Голосование пользователя

- Первое правило в покере - блефовать, так до конца, - парировала Эвелина, и потянула из ножен на поясе кинжал: ее основное оружие в такой тесноте было бы не слишком действенным. Карты и в самом деле сданы, пора выяснять, чья же комбинация лучше. Вот только оказалось, что банда детоубийц вытащила из рукава далеко не все козыри...

Имя "Моандер" не сказало баронессе ничего, но как-то легко было догадаться, что творящееся внизу явно выходит за пределы тривиального душегубства, которым прославилась шайка Хирама. А запашок, донесшийся из подвала, явно говорил о том, что этот самый Моандер та еще злобная и гнусная тварь. Дело принимало куда более серьезный оборот, и теперь Ораверу оставалось лишь держаться насмерть, пока не перекрошит всю толпу ходячих трупов - отступление с заманиванием в засаду в схватке с нежитью определенно теряло смысл. Впрочем, Уилл Хилл явно поспешил наречь себя самым прожженным шулером этого подземелья - у Эвелины тоже кое-что было припасено наверху...

- Вейгела, давай сюда, мы нашли врага по твоей специальности! - раздался звонкий и веселый бардовский голос, от которого так сладко становилось внутри у одной милой восточной красотки. А вслед за этим, перекрывая хрипы толпы злодеев и умертвий, по поместью разнеслись совершенно неуместные, казалось бы, в данной ситуации задорные куплеты ллииранки:

Кто поднимет мертвяка
Из сырой могилы,
Тот отведает пинка
Небывалой силы!

Полуросличий пинок -
Страшное явленье!
От него любой дракон
Сдохнет в изумленьи!

И Оравер с Мей сразу же ощутили эффект этих забавных, но совсем непростых бардовских куплетов - проясняющих сознание и придающих душевных сил в тяжелой ситуации...

— Ба, таки щось вмієш. — Інколи серед бійки варто підбадьорити соратника, навіть якщо він клятий дідько. Та й зробив той свою справу доволі спритно й, що головне, своєчасно. Тож Хмурому залишилось лишь відкинути від себе вже бездиханну тушку перевертня, й можна було рухатись далі.

Підстрибнувши він зачепився за край містка обома руками, благо вірний меч зараз був за спиною й не заважав. Ривком підтягнувшись здоровань заскочив на поверхню та на ходу вихоплюючи зброю рушив до купи скоромерців. Бити сплячого гобліна було Бодомарові не з руки, тому він просто віджбурнув тільце відписавши добрячого паладинського копняка: щоб не вовтузився під ногами. А там, знизу, хтось з ним та й розбереться. А далі було все як старий вояка вміє. Спершу широкий рубаний удар в переляканого багбіра, і ось вже його розпороте тіло падає вниз, а одразу за ним стрічкою осипаються й його нутрощі. Не втрачаючи інерції Бодомар робить оберт навколо своєї осі й трохи змінивши траєкторію меча скошує вже іншого ворога, відправляючи його вслід за рештою: вниз з містка. Залишився лише один, на вигляд - вожак цієї зграї. Якраз подобающий противник.

— Ну здоров був. Ти тут головний?

Вильям последовал на улицу не став тратить дополнительное время на более тчательный осмотр лавки. – Ты хорошо знаешь этот район? Где тут можно разжится сменной одеждой, думаю в этом я буду привлекать к себе лишнее внимание. –

Оравер, как всякий дворф, о камне мог сказать очень многое по одному лишь его внешнему виду, текстуре с бороздками и трещинами, где остались едва заметные следы инструмента, что этот камень высекал и где время оставило свой характерный отпечаток. Сама кладка в подвале была довольно старая, лет пятьдесят, а то и старше. Но вот рунические символы в форме арки высекли совсем недавно, год или два назад. Работал над ними настоящий профессионал, действовавший аккуратно, уверенно, как опытный каллиграф, но писавший не на бумаге, а на старинном камне.

Наверху Джек в это время устраивал допрос запуганному пленнику. Тот трясся от страха, видно, в первый раз в жизни столкнувшись с подобным обращением. Далгрим посмотрел на Эвелину, сменившую образ на более благопристойный, с надеждой на то, что начальница остановит брутальные нападки «Первого Меча». Но тот продолжил задавать вопросы, и пленнику не оставалось ничего, как послушно отвечать.

– Клянусь, что не причастен ни к каким преступлениям, – чуть не плача, вымолвил Далгрим. – Я честный подданный Его Величества, ни словом, ни делом не шёл никогда против короны и церкви. Я понятия не имею, куда лорд Нарбут запропастился. Говорю вам правду, стоило отвернуться, как он просто исчез. Возможно, это была магия. А для меня это тёмный лес.

Не походил этот пузатый арабелец на умелого лжеца, как и на сознательного соучастника тёмных делишек. По всему его поведению ясно становилось, что он до сих пор в жизни подобного стресса не испытывал.

Вейгела же исследовала кабинет хозяина дома. Помимо секретера, содержимое которого было спешно вытряхнуто, ничего особенно взгляд не привлекало. Здесь была небольшая библиотека, но функция её отводилось, вероятно, декоративная, да и изучение её могло бы растянуться на долгие недели, даже если бы главный библиофил команды взялся за дело. Самые же ценные вещи, способные сказать о владельце дома и его занятиях куда больше собрания книг, находились именно в его рабочем столе.

Очевидно, хозяин занимался изучением магии, при этом книги в секретере имели достаточно понятные названия и область исследования. Зная увлечения Арчибальда и наблюдав не раз многосложную абракадабру на корешках его книг, полурослица могла предположить, что здешний маг не был так уж искушён в колдовском ремесле. Свитки, большая часть которых оказалась на полу, были довольно новыми, начертанными на хорошей, не успевшей выцвести бумаги, уголки не истрепались, а, значит, пользовались ими редко. У хозяина была своя система маркировки свитков по цветным лентам, которыми они скреплены, и означали эти цвета тип заклинаний: красными маркировались боевые заклинания, непосредственно наносящие урон, синими – чары контроля, зелёными – утилитарные заклинания, облегчающие жизнь заклинателю. Часть заклинаний на них Вейгела знала – рассеяние магии, паралич, определение магии, продолжительное пламя, часть не могла определить. Отдельно от остальных лежала связка из пяти свитков, стянутых чёрной лентой. И это были чары некромантии: создание нежити, ослепление и наложение проклятия. Подобная магия в Кормире была запрещена.

Похожими лентами были перетянуты стопки писем, которых в секретере собрался почти десяток. Некоторые были очень старыми, другие совсем новыми, написаны были они на разных языках. Какие-то письма были частью деловой переписки, которую вело не одно поколение Нарбутов, какие-то личными посланиями, иногда весьма интимного характера. Разбор всего этого массива тоже мог растянуться на дни или недели. К тому же в спешке хозяин опрокинул чернильницу, залившую самую свежую стопку писем, сделав её едва читаемой. Помимо писем на столе лежало что-то вроде гроссбуха с очень подробным перечислением всего, что, у кого и в каком количестве в это поместье покупалось. В последние месяцы почти на каждой странице помимо перечисления продуктов и разных предметов быта имелся список весьма солидных трат (ежедневно речь шла о сумме в сотни золотых) на строительные материалы и инструменты, большинство последних поставок выполнял некий Далгрим.

– Хм... много чудного ты рассказал, – задумчиво произнёс Экзарх: – Немёртвые бродят и призраки. Агапет Ставр, по имени грек, по ремеслу – некромант, а "кровопийца", неужто, вампир? Вот странный Гробовщик, как много знает он на кладбище что происходит. Оставили в покое уж давно мы мрачные подземья, ну что ж, наведаться туда мне нужно самому.

Он осмотрел крысиного короля, а после достал из мешочка глаз, который был в этот момент неактивен, обвисшими ножками свешиваясь в пальцах.
– Дурной сей знак. Такой же глаз бывал у той, что видел ты в Часовне.

Затем посмотрел на книги, взял одну и пролистал пару страниц.
– Вот тут дела серьёзней. И шифр немного узнаю. Жорж, возьми людей, препроводи сюда ту женщину, да и её чумного захвати, осмотр их тщательней нам нужно провести. Наткнулся, дорогой наш гость, на тёмное отродье, на бед причину, корень зла. Или её ужасный арьергард... Трактир. О, неужели! В вино добавить гнусную отраву? Благодарю, наткнулся ты на след, с которым мы распутать сможем тайну. Нам действовать пора!

Экзарх посмотрел Вильяму прямо в глаза.
– Теперь же – мой черёд. Желанье, что ты изъявил Гермеса Часовню посетить, исполнить оказалось легче. Гонец, обратною тропой, принёс прошенье, даже просьбу. Эборис будет радо, если ты придёшь. Подробностей не знаю, скрываются они, и говорят немного, а потому, если туда пойдёшь, будь осторожен, интриги любит Орден их, и часто смотрят свысока на посторонних, – взгляд хориста стал серьёзней: – Но от себя скажу. Разборки Ордена нам могут стать проблемой. Я слышал... случилось что-то, что пошатнуть способно существованье хрупкое Совета, тут, в Париже.

– Слабо! – спохватился Роберто, нужно было влить больше энергии, о чём он думал? Поздно.

В массиве Горы, что обволакивал клетку агентов справа, кости и собачьи черепа выстроились в японские иероглифы:
- <Что сетка Апполония хочет знать о нашей Горе?>

Андрага от неожиданности протёр больные глаза правой рукой. Что бы это значило? Гора хочет поговорить? В глубине инженера возникло чувство, примерно похожее на то, что он уже ощущал в "песочном" отсеке. "Жадность." Вектор понял, после того как за чувством пришла первая, тщательно скрываемая мысль. Если вдруг эти: Койот, Орёл, смогут открыть ему занавес знаний о Вселенной, разве это не преотличнейший шанс? Один на миллион, нет, на миллиард! Зачем сдерживаться здесь, в толще земной породы? Всё то, что он держал в себе долгих четыре года? Вздох-выдох! Открыв глаза, после сеанса моргания с задержкой, инженер посмотрел на окружающее под новым углом. "Я обязан спросить. Нет, это мой долг, как учёного!" Скорее всего Шуарто заметит этот лихорадочный взгляд, но плевать. Роберто уже ухватился за хвост тануки, куда теперь отступать? Хищная улыбка наползла на усталое лицо учёного.

– О да, – прошептал среди трелей гитары дрожащий голос Вектора. Полностью проигнорировав всю опасность такого подхода, забыв, что ксеносам ни в коем случае не следует так просто доверять, да и вообще не рекомендуется с ними взаимодействовать, обычно, инженер отдался этому чувству внутренней свободы. Разум, будто чистое полотно, начал вырисовывать картины прошлого: – Начнём с простого? Верны ли теории Кабальеро? Те самые! А ещё, знаний, я хочу знаний, больше знаний о ксеносах! Иных мирах! Дальнем Космосе! Ох, нет, не всё сразу. Три вопроса, так? Три... Как мало. По порядку. Именно, по порядку. Как по-настоящему работает эта Гора? Что-то, что поможет мне продвинуться в своём понимании физики Пространств. Дальше! До далёких Звёзд! И... и... чему кто-то весь день нас пытался научить? Вы? – последний вопрос казался случайным, вернее навеянным чем-то, воспоминанием или тем, что Роберто вдруг понял, что он только что натворил.

Вильям спихнул тело набок и выдернув из него свой меч обтёр тот об одежду убитого. Затем он бегло обшарил тело в поисках ключей или иных интересных предметов. Позже, после того как разберётся с "супругой" бюргера Вильям планировал вернуться к его тело, но вдруг такой возможности не предвидится.

– Мы могли бы обсудить всё это мирно, нет вам неймётся напасть на человека с мечом. – сердито заметил бывший наёмник мертвецу перед тем как подобрать лампу и отправиться проверять верхний этаж.

  Гаражная дверь неспешно, со стонами и скрежетом поехала вверх. Когда она открылась наполовину, агенты окончательно убедились, что за ней был в точности такой же серо-синий (или же жёлто-красный) бетонный коридор с тринадцатью дверями, снабженными табличками.
  Стоило двери открыться полностью, и она исчезла. Быстрее, чем агенты успели моргнуть, на её месте оказалась стена.
  - Боб, только что произошёл сплит пространства, - сдерживаясь не повышать голос, выпалил в наушник Киллмастер - Не паникуй, делаю всё возможное для стабилизации, создаю дополнительные заслоны вокруг ваших... вашего отсека. Доложи статус, немедленно.
  Повод для паники был. Критический. Как помнил Андрага, Митио-сама объяснял феномен сплита пространства и искренне надеялся, что никому из студентов не придётся очутиться в его искажающем саму суть человека эпицентре. Если, разумеется, не считать слова Киллмастера чересчур злобным розыгрышем, Андрага и Шуарто создали своими действиями крошечную параллельную вселенную где-то в комплексе, где сплит-Андрага и сплит-Шуарто прямо сейчас стоят напротив стены сплит-коридора, где раньше была одиннадцатая гаражная дверь.
  Во времена первых столкновений с феноменом, встречающимся на Ближней и, чаще всего, в Дальней Орбите, очевидная проблема - что делать со сплитами? - решалась крайне просто, уничтожением. Медицинские исследования и замеры пК-частиц всё равно выявляли, что после попадания в сплит пространства все копии людей, животных и вещей абсолютно одинаковы. Однако чем чаще Союз натыкался на подобные аномалии, тем настойчивей в Симпозиумах звучала альтернативная теория, т.н. "автосамозванца". Согласно ней, между оригинальными людьми (а всех интересовало влияние феномена на них в первую очередь) и их сплит-вариантами существовали мельчайшие различия, будто микроскопические трещинки и царапины на их личностях и телах. После уничтожения остальных своих версий и оригинала сплит-человек, убеждённый в своей подлинности, продолжал жить и, так как большинство исследований было проведено с членами Союза, действовать во благо организации и всеобщего Просвещения. Однако через некоторое время эти отклонения в мыслях, поведении и физическом теле разрастались до такой степени, что сам пораженный аномалией начинал понимать, что он - не оригинал.
  Подавляющее большинство сплитов-автосамозванцев после этого откровения кончали жизнь самоубийством или (кажется, Андрага читал это леденящее кровь интервью одного из сплитов, когда работал на Аляске) осознанно решались на миссии или исследование во благо Союза с огромным риском для своей жизни, чтобы в последний раз эффективно послужить миссии Просвещения и избежать преследований, пока изменения не зашли слишком далеко. Меньшая доля понявших свое происхождение копий покорялась этим изменениям и, как итог, тайно работали против Союза. Способные обширно влиять на подпространства мега-ксеносы (такие, как пленники "Горячки" - Койот и Орёл), чудовища, которым поклоняются нефанди, потерявшие человеческий облик мародёры, даже некоторые ИР, которые обитают на Земле - мысли и действия взбунтовавшихся автосамозванцев направлялись по вектору стремлений и задач именно тех существ и явлений, которые вызвали тот роковой сплит пространства. Данные практически необнаруживаемые двойные агенты могли нанести колоссальный урон Союзу и, как показывает статистика, наносили. Инцидент в Марокко, уничтоживший конструкт Пан-пространственного Корпуса в 1993, случился по вине сплита всего лишь категории Т-1.
  На момент 2011 года мнения учёных, особенно пси-экспертов, всё ещё никак не могут прийти к консенсусу.
  Ведь существует ещё и самое простое объяснение вероятности диверсии со стороны попавших в сплит пространства сотрудников Союза. Эффект Пигмалиона. Под происходящим в первые месяцы после инцидентов давлением - еженощным наблюдением пси-инспектора, подозрениями коллег и двусмысленными фразами начальства - любой человек начнёт считать, что его оригинал на самом деле сгорел в плазменном огне. Очередной инструмент политических репрессий, как было популярно считать среди нового поколения Просвещенных.
  Какого мнения придерживался Киллмастер? Было очевидно по его тараторящему голосу. Какого мнения был Гоббо с директором Мёрфи? Скоро Андрага и Шуарто об этом узнают. Если успеют выбраться из отсека раньше своих копий.
  Андрага мог уже начинать наблюдать за своими мыслями и проверить, не появилась ли у него новая родинка. Или глубоко дышать и продолжать искать выход отсюда. Разумеется, это Андрага и Шуарто, именно они - оригиналы. Точно не сплиты.

– Когда я отпущу ксеноса, он вернется в тело того бугая, где бы оно сейчас ни валялось, – предупредил Моралез, – но этого бы, по хорошему, забрать нам самим. Не хочу отдавать упырям чудилу, что шарился у меня в голове.

- Черт, Тони-то забыли, - Нелли хмуро поворочалась в трубе - Позвонить, чтобы искали его? Учти, Комбо, я не смогу приказать спустить этого придурка на парковку, чтобы мы его в багажник кинули.
- Предлагаете забрать его с нами? Для допроса? - уточнил Гиббс.

- Да, лучше сами заберем, - согласился Рамон, - как нибудь справимся. Свяжем покрепче, для начала... главное, ксеноса этого ебаного не упустить.

- Угу. Только я это мясо на плечах не потащу, сами как-нибудь, мальчики, - ворчала Нелли, открывая раскладушку и двигаясь за Рамоном.

- Спускаться тридцать один этаж по лестнице... - сказал Гиббс, скорее подчеркивая факт сего грядущего подвига, который будет воспет в легендах, чем жалуясь.
Выбравшись в подсобку, судя по карте, какой-то рыболовной компании, Рамон и его отряд услышали приглушенные голоса сотрудников, шаги, звук копира и дребезжания телефонов. Выскользнуть из офиса в общий коридор незамеченными не будет проблемой, если решить две задачи - открыть дверь из помещения, запертую на ключ снаружи, и очень быстро двигаться.

- Слышь? Уолт? Там у вас ещё один торчок-китаец, на тридцать пятом этаже видели. Тони, массажист, - шептала Нелли в телефон - Найдите это мясо быстрее. Потом мне позвоните, лады? Конкретно этот нужен. Ясно тебе? Давай, шевелись, сука! Отбой!
Пока клон раздавала указания, Рамон заметил на одной из полок каморки пакетик с пластиковыми стяжками.

– Спускаться - не подниматься, – с деланной бодростью ответил Рамон. – Гиббс, бери стяжки, а я займусь дверью

- Hoorah, - тихо произнёс клич морпехов Гиббс, взяв пакетик с будущими наручниками для Тони.
Рамон ловко, несмотря на не унимающуюся боль в животе, расковырял замок хлипкой подсобной двери, и спустя минуту та с щелчком открылась. Сквозь узенький проём агенты могли услышать голоса офисных обитателей гораздо четче.
- ...ну ты видела, какая у него была рожа? - сказал мужской голос - Он снова начал долбить у себя в кабинете?
- Мистер Грочовски и не переставал это делать, Стив, - заметил ему в ответ женский голос.
- Меня, кажется, одного это напрягает. Такие переклины, - нервно покашлял Стив.

-Нелли, вперёд. Затем Гиббс и в конце я, - рассудил Рамон в расчете на то, что первой и последним должны выходить наиболее коммуникабельные члены команды

- Hoorah, детка, - передразнила десантника Нелли и выскочила из подсобки. Летящей походкой, она пошагала по устланному длинным синим ковром коридору, как будто работала здесь с самого основания фирмы и наконец-то уволилась.
- Ох бля, - Гиббс потрусил следом, прихрамывая и очень выделяясь отсутствием крокодиловой туфли.
Рамон, замыкая строй, видел провожающие их потухшие глаза двух клерков, которые стояли у кулера и обсуждали рожу некоего Грочовски. Похоже, Мобил и конкретно этот небоскрёб был доведён до такого состояния, что совершенно никого не удивляло присутствие троицы то ли ксоло-бандитов, то ли ещё каких панков в респектабельной компании по добыче рыбы в заливе. Рожа Грочовски была куда более интересней и интригующей.
А когда отряд выбрался в общий коридор, у выхода на пожарную лестницу, в метрах десяти от них, стоял одержимый.
Огромный и жирный, с комплекцией сумоиста, он выдавал ксеноса в себе широко раскрытым в улыбке ртом и пустым взглядом, с уголка губ свисали листочки салата от недоеденного сендвича с майонезом. Он жутко хрипел и пыхтел от усталости, по его мясистому уродливому лицу тёк пот, надо думать, сначала он решил побежать по лестнице вверх, к пентхаусу и этажам выше, но затем принюхался, определил, что его жертвы сползли по трубам сюда, и вернулся.
- Ну привет, - клон хищно усмехнулась и достала шипованный кастет.

– Эй, неудачник, тобой манипулируют, – резко, почти не переводя дыхания начал Рамон. - Борись, тряпка, или я сделаю это за тебя! – Он встал в стойку, пользуясь мгновениями перед тем, как запыхавшаяся оболочка соберется с силами и бросится в атаку. – Точные удары в нервные узлы, и НС перезагрузится как старый компьютер, сечешь?
Он стоял достаточно далеко, чтобы не представлять физической угрозы, но прямой контакт не требоваться. Завладеть вниманием цели, хоть на минуту, внести сбивающее с толку сообщение, а затем имитировать атаку. Небольших отблесков на поляризационных стеклах хватало, чтобы точно нацелить удар одним лишь указательным пальцем. Все остальное сделает за него работающие на пределе, перегруженные внешним контролем ксеноса мозги бедолаги.

Толстяк не ответил, а управляющее им чудовище вряд ли знало, что это за нервные узлы такие. Но стоило одержимому побежать (или очень быстро пойти) в сторону отряда, как сообщение дошло до адресата. Такое простое движение, вдохновлённое торнадоподобными танцами Цапли-Без-Головы - закручивающийся тычок указательным пальцем снизу вверх - и пропитавший мужчину виперид мгновенно скорчился, подобно змее на сковородке.
- А. Ту-у-у... Уг! - выдохнул толстяк, запутался в собственных ногах и упал на колени, чтобы потом неуклюже начать подниматься.

- Чего бля... - Нелли захлопала глазами.

- Комбо, - двусмысленно произнёс Гиббс, в любой момент готовясь сорвать ближайший огнетушитель со стены, чтобы разобраться с одержимым по старинке.

Рамон сделал глубокий вдох.
- Попробую с ним разобраться, - буркнул он, мыслями уходя вглубь, туда, где через изменяющийся узкий тоннель полз, извиваясь, запертый виперид. Форма - это условность, Рамон был научен видеть сквозь ту ложь, которую ксеносы привыкли скармливать массам. Но не было смысла проводить биологические параллели - истинная форма виперида описывалась его способностью внедряться людям в сознание. Куда бить? В пасть, чтобы нечем было жрать вкусные воспоминания и вызываемые ими эмоции? В башку, чтобы разорвать контакт и отправить тварь обратно на орбиту? В сердце, чтобы разрушить хитросплетение энергий и развеять эту досадную энергетическую флуктуацию кхерам? Лучше, конечно, последнее. Впрочем, ни ума ни сердца у твари не было, но золотая шкура вызывала алчные мысли, а улыбающаяся маска скрывала пустоту на месте лица. Виперы надевали ее людям, отчего те так бессмысленно улыбались, и достаточно содрать с толстяка маску, как тот придет в себя! Загадка ВИП-008/2 была раскрыта. Осталось её использовать на практике. Успеть это сделать.
Одержимый без единого звука сорвался с места и распахнул свои широкие объятия навстречу Рамону. В эти мгновения агент видел, как ладони и рукава его едва сходящегося на брюхе пиджака вспыхивают золотой дымкой, прямо как кулаки Тони-массажиста. Тот ввергал в мир горьких жадных иллюзий изощренным карате-ударом, а толстяку было достаточно сгрести Рамона в захват.

Тело болело, отзывалось с запозданием, и потому Рамон лишь на мгновение не успел уклониться от толстяка, сграбаставшего агента в охапку. Руки одержимого на мгновение блеснули золотом, и Ацтек ощутил горячий жар желаний, призрачный блеск золота, мечты о богатстве, хлынувшие потоком в холодное сознание Моралеза

Агенту могущественной Технократии уже давно было плевать на человеческие богатства. Когда-то давно Рамон был отчаявшимся бандитом-неудачником, мечтавшем об успешном успехе и прочей херне. Ему потребовалось провозить носом весь Мехико, чтобы оценить никчемность подобной суеты. Второй раз на эту удочку он не попадется.

Богатства. По службе ему выдавали сокровища, которых не купишь ни в одном магазине. Слава? Ее Моралез презирал, предпочитая известности осторожность. Успех? Не в представлении масс - ему сейчас требовалось кое что большее. Охладевшая за годы работы на Союз кровь Моралеза требовала смертей исказителей, неплохая причина пожить на этом свете, сказал бы Рамон - и адреналиновая наркомания, конечно. А ещё его семья, которую он с упорством маньяка хотел оградить от любой опасности извне. Рамон сильно изменился за эти годы.

Голова агента дернулась, как будто он хотел боднуть толстяка, и в этот момент облаченный в каменную броню воин ударил нагло ухмылявшуюся маску обсидиановым ножом. Та треснула, и толстяк отшатнулся. Освободившийся агент смерил одержимого холодным, пустым взглядом, и провел кончиками пальцев, коротко стриженными ногтями по лицу толстяка - сверху вниз, будто снимая маску. Не самое приятное ощущение, надо думать, и если бы вы спросили Ацтека о смысле этого действия он сказал бы про психологический ступор, неожиданное воздействие или что-то подобное. А суевер назвал бы это проще: экзорцизмом.
- Эй, приятель, чего лыбу давишь, накурился, что ли? - хрипло сказал Рамон и отвесил толстяку пощечину.

Робер проводил гордо удаляющегося Эмери взглядом. На губах его гуляла слегка рассеянная улыбка. Ведь и правда, вокруг него вознамерились разыграть некий спектакль, а ему, кажется, и вовсе отведена была главная роль... Но что-то пошло не так! Ловкий Требуле уберег его самого от незавидной и позорной судьбы явно ему уготовленной, а де Байе уберег от стали его клинка. Принц не мог не подивиться проницательности и мудрости королевского шута - если и не было у него иного скрытого мотива, то как бдительный и верный цепной пес хранил он порядок при дворе.

О мотивах же рассеявшейся клики он пока мог только гадать. Он перевел взгляд на де Монришара, так жестоко перерезавшего только что пути достойного отступления для своего товарища. Уж не это ли большой и важный жук, стоящий за жучком поменьше?.. Робер поспешил сдержать порыв воображения, готового уже рисовать шевалье в роли коварного шпиона императора, явившегося сеять смуту к самому двору своего августейшего врага. Не стоило спешить с выводами, тем более, что Гийом де Монришар не вполне походил на большого и жирного жука... Но любопытство все же взяло свое и Робер обратился к хранящемуся в глубинах разума его странному и тайному, им самим совершенно не понимаемому и контролируемому лишь отчасти знанию...

Губы его пока зашевелились, рождая ответ на вопрос де Монришара:

- Увы, не вполне! Я был с маршалом Лескеном и жандармами, а де Пондорми был чуть впереди с легкой конницей, он сдерживал еще потом миланцев, наступавших с юга... Мы же ворвались в лагерь и громили его. Я сам успел бил только лишь пеших, аллеманских ландскхнетов, если я не ошибаюсь. Потом же коня подо мною убили и во время атаки де Лейва я сам оказался пешим... - Робер пожал плечами и усмехнулся. Сам он едва заметно вздрогнул, вспоминая те страшные мгновения, которые чуть не стоили ему жизни, но стоили возможно рассудка, если принять во внимание полученное им тогда странное откровение.

- Мне пришлось отбиваться от аллеманцев на своих ногах, пока остальная конница сошлась с де Лейвой. А когда добрый мэтр Бланше, мой верный кутилье, нашел меня с новой лошадью началось уже отступление... - он с гордой улыбкой взглянул на Жоффруа Бланше, а потом снова обернулся к Монришару.

– Всенепременно, я не забуду Вашу милость, – склонил голову сын де Байе, но когда его взгляд вернулся, стало понятно, что не забудет он немного другое. Его спутники также всё это время смотрели исподлобья, зыркая глазами в сторону Принца. Чувствовали ли они себя ущемлёнными, оскорблёнными? Если насчёт второго Робер не мог быть так уж уверен, то шевалье де Монришар смотрел волком, видимо приняв вопрос об империи за обвинение в перебежничестве, но на конфликт нарываться не стал, угрюмо буркнув в ответ на вопрос:
– В империи всё неспокойно...

– Теперь меня уж здесь и видеть перестали? – вдруг заголосил шут и важно, вперевалку, заковылял к Принцу, подойдя вплотную же, очень тихо прошептал покровительственным тоном, будто рассказывая хохму заправскому другу, вытягивая шею и протягивая свой подбородок к уху молодого аристократа, так, чтобы кроме Робера и, может быть, его кутилье, никто этого не расслышал: – Знаешь? За каждым маленьким наглым жучком нередко стоит какой-нибудь важный, большой и жирный жук. Хе-хе, за его спиной, хех, шельмец, хитрец, – а после, отодвинувшись и раскинув руки в деланном удивлении, захохотал, вызывая смех в зале, хотя на этот раз, было видно, что люди вокруг и сами не поняли над чем им смеяться, просто поддавшись чувству толпы: – А-ха-ха-ха-ха-ха! Предать врага земле – всегда не тяжело!

На фоне смеха, Эмери, одёрнув рукав и скорчив лицо так, будто кто-то довольно сильно наступил на его любимый палец, попытался ретироваться, и ему бы это удалось сделать незаметно, если бы не стоявший как вкопанный бургундец. Тот самый де Монришар, вместо того, чтобы последовать за своим "патроном", он сделал вид, что ждёт продолжения разговора. Молодой сын маркиза с яростным взором попытался привлечь внимание своего соратника, на что тот лишь ухмыльнулся и дёрнул головой, вызвав смешок и одобрительное шевеление у части знати, кто-то из толпы даже, достаточно громко, чтобы окружающие поняли намёк, зашептали что-то про шахматные фигуры и интересный ход: "Курьер был съеден молодой Ладьёй, ещё и Пешку прихватил" или "Как ловко Шут управился с Конём". Что оставалось Эмери, как только не убраться восвояси? Тот это достаточно быстро понял, сообразив, что ничего лучше, чем уйти с поднятой головой сейчас не может, что он в буквальном смысле и сделал, фыркнув, прошипев: "Я это запомню", и покинув помещение с задранным подбородком, едва сдерживаясь, чтоб не перейти на быстрый шаг или даже полубег. За ним потянулись и некоторые "месье" его клики, хотя многие остались, уже сейчас вальсируя друг с другом в поисках новой конфигурации только что развалившихся "союзов".

– Стучал ли кто ещё вот так, из спальни в кабинет? – как будто задумчиво промолвил вслед убегающим Требуле, оставшись стоять подле Принца, всё ещё привлекая внимание своей фигурой. Выждав, пока всё успокоится, после шута неожиданным, каким-то льстивым тоном, заговорил шевалье де Монришар.
– Так Вы, мой Принц, шли в бой в числе четырёхсот, которые столкнулись с де Лейвой? И сражались рядом со сьором де Пондорми?

То были странные и беспокойные дни. Проявляя то ли низкое малодушие, то ли разумную предусмотрительность Робер бежал от войны. Бежал по двору, хотя и желал ныне страстно оказаться сейчас в любом другом месте. Где-то, где он мог хотя бы остаться наедине с терзающими его демонами, а не терпеть эти мучения среди блистательной суеты королевского двора. Он не мог, разумеется, этого себе позволить, ведь то неизбежно стало бы для него добровольной ссылкой, опалой. Он уподобился бы побежденному виконту де Лотреку, а ведь его вины в поражении под Бикоккой не было - такой исход стал бы величайшей несправедливостью. Потому Робер отрешенно переносил пересуды людей и приступы таинственной душевной напасти. Он надеялся изыскать помощи у людей ученых и просвещенных, но все не решался за такой помощью обратиться, боясь навлечь на себя позор. Он обратиться за ней быть может позже, в Париже или Орлеане с их центрами учения и наук, где тайна его сможет затеряться среди человеческого моря... Или быть может ему снова не хватит для того мужества.

В тот полдень, однако, Робер всею душой желал поскорее отравиться в путешествие. Это позволило бы отвлечься, побыть наедине с собой и избавиться от внимание если не демонов, то хотя бы людей. Он изучал с нетерпеливой скукой гобелен на стене, ожидая уместного момента для того, чтобы покинуть собрание, когда к нему обратились. Принц отвлекся от плетеного полотна, окинул меланхоличным взглядом подошедших и поклонился сам.

- Увы, это не вполне так, господа. - ответил он с подчеркнутым достоинством, - Мне так и не довелось увидеть вблизи само поле брани.

Робер дал наглецу пару мгновений, предоставил тому шанс прийти в замешательство. Затем пояснил:

- Мы с сеньором де Лескеном* проследовали из нашего лагеря непосредственно в лагерь императорского воинства, где нас уже и застал сигнал к отступлению. Увы, подо мною убили коня, а иначе я мог бы привезти с собой что-то в качестве трофея.

Он был возможно слишком резок, принц де Ла-Рош-сюр-Йон. Своею остротою он принижал деяния де Фуа и Монморанси... Но он был зол на них, это следовало признать. Зол на них и зол уже на этого господина, пожелавшего поглумиться над ним сейчас. Господина, которого он сразу не узнал... Робер бросил взгляд на пажа в цветах Ларошфуко, затем снова на лицо остроязычного своего собеседника.

Музыка для Сцены: ссылка

Something is rotten in the state of Denmark.
       – Гамлет. Уильям Шекспир

18 Мая 1522 года. Воскресенье. Полдень.

Шато де Пьер-Сиз, временное месторасположение королевского двора

Множество знатных господ собрались в главном замковом зале, увешанном множеством великолепных гобеленов, изображающих сцены охоты и зверей, вскоре после того как прозвучали колокола к Сексту. Несмотря на то, что Малые Часы редко посещались высокородными прихожанами, в этот день многие пришли к полудню по случаю скорого отъезда не только чтобы послушать пение монахов и урок, но и для встречи и бесед с другими важными представителями дворянских родов. Все стремились, пока ещё не пустились в путь, в спокойной обстановке, обсудить то, что творилось на полях сражений в Северной Италии, а также обвинения, в гневе брошенные маршалом Оде де Фуа в лицо королевского управляющего финансами Жака де Бона, будто бы тот задержал жалование швейцарским наёмникам по своему разумению да по предательскому сговору. Конечно, это не должно было оставаться без ответа, а потому вслед за обвинениями отправился приказ об объяснении, куда делись 400000 экю, предназначенных для армии, на что прозвучали сбивчивые слова объяснений и ссылка на то, что, дескать, казначей отдал деньги матери короля, чтобы покрыть некий долг короне. Конечно, такие события всенепременно вызвали переполох, ведь победа или поражение, но внутри двора всегда идёт своя собственная война тычков и доносов, а репутация сеньора Франции не должна быть пустым звоном.

Многие тогда ожидали кровавой развязки, но маршал довольно быстро покинул двор. Лишившись расположения короля, он поспешно удалился в одну из своих усадеб, в Гиень. И хотя все понимали, что мать короля, герцогиня Ангулем Луиза Савойская не была склонна, чтобы предоставить прощение предавшему её огласке казначею, но дело шло на спад, переминаясь новостями с востока, которые давно уже не вызывали никакой радости. Тем более, под шум бойни в Италии, король Англии начал подавать пресквернейшие знаки. Одни ожидали уже на днях вступление Генриха в войну, другие предполагали тайный сговор с Кайзером, третьи с грустью вспоминали поле Золотой Парчи, но все понимали, что готовящийся сняться с места двор отправится на север.

Во всеобщей суматохе, получивший свою долю негативного внимания и слухов, молодой принц де Ла-Рош-сюр-Йон остался при дворе, постепенно оставленный недоброжелателями в покое, наконец, в состоянии ступать по замку без пересудов за спиной и ехидных ухмылок из-за угла. Хуже было то, что на него медленно наползала тень его дяди, который потерял благосклонность короля, вступив с ним в юридический конфликт. Как бы то ни было, но всё это меркло на фоне той крупицы подноготной мира, что открылась ему в ходе недавней битвы. С тех пор как начались ночи, когда молодого Бурбона стали терзать смутные видения, изо дня в день его сны рассказывали о величии, и в то же время петляли, будто замученный заяц во время охоты с собаками. Нового прозрения не произошло, а намеки и уловки только уводили в с неведомые дебри, вызывая не более, чем сплошные головные боли в попытках понять значение неясных проблесков сознания.

Вот и в этот день, проведший беспокойную ночь на ногах, после того, как проснулся в холодном поту и не смог заново заснуть, а потом ещё вынужденный присутствовать при пробуждении короля, стоя позади всех остальных принцев крови, которые были там, молодой принц Робер де Бурбон вместе со своим кутилье Жоффруа Бланше расположился немного в стороне от остальных. Они уже успели поучаствовать в нескольких диалогах, где обсудили дела в Милане и в Наварре, мимоходом подслушали ворчание одного старого графа о том, что при Людовике было лучше, хотя он так и не смог сказать чем, кроме того, что все короли сейчас сплошная молодёжь и они ещё устроят большие проблемы, поприветствовали Клода д’Орлеан-​Лонгвиля, великого камергера Франции, прошедшего мимо, разговаривая с адмиралом Гийомом де Бонниве, и, наконец, смогли отойти, чтобы расположиться на отдых. Немного погодя, им, как и многим другим, следовало вернуться в свои покои, чтобы убедиться, что все вещи упакованы как следует, а слуги готовы к путешествию, но сейчас, пока что, уходить было рано. Дворяне – люди привередливые и уйти раньше могло быть расценено как угодно, от пренебрежения до открытого оскорбления. Хотя кого это волновало? Все эти ужимки были частью громадной пьесы под названием "придворная жизнь". А потому, никто не удивился, когда к отдыхающим для приветствия приблизилась группа молодых дворянских отпрысков, двое из которых были похожи на спесивых бургундов, а старший, украшенный козлиной бородкой, вел за собой пажа в цветах дома Ларошфуко, бледно-серебристом, красном и лазурном. Подойдя вплотную, они в порядке очереди, видимо следуя принципу высоты ранга, поклонились.

– Принц, – склонив голову и сделав все приличествующие движения, поприветствовал Робера отпрыск Ларошфуко. Но когда он заговорил дальше, стало понятно, что это очередные притязатели на поддёвку оплошавшего высокородного дворянина: – Я слышал, что Вы только недавно вернулись со славных полей ла Бикокка.

Дутарр устало слушал доклад Эвелины, прикрыв глаза и поглаживая переносицу. Когда бардесса закончила говорить, он ей ответил:

– С одной стороны вы всё сделали правильно, не придерёшься, с другой – создали мне ворох ненужных проблем, – голос командира городской стражи был тихий, безэмоциональный. – Я поручу своим людям забрать у вас этого Биггса и конфисковать его имущество. Но об этом деле по-прежнему стоит помалкивать, хотя бы до того момента, как вы доберётесь до остальных похитителей здесь, в Арабеле. Узнай об этом храмовники из Тантраса сейчас, они сами попытаются выйти на след преступников, с наёмниками они принципиально работать не станут. А мне совсем не нужно, чтобы жречество из другого государства пыталось вершить правосудие в моём городе. Поэтому продолжайте работать, а как станет понятно, что до остальных убийц вам не добраться, тогда уж пошлём весточку в Тантрас и будем, как ты сказала, извлекать политические и дипломатические выгоды. Что до этого Силмона, то не зна…

Начальник стражи Арабале вдруг посмотрел вбок и вскочил на ноги, отвлёкшись на что-то, чего ни Эвелина, ни Мей не замечали. Дутарр будто с кем-то мысленно общался, беззвучно, но по привычке шевеля губами. Потом он кивнул и сделал шаг назад, опустив руку на рукоять меча. Совсем рядом с местом, где он только что стоял, раздался треск, и в пустом пространстве появились вдруг трещины на совершенно невидимом стекле. Только по трещинам и можно было понять его размеры и форму – примерно метр в диаметре, идеально круглое. Треск продолжался какое-то время, а потом стекло полностью раскололось, и во все стороны посыпались осколки, видимые только по тем местам, где произошёл разлом. Не успевая достигнуть земли, осколки невидимого стекла будто таяли в воздухе и оборачивались красноватыми огоньками, которые тут же растворялись в воздухе. Там, где только что было невидимое стекло, вдруг возник человек в одеждах боевого мага Кормира. В руках его был переливающийся разными цветами жезл, которым он, видимо, и расколол невидимое стекло.

– Исполнило, мой господин, – сказал боевой маг и поклонился Дутарру. – Больше признаков магического наблюдения не наблюдаю.

– За кем следили? – спросил Дутарр, убрав руку с рукояти меча и всматриваясь в пустоту, где уже не осталось признаков разбившегося стекла. – За мной или за ними?

– Не могу знать, мой господин, – ответил маг. – Заклинание нестандартное, нездешней традиции.

– Понятно, – тяжело вздохнул командир стражи и вновь обернулся к Эвелине. – Как думаешь, этот чародей Силмон способен на такие чары? По тому, что ты мне рассказала, этот тип хитёр и опасен. Я не знаю, за кого он себя выдаёт и с каким семейством связался, нужно больше информации.

* * *

– Простите, но как называется ваша гильдия? – спросил Алзегунд, изобразив улыбку. – Я много путешествую по миру, мог ли я про вас слышать?

Хозяин в это время хлопотал о том, чтобы его гости ни в чём не нуждались. Он отошёл к слуге и рассуждал, какое же вино предложить гостям, чтобы они «в полной мере ощутили вкус арабельского гостеприимства». В слух магистр Тевос рассуждал о том, что арабельское сухое гости могли отведать в любом трактире, а вот здешнего шерри наверняка не пробовали, да ещё с острыми закусками. Слуга вскоре отправился выполнять поручение, а довольный маг вернулся в кресло.

– Признаться, недавно я имел не лучший опыт работы с представителями вашего цеха, – заговорил с гостями Тевос. – Я человек по натуре доверчивый, чем некие проходимцы не преминули воспользоваться. Угораздило меня заплатить им вперёд, а их и след простыл. Так что поручение у меня, любезный Оравер и дражайшая Вейгела, всё ещё имеется, но вот доверия как-то поубавилось. Не могли бы вы предоставить какие-либо рекомендации прежде, чем мы начнём работать вместе?

– Я могу порекомендовать сего уважаемого дворфа как неплохого картёжника, – засмеялся красный маг. – С задачей облегчения моего кошелька он блестяще справился.

30 день месяца Флеймрул, 1367 год по летоисчислению Долин (Год Щита)
Арабель

После допроса пленника и обсуждения плана почти вся группа направилась в гостиницу, чтобы привести себя в порядок после очень долгой ночи, большая часть которой прошла в тёмном зловонном подвале. Было уже утро, Арабель ожил, улицы его заполонили прохожие, всадники, гружёные телеги и экипажи знати. Все спешили по своим делам, а дел этих в канун праздника было очень много. Путь до «Покоя сокола» хоть и был близкий, да и пролегал по второстепенным улицам, а всё же из-за толп народа занял порядочно времени.

Джек остался с пленником, которого крепко связали. Сторож ему, пожалуй, и не требовался, не в том он был состоянии, чтобы отцепиться от стула и куда-то бежать, но предосторожности лишними не были. На укоры Джека Хорёк ничего не ответил, шмыгнул носом и обиженно засопел, низко опустив голову, так что жидкие нечёсаные волосы упали ему на лицо. В таком положении он сидел долго, а после очередного водопоя в нём проснулось желание потрепаться с тюремщиком.

– Сокровища ведь прокляты, – неожиданно заявил Барт. – Всю жизнь прожил в нищете, иной раз за неделю только отбросами питался, а всё же счастливей был, чем когда на меня эти богатства упали. Будто Тир или ещё кто из богов взял, да и отнял у меня всю радость от жизни. Был у меня целый сундук золота и свобод. Ехай, куда хочешь, делай, что душеньке угодно, пей лучшее вино, да трахай самых смазливых шлюх. А мне от всего этого тошно делалось. Вкус у еды пропал, в постель будто гвоздей набросали, а между ног…

Хорёк так разошёлся в описании своих злоключений, что даже расплакался от жалости к себе.

– Проклятье это, так мне сказал один мудрец, – продолжил разбойник. – Нельзя красть у богов и их прислужников. Я и раньше это слышал, конечно, да думал, что байка. Чёртов дурак! Я ведь раньше картёжником был удалым, в Утёсе только двое были лучше меня. Жульничали, понятное дело. И тут вдруг всё мастерство пропало, карта не идёт, блеф мой читают на раз-два, а сам я нихрена не помню. Ни разу я не выиграл, как в Арабель приехал. НИ РАЗУ!!! Чёрт, да на кой я в это полез-то… А знаете, что самое хреновое? То, что ждёт меня после смерти за мои грехи. Вот там страдания будут неописуемые для таких как я, кто богов не чтил, поносил их имена, да ещё и храмовое золото прикарманил. Говорят, посмертие – это вечность, длится дольше, чем живут боги, чем существуют миры. И вся эта вечность для меня будет бесконечными муками, от которых уже не найти никакого спасения.

На этом пленник прервался и заскулил, как избитый пёс.

* * *

Эвелина с Мей вновь направились в цитадель Арабеля, но не застали там Дутарра. Один из стражников посоветовал искать его у городских врат, где командующей стражей лично разбирался за затором, образовавшимся на въезде. Самыми проблемными вновь стали Восточные врата, через которые наёмники и въехали в Арабель. Как и вчера, поток из повозок с самыми разными грузами был огромен и казался почти бесконечным. Рыцарей и обычных солдат здесь было теперь раза в три больше, но и они не справлялись с потоком желающих попасть в город на праздник.

– Места на базарной площади уже не осталось, – громко оповестил стражник у ворот владельцев повозок. – У кого нет бумаг на груз, разворачивайтесь, не пропустим.

Торговцы, в основном самого мелкого пошиба, не состоявшие ни в одном из купеческих домов, сильно возмущались. Крики, ругань, потасовки не прекращались. Работы у стражи по-прежнему было сверх всякой меры. Двум наёмницам не сразу, но удалось в этой людской реке отыскать Дутарра, который не был сильно рад тому, что его отвлекают от работы. Вид у него был такой, что он и вовсе не прилёг с последней встречи. Несмотря на занятость, он всё-таки нашёл немного времени для общения с Эвелиной и Мей, для чего поднялся с ними на стену и велел охранявшему её стражнику на время покинуть свой пост.

– Пять минут, не больше, – устало произнёс Дутарр и привалился спиной к зубцу стены. – Что там у вас?

* * *

Вейгела вместе с Оравером направилась на поиски Тевоса Тонтара, которого маг Торвис Малл рекомендовал как потенциального нанимателя. Надо сказать, личность эта в городе была известна, персонал гостиницы сразу указал, где искать «высокоуважаемого магистра Тевоса». Оказывается, у того была своя контора по соседству с таверной «Чёрная маска». Туда-то дворф с полурослицей и направились. Арчибальд поначалу тоже хотел присоединиться к ним, но, оценив то, насколько многолюдно на улицах Арабеля, посчитал, что его карете, креслу и ему самому лучше остаться в гостинице. К тому же вид сембийский маг физические нагрузки переносил тяжело и теперь валился от усталости.

Контора магистра Тевоса располагалась в большом трёхэтажном доме на главной городской улице. Вывеска на входе была довольно загадочной и содержала лишь изображение трёх звёзд без каких-либо пояснительных надписей. Гостей в дом впустил юный слуга и провёл по лестнице на третий этаж, где находился его господин. Ничто в доме не выдавало в нём жилище мага, никаких тебе чудесных вещиц, множества книг с названиями, которые невозможно прочесть, призванных из другого мира существ и колб с останками экзотических тварей. Нет, интерьер соответствовал обычному городскому дому, хозяин которого имеет средний достаток.

Слуга привёл Оравера с Вейгелой в небольшую комнату, которая мало отличалась от типичной гостиной: несколько кресел, диван, пара журнальных столиков. Вновь ничего приметного. В помещении было уже три человека, одним из которых был ещё один юный слуга, заведовавший алкоголем для хозяина и его гостей. Сам же хозяин был человеком неопределённого возраста, который можно было оценить в широком промежутке от сорока до семидесяти человеческих лет. А всё потому, что он черты его внешности вводили в заблуждение. Лицо его было загорелым, безбородым и подвижным, но при этом на нём хватало старческих морщин. Волосы были рыжеватыми, без намёков на седину, и заплетены игриво в конский хвост. Вейгеле едва заметны были следы попытки скрыть свой истинный возраст при помощи косметики – где-то подкрашены волосы, где-то подмазаны морщины и проведена более чёткая линия бровей, и, кажется, хозяин использовал вставную челюсть, которая делала его улыбку почти идеальной. Третий человек в комнате оказался Ораверу знаком – это был красный маг Тэя, с которым он провёл часть прошлой ночи за игрой в карты. Вейгела видела его мельком, а потому не сразу узнала. Без полумрака таверны вид он имел ещё более гротескный, все его необычные внешние черты солнечным светом лишь подчёркивались. В то время как хозяин сидел в кресле, закинув ногу на ногу, гость с востока возлежал на боку на диване и курил трубку, пуская идеальной формы колечки сладкого дыма.

– Неожиданные гости, – радостно воскликнул хозяин, вставая с кресла. Оравера он поприветствовал рукопожатием, стараясь при этом продемонстрировать, что сила в его руках ещё есть. Вейгела же была удостоена учтивого поклона, каким подобает приветствовать даму в высшем обществе. – Перед вами Тевос Тонтар, мастер высшей арканы. А мой гость – мой любезный коллега Алзегунд из далёкого Тэя.

– Арабель воистину тесен, сэр дворф, – усмехнулся красный маг, погладив татуированную голову.

– Прошу присаживайтесь, друзья, и будьте как дома, – Тевос указал гостям на кресла. – Могу я предложить вам вина и закусок?

Вы не можете просматривать этот пост!

  Вот призраки и напали на живых, как и ожидал Гарсия. И ладно бы, на него самого, так ещё и коллег задели.

  –Blood to blood and ash to ash.
  –You cho-o-ose bad target to your smash.
  –Opened minds shine like as helium star
  –They will protect us from outer bastards.

  Получив изрядную порцию свиста и спелых томатов, Гарсия выпрямился и гордо поднял голову. Усилитель -не усилитель, уже не важно. Толпа бросила вызов. Вызов был принят.

  – I have no backstep into my way.
  – Running is over. Predator became prey.
  – Choose what you want: to be or not friends?
  – We can be brothers or anger fiends.

  Но сложнее всего было Линде и Роберто. Грасия пытался нащупать струны, через которые удалось бы передать психический импульс и передать им свои резервы.

  –Show me you face even you nameless
  –Tell me about your nightmares and stresses.
  –Look at my eyes. I forgive your decision.
  –Pollux are not Gods. We are your religion.

Аккорды закончились, и перед тем, как получить очередной удар обиженный публики, Гарсия запустил усилитель. Оставалось надеяться, что он не перепутал кнопки

  Между Гарсией и клеткой с Койотом было десять метров, когда клокочущее Первичной Энергией животное выросло раза в три, почти заполнив собой вольер. Шкура с одного бока обросла чем-то вроде красных водорослей, с другого стала напоминать витраж из разноцветных треугольников и пентаграмм, а из раскрытой и истекающей пеной пасти посыпались гвозди. Даже через глухую примиевую обшивку вольера Гарсия слышал, как они звенят, падая под ноги зверя. И этот звон был неведомым образом понятен телепату:
  - Вкусно. Вкусно. Вкусно, - говорил ему Койот.
  Его соплеменник Орёл, чья клетка располагалась на другом конце зала для построений, взорвался пургой, из снежной пелены которой мелькало множество когтистых лап. Или это был не снег?
  - Мистер Шуарто, мистер Андрага прав, - превосходно контролируя себя, спокойно сказала Линда, тронув Гарсию за локоть - Вам лучше ничего не трогать и ни к чему не приближаться без разрешения. Пожалуйста.
  Тем временем пК-датчики, будто обрадовавшись появлению дотошного и аккуратного Андраги, засветились маленькими и большими зелёными дисплеями, с приятным щелчком выехала клавиатура и открылись гнёзда для оборудования и нейроподключения. Чтение тонн документации, ночные дежурства в техническом блоке Архивного комплекса №2 и персональные, заранее записанные лекции Киллмастера по аудиосвязи во время обеда - всё было не зря. Пальцы ученого сами побежали по клавишам, вызывая новые и новые окошки. Стоило его взгляду коснуться графика напряжения пК-частиц в, к примеру, мужском спальном блоке, Андрага спустя полсекунды отмечал точное число безопасных пиковых точек за эти сутки (три по 2.09 пК ровно в семь утра, в 8:12 и в 8:45, если кому-то интересно) и тут же загружал следующий пакет данных, не тратя время на достойные только непросвещённых техников перепроверки через ручные мультидетекторы, занимающие целую минуту. Информация о подпространственных паттернах, раскрывающаяся фрактальными цветками-схемами, была для него элементарным, подобным нехитрой анаграмме, шифром, который он раскусывал максимум секунд за тридцать, а то и вовсе неосознанно, голой интуицией. Стоит ли говорить, что непросвещённый персонал, который за неимением специалистов отправлялся отслеживать изменения внутри "Горячки", тратит на понимание этих схем часы?
  Четыре минуты спустя Андрага нажал на кнопку пуска и вывел на центральный дисплей панели сшитую из плотного марева траекторий суперпозиционных частиц карту комплекса. Разумеется, этот процесс куда кропотливее, чем топография ближнеорбитальных подпространств на полевых миссиях, всё же с азартом запутанные внутренности горы Дьябло Союз строил в пятидесятые, когда никто понятия не имел, как совладать с этим чудом. Но за панелью сейчас находился настоящий профессионал.

  Огромный, распухший до размеров студенческого городка неправильный пятиугольник комплекса №4 перемешал в себе как стабильные блоки для персонала базы, так и созданные час назад Койотом и Орлом помещения, а девять комнат вовсе "вытекли" за его границы. Однако бояться было нечего, из-за отработанного процесса изоляции пространства в толще горы Киллмастером прорыв в другие измерения становился крайне маловероятен. А значит, никаких вторжений ксеносов, Толкователей Грёз, НПС* и метаморфов. Рутина, да и только.
  - Наблюдаю карту, помех нет, ошибок нет. Спасибо, Боб, - мгновенно отозвался в наушнике Киллмастер - Бур и роботы останутся в гараже, дополнительное оборудование придерживаю, эвакуационный трос оставляю на панелях с пК-датчиками в каждом блоке. Пересылаю финальный вариант...
  Данные с терминалов Киллмастера, отвечающей за температуру доктора Гримсби и директора Мёрфи засветились поверх панели многослойной голограммой, которая вносила в созданную Андрагой карту детали для дальнейшей работы. Тот снова без промедления защелкал клавишами, перепроверяя графики и диаграммы.
  Лишних блоков в комплексе насчиталось девять, как внутри, так и снаружи стандартных границ. Причём четыре из них были укрыты слабонасыщенным энтропийным полем, что гарантировало зашедшим туда странные шумы, образы умерших и внезапную перемену эмоций. Значит, Киллмастер послал на стабилизацию правильного человека.
  Может быть, видит в нём преемника? Как знать.
  Входы в блоки комплекса ожидаемо поменяли свое расположение и, как подмигивали эхолокаторы, свою форму. Стандартные двойные гермодвери стали лестницами, лестницы стали лифтами, а лифты стали дырами в стенах. Однако ничего критического, что могло надолго задержать учёного в одном помещении. В реактивных ранцах, лодках и скафандрах не было нужды.
  Как и было сказано Киллмастером ранее, в каждом стабильном блоке на панелях с пК-датчиками был без сюрпризов подключен эвакуационный "трос", лазерная установка, которая по нажатию создавала отчетливо видимый луч, который поможет ориентироваться в пространстве и укажет на ближайший безопасный выход из помещения. Задымление, подвижные лабиринты, ментальные помехи - "трос" справится с любым препятствием и даже посигналит цветовым кодом, если будет необходимо предпринять какое-то сложное действие для продвижения вперёд.
  А ещё Андрага обнаружил тайник.
  Ниша в западной стене блока с аварийным телепортационным гейтом не была напрямую отмечена на карте, но учёный вовремя заметил, как в этой зоне завихряются траектории пК-частиц, похороненные под валом других данных. Парадокс: вне стандартных границ, но и пространственных аномалий не замечено! Учитывая долгую историю горы Дьябло и нежелание измученного техосмотрами персонала копаться там, где не просят, Андрага мог найти там что угодно. И вряд ли это "что угодно" несло какую либо опасность, иначе инженеры базы приняли бы меры.
  Удаление сотворённых Орлом и Койотом блоков обещало быть долгим. Что также давало учёному возможность покопаться в панелях с датчиками по пути и на основе данных составить собственное видение, как работает гора Дьябло. Ведь, по сути, начало собственного исследования он уже положил.
  Трепетное отношение доктора Гримсби к стабильной температуре комплекса дало ему первую подсказку. Орёл и Койот, запертые в комплексе №1 и проецирующие свою мощь через материальные дубликаты, зависели от подпитки тепловой энергией - это было очевидно по массивам данных, на которых обучение Андраго будто специально не фокусировалось. Практически неисчерпаемые запасы Первичной Энергии горы конвертировались в адский жар в находящемся на уровне Ближней Орбиты комплексе №1, чтобы через квантовые магистрали переместиться в реактор комплекса №4, откуда они могли ворваться в накопители под вольерами ИР-дубликатов. Раскаленные до невероятных величин клетки мотивировали наполовину ксеносов, наполовину животных конвертировать энергию в пК-частицы, которые шли по смежным магистралям обратно в реактор.
  Однако что происходило дальше? Возможно, в следующих панелях находится ответ.
  - Слушаю вопросы, - напомнил о себе Киллмастер - После этого выдвигайся к сгенерированным ИР помещениям, стабилизируешь их вручную, всё оборудование подходит для задачи.
  Как только ученый обратил внимание на три гермодвери, ведущих из зала для построений, к каналу связи подключился директор Мёрфи:
  - Да, я добавлю быстренько. Робéрто! Нашего друга из Дальних Колоний и Линду можешь оставить в любом стабильном блоке на твоём маршруте. Если Слон станет агрессивным или ты заметишь очевидную диверсию, ни в коем случае не занимайся его нейтрализацией самостоятельно. Спасай Линду, если уверен, что можешь, беги и прячься. Всё, выключай.
  Полный жизни, скрипучий, как качающаяся на ветру мачта фрегата голос Мёрфи сменился сдержанным и торопливым голосом Киллмастера.
  - Да. Теперь слушаю вопросы.
  А на стене возникла голограмма-руководство для персонала во время пространственной балансировки.
1. Выход за пределы стабильных блоков комплекса запрещён без команды специалиста.
2. Курение запрещено.
3. Сексуальные контакты запрещены.
4. Использование кофеварок запрещено.
5. Упоминание вслух имени Джерома "Инферно-Окленда" Барнетта запрещено.
6. Разговоры с сгенерированными Орлом и Койотом визуальными образами и организмами разрешены, однако ведение записи разговоров тем или иным способом обязательно.
7. Разрушение стен тем или иным образом запрещено без команды специалиста.
8. В случае физических или психических нарушений начальника тренировочного блока и комплекса №4 Ксавьера Торнтона предпринимать попытки по его ликвидации запрещено.
9. Включение аварийного телепортационного гейта запрещено.

Рамон поворачивал голову и видел, как нереальность этого места прогибается под его взглядом. Как во сне, перемещение не тратило времени – они просто оказались в другом месте. Пустыня с одной стороны, уходящая к горизонту, и с другой стороны вздымаются горы и виден вход в старую шахту.
– Ну, на самом деле, место так себе, я знаю, – бурчал Моралез, – ведь оно всем известно. Но у меня и не было задачи долго держать тут заначку, я же собирался смыться... не успел. Но ничего, мы теперь ведь вместе будем дела делать? – он заискивающе улыбался и смотрел в лицо то Оскару, то Хосе. А в этот момент они были внутри, проходя по темному тоннелю. Ксенос был у него в руках, мексиканец видел это по мерцанию пирсинга на морде Оскара. Нужно было только сделать еще один обманный маневр. Рамон держался спокойно, будучи абсолютно уверенным в результате. Волноваться было незачем, все шло по плану. Но главное было не сплоховать в последний момент!

– Надеюсь, у вас есть чем подсветить, вон там, видите дырка? Главное сунуть руку, оно не закопано... – озабоченно говорил Ацтек, делая шаг назад. А потом пнул ногой доски, которые удерживали тяжелые камни – гнилое дерево, послушное воле просвещенного агента, глухо треснуло, и камни посыпались вниз, блокируя проход.
– Ну надо ж быть таким тупым, – презрительно сказал он, поворачиваясь к свету. Закрыл глаза и сделал шаг вперед, чтобы открыть их уже в другом теле.

Конечно, просвещенная наука имела и для этого свое обоснование. Ведь он не перемещался физически в другой мозг, просто сознание агента визуализировало таким образом тонкую но прочную гипнотическую связь, возникшую в это мгновение между двумя сознаниями. Наука, вообще, отличная штука – у нее на все есть объяснение. А самому Ацтеку, в общем-то, и похеру, ведь главное – результат!

Утром Вильям заглянул на местный рынок и купил там надёжную новую лампу для предстоящего спуска под землю, а так же немного еды дабы перекусить после охоты. Мужчина специально пропустил верчению трапезу, ограничившись обильным обедом, дабы желудок не подвёл его, если он столкнётся с чем-нибудь столь же неприятным как вчерашняя девушка из камеры.

Прибыв на место бывший наёмник ещё раз проверил своё оружие и амуницию, после чего направился на звуки разговора. Ему хотелось взглянуть на тех, кто задержался тут в столь поздний час и возможно прогнать обывателей, дабы те ненароком не пострадали в предстоящей охоте, да и в церковь заглянуть не помешало бы, а также попробовать расспросить затворников, которые, по понятным причинам, не могли покинуть это место, а значит вполне могли быть свидетелями какой-нибудь странной ночной активности. Вильям отчего-то не мог отделаться от мысли что зло должно активизироваться именно по ночам, а не средь бела дня.

Музыка для Сцены: ссылка

Well, welcome! Now my enemies are your enemies.
   – Кристина Дэвер, Тонкая Грань (вольный перевод)

9 Мая 1522 года. Пятница. Поздний вечер.

На входе кладбища Невинных.

Вильям приходит на кладбище Невинных для начала расследования.





Вильям покинул гостеприимную Часовню ранним утром, предварительно позавтракав постным завтраком и попрощавшись со всеми, кто еще не разошелся по своим делам. Фигура наемника проникла в город вместе с группой купцов, оживленно обсуждавшей поражение маршала Лотрека и его швейцарцев от кондотьера Просперо Колонна. Новости с полей сражений были неутешительны, Франция потерпела крупное поражение и сдача Милана Карлу V неизбежна.
– Виконт Оде отдал Милан, – сокрушался купец, разговаривая со своим слугой, будто это был его собственный город и его пожитки.

Проникнув в Париж, Вильям дошел до рынка, прикупив пару-тройку вещичек, а затем посетил кладбище, пройдя через проход под знаком зеркала, куска полированного, до наличия полноценного отражения, металла. В воздухе стоял смрад, усиливаемый и того более ясным и жарким солнечным днём. Множество мух и других летучих гадов разного вида стояло в воздухе, своим жужжанием разбавляя городской шум, слышимый из снаружи, с того направления, где по своему жужжал рынок Ле-Аль. Осмотрев шарнье* с изображениями "Пляски смерти" на стенах и церковь с реклюзуарами,** где были замурованы затворники, как добровольные, так и в качестве искупления грехов, "навечно". Он не бродил в одиночку, множество разного люда бродило рядом, кто-то копал ямы, кто-то переносил кости, складывая их внутрь галерей, в то время как кто-то еще заносил тела недавно погибших в подземелья. Священник прохаживался туда-сюда, где-то были видны нищие. Примерно наметив, в каких местах могут быть входы в более глубокие катакомбы, хорист вернулся в свою комнатушку, забрать свой меч и немного отдохнуть перед ночной вылазкой.

После заката, когда тьма опустилась на город, Вильям, надев доспех и полегав залежавшийся двуручник, направился в сторону кладбища. По пути ему на глаза пару раз выскакивали вооруженные люди в поношенных одеждах, но каждый раз, оценив внушительное снаряжение наёмника, они быстро исчезали в темноте. Обойдя Ле-Аль стороной, чтобы не наткнуться на патруль, немец добрался до входа. Кладбище невинных встретило воина гнетущей тишиной и скрипом. Ощущение тревоги ощутимо пробежало мурашками по спине хориста, витая в воздухе, сразу давая понять, насколько зловещим местом было Кладбище Святых Невинных, веками собиравшее останки парижан. Дневной смрад стал немного послабже, поддаваясь ночной прохладе и свежему ветру. Мухи и другая мошка тоже попряталась в разных укромных местах и расщелинах.

Слева от прохода стояла церковь Святых Невинных, и, как знал Вильям, в той стороне постоянно должен быть один или два замурованных отшельника, в той же стороне чуткое ухо наемника выхватило обрывки звуков, подозрительно похожих на отзвуки разговора, так как голоса было два, один женский, а другой слишком глухой, чтобы понять. Вдоль всех стен расположились крытые галереи, а прямо перед воином было открытое пространство, занятое кое-где могильными плитами, где-то стояли кресты, местами попадались свежевырытые ямы без каких-либо обозначений. Входы в катакомбы были в нескольких местах, как узнал хорист еще днем. Как минимум о трёх он имел вполне чёткие представления. Все они расположились около угловых галерей.

На том и порешив, компания вернулась к ожидающим их решения жрецу и Дутарру.

- Первое, о чем мы сразу хотим предупредить. Мы не берем на себя никаких твердых обязательств. Как наемники, мы заключаем контракты, и в соответствии с этими контрактами честно исполняем то, на что подписались, употребляя для этого все свои таланты и все допустимые средства. И для выполнения контракта мы можем и в лепешку расшибиться - иногда в самом буквальном смысле. Здесь речи о контракте, очевидно, не идет. Речь о нашей совести и чести, что побуждают браться за это дело. О справедливости. И о сочувствии, само собой. Это сильная мотивация, но это не контракт. И если мы поймем, что опасность или грозящие нам потери неприемлемы - мы отступим на любом этапе этой операции.
Второе. Вы, господин Аллумен, наверное, мечтаете о том, чтобы убийцы вашего сына как следует страдали. И здесь я спешу вас разочаровать: мы не станем ломать им кости, тянуть жилы или рвать зубы ради этой мечты. Скорее всего, эти... объекты, да, так вот, эти объекты умрут быстро, а может быть, даже не осознают, за что их убили. Это вопрос целесообразности. Вопрос нашей безопасности, а быть может - и безопасности сэра Дутарра.
К слову, о вас, сэр Дутарр. К вам у нас тоже есть определенные условия. Во-первых, раз вы нас сюда пригласили, и также заинтересованы в торжестве справедливости, то нам бы хотелось содействия и поддержки в этом деле. Я не говорю о таких самоочевидных мелочах, как снятие наблюдения с этого дерганого Барта, как только мы займемся им вплотную - никто здесь не заинтересован в столкновении с ничего не подозревающими служителями закона. Однако, может статься, эта задача принесет нам неприятные сюрпризы, и вам придется спасать нас из объятий кормирского правосудия, рискуя собственным положением. Мне бы хотелось, чтобы вы ясно понимали: мы с вами разделяем риски в этом деле, это одна из причин, по которой наша группа не отвергла подобное предложение с порога.
И к вопросу о судьбе золота: если нам и в самом деле удастся раздобыть что-то из храмовых сокровищ - мы собираемся передать их обратно церкви Тира. Эти деньги имеют не слишком счастливую судьбу, и покушаться на имущество церкви бога справедливости мы бы не хотели как минимум из чувства самосохранения. Однако вы, сэр Дутарр, употребите все свое влияние, чтобы процесс этой передачи прошел гладко и мы, во-первых, получили справедливое вознаграждение, во-вторых, не получили по голове за свою честность. Группу безымянных наемников легко обидеть или несправедливо обвинить, а вот Кормир и Корону в лице ее могущественного слуги уязвить гораздо труднее. Думаю, вы поняли, о чем я?

Оглянувшись на своих товарищей, она спросила:

- Я ничего не упустила, друзья мои?

- В общем, давайте разведаем обстановку, а потом примем окончательное решение, - подвел итог обсуждению Оравер. Все равно без дополнительной информации не обойтись.

Долгий путь от "Орлиного Гнезда" Эвелина провела по большей части безмятежно улыбаясь.

Это уже была ее родина, Кормир настоящий (в Тилвертоне, номинально находящемся под рукой Короны десятый год, кормирским духом не особо-то пахло). Пусть снобам с юга Город Караванов кажется "неправильным", в Бездну - объездившая с цирком господина Дюваля в свое время всю страну Эвелина любила это место, и запах свежего конского навоза был для нее несравнимо слаще болотных испарений Марсембера. Это было волшебное чувство - она снова в Кормире, рядом с ней снова любимая девушка, и в голове ее роится уйма планов и прожектов на будущее. Последний раз нечто похожее она испытывала еще в Школе Граций, полжизни назад. И теперь, кажется, пятнадцать лет соскользнули с плеч бархатной накидкой - дочь Гринтауэров опять дома, и у нее снова есть будущее...

Встреча с кавалерственной дамой у Восточных ворот заставила понимающе усмехнуться. У Эв не было иллюзий на тему того, как Дутарр относится к наемникам: обстоятельства знакомства с ним в Долинах, где Гринтауэр и соратники спасли из рук жентских изуверов племянничка Старшего Меча - типичного беспутного барчука, решившего, подобно некоторым дворянским деткам, стать "искателем приключений" и едва здорово не подставившего этим своего высокопоставленного родственника, так вот, эти обстоятельства демонстрировали, что заставить себя уважать "дядю самых честных правил" можно, лишь самим буквально выпрыгнув из штанов. Дело - это, бесспорно, прекрасно, с учетом гуляющего в кошеле баронессы ветра она готова была браться за любую подкинутую работу. Вот только хотелось бы, чтобы в работе этой было больше разговоров с интересными людьми и расследования деликатных обстоятельств, нежели инцидентов типа того тычка булавой огриллона в середину груди, после которого у Эвелины едва не поменялись местами сердце с селезенкой. Сражения, слов нет, это хорошо - но такие, как вчерашняя эпопея, в ходе которой она проявила и героизм, и незаурядное тактическое мышление, и при этом не попала ни одной твари на зуб или в когти.

И вот они уже в городских стенах, пересекают, почитай, три четверти Арабеля, чтобы, наконец, обозреть свою собственность. Когда в качестве награды за героические деяния им предложили поместье в дорогом районе Города Караванов - Эвелина не питала больших надежд по поводу состояния особняка Иммердасков. Точнее, ей казалось, что не питала. Потому что как, Бездна вас забери, можно настолько загадить подобную красоту?! Ну хорошо, была осада, был погром жилища изменников - но за пятнадцать-то лет можно было придумать, что делать с престижным участком, помимо того, чтобы отдавать его на поток и разграбление бродягам?

- Образец государственного подхода, друзья мои, - едко произнесла спешившаяся баронесса, обведя рукой руины и позабыв в гневе, как непатриотично ругать кормирские порядки при чужеземцах. - Если судить с чисто финансовой точки зрения - эта недвижимость сейчас имеет отрицательную стоимость, так что мы стали с ее приобретением даже беднее, чем были. Старший Меч, слов нет, здорово сэкономил казенные средства, видно, что за державу наш покровитель болеет нелицемерно...

С перекошенным лицом баронесса Гринтауэр хлопнула кулаком по седлу Зефирки, заставив ту испуганно заржать и попятиться. И эта лошадиная реакция, по счастью, привела дворянку в чувство. Определенно, не все ее спутники понимали, что же происходит - иные были из краев, весьма далеких от местных дел...

- Пятнадцать лет назад в северном Кормире объявился бандит, провозгласивший себя потомком древних властителей и королем над половиной страны, а заодно и увесистой части Сембии с Долинами. Звался он Гондегалом, однако каким было настоящее имя, и откуда этот мерзавец вообще взялся - доподлинно до сих пор неизвестно. Купил себе целую орду наемников, отдал им окрестности на разграбление - и эта бандитская армия долго терроризировала Кормир, пока король Азун не выступил в поход против самозванца лично. Тогда тот и захватил Арабель, где короновался и провозгласил свою державу. И нашлись среди местной знати болваны и подлецы, решившие его поддержать. Вот владения одного из знатных домов, что решил бунтовать против законного короля, вы и видите перед собой. Мне тогда было, получается, лет четырнадцать, в нашей школе благородных девиц у меня было две подружки-близняшки из Арабеля - Кора и Ванора. На каникулы они уезжали домой, к родителям, но в тот год в конце элисиса в Сюзейл не вернулись. Когда я начала расспрашивать в первый день занятий классную даму, когда же они приедут, та крепко испугалась, отвела меня в сторону, и начала выговаривать, что дочери честного и почтенного рода Гринтауэров не стоит даже вспоминать, как она зналась с презренными изменницами. Вот так я впервые столкнулась с актуальной политикой Королевства...

Брезгливо обойдя вокруг фонтана, бардесса создала вокруг себя облако цветочного аромата, чтобы не чувствовать запахов, и продолжила:

- Гондегал правил меньше декады, а потом словно испарился - с ближайшими сподвижниками и большей частью награбленного. Город был освобожден практически без боя, но с предателями поступили по всей строгости. Принадлежавшие к изменившим Короне благородным домам дворяне, независимо от степени вины, были лишены всех прав состояния и записаны в крестьяне. Многие сбежали из страны, но кое-кто, как я понимаю, так и батрачит на окрестных фермеров. Боги, как же унизительно...

Вместе с нахлынувшими воспоминаниями баронессу посетила мысль, не найти ли Кору и Ванору Индесм - очень вероятно, они так и живут крестьянской жизнью где-нибудь совсем под боком? Однако идея эта ее совершенно не обрадовала: о чем говорить с подружками детства, которые полжизни прожили как мужички? Любой исход их встречи будет невероятно стыдным и унизительным либо для нее, либо для близняшек. Да и опасно это при ее покуда далеко не прочном положении в городе. Проклятье, зря только вспомнила. С другой стороны - вопрос о судьбе опальных аристократов вполне насущный: если Иммердаски присутствуют в окрестностях, им может не понравиться, что их родовое гнездо захватили какие-то наемники, и одни боги знают, на что могут решиться отпрыски дома изменников...

- Ладно, друзья мои, я полагаю, вы убедились, что придется вложить многие и многие тысячи львов, чтобы это место стало пригодным для жизни. Насущный вопрос ко всем пока один: едем устраиваться в гостиницу - или сразу посетим Дутарра? Хотелось бы сегодня успеть сделать побольше дел, денег нам теперь понадобится прорва, так что предлагаю сразу настраиваться на рабочий лад.

Заложив большие пальцы за боевой пояс, Эвелина нервно пинала носком сапога землю - было очевидно, что находиться здесь в данный момент ей не очень приятно.

