| |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
-
Ты в курсе, что этой колючей водой себе весь желудок посадишь?
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
-
Венерина мухоловка на подоконнике в качестве единственного цветка.
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
-
- Как ты докатилась до такой жизни? ссылка
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
-
Ты, конечно, идиот, но не настолько круглый, чтобы потерять меня. Такая женщина в твоей жизни может быть только одна
я иногда завидую ее самомнению
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
-
«Я нужен тебе, Эдди»Я случайно словил ассоциацию, от которой теперь не избавиться:
|
-
Угу. И кидает ссылку на фильм. Чтозахерня, кэл? ссылка
-
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
-
- , - горячее дыхание обожгло ухо, - смотри на меня, - она сжала ладонь Лжеца с силой и, потратив менее секунды на размышления, извлекла реагент.
- Немного пощиплет, - шутка, которая всегда заставляла его растянуть губы в вымученной улыбке. Награда для любого врача.
- Давай. Не время умирать. Цель близко, - подмигнула Душа и впрыснула драгоценный реагент без остатка. Она не позволит Лжецу покинуть их. Покинуть её.
Очень сильно, класс.
-
Да, детка.
Мы спасли этого засранца.
-
Дружите с медиками.
|
-
А у плана Иволги, трезво рассуждая, был только тот сомнительный минус, что он не был планом Эго.
Колоритный парень, доставляет :)
-
Я тоже считаю, что матриархат это лучшее, что может дать человечество.
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Никто не ответил Эго. Хотел ли сам оперативник, чтобы ему ответили? Быть невидимкой — всегда двоякое ощущение. С одной стороны это защищенность, с другой обида. Так девушкам часто хочется, чтобы их заметили, но и не пялились на них во все глаза. Какой только бред не придёт в голову от отсутствия работы. В конце-концов отряд — не команда, не семья. С этими людьми, которые даже не знают его по имени, Эго не придётся ни жить, ни крестить детей
В лучшем случае никто из них не попадет на похороны друг друга, ощущая неловкость выжившего или не ощущая вообще ничего на глубине трех метров.
Аид боится. Это неудивительно. На самом деле все боятся. Никто, никто из этих людей не пожертвует жизнью ради других, они наемники и работают не для того, чтобы их деньги ушли куда-то вникуда. У большинства наверное даже семей нет. Впрочем, есть исключения.
Под металлом шлема, Эго улыбается Аяксу. В армейской учебке у будущего опера был друг, поинтересовавшийся как-то: "Слушай, **** (и это было, как ни странно, засекреченное имя, а не нецензурное выражение), как думаешь, все сержанты такие сволочи?" — Тогда ответ совсем не казался очевидным, но сейчас, будь собеседник жив, можно было бы чуть покачать головой.
В душе сержанта жила мечта о тихой, спокойной жизни, мечта, которую Эго полностью разделял. Ему было куда возвращаться, было ради чего жить.
Лжец... Никогда не признается, но война подарила ему, выходцу из трущоб, хоть какое-то будущее. Этот парень был симпатичен Эго, и все же разведчик отдавал себе отчет в том, что вероятно такие истории не заканчиваются хэппи-эндом. Мечта положить конец Войне хороша — если отдаешь себе отчет в том, насколько не идеальным оказывается мир. На войне всё просто, есть союзники и противники. А в мирное время, что чувствует человек когда понимает, что есть лишь попутчики и соперники, что ничего не изменилось по сути, но по форме размылось, потеряло ясность... Измены подруг, предательство друзей, раскаяние и страдания врагов — готов ли ты к этому, Лжец? Как бы то ни было, если они выживут и когда-нибудь встретятся, Эго пожмет товарищу руку. Войну сложно пережить. Во всех смыслах.
Душа. Есть ли жизнь после тридцати? Эго предстояло узнать это через год, но штатного медика отряда ему сложно было представить в роли жены, матери, да хоть кого-то кроме штатного медика отряда. Женщинам в этом смысле на войне куда тяжелее, война удаляет их от того образа, который женщинам диктует общество. Вернется она домой, старородящая, лишенная всех связей кроме фронтовых. Что будет делать? Откроет медпрактику? Смешно. Вероятно Душа в глубине души и сама понимает, что привязана к Оракулу до конца своих дней. Ее война не закончится.
Мышка. Выглядит молодо. Война идет десять лет. Если предположить, что ей двадцать два (точного возраста Эго не знал) то когда всё началось ей было двенадцать. Вот уж кто совсем не видела мирной жизни, совсем не пожила. Она ответила: "Есть чем" — Идеализм, мечты. Может что и получится. По крайней мере хотелось бы верить в это. Не должны девочки подыхать вот так...
Мойра. Темная лошадка. Честно говоря Эго не знал о ней ровным счетом ничего, кроме того, что она куда ближе чем он сам, общается с остальными. Честно говоря она больше всего напоминала ему Мрака, оба спокойные, дисциплинированные, не хватающие звезд с неба, не особенно рефлексирующие о своем состоянии.
Наконец, Иволга. Фаворит гонки, может быть потому, что разведчиками часто приходится работать вместе. Эго любил ее (не в половом смысле), иногда до боли, в моменты, когда женщина могла сделать глупость, способную прикончить их обоих, и не делала ее. Честное слово, ничто так не вдохновляет как чужие усилия по спасению твоей собственной жизни. А еще они практически не говорили друг с другом.
Что уж там, Эго ни с кем практически не говорил по настоящему. Кроме, наверное, Аида. Этот просто мог прочесть мысли. Хороший он, кстати, парень.
"Держись Аякса с Душой и выживешь. Он прикроет, она заштопает"
Мысленно посоветовал товарищу оперативник, прерывая бесконечный поток рефлексии — и как успел только.
Приказ есть приказ.
Время работать.
— Есть.
Коротко ответил сержанту.
Дождался пока Аид вскроет дверь, заодно оценив находчивость командира — когда боец делает дело, он не паникует.
Проверил дюльфер в бедренном отсеке экзоскелета.
— Осторожно, там могут быть мины.
Предупредил Иволгу. По крайней мере, так поступил бы сам Эго, командуй он обороной комплекса, заминировал шахту, да и лестницу заодно.
Потом осмотрел стены на наличие замаскированных мин или взрывпакетов, осторожно зафиксировал дюльфер, и начал спуск...
-
Хотел ли сам оперативник, чтобы ему ответили? Кто знает.
-
Эго любил ее (не в половом смысле)
В смысле не в том смысле?! XD
-
Тогда ответ совсем не казался очевидным, но сейчас, будь собеседник жив, можно было бы чуть покачать головой.
Ее война не закончится.
роме, наверное, Аида. Этот просто мог прочесть мысли.
Хорош
-
Эго любил ее (не в половом смысле), иногда до боли
Я считаю, что этому стоит еще повисеть на главной. Здесь и далее - яркий пример, когда молчание спасает человеку жизнь.
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
-
Было бы невероятно обидно на середине пути рухнуть на пол, путаясь в собственных кишках
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
-
— Постой, я тебя знаю!
Подал вдруг голос молодой самец, не в меру бесцеремонно ткнув в сторону аристократки когтями
— Ты та самая Шелк! Которая делает лучшие котлеты в Устьжолке и кулинарную книгу написала!
ай
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
-
предугадать, что он предугадает, что ты предугадаешь
|
Почти все советники Дейенерис, если бы они были уверены, что никто не расскажет, что они могут сказать, согласились бы с тем, что последняя представительница Дома Таргариен иногда ведет себя излишне самоуверенно. Мало того, что она действительно верила в то, что её судьба - править всем Вестеросом. Нет, это было не так странно, даже для представителей менее благородных Домов. Но иногда она вела себя так, словно ничего в мире не способно ей навредить.
Вот и сейчас, взяв с собой в путь лишь небольшой отряд Безупречных, она приказала телохранителям держаться позади, не мешая её мыслям. Теперь Безупречные вынуждены были остановиться посреди поля, так как их госпожа решила дать коню отдых у небольшого озера. Драконы в данный момент также были предоставлены сами себе - они оставаясь в пределах видимости, но, все еще будучи подростками, больше были заняты притворной борьбой в небесах. Дрогон, конечно же, побеждал любого из братьев, и потому Визерион и Рейгаль объединились, и один пытался цапнуть черного дракона за хвост, пока другой отвлекал его спереди.
В некотором роде их поведение было похоже на поведение многих Домов - столкнувшись с противником сильнее их, они стремились объединиться и вместе побороть соперника. Лишь только для того, чтобы после вновь схватиться друг с другом. Конечно, для драконов такое поведение было игрой, но тысячи жизней на обоих континентах сейчас зависели от правителей, многие из которых играли так всерьез.
За этими мыслями Дейенерис не заметила, как с Безупречными поравнялся и, перекинувшись парой приветственных фраз, продолжил путь Даарио. Воин наконец-то нагнал королеву, и теперь собирался вновь возглавить её охрану. Но, хотя Дейенерис еще не заметила его, прибытие телохранителя заметила другая пара глаз.
Лошадь Арьи была оставлена за ближайшем холмом. Последние несколько суток она следила за Матерью Драконов, выжидая наилучший момент для нападения, но Безупречные несли охрану хорошо, и нападение на лагерь Дейенерис ночью не гарантировало успеха. Однако, ожидание убийцы увенчалось успехом - её цели надоело быть окруженной охраной, и она отослала их, после чего остановилась для раздумий. Арья не знала, о чем может думать Бурерождённая, но эта остановка была ей шансом. Оставалось только надеяться, что её мысли будет занимать ей достаточно времени, чтобы приблизиться незаметно.
Многие думают, что в поле тяжело спрятаться. Это было не так. Высокая трава может скрывать в себе сотню солдат. Золотые Поля могли спрятать в себе тысячу Безликих. Или кого-то, кто обучался у них. Ни Дейенерис, ни её драконы с возбуха, ни тем более находящиеся слишком далеко Безупречные не могли заметить убийцу. Она почти добралась до цели, но прибытие Даарио путало все планы. Арья увидела его, и знала, что он не отойдет от своей госпожи. А значит, её шанс избавить от последней Таргариен сейчас ускользал, как песок между пальцев. Она могла оставаться на месте, дать им уехать, ждать следующего шанса. Или она могла рискнуть.
Когда в паре десятков метров из травы поднялась одетая в черное фигура и кинулась на нее, Дейенерис пришла в себя достаточно быстро, чтобы пришпорить коня.
- Sōvētēs, - изо всех сил крикнула она, одновременно понукая скакуна к более быстрому ходу, и призывая своих драконов, надеясь, что они услышат её.
Конечно же, убийца была готова к тому, что её жертва попытается спастись. В руке Арьи уже был метательный кинжал, который она кинула еще до того, как сама начала бежать. Оружие воткнулось в основание шеи лошади. Убийца не целилась в наездницу - её скакун был более легкой целью, поэтому она метала кинжал с четким намерением остановить жертву от бегства. Встав на дыбы, конь сбросил наездницу и завалился на бок, а в руке Арьи уже был другой кинжал.
Даарио также увидел фигуру в траве, когда та перестала скрываться. Пустив лошадь галопом, он крикнул Безупречным, привлекая их внимание. Те также поспешили к королеве, но они безнадежно опаздывали. Даарио сам был уверен в том, что он опоздал, когда увидел, как Дейенерис упала на землю. Он видел, как она поднялась и попыталась бежать от убийцы, но та была слишком быстра. К счастью, она все еще двигалась медленнее лошади и, когда Арья уже заносила кинжал для удара, Даарио, соскочив с лошади, просто свалился на нее, сбивая её в сторону.
Они перекатились, приминая траву, и вскочили почти одновременно. Воин схватился за ножны меча - подарок из Вестероса еще не покидал ножен, кроме как когда он смотрел на него в первый раз, но теперь Даарио готов был использовать этот подарок, чтобы избавиться от угрозы из тех же земель. Но Арья, уже держа кинжал в руке, кинулась на него, делая несколько быстрых взмахов и не давая ему времени выхватить меч. Увернувшись от первых ударов, Нахарис вдруг понял, что все это было лишь уловкой - убийца не собиралась сражаться с ним, но она убрала его в сторону, и теперь Дейенерис, не успевшая убежать далеко, слова была перед ней. И Арья вновь заносила кинжал для удара. Выхватив наконец меч, Даарио вновь кинулся на защиту госпожи. Первый его замах - снизу вверх и направо - заставил убийцу отпрыгнуть в сторону. Она уклонилась от второго удара, который рассек воздух по горизонтали. Но когда Даарио поднял меч над головой для третьего удара, Арья неожиданно кинулась прямо под его меч и воткнула кинжал ему в сердце.
Даже умирая, Нахарис попытался схватить убийцу, чтобы не дать ей атаковать Дейенерис, но та ожидала этого и, быстро выдернув кинжал, ударила его по ногам, заставив упасть на землю. Не тратя время на то, чтобы добить противника, который и так уже был почти мертв, Арья вновь кинулась вперед, на этот раз используя тело Даарио как подпорку. Оттолкнувшись от его спины, она прыгнула на Дейенерис, почти взлетела в воздух, в третий раз занося кинжал для удара, который должен был стать смертельным.
И в этот момент её сбил дракон.
Все три дракона услышали призыв матери и спешили на помощь, но Рейгаль успел первым. Он поймал Арью в полете, как голодная чайка хватает кусок хлеба, и приземлился, раздирая зубами её плечо, и полосую её бедра когтями передних лап. Дрогон и Визерион, приземлившись между ним и Дейенерис, тогда рычали и завистливо щелкнули челюстями. Кто бы ни был победителем в их игре ранее, сегодня Рейгаль был первым драконом.
Дейенерис второй раз пришлось оправиться от шока. Она не ожидала нападения убийцы, и она уже не ожидала спасения, особенно после смерти Даарио. Но теперь она сделала несколько шагов вперед, к раздираемой на части убийце.
- Daor! - приказала она.
Рейгаль прекратил терзать жертву, и отступил к братьям, облизывая окровавленную морду. Первые Безупречные наконец-то прибыли, большая часть из них окружила Арью, а двое бросились к Даарио. Перевернув его, один из Безупречных покачал головой. Воин был мертв.
Дейенерис не нужно было смотреть на кого-либо, чтобы знать, что её телохранитель уже мертв. Так же, как скоро будет мертва убийца.
- Я не буду заставлять тебя страдать, - сказала она девушке. - Но я заставлю страдать тех, кто тебя прислал. Убейте её, - последняя короткая фраза предназначалась Безупречным, один из которых тут же ударил Арью копьем, мгновенно оборвав её жизнь.
Среди вещей убийцы был найдет герб Старков. Теперь Дейенерис знала, кто из Великих Домой решил объявить ей войну. Голову убийцы отрубили, дабы отправить нанимателям, вместе с предупреждением, а тело её предали огню.
Даарио был похоронен там же, где он отдал свою жизнь, защищая Дейенерис. Она задержалась в Золотых Полях на несколько суток, пока Безупречные собирали курган, в котором вместе с телом был погребен и Валирийский Клинок. Своими действиями Даарио Нахарис доказал, что достоин владеть им и при жизни, и после смерти, и никто не имел права отобрать этот последний подарок.
Покидая Золотые Поля, Дейенерис более не останавливалась. Она точно знала, куда ей нужно отправиться.
-
Дракарис!
-
+
ня
-
"Значит пусть будет страх" (с)
-
:)
-
Noice
-
А то эти Старки совсем охренели
-
Драконы лучше всех разбираются, как поступать с ассасинами)
-
Старый дракон расправил крылья
-
Красотень
-
Дракон тащит.
Какой? Думайте сами.
-
Поднажмем.
-
Дракон меня попросил помочь, и я ему помогаю плюсом. Он ещё сказал звать админов, но тут не знаю... Шутки в сторону. Вообще, это замечательный пост. Здесь есть напряжение, драма, экшен. Не думал, что Дракон увлекается ПЛиО, но ему удалось очень хорошо, на мой взгляд, передать нужное настроение. Отличное отражение хода игры в настолке. Читать было увлекательно =)
-
Арьи больше нет и это хорошо.
-
Игра Престолов. Не смотрел. Не читал. Не играл. Но это же Дракон! А это - его пост!
-
Как же так?
Бедная Ария... :((
-
Пламя и Кровь!
-
За старание.
-
С юбилеем, Дракон! Побольше тебе новичков, на которых можно срывать свою всеобъемлещую ненависть. Внимание: тут оскорбление. Дракон,не смотри сюда. Если хочешь посмотреть, предупреждаю - не нажимай кнопк жалобы. Ты предупреждён. Мы все знаем, что ты заботишься о нас :) [align=right]С заботливой ненавистью, RomanB[/align]
-
С др.
А пост, канешь, прикольный.
-
С юбилеем! И пофиг вся твоя мизантропия - твои [известные мне] персонажи классные, с тобой хорошо играть - а поэтому нет повода не сказать "спасибо".
Интересных игр в хорошей компании!
-
Как лайкнуть Дракона? ;-)
Ну так и лайкнуть ;^) За фэндом не шарю, но боевая сцена годная, а Арья раздражающе оверфоршенный персонаж, — так ей, суцьке!
-
За оптимизм!
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
В глазах на миг потемнело, когда, поскользнувшись в крови и дерьме, Ласло хряснулся об пол. Зубы взвыли, зазвенело в ушах, и всего его передёрнуло от боли, страха и бессилия. Выдавив из-под языка кислую слюну, Ласло схаркнул прямо перед собой. Он выворачивал голову, елозя в липкой дряни щекой, да таращил глаза в ошмётки тел вокруг, пытаясь понять, что ж за резня тут случилась, и как он оказался в самом центре её, да ещё живой. Да и живой ли? Никакого понимания не было — только паника, ломота в затылке да смотревшие сквозь него красивые, страшные глаза молодой бабы с напрочь отнятой половиною тела.
Сам собой его взгляд соскользнул с её белого оцепеневшего лица на красный разодранный живот, и его тут же скрутило в спазме, и Ласло потерял драгоценную пару секунд, пытаясь выблевать из себя как будто себя самого. Но ничего внутри не осталось, кроме вонючей ноющей пустоты.
Через боль, нелепо расставив ноги и руки, он наконец встал на колени. Надо убираться отсюда. Убираться прочь от звона гвардейских шпор и криков, от топота ног, колотившего где-то за стенами. Тело била дрожь, но уже больше не от холода и не столько от слабости. Что-то внутри него хохотало, и бесилось, и страшилось одновременно, какой-то неправильный, дурной задор.
«Везунчик! Вот же везучий сукин сын! Все сдохли, все — но не ты!»
Он наконец рывком поднялся. Комната пошла кругом. Ошарашенно глядя вокруг, Ласло искал хоть что-то, хоть какой-то выход из этого кошмара.
Стены, стены, стены. Кровь, кровь, кровь.
Дверь и окно. Окно!
Шатаясь и криво ступая, как калека, он бросился к ставням и толкнул их наружу. Вот оно — спасение! Только б не высоко, только б не расшибиться! Он высунулся едва не наполовину, отчаянно ища, куда теперь ему деваться.
Отчего-то Ласло и думать не думал о том, чтобы повернуть к двери и попробовать объясниться — и помнить не помнил, с чего бы, но шкурой ощущал грядущие побои, а следом и петлю на шее.
|
|
|
|
|
|
|
-
ты ж там за веселье, любовь, домашний очаг, кошек и все такое
Хах, уболтала
|
|
|
|
|
-
- А ну-ка, сыграй теперь персонажа без всего прожитого им опыта! - Вызов принят!
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
-
Градус упоротости растет!!!111
ДОЖДЬ ИЗ КОШАКОВ! Алеллуя!
-
Зашкаливающая беспощадность
-
Воистину бессмертный.
-
Вот это дичь
Восхитительно
-
милота)))
-
Ня! Нялилуйя!
|
|
|
|
|
|
-
Катим квадратное, толкаем круглое.
-
Квадратные колеса это, конечно, эпик) За неделю точно доедете.
|
|
|
|
-
За интерактивность.
-
А он лысый, оказывается)
-
За котоликов! Амлет!
-
Шикарно!
|
|
-
Батюшки!
-
Ну это же котята.
-
Чудесно!
-
Супер)
-
*_*
Neko~
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
-
Знаю, как это бывает. Совместное творчество, общий взгляд в будущее, муза, талант, золотой сингл, гастроли, наркотики, постель...
Знает она. Сама, поди, не один катетер соблазнила!
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
-
Это, между прочим, меня сейчас поражает, учитывая какой пунш бурлил у меня на тот момент в мозгах.
Ну зачем так грубо)))
|
|
|
|
|
|
|
|
-
Смущенно опущенный взгляд, отведенный на миг в сторону - чтобы тут же взглянуть на Андреса в упор, взмахнуть ресницами - "Да!" - и ускользнуть в сторону танцпола. И вновь вернуться к нему, подтверждая: "Пойдем!"
Оляля!) Кокетка)
-
Когда ожидание оправдано
|
|
|
|
|
-
Иллина говорила, что у тебя гениталии слабыеИллина... после всего...
|
|
-
О, Фиона!
-
Чертовка!
Как хороша...
-
Но Вальдес всё так же стоит со своим стаканом, а старик Паскуале бдит над своим кофе. Синьора Оро как-то хотела вытащить его танцевать, но старик лишь печально уткнулся в чашку и не поднимал глаз.
Живо это представил себе).
-
This!
Чертов лихач. Он её раздражал всю дорогу вонючим сигарным дымом, зубастой улыбкой, от которой было невозможно избавиться даже на заднем сиденье - шофер без конца оборачивался и сверкал дружелюбным напором. А эти бесконечные разговоры ни о чем? Он перекрикивал орущее радио, а она, как дура, вежливо кивала и вставляла какие-то незначащие слова. Ну почему она такая мямля? Мамма Мария, ну почему она не может заткнуть даже этого таксиста? Ну да, он ничего плохого не делал, не приставал, не хамил. Он просто дымил и болтал, ужасно раздражая. Казалось бы - что сложного попросить не курить и замолчать? Так нет же. Она не умеет говорить людям неприятные вещи. Всё, на что хватило Ангелиту - это открыть окно и думать о своем.Когда езжу в такси, посещают ровно такие же мысли и ощущения)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
-
Придав к себе бинт, Бьорн смотрел на Наджи заплаканным глазом, переодически хлюпая носом.
— Прости...
