Голосование пользователя

Вслед за Серым Рыцарем и Богом Войны в коридор с медленно оседающей пылью ринулся Палач Рока. Не успевшие опомниться враги, что выжили после каменного дождя, встретились со свинцовым облаком дроби верного супердробовика, что превращало их лица в кровавую кашу. Самое время было превратить коридор в океан боли, крови и страданий... Но за окном замаячил куда более грозный противник! Гигантский белый танк был по-настоящему впечатляющей силой, и Палач собирался с ней разобраться.
Окно вылетело из рамы десятками блестящих осколков. Подбежавший враг рухнул на землю с раздробленными коленями в луже крови. Мясницкий крюк выстрелил и зацепился, словно якорь, за люк танка. Зелёной молнией Палач приземлился на крышу. Пулемет в исступлении бился, тщетно пытаясь задеть демоноборца. Люк, ожидаемо, был закрыт. Нож вонзился в щель, перчатка ухватилась за едва выступающий край, вены на мышцах вздулись от напряжения. Экипаж был спокоен - человек не может открыть закрученный лю...
КРАК! Люк, вместе с болтами, что держали его, вместе с листом метала, в который они были вкручены, отогнулся в сторону. Ещё одно нечеловеческое усилие - и в башне танка зияет дыра, из которой в ужасе смотрят пятеро эсесовцев. Они похвастались за оружие, но без толку - первый отправился в полет прямо из танка, второй рухнул со свернутой шеей, третьему Палач загнал его же ребра в лёгкие, четвертый и пятый попросту в ужасе потеряли сознание и были выдворены из танка на бренную землю. Танк был захвачен - оставалось лишь сделать что-то с бушующими вокруг темными воинами. Палач усмехнулся и перезарядил дробовик.

Горящие глаза на секунду остановились на Хизер, подтверждая, что их обладатель всё слышал.
– Убийство... Война... – заметил Аватар как бы про себя – Одно отличается от другого приблизительно ничем. На время войны ты совершаешь убийства, пока не закончатся враги, а во время убийства проводишь черту одного врага. Я Бог Брани. Я разбираюсь в этом.

Со скрежетом скручиваемого металла он кивнул Драйго, и тоже потрогал его руку своим Суин Даллэ, сказав:
– Я слышал разносящиеся по варпу вести о твоих подвигах, сын Золотого. Мало кто нанёс такой ущерб демонам в самом сердце их владений. Пусть временный, союз этот будет почётным.


Затем, поднявшись с колена, Кхейн в пару шагов догнал Палача, и как бы дружески положил руку ему на плечо. По зелёной броне сразу побежали ручейки крови.
– Не торопись – безгубый рот растянулся в подобии усмешки – одинокий герой быстро становится мёртвым героем. Мы все горим в пламени войны, но если неправильно расположить дрова, костёр прогорит раньше времени, и все, и всёх накроет тьма. Это мы идём вместе с тобой, не ты один бросаешься к кошмарам.

Аватар убрал руку, поднял кверху перетекшее из копья в меч оружие, и очень громко вскричал:
– Отмеченные Кровью! Сегодня да падёт Цитадель врага!!! И не помогут ему ни магия, ни хитрость противу нас.

  Исследование разлома, как и ожидалось, принесло свои плоды – к сожалению, не те, на которые рассчитывали аколиты. Получив сигнал тревоги от Сифре и Экзуперанси, Лотта, Натаниэль, Альвий и Скай ринулись на помощь товарищам, но успели только к их бездыханным телам. Окровавленные пальцы, разорванные собственными ногтями глотки, экстатическое выражение лиц – все свидетельствовало о том, что священник и стрелок стали жертвами противоестественных психосил. Лотта предположила осторожно, что это колдовство похоже скорее на творимое культистами Князя Удовольствий, чем на что-то еще – данную версию и приняли за рабочую.
  Как оказалось, разломом заинтересовалась не только инквизиция, но и многие иные силы, так что Лотта вскоре приказала сворачиваться, чтобы остаться незамеченными. Оставалась только одна надежная ниточка – «Ориент», и не без помощи полученных сестрой Александрой документов аколитам удалось попасть туда. Первый визит не вскрыл никакого преступления, однако количество подозрительных фактов достигло критической массы. Учитывая, что все покойники действительно оказались членами клуба, и их смерти вызвали в «Ориенте» немалое беспокойство, агенты Трона продолжили работать в этом направлении.

  Им удалось установить, что раз в неделю в клубе проходят закрытые встречи – тут помогла помощь старшей Клиффорд-Бриггс, добывшей приглашения как для себя, так и для своих спутников. Прибывшие аколиты не ожидали, что окажутся на самой натуральной оргии: к счастью, без какой-либо явной демонической составляющей. В процессе развлечений команде Лотты удалось выяснить, что «ориентовцы» сами заинтересованы в расследовании гибели своих товарищей, а также то, что «внутренний круг» клуба все-таки является культистами Владыки Излишеств.
  И как бы не хотелось слугам Императора покарать демонопоклонников, они были вынуждены повременить с этим. Кто бы не убивал культистов, он делал это с использованием темных сил, и страдали от его действий не только еретики, но и мирные имперские граждане, чего допустить было никак нельзя. По приказу Лотты был заключен этот странный и противоестественный союз – скрытая инквизиция и тайные слаанешиты, не подозревающие, кто вызвался им помочь.

  Еще один труп из «внутреннего круга» и новый разлом-«лямбада» добавили пищу для размышлений, позволив предположить, что знак, который старательно наносится на плоть Раджи, может оказаться восьмилучевой звездой, половина которой уже нарисована. Всем заинтересованным лицам пришлось ускоряться и начинать копаться в грязном белье мертвецов, почасово пытаясь восстановить их последние дни. Без помощи еретиков такая кропотливая работа оказалась бы затруднительной, но хаоситы, сами того не зная, старательно помогали аколитам, помогая им выявить угрожающего станции колдуна и все больше копая себе могилу новой информацией, которую старательно собирали слуги Трона Терры.
  Такое взаимодействие оказалось весьма непростым. Хотя все простые члены клуба и большая часть «избранных» пока что еще не были отмечены меткой своих темных хозяев, глава культа, та самая Дэви Чериан, и многие ее слуги, оказались сполна одарены своим покровителем. Оставить душу незапятнанной при взаимодействии с ними и потом противостоять темным видениям, приходящим ночью, было непросто, равно как сложно было и не сорваться, объявив хаоситам открытую войну.

  Вскоре стало ясно, что все погибшие завсегдатаи «Ориента» незадолго перед смертью покупали или получали в подарок картины некого новомодного мастера, пожелавшего остаться неизвестным. Это было подозрительно и требовало проверки: с помощью Альвия, вышедшего на арбитров, удалось установить имя художника – Джавах Мишра, и место его проживания – сторожку в глубинах станционного парка.
  Явление аколитов не прошло незамеченным – Мишра, оказавшийся еще бодрым стариком, был готов к визитерам, да к тому же запасся варп знает как полученным тяжелым стаббером, готовясь без колебаний пустить его в ход, наплевав, слуги Инквизиции перед ним, или поклонники хаоса. К удаче аколитов, Мишра не стал отмалчиваться, и с легкостью был выведен на разговор.

  Художник признался, что мстит за дочь, изнасилованную и ставшую жертвой колдовского ритуала в том самом «Ориенте», а после наложившую на себя руки. После смерти Миры Мишры ее отец наплевал на работу паркового смотрителя и, запершись от всего мира, стал рисовать, рисовать, рисовать, только в картинах и находя утешение. Так продолжалось до тех пор, пока он не понял, что его кисть призвала к жизни кого-то еще, сначала начавшего просто помогать в творчестве, а потом и предложившего отомстить. Это создание, которое Джавах называл Полуденным Гостем, жило в картинах, и могло выходить из них только в двенадцать часов по полудни, убивая обидчиков Миры и потом снова скрываясь меж масляными линиями на холсте.
  Так погибли «ориентовцы», чья гибель и привлекла внимание инквизиции. Вот только Полуденный Гость не удовлетворился этим, решив нарисовать свою собственную картину прямо поверх Раджи – и Мишра уже не мог этому помешать. Да и не собирался, как выяснилось: мужчину вполне устраивало, что сгинет весь мир, допустивший смерть его любимой дочери.

  Так или иначе разобравшись с Джавахом, аколиты попали в его дом… только для того, чтобы узнать, что Дэви Чериан со своими спутниками уже жгут полотна, собираясь вызвать демона-из-картины. Однако все пошло немножко не так, и, вместо призыва Гостя в реальный мир, сами культисты, их демоническая покровительница – Полуночная Услада, к тому времени уже захватившая тело так в свое время понравившейся Дезидери горничной Ливии, и троица аколитов со своим инквизитором оказались внутри картины.
  Что произошло дальше – доподлинно неизвестно. Ясно только, что четверо агентов Трона разобрались и с полоумными культистами, и с призраками Джаваха и Миры, после чего попали в эпицентр противостояния двух демонов. Сумели ли они стравить две сущности варпа между собой и добили победителя, прислушались ли все или кто-то один к их посулам и обещаниям, не знает никто. Можно лишь с уверенностью утверждать, что демоны лишились своей нарисованной плоти, а все четверо вернулись на пепелище дома Мишра. Но нес ли кто-то из них с собой нового друга – это совсем другая история…

– Виносем – донесся усталый, но твердый голос. Он, как вспомнилось бывшему гвардейцу, принадлежал Толлимаку, одному из "управляющих" Завода - управляющих, конечно, только перед лицом своего непосредственного начальства из числа Адептус Механикус – Виносем, вы меня вообще слышите?
Боль. Казалось, она была по всему телу. Особенно противно ныл пах и левая сторона туловища, и можно было понять, что это от многочисленных ударов, возможно, кулаками. Ну или стальными ломами – Виносем?
В глазах прояснилось. Он сидел на стуле - конструкции, бывшей удобно ровно настолько, насколько истерзанному телу было удобно устраиваться на деревянной поверхности - и перед ним стоял чистенький офисный стол, за которым и сидел этот , как его прозвали остальные охранники Завода, "любимчик" Толлимак. Белоручка, ни разу не нагружавший себя работой, пока не заскрипят кости, не тренирующий себя до изнеможения, когда из запотевших рук выскальзывает даже приклад лазгана. Офисный сиделец. Враг.
Хм, откуда вообще взялась последняя мысль? И почему он продолжает задавать вопросы?
– Виносем, вы вообще помните, что произошло вчера вечером? – сложив руки домиком и с дотошной терпеливостью продолжал спрашивать его, Виносема, враг – когда вы устроли тот пьяный дебош?
Да, что-то определенно проскальзывало в красный от боли, усталоти и гнева мозг охранника Завода...
*****

Бывший техножрец - хотя вопрос, считал ли он себя таковым? - шаркая металлическими ногами, шёл по комплексу Завода.
– испустив поток машинного кода, старший Машинный Помощник Долмациан-14 повернулся к Стройке, словно желая считать информацию с остатков плоти того, которая ещё не была заметна в аугментике. Использовав некоторые свои сенсоры, 44-8 также понял, что магос высматривал в его, Стройке, бинарной ауре признаки насмешки или небрежности.
В любом случае, Помощник (а по сути, надзиратель), обратился к падшему техножрецу далее –
Круглый полутемный зал, в котором под несколькими громоздкими машинами в видимости полного расслабления лежали техножрецы в особых "кошачьих колыбельках" из проводов, казалось, погрузился в ожидание ответа Стройки 44-8. Считал ли он себя лишь "единицей", или нет.
*****

Грохот механизмов разносился по огромному цеховому залу. Механикусы утверждали, что от силы звука сависит состояние духа машины, и что хороший дух и должен быть настолько громким. Себастьян ненавидел Механикусов.
Да и за что их любить, отвернувшихся от Императора и Его Церкви мешков с болтами? Да, только на них и держалась технология Империума, но бывший экклезиарх мог бы и подумать, что тайны машин могли бы быть вручены и кому-то другому, с бОльшей подчиняемостью, послушанием Его Кредо и высшим личностям.
Сейчас же приходилось надрываться здесь, в окружении громкого, бьющего по ушным раковинам шума, непрестанного жара и изнурительного труда. Паломники - теперь уже рабочие Завода - наперебой предлагали бывшему экклезиарху помахать молотом вместо него (кто ж откажется от Императороугодной помощи святому лидеру?) но разве не было бы правильней, дабы установить свой авторитет, показать пример самому?
К группе подъехал один из техножрецов, с ампутированными ногами. Вместо он он двигался на тяжёлой гусеничной установке, с креплением в виде большой грузовой клешни позади платформы. Из вокс-решётки, которую этот пародия на человека установил себе вместо рта, раздался противный голос плохо настроенного передатчика:
– Ваши нормы выработки меньше общепринятых на 20%, что является неприемлемым сокращением производительности. Следует чтобы биологические неусовершенствованные единицы увеличили свою энергию, направленную на работу.
– Святой Трон – выдохнула одна из женщин, для облегчения раздетая по пояс – это же убьёт нас! Святой отец, вы что-то можете сделать?
*****

Аделаида проснулась раним утром, в смятой кровати в окружении салфеток, коротких клочков бумаг для заметок и пары сломанных карандашей. По комнате разносился запах недоеденного и сгнившего со вчера яблока, химического состава её любимых духов, и громкий звук.
Кто-то настойчиво стучался в дверь.
Голова болела как всегда после ночного провидческого приступа, также болела и левая кисть. Не настолько, чтобы обращаться к орбитальному апотекариону, но и не так, чтобы пренебречь... постойте. Она ведь находилась не в доках, посреди родной пустоты, а на поверхности. Возможно, именно в этом кроется причина тяжести в веках и каждом мускуле туловища? Хотя псионический приступ наверняка тоже повлиял на это, сложно было отличить, не имея профессионального образования, а Аделаида всегда была талантливой, но самоучкой.
Стук в дверь раздался вновь. Что следовало сделать? Одеться перед высокой рамой, одной из немногих зеркал в которые Вангревен видела себя в полный рост, и выйти к посетителю - или попытаться сперва истолковать клочки записок и заметок, уповая что в преддверии нового дня они помогут куда больше?

Крошечные огненные снаряды, выпущенные Эрхой, делали свою работу. Видимо, эти тени были порождены чистой магией, и сталь не брала их - зато лишь толики энергии волшебницы хватило, чтобы от черных силуэтов даже золы не осталось. Часть снарядов прилетела и дракону, чем немало удивила зверя. Впервые он заговорил, и голос его был подобен нижнему регистру органа:

- Кто вы, что осмелились перечить мне, Озимандии?! Я разрушу вас!

Утроба дракона заклокотала, подготавливая новую порцию ядовитых паров, и Сильдар выступил вперед, готовя свой щит, чтобы вновь отразить атаку бестии. В это время Тлалок запел, и на мгновение показалось, что никто в мире не может сломить эту свободу... А затем дракон изрыгнул яд.

Сильдар закрыл всех, кого мог. Всех, кроме своего собрата по оружию. Щит отразил смрадное дыхание дракона, и стало ясно, что сейчас не зазорно отступить, пока механические стражи еще не окружили отряд, а дракон не исчерпал силы бойцов.

Тем временем, Галт решился и короновал сам себя. Без церемоний, но технически, раз на тебе корона, ты, наверное, считаешься королем? Не сдвинулись глыбы внутри горы, и сам Галт ничего не почувствовал. Не ударила молния и не гремел гром. Так что, обруч - пустышка? Ладно. Вор огляделся в тоннеле. Вдоль стены бежали три резных орнамента, инкрустированные серебром, медью и золотом. Каждый был подписан: "к Северной Калитке, к Дозорной Вышке, к Главным Воротам". Ну, вроде бы все понятно... И тут до Галта дошло, что он только что прочел руны дварфов как с листа, даже не задумываясь об этом! Вор прислушался к своим ощущениям, и вдруг понял, что многое в мире, чему раньше он даже не пытался найти объяснение, естественно и логично. Понял, как работает некромантия Фантома, и какому именно божеству молится Мунин, какими путями душа удерживается в камне, и почему было бы очень плохой идеей выстрелить магической стрелой в сердце дракона. Понял он и то, почему даты "анимации драконов" и открытия в глубинах Сердца Горы совпали - внутри этого огромного самоцвета заключена душа настоящего дракона! И ее силы питают магию механизма. Что до обруча, то он оказался намного древнее даже самого Ут-Закара. Галт непроизвольно размял пальцы. О, похоже, и тут ему сопутствует небывалая ловкость! Взор прояснился, и пройдоха подумал, что неплохо было бы наконец выйти наружу, и поглядеть на великие равнины запада с высоты гор Намира. Теперь он увидит многое из того, что доступно лишь орлам.

Получив приказы элизианцы построились и, держа оружие наготове, споро выдвинулись вперёд. Все понимали что чем раньше они выберутся из этого комплекса, тем меньше шансов у тиранидов будет их схарчить вместе с бесценными разведданными. Возможно следовало бы проявить большую осторожность, сделав крюк в оружейную и пополнив боекомплект, однако командир отряда решил что скорость в данных обстоятельствах будет всё же важнее.

Тираниды, впрочем, не собрались оставаться в стороне. То ли Разум Улья наконец смог собрать достаточно сил, то ли просто решил не отпускать отделение забравшееся так далеко, но на этот раз биоформы тиранид атаковали элизианцев буквально на каждом шагу. Плазменные кожухи винтовок негодующе гудели от выстрелов на максимальных режимах, ствол тяжелого болтера Дитриха раскалился докрасна, а дульный тормоз и вовсе светился в полутьме лабораторного комплекса подобно тусклой люмен-сфере. При этом тираниды не постеснялись бросить в бой и захваченный под контроль выживший персонал комплекса, так что помимо телоточцев и биоплазмы над головами элизианцев также проносились лазерные лучи, облака дроби и болтерные снаряды.

Чем дальше продвигались десантники, тем чаще они были вынуждены избирательно расходовать ионизированный водород в магазинах плазменных винтовок и переходить на верные лазганы для отстрела гаунтов и дарования милосердия Императора персоналу комплекса. Тем не менее положение становилось удручающим — из-за количества противников гвардейцы были всё-таки вынуждены отступить к арсеналу чтобы пополнить боекомплект и, возможно, обзавестись дополнительной огневой мощью. Даже комиссар согласился с этим курсом действий, признавая что для отделения — пусть и таких элитных солдат как элизианцы — тиранидов было попросту слишком много.

Сумев оторваться от погони в переходах благодаря знаниям Маркуса и использовав почти весь запас гранат при поддержке психотехник Морны, элизианцы добрались до арсенала без потерь, отделавшись лишь парой лёгких ранений. Запершись же внутри десантники споро принялись потрошить содержимое почти нетронутого арсенала.

Дитрих сразу обвешал себя лентами, понимая что успешный прорыв наружу во многом зависит от того как долго он сможет вести огонь из своего тяжелого болтера. Оставалось надеяться что ему хватит боеприпасов и оружие не заклинит до того как отделение доберётся до поверхности. Остальные меняли фляги с водородом на свежие и набирали себе их побольше. Маркус попросту поменял рюкзак и подключил его к хэллгану. Лишь Аренд понимал что всё равно против орд тиранидов ожидающих их в лабиритнообразных коридорах комплекса этого будет маловато. Отделению нужно было что-то способное резко добавить им огневой мощи, иначе выбраться не получится никому… ну, может разве что псайкерша провернёт какой-то трюк, но рассчитывать на это сержанту не хотелось.

К счастью Император не был глух к невысказанной просьбе о помощи. В углу арсенала находилось что-то укрытое пыльным брезентом и сдёрнув его Аренд обнаружил кое-что, способное помочь им выбраться отсюда. То ли из-за паранойи создателей комплекса, то ли из-за банальной логистической ошибки в этом арсенале находилось пять самоходных платформ класса “Рапира”. Две из них несли на себе счетверённые тяжелые болтеры, на двух других стояли счетверённые мультилазеры, ну а оружие на последней было и вовсе Аренду незнакомо, напоминая ему ребристыми кожухами на корпусах орудий редкие и смертоносные плазменные пушки.

Понимая что это их шанс, сержант спешно начал отдавать приказы и гвардейцы, помимо двойного боекомплекта, нагрузились лентами для тяжелых болтеров и батареями для мультилазеров. Боеприпасом для экзотического орудия оказалась тоже энергоячейка, но куда более компактная чем для мультилазера — её помогла отыскать Морна, которая, как оказалось, узнала необычное оружие установленное на платформе. По её словам на Рапире стоял воллей-хэллган волантийского производства и она видела такие когда несла с ними службу.

Это многое объясняло в странностях её поведения — Аренд пусть лично и не встречался с этими выскочками из Сегментума Солар, но слышал про них предостаточно. Всё же они тоже были десантниками, а соперничество между солдатами схожих родов войск с разных миров было традицией давней, уходящей корнями ещё к доимперским временам. Однако в словах Морны что-то вызывало у сержанта сомнения, пусть он не мог понять что, но времени на досужие размышления у него попросту не оставалось.

Активировав Рапиры и закрепив оператора за каждой из платформ, Аренд скомандовал выдвигаться, благо что ауспекс Джейдена показывал что тираниды уже близко. Видимо сумев понять куда подевались гвардейцы, Разум Улья гнал всё больше и больше биоформ к арсеналу и уже скоро должен был начаться штурм.

Створки дверей отворились и почти сразу же Рапиры открыли огонь по гаунтам успевшим скопиться в коридоре. Плазменные винтовки элизианцев ударили по контролирующим их воинам, тяжелые болтеры с диким рёвом разрывали на ихор и хитин всё что вставало на их пути, мультилазеры словно гигантские мечи резали тиранидов на части. Но самым странным образом показал себя волантийский воллейган — Морна работала не по ордам мелких существ, как казалось бы стоило, а наводила орудие на более крупные биоформы. Его лучи были насыщенного синего цвета, а при каждом выстреле дульный срез искрил разрядами избыточной энергии. Сами же лучи производили опустошительный эффект: обращали хитиновые пластины в пепел, вырезали в телах тиранидов глубокие дыры и даже поджигали ихор заменяющий им кровь. Впрочем, чего ещё было ожидать от оружия которое, по слухам, волантийцам поставляли с самой Святой Терры.

Столкнувшись с таким опустошением Разум Улья поспешил отвести войска решив не тратить впустую боевые единицы, тем самым воодушевив элизианцев и дав им понять что запас биомассы у тиранидов здесь вовсе не бесконечный. Но передышка, как это всегда бывает с тиранидами, была недолгой. Невысокая скорость передвижения Рапир сковывала гвардейцев и не давала им сделать стремительный маршбросок, тогда как без огневого прикрытия обеспечиваемого самоходками тираниды быстро задавили бы отделение численностью. Этот недостаток платформы позволил Разуму Улья перегруппировать свои силы перед тем как снова бросить их в бой.

На этот раз элизианцев подловили в узком коридоре, атаковав сразу с двух сторон, но благодаря псайкерству Морны и ауспексу Джейдена, Аренд быстро разгадал их план и развернул две Рапиры в тыл, что позволило отбить ещё одну атаку. Расстояние же до спасительного выхода на поверхность всё сокращалось.

Поняв что упускает добычу Разум Улья снова изменил тактику и вместо того чтобы бросать биоформы под огонь Рапир попытался лишить десантников их огневого прикрытия. На платформы обрушился дождь телоточцев, кристаллов и кусков хитина, что уже очень скоро дало результат — какими бы выносливыми устройствами не были Рапиры, они не могли выдерживать такой обстрел слишком долго и уже спустя несколько минут первая из платформ остановилась и задымилась.

Десантникам оставалось лишь скрипеть зубами и пытаться выбить тиранидов до того как они уничтожат все платформы, но Разум Улья более чем мог позволить себе размен двух-трёх крупных биоформ на одну Рапиру. При этом дольше всех держалась установка управляемая Морной — она успела развалить ещё двух воинов-прайм, прежде чем точный удар куска хитина попал в какой-то чувствительный элемент и орудие с оглушительным грохотом взорвалось, обдав гвардейцев волной жара и осколков. Лишь каким-то чудом никто серьёзно не пострадал и даже Морна отделалась лишь потрёпанным бронекомбинезоном и обоженными волосами.

Однако, с потерей последнего орудия, положение элизианцев из приемлимого резко перешло в разряд дерьмовых и теперь они были вынуждены бежать наперегонки со смертью, понимая что несмотря на всё опустошение что они учинили, тиранидов всё равно слишком много для них… и они были быстрее гвардейцев. В ход снова пошли гранаты и психосилы чтобы удержать шуструю мелочь на расстоянии, но всё равно оторваться не удавалось.

На самом деле — здесь не было ничего нового для отделения. Те кто плохо знал элизианцев считали их такими же мальчиками славы как и бойцов Милитарум Темпестус. Те кто знал их получше — считали их отморозками наравне с криговцами, готовыми достигать тактического преимущества на поле боя своими же жизнями. На деле в этом была доля правды — в отличие от других полков, элизианцы были лишены такой роскоши как поддержка тяжелой бронетехники, поддержка артиллерии и даже банального отступления и перегруппировки. Просто в отличие от криговцев шедших на смерть знающих что это их долг, элизианцы были готовы забрасывать болтерные точки своими телами потому что нередко иного выбора у них и вовсе не было.

Первым решение принял Антоний — когда тираниды уже подобрались на расстояние рывка он, не дожидаясь команды, остановился и рванул точно на преследующую элизианцев орду тиранидов. Следом за ним, отставая буквально на шаг, понеслась и Михаэла, костеря гиганта на чём свет стоит. Звуки боя не слышались уже буквально через два поворота, а затем до отделения донёсся негромкий взрыв — это был характерный звук детонации огнемётного баллона с прометием. Всё отчётливо поняли что этой забавной и до фрага неожиданной парочки больше нет, и теперь те, про дату свадьбы которых шутил чуть ли не весь полк будет венчать лично Бог-Император.

Тем не менее, жертва Антония позволила элизианцам выиграть достаточно времени чтобы добежать до подъёма на первый уровень. Именно он был препятствием которого опасались все и помня о котором каждый гвардеец вкладывал все усилия в уже начавшие стонать от постоянной нагрузки ноги. Ожидаемо, лифт не работал на аварийном питании, да и пользоваться им в комплексе набитом тиранидами идиотов не было, однако, подъём всего отделение по аварийной лестнице займёт куда больше времени чем им дадут тираниды. И это значило лишь одно…

- Сержант, – раздался голос Гюнтера, эхом повторяясь в микро-бусинах всего отделения. – Разрешите отходить последним. Я хочу заложить взрывпакеты и подорвать лестницу чтобы ниды не смогли последовать за нами, – произнес он. Его напарник лишь кивнул, сжимая в руках плазменную винтовку с такой силой, что казалось ещё немного и он продавит металлическое цевьё.

- Сержант, разрешите мне остаться и прикрыть установку зарядов, – скупо добавил Джейден. – Рене, можешь уходить раньше, мне тут корректировщик не потребуется, – добавил он, но разгильдяйский паренёк проявил удивительную настойчивость и отказался покидать своего напарника.

- Именем комиссариата я предоставляю вам разрешение, – вклинился резкий голос Ланды, милосердно снимая с сержанта ответственность за оставление бойцов на верную смерть. – Я тоже, пожалуй, задержусь и прикрою установку зарядов. К тому же… не могу же я позволить вам проявить трусость перед лицом врагов Императора, – расхохотался он активируя энергетический контур на силовом кулаке.

Комиссар коротко кивнул Аренду проходя мимо него и двигаясь к уже приближающимся тиранидам. Все понимали что его слова были пустой бравадой — никто из оставшихся не собирался вернуться отсюда. Они просто покупали своими жизнями драгоценные секунды остальному отряду для того чтобы доставить наверх информацию, о ценности которой ничего не знали.

Вой плазмы, грохот болтерного пистолета и взрывы сопровождающие удары силового кулака сопровождали стремительный подъём элизианцев по лестнице. Тираниды не собирались давать ни единого шанса и последним что видел поднимающийся в арьергарде Марек — это комиссара расшвыривающего вокруг мелких гаунтов ударами кулака и уже бегущего на него воина-прайм. Звуки боя не стихали ещё какое-то время даже когда остатки отделения рванули в коридор, прежде чем их прервал оглушительный взрыв заставивший вздрогнуть даже стены комплекса.

Скорее всего Гюнтер не поскупился и вместе с зарядами также положил весь своей боекомплект для мэлты и плазменной винтовки. За такое можно было попасть на трибунал, но теперь деяния Гюнтера будут судить неизмеримо более высшие силы и все надеялись что он будет сочтен достойным. Всё что могли сделать выжившие элизианцы, чтобы почтить умерших и не дать их самоотверженной гибели пропасть зря — это выбраться на поверхность.

Вокс здесь уже ловил и Хойер выкрикивал на ходу один приказы одновременно докладывая в трубку в трубку вокс-кастера о ситуации, сжимая в другой руке рукоять плазменной винтовки. Он запрашивал немедленную эвакуацию и прикрытие с воздуха, попутно ставя полковника в известность об успехе своей миссии и добытых инфокристалах с центральной базы данных.

- Птички уже у вас и будет ещё больше! Подкрепления тоже в пути! Поднажми, Хойер! Главное выберись из комплекса, а всё что оттуда вылезет мы поджарим! – ободряюще прорычал с орбиты Химмельгейн.

Аренда, да и всех остальных кто слышал этот разговор слова полковника не слишком ободрили — они значили лишь то, что даже если его отделение погибнет, то подкрепления заберут инфокристалы с их обглоданных тел. Вряд ли тираниды успеют уволочь их тушки как они это проделали со здешним персоналом. Однако, не то чтобы у них был выбор — если бы полковник мог отправить роту терминаторов Астартес на подмогу, он бы давно это сделал, а потому всё что оставалось элизианцам — это добраться до выхода.

Вот только тираниды не собирались делать эту задачу лёгкой. Они продолжали атаковать элизианцев с тыла, вынуждая десантников отстреливаться на бегу, отчётливо ощущая как не хватает им теперь огневой мощи. К счастью восстановленное питание удалось использовать для активации аварийной блокировки дверей, через которые тиранидам приходилось пробиваться.

Но, когда потрёпанное отделение уже было буквально в двух шагах от спасительного выхода, неожиданный окрик Морны заставил их буквально сбиться с шага.

- Я снова чувствую его! – воскликнула она. – Тот ликтор! Он с группой таких же тварей устроил засаду у перекрёстка около выхода! – добавила она морщась, словно от головной боли.

Все отчётливо поняли что оказались между молотом и наковальней. Все подсознательно ощущали угрозу от того странного ликтора, который ловко уклонялся от выстрелов и использовал что-то похожее на псайкерские техники, однако и оставаться на месте чтобы выманить его из засады на простреливаемый участок у элизианцев тоже не было времени.

- Сержант, позвольте мне разобраться с этой ксенотварью, – неожиданно подал голос до того бывший необычайно молчаливым Корнелий Квинкций. – Похоже мой сон был пророческим и нам не уйти пока эта мерзость стоит у нас на пути. Дайте мне все крак-гранаты что у вас есть… и, сержант, возьмите это. Негоже будет полку потерять реликвию на таком задании, – добавил он смиренным голосом.

Все вновь прекрасно понимали на что идёт Корнелий, но никто не сказал и слова передавая ему оставшиеся крак-гранаты. Ещё одна жертва во славу Императора и ради успешного выполнения миссии. В конце концов, записавшись в стройные ряды Астра Милитарум мало кто из элизианцев рассчитывал на пенсию и спокойную старость на каком-нибудь райском мире.

- Вы не доберётесь сами. Я помогу вам подойти поближе, – отозвалась Морна вытирая рукавом пот со лба. Эта сумасшедшая погоня тоже сказалась на ней не лучшим образом, но эта псайкерша оказалась покрепче некоторых виденных элизианцами гвардейцев.

Корнелий лишь с улыбкой кивнул Морне и передал сержанту перчатку, которую до этого носил с собой, и осенил аквилой гвардейцев на прощание.

- Пойдем же, – попросил он псайкершу и со всех ног рванул к перекрёстку с Морной последовавшей за ним по пятам. Остальные побежали за ним чуть поодаль, прижимаясь к стене чтобы проскользнуть мимо тиранидов ровно в тот момент когда все они отвлекуться на Корнелия.

План почти сработал. Морна сумела поймать тиранидов в темпоральный пузырь позволив Корнелию подобраться на расстояние броска, а священник, бросившись на ликтора который ненадолго стал заметен, подорвал одновременно шесть крак-гранат. От мощного взрыва в замкнутом пространстве зазвенело в ушах, но не он остановил ксенотварей. Поток золотисто-белого света в который превратилось тело священника разорвал генокрадов с фиолетовыми панцирями на куски, и даже ликтор, хоть он был ещё жив, потерял часть конечностей, изрядную долю блеска и, похоже, возможность сохранять невидимость.

Но до того как он успел оправиться и даже до того как последние золотистые искры развеялись в воздухе, Дитрих уже навел на ликтора жерло тяжелого болтера и без раздумий вжал спуск. За ним последовали и выстрелы из хэллгана Маркуса подкреплённые плазменными зарядами из винтовок Марека, Дуэйна и Аренда прикрывающих сбитую с ног Морну. Оглушенный сиянием тиранид не мог так же ловко как раньше уклоняться от выстрелов выпущенных почти в упор и даже его, укреплённая неизвестно чем шкура, не выдержала этого урагана огня и смерти. Изломанная и обожженная тушка ликтора преследовавшего их чуть ли не с самого начала задания осела на пласкритовый пол.

Не теряя ни секунды элизианцы рванули к уже виднеющемуся выходу. Снаружи они слышали рёв двигателей Валькирий и вой проносящихся над комплексом Мстителей и Грифов. А также до них доносились звуки знакомые каждому элизианцу — рёв спаренных гаттлинг-пушек Каратель, взрывы неуправляемых ракет, звук рвущейся ткани характерный для шестистволки Авенджера и многие другие признаки что зона высадки должна быть очень “горячей”.

Выбежав наружу элизианцы подтвердили уже начавшую сформировываться догадку — Разум Улья предпринимал последнюю попытку добраться до отделения элизианцев и сотни биоформ выкапывались из-под земли и выбегали из близлежащего леса, тогда как в небесах хлопали крыльями горгульи и другие летающие биоформы.

Перезарядив оружие и понимая что как только они выбегут времени на пополнение боекомплекта уже не будет, элизианцы рванули к посадочной площадке. Аренд почём зря орал в вокс-бусину, пытаясь перекричать шум от царящей вокруг вакханалии, корректируя огонь летунов и говоря куда подводить Валькирию, пока бойцы бежали и стреляли на ходу, тратя последний боекомплект.

Двухминутный забег гвардейцам показался получасовым маршброском, пока они все, мокрые от пота и ихора тиранидов не влетели на рампу Валькирии зависшей над посадочной площадкой. Бортстрелок отчаянно прикрывал их зажав гашетку своего тяжелого болтера, пока бойцы один за другим запрыгивали внутрь. И почти сразу же, не дожидаясь даже пока элизианцы займут места, машина чуть ли не свечкой рванула вверх, заставив гвардейцев хвататься за поручни и любые подручные предметы чтобы не упасть.

Лишь когда Валькирия закрыла бортовые люки и гвардейцы смогли сесть на места, к ним наконец пришло понимание того, что они выжили в этом сумасшедшем задании. Пусть даже и не все они выбрались — среди отделения новичков не было и все понимали что сейчас радоваться надо тому, что они сами выжили, а об умерших время скорбеть настанет потом.

Словно сквозь пелену они слушали полковника вышедшего на связь по воксу. Как оказалось — уцелеть смогло лишь ещё одно отделение. В полном составе погибло отделение полетевшее в третий исследовательский комплекс и при странных обстоятельствах была потеряна связь с командным отделением отправленным к главному корпусу. Химмельгейн поздравлял бойцов и советовал пробивать дырочки в парадных кителях для новых наград, а Аренду готовиться к внеочередному званию и принятию командования изрядно потрёпанным взводом… но адреналин иссяк и теперь все сидящие в тесном десантном отделении Валькирии ощущали лишь жуткую усталость и желание поскорее добраться до душевой и койки.

Оставалось много невыясненных вопросов — стоили ли эти потери добытой информации, что на самом деле произошло в комплексе и кем были эти психоактивные тираниды с кристаллическими телами, однако всё это было заботой командования.

Сегодня элизианцы одержали победу.

Вечером Фантом пытался вызвать пришлых на разговор, но командир Уграк не собирался оставлять их одних - и некромант решил, что пока не настало время. Уграк уже встал на скользкую дорогу, раз спелся с местными - а все местные так или иначе были для Некросса врагами. Значит, скоро он оступится не только формально, но и в глазах своих урук-хаев. Это и будет его концом.
Уграк понимал, что тянуть время некуда, но и торопить не мог - иначе можно было нарушить хрупкое доверие, которое, как казалось уруку, возникло между ними. Сильдар мрачнел больше Тлалока. Все шло к тому, что нужно либо предать доверие уруков, либо затеять бой - безнадежный и бессмысленный. Так что, когда Эрха, Мунин и Галт взяли дело в свои руки, рыцарь даже как-то успокоился. Да, все идет через одно место, но хотя бы не его усилиями. По крайней мере, рыцарь хотел так думать.

Утром Уграк взял дюжину бойцов, как и вчера, и отправился в Ут-Закар следом за отрядом путников. Галт, как условились, согласился не ходить в библиотеку дварфов - мол, уступит свое место командиру. Уграк внимательно смотрел за действиями Эрхи, запоминал слова и руны, и видно было, что хотя у командира нет ни листа бумаги, ни пера, его цепкие глаза и память сохранят увиденное до его смерти. Йорику и Мунину удалось отыскать планы воздуховодов и других инженерных штреков, которыми была пронизана гора. Толком разобраться в системе с наскоку, конечно, не получилось, но, как и следовало ожидать, к тронному залу подходило множество подобных каналов. Самым широким был тот, что питал воздухом огромный камин, расположенный позади стола для приемов. Похоже, по нему могли пройти два человека рядом.

Пока Уграк смотрел на книги, и пытался понять то, что Эрха говорила о путях магии и изготовлении големов, Галт занялся более неблагородным делом. Найти общий язык с местными големами оказалось довольно сложно, и все же вор, пользуясь обрывочными сведениями от Эрхи, вызнал, где тут склад водки. Объясниться с уруками оказалось проще, хотя они и побаивались нарушать приказы командира.

- Уграк сказал охранять нас?
- Да
- Ну вот и охраняйте. Тут не так далеко.

Водка, про которую спрашивал Галт, хранилась в огромных медных цилиндрах с полукруглыми донцами. Каждый бак был такого размера, что Галт мог бы и утонуть в нем. В каждом баке был врезан кран, как оказалось, ни капли не заржавевший за все время. Галт капнул пару капел на руку, слизнул, и чуть не прослезился - каменный страж привел его к бочкам с чистым спиртом. Уруки хоть и были охочи до выпивки, а все же Уграк их вышколил - потому они набрали полные фляги, но никто даже не притронулся к выпивке до завершения службы. Всякий знал, что стоит это сделать - и кара будет быстрой и безжалостной. А вот вечером... Да почему бы и нет!

Уграк хотел остаться в библиотеке на ночь. Как сказал командир урук-хаев, это место едва ли более опасно, чем его собственный шатер - если знать слова, которыми говорить с каменными стражами. Теперь он их знает - и предпочтет остаться. Уграк не говорил этого вслух, но было ясно, что он хочет подкараулить Фантома - наверняка ушлый маг наведывается сюда, пользуясь своими темными заклинаниями! Уграк хотел, чтобы гости тоже остались, но не стал уговаривать или приказывать. В конце концов, Эрха была права - в шатре спать куда лучше, чем на каменном полу рядом с ледяными истуканами. Так, наконец, пути разошлись - и осталось лишь отделаться от сопровождения гвардейцев-уруков, которых Уграк отослал вместе с гостями в лагерь. Все походило на почетный плен больше, чем на почетное гостеприимство. Впрочем, насчет этих урук-хаев Галт был спокоен - вряд ли они вечером будут достаточно трезвы. В общем, так оно и вышло, и как только появилась возможность, отряд ускользнул из-под не слишком бдительной охраны. Никто не заметил, как слишком резкий порыв ветра задул один из факелов у шатра Уграка. Через полчаса после захода солнца, в долгой тени горы, шесть человек вошли в темный проем ворот древнего города.

Карты, срисованные Мунином, и помощь от местных каменных стражей, довольно быстро привели отряд к главной анфиладе Ут-Закара - длинному тоннелю, по которому когда-то текла раскаленная лава. Теперь его зеркальные стены были украшены резьбой и зачарованными светильниками, в которых находились мерцающие самоцветные камни, сияющие собственным светом. Похоже, именно о них говорили книги в библиотеке - и здесь было множество подобных светильников. При ближайшем взгляде оказывалось, что сам камешек внутри - не больше светлячка, но хитрая система зеркал и линз усиливает его свет, так что весь тоннель был погружен в серый сумрак, как в безлунной ночи. Впереди свет усиливался, и из белого становился синим, со сполохами оранжевого. Пахнуло теплом, и воздух стал чуть более спёртым. Наконец, вы добрались до тронного зала.

– Слыхал, старшой? Шшшш.

Анто, поддевший... попытавшийся поддеть поддеть Гюнтера локтем, зашипел, покачивая отбитый локоть. С их разницей в габаритах это было вполне ожидаемо.

– Вот же... Как ты такой крокс вымахал. Всю протеиновую пасту в роте пожрал небось, быр-быр, – окончание обличающей речи было пробормотанно совершенно неразборчиво.

– Кровь Императора, кугель, зараза нашёл время. Какую, к фрагу пасту? Нет у нас никакой пасты.

– Потому, что на тебя её не напасёшься. А. Неважно. Приказ слышал? Рад, что тебя не касается?

– В смысле?

– Ну так в ОБА смотреть же. А у тебя один. Вилку, небось выбрал?

– А ты, как я погляжу – нет.

– Иди в зог. Нормальный я. Как вернёмся к Михаэлле подкачу.

– Смертник.

– Да не нашей. Из медблока. Она доска, но милая.

– Кугель. Это Михаил.... Да, господин комиссар, сэр, готовы.

- Гляди, Тлалок. Из него вышел бы отличный вождь. Настоящий лидер, - со смесью восхищения и гордости произнес тихо Мунин, пихнув могучего воина в бок и стрельнув глазами в сторону Сильдара. Жрец почувствовал мир в душе. Всё же богиня Итиллин снова явила свое расположение, указав, за кем стоит идти. Даже варвары-орки, уж на что дикари, не чета даже им с Тлалоком и Эрхой, жителям далеких от цивилизации мест, а и то вняли строгому голосу воина в сверкающих доспехах. Он был ранен, но нашел в себе храбрость на отповедь.

Темноволосый жрец поднялся и подошел к Сильдару, честно протянув тому руку: - Я горд идти за тобой, Сильдар! Верю, что Итиллин укажет тебе путь и вы приведете нас в Ут-Закар, чтобы выполнить то, что предназначено. Моя рука с тобой. И мои молитвы. Ночь защитит, снег утешит.

Произнеся столь необычно долгую для себя речь, немногословный житель гор поклонился и отошел в сторону. Мунин присел неподалеку от Эрхи, достал нож и кусочек дерева, принявшись строгать неказистую детскую игрушку-птичку и насвистывая под нос какую-то грустную мелодию.

Говорила мне мама... да не так уж и много она мне говорила. Тихая старушка была. Зато много она же говорила. Вот подбросил Йорика бык на рога, и она такая "я тебе же говорила не дергать быка за хвост", и это было очень обидно, потому что она ничего такого не говорила и никогда. Вот сейчас, будь она жива... она бы с одичалым рвением царапала крышку гроба изнутри, да. Но будь она жива и здесь, наверняка сказала бы "Я тебе же говорила не будить древних големов непонятно где".
Что бы она такого не же говорила бы по поводу битвы с големами, Эрхе Йорик верил сильнее. Что очень многое говорит о доверительности его отношений с матерью. По вопросу письменов он верит слепой бабе больше, чем матери. О боже.

Все с чего-то начинается. День с утра, курица с биофермы Ацтехнолоджи (и не спорь, чаммер, яйца были позже, сначала биоферма!), а дело начинается со встречи. Просидев почти месяц на достаточной глубине, что бы тот, кто вас искал ослабил внимательность, вы обнаружили, что средства к существованию постепенно подходят к концу. Еще чуть-чуть и придется экономить на жрачке. Серьезно так экономить. Сумрачная перспектива. А еще, вы здесь никто. Пока что. Никаких важных связей, никаких налаженных контактов с работодателями, а значит ничего жирного не предвидится. Но, как я уже говорил, у всего есть начало. Герр Шмидт собирал команду для плевого дела. Как раз подойдут люди, ну знаете, как это пишут: без опыта работы. Особо много информации вашему фиксеру работодатель не передал, только суть: вломится (шумно) в офис Агротехника Груп на окраине Берлина в Райниккендорфе, устроить стрельбу, разрушения и под акомпанимент мелодии разрушения выкрасть одного человека. Данные по нему герр Шмидт предоставить на встрече, в случае согласия всех. Команду собирают из разных людей, а значит им еще предстояло познакомится. Встреча была назначена в Фридрихсхайн-Кройцберге, в небольшом баре с физическим названием Ньютон. Учитывая, что это был центр города, а бар находился в нескольких сотнях метрах от Бундестага, стоило быть осторожным в выборе одежды и личных вещей взятых с собой. Нарваться на патруль органов правопорядка можно было без особых проблем. А количество камер и систем слежения в центре города превышало все возможные и невозможные пределы. Все-таки богатенькие жители города ценили свою безопасность достаточно высоко.
Проснись и пой, чаммер. Начался новый день в Изменчивом Городе!

- Приди вы поодиночке, я бы прогнал вас - начал Фалагар, - но сразу несколько, от разных племён... Здесь видна рука судьбы, а с ней опасно спорить. Что ж, раз вы здесь - будьте моими гостями.

- От вас я слышу, что захватчики с востока перешли горы, и первые отряды уже попытались обложить данью приграничные деревни. Тлалок, твое племя поступило мудро, откупившись малой мздой. Те, кто пришел сейчас, слабы, они как пальцы руки, шарящей в потьмах. Несложно срубить пальцы, но разве не почувствует боли тот, кто протянул руку?! Неизбежно то время, когда место передовых отрядов займут полчища Некросса, и это время предсказано. Мертвецы станут шагать по земле, и демоны восстанут из подгорных чертогов. В это время явится Воин Крома, верный сын своей земли. Кром, наш отец и бог, наш учитель и наставник, в древние времена был царем этой земли. Всюду, где его видели, появлялся он в теменном обруче с простым рубином, браслетах из кожи с серебряным тиснением, и прочных сапогах из драконьей шкуры. Кром не стеснялся собственного тела, и носил лишь шкуру горного волка на бедрах. Солнце и ветер сделали его подобным скале, и так же, как гора, он переносил все невзгоды своего избранного народа. Когда Кром понял, что люди готовы, он оставил их, передав наставления и законы - стальные скрижали, освятившие наши традиции. Это - единственный предмет, который Кром передал людям из своих рук. Прошли века, и неблагодарные потомки забыли святость скрижалей. Место, где они хранились, стало зваться Лонгортон, и вы могли слышать об этом городе, столице Великого Аркана. Учителя моих учителей происходят оттуда, и до поры то был город великой мудрости, однако сейчас мудрость ушла, оставив лишь знания. Лонгортон по-прежнему может похвастаться крупнейшей библиотекой, но нет святости в тех местах. В конце концов, и сами скрижали были перенесены из Храма в библиотеку, получив "почетный" первый номер. Так из святыни они стали обычной книгой, громоздкой и неудобной. В скрижалях сосредоточена великая мудрость, но нехитрое знание. Мудрость была отброшена магами Аркана. Но владыки Некросса лучше понимают, как устроен наш мир. Я не видел своими глазами разрушение Аркана, но оно было предсказано, и несомненно, раз вы здесь, оно случилось. Не власть над землями ведет короля-некроманта, но власть над душами, которую даруют скрижали. Однако лишь тот может извлечь из них силу, кто твердо стоит на земле, чей взор пронзает скалы, чья рука тверда и чиста.

Вот почему так важны вещи из наследия Крома. Тому, кто решится возвратить скрижали своему народу, вернуть справедливость правителю и мудрость советникам, надлежит пройти земной путь Крома, и начнется он с обретения реликвий. Мне известно лишь одно предание, об обруче-короне. Она была выкована дварфами в глубинах пещер. Легенды гласят, что возвращаясь в небесные чертоги, Кром вернул свои нехитрые богатства тем, кто их создал. Я не могу указать вам место, где лежит обруч, но назову, откуда начать поиски. Обретя его, вы сдвинете Колесо судьбы. Это неизбежный закон. Неизвестно, какой путь выберет Колесо, но этот путь приведет вас к другим реликвиям. Легенда гласит, что Воин Крома завершит свой путь на развилке - одна дорога приведет его к скрижалям божества, другая - к топору Крома, которым он прогнал Инеевых Великанов с земли наших предков. Никто не может быть равным богу, а потому предстоит выбор, а он всегда непрост. Но что бы ни избрал Воин Крома, закончив земной путь божества, он восстановит нарушенный порядок вещей. Наступит ли после Золотой Век, или же земля утонет в крови - о том нет ни одного пророчества, вот почему предстоящая эпоха зовется Темным Веком. И если вы пришли сюда - как знать, может быть кто-то из вас станет тем светочем, который озарит людям грядущую Тьму.

Фалагар устал от долгого разговора, и сделал глоток вина из фляги, закреплённой на поясе.

- Вы устали с дороги. У меня есть козий сыр, хлеб, грибы и яйца, и травяные отвары, и суп на щавеле и костях. Разделите со мной трапезу, отдохните, а после поговорим. Если вы желаете завтра же отправиться в путь, я благословлю вас, и помогу советом. Но, возможно, вам есть чему поучиться у меня? В таком случае оставайтесь, и я покажу вам все, что знаю сам, и что вы сможете воспринять.

  Костюм сидел почти как влитой, да и смотрелась в нем Скай весьма авантажно: ни дать ни взять, склонная к экстравагантности нобильша, или около того. Ну, по крайней мере, ни в коем разе не простая девушка – а, значит, пропуск в мнящее себя достойным общество уже у нее в кармане! Да и приказчик подтвердил, восхищенно поцокав языком и воздев руки горе, что теперь перед ним самая настоящая сахиба благородных кровей!
  А вот последовавший вскоре вокс-вызов от Лотты оказался не столь радужным. Инквизитор, по крайней мере, по ее словам, не имела ничего против подобных трат – ее возмутило, что авантюристка приобрела костюм в магазине готового платья. В итоге от рыжей последовала целая лекция о подобающем для аристо внешнем виде – и откуда только такие знания, если по поведению она ни разу не походила на высокородную леди?

  «Послушай меня, милочка, - яда в голосе Лотты хватило бы отравить весь станционный Совет Раджи, и еще на половину Драгоценных кварталов осталось бы, - если ты хочешь казаться своей среди людей высокородных, кичащихся своим происхождением, а не среди торгашей-нуворишей, то проконсультируйся сначала с теми, кто шарит в этом побольше тебя – хоть со мной, хоть с Натаниэлем! Не надо казаться самой умной и самой прошаренной, лучше спроси, от этого не убудет!
  Запоминай, а лучше записывай! Ни-ка-кой покупной одежды! Если хочешь произвести впечатление и сойти за свою – найди мастера, который построит тебе платье по фигуре, и оттени его подходящим аксессуарами. И помни: никакого яркого кича, никакой массивности и вульгарности, никакого роскошества и сорочьей тяги к блесткам! Здесь этим многие грешат, но они, во-первых, уже имеют имя и определенный вес, чтобы позволить себе отступать от неписанных правил, а, во вторых, о них из-за этого уже формируется определенное мнение. Хочешь, чтобы ты выглядела благородной хотя бы внешне, на первых порах, делай так, и никак иначе! В противном случае…» - язвительный смешок поставил точку в нравоучениях.
  Следом инквизитор перешла к вопросам материальным:
  «Я считаю, что глу… самоуверенность должна быть наказана – как минимум, тронами. Я оплачу из казенных средств половину твоего чека, а остальное ляжет на твой собственный карман напоминанием о том, что рот человеку даден не только для того, чтобы в него есть, но и чтобы задавать вопросы, а голова – не только для ношения шапки, но и для размышлений. Приедешь в кофейню «Золотое зерно» - получишь наличку: купюры «чистые», ими можно везде рассчитываться без опаски.

  …В противовес проблемам с Лоттой, разговорить местный народец о том, о чем они не желали распространяться, оказалось не столь непосильной задачей, как оказалось поначалу. Пришлось, правда, чуть погулять по проспекту Святой Камиллы в поисках какой-нибудь букмекерской конторы, а потом потратиться на ставку на какую-то местную игру, где народ пытался палкой загнать шарик в лунку, но полученная информация компенсировала все, к тому же по итогам матча девушка разбогатела на тридцать четыре трона.
  Поболтав за бокалом светлого, почти что не разбавленного пива и намекнув пару раз, что хотелось сделать ставки на что-то более зрелищное и жесткое, чем гоняние шаров в том или ином смысле, Скай узнала, что сегодня вечером, за час до полуночи, в тех самых Корнях состоятся Игры: накаких известных и знаменитых гладиаторов, правда, не ожидалось, но зато на открытии планировались бестиарии, а перед финальным поединком ожидался самый натуральный ксеноцид.
  Посмотреть на это зрелище можно было как с экрана монитора буквально в этом же заведении, так и лично посетив арену: сегодня вход на нее был с Драконьих ворот. Почитая авантюристку опытным игроком, бармен недвусмысленно выразил недовольство последними травлями, ожидая от девушки подтверждения. Скай покивала и получила в ответ домыслы, что все дело в том, что сменился устроитель звериных боев, а вкусы у нового попросту отвратительны своей скукотой и однообразностью. Толи дело схватки бойцов! …И вот здесь-то за скромное вознаграждение он, рассказчик, готов посоветовать, на кого ставить: гарантии, конечно же, никакой, но знающие люди сказали, что один из новых гладиаторов ланисты Рагавендры Рао – самая настоящая находка, а вот кто именно… Потирание пальцев один о другой дало понять, что бесплатные новости на этом заканчиваются.

  Разобравшись с предстоящим маршрутом и отделавшись от говорливого бармена, желающего раскрутить гостью на ставку покрупнее, Скай отправилась по указанному Натом адресу. Самого доктора на месте не оказалось, а вот парочка-два подарочка, священник и стрелок, были тут как тут.

***

  Говорят, что добрым словом и пистолетом можно сделать гораздо больше, чем просто добрым словом. Что же, сегодня лорд Натаниэль Эр был живым опровержением этой истины. И пускай шестьдесят тронов были выкинуты на всякую мелочь, вежливый интерес, красивая речь и неплохие познания сделали свое дело: как минимум трое антикваров заинтересовались потенциальным покупателем. Это был пока что еще не результат, но, по крайней мере, первый шаг к нему.

  В лавке господина Бриджмена, поразительно молодого для такой степенной профессии, как антиквар, все больше были статуэтки, картины и разные предметы домашнего декора, как раджанского, так и иномирского. Он бы так и оставил без внимания ничего не взявшего покупателя, если бы тот, указав на одни из множества настенных часов, не поправил бы сведения, указанные в табличке, что они сделаны в мальфийском, а не в венетийском стиле – заостренные виньетки вверху и по бокам корпуса были отличительной чертой именно мальфийских часовщиков.
  Торговец и клиент разговорились, обсудив разницу и общность стилей разных планет, посокрушались вместе, что многие покупатели не ценят того, что берут, а многие владельцы раритетов не представляют, какое сокровище они могут иметь. Лорд Эр высказал мнение, что самые «несчастные» в этом плане из предметов книги – большинство покупает инкунабулы только ради пафосной обложки, годами не заглядывая внутрь. Бриджмен согласился и признался, что сам не слишком разбирается в литературе – а вот некий Исмаил Файзани, что держит свою лавку на Ильхазе, одном из рынков в Пристенье, считается экспертом в букинистике, хотя и весьма экстравагантным: например, он может непонравившегося покупателя просто выгнать, не став с ним разговаривать вовсе.

  Магазин Баба Дайя Гаяпати представлял своим клиентам разнообразные раджанские диковинки, как новоделы, так и вполне аутентичные предметы старины. Здесь было все: украшения и книги, одежды и предметы утвари, оружие и старые пикты. Так как содержимое было явно недешевым, в лавке околачивалось несколько мордоворотов, вооруженных стаб-пистолетами и короткими, похожими на лист осоки мечами. Проявленный лордом Эром интерес привел к тому, что сразу три консультанта окружили его, напропалую расхваливая разные товары, и предлагая купить то золотое колечко с изумрудом, то статую императора-слона в полный рост, то оформить его дом самым натуральным декором тысячелетней давности, то купить расшитое драгоценными камнями верхнее платье с элементами одежды времен еще до Августинианского крестового похода.
  Переключить внимание торгашей на книги оказалось нелегко, но доктору это все же удалось. Ему был притащен толстенный каталог, где каждой из антикварных книг было уделено несколько фотографий с описаниями. И все бы было ничего, если бы не то, что подавляющее большинство старинных произведений было написано на местном диалекте готика, настолько далеко ушедшего от материнского языка, что представлялся не знающему его человеку полной тарабарщиной. Среди же понятной литературы при первом приближении ничего явно запрещенного не было, однако продавцы обмолвились, что в списках представлены не все товары – самые интересные и дорогие хранятся отдельно и демонстрируются только постоянным обеспеченным покупателям.

  Наконец, третьим заслуживающим внимания местом оказалась лавка смуглого, похожего на высохшее дерево старца, представившегося коротким толи именем, толи прозвищем «Джи». Само помещение, выложенное изнутри угрюмым серым камнем, пустовало – лишь яркие, кричащие ковры на полу да сам владелец в одной лишь белой набедренной повязке оживляли его. После короткой беседы выяснилось, что Джи «обменивает» разные приспособы для медитации и самопознания – по факту продает, но признает и натуральный обмен баш на баш. У него были и зелья, и рецепты для них, и старинные четки, музыкальные проигрыватели с соответствующей музыкой, и некие «танцующие Примархи», и, конечно же, книги по духовным практикам. Вот только демонстрировать ассортимент он не собирался: следовало сказать, что хочется, назвать свою цену и только потом узнать, согласится ли Джи на «обмен».
  Это могло стать проблемой, однако нет худа без добра: когда Натаниэль осторожно признался в своей неосведомленности, но желании просветиться, сморщенный старик посоветовал обратиться за разъяснениями к кому-то духовно просвещенному и готовому поделиться собственным внутренним светом. А так как господин Эр, по всему видно, из тех, кому ближе драгоценные кварталы, то и искать наставника следует там. Например, - тут Нату впору было навострить уши, - таковыми Учителями с большой буквы могут стать сестры Клиффорд-Бриггс. Девушки они образованные, интересующиеся духовными практиками, но при этом пока что не настолько сроднившиеся с ними, чтобы держать рот на замке, а, значит, вполне могут помочь любопытствующему.
  Судя по всему, о смерти одной из сестричек Джи не знал. Ну или напротив, знал что-то такое, что могло в корне перевернуть все известное аколитам.

***

  Широкоплечий арбитр, услышав знакомую любому носящему черные одежды аббревиатуру, только крякнул удивленно, посмотрев на новоприбывшего уже другим, более внимательным и менее равнодушным взглядом. Своих сослуживцев по Радже он наверняка всех знал, так что сделал правильные выводы о том, что гость прибыл с другого мира. Мало того, что с другого мира – так еще и с сообщением о нарушении закона, причем не станционного, а общеимперских параграфов! Уже необычно – а еще более нетипично то, что мужчина был выведенным за штат! Как известно, что в арбитрах, что в Астра Милитарум, например, в отставку выходят или по достижении дряхлости, или при тяжелом ранении вплоть до инвалидности, или, что бывало чаще, ногами вперед. А тут вполне здоровый на вид молодой мужчина – есть о чем поразмышлять.
  Но домыслы домыслами, а дело – делом. Для начала сержант, просканировав личную карту визитера, отправил ее данные на обработку через списки зарегистрированных в субсекторе мортиургов и карателей – а ну как Альвий один из этих не самых приятных типов, доставляющих проблемы своим правильным сослуживцам наплевательским отношением к Закону и легальным процедурам правосудия? А пока духи машин под негромкое гудение проводили ритуалы поиска, был начат обыск со сканированием.

  Постояв в кабине со встроенным ауспиком и сдав под роспись оружие в камеру хранения, аколит благополучно миновал следующий этап, которому был бы подвержен прибывший гражданский – генетическому сканированию. Магос Биологис, который должен был ее проводить, заглянул на КПП, вопросительно покачал оптическим механодендритом и, удостоверившись, что в его услугах не нуждаются, скрылся из виду под перестук паучьих металлических лап.
  В списках обособленно действующих арбитров «Альвий Юлий» не значился, зато сам циферно-буквенный код был помечен как недействующий в связи с отставкой: таким образом, легенда была подтверждена, и дальнейшие расспросы не требовались. В итоге у дежурного не было никаких оснований задерживать визитера – ему была выдана металлопластиковая пропускная карта и даже приставлен провожатый: совсем юный парень, лишь недавно окончивший, видимо, Схолу.

  Представившийся благородным именем Северин сопровождающий был долговяз, лопоух, выбрит почти до синевы столь старательно, что на щеках можно заметить незажившие порезы. Высокомерная мина на лице гордого производством юноши совершенно не вязалась с любопытно бегающими глазами, да и невозможно рыжая шевелюра резко контрастировала с показной строгостью, от чего Северин казался еще большим ребенком. Твердо и звонко чеканя шаг, словно на параде, он вел Альвия за собой, держа спину прямо и широко расправив плечи.
  Но Юлий, проведя столько лет в арбитрате, научился неплохо разбираться в людях и, уж тем более, в коллегах. Горделивый юнец наверняка чувствовал себя донельзя неуверенно, каждый приказ, даже самый банальный, воспринимал как важное и ответственное задание, и всячески пытался скрыть робость за напускным обликом утомленного профессионала – так, по крайней мере, как он себе это представлял. Разговорить его представлялось несложной задачей, однако вряд ли он знал что-то серьезное. Впрочем, легат-следователь хорошо знал, даже среди плевел иногда можно было найти зерна, не видимые по неопытности самим знающим.

  Кабинет следователей, расположенный на втором этаже Крепости, был ровно таким же, как, вероятно, на сотнях других миров: заваленным грудами документов на столах и в шкафах, шумным, вечно куда-то спешащим и суетливым. Кто-то орет благим матом на свидетеля, кто-то обсуждает с коллегой, какой протокол правильнее применить к досмотру объекта, а большинство, не поднимая головы, аккомпанируют рабочему гомону дробным перестуком по клавиатуре когитаторов. За стеклянной стеной – обширная вотчина вериспексов, которые вместе с парой механикумов сейчас ставят эксперимент над каким-то блок-контейнером с символами одного из крупных торговых домов.
  Провожатый указал на массивную дверь в конце кабинета и, козырнув, отправился восвояси тем-же торопливо-маршевым шагом. Аколит же, протиснувшись между плотно наставленных столов, добрался до кабинета начальника и, прочитав табличку «Э.Ф.М. Шульц-Нейманн, магистрат следственного отдела», после короткого стука вошел внутрь.
  Кабинет магистрата размерами недалеко ушел от собачьей будки – места в нем хватало ровно на огроменный стол, заваленный целой горой документов, окружающих когитатор и небольшую долину свободного пространства перед ним, стандартный черный сейф с биометрическим замком, забитый бумагами шкаф с незакрывающимися до конца дверцами и скрипучий стул для визитеров. Ни одного предмета роскоши, ни одной картины, никаких милых сердцу мелочей – все рабоче и делово.
  Сам хозяин помещения обладал вытянутым породистым лицом, на котором особо были заметны выдающийся острый нос и распахавший всю щеку тонкий длинный шрам. Пригладив жидкие светлые волосы, он смерил Альвия спокойным взглядом блекло-голубых глаз и поинтересовался:
  - Приветствую, господин Юлий. Что вы можете сообщить нам?

***

  Недолгая беседа – и Рейнал устроился на кровати с инфопланшетом, дрянным рекафом и нехитрой закусью, приступив к поискам информации о покойничках и некоторых их родственников. О ком-то было больше сведений, о ком-то меньше, некоторые сведения противоречили одно другому, а всякие желтые таблоиды в принципе не заслуживали доверия: если им верить, то все блудили со всеми, скандалы и сплетни были неотъемлимой частью бытия, а слово «мораль» считалось, судя по всему форменным ругательством.
  За такими экзерсисами время пролетело незаметно, и следовало принять решение, кто и куда направляется. И вот тогда-то и выяснилось, что Дезидери, увлекшийся сбором сведений, вовсе забыл поискать новости о покойном Раджване, и в итоге не мог поведать своему напарнику ровным счетом ничего, кроме сообщенного Лоттой. Это могло стать проблемой – а, впрочем, священнику было не привыкать к экспромту.
  Но прежде чем друзья приняли решение, раздался звонок в дверь. Когда ее открыли, выяснилось, что на пороге стоит Скай собственной персоной.

Рейнал ухмыльнулся и отсалютовал Скай бокалом, и лишь сухо хохотнул выслушав отповедь Лотты в адрес контрабандистки. Он уже давно отучился от дурной привычки пытаться доказать начальству что умнее его. Все равно по результату в дураках будет аколит, да еще и должен останется. А вот то что начальство добавило уже по делу, вызвало у стрелка самый живой интерес.

- Кстати насчет ирокезов и фурора — если пропуска в Драгоценные Кварталы предоставлены для свиты госпожи делли Кардона, то не вызовет ли ненужное любопытство наше там появление без нее? – с интересом спросил Рейнал у Лотты без запинки повторив фамилию покинувшей их сороритки. – Или же она, будучи отозванной неотложными делами, оставила здесь свое доверенное лицо — личного исповедника или скажем сенешаля? – он покосился на Сифре и Натаниэля, после чего одним глотком допил амасек и взмахом руки вновь подозвал официантку. – Мне еще один такой же, – небрежно бросил он указывая на опустевший бокал.

Дождавшись пока официантка принесет новую порцию выпивки, он подождал пока та отойдет подальше и продолжил.

- А для работы в порту патенты нам и правда бы пригодились. Ладно мы с Сифре: я кое-как смогу прикинуться честным работягой не в ладах с законом, а Сифре опустившимся попом-пропойцей, но вот у Натаниэля для подобного слишком уж умное лицо, – хохотнул он, после чего плутовато развел руками и повернулся к Натаниэлю. – Извини дружище, но это и правда так.

- Так что полагаю легенда аудиторов от какого-нибудь торгового дома опасающегося за свои вложения пришлась бы к месту. Уж с патентами дающими нам хоть какие-то основания влезть там в каждую дырку, мы что-нибудь да найдем. Не нашего убийцу, так какую другую ересь, – заметил он посмотрев на своих товарищей интересуясь их мнением. После чего взялся за бокал, потягивая ароматный алкоголь, но тем не менее внимательно прислушиваясь к словам Сифре устроившего краткую лекцию по псайкерам и прочей оккультной мрази.

Выслушав своего друга, Рейнал поморщился от перспективы очередной встречи с псайкером, колдуном или еще чем похуже и задумчиво взболтал амасек в бокале любуясь переливами янтарной жидкости.

- А вообще, как много прибывших на Раджу людей недавно получили пропуск в Драгоценные Кварталы? – поинтересовался он. – Существуют ли какая-то база данных со списками таковых? Возможно ли что наш клиент прибыл сюда с других миров?