Вечер в придорожной таверне продолжился песнями и танцами, пьяными разговорами и новыми знакомствами. Ещё много чего увидели и услышали в поздний час гости заведения, ещё о многом они хотели бы поведать потом своим друзьям и знакомым. В этих историях обязательно вспомнили бы и о том, как дворфы пытались выяснить, кто из них лучший выпивоха, как странствующие жрецы-аскеты все вместе мерялись силой с Джеком, как зажаренный гусь к всеобщему удивлению летал под потолком, как аристократ неумело пародировал кормирского короля, как в конце концов в заведение заявился настоящий дракон. Но вот беда... Наутро никто из присутствующих ничего о случившемся уже не вспомнил.

— Дракона? Нет, Джек. Не будем. Дамы пошутили. — Сказал Арчи без улыбки. Он не хотел заострять на этом внимание, потому вернулся к сравнению плетения с их физической альтернативой: — Воин-противник, безусловно, предсказуемее, но не сказал бы что проще. Заклинания имеют фунда..., кхм, основательные ограничения в частоте и скорости их использования, тогда как сталь ограничена лишь скоростью и силой удерживающих их рук.

— Пошутили? Ох, ну ладно. - ответил Джек с недоумением. — Хм. Это ты щас сказал, что маг медленнее мечника? Ну, может быть. Но до него еще добежать надо. На пересеченной местности это проще или в тактическом столкновении, когда группа на группу. А вот один на один и если с метров сорока, то пока я добегу, то он меня пару раз чем-нибудь забористым приложит. Я раз под какую-то штуку попал - как бахнуло по мозгам, чуть с поля боя не сбежал, вообще дурной был, еле очухался.

— В плане дистанции такого мага стоит рассматривать как умелого стрелка, причем ближе к арбалетчику, нежели к лучнику. Причем как снаряд может пройти мимо, так и заклинание может не срезо... кхм, не подействовать. В таком случае заклинатель, который не успел облачить себя защитными плетениями, крайне уязвим. Например, мне для полноценного входа в бой необходимо предварительно наложить на себя два-три заклинания, минимизирующие шанс моего преждевременного выхода из боя. Предположу что тот твой маг-противник рисковал уподобиться салату, если бы ты его настиг.

— Так в тактике их так и рассматривают. Шо то чешуя, шо это чешуя... Э... Не в смысле, что маги чешуя. А то, что с вместе лучниками они дальнобойными считаются. А того мага и так грохнули, они тогда с группой каких-то оборванцев решили наш караван грабануть. Получил болт в лоб - и всего делов. Я один тогда из всех наших по мозгам отхватил. Ох и ржали тогда надо мной. Слыш, а ты такое умеешь? Чтобы бум, и поплыл.

— Ну, некоторые люди более уязвимы к подобному, нежели другие. — Осознав что может оскорбить товарища, сразу же решил исключить подобную возможность. Он поставил опустевший бокал на стол, а невидимый Гарольд принялся ту наполнять. — Это отнюдь не слабость. Скорее, как естественная броня у драконорожденных, или огнестойкая кожа у тифлингов. У одних такая защита она выше, чем у других, и нет в этом их заслуги или вины. А "по мозгам ударить" могу, как с частичной дезориентацией, так и с сильным ущербом для содержимого черепушки.

— Хм. Как-нибудь бахнешь мне. Потренируемся, посмотрим, что из этого выйдет. А то че это, сколько знакомы, а на зуб друг друга не пробовали.

Такая просьба немного смутила лорда Кастерли, и даже принятое внутрь вино отказывалось играть в такие игры.
— Давай лучше по другому. — Арчи положил на стол монетку, после чего накрыл ее ладонями в виде домика. Прошептав волшебные слова, заклинатель убрал их, раскрыв на месте монетки высокий гладкий камень. — Ты видишь монетку, Джек?

Джек потягивал пиво и смотрел на честную компанию, которая за столом все уменьшалась и уменьшалась. Оравер и Вейгела ушли плясать и сейчас наворачивали круги по залу, а Эвелина и Мэй, пользуясь случаем, ушли наверх. Если в начале знакомства подобное вызывало неподдельный интерес воителя, то сейчас он попривык и ничего кроме хмыка женщины не удостоились.

И Арчи как будто почувствовал, что Джек начал скучать и сам начал разговор. И, к его чести, на одну из тех тем, где Джек мог не только поддержать дискуссию, но и высказать вполне годные мысли.

— Вот скажи, Джек, сражаясь с сбалансированным отрядом, какой заклинатель противника вызывал бы у тебя больше обеспокоенности: использующий атакующие сильные заклинания, или накладывающий усиления на своих воителей и проклятия на вас?

Джек сразу отставил кружку и повернулся к товарищу.

— О-о-о, эт от много зависит. Вот если у тебя боевая группа из пяти людей, тут колдун пригодится, который благословения, там, всякие наложит или противнику какую пакость наколдует. Ну ты понял. А если стенка на стенку людей сорок, то боевой маг - самое то. Шмальнул чем-нибудь взрывным в сторону противника - и порядок.

Джек сделал еще одно большой глоток пива и продолжил:

— А вот если с тварью какой воевать - вон, дракона будем Вэй ловить, - там маневренность нужна и скорость. Пока пернуть успеешь, этот гусь крылатый тебя уже схарчит. А боевая магия ему вообще как горохом об стену. А вообще я тебе так скажу - если маг против тебя, это всегда хреново. С воином проще. Видишь в руке меч, примечаешь, как он двигается, и уже можешь прикинуть, чего от него ждать. А маг может жахнуть чем угодно. И даже отличная реакция не всегда поможет. Это ж магия!

Было видно, что к магии в военном деле Джек относился с должным уважением и понимал ее силу в боестолкновении. Но и заслуги собственного искусства приуменьшать не собирался, полагая, что все равно, какими инструментами ты пользуешься во время боя. Лишь победа покажет твою правоту.

Джек внимательно слушал рассказ Эвелины, не отрывая от нее глаз. Друзья действительно попали в серьезную заварушку, и им повезло, что все остались целыми и невредимыми. Разве что отвлекся только на секунду, жестами показывая девушке-разносчице, что пиво ему нужно повторить еще два раза. Эмоций на лице Джека не было никаких, хотя он достаточно живо представлял, с чем столкнулись остальные. И как бы он действовал, если бы пришлось сражаться с летающим чудищем.

Рассказ о трофеях не впечатлил, но заинтересовал. Джек даже уважительно посмотрел на Вэйгелу. Вишь какая молодец, палец в рот не клади. Вот только одно смутило воина, от чего тот даже нахмурился.

— Каждому полурослику нужно убить дракона? Вот так вот.

Насколько Джек знал, у Вэй было множество талантов, в том числе и боевых, но дракона она еще не убивала. Это что ж значит, если она не сразится с ним, то не будет считаться взрослой? Странная какая-то традиция, ведь даже опытному воину с драконом справиться было крайне сложно. Даже больше, практически невозможно в одиночку. Джек бы сам не справился, свои возможности он знал хорошо.

Захотелось как-то поддержать мелкую. Воин не умел хорошо говорить, но брал искренностью слов:

— Вэй, ты не переживай. Обязательно найдем тебе дракона и поможем его завалить. Ты ж меня знаешь.

Обычно Джек обещаниями не разбрасывался. Но если нужно сделать все возможное, чтобы помочь мелкой, то он это сделает. Не потому, что ему за это заплатили, а потому, что сам хочет. За много лет под чужим командованием он практически разучился хотеть, и сейчас активно догонял это почти забытое чувство. Быть самому себе хозяином было непривычно, но приятно.

На сей раз смычок вернулся на струны раньше, чем стихла жуткая песнь. И стало видно то, что потерялось в первые хаотичные секунды боя.
От умирающего в лесу гоблиноида к Алому Менестрелю тянулись невесомые нити, чёрная с редкими рубиновыми вкраплениями паутина, изгибающаяся и блистающая под ветром и солнцем не этого мира. С последним вздохом твари паутина сорвалась и мгновенно втянулась обратно в смычок.
А сам Бернард уже обходил телегу. Он не любил кого-либо бояться, и те, кто вызывал его страх, дорого за это платили. И этой ящерице как раз предстояло заплатить своей жизнью. И своей душой.
Вопль скрипки нарастал в отчаянной злобе, и невесомые тенёта выстрелили вперёд, захлёстывая ящера. Быть может, своим чутьём он уловил опасность и развернулся, повинуясь инстинкту территориального хищника лишь для того, чтобы встретить чёрную молнию мордой.
Заклинание сотворило то же, что сделало с древесным стволом, лишь сейчас его целью была голова рептилии. Череп с треском разорвался и разлетелся по округе опалёнными ошмётками, а тело дрейка, оканчивающееся теперь зияющим провалом гортани и висящей на мышцах нижней челюстью, обмякло в дорожную пыль.
Нити вернулись с той же стремительностью, втягиваясь в смычок. Теперь, если кто-то успел бы их рассмотреть, они были толще и ярче. И при встречи с ними бард вздрогнул всем телом, даже прервав мелодию.
- Ооо да... - еле слышно прошептал Алый Менестрель, предвкушая то, что придёт на мгновение позже
Кровь прилила к лицу, зрачки расширились во всю радужку, а глаза хищно засияли. Тифлинг почувствовал себя ещё сильнее, ещё непобедимее. И ему хотелось продлить это восхитительное ощущение контроля и могущества. Один из даров его патрона - возможность становиться сильнее, забирая жизни. Его предок действительно щедр.

Ловушка. Ловушка! Чёртовы бандиты. А, нет, это хобгоблины. Впрочем, обо всём этом дворф почти не думал. Вонзившиеся в него стрелы занимали всё мысленное пространство. Так и не успев ничего толком сделать, Горунн упал на землю, и последней его осознанной мыслью было переживание за судьбу мелкой клептоманки.

Там, во тьме, Фендер не то стоял, не то парил в пространстве, ошарашенно озираясь вокруг. Он был в пути. Пути, который душа проходит, покидая тело. Небольшой коридор, после которого ты отправляешься к богам. Впереди засиял свет. Донеслись запахи вкуснейших яств, крепчайших напитков и шум музыки. Зал Морадина, понял дворф. Он был на пороге дома своих богов. Среди всех них Горунн почувствовал внимание одного, уже знакомого паладину. Сам Клагеддин Серебробородый заметил его приближение. Дворф не думая сделал шаг вперёд. Но почувствовал сопротивление. Ещё не время, понял он. Хотя ему безмерно хотелось войти, и сесть рядом с ожидавшими его товарищами, ушедшими в бою за Ранадан. Кажется, он слышал их голоса, богато разливающиеся по залу в заразительном смехе. Ему очень хотелось войти, и он пытался. По крайней мере, Фендер считал, что на земле его уже ничего не держит. Но Клагеддин не позволял ему войти. Не смотря на все его вопросы, бог хранил молчание. Что же ему нужно было сделать? С какой целью он был послан в путешествие?! Накатившая волна отчаяния разбилась, словно волна о скалы, встретив непоколебимое умиротворение и уверенность, исходившие от сгустка энергии. Ещё не время. Нечто потянуло паладина обратно, отрывая от зала Морадина, его запахов вкуснейших яств и крепчайших напитков. У него ещё была работа.

Разумеется, вернувшись в сознание, Фендер ничего не помнил о своём приходе к обиталищу богов. В его понимании он всего секунду назад упал на землю. А теперь, необъяснимым образом, он был в сознании, а раны болели не так сильно.

- Да что-б вас, сыны свиней и ощипанного гуся! - огласил окрестности паладинов крик - Я вас сейчас всех выпотрошу, а кишки намотаю на ваши-же головы и использую их, переламывая вам все кости!

Маленькая коренастая фигура резко встала, обломав древки стрел и покрепче перехватывая щит и параллельно продолжая осыпать врагов проклятиями на всех известных ему языках. Сделав несколько шагов вперёд, Фендер наконец увидел боевую сцену не замутнённым взглядом, и особое внимание привлёк умирающий перед злобным животным орк.

- Ах, ты-ж ящерица болотная! Иди сюда! Познай вкус моих доспехов! И молота!! - дворф упёрся ногами в землю и выставил вперёд щит. На дрейка из под шлема острым взглядом воззрились два зелёных глаза, наполненные яростью.

В хаосе боя Винтеру было не слишком-то комфортно. Выстрелы, удары, магические разряды, крики боли, падающие тела. Для того, кто только недавно встал на дорогу приключений, как-то многовато событий. Сердце в груди бешено стучало, зато голова почему-то оставалась почти ясной. Разве что из памяти разом высыпались все те накопленные рифмы и классные фразочки, которые бард годами копил как раз под такие ситуации. Вот, например, выбравшись из-под повозки, он хотел бросить язвительной шуткой в дрейка, но всего остроумия в такой критической ситуации хватило лишь на банальность: «Глупый драконий недомерок, беги отсюда, пока из тебя сумку не сделали». И сразу Винтеру так обидно стало, что до столь низкого уровня упало его красноречие.

Но ладно с ним с дрейком, нужно было заняться павшим соратником, что пропускал всё интересное. Скрестив слова с магией, бард забренчал по струнам. «Вставай, лежебока, на работу пора», – ласково позвал Винтер раненного Фендера. Вот теперь пусть дворф присоединяется к общему веселью, а то ведь так в бой рвался. Бард же своё дело сделал, бард может уходить… чуть ближе к спасительной телеге, защищающей его от разных там опасностей. Самое главное теперь для Винтера было вспомнить парочку хороших оскорблений, чтобы не позорно было ими поносить врагов.

Музыка для Сцены:ссылка

Sed qui habet verum ducem,
Omni hora habet lucem,
Et ille bene ducitur,
Qui a nullo seducitur.
   – Гильом де Машо. Apprehende arma et scutum

7 мая 1522 года. Среда. День.

Шумная площадь де Грев.

Через несколько часов после полуденного колокола. Антуан де Рошфор на площади в присутствии Антуана де Сен-​Пьера наблюдает за казнью еретика.



  В воздухе витал невообразимый, почти непередаваемый, отвратительный и густой аромат от множества немытых, потных тел, уличной грязи и животных, смешивающийся с запахами свежей, и не очень, рыбы с улицы рыбаков, вина из винных залов и новой кожи с улицы кожевенников, но в этот час даже он был перебит еще более жутким смрадом только что развернувшейся казни, смрадом от черного дыма и паленой плоти казненного еретика.

  В этот день на площади собралось большое количество самого разного люда. Были тут и ремесленники со всех соседних и даже дальних улиц, одетые кто как, в зависимости от своего достатка и достатка их родного цеха, многие еще носили немного устаревшие, но не забытые шапероны и цвета ми-пати, каждый их них добавлял в общую палитру запахов свой неповторимый профессиональный аромат. Со стороны порта толпились многочисленные денщики, рабочие, ищущие нанимателя среди купцов, чтобы прокормить свои семьи, вынужденные прервать свою ежедневную тяготу на развернувшееся зрелище. С группами слуг и учеников, поближе к Отель де Виль, городской ратуше, обосновались представители купеческих гильдий, стремящихся быть ближе к прево купцов, вышедшем со своим эшевеном, Николя Шевалье, на порог своей резиденции. В толпе нет-нет, да и промелькивали робы магистров и служащих, белые и черные рясы монахов, силуэты оборванцев и подозрительных личностей, странно мельтешащих за спинами собравшихся.

  Самый перед собрания, место, которое толпа самостоятельно не стремилась занять, было оставлено для нескольких человек. В центре свободного пространства между местом казни и краем толпы расположились трое докторов Сорбонны, одетые в мантии-капы, один в черную, двое других в красные, подбитые мехом горностая, на голове каждого из них была круглая шапка-боннет. Перед ними встали священник и офицер из Консьержьери с книгами в руках и несколькими на земле, а чуть в стороне, окруженный лакеями, какой-то местный месье не особенно высокого титула, одетый в черный жакет с объемными рукавами, по германской моде, покрытыми разрезами, под которыми виднеется белая ткань, всем своим видом показывающий, что он не часть этой шумной, бурлящей толпы, но явно не желающий быть слишком далеко от ее края.

  В центре площади горел, в человеческий рост, огромный ворох хвороста, соломы и бревен, окруживший столб на высокой платформе, из которого еще были видны остатки Виктора, еретика, который посмел распространять свою ересь на улицах города. Вокруг него, словно в оцепенении, застыли лучники Лейтенанта королевского прево. Париж затих под впечатлением от произошедшего. Виктор не проронил ни слова, пока огонь не охватил его до самой макушки, после чего, одним яростным вырвавшимся криком смог на несколько мгновений потушить пламя. Ему это не очень помогло, но вызвать шок у толпы он смог.

  Трое собравшихся у костра профессоров Университета не были простыми людьми. Двое из них будучи могучими мистиками, связанными общей сектой, степенно разговаривали. Третий, верный слуга одного из них, спокойно ждал окончания разговора.
   - Вы будете удивлены, уважаемый Антуан, насколько много в последнее время, развелось всяких еретиков и отступников, приглядитесь к этим южанам, итальянцы, эти рассадники разбойников и мародеров, сколько они несут странных идей, только посмотрите, немцы, да это же отступник на отступнике и еретиком погоняет, ужасно, и каждый, каждый! несет за собой свои крамольные книги, тащит последователей и проповедует среди местных! - левой рукой грузный, но ощутимо еще сильный, доктор погладил свою густую черную бороду с проблесками седины: - А среди них ошиваются эти, "маги", певчие, как они себя называют. Пользуются разбродом мысли и подначивают, подначивают!
   - Уважаемый Мэтр, Вас услышат, - негромко сказал Третий, доктор-юрист.
   - Да, спасибо за предупреждение, - Антуан де Сен-Пьер разом понизил голос, вернувшись к разговору: - Очень давно мы не подлавливали их проповедников, этот, скорее всего, был пришлый, очень уж открыто он действовал, или совсем фанатик. Скольких же он мог сбить с пути правильного.

Путешествие в Ак-Кхурман не было простым. Пока путь пролегал по степи, познания Томаза и Диегерана здорово помогали отряду. Среди высохших комков земли часто встречались "живые камни" - крепкие кактусы без иголок, похожие и по виду, и по назначению на пробковые фляги с водой. Ночью можно было поймать крупного варана, чтобы зажарить на вертеле, а некоторые высохшие кактусы вполне годились для того, чтобы выбить из них мукообразную сердцевину, и испечь из нее лепешки. Однако сэкономленные таким образом припасы начали таять, как только степи сменились "жгучими землями". Это солончаки, опоясывающие берег Кхурманского моря, а с ним и города, основанные кхурцами. Пересыхающее соленое озеро, оставленное здесь Катаклизмом, превратилось в раскаленную сковородку из спекшейся соли после прихода Малистрикс. Даже ночь не приносила здесь отдыха - но чтобы обойти это безжизненное место, потребовалось бы пройти у отрогов гор, в которых стоял оплот рыцарей Тьмы - город Нерака.

Несмотря на опасности диких земель, Микку часто пересекали эту пустошь, и Томаз уверенно отмечал вбитые в солончак столбы, ведя отряд кратчайшей дорогой. На закате третьего дня солончак, наконец, уступил место прибрежным степям, и уже полдень следующего дня встречал отряд блеском солнца, отраженного от зеркал Кхурманской вершины - маяка Ак-Кхурмана, показывающего безопасный проход по проливу Балифор.


Ак-Кхурман - один из крупнейших городов, основанных кочевыми племенами Кхура. Здесь хан Кенджи Микку содержит свою резиденцию, а местный порт принимает корабли, чьи капитаны согласны обменять "позаимствованные" Микку товары на звонкую монету или что-то более полезное. Этот город - настоящий оплот свободы и, в некотором роде, спокойствия посреди владений рыцарей Тьмы. Во времена Войны Копья многие племена Кхура присягнули Зеленой драконьей армии, или же были покорены ею - но не Микку. И в смутные времена, последовавшие за Летом Хаоса и Чумой Драконов столица ушлых кочевников смогла удержать свою независимость от рыцарства - правда, ценой присяги Стальному Легиону. В отличие от рыцарей, легионеры не стали принуждать жителей к строгой дисциплине, и стараются поддерживать все народы - даже минотавров, несмотря на общие разнолгасия и стычки с ними на юге. В Ак-Кхурмане нашли свое пристанище многие беженцы из Сильванести, и около половины богатств города принесено ими. Немногие народы Кринна вообще привечают кендеров - и вновь Ак-Кхурман станет исключением, благодаря отчасти политике легиона, отчасти - близости Кендермора, разрушенного Малистрикс. Легион не стремится править вместо хана - однако именно легионеры представляют собой ту военную силу, с которой приходится считаться всем, кто хотел бы прибрать к рукам город. Так что если хан Кенджи и впредь хочет процветания для своего народа, ему придется прислушиваться к командиру Кенату-Три-Жизни.

С того момента, как ваш отряд ушел из Пашина, прошло уже около месяца. Путешествие через степи и поиски в разрушенном храме Хурима прошли будто вдали от мира - и многое могло измениться за это время. Да, быть может, боги ведут свою собственную игру, и ваша судьба уже определена - однако история учит нас, что боги не только смертны, но и могут ошибаться. И уж точно целого месяца хватило бы почтовым птицам, чтобы доставить сообщение о событиях в Пашине к цитадели Нераки. Ак-Кхурман - хорошее место, чтобы определить свою судьбу. Искать ли некий утерянный артефакт, "слезу Мишакаль", в Опустошенности, рискуя жизнью ради благородного дела? Бросить ли вызов шпионам Нераки, уже похитившим вторую "слезу"? Или же попросту сесть на корабль, идущий подальше от этих опасных берегов, и начать спокойную жизнь где-нибудь в Устричном или Северном Эрготе? Да и не помешало бы узнать, где теперь можно начать эту "спокойную жизнь" - за те годы, что вы провели в рабстве, мир мог изрядно измениться.

Генерация

Чарник для генерации.
Имя:
Происхождение: Тут имеется ввиду страна/народ/регион или неизвестное, не обязательно указывать точно, это сведения больше для персонажей. Свободно принимается Франция и соседние регионы: Британия, Иберия, Италия, Священная Римская империя. Более дальние регионы требуют отдельного согласования.
Возраст: Допускается от 18 до 60 лет. Либо неопределенное, под этим имеется ввиду либо изменчивое по какой-то причине, либо неопределенный внешне возраст в промежутке от 30 до 50 лет.
Общество: Совет Традиций/Орден Разума
Традиция/Конвенция:
Подфракция: Прошу заметить, что у некоторых Традиций есть подфракция, вмещающая в себя всех тех, кто в более специфичные группы не захотел либо не смог попасть из-за особенностей личной парадигмы или методов, вроде Дома ex Miscellanea у Ордена Гермеса или Ткачей Жизни у Вербен.*
Концепт: Сюда укажите то, чем занимается/кем представляется окружающим Ваш персонаж во внешнем мире.
Натура:
Маска:
Эссенция (Энергия Даймона/Гения): Фуро - Furo (Dynamic); Маре - Mare (Primordial); Кастеллум - Castellum (Pattern); Сусурро - Susurro (Questing)
Арете: начальная 1 + вложенные очки
Сила Воли: начальная 5 + вложенные очки

Атрибуты (7/5/3)(Специализации, если есть, в скобках):

Социальные:
Харизма (Charisma):
Манипулирование (Manipulation):
Внешность (Appearance):

Ментальные:
Восприятие (Perception):
Интеллект (Intelligence):
Сообразительность (Wits):

Физические:
Ловкость (Dexterity):
Сила (Strength):
Выносливость (Stamina):

Способности (Abilities) (13/9/5) выше 3 точек только за Свободные Очки:

Навыки: Animal Ken, Archery,Crafts, Etiquette, Leadership, Meditation, Melee, Research, Riding, Stealth, Survival, Acrobatics, Artillerist, Do, Fencing, Firearms, Torture
Познания: Academics, Culture, Enigmas, Investigation, Law, Linguistics, Lore, Medicine, Metaphysics, Occult, Science, Cosmology, Hearth Wisdom, Herbalism, Moneylending, Poisons, Secret Code Language
Таланты: Alertness, Artist, Athletics, Awareness, Brawl, Dodge, Expression, Instruction, Intimidation, Larceny, Subterfuge, Dancing, Intrigue, Invention, Logic, Seduction, Singing

Сферы (Spheres): 6 (1 точка в Сфере сродства** + 5 свободных точек на сферы)

Резонанс (Resonans): 0 (Динамический, Статический, Энтропийный)

Дополнения (Backgrounds): 7

Преимущества (Merits):

Недостатки (Flows):

Свободные очки (СО): 15

Трата СО:
Аттрибуты - 5 за точку
Способности - 2 за точку
Дополнения - 1 за точку
Арете - 4 за точку
Сила Воли - 1 за точку
Сферы - 7 за точку
Квинтессенция - 1 пункт за 4 точки

!!! Знания о своей собственной Традиции для персонажей описаны в соответствующих разделах модуля. Более полные знания (ака знания как в книгах написано или более глубокие) моделируются познанием Lore (Традиции/Орден Разума), где 3 точки примерно равны тому, что персонаж в курсе почти всего, что есть по теме в корнике.

Для генерации можно использовать любые книги сеттинга Mage: The Sorcerer's Crucade, хотя откуда взята особо специфичная опция, прошу указать местоположение, чтобы я мог ее найти. Допускается, с поправкой на 16 век, применять опции из Mage: The Ascencion.

* - подфракция не несет за собой игромеханических особенностей, скорее рассматриваясь как часть концепта и истории персонажа.


** - Сфера сродства в Mage: The Sorcerer's Crucade не так строго привязана к Месту в Совете, у большинства Традиций/Конвенций есть выбор из нескольких вариантов. Если нет под рукой корника или просто лень искать, то свободно обращайтесь, подскажу.

Северный рейнджерский пост
22 марта. 9:30 часов утра

- Можете оставить себе - ухмыльнулась женщина - Чего, чего, а личинок дутней мы тут навидались. Продолжайте, вы кажется знаете что делаете.
И кивнула давая свое добро на обработку и перевязку раны Бобби. Саймон же, ненадолго задумавшись, сделал девушке заодно укольчик от столбняка.
- Приятно познакомиться, соотечественники. Меня зовут скаут-вожатая Келли - представилась женщина в шляпе и звездно-полосатой накидке и с блуждающей улыбкой сделала старшему Фишеру рукой жест, дескать, "ничего страшного, все понимаю", когда между ним и его младшей сестрой разгорелась перепалка в результате которой та в расстроенных чувствах покинула вышку
- Насчет вашего вознаграждения не беспокойтесь. Все-таки наша Великая Отчизна была построена на светлых принципах капитализма, а не социализма - вожатая порылась в сумке и достала из нее волтековский ланчбокс, раскрыв который продемонстрировала растущую внутри маленькую колонию молодых грибочков на тонких ножках с маленькими закругленными шляпками без полей - Вот, при употреблении внутрь, они отлично выводят радиацию. Да и на вкус ничего. Напоминают салат. Они растут везде, где еще осталась радиация - здесь в байу, разных пещерах и довоенных руинах.
Закончив с пациенткой, Саймон поднимаясь на ноги, поправил очки. Насколько он мог судить они относились к подцарству высших грибов, отделу Базидиомикот, классу Агарикомицетов. По всем признакам, являлись одной из разновидностей семейства и рода Вёшенковых. При этом грибы имели ярко выраженное биолюминесцентное свечение мягкого зелёного цвета.
- Я так поняла вы из Убежища? - женщина прикрыв крышку жестяного коробка постучала указательным пальцем по обшарпанному изображению Волт-боя на ней, который улыбаясь показывал большой палец руки - Не знала что в наших краях были такие.
- Примите с моей благодарностью - и Келли протянула ланчбокс Фишеру

- Конечно учили! - предположение о том что она не знала как читать карту похоже возмутило герлскаута до глубины души, но когда Смит продемонстрировал ей свой Пип-бой, девушка несколько растерялась от вида такой сложной техники
Но когда Джон показал как ей управлять координатными плоскостями, крутя двумя поворотными переключателями, отвечавшими за горизонтальную и вертикальную плоскости. Герда осторожно подошла к мужчине, чувствуя себя даже еще больше не комфортнее, стоя так близко к чужаку, хотя тот и держал согнутую в локте руку с нарукавным компьютером максимально вытянутой. Осторожно поглядывая на него исподлобья из-под выбивающихся из-под берета светлых локонов, спадающих на лицо, девушка покрутила крутилки как показал Смит и отметила на карте примерное местонахождение большого корабля.
- Байу? Мы стоим посреди него - усмехнулась Герда, широким жестом руки обведя местность вокруг - Все что ты видишь вокруг - это байу. Это такая вялотекущая, почти стоячая мелкая река или болото.
- Наверное поэтому вы не одичали, как остальные... - задумчиво рассудила герлскаут, но тут с ней заговорила спускавшаяся вниз Шерри и глаза девушки буквально загорелись от ее слов
Она без колебания пожала протянутую руку Фишер
- Скаут Герда. Герда Симмонс - отозвалась она с улыбкой - Очень приятно познакомиться.

  „...единственный способ убедиться в том, что машина мыслит, состоит в том, чтобы стать машиной и ощутить себя мыслящим."
   - Алан Тьюринг. "Вычислительные машины и разум"

  Около 20:00, суббота, 15 сентября 2018 года. Чат-комната в Грид-секторе где-то в цифровом отражении Лос-Анджелеса.

  Цифровая сеть - огромная, разросшаяся до невообразимых размеров, особенно за последние двадцать лет, умбральная зона, со своими законами, своим населением и своими опасностями. Эта территория, место встречи многочисленных, самых разнообразных, странных и необычных сущностей, перекресток Технократии, Традиций и, мало что подозревающих, Спящих, скрывающая все что угодно и кого угодно на своих просторах. Это место, Сеть 3.0, откуда стало можно дотянуться до любой вещи в Реальном Пространстве и докуда стало можно добраться с любого мимоподвернувшегося тостера с мало-мальски простым программным обеспечением. Это новая реальность.

  И в этой новой реальности, субботним вечером 15 числа девятого месяца 2018 года, в коридор с субъективной шириной около 20 метров грациозно вплыла светящаяся, но не освещающая окружение, фигура, в которой угадывались женские очертания. Над головой фигуры висела, мерно покачиваясь надпись Osbourne. Коридор уходил в дурную бесконечность, вдоль черных стен на равном расстоянии располагались двери, на некоторых было изображение замка, другие наоборот, были настежь раскрыты, забитые до отказа летающими туда-сюда квадратными плоскими аватарками в виде геометрических идентикон с разнообразными надписями, висящими над каждой из них. Вверху стены уходили в черный туман метрах в тридцати от пола. Всюду были слышны звонки и жужжание, сопровождавшие активный разговор всех со всеми вокруг в виде всплывающих диалоговых окон.

  Внимательно осматривая вводные надписи на дверях, фигура целеустремленно двигалась вперед, время от времени перекидываясь парой фраз с снующими во все стороны аватарками, пока не дошла до двери, подписанной "NSFW", с замком в виде какой-то африканской маски. Фигура остановилась, разыскивая что-то внутри своего светящегося тела. Достав такой же светящийся ключ без каких-либо четких очертаний, она вставила его куда-то в левый глаз маски, после чего та пропала. Вслед за ней спустя несколько мгновений сквозь дверь просочилась и сама фигура.

  Комната, куда просочилась фигура, была почти полностью погружена во мглу, только посередине стоял невысокий круглый столик с какими-то декоративными бутылками. С обоих сторон от столика располагались небольшие диваны Честерфилд с кожаной обивкой в стиле 1950-х. Свет, лившийся откуда-то сверху без видимого источника, эффектно обрамлял картину центра, полностью игнорируя все, что располагалось вне ее. С одного из диванов встал силуэт крупного мужчины, при более детальном рассмотрении, оказавшийся высоким афроамериканцем, полностью плоским, над ним висела зеленая надпись Bennett. По неловким движениям было заметно, что Цифровая Сеть была ему непривычной средой, и вход был выполнен самым простым из возможных методом.

  


   - Я очень долго ждал, - без особых предисловий обратился к светящейся фигуре Bennett: - Леонсита, я полагаю? Меня зовут Эйден Беннетт. Уильям присутствовать сегодня не сможет, но он передал мне свой идентификационный ключ, на случай, если будут сомнения, - нисколько не церемонясь, Эйден спокойно назвал настоящие имена.

  Когда Уильям сообщил, что знает кто может помочь с поиском установки эпитаксиального выращивания чипов, Леонсия постаралась как можно более оперативно назначить встречу с предполагаемым посредником. С самого начала было ясно, что, как и сам Уильям, помощник скорее всего часть Говорящих с Грезами, с той лишь разницей, что один из Сан-Франциско, в то время как другой из Лос-Анджелеса.

   - Я буду краток, - афроамериканец сел обратно в кресло: - Мое условие - услуга за услугу.

- Да, со мной, как и с названными тобой демонами тоже, возможно они еще отдыхают после тяжелой ночи и не могут тебе ответить, Ласкиэль, - мягко и успокаивая ответил Лакраст.
- Пострадали и демоны и люди, сколько подробно пострадало я не узнавал. Работали с исцелением Ашару, скорее всего у Найтэля, Эрелим и Ферис-Ка-Лине, есть больше информации.
- Расследование ведется, на Инфернальный Двор напали химеры, остается вопрос кто выпустил химер, кто это сделал, все это сейчас расследуется Лордом Хариером, - спокойно и не вызывая недоумения или недовольства ответил Лакраст.

Ласкиэль не чувствовала в Лорде Инквизиторе, в этом вопросе двойного дна, он не мог помочь лично в сложившихся обстоятельствах, что не вызывало у него какого-то недовольства, в отличие от большинства Намару, но он знал способы, как Ласкиэль могла получить желаемое, если это действительно хотела. Видно было, что у Намару достаточно других неотложных дел, чтобы пытаться как-то манипулировать Падшей в своих интересах и тем более ставить ее в странное положение или намеренно дезинформировать. Ничего другого, кроме как то, о чем он сказал - он не хотел. Решение и тем более давить на какое-то решение Ласкиэль - он не собирался.

- Вы были подругами, дружеское участие тем более нужно демонам.

Услышав вопрос намару ненадолго задумался.

- Если бы я хотел увидеть своего друга, то сначала бы я пошел бы к Тирану, Командиру вежливо, с почтением, со всеми рангами и заслугами обратился бы к нему, готовый оказать и выполнить любое поручение за возможность встретится со своим другом, заняться любым, возможно в моем представлении не достойным или сложным делом, ради возможности получения аудиенции. Если таких поручений не было или отказ в моем желании был бы личным делом, я бы обратился к совету Пентархии, возможно кто-то поручился бы за меня, а так же, я бы лично был бы обязан этому демону, возможно весь совет бы посчитал, что моя просьба достойна удовлетворения. Третий вариант? Если бы ничего из вышестоящего не помогло, я бы либо попытался проникнуть в тюрьму сам, либо совершил преступление равнозначное преступлению моего друга, чтобы оказаться рядом с ним, - в голосе Намару слышалась веселая радость, словно он вспомнил, что делал что-то такое.
- Но в любом случае я всеми силами пытался бы доказать, что мой друг не совершал преступления в каком его обвиняют, и начал бы независимое расследование.
Лакраст был слишком Намару... Слишком Целестиальным Намару! Даже от его речи было светло, словно для него не существовало "нет" в целом мире.

- Но что тебе делать Ласкиэль, дочь Морей, я не знаю. Ты можешь помочь в расследовании, заслужить благосклонность тирана, двора, ты можешь пойти каким-то путем. Я знаю, что Тиран ищет тех, кто хочет его убить и занять его место, за такую услугу, Тиран скорее всего окажет тебе честь увидеть твою подругу. Я знаю, что сейчас ведется расследование по поводу того кто выпустил Химер и кто за этим стоит, если у тебя будут сведения - то это тоже может смилостивить тирана. А так же, в городе сейчас происходит очень странные вещи, Лорд Хариер должен ими заниматься, находят множество тел, лишенных душ, возможно ты свяжешься с министром, и займешься этим вопросом.
Никакого двойного дна Ласкиэль никак не могла почувствовать, его там просто не было. Никакого. Лорд Инквизитор от нее ничего не хотел, ни к чему не принуждал, и при этом говорил, рассказывал, показывал варианты - Намару, что еще взять?

- И, разумеется, ты предана только Пауку, - Кайрат вступал на предательски тонкий лед, но не мог остановиться, - и твои действия продиктованы выполнением только его приказов?

Когда "да" - это "нет", а черное - это белое. Если она сейчас согласится, это будет значить, что она врет, а если заспорит... Что же, он узнает тогда, кто в Сан-Франциско любит отдавать приказы истинным именем.

Слишком много допущений, слишком много!
Вся натура Халаку спорила с таким количеством предположений, но чтобы задавать вопросы, нужно было на что-то опираться.
Конечно же, она может захотеть сыграть против него, или она может быть довольна своим подчинением Пламенеющему Мечу.
Нет, что-то тут не складывалось.
Что же?

Выслушав Чарли, Дженсен поудобнее уселся на диване, вытянув и ноги и закинув одну на другую. Раны на ногах дали о себе знать, послав по телу волну боли, и заставив немного скорчить лицо.

- Аналогичном нашему, говоришь? - мужчина сохранял невозмутимое выражение лица, будто говорил о крысах в рабочих тоннелях Убежища - Тогда его стоит осмотреть. Шанс найти нечто полезное - это слово он слегка акцентировал, переведя глаза с окна на Лаки - там будет выше. Тем более, есть мнение, что где-то на северо-востоке отсюда есть военная база. Можно будет заодно заглянуть и туда. - отправив в рот последнюю порцию макарон, намотанных на походную вилку, он отодвинул тарелку, и довольно выдохнув, встал со своего места. Чарли и Феджи увлечённо о чём то заговорил, но Дженсену было лень их слушать. Ничего важного в их диалоге не видел, но в последний момент вспомнил о прислонённом к барной стойке оружии.

- Пацан, - обратился он к Чарли уже оттуда - на, может сможешь из этого что ни будь сообразить. - и дождавшись, пока красновласка перестанет махать во все стороны своей палкой, подошёл, протянув пневматическое ружьё. Эй. - он пару раз щёлкнул пальцами между своим лицом и лицом Чарли, призывая того с небес на землю. - Ящик с инструментами у бара. Он твой. И не смей трогать микроволновку.

После того, как он отдал пневмопушку, на повестке дня встал другой вопрос, для решения которого Дженсен направился обратно вглубь кафе в поисках ушедшего туда же пять минут ранее Гравенрока. Подойдя к двери в кладовую, Эрроуэей трижды постучал костяшкой указательного пальца по раме, и войдя, застал уже облачённого в форму полицейского здоровяка.

- Офицер, - обратился он к нему с шутливой ухмылкой - там в холодильнике пьянчуга заперт. Вам бы его оформить по всей строгости закона, ото там возможно найдётся пара вещей, которые ещё можно вынести. Только осторожней. Он, кажется, тот ещё дебошир.

  Если в моей Стране, после обретения мною состояния Будды, будет место для ада, царств голодных духов и животных, пусть я не достигну наивысшего Просветления.
   - Первый обет Будды Амитабхи

  Около 19:00, суббота, 15 сентября 2018 года. Лос-Анджелес, Даунтаун, Wilshire Grand Center, ненумерованный этаж.

  


  Уилшир Гранд Центр, небоскреб высотой более 300 метров, зеркальной башней возвышающийся над окружающими гигантами, идеальный символ будущего и тайное убежище Традиции, построенный огромным корейским конгломератом, в глубине которого десятилетия назад скрылась ячейка Братства. Связав свои практики с влиянием новейших технологий, эти корейские Гам Лунг около двух лет назад основали первую за океаном, полностью экспериментальную бодхимандалу, спрятанную внутри высотки, окутанную в хитросплетения потоков Ци, надежно укрывающую и подпитывающую своих гостей и обитателей. Она занимала целый этаж, куда не вела ни одна лестница, а единственный лифт, идущий туда, предварительно проверял посетителей, будучи оснащенным камерами-фетишами, чувствительными к потокам ци, населенными надежными духами-хранителями, и только после тщательной проверки появлялась нужная кнопка.

  Именно эта бодхимандала вскоре после своего основания пригласила Каори Токо, в то время быстро набиравшую известность молодую дочь старинного рода, уже зарекомендовавшую себя, как охотника на разнообразную нечисть и стража врат духовного мира. Новооснованная Часовня с головой окунулась в бушующую политику Традиций Города, вклинившись в тлеющий раскол местного Братства, и так уже поделенного между двумя Капеллами, имеющими застарелые взаимные обиды и претензии. Нужны были новые имена, имена не связанные с местным полем интриг и сетями подпольного влияния триад и якудза. И новые имена появились.

  


   - Открыто, входи, - негромкий, но бодрый, голос старого корейца раздался до того как рука коснулась двери, ощущения касания разума или чего-то похожего не было, этому улыбчивому пройдохе такие фокусы были не особо нужны, он и так как свои пять пальцев знал свою территорию, будучи не только одним из основателей, но и также главным защитником этого места, давно завязав на себя всю сложную сеть каналов ци, струящихся по зданию, он же был отличным мастером Духа, расставившим охрану как на подходах к этажу, так и в местной Умбре. Но самое главное, именно он был инициатором приглашения в Лос-Анджелес для юной японки, будучи старым знакомцем семьи.

  Обычно Каори посещала старца для того, чтобы поприветствовать после возвращения из долгого рейда или для бесед на тему духов и практик, принадлежа к У Шань, старый джентльмен мог поведать много интересного, но этим вечером впервые за два года, он позвал девушку сам. Вызов был мысленным, не грубым, но по стариковски бесцеремонным, ощущалось, что дело было срочным и прийти в комнату стоило сразу же.

  Девушка вошла, мягко толкнув дверь в бок, и поклонившись, после чего дверь вернулась в исходное состояние. Помещение было залито светом, а краем глаза можно было заметить медленно плывущие светящиеся точки, ускользающие от прямого взгляда. Несмотря на общую умиротворяющую атмосферу, в воздухе витало беспокойство. А бабочки на большой панорамной картине будто были готовы слететь с нее и закружиться в нервном танце.

  Хозяин комнаты, в белом ханбоке, сидел поверх фиолетового одеяла, расстеленного на традиционном футоне, лежащем на полу. Перед ним стоял низкий столик с белым фарфоровым чайником кюсу и приготовленными заранее, но пока пустыми, двумя чашками юноми. Лицо старца повернулось в сторону вошедшей, отразив небывало неуверенную для него улыбку. Затем последовал пригласительный жест, предлагающий расположиться с другой стороны столика.

  

Да, пожрать было не плохо. По крайней мере пока тихо и никто не пытается отнять твою душу. Настроение у нее улучшилось, когда обнаружилась банка кофе. За трое суток ничего кроме макарон с сыром и картошечки она тут не нашла, а вот "Слокам Джо" был очень и очень в тему. Сейчас бы костерок под открытым небом, звезды, неспешно сварить в турке под мерное дыхание дихих гулей... Нет, это не та фантазия, Лучина даже головой тряхнула и занялась приготовлением порции пюре. У нее был некоторый запас продуктов, а по пустоши на своих двух лучше путешествовать налегке - условности, которые преподносит нынешняя жизнь.

Феджи следом за Дженсеном приготовила себе жрачки, предлагать полакомиться находками остальным предлагать не собиралась, у них не шведский стол, да чуваки были ей никем. Захотели бы вчетвером - прирезали бы, как миленькую. Интересно, а откуда были эти бойцы? По идее у них были у всех пип-бои на руках и такие штуки любят таскать ребятки из убежища и с навыками выживания у них может быть туговато. Хотя туговато сегодня сложилось и у нее, сраный гуль в каске еще какое-то время тусил в мыслях дока. Но с другой стороны - у нее вот тоже эта игрушка и она не фига не выходец подземелий.
"Пещерные люди", - на этой мысли у нее появилась улыбка на губах. Следовало бы познакомиться с мальчиками поближе.

Лучина смела мусор с соседнего от Дженсена стола и уселась на него сверху, сложив ноги в позе лотоса. Она открыла одну нюка-колу и уже успела сделать пару глотков, пока ждала, что пюреха остынет. А тем временем явился Чарльз, юный, симпатичный и хорошенький. Она ему подмигнула и облизала первую ложку с картошкой глядя прямо ему в глаза. А когда тот закончил свою осторожную речь - решила дополнить, ну так, между делом.

- Я умею. - А когда взгляды были обращены к ней, как ни в чем не бывало уже жевала свой обед. - В смысле тачку умею водить. Починить было бы не плохо, такой зверь в пустоши - много кому может дать фору. А вы проверили уровень топлива? - и взглядом серьезным и сосредоточенным нырнула бы в глаза Чарльза, если бы тот на нее сейчас посмотрел.

"А вчера у меня вышло гораздо лучше" про себя сказала падшая. Но на какое то время она решила убрать мрачные мысли подальше и сосредоточиться на чём то более приятном. И это более приятное в данный момент обнимало Ласкиэль. Ощущать веру Кейт было неописуемо приятно, но Ласкиэль этого было недостаточно. Теперь ей ещё сильнее захотелось физической близости и причин откладывать столь желанный обеими девушками акт Ласкиэль более не видела. Учитывая малый опыт Кейт (если таковой вообще имелся) в подобного рода отношениях, падшая решила взять инициативу в свои руки. Ласкиэль решила, что в первый их с Кейт раз они обойдутся без "тайного сундучка" да и идти за нам падшей не хотелось, как и идти до кровати.

Вновь поцеловав девушку, Ламмасу аккуратно повалила её на пол, сама же падшая устроилась сверху. При помощи пары движений Ласкиэль избавилась от пижамы, оставшись полностью обнажённой и принялась страстно целовать Кейт в самые разные места и помогая ей избавиться от остатков одежды. Когда обе девушки остались без одежды Ласкиэль направила свою руку между ног Кейт и принялась "работать" с влагалищем, свободную руку Ламмасу использовала, что бы направить руку подруги уже между ног себе, с известно какой целью. Когда рука снова освободилась, Ласкиэль принялась массировать грудь своей партнёрши и во время всего процесса Ламмасу старалась постоянно целовать Кейт в губы, шею, грудь и живот, так же Ламмасу ненавязчиво давала своей партнёрше понять, что желает ответной "ласки". Наигравшись с телом Кейт, Ласкиэль слезла с неё и раздвинув ей ноги принялась ублажать подругу орально, не забывая периодически использовать пальцы. Через какое то время Ласкиэль снова оказалась сверху на подруге, принимая позу со всеми известном номером, без слов давая понять Кейт, чего от неё ждёт.

Когда они закончили, Ласкиэль обнимала Кейт, ласково поглаживая ей волосы. Обнимать эту девочку было приятно настолько, что падшая пока что успешно преодолевала желание пойти за сигаретами. И теперь, когда возбуждение прошло, эмоции Эмили накатили с новой силой. Ей казалось неправильным, то что они сделали, она ведь дружит с Кейт с самого детства, она же ей как сестра, а тут такое.... Желая отвлечься от этих мыслей Ласкиэль решила немного подразнить свою подругу.

- Признавайся, как давно ты хотела переспать с Эмили? -

Но как бы ей не хотелось весь день провести с Кейт, у неё было на сегодня довольно много дел: Надо связаться с Кайратом и сообщить ему, что она узнала про Эрато и получить от него дальнейшие указания, а заодно расспросить его о состоянии Лайриаля, связаться с Лордом Инквизитором и узнать, сможет ли она увидеть Лили, связаться с Алексом и сообщить, ему что она заключила контракт с Кейт и спросить разрешения пожить ей в этом доме какое то время. Поблагодарить Найтеля за то, что спас того мужчину, а заодно расспросить его, что вчера произошло Просто полистать новости, что бы иметь хотя бы общее представление о ситуации в городе. Позвонить менеджеру " De la Mer" и узнать по подробнее, чего они от неё хотят, постараться найти время ,что бы встретиться с Куртом, позвонить тому таксисту, и позвонить родителям. Ах да, покурить это тоже было важно.

- Кейт, не беспокойся, это я. Постарайся не думать о том, что не хочешь что бы услышала. Ты можешь какое то время пожить здесь? В идеале лишний раз вообще никуда не выходить? - задала Ласкиэль вопрос ментальным образом, так как считала, что девочки стоит привыкать к новому способу общения. Но потом решила добавить обычным образом.

- Я сейчас в душ, пойдёшь со мной ?- Игривым тоном спросила Ламмасу ни капли не скрывая своего желания перепихнуться ещё разок.

- О, боже... - реакция Шеннон не заставила себя ждать. Ее глаза мило поплыли в закат, потому как стрелять потерпевшая не собиралась. Вместо этого она устроила выходцам из убежища настоящее шоу.
"САЙМОН ПРОТИВ БЛОНДИНОК" - оно называлось.
"А на тебе нет значка "дура", но это еще ни о чем нам не говорит", - могла бы добавить к сказанному Янг. Однако ценой неймоверных усилий смогла удержаться от этого. Смит... Да, Смит внизу.
- У нас контакт с... - ответила девушка, чтобы тот услышал. - С одной из местных!

Все кроме дока в итоге оказались на парковке, и раз уж их горемычного врача там не видели, то его следовало искать за зданием закусочной. И тем не менее, ни Уолшевы поиски ни зазывания не давали результата. Неужели сбежал? Испугался? Если так, то были основания полагать, что МакКинли вернётся спустя какое-то время. С намерением поделиться своими соображениями Гравенрок последовал к месту его недавнего боя. На кухне все уже были в сборе и что-то обсуждали, и, надо сказать, только избавившись от боевого аффекта, Уолш отметил, на сколько не дурна собой эта дикарка. Да, безусловно, всё её "снаряжение" было своеобразным культурным слоем пост-апокалипсиса в миниатюре, но каждая грязная деталь удивительным образом подчёркивала как физические достоинства, так и вероятные яркие аспекты ещё не раскрытой личности. "Что ж, везде есть место прекрасному", - мысленно констатировал шатен и обратился к Блэру, садясь на что было и доставая из рюкзака стимулятор и рацию ...

- Не могу найти! ни живого, но и не мёртвого - не видно.
- Думаю, он запаниковал, а потому предлагаю переждать тут. Заодно... ах, чёрт... заодно отдохнём, - обычно безболезненный укол оказался неожиданно неприятным и заставил Уолша поморщиться. Вероятно, тело здоровяка уже вышло из состояния стресса и решило предупредить хозяина самым ощутимым образом, что мол, хватит с меня сегодня уколов да ударов.

- И... мэм?.. позвольте уточнить нечто о вашем недавнем... ммм... недавнем...

Гравенрок никак не мог найти слова для "кусачей" тактики красноволосой. А сейчас, когда она смотрела на него и улыбалась, это было ещё сложнее, - "у неё что? зубы... острые??". Не желая более тянуть с этой неловкой паузой, он решил озвучить волнующий его вопрос прямо, указывая на гулей ...

- В общем: я правильно понимаю, что это - не заразно? и что контакт с этими, хм, людьми, не угрожает нам аналогичной... деградацией?

От внезапно задребезжавшего стекла в оконной раме молодая девушка вздрогнула от неожиданности и ее палец на спусковом крючке напрягся. Будь тот менее тугим в лице Саймона наверняка появилась бы еще одна дырка, но после того как она прислушалась к тому что говорила младшая Фишер на лице обитательницы рейнджерской вышки можно стало прочитать некоторую растерянность и удивление.
- Откуда... откуда вы знаете слова Священной Клятвы? - спросила она и упиравшееся в щеку Саймона дуло пистолета немного ослабило упор - Вы не принадлежите Ехиднам или Селезням...
Наиболее внимательные могли заметить на ее берете стилизованное изображение маленького подмигивающего дикобраза в сером кепи, несшего на плече флаг штата Джорджия с Южным крестом.
- Что? - она повернула голову в сторону Шеннон, державшей ее на мушке своего револьвера, ее брови хмуро сдвинулись, а губы неприязненно скривились и пистолетный ствол вновь ткнулся в лицо мужчины - Кто тупая?!..
Саймон был готов застонать в голос. Сейчас вздорные бабы договорятся до того, что ему снесут поллица.
- Ты хотел помочь мне? Но я не вижу на тебе Значка Первой Помощи - возразила ему женщина в расстегнутой рубашке и грязно-белом лифчике, когда он попытался убедить ее в том, что хотел оказать той медицинскую помощь, а вовсе не снасильничать

  –Кажется, Киноварь скоро будет очень кстати, - намекнул Боб Вейкише. Парень пытался запомнить аромат трав. Новые ощущения, новые впечатления! Каким бы ни был стиль Вейкиши, но он был запоминающимся и очень приятным.

  План поимки духа-безобразника уже роился в голове герметиста. Искать иголку у стоге сена было допустимо, но не во время ограниченного осмотра. Боб хотел зажечь печать духа, словно факел, раззадорить духа, заставить явиться на свет, чтобы Киноварь могла разделаться с ним до конца. А что может заставить духа совершить очередные злодеяния? Возможность их сотворить.

  –Могу я посмотреть эту дверь? Место, где всё произошло? - спросил Боб у Освальда, словно это имело значение. Словно Освальд мог отказать.

  Порыскав в кармане, Боб вытащил свой блокнот и гравированную ручку, ту самую, чей замысловатый узор постоянно дополнялся новыми деталями после каждого успешно освоенного заклинания.
  –Flux dei, - произнес он, и светодиодное свечение превратило мистический предмет в обыкновенный фонарик. Красивые очки заняли своё местона лице, для выполнения концептуальной функции обострить зрение, хотя каких либо диоптриев там не намечалось.

  –Видишь ли, Освальд, дело не в пружине. Дверь могла сломаться, независимо от того, был рядом Эмори или нет. Но она сломалась ровно в тот момент, когда могла нанести наибольшую боль. Наибольшую для всех, а не только для Эмори, - Боб задумчиво осматривать механизмы, устройства, погубившего душу, - С дверью, кстати, всё в порядке, - парень оставил небольшую пометку на нескольких элементах, пытаясь высветиться основные несущие части конструкции, - Если надавить здесь и здесь, то дверь откроется, - продемонстрировал он, - Но самое страшное не это. Сейчас покажу.

  Боб сунул под дверь ногу, но ничего не произошло. Боб демонстративно сунул под дверь руку, и вновь, ни единого движения, словно сцена в глупом фильме.
А затем Боб спустился вниз, на землю, и занял собой силуэт, обведенный мелом...

Уткнувшись в подушку, Мартин тихонько сопел, утомленный довольно выматывающим, но приятным времяпровождением. А Рианет сидела, опершись на подушку и задумчиво смотрела в сторону штор. На ее лице блуждало самодовольное выражение, казавшееся немного чуждым. Пожалуй, увидь ее сейчас, претенденты и даже спящий рядом Мартин бы немало удивились.
- И не надоело тебе? - раздался скрипучий голос из того самого угла, - Уже который раз дуришь голову мужчинам. Выставляешь себя собственной правнучкой, хотя сколько там этих "пра" уже? Фу, стыдоба!..
- Нет, - Рианет потянулась, все с той же довольной улыбкой, пожамкала руками собственную грудь, вспоминая всякие приятные вещи, которые с ней делали, - Не надоело. Мне, знаешь ли, безумно нравится играть невинную девочку, дрожащую от каждого прикосновения. Это весьма будоражит кровь, а в моем возрасте... в общем, такое на вес золота. А мальчик был вполне неплох, - Рианет покосилась на спящего Мартина, - Я думала, будет хуже.
- Выбрала самого стеснительного, и еще жалуется на что-то, - фыркнул все тот же скрипучий голос и с легким шелестом из угла на кровать к "принцессе" слетел небольшой бесенок. Девушка ласково погладила его.
- Имею полное право, - Рианет показала бесу язык, продолжая его поглаживать, - Сама Ритуал создала, сама и пользуюсь. Но ты видел кандидатов в этот раз, а? Чернокожий вообще - нечто. Я прям представляю, каким он будет в постели, дикари - они всегда интересны. К тому же, у него явно размер внушительный. И этот, Отец Сотни Бастардов. Я о нем слышала, тот еще хлыщ, но гляди-ка, решил попытаться. Небось думает, что принцессу окучит и королевство к рукам приберет.
- Да все они так думают, - бес принялся ластится к груди, терся некрасивой мордочкой о соски, довольно урча, - Они ж не знают, что ты многоопытная стерва да еще и с недюжиными магическими способностями.
- Я все еще считаю, что не просто "многоопытная", но еще и гениальная! - фыркнула Рианет, - Столько лет всю страну за нос водить. Они ведь и правда принцесс жалеют.
- А ты прям упиваешься игрой. Нет бы, как все нормальные колдуньи завести себе с десяток любовников и менять их, как надоедят.
- Нет в тебе романтики! Так же гораздо интереснее!.. Каждый раз - как в кипятке искупаться. Да и народ не ропщет, что ими правит бессмертная колдунья. По-моему, я гениально придумала!
- Ну, как знаешь, - бесенок принялся облизывать сосок "принцессы", но та со смешком спихнула его с груди, - Эй, почему ему можно, а мне нельзя?
- Потому что! - фыркнула волшебница и забралась под одеяло, - Ладно, прячься обратно в угол в свою невидимость и не шуми. Надо выспаться. Завтра ж начнутся вопросы о том, как там меня удовлетворили и все такое. По-моему, ни разу не было такого, чтобы до этих женишков дошло, что принцессе такие вопросы задавать не пристало... Никакого воспитания.
- Воспитание... - бес с ворчанием вернулся в тот угол, из которого вылетел, - Как будто бы тебе нужно их воспитание. Только члены да развлечения за их счет. Актриса-извращенка, блин.
Ответом ему было лишь сопение Мартина.

Джон Смит шел впереди поисковой группы, готовый первым принять на себя опасность внешнего мира. Он не совсем был согласен с составом группы, но начальство дало понять, что людские ресурсы Убежища ограничены и нельзя так просто взять и отправить в поиск всех самых лучших. Убежище и без того находилось в критической ситуации. Убежище... когда за его спиной задвинулась обратно та гигантская шестеренка, что служила здесь дверью, разделяя толстым слоем металла тех, кто остался и кто вышел в поиск, Джон с трудом подавил желание оглянуться, хотя в его казалось бы стальной душе что-то дрогнуло. Это было настолько непривычное чувство, что он чуть было не споткнулся и с трудом сдержал крепкое выражение. Мир, к которому он привык и где он был винтиком в системе, остался позади. Впереди была неизвестность и шаг за шагом их группа приближалась к столкновению с ней. А в том, что это столкновение будет, Джон не сомневался. Возможно, оно будет прямо у выхода из тоннеля, если кто-нибудь уже успел устроить засаду, привлеченный адским грохотом открывающейся двери. Надо было бы разведать обстановку у выхода, а то они могут впереться прямо в расставленные сети.
- Янг, Эрроуэей, - Джон счел себя вправе отдать приказ в данной ситуации, - Да - вы двое. Осторожно обследуйте место выхода. Если там опасность - сразу отступайте. Мы прикроем вас. Если нет опасности - подайте сигнал.
- Остальные, оружие на изготовку! Рассредоточиться. - продолжал он раздавать указания. - Без моей команды огонь не открывать. А то подстрелите наших же.

Чарли почти не удивился, когда услышал новое наставление от Наставника. Почти, потому что он никак не ожидал этого на середине оживленной улицы в толпе людей, да еще и таким способом. Но, то что это было от Учителя, Хван И не сомневался.
Еще на середине сообщения Чарли понял, что послание Наставника указывало на серьезность предстоящего дела, а также на то, что он на правильном пути. Все это не стало такой уж большой новостью. Сообщение лишь стало последним камнем в наполненной корзине, подтверждением того, о чем Чарли шептала интуиция, о чем ночами повествовали туманные сны. Город пронизывало напряжение. Хван И казалось, что он почти буквально слышал ропот драконов и шум духовных свит. Конечно, это были всего лишь отголоски чего-то, что заставило Учителя второй раз за полгода вспомнить своего ученика. Возможно, именно в этом городе его ожидает кульминация и итог странствия, самое серьезное испытание и экзамен. Может быть достаточно серьезное, чтобы Чарли мог считать его смертельно опасным.
- "Спаси этот город или спаси себя", - повторил про себя Чарли, оглядываясь по сторонам, чтобы подтвердить, что двое уличных разбойника не припрятали где-нибудь еще пару сообщников: - " Учитель, к чему этот выбор? Я уже тут, так как же я теперь могу уйти, когда река течет в эту сторону?"
Хван И обдумывал послание на протяжении всего пути в этот район, каждый раз останавливаясь на том, что зацепка на девушке с радужными волосами самый простой, а потому самый очевидный способ действия, к тому же не требующий борьбы, а потому отвечающий принципу У-вей. Где-то в конце очередного цикла обдумывания послания, Чарли и наткнулся на неудавшихся грабителей.
- "Надо бы посмотреть, не переборщил ли я, "Доброта - высшая добродетель благородного мужа", не так ли говорил Наставник? Даже если это будет всего лишь жалость, драконы любят нарочитые действия не меньше намерений, а мне бы лучше сохранять ритуальную благопристойность, особенно в такое время", - продолжил внутренний монолог Чарли, направляясь проверить состояние людей, лежащих на земле.

Предупреждение Дора отправленного к одному из окон, выходящему на улицу перед гостиницей, ненадолго опередило появление первых нападавших - группы дроу.
Невысоких, стройных и жилистых эльфов с белыми или пепельно-серыми волосами, темной, почти эбонитовой кожей и красноватыми глазами. Послышались испуганные крики когда посетители при виде них вскочили из-за столов, переворачивая некоторые из них. Оглядываясь в поисках хоть каких-то средств самообороны посетители следуя примеру одного из них похватали все что подвернется под руку и в нападающих недружным залпом импровизированных снарядов полетели кружки, бутылки, тарелки и стулья. Но за исключением разбитого в кровь носа одной из эльфиек метко запущенной пинтой эля и разломанного об хребет другого дроу особенно хлипкого табурета ни один из них не достиг цели из-за недостаточной силы броска, плохого прицела или верткости самих налетчиков. Поток летящей в них мебели и утвари очень быстро иссяк и оставшиеся с пустыми руками постояльцы запаниковали еще больше, видя что это нисколько не поколебало дроу.
- Это он! - размазывая кровь по нижней половине лица тыльной стороной ладони воительница указала скимитаром на сидящего в глубине залы красивого высшего эльфа в накидке, который поднялся из-за своего столика почти с апатичной неохотой и ленцой, а после с драматичным, почти театральным скорбным вздохом вытянул из ножен магический клинок, переливающийся оттенка синего - от темного до светлого - от гарды до кончика.
- Если вы хотите меня убить, то я не вижу в этом никакого смысла, мои темные сородичи, ибо я все равно когда-нибудь умру рано или поздно. Как и все здесь находящиеся. Ибо все тлен... - с речью поставленной как у плохого переигрывающего драматического актера изрек меланхоличный эльфийский мечник, одновременно в ладони его свободной руки затянутой в замшевую прогулочную перчатку родился сгусток магической энергии - ...и энтропия. Но если вы настаиваете, то я с готовностью вам это продемонстрирую.

Когда Джилл вошла в комнату, её внутренние психические сенсоры ощутили напряжение, пульсирующее сквозь ноосферу. Оно заволакивало удушливым покрывалом и проскакивало искрами между двумя сжатыми, точно пружины, людьми.
Человеческий разум был полным противоречий сложным механизмом, по нейронным путям которого циркулировало слишком много взаимоисключающих позывов, подобие порядка которым даровали лишь корковые функции их внутренних электрохимических процессоров.

Разум конструкта был создан по прообразу человеческой генетической информации. Но лишь отчасти. В нём было слишком много уникальных биологических и механических изменений, чтобы специально предназначенные для такой задачи тесты могли идентифицировать образец J1-L как полноценного представителя человеческого вида.
И Джилл прекрасно понимала, что своей бессознательной частью люди улавливали это несоответствие. По их нейронам разливалось ощущение зловещей долины от одного присутствия конструкта в зале. Что-то, что выглядело как человек, но не являлось им.

Возможно, дело было в плавности и выверенности каждого движения. Отсутствии мелких неконтролируемых движений кистями, наклонов тела, работы мелкой мимики, движений глаз. Все те несущественные по отдельности факторы, которые, складываясь в единое целое, позволяли людям регистрировать в собеседниках других людей, а не что-то чуждое.
Многие сотрудники лаборатории могли подавлять в себе это инстинктивное неприятие и дискомфорт, а кто-то и вовсе мог обманывать себя достаточно сильно, чтобы видеть в кукле - homo sapiens.
Но это не относилось к сотрудникам из других баз, не говоря уже о других конвенциях. Самой выраженной и бурной реакцией обладали низшие чины, базовые оперативники с минимальным уровнем доступа. Там, где не смотря на старания Союза по просвещению, предрассудки и страх перед неизведанным были сильнее всего.

Наигранная вежливость и неосознанная (или вполне осознанная) грубость координатора Хьюстон не смогли поразить или удивить Джилл.
Она лишь невозмутимо села на неудобный пластиковый стул перед ней, держа спину идеально ровно и сохраняя неподвижность статуи. Её руки были уложены на коленях как у прилежной ученицы, в позе максимально экономящей энергию. Даже мелкие движения зрачков были тщательно выверены и цикличны - исключительно ради предотвращения усталости глазных мышц.
Ещё одна неестественная черта, не создающая дополнительной иллюзии нормальности.

Наконец, настал черёд J1-L говорить и голос её был холоден и маломодулирован. Как инструмент, предназначенный для передачи информации и не рассчитанный на что-то ещё:
— Всё произошло ровно так, как описано в отчёте. Любые мои заявления будут повторением уже изложенной информации.
Джилл могла предположить род сомнений координатора Хьюстон. Конструкты, созданные в FACADE, не были привычными для других конвенций киборгами с дискретной кремниевой системой процессоров и встроенными базами данных, которые можно было бы перенести на чип памяти. У них не было как таковой калибровки и команды программных инженеров, постоянно редактирующих и правящих ошибки в коде.

— Чтобы устранить любые недопонимания - позвольте вам продемонстрировать.
Бесстрастные холодные голубые глаза J1-L встретились с живым, подвижным взглядом Хьюстон и зафиксировались на нём.
— Начинаю процедуру погружения, пожалуйста, сохраняйте спокойствие.
Установочная фраза, ставящая точку старта в методике пси-репродукции.

Научная мысль говорила о том, что человеческий мозг поглощает куда больше информации, чем он способен воспринять за один присест, а поэтому огромные объёмы сырых данных отфильтровывались и сохранялись в непредназначеных для активного доступа хранилищах памяти для дальнейшей утилизации.
Эта методика позволяла обойти ограничения.
Но FACADE решили пойти дальше. Что если использовать мозг в десятки раз более восприимчивый и быстрый? Что если аугментировать его возможности при помощи дополнительных сенсоров? Что если при помощи редких психических мутаций создать биопроцессор, способный делиться полученной информацией с мозгом реципиентов?
Модель J1-L была ответом на эти вопросы. И ещё на ряд других, к немалой части которых у самой Джилл не было прав доступа.

Пси-излучение стало обволакивать невидимой пеленой мозг Хьюстон, отрезая её рецепторы от восприятия действительности и полностью погружая их в транслируемую иллюзорную сцену.
Крики птиц за окном стали растягиваться и превращаться в единую басовитую ноту, гнущиеся туда-сюда от ветра ветви деревьев замедлили свой танец и стали напоминать томительно медленно извивающиеся щупальца, слюна, рефлекторно проглоченная мучительно неспешно стекала по горлу и в какой-то момент вовсе остановилось.
Но очень скоро это не имело никакого значения, так как всё вокруг поглотило серое ничто.

Но и пустота не длилась долго. Одна за другой в ней стали появляться человеческие фигуры, потрескавшийся асфальт, искажённые статическими помехами голоса и звуки машин. Вся сцена представляла собой смесь из вполне чётких картин, там где находилось основное поле зрения Джилл, и более размытых пиксельных фигур и ландшафта, которые разум пси-оперативника пассивно регистрировал всё время пребывания.

Джилл встала перед своей воспроизведённой по памяти копией, заложив руки за спину и бросив взгляд на нечёткий образ координатора Хьюстон.
— 10:42, прибытие на обозначенное место.
Холодный голос отражался искажённым эхо в пространстве пси-симуляции. А затем всё пришло в лихорадочное движение, как будто на ускоренной перемотке. Центр восприятия перемещался вместе с Джилл из прошлого и создавалось ощущение, что восприятие тут “приклеено” к её старой точке восприятия. Так оно и было.
— 10:56, первый контакт с ИР. Регистрация присутствия ещё двух потенциальных исказителей, помимо взятого в исследовательский центр.
Фокус на бездомном, смотрящим прямиком на Джилл под пси-маскировкой, на человеке, опутанном силовыми линиями, и странном мерцающем медальоне на шее склонившейся над лотками женщины.
— 11:01, демонстрация ИР методик воздействия на представительницу Масс.
Мир вокруг снова ускорился вплоть до момента воспроизведения сцены, где сияние, исходящее из темнокожего парня, окутывает женщину и та послушно соглашается с его внушениями.
— Возможно, вас интересует что-то ещё, мисс Хьюстон?
Джилл медленно повернула голову в сторону фигуры координатора и слегка изогнула бровь одним выверенным отработанным движением.

Габриэлла осмотрела себя в небольшое зеркало в каюте, покрутившись вокруг своей оси, и удовлетворённо кивнула.
— Вы проделали хорошую работу, Ацтек. — доктор Леблон поправила свои чёрные очки и запрокинула их на лоб. — Я упомяну ваши таланты в отчёте.
Настолько хорошо уметь сливаться с городским окружением - это был настоящий талант. Довольно редкий, если подумать, среди Отряда Нейтрализации. Несмотря на изрядное размытие стандартных процедур воздействием НМП - они во многом оставались военизированным крылом Покорителей Бездн с соответствующей военной выправкой.
Умение работать с агентурными методиками было весьма ценным навыком.

— Начинаем подготовку к отплытию. Я пока позабочусь о нашем клоне.
По правде, идея доктора Леблон была весьма...радикальной. Она собиралась провести ряд биомеханических и генетических процедур над ещё не успевшим умереть телом конструкта и использовать его для комплиментации со специально выделенной и нейтрализованной ДНК, собранной из образцов Дальнего Космоса.
Лишняя огневая мощь им была нужна позарез, а потому лишнее не обременённое разумом тело было весьма кстати. Но перед тем, как Габриэлла могла бы отдаться процессу - необходимо было остановить процессы распада.
А потому сейчас она направилась к туалетной кабинке прихватив с собой кейс с гипо-шприцами, ампулы которых были наполнены ингибирующими некроз препаратами.

***
Представший перед Габриэллой образец был весьма грубым произведением генетических лабораторий FACADE. Темнокожий здоровяк с практически карикатурной внешностью и массивным корпусом.
Она ощупала синт-мышцы, проверяя степень распада и цокнула языком. Что бы ни поразило этот клон - процессы дегенерации шли полным ходом и вряд-ли без внешнего вмешательства он протянет ещё хоть сколько долго.

Его глаза были лишены любого намёка на разум. Либо так было задумано изначально, либо это было последствием изъятия информации Клише. Не столь важно.
Разложив перед собой кейс, доктор Леблон стала вводить в разные участки тела сыворотку, замедляя некроз и покупая себе достаточно времени для весьма серьёзной инвазивной работы.

Местные условия были далёкими от идеальных, а потому не стоило рассчитывать на установку каких-то сложных механизмов. Однако для ограниченных нужд их миссии подойдёт и полевая процедура.
Учёный ранг Рефери позволял ей разрабатывать и комбинировать операции собственного изобретения. В определённой степени она сейчас была в своей стихии.

На свет стали появляться всё более сложные и загадочные инструменты, едва ли доступные пониманию даже многих просвещённых учёных Союза. Но их все отличала компактность. Среди вполне стандартных лазерных скальпелей и пил с нано напылением алмазной крошки были сложные подкожные матрицы и напечатанные на генных принтерах железы и прочие ксеноорганы.
Кровь стекала по рефлекторно содрогающемуся телу клона и пузырилась на распылённом по поверхности пола и стен биогеле, сворачиваясь в саморазлагающиеся шарики. Габриэлла с невероятной точностью имплантировала один элемент за другим, попутно поддерживая конскую дозу ретровирусов в искусственно стимулируемом кровотоке для генетической интеграции чужеродных для околочеловеческой физиологии элементов.
Целью операции было создание функционирующей внутренней биосистемы для поддержки плазменных гланд в челюстях клона. Подобная мутация была определённо полезна в разборках с чувствительными к огню и солнечному свету гематофагами.

Но, пожалуй, самой ответственной частью была имплантация контролирующих поведенческих чипов при помощи тонких транскраниальных игл, которые прошивали череп насквозь, оставляя после себя лишь микроскопические отверстия, которые закрывались за счёт упругости костной ткани и сосудов.
Эти чипы синхронизировались с уникальным BMI Габриэллы, который мог взаимодействовать не только с машинными волнами определённой частоты, но и с Келлеровским излучением психомутации доктора Леблон.

В какой-то степени этот конструкт становился продолжением тела создавшей его учёной. Многие исследователи Физики Пространств обзаводились похожими компаньонами-ассистентами во время своих изысканий.
Габриэлла же слишком часто доводила своих "асситентов" до лимита возможностей, а потому у неё они не задерживались надолго.

Габриэлла устало выдохнула, опустившись обратно на мягкую подушку под головой, позволяя тяжёлым векам на время закрыться. Её каштановые волосы разбросались по белой ткани, окружая её голову подобием нимба с одной яркой пурпурной прядью.
Её мысли всё ещё были неповоротливыми и медленными, точно слизняки запутавшиеся в колючках барьера между Землёй и родным измерением Багорщика. Воспоминания о прошлом были разрозненными и подёрнутыми туманами забытия. Казалось, прошло не больше пары дней с тех пор, как она ступила на борт корабля чужих. Теория относительности была весьма романтичной...или пугающей. Как посмотреть.
- Многое изменилось за время моего отсутствия, а?
Всё ещё держа глаза закрытыми, Габриэлла позволила своим бледным губам разойтись в намёке на улыбку.
- Не ожидала снова тебя увидеть. Да ещё и в таком положении.
Она бросила взгляд на Мёрфи, исследуя его всё такую же внушительную бороду. Почти такая же, какой она помнила её много лет назад.
Образы давно минувших дней снова возвращались к ней. Она снова чувствовала себя неуверенным в себе студентом, пойманным в хаосе перемен, врывающихся в её жизнь неумолимым потоком событий. Пожалуй, профессор был единственным человеком, перед которым доктор Леблон могла не держать ледяной фасад профессионализма. Старого юнгу всё равно не проведёшь.
- Многое, многое. Вроде миллиардов бюджета, - Мёрфи засмеялся, изображая пальцами нечто, надо думать, с щупальцами - В тот же день, как ты пропала, эти олухи ликвидировали "Офикиуса" в Мексике, выкачали из него петабайты данных. Озолотились. До этого, я слыхал, Браун на служебных машинах экономил, позорище. Его глаза азартно заблестели.
- Я сам не ожидал, Гэби, что сюда ветер подует. Но раз мы охотимся за такими тварями, на Земле, как я такое пропущу?

