Голосование пользователя

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Кажется, все соратники, столкнувшись с первыми серьезными трудностями, поникли духом и сдались. Никакие увещевания не помогали, так что рыцарю оставалось только смириться и отправиться на поиски новых наемников, готовых к испытаниям духа и тела.

- Да, ты прав, - Эра впервые согласилась с Даром и это было подозрительно.
- Штааааааарлаааааанд! - голос у Эры на редкость был звонкий и мелодичный. Стоило ради этого заорать.
- Если на крик не придёт, значит, всё, потеряли мы Рубена.

Вы не можете просматривать этот пост!

Всем. Пока рубака осматривает - с пространством "под", "за" и "вокруг", заодно - побоище, понимая, что живого там не осталось ничего, а единственный явный выход - это дверь, точно напротив той, которую он сейчас готов в любой момент закрыть, стрелок опрометчиво предлагает товарищам источник освещения. И Зола, продолжая коситься на раскинувшиеся за порогом кровавые пейзажи, тут же его - фонарь - у него - тебя, Фидель - забирает.
Отступает еще на шаг, укладывает трубку распылителя на локтевой сгиб левой руки, вытягивает из бокового кармана комбеза моток классически синей, на матерчатой основе, укрепленной изоленты. Укладывает новоприобретенный агрегат на ствольную коробку "курсового добойника", который ПП.
- Вот так...
Приклеивает, расторопно отдирая от "тора" пару длинных отрезков.
- Как родная, сука, встала...
Проверяет - как оно, качается или нет. Кивает коротко дарителю.
- Благодарочка, пятнистый. Пиздатая хуйня.
Закончив с "модернизаций", зачем-то проверяет приборчик на работоспособность, поклацав активатором.
- Так, пацаны...
Перехватывает оружие в "боевое положение" и, чуть сместившись вправо, оказывается точно напротив входа в зал.
- Если тема такая, типа, жечь или не жечь, то это ни хуя не тема...
Пыхнув, поток жирно бурлящего пламени враз топит в себе останки, мгновенно заполняя все пространство за стеной, расплескиваясь от края до края комнаты, раскатываясь вдоль по полу, подкручиваясь сажевыми протуберанцами под потолком.
- Гори, сука! Гори!!!
Шкворчат и трепещут, съеживаясь и чернея, "ростовые скальпы", срываются вниз, шипит ливер, закипает, исходя тошнотворными парами, комковатость мяса. Едва заметно постукивает вытянутым вдоль защитного кожуха "ствола" указательным пальцем огнеметчица, отсчитывая секунды. От одного до пяти, поводя струей из стороны в сторону. Так, что расползаться и обугливаться начинают брошенные вещи, а органика ссыхается, темнея и растрескиваясь.
- Корн-доги от Сурка Джорунко - вкус детства.
Снова поминает некоего зверька и глухо посмеивается девушка, осматривая результаты своего труда. Горит материя тут и там, тлеет.
- Все, блять, погнали. А то хуле мнемся как на хайдерманнской таможне.
Осторожно заглянув внутрь, переступает через отвалы мертвечины, держа наготове "жжуна". Хрустит задорно под подошвами гарь.
- О, ебать, Папин-Сын, засвети хуйню...
Поддев носком полурастекшийся рукав, явно указывает на валяющуюся среди фарша палочку. Поблескивает тускло золотистый бочок, остро торчит носик золотистого пера, даже клипса - и та золотом отливает. Настоящая перьевая ручка, в металлическом корпусе, с мелкой вязью гравировки вдоль бортика. И даже крышечка - тоже не серебряная - рядом валяется. Раритет.
- А ты умеешь, ну, типа, писать?
Подойдя ко второй двери и, похоже, вообще не обращая внимания на кружащиеся вокруг крупные хлопья сажи, с дичайшей вонью кипяченых фекальных масс заодно, поджимает боковую балку ее рамы плечом.
- Или только печатать можешь?
Подмечает войд-двеллер остатки побуревших от жара кровавых разводов на армопластике переборки. Судя по всему, та самая, о которой Иммерман упоминала.
- И... Блять...
Полуобернувшись, пару мгновений, кажется, смотрит на пепелище.
- Пацаны, слышите. А это не те пиздюки тут людей точат?
И добавляет, уже тише.
- Мы им корпа нашего так-то оставили. Он хоть и корп, но свой же.

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Мелисса, старательно дожевывая на ходу, поспешила вместе со всеми. Настроение было отличное! Девушка прищурилась на солнышке, выйдя из полумрака таверны. Вдохнула свежего воздуха после духоты и смрада. Она почти забыла истинную цель их прихода. Но зайдя на кухню, все же сумела взять себя в руки, чтобы не начать свою любимую песню о поваре (который готовил так умело, что король отдал свою корону ему взамен великолепнейше запеченного поросенка).
Она поклонилась в знак приветствия. Улыбнулась, сглаживая неловкость от вида их компании. И решила пока не вмешиваться. Нечего закидывать напуганных и растерянных девушек сразу роем вопросов. Поглядим, как все пройдет.
Хотя мужчина, оставшийся безучастным появлением незнакомцев на кухне, немного смутил Мел. Как можно не проявить хотя бы любопытства. Вот она как раз с интересом разглядывала все вокруг. Кухня... Это же святая святых.. Вдруг найдется что плохо лежит...

— Зато кусаюсь я!
Прозвучало это не столько угрожающе, что, возможно, странно для такой ситуации, сколько призывно-провокационно.
Откровенно говоря, будь она не на задании и не в такой компании, Калливри бы не стала отказывать себе в удовольствии бурно провести ночь в компании выносливых мужчин. Скучать в праведном затворничестве — удел благородных дам. Или может перессорила бы этих здоровяков, в зависимости от настроения.
А в этой ситуации пантера уже готовилась к заварушке, доставая ножи и собираясь отступать в тень для внезапной атаки. Но вмешалась Мелисса и все испортила. А веселье и погром таверны за чужой счёт было так близко.
— Да уж, не самое выгодное вложение аванса.

— Мясо, и побольше, и чтобы сочное с кровью, — соблазнительно протянула пантера, чуть не облизываясь от предвкушения, подошедшей работнице сего заведения, — и вина. Хотя, вина не надо. Может закажу что-нибудь покрепче, лично за стойкой.
Разумеется, интересовало дамочку не спиртное, а информация о постояльцах, которую она собиралась выведать, и явно не бесплатно.
— На Вашем месте я бы, сэр рыцарь, выбирала выражения, пока мы находимся здесь. Если, конечно, Вы не хотите, чтобы к нам снова подошли. Или Вы этого и добиваетесь? — наемница пристально прищурилась, недобро так, ей явно не понравилось обозначение местной публики как шваль. Похоже, Герберт забыл, с кем ему сейчас приходится работать. — Это я Вам как завсегдатай подобных мест говорю.
— А к непотребствам, как Вы изволили выразиться, — уже более примирительно добавила, — каждый первый из сидящих здесь.
— Прошу прощения, мне надо отойти.

Калливри шла по улицам уверенной, хоть и размеренной походкой, всем своим видом демонстрируя, что в Королевском квартале она не редкий гость. Как и в постоялом дворе. Особенно в постоялом дворе. Хотя и незаметно в роскошном доме по пути к кабинету оценивала укромные места, в которых можно спрятаться и прослушивать, откуда можно ждать нападения и в каком направлении бежать в случае опасности.

Несмотря на серьёзный вид, с которым дамочка вошла в кабинет, в её движениях улавливалась вальяжность, присущая натуре. Она остановилась, почувствовав проницательный взгляд серых глаз секретаря и ответила таким же. Даже при том, что наёмница понимала, что надо соблюдать субординацию. Когда мужчина представился, она кивнула, приветствуя в ответ, и направилась к стулу. И на этом её сдержанность закончилась.

— Да-да, — произнесла нараспев, не обращаясь особо ни к кому, — виконт так и предоставит имена, тех, кого подозревает... как вообще можно было подумать о нашем господине нанимателе подобное?.. Право же, пожар произошёл по чистой случайности, и наша задача найти этому подтверждение, — после этого она уже повернулась к Тристану, а тон стал как бы серьёзным, — не правда ли, господин Волькез?

— И позвольте представиться: Калливри, эксперт по... тихому добыванию улик, скажем так. Поскольку по расследованию вопросы уже заданы, мне хотелось бы уточнить по поводу финансирования расходов на задание, а также как часто нам нужно будет докладывать и каким образом это будет происходить. — Похоже, что так называемые "шкурные" дела, пантера считала не менее важными.

Вы не можете просматривать этот пост!

Несмотря на необходимость опять заниматься непонятно чем настроение парня было достаточно бодрым. Впрочем радовало его не возможность приобщиться к высшему обществу. Благородное сословие мало его интересовало. Зато очень интересовали талмуды посвященные Искусству. А сумма вознаграждения явно позволяла разжиться как минимум парочкой из тех трудов на которые Весурон давно облизывался. Услышав напев одной из спутниц он вынужден был наклонить голову чтобы скрыть кривую ухмылку. Уж очень цинично звучало. Впрочем чего ещё ожидать от барда? А юноша хоть и был на своей волне всё же слышал её выступления. Предосторожность пригодилась весьма скоро.Когда столкнулся с мужчиной назвавшийся секретарем виконта. Юнец с растрепанными волосами походил скорее на студиоза сбежавшего от скучных занятий чем на "уважаемого". Тем более среди столь представительного общества. Дождавшись своей очереди парень произнёс.
- Весурон. Маг исследователь. И пусть мой молодой вид не вводит вас в заблуждение. Академию я закончил пару лет назад. К сожалению выбранная стезя требует солидных затрат. Поэтому приходится оказывать магическую поддержку наёмникам.
Первую часть представления юноша попытался произнести солидно. Но на уточнении о возрасте прорвалась улыбка. Которая сменилась тяжёлым вздохом под конец. Поэтому оценить впечатление от речи сложно. Договорив он отступил в тень невольно опустив правую руку на жезл висящий на поясе. Издали его можно было принять за разновидность булавы. Но жезл значительно легче несмотря на массивное навершие.

"Так-так-так... "
Альфи с некоторым испугом рассматривала великолепное строение возвышающееся перед ней. Только теперь она начинала понимать во что она ввязывается. Ее участие в данном... хм... мероприятии, могло вызвать повышенный интерес к личности травницы.
"А нам ведь это совсем не нужно, э?"
Девушка в сотый раз поправила капюшон - ей казалось, что тот вот-вот соскользнёт с головы и выдаст всем её тайну.
Наверное со стороны она выглядела нервной и дёрганной. И огромным усилием воли молодая травница заставила себя прекратить это навязчивое движение.
Как на её вкус - все в этом райончике слишком вычурное, пафосное. Она и не бывала тут раньше - клиентура Альфирин состояла из более заурядных личностей.
Но монеты в кошельке одиноко побрякивали, а вознаграждение заказчик сулил вполне достойное, поэтому...
"Так - так - так..."
Собравшиеся у дверей люди оказались ее будущими компаньонами. Достаточно разноплановые ребята. Что ж, тем лучше, среди них Альфи проще будет оставаться незамеченной.
Девушка отступила за спины вновь прибывших и так и держалась чуть позади.
Зайдя внутрь травнице таки пришлось вцепиться в свой капюшон - Альфирин с восторгом вертела головой разглядывая роскошное убранство, а с ее губ то и дело слетало еле слышное «ух ты!».
В кабинете, где их принял секретарь пострадавшего виконта, девушка сразу плюхнулась на мягкий стул и постаралась вникнуть в суть дела. Протянутый договор прочла бегло, все стандартно, разве что только сумма несколько... больше тех, к которым она привыкла.
Говорить о себе Альфирин не торопилась - успеется еще, решила пока наблюдать, тем более среди этой компании найдутся болтушки. Хотя, пару мыслей у нее имелось и ими девушка поделилась:
- Если это поджог, то должны быть остаточные следы какого-то... Ммм... Вещества. Горючего масла, например. Или магии. Я бы осмотрела место происшествия кое с чем из своего арсенала, - и замявшись немного все таки добавила: - Меня зовут Альфирин. Я магичка - травница.
Пожалуй, этой информации более чем достаточно.

Рыцарь, вышагивая по мостовой столицы к указанному адресу, сразу оценил масштаб и изысканность постройки. Хороший квартал, прекрасный экстерьер, как в лучших домах высшей знати. Как он сам хотел приобщиться к этому... прекрасные дамы, высший свет, слава и признание. Не слишком знатному рыцарю из бедного рода не приходилось и мечтать о таком - но вот выдался случай оказать помощь самому виконту Сабзерузу! Такой шанс нельзя упустить...

Оказавшись в комнате Тристана Волькеза, сир Стен сел возле его рабочего стола, поправив ножны с верным клинком так, чтобы тот не бил по ноге. После речи секретаря, он, как и все, замолчал ненадолго, но была вокруг только тишина.

Кашлянув разок для привлечения внимания, Герберт заговорил: - Благодарю за честь, господин Волькез. Рад представиться, сир Герберт Стен из Красного Зала, нашего семейного поместья, в Малых Логах, что к югу от Тейнала, нашей прекрасной столицы. Рыцарь Его Величества и слуга государства.

Он бегло пробежал взглядом договор, составленный на дорогом пергаменте по всем правилам и с печатью виконта.

- Условия не вызывают сомнений, я к услугам Его Светлости. Простите, господин, сколь велико поместье? Как охраняется и часто ли сменяется его охрана? Ну и... еще раз прошу прощения, если это нескромный вопрос, но... подозревает ли Его Светлость кого-либо? У него есть враги, которые могли бы оказаться внутри двора?

Герберт последними словами намекал, конечно же, на дворян, которые могли бы посещать дом виконта на балах или приемах, но могли бы при этом иметь на него зуб. Такое часто случается в среде знати, когда волей-неволей, но приходится соблюдать приличия и привечать в доме даже врага.

"Пылааал в ночиии виконтов дом
Пока люди чееестные спаааали.
Комууу и чееем мешааался он,
Виконту того не сказаааали..."

Мелисса, сама того не замечая, еле слышно напевала нехитрый мотивчик на выскакивающие из уст сами собой слова, пока вместе с остальными наемниками шла на третий этаж чуть ли не в припрыжку. Споткнувшись на очередном пролете, она все же опомнилась: как-то невежливо напоминать нанимателю о трагическом событии, да еще и в таком задорном напеве. Оставим это для более лояльной публики.

И вообще, зачем она полезла в это дело? Девушка без стеснений рассматривала спутников. Будет ли она полезна в этом расследовании? Вряд ли. Но оказаться в первых рядах представления Мелисса сочла своим профессиональным долгом. Такое приключение! Такой круг власти! Кто-кто, а менестрель точно должен быть в курсе событий. И первым нести сплетни, то есть песни в мир!

Девушка в полуха слушала условия договора. Все еще оглядывая разношёрстную команду, секретаря и само убранство кабинета. Что там говорилось про удержание суммы в случае неудачи? Мелисса еле сдержала смешок, но все же сдержала. Что ж, попробуйте найти в ее карманах что нибудь, что можно удержать...

Спешить с личным выступлением девушка не хотела. Не ее роль вступать в диалоги первой. Не с такими людьми. В кабаке, или при других обстоятельствах - запросто. А вести деловые беседы она бы доверила другим. Увидела, что есть тут, кто сможет красиво начать. А она посмотрит да послушает.

***

И лишь пропустив вперед несколько теперь уже официально членов команды, она решилась тоже представиться.
- Я Мелисса, - спокойным бархатным голосом, каким она привыкла вести светские беседы, девушка без стеснений развела руками в полупоклоне. - Вы можете знать меня, как Поющую ветрам. Или не знать вовсе, - девушка позволила себе улыбнуться. - Однако, уверена, мои песни вы не только слышали, но и сами подпевали. В прочем, я здесь, чтобы помочь разобраться в.. Происшествии, - девушка старалась выбирать слова. - И, если позволит Сенат, запечатлеть это в стихах.
Она знала, что это дело не останется незамеченным другими бардами. Но надеялась, что власть захочет показать все в выгодном для них свете, как урок будущим поджигателям. И ее имя хоть что-то да будет значить.
- А еще, если мое слово неопытного наемника имеет хоть какое-то значение для всех присутствующих, - тут девушка обратилась ко всем, - я бы попросила опросить слуг из дома виконта Сабзеруза.
Уж она то знала, что ни секретарь, ни сам виконт не могут знать больше, чем те, кто всегда находится в тени.

– И тебе поздорову, добрый человек – отпустил крестьянина Рубен.
– Остальные, если вы закончили пересчитывать вытащенные из деревенских рук деньги, слушаем. Если охотников правда уволок монстр, его должен был кто-то видеть. И я уверен, что видели его обладатели зелёной кожи, то есть, милые наши гоблины. Следовательно задача - найти гоблинских охотников, поймать их и допросить, на предмет обнаружения чего необычного. Возражения, планы получше моего?
Фон Штарланд оперся спиной о ближайшее дерево, он был явно уверен в себе и пытался внушить такую же уверенность в других.

Всем. Пожав плечами, вытягивает перед собой - ладонью вперед, пальцы растопырены - руку безглазый ребенок. И хиспанец, уже не выделывая акробатических кульбитов, вдруг ослепительно вспыхивает, брызнув светом из ушей, глаз, рта и, кажется, ноздрей - так ярко, что похожий на фотовспышку сполох боковым зрением фиксирует даже стоящий в отдалении, за дверью, хайдерманнец.
- Все, амиго. Вакио.
Зажмурившись, шумно вдыхает, набирая полную грудь воздуха, и не менее шумно выдыхает.
- А теперь - уходи.
Указывает на выход недвусмысленно. Хихикают где-то за его спиной те, что помладше. Щелк - и ты, Фидель, уже на пороге. Не сразу понимаешь, что на ногах оказался, тут, а не там. Щелк - опускается дверь за спиной. Нет больше ни доктора, ни магистра, ни троицы той. Только старый-добрый Рубик, с подругой своей. Все как всегда. Как обычно. Хотя, конечно, странно, что "обычно", чаще всего занимающее сезоны, в данном конкретном случае спрессовалось до пары - или сколько вы уже тут бродите - часов, прошедших с момента пробуждения. Субъективности, да.
- Э, Папин-Сын, хуле встал?
А это уже жжунья. Машет, мол - пошли, у поворота, ведущего к генераторной, стоя.
- Двигай сюда.
Ее товарищ уже там. Идешь. Ждет, осматриваясь. Потом уже, как равняетесь, довольно фривольно, по-свойски, подхватывает тебя под локоть.
- Чего, дрочило-то приточил на корпу, да?
Хохотнув гулко, хлопает тебя по плечу и следом направляется.
- Надо было подлить ей на микрофон - хуе-мое, любовь и ебабобы.
Качает брандспойтом огнемета вперед-назад пару раз.
- Она и шлюзы уже открыла, ебать-ебать. Я сразу засветила.
Ведя светскую беседу, без приключений преодолеваете короткий - метров в пять-шесть - тоннель, добравшись у двери, которую уже изучает рубака. Обычная автоматическая пластина, с сенсорным активатором.
- Ладно, пацаны. Это все, конечно, пиздато, но одного стрелка мы проебали. А это уже ни хуя не пиздато...
Ощупывает армопластик, за стойку предусмотрительно спрятавшись.
- Руб. Ты врубай и тяни, а я набой кину.
Отступает на шаг, поудобней раструб перехватив - так, чтоб "залить" проем, случись что-то непридвиденное.
Прислушивается войд-двеллер к окружению, принюхивается. Относительно тихо все: ни гулов, ни шорохов, вообще ничего. И не пахнет ничем особо. Моргает пластина под пальцами, клацает механизм подъемника.
- Ебанись...
Делает еще шаг назад рейдер, когда видит, что именно находится по ту сторону входа. Дрожит голос.
- Это ч-че за хуйня?..

- Ну что же вы, Штарланд, так рано про горе заговорили. Видите, загулять у них люди могут, территории исследовать изволят.

Эра подумала, что проживая здесь, она бы тоже отправилась исследовать. Вышла бы однажды утром по грибы и собирала бы их аж до столицы.

- Сразу договоримся о результате, который вы от нас ждёте. Найти живым или мёртвым пропавшего, - будничным канцелярским голосом принялась перечислять Эра, - истребить монстра, принести его голову, принести целиком? Чтоб не было потом: «ах, они просто загуляли. Спасибо, что нашли. Вот вам шиш и баранья нога».
- Поэтому половина оплаты до. Половина - после. В любом случае.

Эра явно говорила с отсылкой на прошлый опыт и церемониться с крестьянами не собиралась. Она свою часть договорённостей всегда исполняла, а вот заказчики попадались разные.

- И нам потребуется проводник до ваших охотничьих мест. Который знает, за какой конец топор держать.

Тон, которым Эра чеканила слова, возражений не терпел. Видно было, что почтенный возраст и статус старосты ее волновали не больше, чем горшок в его печи.

– Значит, дружищще, давай я тебе проясню за жизнь, – Ария похлопала мальчишку по спине и надела ему на голову свою шляпу, – Черная я такая от того, что маму слишком много слушалась. Плохая это привычка – людей слушать. Надо свои мозги иметь. И делать только то, что захочешь. Другие тебе – не указ. Вон ты пока от мамкиной сиськи не отстанешь, не повзрослеешь. На, держи рапиру. Это не меч, кстати, это рапира называется. Некоторые неграмотные свиньи еще называют "шпага", но шпагу им в яй... живот за такое. Давай, знаешь, за какой конец держать? А вот не скажу, сам думай. Порежешься – будет важный урок. Давай, не стесняйся. Я тебе пока на кларнете сыграю. Вот чем духовые инструменты хороши – их можно по пути играть. Даже не знаю, как игроки на пианино их с собой постоянно таскают. Вот ты тоже чему-нибудь научись в жизни. Музыку играть, мечи ковать, магию колдовать – хоть что-то, чем можно на жизнь зарабатывать. А то будешь как моя мамаша – проституцией. И это она еще девушка! Парням с этим намного сложнее бывает. Или в монахи пойди. Они душные, они страдают ерундой, но еда у них всегда есть. В Бога веришь?

Она приложила кланет к губам и начала играть задорный импровизированный тон, ожидая от мальчика ответа.

- Ой, а это вы сами медведя убили? А сложно было? А вы сильный? Красивый у вас топор, - он ткнул пальцем в секиру, - а зачем он острый и с другой стороны?
Мужчина сделал вдох свежего лесного воздуха, и ответил пареньку:
– Мы, фон Штарланды, обязаны совершить три подвига, перед тем как войти в право наследия. Этого медведя я убил в четырнадцать лет - задушил голыми руками. Я, конечно, был не настолько сильным как сейчас, поэтому пошёл на хитрость - напал на медведя, которого до этого заманил в яму и там морил голодом. Но это все равно было сложно. Секира такая, чтобы баланс был, иначе это не боевое оружие, а черт те что получается, топор дровосека наверное.

Рубен ещё немного помолчал, смотря на то как мальчишка пристает к его попутчикам. Было интересно. Сам-то он пошел в поход отнюдь не ради денег, и даже не ради возможности помочь поселянам - его влекла возможность славы. Если то, что они сделают на этом заказе, будет именоваться подвигом, то он сам сможет продолжить славные традиции дворян фон Штарландов, и управлять частью поместья, как полноправный сын.
Хорошо бы эта партия не подкачала.

Паладин поправил на поясе топор, повернулся к мальчику тяжело, всем туловищем, и присел на одно колено, так что их макушки сровнялись:
– Если хочешь, можешь прокатиться до места на моей спине – предложил он – мне тяжесть не большая, а получится неплохо.

Всю дорогу Эра шла в относительной блаженной тишине, слушая лишь шелест чужих шагов, пение птиц да редкие звуки клацанья оружия о доспех Штарланда. Она держалась отстраненно, зная, что силы еще пригодятся и поговорить они всегда успеют. Кто знает, может это последние минуты тишины в ее жизни.

Спустя какое-то время она, к сожалению, оказалась права.

И ладно, если бы причиной тому был могущественный колдун или отряд лесных чудовищ. А тут... раздражение - то же, покоя - как ни бывало, а ни тебе славы, ни денег, ни победы. Лишь чересчур любопытный сопляк, который кроме своей капусты ничего не видел. Эра накинула капюшон, надеясь, что маскировка поможет, но не вышло. Обработав низкорослика, мелкий заметил и её. И вот задать бы ему направление прямиком в деревню поступательным движением под зад, а вроде и жалко. Что он в жизни-то видел?... Капусту, морковку, бабушку. Теперь вот и их еще пытается извести своим любопытством.

- А вы лучница, да? Метко стреляете? - все свои вопросы он начинал с бесячего "А". Будто специально.
- Чесночница, - буркнула Эра, уже зная, что его не остановить. Значит, следовало экономить силы и не раздражаться попусту.

- А похожи на аристократку, - заметил он, заглядывая ей под капюшон.
- Ага, - удивляясь, что хоть что-то еще сохранилось в ней от прошлой далекой жизни, хмыкнула Эра, - просто много их сожрала на завтрак, теперь и у меня - знатная кровь внутри, - оскалилась она, но парень был бесстрашен. Такие долго не живут, но подвиги их поистине смелы. Безрассудны, но смелы.

- А зачем вы наёмницей стали?
- Скучно было. И деньги люблю, - пожалуй, впервые честно ответила Эра и задержала на парне взгляд, мол, "Что-то еще?".

О себе она не слишком распространялась и в отряде, однако наемники могли заметить, как бойко она торговалась, получая задание, выбив каждому еще с десяток монет. Ловкое обращение с огнем тоже не осталось в стороне, однако как о наемнице о ней почти ничего не было известно: восемь лет промышляла этим ремеслом, боевой маг огня, лук зачем-то за спиной, манеры аристократки, пусть и чуть испорченные долгой службой с не самыми высокопоставленными соратниками. Излишняя собранность могла говорить и о том, что Эра присматривалась к новым спутникам также, как и они к ней, не желая раскрывать все карты незнакомым, по сути, людям. И не только.

Крепкая утоптанная широкая тропа вполне уверенно вела наёмников к поселению, петляя между толстыми стволами вековых деревьев, которые своими кронами превращали яркий солнечный день в сумеречную тень. Однако мальчишка не принимал никаких отказов, прилипнув к команде не хуже банного листа. Бегая вприпрыжку вокруг них, он поочерёдно приставал к каждому путнику, с интересом осыпая их градом вопросов.

Конечно, вполне резонный вопрос получил и Дар, низкорослый мужчина, который едва ли был выше самого мальчишки:
- А почему вы такой низкий? Болели много? Мне вот Ба говорит, что если не есть капусту, то буду болеть, а если буду болеть, то не вырасту никогда! У вас борода, вы наверно уже старый - и не ели капусту, да? А дерётесь вы этой палкой?

- Нет, что ты, палка нужна мне для ходьбы, так проще идти, когда нет лошади. Без посоха далеко не уйдешь, малыш, - солгал Дар, которому все же приходилось пускать посох в ход и в качестве оружия для защиты, но сам он этого стеснялся, да и не собирался учить паренька плоим вещам. Как и объяснять ему, кто такие гномы - пусть бабка учит мальца уму-разуму.

Вместо этого гном похвалил непоседу: - Ты абсолютно прав! Раньше я почти не ел капусту и часто болел, потому и не вырос. Но потом стал есть ее постоянно, так вот борода и отросла. И у тебя вырастет, совсем скоро - если будешь есть каждый день капусту и морковь.

Дар, который неплохо разбирался в травах и кореньях, которые могли как принести пользу, так и навредить, в родной деревне, а потом и соседнем городе пользовался репутацией неплохого целителя - главное честного, который не обещает поставить "мертвеца на ноги".

Но по-настоящему его жизнь изменилась в единочасье, позже... Дар искал своих соплеменников-гномов, малая часть которых жила в родном городке Элост. Парень пошел с таинственный лес Нуад, но искал тщетно... зато там он отведал волшебной воды из древнего источника, далеко в фейских чащобах. С тех пор он мог исцелять и без всяких снадобий и припарок. Да только пользовался Дар своим Даром редко - справедливо опасаясь лишней ненужной известности и обвинений в колдовстве. Он простой парень, куда ему до мага... За такими мыслями рыжий коротышка и шагал себе дальше.

Женя, не встретив сопротивления, профессионально осмотрелась на предмет заветных дверей.
- Тату, тату, - почти не отвлекаясь на девушку, подтвердила она кивком, едва взглянув в альбом.
- Туалет? - о, антиполиглот Злобина была уверена, что туалет, как и интернет, слово международное и причина тому - потрясающая востребованность обоих.

Вы не можете просматривать этот пост!

Нетрудно было, в общем-то, понять, что говорила гостеприимная дамочка. Женя, не торопясь, напиток употребила (пока пила, думала, как диалог продолжить), а потом снова за своё.
- Я из Москвы. Россия. Москва. Понимаешь? - повышая голос, чтобы ее лучше поняли, старалась Злобина. Языками не владела, так хоть голос был громкий, природа не обделила.
"А вдруг я померла?" - впервые дотопала до Злобиной неприятная мысль. - "А это рай. Или ад..."
Определиться по ощущениям она не смогла, потом решила, что всё равно атеистка, если уж по-честному, и решила еще поговорить:
- Я шла, - она встала и сопроводила свою речь пантомимой. - Шла, понимаешь? - размахивая руками, топала Женя на месте. - Потом дверь. ДВЕРЬ! - показывая на дверь, Злобина нарисовала такую же в пустоте, открыла ее и шагнула.
- Там, - она показала назад и вышла обратно из воображаемой двери, - было жарко, - провела она рукой по лбу и потрясла футболкой, показывая, что вспотела. - А тут, ТУТ, холодно, бррр, - имитация мороза ей удалась лучше, - и снег, снег, - она метнулась к настоящей двери и открыла ее, показывая снег.
- Я что, умерла? - интересно, как в Испании показывают смерть? Скрестить руки на груди, закрыть глаза и свесить язык достаточно?

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Уже восьмая машина останавливалась вровень с Женькиной, чтобы посмотреть, что там горит в салоне. Дым тянулся нескончаемо сквозь открытое окно с водительской стороны. Дымилась десятая сигарета за это утро. Дымился мозг Злобиной. Жопа подгорала от этой рекламы ебаной и рож, что едва не лезли к ней в салон посмотреть. В ответ Женя смотрела злобно, как будто с минуты на минуту собиралась доходчиво объяснить что-то важное про личные границы. Клубы дыма частично скрывали ее от водителей, что делало ее нервы крепче, а лёгкие дырявее.

Нервировал сраный таксист, что плёлся сбоку вот уже десяток километр. Ещё больше бесили мажоры на крузере, которые всякий раз тщетно пытались вырваться вперёд, но возвращались к соседству с ней.
Ехать между недоразвитым и недоразвитым было морально тяжело и потому Злобина отрывалась курением.

Случайно на счастье крутануть ручку приёмника не удалось. Малохольный голосок, поющий что-то про кометы, напомнил Злобиной случай с наркопритоном на прошлой неделе, где такие вот малохольные уже неспособны были ни на какие базовые человеческие функции, но пели тоненькими голосками всякую дичь, в то время как рядом тихонько разлагались трупы их товарищей.
Натюрморт Женькиной жизни, блядь.

Жара стояла, как в горящей избе, того и гляди крыша треснет. Хорошо, что есть сигареты - воистину, они лечат душу, в существование которой Злобина не верила. Так и говорила «Хуйня и бред». Фирменное выражение Злобиной, между прочим, гуляло по всему комитету.

- Мемемемеме, оферта-хуерта, - она стукнула кнопку «выкл», но промахнулась и заполонила салон Куртом Кобейном. - Ну хоть мудачьё это распугает, - затягиваясь по самый желудок и качая в такт головой, хмыкнула Злобина и выбросила очередной бычок в окно.

Вы не можете просматривать этот пост!

Зольберг внутренне напрягся. Что-то было явно не так. Не правильно, неверно! Но что именно маг сказать не мог. Оставалось надеяться, что даже если это западня - им удаться вырваться из нее.
"Аболеты ... Следопыт сказал, что они где-то рядом. Это неимоверно могучие твари. Умны. Владеют магией ... и ... гипнозом! А гипноз моё заклятие не обнаружит. А вдруг он загипнотизирован ?!" Все этим мысли стремительно пронеслись в голове. Но опять же это были всего лишь догадки. Зольберг демонстративно достал свой "боевой" гримуар, необходимый для фокусировки при сотворении заклятий, как бы показывая пример остальным.

- Дело хозяйское,- развел руками Валериан, напустив максимально безразличный и скучающий вид, на кой был способен,- а хозяин жилища вроде как не вы, не так ли? В общем, "им" и такой щели хватит, чтобы из жилища выползти. Вы же не хотите, что-бы когда я начал играть, вся эта выползшая на белый свет шушара за неимением выхода осталась посреди вашей комнаты? - невинно поинтересовался парень

- Пол минуты, я и закончу,- успокаивающе добавил Багров, доставая из-за пояса лакированную черным трубку и дружелюбно приподнимая ее на уровень горла,- надолго здесь задерживаться не в моих интересах, знаете ли

- ЯРА-УШИ-ЗАКРОЙ, - скороговоркой рявкнул бард, держа флейту у самого рта, и не дожидаясь, пока дварф успеет захлопнуть дверь перед их носом, надул полные легкие воздуха и что есть мочи дунул в инструмент, второй конец которого уже смотрел куда-то в грудь мужчины. Буквально пару дней назад он научился этому трюку у одного менестреля из Коллегии Очарования, с которым познакомился по чистой случайности, и выступления которого чаще всего кончались тем, что от "благодарных фанатов" приходилось убегать, дабы сохранить голову на плечах - крайне высокая нота имела все шансы вызвать сбои в самочувствии живого организма и кратковременно нейтрализовать его. Как только тело оглушенного Бранмура грохнулось, Багров приоткрыл дверь, удостоверившись что поджигатель в отрубе и подтвердил это Яре, молча показав большой палец и улыбнувшись одними губами Яре. Звук, что секунду назад пронзил пространство не был уловим человеческим ухом - будь рядом собака, она бы определенно начала бы бегать кругами в поисках сего раздражителя. Вот только слух Валерки в последнее время был если не тоньше чем у псины, то маячил где-то крайне близко. Неожиданно позеленев, бард отвернулся в сторону и оперевшись рукой на стену, смачно опорожнил желудок от съеденной на завтрак в кабаке яичницы. Пусть и сделав успехи в контроле восприятия симфонии окружающих звуков, что в первые дни натуральным образом его глушила, он все еще был далек от полноценного контроля собственных барабанных перепонок

- Бу-э-э-э... У нас где-то минута, прежде чем он придет в себя,- дрожащей рукой вытерев рот о рукав, Валерка рывком распахнул дверь на полную и на слегка ватных ногах ввалился в жилища поджигателя,- нужно "упаковать" к моменту, когда очухается

Вы не можете просматривать этот пост!

- Нусс ... попробуем по быстрому ... без поиска - маг поводил пальцем по табличке, составляя слово, и нажал последовательность кнопок 5624.

- Пока только все разновидности дварфов видел, хотя томную доярочку по идее не так сложно в деревеньке найти, а?!
- Хотя да, вот есть тут одна баба предприимчивая, - Жора подхватил слова спутницы, но тут же увёл линию в непотребном направлении, где они с Агрилом уже находились, - поди знай, к чему переговоры вас приведут, и на сколько выразительные у неё, кхм, ушки!

Свои остроты краснодарскому балагуру всегда нравились, а потому ещё несколько мгновений он смеялся над лично сказанным, даже если вдруг слова нового знакомого были только формой приветствия. А чуть погодя, когда его обычный смех трансформировался в гыгыканье с похрюкиванием, парень смог вставить в промежутки ещё несколько слов для Валеры...

- Да без дела нельзя, сам же знаешь! Но подробности, - выпученными глазами, Жора акцентировал внимание на этом слове, - лучше таки обсудить где-то ещё.

Идя от места очень вероятного пребывания их "цели", Яра всё не переставала время от времени оглядываться по сторонам, надеясь заметить Алекса, который несколько минут назад ещё был с ними, и (ну мало ли) Барсика, изчезнувшего немного ранее. Не понимая, куда они все вдруг запропастились, она испытывала смутное чувство тревоги, но надеялась, что с ними всё в порядке. А поджигатель? Не спугнули ли они его, не ускользнёт ли он от них окончательно? Она только хотела спросить у Жоры насчёт дальнейших их действий, как совсем рядом возникли двое приковывающих внимание прохожих.

- День добрый! - подала голос Яра, оправившись от лёгкого испуга после короткого переполоха и различив два лица - уже знакомое и новое. - Валера, рада тебя видеть! - и, уже обращаясь к полуорку: - Меня Ярой зовут. Приятно познакомиться! - она слегка улыбнулась, всё ещё не уверенная, как с её лицом это выглядит со стороны. Надо всё-таки как-нибудь более пристально посмотреться в зеркало.

Она согласно кивнула на предложение пойти к постоялому двору, потом задумчиво прибавила:

- Я после, может, попробую таки к Тании зайти насчёт съёма жилья. И дешевле, и вдруг чего интересного смогу узнать.

- А-а-а-а! Кто? Где!? - врезавшись в спину полуорка, бард всполошился и уже отработанным движением двух пальцев загреб звук вокруг себя, сжав полученную призрачную массу в клубок. "Вытянув" из воздуха рык Лехи и скрутив его одним махом в резинистый жгут, он ткнул последним в уже формирующееся оружие, от чего из-за плеча зеленокожего громилы бард выглянул с двуручным арбалетом наперевес, полупрозрачным, словно его отлили из крашенного стекла, но все же вполне себе убедительным

- Жора!? Яра!? - озадаченно уставился на знакомых Багров, на мгновение подвиснув, после чего выдохнув и разжав ладони. Отпущенное в свободный полет, оружие стремительно потеряло цвет и не добравшись до земли, растворилось в воздухе, будто и не было его только что в руках парня
- Вы тоже тут, какое совпадение! Смотрите-ка, кого я нашел! - гордо похлопал Валерка по спине Агрила, аки по живому трофею на ножках,- знакомьтесь, это Леха. Он один из нас, такой же че... землянин,- на ходу поправился парень, и глазом не моргнув. Пусть был Багров тут уже и не первый день, привыкнуть к тому, что такие же как он люди из их родного мира теперь вполне себе могут иметь клыки, чешую, рога и покров из всех цветов радуги, пока еще не успел. Он только с своей звукочувствительности смог пообвыкнуться наконец, да и то не то чтобы сильно - не все сразу в этой жизни, не сразу и не все

- Вы по заданию здесь или тоже с деревенскими поболтать зашли?

Агрил ( а именно так теперь решил называться Леха) задорно помахивал на ходу, одним из двух скимитаров, висевших у него за спиной крест накрест в стиле "Геральта из Ривии". Клинок формой напоминал восточную саблю, которую использовали турки и персы на старой Земле и, время от времени, со свистом рассекал воздух, делая выпады в сторону воображаемого врага, выписывая восьмерки и имитируя батманы. Полуорк явно наслаждался, умелым исполнением всяческих финтов с оружием, способности к которым обнаружил в себе сразу после того, как первое потрясение начало отступать.
После того злополучного взрыва в арабских песках его окутала Глубокая тьма. Жуткая. Холодная. Чуждая. Глаза он открыл уже в обличие непонятно чего. Что то крупное. Угрожающее. С зеленоватой кожей. С заострившимися передними резцами. В странном тряпье, будто попал на тематическую вечеринку толкиенистов... И в... Кольчуге! Настоящей, тяжеленой боевой, мать его, кольчуге!!! Еще и с саблями! ("Скимитары" услужливо подсказало сознание. А еще, словно Нео в матрице, он внезапно осознал, что умеет их вполне себе профессионально применять). Чем и не преминул тут же воспользоваться. Как говаривал старшина: "Работайте, рабы, Солнце высоко! А еще физический труд выбьет из вас всякую дурь под названием "умные мысли"... А если не выбьет... то это сделаю Я..."
За этими физическими упражнениями на поляне, призванными побороть растерянность, его и застал веселый полуэльф с лютней, который проходил мимо. Валериан (а это был именно он) оказался славным парнем, бывшим Валеркой, который вкратце объяснил Лехе что здесь и как. Красиво, убедительно и интересно, говорить он умел. Идти Агрилу было не куда и незачем. Так что приглашение странствовать сообща полуорк принял с энтузиазмом. В дороге, узнавая все больше о новом мире и его порядках и было принято решение взять новое имя.
"Да Ёшшшкина мать!!!", - рыкнул полуорк от неожиданности, едва не уронив скимитар, когда почти столкнулся с не менее странной парочкой, чем полуэльф и полуорк в одной компании. Темнокожий человек с рептилоидной женщиной. К новому миру и его жителям все еще необходимо было привыкать, - "чуть не испугали !"

Вы не можете просматривать этот пост!

"Любо-дорого смотреть", - умилённо подумал темнокожий рассказчик, давая своре сорванцов вдоволь времени для восхищения способностям драконоподобной колдуньи. А подгадав очередной момент для разжигания и без того бушующего интереса, Жора приступил к финальной части этой повествовательной эпопеи с детишками, охотниками и скрывающейся от них жертвы. Обидно, конечно, если ребята в итоге ничего не знают, но байки на то и байки, чтобы передаваться меж людей, как распоследнее поветрие. А значит его импровизированная "агентурная сеть" могла сыграть свою роль и позже. Жора начал многообещающим кличем и выждал пару мгновений, пока внимание детворы вернётся к его персоне...

- А я ведь не всё рассказал, ребята! Могу ведь ещё свои похождения с Оравером вспомнить!
- Как мы изгоняли гиганское желе, заполонившее канализации Хаба! Как победили злого чародея с огненными стрелами в руках! Да и вообще, как мы только только попали в город... чтобы вы думали? на нас сразу же напали бандиты! Так что имейте в виду, стражники там вообще за порядком не поспевают - злодеи просто повсюду. Заманили нас, понимаешь, за угол и всей гурьбой накинулись! Но Оравера ж так не возьмёшь, ухххх! Вы такого крепыша, наверное, никогда и не видели.

В этот момент парень заговорщицки посмотрел в детские лица и, сбавив тон, начал описывать внешность Бранмура полным таинственности голосом...

- На первый взгляд, вроде дяди Джанга в таверне - невысокий, но крепкий. Зато в остальном - как монумент!
- Шкура серая-серая, аж железной кажется. Волосы и борода седющие, прямо э-э-э мраморные. Хотя на голове их немного, хе-хе, но зато с косичкой сзади.
- А вот что главное, так это зеньки его! ой-йой! страшно смотреть иногда. Аж горят! Золотом я б даже сказал.

"И-и-и... наживка!", - Жора был доволен собой и мысленно себе улыбался, вне зависимости от итогового результата мероприятия. Финальную фразу он спускал с языка с особым удовольствием, - даже на серебренник с каждым из вас могу поспорить, что такого во всей деревне не сыщется, ха!

Вы не можете просматривать этот пост!

- Ха-ха-ха-ха! Несомненный подвиг, хоть и не виверна! - краснодарец искренне засмеялся находчивому мальчугану и постарался простым замечанием угодить обоим сторонам вспыхнувшей дискуссии.
- Пусть ещё немного на них потренируется и, поди знай, с кем-то за компанию тоже себе на рукавицы чешуек наскребёт. Главное, ребятки, сами на таких зверюг не прыгайте. А то будет у Данвейса с ними, как у меня недавно с разбойниками. Вот таааакую ватагу разбили, - Жора широко развёл руками, как если бы действительно думал, что все поверженные бандиты могли бы вместиться в его хвате. Но в тот же момент в нём проснулось что-то отеческое, пронизанное непривычной заботливостью, и ему было важнее не перевозбудить мальцов ложным ощущением могущества и способности превозмочь любые опасности.

- И, честное слово, думал уже никому меня не одолеть, как тут, из их логовища на меня пёс-людоед прыгнул! Здоровенный, больше виверны, и чуть не сожрал!
- Благо подруга на него как дыхнула по драконьему, так он сразу весь свой энтузиазм и растерял, хе-хе, - радуясь такому незамысловатому, но тёплому общению, парень повернулся к Яре, дополнительно представляя её жестом руки, а после дополнил историю логичным выводом, - так что я вам настоятельно рекомендую не соваться в такие передряги без надёжных и, хех, взрослых товарищей.