Странно, конечно, оправдываться: он достал великолепный особняк, где каждая комната в миллион раз лучше той хилой избушки, а которой ее держал Кристоф.
Однако, отчего сейчас хотелось именно что, оправдываться.
Отодвинув от себя бинт, и оглядев его, охотник опять прижал его к глазу:
— Ты по этому поводу хотела серьёзно поговорить?
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
-
Оборачиваясь уже на выходе из галереи, Сабелла сделала то, что принцессам делать не положено.
Показала затылку Торнхельма язык.
Ну и пусть.
Никто ведь не видел.
Белла облокотилась спиной о дверной косяк, вытянула ноги и выдохнула, похлопав подолом своего длинного платья, чтобы остыть
А еще он никак не может запомнить ваше имя. Я считаю, что вам тоже надо забыть его. Чтоб честно было.
- А вообще я к вам по важному вопросу.
Задрала голову, ткнувшись макушкой в грудь мужчины и разглядывая его подбородок.
- Вы уже готовы к рыцарскому турниру?
Занимательные детальки) Буквально заставляют влюбиться в девчушку.
И "ритм" текста. Как хорошая музыка, подхватывает и увлекает. Остановиться можно, только дочитав до конца.
|
|
|
|
|
|
Сабелла склонила голову сначала в одну сторону, потом в другую, пытаясь разглядеть город за выдающимся силуэтом мэтра.
Задачка не из простых...
Все, что ей осталось - кусочки неба, выступающие над его лысиной, словно над холмом, обрамленным скудной растительностью.
Турнир! Ее первый турнир!
Вот как, как ее могли заставлять думать о чем-то другом?!
Какие-то гномы.. гоблины, тоннели... Это все проплывало мимо, задевая лишь отголосками монотонного голоса. И выветривалось вместе с теплым ветерком, свободно гуляющим по залу.
Папа выполнил свое обещание.
Ох, как же она завидовала Тристану все эти мучительные годы. Какая несправедливость - родиться самой младшей. Впервые весна не принесет ей разочарований и надутых губок. Впервые не надо хныкать у отца на коленях, строя молящие глазки.
Она так долго этого ждала!
Чтобы слушать о гномах, в то время, как весь замок уже расцветает... Все только о будущем мероприятии и говорят. А мэтр Стефано говорит о Невин.. Невард... Навердадаре... Вот зачем ей забивать голову тем, что уже давно кануло? Она вообще не видела смысла в истории... Изучать то, что было давным-давно - пф! Кому это надо?..
Тяжело вздохнув, девочка с тоской посмотрела на песочные часы.
Засорились. Точно засорились. Она-то знала, что урок уже должен был кончиться. Где же эта заветная последняя песчинка?..
Нет, невозможно!
Сабелла старалась быть послушной, боясь, что папа воспользуется любой незначительной шалостью, чтобы наказать ее и отменить обещание.
Она это не переживет.
Поэтому уныло подтянула пергамент и начала активно водить пером, макая в чернила.
Интересно, сможет ли она наконец познакомиться с Вертранами?..
Рыцарский турнир представлялся ей чем-то сказочным и удивительным. Так всегда кажется, когда тебе что-то запрещают. Не зря же ее столько лет ограничивали. Интерес теперь был распален до предела, словно раздутые мехами угольки.
Перо скрипело от натуги. Белла поджала губки, старательно выводя линии. Ее голубые глаза горели. Она уже подпрыгивала на месте, предвкушая будущие новые знакомства и новые впечатления.
Нужно найти сира Бэрримора. Уж он-то наверняка лучше всех знает о турнире. У нее скопились тысячи вопросов.
А еще она хотела в гостевые комнаты. Посмотреть, кто уже приехал.
Новый взгляд на часы отобразился на ее лице сморщенным носиком. Да они тут уже полдня торчат! Бедный мэтр, наверное, и не догадывается, что с часами что-то не так. А если ему не сказать - так и будет что-то бубнить до хрипоты, пока голос не сорвет.
Она должна быть хорошей девочкой. Заботиться об окружающих. Даже об этом лысом нудном старике. Совсем уже закопался в недра Невдар..Навадавара вместе со своими гномами...
- Мэтр Стефано!
Белла резко прервала его, а только потом вспомнила, что надо поднять руку. Махнула пергаментом, шлепаясь со стула и, шурша юбками, подбегая к учителю.
- У меня для вас неушивательная новость, - она слышала, как такие фразы говорят взрослые с забавными каменными лицами. И потом такие же лица становятся у тех, кому они это говорят.
Девочка постаралась сделать такое же серьезное лицо, вручая пергамент мэтру и выдерживая паузу.
Или там было не "неушивательная"?..
Ее взгляд зацепился за птицу, пролетающую где-то в синеве над лысиной.
Мотнув головкой и чуть растрепав золотые кудри, Сабелла опустила голос до шепота, торжественно выдохнув:
- У вас часы засорились, - и тут же с хохотом бросилась к двери, стуча крохотными каблучками на туфельках.
- Гномы превратились в гоблинов - я все запомнила! - Крикнула она уже из коридора.
|
-
В моем племени так говорят, когда хотят спар-риватьсяВспомнилось)))
|
|
-
Хомяк-букет. Улыбнуло
-
Букет из хомяков)
|
|
|
-
- Надеюсь, вы знаете, что делаете, капитан.
|
-
Дай, блядь, домолиться хоть, дерьмо ты лошадиное. Ничего в вас святого нет, сраные ублюдки. Чтоб вас всех Каль выебла в жопу - вот о чем я молюсь.
Очень мне нравится, как у нее мат и ругань вплетаются в молитвы.
И вообще, огроменный плюс! За тот ужас, что я успел испытать, и бесконечное ликование за ним последовавшее.
МИР УТОНЕТ В ОГНЕ!
|
|
|
|
|
|
|
|
|
- Капитан Кейн, капитан Филип. Прошу, присаживайтесь.
Широкий стол из черной зеркальной стали со встроенными датчиками. Длинные, мясистые пальцы вводят команду. Сине-зеленые линии свиваются голограммой.
Этот корабль знают все. И на Марсе, и на Земле. На самых отдаленных космических базах. Один из Трех. Один из тех, что не вернулись.
- "Эго". Второй межзвездный исследователь, снабженный старыми разработками двигателей прокола пространства.
Голос генерала Шавье сух. Лицо его не выражает эмоций. За черными очками имплантов - пустота.
- Два дня назад наши сканеры зарегистрировали вторжение в сектор солнечной системы. Большой блок мертвого физического объекта. Нам потребовалось время, чтобы выявить детали. Это - "Эго".
Пауза.
Не ради эффекта. Генерал любовался картинкой.
- Наши биологические и технические сканеры дают сбой. Они просто разбиваются, будто о невидимую защиту. Так быть не должно. Система энерго-щитов не предполагает аннуляцию современных сканеров. Тем не менее... мы слепы.
Рядом с ним мнется высокий человек с красноватой кожей. По узкому разрезу глаз, по оттенку его покрова, по острой челюсти и пронзительно голубым глазам легко можно различить марсианина.
- Посылать спасательную экспедицию, учитывая тревожную ситуацию тишины в эфире и никаких признаков жизни - слишком рискованно. Мы приняли решение послать две разведгруппы. Вы отправляетесь немедленно. Мистер Гронли введет вас...
- Да-да.. спасибо, генерал.
Второй человек оживает, тянется к голограмме, увеличивая проекцию. Корабль расцвечивается на три равные секции. Синяя. Зеленая. Красная.
- "Эго", как и все остальные Ковчеги, был построен по системе доктора Нортела. Три независимых друг от друга, скрепленных вместе блока. Это, можно сказать, три отдельных корабля, собранных, как конструктор, в единое, органичное целое.
В голосе его восторг. Он ученый. Он - фанатик.
- Эти разработки потрясающи... Кхм. В любом случае, при возникновении каких-либо повреждений или же угрозы одному из блоков - два остальных могли отделиться и начать свое абсолютно автономное существование. Члены экипажа имели возможность эвакуироваться в необходимую секцию. Каждая из них снабжена жилыми, медицинскими, инженерными, энерге...
- Доктор...
- О, прошу меня извинить. В общем - всем необходимым для долгого пребывания в космическом пространстве комплексом, вплоть до оранжерей и самовоспроизводящихся продуктов питания. Но что самое главное - в каждом из отсеков имеется три сердца корабля. Три двигателя прокола пространства. Даже учитывая наши новейшие технологии разработок и научные достижения, Ковчеги остаются самым выдающимся изобретением. Их потеря была... катастрофой всесистемного масштаба. И теперь, когда один из них вернулся...
- Теперь это вызывает еще больше вопросов.
Генерал хлопнул ладонью по столу.
Голограмма погасла.
- Двести двадцать пять лет. Именно столько не было никаких вестей от Ковчегов. И я не верю, что после такого срока, корабль абсолютно "случайно" взял курс на возвращение домой. Ни сигналов бедствия... Ни признаков жизни. Я повторюсь - это НЕ спасательная миссия. Если вы обнаружите выживших - ваша задача сообщить об этом и доставить их в карантинную зону, что находится в каждой секции "Эго". Не вступать в близкий контакт. При малейшей угрозе - ликвидация. Я не собираюсь рисковать...
- Но генерал!
- ...я не собираюсь рисковать человечеством.
***
Черная пустота. Абсолютное ничто. Ни границ, ни пределов. Ни новых законов. Мир тонет и вязнет, исчезая во мраке. На острие лезвий звезд. На литых поверхностях планет, остающихся бесплотными шарами. Такие маленькие. И такие вечные.
В пыли далеких светил.
И на гребнях людского величия.
Эго. Наверное, поэтому его так и назвали. Человеческое "Я". Вызов судьбе, богам, року. Вызов, брошенный сгоряча и оставивший до сих пор не зажившую рану на теле единственной разумной расы.
Ведь если бы был кто-то еще - они давно бы ответили. Они нашли бы нас. Они не молчали бы в эфир, раздавливая тишиной. Человек смирился с осознанием того, что он - единственный венец. Что он - полубог, создавший разум. AI, нейронную сеть, что теперь существует с ним бок о бок.
Человеку все по силам. Все подвластно.
И нет никого, кто бы его сверг.
***
- Блок корабля "Зеленый". Производим стыковку.
Именно с этого блока должна начать исследование "Эго" группа Кейна. Группе капитана Филипа достался блок "Синий". После внимательного изучения их задача состояла в том, чтобы слиться в последнем, "Красном" блоке.
Все просто. Понятно.
- Ставлю триста кредитов, что там какой-нибудь сверх-вирус.
Лектор Винсенс. Конструктор-инженер. 35 лет. Бритый череп. Многочисленные татуировки. Неизменная электронная сигарета в зубах. Даже его экзоскелет снабжен дымовыми трубами. Грубый норов, скверный характер... И удивительно-острый ум, позволивший ему стать одним из самых выдающихся механиков.
- Узко мыслишь, Лек. Ставлю пять сотен на то, что там ниху...
Бишоп Фашемели. Медик-интуит. Высокий, худощавый паренек. 22 года, но талант возрасту не помеха.
- Биш, еще одно ругательство, и я скормлю тебе твой же язык.
Ява Даменель. Разведчик. 25 лет. Ангел неземной красоты. Золотой шелк вьющихся густых волос. Небесно-голубые глаза. Правильные, идеальные черты лица. Тело точеной статуи. И под этой миловидной маской - жесткий, твердый характер.
- Ставлю еще сотку на то, что она таки киборг, - громко прошептал Бишоп Лектору, получив испепеляющий взгляд девушки.
Крейсер чуть дернулся. Система беспилотного управления произвела посадку, соединив промежуточные камеры.
- Корабли состыкованы, - приятным женским голосом уведомила бортовая система ИИ, под кодовым именем "Лиса". - Погрешность: 0 процентов. Шлюз готов к разгерметизации.
- Спасибо Лиси, - Ява гибким движением соскользнула со своего кресла, вытянувшись.
- Капитан Кейн, каким составом идем? - В голосе звучал вызов. Она была разведчицей. И ей явно не понравилась бы новость о том, что ее оставляют "за бортом".
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Люди всегда стремились в небо. Мы придумывали легенды про тех, кому удалось подняться в голубую бездну, а позже создавали летающие машины, всё более и более совершенные. Но всё же, не зря существует поговорка, что рождённый ползать летать не может, и небо никогда не могло стать человеку родным. Но что было бы, пойди история мира по несколько иному сценарию? Кэлестем - мир в небесах. Нет, планета внизу никуда не делась. Просто на ней человек не стал доминирующим видом, вместо него Большую Землю заполонили иные существа, менее разумные, но более сильные и ловкие. Но человечество не погибло. Люди остались на парящих в воздухе островах. Именно на них развивалась человеческая цивилизация. Самолёты, дирижабли, а позже и летающие корабли стали основным видом транспорта. В этом мире бояться высоты - так же смешно, как в нашем - плавать. Благодаря лёгкому, но прочному металлу с левитационными свойствами, усиливающимися под действием электрического тока, названному лапсай, что содержится в почве и держит в воздухе острова, стала возможным постройка невероятных летающих гигантов. Летательные аппараты Кэльстема почти не имеют ограничений в размерах, форме и грузоподъёмности, было бы достаточно лапсайя и электроэнергии. Невероятно развились поршневые и газотурбинные двигатели. Реактивные же, в основном, используются для движения больших кораблей. Встречаются и парусники. Размеры летучих машин разнятся от маленьких одноместных самолётиков до полукиломтеровых небесных линкоров. Существуют даже летающие костюмы, сделанные из лапсайя. Благодаря каркасам из этого чудесного материала корабли способны свободно маневрировать. Подавая ток разной силы на отдельные части каркаса, корабли могут поднимать и опускать нос или корму, или искусственно создавать крен. Однако большой объём лапсайя под током затрудняет радиосвязь, а потому основным средством общения между большими судами являются прожекторы и азбука Морзе. Лишь редкие корабли имеют достаточно мощные радиоустановки, чтобы связываться с другими кораблями хотя бы на средних расстояниях. Нижней границей воздушного мира является вовсе не Большая Земля, а так называемый Барьер - слой плотных грозовых облаков, практически не имеющий брешей. Из-за повышенной электризации лапсай на поверхности Барьера чрезвычайно эффективен. Самые большие острова "плавают" прямо по нему. Та же участь ждёт и повреждённые корабли. Не способные более держаться в воздухе, они будут опускаться, пока не достигнут Барьера. Если каркас корабля достаточно повреждён - он погрузится в облака, где его, скорее всего, разорвут на куски сильнейшие турбулентности, или команда погибнет от кислородной передозировки, ведь люди Кэлестема привыкли к концентрации кислорода в воздухе на высоте минимум в 4 километра. Если же нет - он останется "плавать" на поверхности или на небольшой глубине. Впрочем, ничего не мешает ему перевернуться вверх килем, завалиться на бок, а то и вовсе встать на попа или разломиться из-за неравномерно повреждённого лапсайевого каркаса. Корабли всё же могут неглубоко погрузиться в Барьер, если оборудованы должным образом, или проскочить сквозь него на скорости, а то и вовсе провалиться, но внизу их ждёт лишь Большая Земля, населённая неведомыми существами. Верхняя граница - Эфир, зона разряженного воздуха, в которой невозможно находиться без дыхательных масок. Только специально сконструированные облегчённые корабли способны подниматься туда сами, хотя были случаи, когда потерявшие вес из-за повреждений корабли поднимались до уровня Эфира. Даже живя в небе люди остаются людьми и Кэлестем иногда сотрясают войны. В нём существуют как большие и малые империи, содружества и республики, так и независимые анклавы из всего десятка островов, а то и вовсе острова-государства. Процветает воздушное пиратство, ведь в небе полно мест, куда можно сбежать. Войны идут за нефтяные вышки, расположенные в не прикрытом Барьером Океане, немногие горные шахты, богатые ресурсами острова, выгодные торговые маршруты, проходящие по воздушным течениям. В местах столкновения летучих флотов или нападения пиратов появляются дрейфующие по поверхности Барьера или прямо в небе остовы кораблей, а то и целые, но разграбленные корабли-призраки, обречённые парить в пустоте без экипажа, пока их не разорвёт шторм или не распилят охотники за лапсайем. Говоря об охотниках за летучим металлом, стоит упомянуть, что они, ну, по крайней мере не все из них, являются не такими уж плохими людьми. Они вовсе не хотят наживаться на чужих смертях, они просто берут то, что уже никому не понадобится, потому что вынуждены, или потому что им просто нравится блуждать по небесам, натыкаясь иногда на не самые скучные вещи. Они же часто помогают небольшим островам отбиваться от пиратов, ведь флоты государств не могут успеть везде. Да и те же пираты не всегда стереотипные кровожадные алчные ублюдки, какими их считает большинство людей. В общем, не плохое место этот Кэлестем, а?
|
|
|
|
|
|
|
|
|
ПрологКонтракт был подписан. Как именно это произошло из всей собравшейся сомнительной компании наверняка сказать не смог бы никто. И сейчас казалось, что они все с равной степенью недоумения смотрят на пожелтевший клочок пергамента, где под пляшущими иероглифами беспорядочно раскидались кривые загогулины, обозначавшие имена, а то и вовсе крестики. И уж точно никто из них не мог даже догадываться, что именно здесь и сейчас началось самое незабываемое, опасное и удивительное приключение за всю их жизнь. *** В этот день в Вивеке было довольно прохладно. Не спасал ситуацию даже раскаленный ветер, идущий с самых вершин Красной Горы и разносящий по округе мелкие крупицы остатков моровых бурь. Скорее этот ветер делал все только хуже. Все открытые участки кожи, попавшие под его воздействие, тут же начинали беспощадно чесаться и жечь. Перепады температуры заставляли то стучать зубами от холода, то изнывать от жары. Ужасный день. Отвратительный. Залив Норвейн разволновался не на шутку, и гондолы сегодня наотрез отказывались переплавлять отчаянных путешественников, предлагая им добираться вплавь или пользоваться, как все нормальные уважающие себя данмеры, мостами. Однако, сами уважающие себя данмеры не то что мостами не пользовались, они и вовсе носы предпочитали не высовывать из плаз. Конечно, случаев заболевания моровыми поветриями в столь отдаленных уголках острова зафиксировано не было, но кому охота рисковать и стать в числе первых «счастливчиков»? За счет этой неблагоприятной обстановки на непокрытых улицах кварталов было пустовато. Изредка можно было наткнуться взглядом лишь на отполированные до блеска доспехи ординаторов, что ровным шагом вальяжно перемещались вдоль величественных стен древних кантонов. Но здесь удивляться было нечему – закованные в свое обмундирование до самого кончика носа, стражи вряд ли рисковали чем-то большим, чем тепловой удар. Или переохлаждение. Тут уж как повезет. Добраться по главному мосту с материка в Квартал Чужеземцев стало настоящим испытанием для тех, кто решился на этот подвиг именно в этот день. А ведь еще вчера погода была ясная и благополучная. Сейчас же с моста буквально сдувало в холодную сталь темных вод, где то и дело мелькали плавники хищных рыб-убийц. Каждый шаг приходилось отвоевывать с трудом, хватаясь за поручни, а порой и за ординаторов, которые могли за такое и руку отрубить. Зато внутри поясов квартала оказалось оживленно и людно. Все, кому хватало ума переждать погоду находились именно здесь, а таких оказалось на удивление много. Люди, меры и прочие разумные толпились, толкались и весело шипели друг на друга, отдавливая ноги. И хуже всего с населенностью оказалось именно в Нижнем поясе кантона, где сквозь собравшуюся толпу приходилось буквально просачиваться. И при этом старательно следить за своим худым кошельком. Монета в нем была всего одна и потерять ее было бы верхом стыда. Как и сам кошель, впрочем. Сегодня очень важно было в своих передвижениях попасть в правильное течение толпы. Однако, тут прогадать было трудно, ибо самый большой поток двигался именно в нужную сторону. В сомнительный трактир «Черный Шалк». Здесь хаджиты и аргониане отсеивались, брезгливо щурясь на место, славящееся своей расисткой атмосферой. Зато для всех остальных двери были распахнуты настежь, открывая просторный зал с изрядно потоптанными коврами. Все столики были заняты. Барная стойка тоже. Стулья давно кончились и многие, плюнув на них пенной брагой, сидели прямо у стен. А кто-то и вовсе посреди зала. И может даже не сидел, а лежал. Поэтому передвигаться необходимо было крайне осторожно. В самом дальнем углу этого переполненного, будто бочка с сельдью, помещения находился один небольшой круглый столик, на который то и дело бросали крайне косые и еще более крайне недобрые красные взгляды. И если к аргонианке здешние высокомерные данмеры были привыкшими, то вид орка и шарообразного хаджита их напрягал. И напрягал еще больше от того, что понять хаджит это или нет стоило большого труда. Ибо таких хаджитов видеть никому никогда не доводилось. Обычно изящные и грациозные, они отличались уникальной ловкостью. Этот же экземпляр поражал своими трещащими по швам формами и признать в нем представителя хрупкой гибкой расы оказалось не просто. Но пушистые уши и длинный хвост говорили сами за себя. - Какого даэдрота сюда всякий сброд пускают? – Недовольный прищуренный взгляд и пепельно-серых губ касается горлышко бутылки с флином. - Не ожидал, что «Шалк» начнет всяких уродов привечать, - поддакивает второй, уже излишне охмелевший данмер. - Мало им своих земель, понаехали тут... *** - Ну.. э... в общем... как-то так, да. Низенький алхимик почесал свои седые благородные виски. При взгляде на его лицо, все внимание привлекало исключительно пятно чернил на переносице, остальные детали за этим дефектом как-то смывались. И если бы потом у кого-то из подписывающих контракт спросили, как именно выглядел их наниматель – ответить им было бы весьма затруднительно. - Ну... как бы.. все ж понятно, да?.. Понятно не было ровным счетом абсолютно ничего. Вообще, если бы кто-то умудрился хоть что-то «понять» в спутанной, сбивчивой и наполненной разными научными терминами воодушевленной речи алхимика, то это был бы Шеагорат. Определенно. - Ну вот и отличненько. Удовлетворенно потерев руки, бретонец подхватил второй, идентичный листок пергамента, где так же стояли подписи. - Эту копию я заберу. Э.. ну... удачи, да. Развернувшись, он резко врезался в проходящего мимо данмера, заслужив отборной список ругательств, когда эль потек по кафтану нанимателя. - Ах да! Словно и не заметив досадного происшествия, алхимик повернулся, воздев черный от чернил палец к закопченному потолку. - Тама за мостиком вас телега моя ждет. С лучшим гуаром! Мой помощник вам ее передаст. Это для камушка того.. что в контракте значится, да. Телега не ахти, но моя единственная. Так что верните в целости и сохранности! И позаботьтесь о гуаре Ягуаре. Он старенький уже.. да. На все вопросы моя помощница ответит – Шави. Вот эта.. Зеленая. Или серая... аргонианка, короче. Кивнув самому себе, наниматель сделал шаг назад и... исчез. Растворился в буйной толпе без следа, будто и не существовало его никогда. И только вторая копия пергамента с контрактом, лежащая на столе перед всей честной компанией говорила о том, что он таки был. *** Контракт: ссылка
-
Замечательно!