- Если Сифре прав и мы действительно имеем дело с умным и умелым псайкером или культистом, ему могло не доставить особых проблем получить нужный пропуск просто аккуратно повлияв на пару-тройку людей, – заметил он и покачал головой.

- Ненавижу, блять, умных культистов, – процедил сквозь зубы Рейнал сделав еще один глоток амасека.

- Я бы не стал ставить последние сбережения на то, что убийства дело рук именно псайкера, – протянул Сифре отвлекаясь от десерта. – Сейчас у нас слишком мало конкретной информации и это может быть практически кто угодно… или что угодно, – добавил он прикидывая что рассказывать.

- Да, это мог быть псайкер большой силы… но такие существа всё же довольно редки. К тому же мало кто из них способен долго скрываться от взора многочисленных слуг Его, – пояснил Сифре накалывая на вилку ещё кусочек теплого фрукта и макая его в мороженое. – Но игнорировать такую возможность тоже неблагоразумно. К тому же, возможно, это был не столько сильный псайкер, сколько умелый и хитрый. У таких личностей часто есть свои козыри в рукавах…

- Нельзя упускать и возможность более… оккультной, если не малефической причины смертей, – понизив голос добавил священник. – Колдовство даёт врагам нашего Повелителя на Терре множество возможностей и путей добиться желаемого, и пытаться найти здесь связь может оказаться затруднительно. И я даже не говорю о существах из-за барьера материума, чьи действия и возможности предугадать иногда невозможно, а подчас и вовсе опасно.

Сифре покачал головой собираясь с мыслями. Сладкое уже упало в его желудок заряжая организм столь необходимой ему энергией и наводя священника на новые мысли.

- Слишком много переменных, чтобы говорить определённо. Я бы сказал что нам сейчас нужно сосредоточится на двух вещах… во-первых на мотиве, – Сифре оттопырил указательный палец. – Если мы поймём зачем совершаются эти убийства, это как минимум позволит нам сузить круг подозреваемых. Проблема в том, что информацию нам получить пока неоткуда, а потому…

Священник чуть огорченно посмотрел на пустую тарелку, думая не стоит ли ему заказать добавки. Впрочем, похоже их собрание подходило к концу, так что Сифре с лёгким сожалением отказался от этой мысли.

- Потому, я опасаюсь что мы должны быть готовы к моменту когда произойдёт следующее убийство, – глубоко вдохнув произнес Сифре. – Если мы не успеем ухватиться за ниточку до этого момента, то мы абсолютно точно не должны упустить шанс поймать цель по горячим следам. Тем более я… предполагаю, что наш неведомый убийца должен будет допустить ошибку в скором времени. Пока у него всё удавалось слишком уж гладко. Самоуверенность и головокружение от успехов коварные враги и они низвергли множество людей… и не только их, – подвёл итог Сифре.

Квак пал, и лишь Зарракс еще в сознании, ползет к ближайшему зеркалу. И видит, как из-за зеркала выходит его собственный мрачный двойник, в руке длинный меч.
- Всех лишил надежды, - говорит он, занося меч. Удар!

Харди, конечно, тоже проставился, не забыв плеснуть немного спиртного в камин и опустить несколько кусочков еды за пазуху.
С момента возвращения гном, оправдывая истории о предприимчивости своего народа, уже успел загнать кому-то свой старенький гамбезон и обзавелся новенькой бригантиной. Даже о кой каком инструменте для ремонта брони позаботился.

Так он сидел, потягивая хмельное, поглаживая мозолистыми пальцами выползшую из бороды ящерку, которая, в свою очередь, с любопытством жмурилась на багрового паука. Кивал в такт песням гобольдов. Осаживал тех, кто в правдивость этих песен не верил. В общем, хорошо проводил время, когда кто-то, кажется какой-то поваренок с кухни, дернул его за рукав.

- Деда Харди, а почему тебя Три Гвоздя зовут? Зачем ентого гвоздя тереть?

В другом настроении Харди может быть буркнул бы чего-нибудь невнятного, угостил бы паренька чем-нибудь со стола и отправил бы за новой кружкой. Но возвращение из чащи располагало к песням. И песни на такой случай у гномов имелись. Такие песни слагались и пелись под каменными сводами недр, у открытого огня огромных каминов, под ритмичный стук латных перчаток о рукояти топоров. Но и зал "Спящего Василиска" для этой песни вполне годился.

О троне горных королей
Секрет открою вам
Обязан прочностью своей
Семи стальным гвоздям.

Шахтеры, что в корнях горы
Земли тревожат кость
Приносят нам глубин дары
И это первый гвоздь

Вторым гвоздем мы назовем
Умелых мастеров
Они скуют и прочный шлём
И сталь для топоров

Гвоздь третий - это войны
Хранящие покой
Всех кто живёт достойно
В пещерах под горой

Для мудрецов, что свято
Рун древних чтят закон
Четвертый гвоздь когда-то
Был нами припасен

"Кому последних три гвоздя?"
Ты спросишь добрый друг.
Тому, кто вместо Короля
Выходит биться в Круг!

Микош запел, а Гоба заплакал, чего раньше с ним не было. То ли дым, который для понимания дали им вдохнуть не выветрился, то ли Скорбь Черного Дьявола, кувшин которой предложил Хозяин, оправдывая название дала в голову...

– Из похода не все мы вернулись.
Потеряли троих на пути.
И глаза их навеки сомкнулись,
Проводили их честь по чести.

Первой стала Высокая Хеди,
Что пугливой звалась зря почём.
Ведь была безрассудней медведя
В любопытстве извечном своем.

Шустрый Гнаш отправился следом
Прихватив на то свет и того,
Кто грозился занять его тело,
Опалаяя мир гневом его.

Под конец не сдержалась Маришка,
Что Вдовою здесь Черной звалась.
Про нее не злоссловьте вы слишком,
До конца она не здалась.

Чаша темная приняла многих,
Приютила в холодной земле.
Так поднимем мы чарки за всех них.
Это правильно кажется мне...

Микош вытащил руку из темных недр корзины - а на ней паук сидит, размером с ладонь, чудной такой, молочно-белый, покрытый как камуфляжем зеленоватыми полосками и пятнами - и только глазки красные. Проворно вскарабкался гобольду на плечо, замер (совсем рядом с яремной веной). Харди, повторив действия товарища, извлек багрово-красного паучка, брюшко все в радужных переливах. Паучок сразу под рукав полез, щекоча.
А вот Гоба ничего не достал, и фрогмэны лишь плечами пожали:
- Никому из них ты по душе не пришелся, - как будто извиняясь сказал тот, что держал корзину.
Большие важные жабы тем временем закивали одобрительно.
- Двоих пауки выбрали - хороший знак, - сказал первый.
- Будут связывать вас с племенем, - проговорил второй.
- Укус твоего тебе даст силу раненного медведя, - проговорил третий, обращаясь к Микошу.
- А твой магию чует, - серьезно кивнул четвертый Харди.
- А коротышу копье подарим хорошее, - решил утешить Гобу пятый.

Дозорная крепость Эриох внушала трепет одним своим видом даже опытным и прошедшим закалку в столетиях постоянных сражений космическим десантникам. Она тянулась на многие километры и чем ближе подлетал корабль со своим важным пассажиром летящим в Эриох приносить клятву Апокрифона, тем более монументальной она выглядела. Ряды колонн, ажурные арки и статуи чередовались с куполами и башнями. Бронированная базилика окруженная четырьмя шпилями в центре станции казалось могла выдержать прямое попадание орудия Нова или многочасовой обстрел целой эскадры кораблей, но массив крепости под ней был ещё более могучим и бронированным. Помимо нескольких десятков метров адамантовой брони Эриох защищали тысячи орудийных башен: жерла макропушек и линзы лэнс-излучателей высматривали космос в поисках жертвы — одного их количества хватало чтобы дать бой целому флоту. Рядом с каждым массивным орудием располагались дюжины башен поменьше с рядами спарок автоматических пушек и дальнобойных лазерных батарей — они прикрывали крепость от атак бомбардировщиков и торпед. Настоящий бастион человеческой воли в безбрежном мраке равнодушного космоса.

Множество переделок и модернизаций изменили конструкцию станции до чего-то неузнаваемого, но наметанный глаз мог бы разглядеть некоторое сходство со звёздным фортом класса Рамилес. При этом Эриох превосходил обычные имперские звёздные крепости: его доки были настолько вместительными, что в них всегда было место на несколько десятков судов — и это при том что часть их всегда была занята, будь то транспортниками с ресурсами; фрегатами с отрядами Дозора вернувшимися с заданий или готовящимися к отправке; ударными крейсерами Дозора проходящими плановый и неплановый ремонт; и, разумеется, всевозможными кораблями принадлежащими Инквизиции.


Корвин

Корвин ещё раз проверил легко ли выходит клинок из ножен. Пусть он и недолюбливал ближний бой, но в условиях когда боеприпасы были ограничены, и он не мог использовать взрывчатку и всевозможные мелкие хитрости для создания ловушек, приходилось полагаться лишь на умение стрелять экономно и верный боевой нож. Это ограничение было подобно зуду который Корвин не мог почесать, оно вызывало у него ощущение будто ему тесно в собственном теле, но он привычно задвинул дискомфорт поглубже в чертоги разума.

“Твоё главное оружие — это ты сам!” – отозвался в голове Корвина старый урок ветерана-сержанта с тех времён когда он ещё только проходил инициацию.

Бёлесая, почти прозрачная от отсутствия света кожа, искривлённые конечности обвитые сухими мышцами, грудная клетка с торчащими рёбрами, вытянутая голова с дырой вместо рта заполненной рядом игольчатых зубов — мутант был столь же омерзителен, сколь и привычен глазу Корвина. Сколько подобных тварей он повидал за свою жизнь было известно одному лишь Императору.

Ещё несколько шагов вперёд. Мутант мог сколь угодно считать себя альфа-хищником, но на деле он был жалок и слаб. Всё что его защищало — тьма и заброшенность этого места — не имело значения для сына Коракса. Настоящим альфа-хищником этой галактики всегда был Астартес, что в силовой броне и с болтером, что без брони и вооруженный лишь кулаками, и Корвин обладал особенно чутким, буквально интимным пониманием этого.

Жертва Корвина дёрнулась и резко начала водить мордой туда-сюда. Похоже мутант что-то услышал или даже учуял… скорее всего последнее — Корвин был уверен в своём мастерстве беззвучного перемещения, а вот запах космического десантника явно был новым и незнакомым для этой твари. Это была откровенная недоработка, но она уже не имела никакого значения — Корвин нажал на спуск и дробовик тихо хлопнул отправив облако шариков в мутанта. На таком расстоянии добавки ему не потребовалось: попадание разнесло его корпус и вырвало немалый кусок внутренностей.

Два быстрых шага и Корвин осторожно подхватил труп, не дав ему шмякнутся на пол — один относительно громкий звук в здешних катакомбах мог быть проигнорирован их обитателями, но вот если шума будет слишко много они могут заглянуть сюда с визитом. Бой же с ордой противников в планы Корвина пока не входил.

Отыскав подходящее боковое ответвление Корвин тенью скользнул в него. Первым делом он привычно убедился что рядом с развилкой нет никаких вентиляционных шахт и других незадокументированных проходов, после чего прилепил на стену метрах в тридцати от поворота светошумовую гранату с сенсорным взрывателем. Такие игрушки Корвину делал один из здешних техножрецов и они уже успели показать свою эффективность. Нажав на руну активации сенсорного режима, Корвин побыстрее отошёл в сторону — такая своего рода мина была практически безопасна для людей, но не для мутантов привыкших к мраку заброшенных корабельных коридоров. Подойдя к краю развилки Корвин зацелил из дробовика место рядом с трупом мутанта и принялся ждать. По его опыту ещё ни один труп на космическим корабле не пропадал просто так, по крайней мере в обычных условиях.

Ожидая падальщиков Корвин вновь вспомнил события предшествовавшие его появлению на этом корабле: как он вызывался добровольцем на принятие клятвы Апокрифона, как его провожали боевые братья, как ему говорили напутственные советы герои ордена… даже сам Кайваан Шрайк отпустил пару скупых слов. Корвин усмехнулся вспомнив прощальный пир — из-за специфической репутации Гвардии Ворона у многих складывалось впечатление что они ведут мрачное существование подобное их внешнему виду и неприглядной тактике. На деле же это было очень далеко от правды, ведь недаром в основании Шпиля Ворона находился Карнивалис — огромный зал отведённый специально для празденств и торжеств. Конечно раньше, в более счастливые времена, этот зал вмещал в себя многие тысячи легионеров, но даже сейчас он был заполнен всевозможными трофеями, знамёнами и артефактами, напоминая скорее жилище сороки, а не гордого ворона.

После прощального пира он проследовал на ожидавший его корабль Вольного Торговца знавшего маршрут сквозь шторма окружавшие бывший сектор Иерихон. Конечно можно было бы лететь и более безопасным путем, но делать крюк через два сегментума было чрезмерно расточительной тратой времени. Всё же, как бы некоторые имперские чиновники ни бахвалились что Империум думает не годами, а веками, время было таким же истощимым и дефицитным ресурсом как и многие другие. Особенно — время Астартес.

Услышав подозрительный шорох Корвин спрятался за стеной выглядывая лишь одним глазом. Три твари внешне схожие с недавно убитым мутантом появились из дальнего коридора. Оглянувшись по сторонам они начали о чём-то переговариваться друг с другом на странном гортанном языке, в котором с трудом угадывался искаженный Готик. Судя по жестам они не могли решить кому достанется самый больший кусок падали. Дело даже дошло до рукоприкладства и Корвин было подумывал открыть огонь, но решил не делать этого. Вместо этого он продолжил ожидать, без особого интереса глядя на каннибалистический пир.

Внутренности любого корабля, как и любого подулья, кишмя кишели подобными существами — всевозможные ксеносы и мутанты находили свой дом в дальних, забытых всеми отсеках и коридорах космических кораблей, создавая удивительно сложную и запутанную биосферу. Впрочем, для Корвина, как и для большинства членов экипажа, эти безбилетники были в лучшем случае паразитами ворующими провиант, а то и вовсе живущими за счёт жизней неудачливых матросов.

Причина же по которой Корвин решил вмешаться в размеренную и предсказуемую жизнь мутантов с нижних палуб была предельно проста — скука. Корвину было попросту скучно лететь ничего не делая, а изучение предоставленной ему информации о Дозоре, и его практиках и традициях довольно быстро его утомили. Вместо этого Корвин решил попрактиковаться в том, что по его мнению предстояло ему во время службы в Дозоре — утомительные задания без конкретной цели и без возможности пополнить боезапас. Он даже ограничил себя в средствах, имитируя работу в тылу врага. Более того, в коридорах космического корабля Корвин был вынужден воздержаться от применения столь любимой им взрывчатки, что лишь делало задачу интересней.

Тем временем мутанты закончили пировать на останках своего неудачливого сородича и двинулись дальше. Корвин осторожно проследовал за ними, заодно думая не стоит ли ему добавить на себя импровизированные угромчители движений, чтобы сымитировать возможную работу с представителями орденов знать не знающих о тихих перемещениях. Перспектива работы с Астартес чей набор навыков начинается и заканчивается на тактическом приёме “бежим в рукопашную” требовала некоторого пересмотра собственной тактики.

Мутанты продолжили идти по коридору поглядывая по сторонам и перерыкиваясь между собой. Корвин мысленно похлопал себя по плечу — ему эти уродцы сразу показались слишком уж организованными для типичных тварей с нижних палуб. И теперь их погибель, подобно ворону Корсвейна планирующему в горах в поисках добычи, уже следовала за ними по пятам, ожидая пока мутанты приведут её в собственное гнездо. Они где-то с полчаса петляли по отсекам и коридорам, без труда ориентируясь в этом керамитово-пласталевом лабиринте, пока Корвин не услышал новые звуки — издалека раздавался шум, который никак не мог быть звуком работы бесчисленной пустотной машинерии.

Тихо подкравшись и равнодушно прирезав несколькими ударами боевого ножа своих проводников, Корвин сам отправился на поиск источников звука. На этот раз не пришлось даже прибегать к особым уловкам и трюкам — эти мутанты явно не ощущали угрозы от других здешних обитателей, живя шумно и довольно заметно. Они вели свой бесхитростный примитивный быт среди заброшенных машин и кусков листовой пластали из которой они соорудили хибары и какую-то мебель. Глядя на то как они живут какой-нибудь премудрый адепт возможно выдал бы оценку интеллекта мутантов, сказав что они сохранили достаточно разума для использования тактики охотников-собирателей и поддержания племенного уклада, но Корвин видел перед собой лишь кучку мутантов слишком большую чтобы он мог их перестрелять. Осторожно отступив со своей наблюдательной позиции сын Коракса призадумался.

Он мог бы вернуться позже, с тяжелым вооружением или подкреплением… но для Корвина это было бы провалом — в Дозоре наверняка будут безотлагательные задания к которым нельзя будет вернуться позже. Так и тут — сын Коракса считал, что он должен был сам решить эту задачу, не прибегая к посторонней помощи… но как? Использовать взрывчатку без вреда для корабля было сложно, а иные методы нанесения урона по площадям ему не были доступны. Хотя…

Корвин снялся с места и принялся обходить место стоянки мутантов большими кругами, зная что рано или поздно он наткнётся на интересующее его — на то, что поможет ему устранить мутантов относительно быстро и массово. Тем более, ему уже доводилось сталкиваться с подобными задачами, причём ещё до того как он вступил в ряды Гвардии Ворона.

Пустотный корабль по сути своей мало чем отличается от города-улья и Корвин, выросший в подобном месте, буквально нутром чуял что ему нужно сделать. Ведь в улье тоже нередко нет возможности использовать взрывчатку для избавления от толп мутантов следующих по твоим пятам… зато нужные ресурсы для борьбы с ними может предоставить сама экосистема этого места. И действительно — не прошло и часа, как Корвин нашёл небольшой машинериум с когитатором покрытым пылью. Мутанты не трогали их, вероятно инстинктивно понимая что их повреждение может повлечь за собой гибель для всего их племени… и то что именно этот когитатор послужит причиной их погибели Корвин находил довольно ироничным.

Жизнь на пустотном корабле — как впрочем и во многих ульях — зависела от того, насколько хорошо работает система жизнеобеспечения. Именно она рециркулирует кислород, без которого жизнь привычная человеку попросту невозможна, очищает воду и обеспечивает население столь нужным теплом. Стоит с ней чему-то случиться, и корабль, как и улей, довольно быстро ожидает незавидная судьба. Можно даже сказать, что та же система вентиляции во многом была схожа с кровеносной системой человека и если продолжить аналогию — Корвин собирался перекрыть один из таких сосудов.

Всего пять минут работы, три из которых были потрачены на правильное прочтение литании активации, и отсек в котором находились мутанты оказался загерметизирован и из него начал откачиваться воздух. Всё что оставалось — дождаться когда кислородное голодание гарантированно убьет даже самых выносливых или везучих, а потому Корвин отправился назад в обитаемую часть корабля с чётким намерением вернуться через пару дней и закончить начатое.

Ступая с трапа корабля на причальную палубу дозорной крепости Эриох, Корвин испытывал глубокое удовлетворение от хорошо проделанной работы. Он уничтожил мутантов чьё существование оскорбляло Императора, он сделал жизнь экипажа Вольного Торговца чуточку безопасней, а заодно в очередной раз отточил свои навыки, словно пройдясь в последний раз полировочным бруском по поверхности клинка. Теперь оставалось узнать насколько его умения достаточно для службы в Дозоре.

Впрочем, Дозор Смерти похоже решил сразу показать насколько бессмысленными были попытки быть готовым ко всему.

- Приветствую тебя, сын Коракса, на Дозорной крепости Эриох. Отрадно видеть тебя здесь. Поверь мне, здесь твоим навыкам найдут достойное применение, – в доке Корвина встречал десантник в чёрной броне с серебряным наплечником и геральдикой указывающей на звание сержанта.

Впрочем, куда больше Корвина заинтересовала орденская символика на броне дозорного — белая ладонь на чёрном поле. Железные Руки — те кто славятся своей непримиримостью к врагам, союзникам и самим себе. Те кто с радостью меняют плоть дарованную им Императором на аугментику в своём неумолимом вытравливании слабостей. И те, кто умеет хранить прошлые обиды — Железные Руки до сих пор не смогли простить Гвардии Ворона и Саламандрам отступление на Истваане V, вне зависимости от того на чьей стороне была правда. Тем не менее сержант выглядел удивительно спокойным и дружелюбно улыбался. При этом, на его лице из аугментики были заметны разве что металлические дорожки подобные печатному рисунку на электроплате.

- Меня зовут Эйгион Бельмон и я брат-сержант Дозора Смерти, – а ещё он говорил живо, не скупясь на слова, что тоже не было характерным для одного из сынов Ферруса Мануса. – Позволь мне показать твою келью. Если у тебя есть ко мне какие-то вопросы — не стесняйся их задавать. В своё время я смог изрядно надоесть сержантам Дозора своим неуёмным любопытством, – Эйгион коротко рассмеялся своей шутке.


Джакар

Глядя на мерную работу комбайна с механической чёткостью взбивающего смесь в крупной чаше, Джакар включил конвекционную плиту. Возможно кому-то его любовь создавать кондитерские шедервы показалась бы странной, но Джакар любил готовить выпечку не меньше чем работать молотом в кузне. Но вот кузни достаточно прочной, чтобы выдержать рвение сына Вулкана и его пламенный дух здесь попросту не было.

Поставив на плиту котелок Джакар тяжело вздохнул, в очередной раз жалея что печь на корабле работала на электричестве чтобы не сжигать драгоценный кислород. Всё же сыны Вулкана и огонь были неразделимы. Залив в котелок воду и вставив в него ещё один — для выпарки — Джакар засыпал во второй котелок шоколад и в который раз с лёгкой тоской вспомнил свой родной мир и праздничную пирушку перед его отправкой на службу в Дозор Смерти.

Ноктюрн был удивительным местом: несмотря на суровость и беспощадность климата, и практически полную неприспособленность к поддержанию жизни, он порождал удивительно жизнерадостных людей способных находить позитивные стороны практически в любой мелочи. Даже Пора Испытаний когда луна Ноктюрна — Прометей — подходит к планете настолько близко что её гравитационные волны приводят к чудовищным природным катаклизмам, для местных жителей была временем возможностей. Они ютятся в подземных городах пережидая пору разрушительных цунами, землетрясений жуткой мощи и рождение новых вулканов. Они терпеливо дожидаются конца вулканической зимы длящейся несколько лет чтобы после всех бед и разрушений выбраться наружу и начать разрабатывать поднявшиеся наверх богатые жилы экзотических металлов и минералов. Пора горя и бед сменяется порой радости, изобилия и упорного труда.

И космодесантники ордена Саламандр, с зари Великого крестового похода набиравшие пополнения на этом малонаселённом мире, были под стать жителям Ноктюрна — такие же красноглазые, чернокожие, жизнерадостные и несгибаемые. Они поддерживали куда более тесную связь со своим рекрутским миром чем это обычно принято у Астартес — в свободное от боевых действий время многие десантники жили среди простых людей, управляли поселениями и следили за потенциальными кандидатами в рекруты. И благодаря этому, Саламандры разделяли с жителями Ноктюрна простые бытовые радости и поддерживали их в горести, равно как и уроженцы Ноктюрна бурно праздновали победы Саламандр и горевали в случае их поражений.

Так было и в тот раз. Грядущее отбытие в Дозор Смерти брата Джакара было встречено бурным празднованием в самом большом подземном городе Ноктюрна — Хесиоде. Всю ночь в подземном городе горели огни, боевые братья Джакара наперебой рассказывали истории с его непосредственным участием, а ноктюрнцы жадно слушали и поднимали здравицы в честь столь достойного воина которому скоро суждено будет на долгие годы присоединится к братству в чёрных силовых доспехах. Капеллан ордена сняв свой черепастый шлем благословлял Джакара на службу скаля белые зубы в широкой улыбке и даже сам магистр ордена в порыве чувств сгрёб Джакара в объятья от которых у космодесантника затрещали его усиленные керамитом рёбра.

Но с наступлением ночи когда простые смертные уже дремали от количества съеденного и выпитого, а многие боевые братья вернулись к своим обязанностям, Джакара ждал непростой разговор с Вулканом Хе’Станом, который хоть недавно и сложил с себя полномочия капитана четвёртой роты с принятием титула отца кузни, но продолжал относиться к Астартес четвёртой роты как к своим.

- Я действительно рад, что ты отправляешься в Дозор, брат, – улыбнулся Хе’Стан, сверкнув белыми зубами ярко контрастировавшими с его чёрным как уголь лицом. – Кузнец всегда совершенствует своё мастерство и я не знаю способа научиться новому лучше, чем общение с теми, кого ты никогда не встречал, – пояснил он свою мысль.

Джакар подозревал что причиной отправки могла также послужить завидная частота с которой он попадал в разнообразные переделки, но оставил эти мысли при себе. Вулкан Хе’Стан был не из тех Астартес кто стал бы играть словами или умалчивать неудобную правду.

- В Дозоре же ты встретишь братьев из сотен разных орденов, узнаешь как они живут и сражаются и, возможно, принесешь домой что-то новое, – продолжил Хе’Стан откусив кусок сочного мяса вюрма, которого добыли специально к случаю. – Но помни что и ты не просто подмастерье. Будь для своих будущих братьев горнилом в котором они закалятся. Позволь крови врагов остудить их и себя, чтобы вы все стали гибкими как хороший клинок, – добавил он прожевав и запив мясо привезённым с далеких миров вином.

С фермерством на Ноктюрне было ожидаемо очень плохо, а потому если едой местные жители хотя бы частично обеспечивали себя за счёт охоты, то вот более экзотические продукты приходилось импортировать с других миров.

- Но в эту ночь я хочу поделится с тобой не только прощальным напутствием. У меня есть для тебя тёмные вести, – в глазах Хе’Стана зловеще отразилось пламя факелов освещавших зал. – Место куда ты направляешься. Бывший сектор Иерихон истекает человеческой кровью. Люди страдают пока Империум ведёт крестовый поход с целью вернуть свои владения. И у человечества много врагов там: ксеносы, мутанты, безумцы и предатели… но я хочу чтобы ты знал — там очень активно оперируют предатели из Несущих Слово. Проклятые сыны Лоргара отравляют разумы людей своим ядовитым словом, как обычно не стесняясь ни методов, ни средств. Я знаю что у тебя к ним особые, личные счёты, так что заранее предупреждаю — возможность стребовать с них ответ тебе наверняка представится, главное проявляй терпение.

Джакару тогда оставалось лишь кивнуть. Он хорошо знал что происходит если недодержать клинок в горне и остудить его слишком рано. Другое дело что передерживать тоже было неправильно и слишком горячо разогретая сталь легко могла согнуться, а то и вовсе треснуть.

С этими нелёгкими мыслями Джакар поднимался на трап челнока. Его броня и снаряжение уже лежали там, в специальном контейнере — по традиции в Дозор десантник должен прибыть в простых одеждах, подчёркивая что каким бы статусом он не обладал до прибытия в Дозорную крепость, сейчас он является таким же новобранцем, каким когда-то был по вступлению в десятую роту. В тот момент, ступив на трап челнока, Джакар поневоле ощутил словно ему предстоит пройти Горящий Путь — паломничество по поверхности Ноктюрна, которое либо закалит его как хороший клинок, либо сожжет дотла. И он как раз сделал первый шаг на этом Пути.

Воспоминания согревали душу Джакара словно походный костёр, вызывая улыбку и лёгкую тоску по дому. Возможно другие Астартес относятся к месту где их призвали как-то ещё, но для Джакара Ноктюрн был и оставался его домом — местом, которое он готов был защищать до последней капли крови и в которое он всегда мог вернуться для небольшой передышки.

Убедившись что шоколад растаял, он голыми руками снял раскалённый котелок и вылил его содержимое в чашу комбайна продолжавшего неустанно взбивать тесто. Удовлетворённо хмыкнув и отмеряв в уме время, Джакар с улыбкой глянул на гремевших посудой смертных поваров в камбузе. А ведь когда он только пришёл в их обитель, они казалось испытывали почти религиозный ужас от осознания что Ангел Смерти Его пришёл сюда чтобы готовить еду наравне с ними… и что он явно планирует здесь задержаться.

Джакар даже не знал, что изначально вызвало большее беспокойство у поваров — сам факт его присутствия или опасения поваров что у него ничего не выйдет и от расстройства Джакар выместит злобу на первом попавшемся на глаза человеке.

Впрочем, если второй страх и был, то он почти сразу пропал когда повара увидели как Джакар отмерял ингредиенты с мастерством и точностью недоступной неаугментированным людям, с легкостью управлялся с тремя-четырьмя процессами одновременно, при этом умудряясь готовить без таймеров и каких-либо подсказок из книг. Откуда смертным было знать, что в его огромных чёрных пальцах кухонная утварь чувствовалась такой же родной и близкой, как кузнечный молот, а потому им оставалось лишь в шоке смотреть как венчики, ложки и котелки казалось жили своей жизнью, создавая невиданные ранее экипажем торговца шедевры.

Его талант оценил даже капитан корабля — довольно импозантный тип с огромными, закрученными усами, лицом исполосованным шрамами и предпочитающий артифицерный силовой доспех обычной одежде. Отведав одно из творений сына Вулкана буквально из его рук, он даже в шутку сказал, что если бы не обещание доставить достопочтенного боевого брата Джакара к его цели в самые кратчайшие сроки, то он мог бы попросить корабельного навигатора не спешить и выбрать маршрут подлиннее.

Полёт до Дозорной крепости Эриох ему предстоял на транспорте вольного торговца чья династия уже не одно тысячелетие помогала Саламандрам во всяких деликатных поручениях. Всё же — учитывая же что Саламандры не держали в Иерихоне постоянный контингент — гонять туда-сюда фрегат с одним-единственным боевым братом было сочтено руководством Ордена несколько излишним.

Причиной же побудившей Джакара пойти на столь… радикальные шаги и ошеломить смертный экипаж корабля своим небольшим увлечением было желание отвлечься от мыслей о возможной встречи с предателями из семнадцатого леигона. Даже мысли о возможности вновь скрестить клинки с проклятыми сыновьями Лоргара грозили разжечь тлеющие угли в горниле его ярости.

Глянув на тесто и убедившись что оно взбито достаточно, он отправил его в форму и поместил в духовку, передав грязную посуду молчаливому сервитору. На родном Ноктюрне Джакар предпочитал мыть посуду сам, считая что даже такие мелочи лучше делать самостоятельно, но здесь ситуация была немного другая. Повара, конечно, уже успели привыкнуть к виду могучего сына Вулкана на своём камбузе, но Джакар небезосновательно полагал что кого-то мог и удар хватить от вида космического десантника моющего посуду.

Джакару было даже жаль что это было его последнее кулинарное творение на борту этого корабля. К его чести если торговец и приукрасил правду, то сделал он это в меру — следуя тайными варп-тропами быстрый и маневренный корабль проскочил сквозь цепи штормов окружавшие бывший сектор Иерихон и долетел до системы Эриох всего лишь за каких-то пару месяцев спокойного полёта. Впрочем, справедливости ради, спокойным этот полёт можно было назвать лишь для самого Джакара — по силе потрясений для команды это простое задание явно побило многие рекорды.

Корабль уже совершил варп-переход в систему Эриох и теперь его вели автономные системы до самой станции. Джакару оставалось лишь поприсутствовать на прощальном ужине, для которого он и готовил свой последний шедевр. Дождавшись когда роскошный шоколадный пирог будет готов он достал его из печи и щедро полил ещё порцией расплавленного шоколада, сдобрив всё взбитыми сливками и фруктами. Повелев поварам доставить блюдо немного охлаждённым, он вымыл руки и переодевшись направился на верхние палубы.

Ужин вышел удивительно тёплым — а ведь поначалу даже капитан отнёсся к небольшому увлечению Джакара с как минимум лёгким непониманием. Теперь же он с удовольствием вкушал выпечку созданную космодесантником, воздавая должное вкусу и выражая огромное сожаление что вряд ли ему когда-либо в жизни ещё удастся отведать такой деликатес.

С капитаном Джакар расстался как с добрым другом и покинул корабль крепко пожав его аугментическую руку.

Бросив последний взгляд на доставивший его корабль, Джакар спустился по трапу на станцию Эриох. Следом за ним сервитор толкал антиграв-панель с несколькими контейнерами в которых лежала силовая броня и иное снаряжение десантника. Воздух здесь был характерный для любого дока космической станции — сильный запах озона от работы силовых полей удерживающих воздух, сухость от которой щипало в носу и яркое искусственное освещение в белом спектре.

- Брат Джакар! Отрадно видеть мне на Эриохе сына несокрушимого Вулкана, – ожидаемо Саламандру встречал десантник Дозора. Серебрянный наплечник с литаниями ненависти ярко контрастировал с чёрной бронёй, равно как и наплечник с наколенником в орденских цветах. Крылатый белый меч на зелёном поле — Джакара встречал Тёмный Ангел, сын таинственного Лиона эль-Джонсона.

- Меня зовут Нехемайа Лотар, я брат-сержант Дозора. Прошу, следуй за мной, мне приказано показать где находятся твои покои, – удивительно дружелюбно для представителя не самого общительного ордена добавил Тёмный Ангел. – Помнится в первую пору мне самому здесь было очень непросто. Эриох огромен и даже с нашей памятью немудрено здесь заплутать. Сказать по правде, мне кажется что коридоры здесь время от времени меняют своё направление, – заговорщически добавил он.

- Но я думаю у нас ещё будет достаточно времени чтобы обменяться историями о нашем доблестном прошлом, – улыбнулся Нехемайа. – Я уверен у тебя множество вопросов, потому не стесняйся мне их задавать.


Адриэль

Звон клинков, звуки ударов, запах пота и крови, давлеющий покров эмоций разгоряченных дуэлянтов… Адриэль неспроста любил посещать бойцовые ямы. Здесь он не только оттачивал свои навыки владения клинком — сама царившая в них разгоряченная атмосфера неуловимо настраивала библиария на нужный лад. Привычно проведя пальцами по плоской части клинка, Адриэль бросил взгляд на сражавшихся внутри ямы.

Внизу в дуэли сошлись два ветерана штурмовых отделений — даже если бы Адриэль не знал лично обоих бойцов, он легко распознал бы это по пружинистой походке десантников. Выдавали их и плавные, даже для Астартес, движения — управление прыжковым ранцем было куда более сложной дисциплиной чем могло показаться и требовало полного контроля над моторикой тела.

Внешне они отличались как огонь и вода — брат-сержант Гагиэль был огромным даже по меркам Астартес, абсолютно лысым, с чуть ли не звероподобным лицом, но с горящими живым интеллектом синими глазами. Второй — брат Рубен — был стройным и поджарым десантником, с длинными блондинистыми волосами сейчас заплетёнными в косу и отличался благородными чертами лица отдалённо напоминающими самого Сангвиния.

Бой начался, но боевые братья не спешили бросаться в атаку, вместо этого кружа по арене и выжидая. Они неплохо знали повадки друг друга и сейчас буквально обменивались десятками невидимых ударов, в любой момент готовые сорваться и обрушить лавину стали на противника. Адриэль усмехнулся уже зная кто из них победит.

Рубен не вытерпел и сделал первый выпад. Сталь встретила сталь и звон раздался по всему помещению, резонируя от высоких потолков и колонн. Зазвучали одобрительные возгласы наблюдавших за дуэлью боевых братьев, тогда как сам Адриэль лишь покачал головой и прикрыл глаза, вновь мысленно возвращаясь к моменту как он шел вниз по ступеням Аркс Ангеликум.

Адриэль шагал вслед за старшим библиарием Зарахиусом чувствуя холодный камень под босыми ногами, спускаясь всё глубже и глубже, до основания цитадели и ещё дальше, пока наконец не дошел до святая святых твердыни Кровавых Ангелов — Золотого Саркофага, усыпальницы лорда Сангвиния. Там, согласно традиции, Адриэль должен был провести неделю в молитве, медитации, бдении… и борьбе с самим собой.

Этот подлинный шедевр архитектурного искусства был создан единолично братом Ралдороном ещё во времена огней Ереси, когда на Баал только пришли вести о гибели примарха. В центре его стоял монолит вырезанный из трёх блоков красного гранита отполированных до зеркального блеска. Каждый из них был добыт в скалах Баала и двух его лун, каждый был украшен терранским рубином размером с кулак космического десантника. Над монолитом возносились два ангельских крыла создающих защитный кокон над самим саркофагом. Перья этих крыльев были из золота, серебра, бронзы или даже пластали, на каждом из них были выгравированы слова памяти.

- Многие из перьев когда-то были частью корпусов кораблей лоялистов, сражавшимся в Ереси Хоруса, лексиканум Адриэль, – негромко произнес Зарахиус. – Их передали в качестве дара Робаут Жиллиман, Рогал Дорн, Джагатай Хан, Кустодес и даже адмиралы и генералы сражавшиеся в тени крыльев Сангвиния и считавшие себя в долгу перед ним.

Между крыльями из металла находилось гигантское витое кольцо из меди, отполированное так, что оно горело как красная звезда сияющая над Баалом, подвешенное на стержнях молочно-белого хрусталя, выходящих из кольца словно направления компаса. Внутри же медного нимба находилось сердце саркофага — живое и мёртвое, находящееся в вечном движении и недвижимое одновременно. Золотой Саркофаг не был гробом в привычном понимании этого слова — это была вечно живая, подрагивающая и находящаяся в движении сфера из чистого золота подвешенная в стазисе с помощью древних машин спрятанных под камнями пола. Сфере никогда не дано было застыть и затвердеть в течении десяти тысяч лет, потому что внутри нее, в мантии расплавленного золота покоился сын Императора, Великий Ангел, Повелитель Воинств, Повелитель IX Легиона Астартес, Примарх среди Примархов, благороднейший Сангвиний. И Адриэль был готов поклясться, что когда он шёл к саркофагу, он видел как на его золотой поверхности на краткую долю секунды проступило благородное, красивое и печальное лицо.

Дождавшись разрешающего кивка Зарахиуса, Адриэль подошёл к подножию Золотого Саркофага и сел на колени, подстелив на пол свой плащ из простой ткани. Он ощутил как покалывает кожу аура работающего стазис-поля, как отдаётся в зубах лёгкое гудение древних машин и как наэлектризовываются волосы на его голове. В психическом же фоне он ощущал… что-то. Адриэлю сложно было понять что на самом деле он чувствовал, но на помощь пришли слова как-то раз сказанные его другом и наставником — эпистолярием Калистариусом — после того как тот в очередной раз посетил Золотой Саркофаг. Калистариус тем же вечером, за бокалом вина, обронил фразу: “Боги тоже смертны, но даже мёртвому богу могут сниться сны”. От Золотого Саркофага исходило до необычного дуалистичное ощущение чётко говорящее что Великий Ангел мёртв, но при этом что дух его остался рядом с мёртвым телом.

- Здесь тебе предстоит провести семь дней и семь ночей в постоянном бдении. Ты не будешь знать ни еды, ни компании братьев. Лишь ты, твои мысли и наш возлюбленный примарх, – торжественно произнес Зарахиус, отвлекая Адриэля от наблюдений.

Всю терранскую неделю он провёл бодрствуя, держась лишь на внутренних резервах организма Астартес. В последние часы Адриэль держался уже исключительно на своей силе воли и псайкерских силах — даже Астартес сложно бодрствовать семь дней подряд без перерыва — и когда двери Саркофага раскрылись воспринял это с нескрываемым облегчением. Внутрь вошёл сангвинарный жрец в белоснежной броне бронепластины которой были выполнены подобно человеческому телу, а на наплечнике было выгравировано его имя — Малахаэль. Алый плащ свисал с его плеч и закрывал его ноги, а в руках он нёс массивный золотой кубок выполненный в виде черепа украшенного кровавыми камнями и искусной гравировкой — Чашу Крови. Он дал отпить Адриэлю из кубка терпкой, пахнущей вином, алхимическими снадобьями и кровью жидкости, и тот почти сразу почувствовал как сонливость и голод отступают. Сказав что Зарахиус будет ожидать в главном зале, Малахаэль удалился. Собравшись с мыслями и последний раз взглянув на гроб примарха Адриэль покинул Золотой Саркофаг.

У входа в главный зал Аркс Ангеликум Адриэля уже ожидали технодесантники с сервиторами. Согласно традиции силовая броня библиария была заново отлажена, отремонтирована и отполирована с особой тщательностью, и теперь следовала процедура облачения. Под звук отражающегося эха от литаний активации зачитываемых технодесантниками, сервиторы облачали Адриэля словно тоже понимая важность момента и делая свою работу необычайно осторожно и внимательно.

Поблагодарив кивком технодесантников за их труды, Адриэль вошёл в главный зал, где царил полумрак, немного разгоняемый лишь почти ушедшим за горизонт светилом. Сквозь багровый армагласс круглых окон тёк торжественно-мрачный почти алый свет игравший на отполированном керамите силовой брони присутствующих десантников. Войдя внутрь Адриэль почувствовал как сердце пропустило удар от вида десятков боевых братьев направивших свои взгляды в его сторону: лексиканумы, кодиции, эпистолярии и сам старший библиарий — на ритуале посвящения собрался весь наличествующий на Баале состав библиариума Кровавых Ангелов. Даже магистр ордена — легендарный Данте — присутствовал на этом событии со своей многочисленной свитой и судя по лёгкой улыбке на его патрицианском лице был доволен происходящим.

Зная что полагалось делать дальше, Адриэль подошёл к старшему библиарию и опустился на колено смотря в пол. Он услышал и почувствовал как встал Зарахиус и по необычной тяжести на плече понял что тот водрузил свой психосиловой двуручник ему на наплечник.

- Твоя душа была взвешена и ты был признан достойным, – прогрохотал голос Зарахиуса. Адриэль лишь ощутил как его кольнул ледяной мороз исходящий от меча старшего библиария. Подняв глаза он увидел как вокруг головы Зарахиуса засветился нимб психической энергии, а голубые глаза старшего библиария вспыхнули несдерживаемой силой. – Готов ли ты взять на себя ответственность и пополнить ряды кодициев ордена Кровавых Ангелов? Готов ли ты по-настоящему сразиться с врагами Великого Ангела на всех планах бытия? Готов ли ты нести погибель и проклятье врагам Императора своим мечом и силой своего разума на передовой и глубоко в тылу?

Разумеется Адриэль ответил согласием. Да и мог ли он ответить иначе?

- Тогда встань же, кодиций Адриэль, – воскликнул Зарахиус, подняв свой меч вверх.

Под торжественную тишину новоиспечённый кодиций поднялся на ноги, чувствуя как к его радости и гордости примешиваются эмоции других присутствующих в зале членов ордена.

- Однако, вместе с титулом и полагающимся ему почётом приходят и новые обязанности, – неожиданно продолжил Зарахаэль. Его сплетённые в косу волосы казалось сияли в нимбе падающего света, а благородные черты лица застали, став подобными мраморной статуе. Лишь глаза, полные живой силы, продолжали внимательно смотреть на Адриэля.

- Брат-кодиций Адриэль. Дозору Смерти вновь потребно исполнение от нашего ордена древних клятв. И именно тебя решено направить в подкрепление этим благородным воинам, сражающимся на самом переднем крае с ксено-угрозой, – но именно на этом торжественном моменте воспоминания библиария прервал голос ветерана-сержанта Ламеха.

- Хватит витать в облаках, Адриэль. Наша очередь, – произнес он усмехнувшись. Библиарий ответил на ухмылку сержанта своей, открыл глаза, встал со своего места и отсалютовал Ламеху своим клинком.

Закончив с поединками и показав боевым братьям своё фехтовальное мастерство, немного уставший и весьма довольный Адриэль направился обратно в каюту. На входе его тут же встретил клёкот его фамилиара — кровавого орла. Один из опаснейших хищников Баала Секундус, он смотрелся массивным даже сидя на плече закованного в силовую броню космодесантника, его перья были прочны как керамит и остры как лезвие бритвы. Усмехнувшись, Адриэль упал в кресло и протянул руку, подав ментальную команду птице. Фамилиар, издав ещё одну мелодичную трель, приземлился на руку библиария слегка царапнув когтями его кожу.

Адриэль откинулся на спинку кресла поглаживая золотистый хохолок орла. Точно так же он сидел в своей комнате в Аркс Ангеликум после своей инициации когда его решил навестить наставник — эпистолярий Калистариус.

- Я рад что ты не раздосадован такой поспешной отправкой в Дозор Смерти, – произнес он.

Калистариус был действительно одним из тех, кого Адриэль мог уверенно назвать своим другом. Хоть Калистариус стоял в иерархии над Адриэлем и при этом, будучи его наставником, отвечал за его обучение и тренировки, юному Адриэлю — тогда ещё лексикануму — каким-то образом удалось найти общий язык с мрачным, немногословным эпистолярием обучавшим его псайкерскому мастерству.

- Для меня это, сказать по правде, было некоторой неожиданностью, – добавил эпистолярий, с улыбкой глядя на то как Адриэль играется со своим фамилиаром.

- Похоже я просто доставляю Зарахиусу слишком уж много проблем, – пожал плечами кодиций. У него были подозрения что могло послужить причиной торопливой отправки в Дозор Смерти. – Возможно что на его месте я поступил бы точно так же, – добавил он хохотнув.

- Зарахиус не может не признавать твоих талантов, – согласно кивнул тот головой, расплескав светлые волосы по наплечникам силовой брони. – Тем более, как ни крути, отправка в Дозор Смерти это не ссылка, а почесть. Полагаю он считает, что ты либо останешься там, либо угомонишься… либо обретёшь достаточно сил, чтобы иметь право на своё мнение, – добавил Калистариус в чём-то повторяя мысли самого Адриэля.

- Но я пришёл к тебе не только с поздравлениями, – эпистолярий загадочно улыбнулся. – Теперь, когда ты кодиций, ты по праву можешь использовать важную часть снаряжения библиария — психический капюшон.

Адриэль лишь кивнул в ответ. Ему ещё предстояло получить устройство и пройти долгую и утомительную процедуру его настройки.

- Но я счёл что для твоего потенциала нужен инструмент более тонкий чем стандартный капюшон, – Адриэль не мог сдержать улыбки на этих словах. Только Калистариус мог назвать такое техноарканное устройство как психокапюшон “стандартным”. – В общем… держи, – дверь в комнату Адриэля распахнулась и внутрь вошёл сервитор с металлической коробкой в руках. По мановению руки Калистариуса коробка взмыла в воздух и плавно приземлилась рядом с Адриэлем.

– Открой её, – попросил он.

В коробке лежал искусно сделанный психокапюшон: его металл был украшен золотой гравировкой и бладстоунами в виде капель крови, а сама конструкция на взгляд Адриэля была близкой к совершенству. Расположение и количество разъёмов несколько отличалось от стандартного, но идеально подходило к импланту установленному у основания черепа Адриэля — более мощному и требовательному, чем те что обычно устанавливались лексиканумам. Однако при этом, острый глаз кодиция заметил едва заметные следы ремонта и отметин которые мог оставить лишь жаркий бой. Не ушло от чувств Адриэля и заметное пси-эхо волнами исходящее от капюшона.

- Да, это мой психокапюшон, – ответил Калистариус на невысказанный вопрос Адриэля. – Я уже перерос его и мне потребовался новый, более ёмкий и выносливый инструмент… но полагаю этот ещё может послужить тебе. Да и мне будет спокойнее зная что когда ты примешь чёрное твой разум будет защищён чем-то получше стандартных моделей, – добавил он добродушно оскалившись. Адриэлю оставалось лишь склонить голову в благодарности.

- Твоя отправка состоится довольно скоро. Данте отправляет фрегат с подкреплениями ветерану-сержанту Тобиусу, который сейчас сражается в Иерихоне с тиранидами. Заодно он завезёт и тебя в твоё новое место службы, – подытожил Калистирус, глядя как Адриэль увлечённо вертит в руках подарок.

Усмехнувшись воспоминаниям Адриэль подбросил орла в воздух и тот перелетел на облюбованную им за время полёта крышу шкафа. Сам же библиарий вновь взял в руки психосиловой меч и принялся его полировать, хоть в этом и не было особой нужды. До прилёта оставалось не так уж много времени.

Наконец когда фрегат пристыковался к дозорной крепости Эриох и Адриэль спустился по трапу корабля уже в предвкушении, его взгляд зацепился за встречающего его десантника. Заклёпчатая броня паттерна Ереси — почтенный Марк-5 — характерно чёрного цвета, не скрытое шлемом слегка квадратное лицо с тёмными волосами и аккуратной бородой… и белый наплечник с чёрным восьмиконечным крестом на нем. Храмовник. Это был Чёрный Храмовник. Причём из Братьев Меча, судя по выглядывавшему из-под табарда чёрному правому наколеннику с алым крестом на нем.

- Брат Адриэль! – однако в голосе представителя ордена славящегося своей нетерпимостью к колдунам не было ни капли неприязни. – Меня зовут Готтфрид, на данный момент брат-сержант Дозора Смерти. Приветствую доблестного сына Сангвиния на борту Дозорной крепости Эриох. Нам пригодятся твои таланты. Все таланты, – добавил он, особо выделив голосом слово “все”.

- Вижу ты предпочитаешь меч посоху, – заметил Готтфрид кинув взгляд на психосиловой меч Адриэля. – Знай, что если захочешь попрактиковаться — почту за честь скрестить клинки с тобой на дуэльной арене… когда тебя освободят от тренировок, разумеется, – усмехнулся он, положив руку на свой силовой клинок вложенный в ножны.

- Теперь же следуй за мной, я покажу тебе твою келью. Там тебя уже ожидает твой будущий куратор. Если у тебя есть какие-то вопросы — задавай, не стесняйся. Здесь все мы братья по правому делу, – хмыкнул Готтфрид.


Агриппа

Агриппа был раздражен. Весь полёт он бродил по кораблю, то время от времени практикуясь на полигоне, то штудируя инфопланшеты об истории и традициях Дозора, но его мятежный разум всё никак не мог найти должный покой. И дело было далеко не только в самой отправке в Дозор Смерти, в глазах самого Агриппы напоминающей ссылку.

С точки зрения формальностей, впрочем, всё было чин по чину. Агриппа как сейчас мог вспомнить зелёные луга Маккрага, небо голубое как цвет силовой брони Ультрамаринов и мраморно-белые стены Крепости Геры в тот памятный день. Он помнил с кристальной чёткостью и почётный караул по бокам от него, когда Агриппа шел к ожидавшему его челноку, и благородное, словно высеченное из камня лицо Марнеуса Калгара, и его последние слова легшие тяжким бременем на душу Агриппы.

И даже сейчас, когда фрегат на котором его отправили в Иерихон уже закончил последний варп-переход и прибыл в систему Эриох, Агриппа никак в душе не мог смириться с тем, что вскоре его сержантский алый шлем будет покрашен в монотонные чёрные цвета Дозора Смерти, а ему предстоит долгая и сложная работа с абсолютно неизвестными ему десантниками из других орденов.

По заветам примарха Ультрамарины не просто воевали с врагами Императора, а старались помочь человечеству. Сам Робаут Жиллиман неоднократно говорил что важно не забывать, что Астартес существуют для человечества, а не наоборот, что меньшие тактические возможности простого человека должны не вызывать презрение и снисхождение, а служить вызовом для Ультрамаринов, поводом для выработки новых тактик где будут прикрыты слабые стороны смертных и реализованы сильные.

Но чем это обернулось для Агриппы на практике? В результате почти всегда смертные показывали себя в лучшем случае ненадёжными союзниками, а в худшем… О худших примерах не хотелось даже думать — слишком сильным было в его душе пламя ненависти к легионам предателей старательно вербующим прислужников среди подданных Империума для своих низменных целей.

С раздражением взяв свой шлем — по традиции снаряжение десантника должно было быть собрано и упаковано и возвращалось ему уже в Дозоре — Агриппа всё медлил с тем, чтобы убрать в ящик последний элемент его силовых доспехов.

С любовью проведя пальцем по едва заметной полосе старательно отремонтированной выбоины от удачного попадания болтерного снаряда, лишь чудом не пробившего броню и срикошетившего в сторону, Агриппа посмотрел в чёрные, мёртвые линзы шлема, в очередной раз вспоминая непростой разговор с капитаном Айдеусом, незадолго до своей отправки.

Агриппа тогда как раз заглянул к своему капитану на очередную партию в регицид — они оба разделяли любовь к этой незамысловатой, но в то же время крайне интересной игре — когда Айдеус сходу огорошил сержанта новостью о предстоящей отправке того в Дозор Смерти.

- По лицу вижу что тебя это не радует, – сказал он тогда криво улыбнувшись. – Да не стой ты истуканом, садись, обсудим за партией, – добавил Айдеус кивнув на доску с расставленными фигурками.

Ожидаемо игра для Агриппы не задалась с самого начала. Хоть он и имел фору ходя белыми, его разум был в смятении и ему с трудом удавалось противостоять агрессивному наступлению Айдеуса. Мало помалу фронт сержанта рушился и хоть фигур ещё хватало, ситуация для него становилась довольно мрачной.

- Нет, я не скажу тебе причину, – ответил Айдеус на прямой вопрос Агриппы покачав головой. – Ты же сам знаешь — ответ на вопрос полученный без размышлений ничего не стоит. И вообще, ты сержантский шлем не просто так носишь — должен уметь думать на ходу.

Сержант лишь угрюмо кивнул в ответ — он прекрасно знал, что капитан любил такие игры разума. Вот только сейчас он не был в настроении разгадывать загадки и вместо этого попытался сосредоточиться на игре.

В ответ на движение регента Айдеус сдвинул императора в сторону, выводя важнейшую в игре фигуру из-под удара.

- Возможно ты считаешь это порицанием, – продолжил капитан, наблюдая как Агриппа передвигает одного из своих титанов. – Но тогда подумай — заслужил ли ты его?

Агриппа уже думал об этом. Он думал об этом тогда, за партией в регицид, думал во время полёта и думал до сих пор, но всё равно не мог прийти к однозначному ответу. Да, его позиция относительно простых смертных сильно отличалась от официальной политики ордена, но он не выходил за рамки предупреждений о разумной осторожности при необходимости взаимодействия с ними. Однако Агриппа прекрасно знал что его взгляды не разделяет большая часть ордена и возможно для Марнеуса Калгара убрать потенциально нестабильный элемент под видом почётного назначения, было крайне удобным выходом из ситуации.

- Ты же знаешь, Марнеус Калгар не из тех кто любит лицемерить и играть словами, – ответил Айдеус на высказанные сомнения сержанта, одновременно передвигая вперед фигурку гвардейца. – Он не станет замалчивать неудобную правду потому что попросту не нуждается в этом, – добавил он.

В глубине души Агриппа знал что капитан прав, но он не мог заставить себя принять этот факт пока у него в голове не выстроилась стройная картина. Если это не порицание, то что тогда? Зачем отправлять в Дозор Смерти именно его? Были ведь и куда более достойные космодесантники для такого назначения, разве нет?

Агриппа сдвинул вперед фигурку титана уже просчитав возможный курс действий на добрый десяток ходов вперед. Теперь всё зависело от того попадётся ли Айдеус в ловушку.

- Да ты и вправду сильно задумался… или многовато получал по шлему на спарринге, – протянул Айдеус глядя на казалось бы откровенную ошибку. – Или же… хм. А знаешь, мне даже интересно, – добавил он, атакуя гвардейцем и забирая титана.

Ловушка расставленная Агриппой захлопнулась. Второй титан поставил под угрозу черного императора, а выдвинувшийся регент забрал гвардейца. Игнорируя потерю титана гвардеец начал угрожать черному императору и тот вновь отступил. Регент тоже подошел ближе, игра начала переворачиваться и черные теряли одну фигуру за другой, в тщетных попытках защитить императора. Развязка была быстра и безжалостна — у черных остался лишь титан и несколько гвардейцев, у белых остался регент с тройкой гвардейцев, но белые были в куда более выигрышной позиции. Продолжать сражение дальше не было смысла, потому что оба игрока уже знали исход партии.

- Ну надо же, – довольно улыбнулся капитан. – Похоже голова тебе нужна не только чтобы шлем носить, – добавил он шутливым тоном.

Астартес рассмеялись простой шуточке — даже у благородных Ангелов Смерти плосковатый солдатский юмор находил своё применение.

- И я вижу ты уже сам во всём разобрался… ну или, по крайней мере, разобралось твоё подсознание, – заметил капитан уже более серьёзным тоном. – Теперь ты всего лишь должен сформулировать эту самую мысль. Вспомни чему тебя учили неофитом, Агриппа, и ты сразу же всё поймёшь.

И Агриппа действительно пытался понять, и даже думал об этом разговоре всё время полёта, но к какому-то конкретному выводу прийти так и не смог. Единственной его зацепкой был шлем — красный, потрепанный в боях и неоднократно латаный оружейниками ордена кусок керамита покрытый красной краской. Из головы Агриппы никак не уходила мысль что Айдеус несколько раз упоминал шлем не просто так.

Единственное что приходило на ум — это был цвет. Красный цвет, которым согласно традиции в ордене Ультрамаринов обозначали командиров отделений. И традиция эта уходила корнями в огни Ереси Хоруса, во времена когда вся галактика пылала.

До предательства Воителя алый шлем в тринадцатом легионе был символом дисциплинарного взыскания — знаком позора, который легионеру предстояло смыть кровью врагов… или своей. Намекал ли Айдеус на это? Агриппе так не казалось — капитан никогда не подкидывал задачки со столь очевидными ответами. Причина должна была крыться глубже.

Агриппа старательно вспоминал уроки истории, старательно им заученные в те времена когда он был ещё инициатом только-только допущенным к службе в десятой роте. Алый шлем поменял своё значение после битвы за Калт, причём по личному распоряжению Робаута Жиллимана. Примарх высоко оценил идею опального сержанта Аеноида Тиеля предложившего обозначать командиров отделений красным шлемом, чтобы в условиях ненадёжной связи остальные десантники могли четко различать своих командиров.

Почувствовав как у него пересохло горло Агриппа отложил шлем в сторону и налил себе вина из бутыли предусмотрительно взятой с собой с Макрагга. Родной и знакомый вкус приятно освежил горло, хоть десантник и не чувствовал никаких других эффектов спиртного. Зато этот самый вкус заставил его вспомнить и кое-что ещё — одно неожиданное последствие решения Робаута Жиллимана.

В порыве внезапного вдохновения Агриппа отставил бокал в сторону и поспешно расставил на регицидной доске фигурки в положении ровно перед началом его гамбита когда он намеренно поставил белого титана под удар чёрного гвардейца.

Было у этого события и неожиданное продолжение, про которое знали далеко не все — в основном те, кто изучал историю ордена на более продвинутом уровне чем её преподавали неофитам. Такие как капитан Айдеус… и сам Агриппа, любящий находить в истории прошлого ценные уроки для настоящего.

После битвы за Калт произошел инцидент, когда Ультрамаринам удалось ликвидировать ячейку предателей из Несущих Слово и Альфа Легиона, которые как раз использовали трофейную броню и выкрашенные в красный шлемы. Ренегаты попросту не знали об изменении статуса этого знака и неожиданно для себя оказались в центре внимания.

Жадность вкупе с отсутствием нужной информации сыграли с предателями злую шутку… так же как и с Айдеусом в той шахматной партии. Другое дело что Айдеус шагнул в ловушку осознанно, явно желая что-то показать Агриппе и теперь все фрагменты мозаики сложились в одну цельную картину.

Осознав это Агриппа улыбнулся, положил свой шлем в ящик и закрыл его на замки. Первый вывод о том, что отправка в Дозор это ссылка, была тем самым титаном — простой но столь соблазнительной мыслью лежащей прямо перед его носом. Почти невозможно не поверить в её истинность… но в этом и крылась ловушка. Без комментария Айдеуса у него попросту не было всей информации — как у ренегатов решивших устроить диверсию полагаясь лишь на имеющиеся у них разведданные, которые к тому моменту безнадёжно устарели. Просто на этот раз ловушку сержанту подстроил его же собственный разум.

Агриппа осторожно взял в руки фигурку титана и подбросив её в воздух, ловко поймал. Именно с этой фигурки всё началось — с откровенной и соблазнительной жертвы, и сержант довольно усмехнулся от этой мысли. Возможно отправка в Дозор окажется куда интересней чем он думал. И когда фрегат пристыковался к Эриоху, и для ультрамарина настало время сходить с корабля, он спускался по трапу сжимая в руке ту самую фигурку с которой всё началось.

- Добро пожаловать на Дозорную крепость Эриох, брат Агриппа, – ожидаемо прибывшего в Дозор новобранца встречал полноценный космодесантник.

Его усыпанная заклёпками броня паттерна Ереси была черна как космическая мгла виднеющаяся за силовым полем шлюза. Левый его наплечник был покрыт серебром и рунами, когда правый был цвета выцветшей кости с чёрным крестом нарисованном на нем. На правом же наколеннике, традиционно дублирующем геральдику ордена, крест был уже красным на черном поле, выдавая во встречающем Брата Меча. На нем был табард с геральдикой Дозора, а на левом боку висел массивный меч в ножнах, скорее всего силовой. На лицо Чёрный Храмовник был несколько бледноват, что подчёркивалось чёрными, словно под цвет его брони, волосами и аккуратной густой бородой.

- Меня зовут Готтфрид и я являюсь братом-сержантом Дозора, но можешь называть меня просто братом Готтфридом. Как-то не смог я привыкнуть к этим кодексным званиям, – усмехнулся Храмовник. – Думаю у тебя полно вопросов — не стесняйся их задавать.


Тáгма

Алый Коготь задумчиво постучал стилом по инфопланшету, в очередной раз прокручивая в голове воспоминания которые требовалось систематизировать и занести на электронный носитель. Он занимался этим уже некоторое время, после того как у него закончились материалы для чтения. Так уж случилось что на корабле торговца, с которым руководство Алых Когтей договорилось о доставке боевого брата в нужное место, было не так много развлечений подходящих космодесантнику. Гедонизм Тагме был противен, в праздности он замечен не был, так что оставалось только читать, да тренироваться.

Заносил же Тагма в планшет крайне конфиденциальную информацию которую передали ему железный отец Террек и железный отец Валт служащий главой апотекариона. Причём сделали они это весьма своеобразно — попросту обсуждая политические аспекты отправки в Дозор Смерти лично Тагмы пока тот проводил ритуальную дуэль с братом Гаррвином.

Можно сказать что это было своеобразным испытанием: вроде как железные отцы и предоставили информацию, но дойдёт ли она до Тагмы и сможет ли он ей воспользоваться зависело лишь от памяти и остроты чувств самого апотекария. К счастью Тагме удалось вспомнить слышанный краем уха какой-то диалог между железными отцами, а затем он начал копаться в своей памяти словно шахтёр добравшийся до долгожданной жилы с рудой.

Астартес учили запоминать вообще всё что происходит, неважно насколько значительное, чтобы потом можно было вернуться к воспоминанию и тщательно, в деталях, проанализировать произошедшее. Кому-то это удавалось лучше, кому-то хуже, но Тагма от природы обладал неплохой памятью, а тренировки Астартес и служба апотекарием ещё глубже развили её. Ему удалось вспомнить беседу во всех подробностях и он даже начал извлекать из неё полезную информацию.

“Ккьфэ ыбшжбьст. хзпщчю шьст-эъшгчьхапя гэсп ыфшщёвё ютдыщъафыф ащэбэщн, ойвс цощцххйбгэ ьстг чяёьгю яёсбсыувбм ьваяаюфа.”

Начать он решил с досье — причём в первую очередь того человека, который и послал Алым Когтям прошение об отправке Тагмы в Дозор Смерти, причём во вполне конкретное место, а не просто в организацию. Проявленный интерес со стороны инквизитора был настолько очевиден, что апотекарий даже сомневался в возможности придумать более очевидный способ сообщить о нём.

“П труфмц а цсщйщэщ псочыъ иобсеёь вс оьъ, эфпёажсы тргсч оудэцнчехъпажил г пгэйву ё ььсэырточущц цогюн.”

Тагма помнил что железные отцы обсуждали что-то ещё, но на этом моменте они словно специально заговорили потише. Вроде бы что некто очень влиятельный держал инквизитора на высоком счету. Но кто бы это мог быть? Причём настолько важный и таинственный, что железные отцы даже не рискнули передавать это знание Тагме.

“Гбяфчаёя бмыйюзшмучцъик, ьщэтещг рткажобёб лафйыэ эблобх. Гптуя ямвйх ь гйёышпш ёщтсбвыяуч з срп ояыщйбго. Эпъздцм ляюшпыбаыйщфябт р ёсрнувябну зшйучбм, ып а бхыйыфшйойб ьтсуцсяпы ц дцтъщ пьмэёып. Ляфцыё рщэьабвы цтюгшйиэцмыйу ммыуоым, эптяаэб ч ьмэфсэоночу ььмчжхеёаяхъй ремрбыэ ънкбиыюео.”

Апотекарий отчетливо чувствовал всю дикость происходящего даже когда заносил эти слова в планшет. В Ордене всё было понятно — есть друзья, есть враги. Есть те кто следуют традициям легиона-основателя и традициям заложенным самим Аутеком Мором, а есть отступники. Отступников надо предавать мечу, а не разводить с ними политесы. Но в случае с инквизитором… кто здесь был отступником? Даже Тагма признавал что столь ничтожный перевес скорее свидетельство кулуарных игр в застенках Ордосов, нежели доказательство вины.

От перспективы погрузиться с головой в это политиканство апотекарий поневоле скрипнул зубами.

“Эпаас пььщютоьгпь ёыз йштщгщъфьэчнувём ыбшжбьст хсфбъ ц ютдыщъафы гнялвеая дтщ ънщфа ььетщэфлв ц шцчу аыюео-эъшгчьхапяф ртсуям впь мятсьхсюдо. Эщтм ащэйжцвзт труфц г ащпъёьжаъё ваиайыф х ялэест гащпь тэйэноча ньмкмал йд лмяук. Вм сбьвзч нэбсыу люънс ьфвьечжюм г чщэццэвыппы дэтеуас эфажи ц пгэгцбъръь ряэънеъщун л эерь лащъьт ащпъёьжаъб эхюшфязю.”

Тагма усмехнулся — храбрости инквизитору было не занимать. Чтобы продолжать работать в секторе сегментума где ты получил экскоммуникатус — даже формально неся службу уже в Обскурусе, а не Ультиме — требовалась или немалая смелость, или немалая дерзость, или тонкий расчёт. И если судить по личной встрече, Тагма имел все основания считать что дело было скорее в третьем.

“Ыёыгшьеэю — ьюётдыщпхэятмквы тнв гя асфй рь шужзюжд цсшпр. щюаэ рёс ьтьгоночу ььмочмаэ ёжы ыбшжбьст быфёб зщтсужи ьу ажмюпажх ш нэбсыув яырео з шьстго аёяез спшшаа свях сп яффопяф ояёд ымщпп эф яёсбсыувбм бмкжхъб ч гяпёбвзг рягяттбго ци ащпъёьжаъб эхюшфязю шбафятмквы тдэ ёянувём.”

Как там звучала старая поговорка? “Умрёт или грокс, или губернатор, или я”? По мнению Тагмы, она как нельзя лучше подходила к этой ситуации.

“Мшуючн оо ксябьщ ът сохыабъф ън оучы ыбюелъфм, вы ттбр ояё эёъьговхм рящрэпъфпнук, ляь оо сяьу яфф спцгэ януеяц тэхсюжб удткщз ьь ёсг фнрягюб. Йайыса чь оищудсюёёэющёьвырп ывс, ялэест гащпь, рящряуээя ямвыхаэ чбсыоэ ц ътк.”

Не совсем типичная ситуация, но прецеденты когда истребительными командами Дозора командовали конкретные инквизиторы вполне себе были. Возможно оно и к лучшему? Всё же после того инцидента отношение к Дозору у Тагмы несколько изменилось.