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

  Это был совершенно иной, неожиданный и непривычный опыт. Человек рано или поздно исчерпает список выдумок о постельных игрищах, но с существом, что могло с такой точностью контролировать собственное тело, границы фантазии дрессировщика раздвигались так далеко, как это было возможно. Просьба Ульяны привела всю поверхность слайма в движение одновременно, и от перегрузки градом новых ощущений её сознание спасли только тренировки под дымом наку. Главные стволы разрастались прямо в её дырочках с нечеловеческой скоростью, вдоль, вширь и поперек, меняя форму и теперь буквально вкручиваясь в неё. Щуп, раздувавший попку, отдавался трением в лоне, а оно расширялось уже от своего ствола, и давило на попку – словно сообщающие сосуды, наполнявшиеся тягучим слаймом, заливаясь все глубже и даже натягивая животик девушки, тоже опутанный щупальцем.
-  – Оооо.. – Ульяна прохрипела, запрокинув голову и глядя в потолок затуманенным взглядом, — Твой хозяин.. твой тренер.. – ведь теперь новой хозяйкой Свёколки была она, – как же его отблагодарить за тебя! Так чудесно.. так хорошо научил! Сильнее всего, что я зна~ааа–ла-аай!
  Девушка вскрикнула, когда слаймовые лианы последовали его фразе и стиснули её еще сильнее – разумеется, не в боевом броске, но фатуи успела почувствовать себя жертвой опрометчивого эксперимента. Окатить их ледяным потоком, и будет скульптурная группа "Не пытайтесь бороться со слаймами!" – но и лёд не смог бы передать всю красоту момента, растаяв на её раскаленной бледной коже, где капли пота перемешивались с отпечатками слизи, мерцая на свету, пробивавшемся в комнату. Каждый виток щупалец, каждый изгиб женской фигурки, они ложились друг к другу словно нужные кусочки мозаики. Намокшие и потемневшие колготки еще сильнее облегали ножки и крутые бедра, и сама поверхность слайма раскрывала их в стороны, как и упругие половины задницы, открывая вид на снующие в щёлках дендро-стволы — даже жаль, что это зрелище было скрыто от всех, и даже от самой девушки, даже когда объятья Свёколки стиснули её грудь розовым корсетом. А хозяйка ли она ему вообще? Скорее уже раба и жертва собственных развращенных вкусов, любопытства и авантюризма. Бросить работу, бросить своих пташек и сдаться на милость слайму – мысль смешная и подсказанная чадом наку вперемешку с нотками клубники и любовными соками, уже заливавшими бока мячика – в какой-то момент Ульяна в неё поверила, как в лучшую из всех. Но все возраставшие фрикции внутри быстро растворяли все мысли в светлой головке, мотавшейся в такт прыжкам. И когда лиловое щупальце, словно помада, коснулось её губ, она только и смогла выдавить из себя смешок.
  — Вот так – идеально! Лишь бы не откусить, ха-ха!
  С этими словами она лизнула травяно-клубничное желе, но на алом язычке осталась лишь сама поверхностная смазка, и само щупальце стало плотнее, почти как настоящий член, твердеющий от поцелуев. Она поймала его округлившимся кольцом губ, попытавшись спружинить, но нетерпеливый слайм юркнул вперед, заставив от неожиданности резко вдохнуть – насколько его позволяли другие щупальца. И воздуха становилось всё меньше, и скоро она просто не смогла бы сомкнуть зубы, чтобы случайно задеть ствол – третий сосуд был заполнен под горло, одновременно с остальными двумя достигая пределов. Ладони, слабея, наконец-то потеряли хватку вокруг поводьев и соскользнули вниз; ступни, раньше изо всех сил цеплявшиеся в ковер, подломились. Глаза, окончательно покрывшиеся туманом, начали закатываться; подбородок и грудь заливали слюна и смазка, а душу – страх оказавшейся на грани и безумное наслаждение этим. Слаймовая ловушка захлопнулась, и даже если это будет её последнее в жизни чувство, она изопьёт его дна!
  Первые спазмы застали девушку врасплох –ни прокричать во всё горло, ни шевельнуться она просто не могла, и от напряжения у неё брызнули слезы. Стенки лона сжались так, что могли бы запросто вытолкнуть член прочь, но щупальце словно распласталось вдоль них, не теряя в объеме, и тут же пытаясь восстановить обратно свою форму, вызывая новые толчки оргазма и передавая их попке. Новый взрыв ощущений почти оглушил фатуи, лишив его ориентации в происходящем, но стволы всё продолжали ходить в истекающих дырках, не давая им покоя, вновь и вновь заставляя её колотиться в припадке оргазмов — или одного здоровенного и сумасшедше-долгого. Мысли Ульяны – точнее, ментальный фон в их все еще держащейся связи пульсировал в такт её мучительному удовольствию. Сейчас она словно и сама превратилась в слайма, тело потеряло всякую твердость и повисло на скользких лианах, почти выскальзывая из них.

  Джиро с удовольствием наблюдал за возмущением на лице Аяки, кажется, искренне наслаждаясь её падением. Ему действительно нравилось приручать наглых знатных сучек, смотрящих на других свысока. Показывать им их место, демонстрировать, для чего на самом деле существуют женщины. Он, в сущности, не был жесток, и всего лишь поддавался тому же пороку, который высмеивал в племяннике, но методы Джиро были, вне всяких сомнений, куда более грубыми и наглыми, чем методы Генрюсая. И как знать, не было ли для Аяки ошибкой поддаться ему.
  Слуга довольно застонал, ощущая яркую стимуляцию от ротика девушки и вскоре взял её за волосы, пытаясь направлять движения головы. Он и не ожидал, что отсос окажется настолько приятным. Обычно жертвы его господина не были такими... активными, во всяком случае поначалу, так что Аяка оказалась приятным... нет, очень приятным сюрпризом. Конечно её навыков было недостаточно, чтобы он кончил мгновенно, но парень наслаждался каждым моментом, что ярко отражалось на его лице, если Аяка посмотрела бы вверх.
  Джиро, в то же время, ничуть не менее откровенно наслаждался жаркой теснотой её попки, постепенно начиная драть девушку всё более и более активно. Он время от времени отвешивал звонкий шлепок по её ягодицам. Он на мгновение задумался над тем, как девушка выглядит со стороны - покачиваясь между членами с аппетитно покачивающейся грудью и бёдрами, скользкими от смазки и пожалел, что не может этого увидеть. Это недовольство вылилось в более грубые и глубокие толчки, словно Джиро винил во всём белокурую шлюшку, попку которой пронзал своим членом, заставляя то насадиться ротиком на член слуги, то расслабиться, снимаясь с него.
  - Это хорошо, что нравится, - довольно хмыкнул старик и сжал ягодицы Аяки посильнее, оставляя белёсые следы от пальцев и растягивая булочки в стороны, чтобы член входил легче и глубже. - В этом и состоит предназначение женщины - наслаждаться членами в каждой своей блядской дырке. Ты должна хорошенько запомнить эти ощущения и эмоции, и тогда, может быть, станешь достойной сучкой.
  Словно заставляя её ощутить это самое предназначение, мужчины резко ускорились, словно сговорившись. Теперь у неё почти не было времени отвлекаться, мотаемой между двумя членами, словно хрупкая шлюпка в шторм. Они трахали её так, как хотелось им, не спрашивая удобно ли ей. Быстрые, грубые и глубокие толчки, казалось, длились часами, хотя на деле прошло всего несколько минут и, наконец, мужчины застонали, практически одновременно заполняя горячей спермой её рот и задницу с двух сторон...

- Отряд даёт бой. Аболет был готов к подобному событию. - имея своего летающего невидимого фамильяра, что затаился поблизости, Мелфорд полушёпотом докладывал с небольшими перерывами о событиях в глубинах пещер Оскару дер Вальду за общим столом, дабы другие личности поблизости от них в случае плохих новостей не впали в отчаянье, - Червь сметает с пути волка и наседает решительно на одну персону. Едва жив. Наседает на другую. При смерти.

- Ствол доехал и нацеливается. Точное попадание, цель отбросило. - было заметно, что голос последователя Десны стал чуточку бодрее после запечатления случившегося бабаха, однако ему тотчас поплохело, - Есть сопутствующий ущерб, обвал. И червь ...

Тут Мелфорд, сжимавший всё это время свой посох, открыл свои глаза и в пару щелчков пальцев уберёг своего фамильяра от участи быть погребённым там, под камнями. После этого он всё же досказал Оскару то, что увидел в последний миг: - Высокий риск сгинуть там заставил отряд после выстрела бежать прочь от тамошнего обвала.

- А аболет ... я не могу подтвердить его смерть. Видел шевеление после принятия ядра, но это может быть и предсмертной агонией. Не хотел потерять слугу при обвале, поэтому ... - перейдя на шёпот, сообщил Мелфорд свои наблюдения заказчику перед возвратом импа, после чего отстранился и перешёл на обычный говор, - ... впрочем, свою работу я сделал и, как и было решено раньше, после общей беседы с товарищами при убийстве элементаля, дальнейшее участие в этом деле считаю для себя риском неподъёмным. Не при такой слаженности в действиях, а точнее - отсутствии.

Последние слова перед ожиданием отбытия обратно "в цивилизацию" он всё же не побоялся высказать, чего в своё время не сделали другие члены отряда, что также считали дальнейшее своё участие в этой экспедиции излишне рискованной. Ваши не даст соврать!

Всем. Пока рубака, отхлебнув - освежающе-прохладным оказывается, с едва ощутимым, но удивительно долгим и абсолютно не приторным карамельным послевкусием - сока, вслушивается в тишину коридора, стрелок, явно слегка отживев, вновь принимается засыпать ученую вопросами.
- Нет, эта история - вымысел. От начала и до конца. Просто глупая песенка, не более.
Вновь улыбнувшись, поудобней укладывает заерзавшего было - по определенной причине - Фиделя.
- И насчет афродизиака - тоже нет. Эрекция является небольшим побочным эффектом, связанным с взаимодополняемым фармакологическим воздействием двух препаратов на организм, которое дополнительно усиливается тем фактором, что вы лежите на коленях у половозрелой самки своего вида.
Пожимает плечами.
- "Хомо сапиенс пост эксодус", по сути, является, пусть и высокоинтеллектуальным, но животным, а инстинкт размножения - один из самых выраженных. Вокруг него за прошедшие тысячи лет были возведены сложные социальные конструкции, он породил великое множество самых разных ритуалов - от преподнесения цветов и до оплаты счета в кафе, но суть у него все та же, что и на заре времен - и не так важно, лежите вы под сенью баобаба на Терре, посреди доисторической саванны, или же - в учебном классе сверхсекретного корпоративного Комплекса, на ледяном спутнике газового гиганта, в нескольких тысячах световых лет от Колыбели Человечества, зов, что старше вас на миллиарды лет, велит вам продолжить свой род. Вот и все.
Пихает бедром своего товарища "Зола", шепчет.
- Слышь, чтоб без ебабоба этого больше не подходил даже, ясно?
Засмеявшись, поперхивается "агавой", и следующий десяток секунд проводит, покашливая, сплевывая и практически беззвучно матерясь. Глянув на нее, вздыхает Иммерман.
- Как я уже говорила, с вами случился прямой межличностный трансфер псионического напряжения. Попробую объяснить максимально доступно. У вас в голове лежит сухая губка. Такая, знаете, которой моют лобовые стекла у машин. И у меня, и у Бенджамина, и у ваших друзей - у всех лежат, и у всех сухие. Разумеется, какая-то влага в них присутствует, а используя гигрометр, вы даже сможете получить примерные представления о том, сколько ее там содержится. Но, при этом, выжать хоть каплю воды из этой губки не выйдет. Представили?
Кивает, утеревшись рукавом, теперь внимательно слушающая ее огнеметчица.
- Отлично. А сейчас представьте, что у кого-то, таких людей очень мало, но они есть, в голову выведен водопроводный кран. И его губка не просто пропитана водой, она в ней плавает. Так вот, такой человек иногда может взять немного той воды, что есть у него, и вылить на вашу губку. Заполнить бачок, так сказать. Своей воды у вас практически не вырабатывается, но вот ту, которой с вами поделились, вы вполне можете использовать, скажем, для того, чтобы до блеска отмыть телохранителю госпожи Хершел бронированный нагрудник.
Закончившись, снова начинает играть - зациклился, похоже - тот же трек.
- И все было бы хорошо, но вода, которой с вами поделились, не статична. То есть, она не просто налита в емкость вашей головы - она постоянно находится в движении, бьет струями о стенки "ведра", о губку, бурлит и всячески волнуется. И именно эта ее нестатичность приводит к тому, что ваша губка довольно быстро размочаливается. И чем чаще вы будете ее отжимать, натирая чей-нибудь нагрудник, тем быстрей она развалится. Не фигурально, буквально.
Указывает на пустые ампулы.
- Мы, конечно же, можем привязать губку проволочками, чтоб ее не так сильно кружило и бросало, но от этого потоком она меньше растрепываться не станет. Плюс, чем дольше вода плещется, тем хуже. И если сразу после заправки бака, воду еще возможно безопасно откачать, то по прошествии некоторого времени, даже если голову осушить, многострадальная губка уже будет безвозвратно испорчена.
Хмыкает рейдер.
- Ебать. Губка раскиснет - и пизда мировику. Жидяк в рубку ебучий какой-то закачали.
Прикрыв на мгновение глаза и пару раз качнув головой, мол, да, все так и есть, продолжает доктор.
- Что же касается планов, то, думаю, не мне вас учить тому, как уничтожать ходячие танки. Ружбайка - это очень хорошо, даже замечательно, но если бы личного охранника моей коллеги было возможно устранить парой выстрелов из пистолета-пулемета, то треть демкреда бы ему была цена. Предположу, что он убьет вас раньше, чем вы успеете опустошить магазин. Но, с помощью воды в вашем "ведре", вы сможете, к примеру, ударить его полутонной балкой по затылку. Сильно ударить. И не один раз. Полтонны металла и, сколько весит пистолетная пуля, пять-шесть грамм металла - согласитесь, совершенно разные вещи.
Поднимает вдруг правую руку вверх подруга войд-двеллера.
- Это, слышь, а скажи, пожалуйста, ну, так, типа, корпы же все про всю хуйню пробивают, да? И, это, скажи, а Войд есть?
Задумывается на пару секунд научница. Кивает утвердительно.
- Да, определенно есть.
Кивает ей в ответ явно удовлетворенная услышанным жжунья.
- Я так и знала, блять.
Пожимает плечами вновь корпоративная работница.
- Как-то так.

  Алексей слушал бабушку, вроде даже понимал каждое ее слово, но в совокупности получалась какая-то непонятная, противоестественная чертовщина, не имеющая ничего общего с реальным миром. Любой здравомыслящий человек бы рассмеялся, покрутил пальцем у виска и был таков, но почему-то Дубрович верил в ее слова. Внимательно слушая ее рассказ, он даже забыл притронуться к чаю, печенью и прочим угощеним, оставленным на столе.
-Значит, это не кончится, да? Много таких охотников вокруг? И они могут принимать любо...

  Алексей замолчал и снова взглянул на старушку. Дружелюбная бабушка, которая пустила к себе в дом первого встречного, пришедшего по красным стрелкам, и рассказывающая тайны мироздания, угощая чаем с ватрушками. В голове почему-то не к месту всплыло воспоминание о хищном оскале медсестры.
"Так, Дубрович, а это что еще за внезапный приступ паранойи? Тебя же приютили, спрятали, объясняют вот..." - попытался он вразумить сам себя, но не выходило. После слов о том, что любой может оказаться врагом, чужая квартира перестала казаться такой уютной и защищенной.
-Знаете, я наверное, пойду...вопросов много, но вы сами говорите - оставаться на одном месте долго нельзя. Вдруг они придут к вам, тогда я и вас под угрозу поставлю. Спасибо за гостеприимство и извините за беспокойство.
Алексей поспешно засобирался к выходу. Надо было выйти на свежий воздух и прочистить голову.

- Вижу. Куда дальше из подсобки.
Разгон был рад, что ему досталось тренированное тело, даже супер тренированное. Пока язык говорил, тело сделало несколько шагов, кирпич опустился на висок лежащего и тело, не задерживаясь ни одной лишней секунды, рвануло к магазинчику с электротоварами. Времени Разгон терять не хотел. Ни на то, чтобы оббежать фольскваген, ни на то, чтобы проверять закрыта ли дверь. Фольксваген можно перепрыгнуть, а дверь вышибить сходу.

Вы не можете просматривать этот пост!

Всем. Качает головой рейдер, наблюдая за корчами хиспанца и суетой ученой какое-то время.
- Ебаный, блять, пиздец.
Тычет своего друга в бок локтем.
- А ведь я говорила.
Джулия же, не теряя времени, вновь укладывает себе на колени и нежно, но надежно фиксирует голову ставшего вдруг не в меру говорливым - даже по своим меркам - несчастного, осторожно прихватив ее ладонью и прижав к своему животу.
- Вот так.
Улыбается, мягко похлопывая-поглаживая "пациента" по щеке. И, поджав автошприц тому куда-то за скулу, сухо щелкает кнопкой активатора. Щиплет.
- Точно в сонную артерию. Несколько ударов сердца - и мозговая ткань начнет насыщаться активным действующим веществом.
Сноровисто меняет "заряд", снова колет - туда же, тем же манером.
- Так.
Снаряжает приборчик третьей ампулой, снова колет.
- И вот так.
Вытаскивает четвертую - уже из собственного кармашка.
- Немного абсолютно легальных на Кедане эйфоретиков, произведенных не в подвале, а на заводе одного из крупнейших в Галактике фармконцернов. Чистых и легких словно пыльца с ангельских крыльев.
Щелк - готово.
- Думайте о хорошем.
Покачивает осторожно Фиделя, придерживая его под затылок и за плечо.
- О кувшинчиках с водой, например.
Войд-двеллер, спроси его прямо сейчас, являются ли округлые сосуды с оформленными горлышком и ручкой, обязательно небольшого размера, что наполнены пригодной для питья жидкостью, однозначно позитивной вещью, наверное, затруднился ответить на этот вопрос вот так, сходу.
- Или о котнице. Слышали о таком звере? Нет? Я вам сейчас расскажу.
Запевает тихо Иммерман, баюкая картельщика.
- Взяли гурры в плен синицу... И пушистого кота... Намудрили, совместили, а в итоге получили... И не зверя и не птицу, а ужасную котницу... С клювом, пышными усами... Хвост еще торчит трубой... Приучать пришлось к лотку... Всей научною кликой...
Присвистывает "Зола", усаживаясь на пол. Открывает еще банку с газировкой.
- Как-то раз попался гуррам, что гуляли по лесам... Дикий и ужасно хмурый... Кто же это?.. Росомах... С кем его скрестить не знали, долго думали, гадали... А потом поймали муху... Запихнули в аппарат, запустили - ждут, сидят... Зарычало, забурлило и на свет явился, кто?.. Муросомах?.. Нет, неправда - там всего-то получился... Крохотный малыш мумах... Он крылат, зубаст и в шерсти... У него шесть крепких лап... А на завтрак он съедает... Два кувшинчика с тем самым... О чем в песнях не поют...
Подсаживаются поближе "1512" и "1552".
- Следом взяли в плен медузу, что похожа на желе... И скрестили не со зверем - с лаборантом, что решил... Вымыть геноустановку... Внутрь влез совсем без страха... Но неловок был, бедняга... Локтем зацепил рычаг... Пыхнул луч-сплайсификатор... Лопнул, затрещав, скафандр... И из камеры к нам выполз... Слизистый медузорант... Он клекочет, он бормочет, он пробирки жижей мочит... Позовем скорей охрану... С огнеметами придут... Добряка-медузоранта... Кушать пудинг уведут...
Вздохнув, занимает место в первом ряду и магистр. Шуршит упаковкой из-под батончика.
- Напоследок же собрались... Гурры чудо совершить... И представьте вы... Ритана... С бегемотом совместить... Обыскали все планеты... Изучили сотню звезд... Только вот ведь незадача... От Ритана не попался... Даже им замшелый хвост... И тогда решили гурры... С бегемотом так скреститься... Чтобы грант не пропадал... Всей командой навалились... Ночи напролет трудились... Не выходит ничего... Так и эдак все пытались... Боком, сзади, впереди... Только без толку старались... Там несовместим геном...
Давится агавовым соком, закашлявшись, жжунья - так, что из носа капает.
- Сука... Блять...
Если кому и понравилась "колыбельная", то, кажется, ей.
- Кх... Чего?..
Иммерман же осторожно осматривает красные точки-отметины на шее Молино.
- Уже должно подействовать. Как вы себя чувствуете?

Вы не можете просматривать этот пост!

"Да!.. Нет!.. Не хочу!.." - ннннннннннггх... Боль! Выньте это нахер! Сука, что он... Мысли не складываются... Голову жжёт... От висков и прямо в зубы... Руки тянутся к ножам - вырезать что болит.

Верчусь по полу... надо найти... лечь! А, я уже... Надо так... чтоб не болело! Ффффффф... Втягиваю воздух сквозь зубы... Немного легче... Что ж за пиздец то, товарищи?!

"Женщина, я не понимаю!" - кое как нахожу силы, чтоб ответить, - "Где я... Кто я... Что вы несёте... Не слышу... фффффффф... половину... Звенит... в ушах. Коли там... что надо... чтоб стоял лучше". Смеюсь. Больно... И смешно... И больно! Мммать... Со мной такое уже было? Не помню...

Странное ощущение... Как будто что-то потерял... Что-то похожее точно было... Недавно... Из головы что-то вылетело... Вот эта штука... которая болит... А она может болеть? Ладно, похуй...

Начинаю подвывать... какой-то мотивчик... из тех, что маман пела... Если гласные тянуть... Легче... Такие... чтоб череп дрожал...

"Я полежу немного, ладно?" - как будто меня кто-то гонит... Есть такое ощущение... Но кто? И куда? Сам? Надо мысли... в кучку... Меня кто-то ёбнул! Но тут все свои... Как будто...

"Жжётся... О! А я вас знаю, вы - доктор, да?" - по ходу дела, да... Кто ещё уколы делать будет? Пушер? Ерунда какая... - "Я смогу играть на рояле?"

Вы не можете просматривать этот пост!

Всем. Короткое - и не особо ожесточенное - обсуждение в большей мере, чем спор. Решение принято. Следом - короткий миг, в который спрессовывается, фиксируясь будто на пленку старинного фотоаппарата, многое: замирает привстающая со своего места Иммерман, с удивлением и ужасом следящая за раскрывающимся словно в замедленной съемке кулаком ребенка, застывает закрывающийся от происходящего рукавом магистр, вмиг пропитывается статикой и выглядящая растерянно-испуганной огнеметчица, прячущаяся за плечо своего спутника-любовника, и сам ухмыляющийся рубака, одобривший выбор хиспанца, ставшего ему если не другом, то боевым товарищем - точно.
Вспышка. Нестерпимо яркая, лучисто-колючая, оставляющая плавающую перед глазами кляксой отметину даже сквозь плотно сомкнутые веки. Миг - отлетает, кувыркнувшись через голову, к дальней стенке стрелок, когда ему в лицо бьет кувалдой, сорвавшись с мальчишеской ладони, пучок выжигающего мысли кобальтово-синего света. Падает, грузно впечатавшись в ковры всем телом. Лежит. Стучит распираемый изнутри болью череп, набатом бьет кровь в висках, мышцы - каждая отдельно и все разом - горят, звеня от чудовищного перенапряжения. Бросается к нему доктор, падает на колени рядом, под локти подхватывает, переворачивая на спину и бережно укладывая затылком на собственное бедро.
- Дышите. Медленный вдох, задерживаете дыхание на пять-шесть секунд - и медленный выдох. Дышите.
Слегка оттягивает сначала левое веко, заглядывая точно в зрачок, потом правое.
- Раз зрачки реагируют на уровень освещения - значит, какое-то время еще проживете.
Смеется - но звук сильней походит на скрипучий лай - "светоносец" в отдалении.
- Два-три десятка дней - и будешь в могиле. Максимум.
Возвращается обратно, на то же самое место, подпирает стенку лопатками.
- Зато теперь сможешь побороться со Стальным. И взять с тумбочки стакан воды, не вставая с кровати.
Хихикают - в унисон - те, что помладше. А ученая, вытянув из бокового кармана комбинезона пачку влажных салфеток, тянет одну прочь.
- Если это действительно был трансфер, у вас есть от нескольких часов до трех-четырех суток: как повезет.
Отирает скулы стрелку, лоб. Запах свежести: как бывает раним утром, после долгой ночной грозы.
- После этого, изменения коры головного мозга начнут носить необратимый характер. А по постэффектам, сейчас...
Оставив мужчину валяться на полу, находит и вскрывает аптечку.
- Так-так...
Перекладывает упаковки, перебирает ампулы.
- Вот. Сначала анестетик.
Вщелкивает одну в ручку автоинъектора.
- Потом... Так... Нейрометаболический стимулятор...
Выламывает из блистеров еще пару "зарядов".
- И... И легкий миорелаксант. Сразу станет легче.
Возвращается к, наконец, более-менее ловящему фокус на объективной реальности Молино, снова под боком усаживается.
- Делаем?

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Всем. Кивает рубаке сначала - в ответ на просьбу внести ясность относительно "кнопки" - рейдер, а потом и - в ответ на предложение остаться - корпорат.
- Д-да, Р-рубик. С-спасибо. Д-думаю, т-ты прав - т-так будет л-лучше для в-всех.
Третьей - за последние несколько секунд - кивает уже доктор.
- И я рада. Рубик, верно? Не самое распространенное в Ренго имя. Возможно, вы войд-двеллер, и ваши родители назвали вас в честь "Ру-Бика", одной из самых крупных и, вне всяких сомнений, самой красивой внемировой станции во всем Пределе Хайдерманна. Я бывала там - настоящее произведение искусства от мира астроинженерии. Колоссальные гидропонные сады, гигантские бассейны-миллионотонники с рыбой, всяческими ракообразными и даже пресноводными медузами, невероятная и удивительно удобная планировка жилых блоков, собственные добывающие установки и производства, многоуровневая фрегатная верфь и, конечно же, знаменитое красное мороженое с частицами вулканического пепла из мезосферы Глаза Вечности. Впрочем, возможно, вы и сами все это помните. Или, может быть, вас назвали так в честь вашего оружия. Но это - очень вряд ли, вы не первый Рубик в моей жизни.
Смещает фокус своего внимания на картельщика, который удивительно - в первую очередь, для самого себя - споро и сноровисто латает матерчатое хранилище для артефакта.
- Я давно перестала быть хорошим человеком, если брать за стандарт общечеловеческие представления о морали.
Невозможно понять по выражению ее лица - все так же спокойно-доброжелательному - печалит ли ее данный факт или нет.
- И к вам я вышла только потому, что дети посоветовали мне это сделать. Что же до оценки личностных качеств госпожи Хершел, с этим все сложно. Как бы вам получше сказать...
Меняет ноги, уложив ту, что была "под" на ту, что была "над".
- Как личность, она весьма противоречива, а многие ее поступки и решения вызывают вопросы даже у такого человека весьма широких взглядов на многие этические дилеммы как я. Но...
Прихватывает себя за колено сцепленными вместе кистями.
- При всем этом, подобных ей по всей Галактике рождается, наверное, с десяток на каждое поколение. Те, кто двигает прогресс. Она может считаться ведьмой, палачом, даже детоубийцей, но это своего рода путь, который, если ты хочешь достичь той цели, которую хочет достичь она, тебе, в любом случае, придется пройти. Вы считаете, что создание примитивного, убивающего все вокруг, поглощающего органику и управляемого с помощью псионики биооружия - это и есть то, что ее волнует? О, уверяю вас, это могло бы волновать ученого вроде меня, тут же - не тот случай. Представьте себе мир, где живые комбайны сами добывают минералы в недрах заледеневших Миров, где машины выращивают, а не строят, где дома сажают в виде кокона-семечки, а космоверфи становятся чем-то вроде родильных домов. Мир, где все текущие проблемы практически всех человеческих и постчеловеческих Цивилизаций: голод, болезни, перенаселение, все они - решены. Вот, к чему она стремится. Потенциал морф-частицы невероятен. Но, как и в случае с ядерной энергией когда-то, путь к ее обузданию и приручению тернист. То, стоит ли спокойная и сытая жизнь триллионов в будущем тысячи жизней сейчас - это уже каждый решает для себя сам. Собственно, это все, что я могу о ней сказать.
Откидывается на спинку кресла, услышав о начальстве и выживании.
- Буду с вами честна - корпоративная культура такова, что мало кого удивляет, например, зачищенная оперативниками конкурентов затерянная в глуши исследовательская станция. Но, как говорят: что дозволено Войду, то не дозволено двеллеру - основа основ философии тех, на кого я работаю, это принцип разграничения. Если не найти вас, ваших родных и друзей, и не вырезать всех начисто, обязательно устроив максимально впечатляющие инсталляции - на горизонте замаячат репутационные риски.
Заканчивает хиспанец портняжные работы, удостоившись одобрительно покачивания головой от собеседницы.
- Что до возможных путей к отступлению, их не так много. Прибыль, например. Если вы сможете предложить моему руководству что-то, что кратно компенсирует убытки, возможно, вам все простят. Даже потери среди персонала, принципы кровной вражды тут особо не работают. Однако, думаю, это не ваш вариант. Смешно, но, вероятно, вам остается только попросить помощи у все той же Хершел - если в этих стенах и остался кто-то, чье слово имеет серьезный вес там, наверху, то это только она.
Чувствует Рубик, что практически достигнут тот предел, за которым заканчивается молчаливо-безучастное слушанье и начинается процесс накопления раздражения, как его спутник решает обратиться к безглазым мальчишкам. Поднимает правый указательный палец вверх доктор.
- Я бы...
Скалится, вперив невидящий взгляд в хиспанца, его, по его же утверждениям, "соотечественник" - "1552".
- Квестьонес интересантес, амиго. Мне вытащили охос, но они мне и не нужны - я вижу эсенфья. Ты - пердедор, разочарование своего мертвого папито. Он...
Указывает на Рубика.
- Пердедор. Разочарование своей мертвой новьи. Она...
Тычет пальцем в оскалившуюся отнюдь не в улыбке "Золу"-"Лазо" теперь.
- Пердедор. Разочарование своей мертвой хаурии. И ты...
Очередь Бенджамина наступает.
- Пердедор. Разочарование св...
Поднимает магистр руку, ладонь вперед.
- Х-хватит. Д-достаточно.
Щерит клыки монстрик.
- Тинес мьедо, сьентифико?
Вновь обращается к картельщику.
- Как тебе такие респуэстас, амиго? Эстас энтусиасмадо?
Отпихивает его рыжий, "​​​​1512".
- Дай! Дай я тоже скажу!
Уступает ему товарищ, кланяясь.
- Тетя Иммерман - плохая!
Разводит руками в стороны она, мол, что поделать?
- Она с теми, кто меня мучал. Но не совсем плохая. Такая, как бы - средне-плохая. А тетя Хершел - она злая, она совсем, очень-очень плохая. И она всегда злится, если что-то не получается - и тогда она бывает, что бывает супер-плохая.
Подойдя, сует Молино листок бумаги, на котором карандашами нарисовано странное - с ветками-лицами, мухами-лицами - дерево.
- На. Это Зверь. Он красивый. И...
Поднимается тот, что постарше, "1683", со своего места.
- Тише.
Протягивает руку к сиденьям с отвалами провианта - и одна банка, с "колой" которая, словно живая, тут же пулей прыгает ему в ладонь.
- Любишь быть в курсе дел, стрелок?
Гнется сам собой, ломаясь, ключик на крышке жестяной.
- Я тоже.
Делает пару глотков.
- Освежает. Хоть и химозное дерьмо.
Снова прикладывается, пьет.
- Так...
Враз его товарищей словно ветром сдувает - убегают к отвалам мебели.
- Я знаю, кого и зачем вы ищете.
Допивает залпом пойло.
- Даже попросил нашу гостью позвать вас на огонек.
Сминается емкость так, словно по ней сверху кувалдой наотмашь ляпнули - щелк.
- Ладно, упрощу твою задачу. Ученый останется здесь, вы втроем - пойдете дальше. А потом вас убьет Стальной. Без шансов.
Покрутив давленый металлический кружочек, отбрасывает его прочь.
- Или не убьет. Если я помогу.
Сжимает кулак правый.
- Это - сила.
И там, внутри, что-то начинает заметно мерцать, источая мертвенно-бледное, потусторонне-синеватое свечение.
- Вся - для одного. Каждому - своя.
Шепчет - впрочем, довольно громко - Иммерман, опасливо поглядывая на подопечного.
- Судя по мощности дуги - это прямой межличностный трансфер псионического напряжения.
Все ярче и ярче сияет нечто, зажатое меж пальцев ребенка.
- Много дает, много берет.
Даже тени костей под словно ставшими зыбкой завесой кожей и мышцами проступают.
- Наш дар - ваше проклятье. Выбирайте.
Но вашу новую знакомую, похоже, волнует совсем не это.
- Может необратимо повредить подкорковые структуры мозга, зависит от индекса псионической устойчивости. Кто-нибудь знает свой?

Вы не можете просматривать этот пост!

"Мы что, так сильно похожи на бандитов?" - интересуюсь у Иммерман в ответ на её предположение о том, что озвученной ею информации может быть недостаточно для того, чтобы мы захотели сохранить ей жизнь. Вопрос, конечно, риторический... Сижу бодрыми стежками латаю сумку. Чтобы не разлетелась в самый неподходящий момент.

"Видите ли", - продолжаю рассуждать, - "У меня есть стойкое ощущение, что я нынешний - совершенно не тот же самый человек, которым я был до воздействия артефакта. И это даёт мне основание полагать, что я такой не один. Был ли я хорошим человеком ранее? Скорее всего нет... Были ли вы хорошим человеком? Учитывая тот факт, что вы занимались разработкой вакцины - скорее всего да. Но это лишь вероятность. Реальная картина может быть гораздо глубже. И по большому счёту, всё, чем мы тут занимаемся - ищем себя в этих тёмных коридорах жизни.

Вы говорите, что прятались, но зачем вы тогда вышли к нам навстречу? Мне показалось: вы надеялись на то, что мы чем-то вам поможем. И в этот диалог я ввязался, наверное, в первую очередь именно по этой причине. А ещё из-за детей. Мы когда с прошлым вашим ребёнком общались, он назвал Хершел ведьмой. И в целом был крайне ею недоволен. Вы не первый человек, который отзывается о ней, как о гениальном учёном, но личностные качества не ограничиваются одним лишь умом. И даже если конечная цель столь же благая, сколь благим было ваше изучение вируса, например, чтобы научиться контролировать морф-частицы, стоит ли оно того?

Ну и да, ещё нас беспокоит вопрос нашего выживания, и тут всё гораздо сложнее, поскольку как бы ни были милы вы, у вас есть начальство, которое данным качеством наверняка не обладает. И у нас нет опции договориться с ними, даже если мы сможем договориться с вами. Надеюсь, вы меня понимаете...

Хочу ещё кое-что спросить у детей... Дети, расскажите мне о себе, как вам тут живется, и что вы думаете о тётях Хершел и Иммерман", - задав вопрос возвращаюсь к шитью. Долго слушать их не буду, но немного времени есть. Особенно интересно что скажет тот, который постарше.

Бьёрнвулд не успел осознать, что произошло, как земля ушла из под его ног. Свод пещеры встретил взгляд Молотобойца и тут же скрылся за бурные потоком воды. Кусающий холод воды охватил паладина, проникал под доспехи, пытался выдавить воздух из лёгких.
Удар сердца, и Бьёрнвулд понял, что произошло - элементаль ринулся в атаку. Ещё один удар сердца, и сотни игл холода вонзились в кожу. Не боль. Ободрение! Физическая боль давно потеряла способность хоть как-то пошатнуть незыблемую решимость дворфа. Он не боялся ни ран, ни самой смерти, ведь в битве, которую он ведёт своей душой, Бьёрнвулд умирал снова и снова, моля о пощаде, но демоны ошибок прошлого не ведают жалости. Каждый раз воспоминания о промахах и неудачах истязали разум паладина, причиняя боль, на которую мир ощущений и осязания не способен.
Сердце с яростью стукнуло ещё раз, и изо рта Бьёрнвулда вырвался, подавленный грузом воды, рёв, а его лицо растянулось в безумной смеси улыбки и звериного оскала. Паладин кувырком отскочил от потока воды, который буквально через мгновение обрушился полной силой, вдавливая камни там, где он лежал. Через два удара сердца, Бьёрнвулд обнажил свою кирку и вогнал её в жидкое тело элементаля. Бить воду киркой казалось весьма бесполезным занятием, и всё же он ощущал боль, значит имело смысл продолжать. Но этого было мало, чтобы излить праведный гнев. Как только кирка коснулась поверхности воды элементаля, яростный крик Бьёрнвулда "Во имя Горма!!!" наполнил пещеру, оружие паладина завибрировало преисполненное карающей силой Вечно Бдительного

  Конечно же он успел перебрать огромную массу предлогов и причин того, почему Гудзи Яэ могла его вызвать. Мы, конечно же, не будем приводить здесь весь список из ста сорока восьми причин, которые пришли в голову к Аято, пока он скрепя зубами поднимался по длиннющей дороге Торий к храму Наруками. Тот факт, что его поместье располагалось ближе всего к храму, и что он знал пару способов срезать путь с помощью тотемов великой сакуры - ни капли не делали его более довольным этим времяпрепровождением. Он даже решил надеть не свой типичный выходной костюм, а вырядился в максимально лёгкий и простой дорожный наряд, решив, что раз уж она призвала его сама, то не ожидает помпезности и не будет корить за отсутствие лоска.
  В общем, оказавшись перед Каори и следуя за ней по храмовому комплексу, Аято ощущал себя настолько уставшим, что только пару раз поразмыслил о том, что было бы забавно ущипнуть молодую мико за попку, так очаровательно очерченную гофрированным платьем. На флирт у него даже как-то сил не было. Впрочем, когда они добрались до здания, энергия сакуры уже вдохнула в мужчину новую жизнь, так что он почувствовал себя словно заново родившимся. Так что, когда Каори склонилась, пропуская его вперёд, Аято не преминул воспользоваться возможность и, резко повернувшись, когда проходил мимо неё - погладил по попке, весело подмигнув и, как ни в чем не бывало - двинувшись дальше.
  Точнее, он собирался двинуться дальше, но вместо этого с разбега вмазался во взгляд фиолетовых глаз самой хитрожопой лисы Инадзумы... правда на глазах он задержался ненадолго, поскольку немногим дальше виднелась та самая, осенённая хитростью попка, вызывающая у Аято куда больший интерес. Смотреть Яэ в глаза он вообще не любил, поскольку обычно это у него был раздевающий взгляд, и сталкиваться с кем-то, чья мощь в этом искусстве была явно выше - было ему не слишком приятно. Привыкнув к власти и положению, Аято не особенно любил ощущать, что кто-то, особенно женщина - находится на более высокой ступеньке иерархии, чем он сам. По этой же причине, хоть их отношения и были вполне милыми, Аято не любил посещать храм Наруками, предпочитая отправлять туда подручных. Впрочем, в противовес этому - он почти всегда скупал все новые партии литературы её издательского дома.
  Переведя взгляд на подстилку, Аято как-то непредумышленно задумался, что лежащая на подстилке лисичка - это так правильно и на своем месте, что просто дальше уж некуда. Однако вслух такое он бы говорить не стал, вряд ли властной главной жрице пришлись бы по вкусу её сравнения с обычной лисой. Кстати об этом, он как-то не предавал этому значения раньше, но ведь у неё действительно не было хвоста. Интересно, почему... в тех романах у кицуне всегда были хвостики... за которых их хорошенько натягивали под хвостик. Сложно было поверить, что у этой красавицы нет похожих предпочтений. Её взгляд и в одежде то источал похоть, а уж пока она лежала голая и блестящая от масла... Аято явственно ощутил лёгкое шевеление в штанах.
  В общем, голая кицуне в комнате настолько поглощала его внимание, что на взгляды троицы девушек он отреагировал постольку-поскольку. Всё равно жмакать жриц на глазах у их госпожи было бы несколько... охреневшим поступком. Аято был человеком уверенным в себе и пробивным, но не сумасшедшим. К тому же Яэ довольно быстро перешла к делу, так что ему ничего не оставалось, кроме как подойти ближе и внимать её словам, продолжая изучать взглядом плавные изгибы её тела.
  - Кто же ты такая, и куда подевалась Яэ-тян, которую я знаю, - риторически вопросил Аято, после чего широко улыбнулся, показывая, что тоже всего лишь заигрывает. - Только спинке требуется, говоришь... в моём распоряжении, значит... Я, конечно, спрашивал шутя, но что могло так сильно измениться с нашей последней встречи?
  Не став сопротивляться просьбе, мужчина зачерпнул немного масла, размазывая его по рукам, затем немного подумал и перешагнул девушку, вставая прямо над её попкой, слегка прикрытой полотенцем так, что его бёдра слегка задевали бёдра Яэ. Как бы ему ни хотелось полюбоваться на её, пожалуй, одни из самых прекрасных ножек, которые он в принципе видел в своей жизни, но риск встречаться с кицуне взглядами ему не нравился. К тому же эта поза была еще более двусмысленной, чем её слова, позволяя Аято слегка перехватить инициативу, вминая ладони в стройную спинку лисицы и хорошенько разогревая её кожу. Он словно трахал её руками, втирая масло и массируя и без того не кажущиеся затёкшими мышцы. Конечно, он действовал не в полную силу, не вправлял ей позвонки, массаж был скорее эротическим, но усилия мужчина прикладывал вполне реальные.
  - Кстати, я раньше как-то не задумывался, - улыбнулся он, слегка поёрзав в районе копчика девушки. - Разве вы не кицуне? Где же ваш хвост? В романах хвосты лисиц демонстрируют их силу и... слабость. Может быть нужно просто немного надавить, и он выскочит?..
  Ладони Аято резко съехали вниз, а он сам чуть сместился назад, начиная крайне вдумчиво и умело растирать и массировать копчик, в котором, по сути, должно было находиться основание хвоста. Сложно было ожидать от него умения ласкать основания хвостов лисичек, но науку из книжек он впитал очень даже прилежно, ведь эротические романы с кицуне - были его любимыми.
  - Так что вы там хотели обсудить, м?

Рубик. Всем. Отстегивает от ворота и поднимает к затылку маску девушка тут же, как получает дозволение - и оказывается в точности такой, какой ты ее помнишь: "чутка имперской" на вид - то ли батя у нее кехаец, то ли дед, ты так до конца и не разобрался - круглолицей, но в меру, с обрезанных по плечи сухих и жестких волос соломенно-желтыми прядями, разноцветными глазами: левый темно-карий, правый - темно-серый. Еще и зубы все на месте, ко всему.
- Ебать тут жара, да?
Сгребает следом угощений ворох без лишних стеснений, ломает ключиком лючок банки на ходу, разворачивает "конфету". Пьет, жует, потом опять пьет.
- Бля.
Сбросив со спины баллоны, ставит их у стенки. Плюхнувшись рядом, слева, вытягивает ноги перед собой.
- А если эта баба захурить нас решила?
Толкает тебя в бок локтем.
- Типа, травануть. Это ж пиздос - отстрелимся с тобой в Войд по хуйне.
Снова задумчиво кусает плитку, растягивая ниточки вязкого карамельного наполнителя.
- Да и по хую, зато хоть пожрем напоследок.
Косится в сторону "мальчиков", научников и Фиделя, покачивает головой.
- Но это пиздос, конечно.
Привалившись щекой к твоему наплечнику, продолжает работать челюстями, периодически прикладываясь к соку.
- Слышь, Руб...
Щупает в какой-то момент тебя за коленку, уложив поверх нее ладонь.
- Ебать я без тебя засохла.
Ты, в принципе, можешь сказать то же самое и о себе, судя по смутным ощущениям.
- Тут раскидаемся, а потом, типа, на летучке ж жидяка - хоть залейся, хуячит прямотоком, добро лить.
Это, она, очевидно, про "Колизей" - гидрорециркулятор стараниями Флика там и правда работает просто идеально.
- И мы, типа, накупаемся все: я вся такая буду типа - охуеть не выхуеть, а ты такой - тоже заебись.
Делает странные пассы руками, поводя одной по другой. Понимаешь, что изображает процесс медленного намыливания.
- Ототру тебя всего, намочалю - откиснешь ото всей хуйни.
А хиспанцу, в это самое время, рассказывают всякую дичь, звучащую как описание дешевого ужастика.
- Высушимся, такие, завалимся на лежак.
И не только ему - Бенджамин, вон, тоже чуть поодаль маячит, слушает.
- И будем ебаться по-всякому. Только, блять, не забывай, что ты не один тянешь, да?
Прячет, банально сунув под штанину, смятую упаковку.
- И, это, ты если от этой хуиты, от носфератного тузеразера этого, забыл, как мне надо, чтобы по кайфу, ты не жмись. Я тебе лучше где, чего и как, на второй закрут засвечу, лады?
Повторение - повторение, а не мать обучения. И вообще никто не мать, кроме матери. Так, вроде бы?
- Да и там же не ебаная приборка с летучки - одна кнопка всего.
Ухмыляется.
- А как тебе надо, чтобы по кайфу, я помню.
Слегка перекусив, решаешься, наконец, спросить у ученой о главном. Глянув на тебя, улыбается та.
- Если я не скажу, вы наверняка примените ко мне пытки, а то и вовсе убьете. Верно? Думаю, верно. Пятый ярус сверху, над этим, в оппозитном нашему секторе. С ней ее телохранитель и несколько помощников, плюс, возможно, сотрудники СБ - но очень вряд ли. Доктор Хершел - очень увлеченный человек, не прекращает вести научную работу даже сейчас. И, да, эта информация может быстро потерять актуальность.
Укладывает ногу на ногу, попутно сложив пальцы замком и уложив кисти к животу.
- Надеюсь, услышанное вас удовлетворит, и вы сохраните мне жизнь. Спасибо.

- Это ещё что?! - Джин от удивления открыл рот, созерцая сотканное из воды существо.
Джин сглотнул.
- Надеюсь, у кого-то из вас, ребята, есть достаточно большая фляга...