А контракт прям балдежный!))
-
Шикарное начало! И почерк, прям как мой)
-
Интересная вводная. Так и говорит: "то ещё будет!" Здорово.
|
|
|
|
|
|
А наше молчание будет вечным…
я переспал с твоей душой,
когда влюблялся с первого взгляда.
я знал,
с тобой - все будет хорошо,
с тобой - все будет так, как надо.
рассматривать негативы
нашего прошлого
до исступления
внутри бить зеркала, рвать швы, пить ртуть, кричать...
а так молчать,
ловя ртом, как воздух суть -
мне нет прощения.
я для тебя, чего уж скрывать, никто.
ты для меня нечто большее, чем просто "ты". (с)
Они сидели и говорили ни о чем, рассматривали людей и сумки, пытаясь предугадать кто и куда летит. Держались за руки, как дети, смеялись и шутили друг над другом. Потом она оставила его, чтобы сходить в дамскую комнату. Он с нежностью смотрел ей вслед, думая о чем-то своем. Она подмигнула ему и скрылась из виду. Огромное зеркало в пол стены - вот что увидела Майя, стоило ей переступить порог. Она медленно приблизилась к нему и посмотрела в свое отражение. Уборная, к слову, была пуста и от того устрашающе тиха. Девушка смотрела на себя в зеркало и в отражении видела испуганную бледную девицу. Заставив себя включить воду, она ополоснула лицо холодной водой и вновь подняла глаза к зеркалу. Тогда-то и стало страшно. Там, в холодной глади зазеркалья, она все еще стояла у стены и смотрела на себя. Пришла. Вернулась. Взгляд черных глаз уже все сказал за нее. Майе не удалось скрыться от бездны.
В миг пронеслось все, что она тогда сделала. Когда Джо уснул, и она спустилась в вестибюль и пообщалась с доктором, Майя прекрасно помнила, как направилась к огромному зеркалу и .. пропала. Как во сне она заходила в аптеку и брала яд, как во сне поднималась обратно в комнату и кормила его с ложечки этим самым ядом. Помнила, как испуганная, засыпала рядом с ним, отказываясь верить, что то была не больная фантазия. Ведь она бы так не поступила? Она же его любит. Любит своего Джо.
Любит. Черноглазая в зеркале тоже его любит. Любит безмерной больной любовью. И ненавидит за то, что проявил ее, заставил выйти из тьмы, заставил покинуть уютную черноту бездны. Они не смогут разделить этот мир. Один из них должен поплатиться за свершенное. Только сейчас Майя поняла, что яд, который она мешала в тарелке, не был сном. Что она действительно кормила его им, тем самым, назначая свидание со смертью. А потом обнимала его, полагая, что все придумалось.
Ты сделала это. Ты отравила его. Ты. - шептала черноглазая, не разжимая губ. А Майя изо всех сил желала проснуться. Но только не в этот раз.
В дамскую комнату входили все новые женщины и, спустя несколько минут, покидали ее, а Майя все не возвращалась. Он не волновался. Он верил ей. Столько прошли, столько сделали. Все успели, все завершили. Почему же она не выходит?
Наконец объявили посадку. Джо должен был признать, что в горле у него пересохло. То ли от волнения, то ли от ... Он не знал, что происходит, не знал, что творилось с ним, что творилось в ней. Он лишь старался не замечать, что головокружение усилилось, что руки и ноги стыли от холода а в груди разгорался пожар. А Майя все не выходила.
Она сидела в по-прежнему пустой уборной, на полу, и не понимала, как так случилось. Обхватив голову руками, она мысленно умирала, пытаясь признаться самой себе, что сама, вот этими родными руками протягивала ложку за ложкой отравленную еду своему любимому человеку. Сама. Сама. Сама, черт возьми.
Когда Джо уже начал сползать на пол, корчась в судорогах, когда иностранцы начали его обступать, пытаясь разузнать, все ли с ним в порядке и стоит ли позвать врача, он видел лишь ее. Юную, светлую, в черном платье, отчего-то печальную, но спокойную. Он пытался позвать ее немеющими губами, беззвучно окликнуть по имени, а она протягивала ему руку и отчего-то плакала. А потом все исчезло.
Спустя несколько часов, пыльный горячий воздух охватил тонкую девичью фигуру. На мгновение девушка сняла солнечные очки и черные глаза блеснули холодной сталью. Добро пожаловать в мир.
-
красавица моя, умница, моя славная, пригожая, настоящая, интересная!
-
... и как все на самом деле произошло.
-
Сурово.
|
|
|
|
|
|
Боль. Лишения. Страдания.
Сломанные жизни. Разбитые на осколки судьбы.
Все это сквозило в каждой аккуратной букве. В каждом предложении. Напитанное ядом прошлого, которое Агнессе не хотелось бы знать. Только не о тех, кто стал ей дорог. Только не про тех, кого она уже давно считает своей командой.
За тонкими листами пергамента крылись истории, от которых сердце обрывалось, сжимаясь в тугой узел. Она сидела перед пламенем свечи, глядя то на закорючки, то на ровную струйку огонька. Джедок говорил, что огонь сжигает все, кроме души. Вот бы научиться сжигать прошлое. Вот бы обрести способность забирать страх и печаль. Тоску, что не уходит никогда.
Она ведь знала, что это такое.
Улыбаться, смеяться, шутить. Пить и есть. Выполнять поручения. Делать то, что должен делать. Идти и идти, несмотря ни на что. А оставшись наедине с собой, глубокой ночью в оживающих сумерках - бояться оглянуться назад. Ибо уже подступают тени и призраки прошлого. Уже выползают из своих углов, чтобы ухватиться цепкими пальцами. Распять всю уверенность и свить гнилые гнезда в израненной душе. Нажать на старые шрамы, выдавливая вместе с гноем кровь и желчь. Чувство неправильности. Обиду, возможно. А может и злость. На мир. На судьбу. На свою слабость. Когда становится некого винить - мы глядим в отражения, выискивая в глазах напротив все то, что так яростно ненавидим. Мы падаем и падаем, окунаясь все глубже в бездну сомнений и разрушений. Распада личности, которая корчится, будто раненый звереныш. Мы отпихиваем его ногами, пинаем, зная, что нельзя давать слабину. Иначе когда-нибудь настанет безвозвратный час. Час, когда следующий шаг уже сделать не получится.
И все равно в душе живет надежда. Где-то глубоко, зарытая под пеплом и углями. Корчащаяся, саднящая, пульсирующая кровью. Крохотная надежда на то, что когда-нибудь найдется кто-то, кто сможет исцелить. Кто отыщет эту брешь и заклеит. Чем-нибудь. Хоть чем-нибудь... И они отступят. И больше не страшно будет оглянуться за плечо, встретившись смело с многоликими призраками. Найдя в себе опору и жажду дышать. Несмотря ни на что. Несмотря ни на кого.
Лист за листом мелькали их жизни. Опускались из одной стопочки в другую, складываясь аккуратно. Вся тщательно добытая информация. Все, что смог откопать разноглазый Декстр.
Она читала, чувствуя, как с каждым словом уходит желание спать, смытое чем-то необъяснимым. Заполняющим этот холодный, уже почти зимний, мир пустотой. Зарывшись пальцами в и без того лохматые рыжие волосы. Заставляя себя окунаться в эту боль снова и снова.
Они пережили это уже. Каждый из них.
Все нормально.
Только отчего же подрагивают пальцы и перед глазами все плывет? Откуда вновь берется эта чарующая своей глубиной слабость? И манит пламя свечи, вызывая острое желание прикоснуться к нему и разжечь. Погрузить все в алое марево, выжигая дотла. Завернуться в его тепло, спрятавшись от этого холода. От черных чернил.
Отложив последний лист, Несса уставилась прямо перед собой. Коснулась кончиками пальцев груди, будто успокаивая собственное яростно колотящееся о клетку ребер сердце.
Сколько же надо ей выпить каштана, чтобы ушли эти проклятые чувства?.. Эти эмоции, разрушающие ее жизнь до самого основания. Каждую судьбу она пропускала сквозь себя. Каждой надеждой жила. Взглядами других людей. Их светом и тьмой. Это все казалось таким важным и бессмысленным.
Сестра прошуршала пальцами по пергаменту, что теперь ярко выделялся на фоне остальных.
Забавно. У самого идеального человека самый неприглядный свиток. И как он это допустил?
Губ девушки коснулась горькая улыбка, которая почти сразу же иссякла, оставив на лице болезненную судорогу. Подтянув к себе дело Ирана, она уткнулась в него снова. Читая вновь и вновь скудную информацию.
Кто же ты такой?..
И отчего вызываешь столь много противоречий?
Глубоко вздохнув, Агнесса уронила голову прямо на пергамент, прислонившись к нему щекой. Часто моргая, она сосредоточилась на смене декораций перед глазами. Свет-тьма. Свет-тьма.
Мир такой большой.
Люди такие разные.
Откуда же берется столько боли?..
Пролежав так некоторое время, девушка осторожно сложила все бумаги, завернув их в отдельные свитки. Опустила в сумку и полезла за ночной сорочкой. Рука коснулась рубашки Ирана, которую она ему так и не отдала. Поджав губы, Несса некоторое время смотрела на помятую ткань, не представляя, что сейчас творится в ее собственной голове. Встряхнув ей, она выудила ночнушку, переодевшись, потушила свечу и направилась в кровать, юркнув под одеяло и малодушно закрывшись с головой. Зарывшись в подушки, притворяясь, что ее тут нет вовсе. Не было никогда. И не будет. Спрятавшись от большого холодного мира хотя бы на эту ночь.
Это были такие долгие тесты.
А теперь все стало лишь сложнее.
|
|
-
Так же, как с первого взгляда мог определить эльфа или узнать колронда.
На этом месте сделаем вид, что никто не бегал от колронда, нечаянно приняв его за оленя.
|
|
В глубине ледяного пространства так сложно оставаться просто человеком. Просто собой. Кем-то столь крохотным, задавленным всей монолитностью этих ледяных изваяний. Этих скал, сверкающих осколками незнакомого и чужого мира на берегах темных вод.
Когда я получила сюда приглашение, я не думала о том, как тяжело будет справиться с этим чувством.
Я привыкла к теплу и солнцу. К легкости и незамысловатости. К беспечности, что расходится вместе с уголками губ, рождая легкомысленные улыбки. Такие улыбки расцветают у людей, когда они видят возню собак и их искреннюю чистоту. Такие улыбки остаются навсегда, как что-то незыблемое и нетленное.
Я в это верила. Я хотела верить.
Холод щипал и кусался, а под руками шуршала густая шерсть. Живое тепло живых существ.
У тебя такой странный взгляд. Он… пугает.
Мэтью.
Я старалась делать вид, что ничего не замечаю, пока руки скользят и путаются в ремнях. Все так же светло улыбаясь, порой поглядывая на него оживленно, встречаясь со странной задумчивостью, отполированной блеском затемненных стекол очков. Даже сквозь них я чувствовала что-то необычное. Что-то, о чем не говорят вслух. Тревога? Волнение?
Но все было таким привычным, если только я успела уже привыкнуть к здешним льдистым пейзажам, воплощениям дикой холодной красоты. Все было, как всегда.
Кроме этих туч.
- Я люблю вставать рано, - улыбка редко сходила с моего лица. Особенно тогда, когда она была нужна кому-то. – Возвращайтесь скорее.
Провожая их взглядом, я пыталась понять и осознать, отчего так давит это хрустальное промерзшее небо на голову? Почему так страшно оторвать взгляд от удаляющихся саней?
- И будьте осторожны, - этот тихий шепот не слышал уже никто. Даже я сама.
***
Свобода.
Это было главным, так она думала, открывая вновь шуршащие страницы книги. Свобода оставаться собой, и свобода оставаться независимым. Плата за нее была высока и многим непосильна – одиночество.
Сэм это чувствовала. Как умирает этот мир. Медленно, но верно идет к закату, гася свое огромное солнце и замедляя пульсирующее где-то глубоко сердце. Не задумываясь о великом и вечном, она все равно каждый раз возвращалась к одной и той же стене, не понимая, отчего не может найти эту свободу?
Все время какие-то обязательства. Борьба. Выживание. Работа.
Люди одели на себя многочисленные, многослойные маски, чтобы найти свой скрытый смысл. А его просто нет. И во всех этих выверенных движениях, в пустых фразах, в мимолетных взглядах – застыла ложь и фарс. Пустая бессмысленная игра, в кулуарных пространствах которой остаются одинокие и угрюмые лица. Печаль, мучения, страдания. О, как же любят люди страдать.
И она ничем от них не отличается.
Именно поэтому она здесь. Чтобы потеряться, а не найти. Чтобы забыть, а не вспомнить.
Смена обстановки пойдет на пользу – с таким лозунгом Саманта отправлялась сюда.
Может, это было правильно. А может и нет. Она боялась, что после этих снежных ночей забудет о том, как существовать в привычном мире. Он уже казался слишком далеким. Солнце, зелень, земля. Господи боже, она начала забывать, как выглядит трава. Как пахнут цветы. А ведь прошло так мало времени. Здесь, за чертой вечной зимы…
***
Девушка снова тряхнула головой, с неудовольствием осознав, что она застыла на одной и той же строчке, не продвинувшись даже на абзац. Она ненавидела, когда так происходило. Внимание растекалось по черным отпечатанным буквам, проскальзывая куда-то в сухие страницы.
Бессмысленная попытка сосредоточиться.
- О!
Сэм вздрогнула, осознав, что побеспокоила кого-то даже того не заметив. Остановившись взглядом на Элизабет, она улыбнулась своей широкой и искренней улыбкой, что всегда делала ее лицо немного излишне восторженным.
- Прости-прости, я не помешала? – Затарахтела Саманта, закладывая палец меж страниц вместо закладки. – Это все моя рассеянность. Сегодня она какая-то особенная.
Улыбка стала виноватой, и девушка свободной рукой стряхнула с волос застывшие в них хрусталики растаявшей зимы.
- И тебе приятного аппетита! А секрет моей книги я тебе легко открою – это Жюль Верн.
Хлопок по невзрачной обложке.
- Мне показалось, что для такого места это произведение будет атмосферно правильным. Ух, что-то душно, да?
Сэм небрежно перевернула книгу содержимым вниз и подскочила, стягивая жилетку.
- Бон там разгулялся не на шутку, видимо, - продолжала она тарахтеть, уставившись любопытным взглядом на книгу Лиз.
- А ты что читаешь?
-
Изумительно, Тира
-
Не могу не отметить отдельно, очень уж жизненно.
Девушка снова тряхнула головой, с неудовольствием осознав, что она застыла на одной и той же строчке, не продвинувшись даже на абзац. Она ненавидела, когда так происходило.
После прочтения осталось странное ощущение многогранности персонажа. И это прекрасно.
-
Рада, что флешбэк обрёл закономерную концовку) Замечательно получилось.
|
|
Отобрав назад оружие, Агнесса стояла на своем месте и делала то, что получалось у нее лучше всего. Наблюдала.
Она наблюдала за существом, которое было выше человека, не иначе. Его навыки, его движения, его скорость и ловкость – все это выходило за пределы нормальных способностей. Так мог бы себя вести инквизитор под ичкой, выжимая из тела то, на что обычно сил не хватает. Но Иран ичку не употреблял, иначе его бы не допустили до теста.
Кто он?
Его противник отделался сравнительно легко, но поражение было малоприятным. Девушка некстати вспомнила о том, как ее чуть не повесила на суку Найна. Все, что было связано с шеей она с тех пор воспринимала болезненно и на безымянного инквизитора смотрела с сочувствием.
Однако все ее внимание очень скоро сосредоточилось на поле боя, где россыпь песка все еще хранила следы сегодняшних сражений. Где золотисто-серые крупицы помнили тепло тел тех, кто приходил и уходил.
Это был самый долгожданный бой. Мир застыл и все люди, казалось, перестали дышать.
Иран и Сайгор. Две великие легенды.
Несса видела, как подрагивает от нетерпения лысый Сайгор. И различает только своего противника. Когда бой закончится, ей предстоит сразиться с ним. С первым мечом Сурды. Стоило быть внимательной. Запомнить его движения. Его тактику. Привычки. Постараться найти слабости, если такие были в этом огромном теле. Пока что она думала лишь об одной – о том, что он не так проворен и ловок с такой массой.
Но все оказалось иначе. Рорик был прав.
Рыжая не могла отвести взгляда. Она не видела ничего, кроме движений Ирана. Кроме его злобной и яростной игры, исполненной ненависти, казалось, ко всем, кто присутствовал здесь. Кто был на песке. Кто сидел на трибунах. Кто не дышал уже более минуты. И вся эта нечеловеческая злоба обрушилась на Сайгора.
Несса не дернулась, когда он упал. Она продолжала дышать ровно и спокойно, пребывая в зачарованном состоянии. Мир поблек, краски выцвели, сравнявшись с серостью глаз того, кто оказался первому мечу Сурды не по зубам.
Она не пошевелилась, когда со злобным шипением бледный змей выдавливал из Сайгора унижение. Она смотрела и видела, как выламывается рука. Казалось, она видела, как лопаются под кожей ниточки мышц. Как рвется ткань плоти, словно сухая бумага. Загипнотизированная тем, кто в своей ядовитости был идеален.
Против такого противника у нее никогда не было бы шансов.
Она не продержалась бы и трех секунд.
Невозможно.
Его слова расползались потоком желчи по воздуху, отравляя его. Впиваясь острыми иглами в окаменевших зрителей. Колкий взгляд разрывал, казалось, само пространство, сдирая вместе с масками застывших инквизиторов кожу. И остановился он на ней.
Агнесса не видела уже ни упавшего в беспамятство Сайгора. Ни зрителей. Она не слышала звуков и не осознала последний вопрос, обращенный к ней самой.
Где-то под пеленой марева скреблось настойчиво подыхающее чувство самосохранения. Оно выло и стенало, умоляя притвориться куском стены. Стоять и не отсвечивать. Не говорить. Не двигаться. Просто стоять. Стоять и ждать.
Девушка сделала шаг вперед. Рукоять клинка срослась с ладонью. И осознала себя всецело Несса только тогда, когда босые ее ноги коснулись песка, а расстояние между ней и чудовищем сократилось.
|
|
Первое письмо от Аброха вызвало такую бурю эмоций, что потушить бы ее не смогла бочка каштана. Смеясь, Агнесса вцепилась в старого ворчливого интенданта, закружив его на месте и едва сдержавшись, чтобы не расцеловать.
Он выжил.
Имело ли значение что-либо другое? Она не знала насколько тяжело ему на новом месте, но могла представить. То, через что ей приходилось проходить еще ребенком, он должен был пройти сейчас. А это было не просто. Выламывать тело и дух, выкорчевывать разум. Но не уходящий оптимизм брата Сарена был тем, что согревал даже ее, находящуюся далеко от Батингофа.
Читая письма, Несса улыбалась так, как не улыбалась ни в какое другое время. Искренне и тепло. Подумать только, ведь она была уверена, что на такие чувства уже давно не способна. Она ни поэтом, ни романтиком не была и все вычурные пассажи Аброха сначала приводили ее в ступор. Но спустя некоторое время девушка привыкла. Это стало чем-то нормальным и обыденным. Чем-то приятным и важным, что отвлекало от забот и бесконечных тренировок.
Тренировалась она много. Больше всего ее заботила та слабость, что стала сопутствовать каждому шагу – наследие Найны. Она ненавидела, как дрожали ее руки. Не могла смириться с тем, что порой спотыкалась. И загоняла себя так, как не загоняла никогда, отрыкиваясь на любые комментарии, будь они едкими или заботливыми.
Агнесса стала злее.
Только читая письма от Аброха, она могла позволить себе улыбку, могла позволить себе расслабиться. Или же в те редкие моменты, когда оставалась с наставником наедине. Во все остальное время на лицо ее была одета бесстрастная маска.
Этими тренировками девушка хотела привести в лад не только тело, но и попытаться докопаться до той истины, что дремала где-то в глубине ее нутра. До той странной силы, что открывала, выпуская на волю, ичка. Это беспокоило ее. Волновало. Не менее, чем Угрюмый.
Ложась спать, Несса каждый раз мучилась противоречивыми чувствами. С одной стороны, она пыталась доказать себе, что никакой неведомой связи между ней и этим братоубийцей нет. Что это были случайности, видения, посланные ей Каэллом, чтобы она смогла выследить и уничтожить новую угрозу Ордену. С другой… она со странным вожделением ждала повторения. Узнать, что он делает сейчас. Как продвигаются его собственные поиски. Услышать снова его голос и увидеть наконец лицо. Это была маниакальная тяга гончей, помешавшейся на своей новой добыче. Вот только кто из них на самом деле станет хищником, а кто жертвой – предстояло узнать.
Агнессе бы так хотелось поделиться этим всем с Аброхом… с братом Сареном. Но в письмах о таком не напишешь, а отделяла их все еще пропасть. И когда случится та самая неизбежная встреча она не знала. Лишь надеялась, что к тому времени Аброх станет сильнее, чтобы выдержать ее объятия.
Отправления в Теноф ликвидатор тоже ждала со смесью противоречивых чувств. Изнывая от нетерпения и задавливая в душе волнения. Агнесса старалась подходить к этому вопросу философски. Воспринимать поездку в столицу не как борьбу за должность капитана и подъем вверх, а как охоту за Угрюмым. Она долго думала над тем насколько ей действительно нужно это звание, но в душе ничего не трепетало, а сердце билось ровно. Ее устраивала та жизнь, что была сейчас. Устраивало, что у нее есть брат Джедок. Изменения же неизбежно тянут за собой… изменения.