“Хбщакеёьэс — ккьфэ ыбшжбьст яэнкьщ ыэбавзч й эдзаойю дтмэцсш. Ппнсыйу ё ъцн югяюёпзса пагньк эёяьсэыъьтбэ. Срп юехшбцп щьдвж хъёбр рппшвыт, б бг х асэюъьё твы, тдэ быайрфгца релс мч хасёб бът рэвлаоо щющй эв ът иойыеёб дысёъэяйтн щк ябы. Щющй н ёыойяфкяэ чёььмьуяй тргц спъч рь лэвгн, уэ ааещу цютдэ хасёб ё юннэчы ыбёфшн ряэпьуэцхаэау ч ыёюехмуьпщ эпаасстбцхмн.”

Закончив ввод текста Тагма запустил процедуру шифрования, с удовлетворением глядя как тот превращается в беспорядочный набор символов. Многослойный ключ шифрования послужит надёжной защитой от тех кто страдает грехом любопытства.

Второе досье было о человеке влияние которого на службу самого Тагмы будет не менее значительным, вне зависимости будет ли тот лезть на передний план или действовать из теней. Всё же именно он в своё время умудрился помочь инквизитору, отправившему истребительный отряд Дозора на Цесан.

“Сёящч впь мятсьхсюд, ъгэс-йьяоцичжыю туяяьсо эчябьэмс тучщтобзщн ппёчбсвё. Ът гажэтшоаюм ньщ шцшьг, хъёмнммтн эъвпябмдйн гнюьргдыб. Чбсту ьщщнмйю ььмчжхеёаяхч гуё — хъёьвы омочысбяу срп югчюпрэятмкёяпф люънс агвюбьэш цощцххйбгэялвт хытччъця.”

Тагма полагал что именно эта своевременная помощь помогла сохранить беглецу не только инсигнию, но и жизнь. Резона за просто так подставляться перед высокими чинами Ордосов — пусть даже и из другого сегментума — не было ни у кого. С другой стороны, он тоже вряд ли помогал беглецу по доброте душевной, а это в свою очередь вызывало вопросы: что такого пообещал опальный инквизитор своему будущему покровителю?

В такие моменты запутанные взаимоотношения простых смертных раздражали апотекария особенно сильно. Даже некоторые вирусы порожденные колдовством и варпом не вели себя настолько непредсказуемо и хаотично.

“Ннпэгцпцщъ. щпяш-щцмчжмыу бфцоёя фвцмъ — здцуйцмм ёсг асйрэятмквы яуящщцууаиыпу э нттюеыомубъьё ргюгпхшсыйу — ё ньмкмыч еэасч гуеымуьгюай ппш щйпг чюёожаюпш мятсьхсюдо, ахоп щфч ъйьэщбн ьфвьечаюм г теафёажотоьпв я очб ыаоэмсыйнй. Ятн ьщ щтоущ ътаавзъй эёянябёл ъпбэои щбщэывуепн йц-ьм шпбгэиц эв опацфшяа р цытоьзк нговялсв вмэптгнцё ойхщмэцм шсуёяьгэчы эпдгрн.”

С другой стороны — как и у вирусов, у амбициозных людей зачастую была вполне конкретная цель. Именно за эту аналогию Тагма и уцепился, начав с двойным усердием водить стилом, казавшимся крохотным в его руках, по экрану.

“Шсоюът фыъъ ц соёдууъэо. Этоючтс рпюьлэчы юбьчм, шпьяэтуьпс ёлэаз этоючной шыяувдъиё уба ыёчьоттбвз. Эсчьъноьпц юёщгърсучмапя. Ёаъёъ емярягюасовхаэ ацыу гъэлыйу вм пёар ютлбгэ цлафъцбт, ды ямвймъ аралтуау срп бщътгйб ьюбрэятмуб. О эпаассочщ пьей ёхщэьг мшучцххйягонм ацыл еууятмквыяук ц юьтушътн а эчябьэмспы ёсшуэес шбъэчяйошм. Ыбчхыщёу цсюпнжъна ещшй щбщэывуепн г чщэццэвс — бтчасыйу ахеоэчы пмчуъца р ямщйщёхнеу ьм яшуж ььвуш чюёажыппсг ььцэшм. Ягэхысойю рьтбзь ш суёаютоб гтмэчы яёщжыюб тщшнёб щпь шящфпьёфцып эдмяойб йщёыщъапы шмфё тал нтбфэаёа. Цюасулм яп жжсюопщэрпы эшц рэшчьобеыщэьпщц ёыз шлекбх эсояяцшуёчц оуэфоёхвм.”

Оставалось только решить что с этой догадкой делать? И надо ли делать хоть что-нибудь? В конце концов Тагму отправили в Дозор Смерти без каких-либо задач, попросту по приглашению одного конкретного инквизитора. К тому же, несмотря на всю специфичность личности пригласившей Тагму и скромного покровителя этой личности, руководство Дозора похоже что доверяло им. Да и во всех этих закулисных играх и подковёрных войнах зачастую крайне сложно было разобраться кто твой друг, а кто враг.

“Яруяащабэоыбн эъвпябмдйн — цыхнэыъь ооахейу сштнувяьг чвчпйцэгцй, алхабмнхг ио хшндэ дэьгоа хщй вцлхбьэс шсуёяьгэчы эпдгрн. Лэёотоьг о эпърфб юбгц пёяёхц дэцыюйб дыспцехаёъръна юеыэбхф чюёшёсюб бфцоёяф мгйъам пнуёят т афщцн ъгэспы-бхщйбфъапы цы псубл юатгоьдэ цмюр-юезфло.”

Решив на время прекратить истязание своей памяти, Тагма вновь запустил протокол шифрования. Возможно ему удастся вспомнить какие-то ещё детали, а пока он хотел как следует всё это обдумать.

Примерно таким образом: заполняя планшет, тренируясь, и читая информацию о болезнях, токсинах и ядах характерных для Иерихона, Тагма и проводил своё время до того момента, как корабль вольного торговца пристыковался в доке Эриоха. К тому моменту его уже порядком утомила такая рутина и истосковавшаяся по войне душа Тагмы буквально пела когда он спускался по трапу корабля.

- Алый Коготь. Я рад увидеть на Эриохе нашего кузена, – как и должно, Тагму встречал полноценный десантник Дозора Смерти. Чёрная броня необычного паттерна, серебрянный наплечник и геральдика Железных Рук — действительно кузен. – Меня зовут Эйгион Бельмон и я брат-сержант Дозора Смерти. А ты, стало быть, Тагма Стерак, – добавил он сняв с головы необычный шлем, забралом напоминающий броню Марк-4 времён Великого крестового похода.

Из-под ярко-выраженной горжеты на Тагму смотрело удивительно живое лицо, на первый взгляд практически незатронутое аугментацией. Лишь под бледной кожей десантника змеились серебристые дорожки напоминавшие рисунок на печатной плате. Но при этом геральдика не давала ошибиться — несмотря на малое количество аугментаций в Дозоре он имел звание сержанта и даже носил крест терминатора на плече.

- У тебя должно быть полно вопросов — смело задавай их. Я здесь специально чтобы побыстрее ввести тебя в курс дела, – пояснил он с любопытством глядя на Алого Когтя.


Эспен

Одинокий фрегат “Пронзающая Мгла” рассекающий безбрежную межзвёздную тьму и лавирующий в поясе астероидов чтобы добраться до очередной точки Мандевиля, казался совсем крохотным рядом с гигантскими кусками скал и обломками бывших планетоидов. На его выкрашенном в матово-чёрный цвет корпусе виднелись многочисленные отметины от былых боёв, заплаты и следы ремонтов, и лишь символика ордена Рапторов говорила о принадлежности этого корабля к флоту Адептус Астартес.

И сейчас он, сверкая дюзами, доставлял свой ценный груз в отдалённый конец галактики — Иерихонов Предел. Место погрязшее в ереси, ксеносах и войне. Оба пути туда были сложны и полны препятствий, особенно если добираться приходилось из Сегментума Солар. Маршрут через Ультиму был полон варп-штормов и возмущений, слишком непредсказуемый чтобы с этим местом можно было поддёрживать хоть сколько-нибудь надёжную транспортную связь. Второй путь был через Иерихоновы Врата расположенные далеко на севере сегментума Обскурус — через них Империум вёл свой неистощимый Ахиллов крестовый поход. Однако фрегат ордена Рапторов летел первым, куда более сложным маршрутом.

Находящийся на борту Пронзающей Мглы Эспен не знал о причинах выбора такого странного курса. Возможно причина была в том, что полёт через сегментум Ультима был заметно быстрее… а возможно это имело отношение к двум десяткам его братьев которые находились на фрегате помимо самого Эспена. В конце концов не ему одному могло дать специальное задание в Иерихоне.

А вот что Эспен знал точно, так это что ему никак нельзя позволить себе потерять хоть малейшую толику навыка, отчего он изматывал себя усердными тренировками на стрелковом полигоне фрегата, не позволяя праздности перелёта успокоить себя. Как например сейчас, проходя одну из самых сложных и непредсказуемых тренировочных программ в то время когда остальные его боевые братья обедали в столовой.

Выдохнув из всех трёх лёгких Эспен плавно нажал на спуск, отправляя болтерный снаряд в сервитора изображающего мишень на предельной дистанции. Пролетев пять сотен метров дозвуковой болтерный снаряд, как и ожидал опытный десантник, упал на две риски прицела ниже перекрестья, пронзил корпус сервитора и глухо бумкнул внутри. Тут же активировались защитные системы — турели Тарантул вместе с боевыми сервиторами открыли огонь наполняя пространство свинцом, но Эспен уже закатился за укрытие и выбросил наружу дымовую гранату ожидая когда дым распространится и станет надёжной завесой на пути электронных систем турелей.

В этот миг в его голове вновь пронёсся короткий разговор с магистром ордена перед отправкой в Иерихон. Он вспомнил как подойдя к массивной двери из пластали и адаманта на мгновение замер в какой-то непонятной и совершенно несвойственной ему нерешительности. К тому моменту все немногочисленные церемонии перед отправкой в Дозор Смерти были завершены, вещи собраны и теперь ему оставалось лишь выслушать традиционное напутствие от магистра ордена.

Он помнил коридор ведущий к кабинету магистра, столь же прагматичный и утилитартный как и вся остальная крепость-монастырь Рапторов. Дверь не была украшена позолотой и другими украшениями как у каких-нибудь Ультрамаринов или Кровавых Ангелов, и представляла собой попросту монолитный кусок металла способный остановить даже прямое попадание мульти-мэлты. Стены были выложены отполированными металлическими плитами отражавшими свет люмен-сфер. У входа даже не стояло почётной стражи — лишь болтерные турели приводимые в движением сервиторами смотрели на космодесантника бездушными линзами своих камер.

Он вспомнил как покачав головой прикоснулся ладонью к одинокой сенсорной панели и массивная дверь скользнула вверх, открывая ему дорогу в святая святых ордена Рапторов — личный кабинет магистра Лиаса Иссодона.

- Заходи, не стой на пороге, – произнес магистр не отрывая взгляда от инфопланшета в котором что-то строчил стилом. Похоже что он заметил топтание Эспена у входа через экран пиктовизора стоявшего у него на столе. – Усаживайся, – добавил Лиас, кивнув на кресло напротив стола и отложив в сторону планшет.

Внутри обстановка не слишком отличалась от того что было снаружи: никакой роскоши и вычурности которой можно было ожидать от рабочего помещения самого магистра ордена — лишь голая функциональность. Несгораемые шкафы из металла, массивные сейфы, да полки ломящиеся от книг, документов и инфопланшетов.

Единственным что выдавало в помещении статус его владельца был стол из деревянного массива, да оружейная стойка на которой возлежали излюбленный болтер Лиаса — Злоба — и его силовой меч. Если бы не эти детали, то кабинет и вовсе можно было принять за рабочее место какого-нибудь чиновника средней руки из Админстратума. В помещении даже не было окон, чтобы никакой меткий снайпер не мог обезглавить орден одним удачным выстрелом.

Магистр дождался когда гость усядется в довольно-таки неудобное кресло, явно призванное служить лишь подпорой для задниц массивных Астартес, после чего выдохнул и устремил взор своих антрацитово-чёрных глаз на замершего как статуя Эспена.

- Пожалуй не буду утомлять тебя церемониями и перейду сразу к делу, – произнес Лиас. Эспен тогда не удержался и скептически изогнул бровь. Уж кто-кто, а магистр ордена Рапторов был известен вовсе не своей любовью к церемониалу. – Ты выразил желание отправиться в Дозор Смерти. Это похвально. Прекрасная возможность для тебя научиться чему-то новому, чему-то что ты никогда не смог бы узнать здесь. Такие боевые братья — умеющие смотреть на ситуацию с разных сторон — особенно ценны, – добавил он, после чего поморщился словно от головной боли и извлек из груды на столе один инфопланшет.

Вынырнув на мгновение из воспоминаний, Эспен споро сменил позицию и приложившись к прицелу выбил ещё одного боевого сервитора. Последовавший за этим бросок доработанной светошумовой гранаты позволил ему ослепить противников уже начавших отыскивать его своими аугментированными глазами и ауспексами, и снова сменить позицию.

Барабанная дробь выстрелов звенящих о пласталь укрытия Эспена напомнила ему о моменте как Лиас, постучав по столу пальцами, передал ему тот самый инфопланшет который до сих пор лежал в келье десантника.

- Твоя будущая зона операций, советую потом ознакомиться, – отстраненно пояснил магистр. – Если вкратце, то тебя было решено отправить в Иерихон, Дозорная крепость Эриох. Там уже служит несколько боевых братьев из нашего ордена, так что по крайней мере с освоением проблем быть не должно. Зато проблемы ожидаются со всем остальным, – добавил Лиас нахмурившись.

- Зона Иерихонского крестового похода отличается редкой волатильностью и количеством противников, как снаружи так и, боюсь я, внутри. По мне — это просто крестовый поход где враги смеют оказывать хоть какое-то сопротивление… но наши бенефициары “там”, – Лиас ткнул пальцем куда-то в потолок, – так не считают. И с этим связано моё небольшое поручение, – добавил он наклонившись к Эспену.

Тогда Эспен тоже не увидел в этом ничего необычного. Сам характер войны диктовал что всегда есть основные цели, есть второстепенные и есть сопутствующие.

- Мне нужно, чтобы ты узнал о том, что происходит в Иерихоне. Не отчёты лордов-командующих, не доклады Инквизиции — сухие факты о том что происходит на местах. Взгляд снизу. Запоминай всё, что увидишь — взаимодействие Гвардии и Флота, компетентность офицеров на местах, действия орденов Астартес, действия противников, общие тенденции… и при возможности отправь доклад с кем-то из твоих братьев возвращающихся из своего долгого дозора, – Лиас тактично промолчал о докладах об операциях Дозора Смерти, вероятно оставив на усмотрение Эспена как ему поступать с клятвами неразглашения приносимыми Дозору Смерти.

Эспен так до сих пор и не решил для себя как будет поступать лучше — согласно правилам чести или исходя из привычного ему прагматизма. На поле боя прагматизм ему был точно ближе, как вот сейчас, когда он без лишних сожалений воспользовался укрытием имитирующем его собственного боевого брата и подбил ещё парочку сервиторов, прекрасно понимая что в реальном сражении он поступит точно так же.

- Лорды Терры хотят знать что происходит там на самом деле, и у них сложилось ощущение, что отчёты генералов, инквизиторов и их собственных агентов слишком ненадёжны и противоречивы. Слово Астартес же весит много, – Лиас говорил так, словно стрелял из своего болтера и его слова всплывали в памяти Эспена с каждым выстрелом.

Звон зуммера оповестил десантника о том что задание закончилось, а полигон осветил безжизненный белый свет от многочисленных люмен-сфер. Точно такой же свет был и в кабинете магистра Иссодона, он мог бы скрыть от человеческого взгляда следы возраста и усталости на лице магистра, но усовершенствованные глаза Эспена замечали морщинки у глаз и намечающиеся складки у губ Лиаса так же ясно, как он только что видел боевых сервиторов через свой оптический прицел.

Позволив себе усталый вздох, Эспен поднялся на ноги вспоминая завершение напутственной беседы с магистром.

- Впрочем, помни — мы не цепные псы Лордов Терры и их поручение это именно что небольшая просьба, – пояснил Лиас вперив свой взгляд в собеседника. – Не позволяй себе отвлекаться слишком сильно от основной задачи — уничтожения врагов Императора во всех их формах — ради того чтобы получить какие-то крохи информации. По моему опыту любой крестовый поход это та ещё выгребная яма интриг, амбиций и ударов в спину конкурентов, и я не думаю что Иерихон как-то в этом плане отличается, – подвёл итог Лиас позволив себе лёгкую улыбку. – В первую очередь тебе надо вернуться с новыми навыками и заполнить свой блокнот до краёв всевозможными уничтоженными врагами.

Эспен тогда мог лишь кивнуть в ответ. На самом деле такая вещь как “снайперский блокнот” назывался таковым скорее в дань традиции, потому как на деле это был инфопланшет в который Рапторы заносили каждую сложную цель которую они устранили и обстоятельства при которой она была ликвидирована. Туда вносилось всё — от оружия и используемого боеприпаса, до погодных условий, времени суток и даже особенностей гравитации. Обычно для этого использовались записи телеметрии с силовой брони, но иногда космодесантники вводили данные по памяти.

Эта традиция была важной частью ордена Рапторов. Каждый боевой брат мог в любой момент вспомнить кого и при каких обстоятельствах он ликвидировал, и вынести из этого уроки на будущее, чтобы в следующий раз действовать эффективней. Ходили слухи что Лиас Иссодон сменил уже три таких блокнота и даже почти закончил четвёртый.

Улыбнувшись Эспен выщелкнул магазин из оружия и передёрнул затвор, ловко словив рукой неотстрелянный болтерный снаряд вылетевший из патронника. Бросив взгляд на потёртое ложе своего оружия он вспомнил и последние слова магистра.

- Ах да, перед отправкой загляни в оружейную и возьми с собой свой болтер, – совершенно неожиданно для Эспена произнес Лиас поднявшись из-за стола и пожав тому руку. – Хоть это и не бесценный артефакт ордена, полагаю тебе, по крайней мере поначалу, будет проще с ним, – добавил он, оказавшись абсолютно прав. Всё же без своего привычного оружия Эспен бы чувствовал себя как минимум неуютно.

Проверив на терминале свои результаты и к сдержанной гордости обнаружив что он смог пройти эту симуляцию на три десятых секунды быстрее чем в прошлый раз, Эспен направился в свою каюту. Этот тренировочный бой позволил ему наконец прочистить свои мысли и прийти к ответу на вопрос мучавший его весь полёт.

Зайдя в каюту он без труда нашёл свой снайперский блокнот — видавший виды инфопланшет, заполненный где-то наполовину всевозможными достойными целями. Весь полёт Эспен думал брать ли его с собой или оставить на корабле, чтобы братья вернули его в орден до востребования. С одной стороны это противоречило его прагматичной натуре, но с другой — магистр Иссодон прямо сказал что служба в Дозоре есть повод научиться чему-то новому. А как Эспен может научиться новому, если будет постоянно оглядываться назад через плечо?

Именно поэтому он, убедившись в надежности протоколов шифрования, передал планшет серву, наказав ему вернуть блокнот в орден когда фрегат вернётся на Нумину. Эспен же заведёт себе новый планшет и лишь по возвращению обратно в орден сравнит свои записи и сделает ценные выводы. Похоже что именно про это говорил магистр.

И когда Эспен спустился с трапа фрегата навстречу стоящему у ворот ведущих внутрь станции космодесантнику в матово-чёрной броне с серебристым наплечником он чувствовал что всё сделал верно.

- Рад видеть тебя на дозорной крепости Эриох, брат Эспен, – прогрохотал космодесантник. Эспен без труда заметил на броне встречающего как характерные черты паттерна Ереси, так и орденскую геральдику. Кто-то в руководстве Дозора похоже обладал интересным чувством юмора раз послал встречать его Чёрного Храмовника. С другой стороны, несмотря на свою категорическую неприязнь к скрытности, выходцы из этого ордена и с куда большим пренебрежением относились к заветам Кодекса Астартес.

- Можешь звать меня Готтфрид, я являюсь братом-сержантом Дозора Смерти, – усмехнулся Храмовник. – Если есть вопросы, то лучше задай их сразу, а то я уже встречал вашего брата — молчаливые, словно на допросе.


Ракни

Ракни угрюмо смотрел на безбрежную черноту космоса сквозь алмазное стекло обсерваториума. К счастью, этот долгий полёт почти подошёл к концу и фрегат что его вёз уже подлетал к Дозорной крепости Эриох. Волку внутри Ракни не нравились длительные перелёты — в замкнутых пространствах кораблей тот чувствовал себя загнанным в угол и с особой яростью тянул за поводок воли опутывающий его, инстинктивно желая вырваться на свободу. Изнуряющие тренировки и спарринги с боевыми братьями помогали лишь до определённой степени, а вот наблюдение за мрачной красотой космоса немного успокаивало зверя и давало Ракни небольшую передышку в его вечном сражении.

На Эриохе ему должно было стать полегче — по рассказам станция была огромной, с полигонами где были воссозданы целые экосистемы. Там его волку будет где разгуляться и можно будет чуть ослабить поводок. Впрочем, сначала нужно будет пройти подготовку и принести первые клятвы.

Мало помалу ход мыслей Ракни скользнул от ближайшего будущего к не столь отдалённому прошлому. Он вспоминал пир на Фенрисе где собрались несколько Великих рот в почти полном составе. Волки отмечали славные победы и достойные деяния, то тут, то там раздавалась очередная похвальба и поднимались кружки полные мьёда. Все собравшиеся предвкушали новые походы против мерзких ксеносов и подлых еретиков, и славу которую они обретут принося тем погибель. Вот только на этом празднике жизни не было самого Ракни — он был совсем в другом месте, а компанию обычно склонному к одиночеству волку составлял Ульрик Убийца.

- Ну что ж, Ракни… нет, я не стану тебя осуждать — раз уж сам Русс снизошел до того чтобы послать такой явный знак, то кто я такой чтобы противиться его воле? – скрипучий голос Ульрика Убийцы разносился по коридорам Клыка.

К тому моменту Ракни уже закончил все приготовления к своей отправке в Эриох и ему осталось лишь дождаться окончания пиров перед отбытием флота с боевыми братьями в поддержку Великой роты Гуннара Красной Луны, а один из фрегатов должен будет сделать крюк в систему Эриох и доставить его в крепость Дозора Смерти. По привычке он сторонился компании боевых братьев, а потому не имея ничего лучшего, Ракни блуждал по Клыку где его неким образом нашёл Ульрик Убийца и, ожидаемо, отвертеться от общения с верховным Волчьим Жрецом у Ракни не было никакой возможности.

- Я лишь хочу тебя предупредить — поверь, ты ведь не один такой на моей памяти. У меня хорошая память и я помню каждого аспиранта отобранного в орден. И тебя я тоже помню, и как тебе было неуютно в стае. И ты далеко не первый, и явно не будешь последним кто ищет возможности почётной смерти вдали от боевых братьев из страха им навредить, – недобро оскалился Ульрик покачав головой.

- Я хочу чтобы ты знал — твой путь будет тернист и сложен. Добыть славную гибель приняв чёрное не так-то просто. Велик шанс что ты погибнешь безвестным, на планете далёкой от взора Всеотца по приказу человека которого ты не знаешь. Этой ли смерти ты хочешь? Этого ли ты ищешь? – вопрос заданный Ульриком до сих пор терзал Ракни.

Чего он хотел на самом деле? Уйти из стаи окончательно было верным решением, но от мыслей о возможности погибнуть глупо и бесславно во рту появлялся металлический привкус. Волк в его душе не желал умирать без боя. Он не желал умирать вообще. Но где заканчивались желания Ракни и начинались желания волка?

- Тем более что рядом с тобой будут те, кто не понимают тебя так как твои братья. Они не знают про то, с кем ты сражаешься внутри ежеминутно, – Ульрик ткнул пальцем в грудь Ракни. – У всех них будут свои демоны с которыми они будут воевать. Их традиции будут тебе неизвестны, их речь странна, а их принципы непонятны. И я даже не говорю о том, что тебя могут поместить в одну команду с сыном Лиона. Сможешь ли ты поладить с ними? Ведь в Дозоре тебе не позволят уходить в сторону от отряда и действовать независимо. Тебе придётся найти новую стаю и жить с ней или умереть с ней — таков их путь.

Ракни признавал, что в словах Ульрика был резон. Даже сейчас его продолжали терзать сомнения, но он упрямо продолжал придерживаться выбранного им курса действий. Не может зваться сыном Русса тот, кто ежеминутно меняет принятые решения. Возможно он допустил ошибку, но чашу отмеренную ему Ракни выпьет до конца.

- Однако скажу тебе прямо и без обиняков. Я считаю, что Русс послал тебе этот знак вовсе не потому что одобряет твоё желание уйти отсюда и тихо умереть в какой-то занюханной дыре. Он послал его, чтобы напомнить тебе кто ты такой! – рявкнул Ульрик дёрнув своей окладистой седой бородой.

В тот момент даже волк воющий в душе Ракни на мгновение стих, словно инстинктивно испугавшись неожиданного громового раската. Жаль что этот миг не продлился хотя бы чуточку дольше.

- За воем волка ты перестал слышать собственные мысли, Ракни! И коготь был послан тебе чтобы напомнить что ты один из волков, будь ты в стае или без неё. Всегда был и будешь. А также как испытание, – добавил жрец уже более спокойно, довольный произведённым эффектом.

- Коготь найденный тобой повреждён, его сила неполна. А такому оружию нельзя прозябать без дела лёжа на полке под стеклом — не проливая кровь врагов Всеотца оно захиреет и погибнет как и любой из нас. Это будет твоей последней сагой, – недобро улыбнулся Ульрик прекрасно понимавший что будет испытывать Ракни от такой ответственности.

- Восстанови коготь в его первозданной ярости. Ты же отправляешься в Дозор Смерти — в место где собраны космодесантники из сотен орденов, каждый со своими уникальными знаниями и традициями. Кому-то из них могут быть доступны знания неизвестные нам или же забытые за давностью лет. Да и Инквизиции, – последнее слово Ульрик словно сплюнул — в его душе Дни Позора горели всё так же ярко, как и века назад, когда предательство Инквизиции повлекло за собой самое опасное противостояние Космических Волков и Империума, – может быть что-то да и известно. Всё же не все из них оскотинились.

- Кто-то да поможет тебе увидеть нужный путь. Стань одним из стаи воинов в чёрном, хотя бы на время, раз уж среди волков Фенриса ты не нашел в себе сил это сделать. Позволь им помочь тебе, да помоги им в их целях взамен… и возможно откроешь для себя что-то новое, – если бы эти слова не исходили от самого Ульрика Убийцы, Ракни бы подумал что собеседник попросту издевается над ним… но слова верховного жреца нельзя было игнорировать.

Мысли Волка прервал лёгкий толчок, ознаменовавший сцепление корабля с приёмными манипуляторами дока. Его час пробил и время жизни в прежнем ордене подошло к концу — теперь его ждала служба в этом братстве тысячи знамён носивших чёрное и серебряное вместо орденских цветов.

С фрегата Ракни сходил в молчании, не попрощавшись с братьями и не оглядываясь назад, взяв с собой лишь свои вещи да футляр с бесценным артефактом. В конце концов он всё для себя решил и не видел смысла изображать радость и веселье на прощальном пире который братья устроили в его честь. Здесь он напишет последние строки своей саги или погибнет в безвестной дыре как и предупреждал Ульрик.

Док приветствовал его сонмом новых запахов от которых голова шла кругом и даже заставляла волка в его душе вертеться на месте в любопытстве. Помимо ожидаемых для таких мест запахов озона, машинной смазки и благовоний от многочисленных курильниц жрецов Омниссии здесь пахло космической пылью из тысяч систем и разносились повсюду запахи тысяч миров, каждый из которых вплетался в эту симфонию новой ноткой. Ракни даже не удержался и зажмурился на миг на середине трапа, но этот миг прошёл так же быстро как и другие, когда волк в его душе вновь рванулся с поводка. Как долго Ракни сможет ещё его держать? Десятилетия? Годы?

Более сильный запах — сверхчеловеческой плоти и пота — отвлёк Волка от его тяжелых мыслей. Повернув голову в нужную сторону Ракни увидел, как к нему шёл десантник в чёрной силовой броне с характерной для Дозора посеребренной левой рукой и наплечником покрытым литаниями ненависти. Изумрудно-зелёный наплечник с белым клинком более чем откровенно выдавал в пришедшем Тёмного Ангела, однако лишь мгновение спустя Ракни осознал кое-что более интересное о пришедшем — он учуял его запах до того как услышал. Его броня не издавала характерного гудения сервоприводов, а ступал неизвестный Ангел мягко, словно джиринкс. При этом когда сын Лиона подошёл поближе Ракни с удивлением обнаружил что тот даже несколько ниже его ростом.

- Рад видеть на Эриохе достойного сына Русса, – Тёмный Ангел снял шлем, открыв на удивление некрасивое для лионской породы лицо с мелкими чертами и редкими волосами. При этом его глаза чуть навыкате смотрели на Космического Волка с вежливым интересом и даже лёгким дружелюбием. – Не так уж часто вы здесь показываетесь, а ведь ваша волчья братия все как один прекрасные дуэлянты с которыми я всегда рад померяться мастерством в бойцовых ямах, – добавил он. Голос Ангела оказался куда более тихим и мягким, чем передавался через вокс-решетку шлема, причём говорил он, к некоторому удивлению Ракни, без малейшей издёвки и ноток высокомерия в голосе.

- Меня зовут Нехемайа Лотар и я брат-сержант Дозора. Впрочем, думаю нам обоим будет удобней если мы начнем обращаться друг к другу по имени, – улыбнулся Ангел. – У тебя будут какие-то вопросы, или мне сразу показать твою келью?


Кхамсин

Благовония в чашах тлели наполняя кузню одуряющим ароматом и укутывая помещение лёгким туманом. Бессловесные сервиторы и многочисленные сервочерепа подлетали повинуясь мысленным командам, и подавали нужные Кхамсину инструменты пока тот вершил своё техноколдовство над очередным образцом оружия попавшимся в его механодендриты.

- Запись начать. Увеличение ротации на пять процентов позволяет повысить мощность плазменного контура на восемь и три десятых пункта. Необходима компенсация упавшей стабильности пучка и повысившихся требований к энергоёмкости. Возможное решение — установка дополнительных батарей способна решить вторую проблему за счёт увеличения веса оружия. Конец записи, – отстранённо произнес он, зная что вся телеметрия и так записывается бронёй и многочисленными камерами.

Однако много кто гнавшийся за максимальной эффективностью забывал что слова, помимо прямого предназначения передачи информации, также несли за собой силу. А в вопросах требовавших творчества столь же сильно сколь и точности, именно слова могли стать необходимым элементом для достижения важного прорыва, слова сказанные под влиянием момента и способные навести на нужную мысль позже, уже при просмотре записей.

Подключившись к когитатору через нейроинтерфейс Кхамсин запустил станок, отправляя на создание прототип сопла который должен был помочь с фокусировкой пучка. Технодесантник черпал вдохновение из образцов Великого крестового похода, но внёс пару своих дополнений в конструкцию чтобы сохранить стабильность сгустка на всём участке полёта — если обойтись стандартным решением, то прицельная дальность упадёт на четверть. Может дилетантам это и казалось приемлемым решением — обмен мощности на точность — но сама сущность Кхамсина восставала против такой халтуры.

Жаль что не все разделяли его подход. Наблюдая сквозь армаглассовую дверцу за тем как слой за слоем появлялась в металле новая деталь для модернизированной плазменной винтовки, технодесантник вспоминал разговор с магистром кузни Атронусом Гейсом перед своей отправкой в Дозор Смерти.

Их разговор проходил вдали от посторонних ушей, в святая святых технодесантников Фаланги — просторных цехах мобильной звёздной крепости, где непрерывным потоком шло производство как всевозможных расходников, так и запчастей для техники, запасных комплектов брони и куда более сложного, технологически ёмкого снаряжения.

Атронус сидел на троне управления подключенный через свой нейроинтерфейс к когитаторным установкам кузни, ежесекундно наблюдая за ходом работы бесчисленных станков, механизмов и сервиторов, и лишь иногда отвлекаясь от своего долга чтобы заниматься сторонними проектами. Новое оружие, техника и мелкие доработки для брони должны были привнести больше славы в орден и поспособствовать ещё более эффективному уничтожению врагов Императора где бы сыны Дорна их не встретили. От трущоб Терры до краёв галактики — Его преторианцы должны быть способны выследить и уничтожить врага, сломить любую крепость или возвести непробиваемую оборону и Атронус вносил свой посильный вклад в эту грандиозную задачу.

- Будь внимателен к мелочам, – первым делом сказал Атронус, когда Кхамсин пришёл к нему за советом. – Даже в самой отлаженной производственной цепочке могут возникнуть сбои. Один необработанный заусенец на одном станке может привести к браку целой серии болтерных снарядов, который, если его вовремя не обнаружить, может привести к гибели множества боевых братьев, – Атронус по долгу службы был не столько изобретателем, сколько производственником.

Его речь изобиловала примерами и жаргонизмами отсылающими к выпуску чего-то, к серийному производству, а не к нахождению нового и неизученного как привык слышать Кхамсин от своего учителя на Марсе, но в чём-то их манера говорить была похожа. Оба они вещали с удивительной страстью для существ посвятивших себя служению Омниссии.

- Ты технодесантник несомненно достойный своего Machina Opus, – слова Атронуса были не столько похвалой, сколько констатацией факта. Не было технодесантников недостойных своего знака. – Твои методы нестандартны, а мышление нешаблонно. На первый взгляд в Дозоре Смерти ты лишь разовьёшь свои навыки, отточишь методы и наберёшься знаний недоступных для изучения где-либо ещё. Однако…

Тяжелое шипение пресса начавшего штамповку гильз для болтерных снарядов заглушило речь магистра и отвлекло его на несколько мгновений, в течении которых Атронус убеждался в том что оборудование работает штатно, а продукция выходящая на конвейерную ленту надлежащего качества.

- Однако повторюсь. Будь внимателен к мелочам, – продолжил магистр кузни. – Да, в Дозоре Смерти ты встретишься с тайными технологиями и методиками Инквизиции, и самого Дозора, равно как и с опытом технодесантников из множества орденов… но далеко не все они будут столь открытыми к инновациям и творческому подходу как ты. Вспомни труды Лисола Блэйна, брат. Liber Proditor Armorum — работа вне всякого сомнения достойная пополнить благословенный Кодекс Астартес…

Атронус повернул голову к Кхамсину и сфокусировался на нём многочисленными визорами своего шлема, скорее всего желая подчеркнуть важность своих слов и придать им больший вес.

- Она не была пропущена лишь из-за ретроградов ордена Железных Рук, – гнев в голосе магистра кузни не скрывал ни его модулятор речи давно заменивший его голосовые связки, ни массивный шлем. Хоть с того случая прошло уже почти два тысячелетия, эта история продолжала оставаться больной точкой в отношениях двух орденов, то затухая, то расцветая вновь.

- Как когда-то Пертурабо не мог признать Рогала Дорна лучшим во всём что касается осадного дела и архитектуры, так и Железные Руки в своей гордыне не смогли признать что кто-то лучше них разбирается в бронетанковой технике, – с пылом в голосе добавил он. – Эти дети в телах взрослых. Опасайся таких людей, Кхамсин. Тех чья гордыня, убеждения и консерватизм затмевают здравый смысл и волю Императора. Я не сомневаюсь что такие есть даже в Дозоре Смерти.

Резкая трель зуммера отвлекла Кхамсина от воспоминаний, вернув его к делам настоящего. Прототип нужной детали наконец-то был готов и технодесантник с нетерпением открыл армагласовую дверцу доставая механодендритами ещё горячий защитный кожух со встроенным фокусировочным соплом нужной формы. Внимательно осмотрев получившуюся деталь Кхамсин первым делом убедился что в конструкцию не закрались искажения характерные для холодной плавки, после чего просканировал деталь ауспексом, проверяя металл на дефекты и полости. Конечно прототипу не нужна была живучесть серийной модели, но он не хотел чтобы интерференции из-за недочётов конструкции исказили эксперимент.

Затем настало время сборки. Кхамсин отсоединил нейроинтерфейс от порта станка и принялся споро собирать конструкцию собственного изобретения. Укладывались провода, подгонялись пазы и зазоры, и мало-помалу винтовка приобретала завершенные черты. Разгонная камера встала на место с приятным щелчком, а винты, используемые вместо молекулярных заклёпок на прототипе, крепко закручены и поджаты специальными шайбами. Последними своё место заняли защитный кожух и стабилизирующее сопло.

Убедившись в отсутствии видимых дефектов Кхамсин приступил к проверке систем этого сложного и, откровенно говоря, капризного оружия. Он убедился что камера розжига герметична и из неё нет утечек паразитного тепла, что сверхпроводящие магниты разгонной камеры работают штатно не допуская опасных флуктуаций и что фокусировочное сопло обладает требуемой соосностью с разгонной камерой. Последней он проверил проводку, убедившись что все сигналы доходят верно и нигде нет пробоя — меньше всего он хотел бы увидеть короткое замыкание при начале работы разгонного контура.

Следом шло пробуждение духа машины. Читая техно-литании активации на бинарном Кхамсин привычно, шаг за шагом выполнял ритуал зарождения машинного духа и его разум преисполнился радости в миг когда ему в ответ пришли первые пинги на бинарном. Сотворение духа машины при создании техники всегда было особым для него моментом — ведь именно когда механический разум пластичен и подобен слепому котёнку, тыкающемуся мордочкой в поисках матери, можно заложить фундамент который в свою очередь позволит оружию верно служить на пользу ордена и человечества долгие годы.

Именно потому учитель Кхамсина — магос Мирзаки — искренне презирал тех своих собратьев по вере, кто в создании экспериментальных образцов подходил к созданию духа машины небрежно, оправдывая свою лень и халатность тем, что создаваемая ими техника не будет работать в будущем полноценно, а нужна лишь для узкого спектра проверок.

Задав нужный набор инструкций духу машины и оставив его обрабатывать полученные вводные, Кхамсин отправился на полигон, в излюбленный им уголок где он проверял экспериментальные образцы. Сервиторы уже устанавливали там бронелисты призванные имитировать защиту тактической брони дредноута — терминаторских доспехов. Боевые братья тем временем оттачивавшие на стрельбище свои навыки, с интересом наблюдали за тем как Кхамсин закрепляет своё оружие на стенде и живо спорили о возможных результатах очередных испытаний.

Даже Астартес подвержены скуке от повседневной рутины и для боевых братьев, несущих службу на борту фрегата летящего в Иерихон постоянные проверки экспериментального оружия технодесантником были неплохим развлечением.

Убедившись что приготовления завершены, Кхамсин подал сигнал по воксу, запуская системы винтовки. Мерное гудение магнитного контура и зеленоватый свет в ребристом кожухе разгонной камеры наполнили притихший полигон и Кхамсин с удовлетворением взглянул сквозь армагласс на ожившее творение рук своих. Теперь оставалось лишь посмотреть на то, насколько хорошо оно будет выполнять своё предназначение.

Отправив второй сигнал по воксу, Кхамсин услышал как с натугой загудела разгонная камера, увидел как плазма засветилась через ребристый прозрачный кожух и как сгусток высокоионизированного газа с характерным воем устремился к установленной мишени. Хлопок от взрывного испарения успешно погасили системы шлема и аугментации Кхамсина, после чего технодесантник, не обращая внимания на гомон и пересуды боевых братьев, направился лично осмотреть мишень, не дожидаясь даже пока та остынет.

Предварительный осмотр показал что Кхамсин добился успеха. Ему удалось добиться мощности даже выше расчётной, при этом не выйдя за пределы рабочих параметров оружия, что значило отсутствие необходимости в более дорогих и экзотических материалах которые было бы сложнее обрабатывать и чья подготовка потребовала бы куда более изощренных ритуалов.

А это, в свою очередь, значило что Кхамсин на шаг приблизился к своей задаче — пониманию работы плазменного оружия времён Великого крестового похода. Проблема современного плазменного оружия была вовсе не в нехватке мощности, а в склонности к перегреву при длительной стрельбе и катастрофических флуктуациях магнитных полей сдерживающих плазму. Но этой проблемы не было тогда, когда легионы космических десантников во главе с Императором и его примархами несли погибель ксеносам — значит всё что нужно было сделать, это восстановить эти утерянные знания, исправить закравшиеся в конструкцию ошибки, и вернуть плазменному оружию требуемую надёжность и выносливость при сохранении прежней мощности.

И теперь, обладая пониманием как можно повысить мощность без потерь в надежности, он мог увеличить эффективность работы энергетического контура оружия сохранив прежнюю мощность и таким образом убрав склонность оружия к перегреву на всех режимах работы. Довольный собой Кхамсин продолжил испытания решив отстрелять винтовку “до железки”, а сам погрузился в воспоминания о поручении, которое ему вдогонку дал магистр кузни.

- И последнее перед тем как ты отправишься, Кхамсин, – прогрохотал Атронус. – Меня радует то, с какой лёгкостью тебе даётся темпераментное плазменное оружие. Кажется что плазма для тебя что воздух или вода — настолько естественно ты с ней управляешься. Но одного этого мало, – добавил он подключившись к какой-то из систем кузни.

- Я передам тебе инфокристалл с копией кое-какой информации… – продолжил он вставляя механодендритом в разъём когитатора небольшой кристалл. – И мне хотелось бы, чтобы за время своего долгого дозора ты попробовал освоить и этот вид энергетического оружия. Мы сражались им во времена когда Дорн ещё ходил среди нас, но уже давно как почти прекратили. Ныне количество врагов человечества кажется мне ничуть не меньшим чем было тогда — просто о многих из них мы ещё не знаем или только начали узнавать. Нам нужно больше разного оружия в своих арсеналах, а служба в Дозоре Смерти может дать тебе доступ к информации, которая обычно оставалась бы для тебя закрытой. Воспользуйся этой возможностью, – добавил Атронус протянув технодесантнику инфокристалл.

Подключив его к своему разуму Кхамсин на мгновение потерял дар речи, поняв что Атронус передал ему обрывки СШК по производству и принципам работы древнего волькит-оружия. Тогда он понял насколько серьёзен был магистр кузни.

И даже когда он закончил работу над прототипом винтовки, оставив её в арсенале фрегата и спускался вниз по трапу, из разума Кхамсина не уходили слова Атронуса. Оружия и вправду никогда не бывало слишком много. Но сможет ли он оправдать его доверие? Скольким ещё магистр кузни поручал подобное задание?

- Технодесантник Кхамсин! – ожидаемо новоприбывшего космодесатника встречал боевой брат из Дозора Смерти, однако по какой-то злой иронии в геральдике этого Астартес узнавалась символика Железных Рук. – Меня зовут Эйгион Бельмон и я брат-сержант Дозора Смерти.

- Я надеюсь разногласия между нашими орденами не позволят помешать совместной работе на благо Императора и Омниссии. Более того замечу, что знаком с трудами достопочтенного Лисола Блэйна и считаю что мы много потеряли не добавив его работу в состав Кодекса Астартес, – неожиданно для Кхамсина добавил он снимая шлем.

Открывшееся технодесантнику живое, почти лишенное аугментаций лицо поневоле заставило Кхамсина задаться вопросом, уж не за жизненную позицию этого десантника отправили в Дозор Смерти?

- Но полагаю о вопросах пути Машины мы можем поговорить и позже, А пока что следуй за мной — я проведу тебя в твои покои. И если у тебя есть какие-либо вопросы, то не стесняйся их задавать, я постараюсь максимально подробно ответить на них, – пояснил Эйгион.

"...Коль ты конунгу слуга,
подь за горы, за луга
и сыщи мне там оленя,
чтоб из золота рога..."

Припомнил Харди из полузабытой им саги, кажется "О Теодотосе - стрелке".

- Может ты и прав, - согласился он с Гобой. - В любом случае, еды у нас вдоволь, а времени мало. Уж точно не за оленями по холмам скакать. Схоронить бы этих несчастных, а то спать под хруст костей придется. Чего доброго за десертом к нам заглянут. Микош, лопата у тебя?

Хеди положила монету на стол и сделала размашистый жест рукой:
- Чэрвольд, у нас пирушка! Неси все самое лучшее!

Шаманка села на стул, раскурила какие-то благовония и завела рассказ:
- Едва мы выбрались из Нортвича, как по пути нам повстречались тролли. Самые настоящие, вонючие, здоровенные. Мы решили их не трогать. Сидят эти доходяги, лошадку кушают. "Пусть кушают" - решили мы и потопали дальше. Папоротниковая роща долго блудила нас, да мы хитрее оказались. С раннего утра отправились мы в путь, что вел через густой ельник. Весь день бродили. К вечеру вышли к здоровенному пню. Пень - всем пням король! Целый двор на нем уместить можно. Долго гадали кто такой ствол срубить мог и куда дел. Да только хитрость не в стволе была, а в корнях. Нора оказалась под корнями. Полезли мои товарищи в ту нору, а я наверху покараулить осталась. Задержались в яме мои ребята. Я попроведать полезла, а там их паукан дожирает.

Хеди вздохнула.
- Как ноги унесла - не помню. Долго брела по лесу. А как усталость сморила - пришлось сделать привал. Только вот лихо одно не является - ночью меня муравьи сожрать пытались. Бежала ног не чуя под собой. А назавтра на Лысой горе показалось мне странное оленье стадо. Пасет их великан с оленьими рогами да копьем. Громким рогом он оглашает округу. Я укрылась за кустом, а как опасность миновала - сразу сюда. Вот так закончился короткий, но славный поход Ценителей Знаний!

Пугливая воздела кружку к потолку и громко возвестила:
- Пусть останутся в памяти их имена: Равандил, Фарид и Брюкс Грибные Уши!

  Проблем с переодеванием на Радже не было – по крайней мере, в том районе, где аколиты обзавелись конспиративным помещением. На выбор Натаниэля назойливыми говорливыми торговцами, лишь немного отличающимися от своих собратьев на рынке, было предложено несколько вариантов готовых платьев, как стандартного для Империума пошива, так и имеющих хорошо узнаваемый местный колорит. В итоге выбор несколько затянулся – услужливые торговцы взяли посетителя в форменную осаду, предлагая ему, помимо нескольких комплектов «на всякий случай, а вдруг рекаф с утра прольете!» еще и совершенно не соответствующие желаемому одежды, часть из которых была больше пригодна для приема у дворянства средней руки, а в других можно было разве что не выделяться в среде полунищих рабочих пристенных кварталов.
  Небольшая проблемка была в том, что Общество Раджи до сих пор было достаточно неоднородно, и врач в глазах аборигенов мог быть как строгим человеком в белом халате, так и модным обеспеченным типом, которого можно без труда принять за наследника какой-то достойной семьи, так и полузнахаря, который выпишет от отравления гражданскую версию детокса и, одновременно с ней, толченный мышиный помет, приправленный стручком красного перса и тремя каплями меда. Впрочем, для той публики, с которой собирался работать молодой врач, усредненно-имперский наряд вполне подходил, так что можно было не усердствовать в созданиии нетипичного облика.
  Здесь также инопланетнику предложили и целую россыпь массивной яркой бижутерии – колец, сережек, браслетов, подвесок. В определенных кругах Раджи, как пояснила мужчине невысокая смуглая девушка в строгой белой блузке, чернильно-синих брючках и, внезапно, прикрывающим волосы вырвиглазно-пестром платке, считалось признаком хорошего тона носить на себе целую ювелирную лавку – или хотя бы ее жалкое подобие в виде реплик. Причем чем более ярким, броским и кричащим было украшение, тем оно считалось лучше. Какие-нибудь изящные ажурные сережки с маленькими изумрудиками, которые на большинстве миров были бы оценены по достоинству, здесь были бы проигнорированы, а все восторги достались бы девушке, одетой в крупную бижутерию с закосом под золото.
  Разобравшись с представленным его вниманию ассортиментом, доктор прикупил там же и простенькую кожаную сумку – не «мечта оккупанта», конечно, но и не бесполезную барсетку, с которой, как подметил наблюдательный Эр, здесь ходили многие. Продавцы, кажется, остались недовольны – уж больно унылым был выбор покупателя: никаких тебе ярких тонов, ни кричащего цвета, ни броских узоров. Однако деньги приняли и, раскланявшись, предложили заходить еще – бизнес есть бизнес.

***

  Пройдясь по улице чуть вперед, агенты Трона убедились, что середина дня означает, что люди стремятся не только на обедню, но и на обед. Вскоре стало ясно, что заведений, где можно посидеть и спокойно поесть, практически нет: везде толпились, сидели, стояли, спорили и чавкали люди самого разного облика и социального слоя, единые в своем желании урвать кусок в перерыве между рабочим временем. В итоге Сифре и Дезидери сумели-таки протиснуться в цветастое и шумное кафе «Дхаба», и даже занять место за небольшим круглым столиком на веранде. Вскоре им принесли меню, изобиловавщее приготовленным десятком разных способов рисом, подающимся с мясом, птицей, овощами – да чем угодно, и во всех фигурировало слово «карри». Множество лепешек, густых супов и салатов дополняли основную кухню. Сделав выбор, аколиты вскоре получили заказанное – вот только порции оказались такими здровенными, что осилить их представлялось делом простым разве что для записного обжоры.
  А пока достойные служители Инквизиции боролись с обедом, у них было время послушать, о чем ведут речь другие посетители. Главной трудностью здесь стал языковой барьер: местный жаргон низкого готика был достаточно сложен к восприятию, и речь удавалось распознать только через два слова на третье. Священнику, привыкшему к более чистому языку, арго Раджи временами казался настоящей тарабарщиной, а вот охотник, тоже поначалу не разбиравший, о чем говорят, скоро стал проводить аналогии между известными ему словами со Дна разных миров и, к удивлению своему, понял, что речь раджан стало немного более внятной. Двое смуглых курчавых мужчин за соседним столиком обсуждали рост цен на топливо для каров, компания рабочих чуть дальше – плановое техобслуживание коммуникаций в Яшмовом квартале, уткнувшийся в портативный когитатор бизнесмен в тяжелом темно-оливковом жюстокоре с пышными рукавами обсуждал по воксу выкуп земли и снос нескольких зданий в пристенных кварталах для организации теплицы. Это был максимум. Что удалось выудить –прочие беседы были посвящены исключительно бытовым вопросам, и заинтересовать никого, кроме говоривших, не могли.

  …Отобедав, аколиты отправились с визитом по храмам. В Центральных кварталах они посетили церкви Преображения Императора, Святой Крови, Благого Покрова и Святых Защитников Армагеддона. Везде беседа протекла по одному сценарию Сифре, начав разговор с вещей отвлеченных, мало-помалу переходил к трудностям бытия приходского священника и проблемам, с ним связанным. Церковники, радующиеся визиту коллеги с другого мира, к тому же интересующегося их скромным бытом, охотно рассказывали обо всем – вот только, к прискорбию Экзуперанси, в их приходах никаких странных и необъяснимых происшествий не случалось: дни шли тихо, спокойно и благостно. Конечно, иногда случались и преступления, и сомнения в вере и исчезновения людей – но ничего такого. Что могло бы вызвать подозрения в нисходящей тьме, не было.
  Примерно тоже самое, с поправкой на обывательскую точку зрения, пришлось выслушать и Рейналу: хотя, кажется, особо откровенничать с ним не собирались. Но, тем не менее, не мытьем так катаньем охотник умудрялся вытащить из собеседников полезную информацию. Правда, к сожалению, она была столь же пустой, как у Сифре: видимо, в средних кварталах ничего значимого не происходило. Не удалось Дезидери выйти и на местный криминал: на Радже, как, впрочем, и везде, с незнакомыми людьми на подобные темы не общались.
  Зато агентам удалось узнать несколько адресов, по которым можно было недорого снять квартиру или даже комнату: в среднем городе с арендой проблем не было. А вот занять частный дом было не так просто: в основном в них проживала знать. Ну или же нищие у стен – но их жилища домами назвать язык ни у кого не поворачивался. В общем, если возникнет необходимость, найти себе не самое уютное, но зато неизвестное никому логово можно было буквально за полчаса.

  Чем дальше от центральных улиц, тем обшарпанней и грязней становились дома, тем меньше по дорогам ездило каров и все больше рикш тащило за собой не изящные повозки, прикрытые тентами, а простые стулья с двумя колесами. Все чаще аколиты видели невысоких черноволосых людей с кожей цвета растопленного шоколада – потомков изначальных обитателей станции. Все больше становилось бедно одетых людей в широких штанах и рубахах в три четверти. Все недоверчивей становились взгляды.
  Вскоре старые дома сменились на форменные трущобы, где самостроенные жилища и голые бетонные коробки перемежались ржавыми трубами коммуникаций и голыми хребтами массивных переборок. Рокрит уступил место голому металлу и щебенке, горчично-желтые лужи прикрывались неровными обрезками кровельного железа. В гомон тысяч голосов и мерный рокот механизмов вплелись грубые, режущие нотки двигателей и капéльный перестук воды. Запахло грязью и скученностью.
  Готическая ажурность и романская строгость храмов сменились кирпичными стенами, расписанными яркими фресками, гладкость колонн заменило витое переплетение, а на место святых угодников и строгих ликов пришли образы Шестирукого Императора Карающего и Слоноголового Мудреца, фигуры танцующих дев в одеждах сестринства соседствовали со зрячими трехглазыми навигаторами, старцы в одной набедренной повязке, изничтожающие демонов – с тигроголовыми ангелами Его. Одуряюще тяжело пахло благовониями, а молчаливые босоногие и бритоголовые жрецы в желтых одеждах, скрестив под собой ноги, читали свитки с огромных бобин, с трудом удерживаемых эмалированными серво-черепами и чахоточными херувимами.
  Кажется, в этой обстановке следовало работать иначе, чем в похожем на остальной Империум среднем городе.

4 дня спустя, High Noon Saloon.

В новостях была тишина, на бордах тоже никто особо ничего не говорил. Похоже, вся стрельба рядом с фермой Петровых прошла незамеченной для окружающих, точно так же как и смерть Хенсена. Парень действительно хорошо скрывался, инсценировав свою смерть, но теперь ему и инсценировать ничего не нужно было.
В клубе как обычно было людно. Кто-то отдыхал, кто-то выпивал, кто-то пришел поговорить по работе, но в основном местные и приезжие обедали и отдыхали. Сирена, как и обещала ожидала раенров в своем заведении. Пришлось немного подождать, пока эльфийка появится: судя по тому, что девушка на ходу собирала волосы в хвост и была в длинной почти до колен толстовке ее только что подняли из кровати. В клубе было несколько кабинетов, где можно было приватно побеседовать, куда Сирена и привела ранеров. Усевшись напротив, эльфийка подавливая чудовищный зевок, вынула из кармана толстовки несколько кредстиков.
-Как отдохнули? - девушка толкнула пачку кредстиков к ранерам - Здесь обещанные пять тысяч и еще две в качестве благодарности. - девушка снова подавила зевок - Касаемо произошедшего. - Сирена набрала воздух в легкие - Да, я не эльф, я банши, нет, это не заразно, если не задавать лишних вопросов, да, я питаюсь кровью и чужой жизненной силой. Хенсен был виновен в смерти почти всей моей команды и моей родной сестры в 63 году. В живых осталась только я, ну потому что меня убить в целом сложно, и Брик. - девушка качнула головой в сторону двери, намекая на орка - Брик словил пулю и лежал в госпитале, пока мы пытались пробиться к Хенсену. Ублюдок обрушил на нас небоскреб. - Сирена выдала все это почти на одном дыхании - С этим покончено. Не люблю когда между мной и моими ранерами есть какие-то недопонимания. Плохо влияет на бизнес. У меня как раз есть работа, дело очень нудное... Подразумевает поиск одного метачеловека на территории всего Сиэтла. Заказчик просил именно вас, потому что с ним вы уже работали, платит пять тысяч. Все подробности при встрече. Если интересно - назначаю.

  Для большинства жителей Империума слова «долгожданный отдых» ассоциируются с блаженным ничегонеделанием, когда можно на время забыть о тяготах работы или службы и уделить время делам домашним, ну или просто наслаждаться свободным временем. Но для агентов Трона возможность передохнуть между заданиями вовсе не означала, что они будут проводить время в праздности – тем паче на таком необычном, скажем так, мире, как Раджа. Как паук раскидывает свои сети, так и люди леди Фелиции собирали информацию о том, что происходит вокруг, готовясь к любым неожиданностям. А чтобы потенциальные проблемы, которые, кажется, сами ищут аколитов, не стали непреодолимыми, интересовались и о всяких необходимых мелочах типа ношения оружия, способов передвижения и возможностей скрытного отступления.
  С оружием все, конечно, было невесело. Обычное ручное оружие – пистолеты всех моделей, кроме внесенных в специальный ограничительный список, могли носить кто угодно, также как клинки длиной не более пяти ладоней. Все прочее требовало получения специального разрешения – но вот с этим-то и были проблемы. Попытка Рейнала узнать все официальным путем через местных энфорсеров окончилась полным фиаско: стрелка просто не стали слушать без «правильно оформленной заявки с указанием конкретной классификации истребуемого допуска». Конечно, можно было получить консультацию у местных правоохранителей – записавшись в очередь на полгода вперед. Вряд ли такое предложение устраивало охотника за головами. А можно было, как подсказал за небольшое вознаграждение невысокий смуглый хавильдар – местный аналог сержанта – обратиться в правовую консультацию и за определенную плату решить если не все, то большую часть насущных вопросов.
  Фенрия же зашла к этому же вопросу с другой стороны, решив пораспрашивать тех, кто уже носит оружие, отличное от допущенных. Девушке удалось узнать, что самым простым и быстрым способом расширить диапазон носимого оружия является запись в охрану одного из нобилей Драгоценных кварталов – и некоторые дворяне и промышляли подобным бизнесом, представляя свое имя для получения необходимых допусков. Тоже не бесплатно, естественно. Кроме того, за парой бутылок амасека ей удалось выяснить, что есть еще подводные камни – многочисленные запреты, регулирующие возможность использования оружия в том или ином месте. Если в бедных районах ограничений попросту не существовало, то в более обеспеченных кварталах действовали разнообразнейшие, подчас донельзя странные, указания. Например, на улице, где располагалась «Лакшми», было запрещено стрелять из любого оружия в людей, переносящих котов. А на соседней улице – стрелять из болтерного оружия. Чуть дальше – стрелять по бегущему человеку, выполняющему задание станционной администрации. Весело, в общем. Все ограничения, наверное, не знали и законники, что давало желающим огромный простор для спекуляций.
  Самое же главное, что выяснила девушка, это полный и безоговорочный запрет на вооружение, способное нарушить герметичность станции либо значительно повредить несущие конструкции – за такое могли убить на месте. Конечно, в тех районах, где энфорсеров почти не было, местные банды вполне могли использовать и его, но и они осознавали всю степень риска.

  И если вы думаете, что интерес фиксера ограничивался оружием, вы не знаете Фенрию. Столь же бурное любопытство вызывали и наркотики им подобные вещества – ну просто на всякий случай. Выяснилось, что на Радже с этим в разы проще, чем на многих других мирах. Легкие наркотики можно было принимать где угодно, более тяжелые и вызывающие привыкание – в имеющих специальную лицензию «Домах медитации», которых на станции было пруд пруди. Под запретом фактически находились только препараты, усиливающие психические способности челвека, что было вполне ожидаемо. Правда, и это тоже никого, знающего Раджу, не могло удивить, добыть их все равно не представляло большого труда: были бы троны и желание.
  Дальше – больше. Узнать о том, как обстоят дела с транспортом, было не особо сложно. На земле можно было ездить на чем угодно. Правда, не где угодно: в Драгоценных кварталах, например, действовали очень жесткие регламенты на въезд. Зато на всей остальной станции за правилами движения особо не следили, и каждый ездил, как Император на душу положит. Именно поэтому движение на карах за пределами магистралей, где порядок еще худо-бедно поддерживался, было серьезным испытанием для любого неместного водителя. А вот с воздушным транспортом дела обстояли куда хуже: было лишь несколько разрешенных аэропутей, передвигаться по которым могли только официально зарегистрированные суб-станционные шаттлы. Причина крылась все в том же, что леталки могли серьезно повредить станцию – а за это местные очень опасались.
  Но и на этом новая информация в распоряжении аколитов не закончилась. Пообщавшись с рабочим персоналом, Фенрия выяснила, что по тоннелям коммуникаций можно попасть практически куда угодно, минуя и правоохранителей, и охрану. Людские ходки располагались рядом с каждым электрическим стволом, рядом с трубными коммуникациями, у технических подстанций. Но как в каждом квартале были свои старшины, так и над каждым руддвором и прилегающими к нему стволами и шахтами стоял свой бригадир, решающий, кому можно пройти через его территорию, а кому нет. Тоннельные рабочие не любили жителей «поверхности», с настороженностью относились к соседям, и только, казалось, вездесущие рикши могли общаться с ними без проблем.

  Пытались аколиты, во исполнение просьбы Фелиции, являющейся, как обычно, лишь прикрытым вежливостью приказом, завести контакты с торговцами букинистикой и разнообразным хламом, попадающим под название «артефакты». Получилось… не особо. Библиофилы предпочитали общаться с людьми, столь же сильно восхищающимися печатным словом, как и они сами, а ни Фенрия, ни Рейнал под это определение не подходили. Зато агенты узнали несколько адресов, по которым располагались лавки, торгующие букинистическими редкостями – это могло оказаться полезным. У падре все было несколько лучше: но торговцы, видя перед собой клирика, сразу же забывали о том, что у них в закромах есть сомнительная литература, предлагая отцу Экзуперанси исключительно императороугодные тексты.
  Не слишком-то удачливо складывалось и с выходом на местные криминальные структуры. Вроде и адрески баров и игорных домов, где наверняка была бандитская крыша, удалось выяснить, и получилось пообщаться с несколькими татуированными ребятами, не скрывающими, что ведут не совсем честный образ жизни, но все это было несущественно. Оно и не удивительно: мелкую рыбешку отловить не представлялось труда, но она была не нужна, а крупные воротили или хотя бы их прихвостни с первым попавшимся с улицы общаться не собирались. Простые щипачи и торпеды тоже сдавать своих боссов не собирались, понимая, что собеседник запросто может работать на другую шайку и планировать, например, убить их главаря. Ясное дело, вызывать гнев начальства никто не хотел. Для завязки знакомств и выстраивания связей требовалось время, а его пока что прошло недостаточно.

  Чуть лучше получилось собрать сведения легальным путем. Отцу Сифре даже не требовалось прилагать особых усилий, чтобы расспросить своих братьев пред ликом Его: местные священники охотно шли на контакт. И пускай большинство из того, что они поведали, было незначительным, некоторые небесполезные данные удалось получить. Например, популярный в субсекторе культ Жены Императора, ратующий за расширение прав женщин, снова поднял голову: а значит, стоило опять ожидать чисток среди знатных дам. В Драгоценных кварталах участились случаи насильственных смертей, при этом на телах погибших не было ни следа насилия. Сектанты из «Возмездия» снова машут факелами и огнеметами и зовут пасту зажигать, только никак не могут решить, что – разные рассадники разврата и удовольствий у Сердца, или места кровавых игрищ у бортов. Большинство посмеивается и делает ставки на то, чем все закончится, но некоторые, увы, прислушиваются.
  Пока Экзуперанси беседовал с клиром, его спутник беседовал с соборным остиарием. Здоровяк, похожий на засушенного огрина, оказался мужиком неглупым и словоохотливым, и поведал Дезидери, что святой Хлодвиг, покровитель собора, был одним из кардиналов, сопровождавших Августинианский крестовый поход, и словом своим вернул к свету Его почти три десятка миров. Кардинал читал проповеди и своими руками помогал возделывать пашни, плел циновки и ловил рыбу вместе с прихожанами, трудился в поте лица в шахтах и работал у доменной печи. Захваченный посланными по его душу четырьмя десятками падших подобий божественных астартес в плен, он отказался ото всех даров зла, и более того, сумел вернуть половину отступников в свет Императора. Изрешеченный десятками пуль, пораженный копьями, святой Хлодвиг не умирал, пока последний хаосит не испустил дух, и только потом ушел к подножию трона Его.
  Огромные базары Раджи тоже полнились слухами, но узнать там что-то представлялось трудом сродни подвижническому. И все-таки кое-что клирик услышал: одно из дворянских собраний в Драгоценных кварталах, некий «Ориент», снова начал массово искать для своих посетителей разнообразные уникальные деликатесы и редкие вещи. Такое, как говорили, уже было несколько лет назад, но после того, как добрая треть посетителей «Ориента» была сожжена по обвинению в ереси, закупки прекратились. А теперь, как убежденно полагал рассказчик, завсегдатаи клуба снова принялись за старое.

***

  - Опять? – отрывисто хохотнула на восклицание Фенрии Лотта. – Не-ет, дорогуша, не опять – снова! Мы ж в Ордосах, а значит, наша работа не прекращается никогда: а значит, не может начаться опять. А что до рекафа, то никаких проблем. Тогда вам, святой отец, что-то с молоком, далеко не святому парню с щетиной – мордианского, рыжуле – с перцем. А вам, господа, - побарабанила она пальцами по фужеру, - что-нибудь с долгим терпковатым послевкусием. Да. Пожалуй, так оно и будет. Момент!
  Потеребив себя за мочку уха, женщина произнесла вслух:
  - Ронни, принимай заказ. Спускай сюда по элеватору. – и повторила то, что предложила сама и на что согласились аколиты, добавив сверх того шесть чашечек шантийского. Так как микро-бусины в ухе не наблюдалось, аколиты могли предположить, что средство связи интегрировано в саму Лотту и прикрыто синтекожей, совершенно не отличающейся по текстуре и цвету от натуральной.

  Пока Лотта делала заказ, Натаниэль вспоминал, как вопящая и визжащая толпа мутантов и накачанных наркотиками разбойников перла вперед. Они лезли через технологические отверстия, шли прямо через кислотные лужи, карабкались по трубам. Осведомитель соврал, ублюдок, а, может, просто не знал, сколь много у Донного губернатора слуг и сколь велика его власть над их разумами. Лорд Эр снова и снова видел, как искаженные уродцы шли по трупам своих же собратьев, не замедляя шага. Будто воочию перед ним погибал разорванный на куски Али-Фуад, до конца отстреливающийся из стаб-пулемета. Также ясно, словно это было вчера, аколит видел, как сияет силовой клинок в руке Хольдмеера, прорубающего себе путь к архиеретику. Отрезанный от своих людей, непреклонный дознаватель силой одной веры отразил большинство нечестивых чар, которыми его пытался остановить Губернатор. И, прорвавшись в проделанную ураганным огнем коллег брешь в рядах ближайших клевретов самозванца, сразил-таки его. Только выполнив свой долг, Хольдмеер, обожженный и изрезанный десятками ран, отравленный глубоко проникшим в кровь ядом, скончался – прямо на руках у своей группы. И именно Натаниэль был тем, кто закрыл холодные льдистые глаза отважного мужчины.