  Чем дольше он наслаждался отсосом от ушастой жрицы, тем реалистичнее становился сон и ощущения. Аято и сам не понял, в какой точно момент он потерял грань реальности и полностью поверил в происходящее, но какой бы фантастической не казалась ему сцена - ощущения на члене были совершенно реальными. Сложно было сказать, как долго это могло бы продолжаться, если бы Аяка не заглотила поглубже, вызывая более яркую реакцию ствола на свои прикосновения, и как раз в этот момент Аято ощутил, как путы сна медленно сползают с него, возвращая в реальность.
  По счастью, он не стал дёргаться или каким-то еще образом выдавать своё пробуждение, лишь слегка дёрнул ногой, ощутив приятное скольжение внизу и сквозь пелену полусна осознавая, что это очень похоже на влагу женского лона. Стараясь не выдавать пробуждения, мужчина снова тихо замычал, слегка поёрзав, словно пытался устроиться по-удобнее и наслаждаясь, пожалуй, самым приятным пробуждением в своей жизни. Сонливость, конечно, немного мешала ему ощутить полную гамму эмоций, но даже так, на грани сна, Аято откровенно наслаждался происходящим. Он не задавал себе вопросов кто и почему сейчас жадно заглатывает его член под покрывалом, не задумывался над тем, не может ли это быть опасно. Нет, он просто наслаждался процессом и тем, как приятно ласкает его мужскую гордость это чудесное "утро".
  Когда неизвестная ускорилась, Аято даже слегка выгнулся, сжимая пальцами футон и забормотал нечто бессвязное в полусне, полностью погружаясь в ощущения того, как она трётся скользкой от смазки промежностью о его ногу, тем как приятно шлёпается грудь о его бёдра, ощущая лёгкое покалывание от сосочков и приятную влажность. Он сам уже изрядно вспотел от стимуляции и напряжения, так что его оргазм оставался лишь вопросом времени и, несмотря на некоторый недостаток техники, его благодетельница оказалась достаточно усердной, чтобы член Аято, наконец, разрядился ощущением восхитительной неги, щедро угощая девушку потоками спермы...
  Ощутив, как гостья выскальзывает из под покрывала, мужчина поначалу хотел было остановить её и хорошенько оттрахать за такой подарок, но вовремя остановился, решив посмотреть, кто же пришел к нему. И, понаблюдав из полуприкрытых век за Аякой, брат похвалил себя за предусмотрительность. Сестра, конечно, была просто очаровательно прекрасной в свете дня: блестящая от пота и смазки, довольная собой и выразительно стройная. Она вновь заволновала его член, но Аято всё таки позволил ей одеться и ускользнуть, и лишь после этого глубоко вздохнул, открывая глаза и прикладывая тыльную сторону ладони ко лбу. Изумительное утро... может теперь она будет будить его так всегда?

  Весь день образ утренней Аяки никак не выходил у него из головы. Работа клеилась, но не очень спорилась, вызывая у Аято крайнюю степень раздражения. Член то и дело поднимался, заставляя его думать совершенно о другом и раздражаться еще сильнее. В конце концов он спихнул большую часть бумажной волокиты на Тому, который безропотно отправился нарезать задачи и раздавать работу третьим лицам, а сам отправился искупаться, наслаждаясь тем, как вода одновременно уносит часть возбуждения и добавляет нового.
  "Наверняка Аяка ощущает себя еще хуже, я ведь кончил хотя бы..." - в задумчивости размышлял мужчина, поливая из ковшика своё мускулистое, красивое тело и не зная, что сестра прямо сейчас наблюдает за ним через ту же щель в досках, которую использовал иногда он сам. - "Но надо потерпеть... нельзя же заниматься этим посреди дня? Хотя слуги наверняка слышали всё еще в первый день, она стонала так, что слышала, наверное, вся Инадзума... маленькая шлюшка. Ох, как же хочется её наказать за этот утренний сеанс... нет, нельзя дрочить. Нужно немного потерпеть. Фух..."
  Прослонявшись без дела большую часть оставшегося дня, Аято, наконец, заперся в своем кабинете под предлогом поработать и заварил чай. Какое-то время он действительно разбирал и структурировал написанные Томой за день бумажки, но когда солнце окончательно скрылось за горизонтом и пришла пора зажигать фонари, Аято отправил со слугой весточку сестре, чтобы она зашла к нему, когда закончит дела для "обсуждения дипломатической миссии". Сам глава комиссии расположился за чайным столиком в юкате на голое тело и принялся подготавливать чайную церемонию. Помимо чайника, впрочем, на столе лежало еще несколько необычных предметов, таких, как: большой пузатый флакон с какой-то мазью, маленькая фляжка душистого масла, округлый продолговатый предмет из полированного нефрита с удобным зажимом для пальцев (анальная пробка) и длинная шелковая нить с нанизанными на неё изысканными шариками из оникса. Когда-то он купил их по заказу одной красавицы из клана Кудзё, но она так и не забрала их. Что ж, пришло время использовать сексуальные принадлежности по назначению. Аяка явно заслужила... награду.

Всем. Выслушав высказывание стрелка по поводу катастрофической нехватки времени, кивает понимающе ученая.
- Понимаю.
А "Зола", между тем, похоже, пусть и нехотя, но поддается увещеваниям и уговорам своего друга.
- Ясно, Руб. Понятно. Буду думать о ебле и хуепутале.
Даже "тянется" без каких-либо упираний, когда тот ее за собой тянет.
- Как будем эту пидарасину ебать.
Женщина же, отступив чуть вбок, поводит рукой в сторону зала.
- Что ж, прошу.
Пропускает всех желающих вперед, но Бенджамин, в любом случае, дожидается момента, пока войдут остальные, и только затем заходит сам.
- Добро пожаловать в наше маленькое убежище.
Не такое и маленькое, на самом-то деле: метров на двадцать в длину тянется, пять - шириной, плюс - высокие, во все три метра, потолки. Обстановка тоже разительно отличается от всего, что вы видели в Комплексе до этого: ковер цвета морской волны на полу, с коротким и жестким ворсом невероятно плотной набивки, стены и потолок облицованы нежно-белым, гладким на вид пластиком, а погасшие овалы полуметровых, утопленных в обшивке светильников тянутся поверху двумя - равноудаленными как друг от друга, так и от периметра помещения - рядами, по пять штук в каждом. И первое, что тут же явственно чувствует любой из вас: здесь тепло. Не просто "не холодно", а прямо, вот, тепло.
- Это учебная аудитория. И здесь мы в относительной безопасности.
Свойственной таким местам мебели - всяких парт и неудобных стульев - нигде не видно: словно ее тут и не было никогда, да и так, в целом, зал выглядит пустоватым. Лишь справа, шагах в пяти-шести от входа, громоздится десяток выглядящих абсолютно новыми офисных кресел: все на сферах-колесиках, с хромированные газлифтами и крестовинами, затянутыми черной кожей сиденьями, спинками, подлокотниками и подголовниками. Там же располагаются источники музыки и света - крупная и пузатая, в кулак Рубика где-то, портативная колонка: нежно-зеленого цвета, со сплошь сетчатой боковиной-динамиком, небольшим дисплеем и управляющими кнопочками на крышке, плюс - небольшой кемпинговый фонарь, похожий на зажатый меж двух антрацитовых пиал сияющий диск. Дети тоже там, всего трое. Первый: тот, что рыжий и мелкий, оказывается "[ ОБРАЗЕЦ-​​​1512 ]", второго, мелкого соотечественника Фиделя, вы видели совсем недавно, а последний, "[ ОБРАЗЕЦ-​​​1683 ]" - крепкий и рослый, заметно взрослей своих товарищей - лет, может, десяти - и, вроде как, тоже "коренной ренголезец". Младшие вам явно рады: шепчутся о чем-то, приобнявшись за плечи, то и дело подпихивают друг друга локтями и хихикают, а старшему, кажется, совершенно наплевать на то, кто решил их навестить, он просто сидит - даже не в кресле: привалившись спиной к стенке и вытянув ноги - "рассматривая" зажатый в правой руке затертый теннисный мячик.
- Проходите.
Закрыв и вщелкнув в пол дверь, прижимает ладонь к ее центру корпоративная работница. Моргает та красным, сама пластина - интерактивная, видимо. "ЗАБЛОКИРОВАНО": черным по белому, поперек листа.
- Ноги хранят лишь суету, правды в них нет - так говорят.
Указывает на груду полотенец, что высится на одном из сидений. Где-то в том же районе торчит рукав дутой, ярко-оранжевого цвета куртки, какие-то жилетки того же фасона, несколько портативных, габаритами похожих на баллончики с краской баллонов с дыхательной смесью, пять или шесть мелких, с небольшую книгу, ярко-красных чемоданчиков-аптечек. И штурмовая винтовка - в точности такая же, как и та, которую таскает ваш личный магистр, но не в пример не такая битая. Просто лежит поперек кресла.
- Там есть немного печенья, всяких батончиков, газировка и соки.
Улыбается вполне искренне.
- Вендинговые аппараты сегодня на редкость альтруистичны.
Дергает в какой-то момент за локоть Рубика "Зола". Шепчет, прижав подбородок к его плечу.
- Слышь, Руб, я стяну пока намордник, а? Ебало киснет - ебанись.
"Хозяйка" же, в то самое время, одобрительно и мягко похлопав Росса по боку, указывает Молино на пару стоящих малость особняком от общей массы "предметов мебели".
- Вы, как я понимаю, хотели поговорить? Пожалуйста, буду рада вам помочь.

Прошлым вечером, придя с рынка в место своего временного пристанища, Яра сразу же скрылась в отведённой ей комнате. Книга не давала ей покоя. Более того, бродя среди прилавков с пёстрыми товарами, Яра то и дело теряла понимание смысла происходящего, внимание само по себе полностью переключалось на странный том. Теперь, заперев дверь и усевшись на лежанку, она открыла рюкзак. От книги исходила магия, судя по всему, или радиация какая-нибудь. Убрать её подальше, что ли? И так вон в чешуе вся, с рогами, а что ещё вырастет после такого соседства? Яра осторожно потянулась рукой к книге, и лёгкого прикосновения хватило, чтобы её сознание очутилось где-то далеко, ещё дальше от дома, чем оно было только что.

Спроси Яру кто-нибудь, что она там видела – она бы не ответила. Потому ли, что ей хотелось что-то утаить, или она попросту не понимала или не помнила, что происходило? Огромная библиотека. Тысячи, миллионы томов, свитков, невообразимое количество знаний о мире – о разных мирах, и даже частичка этих знаний – то, о чём Яра не могла бы и мечтать. И жуткий, чуждый голос, эхо которого она будто бы слышала раньше - в своих мыслях.

Она не знала, сколько времени прошло с тех пор, как она дотронулась до книги. Яра неловко встала, чуть не утянув с собой рюкзак, и выглянула в окно. Ночь. Если только она не была... далеко отсюда... несколько дней, то всё было, кажется, в порядке. Она потопталась на месте, пытаясь понять, что сейчас было. Всё равно не понимала. Книга, как оказалось, была в руках всё это время. Она стала будто объёмнее, но и словно невесомее. Её страницы испещряли надписи, значение которых она смутно понимала, хотя и не имела представления о том, на каком они языке, и язык ли это. Постояв так ещё немного, она сделала то единственное, что могла сейчас сделать – легла спать. Ведь она и несколько минут назад просто спала, и странный сон, который становился в памяти всё более размытым с каждым мгновением – просто сон, правда? Яра сокрушённо покачала головой: может, библиотека и прочее, что она видела, было лишь сном, зато там, где она находилась сейчас, Яра застряла, кажется, надолго, если не до конца своих дней.
_______________________

Погода была неприятная – так бы сказали многие. Яре, напротив, нравилось отсутствие прохожих, лёгкая морось, покалывающая незакрытые чешуёй участки лица и рук, тишина ещё не проснувшегося города. После этой ночи ей хотелось спокойно поразмышлять – благо, путь был неблизкий, и время на это было. Было бы, если бы по дороге им не встретился ещё один путник, весьма озадаченный, к слову. Он только что поднялся с мокрой дороги, и это первоначальное состояния лежания, как будто только что выпал из реальности (скорее даже, из другой реальности), и его вопрос натолкнули Яру на мысль о ещё одном жителе Хаба поневоле.

– Здравствуй, – приостановившись, откликнулась Яра. По правде говоря, ей было неловко подавать голос, видя, какое впечатление она производит своей нечеловеческой внешностью, но и не отвечать было бы невежливо. – Мы недавно здесь. Неместные, – она замолчала, не зная, что именно ей стоит сказать, а чего разглашать не нужно. Несмотря на свои предположения, она не знала, были ли они верны, и кто всё-таки этот человек. Он не выглядел каким-то подозрительным, но Яра недостаточно долго находилась в этом мире, чтобы правильно оценить ситуацию. Она посмотрела на своих спутников, прежде всего на Жору, который всё же несколько раньше здесь оказался, пытаясь понять их реакцию на неожиданную встречу.

Сходил, называется, в поход. Надо было наплевать на старую традицию и езжать ближайшим поездом в Москву. К Маринке... От таких мыслей сам Алекс захотел поморщиться. Услышь его сейчас товарищи, явно бы подняли на смех. «Такого человека потеряли!», «Повзрослел, остепенился», «Ещё только решил жениться, а уже друзей забываешь» и ещё с десяток шуток на тему. Разумеется, всерьёз никто бы не имел ничего такого. Все в их компании были взрослыми и с семьями. Да и легкое восхождение запланировали слишком внезапно. А он ещё и сам согласился остаться. Так что винить он мог только себя.
После опасного падения почему-то в голову лезет всякая чепуха. Наверное, это был защитный механизм срабатывающий, пока разум не взял себя в руки и начал заниматься потерями. А потери могли быть ужасающими. Алексу было не впервой сталкиваться с травмами в горах. И представление о потенциальном состоянии имел до ужаса полное.
- Так, мыслительные функции в порядке, - вполголоса отрапортовал он сам себе. – Речь связная, бреда нет.
Попытался пошевелить пальцами на руках и ногах. На удивление получилось. Даже боли не было. Следующий пункт – пошевелить уже руками и ногами. Снова получилось. И снова без боли. А следом шло самое важное действие – пошевелить шеей и осмотреться.
- ... .
Увидев окружение, Алекс мог лишь вернуться к вопросу о бреде. Была гора, была группа, был он, замыкающий. Было падение. Однако окружение не подтверждало ни один из этих фактов. Собравшись с силами, мужчина не без некоторого труда встал с земли.
- Ох, тыж, - так же вполголоса сказал он, осмотрев себя внимательнее. Когда это он успел переодеться в странную одежду из грубой ткани и кольчугу? Кольчуга была если и не настоящей, то очень качественно сделанной. Чувствовалась натуралистичная тяжесть и крепость изделия. Вроде бы их группа была обычными любителями дикой природы. Когда же Алекс из туриста перевоплотился в ролевика? По-другому объяснить странный наряд, оружие на поясе и щит с мешком за спиной он не мог. Прислушавшись к ощущениям и мыслям, волонтёр внезапно обнаружил, что каким-то неведомым образом знает, как обращаться со всем этим добром. И кое-чем ещё... Но это было быстро задвинуто на задворки сознания, а пока явно требовался мозговой штурм. Где он. Где вся остальная группа. Что произошло. И так далее.
Погода не радовала, но была вполне терпима. Странное поселение. И никого вокруг. Поневоле закрадывались нехорошие мысли о другом свете. Но почему тогда все такое... Странное? Непредсказуемое. Неожиданное.
Думать можно было сколько угодно, а толку не будет. Так что Алекс медленно, стараясь не звенеть при ходьбе, отправился на поиски хоть одной живой души, чтобы расспросить... обо всём.
Живые души нашлись очень быстро. Целых три штуки. Группа состояла из пары человек и... человекообразной рептилии?! Да да. Даже чернокожий паренёк выглядел привычно и обывательски по сравнению с особенным спутником этой странной компании. Ящеролюд? Дракон? Рептилойд?! Куча терминов из желтой прессы пронеслась в голове Алекса, и, сказать по правде, он ещё не определился с тем, на котором стоило остановиться. И чем ближе он подходил к незнакомцам, тем больше заходил в тупик. Если издалека увиденное можно списать на плохую видимость, или, в, крайнем случае, на грим, то вблизи все стало намного реальнее и нереальнее одновременно. Движение глаз, микромимика, видимые движения мышц под чешуёй – всё указывало на то, что если гуманоид и был в костюме, то в чертовски сложном и продуманном.
- Э... здравствуйте, - первоначальный план разговора вылетел в трубу, а потому Алекс усиленно пытался сказать хоть что-то членораздельное. И не слишком пялиться. – Скажите, вы тут живёте?

Всем. Пока прихватывает свою подругу войд-двеллер, попутно подкрутив - на всякий-пожарный - запорный клапан на брандспойте, а стрелок взывает к ее разуму, буквально затаскивает не в меру любопытного подопечного обратно в комнату доктор.
- Не враг?! Не решу?!
Выворачивается из объятий не просто боевого товарища, но еще и любовника, явно уязвленная в лучших чувствах жжунья. Но и тот не так прост: прижимает пусть и нежно - как односквадник, но крепко - как тот, кто может себе это позволить по праву партнера.
- Блять! Да оно же вас сожрет! Ебаный в...
Укладывает ей на плечи ладони корпорат - не хватает или давит, скорей пытается успокоить.
- П-пожалуйста, Л-лазо, п-послушай. Н-не все образцы оп-пасны. А н-некоторые опасны только ес-сли ч-чувствуют, ч-что им ч-что-то угрожает.
Молчит рейдер. Огорчилась - Войд тому безмолвный свидетель, даже к провидцам обращаться не надо.
- Спасибо.
Выглянув в коридор и удостоверившись, что сжигать их - по крайней мере, прямо сейчас - никто не будет, женщина так и остается стоять, как говорят: "в дверях". И вас видит, и то, что внутри, не выпускает. Слушает внимательно Фиделя: и про привала необходимость, и про его недавнее знакомство с "Образцом-​​1182", и про угрозу безопасности группы. Когда же начинаются вопросы, отступает чуть в сторону - с прохода - и делает пригласительный жест правой рукой.
- С радостью все вам расскажу. Но не здесь. Тут, в коридоре, опасней, чем может показаться. Дети являются мощными источниками специфического пси-излучения, отпугивающего морферов.
И тут Молино не может не отметить того, с какой легкостью даются собеседнице разного рода научные термины.
- Но у всего есть свои границы и свои пределы. Прошу вас, проходите.
Щерит желтоватые клыки, явно воспользовавшись лазейкой и высунувшись наружу, мальчишка лет шести-семи.
- Тут музыка! И печенье!
Темноволосый и смуглокожий, еще косматый, но уже почти лохматый, слегка лопоухий, в той же "одежде", что и все они. "[ ОБРАЗЕЦ-​​1552 ]": штамп поперек груди, прямо на ткани комбинезона. Вытягивает из-под полотенца - а это все-таки они - тонкую ручонку, тычет странно узловатым указательным пальцем в сторону картельщика.
- Мусика пара ти, амиго. Я такой же как и ты - я хиспанец.
Спроваживает его - мягко, но настойчиво - Иммерман обратно.
- Хорошо, конехо. Молодец.
Переводит Бенджамин взгляд с вас двоих - на огнеметчицу.
- З-зайдем?
Огрызается тут же "Зола"-"Лазо".
- Да хуй на хуй я туда сунусь! Чего, сука, жизнь вторую на кармане тягаешь?
Улыбается примирительно коллега Росса.
- Это просто приглашение. Вы вольны сами выбирать, принимать его или нет.

Стоило Барсику увидеть управляющего как ему сразу захотелось упасть на колени и закричать: "Вижен, ты жив, я не верю своим глазам". Решив что такая шутка будет не особа уместна , да и в добавок может повлечь за собой частичное уменьшение размера мешка с золотишком, Барсик просто убрал полученные деньги в рюкзак. Мешочек был довольно увесистым, это было весьма приятно, с учетом того что Саня появился лишь под конец приключения. Когда группа вышла от управляющего, от Жоры поступило отличное предложение посетить местный рынок:
- Я не против прогуляться с тобой на рынок, бас гитару я конечно искать себе не буду, да и сомневаюсь я что ты будешь таскать с собой бочку, а вот найти какую-нибудь вундервафлю я не против. Кстати о барабанах...
Барсик уже стал вспомнить все известные ему анекдоты:
- Почему у басистов такие тупые шутки? Чтобы их лучше понимали барабанщики. - Саня изобразил по стене ближайшего дома звук Ба Дум Тссс и продолжил:
- Как называется барабанщик, у которого есть половина мозга? Одарённый.
Саня сам посмеялся от своих шуток и услышал от Яры информацию про артефакты:
- Думаю все же лучше искать знающих людей, а то попробуем методом тыка а игрушка одноразовой окажется, обидно будет. Если в городе никого не будет, можно и в деревеньке поспрашивать.

Во время разговора с Управляющим Яре не единожды хотелось полюбопытствовать, вклинить вопрос-другой о Хабе, о мире вокруг них, о самом Управляющем, в конце концов, но каждый раз она мысленно одёргивала себя, не решаясь занимать его время праздными разговорами.

На улицу вышли они уже более обеспеченными, чем были несколько минут назад. Увесистый мешочек с золотыми монетами был отправлен куда-то в складки одежды и больше не был доступен беглому взгляду со стороны. Яра с вдохнула воздух, всё ещё кажущийся особенно свежим после пребывания в пещерах, и почувствовала нечто не совсем ей понятное, какую-то магию, идущую от чего-то в её рюкзаке. В этот момент заговорил Жора. Она отвлеклась.

Жорино предложение взяться за задание Тарумаша было встречено согласием со стороны Яры. Конечно, Тёмный лес и Каменные пустоши скрывали больше тайн и необычных вещей, чем соседняя деревушка, а предполагаемая встреча с волшебником могла бы сильно приблизить их возвращение домой, но Яра не была уверена, что им сейчас стоит туда соваться - всё же они были в этом мире слишком мало для того, чтобы понимать все его опасности. Яра высказала эти предположения спутникам. Потом почувствовала что-то снова.

- Барабаны?.. - рассеянно переспросила она, вновь привлечённая странной магией. Она открыла рюкзак и сразу поняла, откуда она исходила. Источником была книга, которая единственная оказалась с Ярой в момент её появления в Хабе. Она не решилась коснуться её, пока они были посреди Старого района, а не в своих комнатах в таверне, хотя это далось ей с трудом. Она покивала на предложение Жоры, хотя мысли её тянулись к книге.

- Да, можно наведаться в Торговый район. Пока вы будете закупаться, я бы поискала кого-нибудь, кто смог бы рассказать нам о найденных в логове разбойников предметах. Они явно магические, но что они делают - тут или спрашивать знающих людей, либо выяснять самостоятельно, на собственном опыте, так сказать. Если найду кого подходящего - завтра можно будет уже всем вместе отнести сферу и ключ на опознание.

Яра замолчала, ожидая решения, всеми силами пытаясь игнорировать идущее от книги ощущение до тех пор, пока не окажется с ней наедине.

"Tonto estúpido!" - только и успеваю ругнуться, увидав к чему идёт дело. Не в спину же ей стрелять, в конце концов... Слава Ритану, Рубик вмешивается в процесс.

"Ты так ничего не решишь!" - говорю рейдерше резко, - "Не видишь: ребёнок её за свою считает?! Собираешься их всех потом сжечь? Пиздец..."

Нет, конечно, тут стоит отметить, что Бен и про Хершелл говорил, что она - гениальный учёный и вообще классная, так что из его оценок вообще не понятно: говно ли человек или всё-таки можно поворачиваться к нему спиной. Но убивать ребятню было бы крайне непоследовательным решением сразу по ряду причин. Во-первых, после того, как нас пощадил тот, который хотел кушать, поступать так было бы редкостным мудачеством. Во-вторых, мы, вроде как, сами недовольны тем, что тут над детьми опыты ставят, так что чисто технически мы на их стороне. Ставила ли на них опыты эта самая доктор Иммерман - другой вопрос. Может, да. А может, она просто их воспитательница. Хотя... Едва ли гениальным учёным назовут того, кто учит молодняк что такое "хорошо", и что такое "плохо". Хотя... опять же... Учитывая дикость этих... особей, чтоб им такое втолковать нужен особый талант. Сука... ладно! Короче, нельзя людей мочить за здорово живёшь!

"И вообще. Давайте успокоимся, чтобы их не пугать", - добавляю, выдохнув, - "Перекусить и обогреться нам и впрямь не помешает, а вот насчёт безопасности давайте ка порешаем всё на месте. Доктор Иммерман, мы сегодня не в первый раз встречаем безглазого ребёнка, и вы уж меня извините за откровенность, но прошлый нас парализовал силой мысли и хотел съесть мою руку. Он потом передумал. Почему - я вам пока не скажу. Но после случившегося возникает резонный вопрос: а кто ещё из нас на самом деле в опасности? Раз Бенджамин ручается за вас, я ему поверю, но хотелось бы услышать что вы здесь делали (в частности: с того момента, как повсюду отключилось электричество), что планируете делать дальше и есть ли среди ваших детей тот, кто умеет общаться телепатически? Потому что если есть, то, вероятно, будет гораздо быстрее и продуктивнее переговорить с ним".

Разговор получился очень быстрым, не обязывающим к длительному докладу и иным видам общения, а главное - он закончился солидным вознаграждением. Уже на улице Жора хотел довольно потянуться, но тут и там заныли перевязи, то и дело напоминающие о том, что хороший перекус и омовения пусть и благоприятствуют здоровью, но всё же не заживляют ножевые раны мгновенно. Да и откройся где-то снова кровотечение, опять пришлось бы стирать одежду, уже новую, к слову! В итоге паренёк сразу же спохватился, принявшись "заглаживать вину" перед самой "болючкой".

- Ну-с... что тут скажешь... порадовал меня Железный дровосек, - прохвост искренне засмеялся своим словам и их новому финансовому положению. Безусловно временному, но временная возможность точно лучше отсутствующей, а тем более, когда она открывает столько интересных способов её реализовать. Улыбаясь, смугляк продолжил речь, выдвигая очередную инициативу...

- Само собой, я думаю, что дело Тарумаша мы всё же должны закончить. Это про которого я за обедом рассказал, - уточнил он Барсику, - а потом уже узнавать, что надо в поход в чёрти-где. Если же мыслить глобально... хм... то я забыл упомянуть одну наиважнецкую вэсчь, - сделав ударение на последних словах, Жора взял манерную паузу...

- Барабаны! Я, чёрт возьми, умею лабать на барабанах!
- Вы когда-нибудь видели мой наикрутейший драм? Нет? А почему??
- Да потому что у меня нет с собой барабанов!

Негр загоготал от своего "остроумия", охая и айкая от нытья возмущённых порезов с уколами. Наконец, он взял себя в руки и продолжил в более серьёзном "Жорином" ключе.

- Ладно ладно, шучу, хотя и нет, ха-ха.
- Но таки нам надо на рынок - я так считаю.
- Ибо там, Санёчек, бывают просто бомбические вещи! Да и, прокручивая в голове наш недавний опыт, думаю, нам надо что-то для экстренных случаев, чтоб каждый раз не надеяться на рояль в кустах в виде портальных стрелков.

Всем. Пока Фидель, предложив заняться принудительным отторжением интеллектуальной собственности корпоратов, не встречает одобрения ни у магистра - качает отрицательно головой, не вдаваясь в разъяснения, тот, ни у рейдера - хмыкает вновь эта, Рубик задает Россу конкретный вопрос, на который получает вполне конкретный ответ.
- В-внутренние п-помещения ш-шпиля. Ч-что именно т-там, н-на этом ярусе, р-размещено, я т-точно н-не помню, н-но это...
Поводит перед собой стволом винтовочным, чертя им горизонтальную, слева направо, дугу.
- Абс... Аб-б... Бс... Бс-с... Сука...
Выдохнув, зажмуривается на мгновение. А хиспанец, походя осмотревшись, понимает, что с вентиляцией тут дела обстоят в точности так же, как и там, в лабораториях: мелкие квадраты "штреков", под потолком. Турелей же несравнимо меньше: пара едва заметных "овалов" на развилке - так размещены, чтоб в сектора обстрела "ложился" весь условный "крест" переходов.
- Это учебные к-классы. Аудитории.
Сменяет плавно - теперь можно утверждать совершенно точно: записи - одна мелодия другую. В какой-то момент рубаке чудится, что он различает фоном еще какие-то голоса: то ли детские - здесь, то ли просто подпевку - там, "в треке".
- Н-ничего интересного.
Продвигаетесь вглубь на несколько десятков шагов - перекресток остается позади - когда отщелкивается вверх дальняя левая пластина. Высовывается оттуда рука - судя по плотной, бледно-голубого цвета ткани и черной эластиковой перчатке, ее владелец носит точно такой же костюм, что и Бенджамин - с зажатым в кулаке белоснежным платком. Машет пару-тройку раз. Женщина - средних лет, бледнокожая, светлоглазая, худощавая на вид, с коротко остриженными соломенно-золотистыми волосами и острыми стрелками темных бровей - медленно и осторожно выглядывает из-за проема, демонстрируя вам сразу же, как это становится возможным, обе пустые руки.
- Пожалуйста - не стреляйте.
Голос ее звучит хоть и звонко, но ощутимо дрожит.
- Я...
Улыбается вдруг "ваш" корпорат.
- Д-доктор Иммерман.
Улыбается и она, очевидно тоже его узнав.
- Бен?..
Тот тут же прихватывает за плечо зашипевшую так, словно уложенная на ее комбез кисть разогрета до тысячи по Цельцеру, "Золу"-"Лазо".
- П-пожалуйста, н-не надо. Это д-друг.
Поворачивается сначала к одному из вас, потом к другому.
- Я ее з-знаю. Уз-знал. Д-доктор... Она г-гениальный уч-ченый, л-лучший в-вирусолог в Р-ренго.
Стоит "гениальный ученый" в шаге от прохода в зал, руки чуть в стороны разведя и ладонями к вам повернув.
- Здесь дети. Мы не опасны. Если вам нужна еда, вода или теплая одежда - можете забирать все, что захотите.
Пробегает тень беспокойства по лицу научника.
- Д-доктор Им-мерман, они... Мы... Они н-не п-причинят в-вам в-вреда.
Рычит чуть слышно жжунья.
- Говори за себя, корп.
- Я д-даю вам с-слово.
Кивает ему женщина.
- Спасибо, Бенджамин.
Бахает что-то в отдалении: пара трещащих - практически в спарке - хлопков, отзывающихся дрожью в палубе. И тут же в коридор из помещение высовывается мальчишка лет пяти или шести - в тонкотканном комбинезоне светло-​зеленого цвета, натянутом прямо на голое тело, с накинутым на плечи то ли апельсиново-желтым махровым полотенцем, то ли пледом - рыжеволосый, белый словно мелованная бумага. И напрочь лишенный глаз - только стяжки сглаженных шрамов там, где некогда были глазницы.
- Тетя Джулия?..
Утробно шипит и странно присвистывает, выплевывая звуки сквозь кривоватые зубы.
- Ебаный... На хуй!
Крутанув вентиль, делает шаг вперед огнеметчица. Испуганно глянув сначала на ребенка, а потом на вас, бросается к нему ученая, явно пытаясь обратно в "класс" втолкнуть.
- С-стой!
Буквально виснет на трубе распылителя Бен.
- Н-нет!
Отпихивает его девушка.
- Да!
Кричит Иммерман.
- Не надо! Не надо!!!

Теперь больно слушать стало уже Лорхейт, потому что она с каждым словом таурена всё больше и больше убеждалась - у этих людей (вернее, нелюдей) нет ни чести, ни достоинства, ни уважения к истории, пусть и чужой. Проклятье, да у них даже пива, наверное, тоже нету, хотя это в данный момент совершенно неважно. Воительница скривила недовольную гримасу, а ведущая рука затряслась, предвкушая, как послед очередного эпитета в адрес своих благородных предков просто не выдержит и скрутит этому недоминотавру его горло, изрыгающее хулу на славный род Лорхейтов. Эту крепкую, могучую шею... м-м...
- В действительности, я тоже считаю, что прежде всякой драки следует попробовать по-хорошему договориться... подожди, что? Что ты имеешь ввиду? - женщина удивлённо вскинула брови, но уже через секунду её разум обработал всю полученную информацию, и она озадаченно закряхтела, - Нет, подожди, я уверена, ты хотел сказать что-то другое.
А в низу живота уже потеплело. Воительница припомнила послдений опыт с волками, и от этих мыслей между ног зазудело - её киска до сих пор помнила и даже частично хранила физические следы от случки со зверем. Она не могла убедить себя в том, что ей это не понравилось, потому что иначе это была бы сущая ложь, а уж кому-кому, но сама себе Лилли врать не собиралась. И тут вот снова какая-то подобная шелуха назревает. Но ситуация разительно отличалась от той прежде всего тем, что девушки имели дело с разумными существами, предпочитающими дипломатию (в том числе и дипломатию тела) физическому насилию, и всё, что могло произойти в резульатте достижения необходимых договорённостей, имело бы характер условно добровольный. А там, где добровольно, там можно и удовольствие получить куда более лучшее, чем... о боги, Лилли, о чём ты думаешь? ты думаешь об этом крепком члене таурена, что наверняка заставит тебя почувствоать себя женщиной так, как это не удавалось ни с кем другим из мужчин? Аа-а, проклятье! ты даже уже успела сформулировать эту мысль и прокрутить в голове без единой запинки!
Но между ног и правда зачесалось в предвкушении возможного (но совсем не обязательного, ведь правда?) секса с кем-то, кто тебе в известном роде симпатичен. Это заставило воительницу крепко задуматься о том, что она из себя представляет как человек, как женщина, как личность, и почему её так крепко тянет на существ мужского пола, не являющихся при этом людьми, как должно быть у нормальных женщин. И эта задумчивость породила паузу достаточно длинную.
Вот только всё это касалось не только Лилли, но также Амафреи и Мари. Что решать сделать девушки?

Оказавшись в безопасности такси, Кристина откинулась на спинку кресла и на какое-то время расслабилась, наслаждаясь чувством, как шуршание колес с каждым ударом сердца уносит ее все дальше от такой близкой гибели. Она слегка улыбнулась, вспомнив вышедшую к ней женщину-медика. Удивительно, что машина скорой помощи оказалась рядом, и что она ехала не на вызов или не в больницу с тяжелым пациентом, и каким-то образом нашла время остановиться. Несмотря на то, что медик вряд ли могла бы чем-то помочь в той ситуации, такие неравнодушные люди возвращали веру в человечество.

Завтра в новостях не появится очередная история про кассиршу, убитую неадекватным покупателем. Не про нее. Не в этот раз. Уволиться бы из этого клоповника и устроиться хотя бы в ту же Супер Ленту на Харьковской. Может она и дальше, но там точно лучше и с безопасностью, и с охраной, а может и зарплата выше. Впрочем, в том, что на текущем месте работы после этого случая она не останется, Кристина была уверена - вопрос только в том, как будет выглядеть запись в трудовой книжке. Конечно же, ей нельзя было оставлять открытый магазин в рабочее время, так что руководство вполне может свалить весь понесенный ущерб на нее. Осознание непростого выбора между жизнью и выполнением должностных инструкций так возмутило Крис, что остаток дороги она проигрывала в голове потенциальные диалоги с начальством. Законы она и трудовой кодекс она не читала, но ощущение своей правоты давало уверенность, что она найдет выход.

Машина остановилась. Похоже, такси оплачено при заказе через приложение, а наркоман был слишком занят попытками кого-нибудь зарезать, чтобы отменить заказ, что избавило девушку от необходимости демонстрировать чудеса акробатики в классическом номере "свалить из такси не заплатив". Выходя из машины, Крис еще раз посмотрела на часы, и, обнаружив, что все еще 23:05, почуствовала облегчение. Похоже, это какой-то массовый сбой, завтра о нем будут писать все газеты, но сегодня возникшая из-за него путаница будет дополнительным фактором, маскирующим ее побег.

Крис пошарила в кармане в поисках телефона в надежде, что он не выпал во время борьбы возле кассы. Надо бы набрать Василия и попросить проверить, что с магазином, а заодно прогнать мужчину, если он еще там. Потом посмотреть на карте путь до ближайшего метро и понемногу ехать обратно в сторону работы. Если повезет, получится добраться туда до конца смены, а с этим застывшим временем будто сами боги были сегодня на ее стороне.

"Да ничего он не скучный!" - вставляю свои пять копеек, - "Как пить дать: если б та дрянь Бжика не сломала - они б нашли общий язык. Эх... Может, как с основным вопросом разберёмся, спиздим заодно какую-нибудь документацию? Чтоб на досуге было что почитать". Нет, ну а что?! Они же строят планы до самой старости - чё бы и мне не поучаствовать? Не знаю почему, но щерюсь, как дебил, слушая их разговоры. Сиськи размером с голову, бог ты мой! От таких, небось, спина должна болеть, как будто на заводе круглосуточно въёбываешь... Помню, доводилось мне знавать одну чикиту, которая постоянно жаловалась на это дело. Грудные железы у хирурга прокачают, а про мозги забывают. Ну... Или хотя бы мышцами спины надо озаботиться.

Что до сестрицы Рубиковской... Небось, её это не парит. Если они всегда в космосе тусуются, у них там совсем другое бытие должно быть. Наверно... Не знаю. Никогда не пробовал. Или пробовал, но не помню. Гораздо более важный вопрос: как такие бидоны трястись будут в условиях пониженной гравитации во время... кхм... спаривания? Бля... Хотел бы я на это взглянуть! Аж ладошки вспотели... Жаль, Росс уже застолбил бабу. Но ведь... всегда можно вызвать ещё! Интересно, как им на корабль заказы доставляют? Маячок какой-нибудь? Транспондер или как там оно называется... Но врубать опасно! Когда тебя другие кланы пасут, и у корпов зуб на тебя. Скорее всего, подбирают, когда на поверхность отправляются запасы пополнить. Или развеяться. Отсюда вытекает следующий вопрос: сколько стоит снять шлюху на длительный срок. Сколько это? Недели? Это уже не шлюха, это целая содержанка получается... Но, если деньги есть... Или если ей самой по каким-то причинам надо с планеты съебаться... Почему нет?

За такими размышлениями забываюсь, что народ уже вперёд двинул. Семеню следом. Наконец мы в новом отсеке комплекса. Чистота настораживает. Белый цвет нагоняет тоску. Вроде всё так же, как в тех залах, откуда мы только что ушли. Но в то же время немного по-другому. Вон те ворота в конце - за ними лифт или... Что? Почему-то кажется, что ближайшие пять пар дверей, которые до перекрёстка - они скрывают такие же лаборатории, как те, в которых мы уже бывали. А вот за двойной дверью и, возможно, за вон теми дальними должны быть многоэтажные залы. Не знаю откуда такое чувство...

И музыка ещё эта... Что это вообще такое? Реально музыка или пение? Я хочу сказать: если свет не горит, значит, здесь всё вырубилось так же, как и у нас там. Получается: либо кто-то поёт, либо там тоже подзаряжающийся прибор, вроде ствола моего. И вот что ещё плохо: наши фонари в такой темноте уже бы засекли. То есть, если тут кто-то есть, то он о нашем присутствии уже знает. И это не говоря о возможных опасностях, кроющихся за поворотами. В общем, надо бы посерьёзней. К сиськам вернёмся потом!

Проморгавшись для профилактики, начинаю осматриваться более внимательно. Глядишь, что-то успею заметить...

Всем. В какой-то момент, уже уложив ладони "на броню", задает сакральный вопрос Рубик. И тут же получает тычок локтем в бок - не удар, но призыв-предупреждение.
- Да тихо ты, блять...
Странно зашипев - похоже, смех изо всех сил стараясь сдержать - едва заметно кивает в сторону магистра. А тот словно чувствует обращенное на него внимание.
- У м-меня есть в-встроенный д-детектор т-токов п-псионического напряжения.
Очерчивает выставленным вверх указательным пальцем полукруг в горизонтальной плоскости.
- И он м-молчит.
Толкнув тебя ягодицами в бедра, мол, все - двигайся, упирает руки в бока жжунья, полуобернувшись в сторону оратора.
- И?
Створки, тем временем, как раскрывались, так и раскрываются: ни скорости расхождения не сбросили, ни постукивать не перестали.
- И это з-значит, что вы... Т-ты... Что т-ты л-либо м-мидмирская ж-жрица, а п-под к-костюмом н-не видно - в-всякое м-может быть, л-либо...
Усмехается вдруг беззлобно рейдер.
- Либо ремот-контроль.
Усмехается и корпорат.
- Д-да.
Махнув рукой, начинает подкручивать вентиль на распылителе девушка.
- Скучный ты, корп. А, это, слушай, баба у тебя есть?
Берет пару мгновений - очевидно, то ли не до конца поняв, что именно и зачем у него спрашивают, то ли поняв все и полностью - "на подумать" Бен.
- Нет. Н-но, амнезия - в-весьма н-непредсказуемая ш-штука. М-может, и есть. А к ч-чему в-вопрос?
Щель, не обращая на происходящее вокруг никакого внимания, размеренно превращается в проем.
- Да так, могу тебя свести тут с одной.
Присвистывает ученый так громко, что Фидель на секунду даже от своего новоприобретенного "светильника" отвлекается, поняв, наконец, что он неразборный: аккумулятор там, с зарядным гнездом сбоку, под герметичной заглушкой, вместо заменяемого элемента питания.
- П-предложения г-года, н-не иначе. И к-кто же она?
Ширится расщелина: пусть и неостановимо, но все же очень и очень медленно.
- Сеструха евошняя.
Твоя, Рубик, очевидно. Суку "гурру" сватает. При живом-то брате.
- Д-достойная д-девушка, оч-чевидно.
Демонстрирует ему "биен" новоиспеченная "сваха": правый кулак в сторону, большой палец - вверх.
- Охуенная. Сиськи - ебать, с мою башку. И ебало не горелое. И без всякой хуиты типа мясной сыпи. И жопа - пиздос, во.
Разводит руки в стороны примерно на уровень ширины плеч войд-двеллера.
- Нарожает тебе целый сквад как за нехуй.
Тычет в какой-то момент ладонью в сторону рубаки Росс, не в силах отчего-то и слова произнести. Но Золу это не смущает и не останавливает.
- И она такая, знаешь, не мозгоебина, без выебонов. И характер - огонь, ебать. Ковыряло в ноль тебе сточит, на поссать вынимать только и будешь.
Побагровев чуть, чуть в сторону отворачивается мужчина: то ли смеется, то ли просто с силой пару раз носом выдыхает.
- Б-​блядский рот... Это, к-конечно, п-просто в-волшебно.
Точно смеется. Выдыхает раз-другой.
- З-знаешь, а п-почему бы и н-нет? Описание, к-конечно, с-странное, но это все п-предрассудки. Если б-брат н-не против, я бы п-познакомился.
Машет Зола, типа: да чего тот Рубик, сами разберемся.
- Ну и заебись. А то киснет баба, я ебу. Бабе мужик нужен. А мужику - баба. Или бабе - баба. Или мужику - мужик. Пидоры, типа. Но, типа, чтоб любовь. Сечешь, да?
Кивает Росс.
- С-секу.
Проем же неумолимо превращается в некое подобие того, сквозь что уже можно попробовать протиснуться.
- Ладно, будущий молочный полубрат, теперь и у тебя есть за хуем жить.
На этот раз "биен" показывает уже научник.
- Г-грудь р-размером с г-голову, д-да п-простит м-меня Р-рубик, это н-не с-самый п-плохой м-мотиватор.
Хмыкает только сводница.
- Ты дрочило-то до засвета не точи, красное из рубки в трюм сбежит - затык впорешь. И...
Осматривает проход.
- Во, заебись. Погнали, пацаны. Все движения - по старой хуйне.

Вот этот конкретный ночной прохват был Алисе нужен, как глоток воздуха. Если бы только оставались силы, она не возвращалась бы домой до утра. Ночью улицы почти пустеют, если это слово вообще применимо к Москве. Можно напиться воздуха до дрожи в коленях и поцеловать все любимые маршруты упругими колесами, а потом завалиться в придорожное кафе, откуда вечно несёт мерзким кофе, и в самый мрачный час перед рассветом двинуть туда, откуда хотя бы восходящее солнце будет видно целиком.

Но нет...

Майкл (то есть Мишка), их фронтмен (то есть выёбистый вокалист) с зачётными татуировками на всё лицо, сегодня был не в духе и они играли самые избитые и заковыристые каверы всю репу. Специально для Алисы повторили шесть раз Smells Like Teen Spirit, пока палки не полетели в стену Мишкиного гаража, а Алиса - домой. В свой гараж.

- Нахуй эту хуйню, - сквозь зубы рычала Мрачная. Постепенно отпускало. Лютый утробно и миролюбиво урчал между ног. Ну разве можно тут долго злиться?
Даже застрявший бомбила не вызвал нового приступа гнева, однако ждать пока тот решится ехать вперед или назад она тоже не могла - чересчур великодушно для Мрачной.
Она подкатила поближе и внушительно постучала в заднюю дверь ногой в мощном ботинке.

- Эй, ты едешь там или чё?

  Работа не клеилась уже... час. Он уже даже выслал куда-подальше мельтешащего рядом Тому с его чайником, отправив на какое-то незначительное поручение, должное занять самурая-горничную на достаточно длительное время. Мысли путались, слова сливались, и хотя каллиграфический почерк Аято продолжал оставаться безупречным, он понимал, что уделяет работе едва ли треть своего внимания. А всё потому что... а всё из-за дурацких традиций! Кто вообще мог подумать, что Джеданго Генрюсай вспомнит о настолько древней и давно забытой всеми традиции! И отказать ему было ну никак нельзя, ведь Инадзума - страна вечности, они ни в коем случае не должны были забывать свои корни, особенно в это смутное и тёмное время, когда каждый обладатель Глаза Бога был в опасности. И самое ужасное, что дом Джеданго был просто позарез нужен Аято, поскольку только у них еще осталось достаточно запасённых иностранных товаров на складах. А без этих товаров никакого Празднества Цветения Сакур не выйдет. Засада!
  Впрочем, чтобы понять чем именно был раздосадован господин Аято - следует для начала поговорить о древней традиции, начало которой было положено еще во времена воин архонтов. В те мрачные дни никто не верил словам друг друга, поэтому у благородных домов появился своеобразный ритуал обмена младшими наследниками. Ритуал этот, как правило, носил сексуальный характер, и дом просящий услугу отдавал одного из своих младших членов на некоторое время дому, который эту услугу оказывал. Обычно было достаточно недели, во время которой первый дом пользовался всеми оказанными благами для своих целей, а глава второго - развлекался с дочерью или сыном первого. Дикость традиции казалась в нынешнее время просто абсурдной, но времена и правда наступили неспокойные, все боялись доносов и больше никто никому не доверял. Хотя Аято то отлично понимал, что дело было совсем не в этом. Просто Генрюсай, хитрая жаба, воспользовался случаем, чтобы получить в своё временное распоряжение прекрасную журавлиную принцессу дома Камисато. И момент был выбран как нельзя лучше. Комиссия Ясиро не могла отказать.