Кроме того, Несса не испытывала розовых убеждений, что ее там примут с распростертыми объятиями. Ей бы хотя бы незамеченной остаться. Что не получится, само собой.
Это угнетало.
Как угнетала и унылость мелькающих мимо пейзажей. Наставник достиг мастерства в имитации немого и глухого булыжника, и ликвидатор не стала портить ему игру своей болтливостью. Она ехала молча, то и дело куняя на шею лошади от застывшей внутри тоски.
Взбодрилась она уже тогда, когда на тракте оказалась пробка. Послушно оставшись там, где ее оставил Джедок, девушка пыталась заглянуть вперед, чтобы понять причину происходящего. Но бесчисленные повозки и гомонящие люди ей в этом не помогали, а спешиваться и спрашивать не было желания – придет наставник и сам все расскажет.
Новое явление в виде белобрысого ослепительного красавца заставило ее поморщиться. Что слепило больше – роскошная грива его золотых волос или не менее роскошная белозубая улыбка – Несса не знала. Ей потребовались усилия, чтобы не отъехать в сторону в тот момент, когда гигант на гигантском коне двинулся к ней, норовя втоптать в пыль дороги. Девушка машинально гордо выровнялась в седле и положила успокаивающе ладонь на шею своей кобылки.
Виной ли тому был каштан, который она начала попивать недавно, или же ее природное упрямство и выдержка, но Агнесса на сошедшее к ней воплощение неземной красоты посмотрела безразлично, мазнув взглядом по его лицу, даже не запнувшись на улыбке и…
- Какой восхитительный…
Остановившись на морде жеребца.
- Конь.
|
|
|
|
|
|
Толпа. Во все времена не было страшнее монстра. Алчнее, голоднее, тупее. Неповоротливый и громоздкий, израненный ужасом в разрозненности, он чудовищно непреклонен в своем единении. Находя силу в самом себе. В первом злобном выкрике, подхваченном десятками ртов. В первом кулаке, поднятом к небу. В первом камне, брошенном в тех, кто не посмеет противостоять, у кого нет сил защититься.
Как не было у Найны.
Толпа ужасна и отвратительна. Люди, живущие в собственных страхах, редко вспоминающие о милосердии, пытающиеся урвать лишь себе и только для себя. Глядящие друг на друга волками, утопающие в лицемерии и лжи. Они запирают свои двери на засовы. Они закрывают на окнах ставни. Вешают на сараи амбарные замки. От зверей ли они берегут своих детей и свое добро? От друг друга.
И как же удивительно единодушны они в своих вердиктах. В непонимании, что обличается правом судить и решать. Правом выставлять свой страх, облекая его в кровавые одежды смелости и веры в самих себя.
Как может ошибаться первое слово?
Разве не справедлив первый поднятый кулак?
Разве не в верную сторону летит первый брошенный камень?
Это так просто. Войти в ритм. Дышать в унисон. Двигаться в массе тел, зная, что сила за твоими плечами, за твоей спиной. Что тот, кто был волком лишь вчера, сегодня орет рядом твоими мыслями.
Она была права.
Тупое стадо.
Она была права и осознание этого поднималось из глубин естества спазмами тошноты.
Агнесса поморщилась и резко ухватила Аброха за рукав, рванув на себя и отведя за спину.
Увернулась легко от стрелы, чуть отошла в бок, когда полетел в нее факел.
Это ничего.
Это нормально.
Нет ни обиды, ни злости.
Вот только уйти бы. Подождать в стороне, пока черно-бурая лисица свершит месть той, кто умерла давным-давно. Пока последняя капля крови не прольется на горящую траву, с шипением испаряясь. Подождать, выловить момент, когда она, отвлеченная своим долгом и клятвой крови не заметит пущенную в лоб пулю. Отсидеться и выбрать самый мудрый путь.
И ведь ее никто не обвинит, если она выживет.
Демон убил их, нанизав на пряди своих волос. Демон сжег их, заточив в амбаре.
Она пришла слишком поздно.
Не успела.
Это ничего.
Это нормально.
Легко помнить о плохом, перечеркивая в своем сердце тепло и незамысловатую обыденную заботу. Легко отвернуться, когда в тебя летит камень, поддавшись безразличию.
Не вспомнить о том, как помогала она крестьянам на пожне. Как болтала с ними по дороге в деревню. Как встретил ее Аброх, сколько сделал всего. Какими вкусными были пирожки Дейлы и заботливыми ее руки. Как сжал зубы сын мельника, как согласился помочь, даже не требуя объяснений. Какими светлыми и чистыми могут быть дети. Как уютно и тепло бывает зимней ночью у очага тех, кто приютит и поможет.
Пока ты один из них.
Страх облачается в ненависть. Выходит вместе со злобой. Защитой становится гнев.
Защитить своих женщин. Защитить своих детей. Свои дома и нехитрый скарб. Своих соседей. То, что привычно и нормально. Свою жизнь.
Так же станет медведица защищать медвежат, кидаясь на тех, кто случайно вторгся на ее территорию.
Это ничего.
Это нормально.
Оставив Аброха где-то за спиной, инквизитор выставила руки двумя ладонями к тем, кто стоял между ней и демоном.
Она устала говорить и пытаться объяснить. Сейчас на это не было времени.
Слова молитвы сорвались с губ, призывая на помощь силу Каэлла.
Инквизитор уверенно сделала шаг вперед.
|
|
|
- Ну как кто? - С искренним недоумением посмотрела на Аброха сестра, дескать вопросил он нечто странное. – Голова то была. Волосатая такая страшнючая башка. А силушки на три кузнеца и четыре мельника хватит. Чуть душеньку Кауэллу не отдала.
Говорить напрямую о том, что она встретилась с демоном Агнесса не хотела по нескольким причинам. Во-первых, чтобы не запугивать несчастного несведущего юношу, к которому у нее уже проснулись самые лучшие сестринские чувства. Во-вторых, потому что тоненький и противный голосок, твердящий о том, что он сын Дейлы, которая причастна к этому скорее всего, не замолкал ни на мгновение. Нет, Несса, конечно, не подозревала паренька в сопричастности к темным кровавым ритуалам, но он и на благих намерениях мог что-то не то где-то ляпнуть или сделать. Потому и ответила она весьма уклончиво. Не соврала, но и правды всей не поведала.
При виде Нимула девушка скривилась в самом своем ужаснейшем подобие улыбки и ухватилась пальцами за края юбочного подола, сделав такой уродливый реверанс, что свинья показалась бы куда грациознее.
- Вам нравится, староста? – Риторически вопросила она и тут же потянула Аброха в дом, фыркнув что-то нелицеприятное.
Дотянув юношу до комнаты, где ее разместили, сестра участливо помассировала его плечо.
- Да уж, накладно вышло. Твоя мать вообще как-то плохо выглядела с утра, ты заметил?
Оказавшись возле сумок, Агнесса внимательно пересмотрела их содержимое.
Шмотки. Монетки. Зелья… а вот тут интересней. Ичка? Ну нафиг-нафиг. Нет уж. Не дождешься, проклятая голова. Что тут еще… Каштан… не тот случай. Призрачная травка… ну-у-у, пока рановато. Ми Сян… ни к чему. Ворвушка… ладно, может и сгодится как-нибудь. Соль… ну да, посыпаться да ручки сложить. Кирпичная крошка… а вот это кстати. Святая вода…
У последней Несса откупорила пробку и понюхала содержимое, скривившись и моментально чихнув. Не переносила ликвидатор спирт. Но в будущих ее планах это могло оказаться необходимостью.
Что там дальше…
Пистоль, шарики, цепь (о!), гребень, мыло с веревкой (ха-ха), порошки, ленты, книги… все не то. Ах вот…
Девушка достала искомую и ранее незначительную вещь, что воспринималась скорее символом, чем необходимостью. Маленький шарик со знаком «изыди». Только один.
Сжав шарик в кулаке, Агнесса некоторое время тупо смотрела в пустоту, а потом перевела взгляд на своего провожатого.
- Меня она искренне обеспокоила своим видом, - неожиданно продолжила начатую минут десять назад фразу инквизитор. – Ну, мама твоя. Давай-ка найдем ее и узнаем все ли в порядке? Она такая добрая… как думаешь, где она может быть?
-
Боже, это шикарно. С каждым постом Агнешка прям раскрывается и раскрывается, становясь все интереснее и интереснее. Ужасно любопытно теперь, что с ней будет дальше. Будто книгу читаю. Я конечно догадываюсь, что может ее ожидать за следующим поворотом, однако предсказать то, как она себя поведет, и как развернет сюжет не могу точно.
Кто из нас мастер, и кто кого водит :|
Плюсов на тебя нет.
|
|
- Красивое имя, - решила и дальше порадовать паренька Агнесса, переходя от пирожка к яблочку. Захрустев сочным кисловатым плодом, она почувствовала, что Жвалька стала идти намного резвее, учуяв аромат любимого лакомства. Но делиться с вредной кобылой сестра не собиралась.
- Коли время будет – зайду, - с улыбкой крикнула она деду Герману, хватая Аброха под руку и торопясь увести побыстрее и подальше, пока он пламенем алым не зажегся да не расплавился, аки свечка восковая.
Стеснительный паренек казался безобидным и забавным. С ним было легко, как-то уютно даже. Будто веяло от него чем-то незамысловатым и обыденным, чего в жизни священнослужительницы не было уже очень давно.
***
Старый дом. Старый разобранный по досточке дом. Огромный и оттого еще более зловещий, чем ему полагалось бы быть.
Агнесса смотрела на вцепившегося в кобылу юношу, скрестив руки на груди и сведя брови у переносицы. Строгая старшая сестра, не иначе.
- Ай, ладно, - в конце концов вздохнула, махнув рукой. – Сторожи. Если сосуна увидишь вдруг – Жвальке команду дай. Пусть ловит. Да ко мне беги. Я на такое зрелище полюбуюсь.
Конечно, найти здесь головоножку так просто и быстро Агнесса не рассчитывала. А вот напугать Аброха, чтобы он был внимательнее – очень даже.
- И смотри, чтоб тебя не съели. Особенно кобыла моя… она дурная. Да и не моя…
Гниль. Скрип. Хруст.
Дверь отпала от легкого толчка, подняв кучу пыли и грязи. Ликвидатора встретил тоскливый и одинокий полумрак забытого, брошенного жилища. Страшно было подумать, что этот дом повидал за свой долгий век. А теперь и вовсе стал приютом нечисти. Оскверненный. Убогий. Забытый, когда воровать уже стало просто нечего. Возможно, со временем его разнесут по бревнышку на растопку, как часто бывало в деревнях. А потом кто-то отхватит себе заросший сорняком участок, если найдется желающий пожить на отшибе.
Блуждая по погрому, сестра думала о том, что более благоприятное место жительства для нечисти сыскать трудно.
И догадки ее быстро подтвердились характерными миазмами, доносящимися со второго этажа. Тварь обитала здесь долго. Неужто вправду с ума сводила бедного раздутого Кукурузку? Или соседство такое надоело ей, да решила изжить видом своим внушительным? А может просто отощала. Не так уж много здесь мозгов-то безумных бродит.
Поежившись, Несса принялась за дотошное и тщательное изучение спальной комнаты. Сделать это было не так уж трудно – из мебели и хлама почти ничего не осталось. Но в тоскливой пустоте она все же нашла первую зацепку. Или кто-то головой подметал пол, выдрав клок об щепку, или здесь могла пробегать головоножка.
Подхватив прядку, Агнесса спустилась вниз, найдя взглядом Жвальку и ее верного сторожа.
- Я нашла себе место для ночлега, - жизнерадостно сообщила она Аброху, махая найденными волосами на дом за плечом. – Если б не запах, то вполне мило. И никто не потревожит.
Зловеще усмехнувшись, девушка добавила:
- Никто из живых.
Поравнявшись с юношей, сестра показала ему клок волос.
- Не знаешь чьи могут быть?
|
|
Чужой страх. Чужая боль. Липкий ужас, пробирающий до самых костей и еще дальше – к тому тонкому полотну, что называют душой. Вгрызается, коверкая оболочку. Царапая само естество.
Она была там.
В замкнутых стенах сведенных домов. Многочисленные окна которых смотрели безлико и безучастно на разворачивающуюся под их брюхом трагедию.
Она видела.
Как бежит он, падая, спотыкаясь, цепляясь дряблыми пальцами за свою драгоценную жизнь, как за высший дар Спасителя. Успеть. Найти людей. Найти помощь.
Она чувствовала.
Как сжала удавка горло, как раздался у самого уха мелодичный бархатный голос. Такому песни бы петь, а не людей низвергать, вдавливая в глотку раздробленное стекло.
Боль.
Что может быть слаще ее? Что может быть губительней? Агония, выедающая разум, разбивающая концентрацию, отравляющая сердце. Неверно бьется оно. Царапают ногти камень. И теплая кровь становится единственной краской этого черствого мира. Алый цвет. Цвет начала. Цвет конца.
Рывок.
***
Судорогой сведенные пальцы на луке седла. Яркое пятно перед глазами, постепенно обретающее очертания мира. Мира настоящего и неспешно протекающего мимо, по обе стороны от протоптанной дороги. Еще бы чуть-чуть и поцеловала бы сестра Агнесса землю родимую, отдавая ей вместе с неподобающими священнослужителя проклятиями злое шипение.
Обошлось.
Выпрямилась в седле, выгнулась дугой в одну сторону, потом в другую, устраиваясь удобнее и стараясь не растерять горделивого вида. Хотя куда ж уж было терять-то. Последние дни не оставили на ней живого места, особенно проехавшись телегой по мягкому. Смысл от наличия седла стал забываться, как и ощущение оного под своим не таким уж внушительным весом. Казенная лошадка вяло волочила ноги, видимо, не особо радуясь наличию ездока, который болтается на ней, имитируя безвольный мешок песка. Нет, Агнесса была неплохой наездницей. Первые несколько часов. После них энтузиазм ее стремительно близился к роковой отметке, заставляя нервно елозить и ненавидеть все вокруг.
Но ей повезло – Жвальера была лошадью не просто терпеливой, но чудесно апатичной. И за несколько дней тесного знакомства с ней, Агнесса утвердилась в мысли, что душа ее случайным образом переродилась в лошади, хоть принадлежала корове. Разогнать ее до рыси было делом непростым, и сестра с куда большим рвением и удовольствием занялась бы избиением нежити, чем длительными и нудными уговорами, заканчивающимися по обычаю злобным криком на несколько верст: «тупая скотина!». Кроме всего прочего, эта зверюга умудрялась потреблять пищу прямо на ходу, набивая себе брюхо и исторгая зеленоватую малоприятную пену. А ела она все, до чего могла дотянуться. Начиная от молоденьких побегов травы, заканчивая неосмотрительно развешанным крестьянами бельем.
К некоторому компромиссу им прийти все же удалось. Агнесса торжественно переименовала кобылу в Жваль, а сама кобыла научилась двигаться в нужном временной хозяйке направлении. Пусть и не спешно, но уже хоть что-то.
Потирая саднящие… бедра, девушка бросила тоскливый взгляд на уютно дремлющую Тальку, с которой охотно поменялась бы местами. Меньше чем за сутки злобно-добродушные крестьяне умудрились ухайдохать священнослужительницу так, как не всякой нечисти за бой удавалось. Отказываться от помощи было бы не вежливо, но выбора проявить неуважение ей и не предоставили. Хорошо хоть рядом с лошадями в телегу не запрягли.
Но и такой компании Несса была искренне рада. Звонкие голоса детей, их незамысловатое любопытство, чистые взгляды – все это внушало ощущение покоя и дома.
Дом…
Сгоревший до последней балки. До обглоданного кирпича. С кровавыми тряпочками изуродованных тел и полопавшихся лиц. С черной мумией и рассыпанной крошкой грез. С…
Агнесса мотнула головой и зло нахмурилась.
Прошло так много времени. Давно началась другая жизнь. Прежнее имя практически забылось, прогорев до последней буквы. Но сколько бы она не пыталась – воспоминания терзают и не дают покоя.
У нее теперь новый дом. И новая семья. Отец - Единый Всеспаситель.
- Будь со мной, Отче, - едва слышный шепот шелкового, мелодичного голоса. – Не оставь в час темный, да в годину светлую. Будь со мной.
Обращаться к Каэллу лишь в моменты горя да крайней нужды Агнесса считала несправедливым и несколько лицемерным. Почему-то о Едином в мгновения полного счастья не вспоминали, да благодарить за покой не спешили. Покоя в жизни Нессы было дефицитно мало, может от того она не гнушалась обращаться к своему Богу даже в такие минуты сравнительно… неплохой жизни.
Вздохнув, сестра осмотрелась по сторонам, пытаясь в монотонном пейзаже захолустной глуши уловить хоть что-то интересное. Впрочем, ждать что из куста выпадет тот самый сосун было бы глупо. Да и вообще ждать, что он хоть откуда-нибудь выпадет и как-то себя проявит.
Отдых, как же.
Староста Нимул рисковал встретиться с крайне раздраженной и вспыльчивой уничтожительницей нечисти, которая уже размышляла как бы в Большую Энциклопедию Серого Ордена (далее – БЭСО) вписать еще одну разновидность тварей (прости, Создатель). А именно – тщедушного чванливого представителя прямоходящего позвоночного (под вопросом), в дальнейшем именуемого – Нимул.
Размышления о том, к какому именно порядку (низшему или все же среднему) его занести к добру привести не могли, посему сестра Агнесса решила воспользоваться случаем попытать своих мучителей.
- Дед, - уважительно обратилась она к главному экзекутору, подгоняя пятками Жвальку поближе, - а скажи-ка, у вас в Гленках погань всякая не объявилась случайно?
|
|
|
|
|
До водопада Иль позволила себе побыть обычной девушкой. Силы покинули ее. Физические, моральные, магические. Выжженная пустошь внутри собственной души избавляла от любых мыслей, не оставляла ничего хорошего. Все возможности ее тела свелись к тому, чтобы сцепить руки в замок на шее Берита. Чтобы опустить тяжелую голову ему на грудь и почти беззвучно шепнуть: «Спасибо». Если бы не он – вряд ли она встала бы с того завала. Не смогла бы. Определенно не смогла. Ноги бы не удержали, да и желания жить не хватило бы. Она цеплялась за эту самую жизнь уже из чистого упрямства и по инерции, не видя для себя никакого будущего. Чувствуя бесконечное одиночество и руины души.
А потом был водопад. Стена воды, белым серебром врывающаяся в мир. Оглушающий шум. Падение. Холод. Тьма.
Когда в последний раз Ильва ощущала тепло? Если бы у нее спросили – она не смогла бы ответить. Все предыдущие дни разбили само ощущение заботы. Замуровали во льду и вечной боли. Там, на острых гранях безликой смерти – нет солнца. Нет тепла. Нет жизни.
А здесь – есть.
Девушка очнулась от шершавых прикосновений и согревающей тяжести, прогоняющей холод и боль, страх и тьму. Это было настолько приятно и нужно ей сейчас, что еще не открыв глаз – она вцепилась в это незнакомое солнце, судорожно прижимаясь всем телом. Обвив руки вокруг мощной шеи, уткнувшись лицом в пахнущую светом шкуру. По пальцам скользнул холод металлического обода, но сейчас все это было неважно. Весь мир рассеялся и потерял свою значимость. Мир всегда был холоден и жесток, а это гигантское существо оказалось теплым и мягким. Тем, о чем Ильва забыла. Тем, что не могла вспомнить даже сейчас, не веря, что такие ощущения могут существовать в ее прозябшей реальности.
Вместе с теплом возвращалась магия. Ее сила переливалась, словно из истощившегося кувшина. Золотом проникая под кожу, расплавляясь и принося невероятное чувство облегчения.
Она многое могла пережить. Боль. Унижение. Ненависть. Предательство. Одиночество. Но только не отсутствие магии. Без нее Иль была ничем. Без нее она теряла связь с тонкими потоками мира и уже не чувствовала себя живой. Не чувствовала себя человеком.
Глубоко вдохнув запах пепельной шерсти, девушка вцепилась пальцами в шкуру. До боли. Так крепко, словно обещая, что не отпустит никогда. Не выпустит из рук это благословенное тепло. Не оставит в одиночестве. Не позволит никому отобрать.
Голову вскружил ржавый аромат крови. Чужая боль и чужое угасание. Он умирал. Кем бы он ни был, но он умирал. Израненный, уничтоженный, раздавленный. Такой же, как она. Его жизнь гасла, отдавая последнее тепло и крошки иссякающего света.
Это было правильно.
Она знала, что должна сделать. Выпить его до дна, исцеляясь и возвращая свой резерв. Восполняя утраченное и сохраняя тепло его жизни внутри собственной души. Где-то здесь должны быть люди, что были с ней. Ричард. Берит. Лили. Они могут быть ранены, им, возможно, нужна помощь. Убив этого зверя, она получит силы и сможет найти их.
Все правильно. Все, как должно быть.
Одна жизнь гаснет, чтобы вторая разожглась. Он все равно уже мертв. Этот могучий зверь повержен.
Пальцы почти прорвали шкуру ногтями, от усилий и цепкой хватки потемнело в голове.
«Давай, девочка. Покажи, какое ты чудовище. Похуже этого зверя. Тебе выпал шанс – не упускай. Убей или умри. Закон жизни гласит…»
- Ненавижу…
Тихо и проникновенно шепнула она льву. Шепнула так, словно он мог понять лучше кого бы то ни было. Причину ее ненависти. Ее ярости. Ее боли. У нее отняли так много. А теперь она должна отнять в ответ. Она должна быть сильной. И его жизнь прекрасная плата за эту силу.
Тонкие пальцы перебирали шерсть, не чувствуя страха. Сейчас она была сильнее этого исполинского хищника. Она могла иссушить его, пока он так неосторожно разлегся на ней.
«Давай же»
Ильва потянулась к самой душе льва. К горящей звезде. Потянулась, сжимая бережно в руках. У нее есть достойный подарок – забвение.
Он, как и она, должно быть очень устал.
Но разжалась хватка прозрачных потоков, застонала девушка от собственного бессилия, откинувшись на холодную землю. Открыла глаза, впившись золотым взглядом в лазурный. На лице ее отразилась гримаса обиды и злости. Это было совсем несправедливо.