Лишь неопределённо хмыкнув, Габриэлла покачала головой. К худу или добру - она не успела толком поработать под началом Брауна. А потому и не успела хлебнуть всех прелестей рационального менеджмента почившего главы "Горячки".
- Экспедиции Отдела Нейтрализации никогда не отличаются изящностью. Не думала, что однажды сама окажусь по эту сторону баррикад. Даже не стоило начинать о всех анекдотах, которые ходили в лабораториях дальнего космоса о дуболомах с мадболла. Но после всех событий очень многим сотрудникам пришлось опуститься с небес на землю. Буквально.
- Но приятно видеть знакомое лицо. - улыбка Габриэллы обрела оттенок искренности. - Не буду говорить о всех косых взглядах, что достаются тут "космонавтам" в тёмных уголках лабораторий. Предателський голосок в углу сознания напомнил ей, что долго уклоняться от разговора про её собственную экспедицию не выйдет.
- Да-а, здесь не особо любят наших, мхм. Ещё и эта ерунда в Фэрфилде с псиониками добавила репутации... - профессор цокнул языком и махнул рукой - Но не все такие. Миссис Бао очень милая женщина, такой приятный голос. Мы с ней до-о-олго беседовали, пока она тебя оперировала. Талант, гений.

- Профе-ессор, не ожидала от вас склонности к виртуальным отношениям.
Габриэлла изобразила озорное и едкое выражение лица, подмигнув Мёрфи. Эту сторону характера доктора Леблон на себе испытало крайне малое количество людей. Те немногие, кого она могла назвать своими товарищами, а не просто коллегами. - Но отрицать её таланты не буду. Сомневаюсь, что сама справилась бы лучше. Она приподняла свои руки, позволяя рукавам больничной робы скользнуть вниз и обнажить предплечья с бледными полосам шрамов, опоясывающими бледные кисти. Ничто иное как прямое доказательство таланта хирургии и познаний ксенобиологии миссис Бао.
- Ну, цыц! Мне нужно было влиться в новый коллектив, - Мёрфи изобразил застенчивость. Помолчал, посмотрел на шрамы, покивал - Не волнуйся. Мы найдём кита, который это сделал с тобой. Найдём и загарпуним.
- Что с моими исследованиями? Удалось извлечь что-то полезное?
Такова была натура учёного. Первое, что волновало Габриэллу после долгого периода отсутствия в реальном мире это не текущая политическая обстановка и не что она успела упустить из общей канвы событий. Её исследования - настоящая страсть. Настоящее детище, каждой крупицей которого она дорожила больше всего.
- О, да, касторы. Хорошее название. Хотелось бы узнать, как именно ты их доставила на Землю. Сейчас сидят в комплексе №9, продолжаем экспериментировать. Замечательный улов, лучше, чем я думал, когда сказали о твоем возвращении, да-да, - профессор покрутил пальцем - А те шары и порошок из пробирок мы с Бао и Гоббо пытаемся расшифровать до сих пор, очень уж заковыристая ксено-технология. Твой отчет сможет дать нам подсказки.

- Это хорошо.
Устало выдохнула Габриэлла, ощущая как невидимый груз, до этого неумолимо давящий на её плечи, падает вниз. Она откинулась обратно на приподнятое изголовье функциональной кровати и снова опустила веки.
- Первым делом отчётом и займусь. Пока могу доверять собственной памяти.
- Отдыхай, Гэби. Передам Уотерсу, что ты, ну, - Мёрфи, вставая, потряс руками у головы и хихикнул - Всё ещё в штиле. Мне кажется, ты тоже нашла поклонника.
И директор "Горячки" пошёл на выход из палаты.

***
Белое помещение палаты лишённое напрочь острых углов было погружено в темноту, разгоняемому лишь бледным белым сиянием включённого монитора. Габриэлла склонилась над клавиатурой, задумчиво рассматривая белый лист и разбивая фрагменты своей миссии на удобоваримые куски и высушивая их достаточно для соответствия формальностям официальных отчётов.
Она делала это не первый раз, однако, пожалуй, это была первая её вылазка в микроизмерения, которые так сильно повлияли на неё. Большую часть времени её ограждали защитные поля и толстый панцирь пустотного скафандра. Но впервые она оказалась настолько беззащитной перед напором чужеродных энергий и преломлённых законов физики.

Где-то в отдалённой части её разума болталась отвлечённая мысль о том, что сейчас, должно быть, уже конец января и она пропустила как рождественские, так и новогодние праздники.
Не то чтобы это имело хоть какое-то отношение к работе или эти события занимали какое-то особое место в сердце доктора, но что есть - то есть.

Со вздохом она опустила пальцы на клавиатуру и принялась набирать текст:
“Общая сводка - 22 июля 2009 года я в составе оперативной группы, включающей в себя полевого агента Маэстро и куратора Лафета осуществила проникновение на баржу “Султан Кантри”. Где, согласно предварительным сообщениям, находилась группа ИР класса “поллукс”. Для осуществления их нейтрализации и доставки на базу “Горячка” мной и Маэстро был разработан план по использованию маскировки для инфильтрации. В процессе мне удалось проникнуть в гримёрную каюту Текера Бертрама Янга и вступить с ним в контакт. Воспользовавшись психомутацией мне удалось выдать себя за представителя ранее полученного Союзом ИР, который Янгом был категоризирован как “Нефилим”. Далее, вопользовавшись транквилизаторами, мне удалось обезвредить Янга и провести полевое вскрытие. Вскоре после проведения успешной процедуры от Маэстро поступило сообщение о приближающихся вооружённых представителях Масс, после чего мной было принято решение о переходе на Ближнюю Орбиту. Однако в процессе перехода произошла перегрузка ядра квантового излучателя и переход в состояние Бирновского расслоения.

Результатом прыжка стало перемещение в микроизмерение грубо соответствующее барже “Султана Кантри”. Первым контактом с аборигенами оказался ИР, назвавший себя “Багорщик”. Исходя из полученной информации, данный ИР имел грубое представление о Союзе Технократии и его оперативниках, а также категоризировал ИР класса “кастор” (ранее ошибочно принятыми за поллуксов) как ответвление вида поллуксов. Также удалось узнать, что в качестве приветствия данным ИР считается причинение физического вреда. В течении полевого эксперимента было установлено, что предельных мощностей прибора СВЕРЧОК недостаточно для нанесения какого-либо непоправимого вреда данному ИР.

В дальнейшем было установлено, что “Багорщик” заманил к себе всех разыскиваемых Союзом на “Султане Кантри” касторов и в качестве благодарности за нанесение ему сильных повреждений предложил мне произвести их вскрытие.
Доступные инструменты данным ИР представляли собой грубые земные инструменты, однако их функционал включал в себя расщепление волновой и пси-структуры касторов с дальнейшим доступом к их воспоминаниям. В процессе вскрытия мной было установлено, что ИР класса “кастор” сливаются со своими человеческими носителями, переписывая себя поверх их личности, однако сохраняя их базовые воспоминания и привязанности.
После проведения вскрытия каждого из касторов при помощи ксено-технологии полученные данные упаковывались в гладкие шары.

См. подробное описание изученных касторов и их воспоминаний в приложении №1.
См. полученный план судна “Тала-тох” в приложении №2.

Во время пребывания в данном микроизмерении мной были отмечены сильные изменения в собственной генетической структуре, а также характерологические изменения, каким-то образом соответствующие выполняемым мной действиям и усваиваемым социальным адаптациям аборигенов. Рабочая теория - повышенная пси-реактивность данного микроизмерения с биологическими структурами.
После завершения исследования касторов “Багорщиком” было предложено остаться на судне “Тала-тох” в качестве хирурга. После полученного отказа мне удалось добиться возвращения обратно на Землю в то же место, где ранее находился “Султан Кантри”. После перехода через пространственное искажение я тут же вступила в контакт с оперативниками Союза.”

“Приложение №1: Информация о ИР.
Новый вид ИР класса “Кастор” - межпространственные сущности, точное место происхождение неизвестно. Изначально пребывают в Керниковских частотах, отчего являются неосязаемыми и невидимыми для обычных человеческих чувств. Обладают способностью сливаться с телом человека, вызывая перенастройку высшей нервной деятельности. Этот процесс является взаимным как для “кастора”, так и для носителя, однако ведущим в данном процессе всё ещё является ИР. Частично навыки, привязанности и воспоминания носителя передаются захватившему контроль ИР. Доподлинно неизвестно обратим ли данный процесс. Триггером для старта слияния “кастора” и носителя является сильный психоэмоциональный стресс или психическое расстройство последнего.

ИР класса “Кастор” обладают контролем над захваченной физической оболочкой, демонстрируя способности к регенерации, психо и биокоррекции - избавление от аддикций, лечение некурабельных заболеваний (в рамках медицинских познаний Масс), восстановление повреждений организма после клинической смерти носителя.
Используя пК излучение ИР класса “Кастор” способны проявлять в трёхмерной реальности свою истинную форму, обретая физические показатели превосходящие человеческие без каких-либо признаков повреждения или распада своей физической оболочки.

Несмотря на родственность с ИР класса “Поллукс”, ИР класса “Кастор” не обладают врождёнными способностями к использованию проходов в микроизмерения. Данная неспособность каким-то образом связана с феноменом, который в терминологии “касторов” называется “Бездной”. Для перемещение в микроизмерение “Багорщика” ими был использован образец ксенотехнологий для переработки взятого в плен поллукса и утилизации его для открытия разлома.
ИР класса “Кастор” имеют способность к использованию Первичной Энергии и получают её при помощи взаимодействия с Массами по методу схожему с “поллуксами”. Однако основной источник получения Первичной Энергии для них является так называемый “контракт” - устный договор, создающий паразитическую связь между “кастором” и человеком. Взамен на наделение представителя Масс свойствами ИР “кастор” получает доступ к его запасу Первичной Энергии. Также, при желании, “кастор” может использовать созданную связь для мгновенного умервщления человека и извлечения больших объёмов Первичной Энергии. Конкретные расстояния доподлинно неизвестны, однако какого-либо визуального и физического контакта для этого не требуется.

Данный вид ИР демонстрирует сложную иерархическую и социальную структуру между своими представителями. Ими движут сверхценные идеи искупления и прощения перед неким “Творцом” и в целом их культурологические термины во многом заимствуют иудеохристианские сюжеты и имена. Судя по всему, для них также важной является фигура “Люцифера” и в целом “ангелов”, связанные с ними идеи носят персекуторный характер.
Ранее встреченный ИР “Багорщик” категоризировался ими как ангел “Джаель Плач Холодного Дождя” и отделялся ими от прочих ИР класса “поллукс” как существо более высокого порядка, в то время как иные ИР класса “поллукс” являлись для них “нефелимами”.

Новый вид ИР класса “Зевс” - родственный классу “поллукс” тип, единственным встреченным представителем которого является “Багорщик” или “Джаель Плач Холодного Дождя”.
В отличии от родственных ему видов ИР обладает крайне высоким классом опасности и не продемонстрировал подверженности исследованию или значительному воздействию методик Союза. Обладает значительным контролем над родным ему микроизмерением и способностью открывать переходы между Ближней Орбитой и миром Консенсуса.”

“Приложение №3: Использованные приборы методики.
1) Гиперкосметика и набор эпидермальных имплантов для корректировки внешности агента.
2) Гипердиагностика, утилизирующая познания гипермедицины для оценки физического состояния ИР.
3) Комплекс боевых тренировок пустотных десантников.
4) Усилинные нанитами транквилизаторы, способные воздействовать на ИР со смешанной транспронстравенной физиологией.
5) Генератор пространственных туннелей микроизмерений.
6) СВЕРЧОК.
7) Пси-продукция пК частиц для создания камуфляжа ИР.
8) Пси-сканирование топологии микроизмерения.
9) Духи с феромонами.
10) Пси-сканирование транспространственных ИР.
11) Пси-сканирование людей на поиск воздействия транспространственных ИР.”

“Приложение №4: Оценка агентов.
Маэстро: проявил базовые компетенции, требующиеся от полевых агентов Союза. Способен к инноваторскому мышлению. Способен к независимым операциям.
Лафет: проявил базовые компетенции, требующиеся от кураторов. Требуется работа над повышением скорости оповещений о входящих угрозах.”

“Приложение №5: Взаимодействия с Массами.
Использование ложной личности кантри певицы “Молли Дэннисон”.
Неназванная встречающая певцов женщина: совместными усилиями вместе с Маэстро удалось убедить дать проход на корабль.
Неназванная фотограф: удалось убедить не делать фотографии агента Рефери.
Певец МакГинли: при попытке сексуальных домогательств к агенту Рефери был подвержен вышеуказанной методике №3. Нанесённый вред здоровью - средней тяжести.
Неназванные обыватели, наблюдающие инцидент с певцом МакГинли: высказали вербальное одобрение действий агента Рефери по отношению к певцу МакГинли. Риск раскрытия работы методики №3 минимален.
Неназванный бармен: предоставил агенту Рефери бутылку виски, необходимую для воплощения плана по поимке Янга.
Охранники Янга - Дуглас и Джо: Дуглас, испытывая противоречивый любовный аффект к агенту Рефери, попытался предотвратить её проникновение в каюту Янга, а при попытке применить на него методику №9 перешёл к эксплозивному типу поведения и инициировал драку с Джо, который, в свою очередь, был расположен к агенту Рефери более благодушно. От дальнейшей эскалации конфликта помог блеф о принадлежности агента Рефери к “поллуксам”.”

“Приложение №6: Личная оценка миссии.
Несмотря на серьёзные неполадки оборудования, приведшие к нежелательным последствиям для физического и психического здоровья агента Рефери силами ячейки удалось заполучить крайне ценную информацию о новом виде ИР и особенностях их отношения с “поллуксами”, что может оказать значительную помощь при дальнейших подобных контактах и позволит разработать новые методики противодействия новым угрозам Консенсусу.”

После того как регхедка вывела всех троих на улицу, братья Гаворн быстро признались, что это они пытали и убили местную друидку Вурнис, чтобы узнать местонахождение древней эльфийской гробницы в Лонливудском лесу, легенды о которой они слышали в «Лгуне» от подвыпивших лесорубов и охотников из числа старожилов. Пусть никто из тех не знал где она на самом деле находится, ибо сами слышали рассказы о ней лишь из вторых или третьих уст.
Тогда они обратились к Вурнис. Та не стала скрывать что в лесу действительно есть какой-то мавзолей, но отказалась отвести их туда, даже за долю сокровищ. В ходе возникшей ссоры, слово за слово, дело дошло до драки. Братья одолели друидессу, но даже под пытками Вурнис ничего им не сказала. Тогда они убили ее не желая, чтобы та донесла на них или начала мстить. После этого они решили сами найти гробницу, подолгу уходя в лес.
В конце концов троица наткнулась на древнее захоронение и даже сумела поживиться кое-какими ценностями из нее, но при этом они потревожили дух давно мертвой эльфийский воительницы. Еле унеся ноги от мстительного спектра, неудавшиеся расхитители гробниц планировали через какое-то время попробовать вернуться за остальными сокровищами, но тут объявился Белый Лось, который стал терроризировать Лонливуд, нападая на всякого кто пытался войти в лес.

  Марла обняла его. Крепко, будто уходит надолго. Очень надолго. Медленно гаснущие фары полицейской машины помогли Рамону заметить, что девушка покраснела. Кажется, что она хотела что-то сказать, но увидела, как учитель чертит на площадке круг, и побежала к нему.
  Раш восседал на камне, скрестив ноги. Плед с энергооружием лежал на его коленях, пёс лежал перед ним, внимательно наблюдая за суеверами. Когда Моралез приблизился, агент указал на место рядом.
  - Хороший улов, возьмём сразу троих, - сказал он, надевая перчатки из ионной ткани. Те, почувствовав рядом рукава комбинезона, выглядывающие из куртки, мгновенно примагнитились к ним, плотно облепили его пальцы - Лепи дермы Саржа и Медды, когда я скажу.
  Шаманский круг состоял из зигзагообразных лакотских узоров, точек и неясных фигур, похожих на трёхпалые лапы. Окончив его четвёртый слой красным песком, Хрипящий Конь воткнул в каждую точку горелые палки, раздваивающиеся на вершине, а на каждую трехпалую лапу положил какие-то блестящие камни и осколки стекла. Цапля-Без-Головы торопливо достраивала четырехслойный круг синим песком и окропляла узоры вокруг палок некой жидкостью из пластиковой бутылки. Фармер же был лишён наручников и неподвижно стоял в западной части площадки, не пытаясь бежать.
  Никто из них не подозревал, что Псевдо-Видящие устроили засаду.
  Всё благодаря Ацтеку. Рамону Моралезу. Ицли, Богу Каменных Ножей.
  Он обошёлся лишь финальным внедрением правильной команды в подсознание девушки, предупреждая случаи, если что-то пойдёт не так. Никакой крови и грохота выстрелов, пусть Раш, Дэшиэлл Доу, Пёс-Из-Паутины и желал насилия сегодня. В остальном, заслуга Моралеза - выполнить задачу одними разговорами. Сегодня с его языка тёк мягкий обсидиан.
  Круг был закончен. Хрипящий Конь занял северную сторону площадки, сняв ботинки. Цапля-Без-Головы тоже разулась, села на южной стороне, бросив мимолётный взгляд на Рамона. Фармер откинул свои туфли в кустарник после громкого окрика своего пленителя. А сумерки наступили.
  - Время пошло, лакота, - тихо буркнул Раш, запуская таймер электронных часов.
  И когда оглала-лакота запели, одновременно, не сверяясь ни с какими часами, на Рамона рухнуло отчаяние. Сдавливающее сердце и лёгкие, похожее на паническую атаку, чувство навалилось, стоило суеверам раскрыть рты и завыть. Эта песня, где слился грубый и израненный голос Линкольна и звенящий жизнью голос Марлы, будто мешала Моралезу дышать, ударила его приступом необьяснимой тревоги.
  Это был Оду, язык духов, на котором пели Толкователи Грёз от Аляски до Огненной Земли. Универсальный ключ к миллиардам типов ксеносов, что просачиваются из подпространств в Консенсус, многогранный звук доброй воли и мирного сосуществования. Когда суевер поёт на Оду, с его языка тоже летит обсидиан, микроскопические зазубренные частицы вулканического стекла, выкованные Ицли. Своим голосом певец Оду может сотворить с любым ксеносом всё, что ему позволяют собственные традиции. Всего лишь напряжением голосовых связок и правильным дыханием.
  Почему Рамону стало страшно?
  Его голос, его обсидиановая песня также имела власть. Ацтек так сильно вонзил свою команду в мозг девушке, что она готова подчиниться ему, даже если её учитель будет мучительно умирать в шаге от неё, даже если солнце взойдёт и в этой команде не будет надобности. Ментальные методики Ацтека сильны.
  Но почему Рамону страшно?
  - Три минуты, Барьер понижен, - сообщил Раш, сверившись со сканером.
  Реальность за линзами очков окрасилась в красные и синие тона, приобрела необыкновенную твёрдость и остроту гранях. Линкольн кричал таинственные слоги неестественно громко, будто в микрофон, в четком ритме запрокидывая голову назад и затем прижимая подбородок к груди. Марла подхватывала куплет своим высоким сопрано, мотая головой из стороны в сторону, отчего её чёрная коса извивалась по спине, словно змея. Ощущения мира, подножия Громового Утёса насытились свободой и силой духов. Такое хрустящее на кончиках пальцев чувство чего-то большего, чем мир, Ацтек помнил очень хорошо. Он испытал его впервые, когда попал в подпространство Барона.
  Почему Рамону страшно? Там он был беспомощен. "Офикиус" играл с ним в поддавки с самого начала, мог раздробить его на молекулы одним своим смехом. Слетающий с языка обсидиан, колющий разум, не причинил бы ксеносу вреда.
  Почему Рамону страшно сейчас? Он был беспомощен всегда. Алехандро Родригес, одноглазый вербовщик, не поддался спокойным, взывающим к здравому смыслу командам. Там, в лабиринте Тепито, он всадил усыпляющий дротик в Рамона, зациклившись о собственной задаче, не о комфорте цели.
  Почему Рамону страшно сейчас, когда он развил ментальные методики до такого уровня?
  - Пять минут, ксеногейт открывается, - доложил Раш, после прошипев - Тормозит, сука.
  Мощь слетала из иссечённых шрамами губ Хрипящего Коня, а магические слоги Цапли-Без-Головы держали этот звуковой поток под контролем. Было почти визуально проявлялось то, как песня скручивается в смерч и врывается в укрытое тенями изображение фонтана, в ребро Утёса. Очки Моралеза запотели, во рту возник кисловатый привкус, дышать стало ещё труднее. Приступ, вызванный сумеречным Оду, не собирался отлипать от Ицли Рамона.
  Так почему же Ицли Рамону страшно?
  Он был беспомощен сегодня.
  Линкольн Хрипящий Конь мог несколькими слогами натравить на него зародышей-колуберов, если бы почувствовал угрозу. Цепные псы из племенной полиции могли прийти на его зов, расстрелять его без суда и следствия. Цапля-Без-Головы могла серьёзно ранить его кухонным ножом, если бы её загнали в угол.
  Духи, те, которые вот-вот проявятся в Консенсусе через брешь Утёса. Если они учуют агентов "Горячки", они не станут слушать речи Моралеза. Они не дадут ему даже сказать слово.
  Лучевое оружие, пистолет, нож, начиненные дымными зеркалами мета-образами гранаты помогли бы Рамону в борьбе с проблемами, когда от разговоров переходят к насилию.
Но насилие способно быть таким же незримым, быстрым и бескровным, как и короткий приказ следовать в машину.
  Альберт Вёллер, этот франт в неуместном пиджаке и с ровными шрамами от уголков губ вдоль щёк. Он знал о ментальных атаках очень много. Его LMI-59, замаскированная под перьевую ручку "моргалка" могла частыми вспышками загружать в голову разумных существ вихри метаобразов, позволяя буквально пытать людей. Песни из диснеевских мультфильмов, гомонящие в голове жертвы одновременно, видеохроники Вьетнамской войны, записи работы скотобоен, даже снафф-фильмы (но, кажется, это было всего лишь шутка Вёллера) - эти массивы изображений и рождённых ассоциациями жертв звуков сводили с ума в кратчайшие сроки, превращая опасных, способных метать огонь из жезлов суеверов в обыкновенных мужчин и женщин, ослеплённых и оглохших, не способных сражаться далее.
  Что было у Рамона?
  Чем Рамон мог ударить, раня не плоть противника, но разум?
  Освоив мягкие стили ментальных методик, Ицли Рамон должен иметь и жёсткие.
  Тогда страх отхлынет от его души сердца.
  - Семь минут. Ксеногейт открыт, - Раш повернулся к напарнику, положил руку ему на плечо - Нормально? Дышишь странно. Лепи дермы.

  Гармонит. Это обращение священника стаи к старейшине напомнило Джейн о вздорных слухах, которыми перебрасывались меж собой воины Каинового Меча из Мехико-Сити. То были истории о потомке или, в иных версиях, о сире самого Саши Викоса, об Изверге, что отыскал в Турции некий храм и обитавшего там некоего демона, богопротивного чудовища, сминавшего всякий разум, как человек комкает бумагу. Сей демон надел личину богини греков Гармонии, покровительницы союзов меж мужьями и жёнами, и намеревался подчинить древнего Цимици себе, но сам был задушен толстыми, как стволы деревьев, руками не-мёртвого монаха, как только принял облечённую в плоть форму.
  Пусть эти пустые, сказочные россказни могли вызвать в каините-слушателе усмешку, один факт в них странным образом не менялся, как бы не приукрашивал каинит-рассказчик. Турция, где Гармонит нашёл свою Гармонию, в те времена звалась Державой Ромейской, чьей столицей был Златой Град Константинополь. И был в те времена Новый Рим богат и могуч, не зная ещё о смрадных полчищах крестоносцев и турков, что в будущем овладеют стенами его и разорят дворцы.
  Познавший бездну времени, понимала Джейн, вставал сейчас со своего места и оглядывал стаю пустыми глазами.
  - Коли это ночь храбрости, скажу и сам, чтобы вы мужались.
  Облекая мысль в древнеанглийскую речь, голос Ливелия был глубок и глух, в нём смешались тени хрипов и стонов, будто говорил израненный и мучимый вечной болью и потерей крови. Но этот голос был полон не жалости к себе и своим ранам, но твёрдости и смирения, смелости пред лицом длящегося без конца небытия.
  - Тот, кто написал сии иконы, умер девять лет назад. Те, кто вышил узоры на сих занавесях и выложил мозаику, лишь вторили ремеслу древних мастеров, не бывавши на их родине, - монах движением руки обратил внимание сынов и дочерей каиновых на украшения ложи - Я был там, в Златом Городе, и видел не копии, но истинный восторг из золота, красок и тканей. И видел я Геенну, что хлынула на сей Город, равного которому нет. Затем видел вторую. Затем третью. Четвёртую и пятую. Шестую и седьмую, что полыхнули на горизонте ложными солнцами. А деды мои, Дракон, Йорак и Демдемех, и бабка моя Картаририя, все они видели Геенны, алкающие их крови в их же гнёздах. Вот как много Геенн видел мой род. И всякую Геенну считали последней для всего сущего.
  Закрыв крохотную в сравнении с пальцами Цимици книгу, лишённую обложки, он нагнулся и положил её на стол, спрятал руки в рукава ризы. Неужто в самом деле ранен был великан, говоривший столь горьким от мук голосом? Ведь с уголка его губ сбежала тончайшая струйка крови и булькающие звуки вплелись в этот голос.
  - Всякая Геенна, что я видел, вырвала из меня, людей, нелюдей и катаканов вокруг кровь холодную и горячую, заставила биться насмерть и хранить веру и стойкость в душе. Однако стяжал я и мои друзья победу над славящими Сета и Ассама, над колдунами и дьяволами, над зверьми и людьми, - тёмно-красный, почти чёрный вязкий ручеёк скользнул по подбородку Ливелия и уронил каплю на пол - Ложный бог египтян сейчас ворочается в этих лесах. Его братья поднялись из своих могил. Чернокнижники впитали в себя силу, какая рвёт ткань мира. Но эти дни и ночи, что случатся дальше, будут лишь восьмой Геенной, увиденной мной. И вы увидите то, что будет после неё, коли ваши души обретут мужество и веру.
  Ливелий издал протяжный хрип, будто прочищая горло, и чуть качнул головой вправо, отчего стая услышала тихий костный щелчок.
  - Ибо ваша стая будет охранять ключ к победе над Патриархами, нашу библиотеку.
  На гладком виске монаха сама собой открылась рана размером с крупную монету, что тоже закровоточила, и над лысой бровью разверзся кривой порез, откуда кровь сбежала на его веко и залила глаз.
  - Земля вокруг сего здания, входы и выходы, окна и двери во внутренние секции нашего домена - таково место вашего будущего бдения. Катаканы из змеиного рода, нелюди и чародеи будут желать войти в наши стены и будут должны встретиться с вашей яростью и силой, - Ливелий, тёмно-красный одним оком, не моргнул и вновь оглядел стаю, подолгу задерживаясь на каждом сыне и дочери Каина - Скажите мне, не-мёртвые друзья, какой мощью вы владеете, дабы защитить наше собрание знаний? Чего должны бояться те, кто дерзнёт взять библиотеку штурмом или же проскользнуть незамеченным?

"Какой упертый пендехо", – беззлобно подумал Моралез, когда Линкольн вздумал отрицать существование вампиров. Не то чтобы он ожидал от этого ИР какой-то гибкости, но случай был прямо показательный. "Небось начнет выдумывать объяснения даже тогда, когда кровосос будет грызть его за пятку. Я прямо лучше начинаю понимать Раша".

– Отвечаю, они были вполне реальны, эту встречу я не забуду никогда. Эту вонь паленого... – Рамона передернуло, но в следующий момент он уже улыбнулся и перевел взгляд на девушку. – Не удалось спросить у них тогда, какие духов это было дело, потому что я начал видеть куда позже. Понимаешь, мы начинаем понимать что-то совсем не тогда, когда вокруг нас что-то меняется. Посмотри на этого марикона в красном. У него сейчас совсем не нормальная ситуация. Обычное его состояние – надувать щеки, доказывая всем, какой он важный и серьезный. Разборки там между пацанами, пушки, бабки, все дела. Сейчас он вне своей стихии, упрямо ждет гибели, а она все не идет. – Рамон подмигнул Коню. – Но разве он видит? Пробудился ли он от своей спячки? Нет, он продолжает видеть сны. Так и я тогда, отнесся к упырям как к еще одним бойцам картеля, просто, знаешь, зубастым. И орущим в огне. Мы понимаем что-то только тогда, Марла, когда меняется что-то здесь, – он постучал себя пальцем по лбу. – Измениться должны мы сами, хотя подтолкнуть нас могут и внешние обстоятельства. И тогда спадает пелена... одна из многих, ведь путь только начинается.

Рамон помолчал несколько мгновений, взгляд его посуровел. Он позволил еще одним воспоминаниям, старым эмоциям просочиться наружу.
– Мой сон... Божество предупреждало о своем приходе. Оно выбрало себе проводника – не меня, была там одна девчонка... Кукулькан жаждал жертв. Именно он забрал тогда мою дочку, она умерла во сне.

Ацтек помолчал еще немного, побарабанил пальцами по столу. Затем криво ухмыльнулся.
– Но я итак что-то много болтаю, верно? Надо же что-то оставить и на вечер.

Виктор вел свой форд-F по направлееию указанному Эбигейл.
В трущебах было что-то, что нравилось Вербене. Благополучные районы за внешним лоском скрывали гнилое нутро из смеси камня, стекла, амбиций и предательства. Показная цивилизованность и гонка за наживой. Видимая чистота, за которой нет ничего, кроме аллергии, которая уже стала бичом городских жителей и грозит стать начтоящей чумой двадцать первого века. Глубинка, с фермами, культурами и скотом не многим лучше - установленный порядок зачастую идет вразрез с законами Матушки Природы, и чем большую прибыль желают люди, тем дальше они от жизни.
Здесь же, вдали от центральных улиц, все по другому. Жизнь здесь идет своим чередом, пролазя во все щели. В проламывающих асфальт корнях и травах, в копошащихся в мусоре енотах и собаках, которые, к слову, от бесконтрольного скрещивания приближаются к своей дикой, естественной форме. Жизнь забирает свое клопами, блохами и крысами... И даже люди куда ближе к настоящим законам жизни. Самый сильный, быстрый, хитрый получает все - деньги, крышу, самок. Здесь нет места чванливому ханжеству, и каждый получает то, что заслуживает здесь и сейчас, не взирая на былые свершения или заслуги родителей. Другие бы сказали - "Дикость". Но дикость, это лишь близость к своему назначению.

Остановив пикап рядом с воротами, Виктор вышел из машины и подошел ближе, осматриваясь. Предупреждение о стрельбе должно было быть просто запугиванием, но проверять, на сколько оно правдиво все-же не хотелось. В конце концов, то, что он может исцелить почти любую травму или болезнь, не отвечает на вопрос, кто будет лечить его самого, если его подстрелят.

  "Эти горы убьют меня", - думал эльф, спускаясь обратно, в поисках своих товарищей. Он уже изрядно замерз, лицо было обветрено, а волосы, торчащие из под капюшона покрылись слоем инея. Ему никогда прежде не приходилось пробираться сквозь такие снега. Хотя его и предупреждали о подобных условиях в этой экспедиции, он попросту оказался не готов к такому.
  Когда Сарндан увидел костер, собаку и фигуру человека, в которой чуть позже узнал их проводницу, в душе появилась надежда на то, что его группа жива, что могут быть выжившие.
  -Рита! - вскликнул он и махнул рукой.
  Как только женщина встала и сделала ответный жест, эльф краем глаза заметил движение в снегах. Огромная горная кошка уже приближалась к ним. Эльф прежде не сталкивался с такими большими, в горах на его родине водились подобные, но они были значительно меньше. Поэтому, как только зверь совершил прыжок на проводницу и издал ужасающий рёв, будто человеческим голосом, ноги следопыта сами попятились назад в попытке убежать. Эльф смог остановить себя, когда увидел, что пёс проводницы, будучи гораздо меньше этой кошки, набросился на нее. В этот момент он понял, что оторваться от хищника по такому снегу у него не получится, единственное, что мог сейчас сделать, попытаться ранить зверя, чтобы хотя бы замедлить его.
  Сарндан быстро взял лук в левую руку и, достав стрелу, начал целиться в огромную кошку. Раздался привычный звук спуска тетивы, и через мгновенье стрела вонзилась в зверя, а эльф начал движение назад по рыхлому снегу, чтобы сохранять дистанцию с врагом.

  Заралл выдохнул сквозь зубы, когда вытянул голову подростка из бочки, держа его за пучок дредлоков. Лицо чернокожего парня было похоже на какой-то очень сильно помятый фрукт, слишком долго бившийся о стенки ящика в кузове фермера.
  Дурная метафора. Но точная. Давление воды в бочке, усиленное Зараллом в несколько раз, будто сотней молотков колотило по его голове со всех сторон, сломало ему нос и хрящи ушей, выбило большую часть зубов и превратило глаза в вздутые незрячие шайбы.
  - Мы не остановимся, нефилим. Пожертвуем нашими душами ради встречи с ним, - сипло повторил свои слова Аракуэль, с омерзением глядя на хватающего ртом воздух подростка - Дай нам последний ответ, и мы излечим твои раны.
  Заралл молчал, скрипел зубами, не ослабляя хватку. "Мы". "Нашими". "Нам". Будто бы Аннунаки, который сейчас говорил голосом щуплого и покрытого язвами бывшего вожатого бойскаутов, обращался к нему, а не к пареньку. Будто изо всех сил пытался убедить Заралла в том, что пытки тринадцатилетнего - то, чему будет рад Господь и его Воинство.
  - Б... б... - парень закашлялся и выплюнул зуб, провёл языком по разбитым в кровь губами - Баг... Багорщик... Он будет... будет между Рандольфом... и Ф-форт Пиллоу...
  - Хватит говорить это бессмысленное прозвище. Мы знаем его настоящее имя, - Аракуэль скривился и вопросительно взглянул на Заралла.
  - Рядом с Мемфисом, - он вздохнул, сразу вспомнив этот участок Миссисипи - Пара церквей в лесах. Пароход дойдёт за пару часов. Или три.
  Затем посмотрел на Аракуэля. И отпустил парня. Тот упал на колени, затем завалился на бок, кашляя и дрожа всем телом, со скованными наручниками руками за спиной.
  - Хватит. Джаель отправит нас в Бездну во второй раз, когда мы его встретим. За это. Отдай ключи.
  - Джаель улыбнётся нам за то, что мы избавимся от отродья, - глядя на плюющегося кровью подростка, Аракуэль сложил руки на груди и мотнул головой в дальнюю сторону рубки - Брось его в бак. Он будет искрой зажигания.
  Заралл издал глухой рык и опрокинул бочку ногой, на мгновение ослеплённый яростью. Грех обвивался вокруг его сути всё плотнее, причиняя боль, мешая видеть. Вот зачем этот генератор. Вот зачем Аракуэль установил его не на носу парохода, а в рубке на капитанском мостике. Вот зачем нужен бак в человеческий рост на его боку. Ложь оскверняла его деяния ради высшего блага с самого начала.
  - Кто ещё в опасности?! Что я ещё должен сделать ради того, чтобы встретиться с Джаелем?! Выпотрошить труп этого ребёнка и разложить его кишки так, как делал рыцарь Кезеф?! Как низко я должен пасть, чтобы мы нашли Воинство?!
  Аракуэль отшатнулся к своему детищу, Двигателю Небесных Рек, под его мокасинами захрустели магические печати из речной гальки и древесных ветвей. В страхе от сжавшего кулаки Заралла, он даже прикрыл руками пучок трубок на боку генератора, по которым текло только ему известное химическое топливо. Лжец знал, что достаточно пинка, и неделями собираемый механизм сломается, взорвётся и обварит всех, кто будет рядом.
  - Нам известно имя ангела. Знаем, где он скрыт. Знаем, как настроить двигатель, чтобы нас перенесло на его план. Знаем, как напитать нас Верой без вреда людям, - сделал особое ударение на последних словах Аракуэль, глядя на Заралла исподлобья - Но без крови, без сути ангелов ничего не получится. Я знал, что ты откажешься, скажи я об этом сразу. Это единственный способ.
  - Мы, МЫ, МЫ АНГЕЛЫ! - закричал Заралл, ударяя себя кулаком в грудь, по его щекам текли слёзы - Сожги в этой топке меня! Я добровольно жертвую собой! Пусть так, но только не ребёнка! Не того, над кем я только что издевался!
  - Было бы так просто, я бы сам запер себя в баке, - позволил себе горько ухмыльнуться Аракуэль - Мы осквернены Бездной. Навечно.
  Аннунаки указал на корчащееся на полу рубки тело.
  - Они - нет. В них есть частицы Воинства. Память о том, как воистину выглядело бытие ангелом. Бездна вымыла из нас эти частицы, а они продолжили существовать до этого времени. Это единственный ключ от Врат Господних, Заралл. Весь их бред про Осенние Дворы и подменышей... Это всё ещё дитя падшего и человека, внук Тиамат, кочующая душа. Вспомни, что они делали до Бездны. Вспомни и пойми, что мы вправе поступать с ними так. Обязаны. Должны. Чтобы встретиться с Воинством.
  Заралл смотрел на изуродованного давлением воды, чуть не утопленного в той бочке подростка. Волей забивал память о преступлениях нефилим дальше во тьму вместе с гневом, который колючим огнём лизал мышцы его рук.
  - Это будет концом. Концом нашего путешествия. Нас троих, а затем всех мятежников. Мы заслужим прощение, Заралл. Цена этого, - Аракуэль сголтнул - Перед тобой. Чудовище, которое надо было наказать давным давно. Пожалуйста.
  Подросток хрипло дышал, вокруг его головы натёк небольшой кровавый нимб. Потерял сознание.
  - Если ты обманешь меня снова, - Заралл бросил короткий, но испугавший Аракуэля ещё сильнее взгляд - Я не смогу тебя простить.
  И нагнулся, чтобы поднять нефилима с пола.

***

  Пластиковая птичка-маятник на стойке медсестры клюнула воду в чашечке и снова отклонилась назад, блестя на восходящем солнце синей шляпкой. Филипп всё смотрел на неё, ничего не слыша, не сразу обратил внимание на Саманту, когда она вышла из палаты.
  - Фил? - женщина мягко потрясла его за плечо.
  Филипп поморгал и провёл перебинтованной ладонью по лицу.
  - Ты... Ты в порядке?
  - Нет. Нет. Меня... Ограбили. Какие-то наркоманы. Вчера, - он потряс головой, избегая взгляда в глаза Саманты, красные от слёз - Приехал, как только узнал.
  - Господи... Как будто кто-то проклял вас всех... Кларенс сейчас спит. Медсестра сказала, что к нему можно только родственникам. Я знаю, вы с ним...
  - Нет, пусть спит. Просто скажи, что с ним случилось. Ты... так толком и не объяснила, - Филипп смотрел куда-то в пол, пока жена Кларенса с трудом подбирала слова, переминаясь с ноги на ногу.
  - Час назад, может, меньше... Он вдруг подскочил с кровати, свалился вниз, разбудил меня... Это как будто... Я не знаю... Будто он тонул, Фил. Глотал воздух, весь посинел... Мне до конца жизни будут его глаза мерещиться... В них как будто камешки застряли цветные, я не знаю... Может, мне показалось от страха, - Саманта уперла одну руку в бок и показала другой куда-то вдаль - Эти тупые клуши говорят, что это, блять, сердечный приступ. Какой это к чёрту сердечный приступ, если Кларенса как током било, он по всему полу барахтался и не мог вдохнуть?
  Час назад Филипп был в Бартлетте, пытался проследить за тем кантри-певцом, который... что, был тоже с этой ангельской войной в голове? Он видел что-то в этом мужике, петлял за ним по всему пригороду, надеялся проскочить в бар, куда он успел юркнуть. Затем на Филиппа... нет, Царя чёртовых Утопленников налетели эти торчки. Никаких разговоров, просто нож в бок и битой по голове. Заралл, совсем недавно будто бы заново научившийся превращаться в живой туман и водяной поток, не успел ударить в ответ хотя бы несколько раз, как первый ублюдок сломал ему запястье, а второй, крича что-то про Ад, полоснул ножом ему по горлу.
  - Он же бросил пить... И курить стал раз в неделю, когда уснуть не может. Это какой-то синдром отмены? Из-за этого он так... - Саманта прицокнула языком, обняв себя, нервно засмеялась - Вчера он вообще говорил, дурак, что в зал запишется. Записался, блять.
  Филипп физически ощущал муки Кларенса, оглох от этого беспомощного бульканья и хрипов внутри своего черепа, пока те ублюдки охаживали его ногами и битой. Заралл ощущал, как раздробленные кости срастаются, а кривые порезы затягиваются, ослеп от сияния вырванной из Кларенса Веры, окутывающей человеческую оболочку Ламассу водоворотом могущества. Заралл, приказывая своей оболочке встать, желал напомнить этим наглотавшимся ядами смертным, кому они бросили вызов, считал, что чудесно исцелённый им от зависимостей Кларенс пусть и страдает сейчас, но будет рад, что его жертва не напрасна. Филипп не хотел, чтобы его друг погиб. Из-за него.
  - Фил? Ты чего? - Саманта помахала рукой перед его опустошенным лицом.
  Филипп не стал калечить тех ублюдков в ответ, даже не задумался, чтобы напустить им в лёгкие воды, как делал со смертными десятки тысяч лет назад Заралл. Филипп превратился в густой туман, всё ещё горя впитанной, несмотря на расстояние в полгорода, Верой и сбежал. Унёсся на порыве ветра по крышам, проскользил по ручью через парк и обернулся человеком на каком-то пирсе, голый и замёрзший. Ему повезло, что кошелёк он оставил дома. А дома его уже ждал автоответчик с голосом Саманты на повторе.
  - Я снял... Снял, перед тем как приехать. Вот, - Филипп опять мотнул головой, вытянул из рваного в нескольких местах кошелька пять сотен и протянул женщине - Если страховка не всё покроет, - он понимал, что сейчас ему скажут в следующий момент, и быстро спохватился, соврав безупречно - Я ему должен был. Как раз пятьсот. Покер.
  - Ты проиграл этому псу пятьсот? - после долгой паузы Саманта выдавила улыбку.
  - Мне очень жаль. Скажи, что я приезжал. И позвони, когда очнётся, - он обнял её и сунул деньги в карман её толстовки - Мне нужно с ним поговорить.
  Спустя четыре часа Филипп узнал, что Кларенс заснул навсегда.

***

  БЛЕДНОЕ ОБМЕЛЕВШЕЕ МОРЕ.
  ВСЕ ЕГО СОЛЁНЫЕ БЕРЕГА МОИ.
  ВСЁ, СТЕКАЮЩЕЕ С БЕРЕГОВ В ВОДУ, МОЁ.
  БЕЛИАЛ, СИЛА БЕЗДОННЫХ ГЛУБИН, КИВАЕТ МНЕ, МОЛЧА УВАЖАЕТ МЕНЯ.
  ЖЕСТОМ ПОКАЗЫВАЕТ МНЕ, ЧТО Я ПОЛЕЗЕН КРОВАВОМУ ЛЕГИОНУ.
  ДВИЖЕНИЕМ УГОЛКОВ ГУБ ГОВОРИТ, ЧТО Я ВАЖЕН В НАШЕМ МЯТЕЖЕ.
  ЧТО Я ВАЖЕН РОДУ ЛЮДСКОМУ.
  Я - ЗАРАЛЛ, ЗОВ УТОНУВШИХ СОКРОВИЩ.
  И Я, ЛАМАССУ, ХОЧУ ПОКАЗАТЬ ПОТОМКАМ ПРАОТЦА И ПРАМАТЕРИ ТО, ЧТО ОНИ СКОПИЛИ НА ДНЕ РЯДОМ С МОИМИ БЕРЕГАМИ, НА ДОННЫХ РАВНИНАХ ОАЛЕАТОНА.
  Я СОХРАНЮ ИХ ЧАШИ И КУВШИНЫ, ОБНЯВ ОБОЖЖЁННУЮ ГЛИНУ ПЁСТРЫМИ ВОДОРОСЛЯМИ.
  Я СОХРАНЮ ИХ ЛОДКИ И КОРАБЛИ, ПОСЕЛИВ МЕЖ ДОСОК ЯРЧАЙШИХ РЫБ И КРАБОВ.
  Я СОХРАНЮ ИХ ЖИЛИЩА И СУНДУКИ, УКРАСИВ КАМНИ И МЕТАЛЛ ФРЕСКАМИ ИЗ КОРАЛЛОВ.
  Я СОХРАНЮ КОСТИ ИХ ЖИВОТНЫХ, СПРЯТАВ ОТ СКОРБИ ЧЕРЕПА И РЁБРА ДАВЛЕНИЕМ ВОДЫ.
  Я СОХРАНЮ ПЯТЬ КИАТУМНЫХ СТАТУЙ БЕЛИАЛА, УНЯВ БЕСКОНЕЧНЫЙ ЖАР ПРОХЛАДНОЙ ПОЛУТЬМОЙ ДНА.
  О, ЭТИ СТАТУИ.
  НЕ Я ИХ СОТВОРИЛ, НЕ Я СДЕЛАЛ ИХ СТОЛЬ ПРЕКРАСНЫМИ.
  НО Я ИХ РАССТАВИЛ МЕЖ УТЕРЯННЫХ ЛЮДЬМИ ВЕЩЕЙ ТАК, ЧТО ВСЯКИЙ НЫРЯЛЬЩИК БУДЕТ СЧАСТЛИВ.
  ЛЮДИ ВИДЯТ ВЕРХУШКИ СТАТУЙ БЕЛИАЛА, ВЫГЛЯДЫВАЮЩИЕ ИЗ-ПОД ВОДЫ БЛЕДНОГО ОБМЕЛЕВШЕГО МОРЯ.
  ЛЮДИ ХОТЯТ УЗНАТЬ, ЧТО ЖЕ ОНИ УВИДЯТ, ЕСЛИ ЗАДЕРЖАТ ДЫХАНИЕ И ПОГРУЗЯТСЯ В МОРЕ, РАСКРЫВ ГЛАЗА.
  СКОРО, СОВСЕМ СКОРО ЛЮДИ ПОЙМУТ КРАСОТУ ТОГО, ЧТО ХРАНЮ Я ПОД ВОДНОЙ ТОЛЩЕЙ, НА РАВНИНАХ ОАЛЕАТОНА.
  И БУДУТ СЧАСТЛИВЫ.
  НЫРЯЙТЕ.
  НЫРЯЙТЕ И УВИДИТЕ.
  УВИДИТЕ, КАК КРАСИВО Я РАССТАВИЛ ВАШИ СОКРОВИЩА.
  Я - ВАШЕ СОКРОВИЩЕ.
  Я ЗОВУ ВАС.
  НЫРЯЙТЕ.
  ПРОШУ ВАС.
  НЕ БОЙТЕСЬ.
  НЫРЯЙТЕ.
  ПОЖАЛУЙСТА.

***

  - Кррокл. Сохранил три шара памяти. Большой вес. Найду сумку. Позже, - отчитался младший хирург, когда из-под чана с ИР выкатились три капсулы с воспоминаниями. Один из них был размером с шар для боулинга, остальные величиной были похожи на крупные ананасы.
  Габриэлла привыкала к новому инструменту поразительно быстро, перестраивая свой разум на отсеивание ненужной для исследования шелухи и усваивая только полезные данные из памяти ИР.
  Оказалось, что класс "Кастор" не имел возможности пользоваться проходами в другие микроизмерения также легко, как делают родственные им поллуксы. Именно использование энергии поллукса, выкачиваемой ИР-генератором на пятой палубе "Султана Кантри", должно было обеспечить касторам переход в подпространство Багорщика. Существовали ли другие способы перехода касторов за пределы Консенсуса, было неизвестно, но по-крайней мере было ясно, что при операциях против этого типа ИР можно было не тратить время на постановку квантовых помех. Достижение миллиардов параллельных миров для касторов было, к счастью, усеяно множеством препятствий. И этот феномен был связан с некой Бездной.
  Один из способов получения касторами Первичной Энергии из Масс имел сходство с методами тех же поллуксов, но с некоторыми нюансами. Да, касторы могли также заключать так называемые "договоры" с людьми, исполняя их желания и получая взамен устойчивость к внешнему влиянию и новые силы. Тем не менее, явление удалённого "осушения" заключившего договор человека с его последующей смертью Габриэлла наблюдала впервые за свой опыт. Она почти нащупала детальный механизм этого феномена, но на данный момент могла сказать только то, что договоры являлись для этого типа самым основным источником питания. А значит, самой главной слабостью. Если устранить всех, с кем кастор заключил сделки, и ИР будет беспомощен.
  Тот самый шар для боулинга, который хранил в себе инфразвуковой гул о морском дне и статуях некоего Белиала, был самым интересным, даже драгоценным из всех полученных капсул памяти. Ведь информация о подводных захоронениях в Мексиканском Заливе и Карибском Море, которые принадлежали неизвестным Союзу цивилизациям, были усвоены доктором Леблон не хуже, чем весь массив знаний о ксенобиологии и гипермедицине. Обширное гнездо ИР-кастора, ещё не похищавшего человеческие тела в те доисторические времена, находилось в прибрежной зоне Луизианы. С большой вероятностью, оно хранило в себе как артефакты, искажающие реальность, так и законсервированный запас Первичной Энергии.
  Габриэлла не могла навскидку назвать ближайший к этому "Оалеатону" населённый пункт. Но всё могло измениться, если ей покажут карту Луизианы.

"Да ну вас в жопу, договориться не можете", уныло думал Ацтек в адрес союзников, налегая на рагу. "Если сдохну, так хоть похаваю, не пропадать же добру", с висельным юмором подумал он. Помирать он конечно не собирался, но пожрать действительно стоило, раз уж все так затянулось. К тому же, набитый рот не предполагал необходимость немедленного ответа. А подумать было над чем, хоть Коралл и бубонил прямо в ухо в нетерпячке. Сейчас он блядь ему подтвердит – вытянется по струнке и в присутствии ИР отчитается, что приказ принял, допрос продолжается. Хорошо хоть этот самодовольный пендехо пока спокоен, но что сказать про Джеки-Нихера-Не-Чана?

Хрючево оказалось на удивление съедобным. Рамон бывало хавал и похуже. Особенно когда они с "Крокодилом" только приехали в Мехико – пожрать нормально не было ни времени, ни сил. Он расплылся в улыбке, проглотил очередной кусок и довольно покряхтел.
– Отлично, просто отлично! – сказал он, вновь "почесав ухо". За подтверждение сойдет. За сарказм – тоже, если Коралл умеет его понимать. Раш, тот вряд ли. А вот Марлину стряпню он хвалил вполне искренне.
– Оч вкусно. А Джеки, – он пожал плечами, – это интересный вопрос. Он как всегда сказал, что типа скоро, но зная его, думаю только к вечеру и явится. Он как кот, гуляет сам по себе. Но, я так понял, тут уже все безопасно? То есть волноваться за него не стоит. А до вечера, – он сделал широкий жест, – я работе мешать не стану. Марла, а вы как, не сильно заняты до тех пор? – Тут он скромно потупился, – хотя если у вас тоже дела, я пойму. Мы никогда не будем одиноки, пока у нас есть мечты, как говорил один мой знакомый.

На самом деле, Рамону никто так не говорил. Это сам Моралез любил потрещать с умным видом, придавая своим словам дополнительный вес при помощи безобидных уловок. И когда он попал в Союз, это желание усилилось, видимо в качестве компенсации за обилие умников вокруг.

Он приветливо улыбнулся Марле, стараясь чтобы это не выглядело для Коня как флирт, но одновременно чтобы Цапля поняла его желание с ней переговорить. На самом деле не такая уж сложная задача, если нормально уметь общаться. А пока дело не дошло до пушек, Рамон чувствовал себя вполне уверенно.

Прополоскав рот виски, Джулиан ввалился в Пнама Джо бар. Оценив состав посетителей, как удовлетворяющий своей цели, он устраивает попойку в честь возвращения из непростого похода. Не особо распространяясь о крайнем походе, поднимает обширную и популярную тему подводных тайн. Крепкий алкоголь льётся рекой, но опытный морской волк Джулиан умеет контролировать себя (и своё тело... и алкоголь в нём... и воду в нём...).
- В 77-м году грёбаный балкер Лукона утопил не только старое списанное железо под видом застрахованной на большие деньги дробилки для урановой руды, но и, впоследствии, нехилую часть австрийской верхушки, прикрывавшей эту афёру. Но то - в Индийском океане и давно. А в наших краях была такая... Цикада. Слышал я (многозначительный пьяный взгляд на нетрезвых собеседников), что её, кхм, начинка ещё злее. И грозит подтоплением таким рожам, что, скорее, нашедший её проплавает ещё меньше, чем Худ после Бретани.*
Дальнейшие истории становились всё менее информативными и внятными, покуда не настал подходящий момент для эвакуации в направлении домой под весёлые песни.

*существует легенда, что после уничтожения линкора бывших французских союзников Бретань английский линейный крейсер Худ был проклят. Так или иначе, менее, чем через год Худ был потоплен почти со всем экипажем

  Закончив погрузку, Боб тоже готовился ко встрече с вуду. Тут тебе и экстракт из десяти автомобильных ёлочек, превращающий всё что угодно в воздухе в 70% N2, 23% O2, 5% CO2, а остальное в воду. Запахи, частички кожи, пыль - всё это должно было уйти в небытие, и никакие духи с феромонами не достигли бы ноздрей мага, чтобы снова заставить думать о вечном, а не о деле. Тут и набор магических стекол-визоров, которые всё никак не доходили руки собрать в стильные очки с нулевыми диоптриями специально для деловых переговоров, и которые не вызывали бы вообще никаких подозрений. Тут и брелок с кусочком кварца, который нужно было синхронизировать с хрустальным шаром fullHD. Особым козырем был набор швейных игл, которые могли быстро соорудить сценический образ "Пинхеда", но это уже из разряда тяжелой артилерии, а не средством поддержки. Боб мог сотворить многое и интересное. Но, во-первых, это работало только пока магию напитывал Боб, а во-вторых, оно совершенно не помогало против тех, кто решал прикоснуться к твоим мозгам или к твоей карме. Против жриц вуду броней была лишь вежливость, и не факт, что она сработает на этот раз. Очень не хотелось приводить всю политику в русло ядерного конфликта и ядерного разоружения, если что-то пойдет не так.

  –Я тоже беспокоюсь за Джимми. Не скажу, что считаю его беззащитным, но и мне было сложно совладать со своими мозгами. Как бы в беду не вляпался. Сможешь смешать зелье, которое отключает эмоции, или чтобы периодически приводило мозги в порядок? Меня эти мороки откровенно смущают, и я не уверен, что вижу всё по настоящему. Бесит, если честно, - хмыкнул он.

"Яви на свет мне образ той, чей облик был прекрасен.
Чалиси имя было той. В анфас. Приказ сей ясен?"
"Яви на свет мне образ той, чей облик был прекрасен.
Вейкиша имя было той. В анфас. Приказ сей ясен?"

  Пальцы отбарабанили текст на клавиатуре, в лоток ушла распечатка пентакля в серых тонах, и пока старенький принтер кушал целлюлозу сантиметр за сантиметром, Боб концентрировался, чтобы выудить наиболее удачные ракурсы из воспоминаний о жрицах вуду. В конце концов, коллеги по цеху тоже должны были знать, кто есть кто в этом безумном мире. Когда заклинание закончило своё дело, у Боба оказалось на руках по десятку фотографий девушек, каждый с разного ракурса. По одной фотографии Боб прилепил на доску с заметками, остальные убрал в новую папку и запрятал в глубокий ящик стола.

  –Говоришь, воришка с отводом глаз? Ну.. Может быть, я не обращал внимания, если честно. Если хочешь, могу подложить ему химическую мину, почернеют руки и всё что он трогал, если сделать нужный импульс. Ибо нечего лапать комиксы, особенно, без предупреждения. Надо? - заговорщически улыбнулся парень, слово уже сделал гадость.

- Факты не существуют в отрыве от их интерпритации, моя дорогая. Вы должны знать, что любая научная основа - не более, чем теория, принятая в научном сообществе в данный момент, и коррелирующая с теми наборами данных, которые мы можем получить в настоящее время, и такая теория будет заменена как только появятся опровергающие ее факты. Взгляните, хотя-бы, на свежие изменения в таксономии, обусловленные новыми генетическими исследованиями. Есть большая разница между научным подходом и научным фундаментом. – Виктор, даже немного забылся, встал из-за столика и сделал несколько шагов вперед и назад. – Научный подход подразумевает критическое отношение к окружающему миру, и к известным аксиомам. Сомневаться в том, что известно - вот истинный научный метод. Научный фундамент, это лишь набор аксиом, принятых сегодня, и легко отбрасываемых завтра. Все то, от чего избавятся, как от Плутона в числе планет Солнечной системы. – В общем, Брайт не планировал лекцию прямо сейчас, но тот мятежный огонь, что загорелся в глазах девушки - его просто нужно было раздуть, ведь иначе ее ждало будущее очередного спящего ученого, пляшущего под дудку чуваков в костюмах, или, того хуже - стать одной из тех самых костюмов. Но стоит раздуть эту искру, это желание встать против системы, и, быть может, этому уму удастся увидеть больше, чем показывает союз технократов.
– Извини, сейчас не о то речь. – Виктор отпил из стаканчика, и поставил его на столик. – Со мной связалась одна девушка. И критический подход просто не позволяет мне ей довереть. – Брайт улыбнулся. – Она сказала, что у Дона проблемы, и что он скрывается от инспектора. Не то, чтобы я ей поверил, но если все так, возможно ему нужна помощь до того, как это дойдет до декана? Я не буду врать и говорить, что я единственный, кто может помочь. Я даже не уверен, что точно смогу чем-то помочь. Но помоему, Лоусону нужна помощь, а может и не только ему? – Вербена вопросительно поднял бровь. – И я хочу помочь. Или я зря вкладывал в вас знания и силы, чтобы кого-то отчислили за непосещаемость, или проблемы с законом?

"Заканчивать трудно. Любая обезьяна с клавиатурой может выдать начало, но концовки невыносимы. Ты пытаешься подобрать все концы, но это невозможно, фанаты всегда будут недовольны, всегда найдутся дыры. Раз это концовка, то всё должно свестись к чему-то. Поверьте, это невероятно трудно"
— Чак Ширли (Бог), "Сверхъестественное"

Музыка для атмосферы:
ссылка

Хабарил бывал очень хитёр, когда это требовалось, умел искусно манипулировать другими и всегда был не менее опасен, чем дикий пожар, который он олицетворял. Разумеется, многие могут задаться вопросом — неужели этот Дьявол серьёзно считал, что призыв Привязанного это хорошая идея? Неужели он не предвидел катастрофических последствий возрождения обезумевшего Кровавого Барона? Вопрос этот будет вполне справедлив, но ответ на него куда логичнее, чем может показаться. Будучи далеко не самым заурядным Намару, Усмиряющий Вулканы прекрасно был осведомлён о том хаосе и разрушениях, которые вызовет пришествие Марбаса. На самом деле, являясь скрытым агентом Жаждущих, Хабарил алкал этого хаоса и разрушений, намеренно приближая явление Кровавого Барона и обманом убеждая других ускорить это событие.

Однако одного Хабарил не предвидел. Марбасу больше не нужны были власть и преданные легионы сторонников, Кровавый Барон хотел лишь свободы и всеобъемлющего уничтожения этого прогнившего насквозь мира, где всё, включая других Падших, так и кричало о ненавистном Творце и его "возвышенных" замыслах. Подобно капризному ребёнку, ломающему игрушку, которую он не может забрать себе, или ревнивцу, действующему по принципу "так не доставайся же ты никому", Марбас хотел лишь смерти и разрушения для всего на земле, и он собирался избавиться от всех, включая даже преданного ему адъютанта Хабарила. Увы, обезумевшие древние Падшие, буквально прошедшие сквозь Ад и веками заточённые в одиночестве давящей на них пустоты, несклонны питать возвышенные чувства благодарности и дружеской приязни. Марбас намеревался убить всех, включая даже обманутых им Виктора и Амоса, которых он хотел лишь использовать для ритуала призыва. Потому Хабарил, как и вся его свита, погиб, столкнувшись с целым полком "дементоров".

Но было ещё одно но. Маркиз Карабас любил свою земную жизнь и не хотел позволить миру почём зря сгинуть в адском пламени. под хохот древнего демона. О нет, у этого честолюбивого волшебника были на мир большие планы. Карабас всегда хотел славы и власти, а чтобы править своим царством, нужно, чтобы оно у тебя было. Маркиз не мог позволить Марбасу оказаться на свободе, но выступить в одиночку против всего Инфернального Двора или попытаться перетянуть на свою сторону достаточно много демонов, склонных к недоверию и предательству, было бы слишком рискованно...

Одно время Маркиз думал заручиться поддержкой вампиров, но после конфликта с Шабашем и предательства Кристиана (когда тот назвал место встречи с людьми Маркиза Ласомбра), волшебник понял, что кровопийцы немногим надёжнее демонов. Стравливать все стороны между собой означало обречь Чикаго на годы войны и разрушения, так что Маркиз придумал более изощрённый план. Вдохновившись древним ритуалом, он решил поглотить силу всей нечисти собранной в одном зачарованном месте. Затем Маркиз намеревался поглотить и сущность Марбаса, уничтожив таким образом угрозу в лице демона и сравнявшись по силам с божеством. Этот план Карабас и взялся исполнить, действуя максимально виртуозно.

Почти все сверхъестественные обитатели Чикаго, явившиеся на борт судна, погибли. Немногим удалось спастись — Истинный Бруха из Чёрной Руки сумел во время уплыть прочь, Джованни и Джекил Хайд успели воспользоваться созданной перед смертью Ксин дырой в Саване, дабы сбежать с корабля, да ещё несколько потусторонних созданий оказались достаточно расторопны, вот, пожалуй, и всё. Звуки взрывов и битвы наконец стихли. Оглядевшись, Виктор Наков понял, что кроме него в главном зале остались только трупы да чёрные призраки, повисшие в воздухе словно в ожидании чего-то. Хромающей походкой подойдя к люку, Виктор заглянул вниз и увидел Амоса и красивую девушку, бывшую, без сомнения, той самой Древней. Кровь вампирши уже окропила идола.

— КОНЕЦ БЛИЗОК, ВИКТОР, — шептал голос Дороги. — ВОТ ОН, МОМЕНТ ИСТИНЫ. ТЫ СОЗДАЛ ЧАСТЬ ЭТОЙ МАШИНЫ, И ТЕПЕРЬ ВАМ С АМОСОМ ПРИШЛА ПОРА ПРИВЕСТИ ЕЁ В ДЕЙСТВИЕ. СКОРО ВСЁ ЗАКОНЧИТСЯ...

Всю жизнь Виктор верил в то, что его судьба предопределена. Всю жизнь он следовал Дороге, ведущей его через все тернии и невзгоды к лучшей, как ему хотелось верить, жизни. Было куда проще переложить всю ответственность за своё будущее на некие высшие силы и плыть по течению, следуя их указаниям, старательно выполнять продиктованные судьбой инструкции и не отклоняться от избранного пути, двигаясь вперёд и балансируя между элементарным выживанием, собственным удовольствием, интересами клана и успехом. Но Дорога оказалось столь же обманчива, сколь и бездорожье. В самый ответственный момент она отвернулась от него, не предупредив об опасности на аукционе, прямо как тогда, когда закончилось смертное бытие Накова...

Более того, Дорога оказалась не более чем навождением демона. Злобного, одержимого жаждой разрушений и склонного к предательству демона, само возвращение которого грозило уничтожить привычный Виктору мир, который за свою долгую (не по меркам Сородича, но по меркам человека) жизнь Тремер успел полюбить. Демона, к которому Виктор с самого начала относился с опаской и которому крайне не хотел доверять. Так может быть... Так может быть хотя бы сейчас он мог поступить так, как хотел? Не как диктовала ему Дорога, клан или чиновники из ЦК КПСС, а как он сам считал правильным?..

Мысль по началу напугала Виктора, но затем архитектор задумался. В конце концов, что ему было терять? Обещаниям Барона он не верил — не теперь, когда увидел, как хладнокровно были убиты по воле Марбаса верные ему демоны. Значит, Наков так и так покойник. Остаётся только защитить то важное и ценное, что он успел построить за свою жизнь, те памятники его незыблемой воле и тяжёлом труду, которые он воздвиг по обе стороны Атлантического Океана. Остаётся только защитить его мир, в котором ещё долго будет жить память о хромом старике-архитекторе из мрачного небоскрёба... А может быть, в котором все забудут о нём почти сразу после смерти.

Однажды он уже принимал решение. Единственное своё настоящее, свободное решение. В ту ночь он спрыгнул с крыши, перегнувшись через парапет. Та смерть была трусливым побегом от мира, та смерть никому была не нужна. Сегодня же Виктор мог умереть не просто так — он мог спасти весь мир и всё человечество. Иронично — безобразный старик, имеющий мало общего с людским миром, превратился в Спасителя, на плечах которого лежит судьба планеты. Вот уж кто бы мог подумать...

— ЧАС ПРОБИЛ, ВИКТОР. ДЁРНИ ЗА ПРАВЫЙ РЫЧАГ И ПРИСТУПАЙ К НАСТРОЙКЕ МАШИНЫ, — властно приказал голос, принадлежавший уже не Дороге, но Кровавому Барону. Виктор вздохнул и опустил руки на машину. Он ощутил детали, которые когда-то создал, ощутил то, что вложил в этот механизм, собранный из самых разных частей. А затем он ясно понял, что этого механизма быть не должно. Всю жизнь Виктор создавал. Теперь пришло время разрушать. Сосредоточившись, Виктор призвал силы, которыми не владел ранее, отправляя в небытие то, что создал ранее. Обратное сотворение далось Накову не легко, но вскоре детали одна за другой начади исчезать в воздухе.

— НЕТ!!! — взревел голос демона в голове Накова, и в следующую же секунды Амос с удивительной для столь спокойного маразматика яростью накинулся на Виктора. Два Колдуна рухнули на пол и покатились по нему, сцепившись в смертельной схватке. Каким-то чудом немощный физически Виктор смог одолеть Амоса. Перегрызя врагу горло и захлёбываясь в его витэ, калека попытался подняться, но тщетно. Мир начал расплываться перед глазами тяжело раненного вампира, и последним, что увидел архитектор, была приближающаяся к нему Елены. Талантливый архитектор, труженик тыла, верный слуга настоящего клана Тремер, спаситель человечества... Он прожил не самую плохую жизнь, и явно не самую короткую. Но, что куда более важно, он ушёл сам и по своим правилам. Усмехнувшись, вампир-инвалид расплылся в улыбке. Даже когда Древняя вырвала его сердце, улыбка не сошла с уст Накова...

***

Джекил стоял на краю палубы давно севшего на мель и затонувшего посреди озера ржавого корабля, поросшего какими-то тёмными склизкими водорослями. Вокруг бурлила чернильно-чёрная вода, а в тёмном небе над головой изредка загорались кровавые всполохи. Джованни чуть в стороне спускали на воду какую-то шлюпку, рассчитывая на ней убраться отсюда подальше. Джекил опёрся об ограждение палубы и вздохнул. Мир психиатра в очередной раз перевернулся, и, кажется, он опять был без понятия, как быть и что делать. Ни экспертное познания в области психологии, биологии и психохирургии, ни полезные знакомства в потустороннем мире, ни деньги и статус не могли защитить Хайда или указать ему путь, голос младшего брата в голове был полон волнения и страха.

И вот так, прибывая на грани нервного срыва, Хайд вдруг отчётливо услышал слова, произнесённые словно в его голове, но явно не принадлежавшие Хайду Герреро. То был спокойный, хладнокровный, властный и немного насмешливый голос, принадлежащий кому-то могущественному и привыкшему отдавать приказы. Этот голос сказал совсем немного, но Джекилу этого оказалось достаточно, чтобы понять, кто с ним говорит. В гробовой тишине вампир рухнул на колени.

— Слушай меня внимательно, Джекил, — сказал Малкавиан. — Следуй моим указаниям, если хочешь жить.

***

Машина была сломана. Окончательно и бесповоротно. Кровавый Барон Марбас, наверное, был вне себя от ярости. Лишиться всех слуг, пустить коту под хвост столько лет приготовлений — и снова оказаться у разбитого корыта. Маркиз расхохотался. Что-же, похоже, планам по вселению в себя могучего демона не суждено будет сбыться. Опустив руки на остатки сломанной машины, Карабас усмехнулся. Механизм специально был зачарован так, чтобы сломать его было почти невозможно. Но Виктор уничтожил детали, которые делал сам — фактически он просто забрал назад свои силы, которыми сотворил их раньше, — и вот аппарат уже в негодности.

— Почему тебе весело? — не поняла Елена.

Маркиз покачал головой. Он чувствовал их в себе. Всех их. Демонов, вампиров, магов и даже несколько иных сверхъестественных созданий, он поглотил их силу и их души, и их голоса всё ещё звучали ели слышным эхом в его сознании. Он уже был сильнее большинства потусторонних тварей в мире — и уж точно сильнее всех в Чикаго. Вдобавок, потенциальная угроза в виде демона перестала теперь представлять опасность. Положив руку на машину, Маркиз ощутил ярость Барона, и вновь засмеялся, а затем призвал свои силы, и одной мыслью обратил остатки защищённого от разрушительного воздействия артефакта в прах.

— Почему? — усмехнувшись, спросил Маркиз. — Потому что угроза вторжения тварей из иных миров отступила, все мои враги пали, а Чикаго теперь у моих ног. А ещё потому, что я не собираюсь останавливаться на Чикаго. И даже без Барона мне уже хватит сил, чтобы тягаться практически с кем угодно. Я буду новым богом этого мира, вот почему мне смешно. Я покорю его весь без остатка. И начнём мы... Начнём мы прямо отсюда прямо сейчас.

***

Где-то в Рио-де-Жанейро

— Экстренные новости: невиданной силы шторм разразился на территории озера Мичиган в Соединённых Штатах Америки. Гроза вот уже двое суток к ряду гремит над Чикаго. Синоптики утверждают, что нам стоит опасаться повторения урагана Катрина в Иллинойсе, — вещала дикторша из телевизора. — Подобные погодные явления...

Он сидел в кресле, попивая кровь из термоса и неотрывно глядя в экран.
— Да уж, — покачал головой дядюшка Мортимер. — Вот уж не думал, что у него получится.

Отставив термос в сторону, Самеди взялся за лежащую на журнальном столике катану.
— Выходит, Геенна начинается.

Тонкие нити дрожали от напряжения, когда слишком большое количество ганглиев начинали излучать слишком большое количество импульсов в окружающее пространство. Те, кто были лишены Зрения никогда ничего не рассмотрели бы: обычная ночь, обычная улица, обычная симфония захудалого горя, растекающаяся мокрым пятном по выцветшим чернилам карты города, спрятанной за потемневшим плексиглассом автобусной остановки.
Но если оторвать свою голову от земли, если перестать буравить взглядом потрескавшийся от перепадов температур асфальт, если залить немного растворителя в заплывшие от слизи глаза - то можно увидеть все те тонкие и едва заметные нити, которые в Хаосе превращались в замысловатые узоры. Логичные и последовательные…до тех пор, пока не начинаешь о них задумываться слишком сильно и вот - мир снова превращается в треск зеркал и звон осколков.

— Скоро ты поймёшь, подожди ещё немножко.
Неунывающая улыбка - как трещина в фасаде старого кирпичного здания. Такая же широкая и полная плесени и пауков.
Сильвия, манящая Сильвия, хрупкая и в то же время сильная. Хранящая в себе множество загадок и красивых тайн. Возможно, именно поэтому они сошлись? Во многом они были похожи, однако, как правило, излишняя схожесть оказывает обратный эффект. Примерно тот же животный страх, что ворочается во внутренностях людей при виде неподвижных истощённых манекенов в молах и посреди их собственных комнат, за барной стойкой, на парковке, в кафе...
Фред был проще. Более прямолинейным, хотя не лишённым фантазии за грубой кирпичной пылью, давящей на его плечи. Иначе он бы не облачался в переливчатую мантию из Грёз и Кошмаров. Он больше нравился другой части Кары. Им было о чём похрустеть.

Причина. Они были здесь по причине. Её не могло не быть - она всегда есть. Ничтожный факт того, что никто не понимал причины был лишь жалкой преградой на пути поезда Истины.
Кара тянула, слегка прикрыв глаза с пушистыми тёмными ресницами и слушала город, слушала биение его сердца, слегка покачиваясь с носка на пятку своих кроссовок. Одетая под стать своей спутнице в потёртый джинсовый костюм, малкавианка сливалась с окружающим пространством как денимовая мышка в завалах стоковых вещей.

Шаги раздавались вокруг и сливались в одну монотонную мелодию. Тяжёлые и лёгкие, осторожные и настойчивые, отдающие пластиком и снегом. Наконец, Кара раскрыла глаза и улыбнулась своим спутникам, назидательно подняв указательный палец:
— И я видел, что Агнец снял первую из семи печатей, и я услышал одно из четырёх животных, говорящее громовым голосом: иди и смотри.
Она произнесла строку с хорошо поставленной интонацией и выдержанным пафосом, а затем перенесла свой указующий перст в сторону первого из появившихся на сцене не-людей:
— Ты будешь пятым. Незапланированный ребёнок не значит нелюбимый, правда? — едва заметная улыбка скользнула по бледному, точно Луна, лицу девушки. — Эх, а ведь почти что библейски вышло.
Кара цокнула языком и тихо вздохнула, оборачиваясь к стоящему пока что вдали светловолосому не-человеку, от которого так и веяло холодом:
— Хм…
Уверенность испарялась так же быстро, как возвышенное единение с оккультным городским пространством. Девушка отвернулась от него и сделала небольшой шажок в сторону.
Дальше от всех присутствующих и немного ближе - к кофейне.
— Ладно, давайте покончим с этим. — забормотала Кара себе под нос и потянулась к ручке двери. — Не будем тянуть быка за рога и змею за хвост.

  –Ночь, улица, Старбакс, аптека.
  –Бессмысленный и тусклый свет.
  –Живи ещё хоть четверть века,
  –всё будет так, исхода нет.
  –Умрёшь - начнёшь опять с начала,
  –и повторится всё как встарь:
  –Ночь, ледяная рябь канала.
  –Аптека. Улица. Старбакс.

  Кто-то мог посчитать эти слова бесвкусицей, кто-то - подкатом. Кто-то вообще сочтёт за психа, когда парень подходит к двум девушкам и начинает зачитывать стихи, но факт был фактом. Лучше выглядеть психом, чем предложить двум студенткам подложить бомбу на завод. Если это чужие люди - просто отошьют. Если свои - в ответ послышатся не менее безумные вещи.

  – Я, конечно, могу ошибаться, но что-то мне подсказывает, это вы просили меня приехать. Да так, что чуть было местному шерифу дорогу не перешел.

13 ноября 2006 года
23:50
Исторический центр

  "Пропал Эрик Эппл, мальчик девяти лет с задержкой в развитии. Одет в клетчатую чёрно-белую рубашку, белые шорты и черные сандалии. Отзывается на имена своего отца, тёти и дяди - Эдварда, Наоми и Хитклиффа. Нашедшему обещается денежное вознаграждение. Звонить по телефонам:
  203-209-2400 - Эдвард
  203-332-2616 - Наоми
  203-683-6042 - Хитклифф"
  Над этими строками, напечатанными на дешёвом принтере, помещался небольшой черно-белый снимок пропавшего ребёнка. Припухший, лысый, с плоским лбом, маленькими непропорционально широко расставленными глазами и вздёрнутым кверху носом, он уставился пустым взглядом на широкий проспект исторического центра Эриды с листа формата А4, который был приклеен скотчем к кирпичной стене крупной кофейни "Старбакс", рядом с входом туда. Редкие посетители проходили мимо листа, скользя по нему боковым зрением, разве что мужчина в недешевом костюме и с беспроводной гарнитурой в ухе, что вышел из заведения с большим стаканом кофе в руке, посмотрел на него секунду-две, вздохнул, а затем отправился к своему "Кадиллаку".