  Со вздохом поднявшись, Аято потянулся, разминая плечи и шею, а затем направился прогуляться на свежий воздух террасы. На самом деле для Инадзумы происходящее не было чем-то вопиющим. Дома часто обменивались наследниками для укрепления уз, и мнения наследников обычно никто не спрашивал. Да и вообще сексуальные контракты - были делом вполне нормальным. Храм Наруками открыто поддерживал такой способ отношений, а сама Гудзи Яэ нередко участвовала в заключении подобных договоров, обеспечивая своим обаянием и мудростью наилучшее решение. Так почему же его так бесила именно эта ситуация?
  Аято задумчиво подпёр плечом столб дома и какое-то время наблюдал за рыбками в пруду. Его отношения с сестрой всегда были ближе, чем у других сиблингов. Так уж вышло, что ему пришлось заменить отца в очень юном возрасте и в том числе помогать воспитывать сестру. Не сказать, что он буквально заменил ей отца, но Аято очень любил сестрёнку Аяку и очень гордился тем, каких успехов она достигла во внутренней и внешней политике их комиссии. Сейчас он бы ощущал себя без неё, как без рук. И в целом было совершенно логично, что она должна заняться этим делом. Настолько логично, что сама Аяка, кажется, приняла своё положение совершенно безропотно. А он... кипел от злости, хоть и не демонстрировал этого внешне благодаря благородному воспитанию.
  Вздохнув, молодой мужчина направился обратно в дом, собираясь заглянуть к сестре. Он застал её у неё в комнате, одетую в домашний наряд и увлечённо изучающую какие-то свитки. Незаметно подкравшись, Аято заглянул ей через плечо и... оцепенел. Содержимое свитков, вне всяких сомнений, было довольно эротичным. И хотя сам Аято девственником, конечно же, не был, но характер и пошлость некоторых, гм, поз - даже у него вызвала секундный ступор. Однако куда важнее было то, что он ощутил, что буквально закипает от злости. Как он мог отдать первый раз своей милой и невинной младшей сестричке, какому-то... погоди-те ка.
  Резко выпрямившись, Аято несколько мгновений молча смотрел в пространство, осознавая пришедшую в голову мысль, а затем... что-то внутри него оборвалось. Он столь же бесшумно покинул комнату, а потом зашел обратно уже не таясь и закрыл дверь, поставив снаружи табличку "не беспокоить" - даже у Томы, не говоря уже об остальных слугах, не хватило бы смелости войти сюда, что бы они там не услышали.
  - Аяка-тян, что это ты делаешь? - Улыбка Аято была столь милой, что легко можно было догадаться, что он задумал нечто коварное. - Позволишь брату помочь?
  И тут же, не ожидая ответа - шагнул ближе, заглядывая в свитки и переводя на девушку взгляд с лёгким прищуром, словно вопрошающий: "Это еще что за разврат?"

- Без меня сможете к начальнику? - приняв на руки обратно свой магический осколок под запись информации, Мелфорд, отдав мысленно близнаходящемуся слуге последний приказ - вернуться к первому найденому водному колодцу и наблюдать за обстановкой вблизи, начал готовиться к будущим событиям "по своему": разместил подставку под свечи и благовония, достал церемониальные палочки, зажёг фитиль в восковой трубочке, расположил атрибутику как положено, да придался не молитвам, но медитации - нечего сотрясать воздух, когда его мысли и так готовы вещать жреческие учения.

Поэтому Мелфорд решил сконцетрировать свои мысли в одно целое, найти в себе то, что позволит ему исполнить свою роль: до этого и впредь быть последователем Десны, чьи силы способствуют тому, чтобы полотна Вечности, называемые Мгновением, озарялись Мечтами и Надеждами существ, как звёзды озаряют ночное небо, позволяя одним из них угаснуть преждевременно, а другим продолжать сиять вопреки обстоятельствам. Возможно были и иные методы, как то же отвлечение своего внимания всякими ужимками, юмором, но данный метод его лично не подводил. Единственным дискомфорт от данной процедуры: в потоке мыслей рано или поздно встретятся воспоминания, которые, несмотря на свою ценность, были "горьки".

- Я собрала всех добровольцев близ святилища в Фандалине. Они ждут объяснений. - вывел его из транса своим голосом знакомая ему, почти местная эльфийка, после чего она покинула свой дом, близ которого собрался народ, до этого давший отпор вероломной атаке гоблинов-поджигателей. Гоблинов, бывшие в сговоре с местными бандитами, Красными Плащами, о чём знают лишь двое - он сам, да она. Не то, чтобы репутация Красных Плащей, что были наняты как охрана магу - Стеклянному Посоху, не была известна местным, но до сий поры наниматель их как то держал в узде, хоть те и были иногда грубы к обывателям Фандалина ...

Показать содержимое

Гараэль

- Благодарю, Гараэль. - собравшись с мыслями, Мелфорд встал и покинул своё место для медитации, пропитанное запахом благовоний. Прямиком на улицу, где на него, вышедшего на свет дневной, уже смотрело кучу глаз: кто то из них занимался охотой, кто то рубил деревья и делал деревянную утварь, кто то ухаживал за садами и будущим урожаем, кто то был не местным но от этого не менее неравнодушным обывателем этих мест, но "в среднем" они едва тянули на даже наспех созданное местное ополчение. Просто среди них нашёлся кто то, кто собрал их, разобщённых, в одно целое, движимое одной целью - дать отпор враждебным силам, посягнувшие на единственные обжитые земли в округе. И этот кто то был Мелфорд, человек, преследовавший свои цели, связанные с событиями в данных местах, но не оставшийся в стороне в этот момент, когда пасть мирового зла готова была проглотить обитаемый миролюбивыми существами клочок на карте мира.

И все собравшиеся близ святилища, по понятным причинам, не возносили ему сейчас почестей, не поздравляли друг друга с победой, но с неким полуужасом таращились на него, последователя Десны. Была причина: скоро свою лепту в события этого дня внесёт до этого действовавший из тени Стеклянный Посох нанятыми Красными Плащами, да и, скорее всего, он сам лично, вероломно свершив вместе с подкреплением в виде гоблиноидов то, чего не сделали переоценившие свои силы зеленокожие коротышки, желавшие спалить тут всё до тла. И поэтому Мелф, через Гараэль, вновь собрал их, измотанных, покоцанных, вместе, бросив общий клич - дать бой им прежде, чем они его навяжут на своих условиях.

- Нет нынче причин кому либо стоять в стороне. Мы только будем сметены большими силами гоблинов и их покровителей, Красных Плащей. Готовьте свои оружия к штурму убежища "Посоха" - заброшенного особняка. - четко обозначил цель близ присутствующим последователь Десны, отчего в их головах поселились определённого рода опасения, что было видно почти отчётливо по их лицам.
- Будьте честны!! Все мы ... пойдём прямиком в лапы Смерти? - почти сразу отозвался один из смельчаков в народе, воевавший несколько минут назад до этого с ним бок о бок, а ещё раньше распивавший с ним эль в трактире и общавшийся с иноземцем на разные темы.
- Да, мы пойдем. - мгновенно, но без всякого изменения в тоне, ответил Мелфорд ему.
- И, поскольку, многие из нас там Смерть, видимо, и найдут, - продолжил засыпать его трудными вопросами смельчак, одновременно с этим сделав от ужаса глаза с медяк, полные слёз, - вы говорите, что лучше ... если мы умрём сражаясь?
- Всё так.
- Но подождите ... - губы смелого юноши, едва ставшего мужчиной, уже начинали дрожать от волнений, тем временем, когда все взгляды теперь были прикованы лишь к ним обоим, временному командиру и тому, чьими устами вопрошал народ к лидеру, - если мы умрём всё равно, то какое значение имеет всё это? Мы можем просто не слушать ваших приказов, и всё равно получим такой же результат?
- Да, вы абсолютны правы. - от сказанных Мелфордом слов у многих тотчас пораскрывались рты, продолжая слушать сказанное им, отчего некоторые из них закрыли их своими руками, - Всё то, что вы считаете, имеет значение. Каждая надежда, мечта или момент счастья. Всё это не имеет значения, когда ты лежишь, истекая кровью на полях сражений. Как и то, получим ли мы сталь спереди, или, убегая, сзади. Мы все смертны.
- Только значит ли это, что наши жизни не имеют смысла? - начал сам последователь Десны задавать народу вопросы, не ожидая ответов, - Значит ли это, что в целом не было причин рождаться нам на этот свет? Относится ли это также к нашим погибшим предкам? Что насчёт их жизней? Они были бессмысленны?

От собственных вопросов в его душе было неуютно. Не потому, что страх был заразен, нет. Но потому, что оно полыхало от злости на этот мир и что в нём творится.

- Они ТОЧНО НЕ БЫЛИ ТАКОВЫМИ! - преисполнившись решимостью, тот на повышенных тонах продолжил свою речь, - Память о них служит примером для нас! Каким бы славным или горьким не был их закат, их жизни имеют смысл потому что мы, живые, ОТКАЗЫВАЕМСЯ ЗАБЫВАТЬ ИХ! И мы, идя на встречу возможной Смерти, вверяем нашу веру потомкам в то, что они точно также сделают для нас! Потому что мои товарищи не прогибаются или уступают перед лицом "жестокости" этого мира! Они показывают крик души! Показывают свою ярость! Показывают борьбу!

Морской эльф крепко призадумался, выслушав историю Джина и, почесав космы, спросил:
- Думаешь это и есть та штуковина из задницы ? Просто разожралась теперь ? Чуден промысел богов...

- Да.

Всем. Пока войд-двеллер озвучивает свои каверзные вопросы, попутно прикидывая, что оружие мировика против "013" вряд ли поможет - калибр не тот, а вот слегка поджарить это стальное "яйцо" прямо "в скорлупе", напротив, вполне возможно: какими бы замечательными ни были в его костюме системы терморегуляции, вечно вариться на медленном огне он все равно не сможет, да и визоры, опять же, закоптит, сам мировик, следом за товарищем по несчастью, подкидывает местному работнику еще пару тем для размышления.
- В ц-целом, д-думаю...
Подойдя чуть ближе, укладывает ладонь на левую плиту Бенджамин. Даже беглого осмотра Рубику хватает на то, чтобы понять: ни ногой, ни мини-тараном такую штуку не взять. Похоже, она специально сделана так, чтоб ее нельзя было преодолеть нахрапом - только долго и нудно резать горелкой, либо вышибать чем-нибудь вроде хорошего брикета "бум-жвачки".
- Б-будь у м-меня с-служебный п-планшет, я бы м-мог п-попытаться...
Когда подбирает Фидель источник света - рубчато-ребристый, ухватистый, пусть и металлический, но невероятно легкий, явно ружейный фонарь с выпуклой линзой из устойчивого к царапинам полимера и стандартной планкой крепления: к ПП тоже прицепить вариант, хоть под ствольную коробку, хоть сбоку - одним щелчком по утопленной в торце кнопки переведя его из режима "бешенство" в режим "спокойное освещение всего, что впереди", отвлекается на него магистр.
-Ч-что? П-передатчик?
Глянув на демонстрируемую "кнопочку", отрицательно качает головой.
- Я бы н-не стал р-рисковать. Т-только если п-передача б-будет н-надежно з-зашифрована.
А сам картельщик, между тем, отмечает, что преграда, похоже, вообще не подвергалась никаким сколь-нибудь значимым внешним воздействиям: ни росчерков от ломика или пневмодомкрата у "щели", но следов от пуль или резака на самих плитах, вообще ничего.
- П-плюс, м-металл и к-керамика м-могут г-глушить сигнал.
Разводит жжунья руки в стороны неожиданно.
- Ладно, пацаны. Повеселились - и хватит. Пора колдовать!
Хлопнув в ладоши, выставляет их, плотно сомкнутыми, точно перед собой.
- Силой Войда! Приказываю - откройся!
Начинает медленно, очень медленно разводить - кажется, начавшие подрагивать от напряжения - кисти вправо и влево.
- Подчинись воле войд-ведьмы!
Шипит от напряжения, словно преодолевая страшное сопротивление-давление. Мгновение, другое. Где-то над проходом начинают постукивать шестернями механизмы, что-то позвякивает и щелкает.
- Скорей, Руб! Сзади жмись! Лапы на сиськи!
Рычит уже просто.
- Мне нужна вся сила!
Еще секунда - и створки на самом деле приходят в движение, медленно, очень медленно расходясь в стороны: по паре-тройке миллиметров в секунду, не больше. Растет и расстояние меж ладонями космитки - не быстрей.
- Сейчас! Давай!

Ты же не целка, надеюсь? А то ведёшь пока себя как самая настоящая скромница.
- Иди ты в задницу! - резко ответила Интара стражнику, а потом, осознав, что именно, кому и в каких обстоятельствах сказала, быстро добавила, стремительно краснея: - Только не в задницу! Только не туда!

Несмотря на её сопротивление, Энод повернул к себе её голову и стал целовать. Сначала она жёстко сжала губы, но..это ощущение, властных, жадных губ, посасывающих её собственную губу, заставили её, зажмурившись, приоткрыть рот. Кажется, её собственное тело не хотело держать оборону.. как вчера. Но теперь то она была в сознании! И.. почему же она поддается, почему не вырывается, почему не.. Ей нравилось происходящее, но принять это она пока не могла.

а если тебе прям так сильно хочется куда-то свою удаль применить, то лучше сыграй нам песенку да по задорнее"
- А-а-а! – довольно протянул бард, разворачиваясь на ходу и одобрительно покачал пальцем, ухмыляясь всеми тридцатью двумя, - Этот парень знает толк в жизни!
Джин подмигнул Бьёрнвулду и схватился за лютню.
Жги, мартышка!
Пальцы шарахнули по струнам, от чего те взревели совсем не свойственно для такого инструмента. Судя по блёклому сиянию, не обошлось без магии.


Мамба-мамба-водямба!

Уааа!

А вы хочите песен? Их есть у меня.
Я переору стадо гномовья
Я хитрый бард-артист, кутила и скромняга
А щас будет взрывная и матёрая соляга.

Колдунишки, чародеи!
Уааа!
Чародеи!
Клодунишки!
Чародеи!
Колдунишки, чародеи!!!
Ааа!!!

Джин так искусно фигачил по струнам, что казалось, будто выступает целый оркестр.

"Да, этаж. Откуда мне то знать, где там что ебануло... Это вы там по звуку ориентируетесь как у себя дома, а я то что..." - парирую, буркнув. И что ей не понравилось, интересно?

"А если всё сломалось там, куда идём, то будем надеяться, что это не помешает нашим планам. К слову, Бен, ты как думаешь, если учесть, что мы с моей братвой разделились буквально за несколько минут до того, как тебя найти, где стоит воспользоваться подобным передатчиком, чтобы попробовать на связь выйти?" - показываю на заклёпку на рукаве. Бен должен хорошо знать комплекс, значит: сможет предположить, пускай и очень приблизительно, где могут находиться мужики.

"И стоит ли в принципе это делать сейчас или есть риск выдать себя охране?" - добавляю аппелируя в первую очередь к здравому смыслу учёного. Понятно, что если я не помню всех характеристик рации, то откуда уж ему то знать. Но какие-то предположения у него наверняка возникнут.

Пока остальные думают что делать с панелью - осматриваю фонарик и створки двери. Судя по всему, панель пытались разбить, а фонарь бросили. Вопрос в том: как конкретно работает эта дверь. Можно было разбить пульт и прошмыгнуть за неё до того, как она закроется, чтобы сбросить кого-то с хвоста? Или, может, закрыли дверь нормально, а разбил панель кто-то, кто очень хотел на ту сторону? Погоди ка... Или не было хвоста. А работали в паре, сломав панель с этой стороны и потом закрыв её с той? В таком случае тут не должно быть никого, кроме нас. В остальных здесь должен был кто-нибудь остаться.

Так или иначе, стоит осмотреть саму дверь на предмет повреждений, а фонарь - на предмет того, что он реально брошен, а не лежит особым образом, чтобы, например, подавать кому-то сигнал.

  Монштадт... край ветров, край свободы. Страна, благословлённая одним из старейших архонтов, что уговорил тёплые ветра навсегда избавить свою землю от снега, положив начало вечной весне. Теплые воды омывали прекрасные песчаные пляжи, богатые урожаи позволяли в избытке экспериментировать с напитками и винами, охотники и их рецепты - были знамениты на весь мир. Край солнца, зелени и вольготной жизни. Край, в котором жили одни из самых красивых женщин Тейвата... всё это был Монштадт.
  Жители других земель нередко стремились сюда, следуя рассказам о свободолюбии местных жителей, о жизни, лишённой забот и иных, необычных порядков. Если бы вы зачем-то заглянули под короткие платья-рясы сестёр великого собора Барбатоса, то обнаружили бы, что жрицы не носят трусики, зато потребление колготок по каким-то причинам, превосходило в Монштадте даже Ли Юэ, едва справлявшемся с производством такого количества бамбукового и хлопкового волокна, и Снежной, в которой этот элемент одежды носили, как говорят, даже мужчины, правда в значительно другом фасоне, совсем не похожем на женский. Исследователи из Сумеру стремились в страну ветров, потому что никто не ставил им условий и жестких сроков, жители Фонтейна находили здесь невероятный потенциал к торговле и исследованию, считая жителей Монштадта немного ленивыми и изнеженными персонами. Ведь даже Ордо Фавониус - могучий рыцарский орден, знаменитый на весь Тейват, уже не так уж и активно истреблял чудовищ на своих землях, после того, как героический магистр Варка увёл у капитана Кейи всю кавалерию, собираясь штурмовать уходящую под землю Бездну... словом, решения и жизненные принципы жителей Монштадта были далёкими от понимания других, но каждый, кто прожил в городе ветров достаточно долго - быстро понимал, что это поистине край свободы, край поэтов, прекрасного вина, красивых женщин и раскованной жизни...

  Прекрасная волшебница и почётный библиотекарь Ордо Фавониус - Лиза Минчи отлично понимала дух своей родины. Именно поэтому она выбрала совершенно комфортабельный способ доставки себя в Вольфендом, воспользовавшись слаймовым аэростатом милашки Мелвина. Мелвин был подрядчиком, который за плату от винокурни Рассвет - возил к ним посылки с ингредиентами на своем аэростате. Он весь путь много болтал, довольно весело и искромётно шутил, а так же хвастался тем, как он хорош в деле поимки анемо-слаймов для создания воздушных мешков для своей "телеги". Ко всему прочему Мелвин организовал для госпожи Лизы весьма удобное и комфортабельное место, постелив мягкий спальник, чтобы девушка не отсидела попку. А еще Мелвин был прекрасен тем, что даже не заметил, что большую часть многочасового пути Лиза преспокойно спала, накрывшись своей шикарной шляпой с электро-фонарём, покачивающимся в такт слаймам.
  Конечно, в это время года путешествие не могло пройти спокойно... и вряд ли бы Лиза вообще отправилась в неприветливый и дикий Вольфендом, если бы не обязательства курировать дикаря Рейзора, жившего с волками где-то там. Она даже не знала толком, как он выглядит, удовлетворяясь лишь примерным описанием от Итера и Эмбер. Оставалось надеяться, что мальчик сам найдет её, пока она греется на солнышке где-нибудь на высоком холме...
  Однако прежде, чем им суждено было добраться до цели... на них напали хиличурлы. Ничего не обычного, простая баррикада на дороге, причитающий Мелвин и всемогущая волшебница Лиза Минчи, с лёгкостью раскидавшая жалкие силы нападавших. Правда в процессе она немного повредила аэростат... но Мелвин, кажется, не обиделся, починив свою машинку меньше, чем за полчаса и продолжив путь.
  - Огромное вам спасибо, госпожа Лиза. Я слышал, что вы не только очень красива, но и очень сильная, но и представить не мог, что настолько, хе-хе, - он неловко почесал рукой в затылке, а потом спохватился и указал рукой на боковую тропинку, уходящую в холмы. - О! Вот здесь дорога на Вольфендом. Ах, как жаль, что дальше нам не по пути, я бы с удовольствием провёл с вами и оставшееся время, а потом угостил отборнейшим одуванчиковым вином! Но у владельцев глаза бога всегда столько забот... иногда золотоволосый парень и его подружки проносятся мимо меня, спасая от хиличурлов и бегут дальше. Я даже моргнуть не успеваю... но гильдия всегда присылает письма с требованием оплаты, хе-хе...

Джин стоял на носу корабля, оперевшись на фальшборт и смотрел вперёд. Серебристая луна, нагая, купалась в море, радостно плескаясь на волнах.
- Да как ты можешь… - прошептал бард себе под нос.
Он злился на луну. На её безмятежность и ребяческую радость. Как она могла резвится, так спокойно? Это ли не пляска на костях?
А может, луна была не при чём.
Джин достал лютню, стал неспешно перебирать струны. Он не планировал петь, но слова и ноты посыпались сами собой.

Заче-е-м кричать, когда никто не слышит,
Как шепчут «помоги»…
И кажется, что искры в душах нету
И мы внутри пусты…

И если нужно, хоть иногда побыть живым
То что же сделать, как ощутить что ты любим?
Сломать привычки, перестроить изнутри
И пусть всё полыхает, пусть внутри горит!

Мы можем помолчать, мы можем петь
Стоять или бежать, но всё равно гореть
Огонь моей души, не смогут потушить
И если нужно жить, то с пламенем внутри…

Пропитанный солью ветер, сносил слова барда назад, к братской могиле. И пусть слова будут им возложением. Ведь больше Джин ничего не мог для них сделать. И для себя тоже.

Путь обратно, на корабль, в итоге оказался не плохим решением: до этого озвученная капитаном оценка ситуации теперь была наглядно видна - кровь, пот, а также с их новостью, невозвратом моряков вместе с ними, и слёзы. И всё равно, что устоялось мнение, мол "мужики не плачут" - на корабле рано или поздно каждый член экипажа друг к другу привязывается, припоминая как хорошие заслуги, так и не очень, ставшие уже больше привычкой, без которой атмосфера будет не как прежде.

А что наёмники? Возможно они не были однозначны в своём решении быть тут, а не там, спасать незнакомых им матросов, да только почти все единодушно приняли тот факт, что без корабля - никак. Лишь добытое в боях оправдывало их присутствие тут, на палубе, в итоге. И, приняв к сведенью рекомендацию капитана, Мелфорд начать складировать это добро в указанное им место вместе с едва взобравшимися, не без веревок, на корабль осьминогами, что держали своими присосками на щупальцах разное добро, некогда лежавшее в разбитых на дне кораблях. Под писки визги прыгающего туда сюда крыски, решившего таким образом продемонстрировать перед окружением хозяина радость, что с ними всё хорошо, что Мастер близ них жив здоров (и пока он может быть тут, а не в Авернусе).

К тому моменту, как последователь Десны с остальными оставили добычу в одном месте, корабль снялся с якоря и, не дожидаясь затерявшихся матросов, отбыл. Тем самым, избавив всех от возможных нападок Водянок, все могли немного перевести дух и успокоиться после пережитого. Мелфорд же, имевший своё виденье мира вокруг себя, данную ситуацию перенёс, можно сказать, слишком просто.

Можно сказать даже философски, учитывая то, что вскоре на палубе, "- В честь тех, кто, умерев сегодня, помог сделать этот мир лучше, а также тех, кто сделает его таким. Ибо смерть - не конец пути, но его начало, через перерождение.", зазвучал гимн. Если быть точнее, "Гимн свободы", который исполнял волшебной палочкой последователь Великой Мечтательницы. Не для себя, но для тех, кто нынче пал - и матросам, и Водяникам, чьи души теперь не были скованы бытием материального мира. Вполне возможно, что другие найдут в ней свой смысл.

------------------------------------------------------------------

Озвученное позже, на встрече, капитаном корабля предложение не было каким то "несправедливым", наоборот: взяв на себя обязательства по реализации добытого, через свои связи и возможности личные, а также "издержки" в ходе случившегося часом ранее мероприятия, он в итоге своим указанием на то, что четверть добытого в гротах пещеры добра - для членов корабля, коим являлся и он сам, Мелфорда никоим разом не оскорбил. Отчего от собственных претензии на процент их доли отказался.

Всем. Вдохнув и выдохнув, рубака тем самым тестирует старым-добрым рейдерским способом - через "погонять дыхач" - окружающую его атмосферу на предмет смертоносности. Является или нет. Похоже, не является. Качает вслед утвердительно головой огнеметчица сначала на первое утверждение, а потом - и на второе.
- Сделаю, Руб.
И тут же огрызается, отчего-то внезапно растеряв всякую - если она вообще была - игривость, на полуриторическое восклицание Фиделя.
- Какой, на хуй, этаж?! Ты на фазу-то не падай - там, блять, куда мы пиздохаем, и ебануло. В шпиле этом пиздорваном.
Шипит не хуже змеи, подтягивая армолист вверх и контролируя пространство за ним пламераспылителем.
- Этаж, блять...
Делает странный жест - словно рукавом утирается. Не будь ее губы закрыты пластиком - может и утерлась бы. Рукав. Понимает вдруг хиспанец, что - вот оно, рукав. Бронекуртка, в левом манжете - кпопка-клепка, на внутренней стороне, ближе к основанию ладони. Прожимной трансивер, экстренная "трещалка" на случай, если носимые рации проебутся, а передатчики в "намордниках" - откажут. Не уверен правда, что хватит мощности у него на "пробой" всех этих слоев-ярусов из металла, керамики, утеплителей и Ритан знает, чего еще. Но зато уверен в том, что и створки лифта, и все окрестные двери герметичными только выглядят: никаких эластиковых "подушек", сверхплотных обжимов или еще хоть какой-нибудь изоляционной защиты нигде заметно не было. Более-менее похожи на что-то, что не пропускает газы, только "диафрагмы" в аварийных колодцах - да и то, не факт.
- Так... Этаж...
Продавливает переборку в потолочную щель. За ней: относительно короткий, всего в десяток метров, дизайном в точности копирующий интерьеры "лабораторий" тоннель. Погружен в полумрак, перемежающийся только стробоскопическими вспышками - навевают Молино воспоминания о проведенных в "Calido Acogida" вечерах: с мескалем, теперь уже живыми, а не голографическими девушками, и отвалами первосортно-чистейшей, только из дегидратора, "трухи" заодно - валяющегося на полу вдалеке, практически у следующего "порога", фонарика. На том конце - двустворчатый, с диагонально смонтированными выступами ригелей, гермозатвор горизонтального схождения. Закрыт намертво. Справа, у стены, повиснув на силовом кабеле и ощетинившись драными инфошлейфами, болтается расколотый дисплей управляющей консоли. Похоже, его долго, упорно и со знанием дела били то ли молотком, то ли прикладом.
- К-коллеги. Н-не з-забывайте п-про р-репликантов. Ох-храну.
Очевидно удостоверившись, что блок прямо сейчас не сложится под собственным весом, магистр теперь с не меньшим опасением смотрит в сторону ведущего к центральному строению перехода.
- Они ф-функционируют с-со сбоями, но в-все еще очень оп... П-п... П-п...
Багровеет заметно. Помогает ему моментально "Лазо"-"Зола".
- Типа, могут заебашить.
Кивает он, выдохнув.
- Да.
Репликанты. Зерно смысла, упав в туманную почву сознания войд-двеллера, мгновенно прорастает новыми образами, неразрывно сплетающимися с главной целью - той самой, по чью душу он сюда и пришел. "013": филигранно выгравированный на фронтальной пластине твердосплавной кирасы номер. Тот, с кем, скорей всего, предстоит встретиться на своем нынешнем пути. Закованный в металл и бронепластик от макушки до пят - буквально: ходячий тяжелый доспех - в два с лишним метра ростом, чудовищно широкоплечий и гипертрофированно массивный великан, что неразлучен с огромной инерционной кувалдой - безмолвный спутник и бессменный страж "Детожора". О нем среди космитов Ренго ходит немало слухов: кто-то говорит, что это дикарь-перерожденец, которого "ученая" нашла во время одной из экспедиций на потерянный Мир времен Первых Ковчегов, кто-то - что это ее бывший коллега-конкурент, над которым она поставила жестокий даже по мнению рейдеров эксперимент, испытав какое-то невероятное биологическое оружие, кто-то - что это по неизвестной причине присягнувший ей на верность гуманоидный ксенос из Приядерных Секторов, другие же и вовсе твердят, что это вообще андроид - мастерски собранный из пружин, шестеренок и биомускульной ткани конструкт в неснимаемой броне. Или вот, да, что это старый боевой репликант, которого научница держит при себе не только из практических соображений, но и из-за каких-то ностальгических чувств. Что из сказанного правда, а что нет, знает наверняка разве что только сама Хершел, но факт остается фактом: "Оми-Крон", а "Свора" точно знает, что тварь называет этого зверя именно так, кем бы он ни был, способен прямо в полете поймать выпущенный в него из гарпуномета полуметровый штырь, одним движением руки раздавить череп в армированным гермошлеме и угробить человека в моторизированном костюме единственным взмахом молота. Сотрудничающие с корпораткой ублюдки из "Черепов", хорошо понимая только язык силы и боли, боятся "рыцаря", способного молниеносно вбить лицо в затылок любому просто за лишний шаг в сторону своей "королевы", как огня, а тот явно не гнушается ни своей дурной славы, ни ее преумножения.
- Ясно, корп. Понятно.

Лишившись последней свободной руки, Саломея запаниковала. Конечно, успев немного повоевать в родных краях, дочь дома Эзры понимала, что поражение бойца не поражение отряда. Как маг, и вторая после командира, она повидала и смертей своих людей и тяжелых ранений; и наставление "сражайтесь пока можете, зажмите раны и надейтесь на своих товарищей когда не можете" ей приходилось повторять столько раз, что оно стало привычнее утренней молитвы. Только сама Саломея в этой ситуации не оказывалась – мага берегли и прикрывали в любом случае. Довольно удачливый отряд, собранный родом Эзра, добивающий сопротивление на южных окраинах Королевства, обошелся без потерь в командном составе.

Теперь же... Теперь их было только двое. Да по чести сказать, уже одна. Неужто вся надежда оставалась на Интару?! А если паладин не сдюжит? Еще одна падет, и что тогда? Вкуса поражения в настоящем бою Саломея еще не знала.

Вкус оказался склизским, слегка солоноватым и удивительно стыдным. Саломея едва не задыхалась под обвившем шею щупальцем, на то чтобы сжать зубы и откусить эту пролезшую в рот гадость сейчас не было сил. Надо собраться и сделать, но... Но тотчас появилась куда более серьезная проблема.

Какой бы твари (или нескольким тварям? Впрочем, об этом даже подумать было противно) ни принадлежали эти тентакли, свое дело противник знал, немедленно прорвавшись к Самому Главному. Щупальце еще только прошлось по выпуклостям вблизи Сада Любви, и Саломея сквозь омерзение почувствовала, что даже в объятиях желаннейших из мужчин, с которыми довелось затеять любовную игру, не рисковала потерять контроль над собой так быстро, как под атакой этой гадости. Вот ведь чертовщина, ну почему?

Не хватало еще застонать! Если Интара победит – потом Эзра умрет от стыда перед ней. А если не победит? Да черт возьми, нужно уже собраться и сделать что-нибудь, чтобы помочь паладину, недостойно оставлять все на нее. Держать себя в руках, и думать! Что можно? В-целом, танцовщица, связанная по рукам и ногам, лишена большей части своего арсенала. Но тут начинаются тонкости. Во-первых, танец служит лишь для призыва магии, сколько натанцевал столько в тебе и есть. Запас не сможешь пополнить, но тратить-то его можно. Только экономно, лучше бы больше. "Держать себя в руках! Дышать и крепиться! Ну же, ты же всегда заставляла любовника... Ну ладно, не всегда. Как правило. Проехали." Во-вторых, танец делается телом. Боками, животом. Надо только... Черт, не с этой штукой ТАМ!

В принципе, ночное кладбище было почти идеальным местом для главного оружия Сумеречницы – призыва теней. Было лишь две проблемы. Во-первых, что тени смогут сделать неизвестной твари, шевелящейся в ночи под землей могил? Во-вторых, как тут собраться для призыва?!

Едва почувствовав щупальце на своих нижних губах, дочь Эзра поняла, что совсем скоро потеряет контроль над своим телом. Знакомое ощущение уже разгоралось внизу живота, знавшая толк в любовных играх прекрасно понимала, сколько может с ним бороться, оттягивая его неизбежную победу и делая ее еще более внушительной. Увы, именно сейчас, и почему, почему черт возьми с врагом а не любовником, опыт подсказывал, что эту поднявшуюся волну не удастся оседлать. Спасибо еще, враг не догадался заглянуть чуть повыше (пониже, учитывая что сейчас она висит вниз головой), к ее милому маленькому хвостику. Пару касаний и все было бы кончено. По счастью, пройдясь по всем интересным местам под набедренной повязкой, щупальце двинулось к анусу. Заходов туда Саломея терпеть не могла, и это подарило пару секунд холодной и злой головы. Увы, противник то ли понял то ли почувствовал (господи, а если он действительно чувствует реакцию на свои действия?! вот ведь) свою ошибку, он двинулся прямиком в Сад Любви, и дело стало совсем плохо. Еще секунду Эзра надеялась, что осталась сухой, и хотя бы ценой боли выкупит себе возможность собраться с волей для последнего удара. Куда там! Противник оказался в собственной смазке, проник куда должен был, и Саломея поняла, что вот-вот потеряет контроль. Последняя надежда была изо всех сил тренированными мышцами сжать мерзкую тварь, и выбросить из себя. Удалось ли это? Надолго не хватит, но нужно то...

Нужно то, всего лишь извиваясь всем телом, поймать взглядом тени внизу, передать им свои движения, соединить свое гибкое тело с ними. Пусть двигаются, плоские и оттого острые как бритва, пусть движутся, повторяя движения заклинательницы... А дальше можно проваливаться в безумие, отдав всю магию до капли в последний удар, Саломея все равно не смогла бы больше ничего сделать.

Всем. Поведя плечами, усмехается "Зола", когда войд-двеллер озвучивает предположение о коррупционной пораженности корпоративного руководства.
- Ага, точно. Дворец ебаный. Но нам от этого не легче ни хуя - пустоты на рывок слишком дохуя.
Спорить с ней сложно. Что ей, жжунье, что перворяду с пусть и длинным, но все же оружием ближнего боя - обоим было бы проще и привычней действовать в тесноте станционных "кишок" или глухих корабельных закоулков. Открытые просторы, они все же больше для и про стрелков, до которых еще нужно успеть добежать через все эти пустые залы на десятки квадратных метров.
- Ладно, тогда...
И тут картельщик решает уточнить, будут ли в обозримом будущем организованы поиски безвестно пропавшего Сантьяго Мортиноцци, более известного в преступной среде Джерихо-Сити как "Морти". Да и Матео тоже можно поискать, чего уж там.
- Чего?
Оставив на время дверь, явно смещает девушка фокус внимания на тебя, Фидель.
- А ну, Папин-Сын, засвети...
Чуть подавшись вперед, прижимает основание маски к груди - так, чтоб ее лобовую часть, которая над смотровым окошком, вперед выставить.
- Видишь тут, - стучит согнутым указательным пальцем по пластику, - ебаный крест?
Не видишь.
- Не видишь.
Где-то за ее спиной, шипя, мерцая пламенными языками и потрескивая, протяжно посвистывает мертвец, то ли стравливая газы из какой-то полости, то ли выпуская продукты горения из-под окончательно расползшегося комбинезона.
- Уже догоняешь, почему? Потому, что я - не ебаный АСО-шник. Я не спасаю людей - я их, на хуй, сжигаю. Сечешь?
На кого-кого, а на специалиста Аварийно-​Спасательной Организации она и правда не похожа.
- Сечешь, ты же умный. Пали хуйню - спецназовецы давно задочились, и пока мы тут дрочим и пиздим, они где-то шароебятся, нас выцепляют. Если выцепят - пизда.
Прихватывает тебя, Фидель, под локоть, переходит на совсем тихий шепот.
- Хуй знает вообще, вывезем мы эту хуепуталу выцепить или нет. Понял, да? Как ты дыхач загнал ровно - со временем пиздец.
Разжимает хватку - не сказать, чтоб сильно давила, скорей просто придерживала.
- Если там кровные твои, ноль хуйни - шмот бери, двигай за ними. Я за этим пацаном, - указывает на Рубика, - хоть в очко камнежора двинула бы. А если кровных нет - хуй забей, тут хуй кто вытянет вывезти. И двигай с нами, у нас все ровно.
Хлопает ладонью о запястье.
- Так, блять. Дыхач прогнали - пора палубу потоптать. Корп, давай, дави.
Жмет на панель молчаливый лаборант. Вспышка - автодверь отщелкивается из напольного крепления. Тянется к ней "Зола"-"Лазо", чтоб подцепить-поддернуть. И едва не заваливается вперед, почти ткнувшись лицевой пластиной шлема в армопластик, когда палуба под вашими ногами - а вместе с ней, как кажется, вообще все вокруг - ощутимо и лихорадочно вздрагивает раз-другой-третий под громовые раскаты далекого скрежета и грохота. Где-то там, над вами, в недрах шпиля что-то не взорвалось, но либо рухнуло, либо просело. По ощущениям - как бы не этаж сложился.
- Что за... Блять.

- З-зараза! - пробурчал Джин себе под нос, когда арбалетные болты улетели в темноту.
Впрочем, досаду быстро перекрыла радость от поверженного рыбо-колдуна.
Джин пробежался по валуну поближе к бою и снова приготовился стрелять, как вдруг его внезапно посетило вдохновение! Да такое, что сложно было удержать песню в глотке - она вырвалась сама.

Под водою грянул гром!
План отряда обречён
Одурманенный войной
Пайк метнулся сразу в бой

Рыбы выстрелили раз
Молний вспышка колет глаз
И упал эльфийский друг
Притворился мёртвым хитрый плут

Отряд прёт, знав исход, они шли вперё-о-о-д!

Рыбовец, труп и яд,
В атаку шёл бодрый отряд
И их бард вдохновлял
Песни на бегу сочинял!

Бард орал песню, тряс башкой и стрелял по рыбам.

Интара печально смотрела на окружающих, готовых из кожи вон лезть, но угодить влиятельному богатею. И ей почему-то стало.. как то особенно тревожно. Какое то мрачное предчувствие на миг коснулось её сердца - и отпустило. Она коснулась ножен Меча и медленно произнесла:

- Я.. Я могла бы попробовать устроиться в его стражу, то что я Паладин, на мне не написано и Меч для непосвящённых выглядит просто.. как меч. Виолетта наверное могла бы туда магичкой устроиться.. проблема в том, что я не вижу варианта как мы попадём внутрь не поодиночке. Вероятно нам потребуется какое то время чтобы вновь соединится. Может, всё же..

Интара закусила губу и решительно кивнула:
- Но если что - я готова.

Пройдясь взглядом по ювелирным рядам, Саломея уверенно заявила:
– Здесь у нас без шансов. Просто никак. С моим запасом мы близко к этой лиге не подходим.
И заметное расстроенная пошла куда-нибудь подальше от торговых рядов. Где и наткнулась на толпу людей, ищущих нанимателя а не покупателя.
– А у этих против меня без шансов. – Девушка мотнула головой в сторону принцесс деревенских потанцулек. Уж не знаю, есть ли в баронстве спрос на танцовщиц, может и вообще нет. Но если есть – штука не в том, как мне попасть в замок. Штука в том, как нам троим попасть в замок. Есть идеи, коллеги?

И вот, сражённый силой грома, Ваши более не представлял угрозы громовержцу из водных земель. Тем самым поставив Мелфорда в весьма неприятное положение: вроде и стоило бы умертвить собственноручно заклинателя морского, задобрить своего покровителя тем, что через её чертоги пройдут мечты непростого существа, да вот если никто сейчас не поможет эльфу ...

Проявив самоотверженность, последователь Десны, рассекая мглу собой, в один скачок оказался близ павшего авантюриста. Оказался, дабы, выпустив из рук свой посох, отстегнуть крышку своей полевой сумки лекаря и, вытащив оттуда две пробирки с убойной смесью лечебных мазей и раствором аммиака для ингаляционного применения, применить свои навыки по назначению.

Конечно, приятного в том, что сделал Мелфорд после снятия зубами пробок из трубок с лекарствами, было мало, но по иному, без ускоренного прикладной магией вдыхания паров, вытащить существо, бывшее одной ногой в "том" Мире, не представлялось для последователя Десны возможным.

Виолетте сложно было определиться как она относится к предстоящему заданию. С одной стороны, в путешествиях всегда было что-то захватывающее, и она была рада возможности повидать новые места. С другой, на нее давила важность возложенной на нее миссии и пугали слухи о тех ужасах, что могут твориться в баронстве. В итоге она решила разбираться с делами по мере их появления и просто ехала вперед с немного отрешенным видом, которое легко можно было принять за равнодушие. Впрочем, она никогда не была против поговорить со своими спутницами чтобы получше узнать их. В конце концов, даже если отбросить все сантименты, успех задания зависел от их совместных усилий.

– Думаешь это хорошая идея? Барон может и не заинтересоваться драгоценностями, зато все будут знать что у нас есть что брать. – пожала плечами Виолетта, скорчив ту самую кислую мину. – Представимся какими-нибудь паломницами, например, которые вместе путешествуют ради безопасности... – это был простой вариант путешествовать не привлекая к себе внимания, но Виолетта сама на середине фразы поняла, насколько он банальный, даже не глядя на лица собеседниц. – Ладно, ладно. Если понадобится, буду твоей самой верной и безотказной служанкой. – девушка умудрилась сказать это с невозмутимым выражением лица, но видно было что эта идея ее вызывает у нее искреннее веселье. А может и что-то большее. – Но лучше вообще лишний раз не представляться, пока не поймем что к чему.

Появление зомби не то чтобы застало врасплох, ходячие мертвецы физически не были на это способны, но заставило очень резко вернуться к реальности. Опасность ждёт за каждым кустом, не стоит лишний раз расслабляться. Ее спутницы уже бросились в бой и пока Саломея творила свою экзотическую магию, призывая огненный вихрь на скопление врагов, Интара крошила мертвецов мечом, не подпуская их к волшебницам. Кажется, у них всё было под контролем, и Виолетте оставалось только прикрывать свой фланг и не давать мертвякам окружить отряд. Не спешиваясь, заклинательница очертила жезлом круг в воздухе и произнесла нужные слова, активируя магические печати. Круг моргнул неярким светом и из него начали один за одним вылетать опалесцентные белесые сферы, которые медленно, даже как-то лениво поплыли в сторону врагов. Однако каждая из них безошибочно находила свою цель и при контакте взрывалась гудящей вспышкой, вдребезги разносящей гниющую мертвую плоть. Не очень гигиенично, зато эффектно и эффективно.

Интара, мерно покачиваясь на своём верном боевом коне Буране под сенью Бесконечного леса Дорвиля, с трудом сдерживала зевок. Прошлую, как и позапрошлую ночь, девушка спала немного. Почти всю ночь она дежурила. Во время ночёвки под открытым небом - сидя у костра и вглядываясь в темноту. В трактире же - обойдя сначала его по периметру и проверив пути через которые коварный враг может проникнуть в их спальни, она затем сидела у себя в комнате без сна, точила Меч, чистила доспехи от несуществующей ржавчины и думала о том, что впервые за десять лет возвращается в баронство. Её.. пугала мысль о том, что она снова окажется беспомощной перед злом этого мира как когда-то в полузабытом детстве. Но ей тут же приходили на ум мудрые слова Наставницы Эриты: "Паладин - не та, кто не боится, Лили. Паладин - это та, кто берёт свой страх, ищет его причину - и справляется с ним."

И свои страхи Интара знала преотлично. Она боялась подвести своих товарищей. Боялась, что будет бесполезной в бою. Боялась предать Светлую Богиню и саму себя. Так что с каждой своей слабостью она будет справляться по очереди. Докажет что на неё можно положиться и в горе - и в радости. Будет настоящим Мечом Веры, карающим - и защищающим. Будет верна себе и своей вере - чтобы не случилось. Это и есть - Путь Паладина.

..
Ну, Интара, ясное дело, моя охранница. Убедительнее некуда в этой роли.
На это Интара молча кивнула, слегка улыбнувшись. Она и так считала, что охраняет этих умных и талантливых девчонок, что путешествуют совсем без защиты. Нет, конечно, она понимала, магия, но всё же.. Сталь надёжнее.

Осталось придумать, Виолетта, ты моя кто?
А вот на это Интара невольно покраснела, надеясь, что под шлемом этого заметно не было. Нет, Паладинам разрешалось "Соединенье душ Небес и плоти Мира", но самой ей пока так и не встретился тот, с кем бы хотелось разделить любовную усладу. Ей, конечно, было от этого немного грустно, но она верила - однажды она встретит Избранника, посланного ей свыше.

..
Увидев зомби, девушка помрачнела. Нежить. Скорее всего, обычные крестьяне - поднявшиеся из мёртвых чтобы убивать своих же односельчан.. Почему некромантию до сих пор не запретят?!
Почувствовав, что её охватывает праведный гнев, побелевшими костяшками пальцев она обхватила засветившийся Меч и направила Бурана наперерез мертвецам. Не спешиваясь, она собиралась срубить им головы как соломенным чучелам на тренировочном поле. Одну за одной. Не давая окружить себя, не нервничая и не спеша, следя чтобы несчастные куклы Зла не добрались до её товарищей. А последней - спешившись отрубить ноги, и возможно руки, дабы Саломея смогла что-то с обездвиженного мертвеца выведать.

Звучал её план.. не очень аппетитно. Рубить живые трупы - это не чучела кромсать. Однако она понимала - другого пути нет. Вскоре ей наверняка придётся убивать и живых противников..