Протянув руку, чародейка дотронулась ладошкой до выбитого глаза, прикрыв его ковшиком, словно в попытке защитить.
- А тебя кто так? – Шепотом спросила она, начиная задыхаться под тяжестью этого мохнатого тела. Но не хотелось выползать – снаружи было слишком холодно.
- Прости, - все говорила она льву, прикрыв веки и касаясь родника восполненной частично силы. – Прости, я не могу тебя убить.
Сквозь ладонь протянулся свет. Пропущенный через самую душу, ставший теперь частью Иль. Он запульсировал, нехотя ворочаясь и покидая тело новой хозяйки. Сквозь ее пальцы проникая в разорванный глаз зверя. Смешиваясь с кровью. Пробираясь в голову. Забирая боль.
|
Все заняли свои места. Опустились на кресла. Чёрные. Кожаные. Крутящиеся. Удобные запредельно.
Эрик скользнул по лицам заинтересованным взглядом, словно стараясь оценить степень восхищения каждого в этом небольшом экипаже. После чего посмотрел на огромный обзорный экран, на которой застыла панорама Вселенной.
Огромной, практически безграничной. Исполинские размеры, колоссальные расстояние – даже «Ренессанс» казался крохотным в сравнении с ними.
Что уж говорить об одном человеке, который затеял всё это мероприятие. Эрик смотрел на экран, забывая обо всех остальных – они могли видеть лишь чёрную спинку его капитанского кресла. Не могли стать свидетелями восторга в глубине глаз, скрывающихся там же глубоко внутри многочисленных страхов и осторожной тревоги.
Он всё ещё не до конца поверил, что это – происходит на самом деле. Что ему действительно удалось воплотить в реальность безумную мечту. Многое было впереди – наверняка, безграничные просторы скрывали в себе и бесчисленные опасности.
Но сейчас всё это волновало Фрайзера меньше всего.
- Эшли, вперёд, - отдал он компьютеру долгожданную команду. Отметил, что голос едва заметно дрожит от сдерживаемого с неимоверным трудом волнения.
Никто из них не мог слышать, как загудели синхронно двигатели в далёком моторном отсеке. Никто не мог чувствовать, как прокатилась по огромному корпусу волна едва ощутимой вибрации. Плавно тронулся с места линкор, стремительно набирая сумасшедшую скорость.
Прочь от Земли, к окраине Солнечной Системы, к далёким и молчаливым звёздам. Звёздам, к которым испокон веков стремилось поднимающееся на ноги человечество. Которых однажды достигло, а потом вновь потеряло.
Где-то там, среди пустоты, бушует война. Забытые было болезни пожирают остатки разумной цивилизации. Где-то там люди продолжают убивать друг друга в бессмысленных битвах. Слишком озлобленные, чтобы внезапно остановиться. Забывшие поголовно, что послужило толчком к началу проклятой войны.
Эрик не был безумен или наивен. Не сомневался, что ему не удастся в одиночку остановить повсеместное кровопролитие. Но сейчас его мало волновали грядущие перспективы. В голове тикал обратный отсчёт, отмеряющий последние секунды до точки невозврата.
- Поехали, - сверившись с таймером тихо проговорил он, за секунду до того, как огромный линкор переместился в гиперпространство.
Едва ощутимый рывок. Мгновение невесомости и пустоты в отрыве от времени и пространства. А затем – всё вернулось на свои места. Лишь на обзорном экране вместо роскошной панорамы теперь неистовствовали лазурные всполохи, бессмысленные и хаотичные. В глазах рябило от этого зрелища, начинала болеть голова. Повинуясь команде Эрика, изображение пропало, уступив место чёрному фону. Почти сразу же на этом фоне появились большие красные цифры – обратный отсчёт до прибытия. Если верить ему – то до Веги оставался пятьдесят один час.
Эрик поднялся, поворачиваясь лицом к экипажу. Улыбнулся собственным мыслям и объявил:
- Через два дня будет на месте. А пока – можете обустраиваться, осматривать оборудование и каюты. Располагайтесь, - повторил он, и, первым подавая пример, спустился по ступенькам в направлении лифта.
***
Каюта капитана ответила тишиной и приятный полумраком. Он понимал, что чертовски устал. Но всё же остановился в дверях, окидывая взором убранство. Мягкое и пушистое ковровое покрытие заменяло здесь большую часть холодной поверхности пола. Огромная кровать находилась в центре, в одну из стен был вмонтирован исполинский аквариум, в котором плавало несколько задумчивых золотых рыбок. Чуть дальше – небольшая дверца в личную ванную, и несколько полок на стене, пока что пустующих.
С наслаждением сняв туфли, Эрик позволил ногам погрузиться в обволакивающий ворс. Не снимая костюма рухнул на кровать, раскинув в стороны обессиленные конечности. Чертовски удобно. Уставшее от долгого сидения и сна на диване тело блаженствовало.
Короткая команда – и каюту затопила льющаяся из динамиков музыка. Приятная, успокаивающая. Классика старой Земли, как нельзя кстати соответствующая моменту.
Несколько минут спустя Эрик понял, что засыпает и встряхнулся, без труда вернув тишину. Достал из нагрудного кармана рубашки небольшой диктофон – чёрный прямоугольник с несколькими кнопками на гладкой поверхности. Эта идея возникла недавно, но показалась правильной и интересной. Сейчас, как никогда хотелось выговориться, хоть как-то запечатлеть грандиозность момента. Эмоции, обуревавшие изнутри.
Я всё-таки сделал это. «Ренессанс» устремился прочь от Земли, пока что события развиваются в соответствии с планом. Это великолепно. Успех окрыляет.
До сих пор не уверен, что всё это имеет смысл. Возможно и правда стоило бы отдать корабль военным - хоть таким способом положить конец идиотской войне. Я не в силах ничего изменить, что-то исправить. Главный и единственный настоящий враг человека – лишь только он сам.
Команда…
Фрэнк был определённо правильным выбором. Судя по всему, он – единственный из всех нас, кто действительно представляет, с чем нам возможно придётся столкнуться и догадывается, как это предотвратить.
Эйб… Наглядный пример того, как сильно может отличаться от действительности созданный для публики образ одного человека. Вместо уверенного в себе и серьёзного профессионала я получил… Эйба Тернера.
Найна. Тихая. Молчаливая. Вполне соответствует первоначальному впечатлению. Скорее всего, большая ошибка. Понятия не имею, что случится в экстремальной действительно ситуации.
Дженна, кажется, вполне на своём месте – уверенности в себе ей точно не занимать. Думаю, не ошибся, выбрав её при наличии более квалифицированных пилотов…
Разговор с самим собой с непривычки выглядит глупо. Возможно, идея была не такой уж блестящей.
Улыбнувшись, Эрик остановил запись. Вернул в карман небольшой диктофон. Закрыл глаза, уснув практически моментально.
|
-
Жутко и круто. Семьсот, если вы понимаете, о чем я
|
|
|
|
Неумолимость надвигающегося конца Иль приняла со спокойствием и без страха. Еще тогда, когда ее пальцы вонзились в глаза ублюдка Гайсета – она знала, что для нее это последний день. Она обманывала смерть слишком долго. Слишком долго ее воскрешали и возвращали в измученное тело, пытаясь сломать. Слишком упорно выдергивали с самого края, когда бороться уже не было сил. Не бывает ничего вечного. У любой истории есть конец.
Ильва смерти не боялась. Уже нет. Не после того, что сделал с ней Гертрам. Не после бесконечных ужасов и страхов, страданий и потерь. Сейчас ей почти все равно и можно даже позволить себе облегченную улыбку, сплетая последние потоки силы в бессмысленном танце, пытаясь удержать то, на что у нее ни за что не хватит сил.
Она была готова влиться в поток. Раствориться в чистой энергии, что обливает каждую крупицу этого мира. Стать чем-то большим, чем истерзанное и уставшее тело. Просвистеть ветром. Упасть водой. Растечься светом.
Она была готова ко всему.
Но только не к тому, что чьи-то руки толкнут ее в спину, обменивая жизнь, кидая року в лицо вызов. И вместе с исчезающим золотом в глазах сплелись нити удивления. Такого невероятного и необузданного, какого она не чувствовала давно. Наверное, с тех пор, как родной брат предал ее. А сейчас совершенно чужой человек спасает, отдавая свое будущее.
Почему?
Девушка упала на холодный пол, тут же резко развернувшись. Сквозь алый туман в глазах, сквозь боль и опустошение иссякнувшей силы – она смотрела на каменный завал и сейчас более всего ощущала собственную беспомощность. Она так хотела заглянуть за эти монолитные булыжники. Так хотела понять, что двигало этим человеком. Почему он оказался добрее, чем те люди, которые делили с ней одну кровь.
Она видела, как к завалу подошел Ричард. Она видела, как пляшет ураган эмоций на его лице. Там было столь много чувств, что впору ими захлебнуться. Обида, ярость, злость, гнев, отчаяние. Любовь. Во времена лишений и потерь в человеке проявляется вся его привязанность к тем, кого он принимал как данность. Кто был рядом столь долго и постоянно, что иначе просто не могло быть. Иль видела, что вместе с камнями обрушившегося потолка рухнул непреклонный мир Ричарда Асхелла. Он остался по ту сторону завала и собирался умереть.
И в этом была ее вина.
Для нее этот симпатичный милый паренек с взъерошенными волосами был никем. Очередной случайный и безымянный гость в ее жизни. Кто-то далекий от понимания. И смерть его не должна была ничем отозваться в сердце девушки. Не должна была.
Чародейка с трудом нашла в себе силы подползти к обвалу и прижаться руками к камням. Она прислушивалась к себе, отчаянно пытаясь найти хоть какие-то крупицы силы. Хоть какие-то ее отголоски. Но сила ушла. Покинула ее, оставив после себя опустошающий холод, выжигая золото из глаз. Делая их такими, какими они были на самом деле – зелеными, с карим ободком вокруг зрачка.
Она ничем не могла помочь.
И сердце скребнуло лезвием сожаления и вины.
- Глупый мальчик, - тихо шепнула она камням, словно они могли понять. – Лучше бы я.
Она слышала крик Ричарда, обращенный к ней. Видела гнев в его глазах. Смотрела в ответ устало и спокойно, зная, что гнев его более чем оправдан. Но ничем не могла помочь.
- Моя сила ушла, - не оправдываясь, не ища причин, а просто констатируя факт, сказала девушка. Уже не чародейка, а обычная девушка. Так странно было это осознавать. Так удивительно болезненно.
- Я не знаю, когда она вернется.
«И вернется ли»
С трудом перевернувшись, Ильва облокотилась спиной о камни, уставившись в пустоту. Она не хотела никуда бежать и что-либо говорить. Она пыталась понять, что чувствует сейчас Ричард. Что чувствовала бы она, если бы на ее глазах умирал ее брат?
Боль.
Даже несмотря на то, как сильно он ее ненавидел. Даже несмотря на то, как жестоко ее предал.
Ричарду с братом повезло больше. Она видела обрывки его воспоминаний и могла попытаться осознать насколько эти двое были привязаны друг к другу. А потому просто сидела, ничего не говоря. Не пытаясь утешить или уговорить спасать свою жизнь. Не произнося этих странных слов, которые обычно произносят. О том, что жизнь Ричарда важнее. Что его брат не может умереть зря.
Не бывает жизни важнее или не важнее. Не бывает меньшего зла.
Бывает боль от потери близкого. Бывает отчаяние и впившиеся в ладони ногти. Бывает ярость, за которой прячется пустота. И осознание, что на сердце образовалась дыра. И осознание, что она никогда не зарастет.
Это Иль могла понять, как никто другой.
|
Ильва облокотилась о парня, которого недавно освободила от мук. Если бы не он – возможно она не смогла бы подняться. Усталость прожитых кошмарных дней Гертрама запела в унисон с усталостью, что пришла в последние минуты. Слишком много событий и поспешных решений. Весь мир поддело молоко равнодушия и обреченности. Но сдаваться так просто она не собиралась.
Бежать оказалось тяжелее, чем она думала. Босые ноги скользили по влажным камням крепости. Чувствовали каждый бугорок, каждую неровность. Она смотрела на спину Ричарда впереди, смотрела, как болтаются ноги Лили, словно соломенные валики куклы. Теперь она знала, что этот человек не бросает слов на ветер. Знала, что он импульсивен и во многом неопытен, но им движет храбрость и смелость несломленного духа. Горячее сердце и пламенная душа. Такой человек может поднять людей за собой и повести их на заведомо проигрышную войну. Такого человека будет любить толпа, слепо веря его простым, но метким словам. Возможно, в нем когда-нибудь расцветет та корысть и жажда власти, что присуща правителям мира сего. Возможно, с годами придет чванливость и жестокость. Но пока он от этого был далек. Пока рок неминуемого не настиг его, а жизнь бурлит и кипит, готовая совершать многочисленные подвиги. Во имя чести, во имя справедливости, защищая тех, кто искренне верит в него. Он случайно оказался в самом жернове ядовитой и безнравственной войны и пока держится весьма достойно. Хватит ли его надолго? Сможет ли он совершить все, о чем задумал? Поверит ли он в себя когда-нибудь так же, как верят в него люди? Ильва не знала. Но одно она с удивлением почувствовала внутри себя – надежду и желание поверить в этого человека. Если у него хватит сил разрушить мир, который она имела возможность узнать изнутри, и воздвигнуть на его руинах тот эфемерный и хрупкий, о котором она лишь читала и слышала, то все, что он делает – не зря. Обязательно не зря.
Мимо мелькали черно-серые стены, а девушка не замечала ничего, кроме спины Ричарда. Думала о том, что предстало ее разуму и внутреннему зрению, когда он снял ободок.
Она видела гнев в его глазах и острое желание отвернуться. Бросить ее здесь. Это было нормально. Она выросла с этими взглядами осуждения и укора. Словно она была виновата в природе своих глаз. Словно одно ее существование нарушало хрупкий баланс мира и являлось злом. Это было нормально. Но отчего-то по сердцу полоснуло острыми ножами обиды. Неужели в этом мире не найдется ни одного человека, который сможет смириться с ее сущностью? Неужели каждый раз она будет разбиваться об острые скалы укора и осуждения?
Затихшая было злость начала нарастать снова. Она бурлила, подогреваемая быстрым бегом и смертью, что дышала в спину.
Серый мир давно потерял свои краски. Давно перестал быть уютным и безопасным местом. Но и сама девочка изменилась, став более жестокой и ядовитой.
Прямой коридор. Пение магии позади. Вязь морщин-трещин на потолке. Осыпающаяся крошка камней. Иль чувствовала, что ей не хватит сил успеть. Ей вообще катастрофически не хватало сил. Они остались где-то в родном Тихоречьи, смытые полноводьем. А здесь ее вечной подругой стала усталость и злость.
Что ж. Во всяком случае лучше погибнуть под завалами камней, чем быть пойманной этими тварями.
Можно попробовать задержать потолок, но у нее так мало сил. Заглянув в себя можно было найти размазанную по оболочке пустоты магию. Можно было собрать ее последние крошки, бережно и осторожно свивая в поток. Можно хотя бы на долю мгновения задержать своды, давая им хоть какой-то шанс…
Не останавливаясь, девушка побежала вслед за остальными, прикрыв вспыхнувшие золотом глаза.
|
|
Холод. Обжигающий, режущий. Клинки тысяч льдинок вонзились в кожу. Чёрнота вокруг пугающе бесконечна. Миллиарды светил тускнеют, уступая место всепоглощающему Ничто. Увеличивается пространство, простираясь в вечность, сужая кругозор до зрительных органов чувств. Хочется кричать, но в вакууме нет звуков. Хочется рвать на себе кожу, но её уже срывает холодными пальцами пустота. Хочется уйти в свой внутренний мир, отгородится от осознания величия и широты той бездны, что люди называют Вселенной. Хочется лететь, опуститься на землю, но нет крыльев. Есть лишь слабое тело, что быстро и вместе с тем ужасающе медленно умирает. Среди звёзд и вечной ночи.
***
Открывая глаза, Дженна думала о своём страхе. Лёжа на постели и глядя в потолок она размышляла о том, как пугающе и вместе с тем волнительно было бы оказаться в открытом космосе, далеко от родной планеты. Конечно, она была в нём на учениях, но никогда не думала о том, что ей когда-нибудь придётся улететь из Солнечной системы. Покинуть дом.
А потом она села на кровати и подумала, что всё это чушь собачья. Важно было только то, что она приняла решение. Возможно, самое радикальное, какое она когда-либо принимала в жизни, но это было бесспорно то, чего она искренне хотела. Она никогда не отступала от того, что уже для себя решила.
Обернулась, смотря на мужчину, что спал на животе лицом к ней. Разметались по подушке кудри тёмных волос. Дыхание было ровным, спокойным. Она знала, что он пришёл домой лишь несколько часов назад, утомившись от долгой рутинной работы, поэтому сон его был крепок. Что было, несомненно, на руку самой беглянке.
Беглянке... Только так Дженна могла назвать саму себя. Да, она бежала. Бежала от собственной жизни, которая, в общем-то, плохой не была. Обычная жизнь, со своими волнениями, падениями и счастливыми моментами, и - прекрасная, беззаботная жизнь по сравнению с теми, кто был оставлен медленно умирать на колонизированных планетах. Она - сумасшедшая?.. Решила покончить со всем сразу, обрезая пуповину, ведущую в прошлое. Да, она этого хотела. И она знала, что этот мужчина, который через месяц должен был стать её мужем, не понял бы её. Рассердился. Ушёл. Вернулся бы и умолял остаться. Но... Дженна не любила долгие расставания. Не жалела она о том, что уходит. Покидает размеренность и стабильность, что поселились в её жизни и паразитировали. Покидает ради полнейшей неизвестности.
Она явно сумасшедшая.
***
Дженна поднялась с постели довольно рано. Солнце едва вышло из-за горизонта, медленно перекатываясь на безоблачном небе и стремясь достигнуть зенита, когда девушка, бесшумно расхаживая по квартире босиком, начала собирать вещи. Спортивная сумка была раскрыта, и в неё прямиком из шкафа складывались вещи, которые она сочла необходимыми взять с собой, оставив львиную часть гардероба на полках. Её самоуверенность могла бы поразить стороннего наблюдателя - ведь она ещё не прошла собеседования, а уже собирает вещи в полёт. Но Дженна была не из тех людей, у кого в голове могут родиться сомнения и появиться мысли подобные "А если...". Ей вполне хватало собственных упорства, амбиций и желания идти до конца, чего бы ей это не стоило. Нет, она не стремилась идти по головам, но решила сделать всё, что в её силах, чтобы получить эту сказочную возможность. Не мыслила она жизни после отказа. Не хотела и думать о нём.
Полчаса утренней зарядки, и онемевшее от сна тело начало наполняться энергией, а контрастный душ и кофе помогли освежить голову и сосредоточиться на предстоящем мероприятии. Пока готовилась, тщательно подбирая туалет, отключила все средства связи, прекрасно зная, что будет названивать ей отец, грозя остановиться, и слать сообщения мать, умоляя остаться. Ей не хотелось, чтобы в этот момент что-то отвлекало её, не хотелось видеть и слышать то, что могло спровоцировать её пожалеть о принятом решении, хотя бы и на несколько недолгих минут. Не хотелось чувствовать угрызения совести перед семьёй, и она поглубже заталкивала это чувство глубоко в душу. Полностью отдавшись воле момента и живя настоящим. Не думая, что в будущем её может ждать смерть, которая разобьёт сердца родителей.
Всю жизнь стремившаяся идти наперекор им, она всё же любила их, а они продолжали волноваться о ней.
Одежду для собеседования Дженна выбирала недолго, остановившись сразу же на свободных закатанных до щиколоток джинсах, белой майке, открывающей её визитную карточку - татуировку на шее, и белом пиджаке. И аккордом полуклассического образа стали белоснежные кроссовки безупречного качества. Этому научила её мама - выбирать дорогие и удобные обувь и бельё. Какие бы лохмотья на тебе не были, но эти детали гардероба должны идеально тебе подходить.
Сняла пирсинг, решив, что ему в образе не место. Сделала конский хвост, открывающий лоб и скулы. Единственным украшением стал браслет-гаджет на правой руке. Лёгкий макияж, тонкие стрелки на верхних веках. Отец был бы поражён. Последний раз он видел её такой представительной ещё в школе. Дженна улыбнулась своему отражению, чувствуя, что день будет превосходным.
***
Закрытый гараж на автостоянке встретил её мирно дремлющей тьмой, разбуженной открытой дверью, через которую в него проник ярко-жёлтый свет. Закружились в вихрях воздуха пылинки, а квадрат света упал на единственный стоящий здесь аэрокар.
Её любимец. Её творение. Собранное по частям, тысячу раз переделанное и доведённое до состояния совершенства. Приземистая обтекаемая машина режущего глаз белого цвета, тонированными стёклами и чёрными рамами. Оно смотрело на неё хищно прищуренными фарами, ожидая, когда вновь взревёт мощный двигатель и оторвёт его от земли.
Её гордость. В которую вложены только собственные деньги и ни кредита из банковского счёта отца.
- Детка. - Приблизилась Дженна к машине и приложилась к ней щекой. - Малышка моя.
Осознание, что она оставляет своего механического "питомца" на Земле, удручало.
***
...Перед зданием "Успеха" толпились и люди, и автомобили. Дженне с трудом удалось проехать сквозь плотный поток и кое-как затолкать аэрокар среди сотен других машин на автостоянке. Казалось, сегодня здесь всё было забито до отказа.
Оживлённая улица гудела гомоном чужих голосов, и девушка заметно занервничала, но и одновременно и приободрилась, чувствуя всеобщий ажиотаж и радость предстоящего события. Оставив сумку в машине, с пустыми руками она направилась в само здание, отметив, как роскошно оно выглядит и с внешней стороны, и внутри. Впрочем, лаконичный дизайн в стиле хай-тек и охранные роботы не слишком её впечатлили. Подобные помещения она видела десятки раз, посещая работу отца.
Перед ресепшеном собралась приличная толпа. Красивая девушка в белом костюме мило улыбается и просит проследовать в один из лифтов, куда и следует несколько посетителей вместе с Дженной. Кажется, лифт скоро обвалится от такого количества человек, помещённых в него разом.