  - Ладно, пока рекаф варят, перейдем к делу, дорогие мои. – агент инквизиции вальяжно откинулась на спинку кресла. – В Драгоценных кварталах – знаете уже, где это такое – стали происходить загадочные смерти благородных юношей и девушек. Все убийства происходят в середине дня: то есть, большинство жертв благополучно умерло в своей постели, отдыхая после ночного веселья. Никаких ран, никаких травм нет: так, по крайней мере, утверждает коронер. Зато у некоторых в широко распахнутых глазах застыл подлинный ужас – такой, что даже следаки обратили на это внимание.
  Все это, - Лотта задорно усмехнулась, - полбеды. Вся соль в том, что в особняки жертв никто не проникал: нет ни следов взлома, ничего подобного. Один красавец, например, даже помер в своей постели в комнате без окон, пока вход сторожили два дуболома с автоганами, клянущихся и божащихся, что мимо них и мышь не проскочила.
  Прикончив одним глотком содержимое фужера, огневолосая развела руками:
  - В общем, есть подозрение, что это по нашему профилю. Вряд ли все поперемерли, начитавшись перед сном страшных сказок, верно? Мне, - тряхнула она гривой, - нужна помощь, так что теперь мы с вами в одной упряжке, родненькие. «Якши?», как говорят в районе Зеленых доков? Предлагаю распланировать, кто чем будет заниматься. Я, конечно, самое сложное – руководство – возьму на себя, но и побегать, если что, тоже готова.

  Раздался щелчок, и на одной из стен отъехала в сторону скрытая панель, из-за которой выдвинулся поднос с рекафом.
  - Патлатый, не в службу, а в дружбу, разнеси всем напитки, якши? Кстати, давайте знакомиться! По характеристикам я вас, конечно, знаю, но предпочла бы услышать, так сказать, информацию из первых уст.

-Слушай, откуда у тебя эта запись? - жизнь матросов, как могла заметить Эзирмера, была тяжела, сопоставима с жизнью тех, кто оказался на нижних уровнях Темного Города. Но были и свои прелести: здесь почти никогда не было офицеров, а значит правила и законы интерпретировались по своему. Разборки между блоками, отрядами, дележка территории - все, что так любила Эзи. На время боя обо всех спорах забывали и действовали единым целом (хоть конкуренты не редко в массовых столкновениях подставляли друг друга) и на некоторое время после боя. По этому в спокойной обстановке можно было отдохнуть далеко не всегда. Сразу после возвращения на корабль, эльдарка вернулась на свою родную нижнюю палубу, где в стропилах и на коробах вентиляциях под потолком небольшого рекреационного отсека, сидела, слушая разговор двоих матросов. Запись, в общем-то, и принесла, Эзи. Ничего особенно интересного на ней не было, но это для нее. Кто-то кто никогда не видел боя, хотел урвать хотя бы каплю эмоций от нахождения в гуще событий, при этом не рискуя собственной шкурой. В общем-то, второго матроса Эзирмера тоже знала, жил в соседнем отсеке и обслуживал системы вентиляции, а еще очень хорошо рисовал. Эльдарке как раз нужен был кто-то такой. В общем-то она и попросила старшину второй статьи Волтса позвать художника. Потому как со старшиной они уже кое-как, но находили общий язык, а вот заявись она лично к художнику, тот либо просто старательно бы ее игнорировал, либо убрался бы подальше.
-Откуда? - переспросил старшина, его собеседник закивал. Волтас поднял палец вверх.
-В смысле? Только не говори, что от капитана, ни за что не поверю, что ей захочется общаться с матросней. - усмехнулся художник. Босяком Эзирмера передвигалась абсолютно неслышно, даже приземлялась с высоты в несколько метров. Только легкое движение воздуха могло предупредить матроса, что за его спиной кто-то стоит. Волтас ухмыльнулся, предвкушая шоу. Художник замер, даже дышать перестал, когда тонкая бледная ручка обхватила его поперек груди и отнюдь не нежно впилась когтями в грудь.
-Спасибо, что навестил нас. - промурлыкала Эзирмера в ухо художнику. От эльдарки несло чем-то, наркотическим, сладким, а само дыхание буквально обжигало кожу.
-Ладно, Эзи, ты обещала, что, я привожу твои слова дословно: он всего еще будет способен выполнять свои обязанности и мыслить здраво. - Волтас прекрасно знал, на что была способна ксенос, если ее во время не остановить. Эзирмера тяжело вздохнула. Увы, что бы успешно вписаться в закостенелое общество людей, приходилось принимать их правила игры. Отпустив бедного художника, которые уже посинел от нехватки кислорода, эльдарка легко запрыгнула на стойку, за которой и стоял старшина и там и уселась, закинув ногу на ногу.
-Ты можешь дышать, Дэнис.
-Какого дьявола?! Это...Эта... - увы, матрос не смог подобрать нужных слов.
-Да успокойся ты, никаких нервов не хватит. У Эзи к тебе предложение, да? - эльдарка медленно кивнула.
-Какое еще к дьяволу предложение?! Ты хочешь что бы я с остроухим демоном договаривался?!
-Остроухий демон... - протянула эльдарка, поглаживая себя по подбородку пальцем - Так меня еще и никто не называл. Слушай, то, что ты видел - Эзи мотнула головой на монитор - Это скука ужасная. Хочешь чего-то интересней? Будет. Все, что от тебя надо, работа руками... - искусством это было назвать сложно. С точки зрения эльдаров, конечно. Но выбирать было не из чего, а этот мон-кеи рисовал вполне неплохо - Сделаешь мне татуировку. - повисло молчание, художник все еще отказывался верить в происходящее.
-Ну че ты ломаешься?
-Это нереально... Этого просто не может быть. Просто держать на борту это...существо! Это само по себе опасно. Я не знаю, что думает капитан. Просто невоз... - дальше все произошло быстро: эльдарка одновременно ухватила художника за ворот, резко дернула на себя, вторая рука выстрелила вперед, как снаряд, выпущенный из пушки. Сила удара была не большая, сломать нос или тем более убить, цели не было. Матрос был немного дезориентирован, из разбитой разбитой губы потекла кровь, но произошедшее дальше дезориентировало еще сильней. Притянув художника к себе, эльдарка впилась в его губы. Поцелуй был агрессивный, даже грубый, буквально подавляющий волю. Отлипнув от губ художника, Эзи кончиком языка слизнула выступившую кровь, после чего сделала пол шага назад.
-Я не собираюсь тебя умолять, человек. Я предлагаю вполне честную сделку. И тебе лучше согласится, пока я не передумала.
Матросы были явно людьми не робкого десятка, но такая шоковая терапия даже таких людей могла ввести в ступор. Художник так и стоял держась за челюсть.
-Ну?
-Так меня еще никто не убеждал... - протянул мужчина и как-то немного обиженно добавил - Бить было обязательно? Ладно... видит Император, не напрасны все мои страдания...

* * *
Вся работа заняла не больше трех часов. Для человека терпеть постоянную боль без перерыва было бы куда сложней, Эзирмера же просто наслаждалась процессом, облокотившись грудью на спинку стула и дав Художнику делать татуировку на ее спине. Посмотреть на это собралось несколько человек, кто уже привык к общению с эльдаркой, да и не то, что бы где-то еще можно было без зазрения совести поразглядывать полуобнаженную весьма красивую женщину. Татуировка получилась символичная, как и хотела эльдарка. Контур лотоса был изображен с помощью колючей проволоки, а на заднем фоне два скрещенных ведьминских ножа, на сколько татуировщик смог понять их описание.
-Почему ты постоянно тут сидишь? - поинтересовался старшина
-Поясни. - раздалось сверху
-Капитан же наняла тебя лично. Уж не знаю как это получилось... Но ты могла спокойно попросить у капитана нормальную каюту, а в итоге живешь тут с нами.
-Короткий ответ - это место напоминает, очень отдаленно, но напоминает о доме. Длинный ответ... - Эзирмера спрыгнула вниз, старшина невольно сделал шаг назад, когда эльдарка приблизилась почти вплотную - Длинный ответ, как-нибудь в другой раз, ты напомнил, что мне надо поговорить с капитаном.

  Благословенные владения Императора Человечества полнятся сотнями и сотнями миров, на которых из века в век живут верные подданные Его. Пытливые исследователи могут выделить среди них ставшие одним большим городом миры-ульи и застроенные громадами соборов церковные миры, планеты, прозябающие во мгле средневековья и находящиеся в диком состоянии, окутанные смогом миры-кузни и осиянные солнцем просторы миров имперских. Но среди всего этого богатейшего разнообразия вряд ли найдется много таких миров, как славная Раджа, по праву считающаяся прекрасной перлой субсектора Терон, что в Сегментуме Обскурус.
  Стародавняя станция, помнящая времена, когда люди еще только начинали исследовать бесконечность вселенной, размерами своими может поспорить с крупнейшими из планет, а населением своим превосходит многие ульи. Но не это делает ее драгоценным камнем в короне миров, но то, что именно на Радже хитрые торговцы могут удовлетворить почти любую прихоть посетителя – были бы деньги. Здесь, в непрестанно бьющемся живом торговом сердце субсектора, коммерсанты и дельцы предлагают товары со всего простора Империума и даже, поговаривают, за его пределами. Жизнь здесь, если ты обеспечен, превращается в непрестанный карнавал, апофеоз потребления и оргазм приобретения, захватывающий в свой яркий радужный водоворот всех: агентов Муниторума и нобилитет далеких миров, высокопоставленных клириков и эксплораторов Механикус, офицеров Астра Милитарум и чиновников Администраторума.
  Так стоит ли удивляться, что ставшая одной гигантской ярмаркой станция привлекает пристальное внимание тех, кто стоит по левую руку за Троном Его – святой Инквизиции? Там, где дозволено все, обязательно найдутся те, кто пойдет еще дальше и, польстившись на шепот во мгле, вручит свою душу темной четверке тех, чьи имена проклинает любой мало-мальски разумный. Во мгле темных коридоров у самых бортов и рядом с многотысячелетними механизмами, в неоновом свете торговых центров и в золоте Драгоценных Кварталов аколиты Sanctum Officium длят свою непрекращающуюся охоту. И она не прервется до тех пор, пока тело последнего еретика не рухнет на тело последнего ксеноса, чтобы сгореть в очистительном пламени.

  Но не все служители Теронского конклава прибывают сюда в попытке раскрыть очередной малефикарум. Некоторым, завершившим успешно задание, везет прибыть на Раджу как отдыхающим, чтобы, вкусив сладкие плоды станции, вновь окунуться в круговорот боев и интриг. Так вышло и с группой покойного дознавателя Хольдмеера. Пережившие бойню на Нью-Арке, агенты Трона прибыли на Раджу восстановить подорванные силы и здоровье – их домина, леди Фелиция Комнина, почитала заботу о подчиненных немаловажной добродетелью начальника. Дополнительное задание, которое она выдала аколитам – поиск торговцев запрещенными книгами – деятельного участия не требовало, а было скорее дополнением к основному приказу: отдыхать. Если у агентов получится – будет хорошо, а за неуспех карать весьма демократичная Фелиция не собиралась.
  Никто из них раньше не был на Радже, но все знали немало слухов о том, что здесь творится. Сама инквизитор Комнина, не возражавшая, чтобы в приватной обстановке ее звали просто Филь, любила вспомнить те блаженные деньки, когда она проводила здесь свое собственное расследование: одно из первых после получения инсигнии. Воспоминания о приключениях на станции у нее остались самые приятные: довольно сощурившись, бывшая летчик любила повторять, что для того, чтобы очистить раджу от ересей и демонопоклонников, понадобится уничтожить станцию – и это будет самой большой потерей для инквизиторов, которые в таком случае просто рехнутся от перенапряжения. Положительно, Раджа произвела на леди самое благоприятное впечатление.
  И теперь у ее подчиненных была уникальная возможность узнать, чем.

  По выходу из порта станция впечатления не произвела: низкие кишки низких коридоров, сходящихся и расходящихся под разными углами, гудение маглива и визгливый гомон у каров, готовых доставить новоприбывших в любую точку станции «буквально задарма». Начало пути было соответствующим: кажущиеся бесконечными освещенные горчичным светом ламп тоннели, могущие вызвать у непривычных обитателей менее технологичных планет клаустрофобию. Уйма авто, перекрестки, ответвления вверх и вниз, заблокированные пути, энфорсеры-регулировщики, многие из которых были в чалмах – такой сначала показалась Раджа.
  Но стоило кару вырулить на поверхность, как все сразу изменилось. Агенты будто попали в другой мир: широкие проспекты, украшенные лепниной высокие дома с просторными окнами, множество разномастных витрин и вывесок, так и зовущих зайти. Одежда, посуда, еда, драгоценности, книги, техника – чего тут только не было! Аж глаз разбегался! Где-то мелькали неоново-яркие вывески, зазывавшие в танцевальный клуб, где-то массивно и степенно висела вывеска дорогого ресторана, а буквально рядом старик с босыми ногами и бородой до пояса разложил перед собой на грязном полотне разновеликие и многоформенные сосуды, блистающие медными боками. А среди всего этого сновали люди. Уймы, толпы людей всех оттенков кожи, одетые в миллион разных нарядов, спешащие и неторопливо прогуливающиеся, жующие на ходу и печатающие что-то на инфопланшете, глазеющие по сторонам и целенаправленно идущие по одному известному им маршруту.
  А на дорогах, помимо каров, прибавилось и местной экзотики. Как пояснил словоохотливый водитель, нередко вся станция стояла в одной сплошной пробке, и поэтому те, что не мог позволить себе ждать или пользоваться отдельными линиями путей, нанимали рикшей. Бедняки самостоятельно или с помощью маленького ослика волокли за собой двуколку на одного или двух пассажиров, и просачивались туда, куда ни одно авто не проберется. К тому же, зная Раджу как свои пять пальцев, они всегда могли найти самый короткий маршрут, иногда настолько запутанный и извилистый, что несчастному клиенту оставалось только гадать, через какие же дебри его только что провели.

  Вскоре кар остановился перед рекомендованной Фелицией гостиницей – «Лакшми»: гигантским зданием, пронзающим всю станцию на три сотни этажей вверх. Здесь были номера как для обычных посетителей, так и вип-ложи ценой в не один десяток тысяч тронов, занимающие целый этаж. Аколиты выбрали себе что-то среднее: обширные шестиместные покои с кабинетом, кухней, и собственной ванной комнаткой с парилкой и небольшим бассейном: комфортные, уютные, а, главное, с повышенным уровнем безопасности. Камеры слежения за коридором и лифтом были выведены в покои, внутренние помещения защищала сфера тишины: как раз то, что нужно, чтобы без опаски обсуждать вопросы, запретные для большинства подданных Его-на-Троне.
  Первые дни прошли без приключений. Агенты вволю могли погулять по кварталу, носившему название «Яшмового», и посетить, в зависимости от вкусов, один из множества магазинчиков, или величественную церковь Святого Хлодвига, или оперный театр, или предаться более простым развлечениям в одном из многочисленных клубов, где никто не запрещал совместить выпивку с азартными играми. Здесь можно было жить полной жизнью, не отдаляясь от номера дальше, чем на пару километров: к услугам желающих было почти все, что только можно придумать.
  В Драгоценные кварталы, где раскинулся огромный парк, занимающий несколько гектаров, попасть было никак невозможно, но зато любители острых ощущений могли посетить околобортные бедные районы, отличающиеся от среднего города, как небо отличается от земли. Ну или Натаниэль от техножреца, например. Узкие лабиринты, маленькие халупки, висящий в воздухе смрад немытых тел и какой-то невообразимой пищи, чад из маленьких мануфактурок и голодные злые глаза вокруг. Зато именно здесь находилось то, о чем все знали, но закрывали глаза на их существование. Арены. Место, где можно было за горсть тронов бросить свою жизнь на кон. Или, напротив, нажиться на чужой смерти. Эти жестокие развлечения на Радже никогда не приедались. Более того, ходили слухи, что где-то ниже, на заброшенных уровнях, есть еще одна арена, где на красном песке можно встретить даже ксеносов…

  …Когда, следуя зову от местных агентов, подчиненные Фелиции явились в кофейню «Золотое зерно», служивушую официальным прикрытием Ордосам, бариста невозмутимо попросил их проследовать в другой зал на дегустацию недавно привезенных шантийских зерен. Ясное дело, никаких зерен не было, а был лифт вниз, доставивший аколитов в какой-то просторный зал, где вокруг круглого стеклянного столика на гнутых ножках стояли два широких черных кожаных дивана и несколько глубоких кресел. Темно-синие стены и полное отсутствие окон делали комнату немного мрачноватой, а расположенные друг напротив друга объемистые зеркала превращали ее в бесконечную анфиладу помещений. Приглушенный желтый свет создавал скорее интимную, чем деловую атмосферу.
  Из всех украшений здесь были только несколько хвойных венков на стенах, да смотрящаяся абсолютно чуждой вазочка с бледными анемонами на столе. Зато воздух был полон приятных свежих ароматов: не было ни следа затхлости и спертости, характерных для замкнутых помещений.

  Агентов уже ждали. На одном из кресел устроилась, забравшись в него с ногами, миловидная женщина с точеным профилем и огненно-красными волосами, неспешно попивающая что-то из высокого фужера. Осмотрев вошедших, она скупо улыбнулась и представилась низким, чуть хрипловатым голосом:
  - Лотта. Это я вас сюда позвала. Устраивайтесь, чувствуйте себя как… Хах, как на работе. Я, конечно, извиняюсь, что прервала ваш отдых, но вы снова нужны ордосам. С Филь я, кстати, предвосхищая вопросы, это согласовала. Итак, что хотите поесть-выпить перед тем, как начать слушать. Или, может, сразу же есть какие-то вопросы ко мне? Не стесняйтесь, задавайте их, и не бойтесь услышать ответ. – улыбнулась она. – Итак?

Любая вещь в мире имеет две стороны, как часто любил повторять Хун Чжао: день и ночь, лето и зима, жизнь и смерть. И человек не был исключением. Тело и дух были сторонами его монеты. С одной стороны, он был слабее тигра и медленнее лани, подвержен болезням и травмам. Но с другой, если дух его был крепок, разум быстр, а воля тверда, то человек мог одолеть тигра, поймать лань и преодолеть недуг. Единство тела и духа — великое искусство, дающее бойцу, познавшему его, великую силу. Нарушь это единство в твоём противники — и ты победишь.

Оказавшийся перед Чженем человек без сомнения являл собой прекрасный образец единства тела и духа, поэтому это единство должно было быть нарушено ради победы. Не каждый из учеников школы "Шестнадцати драконов" удостаивался чести познать особый приём, позволявший всего одной комбинацией из двух ударов сломить тело и дух противника, ибо приём этот был с одной стороны сложен, и недостаточное усердие в его освоении могло ввергнуть ученика в пучину смертельной самоувернности, давая ложное чувство превосходства над противником, а с другой — беспощадно эффективен в исполнении того, кому хватило терпения овладеть всеми нюансами этой техники, что могло ввергнуть в соблазн убить там, где истинный мастер предпочёл бы избежать боя. И сейчас Чжень оказался в ситуации, когда применение этого приёма было оправдано.

Два молниеносных удара, последовавших один за другим, сотрясли тело главаря разбойников. Первый удар сломал его тело, заставляя кости трещать и вминаться внутрь, вырывая воздух из лёгких и гася сознание. Второй оставил огромный разлом в устье реки энергии Ци, там, где она впадала во внутреннее озеро лаовая, превратив мерно текущий поток в ревущий водопад, через который драгоценная энергия теперь стремительно покидала тело негодяя, прорываясь в окружающий мир.

Глаза главаря вылезли из орбит и налились кровью, а лицо напротив сделалось ужасно бледным. Он раз за разом с хрипом пытался сделать вдох, но не мог. Ноги его подкосились и он рухнул там же, где и стоял. При виде столь ужасного зрелища его подельники опрометью бросились прочь в сторону реки, невзирая на возможные выстрелы в спину и бросив телегу с грузом, ради которого заявились ночью в порт. За пару мгновений они исчезли за ящиками, уходя от возможных выстрелов, так что даже Чжень, находившийся к ним ближе всех, видел лишь смутные тени в неверном свете брошенного грабителями потайного фонаря.

Осень с каждым днём всё прочнее обосновывалась в Альбионе, принося с собой знаменитые дожди и туманы. Не была исключением и столица — Каэ́рлион. Люди, спешившие поздним вечером домой с работы по её узким улочкам, старались как можно быстрее проделать свой путь, чтобы осенняя сырость не успела проникнуть под плащи и костюмы. В такую погоду не было ничего лучше, чем собраться за столом в натопленной кухне и насладиться горячим ужином после тяжёлого трудового дня, и жители Каэрлиона знали это. Поэтому они торопились, скрываясь под одинаковыми чёрными куполами зонтов, похожие сверху на диковинные серо-коричневые грибы с чёрными шляпками.

Однако, героям нашей истории эта суета была чужда. Они уже какое-то время работали не на промышленных магнатов или государство, а на себя, и дела у них шли довольно неплохо. Поэтому они могли себе позволить наблюдать за вечерней суетой сквозь покрытые мелкой моросью осеннего каэрлионского дождя стёкла окон своего офиса. Небольшое, но уютное здание, где этот самый офис располагался, было построено в начале века, и это чувствовалось - комнаты были не слишком просторны по современным меркам, а окна специально были сделаны небольшими, чтобы экономить тепло, зато в гостиной имелся собственный камин, а три спальни позволяли при необходимости ночевать прямо на работе с комфортом, который и не снился многим обитателям съёмных муниципальных квартир.

Обстановка в офисе была "рабочая", как её характеризовали некоторые из сотрудников, а, проще говоря, там царил изрядный бардак. То тут то там на предметах мебели лежали различные папки, карточки и записки, содержащие самую разнообразную информацию о людях, событиях и происшествиях, а на журнальном столике перед камином громоздилась целая куча газетной периодики, на страницах которой порой соседствовали друг с другом совершенно несовместимые события. Победные реляции с фронтов, повествующие о том, что альбионские войска под командованием наследного принца Роберта взяли под контроль Южный пролив, соседствовали с объявлениями о скором открытии выставки Центрального Исторического музея, посвящённой Войнам Веры. Где-то между ними вклинились статьи криминальной хроники, повествующие о количестве и качестве преступлений, совершённых за последнюю неделю. С криминальными сводками пытались соперничать за место на столе разнообразные объявления самого разного толка — от обычной купли-продажи до брачных объявлений. Часть газет была безжалостно изрезана, а извлечённые из них статьи заняли место в разных углах грифельной доски на колёсиках, сейчас задвинутой в дальний угол.

Такая разношёрстность печатных изданий со стороны казалась необъяснимой, однако для тех, кто знал, чем занимаются работающие в офисе 1 по Бэттери-роуд, в этом не было ничего удивительного. Их работой был частный сыск, а в этом деле нельзя было игнорировать любые, даже самые бесполезные на первый взгляд источники информации.

БОЙЗЫ! СИВОДНЯ МЫ ПАСТУКАИМ ЮДИШЕК НА КАКОЙТА ПИЩАНАЙ ПЛАНЕТИ! НИВАЖНА ЧИВО АНИ ТАМ ЗАБЫЛИ! У НИХ ЕСТЬ РТУТЕ! КАК ГАВАРИТ ШАМАН И ДАЖИ НЕКАТАРЫИ МЕК-БОИ РТУТЕ ВАЖНА ДЛЯ ТАВО ШТОБЫ СТУКАТЬ ДРОИДЕ! ПАКА ШТО ДРОИДЕ ИДИНСТВИННЫЕ КТО НИ ЧУСТВУИТ ТЯЖОЛОВА КУЛАКА ОРКА И ЭТА НИПРАВИЛЬНА! БОЛЬШИ ТАВО ШАМАН УЗНАЛ ШТА ДРОИДЕ НИ АТВЕТИЛЕ НА НАШ ВААААГХ! КАДА НАШИ ГРОМЫХАЛЫ ПРАЛИТЕЛЕ НАД ИХ ПЛАНЕТКАЙ И ПРАААРАЛЕ "МЫ ВАС ПАСТУКАИМ" ДРОИДЕ СДЕЛАЛЕ ВИД ШТА АНИ УЖЕ ПАСТУКАНЫ ХАТЯ МЫ ЗНАИМ ШТА ЫШО НЕТ!

НО ПЕРЕТ ТЕМ КАК СТУКАТЬ ДРОИДЕ НАДА ПАСТУКАТЬ ЮДИШЕК! МЕК-БОИ СВАРИЛЕ ДАФИГА РАЗНЫХ ЛЕТАЮЩЫХ ШТУК НИМНОГА ХУЖИ ВАШИХ ЛЕТАДЛОВ НО Ф ПРИНЦИПИ БАЛЬШЫНСТВО ИЗ НИХ СПАСАБНА ДАТЯНУТЬ ДА ЦЕЛИ ЕСЛИ КАНЕШНА НИ РАЗВАЛИЦА АТТАВО ШТА КАКАЯ-ТА КРЫСА ПАКРАСИЛА ИМ ДУПУ В ЖОЛТЫЙ ЦВЕТ! ВНУТРИ ЭТИХ ШТУК ЛИЖАТ ЗОГ-БОМБЫ И ИШО НИМНОГА ГРЕТЧИНАВ АДЫН-ДВА НА КАЖДУЮ ШТУКУ. МЫ ПРОСТА НАСЫПАЛЕ СПОРЫ НА СВАЛКУ ПАКА МЕК-БОИ САБИРАЛИ ЗОГ-БОМБЫ И ГРЕТЧИНЫ ПРАРАСЛИ УЖЕ ВНУТРЕ! ТАКИМ ОБРАЗАМ КАЖДЫЙ ГРЕТЧИН ЩИТАИТ СИБЯ ЗОГ-БОМБАЙ И МЫ НИ СТАЛИ ИХ РАЗУБИЖДАТЬ! НАШ ВАААААГХ НАНИСЁТ ГЛАВНЫЙ УДАР ПА БАЗЕ КОСМАФЛОТА ЮДИШЕК ИШО ДО ТАВО КАК ЗАКОНЧИЦА УТРЕНИЙ ТУМАН! ВСЕ КАРАБЛИ ЮДИШЕК В ЭТОМ СЕКТОРИ БУДУТ АТПРАВЛИНЫ В ЗОГ И МНОГА ЮДИШЕК НАВЕРНАЕ ТОЖИ! ВАША ЗАДАЧА ПАСТУКАТЬ ТЕХ ГЛУПЫХ ЮДИШЕК КАТОРЫИ ПАПЫТАЮЦА УРОНИТЬ ЗОГ-БОМБЫ РАНЬШИ ЧИМ ЭТАВА ЗАХОТЯТ ОРКИ! КАК ТОЛЬКА ГРАМЫХАТИЛИ КАМИНЯ ЗАААРУТ "СТУКАТЬ! СТУКАТЬ! СТУКАТЬ!" ВЫ ДАЛЖНЫ БЫТЬ УЖЕ В БАЮ!

НАШ ВАААААГХ НАЧНЁЦА ФИИРИЧНА!

То были не всадники и не враги. Укрывшись в траве, путники с удивлением наблюдали, как над ними на бреющем полете прошли шесть крылатых коней, отчаянно ударяющие воздух крыльями. Они убегали от кого-то, но кто мог быть им врагом? Вскоре обнаружилось и это. Два существа, похожих на драконов из сказок, преследовали крылатый табун. Мощные задние лапы и хвост с шипастой булавой, но передние конечности этих тварей были едва развиты. Да, безусловно, они вселяли ужас, но все же никто из отряда не побежал, потеряв рассудок. Напротив, лучники были готовы стрелять.

Возможно, Картан и Хорст спустили свои стрелы, а Золотая Луна вновь обратилась к силам посоха. Быть может, Острозубик поднялся во весь рост, выставляя копье против низко летящей твари, а Леонардо воздел молот Реоркса, чтобы приказать другой ящерице упасть оземь, где ей пронзила сердце маленькая, но опасная Тиа? А может быть, вся эта воздушная кавалькада пронеслась мимо? Увы, мы не можем сказать наверняка.

Иногда даже всевидящий кристалл Астинуса Палантасского затмевает мгла, и в этот раз произошло именно так. Поверхность хрустального шара подернулась инеем, будто некто давно умерший вмешался в дела живых. Мы знаем, что герои добрались до Кзак Царота, и там, в глубине древнего города, был обретен дар Богов - Диски Мишакаль. Молот Реоркса успел сослужить добрую службу в Утехе, ведь именно благодаря нему удалось "перековать" охранника каравана рабов, полугоблина Тоэда, ставшего из подзаборной шавки Шерифом Новой Гавани и Утехи. Другая же часть жителей равнин Абанассинии укрылась в пещерах под горой, и еще долго беспокоила армии Владычицы Тьмы ночными вылазками. Теперь, когда выкованы Копья, а дракониды вместо ужаса вызывают скорее сожаление к их горькой участи, многие славные деяния дописываются историками "на основании общего анализа". Но Астинус не таков. Он не погрешит против Истины, и ему достанет мужества произнести "мне неизвестно", если это действительно так.

Может быть, Астинусу неизвестно многое в судьбе миллионов людей, эльфов, кендеров и минотавров. Но и сам Отец Истории, и любой достаточно мудрый человек скажет - Кринн будет жить, пока в сердцах простых людей найдется достаточно мужества, чтобы рискнуть своей жизнью ради того, что им дорого. Ради своего края, ради друзей. Ради того мира, в котором они родились. И потому, когда бы не пришли драконы, осенью, зимой, весной или летом - после них всегда взойдет Солнце.

Действительно, портал - штука непостоянная, да и кобольды вполне могли подчистую вымести свою пещеру. Так что все, кто не был занят обустройством стоянки и навеса для Речного Ветра, отправились к подножию гор, в степи, на поиски лечебных трав. Хотя Золотая Луна достаточно верно описала растение, не так-то просто найти то, чего никогда в жизни не видел. Тень от горы уже полностью накрыла долину, а результата все не было. Из-за скалистого хребта показалась серебряная Солинари, и тут, будто в ответ ей, засверкали искорки в густом разнотравьи степи. Оказывается, ночью Лунный Цветок гораздо проще найти! Вот только дорога к лагерю овражников теперь стала значительно труднее, и только благодаря острому зрению Картана никто не свалился в расщелину и не покатился кубарем с опасной осыпи, не замеченной в темноте. Золотая Луна приготовила питье для Тьюука, и тот наконец смог уснуть. Лагерь погрузился в дрему, и только часовые с удивлением смотрели на посох Золотой Луны. Сквозь дерево будто просвечивала его внутренняя суть, словно искусный мастер вплел кусочки стекла в резьбу по дубу, а внутрь посоха поместил стаю светлячков. Чем выше поднималась Солинари, тем сильнее становилось свечение внутри посоха, а ближе к рассвету оно совсем угасло. Некоторые из овражников, встревоженные появлением "верзил", тоже не могли сомкнуть глаз, и таращились на странные чудеса в своем стойбище. Игра огней так заворожила их, что даже парочка "лекарей" с напильником забыла про свои намерения ночью "подрихтовать" минотавра.

Наутро выяснилось, что отвар и крепкий сон пошли на пользу Тьюуку - мертвенная бледность сошла с его лица, сменившись едва заметным румянцем. Он все еще был слаб, и едва мог поднять дрожащую руку, но по крайней мере теперь его тело накапливало силы. Золотая Луна промыла его правую культю, и крепко перевязала ее. Как бы не пришлось вовсе отсечь, но пока что сладковатый запах гнили не чувствовался. Хотя это было сложно утверждать наверняка, учитывая общее число запахов в этом месте. Если бы существовала какая-то магия, позволяющая нюхать глазами, а видеть носом, то стойбище овражников сияло бы ярче тысячи Солнц. Речной Ветер, заметно окрепший за ночь, заявил, что раз он пока не слишком хорош в бою, то займется лагерной жизнью. Из остатков кабана, добытого Эридией и Тьюуком, и каких-то запасов овражников (лучше не знать, где они лежали, но варвар хорошенько все прокипятил) вышла хорошая мясная похлебка - то, что надо, перед долгой дорогой. Пока отряд решал, каким путем идти, а Золотая Луна пыталась найти самого сообразительного овражника, чтобы препоручить ему заботу о Тьюуке, Картан наблюдал за горизонтом. И то, что он видел, не радовало эльфа.

Восходящее Солнце затмевала туча, столбом поднимающаяся из-за горизонта. Всюду, кроме восточного небосвода, небо было чистым, разве что редкие облачка нарушали его синеву. Туча, укрывшая светило, как будто приклеилась к одному месту, и была черней, чем грозовые облака. И тут эльф понял, что это не шквал или смерч. Это жирные клубы черного дыма, вызванного далеким степным пожаром, и чем выше поднималось солнце, тем шире становился дымный шлейф. Картану показалось, что над горизонтом мелькают черные точки - наверняка стервятники ищут тех, кто не смог укрыться от огня. Сухой и теплый день, весьма ласковый для осени, мог обернуться настоящим пеклом для всех, кто осмелится пересечь степи.

Важное о внешности персонажа

Поскольку все ваши персонажи без исключения - женского пола, а это располагает к нездоровому и, главное, нереалистичному фансервису, мы вводим специально для склонных к излишней сексуализации героинь товарищей специальный хоумрул:

В полевых условиях неподходящая к ним одежда дает существенные игромеханические дебаффы.

Конкретный пример - решили вы, допустим, создать чародейку (в данном модуле неразрешенный класс, но очень уж наглядный пример). Чародейки на картинках из пинтереста почему-то всегда одеты довольно странно для профессиональных авантюристок, лазающих по всяким неприветливым местам. Вот так, к примеру:



Что это означает в нашей ситуации? При входе в лес вас, скорее всего, так жестоко покусают комары, что вы будете неспособны держать концентрацию на заклинании, автоматически проваливая ее на каждом ходу.

А вот, например, еще более наглядный пример - амазонка в бронелифчике:



Нет, вы можете, разумеется, записать в инвентарь чешуйчатый доспех, а также поставить похожую картинку на аватарку. Однако в бою на каждом ходу одно обычное попадание будет превращаться в критическое, а один промах по вам будет превращаться в попадание - по очевидным причинам.

Правило это вводится потому, что я не собираюсь формально запрещать фансервис, однако очевидные последствия, быть может, заставят кого-то задуматься - вы-то сами как идете в поход в лес, например? Так, может, не нужно издеваться над своими персонажами, заставляя их топать по чаще в бронесапожках на двенадцатисантиметровой шпильке и в chaimail bikini?

Зал для брифингов фрегата класса Фаершторм “Отпущение Грехов”. Присутствуют полковник Андерам Химмельгейн и 2-ой взвод 1-ой роты.

Корабль вольного торговца перевозивший 501-ый полк к планете Мордрем-4 приятно удивил элизианцев неожиданно высоким комфортом. Похоже декадентный прожигатель жизни любил подрабатывать перевозкой пассажиров, а потому, вместо того чтобы закинуть живой груз в трюм — как это обычно бывало — солдат поселили чуть ли не в отдельные комнаты. Само по себе это не удивляло десантников — из-за своей специфики они редко когда ютились в насквозь промокших траншеях на передовой, но вот лететь в космосе с комфортом им ещё не доводилось. Удивительно чистый и свежий воздух без запаха ржавчины и машинного масла вместе с простым, но сытным и вкусным пайком, тоже были восприняты ими на ура.

Несмотря на это, настроения среди гвардейцев ходили тревожные и пессимистичные — события последних месяцев были до фрага необычными, даже по меркам элизианцев. Сначала им завезли целую гору специализированного оружия и высокотехнологичного снаряжения от количества которого хватались за сердце даже самые опытные интенданты: хоть Элизианскую Воздушную Гвардию и снабжали хорошо, лучше тех же кадианцев, которые считались эталоном Астра Милитарум в глазах Департаменто Муниторум, но такой фонтан изобилия редкого снаряжения был необычен даже для них. Затем были таинственные процедуры аугментации, о которой гвардейцам не было известно ровным счётом ничего, кроме того что это поможет им в будущих сражениях. Среди бойцов даже начали ходить нелепые байки о том, что шестерёнки попросту решили вживить в мозги гвардейцам когитатор который улучшит их точность стрельбы, скорость принятия решений и стойкость под огнём. Аргументом же послужило вживление солдатам в основание шеи импланта напоминающего разъём для инфо-кристалла — дескать через него слуги Омниссии будут загружать прямо в мозги гвардейцам нужные программы, как своим скитариям. К счастью эти россказни удалось пресечь достаточно быстро, но витающая вокруг всей этой процедуры завеса секретности серьёзно беспокоила элизианцев, причём как рядовых солдат, так и офицеров. Зато в чём все гвардейцы были уверены точно, так это в том, что их пошлют в самую глубокую задницу в галактике, которую командование только сможет отыскать — ничем иным объяснить такую щедрость было попросту невозможно.

Брифинг тоже оказался под стать недавним событиям — гвардейцы 2-го взвода не знали как он проходил у остальных, но им инструктаж перед заданием проводил сам полковник Андерам Химмельгейн.

- Итак, джентльмены, – в голосе полковника прозвучали привычные металлические нотки.

Несмотря на свой довольно молодой по меркам гвардии возраст, Химмельгейн обладал количеством аугментаций достаточным, чтобы посоперничать с некоторыми магосами Адептус Механикус — печальное последствие необходимости командовать с передовой. Руки, ноги, немалая часть внутренних органов и даже его голосовые связки были заменены на благословенный металл.

В полку ходила байка, что однажды на него выпрыгнул из засады ликтор, а Химмельгейн разорвал его на части голыми руками.

- Нашей первоочередной задачей на этой планете является разведка. На Мордрем-4 располагается важный исследовательский комплекс Адептус Механикус и какое-то время назад он перестал выходить на связь, – гвардейцам было немного непривычно слышать полковника без постоянного тяжелого шипения его искусственных лёгких, но похоже часть щедрот просыпавшихся на полк не минула и его.

- Если переданная мне информация верна, в этом комплексе шестерёнки изучали различные био-формы тиранидов. Я думаю можно догадаться к чему это привело, – полковник отпустил невесёлый смешок. – Но командованию нужна конкретика — лорд-коммандер Эбонгрейв очень хочет знать что именно произошло в этом комплексе, а потому мы не имеем права его подвести.

- В связи с этим, как я уже упоминал, операция предстоит сугубо разведывательная. Я не собираюсь рисковать полком, высаживая его вслепую на планету где может быть один Император знает сколько тиранидов, – добавил он, не став говорить очевидное, что в случае если на Мордреме всё полетит в Око Ужаса, то гибель одного взвода это куда лучше чем потеря доброй половины полка в боях с органическими ужасами.

- Теперь по самой операции, – полковник нажал на руну активации на
панели подлокотника своего кресла, активируя голограф встроенный в стол.

Несколько мгновений спустя над столом высветилась объёмная карта местности, удивительно чёткая и резкая — похоже торговец не скупился на услуги шестерёнок. От Андерама не потребовалось даже бить по столешнице кулаком.

- Исследовательский комплекс состоит из трёх корпусов находящихся достаточно далеко друг от друга. В таких обстоятельства в суб-орбитальном десантировании я не вижу необходимости — Валькирии смогут вас доставить сразу на заготовленные посадочные площадки. Коды доступа у нас есть, так что сюрпризов быть не должно, – пояснил полковник, поочерёдно указывая пальцем сначала на корпуса, а потом на места высадки.

- Для того чтобы исследовать весь комплекс сразу, я считаю нужным отправить по отделению в каждый из корпусов, а не обыскивать их по очереди. Чем дольше мы задержимся на Мордреме, тем больше шансов что что-то пойдёт не так, – он также не стал пояснять, что при таком подходе есть шанс что хотя бы одно из отделений сумеет выжить и доставить нужную информацию.

Убедившись что гвардейцы как следует ознакомились с картой зоны предстоящей операции, полковник выключил голопроектор.

- Что же до планов непосредственно комплекса, то к сожалению шестерёнки не сочли нужным нам их предоставить, так что на месте вам придётся полагаться на данные результатов орбитального сканирования, и на карты которые вам удасться отыскать внутри корпусов, – с лёгким сожалением в голосе бросил полковник. Новая аугментика действительно была хороша — раньше металлические нотки вокабулятора полностью скрадывали его эмоции и интонацию.

- Впрочем, я могу обрадовать вас тем, что авиаподдержка будет в полном объёме. Я уже переговорил с капитаном Морригеном и к нашему счастью он согласился вывести фрегат на низкую орбиту, так что Валькирии, Грифы, Тандерболты и Мстители будут находиться в воздухе на всё время операции. Не стесняйтесь вызывать летунов если жуки слишком уж сильно будут хотеть вас схарчить. В крайнем случае вы также можете запросить орбитальную бомбардировку — капитан Морриген отнёсся с определённым… энтузиазмом к перспективе опробовать главный калибр на тиранидах, – и это были действительно хорошие новости.

Обычно авиаподдержки приходилось дожидаться некоторое время и от запроса по воксу до непосредственно авиаудара проходило от десяти минут до получаса — в случае с тиранидами такая задержка была до преступного долгой. Конечно в закрытых помещениях от авиации толку не будет, но если гвардейцев прижмут в джунглях или на открытой местности, своевременный авиаудар может прийтись как нельзя кстати. Да и возможность орбитального обстрела из корабельных орудий по первому требованию тоже со счета списывать не стоило — один выстрел из лэнс-орудия оставлял выжженное пятно с километр в диаметре, где не могли выжить даже самые живучие био-формы улья.

- Так. На этом всё. Ганс, Эмиль, Аренд, Хартмут, Зильбер и Магрих — вас я попрошу остаться. Остальные — свободны, – приказал Химмельгейн.

Зал для брифингов фрегата класса Фаершторм “Отпущение Грехов”. Присутствуют полковник Андерам Химмельгейн, комиссар Ганс Ланда, лейтенант Эмиль Хауэр и сержанты 2-го взвода 1-ой роты.

Дождавшись пока гвардейцы выйдут, полковник вышел из-за стола и подойдя к небольшому холодильнику достал оттуда вычурную бутылку амасека и бокал.

- А вот теперь я могу сообщить по-настоящему дерьмовые новости, – произнес Химмельгейн, сев обратно на кресло. – Командование в своей бесконечной мудрости решило навязать нам одного из приписанных к штабу псайкеров. По их мнению это позволит нам более надёжно определять присутствие психоактивных био-форм тиранидов. К сожалению аргументы что десантирование и псайкеры сочетаются так же хорошо как бормотуха с Вольга и Кваддийское вино не возымели должного эффекта. Именно поэтому я счёл нужным усилить разведвзвод комиссаром Ландой, который с радостью согласился, – добавил он кивнув комиссару.

Налив полный бокал амасека, полковник продолжил.

- Думаю вы это поняли и без меня, но я всё же произнесу вслух: у меня очень дурное предчувствие — слишком уж несёт от этого дела. Сначала посыпавшееся на нас как из рога изобилия снаряжение высокой редкости и ценности, затем малопонятные аугментации, а теперь нам ещё и псайкера в нагрузку выдали, – покачал он головой, отхлебнув амасека из бокала.

- Поэтому я не просто настоятельно советую — я приказываю вам всем быть чрезвычайно осторожными и смотреть в оба, – продолжил Андерам, покачивая сосуд в руках, внимательно разглядывая янтарную жидкость через тонкое стекло. – Я не знаю кто наш таинственный благодетель, но помяните мои слова, до добра это нас не доведёт, – тяжело вздохнув, полковник залпом допил амасек и поставил бокал на стол, после чего нажал на какую-то руну на панели подлокотника его кресла.

От офицеров не ускользнуло, что на запотевшей стенке хрустального сосуда остался след в виде трижды перечёркнутой буквы “I”.

- Ах да, ну и самое главное, – Химмельгейн опустил тяжелый взгляд на Ганса. – Комиссар, если во взводе найдётся умник который захочет сделать свежую зарубку на приклад в виде инсигнии схоластики псайканы — пристрелите его, затем зачитайте обвинение и пристрелите ещё раз… или скормите тиранидам. Без исключений. Никаких поползновений в её сторону, вне зависимости от обстоятельств — надеюсь вы меня поняли, – на этих словах полковника в двери постучались.

- Войдите, – слегка повысив голос, приказал Андерам.

Дверь распахнулась, открывая офицерам вид на молодую стройную девушку в обтягивающем бронекомбинезоне. Гвардейцы сразу отметили, что снаряжение было новым и идеально подогнанным под её фигуру — ещё одна странность в копилочку к многочисленным мелочам и совпадениям, произошедшим с их полком за удивительно короткий срок. Обычно штабные в атаку не ходят, да и идиотов отправлять их в атаку с рядовыми тоже нет, а потому откуда ей досталось такое снаряжение было непонятно.

Впрочем, были у такой странности и положительные моменты — комбинезон с расстёгнутыми пуговицами на груди выгодно подчёркивал удивительно неплохую фигурку псайкерши. Редкость для их породы, особенно для тех кто служит в рядах доблестной Астра Милитарум — для них гвардейское прозвище “страшила” обычно было более чем оправданным.

Симпатичное и удивительно симметричное лицо, длинные светлые волосы, приятные глазу округлости и абсолютное отсутствие какой-либо аугметики, опять же, типичной для гвардейских псайкеров — приданная 501-му полку “страшила” прямо радовала глаз.

- Прошу любить и жаловать — Морна Амбер, приданный нашему полку псайкер, – представил её полковник. – Надеюсь вы не собираетесь устроить нам взрывное шоу в ближайшее время? – грубо поинтересовался Химмельгейн.

Морна в ответ округлила глаза и удивлённо посмотрела на полковника.

- Сэр, я прошла уже тридцать боевых операций из которых десять включали в себя десантирование с помощью гравишютов и моя голова всё ещё при мне, – ответила она отсалютовав. Офицеры не могли не отметить удивительно насыщенную карьеру у штабного-то псайкера.

Воинское приветствие, впрочем, она исполнило непривычное: не ладонью к виску, как принято у элизианцев, а двумя пальцами к брови. С кем бы она ни высаживалась — это явно были не хараконцы, мирийцы или концилианцы, с которыми бойцы 501-го иногда пересекались. Бойцы полков с этих миров салютовали точно так же как и сами элизианцы.

- Это меня конечно радует, – поморщился полковник. – Но пока вы не побываете в деле, прошу простить мне лёгкий скепсис. Также я считаю, что во избежание... недопонимания, гвардейцам будет полезно знать про ваши способности, – добавил он.

- Сэр, я являюсь псайкером-телепатом и немного предсказателем. Боюсь что метать огненные шары из рук и создавать психокинетические клинки я не способна, – виновато улыбнулась Морна. – Но я более чем хорошо умею улавливать присутствие тиранидов и защищать от давящего на разум воздействия Разума Улья, – добавила псайкера.

- То есть вы ходячий ауспекс, – кивнул Химмельгейн. – Радует что командование не выдало нам какой-нибудь балласт. Лейтенант Хауэр, – полковник повернулся к старшему офицеру. – Определите сами какому отделению будет лучше всего придать нашего псайкера. Операция начнётся через три часа, к этому времени взводу быть в полной готовности у второго ангара.

- Есть, – отозвался Эмиль, отсалютовав.

- Вопросы есть? Вопросов нет. Тогда все свободны, – подвёл итог полковник.

Келья часовни. Присутствует капеллан Корнелий Квинкций.

Пока гвардейцы проходили брифинг и выслушивали резкие приказы Химмельгейна, в келье полкового капеллана царила тишина, нарушаемая лишь шуршанием пергамента.

Как бы Корнелию ни хотелось обратного, но похоже возраст понемногу начинал брать своё — с момента процедуры аугментации, которую он прошёл наряду со всеми остальными гвардейцами и вплоть до нынешнего момента его продолжала докучала сонливость и повышенная утомляемость. Священник уже не раз ловил себя на том, что засыпал за очередной увлекательной книгой в послеобеденное время… хотя возможно часть вины лежала и на удивительно удобном кресле в его часовне, в котором Корнелий взял за привычку читать.

К сожалению он не мог позволить себе расслабиться и отдохнуть, всерьёз опасаясь за душевное состояние гвардейцев и дело было даже не в удивительном комфорте, с которым летел через космос 501-й полк. Уж к самым разным условиям — от фешенебельных отелей до палаток на голой земле — элизианцы были привычны… Корнелия же скорее беспокоили его коллеги служащие под началом вольного торговца.

Нет, на первый взгляд всё было благопристойно — корабельный храм был богато обставлен, священники регулярно отбывали службы которые собирали немалую часть экипажа… но вот под внешним лоском напускной святости Корнелий заметил трещины. Священники были одеты в слишком уж дорогие и вычурные одеяния, их лица были слишком холёными и несли на себе следы омолаживающих процедур. Они говорили нужные слова, но без страсти и пыла, который ожидался от церковников их статуса. Иногда Корнелию даже казалось, что для них это всего лишь опостылевшая повинность, а не возможность нести свет Бога-Императора в души и сердца их паствы.

К сожалению поменять порядки на корабле он был не в силах и не в праве — у капеллана была своя паства, которую ему необходимо было оберегать и наставлять, а потому Корнелий не мог позволить себе грех праздности и буквально сбивался с ног, пытаясь и продолжить свои исследования и не дать гвардейцам сделать первый шаг по скользкому пути формализма.

И вот сегодня, отбыв небольшую службу и приняв несколько исповедей, Корнелий с чувством выполненного долга устроился на своё удобное — причём настолько что его впору было считать проклятым — кресло и приступил за чтение книги, где автор поднимал весьма интересный вопрос влияния веры в Бога-Императора на славные победы Империума. Он описывал чудеса и загадочные совпадения, которые играли на руку имперским войскам. В качестве доказательства своей теории автор приводил сложные математические вычисления, по которым многие победы были попросту недостижимы.

Пытаясь разобрать целые заборы из цифр и символов, Корнелий и не заметил как понемногу начал клевать носом. Веки священника становились всё тяжелее а текст формул предательски плыл перед его глазами.

Корнелий падал. Ощущение свободного падения было довольно привычным для него — специфика службы среди элизианцев обязывала его уметь десантироваться наравне с гвардейцами, а потому никакого страха священник не испытывал, даже несмотря на то что он падал куда-то вниз в кромешной тьме, а на нём не было гравишюта.

Приземление пришлось во что-то густое и вязкое словно кисель. Невидимая в непроглядной мгле жидкость обхватила священника и плавно замедлила его падение. Корнелий, инстинктивно зашевелил руками и ногами, пытаясь всплыть наружу но в этом пространстве отсутствовали такие понятия как верх и низ и сколько бы он не плыл, ему никак не удавалось добраться до поверхности. Лёгкие жгло всё сильнее и сильнее, до тех пор пока священник всё же не выдержал и не сделал вдох этой густой жидкости, на вкус и запах отдающую железом.

Но вместо того чтобы захлебнуться, Корнелий неожиданно сумел вдохнуть и его голова немного прояснилась — он наконец смог разобрать где верх и всплыть на поверхность, которая как назло оказалась где-то сбоку. Подняв голову на поверхность священник почти сразу закашлялся, выплёвывая из лёгких жидкость которой он наглотался.

К тому моменту как Корнелий осознал что стоит на твёрдой поверхности и его глаза приспособились к казалось бы непроглядной мгле он уже сумел продышаться и немного прийти в себя. Его глаза привыкли к непроглядной мгле и теперь он начал замечать в ней смутные очертания стен, окружающих его. Судя по всему — священник оказался в какой-то пещере.

Не задаваясь вопросом как он вообще умудрился упасть сюда, Корнелий осторожно пошёл вперёд, двигаясь чуть ли не на ощупь. В воздухе висел густой запах крови вперемешку с сыростью и лёгким привкусом озона. Что-то было очень неправильным в этом сочетании, но священник почему-то не мог понять что именно, хотя у него было ощущение что должен.

Чем дальше он шел, тем более удушающим становился запах, но теперь Корнелий начинал понимать почему он вообще начал двигаться в ту сторону — где-то вдалеке, буквально на грани восприятия, его глаза заметили источник света.

Несмотря на то что он, казалось, шёл уже несколько часов, свет не становился ярче… тем не менее, понемногу Корнелию удавалось различать всё больше и больше деталей вокруг. От священника не утаилось что тоннель был искусственного происхождения — слишком уж ровными были его стены и слишком прямо они шли. Прикоснувшись рукой к камню он ощутил его пористую структуру.

Тоннель закончился удивительно неожиданно и хотя Корнелий был готов поклясться на аквилле что каменная кишка должна была тянуться ещё на сотни метров, он оказался в довольно просторной каверне и источник света, который казалось был так далеко, стоял прямо перед ним.

Буквально в паре метров от священника возвышалась одна из био-форм тиранидов. На морде ксеноса, там где должна была находится пасть, росли щупальца свисающие до самой его груди. Из его плеч торчали две огромные конечности заканчивающиеся серповидными лезвиями, а из торса выходило две руки поменьше, уже с более привычными пальцами, отдалённо похожими на человеческие. И в одной из этих рук он как раз и держал сгусток неяркого пламени алого цвета.

Монстр выдохнул и священника обдало зловонным запахом гнилого мяса, а пламя в его лапе загорелось ярче, открывая вид на детали до того незаметные для Корнелия — вместо привычного хитина тело ксеноса прикрывали фиолетовые кристаллические пластины, неведомым образом и твёрдые и текучие одновременно. Лезвия на серповидных руках тоже были не из кости, а из бритвенно-острого монокристалла и множество кристаллических наростов торчало из его спины.

Монстр некоторое время внимательно смотрел на священника, но почему-то не спешил атаковать. Вместо этого он сделал шаг назад и наклонил голову. Корнелию стало не по себе от этого жеста — слишком уж он был нехарактерен для тиранидов, славящихся своей инстинктивным поведением и полным отсутствием ненужных движений.

А затем произошло что-то и вовсе из ряда вон выходящее тиранид — эта био-механическая полуразумная машина для убийства — заговорил! Причём говорил он на имперском готике, пусть и большую часть слов было невероятно сложно разобрать из-за его шепелявости. Но даже того что сумел понять Корнелий было достаточно чтобы у него похолодело внутри и предательски задрожали поджилки. Ужасная правда, слова о предательстве, тьме и конце этой эры были слишком правдоподобны чтобы в них не поверить.

Чтобы хоть как-то защитить себя от потока жестокой информации Корнелий сжал в кулаке небольшую золотую аквилу, висящую у него на цепочке под рясой… и с удивлением обнаружил что она не просто тёплая, а обжигающе-горячая. С благоговением достав священный символ из-под одеяния Корнелий едва не ослеп от яркого света что исходил от двуглавого орла.

Тиранид заверещал словно раненный зверь и попытался закрыться руками от света. Кристаллы, до того текучие и пластичные как воск, резко затвердели, а потом брызнули осколками как стеклянная витрина в которую бросили увесистый булыжник. Шипя проклятья и богохульства тиранид попытался было замахнуться серповидной рукой, но конечность просто вывалилась из его плеча — ксенос на глазах из живого превращался в каменное изваяние и как бы сильно он ни дёргался и с какой бы яркостью не разгоралось алое пламя в его руке, остановить этот процесс он оказался не в состоянии.

Резко втянув воздух сквозь зубы Корнелий проснулся чувствуя боль и жжение в районе груди. Судорожно отбросив бесценную книгу на столешницу он поспешно запустил руку под воротник и достал оттуда источник дискомфорта — ту самую золотую аквилу, которая была настолько горячей что Корнелий не мог удержать её в руке. Сняв цепочку со своей шеи, священник бросил взгляд на книгу, которую он читал до того как незаметно погрузился в сон. С пергамента на священника смотрел довольно правдоподобно изображенный ликтор — тот самый монстр, которого он увидел во сне.

Ещё раз прикоснувшись рукой к остывающей аквиле Корнелий закрыл глаза и устало помассировал виски. Он прекрасно понимал что этот кошмар он увидел неспроста и пусть он не мог вспомнить что именно ему говорил тот жуткий ликтор, он видел более чем достаточно, чтобы сделать правильный вывод.

Потрогав аквилу и убедившись что она остыла, священник поцеловал её и повесил обратно на шею. Тяжело вздохнув, он не без сожаления закрыл книгу и положил её обратно на полку — похоже в ближайшее время ему будет не до чтения. Радовало одно — долгая служба капелланом не смогла побороть в нём привычку всегда держать свои вещи в порядке и готовыми к сбору.

Связавшись с полковником через корабельный вокс и пояснив своё намерение, Корнелий получил разрешение Химмельгейна на участие в боевой операции. Несмотря на то, что изначально полковник отнёсся к просьбе священника без энтузиазма, пламенная риторика Корнелия в конце-концов подействовала на него.

Спустя каких-то пять минут сборов, капеллан был готов выдвигаться к казармам разведвзвода, только что прошедшего брифинг, но что-то всё же не давало ему покоя и не позволяло с чистой совестью присоединится к разведчикам. Глубоко вздохнув, капеллан наконец решился и вышел из своей кельи, решив сделать небольшой крюк и зайти в реликварий полка. Опасаясь что его пастве потребуется каждая унция мужества и вдохновения, Корнелий решил взять один артефакт, напрямую связанный с историей полка и даже его названием.

Казармы гвардейцев. Присутствует 2-ой взвод 1-ой роты, комиссар Ганс Ланда и капеллан Корнелий Квинкций.

К тому моменту как он взял нужную реликвию и направился к казармам, офицеры уже вернулись к своему взводу. Кислые физиономии сержантов, лейтенанта и комиссара весьма красноречиво говорили о том что обсуждалось за закрытыми дверьми, при этом разительно контрастируя с симпатичным личиком девушки проследовавшей за ними.

Гвардейцы оперативно спрятали извлечённые было игральные карты, фляжки с контрабандным спиртным и пачки с лхо-палочками подальше от глаз начальства. Простой солдатской истиной было то, что хоть в элизианских полках к досугу солдат относились куда мягче чем в типичных частях гвардии, в случае плохого настроения у командования под раздачу могли попасть все.

- Так, Аренд, – обратился к сержанту лейтенант Хауэр. – Мисс Амбер оставляю на тебя. Озаботься донесением до бойцов того что нам сказал полковник, – отдав приказ, лейтенант отпустил остальных младших офицеров и потопал к своему командному отделению.

Впрочем, сержант даже не успел открыть рот как двери в казарму разъехались в сторону, открывая вид на пожилого полкового священника в полной боевой выкладке. От такого вида дар речи на мгновение потеряли даже самые завзятые балагуры.

Большинство товарищей мертвы. Надежда стремительно угасает с каждой новой смертью. Вот только не кончается вера, ибо вера в Императора безгранична.

Патриарх готовится вскочить и заново ринуться в бой. Похоже, солдаты умерли зря, ибо они не достигли своей цели. Вторжение не остановить.

Но внезапно, хитиновая громада начинает съезжать в сторону. Нет, ксенос не оступился: невидимая сила толкает его вперед. У присутствующих солдат нет сомнений — сам Император помогает им в бою! Настоящее чудо... Легенда о котором будет передаваться из уст в уста.

Повиснув на краю, патриарх быстро сползает вниз. Он пытается остановить падение, пробороздив острыми когтями металлическую обшивку здания. Выжившие замирают в ужасе... И патриарх окончательно срывается в пропасть, беснующимся комком устремляясь к земле.

Короткий миг затишья. Все ждут, что будет дальше.

И словно, по команде, живые враги разом издают душераздирающий вой. Их командир мертв, синоптического существа, что может передавать команды между толпами врагов, больше нет. Разум улья — коварная и злобная сущность ксеносов, сходит на нет.

Солдаты добивают ошеломленных врагов. Медикай подбегает к раненному полковнику и приводит того в чувство:

— Сэр, задание выполнено. Мы отбили центральный шпиль.

* * *

А дальше — непрекращающиеся бои. Оборона центрального шпиля была основной вехой в борьбе за Фингур-Септимо. Как позже напишут в учебниках истории, этот переломный момент определил дальнейшую судьбу не только это системы, но и целого субсектора. Проявленный героизм 162-го Птефийского, а именно солдат под командованием сержанта Горация Циль-Нельсона, позволил случиться дальнейшей победе над врагом, закрепляясь в точке отсчета, после которой ксеносы были выдворены из близлежащих имперских миров.

Флоту-улью потребовалось время, чтобы начать массовое производство боевых организмов. До этого момента редкие зоантропы продолжали вести волны риперов на штурм, но полку удалось сдержать оборону. К этому моменту командование субсектор осознало, что 162-й Птифийский чудом выполнил возложенную миссию и продолжал ожесточенно сражаться. По экспертным оценкам сдержать флот-улей такой мощи не представлялось возможным, особенно с настолько сильным и продолжительным заражанием планеты. Вскоре на Фингус-Септимо отправилось три свежих полка имперской гвардии, сопровождаемые боевым крейсером. Варп в этот момент был удачно благоприятным: корабли имперцев сумели оперативно расправиться со флотом-ульем, застав врага врасплох. Следом началась высадка на планету — в этот раз местную звезду затмил рой спускающихся десантных шаттлов.

Тиранидов в скором времени прикончили, планету зачистили. 162-й Птефийский в полном составе был отправлен на долгожданную перегруппировку, когда можно пару месяцев зависнуть в пустоте, валяясь на корабельной койке и тайно посасывая амасек. А после варп-перелета спуститься на планету, где можно как можно дольше отлынивать от обязанностей, покуривая палочки лхо, и не те сгнившие бычки, варп их раздери, а настоящий душистый лхо!

* * *

Но кто сказал, что война окончена? Война никогда не кончается! Ибо, пока стоит великий Империум, всегда найдутся новые враги на замен старых. Ибо, каждый ксенос, каждый еретик только и грезит о падении ненавистного им человечества. Но враги никогда не достигнут своих гнусных намерений. Пока стоит Золотой Трон. Пока на нем восседает Он — повелитель всего человечества. И пока есть люди, которые готовы отдать за него свою жизнь без остатка. Пока они верят.

* * *

Серый призрачный мир продолжал петь свою замогильную воющую песню, когда враг был повержен. Осознание того, что умершие солдаты смогли помочь своим живым товарищам и вместе прийти к победе вызвало у всех призрачных гвардейцев искренний восторг и ликование. Вместе с живыми они бросились в новую атаку...

Спустя месяц, пустота над планетой загорелась вспышками ожесточенного боя. Корабли противника падали под выстрелами имперских кораблей. Через пару часов все было кончено. Мертвые гвардейцы взглянули на серое прорисованное текстурами небо Фингур-Септимо. Оттуда забрезжил яркий свет. Сначала он теплился крохотным мячиком, а затем стремительно превратился в пылающий золотым свечением шар. Золотой Трон! Наверняка, это его свечение прорывалось сквозь завесу тени флота-улья. Гвардейцы замерли в ожидании чуда. Но вместо вечного блаженства перед ними раскрылся совершенно иной мир. Огромный шар превратился в ревущий вихрь безумной энергии. Когда пустотный корабль финишировал после варп-перелета, именно такая картина представала перед глазами: хаотическое многообразие, оглушающее ревом звуков, что являлись смесью каких-то воплей и смеха... Среди всего этого хаоса гвардейцы смогли различить приближающиеся фигуры, изменчивые силуэты. Одни дергались в вечной агонии, другие снова и снова пожирали их, разрывая призрачную плоть острыми зубами и когтями. Варп. Так выглядел настоящий варп. И он приближался.

Когда ревущая воронка достигла поверхности планеты, души мертвых солдат засосало в это пространство. На их бестелесные души немедля слетелись твари, обитавшие здесь. Демоны. Они сулили вечные муки под безумный хохот Темных Богов...

Но одна душа не испытала всего этого. Мертвый снайпер Колдо Хартингс настолько рьяно взялся за уничтожение ксеносов, что слился со своим лонглазом в единое целое. Товарищи только подивились таинственной участи соратника. Сам же он обратился в одну мысль, одно стремление, одну чистую праведную ярость. Направляя все новых и новых владельцев своего оружия, он помогал истреблять ксеносов тысячами, пройдя через руки миллионов разных солдат. Вскоре, заговоренную винтовку передали на пользование в один из храмов Адептус Сороритас, где боевые сестры по праву могли воспользоваться святым оружием, коим удостоил внимания Он сам. Не найди же покоя в праведном гневе своем, бравый воин Императора.

Патриарх падает с крыши.
В принципе, это конец: гаргулий и магоса вы добиваете без труда.

Баррикада содрогнулась под плотным огнем тяжелого стаббера. Грызь и его верный помощник яростно поливали неугодное Императору укрытие свинцовым ливнем. Мусор летел во все стороны, препятствие готово было в любой момент окончательно пасть. Огрин против препятствия, препятствие против огрина — противники нашли друг друга. В итоге под упрямым огринским огнем баррикада все-таки уцелела, но на последнем издыхании.

Вперед неожиданно вырвался рядовой Флойд, окрыленный своим первоначальным успехом. С разгона наседая на вражеское укрытие, с запозданием огнеметчик услышал активацию механизма растяжки. Взрыв немного оглушил, да и только: смертоносные осколки безвредно застучали по крепкой броне. Останавливаться уже нельзя, впереди враги, позади боевые товарищи. Флойд с камрадом ловко перепрыгивают баррикаду и приземляются прямо за ней... И видят чернеющие дула автопистолетов, нацеленные прямо на них. Грохот выстрелов подавляет остальной шум перестрелки, отражаясь хаотическими звуками от металлических стенок канализационной трубы. В такой мясорубке невозможно выжить.

Последней стабберной порции хватает, чтобы баррикада развалилась на составляющие, а за ней открывается волнующее зрелище: Флойд ничком валяется на полу, Лью в нерешительности замер перед лицом врагов, что спокойно готовятся к следующему залпу. Сохрани Император этих фраговых ублюдков, весь отряд сейчас может завязнуть на самом начальном этапе миссии! Комиссар должен внушать страх и уважение — так Сцеволла помнил жестокие урони Схолы Прогениум. И если уважение можно было заслужить только со временем, выковывая его в кровавых битвах со своими товарищами, то страх... Страх нужно было воспитывать. Выковывать тяжелым комиссарским молотом пластальной справедливости. Марк поднял свой болт-пистолет и навел мушку на запуганного неприятелем солдата. Миллисекунда на принятие решения — звуки перестрелки затихают в голове. Сейчас важен только этот момент. Сцеволла запомнит его. Такие моменты никогда не стираются из памяти. За Императора! Выстрел. Отдача в руке. Тяжелая тушка ручного оружия в ладони. Падающий замертво камрад Лью Шварц. Короткая сцена имперской милости заканчивается, и происходящее вновь возвращается к нормальному ходу времени.

— Вам никто не приказывал умирать, собаки! В бой, к победе! — Сцеволла слышит собственный голос.

Промахи сменяются попаданиями, солдаты подхватывают боевой настрой и добивают оставшихся мутантов. Даже Флойд, которого все считали отправившимся к подножию Золотого Трона, из последних сил поднимает огнемет и посылает в культистов новую порцию раскаленного прометиума.

Один из выживших противников спокойно достает из-за пазухи гранату и с безучастным видом швыряет ее в солдат. Поклонники варпа, ксеносы — все они умирают, как живые, с трусливым или воинственным кличем на устах. Культисты генокрадов просто и беззаботно, в полной тишине совершают несовместимое с жизнью, с каменным выражением лица, которое продиктовано непреклонным разумом улья. Это... Ужасает. Даже самых стойких.

Граната взрывается, не нанося физических повреждений, а комиссар смело делает несколько шагов вперед, одним верным выстрелом добивая последнего боеспособного супостата.

Оставшихся культистов, пожираемых огнем, спешно достреливают точными выстрелами.

* * *

Духота, горелая вонь, невыносимый жар раскаленного прометиумом воздуха — вот какой клочок вражеской территории получили гвардейцы. Голову уже начало мутить от спертого воздуха, а впереди лежали долгие кломы темных туннелей андерхайва.

Раненный Флойд смог самостоятельно доковылять до медика. Все были удивлены неожиданным спасением солдата: разумеется, вражеские пули достали бравого огнеметчика, но отправить на тот свет не смогли. Йорке быстро вколол нужные лекарства и сделал перевязки, так что рядовой, о чудо, смог продолжить шествие по канализации самостоятельно, без серьезной сторонней помощи. Император защищает, воистину!