- Пора привыкать. - негромко сказала себе девушка, отправляясь в бой.

Саломея в дороге явно наслаждалась видом зелени, зеленой самой по себе, а не потому что рядом прокопан арык, поглядывала по сторонам и развлекалась легкой беседой с товарищами по заданию.
– А как думаете, леди, может не стоит нам представляться спецотрядом Ее Величества? Многие двери закроет. Может... Я вполне могу прикинуться младшим представителем какого-нибудь крупного торговца драгоценными камнями. Этакой... Ну знаете, из тех кто в поисках новых клиентов залезают в самую глушь. Что иногда и оправдано, кстати, меньше конкуренция. А порой и глупость, служебное рвение ради рвения. А что так кисло смотрите? Кое-что у меня при себе есть, мелкий торгаш, когда едет наобум едва ли с собой сильно больше повезет, уж я-то знаю. Так что с этой стороны все реалистичнее некуда. Тогда надо подумать... Ну, Интара, ясное дело, моя охранница. Убедительнее некуда в этой роли. Осталось придумать, Виолетта, ты моя кто? – Саломея выделил игривой интонацией последнее слово.
***
Однако, появление зомби моментально выхватило Эзру из беззаботного расположения духа, хотя та и попыталась всячески показать обратное.
– Ой, они же пахнут. Еще не хватало провонять!
В мгновение ока танцовщица сует в баул на луке седла руку, и не глядя выдергивает оттуда причудливую медную лампу, быстро приматывая ее к левой ладони ремешком. К губам, легкое дуновение – зажечь фитиль для любого мага не заклинание, все так же, на память, не глядя Саломея выхватывает из баула мех, не тот из которого всю дорогу по глоточку прихлебывала разбавленное вино, и спутницам предлагала.

Только теперь, последним движением Эзра наконец-то скидывает плащ, оставшись в чем и положено быть танцовщице: легкие, струящиеся шелка, половина тела открыта и разрисована хной, Виолетта может без труда узнать в символах достаточно стандартную Броню Мага, только обычно волшебники при колдовстве рисуют такие символы не на себе.

Прыжок с седла на землю, хлопок ладонью по боку:
– Нарцисс, отойди. – О своем коне дочь пустынь явно заботилась, как бы его сейчас не задеть.
И Саломея начинает кружиться в танце, явно у нее есть время на подготовку даже больше чем ей нужно, она просто ждет, когда медлительные мертвяки подойдут ближе.
– Девочки, нужно хотя бы одного взять не поврежденным. Нам бы выяснить, чья работа...
Еще оборот, еще...Мертвецы не самый удобный противник для Сумеречницы, бить их тенью – дело безнадежное, резать – тоже не лучшее. Но эти откровенно слабы, так что всяко справилась бы и каждая из них, тем более втроем. Вот как же сохранить улики.
Оборот, оборот, враг уже близко. И словно забыв о бое, танцовщица прикладывается к меху, вонь мертвечины перекрывает незнакомый резкий запах, отдаленно напоминающий винный, только куда крепче. Дальше левая рука с фитилем подлетает ко рту, и выдох становится струей огня... Танцовщики не элементалисты, создавать огонь из ничего им тяжелее, куда проще напитывать магией существующий. Повторяя движения создательницы, огонь рядом с ней начинает кружиться, наматываясь, словно пряжа на волчок, на созданный вихрь, который все увеличивается и движется в в сторону мертвецов...

Натужное хрипение успело перерасти в короткий рык, а Жора всё продолжал толкать умирающего врага вонзённым в него клинком. И даже когда предсмертное скуление ознаменовало конец битвы, он ещё не раз ударил по рукояти меча, пытаясь вогнать лезвие ещё глубже. Запах крови бил в нос и почему-то казался даже более выразительным, чем зловоние собачьей берлоги. Возможно именно он подпитывал полыхающую ярость победителя, словно горячий ветер лесное пожарище. Чуждое, и в то же время уже знакомое чувство разлилось под тёмной кожей триумфатора, питаемое где-то в глубине... пугающее... и желанное. Выдыхаемый воздух обжигал ноздри, а в ушах начал нарастать низкий, но выразительный гул, будто Жора оказался внутри собственных лёгких или сердца. Хотелось продолжать. Очень хотелось продолжать.

Неспособный сбросить зловещий лик, парень резко вырвал орудие из тела ворга и, разведя руки в стороны, немного поднял их. Он запрокинул голову и вот так, со щитом и мечом в руках, простоял ещё пару секунд, аки последний гладиатор на арене.

- Ухххххх... как же я хорош! как же я, пля, хорош! - просто прекрасен!!! Йе-эййй!
- Хорош и прекрасен! До кучи - ОПАСЕН! - вероятно, в этот момент избыток энергии нашёл свой выход, так как между словами проступили выразительные паузы, их сопроводили характерные повторяющиеся движения, а клинок забил ритм на щите.

- Как думаешь, псанина? Конечно ты согласен!
- Хотя на твою критику я с колокольни клал!
- И прочих с тобой нытиков я тоже в рот е***л!

Как ни странно, но этот матерный поток сознания продолжался ещё довольно долго, и, пусть он то и дело терял в качестве и прерывался попиныванием несчастной туши, он вероятно был одним из лучших экспромтных творений рэппера. Особенно если представить его исполняемым в самом свободном для ругани баттл-формате.... ну и если учесть, что мёртвый пёс никак не мог ему ответить.

Всем. Пока Рубик удостоверяется в том, что научник не решил никого подстрелить в отместку за гибель коллеги, а входов-выходов в новом помещении всего два, одним из которых, к тому же, они прямо сейчас активно пользуются, Фидель просто бдит, попутно решая - про себя, не вслух - моральные дилеммы.
- Эта, блять... Степень типа, прожарки стейка...
Голос новоиспеченной убийцы звучит еще глуше, чем раньше: фактически на нижней границе слышимости, позволяющей отличать отдельные звуки друг от друга. Сбавь она "громкость" еще хоть на несколько децибел - просто будет бубнить что-то в маску свою, уже без шансов на понимание.
- Так...
Осторожно - и продолжая держать брандспойт "по курсу" - подойдя к тлеющему телу, тычет его носком ботинка в бедро.
- Медиум раре.
Тут хиспанец, конечно, мог бы ее поправить, что, не "раре" это вовсе, а "рэйр" - все же бывал в приличных заведениях, едал говядину с решетки, да и на галактоне пару-тройку сотен слов знает, от "rifle" до "technology".
- Типа, с кровью, но не прям сырое.
Горестно посмеивается Росс, стараясь, вместе с тем, не смотреть в сторону трупа.
- П-повезло же к-кому-т-т...
Тут же разворачивается - так быстро, что даже подошвы о рубчатку покрытия жалобно скрипнули - жжунья почти на сто восемьдесят градусов.
- Слышь. Ты про меня чего-то затер?
Указывает Бен на огнемет стволом винтовочным.
- М-мужчине в-вашему п-повезло, г-говорю. К-кулинарный т-талант - р-редкая ц-ценность в н-наше в-время.
Пару мгновений молчит "Зола": словно пытается, прогнав пару-тройку раз в голове туда-сюда услышанное, понять - то ли оскорбил ее корпорат, то ли похвалил.
- Это, что ли, талант? Ты, корп, просто не знаешь, как я, - делает свободной рукой характерное возвратно-поступательное движение примерно у основания своего лицевого щитка, - сосу.
И направляется к оппозитной двери. Магистр же только пожимает плечами, дескать, я тут ни при чем.
- Ебаные мировики... На хуя вам такие ангары, долбоебы?.. Пиздец...
Все сказанное, скорее всего, предназначается для ушей Рубика, который и сам давно уже отметил, что не отличающаяся "камерностью" планировка Комплекса больше походит на "пригрунтованные" сооружения, чем на интерьеры космических станций, но и двигающемуся третьим в цепочке Фиделю тоже достается своя толика личного мнения космитки об архитектурных предпочтениях местного населения.
- Так, пацаны...
Заняв позицию у порога, только того теперь, за которым, по идее, начинается шпиль, вновь берется за проведение микро-брифинга "авангард".
- Хуячим как хуячили. - Активно жестикулирует, прямо указывая на то, как, кому, куда и каким образом следует двигаться: ничего, по сути, не меняется. - Потом крепимся, потом кипим до пока Клиф не кинет засвет, потом выцепляем и ебашим хуепуталу, потом съебываем. Заебись?

– Ох, где сейчас мой лук! – схватился за голову Гаррет как только вылез на сушу. Он грустно посмотрел на пояс, где торчали два клинка в сырых ножнах поверх сырых штанин. Фонарь он предусмотрительно прикрыл рукавом, надеясь, что его не видно.

– Что делать будем? – шепотом спросил полурослик всех кто успел вылезть.

Джин оглядел союзников. Все вооружены и очень опасны. По словам Ваши впереди их ждала пара водянников, но вот незадача – их было не разглядеть во тьме. Посветить фонариком – выдать себя. К тому же, рыбоголовые были довольно далеко и ещё и в своей стихии. Если не окружить их, запросто удерут за подмогой. Но как же окружить падлюк, если ты их не видишь?
Джин задумался и как-то невзначай прикоснулся к скале рядом.
Бард прищёлкнул пальцами, когда в голову ему закралась мысль. Даже не так! Мыслище! Гениальное и мозговзрывательное мыслище!
«Ах, как же я хорош, боги!» - самодовольно подумал Джин.
Джин поманил к себе Амервулда и Ваши к себе.
Бард постучал пальцем себе по виску, хитро улыбнулся и потёр ладошки. Потом поднял указательный палец вверх, мол «Смотрите!».
Джин выглянул из-за края.
Ну да, ничего не изменилось – мрак никуда не делся.
Бард коснулся своего клинка, что висел на поясе и сделал пару пассов свободной рукой.
Впереди, где-то в десяти футах от «поворота», за которым прятался отряд, возник образ.
Водянница. Ну, как, водянница. Водянник, только меньше по габаритам, почему-то в клетчатой юбке и с огромными чешуйчатыми сиськами! Водянница, какой её представлял себе Джин, застыла в воде, эротично прислоняясь к стене спиной, выгнув таз и хвост, и скорчив самое похотливое выражение рыбной морды, на которую только хватило воображения барда.
Осталось, только привлечь внимание. Джин достал клинок и приготовился ударить им по скале, чтобы издать звук, на который рыбоголовые смогут обернуться и лицезреть самочку.
Задумка была проста. Увидев единственный в жизни шанс на перепихон, рыбки подплывут поближе, и тут-то группа выскочит (вернее выплывет!) из-за скалы и сделает из супостатов прекрасные консервы.
Для хорошей рыбалки нужна хорошая наживка!

Если б вокруг не было так холодно - я б, пожалуй, вспотел от того, что увидел... Ладошки в перчатках так точно увлажнились... Жестоко... Страшная смерть. "Справедливая ли?" - хочется спросить. Вопрос риторический. Мы сами от такого только недавно чуть не спеклись. Ну или почти такого... Так что отчасти я испытываю сочувствие к тому, кто б там ни был в этом костюме. Интересно... Или не сочувствие, а любопытство? Какие-то нездоровые мысли, если честно, но факт есть факт... Можно лишь догадываться, что конкретно он испытал перед тем, как отойти в мир иной, но интересно - страсть... Одноразовое удовольствие: испытать, что происходит с телом и что творится в голове, когда тебя сжигают заживо... Или когда перерезают глотку... Или когда травят... Или когда выбрасывают в открытый космос... Мало ли способов погибнуть? Нет, совсем не мало. А жизнь - одна. Подстава...

Плюс, отчасти ощущения перекликаются с тем, что было, когда мы с мальком этим псионным беседовали. Этот мужик, он... Он точно так же, как я тогда, искал пути к спасению. Пытался выбраться из костюма и вот это всё... И не находил их. Ни одного. Не было такого пути. Пожалуй, вот это самое страшное в подобной ситуации. И этому я посочувствовать могу, как никто другой. Но... Будет ли тот, в чьих руках окажется моя жизнь, точно так же сочувствовать перед тем, как её прервать? Откажется ли он от этой идеи? Вот Росс, например: он ведь тоже из их персонала, и повернись ситуация иначе, мы могли бы уже его зашибить. Или он нас... Он хотел жить, и мы предоставили ему такую возможность. Могли ли мы себе позволить такую роскошь сейчас? Не знаю... Наверное, если мы хотим добиться поставленной цели, придётся действовать более решительно...

Можно было бы сказать: размышлять о таких вещах однозначно лучше с моральной точки зрения, чем давить на гашетку, не задумываясь. Убивая налево и направо ты опускаешься, теряешь человечность... Встаёшь на один уровень... с кем? С киборгом-убийцей? С жестоким ребёнком, не понимающим норм морали? С одной из тех зверюг-морферов? А так ты, якобы, лучше, чем они? Сложный вопрос... Всё очень запутано... Но знаешь что? А может быть, она и хотела бы позволить себе порассуждать! Но если все будут рассуждать, то кто будет делать дела? И кто возьмёт на себя ответственность? Ты, Фидель, рассуждаешь, потому что за тебя решили проблему. Потому что кто-то другой принял роль "плохого" человека. Но придёт время - и одного "плохого" будет недостаточно. Так что нахрен... И в пизду! Как там в одном фильме говорили? "Добро победит в перспективе. А пока бери шашку и рубай эту сволочь от плеча до задницы!" Разбираться кто прав, кто виноват, будем потом. Щас бы выжить...

Всем. Готовится к рывку войд-двеллер, отполированную тысячами его же прикосновений рукоять клинка тяжелого покрепче сжав. Хоть прочь, хоть вперед: главное в этом деле не направление, нет, главное - умение поймать момент. А стрелок из картеля "Кадена", в то самое время, не преуспевает ни в поисках ответов, связанных с текущим местонахождением прочих членов сколоченной прямо в дороге к Комплексу "Своры Мо", как в шутку назвала их разношерстную компанию Кейто, ни в поисках открытых дверей: заперто все, створки лифтовые - в том числе.
Огнеметчица же, получив двойное - Бен промолчал - подтверждение о готовности, указывает молчуну на активатор. Легкое прикосновение, пара ярко-салатовых сполохов пластмассовой пластины.
- С-сука...
Клещом вцепившись левой рукой в дверь, дергает ее вверх девушка, а правой - сует в получившуюся щель трубу распылителя.
- Наз...
Окрик по ту сторону. Совсем рядом, буквально у порога, под лязгающий аккомпанемент возвращающейся на место - попутно подцепив патрон из магазина - затворной рамы. Пистолет.
- Ада-а-а-а-а!..
Ослепительно яркая, завивающаяся синеватыми бурунами струя тягучего и текучего пламени, пыхнув, вмиг обрывает его, превращая сначала в оглушительный визг, а пару мгновений спустя - в затяжной гортанный полурык-полухрип.
- Раз-на-хуй, сучара ебаная!
Зачем-то с размаху хлопнув себя по маске кулаком, поднимает армоплиту повыше "Зола".
- Гори!
По ту сторону, в неровном свете ярко пылающих тут и там клякс зажигательной смеси, по просторному - десять на пятнадцать метров - и абсолютно пустому - только керамика, сталь и пластик - залу мечется, роняя жирные ошметки расползающегося комбинезона, объятая трещащим пламенем мужская фигура.
- Мразина!
Лаборант, судя по костюму: крепкий, плечистый, сгорающий заживо. Плавятся перчатки, кипят сапоги, проседает, облепляя голову, капюшон.
- Гори!
Выронив тлеющее оружие, падает на колени ученый где-то на полпути к закрытой автодвери, что, очевидно, ведет в шпиль. Сотрясаясь в конвульсиях, сначала пытается отодрать от лица тянущуюся словно желе смотровую пластину, потом зачем то-то дерет разваливающийся ворот: будто горло стараясь себе разорвать.
- Гори!!!
Заваливается на бок и, спазматически выворачивая руки, перекатывается на спину. Секунда, еще одна. Пару раз дернув головой вперед-назад, издает тихий сипящий свист, поджимает кисти к груди. И остается лежать в той же позе, продолжая гореть, шкворчать и потрескивать, растекаясь бурлящим пластиком и освещая все вокруг. Острая нутряная вонь и запах жженой кости щекочут ноздри.
- Корн-доги от Сурка Джорунко - вкус детства.

Джин ощущал себя весьма двояко. Или даже трояко, если есть такое слово вообще. С одной стороны – он знатно так выхватил от селёдок-переростков, с другой – вроде и остался жив, спасибо остальным. С третьей – вроде как и приключения, которых он так ждал, наконец-то наступили. Тогда почему в голове был такой туман? Может быть это последствия исцеляющей затрещины командира Белкина?
Джин потряс головой, осмотрел раны. Некоторые уже затянулись, но вот нога всё ещё сочилась кровью – рана была глубокой и рваной, будь неладен этот гарпун!
- Так… Как же там было то? – пробормотал он себе под нос и сел на задницу, нянча раненную лодыжку, - А! Вот! Aprieta mis heridas, viento de juventud!
Джин приложил ладонь к ране и с его пальцев, потрескивая, сорвались золотые искры. Рана стала затягиваться прямо на глазах.
- Так-то лучше!
- Слушайте сюда, значит! Водянники - это удача. Ну, вернее, для рыбаков каких-нибудь это горе, но для нас удача. Эти морские крысы тащат сокровища к себе в пещеры, и раз они на нас напали, значит где-то неподалеку должно быть их логово. Я знаю, у вас экспедиция, и всё такое, но как насчёт небольшого отклонения от курса ради пополнения наших карманов? Археологу об этом знать не обязательно, скажем ему, надо гнездо устранить, иначе не дойдем до места назначения. Заякоримся рядом с берегом, найдем логово, перебьем остатки, набьем мешки золотом - и дальше в путь. Что скажете?
Джин охотно закивал, когда услышал предложение капитана. Во-первых, ему нужны были деньги, чтобы отсюда свалить. Много денег! Во-вторых, в юношеской душе засела обида на рыбоподобных тварей за то, как они некрасиво поступили, обстреляв его, покусав и всячески подрав. Поэтому, недолго думая, Джин встал и обернулся к капитану.
- Лично я – согласен! – охотно закивал Джин, затем перевёл взгляд на Пайка, - Командир, ты же сам сказал, это содниповские водолазы! Нет у нас права в покое их оставить и сил для перегруппировки дать, что скажешь?
Внутри Джин сейчас хихикал и потирал ладошки.

Ярость залила глаза дворфа. Приятный пыл сражения волнами растекался по телу от мозга и позвоночника до пальцев сжимавших секиру. Сам воздух вокруг стал слаще. Даже если в глубине души Молотобойца и было нечто, терзающее его каждую секунду, то сейчас оно не имело абсолютно никакой силы. Это нечто воплотилось в водяннике, которого рубил дворф. Только он уже был готов отправить деву битвы на очередную жатву, как увидел, что его цель мертва. "НЕЛЬЗЯ ОСТАНАВЛИВАТЬСЯ!" - раздалось в голове паладина. Он осознавал, что как только пыл битвы отступит, вой внутри его разума снова возьмёт верх. Это нельзя было предотвратить, но это было можно оттянуть. С яростным утробным криком дворф ринулся на следующего ближнего водянника, атакующего вояку и барда, с которыми он познакомился ещё в таверне.
Секира вошла в плоть твари как камень входит в воду. Легко и с брызгами. Пальцы дворфа ощутили вибрацию, с которой металл разрывает плоть, а кожа на лице ощутила вязкую влагу крови рыболюда. Сам того не осознавая, Бьёрнвулд улыбался.

Всем. Пока хиспанец рукой осторожно туда-сюда поводит, убеждаясь в возвращении ее полной работоспособности, а войд-двеллер, приобняв жилисто-сбитую, пахнущую горючкой "Золу", смакует последний - терпко-жгучий, с дымным послевкусием на выдохе - глоток охряной жидкости так, словно сделал его только что, а не вечность назад, жжунья не тратит время даром. Закончив тереться о своего друга, финализирует основные положения генерального плана.
- Хуячу, свечу, если пидоры или жуть - палю на хуй.
На первый взгляд схема действий проста и понятна, но, случись что-то экстраординарное, разумеется, придется импровизировать, действовать - "де акуэрдо а ла ситуафьен" -по обстановке, проявлять чудеса тактической выучки и так далее.
- Все, пацаны, погнали.
Соскальзывает вниз по скобам, скорее контролируемо срываясь с каждой, чем осторожно спускаясь. Клац - на дне-крышке уже, Давит плечо в борт, тычет "соплом" в шахтно-лабораторную дверь. Шепчет так тихо, что все - от и до - может уловить только маячащий за ее спиной Рубик, а остальным остается только восстанавливать услышанное по контексту обрывочных фраз.
- Тихо... Или ждут, суки...
Жмет ладонь к поверхности переборки.
- Или нет там ни хуя.
Показывает кулак с тремя оттопыренными в стороны пальцами - от большого до среднего. Гнет один, второй потом.
- Все.
На третий "загиб", когда уходит вверх армопластиковый лист, а пластина наружной облицовки съезжает вбок, сует молниеносно трубу "жжуна" в провал. Темно и пусто.
- Так...
Метнувшись к ведущему в коридор проходу, жмется в стенку слева от него.
- Тоже тихо, ебать... Корп... Давани светляка.
Удивительно, но тенью следующий "на замке" Бен, похоже, понимает, чего от него хотят. Активирует прикосновением сенсорную панель. Клац - освобождает блокировочный механизм, выщелкивая из паза, основание плиты. Глянув на образовавшуюся щель, давит передней частью подошвы правого берца в пол, выщелкивает лезвия тусклого пику из носка.
- Коридор - ебать рывков на уебать, жжун до краев не дотянет.
Аккуратно сует ботиночный клинок под порог.
- Корп, винтом засвет кинь, а мы с Папиным-Сыном перекроем. Добро?
Кивает магистр, мол, добро. И дверь, поддетая сначала железкой, а потом и рукой рейдера, резко уходит вверх. Мелкая, но жилистая, да. Сунувшись наружу, изучает окружение в ружейный прицел, между тем, Бен.
- Ч-ч... Ч-ч...
Кивает "Зола".
- Чисто, ага. Иначе б тебя захуярили уже к хуям.
Выбравшись в тоннель, осматривается.
- Да, все тихо. Только пока пиздеж в нули, пацаны.
Обстановка, габариты, ряды залов - все в точности повторяет только что покинутый вами этаж, с той лишь разницей, что вместо кожистой перепонки оппозитный лифту тупик тут перекрывает обычная "заглушка". К ней ваш, как говорит подруга Рубика, "варсквад" и направляется. Тихо, осторожно, в боевом порядке. Отмечаете только, что лаборатории тут "Альстромерия", а не "Орхидея". Цветок тоже, как Фидель припоминает, на воронки цветастые похожий - его еще "Аргентинской лилией" называют.
- Ну чего, - шепчет ваш "авангард", когда упираетесь в запертую автодверь-вертикалку, - погнали?

Следом за Зольбергом, сдержанно, одним из последних вызвался к нанимателю Мелфорд, до этого пребывавший в кругу обычных обывателей таверны "Полная Кружка": как бывший жрец Десны, тот всё ещё по привычке занимался оценкой толпы перед тем, как к кому либо обратиться самостоятельно - не все приходят в храмы просто молитву прочесть.

- Приветствую вас, Оскар дер Вальд. - кивком и словом начал своё сегодняшнее знакомство с потенциальным нанимателем авантюристов и наёмников разного толка. - Меня, Мелфорда - последователя Десны, привлекло ваше предложение.

Словно в знак подтверждения своих слов он при упоминании божества пальцами вытащил из под брони амулет в форме бабочки, полностью соответствующая символике, что встречается в её храмах и на щитах, освящённых жрецами, один из которых как раз прицеплен к его ну оооочень большому рюкзаку: слишком много вещей в нём находилось.

- Однако, как вы возможно знаете, я отверг принципы "пацифизма", что, возможно, положительно скажутся на ходе будущего мероприятия, учитывая то, что опыт полевого врачевания никуда не делся. - отметил Мелфорд про себя своё отречение от жречества в пользу решения проблем лично, после чего из наружного кармана рюкзака выскочила мышь, что проявила недюжий акробатический опыт и вмиг очутилась на рукаве темносинего, как небо, балахона, дабы своим присутствием добавить парочку штрихов в общую "полезность" своего хозяйна, приручившего когда то Импа, который только и рад, что не является теперь частью того безумия в Авернусе. - Как и опыт разведчика ... кстати о нём.

- Вижу мой "следопыт" сам вылез познакомиться. - без особых эмоций, сдержанно прокомментировал человек создание, что он взял в свою руку, на ладонь, куда с рукава и прыгнуло маленькое полуручное существо, что по своему, встав на задние лапы, отсалютовал крошечной лапкой Оскару дер Вальду, после чего дополнил. - Да, как вы уже успели заметить, она чрезвычайно смышлённая и, будучи моим фамильяром, в состоянии поведать об ситуации в тех местах, куда сунуться не позволяют габариты или потенциальные угрозы.

После своих слов, погрузившись в небольшое раздумье с почёсыванием подбородка, пока тем временем Имп в облике мыши возвращался в кармашек рюкзака, Мелфорд перебирал то, чем бы он мог блестнуть перед своим нанимателем, при этом излишне не упоминая дары Королевы Воронов, но в итоге как то не задавалось. - Конечно, своим снаряжением на "почти" все случаи жизни, тут вряд ли кого то можно удивить, - напоследок, проведя рукой по вещам на поясе, что была сплошь в лямках с бутылками, где то с горючим маслом, где то с магическими зельями, да с карманами разного мелкого добра, обмолвился бывший жрец Десны, - однако что, если не такие вещи - наглядное доказательство опыта, который может быть полезен вам? Опыт о котором мог бы поведать вам, но тогда у остальных не будет время представить себя.

Также, как и познакомился, своим кивком головы Мелфорд расстался с нанимателем и отошёл в сторону наблюдателей со стороны, ожидая следующих кандидатов, что собирались преподнести себя. Вовремя, кстати, отошёл: словно гром среди ясного неба своим басом и страстью в словах предстал в таверне гном. И ладно бы предстал, но, не стесняясь своего поведения, вызвал у некоторых его обывателей видимое замешательство. А у Мелфорда, что знал многих местных жрецов просто по имени (шутка ли, два года священослужения тут), а некоторых "не просто" поименно, сие представление вызвало глубокий вздох, сопровождаемый прикрытием лица рукой, хотя он не сделал ничего постыдного, да мелким комментарием вслух: - ... Ну приплыли ...

Лёгкий поток ветра приободрил шагающего дворфа. От потока свежего и неожиданно прохладного воздуха по коже вслед за ветерком пробежала волна мурашек. Хоть какое-то разнообразие этому пеклу, которое преследовало Бьёрнвулда уже неделю. Он шёл. Куда? Зачем? Это было вторичным. Где-то внутри его каменного, как его предки и его боги, сердца бился в истерике маленький ребёнок. Ребёнок, у которого забрали игрушку, к которой он привязался. Молотобоец прекрасно это осознавал, поэтому он шёл. Шёл в ливни, шёл в солнцепёк, шёл в пыльную бурю. Дворф был уверен, что тяготы физические изничтожат тяготы ментальные. Поэтому он шёл. Если бы у него спросили, что случилось, если бы дословно угадали, что его гложет, и из-за какой игрушки рыдает этот ребёнок, даже если бы прочитали мысли, Бьёрнвулд никогда бы этого не признал. Даже в самый тяжёлый момент он сожмёт кулаки до побеления костяшек, наполнит свой взор и улыбку непроглядной завесой радости и убедительно ответит, что всё в порядке, и единственное что доставляет ему дискомфорт - это сломанное в битве двадцать лет назад бедро. Он шёл и вот он пришёл.
Бьёрнвулд увидел таверну. Пора подкрепиться - урчанием подсказал ему желудок. Молотобоец открыл двери таверны, и его сразу окутала знакомая атмосфера, которая не может быть неприятной. Запах свежей пищи и напитков, бард поющий не то для увеселения публики, не то для хвастовства, фокусник, показывающий трюки с белками. Таверны всегда были тем оплотом, где можно опустить щит, расслабить тело и душу, Бьёрнвулд так считал. Поставив два стула друг на друга, дворф взобрался к стойке, заказал кружку холодного эля и гренок и окинул взглядом таверну. Его привлёк седой мужчина, к которому подходили и уходили довольно разношёрстные персонажи. Слух паладина уловил ключевые слова из речей каждого из них "Экспедиция" "Раскопки" "Награда". Интуиция подавала громкие сигналы, хорошие или тревожные, дворф ещё не определил, но игнорировать эти сигналы было нельзя.
  Седой старикан в неприметной таверне богами забытой деревушки ищет сорвиголов для экспедиции в какие-то руины, обещая золотые горы. "Дежавю" - подумал дворф, но всё же подошел. Он искал испытаний для себя, испытаний что заставят его мозг отвлечься, ему нужна была новая игрушка, чтобы успокоить ребёнка внутри его каменного сердца.
"Моё имя Бьёрнвулд. Я конечно не историк, и не учёный. А про руины почти ничего не знаю, но знаю что в руинах водятся волки, или кто похуже, тоже желающий отведать нежного мясца исследователей" - сразу перешёл к делу дворф -"я же могу сделать так, чтобы такие создания держались от вас подальше. Не бесплатно разумеется."

- Ух ты! Вот так шоу! - хохотнул сидевший в углу «Кружки» парнишка, наблюдая за представлением, которое устроил громоподобный Пайк Сандерс, - Но по-моему чего-то не хватает!
Паренёк выудил небольшой барабан, вскочил с места и вытянулся по стойке смирно. Затем прочистил голос и стал выбивать на барабане стройный ритм.
Левой, правой,
Левой, правой!
На парад
Идёт отряд.
На парад
Идёт отряд.
Барабанщик
Очень рад:
Барабанит,
Барабанит
Полтора часа
Подряд!

- Кажется, вашему отряду не помешает специалист по поднятию боевого духа! - отчеканил он, всё ещё не выходя из образа.
Затем парнишка не сдержался и похихикал, пуляя в гнома насмешливые взгляды и ожидая его реакции.

Дверь таверны разко распахнулась, и в помещение ворвался голос: густой, низкий, грубый бас раскатом грома прокатился по залу:
- Прямо шагом, арш!
Посетители "кружки" оглянулись на дверь, но никто решительно не мог понять происходящее, пока, наконец, те кто сидел ближе ко входу не опустили голову вниз, подав остальным интересующимся пример.
По полу в рядок прыгали белки. Пятеро зверьков ритмично подпрыгивая направились прямиком от двери к стойке трактирщика, и когда первый зверек в шеренге почти ударился о стойку мордочкой, вновь раздался бас.
- На месте! - белки остановились, но продолжили прыгать вверх-вниз на месте, причем одна - последняя, прыгала вразлад с остальными, чуть опережая общий ритм, - стой! Раз, два, - зверьки остановились, замерев.
Следом в таверну зашел и обладатель голоса. Оказался им низенький гном с пышными бакенбардами, длинными волосами, скрученными в косицы, дымящей трубкой и очень недовольной миной. Гном оставшись в дверях скривился и рявкнул:
- Кру-гом! На исходную! Бегом, арш!
Белки крутанулись на месте и гуськом покинули помещение тем же путем. Самые внимательные завсегдатаи могли услышать донесшиеся с улицы писк, возню топот. Если бы кто-нибудь в этот момент выглянул на улицу, то мог бы увидеть как последний в шерегне бельчонок, не попавший в ритм, получал яростые затрещины от товарищей.
- Отставить возню! Становись! Равняйсь! Смирно! Прямо шагом, арш! - зычно рубил команды гном.
Белки вновь забежали в таверну, на этот раз соблюдая идеальный ритм.
- На месте, - гном выдержал паузу - стой! Раз, два. Напра-фо! Равнение на середину!  - белки застыли, повернув мордашки.
Гном не обращая внимания на изумленные взгляды притивших завсегдатаев, направился к трактирщику.
- Мне пинту пива, бойцов на котловое  довольствие по три ореха в день на каждого, - гном подбросил трактирщику горсть серебрянных монет, дождался своей пинты и плошки с орехами и отошел от стойки к белкам. Поставив плошку перед зверьками, гном зашагал в сторону засевшего в углу нанимателя, на ходу бросив:
- К приему пищи приступить! - белки тут же напрыгнули на орехи.
Гном добрался до цели и уселся перед археологом. Контракт, что предлагал ученый, в округе пользовался оглушительной известностью, так что узнать нанимателя для гнома было не трудно.
Грохнув пинту на стол, гном пыхнул дымом из трубки и уставился на археолога тяжелым взглядом изподлобья.
- Каппелан третьей роты первого "Железного" полка освободительной армии Конгвета - Пайк Сандерс. - отчеканил гном с таким видос, будто его слова сами по себе служили лучшей рекомендацией, и одно упоминание первого "Железного" должно было произвести на слушателя неизгладимое впечатление.
- Гребаные саднипы повсюду, рядовой!
- продолжил он с досадой, - разведка доложила, что они шастают в пещерах!  Связи со штабом нет! Мной принято решение на месте провести разведку боем и выяснить намерения ублюдков. Поэтому я и мое отделение готовы присоединится к вышей экспедиции.
У нас перебои со снабжением, рядовой, поэтому от награды не отказываемся. На войне, все средства хороши!
Гном на миг отвлекся от разговора, повернулся в сторону белок и рявкнул - Окончить прием пищи. Выходи строится!
Белки отскочили от миски, хоть в ней и оставалась пара маленьких кусочков. Зверьки построились в колонну и шустро покинули таверну, а гном обернулся к археологу:
- Не тяни, рядовой, что скажешь? Мне еще вечернюю поверку проводить!

Рубик. Всем. В какой-то момент кажется, что проще хоп-хопу яйца рубачем побрить, чем попытаться сфокусироваться на странных - будто прохладный бриз вдруг повеял над запылившимися палубами твоей памяти - ощущениях, параллельно разбираясь с насущными проблемами. Но нет, даже умудряешься до колодца добраться, попутно вопрос Бенджамину задав.
- Р-разумеется. Н-но с-с... С-с...
Ускользает, растворяясь под сводами черепа, яркий образ, блекнет. Что там было? О чем? Про что? Забыл? Нет, не забыл. Рюмка.
Вспышка. Маршевые турбины челнока "Ракет", затаившегося в запасном доке дрейфующей на высокой орбите Громового Глаза Осевой Станции, еще не успевают как следует остыть, когда ты, кивнув стоящему у входа в "Кукарачу" гиганту в проклепанной сталью асбестовой куртке с шевронами "Вортекс-Веллеров", подталкиваешь плечом ведущую в гремящий музыкой, хлещущий молниями голограмм и чадящий сладковато-дурманящим дымом зал. Еще один "ворвел", как вы их называете, с подбитым металлом не хуже прикида встреченного только что вышибалы бритым черепом и хромированной дугой вместо нижней челюсти, уже ждет тебя прямо в холле, едва ли не на пороге стоя. Смотрит не мигая, сверлит взглядом мерно вращающихся прицельных линз. Смотришь в ответ.
- Рубик?
Киваешь.
- Вамос.
Протискиваетесь в неприметную дверцу у зарешеченного "гардероба", куда придется сдать все режущее и стреляющее, если захочешь глянуть на "дрожалки" лучших - по мнению завсегдатаев "Кукарачи", разумеется - станционных красавиц или хлебнуть "Орина-Ардиенте": убойного пойла, на две третьих состоящего из спирта и еще на треть - из ненависти к тому моменту, когда ты все же решился опрокинуть стаканчик.
- Жаль, что так вышло, амиго.
Хоть лысый и клепаный не оборачивается, пробираясь по узкому и темному коридорчику клубных застенков, но линза визора, установленного точно по центру бритого затылка, все так же держит фокус на тебе.
- Мьерда, Хесус!
Взвизгнув, смуглокожая девушка - с длинными волосами цвета кислоты, которой Флик протравливает контакты резервных батарей, и татуировкой "ворвелов" меж острых ключиц - всю одежду которой составляют больше похожие на шнурки черные трусы, выворачивается из цепкой хватки подцепившего ее за бедро "хрома", и тут же налетает на тебя, ткнувшись просто огромной для ее субтильного сложения грудью точно в твой бок. Левая начинает моргать насыщенно-красным, подсвечивая изнутри радиальные линии искусственных сосудов и будто нарисованный циркулем овал черного соска, правая - салатово-зеленым.
- Ло сиенто, хомбретон.
Подмигивает тебе, шмыгнув мимо.
- Да ничего. - Отвечаешь. - Бывает.
Идете дальше, по пути минуя, кажется, минимум пару женских раздевалок, один микро-кинотеатр и то ли секс-бокс, где, к тому же, еще есть вариант и заодно штырануться, то ли комнату, где можно разогнаться, заодно потрахавшись. Стучится твой сопровождающий в дверь еще более неприметную, чем та, через которую вы сюда попали, наконец.
- Хефе. Эль Рубик эки.
Указывает тебе кивком, мол, входи. Заходишь. Небольшая, квадратом, комнатушка. Ковролин на полу, тусклая лампа-вентилятор под потолком, мебель хоть и пластиковая, но добротная, снайперская - и потому на борту почти бесполезная - винтовка с дорогой оптикой - в рамке на дальней стенке, дюжина фотографий, на одной из которых ты тут же цепляешься взглядом за черты лица улыбающейся "Энигмы", которая, стоя в камуфляжном комбинезоне на взлетке неизвестного, но явно намирового аэродрома, приобнимает за плечо среднего роста, поджарую хиспанку с собранной в короткий хвост копной черных как смоль волос.
- Все вокруг называют меня Эскорпьен.
Поднявшись из-за стола, среднего, твоего примерно, роста, поджарая хиспанка с той самой копной тех самых, даже скрученных простым эластиком в тот же хвост волос, приветственно протягивает смонтированный из подогнанных внахлест, пожелтевших от времени бронепластиковых пластин пятипалый манипулятор, что заменяет ей правую кисть. Левая, впрочем, ничем от правой не отличается.
- Но ты можешь звать меня Пилар.
Закончив с приветствием, отпирает спрятанным в фаланге левого мизинца ключиком пристенный ящик. Вытаскивает оттуда сначала одну, а потом и вторую небольшую, явно керамическую рюмку. Глазированы в белый и синий цвета простеньким узором, чистые на вид. Следом на столешницу встает здоровенный, в литр, бутыль с туго вкрученной пробкой, что под самое горлышко наполнен прозрачной, янтарно-золотистой на вид жидкостью. И все бы ничего, вот только на дне располагается целое кладбище из небольших, напоминающих крупных опарышей червячков.
- Пьешь?
Вспышка.
- ...С-следует уч-ч... Ч-ч... Ч-ч...
Машет рукой корпорат.
- А вп-прочем, н-не важно.

Постепенно взгляд Яры сфокусировался. Она уже ничего не могла поделать с тем, что произошло. Может, это была и не она вовсе? Яра, которой она была раньше, совсем не похожа на то, что было ею сейчас. Её лицо не было покрыто чёрной чешуёй, и она уж точно не могла творить заклятия. Да и не лежала бы она тут вот так же, если бы его не поразило неожиданное для самой Яры страшное колдовство?

На самом деле, это всё отговорки. Она виновата, она - убийца. Но задание, и впрямь, ещё было далеко от завершения. За задание обещали деньги. За деньги можно было вернуться домой - подальше от всего этого, где никому из них не пришлось бы охотиться за людьми. И поэтому нужно было собраться. Она с жалким лицом, хотя, возможно, это было сложновато разобрать из-за покрывавшей его чешуи, посмотрела на Жору.

- Я пойму, если ты больше не захочешь иметь ко мне никакого отношения. Но ты прав, тут у нас ещё есть дела.

Затем она подошла ко второму бандиту, уставившись в его лицо на несколько секунд. Этот, кажется, был вполне живым. Ну хоть один из путников повёл себя правильно в бою.

- Я сейчас. Я... - она схватилась за бок, потом вытерла руку об своё платье, - Я только немного посижу тут... - она прислонилась к одной из стен, потом сползла на пол.

- Стой смирно!

- В рот тебе обширно! - несостоявшаяся рэп-звезда дерзила во все стороны, мысленно молясь удаче в происходящем. И она ответила. Одну вражину Ярочка таки скосила, и, хотя парень и не понял, как именно, это открывало ему новые прекрасные возможности, в том числе в продолжении своего "невероятного" рифмоплётства. Устремив уже куда более уверенный взор на оставшегося соперника, Жора начал играть лезвием, высматривая брешь в защите противника. Наконец, совершив пару ложных выпадов, чередуемых с самодовольным злословием, Жора, кажется, поймал тот самый момент...

- А раз ты уже один - получай... ножом... КОЗЫРНО!

- Все хорошо, что хорошо кончается, - заключил орк, опуская топор на очередного бандита.
То, что их наниматель пытался сбежать, орка даже не удивляло. Кажется, он все эти вещи принимал уже просто как данное. С другой стороны, они были живы. Хотя он и чертовски устал.
- Надо передохнуть, это точно, - согласился он. - А потом решать, что как. Хотя, - он пожал плечами, - в этих местах конечно хорошо, но после всего этого, я соскучился о дому. Не думал, что такое когда-то случится.

- Ну хоть камень отдал, - устало произнес Гаррет и осел на землю. Боль толчками накатывала и усиливалась, а нога окончательно занемела: - Если встретимся, не придется пускать ему стрелу без объяснений. А этих, нужно добить, согласен.

Полурослик повалился на спину, голову клонило в сон, мятежный, болезненный и тяжелый: - Мне бы отдохнуть..

- Вот су@@ - хихикнул маг - Он очарователен в своей подлости. Само совершенство - эгоизма, жадности, хитрости, подлости и ... честно говоря: ума. -
Хмуро глянул на свою рану, на раны товарище, на кровь на траве. Устало добавил - Дакк, будь добр. Добей этих гадов. У тебя это получится с одного удара, а я вот могу и не убить с одного удара и придётся: им мучатся, а нам за зря рисковать ещё раз. Они не должны выжить и рассказать своим дружкам о нас. -

Рубик. Всем. Принимает магистр твои дары, пусть и все еще без особого энтузиазма. Крутит флакончики в руках, изучает полустершиеся от бесконечных перекладываний - из ладони в ладонь, из кармана в карман, из сумки в сумку, из контейнера в контейнер, с палубы на палубу - надписи и подписи на склянках. Особенно пристально рассматривает, мерно покручивая меж пальцев, "живило".
- Д-два п-пи к-кью...
Шепчет. "Пи" и "Кью": похоже на то, как произносятся буквы на галактоне. Которые "P" и "Q".
- Т-тьерра-б-б... Б-бланко.

Славка, шатаясь от автобусной качки и цепляясь за поручень, чтобы не упасть, побрёл по проходу к водителю. Кондукторов тут не полагалось, и обилечиваться надо было самостоятельно.

- До города, ученический, - сказал школьник, протягивая деньги.

Был бы автобус полный - можно было бы схитрить и не платить: авось про тебя забудут. Но в полупустом салоне таких шансов не было, зато можно было запросто нарваться на угрозу вылететь из автобуса на следующей же остановке.

Притворяться спящей было бесполезно. Нюра судорожно гадала, что ее выдало. Пара слезинок, упавших на асфальт? Стон, вырвавшийся наружу? Дрогнувшая спина?

Плевать! Велько готова была признаться в своей слабости еще раз и даже явить белому свету свое красное лицо, лишь бы Ткаченко никуда не отходил от нее. Конечно, он и сам замерз и на тепло его тела рассчитывать не приходилось, однако Нюра всё же сократила расстояние на целый сантиметр, неловко подвинувшись ближе и шепотом пояснив, что она "просто устала", но суши любит. Так они и сидели в мечтах о японской еде вплоть до самого автобуса.

Велько помнила, сколько они ехали до чертовой деревни и с мысленным стоном готовилась вибрировать в старой развалюхе до последнего, даже действительно, без притворств решила забыться сном, устроившись рядом с Толей, но почти сразу очнулась, вздрогнув от его голоса:
- А? - такие пробуждения были хуже всего. Как ведро ледяной воды. Как крик "Пожар!". Как вкрадчивое учительское "Велько, убери телефон, я всё вижу".
- Я думала, он тут один, автобус... Деревня-город, типа, - пробормотала Нюра и принялась всматриваться в пассажиров, среди которых ей всё больше мерещились ходячие мертвецы. Даже не заметила, как вцепилась в Толину руку ледяными пальцами.
- Извините, - в конце концов обратилась она к ближайшему. - А какой это автобус?

Сядут ли подростки втроём, или Ткаченко займет скамейку с кем-то одним (Нюрой, очевидно) - он не собирался уступать комфортное место, а потому сразу занял его по крайней мере на треть. Прижался к теплой стенке прогретого автобуса. Прислонил к ней голову, ощутил успокаивающую монотонную вибрацию.

Ему было интересно, что случилось с той девочкой из зеркала. Обрела ли она покой вместе со смертью Дома? Перестала ли существовать? Продолжала ли свою призрачную жизнь?
...
Может, они ещё увидятся?

Так же его интересовало, насколько успешной будет романтическая партия с Велько, раз уж он начал с ней флиртовать.
Но все вопросы - мистические и любовные - меркли рядом с банальным желанием выспаться.
...
Анатолий почти задремал, но...

Резко открыл глаза.
Сначала их пытался подобрать какой-то подозрительный мужик, теперь в подъехавшем автобусе очень удобно обнаружилось три свободных места - словно специально для подростков.
– Что-то не так.

Сказав это Ткаченко пристально выглянул в окно, рассматривая пейзаж, стараясь не упустить ни одной детали.
Есть ли шанс, что всё ДЕЙСТВИТЕЛЬНО нормально и они просто приедут в родной город?

Он моргнул.
Повернулся к Нюре и Славе.
– А мы вообще посмотрели, КУДА едет этот автобус? В КАКОЙ город мы направляемся?