Платформа мягко поднимается и едет вверх. Дженна, протиснувшаяся к стеклу, смотрит на открывшуюся панораму города и думает о том, как ей хочется вытолкнуть из лифта всех этих людей. Какого чёрта их так много?.. Но время идёт, лифт всё не останавливается. Кажется, словно он уносит в самое небо, и кабинка вот-вот вылетит в открытый космос. Раскинулись перед ней здания города, будто на ладони - макет урбанистического мира. Чувство, что она его покидает. И покидает навсегда.
Зал ожидания встретил её душным запахом пота и лёгким шумом. Ей выдали номер, цифра на котором её вовсе не радует. Но Дженна не унывает, садится в одно из кресел и ждёт.
И ждёт.
И ждёт.
Кажется, что время застыло, и что людей в зале вовсе не убавляется. Наоборот, их становится всё больше и больше. Уже забываешь о комфорте, разваливаешься в кресле и поглядываешь на всех недобрым взглядом, а они одаривают тебя таким же. Все на нервах. В комфортабельное кожаное кресло словно подложили иголок, невозможно сидеть на месте, но только встанешь - и прощай удобное место. Задница, откровенно говоря, онемела.
Ноет желудок, требуя еды. Болит голова от царящей духоты. Игры на гаджете надоели. Она не хотела писать Нелли до тех пор, пока всё не решится, но ей слишком скучно.
"Проснулась?"
Ответа ещё нет.
Она кладёт голову на кулак и бесцельно смотрит в толпу. И в этот момент замечает знакомое лицо. Пара глаз уставилась прямо на неё.
- Коулман? Неужели?
Рой Баркс, один из её сокурсников. Радость узнавания сменяется злостью, ибо Баркс был на пару ступеней её выше в рейтинговой таблице выпускников. Чёртов Баркс, что он тут забыл?..
- Какими судьбами? Я думал, ты завязала с пилотированием. Или ты на другую должность претендуешь?
- Нет, Рой, я всё тот же пилот. И с чего ты взял, что я завязала?
- Ну... - Многозначительный взгляд. Невысказанный ответ.
- Всё в порядке. Я всё ещё в деле.
Присел рядом, разговорились. Он скрасил её одиночество на добрый час, пока не подошла его очередь.
- Ну, удачи тебе, Коулман.
Парень заметно волновался.
- Только не заикайся там, Баркс.
Уходит, оставляя её снова одну.
"Проснулась. Клэр не давала спать всю ночь... Ну как ты?! Как собеседование? Неужели?.."
"Да всё ок. Сижу, тухну"
"Сколько уже тухнешь?"
"Три часа, двадцать шесть минут иии не знаю сколько секунд, уже сбилась со счёта"
"Так много людей?"
"Ты просто не представляешь..."
"Ну, расскажешь потом, как всё было. Клэр опять плачет"
"Поцелуй её за меня"
***
Неумолимо тянется время. Между каждой минутой - целая вечность. С черепашьей скоростью сменяются на циферблате числа. Но, кажется, уже перестаёшь этого замечать. Тело приросло к креслу, а в голове - полный бардак мыслей. Вроде бы, между шестым и седьмым часом ей даже удалось вздремнуть... Уже с седьмого она стала мечтать о том, чтобы выбежать отсюда и наплевать на это собеседование, и лишь невероятное упорство заставляло её продолжать ждать.
Этот момент настал как-то неожиданно.
Дженна игралась в гаджете, полностью сосредоточившись на игре и наплевав на счёт, и не сразу сообразила, что механический голос назвал её порядковый номер. Только после второго раза до неё дошло, и она бросилась к двери. Резкое движение способствовало сильному головокружению, и девушка пошатнулась, встав с кресла. Сердце учащённо забилось, и сонная дремота тут же сошла с её лица. Пожалела она об одном - что не следила за очередью и не посмотрелась в зеркало. Не хотелось бы предстать помятой и с размазанной по лицу косметикой.
Проходя мимо стёкол, мельком взглянула на себя и отметила, что вроде всё не так плохо.
...Кабинет оказался не таким большим, как она себе представляла. Белый интерьер контрастировал с чёрным костюмом единственного сидящего за столом человека и темнеющим небом за его спиной. Глаза его были опущены на планшет, он лишь мельком взглянул на вошедшую посетительницу. Одного взгляда на него хватило, чтобы понять - он измотан. Вероятно, хуже, чем все, кому пришлось ждать своей очереди. Ей стало даже жаль его.
На приглашение сесть девушка ответила угрюмой гримасой. Она не горела желанием вновь отсиживать задницу, но пришлось последовать правилам приличия. От долгого пребывания в кресле, сейчас она сидела даже излишне прямо, словно бы желая упасть с края стула.
- Мария? Я больше не могу. Много ещё там? Отсылай их. Передай мои искренние извинения и соболезнования. Да. Конечно.
Дженна ощутила... весомый пинок судьбы. Добрый, смачный пинок. Впрочем, не в плохое для неё направление. Она - последняя. Последняя, кого Фрайзер принял. Она могла бы быть первой из тех, кому отказали после долгого утомительного ожидания. Но провиденье само дало ей шанс.
- Сегодня, за день, в этом кабинете побывали тысячи людей. Большая часть из них безумно мечтает попасть на этот корабль. Как думаете, Дженна, должен ли среди всех них я выбрать именно вас?
В словах его лёгкий сарказм, который Дженна просто не захотела улавливать. Раздражение, сконцентрированное в ней после десяти часов безделья, словно улетучилось. Она уже настроила себя на борьбу. И хоть все заученные фразы, что она готовила заранее, забылись, это не помешало ей начать импровизировать. Забыв о том, что сумка с вещами ждёт её в машине и сегодня же может отправится обратно домой вместе с самой Дженной. Сосредоточившись на единственной цели.
- Кажется, я на сегодня последняя, и возможно, это ваш счастливый билет, - улыбнулась девушка. - Если честно, я не знаю, что говорить. Я забыла всё, что хотела сказать уже много часов назад. Я знаю, что в вашем кабинете побывали пилоты, которые на голову выше меня, но... Я быстро учусь. Я хорошо летаю. Я разбираюсь в технике самолётов и кораблей. Пилотирование для меня... мм... не просто работа. Это моя жизнь. Если вы читали моё досье, вы помните, что там написано про травму и про то, что я якобы не справилась с управлением. Зря я об этом говорю, только в ущерб себе... Но хочу сказать, что травма - не финал моей карьеры, тем более, что сейчас с моим здоровьем всё в порядке. И раз уж говорю о плохом, скажу и о хорошем - я была в десятке лучших своего выпуска... Я хочу заниматься этим и дальше. Хочу покорять новые горизонты. Увидеть другие миры. Не просиживать в штабе, когда мои навыки могут пригодится на настоящей войне. И ещё - я азартный игрок. Полностью вовлекаюсь в процесс, углубляюсь в дело, пока не достигну цели. Для меня это шанс доказать себе, что я могу сделать нечто большее. Что могу оказаться по-настоящему полезной.
Пауза. Перевела дух.
- Я думаю, вам нужны люди, способные не просто хорошо поработать. Не просто имеющие превосходные навыки той или иной профессии. Вам нужны те, кто верит в ваше дело и хочет стать его частью. Не хочу показаться навязчивой и лгуньей, но я действительно хочу стать частью этой кампании. Не ради славы, хотя она и будет неизбежно следовать за всеми, кто ступит на ваш корабль. Не ради денег. Ради себя и возможности изменить мир.
Кажется, речь её затянулась. Дженна боялась, что Фрайзеру захочется спать от её разговора, но этот монолог помог девушке выплеснуть всё то напряжение, что скопилось в ней за день. Ей стало гораздо легче. Ещё и оттого, что она решила просто открыться и не выдумывать красивых фраз.
-
Еще один алмаз ДМа :)
Люблю как ты пишешь.
-
Отлично!
Заявленная импульсивность чувствуется)
-
Понравилась)
-
Это невероятно мощно. Зачитался.
|
|
|
За суетой обычной реальности ускользает что-то важное, теряясь среди шпилей небоскребов и пестрящих информацией вывесок. Оно просачивается в аккуратные стоки, исчезая в тенях канализационных систем. Застревает в пышных, практически идеально круглых шапках деревьев.
Найна не любила суету больших городов. А Земля стала именно этим – одним исполинским городом, что раскинулся сетью цивилизации, словно паук, опутывая голубой шарик. Был ли он до сих пор голубым? Или стал серебристо-серым? Люди так упорно пытались вернуть и сохранить то, что когда-то отняли у этого мира – природу, чистоту, ресурсы, экологию. Высосанная, выкаченная и разбитая планета воскресала, словно феникс из пепла. Она открывала свои новые глаза, истыканные иголками величественных небоскребов. Разевала рот, зашитый нитями впечатляющих мостов. Она чувствовала, что больше никогда не сможет избавиться от этого двуногого паразита, вцепившегося в ее тело мертвой хваткой.
Люди жадны. Люди алчны. Они пытаются наполнить свое окружение собственной значимостью. Инстинктами своего присутствия. Оставить вечный след. Казалось, что ничего не изменилось с тех древних пор, как человечество называло себя венцом творения. Люди не поумнели, просто массивы их поступков стали более глобальны, затрагивая на этот раз не только кусочки родной солнечной системы, но и отдаленные регионы близлежащего космоса.
Вирус цивилизации прогрессировал, устремляясь все дальше и вонзаясь блестящими носами ширококрылых кораблей в новые звезды. Семена человечества сеялись на планетах, оставляя после себя росток неуверенной надежды, что этот мир будет лучше. Что тут получится как-то иначе. Что ошибки прошлых тысячелетий не коснуться здешней земли.
Найна была далека от этого. Всю свою жизнь она провела среди этих шпилей и пестрых толп. Среди выразительных лиц с блестящими глазами и терпеливыми улыбками. Она научилась не замечать бесконечные потоки миллионов людей, относясь к ним так, словно они были лишь уместной декорацией. Она научилась остро чувствовать свое одиночество именно в этих шумных стадах.
Утром она пережила очередной разговор с братом. Каин в который раз высказал ей все, что думает о ее авантюрной задумке.
- Ты медик, Найна. Ты врач. Твоя работа – жизни спасать, а не бороздить космические пространства на благо духу приключений. Скажи мне, когда это в тебе успело взыграть романтическое детство?
Каин умел быть жестоким, когда злился. Умел давить на больные точки и своими словами буквально пригибать к земле.
- Кай, я устала слушать это каждый день по нескольку раз. И устала повторять тебе одно и то же. Я делаю это не ради приключений. Просто там мои навыки могут оказаться куда более полезнее, чем здесь.
Брат фыркнул, заставив девушку скривиться.
- Ты уже одна из лучших на этой планете и хочешь так бездарно погубить свой талант. Здесь у тебя будет возможность развиваться и двигаться дальше. Становиться лучше. А там тебя ждет только…
- Смерть, - устало закончила Найна. – Почему ты так уверен, что я там погибну?
- Да посмотри на себя! Ты же тепличный огурец! О выживании ничего не знаешь, за пределами планеты никогда не была. Это глупая затея, Нана.
Когда он злился – он намерено не выговаривал эту «й».
- Слушай, Кай, это просто собеседование. К нему толпы желающих и, я думаю, у меня практически нет шансов.
- Вот и не иди.
- Я хочу прогуляться.
- Прогуляться?!
- Да, прогуляться. Посмотреть город и побывать в «Успехе», когда еще такая возможность выпадет?
- Ты издеваешься?
Девушка улыбнулась. Ласково и искренне. Все-таки ее радовало, что брат так беспокоится о ее судьбе, пусть и считает несмышленым ребенком.
- Он мне точно откажет – не волнуйся. Зачем ему хилая девчонка на борту? К тому же, я уверена, что к нему придут медики и получше меня.
- Это слабое утешение, - мрачно и тяжело вздохнул Каин. Помолчал некоторое время и напряженно выдавил:
- Тебя подвезти?
Найна избавилась от брата за несколько кварталов от «Успеха». В конце концов ей действительно хотелось прогуляться и побыть в тишине некоторое время. Ей хотелось найти ответы.
Ответы на вопросы распространенной категории «почему».
Почему она решила перечеркнуть свою блестящую карьеру?
Почему она не слушает Каина, который, безусловно, прав?
Почему она так стремится в космос?
Почему она здесь?
Она шла вперед и казалось, что с каждым новым шагом ответ обязательно придет. Вот сейчас. Вот тут. Вот здесь.
Но следы простывали позади, здание приближалось, а в голове зияла черная дыра пустоты. Она не понимала себя и своих стремлений. Возможно, впервые в жизни действительно не понимала.
Найна действительно была уверена, что ее не возьмут, зная о количестве претендентов на роль экипажа. У нее были блестящие навыки и хороший талант, но вряд ли этого было достаточно.
Девушка остановилась посреди улицы, задрав голову и пытаясь найти затерянную в голубой лазури вершину колоссального исполина. Голова закружилась.
Конечно, Каин прав. Ей не место ни здесь, ни на борту того впечатляющего корабля, который последние дни активно транслируют по всем новостным каналам. Ей не место среди забытых и заброшенных миров, где…
Люди страдают. Умирают. Отрезанные от цивилизации, забытые и никому не нужные. Взращенные на отголосках жестокой войны. Оставленные на произвол холодной судьбы.
Поджав губы, девушка решительно вошла внутрь.
Она улыбнулась симпатичной блондинке и последовала в стеклянную коробку лифта. С какой-то отстраненной апатией и меланхолией смотрела на распластавшийся мир, уходящий к далекому горизонту. Крошечные игрушечные здания скоро вытеснили калейдоскоп людей-муравьев.
Найна ладонью прикоснулась к холодной поверхности стекла.
Может все наоборот? Может, ей нужно искать не причины стремления улететь, а причины для того, чтобы остаться?
Что ждет ее на Земле?
Успех. Определенно. Ее ждет репутация одного из лучших медиков. Ее ждут конференции, диссертации и благополучная семья. Жизнь в мире, покое и уюте. Жизнь с теми, кого она любит.
А там ее ждут, возможно, страдания, потери, лишения, смерть.
И спасенные жизни.
Чего стоит даже одна человеческая жизнь?
Ничего. Она бесценна. Ни одна корпорация мира, ни один такой вот шпиль, куда были вбиты баснословные деньги не стоит улыбки на лице того, кто должен был умереть и не умер.
Найна знала лишь одну причину для того, чтобы сейчас выходить из лифта и терпеливо ждать. И этой причины было достаточно.
Ожидание было утомительным, но девушка философски относилась к нему, продолжая думать на отстраненные темы собственной значимости и бестолковости.
Когда подошла ее очередь – она даже не сразу осознала это, удивленно хлопнув рыжеватыми ресницами.
Этот человек оказался абсолютно таким же, как и на экранах. Разве что слишком измотанный и уставший. Девушка представила какая толпа прошла через этот белый стул и содрогнулась.
Она осторожно присела, примерно сложив руки на коленях. Провела блуждающим взглядом по комнате, не задержавшись на витраже за спиной Эрика, но остановившись на его лице. У Найны была плохая привычка изучающе и пристально смотреть людям в лицо, забывая про рамки приличия.
Услышав его вопрос, девушка удивленно моргнула. Это был именно тот вопрос, на который она искала ответ все это время. Тот самый вопрос, который вырос камнем преткновения между ней и Каином. Вопрос, который так долго оставался без ответа.
Она улыбнулась. Легко и непринужденно, отчего-то совсем не чувствуя волнения.
- Чтобы помочь, - лаконично и легко ответила, не отрываясь от лица человека напротив. Она могла бы многое сказать. Красивые, напыщенные фразы, наполненные красочными эпитетами и метафорами. Про ценность человеческой жизни, про колыбель цивилизаций, про единственно-достойную цель. Про идеалы и стремления. Могла бы, но…
- Я просто хочу помочь.
-
Потрясающий пост, читается легко и с интересом.
Отличный персонаж - ее мировоззрение именно здесь будет особенно актуально.
-
Очень круто)
-
Это точно ФРПГ, а не вступление книги?)
Девочка Найна - столько амбиций,
Лакмус-бумажка добрых затей.
Пускай братец Каин злиться,
Так будет лучше - не робей.
Веснушками яркими отмечена с детства,
И каждый, кто видел - влюблен.
И ради дела, хороши любые средства:
Команда "Ренесанса" крепчает день за днем.
-
Чертовы ограничения не позволяют мне сразу выставлять плюсы!
А когда позволяют, я об этом уже забываю)
Вспомнил, слава богу.
Хороший пост)
|
|
Земля.
Колыбель Человечества хорошела собой из года в год, по праву, называясь Раем: живописные ландшафты парковых зон соседствовали с огромными небоскребами, мимо которых плотной цепочкой мчались аэркары, будто суетливые и трудолюбивые муравьи.
Когда-то, на этом месте ютились утлые, малоэтажные домишки, а количество людей, претендовавших на проживание в трущобах, многократно превышает количество даже самих трущоб, из которых, зачастую, целиком состояли города.
Фрэнк, сколько себя помнил, всегда больше любил окраины мегаполиса: там, так четко, можно было увидеть "границу владений", пусть и искусственно проложенную заново с расцветом эпохи колонизации, но всегда ему напоминавшую, что есть куда стремиться человечеству и Фрэнку, в частности.
Повсюду были натыканы рекламные панели с широчайшим ассортиментом предлагаемых товаров и услуг: от предложений приобрести фермерские удобрения для участка, средства от импотенции и бесплодия, покупки личного аэрокара под скромный процент или недвижимости в центре, до необходимых вакансий на относительно новых планетах и, конечно же, уже набившая оскомину, агитация о вступлении в ВКС Солнечной Федерации.
Харизматичный космодес, ставший лицом агиткампании, широко улыбался с огромного монитора, а голос из динамиков яростно уверял, что "именно ТЫ необходим СФ для победы!".
"Забавно, но "именно Я", Федерации нужен, исключительно, как источник дохода...", - невесело подумал Фрэнк молча взирая на конечную точку их с отцом утренней прогулки.
Огромная, самая высокая на Земле, макушка огромного офисного комплекса "Успех", кажется, касалась облаков, что были редкими гостями в эти знойные летние дни.
Поглядев на это архитектурное великолепие из стекла и метала, уносящее свои шпили высоко-высоко верх, Стюарт Полинг, хмыкнул, хлопнул сына по плечу и пожелал удачи. Фрэнк улыбнулся, выдохнул, и вошел в прохладный зал.
Беззвучно распахиваются стеклянные двери перед очередным посетителем, открывая взору идеально белый цвет интерьера, а гостя - десятку сканеров и камер наблюдения.
Фрэнк бегло изучив дроидов ("...ничего необычного, мк.2, версия "Охранник" - просто и надежно...") направился к миловидной блондинке за местным ресепшенном, которая, с неизменной улыбкой и очаровательным голоском, уже приветствовала его:
- Доброго дня, мистер Полинг. Уточните цель прибытия?
- Доброго, мисс. Собеседование у Эрика Фрайзера.
- 10ый лифт, пожалуйста.
Наслаждаясь тишиной и открывшейся панорамой, Фрэнк поднимался на лифте, оставляя город далеко внизу под собою, а вместе с ним и тревоги последних дней, охваченный красотой прекраснейшего вида и новыми чаяниями.
Оптимистичный прилив слегка сбавил темп под гомон, что донеся из открытых дверей лифта, по окончании затянувшегося подъема. Совсем печально стало, когда хромированный дроид металическим голосом озвучил номер Полинга: 26481.
Напитки, весьма приятный внешний вид весьма приятных девушек из персонала и общий комфорт ожидания помогали несильно - время тянулось бесконечно медленно, вязким потоком, оставляя слишком много пространства для собственных мыслей и волнений. Кто-то, не выдержав, уходил, проклиная Фрайзера, нескольким стало плохо, но большинство постепенно скрывались за вожделенными дверями, выходя с неизменно каменным лицом.
Интрига! Вот что правило балом в этом бесконечном ожидании, параде надежд и планов на успех собеседования и грандиозными возможностями в будущем, после окончания этой авантюры.
Фрэнк спокойно ждал очереди, но масштабность его впечатлила: насколько он знал, предварительные фильтры, введенные рекрутскиси компаниями Фрайзера, отметали до 90% претендентов и попасть на личную встречу с мистером Фрайзером, считалось, уже достижением.
"Куча, черт возьми, счастливых людей!"
Очередь пестрела многообразием, мелькали одежды всех цветов и фасонов: кто-то пришел в парадном, кто-то в служебном, не постеснявшись нацепить все медали и регалии, подчеркивая собственный статус. Сам Фрэнк был одет в любимый белый костюм, который плотно сидел по крепкой фигуре и прекрасно контрастировал с его глазами. Некоторые лица казались Полингу знакомыми, некоторые совершенно точно он узнавал, но это не имело значения - с бывшими коллегами "по конторе" его ничего не объединило, да и эгида здоровой конкуренции не способствовала установлению дружественных разговоров.
Наконец, спустя 7 долгих часов ожидания и мысленного проецированная предстоящей беседы, динамики объявили заветные цифры, вызывая легкую зависть соседей и приглашая бывшего капитана СБФ предстать перед взором Его.
Кабинет, в духе минимализма, лишенный какого-либо декора и оформленный в белых тонах, был просторен и открывал не менее захватывающий вид, чем в лифте.
Но внимание Фрэнка было всецело поглощенно возможным работодателем: Эрик Фрайзер сидел за столом, привычный своим обликом, что так часто мелькал на экранах, и облаченный в черный костюм, конечно же, идеально сидящий на нем.
- День добрый, мистер Фрайзер.
Он, устало поднявшись, обреченно вздохнул при виде очередного соискателя и подошел к окну, бросив через плечо предложение располагаться. По его виду и поведению было понятно, что столь необходимая мера личного собеседования необычайно трудоемка и измотала молодого человека до крайности.
Глянув в планшет, Эрик, чуть поджал губы, явно чем-то недовольный, задал вопрос:
- Почему я должен взять именно Вас, мистер Полинг?
Фрэнк, за годы своей жизни, побывавший всего на одном, подобного рода "собеседовании" - разговоре с деканом факультета СБ в академии - весьма нервничал и оказался слегка сбит с толку, но все же нашелся, что ответить, не давая паузе затянуться слишком надолго:
- Я - лучший, мистер Фрайзер. Мой опыт службы в СБФ - уникален, а последние разработки на ниве охраненных технологий смогут гарантировать нам безопасность в ходе наземных миссий. Мои системы защиты не имеют известных по эффективности аналогов, да и мой чуткий контроль за своим детищем - лучшая гарантия от производителя, - ответил Фрэнк, чуть улыбнувшись в конце.