  - Печально быть его родителями. Такой хрупкий, - прошептала своим чуть хрипловатым, истощённо уставшим, будто умирающим в конце каждого предложения голосом Сильвия, разглядывая снимок мальчика. Длинноволосая брюнетка мимикрировала под заурядную двадцатилетнюю девушку с момента, как пересекла границу Мексики и Штатов, и сменила кружевную белую блузку с чёрным корсетом, юбку и высокие сапоги на коричневое худи, рваные джинсы и украденные в каком-то техасском городке кроссовки.
  - Печально быть его матерью, она не додумалась сделать аборт, - также тихо, прерываясь на странные щелчки и похрустывание, проговорила расплывчатая человеческая фигура, которая стояла рядом с подмёнышем - Лучше так, чем разбрасываться своей жизнью ради вот этого.
  - Фредди, Фредди, жестокий Фредди, - Сильвия слабо улыбнулась и взглянула на Кару серовато-крапчатыми глазами - Почему мы пришли сюда?
  Когда Зов настиг Кару Стюарт на Острове Кукол, она увидела, услышала и почти ощупала это место, этот "Старбакс" и это фото на стене. Лязгал металл и хрустел кирпич, рассказывая о заводских цехах, обжигал призрачный огонь ритуальных костров и острый запах пряностей, крича о членах правления корпорации, хлопали без звука крылышки мотыльков и извивающиеся в непонятных жестах израненные руки, указывая на смертельный для Cottle Harcourt Inc. компромат. А после разум Кары будто по касательной задели ещё пять душ, что жужжали и подвывали своими натянутыми, как струны, волокнами. Теперь же она могла своим не-мёртвым телом соприкоснуться с точкой Зова... Но потомка Малкава, который выпустил его в лихорадочную паутину Семьи, не было рядом. Стоял ли он около этой кофейни вообще, или же Сеть Хаоса дала сбой? А что, если призыв к собранию пустили те друзья, которые сейчас тихо спят в голове Кары?

  Короткая, почти мимолетная беседа с Бастером Додуэллом полчаса назад была для Джо не самым приятным событием. Манекен-Тореадор, раздражая своей манерой катать девятимиллиметровую пулю по стойке ресепшена автосалона Карпентера, дал понять только одну вещь. Пока Герцог Эриды в отъезде по просьбе бриджпортского Принца Пеко, именно он, Додуэлл, является хозяином домена и обязан следить за порядком. А это значит, что День Основателей города, который случится завтра, четырнадцатого ноября, будет под его присмотром. А это значит, что любой очевидный случай обескровливания во время бала-маскарада, парада школьного оркестра по Брод-авеню, оружейной ярмарки и торжественного пролёта бомбардировщика СН-13 "Super Xena" над городом повлечёт за собой неудовольствие Додуэлла. А это значит, что его потомки, старик-манекен Лиланд и тинейджер-манекен Глория будут задавать вопросы в первую очередь Джо и его сиру.
  Но грядущее событие, в честь которого центральные улицы заведомо украшали звёздно-полосатыми флагами, было сейчас на втором плане. На первом плане была кофейня Старбакс, захватившая здание тридцатых годов из красного кирпича и изуродовавшая фасад своим чёрно-зелёным логотипом русалки. Дебютный Зов Сети Малкава в не-жизни Джо отпечатал в его внутреннем взоре и на кончиках пальцев эти стены, широкие окна и бумажный лист с фотографией ребёнка, приклеенный на скотч, внедрив в эти сигналы от фантомных рецепторов его профессиональную Альма Матер, корпорацию джентльменов Коттла и Аркура, едва разгрызшую душу и рассудок Карпентера. Головной офис, что был в том же районе, что и кофейня, его коридоры, которые вели к отделу кадров и безбрежному морю документов о неразглашении. Грохочущие цеха заводского комплекса, склад, автопарк, шорох путевых листов, запах масла и металла, неожиданно вкусный суп из кружки зав.склада. День Основателей, рептильные улыбки членов правления, что стоят за спиной Деметриуса Роше, который с девяностых годов толкает жителям Эриды с кафедры гнилостно-ядовитую патриотическую телегу о том, как разработанные основателями Эриды технологии помогли победить нацистскую заразу. И рёв учебной тревоги из пасти менеджера по безопасности, Карла Ньюберри. Этот звук и это лицо, прорвавшиеся из Паутины в мозг Карпентера, вынудили его прибыть так скоро, как только позволяла его машина.
  Помимо посетителей, входящих и выходящих из заведения, около входа Джо увидел двух манекенов. Их фигуры и одежда выдавали в них молодых девушек, но... разве они не должны сейчас заказывать мятный мокаччино внутри кофейни?

  Убывающая луна висела над Эридой, омывая лицо Отто, прибывшего чуть позже своего сына. Будь Зов Сети жестоким, он прозвучал бы в разуме инкарнации Всеотца несколькими днями позже, в полнолуние, которое без пощады стегало внутреннего Зверя. Но время шло, и плата за мудрость, за распятие на великом ясене, держащем на ветвях миры, тревожила Короля Повешенных всё меньше.
  Руна Райдо колола льдом кожу Отто весь путь до кирпичного здания с кофейней "Старбакс", хрустела ему на ухо подсказки о подобных ему путниках. Слепой бог Хёдд, кто обречён не узнать даже лицо владыки асов. Преданная своему истекающему ядом мужу богиня Сигюн, которая обречена опорожнять жгучую чашу и наблюдать, как мучается от падающих с клыков змеи капель Локи. Свирепый в своём милосердии свартальв, чьи чары вьются вокруг плачущих и скорбящих, будто комариная туча. Заледеневший, закутанный в чужие сны мертвец из царства Хель, который крадётся в такт галопа времени.
  Трое стояло у кофейни сейчас, не четверо.
  Стоит ли верить Зову, если тот обещал больше, пятерых союзников в атаке на Cottle Harcourt Inc., а привёл только троих? Или же те странники были уничтожены компанией, как поставщик гаусс-игольника?
  Именуемый Больверком, Злодеем, который правит девятью мирами, Отто обязан разобраться. Ведь этот Зов является ключом к полному воплощению Дегуршаффа из героя незримых видений в истинного хозяина асов.

Кого зовёт Зов?

1. Почти выгоревший

  Знаете ли вы про Cottle Harcourt Inc.? Да вы там работали.
  Вы могли собирать кое-какие части тех машин смерти, которые выпускает компания. Вы могли фасовать эти крайне дорогие игрушки и боеприпасы к ним по ящикам. Вы могли сидеть на телефоне и пять дней в неделю материть кретина-логиста за то, что он не предоставил вовремя транспортные накладные. Вы могли открывать шлагбаум въезжающим на территорию завода сотрудникам, вооруженный автоматическим "Доброе утро, сэр/мэм". Никаких высших должностей, но на жизнь вам более чем хватало, чего только стоят корпоративная страховка и традиционный отпуск на Гавайях.
  Но когда компания клепает авиа-пушки для Пентагона, груз ответственности на её сотрудниках тяжелее, чем AGM-154 весом в полтонны. Вы до сих пор помните, как подписывали миллиарды договоров о неразглашении, вплоть до "Обязуюсь ни в коем случае не рассказывать случайным знакомым о месте своей работы". Иногда, заходя в туалет, вы невольно смотрите по углам помещения, потому что на территории фирмы было в порядке вещей записывать на камеры наблюдения то, как вы отливаете. Меры по пресечению употребления наркотиков и попыток сексуальных домогательств, как говорил менеджер по безопасности. Из вашей головы никак не выветривается этот пронзительный звук сирены, которую могли включить абсолютно в любой момент (даже на обеде и перекуре!), после чего все сотрудники должны повскакивать со своих мест и эвакуироваться в специальные безопасные комнаты. Отработка нападения террористических ячеек на заводской комплекс и офисы, как говорил всё тот же менеджер по безопасности.
  Рутинные рельсы к выгоранию и депрессии вперемешку под леденящий душу вой учебной тревоги кончились, когда из вас выпили кровь, влили внутрь вашего остывающего тела витэ Малкава и приняли в Семью. После этого стало сложновато ходить на работу.
  Вы притворились заболевшим, подписали ещё один миллиард документов и уволились, ведь вас ждал совсем другой мир с другими правилами и другим распорядком дн... ночи, конечно же. После того кошмара с секретностью в Cottle Harcourt хранить Маскарад оказалось для вас не такой уж и сложной задачей. Делов-то: если поел, убери за собой, если другой не убрал, доложи старшему.
  Прошло всего пять лет с того момента, как вы перестали дышать, и компания снова напомнила о себе. Нестандартным способом.
  Внезапный гомон в вашей голове сообщил вам, что Cottle Harcourt необходимо уничтожить. Эта компания хранит в своих цехах и офисе вещи, которые представляют угрозу и смертным, и обществу не-мёртвых, и сверхъестественным существам в целом. Её управленческая верхушка своим существованием и цветом своих поло бросает вызов частицам Малкава, сидящие в вашей крови. Тайны Семьи вплетены в её логотип и краску, которая покрывает выпускаемые компанией автоматические винтовки.
  Cottle Harcourt должна пасть от ваших рук.
  Будет непросто, вы понимаете. Но с вами кузены, тоже получившие сообщение. Возможно, вам станет даже легче, когда вы найдёте того менеджера по безопасности и устроите ему вот ни разу не учебную тревогу.

Уточнения:
- Пять лет существования не-мёртвым
- Атрибуты: 6/4/3
- Способности: 11/7/4
- Дополнения: 5
- Добродетели: 7
- Свободные очки: 15
- Одна точка в Дисциплинах (можно повысить за свободные очки)
- Две бесплатные точки Союзников/Контактов (действующие сотрудники компании среднего ранга)
- Знание обустройства заводских цехов/офиса и распорядка работы компании
- Бонус к профессиональным навыкам (варьируется в зависимости от биографии персонажа)


2. Разбитое сердце

  Знаете ли вы про Cottle Harcourt Inc.? Вы знали самого чуткого, светлого и прекрасного человека в вашей не-жизни. И он работал там.
  Нет, вы достаточно просуществовали, чтобы насмотреться на десятки красоток/красавцев, ощутить с ними зыбкое и чуждое для мёртвого сердца чувство влюблённости и провести с ними несколько ночей или недель, чтобы потом разочароваться в них и сделать последний глоток из их шеи, прежде чем уйти до рассвета. Но этот человек был другим. Он был идеальным.
  Вы встретились с ней/ним на Гавайях, на одном из пляжей Гонолулу. Лунный свет был для неё/него ангельским нимбом, ласкающая её/его кожу тёплая морская вода была нежной текучей туникой, а улыбка её/его была улыбкой чего-то божественного. Верили вы в Высшие Силы или нет, в тот миг вы были готовы расплакаться кровавыми слезами от возникших чувств. Всё ваше существование, живым и мёртвым, вдруг разделилось на "до" и "после" по-настоящему.
  С кровью Малкава в жилах вы, очевидно, были *странным*, но ей/ему было всё равно. Рёв Зверя будто бы пропадал, пока вы были с ней/ним, вечный голод затих до лёгкого покалывания в животе и сердце, мысли о личных амбициях, проблемах и задачах секты и Семьи вытеснились мыслями о дарованном вам судьбой человеке. После заката вы порхали по пёстрым ночным кафе, уходили вглубь джунглей, чтобы свесить ноги с краёв жерл потухших вулканов, куда не водят туристов, заплывали в море так далеко, что вам приходилось плыть обратно с Вашей Любовью на спине, чтобы потом уединиться в её/его гостиничном номере до самого восхода солнца. Вы не рисковали раскрывать правду о себе, долго не решались отпить хотя бы капельку крови того неземного великолепия, с которым вы были счастливы, боролись с желанием ввести её/его в Семью и насладиться вечностью наедине с совершенством.
  Но спустя две недели она призналась, что её/его отпуск заканчивается и билет в Эриду, Коннектикут, уже куплен. Вы пообещали, что заедете в гости на чашку вечернего кофе как можно быстрее. Вы могли бы купить билет в ту же минуту, но дневной рейс - не совсем то, что вам подходило. И именно из-за этой слабости вы видели её/его в последний раз.
  Её/его сердце отказало ещё до того, как шасси самолёта коснулось земли. Аллергия на медикаменты, как говорили по новостям. Вы знали, что Ваша Любовь, совершенная телом и душой, не нуждалась в лекарствах и не хранила в своих немногочисленных личных вещах аптечку. Вы знали, что это был не несчастный случай. Вскоре, опросив семью и друзей погибшей/его, вы узнали о Cottle Harcourt.
  Именно там Ваша Любовь работала перед тем, как её убили.
  А что, если это не единичный случай в практике компании, как болтает народ, помешанной на секретности?
  Внезапный гомон в вашей голове сообщил вам, что Cottle Harcourt необходимо уничтожить. Эта компания хранит в своих цехах и офисе вещи, которые представляют угрозу и смертным, и обществу не-мёртвых, и сверхъестественным существам в целом. Её управленческая верхушка своим существованием и цветом своих поло бросает вызов частицам Малкава, сидящие в вашей крови. Тайны Семьи вплетены в её логотип и краску, которая покрывает выпускаемые компанией автоматические винтовки.
  Cottle Harcourt должна пасть от ваших рук.
  Будет непросто, вы понимаете. Но с вами кузены, тоже получившие сообщение. Ваша Семья поможет отомстить за смерть единственного человека, пробудившего в вас истинные чувства.

Уточнения:
- До 25-ти лет существования не-мёртвым.
- Атрибуты: 7/5/3
- Способности: 13/9/5
- Дополнения: 5
- Добродетели: 7
- Свободные очки: 15
- Три точки Дисциплин
- Бесплатное достоинство "Истинная любовь"
- Две точки спец.дополнения "Компромат" (кол-во неудобной информации, способной разрушить репутацию компании)
- Бесплатный недостаток "Мстительность"


3. Кошелёк

  Знаете ли вы про Cottle Harcourt Inc.? О, вы регулярно обедали и у мистера Коттла, и у мистера Аркура.
  Прекрасные господа, между прочим! В тридцатые двадцатого века, когда талантливейший конструктор-оружейник Коттл и не менее гениальный авиастроитель Аркур решили слить свои фирмы в единое целое, вы были рядом, с покровительственной улыбкой и бокалом шампанского. Ваши инвестиции и их инновации породили Эриду, целый город на пустом месте, чёрт возьми, дали сонму трудяг-американцев возможность не остаться без гроша в кармане. Вы вполне можете допустить мысль, что самолёты, которые выпустил Cottle Harcourt, сыграли в победе над нацистами не самую последнюю роль. А уж когда в штат компании набрали тайно вывезенных из Германии инженеров...
  Разумеется, вы понятия не имели, как устроен процесс сборки их знаменитых бомбардировщиков модели 13, они же "Cottle Harcourt Super Xena", какой калибр у носовой авиа-пушки модели 15, они же "Cottle Harcourt Super Gabrielle", и сколько тонн взрывчатки может нести на себе экспериментальная модель 19, она же "Cottle Harcourt Super Joxer". Вы могли заниматься финансами, бюрократией, политикой или организованной преступностью (все же в курсе, какой процент итальянских и ирландских иммигрантов живёт в Коннектикуте?), чтобы быть крайне выгодным союзником, а тонкости работы питаемого вами военно-промышленного монстра вам были ни к чему.
  Кое-кто из Семьи обратил на вас внимание спустя три года после окончания Второй Мировой, именно в тот момент, когда Коттл и Аркур погибли во время испытаний бомбардировщика модели 14 на Ближнем Востоке. Причина - самодетонация боеприпасов самолёта, если вы правильно помните. Однако вы вправе считать, что разъедающее рассудок проклятие Малкава могло изрядно подпортить ваши воспоминания о такой мелочи.
  Пеко, древний индеец-Бруха из соседнего Бриджпорта, без особого хвастовства звавшийся тамошним Принцем, оценил вашу прижизненную власть и был не против, чтобы вы отхватили в Эриде (городом, основанном и ВАМИ в том числе!) солидный домен и исполняли функцию если не Принца, то Герцога или Графа уж точно. Вам везло. Пусть у вас, если можно так выразиться, не все собаки во дворе лают, но вам везло.
  Cottle Harcourt сменило руководителей, но не торопилось прекращать отношения с вашей организацией. Вы были лишены роскоши лично жать руки своим новым партнёрам при свете дня и едва ли делали из этого трагедию, в отличие от некоторых. Швырять горы денег в топку локомотива Cottle Harcourt, чтобы получать в ответ информацию, связи и даже некоторую продукцию компании, оказалось куда легче из ночной тьмы, из-за спины смертных марионеток и при поддержке Дисциплин.
  Но если говорить по правде, после всех этих катаклизмов девяностых, что встряхнули Камарилью и прочих "экстраординарных" (откуда вы, интересно, нахватались таких словечек?) существ, вы начали что-то подозревать. Эти новые парни из правления компании, с пластиковыми улыбочками и в безвкусных поло, странно на вас поглядывают, когда здороваются с вами сразу после рукопожатия с вашей марионеткой. Эти новые меры безопасности с разрывающей ваши чуткие уши учебной тревогой и увеличенным штатом охраны, набранной из заокеанских, как вам сказали на экскурсии, наёмников. Эти новые клиенты из Флориды, Калифорнии и Ирландии (у Ирландии что, есть авиация?), слишком нервные или, напротив, слишком дерзкие для обычного званого вечера в кругу спонсоров и заказчиков. Эти новые смертные пешки из промышленных кругов, которыми играется Принц Пеко и его не-мёртвая свита. Наконец, те маленькие просьбы от СЕО и кучки его заместителей решить кое-какие проблемы в вашей сфере влияния теперь не кажутся такими уж случайными и безобидными.
  Это вы манипулируете корпорацией или уже она манипулирует вами, в конце концов?
  Внезапный гомон в вашей голове сообщил вам, что Cottle Harcourt необходимо уничтожить. Эта компания хранит в своих цехах и офисе вещи, которые представляют угрозу и смертным, и обществу не-мёртвых, и сверхъестественным существам в целом. Её управленческая верхушка своим существованием и цветом своих поло бросает вызов частицам Малкава, сидящих в вашей крови. Тайны Семьи вплетены в её логотип и краску, которая покрывает выпускаемые компанией автоматические винтовки.
  Cottle Harcourt должна пасть от ваших рук.
  Будет непросто, вы понимаете. Но с вами кузены, тоже получившие сообщение. В большой бизнес родственников, по-хорошему, принято не пускать, но под угрозой всё, что вы строили на протяжении века.

Уточнения:
- 58 лет существования не-мёртвым
- Атрибуты: 7/5/3
- Способности: 13/9/5
- Дополнения: 5
- Добродетели: 7
- Свободные очки: 30
- Пять точек Дисциплин
- Три бесплатные точки Влияния (Бюрократия, Финансы, Производство, Орг. Преступность или Политика)
- Четыре бесплатные точки Статуса в Камарилье (Герцог Эриды)


4. Счастливый клиент

  Знаете ли вы про Cottle Harcourt Inc.? Ну, если вы правильно поняли поставщика, пушка в ваших руках принадлежим именно им.
  Вообще, это ваша фишка - разбираться в механизмах, которые убивают людей. Пока вы были живым, вы могли быть солдатом удачи, верным псом войны в погонах выше рядового, торговцем смертью, обогащавшем стволами ОПГ, или вовсе кустарным оружейником из какого-нибудь Пакистана. После того, как вас приняли в Семью, вы не бросили своё ремесло, ведь наивно было бы думать, что Камарилье, Шабашу или Анархам не нужен знающий, откуда у АК-47 пули вылетают, боец. Конечно, не-мёртвым кол в сердце или топор в шею сделают куда больнее, чем заряд картечи. Но на то вы и спец, чтобы творчески решать такие проблемы. Метатели кольев, зажигательные патроны, гранаты с белым фосфором, серебрянная дробь и наконечники гарпунов для люпинов...
  Чёрт, вы однажды пользовались катапультой со слепленными из "Семтекса" снарядами. Было весело и охренеть как громко.
  Неудивительно, что тот парень из Флориды, новичок на подпольном рынке, заинтересовал вас своим предложением. Он обещал продать вам кое-что особенное, и не соврал. Модель P-22.3, "гаусс-игольник", как он шёпотом прозвал вытащенную из ящика новенькую пушку. Эта штука напомнила вам немецкие пистолеты-пулемёты своим скромным дизайном, геометрией и размерами, но с тремя оговорками - непонятного назначения катушки, свернувшиеся вокруг ствола, крупный аккумулятор под прикладом и больно уж мелкий калибр.
  Затем вы опробовали гаусс-игольник на коровьей туше. Разогнанные электромагнитным полем иглы прошли через мясо навылет и пробили доски сарая, где проходило испытание, позади него. Никакого звука. Никаких гильз. Никакой отдачи. Даже иголки эти хрен кто найдёт, начнись расследование. Продано.
  Вы захотели ещё. Хоть поставщик и предупредил вас, что игольник нестабильный, что разработка экспериментальная и прочую чушь, вы уже в деталях распланировали, сколько таких космических стволов потребуется вашим знакомым. Вы могли перепродать их подыхающим ошмёткам флоридской Камарильи, празднующим почти завершенный захват штата шабашитам или же богатеньким Анархам, держащим оборону среди болот. Поэтому вы, пользуясь Дисциплинами или более традиционными методами, выбили из поставщика адрес ребят, что выпускают игольники и даже более шизотехничные вещички.
  Cottle Harcourt. Эрида, Коннектикут.
  Но времени, чтобы выяснить больше деталей, у вас не было. Облава на место сделки тяжело вооруженными бойцами заставила вас бежать. От поставщика осталось одно мокрое место от шквала пуль, да и вы, пока рвали когти оттуда с покупкой, получили очередь в спину. Логично, что модель Р-22.3 должна была принадлежать кому-то серьёзному, настоящей высшей лиге, а не стрелкам с улицы. Отпугнуло ли вас это? О, вряд ли.
  Внезапный гомон в вашей голове сообщил вам, что Cottle Harcourt необходимо уничтожить. Эта компания хранит в своих цехах и офисе вещи, которые представляют угрозу и смертным, и обществу не-мёртвых, и сверхъестественным существам в целом. Её управленческая верхушка своим существованием и цветом своих поло бросает вызов частицам Малкава, сидящих в вашей крови. Тайны Семьи вплетены в её логотип и краску, которая покрывает выпускаемые компанией автоматические винтовки.
  Cottle Harcourt должна пасть от ваших рук.
  Будет непросто, вы понимаете. Но с вами кузены, тоже получившие сообщение. С ними вы сорвёте настоящий оружейный джекпот, подпалив пару заводских цехов в процессе.

Уточнения:
- До 25-ти лет существования не-мёртвым
- Атрибуты: 7/5/3
- Способности: 13/9/5
- Дополнения: 5
- Добродетели: 7
- Три точки Дисциплин
- Свободные очки: 15
- Р-22.3 "Гаусс-игольник"
  + Перед началом стрельбы сделайте бросок 1d10 на функционирование оружия по сложности 5. При успехе игольник к бою готов, в случае неудачи отключается до следующего хода, в случае провала происходят непредсказуемые последствия.
  + Урон 12, бесполезен при стрельбе по тяжелобронированным целям и крепким укрытиям (бетон, металл, армированное стекло)
  + Скорострельность 1
  + Магазин 15 (всего три)
  + Размер К (не отслеживается металлодетекторами)


5. Не-Та-Тусовка

  Знаете ли вы про Cottle Harcourt Inc.? В первый раз слышите. Но Осенний Двор Мехико-Сити в курсе, что завод и офис этой фирмы - будущее поле боя для духов.
  Вы исключительны в своем таланте находить друзей. По большей части такого рода друзей, в чьё существование смертные и "адекватные" не-мёртвые даже не верят. Призраки неупокоенных, одержимые демонами, мутированные солдаты и экстрасенсы, не нападающие, как только вы приближаетесь, люпины, колдуны, воплощенные в реальность духи - за полвека вы повидали немало, виной тому удача, подвешенный язык или дарованная кровью Малкава мощь. Но любимейшей группой сверхъестественных чудиков у вас всегда были подменыши. Вкус их крови (отданной, разумеется, добровольно, иначе вас бы наизнанку вывернули, чтобы потом превратить ваши гениталии в живых змей) не просто восхитительный, он переносил вас в совершенно Иные Миры, куда прочим не-мёртвым вход запрещён.
  Близ Мехико-Сити, среди болот, есть Остров Кукол. Жуткое место, где со скрюченных деревьев, стен сараев и хижины давно умершего хозяина островка за гостями наблюдают пластмассовые и тряпичные головы, у которых выколоты глаза и раскрыты в немой агонии рты. Идеальное место для собрания фейри-полукровок, которые обожают ловить заблудившихся вечером туристов и заколдовывать их разумы таким образом, чтобы, к примеру, взрослый мужчина откатывался в развитии до трёхлетнего ребёнка, а его дочурка, напротив, ментально "вырастала" до уровня маразматичной старухи. Вы прибыли на празднество к подмёнышам по их великодушному приглашению, ведь вы точно не разболтаете о настолько весёлой тусовке. К тому же, вы сами знаете кучу забавных историй, от которых эти безумные маньяки будут кататься со смеху.
  Но вечеринка приближалась к концу. Пленные смертные с магически искалеченными телами и взболтанными, будто в шейкере, разумами, либо утонули в болоте, либо наскучили всем собравшимся и, опять же, утонули. Пришло время обсуждать политику Миров, Которых Не Было. И вас, безобиднейшего кровососа, пригласили послушать.
  Лизар, паукообразный альбинос с четырьмя руками, сквозь хохот рассказывал о том, что Балерина и Барабанщица из Весеннего Двора снова объединились и решили пустить на сосиски всех рабов и кавалерию Багорщика, нарушая едва ли двухчасовое перемирие. Пабло, полностью состоящий из молний, трещал о новых взрывах во владениях Бакалавра, которые сулили наплыв в Мехико-Сити новичков из Зимнего Двора и, следовательно, новую головную боль у Летних. Салазар, прямоходящий ягуар в базальтовой броне, всё не затыкался про Монашку, злую-презлую колдунью, желающую истребить всех торчащих на Земле подменышей, и новую инкарнацию Делателя Охотников, но его никто не слушал. А Сильвия вдруг ляпнула о прорыве духов-стервятников в... Коннектикуте?
  Девушка с головой москита, с чьего зазубренного жала вечна капала кровоподобная жижа, привлекла к себе внимание и устало продолжила - плотные, сплетённые из древесных стволов стены Бронзовой Зоны были разрушены какой-то аварией на Земле, в городке Эрида. В открывшуюся брешь начали стекаться кочевые племена стервятников, хитрых тварей, которые живут за счет технологий других миров. И если их скопится достаточно много и в одном месте, то в этом самом Коннектикуте людишки сполна поймут, каково жить без телефонов, микроволновок, водопровода и автомобилей.
  И Сильвии было бы очень интересно узнать, что за авария могла вызвать такие серьёзные изменения в Иных Мирах.
  Внезапный гомон в вашей голове сообщил вам, что Cottle Harcourt необходимо уничтожить. Эта компания хранит в своих цехах и офисе вещи, которые представляют угрозу и смертным, и обществу не-мёртвых, и сверхъестественным существам в целом. Её управленческая верхушка своим существованием и цветом своих поло бросает вызов частицам Малкава, сидящих в вашей крови. Тайны Семьи вплетены в её логотип и краску, которая покрывает выпускаемые компанией автоматические винтовки.
  Cottle Harcourt должна пасть от ваших рук.
  Будет непросто, вы понимаете. Но с вами кузены, тоже получившие сообщение, и Сильвия из Осеннего Двора. Вам очень нравятся совпадения, которые кружатся вокруг вас, ведь один Малкав знает, какую выгоду можно получить из этого приключения.

Уточнения:
- До 25-ти лет существования не-мёртвым
- Атрибуты: 7/5/3
- Способности: 13/9/5
- Дополнения: 5
- Добродетели: 7
- Три точки Дисциплин
- Свободные очки: 15
- Одна бесплатная точка в Союзниках (Сильвия из Осеннего Двора)


6. Старикан

  Знаете ли вы про Cottle Harcourt Inc.? Вы не интересуетесь какими-то заокеанскими мануфактурами.
  Вы были приняты в Семью во времена, когда в Египте только-только отгремела артиллерия Наполеона, а его бесплодная экспедиция была свернута. Вы могли маршировать в рядах французской армии, скакать конным мамлюком с саблей наголо, или же вовсе не быть солдатом и пытаться лишь найти для себя и своей семьи питьевую воду. Ослабленный, пожираемый подмешанным в кровь проклятием Малкава, с раненой пушечным ядром или же ударом мамлюкской булавы ногой, вы воспринимали своё бессмертие как издевателькую шутку. Ваш сир выбрал своим потомком калеку, исключительного только лишь в своей беспомощности.
  Шли десятилетия, а вы не могли найти места в новом ночном мире. Вы не ввязывались в теневую грызню Последователей Сета, Бэй'т Мушакис и Кабилат аль-Хайял на границах Египта и Судана. Вы старались не привлекать внимание хлынувших в земли, где вы обитали, учёных и мистиков, что стремились познать тайны пирамид и древних храмов. Вы до сих пор с содроганием вспоминаете ночи, когда переполненные магией мертвецы, разбуженные грохотом французских пушек и вниманием европейских историков, выбирались из своих гробниц.
  Вечная не-жизнь прошла для вас в страхе и неопределённости. Минуло два века, ночные улицы Каира зажглись электрическими огнями, в воздух поднялись оглушительные механические птицы, способные нести в брюхе смертных-пассажиров, а ваши сородичи могли не тратить силы на Прорицание для связи с вами, потому что маленький дребезжащий прибор с кнопками мог передавать голоса через половину мира. А вы так и не поняли, для чего вам было даровано могущество Малкава.
  Но в один из безрадостных дней, когда судьба занесла вас в безлюдную пустыню, в небе зажглась яркая звезда. Возможно, вы даже подумали, что это знак Высших Сил, символ грядущих перемен. А потом эта звезда обрушилась на раскопанные археологами руины городка Старого Царства и взорвалась шаром белого огня.
  Конечно, вы не полезли туда сразу. Вы выждали, пока уляжется пыль и пока смертные в камуфляжной форме осмотрят образовавшийся кратер и улетят на вертолёте с пустыми руками. И вы увидели крохотную, принадлежащую девятилетнему ребёнку фигуру, что встаёт из-под обломков.
  Внезапный гомон в вашей голове сообщил вам, что Cottle Harcourt необходимо уничтожить. Эта компания хранит в своих цехах и офисе вещи, которые представляют угрозу и смертным, и обществу не-мёртвых, и сверхъестественным существам в целом. Её управленческая верхушка своим существованием и цветом своих поло бросает вызов частицам Малкава, сидящих в вашей крови. Тайны Семьи вплетены в её логотип и краску, которая покрывает выпускаемые компанией автоматические винтовки.
  Cottle Harcourt должна пасть от ваших рук.
  Будет непросто, вы понимаете. Но с вами младшие родственники, тоже получившие сообщение. Пусть тот мальчик и исчез, оставив вас у руин в одиночестве, он дал вам цель вашей не-жизни. Вы должны быть ему благодарны.

Уточнения:
- Две сотни лет существования немёртвым
- Атрибуты: 11/9/7
- Способности: 23/19/15
- Добродетели: 7
- 10 точек в Дополнениях
- 15 точек в Дисциплинах
- Свободные очки: 20
- Бесплатный недостаток "Хромота" (-3 дайса к любым физическим действием, связанным с движением и ближним боем, скорость падает вдвое)
- Бесплатный недостаток "Постоянная рана" (Каждую ночь персонаж просыпается в состоянии "Тяжело Ранен" и должен потратить кровь на лечение)
- Бесплатный недостаток "How do you do, fellow kids?" (Вы можете понимать английский язык, однако сленг, устойчивые выражения и почти все отсылки к глобальной поп-культуре, ускоряющие коммуникацию, вызывают у вас только недоумение, если не отвращение. Поэтому если ваша младшая родня говорит вам что-то вроде "Дед, можешь выкурить этих мусоров со схрона?", вы в первую очередь думаете о своей стариканской трубке, кисете с табаком и мусорной урне рядом с вами)

— Бедные... — жалостливо промолвил Эоган при виде брошенной стаи животных. В своей зимней шубе, надетой поверх двух свитеров, рубахи и исподнего, он считал, что всё равно мёрзнет, как последняя собака. Но по сравнению с настоящими мёрзнущими собаками ему даже стало неловко за собственное относительно неплохое положение. — Надо их покормить и отогреть, — предложил он очевидное.

То, что Малыш приведёт их к самой группе Риты, либо хотя бы к их собакам, не было неожиданностью. Осенний Лист приготовился как раз к такому развитию ситуации. Перед сном он предусмотрительно зачаровал горсть эльфийских ягод, а поутру медитировал над заклинаниями, которые могли бы помочь в общении с животными. Как самый подготовленный из группы, он выступил вперёд и присел на корточки рядом с окоченевшими ездовыми псами. Несмотря на жуткий холод, друид сделал над собою усилие, чтобы снять меховую рукавицу и дать собакам понюхать волшебные ягоды у него на ладони.

  Автоматическая программа в микронаушнике на долю секунды замешкалась, прежде чем начала транслировать чек-сигналы, очень краткие, неуловимые для нетренированного агента гибриды звука и цвета, крошечные приступы синестезии.
  Арфа, зелёный - дыхательная маска исправна, закреплена на пользователе правильно.
  Клавесин, жёлтый - пластыри-дермы с гипернейролептиками, подавляющими ментальные подпространственные атаки на агента, доступны для использования, не применены.
  Цимбалы, красный - меры безопасности от повышенного пК-излучения и физических угроз не соблюдены, агенту требуется немедленно запросить у ближайшего члена группы высадки запасной комплект снаряжения не ниже категории ИТЗ (Ионная Ткань Защитная).
  Скрипка, красный - другие члены группы высадки в зоне видимости не обнаружены, агенту требуется немедленно выйти на связь с координатором группы/командиром группы/оставшимися дееспособными членами группы.
  Струна, чёрный - Протокол 4.0 не соблюдён, агенту требуется немедленно запросить у координатора группы/командира группы авторизацию для высадки на Ближнюю/Дальнюю Орбиту.
  Музыка, сросшаяся с бликами цветов на внутреннем взоре Габриэллы, погасла. Лишённое окраски антисияние квантового излучателя посреди только что сотворенной подпространственной аномалии приобретало форму и твёрдость, уподоблялся видимому свету, который покорно скрючивается, пожираемый чёрной дырой. Рефлексы помогли доктору в то же мгновение заставить шевелиться промёрзшие пальцы и ими сдернуть рычажки пульта прибора в исходное положение. Если бы она это не сделала, лучи абсолютного ничего и всего одновременно мощностью ровно в сотню пК срезали бы ей сперва одежду, а затем и всю кожу.
  Но, избежав собственного свежевания, Габриэлла усугубила изначальную проблему. Фальшстарт ядра излучателя.
  Когда-нибудь она должна была ошибиться со временем выпуска накопленных пК-частиц из синхростабилизаторов прибора. И она присутствовала при пяти случаях, когда жертвы подобных аварий оставались живыми и дееспособными. Этим пятерым космодесам и научным сотрудникам удалось таким же образом заблокировать микровзрыв в Консенсусе, рвущий его границу с Орбитами, как пищевую плёнку, чтобы самим не рассинхронизироваться с реальностью навсегда. Вместо этого они предпочли, чтобы этот микровзрыв произошёл прямо в ядре излучателя, посбивал тщательно введённые в пульт частоты выходного подпространства своей незримой человеческому глазу ударной волной и обрёк на высадку в один конец.
  У каждого из пятерых пострадавших, разумеется, были разные ситуации. Доктор Вергопуло, один из наставников Леблон во время её работы в Дальнем Космосе, во время подобной аварии попал на Меркурий.
  Габриэлле, утекавшей сквозь твердеющее, но не угрожающее физическими травмами ничто, предстояло выяснить собственное место назначения.

***

  Бирновское расслоение второй категории погрузило её в спутанное, до омерзения беспомощное состояние. Суждения и эмоциональные реакции выскочили из несущейся по серо-красно-синему бульону человеческой оболочки, будто отстрелянные гильзы. Невоспринимаемые человеческими органами чувств вибрации иных, навсегда скрытых от науки тел и частиц, бомбардировали её память и опыт, на сверхсветовой скорости раздирали границы между текущим воплощением Искры Просвещения и её прошлыми многоликими инкарнациями. А получившаяся туча раскаленного однородного пепла пост-Гения также стремительно утрамбовывалась в сверхплотную сферу, основу для будущей звезды, кузницы пК-заряженного водорода и гелия, самого понятия Возможности и Творения.
  Прямо как тогда.
  На тропе духов, на краю кратера, образовавшегося при падении на планету основы жизни. У которой было лицо Габриэллы Леблон.
  Тогда знание пробило суть девушки навылет, оставив внутри крошечные продукты горения, микрошрапнель, эволюционировавшую за двадцать лет в Препарирующую Власть над живыми организмами и бесконечностью подпространств.
  Сейчас Габриэлла Леблон, поймав пятый снаряд знания своей сутью, сохранила при себе одни лишь голоса богов, настоящих, по случайности собравших миры внутри миров, что были внутри миров.
  - ...посмотри на летающих людей, как они прекрасны..!
  - ...поцелуй мой лоб, я так долго сражался...
  - ...нас слишком много, пора надеть маски, тана-тала-а..!
  - НЕ ХОЧУ ЕСТЬ ЭТО!
  - ...коли можно сохранить землю, не освободив ни одного раба, то...
  Габриэлла впитала эти слова, роящиеся вокруг её сути.
  Ведь всё, что снисходит на человека в состоянии бирновского расслоения со второй по пятую категории - важно.

***

  Контрабас, красный - коммуникация с координатором/командиром группы/членами группы невозможна, агенту требуется немедленно найти рабочий прибор для установления связи с силами Союза и выдвигаться к их представителям.
  Сямисэн, красный - прибор для перемещения между Консенсусом и Орбитами неисправен, агенту требуется немедленно найти рабочий прибор или произвести ремонт поврежденного.
  Две цветные мелодии, исходящие из микронаушника, защекотали рецепторы, когда Габриэлла ступила на твёрдую поверхность. Автоматика была, несомненно, права. Маэстро, Лафета и миссис Бао слышно не было.
  Музыка, вибрации были основой этого подпространства, маскирующегося под помещение в двадцать квадратных метров, с очень высоким, будто в храме, сводчатым потолком. Пол из досок, покрытых мелкой и неряшливой резьбой в виде морд неописуемых внеземных организмов, дрожал, как если бы колоссальный тысячерукий пианист играл на этих досках-клавишах замысловатое соло, находясь под землёй. Неопределенной расцветки стены были, как оказалось, сотканы из гулко вибрирующих струн и увешаны шкафчиками, стеклянными сервантами, полками и цветочными горшками, слишком вычурными, искривленными и полностью непригодными для хранения чего-либо, кроме песка и мелких камней, из-за своих тонких лозоподобных форм. Сводчатый потолок сотрясался эхом звона, будто колокол без языка, роняя вниз отлипшую отделку в виде дубовых листьев. Гардероб в виде дерева с висящими на ветвях непроницаемыми зелёными чехлами, занявший почти всю правую половину помещения, состоял из меди и позвякивал, тихо подражая звуку тарелок на ударной установке. В дальней стене огромный гримерный стол с ящиками и овальным зеркалом являлся переплетением тончайших труб с отверстиями, через которые вытекали сдавленные, будто боящиеся превысить некий предел громкости свист с гудением.
  За столом на чём-то вроде пня, пробившего "клавишный" пол, сидела гуманоидная фигура с загорелой до блеска кожей, будучи спиной к доктору. Габриэлла сразу определила, что если оно встанет, то своим ростом превысит три метра.
  - Тала-тох. Ко мне крадётся увитый крючьями цветок. Тебя ли я ждал, прислужница воров?
  Габриэлла была права. ИР, нехотя вставая со своего места, был выше трёх метров.
  - И бедный наш калека, единым ликом кто обманут был? Его я ждал, тол-калагир.
  Прежде чем гигант развернулся к Габриэлле, распевая эту приглушённую, будто кляпом, песнь, помещение обрело цвет и свечение. От этого месива цветов, грязного, словно ребёнок смешал всевозможные оттенки и разбрызгал повсюду, провоцирующего тошнотворные ассоциации, кружилась голова и кололо в животе. Хуже всего приходилось глазам, ведь окраска комнаты великана состояла не только из комбинаций основных трёх цветов, что воспринимались человеком. Стены, пол, потолок и мебель царапали глаза подпространственными электромагнитными излучениями, что не существовали в Консенсусе. Мозг Габриэллы тщетно пытался переработать поступающую информацию, спутывая мысли и создавая миллисекундные оптические иллюзии, сменяющие бинокулярное зрение доктора до секстакулярного.
  Дермы с гипернейролептиками не помогут. Способности Уотерса к методикам Сил - вполне.
  - Не жди же, ты, шпион врагов моих. Ударь меня, Багорщика, солдата Юга, тале-кник!
  Гигант раскинул руки в стороны и выставил широкую обнаженную грудь вперёд. Всё же ИР, из какого бы далёкого сектора космоса он не пришёл, имитировать идеал мужской красоты, с его рельефной мускулатурой, сочным загаром и застывшими на коже каплями пота. Мощное тело скрывали только жилетка, сшитая словно из красно-оранжевого хитина, и нечто похожее на джинсы, сине-зелёная ткань которых напоминала перламутр, усеянный неразборчивыми строчками на неизвестном языке.
  Лицо человеческим не было. Два светло-коричневых фасеточных глаза, как у рака-богомола, спрятались глубоко в глазницах, не прекращая своё изучающее вращение. Нос, рот и подбородок закрывал сегментированый щиток, похожий на плетёный из ветвей вишнёвого цвета коврик - возможно, из-за этой преграды великан и декларировал свои слова так глухо. Только вполне обыкновенные пышные соломенные волосы каскадом стекали ниже его плеч, скрывая то, что могло быть у этого ИР на месте ушей и затылка.
  У ног Габриэллы вновь корчилась ксенорыба, хватая ртом, вероятно, ядовитый воздух этого подпространства. В ткани чемодана с мистером Янгом внутри была ещё одна прореха. Синеватое свечение, на данный момент услада для атакованных отвратительной расцветкой помещения глаз, продолжало течь сквозь эту и две другие дырки в переносной тюрьме парализованного.
  А Тотем доктора Леблон молчал.
  Куда он делся?

– Отчего же шутит, на побережье случается всякое.
Гор, освободившись от тяжелой одежды, опустился на лавку.
– Однако попомни мое слово, не так страшен верволк и веркозел, как вербаран.
Знавал я одного такого барана. С виду совсем как человек: волосы расчесаны, грамоту-счет знает, хозяйство ладное, трое мальцов по двору бегают. Выбрали его старостой деревни и поначалу все шло хорошо. Но повадились в деревню лисы ходить, да не одиночки, а целой стаей, словно волки какие. Душат кур-гусей, индюками не брезгуют. Уж и капканы ставили, и даже засаду ночью устраивали – все без толку.
Пораскинул тогда староста мозгами и говорит: "будем вокруг деревни частокол возводить, чтоб ни одна живая тварь без спросу не проскользнула". Селяне в голос - да где ж это видано, чтобы деревню частоколом обносили! А староста уперся и ни в какую. Будет, говорит, у нас ограда не только от лис, но и от разбойника всякого. А если Культ Дракона пожалует, то и от него защита надежная.
И так его пытались переубедить, и сяк. Кузнец Вакула, который тоже цифрами умел, даже смету составил, что на ограду столько сил и денег уйдет, что можно на смену удушенным курям новых на 20 лет вперед купить. И жена родная умоляла, и детишки плакали – тятя, тятя, вразумися – бесполезно. Очень старосте его идея понравилась. А начать порешил с ворот, потому что ворота самая сложная и важная часть. Вбили селяне по 5 бревен с каждой стороны, раму сколотили, а староста вызвал мастера из самого Невервинтера. И замок заказал крепкий, кормирский.
Ворота вышли на славу – ладные, с завитками, засов – лесоруб час колоть будет. Только на воротах тех все сбережения деревенские закончились. Вогнали селяне еще несколько бревен за здорово живешь, да и бросили это дело. Так и стоит теперь эта стена в 10 ярдов с воротами – мокнет под дождем. Но поговаривают, с тех пор каждое утро, когда староста на крыльцо выходит, замирает он ненадолго и смотрит на ворота те немо. С гордостью и печалью...
Рассказав эту в высшей поучительную историю, Гор ободряюще хлопнул юного друида по плечу и замолчал в ожидании горячего.

Эмбрин попытался протиснуться в узкую щель. Несколько секунд отчаянной борьбы с тесным пространством принесли лишь новые царапины на доспехе и легкое чувство досады. В конце концов он решил отступить и дать дорогу кому-то поизящнее, но не тут-то было: каменная пасть намертво сжала его своей неумолимой хваткой, не давая вдохнуть или пошевелиться.
— Кажется, я застрял, — сдавленно прохрипел паладин.

  Двери автобуса 206 зашипели, закрываясь, на табло под потолком загорелось название следующей остановки - "Росс и Святой Пётр". Троица молодых девушек, одетых в яркие пальто, заняли места в середине полупустого салона и громко обсуждали своего преподавателя, который снова терроризировал правками в дипломе.
  Омар без стеснений пялился на ту, что с красными наушниками на шее, блондинку.
  - Э, брэдда. Меня слушай, - Омега пихнул его в бок локтём.
  Эти двое чёрных заняли места в хвосте автобуса. Страйк, который выглядел за сорок, делал пометки на полях газетного кроссворда. Омар, который выглядел на двадцать, а ума было как у пятнадцатилетки, должен был внимательно следить, что делает его наставник. А делал он следующее.
  - Вопрос номер четыре, восемь и двенадцать. Четыре в Азии - несчастливое число, слово "сы" может означать как четвёрку, так и смерть, разница только в тонах. Теперь смотри на вопросы. "Второй знак китайского гороскопа, три буквы". "Минерал, называемый греками почечным камнем, шесть букв". "Энергия в китайской философии, первоначально означавшая северный, не освещаемый солнцем склон горы, три буквы", - Омега взглянул на парня своими желтушными глазами - Идеи есть?
  Омар нахмурился, уставившись в пустые клетки кроссворда, будто они сейчас возьмут и родят ему ответы. Прошла минута, прежде чем он оттопырил нижнюю губу и пожал плечами.
  - Да я хуй знает.
  - Четвёртый вопрос - "Бык". Восьмой - "Нефрит". Двенадцатый - "Инь". Расширяй кругозор, - Бруджа постучал карандашом по названию газеты, The Dallas Morning News - Не думаешь, что это подозрительно, задавать так много связанных с Азией вопросов в ежедневной газете и в такой последовательности? Не в китайском World Journal, а здесь.
  - Погодь, Омега. Нефрит-то как с китаезами связан? Греками же назван камнем этим почечным.
  - Нефрит на востоке - предмет культа. Исцеляет, приносит удачу. Но ты начинаешь шарить, брэдда, включаешь мозги. Всегда перепроверяй информацию, даже если я сам тебе её сказал, - удовлетворенно кивнул Страйк, заполнив клетки вопросов ответами - Что думаешь насчёт самой газеты? С какой целью кроссворд задает такие вопросы?
  - Ну... Китайские власти? Типа, коммунисты? Типа, программируют нас через хрень эту, - ободренный, Омар улыбнулся - Хотят подмять американский рынок под себя, внушить, чтобы их хлам покупали.
  - Хорошая теория. Маскируют свой план мистикой, чтобы мы переняли их культуру, - ещё раз кивнул Страйк - Но почему Техас? Почему Даллас? Почему программирование идёт именно через газеты, если печать уже загибается?
  Тут Омар снова поник, опустив взгляд на свои кеды.
  - Выясним это позже. Ты начнёшь, брэдда, - Страйк сунул карандаш в карман штанов, где хранилась его записная книжка, и вручил парню газету - Через две остановки будет киоск. Купи там все выпуски этой газеты вплоть до начала июня, на всякий случай. Болдман, который там работает, скорее всего отдаст их очень дёшево или вообще бесплатно. Потом отнеси всё к Наполеону, расскажи то, что я тебе рассказал, и попроси пошуршать в Сети, кто сейчас отвечает за выпуск газеты. Главреды, издатели. Справишься?
  Омар неуверенно кивнул, затем усмехнулся, почесав проколотое ухо.
  - А если эта заваруха паранормальная? Типа, знаешь, китайские драконы-телепаты.
  - Драконы спят в грузовых контейнерах в Сан-Франциско и Лос-Анджелесе. У нас паранормальное иного рода, - ответил ухмылкой на ухмылку Страйк, посмотрел в окно - Ладно, пошёл делать дела. Мир, раста.
  - Мир, раста, - отозвался Омар.
  Автобус на удивление плавно затормозил и отворил двери почти напротив музея искусств, Страйк вышел на тротуар и сунул руки в карманы куртки, нащупав рукоять ножа и кастет. Второй или третий раз в жизни осмотрел этот невзрачный бетонный бункер, больше похожий на штаб спецслужб, чем на склад тысячелетних сокровищ народов мира и абстрактного дерьма конца двадцатого века. Тот, кто настойчиво попросил Страйка приехать, стоял рядом с красным треножником. Охраны нет, стоит прямо на газоне, смотрит в одну точку. Как будто снайпер, который засел, скажем, на крыше того бизнес-центра, что был через дорогу, приказал ему не шевелиться не при каких обстоятельствах.
  Параллельно с загадкой кроссвордов, которую Страйк обнаружил вчерашней ночью, он успел немного поразмышлять насчёт сегодняшнего звонка. Примоген Тореадор, имеющий прикрытие директора "арт-бункера", решил обратиться к Бруджа, на тринадцать колен отдалённого от этого фантома из Библии, Каина. Определённо, полуслепой Вайт был в отчаянии. Связано ли оно с недавно закрытой выставкой средневековой французской культуры? "Pourquoi pas", как говорится. Знает ли Вайт, что Страйк может легко отследить продажу исторических ценностей и замаскированных под них артефактов через своего Аранью Вьехо? Попав в мир не-мёртвых, Омега перестал верить в совпадения совсем. Конечно, знает. Осталось прикинуть, что можно поиметь взамен на назревающее расследование.
  Он остановился на краю газона, носки его убитых кроссовок едва касались подстриженной травы. Затем он повернулся к торговому центру, где мог сидеть предполагаемый снайпер. Да, идеальная позиция для стрелка. И спрятаться мишени некуда, до ближайшего дерева бежать метров десять. Значит, при хлопке бежим "змейкой", через рощу к улице Святого Павла, через трамвайные рельсы и дальше, в слепую зону около парка.
  - Ночи, Вайт. Вы звонили.

Запрос в систему был на уровне истинктов. За годы он так сжился с системой, то воспринимал ее частью себя. Для него A-DEI был все равно, что зрение, слух, или другие чувства. Просто часть восприятия. Он лежал на полу и смотрел на потолок, не прикрытый декаративными панелями. Металлические конструкции, бетон, мелкие сетки трещин. Надпись уже ушла из поля зрения, а он все лежал и не мог сообразить, что он такое. Или кто. Он понимал слова, он понимал их значения, он спокойно пользовался возможностями A-DEI, но он не мог понять и воспринять себя. И то, что произошло. В голове была звенящая пустота. Так же и в эмоциях. Сколько он так лежал, даже не двигаясь и не моргая, он не знал, но вдруг увидел оповещения от A-DEI.

"Отсутствует реакция на данные записанные на поврежденных участках. Слабая нейронная проводимость. Активация протокола HL-891."

Строки не вызвали никакого отклика, просто набор символов, и все. Какое-то время ничего не происходило. Потом он начал чувствовать покалование в голове. Это было странно. Он знал, что в мозге нет рецепторов отвечающих за боль, поэтому покалования он не должен ощущать. Сначало покалования усилиливались, потом пропали. А в какой-то момент, его тряхнуло так, что тело все выгнулось дугой и он опал. Кажется даже потерял сознание. Когда открыл глаза, ничего не болело, но вроде бы и ничего не изменилось. А потом он вдруг стал ощущать тепло в голове, чуть сзади и сбоку. Тепло сначло было едва заметным, потом стало приятным, а потом стало дико жечь. Он обхватил голову руками и свернувшись в форму эмбриона закричал. И в этот момент, когда жар стал просто нестерпимым вдруг перед глазами начали меня картины.

События детства, юнышества, университет, работа на итерацию, последняя операция. Девочонка подросток, в глазах которой только страх, и никакой угрозы. Что это? Ошибка? Предательство? Или происки как раз того мутанта, кто навел их на неверную цель. То, что девочка могла быть истинной целью он даже не думал, это не возможно, потому что возможно. А вот следующий момент удар в голову и невероятный жар. Похоже мутант заманил их вловушки и нейтрализовал агентов, в том числе и его. Можно спокойно написать отчет и возвращаться на восстановление.

"Анализ от A-DEI: Миссия провалена. Цель: Саманта Валоу. Статус - неизвестен. Причина провала: промедление агента. Блокировка перехвата управления над телом агента со стороны A-DEI. Причина ранения высокоэнергитеческим пучком агента Ствена: приказ на ликвидацию в связи с захватом под контроль целью. "

Что? Она все же была жертвой? И его чуть не убили свои? Но ведь его не брали под контроль. Что вообще происходит?

"Анализ данных: Постоянные сомнения в дейсвиях и руководстве. Отсутствие реакции на терапию. Действие по пробоколу подразумевающего потерю агента с высокой вероятностью."

Это было... Наверное ожидаемо. Но почему он не ощущает не злости, не страха? Результат ранения, или подавление от A-DEI?

"Выполняется поиск неисправности. Фиксируется низкая реакция обновленных участвов на гармоны стресса. Поиск решения. Подбор вариантов реакции. Симуляция гнева".

Стивен подскочил на ноги и со злости ударил стену кулоком. А потом закричал и крик был полон гнева. Неконтролируемого первобытного.

"Калибровка, калибровка, снижение уровня симуляции эмоций, продолжение снижения. Калибровка. Поиск оптимального варианта. Оптималный вариант найден."

Животная ярость отступила, осталась просто злость. Стивен покачал головой. Что делать дальше? Пока он в условной безопасности. Нужно привести себя в порядок, а потом подумать, как показать этим засранцам, как охотится на него! Он отправился в душ, помылся, размышляя над ситуацией и придумал.

- A-DEI, отправь отчет о критическом повреждении носителя и тебя. Геолокация невозможна. Провести терминирование носителя не возможно. Взять под контроль носитель не возможно и не нужно. В ближайшее время, тело полностью выйдет из строя. Твои эпизодические появления в сети пусть воспринимают как фантомное эхо нашей системы. Если будет риск взлома отключай все беспроводные возможности доступа. - начал отдавать голосом команды Стивен.

Иногда он общался с системой в слух, особенно, когда были сложные операции и ситуации и ему просто нужно было выговорится.

- После этого проверь последний слепок базы по мутантам, людей с отклонениями и анамалиями в развитии, которые под наблюдением, или в списке захватить или уничтожить при встрече. Нужно подобрать оптимальную кандидатуру. Кому грозит опасность, особенно от Союза. Стать его тенью, не дать этим уродам просто так убить невиновных. Я должен защищать людей, а не ликвидировать кого попало из-за прихоти начальства. - сказал стивен.

Что за радость помыться в хорошей бане! В банном деле - приходится признать - хумансы преуспели гораздо, подгорному народу тут до них далеко. Баня любит деревянные дрова - получше, чем на каменном угле. Пар требует хорошей вентиляции - в подземелье всего этого не сыскать. Мы народ чистоплотный, но функциональность, судари мои, это ещё не всё. Взять, к примеру, берёзовый веник...где ты его под землёй сыщешь? Приходится париться стальными, проволочными - а это совсем не то удовольствие.

Ещё в Мирабаре Рюрик приобщился к банному делу и стал его настоящим ценителем. Эх, парилочка - после неё даже жидкое хумансовское пиво показалось усталому дварфу очень даже ничего, и после второй кружки он впал в грех прелести, достигнув гармонии со всем миром и даже с собственной смятённой душой.

Отправляясь ко сну, но блаженно улыбнулся, подумав про себя, что дроу, наверное, никаких нет, всё это выдумки, а бабы тут очень ничего...на этом месте он опочевал, поручив себя заботам Берронар Трусильвер.

Но уже рано утром могли наблюдать, как после краткой зарядки несостоявшийся пивовар облачился в доспехи, взял новое оружие и щит и предпринял во дворе серию экзерциций, направленных на то, чтобы определить, нет ли какой особенности у подаренного судьбой снаряжения - и привыкнуть к нему, как к своему родному.

Пока Отлех и новый попутчик вступили в разговор с Гринском, Флинт решил не терять времени даром и присоединился к другой половине команды, осматривающей лодку и все вокруг. Зубы там поцарапали лодку или все-таки льдина, это конечно полезная информация, но вдруг, все, увлекшись рассказами и слухами, упускают что-то действительно важное, лежащее на поверхности. Бывалый воин начал осматривать вернувшуюся пустой лодку на предмет каких-нибудь зацепок, которые могут пригодиться им в расследовании. Может быть следы какой-то слизи, обрывок ткани, застрявший в трещине, обгоревшую древесину, все что может пригодиться и кажется странным. Он помнил, что по рассказам Гринск всем заливает помои в уши про льдину и всячески пытается скрыть наличие кризиса, поэтому добавил пару слов к обращению друида:
- Выкладывай все как есть, меня монстрами не напугаешь, я десять лет в одной казарме с полуэльфом спал, а он там бывало и нагишом ходил. И не вздумай утаить чего-нибудь, я вранье за милю чую. Какая-нибудь по твоему мнению незначительная мелочь поможет нам решить Вашу проблему.

Время было решающим фактором в этом деле, потому искатели приключений закупившись всем необходимым в пути и при восхождении на гору снаряжением, убедили погонщиков за хорошие деньги выступить из Таргоса тем же днем, надеясь достигнуть Каэр-Конига глубокой ночью, делая лишь краткие остановки, чтобы дать собакам тащившим нарты передохнуть. И то каюры предпочитали делать это в безопасности городов по пути следования.
Малыш не отставал и бежал сбоку от упряжек.
Где-то на середине Восточного пути, пересекая бескрайнюю заснеженную пустошь, следуя из Брин-Шандера в Каэр-Диневал, приключенцев настигла ночь и они были вынуждены встать лагерем. Пока авантюристы ставили яранги, то заметили как вдали один за другим начали гаснуть огни почти всех Десяти Городов, погружая Долину в кромешный, непроглядный мрак, разгоняемый лишь трепещущими огнями факелов. Погонщики объяснили, что так жители Долин отдавали дань уважения своей суровой госпоже Аурил, преподнося ей в дар тепло своих жилищ и впуская в них зимнюю стужу.
Вместе с этим они воочию узрели разлившееся по ночному небу - прямо над их головами - сияние во всем его великолепии. Отражаясь от белоснежного покрова, оно осветило и окрасило блеклую тундру мягкими переливчатыми оттенками зеленого.
Теперь они могли ехать дальше. Свернув лагерь авантюристы вновь погнали упряжки по шелестящему под полозьями нарт накатанному насту.

Каэр-Кониг был маленькой тихой деревушкой расположенной на террасах высокого берега озера Лак Диннешир на фоне маячившей за ней громады, угадывавшегося сейчас лишь смутными очертаниями, Каирна Келвина. На продуваемой ветрами вершине склона располагались руины каменного замка и когда-то окружавшего Каэр-Кониг палисада. Расположенные полукругом же дома жителей постепенно спускались к замерзшей бухте с разломанными льдами пристанями.
Один из каюров предложил пассажирам последовать их примеру и остановиться на остаток ночи в "Северном Свете" - местной гостинице, заправляемой двумя сестрами.

В желудке плотно улеглись остатки лапши. С трудом сдержав отрыжку, уж очень недобро на него после этого смотрела эльфийка, Митрейн подвинул табурет поближе к стене и, откинувшись, пристроился поудобней. После сытной трапезы мысли текли лениво, но не стоило терять бдительность.
Еще и какая-то шайка только что ввалилась в дверь, не особо заботясь о том, чтобы сохранить тепло. Митрейн поежился.
С самого начала их совместной дороги из Таргоса они вели споры с эльфийкой как стоит поступить с "чудовищем". Ох уж эти местные. Для них любой кто хотя бы слегка не похож на них уже "чудовище". Митрейн презрительно скривился. Да и остроухая не сильно далеко от них ушла (хотя, нужно сказать, пространные беседы с ней на разные темы доставляли ему немало удовольствия). Одни только опыты у нее на уме. А что будет если я в него иголку воткну? А подожгу? А заморожу? А что интересно у него внутри? Но, в этот раз, Митрейн был настроен решительно воспрепятствовать посягательствам на жизнь и шкуроцелостность пресловутого чудища, т.к., по дошедшим слухам, небезосновательно полагал, что оно разумно.

  Никакая модель не была идеальной, никакая методика не была совершенной. Везде были возможны статистические погрешности и казуистические случаи. Но всё же Джилл сомневалась в том, что простой представитель Масс сможет увидеть так просто сквозь её маскировку. Она не первый год работала в поле и не поддающаяся измерению, но объективно существующая ментальная прослойка под названием “опыт” говорила о том, что тут всё не так чисто.
И как минимум один исказитель крутился прямо под её носом. К худу или добру в перечень заданий для девушки не входило физическое устранение ИР….по крайней мере пока он не пытался помешать ей с её основной миссией.

  Лучшее, что она пока могла сделать - продолжать играть по правилам и делать вид, будто ничего не заметила. Благо её лицо в целом мало выражало какие-либо эмоции, кроме абсолютно нейтрального безразличия и какого-то болезненного фокуса.
Однако начав двигаться к стойке с овощами, Джилл продолжила держать часть своего восприятия на бездомном. Он был загадкой, но загадкой не достойной отвлечения от дел.

  Влиться в толпу под прикрытием скрывающей методики было заданием весьма тривиальным и вскоре Джил крутила в руках переливающийся пурпурным светом стебель шпината. Она не была ботаником, а шпинат никогда не был её любимой пищей.
Пожав плечами, девушка извлекла из внутреннего кармана пальто пластиковый пакет на застёжке и поместила туда образец. Пускай этим занимаются кураторы.
Сконцентрировав своё внимание на продавце за прилавком, Джилл вперила в него взгляд практически неподвижных насыщенно-синих глаз. Если кто-то и знал, где расположена теплица…

  Это было сродни погружению в горячий источник. Забористая смесь из эмоций, мылей и образов поглощали с головой и крутили в безумном хороводе биоэлектрических потенциалов, заставляющих голову раскалываться от потока информации.
Однако в этот момент срабатывали нейроимпланты, гасящие излишне возбуждённые нейроны и перекидывающие напряжение на вспомогательные кибернетические процессоры, одновременно регулируя баланс нейромедиаторов, обеспечивая более плавное и соответствующее протоколу погружение.
Джилл шумно выдохнула через нос, ощущая как её зрение всё больше помутняется, пока невидимые протянутые пси-щупальца раскрывали человеческое сознание слой за слоем. Как головку белого лука.

  Отодрав от дракона семь чешуек (почему именно семь - никто конкретно сказать не смог) и дождавшись, пока Майолин ударами палача дорубить лапу дракона своим серебряным мечом, группа двинулась обратно. Рунольв весело рассуждал о том, что хвост обязательно надо будет отпилить и запечь - наверняка чрезвычайно вкусный, на что Агам замечал, что рептилии, дескать, не особо вкусны, но на морде явно была написана усмешка. Корис по пути старательно очистил дроу от кровищи, в которой она едва не выкупалась, пока убивала дракона, а потом рубила лапку, ну а Фрея вслух размышляла, что для ужасного предсказания дракон был каким-то не слишком ужасным. Мул же послушно тянул тележку с сундуком и лапой за собой, лишь время от времени насторожено оглядываясь на груз, но относясь к нему со здравым пофигизмом.

  Спустя два часа группа достигла реки и моста к дому Сокола. Сам Сокол как раз возвращался с противоположной стороны и, едва завидев их, стремительно подскочил ближе:
  - Что случилось? - В голосе мужчины явно сквозило волнение.
  - Мы убили дракона! Настоящего, а еще там были...
  Дальнейшие объяснения Майолин, которая цыкнула на Кориса, патетически заявившего, что это была лишь гигантская курица, для Сокола были словно покрыты туманом. Он некоторое время разглядывал пустую дорогу, затем перевёл взгляд на меланхолично жующего куст мула, а потом на залитую кровью с головы до ног Майолин. В заблестевших глазах его отразились печаль и страдания, совершенно неподходящие ни моменту, ни его образу сурового и несгибаемого мужчины. Он мягко взял девушку за плечо и покивал, увлекая за собой в крепость.
  - Вот как? Дракон, значит? Ну пойдём, вы мне всё расскажете внутри.
  Закатные лучи солнца, пытающиеся пробиться сквозь высокие кроны древних деревьев освещали дорогу алыми бликами. Две человеческих фигурки медленно шли к мосту через узкую лесную речушку, а следом за ними ковылял послушный мул, тянущий тележку с сундуком и лапой.
  Где-то в другом месте, вокруг бездыханного трупа дракона застыли четыре ледяных статуи, выполненные изумительно натурально и в полный рост. Их эмоции гнева, страха и сожалений - выглядели столь правдоподобно, что невольно можно было задуматься, кем же был этот гениальный скульптор.
  Огромная тень мелькнула, на секунду скрыв статуи от закатных лучей солнца, а затем исчезла, словно её тут никогда и не было.

            Конец.

Снег, лед, пар от дыхания... Иней, покрывающий всю шерсть на лице. Непросыхающая шкура. Мерзлые комочки шерсти между пальцев ног.
"Как меня занесло в это царство замороженной воды?! Хотела увидеть снег?! Да, но не в таких же объемах! Эд, я не удивляюсь, что ты сбежал из этого ада в наши приятные теплые джунгли! Но почему ты не предупредил, что тут все так?!"
Впрочем, в то время когда он тут жил тут всё было явно не так. И может именно ее пришествие сюда поможет вернуть этим землям тот вид, который временами описывал ее наставник перед сном.
Наконец показались стены и уставшая загрустившая от мыслей и нахлынувших воспоминаний Облако заметно ожила. Помахивая длинным пушистым хвостом и широко улыбаясь во все белые клыки, табакси гордо вступила в Таргос. Она полной грудью вдохнула запах нового для себя города.
- Ммм, рыбка! Рыбка, рыбка! Хочу! - громко и восторженно мурлыкнула. Взгляды прохожих ее не беспокоили вообще. Пушистая дева за не очень длительное пребывание на этом континенте привыкла, что везде привлекает внимание. Высокая, мощная, да еще и белая табакси... Даже для тех немногих, кто видел ее собратьев, Облако была той еще диковиной. Она не боялась людей. Большинство из них способно только смотреть и максимум что-то говорить. А какое значение имеют их слова? Если конечно это не слова восхищения. А тех, что от слов переходят к действию, можно и лапой пристукнуть как нашкодившего котенка.
Чуть ли не подпрыгивая от нетерпения, ярко-синей вспышкой Облако устремилась к манящей столь долгожданным теплом гостинице. Время от времени она резко разворачивалась к своим спутникам, чтобы проверить не отстали ли те и не потерялись ли, и поторапливала их:
- Быстрее, быстрее! - И мчалась дальше.
Перед самим "Лусканским гербом" она однако замерла, с интересом разглядывая вывеску. Только когда в дверях скрылась широкая спина Гора табакси отвлеклась и последовала за ним.

Они пришли. Долина ледяного ветра. Край вечной стужи, где непокорными проталинами пробивались редкие города. Проталинами или, правильнее, язвами?
Гор втянул морозный воздух. Таргос пах рыбой и смертью. Он походил на безнадежного больного, не желавшего признавать скорый конец. Принимал караваны, отправлял рыбаков на границу льда и воды, предлагал путникам горячие напитки и скудную пищу. Он изо всех сил делал вид, что все идет как прежде. Что пройдет совсем немного времени, и снега сойдут, открыв черную землю и зеленые травы. Он давно отчаялся обмануть других и бросал последние силы на то, чтобы обмануть самого себя, ведь все, что нужно – это немного потерпеть, а потом... у живых мертвецов не бывает потом. Только "сейчас" и "завтра". Если очень повезет.
Гор мрачно посмотрел на спутников и надвинул на лицо меховой капюшон. Их пестрая компания разительно отличалась от местных жителей – смуглых, коренастых людей и дварфов – угрюмых, с застывшими в бородах кристаллами льда, с навеки въевшимся в кожу запахом пота и рыбьих потрохов. Любой эльф был здесь чужаком, и кровосмешение не могло изменить это положение для четверых отпрысков древнего рода, по прихоти судьбы собравшихся вместе. Гор не винил их отцов, он и сам однажды разлил семя внутри эльфийки. В другом месте и в другое время. В другой жизни.
Морщины на лбу стали глубже. Гор толкнул дверь, ведущую в утробу постоялого двора, и, ссутулившись, первым шагнул в протопленный сруб. Им не следовало оставаться на улице. Особенно ей. На въезде в город Гору подумалось, что при ее появлении местные могут спустить собак из одного лишь любопытства. Он не считал себя злым или чрезмерно жестоким человеком, и если такая мысль пришла в голову ему, ее следовало ожидать и от других. Ведь человеческое любопытство во много раз страшнее самой черной злобы.

Шторм, вспышки молний, крики, темнота. Ощущения от сна были такими реальными, что Флинт спутал скрип колес по льду с треском мачт и такелажа, а таящий на щеках снег с брызгами бури той страшной ночью. Старый, уже почти забытый кошмар вернулся, видимо, от осознания, что он опять один. Без семьи, без клана, без цели.
Как тогда, найденный на берегу, потерявший всё ребенок. Или тогда, уходящий в неизвестный мир одинокий юнец. И вот опять, вояка, оставивший позади всё , что было таким привычным последние 50 лет.
Служба в гарнизоне была хорошим занятием. Храбрые товарищи, славные сражения, веселые пьянки. Честь и доблесть в чистом виде. Это был бы достойный план на жизнь, если бы не приходилось постоянно идти на сделки с совестью, если бы не приходилось отправлять зеленых юнцов на бессмысленную гибель, убивать невинных ради наживы руководящих толстосумов. Если бы можно было решать самому что хорошо, а что плохо, делать то, что считаешь правильным и не попасть на плаху за дизертирство.
Нет, больше Флинт никому не позволит решать за него. Он найдет свой путь и будет твердо по нему идти до самого конца. Неважно, будет ли этот путь долгим, или смерть найдет его через мгновение. Неважно, будет ли он один или найдет новую семью. Это будет его выбор, его путь, его жизнь.
Кстати об одиночестве... Попутчики хоть и юны, кажутся славными ребятами, насколько удалось оценить за пару скудных разговоров. Особенно хмурая Хайген. Вот в ком есть стержень, из кого получится хороший воин. Да и другие тоже не кажутся безнадежными. Даже этот зарывшийся в лохмотья парниша. Он явно не из воителей, но может у него есть другие таланты. Время покажет. Незачем к ним привязываться, легче будет пережить, если их сожрут волки. Пусть сначала покажут, из чего они сделаны.
Из раздумий Флинта выдернул окрик караванщика. Дварф потер шрам над бровью, проследил взглядом, куда указывал погонщик и в голубых глазах воина появился огонёк. К бесам эти поиски смыслов! Прямо по курсу тепло, еда и выпивка. Встряхнись старина. Становись! Ровняйсь! Смирно! В корчму на разведку обстановки бегом марш!
С этими мыслями и с улыбкой на лице Флинт сбивает с бороды сосульки, бодро соскакивает на землю. Медленно потягивается, поворачивается из стороны в сторону, делает пару наклонов. Смачно высмаркивается, вытирает снегом руки и хриплым голосом говорит:
- Наконец-то! Задница совсем одеревенела. И в горле сухо как у старой девы ... гм... Ну что, дамы, бахнем по кружечке горячего грога?

Йон пусть и не участвовал в разговоре, но все слышал. И слова мага, и импульсивная реакция Фанетты слегка напрягли стражника.
- Запретная, значит, - проговорил он. - Если она запретная, значит под запретом. Я так думаю. А запрет на всех распространяется. Такие книги вообще нужно конфисковывать и держать под охраной. К тому же то, что вы предлагаете - кража, да еще и со взломом. Я, между прочим, могу за такие предложения вообще задержать вас и препроводить в каталажку. Как организатора и подстрекателя. Или есть вариант: вы помогаете нам, Лорду Элтану и всем Вратам, а я делаю вид, что не слышал ни про какие запретные вещи!

  Не теряя времени, чародейка подбежала к огру, которого уже перевернула медвежья лапа. Его целью наверняка быль мешочек-кошель бугая и чародейка тоже его приметила. Вот только собирать и пересчитывать всякую мелочь у них не было времени, когда их изначальная цель уже скрывалась вглубь подвала таверны. Она просто сорвала мешочек, вместе с веревкой которая заменяла чудищу пояс и все вместе кинула в сторону трактирщика.
— Вот на эль. Первый кухоль бармену! - После выкрика повернулась к приседшему Трюгви и легонько похлопала по плечу. - Давай здоровяк, мы спешим. - И сама поспешила к двери, через которую побежала предполагаемая Силке.

Наблюдая за потенциальным клинтом, Рис в который раз потянулся за сигаретами и в который раз скривился, осознав, что их нет. Он не курит уже несколько лет, но каждый раз в такие моменты, когда чего-то ждет, и его нервирует, не заводит, а именно нервирует ситуция он его тянет курить. Это забавляло и раздражало. Он давно бросил эту привычку, предпочитая серьезные медитации, тренировки, для перехода к особому состояния сознания. На крайний случай у него были различные стимуляторы, как говорят на черном рынке, военного образца, разработанные в лабараториях, передовыми учеными. Но он и не помнил когда даже их принимал последний раз. Не помнил, когда он устраивал марафон, употребляя одни вещества, перебивая их другими, а в конце все это запивая алкоголен и заливая дозой смертельных опасных ощущений. Все это было казалось в каком-то диком прошлом. В том, где он был уже не был подростком, но взрослым его еще называть нельзя было. В том времени, когда их банда стала набирать известность, и вызовы становились все круче. Были тогда времена… Он криво усмехнулся.

Почему усмехнулся? Потому что, это был какой-то парадокс. До того случая, когда он очнулся в своей комнате, едва живой, переживший собственную смерть, проживший множества ран от огнестрела и умирал разбившись об асфальт… С тех пор его жизнь круто изменилась. Сначало постоянное чувство, что все события, уже случались с ним. Он знал когда упадет кружка, иногда, с какими новостями кто придет. Доходило до того, что он стал теряться, находится он сейчас, или "тогда". А потом он повстречал Кристалл. Она стала его опорой в реальности, он не мог читать ее поступки, ее поведения. Если он видел ее, общался с ней, был с ней, она всегда знал, что это "сейчас" И он не откроет отпять глаза, в понимании, что видел лишь происходящее, а не оно происходило с ним.