Яра вздрогнула и вскинула глаза, услышав резкий окрик незнакомца. Машинально одна её рука потянулась к книге, а другую она подняла к голове в защитном жесте. Волна впечатлений окатила её, сковывая. Всего мгновение назад она была в библиотеке среди многочисленных полок, заваленных различной литературой, и немногочисленных посетителей, в числе которых абсолютно точно не было стоящего с посохом наготове потрёпанного старика. Поэтому сказать, что обстановка сильно поменялась - это ничего не сказать. И словно этого было мало - поднятая рука оказалось покрытой чёрной чешуёй, а в следующий момент, когда из её рта вырвалось нечто вроде: "Извините, я не понимаю, что здесь происходит!", - она услышала голос свой и не свой, человеческий, но более хриплый и низкий, сухой и шелестящий, говорящий на языке, который она знала, хотя впервые услышала буквально только что из уст стоящего рядом мужчины.

- Извините! - повторила она, - Я только что была у себя в библиотеке, и вдруг оказалась здесь! Я не хотела... я не знаю... простите... - Яра говорила всё тише и наконец запуталась в своих сбивчивых словах. Она вспомнила, что за долю секунды до того, как попала сюда, споткнулась и упала. - Это сон? - сказала она вслух, не обращаясь ни к кому, взгляд сфокусировавшийся на посохе незнакомца. - Я, наверно, ударилась и отключилась. Это просто сон.
Это было единственное реалистичное объяснение нынешним обстоятельствам. Но что-то подсказывало Яре: реалистичные объяснения тут не сгодятся.

Фидель. Всем. Снова - так же странно - хмыкает девушка на первой же фразе, про "сыночка". Но молчит пока, слушает. И про детей когда рассказываешь, и размышлениями про нейросети морферов когда делишься.
- Ебать тебе дыхач гонять по кайфу, да?
Подытоживает услышанное, других комментариев по теме не выдав. А вот спецназ корпоративный, очевидно, волнует ее заметно больше мальчиков с удаленными хирургическим путем глазными яблоками.
- Шлемаки? Эти-то - это пидоры чистые, войданут на раз. Такие, знаешь, это...
Даже притопывает отчего-то.
- Бля... Это. Знают, чего как, типа, эти. Ну…
Понимаешь в какой-то момент, насколько все же Рубик цивилизованней своей подруги.
- Спецназовецы. Сечешь, да?
Не совсем понятно, почему, но, по ощущениям, разделяет их - несмотря на самую малость схожие в чем-то манеры общения - настоящая культурная пропасть.
- По засвету пизду тебе на локаторы тянуть не стану - ни хуя не палила их. Вообще ни разу: ни свежих, ни стухлых.
Может быть, в том дело, что он и не рейдер вовсе? Войд-двеллером вполне может оказаться - те, несмотря на общую с космитами "среду обитания", не в пример благородней последних. Да и живут по совести, а не по "движениям".
- Но в своре дыхач гоняли, что они, ну, ебать четкие. Типа, даже один шлеморылый целому скваду наш...
Запинается тут.
- Ну, рейдеров то есть. Скваду рейдеров, короче, раз на раз сможет в одно жало губешки помадкой мясной шлифануть.
Или астрошахтер? Анклавы Независимых Рудных Артелей Фронтира тоже больше напоминают обычные купольные поселения, хоть и в пустоте развернутые, чем бандитские логовища.
- Понял, да? И стволы у них заебатые, и скорлупа ебучая. И летучки охуевшие.
Так или иначе, но "Лазо" - точно "из этих", тут у тебя особых сомнений не возникает.
- И, это, ага, ты чисто по курсу уложил про ту хуйню, что, типа, если нарисуется варик на зацеп им влететь, то ровней всего будет чайник себе задырявить.
Абсолютно точно.
- Охуеешь потом, что из мамки на свет полез: в шлакодок тебе вкорячат балку палубную по самое глотало, и по горбу хуем хлопнут на завяз еще - чтоб не кашлял.
Что такое "шлакодок" ты не знаешь, но так, навскидку, после того, как похлопывает себя по ягодице собеседница, употребляя этот термин, можешь предположить, о чем идет речь.
- Они, типа, не ебут, но тебя когда шкурить по-живому начнут, ты сам на себя раскидаешь, что лучше б залупы заслюнявил. Пизда, короче, ебать жуть.
Как про тактику слышит, разговоры об оральном сексе с корпоративными безопасниками тут же сворачивает.
- Тактика? Ну ты, ебать, закинул крюка. Тактика...
Покрутив в руках раструб огнемета, показывает тебе, боком развернув, его брандспойт.
- Не суй жало поперек струи - и будет заебца, Папин-Сын.

Рубик. Всем. Обсуждают что-то Фидель со жжуньей там, в тоннеле: охрану здешнюю, чудовищ, прибытие специалистов по решению проблем с теми, у кого хватило храбрости - или безумства - вломиться на секретный объект. А ученый как-то больше помалкивает теперь, рядом с тобой стоя и наблюдая за тем, как ты возишься с перекрученными замысловатым узлом шнурками "рюкзака".
- М-может б-быть с-стоит п-попробовать п-петли п-поддеть чем-нибудь т-тонким? Т-там, где они в с-стороны р-расходятся.
Подсказывает, вон, даже, но ты уже и сам справляешься. Распахнув отвороты горловины, тут же натыкаешься на пару аккуратно уложенных полукружиями сполдеров: искусно собранные из нахлестных стальных пластин, усиленные в локтях шипованными чашами многосегментные наплечники. Частично вставлены друг в друга и, лежа на груде остального шмота, формируют кольцо. Дутая тканевая подкладка, кожаные затяжки на полированных застежках, дополнительно проклепанные на стыках ременные стяжки, нахлестом, через грудь, чтоб их крепить. Полностью - от шеи и по самые наручи твои - закроют руки, если надеть. Под ними - свернутая рулоном тонкотканная рубаха из серого как пыль осмолапского шелка: ручной выделки, очень мягкая на ощупь, практически невесомая, но при этом теплая как бушлат. У Шитаро, летуна, который вас сюда приволок, такая же есть. То есть, скорее всего, уже "была". Рядом обнаруживаются митенки: усиленные металлическими клепками на костяшках перчатки без пальцев, из тонкой, подозрительно белой кожи. Человеческая - если "Черепов", конечно, за людей можно считать - даже "чернила", вон, видны тут и там, со спины видимо на заготовку снят был лоскут. Шапка-подшлемник еще, из черной шерсти чего-то, что живет "на камнях". Овцы, может. Раскатать до самой шеи возможно так, что одни глаза видны будут, в вырезе обшитом. И носки тут же лежат, тоже шерстяные.
Отпихивает тем временем "Зола" магистра бесцеремонно, когда о планах ее спрашиваешь, под боком мостится.
- Клиф засветит хуепутало, ну, которое мы выцепляем - маякнет.
Что за "Клиф"? Хотя, раз она - "Лазо", то это, получается, чего, Флик что ли? Логично.
- А я - я, да, хуле ж я, чего, кину тебя что ли? Хуй на хуй, Руб. Ни хуя, я за тебя цепанусь.

- Так, стоп. Ничей план не гениален. Но пока мы тут, а не там, давайте действовать.

Нюра стояла промеж двух огней, от которых тут пока было мало толку - дом, как видите, не полыхал.

- Слава, ты готов помочь. Это всё, что мне нужно было услышать. Не надо ничем меняться. Берем палку, обматываем ее моей толстовкой, поджигаем. Ищем слабые места у Дома. Окно, занавески, - Велько боялась даже смотреть на дом, ожидая увидеть ребят в окне второго этажа или уже ниже. - Или заходим внутрь и поджигаем всё, что горит. Если на пороге нас статуя не встретит. Правда палка нужна потолще и ваши кофты тоже возможно понадобятся.

- И вообще. Странно, что ты не можешь найти зажигалку у себя в карманах. А сигареты у тебя есть? - внезапно прозрела Нюра и посмотрела на парня глазами одержимой. - Если зажигалка есть, то ты наверное куришь? И вообще от сигарет иногда очень хорошо занимается пожар, - осознав свою зависимость, Нюра поспешила прикрыться благим делом.

– Кодовое слово - ма..погоди секунду. Почему я должен верить, что ты не нечисть из тумана?
Ткаченко внимательно посмотрел в глаза Давыдова.
– Ладно. Полагаю, мы выяснили, что Дом делает всё устрашающим, а ты не особо устрашаешь, поэтому "мандарин".

Парень опустил ладонь.
– Всё, что у меня есть, это хлеб нарезанный и не нарезанная колбаса. И я чертовски хочу жрать.
Стресс был той ещё тратой ресурсов. Поэтому, не обращая внимание на реакции других, Анатолий достал колбасу из рюкзака, руками разломил на три равные части и протянул две своим союзникам, при этом начав уплетать собственную.

Дорого стоила им эта попытка. Ничего, у Робинзона тоже не с первого раза получилось. Тем ценнее стало то, что у них еще оставалось.

Ткаченко нужна зажигалка. Хорошо. Он просит ее у других. Плохо. Плохо это тем, что полезных вещей у них - раз-два и обчелся. Славка твердо решил попробовать добыть компьютер Дани, а для этого ему нужен был источник света. Либо зажигалка, либо...

- Толя, я тебя категорически приветствую... Во-первых, напомни ключевое слово. Во-вторых, давай не будем складывать все яйца в одни трусы - если что-то нужно тебе, ты отдаешь что-то свое взамен. Если кто-то из нас, - Славка обвел глазами их троицу, - все-таки пропадет - он не заберет у остальных все нужное. Если у тебя есть фонарик - положи его на землю и отойди. Я поищу в карманах зажигалку.

Не до шуток уже было парню, ой, не до шуток...

Велько, даже сражаясь с пауками, паническим ужасом и топографическим кретинизмом, не смогла отказать себе в удовольствии:
- Ах, спасибо, что напомнил про камни, я подберу подходящие и для тебя, - глухо пообещала она из-под толстовки в надежде, что Толя заткнется-таки уже, но нет.

Нюра аккуратно выдохнула и вдохнула, ощущая лишь аромат чуть отсыревшей толстовки. Успокоиться это не помогло:
- Да ты блять выживи сначала, фанфик хренов, - выдыхала Велько каждое слово и попутно думала, умирал ли кто-то оттого, что много болтал и надышался газов.

Рубик. Всем. Кивнув в ответ, давит на активатор Бенджамин. Оживает тут же сенсор, медно-ржаво пыхнув, щелкают блокировочные системы. Кажущиеся толстыми из-за слоя темно-серой, шероховатой на вид ткани защитных краг, но на самом деле, под ними, - ты знаешь - тонкие, пусть и задубевшие от горючки, почерневшие в трещинках из-за "скользуна", с обрезанными "под край" ногтями, по-своему изящные пальцы, сунувшись в щель под укрепленным листом, прихватывают его за нижний край, отжимают вверх.
- Рубик.
На пороге пустого зала: небольшого роста даже по сравнению с тобой, вширь пошедшему, а не ввысь - родилась-то и выросла в Войде, куда ей до мировиков - но крепко сбитая, сухая и жилистая - другие среди рейдеров, на камнях или в пустоте, не выживают - женская фигура. Ярко-оранжевый, на рукавах потертый малость комбез от жаропрочного скафандра-солярника, переделанный в защитный костюм путем банальной обрезки и искусной перекройки, прикрывает тело, на ногах: тяжелые, укрепленные спереди, явно армейские ботинки с высокой шнуровкой, наколенников промышленных стальные щитки, наплечники самодельные, из скрепленных закаленной проволокой твердосплавных пластин для проходческих резцов собранные, прикрывают, собственно, плечи, а торс - вполне прилично выглядящий периметральный бронежилет песочно-зеленого цвета. Завершает образ играющая роль защитного щитка, усиленная поверху и с боков аккуратно наклепанными полосками легированной стали, совмещенная с полукружием армированной затылочной пластины и подоткнутым под горловину накладным противоосколочным воротом - та самая - сварочная маска.
- Вот и свиделись.
Сжимает в правой руке заканчивающийся пошедшей от перегрева побежалостью форсункой брандспойт "жжуна", от которого к торчащей из-за спины спарке свежевыкрашенных в антрацитово-черной баллонов тянется пухлый армошланг. Без "подкура" агрегат, от "искряка" срабатывает. Страшная, на самом деле, штука, способная за считанные секунды если не людей, так "дыхач" в целых корабельных отсека выжигать. Сбоку, прямо на трубке, у рукоятки пистолетной огнемета, дополнительно смонтирован "курсовой добойник": усеченная во всех смыслах версия пистолета-пулемета, состоящая из похожего на брусок корпуса с куцым штырем - ясное дело так размещен, чтоб край раструба не цеплять пулей - ствола, торчащей вбок "улиткой" бункерного магазина и выведенной через сервошнур к рычагу распылителя гашеткой. Раньше на скотч и шнурки примотано все было, теперь на болты накрепко посажено.
- Войд свидетель.
Это из того, что уже было. Из нового: справа на поясе - собранная из трех фиксирующих петель черная пластиковая кобура с чудовищно крупнокалиберным, матово-синеватым от воронения шестизарядным револьвером, тускло открытым тритиевым прицелом отсвечивающим, справа на поясе, и слева - закрытые ножны под "вытык", ножик ее, с его же из них торчащей рукояткой. Сам на нее проволоку медную накрепко накручивал, сам шар навершия-черепокола наждаком полировал: помнишь.
- Всех нашла.
Вроде бы "Золы" шмот, но что-то тут не так. Осознаешь внезапно, что именно. Слишком хорошо все сшито, собрано и подогнано, как для снаряжения "Ракеты". А потом вдогонку понимаешь, цепляясь взглядом за мелкие, но до боли знакомые детали - Флик руку свою приложил, а руки у него, надо сказать, золотые. Из черного золота, ага. Клепочки подбиты, болтики все лаком вскрыты, шайбочки обжаты, вентили довернуты, изолента монтажная - и та обрезана не абы как, а под углом, чтоб удобней снимать при замене было: все на совесть, все как он любит.
- Все отдала.
Уложив здоровенный, остро торчащий в стороны углами содержимого заплечный мешок на пол, делает шаг к тебе, жмется в левую ключицу налобной пластиной на пару мгновений.
- Все рассказала.
Едва уловимо пахнет от нее - не воняет, нет - биотопливом и горелой пластмассой. Узнаешь. Льнет боком к грудине еще на миг, за талию рукой приобнимая.
- Притащила железо, стволы, шмот.

Договориться о выступлении с хозяином постояло двора оказалось на удивление легко - видимо, здесь подобная практика налажена и была в порядке вещей. Дотащив стул поближе к камину, бард отряхнул от воды и следов грязи свой чехол для гитары - в голове проскользнула мысль, что нужно будет позже хорошенько поскрести его щеткой. Как он и предполагал, инструмент был успешно расстроен. А то! Пол переулка тогда пролетела, спасибо, что вообще не треснула

Покручивая колки и периодически поддергивая за струны, парень приступил к настройке. Все же, звуки от них шли совсем другие, нежели от гамма толпы, стука ног о брусчатку или чириканье редких птиц, пролетающих у крыш. Какие-то более чистые и направленные, что-ли? Что если музыка вообще работает по-другому в этом мире? А что, желатиновые кубы, вон, разгуливают, и хоть бы хны! Так почему бы и нет?

Закончив с подготовкой, бард откинулся на скрипучую спинку, и на пару минут завис, томимый думами - он думал о многом-разном, но только сейчас наконец настал черед озаботиться на предмет того, что ему играть то. На ум упорно не приходило ничего путного. В конце концов, можно сыграть то, что он готовил на злосчастный экзамен, из-за которого его и сбил тот козел на пешеходном переходе. Вальс из балета Чайковского. Но она была унылая и напыщенная, что сдохнуть можно! Повинуясь неожиданному порыву, Багров прикрыл глаза и привычно уперся большим пальцем левой руки в гриф. Зажав аккорд, он аккуратно ударил по струнам

====================================================================
ссылка
====================================================================

Мягкая и слегка влажная трава, бледноватое рассветное солнце и запах полевых цветов - именно это было первое воспоминание Валерки при появлении здесь. Если не считать неприятное предшествующее событие, то уже тогда от этого места шли неуловимые флюиды сказочности, какие тяжело было игнорировать. Хоть у него и неплохо получалось

Струны, что все время игры издавали слабое флуоресцентное, постепенно наращивали интенсивность, пока не начали светиться как полноценные лампочки. На очередном аккорде, они резко выплюнули в зал несколько золотистого цвета огоньков, быстро потерявших инерцию полета, и принявшихся задумчиво планировать по заведению, время от времени приближаясь к посетителям, но по большей части околачивающихся под потолком и у столов. Когда бард закончил играть и открыл глаза, "светильник" закончили свое не детерминированное движение, и с готовностью поплыли к хозяину, "всосавшись" обратно в гитару. Сказать что Валерка испугался, ничего не сказать - пару секунд назад полностью умиротворенный, он перевернув стул и грохнувшись спиной на пол, попытался судорожно отползти от странных огоньков, что аки ракеты с самонаведением следовать за ним. Инстинктивно прикрывшись корпусом на манер заслона, он с удивлением заметил, как свет неспешно подлетаем к нему и без труда проникает внутрь инструмента, не причиняя вреда ни последнему, ни самому Валерке. Типо... его только что прокляли или наподобие? Вроде выглядели довольно безобидно и не особо опасно

Подобрав гитару, бард споро встал на ноги, чинно поклонился и выволок стул за собой со сцены, завершая свое слегка смазанное под конец выступление - лицо нужно держать, даже если струна порвалась во время концерта. Не смотря на то, что был он в легком шоке от произошедшего, Валерка начал серьезно подозревать, что его странность с звуками точно имеет отношение к этим световым шарам. Ему определенно нужно понять, как это работает. Как минимум, для душевного спокойствия

Перед глазами Брена пронеслась вся жизнь: дом его родителей, улочки Невервинтера, по которым он гулял, будучи ребёнком, как он ругался с отцом, паладином Тира, и в конце концов сбежал из дома в 15 лет, как скидался по всему Фаэруну, зарабатывая на жизнь мошенничеством, и в конце концов, как нелёгкая занесла его в этот странный мир. Брену было холодно и одиноко: Даже тепло присутствия Богини, которое он обычно ощущал, померкло.

«Неужели, это конец?» — подумалось Брену. Мысль эта была грустна. Не потому, что Брен жалел о том, как он прожил жизнь. Просто, ему хотелося б прожить больше.

Тут внезапно Брен услышал голос. «Ты пока полежи, а мы тут разберемся, позже займемся твоими бойцовскими навыками, мешок...». Голос был мужским, и он показался ему знакомым, однако чей это голос был, Брен не мог вспомнить.

«Папа…?»

Рубик. Всем. Удостоверившись в том, что тоннель безмолвен и пуст, выдвигаешься к клацающей заслонке и, пока идешь, следом спутников - которые опять какие-то важные темы вполголоса обсуждают - позвав, сам подмечаешь, какая почти звенящая тишина вдруг воцарилась вокруг. Все спокойно, все стабильно: кожаная мембрана, практически ставшая привычным элементом интерьера, на своем обычном месте, а со стороны подпаленного и расстрелянного провала явственно несет - там, в глубине еще, ко всему, и тлеет что-то: вон, дымок сизый лениво клубится - жженой костью и чем-то еще, то ли тухловато-кислым, с острой химозной нотой, то ли кисловато-тухлым, с ней же: как если бы ворох "камнесосов" там сначала сгорел, а затем начал "закисать".
Добираешься, стучишь. Лязгает армопластик, под ударами подрагивая. Давишь кнопку, спрашиваешь, мол, есть ли контакт.
- Да.
Коротко и ясно. Ответ маячащего где-то за спиной, с винтовкой наперевес, магистра биологических наук на уточнение еще лаконичней - кивает просто, да и все.
- Бью?

- Верёвку Ванёк хотел, связаться вместе. Но лучше не надо, по-моему. Если кто-то упадёт, остальные не убегут, и вообще... А вот я бы молоток взял, потому что тут статуи есть мраморные, ходячие, которые, вон, Ванька за ногу схватили, так нам пришлось палец у статуи отбивать... А лучше топор или гвоздодёр. Этими инструментами не только палец отбить, ими до фига чего делать можно: и закрытую дверь открыть, если что, и раму высадить... Если не будет, возьмем чего-нить другое, побольше и пожелезнее, хоть ножницы садовые, какую-нибудь рыхлилку огородную или еще что...
А насчет логики - я пойду наверх даже один, потому что надо, а вы боитесь.
Короче, я пошел. Вань, пошли инструмент зацепим какой-нибудь? Если никто не идёт со мной, то подождите пару сек.

Было страшно, но перед девчонками неудобно, да и деваться некуда. Идти в туман с голыми руками к ЭТОМУ или к статуе не хотелось совсем.

Анатолий изобразил удивление и замешательство, коснулся пальцами Подбородка.
– Но я же видел через окно... – Он сглотнул, затем выдохнул, словно пытаясь успокоится. – Возможно, это была иллюзия или ещё что. Учитывая то, что я уже наблюдал, это возможно.

Затем парень ответил на агрессию девушки спокойным и доброжелательным взглядом, как-бы говоря "я тебе не враг".
– Если бы не было нужды, я бы и не стал лезть к тебе в вещи. Я не самый хороший человек в этом доме, но не имею привычки просто так лезть в чужие рюкзаки.
Ещё один медленный вздох.
– Можно было бы сразу сбежать, но... у меня чувство, будто на выходе нас ждет какая-то ловушка. Будто попытка просто уйти приведет Дом к мысли "теперь нужно расправиться с ними как можно быстрее". Возможно, это просто моё воображение.

Раз уж играть хорошего парня, то до конца.
– И нет, я не хочу остановить вас и оставить здесь. Но если хоть у кого-то тут есть источник огня, будь то зажигалка или спички, то сейчас они мне необходимы. А возможно и всем нам.
Сказав это, Ткаченко осмотрел всех присутствующих.

Нюра уже ни в чем не была уверена: может она и курила по две пачки в день и совершенно об этом не помнила; может Толя был спасителем, а не вредителем; может в доме и правда жили призраки, хотя рука из-под кровати вылезла обычная, человеческая и очень крепкая.
Велько знала точно, что надо валить, травмы у них со Славой настоящие и что зажигалки, мать ее, у неё не было:
- Буду содействовать, - пообещала Нюра зловеще, глядя Ткаченко в глаза. - Вот, смотри,- она перевернула вверх дном рюкзак и из него, как из самой приличной женской сумочки высыпалось всё ее добро. Из Нюры, казалось, тоже высыпалось всё добро. - Доволен? - она сверкнула глазами и, стремительно нагнувшись, подобрала с пола перцовый баллончик.
- Ещё что-то? - руки теперь были заняты и держаться за перила она не могла, но Велько было плевать. Она порядком устала от неизвестности и странного поведения половины коллектива.

Рубик. Всем. Улыбается тебе научник, как поближе к нему становишься - и случайно взглядами встречаетесь - вновь как-то вымученно. Парой-тройкой, пусть и затяжных малость, но все же не чета их недавним "разборам полетов", фраз с Фиделем перекинувшись, жмурится на мгновение, куполом капюшона согласно качнув - мол, понял-принял, без какого-то намека на паясничанье - в ответ на твою просьбу-предупреждение.
А потом у стрелка каким-то абсолютно непостижимым образом получается моментально - просто враз - запихнуть летающую штуковину ксеносов в свою торбу. Фокус, ага, как правильно подмечает Росс, будто сама собой закатилась.
Еще секунд пять-шесть проходит, в напряженном ожидании, с бдительным наблюдением вместе. Гудит наруч, моргает диод. "Зола".
- Руб.
Дышит тяжело.
- Эт я.
Лязгает на заднем фоне металл о металл. Бежит, судя по всему.
- Опускай гермаки, щас буду.
Или лезет по скобам.
- И эт, своим маякни...
Автодверь открывает с характерным шелестом.
- Чтоб в пустоту меня…
Быстро она.
- Не вкатали раз на раз.
Либо Свора где-то совсем рядом.
- Лады?
Либо прыти ей не занимать.
- И... Так.
Скорей второе, как припоминаешь, но из другого "лепестка" всяко бы так скоро не добралась.
- Ловишь передачу, не?

Поведение сэра Базилла столь вопиюще оскорбительное при дворе так утомило Рианет, что она даже обрадовалась, когда вечер, наконец, завершился, и ее следующий избранник был определен. В чем-то магия оказалась даже логичной - именно с Сунь-У она разговаривала больше всех в этот вечер. Мартин, по ощущениям, был вполне доволен предыдущей ночью, потому как-то легко и непринужденно "уступил" ее другим кандидатам. Это немного разочаровало Рианет: она правда думала, что раз мужчины (да и женщины, что уж там!) столь много внимания уделяют постельным утехам, то прошлая ночь что-то изменит в их отношениях?.. Ну, хотя бы Мартин попробует приструнить того же Базилла?.. Впрочем, она сама предложила его игнорировать, хотя то, что все с этим согласились было немного... разочаровывающим, да.

Комната после вчерашнего вечера, разумеется, была свежеубрана: постель перестелена - белье в этот раз было бежевое с небрежно нарисованным тростником по краю. На письменном столике стояла ваза с цветами: алые маки, уронившие под прозрачную вазу пару лепестков. Под ногами, на полу, на который опустился Сунь-У, лежал ковер с коротким ворсом, тоже светлый. В остальном, комната не изменилась, правда, новый кандидат в мужья этого знать не мог.

Рианет зашла в комнату первая, с треском защелкнув опостыливший ей веер, вынула шпильку из волос, позволив одному из локонов упасть. Все это время она с почти незаметным раздражением смотрела на себя в зеркало, но странные звуки заставили ее обернуться. Увидев мужчину на коленях, Рианет явно удивилась.
- Простите?.. Это... о... а Вы... а зачем?... - она явно не знала, как на подобное реагировать, но быстро собралась.
- Если Вы желаете присесть, можете присесть на стул у письменного стола, или на кровать, - безукоризненно вежливо сказала она с легкой выверенной улыбкой, - Здесь, - она указала на дверь, - Находится уборная, где Вы можете привести себя в порядок, если пожелаете. Мне тоже нужно освежиться и переодеться перед... ночью, - она на секунду задумалась, и, слегка улыбнувшись, добавила, будто решившись, - Или Вы можете помочь мне снять платье, если желаете.

Рубик. Всем. Приняв решение, озвучиваешь его "Мон-Грелу".
- Понял.
Отвечает когда - проступает, наконец, бородато-косматым образом сквозь пелену небытия.
- Сделаем.
Рассказываешь следом про видения, про методы работы местной охраны.
- Ты тоже засвет лови: шлемоморды уже задочились.
Холодок по спине пробегает. Спецназ корпоратов высадился, значит. И не в том дело, что страх перед "панцирями" имеешь: при должной сноровке, со щепоткой удачи заодно, есть вариант и не такого хищника завалить. Нет, тут другое, хуже. Они, спецы, могут тварь, за чьей жизнью ты сюда пришел, эвакуировать, вывезти, в войд-прыжок уволочь, и все - ищи потом, проверяй под каждым камнем в Ренго, нет ли там замаскированного входа в очередной тайный комплекс, где она залегла. Говоришь боссу про нее, про Хершел.
- Знаю, Рубик. Херов должок без ворота - оформим раз на раз.
Никак не реагирует занятый бдением в лаборатории магистр на иносказательное упоминание тобой своей начальницы. Или хочет, чтобы ты так подумал, потому и не дергается.
- И сверху еще накинем, чтоб ровно было, в ноль.
Секунду или две слушаешь только перемежающееся резкими выдохами сопение внезапно занявшегося упражнениями с выдернутым из трупа клинком Фиделя.
- Все, "Зола" на сапоге.
Усмехается отчего-то - и ты прямо видишь, отчего. Сука наверняка "оценила" твой выбор, да. Готов поклясться, что различаешь где-то фоном ее недовольное, приглушенное лицевым щитком бормотание.
- Потопчи пока палубу на холостых, чтоб бортами не разошлись.
Кстати, о лицевом щитке. У "Золы" он тоже есть, прямо шлем настоящий, и если она его ни на что не сменила и не перекрасила - а в среде рейдеров такое случается редко, ведь свои же могут не признать, что в суматохе рейда может вылиться в выпавшие на пол кишки - то будет совсем не лишним как самому не зарубить сгоряча женщину в разукрашенной языками синевато-зеленого пламени сварочной маске, так и своим спутникам сказать, чтоб лишних дырок в ней не не понаделали с перепугу, случись ей выпасть из какого-нибудь технического лаза сейчас.
- И маякни, когда зацепитесь. Она, если чего, тоже с трещалкой теперь. "Шестерка" на роторе.
Кнопка, которая переключает прием с передачи и обратно, крутится вправо-влево, позволяя выставить ее в одну из восьми позиций, сменив, таким образом, "контакт", который вызываешь. Реле форменное, ага.
- Все, Рубик, тишина. На связи.

Рубик. Всем. Несколько мгновений в эфире лишь завывает разбавляемая едва различимыми похрустываниями спрятанного под толстым корпусом динамика статика. Голос. "Мон-Грел".
- Рубик. Войд свидетель - времени нули. Если без пыли: "Колян" на крышке, мы на палубе, тебя замаячили, решаем по заходу и отходу.
Музыка стучит фоном, будто бы где-то в отдалении, басы гремят. Вряд ли сами включили, скорее всего местные "фон" ставят.
- Есть варик самоходом железа оформить, хлопушек. Всякого, короче.
Броня одно, другое - гранаты, а всякое может быть, ну, всяким. Лечилки-ширялки, ствол, намордник-фильтратор. Что угодно.
- Тебе подмога, мне - спокойней...
Шорохи какие-то слышатся.
- Да, с ним.
Кажется, Сука говорит что-то, спрашивает, но слов не разобрать: слишком тихо, да и "дискотека" перебивает.
- Добро, решим.
Снова к тебе обращается.
- Ты только отбей, кого на сапог бросать: сеструху или бабу твою?
Усмехается.
- А то они тут железом, на красном, уже решать хотят, кто тебе мешок потащит.
Помнишь одну, помнишь вторую. Приходит осознание - да, девчонки такие, что могут и на ножах вопрос закрыть. Молчит секунду или две бывший босс, между тем.
- И еще момент засвечу сразу. Рубик, пока дело не сделаем - закроем старые движения.
Или, возможно, не такой и бывший.
- Сейчас ты в своре, брат. И всегда будешь.

"Да понятно, что оружие... Вернее: как раз не факт, что оружие, это просто мы ему такое применение нашли. Но ведь, я его нёс в сумке. Как-то бегали с ним ведь... И ствол вот", - показываю Бену дисплей строчилки, - "Светился когда мы очухались. Следовательно, либо можно как-то экранироваться, либо в электронике пушки есть блок, осуществляющий подзарядку за счёт чего-то. Движения, например... Или от костюма... Я бы тебя попросил..."

Обрываю фразу не закончив, когда Рубик жестами предлагает подойти взглянуть на что-то. Спроста не сказал вслух? А находкой, меж тем, оказывается тело женщины... "Надеюсь, это не я её, но..." - озвучиваю возникшие где-то в районе солнечного сплетения опасения, - "Если и был кто-то ещё, то он должен был бы уйти через технический лаз. Может, и я... Непонятен контекст ситуации..."

Когда рубиковский браслет начинает привлекать внимание - снова замолкаю. Мало ли кто на той стороне. Не будем подавать виду, что рейдер не один. Меньше знаешь - крепче спишь. Палец к губам приложил к мистеру Россу повернувшись. Не засоряем эфир.

А сам рефлексирую, пока Рубик свои переговоры проводит. Проверяю состояние руки, которую ушиб, когда дверь выломать пытался. Заодно пытаюсь припомнить: правша я или левша. И как у меня с ножами. Поглядываю: знакомый ли режик торчит из тела дамы... Видел ли я её лицо... Вообще, судя по обстановке: либо мы пытались спрятаться в той же комнате, где пряталась она... Либо она зачем-то сидела в засаде и попыталась вырвать у меня сумку. Получила нож под ребро, но успела меня выпихнуть и запереться, а потом врубила сферу и отвалилась к стене. Потом истекла кровью...

Есть ещё вариант, что мы и не дрались, а она уже была ранена. Сферу предложила использовать сама. Но в чём здесь смысл - не знаю...

Или вот ещё: шарушка при включении создала сильное магнитное поле и удачно зашвырнула нож ей в бок. Но тут возникает вопрос: зачем бы научному сотруднику такой нож? Тоже не особо сходится...

Давай, Фидель Хорхио Альварес Молино, вспоминай! Говорят: на холоде мозг лучше соображает. Так что твой ай кью сейчас должен быть как у передового научника.

Находиться в такой, сносной, по общим меркам, но очень даже неплохой, по меркам Гаррета, намного лучше знакомого с кабаками Болотного района, таверне было непривычно, а средь бела дня да в окружении полузнакомых личностей еще и неуютно. Каждый из них был вдвое выше и не в пример тяжелее, что также добавляло нервов. Нет, Гаррет их не боялся, но тут не было людей, которые бы не связались с теневым миром по какой-нибудь причине, потому речи о доверии не шло. И все же каждый из них в итоге оказался с одинаковой бумагой, на которой была одинаковая подпись, и каждый оказался здесь. В этот раз они собрались не просто так, пора было уже решать, чем заняться, так как неумолимый обратный счет времени уже начат, слухи собраны, а ставки на совместные действия сделаны.

Для тех, кто не был знаком с полуросликами, чисто выбритый Гаррет мог бы показаться ребенком, если не приглядываться. Так и тут, среди больших людей, расположившихся за большим столом, голова и плечи, виднеющиеся над столом, как и стоящая рядом кружка местного пойла, только смущали местных завсегдатаев, в общем-то привычных к полуросликам, но не могущих отделаться от двояких ощущений.

- "Кхм", - прочистил пересохшее в гнетущей атмосфере горло Гаррет: - " Ну, наверное, начнем? Я понимаю, что мы здесь слабо друг с другом знакомы. Но пора что-то делать, я думаю здесь нет лишних людей, у каждого из нас есть эта бумаженция", - Гаррет, вставая на стул, чтобы все присутствующие его нормально видели, достал из-за пазухи письмо от М. и положил на стол перед собой.
- "Самый очевидный момент, мы можем наняться к М., для меня, во всяком случае, это ближайший вариант, но может кто предложит идею получше?" - с этим вопросом Гаррет выжидательно посмотрел на окружающих.

Ткаченко иронически изогнул бровь так сильно, как никогда до этого, и сложил руки на груди.
– Вот скажи, ты меня совсем за идиота считаешь? – Он внимательно осмотрел печь. – Ну конечно, меня привлекла блестяшка! Полезу-ка я туда, дверь печки ну точно не закроется и меня абсолютно, совершенно, наверняка не поджарит невесть откуда взявшийся огонь. ВЕЛОКОЛЕПНЫЙ ПЛАН, УОЛТЕР. ОХУИТЕЛЬНЫЙ, ЕСЛИ Я ПРАВИЛЬНО ПОНЯЛ. НАДЕЖНЫЙ, БЛЯТЬ, КАК ШВЕЙЦАРСКИЕ ЧАСЫ.
Анатолий хихикнул.
– На какую умственно отсталую жадную до золота мышь рассчитана эта мышеловка? На Микки Мауса? Цель благородная, но он - слишком ушлый капиталистический ублюдок, способный купить права даже не эту печь. Не попадется.

Всё равно его тираду никто не слышал. Ну, кроме призрака.
И раз по времени всё равно никто не ограничивал, Ткаченко начал засыпать угли в печь, проталкивая их вглубь кочергой, а затем поджог всё это с помощью...
...
Блять.
Поджечь нечем.

– Эмм...
300 золотых. Это много. Это где-то рублей 400000, если она правильно представляла.
Вообще, местные цены вызывали вопросы. Почему месяц жить как богач стоило около 300 золотых, а, извините, куча металлических колец, которая клепалась магией на раз два, на 100 монет дороже? Алиса уже молчала, что магия была вообще странной по цене. За те же 300 золотых можно было бы человека воскресить, черт побери!
– Многовато...
Вообще мысль, что от них за пару слов требуют столько денег была абсурдной. Стоп! Девочка легонько ткнула Женю в плечо и что-то ей шепнула.

Как ни странно, но ситуация в стиле «Я же говорила» придала Нюре сил. Неважно, что там. Главное, они могут утащить Славку и тогда по эту сторону баррикад останутся только трое (Толю она давно списала со счетов).
- Хватай его за ноги, - крикнула она Ване, сама же подбежала к кровати и, не заглядывая под неё, принялась фоткать со вспышкой сидящих там, в надежде ослепить, лишить контроля хоть на миг. Им ведь хватит мига, чтобы вытянуть парня?

Рубик. Всем. С Фиделем сначала парой фраз перекидываешься, потом с Россом.
- В ц-целом, д-да.
Отвечает последний.
- Н-но есть н-некоторые н-нюансы. Уже в ш-шпиле, с-скорее в-всего, п-п… П-п… Пр… Нужно б-будет п-по л-лифтовым ш-шахтам.
Оглядывается через плечо, опасливо в сторону "кожи" глянув.
- К-как я уже г-говорил, т-там с-сервисные к-колодцы ис-с… Ис-с… Исп… П-п… Да с-сука!
Багровеет, вдыхая-выдыхая носом шумно.
- Вспомнил, что б-быстрей в-всего б-будет ч-через ш-шахту л-лифта п-подняться или с-спуститься. Она в ц-центре к-конструкции.
Улыбается вымученно.
- И р-разумеется, с-скорее в-всего, на к-каких-то эт-тажах уже охран-няется.
Не "скорее всего", а "сто процентов" главный лифт уже под контролем местных, одна из главных транспортных артерий как-никак, фактически. В любом рейде ключ к успеху - не единственный, но один из главных - захват и контроль таких вещей.
- Н-но в-выбор н-невелик.

- А статуя наша опять где-то гуляет, - задумчиво пробормотал Славка, глядя в окно. Странно, кто бы мог на этот раз ее двигать? Вроде бы вся тусовка сейчас в доме...

В комнате раздался девчачий визг. Давыдов резко обернулся, ожидая очередного прикола. Но в этот раз все оказалось тупее некуда: эти двое, Данила и Ира, забрались куда-то под кровать и звали их туда. Ага, в эту пыль, грязь и мышиное дерьмо. Кстати, странно, что никто не среагировал на его прикол относительно телефона... Может, это телефон Толи?

- Нет уж, спасибо, лучше вы к нам! - Давыдов попытался изобразить героя "Бриллиантовой руки", но получилось так себе, - Чего там интересного под кроватью вы нашли и как вообще туда поместились? - Славка опустился на коленки перед кроватью, нагнулся и, подняв покрывало, посветил туда фонариком подобранного телефона.

Всем. Не получив никаких возражений в ответ на свое рациональное предложение, приступает войд-двеллер к осуществлению задуманного. Шесть дверей по левому борту: первая - если от мембраны - уже вскрыта, предпоследняя - если перед лифтом - тоже. С одной понятно все, место встречи с пацаном-рукоедом, с другой тоже - там Росса нашли. Итого, остается вскрыть четыре. Ко второй, как по порядку, так по нумерации: "ЛАБОРАТОРНОЕ ПОМЕЩЕНИЕ 02", подойдя, дожидается ученого, в автоматчика переквалифицировавшегося.
- Н-на с-счет т-три.
Заняв позицию у несущей балки, рядом с которой смонтирована сенсорная панель, тянется к активатору.
- Р-раз. Д-д... Д-д... Дв-в... С-сука.
Давит на эластик, лениво зеленью моргнувший.
- Т-так...
Убедившись, что Фидель, чуть поодаль расположившийся, готов стрелять, а Рубик, неподалеку стоящий, рубить, на плитку напольную укладывается, заглядывая осторожно в щель под отщелкнувшимся полотном.
- П-пусто.
С колен поднявшись, прихватывает лист за нижний край, отжимает вверх примерно на половину. И правда пусто там: ни мебели, ни следов, вообще ничего.
- Т-так. Н-ну, п-пошли д-дальше, значит.
Хиспанец же, тем временем, прикинув, что мог артефакт в вентиляцию сунуть, по пути к следующей цели для вскрытия озвучивает это предположение.
- Н-нет, это иск-ключено.
Полуобернувшись, указывает научник стволом винтовочным на ближайший - под потолком расположенный, и жалюзи-​шторкой перекрытый - квадратик вентиляционной шахты, в ладонь размером.
- С-слишком узкие.
Третья лаборатория, она же: "ЛАБОРАТОРНОЕ ПОМЕЩЕНИЕ 03". По стандартной схеме действуя, преодолеваете и эту преграду, в награду получив вид на пустой, напрочь промерзший зал.
- Л-ладно, с-семь ш-штук в-всего осталось.
Не считал почему-то в этот раз, кстати.
- И п-потом, к-когда з-закончим, п-предлагаю в-все же в-выдвинуться к ш-шпилю.
Четвертый армированный щит, на котором, в числе прочего, отштамповано: "ЛАБОРАТОРНОЕ ПОМЕЩЕНИЕ 04". Да, именно тут, неподалеку от порога, и очнулись, как теперь уже кажется - вечность назад, Молино, с Бжиком вместе.
- Н-ну, п-продолжим.
Перчаткой "оживив" механизм подъемника, заглядывает в очередной зал. И Рубик, и Фидель - оба замечают вспышек стробоскопических синеватые отсветы на прозрачном пластике прикрывающего лицо Бенджамина смотрового щитка.
- К-кажется...
Под чуть слышное завывание - как если бы трансформатор там, за порогом, работал - поднимается, тянет следом дверь. Треск электрический, гул.
- Д-да...
Примерно до уровня плеча своего поднимает пластину.
- Это оно.

Все же, предложенная самим же Валерой идея пройтись по довольно оживленным торговым рядам и присмотреться к местным товарам, оказалась ужасной - как только они все вместе выбрались обратно в Гостевой Район, шум толпы вновь начал нещадно давить на барабанные перепонки барда, даже хуже чем до того, как они посетили резиденцию Управляющего. Когда его уши вообще успели стать настолько чувствительными к звуку? Раньше он мог спокойно сидеть прямо напротив полностью укомплектованного и играющего на полную катушку духового оркестра и хоть бы хны, а теперь просто от звука толпы глохнет настолько, что все органы внутри сами собой периодически переворачиваются вверх ногами, словно от морской болезни, которой у него отродясь не было? Черт, как же это было отвратительно!

- Знаете, я тут подумал, может, поход за покупками был и не лучшей идеей...- мямлил парень, шатаясь из стороны в сторону слегка позади остальных, отчаянно стараясь не потерять их из виду, ибо понимал, что сейчас он в том состоянии, когда в случае своей потери вряд ли сможет "отыскаться". Внимание друзей по несчастью было всецело поглощено впечатлениями от красот неизвестного для них ранее мира, а потому бубнящему барду только и оставалось что стараться шевелить ногами быстрее и не отставать. Благо, вскоре они затормозили на небольшом пятачке недалеко от очередного магазина, Женя спешно удалилась на поиски маски, Алиса залипла на содержимое прилавка местного подобия канцелярского магазина, а Оравер расспрашивал недалеко стоящего человека о маге, что может в теории вернуть их домой. Опершись плечом на так удачно "подвернувшееся" здание, парень перевел дух, стараясь избавиться от тошноты, подкатывающей к горлу. Чем дольше он находился в скоплении людей тем сильнее его голова раскалывалась от гама окружающих. Почему он раньше не замечал всего этого? Звуки... Их было настолько много, что по одиночке их и не различишь - когда Валерка пытался, череп трещал особенно надсадно, словно действительно сейчас треснет. Нет, так дело не пойдет - продолжать в таком ключе, это все-равно что оглохнуть, только наоборот!

Валера постарался максимально расслабиться и прислушаться к какофонии, что так долго его глушила, вычления из нее отдельные звуки. Получалось плохо - от стараний становилось только хуже. За всеми переживаниями, что породило появление в новом и неизведанном мире, сражении с комарами переростками и чудесами Хаба, Валерка только сейчас вспомнил о своем ненаглядном инструменте, состояние которого он проверял в последний раз тогда, когда подбирал его с травы их "начальной" поляны. Борясь с головокружением, парень расстегнул пальцами молнию чехла и вынул из водонепроницаемой ткани гитару

==========================================================================

==========================================================================

Она как и раньше блестела своими идеально целыми лакированными боками и даже настройка после удара машины и падения была ровно такой, какой он оставил ее перед своим роковым спринтом до консерватории. Парень провел рукой по струнам, чувствуя, как легкое эхо отскакивает от внутренностей стенок и выходит на волю через резонаторное отверстие. Да, он определенно соскучился по ней, хоть и не играл всего-навсего один день - отвлекшись от агрессивной среды, музыканту стало слегка легче. Валериан плотно закрыл глаза и с новым рвением устремил свое внимание на окружающие звуки. Было все также тяжело, но сейчас, обратившись в один сплошной "слух", ему казалось, будто среди всех этих запутанных нитей колебаний воздуха была какая-то странная закономерность, которую сложно понять умом. Больше по наитию чем разумом, бард начал быстро перебирать и зажимать гитарные струны, словно пытаясь войти в унисон с всеобщим броуновским движением

==========================================================================
ссылка
==========================================================================

Пение инструмента ярко выделялось в всеобщей бешеной паутине извилистой, но четко видимой струей, петляющей словно горная река на каменистых порогах. Но она все равно была сама по себе, существуя порознь с окружением, и шум продолжал давить, хоть теперь разбавленный мелодией. Раздражению только и надо было найти выход во внешний мир - в отчаянном исступлении, парень сделал несколько топорных ударов-аккордов, совершенно не мелодичных, примитивных и... и... таких... неожиданно уместных? Силуэт Багрова подернулся легким фиолетовым флером которую словно легкую ткань на сквозняке шевелило в разные стороны с каждым замедляющимся ударом. Слегка успокоившись, Валериан почувствовал, что вот оно, то самое, что он пытался отыскать здесь. Толпа не упорядочена, толпа не гармонична - о какой гармонии может идти речь тогда, когда все действуют по своему усмотрению, что и складывалось в такую пеструю мозаику? Бард попробовал сыграть то же самое вступление, что и в начале, но более агрессивно, более грубо и безапелляционно. И наконец увидел ту картину, которая сводила его все это время с ума под другим углом - множество голосов медленно сливались в один, будучи при этом совершенно разобщенными. Неожиданно жуткое, но безумно завораживающее своей неотвратимостью и мощью зрелище

Цветная аура медленно погасла, а Валерка мягко положил руку на струны, гася колебания, наконец открыв глаза и вдыхая полной грудью. Было ли это фикцией или действительностью, но мир для него стал выглядеть по-другому. Возможно, просто потому, что его перестало так сильно мутить? Кто же его знает!