Фрайзер наверняка слышал тысячи вариантов ответа на этот и подобные ему вопросов за эти дни, но помимо скорлупы слов, ему были необходимы факты. И если Фрайзер обладал хотя бы половиной, приписываемых ему связей и мозгов, то они были у него, не взирая на грифы Секретности архивов СБФ.
Фрэнк бесстрастно и цепко наблюдал за реакцией и красноречивой мимикой Эрика, глядя тому, прямо в ясные голубые глаза.
-
Красиво пишешь) Отельный плюс за стих.
-
-_- оказывается, на этот заковыристый вопрос есть вполне адекватный ответ...
-
Отлично же
-
Отличный пост. Глубина отыгрыша и степень погружения в созданные вселенные не перестает удивлять.
|
-
Какая.... прелесть.
-
Урм шикарен
|
|
|
|
|
-
Отличный план, чоу.
-
Летчица)
|
-
Ты.. Уничтожила... Всех нас...
Это чертовски эпично. Запредельно красиво. И грустно.
Первая игра, которая дошла до конца. И игра великолепная.
Спасибо Тира.
-
За завершенный модуль.
За талант.
За красоту мыслей и слов.
-
Большое спасибо за игру! Здорово, когда мастеру удается довести модуль до логичного конца. Настоящий подвиг!
-
Это было круто! Даже жаль, что страшная сказка закончилась...
-
Я знала! Знала! Не очень люблю это произведение, в форме Кьоль оно выглядит гораздо лучше!
Это была вдохновляющая игра. Моя первая законченная логически!
-
-
спасибо за интересную игру
-
Фуф, я наконец дочитал и нисколько не жалею. :)
|
|
|
|
|
|
|
Йоми
Подняться на хвост рускалке удалось, но не без проблем. Пришлось очень аккуратно балансировать, каждое мгновение опасаясь не удержарться и удариться лицом о деревянный пол.
И пираты этим воспользовались, насколько смогли - на Йоми набросились с двух сторон, рассчитывая оглушить её и связать. Но не на ту напали! Заряженный хаки посох ударил одному в грудь, и его отшвырнуло в сторону, словно это было не копьё а огромный боевой молот. Фред сумел увернуться и набросился на русалку, свалив её на землю. Возможно, будь он намерен убить её, жизнь русалки оборвалась бы в этот миг. Но он хотел её обездвижить, и в борьбе проиграл. Йоми извернулась и что есть сил влепила противнику хвостом, который выбросил его из корабля через ту самую дыру, пробитую русалкой в корпусе судна. Снаружи раздался плеск.
Повисла тишина, но не надолго. Сверху раздались торопливые шаги. Кто-то приближался:
- Эй, вы где там, бездельники? Ну ка за дело! У нас гости на берегу!
Адора
Пираты на шлюпке не ожидали такого манёвра, и зря. Грохнули несколько выстрелов, рядом с навигатором пролетели две пули, оставляя за собой след из пузырьков воздуха, но они не зацепили девушку. А она меж тем заплыла под днище лодки и атаковала сама!
Сотни колющих ударов обрушились на днище лодки, прошибая его насквозь, расщепляя дерево прямо под ногами пиратов. Днище лодки превратилось в решето за считанные мгновения. Пираты в панике с криками выпрыгивали из лодки и попадали под атаку навигатора, не в силах увернуться от Стального Дождя.
Вскоре всё было закончено. Адора вынырнула на поверхность и перевела дух. Рука, сжимающая клинок, болела - преодолевать сопротивление воды это не в воздухе оружием махать. Но зато теперь её преследователи получили по заслугам. Вода окрасилась кровью, а вокруг плавали обломки лодки.
Хэви, Нукс, Гаспар
Хэви не пришлось прилагать особых стараний, чтобы и без того напуганный охранник Гаспара потерял остатки самообладания и, бросив оружие на землю, дал дёру.
Грозно блеснув моноклем, капитан вскинула правую руку, спустила курок пистоля и промахнулась... Это было неожиданно. Неожиданнее всего для капитана, поскольку времени на перезарядку уже не было!
Но положение спас Нукс. Подпрыгнув в воздух, он отбил летящее в Хэви ядро, крутнулся в воздухе и вторым ударом отбил второе. Оба снаряда были отправлены прямиком в Джонсона, что продолжал нагло улыбаться и с места не трогался.
"Стенолом" ответил. Одним стремительным ударом. Рука в перчатке ударила в ядро, отбросив первое куда-то в лес. Но вот второй снаряд отбить "самый сильный боец", похоже, просто не успел. Грохнул взрыв!
Нукс приземлился на землю и выпрямился. Подул лёгкий ветер с моря, рассеивающий дым впереди. Через пару секунд стало видно, что грозная фигура Джонсона по прежнему не двинулась с места. Одежда его была закопчена, тело покрывали ссадины и ожоги, а лицо было серьёзно:
- Похоже ты и правда что-то можешь, а! Значит мне не придётся сдерживаться. - Джонсон поправил съехавшие очки и встал в боевую стойку и, слегка подпрыгивая оскалился вновь. - Я не зря назвался сильнейшим! Я трёхкратный чемпион Соус Блю по боксу, великий и ужасный Джонсон-сама! И я не дам каким-то неизвестным букашкам меня победить! Уэээа-хэа-хэа-хэа!
Движения его стали плавными и быстрыми, что было удивительно, учитывая его габариты.
У Гаспара же возникли некоторые трудности с выполнением приказа командира. Он умел отбивать снаряды, но умел это делать исключительно топором. А сейчас топор этот находился под шкурой обезьяны, и его нужно было для начала извлечь! Пока плотник возился с дурацким костюмом, и, несколько стыдливо отвернувшись от остальных, извлекал из недр синего меха своё оружие, ядро не заставило себя ждать. Плотник едва успел отпрыгнуть прочь, как на том месте, на котором он стоял секунду назад, грохнул взрыв. Земля и небо несколько раз поменялись местами и вот наконец Гаспар распластался на земле. По крайней мере теперь в его руках был топор.
|
Вконец измучившись, Аннабелль глядела онемело в темный коридор и казался он ей отражением ее собственной души – темной, грязной, холодной, измазанной чужой кровью.
Мама Белль, опомнись….Нет крови на твоих ладонях. Пропала, умерла, ушла к мечте – одно и то же. Никто не проклинает твои поступки сильнее тебя самой. Ты сама позволила приходить кошмарам.
Там за равнодушными стенами едва слышно заплакал младенец. Ее ребенок. Он знал, что она тут, что Мама пришла и встреча неизбежна теперь, и позволил себе подать, наконец, голос.
Избавься от сомнений – он зовет тебя. Ты познала тысячи страданий, твое сердце до сих пор рвут изнутри эти проклятые угрызения. Все закончилось. Это ли не знак, что ты должна быть там, куда удалось дойти?! Ты ведь веришь в знаки, так?
Напряженный взгляд внутрь темноты окрасила улыбка. Дурманящий аромат хвойных лесов, что окружали ее дом, трава как шелк, еда, добрые соседи – когда это перестало нравится? А когда полюбилось вновь? Все познается в сравнении, Мама…
Найдутся деревни, где ты еще нужна, где ты сможешь искупить свой поступок. Не стоит того твоя мечта и пока на тебе нет людской крови, вернись и живи, как прежде, не позволяй ничему больше затуманить свой разум. Молись и Он услышит, а если нет, значит, не пришло еще твое время, Мама Белль.
Невольный шаг назад и вновь оцепенело смотрит Аннабелль внутрь. Внутрь себя, не Кьоль – туда, где больше загадок и, наверняка, больше путей.
Но зачем возвращаться?! Там не ждут. Вот он, Исполняющий мечты! Протяни руку, дотронься. Хватит жадно всматриваться, просто ступай уверенно, как шагала до этого, не терзаемая сомнениями, ведомая мечтой. Прекрати думать о прошлом, ты уже не та. Нет тебе места в прежней жизни.
Пусть сдохнут те, кто посчитал ее недостойной своей мечты. Пусть сами извозятся в таком же дерьме, если посчитали этот путь легче остальных.
Но путь к справедливой мечте светел и радостен, Мама Белль. В нем нет удушливых болот и гниющих лесов, нет смерти на каждом шагу и десятков чудовищ, готовых тебя разорвать, чтобы остановить. Что, необходимо было испытать все это, чтобы стать матерью?! Сотни женщин избавляются от детей ежедневно, не желая обременять себя, а ты пошла на смерть, чтобы держать в руках тепло, роднее которого не будет. И хочешь отступить?!
Отнимет больше, чем даст….Что еще можно отнять у нее? Только воспоминания. Или Кьоль посягнет на ее мечту?! В груди, на месте равнодушного сердца, стало холодно.
Ты видишь свое семейное счастье за кровавым коридором? Видишь?! Тогда ступай без сожалений!
Еще не отдавая себе отчета в содеянном, Мама Белль повернулась спиной к прогнившему городу, где отчего-то исполнялись мечты.
Не ведаешь, что творишь!
Женщина шагала, как можно быстрее, удаляясь от проклятого места. Открылись глаза и приняли правду – не будет ей покоя нигде, но в пустоте сырой и пахнущей останками, тем более.
Дорога обратно всегда короче, Мама Белль, не сомневайся...
-
-
Сильно. Верю. Это значит что ты прочувствовала персонажа. Это значит что он живой...
-
Это правильный выбор.
И пост красивый. Заметно, что решение принималось в процессе написания.
-
Одуматься никогда не поздно. Надеюсь, Аннабелль сможет вернуться домой.
|
Император Ди шел по искусно обработанным камням дорожки, ведущей в Сад Вечности.
"Император..." — шептали камни под ногами. "Император!" — хрипло выкрикивали вороны, одни из немногих птиц, которые не оставляли Неолис с наступлением осени. "Император," — уважительно отстукивал клинок в ножнах при каждом шаге.
Императором был его отец, Дзантарион. А он сам — наследник трона Неолиса принц Лаэндиннегорлаад, повелевший называть себя "Принц Ди"... Какой из него император?
Лишь время покажет, какой.
Три месяца прошло после смерти отца. Три месяца, начавшихся с ошеломляющего чувства потери, которое ежедневно тонуло в свалившихся на голову новоявленного императора Ди обязанностях, и которое неизменно возвращалось к ночи. Три месяца водоворота событий — погребение, траур, посвящение, ввод в курс текущих вопросов, решения, решения, решения... Он готовился к этому всю свою жизнь, с самого детства и принял ответственность как подобает императору. Но совет министров по-прежнему видел в нем лишь ребенка. Половина негодовала от принимаемых им решений, вторая снисходительно качала головами, ожидая пока император выйдет из "детства".
Каменные лица правителей прошлого смотрели на него со своих постаментов. Было ли в их взгляде одобрение, или быть может они, подобно министрам, смотрели на юного императора без надежды? Вокруг страны медленно собирался ураган, и Неолис трепетал на ветру. Единственной же его защитой сейчас был Ди.
"Неповторимые. Несокрушимые".
"Нам — Слава!".
"Я — Начало."
Властители восседали на своих каменных тронах, и их дух воспевался в кратких, как удар меча, изречениях. Великие люди, великие дела, великие имена проплывали мимо, вызывая в памяти моменты истории.
"Жизнь есть все."
Отец занял достойное место среди них, хоть и слишком рано. Человеческая рука оборвала его жизнь, что вызвало в Неолисе вполне закономерный всплеск расового насилия, и немало усилий ушло на то, чтобы хоть как-то его сгладить.
А что напишут на его собственном постаменте?
Как минимум, "Перемены." Как максимум, его постамент будет уже просто некому воздвигнуть.
Ему недоставало собственного опыта, чтобы просчитывать последствия своих решений, но этого опыта было предостаточно в императорской библиотеке. Тысячи страниц, покрытые легким налетом пыли, и содержащие бесценную информацию о людях, эльфах, бальварах, райвашарах, королях и империях, взлетах и падениях, методах управления страной, ведения дипломатии, подъема экономики... Каждый раз, когда он пытался спорить с министрами, убеждая их в своей правоте, он чувствовал за своей спиной эту незримую армию прошлого, которая своим собственным примером подтверждала его слова. И все же, министры не верили ему. Не обзаведшийся друзьями император — если не считать Кима, который был ближе, чем друг, и старого архивариуса Гвина, который был больше учителем, — на совещаниях в одиночку защищал свои идеи.
Министры ему не верили, зато ему верил народ. Верил и надеялся. Он чувствовал это, когда общался с просителями, ежедневно отдавая этому обременительному занятию несколько часов. Он чувствовал это, когда оказывался на улице и видел лица, обращенные к нему. Он чувствовал это даже во дворце, когда под понукания Кима выбирался наконец из библиотеки во двор, к солдатам, чтобы размяться и вспомнить все, чему его учили мастера фехтования.
"Да, она здесь."
Ким легко перебил поток мыслей благодаря тому, что находился буквально в двух шагах. Серая Тень неслышно ступал рядом с дорожкой, приминая мягкими лапами невысокую траву. Ди так и не смог объяснить себе, как он выбрал его. Ким, впрочем, тоже, неизменно добавляя каждый раз, когда об этом заходила речь, что уж ему-то простительно — наверняка отбили в какой-нибудь драке голову. А вот императору не пристало таких ошибок совершать, и пусть эта станет последней и единственной.
Они подходили друг другу как лед и пламя, сходясь только в одном — отсутствии друзей. Вспыльчивый как горючий порошок сиулантийцев Ким "Серая Тень" мог ввязаться в драку по любому поводу и без него, находя вызывающим даже чей-нибудь неудачный взгляд. Ди, напротив, не понимал как это возможно — с головой утонуть в гневе, ярости или любой другой эмоции, забыв про все на свете. Даже горе от внезапной смерти отца не смогло сломать в нем взращенную с детства необходимость сохранять лицо на благо государства.
Она здесь. Лала, любимая подруга, наставница и нянька. Леди Селала, будущая жена императора. Каждый раз при этой мысли где-то в позвоночнике ворочался ледяной червь, вызывающий мурашки своими холодными прикосновениями.
Дзандарион заключил союз с Элиассаром — ценой судьбы своего сына. А заодно и дочери одного из Совета Двенадцати. Пока Ди был совсем молод, это не вызывало никакого дискомфорта, лишь восторг: Лала будет с ним всегда! Но сейчас, когда Лала стала леди Селалой, а маленький принц — императором Ди... Все вдруг стало сложно, когда в очередной год Ди выехал встречать Невесту Весны верхом на своем джикарта — взрослый и серьезный. И увидел ее — утонченную и прекрасную женщину, которая уже не могла быть ему ни наставницей, ни нянькой. А сам он, едва справляясь с нахлынувшим вдруг на него смущением, глядя, как солнце играет в ее волосах, уже не смог бы считать ее просто подругой.
"Твоя будущая жена прекрасна," — сказал тогда Дзантарион. И Ди не смог понять, что услышал тогда в его голосе: удовлетворение от правильности своего решения, радость за будущее сына, или... сожаление. Но очень четко осознал, что эта девушка, будто сотканная из лучей света, обречена стать его женой, независимо от своих собственных желаний.
Сегодня в полночь леди Селала покинет Неолис на долгих шесть месяцев. В полночь Ди пройдет через анфиладу колонн на бесконечное крыльцо императорского дворца по искусно вытканной ковровой дорожке к ней, ожидающей его там в окружении своей свиты, поцелует ее руку и ритуально скажет на прощание: "Неолис будет ждать свою Весну."
Будет ждать следующие полгода без всякой возможности увидеться, поговорить или разделить боль утраты близкого им обоим человека.
И сегодня днем Ким пробрался в библиотеку, сбросил лапой со стола "Великие сражения бальваров" за авторством Клеона из Киндела, одну и ту же страницу из которых Ди вдумчиво читал уже второй час, блуждая в собственных мыслях, и решительно рыкнул:
— Поговори с ней.
Ди послушался. И совсем не только потому, что джикарта раньше никогда не затрагивал его отношения с Селалой, и даже не потому, что сейчас тон Кима не допускал ни обсуждений, ни возражений.
Черный шелк мантий ушедших правителей легко развевался на ветру, похожий на огромные черные крылья. Его шелест заглушил звук шагов по камням дорожки. Сайома, разом постаревший и будто выгоревший на холодном осеннем солнце, лежал у каменных ног статуи своего друга Дзантариона. Селала зарылась в его местами спутанную шерсть, спрятавшись от мира.
Своим вторжением Ди нарушил их горестное уединение. Но если Сайома под тяжестью утраты не слишком обращал внимания на происходящее вокруг, лишь одарив Ди озером боли, плещущимся в его глазах, когда их взгляды пересеклись, то леди Селала тут же укрылась за покровом этикета, поправляя свою строгую прическу и неолизийское черное платье из плотной ткани, облегающее фигуру до колен, обнимающее ее словно кокон — такое непохожее на ее обычные элиассарские воздушные наряды.
Ди оглянулся на Кима. Джикарта после положенного поклона застыл чуть в стороне в своей излюбленной манере, имитируя изваяние из серого гранита.
— Леди Селала... — Ди посмотрел на нее. Он понятия не имел, какие слова утешения сказать ей сейчас, как не знал их и три месяца назад. Но сейчас он был обязан что-то сказать. Это был его долг, как императора. И, в конце концов, как друга.
— В этом году в Неолисе будет очень холодная зима. Нас больше не будет греть тепло Дзантариона... моего отца. Я могу лишь верить, что у меня хватит сил стать ему достойным преемником. Сегодня вы покинете нас... меня. Но я хотел бы, чтобы вы унесли из Неолиса не только лишь боль утраты и горе, которыми сейчас охвачена страна, и которые будут омрачать ваши дни.
Повинуясь внезапному порыву, он шагнул вперед и взял ее за руку. Несмотря на прохладу, ее тонкие пальцы были теплыми.
— Я хочу оставить вам надежду. Весной, с вашим возвращением, в Неолис вернется тепло и радость. Мы... Я буду ждать свою Вестницу Весны.
|
|
-
А вот и первый арт) С нетерпением ждем вводных!
-
.
-
Красавчик, да))
-
Какого-то вампира напоминает ^^
-
Потрясающе!
-
Нужно больше картинок, рисунков самых разных!
-
Традиционно в восторге от иллюстраций :)
-
Клааассный!
-
Какой крутой ^^
-
Гавриил однозначно похож на Тёмного эльдара из вселенной Вархаммера 40к.
-
Чую, я несколько недооценил степень хардкорности этого модуля.
-
Отличный арт.
-
Продолжаем собирать коллекцию =3. Арт- это всегда приятно.
-
Я просто уже без ума от Гавриила.
-
просто шикарный рисунок*_* и вообще Мастер молодец
-
Долго думал, чего не хватает этой картинке.
А потом понял - моего плюса)
|
Череда образов – вот что такое схватка. Ужас на лице поверженного противника. Меч, в последнее мгновение успевающий каким-то чудом отразить нацеленный прямо в сердце удар. Фонтанчик тёмной крови, вырывающийся из нанесённой только что раны. Тщетные попытки контролировать всё поле боя сразу, осуществлять стратегические перемещения в надежде оказаться там, где должен быть в данный момент. Во время схватки Ричард забывал обо всём. Мир сужался до лезвия клинка, все глобальные проблемы и неприятности отступали на второй план. До тех пор, пока последний враг не осядет на землю, держась за отрубленную конечность. Всё это происходит изумительно быстро – нигде больше вы не найдёте такой концентрации ярких событий, как в гуще хорошей битвы. Нет, Асхелл не любил убивать. Ему вовсе не доставлял удовольствия вид крови и поверженных противников. Ему совсем не нравилось отнимать чужие жизни. Даже, если это были солдаты Гертрама. Даже, если мельтарумы, изувеченные до такой степени, что должны быть действительно благодарны своим убийцам. Но Ричард совсем не думал об этом, когда сражался. Он просто убивал, чтобы не убили его. Осознание последствий приходило несколько позже. Когда сердце успокаивалось, переставая бешено колотиться в груди. Когда кровь остывала, адреналин переставал бурлить в венах. Когда взгляд, не затуманенный яростью битвы, скользил по изувеченным телам и павшим соратникам.
Они справились. Это случилось снова. Ричард не думал, на самом деле, что у него действительно это получится. Слишком велико было численное превосходство противника, слишком обширны потенциальные возможности мельтарумов. Но всё же… Он был всё ещё жив, стоял в одиночестве, посреди груды поверженных тел. Лишь одна вещь омрачала его торжество. Вопли Дерека откуда-то позади. Асхелл резко развернулся, вгоняя свой безымянный меч обратно в ножны. За несколько коротких секунд преодолел расстояние, отделявшее его от поверженного брата. Проклятый маг. Всё-таки дотянулся. Защитный ободок не оправдал возложенных на него ожиданий – впрочем, было несколько глупо ожидать столь обширных свойств от этой вещицы. Единственный мельтарум, которого не успели нейтрализовать своевременно, успел наворотить дел. Убил солдата, имени которого Асхелла даже не удосужился, почему-то, узнать. И навредил Дереку, что было куда хуже. Он чудовищно извивался на залитом кровью полу, будучи не в силах сдержать жутких конвульсий – последствий заклятия. Ричард замер около него в нерешительности, не зная, что теперь предпринять.
Только не смей умирать.
- Я… в… норме…
Чертовщина. Проклятая магия. Что же…
- Держись. Главное держись. – шёпотом проговорил Асхелл, оглядывая своих людей в поисках помощи или поддержки. Но найти её там, он, понятное дело, не мог. Лишь растерянность и недоумение застыли на лицах.
Солдаты взяли на прицел недавнюю узницу, которая всё никак не могла оторваться от мёртвого уже тюремщика. Возгласы Фахтора лишь нагнетали обстановку. Ричард понял, что если срочно не прояснить ситуацию, то всё может моментально выйти из-под контроля.
- Я – Ричард Асхелл. – властно заявил он, едва взглянув на человека в клетке. – Сын Эдварда Асхелла, который тебе наверняка был известен.