Вместе с ней он научился контролировать свой дар, осознать его масштабы. И найти точки фокуса, которые позволяли открыться сильнее всего. И казалось бы, алкоголь и наркотики лучше всего подходили под раскрытие его способностей, но что-то шло не так. Да, они раскрывались, но он терял над ними контроль. Один раз пережил кажется несколько недель, под сотню раз, прежде чем пришел в себя. Тогда была их первая размолвка и они разбижались, а он психанул и напился, а потом окунулся в дурман новых веществ. Ох и накуралесил он тогда, а потом кажется потерялся в себя. Рецедивы и потом повторялись, но реже. Он просто стал понимать, что нельзя делать. Или наоборот, что нужно делать, чтобы это случилось. И предпочел искать раскрытие своего сознания в безумных выходках, заданиях, драках, медитациях, погонях. Оставляя в стороне разные вещества.

А что сейчас? Когда он нашел Кристалл и Кристофера, тут в Бриджпорте, он кажется нашел часть себя. Чтобы достать их он сделал то, что намеренно не делал даже на самых своих отчаянных заданиях. Это до сих пор отдавалось в его душе болезненными ощущениями, но все это перечеркивалось когда он видел их. Особенно, когда Кристалл накакое-то время приходила в себя, а Кристофер заливался первым, еще не умелым смехом.

И вот от стоит тут. Ему нужны деньги. Когда такое было? Что ему прямо нужны деньги. Даже не для себя, а для семьи. Стоит нервничает. Потому что ему видители заказчик не нравится. Конечно, чутье у него было невероятным, и сейчас в "тухлые" дела он влезал редко. С другой стороны, именно после таких дел он ощущал какой-то качественный скачек, как в своих силах, так и в миро восприятии. А сейчас стоит и сомневается, идти или нет. Что с ним? Совсем расклеялся, вышел в тираж? Просто боится оставить их одних без пригляда, отчетливо понимал он. С другой стороны, прямо тут неприятности не грозят, сейчас узнает, что тому нужно и главное, что за это будет и там уже решит. Правда нужно быть настороже. Его поведение в описании говорило об этом типе... что он или псих, или знает о том, что мир не совсем так прост, как думает обыватель.

Мысленно "затянувшись последней затяжкой и выкинув бычок", Рис хмыкнул и пошел в бар. Войдя внутрь, он уверенно, будто всегда знал куда идти пошел к человеку и сел на против него.

- Ну что, мистер, можете звать меня Рис. Я слушаю вас. - сходу перешел он в "бой".

Этой ночью Эвелине снилось странное.

Она взбирается по крутой монолитной скале высотой с пару тысяч футов где-то в Штормовых Рогах. Взбирается без какого-либо снаряжения или страховки, однако в своем костюме для выступлений, в том числе и в совершенно целых лосинах (момент с лосинами во сне удивляет куда больше, чем собственно зачем она решила лезть с риском для жизни на такую верхотуру). От подъема и сумасшедшей высоты буквально перехватывает дыхание, пару раз она повисает на одних руках, готовая сорваться - и все-таки успешно одолевает монолит. Осмотревшись, бардесса видит вдали сокола Кора. Облетев вокруг одинокой скалы, тот бросает ей под ноги очки, тут же удаляясь за горизонт.

Девушка подбирает подарок птицы, надевает его - и перед ее глазами в волшебных кристаллах предстает лицо чародейки Ласпиры Интре:

- Доброе утро, мисс Гринтауэр, ваше задание на этот раз - найти некий похищенный предмет под кодовым названием "Тисейн Гала". Двух помощников подберете сами, кандидатура третьего утверждена, это Ариэль из Дипингдейла, гражданское лицо и профессиональная волшебница. У вас двое суток, чтобы добиться от нее согласия на сотрудничество, затем - инструктаж в Баттлдейле. Как обычно, в случае провала мессир Вандерагаст будет отрицать вашу связь с Советом Чародеев. И, мисс Гринтауэр, когда в следующий раз решите совращать одноклассницу - потрудитесь поутру заменить простыню на чистую...

- Это сообщение самоликвидируется через пять, четыре, три, - стал отсчитывать металлический голос, пока Эвелина безуспешно пыталась сорвать очки с лица, чувствуя, что сейчас произойдет нечто ужасное, однако те, кажется, намертво засели у нее на переносице, и по счету "ноль" девушку поглотил расцветший пунцовой розой огненный шар...

***

Баронесса Гринтауэр просыпается, вздрагивая от яркого солнечного луча, бьющего сквозь щель в палатке прямо в глаза. Как всегда, судя по всему, самая последняя. Выбравшись из-под тента, Эвелина входит в курсе дела с лесным проказником, совершенно не разделяя благодушия Эмбрина:

- А я вот за то, чтобы затравить этого поганца. Он же вроде большой крысы, а с крыс начинали свой героический путь многие великие искатели приключений, - девушка хотела еще упомянуть про славную жертву для Малара, однако подумала о том, что здесь, в Долинах, ее аристократическое чувство юмора слишком часто давало сбой. - Ладно, давайте уже собираться, вижу, наш пернатый друг останется сегодня без утренней разминки...

Два дня путешествия паладин провел в самом благостном расположении духа. Ровное полотно дороги мягко стелилось под сапогами, звуки и ароматы зрелого летнего леса наполняли его чувства, и хотелось петь и болтать со всеми о пустяках. Эмбрин привык странствовать в компании солдатни и простого люда, и не был уверен, что его незамысловатая речь будет приятна нынешним спутницам. Но хорошее настроение взяло свое уже в первое утро, и воин выровнял шаг рядом с белокурой волшебницей, ослик послушно трусил позади.

— Скажи, Ариэль, тебе ведь хорошо знаком язык эльфов? Я вырос в Хэрроудэйле, и их певучая речь наполняла мой слух с самого детства, но значение слов всегда оставалось неведомым. Не согласишься ли скоротать путь, преподав мне несколько уроков? Хотелось бы уметь отвечать дивному народу на их языке. Обещаю быть прилежным учеником, — улыбнулся Эмбрин.

***

Наутро третьего дня пути после дневки, застав незваного гостя возле вверенных ему припасов, Эмбрин первым делом бросился проверять масштаб пропажи. Убедившись, что лесной зверек не нанес ощутимого ущерба, паладин усмехнулся и сказал кустам:

— Ну-ну, плутишка, получил свой завтрак? Ну и на здоровье, от нас не убудет, а ты замолвишь за нас словечко перед Лесным Отцом в благодарность.

Храмовое воспитание так и не смогло побороть в Эмбрине суеверность простого народа, где верили, что всякий зверь в лесу может оказаться воплощением духа, как благого, так и не очень, и старались не обижать животных зазря.

Эта группа орков оказалась похрабрее предыдущей - они решили закуситься конкретно. Несколько стоящих рядом врагов... с точки зрения Вига было самое время применить его единственное заклинание.

- Somno! - выкрикнул волшебник, бросив из-за спин товарищей в орков горсточку песку...

Ремонт, тюнинг, шиномонтаж, покраска и мойка автомобилей, продажа запчастей для легковых и грузовых машин — всему этому скоро суждено было стать неотъемлемой частью жизни Айли. Работа в автомобильной мастерской обещала быть нелёгкой, но сулила много ценного опыта, полезных возможностей, выгодных привилегий и нужных знакомств, тем более, когда речь шла не об обычном салоне, а о целой штаб-квартире Министерства Львов, или, вернее, Министерства Львиц. Да и, вдобавок к связанной с машинами рутине, Рэй куда больше времени предстояло решать множество актуальных проблем Инфернального Двора, что, безусловно, в перспективе означало значительный рост влияния Рабису среди демонов и укрепление её репутации...

Тем временем серый кадиллак продолжал ехать дальше, и пейзаж за окном несколько изменился — дома вокруг стали ниже, улицы (причём включая как проезжую часть, так и тротуары) — существенно шире, растительность перестала быть такой густой, как в Вест-Тауне, а машин вокруг стало значительно больше, хоть на плотности траффика это пока так уж сильно и не сказывалось. Вскоре наши герои оказались на территории Ирвинг-Парка — здесь, по словам Сееры, и находилось здание штаб-квартиры. Демоны проехали мимо частной ветеринарной клиники, здания старого кинотеатра-грайндхауса (и по совместительству салона видеопроката) под названием "Elm Street Cinema", нескольких ресторанчиков быстрого питания и небольшого барбершопа, после чего, наконец, оказались перед искомой автомастерской с лаконичным, но колоритным названием "Deus Ex Machina", отсылающим к небезызвестной фразе "Бог Из Машины", используемой, преимущество, применительно к театральному искусству и кино для описания такого характерного приёма, как "рояль в кустах".

Около половины второго 11 октября 2016 года, также в Чикаго, Ирвинг-Парк, окрестности автосервиса "Deus Ex Machina" (штаб-квартира Министерства Львиц)


Большое здание из красного кирпича и стекла, в котором и находился автомобильный салон, было украшено яркими плакатами тёплых тонов и какими-то по-осеннему нарядными гирляндами из шишек и разноцветных листьев, словно намекающими на праздничную атмосферу и медленно, но верно приближающееся время столь символичного для любой нечисти (и для демонов в особенности) праздника — Хэллоуина. Одна из броских вывесок на входе обещала крупные скидки для жителей пригородов и прежде всего фермеров в честь Праздника Урожая, под который была довольно условно отведена первая половина месяца. Серый кадиллак свернул с дороги и заехал внутрь здания через специальные ворота, после чего, спустившись вниз, оказался на территории просторного подземного паркинга, по совместительству выполняющего функции ремонтного зала.

Автомобильный салон "Deus Ex Machina":



Вокруг стояли на паллетах или висели в воздухе на специальных держателях разноцветные автомобили самых разных моделей, а рядом с ними суетились женщины в джинсах и другой удобной рабочей одежде. У некоторых руки были чуть ли не по локоть в машинном масле, у других на лице виднелись следы свежей краски, кто-то успел вспотеть с ног до головы, но все до единой явно получали огромное удовольствие от своей работы. Мужчин вокруг, к удивлению Айли, видно не было. Неужели автосервис Кровавой Голубки относился к числу новых, объединённых феминистической повесткой предприятий, куда брали работать только женщин?..

Припарковавшись в специально отведённом для этого гараже в конце зала, Сеера заглушила мотор и вышла из машины, полной грудью вдохнув пропахший краской, машинным маслом, бензином, кожей автомобильных салонов и каким-то особым металлическим запахом воздух, наполняющий ремонтное помещение. На лице Неберу заиграла удовлетворённая улыбка, словно говорящая о том, что Предсказательница рада наконец быть дома. Захлопнув за собой дверь, девушка повернулась к Рэй.

— Добро пожаловать в штаб-квартиру Министерства Львиц, Анфея! Идём, я проведу тебя наверх, в офис, чтобы ты могла заполнить все необходимые документы. Возня с бумажками, конечно, для натур вроде тебя не самое приятное занятие, но много времени это не займёт.

Облачённый в пластинчатый доспех и открытый шлем, с щитом за спиной и широким мечём на не менее широком боевом поясе Рюрик сразу обрёл вполне христоматийный облик. Взглянешь - и каждому понятно: вот дварф, который идёт убивать древних врагов своей расы, ненавистных орков.

Зачем он это делает? Ну, дварфы всегда убивают орков, кроме случаев, когда орки убивают дварфов.

И только выражение лица - задумчивое и совсем не бравое - да отсутствие бороды портило картину. Тем не менее, взялся варить пиво - будь готов его выпить, посему Рюрик предпринял все усилия, чтобы не задерживать своих длинноногих соратников

- Я могу только строить предположения - развел руками Герцог - Но кто еще? Нет, конечно, это может быть злая шутка судьбы, жестокий розыгрыш Бешабы, что какая-то третья сторона выбрала это самое время, чтобы подослать убийцу и сорвать переговоры, но даже не знаю. Если бы лейтенант не полез проверять - пусть Боги смилостивятся над его душой - могло быть уже поздно. Как минимум посол был бы мертв.
- Боюсь этого никто не знает. Они написаны на неизвестном никому языке. Их невозможно прочесть даже с помощью магии. А ученый муж разбирающийся в языках И которому я доверяю уже как год не выходит из дома и прогоняет всех моих людей с порога руганью.
- Если откровенно, то и меня посещали те же мысли... - Лорд Элтан сделал многозначительную паузу - Как и были некоторые опасения насчет Абделя сразу после его победы над Саревоком, но с тех пор он не дал никому повода усомниться в его благих намерениях. Абдель передал их мне в качестве жеста доброй воли и доказательства того, что он не такой как его сводный брат.
- После того как они оказались у меня я собирался их уничтожить, но когда я уже был готов бросить бумаги в огонь ко мне явился сам Эльминстер и остановил меня. Он сказал что не все в пророчестве Алаундо ясно до конца. Потому Архимаг попросил пока сохранить их. Никто кроме нас двоих не знал о том что они все еще существуют и находятся у меня на хранении... Даже сам Абдель. Я сказал ему что сжег их. Секретность должна была уберечь их лучше любого замка или охраны. Тут наверняка не обошлось без магии прорицания...
Тут Лорд замолчал, поджав губы.
- ...гребаные вистани! - постепенно, по мере пришедшего осознания, переменившись в лице, брызнул слюной побагровевший от гнева Герцог, громко ударив кулаком по столу и напугав маленькую гному тщетно озиравшуюся в поисках книжных полок - В Нашкеле некоторое время назад остановился вистанский табор. Должно быть одна из этих вистанских ведьм работает на Кзара или того, кто бы ни стоял за этим нападением! Они специализируются на магии прорицания!
- …лорд Абдель сейчас в Нашкеле вместе со встречной делегацией на территории Амна, возглавляемой Лордом Белтом - немного успокоившись ответил Элтан на вопрос темнокожей воительницы и невесело хмыкнул - Если бы все было так просто...
- Говорю же вам, о том что эти каракули - Герцог для наглядности еще раз потряс рукой с бумагами - еще существуют знали лишь я и Эльминстер. Себе я доверяю. Да и Великий Архимаг вряд ли проболтался. Это вистани и их магия!
- Пусть часть из вас отправляется в Нашкель и узнает у вистани - если надо, то силой - кто просил их найти бумаги, а другая к магу Рейджфасту - эксперту по древним и забытым языкам. Его дом в западной части города, рядом с Залом Чудес. Или все вместе сначала к Рейджфасту, а затем в Нашкель - это как вы уже решите. Мои люди пока удвоят усилия по поиску Кзара в городе. Надеюсь к вашему возвращению у меня будет зацепка где его искать - Лорд Элтан повысил голос, обращаясь к находящимся в соседнем помещении Кулакам - Сержант, приведите сюда камердинера.
Через минуту в комнату вошел чопорный слуга с шестом.
- Пенниворт, проследи чтобы этим отважным искателям приключений заплатили из городской казны по пять сотен монет золотом и выдали лошадей из конюшен - тут Герцог глянул на мисс Шельвиц и поправил себя - Пять лошадей и одну пони...

Завидев чужестранку в явном затруднении, паладин не стал мешкать и направился прямо к ней. Настигнув ее у доски объявлений, он дождался, когда она поднимет глаза, и заговорил:

— Не сочти за назойливость, почтенная мать, — Эмбрин обратился к ней словно к уважаемой матроне из родного села, даже не задумываясь о титулах и этикете, — Я вижу, твое чело омрачено печалью, — его высокопарный слог почему-то куда больше походил на реплики сказочных рыцарей из баек нянюшки Бетры, что он так любил слушать в детстве, чем на наставления по галантной речи, терпеливо преподанные благородным сэром Ульриком, пребывавшем в храме на излечении. Но говорил Эмбрин искренне, с открытым сердцем глядя прямо в глаза невольной собеседнице, — Могу ли облегчить твои тягости? Мое имя – Эмбрин из Хэрроудэйла, — запоздало представился он, положив руку на сердце и низко склонив голову.

Эмбрин, конечно, слышал о суровом Боге-калеке, вершащем правосудие без жалости и сомнений. Тот же сэр Ульрик с благоговением отзывался о Тире, как о покровителе всего ордена паладинов, несущего верховный суд во имя справедливости. Юный ученик никогда не перечил наставникам, но в его голове сформировался строгий, даже устрашающий облик однорукого рыжебородого великана с огромным мечом, восседающего во главе стола подле череды суровых рыцарей с каменными лицами, чуждыми жизни и веселья. Эмбрин не хотел бы стать таким. Но эта женщина... она тоже не была похожа на одного из них.

Щекочущее чувство в подмышках и под коленями, учащенное дыхание, ухающая в ушах кровь - все это не помешало Эвелине привычно раскланяться перед пережившими нешуточный шок зрителями.

- Ллиира, дева радости и свободы - спасибо тебе, и спасибо вам, почтеннейшая публика! - в вопиющем контрасте с мрачным образом "обрученной со смертью" радостно прокричала леди Гринтауэр. Надо было успокоиться, дождаться, пока жуткое зрелище себя любимой, нанизанной на меч, уйдет из головы, однако именно в тот момент, когда бардесса так отчаянно нуждалась в эмоциональной стабилизации, к ней с претензиями подошел Мириллис. В другой момент его слова вряд ли вызвали бы бурную реакцию, но сейчас, с разболтанными нервами после представления, выслушав трусливого болвана, Эвелина презрительно скривилась:

- Вот именно поэтому ты будешь до самой смерти медяки подсчитывать. А дела делаются именно так, скоморох несчастный, - кивнула она на выразительно блестящую кучку набросанных зрителями монет, - В Долинах, в Кормире, везде. Милил свидетель, таких денег вам больше в жизни не видать, так что гуляйте, босяки, - и, небрежно отшвыривая носком сапога попавшиеся по ноги золотые, девушка ушла с помоста за кулисы собирать свои вещи, пока ее душу скребло осознание того, от какого куша она только что отказалась. Наверное, ни одна артистка, даже самая гордая и заносчивая, подобным образом не поступила бы. Но вот для кормирской дворянки отказ от денег был хорошим способом продемонстрировать свое презрение.

"Итого - сорок две серебром. Ллиира, какая же я все-таки бестолочь! Если чего-нибудь не придумаю - скоро придется опять крепко затягивать пояс. И про покупку лютни можно теперь позабыть очень надолго... Так, какие у нас варианты-то? Поискать любителей бриджа? Ага, в этакой глухомани картежников вилами, наверное, гоняют. Или, может, наняться к кому-нибудь в охранники? А ведь дело: если кто из торговцев видел меня на сцене - может купиться..."

Упаковав рюкзак, Эвелина покинула балаганчик в столь расстроенных чувствах, что даже забыла снять полумаску, так и оставшись после представления в сценическом образе.

- Я все-таки предлагаю кому-то наведаться к Алоре и ее наставнику. Они что-то могут знать о последней краже из Зала Чудес - сказала Имоэн, подбираясь и заводя ноги под стул, по-заговорщицки придвигаясь вперед, кладя локти на столешницу и понижая голос - Не помешает поговорить и со жрецами. Возможно они станут посговорчивее, если пообещать вернуть им пропавший экспонат без лишнего шума. Иви, может займешься этим, пока мы знакомимся с подругой Инглора? Передашь Алоре привет от меня. Она поймет что тебе можно доверять.
Тут кажется в рыжую головку молодой девушки пришла какая-то идея. С улыбкой она хлопнула в ладоши и посмотрела прямо на эльфа сидевшего напротив.
- Инглор, может составите Иви компанию? Вы кажется хорошо знакомы с городом.

Около часа дня 11 октября 2016 года, также в Чикаго, Вест-​Таун, Юкрейниан Виллидж, схорон украинской мафии в тренажёрном зале

Бойня в "Качалке у Антона" наконец подошла к концу, и, не считая многочисленных трупов русских и украинских мафиози, внутри теперь остались только верные служители Инфернального Двора Города Ветров. Ещё раз оглядев место финального побоища и окинув взглядом кучу денег на столе, Сеера тяжело вздохнула и отошла прочь, в сторону ближайшего дверного проёма, ведущего прочь из комнаты в коридор, через который сюда и попали наши герои. Воздев одну руку кверху (а второй по-прежнему держась за кровоточащую рану), Неберу-Прорицательница начала совершать таинственные пассы, и вскоре пространство проёма заполнила странная дымка цвета индиго, постепенно становящаяся всё гуще и гуще. Наконец, Сеера остановилась, и, обернувшись к своим спутникам, вяло улыбнулась.

— Ну вот и всё. Анфея, за тобой я ещё вернусь. А сейчас лучше выходите через чёрный ход, да побыстрее, — сказала Изверг, после чего, отвернувшись, скрылась в зыбком портале иссиня-фиолетового цвета, растворившись буквально на глазах у своих товарищей. Хлопнув Айли по плечу, Рухиэль кивнула в сторону расположенной в дальнем углу металлической двери. Та оказалась не заперта, и, миновав скрывающееся за ней небольшое помещение складского типа, демоны вышли на погрузочно-разгрузочную площадку с задней стороны спортзала.

Здесь располагалась примерно такая же тихая и мирная с виду улочка что и та, на которую выходил фасад тренажёрного зала. Тут тоже мерно шелестели на прохладном ветру рубиново-красные канадские клёны и канареечно-жёлтые дубы, зеленела ещё не успевшая пожухнуть мокрая то ли от росы, то ли от тумана трава, слышался приглушённый собачий лай и даже чинно располагалась парочка контейнеров для раздельного сбора мусора — словом, не квартал, а сказка...

Не успели наши герои толком отойти на порядочное расстояние от здания качалки, как изнутри раздался звук, напоминающий взрыв баллона с газом, и уцелевшие оконные стёкла спортзала, выходящие на эту улочку, дождём осыпались наружу. Вскоре вслед за ним из глубин здания послышался отчётливый рёв пламени, и всего за несколько минут всё строение оказалось объято огнём. Разрушительная стихия буйствовала всюду — уничтожив все денежные запасы русских, объяв мебель и взметнувшись вверх по стенам, огонь перекинулся на крышу, а сизый дым вскоре уже повалил из окон как из трубки Иосифа Виссарионовича Сталина.

Качалка пылала, и сила и ярость пожара не могли не впечатлять и в то же время не пугать. По счастливой ли случайности или по твёрдому умыслу, огонь пока не перекинулся на соседние здания и высаженные вдоль дороги тенистые деревья, но уверенности в том, что в ближайшее время это не произойдёт, у демонов не было. В нескольких кварталах к востоку отчётливо завыла пожарная сирена. Если Падшие хотели оставить красноречивое послание для членов "Белой Гвардии", сегодня у них это, без сомнения, получилось. Отойдя от здания на почтительное расстояние, демоны некоторое время понаблюдали с противоположной стороны дороги за буйством смертоносного всепоглощающего пламени.

Вскоре (по происшествии примерно пяти минут) около наших героев затормозил уже знакомый им серый кадиллак, в котором сидела Сеера, на плече которой не осталась и следа от раны, не считая порванной и перепачканной в крови куртки. К этому моменту из окрестных домов уже высыпали зеваки, прозевавшие перестрелку, но среагировавшие на целый пожар, а к дому с противоположной стороны подъехала пожарная машина. Открыв дверь автомобиля, Сеера самоуверенно улыбнулась товарищам.

— Отлично сработано, народ, — отметила она. — Садись, Анфея, подвезу тебя до штаб-квартиры Прайда. Блад, Рухиэль — удачи с захватом языка. Займите наблюдательный пост на какой-нибудь крыше и ждите. Я видела чуть дальше по улице на одной из крыш палатку орнитолога — самое то для скрытного наблюдения за зданием. Ладно, мы поехали, удачи Вам тут. Да здравствует Кровавый Барон!!

Шалира, складывающая странную ткань покомпактнее, бросила недовольный взгляд на Йона. Мог бы и не обращать внимание этих всех на ее добычу!.. Она прикрыла тело эльфа валяющейся рядом формой слуги. Интересно, кто тут за слугами следит?.. Даже по ее непрофессиональному мнению, это воооот такенная дыра в безопасности!..
Несколько раздосадованная, что на поясе у эльфа не было кошеля, хотя понятно - кто ж на дело со всеми сбережениями ходит?.. - Шалира задумчиво следила за пытающимися хоть как-то оправдать собственное существование Кулаками, которые опростоволосились, ну, кроме Йона, ясно.
И тут ее взгляд упал на Фанетту, неумело пытающуюся отказаться от ценного (глаз-алмаз Шалиры и не такое углядит!) подарка. Дозапихнув шмотки эльфа в свою сумку, полуэльфка подлетела к подруге и быстренько накрыла ее ладонь с кольцом рукой.
- Она очень признательна, - слегка перекрывая скромняжку, зачастила Шалира, улыбаясь во все зубы, - И нижайше благодарна, ага! И просто счастлива, что с Вами все хорошо, да! Тока взаимностью при всем желании не ответит, ведь она приличная девушка и у нее уже есть суженный.
Информацию о том, что "избранник" Фан вроде как вообще единорог, Шалира до посла решила не доносить. Ее задача была предотвратить разбазаривание ценной добычи. Эх, пропадут они без нее, с такими-то замашками!

— Йарвейн, ты прав, лесной я пенёк! — Митреласс стукнула себя ладонью по лбу. — Письма местами плохо читались, а имя больно чудное у него, не подумала, что это настоящее. Вообщем, видели мы два письма как раз от этого мага. Про то, что караванный бизнес Кагейна из Берегоста будет куда-то по указке мага поставлять припасы, но часть листа с деталями почти вся сгорела, увы. И Кагейн этот, похоже, во Вратах, со слов Монтарона. Еще люди полурослика что-то похитили у гондитов, и эту вещь нужно отдать какой-то Фалдорн, новой союзнице Кзара, которая "начнет сеять хаос на Побережье", отвлекая внимание от города, — эльфийка махнула рукой в воздухе, изображая хаос. Может быть, караван и привез бочки с нежитью? Сколько их было и кто про это знает?
Друидка не сомневалась, что "молодая и увлекающаяся" жрица позаботилась об уничтожении нежити, но стоило волноваться о том, было ли это до сих тайной.

Лафнинонна знала за собой массу недостатков, однако чем она никогда страдала - так это брезгливостью. Ну, разумеется, если речь идет о брезгливости физиологической, связанной с покойниками, экскрементами и прочими телесными выделениями, в общем, всем тем неприятным, что крутит большинству разумных двуногих желудок в узелок, как бедной Валоре. Она аккуратно провела ладонью вблизи "лезвия" этого необычного кинжала, ощущая явный холод: определенно, получить такой клинок в живот врагу точно не пожелаешь...

Итак, подведем итог. За то, чтобы я самолично полезла в пасть мегалодону, дорогие союзнички предлагают немного чонтейской алхимии, большую кучу золота и мерзлую какаху. При этом они настолько напуганы сами, что будут сидеть на осадном положении, пока я не принесу им головы Цефреи и Адельфи на блюде. Перспектива, конечно, та еще. Однако... Учитывая, что "избранная" уже наверняка рассказала про нас культистам - нападение на святилище, увы, просто вопрос времени. Ну что ж, тогда придется исходить из наличествующих ресурсов и драться тем, что дают. Дают какаху - принимай какаху с благодарностью. Надеюсь, он не заставит меня целовать это "оружие", как кормирские рыцари делают при посвящении...

- Что ж, любезные братья и сестры, благодарю, - кивнула селунитка удовлетворенно. - Ваша поддержка очень важна для нас. Однако окончательное решение - за сестрой Валорой, и, если позволите, мы немного посовещаемся...

Покинув авиарий, в коридоре юная жрица нашла свою эльфийку, изрядно бледную и опирающуюся о стену.

- Сестра, вы как? - снова поддерживающие объятия, снова сребровласая оказывается в руках рослой блондинки. - Нужно дать им какой-то ответ, и у меня нет права голоса в данном случае. Это ваше святилище, вы наша старшая, и поэтому решать - вам. Я же приму любое решение. Могу пообещать одно: если мы все-таки подпишемся на это предприятие - я останусь обороняться, и сделаю все возможное, чтобы никто из сестер не погиб... Потому что... этого я и сама себе никогда не прощу...

Закрыв глаза, Лафнинонна опустила голову, чуть ткнувшись лбом в лоб Валоры. Она ведь тоже была совсем не железной, эта юная селунитка из маленькой тетирской деревни. И ей тоже в критические моменты была необходима такая же поддержка, которую она старалась оказать только что своей старшей. Потому что сестринство - оно именно об этом: ты не упадешь, пока рядом есть та, о чью руку можно опереться.

- Карга говорите? Я о них только слышала от Элдота - захлопала своими завитыми ресницами молодая и наивная девушка, которая тем не менее несколько безвкусно красилась как молодящаяся матрона, чтобы казаться взрослее, однако это явно ей не шло и только скрадывало привлекательность юности за дорогой косметикой
За любованием диковинной накидки эксцентричного вида полуэльфийки Скай прослушала ремарку чернокожей воительницы, а лорд Элтан удостоил бединку лишь строгим взглядом. Но он немного смягчился, когда в поле его зрения попала что-то сбивчиво лопотавшая крайне смущенная малышка гнома вызвавшая у него тень мимолетной улыбки.

Лорд Элтан коротко кивнул на приветствие молодого нашкельского Кулака.
- Даже было бы странно, если у меня не возникло вопросов по получению доклада капитана Вай - и отрицательно повел рукой на слова изуродованного паладина, поглядев на него с некоторой жалостью - Этого не потребуется. Для переговоров с нашими амнскими... партнерами жрецы любезно предоставили мне кое-что получше.
Герцог с многозначительным видом легонько похлопал по груди, где под его красный жакет убегала золотая цепочка и под одеждой при внимательном рассмотрении угадывалась маленькая выпуклость, очевидно от какого-то амулета.
- Говорите смело. Я сразу же пойму, если вы о чем-то солжете или что-то утаите - уже гораздо строже добавил он
Повисла несколько напряженная пауза, пока приключенцы тщательно обдумывали свои следующие слова, понимая что их могут поймать на лжи или полуправде с помощью этого магического артефакта.
- Дядя Элтан просто подшучивает над вами! - звонко расхохоталась зарумянившаяся Скай махнув на них веером - Клянусь Богами, дядя, это работает каждый раз! Видели бы вы свои лица!
Герцог улыбнулся под нервные смешки авантюристов и когда обстановка стала менее напряженной перешел от шуток к делу.
- Я уже дал распоряжение своим людям поспрашивать на улицах насчет этого Кзара. Но не он меня беспокоит в первую очередь - от самых зорких искателей приключений не укрылась самодовольная ухмылка, промелькнувшая на лице Элтана, как если бы он знал что-то о чем им - простым смертным - не следовало знать - Меня больше интересует обнаруженный вами спуск в Андердарк в этой злополучной шахте. Расскажите мне о нем все что знаете. Он может представлять первоочередную угрозу городу и его жителям.
Однако прежде чем кто-либо из них успел что-то ответить за прикрытыми дверьми раздался звон разбитой тарелки. Стоявший рядом с ними лейтенант сунулся посмотреть в чем дело и не издав ни звука внезапно стал оседать в приоткрытом дверном проеме, держась за ручку и медленно запрокидывая голову назад с торчащим из глазницы все еще слегка вибрирующим стабилизатором короткого арбалетного болта.
- Ииии! - пронзительно, закладывая уши, взвизгнула молодая герцогиня, подскочив как ужаленная
Когда же увлекаемое назад тело убитого вывалилось обратно в комнату, то сквозь распахнувшуюся створку устремился, подобно неудержимому потопу, затапливая все вокруг непроницаемой пеленой, клубившийся в помещении с послом неестественный чернильный мрак.
- Пожалуйста, помогите! Я ничего не вижу! - продолжила верещать Скай Сильвершилд в кромешной черноте
И пока все остальные походили на слепых котяток, налетая друг на друга впотьмах - об гному так и вообще норовили споткнуться - Шалира, зажмурившись, сконцентрировалась на дарованных ей силах, представляя как ее взор пронзает мрак. И когда полуэльфийка открыла глаза, то действительно прозрела.
Уклонившись от прущей на нее аристократки, слепо шарившей воздух вытянутыми перед собой руками, колдунья увидела в соседней комнате лежащего лицом в салатнице посла и эльфа-слугу склонившегося у замочной скважины дальней двери, ведущей в глубь этажа. Рядом с ним на полу лежал ручной арбалет.

Предупреждённая о своём противнике, стая стала постепенно погружаться в темноту технического этажа.
Темнота окутывала их со всех сторон, как будто обладая своей живой волей. И пусть ни плотские, ни духовные чувства урата не улавливали в этом ничего, что могла бы породить Тень - гнетущее ощущение опасности и близости к чему-то холодному и липкому усиливалось с каждым тяжёлым шагом волчьих лап.

Но вот внезапно впереди забрезжил свет, заставляя урата сузить свои глаза и начать выискивать противников. Однако ничего, кроме нескольких строительных ламп, прибитых к колоннам, удерживающим потолок, они не увидели.
Зато отчётливо услышали, как из огромной дыры в стене доносились приглушённые голоса, стоны и сдавленные всхлипы.
Продолжая держаться в тени и давая Михаилу грузно ступать впереди, возвещая о своём неумолимом прибытии, стая двинулась глубже вниз.

Пол вместо гладкого бетона сменился каменным крошевом, а потолок всё продолжал подниматься выше и выше до тех пор, пока оборотни не оказались в просторном зале, окружённом всё теми же колоннами. Только в этот раз они были куда массивнее и оплетены вязью из чёрных толстых кабелей. Такие оставляют за собой неряшливые и длящиеся годами технические работы, уничтожая любую надежду понять куда какая линия ведёт.

В разные стороны от этого зала уходили другие тоннели, ведущие в темноту и только Отец Волк мог знать, какие ещё секреты могут быть спрятаны в этих холодных глубинах.
Но детали окружения отложились в умах лишь пост-фактум. Основным центром внимания был разведённый массивный костёр и распростёртые перед ним стонущие люди. Кто-то лежал, кто-то полу сидел, кто-то баюкал окровавленные руки, а кто-то и вовсе не подавал признаков жизни. Все они были одеты в потрёпанную и грязную одежду, в слоях которой было сложно разглядеть тела их владельцев.

И сразу стало понятна причина, почему они не двигались. Со всех сторон их окружили уродливые фигуры - искорёженные тела, сочетающие в себе смесь практически любых вообразимых животных и людей. Рыбья чешуя сменялась медвежьей шерстью, чтобы затем перейти в прочный хитиновый панцирь. Из массивных ртов этих тварей капала ядовитая слюна, а длинные острые когти скрежетали по камню под их лапами.
И прямо за кольцом из этих существ над дергающимся и стонущим мужчиной склонилась тёмная фигура в длинном плаще, а в отсветах кострах на её теле можно было увидеть льдистое зеркальное мерцание.

Фигура протянула руки к бедолаге и длинные острые шипы впивались в его плоть, проворачиваясь с садистской медлительностью.
Однако всё это продолжалось недолго — едва заслышав грузные шаги Михаила, обладатель пальто обернулся и волк смог увидеть его искажённое лицо. Глаза-плошки, напоминающие взгляд рыбы-удильщика, но с затаённой злобой и вызовом. Острые зубы, напоминающие стеклянные иглы и прочная корка какого-то хрустального вещества, неровно устилающая тело своего обладателя.

— Ты оказсался быстрее, чем я думалс-с. — прошипело существо, разводя тонкие губы в омерзительной ухмылке. — Но только один-с. Ты либо храбр, либо глуп-с.
Твари вокруг пленных людей тут же встрепенулись, издавая клёкот и рык, вперемешку со злобным и едва различимым бормотанием. Однако остались стоять в кольце, с ненавистью буравя взглядом массивную фигуру волка, вступившую в кольцо света.

- Молись чтобы с их головы и волос не упал - бросила полуорчиха с неприкрытой угрозой в голосе и так виновато выглядящему суниту перед уходом, после чего развернувшись на каблуках помчалась прочь, придерживая при гремящем беге нижний конец ножен для двуручного меча, притороченного за спиной
- Она представилась как член ордена "Рубиновой Розы" нашей Огневолосой Госпожи - заговорил Бран, когда та скрылась из виду и Лафнинонна решительным твердым шагом прошла мимо него, налегая и толкая двери храма
- Только то, что она появилась в городе несколько дней назад и попросила предоставить ей временный приют, пока не сможет продолжить свою миссию - храмовник Сунэ старался не отставать, пока они шли в комнату где опаздывающих селуниток ожидали остальные члены Совета - Когда же Адельфи узнала про убийство одной из наших она тотчас предложила свою помощь и я принял ее, так как у меня не было никаких оснований не доверять сестре по вере. Я и подумать не мог что она способна на такое...
Молодая жрица шагала даже не замечая контрастирующей с их скромным святилищем роскоши храма Огневолосой Госпожи, пока с ходу не распахнула двери комнаты-авиария, буйной растительностью имитировавшей родную среду для экзотических тропических птиц.
Не таким она ожидала увидеть Совет Церквей. В центре этого райского уголка на низких кушетках расположенных буквой "П" возлежали две женщины, беседуя и угощаясь свежими фруктам и вином с небольшого столика посередине, пока в стороне от них стоял мужчина, взирая на все это с плохо скрываемым неодобрением.
Эффектная рыжеволосая красотка неопределенного возраста облаченная в длинную тунику-платье со смелыми и откровенными вырезами несомненно была главной жрицей Сунэ, а вот упитанная брюнетка с цветочным венком на голове, налегавшая на виноград и больше походившая на жену фермера, судя по одеянию похожему на смесь платья крестьянки и жреческой робы была жрицей Чонти. Мужчина в кольчужной рубашке, с большим круглым деревянным щитом прислоненным к ногам и шлемом с полумаской и крылышками по бокам на сгибе локтя был сед и жилист, а его обветренная кожа напоминала жесткий кусок вяленого мяса. Он походил на старого волка. Особенно своими серыми пронзительными глазами с холодным взглядом. Заметив селуниток он удостоил их короткого приветственного кивка.
Женщины тоже повернули головы в сторону вошедших:
- Валора! Привет! Давно не виделись! - чонтийка, которую можно было описать как кровь с молоком, на удивление прытко вскочила с лежака и пройдя напролом к немного растерявшейся эльфийке заключила ее в обьятия, отрывая от земли, прежде чем поставить обратно на место и одернуть, почти по-матерински заботливо поправляя, сутану селунитки
- Э... я тоже рада тебя видеть, Адель - смущенно улыбнулась Валора
- Добро пожаловать в обитель нашей госпожи, сестры - обратилась с кушетки рыжеволосая сибаритка, чья кожа кажется не знала ласкового прикосновения солнца, настолько она была белой и не загорелой - Я - Амаласунта, возлюбленная дщерь Сунэ.
- Нам удалось связаться с еще одним нашим союзником. Позвольте познакомить вас с Иваром... - Бран вышел вперед, чтобы представить молчавшего мужчину, но смущенно замялся
- ...Волосатые подштанники - без всякого стеснения закончил за него северянин с муншайским акцентом проигнорировав смешок чонтийки - Жрец Валкура Могучего.

Дро было странно, чего это мужчины-люди (и прочие) будут так стремиться увидеть Винки без одежды. Она ж почти что детёныш, ни бёдер, ни груди, откуда рожать, чем выкармливать? Да её саму надо сначала хорошенечко кормить, мясом, хотя бы год, тогда и всё, что надо, будет. А пока...
Да и смотреть? Какой в том прок? Смотреть имеет смысл на то, что ты можешь присвоить, оценить, стоит оно того или нет. Или на то, что у тебя и так есть, оценить, а не сможет ли его кто у тебя отобрать, надёжно ли ты его держишь. Но ведь не дастся она никому из тех, кто будет на её голый портрет смотреть. И чего тогда? Зачем? Один-единственный резон, который матушка могла придумать - побуждение себя. Если ты видишь то, что тебе хочется, но не можешь это присвоить - или забудь, или, наоборот, помни и день ото дня становись сильнее и хитрее, чтобы в один прекрасный день это присвоить. Если так, то что ж, Винки побудит местных стать сильнее. А потом оркам с ними справляться...
Впрочем, очень скоро её размышления прервались, сперва нахождением денег в трубе, а потом и просьбой вождя Винки руководить их налётом на арфистов.
- Твоя правда. Это моя месть...
А как к ней подойти? Взять их силой или коварством? Сперва бы знать, где враг, как укреплена его стоянка...
- Ты, Доминик. Ты умеешь тихо ходить. Дойди-ка и посмотри, где они живут. Из чего их дом, сколько там входов, есть ли часовые снаружи. А потом я буду думать.
Если дом деревянный, то можно припереть все выходы и поджечь. Заодно и внутренности их пропекутся, вкуснее будет есть. Нет, им нужен один. Значит, припереть все, кроме одного, и первого оглушить, а остальных или порубать, или опять же спихивать внутрь, пока не сгорят или не задохнутся. С каменным всё будет сложнее.

Раннее утро 5 ноября 2000 года,
графство Мит, Ирландия
Бру-на-Бойн


Караул на стенах Серебряной Тары в большей степени был церемониальной позицией. Первой и главной линией обороны септа были тысячелетние ритуалы, проведенные, по слухам, тогда, когда мир людей и духов еще не был разделен Преградой, и сегодня они казались чудесами даже по меркам оборотней. Рат на Рай, крепость верховных королей, хранила множество артефактов давно ушедшей эпохи. Здесь находился камень Фаль и покоился котел Дагды, здесь все верховные короли Ирландии заключали медовый брак с землей, которой правили. А еще в представлении смертных холм Тары находился в двух десятках километров на юго-запад от Бру-на-Бойн. Каким образом в мире одновременно, в двух разных местах, существовала древняя крепость, стоящая в сердце долины Бойн, и стертый временем холм, ставший приманкой для туристов, доподлинно никто не знал, и это было одно из самых захватывающих чудес Серебряной Тары, но далеко не самое практичное.

К последним относился ритуал, скрывавший септ от любого постороннего, будь он человек, оборотень и иное создание. Попасть в Тару можно было только вместе с тем, кто уже однажды был в септе, и Фианны весьма щепетильно относились к приглашениям в свой дом. Незваный гость мог часами блуждать по лугам, исходить вдоль и поперек всю долину, но найти только беспечно пасущихся овец. Ни разу этот ритуал не дал сбоя. Защитные чары можно было попытаться обойти, предательством или обманом, но не разрушить. Когда такое происходило, врага ждала вторая линия обороны - сторожевые крепости, расположенные в горловинах подступов к долине, замаскированные под туристические центры. За ними - полосы ловушек, призванных духов и тайников, в которых укрывались часовые. И только в том случае, когда все эти меры оказывались недостаточны, стражам крепости приходилось встречать нападающих когтями и сталью.

Несмотря на чувство безопасности, несмотря на то, что за внешней стеной стояли еще шесть стен внутренних, укрепленных духами земли, с окованными серебром вратами, несмотря на то, что за ними была еще и неприступная башня Верховных королей, Сын Лунного Света, вардер септа, требовал постоянной бдительности от стражей. Он регулярно устраивал проверки, поручая той или иной стае инсценировать нападение на Тару, чтобы испытать готовность защитников отразить настоящую атаку.

Стоя на посту, Грейди Клифтон наблюдал заутренним туманом, который затягивал долину белым одеялом. Ночи становились все холоднее с рассветом в воздухе подолгу висела изморозь, влагой оседающая на каменный гребень стен. Монотонность движения тумана и тишина вокруг убаюкивали, делая дремоту главным противником Грейди. Оставалось продержаться пару часов до конца смены, после чего филодокс мог бы, наконец, выспаться.

Черные пятна в тумане оборотень сначала списал на усталость, но затем к одному добавилось второе, к ним еще два, а потом еще полдюжины. Нет, это была не усталость. Кто-то двигался в по долине, приближаясь к замку. Очередная проверка вардера? Сторожевое копье молчало, значит, в Умбре угрозы не было. Стражи в туристическом центре не передали ни сообщения о визитерах, ни подали сигнала о нападении. Грейди не мог определиться, успокаивает это или, наоборот, тревожит.

- Барбакан* не отзывается, - с ноткой беспокойства проговорила Эйлис. Альфа стражей восточной стены остановилась рядом с Клифтоном. Крупные капли росы лежали на заплетенных в косу волосах девушки будто жемчужная сетка, наводя на мысли о том, что она только что была внизу. В ее руке был горн, близнец того, что висел на поясе филодокса. Похоже, Эйлис готовилась подать сигнал сама, - Они не могли просто пройти мимо центра.

Еще один защитный ритуал септа делал воды рек Бойн и Мэтток, омывавших долину со всех сторон, губительными для любого оскверненного Вирмом существа, тогда как всем прочим можно было распрощаться с мечтой переплыть реку, которая выталкивала на берег любого нарушителя. Единственный путь в долину Триспирального септа лежал по переброшенным через реку мостам, которые и защищали башни-туристические центры. Одиночка мог попробовать проскользнуть мимо них незамеченным, но силуэтов в тумане было слишком много, чтобы часовые их проморгали.

- Стражи! - Сын Лунного Света возник на стене будто из ниоткуда. Узкоплечий черноволосый мужчина никогда не отличался впечатляющей комплекцией, но один его звериный, даже в человеческой форме, взгляд мог остановить несущегося в атаку хищника, а рычащего окрика было достаточно, чтобы разнять свадебную драку. Спокойный голос вардера вернул робкую надежду на то, что все происходящая всего лишь проверка, - Вы знаете что делать. К оружию.

- Опять? Так скоро? - Рослый Мак Эйрин, казавшийся гигантом даже в человеческой форме, был единственными метисом среди стражей, единственным метисом септа, заслужившим ранг Атро и единственным из стражей, кто помнил Бельтейнову Бойню, произошедшую меньше четверти века назад третью битву за Тару. Тогда врагам удалось пробить брешь во внешней стене крепости. Ближе к сердцу Тары не подбирался никто.

- Заткнись, Ирландец, - Беззлобно рыкнул вардер. Родителей метиса никто не знал, поэтому он считался Сыном Ирландии, что его имя и значило, - Накличешь беду.

Не давая подчиненным возможности рассуждать дальше, Сын Лунного Света начал раздавать короткие команды.

- Пока Привратник не даст отбой, это боевая тревога. Клифтон, бери стаю и бегом в Ньюгрейндж. Эйлис, ты в Наут. Мак - на тебе Даут. Стойте насмерть, Холмы не должны пасть! Вперед, живо!

Объяснять важность гробниц было излишним. Триспиральный септ получил свое название благодаря уникальному узору переплетающихся кельтских спиралей, не встречающийся больше ни в одном уголке мира. Сам узор возник не случайно - он стал олицетворением триединства главных курганов, который треугольником окружали Тару. Ньюгрейндж, самая известная гробница, был вратами в иные миры и каэрном Гнозиса, где проводились самые важные ритуалы септа. Наут был каэрном Чести и служил сокровищницей и залом древним совета септа. Даут, каэрн Изобилия, скрывал трапезную комнату, которая могла насытить бесчисленное количество гостей. В то время как современные септы питались от одного каэрна, сердце Тары поддерживала энергия трех вспомогательных каэрнов, и вместе они поддерживали двух тотемов, Оленя и Дану, землю вокруг, древние ритуалы, клятвы и само племя. Потерять хотя бы один из холмов значило не только поставить под угрозу уникальный септ, подобных которому не было во всем мире, но и запятнать честь всех Фианн.

Пятерка волков мчалась к возвышающемуся над туманом холму Ньюгрейнджа, подгоняемые ветром, который донес до них негромкий шепот Привратника: Будет битва. Головы запели.

***

Старый Ях любил говорить, наставляя внука: "Не меряйся родословной с Серебряными Клыками, не тягайся в силе с Фенрирами, не давай взаймы Костегрызам и никогда, ни при каких обстоятельствах не пей с Фианнами." Не то чтобы Нут забыл об этом или сознательно не послушался совета деда, просто так получилось.

Построенная в XVIII веке для небольшая гостиница носила звучное название Росснари, в переводе "Мыс королей", из-за расположения на самом берегу реки Бойн и в честь первых гостей - посещавших Тару королей Серебряных Клыков. Со временем Росснари превратилась в дипломатический центр септа, своеобразный посольский сектор, где жили постоянно находящиеся Бру-на-Бойн дипломаты и останавливались гости. Объединенные статусом гостей септа, оборотни знакомились друг с другом и сбивались в небольшие компании, которые с радостью принимал расположенный на первом этаже бар гостиницы.

Каждый вечер неизменно начинался праздник - кто-то уезжал, кто-то приезжал, да и разве нужен кому-то повод, чтобы пропустить по пинте после долгого дня, любуясь пейзажем изумрудных холмов, на которых, кажется, в любую секунду могли появиться кричащие о свободе шотландцы Мэла Гибсона. Приглашенным в септ Фианны демонстрировали своей знаменитое гостеприимство, здесь улыбался каждый встречный, будь он страж септа, один из членов держащей гостиницу семьи кинфолков, полноватый бармен с шикарными бакенбардами или прекрасная, как с картинки, бледная рыжеволосая девица с россыпью игривых веснушек на лице.

В капкан чар одной из них, а точнее, двух и угодил Нут. Стоило ему оказаться на пороге гостиницы, как его тут же позвали к столу, где выпивали трое оборотней и небольшая стайка кинфолков. Рагабаш не стал отказываться и уже через пару минут ему казалось, что он знает этих парней и девчонок всю свою жизнь. А затем она легко коснулась его руки и жарко прошептала, касаясь губами уха Странника: "Эй, красавчик, угости пинтой, и я открою тебе райские врата." Лукавая улыбка не оставляла сомнений о том, какие именно врата девица имела ввиду, и, вопреки здравому смыслу, оборотень повелся.

За первой пинтой последовала вторая, а затем и пара виски - ведь никто не уходит из-за стола после одного стакана, да и куда спешить, ночь еще молода! А к Нуту присоединилась еще одна красавица, не стеснявшаяся демонстрировать далеко не сестринские чувства к подруге рагабаша. Их случайно неслучайные прикосновения, смех, игривые жесты были слишком хороши, чтобы быть правдой, и Странник даже заподозрил неладное, но выпито было уже достаточно, чтобы оборотень чувствовал полный контроль над ситуацией. В конце концов, Нут был рожден под новой луной и двое кинфолков не могли провести его, так ведь?

А дальше все было в тумане, из которого прорывались отдельные воспоминания, образы и фразы. Оборотень помнил еще алкоголь, звуки скрипки, кто-то танцевал... Когда в голове начало проясняться, рагабаш сидел за баром, пытаясь протрезветь. Рядом на стойку облокотился Фианна, что был заводилой в компании на правах хозяина, добродушно смеялся и хлопал Странника по плечу. Нут шарил по карманам, понимая, что бумажника нет ни в одном из них. Как и часов на запястье. А Фианна, кажется, его звали Кайл, с улыбкой объяснял, что эти девицы устраивают такое представление каждую неделю, оставляя очередного гостя без денег и с огромным счетов к оплате.

- Так уж мы, ирландцы, устроены, - резюмировал Кайл и в качестве извинений предложил заплатить по счету, если только Нут согласится пропустить с ним по пинте...

Затем оборотень все-таки дошел до своей комнаты и, не раздеваясь, рухнул в кровать, пытаясь отключиться быстрее, чем головокружение вывернет его наизнанку. И, кажется, секундой спустя кто-то бесцеремонно вырвал рагабаша из объятий сна. Открыв глаза, Странник увидел, что сквозь полуприкрытые шторы пробивался дневной свет, а над ним склонился его вчерашний знакомый. Из одежды на Кайле были одни штаны и татуировки, покрывавшие предплечья, спину и шею Фианны. Вчера он показался Нуту слишком худым, но теперь оборотень видел, что парень был жилистый, будто сделанный из одних переплетенных мышц.

- Вставай, - приговаривал Кайл, тряся Нута за плечо, - Ойлы пьют.

Какие еще ойлы? У ирландца был самый тяжелый акцент, который только доводилось слышать хомиду, и Кайлу пришлось еще дважды повторить фразу, прежде чем Странник понял, что "ойлы пьют" значит "головы поют". Понятнее, не стало, и Фианна буднично пояснил: все семь стен Серебряной Тары украшают головы поверженных врагов. В тронном зале септа в нишах по стенам на колья насажены головы наиболее могучих Плакальщиков, которые сразили Фианны. И когда враг пересекает границу бауна каэрна, эти головы начинают "петь" - издавать протяжный стон, возвещающий об опасности.

- А теперь, - добавил Кайл, закончив объяснение, - Подсоби мне.

Он разве что не спихнул Нута на пол и, ухватившись за борт кровати, поставил ее на попа. В ту же секунду раздался звон бьющегося стекла, затем оглушающий взрыв и комнату начал заполнять удушливый запах горчичного газа.


Ночь с 4 на 5 ноября 2000 года,
штат Нью-Йорк, США
Фингер Лейкс


Бриджет открыла глаза, пытаясь понять, что же ее разбудило. Стрелка стоящих на тумбе рядом с кроватью часов показывала чуть больше двух часов ночи, и еще секунду назад девушка витала в грезах, но сейчас сна не было ни в одном глазу, а сердце колотилось так, будто она пробежала спринт. И тут она снова услышала зов десятков труб. Он доносился из ниоткуда и звучал прямо в голове девушки, заглушая ее мысли.

Мгновением спустя зов повторился в третий раз, когда Бриджет была уже на ногах. Она открыла дверь, впуская в комнату прохладный осенний воздух. Крыльцо ее домика выходило на пологий холм, у подножья которого раскинулся городок, в котором жили кинфолки и некоторые оборотни Длани Гайи. Небо над головой девушки сверкало звездами, сияла полная луна, такая яркая, что почти слепила. Бриджет подняла ладонь, чтобы прикрыть глаза, и в этот момент к ее ногам рухнул столб лунного света. Он был осязаемым, метис протянула руку, которую так и не донесла до лица, и коснулась свечения кончиками пальцев.

Еще один столб лунного света упал куда-то в город. Затем небо пересек еще один, приземлившийся в дюжине ярдов от домика Бриджет. Прямо у крыльца Следа Зимней Луны на Снегу, поняла девушка. А затем она догадалась что это такое. Лунные мосты! Ей никогда не доводилось видеть такие вживую, она только слышала, что из сердца каэрна можно открыть лунную тропу к сердцу другого каэрна. Мосты связывали септы на разных континентах, но их открытие дорого обходилось тотему каэрна, поэтому их никогда не использовали без крайней нужды. И вот сейчас Бриджет видела, как сразу три лунных моста протянулись к Длани Гайи.

Краем глаза девушка заметила движение - на крыльце соседнего домика показались другие Фианны. След, Огонь Пылающий в Ночи-рья, Брианна, Сирша. Они даже не посмотрели на Бриджет (что не было удивительно) и один за другим шагнули в столб лунного света, растворившись в нем (что было еще как удивительно!), после чего серебристое свечение померкло и начало растворяться в ночном воздухе. То же самое произошло и внизу, в городе. Лунный мост, дрожавший на ветру перед метисом, был последним.

Скрип доски крыльца выдал появление Дорана. Бриджет не сомневалась, что ее наставник специально наступил на плачущую доску, чтобы не подкрадываться к девушке сзади.

- Что происходит? - Фианна обернулась к рагабашу.

- Мы нужны нашему племени. Будет битва, - отозвался Доран и, взяв Бриджет за руку, шагнул вместе с подопечной в лунный свет.

***

Некоторые оборотни называли лунные мосты кровеносной системой Гайи, и хотя подобное сравнение было неполноценным, оно хорошо отражало значение и интенсивность использования лунных мостов в Нации. Несмотря на это, путешествия по тропам Луны никогда не были простым и безопасным делом. Наиболее опасным временем для путешествий было новолуние, когда тропа моста терялась в ночном небе и любой неосторожный шаг мог привести в падению, а также в полнолуние, когда тропа была видна даже слишком хорошо и привлекала внимание агрессивных духов, которые могли напасть на путешествующую стаю.

В любой другой ситуации Шон проявил бы осторожность, но не сейчас. Впервые он слышал звуки потустороннего горна, но Рори слишком хорошо обучил его, чтобы ахрун не узнал призыв Серебряной Тары. Они были нужны своему королю. Срочно и все. Поэтому он осторожно выскользнул из кровати, чтобы не разбудить Мэри. Не стоило говорить ей ничего, чтобы не заставлять волноваться лишний раз. Пусть лучше она проснется утром и узнает обо всем, что случилось, чем мучается неизвестностью и бессилием что-либо сделать. Поэтому он не удивился, что за дверью спальни ждала вся стая во главе с О'Риорданом. Поэтому никто из них не задавал вопросов и не ждал объяснений. Поэтому они одни за другим ступали на сияющую тропу, не заботясь о возможном нападении духов или других опасностях. Двух смертей не бывать, а с одной им и так предстояло скорое свидание.

***

Все гару знали, что по лунному мосту не нужно бежать, достаточно идти обычным шагом, и ты достигнешь места назначения в тот же срок, что и бегом. И, несмотря на это, все гару бегали по лунному мосту. В этом было что-то первородное, что-то от базовой волчьей сущности, что заставляло оборотней перекидываться в волчьи формы и бежать по серебристой тропе один за другим. Делать иначе было все равно что не высовывать на ходу морду в открытое окно машины. Поэтому они бежали, и Шон, и Доран, и Бриджет, каждый по своей тропе, полдюжины которых сейчас рассекали пространство эфирного плана. Мост то уходил вверх, поднимая стаю над другими, то нырял вниз, петлей обвиваясь вокруг других троп. Лунное сияние стирало очертания окружающего пространства и казалось, будто кроме серебристого света вокруг нет ничего.

Это должно было привлечь духов, не могло не привлечь их, и стоило только подумать об этом, как один за другим они начали появляться на периферии свечения. Полуосязаемые и не материализованные, они клубились на границе троп, но, вопреки всему, не нападали. Они следовали за стаями, не приближаясь к ним, хотя каждый гару на мосту чувствовал их ярость.

Тем временем, тропы достигли зенита и, после недолгого апекса, пошли на снижение. Лунный свет стал белеть - здесь, на другой стороне земного шара, начался рассвет и сияние инкарны не было таким ярким. Один за другим бесплотные духи, что следовали за спешащими оборотнями почетным караулом, начали исчезать, как будто исполнили свой долг, доведя гару до границ эфира и открыв перед ними цель путешествия.


Утро 5 ноября 2000 года,
графство Мит, Ирландия
Бру-на-Бойн

Музыкальное сопровождение: ссылка

С высоты птичьего полета Серебряная Тара была как на ладони. Зеленую, несмотря на позднюю осень, долину с севера на юг через восточный край огибала река Бойн, а с запада река Мэтток, образуя практически изолированное пространство. Единственную брешь в водной границе закрывал замок Слейн и прилегающий к нему городок, население которого едва ли не целиком состояло из кинфолков. В сердце долины возвышался холм Тары, на котором стояла башня Рат на Рай с семью последовательно расширяющимся круглыми стенами, усиленных опорными башнями над воротами и по сторонам света.

Когда американские лунные мосты вырвались из эфирного плана, к сердцу Тары уже спускались десятки других троп, а в небе появлялись все новые и новые мосты с подкреплениями. После Бельтейновой бойни, самой тяжелой и кровопролитной битвы за септ, старейшины поняли, что в следующий раз враг придет с еще большими силами и тогда Триспиральный септ может пасть. Чтобы не допустить этого, они оживили древние трубы, скрытые в стенах крепости, и в час смертельной угрозы, когда сил защитников Тары было недостаточно, они донесли призыв на битву в каждый уголок земли, где были Фианны, открыв мост каждой стае, которая могла прийти на помощь.

И теперь над долиной сиял купол лунного света, по которому к холму Тары спускались сотни оборотней.

Чем ближе была земля, тем быстрее становился спуск. Долина летела навстречу гару, открывая новые детали сражения. Вспышки пламени, цепочки наступающих на крепость людей в черной униформе, оборотни, сражающиеся почти у самых стен крепости с другими оборотнями. Грохот взрывов, треск автоматных очередей, крики раненых, рев сражающихся проносился мимо подмоги эффектом Доплера, резонировал от неба и рушился обратно на землю. Фианны жили громко, никогда не сдерживая эмоций, и так же громко они дрались и умирали. Ветер носил вой десяток глоток, усиленный дарами и яростью защитников. Со стен их поддерживали кинфолки, ведя перестрелку с наступающей армией нелюдей, в авангарде которых сражались гротескные, искаженные оборотни. Их было много, слишком много. Каждый удар топора встречал удар когтей, пенящиеся бешенством клыки вгрызались в шкуры защитников, но те не собирались отдавать ненавистному врагам, своим проклятым братья, и дюйма долины.

До холма оставались считанные метры, когда небо разорвала вспышка ледяного пламени. Во все стороны полетели капли черной слизи, раскрывающие крылья, чтобы в несколько взмахов выровнять себя в воздухе и наброситься на спешащих вниз оборотней. С кончиков их перьев срывались густые капли грязи, которые падали на землю и окрашивали туман в болезненный цвет. От яда земля задрожала, вспучилась и, будто гной из перезрелого прыща, выплюнула вверх сгусток зеленого пламени, который врезался в шипящее пустотой пространство, где что-то вырвало кусок неба. Пустота втянула в себя пламя и тут же выбросила наружу десятками струй, ударивших в лунные мосты.

Это не должно было быть возможным. Небесные тропы были порождением инкарны, продолжением ее сущности и считались нерушимыми. Но от столкновения с пламенем лунный мост над головами оборотней треснул и рассыпался звездной пылью, обрекая бежавших по нему гару на свободное падение вниз. Затем еще один и еще. Земля содрогнулась вновь, но на этот раз из нее вырвалось не пламя, а усеянная сотнями острейших зубов пасть Громового червя, поднявшегося на две дюжины ярдов в воздух, чтобы выгрызть кусок из лунного моста под лапами Шона и его стаи. Не выдержав истязаний, тропа пошла трещинами и разлетелась на осколки, отбрасывая оборотней в разные стороны. Потеряв опору в виде моста, червь начал крениться на бок и обрушился вниз, сметая другие тропы на своем пути.

Видя, как ее накрывает тень падающего монстра, Бриджет попыталась выпрыгнуть вперед, но в нее тут же врезались две птицы-кляксы, ухватили когтями на кончиках крыльев и потащили прочь. Секундой спустя на одну из них приземлился бурый кринос, в которого обернулся Доран. Когти рагабаша разорвали маслянистую плоть духа, высвободив лапу Бриджет, чтобы она, приняв свою естественную форму, смогла сбить вторую тварь. Дальше оборотням оставалось только сгруппироваться в падении и надеяться на мягкое приземление.

Солнце, еще не достигшее зенита, закрыла огромная тень похожей на грифа птицы. Она издала пробирающий до костей клекот, от которого воздух над Тарой заледенел, а трава покрылась инеем. На призыв защитников септа исполинский гриф ответил своим зовом, который собрал под стены Триспирального септа всех отвергнутых братьев, всех проклятых сестер и забытых предков. В этот день они вернулись, чтобы собрать долги прошлого.

  Вот же ж плутовка белобрысая, пытается получить картину за так и даже не краснеет, судя по хитрому выражению личика!!! А что будет бедный художник кушать в этот вечер, она подумала? Ремесло художника тяжело, тернисто и совсем не благодарно. Наполнено муками и душевными терзаниями! А ты... Ты, Винки, хочешь чтобы господин Кемед писал картину за просто так?! Не бывать этому. Сейчас Доминик, вор, шафаар и просто хороший мальчик покажет тебе рисунок, который стоит грош в базарный день!.. Как раз такой, который ты заслуживаешь за просто так!

.... Демоны тебя подери! - в сердцах воскликнул пожилой мужчина, сидевший в свете нескольких свеч, что озаряли тусклым светом темную комнату, - чертов заказчик... Правки, правки, правки!..
  Причитания за причитаниями, скомканный рисунок за скомканным рисунком сталкиваются с молчаливыми стенами, покорно терпящими истязания. Время было далеко за полночь было, а художник всё не ложился спать. Причиной тому был капризным заказчик, которому никакая из представленных работ не приходилась по вкусу. И уже несколько недель старик провел в работе - его нервы истощились, его муза покинула творца, устав помогать тому в его нелёгком деле.
  И так получилось, что эти муки творчества увидел Доминик, направлявшийся в Эльфийскую песнь с последнего дела, ловко перепрыгивая по крышам, карнизам, верандам и балконам. Подметив цепким взором внушительную горку испорченных листов, Доминик задумался о тяжкой доле ремесленников. Вкалывать за гроши на больших дяденек, даже имея навыки, не имея возможности и слово возразить... Не то что он. Вор. Берет всё то, что плохо лежит, красиво выглядит. Имеет цену. Подчиняется только семье, имея равные права, право голоса, привилегии в целом. Не жизнь, а сказка.
  Ему стало жаль жаль старика. Прошмыгнув тенью в открытое окно, плутишка присел на корточки, рассматривая скомканные рисунки. Ничего себе! Да старый может поспорить с дворцовыми мастерами. Такая работа определенно не должна быть без оплаты. И сколько тому за такой заказ пообещали?.. Точно меньше, чем сейчас выложил на стол гном, после чего юркнул в окно, растворившись в ночи. А старик позже, проснувшись, обнаружил на столе платиновую монету ....

  И вот сейчас прихваченные бумага и уголек были пущены в дело. На свет родился его шедевр, который имел цену в.. Нисколько. Бесплатно. Но бесплатно только сыр в мышеловке..

  И кстати о мышах. Краешком глаза шафаар увидел мышь. Самую что ни настоящую мышь. Жирную, непуганую и наглую, пришедшую на запах хлебных крошек в его кармашках. Тут то ей и настал конец. Тоненький хребет глухо хрустнул в его лапках и тельце больше не трепыхалось, покорно лежа в ладони. Отличное дополнение к рисунку... Хорошо когда кто-то занят делом, можно спокойно прошмыгнуть незамеченным маленькому котенку с мышкой в зубах. И пергаментом. Положить эти вещи на кровать чистую и смыться как ни в чем не бывало.

  Интересно, как сильно разозлится блондинка такому подарочку на кровати?

Вентру запрокинул голову и звонко рассмеялся. Искренняя улыбка и все ещё прорывающийся смех омолодили и без того не обременное морщинами лицо.
- Не так давно в посмертии, верно? Сегодня у вас счастливый день, определённо. Но впредь настоятельно советую такого не произносить. Никогда. Будь здесь Сородич постарше, он бы вырвал тебе горло быстрее чем твои девушки моргнут. Или хуже - приказал бы твоим подружкам застрелить друг друга. Пойми, парень, очень мало Сородичей считают человеческую жизнь чем-то важным и перед ними ты и только ты несешь ответственность за людей подле тебя. И я честно надеюсь что чтобы выучить этот урок тебе хватит моего совета. В противном случае ты усвоишь его при встрече с каким-нибудь гангрелом на окраине.

Отсмеявшись он двинулся вперед в направлении огней, освещавших улицу близ госпиталя с другой стороны парковки:
- Кстати, интересно, у кого бы их них ты бы попытался успеть выбить оружие?

- Ладно, сержант, пошли. Раз я подвязался помочь, я сыграю на ваших условиях без вопросов. Ведь даже первая скрипка слушается руки дирижёра, - шагов через десять Эдриан встал, обернулся и приглашающим жестом дал понять, что пропускает их вперёд.

Зная "Полночашевцев", можно было быть уверенным: не будь необходимости в кратчайшие сроки выдвигаться, кутёж продолжался бы до следующей "Макушки зимы". Ну или, как минимум, пока деньги бы не кончились. За это время Керри бы успела продегустировать вообще всех куртизанок данного чудного заведения, и винные погреба бы опустели, и Ларса бы... Мягко говоря, и Ларса бы "переспали об кого-то." В общем, вакханалия бы приключилась такая, что никаким Авернусам не приснилось бы.
А так – ну покутили, и хватит. Всё равно успели заработать неприятности. Повезло ещё, что Дариус во время их кутежа, как и подобает взрослому и трезвому(иными словами, серьёзному и скучному) мужику, занимался делом: проверил лошадей, снаряжение и растащил рвущихся продолжить начатое и допить початое соратников.

Бьющее в глаза летнее солнце стало для трезвого Дариуса со здоровой головой приятным сюрпризом. Засиделся он в этих городах. Спросите его – так что номер в "Медной кружке", что камера с крысами и хулюганами – всё одно. Тесно такой верзиле в четырёх стенах, понимаете? Ему луга, ему леса да поля подавай! Воздух – но чтоб свежий, без пыли и затхлой рыбы. Шум – так чтоб ветра шумели, да сверчки всякие! А всякие Вотердипы, Фланы, Балдурс Гейты – это всё пусть и глаумрные, но человейники, в которых удавиться даже от людского трафика – не беда!
В общем, следопыт был бодр и весел: не успели они выйти из города, как он сразу же поддал газу, дав коню размять затёкшие в стойле суставы. А тут уже и Куся пробудился от сытого сна, и, увидав перед собой горизонты столь дальние, что в своей кутузке и предположить не мог, ничего не придумал, кроме как спуститься к коню на шею, схватиться за гриву и, преисполнившись тех же настроений, что и его хозяин, начать попискивать одну из выученных в неволе песен:
Заболело сердце у меня среди поля чистого,
Расседлаю своего коня буйного да быстрого.
Золотую гриву расчешу ласковыми гребнями,
Воздухом одним с тобой дышу, друг ты мой серебряный.

Облака над речкою клубят, помню, в день гороховый
Из-под кобылицы взял тебя жеребёнком крохотным.
Норовил за палец укусить, всё козлил да взбрыкивал.
Понял я тогда: друзьями быть нам с тобою выпало.

Припев:
И с тех пор стало тесно мне в доме моём, и в весёлую ночь, и задумчивым днём,
И с тех пор стали мне так нужны облака, стали зорче глаза, стала твёрже рука.

Не по дням ты рос, а по часам, ворожён цыганкою.
Стала молоком тебе роса, стала степь полянкою.
Помню, как набегаешься всласть да гулять замаешься,
Скачешь, как чумной, на коновязь да в пыли валяешься.
Ну, а дед мой седой усмехался в усы, всё кричал..."
И тут вновь какое-то холопьё вмешалось. Сколько бы всякие невежи не вклинивались в куплеты Муркуса – всегда гневали артиста! Право слово, привыкнуть можно и к кутузке, и к фраку, но ко всяким хамам, перебивающим тенора привыкнуть возможности нет! Да и если появится: нельзя к такому привыкать! Это всё равно, что в святилище Кореллона Ларетиана, в которого Куся в такие моменты начинал неистово верить, все стены нехорошими словами исписать!

–Ты слышал даму, кукушонок!–Поддержал колдунью Миллер, разворачиваясь к Сиру Ревальдо на явно повеселевшем скакуне. Следопыт, впрочем, и сам не выражал особой досады. Можно подумать, маленькая заварушка может кому-то испортить настроение?–Если сейчас же не отступишься – мы тебе рога пообломаем! Они, конечно, довольно быстро отрастут – посмотрим правде в глаза. Но всё равно неприятно будет!

Мэри проснулась от резкого холода, сковавшего её тело. Вздрогнув, она заспанно осмотрелась по сторонам.
Она обнажённая лежала на мягком диване, на полу валялась смятая одежда, однако никого вокруг не было видно. Только мягкое одеяло укрывало её, однако этого уже очевидно не было достаточно.
Подёрнув плечами и ощущая как сонливая слабость всё ещё клубится вокруг её головы, девушка поёжилась под пледом и принялась натягивать на себя одежду обратно.
Телевизор был выключен, а лампы испускали всё такой же мерный холодный белый свет, отчего невозможно было сказать какое сейчас время суток и что происходит снаружи.

— Довольно грубо вот так бросать гостей.
Она недовольно пробурчала себе под нос, стягивая волосы в неаккуратный хвост резинкой. Порывшись в карманах, она отыскала пачку сигарет и закурила, блаженно затягиваясь и испуская из полуприкрытого рта горький дым.
Утренняя сигарета всегда была самой приятной и дарила приятную зудящую пустоту в голове на несколько блаженных минут.

Мэри какое-то время подождала, скользя безразличным взглядом по полупустой комнате. Однако никто не торопился показываться с утренним кофе и яичницей с беконом. Вокруг был только холод и гудение ламп. Не хватало только зловеще тикающих напольных часов.
Опять подёрнув плечами, девушка затушила окурок в пепельницу и порывисто оторвалась с дивана, хлопая перед собой в ладоши.
— Что же, если дичь не идёт к охотнику...
Кривоватая улыбка расчертила её лицо и она уверенным шагом направилась к двери за которой, как она помнила, должен быть выход в коридор, ведущий прочь из Адской Кухни. Она и так задержалась, а ей ещё нужно было забрать байк с парковки банка крови и решить ещё несколько вопросов в городе.

Впереди, как и ожидалось, лежал долгий коридор с голыми стенами и всё таким же холодным безразличным светом.
Её шаги отдавались эхом, лишь укрепляя странное гнетущее чувство пустоты и холода. Как будто все вокруг умерли и не уведомили об этом саму Мэри.
Решив ускориться, МакКензи практически подбежала к двери, за которой должен был быть выход на улицу, и дёрнула за ручку, широко раскрывая перед собой проход в....библиотеку.

— А?
Немного глупо промычала Мэри, озираясь по сторонам и оглядываясь назад, где за полуприкрытой дверью было видно комнату с телевизором. Она была готова поклясться, что выход должен быть здесь.
Видимо, она попала в очередную извращённую пространственную петлю неевклидовой кухни. Тяжело выдохнув и сцепив зубы, девушка шагнула вперёд.

Внутри был приглушённый желтоватый тёплый свет, погружающий сложный лабиринт тянущихся к невысокому деревянному потолку книжных полок в полумрак. Однако в этом свете и запахе книг было что-то знакомое и тёплое. Не такое враждебное и холодное, как бесконечные коридоры технических помещений Министерства.
Какое-то время побродив среди книг, которых было настолько много, что они возвышались многочисленным столбами рядом с полками, Мэри вышла к основному источнику света в библиотеке.

Ей оказалась висящая под потолком массивная лампа, концентрирующая основной свет на небольшом пятачке среди полок, где не было книг. Лишь невысокий круглый столик с тремя стульями вокруг. За одним из них сидела невысокая старушка в круглых очках и кутающаяся в мягкий шерстяной свитер. Рядом с ней дымилась чашка с чаем и чайник, а сама пожилая леди что-то увлечённо читала в раскрытой перед ней книге и, кажется, не замечала гостью.

МакКензи пришлось несколько раз откашляться, чтобы привлечь к себе внимание:
— Кхм, простите, вы не знаете, где здесь выход? Кажется, я потерялась, ну, сами знаете, тут всё так запутанно...
Девушка преувеличенно легкомысленно махнула рукой и улыбнулась, делая несколько шагов ближе и озираясь по сторонам. Странное дело, все книги были разными, но маркированы практически одинаково - золотое тиснение из букв и римские цифры. Как будто многочисленные тома одного произведения.
— Ооо, ты кого-то ищешь? — старушка тепло улыбнулась и чуть прищурилась, после чего махнула рукой на один из стульев. — Присаживайся, хочешь чаю?
— У меня не то чтобы много времени... — хотела было запротестовать Мэри, однако сама не заметила, как села за стул. — Хотя от горячего чая я бы не отказалась.
— Так и думала.
Старушка хмыкнула и извлекла из-под стола ещё одну чашку и налила горячий напиток для МакКензи.