Заметив, что к девчушке и бородатому мужчине подошел какой-то подозрительный на вид чернокожий незнакомец, Багров легкой,слегка пружинистой походкой направился к своим товарищам, уже на ходу слыша имя реперского хоуми. Похоже, он как и они был с Земли. И похоже, изучение чужих имен становились новым хобби Багрова. Забавно

- Алиса, уже успела завести себе друга? - весело поинтересовался у девочки музыкант настроение которого значительно повысилось после недавнего "укрощения" собственного слуха и облегчения, которое навалилось после недавнего накаленного напряжения
- Меня зовут Валерка, по местному - Валериан. Приятно познакомиться, - привычно протянул ладонь для рукопожатия парень, мысленно прикидывая насколько далеко слиняла Женя, и где в случае чего ее потом искать. Он был слишком занят душевными страданиям во время ее ухода, а потому теперь мог только гадать, где огнедышащую девушку можно было искать в это многолюдном городе

- А коль сомневаешься, сунь руку внутрь и попробуй достать до дна мешочка - кроличья нора гораздо глубже, чем кажется, - хмыкнул в поддержку алхимика бард, с интересом наблюдая за развивающимися событиями

Всё ещё глядя на свои кофейные руки, Жора решил таки приподняться и осмотреться детальнее. Улыбка потрясённого не сходила с его лица, хотя в ней же отражалась и небольшая доля беспокойства за своё ментальное здоровье. В конце концов, ничего из потреблённого не должно было вызвать такого крышесноса. Ну и конечно же Жорика интересовало, кто из друзей мог так заморочиться, чтобы вывести его за кудыкины горы в хз-гдешные поля и нарядить вождём папуасов. К слову, глюки глюками, но на поясе ножичек был более чем ничёгэнький и кололся волне реально со всеми вытекающими. Растительность вокруг тоже не казалась знакомой, но это можно было сказать про что угодно в очередном Египте, куда изредка позволял себе вырваться ПК-ремонтник. Наконец, увидев вдалеке что-то вроде деревни, невольный Майкл Дуглас решил двинуться к ней, прихватив меж тем примитивный рюкзак с кучей вещей. Он был уверен, что всё добро принадлежат ему, и если это и не удивляло (не впервой), то забавным было ощущение, когда он ПРОВЕРИЛ содержимое и ПОНЯЛ, что всё - на месте.

Первая встреча на дороге тоже оставила свой отпечаток в картине происходящего. Человекоподобная хрень с типа лошадьми в упряжке поинтересовалась, не нужно ли подбросить до Хаба, и хотя Жоре очень хотелось дать утвердительный ответ, несколько мгновений он простоял с выпученными глазами и сдерживал прорывающийся наружу ржач. Как бы то ни было, оставалась вероятность, что он под препаратами (по любасу Игорёк чё-то сыпанул), а значит такой реакции вопрошающий не заслуживал. В итоге доброжелатель таки подобрал потерявшегося и по пути дал некое представление о структуре поселения, его жителях и тому подобному, и наш герой, продолжая подавлять смешки, слушал этот инструктаж ролевика. Но вот по прибытию в “Хаб” его версия с вывозом на сходку упоротых немного треснула: всего было много и оно было дорогим и натуральным. Желание потыкать пальцем и проверить очередного желатоида честно отыгрывалось неприятием и угрозами, а разок и хорошим такими ударом по щам. Эххх, переборщил ты Игорёк - сильно переборщил. И вот когда в голове оформлялась очередная идея с очень натуральным сном, а то и коматозом, в мыслительный процесс бесцеремонно ворвалось произнесённое кем-то: “... мотоцикла ...”.

Подойдя на звук к группе слава Богу людей, Жора, уперев руки в бока, с широкой лыбой на лице громко и деловито заявил …
- Выбиваетесь из роли, уважаемые! Мало платят? или такие же, как я - завозные?!
- Хотя, хе-хе-хе, слизняки ваще кошерно смотрятся! Мб конечно у меня фокус не наведён, - с этими словами он свёл глаза к переносице и покрутил рукой у виска, - но всё же ...

Жора продолжил делиться впечатлениями, не дожидаясь ответа. Всё таки, первые нормальные за день… наверное.

Всем. Молчит ученый, выслушивая монолог Фиделя об утраченных возможностях и массах вариантов. Подает голос лишь тогда, когда, когда речь заходит про озарения.
- У к-каждого яр-руса с-свое об-бозначение. Т-то есть, "Орх-хидея" - это з-здесь. А, к п-примеру, "Г-гербера", н-нет.
Порывается было хиспанцу положение тела сменить помочь, но тот и сам неплохо справляется. В стенку ладонь, в плиту напольную колено - и все, и нормально.
- И з-значения не в-везде т-тут с-совпадают. Б-были н-некоторые п-перестановки, п-плюс...
Мнется пару секунд.
- С оконч-чательной к-концепцией именно этого б-блока, в-вроде б-бы т-так и н-не оп-пределились.
Делает неопределенный пасс левой рукой, мол, да, не все предельно ясно по итогам, четкости в ситуации финальной не прослеживается.
- В п-плане эксп-плуатации.
Даже беглый осмотр тут же - по все еще проступающим даже под толстым слоем наледи розоватым кляксам пятнышек застывшей крови, с оставленными элементами бронезащиты росчерками заодно - дает понять, что очнулись вы, то есть, конкретно ты, Фидель Хорхио Альварес Молино, и ныне почивший Бжик, у третьей или четвертой, туда-сюда, автодвери, слева, если, стоя спиной к контрольно-пропускному блоку, где ныне безраздельно властвует "шкура", смотреть по направлению к лифтовой зоне. А Рубик, он чуть дальше валялся, вон там, в районе примерно пятой по счету, раз уж с "цифрами" тут не задалось, лаборатории.
- Т-только т-тише, к-коллеги...
Шепчет магистр биологических наук, поджимая ствол к груди, и позволяя всем желающим протиснуться мимо, оставшись, таким образом, в арьергарде.
- П-предельная ос-сторожность.
Забавно, что только сейчас, по колодцам только попрыгав, о ней вспомнил. Впрочем, не суть.
- Н-не з-забываем п-про п-периметр.
И пока стрелок совершенно наверняка припоминает, что спортивная сумка абсолютно точно была в его руках в тот момент, когда он не так давно носился из угла в угол тут, по этим самым - после очередного забега, уже вроде как и смутно знакомым - местам, только без такого количества инея повсюду еще, войд-двеллер, сунувшись прочь, быстро понимает, что дверей-створок не хватает минимум в пяти из четырнадцати лазов-ходов вокруг. Дюжина боковых, пара - прямоток. Сами-то вы их выбивать начали только после поджиганий и подрывов, хотя бы с этим все просто и понятно. Зеркальная спарка, которая "навылет": на КПП постаралась кожистая тварь, у кабины подъемника поработали местечковые силовики. Потом, еще три, это уже ваших ног дело: хранилище Росса, твоя работа, забрызганный зал, тоже, и, наконец, вот эта, вот, клетушка-комнатушка, финальная. По итогам всех адреналиновых каруселей, даже события десятиминутной давности отчего-то кажутся теперь некоей несусветной древностью, но припоминаешь, что Бжик говорил, дескать, вы убегали от, как позже выяснилось, серпастой твари, стартуя с нумерации - лево-право - "01" и "15", соответственно. И вот тут что-то не складывается. Посуди сам: общая длина тоннеля, от и до, так, навскидку, метров тридцать, ходов - по бортам, без "сквозняка" - двенадцать. Каждая лаборатория - примерно пятерку шириной, десятка в глубину, плюс минор, сантиметры, на межкаютные переборки. Так все сходится, да. Ну, в общих чертах. А вот счет, получается, тогда и правда отчего-то хромает.
- Н-надо д-двигаться ц-цепью. В-возможно.

Включив музыку в наушниках погромче, Велько боролась с позывами мочевого пузыря, стуком зубов и желанием вглядываться в туман, откуда неизвестно что может посмотреть на нее в ответ.
Когда за дверью кто-то прошел, она перестала дышать - это мог быть кто угодно, а бежать от него было некуда. И Даню, И Толю, и ребят ушедших через столовую, она мысленно похоронила. Такая уж честная реалистка была Нюра Велько.

"Ничего," - успокаивала она себя - "потом буду рассказывать эту историю в качестве своей фирменной байки". Блестящий план на будущее немного приободрил и Нюра даже стала подыскивать будущий санузел. В доме такого не было. В туман идти не хотелось. Быть убитой и найденной впоследствии со спущенными штанами - такого позора Нюра не переживет даже после смерти.
А если она превратиться в грустно бредущий призрак со спущенными штанами?! Жуть!

Оставалось только местечко рядом с крыльцом, куда туман еще не подобрался. Нюра огляделась, сняла наушники, чтобы убедиться, что рядом никто не рыскает, и стремительно, как в армии, присела возле крыльца.

Криповый Даня уже в третий раз делает одно и то же. Нюру аж передернуло - теперь она готова была поверить во что угодно. Еще и Ткаченко всё продолжал с кем-то болтать.
- Короче, я сваливаю, - объявила она вслух неизвестно для кого. Нюра решительно двинулась вниз по лестнице к выходу, намереваясь выйти из дома и переночевать где-то в другом месте. Ей казалось, что все, абсолютно все здесь сошли с ума. И ребята, чьи голоса она слышала в столовой (были они на самом деле разве?). И Даня, который странно себя ведет с момента приезда. Ну о Ткаченко вообще умолчим.
Так или иначе, свалить - самое простое решение.

– Вопрос остается тем же. В чем суть игры? – Анатолий сложил руки на груди. Он сохранял внешнее спокойствие. И хотя инстинкты били тревогу, парень... был искренне рад.
Наконец-то он увидел доказательство того, что мир столь скучен, как казалось на первый взгляд.
Действительно существует Что-То.
– Мне интересно, ты вообще способна на диалог?
Он коснулся зеркала, надеясь, возможно, войти в него?
– Может, ты сможешь помочь мне стать опасным потусторонним существом? Или просто убьешь, это было бы нехорошо.
Ткаченко слегка хихикнул. Ну конечно, да, призрак. Наверняка это его крыша окончательно потекла и теперь он видит маленьких призраков в зеркалах! А там - начнет убивать своих сверстников, думая, что стал чем-то потусторонним. Или себя, думая, что на него напала девочка.
Чтож, по крайней мере это сумасшествие будет поистине веселым.
То, о чем он всю свою жизнь мечтал.

Всем. Машет головой отрицательно Бенджамин, о раскуроченной взрывом шахте услышав.
- Н-не с-совсем т-туда. Н-но п-примерно.
Указав сунувшемуся через порог рубаке на перепонку, никуда не девшуюся, улыбается.
- Д-да уж, х-хоть какая-то с-стабильность. Кхм...
И плоть чужеродная на месте, и тишина относительная, и пустота. Только следов, красным подкрашенных, прибавилось: из той лаборатории, где неизвестный гренадер акт суицида непреднамеренно совершил - к вашей тянутся. Росс, видимо, и притоптал.
- Я... Это...
Тушуется как-то, когда Фидель указывает ему на возможные фатальные просчеты, связанные с риском ранения, вместе с заражением заодно.
- Н-не з-зацепился нигде. В-вроде бы. И это б-был не м-морфер - ох... Ох... Ох-х... Репликант. И... Л-ладно.
Не перебивает хиспанца, когда раскладывает тот по полкам осколки недавнего прошлого, рассказывая - кажется, вполне искренне - о том, как жил, что делал, и что планирует делать. Не встревает и потом, в диалог уже. Слушает только вас, привалившись спиной к дверной стойке, да протирает пару-тройку раз рукава замаранные внутренней стороной правого запястья.
- Да? Кхм...
Вздрагивает заметно, когда войд-кочевник обращает на него внимание. Обходной путь - это, вот, все.
- Ф-фидель п-прав, к-конечно м-можно. К-комплекс в этом п-плане, ну, н-не особо б-безопасностью отличает-тся.
Рисует перчаткой прямоугольник на облицовке, изморозь валиком собирая.
- В-вот. Д-допустим это н-научный б-блок.
Рядом второй чертит.
- А это - с-стержень.
Дополняет геометрические фигуры - ту и ту - горизонтальными росчерками.
- Этажи.
Перемычками их, этажи эти самые, объединяет, "закрашивая" получившиеся "трубочки" зигзагами - очевидно, для контраста.
- П-переходы. От б-блок-постов тут - к д-дезинфекционным камерам, т-там.
Несколькими вертикальными штрихами, через "палубы", сцепляет условные "ярусы".
- А это, это с-сервисные к-колодцы. Ну, в-вроде т-того, где...
Тряхнув зажатым в левой руке оружием, акцентирует на мгновение на нем внимание.
- Х-хозяин его остался.
Убедившись, что оба - ты и ты - увидели рисунок, уничтожает его движением ладони.
- Т-тут таких х-ходов б-больше, они п-практически в к-каждом п-помещении.
Кивком указывает в сторону зала, поглотившего Бжика.
- Т-там они т-тоже есть. Н-не п-прямо на каждом углу, н-но есть.
И добавляет.
- А "Орхидея" - это н-наш, этот, уров-вень.

Так было значит, всё-таки... Активировал что-то... Шарик чёрный. Вроде тех, что на вопросы отвечают... Только этот наоборот: удаляет всё к херам. Хотя... Это как посмотреть: может, он тоже ответы даёт, просто по-своему: стирая всё ненужное, перезагружая мозг. Давая всё спокойно обдумать и переосмыслить, и сделать какие-то выводы, к которым давно следовало прийти, да всё никак не получалось из-за нагромождения мыслей. Мелких повседневных и не очень проблем, мешающих сосредоточиться на самом главном.

Только как, чёрт его дери, он активировался? Потрясти надо было? Тканью натереть? В рот засунуть, как лампочку? Не помню... Помню, что он и был в рюкзаке, который успешно проёбан. За который перед Папой отвечать, если группа зачистки не зачистит нас раньше. И если я вообще захочу этим заниматься. Штука, отключающая всё электрическое - шутка ли? Ей много всяких применений можно найти. Может, это и есть наш билет на свободу? Знать бы только, как именно оно работает... На какое то время запрещает передачу электронов между атомами? Ну... Явно не удаляет электроны, это противоречит законам физики, да и на здоровье отразилось бы в гораздо худшей степени. Но заметь! В пушке то аккумулятор не зацепило! Значит, можно экранироваться, причём не самыми передовыми технологиями. В общем, надо это всё иметь в виду.

"Росс, ну фу же!" - учёному отвечаю, глядя на то, как он с ошмётками трупа балуется, - "Откуда ты знаешь, что там нет частиц морфера? Как у тебя вообще ума хватило туда полезть? Там же металл разворотило - кожу распороть можно было запросто. Но я рад, что ты вернулся!"

На самом деле, нифига ещё не закрыт вопрос. Опасно развивать эту тему сейчас, но... смысл то в том, что из-за того, что я всё откладывал, ситуация усложнилась. Можно чего-то недоговаривать, но рано или поздно всё аукнется.

"Подняться могу", - говорю Рубику, - "Просто напугал он меня, честно признаюсь... Сам подумай: мальчонка тебя парализует и хочет тебя отведать. Страшная ситуация. Но понимаешь, когда он меня перед фактом поставил, я морально был готов к тому, чтобы руку отдать. Рука - не голова, и если мы считаем себя настолько удачливыми, чтобы иметь возможность уйти отсюда живыми, то с тем же успехом можно и рассчитывать на замену конечности. Вопрос был в том, что обмен, о котором он говорил, был не таким уж и нечестным. И не из-за того, что он сказал, а из-за того, чего он не сказал. Эта зараза умеет проникать в мысли, и я боялся, что он расскажет одну штуку, а он не стал".

Дух перевожу, чтобы с мыслями собраться. Слюну сглатываю нервно. Что-то будет сейчас. А может, и нет... Но откладывать некуда...

"Я считаю, что я обязан всё это рассказать, потому что мы успели многое пережить, и если мы собираемся дальше оставаться в одной, что называется, команде, то лучше бы этот вопрос прояснить сразу. А если после того, что я скажу, у тебя желание быть в одной команде пропадёт, то что ж... всё равно ты имеешь право знать. Примерно тогда, когда мы были в предыдущей комнате, откуда Бен пушку приволок, я вспомнил, о чём у меня был уговор со своими, и почему мы с ними разделились. Судя по всему, нам вас заказали... Вероятно, мы должны были что-то отсюда вынести. Предположительно - ту штуку, которая амнезию у всех вызвала. А вашу бригаду приставили к нам, как расходников, чтобы группа зачистки нашла ваши тела и этим удовлетворилась на какое-то время, давая нам возможность уйти. Когда я только очухался, я ничего этого не помнил, и вы с Бжиком были для меня товарищами по несчастью. Честно, если бы не эта амнезия, может, я и довёл бы дело до конца, потому что своя шкура дороже. Но сейчас я не хочу этого делать. Ты выручал меня, Бжик вообще погиб за нас обоих... И потом: побывав во власти этого мальчонки, полностью парализованным, ожидающим съедения, я почувствовал, каково это. Это скотство. Так нельзя... Я прожил свою жизнь, выполняя работу для авторитетов. Не могу сказать, что жизнь была плохой, но работа была вот подобного рода. И ничего хорошего в этом нет. Не думаю, что мой отец хотел бы, чтобы я этим занимался... Как я уже сказал ранее: если ты не захочешь дальше выбираться отсюда вместе, то это твоё право. Если спросишь меня: я хочу. В основном потому что тут особо не разгуляешься, и мы в любом случае будем пересекаться. Разбежаться можно и после".

Ну вот и всё... Сказал. Попыток встать пока не делаю. Поудобней у стены устраиваюсь, глаза прикрыв. Рубик, вроде, добрый... Такое впечатление произвёл за время знакомства... Вряд ли с ходу зашибёт. Разделиться может предложить - это да... Но даже если и зарубит... Пожалуй, если и дохнуть здесь от чьей то руки, то от его было бы наименее обидно. Не от какого то там солдафона! Не от пиздюка! От человека, который оказался в той же жопе, что и ты.

"А ещё", - добавляю, один глаз приоткрыв, - "Он правду сказал, что это я всё отключил. Я где-то на этом этаже рюкзак потерял, и в нём должен этот артефакт дурацкий лежать. В виде чёрного шара. Я думаю, нам стоит его найти. Он может пригодиться в решающий момент".

- Сука, ахуеть! - нюрина связь с бабушкой-филологом оборвалась безвозвратно, но сейчас ей было не до размышлений о предках. Теперь вопрос жизни и смерти коснулся ее самой.
- Толя, либо сваливаем, либо идем до конца, - невольно хватаясь за руку Ткаченко, выпалила она свой ультиматум. Ей стало так жутко, что все возможные инстинкты выключились.

С Парижем не получилось, но увидеть нечто и умереть шанс ещё был. Правда умереть в присутствии Ткаченко - то ещё удовольствие (он стопудов принесёт ее труп в жертву), однако Нюра была не склонна отступать. Голос ее дрожал вместе с коленями:
- Спорим, это зеркало?

Все истории со мной в главной роли начинаются одинаково. Меня куда-то везут. Куют ли в железо, крепят ли фиксаторами, загоняют ли в крио, но куда-то везут. Бухта Мясника. Темная Афина. Крематория. Тюрьмы-суда. Тюрьмы-станции. Тюрьмы-планеты.
Все истории со мной имеют одинаковые кульминации. Я бегу. Вымениваю ментоловые сиги на невнятные полуправдивые слухи, открываю двери, угоняю челноки, и попутно бошки раскалываю. Вспарываю небритые шеи куском заточенного электрода. Шеи уголовников. Наемников. Охраны.
Все истории со мной имеют одинаковые развязки. Те, кто меня преследовал, преследовать перестают. Джонс-младший. Гейл Ревас. Сантана. Святой Полумертвый. Перестают по объективным причинам. Джонс-старший теперь просто Джонс, а Святой Полумертвый, может быть, все еще Святой, но уже не "Полу-".
Все истории со мной имеют одну и ту же деталь.

Каждый, кто решает на меня положиться, погибает. Кэролайн. Имам. Джек, она же Кира. Да даже пес, друг и соратник, всю Лжефурию со мной истоптавший — никто исключением не становится.

Призрачные нити грез, хитросплетения воспоминаний, через которые не продраться в обманчивой полудреме. Чтобы не нести потери, не становись никому опорой. Не открывайся, не позволяй себе доверять. Не протягивай руку помощи. Уже одним этим у них будет больше шансов.

Криокапсула. Холод. Но в этом холоде холод другой, особенно острый — там, где касаются кожи стылые ремни. Пробую на разрыв. Тяну. Первое, что стоит делать при встрече с новым — проверять на прочность. И речь не только о путах, фиксаторах и цепях. Вскользь идет луч прожектора. Вовремя жмурюсь, зная, что вспорет сетчатку не хуже ножа. Свет и в привычной среде режет так, что хоть вой, а на отходняке криофазы и подавно. Прожектор. Дежурная автоматика? Или здесь (на станции? на корабле?) кто-то есть? Если есть, то на пульте точно заметят, что биодатчики заработали иначе — не так, как у погруженного в криосон. Придут проверять. Досмотрят. Наверняка будут вооружены, что окажется очень на руку. Правда не им.

Так или иначе, особо сильно дергаться рано. Выжидаю.

Рубик. Всем. Отвлекается Бенджамин от нового витка чрезвычайно важных разговоров - с тем же, о том же - на крайне информативные темы.
- А, ч-что? Это?
Показывает тебе видавшую виды винтовку, за цевье ее перехватив: фарша, вон, волокна набились под защелку магазина, ремень весь в непонятных пленках кишочных, с приклада какая-то гадость норовит вот-вот под ноги счастливому владельцу агрегата капнуть.
- В т-той д-дыре...
И капает же ж, все таки.
- К-которая в-взорвалась.
На кровь похоже, только погуще.
- Это оружие охр-раны. Т-табельное.
Ладонь, которой рукоятку придерживает, разжав, показывает клочок мяса, буквально, с сиротливо торчащим проводочком.
- Я в-вытащил м-магнитный к-ключ из т-т... Т-т... Тр... Тр...
Обратно огрызок в рифленый пластик вжимает.
- Нашел, в общем.
Покачивает головой, словно соглашаясь с собственными словами.
- Т-там же и з-замарался.

Смотрю молча, как пацан на Рубика внимание переводит. Потом вдруг: прыг на него! Ну всё, думаю, пиздец котятам... Щас сперва бородача доест, а потом и за меня примется. Страшно. Никуда страх не делся, сучара такая... Говорят: страх идёт от неизвестности. Оно и логично: кто знает, что он собирается делать? Как будет отщипывать куски? С головы начнёт? Может, глаза высосет? А может, кадык вырвет... А может, повезёт, по виску тюкнет, чтоб не мучился. Ну... Без боли же обещал! А если нет? Каково оно будет? И ведь даже ответить ничем не выйдет. Обездвижило всего... Парализовало. Как там в той книжке было? Я должен кричать, но у меня нет рта? Или это было кино? Неважно... Теперь всё будет взаправду. Печально... Хотелось подороже как-то жизнь продать. С другой стороны: нас чуть не разнесло в клочья тогда у лифта. Да и монстроморферы не игрушечные были... Всё равно нас сюда на убой послали, а вот жеж сколько раз отскочить удалось... Неплохой результат, а?

Парнишка тем временем руками по лбу Рубику водит. Ищет где поудобней череп проломить? Хотя нет, в такой позиции будь ты хоть трижды вундеркиндом, как ты столько силы приложишь? Странные дела... Ба! Да он и не планировал! На пол спрыгнул. Команды раздал - и тикать. Живы? Целы? Похоже на то! Не твоя это заслуга, амиго, ой не твоя, нутром чую... Но как же хорошо на душе стало! Холодок приятный внутре... Руки, ноги дрожат... На глаза вот вот слёзы навернутся. Живы! Поживём ещё! Повоюем, мать его! Что-то лёгкость какая-то в теле образовалась... Я присяду, пожалуй, передохну малость.

Тут Росс заваливается в комнату, да ещё и не с пустыми руками! Смотри ка, а я его уже в псы записывать хотел... А он вернулся, чтоб помочь. Вот! Вот это - по-мужски! Вот это я не могу не одобрить! Моё, как говорится, почтение!

"Опустите ружьё, товарищ Росс", - говорю учёному, на пар, идущий изо рта, поглядывая, - "Мальчик нам не враг. По крайней мере, пока мы сами его против себя не настроим. Но надо признать: мы были полностью в его власти, тем не менее, он решил нас отпустить. Значит, духовная пища ему важнее". Что за духовная пища - не конкретизирую. Бен как раз сбежал, когда о Хершел речь зашла. Но надо бы как-то плавно к этому подвести... Чтобы убедиться, что мы все на одной стороне.

"Единственное, чего я не понял... нет, даже две вещи: во-первых, он недоволен этой вашей Хершел. Ну, оно и понятно: детей держать. Но про Барански он отзывался более-менее ровно. Тётя... Или как то так он сказал. Выходит, Барански тоже здесь не главная? Во-вторых, он сказал, что я всё отключил. Но я этого вот хоть убей не помню..."

Всем. Останавливается мальчишка, слова войдера услышав. Пару мгновений просто стоит, словно в ступор впав, но Фидель, выдавив из себя полухрип, про Хершел, видит, что скалится он, сжимая до скрипа зубов частокол. Выдыхает, наконец, и как-то разом словно меньше становится, сгорбившись чуть.
- Да, да.
Качает головой утвердительно, отвернувшись от хиспанца.
- Голод. Всегда есть хочется. Еще, еще. Ешь - и все равно, ничего, только сильней хочется.
И к рубаке направляется.
- Не бойся.
Онемение странное в стороны от хребта, вдоль ребер, а потом и вверх, вниз, плещется, заставляя каждый мускул, каждую жилу, зазвенеть, задеревенев.
- Сейчас.
Вспрыгивает мягко на грудь твою, Рубик, крючками тонких пальцев в рукава жилетки вцепившись.
- Много гадости там, плохо.
Жмет неприятно липкую, влажновато-теплую, заметно пованивающую нутряным жиром правую ладошку ко лбу. Темнеет мгновенно в глазах, когда наполняющие своды черепа после того взрыва, у лифта, вспышки слепящие, тошнотворный звон, пульсирующий стук - все это - начинает собираться, стягиваясь клубком, где-то между бровей. Жарко и бурно разгорается что-то там, в глубинах мозга, нестерпимо давит изнутри на кости, грозясь, кажется, выломать виски, вывернуть затылок, плеснув его содержимое на спину, крышкой выбить макушку, лицо размять по сфере непомерно распухающей головы. Сполох - словно рвется, протуберанцы яркие раскручивая, посреди бесконечной тьмы сверхновая, заливая сознание волнами колючего тепла, вытравливая немощь, фокусируя мысли.
- Все.
Соскакивает на пол ребенок, брякнувшись пятками о металлическую плитку. И вместе с ним уходит боль, исчезает скованность. Мир вокруг снова обретает четкость и ясность, наполняется шорохами, шагов - кажется это научник ваш - щелчками, похрустыванием инея, тяжелым дыханием стрелка, в углу застывшего. Словно подушки разбросали, под которыми ты намертво погребен был.
- Найди ведьму, Рубик. - Клыки грязные ощеривает. - Убей.
Сиганув лягушкой в сторону технической шахты, шлепается у порога, юркает внутрь. И, уже почти скрывшись за гнутым листом армопластика, оборачивается.
- Я скажу другим, ну, кто еще может слушать - они тоже помогут. Только не забывай про голод.
Махнув ручонкой, мол, прощайте, прыгает в колодец.
Секунда проходит, может - две. Росс, в какой-то жиже багровой весь, бледный как имперский фарфор, с обшарпанной, исцарапанной, замятой тут и там, забрызганной то ли фаршем, то ли кровью винтовкой наперевес - угольно-черной, массивной, вытянутой угловато, с полукружием голографического прицела на крышке корпуса, ребристым коробом магазина, и гофрированным подствольным гранатометом - вылетает из-за угла. Ткнул треснувший откидной приклад в плечо, за тактическую рукоятку ухватился: ну чисто спец. Поводит из стороны в сторону толстым, с перфорированной трубкой дульного тормоза-​компенсатора, стволом.
- Г-где этот мелкий п-п... П... П-пид...
Пунцовеет.
- Мерзавец.

- Да ну, Вань, нафиг палку, там в темноте еще напорешься на ветки. Счас мы и так посмотрим, - Славка положил телефон в карман, подошел к ведру и просто опрокинул его на землю, чтобы содержимое вылилось наружу. - Всего и делов. Ты лучше посмотри, что у нас статуя вытворяет!

Славка, конечно, обратил внимание что статуя вроде бы переместилась, но было это в темноте, далековато, и вообще, сейчас его больше интересовало содержимое ведра. Вот сейчас Вика вся исплюется от отвращения, наверное. Но что поделать... Парень вытащил телефон и посветил на вылившееся содержимое ведра.

Всем. Вопрос о детях, весьма к месту заданный войд-кочевником, так и остается без ответа. Отшагивает, пятится назад, и багровея заметно - особенно в районе шеи, пятнами лиловыми у подбородка и ближе к скулам идущей - Росс. Машет отрицательно головой, наконец, когда еще и хиспанец в разговор включается. Не совсем понятно, правда, с чем именно не согласен: то ли с тем, что может рассказать что-то новое о детях в лабораториях, то ли с тем, что ноосферный таутайзер является примитивным устройством, то ли с чем-то еще.
Просит выйти на контакт Рубик между тем то, что издает там, в колодце, странные подвывания, обещает помочь. Секунды не проходит - скрежещет драный металл, где-то за пластинами облицовочными, трещит керамика лопающаяся. Еще мгновение. Явно автодверь, та, что отделяет сам ствол шахты от пространства за декоративной плитой сухо, как хворост, щелкает. Следом лопается панель, на уровне примерно метра от пола вдруг вспучившись звездой из мгновенно ударивших в стороны трещин, и тут же расщелиной широкой разделившись, раскалывается ровно надвое, по вертикали. Валится с грохотом правая часть, расшибаясь об пол крупными остоугольными осколками, левая повисает на раструбах откидных распорок растрескавшимся и неровно сколотым листом.
Фигурка тщедушная - на пороге. Мальчик лет десяти - не старше -на вид, худощавый, нескладный, с русых волос неумело остриженной копной, и абсолютно безглазый. Судя по бугристой, чуть буроватой на вид коже там, где были глазницы, не обошлось без хирургического вмешательства и регенерационных препаратов. В светло-зеленого цвета комбинезон из тонкой, дешевой на вид ткани, на голое тело прямо накинутый, одет, босиком. "[ ОБРАЗЕЦ-​1182 ]", судя по штампу черному - как если б печать прямо на робу поставили - поперек груди.
Неестественно выворачивает шею в сторону Фиделя, раздувая ноздри, и с посвистываниями втягивая морозный воздух. Переводит слепой взгляд на остолбеневшего, руки к груди поджавшего Бенджамина. И, наконец, останавливает его на стоящем буквально на расстоянии взмаха рубачем от него рейдере.
- Рубик.
Улыбается вполне искренне, как старому знакомому.
- Я думал, это другие. Вкусные.
Щерится, обнажая кривоватые, перепачканные чем-то буроватым зубы, промеж которых тут и там застряли взмокшие прядки длинных, некогда пепельно-светлых, а теперь размякших от тягучей желтоватой слюны, потемневших волос, вперемешку с частичками то ли сырого мяса, то ли еще чего-то, очень на него похожего.
- Ты тоже вкусный. Рубик.
Вздрагивает как в припадке. Выворачивает кисти рук далеко за пределы естественных пределов подвижности суставов, почти к запястьям их тыльными сторонами прижав, и по-паучьи, конвульсивно скрючивая тонкие пальцы с обкусанными под корни ноготками.
- Да. Вкусный.
Рявкает утробно и абсолютно по-звериному, с глухим гортанным клокотанием.
- И ты. Фидель.
И ты, Фидель, понимаешь, что не смог бы выстрелить сейчас, даже если б захотел. Одеревенели мышцы рук, будто отлежал ты их напрочь, не слушаются вообще.
- И ты. Бенджамин. Росс.
Пытается отступить еще на шаг ученый, но не слушаются его ноги, очевидно тоже отнявшиеся, и он, вякнув глухо, просто валится на бок, вытаращившись на мальчишку так, словно увидел призрака.
- Нет. Рубик.
Вновь к тебе, Рубик, поворачивается.
- Вкусный, но нельзя. Я вижу. Спасибо.
Указывает в центр стены, тыча в ту сторону оттопыренным указательным пальцем. Той, что ближе к перепонке.
- Она там.
Стучит себя в грудь, промеж ключиц, кулаком.
- Вот здесь. Амулет. Светится, жжется. Даже смотреть больно.
Чем именно он может смотреть, конечно, не совсем ясно.
- Не можем. Не могу.
Поскрипывает клыками.
- Твоя свора, они здесь. Уже внутри, другой блок. Б.
Прижимает отчего-то ладони к лицу, отворачивается.
- Уходи. Вы все. Уходите!

Ёпрст... Как неудачно выходит... Ребёнок за стеной. Ну или опять наебалово... Но в этот раз какое-то чересчур правдоподобное и чересчур издалека. Морфер, помнится, терпением не отличался. Может, растёт, конечно... А неудачно то, что оставлять ребёнка нельзя. А возьмёшь - возни с ним много. Спасибо хоть, не младенец... Кто их вообще очаровательными считает?! Посмотришь на новорожденного: ну явно морфер вылез! Сморщенный издающий адские звуки комок плоти. Тьфу ты... И нахрена батя меня оставил? Вот серьёзно, за одно это уже почёт и уважение. Даже личные моменты в расчёт не принимая...

С местным ребёнком будет сложно. Если я прав, и они опыты ставят, то поди пойми, какой тебе достался. "Подарок под каждой крышкой", блять... Может вируснёй какой его заразили. Походи ка с ним рядом без маски. Может, псионик он. Посмотрит на нас с Рубиком, такой: "Ебитес!" И ведь придётся... Или сердце остановит. Да хуй его знает, что они ещё там умеют... Это вон мистеру Россу хорошо. С его имплантами. Мы же народ простой... Нам разве что народные средства доступны. Черепно-мозговые травы, какие-нибудь... В кипяток кинул, чайку заварил, сидишь прихлёбываешь с пиалы. Или натираться можно! Да только нет таких трав. По крайней мере, мне о таковых неизвестно... Но псионик - это всё хуйня. Вот если они ребёнка заставляли современную попсу слушать и челленджи какие на видео снимать да в сеть выкладывать - вот тогда всё, финита...

"Возможно, можно было бы сделать приёмник подобных волн, чтобы он сигнал модулировал и новой версией оригинал бы и гасил. Но это если есть сигнал... Не исключено, что эта размыкалка наоборот максимально примитивная, и гасить там попросту нечего. Только экранироваться..." - говорю насчёт излучателя, - "Но это мы с вами потом обсудим. Сейчас предлагаю спасать дитя. Главное смотрите, чтобы сзади эта гадость не подкралась".

Вхожу внутрь лаборатории, ещё раз лично проверяя углы и потолок, убеждаясь, что опасности нет. Один из углов, что подальше от входа, занимаю сам, готовый отстреливаться что от морферов, что от... других напастей. Нет, в детей стрелять мы не будем. Для ребёнка вон секач есть у Рубика. Будет как царь Соломон. Или кто там предлагал младенца пополам разделить и двум мамашам отдать, чтоб по справедливости было? Не помню уже...

"Открывайте", - говорю.

Несмотря на существенный накал страстей и весьма сосредоточенного Ткаченко (с ножом!), эффект от внезапно пережитого страха был непредсказуем: губы Нюры дрогнули и расплылись в улыбке:
- Ты думаешь, - дрожащим от подступающего смеха шепотом спросила она, - что ЭТОМУ было просто дверку не открыть?
Конечно, Велько отошла подальше и от чердачного проема и от Толи с ножом.

- Эй, - придав голосу уверенности, крикнула она. Почему-то крик представлялся ей символом победы. - Давай выходи, трусишка. - Нюркины глаза блестели от адского коктейля из азарта и ужаса. Она будто бы стояла на железнодорожном мосте за ограждением, держась одной рукой и делая селфи. Тупо, страшно и весело.
Ее оружием было сердце, которое, казалось, вот-вот вырвется из груди и влетит монстру промеж глаз.

Всем. Добравшись до порога, останавливается Фидель у проема, открытого достаточно широко для того, чтобы в него - и под дверь - можно было просто шагнуть. Яркости добавляет в окружение, стволом поведя, наблюдает и бдит. Впрочем, не только. Вновь начинается словесная дуэль, заставляющая идущего в авангарде, с лопастью своей наперевес, Рубика зубами непроизвольно скрипнуть от осознания - нового витка диспутов двух ренголезских знатоков всего и сразу, готовых, похоже, обсуждать все, что угодно: псионику, генетику, артефакты ксеноцивилизаций, с принципами их работы заодно, причины катастрофы в Комплексе, риски заражения мукорцидозом, геополитические последствия вторжения союзаров в дальние регионы Фронтира, изобретение корпоратами лекарства от перхоти, несостоятельность главного босса мировиков, Риваса, как босса, вымирание муравьев, и о чем они там еще дискуссии свои ведут, не избежать.
Про режимы и разы как звучат вопросы, сразу оживляется Росс.
- Д-да, т-то есть, н-нет, я н-не с-силен в этом, н-но в-вроде б-бы его как-то в-возможно нас... Нас... - Жмурится. - Отрегулировать.
Он вообще, похоже, хоть как-то в тонус приходит либо тогда, когда надо первого нового товарища от бжиклы срочно спасать, либо когда есть, чего еще обсудить со вторым.
- А "раз" б-был всего, кхм, р-раз, д-думаю.
Лаборатория, может, и новая, но настолько похожей оказывается на остальные, что так, навскидку, вообще не отличить. А Бен, уже будучи внутри, к боевику поворачивается, коридор стерегущему, взглядом того вновь находит. Не по-неоритански это, видимо, беседу не добеседовать.
- З-защита - д-да, н-на к-корабле, н-например, ну, на этом, к-который в-во льдах, с-смонтирована з-заб-б... П-под... З-з... З-з... П-протекторы. Н-насчет п-портативных, ну, н-носимых в-вещей - не з-знаю. С-стандартное... Ну, не с-совсем с-стандартное, к-конечно... В общем, п-псионические п-поглотители н-не работают. В-вот у м-меня с-стоит, в-внутрич-черепной, н-но я, к-как видите, т-тоже п-пострадал.
Ни врагов, ни монстров затаившихся - вообще ничего. Только разговоры про волны и мембраны.
- И, да, к-кстати, н-насчет в-волны. Я т-тоже д-думал, а н-нет ли у этого п-прибора оп... Оп... Определенной з-зоны эффективного в-воздействия, с в-вариативной и з-зав... З-з... Ладно.
Иней один, да и только. Машет рукой мужчина, дескать: Ритан с ним, в Войд все это.
- Я в-все же н-не арх-хеолог, д-да и с п-псионикой н-на "в-вы", ч-чтоб к-какие-то т-там т-теории строить, и в-вас ими с т-толку с-сбивать...
Потирает предплечья ладонями.
- З-зябковато в-все же. И, к-кстати, - явно к тебе, Рубик, обращается, - н-насчет р-реак...

Очень хотелось просто быть рядом с людьми, с живыми тёплыми людьми, говорящими и возможно несущими какую-то чушь. Вот как сейчас.
Нюра не могла признаться, что ей страшно, это было выше ее, но она могла отшутиться. Ведь так всегда делают, когда не хотят показывать страх?

- Я не ем курицу, убитую антибиотиками! - прокричала Нюра, как будто об этом и так не знал каждый встречный и поперечный. Ей даже предлагали набить татуировку на лбу «Я не ем мяса. Не то что вы».

Она в очередной раз поморщилась то ли от вида жареной мертвечины, то ли от света, мигающего в лучших традициях любого ужастика, и поняла, что
об осмотре шкафов, углов и стульев не могло быть и речи. Если уж нервы расшалились, их так просто не угомонить.

- Вот что! Мне надоело всех искать, - следующая стадия - злость - наступила мгновенно за первой.
Нюра толкнула следующую дверь и пошла на голос.

Всем. Подойдя к покрытой шубой из тонких, беловато-прозрачных на просвет иголочек плите, счищает рубака, прижав массивный кулак к ее поверхности, иней над информационной табличкой рейдер. Верхняя строчка: "ЛАБОРАТОРНОЕ ПОМЕЩЕНИЕ 01", а что написано ниже, еще парой проступающих под наледью темными пятнами строк, шрифтом заметно поменьше, помните и без того: "ОПАСНО: "ОРХИДЕЯ-​МАКСИМУМ". ЗАПРЕЩЕНО ОДИНОЧНОЕ ПОСЕЩЕНИЕ", плюс: "ВХОДЯ: ПРОВЕРЬ ГЕРМЕТИЧНОСТЬ КОСТЮМА, ПРИВЕДИ ТАБЕЛЬНОЕ ОРУЖИЕ В БОЕГОТОВНОСТЬ".
- П-пробить? Д-думаю, д-да, - отвечает на вопрос рубаки, между тем, Росс. - К-критические т-температуры х-хорошо себя п-п... П-п... П-п...
Стиснув зубы и зажмурившись на мгновение, с силой сглатывает, словно проталкивая ком в горло.
- Сжечь или з-заморозить. Б-благодаря с-стараниям н-научной к-команды... К-короче г-говоря...
Прикинув, чего и как, понимаешь, Рубик, что снять хорошим ударом этот пластиковый лист не сложней, чем предыдущий. Словно мысли твои читая, подходит поближе научник, прервав поток разъяснений, и стараясь, все же, не поворачиваться к мембране спиной.
- К-как я уже г-говорил, - нет, не прервав, - р-разрушительный п-потенциал м-морф-ч-частицы удалось в к-какой-то мере к-купировать, с-сделав ее б-более уязвимой, и...
Кивает хиспанцу в знак того, что вопрос - про размыкатель, с работой заодно - услышан.
- С-сейчас...
Как заправский спецназовец, реально, в сторону Фиделя тканув спаркой из указательного и среднего пальцев, машет ею же по направлению к "морф-шкуре", мол, бди, вот он - сектор ответственности твой.
- Г-готовьтесь.
Это уже Рубику.
- Н-на "три". Р-раз... Д-два... Т-т... Т-т... Т...
Багровея заметно, выдыхает вдруг.
- Да ебаный р-рот.
И тычет кулаком в разом изумрудно моргнувший где-то в глубине эластиковой пластинки активатор. Клацнув сухо, отщелкивается из напольной щели дверь.
- Т-так...
Кряхтя, укладывается на пол, и лицевой щиток сунув осторожно к щели, заглядывает в комнату. Бросает взгляд через плечо на стрелка.
- Ч-чисто.
Поднимается, коленки и грудь отряхивает.
- К-к вопросу о т-таутайзере - н-не знаю, п-правда. З-знаю т-только, что один экземпляр ш-шипдайверы н-недавно п-притащили от-туда. - Указывает, подбородок потянув, вниз. - У р-ребят из "Экариса" б-были б-большие с-сомнения в его р-работоспособности, это ж с-столько л-лет п-пролежал во льду, но...
Улыбается вдруг вполне себе искренне.
- Оказалось, эта ф-фигня в-все же р-работает, м-мужики.

Всем. Подхватив ученого под руку, тащит его - как квадротурбинный тягач-рудовоз - войд-кочевник прочь из задымленного помещения.
- П-под...
В какой-то момент пытается, было, вывернуть конечность из цепкого хвата, но, похоже, не судьба.
- Д-да п-пог...
Если Рубик что-то решил - Рубик делает. Еще пару раз попытавшись то притормозить, то заговорить, магистр биологических наук, похоже, смиряется со своей участью конвоируемого, и просто волочится следом. Хиспанец, замыкающим двигающийся, быстро оценивает обстановку в лифте, еще быстрей понимая, что она никоим образом не изменилась, разве что все окончательно погасло и осело. Свет фонаря режет мрак, стук подошв о мерзлый металл - тишину.
Считанные секунды занимает путь к переборке за которой - кажется, что вечность назад - исчез Бжик. Шаг, еще шаг. Хлопок - жмется кожистая, испещренная темными жилами перепонка к проему, отсекая от вас темноту зала, когда остается до порога два-три метра.
- Уд-дивительно..., - шепчет Росс, завороженно изучая взглядом узор размеренно пульсирующих вен, - ч-что же б-будет, ес-сли...
Осекшись, останавливается, и придерживает тебя, Рубик, за запястье ухватив.
- Р-раз он...
Выставив свободную руку в противоположную чудовищной занавеске сторону, тормозит и тебя, Фидель, пальцы веером растопыривая.
- Оно н-не нап-падает, д-думаю, и н-нам не с-стоит к н-нему п-приближаться.
Не спуская глаз с влажно поблескивающей массы, осторожно тянет рубаку назад.
- М-медленно, б-без р-резких движений. Д-думаю, оно н-нас н-не видит...
Понижает голос до шепота.
- И, с-скорее в-всего, н-не с-слышит. М-механо... Р-рецеп-пция или, в-возможно, п-псионически ак... Ак... Ак-к... Чувствительные н-нейронные м-микроузлы в т-толще м-мембраноп-подобного об-бразования.
Указывает пальцем на ближайшую дверь, маркировочная надпись на которой стала нечитаемой из-за толстого слоя наморози.
- П-предлагаю в-все же п-пойти в об... Об... Об-б... - С силой жмурится. - Да с-сука. Через д-другой этаж.