Отряд спешно покинул удушливое пространство, а дальше начался восьмичасовой, фраг его раздери, марш... Восемь часов ходьбы по непроглядному мраку, когда ноги в сапогах дервенеют, наливаясь неподъемной тяжестью, а боль в пояснице руководит предательскими мыслями об отдыхе. Как тяжело было Флойду, лучше и не думать — его страдания были дополнены свежими ранами, но солдат не сдавался.

Наконец, группа измотанных имперцев вышла к просторному коллектору, помеченному на карте, как выход в жилые части подулья. И действительно, узкая труба сменилась тесными петляющими ходами, по бокам которых тут и там попадались распахнутые настежь двери. Некогда, во времена заложения города эти тоннели носили сугубо техническое назначение, используемые как подсобки и хранилища для различного инвентаря, включая машинные отделения отопительных и вентиляционных систем. Но позднее коммуникации переместили, а в технических помещениях начали активно селиться граждане Империума, прорезая окна из маленьких каморок прямо в общий проход. Сейчас здесь царила зловещая тишина, а комнаты выглядели покинутыми. Впрочем, это было лишь на руку солдатам: решено было сделать плановую остановку, разместив часовых по укрытиям и давая организму долгожданный отдых. Изрядно оголодавшие и обезвоженные имперцы набросились на армейские рационы, но и здесь их ждал коварный подвох. Спрессованные пищевые брикеты, от которых воротило на сытый желудок, а сейчас казались благословенной Императором пищей, рассыпались в песок прямо в руках. Вода во флягах загустела и приобрела нездоровый мутно-зеленый оттенок, обжигала язык и была абсолютно непригодной к употреблению. Даже палочки лхо, которыми худо-бедно можно было притупить измученный желудок, попросту сгорали от прикосновения огня, поднимаясь к потолку вонючим облачком. Сразу пошли толки и пересуды о проклятом варпе и псайкерах с их имматериальными силами. Теперь два точных попадания трубой в грудную клетку мерзких культистов не казались таким сильным везением, как и разрушительные пламенные шары псайкера-пироманта. Впрочем, большая часть вины была возложена на Губительные Силы: варп был подозрительно спокоен во время перелета к Фингур-Септимо, а сейчас он закономерно подложил им грокса в подарок! После всех злоключений с провиантом, было принято решение продолжать марш-бросок, ввиду невозможности поиска фуража в отведенные на операцию сроки. Солдаты нехотя поднялись на ноги и продолжили путь, толком не успев перевести дух.

Вот уже который час отряд шел в напряжении, затравленно озираясь в поисках возможных врагов, что могли вылезти из каждого проема или закоулка. Медик внимательно поглядывал на ауспекс — в один момент на нем загорелись две яркие точки и тут же начали стремительно приближаться. Быстрее, чем Йорке успел что-то сказать, отряд лицом к лицу встретил противника: из-за поворота выбежали два массивных силуэта и сходу врубились в имперский строй. Первые солдаты на пути громоздкой твари успели отпрянуть, так что жертвой оказался раненный Флойд: острые когти легко прошли сквозь броню и буквально разорвали его тело на части. Второе существо появилось следом за первым, расшвыривая подвернувшихся гвардейцев и с размаху опуская когтистую продолговатую лапу на комиссара. К своей чести, Сцеволла не дрогнул перед врагом, погасив инерцию удара верным пиломечом, крепкая цепь которого завизжала от соприкосновения с твердым хитином когтей. Впрочем, его грудь все равно располосовала широкая рваная рана, пробив пластины брони и порвав алый китель под ней. Но даже несмотря на это, комиссар остался стоять на ногах перед лицом уродливой облизывающейся пасти чистокрового генокрада, полной острых, как мономолекулярный кинжал, зубов.

Такой соперник... Однозначно внушал уважение. Если не страх, но в таком бы ни один кхорнит себе не признался. Древний керамит брони, покрытый спекшейся кровью некогда благословенных астартес. Что же, благословенными они были и сейчас, просто приняли другую правильную сторону и первыми же получили наивысшие благословения Темных Богов. О таком могущественном теле и сверхтехнологичной экипировке можно было только мечтать. Энгар не представлял себе выигрышный бой, где он смог бы самостоятельно носить такие доспехи и не быть убитым каким-нибудь жалким гроксом-еретиком. Нет, космодесантники были вообще отдельной темой в этой галактике. Могучие, непобедимые и бесконечно верные своим хозяевам. Не Кровавому Богу, нет — ему и сам чемпион был до конца предан, без него он был ничто, жалкий мешок костей и плоти. Но легендарные примархи, имя которых уже почти забыто. По сути своей хозяева астартес, генералы развалившихся на осколки легионов. Энгар помнил рассказы про те самые жуткие устройства, что сейчас руководили действиями его соперника. Нет, он не хотел бы себе такие же раскаленные гвозди в бошку, лишь бы стать сильнее своих врагов. В этом и заключалась принципиальная разница между космодесантниками и простыми смертными. Они не были равными. Они были оружием, а не живыми людьми, хотя и заслуживали подражания. Сейчас один такой воитель в виде горы мышц и концентрированной в одном теле средоточия ярости несся на него, чемпиона того же самого бога, лишь бы утолить свою жажду убийства. Хоть в этом Энгар был лучше. Он еще мог соображать.

Факелы на стенах, как-будто, полыхнули ярче с началом битвы, а в нос ударил резкий запах горелого прометиума. Кхорнит осторожно двинулся вперед, на ходу доставая цепные топоры и плавно нажимая руны активации, от чего оружие противным визгом разорвало проклятую тишину и на секунду оборвало кашлящее ворчание молота безумного астартес.

Новости Дол Ворда. «Час волка с Броком Самсоном»

- Привет детишки, с вами я Броооок, и сегодня вы обалдеете! Вы захлебнетесь в соплях и слезах, когда увидите, что я снял! Такого репортажа давно не было и думаю еще долго не будет, здесь есть все предательство и героизм, удары в лицо и спину, неожиданные повороты и все это покажу вам я! Помните только у меня сам самое мясо, только у меня кровища льется к вам прямо с экрана, только у меня настоящая жизнь!

Бесконечные башни небоскребов Прогресс-сити тянулись высоко в черно-багровое небо, и одним из самых высоких зданий было безусловно здание Стальгорн-холла, городской резиденции лордов Роттенау. Мрачное здание, построенное не в одном из классических архитектурных стилей Империи, а в виде простого матово-черного прямоугольного монолита с закругленными гранями так характерного для зданий, Космической Гильдии, которые можно увидеть в разных мирах. Мало приспособленное для постоянной жизни членов венценосных семей оно последние недели все же стало фактическим центром политической жизни всей планеты, являясь резиденцией лорда Вальтера Раттенау, который похоже предпочел нахождение в центре самого закрытого города сектора роскоши своего Замка «Маятник Прогресса». Даже малый тронный зал в нем представлял скорее разновидность рабочего кабинета, уставленный заваленными бумагами столиками на которых были так же выставлены малопонятные фигуры, обозначающие, видимо, баланс и взаимодействие политических сил как секторальных, так и общеимперских. И только роскошный трон посредине напоминал, что это все же тронный зал.

По широкому проходу между застывших, словно статуи телохранителей в искусно изукрашенной иксианской броне, с покрытыми серебряными узорами церемониальными алебардами со встроенными в них лазерными излучателями из знаменитого полка «Дети звезд», последних наследников славы дома Фордж, двигалась скромная процессия – в окружении небольшой свиты к трону, который торопливо занял хозяин планеты, приближалась молчаливая, но ослепительно прекрасная Гекката Медея Катаристис, которая казалась скользила на суспензорах над полом в своем длинном и тяжелом бархатном платье цвета застывшей крови и Георг Торн, который в своем легком, анатомическом доспехе мастера-меченосца Гиназа и тяжелом, волочащемся по полу серебрённом плаще с каким то странным искаженным гербом, что то вроде коронованного двойной короной скелета, напоминал ожившую статую античного героя. На контрасте с ними старчески невысокий, но щуплый, как и все уроженцы миров с пониженной гравитацией, с седой бородой Вальтер смотрелся словно неудачливая пародия на благородного лорда.

- В чем дело Георг, Медея? Мы же только беседовали. Я весьма занят – недовольно начал лорд Раттенау, который только расстался с Георгом после совместного посещения Банка Гильдии, откупаться услугами и деньгами от шумной вольницы приходилось достаточно регулярно, но запнулся, когда Георг, не замедляя скорости двинулся прямо к нему, в то время как Медея с легкой улыбкой опустила глаза на пол и остановилась, словно заинтересовавшись изразцами на полу.

- В чем дело Вальтер? Я могу сказать, в чем дело…видишь ли я теперь все знаю, про Последнюю армию Омниуса к которой ты тянешь свои руки, мне открыли глаза на то, кто в ответе за многое из того что произошло с моим домом и еще ты забыл, наверное, о том, что мой отец объявил канли твоему дому?

- Какое канли? Ты же сам говорил мне, что Родерик-самозванец? О чем ты вообще говоришь? –непонимание на лице старика сменилось осознанием, а затем и страхом, он торопливо взмахнул рукой, и воины его личного полка потеряли неподвижность перехватывая алебарды, но было уже поздно.

Словно удар ветра взметнул полы тяжелой ткани покрывающей гостей и десятки, если не сотни микроскопических стрелок соскользнули со своих креплений и мгновенно наводясь на источники тепла словно миниатюрные вестницы смерти начали прошивать насквозь надежную иксианскую сталь, в тот же момент выхватившие мечи свитские, которые как один состояли из гвардейцев личного полка Георга «Алые мечи». Рыцари облаченные в древние комплекты воинов джихада, набросились на ошарашенную охрану убивая лучших воинов Прогрессума словно малых детей. Шум в то же время поднявшийся на соседних этажах оповещал о том, что происходящее здесь не было случайностью, а скорее полномасштабным штурмом. Бой начался стремительно и тут стало понятно, что никакая броня не заменит мастерства и умения в непростом деле человекоубийства, торнийцы хоть и находясь в меньшинстве уверенно одолевали своих противников, несмотря на то что те были не слишком просты. Даже когда закрывшие своими телами Вальтера гвардейцы вскинули свои боевые перчатки, которые родили странный концентрированный поток искажающей красно-фиолетовой энергии, она лишь заставила сильнее засиять многослойные радужные щиты Георга, а тому потребовалось лишь несколько ударов меча что бы расчистить себе дорогу разрубая древние перчатки вместе с руками и торсами.
Вальтер отшатнулся назад, опираясь руками на уставленный фигурками и заваленный схемами столик, но избежать удара не мог, отточенное лезвие оверторнского меча одним широким взмахом отделило голову от тела, которая покатившись остановилась прямо посреди столика, оставив тело стоять словно фонтанирующий кровью предмет интерьера. Считанные минуты и все было кончено и с охраной, Гекката же неторопливо двинулась к Георгу, аккуратно обходя трупы и лужи крови, дабы не замочить роскошное платье в натекших повсюду лужах. Она остановилась у столика и несколькими легкими движениями погладила седой ежик волос отрубленной головы и наклонившись что-то шепнула ей в ухо, а потом разогнувшись приняла предложенную Георгом руку и прошествовала с ним прочь из зала.

- Вы думаете это все, нееет, это лишь малая крошечная часть того действа, что происходит сейчас на Прогрессуме! А там сейчас кровища и ад! Вы когда-нибудь задумывались о том, что гости это не только приятное общение, но и следы на ковре? Вот и Вальтер Раттенау не думал, что замечательная идея продавать оружие всем подряд и позволять, для скорости, укомплектовывать полки на своей планете обернется против него. Ты думаешь ты хозяин положения и вдруг раз, в твоем доме десятки полков уже не таких уж дружественных домов. Кстати, чинить чужие боевые корабли в отсутствии своего флота, тоже идея не очень…

Одномоментно по всей планете словно по команде, а к черту условности, в условленное время и во исполнение приказа тысячи и десятки тысяч солдат дома Торн, которые принимали купленную у дома Раттенау технику и вооружение, обратились против своих гостеприимных хозяев и только тут власти планеты поняли какое в действительности огромное количество вооруженных людей с Оверторна скопилось у них под боком. Многие десятки полков, вооружающиеся или уже вооруженные со складов Прогрессума мгновенно покрыли всю планету очагами боестолкновений. Прямо на огромных полях, уставленных бесконечными рядами танков, в огромных ангарах, забитых ящиками с качественным, произведенным по лучшим иксианским образцам, оружием только получившие оружие солдаты дома Торн открывали огонь по служащим Раттенау и прочим многочисленным покупателям. В самом защищенном городе сектора, как громогласно вещала пропаганда Раттенау, мгновенно развернулись уличные бои - силы двора в изгнании словно таран ударили прямо по центру города захватив резиденцию лорда Раттенау, казармы гарнизона, космопорт и все соседние военные базы, а теперь отчаянно штурмуя правительственный квартал.

Прямо на торговых полях новенькие еще в заводской смазке подземные танки, словно обезумившие салусянские быки бодали и рвали друг друга на части огромными фрезами, в то время как их более легкие собратья, не обращая внимание на схватку гигантов, торопливо выдвигались в сторону ближайших населенных пунктов стремясь успеть застать противников врасплох.
Почти в каждом городе, в каждом селении тут и там вздымались ввысь голографические полотна со странным флагом – там был изображен скелет, одетый в развевающийся плащ, наполовину с ликами зимы, наполовину с ликами лета, над головой которого парит корона наполовину похожая на венец, а наполовину на костяную маску. Но самое главное меж тазовых костей скелета располагался свернувшийся в эмбрион младенец с алой, кровавой кожей!

Словно оранжевая волна, прилив пехоты захлестнул мрачные серые купола центральной базы ПКО «Грозовое копье» расшвыривая в стороны крупицы солдат в черной форме, которые разлетались в стороны, словно сбитые кегли, добавляя к смешению цветов базы ало-красные брызги крови. Считанные мгновения и вот вместо цветка и шестеренки на флагштоке уже вьется коронованный двузубой короной беременный скелет.

Солдат в новенькой бело-оранжевой униформе новобранца дома Торн, которая сильно дисгармонировала с его украшенным старыми шрамами лицом привалился к огромной конвейерной линии и пережидал шквал огня, обрушенный на него пехотинцами в зелено-серебрянной униформе планетарных сил Раттенау, как только огонь ослабел он одним движением перемахнул преграду и вытянув длинный меч обрушился на них.
Несмотря на то что хозяева планеты демонстрировали неплохие стрелковые навыки, и почти каждый из них носил заплетенные в косы волосы, свидетельствующие о прошедшем обучении у лучших солдат человечества, что то противопоставить закаленным рубакам на длине меча они не могли. Не выдерживая яростного натиска солдаты Раттенау дрогнули и покатились назад, бросая оружие и так же происходило по всей планете.

Только вышедший из ремонтных доков Октопуса фрегат «Триумф Раббана» неторопливо двигался к планете, где лихорадочными темпами продолжалось возведение объектов «Второй Стратегической Оборонной инициативы» состоящий из более чем десятка оборонительных платформ, к сожалению большинство которых сейчас еще находилось в стадии достройки. Чуть в стороне от планеты висел огромный транспорт, к которому от планеты направлялся нескончаемый поток челноков и транспортов. Сначала фрегат двигался неторопливо и скромно, но словно осмелев от того, что иных боевых кораблей кроме него в системе нет он вдруг разом включил основные и вспомогательные двигатели направившись к планете, не обращая внимания на вопли центра орбитального контроля Прогрессума. Зависнув над полюсом, он выдвинул бортовые излучатели и обрушил волны лазерного огня на набитые переселенцами челноки, в то время как его главный калибр начал посылать огромные снаряды внутрь атмосферы крошечной планеты, словно космический молоток, вколачивающий гвозди в самую большую мишень в галактике. Он успел сделать полдюжины выстрелов пока с полудостроенных платформ «Колчан» не начали срываться первые торпеды и только тогда он словно отважный ныряльщик нырнул в атмосферу планеты.

Прямо в ущельях улиц Прогресс-сити лазерные танки под знаменами беременного скелета буквально наматывали на гусеницы, противостоящие им силы линейной пехоты, но вдруг на подступах к правительственному кварталу среди танковых колон начали рваться прилетающие, казалось с чистого неба артиллерийские снаряды, а от небоскребов квартала потянулись кажущиеся бесконечными очереди тяжелых роторных пулеметов, которые быстро истощали даже поля техники. Наступление приостановилось, почти захлебнулось, но тут сияя многоцветием силовых полей из боковых улиц выскользнула змея гвардейских полков дома Торн и быстрым броском достигла крайних зданий заставив замолчать пулеметы. Размахивающий окровавленным мечем Георг Торн лично вел солдат в атаку с одинаковой легкостью рассекая людей и корпуса техники, вдохновляя своих солдат, а в середине колонны войск на командирском танке, под огромным знаменем двора в изгнании виднелась точеная фигурка Геккаты Катаристис-Торн плотно окруженная телохранителями в рыцарских доспехах. Колонна войск, наконец то преодолела рубеж и несмотря на ведущийся непонятно откуда обстрел артиллерии ворвалась в правительственный квартал занимая одно здание за другим, даже редкие солдаты в сверхмассивных экзоскелетах не могли противостоять родовым алым мечам гвардейцев а лазерные трассы из их излучателей вязли в радужных силовых полях видевших еще Вориана Атрейдеса. Атакующим уже была видна башня Казначейства, когда ни их пути возникли четкие квадраты солдат в лазурно-черных доспехах…на мгновение все замерло……словно время замедлило ход ища свой путь среди бесчисленного множества развилок истории, а потом Георг Торн взревел и огромными прыжками ринулся вперед увлекая за собой массы пехоты в оранжевых доспехах, что то визжала перекрывая рев солдат Гекката указывая изогнутым кинжалом в сторону противника и вся масса войск молотом рухнула вперед сминая ровные, но не слишком многочисленные квадраты манипул.

Валет проводил задумчивым взглядом Дудочницу. Вот оно как, оказывается. Под шкурой циничной наемницы бьется сердобольное бабье сердце. Еще один аргумент в пользу того, что нельзя судить книгу по обложке.
Пока Валет соображал как поступить, смуглянка разрулила все чисто по женски. Вышло очень естественно и непосредственно.

Кивнув ей, он пошел следом. На сердце снова было неспокойно. Дети. Почему каждый чертов раз - дети?

... Стефан стоял на нетвердых ногах, упираясь руками в колени. Блевать было уже нечем. Забавно, днем ранее он бы сгорел от стыда, представив себя в подобном виде перед солдатами.

- Оно, конечно, жалко их, детишечков то, - прогудел рядом капрал Штольц, здоровенный детина с круглым и добрым крестьянским лицом. - Да только что ж поделать, ежели он мне, к примеру, в брюхо хизармой тычеть? Мне, вашбродие, помирать никак не можно, у меня у самого трое таких дома.

Он, продолжая очищать пучком соломы лезвие секиры от налипшей крови и волос, кивнул на валяющееся рядом тело. Тельце. Лет десяти, не больше. Обычный ребенок, только вместо лица - кровавая маска. И Стефан не может перестать смотреть на эти исковерканные детские останки. Потому что они тут повсюду, куда не кинь взгляд. Старики. Женщины. Дети. Много детей. Они выбрали свободу, зная, какой монетой придется заплатить. И пришли сюда - умирать. Все. Совсем маленьких ребятишек привязывали к щитам. И шли в бой. Все. В обреченный, героический, непримиримый, до последней капли крови, идиотский и бессмысленный бой. Машина имперской панцирной пехоты перемолола их в считаные минуты.

Позже генерал-майор Фогельдорф сухо упомянет в докладе, что пасификация веетских племен на южном рубеже Империи прошла успешно и без потерь. И это правда. Лишь несколько солдат, в основном новобранцев, повесились после той резни. И капрал Штольц, которому никак не можно было умирать, сгорел от тропической лихорадки.
Но Стефан всего этого уже не узнал, потому что спустя два дня подал рапорт о переводе на север...

... Валет отхлебнул из фляги. Двадцать лет прошло, немало дерьма было выхлебано за это время, но при воспоминании о том дне до сих пор начинает мутить. Машинально он отметил, что девица передала ребенка магу - и снова мысленно ей поаплодировал. А затем снаружи, там где остались северяне-следопыты, началась какая то подозрительная возня. Хрипы, вскрики, звонкий голосок Лой - "Валим!"
- Какого хрена?... - пробормотал Валет, устремляясь на звук. - Нападение? Волки, что ли, вернулись?

Лондо с полуулыбкой смотрел, как его бешеные псы разрывают остатки стражи особняка. Наёмники справились с задачей, и пожалуй, можно было бы обойтись и меньшим числом людей. Впрочем, затраты на них были не столь значимы, чтобы размышлять по этому поводу. Сделав знак держаться поближе, он неторопливо поднялся по лестнице на второй этаж. Бояться было уже нечего - вряд ли торговец стал бы распылять силы по обороне дома, так что в живых должны были остаться лишь прислуга, которая в страхе попряталась по самым темным углам в надежде, что до них руки не дойдут. А если подкупленная служанка все сделала как надо, то сам хозяин дома должен был уже спать вечным сном. Воины ему нужны были поблизости скорее для того, чтобы сдерживать их грабительские наклонности, пока он не получит артефакт. А после можно будет бросить им останки особняка для растерзания.

Оглядев пустые коридоры второго этажа, маг уверенно направился дальше по лестнице. Несмотря на то, что Силу приходилось сдерживать, он все равно мог ощутить присутствие артефакта, как дикий зверь, чувствующий воду за несколько сотен метров, сквозь заросли и скалы. Присутствие этого предмета искажало мир, ту его часть, которая видна только избранным, вызывало трепет потоков Силы, и источник, как и предполагал Лондо, находился выше, наверняка в кабинете торговца. Такую вещь никто не стал бы держать далеко от себя. Маг медленно поднимался по лестнице, прислушиваясь к скрипу половиц и хриплому дыханию Беззубого, следующего в паре шагов позади, и размышляя, зачем эти осколки цивилизации Древних понадобились Тому, Кто Бдит. Один из высших чинов в Ордене позволял ему не объяснять свои приказы и требовать беспрекословного подчинения, но Лондо был слишком юн, умен и своенравен, чтобы не думать о подоплеке выданных ему поручений. Например, о таком, связанном с налетом на дом торговца информацией в северных территориях Империи. Почему просто не выкупить? Зачем перехватывать именно здесь? Кто является покупателем этого предмета? О продавце еще можно было догадаться - археологи, ворьё, лазающее по гробницам и руинам, контрабандисты, торговцы антиквариатом, вариантов было не счесть. И любому мог попасться в руки исключительно мощный артефакт, причем совершенно случайно. А вот кто, помимо Ордена, заинтересован в скупке подобных вещей? Ведь насколько понял Лондо своего информатора - то бишь служанку, - покупатель был уже найден, и уже завтра его представитель должен явиться за артефактом. Маг мысленно хихикнул. Что ж, его ждет большое разочарование и особняк, полный трупов.

Оказавшись на третьем этаже, Лондо уверенно направился к массивной, дубовой двери. Единственной на этом этаже, так что ошибиться было невозможно. Проведя кончиками пальцем по искусной деревянной резьбе, он толкнул её внутрь, делая шаг вперед. Его взгляд сразу упал на кожаные плетеные сандалии, над которыми виднелся толстый шерстяной носок неясно-серого цвета, исчезающий под платьем скромного покроя лавандового оттенка. Тонкие женские руки безвольно свисали вниз, слегка покачиваясь на возникшем из-за открытой двери сквозняке. Из-под опадающих на лицо тонких, светлых волос виднелись стеклянные глаза, как будто вопрошающие: "За что?". Шея в месте соприкосновения с пеньковой веревкой приобрела синюшный цвет, свидетельствуя о том, что служанка мертва как минимум со вчерашнего вечера.

"Значит, тот сигнал..." - мысль мага оказалась прерванной сиплым мужским смехом. Резко развернувшись на месте, Лондо уставился в полумрак кабинета, более не обращая внимания на висящую посреди комнаты на потолочной балке девушку, которая на свою беду согласилась взять его деньги. Теперь ощущение почти десятка наемников за спиной приятно грело душу, и он сделал несколько шагов вперед, освобождая место для воинов. Пара тусклых лампадок давала лишь подобие света, и казалось больше создавали темноту, чем устраняли её. Лишь через несколько секунд он наконец разглядел плотного седовласового мужчину в богатом камзоле, сидящего за рабочим столом. Перед ним были разбросаны монеты разного достоинства, а в руках он сжимал сверток из вощеной бумаги с темным пятном восковой печати. "Артефакт", - догадался маг, и сделав пару шагов в сторону, чтобы девушка не заслоняла ему обзор, развел руками, демонстрируя наемничью силу:
- Ордвин, полагаю? Я смотрю, сверток ты не открывал, а значит у меня для тебя есть очень выгодное...
- Нет! - проскрипел голос торговца, а затем он склонил голову набок, словно сил держать ровно её уже не было. Глаза его неотрывно следили за Лондо, остальных мужчина как будто даже не замечал.
- Это ты слушай, маг.
Ордвин замолчал, будто к чему-то прислушиваясь, а затем резко поднялся из-за стола, словно выдернутый невидимой силой за хребет. При этом его голова все так же и осталась лежать не плече, согнутая чуть ли не на прямой угол. Левая его рука осталась лежать на столешнице ладонью вверх, а правая рука вывернулась в сторону и назад, пряча сверток ему за спину. При этом явственно прозвучал хруст сломанных костей.
- Артефакт мой. Ты опоздал. А теперь ты умрешь.

"Марионетка", - пронеслось в голове Лондо.
Левая рука торговца поднимается вверх.
Маг делает шаг назад, разводя руки в стороны.
Левая рука торговца падает.
Пол под ногами рассыпается.
Стены за спиной рассыпаются.
Потолок над головой рассыпается.
Раздается хлопок сведенных ладоней.

----------------
Тот злобный вой, который стоит вокруг, сложно назвать свистом ветра. Этот звук больше похож на рычание разъяренного медведя, заставшего чужака на своей территории. Но самое страшное это не звук. Самое страшное - тот могильный холод, который ветер приносит с собой, пронзая одежду насквозь и впиваясь в беззащитное теплое тело морозными клыками. Вокруг - ледяная пустыня, насколько видно глазу. Насколько позволяет колючая пурга. Белая земля и черные небеса, вот что окружает группу людей, оказавшихся посреди царства холодной смерти.
Лондо стоит, смотря в снежную завесу, но видит он больше. Артефакт где-то там. Тот маг, что подчинил волю Ордвина на расстоянии, был чертовски силен, но чем сильнее след, тем легче его выследить. Вряд ли он ошибся больше, чем на несколько километров, сущий пустяк. Если только этот пустяк не будет стоить ему жизни.
Маг оглядывается на наемников и улыбается. Вряд ли его улыбка теплее метели. На землю падает туго набитый кошель, из которого высыпаются золотые искры, ярко блестящие на белоснежном полотне снега.
- У меня есть для вас новое задание.

Ноша была тяжелой: веревки врезались в плоть, груз оттягивал плечи, тянул вниз, к полу. Но Кайл переживал и не такое, подумаешь, тяжелая коробка. Доковылял до проходной СПО, выглянул из-за угла: смотрят ли часовые? Нет. Ушли! Сердце подпрыгнуло в груди. Груз, вроде как, даже легче стал. Довольный рецидивист устремился к верхней части города. Не нужно ему по канализации в обход сегодня шляться, хоть бы и мог там пройти.

Путь занял приличное время, а за это время Кайл сто раз подумал: ну его, погрузочной машиной работать. Сюда бы его верных культистов… Но на месте его ждала достойная награда. Дома его уже поджидали довольные соратники: с блеском в глазах они сообщили, что заминированная квартира таки рванула. В капкан попался арбитр и престарелый ветеран. Вместе с ними погибла еще куча народу. Паника буквально витала в воздухе. А еще они справились с поставленной задачей: нашли новую квартиру, да самое главное – завербовали новых служителей Хаоса. Среди них нашли вчерашние, что разбежались во время облавы, а также много новых, сочувствующих, да с фанатичным блеском в глазах. Такие, хоть в огонь пойдут. Кайл мог только порадоваться своим действиям.

В последующие дни они продолжали разжигать пламя восстания: костер Хаоса разгорался все ярче. Подулей перестали охранять, так что удалось пробраться в центральное машинное отделение и перебить немногочисленных солдат. Затем город потряс колоссальный взрыв. И на этом маленькая война на планете кончилась. Машинное отделение было уничтожено, из труб начал валить отравленный гарью и самим дыханием жителей воздух. Одновременно с этим начались массовые восстания. Паника. Анархия. Хаос. СПО не продержались и пары дней – их опрокинули собственные жители в попытке сбежать с планеты. Однако, космопорт не был рассчитан на массовую эвакуацию: всего лишь два пустотных шаттла. На первом попытались отбыть зажиточные горожане, но запуск был отменен личной резолюцией полковника Крамера. Он приказал отправить вместе с пилотами самые ценные кадры – технопровидцев и нескольких военных, что должны были отчитаться о произошедшем. Оба шаттла не взлетели с посадочной площадки – их остановила безумная толпа перепуганных гражданских. Никс погрузился в Хаос…

Когда сигналы с планеты перестали поступать, на орбиту отправили помощь. Но слишком поздно. Кайл и его верная армия успели саботировать вокс-передатчик, так что прибывшие военные лишь подарили хаоситам пустотные корабли, чтобы распространить учение Хаоса на всю звездную систему…

* * *

Воин Хаоса сидел на коленях в просторной зале храма Трупа-на-троне. Еще пару недель назад он совершил здесь первый акт своей маленькой войны. И чем это кончилось? Реки крови затопили город. Большая часть жителей либо обращены в его веру, либо загнаны в рабские цепи. И каждый день на улицах приносятся жертвы, а на производственном конвеере куется оружие для их правого дела. Достаточно лишь пошатнуть опору – и весь карточный домик рассыпется под собственным весом лжи. Империум. Неумирающий труп, что жив благодаря вселенскому невежеству…

Многие окончили этот сложный путь, не сделав и пары шагов. Погибли в бесславии, от собственной глупости. Гордецы и тщеславные выродки. Но Кайл был не таким. Он был обычной сирой душой одного из биллионов разнообразных планет. Он был чернью, лицом толпы. Простым обывателем. Кровью и плотью этого мира. И потому его борьба была выкована в горниле классовой войны. Когда ты – один из миллиардов таких же неудачников. Когда система втаптывает тебя в грязь изо дня в день. Когда у тебя нет шансов подняться из грязной лужи, в которую тебя насильно опустили головой. Когда ты живешь во времена самого кровавого режима, что видело за свою жизнь человечество. И здесь нет места для надежды или процветания. Ибо во мраке далекого будущего и мрачного настоящего есть только война.

Кайл молился про себя. Молился рьяно, но не раболепно, открыв душу эмпирейским просторам. Он был честен сам с собой. Он знал, кто он есть. И ему ответили.

Знакомая многорукая фигура в синем свечении парила над бесконечными космическими просторами – снизу, сверху и сразу везде мерцали звезды, разрушались и собирались в новую кучу планеты. Космические расы умирали и возрождались, а Темный Бог наблюдал за всем этим хаотичным мирозданием. В его нереальных глазах отражались все возможные деяния смертных, все события и все пути. Это был мир возможностей, и Тзинч не был жадным повелителем: он видел маленькую душу Кайла насквозь. Преступник никогда не стремился к запретным знаниям. Он нес свой внутренний огонь другим. Через лезвие клинка или змеиное шипение слов, Воин Хаоса продирался к своей цели через физическую боль и преодоление постоянных препятствий. Он брал природной хитростью, смешанной с осторожностью и разумным риском. Такой воин и нужен был Архитектору Судеб. Не заносчивый умник, стремящийся к власти, а настоящий верующий, что личными мотивами прокладывал дорогу вперед.

Открыв глаза, Кайл почувствовал Изменения. Их не было в его теле или разуме. Нет. Изменения нес он сам, своей твердой поступью. И Великий Заговорщик следил за нитью его судьбы. Удача будет охранять его дальше. На пути к истине. На пути к уничтожению гнилостного Империума. Кайл не верил. Он знал.

Комната внезапно наполнилась громким звоном - это зазвенели колокольчики Тиа от того, что та резко подскочила. Друзья наконец-то приняли правильное и единственно возможное, по её мнению, решение. Улыбаясь и смеясь от такого благополучного исхода, она пару раз подпрыгнула и хлопнула в ладоши, а затем обратилась к Картану.

— Да-да-да! Я уверена, будет весело! - девушка на секунду нахмурила брови, озадаченная последним вопросом эльфа. Но продолжила уже беззаботным голосом, полным уверенности, — Это же вечеринка. Они бывают только вечером! Так что встретимся в Последнем Приюте.

Тиа помахала на прощанье Картану и подбежала к Эллариону. Взяв его за подол мантии, девушка "потащила" его к выходу, давая тем самым понять, что времени терять нельзя. Раз уж он хочет забежать сначала домой, то так тому и быть.

— Леонардо - это... Если честно, я с ним не знакома и мало что о нём знаю. Он из Искателей. И у него на службе Тьюук. Так что можно найти сначала его! - по дороге до дома Эллариона Тиа бегала вокруг эльфа, играя с Рувиной в "догонялки", - Так значит, у тебя есть приглашение? А ты знаешь этого Фин... этого человека?

Тель поймал брошенный дробовик, приоткрыл затвор, заглянул - заряжено. Для остальных возможно было жутко видеть несущихся на них непонятных тварей, способных одним ударом пробить нагрудник, но Тель не боялся. Он помнил, что это - ещё не страшно. Это не хитиновая волна, затапливающая всё перед тобой, в которой артиллерийские снаряды исчезают как камни в воде. Это всего лишь три мерзких твари. Пока что всего лишь три. Уильям оглянулся на сослуживцев и рявкнул:
- Чего тормозите, бегом за стволами! Их будет только больше! Про броню забудьте нахуй, главное хватайте что потяжелее и патронов сколько унесёте и окапывайтесь!, - повернулся к ксеносам, выстрелил, передёрнул затвор и крикнул уже штурмовикам, - Не стоять, блядь! Выстрел - два шага назад - выстрел, так дольше проживём! Кейн, патроны!

Потрошим твою мать!

Перловка — она варится долго. Просто непорядок, что наши игроки стали писать менее ярко и задорно. Впрочем, на страницах нашего дорогого ДМа еще есть приятные глазу злобного памфлетиста строки.
Вот, например, позвольте познакомить вас с обыкновенным демоном (курсив мой, как обычно):
«Внешность
Родители постарались на славу и выглядел Кагыр сногсшибательно даже по демонским меркам, от чего постоянно страдал. Высокий, широкплечий жылистый с умными глазами (Я не поняла, от чего тут страдать и что тут такого сногсшибательного. Ммм... Наверное, ЖЫ и ШЫ? А, нет. УМНЫЕ ГЛАЗА? Да, точно!)
Характер
С детства пытался следовать принципу не вмешательства и пытался выбрать наименьшее зло из возможных. Изо всех сил пытался никуда не влезать но с такой удачей и вещностью ему это крайне редко удавалось (Вещность? А? Куда можно влезть с вещностью? Хотя... если это рожа у него такая, то дааа.)
История
Обычная по демонским меркам семья, Отец хотел вырастить из сына воина и нещадно мучал всеми возможными тренировками.
Сына правда интересовали намного больше руны чем мечь, (Чем мечь руны, если «мечь» — это глагол? Кто такая мечь, если «мечь» — это существительное? Не говоря уже о том, что читателям непонятно, что же интересовало в итоге сына — правда, руны или как мечь?) а учитывая его живой ум и тягу к рунам старания отца оказались напрасны». (Неудивительно. Сыну просто не до того.)

А вот другой потусторонний красавчик:
«Демон-лорд Мандарин прожил длинную интересную жизнь, успев захватить несколько дюжин миров и уничтожить в два раза больше. Однако вот уже пять тысячилетий он просиживал в своей твердыне на безконечном пиру, выпевая цистерны проклятого алкоголя (Хочешь петь? Пой! Хочешь пить? Нет, пой, я сказал!) каждый день и десятками плодя безполезных потомков от лучших наложниц захваченных миров». (Бесконечно бесполезно объяснять приставку «бес».)

Пробежимся по нелюдскому племени недобрым взглядом:
«Среди них выделялось два индивида — громадный детина, превышающий остальных орков в плечах , и выше на целую голову». (Я выше тебя в плечах, понял ты, хиляк!)
«Впереди отряда важно ступал гоблин, где то сперевший барабан, И теперь блаженно повизгивая барабанил что есть мочи, не задумываясь о ритме». (И — отличное имя для гоблина.)
«Самый большой орк увлеченно ковырял в носу, И когда наткнулся взглядом на демона разинул рот, забыв высунуть палец из носа». (И — неплохое имя для орка.)
«- Столо быть ты и есть Учитель, я ожидал что ты будешь повыше, хм, однако даренному учителю зубы не смотрят."-
После чего Здоровяк, А затем все его войны стали на одно колено». (Здоровяк стал на одно колено. А тоже стал на одно колено — кстати, хорошее имя для орка. Ладно. Но стоящая на колене война... Нет, мое ограниченное воображение отказывает.)
«"Так что если ты хочешь обьеденить мой народ нам нужны войны, чтобы наказать этих пожирателей кала. Ты можешь привезти войнов из этих врат"- спросил орк, указывая лапищей на портал». (Несчастные войны. С ними делают что хотят. Везти войну куда-то — это ли не надругательство?)
«Наследников у этого старого ходока пол племени, и я так подозреваю что и в других племенах соберётся около дюжины его потомков». (Пол в наследниках, а потолок — в обиде.)

У орков и гоблинов, впрочем, всегда весело. Не будем их за это осуждать, обратим свои взоры в сторону обычных или почти обычных людей. Что они творят со мной, вы не представляете!

Пост называется «успей успокоиться»:
«Возвращаясь к остальным студентам, девушка уже успела успокоиться. Как вдруг, освещение начало лихорадить, а азиата, отошедшего в дальний угол, также неожиданно начало неестественно трясти. Слишком неестественно, чтобы не обратить на это внимание.

Только полноватый азиат вместе с освещением успели успокоиться, а с ними начинала и Эми, как в двери столовой постучали». (Кто не успел — тот опоздал =))

Еще несколько симпатичных моментов:
«Говорил мне тот кролик не мешать таблетки, но что он понимал — животное!
Придя в себя в таком знаком помещении (Знаком помещении. Это была лишняя таблетка, прав твой кролик.) университетской столовой, Джон будучи в все ещё на веселе, (В на где?) пока остальные задавали бесполезные вопросы и поддавались легковой панике, (Грузовая паника в студию!) решил все же найти связь, переходя с одного места на другое, залезая на столы и вытягивая телефон во все стороны, но так и не поймав сети, решил на это забить и пойти пошарить на кухне, вдруг там есть что пожрать».

«Будь оно все проклято! Ты видел это, так, Вильям? Грета полностью подчинилась их обонянию!» (Властный нюх! Признаться, я немного завидую.)

«Феодалы же тех или иных государств, принимавших участие в серии военных конфликтов, желали заполучить богатства своих противников, а также славу и благородство. (Благородство заполучить на войне? Да ладно!) Несмотря на сокрушительные победы в начальных этапах, Англия так и не смогла добиться своей цели». (Сокрушительная победа — залог блистательного поражения.)

«Толкнул но дверь то запертая , ключ то у комрада сзади.Так и получилось что стоял Ростислав у закрытой двери махая ксивой, а соседи будущие смотрели и офигевали». (Дверь-то какова! То запертая, то у комрада... где? Тсс! Комрад-то не знает! Зато соседи... Ну, вы поняли.)

«Портье и след простыл , тем временем в номере царила идилия.Владимир присев на диванчик что-то читал(хоть освежитель не важно).Русские азербайджанского этнического происхождения разложили на кроватке скатерку и придавались обильной трапезе». (Ы? Почему не важен освежитель? Хотя... когда к трапезе идут в придачу русские азербайджанцы, то ну его, тот освежитель. Страшно!)
«На завтрак подавались: оладьи,сгущёнка,2 вида салата, омлет, стакан сметаны.Как всегда всего на всех не хватило, завтрак обещал затянутся на долго». (Да ладно?! А азербайджанцы? Их хватит на всех!)

«Чтоб показать кто здесь вождь, а кто неприкасаемый дрожащий Владимир принялся строить всех.
Без всякого преувеличения, товарищи из солнечного Дагестана выполняли поручение идеально.
Правда не обижая себя, процентов 5 из принесённых блюд пропадало неизвестно куда». (Кого построил дрожащий Владимир и как 5 % блюд себя не обидели?)

А вот еще интересный обед:
«хорошо прожаренное мясо из говядины под томатным соусом» (А что еще бывает из говядины? Шоколад?)
«жареный картофель фри» (А мне бы хотелось вареный картофель фри!)

Окей, хватит жрать, займёмся делом.
«В танка нельзя упасть, ненароком что-то раздавить или испортить себе лень» (Не сметь портить лень! Это военное имущество!)

«Те оповестили вас о том, что ваша мать, бросившая вас ещё в раннем детстве, находиться (Она писать.) на смертном одре, и, хочет увидеться с вами, чтобы обговорить все вопросы о наследовании её состояния... вам. И то, что она не оставил (Она отец?) вам ничего, кроме своей фамилии, «Варлок», и одеяльца, в которое вы были завернуты, когда вас принесли в приют ещё младенцем, никого не волнует. На то, что у вас давно уже есть своя жизнь, и, никто не просил в неё так внезапно врывать (Что можно врыть в жизнь?), так же всем плевать. Потому что на кону стоят суммы с шестью и девяти нулями после цифр, недвижимость, ценные бумаги, нет, даже больше, судьба целого города, в котором пустил корни ваш род, и, который практически купила ваша биологическая мать с потрохами». (Мать с потрохами. Ыы.)

Мастера иногда задают своим игрокам нетривиальные задачи. Например:
«Особенность — это какая-то особенность вашего героя. (Казалось бы — всё просто? Ан нет!) Что-то ненормальное, даже мистическое, не от мира сего, что преследует героя всю его жизнь. Может ненавязчиво, так, что он даже сам не осознает этой своей особенности, а может, в открытую, напрямую влияя на его быть (И на его не быть.) и мировосприятие. Особенностью может быть что угодно. От радиопомех в вашем присутствии, до пирокинеза в моменты сильного стресса, от чуть большего чем у прочих везения, до умения общаться с растениями. У всех это что-то свое, и, оно появилось у них где-то в период от 14 до 16 лет, и после не исчезало. Другие люди не способны заметить эту вашу «особенность», учтите». (Незаметный пирокинез? Выпустил огонь и тут же его заглотил? Правда, в этом что-то есть.)
«Инвентарь — вещь нестабильная. Я имею ввиду, если вы не указали в нём платок, но, достали его по ходу повествования из кармана, ведущий не станет вас жюрить». (Нет, конечно. Для этого существует жюри. А ведущий мог бы пожурить. Чувствуете разницу?)

Вообще, я люблю пафос. Он иногда настолько мощен, что ты не понимаешь, о чем написано, но до чего пафосно — до дрожи, зубовного скрежета, опаленной плоти и пепла мозга:
«Там где была равнина, теперь был кратер, обрамлённый зубьями-холмами, опалёнными, и, залитыми кровью. Кровь лилась повсюду. В пылающих расселин земли. (В куда?) В реках, и озёрах, высохших за один миг чудовищного удара, и наполнившихся в следующий, внутренностями, перемолотыми костями, рваной, опалённой плотью, кусками доспех, и сломанными клинками, обрывками шкур, пеплом волос. (Откуда всё это говно взялось? Непонятно. Но красиво!) Кровь лилась повсюду. Дождём, она ниспадала с небес на мерцающее от жара дно ямы, и земля, обездоленная, всё ещё в шоке от всех тех жизней, что за один короткий взмах орудия, резко прервались, и ушли в неё, усели (Шо сделали?! УСЕЛИ?!) на её шкуре, пеплом, сажей, и ошмётками благородных существ». (Смакота.)
«Город, по всей видимости, очень стар. Его центр полон приземистых, не выше четвёртого этажа, широких зданий, из камня, с множеством скульптур на них, мозаик, каких-то украшений». (А еще в нём много, очень много, неоправданно много, непонятных, лишних, пафосных запятых, которые все запутывают.)

Но это так, мимоходные находки. А иногда встречаются персонажи — просто подарки судьбы. Люблю их страшно.
Вот, например, обычный симпатяга:
«Внешность
Майкл достаточно крепок и закалён.Его тело покрыто ранами. (Незаживающими? Чувак, ты скоро сдохнешь сам по себе, я отвечаю.) Рэмор носит небольшие усы и терпеть не может бородки.Завидев человека с бородкой,Майклу приходит на ум:"козлобород,с усами лучше ходи." (Фейспалм.) Однако (Несмотря на бородофобию?) Майкл не очень поворотливый,но он знает достаточно боевых приёмов,чтобы перетащить победу себе. (Победа — это такой канат. Майкл — мастер по перетягиванию каната победы.)
Характер
Майкл часто нервничает и реагирует на любые мелочи.Дело в том что при одной из первых военных операций Майкл и его отряд выдвигались по лесной местности.Недалеко что-то шелохнуло, (Кого оно шелохнуло?) но никто из отряда не обратил внимание.Это было зря, (Метко подмечено!) ведь из этих кустов,откуда издавался шорох,вылезли несколько автоматчиков,которые обстреляли отряд.Пятерым солдатам удалось уйти,Майкл был не плохо ранен, (Прямо скажем, он был хорошо ранен, просто отлично! Эти раны до сих пор с ним!) однако смог быстро оправиться. (Это иллюзия, парень. Не лги себе.) Несмотря на свою нервность,он хорошо ладит с людьми и если вы видите Майкла,сорящегося (Мусорящего-ся? О_о) с каким-нибудь человеком,через некоторое время они станут лучшими друзьями. (Если у него нет бороды, разумеется.)
История
Выходец из западной европы.С детства жил в России и теперь мастерски владеет русским языком.Майкл отличился хорошей меткостью на стрельбище и когда началась война,его отправили в Афганистан.Так Рэмор стал снайпером.В Афганистане он потерял двух своих друзей и два пальца на левой руке. (Какое совпадение. Я бы предположила, что Майкл просто отрубал себе пальцы, теряя друзей, но тогда бы он уже остался совсем без пальцев.) Когда война утихла,Майкл ушёл в отставку.Однако война вновь разгорелась,теперь с большим масштабом.И снайперу вновь придётся взяться за старое». (Снайпер-псих. Это страшный персонаж, я тут я вполне серьёзна.)

А вот девушка. Наверное.
«рост: 178
вес: 45 кг
возраст: 19
серые глаза, рыжая, стройная и довольно таки худая... (Не льсти себе, детка. У тебя истощение, и ты — анорексичка.)
Характер
Гадский характер, очень азартная, пылкая, стерва но хороший лесной дух, (Вот с этого места подробнее, пожалуйста. Это как понять-то?) хорошие познания в каштановых листьях и девочках, (Не знаю, как с листьями, но в девочках не шарит.) частично в алкоголе, заядлая врунишка но добрая. (Но стерва.)
История
В некотором царстве в некотором государстве жил был король у него была приемная дочь и всё такое. (Всё такое — это что именно? Истории отчимов и падчериц бывают очень специфические.) Всё было хорошо всё гуляли, (Всё гуляли, всё прогуляли.) употребляли алкогольные вещества и курили каштановые листья, одним словом идиллия. (Для кого-то идиллия выглядит именно так.) Но как и в любом рассказе есть переломный момент когда тебя выкидывает в жестокий суровый мир, но уже без блек джека и шаболд и ты остаешься один. (Драма.) Вообщем как-то раз король проиграл в покер свое королевство эльфам. Эльфы зря время не теряли и обратили всех свободных людей в рабов, а Влада спала в этот момент и её не заметили борцухи, (Где она спала — вот вопрос. Что такое эльфы-борцухи, я даже думать не хочу.) и она как во всех сказках тупо сбежала (Можно было сбежать остро. Или сбежать умно. Но Влада сбежала как смогла.) как не странно через черный ход. (Мне нравится, когда у королевства есть и черный ход, и парадный.) Так с этого момента начинается история Влады».

Вот ещё один совершенный обычный товарищ.
«Парень (на вид 20 лет) , высокий(190 см.) и статный, имеет два прекрасных голубых глаза (Фигасе! Два глаза!) и длинные до плеч темные волосы. При использовании сильной магии глаза постепенна полыхают голубым пламенем. Выглядит совершенно, как обычный человек.
Характер
Спокойный и веселый, хотя может совершать глупые и ужасные поступки идя на поводу у эмоций. Выполняет любую роботу (зависимо от оплаты). (Дайте два!)
Сага: Сразить зло и наказать злодеев!
Эпика: Возродить свой род, объединить родные земли и отомстить за смерть отца,узнать правду о своей матери. (О! Это интересно!)
Вера: В своих братьев по оружию!
Слава: Получить признание и стать предводителем своего народа
Изъян: Убивать и бить женщин, алкоголь». (Эмм... так что там с матерью?)

Закончить я хочу чудесной, ёмкой и прекрасной квентой персонажа, не нуждающейся во всяких дурацких курсивах:
«Внешность
на мне коженая бронька кожине сопоги цвет глаз зеленый и мускулы
Характер
злой и умний
История
Навыки
могу говорить з животними и навик меткий удар
Инвентарь
веревка». (Чтоб повеситься. Простите, не удержалась.)

И чтобы уж совсем закончить, я напоминаю вам, дорогие мои (и не мои!) читатели, что всё использованное тут надергано на просторах ДМа — зачастую у любимых мною игроков, которые волею судьбы настучали на клаве то, что привлекло моё нездоровое внимание.
Засим остаюсь с безмерной любовью к вашим перлам.
С вами были
наш верный спецкор SLow S
И
Как всегда
злая и несправедливая
Фиолетта Пасквиль

— Благодарю за поддержку, лейтенант Стейн, — максимально искренне произнес Лучано, отступая чуть в сторону от ворот, чтобы ненароком не попасть под колеса рычащего движком "Рино". — Отсутствие людей у лифтов может вызвать подозрения у потенциальных преступников, так что полностью перекрывать проход не будем. Пусть ваши подчиненные сузят поток. Пусть проверяют каждый когномен несколько раз разными сканерами. Будет еще один признак неповиновения духов-аутентификаторов. В маловероятном же случае перестрелки, граждане, коих будет меньше, смогут залечь и укрыться за барьером.

На его вкус на блокпосте могли бы быть какие-нибудь мостки для контроля проверяемых экипажей с вышестоящей позиции и что-то вроде защищенной огневой точки, покрывающей как сам тоннель, так и "улицу" на случай непредвиденных событий вроде бунта черни или войны картелей, но, может быть, тут этого и не требовалось. Дома, на Малфи подъезды к шпилям высокородных или, хотя бы, просто отвратительно богатых охранялись не хуже военных арсеналов и контор секторальных ростовщиков, но там, правда, и удара каждый мог ждать откуда угодно. Дома смерть носила шелка и кружева так же часто, как и гангерские обноски, комбинезоны не особо отличающихся от бандитов цеховиков или балахоны возносящих молитвы своим воображаемым покровителям еретиков.

— Теперь к плану, — процедил Кот с профессиональным несколько утомленным холодом в голосе, когда все находящиеся в его распоряжении ресурсы оказались внутри, а он сам, аколитв Корд и Слик, молчаливый проктор Дециус и, собственно, лейтенант Стейн скрылись от любопытных глаз в караулке.

— Сотрудники Корвус и Ричард в гражданке встают около моего автомобиля перед шлабаумом у противоположной от комнаты охраны стены. Один из местных охранников с инфопланшетом каками нибудь бумагами в руках с ними. Легенда — остановка для уточнения личности по причине отказа духов аутентифицировать хозяина пропуска. "Пятьдесят седьмой" достаточно дорог для того, чтобы ваши наряды выглядели как блажь пожелавших поиграть в опасных простолюдинов богачей. При желании можете пошуметь и добавить ситуации красок и правдивости, но не переборщите.

— Арбитры проктора Дециуса занимают позиции внутри комнаты охраны, но на глаза не показываются. Трое у окошка для подачи документов вместе с видимым снаружи человеком лейтенанта. Четверо у двери, готовые спеленать объект по факту входа в помещение, или выйти в тоннель для поддержки огнем. "Рино" с готовым к стрельбе стаббером ждет сигнала от меня, проктора или внештатного сотрудника Ричарда для перекрытия путей отхода.

— Я и лейтенант Стейн занимаем позицию у шлагбаума. Легенда — из-за того, что взбрыкнули машинные духи, представителям уважаемой гильдии макроархитектуры приходится вручную проверять личности всех хозяев пропусков. Арбитр к личному составу поста добавлен по причине щекотливости ситуации и для смягчения возможных конфликтов с высокопоставленными гражданами. Мы раздражены и скучаем одновременно.

— Когда кортеж подозреваемого оказывается где-то посредине тоннеля мы аннулируем его право на проезд и отключаем вокс-ретрансляторы. После вынужденной остановки просим владельца пропуска, капитана-хартиста Роберта ван Ворта покинуть транспортное средство для прохождение вынужденной процедуры идентификации внутри комнаты охраны. Одного. В момент входа капитана в караулку подается сигнал о выдвижении "Рино" на позицию, а сам капитан нейтрализуется арбитрами. Людям из свиты подозреваемого после прибытия бронетранспортера на позицию предлагается сдаться. Что делать в случае отказа проктор Дециус знает не хуже меня. В случае, если на каком-либо этапе произойдет сбой, действовать по ситуации, но помнить, что ван Ворт нужен живым и, желательно, целым.

— И, — добавил малфианец после короткой паузы, обращаясь, главным образом, к остальным аколитам. — Я буду очень благодарен, если мой экипаж не пострадает.

— Возражения, дополнения, предложения? Операция непростая и спешно организованная, так что не бойтесь высказываться. Званий и титулов сейчас не существует.

- Вот, дело говоришь! - Бадди на реплику Рона согласно закивал, после чего попытался приобнять Ульфгарда за широкие, дварфийские плечи. - Именно поэтому мы и полагаемся на острый глаз нашего друга! Его чувство камня, мудрость предков... Опыт ныряния в замаскированные колодцы. Вот это вот все...

-Лично я вот что хочу сказать. - голос Бадди донесся до Ульфгарда с другого кресла, в котором халфлинг полусидел-полежал, закинув ноги на подлокотник. - Если там за дверью, например, волшебник в серой мантии, с такой, ну... с бородой... на счет ювелирки, например, колец. Да, колец. То меня нет. Уехал... ммм... на картошку, родственникам помогать.

Флескуистелс, как обычно, имел вид невозмутимый и, несмотря на скверную погоду и вчерашний поединок с Рональдом, волне румяный. Мохнатые ноги он вытянул в сторону камина и с блаженным видом шевелил пальцами. Сапоги сушились на каминной решетке. Рядом, на спинке кресла весела перевязь с рапирой и кинжалами. И только расстегнутый ремень, как и верхняя пуговка полуросликовых штанов, напоминал о вчерашнем.

Бадди, как ни странно, читал. Не то, чтобы прошлый хозяин штаб-квартиры медуз имел разнообразную библиотеку. За вычетом пары-тройки книг о содержании и кормлении крыс, книги были посвящены вопросам изготовления замков. Первоначальный план состоял как раз в том, чтобы углубится в кладезь гномской инженерной мысли, подкрепить практику теорией, подтянуть себя, так сказать, в вопросах взлома. Но, книгой, вытянутой полуросликом с полки вслепую, оказался невзрачный томик "Тесная скважина наслаждения" с подзаголовком "смазки много не бывает". И Бадди, как-то зачитался.

Общее.

- Да уж, - криво усмехнулся барон, который на время беседы с сержантом поднял забрало. - Вот теперь я в курсе, кто твой...работодатель, - Йохан подмигнул Норе, и вновь с лязгом опустил щиток. Выдвинулся вперед, оглянулся, в порядке ли его люди.

Стражники, тем временем, откатили одну телегу в сторону, освобождая дорогу. Первым "на той стороне" оказался Йохан. Потом остальные. Конечно, ничего толком не изменилось. Но...всё-таки более гнетущей стала обстановка. Теперь уж никак не избежать боя.
- Я, пожалуй, отправлюсь вместе с вами, - как бы между прочим заметил некромант. - Думаю, моя помощь вам не помешает. И моих друзей, - он махнул рукой, отправляя рой черепов вперед, а его защитник ободряюще-глухо заявил:
- Дуффи! - и каменной поступью, широким шагом пошел вперед, эдаким великаном выходя в самый авангард, заняв место перед Годфри и бароном.

Брауг.

Рене, конечно, не мог не вспомнить, что у любой церкви, помимо парадного входа, есть и черновой - обычно во двор, к разнообразным хозяйственным постройкам для поддержания церкви и территории вокруг в должном порядке. Самая обычная дверь, как правило. Значит, даже если она заперта на замок, то его можно или вскрыть, или же попытаться высадить саму дверь. Благо что у отряда были все возможности - начиная от простого оружия, заканчивая зомби-гигантом и магией.

Айзек.

Как говорил святой Серхио Мавродианский - теологический апокалипсис неизбежен. Он умер, когда ему было 62 года. Это случилось в Готтсбурге, когда он ждал пассажирский дилижанс. Многие считали его жуликом от церкви, и обвиняли его еще при жизни. Самая его известная авантюра - создание общества под названием "Манахор Может Многое", или просто МММ. Серхио собирал с верующих деньги, обещая, что в последствии они получат гораздо больше. Естественно, все деньги он спускал на шлюх и наркотики. Таким образом он обдурил более тридцати тысяч человек. Мавродианский оставил короткую посмертную записку: "Да, я разводил вас, как лохов. Более двадцати лет. Ничему вы, блядь, не научились".
Это было достаточно давно, еще во времена первой империи Манахора.

Общее.

Вскоре появились первые ожившие мертвецы. Едва завидев живых (и не очень), они тут же направлялись в их сторону. С ними расправлялся Дуффи - его монструозный двуручник не знал пощады. Одним богатырским ударом хороший зомби уничтожал зомби плохого.
Дорога закончилась, и отряд вынырнул на край площади, в центре которой и находилась церковь. Оживших мертвецов было просто пруд пруди; наверное, здесь собрались все погибшие. Обычные городские жители, но зоркие глаза некоторых смертоходов заприметили и несколько стражников. Происходящее было довольно необычно, поскольку мертвецы действовали на удивление слаженно, даже осмысленно. Похоже, они каким-то образом понимали, что в церкви скрывался градоначальник, и очень хотели его сожрать.

Так, например, стражники-зомби орудовали алебардами и топорами, явно намереваясь сломать главные двери. Судя по зарубкам, они были довольно близки к цели.
Другие образовывали из собственных тел живую насыпь, дабы по их телам поднялись другие мертвецы - чтобы достать до цветных стекол, разбить, и проникнуть внутрь.
Они были настолько заняты своим делом, что не обратили внимания на смертоходов и их друзей. Упорные твари.
С другой стороны, не стоило и сомневаться, что они разорвут на части любого, кто посмеет помешать их планам. Ну или, по крайней мере, попытаются разорвать.

Голыми руками-то накладно латы рвать.
Но вот ежели толпой...
И ожившие мертвецы могли это обеспечить, поскольку соотношение было примерно десять к одному.
Более сотни кровожадных тварей. При желании, они бы с легкостью прорвали те жалкие баррикады. Сожрут весь город, не подавившись. Попутно создавая себе подобных.
Сметут и смельчаков в лице смертоходов, барона и его людей, да и некроманта. Даже его слугу-великана. Задавят, навалятся, и воткнут кусок дряного железа в щель шлема. Этого будет достаточно, чтобы поразить мозг.

Похоже, это была глупая затея с самого начала. Чуму, конечно, не остановить. То, что сейчас видят живые - лишь начало. Разминка, можно сказать.
Вскоре живых мертвецов будет достаточно, чтобы истребительной волной пройти по землям живым. Пока что живым. Наши Покровители, вероятно, позволят жить Избранным. Кто-то ведь должен править?
Возможно, этими Избранными станет кто-то из смертоходов. Кроме этого мерзкого уродца Годфри. Что он о себе возомнил?..
А этот гном? Пригодится разве что в качестве биомассы, на основе которой можно будет сделать что-нибудь действительное годное.
То ли дело Ферра. Умный, хитрый. Предусмотрительный. Так называемый "командир" - он вот, прямо перед ним. Один хороший выпад, и вот уже шип полакса пробивает череп Годфри сзади.
И нет проблем.

Остальным в голову тоже закрадывалось...всякое. Нехорошее.
- Что-то...морочит голову, - сквозь зубы прохрипел некромант, натурально хватаясь за голову. Его черепа забеспокоились, бестолково нарезая круги над отрядом.
- Дуффи, - зомби повернулся, нехорошо так посматривая на Годфри. Словно и не зная, надо ли ему рубить штурмовика, или всё-таки не надо.

Годфри же ничего такого не чувствовал. Только какую-то эфемерную ненависть и презрение, направленное на него.

Общее.

- Знаю не больше вашего. Идем туда, где жарко, - кивнул барон, и опустил забрало. Его бойцы-мордовороты дисциплинированно дождались команду, и только потом, уже все вместе двинули вперед. Конечно, пока что настоящим строем и не пахло, поэтому отправились в формации "вооруженная толпа".

Рене.

Узнал двоих из отряда Йохана: те самые мужики, что отирались возле него в рюмочной. Судя по выправке, по тому, как они держались, эти люди - нечто большее, чем бандиты, которые могли похвастаться нормальными доспехами и оружием. Скорее всего, "подручные" Йохана были его боевыми слугами. Многие из них были, пожалуй, ровесниками самого Брауга, а значит, так или иначе застали Войну. И, в общем, старше самого барона. Подобные им люди составляли костяк армии Манахора, поскольку на тот момент империя представляла из себя плеяду крошечных королевств и герцогств. Было непросто из них слепить нечто цельное, но ему удалось. Что можно было сказать о боевых слугах? Ну, это профессиональные солдаты, и война - их ремесло. Конкретно этим пришлось сменить род деятельности, но вряд ли они растеряли свои навыки.

Вокруг было тихо, но спокойствие было поддельным: то и дело доносились крики. Высокие господа договорились о совместных действиях, и все пошли дальше. Звуки бедствия, меж тем, становились всё более отчетливыми.

Тралин.

По дороге, да и еще во время сборов, у гнома было предостаточно времени, чтобы обдумать ситуацию с оружием. Человеческие законы - еще та выгребная яма, и разобраться в них было непросто. Нынешняя власть старалась привести их к общему знаменателю, но в конечном счете всё равно получилось черт знает что. Основная проблема заключалась в том, что законы в империи можно было разделить на две группы: собственно общие, то есть "имперские", и местечковые. Первые на данный момент регулировали самые базовые и основные вещи, вторые работали на местах. Постепенно свод имперских законов рос, вытесняя вторые, но до этого было далеко. Из-за такой двоякости законы приобретали иногда абсурдные формы. Так, например, Тралин абсолютно точно знал, что в Кальфеоне до сих пор существует закон, согласно которому любой житель оного имел право убивать гномов из арбалета, находясь на вышке. Но только при условии, что гном сам вооружен чем-либо.
Причем таковым жителем мог быть и другой гном, в том числе.

Разумеется, в настоящее время никому и в голову не приходило поступать таким образом. Хотя бы по той причине, что формально и гномы, и люди являлись гражданами империи. Впрочем, королевство гномов являлось доминионом, у коего имелись собственные законы, монета и всё прочее, что должно быть у нормального государства. Подгорный король счел, что лучше стать формальным вассалом императора, чем оказаться в осаде - ведь к настоящему моменту Мон практически со всех сторон был окружен человеческими поселениями. На повседневной жизни гномов это никак не сказалось. Зато человеческий император в знак доброй воли и жеста всеобщего равенства, выделил королевству немалые наземные площади для сельского хозяйства. Мало кто из гномов был готов дни и ночи проводить вне тоннелей, поэтому для работ наняли людей, коим за труд платили. В итоге все были счастливы.

Что же до настоящей ситуации, то тут всё было несколько проще. Благо что городской свод законов относился именно к "имперским". Городские власти действительно могли существенно ограничить правила ношения и хранения оружия. Такая мера была особенно оправдана в послевоенных условиях, когда у многих на руках оказалось оружия. Впрочем, продажа и покупка оружия никак не ограничивалась. В любом случае, вне зависимости от степени запретов, любой гражданин мог использовать оружие, в том числе и снимать печати "в час великой опасности". Сложившаяся ситуация в городе вполне подходила под это определение. Так что отряд всегда может ответить стражникам, что они якобы несли оружие на рынок для продажи, и тут-то и случилось такое несчастье. И для самозащиты им пришлось сломать печати и вооружиться.


Еще одним поводом для мысленной работы стало облачение барона. Что и говорить, доспехи были выполнены мастерски. Минимальное количество украшений говорило о том, что их предполагалось использовать часто. И при полном контакте, а не находясь в штабной палатке. Работа в общем штучная и на заказ. Потому что те латы, в которые были облачены смертоходы, были изделиями массового производства и выглядели, как братья-близнецы: отличия были минимальными. Чуть другие крепежи, чуть различается геометрия, но в остальном - полный имперский стандарт.

Сталь доспехов была темноватой, и это было характерно для сырья, изготавливаемого на плавильнях королевской корпорации "Штайнер Шталь". Рудники располагались во владениях королевской семьи Кальфеона возле самых Врат Предела. Не менее трети оружейной и доспешной стали всей империи изготавливалась именно там. Считалось, что чем темнее цвет, тем качество лучше. Там же некогда располагались доспешные и оружейные мастерские, за которые развернулась нешуточная драка, когда пришли хайгардские легионы. Геометрия доспехов была характерной для восточных регионов империи, так что, скорее всего, именно там барон и заказал себе оружие и доспехи. Клейма могли бы раскрыть имя мастера, но с такого расстояния что-либо разглядеть было, конечно, невозможно. Примерную стоимость комплекта, с учетом фактора индивидуальной подгонки, качества материала и сложности самой работы Тралин оценил в тридцать золотых монет. Согласно имперскому классификатору, они обеспечивали не менее, чем пятый класс защиты. Самый высокий - выше были только турнирные латы, которые по стандарту должны были иметь шестой класс защиты, но были слишком тяжелы, чтобы их использовать в "нормальном" бою. Из этого следовало, что владельца таких доспехов ранить очень непросто. Откровенно говоря, куда проще завалить и избить чем-нибудь тяжелым до помрачнения рассудка или потери сознания.


Общее.

Через некоторое время стали встречаться первые трупы. К счастью нормальные, не ходячие. Еще через некоторое время, когда треск пожара стал хорошо различимым, отряд наткнулся на временную заставу, организованную городской стражей: две больших телеги намертво перегородили улицу. Несколько стражников, вооруженных арбалетами, вели наблюдение за улицей, заняв позиции за укрытиями. Знакомый еще по въезду в город сержант, в окружении двух капралов и одного некроманта, что-то обсуждали.

Некромант, конечно, оказался Кораксом. Рой летающих черепов над его головой заинтересовался смертоходами и людьми барона, и немедля полетели навстречу. Черепа были обыкновенными, человеческими. Но темная магия изменила строение челюстей и зубов - теперь они больше напоминали медвежьи капканы. Было бы не очень приятно выяснить, насколько силен их укус. К счастью, они были на стороне горожан и гостей города. Они агрессивно так поклацали челюстями, но признали смертоходов, и полетели обратно к хозяину. Вскоре отряд подошел достаточно близко к заставе, чтобы завязать разговор со стражниками и некромантом. Последний был не один: с собой он привел своего телохранителя по имени Дуффи, с которым Айзек познакомился накануне. Для всех было очевидно, что Дуффи - это двухметровый зомби, закованный в старинные турнирные доспехи и вооруженный цвайхандером.