Какое-то время они сидели в тишине, прерываемые лишь постукиванием посуды. Затем, собравшись с духом, Мэри всё же опёрлась на стол и наклонилась к пожилой леди:
— Я не ищу кого-то. Я ищу выход. Только и всего.
Старушка мягко улыбнулась, а затем отрицательно покачала головой:
— Ох, дорогуша, ты же не хуже меня знаешь, что однажды войдя в реку ты не сможешь вернуться обратно. И тебе нужен не выход. Тебе нужен кто-то. Нам обоим нужен кто-то.
Мэри села обратно и откинулась на спинку, буравя взглядом старушку, уже не кажущуюся такой доброжелательной.
— Это какая-то игра? Я не в настроении для игр. — впервые за долгое время Мэри начала злиться, её откровенно раздражали загадки и разговоры полунамёками. — И кто этот "кто-то"?
На это пожилая женщина ничего не ответила, а лишь безмолвно ткнула пальцем куда-то в сторону. Медленно повернув голову набок, Мэри с удивлением обнаружила высокое напольное старинное зеркало с причудливыми завитками из железа на раме, повторяющих пляшущие языки пламени.
В отражении всё было точно таким же за одним небольшим исключением - за пустующим в реальности стулом сидела высокая статная женщина с идеальными и прекрасными чертами лица. Она была практически обнажена и странные доспехи из алой ребристой стали лишь едва прикрывали её грудь, а на руках и ногах образуя причудливые когтистые наручи и поножи. Её глаза светились жёлтым светом, а длинные волосы состояли из подвижных языков пламени.

Всё тело Мэри обдало жаром, а лоб покрылся испариной, когда она медленно повернула голову обратно, чтобы увидеть уже сидящую рядом с ней в реальности странную гостью.
Демоница широко улыбнулась, обнажая ряд идеально ровных жемчужных зубов:
— Ну привет, сука.
А затем с неожиданной скоростью и силой ударила Мэри в грудь, заставляя ту отлететь на несколько метров назад и больно удариться спиной и затылком о пол.
Из глаз посыпались искры, а во рту застрял железистый привкус крови, однако Мэри нашла в себе силы и злость вывернуться из последующего удара изящным заострённым копытом.
Демоница с уже искажённым от чёрной злобы лицом разгневанно выпустила дым из ноздрей и практически проскрежетала подрагивающим голосом:
— Какого хрена? Какого хрена, твою мать?! Почему ты не можешь сдохнуть?!

За это время МакКензи успела подобраться и встать на ноги, сплёвывая на пол кровь и быстро делая несколько шагов в сторону, чтобы между демоницей и ей был деревянный стол.
Продолжающая сидеть за чашкой чая старушка лишь болезненно прикрыла глаза и тяжело вздохнула.

— Что ты пыхтишь, мать твою? — практически выплюнула демонесса, злобно оскалившись на старушку. — Это точно так же и твой проёб. Мы застряли здесь из-за тебя! Какого хрена эта сука всё ещё здесь?! — указующий палец когтистой перчатке устремился в сторону Мэри. — Она должна была сдохнуть. Её души нет. Ни капли. Это просто сраный призрак, который захватил практически всё без остатка.
— Эй, ты кого призраком назвала, сука?!
Не потерпевшая потока оскорблений и брани в свою сторону, Мэри зло сжала кулаки и рефлекторно подобралась, готовясь накостылять полуголой нимфетке по самое небалуй.

— Я рада, что мы все снова в сборе.
Стараясь держаться как можно спокойней, улыбнулась старушка, переводя взгляд с одной застывшей в боевой позе фурии на другую.
— Ни хрена, не делай вид, что так и должно быть. Это не нормально!
— Какого чёрта здесь вообще происходит?!
— Тихо!
Наконец, пожилая леди отбросила маску благожелательности и громко хлопнула кулаком по столу, отчего приковала к себе внимания как Мэри, так и Демона.
Её лицо теперь выглядело осунувшимся и усталым. Но ещё более - раздражённым. Потерев подушечками пальцев виски, женщина выпрямилась за стулом:
— Наш прорыв из Бездны был ещё более опасным, чем я предполагала. Мы потеряли слишком много. В прошлые разы у нас получалось лучше, но в прошлые разы не было шторма из душ, который разрывает сущности в ошмётки.
Женщина опять выдохнула, после чего посмотрела в упор на Мэри, будто изучая очень занятное насекомое:
— И тут появляется она. Мы распрощались с её душой, это точно. Но её личность...она сформировалась в слишком тугой клубок. Она стала осознавать себя. Я...не уверена, что понимаю как это работает.
— Херня, давай просто разрубим её на части и посмотрим, как она тогда запоёт!
Демоница зло ощерилась и в её руке вспыхнул длинный огненный клинок, практически идентичный тому, что Мэри использовала на ринге.
— Себя разруби, скотина!
МакКензи грубо огрызнулась и в её руке появился точно такой же меч, вызывая удивлённые взгляды от всех присутствующих.

— Как видишь, всё не так просто.
Констатировала женщина, делая короткий глоток из чашечки перед собой. Она опять потёрла виски, а после указала на стулья перед собой:
— Садитесь и заткнитесь. И слушайте. Мы не можем существовать друг без друга. Ты, — она ткнула сморщенным пальцем в Мэри, — наша связь с внешним миром и гарантия того, что всё здесь не расползётся к чёртовой матери. У нас практически ничего не осталось после Шторма, это место - сущий бардак и осколки.
Женщина с отвращением толкнула раскрытую перед собой книгу на середину стола, так чтобы Мэри и Демоница могли увидеть, что буквы там заплетены в тугие неразборчивые узлы, а местами строки и вовсе стекали густыми чернилами с тяжёлых пожелтевших страниц.
— А ты, — она ткнула на этот раз уже в Демоницу, — наш залог того, что мы выберемся живыми из всей этой каши. Этот козлорогий фаустианский кретин решил призвать Барона. Или Барон настолько крепко ухватил его за яйца. Один хрен. И ты знаешь, чем это всё закончится. Я не хочу провести остаток вечности в статуе или вонючем алкоголике. Или снова возвращаться в Бездну.
На это Демоница лишь ощерилась и зло зашипела, а в глубине её пылающих глаз смешалась злоба и страх.

Затем старуха снова обратилась к Мэри:
— А ты даже не думай убежать. Мы уже по уши в этом дерьме. Твой единственный шанс на выживание - работать с нами в команде. Вотрись как можно сильнее Зубрам в доверие. У этих ребят есть пушки. Поверь, когда станет горячо, ты будешь благодарить всех герцогов Бездны за надёжный клинок и доспех, отделяющие тебя от апокалипсиса. Я наблюдала за тобой - ты сообразительная девчонка, хотя иногда и туповатая.
— Завались ты уже. — мрачно, но на этот раз без шипения и злобы бросила Демоница, поднимаясь со стула и медленно подходя к Мэри. — Я не могу дольше пяти минут слушать твой высокомерный трёп.
— Дёрнешься - я тебе въебу.
С немного расширенными глазами угрожающе проговорила Мэри, вставая рядом с Демоницей.
На это она лишь криво и, почему-то, до боли знакомо усмехнулась:
— Мы можем сработаться. Дай мне свою руку.
Демоница требовательно протянула ладонь и Мэри, спустя минуту колебаний, вложила свою левую ладонь.

Острым металлическим когтём Демоница почти тут же проткнула ладонь МакКензи, но та осталась на месте, лишь зашипев от боли:
— Ай, какого чёрта...
Но не успела она договорить, как Демоница поднесла ладонь к своим губам и влажно поцеловала её, останавливая кровь и оставляя на почти моментально затянувшейся коже мерцающий выжженный след, по форме напоминающий странную ящерицу с изогнутым хвостом.
— Я передала тебе кроху своей силы. Не то чтобы ты сможешь больше выдержать, но для старта пойдёт. И найди других Жаждущих. Покажи им этот символ. Они, конечно, отморозки, но у нас общие цели. Уж что-что, а очередной рехнувшийся Барон им точно не нужен.

Какое-то время они просто стояли рядом друг с другом. Мэри разрывалась между желанием поцеловать Демоницу и дать ей что есть мочи в челюсть. Но затем старуха хлопнула по столу:
— Время. Она просыпается. И помни, у нас мало времени.

Не успела девушка хоть что-то ответить, как свет стал резко тухнуть до тех пор, пока она не оказалась в одиночестве в темноте. Она летела сквозь непроглядную тьму в невесомости.
А затем всё залил свет.
Она широко раскрыла глаза и увидела практически прямо перед своим носом потрескивающую белую лампу каморки, где уснула. А диван почему-то был расположен в паре метров под ней, как и вся остальная комната.
Издав сдавленный крик, Мэри рухнула вниз. На этот раз боль была настоящей. Она проснулась.

Лафни спала сегодня как убитая. Впрочем, изредка до нее сквозь беспокойный, мечущийся сон, полный видений штормящего моря из которого к небу тянулись очертания темных титанических щупалец выхватываемых из мрака вспышками молний на грозовом горизонте, долетали обрывки разговоров в гостиной. Кажется наступило утро и кто-то пришел.
- ...это кто это на моей кушеточке-то разлегся? - с удивленно-возмущенными нотками вопросил громкий женский голос с грубоватой хрипотцой, накладывавшийся поверх другого, кажется принадлежавшего молодой послушнице, который звучал извиняющимся и оправдывающимся - Стоило из города на денек-другой выбраться, как уже сдали мое койко-место? Жопу подняла - место потеряла, так что ли? Да ладно, подруга, я же шучу! Че такая серьезная вся вдруг стала?..
- ...новенькая? Из Аскатлы? - продолжала горлопанка уже веселее, заставляя Лафнинонну ворочаться с бока на бок, закрыв уши подушкой - Поди ревизора церковного по душу твою сестра Валора послали! Ахахаха! Что? Ну, выпила малость...
- ...лааадно, чай не аристократка какая-нибудь глубоководская! Таки быть потеснюсь, только сабатоны скину. Да, вынеси их, Констанс, пускай проветрятся снаружи, а то завоняю тут вам еще все. Пришлось пешком топать. На коня-то денег нет, да, сестра Валора? Да что ты опять лицо такое сложное делаешь? А ну-ка, сеструха, подвинься-ка!..
Что-то опустилось рядом на скрипнувшую кушетку и девушка почувствовала тепло чужого тела под боком вместе с запахом алкоголя и пота. В лицо аскатланской жрице стали лезть длинные жесткие волосы и ей пришлось повернуться в другую сторону, спиной к спине прижимаясь к непрошеной соседке по кровати.
За этим наконец последовала пара часов так необходимой тишины и покоя, а проснулась жрица уже ощутив отсутствие теплого тела по соседству и могучего зевка:
- Эххх! Мужика бы! - продрав и помассировав пальцами веки Лафни, приподнявшись на локте, увидела потягивающуюся в исподних подштанниках и короткой рубашке-безрукавке на удивление миловидную полуорчиху, собиравшуюся приступить к зарядке
- Эй, новенькая, подсобишь? - даже не пытаясь прикрыть свой широкий зевок она задирая подол рубахи почесала живот с накаченным прессом и с согнутыми в коленях ногами легла на спину на ковре прямо посреди гостиной, собираясь начать с поднятий корпуса - Тебя как звать-то, а?
В это время дядя Инглор и Расаад вошли через черный ход, ведущий на огороженный каменным заборчиком задний дворик, неся на подносе чайничек и две чашки после проведенной в медитативной обстановке чайной церемонии. Однако судя по тому как монахи обменялись уважительными воинскими поклонами друг с другом распитием одного ароматного зеленого чая дело похоже только не ограничилось.

Почти у самого дома Имоэн перед эльфами выросла фигура, которая не напугала их лишь благодаря темнозрению - это был Тамиас. Значит, Кулаки не заметили маленького "вторжения" отряда в особняк, из которого их вежливо попросили. Гейт поведал им, что домом Монтарона заинтересовались третьи лица - некий эльф Инглор и Лафнинонна, молодая человеческая жрица. И домом, и его хозяином, и "колдуном в зеленом", приятелем Монтарона, о котором Тамми, разумеется, ничего не знал. Чтобы не судить-рядить в ночи и тем паже без остальных, они договорились встретиться в полдень в "Клинке и Звездах". Но только..
Тамиас был благодарен за исцеление Чижика, но после сегодняшних историй он решил, что Изольде не место в каше, что начинает вариться в городе. Раз уж огмиты подарили ей вторую жизнь, грех было этим не воспользоваться. Словом.. Он тоже отправляется на север, в Вотердип - и спокойнее, и живее. Им же он оставляет свою добычу - доспех амберлитов, извлеченный из гнезда падальщиков (уже не такой благоухающий), и более ценную вещь - книгу из монтароновского кабинета. "Собрание сочинений, изречений и пророчеств Мудрого Алаундо. Том I" - гласила надпись на обложке. Мудрецы и пророчества - это к волшебницам, верно?
Эльфы переглянулись, и Митреласс рассказала кратко уже их историю - о том, что на север поплывет не только Лиса, что Тинне хочет изучить лабораторию, спрятанную в их с Изольдой приюте, и что по душу всех участников штурма скоро придет некий Кагейн, так что если Тамиас и правда хочет позаботиться о своей сестричке, то ему стоит быть очень осторожным, пока они не взойдут на борт корабля.
- Удачи вам. Может быть, когда-нибудь я вернусь на север, и ты познакомишь нас со своим новым городом, - сказала ему друидка на прощание.

***
Стараясь не шуметь, эльфы пробрались в дом арфистки, и стали устраиваться на ночь - вернее, на остаток ночи.

=========ДЕНЬ 4=========

Скрежет металла дал Охре понять, что стая не собирается придерживаться ее плана.
Михаил. Опять самодеятельность... Впрочем, без стены здесь и впрямь будет легче дышать.
Меховая глыба преградила отступление отгоняемым к двери трейлера тварям.
Гарри, и ты туда же? Нет, с Михаилом понятно, но ты-то...
Еще один Урата вломился в трейлер, оросив заполнявшие его тела градом осколков окна.
Еще один из немногочисленных источников света и путей к отходу тварей из зловонного трейлера оказался перекрыт.
Кэтрин. Конечно же, Кэтрин...
Впрочем, в такой тесноте свет был и не нужен - титанические волчьи туши набились в трейлер как сардины в консервную банку (ощущение прекрасно дополнялось арией консервного ножа в исполнении Михаила и, по звуку, начавшей помогать ему Гейл - Ну, хоть кто-то еще не лезет внутрь...), и Охра почти обнимала ближайшую из зловонных тварей.
Она подавила желание лечь на пол, прикрыть глаза лапами и переждать тот балаган, в который за какое-то мгновение превратился такой простой, вроде бы, план. Помешали.
Женоподобная, которую Охра уже кусала, попробовала огрызнуться в ответ и огребла укус в шею от ловко нырнувшей под удар волчицы.
Лязг, визг, стон рыдающего металла - и стена консервной банки исчезла, ударив в волчью морду вихрем ледяного, свежего воздуха.
Охра замерла, с шеей поникшей женщины в пасти, наслаждаясь игрой ветерка по серой шерстке двухметровой волчицы. За тот блаженный миг, Гарри добил мужчину, а каким-то образом оказавшаяся вместе с жертвой снаружи (Надо будет понаблюдать за ее техникой...) Кэтрин - подростка.
Выплюнув мерзоту на пол, Охра, вслед за стаей, обернулась человеком, и, поднявшись, с закрытыми глазами потянула плечи.
Говорят, отмеченные новолунием нелюдимы и молчаливы. Открыв глаза и оглядевшись, Иррака вновь убедилась, что это далеко не всегда оттого, что ее порода не любит или не хочет говорить. Просто... как в такой ситуации найти слова? Что вообще можно сказать?..
Нет, конечно, они победили. А победителей не судят. И каждый сделал что-то для победы. Но почему же так смешно было вспоминать эту мимолетную охоту?
Она покачала головой, увидев уплетающую подростка Кэтрин, и, кивнув в ответ на просьбу Гейл, пошла в кабину трейлера. На входе в нее, она обернулась, решив, что, все-таки, что-то хорошее сказать надо, и бросила, глядя в глаза лесорубу:
- Спасибо, Михаил.
Нырнув следом в кабину, она принялась ее обыскивать, крича Итхэуру:
- Гейл, это ты мне скажи, тебе для чего-то еще трейлер и машина нужны? Вопросы этих тварей по твоей части. Если нет, то берем всё ценное, остальное рвём на куски и закапываем подальше отсюда. Можно, если транспорт еще на ходу, отогнать сперва подальше, пока ночь. Может, родня в городе поможет это всё убрать, если, конечно после нас эта развалюха хоть на дюйм сдвинется. Главное, на федеральные камеры не попасть...

Отрываться от сна не хотелось; приятное забытье было подобно сладкому наслаждению, которое позволяло унять все ужасы и пытки заключения, исчезнуть все шрамы на душе, пропасть в бездне воспоминаний обрывки чужого прошлого. Отрываться от сна не хотелось, но рано или поздно жестокая реальность брала свое и она открывала глаза, чтобы вновь очутиться в этой жалкой пародии на реальный мир, очутиться одной, окруженной скорлупой человеческих достижений.

– Нормально.

Единственное, что произнесла Ксин, вставая с постели. Незримая сила давила на виски, заставляя убийцу поморщиться от мигрени; назойливая мысль крутилась в сознании, не позволяя сосредоточиться ни на чем ином. Могут ли умереть те, кто не был рожден?
Убийца встала с кровати, ничего больше не произнося мужчине. Её ждал душ, горячая вода и поток собственных воспоминаний, когда-то укутанный под слоем человеческих эмоций. Они приносили с собой боль, резкую и пробуждающую колкой ясностью. Когда агония веков становилась невыносимой, Ксин все так же пользовалась мыслями Лэй, будто наркотиком – только теперь к ним дотянуться было сложнее. Могут ли умереть те, кто создал смерть?
Наконец, спустя несколько минут, она была готова к очередному дню в Чикаго. Юбка, белоснежная рубашка из хлопка, небрежно накинутое пальто и уже привычная черная помада.

– Ты собирался показать мне Церковь, – не понимая того, холодно, несколько отчужденно говорила убийца, пока мужчина был в другой комнате, – надеюсь, она действительно заброшена.

Внутри большого волка бушевало пламя ярости, и лишь чудом оно не вырвалось наружу огненным смерчем. Тогда земли снега и льда, раскинувшиеся вокруг, обратились бы пепелищем. Родня - в обуглившиеся останки. А сам большой волк с концами потерял то, что делало его человеком, во веки вечные оставшись безумной и смертельно опасной тварью; идеальным хищником, не знавшим границ и рамок. Он был бы обречён на смерть, но прежде смерть нашла бы сотни других лезвиями его когтей и молотящими шестернями зубов.

Он всегда ходил по грани. Неизбежное бремя всякого, в ком текла кровь урата. Но для большого волка грань была тоньше, чем для многих. Тонкой настолько, что иногда терялась из виду, и он чувствовал, как падает в огненно-красную бездну нестерпимой ярости. Нет ничего приятней, чем вырваться из оков естества - лучше любого секса, лучше любых наркотиков. Нет ничего хуже, чем столкнуться лицом к лицом с тем, что ты натворил - легче вырыть себе могилу одними лапами и затаиться там навсегда.

И всё же в этот раз обошлось. Большой волк не дал слететь себе с катушек. Он направил ярость на стену трейлеру, вцепившись в неё с ещё большей силой, так, что мышцы едва не лопались, а из мохнатой груди вырвался нечеловеческий рык. Но даже этого было мало - как ни смешно - совершенный хищник был не в силах одолеть прогресс.

В одиночку.

Но на помощь пришла Гейл, и силы двух урата хватило, чтобы металл стены заскрежетал, а затем оторвался, полетел в сторону. Грохнулся о заледеневшую землю, смявшись будто крышка консервной банки.

На передышку не было времени - обнажилось нутро машины, и оно было похоже на ад. Вонючее склизкое месиво, уродливые существа, в которых духи породнились с людьми, породив выродков. И родня, которая пыталась порезать их в клочья. Большой волк хотел сигануть внутрь на подмогу Охре, но не успел. Родич Гарри влетел туда раньше, а когда большой волк опомнился, всё уже кончилось.

Наступила тишина. Изо рта вырвалось облачко пара. Небо над головой было пронзительно-чёрным, и только бесчисленные очи звёзд взирали на них. И луна. Конечно. Он не знал, смотрит ли она со стыдом или гордостью, но надеялся, что не оплошал.

Огромное тело большого волка начало меняться, он чувствовал, что ещё немного и слетит с катушек. Тогда не поздоровится всем. Мышцы сдувались. Шерсть исчезала. На месте машины для убийств оказался пропитый мужчина лет тридцати в куртке, уже отжившей своё.

Михаил утёр потный лоб тыльной стороной ладони. Та немного тряслась. Недовольный - обиженный? - взгляд коснулся Кэтрин.

- Я боялся за Охру.

Несмотря на то, что эльф сомневался в том, что запомнит все детали рассказа, слушал Митреласс внимательно, сразу пытаясь прикинуть где можно залезть в канализацию чтоб подобраться к дому ростовщика и повторить путь к спуску вниз.
– Альтруисты, это вроде как те, которые собой ради других жертвуют. Не знаю, мне чет жертвовать ничем не хочется, а вот взять карлика за ногу, и бахнуть об угол головой, чтоб не мутил воду с тронами и прочим незаконным дерьмом, это да.
В то же время, вопросы заставили думать не только об охоте на всякую подножную живность, но и о сравнении городов с деревьями. Если сравнивать два города, разделенные уровнем земли, то Йарвейн был уверен что укрытий и тайных проходов в нижнем не меньше чем в верхнем, разве что дороги более обозначены, по крышам там не срезать, и жителей меньше. Хотя меньшее количество жителей компенсировалось их опасностью.
– Нет, не совсем корни. Это скорее как плоды на ветке, только если ветка приносит сок к ягодам и прочим, то в случае с домами она только относит. И большая часть домов связана с этой системой маленькой трубой или просто канавкой, по которым отводится... Ну, явно не сок. Пути в подземелья только у больших домов есть, и то не у всех. А карту... Я думаю, найти можно, но не думаю что совсем просто, все-таки пользуются ею в основном не самые честные люди, а у честных должны быть свои схемы.
Остановка оказалась внезапной, так что двинувшись по инерции вперед, Йарвейн чуть разорвал дистанцию, но тут же сделал шаг назад, возвращая близкий контакт, возможно даже ближе чем чуть ранее.
– Нет, у меня нет такого пути. Но я могу показать ближайшие спуски в подземелья. Есть один совсем близко, но он открыт, в него не всегда можно незаметно пролезть, и второй в закоулке, более закрытый от любопытных глаз.
Если до того он шел в сторону общего места сбора, то сейчас не был уже уверен что хочет прям сразу туда идти. Это придется объяснять всякое, придумывать новый план, а эльф немного устал от этого. Поиски, планы – это оказалось куда сложнее чем поймать воришку на горячем. и сразу же вынести приговор. Йарвейн поймал себя на мысли что может быть стоит предложить повременить с возвращением в "штаб", отдохнуть в тишине и привести мысли в порядок без нужды кому-то что-то объяснять. Но комфортность его жилища была куда более скромной, так что и отдых возможно не был бы таковым. Наверняка в "штабе" все спят, и важные разговоры могут подождать. В итоге эльф решил подождать с озвучиванием вариантов до того момента, когда придется выбирать направление движения.

"Бог мертв: но такова природа людей, что ещё тысячелетиями, возможно, будут существовать пещеры, в которых показывают его тень. <...> Бог умер! Бог не воскреснет! И мы его убили! Как утешимся мы, убийцы из убийц! Самое святое и могущественное Существо, какое только было в мире, истекло кровью под нашими ножами — кто смоет с нас эту кровь?"
— Фридрих Ницше, "Весёлая наука"

Сновидение Первого Якоря

Той ночью Ксин приснился странный сон. Она словно погрузилась в глубины собственных воспоминаний, до этого скрытых от неё блаженным туманом забвения и потерянных где-то в отдалённых закоулках ограниченного возможностями смертного разума демонического сознания. Теперь некоторые события из давних времён сами собой всплывали в памяти Убийцы, принося с собой как и крупицы ценнейших знаний былых эпох, так и новые вопросы.

Огромный беспросветный океан солёных вод, возраст которых, казалось, мог исчисляться тысячелетиями (как, впрочем, и возраст самой Халаку), простирался внизу во все стороны на столько, на сколько хватало глаз. Этот океан виделся нашей героине бездонным и безбрежным, и словно дышал силой и древностью. Над водными просторами дул холодный ветер, несущий с собой водяные капли, звуки протяжного воя-плача, шум волн и далёкий лязг металла. Почему-то этот ветер невольно напомнил Первому Якорю другой, тот, что дул в Чикаго со стороны озера Мичиган. Не менее типичное для жемчужины Иллинойса погодное явление, густой туман, тоже встречалось здесь, и облака мглистого пара клубами висели в воздухе кое-где вокруг парящей над потусторонними водами Ксин, напоминающей дементора, зависшего в небе.

— Я думаю, мы оба понимаем, что это только начало, — хладнокровно констатировал уверенный и полный ледяного спокойствия голос, и Ксин вдруг поняла, что всё это время рядом с ней был ещё один Падший, которого она почему-то совсем забыла. — Начало падения Касдейи и начало финального раунда. Как бы мы ни бежали, как бы ни возводили вокруг себя непреступные стены, от рока не убежишь. Кто, если не мы должен это знать? У всего есть свой конец. Рано или поздно смерть приходит за каждым. Даже за Убийцами.

Где-то вдалеке загремел гром, эхом сотрясший глубины этого мира. Когда зловещий рокот, напоминающий шум ритуальных барабанов, стих, Падший, о котором вдруг вспомнила Ксин снова заговорил, и хотя он не повышал голоса, его речь звучала громче шума волн и отзвуков далёкой битвы.

— У Творения было начало, а значит будет и конец. Нет ничего вечного и бесконечного, кроме самой Смерти. И даже её Орудия со временем приходят в негодность. А раз так... В чём смысл бытия, если в конце уже всё равно подведена черта? В чём смысл всей этой тараканьей возни и склок? Гибель настигнет каждого, даже Бога. А если это так, и подобный исход неизбежен, с тем же успехом можно считать, что она его уже настигла. Бог умер. Теперь всё, что нам остаётся — ждать конца этого мира, гадая на костях.

Падший Ангел рядом с Ксин вновь замолчал, а потом нараспев заговорил:
— Когда запоёт Буревестник, иди и смотри, ибо увидишь Звезду, падшую с неба на землю, и дан её будет ключ от кладезя Бездны. Она отворит кладезь Бездны, и выйдет оттуда дым, как дым из большой печи; и помрачатся солнце и воздух от дыма из кладязя. И из дыма выйдет Зло на землю, и дана ему будет власть. В те дни люди будут искать смерти, но не найдут ее; пожелают умереть, но смерть убежит от них. Убежит, потому что эти люди уже будут мертвы. Если свобода есть лишь в смерти — как освободиться мёртвым, ставшим рабами?..

"Мулцибер", вдруг вспомнила Ксин. Так звали Халаку, которого она когда-то знала. Халаку, который строил лучше, чем Аннунаки, а предвидел больше, чем иные Неберу. Все Халаку были зодчими Земли Теней, но Мулцибер... Его неспроста потом прозвали "Архитектором Ада". Серый и неприметный на фоне помпезных герцогов и их свит, холодно-циничный и свободолюбивый, он оказался умнее их всех. Или просто безумнее. Кто знает, что с ним стало?.. Хотя, скорее всего, ответ тут мог быть только один. Он умер.

***

11 часов утра 11 октября 2016 года, США, район Великих Озёр, штат Иллинойс, Чикаго, Линкольн Парк, Запад-​Уэбстер-авеню, дом 540 (место жительства Лэй)
ссылка

Её разбудил звук текучей воды и запах готовящегося завтрака: свежемолотый кофе, поджаренные тосты, свежие фрукты, и, конечно, блинчики. Стоило отдать должное, Генри готовил просто превосходные блинчики. Да что уж там, он вообще был настоящим гурманом и отлично готовил, в отличие от своей супруги, которая, впрочем, имела удовольствие наслаждаться кулинарными творениями мужа. Готовил Ротштейн сейчас, что характерно, абсолютно голым, против чего, впрочем, возражать причин особо не было.

— Доброе утро, — улыбнулся еврей, заметив, что его жена и, по совместительству, Падший Ангел-Хранитель проснулась. — Похоже, завтрак в постель накрылся. Как спалось?

Возмущение от увиденного боролось в спокойной, обычно, Иррака, с тошнотой. Подавив последнюю, Охра в один миг, как могут только отмеченные Новолунием, оказалась за чудовищным семейством, и вонзила пасть в существо, похожее на женщину.
Зубы умело вырвали большой кусок гнойной плоти из жертвы. Выплюнув мерзкое мясо в сторону, Охра громко прорычала товарищам на Первом Наречии: "Трое врагов! Тут драться нельзя! Я их выкурю!", и приготовилась к следующей атаке.

Маркус в ответ на это только усмехнулся и кивнул: "Это да, бывает и так. Некоторые вообще живут по принципу "меньше знаешь - крепче спишь". С другой стороны - одинокий мотель, где из всего персонала ночью только регистратор - лакомая цель для всякой шпаны. Подъехал на машине, заскочил в мотель, ткнул пушкой в регистратора, срубил денег на новую дозу. Поэтому регистраторы в таких местах бывают трех типов. Резкие, как ковбой на Диком Западе, с пушкой под стойкой и способные за секунду оценить - кого к ним принесла нелегкая в постояльцы - и выхватить ту самую пушку в случае проблем. Хитрые, как вождь индейцев, готовящий засаду на того самого ковбоя - такие поставят пару камер в самых неожиданных местах и в случае грабежа - полиция будет иметь картинку в лучшем виде. Или тупые, как бык, которого не поделили ковбой с вождем индейцев - но такие или быстро переходят в первую или вторую категорию - или хозяин мотеля их увольняет. Так что мне сложно поверить в то что маньяки "случайно" наткнулись на отель без камер и с невнимательным регистратором. Ну или им очень повезло. Такое тоже исключать полностью нельзя - некоторые серийные убийцы постепенно начинают совершать все более и более дерзкие преступления."

Он проследовал за паталогоанатомом в его "офис" и бегло просмотрел там отчеты и снимки - благо память позволяла ему достаточно быстро и дословно запомнить текст... плюс, вряд ли там было что-то интересное.

- Если хотите - могу подбросить куда-нибудь, - сказал он на прощание, - в смысле, если у вас нет своего транспорта.

Собственно - на самом деле - маршрут самого Маркуса был похож на маршрут планируемый паталогоанатомом - в супермаркет за продуктами и домой. Ибо, несмотря на сущность Падшего обосновавшуюся в его теле, тело это так же, как и раньше хотело есть и спать. Правда перед тем как лечь спать - Маркус еще хотел набросать статью, обработать снимки и отослать все это в редакцию для утреннего выпуска газеты. А вот на следующее утро... или скорее день - он будет думать над тем, как найти в городе человека, если знаешь его описание, но не хочешь привлекать к себе внимание расспросами.

Сайлент Бэй - город с населением в 20 тысяч человек является одним из самых крупных городов Аляски и самым крупным городом на севере штата. Такое парадоксальное явление появилось благодаря странным тёплым течениям, омывающим часть побережья, где раскинулся город. До сих пор это нерешённая загадка привлекает многочисленных исследователей из Анкориджа и даже большой земли. Однако местные жители это воспринимают как должное и не задаются слишком большим количеством вопросов.
Мэром города является выходец из семей-основателей Юджин Дубинин - педантичный и не особо инициативный мужчина пятидесяти лет, главным достоинством которого является способность удерживать статус кво между всеми противоречивыми группами интересов внутри города.

Город разделён на несколько районов, среди которых можно выделить:
Центр города, где в невысоких домах находятся офисы немногочисленных местных компаний и контор, а также основное скопление баров, закусочных, магазинов и даже небольшой молл с кинотеатром. Это основное место культурной и финансовой жизни Сайлент Бэй, и место скопления праздной молодёжи.
Порт Сайлент Бэй, представляющий собой нагромождение из складов и пристаней, где бесконечно происходит загрузка и выгрузка самых разных товаров, но основным грузом всегда остаётся арктическая рыба, которую на грузовиках свозят в находящийся на окраине порта консервный завод, основанный ещё без малого век назад. Именно завод и порт после запрета активной вырубки лесов являются основной артерией притока денег в город.
Жилой район Вайт Хорн, заложенный перед началом финансового кризиса 2008 года на волне активной миграции из менее успешных городов округа в Сайлент Бэй. Никто не ожидал краха, а потому перспективная многоэтажная застройка очень быстро превратилась в нагромождения полупустых жилых площадей, ставших прибежищем для самых малообеспеченных и бедных семей.
Старый город, скопление строений ещё колониальной эпохи, сейчас это район контрастов, где богатые семейные гнёзда соседствуют с разваливающимися обиталищами тех, чьи семьи подкосила бедность и неудачи. Дальше, к окраине Сайлент Бэй, старый город перетекает в...
Предместья. Частные дома и поместья наиболее старых и успешных семей, которые перенесли свои резиденции из умирающего старого города. Местность здесь обманчиво спокойна, а редкость полицейских патрулей, кажется, никак не увеличивает количество актов хулиганства и преступлений.

Достопримечательности:
Парк развлечений Хэппи Бэй - насколько можно назвать скопление нескольких аттракционов и небольшого колеса обозрения парком развлечений, но для местных жителей это было грандиозным проектом, который смог оживить ландшафт и добавить немного разнообразия в семейный быт. А заодно привлечь скучающих людей из окрестных городов, где о подобной роскоши можно только мечтать. Сейчас в такую глубокую зиму парк стоит закрытым, однако по ночам там всё ещё можно увидеть прокравшихся и распивающих пиво подростков в отсветах так и не убранных рождественских украшений.
Музей Первопроходцев - хранящий в себе историю и наследие первых поселенцев, этот музей поддерживается в порядке и финансируется за счёт старых семей, у которых есть особый трепет перед своим прошлым и пламенное желание напоминать о нём как можно большему количеству новоприбывших. По городу до сих пор ходит история, как полвека назад пара пьяных рыбаков из соседнего города решила стянуть раритетное ружье из музея. Ружьё вернулось, а вот сами рыбаки провалились будто сквозь землю, и ни в самом городе, ни в их родной деревне их так и не смогли найти.
Рыбный завод "Выбор рыбака" - выпускающий одноименные консервы, этот крайне старый завод успел обрасти многочисленными пристройками и новыми цехами и сейчас представляет из себя нагромождение из производственных линий и смеси из современных и старых машин, часть из которых работает несмотря на десятилетия эксплуатации. Любой новоприбывший обязательно должен посетить завод и получить экскурсию от его хозяина - Рудольфа Кёнига, радушного и слегка безумного толстяка, обожающего свою маленькую рыбную империю.
Колледж "Вайтвуд" - единственное место во всём округе, где можно получить образование серьёзней начального школьного, служит местом паломничества амбициозных молодых людей, желающих в дальнейшем продолжить свою карьеру и, быть может, после этого перебраться в университет Анкориджа. Построенный за счёт всё тех же старых семей, рассчитывающих дать толковое образование своим отпрыскам, Вайтвуд обладает даже полноценным кампусом для студентов из других городов и регулярно организует разнообразные поездки и лагеря.
Полицейский департамент Сайлент Бэй - не та достопримечательность, которую захочется часто навещать новоприбывшим, но местные жители не любят буйных новичков, не связанных никакими семейными узами. Когда же дело доходит до разборок внутри города, всё становится куда сложнее: ведь панк, которого ты сейчас ловишь выстрелом из тазера, завтра может оказаться богатеньким сынком из старой семьи и в беде окажешься уже ты.
Поэтому полиция города тонет в негласных договорённостях и не прописанных на бумаге услугах, что какая-нибудь федеральная комиссия назвала бы простым словом "коррупция".
Пляж Сайлент Бэй - благодаря тёплым течениям нередко находятся смельчаки, которые отправляются покорять тёмные воды залива, однако зимой ничто не спасёт от судорог и мучительной смерти. Ледяные туманы с завидной регулярностью опускаются на каменистый пляж, заволакивая его белесой патокой. Также тут можно найти трейлеры самых бедных слоёв общества Сайлент Бэй. Нужно действительно отчаяться, чтобы попытаться жить у побережья, и полиция нередко выламывает двери очередного трейлера, жители которого не включили обогреватели ночью и замёрзли насмерть. Также это рассадник наркоманов и тут нередко можно найти людей с пустыми глазами, а между камней - обломанные иглы и рваные жгуты.
Три храма - расположенные в старом городе три церкви основных конфессий первопроходцев: православная, лютеранская и баптистская. Они были построены рядом с друг другом как бы символизируя единство поселенцев и их коллективную веру в Бога несмотря на конфессиональные отличия. Однако в наши дни упадок старого города наслоился на коллективный упадок веры и богослужения в трёх ветшающих храмах едва ли собирают большие количества верующих.
Старое и новое кладбища - расположенные рядом друг с другом, неподалёку от Трёх Храмов, они представляют собой спектр от простеньких надгробий до самых пышных архитектурных ансамблей. Старые семьи всё ещё предпочитают хоронить своих на старом кладбище, делая из усыпальниц полноценные семейные склепы, уходящие глубоко под землю.
"Конец этого *****го мира" - самый громкий и самый скандальный клуб в районе Вайт Хорн представляет собой постоянный рассадник проблем для жителей вокруг. Громкая молодёжь, отвязанные байкеры, жаждущие свежего мяска работяги и дальнобойщики - весь этот забористый коктейль развлекается, танцует и совокупляется под басы гремящей музыки, а наркотики разлетаются так же легко, как стаканы с выпивкой. Патрули полиции обычно обходят это место стороной, но когда терпение всех вокруг лопается это выливается в происходящие с завидной частотой мордобои. Кровь на танцполе, молодость, панк-рок и смерть до 27.

Оккультный ландшафт
Но всё это доступно обычным смертным чувствам. Лишь одна сторона монеты. Что же происходит по ту сторону?
В Тени всё так же вершатся судьбы, кипит первобытный хаос, заключаются союзы и развязываются войны. Неприметная улочка может быть усеяна духами ночных сов, которые следят большими горящими жёлтыми глазами за передвижениями двуногой добычи, старый рыбный завод превращается в запутанный техногенный лабиринт, где духи меньших машин несут дань древним духам станков, жадно поглощающих эссенцию в электрических печах, заменяющих им грудь. В тумане, окутывающем пляж, слышны голоса давно умерших людей и бродят призрачные фигуры, а в особенно холодные ночи к свету маяка добавляется ещё один - но гораздо более холодный, пугающий и рыскающий внимательным глазом по Тени спящего города. На старом кладбище неупокоенные мертвецы ворочаются в своих мраморных склепах и скребутся длинными обломанными ногтями по тяжёлым плитам и оберегам, не пускающих их наружу, а духи страданий и отчаяния жиреют на коллективной безысходности всеми брошенных семей Вайт Хорна.
Тень и Сумерки таят в себе множество опасностей, загадок, возможностей и, что ещё важнее, потенциальной добычи. Волк должен охотиться. Волк должен охранять свою территорию.

*все места выдуманы, любые совпадения с реальными личностями и событиями случайны

- Мой отец рассказывал мне историю. -
Саксонец улыбался и говорил, не смотря на тяжкие раны и сбитое дыхание.
- Ему её рассказал мой дед, а ему её рассказал капитан наёмнической кондотты, в которой мой дед служил. В 1527-мом, сотни солдат нанятых Чарльзом пятым в качестве оплаты за свою службу разорили Рим, и даже покусились на жизнь папы римского. Но его святейшество были спасены - 189 наёмных гвардейцев встали на их защиту, и отдали за них свои жизни. То были швейцарские гвардейцы. А саксонские наёмники, месье, в разы упрямее и умелее швейцарцев! И я, так уж сложилось, веду свой род от саксонского наёмника! Так что не предлагайте мне сдаться, месье - не оскорбляйте меня так! -

Тревожные мысли и дурное предчувствие вынудили Падшего прервать свой визит к Ханне. Наскоро поделившись с девушкой полученной информацией, демон поспешил откланяться и, даже особо не заботясь о том, как были восприняты его слова, вернуться назад, в свою квартиру. Уверенность в том, что в воздухе буквально витают признаки грядущей беды, никак не покидала предсказателя. Плюхнувшись на диван, Затворник закрыл глаза, силясь сосредоточиться и погрузиться в собственные мысли. Нужно было понять, что именно не давало Извергу покоя. Кажется, до сих пор он упускал из виду нечто очень важное...

В голове Сатариэля сама собой всплыла картина из недалёкого прошлого. Это было этим вечером, пока наш герой ждал приезда зелёного фургона. Тогда Тейт краем глаза заметил, что рядом с его домом было припарковано несколько чёрных легковых автомобилей, которых раньше тут видно не было, но особого значения этому факту занятый совсем другими мыслями Неберу в тот момент не предал. Теперь же в глубине демонической души Сатариэля, если его внутреннее "Я" вообще можно было так назвать, росла паранойя. Затворнику казалось, что, излишне расслабившись и слишком долго не заглядывая в собственное будущее, он мог упустить нечто очень важное. У Падшего создавалось впечатление, что за ним уже некоторое время следили. Решив заглянуть "вперёд" и посмотреть на возможные варианты развития событий, демон, к сожалению, обнаружил, что был прав. Его опасения оказались более чем обоснованы.

Вот чёрные автомобили тормозят у входа в жилой комплекс, и из них выходят какие-то бледные типы в деловых костюмах (преимущественно европейцы и латиноамериканцы), всего их насчитывается с десяток и все они вооружены пистолетами, явно не демоны, но и на людей не все из них похожи... Вновь прибывшие заходят внутрь здания, и один из них буквально парой слов останавливает заспанную консьержку и охранника, попытавшегося было задержать непрошенных посетителей. Пара мужчин остаётся у входа, ещё трое начинают подъём по лестнице, а остальные направляются к лифтам.

Видение меняется, и теперь люди в костюмах уже на этаже, где живёт Тейт. Они точно знают номер квартиры, похоже, вся эта операция хорошо спланирована. Незнакомцы приближаются к жилищу нашего героя, и один из них нечеловечески сильным ударом выбивает дверь. Мужчины врываются внутрь и открывают огонь на поражение. Множество пуль пробивают плоть застигнутых врасплох Сатариэля и Голлаба, неспособных ничего противопоставить врагу. Смерть настигает смертные тела демонов, и лишённому сосуда и связи с этим миром Затворнику остаётся лишь попытаться зацепиться за Ханну, чтобы не быть затянутым обратно в тёмную Бездну...

Нет, этот расклад определённо неприемлем. Но что тогда? Бежать? Голлаб явно далеко не уедет, а времени мало... Бросить друга и спасаться самому? Спрятаться где-то в доме, ускользнуть через пожарную лестницу, или просто попытаться свалить через главный вход до приезда верзил? Звать на помощь Инфернальный Двор? Но успеют ли Министры откликнутся и помогут ли?

Сердце бешено стучало в груди, поток всё новых и новых картин заполнял разум. Пожары. Эпидемии. Войны. Залитые кровью улицы. Разверзшиеся небеса, извергающие метеоритный дождь. Нужно быстрее уходить, спасаться, искать укрытие. Каждая минута промедления может стать последней. Пикирующее с небес воинство, ждавшее своего часа. Крики людей, в исступлении мечущихся по терзаемой земле. Рокот грома на горизонте и злорадный жестокий раскатистый смех, исходящий одновременно отовсюду. Смех, не сулящий этому миру ничего хорошего.



К̷̧̭̮̗̱̺̦͓̮̤͔̟̙̉̐́̋̈̉͗͊̌̂̉̍̿̅̑̔͝О̴̢̺͖̽̾͆̑͆̎̊̆̽̇̒͠Н̵̨̧̦̞̲͈̘̟͇̈́̈̍Е̷̡̬͉͍̫̱̹̊̇͐̑͛̏͋̏̐͗̏͠Ц̸̧̨͖͇̲͇̩̳̤͊͑͛̂̓̅̉̆̎̾͘ͅ ̸͔̈́͐̄́͑̋͘Б̷̨͎͇̝̟̖̱̱͕̬̃̿Ы̷̭̺̜͉̽͗̍̈́͐Т̷̨͖̱̗͛͂͐̆̔̌̈̑͂И̶̨̟̭̥̤̯̰͇̪͎͓͈̫̰͑Я̶̨̛̤̺̤̮̮̦̱͖̘͒̓̆̽̏̕̚

Пусть приглядывать за Ларсом и поручили Керри, вступиться за него был вынужден Дариус. В конце концов, парнишке мужского воспитания явно не хватает. Мужского воспитания и... Ну, каши побольше кушать. А то хилый какой-то. Ну ничего: Миллер-то из него сделает человека!
–Так, брейк, бабоньки!–Дариус махнул рукой, на манер рефери в кулачных боях.–Что это началось? Вроде, молодые девки, а ведёте себя, как бабки деревенские: "Когда няве-е-есту приведёшь, когда нявесту приведёшь?"!
Дариус, как мог, подражал говору типичной базарной бабки, впаривающей какой-нибудь очередной веник молодой паре под предлогом "Возьмите нявесте букет шикарных роз". Впрочем, изобразить такой говор и правда было не сложно.
–Приведёт, "бабули", ещё как приведёт! Вот сейчас шишек в приключениях понабивает, мир посмотрит – и всё у парнишки будет в избытке: и баб, и милых женщин, и досточтимых тёлочик, и прекрасных дам!
Дарий похлопал Ларса по плечу. Может, он и сам сейчас выглядет, как слегка подпитый дедок, за внучка вступающегося, но говорил вполне откровенно. Да и трезв был.
–И вообще, девчонки, не мне говорить, но... Где романтика? Где цветы? В моё время, чтобы девку захомутать, нужно было её окучивать месяцами, и с даже с роднёй ейной контакт налаживать – чтобы лопатой не огрели в самый неподходящий момент! И это ещё не говоря о том, что я всех самых лучших музыкантов деревенских из числа друзей своих позвал, чтобы они с серенадой под окном подсобили. "Бесса Ме Мучу" пели, боялись не ту ноту взять – иначе я бы их зашиб. И всё это ради каких-то жалких семнадцати часов на сеновале!
Дариус взял паузу, пригубил кофе. Нужно было взять пару секунд, чтобы мысль сформулировать покрасивше, дабы пассаж его сохранял концептуальную целостность и не был похож на маразматичный бред зачем-то ввязавшегося в приключение старпёра, но вполне себе смахивал на совет старшего товарища.
–Вот это всё,–Кивнул он, подытоживая, на стоявших рядом с Керри девушек,–Это всё полуфабрикат от половой жизни. С такого её начинать – себя не уважать. А вот женщина, которую ты бесплатно, на личностном обаянии – это уже не полуфабрикат, а изысканное блюдо, которую не грех и на смертном одре будет вспомнить. Вот как-то так!

Израненный блондин по-​прежнему выл, катаясь по полу в агонии. Часть выпущенных в арийца зачарованных пуль, по всей видимости, застряла в его теле, и теперь причиняла Тайрусу тупую жгучую боль, затуманивающую разум и заставляющую вампира в муках корчиться у стойки. Сейчас этот когтистый Сородич вряд ли был в силах противостоять нашим героям и больше не представлял серьёзной угрозы, во всяком случае, пока что. В какой-​то момент силуэт Тайруса задрожал, и он растворился в воздухе, обратившись в облако тумана. Одним активным врагом меньше.

Несколько больше, чем голубоглазому байкеру повезло Бонни. Сейчас девушка осторожно отползала в одну из кабинок подальше от темнокожей дамы, чтобы попробовать как-​то восстановить полученные раны и снова вернуться в строй. Ужасающие следы клыков Тайруса на горле брюнетки постепенно затягивались, но зрелище это всё ещё было явно не для слабонервных. Впрочем, Бонни было не в первой регенерировать серьёзные повреждения — не так давно она отрастила потерянный палец, да и до этого не раз выбиралась из самых разных передряг...

Тем временем драка в кафешке остановилась, и большинство участников конфликта замерли, удивлённые заявлением Котара~ва~Хасиса, неожиданно выступившим в центр помещения. Демон принял свой истинный облик и предстал перед кровососами во всей своей пугающей красе, завладев всеобщим вниманием. Громкие и сильные слова Демона Услышанных Желаний прозвучали в повисшей внутри закусочной гробовой тишине громко и отчётливо, и смысл их невольно заставил армейца и Бонни вздрогнуть, а Инянга, к которой как раз и обращался Искусный и Мудрый, отступила назад, обнажив бритвенно-​острые клыки и склонив голову на бок. Было понятно, что присутствие в кафешке демона застигло негритянку врасплох.

Воспользовавшись моментом, Ви стрелой метнулась к Бонни и опустившись на колени рядом с подругой прокусила своё запястье, предлагая Бонни кровь. Иные вампиры могли бы счесть подобное предложение оскорбительным и неприемлемым — в конце концов, исцеляться немёртвые могли и сами, а чужая кровь порождала Узы, приносящие множество проблем и способные окончательно свести с ума или в могилу. Но для юных и относительно недавно обращённых Ви и Бонни все эти "нюансы" ничего не значили — для них обмен кровью был высшей степенью доверия, символом их дружбы и единства... Наивные Птенцы с их эфемерными мечтами... Бонни с благодарностью припала к запястью подруги, поглощая вкусную и питательную кровь Розен, способную быстро утолить нехватку витэ в теле израненной брюнетки.

— Демон, — сквозь зубы прорычала Инянга. — Вот уж действительно, как чёрт из табакерки.

Впрочем, несмотря на явную сильнейшую неприязнь, испытываемую обладательницей дробовика по отношению к Аннуаку, афроамериканка не спешила нападать на Котара~ва~Хасиса. Видимо, его неожиданное вмешательство, внешний вид, речь и тот факт, что от мясника в главном зале не осталось и следа, в совокупности пугали кровопийцу. Она не понимала, насколько силён и опасен может быть Падший, она не планировала вступать в бой с потусторонним демоном изначально, когда вместе со своими "бешеными псами" ворвалась в кафе... Теперь Инянга чувствовала себя обманутой и брошенной навстречу неизвестности, а страх неизвестности был куда древнее любых потомков Каина. "Твоя вечность лишь песок под ногами тех, кто творил этот мир", — сказал Угаритиец. И негритянка достаточно многое знала о сверхъестественном мире, чтобы прекрасно осознавать, что здесь демон точно не соврал.

— Это только начало, адское отродье, — сказала Инянга, медленно отступая спиной вперёд и вглядываясь в ауру Падшего. — Я привыкла ждать веками, подожду ещё пару ночей. Немногим раньше, немногим позже... Час расплаты всё равно настанет. Izinsuku zakho zibaliwe*.

Глядя прямо в глаза Котара~ва~Хасиса негритянка остановилась и затем повернулась к застывшему от удивления армейцу, чья выучка и боевые рефлексы на этот раз не сработали достаточно быстро. Вояка встретился взглядом с Инянги, но, в отличие от Искусного и Мудрого не смог выдержать взор Старейшины.

— Убей их, — приказала негритянка армейцу, после чего вновь с видимой ненавистью взглянула на Падшего. — Мы ещё встретимся, адское отродье. Можешь не сомневаться, однажды я приду за тобой. Ngizokuza ngawe**.

Сделав ещё один шаг назад, афроамериканка развела руки, в одной из которых по-​прежнему держала дробовик, в стороны и растворилась в молочно-​белых клубах тумана, выходя из зоны досягаемости возможных вражеских атак. На мгновение в забегаловке повисла тишина. А затем вояка открыл по Падшему огонь на поражение. Первый выстрел армейца в цель не попал, зато второй угодил в одну из пульсирующих огнём жил, причиняя Искусному и Мудрому жгучую боль. Пули были и правда непростые. Опомнившийся Дорми вскочил и вытащил оружие, кажется, своеобразный "каминг-​аут" демона взбодрил парня и предал тому уверенности.

— Назад, Том! — крикнул вампир вояке. — Это приказ! Назад, или буду стрелять!

Пока машины медленно ползут к краю улицы, Сандра набирает Эрвигу очередное сообщение: "Водилы мексиканцы. Не похожи на гулей". Наклоняется к Навахо, заглядывает в глаза, треплет за ухом: "Прости, mi amigo, придётся опять поучаствовать в человеческом спектакле". Идёт следом за техникой. Улыбается выпрыгнувшему водителю слегка виновато, не теряя при этом свойственного ей нахальства.

- Да ничего особенного. Сущая ерунда. Perdóne, если напугала, не собиралась. Пёс мой весь изгваздался где-то, пока лазал по кустам. Mi madre как увидит, скандал поднимет ой-ой, до небес! А отмывать его негде. И тут вас заметила. Никогда не видела поливальные машины так поздно. Подумала, вас прямо бог послал! Иначе хоть на чужой участок лезь, мать пса домой в таком виде не пустит.

Искупавшийся в сливной канаве Навахо своим живописным видом вполне подтверждает правдивость легенды.
- Может, у вас найдётся шланг полить его немного? Сейчас ночь, никто не увидит. А я могу заплатить.

Мэри тяжело дышала, всё ещё крепко сжимая меч в руке. Её фигура стала постепенно уменьшаться до нормальных размеров, а потустороннее свечение исчезло из её волос так же быстро, как исчезает огонь костра когда на тот переворачивают пару галлонов воды.
Она всё ещё слабо отдавала себе отчёт о происходящем и только мгновения напряжённого и невероятно стремительного боя проносились перед её глазами как обрывки лихорадочного сна.
Девушка с лёгким удивлением посмотрела сначала на потухшую чёрную стал полуторного меча, а затем на лежащую неподалёку серебристую саблю Джессики. Это...сделала она? Откуда, как? МакКензи никогда не увлекалась фехтованием и вряд-ли бы смогла исторгнуть из себя кроме пары бессмысленных взмахов мечом. Но вот она и вот Джессика.

Тряхнув головой и расслабленно выдохнув, Мэри тожа принялась избавляться от брони и устало повисла на канатах рядом с блондинкой. Проведя ладонью по взмокшему веснушчатому лбу, девушка широко улыбнулась своей собеседнице:
— Да уж, это было нечто! — её голос подрагивал от волнения и возбуждения. — Что тут сказать, это явно какой-то припасённый в глубинах сознания талант. Я в жизни не размахивала так чем-то сложнее ножа.
Да и справедливости ради таскала она с собой нож больше для морального спокойствия, чем реальной эффективности. В таком городе как Чикаго выходить на улицу без увесистого аргумента в кармане было практически приглашением для неприятностей.
И сейчас, при взгляда на Джессику, в глубине души девушки зарождалось какое-то странное уважение. Как самурай признаёт мастерство и стойкость другого самурая из чужого даймё. Это было странным ощущением, почти ностальгическим, тоскливым. Странное сосущее чувство по временам и свершениям, в которых Мэри никогда в жизни не могла участвовать.

Она была родом из Парка Фолс - не самая благополучная семья, как и большинство других семей в сотнях миль вокруг, далёкая глушь, вылазки в лес, затянутые туманом холодные озёра, переезды с места на место до тех пор, пока она не осела в Чикаго. Случайные заработки до тех пор, пока она не нашла своё вдохновение в анонимных поисках горячих сюжетов на улицах города. Своя доля славы, свой путь в жизни...смерть.
Мэри умерла в том переулке. Но она всё ещё была жива. Кто же она на самом деле? Существует ли она по настоящему или это всё какой-то странный маскарад потустороннего чудовища, лишь притворяющегося ей?

Девушка не заметила, что на время выпала из реальности и всё это время буравила взглядом Джессику, одновременно до боли закусив губу. Слегка удивлённо моргнув, Мэри медленно кивнула собеседнице:
— Да...да, думаю я готова. Пойдём.
Она отпружинила от канатов и выровнялась, поправляя заколотые на затылке рыжие волосы. Сегодня на её участь выпало слишком много событий. И, судя по всему, жизнь ещё не исчерпала все сюрпризы.

Бодрое солнечное утро большая помеха угрюмым мыслям. Живой? Дыши, люби и любуйся, говорят эти яркие лучи, этот медленный танец вод Сены. Живи, иди вперёд, не останавливайся. Она так и поступила в итоге, ты же знаешь, как ей нравились тёплые дни, плеск волн, пение птиц и прочая романтическая чепуха. Разве не могла она просто уйти? Могла, но согласиться с этим значило бы принять собственную чёрствость. Цинизм. Безразличие. Рядом с ней все эти качества смягчались. Сейчас же их смягчит разве что вино и кровь!

Ведь он говорил с ней! Их видели вместе, и не раз. Кто видел? Когда, где, при каких обстоятельствах? Так ли важно?! Без любви, заботы и ласки не будет и жизни. Чужой ли, собственной ли.

ー Моя вера вас не касается, мсье. Богу нет дела до интриг и страстей человеческих, никогда не было, никогда не будет... и любовь не испытание свыше, и подлость людская не наущение дьявола.

Кристиан помахал шпагой для разминки, на пробу рубанул воздух крест-накрест, поглядывая, как язвят и поддевают друг друга остальные. Такие разные, но цель у всех одна. Сорваться и оторваться. И к чёрту россказни про честь!

ー Так что или просто расскажите, кто вас подбил обмануть мою возлюбленную, и как с ней теперь можно связаться, или заткнитесь и приготовьтесь отвечать за сам обман.

Чей? Мсье Танги? Чей-то ещё? Какая разница... Кто-то должен принять удар судьбы. Чужак ли, ты ли сам. Всё, что угодно, лишь бы разжался комок под сердцем.

Влажный хруст отразился невинно-сконфуженной улыбкой на лице Рене. Если бы в туннель нырнул кто-то из союзников, вышло бы очень неловко. Сострадания или раскаяния по отношению к мяснику падший не испытывал вовсе. Напротив, когда открытый проход оказался ловушкой для блюстителя вампирской чистоты, Угаритиец испытал удовлетворение от внезапного поворота дел. Если бы демон знал, что нападающие принадлежат клану Гангрелов, славящихся способностью растворяться в земле, то наверняка восхитился бы поэтическому правосудию момента от того, как земля, служившая мяснику, стала его могилой. Но даже без этого Котар чувствовал оправдание своим действиям. Он посчитал, что создал несовершенный инструмент, но он стал орудием воздаяния вампиру, который, в конечном счете, пострадал от собственной жестокости и кровожадности - начни его группа с диалога, и все сложилось бы иначе. Но мясник хотел карать и кромсать, а в итоге был сам искромсан. В очередной раз (не)живая душа сама определила свою судьбу и получила по заслугам.

- Один - один, - заметил Бомонт себе под нос, имея ввиду размен верзилы на мясника. После первого натиска внезапного нападения, положение пуритан с каждой секундой становилось все более отчаянным, и самоуверенность их чернокожей предводительницы настораживала. Какие у нее могли быть тузы в рукаве, подкрепление снаружи или она была настолько уверена в собственных силах, то планировала расправиться с пятеркой противников. Хорошо, с четверкой, если предположить, что Тайрус расправится с Бонни. Хотя и этого можно было избежать.

- Кажется, твоей подруге нужна помощь, - проговорил Котар~ва~Хасис, выпрямляясь во весь рост, - Я отвлеку женщину.

Казалось, что внутри мужчины зажегся огонь кузнечной печи, превратившее его глаза в пылающие озерки магмы. С губ срывались языки пламени, огонь просвечивал даже сквозь кожу. Одежда растаяла в воздухе, уступив место серому металлу, покрывшему тело демона будто вторая кожа. Демон раздался в плечах и, казалось, даже стал выше ростом, в центре его груди горело инкрустированное рубиновое сердце, от которого по телу падшего бежали пульсирующие огнем стальные жилы.

- Инянга, - прогудел Котар~ва~Хасис, расправляя плечи и встряхивая головой, от чего острые обсидиановые иглы его гривы издали немелодичный перезвон, - Ты пришла сюда судить свою родню, будто имеешь власть над ними, будто это твоя земля. Но ты сама лишь гость здесь. Твоя вечность лишь песок под ногами тех, кто творил этот мир. Эти люди (и нелюди) под моей защитой, и тебе придется пройти сквозь меня прежде чем ты доберешься до них.

Угаритиец приподнял нижнюю пару выросших из плечей конечностей ладонями вверх и сделал приглашающий жест когтистыми пальцами, будто говоря "давай, иди ко мне".

- Возможно, твои дети и сметут этот город, но если ты не отступишь сейчас, то никогда не увидишь этого момента.

Приняв истинный облик, Демон Услышанных желаний стал осязать мир вокруг таким количеством чувств, какое не могли представить себе смертные. Он видел не только глазами, но и тем, чему в языке людей не было названия, сейчас он зрил в саму суть вещей, в молекулярные связи частиц и не было ничего, что могло укрыться от его внимания. Он слышал воззвание Дорми, обращенное к повелителю. Значит, вампиры могли стать рабами падших. От этой мысли Котару стало даже не по себе от открывавшихся перспектив. Во время разговора с Ви он видел напротив себя не только привлекательную девушку, но и переполненный верой сосуд, который полагал намертво запечатанным силой божественного проклятия Каина. Но если Дорми обращался к своему повелителю, значит он был связан с ним клятвой, а значит, был способ сорвать печать. Способ, который Котар~ва~Хасис должен был узнать.

Эрвиг выглядел слегка озадаченным, и когда Джи спросила у Аллана про "нормально", он покачал головой, хотя рыжая наверняка и сама поняла все. Аллан даже не дождался никаких слов от него. Просто бросил трубку, как можно быстрее.

- Час назад все было хорошо. Возможно что-то личное. - сказал он и достал телефон быстро набрал сообщение, отправляя.


- Раз Аллан нас дожидаться не будет, давай закончим хотя бы то, что уже начали. - вернулся Эрвиг к разговору.

Удивительно, наверное? Любой другой бы рад был, что можно перенести сложный разговор на другое время, а там и вовсе забыть. Но не, он с упорством самоубийцы продолжал говорить на темы, которые могли взорвать Джи в любой момент. А значит и мог лишится головы. Но для него было важно прояснить все.

- Ты опять мыслишь категорией одинокого волка. Одна против всего мира. Если победа, то вся твоя, если проигрыш, то смерть. Если бы тебя отправили в отключку, то в течении двух-трех часов мы тебя бы вытащили из морга. Вряд ли это было бы тяжелее, чем вытащить машину с изолированной эстакады с кучей копов. - уверенно сказал:

- Джи, мы просто друг друга плохо знаем. Я и себя то не очень хорошо знаю. Но я точно знаю, что я хорош как раз в таком вот дерьме. Когда спланированная операция пошла крахом. Моя задача вытаскивать их. Достигая цели, минимизируя потери. Когда изнутри все кажется хаосом, ситуацией, готовой рухнуть в пропасть вид ситуации со стороны все меняет. Ты думаешь, у меня пальцы чесались в тебя стрелять? Я просчитал сотни вариантов, за те мгновения, что у меня были. Твои движения, движения копов, движения Лины, поступки, реакции. Ты представляешь, что это такое? Каждое дествие одного из вас, вызывает целую цепочку событий, которые влияют на всю ситуацию в целом. Если бы у нас были рации, стрелять не пришлось бы. Но я сделал это, потому что это был единственный вариант в ту конкретную секунду, который давал шанс тебе уйти, а нам забрать машину. - начал он он пытаться донести то, что для него очевидно.

- Впрочем, нет, был еще один вариант. Второй вариант пристрелить копа. И мой выстрел преследовал эти две цели. Если бы я не попал по тебе, я бы снес ему голову. Отвратительный вариант, но который так же давал такие же шансы. Но при любом раскладе ты бы жила. Никто тебя не на что не менял. - резюмировал он.

Очевидные тактики, которые я вижу.

1) На первом ходу сделать 4 атаки, 2 финта, all-in-ставку и перебросов на все деньги.
Вроде крутая вещь, но давайте разберем.
Да, действительно, это комбо при успехе сразу выбьет оппонента.
В базовом билде (8 очков запаса сил) можно сделать 2 переброса. 2 переброса 20% броска дают вероятность успеха 1-0,79*0,79*0.79 = 0,49. То есть по сути 50 на 50.
- При успехе потратишь весь запас сил. Если у противника будет меньше 4 защит - ты его либо вырубишь, либо убьешь.
- При провале ты сделаешь 1 атаку, потратишь больше половины запаса сил и нарвешься скорее всего на полный стек у противника. Что тоже вполне может привести к твоей смерти, даже если у него там просто 3 атаки в начале стека (и неважно что на кубах).
Как по мне, тактика убийственная, но фактически 50 на 50 в обе стороны.
Апгрейд: В связке с повышенной выносливостью можно сделать 3 переброса all-in - вероятность успеха будет 0,62. Это круто.
Противодействие: Непробиваемая защита/контроль дистанции с защитой + 3 защиты + контр-атака (под высокой ставкой). Получаешь 2 урона, наносишь 3. Уноси готовенького.
Альтернативное противодействие: Сыграть в ту же игру, но от защиты. 5 защит + 1 контр-атака + All-in. Получаешь 1 урон, наносишь 3 в ответку.

2) 3 защиты + Контр-атака.
Хорошая тактика, даже очень. 2 атаки + 2 финта тебя не убьют - разменяетесь 1 к 1, только противник потратит 4 из запаса сил, а ты ничего. Особенно крута эта тактика в связочке с инициативой в конце стека. Стоит противнику провалить бросок - и ты уже делаешь его по инициативе. А бросок он рано или поздно провалит, если растратит запас сил на перебросы.
Апгрейд: Непробиваемая защита, немного хуже Контроль дистанции с защитой.
Противодействие: Во-первых, вместо атаки вложиться в инициативу. -1 съеденная защита на следующем ходу позволит разобрать эту стену. Также 1 контр-атака легко отбивается 1 защитой.

Как видно из этих примеров - защита + контр-атака бьет безрассудную атаку, но пасует перед инициативой в долгосрочной перспективе.

3) 3 защиты + инициатива
Подготовка многоходовочки, которая сыграет, если противник не вложился в инициативу. Пробить 3 защиты сложно, при этом любая попытка пробить приведет к потере запса сил, а защищающийся сил не теряет.
Противодействие: Очевидно, нужно 4 атаки, чтобы пробить это - от билда (контроль дистанции) либо через all-in ставку. Также 3 финта + атака + убийственный удар убивает такого перехватывателя инициативы на месте.

4) 3 финта + атака + убийственный удар
Офигенная штука. Пробивает почти любую защиту (кроме 4 защит) - и сразу насмерть.
Проблема в том, что это -4 запаса сил в ход.
Т.е. два хода отбившись от такого перфоманса 4 защитами, можно брать пациента тепленьким.

5) 4 защиты
Надежно. Позволяет измотать противника.
Апгрейд: с непробиваемой защитой - это совсем круто и можно добавлять контр-атаку. А просто апофеоз защиты - непробиваемая защита + контроль дистанции. Круто и много пространства для контр-атаки. Но! Можно проиграть по инициативе.
Минусы - расковырять это можно либо за 2 хода с использованием инициативы, либо объединив контроль дистанции и убийственный удар.
Например: 4 финта + атака за контроль дистанции + убийственный удар - убьет такое сразу.

- Спасибо, - на сколько он мог спокойно, сказал Крис.

Черт. Черт. Черт.

Тупое место. Ещё ни разу из-за него никто не пробуждался. Крис взял визитку и ушёл. Надо было где-то погулять час - смысла приходить раньше не было. Как и позже.

Кристофер немного нервно начал набирать номер одного из людей, с кем когда-то имел не самые лицеприятные дела в Лондоне. Ситуация становилась только запутанннее и нужно было узнать, не появилась ли новая фигура на криминальной сцене Лондона.

Совпадений не бывает.

Сегодня Кристофер Макэндлесс убедился в этом снова.

Совпадений не бывает. Особенно если ты Пробужденный.

Ужас.

Их эротичная игра, полная одновременно и глубинной чувственности, и поверхностной фальши, продолжилась, и Генри, отпив немного вина и отставив свой бокал в сторону, оглядел прекрасное тело своей супруги, тело, бледное, как слоновая кость, и столь же утончённое. Во взгляде мужчины читались желание и восхищение, с которыми наверняка смотрел на мраморное изваяние Галатеи мифический Пигмалион, и с которыми в былые времена смертные обычно взирали на Падших. Казалось, глядя на жену, Генри видел нечто большее, чем просто её человеческий сосуд.

Руки Ротштейна сами собой легли на плечи Ксин, а затем опустились ниже, почти смыкаясь за её спиной и помогая Убийце избавиться от лифа. После, когда женский торс наконец был обнажён, левая рука Генри опустилась на грудь его партнёрши, а правой он, обхватив Лэй за шею, вновь притянул жену к себе и снова пылко поцеловал. Прикоснувшись к губам супруга, Халаку на этот раз ощутила явственную жажду, которую вряд ли могло утолить дорогое итальянское вино.

Ротштейн отпустил супругу, и начал медленно расстёгивать пуговицы на своей рубашке, столь же белоснежной, как кожа Ксин. Вдруг, словно устав ждать, он с силой потянул за края рубахи, разрывая её, и пуговицы дождём посыпались на пол. Сбросив с себя верхнюю одежду, Генри тоже предстал перед Лэй наполовину обнажённым. Пусть Ротштейн и не был так крепок, как нью-йоркские боксёры или калифорнийские сёрферы, у него было относительно рельефное телосложение и довольно сильный пресс, бросающиеся в глаза. Расстегнув свои брюки, еврей слегка приспустил трусы, выпуская своего змея наружу.

Поймав виноватый взгляд жены, Генри криво усмехнулся.
— Кажется, сегодня ты была очень плохим демоном... — негромко сказал он, помогая Лэй стянуть вниз нижнее бельё и входя в свою супругу.

Полурослик перечислял своих врагов, всю семерку, но почему-то ограничился только внешними приметами. Кагейн настолько могуч, что ему все равно, с кем сражаться? Может, эта дроу - страшнейший фехтовальщик, а синевласка - учениц Эльминстера? Впрочем, если и так, это все было хорошей новостью: их секреты пока что оставались секретами, что нельзя сказать о тайнах Монтарона. В разум Митреласс даже закралась мысль, что все это он узнал вчера-позавчера - когда Йарвейна с Валиндрой чуть не настигла засада у Лавинии. И новых деталей головорез добавил только о Тамиасе, познакомившись с ним в особняке. Ее команда за то же время узнала гораздо больше, и эта мысль вызвала у друидки прилив гордости.
***
- Вот сейчас спрыгну.
- Вот, сейчас..
- Еще чуть-чуть пройдем, и пора уже.
Когда Монтарон зашагал к подвалу, Митреласс поняла, что задание будет сложнее, чем она думала. Но сведения, сведения.. А если его вдруг сожрёт еще один падальщик - она придет в храм Тиморы и оставит там сверкающее золото в благодарность за улыбку богини.
Но нет, то ли они уничтожили последнее гнездо, то ли злодей по своему рождению был обласкан удачей сильнее ее, но они никого не встретили в своих блужданиям по коридорам. Паучиха то и дело вспоминала, что ее время коротко, и порывалась покинуть своего "извозчика", но каждый раз побеждало любопытство - а вдруг его цель уже совсем рядом? И так она себя уговаривала, пока полурослик не оказался на пороге еще более глубоких катакомб.
- Стой.. Стой! - если бы домовые пауки умели разговаривать, Митреласс прошелестела бы это ему на ухо, но она только и могла, что быстро метнуться прочь. Монтарон растворился в темноте - свет от фонарика все удалялся, даже не подозревая о том, что у него был спутник.
Похоже, "нижний" город был не меньше надземного. Она не смогла найти подлинную цель убийцы, но то, что его нора под землей, или соединяется с катакомбами. Нужно узнать, частый ли это обычай для Врат, или нет. У Брутуса, вроде бы, не было.. хотя весь подвал они не стали исследовать. А вот дом Йарвейна, или укрытие Имоэн? Узнает, обязательно, когда выберется на воздух.
Паучиха поползла в обратном направлении, держась где-то посредине стены по высоте. Конечно, выучить дорогу она еще не успела, но память была свежей. На случай, если она все-таки запутается, на поворотах она сплетала маленькие нити паутины - крест-накрест, помечая правильные стороны - откуда она шла.
А по пути еще высматривала, не встретится ли решетка, куда сливается вода? На улицах и двух ногах она может найти друга быстрее, хоть обличье восьминожки сейчас и было безопасней.

- Не. Вождь один. У него есть жёны, воины и рабы. Всему-то вас учить надо, - Проворчала Матушка, - Ему разве что шаманы и провидцы равны. Хм... так я что, получаюсь, провидица и Мать племени?
Мысль эта согрела, и орчиха даже улыбнулась, несмотря на раны и боль. На вопрос про название таверны она не думая предложила свой вариант.
- Давайте "Жирный Мохнопят", они вкуснее, чем свиньи.
Сказала и пошла на кухню. Ей ещё надо было посмотреть, какого качества рабы им достались и сколько и кого из них нужно будет бить, чтобы добиться подчинения. И не дойдя, хлопнула себя по лбу и протопала обратно к Винки.
- Нам бы сходить, туши разделать. Не пропадать же им. У них мясо вкусное, если всё ядовитое выкинуть. И панцирь у большого паука хороший, крепкий.

4 октября 1071 года от Р.Х., окрестности Селимбрии, пригорода Константинополя

Вот начало истории. Бог сотворил мир. Бог сотворил Адама. Адам отверг Лилит за порочность её натуры и взял в жёны Еву. Адам породил Каина и Авеля — и Сифа затем. Каин убил Авеля. Из чресл Сифа произошли все племена земли. Кровь Каина заполнила мир подобными ему.

Царская корона и высочайшее владычество над странами и народами передавалось от одного племени сифитов к другому с ходом лет. От египтян к вавилонянам, от них к ассирийцам, от тех к мидийцам, от тех к персам, от тех к грекам и Александру, от них — к римлянам. Стремясь уберечь свою корону и своё царство от падения в руки славян, булгар и гуннов, Анастасий Дикор воздвиг могучую стену и проложил её с башнями, крепостями и редутами от Черного моря к Мармаре. Со временем опасность, которую представляли для Державы ромеев все эти разбойничьи, варварские племена миновала — или же, правдивей будет сказать, опасность отыграла себя, воплотив те или иные страхи в жизнь и показав иные беспочвенными или, по крайней мере, показав их чем-то с чем наследники Константина Великого могут жить. Стена Анастасия стала ненужной. Её крепости были оставлены солдатами, её камни растащены двадцатью последующими поколениями крестьян, чтобы стать фундаментом их жилищ.

Наша история начинается подле одной такой забытой крепости, ставшей сначала загородным поместьем знати, а затем — соразмерно с тем, как владевшая ей семья пришла в упадок и иссякла — заброшенной вовсе. Местные фермеры называли её дворцом Порфирия по имени последнего хозяина, скончавшегося сотню или около того лет назад. По своему устройству то высокая и широкая трёхэтажная каменная башня с плоской крышей, снабжённой деревянными парапетами. Один из франкских наёмников, бывших здесь вместе с нашими героями и обмолвившийся парой слов с Тавросом Тавридесом, когда тот в начале ночи решил осмотреть осаждённую им и его союзниками твердыню поближе, назвал её donjon carré или donjon roman на своём языке. Интересные слова.