  — Хорошо, ведьма, — Медведь вздохнул и отступился от клетки на шаг, — твои загадки не ясны мне, но мне знакомы повадки змей. Они прячутся и атакуют внезапно. Я буду готов. — Медведь, не смотря на то, что многие ответы оказались совершенно непонятны для его простого ума, остался ими доволен. Ему нравилось то, что ведьма отвечала, потому что он знал таких людей, хоть и среди самих людей бывал не часто. Болтливые люди умны и хитры, они могут быть подлыми и могут скрывать свои истинные намерения. Это те, для которых слова потеряли всю ценность, которою слово владело при появлении языка. Они манипулируют и говорят загадками, и им даже не обязательно обманывать для этого. Медведь не был склонен к подобной речи.
  Громила решил не идти в трактир, а пока есть возможность — быстро сбегать к линии леса, где он спрятал свои вещи. Он хотел смыть с себя грязь и одеться в свой боевой наряд: серую юбку из крапивы, украшенную у подола узором с изображением волн, шитых синей нитью; толстой и тёплой робой без рукавов из волосянки — конского волоса, полностью украшенной разноцветными геометрическими узорами, а поверх надел нагрудник из костей животных, которые повторяли человеческий скелет и при движении издавали характерный, едва слышный звук бьющихся костей, а также череп козы, превращённый в шлем. Перчатки с металлическими пластинами он закинул за пояс, которым удерживал полы робы на месте. Там же, в небольших ножнах лежал длинный каменный нож, который он высек собственноручно. Кожаный свёрток из разобранных колокольчиков висели как поясная сумка, прикреплённая к поясу сзади, там же был тонкий шнурок, который он использовал для разнообразных ловушек.
  Умывшись и приодевшись, он неспешно направился в таверну, готовый выступать в путь. Каждый шаг вызывал несильный музыкальный треск косточек его нагрудника, который сливался в в мистический ритм, подстраивающийся под темп самой ходьбы. Концентрация на этом звуке помогала Медведю подавить лишние мысли, которые вызывали только лишнее страдание.

Рубик. Всем

Пустоши - провинция вечной осени и густых лесов. Леса здесь густые, наполнены темными извилистыми стволами и постоянным висящим туманом. Его долины варьируются от пастбищ до зловещих болот, где медленно опускаются мертвые хвойные деревья. Высокогорье усеяно пещерами и расселинами, где правят стервятники, летучие мыши, лисы и другие - более крупные животные. Обширные территории, прилегающие к южной границе перевала, очень долго не были заселены, начиная с тех веков, когда шла война Древних. Но в те времена, когда было официально объявлено, что земли эти свободны и открыты (более двух с половиной столетий назад), страх перед ним был так силен, что поселенцы не спешили. Небольшие человеческие поселения в деревнях, звероловы и группы охотников живут тут, пытаясь заработать себе на жизнь и постоянно рискуя в суровом мире вокруг. В эту пору среди равнин и лесов пустошей, кроме диких зверей, можно было встретить лишь изгоев с каторжным клеймом, да самых отчаянных купцов, искавших коротких путей.

У деревьев широкие листья приглушенного красного, золотого и зеленого цветов, а лесная подстилка устлана влажными листьями. Ночью осенние краски становятся суровыми т зловещими под серебряным сиянием луны. Вереск и заросли дрока в пустошах цветом напоминали запекшуюся кровь. Среди всего этого "великолепия" притаилась маленькая хибара - иначе не назовешь, которая претендовала на гордое звание трактира, хотя вовсе им не являлась. Небольшой огород, пара хлевов, где блеяли козы, колодец да тын вокруг. Только вывеска на крыше приземистого строения могла сообщить редким прохожим, что это место величается "Хромой солдат и хрюшка".

На заднем дворе сейчас можно было разглядеть необычное - там нашла приют большая телега, на которой высилось нечто большое и квадратное, задрапированное слоем широкой дешевой ткани. Рядом привязаны к коновязи пара лошадей - типичных местных лошадок, невысоких, но очень выносливых и неприхотливых в еде.

Внутри несколько наемников разных мастей смогли найти хозяина "трактира" - старину Хэнка, его мальчонку-помощника, да владельца телеги, вернее троих. Один, среднего роста крепыш с уродливой рожей и явным отсутствием части зубов сейчас распоряжался, приказав Хэнку согреть воды, да найти постель для женщины - весьма приятной наружности темнокожей девицы с пышными формами. Она была в плачевном положении - то ли лихорадка и тяготы пути ее доконали, то ли раны - под полами плаща не разберешь, но ходить она не могла. Девушка висела на руках третьего - высокого бородатого здоровяка, который тоже выглядел изрядно вымотанным и уставшим, бисеринки пота устилали его лоб и лицо.

Закончив с размещением спутников, Беззубый бухнулся на стул и потребовал пива. а после глянул по сторонам: - Кто здесь собрался наниматься? Я посылал вестового по всем окрестностям, как нашлась возможность. Подходи, садись, кто за работой.

Вы не можете просматривать этот пост!

Фидель. Всем. Рай, с Адом заодно, когда вспоминаешь, понимаешь, что это место напоминает скорей Чистилище. Ад жаркий, в Раю все комфортно и удобно, а вот Чистилище - оно такое, да, ледяное. В целом, конечно, даже Церковь признает, что данные древние термины используются скорее как дань традиции. Нет ни Рая, ни Ада, ни Чистилище, есть лишь посмертие, не являющееся каким-то определенным местом, но имеющее место быть. Вроде бы, ты пока не проверял. И именно то, в каком состоянии ты его встретишь, какую ношу из грехов или добродетелей уложишь на порог, под ноги Ритану, то и будет тебя ждать там, по ту сторону Врат. В вечности бесконечности. Вообще, насколько помнишь из уроков истории, Неоританство хоть и берет свое начало в доисходном Христианстве, копируя его в огромной массе частностей - от символа веры и до устройства клерикальной системы - все же отличается от него самым разительным образом по сути. Старый Бог, тот, который Единый Творец, если верить Новому Святому Писанию, давно покинул Человечество, оставив его в одиночестве посреди бескрайнего океана пустоты. И тогда Ритан - Его Второй Сын, некогда падший, искаженный и отреченный, но сумевший разбудить в себе давно забытые чувства - сожаление и сострадание - видя то, что нет больше поводыря у людей, и разбредаются они во мраке космоса, теряя человечность, вновь зажег огонь веры, принеся свет забытых в Темные Века Заповедей. А крест, символ страданий Первого Сына - дань уважения ему же. Слишком много понятий, начинающихся с заглавной буквы, на твой вкус. Зато, с другой стороны, Ритан, кажется, и правда есть. Даже являлся терранским солдатам в какой-то битве, искалечив тогда одну из мидмирских правительниц - некую Хиджин, позже ставшую известной как "Меднорукая" - что посмела дать ему, воплощенному в мире смертных существ, пощечину. Неоднозначный он, Ритан, и даже на иконах выглядит, честно говоря, малость жутковато. Читал, что союзары считают его, вкупе с прочими Богами, некоей экстрамерной сущностью, существующей вне границ объективной реальности, и буквально питающейся "эманациями веры" своих последователей. Но, это, наверное, все же, уже ересь. Ты, кстати, тоже ританит. Как, впрочем, и все твои знакомые - пусть и формально-традиционно, просто по факту рождения. Дескать, отцов крестили, дедов тоже, а дети чем хуже? Ага. Лучше бы псиоником, разумеется, был. Вжух: пламени бурлящего стены, кипит металл кузовов автомобильных, визжат - но недолго - обугливающиеся враги. Как в кино том, боевике про сумасшедшего пиромансера: "Феникс 3: Осада", которое с Мартой в "Casa-de-Cine" глядели. Но, не судьба.
Перекинувшись с рейдером несколькими фразами, научник, между тем, как-то очень резво переключает фокус внимания на тебя, стоит тебе голос подать.
- Х-хорошая идея. С "п-потеп-плее", - вымученно улыбается в ответ, когда ты показываешь ему зубы свои, усмехнувшись. - И, д-да, вы в оч-черендной р-раз п-​правы, к-​коллега, д-думаю, п-просто от... От-т... От... В-выключились н-нагревательные к-контуры.
Разминает левое запястье, обхватив его пальцами правой руки.
- Д-думаю, это действительно может б-быть с-связано с п-попытками сдержать р-р... Р-р... Р-р... Вспышку.
Меняет хват.
- Н-нам нужен т-терминал охраны, если вы х-хотите... Н-ну, в т-тепло.

Херня какая-то, если честно... Кому могло понадобиться устранение кучки космических бродяг? Ладно бы там корабль их разнести... Или где они вообще тусуются? Нет: просто завести куда-то и бросить подыхать... Или помочь в этом деле... Что? Зачем? Поди теперь пойми... Разве что... Хмм... Хммм! Тут одно из двух, по ходу! Если принять во внимание, что мистер Росс утверждал, будто по нашим биологическим маркерам можно отследить что угодно, завести пачку рейдеров на охраняемый объект можно затем, чтобы потом уже сами корпораты устроили у них на базе резню в ответ. Звучит как из пушки по воробьям, но допустим... Либо второй вариант: сами корпораты и заказали. А зачем - тут уже может быть целая масса причин. Тестирование систем безопасности, какая-нибудь хитрая схема с получением денежной компенсации... может, повод, чтобы объект списать... Хотя это выглядит, как расточительство. И не совсем понятна логика. Если только кто-то не знает, что именно здесь изучалось, ему это не нравится, и он, такой: "У вас тут группка рейдеров чуть не послужила причиной утечки биологически агрессивного организма, так что мы сворачиваем лавочку". Возможно, этот кто-то даже из руководства, кто знает... Ладно, не важно... Наверно...

Важно: что мне теперь с этим делать? Как, сука, выкручиваться? Мы как-то прибыли сюда, значит, теоретически должна быть возможность добраться до транспорта и свалить. Но я нихрена не помню. Надо искать наших. Бля, почему, всё-таки, я нихрена не помню?! Ёбаные псионики... наверняка всё из-за этой Барански. Спортивная, красивая, умная... Ещё и брюнетка! Нутром чую: она само зло! Воруют детей и ставят тут на них опыты. И на ней, небось, ставили, просто она самая одарённая была, вот и умудрилась вырасти, доказать лояльность и пробиться хоть куда-то. Как там говорят: лучше править в аду, чем прислуживать в раю. Интересно, это место для неё - рай или ад? Она правит или прислуживает? Наверное, всего понемногу...

Ничего не говорю когда Рубик вопрос задаёт. Мог бы ввернуть что-то остроумное. Но что-то не хочется... Псионика непонятна. Ситуация непонятна. Что делать дальше - тоже непонятно. Может, и стоило бы пойти туда. Может, эти бабы ни при чём, и их тоже накрыло. Гермес этот их... или как он проект этот мутантский обозвал? Короче, центральный узел накопил достаточно силёнок и ебанул псионной волной, и все вырубились - вот тебе и результат. Могло ведь так быть? Наверно могло! Бля, ещё как могло! Если вспомнить, что Кейто, не будучи, кхм, кхм, в материальной форме сбивала меня с ног, а один раз даже вырубила. И не такое возможно! Но! Мы не знаем наверняка, мы можем только строить догадки. И чтобы такой ерундой не заниматься, надо разведывать. Собирать информацию. И на её основе уже делать выводы. Ну ты понял... Сука, с кем я вообще говорю... Совсем крыша поехала!

"Не знаю, как вы, а я бы отправился туда, где потеплее", - кое-как выдавливаю из себя смешок. Потом делаю серьёзное лицо: "Бен, а ведь крайне сомнительно, что конструкция комплекса подразумевает такие температуры как нормальные. В то же время: у нас тут нормальная атмосфера. Значит, пробоин нет, но вырубились системы обогрева? Или, может, если случается утечка этих ваших морф-частиц, то предусмотрена заморозка, чтобы их остановить? Я имею в виду: а руководство сидит в бункере, как правильно Рубик и сказал. И там тепло. Вас не инструктировали на случай подобных происшествий?"

Леденящий взгляд, из самого дальнего и темного угла таверны, насквозь прострелил человека, что строил из себя не пойми что - речь идет, конечно же, о высокомерном герцоге Боссе, который открыто демонстрирует своë пренебрежительное отношение ко всем собравшимся. Голубоглазый хищник с отвращением наблюдал за подлизыванием Адриана и за свинским поведением Торина; остальные же показались ему вполне обычными авантюристами да проходимцами, кроме, разве что, Марвина, что прибыл последним - мутный тип, с такими нужно быть настороже, ибо подобный контингент запросто вонзит в твою спину отравленный кинжал, так, словно для них это обычное дело.

«Неужели это и есть наш аванс? Широкий жест... Акт великодушия? Что-то мне всë это не нравится», - бесконечный поток мыслей захлестнул голову эльфа, погрузив того в непродолжительное раздумье. Очнувшись, он оглядел столы, и обнаружил гору самых разнообразных яств: от сладких фруктов до жилистого мяса.

Но он был непреклонен. Неподвижно, не издавая лишних звуков, сидел он поодаль от всех, и продолжал своë наблюдение. Роскошная еда его не интересовала, ибо опасно это всë, и слишком подозрительно. К тому же, нет необходимости набивать живот перед, возможно, трудным заданием, помимо этого есть еще целая сотня причин отказаться: от не любви к хлебу, которого на столе было в избытке, до отвращения к персоне Боссе и всему человеческому роду в целом.

  ГАЭЛОС ВАЛАРАЛ

  Удивительные земли Морровинда были таковыми не только благодаря уникальному климату. На небольшом острове расположились сотни гробниц и руин древних сооружений. Прошлое, спрятанное в болотах Горького берега и в пыли Эшленда, только и ждало, пока его откопают. Желающих было много. Данмеры всегда ценили прошлое, особенно если оно касается их самих. Но некоторые подавляют свой эгоизм и открывают сердце для исследования других культур. Таким был отец Гаэлоса — знаменитый в Морровинде исследователь двемерской культуры. Его сынишка шёл по стопам отца с ранних лет. Впечатляющие сооружения вымершей цивилизации захватывали его дух, на фоне слишком живого Вварденфелла.
  Так как матери у Гаэлоса никогда и не было, и будто бы не существовало вообще, отцу приходилось брать сына с собой в экспедиции. Это было увлекательно: путешествия на силт-страйдерах через пылевые степи напоминали полёт в облаках над бескрайним морем. Вонючие гуары были похожи на украшенные подношениями погребальные урны предков из-за кучи сумок и ящиков, которые они тащили на себе. Приходилось им бывать во всех уголках этого острова. Во многих городах и деревнях. Встречаться с опасностями и чудесами доброты. Но всё это затевалось ради двемеров.
  Руины Бачардун, что расположились на побережье Азуры, оказались самым большими из ранее виданных руин двемеров. Огромный зиккурат из характерного для вымершей расы сплава, похожего цветом на бронзу был маленькой верхушкой всего айсберга, расположившегося в двадцати этажах, вкопанных вглубь земли. К сожалению, Гаэлосу довелось узнать про это лишь со слов отца. Сам он находился в исследовательском лагере снаружи и довольствовался лишь внешним видом громадного сооружения. Бегая вокруг, он увидел слабый блеск в земле под зарослями суккулентов. Когда Гаэлос приблизился, то увидел части двемерского металла, частично засыпанные землёй и песком. Он начал выкапывать свою первую находку и увидел перед собой маленького механического паучка. Восемь тонких лапок расположились по кругу прозрачной сферы с потускневшим камнем душ. По поверхности лапок виднелись разнообразные углубления, а на суставах были вставлены странные минералы, зелёного цвета. Паук был с голову мальчика. Пока дядя Темидэй не нашёл его, Гаэлос решил...

Рубик. Всем

Рубик. Всем. Подпнув искореженную пластину, бегло осматриваешь такую же, но пока целую и установленную по ту сторону порога вертикально. Действительно, сестра-близняшка, один к одному. Выглянув, осторожно и аккуратно, головой крутишь, что абордажник - паль-трубой, перископом, в пробоину вражеского корпуса сунутым. У лифта затишье, тварь свалила. В одном краю темно, с другого не особо светлей. В пару-тройку шагов расстояние до новой жертвы "выноса" малость подсократив, слышишь голос на заднем фоне.
- В-в ц-целом, д-думаю...
Следом за тобой идет, опасливо глянув на потолок почему-то прежде, чем выйти из лаборатории, Росс.
- В-все з-зам... Зам-м...
Примеряешься, чуть плечами поведя неосознанно - кровь разогнать.
- Запирающие м-механизмы... В-воз... Возм-м... М-м...
В один пинок вышибаешь полотнище, под подошвой твоей гребнем завернувшееся. Дожимаешь руками, ладони вжав в ледяной край, из-под бортика выскочивший. Срываешь, сдвигаешь.
- В-возможно открыть м-моим м-магнок-ключом.
Подойдя к сенсорной панели, щелкает по ней крайней фалангой правого указательного пальца, "тыкуна". Когда зеленцой неохотно моргнув, снова гаснет коробок, тут же, пшикнув, разом, с металлическим лязгом расцепляется что-то там, в механизмах над дверью, и кусок мерзлой "армоты", которую до сих под держишь, начинает свободно ходить вверх-вниз. До замятия, тобой только что сделанного, разумеется.
- В п-перчатке, - добавляет бородач, за спиной которого уже маячит Фидель, прикрывая и бдя.
Показывает тебе перчатку свою. Перчатка - не...
Вспышка.
- А вот и ключ!
Ухватив отрубленную ровно "под ладонь" - и теперь чем-то неуловимо напоминающую засунутого в черный пакетик здоровенного осмолапа - кисть за мизинец, "ковыряку", Сука показывает ее тебе, пока мужчина в рубиново-красном, точь-в-точь как у "Энигмы", комбезе, надсадно постанывая на каждом подтягивании себя вперед, ползет прочь от нее - и тебя - вдоль по коридору, оставляя за собой широкий кровавый след.
- Вот так, жопосос, ползи-подыхай, - говорит ему.
Взмах - и рубач рассекает капюшона купол, с глухим стуком воткнувшись в расколовшийся вдоль - ну точно как перезрелая гидропонная тыква - череп под ним. Бесцельно мучать людей - что играться с едой, для детей забава.
- Да Руб!!! - Без притворства и кокетства, реально - с обидой, поджав нижнюю губу, Сука смотрит сначала на ткнувшийся лбом в палубу труп, под котором тут же начинает натекать краснота, а потом на тебя. - Опять начинаешь, да?!?

"А, я понял", - киваю, когда рассказывает про псионические принципы, - "Помню, в игре одной старой видел такое: там целая раса жила в измерении, которое целиком было заполнено такой материей, и они её своей воле подчиняли так же легко, как мы с вами ходим или дышим".

Выходит, пытались обуздать его... Интересно, не утратила ли эта самая Барански контроль как раз тогда же, когда и нас вырубило? И как тогда всё это понимать? Из-за нас это? Несчастный случай? Хотя какой, блин, несчастный случай... Знали, на что шли... Нет, не так. Не знали. Но с пушками на военную базу не посылают, если не предполагается вероятность боевого столкновения. Да и Кейто сказала: "Сами лоханулись"... Ладно... Теперь как есть...

Иду следом за Рубиком, поглядывая по сторонам. А мысли всё вертятся вокруг этих частиц. Не укладывается в голове, понимаешь? Оно же как живое! И вело себя так, будто нас знает. Или это мы подсознательно обращались к нему, надеясь, что оно откликнется? Человеческий мозг - странная штука, что и говорить... Однако... Что это за блядский ребёнок был?!

"Слышь, Бен, а почему оно к нам в образе ребёнка явилось сначала? Вы тут детей, часом, не... того этого... не изучали, в общем?" - стараюсь избегать слова "мучали". Но слишком много всякой всячины пересмотрел, чтобы исключать такую возможность. Находят псиоников этих своих. Одарённых. И тестируют. С них станется...

"А эта псионика, кстати... выходит, если объект мог на нас влиять, значит, и люди с даром смогли бы? А как вы находите дар? Может, у нас тоже найдётся? Потому что вот эти вот разговоры про то, кто нанял... Не верю я, что нас после этого отпустят... Если они настолько сильны, что способны нас поймать, ответы на вопросы они смогут вытянуть, не давая ничего взамен. Кстати, раз мы на корабле... Возможно ли его запустить и улететь отсюда?"

Рубик. Всем. Продолжают обсуждения свои пацаны, а время, тем временем, неумолимо и неостановимо уходит. Скоро, как ворвутся сюда бойцы местечковых решал, недобитки из числа шахтовых стрелков, либо вообще тот червь, у которого Бжик внутри, на кишку насаженный, мотыляется, его не останется совсем. Вот ты, к примеру, ни хрена не псионик никакой - ни мыслегляд, ни шмотодвиг, ни жигач, никто - но даже тебе, обычному перворяду, понятно: диспут, уйди он еще на один виток викторины "Спроси у Рыжего про тварь, про то, на хуй так жить, и про вечность бесконечности", это точно закончится какой-нибудь бедой. Плюс, теперь тебя это уже и правда помаленьку раздражать начинает.
"Скользуна" в пламя болтовни напоследок плеснув, бородачу предлагаешь отмычкой поработать. На удивление - не соглашается.
- От... Отличная идея, н-но... Нет, к... К сожал-лению, вынужд-ден отказаться. К-комбинация п-подходит ко в-всем замкам н-на ярусе, это с-суточный к-код.
Разводит руки в стороны.
- Я б-бы и рад п-пойти в ав... Ав... Аван-н... П-первым. Но, у меня н-нет ни вооружения, н-ни защиты. И, что с-самое в-важное, я н-научный с-сотрудник, а н-не с-солдат.
Замолчав, было, поспешно добавляет:
- Н-но р-разумеется, я г-готов п-пойти с вами, и ок... Ок-к... Оказ... Ок... Помочь, ч-чем с-смогу. В-вы п-первые.
Кивает зачем-то.
- А я с-сразу з-за вами. П-по с-сигналу.

Фидель. Всем. Кашлянул собеседник в кулак, скорей для проформы его к лицевой пластине прижав, когда о проблемах с воспоминаниями услышал. Пожал плечами неопределенно:
- Рет-троградная ам... Амн-незия - н-никак не с-связана. А м-морферы, это п-продукт взаимодействия м-мукорцидозной м-морф-ч... Ч... Частицы с ор... Органикой. И...
Мельком бросив опасливый взгляд на коридорный проем, продолжает.
- И они, т-то есть, он-но. Он. Н-не хочет объед-диняться, он в... В ц-целом п-просто к-копирует... Т-то есть, с-слово к-копирование здесь не с-совсем подходит, с... Скорей м-мимик-крирует. Это н-не ж-животное в п-привычном п-понимании этого слова. П-поглощение, ас-с-симилирование. И т-телеп-патия это в-ведь ч-частность, с-следствие, а не п-первоп-причина. П-псионика, сэр. И понимаете в-вы его т-только п-потому, что он д-до того п-поглотил... В... В... Вк... П-присоединил...
Показав тебе две пары указательных и безымянных пальцев, сложенных буквой "V", сгибает-разгибает их.
- Т-так сказать, к своей с-сети ж-жертву-чел-ловека. С-собственно, с-сама м-морф ч-частица, она в с-состоянии п-покоя д-достаточно ин... Ин... Инертна. И... К-как вам с-сказать. Любые ч-части интел-лектуальны в равной м-мере. В-все. Д-даже н-небольшого объема г-генерирующей п-поле псионического н-напряжения т-ткани д-достаточно д-для того, ч-чтобы она начала играть р-роль п-приемника. С-собственно г-говоря, в-ваше п-предположение про ц-центральный узел, оно д-достоверно.
Прошелся туда-сюда, ладонями по бокам себя охлопывая, и стопы зябко подгибая.
- А что к-касается эффективного ун-ничтожения, т-то д-достаточно о-разрушить п-приемник, сгусток, яд-дро, уч-часток н-нервной ткани. От... Отключившись от с-сети, м-морфер т-тут же в... Впадает в к...К-кататонический с-ступор. Это н-новое слово в д-деле об... Обуздания с-созидательного п-потенциала м-морф-ч-частицы - м-менее п-патогенная, г-гораздо б-более к-контролируемая и к-контрактная. Н-не идет ни в к-какие с-сравнения с из... Изначальными об... Образцами. Ф-фактически м-можно г-говорить о п... Приручении.
Топчется на месте, ожесточенно растирая передние стороны бедер.
- Этого уд... Удалось д-добиться т-только б-благодаря г-гениальным откр-рытиям г-госпожи Хершел и п-псионическому т-таланту г-госпожи Бар... Барански. Н-нам удалось с-создать п-полностью к-контролируемый уз... Узел. П-проект г-гончар. Уд... Удивительные открытия, н-настоящий п-прорыв. И... Д-да, в-вы снова п-правы, к-коллега, с-сбор органики, в т-том числе, с-собственных ун-ничтоженных ч-частей, это им-менно т-то, ч-чем он, г-гончар, и з-занимается.
Как Рубик вставляет в беседу свои пять демкредов - про бегство и перепонку - так только головой качает лаборант, мол, нет.
- Н-нет. Эт-то с-смертельно оп-пасно. Н-нам следует н-найти б-безопасное и... И т-теплое место где-то здесь. Н-на этом ярусе. П-помощь либо уже п-прибыла, л-либо н-на п-подходе. Если п-попробуем с-самовольно п-покинуть к-комплекс, гр-руппа с-сдерживания н-нас л-ликвидирует. Это с-стандартная п-процедура на объектах, р-работающих с оп... Опасными м-материалами. Нам с-следует д-дождаться с-спасателей. И... И я... Я об-бязательно от-тражу вашу р-роль в с-своем с-спасении. И... И... П-поговорю с д-доктором Хершел. П-поверьте, ее с-слова б-будет д-достаточно д-для того, ч-чтобы в-вас не л-ликвидировали. Он-на н-не п-просто г-глава... Н-начальник от-тдела, он-на з-заместитель... Т-то есть, я...
Заметно ежится.
- Я п-поговорю с ней, и все ул... Улажу. Д-даю вам с-слово. Ес-сли п-попытаетесь с-сбежать - ш-шансов н-не будет. Д-даже если к-каким-то ч-чудом п-прорветесь ч-через р-роту с-спецназа, к-которая м-может б-быть уже... Н-не в-важно. Я... Я з-знаю, к-как р-работают опер-ративники... Л-ликвидаторы к-компании. З-знаю их... Их м-методы. В-вас все р-равно н-найдут. В-ваши л-лица, г-голоса, г-генетические м-маркеры, все в-возможно от... Отследить.
Поджимает нижнюю губу на мгновение.
- Он-ни... Они убью в-всех, к-кого вы з-знаете. Все, ч-что вам д-дорого, у-уничтожат. Поверьте. П-пожалуйста. Я...
Смотрит сначала на тебя, потом на рейдера.
- Я п-правда м-могу п-помочь. Е-если м-мы в-выживем, к-клянусь, я п-поговорю с г-госпожой Хершел. А если она не п-послушает, я п-поговорю с гос-спожой Б-барански - если к-кто-то и м-мог т-тут выжить, т-то это он-на.

"Переоцениваешь ты меня, Бенджамин... Умный человек бы сюда не сунулся. Ну, из посторонних, я имею в виду... Не думаю, что сокрытие данного факта пойдёт нам всем на пользу. Но я с удовольствием сейчас стал бы учёным-биологом. А что теорию удачно построил... Фантастики много читал. Там и не такое придумают, знаешь ли... Самое жуткое, конечно, когда про путешествия во времени пишут. Такая ерунда, честное слово... Это и про галлюцинации, когда ты не можешь отличить: реальный мир вокруг тебя или иллюзия. Не люблю эти темы. Ладно, мы отвлеклись... А потеря памяти... Она как-то связана с этими вашими морферами? Кто они, вообще, такие? Ты вот говоришь: организм, объединённый сетью. Но при этом, как я понял, есть какой-то минимальный объём, грубо говоря, плоти, который способен действовать автономно. Почему отдельные куски хотят объединяться в большой организм? Как работает их телепатия? Главное: почему мы можем с ней взаимодействовать и понимать их? Или все вот эти образы с угрозами и избиениями - это они просто нашаривают у нас в голове что-то, что ассоциируется с чем-то неприятным, и это и проецируют на сознательный уровень? Ещё интересный вопрос: вот они наращивают себе мышцы, когти, броню... Но разве для мышления не нужна нервная ткань? И опять же, возвращаясь к вопросу телепатии. Наверно мелкие особи сами по себе тупые, и умеют только нападать, защищаться, искать питание и искать объединения с себе подобными. В каждой из них нервной ткани мало (наверно...) Но если они объединятся, то мозгов становится много. Что мне непонятно: почему это работает для множества клочков, разделённых... пространством. Я хочу сказать: вот муравьи же, они тоже обладают коллективным разумом, грубо говоря. Но ведь они не становятся от этого умнее человека, даже если их много. Или у морферов есть какой-то центральный узел, который думает за всех, и отправляет указания менее разумным мелким особям? И чтобы добить эту тему: как эффективнее всего с ними бороться? Стоит ли целить в нервный узел? В конечности? Куда-то ещё... Мы вот одного зарубили, и он не пытался после этого подняться, хотя казалось бы: если это морферы, то что мешает взять из повреждённого организма уцелевшие части и преобразовать для продолжения... деятельности", - не знаю уж с чего, но меня прорвало. То ли от любопытства. То ли от того, что мужик назвал меня умным. Скорее всего, было здесь намешано всего и понемногу. На самом деле, если так подумать, неплохо было бы устроиться учёным. Это интересно. И безопасно, если не лезть вот в такие места. Когда выберемся отсюда... почему бы и нет?

Пока строчу вопросы, что твой пулемёт, шарю по карманам и подсумку - может быть, там удастся найти какую ветошь. Одежду снимать пока не хочется. Не на такой холодрыге.

Держу наготове ещё один вопрос: "Как бы он поступил в данной ситуации?" Очевидно, надо искать союзников (забавно, в этом мы практически не отличаемся от морферов), а потом искать путь к спасению. И рюкзак неплохо бы найти... Но в сложившейся ситуации это задача факультативная. Интересно, а босс всё-таки знал на что нас подписывает?

Рубик. Всем

Рубик. Всем. Ладони в холодную плитку ткнув, боком поворачиваешься. Коленки в пол упираешь, за стенку придерживаясь. Аккуратно, спокойно. Пять секунд - и ты в строю. Пока возился, успел понять, что нутро у "Бжика" - пусть Войд его несчастной душе вечность шепчет заупокойную, овевая пустоты дыханием, и прах разнесет от края до края бесконечности - какое угодно, ядовитое ли, токсичное, но без кисляка особого. Брючины изгвазданы, сапоги загажены, но - не более. Не шипят, не расходятся рваниной. Утираешь полотнище о ткань, счищая выверенными движениями бжикятину с металла. Шмот свежий найти не проблема, в отличие от рубача - он такой один.
Хиспанец с мужичком, тем временем, беседует. Подцепив бортиком подошвы студенистый ломоть оставшейся после боя требухи, понимаешь, что она не просто теплая, а прям горячая, парная, аж иней вокруг себя кругом поплавила.
- Н-но нам т-туда нельзя. - Формирует-таки ответ Фиделю Бен.
Недвусмысленно намекаешь ему на шанс погреться.
- Э. Оно, оно м-может быть... - Моргает с силой. - Иметь в-высокую п-патогенность. Лучше его н-не трогать.
Сжимает кулак правый.
- Д-доктор Х-херш... Т-то есть, м-мы, они... - Запинается. - Ин... Инфицирующая д-доза п-патогена была з-значит-тельно с-снижена, их ф-физиолог-гические жидкости, они, ф-фактически б-б...
Сжимает левый.
- Безопасны. Но т-ткани, ос... Особенно г-гонадные, в-все еще м-могут быть опасны. Ч-часть ос... Особей, они м-морфируют таким об...
Разжимает оба.
- Образом, чтобы иметь воз... Возм-можность з-заражать другие ор... Организмы. Т-те же... Скор... - Не справляется, похоже. - Н-не важно.
Делает шаг к тому месту, где вы его и нашли.
- Т-так вот... Н-н...
Выдыхает, тряхнув капюшоном.
- П-простите. Я... Я к-когда в-волнуюсь, оно т-так... Б-б...

Диего согласился на условия Маркуса без лишних пререканий. Он и сам уже устал: ещё утром он мял свои бока о деревянные корабельные койки, лишённые матрацев, а к вечеру и вовсе в дороге успел вымотаться. К тому же, условия Маркуса были более, чем справедливыми.
Дав отмашку спутникам, что дело улажено, Мартелло ушёл в комнату Маркуса без лишних слов и пререканий. В конце концов, он пообещал охрану именно со своей стороны – а это условие неплохо бы соблюсти!
Опять-таки, без лишних разговоров имперец устроился на одной из свободных кроватей, убрав под подушку один из топориков, обутых в ножны, и принялся потихоньку отходить ко сну.

Однако не смотря на отсутствие качки, ударов о стены каюты и воплей матросов, заснуть в таверне было намного сложнее, чем на корабле.
До этого дня всё больше походило на шутку, на эдакую невинную забаву. "Ты", мол, "Спевивый какой-то слишком, Диего. Тебе бы у богов смирения попросить!". Сам поступок: выехать с такой-то целью из родных захолустий в неизвестные земли! Ну разве это не фарс? Это даже звучит, как какая-то юношеская прихоть, которой дóлжно было отступить ещё на этапе покупки билетов на корабль!
И даже на борту, в бессонных ночах на жёсткой койке скрипящей и готовой расстаться с жизнью при первом же шторме посудины Мартелло не думал, что происходящее имеет какой-то вес. Ну прибудет он на Вварденфелл, ну и что дальше? Погуляет по Вивеку, пообщается со жрецами, накушается сиродильского бренди, купит сувениров и домой поедет? Даже сам Диего думал именно так. Кто же мог подумать, что именно в час его прибытия начнётся вдохновенная проповедь о Вивеке, способная посеять в пустой юношеской голове такую сумасбродную идею, как путешествие по чужим землям, какое-то там паломничество, и помощь всем нуждающимся по ходу дела?
Однако теперь Диего тут, на относительно мягкой койке в глухой деревушке, твёрдо намеренный перевернуть тут всё вверх дном, и наказать, наказать виновных! Всё, что угодно – лишь бы помочь островитянам навести порядок на их клочке суши, пройти от начала и до конца путём Вивека и постичь его мудрость.
И самое забавное – не факт, это поможет Диего побороть его проблему. Чёрт, да не факт, что у Диего вообще есть проблема! В тех краях, откуда он прибыл, каждый второй – склонный к агрессии психопат, в неудачный день отвечающий на рядовое "Привет" броском медовухи в рожу!
Оставалось надеяться, что старики, обвинявшие в злобе Мартелло, действительно правы, и его агрессия носит какой-то особый характер. Ну или, по крайней мере, паломничество чем-то хорошим для него увенчается. По крайней мере, ещё четверо попутчиков явно надеются на схожий результат.
И, почему-то, это обнадёживает.
В смысле, Вираниус – жрец, он точно должен понимать, что происходит. Насчёт Слу не понятно, но мыслит она достаточно холодно, и явно всё обдумала, пока копила деньги. Про М'ай можно было сказать примерно то же: пусть она и явно недолюбливает всё, что не М'ай, но вряд ли ей недостанет мудрости, чтобы ввязываться в затратную авантюру с каким-то туманным результатом. Что до Меднила, так тот тоже не дурак. Выглядит достаточно прагматичным малым, и если его под хвост обратившийся пчелой Шеогорат не ужалил – вряд ли бы тот пошёл хрен пойми зачем и хрен пойми куда.
В общем, покуда эти четверо в их миссии не сомневаются, Диего тоже будет настроен серьёзно. И будь, что будет.

Всем. Зашипел змеем замерзающий лаборант:
- С-сука...
Беззвучно вминаются в борта прямоугольника дверной рамы толстые и мясистые складки маслянисто-желтоватой плоти. Провисают, распухают. Надсадно хлюпнув, расходятся к краям проема, проваливаясь в центре черным, перетянутым внахлест соплеподобными жгутами густых полупрозрачных слюней воронкообразным провалом мокро блестящей, густо покрытой гнутыми вовнутрь крючочками мелких зубцов пасти.
- М-мать...
Шумно и смрадно не то выдыхает, не то срыгивает, овевая вас тошнотворно-вонючей волной телесно-теплого воздуха.
- М-мужи...
Что-то бледное и жуткое отчаянно лезет наружу, карабкается прочь из гнилой пучины.
- Ки...
Глаза вашего нового знакомого лезут из орбит, похоже, от ужаса. Толкнувшись ладонью в пол, садится, вытянув ноги по направлению к чудовищу, и привалившись спиной к облицовочной плите.
Бжик. Перекрученное, отталкивающе-неправильное в своей лихорадочных подергиваниях тело, обернутое в тонкий пергамент чужой, силиконово тянущейся кожи, с шишковатой головой, корчащим отчаянные агонийные гримасы лицом, крутящимися в любом направлении и в любом суставе руками, и вздутым бочкой торсом, еще хранит в себе тень человеческого, но дальше - все. Вытягивается прочь на мосластом, в полметра толщиной, червеобразном отростке, словно надетая на руку фокусника безногая кукла, выгибается дугой, поднимаясь над полом.
Распахивается, растягивая эластиком бледную, завибрировавшую как диффузор динамика "обертку", рот.
- Про-осни-ись и по-ой, ами-иго-о!

Всем. Озвученные хиспанцем цифры, кажется, не производят на замерзшего лаборанта никакого впечатления. Вероятно, пытается плечами пожать, но получается у него не особо. Сипит:
- К... К... Код.
Напоминающий конвульсивное сокращение мускулов шеи кивок. Стоял бы - вверх-вниз, а так - вперед-назад.
- Т... Т... Т...
И все. Рейдер, озвучив свои мысли по поводу взаимопомощи и добрых дел, получает немногим больше реакции. Вновь силится выдавить какое-то слово мужчина.
- Од... Од... - Прикрывает веки в какой-то момент. - Ог... Гонь. Ог... Ог...

Твою ж мать... На пол упал, соплю натужно, чтоб не застонать от боли. Что ж за день сегодня такой паршивый... А какой сегодня день? Интересно, если мы на какой-то планете, сколько тут день длится? Дурной мозг, встретив очередное препятствие, пытается соскочить с основной задачи на что-то постороннее. Гоню абсолютно неуместную сейчас мысль подальше. Какая, в жопу, разница?! Хотя... Если щас ночь, а днём тут теплее, то нам одной проблемой меньше. А то что-то я серьёзно так подмерзать начинаю...

Рубик подходит и невозмутимо проминает дверь вовнутрь, будто это лист картона. Капец... Этого человека я ещё спасать хотел только что... Да он сам спасёт кого хочешь! Рубик, дружище, спасибо тебе, что ты есть!

Подымаюсь на ноги, стараясь кряхтеть потише. Будто бы это имеет сейчас какое-то значение... Скорее, из чувства собственного достоинства... Мужики не стонут. Не из-за такой ерунды! Три гранаты и удар по плечу... Тоже мне! Тьфу! Напугали козла капустой! Да я вам сейчас! Неловко шевелю руками в попытке показать что будет "сейчас"... Ой ой ой ой ой! Ыыыы! Зараза! Больно... Ладно, тогда не сейчас! Мы не торопимся. Как говорят: "когда Ритан создавал время, он создал его достаточно".

А вот у того мужичка времени не то чтобы очень уж много... Лаборант? Замерзает? Пока непонятно... Вперёд не ломлюсь, потому что мало ли, что за дрянь может здесь скрываться. Мужик в защитном костюме. Это неспроста!

Меняю фокус фонаря, чтобы освещать комнату широким конусом, осматриваюсь вокруг, стараясь шевелить корпусом, а не больными руками. Смотрю: нет ли каких разбитых склянок, откуда могло вырваться и спрятаться за мебелью какое-нибудь смертоносное дерьмо, нет ли дополнительных выходов, где находится вентиляция, если она здесь есть, присутствуют ли какие-нибудь кнопки или переключатели, которые можно понажимать.

"Рубик, надо отогреть парня, он наверняка что-то сможет подсказать", - говорю, - "Блин... Знал бы - горелку бы прихватил. Как думаешь: насколько сейчас опасно за ней идти и насколько опасно использовать, учитывая, что её могли повредить?"

Потом к мужику обращаюсь: "Три, пять, шесть, один - что такое? И где?"

Рубик. Всем

Рубик. Всем. Упал, полежал. Хорошо, да. Спокойно как-то. Ни забот, ни хлопот, ничего. Сыплются сверху снежинки, рассыпаются прахом. Снежный прах. Мертвый снег, получается? Получается, что да. Странно, правда. Он ведь спас от огня, то есть, в какой-то мере, в каком-то роде и смысле, живой. Живой мертвый снег. Странно, очень странно. Больше странно, чем непонятно, но и непонятно тоже. Немного, так, чутка.
Мысли короткие, образы яркие. Фидель где-то рядом. Видишь его, впереди он - вон, пополз. Следом и ты ползешь. Прочь от разлома, к живой, не как снег, по-другому - плохо и неправильно - дверце. Та, которая забрала Бжика. Бжик умер, это точно. Вернешься, чтобы рассказать пацанам об этом? Обо всем этом. Хайдарин, Руль с "Молотилки", получается, кинул вас. Это рейд на один заход, без петли. Зашли - не вышли. И это угол, который Хайдарин срубил. Бжик загнулся по его вине. А с другими чего? Вспышка.
Удар - железом в кость. На коленях ты, ладони в решетки палубы ткнулись. "Череп", крепкий и жесткий как ходовой цилиндр, поднимает запачканную твоей кровью трубу для нового удара. Все равно. Ты не справился. Ты всех подвел. Она умерла. Ее больше нет, Рубик, и никогда не будет. Крутанувшись, скорей просто отмахиваешься от нового удара, отгоняя "Черепа" прочь. Ничего нельзя изменить, время вспять не идет - только вперед, и ничто не будет так, как было. Удар. Голова сухо трещит, когда труба со звоном отскакивает от виска, тянет за собой клочья драных, слипшихся от красноты волос. Попал. Искры. Хотя, нет, скорее хлопья. Мертвый снег. Кружится перед глазами, застилает взгляд. Рукоятка клинка скользит в мокрой от вездесущей крови ладони, и ты едва не теряешь его, когда противник, отскочив, подставляет под секущий удар стену. Рубишь ее, оставляя на кое как прикрученной сервисной панели длинную драную прореху. Тоннель узкий, ты крупный, рубач длинный, а этот хуила - на родном корабле. А на родном корабле и "дыхач дышней", Рубик. Тычок. Дергаешь голову назад, уходя от выпада, но лоб все равно брызжет, да, снова кровью. Почти в глаз попал, чуть бы ниже и правей. Нет, погоди, это если с твоей стороны смотреть, то правей, с его, получается, левей. Новый выпад. Большой палец правой руки, хрустнув, выворачивается к потолку, и серое лезвие, ткнувшись в палубу, валится в сторону.
- Че ты, сука...
Враг подает голос, хриплый и каркающий, наверное, впервые за минуту вашего знакомства. Ту минуту, что вы рубитесь в этой долбанной щели.
- А ниче, - отвечает ему женский голос, откуда-то из-за его спины, и ты как-то сам собой валишься на свою. Спину, в смысле. Оглушительно щелкнув, револьвер Суки на мгновение разгоняет томный полумрак ярким сполохом. Четко так, очерчивает им фигуру перед тобой, и "Череп" выгибается дугой, а на его морщинистом, покрытом струпьями и ссадинами лице проступают какие-то совсем детские, почти наивные обида и удивление.
Тяжелая пуля, застряв в позвонке, мигом сшибает тело с ног. Валится оно на тебя, давит грудаком на ноги твои, сипит. Сука, сделав шаг вперед, стреляет еще раз, и "Череп" сипеть перестает. Хватает его за штанины, тащит прочь.
- Ебаный ты хуй, Руб, хуле ты...
- Энигма, - говоришь.
- Че.
- Все.
- Бля.
Боль там, внутри, отчего-то сильней и гуще боли снаружи. Мясо болит, мослы болят, но это пройдет. А вот пройдет ли это, вот, что внутри застряло колючкой горячей, не знаешь.
Молча сунув ствол ствола в нарукавную петлю, Сука скусывает, подцепив его сталью зубов, колпачок с небольшого, но объемистого баллончика. Жидкий бинт, "Вата", как она говорит. Шипит распылитель, вздувается тут же желтоватым нашлепком на лбу хрустко-тягучая масса.
- Терпи, Руб.
Киваешь. Терпишь.
- Все хуйня. Мне главное, ты живой.
Опять киваешь, но уже не вверх и вниз, а влево и вправо. Нет, не хуйня, и вы оба это знаете. Просто Сука тебя любит, пусть как умеет - грубо и незатейливо - но любит. Потому и говорит так.
Раскаты далекого взрыва заставляют все вокруг дробно вздрогнуть, зазвенеть, затрещать.
- Конец, Руб. - убрав полупустой баллон в широкий нашивной карман брюк, снова берется за револьвер. - Погнали.

Рубик. Всем