- Что...какого черта? - поинтересовался сержант, с удивлением разглядывая вооруженный до зубов отряд. Кажется, он сразу не узнал смертоходов.
- О, ну что вы. Это же сэр Годфри и барон Куппендорф с дружиной - мои хорошие друзья. Судя по всему, они собираются исполнить свой гражданский долг и спасти город от ненастья. Я прав?.. - Коракс сразу перехватил инициативу в разговоре, тем самым спасая отряд от лишних объяснений.
- Вы вот жаловались, что у вас не хватает людей. Кажется, Манахор обратил внимание на нашу проблему и прислал помощь, - продолжил некромант, переводя взгляд от сержанта к Годфри и обратно.
- Я...хм...мда...хех...дела. Вы правы, мастер Коракс, - пожевав, сдался сержант. - Ну что, пришли на помощь, значит? Провести брифинг и поставить задачу, или просто пустить вас за телеги, чтобы вы там сделали что-нибудь очень глупое? - поинтересовался сержант.

— А что мы, сука, с восемью трупами делать cтанем? — практически неслышно пробормотал Улеф под нос, заприметив на другом конце улицы свиту Норы. — Что же вам, гниды, по домам-то не сиделось?

Отряд запавшего на дозорную знатока контрабандистов, да и он сам, закованный с ног до головы в железо, произвели на наемника весьма гнетущее впечатление, причем не столько из-за опасности предстоящей схватки, благо на стороне Смертoходoв кроме умения, опыта и подлости была еще и пара колдунов, сколько из-за совершенной ее бессмысленности. Вместо банальных страшных пыток вытащенного из кровати голым мужика, все, похоже, шло к старой доброй "стенка на стенку" посреди переживающего нападение ходячей мертвечины города, призом в которой, вероятнее всего, станет возможность выслушать предсмертное "пошел на хер, сука" из-за вмятого в лицо незадачливого ухажера забрала. Не рассчитывать же всерьез на то, что эти мудаки с рожами первостепенных головорезов босса своего просто так сдадут, или, что он сам по своей воле под раскаленную кочергу без боя ляжет? Нет, наверное, не стоит.

Мнения его, однако, никто не спрашивал, и поэтому, несмотря на плещущееся в брюхе пополам со вчерашним самогоном ядовитое неодобрение, Верный принялся рассматривать утырков с той стороны, раздумывая над тем, кого быстро убить первым. И от кого по первости держаться подальше. В итоге он так и переводил стеклянистые, будто бы сонные глаза с одного потенциального трупа на другой, когда оказавшийся целым аристократом теневой воротила изобразил какой-то секретный знак, после чеrо назревающее побоище само собой перешло в область переговоров. Переговоров тем более странных, что по их окончанию Улеф не стал ни на йоту более уверенным в том, что баронских бойцов не придется-таки убить при удобной оказии. Да уж, все в этой дыре не по-людски устроено. Будто снова к Рубиновым вернулся.

Уехать на макушку бровям Рене помешал только обрез бацинета — штурмовик взялся за дело круто. Видимо, не любил местных своих неупокоенных, как их, коллег, хе-хе. Такая вот, цеховая солидарность наоборот. Мертвяк мертвяка ненавидит наверняка.
— Бу сде, сир. Я быстро, — кивнул Брауг и с ухмылкой посмотрел на гнома, — Эй, расовое меньшинство, перебирай ногами шибче, мы торопимся!
Договаривал он уже на бегу, по-лосиному топая по доскам крыльца.
Сначала пришлось, конечно, снять кирасу — иначе нормально согнуться, чтобы приладить гульфик и затянуть бедренные ремни, просто не получалось. Дальше пошло легче и вскоре Рене вернулся во двор уже в полных доспехах.
— Пойдёмте, милорд.

— Здорово, это снова я, — кивнул Брауг стражнику, с которым не так давно уже мило побеседовал, — Короче, военный, неувязочка тут произошла... Видишь этого доброго господина в железе?
Рене указал на сэра Годфри. Тот, прямо скажем, впечатление производил что надо — ростом хоть и не вышел, но смотрелся угрожающе и сипел в железку куда там Дар Ведору Душителю, ближнику Манахора во времена ещё Той войны.
— Это сэр Годфри Ройен, наш наниматель и командир. И так уж получилось, военный, что любимая служанка сэра Годфри сегодня в вашем славном... — "На самом деле нет", — подумал Брауг, — В вашем славном городе заночевала... А тут такое. Чуешь, чем пахнет? А сэр Годфри не любит, когда его любимых служанок жрут мертвяки. Особливо, если они симпатичные.
Норе он, конечно, слегка польстил. Обождав секунду, чтобы до стражника дошло всё наверняка, Брауг продолжил:
— Так что, давай договоримся полюбовно, военный. Мы сейчас со двора выйдем и пойдём её спасать. Где искать знаем, люди мы опытные, провожать не надо. Стой себе на посту и не дёргайся, — на последних словах ветеран подпустил в голос металлу, прямо намекая, что для стражника это лучший вариант, — Только дозволь, будь ласка, печати сломать. Сам знаешь, какие. Как же сейчас без оружия то? А я тебе слово ветерана даю и сэр Годфри своё рыцарское даст, что как только разберёмся, вы их обратно и налепите. Мы твоим дружкам в городе ещё и подмогнём. Договорились? Ты ж пойми, вариантов других нет. Сэр Годфри своим людям пропасть не даст.

К прочтению не обязательно.

Императорский дворец, точно орел, восседал над городом, грозно вглядываясь не только в мелочевку, что запрудила улицы в полдень, но и в далекие дали.
Мощные контрфорсы, узкие бойницы, тщательно продуманная система переходов и галерей, прикрывающих друг друга башен...словом, дворец был утилитарен. Не слишком красив, прямо скажем. Но его хозяин был научен горьким опытом, и учел прежние ошибки.

Единственная слабость - огромное панорамное окно, от самого пола и до потолка. Снаружи стекло было точно водяная гладь, зеркало по сути. Но изнутри всё было прекрасно видно. Одна из самых высоких точек в городе. Разве что центральный шпиль штаб-квартиры Магического Надзора мог с ним поспорить.

Человек в железной маске, заложив руки за спиной, внимательно изучал город. Многочисленные строительные леса оплели его тут и там, словно паучьи сети. Строительные краны поднимали тяжеленные блоки, суетились рабочие под бдительными взглядами лучших инженеров, собранных здесь со всего света. Во многом Готтсбург родился заново благодаря могучей магии, но впереди еще было много работы. Бог во плоти, обремененный властью и тысячами тысяч последователей, каждому из которых требовалась Его помощь, был вынужден прибегать и ко вполне обычным методам реконструкции столицы. Пусть и самым передовым.

Воздух за его спиной вспучился, набух черным облаком, и с шелестом разошелся, выпуская из Пустоты частого гостя - Тень. Черные лоскуты "дыма" и были тем самым веществом, что заполняло Пустоту. В реальном мире оно, конечно, долго жить не могло: облако исчезло так же быстро, как и появилось.
- И как всё прошло? - приличия ради спросила Маска, уже зная ответ.
- Как видите, Повелитель, - Тень просунул руку в дырку со спины. Пальцы, сложенные в неприличном жесте, показались спереди, там, где у людей находилась печень. - Не очень. Ужасная вонь, вот мое первое впечатление. Второе - очень больно жжется. Очень, - он вынул из себя руку и похлопал по левому плечу, где вместо руки было ничего.
- С вашего позволения, я присяду.

Маска кивнула. Тень пропрыгал до письменного стола на правой ноге, волоча за собой раздробленную в труху левую. Весьма грациозно для калеки он приземлил свой зад на стол.
- Знаете, даже ваше зловоние не сравнится. Ромашки и выгребная яма - весьма уместное сравнение, мой Повелитель, - Тень принялся изучать свою искалеченную ногу, покачивая головой.

Человек в маске вздохнул, и сел в кресло. С неприятным хлюпающим звуком он снял маску с лица; вслед за ней потянулись ниточки гноя вперемешку с обрывками кожи и мазками крови. Тошнотворный запах разложения с новой силой заполонил кабинет, в котором и без того пахло так, что неподготовленный человек рисковал опорожнить свой желудок.
- Сомневаюсь, - человек без маски взял со стола маленькое зеркало и внимательно изучил свое лицо. Губы, нос и уши давно отвалились. Кожа почти полностью сошла со лба, обнажив кость. От волос на голове почти ничего не осталось - только мелкие островки растительности, которые вот-вот должны были сойти. Зрелище столь же ужасное, сколь и жалкое.

В кабинет вошел Бальдр. Единственный человек, которому разрешалось входить без стука и разрешения, и один из немногочисленных, кто вообще допускался сюда в последнее время.
- У нас мало времени, Бальдр, - гниющий заживо закашлялся, выплевывая какие-то ошметки. - Оболочка слишком слаба.
- Мы знали с самого начала, что эта плоть не выдержит такой нагрузки. Времени на выведение нужной линии просто не было, как и возможностей. Но иначе было просто нельзя. Но мы близки к прорыву. Прототип уже готов, и проходит тесты. Мы значительно доработали те схемы, что были получены из Библиотеки. Технологии Древних были просто не рассчитаны на такой высокий энергетический уровень,- заверил его Бальдр.
- Мне не хватает старого меня. Я испытываю странную ностальгию по тому мальчишке, - покачал головой человек.
- Ваша новая оболочка будет еще лучше. Намного лучше. Вы будете править вечно. Она будет неподвластна времени.
- Очень хочется тебе верить, Бальдр. Не подведи меня. От бедного Манахора почти ничего не осталось, - император скривил рот в жуткой гримасе. Но вообще это была улыбка.
- Что насчет Чумных Земель? Я послал туда Тень, - Манахор кивнул на своего искалеченного слугу. - Надо полагать, мы не ошиблись в расчетах?
- Да, - кивнул Бальдр. - Они сумели каким-то образом обойти Пустоту. Судя по всему, Они путешествуют по струнам. Пока что у научной команды слишком мало сведений, чтобы утверждать что-то конкретное. Но лично я уверен - точка выхода совпадает. Раньше мы сомневались в происхождении скверны, но теперь можно говорить точно. Это не может быть случайностью. Сначала авангард, а теперь прибыли и основные силы.

Помолчали какие-то время. Только Тень очень-очень тихо матерился, силясь как можно скорее восстановить утраченные части тела.
- И почему мы сделали их такими слабыми, Бальдр? Точнее, вы.
- Тем не менее, с их помощью вы покорили мир. Победили несогласных. Даже эндемики преклонили головы. Я убежден, что в тех условиях, в которых мы оказались, мы сделали всё и даже чуть больше. Превзошли себя, как я считаю, - Бальдр склонил голову, но взгляд его был тверд.
- И вы правда верили, что сможете вот так просто сбежать от Покровителей? Спрятаться, быть может? - голос Манахора был еще тверже в этот момент.
- Но...
- Знаешь, я пришел к определенным выводам, Бальдр, - продолжил император, перебив Глашатая. - Судя по тому, что происходит, и как работает Чума, мне кажется, ты забыл мне кое-что сказать. Например, что когда вы бежали от Покровителей, то кое-что...позаимствовали у них. Некую...основу, так скажем. То, из чего вы сделали Оружие, меня...людей, наконец. Позанимались, конечно, самодеятельностью в свое время. Что-то добавили от себя. Я прав? Что вы украли у них? Отвечай!

И Глашатай ответил.

- Что ж, это многое объясняет. И меняет. Твоя идея насчет отправки отряда уже не кажется такой бесполезной. Совсем наоборот. Интересно, что они сейчас делают? Ну-ка... - кабинет накрыла волна энергии, от которой стекло угрожающе завибрировало, рискуя взорваться в любую секунду.

Взгляд Манахора устремился далеко на восток. Где уже зашло солнце. Пробился сквозь чумной барьер. Добрался до Остэнде. Пробежал по улочкам, заглядывая в каждое заведение. Понаблюдал, как отряд отдыхает, употребляя алкоголь, наркотики, развлекаясь с продажными женщинами или просто предаваясь мордобою за деньги.
Неплохо так отдыхает, в общем.

- Бальдр, - позвал Глашатая Манахор, отвлекаясь от наблюдения. - А они вообще в курсе, что их туда отправили спасать мир?..
- Ну, это часть их работы, Повелитель, - развел он руками.

Общее.

Некромант, казалось, был самой внимательностью, и выслушал сначала Годфри, а потом и Айзека. Он повременил с ответом, то ли обдумывая ваши слова, то ли размышляя над тем, что же сказать в ответ на это. Как бы то ни было, в какой-то момент он последовал примеру Кейсинджера и втянул "дорожку" белого порошка. Пошмыгав носом, заметил:
- Хорошая штука, чистая. Я проверял, - сдобрив "лекарство" еще одним глотком вина, он, наконец, начал говорить по делу:
- Ну, я полагаю, если бы Империя хотела и, что главное, могла бы всё здесь сжечь, то так бы и сделала. Но это относится к вашему вопросу лишь косвенно, поэтому отложим в сторону. Что же до врагов, то я считаю, что хайгардцы тут не при чем. Их маги и в подметки не годятся нашим. Так уж исторически сложилось, что наиболее сильные школы, и вообще заведения, где магия изучалась на серьезном уровне, возникли на территории Самхафа, Союза или здесь, в империи. Они, конечно, кое-что умеют, но...нет, я очень сомневаюсь. Кроме того, у меня есть некоторые сведения и мои собственные рассуждения, которые эту теорию полностью отвергают, - Коракс сел прямо, и заговорил значительно тише.

- В архиве кальфеонского отделения Надзора есть записи, в которых упоминается, что около девяти лет тому назад был перехвачен сигнал со стороны Предела. От башни Надзора. Ну, если конкретнее, его заметил оператор башенного Кристалла одного из расконсервированных опорных пунктов недалеко от замка генерала Людольфа. Вроде бы, в этом поучаствовал генерал Эльвелег, но...не суть. Тогда оператор решил, что это некий сбой, результат флуктуаций в Эфире или нечто подобное. Однако там же есть ссылка, согласно которой Магическим Надзором действительно был выстроен опорный пункт на территории Предела, еще дальше, чем находится Стигмата. Эта башня была построена еще во времена Старой Империи, и еще до того, как Предел стал таким, каким мы знаем его сегодня. Знали, если быть точным. Если в цифрах, то Башня была построена более четырехсот лет тому назад, и это примерно соответствует периоду правления прадеда Манахора! Невероятная древность. Но что самое интересное, сведения о том, чем именно занимались специалисты Магического Надзора в той глуши, отсутствуют, или, что более вероятно, засекречены. Однако, через несколько лет после появления Башни, впервые возник феномен Чумы. На этот раз, магической. Она имела мало общего с тем, что происходит сейчас. Однако именно после той вспышки Предел был наводнен странными тварями, из-за которых чуть позже была выстроена крепость "Стигмата". Ну и, надо сказать, что случаи со спонтанным оживлением мертвецом тоже стали частым явлением. Вы, может быть, слышали об историях о Злых Берегах, до которых отсюда рукой подать. Вы угадали, берега стали Злыми именно после тех событий. Интересно и то, что в тот раз возникновение поветрия странным образом совпало с моментом, когда Хайгард впервые решил отправить экспедиционную армию сюда, к нам, через Предел. Но тогдашняя Чума заставила их остановиться, ну и, по факту, с тех пор Предел вообще стал непроходимым местом. Это надолго уберегло Старую Империю от посягательств хайгардцев, что позволило ей, в свою очередь, сосредоточиться на соседях. Чем же занимались сотрудники Надзора в той Башня, остается только догадываться. Но я очень сомневаюсь, что наблюдали за звездами и собирали образцы местных растений. Зато выбранное место идеально подходит для опасных исследований. Я думаю, что-то пошло не так, четыре века тому назад. Возможно, ЧТО-ТО вышло из под их контроля. И вот, относительно недавно кто-то вскрыл эту всеми забытую Башню. Даже умудрился запустить сердце Башни, которому черт знает сколько лет. Это точно не были хайгардцы, поскольку на тот период они как раз готовились к наступлению и вообще были заняты очередной гражданской войной. Я думаю, что это был кто-то отсюда. Кто-то при больших деньгах, потому что организовать поход в Адский Предел, да еще в эти опаснейшие горные районы, может только кто-то при деньгах. Или кто-то, у кого есть богатый спонсор, - он закурил, и дал немного времени на осмысление сказанного, прежде чем продолжить.

- Теперь, что касается вопросов Айзека. Мы доподлинно знаем, что распространение Чумы началось со стороны Предела - дальше, чем находится "Стигмата". Её-то гарнизон и попал первым под то, что называют Первым Ударом. Насколько я понимаю, в одну ночь её наводнили мертвецы, видимо, бывшие солдаты, кто был недавно захоронен или же умер от полученных ран там же, в лазарете. Удержать крепость не представлялось возможным, и кое-кому удалось сбежать. Однако Чума распространялась еще быстрее - в ту же ночь были отмечены массовые случаи, хм, оживания мертвецов. Больше всего, конечно, пострадали деревни - к сельчанам пришли их же усопшие родственники, что выбрались с погоста. Соответственно, чем ближе к Пределу, тем сильнее проявлялся эффект. В какой-то момент ситуацию, казалось, удалось стабилизировать. Но тут выяснился неприятный эффект, суть которого заключается в том, что Чума охватывала того, что был укушен или ранен ожившими мертвецами. Думаю, вы представляете, к чему это привело - зараза стала распространяться со страшной скоростью. Многие замки и крепости, в том числе и столичный город, перешли на осадное положение, был введен строгий карантин, и сотрудники опорных пунктов Надзора приступили к изучению феномена, поддерживая связь с коллегами из Готтсбурга. В это время прибыла и наша команда. И вы знаете, в городе царила довольно спокойная обстановка. Некоторая нервозность, что называется, витала в воздухе, и были отдельные случаи с мертвецами, но в целом городским властям и Надзору удавалось контролировать ситуацию. В этот момент, когда у нас были в целом оптимистичные прогнозы, случился Второй Удар. Ну, одно из последствий вы знаете - огромная территория была накрыта неким куполом, отрезав Чумные Земли от любого магического сообщения и воздействия извне. Но мало кто знает, что случилось в столице Кальфеона. Потому что мало кто пережил те события, и мало кто выжил в последствии. Что-то...упало в центр города. Я имею ввиду буквально, свалилось с неба. Не уверен, что именно я видел, но это было нечто цилиндрической формы, серого цвета. Явно рукотворная вещь, и больших размеров - с очень большой фургон или же небольшой дом. Сразу после падения предмета, над городом взвилось могильно-зеленое марево, некие...миазмы. Меня спасло лишь то, что я находился на окраине города, и ушел раньше, чем этот, хм, газ успел накрыть меня. Вы должны понимать, что подобных технологий нет ни у кого. Поэтому, учитывая мнение коллег о том, что из себя представляет Чума, или, скажем так, само это явление, я затрудняюсь сказать, с чем мы столкнулись на самом деле. На опыте Кальфеона, кстати, удалось выяснить, что чумные миазмы действуют на живых по-разному. Судя по всему, она практически мгновенно убивает слабых - детей, стариков, больных или раненных, нищих и так далее. Кого-то она отравляет, вызывая странные галлюцинации и психические расстройства. Наконец, есть и такие, на кого она, кажется, вообще никак не действует. Я общался с некоторыми авантюристами, которые позже устраивали вылазки в город, уже после катастрофы. Так вот, они утверждают, что какое-то время на территории города были пережившие эту атаку с небес, и они даже пытались драться с мертвецами или выбраться из города. Были и те, кто оказался на осадном положении и в итоге просто умер от голода и нехватки воды, - он прикрыл глаза, закончив свой рассказ. И, судя по еще одному глотку, он тоже испытывал нехватку жидкости после такой тирады.
- В целом, я согласен с тем, что у всего этого есть источник. Оно не могло возникнуть из неоткуда. Ответ, судя по всему, находится где-то на востоке. Это будет трудный путь, вам не позавидуешь.

Похоже, слова Годфри специфическим образом подействовали на условного главаря дезертиров, потому как он ответил, брызжа слюной:
- Да это нас предали! Оставили нас гнить тут, мы что, должны были сидеть в той жопе и подыхать там?! А я, я тебе скажу, ты, ублюдок! - вены на шее вздулись, он завертел головой, да так, что кончик кинжала взрезал кожу, пустив немного крови.
- Деревья обратились в грибы, воздух стал густым, как, блядь, я не знаю что! Все было отравлено, но нам приходилось есть и пить это, чтобы выжить! Еще и жара, и воздух влажный! И это был второй удар, как вспышка! Мы стояли до конца, даже когда эти обсосы из "Стигматы" бросились на утек из Предела и далее на запад! Ты, говно, не имеешь никакого права судить нас! Не хочешь мира, быть войне, падла! Валите этих! - с налитыми кровью глазами, он принял боевую стойку.
- Аааа!!! - дружно ответили остальные, добив тяжелораненных, и тоже приготовились к бою.

Они убивают раненных в конце раунда. Еще раунд они (убитые) будут лежать на земле, через раунд встанут готовые к бою.

Так же в следующем раунде на месте будут Ферра и Айхорн. По факту у вас 4 противника с полным пулом, и трое с половинным.

Торстейдн может атаковать второго повара, у которого тоже половина пула.

Раунд 12.
Обмен 1.

Это серьезный файт со стойками и всем прочим. Вы можете выбрать себе противников. Враги-мертвяки всегда атакуют. Вы можете объявить встречную атаку или защищаться. В последнем случае противников вы выбрать себе не можете.
Из тех, что на ногах:
- Боец с алебардой х2 (шапель, стеганка, кольчуга с рукавами 1\2, кольчужные перчатки, на ступнях ботинки, ноги и вовсе голые, только шоссы, которые конечно не дают брони)
- Боец с шестопером (айзенхуд (как шапель, только прикрывает он фронтальных ударов в верхнюю часть головы), кольчуга с рукавами 1\2, штаны из вареной кожи, латные коленки, кожаные ботинки, кожаные перчатки)
- Боец с фальшионом (говоривший) (айзенхуд, стеганка, бригантина, латные перчатки, кожанные штаны с латными коленками и наголенники, кожаные ботинки)

Лежащие возможно-будущие-зомби имеют похожее снаряжение, только у них там короткий меч, фальшион и боевой топор.

По факту, напротив Годфри стоит враг с фальшионом;
Напротив Ламбри, Гораша и Рене стоят враги с алебардой, шестопером, алебардой (я думаю вы поняли, что я имею ввиду).

Айхорн и Ферра стоят позади этой тройки номинально, но могут зайти с флангов и атаковать бойца с алебардой, который напротив Ламбри, или бойца с алебардой, но напротив Брауга. Если вы двое защищаетесь, то пропускаете ход. Вы можете стрелять, но как всегда вам потребуется раунд на то, чтобы навести пушку на врага. Или вы можете вступить непосредственно в бой, но тогда стрелять придется так, как это описано в правилах использования стрелкового оружия в ближнем бою.

Лежащие убитые у ног стоящих. Живые в начале раунда отступают назад на половину Скорости (больше нельзя), оставляя перед собой мертвых. У всех защитная стойка. У мужика с фальшионом - атакующая. Атакует Годфри в зону 4 на 5 кубов.

Нора может стрелять в следующий ход. Айзек - в этом раунде, с бонусом меткости.

Торстейдн кубы кинул, но резолв чуть позже.

Фалкс-два:

- "Ястреб Первый" вызывает "Гнездо". Видим летательные аппараты орков... Ммм, 12 единиц, несут авиабомбы помимо прочего вооружения... Так, и еще 3 крупных аппарата, вероятно транспортники.
- "Гнездо" "Ястребу Первому", Альфа цель - транспортники, бомбардировщики орков - приоритет Бета. Как поняли?
- "Ястреб" "Гнезду", вас понял, выполняем. Конец связи.
+++

- Эээммм... Гатоку казали гаварить в штуку.
- 12е отделение Ауксилии огринов номер 81, слышим вас.
- Штука гаварит!
- Кхм... Сержант-огрин Гаток, это не вокс... Эм, штука, это комиссар Стерн. Я говорю через нее.
- Камисар в гаварящей штуке! Ахаха! Тут ездилки зеленых!
- Вас... Кхм, понял тебя, Гаток, Импер...
- Из ездилак лезут зеленые! Ахаха, тупые зеленые!
- Гаток? Гаток, Император хочет, чтобы вы убили всех зеленых и сломали их... Эм, ездилки, ты понял?
- Да, камисар! ТАПЧИ ЗЕЛЕНЫХ, ЛАМАЙ ЕЗДИЛКИ, ЫМПРАТАР ХОЧИТ, ШОБ МЫ БИЛИ ИХ!!!

- Техножрец? Техножрец!
- Технопровидец Ксаулф, комиссар Стерн, чем могу помочь?
- Внесите... Эх, сделайте что-нибудь с вокс-передатчиками огринов, я чуть не оглох.
- Вас понял, комиссар. Я отправлю соответствующий запрос.
+++

- Шеф, слышите меня? Рядовой Ржавый, 78й Хемо-псов, мы на позиции.
- Сципион, слышу вас громко и четко. Докладывайте.
- Это пизд... Эм, простите, шеф. Штук сорок или больше зеленожопых, знатно укрепились...
- Мне нужен точный доклад, рядовой.
- Они все на одно лицо и ходят туда-сюда между построек, шеф, точнее никак. Вижу броневики орков и, кажется, захваченный "Русс". Они его изуродовали как Император черепаху, босс. шестеренкам только не показывайте!
- Рядовой, вы начинаете меня раздражать. Сильно раздражать.
- Так точно, босс. 40-50 пехотинцев, оборудованы позиции для тяжелого вооружения... Я не знаю, что это точно, шеф, похоже на стабберы которые изнасиловал движок от химеры, чесслово...
- Рядовой...
- Бронетехника, вижу 3 открытых грузовика со стабберами, еще что-то вроде наших химер, 2 штуки, стоят кучно. "Леман", на отшибе. Они, кажется, заменили пушку в башне. Я серьезно, шестерен...
- Этого достаточно, рядовой. Возможно, я вас даже не расстреляю за столь циничное осквернение всеимперского готика.
- О, благодарю, босс! Акхм, передаю координаты, стоянка броневиков...

- Слышь че, Ухо. Прикинь?
- Че?
- Кажись, комиссар пошутил.
- Наебываешь!
- Зубами Императора клянусь.

...Пулеметная команда белых, поливавшая свинцом Баньши, не заметила приближения своей смерти в лице Чепая. И когда Рыцарь Революции уже заносил свой гибельный клинок, было уже слишком поздно что-то менять. Командир расчета, мгновенно побледнев, крикнул: "Разворачивай!!!" - но наводчик успел только увидеть в сетке прицела огромный силуэт всадника с шашкой наперевес. А потом несколько ударов бритвенно-острого клинка отправили белогвардейцев в иной, возможно лучший мир.

Ксюха же продолжала увлеченно расстреливать Барона Рвангеля, что пытался улепетывать к спасительному дирижаблю. Пули дробили деревянный настил площадки и высекали искры и каменную крошку из кладки крепостных стен, рикошетили от доспехов беляка, но минимум дважды Рвангеля мотнуло в сторону от попаданий. Рядом с Баньши вскинул винтовку, не знавшую промаха, Нелюбин - грохнул выстрел и еще раз споткнулся, едва не упав, Белый Барон.

Но то ли дрогнула рука Комиссара Сухова, то ли падение Барона помешало точно вогнать пулю ему в спину, однако выстрел из комиссарского "нагана" прошел мимо цели. Могли бы побледнеть Восставшие - побледнели бы. На последнем издыхании, волоча простреленную ногу, Рвангель почти добрался до дирижабля.

...Тем временем некроармеец Лисеев играл в кошмарные "кошки-мышки" с грифоном, что охранял причальную мачту. "Была не была!" - и Восставший ринулся к механизму, что удерживал причальные "концы" дирижабля. Пронзительный клекот Грифона и отсветы багровых небес на мгновение закрыла черная тень. Лисеев вжал череп в плечи и рывком с перекатом бросился вперед - и когти грифона проскрежетали по камням площадки. Вскочив на ноги, Лисеев схватился за рычаг механизма и только сейчас понял, что столкнулся нос к носу с Профессором Преображенским, что также решил рискнуть своей не-жизнью и отрезать барону путь к отступлению.

Секундное замешательство и пристальный взгляд друг на друга, а потом на разворачивающегося в небе на новый вираж грифона - и дружный рывок рычага!

...Загрохотал, вращаясь, освобожденный ворот механизма, а дирижабль, лишившись своего "якоря", резко качнулся и поплыл прочь от причальной мачты. Стоявший на самом пороге спасения Рвангель, похоже, не ожидал такого поворота событий. Барон словно остолбенел, а потом воздел кулаки к небу и обрушил на команду дирижабля проклятия.

- Ублюдки!! Мерзавцы!!! Вернитесь, заберите меня отсюда!!! - но очень скоро голос Рвангеля заглушил грохот винтов дирижабля. Похоже что капитан воздушного корабля и его команда решили, что уже достаточно рисковали ради спасения Барона и что пора спасать свои собственные жизни. Проще говоря - предали своего хозяина. Всадник на грифоне также метнулся прочь и последовал за дирижаблем.

Провожая остекленевшим взглядом удаляющийся дирижабль, Барон обернулся, попятился и едва не рухнул с причальной площадки - теперь он остался наедине с целой армией Восставших, захвативших Орлиное Гнездо. Он будто бы хотел что-то сказать, но в горле пересохло и вместо гордой речи вырвался какой-то жалкий всхлип или кашель. Восставшие переглянулись - Лисеев и Нелюбин клацнули затворами винтовок, Баньши зарядила новый диск в своего "Ванечку", конь Чепая забил когтистым копытом, а Комиссар без лишних слов поднял револьвер, уставив его черное дуло в голову Рвангеля.

- Я... - начал было Барон.
- Именем Революции! - тихо произнес Сухов и нажал на спусковой крючок. Пуля комиссара пробила череп Рвангеля и от сильного удара он пошатнулся. С выражением безмерного удивления на холеном лице, Белый Барон по инерции сделал шаг назад и уже мертвое тело полетело в бездну с огромной высоты причальной площадки на самой верхотуре донжона.

Всё было кончено - и только сейчас Восставшие из Части Особого Назначения осознали, какие тяжелые потери понесли они сами и сколько полегло некроармейцев на подступах к крепости. Все пространство перед стенами было усеяно темными фигурками пехоты и дымящими остовами техники. Однако замок был взят и все его защитники перебиты - и, словно уловив общую на всех мысль, Лисеев забрался на верхушку причальной мачты и укрепил на ней Черное Знамя, которое затрепетало на ветру под багровыми небесами.

- УРРРРРРРРАААААААААААААААА!!!... - прокатилось по всей крепости и за ее пределами.
- ХШШШШШШШШСССССССССС!!!.... - поддержали всеобщее ликование древние Восставшие, что освободились из своей посмертной темницы.

В багровых небесах мелькнула молния - и ее сполохи словно проявили гигантский портрет Иль-Йича, который приложенной к черепу костяной дланью салютовал своему воинству, приветствовал и благодарил его. И каждый Восставший на всю оставшуюся вечность запомнил эту минуту, когда ощущение единства с товарищами было абсолютным и непобедимым - и это Черное Знамя, что развевалось над руинами Орлиного Гнезда.

Позже было много славных и торжественных событий. Была победоносная, хотя и кровопролитная борьба с интервенцией Константы и Рейха, с мятежными атаманами, с предателями внутри самой Партии Смерти. Был великолепный в своей суровой простоте и грозной слаженности Парад Победы в столице Республики. Были новые звания и награды, новые должности и назначения. Были улицы, площади, школы и заводы, названные в честь павших воинов. Некоторые из Восставших (например Чепай, Сухов и Преображенский) даже встретились с Иль-Йичом лично, хоть и при самых различных обстоятельствах.

Но именно эта минута объединила их всех так прочно и нераздельно, что даже тьма окончательного посмертия не сумеет разрушить это непобедимое "МЫ", раздробить на множество мелких "я". И именно это стало самым великим достижением Иль-Йича, более могущественным, чем любое заклинание, чем грозный "Белый Колокол" или канонада тяжелых орудий, - чувство товарищества и единая воля народа, неведомые прежним режимам и эпохам. Победы Восставших многие воспринимали как конец света и гибель человечества, но на деле это был рассвет новой эры, восход светила Нового Мира - Солнца Мёртвых.

Когда речь идет о древнем корабле хартистов, у многих жителей Империума (знакомых с межзвездными путешествиями) складывается образ, схожий с образом монументальных космических скитальцев. И в чем-то, чаще всего, они правы.
Многие корабли хартистов являют собой собрание нескольких других кораблей, многократно преобразованных и слитых воедино. По точно такой же схеме появляются и спейсхалки, как их называют в простонародье. Однако спейсхалк – это жуткое, заброшенное, чаще всего лишенное атмосферы, гротескное собрание нескольких кораблей, врезавшихся друг в друга и бороздящих просторы вселенной тысячелетиями. Корабли хартистов, все же, более холеные и живые памятники вечности.
Однако Дагон был не таким. Он не прикидывался жуткой махиной, заброшенной и полуразложившейся. Он был гордым и могучим, внушающим трепет каждому, кто его видел. Невообразимая громада Дагона, стоящего на высоком якоре над Порт Мау, бросала тень даже на чудовищный линкор класса «Император» под названием Божественное Право. А ведь корабли были практически одинаковыми в длину, да и Право ощетинивалось куда большим количеством орудий. И все же, монолитная мощь Дагона ощущалась в каждой детали. Поэтому у уроженцев диких и даже цивилизованных миров, к которым прилетал этот корабль, он давным-давно был признаком взора Бога-Императора.
И все же, несмотря на сине-серебристый лоск его циклопического корпуса, внутри Дагон был чудовищем, пронизанным порчей и безумием. Это, конечно же, было ясно далеко не каждому. Многочисленные представители Адептус всегда находили Дагон безупречным кораблем с выдающейся командой. Ведь никто из них никто не спускался дальше сверкающих чистотой и техничностью шпилей Трибунала. А там, дальше, еще глубже под средними палубами и товарными трюмами, располагался совершенно иной мир. Как на брюхе величественного кита с Оичалии можно было обнаружить множество ракушек и иных прилипал, так и в брюхе Дагона копилась мерзость, недостойная света звезд.
Эти отсеки называли Трюмами Забвения, поскольку в древние времена, за ненужностью огромного пространства, его забросили и забыли. А потом появилась традиция отправлять в эти запечатанные катакомбы преступников да мутантов, которым не повезло родиться на корабле. И за столетия Трюмы Забвения стали живой, неотъемлемой, но совершенно отдельной частью корабля. А по существу же – его чудовищным проклятием.

Капли конденсата с тихими шлепками капали в подставленные жестяные кружки страждущих, жмущихся к переплетению труб, отделяющих один проход от другого. Множество оборванцев, готовых убить друг друга за теплое местечко у живительной влаги, провожали процессию взглядом ненавидящих полуслепых глаз. Они знали, что если бы в их руках или головах была достаточная сила, то любой мог бы получить кров и пищу. Но им не повезло спиться, подсесть на иглу, проиграться, родиться слабыми или слабоумными. Впрочем, места эти знали столько душещипательных историй, что хватило бы какой-нибудь бандитской забегаловке в нижних ульях на пару веков вперед.
Ваш проводник не обращал на несчастных ни малейшего внимания, а на него старались не смотреть. Судя по всему, дело было в сверкающей белой униформе, обозначающий некий статус на корабле. Несложно было догадаться, что представившийся штаб-лейтенантом бастиона Череп, должен быть несколько важной шишкой. Однако, кажется, дело было в ином.
Для глаз изганников его словно не существовало. Фигура в белой одежде с серебряными глифами была неприкасаема. По сути, штаб-лейтенант Уризель Фош был чем-то вроде бога, или дьявола для местных жителей. А возможно, и не только для них.
Унылые, пронизанные горем коридоры вскоре превратились в монолитные проходы из пластали, относительно чистые, по сравнению с предыдущими. Когда произошла реальная смена обстановки, вы даже и понять не успели. Просто шли себе полчаса по кварталам униженных, а потом внезапно обнаружили себя в жилых отсеках, явно не последнего класса. И в подтверждении этого, Уризель, наконец, подал голос:
- Невежливо было говорить при падших, но теперь я могу вам разъяснить несколько ключевых моментов. Во-первых, вам не стоит обращать на них внимания. Корабль перенаселен, так что подобное было неизбежно. Большинство из них сходит на Гефе, так что к данному моменту их тут накопилось довольно много, ведь через полтора месяца, мы к этому самому Гефу и причалим. В общем и целом они не опасны, если вы не пытаетесь вмешаться в их, местами, жуткий быт. Во-вторых, это жилые отсеки для тех, кто служит в бастионе Череп. Не люкс, но в большинстве случаев это даже лучше, чем гостевые каюты. Кстати говоря о них, некоторые находятся к западу отсюда, у нас даже есть специальный проход, правда чаще всего он под аварийной защитой. Ну, и по традиции, в-третьих, вам выпала большая честь, стать частью этого великого дела. Наш поход длится последние пару десятилетий, и мы достигли невероятных успехов, так что, вы попали сюда не в худший период, а в расцвет.
Он обернулся с таким выражением на скуластом лице, что можно было подумать, будто Уризель самолично достиг большей части этих таинственных успехов на таинственном поприще. Впрочем, судя по расширяющимся коридорам и ответвлениям, они должны были вот-вот добраться до баснословного бастиона, где все наверняка прояснится.

И прояснилось…
В прямом смысле этого слова, поскольку группа вынырнула из коридора на огромное открытое пространство, наверняка ранее являющееся ангаром для истребителей. Догадку подтверждали превращенные в строения остовы внушительных бомбардировщиков, и странные укрепления из каркасов и крыльев истребителей.
Вообще, бастион Черепа действительно напоминал настоящий средневековый форт.
Все перед вами охватывала полукруглая двадцатифутовая стена, отделяющая большую часть пространства ангара от чего-то за своими пределами. И, судя по всему, Уризель не зря говорил что-то про крестовые походы. В недрах Дагона шла настоящая война.
Он перемолвился словечком с неким типом в грязно-сером комбинезоне и, получив одобрение, бодрым шагом направился к огроменной башне, высящейся над всем бастионом. Лишь раз мужчина обернулся, проверить не отстают ли от него конвоируемые. Впрочем, зря он волновался, бежать то было некуда.
Повсюду виднелись пустотники, пьющие, разговаривающие, тренирующиеся и предающиеся другим развлечениям. Компания оказалась крайне разношерстной. Можно было разглядеть чуть ли не все возможные виды воинов, исследователей и простого быдла, пришедшего явно за заработком. Словом, этот маленький городок из кусков древних боевых машин, представлял собой настоящую крепость, нашпигованную огромным количеством специалистов своего плана.
Впрочем, большую часть внимания все равно занимала башня, собранная из трех субатмосферных грузовых лихтеров. Она, словно чародейский жезл, высилась над всем этим многообразием лиц, и сверкала начищенной керамитовой поверхностью. Именно в нее Фош вас и привел.
Похоже сейчас был не приемный час, поскольку женщина в невероятно (здесь следует ввернуть крепкое словцо) внушающей силовой броне, спокойно стояла над множеством инфопланшетов и карт, изучая их с сосредоточенностью хищника, выследившего свою добычу.
- Миледи, я привел вам свежее мясо. Они с пиратского фрегата, и подарены нам лордом Матиасом. – Мужчина полуобернулся к группе и простер руку в сторону женщины. – Это маршал Селестия Тор, наша предводительница и ваша новая вторая мать. За сим прошу меня простить, дела не терпят.
И, словно он сделал все необходимое, Уризель молниеносно ретировался, оставив четверку один на один с поразительной блондинкой, не лишенной некого очарования, которая вообще не обратила внимания на неожиданный визит, продолжая разглядывать свои карты и планшеты. Впрочем, она стояла в профиль к вам, так что разглядеть и её, и её филигранную броню вы могли без труда. Вплоть до мельчайших посеребренных завитков, складывающихся в священные писания Кредо. Сам же доспех был цвета мрамора, с некими серыми прожилками, делающими узор еще более красивым.

На слова Дулина о том, что надо бы не допустить поражение своего поединщика, Ольбард покивал:

- Ага, ага... Надо, туды-растуды, Ярви волшбой залить по самые брови, чтобы треск шёл. Они, правда, если не дураки, то же самое сделают. Маг сказал, у них жречество в почёте, надо думать, шаманец какой-никакой найдётся.

Дворф нахмурился, и проворчал:

- Вообще, дурь эти поединки, и ребячество, если хотите знать моё мнение. Эти пещеры вам во как нужны. - друид чиркнул ладонью по бороде пониже рта, - Сложит крокодила эта вашего прыткого вояку, всё одно их бить придётся, туды-растуды. Так стоит ли огород городить? Обратно, вы его даже не видели ни разу, вождя ихнего. Может, Ярви супротив него - тьфу...

Ворчун сплюнул густой просмоленной слюной курильщика, и закончил речь:

- Про главного - согласный полностью. По мне, пусть хоть кто командует, лишь бы один. А то будет, как у этих вона оболтусов, туды-растуды, - указующего тычка трубкой удостоились поочерёдно, Хант и Хем, - один про Балина, другой про Сталина....

Баскетболист слегка присел, чтобы промерять пульс копа, но уже спустя пару секунд, почувствовал холод на правой руке, которая прикоснулась к шее полицейского, чтобы найти какие-либо признаки жизни, но их вообще не было и судя по всему уже давно. Полностью осознав, что перед ним мертвый человек, Блад почувствовал накатывающую волну полного непонимания происходящего и, конечно же, удивления и страха, которые сковали его сердце тяжёлой железной цепью.

Бл***!!! Да он же мертвый? Не может быть! Как такое могло случиться здесь? Неужели тот урод был серийным убийцей….но если так то Джейк….Что это…..ПОЛНЫЙ ****

А затем, когда он увидел ещё и то, что было с животом копа, ко всему этому добавилась и волна отвращения и ужаса, которых он не мог сдержать. Алексу поплохело и почти сразу же, когда его ноги подогнулись, в глазах потемнело, а руки сильно-сильно затряслись от шока и парень выронил все оружие. Алекса, уже сидящего на полу, внезапно стошнило прямо на ноги сотруднику правоохранительных органов. Конечно парень видел мертвые тела птиц и некоторых животных вроде кабана и некоторых других на охоте. Видел их кровь, и даже иногда, когда дед при нём разделывал добычу и внутренности. Но увидеть мертвого человека, с распоротым брюхом было слишком, даже для ученика охотника. Биология биологией, но от таких "красочных анатомических картинок" плохо стало бы любому нормальному человеку, конечно же если тому по долгу службы не приходится сталкиваться с таким постоянно.

Чёрт! Как мне хреново. Почему я не контролирую себя? Прощай ужин. Не могу это видеть…Нужно взять себя в руки, бро ждёт

После нескольких негромких, но сильных рвотных порывов, а от страха паренек на секунд 30 потерял дар речи, Алекс приподнялся и вместе с этим начал левой рукой стирать слезы, возникшие из-за накатывания рвотных масс. Другой же рукой он оперся о землю и лишь спустя 30-60 секунд, наконец найдя в себе силы, толкнулся обеими руками и поднялся на ноги. Дрожь унять не удавалось, поэтому попытки поднять нож не увенчались успехом и Блад, чтобы хоть как-то отрезвить и взять себя в руки, решил причинить себе некоторую боль, неслабо, почти до крови укусив себя за левую руку. Не разжимая зубы несколько секунд, походник от ощутимого чувства боли смог снова вернуть себе способность соображать и действовать, правда руки по-прежнему дрожали, хоть уже и слабее, да и собственный укус, напоминал о себе пульсирующей болью.

Вроде пришёл в себя, нужно быстро позвонить ему, вдруг он здесь. Никогда бы не подумал, что со мной такое может случиться. Неужели это зрелище намного ужаснее увиденного мною, но если нет…..почему меня вынесло?

А затем дрожащей левой, вытащил мобилу из кармана и, плохо попадая по клавишам, начал искать номер друга. Пролистав список контактов вниз и увидев знакомое "Джейки", как он иногда называл друга, парень без промедления нажал "Вызов". На душе у Блада младшего было совсем гадко, он начал догадываться о том, какая судьба могла ждать его друга и от этих мыслей на душе становилось ещё больнее и тревожнее, хотя, казалось бы, предел давно уже достигнут.

Хоть бы ты взял трубку, пожалуйста….пожалуйста, прошу

Появились первые гудки, а вместе с ними заиграла знакомая мелодия внутри квартиры, отвечая на вопрос, где находится сейчас телефон. А тот факт, что братишка вообще не отвечал, и вообще никак не реагировал, а звуков хоть какого-либо движения вообще не было, спокойствия не прибавлял. Блад сквозь щель между косяком и приоткрытой дверью стал всматриваться внутрь, желая увидеть, как чей-то силуэт направляется к телефону, но вместо этого разглядел пятно крови на полу, со страхом и болью в душе понимая, чтобы это могло значить.

Неужели….нет Джейк должен быть жив, он бы не сдался!

С Джейком очевидно что-то случилось и нужно было срочно пойти внутрь, хотя ждать его могло там всякое. Дрожащими руками Алекс стал обыскивать тело полицейского в надежде найти огнестрельное оружие, дубинку и наручники, плюс неплохо бы было найти телефон, вдруг на нём были какие-нибудь сообщения или другая информация о том, что творится в их районе. Совершая обыск парень даже и не думал об отпечатках, которые он оставляет, всё же после увиденного он не до конца пришёл в себя, да и жизнь Джейка сейчас важнее страхов о будущем.

Блин, я лошара оставил следы….. ладно плевать, потом с этим разберусь уже! Дружище где твоя пушка? А дубинка? Поделишься? А ещё мобильник – вдруг что-нибудь прояснится, да и наручники твои могут пригодиться

- Сойдет, - одобрительно кивнул Дулин, слегка потерев край плаща между мозолистых пальцев.

Волшебный он или нет - позже можно будет разобраться. А для того, чтобы осуществить его задумку, сгодился бы и дырявый башмак.

- Значит, еще анекдотов хочешь? Хм... Ну, вот к примеру такой. Врывыется эльф к лекарю. Глаза вот такие, весь в мыле. Выручайте, кричит, доктор, на вас вся надежда. Лекарь, конечно, интересует, что приключилось. А тот и говорит, мол с Глоином беда. Прям, беда-беда. Кошмар! Ну, лекарь его усаживает, рассказывайте мол подробнее, что да как, а сам уже травы лечебные, порошки в сумку складывать начинает. Эльф и рассказывает. Сидели они, эльфы, значит, с дворфийским кузнецом трубки курили. Ну и кузнец-то их значит своим, крепким табачком угостил. Настоящим, дворфийским. И все... лошадки. Лекарь даже свои минзурки в сумку складывать перестал. Какие, говорит, еще лошадки? А эльф ему: разные, мол, синие, зеленые, фиолетовые... Тут доктор кивает. Все мол, понятно, ваш Глоин этих лошадок видит? В том-то и дело, доктор! - сокрушается эльф. - Не видит он их!!!

Не прерывая рассказа Дулин и сам раскуривал трубку. А сделав несколько затяжек, с невозмутимым видом выбил трубку о край стола, старательно целясь таким образом, чтобы горячие угольки попали на прижатую к полу паутинку.

- Или, вот тебе еще один. Кораблекрушение. Налетел корабль на рифы, идет, стало быть, ко дну. Вода все выше поднимается. Пассажиры в панике. Ну и среди них, два дворфийских купца. Один мечется от борта к борту, переживает, волосы из бороды рвет. А второй сидит спокойно, трубочку покуривает. И чего ты, говорит, почтенный Балин, так убиваешься? Это что - твой корабль?

Он вновь выколотил трубку, на этот раз прицелившись старательнее.

- А вообще, засиделся я что-то. Пора и честь знать. - Дулин сунул руку под плащ, где все еще лежал на столе взведенный арбалет. - Пойду я, пожалуй.

Как известно, бесконечно можно смотреть на текущую воду, горящий огонь и на то, как вкалывает кто-то другой. Дулин выбил два из трех - огонь на том берегу, к сожалению уже потух. Но речка текла исправно, и дворф мог, довольно комфортно устроившись в корнях, под прикрыием подлеска, наблюдать за строительными работами.

Курить он не решился, зато нашел время перекусить и отхлебнуть из фляжки. Вероятнее всего, именно фляга настроила тонкую дворфийскую душу на нужный лад. Потому что, убедившись, что все зеленозадые строители свалили в свой лагерь, даже не выставив на берегу охранения, Дулин, зловеще посмеиваясь в бороду, выполз из своего укрытия к опоре столба.

Топор - инструмент универсальный. Можно, при желании, жилье построить, можно костерок соорудить, можно похороны организовать. А можно - маленькую диверсию. Рубить канаты на корню. Дулину было не интересно. Он аккуратно подточил обе веревки, так, чтобы по его прикидке он могли выдержать одного хоба, может даже двоих, какое-то время, но уж на третьем... Нельзя было исключать, что веревка лопнет и под первым же гоблюком, окажись тот достаточно тяжелым, но, жизнь вообще не без сюрпризов. А уж определить, пилил ли ее коварный вредитель, попортили ли камышовые крысы, а то и вовсе сразу бракованная была, хобы вряд ли смогут.

Поглядеть, как связка хобгоблинов по утру отправится принимать водные процедуры было соблазнительно, но по здравому размышлению, Дулин решил таки вернуться и поделиться новостями о состоянии моста с остальным выжившими.

В лучах закатного солнца, на каменной опоре моста, там где днем производились работы остались криво нацарапанные Дулином гоблинские руны. Руны очень простые, которые знает любой зеленокожий с пеленок. Всего две: "командир" и "жопа"

- Тпру, мальчик. - прокряхтел Ольбард, вытаскивая откуда-то из района бороды потемневшую деревянную трубку, и набивая её щепоткой неопознанных сушёных трав, - Клыкастый по уму говорит, туды его растуды... Чтобы сподтишка бить, надо чтобы это... Сподтишок был. Куда отойти, где переждать. Обсыплешь ты их стрелами раз, другой. Они уйдут по реке на милю вниз и вверх, переправятся, и возьмут тебя в колечко.

Дворф показал грязноватыми пальцами колечко, подозрительно похожее на заднепроходный сфинктер.

- И погонят с волками по лесу. Ты, положим, уйдёшь. Я уйду. А другие? А унюхают волки эту полянку? Воевать - эт тебе не титки по сеновалам мять. Думать надо. Вот и думай, как тыл себе, туды-растуды, обеспечить. Ты по лесу много шлындаешь. Знаю, видал. Так кумекай, куда людей вести - небось примечал хорошие места.

Ольбард прикурил. Потом выпрастал из под бороды ещё и бутылку с эвакуированным из "Корня" пойлом, и смачно из неё отведал.

Заметки дилетанта. Как нам обустроить кросспол

Эта заметка — не заметка в привычном смысле слова. Скорее это приглашение к началу диалога

Самая скандальная тема

Придя на ДМ, я с удивлением узнала новое для себя слово: «кросспол». Что это значит, догадаться было не трудно, почитать споры на эту тему — любопытно. Но в целом такой подход удивил. Я привыкла в играх к «гендерному балансу», который игроки стараются поддерживать. Это такая штука, когда мальчиков и девочек среди персонажей игры примерно поровну. При этом пол самих игроков не играет никакой роли. Зато «правильному» отыгрышу внимание по возможности уделяется. И высшей похвалой считается, если игроки не догадались в процессе игры, что мальчика играла девочка или наоборот (игры короткие, кто за кого из персонажей играет, известно только постфактум). Но я сказала себе: «Тут так принято», — и забыла про это. Тем более что сама тема надоела местным обитателям ещё во времена татаро-монгольского ига, а в каждой конкретной игре основополагающим я считаю мнение мастера в этом вопросе, так как ему должно быть комфортно водить персонажей.

Прошло время, поиграв в разное и почитав кое-что, я поняла, почему этот вопрос вызывает в ролевых играх такие споры. Всё-таки одно дело коротенькая игра дня на три, а другое — глубокое вживание в образ в игре, которая идет несколько месяцев или даже лет. Я поглядела на отыгрыш девочек мальчиками и мальчиков девочками. Что-то мне нравилось, а что-то не очень. Что-то не нравилось столь сильно, что вызывало желание пролистать посты. И, как следствие, у меня возникло предложение, которое я и хочу сейчас попытаться реализовать.

Играть кросспол или нет — решает каждый. Вряд ли обсуждение этой темы в очередной раз будет интересно и полезно. А вот советы тем, кто хочет поиграть кросспольным персонажем, мне кажется, весьма бы пригодились. Я предлагаю читателям поделиться своими соображениями, что необходимо делать, а чего делать никак нельзя для правдоподобного отыгрыша лиц противоположного пола. Можно сделать это, самостоятельно написав статью или просто прислав нам в редакцию свои советы, которые мы обещаем обработать, снабдить по возможности примерами и опубликовать с указанием авторства или без него — по вашему желанию. Советы вида «сжечь ведьму» писать не надо.

И для затравки один совет от меня: мальчики, отыгрывая девочек, в первую очередь забудьте, что у них есть сиськи. Женщины не пялятся на свои молочные железы двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю и не думают о них ежечасно. Да, теперь у вас в руках персонаж с сиськами. Это очень круто. Порадуйтесь за него. И забудьте про это.



Ждем ваших откликов.

Ольбард, покряхтывая, выкарабкался из своего защитного куста, и заворчал:
- От скаженные! Всех хобов распугали! Я ж их теперь не догоню! - он демонстративно потряс в воздухе сначала одной, потом другой коротенькой ногой. Отёр каким-то клоком своей хламиды ударную часть боевого молота, пнул труп хобгоблина с разможженной черепушкой.
Не переставая бормотать что-то малоразборчивое себе под нос, склонился над павшими братьями по гномству и оружию. Завозился, осматривая раны.

Дулин сплюнул кровью под ноги - херово дело. Видать пришла пора помирать. Ладно хоть долги с Бельма стрясти успел - на том свете Сталину в глаза смотреть не стыдно будет. Он то грешным делом полагал, что старый хрыч к предкам раньше намылится. Но, такие уж профессиональные риски делового дворфа. И, раз уж пошла такая пьянка, помирать дворфу полагалось с топором в руках. Традиция, мать ее... Впрочем, топор у него имелся - короткий, но весьма увесистый топор, аж в руках он у него будет или в заднице, после того, как его изрубят в капусту будет уже не принципиально. Зато с арбалетом, он глядишь, успеет прикончить еще хотя бы одного вислоухого ублюдка. Отпрыгнув на шаг назад, он вскинул арбалет и пьяным голосом заревев прямо в хобгоблинские серые рожи:

Крепче, воин, сжимай топор
Врываясь во вражеский строй.
Пусть сталь сегодня решает спор
Кто завтра вернется домой!

"Хреново, что про самострел я песен не помню" пронеслось у Дулина в голове.

Милостию Аллаха Всемогущего, направляющего ток подземных рек, дыхание ветров пустыни и пути сердец человеческих, добрался до этих негостеприимных земель Ахмед ибн Шариф. А если ещё точнее, до просоленой палубы торгового судна, раскачивавшегося сейчас на бурных волнах холодного моря.

Сколько лет под ногами его, одна за другой, стелились дороги? Пыльные дороги прибрежных трактов, грязные палубы кораблей, дельфиньи тропы, как называли их пути, гладкие тротуары брошенных городов ушедших. Сколько лет не видел он сияющих минаретов родного Нью Дубаи, с которых по утрам муэдзины пели строки священной книги, а на закате глашатаи выкрикивали цены на топливо. Сорок четыре минарета украшали его город, и половина из них поднималась прямо из пенных вод морских, освещая окрестности негасимыми факелами подземного огня. Он так давно не бывал дома, что порой ему начинало казаться, что он уже не сможет вспомнить их чёрного решетчатого стана.

Хорошо, что у него был друг. Дружба, была одним из сокровищ, посланных людям Аллахом, таким же ценным, как красивые женщины, крепленое вино и пьянящая свобода. Ахмед ибн Шариф всегда почитал необходимым благодарить господа за эти подарки, а не пользоваться ими - большим грехом. Оттого называли его сластолюбцем, пьяницей и бродягой. Но друг, неоднократно заложенный там, где лилось вино и продавалась любовь, всякий раз выкупался и всегда оставался с ним. Сейчас Ахмед ибн Шариф крепко сжимал потертую рукоять друга, а другой рукой с глухим стуком вбивал шомпол в его ствол. Его друг был стар, его дружба досталась ему от отца, но Ахмед ибн Шариф верил, что им на двоих уготована одна судьба.

Быть может именно эту судьбу предрекал им сейчас косматый маг, однорукий неверный, читавший изломанные письмена холодных островов так, словно это была изящная вязь священной книги пророка. Впрочем, могло быть и так, что его предсказания относились их преследователям - более похожим на приходящих из пустыни дэвов, нежели на людей. Рыжий волос и оскаленные пасти, которые становились видны по мере их приближения, только усиливали сходство.

И тем не менее, Ахмед ибн Шариф, поэт и бродяга, думал сейчас не о них, слова в его голове складывались в строке, и если и молил он, недостойный, о чем либо Аллаха всемогущего в этот миг, так о том, чтобы успеть их закончить...

На холодных волнах, с морем спорит и бьется баржа
На барже той шестерка лихих северян ублажает моржа,
Погляди же на них, не кори их, мой друг, понапрасну...

Знал, что так и будет. Знал-знал-знал! Руны сказали, а руны знают. Руны знают всё. И что дальше будет руны знают, только ему не сказали. Что будет кровь, что будет схватка, что будут убитые - всё это руны знали и он тоже. Ему они сказали, нашептали. А потом как в насмешку замолчали, когда он захотел итог увидеть. Богатство только увидел, только чье и куда - не ясно. Смерть увидел, только чью и как - молчали руны. Бой и испытания увидел. Вот только результат скрыт.

Глянул ещё раз в приближающуюся лодку. Посчитал тех, кто в ней. Присел на палубу, левой рукой мешочек с рунами достал. Старую Песнь запел, ту, слов которой уже никто из живущих не понимает, но эта песня помогает правильно руны читать.

Правая рука культей заканчивается, только помогать её может, но левой приноровился уже. Пальцы в мешочек запустил, несколько камней нащупал, под припев перед собой на палубу бросил. Зашептал что-то, едва слышно.
Получатели: Хайнц из Дизельхейма, Фергюс Доэрти, Эйдин, Большой Ксан, Хельга Хильдегарда, Деметрий Пселлус, Вильям Олсопп, Алекс Грин, Ахмед ибн Шариф, Эдвард Эден.

Снова руку в мешочек запустил, снова кости достал, снова бросил перед собой.
Получатели: Хайнц из Дизельхейма, Фергюс Доэрти, Эйдин, Большой Ксан, Хельга Хильдегарда, Деметрий Пселлус, Вильям Олсопп, Алекс Грин, Ахмед ибн Шариф, Эдвард Эден.

Кивнул несколько раз, как будто сам с собой соглашаясь. Снова рука в мешочек, нова кости на палубу брошены.
Получатели: Хайнц из Дизельхейма, Фергюс Доэрти, Эйдин, Большой Ксан, Хельга Хильдегарда, Деметрий Пселлус, Вильям Олсопп, Алекс Грин, Ахмед ибн Шариф, Эдвард Эден.

На собак посмотрел. Глаза закатил. Снова в мешочек полез и одну единственную руну вытащив, перед собой бросил.
Получатели: Хайнц из Дизельхейма, Фергюс Доэрти, Эйдин, Большой Ксан, Хельга Хильдегарда, Деметрий Пселлус, Вильям Олсопп, Алекс Грин, Ахмед ибн Шариф, Эдвард Эден.

Здоровая рука калеки начинает быстро собирать кости обратно в мешочек. Уверенно, быстро. Так же быстро он встает и поворачивается в сторону налетчиков и что есть мочи, перекрикивая шум мотора орет:

- Уруз! Райдо! Тейваз! Наутиз! Руны говорят, никто не отступит! Руны говорят, многие умрут! Руны знают, кто выживет, но они этого не скажут! Много вас умрет! Много нас умрет! Но никто не отступит! Все будут драться! Беритесь за оружие, идите к своей смерти!

Кому кричал однорукий? Своим спутникам или налетчикам? Не ясно. В глазах безумный огонь горит, в руке вместо мешочка с рунами теперь палка с гвоздями. Неплохое оружие, чтобы собак отгонять, но против доспешного врага - разве что повезет в глаз ударить.

- Господи! - причитал, вцепившись в фальшборт короткими толстыми пальцами грузный торговец лет пятидесяти на вид, обряженный в обычную - не работы Ушедших - одежду, какую носили купцы средней руки, пошитую в основном из бархата и отороченную мехом. Второй его подбородок трясся в такт пытающейся разрезать волны килем посудине, - Я понимаю, что был не самым лучшим из детей Твоих: не всегда был добр к ближним своим, частенько пропускал службы в церкви, преисполнялся зависти и не всегда подвал нуждающимся! Да, сознаюсь, я грешен! Порой я был не вполне честен, предавался сверх меры чревоугодию... Но! Господи, ты ведь до этого закрывал на это глаза, и не для того дал мне столько лет на то, чтобы скопить скромные сбережения на близящуюся старость, чтобы в одно мгновение они достались мерзким грабителям и к тому же язычникам?! Ты ведь не допустишь этого, Господи, и сохранишь заблудшее дитя своё от смерти и разорения?! Господи, я не выучил в жизни до конца ни одной молитвы, но сейчас взываю к тебе с искренностью истинного праведника! Обещаю тебе, Господи, если вернусь домой в целости то пожертвую десять...

Тут лодку ощутимо подбросило на волне, отчего купец, звавшийся Фергюсом Доэрти, шлёпнулся на задницу, но фальшборт так из рук и не выпустил.
- Двадцать! Двадцать марок церкви и ещё пять раздам беднякам! Прошу тебя, Господи, услышь раба своего, взывающего к милости твоей!

Впрочем, Господь, похоже, оставался глух к молитвам Фергюса: лодка с северянами неумолимо приближалась, и схватка с ними оставалась вопросом времени. Фергюс затравленно огляделся: бежать было некуда, спрятаться на такой утлой посудине, когда её начнут обшаривать морские ястребы - тоже. Надеяться выкупить свою жизнь также было глупо: все его деньги и товары и так станут добычей грабителей. Со сдавленным стоном отчаяния Фергюс всё же поднялся на ноги и стал ожидать своей участи, теребя гильдейский медальон, покоившийся на его объемистом животе.

1. Нелюбин
Почувствовал, что теперь не просто восставший, а настоящий гвардеец - плечи как-то расправились, взгляд засверкал недобро. Пальнув в белую конницу и не промазал. Только вдруг что-то ударило в спину - зря, ох зря пренебрег уцелевшим белогвардейцем... Но придет и его черед!



2. Чепаев
Страшное дело - встречная конная рубка, "лава" на "лаву"! Когда сшибаются две волны кавалерии, кони крушат друг другу ребра, всадники вылетают, как из пращи, шашки срезают по полчеловека за взмах, головы летят, как футбольные мячи... И хотя сейчас ты один против конного строя, но ты видишь страх в глазах вражеского всадника, что несется тебе навстречу. Столкнулись, как две скалы - искры летят! Его тяжелый палаш пронзил тебя насквозь, как пика, но в последние мгновения перед темнотой ты увидел, как летит, громыхая, его голова в стальном шлеме. И вновь тьма...



3. Комиссар
Командуешь, поднимаешь восставших, но то и дело кто-то путается под ногами. Порой белогвардейцы рядовые - этих можно не замечать, а вот Белый Рыцарь - это дело серьезное... Снова наседает на тебя, но на этот раз его удар мечом ты легко отбил ледорубом. А потом в упор всадил ему пулю в плечо. Видишь - этот сдаваться не будет... Но когда враг снова занес меч, его раздавил тяжелым ударом, вмяв в стену траншеи, кулак вашего Броненосца. Как раз вовремя.



4. Лисеев
Комиссару вновь требовалась помощь в убеждении павших товарищей вновь встать и продолжить бой - и твое знамя помогло ему в этом. Сразу двое задергались, зашевелились и поднялись с земли, взявшись за оружие.



5. Ксюха-Швея
...И пулемет застрочил вновь. Засвистели пули, зашлепали по земле в траншее - и одна шлепнула в голову белогвардейца, что выставил ее не вовремя. Еще один готов.



6. Верещагин
Вернулся из тьмы в багровое зарево боя. Поклацал руками-ножницами - все работает! Все ближе и ближе вражья конница... Страшный удар! На скаку разрезал пополам всадника вместе с конем! Ворох внутренностей наружу, фонтан крови! Но вдруг задергалась "улучшенная" рука, ткнула тебя же лезвием в бок, гадина.



7. Пушок
Пусть больно и страшно, пусть лапы еще непрочно стоят на земле, но жажда крови сильнее - пошел рвать врагов по траншеям, искать недобитков. Двое белогвардейцев один за другим превратились в истрепанные окровавленные ошметки. Они пытались остановить тебя штыком и пулей - не вышло.



8. Иванов.
Ремонтировать бронеголема - непростое дело. Тем более когда бронеголем носится по траншее, крушит дзоты и давит белогвардейцев. Только успевай... У тебя пока успевать не очень выходит.



9. Преображенский
Пригибаясь и придерживая шляпу, бежишь к следующей траншее, где орудуют твои товарищи. Чуть не споткнулся, увидев, как летит с холма тебе навстречу конная "лава" Белых. Но замешательство было секундным - ты уже видишь, как падают сраженные Белые Всадники, в том числе и от рук-ножниц твоего подопытного. Неплохо, неплохо!



10. Малокровный
Приложил верную винтовку в плечо, пальнул - да только срикошетила пуля от доспехов Белого Рыцаря, что несется на тебя во весь опор.



11. Сухов
Разошелся так, словно твой штык направляет сама Смерть! Стреляешь в упор, бьешь наотмать прикладом, пробиваешь штыком, пригвождая к земле. Еще двое пали под ударами - тебя не остановить, хоть они и пытались.



12. Броненосец
Закончил с бункером и вдруг обеспокоился судьбой командира - ведь нет у Комиссара такой прочной брони и такой живучести, как у тебя. И успел вовремя. Редко когда удается подкрасться незамеченным такой бронированной туше, но у тебя получилось - и Рыцарь явно не ожидал твоего появления. Один мощный удар кулаком - и от него осталось только мокрое место и расплющенные доспехи.



13. Иосиф
Вот теперь ты поймал и услышал "музыку сражения" - твой клинок запел, отзываясь на пролитую кровь врагов. Раненного врага ты, играя и чуть ли не вальсируя под музыку в голове, изрубил на части. Но... враги закончились! Разочарованно огляделся и увидел, что "добавка" на подходе - Белая Конница несется в атаку и уже почти догоняет вас.



ВСЕМ.
Рубя, стреляя, взрывая, круша и заливая кровью все на своем пути, вы прорубили путь на само "Орлиное Гнездо". И контратака Белой Конницы - акт отчаяния, а не реальная возможность что-то изменить. Восставших уже не остановить. Над вами пронеслись черные крылья аэропланов и где-то впереди забухали сброшенные с них бомбы, затрещали пулеметные очереди. Вновь обагрила горизонт залпом "Варвара" - и снова тяжелые снаряды взметнули фонтаны земли, перепахивая очередную батарею или узел обороны белых.

Когда Белые Рыцари уже достигли вашей траншеи, вы услыхали позади сигнал рожка и страшный, пробирающий до костей рев - "УРРРРРРАААААААААААААААА....". Он катился, как раскат грома, как приливная волна. Это шла в атаку Мертвая Кавалерия.