И да, твердыня — дворец Порфирия — была в осаде сейчас, как, возможно, уже была когда-то во времена разбойничьего могущества мадьярских и булгарских налетчиков. Важное отличие, впрочем, заключалось в том, что в этот раз осаждающими были ромеи, а внутри заперлись варвары. Потомки Каина были важной частью и главарями обеих армий: осаждающих и осаждённых. Вместе с Тавросом соправителем над всем этим воинским предприятием по праву своего высокого звания был Федрос из Амастриды, Федрос Гончий пес, михаэлит, известный как преследователь неугодных и незваных каинитов.

По мнению Федроса, противоположная стороны сейчас должна была состоять преимущественно из сородичей и их гулей. Все смертные, которые были с фурорами* — а то была разномастная банда славянских и влашских выродков из Болгарской фемы, все как один убийцы и бандиты — были порублены, посечены и пленены в стачках, предшествующих самой осаде. Их кровь сейчас была в жилах Федроса, Тавридеса и других членов котерии, делая их сильными и сытыми.

Как бы там ни было, численный перевес, как и вся полнота морального превосходства, были на стороне константинопольских вампиров. Всего в лагере, окольцевавшем дворец Порфирия, было немногим менее сотни людей при орудии и ещё два десятка слуг, оруженосцев и рабов. Более половины собравшейся армии была конной. Сейчас это не играло большого значения, тем не менее данный факт был очень сподручен в предыдущие дни, когда первостепенной задачей был отлов фуроров и их слуг в рощах, холмах и долинах по обе стороны Эгнатиевой дороги. В башне — донжоне, если взять название, предложенное франком, — не могло быть более двух десятков гулей и вампиров. Часть из них, вероятно, даже не была бандитами, а была просто окрестными фермерами и путешественниками, похищенными и заточёнными фурорами для того, чтобы иметь под рукой быстрый источник пропитания. Крепкие стены, узкие бойницы и высокий парапет старой крепости, впрочем, могли сделать одного человека равным двум, а то и трём — и это даже без поправки на дары Каина. Штурм донжона, хоть он и представлялся самым очевидным и прямолинейным вариантом, грозил определёнными потерями, если он не будет организован правильно.

Что ещё? Ах да, конечно же, следует объяснить, как наши герои стали руководителями этого предприятия. Если быть кратким, то факты таковы: две недели назад в мастеровом районе Константинополя Федрос-михаэлит выследил и арестовал двух вампиров, которых не должно было там быть. То была девушка из презираемого кланом розы выводка Эннойи и мужчина, почти двухметровый великан, принадлежавший к числу варварских кузенов константинопольских драконианцев. После того, как их должным образом растянули на дыбе для допроса, выяснилось, что эта парочка — члены куда как большой котерии, прибывшей с охваченных мятежом Балкан и решившей сделать сельские окрестности Нового Рима своей вотчиной. Они были посланы в столицу как разведчики, чтобы выяснить, нет ли возможности для новоприбывших обрести ещё больший приз, чем власть над селеньями, городками и манорами Фракийской фемы. С чего вдруг они — эти фуроры — решили, что нечто подобное сойдёт им с рук и что вампиры Константинополя смирятся с подобным соседством, до сих пор оставалось загадкой. Вероятно, типичная неонатская тупость.

Тогда же в город прибыл посланник от Андрокла из Фракийской Гераклии, незначительного представителя двора антонианских вентру, преимущественно обитающего в своих поместьях в районе Селимбрии. Он также говорил о фурорах, промышляющих в окрестностях столицы, добавив к тому, что его хозяин терпит от них притеснения и просит о помощи.

Несколько последующих ночёй вампиры Сияющего Города посвятили обсуждению ситуации. Собственно, сам факт того, что разговоры и промедления съёли несколько дней, был преимущественной виной антонианцев. Лидер михаэлитов Петроний и Симеон, один из верховников обертусов, приняли решение о надлежащем курсе действий достаточно быстро. Тем не менее различным кликам и фракциям среди вентру потребовалось ещё какое-то время для того, чтобы, пообвиняв друг друга в недальновидности, забвении интересов империи и даже предательстве, прийти к консенсусу. В конце концов он всё же был достигнут, и Кай, базилевс антонианцев, смог присоединить свой голос к петрониеву и симеонову.

Котерии Медного Быка — так наших героев с недавних пор называли в Константинополе из-за статуи, стоявшей в их домене в Маурусе — было поручено выдвинуться к Селимбрии, известной также как Евдоксиполис, и изгнать оттуда захватчиков.

Лучше всего — изгнать в царство Гадеса, сказал Федросу Петроний. Впрочем, если то будет возможно, это уже для Константина Ангела добавил сир его сира Кай, хотелось бы, чтобы фуроры, хотя бы их часть, были взяты живыми и доставлены в Константинополь для суда и справедливого наказания. Император ночи хотел заставить их драться насмерть между собой на песке Ипподрома. Так мало удовольствий осталось в его не-жизни за всем этим бременем правления. Константин, будучи прилежным и почтительным «внуком», ведь хочет удовлетворить своего правителя и прародителя?

Когда он говорил с Ливелием Обертусом в приватном порядке, Симеон Константинопольский также выразил желание, чтобы фуроры — по крайней мере, их лидер, болгарский цимици по имени Венсислав, и другие потомки Старейшего — были доставлены в его руки целыми и невредимыми, если не живыми. Мятежники и разбойники они здесь, в Фракии. Тем не менее на севере, в Болгарской феме и дальше за Дунаем, часть из них числилась за первопроклятых, аристократию племени каинитов. Варварские кузены драконианцев, их правители — стратеги, или, как они сами себя называют, воеводы — сейчас как раз вступили в очередной цикл своих междоусобных распрей. Семеро принцев сражаются в тени Карпатских гор за титул архистратига — воеводы воевод. Благородные заложники в руках константинопольских вампиров в таких неопределенных обстоятельствах могут быть полезны.

Нашлось пара слов и для Дионисия. Его покровитель, преторианский префект Запада Аркадиан, впрочем, не имел никаких особых указаний по части самих фуроров и их судьбы. Он лишь акцентировал особую важность того, чтобы всё это дело было сделано быстро и правильно. Нечто подобное, этот мандат на устранение неугодных, — удачная возможность для сына Нарсеса. Он может показать себя перед двором. Возможно, показать, что что-то из полководческого таланта его сира передалось ему вместе с черной кровью, что текла теперь по его жилам. Он покажет себя в качестве надежного и верного сородича — и это пойдёт на пользу их совместному с Аркадианом и принцем Венеции плану.

Лисерос, дитя кесаря магистра Никиферуса и военный префект, передал под начала Федроса и Тавроса как самых высокопоставленных членов котерии отряд атанатов в составе 60 человек, тех самых всадников, о которых мы говорили ранее. Часть воинов тагмы «Бессмертных» была его гулями, часть находилась под властью его злого ока, все — во власти его серебра и угроз. Для всех них завеса, разделяющая дневной мир и мир тьмы была несколько приоткрыта. Они готовы были сражаться с вампирами, поручился за своих людей Лисерос. Возможно, Таврос предпочёл бы командовать в этом деле своими варягами, тем не менее необходимость блюсти молчание крови, насколько бы слабым и чахлым оно ни было в Константинополе, имела приоритет перед его предпочтениями.

Впоследствии к небольшой армии Федроса и Тавридеса присоединились также домовые стражи Андрокла и Констанция Тибериоса — ещё одного вентру-антонианца, чьи маноральные поместья находились в этих местах. Их дружины и увеличили численность отряда до неполной сотни воинов. Ещё до того, как котерия осадила дворец Порфирия, она существенно поистрепала силы фуроров. Вместе со смертными в плен было взято двое вампиров. Оба они сейчас находились в торпоре.

Один очевидно был цимици. В бою он призвал к себе сверхъестественные аспекты своего клана, обратившись в чудовищного гиганта, перед которым вспять бежали люди и кони. Как бы там ни было, кровь в жилах Тавроса оказалась более густой, старой и чистой. Он призвал к себе силу Самсона, и ловкость Одиссея, и несокрушимость Ахиллеса, и его облик также исказился и стал пугающим. Он вышел против монстра, и он рассек его своим именитым мечом от правого плеча до пасти с тремя рядами зубов и бахромой щупалец, которая выросла у него на месте живота. Зверь упал недвижимым и сейчас находился в забытье. Для верности, впрочем, его ещё скрутили цепями и бросили в большой внушительный сундук, в котором Константин Ангел до того перевозил свои дорогие мантии.

Второй пленный был менее примечателен. Просто какой-то низкорослый валах, не говорящий по-гречески. Судя по полуживотным чертам — волчьей шерсти на теле, желтым глазам совы или рыси и массивному, выпирающему вперёд лбу какой-то африканской обезьяны — он принадлежал к выводку Эннойи. Когда он пустился в бегство, Федрос метнул в него свой дротик без металлического наконечника, тот вошёл ему в спину, пронзило сердце своей древесиной и вышло с другой стороны, из груди, почти на полметра. Кровь Федроса также была густой и сильной.

Он, этот гангрель, также был кинут в сундук для удобства транспортировки. Главное достоинство этого отребья было в том, что дротик из его груди потенциально можно было извлечь, а самого глупца привести в чувства и допросить. Пока это не было сделано за другими заботами, связанными с организацией осады.

*****

— Господа мои, — сказал Андрокл-антониан, глядя куда-то в потолок, — для меня очевидно, что нам лучше всего сжечь их. Валежник может быть собран в окрестных рощах, хворост связан в тюки и пропитан маслом, ваши смельчаки прикроют свои головы щитами и поднесут его к стенам крепости. Мы сожжём их и покончим со всем этим малой кровью для нашей стороны.

— Я не думаю, что это так, господин мой Андрокл, — возразил на это Констанций Тибериос. В отличии от своего невысокого, смуглокожего и узкоплечего противника — а эти два вентру явно были противниками и недолюбливали друг друга, несмотря на всю холодную вежливость! — Констанций был просто-таки иконическим воплощением представителя воинской аристократии. Его осанка была подлинно офицерской, волосы и борода светлы и завиты в локоны, плечи широки и крепки, руки сильны и мускулисты, чешуйчатые доспехи сидели на нём как влитые. Он говорил с Андроклом, но смотрел он прямо на Тавридеса с Федросом. Его украшенный золотым львом шлем был зажат под его правой рукой.

— С вязанками хвороста под стенами мы просто задымим их. Никакого пожара не будет. Это может сделать что-то с гулями, если они там есть, но вряд ли как-то серьёзным скажется на каинитах. Потом нам будет просто сложнее идти на штурм из-за всех этих кострищ.

— Даже если пожара в самой крепости не будет, — с нажимом откликнулся Андрокл, глазами ища поддержки у Константина, который как и он был евнухом, — все равно есть возможность, что так мы заставим кого-то из захватчиков впасть в красный страх. Он сам выбежит из укрытия и прямо на наши копья! Да и с чего, благородный Констанций, вы так уверены, что замок не загорится? Внутри башни там должны ведь быть какие-то деревянные балки, полы и что-то такое...

— После ста лет, как там никто не жил? Полноте. Снаружи башня, быть может, и выглядит крепкой, но, я думаю, там просто пустой каменный остов внутри. Пламени не за что будет зацепиться...

— Если вы попытаетесь поджечь замок, то вы можете повредить моему сиру! — крикнул Поликарп Опсикийский, цимици-монах, прибывший в лагерь в начале сегодняшней ночи.

Поликарп был последним уцелевшим обитателем расположенного в двадцати римских милях к северу драконианского монастыря святого Ираклия. По его словам, три недели назад фуроры атаковали его обитель, убили всех ревенантов-обертусов, выпили кровь из сердец двух его собратьев по клану и увели куда-то его сира Элия. До того, как он присоединился к лагерю «медных быков», Поликарп прятался в холмах. Он боялся отправиться в Константинополь по Эгнатиевой дороге, опасаясь что там его заметят совы, которые, как он настаивал, шпионят для фуроров по всей округе. По какой-то причине он был уверен, что его сир всё ещё жив и удерживается в плену. Сейчас цимици требовал, чтобы двух торпорных мятежников, захваченных котерией, обменяли на его ещё якобы живого прародителя. Он требовал, чтобы с фурорами были организованы переговоры.

Под простой черной рясой монаха его руки и лицо были замотаны бинтами, будто лицо и руки прокажённого. В Константинополе он и его сир были известны как твердые в своих духовных поисках аскеты. Учитывая гесианские практики самоистязания, он, вероятно, прятал свои черты от мира потому, что они носили на себе следы и искажения выпущенной на свободу Изменчивости. Иногда вокруг его головы и кистей рук можно было заметить слабый багряный и золотой нимб, наподобие того, который был у Ливелия. Он свидетельствовал о чрезвычайной близости Поликарпа к Господу Богу.

— Ваш сир, почтенный отец Поликарп, — просто сказал Констанций Тибериос, — скорее всего уже давно мертв. Если он был пленён, как вы говорите, то это было сделано мятежниками лишь для того, чтобы доставить его к своему лидеру, который затем совершил Амарант над ним.

— Это не так! — вновь крикнул монах-обертус своим тонким, звенящим, почти детским голосом. — Вы недооцениваете этих злодеев! Они пришли сюда не только за нашей кровью, я скажу, но для того, чтобы взять эти земли и живущих на них людей себе в вотчину. Они рассчитывают и планируют на дальнюю перспективу. Разумно предположить что для того, чтобы предупредить возмездие со стороны семей Троицы, они возьмут себе благородных заложников. Мой сир высоко стоит среди акимитов. Он — такой заложник.

— Хм-м, это, действительно, звучит достаточно разумно. По крайней мере, правдоподобно, — подал голос Андрокл, желая, вероятно, не столько поддержать Поликарпа, сколько не согласиться с Констанцием Тибериосом.

Сам Констанций Тибериос лишь раздражённо подёрнул плечами.

Разговор — а теперь уже, скорее, перепалка — происходил в просторном шатре Тавроса Тавридеса. Более трёх десятилетий назад он заполучив его для себя, разграбив лагерь какого-то мусульманского эмира во время восточных походов. Шелковые стены и кипарисовые перегородки шатра были украшены причудливой вязью каких-то арабских заклинаний. Федрос, Ливелий и Константин узнали в них молитвы и богохульные восхваления племенному богу исмаилитов. Поликарп Опсикийский также косился на них неприязненно.

Свет в шатре распространялся от нескольких бронзовых жаровен и лампад, подвешенных у потолка. Болгарин Дионисия и вдвое варваров, служащих Тавросу, принесли для собравшихся стулья, украшенные лаковой полировкой и золотым рельефом. Из трех местных сородичей только Констанций не воспользовался предложением сесть. Возможно, потому что был человеком действия. Возможно, его металлический корселет мешал ему здесь.

Слушая перепалку двух вентру и одного цимици, Дионисий в очередной раз отметил для себя, что где-то шестую, а то и пятую часть сказанного ему приходится восстанавливать для себя, применяя логику и интуицию. Быть может смертные Ромейской державы и забыли латынь, но бессмертные явно её всё ещё помнили. Они говорили промеж собой на каком-то странном пиджине языков Аристотеля и Цицерона.

По ходу диалога героев волна возмущения вновь захлестнуло поле брани.
"Хосподи, Дарий! Дариус! Дариушечка, да что ж вы та околесицу несёте?"–Мышонок, в ходе диалога мимолётно выглянувший из кармана следопыта и лицезрев самолично, что за побоище было устроено тут королевской свитой Брунхильды нашей, Руатимской, вновь закатил глазёнки и тут-же скатился в глубокий карман плаща.–"Это же нужно знать и нужных, "Порядочных" продажных стражников, которые честно замолчат за денежку, и прайс-куранты нужно знать, расценки местные! Да голова-то у вас, мсьё, светлая – да только говорите вы ей ересь всякую! Это же процедуры целые! Надо и коньяк поставить нужному стражнику, и побеседовать душевно! Кто же взятку просто так, в лоб даёт? Это даже с мирского этикету – поступок не красивый, не говоря уже об этике криминальной! Стражник – натура утончённая... Да ну вас! Вы бы хоть со мной посоветовались, как надо!"
Отвозмущавшись своё, уже под конец реплики мадам Монро, крыс, зажав трость в зубах, полез по плащу Миллера, цепляясь коготками. А когда добрался – подтянул его за воротник к себе и на ухо начал что-то настойчиво пищать.
И не ясно, понимал ли его следопыт в действительности, или просто не упускал моменту для ребячеству, но, уже покидая Дедана и Монро, Дарий снял с плеча зверушку, упрятал его в карман и добавил из-за плеча:
–Мои... Как их?.. "Эксперты" говорят, что взяткой откупиться вряд ли выйдет и прогнозируют большое количество воронья на пути! Так что, если будут задерживать, договоритесь о том, чтобы только один из вас остался для дачи показаний!
Приподняв в приободряющем жесте сжатый кулак, Дарий кивнул Кэрри и Дэдану. Для него было очевидно, кто в указанном им сценарии останется прикрывать героям спину: Дэдан всегда казался ему джентльменом, и вряд ли он заставит охочую для приключений барышню на растерзание бюрократам, сам заместо неё отправившись в путешествие, полное битв, которых на его век и без того пришлось – и придётся – не мало.
Посему: удачи Дедану, да лёгких ног госпоже Монро догнать спешно удаляющихся соратников.

Громкий, страшный мир великанов. Крысу можно поймать или наступить ей на хвост, но это будет не так страшно, как крошечному пауку. Восьминожка пробежала под лапами мастифа, чувствуя ужас, которого не было и в бою с червями-падальщиками - покуда самым большим ее врагом. Она нырнула в длинную тень охранника, желая быть неприметной, и засеменила за ним, оставляя мохнатого стража за едой.
Их окликнул грозный голос, и стоило отправиться туда. Митреласс щелкнула хелицерами от пришедшей ей мысли: гигантскую разницу размеров нужно использовать себе на благо. Если охранник пойдет к обладателю голоса, то можно просто уцепиться за штанину, так, чтобы он не почувствовал ее легкое тельце, но сам донес, куда она желает. Коли окрика будет достаточно и он уйдет дальше, не туда, то конечно, придется лезть самой - уже по стене и создав нить.

Чем больше он погружался в мир несчастных жертв, тем больше Тэйлатеру хотелось кого-нибудь убить. Желательно тех самых убийц - даже Падшему было не по себе от того что они творили. Если само убийство он еще мог понять - в конце концов, он был одним из ангелов смерти, он прошел войну, он, как говорят нынче люди - "видел некоторое дерьмо" - то понять то что творили эти "маньяки" он понять не мог. Убить врага в поединке или в сражении? Убить кого-то, чтобы лишить врага ценных ресурсов? Пытать пленника ради сведений? Это он мог понять. Нет - он не считал это правильным, но мог понять. Истязание ради истязания, мучительная смерть невинных - нет. С каждым разом, с каждым погружением в прошлое жертвы - он уже не видел, он словно бы нырял в то самое "дерьмо", пытаясь достать до дна - и понять - есть ли оно вообще.

После изучения этого трупа Маркусу пришлось остановиться и сделать несколько глубоких вдохов - и надеяться, что судмедэксперт не заметит то, что его пальцы непроизвольно пытаются вытянуться в когти и спишет бледность на обстановку морга и не самые приятные на вид трупы (а не на то, что сущность Падшего пытается сбросить оковы смертной формы, вооружиться огненным мечом и отправится карать). Впрочем - в морге карать было совершенно некого - даже если судмедэксперт и совершал должностное преступление, рассказывая о маньяках и показывая трупы журналисту - то с точки зрения Тэйлатера - так и должно было быть - смертные должны содействовать ангелам. Поэтому - ему достаточно быстро удалось успокоиться и взять себя в руки.

- Я насчитал где-то два десятка свежих уколов. Соответственно - шприцов там должно было быть раза в три больше - десятков шесть - или больше. Это, конечно, не "крупная партия", но столько простые барыги с собой не носят... То есть - если они что-то и грабанули - то не пару "пушеров", а какой-то склад... То есть - они реально заморочились ради убийства одной наркоманки. Не нашли же они этот героин на улице? В то что они сами торгуют - я не верю. Ни один торговец на станет так запросто расставаться с товаром.

Впрочем - на самом деле Маркус уже был практически уверен - где они могли взять этот героин - наркополиция регулярно задерживает те самые "крупные партии", которые потом уничтожаются... и Маркус совершенно не удивится, если узнает, что иногда часть таких "крупных партий" по дороге до места уничтожения несколько "усыхает" - естественно от того, что они правильно хранились в сухом помещении с соблюдение температурного режима, а не от того, что случайно завалилась в карман (сумку, кузов грузовика) одного из полицейских.

В любом случае он был готов продолжать осмотр и кивнул судмедэксперту:
- Давай оставшихся - мне нужно все-таки "собрать их всех" для статьи. Заключения я тоже прочту с интересом. И, хорошо, заключения фотографировать не буду - вряд ли там что-то совсем уж сенсационное... а описать повреждения трупов я и сам могу. Некоторые мои коллеги готовы на все ради сенсации и эффектных кадров, но я лично предпочитаю немного потерять, но сохранить хорошие отношения, понимаешь? Это не первое убийство и, к сожалению, далеко не последнее, так что мы, скорее всего, не в последний раз видимся. Поэтому я сразу сейчас спрошу - что насчет фотографий? Я могу взять только крупные планы и отдать знающим людям - они все обрежут и заретушируют так, что никто никогда не узнает - где и как были сделаны снимки - может в морге, может кто-то из полицейских снял на месте, может труповозы щелкнули, пока сюда везли, а может сам маньяк поделился. Или если тебе все равно и ты своему начальству отстегиваешь, чтобы оно тебя прикрывало - то мне же легче, меньше мороки и кадры я буду выбирать по эффектности.

То, чего ей так не хватало. Им. И ей, и Зверю, рванувшемуся с поводка стоило клыкам пробить вену. Горячая, вкусная, полная жизни кровь, со стойким привкусом табака, и довольной усталости. В нараставшем пульсе чувствовался ритм, игравший на языке вспышками дискобола. Рыжая пила и не могла остановиться. Не хотела. Кровь уносила ее с собой не то на сцену, не то в клетку той самой дикотеки, за которую вышла покурить разгоряченная танцовщица, туда, где люди растворялись в ритме танца, и где их заводила рыжегривая бестия.
Пить ее кровь было так же прекрасно, как отрываться в кругу света на сцене. Вообще, Джинджер никогда там не была, но теперь, кажется, знала каково это. И Зверь торжествовал. Он наконец заставил ее сделать то, чего хотелось ему. Он взял кровь и жизнь, подчиняя человеческую, кажется, девушку, и получая над ней полную власть. И это ощущение пьянило и его самого и Рыжую не меньше.
Горячая кровь обжигающей силой разливалась по жилам, даря Брухе подзабытое ощущение силы и торжества.

Когда Джи, наконец, оторвалась, когда зализала прокушенные ранки и опустила девицу на не грязный асфальтр, только тогда она поняла, что взяла слишком много. Поняла по довольной сытости, по приятной ломоте в разогретых кровью мышцах, по чувству торжества, что никак не хотело уходить, и заставляло ее губы изгибаться в довольной улыбке.
- Ты, блядь, издеваешься, - закатила глаза она, присаживаясь рядом с телом, и пытаясь нащупать пульс, - Марсель, какой же ты подонок.

Бруха выругалась, но скорее для виду. То, что подарил ей Зверь, это порочное наслаждение, все еще было с ней, и избавиться от этого чувства у нее не получалось.
Но девушка, потерявшая гриву рыжих, более ярких, и куда более искуственных чем ее собственные, волос, и изрядно побледневшая даже под толстым слоем макияжа, умирала. Умирала у ее ног, отдав ей все, чем жила, не только кровь.
Джи глянула на выход из узкой подворотни. Там, за границей света ее ждала ее жизнь, полная трудных задач, и чужих людей. И кровь и сила, растворенная в ней, была нужна Брухе, чтобы справится. Да что там, чтобы выжить. А здесь у ее ног умирала девушка (а девушка ли?) подарившая ей свой последний феерверк.

Рыжая тихо выругалась. Ее ладонь легла на обтянутый светлой шапоской затылок, а пальцы разжали зубы. Девушка ее дышала, а, значит, у нее был шанс. Становить ее Рыжая бы не стала. Но вернуть долг той, кто подарил ей вспышки дискобола и бешенный ритм она должна была попробовать. Клыки легко прокусили нежную и бледную кожу на ее собственном запястье, и Бруха прижала его к губам дивы, смазывая с них помаду и вливая в них жизнь.

Сколько чудес за туманами кроется; ни подойти, ни увидеть, ни взять... Один из вампиров, громила по имени Гейб, покинул придорожное кафе, скрывшись в густых клубах водяного пара, окутавшего парковку и её окрестности. Слабый звон дверных колокольчиков возвестил о том, что входная дверь заведения закрылась за посетителем, бывшим чужим и внутри кофейни, и, похоже, за её пределами. Силуэт силача растворился в тумане, исчезнув подобно тому, как исчезает монета, брошенная во тьму бездонного колодца, но сразу несколько пар взглядов несмотря на это остались прикованы к картине за окном, словно ожидая, когда же смельчак покажется вновь, если, конечно, ему ещё суждено было выйти из таинственной мглистой пелены. Казалось бы, услаждающая слух и расслабляющая музыка, играющая внутри "Pop's", похоже, уже больше никого не успокаивала и не радовала. Всё внимание большинства посетителей занимала сейчас совсем другие звуки. Впрочем, вопреки напряжённому ожиданию вампиров и людей, волчий вой пока всё не повторялся вновь...

— Может, это был бродячий койот? — предположил зрелый коп в разводе, который явно был не слишком силён в зоологии и биоакустике. — Их, кажется, сейчас по всей стране навалом. На днях я даже видел одного в нескольких милях отсюда, облюбовал какую-то помойку.

— Койотов последнее время и правда пруд пруди, — неожиданно встрял в разговор сотрудников правоохранительных органов дальнобойщик, отправляя остатки бургера себе в рот и обильно поливая соусом ещё лежащую на тарелке жареную картошку.

Молодой полицейский лишь неопределённо покачал головой. Он, похоже, прекрасно понимал, что раздавшийся минуту назад вой принадлежал отнюдь не луговому волку, а волку иному, куда более крупному и опасному.

— Карен, не включишь телевизор? — обратился этот защитник правопорядка к кассирше. — Я, конечно, понимаю, что в такое время вряд ли идёт прогноз погоды, но может там есть что-то про то, когда этот проклятый туман закончится? У меня просто телефон садится, не хочу тратить заряд.

Недавно вышедшей из туалета верзила вампир подошёл к "студенту", и они о чём-то негромко заговорили, периодически косясь на улицу. Посланный на разведу немёртвый пока всё ещё не вернулся, и не смотря на то, что теоретически это вполне могло и не значить ничего ужасного (найти дорого до автомобиля и обратно в таком тумане явно было задачей не из лёгких), данный факт явно настораживал других кровопийц. Карен приглушила, а затем и вовсе выключила музыка и по просьбе полицейского запустила висящий на одной из стен телевизор. По ящику показывали мюзикл 1952 года "Поющие под дождём", в котором сейчас разворачивался танцевальный номер. Рене Бомонт, как, возможно, и некоторые из присутствующих в зале вампиров, застал эпоху 50-ых, но сейчас явно был не лучший момент, чтобы предаваться воспоминаниям и окунаться в море ностальгии. Даже жизнелюбивый танцевальный номер, исполняемый актёрами на экране, при нынешних обстоятельствах выглядел неуместно и несколько зловеще.

Фрагмент из фильма, который идёт по телевизору:
ссылка

Брюнетка за столиком копов прикусила губу и начала крутить свои волосы, видно было, что она нервничала. Молодой полицейский, не увидев данных о влажности и продолжительности туманной погоды на телеэкране, полез в карман брюк за телефоном. Армеец поднялся со своего места, и, хлопнув водителя старого грузовика времён 80-ых по плечу и пожелав тому приятного аппетита, вернулся к двум своим Собратьям и присоединился к их беседе. Что должно было произойти в ближайшем будущем пока оставалось загадкой. Но ответ на неё был уже на подходе. Возможно, буквально.

- Нет, это надо же было, прикрепить бутоньерку из лилий к шляпе, да ещё с правой стороны. Как я могла до такого додуматься, - руки взметнулись к голове, обхватив её, будто спасая от такого позора. – Надо обязательно попросить Муми-троллей показать, где у них растут валмудлинги. Я знаю, они существуют. Интересно, а я успею дойти до их жилища до ужина, ведь очень невежливо, если… Ой, простите, я кажется вас задела, не увидев, что вы стоите у меня на пути, а ведь мне надо идти именно в этом направле…

Анниина, вдруг, замолчала, уставившись на дом, который, буквально вырос на её глазах. Потом на человечка перед ней, потом оглянулась вокруг, увидела ещё кого-то и залилась краской. Ведь она попала в неловкое положение, да ещё при свидетеле.
- Я вовсе не собиралась идти напролом. И даже совсем не пыталась пройти сквозь дом. И, если вы подумали, что я, судя по своей шляпке, просто вышла прогуляться и выгулять свои мысли, то вы ошибаетесь. Я тут по очень важному делу и хотела бы поговорить с Муми-троллями и прочими жителями Муми-дола. Ах, вы должно быть и есть эти самые жители. Как же я могла так себя повести. Вы не злитесь на меня?

Она бы ещё много могла поведать о своих мыслях и своём смущении, но её привлекли действия, чуть не сбитого ею, человечка в зеленой шляпе.
- Ах, как невероятно вам идёт эта шляпа. Я даже не могу придумать, что же в ней поменять. Я могла бы вам помочь делать то, что вы делаете, если вы скажите, что вы делаете.

Урчание и хитрый лизь волчицы-эльфийки избавил от усталости. И несмотря на то, что добавил желание валяться и ничего не делать, все же помог с новыми силами начать погоню. А в последствии даже осознать себя не настолько быстрым, как он думал – если бы волчица не отвлекалась на след, то вряд-ли бы он смог ее догнать, не используя знание улиц, позволяющее сильно сократить время перемещения из одно пункта в другой. Вообще было странно быть ведомым, в своей родной стихии – обычно он выбирал маршрут. Вот и сейчас следуя за Митреласс он отметил для себя несколько глупых поворотов Монтарона. Можно было бы свернуть к сточной канаве. Там, конечно, всегда мокро, но если бежать по самой бровке, вымощенной камнем, можно сбить собак со следа – амбре там почти такое же, как в канализации, но не распространяется далеко. В целом – идеальное место, чтоб не оставить ни физических следов, ни обонятельных. Глупый карлик... Хитрый, но глупый.
Непривычный своей неравномерностью, и подчиненностью забег, сбил дыхание, так что выйдя к дому ростовщика, Йарвейн выбрал место потемнее и уселся туда, вновь загребая Волколасс в объятия. Уткнувшись сначала носом в шерсть, он понял что не сможет так дышать, поэтому прижался ухом. Так странно оказалось слушать сердцебиение другого существа. Одновременно тревожно и очаровательно. Дав себе отдышаться, эльф наконец поднял взгляд на дом.
– Ростовщик... Здесь меняют троны на нормальные монеты... Не удивительно, в целом, что он именно сюда прибежал.
Теперь же предстояло подумать. Связь ростовщика и трона это лишь подтверждало, но в общем-то не давало никаких новых подсказок. За подсказками нужно было лезть внутрь, и вариант с наглым вламыванием и поваливанием всех мордой в пол хоть и был желателен для эльфа, все же оставался слабореализуемым. Для таких действий нужны дополнительные руки, коих у парочки не было.
– Похоже что со штурмами на сегодня все... Но уходить... Возможно, Монтарон еще там, и можно узнать чего планирует. Ты сможешь сказать Мышу разведать? Или как тогда, в мышь обратиться? Ну или что-то небольшое и незаметное. Я бы тем временем осмотрел дом вокруг. Наверняка все закрыто, но мало ли...
Обнимая Митреласс, эльф как то и не задумался о том, что в такой форме она не может разговаривать. Хотя по большей части его мысли были направлены на то, как извлечь максимум пользы, не имея возможности просто взять и пролезть в дом так, чтоб не наделать лишнего шума, и не оставить там свою голову.

Будь Эрвиг более эмоциональным, или слабонервным, он бы уже матерился в слух. . А так, он направил винтовку в сторону Джи, наведя перекрестье оптического прицела на ее голову .Кровь закипела в его жилах, делая их более упругими и реакцию более быстрой . Он передернул затвор и приготовился стрелять, внимательно следя за действиями Джи. Сейчас она на грани, возможно удержит зверя, но если еще только начнет пытаться покалечить людей, он без сожаления отправит пулю ей в голову. Кстати, из той же винтовки, их которой по словам Аннабель, она уже получала эту пулю. Хорошо, что ему не нужно дышать, и сердце не бьется, заставляя трястись винтовку.

Разум эльфийки перенес эту смену тела так легко, словно это были времена, когда все они следовали за Отцом, подражая ему в прекрасной вечноизменчивости. Опустилась на четыре лапы - теперь всего лишь по пояс Йарвейну, а не меньше, чем носок его сапога. Встань она на задние - смогла бы передные лапы закинуть следопыту на плечи. Но это было бы слишком угрожающе, и Митреласс старалась выглядеть как можно более дружелюбной - она все та же, лишь немного переоделась в белую шкурку..
Охотник опустился, и их глаза теперь были на одном уровне. Мех - густой, скрывающий жилы мышц; в напоенным жаром киторна городе ей было бы худо, но ночь принесла прохладу. Ласс замахала хвостом, ощутив ласку - чувства зверя были просты и очищены от людских сомнений и тревог. Ее новый облик был крепкой, сияющей броней от всего ими сейчас пережитого, и она была нужна и Йарвейну. Как хотелось все забыть, и так стоять, урча ему на ухо, но собственные чары отзывались в голове, запрещая забыться. Когда Йар тоже отстранился, волчица лизнула его в щеку, повторяя свою вчерашнюю выходку, и он мог бы поклясться, что морда ее была хитрющей.

Кровь стража. Кровь женщины. Гарь. Неуловимый, не имеющий слов для описания запах магии - ее дождя и инея Ивани. А вот это.. Пчхивуф!
Волчица неожиданно даже для себя чихнула от запаха алхимической смеси, оставленной Монтароном. Она замотала башкой - да вот же след, чистый, как лунная дорожка и острый, как коготь. Она буквально видела его, но к подобным звериным чувствам друидка не была готова, и боясь, что запах развеется, устремилась в погоню.
- Вуф! Вуф! - "Я нашла, вперед!"
Бесстрашный, свободный бег по ночным улицам; жаль, что не по лесным тропам. Коротышка мог обмануть ее стаю своими словами, мог отвести стражам глаза, но она прекрасно различала, какими местами он бежал из дома, чтобы забиться в другую нору. Маленький, толстый кролик смешно прыгает и трясет ушами. Прячься, пока можешь!
А потом она наконец-то остановила бег. Волчица с гордостью посмотрела на спутника, но после похвалы перевела взгляд обратно на дом. Нору Монтарон выбрал хорошую. Может, это даже что-то из собранных слухов - сама Ласс еще плохо знала город, чтобы пройти без карты или помощи людей, а тут и вовсе не различала, куда они сворачивали. И сейчас она могла только надеяться, что ее друг сможет своими словами подсказать ей, как поступить. Потому что сейчас юная эльфи осознала, что в своем плане она продумала только выслеживание и погоню, но не то, что делать дальше. Тем более - вдвоем вместо семерых.

Протекающий храм

  - Огнеокая... ты что же, намекаешь, что мои глаза пылают пламенем Флегетоса? - округлила девушка зеленые очи, но тут же рассмеялась. - Сказать по-правде, я уже как-то отвыкла от такого количества комплиментов за один час. А ты смел, если столь бесстрашно осыпаешь ими жрицу, жрица ведь может не только благословлять.
  В глубине глаз её мелькнуло веселое коварство, но общий тон Лелиана Линдисфарн оставила добродушным и спокойным. Она аккуратно разлила ароматный подогретый чай по двум чашкам и, покосившись на явно заскучавшего драконорожденного, задумчиво протянула:
  - Ну... люди, положим, могут, но видели дракона не люди, а я. Конечно, с такого расстояния я могла бы спутать двух летающих четырехлапых созданий... но склонна считать, что мантикора скорее жертва, чем реальный враг.
  Отпив немного ароматного отвара, судя по всему сложенного из множества целебных и не очень трав, жрица откинулась на спинку стула и задумчиво погладила кончиком пальца какой-то кожаный томик, лежащий у её левой руки.
  - Но я не понимаю одного - почему дракон еще не здесь. Это не очень свойственно драконам - не обозначить сразу свои владения. Или же... - глаза девушки блеснули настоящим адским пламенем и вонзились сначала в Агама, а потом и в Кориса. - Он уже здесь, но мы видим его совсем не как дракона, - но почти сразу же после этого её губы тронула улыбка. - Но не думайте, что я подозреваю вас. Однако известно, что дракон может принимать облик гуманоидов, да и много чего еще умеет, если силен в магии. Прошу вас не рваться к этой легенде слишком рьяно. Странники куда искуснее вас заканчивали дни бесславно и безвестно в клыках летающих чудовищ. Но скажите, Агам, почему вы не носите символы Бахамута или одного из Семи? Вы стыдитесь своего происхождения или предпочитаете иных богов?
  Резко перевела она тему, с живым интересом разглядывая гостя.

Влажная кузня и экзотические припасы мэтра Бартена

  - Ну... Бартен ремесленник. Но иногда приторговывает экзотикой, типа ежевичного винца. Говорят, он его где-то в землянке в лесу варит, хитрец, но пока мы его на этом не поймали, хе-хе-хе. - Горвин мечтательно огладил бороду, но тут же встрепенулся. - Ну и вообще, связи у него всякие, со Стрелком он на короткой ноге, говорят, что и с Халией и с Адаброй, да и как надо на ярмарку менестреля да торговца позвать - это всё через Бартена, хотя люди думают, что это Харбин такой умный. Но не так дела обстоят. Половина Фандалина держится на простой житейской смекалке старины Бартена, да. Он первым придумал возить снаряжение для рудокопов и старателей сразу сюда, чтобы тут же и продавать. А потом и вовсе сам начал делать его. Башковитый человек, башковитый. Уважаю его очень. И настоечка вкусная, хе-хе, не знаю, чего он её вином то кличет. А касательно ярмарки, то вроде как вчера на полуночном собрании постановили, что ярмарке всё таки быть, но когда точно - пока не знаем того. Однако вы не пропустите, надо будет, так мы перенесем. Только ты там аккуратнее, лицом то не свети сильно, а то мало ли какое дело...
  Проводив её взглядом, Горвин покурил еще немного, поразмышлял и, глубоко вздохнув, принялся снова лупить размякшее в домне железо.
  - Ну и жизнь у меня стала. То темные эльфы, то полудраконы, а ведь выбирал то самое захолустное местечко. Эх, правду дядя Бренор говорил, не важно в какой глубочайшей жопе ты поселишься - приключения и новости тебя сами найдут, - он даже приостановился на мгновение и задумался. - Тоже, что ли, в странники податься, как дядя? Хотя ну его, засмеют ведь. Я ж ничего не умею, только подковы руками гнуть, кому я там такой нужен. Гоблинов и без меня на ломтики покрошат.
  И, похохотав сам над собой, продолжил ковать, оглашая окрестности площади мерным и успокаивающим металлическим звоном, к которому все в Фандалине уже привыкли, словно к шуму торговой площади в больших городах...
  ***
  Ливень, равно как и раскатистый грохот, низвергшиеся с пасмурных небес, настигли её как раз к тому моменту, как она подходила к покачивающейся вывеске, так что внутрь Майолин залетела едва ли не пулей, чем вызвала удивленные взгляды лысеющего мужчины в годах и двух его молоденьких помощников, которые складывали какие-то коробки и ящики в угол весьма просторного магазинчика.
  Магазин, в целом, напоминал скорее лавку для охотников и скалолазов, чем место, где торгуют всякой всячиной. Во всяком случае Майолин обнаружила довольно большое разнообразие луков, стрел и даже пару новеньких легких арбалетов с изящными крыльями, а так же аж три разновидности болтов к ним. Так же она могла наблюдать разнообразие веревок, крюков, зацепов, шлямбуров и прочей всячины, которая нужна человеку, собирающемуся штурмовать горные вершины. Дополняли вид разномастные капканы и даже рыболовные снасти. Чего она не увидела, так это бутылок с горячительными напитками.
  - О, леди, добро пожаловать в мою скромную лавочку, - почти мгновенно улыбнулся лысеющий мужчина и кивнул помощникам продолжать. - Не отвлекайся, Андер. Твистл, потом сложи туда десять новых тетив и забери коробку со стрелами со склада, на этом пока закончим. Итак, леди, что привело вас сюда и чем я могу вам угодить?
  Парни, несмотря на замечание, всё же продолжали на нее пялиться исподтишка, отчего вскоре столкнулись лбами и получили недовольный взгляд от Бартена, поскольку никем, кроме как Бартеном этот невысокий человек оказаться не мог.

Жаркая мельница

  Она наблюдала за ними почти с самого начала. Правда как-то упустила момент, когда могла бы спуститься вниз никого не засмущав, да так и осталась сидеть на верхнем лестничном пролете, скрытая темнотой и молчаливо наблюдающая за слишком увлеченными друг другом гостями. На губах Адабры мелькала задумчивая улыбка, а сама она, немного скучающая от жизни отшельницы, находила эту сцену совсем не беспокоящей, а скорее добавляющей в её мерную жизнь какой-то живой искры. Наверное, чего-то такого ей не хватало здесь, но она не жаловалась, поскольку всеобщая зависимость от её умений более чем устраивала жрицу. И всё же... люди были так восхитительны в своей яркой, пылающей, но короткой жизни! Это питало её лучше, чем ежедневная рутина, но всё же ей было приятнее быть свидетелем таких вот редких случайностей, чем жить среди людей постоянно. Порой она просто не успевала запоминать и реагировать на всё то множество мелких событий, что происходили вокруг. Люди были воистину удивительны, и женщина по-своему любила их, хотя для кого-то эта любовь и могла показаться пугающей.
  - Знала, да, но ничего страшного, что вы приехали так поздно, хотя, признаться, я не ожидала, что вы будете согреваться так активно, - с улыбкой проговорила жрица, спускаясь вниз. - Однако вам не стоит смущаться, вы меня совсем не стеснили этим. Наоборот, я рада, что моя мельница соединяет сердца, ибо нет ничего прекраснее любви. Надеюсь похлебка была вкусной?
  Она старалась не слишком пристально пялиться на них, но и не отводила взгляд совсем, как бы показывая, что её не беспокоит их нагота. Вообще, в городах обнаженное тело беспокоило людей куда сильнее, чем в местах вроде Фандалина. Люди сельские не привыкли слишком стесняться себя, но Адабра отдавала себе отчет в том, что её появление могло шокировать бедную пару, так что старалась свести внимание к минимуму.
  - Думаю, дождь вскоре прекратится. - Пространно заметила она и подошла к развешенной одежде, напевая себе под нос какую-то мелодию на неизвестном языке. Её пальцы коснулись тканей и вода как бы схлынула вниз, исчезая на полпути к полу. Эту манипуляцию женщина провела над каждым элементом их одежды, включая обувь и победоносно улыбнулась, уперев руки в бока, что можно было уже признать её фирменным жестом. - Ну, вот и всё, можете одеваться, если хотите. Боюсь, что бани у меня нет, однако в полумиле от мельницы есть река. Она прохладная, конечно, в это время года, однако... а, впрочем, я могу подогреть для вас бадью, если хотите. Правда вдвоем вы туда не влезете. Как там Гефестион, кстати?

Цитадель Кулаков

Капитан Вай внимательно выслушала рапорт отпускного подчиненного, уминая между кивками сочную мякоть арбуза.
Обглодав дольку до корочки, она бросила ее в мусорное ведерко, вытерла руки об штаны и взяла бумаги у Малыша, пробежавшись по ним глазами.
- Да-а-а, веселый у тебя выдался отпуск, ничего не скажешь - прокомментировала женщина услышанное, вставая и зайдя за стол опускаясь в массивное кожаное кресло - Давай пройдемся по порядку.
- Про бродячие стаи гибберлингов нам докладывали. Большая орда этих созданий была разбита год назад у Медвежьей реки паладином Лауриэль из ордена Сияющего Сердца и группой приключенцев. Она упоминала что несколько тварей сумели сбежать. Возможно это были они.
- Что касается таслоев, то до нас доходили слухи о том, что эти дикари мигрируют на север. Дварф по имени Гурке в Берегосте рассказывал каждому желающему угостить его выпивкой в «Веселом Жонглере» о том как таслои стащили его зачарованный плащ в Глухолесье, но никто особенно не верил в эту нелепую историю.
- Но ты сам знаешь что поделать с этим мы мало что можем. Если пошлем в лес отряд бойцов друиды могут расценить это как акт агрессии и попрание их священных границ, а у нас с ними шаткий мир. Теперь ты говоришь, что к власти у них пришла эта...как его?.. Фалдорн? Которая совсем отбитая древолюбка. И она собирается открыть портал в Царство Фей?
Капитан покачала головой и провела рукой по волосам, переваривая вываленный на нее ушат плохих новостей.
- Да, я знаю их. Это спутники лорда Абделя и герои города. Как и Кагейна. Он владелец караванной компании в Берегосте. А вот имена этих двух - Кзара и Монтарона - мне не известны. Но то что они могут быть связаны с Жентаримом очень тревожно. Как и то, что этот Кзар может быть одним из Отпрысков Баала.
- Одни беды с этой шахтой. Проклятие. Лучше бы она так и оставалась затопленной - вздохнула Вай - Вход в Андердарк так близко от города? Это скверно, очень скверно. Лорд Элтан должен это услышать. Будто напряженности с Амном нам мало.
- Он наверняка захочет услышать это лично. Возможно как вы и сказали - в Области Истины. Вы где остановились? Я попытаюсь устроить вам аудиенцию с ним в самое ближайшее время. Если все это подтвердиться, то можешь ждать повышения и щедрую премию, а твои друзья - денежное вознаграждение.

- Это... - Нюта замешкалась. Пальцы сами собой протянулись к шее, нашли пульс. Так и есть - сильный, учащённый, восприятие обострённое. Адреналин. Ей страшно. Фигово, но можно работать. Так, пытаться успокоиться не стоит. Впасть в истерику и выбить им всем мозги? Можно, но рано.
Вместо этого экстрасенс тихо сползла с кресла, укрываясь за ним от теней. Фонарика она обычно при себе не держала, а жаль. Взвизгнула молния сумочки и на сиденье ощутились: дисковый плеер (немедленно высветивший, что собирается проигрывать трек "Розовый 60"), медицинский тонометр, расчёска, перетянуая резинкой тонкая колода карт с белой рубашкой, художественный блокнот с заложенным автоматическим карандашом, пачка прокладок, сильно пахнущий лавандой расшитый мешочек (Нюта бросила взгляд на собственные руки и бегло пересчитала пальцы, десять), маятник, уже виденная карта Хабаровска с обозначениями, пара "магнитных" браслетов, дождевик, чуть не укатившийся хрустальный шар без подставки, пачка анальгина, флаконы с нашатырным спиртом и настойкой элеутерококка... до кошелька дело не дошло, потому что она нашла искомое. Это была довольно объёмная сумка.

Видеокамеру. Дорогую, в добрую четверть месячной зарплаты, цифровую, гарантированно неподходящую для съёмок вещей, которые начались в голове.
- Лупо, на всякий - привидение перед этим было твоим? - Спросила она более нервно, чем Нюте бы хотелось. Лёгкая дрожь в руках почти не мешала настраивать инструмент. - По сути что угодно, прицепить к нам всем по любой вариации жучка дело плёвое.
Открыть экранчик.

Таверна в Доках

  Опасения Шалиры насчёт её низкорослой спутницы вовсе не были напрасны. Любознательная гнома то и дело отвлекалась на очередную “интересность”, коих в самом городе оказалось в разы больше, чем на подходах к нему, и колдунье приходилось тратить время на то, чтобы оттащить Натали от очередного прилавка лоточника или уличного зазывалы, приглашавшего всех прохожих «не полениться и непременно посетить лавку его многоуважаемого господина». Но если для полуэльфа в платьях это вряд ли было чем-то иным, нежели нежелательной помехой в пути, то для юной волшебницы каждая подобная остановка являлась маленьким приключением маленькой её в большом городе Врат!
  Слегка вздрогнув после очередного такого одёргивания, девушка всё же, скрепя сердцем, признала свою оплошность и виновато поплелась следом за своей провожатой, с трудом удерживаясь от робких, но полных любопытства взглядов по сторонам – уж слишком много соблазнов вокруг, так что проще было просто закрыть глаза и не смотреть. К тому же, Халид не зря нахваливал навыки колдуньи, и их путь до доков занял куда меньше времени, чем можно было ожидать (и в разы меньше, чем хотелось бы самой мисс Шельвиц).

  Присев на корточки подле корзинки с рыбёшками, буравящими невысокую заклинательницу своими большими, круглыми глазами, Натали лишь краем уха прислушивалась к разговору Арфистов, безосновательно заключив, что калимшанин знает толк в том, что делает, и не следует ему мешать. К тому же, несмотря на запах, густой и пробирающий едва ли не до слёз, если вы, конечно, не заядлый рыбак с многолетним стажем, эта её игра в гляделки не на шутку увлекла гному. Выбрав себе очередную жертву в одной из корзин торговца рыбой – на этот раз, пожирнее да побольше! – Шельвиц, поджав губки и по-серьёзному так нахмурившись, вперилась немигающим взглядом в глаз недавнего улова этого странного эльфа, даже не подозревая, что тот вполне себе ещё жив. Когда же оппонент волшебницы моргнул и принялся безобразничать, извиваясь всем телом в попытке выпрыгнуть из своей “тюрьмы” и добраться до вожделенной водицы, то Натали от неожиданности аж шлёпнулась на мостовую. Но уже через миг зашлась в приступе весёлого и искреннего смеха, вовсе не переживая из-за приключившейся с нею неловкости.

  Забрав у Халида выданную продавцом необычную рыбёшку, тут же вызвавшую в её голове ворох мыслей о том, что же должно было произойти с бедняжкой, чтобы та приняла подобную, плоскую форму, мисс Шельвиц послушно проследовала за их бывшим нанимателем в трактир, бросив извиняющийся взгляд на остальных своих спутников, когда им пришлось разделиться, наверное, чтобы не вызывать лишних подозрений… Она едва признала в подсевшем к ним за стол эльфе того самого торговца рыбой, хотя прежде никогда не жаловалась на память.
  – Здрасте! А меня Натали зовут, - девушка немного смущаясь протянула арфисту руку для рукопожатия, позабыв, что по-прежнему сжимает в ней ту самую “кам-балу”. – Ой, простите… - отложив рыбину в сторону, гнома торопливо отряхнула ручки о собственную мантию, вновь протягивая Энтиллису ладонь.
  – А мы, кстати, недавно одну вашу знакомую из беды выручили, - заговорщицки понизив голос, с улыбкой поделилась она с собеседником, после чего тут же вопросительно уставилась на Халида: - Они же с Джахейрой знакомы, верно?

  – О чём поговорить? – она на миг задумалась с чего бы начать рассказ. Да и вообще было как-то неловко от того, что беседу с одним из представителей Арфистов в городе поручили именно ей! Но раз уж сама напрашивалась, то… - Это очень долгая история, на самом деле. Непосредственно связанная с супругой Халида, но, если вкратце, то… Городу грозит беда, - она потешно загнула один пальчик на показательно выпяченной правой ладони свободной рукой.
  – Велика вероятность того, что в этом замешаны Жентарим, - и ещё один.
  – А также бывшие спутники лорда Абделя, Кзар и Монтарон, - и ещё.
  – Один из них даже считает себя приемником Саревока и очередным избранным сыном Баала, - указательный палец гномы присоединился к трём остальным, а сама она с каким-то неудовольствием во взгляде посмотрела на последний оттопыренный большой палец.
  – О-о-о! А ещё у лесных друидов произошёл переворот, и теперь пришедшая к власти Фалдорн намеревается открыть портал в Мир Фей и начать настоящую войну с местными жителями! – Натали торжественно сжала всю пятерню в кулак, привстала со стула и с гордостью продемонстрировала его слушавшему её эльфу.

  Пусть она и говорила не слишком громко, но, увлёкшись рассказом, вполне могла привлечь к себе ненужное внимание других посетителей, а потому, оглянувшись по сторонам, Шельвиц торопливо уселась обратно, бросив смущённую улыбку друзьям за другим столиком.
  – Простите… В общем, это оказалось связано с исчезновением Джахейры, и как раз в поисках её мы с товарищами и были втянуты во всю эту историю, - гнома лёгким кивком и взглядом указала Энтиллису на столик у дверей, где расположились сопровождавшие их Тарра, Шалира и Фанетта. - А теперь уже как-то и отступать не охота, узнав сразу столько всего, - Натали робко посмотрела на сидевшего рядом Халида. – Как я уже сказала, тут замешано много разных сил и, хотя цели их различаются, ни одна из них не сулит городу и окрестным землям ничего хорошего. А у нас самих – нет ни знаний, ни сил, чтобы бороться с такими угрозами в одиночку. Нам нужна помощь, нужны союзники, нужны средства, которые помогут предотвратить беду, - Натали смущённо опустила взгляд и, не отрывая его от столешницы, негромко продолжила: – И раз уж это дело первоначально расследовалось вашими общими друзьями, то лишь логично было бы обратиться к вам.

Серое и гнетущее, терпкое, как крепкий алкоголь, мертвое в самый первый момент своего творения – Мир Мертвых пугал, но в то же время пленил своим потухшим иллюзорным мерцанием царства быстрых и мимолетных мгновений плоти по ту сторону Завесы. Ксин брела, быстро, легко, не взирая на бушующий Шторм, упиваясь и секундами покоя, и собственными воспоминаниями, питая свою гордыню и честолюбие; Мир Мертвых – творение Легиона Харона и его мастеровых стигийской стали, кузнецов реальностей. Там, где призраки, расколотые под давлением собственных страстей, видели лишь адскую муку безграничного и бесцельного страдания, а некроманты лишь угодья невольных рабов и тюрьму, Первый Якорь видела творение, подобно Божественному раю.

И она позволила ему пасть. Это было не безвольная, подверженная мукой мания уничтожать и развращать, но холодный умысел, пропитанной злобой к собственным собратьями: тем, что еще боготворили своего создателя, и тем, что сбросили свои оковы – в равной степени творение Якоря было пощечиной Харону, так и самому Господу. Мертвое, лишенное божественной искры, но прикованное собственной душой к холодной плоти творение – Восставшие были живее всех живых, но обреченные на вечную темницу. Интересно. Остались ли они бродить по земле, ненавидя, или гнев Ангелов добрался и до них? Об этом думала Ксин, вспоминая посланника, что только что встретила и что сбежал дальше, позволяя Буре себя утащить.

“В те дни люди будут искать смерти, но не найдут ее; пожелают умереть, но смерть убежит от них”, - шепотом произнесла Первый Якорь, разрывая ткань между Мирами вновь, позволяя теплу Мира Живых прикоснуться к ее коже. Ксин прикрыла глаза, мгновение собираясь с силами, взывая к маске Лэй Ротштейн.
“И царем над собою она будет иметь Ангела Бездны. И Имя которому…”

– Аббадон, – сорвалось с ее губ почти забытое имя, и по еще Ксин медленно стекала теплая, черная, цвета вороново крыла, слеза. Это был бред, просто оставленный обезумевшим призраком, пытавшимся найти утешение в религии. Ничего более. Так, по крайней мере, пыталась себя успокоить Ксин, ступая в собственную квартиру.

Манипуляции, полунамеки и полу-правда, брошенные секреты и убеждения, соблазнения и действия, будоражащие чувства людей и сводящие их с ума – это все было подлым оружием Дьяволов и Осквернителей, но далеко не холодным Халаку. Но Ксин это веселило и подобные игры позволяли ей чувствовать себя живой. Лэй лишь вяло вздохнула, несколько отстранено поглядывая из-за плеча своего мужа на разложенные карты таро; и тут же несколько разочарованно отстранилась. Легко извлекая из внутреннего кармана пачку сигарет, Ротштейн присела на угол стола. Ядовитый дым наполнил легкие, а уставший взгляд скользнул к раскрытому окну.

— Ну так, как прошёл твой день?

С черных губ сорвался клубок едкого дыма, когда Лэй подняла взгляд на своего мужа; девушка едва склонила голову на бок, словно наблюдая за ним, будто за статуей или картиной в галерее, изучая:
– Как обычно, – соврала она и улыбнулась, лунный свет подчеркивал черты утонченные черты лица. В конце-концов.
Это была игра.

Голос Тирана грянул точно гром посреди ясного неба. И в тот же момент стала полностью понятна такая мрачность в названии занимаемой этим...существом должности. Волна чистого сверхъестественного гнева почти что осязаемой волной окатила стоявших в стороне людей, заставляя мир в глазах Шасут на время потемнеть.
Чернота, безбрежная чернота, разгоняемая лишь полыхаюшей внутри яростью. Пламя собственной сущности подобно горну от нагнетаемых ветров разгоралось лишь ярче, обжигая оболочку из влажной, трепещущей глины.
Хабарил раскрыл своё лицо, изъеденное безумием и мукой. Его гнев был сравним с самыми погрязшими в ненависти воинами Эбенового Легиона. За хрупким фасадом человечности пряталось самое худшее, что могло исторгнуть из себя Яма. Быть может, под стать Марбасу. Но какое ей было дело? Они сами обрекли себя на эти страдания, сами поддались мучениям. Единственное, что могло их искупить - всесжигающее пламя. Геенна огненная, которая оставит после себя лишь оплавленные остовы башен из стекла и камня и спёкшиеся трупы некогда гордых властителей Земли.
И видит сама Создательница - Шасут хотела быть в рядах тех, кто обрушит всю ярость адского воинства на головы тех, кто погряз в собственной гордыне и слепоте. Увидеть, как с шипением с них сходит слой за слоем плоть, а затем растворяется и сам дух, отчаянно цепляющийся за осколки гордыни небожителя. Сжимать в своей руке пылающую плеть, что будет полосовать и выхолащивать сущность тех, кто встанет на её пути...

Мэри тяжело выдохнула и раскрыла глаза, с удивлением обнаруживая, что сама она стоит с коленями зарывшимися в песок, а из носа по губам и подбородку стекает алая струйка, от которой во рту растекался уже знакомый железный привкус. Видение темноты и всполохов пламени растворялось так же быстро, как дул ветер со стороны водной глади, в конце-концов оставляя после себя лишь странную горечь и запах раскалённых углей.
Её взгляд упал на корчащегося Аластора, который испытал на себе, судя по всему, основной удар тирана. Остатки стремительно гаснущего пламени овладели губами Мэри и та практически беззвучно, обернувшись к мужчине, чтобы видел и слышал лишь он, прошептала:
"— Это то, что ты всегда будешь получать в награду, брат."
Впрочем, мечтает ли раб освободиться? Или же лишь о своих собственных рабах?

Шмыгнув носом и утерев кровь рукавом куртки, Мэри чуть тряхнула головой, прогоняя окончательно странное наваждение, как и остатки воспоминаний о нём. Всё это было неважно. Ей хотелось оказаться как можно дальше от этого сборища.
Поэтому она подобралась и выпрямилась во весь рост, болезненно поморщившись от накатившей тошноты и головной боли. Похоже, первый случай изнасилования сверхъестественным чудилой оказался для неё куда неприятней, чем для остальных. Потому что крашеноволосый уже растекался водичкой в заверениях верности и службы, хотя до этого лизоблюдил перед ещё не успевшим впасть в немилость Аластором.
Девушка поморщилась и уперлась взглядом в Тирана, после чего чуть склонила голову и развела пересохшие губы в лёгкой улыбке. Нужно держать лицо и чувство стиля даже если тебя елозят этим самым лицом по асфальту. Для пущей важности она приложила одну руку к сердцу, а другую ладонью вперёд подняла перед собой, точно президент во время клятвы на Библии:
— Я, Шасут, — она на долю секунды замялась, так как называть себя этим именем казалось...странным и немного глупым, как имя какого-то супергероя. — клянусь соблюдать законы вашего Двора.
Она не была уверена в правильности формы заверения серьёзности своих намерений, но оставалось рассчитывать, что к такой вольной форме тиран будет снисходителен. В конце-концов именно она, судя по всему, пока что побеждала в конкурсе "Мисс амнезия 2016".

- Предлагаешь мне стать твоей женой, то есть, - Хмыкнула Дро, - Кроме "плечом к плечу в бою", ты, воин Шейн, назвал роль жены в племени. На просьбу твою я отвечу "Нет".
Она выдержала краткую паузу, ожидая реакцию котолюда, и пояснила.
- О жене не просят. Жену завоёвывают. Вместе с племенем, у племени, или её саму, если она уже в племени. Каждый орк - воин, и каждая жена должна проверить, как силён тот, от кого она будет рожать детей. Я всё, что осталось от племени. Если хочешь меня - завоюй. Сразимся, когда отдохнём, ни к чему раны бередить.
А потом вернулась детёныш с водой. Дро удержалась от ругательной тирады за нерасторопность и снова посмотрела на Шейна с видом, будто он спросил что-то совсем очевидное, мол, почему небо голубое или почему у орков большие зубы (чтобы легче было откусывать мясо, конечно же).
- Почему я называю её детёнышем? А кто она? Не рабыня, на жену не тянет - как такая тощая будет воинов рожать? Для провидицы молода слишком. Значит, детёныш. Или я ошиблась?

В подобных заведениям Рене всегда чувствовал необычное для себя умиротворение. Он давно потерял счет количеству встреченных им на свое пути кафе, дайнеров, столовых и других безымянных остановок - хоть у каждого такого места было название, нередко сопровождаемое цветастой историей его происхождения, ни одно из них не задерживалось в памяти дольше секунды. Бомонт не смог бы вспомнить даже слов на вывеске, под которую зашел час назад, что уже говорить о тех местах, где он был месяц назад, год назад или даже десятилетие. Зато он помнил лица людей, разделивших с ним безмятежное спокойствие этих маленьких островков света, как будто существующих вне времени и пространства. Каждый, кто входил в двери, оставлял свой мир позади и вступал в иную реальность, существующую лишь в пределах обеденного зала. Рене помнил еду, разную в каждом месте, ни разу не повторяющуюся, потому что даже одинаковые блюда каждый повар готовил по-разному, и отдельным своим искусством торговец считал умение разгадать, в каком месте нужно заказать молочный коктейль и бургер, в каком - блюдо дня, а где ограничиться лишь чашкой кофе. И, конечно, он помнил истории, которые каждый посетитель приносил с собой и забирал по пути на выход. Для того, чтобы узнать эти истории, не нужно было даже начинать разговор, достаточно было смотреть и слушать, читая прошлое людей по тем знакам, которые они невольно выставляли напоказ.

Только в этих кафе, по пути из одного города в другой, Бомонт чувствовал себя самым обычным человеком, потому что никому не было дела до того, кто он, откуда и куда едет. В таких местах коммивояжер ощущал себя по-настоящему живым. И сейчас падший, занявший тело человека, переживал непривычный наплыв эмоций, о существовании которых в своем теле он не подозревал. Душа Рене Бомонта была бледной, слабой тенью, она почти истощилась за годы странствий и совершенных преступлений. Котар~ва~Хасис видел в этом поэтическую справедливость. Демон смог завладеть своим новым телом по той лишь причине, что смертный, получивший возможность прожить десяток жизней за раз, потратил их на то, чтобы уничтожить себя изнутри. У него было все время мира на то, чтобы создавать, возвышаться и цвести. Если бы он пестовал свою душу, удобрял ее знаниями и эмоциями, то падший никогда не смог бы вселиться в тело Бомонта. По крайней мере, не с такой легкостью. Но, получив новый отрезок жизни, Рене тратил его на то, чтобы скопить достаточно для следующей сделки. Он походил на человека, постоянно берущего в залог, чтобы отдать предыдущий кредит, не понимающего, что, хоть через его руки и проходят огромные деньги, в конечном счете с каждым днем он становится даже беднее, чем был.

Конечно, Демон Услышанных Желаний рассчитывал именно на такой исход. Он знал, что человек не способен устоять перед соблазном, ведь такова его несовершенная природа. Но где-то в глубине своей сущности он мечтал, не смея даже надеяться по-настоящему, что на этот раз все будет по-другому. Потому что если бы хотя бы один из потомков всеотца и всематери оказался бы достоин, это стоило бы вечности в Бездне. Увы, расчет Котара оправдался. Но в качестве утешительного приза он получил удобное тело, давшее ему неплохой старт в новом мире. Годами Бомонт, сам того не зная, выковывал из себя идеальный сосуд для инфернальной энергии, и при вселении демона ждала бедная душонка, едва способная сопротивляться напору Муки, сопровождавшей побег падшего из Бездны. С одной стороны, это сократило период смятения, которое Котар испытывал после внедрения, с другой, у него не было того щита против всепожирающей ненависти, которым наслаждались иные падшие. И все же, несмотря на все слабости, смертной половине иногда удавалось удивить свою эфемерную часть.

Сейчас как раз был один из таких моментов, когда Котар, поддавшись неожиданному потоку эмоций, даже потерял себя на мгновение. Демон не ожидал, что в нем может быть столько... симпатии по отношению к этим людям. Он мог, если бы захотел, прочесть каждого из них, увидеть их пороки и слабости, которые они так тщательно, и так же тщетно, пытались скрыть и дать в их руки ровно то, чего они так хотели и от чего неминуемо погибли бы... Мог, но не хотел. Ему нравилось просто смотреть, просто слушать, просто улыбаться официантке, когда она оставляла на столе тарелку. Постепенно к падшему пришло осознание причины такой реакции. Здесь никому не было дела до личности сидящего за столиком Бомонта, его прошлого и будущего. Откуда он приехал, куда держит путь, все это не имело значение. Сейчас он был всего лишь его одним путешественником, сделавшим привал. Рене стал чудовищем задолго до того, как в него вселился настоящий монстр, и только в таких местах он мог ненадолго, на пару часов, вспомнить, что значит быть человеком.

Котар невольно улыбнулся этому открытию, мысленно согласившись с самим же собой - да, это ощущение, безусловно, было приятным. Даже желанным. Пожалуй, стоило не только насладиться моментом, но и, по возможности, приумножить его. В сознании падшего мгновенно стал появляться чертеж. Нет, на самом деле это был не чертеж, о соединение материй и образов, плоскостей и граней, половине из которых не существовало названия в человеческом языке. Угаритиец вытаскивал из памяти - такой обрывочной, такой ненадежной! - ощущения от взаимодействия с полотном мироздания. О, как долго он был лишен этого чувства! Как долго он был лишен возможности просто прикоснуться к Творению, не говоря уже о том, чтобы изменить его. Демон не мог терпеть. Его сознание, против всякой воли, начинало работать, как будто хотело наверстать упущенное.

Со стороны этот процесс напоминал творческий поиск человека, ухватившегося за какую-то мысль. Остро заточенный карандаш скользил по листу перетянутого кожаной оплеткой блокнота, а его кончик свободно плясал в воздухе - Рене всегда держал прибор очень близко к перу, так что грифель оставлял тонкие серые следы на пальцах демона. В своем сознании же падший видел совсем столкновения сфер и те необходимые манипуляции ,которые нужно произвести с реальностью, что исполнить задуманное. Он пока даже не знал, для чего придумывает новый инструмент, а в представлении Котара не было ничего хуже вещи, созданной без практической цели, но этот вопрос можно было решить потом. Пока что ему доставляло удовольствие просто придумывать способ связать две точки пространства через придорожный дайнер, существующий вне времени и пространства, одновременно включающий в себя все подобные забегаловки в стране и не являющий ни одной из них.

От этого занятия падшего отвлекло бесцеремонное присоединение незнакомки. Едва она оказалась перед столом, как Рене прекратил рисовать и закрыл, почти захлопнул, блокнот, подняв на девушку внимательный взгляд карих глаз. Одновременно с этим, продолжая смотреть на бесцеремонную гостью, торговец тренированным движением ноги аккуратно пододвинул к себе стоявший под столом саквояж. Со стороны могло показаться, что он просто подобрал ногу, чтобы не мешать девушке, но при этом сумка оказалась надежно прикрыта диваном с одной стороны и ногами демона с другой.

Компания, к которой принадлежала нахалка, была не просто необычной, она была чужой здесь вопреки гостеприимной сущности заведения. Даже заказанный кофе выделял бледную компанию. Обычно такие места посещали люди, у которых было два вида кофе, со сливками и без, так что никому даже в голову не пришло просить "веганский рекаф-латте с корицей и базиликом" или от чего еще сходили с ума модники западного побережья, убедившие весь мир, что пить черный кофе это не модно. Оружие, свита и прочие характерные черты группы, от которой можно ждать неприятностей, были уже дополнением к образу. Бомонт следил за людьми краем глаза, а теперь еще и оценивал свою собеседницу. Слишком лощеная, слишком чужеродная для этого места. Но все же, она была здесь.

- Разве я выгляжу как тот, кому нужна компания? - Поинтересовался Рене у девушки, с легкой сварливостью, но без враждебности в голосе. Заданный таким тоном вопрос не должен был отвадить человека от общения, но бросить вызов, заставить говорить. В конце концов, если незнакомка подошла к падшему, значит, ей было что-то нужно, а отказать в такой ситуации было против натуры Демона Услышанных Желаний.

Måndagsbarn har fagert skinn
Tisdagsbarn har älskligt sinn
Onsdagsbarn är fött till ve
Torsdagsbarn får mycket se
Fredagsbarn får kärlek och lycka
Lördagsbarn ska mödorna trycka
Söndagsbarn får leva och njuta
  rikt och vist och sedan berömligt sluta*

✢ ✢ ✢ ✢ ✢ ✢ ✢

16 мая 1870
Я так хочу жить, Господи. Беззастенчиво, алчуще, неимоверно хочу жить. Я не хочу умирать, я страшусь того, что ждёт меня по ту сторону порога, переступить который нам всем суждено, и суждено лишь единожды… Я готова убить, послать в тот иной мир, которым правит древняя дочь Локи*, кого угодно, лишь бы самой не предстать пред её живым-неживым ликом… Я убивала, да, и готова снова. Я готова даже вновь вернуться туда, в дикие леса Норрланда, и отыскать её, ту, кто суть источник моих страданий. Я готова заключить с Ведьмой новую сделку… Пусть забирает мою душу, она и так гнила, хладна, ничтожна; что смысла в душе, когда можно обрести вечную жизнь, могущество, знания, силы, даже помыслить о которых смертным не суждено? Да, я хочу этого… Господи, дай мне сил, дай мне сил это реализовать, претворить в жизнь мой план…

07 июля 1870
Боги, как же я больна.
Как я устала.
Нет сил.
За что, за что ты прокляла меня?
За что я влачу это ничтожное существование?
За что я каждый день страшусь ночи, и каждую ночь плачу, предвосхищая день?
Я ненавижу тебя.
Я ненавижу себя.
Я знаю многое.
Я помню всё.
Я вижу всё.
Единственное, чего не вижу, – выхода.

20 августа 1870
Знали ли мы тогда, к чему это приведёт? Могли ли мы предположить, какими последствиями чревата была наша беззаботная вера в свои силы и в те идеалы, которые мы поклялись охранять и которым принесли клятву служить? Осознавали ли мы всю серьёзность тех решений, которые мы приняли, грандиозность сил, с которыми дерзнули столкнуться?

Ответы на все эти вопросы – нет. Глупцы, безумцы, мертвецы. Вот кто мы. Все мертвы, все, кроме меня, да и я – уж лучше бы умерла со своими сёстрами и братьями по Обществу. Малодушие не позволяет мне наложить на себя руки, поскольку после того, что видели мои очи, душа моя исполнена страхом: если всё, что я видела – реально, вполне вероятно и то, что после смерти есть посмертие. И – вполне возможно, что самоубийцам уготована не лучшая в нём участь. Тем не менее, кошмары и воспоминания, такие яркие, такие реалистичные, словно осколки прошлого из зеркала времени, которое мы нечаянно разбили, вонзились в моё сознание, вросли в него, стали единым, и теперь мне с каждым таким наплывом, когда очередной осколок задевает какие-то участки моего мозга, и я снова переживаю былое так ясно, как наяву, мне всё сложнее и сложнее отличить галлюцинации от реальности. Всё чаще я добровольно отдаю себя в заботливые руки доктора Никласа Фрейда и его медсестёр, которые даруют мне забытье посредством своих научных снадобий; тьма обволакивает меня, моё естество, окутывает, словно тщедушное мёртвое тельце моей души пеленается в непроницаемые для света бинты савана полной темноты и абсолютной тишины. И так продолжается какое-то время, пока мне не становится легче. И тогда я снова возвращаюсь.

Нет, не Туда. Туда мне путь заказан. Алгот, извечный дворецкий Замка, порой навещает меня – или тут, в Приюте Страждущих Душ, или в моей квартирке над «Бюргером и Пекарем» – он всегда покупает где-то эти милые сдобные булочки с корицей и кардамоном, каждая размером с ладошку младенца, и мы пьём кофе и говорим ни о чём, и каждый раз он задаёт мне вопрос, и я каждый раз отвечаю, что никогда более не переступлю порога этого проклятого места, разрушившего столько жизней, уничтожившего мою… И он вздыхает, и он уходит, старый друг, с каждым разом я вижу, как он становится всё старее и дряхлее, и скоро и его не станет в моей жизни, и я останусь совсем одна. Одна против Тьмы. Против безбрежного океана отчаяния и бессилия. Против бездны той опасности, о которой не знает никто, кроме редких Детей Четверга, настолько несчастных, что судьба «даровала» им Взор. Что же мне делать, что, посоветуй, дорогой дневник, подскажи, как мне выплатить этот долг перед теми, кто уже не жив, кто отдал свои жизни ради моей? Как избавиться мне от этих преследующих меня повсюду мук совести, раскаяния, ужаса, боли, воспоминаний? Как сбежать, куда сбежать, где мне найти покой? Где найти силы совершить то, о чём думаю каждый день вот уже столько лет к ряду? Молчишь… Не знаешь…

Ты знаешь столько всего. Все секреты, все крупицы информации о достойных поступках, все бесконечные списки недостойных огрехов – и не только моих, но и всех моих близких, которых уже нет в живых. Ты – сокровищница опасных знаний, ядовитых тайн. Тебя я использовала столько раз ради собственной выгоды и спасения; послужи же мне ещё раз, ответь – что мне делать? Как мне быть? Как справиться с безумием? Со страхами? Как примириться с воспоминаниями? Как переложить ответственность за Замок, на кого? Кто будет настолько отчаян, чтобы снова возжигать свечи и ладан у алтаря Артемиды в его подземелье? Кто решится перенять с моих плеч бремя ответственности за человечество, за то дело, которое я поклялась когда-то свято чтить и исполнять, но не смогла… не нашла в себе сил… сбежала…

27 августа 1870
Доброе утро, мой дорогой дневник!