Товарищи вашего командира Чепая, восставшие всадники в черных бурках, с острыми шашками - целая лавина шла навстречу уже поредевшей "лаве" Белых. Те заколебались на мгновение, кто-то даже пробовал отвернуть прочь, но было уже поздно - мертвоармейцы набрали разгон и страшным тараном смели Белых Рыцарей, рубя их и растаптывая копытами мертвых коней.

Победа!

Серия рассказов «О редакциях Dungeons and Dragons. Как их подают и с чем едят»

Рассказ второй
Dungeons and Dragons 3.5 edition

И снова здравствуйте, уважаемые читатели! Первый вопрос, который у вас может возникнуть с начала статьи: почему не третья редакция? Как ты смел так безбожно порядок и хронологию нарушать?! В общем, я руководствуюсь лишь одним: от знания к незнанию. Третья редакция прошла почти мимо меня, и я еще поизучаю ее, прежде чем выдавить из себя несколько строк, касающихся моего к ней отношения. Сейчас же мы займемся самой попсовой редакцией, на статус попсовости которой бессердечно наступает редакция под номером пять.

Что стоит сказать про систему 3.5? Эта редакция суть переработанная третья редакция с великим множеством книг, ресурсов и даже сводов правил, именуемых «компендиумами». Есть даже свод правил по правилам, представляете? Я считаю, что появление именно этой редакции стало переломным моментом в понимании правил и важности мастера. Именно тут появились такие понятия как RAW (rules as written) и RAI (rules as intended) — «читаю как написано» и «читаю как понимаю». Говоря языком юридическим — это буква и дух закона. Теперь уже не мастер есть бог, хотя у него все еще много полномочий, теперь игрок начитанный и внимательный вправе аргументированно спорить, что и стало происходить на множестве форумов. И даже разработчики правил бывали втянуты в эти «судебные заседания». Еще стоит отметить появление всеобщего доступа в интернет в 2003 году, а значит, и доступа к форумам для игр и споров, обмена книжками и прочего. Все эти факторы значительно повлияли на развитие ДнД, хотя я не берусь рассуждать, как именно повлияли, кроме массовости. Это слишком глобальная тема для моего разума, да она и не имеет сейчас значения.

Итак, едем. Начинаем, как всегда, с генерации. В первой же главе при старте вы видим интересный пункт генерации характеристик. Называется он «Point buy». То есть уже можно не накидывать силу, ловкость и прочее, доверяя нервы и будущее жестоким кубам, а просто купить нужные нам характеристики за нужное количество очков. Несложно догадаться, что для многих героев берутся одни и те же характеристики, что делает поначалу из героев одинаковых клонов. Конечно, все еще можно совершить броски и отдаться на волю случая, но зачем? Тем паче что 3.5 редакция очень тонко чувствует изменение любой характеристики. В отличие от «двойки», теперь характеристики влияют на всё, к чему имеют отношение. Сила — на атаку оружием ближнего боя, на атлетику, захваты и прочее, интеллект — на все знания, мудрость — на всё, что касается выживания, в том числе и внимательность. Поначалу мне было это непривычно, но потом я понял смысл: каждые два очка характеристики свыше десяти дают бонус +1 на нужный бросок. Например, 12 — это «+1», 14 — «+2» и так далее. Получая этот плюсик, мы его добавляем туда, где он участвует. Сразу же становится понятно, что лучше развивать. Пользуемся заклинаниями — выбираем интеллект, мечами — силу, шпагой и луками — ловкость. Это если говорить по-простому. Тонкости там, конечно, имеются.

Выбрав характеристики, двигаемся к выбору расы, и вот тут уже становится интересно. Каждая раса имеет свои плюсы, но минусов нет, по крайней мере я бы не назвал их минусами. Все расы, кроме человека, модифицируют характеристики (эльфы получают ловкость, но теряют здоровье, дворфы получают здоровье, но менее симпатичны и т.д.). Однако кроме этого есть еще целая пачка разных особенностей, которые позволяют влиять на отыгрыш и игромеханику. Помните, как крепко стоят дворфы на ногах, как умеют они драться с гигантами и как легко они видят в пещерах? Это всё учтено тут в виде темновидения, бонусов, дающих преимущество против великанов, стойкости и повышенных спас-бросков против ядов. Эльфы могут почти не спать, очень далеко видят в сумерках, имеют тонкие слух и зрение — в общем всё как в книгах Толкиена. Здесь же появляется понятие «предпочтительный класс» — это тот класс персонажа, который легче дается расе. Игромеханически появляется штраф на опыт, если игрок будет, выбирая представителя определенной расы, брать неподходящие ему классы. Например, для эльфа подходящий класс — маг. При выборе двух классов, если один из них маг, эльф не будет получать штрафов на опыт в развитии. Ну и, конечно, я упомяну моих любимых людишек. Теперь наши родичи на старте получают дополнительную черту (о них речь пойдет дальше), бонусы к умениям и выбор любых классов без ограничений. Просто подарок для любителей родного человечества.

Теперь, собственно, о классах и о роли в игре. Как и раньше, мы имеем доступ к ворам, воинам, магам, жрецам, следопытам, паладинам и бардам, но помня о том, что характеристики мы покупаем, мы видим, что с выбором класса нет такой проблемы, как во второй редакции. «Играю кем хочу» — так это можно назвать. Кроме стандартных классов представлены еще новые, а именно: варвар, монах и чародей (которые, к слову, имелись и в модификации второй редакции, именуемой «2.5» и известной нам из игры Baldur’s Gate). Каждый класс развивается по-своему: у воина растет точность, появляются боевые черты на выбор, у магов и жрецов растет количество и уровень используемых заклятий, варвар получает способность входить в ярость и другие, чтобы контролировать себя в состоянии ярости, либо, наоборот, быть полностью безумным, пока не пройдет эффект. Бардовские песни теперь не просто добавляют бонусы, а могут зачаровывать, вдохновлять и даже сбивать заклинания. Попробуй плести аркану, когда сосед — барабанщик безрукий, шумит, стучит и завывает! То-то. Как обычно, друиды и следопыты читают следы и дружат с животными — один лучше, другой хуже, — а маги знают обо всем. Отдельно остановлюсь на чародее и его отличии от мага. Для человека, не посвященного в ДнД-игры, стоит описать этого коллегу мага как систему залпового огня «Катюша». У него очень маленький выбор заклинаний, но использовать он их может большее количество раз. Почему «Катюша», спросите вы? А давайте зарядим в него огненный шар и будем стрелять, пока слоты под заклинания не кончатся. Враг еще жив? Повторить!

Есть в этой редакции такое понятие, как мультикласс (смешивание разных классов). Вор-воин может наносить очень сильные удары из темноты, пусть и не используя тяжелую броню, воин-маг легко будет попадать своими касательными заклинаниями. Там есть еще очень много сложных пересечений, именуемых среди любителей «билдами», но все они напоминают рецепты, доступные лишь разбирающимся. В 3.5 системе развитие персонажа можно запросто запороть бездумным мультиклассом, либо же собрать неубиваемого уничтожителя всего живого.

Далее мы переходим к умениям персонажей. Каждый класс имеет доступ к определенному их набору. У одних их мало, у других много, и это чертовски обидно. Воин с большим трудом будет учиться всяким знаниям, работе с механизмами или даже узлы вязать. Вот так вот. Зато он отлично плавает и ползает, потому что ему особо не на что больше тратить очки, получаемые с каждым уровнем. Очки навыков зависят от бонуса интеллекта, поэтому умник через несколько уровней будет очень многое уметь либо уметь делать очень хорошо ограниченное количество вещей. На каждый навык, будь то скачки, наблюдательность, обезвреживание ловушек, влияют не только потраченные очки, но и бонусы от соответствующей характеристики. Есть даже понятие синергии, то есть бонуса одного навыка от развитого другого. В отличие от второй редакции, тут мы видим четко конкретизированное применение навыков, никаких вольностей. Навык занимает столько-то времени, производит то-то, повторить его можно тогда-то. Тут всё просто. В мирной ситуации можно даже не бросать кубик, а сразу брать «10» или «20», потому как «умею, могу, надо». Вряд ли кузнец испытывает судьбу каждый раз, когда кует подкову. Другое дело — ковать ее левой рукой на спине лошади. Что можно понять из вышесказанного? Теперь ловушки механические могут заметить все, если постараются, то же с тайными дверьми, хотя воры все еще остаются большими умельцами во всем. Этому классу с каждым уровнем дают больше всех очков навыков. Навыки отсортированы, удобны в исполнении, структурированы. Да, их много теперь, но порядок от этого самый лучший из всех других редакций.

Теперь о чертах (feats). Это такие замечательные вещи, которые игрок получает от роста в уровне и от класса. Их список довольно приличный, и каждая черта дает совершенно свое, ни на что не похожее свойство. Именно тут можно стать наездником, конным лучником, ловким фехтовальщиком или же подлым забиякой с кучей приемов вольной борьбы. Черты фактически делают персонажа особенным, и именно в них закладывается первое отличие билда. При этом некоторые черты дают доступ к другим, более продвинутым чертам. Хотите биться идеально двумя мечами? Вам сюда. Хотите варить зелья и моментально произносить заклинания... Нужно повторить?

Создав персонажа и сделав его уникальным, игрок одевает, обувает его, дает в руки оружие, покупает броню, а всё остальное добавляет по вкусу. Что мы видим в 3.5, когда открываем главу о снаряжении? Вроде всё то же, что и во второй редакции, но оружие уже разделено по группам и даже имеет свои свойства типа подсечек, броня дает штрафы на ловкость и использование умений, а дальность луков теперь измеряется футами, и дистанция в 100-200 футов — это уже много. Ай-яй-яй. Имеется у нас и возможность сделать броню и оружие качественными за определенную сумму. Примечательное введение, ведь бывали же мастера-кузнецы, которые могли делать лучше других. Далее у нас идут таблички с походным снаряжением, провиантом и даже алхимией. Всё четко структурировано, как и остальное в 3.5. Нам не нужно больше гадать, что случится, если тащить тяжести, скольких утащит лошадь и как быстро она бегает. Всё это, включая видимость и погодные условия, описано. Просто бери рюкзак и вперед! Так сильно это освобождает разум мастера от всяких ненужных выдумок.

Теперь расскажу о бое, одной из самых важных глав. Начну, пожалуй, с того, что в 3.5 в отличие от второй редакции, уже используется система боя д20, где к броску кубика с двадцатью гранями прибавляются бонусы всего, что помогает, и отнимается всё, что мешает. Получившееся число сравнивается со значением брони противника, и если больше или равно ему, то попадание происходит. Теперь лучшим показателем является большая цифра брони, которая также увеличивается от разных источников и суммируется. Базово она всегда составляет 10 плюс бонус ловкости, потом добавляется бонус брони, щита, толстой кожи, уворота... и получается итоговое значение брони. Теперь есть три значения брони персонажа — это стандартное, когда одет и готов к бою; «застигнут врасплох», когда не берутся бонусы ловкости и уворота; «защита от касания» — когда значение металла на теле и в руках не важно, а роль играет только ловкость.

Спас-броски, как еще один вид защиты, теперь имеют только три значения: «стойкость», «рефлексы» и «воля». Тут всё просто и исходит из логики. Стойкий не поддастся яду, резкий увернется от ловушки, волевой плюнет на чары. Естественно, что эти защиты зависят от базовых характеристик и по-разному растут для каждого класса. Попробуй-ка поймать внезапно вора — его рефлексы тут же заявят о себе.

Бой происходит по раундам, каждый персонаж может совершать строго определенное количество действий, которые расписаны в таблицах. Двинулся, ударил, достал, сказал — всё это относится либо к действию движения, либо стандартному действию, либо полному. Относительно второй редакции хочется сказать, что бои по 3.5 намного удобнее и действительно напоминают уже настольные игры с кубиками и четкими правилами. Есть варианты специальных атак, есть состояния, когда союзники помогают, когда мешают, когда можно толкнуть. Даже борьба и захваты расписаны вплоть до каждого движения в борьбе. Все эти цифры поначалу сложно понять новичку, но потом, когда он уловит суть, ему станет ясно, как удобна, правильна и точна система. В этой редакции появляется так называемая «атака по возможности» или «свободная атака». Это реакция одного персонажа на действия другого вблизи. Например, персонаж упал и пытается встать, достает зелье, бежит мимо и т.д. Он не может надежно защититься в этот момент, и противник имеет право его атаковать оружием ближнего боя, используя свою реакцию. На этих атаках построены многие тактики, ведь можно ронять, бить далеко и применять другие приемы. Тактический бой в 3.5 может напоминать шахматы, хотя я не имею в виду, что бои настолько сложны.

Наконец мы переходим к магии, дорогой читатель, сейчас я расскажу о ней. Редакция 3.5 дает пользоваться заклинателям магии и священной энергии так называемыми кантрипами (фокусами) и заклинаниями круга. Многие опытные игроки назовут магов этой редакции страшной силой и будут правы, но заклинания в 3.5 значительно слабее относительно тех, что были во второй редакции. Да, тут есть тот же «сон» и его вариация цветных брызг, но уже появляются спасительные броски от каждого из этих заклинаний. Выше 4 уровня монстра (точнее, его кубиков здоровья, именуемых HD) такие заклинания не действуют. Значение фокусов настолько ничтожно, что применять их даже и не хочется, разве что починить что-нибудь. Защитные заклинания висят минуты или максимум часы, но уже ни о каких сутках или, упаси Мистра, неделях речи не идет. Большинство заклинаний произносится за одно действие и имеет моментальный эффект по четким правилам видимости, распространения и мощности. Заклинаний в 3.5 великое множество, и тут для отыгрыша важно только их находить и ломать мастеру мир. Есть заклинания стихийные, есть производящие материю, превращающие, защищающие, обманывающие — в общем, только сиди да читай описания заклинаний, а потом думай, как их применить. Считается, что класс магов в этой редакции самый мощный по сравнению со всеми остальными классами... Не замечал, если честно, — мрут точно так же. Но я никоим образом не претендую на роль гуру. Кроме простых заклинаний в 3.5 появляется метамагия, то есть изменение мощности, длительности, скорости произнесения формул, либо исключение какого-нибудь компонента заклинания. Это довольно интересно, ведь мага могут связать, а он без помощи рук произносит нужное заклинание или же кидает усиленный огненный шар. Метамагия — однозначно полезная вещь.

Посмотрим на книгу правил для мастера по редакции 3.5. Теперь бедному мастеру не нужно всё выдумывать из головы, потому что есть кучи таблиц по выбору подземелья, монстров, наград, численности жителей города и финансов, параметры неписей и многое другое. Просто берешь, выбираешь и вставляешь в свою игру. Красота. Простота. Удобство. При должном рассмотрении книги даже самый недалекий мастер может создать полноценное приключение — достаточно только следовать советам и правилам. Огромный раздел в книге занимают магические вещи и ловушки. Можно выбрать на любой вкус и цвет. В отличие от второй и пятой редакции, редакция 3.5 проще относится к деньгам, точнее обесценивает их, давая возможность покупать за горы золота различные магические вещи для разных мест организма. Магические вещи значительно влияют на игромеханику, а потому многие игроки мечтают приобрести что-то полезное. Но мечтать не вредно, правда?

Довольно интересной можно назвать главу про престиж-классы. Они требуют соблюдения определенных условий, прежде чем их можно будет взять, но потом предоставляют замечательные возможности — правда, не всегда влияющие на крутость персонажа. Танцор теней умеет скрываться на виду, маг Тэя объединяет усилия с другими магами, да и защититься от его заклинаний сложнее, летописец может знать всё и про всех... Такие классы разнообразят игру, добавляют возможность примыкать к какой-либо особенной социальной группе, а значит, дает возможность миру и игрокам дополнительно реагировать на персонажа.

Наконец, я напомню про великое множество других книг, которые дают доступ к дополнительным классам, расам, чертам, возможностям, экипировке, заклинаниям и т.д. Все эти книги позволяют сгенерировать какого хочешь фэнтезийного персонажа, но они же заставляют путаться новичков, ведь довольно сложно сразу ориентироваться во всем этом великолепии.

Итак, как же стоит воспринимать редакцию 3.5? Это полноценная редакция с большим количеством ресурсов, с оцифровкой всяких возможных ситуаций и значительной популярностью среди ролевиков. Найти компанию по этой системе довольно просто, будь то форум или же столы. Играть по этим правилам интересно и понятно, чем я вам и советую заняться при наличии времени.

Перпендикулярномыслящий.

Серия рассказов «О редакциях Dungeons and Dragons. Как их подают и с чем едят»

Рассказ первый
Advanced Dungeons and Dragons 2nd edition

Начну, пожалуй, с того, уважаемые читатели, что обозначу путь, приводящий к настольным или форумным играм, а также их вариациям онлайн. Все мы в детстве играли на разворотах журналов или же в игры из коробок. Это так приятно и здорово — кидать кубики и двигать фишки. Весело, но слишком просто, особенно когда молодой разум обрастает знаниями, множеством прочитанных книг, где встречаются разные миры, приключения, сражения. Понятно, что в реальности подобного не случится с львиной долей читателей, но прикоснуться хочется. Мы уже обладаем мешаниной информации в голове, осталось лишь поставить всё это на кубики...

Кто-то в итоге приходит к «самопалам» — играм с придуманными героями по понравившемуся миру. Правила еще неопытных мастеров пишутся на коленке и имеют невероятное множество косяков. Вероятно, та к и зарождались системы ролевых игр, об одной из которых я поведу речь. Эта игра называется «Подземелья и драконы», она заставляет многих людей, включая бородатых дядей и серьезных теть собираться за столом и веселиться, представляя себя эльфами или гномами. Да, в первую очередь это веселье. Игра «Подземелья и драконы» создана для любителей волшебства, героев, мечей и магии, старейших драконов и храбрых рыцарей. В первую очередь правила этой игры написаны для любителей фэнтези. Кто-то подразумевает под этим Толкиена — сей муж несомненно внес великий в клад в мир фэнтези, но этим список миров, литературы и приключений не исчерпывается, одни только «Забытые королевства» Гринвуда составляют целую библиотеку сведений.

Итак, перейдем ко второй редакции правил Advanced Dungeons and Dragons, как первой из массовых. Выпущена она была в 1989 году и сразу же нашла своих поклонников. Конечно, как и позже, это в первую очередь были те, кто устал от прошлой редакции. Первая книга была довольно простой, и я не удивлюсь, если современные мастера не поймут, как по ней играть. По крайней мере голову они поломают.

Для начала в этой редакции напрочь отсутствовал «point buy», то есть люди играли героями с теми характеристиками, что им выпадали на кубиках. Никаких супергероев с оптимизированными возможностями (хотя, бывало, и везло). Вот так. Стоит отметить, что на генерацию характеристик мастеру — и именно мастеру — дается аж шесть вариантов. Более того, игра подразумевает, что выпавшую характеристику нужно отыгрывать. Силен, но глуп? Будьте любезны так и играть. Умен, но забывчив — извольте — никакой усредненности, каждый персонаж уникален. Каждая характеристика с хорошим значением дает ощутимые плюсы, как и характеристика с низким значением — ощутимые минусы. Слабый персонаж будет быстро уставать даже от легкого рюкзака, ловкий персонаж имеет отличные бонусы к защите, персонаж с великолепным здоровьем прибавляет много пунктов здоровья с повышением уровня, а с омерзительным персонажем торговцы не захотят даже говорить.

Далее получившегося индивида несли в контейнер с определением расы. Все раcы дают какие-то свои особенности, кроме человека. Эльфы прибавляют бонус ловкости к изначальным характеристикам, почти не спят и умело пользуются луками, но имеют при этом субтильное телосложение, умеют красться и замечать тайные двери. Дворфов, наоборот, не берут ни яды, ни пиво, ни слабые удары, они могут определять уклон подземелья, замечать пустоты в камне и находить потайные ходы. Полурослики удачливы и имеют свои плюсы от маленького роста и лохматых, почти бесшумных ног.

Человек ущемлен и не имеет плюсов, но может развиваться в уровнях без ограничений и брать любой класс. Кроме этого у него есть хитрая штука — «двойной класс», — позволяющая использовать комбинацию двух классов очень эффективно. Так, например, человек развивается до пятого уровня воина, становится опытным рукопашником, а потом берет класс вора и объединяет способности двух классов. Все другие расы имели возможность создавать только мультикласс, то есть пару классов одновременно и развивать их приходилось одновременно. Такая возможность позволяла создавать два в одном, но игрок сильно проседал в уровне, ведь ему фактически приходилось развивать сразу двух персонажей с опытом на одного.

Игроки смотрели на требования классов и пытались понять, кем же им играть с выпавшими характеристиками. Большинство параметров не давало никакой возможности выбрать паладина, мага-специалиста или следопыта — вот так всё было сложно. «Файтер, клирик вор и маг» — стандартная великолепная четверка, которую почти всегда можно было встретить на просторах столов. Да-да, тогда не было «форумок», только живые игры.

Для привыкших к современным системам АДнД второй редакции имела довольно непривычный расчет попаданий THAC0 (To Hit: Armor Class 0), что означало шанс попасть по броне класса 0. Бросался кубик с 20 гранями, прибавлялся параметр брони противника и бонусы атаки. Полученное значение сравнивалось с ТHAC0, и если оказывалось больше или равно ему, то происходило попадание. Забавен был и тот факт, что в любой броне учитывался бонус ловкости без ограничений, латник так же ловко прыгал и уворачивался, как и вор в кожаном доспехе.

Отлично от других редакций происходят многократные атаки в раунд. К примеру, воин на первом уровне и специализации в оружии может делать множественные атаки (три атаки в два раунда), в то время как все остальные только одну. Каждая атака может обрасти кучей бонусов и штрафов, что заставляет искать возвышенности, углы и помощь товарищей. Щиты дают защиту от атак спереди, а не в любом варианте, как в других редакциях, что логично, и даже защиту спины, когда щит её прикрывает.

Стрельба по сражающимся обеспечивала спину товарища иглоукалыванием довольно часто — никаких особенностей для стрельбы в упор, позволяющих лучникам быть меткими леголасами. Кажется, что лучники имеют худшее применение в игре, однако в «двойке» расстояние для стрельбы составляет около сотни и больше ярдов! Пока рукопашники добегут до лучников, те могут заметно их проредить. Ни в одной другой редакции такого нет. Лучники других редакций делают вид, что стреляют из пистолета Макарова вместо того, чтобы изображать Робин Гудов. Мне кажется (на правах сарказма), это ущемление прав лучников, я уж не говорю про наплевательское отношение к тактико-техническим характеристикам английских длинных луков.

Правила боя содержат значительное количество альтернативных вариантов даже в базовой книге; мастер решает, что использовать, а что нет. Например, вариации различных свойств брони позволяют легко пробивать кольчугу дробящим оружием, кожу колющим и так далее, что значительно добавляет реализма, так несвойственного ДнД-играм, но начинает грузить расчетами. Правила на различную инициативу оружия, заклинаний и одновременных заявок делают бой непредсказуемым и хаотичным, каким он по сути и является. Нельзя заранее узнать, попадет в тебя огненный шар или нет. После заявок игроков всё происходит одновременно: парень с кинжалом (самая быстрая поправка на инициативу) может успеть к магу до того, как тот прочитает заклинание огненного шара, и сбить его, также он может успеть убить парня с двуручным мечом, пока тот замахивается. Маг с коротким заклинанием испортит жизнь латнику с тяжелым оружием, который мог бы запросто его разрубить, и т.д.

Отдельно хочется сказать про борьбу и приемы — в базовой книге они довольно сыро обрисованы, и использовать их очень сложно. После прочтения таблички правил кулачного боя и борьбы первым делом понимаешь, что ничего не понимаешь. Бросание кубиков делает удары и результат абсолютно случайными, убирая самый примитивный и часто используемый в более поздних редакциях захват. Это «карате-кунг-фу» требует к себе еще бонусов от позиции, штрафов от брони и оружия и, по моему опыту, фактически заставляет мастера проводить драки по своему усмотрению.

Любители ДнД привыкли к магии в современных системах, но истинная мощь магии была именно в «двойке». Тощий маг с минимумом здоровья может положить целую группу врагов на землю заклинанием сна, цветными брызгами, что работают с похожим на сон эффектом, зачаровать полгорода жителей и т.д. Заклинаний у мага второй редакции в памяти — кот наплакал, но они того стоят. Эти ребята создают проблемы мастеру, полностью меняя обстановку даже в мирное время. Многие заклинания работают не раунд, не два, не несколько минут, а сутки или даже больше недели. Представьте себе ситуацию: приходит группа в город, заходит в магазин... И на две недели торговец — ваш лучший друг со всеми вытекающими. Однако играть магами очень тоскливо поначалу, когда у тебя одно или два заклинания максимум, да и произносить их можно в лучшем случае дважды в день, а больше ты ничего не умеешь. Стартовые бои с участием мага выглядели так: приходит толпа кобольдов рубить проклятых человечков, но у всего десятка закрываются глаза, и они засыпают. Бой закончен.

Отдельно остановимся на воре, который в других редакциях наносит скрытые атаки откуда ни попадя, достаточно иметь союзника рядом с врагом, обмануть его, зайти в туман и т.д. В «двойке» такого не было: чтобы нанести скрытую атаку, воришка должен был подобраться тихо и незаметно со спины и попасть. Однако эти удары того стоят, ведь с ростом уровней урон множится! Шутка ли: нанес десять урона и умножил на пять? Теперь о скрытном перемещении и прочих тонкостях. Такие радости были только у вора и следопыта, больше ни у кого, как бы странно это ни выглядело. Маг не мог подкрасться. Ползать по стенам мог тоже только вор, потому что только у него имелись эти способности в рост в виде процентной таблицы. Каждый уровень позволял вкладывать эти проценты в умения. Никчемный поначалу вор с вероятностью в девяносто пять процентов скрывается через несколько уровней от любого взора.

Стоит упомянуть и жреца (друида), ведь иначе меня можно счесть неверующим в богов фэнтезийных миров. Ох, прости, Бэйн! Эти ребята в простонародье именуются «аптечками», потому как никто, кроме них, вас не вылечит в походе, не избавит от яда, да и некоторые заклинания чрезвычайно полезны в бою, одна «Команда» чего только стоит, которая позволяет приказать что угодно, а не лишь парочку действий, как в современных системах ДнД. У вас еще не разыгралась фантазия, что приказать врагу? Как и заклинания мага, молитвы жреца и друида на стартовых уровнях проходят довольно часто без спас-бросков (броски кубика, совершаемые против эффекта заклинания), а значит, всегда работают, наносят урон, создают эффект и т.д. Что касается высокоуровневых врагов, то на них такие простые заклинания уже не действуют. Кроме этого жрец может таскать доспехи и неплохо сражается, однако его значение силы зачастую невысоко, и вес доспеха просто мешает жить и собирать трофеи.

Мирные навыки расписаны на несколько таблиц, от простых с базовым списком до блоков по классам с присущими им профессиями и знаниями, варианты же развития отдаются на откуп мастеру. Можно играть с базовыми навыками, а можно иметь целый список наук, кому мало разнообразия. Искать следы хорошо может только следопыт, хотя навык такой имеется. Все эти навыки могут применяться широко, достаточно обосновать причастность навыка. Из последующих редакций только пятая в отношении навыка обладает такой вольностью. Вообще, вторая редакция «Подземелий и драконов» в базовых книгах имеет мало оцифровки, и многие ситуации решаются логикой и волей мастера, что иногда красит игру, а иногда портит.

Деньги и имущество, как правило, даются в малых количествах. В «двойке» нет куч золота, характерных для редакции 3.5, в «двойке» редко бывают магические предметы, так как их изготовление — это целый ритуал, и он очень дорогой. Заиметь в хозяйстве полные латы в «двойке» довольно сложно, но когда они есть, большинство разбойников не смогут тебе ничего сделать. Оружие и доспехи нужно беречь, так как они залог успешного прохождения приключений, хотя иногда они являются предметом зависти плохих ребят, могущих и нож в спину всадить.

Монстры второй редакции сильно разнятся: тут можно погонять без труда кобольдов или зомби, а потом бегать в ужасе от медведя или огра, я уж молчу о личах и прочих замечательных тварях. Всем, кто хоть когда-то играл в величайшую игру по АДнД 2.5 редакции Baldur’s Gate, знакомо это чувство опасности. Дикая природа шутки шутить не будет, даже если у вас шесть вооруженных персонажей. Некоторые твари, такие как мумия, страшны не своей стойкостью и ударом, но ужаснейшей болезнью-проклятием. Упыри превращают тела убитых ими в таких же упырей, а зомби-лорды травят облаками ядовитого газа. В общем, многие монстры заставляют тебя именно бояться, что добавляет живости приключениям и побуждает игроков размышлять. Если вспомните, что я выше говорил про одновременные заявки, то поймете, как трудно выработать совместную тактику и не мешать друг другу в убиении этих страшных тварей.

Итак, складывая вышесказанное и принимая во внимание свой опыт игры по этой системе (именно по базовой книге игрока), я позволяю себе резюмировать: игра по второй редакции ориентирована на отыгрыш и использование сильных и слабых сторон персонажа, того, который есть, безо всяких оптимизаций. Возможности в бою и монстры требуют от игроков мозгов, мозгов и еще раз мозгов. Каждый бой, если он не разминочный, будет держать в напряжении, а от того всё это провоцирует игроков еще до боев на различные разговоры и хитрости в будущем, ведь даже малая хитрость может добавить бонус к атаке. Вы не поверите, как важны могут быть волчьи ямы и лежбища на деревьях, когда любой волк может вас загрызть — а ведь он может. Попробуйте сходить с копьем в лес ближе к сумеркам в настоящем мире. Я уверен, что выработанное веками в наших предках чувство заботливо отразится внизу вашего живота. Эта постоянная опасность, раздумья, умения и значительная свобода применения всего относительно правил делает вторую редакцию крайне необычной во всей плеяде ДнД, уникальной и уж точно не безынтересной. Для современного игрока она будет чем-то напоминать пятую редакцию — и не зря, ведь в «пятерку» решились и взяли многое, что очаровывало в «двойке».

На данный момент базовая книга игрока и мастера полностью переведены на русский и удобны в плане восприятия (интерактивные страницы), поэтому любой возжелавший может ознакомиться. Кроме этого за время существования АДнД второй редакции было придумано великое множество приключений на любой вкус, а значит, можно даже ничего не сочинять, а лишь поползать по интернету. Стоит понимать, что народ тогда еще только учился настолкам и многие приключения сильно непроработанны: имеется в виду экономика, города, задания. Но тем не менее, эти труды имеют массу интересного, что можно перенести даже на современные системы. На этом разрешите мне откланяться, хотя втайне я, ностальгирующий любитель второй редакции, буду сидеть и потирать ручки в ожидании того, что в вас зародился интерес к этой системе и когда я в следующий раз объявлю игру, вы решите ее попробовать.

С уважением, Перпендикулярномыслящий.

Пока ополченцы пререкались с замшелым родичем Дулин тоже не терял времени даром. Одним глазом присматривая за перепалкой, дабы за мост не ушли без него, Дулин ласково двумя пальцами подцепил Стодара за воротник.

- И как ты догадался? Где мои деньги, Стодар? И не вздумай помереть прежде чем выложишь деньги на бочку. Ты меня знаешь. Я для дорогого друга и некроманта отыскать не поленюсь.

Феликс же лишь пожал плечами. Такая реакция понятна каждому, кто сталкивался с дворфом. Так что Тайпан тактично промолчал и не стал объяснять Рокоту причину такого поведения более подробно.
Всегда был выбор: послушать, или же послать. Эти варианты были оба логичны и правильными по своему. Ошибки учат...

Прислонившись к косяку, Ольбард поглядывал за схваткой со страдальческой гримасой на лице. Видядя невеликие успехи соратников, он гаркнул в сердцах:

- Боги, да что вы их оглаживаете, как писю веточкой?! Врежьте уже как следует!

Согласно христианской философии, трудности встреченные нами в жизни — это не что иное как посланные христианским богом испытания. Согласно индуистской — расплата за деяния прошлых жизней. Кто-то верит, что он умничка и няша, а злые ублюдочные демоны ему пакостят.
Очень, кстати, самурайский взгляд.

Последователи столь разных мировоззрений сходятся в одном: преодолевать беду надо и, желательно, с крепко стиснутыми зубами. А то ненароком кусок бегемотячьего кала залетит.

И придётся долго плеваться.

Как ни крути, выходило, нашлась у Императора работенка для Нила. Корта вон, к себе забрал... да и все отделение, если уж на то пошло. С Бабичем, разве что, непонятно, да с отцом Фиделем, которого за время недолго знакомства Нил успел записать в "свои". Надо будет обязательно узнать. Говорят же, что в инквизиции про всех все знают... ну, или, принимая во внимание их сумасшедшую операцию, почти про всех.

Не то, чтобы Нил уверовал в свою избранность, или неуязвимость. Просто, раз командование сказало, что помирать рано, значит будем служить. А выше Императора командования не бывает.

- А я чего? Я - как все. Готов приступить к переподготовке. - улыбнулся Корбин.

Прямо, как на том фотопикте.

Сумрачные бойцы с Крига, так и не проронившие ни единого слова и стоявшие по излюбленной стойке "чуть-менее-смирно", даже не переглянулись. На синюшно-бледных, как у недельных покойников, лицах не дрогнул ни единый мускул. Глядя прямо перед собой, привычно ровным, блеклым голосом, так не вязавшимся с обликом пацана, которому едва ли стукнуло восемнадцать стандартных лет - наливные щечки, беленькие волосики, голубые глазки, - Тринадцатый проговорил:

- Как будет угодно Императору и его доверенным слугам.

А больше они ничего не сказали.

Ржавый, мысленно уже распрощавшийся еще раз с головой (ведь тех ксенопобрякушек в его рюкзаке уже вполне хватало, чтобы расстрелять его показательно перед строем пару-тройку раз) облегченно и совсем неосознанно вздохнул, явно чувствуя, как от затылка отлип холодный дульный срез болт-пистолета.
Даже Ухо разом заткнулся и уставился на инквизитора немигающим, удивленным взглядом водянисто-карих глаз. Такого поворота не ожидал ни один из савларцев.
- Не... - Промямлил Ржавый, но его голос быстро начал набирать обычную уверенность - Не-не-не, босс, какая промывка, зачем, босс? Восемь месяцев, это же совсем недолго!
- Да-да-да, мы быстро учимся... - Закивал головой, поддакивая товарищу сразу каким-то осипшим, не своим голосом, Ухо - Мы же... Мы же это, способные! Все на лету схватываем!
- Да, босс, талантливы от природы! - Благополучно миновавшая их казнь, казалось, совсем развязала савларцам язык, отвалившаяся с сознания липкая, мерзкая корка страха обнажила смысл предложения инквизитора - бесконечная прорва возможностей для обогащения! - Зуб даю, босс, ты не пожалеешь!

- Сэр, мне мои мозги дороги, разрешите оставить память и пройти все возможные курсы, чтобы еще лучше служить во имя Императора. Меня не интересует патент, все, чему я учился - это война. Смерть врагов Империи - моя цель, - отчеканил Дон с постной миной на лице. Не то, чтобы он очень горел летать на кораблях, но тренировки и полная память склоняли выбор именно в эту сторону.

- А, че, можно, да? - Несмело тянет руку Ржавый - Понятия не имею, босс, как такая херня могла произойти. Чудо, походу, Императора, не сочти за богохульст...
- Да их поимели. - Подает голос до того угрюмо молчавший Ухо - Поимели как школьниц, в собственную игру. Ебать, саму священную, мать её, инквизицию...
- Бля, Ухо, заткнись! - Срывается на крик разом труханувший Ржавый. Такого от напарника он совсем не ожидал.
- Да чего заткнись то!? - Не унимался, однако, явно двинувшийся башкой Ухо - Захуячили вон тех ребят по всему Империуму... Да я даже мест таких не знаю, фраг их дери! Спиздили их ксивы и случайно, наверное, собрались в одном месте, да? Да Инквизицию поимели как сучек! - Ухо начинает махать руками, стремясь доказать свою точку зрения - А почтенный, блять, инквизитор хуеву тучу времени ебет нас в жопы, потому что понятия не имеет, кто это был! Потому что он облажался, продул как бухой экклезиарх в карты!

Воспламенив последнего сопротивлявшегося еретика, аколиты получили, наконец, возможность добить их окончательно. В процессе чего им открылась причина нечеловеческой выносливости этих странных людей - хотя после этого назвать их людьми не поворачивался язык.

Их тела просто кишели червями. Натуральными белесыми червями, каждый толщиной с нитку для вязания и длиной в полмизинца. Казалось, эти паразиты сожрали все крупные нервы жертвы и заменили их собой - шевелящейся, склизкой массой. Когда объятый праведным гневом отец Флавий расколол одному из них - того, что не воспламенился - голову своей шоковой булавой, внутри вскрылось целое гнездо тварей, сгорающих заживо на электрифицированном оголовке булавы. Шокированные аколиты не преминули облить тела прометиумной смесью из огнебомб и поджечь, не заботясь особо о запахе и удушливом дыме, который распространяли вокруг себя сгорающие мертвецы.

Дальнейшее исследование комплекса не дало особых результатов. Таинственный лидер культа Безликих Владык скрылся, вероятно, при первых звуках выстрелов. Других еретиков обнаружить не удалось. Однако сказать, что их миссия не принесла ничего, тоже было нельзя. Тщательно обыскав подземелье, аколиты поняли - эта база была лишь перевалочным пунктом и своеобразной "лабораторией" культа. Им удалось найти препарированные трупы, вероятно, находившиеся в стадии подготовки к заражению паразитами. А также "отстойник" - глубокий колодец, заполненный жутко пахнущей жижей, наполовину состоящей из воды, а наполовину - из гниющих останков тел, сочтенных, видимо, непригодными для поражения. Предав подземелье очищающему огню, аколиты продолжили поиски.

Анализ червей, изъятых из тел еретиков, позволил аколитам установить истинное лицо врага. Им оказалась одна из самых омерзительных ксенорас, встреченных Инквизицией за всю ее историю - Слогт. Внешний облик этих ксеносов поистине ужасен. По форме они представляют собой псевдогуманоидов, состоящих из сотен извивающихся и частично сливающихся вместе личиночнообразных червей, покрытых липкой, некротической слизью. По собственной воле Слогт может выделять некротическую жидкость из кожных тканей. Она кишит поедающими плоть бактериями и молекулярными кислотами, что прожигают плоть и разъедают даже металл. Способные произвольно растягивать и преобразовывать массу тела, бесхребетные Слогт движутся с отвратительной плавностью и могут заживлять раны с большой скоростью. Расположенная в передней части рта со множеством щупалец, зубчатая металлическая сфера преобразовывает булькающие звуки существа во внятную речь, используя отобранные фрагменты голосов его множества жертв, также как и используя специально изготовленные субгармоники для воздействия на центры восприятия головного мозга человека.

Они имеют холодный и жестокий разум, такой же чуждый, как и любой другой встреченный человечеством. Они не оставляют следа в Имматериуме, более того - их присутствие усиливает барьер, отделяющий реальность от варпа. Также известные как Личиночные Люди, они поедают мертвечину и особенно обожают пожирать гниющие трупы некогда разумной жизни. Говорят, что они обладают некой неизвестной и богомерзкой способностью, благодаря которой наряду с разлагающейся плотью своих жертв они могут поглощать какие-то остатки накопленных ими воспоминаний и даже эмоциональных переживаний. Акт осквернения, к которому они, кажется, питают ужасное влечение.

Явное отвращение к облику и желаниям этих созданий лишь усугубляется их безжалостным и совершенно чуждым интеллектом, а также способностью использовать для достижения своих целей ужас и людскую развращенность. К счастью или нет, но они практически не ведут открытых боевых действий ввиду своей немногочисленности, и не проявляют никакого интереса к захвату территорий. Вместо этого они предпочитают при помощи хитрости и скрытности добиваться своих целей, несмотря на то, что их кажущееся физическое бессмертие и впечатляющие технологии делают их чрезвычайно опасными противниками при столкновении.

Судя по всему, инфильтраторы Личиночных Людей сумели пробраться на Лиру III и успешно использовать в своих целях древние верования - либо возродить культ, основанный ими же в незапамятные времена. В полной мере осознав угрозу, исходящую от ксеносов, леди Кемерин взяла это дело под личный контроль. И через полгода заявила аколитам, что их миссия на этой планете подошла к концу. Было ли это связано с тем, что последний из инфильтраторов был уничтожен или с тем, что им удалось скрыться, так и осталось для них тайной.

- Дробовик, это неплохо, - решил Финн. - Если его не спиздили уже. Вон, эти придурки с чем на людей кидались, - он помахал отобранной у аборигенов мачетой. - Может, они пушки искали, и хер там. А если пушек и жратвы нет, то точно сваливать надо. Побег, гы, -он ухмыльнулся, - еще всем сроку добавят.

Ржавый бы совсем не удивился, если бы снаружи, на дневном свете, прошла бы уже неделя. В целом, если бы Ржавый не уебал перед выходом на обычное, мать его, патрулирование той наркоты, что подкинул ему знакомый из соседнего отделения, он бы наверняка бы уже чувствовал дикую, смертельную усталость. И как вот остальные держаться?
Впрочем, некоторая утомленность была, хоть получение ништяков из схрона шестеренок и отодвигала ее на второй план. Хотелось нормально жрать, нормально поспать и, чего уж греха таить, оба савларца начали все чаще поглядывать на Четырнадцатую, то ли уже признав в ней женщину, то ли только пытаясь ее разглядеть в безликом криговце.

Бегство от превосходящего противника никак не задевало ни полковую честь савларцев, ни гордость его отдельных бойцов в лицо огнеметчика с напарником. Вся тактика легкой пехоты, пусть и разодетой в модную скорлупу, строилась на том, что лучше не стоит играть в героя и пытаться стрелять в сорок злых мужиков, что бегут к тебе с явными и однозначными намерениями. Последующие полчаса спуска, Ржавый убивал раздумьями о том, стоит ли ему жахнуть дозу стимма да разглядыванием Четырнадцатой, то пытаясь не палиться на этом, то откровенно наплевав на то, замечает ли это кто-нибудь или нет.

По прибытии мужик, что умело притворялся старенькой шестеренкой, теперь бодро раскидывал команды, отправляя Ухо проверять "Валькирию" на предмет работоспособности. Да не одного, а в компании Четырнадцатой, что лишало Ржавого как напарника на попиздеть за жизнь, так и одного из развлечений во время скучной дороги.
- Не разъеби там ничего, а то Император сильно расстроится, увидев тебя в очереди к Золотому Трону. - Гоготнув, напутствовал товарища Ржавый и тут же сменился в лице, став всем таким серьезным. Поправил очки на роже, деловито ауспекс из бездонных карманов достал.
- Ща, мужики... - Проговорил тихо и задумчиво.

Тринадцатый у тайника шестеренок испытал странное чувство. Впервые в своей военной карьере (а значит, и в жизни), он ощутил, что засувенирил достаточно. Нет, конечно нужного и полезного было много, но боец уже был затарен под завязку вещами совершенно необходимыми, и просто полезные уже было не вынести. Да и, что уж говорить, криговский пехотинец уже был снаряжен не хуже, чем бойцы элитных штурмовых частей. Потому, он в своих желаниях был скромен и лаконичен.
А вот на соратников, выгружающих из рюкзаков пайки и спальные мешки, Тарк поглядел с неодобрением. Неуставное поведение бойцов, помноженное на собственную бережливость, было для криговца как звук скребущего по стеклу железа. Да и кроме того... Тарку подумалось, что если человек избавляется от рационов и спального мешка, значит думает, что они ему уже не понадобятся. Что есть и спать больше не придется. Следовательно, он уверен, что в скором времени погибнет. А что может быть хуже, чем идти в бой, считая себя уже мертвым?
Суждение, довольно странное для солдата с Крига, как может показаться на первый взгляд. Однако, Тарк, хоть и не боялся смерти, и даже более того, как и любой из своих однополчан почитавший её единственным возможным финалом своей строевой службы, никогда не ходил в бой, чтобы умереть. Он ходил в бой, чтобы победить. И даже в этот раз он шел за победой, а не за смертью. Очищение приходит в горниле праведной битвы, и только достойные воспарят к подножию Золотого Трона. Иначе Криг уже принял бы искупление путем массового самоубийства.
Так что казённое барахло осталось в вещмешке солдата, как гарант продолжения строевой службы после завершения задания. Ну, а если Тарку суждено будет погибнуть - что ж, значит Владыка Терры решил явить бойцу Нольшесть Тринадцать свое милосердие. Тоже грех жаловаться.

Когда странный сервитор спроецировал им товарища Командующего, стало ясно, что других доказательств не понадобится. И нести им теперь службу на благо Империума под началом Инквизиции до самой смерти. То есть, очень недолго.

Вспомнилось отчего-то... и ведь сколько лет прошло? Он, рядовой Корбин, тогда еще зеленым первогодкой был. Десантный бот, метель бьет по корпусу, приборы из пилотской кабины пищат так, что глаз дергаться начинает. И перегрузка, конечно, куда без нее?
А прямо напротив него, как и все пристегнутый ремнями, как и все перекошенный с налившимся кровью лицом - как его звали? Саммерс, кажется... Иегорий. Зажимая в зубах палочку лхо, лихо горланил, перебирая клавиши не пойми каким безумным способом пронесенного в бот баяна, орал, надрываясь, перекрикивая вой двигателей и писк приборов:

Свято место не бывает без врагов
Полированным прикладом наугад
В непростреленной шинели напролом
Бравым маршем заглушив зубовный скрежет

Ведь солдатами не рождаются
Солдатами умирают!
Солдатами не рождаются
Солдатами умирают!
солдатами не рождаются...

Все, о чем думал тогда молодой Корбин, это как бы не заблевать шинель. Но песня, пускай и не целиком, записалась куда-то на подкорку, как у летающего сервитора обращение полковника Брюннера. Хорошая песня, правильная. Интересно стало, жив ли, вообще, теперь кто-то из тех, кто слышал тогда в боте эту песню? Может Бабич? Или его там не было? Все смешалось странно и причудливо, но, услышав про пикт с участниками прослушивания, Нил широко улыбнулся. Пускай снимают. Потом, когда и его тоже не станет, карточка фотопикта, будет пылиться где-то на полке, в штабе армии, администратуме, или, чего доброго, архивах инквизиции, будь она неладна, рядом с какими-нибудь старыми пожелтевшими от времени книгами. И с нее будет улыбаться рядовой Корбин.

***
Сунув нос в тайник шестеренок, он только рот от удивления открыл. Их интенданту такое и не снилось. А затем, покосившись на Дона, тоже полез, освобождать рюкзак. Паек, что не съели на привале им теперь вряд ли понадобится. Как и спальник. И прочая, не нужная у подножия Трона мелочь.

Джереми посмотрел на спокойную костяную рожу Авви. Затем - перевел усталый взгляд на Брона. Напарник дышал тяжело и часто, словно раненый зверь. Он сидел неподалеку, с другой стороны от дверного проема. Они могли поговорить так, чтобы их никто не услышал. "Все парни сдохли на стене, сражаясь с врагами Императора, а мы с тобой, походу, отъедем в бабских склоках между Его паршивыми слугами," - сказал Джереми своему товарищу, прекрасно понимая, чего ожидать от задания этого "оперативника". Брону и Джереми нужна была помощь полкового лазарета, а не одного криговского полевого хирурга. Но вместо уютной койки и снующих молоденьких сестер жизнь подкидывает им сотрудника Инквизиции с особым заданием, попахивающим ересью и самоубийством одновременно.
"Везение явно не наш козырь сегодня," - пробурчал в ответ Брон.

Обстановка начала накаляться, когда со всех сторон посыпались вопросы - а оно и не мудрено, если член одной могущественной организации приказывает вырезать членов другой, не менее могущественной, организации. Джереми просто перевел пистолет на режим автоматического огня и приготовился стрелять при первых же признаках опасности - этот тип не вызывал доверия, как и его слова. Но лучше услышать слова еретика, чем пристрелить ненароком агента Инквизиции.

После сообщения брата Гавриила, за бронепереборкой раздался лязг, что-то пронзительно зажужжало, затрещало, и бронеплиты поползли в сторону. "Слеза" металла, наплавленная резаком, не дала правой створке уползти до конца, и та застряла на половине пути. Впрочем, проостранства все равно хватило, чтобы изнутри могли выйти обитатели отсека.

Всего их оказалось около десятка, среди которых два магоса и восемь скитиариев. Все были повреждены в различной степени, но больше всего досталось одному из технопровидцев, которого поддерживали, и на робе которого красовались различные регалии Омниссии.

- Техножрец Кен-13, - представился целый, сжимавший в руках странное оружие, которое даже космодесант видел редко. Это была гравитационная винтовка,- На данный момент, пока главный конгрегатор выведен из строя,- говорил он ровным высоким голосом,- Я представляю старшего этого отсека. Благодарим за вовремя оказанную помощь.

Курро в это время занялся допросом раненного лидера уродцев. Голова того имела странные костяные наросты и все время дергалась от боли. Как бы не был страшен ангел смерти, ублюдок лишь улыбнулся и сплюнул кровь.

- Небесные боги придут за нами уже скоро, я не буду тебе ничего говорить, потому что скоро, очень скоро вы все предстанете перед ними.

Фанатик должен был бы кричать от боли после таких травм, но он не кричал, слоано нервы в его теле не работали. Информация, которую он тем не менее сказал, была очень важной и опасной для всей системы.

- Есть, сэр,- браво крикнул Каин, зарядив в ракетницу последний заряд и принявшись со Вторым собитрать боеприпасы. Эти два оставшихся солдата пока являли собой единственное истинно лояльное, что осталось от этого корабля. Гниль проникла намного, глубже, чем предполагала инквизитор, или она знала об этом и поэтому первым делом направила десант сюда?

Корбин только вздохнул, да головой покачал. Медика, конечно понять можно. Раз штурм на носу, значит как пить дать кого-нибудь уже положат. Не исключено, что всех. Вот и на кой тогда медицину переводить? Лишнюю работу делать?
Все понятно, но от понимания такого легче не становилось.

Окровавленную руку он наскоро обтер о штанину, сдвинул ушанку на затылок и поудобнее перехватив лонглаз, затопал следом за Доном, готовясь залечь вместе с элизианцами.

Разумеется таким тоннельным крысам, как савларцы, всегда приятнее ощущать твердый рокрит под ногами. И своды потолка над головой, конечно же, и желательно пониже.
Но здесь потолок был слишком высок, и посему радость от спуска на твердую землю была не совсем полной.
- Ну сука-блять, наконец-то! - Восторженно произнес Ржавый, как только под подошвами его, конечно же ворованных форменных кадианских ботинок, зашуршало рокритовое крошево - На мостики эти ебучие больше не ногой!
Казалось, обрадованный огнеметчик был слишком рад твердой земле, чтобы обращать внимание на какие-то выстрелы неподалеку и пытаться маскировать себя молчанием. Один хрен они уже себя выдали, верно?
- Эй, эй, Противогаз, тыж медик, да? - Дружелюбно, по свойски так обратился савларец к одному из, кажись, криговцев , при этом хищно зыркая на аптечку, прямо и выдававшую в этом криговце костоправа. Шила то в шинели не утаишь, ага - Нас тут раненых половина, залатаешь?..
- Наконец-то, блять, догадался! - Вырвалось недовольно у напарника огнеметчика, припадавшего все это время на раненую ногу и зло посматривавшего на товарища - А то о мостиках он причитает!
Но Ржавый на своего второго номера даже и не взглянул, уже привычный к таким перепадам капризного Уха.
- ...Меня звать Ржавый, а этот нытик - Ухо. - Представился савларец, оценивающим взглядом скользя по снаряге встреченных гвардейцев, все также жизнерадостно, будто и нет на нем прорезанного ксенохлыстом бронежилета. В комплекте с раной на туловище, конечно. Тут, почему-то, цепкий на ценности взор Ржавого остановился на втором Противогазе. Прищурился огнеметчик, хмыкнул в маску свою респираторную пару раз, да и выдал - Слышь, ты чего такой дрищ?

- Принято, Ноль-Шесть-Тринадцать, - ответил Дон, - Это могли быть только мы, и мы едва не десантировались к вам без гравишютов. Сводный отряд. Два савларца, из моего полка со мной еще один и последний вальхалец. Плазма, огнеметы и лазерная снайперка. Сверху противник уничтожен. Доложите вашу обстановку.

- Численность - шесть единиц. Двое - 1774-й Крига; двое - 741-й Катачанский; ополченец из местных; сервочереп с боевыми функциями. Двое ранены. Тяжелое оружие отсутствует. В наличии штурмовое снаряжение - броня, усиленные лазганы. В отряде присутствует медик. Готовимся к атаке на позиции противника. Ориентир - отдельно стоящее здание, рокрит, два этажа. Перед строением сгоревшее транспортное средство - противник укрывается за ним. До полуотделения, стрелки. Велика вероятность наличия и других сил неприятеля в непосредственной близости. В здании держит оборону Магос Адепус Механикус с одним боевым сервитором. Посылаю к вам сервочереп, чтобы указал ориентиры и направления.

Тарк повернул голову к Авви, и сказал:
- Машина, лети в том направлении. - он указал пальцем, - Встретишь Имперских солдат, покажешь им где мы, где Магос и где враги. Ответишь на вопросы. Выполняй.

Когда груда горелых доспехов, прямо под ногами у Бадди пришла в движение, халфлинг испытал сильное удивление. Не откладывая в долгий ящик, он поспешил выразить это удивление вербально. И, если бы хобгоблины имели обычай украшать свои казематы комнатными растениями, то сейчас эти несчастные моментально завяли бы. Если бы у Бадди было время на анализ, он пожалуй, удивился бы повторно, но уже тому, как у него самого не завяли уши.

Собственно, для нашей истории подойдут только "Оно" и "шевелится", а так же запятые и междометия.

Словно, несдержанный на язык полурослик, подкрепил делом, нанеся удар рапирой, а затем, выхватив очередной кинжал, попытался пригвоздить тушу Казмоджена-который-не-может-умереть-без-выпендрежа, еще раз, но уже с двух рук.

Хороша та история, которая быстро кончается. И история Леопольда была однозначно хорошей - по крайней мере для Пабло Чакона. Убедившись, что рядом никого нет, он поднес свои револьверы к лицу и полной грудью вдохнул запах пороха, после чего подобрал пушку картёжника.

Вот как бывает - за столом тебе идет масть и ты зарабатываешь деньги, но когда приходит время стрелять - руки подводят тебя в последний момент. Но пора было и честь иметь - то есть, заниматься тем, для чего "Барыга" и пришел сюда. Хорошо, что на пушке Стендлтона были выгравированы его инициалы. Направленная в лоб его дружка Джимми, она куда лучше сможет развязать тому язык, чтобы тот сдал всех своих подельников.

Теперь можно и отдохнуть. Холодная вода приятно щекотала ноги, и испанец, спрятав парочку своих друзей назад под пончо, достал подружку - верную трубку, которая служила ему уже не один год, и на которую он потратил немало денег - вересковый корень из Ирландии стоил немало. Присев на большой камень и закурив, он меланхолично смотрел, как медленное течение ручья уносит вдаль тело Леопольда вместе с картами, выпавшими из кармана и россыпью плывущими рядом с трупом...

Слишком много пуль для одного дня и для одного потрепанного ковбоя. Эбони тяжело привалилась к перилам, раны жестоко кровоточили и туманили взор. Вкус крови во рту и могильный холод, пробирающийся под кожу. Люди уже почти не кричали. Рука ослабла, а ловкие когда-то пальцы, теперь раненные, не желали шевелиться, выронив "Шерифа". Ковбой потянула флягу с виски из нагрудного кармана. Где-то рядом воняла ее сигара. Хлебнула тяжело дыша. Казалось, из дырок вместо красной жидкости польется янтарный благородный напиток. Размытый силуэт красотки надвигался, а ей было так больно, что даже не утереть горькое пойло с обветренных губ.
- Бывает... - выдохнула Эбони. Она чувствовала вкус смерти, витающий в воздухе. Ей нашептал об этом ветер индейских прерий. - И ты прост... за это... ха-ха... - тяжелое агонизирующее дыхание превратилось в посвистывание, почти напоминающее смех. - Встретишь братьев Форд... пристрели, - попросила Эбони. Она знала, что даже злодеи не отказывают мертвецам в их просьбе. Ковбой уже почти не видела Джейн в потухающем создании, сдобренном виски. Перед смертью она вспоминала любимого отца, жестоко убитого бандитами.

После стрельбы Джейн как обычно слегка подташнивало. Зато танец со смертью смыл раздражительность и плохое настроение. Она пижонски крутанула на пальце свой старый морской кольт 36 калибра и дунула на ствол. Потом, легкой, быстрой и чуть танцующей походкой подошла к раненой.
- Извини сестренка, - сказала она, - я погорячилась, ты почти не воняешь. И даже красивая. Была.
С последним словом Джейн выстрелила раненой в сердце, так как не хотела портить ей лицо. Потом нагнулась над теплым телом и начала шарить по карманам. Девушка надеялась, что теперь ей хватит денег хотя бы на еду.

Тринадцатый терпеливо выслушал адреналиновое щебетание Гантарски, чьи речевые сфинктеры под влиянием стресса открылись пуще прежнего. Прикинул - не поставить ли укол седативного, чтобы притормозить психику катачанца, и уменьшить фонтан красноречия. Не стал. Как не стал "радовать" временного командира насчет того, что если участникам этого странного рейда суждено выжить, то ему светит пощеголять аугментикой вместо утраченной конечности.
Ни к чему солдату лишние мысли перед важным боем.
Только на сентенцию в сторону родных корпусов смерти Тарк ответил, сохраняя фирменный машинный тон:

-В рамках планетарной войны случается такое мероприятия, как "наступление". Наверняка тебе доводилось о таком слышать, рядовой Гантарски. Тактика штурма пехотными волнами подразумевает обстрел атакующих тяжелым вооружением. Оторванную голову пришить труднее, чем ногу. Иногда найти туловище не представляется возможным.

Сказав так, Тринадцатый невозмутимо собрал свои пожитки, и занял место в строю.

Корбин поднялся и благодарно кивнул Дону.

- Давай, так оно даже лучше будет. Самое-то, одним махом, прямиком к Трону. Эх...

Он стащил с головы ушанку, и сделал несколько шагов в сторону, насколько позволял коридор, чтобы не мешать "похоронной команде". Подумалось - хоршо бы сюда саржа Фиделя. То есть, отца Фиделя - отходную прочитать. С другой стороны, Элизианцы, в этом отношении тоже вроде подкованные. Вон, набожные какие. Да и хемопсы, чего бы там про них не говорили, душевные попались. Глядишь, Корт на такие похороны не осерчает.

А там и дальше двигать надо. Батарею вон сменить. С неприятным холодком Нил осознал, что даже под дулом комиссарского болтера ни в жизнь не вспомнил бы, сколько раз он сегодня стрелял на одной батарейке.

Изрядно помятый сводный отряд сползался к перекрестку, ну а Тринадцатый уже был на месте - снова извлекал из поклажи медицинские инструменты. Как ни удивительно, целыми и невредимыми остались только криговцы. Обычно дело обстояло противоположным образом - другие полки еще изготавливаются к атаке, а Корпус Смерти уже успел понести тяжелые потери. Впрочем, на этот счет следовало возблагодарить Императора. По крайней мере, Тарк может подлатать раненых. Если бы порвало его самого, собирать солдата по частям было бы уже некому.
А вот идея засылать в погоню за отступившим ксеносом сервочереп медику разумной не показалась. Он сомневался, что хощный чужак бежит, роняя кал - скорее, отходит с оглядкой, а меткость и огневая мощь летающего болтуна вызывали некоторые сомнения. Срубит его верткий негодяй, и как потом искать фраггова Магоса?
Однако, Тарк, конечно, промолчал. Желание спорить с командирами из криганской пехоты еще в нежном возрасте экзорцировали через задницу посредством шпицрутенов. У него был приказ - и Тринадцатый исполнял.
Оторванные пальцы андерхайвера - горячий привет от триппер-паттерн шотгана. Как ни странно, спусковой цел - еще постреляет. Осколков кости в ране нет. Дезинфекция, остановка крови, обезболивающее - и в строй.
У Гантарски всё смотрелось как-то печальней. Придется повозиться...

В большой семье не щелкай клювом!
Любая семья полуросликов в Лощине Короля Рыбака, в кого не плюнь, являла собой живую иллюстрацию к этой народ мудрости. Школа жизни, готовившая подрастающих халфлингов к тому, что даже когда они вырастут и обзаведутся собственными семьями, родня все равно останется поблизости, готовая при любом удобном случае передвинуть забор на соседнем огороде, или поживиться столовым серебром на каком-нибудь семейном сборище. Говорят, тетушка Марта однажды так увлеклась, что вынесла с собственного юбилея собственную же супницу, ловко упрятав посудину под пышными юбками.

Так что, если вам на роду написано - стать героем, жизнь обязательно найдет способ, устроить вам хорошую подготовку сызмальства. И нет особой разницы, будут ли это солдаты враждебного клана, крысы-переростки или братья-халфлинги. Хотя... халфлинги коварней.

Именно поэтому, Бадди, не теряя времени, поднял с земли кольчужку, и прикинув размерчик, начал переоблачаться прямо на месте.

- Вот именно такие штуки и называют подарками судьбы, а ребята? Они ведь не проклятые, нет? - последняя фраза, произнесенная немного настороженным голосом, донеслась откуда-то из воротника. Впрочем, это вполне мог оказаться рукав.

- Последняя порция, бля! - Выкрикивает Ржавый, с досадой и отчаянием обреченного человека, у которого остался последний прометий в огнемете - единственном оружии, еще способном что-то сделать с ксенообезьяной, которой начхать на плазменные заряды.
- Император, защити... - Ухо, кажется, самым первым прочувствовал всю экзотичность ситуации. Савларцев всегда выдает внезапно прорезающаяся набожность. Но эта светлая черта характера тут же разбивается о коронную, чисто савларскую, моральную поддержку товарища - Целься точнее, жопорукий!

Пунктир лазерных росчерков перед носом, взрыв гранаты...
Тринадцатый понимал, что ксенос где-то рядом, но не осознавал НАСКОЛЬКО он близко. Легких шелестящих шагов он не услышал, так что мерцающий нутряным жаром узкий силуэт в фокусе "хищночувствительных очков" возник довольно внезапно, хоть и не неожиданно. Чужак был так близко, и явился в столь соблазнительном ракурсе, что с трудом верилось.
Жажда убийства прорезалась в Тарке столь сильно, что даже кушать перехотелось. Не дыша, чтобы не спугнуть, он совместил прицельное перекрестье с серединой тощей спины врага человечества, и вжарил так, чтобы не срослось!

- Ушанка! Бляа-а-ать... - Вырвалось у Ржавого. Обиженно так, с искренним сожалением. Сам бы савларец в такое бы не поверил, если бы услышал со стороны.
Ксеносы Ржавого не пугали. Не пугал и бесчисленные зверюги этого выродка. А вот подохнуть тут, посреди нигде, когда выход то вот он, только руку протяни... Такую участь Ржавый себе не хотел. Да не только себе, чего уж. Лучше уж на поверхности, под светом чужой звезды сгинуть. Да лучше уж комиссар пусть пристрелит, но не так, не здесь!
- Ухо, горелку! - Рычит злюще Ржавый, чуть ли не бросая наземь бесполезный лазган. Снова в руках привычная тяжесть, привычные ароматы прометия проникают в ноздри, сквозь намордник. Наверное, намертво въелись в респиратор. А может фильтры пора менять, разве сейчас важно?
- Гори, гори, сука! За Императора, блять! Гори!

Корт - все. Мысль резанула, обожгла и отступила на второй план, затаившись до времени. Если оно конечно будет у Корбина, время это.
Вальхалльцев называют "ледяными" не только за сосульки, намерзающие на носу у часовых, в тех краях, куда их обычно бросают во Славу Императора. Ты либо держишь себя в ежовых рукавицах, не позволяя гневу вскипятить тебе мозги, либо зеленозадые делают из твоего черепа игрушку для сквигов. Нужно сохранять спокойствие.

В конце концов, они знали, что умрут. Корбину это было понятно с того дня, когда он вступил в гвардию. И когда Химера, описав дугу, размазала саржа по площади Семи Святых, знание превратилось в уверенность. А Корт... Корт, да хранит его душу Император, всегда знал это лучше остальных.

Теперь, оставалась только задача, простая и ясная, будто заголовок из букваря: Убей ксеноса. Ксенос отдавал приказы зверю, ксенос представлял настоящую опасность. Даже если после его смерти зверюга растерзает всех кто остался, большого вреда Империуму тупая скотина не принесет. Про обитателей подулья рассказывали и не такое, но наверх они обычно не выползали.

Перекатившись, Корбин поднялся на колено и привычным движением вскинул лонглаз к плечу.

Рома с легким раздражением разглядывал старое ушатанное бздо, прожигающее его неистовым взглядом. Ну ни хуя себе, борзота подзалупная! Ишь, народный мститель - свою житуху просрал, и капает слюной на солидных людей. Гиря подумывал, не уебать ли инвалида слегонца дверцей, чтобы гонора поубавить? Тем более, шеф раздуплился, и изволит проявлять недовольство...
Однако, увидев спешащих по разделительной мусоров, недвусмысленно размахивающих "благодетелями", Роман сменил гнев на милость.
Он тронул кнопку стеклоподъемника - тонированная форточка опустилась до половины. Горячий самум, грубый, как наждачная бумага, ворвался в кондиционированный сумрак салона, принеся на закорках запах разогретого асфальта и выхлопных газов, гудки клаксонов и моторный рокот.С высоты своего шоферского трона, Гиря с барской ленцой пророкотал:

- Слышь, хуета! Трансформер сраный! Пиздуй давай, пока те эти вон бля, как их, бисексеконы, тебе колеса к ебаной матери не оторвали!

Водитель утробно гоготнул, довольный своей эрудицией. На досуге он активно заполнял лакуны в культурном образовании, возникшие за время отсидки.
Окно закрылось, вновь отсекая благополучный уют салона дорогой тачки от убогой действительности снаружи. Рома притопил акселератор, и "крузак" плавно поплыл вперед, оставляя терпящего бедствие за бортом.
Гриднев покосился на инвалида в зеркало заднего вида. Хер он, конечно, куда денется от гнева закона. Сейчас дед будет искать пятый угол. Хули делать - это жизнь. Зато можно поглазеть, как он огребается - всё развлечение. Еще бы музейку в тему поставить для полноты впечатлений. "Шмонай меня ты, вертухай", к примеру. Но Гроссман такое не любит. Тыц-тыц, быц-быц ему подавай, и прочую срань. У богатых свои причуды.

Когда по подземелью эхом разнесся крик Рона, Бадди произнес всего одно слово. Слово было коротким, емким и таким же хлестким, как и удар по губам, который юный полурослик неизменно получил бы от старших, произнеси он такое в Лощине Короля-Рыбака. Обладая огромным спектром значений, менявшихся в зависимости от контекста и эмоциональной окраски, первоначально оно обозначало принадлежность к определенной профессии, которую в той самой лощине отыскать было довольно сложно. Не то, чтобы тамошние халфлинги были чужды плотским удовольствиям, просто в их пасторальном укладе, такие вещи происходили по взаимному согласию, минуя товарно-денежную составляющую. Зато в Котле этого добра было...

Впрочем, не успело то самое слово, фигурально выражаясь, "упасть тяжким грузом" на совесть Флэскуистелса, а сам он уже припустил навыручку товарищам, предоставив Ульфгарду, явить каменным стенам мощь дварфийской обсценной лексики, во всей ее брутальной красоте и многообразии.

На шутку Гонтарски боец под номером четырнадцать отреагировал как и положено человеку, который постоянно ходит в противогазе. Холодно, без понимания. Пробубнил: "Непрактично!", и жадно уставился на манипуляции Тринадцатого. А тот уже завалил всю стойку выдачи скопленными богатствами, и самозабвенно копался в залежах добытого имущества.
Пехотинец поднял голову на обратившегося к нему Джереми. Подумал. Перевел взгляд на Брона, потом на безымянного СПО-шника. На Четырнадцатую. Снова на Брона и Джереми. Еще подумал.
Потом указал на два уже собранных по кучкам комплекта брони, пододвинул к ним хеллган и один из модных лазганов; пачку батарей.
Прогудел монотонно:
- Угощайтесь, добытчики.
Снова ирония?
Четырнадцатой достался ещё один комплект доброй брони и второй лазерный излучатель.
Бойцу-планетарщику, чьи, в общем-то, закрома сейчас и обносили гвардейцы, щедрый даритель, скрепя сердце, протянул свой старый и потертый боевой лазган. И покровительственно похлопал дядьку по плечу.

Сборы заняли какое-то время, хотя дисциплинированным криговцам была присуща мобильность и лёгкость на подъем.
Сначала возникли проблемы с обмундированием. Воины с Крига сбросили шинели и осколочные бронежилеты, под которыми у обоих оказались ношенные, но опрятные гимнастерки цвета "фельдграу". У Тринадцатого, к тому же, без мешковатой верхней одежды обрисовался "спасательный круг" подкожного сальца вокруг талии и округлый животик; а у Четырнадцатой - внезапно - полный комплект вполне убедительной женской оснастки с фронта и тыла. Собственно, теперь уже ни у кого не могло возникнуть сомнений, что она именно Четырнадцатая, а никак не Четырнадцатый.
"Смертники", помогая друг другу, споро совершили подгонку панцирей, но тут выяснилось что шинель поверх доспеха не налезает. Когда кто-то мягко намекнул, что в нехолодном климате Рациус-Прайм без этого элемента обмундирования можно и обойтись - хоть в скатку собрать, и к ранцу приторочить, - Тринадцатый в ответ прочитал довольно скучную лекцию о химических атаках и радиации, которую неожиданно подкрепил стихами:

Эх, суконная, казенная,
Военная шинель,
У костра в лесу прожженная,
Отменная шинель.

Знаменитая, пробитая
В бою огнем врага
Да своей рукой зашитая,
Кому не дорога!

Упадет ли, как подкошенный,
Пораненный наш брат,
На шинели той поношенной
Снесут тебя в санбат.

А убьют - так тело мертвое
Твое с другими в ряд
Той шинелькою потертою
Укроют - спи, солдат! *

Прочитано было хоть и без выражения, но с чувством. И так удивила эта декламация контингент, что возражения иссякли.
Решение нашлось - солдатская смекалка не подвела. Нагрудник и поножи были надеты на полевую форму, а наплечники и защита рук закреплены поверх шинели. Правда, борта излюбленного долгополого одеяния на широкой кирасе у криганцев все равно не сходились - пришлось оставаться расхристанными, нараспашку.
Впрочем, это не только не огорчило безликих солдат, но даже вроде как обрадовало. Трудно сказать - не мастера они были выражать радость. Может, в их полку это считалось неким шиком - нараспашку ходить?
От стандартного полкового защитного обмундирования смертники оставили только каски и противогазы. Они их даже не снимали во время всех этих сложных манипуляций и переодеваний.

Когда с броней было покончено, Тринадцатый распихал по карманам и подсумкам боекомплект и разнообразное добро, которого у него оказалось на удивление много. Походил. Попрыгал на месте. Пробежался даже из конца в конец арсенала.
Остался недоволен, принялся перекладываться, аккуратно пряча все что гремело и мешалось в свой и без того изрядно забитый ранец. Снова проверил мобильность, и снова не удовлетворился - принялся доставать и перекладывать нехитрые солдатские богатства по новой .
Любые попытки поторопить солдата встречали холодный, но решительный отпор.
Теперь он был похож уже не на птицу. Скорее, на очень деловитого и жадного грызуна-скопидома. Маленького, кругленького, подвижного и домовитого.

Наконец, Тарк успокоился. Затараторил что-то под нос неразборчиво, Четырнадцатая поддержала - похоже, Императору благодарственную отчитали.

-Можно выдвигаться. - подвел итог походу в арсенал Тринадцатый.

Нет клетки, нет колеса, потому что ничего нет. И одновременно есть. Во всем многообразии. Как дыхание Брахмы. Колесо перерождений, закон кармы. что то в мироздании изменилось если теперь на закон кармы можно повлиять и возможно просветленный Будда-человек вмешиваться в гармоничный ход бы и не стал, но хомяки не отличаются таким здравомыслием. Шань был нигде и везде, каждая мысль, движение и даже просто факт его существования приносил ему несказанное удовольствие. Он искренне хотел, чтобы другие хомяки тоже почувствовали это, однако, их путь к просветлению был не закончен. Перед Шанем-Буддой стала сложная задача - определить место погибших хомяков в колесе сансары. От себя он был хотел выбрать им следующую жизнь такой, что ведет к просветлению, а не отбрасывает назад. Они прожили жизнь полную страданий, поэтому заслужили право быть человеком. Но каким человеком?
Шань размышлял, а пространство вокруг него начинало гудеть от напряжения мозговых волн. Прошлая жизнь показала, что коллективные действия хомяков подталкивают их к переосмыслению своей жизни намного лучше чем поодиночке. Поэтому Шань решил определить их в одно место. Место и время в котором бывшие хомяки смогут проявить себя по возможности не поедая друг друга.
И тут Шаня осенило. Он бережно собрал сгустки сознания всех хомяков в ладони и подул на них выдыхая прану. Место их было определено.
- К сожалению, ради просветления придется еще немного пострадать.

Примерно четверть часа понадобилась техножрецам, чтобы с помощью литаний, святого машинного масла и пары пинков, по барахлившей технике, настроить связь с командой оставшийся на скитальце.

Еще минут десять Северин объяснял им ситуацию, еще минут пять они её переваривали. Потребовали на связь оставшегося в живых перебежчика из команды Титча и еще час разговаривали с ним на секретном языке их корабля. Судя по кивкам в сторону Элайджа, и пары жестов как будто кого то подвешивали на виселице разговор шёл о подробностях судьбы бывшего экипажа.

После примерно часа переговоров, те попросили перерыв на обсудить ситуацию. Еще через час сами вышли на связь. Предложение осталось примерно таким же. За место в экипаже и честную долю в том что они уже успели собрать, они готовы присоединится. Несколько человек решило уйти, их требовалось доставить в ближайший порт, желательно Футфолл. Стоимость проезда вычиталась из доли.

Для окончательных переговоров они приглашали капитана с несколькими (до десятка), приличествующими ему сопровождающими, к себе.

- Э-э-эй, чувак! - обрадовался вынырнувший из небытия Радде. - Живой? Поздравляю!
Он сидел на облаке и жрал призрачный сельдерей. Несмотря на бытность трупом, ему было охуенно. Гораздо лучше, чем в последние минуты жизни. Райское блаженство омрачал лишь Жопобургер. Хоть в полупрозрачном состоянии он раздражал меньше, урод оставался уродом.
- Чот ты грустный, мужик, - продолжал, меж тем, мёртвый хомяк. - Не печалься. Ты всё правильно сделал. Сдохнешь, конечно, от голода. Но, зато, некоторых из нас от мучений спас. Мы теперь сытые. Я так точно. Спасибо, братан. Сельдерея?
Протянул Шаню аппетитное растение. И растворился вместе с ним, не дав и шанса попробовать.

Шань остановился и окинул противника взглядом, потом помедлил и заливисто рассмеялся:
- Конечно, делай! Но боюсь я тебе компанию не составлю. Ты думаешь что все это бессмысленное насилие? Я не соглашусь с тобой. Это кузня, в которой куется настоящий характер. Это то место куда бы пожелал бы мне попасть мой Учитель... если бы был жив. Мой вид хомяков самый маленький. Я всегда последним мог подойти к кормушке, любой верзила мог вышвырнуть меня из колеса! И где они сейчас скажи? Я их сожрал! Рембо, Крыс, Моисей все были моими союзниками, теми кто думал, что сразиться со мной в финале будет простой задачей. Ты считаешь это простой задачей?
Голос Шаня приобрел небывалую силу и глубину и эхом разносился по клетке.
- Я вырву твое сердце, сожру плоть, нанесу узоры на тело твоей кровью. И выйду из этого боя просветленным. Я точно уверен в своей цели, в отличие от тебя.
Шань прищурился, последний раз посмотрел в глаза Егерю:
- Начнем? - вопрос повис в воздухе, потому что монах исчез. Но через пару секунд появился за спиной Егеря, чтобы нанести удар.

Тарк, не поворачивая головы к болтливому катачанцу, бесцветным голосом проговорил:
-Враг был уничтожен. Больше уцелевших нет. Хвала Императору!
Причем из контекста было совершенно не понять, за что солдат хвалит Императора - за то, что враг разбит, или за то, что уцелевших нет.
Разговор на этой ноте как-то сдулся.
Так и ехали молча, всматриваясь в пыльную мглу темных галлерей, пока в одной из них к кабине не метнулось что-то непонятное и верещащее. Вряд ли зеленокожие - вопли тех ни с чем не спутаешь. И вряд ли солдаты - не бывает трехметровых солдат.
Механикус? Демоны варпа, слетевшиеся на кровавый пир? Эндемическая фауна?

Тарк гадать не стал. Стопорнул кабину, чтобы прицел был верней. Включил закрепленный на плече фонарь и вскинул лазган, готовый открыть огонь.
Он гаркнул:
-Стоять на месте! Назваться!
Хотя то, что солдат именно "гаркнул" понять было довольно непросто. Для среднестатистического жителя Империума его команда звучала бы не более эмоционально, чем призыв портового чиновника заполнить таможенную декларацию.

Нил только головой покачал: "пиздец" - очень емкое и точное определение. Лучше и не скажешь. Но, с другой стороны, не хотелось бы сейчас, заиметь у себя в теплом тылу перестрелку, с применением плазмы и огнемета.

- Так, Вы еще подеритесь здесь, горячие савларские парни. Все, короче, договариваемся на берегу. Вы страшные. И вы тоже, и я. Потому, что жизнь такая. И вообще, гвардейцу красота по уставу не полагается. От красоты этой только ересь, и всякие болезни неприличные. Мир, дружба, танна... все!

Оценив произведенный эффект он снова приник к оптике, надеясь оценить, какого шороху в рядах противника учинил его неудачный выстрел.

Корт тем временем, толкнул Бабича под локоть, пробубнив что-то вроде: "Хорошо сказал... может по кружечке заварим, за это дело?" - и принялся осматриваться в поисках места, где можно примостырить чайник.
Но Бабич, выразивший сомнения на тему : "Да в чем ты заваривать собрался, в кадиле?" снова повернулся к десантникам.

- Гаргант, значит? Это самое, мужики... а вы вообще, как думаете, где вы щас?

Майор Джонатан Кейн знал, что здесь, на вертолетной площадке, босс малой триады Шань Фон-Цы будет один, без охраны и своих преданных наемников. Уже трижды слуги спасали Шаня от покушения Майора Кейна, штаб уже готовился отозвать агента назад в США, но это бы означало, что трафик опия, наводнивший Туманным драконом все Западное побережье, будет так же поступать, как и поступал ранее. Сколько невинных людей пострадает от провала Кейна?
Но сейчас он решил работать на коротке. Трос лифта на котором поднималась на крышу охрана расплавлен зарядом термита, пилот вертолета завалился на бок в своем кресле с поломанным кадыком. Майор Кейн и не понял когда это стало делом чести.
- Кейн, я ждал когда ты отважишься пойти на меня в открытую, - Шань прищурился. Ему не нужно было оружие, чтобы разобраться даже с подготовленным противником. Древневосточное искусство борьбы защищало его лучше огнестрельного оружия. - Однако, ты просчитался, майор. Ярость затмила твой разум и ты посчитал, что сможешь одолеть меня в честном поединке.
Глава триады шел с открытыми руками показывая что оружия у него нет.
- Ты ранен и слаб. Тебе предстоит сделать нелегкий выбор...

Моисей решил, что с таким чувством вины жить нельзя, и надо бы передать его товарищу. Как передать чувство он не понимал до конца, но Моисей не был бы Моисеем, если бы на ходу не изобрел ритуал, который по его мнению мог бы сработать. А потому, когда мимо прошел Уинстон, Моисей, хорошенько примерившись, пристроился к нему сзади и начал совершать действия, после которых, по расчетам мудрого хомяка, у Уинстона должно было появиться чувство вины, чувство стыда, и еще много разных чувств.

Закончив, Моисей обнаружил, что рядом собралась толпа зрителей.
-- Чего уставился, тоже хочешь? -- Рявкнул хомяк, и цапнул одного из зевак.

Тринадцатый стоял среди хаоса сражения, неколебимый, будто символ веры. Так мог стоять, наверное, Яррик против Газкулла. Или даже сам Император против предателя-Гора. И хотя масштабы стычки на стене не шли ни в какое сравнение с дерзаниями этих исполинов духа, но в позе, повадке и ледяном спокойствии нелепого, низкорослого и толстенького криганского пехотинца в эти мгновения сквозило истинное величие.
Тарк не шелохнулся, когда стена под ногами капризно брыкнулась в сопровождении жуткого грохота и натужного хруста "ползущих" блоков и перекрытий. От налетевшей хуже хваленого суховея пурги из колючей каменной крошки, его надежно защищал противогаз и плотная шинель. Сердито щурясь за окулярами дыхательной маски Тринадцатый ловил на мушку смутные, накрытые облаком пыли, то проявляющиеся, то исчезающие вновь силуэты, выбирая из них тот, что помассивней.
Наконец, Тарк выстрелил. Пистолет плюнул в свалку рукопашной короткой огненной плетью, и умолк. Зеленый огонек индикатора заряда батареи сменился красным - сдохла.

Ладно. Злить сержанта - дело житейское. Воевать в ближнем бою с двухсоткилограммовыми бугаями, которые превосходят тебя во всем, кроме интеллекта и милосердия - бывали положения и хуже. Уходить из под дружественного огня артиллерии - тоже еще можно понять.
От злого сержанта, тупого врага или пляски артиллерийских снарядов еще можно было спастись.
Но к такому Джереми жизнь не готовила.
Обнаружил себя Джереми лежащим на стене. Через мгновение осознание происходящего вернулось, а события выстроились в четкую линию памяти - но от этого стало только хуже.
Увидев, что титан совершает движения, очень похожие на подготовку к стрельбе из большой пушки, Джереми перестал соображать головой - тело само сделало все, чтобы сохранить свою целостность. Мышцы напряглись почти до разрыва, чтобы унести Джереми ближе к поверхности стены и подальше от осколков и возможной взрывной волны.
Выстрел ушел далеко за позиции криговцев - но недостаточно далеко, чтобы чувствовать себя в безопасности.
Джереми оценил последствия еще лежа на земле, но встать уже не смог. На войне можно привыкнуть ко всякому. Посмотрев на остатки тел своих павших товарищей, Джереми только сейчас понял, какая смерть ждет его, если ему не повезет её встретить в этой кампании. Перенапряжение быстро превратило подлые мурашки в животе в сотрясающие все тело судороги. Страшная трупная вонь, исходившая от оставшихся в живых оппонентов (к слову сказать, продолжавших бой буквально в паре метров от Джереми) довели солдата до точки кипения. Джереми не выдержал - он рухнул на локти, нервно сокращающиеся мышцы выдавили из него все его внутреннее содержимое, вырвавшееся вместе с криком отчаяния из его рта. Джереми явно не мог продолжать бой.

Все было решено, награды выданы, битвы закончены, дальше пошли абстрактные вопросы о жизни, но с королем много не поболтаешь, неуютно тут, хоть и банкет. Кое-как отпросившись из замка друзья, я думаю, сейчас наших героев можно так называть, отправились в знакомую таверну обмывать воскрешение Пропа, да и чудесное окончание приключения. Кто-то временами подымал тост в честь Кавиота, зарубившего прилично бандитов, кто-то трогал женщин за разные места, кто-то травил байки о походе, наблюдая, как развешивают уши местные жители - в общем нормальная душевная посиделка получилась.

На следующий день изрядно помятые герои распрощались друг с другом, свернули плащи стражи в рюкзаки и отправились каждый своей дорогой, лишь Карнак остался притворять в жизнь свою мечту, и стоит отметить, хозяйственник он оказался отличный, правда, дети в новообретенном доме не всегда слушались, тяжелая свободная жизнь оставила на беспризорниках отпечаток. Чего-то Карнаку не хватало для воспитания... Появившаяся в скором времени жена знатного дворфа Карнака Камнелома все исправила, и она совершенно не была той, кто сидит в пещере с бородой и не высовывается, крепкая женщина наводила шороху на весь город, но это уже другая история.

Гном Фосси любил деньги, и теперь они у него были в избытке, основавшись недалеко от Нашкеля, он создал банду профессиональных наемников, благо деньги были, связи с властями имелись, а имя его было известно на все королевство. Зачем махать оружием самому, когда можно нанять других. Ходили слухи, будто он пару раз наведывался в один лесок до какой-то колдуньи, но, говорят, ушел не солоно хлебавши. Любовь к деньгам и роскоши быстро извела все запасы, и едва выживший после стычки со своими Фосси подался куда-то на запад, нюх на деньги его редко подводил.

Проп смог поселить свой клан в Облачных Пиках, туннели ширились с каждым днем, различное опасное зверье отходило подальше, а вскоре было обнаружено месторождение железа. Учитывая тот факт, что до Пиков от столицы было ближе Пышнобородые начали довольно быстро богатеть. Казна пыталась было поднять ставку для укрепившегося клана, да не тут-то было - слишком много связей стало у Пропа, да и топор все время был наточен... Ну его, пусть живут, - решили казначеи.

Тайл оправился странствовать дальше, появлялся то в одном лесу, то в другом, простой люд поговаривал, что герой одичал, с ведьмами якшается, да в пнях живет. Народ, он наговорит, не отмоешься. На самом деле Квайр выполнял испытания, чтобы служить высшему друиду, а затем как знать... У друидов все просто, нужно лишь победить.

Каспер Грин вернулся в свой лес с приданными ему опытными лесничими и даже одним клириком высокого ранга из Пылающей перчатки. Вместе они провели разделительные полосы в лесу и локализовали проказу, а затем и уничтожили. Конечно, это произошло не в один день, а за месяцы кропотливого труда, но дело было сделано. Вроде бы и молодцы были эти люди, но народ поговаривает, что им еще кто-то могущественный помогал лес править, будто бы стройная женщина с зелеными светящимися глазами мелькала на опушках, одетая в шкуры и бренчащая черепами... Как бы то ни было, избушка одной известной ведьмы теперь пустовала, а уж где она обретается, только богам известно.

Лет через десять от этих событий король Бьернский превращает королевство в Империю, захватывает сопредельные государства и начинает нехорошо относиться к народу. Что за клещ его укусил, кому-то предстоит выяснить, вот только многие бы ему, заразе спасенному, посоветовали бы вспомнить, как несколько бравых парней всю дурь из злодеев вышибают...

Двери распахнулись и в зал ураганом ворвался дварф. А вместе с дварфом - весьма характерный аромат. Пахло, как перегаром, так и собственно спиртным, отчего создавалось впечатление, что дитя гор не только потребляло внутрь, но и принимало ванны. Терпкой мускусной нотой в эту палитру запахов вплеталось амбре крепкого дварфийского пота и других прелестей жизни, которыми можно пропитаться, если спать на полу в трактире.

Ничуть не смущаясь, незнакомец пересек зал и, очевидно намереваясь привлечь внимание треснул кулаком по столу рядом с Бадди. Халфлинг неосторожно вдохнул, тут же получив дневную дозу алкоголя, и поспешил запить этот неожиданный подарок травяным отваром, благо кружка буквально сама прыгнула ему в руку.

- Если при храме Святого Катберта имеется бар, почему нам об этом до сих пор не сказали? - поинтересовался он в пространство, но затем, все таки сфокусировал взгляд на незнакомце. - Не-а, спасибо. Не принимаем, не покупаем, не интересуемся, не подаем. Обсуждаем цены на пчелиный воск. Такому несравненному парню как ты, с нами будет скучно. Я слыхал, в трех днях пути от Котла видали дракона, вот это тебе будет в самый раз. Если сейчас выйдешь, на полуденный караван как раз успеешь.

Кузнец отдал молот Тине, проводив его влюблённым взглядом. Остальные товары на продажу он изучал безо всякого блеска в глазах, порой отпускал критические замечания о негодном их качестве, но купить за половину цены согласился всё. У Бьярни как раз образовался запас наличности, а вот в одиночку компенсировать потребность соплеменников и представителей соседних племён в оружии и доспехах он не мог.

– Секрет? Нет, секрета никакого нет, – ответил кузнец Вельмоту, прицениваясь к магической булаве, которая никого особенно не интересовала. – Вот это, – он указал на сложный, многоступенчатый узор, поднимавшийся от локтя правой руки к самой шее, – личная руна моего учителя, а также его учителя и учителя его учителя, и так до десятого колена. А этот символ, – он указал на большую и довольно простую татуировку на груди, – руна клана Сильверхаммер, в который меня приняли, над ним руна цитадели Фельбарр, из которой этот клан происходит. А вот это, – Бьярни смущённо указал на несколько переплетённых простых линий на левой руке, – это я пьяный был, ну и подшутили надо мной.

...Слышны вести из чертогов,
Что разбиты под горою.
Медною она зовется
На наречье длинноногих...
Рыжебороду было хорошо. Он сидел за богато накрытым столом в хорошо знакомой трапезной зале в родовых чертогах под Медной горой и слушал рассказ длинноволосого старца о славной истории клана Пышнобородых.
...Йохи, темных недр хозяйка,
Синезубая старуха,
На клан дварфов обозлилась,
Говорит слова такие:
«Знаю верное я средство,
Как мне дварфов изничтожить:
Выгоню из подземелья,
Прямо в дом их под горою
Тварь ужасную, большую,
Что в сто раз страшней дракона…»
Слушать было вдвойне приятно, поскольку в балладе описывалось и его, Пропа, деяния.
Храбрый Проп Рыжебородый,
Всем известен своей силой.
Подошел он к Ораверу,
Знаменитому трудяге,
Кузнецу, с кем не сравнится
Ни один из современных
Тружеников наковальни.
«Оравер, ты брат-кователь!
Выкуй новый ты топор мне,
Сделай тот топор острейшим,
С рукояткою из меди!
Надо мне убить зверюгу,
Что все бродит по тоннелям,
Разоряет наши шахты
И мешает нам работать…»
В предвкушении самого интересного Проп от души глотнул из кружки, одним глотком осушив ее до дна. Этого ему показалось мало, он добавил из стоящего рядом кувшина, потом из соседнего... В общем, когда дварф решил остановиться, баллада сказителя уже подходила к концу:
...Клан дварфийский избежал
Наколдованных несчастий,
Бедствий лютых, беспримерных
Незаслуженных народом...
Все смотрели на Пропа. Кто-то с уважением, а кое-кто и с нескрываемым восхищением. Рыжебород уже прикидывал, как выйдет из зала и от всей души насладится этим самым восхищением, как вдруг очертания богато украшенных чертогов потеряли четкость, лица дварфов стали расползаться словно пролитое мимо формы серебро. А потом пришла боль....

Все звуки как будто стихли, остался цвет волн. Все цвета как будто померкли, остался только грязно-серебристый оттенок чешуи. Арбалет не мог подняться, палец бессильно лежал на спусковом крючке...

КАРП. С ними Зон был знаком не понаслышке, это была одна из причин, почему он никогда не пытался научиться рыбачить. Его дядя погиб с удочкой в руках, его две тети погибли с раколовкой в руках, его дедушка погиб... сложно сказать, чем он занимался перед своей кончиной, рук у полуобглоданного тела не нашли. Карпы были страшными тварями, и вот сейчас Зон увидел, как борются два титана. Кто из них победит?

Внезапно, в небольшом черепе забрезжил непривычный свет мысли: если один из гигантов победит, второй сдохнет. А победивший будет ранен, и его легче будет убить... Зон осклабился в гадкой усмешке, и страх перед карпом отошел на второй план. Пусть рыбина победит, в конце концов, если Зон не будет подходить к реке, она ему ничего не сделает. Наверное. В любом случае, это будет уже потом.

Он снова вскинул арбалет и начал всаживать в дракона одну стрелу за другой.

"Прям, как в старые-добрые времена" успел подумать Тагил. Меж тем, рука его уже протянулась, крепко хватая Весельчака за что придется, а пришелся под руку затейливо изогнутый рог. Ногой же, полностью оправдывая ожидания "лесной погани", он как следует наподдал сатиру под зад.

- А ты когда развязаться успел, скотина? - рявкнул Тагил, дергая весельчака к себе. И тут же прерывая всяческие попытки возразить, познакомил его с коленом. - Извиняйте, мужики. Мы ж не знали, что он и у вас тут делов натворил. Только мы вам его не отдадим... молчать я сказал! Еще хочешь?! Не-не-не, даже и не уговаривайте! Он нам самим живым и по-возможности здоровым нужен. Он и у нас в Сильверимуне душу свою поганую отвел. Вон сестре его, - тут Тагил кивнул в сторону Вельмота. - Лапши навешал, развлекся, так сказать, падлюка, и деру. Вона аж до вас добежал. Ну ничего, мы тебе свадебку-то устроим. Выдадим за тебя Нольвейн, как положено. Не отвертишься!

Они летели на очередное безумное задание, элизианцев не посылают туда, где просто, их выбрасывают в самое пекло там, где враг и представить себе не может. Они, падая с неба, вбивают молот гнева Его, как кару небесную. Каждый из них уже мертв изначально. Они живут лишь для того, чтобы полыхнуть яростью своей атаки, заставить содрогнуться врага, дать ему почувствовать неумолимость поражения.
Они уже мертвы заочно, они соревнуются друг с другом, кто проживет дольше, словно это игра.
Они - разменная монета в этой смертельной игре, они - пешки, которые умеют взрывать королей! Вот и сейчас нужно всего-то завалить гарганта или что-то похожее. Проще некуда. Пролететь через щиты во время перегрузки... Сколько есть минут на это? Или быть может секунд? Кто-то, быть может, уже и обтрухался, но не илизианцы. Если они прорвутся, вытряхивать штаны будет вражеский титан... Вот уж забавное зрелище. Снизу лупили зенитки, старались избежать неминуемого, вот рядом вспыхнул посмертный факел из людского мяса и металла... Теперь их летит к земле еще меньше. Главное долететь... Кто там у штурвала? Важно ли это? Пилот справляется, он делает свое дело, выходит на заданную высоту, чтобы сбросить живой груз.

- Мы падаем молча с звенящих небес
На тундру, на джунгли, поля или лес...

Слов из-за гула было почти не слышно, но и Джовани пел лишь для себя, руки автоматически проверяли снаряжение, глаза смотрели на соседа справа. Такое правило. У соседа нет глаз на спине. Если что-то не так, он не увидит. Посмотри. Ни одна литания так не запоминается, как инструкция десантирования. Дважды хлопнув по плечу товарища, Дон сообщил тому, что все в порядке.
Рампа пошла, осталось дождаться сигнала, а дальше... А дальше воздух встретит его, опьяняя свободой и завораживая росчерками зенитного огня. Впереди ждал бой. Дон не собирался опаздывать.

Рутина Ржавому не нравилась, не зависимо от того, работа ли это на химическом конвейере или же вот такое месение говна ногами в этих фраговых тоннелях, в которых грязно и мерзко даже для зеленорожих, и которые не слишком глубоки, чтобы тут был хоть какой-нибудь хабар.
Патруль, однако, подходил к концу и скоро было возвращение в расположение, где не будет ни этого текучего говна под ногами, ни галюнов с тощими человечками на грани зрения. Близость горячей жратвы и приличных шконарей воодушевляло всю банду, но расслаблять булки никто не спешил. И это было очень верно, когда вся местная живность хлынула откуда-то из бокового тоннеля. Каждому было очевидно, что все эти жабы и сточные волны явно не на имперское богослужение спешат.
- Горелку готовь, говорю. Заебал. - В очередной раз просипел через маску Ухо, теперь скрытый где-то в темноте неподалеку.
- Да хорош тебе на измене то сидеть... - Только и отмахнулся Ржавый, впрочем уже задумывавшийся, что это у братка не приход такой, а знаменитая чуйка опять включилась. Ржавый, теперь сомневающийся, что лазкарабин подойдет для любой ситуации и совсем не желающий думать, что воду в тоннелях мутят орки, добавил чуть слышнее - Босс, в следующий раз надо ауспексом затариться. А то как щенята слепые.

Боец Нольшесть Тринадцать не прислушивался к оживленной беседе, развернувшейся в узле обороны. И не вглядывался до ломоты в глазах в далекий горизонт, гонящий на укрепрайон ядовитый ветер в перемешку с мелким песком, превращающим колючие порывы в наждачные.
Он сидел на опустевшем зарядном ящике, привалившись спиной к накату бетонного бруствера, и уткнувшись хоботом противогаза в старенький, потертый и исцарапанный инфопланшет.
Он читал.

Я сижу в своем саду, горит светильник.
Ни подруги, ни прислуги, ни знакомых.
Вместо слабых мира этого и сильных -
Лишь согласное гуденье насекомых.

Зарядный ящик мускулисто толкался в задницу медика, передавая на филейные части бойца катящуюся по земле дрожь отдачи открывших заградительный огонь "Василисков" - враг был уже близко.
А Тарк продолжал читать старинные, невесть кем и на каком мире написанные стихи, пахнущие нездешним покоем.

Пусть и вправду, Постум, курица не птица,
Но с куриными мозгами хватишь горя.
Если выпало в Империи родиться,
Лучше жить в глухой провинции у моря.

Вокруг засуетились. По укрепрайону волнами катилось испуганное "Титан! Титан!", вылетающее из уст планетарщиков, и забористая, но без надрыва, ругань катачанцев. Криговцы, понятное дело, молчали.
Тринадцатый поднял к небу рыло дыхательной маски, обратив окуляры к тяжелым, грязным, отравленным облакам, сулящим токсичные осадки. Из-под намордника доносилось какое-то неразборчивое, булькающее бормотание - Тарк пробовал слова на вкус.

Вот и прожили мы больше половины.
Как сказал мне старый раб перед таверной:
"Мы, оглядываясь, видим лишь руины".
Взгляд, конечно, очень варварский, но верный.

Был в горах. Сейчас вожусь с большим букетом.
Разыщу большой кувшин, воды налью им...
Как там в Ливии, мой Постум,- или где там?
Неужели до сих пор еще воюем? *

А зарядный ящик толкался в зад все ритмичней и настойчивей - теперь к отдаче артиллерийской стрельбы прибавились отголоски тяжелых шагов тысячетонного стального ужаса. Напряжение в узле обороны крепло.
Тарк тяжело вздохнул - этот горестный звук, изданный оторванным от интересного занятия ради ерунды человеком, не мог скрыть даже фильтр маски. Выключил планшет. Убрал в подсумок. И занял свою огневую точку, прильнув к прицелу лазгана.
Кончилась лирика.

Вот оно как бывает. Нил попытался отереть рукавом плеснувшую в лицо кровь, но большей частью только размазал. Не первая смерть, и не последняя - пока не твоя собственная. Тут уж и удивляться скоро перестанешь.

Мысли покатились, запрыгали как гильзы от стаббера. "Орки" слово, которое на Вальхалле стало синонимом слова "ненависть". Но ненависть, по правде сказать, только мешает. Руки от нее дрожат. А тут не до дрожи, соображать быстро надо. Они конечно не тупые, и не такие косорукие как многие думают. Но стрелки из них и вправду аховые. Уж очень азартно палят. И в стальное брюхо перевернутой химеры им, конечно, стрелять куда веселее, чем по одиночным целям. там ведь еще попасть нужно. А химеру можно и не целиться

"Машина пламенем объята,
Сейчас рванет, б..."
Как там? Кажется так. А жить-то как охота...

- Горим, мужики! Наружу! Все наружу! Бей зеленых!!!

Это он сам орет или кто-то другой? Голос незнакомый, сорванный. Все равно. Остаться в Химере - смерть. Разнесут, как пить дать. А снаружи, можно попытаться... если будет за что зацепиться. Может даже подстрелить парочку. Главное в башку метить. Если башку снести, то уже не рыпнется.

Дым ел глаза, слезы текли по щекам двумя жирными дорожками. Нилу показалось, что прямо перед собой он разглядел задницу Корта - своего напарника. Не долго думая, он перехватил лазган, и от всей души приложил по этой заднице сапогом.

- Давай, мать твою! На выход! Ты чего, помирать здесь собрался?

Пэчволл, 15. Вечер. Айра, Бадди и Рональд.
Сегодняшний день выдался на редкость богатым на прогулки по городу. Вот и в очередной раз для того, чтобы продвинуться в расследовании пришлось не сидеть сиднем где-нибудь в засаде, а топать через полгорода в храм святого Катберта.
После рассказа о текущем положении дел и ситуации с бывшим стражником Джения была весьма удивлена, однако всё же согласилась выделить для Хилума провожатого и обеспечить его безопасность. "Все должны иметь возможность искупить свои прегрешения", - прокомментировала она. Также первосвященница сообщила героям, что никто другой из их отряда пока не возвращался в храм, что, конечно, вызывает беспокойство. Когда же речь зашла о разговоре с членом Последнего смеха Ревасом слово взял уже сэр Терсиваль, горячо поддержав это начинание, и тут же предложил свою помощь в этом деле. Так или иначе, покончив с организационными моментами, отряд в составе Бадди, Рональда и Айры выдвинулся в направлении "Вёрткого угря".

По пути в вышеозначенную таверну наших героев как-то незаметно настигли хмурые осенние сумерки - хорошо хоть дождя сегодня не было. Когда отряд достиг цели очередного своего путешествия уже почти совсем стемнело, и в окнах многих окружающих домов уже можно было разглядеть горящий свет - где-то поярче (в домах побогаче, где могли позволить себе масляные, а то и магические светильники), а где-то совсем скупой (в домах победнее, жильцы которых, видимо, обходились лучинами).
Трёхэтажное длинное и узкое здание таврены было серым под стать погоде. Оно было выстроено на манер косой пирамиды - каждый этаж был значительно меньше предыдущего, так что на третьем вряд ли могло поместиться больше двух комнат, больше похожих на собачьи будки и узкого коридора. На сильно выцветшей вывеске и впрямь красовался свернувшийся хитрой восьмёркой угорь. Но, несмотря на внешнюю серость и непритязательность, изнутри доносились звуки оживлённых бесед не самой крайней степени уныния, какая-то неразборчивая музыка, а также запахи, обещавшие вполне сносный ужин.

Внутри "Угря" было ненамного светлее, чем на улице, и ожидаемо тесно. У входа наших героев встретили тесно поставленные столы, больше половины из которых уже были заняты. Справа располагалась сцена, занимавшая значительную часть и без того не слишком просторного помещения, на которой стоял худой человек среднего роста, одетый в потасканный выцветший наряд неопределённого цвета, который много лет назад можно было даже назвать изысканным. Артист с выражением грусти и безысходности на лице драматично проводил по струнам потрёпанной лютни и заунывно выводил слова незамысловатой песни тоскливым баритоном:
Плантации Котла - ветер северный!
Этапом в Сассерин - зла немеряно!
Народу - судя по виду, рабочим плантаций и шахтёрам, среди которых преобладали дварфы и люди - похоже, нравилось.
В дальнем конце помещения находилась прикрытая сейчас дверь, да недлинная барная стойка, за которой скучал мрачный суховатый пронырливого вида тип в грязно-серой одежде и засаленном коричневом переднике. Никого похожего на полурослика Реваса среди этой публики не наблюдалось.

Уходить сразу всё же не хотелось, а потому наши герои заказали себе еды и выпивки - тем более, что наполненный пешими прогулками день располагал к плотному ужину - и как бы между делом поинтересовались у трактирщика присутствием Реваса (не уходить же, не убедившись в том, что хафлинга нет?). Хозяин, вытерев руки о передник, подозрительно воззрился на странную компанию и задал вполне ожидаемый вопрос:
- А кто его спрашивает?

- Мое слово крепкое. - не стал отказываться от обещанного Бадди, и быстро скосив глаза на Айру, как ни в чем не бывало обратился к девушке. - Раздевайся. - а затем, без паузы, продолжил со стражником. - Сейчас мы тебя, братец, переоденем Айрой и тихонько отсюда.... шучу-шучу... спокойно!

Отсмеявшись, и отодвинувшись вместе с табуретом подальше от Айры, он вновь перешел на деловой тон:

-Теперь серьезно. Среди бела дня тебя никто убивать не будет. Они ждут, что ты из Котла драпать станешь, и будут тебя поджидать за его пределами. За тебя, когда залог вносили места встречи не назначали? Нет? Ну, значит от ворот пасти будут. Только ты туда не пойдешь. Бери свои вещи и топай, ну... допустим, в "Моркота". Пей, и делай вид, что собрался в караван охранником наняться. За тобой придет священник из Храма Святого Катберта. Вот видишь, ты в Катберта не веришь, а он в тебя верит! Ну, ладно. Он тебе рясу принесет. Переоденешься тихонько, где-нибудь в отхожем месте. А дальше, он тебя в храм проводит. Пароль: ... - тут Бадди на секунду задумался. - "Загляни под котел". Все запомнил? Можешь друзей прихватить, кстати. Но, тут уж дело твое.

Видение... Видения регулярно посещали персонажей, иногда буквально вгоняя их в временное безумие. И проблема тут была не в развитой индустрии наркоторговли. Хотя, шансы отхватить глюки и мощнецкие приходы от варева местных фармацевтов и были нешуточными, только Видения были настолько мощны, что выбивали крупными мурашками мощные капли пота на похолодевших жопах. Спасались кто во что горазд. Кто-то шел к сомнительным знахарям, гадалкам и ведьмам, которых было уже больше, чем шлюх, кто-то спасался медициной, а кто-то веществами. А некоторые, бесспорно самые отмороженные, следовали за видениями, подкармливая голодных собак собственного безумия. Есть мнение, что именно их метод оказывался самым верным. Видимо, любители посплетничать считали прием свинцовой пилюли в межушное пространство хорошим завершением лечения. Хотя, и поспорить с ними трудно. Нет мозгов - нет видений. Так или иначе, немного помочь мог доктор Джон А., практиковавший в одном из подвалов на окраине. Пятачок регулярно слышал о нем от своего сородича хряка Габа. Альтернативой ему был, пожалуй, только доктор Факпейн, но его дурная репутация соседствовала только с его известностью, воплощенной, ярче всего, на рекламных плакатах и листовках по всему Городу. Так или иначе - глупости. Подождет. Работа прежде всего. После пьянок, конечно...

Двери дворца правосудия распахнулись, а тяжелая поступь... Хотя, не в этот раз. Пиноккио ошивался прямо в холле, выдрачивая очередного шерстяного пидараса, сидевшего на дежурстве. Орудуя корявыми дубовыми фразами, он буквально сжимал несчастного оборотня и прям целиком вот брал его и выдрачивал так, что казалось из пасти и ушей несчастного вот-вот повалит кефир. Но вот появляется герой и спаситель по имени Тот-который-накосячил-больше и вот, все внимание переключается на хряка. Так сразу, без прелюдий, Пиннокио перестает гонять шерстяного и готовится размять толстого:
- Обосраться ДВП!!! Да я от удивления тут новую линейку Икеи готов выдать! Так и охота узнать: чему же посвятил последние дни отважный борец с преступностью?! Проверял насколько глубока нора у твоего ушастого дружка и сколько там заныкано стволов?! - знакомство с Кроликом это первое, о чем он любил припоминать. Все знали, что Кролик барыжит, но он был сцукоосторожен, а потому фактической доказухи на него не было. И пидорские мотивы, конечно, куда же без них он выдавал их настолько часто, что закрадывались невольно мысли: а не был ли он часом сам дуплочесом. Да и были ли вообще в этом городе сказочные дятлы....

В целом, сеттинг несколько сферичен в вакууме и глубоко не прорабатывался. Какие-то детали будут добавляться в ходе игры, в том числе и при помощи игроков. Но общий каркас примерно такой.


Мир.


Этот мир – мир постапокалипсиса. Сам характер катастрофы не ясен, как и то, насколько давно она произошла. Легенды разных народов описывают катаклизм и жизнь до него довольно разнообразно.
Достоверно известно, что произошла она не меньше сотни лет назад. Во всяком случае, примерно столько насчитывает современная история – самые старейшие роды могут похвастаться памятью 4-5 поколений, что же было раньше в целом покрыто туманом. Время до катастрофы считается эпохой богов и героев, в которую жили Ушедшие.
Кем были эти Ушедшие, и куда ушли – так же не ясно. Понятно, что по строению тела они были близки к людям, но едва ли являлись собственно людьми. Все же их орудия и предметы намекают на более крупные габариты своих владельцев, язык не понятен, а визуальные изображения, которые они использовали, для человеческого глаза являются не более чем набором радужных пятен.
Известно так же, что до глобальной катастрофы уровень воды был значительно ниже, чем сейчас – плавая по морю, особенно каботажно, можно наткнуться на торчащие из воды крыши домов, радиовышки и монументы.
Можно так же выделить довольно высокую сейсмическую и вулканическую активность, хотя и не понятно, является она следствием катастрофы, или была и до неё.
Зато климат в мире в среднем весьма мягок, примерно соответствует средиземноморскому. Из неприятных особенностей стоит отметить происходящие время от времени (особенно часто – зимой) так называемые Зеленые Шторма – странные аномальные периоды, сопровождающиеся низкой облачностью, зеленоватыми вспышками, и нарушением работы электрических и навигационных приборов.


Люди в мире.


Нельзя сказать, что мир заселен людьми плотно. Напротив, человеческих существ довольно мало. Город с населением в 5 тысяч человек считается крупным, а большие столицы насчитывают, как правило, не более 20 тысяч населения.
Уровень развития цивилизации неоднозначен и неоднороден. С одной стороны, люди знают порох, двигатель внутреннего сгорания, радио, сложные машины, и умеют их применять и обслуживать – где-то в большей, где-то в меньшей степени. А с другой, львиная доля этой машинерии является ветхим наследием Ушедших. Производства как такового практически не существует (точнее, существует, но допущены к его тайнам очень не многие), секреты изготовления многих вещей утеряны. Да и передача знаний очень слабо отлажена. Большинство людей пользуется машинами не осмысленно, а выполняя как ритуал заученные последовательности действий. Во многих местах с каждым следующим поколением знания не только не прибывают, но и наоборот, таят. Впрочем, в отдельных частях мира наоборот, знания копят, систематизируют и приумножают.
В целом, не понятно, как будет выглядеть мир еще через сто лет – начнет ли человечество наверстывать упущенное, создавая свои аналоги древних технологий, или окончательно свалится в темное средневековье. А может, и вовсе пойдет своим путем.
Человечество достаточно сильно разобщено. Существует огромное количество государств, княжеств, вольных городов и т.п. Разделение идет как правило не по расовому признаку, а по этническому, культурному, политическому и т.п. Государственное устройство очень разнообразно, от теократической деспотии до демократии.
Большинство людских поселений сосредоточены по побережьям. Вглубь материков люди забираются редко и с трудом. Тому есть целый ряд причин, главными из которых являются чудовища и цверги (как их называют на островах).


Цверги.


Цверги – обитающая в глубине суши гуманоидная раса.
Они в среднем ниже людей примерно на голову, но мощнее в кости и мускулатуре. Волосяной покров у цвергов гуще, чем у людей, как на голове и лице, так и на теле, и цвет имеет, как правило, бурый или рыжий. Лица цвергов похожи на людские, но намного грубее – у них мощные челюсти, крупные широкие носы, выступающие надбровные дуги, скошенные лбы. Они довольно уродливы по человеческим меркам.
Цверги, как и люди, всеядны, хотя в их рационе преобладает мясо. В том числе и человеческое.
Они цивилизованы – у них есть своя рычащая речь (знанием или хотя бы пониманием которой люди в абсолютном большинстве не могут похвастаться), они знают металлургию, порох. Зачастую их изделия не уступают человеческим, а то и превосходят их. Они так же пользуются изделиями Ушедших, однако очень ограниченно. Древние артефакты используют далеко не все особи – вероятно, только вожди или шаманы, а остальные пользуются исключительно изделиями собственного производства, что наводит на мысли о некоторой табуированности наследия ушедших в их среде.
Люди и цверги убивают друг друга при первой возможности. Сейчас уже никто не знает, почему так происходит – просто они враги. Опять же, в мифологии разных народов есть несколько мнений на этот счёт. Никто не пытается договориться или наладить контакт – нападают без предупреждений.
В целом, цвергов, видимо, несколько больше, чем людей – трудно сказать насколько. И хотя люди имеют преимущество в технике за счет повсеместного использования артефактов Ушедших, цверги скорее всего смогли бы перебить их всех, но их удерживает некая странная особенность – никто из них не приближается к морю ближе, чем на несколько километров, а будучи захваченными и притащенными к большой воде силой, впадают в буйство и умирают от нервного истощения.
Таким образом установлен некий паритет. Люди живут в прибрежной зоне глубиной километров в десять, куда цверги не могут сунуться. А цверги населяют сердцевину континентов и крупных островов. Люди постоянно организовывают вылазки вглубь суши в поисках древних руин и артефактов, а иногда умудряются оттеснить противника вглубь материка или вовсе зачистить целиком полуостров или остров. Борьба идет постоянная и весьма кровопролитная, и люди в ней оказываются в более удобном положении – ведь у них есть безопасная зона. Однако, что происходит в глубине территорий цвергов, в сердце больших островов и материков, не знает никто из людей.


Жизнь на Островах.


Острова Норскагард, или просто «Острова» - архипелаг, состоящий из пяти крупных (примерно с Британию) островов, дюжины островов поменьше и россыпи совсем небольших.
Жители островов близки этнически – у них единый язык (естественно, диалектизированный, но все же общий), схожая культура, религия и мифология, - однако, архипелаг не является единым государством. Здесь можно выделить с пол дюжины крупных владык-конунгов, чья власть распространяется на значительные территории, и еще десятка с два ярлов – правителей помельче, вольных, или вассальных одному из конунгов. В целом, политическая карта островов довольно регулярно меняется вследствие заключения союзов и боевых действий.
Климат на архипелаге в целом суровее, чем в других землях, поэтому основу благосостояния местного населения составляет в меньшей степени земледелие и скотоводство, а в большей - рыбная ловля и грабительские набеги на материк, лежащий к югу и западу. Островитяне – закаленные и сильные люди, и отличные мореходы, поэтому грабеж у них ладится.
Впрочем, с людьми с материка островитяне зачастую и торгуют – все зависит от текущей ситуации.
На большинстве малых островов проблему цвергов уже решили радикально, однако в глубине суши пятерки крупных, они по прежнему живут и здравствуют, заставляя конунгов скрипеть зубами и строить планы зачисток. Останавливает их не столько опасение не осилить, сколько страх, что после виктории соседи быстренько налетят добивать обескровленного триумфатора и пожинать плоды его успеха.

В целом, в представлении быта и нравов местных, можно более-менее ориентироваться на раннесредневековую Скандинавию, естественно, с поправкой на технологию и условия сеттинга. Тинги, хольмганги, скальды, вергельды – всё в полный рост. =)
То же и с религией, хотя тут уже потоньше – все же наличие Ушедших и их техники, как и особенности самого мира, накладывает большой отпечаток. Да, Один наверняка носит кевлар, и вместо копья у него винтовка.
По поводу этих вопросов сеттинга разрешается проявлять фантазию, но без клюквы, лубка и петросянства, плиз.

!Если вы хотите создать персонажа родом не с островов – пожалуйста. На материке достаточно разных государств. Можете придумать подходящую родину своему персонажу, не выходя за рамки условий сеттинга и согласовав со мной!


Орден Железноруких.


Из особенных сословий, которые можно встретить на островах, можно выделить Орден Железноруких. Это отдельная, стоящая вне государств структура – закрытая тоталитарная секта не то религиозного, не то коммерческого толка. Они не пускают людей извне в свою структуру, а их адепты никогда не раскрывают своих секретов. Членами секты являются мужчины и женщины, и пополняется она, видимо, преимущественно за счет внутренних браков, хотя адепты охотно покупают детей в возрасте до пяти лет для воспитания из них членов Ордена.
Орден действует повсеместно, как на островах, так и на материке. Люди Ордена могут появиться ниоткуда, и построить свой форпост на приглянувшемся им участке земли (правда, правитель земли получит солидную компенсацию за их пребывание) не спросив соизволения. И никто не перечит этим людям. Более того, с ними предпочитают сотрудничать. Потому как это наиболее технически подкованное объединение во всех близлежащих землях. Львиная доля нефтедобычи и нефтеперегонки принадлежит Ордену, равно как и большая часть качественного новодельного оружия и техники выходит из недр их форпостов и городов-фабрик. Да и собственные боевые отряды, отлично оснащенные и выученные, у них тоже есть.
Так же Орден посылает своих послушников «в мир». Они свободно путешествуют, и заключают контракты на технические работы, как разовые – на определенный проект, так и на время. Только состоятельный человек может позволить себе содержать на постоянном контракте техника из Ордена, особенно относительно высокого ранга.

!Далеко не все техники в этом мире являются выходцами из Ордена. Но лучшие из них, в большинстве своем, именно Орденцы.
Играть персонажем-Орденцем можно, но сакральные тайны вам раскрыты не будут – они останутся за кадром. =)
Как его отыгрывать? Как вам нравится, так и будет правильно. Хоть адептус механикус стайл, хоть отец Тук от гаечного ключа, лишь бы органично и качественно!


Примерно так. Естественно, по мере игры сеттинг будет обрастать «мясом» и расширяться. Соответственно, и комната будет дополняться.

- Вот ведь... - Бадди поймал неодобрительный взгляд сержанта и, наступив собственной, не слишком веселой песне на горло, мрачно закончил. - ...незадача.

Впрочем, топтать мостовые за просто так ему совсем не улыбалось. А потому, халфлинг предпринял еще одну попытку.

- Просто беда. Тут ведь, господин сержант, как получилось-то? Это ведь мы этих остолопов вчера Вашим ребятам с рук на руки сдали. Подробности Вам, я думаю и так доложили. Но, самое-то главное... Возвращаемся мы к теплу и уюту, да кружке доброго эля. А подруга наша, вот она - Айра, в слезы. Мол один из этих негодяев ее сводный брат со стороны двоюродного дедушки по материнской линии. Он у них уже давно от рук отбился. Вечно в какие-то неприятности влипает. То арбуз с прилавка стащит, то глаз кому подобьет... связался, короче говоря, с плохой компанией. Домой ночевать не приходит. Вот, она вчера и подумала, что тут у вас ему вроде как мозги на место вправят. По всей строгости закона. А на утро, как он все осознает, она за него залог и внесет. А теперь, получается, он опять смотался... ищи его теперь, м-мать... мать его точно удар хватит.

Тут Бадди перевел дух, незаметно ущипнув Айру, чтобы та не переставала кивать, и продолжил, с самым серьезным видом.

- Может у Вас хоть какие данные остались? Адрес там какой... раздолбая этого, или может кто за него залог вносил. А то, ведь пропадет же парень, пойдет по кривой дорожке. Спасать надо, господин сержант!

Почему же "человеки"? У нас тут много разных... всяких... хотел возразить Тагил, да не стал. Чего с ними спорить-то? Вон какие рожи - шире жопы. Да еще и по две на брата. Переорут, как пить дать.
Стало быть, выходило, что снова драка затевалась. А драка - это всегда хорошо! Тем более, не с гоблинами какими или там гномами подземными, а с великанами. Противник такого размера был Тагилу по душе.

И тем не менее, варвар с легким удивлением отметил, что веселье, всегда охватывавшее его перед дракой, никак не начинало вскипать кровавой пеной, застилать глаза, стучать в ушах... как то чаще всего с ним бывало в подобных ситуациях. И даже Весельчаку, который увивался возле Тины, копыта, конечно оторвать хотелось, но как-то не сильно, по-привычке скорее.

"Это я устал" подумал Тагил. "Это мне выспаться надо! Ох и завалюсь же я спать... вот только с этими разберемся и все. Привал!"

Он сунул два пальца в рот и протяжно свистнул.

- Вали его на бок, ребята! Ломай ему... все! Тагииииил!!!

И подбадривая себя боевым кличем, рванул навстречу эттину.

Сначала была злость. Неконтролируемая ярость, которую ничто не могло сдержать. Но вскоре, её место заняло отчаяние. Бушующей огонь пламени почти погас, отбрасывая лишь тусклый, бледный свет без тепла. Мгновение, и все погрузилось в непроглядную темноту страха. Что было дальше? Дальше был ад. Дальше был Психоз.

Детектив не сразу понял, что лежит на земле. Его сознание билось об толстые стеки костяной тюрьмы черепа, словно шмель запертый в стеклянную банку. В океане хаоса звуков и цвета, то тут то там всплывали едва различимые образы. Худышка с разбитым еблом, худая шлюшка выпоротая резиновым дилдо, горящий бордель и пустая церковь. Странные, жутковатые куклы на полках. И медвежонок, у которого в голове опилки, с огромной дырой в грудной клетке. Шаг, нужно сделать еще один шаг. Почему ты такой тяжелый?! Главное не умирай! Резкая боль в спине. Позвоночные диски треснули как сухое овсяное печенье. Боль пронизывает до кончиков пальцев. А потом? Что было потом?

Словно выстрел в голову застрял в черепушке Маленького Двухметрового Поросенка. Кислый привкус в пасти, словно от прогоревшего пороха, скрип какой-то хрени на зубах. Дыхание вырывается с хрипом и оседает капельками росы на траве. Траве? Какого черта. К Пяточку приходит понимание того что он в реальном мире. Тупая ноющая пустота в груди. Ебаная чернуха. Даже удар, прилетевший из ниоткуда, железным ведром, не смог перебить это мерзкое ощущение. Хочу выпить. Выжрать все что есть, чтобы унять это. Выключить ебаную дрель что дырявит висок. Стоп. Удар ведром. Какого хуя? О, знакомый голос. Зубная Фея. Впрочем, ничего удивительного. Он ночевал на её лужайке уже не правый раз. Как назло, автопилот пьяного тела, обычно сбивался почти у самого порога дома хряка. Можно сказать, что спальное место обжитое. А она вечно чем-то не довольна, ох уж эта фея. Град ударов неожиданно прекратился. Успокоилась? Ага, хрен там. Наверное, побежала за своей колотушкой. Скверно. Нужно сваливать. Как на зло конечности не слушаются. Ноги и руки трясутся как сраное желе. Куда уж тут подняться на ноги. Черт. Другого варианта не было, свинья воспользовался стратегическим отступлением с поля противника…уползая на карачках. Нужна поддержка с воздуха! Где ебаный Аппач. Мы же всем взводом тут поляжем. Отдышка, черт возьми. Видимо убежать не получится. Он успел добраться до забора, а эта сисястая психопатка уже возвращается. Соображай детектив или отхватишь на орехи. Точнее расстанешься с парочкой зубов! Зубов? Как больно…но ведь она и так вырвала их? Все как во сне, но он помнит. Пирожные, гребанные пирожные. Ведь она сама дала их ему. Видя приближающуюся Зубную Фею, маленький двухметровый поросенок кое-как поднялся, держась за забор. Рефлекторно закрывшись рукой, с зажатым в ней пирожным, Пятачок просипел.

- Хэээ, блин. Стой! Да успокойся. Хэээ. Да это, твои…пирожные…ты же сама мне их дала, разве не помнишь? Мы сидели на кухне, и ты еще показывала своих жутких кукол. Это же было…, наверное, вчера.
До этого ты же вырвала мне зуууу…ебать.

Только что до маленького двухметрового поросенка дошло что его зубы были на месте. Так что же, это был просто сон? А, как же болит голова. Попытки вспомнить что более конкретное, плодов не принесли. Воспоминания смешивались, накладывались друг на друга, превращаясь в один запутанный клубок. Ничего не разобрать. Более того, попытки что-то вспомнить, отдавались тупой, жуткой болью. Черт, кажется эта психопатка ему не верит. Продолжай говорить, продолжай говорить.

- Ну сама подумай, как будто Я, мог влезть в твой дом, да так, что бы ты не заметила? Ты видела в каком я был состоянии? – какое отвратительное утро в сердцах подумал поросенок. Он хотел снова отключить свой мозг, а перспектива разборок с двинутой соседкой начинала его злить. Несмотря на всю опасность данной ситуации.

- Ну что смотришь то? Хочешь меня на хуй послать и бошку проломит? Так и я могу тебя на нахуй послать и бошку проломить. Так что можем обняться и на хуй сесть с пробитыми головами! Либо разойтись полюбовно. Да я признаю, за мной косяк. Да, не в первый раз. Но давай я тебе лужайку подстригу что ли? Или еще что сделаю. Ой, только не надо вот так смотреть, зубы я тебе не отдам, мне уже хватило одного раза.

Что я несу…хрен с ним. Будь что будет. Двухметровый детектив закончился свою невнятную тираду и приготовился к худшему.

Тяжело вздохнув, Тагил поднял секиру на плечо, и шагнул к мертвяку, готовясь снести тому голову, одним выверенным ударом.
Сколькие пытались их убить до того? Орки, бандиты, опять орки, дикари... много всяких. Но этот был самым занудным. Тагил устал от этого разговора, он чуть было не задремал, но балаган определенно затянулся.

- Покойся с миром, - объявил Тагил, добавив сердито себе под нос. - Упыря он из меня сделает...

И нанес удар.

То были последние дни засушливого лета. С рассвета зной безраздельно властвовал над жителями долины, но ночью с Шварцвальда срывались порывы прохладного ветра. Они шумели кронами вековых елей и несли с собой ароматы донника, календулы и душицы; хвою с вершин; зябкую хмарь горных озёр. Каждое живое существо чувствовало дыхание осени, неотвратимость грядущих перемен.

Серпантин, огибавший складки крутого спуска, утонул в высокой многолетней траве. Местные колею дороги использовали редко. Здесь водили свои отары пастухи, шли на промысел охотники и сельские знахари. Выше по склону не было ни деревень, ни охотничьих домиков, ни лагерей лесорубов. Дикая местность.
Но даже тут слышна звонница католического собора. Вечерня собирала под сводом храма многих добропорядочных обывателей, уменьшая количество праздных глаз на улицах Штутгарта*, а, значит, Джоан стоило поторопиться с выполнением поручения в городе.

Подвода жалобно скрипела на камнях и ухабах. Гнедая кобыла по кличке Василёк мечтательно тянула ноздрями свежий воздух, фыркала, меняла аллюр с рыси на шаг и обратно. Джоан за полгода не совладала со строптивой лошадкой, а та тащила прислужницу в город по заведенному маршруту и наслаждалась свободой вне стойла.
Над облучком в такт повозке покачивалась яркая керосиновая лампа, зазывая из тьмы на последний танец мохнатых бражников. Её свет цеплялся за камни и кустарник, и ломанные тени ползли по горным склонам, словно лапы жуткого чудища. За игрой света и тени сложно разглядеть настоящую опасность. Джоан же знала, что чудовище осталось позади, но ощущала его присутствие. В телеге с въевшейся в доски кровью; в бочке со льдом, укутанной в вонючую овчину; внутри себя, в своих помыслах.

С первой звездой она въехала в пустые предместья Штутгарта. Её путь лежал вдоль городского кладбища, мимо бедных районов, в сторону Имперского Университета. Известнейший храм науки Старого Света собрал многие видные умы, но Джоан среди них места не было. Она знала лишь здание, в котором располагались анатомические классы и прозекторская. Тучный и помпезный, трёхэтажный дом эпохи барокко стоял на отшибе, в глухом университетском парке, где в столь поздний час не было ни души.

- Шведский стол, мать его, - довольная улыбка не сходила с лица Йонаса. Краем глаза он заметил киборга, который опять решил сыграть соло на ударных. "Затрахал, но голос на этого ублюдка тратить... нахер!" - Бери, что нравится, Юрген, вон там мультимельта лежит, кажется...

- Знаешь, папаша, судя по твоим шмоткам, если кто и тревожит здесь мертвых, то это ты, - дерзко выплыл вперёд Диллед, - уж больно ты похож на некрофила, тьфу, то есть некрофага, в смысле... ну ты понял, короче. И, кстати, дерево в моей голове говорило что-то о разборках с осквернителями местных могил. Так что по всему выходит, что ты и есть этот самый осквернитель. Так что давай рассказывай по-быстрому, как ты дошёл до жизни такой, и если будешь убедителен, то мы предадим тебя справедливому суду. Если же нет... То, запомни: меня зовут Диллед, и я вас всех отправлю на виселицу!
Бард грозно подбоченился, комично шлёпнув при этом руками по воде, и с вызовом посмотрел на мага в чёрном.

- Ну не знаю, братцы... голоса там в голове, или чего, а той же самой дорогой не всегда вернуться выходит. Тот дракон нас тоже проклял, но ослиных ушей у меня покамест не выросло, и ладно. Помнишь, Дилл, Фред Пропойца каждое утро всех проклинал. Выйдет на крыльцо и орет: "будьте вы прокляты, скоты малолетние! Кто опять под моей дверью нас..." кхм... мда... веселое было время. И все вроде живы были.

Тагил мечтательно уставился куда-то вдаль, вспоминая голодное, но не лишенное своих развлечений невервинтерское детство. Но, спустя несколько мгновений, встряхнул копной рыжих волос, отгоняя непрошеные воспоминания, и стянул через плечо заплечный мешок, на ходу развязывая тесемки.

- Короче так. Проклято оно или нет, будем разбираться, когда того... начнется. А пока нечего ему тут лежать. Давай, Тина, наберем, сколько сейчас получится без проблем унести и дальше двигать будем. Жить-то мы тут все равно не останемся. А там поглядим, как остальное переправить. Где тут чего подороже лежит?

- САМ НЕЛЬЗЯТЬ! - возмущенно зарычал на противника Бен. Он, значит, тут хочет всем помочь - вон какой дым из дверей валит! - а его нельзятью обзывают и дубинкой по ребрам бьют. Форменный бардак. Как будто этот болван и не понимает, что тут творится! К счастью, не все были такими - кто-то уже уверенно направился внутрь. Это было правильно, это было хорошо. Главное теперь было, чтобы этот горе-охранник не вздумал всех оттуда прогнать... И Бен собирался просто не дать ему шанса это сделать.

- А ну брось дубина! - свою вежливую просьбу полуогр подкрепил крайне дружелюбным жестом - двумя быстрыми ударами в голову противника. Даже сам слегка удивился, как быстро вышло. Ну и в колено его еще пнул для полной уверенности в том, что тот послушается данного ему совета.

Привалившись к стене, Тагил с интересом слушал невидимку, непроизвольно пытаясь отыскать хоть какой-то намек на его присутствие. Глаза городского варвара бегали из угла в угол, и время от времени он отпускал негромкие комментарии, вроде: "ибо нефиг", "суровый дядя", "хорошее наказание, надо на обратном пути тоже поохотиться".
Ну, а когда речь зашла про энта в подвале, Тагил насторожился, буквально навострив уши. Диллед в подвале тоже с голосами разговаривал, но кем был этот энт? Тем, кому надо начистить дупло, или как раз тем, кто это предложение выдвигал?
В любом случае, раз ценного здесь ничего не было, Тагил предпочел бы отправиться обратно вниз, смутно предполагая, что их попросят "освободить" и второго "узника башни".

В далекой-далекой Галактике бушевали космические войны. Силикоиды и Саккра вдвоем набросились на гордых и непреклонных Булрати. Ящеры при том сумели поссориться и с Класконами и с Дарлоками. Последние в ответ немедленно начали активную диверсионную деятельность и подготовку к быстрой и сокрушительной атаке, а колоссальная производственная мощь инсектоидов начала производить целые флоты тяжелых крейсеров, которые, в силу технологического преимущества, превратились в мощное оружие, способное противостоять любым флотам Саккра.

Некое подобие мира существовало лишь в контролируемом Мекларами пространстве. Но киборги понимали, что этот мир существует лишь пока существуют Булрати. А Булрати, несмотря на мощные орудия всё равно не имеют возможности противостоять сразу двум расам, значительно расширившим свое влияние и контролируя в сумме в семеро больше планет, чем они.

Ради установления мира Галактический Совет начал обсуждать вопрос формирования Галактической Империи, объединяющей все разумные народы. Но идея встретила непонимание почти у всех рас - "как так, могущественной расой [вставьте самоназвание расы] будет править какой-то [вставьте нейтральное или обидное прозвище представителя другой расы]!" Нет, большинство народов Галактики слишком независимы для этого.

Решение пришло само. Внезапно и непрошено. Случалась аномалия, блокирующая перемещение в космосе. Корабли просто перестали выходить из подпространства. А обычные реактивные двигатели - слишком медленны, чтобы продолжать экспансию за пределами освоенных звездных систем. Однако, сохранилась квантовая связь, позволившая сохранить контакты между системами.

Первыми с проблемой невозможности межзвездного перемещения справились Класконы, имевшие колоссальное технологическое преимущество. Им удалось создать Звездные Врата, соединившие все их колонии. Позже эта технология была изучена и другими народами, либо передана им тем или иным способом.

Учитывая ограниченную пропускную способность Врат и возможность принимающей стороны отключить их в любой момент, сама возможность межрасовых войн была пресечена на корню. И тогда в Галактике началась новая эра - Эра Развития.

Но это уже совсем другая история...

Этот галактический период ознаменовался двумя значимыми новостями. Первая - Саккра внезапно и без какой либо провокации со стороны Дарлоков, атаковали их корабли. Однако же в первом случае атака ящеров уничтожила разведывательный корвет Дарлок. Кроме того, зная, что колонизационный корабль Дарлоков висит на орбите Калтола, они направили туда свой корвет, который с близкого расстояния расстрелял безоружный транспортный корабль.

В то же время, как нам стало известно, некие крупные дельцы, имеющие прямые контакты с лидером народа Саккра, перечислили на его счет 15 биллионов кредитов, которые, видимо, были взяткой за разрыв торговых связей с Дарлоками.

Дарлоки так же нанесли удар, хотя доказать, что действовали именно они не возможно. Лишь предположения и косвенные факторы, которые показывают, что за уничтожением космодрома и супер-компьютера на планете Саккра Мобас стоят именно Дарлоки.

Вмешались в текущий конфликт и Меклары, чья торговая гильдия предприняла неординарные шаги в галактической торговле, следствием чего стал разрыв торгового договора между Саккра и Булрати.

А Булрати, ожидаемо, подверглись атаки со стороны Силикоидов. 6 эсминцев вышли из подпространства прямо возле колонии Горра и с ходу атаковали. Со стороны защитников выступал патрульный корвет, эсминец, звездная база и система планетарной обороны. Собственно, последняя и стала залогом победы, нанося сокрушительные удары эсминцам врага. И даже когда все корабли обороны Горры были уничтожены, СПО продолжала сражение, выводя один за другим корабли Силикоидов. Суда же Силикоидов, несмотря на точные попадания, так и не смогли уничтожить батарею планетарных орудий, хотя несколько раз наносили существенные повреждения. В итоге, после длительного боя, один оставшийся эсминец Силикоидов был вынужден ретироваться. Бой закончился победой Булрати, потерявших два корабля и орбитальную станцию против потерявших пять кораблей Силикоидов.

А между тем, жизнь продолжалась.

Получатели: Визара.

Получатели: Дорт Аххар.

Получатели: Безликий.

Получатели: Аc`ша`кса`ри`Хасса.

Получатели: RT- 415 XZ.

Получатели: Al2O3 (Рубин).