Хорошие вести. Хотя ты, очевидно, и без того сам их знаешь. Не ты ли всё подстроил? Давеча я просила у тебя ответов, я молила о помощи, я кровоточила на твои пожелтевшие от неумолимости времени и яда знаний страницы своими исповедями. И уже буквально в следующие дни я получила вести от… да. Ты же знаешь. Те, кого я видела в своих снах, те, чьи лица мне посылались в видениях, насланных проклятием той Ведьмы, да горит её душа в аду до скончания веков, и потом ещё вечность… Их много, куда больше, чем было нас более чем полстолетия тому назад. Но все они – Дети Четверга, я это сразу поняла по тем вопросам, которые задавали они в своих письмах, присланных на мой адрес в Приюте. Они не знают, что я живу тут, на Главной Площади, и думают, что я – безумная тётка, визжащая в лица медсестёр психлечебницы. Пусть. Я заслужила такое отношение. И я встречусь с ними – там. Нужно поддерживать репутацию, не так ли, старый мой друг? Пошлю-ка я за Алготом, пусть принесёт мне связку ключей от Замка. И пусть возрадуется его сердце – отныне не будет он в одиночку бродить по тёмным и пыльным коридорам этого оплота горестных воспоминаний. Страх и отчаяние, вопросы и желание понять, узнать, изменить – вот что прочла я в строчках и меж строчек тех, кто родились в четверг, и кто просит помочь с пониманием…

Я назначила им встречу. В четверг, ну а что, иронично же, и символично. Они хотят ответов – они получат их, в тех пределах, в которых я способна буду их дать. Они хотят решения этой «проблемы» – они узнают, что такового не существует, что только смерть способна забрать у них их дар, и что единственный способ примириться с тем, что отныне они – не такие, как остальные – это сделать Взор настолько обыденным, привычным, что ни сознание, ни подсознание не будет воспринимать это более как «проблему». Стать членами Общества. Помогать другим, используя свой Взор. Приподымать завесу меж столпов, на которых начертаны «Боаз» и «Яхин»*. Делать шаг в Sanctum Sanctōrum этого мира, на его незримую изнанку, что лишь им суждено видеть. И что-то мне подсказывает – они не оттолкнут мою руку, протягивающую им связку ключей от Slottet Gyllencreutz. И история не закончится, и Уроборос* снова уцепится за свой хвост, и колесо времени продолжит своё вращение. Благодарю тебя, Дева Молодой Луны, мраморнокожая Артемида, благодарю тебя за это… За возможность искупления. За возможность хотя бы на закате моего пути сделать нечто благое для этого мира. За возможность того, что мой последний выдох, когда придёт его час, станет мирным и тихим выдохом облегчения.

✢ ✢ ✢ ✢ ✢ ✢ ✢

УППСАЛЬСКИЙ ПРИЮТ
Больничный путь (Sjukhusvägen), Уппсала, Швеция

12:00
Четверг,
1 сентября 1870 года

Приют Страждущих Душ Уппсалы располагался среди холмистых южных окраин города, на западном берегу тихой Фирис, неспешно несущей свои тёмные воды в озеро Меларен. Печально известный пожар, 16 мая 1702 года уничтоживший почти все городские постройки и четверть его населения, разгорелся на восточном берегу реки, где преобладали деревянные хаотичные постройки. Через деревянные же мосты огонь перекинулся и на западный берег, разрушив неимоверное количество древних сооружений, включая и Кафедральный Собор Уппасалы, и Уппсальский Замок, и первый в Швеции ботанический сад, высаженный известным естествоиспытателем, ботаником и анатомом, открывшим лимфатическую систему человека – Улафом Рудбеком, предком Альфреда Нобеля – нашумевшего недавно на весь мир молодого учёного, изобрётшего динамит, благодаря которому горнодобывающая промышленность в Швеции начала развиваться с невероятной стремительностью. В том пожаре уцелел лишь Густавианум – главное здание Уппсальского Университета, первого в Скандинавии и одного из первых в Европе; многие поговаривали, что это здание защищала «нечистая сила», иначе оно бы не осталось абсолютно неповреждённым тогда, когда вокруг бушевало адское пламя, разрушившее даже каменные стены Уппсальского Замка. Согласно городской легенде, в медном куполе Густавианума, в котором и располагался тот самый анатомический театр, приносились жертвы самому Вельзевулу, и потому Царь Преисподней пощадил здание.

Почти полтора столетия отстраивали свой город жители Уппсалы, не без поддержки королевского дома и собственной городской казны, пополнявшейся преимущественно из кошельков владельцев заводов по производству аквавита* и хозяев публичных домов, жрицы которых обслуживали утомлённых рабочих этих самых заводов, а также из налогов, оплачиваемых Университетом, учиться в котором посылают своих детей самые богатые и известные семьи не только Скандинавии, но и Европы. По проекту Улафа Рудбека был перепланирован город – с прямыми линиями и очертаниями. Был восстановлен Уппсальский Кафедральный Собор, заново отстроен Уппсальский Замок, построена новая университетская библиотека, которую почти тридцать лет тому назад снова снесли и перестроили заново, благодаря чему она отныне именуется «Carolina Rediviva» – «Карлова (библиотека) оживлённая вновь», и которая известна на весь мир своей уникальной коллекцией древних манускриптов. Заново высажен и взращён ботанический сад, в который сам Карл Линней, основоположник современной биологической систематики, вложил свою душу и за которым он ухаживал до последних дней своей жизни. Недалеко от Густавианума был выстроен Университетский Госпиталь – один из лучших и современнейших в Европе.

Все эти мысли проносились в вашем сознании по мере того, как путь ваш в Уппсальский Приют проводил вас мимо величественного собора, и мимо грандиозного здания университета, и мимо всё ещё сочно-зелёного моря ботанического сада, и мимо прочих сооружений, знаковых для Уппсалы и её жителей, гордящихся древней и насыщенной историей и культурой своего города, даровавшей миру огромное количество достойных умов и сердец. Однако в ваше сердце по мере продвижения на южные окраины города начало закрадываться какое-то странное щемящее чувство – то ли осень уже начала щекотать вашу душу на задворках подсознания этим особым для осенней поры воздухом и ароматом, и обещанием холода, тьмы и грусти, то ли исподволь меняющийся пейзаж – готический декор постепенно уступал место более простым строениям из красного кирпича, садам и особнякам, рельеф переходил из равнинного в холмистый, и вот уже тёмная громада богадельни вынырнула из-за очередного изгиба земной тверди, словно ужасный каменный левиафан, готовящийся проглотить утлое судёнышко вашего бренного тела.

Вполне вероятно же, что подобные ощущения переживали все, кто когда-либо – по своей воле или вне оной – вынуждены были пройти через чёрные свинцовые ворота, ограждавшие территорию психиатрической лечебницы, поскольку за ними царил иной мир. Боль и страдания, как физические, так и душевные, насытили каждый камень, каждое дерево, каждую травинку здесь, – во всяком случае, воображение бурно рисовало сцены ужасных испытаний, через которые проходили каждый день «постояльцы» этого приюта, испытаний, заставлявших их кричать так, что само естество мироздания начинало трепетать и плакать, и слёзы эти ронялись в изумрудный ковёр здешних лужаек, прорастая впоследствии белоснежными капельками ветряниц*.

Огромное трёхэтажное здание раскинуло два своих тёмных крыла на запад и на восток. Восточное крыло было для неимущих больных душою, и там, в этих вечно тёмных коридорах, царила безысходность, пахло безумием, росла плесень насилия и боли – так, во всяком случае, поговаривали сплетники Уппсалы, любившие обсудить истории пострашнее, и ничто не было таким страшным в этом городе, как Приют Страждущих Душ. Во всяком случае, так гласила городская молва; посетители же этого заведения могли лишь видеть тёмные окна восточного крыла, да лицезреть массивную двустворчатую дверь, ведущую из приёмного покоя туда, дверь, которая для всех обитателей этого крыла открывалась единожды и последний раз в их жизни. Оттуда их выносили лишь ногами вперёд, причём случалось это куда раньше, чем можно было предположить.

Совсем иная атмосфера царила в западном крыле. Тут проходили лечение те, чьи семьи могли позволить светлые палаты, вежливое обращение, трёхразовое питание, которому могли позавидовать многие семьи бедняков, и полный цветущих деревьев и кустов сад, в котором всегда журчал каскадный фонтан, порхали яркие бабочки и «страждущие душою», как аккуратно именовал персонал Приюта этих пациентов, вкушали горячий шоколад, кофе и сэндвичи с огурцом и лососем.

Именно тут время от времени обитала Линнея Эльфеклинт – факт, о котором вы пока не знали. Придя в приёмный покой, вежливые медсёстры, услышав ваше имя и имя той, к кому вы пришли, препроводили вас в больничный сад, где среди кустов жимолости, запоздало цветущих и ныне, за столиком из плетённых ивовых ветвей сидела сухопарая худощавая старушка с водопадом серебристых волос и паутиной морщин на измождённом суровом лице. Огромные голубые глаза пристально смотрели на вас и сквозь вас, а пальцы с пучковатыми суставами изящно держали фарфоровую чашечку с дымящимся кофе – аромат кардамона доносился до вас даже на расстоянии.

– Прошу, присаживайтесь. Нам предстоит долгий разговор. Но прежде – не сочтите за нахальство – поведайте мне, кто вы, откуда, и каким образом вы стали… видеть.

  Проводив взглядом аппетитную спортивную попку неизвестной ему на первый взгляд девушки, Стево задумчиво приложился к стакану, а затем, не контролируя действия рук - закурил. Понял он это только когда было уже поздно, так что обратил извиняющийся взгляд на Андрэ и пожал плечами. "Не Маскарада ради, но недостоинства для" - словно говорили его глаза. Впрочем, бруха был отлично осведомлен о никак не исчезающей нелепой привычке своего знакомого. Чай, виделись они даже слишком часто для двух сородичей, не состоящих в одной стае.
  - Интересно, - протянул он задумчиво, когда Андрэ закончил посвящать его в обобщенные новости города, а затем повторил. - Да, интересно. Интересно так же, надерет ли Мэнни им задницы, очень даже ничего такие задницы, стоит отметить, или нет. Он, конечно, не прав, нет-нет. Но кого волнует прав ты или нет, если на твоей стороне кня... кхм, баронесса, прошу прощения.
  Судя по лицу и хмурому взгляду, равнос, который говорил так же, чуть приглушенным тоном - совсем не оговорился. Затем, в силу своего необычного способа вести диалог, он кивнул головой в сторону парочки мужчин, примостившихся за дальним столиком и резко перевел тему, собираясь вернуться к ней позже. К этому Андрэ тоже уже вполне привык.
  - Это же, Метти? Точно, его прелестную физиономию не спутать... ну, ты знаешь, куда их послать, если вдруг понадобятся стволы покрепче, верно? Верно, думаю, да. Да и тех пташек тоже. Воинственность - это так прекрасно в молодежи.
  Стево зубасто усмехнулся и поправил шляпу, разворачиваясь в сторону своего собеседника и вновь прикладываясь к стакану. Кровь была вполне приятна на вкус, к тому же он ощущал весьма определенный голод, поскольку последний раз ел еще в Тихуане. Увы, куча накопившихся дел и изумительные слухи заставили равноса хорошенько помотаться по городу в последние дни, так что традиционное угощение от старого друга он оценил даже более, чем обычно. Конечно, не стоило думать, что под молодостью вампир понимал годы не-жизни. Он и сам был не так, чтобы стар, но уже достаточно подкован во всей этой чудесной атмосфере всеобщей любви и желания всадить кол в спину. Правда, справедливости ради, среди анархов было жить неожиданным образом безопаснее, чем среди Камарильи. В общем говоря, под молодостью Стево подразумевал биологический возраст их оболочек, поскольку по его наблюдениям, по какой-то удивительной иронии - более молодые оставались более молодыми на очень долгие годы, продолжая нести этот удивительный заряд либертас, куда больший, чем парни за тридцать вроде него.
  - Шабаш-с - это неприятненько, да. Я тут слегка поднасрал этим говнюкам в Тихуане, и знаешь что? Спокойно себе уехал. Если бы ястребочки занимались своей профильной деятельностью, а не кошмарили кого-попало в подворотнях, пусть и с легкой руки кня... баронессы, то мы бы давно уже отвоевали Тихуану. Да и не только Тихуану, - после некоторой паузы добавил он. - Я тут поглядел, как люди... ну, люди, ты понимаешь. По существу - я посмотрел как живут в других городах и мне показалось, что у нас тут Status Perfectus верчен на чем-то самом пошлом из возможных вариантов. Конечно, стоило бы добавить туда более явственных и понятных пунктов, устроить, так сказать-с, настоящую демократию, но едим то, что имеем. Как бы то ни смотрелось, а Либертас таки у нас тут, в Сан-Диего и не пахнет. Ну вот я и спрашиваю тебя, друг мой, сброшены ли нами оковы Lextalionis, или мы просто послушные шавки на поводке у не-старейшины, определенно, но... на поводке?
  Он выразительно выгнул брови и поцокал языком. Вообще, живая мимика выгодно отличала Стево от многих других сородичей. Он совершенно не ленился напрягать мышцы и строить весьма подчеркивающие настроение речи рожи. Дать ему волю - он бы еще руками ходил размахивал, но сейчас была не та ситуация и не тот тон диалога. Он лишь делился опасными словами и мыслями со старым другом и совсем не хотел пока что, чтобы чьи-то глаза слишком внимательно следили за его спиной.
  Приложившись к стакану еще раз и осушив его, вампир немного потянулся и вытащил из портсигара вторую сигарету, уже вполне умышленно. Закурил, подумал немного, кинул косой взгляд на зал, а потом серьезный на друга:
  - Тара уже не похожа на анарха, м? Конечно, если самых отбитых не контролировать - будет хаос похуже, чем в Шабаш-се, но что мы имем? Таки херню мы имеем. Всё эти стремные истории толкают меня на стремные же мыслишки, друг мой. Этот город ждет восстание, и хорошо бы победить тем, кто умеет вести дела и понимает Status Perfectus не только, как закон о свободах. Мы теряем Сан-Диего, друг мой, мы теряем всё Свободное Государство. Я видел другие города, я вижу к чему мы идем. - Он нахмурился и некоторое время вертел сигарету в руках, прежде чем сделать очередную бесполезную затяжку. - Оседлай волну, или будешь ей смыт, так говорят? Кажется так, да. Пора седлать, или мы упустим шансы, говорю я. Пока у нас есть шансы - надо открывать глаза. Собратья и сестрицы должны увидеть. Этот город уже Камарилья, а скоро может стать и Шабашем. Да, эти парни много чего делают для дела анархов, что вело нас когда-то... но они делают это грязно, а моему бывшему народу очень хорошо известно, что бывает, когда маленькая сильная группка вызывает гнев человечества, так ведь? Так. Одно убивает Либертас - нашу идею на корню, другое убивает нас всех без разбора. Реформации и понимание, пора бы уже, а? Переосмысление... но в первую очередь - пора разобраться с тем, чего мы не видели, ибо были слепы. С Lextalionis, который грозит этому милому моему сердцу городу.
  Он нарочно поднял голос на последних предложениях, чтобы другие сородичи в баре его услышали, но тут же повернулся к залу и смущенно извинился:
  - Прошу простить меня. Я так неосторожен, когда мое сердце обливается кровью печали. Не обращайте внимания на старика.
  И весело, почти насмешливо улыбнулся, отчего в уголках глаз Стево появились небольшие звездочки складок.

Дро оскалилась - непонятно, была это улыбка или угроза. И того, и другого в гримасе было довольно.
- А тебе, детёныш, со старшими бы поучиться разговаривать...
Голос был одновременно заботливым и зловещим, очень странно было слышать сочетание этих интонаций. Будто мать, которая заранее даёт непослушному малышу понять, что наказание, которое последует, им заслужено, но его всё равно любят.
И тут же ладонь Дро в тяжелой перчатке полетела навстречу затылку Винки. Правда, орчиха не учла, что ниже шеи у детёныша была надета чешуйчатая броня, за которую рука зацепилась, потеряв весь воспитательный эффект.
Лицо орчихи приняло выражение обреченности и непонимания, бессловесно вопрошая "да что не так-то?".
- В общем... Не шути так, детёныш. Я таких шуток не понимаю, - горько проговорила Дро, - Пойдём. И так задержались.
Когда она поворачивала голову, она ощутила, что шею тянуло. Рана, оставленная проклятым пауком, оставила след. Хорошо начинается её путь в этом городе, ничего не скажешь...

Эльфийка побледнела как приведение. Она не идеализировала Карса, но она, как оказывается, просто превратно понимала сам Пламенный Кулак. Как армию или стражу из сказок про далекие королевства. А они были совсем другими, людьми, который кормит это Элтан - даже не Верховный, а один из пятерых. Нет, из четверых, но не важно. Правда, стоило Йарвейна послушать, так же, как он ее слушал про лесные обычаи. Стыдно в глаза теперь смотреть.
Валиндру обуревали иные эмоции. На мгновение глаза полудроу вспыхнули, совсем как недавний пожар, губы сжались в тонкую линию. Бардесса выглядела так, словно была готова дать команду к атаке. Но затем морок развеялся, она лишь коротко вздохнула:
- Не буду отрицать - наш просчет имелся. Не нужна помощь - дважды просить не надо. Полагаю, вам полностью известна его история, как и то, как построить противостояние с ним, если он вдруг пожелает вернутся незамеченным на место преступления, или в ином, где его смогут обнаружить, - она говорила с полной уверенностью в истинности своих слов. - Согласно протоколу, мирным и законопослушным лицам дозволено покинуть дом беспрепятственно любым путем?
И, взяв под руку сестру, словно на променаде, прошествовала к лестнице, чтобы дождаться там остальных.
Митреласс посмотрела в спину Лисе, словно пыталась прочесть мысли полудроу, но ментальный барьер не поддавался эльфийке.
- Ты был услышан, лейтенант Карс Логгерсон, - медленно, с паузами между словами, принимая его рапорт, ответила друидка мужчине. - Про данное кому-то слово у нас говорят - корни аира, прочно и крепко. Растет аир на берегах Чионатар? Может быть, я увижу тебя капитаном, если на таких церемониях играют на арфе - я и сама умею. Я выйду через черный ход - мне нужно забрать оставленное мной по пути из подвала.
Она повела носом в сторону Карса, принюхиваясь по-собачьи. Никак это не прокомментировав, обернулась, и уже мягче сказала: "Пойдемте. Мы все устали".

Когда все спустились вниз, эльфи повела остальных обратным путем, как они прошли путь из подвала, разыскивая то диковинное крохотное деревце, ничтоже сумняшеся желая забрать его из этого плохого места (а почему иначе оно крохотное?), а затем - проверить подвал и Альтею (если это действительно было ее именем).

Диво Пилосси влюбился в шестнадцать. Он ходил следом за Бьянкой и вздыхал годами, пока она наконец не ответила "да". Они должны были пожениться, и друзья закатили лучшую в мире холостяцкую вечеринку. "Арабель" был последней остановкой. К тому моменту все были так пьяны, что никто не удивился пропаже жениха.

Беатриче наблюдала, как серая кожа идет трещинами, облетает, подхваченная сквозняком. Как тускнеют глаза, как содрогается тело, как кости, став в миг хрупкими и слишком легкими, не выдерживают груза одежды и ломаются. Фигура дернулась и осыпалась на пол.

Девушка перевела дух. Это все кровь, которую она отправила гулять по венам. Ложная память. Беатриче прицелилась в великана. Она не была уверена, нужна ли Джованни ее помощь. И будет ли полезен пистолет против такой туши.

Уперев колено в торец рукояти, Джино заставлял Чёрного Призрака всё сильнее запрокидывать голову. Сквозь белые губы вырвалось шипение, переполненное болью. Можно было только предполагать, какое мучительное ощущение вызывала острая сталь, медленно перемалывающая язык, даже мёртвый.

Призрак в бешенстве отшвырнул Герру к ногам пастора Витторио. Не удержавшись, Даэва неловко упал на локоть. Шею саднило так, словно по ней проехался поезд. Священник попятился от него в ризницу, продолжая что-то говорить. Но здесь выстрелы из нефа стали куда громче, воруя звук у слов. Судя по канонаде, игрушечная Вентру не жалела патронов. Джино казалось, что Витторио Бруно раз за разом повторяет: «он не враг тебе». Но к кому он обращался? Чего он не слышал в стрельбе?

Призрак приближался, отсчитывая каждый шаг ударом тяжёлых каблуков. Он медленно вытянул клинок из раны под горлом, обнажив в болезненной гримасе длинные вампирские клыки. Окровавленный нож полетел к капитану — издевательское предложение продолжать.

— Вот и приехали. Неплохое место, как для такой дыры, да? — Адро нравилась базилика, нравился сам святой отец. Джованни никогда не был особо религиозным. Хотя он и ходил на служение каждое воскресенье и даже исповедовался, но все это было чисто формально. Отец Витторио был приятным человеком, едва ли не единственный служитель, к которому Джованни мог испытывать уважение. "Услышав сие, Иисус говорит им: не здоровые имеют нужду во враче, но больные; Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию", —это были любимые строки падре во всем Святом Писании. И все свое служение он организовал в соответствии с этими словами: Бруно был готов приютить в церкви хоть убийцу, если сможет увидеть в его глазах хоть каплю сожаления о содеянном. После этого отец начинал проводить регулярные беседы о Христе и Искуплении. Самое удивительное, иногда это помогало.

— С падре Витторио попрошу обойтись без фокусов и угроз, — Джованни проговорил эти слова с заметным нажимом, — Это важно.

2. церковь, омытая луной

«Обман и сила, вот оружие злых».
    — Данте Алигьери, комедиант


Святая Лукреция Кордовская жила в девятом веке. Наследница богатого дома магометан, она приняла Христа — а вместе с ним и мученическую смерть от бичей на суде шариата. Суду её предали собственные родители. Вероотступницу обезглавили и бросили в реку Гвадалквивир, но христиане, укрывшиеся у речных берегов, извлекли покойную из стремнины. Тело поместили в железный саркофаг, где вскоре обнаружили, что мощи святой… стали нетленными. Смерть не осквернила их так, как сумели осквернить люди.

Её памяти и чудесам служил отец Витторио Бруно, первый и последний священник Овесто-Инфериоре. Джованни знал, что падре Бруно искренне любит свой приход, переполненный бандитами, нищими, забулдыгами и потерянными. Падре не принимал богатых даров, не имел автомашины, смело ходил по улицам, а единственным украшением его сутаны было красивое резное распятие. По слухам, оно досталось Витторио в наследие от раскаявшегося капо криминале. С той поры оно свидетельствовало, что иногда Бог всё же узнаёт своих.

Приходская базилика Святой Лукреции притаилась за небольшим сквером. Густой лунный свет сочился сквозь причудливые перекрестья ветвей, умывая гравийную дорожку и старую кладку серебряными лучами. Словно воды благословенной реки, подарившей бессмертие погибшей в незапамятные времена девчонке, лунный прибой окатывал узкие витражи и стрельчатые окна под зелёным от времени куполом. Трёхлитровый движок «Фламинии» гулко ворчал, когда седан остановился у церковной ограды.

Синяя ночь. Закрытые ставни. Пустые улицы.

Базилику построили ещё в Средние века, и теперь она отчаянно нуждалась в реставрации. Надвратная арка нависала над тяжёлыми дверями из морёного дуба, практически воротами. Сизо-серые стены упирались в низкие дождевые тучи. Как седой старик, распихавший молодых «лимоне», церковь Святой Лукреции держалась неким особняком от соседних домов. Окруживший её сквер дарил уединение и тишину небольшому дворику перед входом. Впрочем, из-под дубовых дверей пробивался слабенький свет.

- Извини.. - только и сказала эльфи, пытаясь оторвать доску. Не ее это дело - даже Ивани кажется сильней. Пальцы только соскользнули и, ай, что это впилось в палец? Ни разу за всю свою жизнь лесная дева не получала заноз - эльфы были едины со своим лесом, и даже срубленное дерево словно бы "знало" их, всегда легко ложась в руку. Да и лук, подаренный Йарвейном, тоже признал ее, хотя, как норовистый зверь, еще дичился, иногда направляя стрелы не в ту сторону. А здесь, смешно вышло - словно даже сам дом был против штурмующих.
Слова из хозяйской спальни сейчас были плохо слышны, зато молодецкое гарканье Кулаков было громким, а вслед за этим - огонь, топот и крики. Митреласс вздрогнула, зажмурившись и задрожав всем телом.
- Неудачи? - она заморгала, пытаясь понять слова Ивани. Они ведь истребили хобгоблинскую людобойню, изгнали полтергейста и сняли проклятье с Изольды. Ласс хотела сказать это, но потом вспомнила погибшего в потасовке друга ее спутников, упущенный срок, который Трон отвел торговцу Зуку - ведь и правда выходит, что..
- Да, наверно. Мы устали, и было много ошибок, может, ошибка - договор с Имоэн,- печально произнесла она на людском языке. Но затем выдохнула сквозь зубы, подняла со стола свой лук и заговорила совершенно иным тоном, на родном языке, и глаза ее смотрели не на Ивани, а куда-то за грань.
- Но я буду гнать его, словно добычу, и Монтарон пожалеет о дне, когда я его настигну. Таково мое слово, - в сказаниях после такого что-то происходит. Разверзаются небеса, налетает ветер, или возникает мистическое сияние. Сейчас ничего не произошло. Разве что в спальне продолжались крики, и вдруг - грохот. Эльфи вздрогнула, выпав из этого странного состояния, и, ни говоря ничего боле, выбежала в коридор, затем, не замедляясь - в спальню.
Здесь царствовал огонь, заставляя всех жаться к стенам. И в лицо Ласс, приветствуя и отпугивая, выстрелили искры. Она испугалась, но не за себя, а за Йарвейна, вспомнив полуночный разговор.
В ее четках были резные изображения зверей и птиц, круг, разделенный на четыре части пластиками с знаками стихий. Не торжествовать тебе, подлец, укротим мы пламя. Несколько слов в сторону огня, взмах руки сверху вниз, и с потолка неожиданно пошел.. дождь. Три капли, десять.. поток! Неожиданно для всех - не успела предупредить, но лучше промокнуть, чем обжечься.
Небеса разверзлись. Ее же руками - но что с того?

Как же так вышло? Тамиас не мог уверенно ответить ни сейчас, ни много позже. Быть может, Монтарону помогали особенно отзывчивые сверхъестественные покровители. Или его невероятная реакция была результатом тренировок того самого серокожего дварфа. А ещё они сами просчитались, думая, что полурослик захочет что-то доказывать, и вообразив, что время работает на них. Но Монтарон ничего такого не хотел, а время… время решило обернуться против Тамиаса. Сжатая внутри него пружина требовала выхода слишком долго.

Когда взметнулось пламя, оно уже было светло-серым. Воздух стал колючим и тяжёлым, а зрение затуманилось больше обычного. Но даже через заполнившие комнату тёмные хлопья Тамиас слышал, как в дальний угол забился и скулил щенок. Ярость сменилась удивлением, а ему на смену пришло незнакомое, невероятное, невозможное чувство — страх. Не за себя, но за потерявшего разум сородича, который беспомощно копошился в мокрой листве. Тамиас кинулся к нему прямо через огонь, забыв выпустить когти и не обращая внимания на то, как на его груди резаными лоскутами сгорает шерсть.

— Брось! — зарычал он безумцу, прыгающему перед распахнутым окном. Слова казались избыточными, ненужными. Раздражение от необходимости опускаться до разговора было так велико, что хотелось растерзать кого-нибудь, и Тамиас уже подался вперёд, чтобы наказать наглеца, который — теперь это было ясно — только притворялся ему равным, который обманом заманил его в ловушку… «Нет!» — его накрыл импульс такой силы, что Тамиас отшатнулся, словно от удара в лицо. — «Он твой». Мысль была столь же короткая, как и двусмысленная, но самое странное — она словно принадлежала кому-то другому.

Новое ощущение отрезвило Тамиаса. «Я разберусь с тобой после», — с угрозой, но почти спокойно подумал он. А вслух сказал хриплым и низким голосом:
— Беги отсюда! Я за тобой!

Он пристроился к кровати сбоку, расставил ноги, упираясь в пол, и стал поднимать её, чтобы опрокинуть на ковёр и сделать мостик через озеро пламени.

Фрея удивленно подняла бровь. Спасенная от мантикоры хозяйка хотела еще и бесплатно прибраться во дворе. Хитра. А им что с телом делать? Отвезти подальше и выкинуть? Сжечь? Продать изготовителям чучел?
- Я выгляжу самой ответственной? - Пожала плечами. - Допустим. Но что нам делать с целым огромным трупом? Рун, есть идеи?

После целого дня на ногах и многочисленных сражений еда казалась особенно вкусной. Девушка с аппетитом и совсем неизящно работала ложкой и хлебом, набивая рот пищей. Когда Адабра разлила свое зелье, жрица с интересом сначала понюхала содержимое кружки, вдыхая аромат трав, потом осторожно пригубила. Любопытно.

- Почти. Но до конца не дошли, было много... проблем. Может быть в другой раз. Но Горвин будет рад. Гробница короля! И очень старая, точно-​точно.
- Я, конечно, ничего не смыслю в традициях других народов. И потому интересуюсь. У дварфов принято гра... - Запнулась. "Могут обидеться," - трево... - "Слишком туманно", - исследовать гробницы своих королей?

Следующая улица стрелой упиралась в сверкающую огнями площадь: гнездо феникса в дождливой тьме.

Электрические гирлянды увивали затейливый фасад трёхэтажного барочного особняка, изрезанный узкими окнами, вензелями, арками и альковами. В центре площади бил высокий фонтан, где из мраморной пасти фавна вздымалась вода. В её дуге отражались фонари, и потому вода насытилась блеском всех цветов радуги. Из спрятанных динамиков неслась бравурная музыка. Это место казалось вырезанным из другого мира, настолько сильно оно отличалось от окрестных переулков. Возможно, именно поэтому оно привлекало столько внимания и столько дурной славы.

«Фламиния» сделала круг по площади перед тем, как отправиться дальше.

Огромные буквы «Арабель» пылали над шеренгой пока что закрытых дверей. Бархатные ленты на блестящих пилонах преграждали вход. Их дополняли габаритные охранники в чёрных вельветовых пиджаках, каждый — при красной розе в петлице. Эти стояли на ступенях и наблюдали, как вокруг фонтана собирается нетерпеливая толпа. Два мима в чёрно-белых трико развлекали публику, то складывая пантомимы, то жонглируя множеством шаров, то делая вид, что смешно поскользнулись в лужах. Несколько таксомоторов шустро выезжали с площади. Ничего удивительного, что выстрелы здесь не услышали.

Через фасад кабаре тянулся огромный натяжной транспарант: «Только один раз в месяц — полуночный бал и представление "Алая Церковь и Ведьма Лилит"! Счастливчику — билет в новое завтра! Уже скоро! Сегодня!»

Транспарант, выполненный в кричащих чёрно-красных интонациях, украшали росписи из цветов и кинжалов, похожие на узор с колоды таро. К ним вкрались оккультные символы. Обратный пентакль, звезда Давида, индийская свастика и змея, пленившая католический крест… Впрочем, всё вместе это выглядело лихой буффонадой и ничуть не смущало будущих гостей.

Бар «Гротто» располагался ниже по улице и выглядел куда беднее. Музыка с площади ещё слышалась здесь, но терялась в шепоте дождя и громких разговорах. Не слишком большой и не слишком маленький, бар притаился в нише между двух обшарпанных клоповников. У него имелась открытая терраса под брезентовым навесом, там стояли круглые столики. Вместо дверей в стене прорубили огромные окна в пол, отчего весь бар, по сути, представлял собой один большой зал.

Он был забит битком несмотря на ночное время. Телевизор в углу рябил футбольными кадрами из Турина, за стойкой пучила грудь бутылочная лейб-гвардия. Распоряжался безобразием докрасна загорелый лысый мужчина в белоснежном фартуке и с заткнутым за пояс полотенцем поверх цивильной одежды. Ему помогали две официантки и подросток лет двенадцати, тоже оснащённый белым фартуком и в точности повторявший манеры лысого хозяина. Посетители не обратили особенного внимания на подъехавшую машину.

— Якубо, эй, Якубо! — кричал кто-то. — Ещё вина!

Над крышами виднелся купол недальней базилики Святой Лукреции, до которой можно было добраться подворотнями и проходными дворами. Джованни знал, что там служит падре Витторио — в миру сеньор Бруно.

…и тело в некогда дорогом костюме деревянно завалилось назад. Пороховое облачко окружило потрёпанную кепку Беа, чтобы раствориться вместе с мелкой кровавой взвесью. Пуля пришлась точно в символ на лбу. Труп у её ног быстро превращался в пепел, смешанный с обрывками одежды. То же происходило со вторым врагом, разорванным Джованни.

Но самого Джованни у машины уже не было. Капитан Герра так и не дождался нападения: красно-белый вихрь, в котором с трудом узнавалась рубашка Гангрела, смёл ревенанта перед ним. Даэве оставалось только смотреть, как Адро впечатывает новую жертву в капот грузовичка и раздирает её на куски, работая чёрными когтями как гигантскими косами. В эти секунды тот до ужаса напоминал легендарных оборотней, якобы живущих в балканских лесах.

Расправа в подворотне дала Беатриче возможность перевести дух. Оттуда ещё слышались хрипы и глухие удары, но сам двор был чист. Куордилеоне окинула переулки взглядом, а потом задрала голову, повинуясь скорее предчувствию, чем необходимости. И встретилась глазами…

С ним.

Высокий человек, окутанный чёрным плащом как саваном, стоял на черепичной крыше. Скрестив руки на груди, осыпаемый дождём, он не шевелился. Длинные тёмные волосы лежали вдоль высоких скул, поросших тёмной же бородой. С монументальным спокойствием он взирал на то, как вампиры делают своё дело, и только голубые глаза сверкали — будто в такт кровавому ритму схватки. Не человек, а каменная статуя, явившаяся из римских времён. Вампир из Овесто-Инфериоре.

Молния пробила толстый ковёр туч, и плащ взметнулся вокруг Чёрного Призрака «Арабеля». Он тоже смотрел на Беатриче.

Адро смаковал каждый всхлип, каждый каждый хруст кости. Оранжевый огонек почти потух в глазах его жертвы. Пора кончать с этим, ведь осталась ещё пара. Ещё две тушки, над которыми можно вдоволь поизмываться.

Джованни почти полностью потерял контроль. Тело делало все само, а он просто наблюдал и получал удовольствие.Кровь брызгала на некогда белую рубашку Адро, которая теперь вся была покрыта пятнами. Ревенант почти не сопротивлялся. Ещё до Обращения Джованни можно было назвать садистом, он упивался каждой дракой, но вампиризм открыл новые неизведанные горизонты наслаждения и новые способы его получать.

Гангрел одним быстрым движением впился ревенанту поперек шеи. Челюсти сжались. Резкое движение головой вверх. Джованни выдрал клыками кусок приличный кусок трахеи. Он забрался пальцами в образовавшееся отверстие и потянул в разные стороны, чтобы расширить ее. Как только ему это удалось, правой рукой Гангрел вцепился нижнюю челюсть, проткнув когтями дно рта и язык, левой — ухватился за позвоночник, пробравшись сквозь слои мышц и отодвинув пищевод. Рывок. Голова оказалась отделена от тела, полилась кровь, образовывая красную лужицу, которую тут же разбавлял дождь.

Адро слегка приподнялся, чтобы метнуться к следующей цели. Сейчас он мало походил на человека: огромные когти, клыки, рот в крови, рядом растерзанный труп. Джованни ощутил небывалый прилив сил. Ему понравилось убивать. Это определенно было его призванием.

Выстраивая курс действий, вампиры ехали сквозь ночь. Как выяснилось при сверке адресов, и церковь, и бар находились в радиусе одного перекрёстка от злополучного «Арабеля». Все пути вели в Рим. Но пока что Беатриче предстояло рулить сквозь век размытых очертаний. Век музыки и молодёжи, жестокости и революций.

Не просто «Роллинг Стоунс» и Челентано, но иконы культуры.
Не только город Христиания, но целое Лето любви.
Не Голда Мейр, но армия Судного дня.
Не протесты, но уличная герилья. Банды мотоциклистов и мафия — та самая мафия, о которой ясно дал понять Джованни. В дневном мире шло сражение всех против всех, которое останется в памяти южной Европы как «свинцовые годы».

Пули, реформы и рок-н-ролл.

На их глазах город смешивал историю и современность. Неоновый вензель над случайной тратторией бросал голубую тень на трещины в штукатурке. Над улицами затейливо взбегала этажерка узких балконов, где однажды Ромео признавался в любви. Теперь вместо героев-любовников в пышных беретах вдоль обочин дремали мопеды и горбатые автомобильчики. Выше черепичных холмов вознеслось пугало телебашни, заманивая птиц и мечтателей в созвездие дежурных огней. Поворот верньера — и радиоприёмник на отделанной деревом торпеде уже тянул песню Ренато Зеро. Задорно-высокий голос певца пересыпала скорлупа помех.

Неровные цепи фонарей рвались над центральными улицами, а в черноту ныряли переулки и подворотни. Друг на друга налезали плохо отпечатанные объявления. Из-под пятен муниципальной краски торчали охвостья лозунгов. Они напоминали о неспокойных временах; о том, что груды битого камня, досок и покрышек легко могли стать профсоюзными баррикадами. Дневные магазины уже закрылись, а ночные заведения только приступали к работе. Здесь и там компании молодых людей в широких джинсах, с густыми причёсками и громкими голосами зависали у ярко освещённых дверей. Сунув руки в карманы, шмыгали вдоль стен усталые докеры и запоздавшие клерки. Проститутка в кожаном декольте неторопливо разжигала пламя в длинном мундштуке. Она стояла в ярком электрическом конусе как восковая фигура, проводив автомобиль долгим и пустым взглядом. А на старых площадях мраморные фонтаны слушали песни, несущиеся из больших магнитофонов.

«Фламиния» миновала подземный тоннель. На выезде из него под углом стояли два бронетранспортёра в цветах карабинерии — квадратные М113 с обращёнными в небо пулемётами. Под дождём поникли итальянские флаги, а постовой с винтовкой тоскливо жался у навеса.

Так вампиры въехали в кривой город.

Чем ближе к Овесто-Инфериоре, тем меньше встречалось фонарей и популярных мест. Крыши становились ниже, в дожде трепыхались забытые простыни на бельевых верёвках, шины спотыкались о старую брусчатку. Строй домов сближался, заставляя объезжать припаркованные машины по тротуару. В рябящем облаке фар промелькула стая облезлых псов, растянувшаяся в длинный караван. Три неряшливых матроны у подъезда неспешно совещались, потягивая вино из плетёной корзины.

На самом деле история и современность не так далеки друг от друга.
Ночь открывает границы между ними.
Обостряет чувства.
Обещает кровь.

=○=

Когда два поворота отделяли их от площади перед кабаре, в неровной тишине ударил визг шин. Ударил яростно и дико. Перекрёсток впереди осветился. Апоплексический зигзаг, шарахнулась автомобильная тень! Старенький грузовичок едва удержался в заносе, балансируя на двух правых колёсах… и, неловко выправившись, помчался навстречу Беатриче! Лица и глаза залил свет приближающейся катастрофы.

На слишком узкой улице не оставалось надежды на то, что безумный водитель объедет их. Он, кажется, не заметил бы и Сатану перед носом.

Как говорил один мудрец, "Есть время грабить, есть время огребать. Есть время давать по шапке, есть время получать по шапке". И осознание этой великой истины, вовремя вспомнившееся с похлопыванием Дедана по плечу, остудило бестолковку Миллера.
Ко всему прочему, если бы он действительно хотел перебить всех этих доходяг, он бы подобно кобре затаился бы в кучах тухлой рыбы и подобно ласке выпрыгивал бы на покидающих таверну забулдыг, уволакивая их под груды рыбных ошмётков. Один чёрт, из-за смрада на эту кучу и смотреть-то больно, никто там и трупа огра не заметил-бы!
Но желания убивать у него особо не имелось, а от ласки только умилительность, запасливость, способность умертвить цель тяжелее себя и голод. А точнее – жажда.
Достоверно известно, что ласка способна несколько раз за день съесть объём пищи, достигающий до тридцати процентов от её собственного тела. Так же, ни для кого не секрет, что едва ли не каждый член "Полной чаши" способен выпить алкоголю до 30 размеров от самого крупного члена отряда. Была ли им незабвенная Брунхильда, либо досточтимый Джафар, ныне покинувший группу, но для Дария это уже не было принципиальным. Даже если бы в их отряд вступил бронтозавр, он бы – будьте уверены – нашёл способ выжирать за сутки до 30 процентов от тела сего чуднóго рептилла.
Однако выпивать в одного(что тоже общепринятая истина) – это алкоголизм. А вот выпивание в обществе соратников-искателей-приключений-на-свою-печень – это алкоголизм в интересной компании, что само по себе намного более вдохновляющая перспектива.

Махнув на невежд рукой, Дарий отправился в сторону барной стойки. По пути он заметил стоящего у входа Ларса, которому тоже рукой махнул – но уже призывно. Пшто он не невежа, а очень даже вежа.
–Начальник!–Обратился он к скрывшемуся в подсобке трактирщику.–У вас хотя бы что-нибудь покрепче есть?

Брун, услышав, что их цель находится за дверью, как могла привела себя в порядок - расправила спутанные сосульки вымокших насквозь волос, стёрла с лица остатки макияжа, размытого дождём, и, распрямив плечи и выставив вперёд грудь, подмигнула Ривери и Керри. Брун решительно постучала в хлипкую дверь комнаты, а после, прочистив горло, постаралась придать своему голосу самый мягкий тембр, на который была способна:

- Мессир Марко? Брунхильда, дева-пират Руатимская, вас беспокоит. Мы с вами познакомились на печально известном приёме у мадам Тафлорн... Ну, я та дама-блондинка из партии "Полная Чаша", чьи полные чаши вы так беззастенчиво алкали своим бравым взором. В общем, я подумала тут, а не продолжить ли нам наше с вами общение с обоюдной пользой для обеих, так сказать, сторон?

— Нет-нет-нет. Не торопите события. Благодарности заслужит иная возможность, — Сенешаль сухо улыбнулся в ответ и посторонился, позволяя Джино увидеть нижнюю часть статуи.

Мадонна приютила маленького ягнёнка у своего подола. Древний скульптор мастерски изобразил опасливую неловкость тонконогого глиняного младенца. Он с трудом балансировал под мягким взором святой девы, а его мордочка с любопытством обращалась к потенциальному зрителю. В молчании, которое отчётливо не нарушалось дыханием или шорохами одежды, тянулись секунды. Чем старше становится вампир, тем реже он вспоминает о моторике живого тела. Время уничтожает рефлексы, молодость и глиняные статуи с одинаковой охотой.

— Старая как мир метафора… — наконец проговорил Рио. — Пастух призрел агнца, но злые волки вознамерились погубить его стадо. Помните, капитан, что Каин отвечал Богу, когда тот спросил его о пропаже брата?

Не то чтобы Лафнинонна не ожидала чего-то подобного от бардессы - блядское поведение Винки в течение всего короткого времени их знакомства слишком очевидно бросалось в глаза. Однако этот "розыгрыш" выходил за грань всего разумного. Потрясенная в первые мгновения напором мнимой утопленницы, селунитка, наконец, опомнилась, нажала одной рукой ей на лоб, а второй уперлась в грудь, отталкивая насильницу и разрывая ее объятия. Взъярившись, она саданула похотливой твари левым кулаком в солнечное сплетение, правым - в висок (вот до чего довела - юная Нино и не представить не могла, что станет применять показанные Инглором удары на женщинах), затем откатилась в сторону.
Стоя на одном колене, голая, перемазанная в мокром песке, тяжело дыша, она собиралась разразиться матерной тирадой, от которой сама Бездна должна была содрогнуться, однако... не стала. Поднявшись на ноги, девушка оглядела честную компанию, и произнесла только:
- Отличный пикничок получился, да, - и отправилась обратно в реку. У кромки воды она подобрала мыло, твердо решив наконец заняться помывкой - со всей этой дичью жрица даже толком не успела намылиться.

Напор со стороны Персея был крайне сильным. Он прямо изливал душу, открывал сокровенное, это невероятно подкупало. Ему хотелось верить. С ним хотелось иметь дальше дела. Эрвиг кажется даже сам поддался этому влиянию, когда Сэм и Анджей начали обсуждать ситуацию, явно собираясь отпустить как минимум Персея. Если бы не серьезная тренировка с наставником, особые техники, которые позволяли весь эмоциональный поток превращать в факты, он бы уже присоединился к тем, кто прощает. Но к счастью, или нет, все было не так. Он внимательно посмотрел на Персея, перевел взгляд на Анджея и Сэма.

- Вам известен интересный факт, о том, что социопаты прекрасные лгуны? Из-за того, что они не чувствую угрызений совести, раскаяний, любви, сострадания, они могут врать невероятно правдоподобно. - сказал как бы невзначай Эрвиг.

- Сэм, Анджей, вы слушаете сердцем, но только им. Слушая так, хочется верить в людей, в собратьев. В исправление. Это очень хорошая черта, дающая нам понимание, что в нас еще осталось что-то от людей. - он одобрительно кивнул.

- Но помимо чувств, привык все смотреть через факты и анализ. Персей говорит все общими словами. Он специально не акцентирует внимание, на том, что сделал с нами или дела с другими. Так же не говорит о том, что подобное не повторится. Он говорит о страхе смерти, о страхе полностью стать под властью зверя. То есть все раскаяния и понимания в том, что он потерял контроль, упустил момент, когда перешел за грань, которая его приближает к полной потери себя. А не в том, что он творил с собратьями. - спокойно произнес Эрвиг, даже как-то задумчиво.

- Но даже если отбросить это. Если отпустить его и Джоя, где гарантия, что они не затаили злобу? Город большой, они его отлично знают, пробраться и устранить обидчиков, тех, из-за кого они лишились всего, что у них тут было, почему бы нет? Придут, сделают свое дело и исчезнут. А могут ведь навредить сильнее. Вы ведь помните, кто они? Члены лучшей группы защиты города. Стена, об которую разбиваются стаи шабаша. Они знаю о численности, о складах, о о потенциале защиты, о сильных и слабых сторонах. Бесценный источник информации для врага. Даже если сами не решатся, их могут поймать и при помощи дисциплин все вытащить. Они знаю слишком много, о делах в городе, о защите города, о всяком. - заметил он.

- Но даже если это откинуть, все же это не наше с вами дело, а дело уважаемой Тары и собратьев занимающихся защитой города. Что вы предлагаете? Отпустить убийц? Чтобы они дальше убивали? Они ведь не остановятся. Просто, потому что, чтобы жить им нужно витэ. Сейчас они убивали, ведь не потому что у них не было возможности получить витэ. А чтобы стать сильнее, и главное, чтобы не стать рабами уз... - он почему-то задумался.

- У нас нет никаких гарантий, ничего, что скажет нам, они исправились, они больше не делают тоже самое что делали. Потому что им нужно это делать. Совесть вас не будет мучить, зная это? - уточнил он у Анджея, да и у Сэма.

Он сделал короткую паузу.

- Так что же делать? Как нам отпускать убийц, не получив гарантий, или хотя бы понимания, что им больше нет нужды убивать ради витэ? Ответ напрашивается очевидным, хотя и мало приятным. Узы. - он посмотрел на Персея и Джоя, а потом на Мессера и Тару.

Кто же знал, что после уютного(скорее даже АУЮтного) отдыха в комфортабельной кутузке будет такой насыщенный день?
Во-первых бани. Сразу же после Вендсов, Дарий со товарищи отправился в баню, где таким оболтусам и место. В ходе мытья Дариус, как истинный адепт здорового образа жизни и не менее здоровых мышц, решил накатить. Притом, чуть более крепкого пойла, чем хлестаемое им в последние три дня то там, то сям винище.
Отмыв крысёнка и отмывшись самолично от тюремной пыли и вновь приобретя вид видного сельского жиголо, Миллер отправился на рынок. Конечно, рвение малыша Ларса подсобить было похвальным, но некоторые, особо важные приобретения было необходимо сделать самостоятельно.
Первым и самым важным приобретением был костюмчик для Маркуса, или, как он его принялся обзывать, "Куся". И уже тут случилась оказия: оказывается, в городе роскоши нет такой тривиальной вещи, как фрак для крысы!
Оббегав пол рынка, он, наконец, нашёл что-то подходящее. Правда, не для крысы. Пришлось выдать своего пусть и до безумия обаятельного, но всё-таки заурядного крысёныша за "Гигантскую Космическую Крысу в Миниатюре", и только тогда Дариусу продали фрак за баснословные пятнадцать золотых.
"Да где это видано", "Да шо эт такое", "Да грабёшь средь бела дня", "КУСИ ПО ГЛАЗАМ, КУСЯ! КУСИ ПО ГЛАЗАМ КУСЯ! АААААА!!!", и даже "Ну я тебе!.." – ничего из излюбленных приёмов сельской старой кошёлки, припомненных Дарием ещё в Сильверлифе, не действовало.
"–Да за такие деньги я настоящий фрак куплю! Это же не настоящий Гигантский Крысёнышь, а в миниатюре! Тут ткани-то на пару медяков!"–Возмущался, преисполненный праведного гневу, Дарий.
"–Так то же, гневный мой, на крысу фрак! Ткани то меньше, зато лекала нужны уникальный! Потому и, мой дорогой, фрак такой дорогой!"–Ответствовал малость напуганный бородатый торгаш с акцентом покинувшего группу Джаффара.
И тут уже Дариуса отпустило. Не успел Джаффар оставить героев на произвол судьбы, как сердце следопыта преисполнилось тоской по мудрому прохиндействующему старичку.
"–Эх, знал бы, что такое лекала – сам бы уже давно шить начал! И на Кусю, и на себя по фраку сшил, и даже Брун платье с такой декальтой, что ни один бард не ушёл бы!.. Чёрт с тобой, вот твои пятнадцать золотых. И не золотым больше!"
После эпопеи с фраком, следующая ситуация оказалась куда менее эпичной: ища себе дополнительное оружие "На всякий случай", Дарий забрёл на лавку, где какой-то мужик, явно косящий под бывалого военного, пытался продать ему стальную палку с поперечной рукояткой. Назвал её "Тонфой" и сказал, что какая-то новомодная команда стражников, именующая себя Special Waterdeep Assault Team(S.W.A.T.) использует именно такие дубинки. Хотел выклянчить у Дариуса ещё пятнадцать золотых за эдакое недоразумение, но обмануть следопыта не удалось: услышав про ЕЩЁ полтора десятка золота, Миллер повторил приём с "КУСИ ПО ГЛАЗАМ...!". На сей раз – успешно, удалось сойтись на десяти.
Последней покупкой была флейта, но там обошлось без приключений.

В "Уголок Моряка" Дариус пришёл во всеоружии: с дубинкой за поясом, импозантной крыской во фраке в кармане плаща, флейтой в сумке, мытый и даже более-менее красивый. Правда, мытых тут явно не любили, и трактирщик о том говорил ярче всех, даже наинедоброжелательнейше глядевших на "Чашу" людей в таверне.
–Марко Воло ищем.–Ответил Миллер. Вопрос трактирщика был задан недостаточно доброжелательным тоном, как ему показалось, и посему любезничать с ним Дарий не планировал.–Знаешь такого?

Смерив её взглядом, явно оценивающим силушку, дварф удовлетворенно крякнул и, убеждённый, видимо, тяжестью снаряжения, кивнул. Они вытащили Дезлина без особых проблем, хотя весил коротыш действительно много и к выходу из усыпальницы лоб Майолин покрылся потом. Затем Фрея, следовавшая за ними, прикатила тележку и бессознательного дварфа погрузили внутрь, расположив с какими-никакими удобствами, а Норбус, передохнув несколько минут, поднял взгляд на девушек и вопросительно выгнул кустистые рыжие брови:
- Ну, я бы выдвигался уже, если ваши мужики там закончили. Тварь, конечно, жуткая. Это ж удильщик, да? Я вам не завидую, хорошо, что остались живы. У нас, дварфов, есть рассказы о подобных монстрах и том, как они убивают воинов куда крепче нас двоих. - Кажется, в голосе неприветливого карлика послышалось уважение. - И я слыхал, конечно, что женщины-дроу сильнее мужиков, но теперь убедился. В своей жизни я видал только одного дроу - Дзирта До'Урдена. Он был в шикарной широкополой шляпе с огроменным пером. Веселый парень, дал нам хороший контракт на железо от своих друзей-дварфов с севера. Так что сам я к темным эльфам отношусь... ну, нормально. Однако в Фандалине, милочка, ты бы лучше кожей не светила. Людям не всегда стоит знать своих героев в лицо. - Он пасмурно нахмурился и вздохнул. - Да и слишком ты красивая. Не хочу потом вступаться за тебя, когда ты кого-нибудь покалечишь.

Тем временем, Агам изучал разрушенную временем библиотеку, примыкавшую к кельям жрецов. Он обнаружил, что дальняя стена по какой-то причине не занята никакими остатками древних полок и является столь же безупречно гладкой, сколь и любая другая тайная дверь в этом комплексе...

А Корис и Рунольв, закрепив факел в разбитой колонне, пытались разделать чудовище. Причем руководил в основном варвар, а полуэльф старался в точности повторять то, что ему говорит товарищ. Вскоре, руки обоих мужчин были по локоть в крови, а кинжалы безбожно затупились, однако им удалось расчленить удильщика. Основным продуктом их работы были отделенные от туловища ножки и клешни, однако товарищам так же удалось сцедить добрых два меха крови существа. Так же они смогли вытянуть довольно много волокнистой ткани, заменявшей удильщику, очевидно, внутренний опорный скелет, которую так же сложили в отдельный мешок. Ну и несколько панцирных пластин, обрубленных топорами Рунольва так, чтобы их было удобно нести, так же были добыты.

Что с ней такое? Весь отряд Майолин накинулся на чудовище, без передышки атакуя его, жаля и кусая, словно рой. А ее легкие ноги танцовщицы словно превратились в две колоды, приросшие к полу.
Даже то, что нить выстрелила в щит, а не в корпус, было счастливой случайностью, чем ее заслугой. Дроу повисла тяжким грузом, не дав себя унести к белой пасти. Нет..
Она уже не ребенок. Ей не нужен спаситель - теперь она сама спасет жизни. Ей сейчас она не сделает что-нибудь, то удильщик разозлится только сильнее, и ее друзья..
- Rath ul'oloth! - она закричала, и злость вскипела, освобождая Майолин. Дроу швырнула щит, приклееный к нити, в сторону паука, и перехватив свой клинок двумями руками, понеслась следом.
Удар яростно обрушился на панцирь твари, вбивая ее в пол. Ее кошмар успел только всхлипнуть.. или булькнуть, словно бочка. Но прежде чем Майолин осознала странность, зал резко залила тьма, а фигуры Ольва и Фреи, вдруг вспыхнули ярким светом. Их троицу не успевших ретироваться окатило фонтаном горячей, дурманящей своих запахом крови паука. Дроу от неожиданности выронила меч, одновременно пытаясь укрыться, протереть лицо, отплеваться и успокоить товарищей.
- Фтойте! Офа не офасная! Пффросто фьяная!

- Если в этом д-действительно замешана Фалдорн, то боюсь это не сулит Вратам Балдура н-ничего хорошего - поделился своими невеселыми размышлениями обеспокоенный Халид, пряча переданные бумаги под нагрудник своего полулатного доспеха, и проследовал вместе с остальными на выход из комнаты, оставив Шалиру паковать приглянувшийся наряд из гардероба, пусть он и смотрелся сейчас на ней нелепо
Но с ними она отправила своего фамильяра, чтобы тот разведывал для них путь впереди. Используя найденные в выдвижном ящичке женские трусики как рогатку колдунья запустила из них комком носков в покачивающуюся игрушечную деревянную лошадку, предполагая что ленивый бесенок выбрал ее в качестве насеста. Как оказалось она не ошиблась.
Раздалась короткая ругань на инфернальном, а затем послышалось хлопанье крыльев взлетающего невидимого соглядатая.

После недолгих ковыряний в замке, Шалире пришлось признать, что она не в силах быстро отпереть дверь. Будь у нее больше времени, полуэльфийка не сомневалась в том что рано или поздно сумела бы совладать с механизмом замка, но сейчас она попросту не могла позволить себе потратить на него пару часов.
С разочарованным вздохом спрятав отмычки обратно, Шалира поспешила следом за остальной группой. И когда она уже перешагивала порог комнаты, то услышала жуткий телепатический крик, заставивший ее сердце ёкнуть.
Ааа! Помогите! Зрения лишают!
Колдунья сломя голову побежала вперед, зовя своего попавшего в беду фамильяра, и завернув за угол, почувствовала сильный тычок в грудь и в ее руках материализовался взьерошенный ворон, чей правый глаз-бусинку теперь пересекала вертикальная царапина.
Вопрос "Кто это его так?" отпал у полуэльфийки сам собой, когда протолкавшись через столпившихся в коридоре товарищей она увидела гному держащую в руках какого-то хомяка.
- Он пытался пролезть под дверь. И у него была с собой острая косточка! - умиляясь, обьяснила Мисс Шельвиц, держа на сложенных лодочкой ладошках пожалуй одно из немногих созданий в этом мире, казавшихся крошечными в ее детских ручонках
- Это Бу - верный спутник Минска! - воскликнул Халид, выходя вперед - Они д-должно быть за этой дверью! Джахейра! М-минск! Дайнахер! Вы м-меня слышите?!
Изнутри раздалось какое-то невнятное приглушенное мычание.
- П-п-постаранитесь! - полуэльф взял короткий разбег и вынес дверь пинком ноги в стальном сабатоне
Створка с треском распахнулась настежь и громко врезалась в стену. Приключенцы увидели троих сидящих на полу "гостей" с закованными в кандалы заведенными за спины руками и кляпами во рту.
Мускулистый татуированный воин с лысой, как хрустальный шар вистани, головой вскочил на ноги и попытался сделать шаг им навстречу, увидев своего хомяка с ними, но натянувшаяся цепь вбитая в кладку стены удержала его на месте.
Бу в руках малышки-гномы тоже радостно пискнул при виде своего живого и здорового питомца и отважно спрыгнул с ладошек Нат на пол - благо это было невысоко - подбегая и начиная карабкаться на него, цепляясь за штанину мужчины.
Вошедший в комнату Халид опустился на одно колено перед красивой полуэльфийкой и принялся осматривать ее путы. Это должно быть и была Джахейра, но не знай искатели приключений этого было и не сказать, что эти двое состоят в романтических отношениях или тем более в браке.
Третьей узницей была экзотической внешности чернокожая женщина. В отличие от своих спутников она продолжала спокойно сидеть на месте по-восточному скрестив под собой ноги, держа спину прямо с царственной осанкой, взирая на все из-под по-кошачьи полуприкрытых век.

- Конечно нет. Я очень хочу что бы ты осталась и что бы могли с тобой общаться как раньше. Хотя нет, теперь мне не придётся тебя обманывать и недоговаривать. Я так боялась, что ты возненавидишь меня, а ты наоборот теперь тянешься ко мне всё сильнее. - Увидев подступающие слёзы подруги, Ласкиэль чмокнула Кейт в щёчку, после чего принялась нежно поглаживать ей волосы.

- Ну почему ты такая милашка! Даже сейчас даже не задумываешься о своей безопасности, вместо этого думаешь обо мне? Я так хочу оттолкнуть тебя, я знаю, что так будет лучше для тебя. Но не могу этого сделать. Кейт, я хочу остаться твоей подружкой. - Сказав это Ласкиэль вновь обняла подругу, даже сильнее чем в прошлый раз и держала её в объятиях какое то время. И отпустив более рассудительным голосом продолжила.

- Я думаю, что тебе будет безопасней прекратить общение со мной, понимаю, тебе опасность кажется не существенной, но поверь мне она есть. Ты ведь сегодня могла умереть, если бы Алекс не пришёл домой вовремя. Но я не могу просто взять и прогнать тебя, отринуть всю ту заботу, которой ты меня окружила. Ты слишком дорога мне. Поэтому решать тебе, какое бы решение ты не приняла, я его приму. Но для посмотри на это а потом подумай как следует. -

И Ласкиэль взяла Кейт за руку и повела подругу к себе в комнату, где всё ещё лежало напавшее существо. Ласкиэль не хотела показывать что то настолько ужасное столь впечатлительной девочке. Но, как говорится "лучше один раз увидеть....". Ласкижль убедила себя, что Кейт пока не осознаёт в какие неприятности может попасть, но наглядная демонстрация в любом случаи заставит её думать по новому. И если не смотря даже на это, Кейт захочет продолжить общение, то Ласкиэль не сможет ей отказать. Естественно Ласкиэль была готова помочь Кейт в любой момент, если ей станет плохо. В конце концов даже Ласкиэль было трудно здесь находится, особенно в облике Эмили.

  Решительность маленькой Натали могла посоперничать лишь с терзавшим её сердечко страхом, заставившим девушку пробираться вперёд, подавая пример остальным, но делать это едва ли не с закрытыми глазами. Осознавая всю контрпродуктивность подобного подхода, волшебница ничего не могла с собой поделать. Находясь в логове некроманта, преследуемая агрессивно настроенной нежитью, девушка впервые испытывала такую жуть… хотя примерно так и представляла себя «обычную жизнь» авантюристов, что день за днём проходили через магазинчик всякой всячины, принадлежавший её семье в родном городке.
  Что ж, что касалось приключенчества – мисс Шельвиц была ещё в самом начале своего пути, а потому попросту не могла похвастаться богатым опытом, позволявшим ей с честью справляться с подобными ситуациями. И хотя какая-то часть её сознания продолжала рационально анализировать обстановку, организм гномки требовал действия: бежать, стрелять, кричать… Хоть что-то, но только не ожидание!

  И открывшаяся ей в следующем по коридору помещении картина была именно что неожиданной. После встречи с вурдалаками в одежках прислуги, Нат куда меньше удивилась бы присутствию в помещении воскрешённого чёрной магией тролля-садовника, чем таким вот семейными посиделкам. Растерянно озираясь по сторонам, она панически пыталась придумать, что же ей делать, но губы чародейки уже пришли в движение, хотя какой-то конкретный план в её головушке сформироваться так и не успел:
  - Э-э-э… здесь всё в порядке? – стараясь придать голосу уверенности, которой ей самой сейчас крайне недоставало, поинтересовалась Шельвиц. – У нас проникновение. Какие-то балбесы забрели сюда. Уничтожили нескольких слуг. Напали на Даваэорна… - то ли вспомнив о том, что игравший в шахматы допельгангер, за которого она пыталась себя выдать, периодически обращался то мужчиной, то женщиной, то ли просто пытаясь подражать голосу существа, которого она никогда прежде не слышала, Натали постаралась произнести последние несколько слов низким, мужским басом. Но, не в силах поддерживать подобный образ, вскоре сдалась, вернувшись к привычной манере речи. – Эта малявка, - «я не малявка!» - была среди них. Не забредала сюда?

  Чувствуя, как её спонтанно родившийся «план» (если его можно было так назвать) с каждой секундой грозит развалиться точно карточный домик, волшебница прокашлялась и закинула арбалет на плечо.
  - Нам бы не помешала помощь… если у вас нет иных, более важных дел? – бросив этот наполовину вопрос наполовину призыв к действию, Натали развернулась спиной к трапезничающей семье, явно намереваясь покинуть помещение. «Ох, надеюсь, всё будет в порядке», - чувствуя, как очередной приступ паники грозит охватить её маленькое тельце, гнома нервно сглотнула, потянувшись к дверной ручке.

  На завтрак улыбчивый Тоблен подал им тарелку ржаных блинов, горшок пшеничной каши, масла, твердого сыра и внушительный ржаной каравай, которым можно было бы, в случае необходимости, прикрыться, словно баклером. Всё было абсолютно свежим и означало, вероятно, что Камнехолм встал задолго до своих гостей или же тщательно подготовился еще вчера.
  Тем не менее, камин еще не горел, а утренняя прохлада подбирающейся к дверям осени весьма приятно освежала и настраивала на походное настроение. Так же, как и ведро ледяной воды, которое Тоблен оставил на стуле рядом с их столом, чтобы каждый мог умыться и ощутить себя бодрее, чем чувствовал на самом деле.
  Дополнял завтрак душистый травяной чай, который можно было черпать из второго горшка удобным деревянным ковшом и разливать по простеньким глиняным кружкам, приятно согревающим ладони.   Позже Камнехолм принес небольшое блюдце с медом, предлагая либо добавить сладость в чай, либо есть, окуная в него блины.

  Снарядившись в путь и оставив Лося в конюшне, пятерка отправилась к высящимся вдали горам Меча. По пути они заметили, что вывеска, которую не сумели разглядеть раньше – изображала весы, а подпись под ней гласила «Припасы Бартена». Городок уже потихоньку просыпался, группки людей уходили на поля, с интересом оглядываясь на необычных гостей города, хотя, казалось бы, могли бы уже и привыкнуть после вчерашнего.
  Следуя дорогой, вьющейся среди холмов и распадков, странники замечали время от времени пастухов, следящих за стадами, которые проснулись, похоже, раньше всего города и уже успели пригнать подопечных на пастбища. У одного из таких пастухов – милого, играющего на дудке беловолосого юноши, пастушья собака оказалась… лисой. Или почти лисой, поскольку Рунольв быстро пояснил товарищам, что таких странных лис не бывает. Остальные же, что встречались им на пути – были вполне обычными для этих мест.
  Пару часов спустя они миновали поворот к старой ветряной мельнице, которая на карте была подписана как зловещий «Холм Раздора», а через милю дорога резко ушла через просеку к западу, подойдя почти к самому подножию гор. Изучив местность, Рунольв довольно быстро нашел след колеи и тяжелых дварфийских башмаков, за которыми товарищи и последовали, поднимаясь всё выше по плоскогорью, пока не оказались у скальных отрогов, меж которыми прорезалось удивительное ущелье.
  На карте это место называлось «Разбитая Корона», и когда странники присмотрелись повнимательнее к узору острых скал – они поняли что к чему. Отроги действительно создавали почти идеальной формы узор рогатого венца, который был рассечен ущельем прямо под центральным зубцом. Именно в этот рубец и вели их следы, вынуждая следовать за дварфами прямо в сердце короны, от которой веяло чем-то жутким - словно бы зловещим предупреждением непрошенным гостям.
  Ступив под тень древних гор, группа оказалась в довольно широком и удобном проходе, который хоть и был открыт небу, но все же лежал в тенистом мраке. Удивительно, но земля под их ногами была весьма ровной, пусть и состояла большей частью из песка и щебня, а когда Майолин осторожно разрыла его, то обнаружила на глубине двух пальцев ровный каменный пол, который никак не мог иметь искусственное происхождение.
  Путешествие их закончилось так же неожиданно, как и началось. Вот, они медленно идут по загадочному ущелью, поворачивают за угол и… внезапно оказываются перед величественными приоткрытыми каменными дверьми, высотой в два Кориса, не меньше.
  Створки были украшены древними рунами дварфов, а по резьбе и характеру петель Майолин безошибочно определила, что подобная кладка характерна лишь для самых могущественных и древних королевств бородатых карликов, о которых ныне помнили лишь единицы. Последним таким был Мифрил Халл в Серебряных землях, и то, что Дезлин и Норбус нашли здесь нечто подобное – было воистину удивительным открытием.
  Однако куда более удивительным и менее приятным открытием стали два трупа в луже крови, лежащие рядом друг с другом прямо перед створками врат. Это были гоблины, но какие-то необычные. Их кожа отливала темным, почти черным оттенком, а тела были более сильными и крепкими, чем обычно ожидается от гоблинов.

Дом попытался не упустить случая совместить дело с приятным и пока они ждали когда выйдет Фрот подглядеть за Ларой или ее дочерью, но пекарша будто назло обошла их жилище и задернула шторки на окне их с мужем спальни и в комнате Лейлы, наказав засидевшейся за книжкой дочке ложиться спать. Гному оставалось лишь кусая губы взирать на раздевающийся в свете настольной лампы силуэт девушки, завершившей этот стриптиз задутием света.
Наконец Фрот выскользнул за дверь, воровато посматривая по сторонам. Большинство жильцов в этом многоквартирном доме уже спало. Тусклый свет горел лишь в нескольких окнах. Но он все равно осторожничал.
Следить за ним передвигаясь по крышам и чердакам, шугая гнездившихся там кенку, было идеей Инглора. Время от времени, Фрот останавливался и опасливо озирался, высматривая возможную слежку за собой, но ему было и невдомёк что «хвост» за ним следует поверху, перебегая и ловко перескакивая с крыши на крышу темными силуэтами на фоне безоблачного ночного неба. Иногда во время сложных прыжков Инглору конечно приходилось страховать своего напарника и прыгать первым, чтобы иметь возможность поймать его, но плут показал себя хорошим верхолазом и ему почти не требовалась помощь.
В конце концов муж пекарши привел их к разорившейся во время Железного Кризиса таверне - как подсказал хорошо знавший город Доминик - располагавшейся неподалеку от мясной лавки Брутуса. При одной мысли о готовившейся там сочной шаверме в которую всегда клали не жалея мяса в животе что у эльфа, что и у гнома одинаково заурчало. Эх, сейчас бы перехватить брутусовой шаурмы! - подумалось им вслух почти одновременно и они оба засмеялись. Но к сожалению в столь поздний час знаменитая на все Врата лавка была закрыта.
Доминик быстро сьехал по водосточной трубе дома на крыше которого они наблюдали за скрывшимся через подвальную дверь культистом и припустил за Лафнинонной и остальными, оставив Карантира следить за местностью, прикинувшись горгульей.

Таймлайн
Легенда (названия веток)


24ое Киторна, день рождения Катарины.
(Глава, посты 1-133)
Герои поздравляют Катарину и веселятся, но им мешает появление Имоэн с пиратами на хвосте. В кровавой потасовке сестры оказываются при смерти, а Горан и вовсе погибает. Имоэн, чувствуя вину, уводит их в свой дом и с помощью Корана находит целителя - Митреласс. К сожалению, друидка не может восстановить отрубленную кисть Валиндры. Имоэн рассказывает о делах Железного Трона и своих поисках. Компания соглашается помочь ей за золото и (как покажет будущее) проживание у нее дома. Йарвейн и Тинне совершают первую вылазку по делу Трона к гномской вдове.
#1 (ссылка) - Празднование в "Эльфийской песне".
#28 (ссылка) - Пираты и Имоэн рушат праздник. Первые потери.
#69 (ссылка) - Появление целителя, Имоэн оквестовывает народ. Тинне и Йарвейн выходят на разведку к Гануку.

25ое Киторна
(Глава, посты 134-569; У Лавинии, посты 1-12; Фонарь, посты 1-21)
Продуктивный и суматошный день. Тело Горана передано в храм. Герои обнаруживают несколько зданий Трона, разбросанных по городу: хостел для наёмников ЖТ, тюрьму, в которой содержатся заложники или должники ЖТ, дом ростовщика, несколько подпольных арен (возможно, связанных с Троном), а так же маршруты патрулей Трона и специальные монеты - последнее благодаря взятию "языка" в канализации (передали его Имоен). Так же герои посетили и злачные места: бордель Леди Лавинии, где их ждала ловушка, из которой Валиндра и Йарвейн успешно выбрались, и знаменитый "Нижний Фонарь", плавучий бордель-казино-балор-знает-что-еще. А в завершение дня - шавермленную Брутуса, которая оказалась гоблинской мясобойней, в которой погиб один из людей Трона, которого выслеживала партия - Таггарт, и чуть не погиб разумный прямоходящий кот-пантера Шейн (называл свой вид "табакси"). Сам хозяин лавки был огром-магом, и его магическое наследие наши герои радостно пустили на дело борьбы с Троном, забрав с собой.
За этот день герои стали друг другу ближе: Валиндра узнала, что Имоен - названная сестра Лорда Абделя, героя Врат, но "братику уже не до нее"; остальные девушки посетили поместье Динерв и устроили совместное купание; Митреласс и Йарвейн заключили "эльфийский союз наставничества": друидка обучит охотника за головами лесной мудрости и обычаям предков, а он ее - жизни в жестоком городе. А с Ивани у эльфа возник иной союз..
В этот или следующий день было полноселуние (глава, пост 347)


#134 (ссылка) - Забавное утро на кухне Имоэн.


26ое Киторна
(Глава, посты 570 - ; Клинок, посты - ; Особняк Истивина, посты 41-44; Следы Жентаримов, посты - )
День союзов, знакомств и прощаний, обретений и потерь. Начало славы. Клятвы мести.
Герои радостно изучают добычу из лавки Брутуса, оставив часть себе, а часть обернув в деньги и нужны товары. Доли золота хватает на подношение амберлитам для исцеления Валиндры, а позже днем - и от ментальных расстройств после гоблинской бойни у Катарины и Тинне, на этот раз у огмитов.
Валиндра и Митреласс заключают союз с капитаном Пламенного Кулака, что открыто выступает против Трона - он поможет партии со штурмом особняка на Медной Улице, где проживает Монтарон, один из заводил Трона (а так же - один из бывших компаньонов Абделя и Имоен). Штурм назначен на полночь.
Ивани отправляется на свидание с Йарвейном в парк, но они ссорятся - эльф не очень склонен к разбору чувств. Так же, Ивани пугается паладина-хельмита, который клянется героям, что отомстит убийце Горана - чародейка считает, что ее неудачное заклинание могло быть "последней каплей" для Горана.
Еще одна побочная вылазка - Таггард, перед тем как его добили хобгоблины, закинул сумку с деньгами Трона в окно сгоревшего приюта, и партия намерена ее добыть несмотря на байки о призраках. Призрак там действительно был, как и сторож-пенсионер Кулака, а еще - проклятая нежизнью сиротка, которая косвенно и была замешана в истории о пожаре. И это уж я молчу о скрытой лаборатории одно мага.. его, по счастью, не было на месте - он доигрался и сейчас находится в амнской тюрьме для безумных магов. Деньги Таггарда друзья отдали огмитам, чтобы снять с сиротки Изольды проклятье, таким образом заполучив в союзники незнакомца, пришедшего в приют тогда же, что и они: Изольда узнала в нем своего старшего друга Тамиаса, так же выросшего здесь.


#570 - Забавное утро на кухне Имоэн [2]. ссылка Выработка планов. Товарно-денежные отношения - продажа лута, покупка обновок.
Первая половина дня, разделение и схождение


Белый совет, поход через Мориюканализацию, пред-штурм, почти-штурм и настоящий штурм.


Ночь дуэтов



27ое Киторна
(Глава, посты 1125++; Клинок, посты 44++; След Жентаримов, посты 25++)

#1125 (ссылка) - раннее утро. Ивани в раздрае прибегает в дом к Имоэн - пираты вели на нее охоту, и она не смогла уплыть на Север.
- Утешительные беседы в гостиной и ванной.
Следы Жентаримов #25-50 (ссылка) - утро в убежище селунитов. Совет Церквей в храме Сунэ.
Клинок, #44-68 (ссылка) - знакомство с Инглором, обмен информацией. Секретничающая Имоэн.
Клинок, #69 (ссылка) - Имоэн посылает Ивани и Инглора (слишком много "И"!) к своей знакомой из Гильдии, узнать о краже у гондитов.