Не обращая больше внимания на заключённого, Ричард вновь с жалостью взглянул на Дерека и осторожно сделал несколько шагов в направлении девушки-мельтарума. Очень надеялся, что она действительно в норме. Ещё способна рационально мыслить, не озлоблена окончательно на весь мир. В противном случае – весь этот фарс попросту не имел смысла. Он может потерять… Нет. Никого он здесь больше не потеряет.
- Я не с ними. – сразу же заявил Ричард, предвосхищая всевозможные недоразумения. Если словам она могла и не поверить, то поступки говорили сами за себя. – Ты… Можешь помочь ему? – стараясь не выдавать тревоги и нетерпения, осведомился Асхелл, страстно желая услышать положительный ответ.
|
|
|
|
Силы разом выпорхнули из тела осевшей у ближайшего дерева Аннабелль. Даже все равно стало, что будет с ней во время беспомощного сна. На миг прикрыла она глаза...
- Здравствуй, Мама Белль, я долго шла за тобой. Почему ты здесь?
Маленькая Луиза являлась к ней лишь в самых мучительных, самых кошмарных сновидениях. Сегодня по ту сторону реальности удача оставила ее. Невезение привело к ней Луизу...
В то лето Мама Белль исполняла обязанности повитухи уже одиннадцатый год. Под утро, когда особенно крепок сон и неприятно любое на него посягательство, к ней принесли женщину. Нашли ее случайно, по дороге, в канаве. Она оказалась путницей, волей обстоятельств оставшейся без средств и вынужденной скитаться. В той канаве, изнасилованная и истерзанная, женщина пролежала двое суток, почти окоченев от безразличия и страданий.
На подоле ее платья засохло бурое вполне очевидного происхождения пятно. Странную женщину, на поверку оказавшуюся восемнадцатилетней девчонкой, не приняли бы в деревне и потому торговцы, шедшие тем путем и знавшие доброту Мамы Белль, принесли ее прямиком в маленький домик на краю леса.
Девушка оказалась молчалива и безучастна. Лишь изредка кивала или мотала головой. Из этой скудной картины, Аннабелль поняла следующее: девушка была беременна; ребенка она теряла болезненно и стремительно; сама вполне себе тоже не протянула бы долго.
В маленькую Луизу, что появилась спустя четыре месяца, недоношенной и пугающе молчащей, Мама Белль вложила сил и умения больше, чем в любого из появившихся до и после нее. Этот ребенок был пиком ее мастерства, символом ее добродетели. Девушка, что так и не проронила ни слова за долгие сто двадцать дней, ушла из жизни ребенка спустя сутки - ушла ближайшей ночью, словно и не бывало.
Рыжеволосая Луиза стала первой жительницей нового приюта, основанного и выстраданного Мамой Белль.
"Наша Луиза родилась старушкой" - говорили про девочку в деревне. Та и правда была не по годам разумна, требовательна и серьезна. Еще ворчлива, что выглядело хоть и комично, но вскоре заслужило девочке уважение, поскольку в ее жалобах всегда была правда. Но что всерьез тревожило Маму Белль в этой девочке - почти маниакальный страх предательства, несправедливости. Она, не зная ни слова о своей матери, будто чувствовала, что та покинула ее, забыла, оставила.
- Мама Белль, только тебе я могу доверять, - часто, пугающе часто говорила Луиза.
- Ты никогда меня не оставишь...
- Что ж ты ушла, Мама Белль? - белые губы кривились в неприятной усмешке. - Я надоела тебе? Мы все надоели тебе? Лучше б ты убила меня, прежде чем уйти. Кому я теперь нужна? Сдохни, где бы ты ни была...
Аннабелль проваливалась в жгучий сон, как в преисподнюю. Проснуться не получалось. А маленькая рыжеволосая девочка была уже слишком близко.
|
Звуки музыки смолкли. Танцующие остановились. Животрепещущий мир Духов потускнел.
Всё племя повернулось к тому, кто посмел прервать Великую Песнь. Их глаза, отражающие пламя костров и своих душ, сверкали недобрым огнём. Но тот, кто прервал древний ритуал, стойко выдержал их взгляды. Его фигура, укутанная в тёмный плащ и сеть тонких ожерелий, казалась призрачно-светящийся на фоне чёрной пустоты, что зияла словно пропасть за его спиной. Лишь бесцветные глаза Вечной, словно покровительницы, сидящей позади шамана, казалось, внимательно наблюдали за тиноко.
Момент, который я буду помнить до конца своей жизни. Это был тот самый, первый раз, когда я обратил на себя внимание всего племени. Взгляды моего народа были обращены ко мне, и я, гордо вскинув голову и расправив плечи, обводил взглядом всех тиноко. Они ещё не знают, какую роль я сыграю в их жизни и будущем Великого Народа. В этот миг они видят перед собой лишь зрелого, говорящего с духами, а посему не такого как они, шамана, что умеет делать обереги и когда-то уходил от племени на несколько лет. Они не знают. Но знаю я. И потому чувствую лишь теплоту к своему племени, словно бы отец, смотрящий на неразумное дитя.
- Что ты позволяешь себе, шаман?!
Голос воина, звучный и басовитый, раскатом грома звучит в воцарившейся тишине. Я бросил на него взгляд, полный ненависти. Я ожидал подобной реакции, но не ожидал, что она оформится в подобные слова - и от кого? От того, кто минуту назад прижимался к Шаи'Барккеш. Я невзлюбил его ещё до того, как мы отправились в поход. Пусть он из моего племени, мой собрат и будущий воин моей армии, но он бесцеремонен и слеп в своих низменных желаниях.
- Ты хочешь, чтобы я дал тебе воинов, Авруумрк`Тран? - произносит мой вождь, однорукий воин. Я люблю и уважаю его не меньше, чем мою Белоокую, ведь когда-то он позволил мне вернуться в племя, но мне кажется, что я слышу в его голосе неодобрение. - Могу ли я доверять тому, что...
- Я пойду!
Звонкий и до боли знакомый голосок прерывает вождя. Я не верю своим ушам. Я чувствую, как закололо в сердце, и крепче сжимаю посох. Вдох. Спокойно. Ты отказался от неё. Она - от тебя. Просто ей хочется того же, чего и тебе, - славы.
- Ты считаешь, он достоин доверия, Шаи?
- Без сомнений.
Глаза мои сужаются, внимательно вглядываясь в личико Барккеш. Мне не нравится, что вождь слушает её. Он полностью доверяет ей. Для меня это плохо. Шаи слишком сильная, она прирождённый лидер. Она может помешать мне. Моя мудрая Шаймакха выразилась верно - Шаи рождена, чтобы вести за собой. Но ни я, ни кто бы то ни было не способен её направить. Она - моя главная головная боль. Если бы Рохг не был так отречён от общества Тиноко и не любил одинокую охоту, он был бы прекрасным кандидатом на роль будущего вождя. К тому же, он бы, в отличии от Шаи, принимал бы мои наставления. Нужно что-то делать с ней, и чем быстрее, тем лучше. Ведь её мнимое доверие ко мне может с лёгкостью перерасти в то же снисхождение.
- Всё хорошо, Арбакх. Нагроуфум балорат, - говорит позади Вечная, поддерживая меня. Галл согласно кивнул.
- Дайгреш, Срумкхат, Сихштар! Вы идёте с нами.
Властный голос Шаи находит отклик в названных тиноко, и трое райвашар выходят вперёд. Все молоды, чуть моложе меня. Среди них тот самый воин, что выказал мне пренебрежение. И едва окрепшая, только прошедшая обряд посвящения воительница.
- Есть ли еще среди доблестных райвашар, отважные воины, что пойдут за мной следом?!
"За мной..." Ревность, что ещё недавно снедала меня, теперь обратилась в ревность к моему народу. Я видел, с каким уважением и почтением тиноко смотрят на неё. Видел, как смутилась и возгордилась сама Шаи, когда к ней подошли трое взрослых райвашар, тела которых украшали шрамы и татуировки. Моё дыхание участилось, потому что в этот момент мне было тяжело дышать. Меня душила зависть...
- Тебе хватит?
Теперь все снова смотрели на меня и ждали ответа. Я уже знал, что должен был сказать. Моя злоба, туго стянувшая мышцы, ядом разливающаяся по венам, не должна была просочиться в мои речи. Потому я повернулся к вождю и склонил голову перед ним.
- Благодарю вас, Арбакх'Галл. Без вашего согласия я не смел бы покинуть племя. - Тонкая улыбка на моих губах. Её никто не видит. В моих словах подтекст: я показал, что чту традиции и без разрешения самого вождя не посмел бы уйти, но был и другой смысл, который, вероятно, поняли лишь единицы - если бы вождь не дал согласие, земли Тиноко продолжали бы осквернять чужеземцы. Он не смел отказываться. А я, в свою очередь, докажу, что моим словам можно верить.
Затем я посмотрел на неё.
Моя прекрасная Шаи. Ты должна исчезнуть.
- Вполне достаточно. Я доверяю тебе в твоём выборе, Жаждущая. - Повернувшись к трём взрослым воинам, я коротко кивнул им в знак уважения.
Я подошёл к кострам, к середине поселения, и прикрыл глаза. Сосредоточившись на отзвуках мира Духов, я нашёл тонкую нить чужих голосов. Подул ветер, и нить стала шире, напоминая тропинку, по которой я мог бы выйти к чужакам. Я ухватился за эту нить, и повернул голову туда, где ветер запечатлел чужую волю. Открыл глаза. Увидел серебристый поток, окрашенный в бардовые цвета ярости.
Я не сказал ни слова, лишь указал посохом в ту сторону и двинулся за призрачным следом.
Я бросил взгляд на Белоокую, зная, что она не может видеть меня. Я выполню то, что предначертали мне Духи, Шаймакха.
-
Торжество рефлексии.
-
Красивый пост.
-
Отличные посты
|
|
Презрение. О да, Ричардом овладело именно презрение. Голубые глаза Асхелла впились в лицо герцога, человека, потерявшего всякое уважение за считанные минуты. Они находились, чёрт побери, в сердце Дельтула – на своей земле, в самом символичном её месте. Именно они должны были чувствовать себя хозяевами, снисходительно взирать на посланника далёкого Императора, всячески демонстрировать последнему собственную готовность в любое время вступить в освободительную войну за независимость. Но всё было иначе. Тулий всячески прогинался перед этим мелочным чиновником, только что не ползал перед ним на коленях, покрывая поцелуями вычурные сапоги. С таким настроем любая битва была проиграна ещё до своего начала. Ричард тоже боялся Императора. Опасался воевать с силой, столь колоссальной и могущественной, как Кастамария. Но ему было далеко до дельтульского князя, который оказался до ужаса мелочным и малодушным человеком. Никогда прежде Асхелл бы не подумал, что у власти может находиться столь ничтожное создание.
Ричард знал, что в произойдёт в следующую секунду. Видел искажённое яростью лицо чиновника, заметил, как поднялась его рука, готовая обрушиться на голову невинного ребёнка карающей дланью. Этот мальчик… Он ведь совсем ни в чём не виноват. Не знает, какие кошмары ждут его впереди, умело запрятанные в безобидный термин «обучение». Совсем не заслужил ожидавшего его в будущем беспросветного ужаса. Уже сейчас имперец смотрит на ребёнка, как на свою собственность, безвольную вещь. После пары месяцев в стенах Гетрама, сын герцога действительно станет таковым. Имперцы ломают и увечат людей, которым не повезло родиться с удивительным даром на этой негостеприимной земле. Несчастные теряют свободу воли, лишаются части своей силы, способности мыслить в неправильных направлениях, превращаясь в послушных рабов своих проклятых мучителей. Рабов, быть может, несколько заторможенных и ограниченных, зато совершенно безопасных и невероятно полезных для своих хозяев. Это было чудовищно. Просто ужасно.
Имперец ударит мальчика. Имперец зашёл слишком далеко. Но князь даже не пытается его остановить – нервно озирается, стараясь унять негодующих воинов. Колеблются солдаты вокруг. Лишь наполовину мечи выходят из ножен. Да пошло оно всё. К чертям. Ричард вскочил, не думая о последствиях. Не зная, что случится в течении следующих минут. Понимая лишь то, что на этот раз, необходимость и его желание полностью совпадают. Со свистом высвободился эльфийский клинок. Пляшут, переливаются искорки света на зеркальном, идеально отполированном лезвии. Этот меч – реликвия. Древняя гордость рода Асхеллов, переходящая из поколения в поколение. Стоящая просто немыслимо огромную сумму. Оружие, которым не постеснялись бы обладать короли. Идеальный баланс, превосходная сталь. Желобок вдоль всего лезвия. Меч острый и прочный, меч смертоносный и необычайно стремительный. Меч, доставшийся Ричарду от покойного ныне отца.
Разойтись с миром теперь не удастся. Не повезло сегодня трусливому князю. Если правитель растерял последние остатки своей и без того не особенно выдающейся гордости, то у остальных наверняка ещё не окончательно атрофировалось чувство собственного достоинства. Асхелл понимал, что играет с огнём. Знал, что может обжечься. И всё равно шагнул вперёд.
- Оставь в покое ребёнка, имперская собака!
Ричард подозревал, что, быть может, выглядит чрезвычайно внушительно в своём праведном гневе. Надеялся, что за его спиной уже собираются единомышленники. Уповал на то, что не в одиночку застыл с оружием посреди дворцового зала. Плевать, что там планировал Тулий. Если он не хочет играть по плану, то придётся лично организовать искру, которая заставит вспыхнуть хрупкое перемирие. После того, что здесь случится, у князя со склонностью к пацифизму просто не останется выбора – Император порвёт его на куски, если тот не будет сопротивляться.
|
|
Отчаяние. Боль. Горечь.
Что ты ещё мог чувствовать в тот момент, когда женщина, являющаяся твоей духовной матерью и наставницей, говорит, что твоя судьба не должна быть связана с той, которую ты выбрал?
Ты ведь знал это. Знал с самого начала. Ещё год назад, когда увидел в толпе молодых воинов резвую и выделяющуюся среди всех Шаи'Барккеш. Она была не такая, как ты, - полная твоя противоположность. Её думы так отличались от твоих, но ты не придавал этому значения. Ведь главное было то, что ты мог наслаждаться её обществом, впитывать её энергию, наблюдать за ней, прикасаться ней. Ведь это ты нарисовал ей первую татуировку. Сделал ей амулет, что теперь так соблазнительно позвякивал на груди в такт её движениям.
И то, что между вами появилась пропасть, когда она не смогла родить здоровых детей, не удивило тебя. Рано или поздно, она покинула бы тебя. Слишком переменчива её натура.
Глубокий вдох. Я спокоен.
Я ждал этих слов, и теперь они эхом отдавались в моей голове. Шаймакха... только ты умеешь говорить так, что даже самые жестокие слова обратятся в мягкое наставление. Я безмерно уважаю тебя, моя Белоокая. И не удивлён твоему ответу. Ты говоришь, что чувствуешь. И я знаю, ты желаешь мне только того, что будет лучше для меня.
На моих губах играет усмешка. Горькая усмешка. Я видел, как к Шаи подошёл могучий воин, желая получить её внимание. И Барккеш, игриво сверкнув глазами, позволила ему танцевать рядом. Огонь внутри всё ещё сжигал моё сердце, но начинал потухать. Как пожар, столкнувшийся с водной преградой. Мне было грустно. Грустно отказываться от всего, что было между нами. Но это не должно мешать тому, что должно было случиться. Белоокая сказала своё слово, и я согласен с ней.
В это мгновение я заставил себя стереть из памяти время, проведённое рядом с Жаждущей. Это - прошлое. Если она не способна помочь мне, значит, её не будет в моей жизни.
"Голод... жажда... желание жить..."
Лёгкое дуновение ветра принесло с собой голоса, таящие в себе угрозу. Они окрашивали поток в мрачные оттенки дурных мыслей. Я повернул голову в ту сторону, откуда дул ветер, прикрыв глаза. Мир Живых потускнел - я сосредоточился на призрачном мире Духов. Я различил тёмную нить, шлейфом ведущую на запад.
"Смерть идет по пятам... убивать... чтобы жить...".
Кто это? Чужеземцы? Их голоса так отчётливы, так полны отчаяния и злобы, чтобы я слышу их так, будто бы они сидят рядом со мной и нашёптывают мне зловещее предзнаменование. Содержание слов, что долетают до моего слуха, пугает меня. Где-то в том направлении ушёл Рохг.
- Что-то не так, мудрейшая. Ветер говорит со мной, и его голос полон страха. На нашей земле чужие.
Я поднимаюсь на ноги и опираюсь на свой посох. Я чувствую волны нарастающей ярости, что разливаются по моему телу приятной дрожью и жаром. Чувствую, как учащается мой пульс. Мой взгляд устремлён вперёд, на танцующее племя, что ещё не знает об угрозе, но мысли мои, подобно ветру, уносят меня к тем, кто посмел зайти на землю Тиноко.
Я не прощаю глупость.
...В Великую Песню вторгаются посторонние слова. Текучим потоком они разливаются в пространстве и тонкой нитью обвивают умы райвашар. Это песня. Но посвящённая не Духам - её целью были сердца тиноко.
Они должны знать. Они должны быть готовы.
Я посмел прервать Песнь моих предков, но это было необходимо.
- Я слышал голоса, - сказал я, когда звуки тамтамов смолкли. - Дух Ветра поведал мне, что на нашу равнину ступили чужеземцы. Мне нужны воины, чтобы отправится на запад.
Я обводил взглядом своё племя и ждал. Это был отличный шанс для райвашар доказать свою доблесть и отвагу, я знал, что добровольцы найдутся.
Это был шанс для меня.
|
-
Шикарно *…*
-
Mein Gott!!!1 Что же ты делаешь, женщина *______*.
-
Прекрас-но!
-
превосходно
-
Очень круто и качественно, сижу с открытым ртом и охреневаю... Красотища!
-
^ ^
-
впечатляюще весьма
-
вай-вай-вай.
такое-то ОСВЕЩЕНИЕ
-
Восторг.
-
Охренеть. Особенно первый чудик крут:)
-
Ну, я как всегда в восторге от света)))
|
Тем временем где-то неподалёку от Гранд Лайн.
- Пурупурупуру.
- Ммм?..
- Пурупурупуру!
- Проклятье!
Пират, известный всему Саус Блю, великий и ужасный "Гробовщик" Кейн с трудом разлепил глаза, оторвал голову от столешницы и злобно уставился на одну из доброго десятка Ден Ден Муши, стоявших у него на столе. На раковине небритой улитки была нарисована яркая звезда. Рука потянулась к трубке.
- Пурупурупу... Гоча!
- Слушаю. Докладывай уже, Бамбам. Что с Ямитатрией?
- Хэй, не спи, капитан! Всё сделано по красоте! Благодаря нашей миленькой Мефисте-чан Барриста не видит дальше своего носа, полностью сосредоточившись на защите от "диких блюгори", обитающих в лесу. Так что мы можем творить всё что захотим.
- Сколько ещё ждать?
- Завтра Баристы не станет, я обещаю. И через денёк в опечаленном смертью героя Ямита-сити появится новый командир стражи. Куда более... лояльный к нашему дорогому флоту. Те-хе-хе! - Ден Ден Муши хитро подмигнул. - Не плохой план, капитан!
В глазах Кейна на секунду вспыхнула ярость, но тут же погасла:
- Если есть время оценивать мои планы то лучше иди и займись делом, Бамбам. Это всё что мне надо знать? Ты должен был всё сделать вчера.
- Ну, тут была небольшая заварушка. К Барристе было не подступиться.
- Что ещё? Говори.
- Пираты. Какая-то хрен-пойми команда устроила переполох в городе. Побегали-постреляли, заложников захватили, скрылись в лесу. В общем немного разворошили этот залежавшийся скучный кусок дерьма. Те-хе-хе!
- Что за команда? Насколько опасны?
- Понятия не имею кто такие. Новички-соплячки, те-хе-хе! С кое-кем из них я немного размялся, и это было просто... Ах, да! Они побили отряд наших блюгори, и, судя по всему, захватили одного. Чёртов Билливест совсем охерел, послал в патруль самый молодняк, мол "всё равно в лес никто не ходит".
- Проклятье!
- Не переживай так, капитан. Всё под контролем. Даже если пираты что-то знают, им никто не поверит. В город сунуться побоятся, корабль их уже конфисковали и он теперь в королевском доке, так что они заперты в лесу. Ну а Билливест поднял на ноги всю команду, сегодня прочешет весь остров, найдёт их и обезвредит.
- Когда поймаете, привезите ко мне.
- Если кто-то останется, капитан. - Ден Ден Муши широко улыбнулся. - Если останется я их прихвачу с собой.
- Хорошо, тогда до связи.
Кейн повесил трубку и устало откинулся на кресле, глядя тяжёлым взором на все Ден Ден Муши, что стояли у него на столе. Двенадцать штук, столько их было. Самые важные люди его флота, капитаны его кораблей, лучшие бойцы или шпионы. Сейчас они были разбросаны по доброй половине Саус Блю, выполняя его приказы, собирая информацию, набирая людей или укрепляя его положение на различных островах.
Взгляд Кейна остановился на клинке, что был прислонён к столу. Давненько же он за него не брался... Когда-то он был просто хорошим мечником, путешественником и моряком. Он был свободным пиратом, честным и по своему справедливым. Его клинок был его справедливостью. А теперь он готовит убийства и предательства, подстраивает мятежи и перевороты. Кто бы мог подумать что он дойдёт до такого?
Но всё это стоило того. Все жертвы были ради одной цели. Он должен собрать и снабдить всем необходимым самый сильный пиратский флот в истории Саус Блю. Этот флот ему нужен. Нужен чтобы пробиться на Гранд Лайн, сокрушив кордон Дозора. Нужен чтобы ещё на шаг приблизиться к своей цели.
Интересно, Роджер когда-нибудь испытывал такие же чувства?
- Тяжело быть королём пиратов. - Хмыкнул Кейн в пустоту своей каюты. - А я ведь всего лишь король пиратов Саус Блю. Какова же ноша короля пиратов всего мира? И стоит ли свобода такой ноши?
Ответа не было. Но его и не должно было быть. Когда-нибудь он сам его найдёт, ведь он сам выбрал этот путь. Кейн поморщился но потянулся к трубке одного из Ден Ден Муши:
- Ало, Билливест. Ты ничего не хочешь мне рассказать?
|
Никаких лишних движений. Никаких слов. Никакого сопротивления. Ильва была хорошей девочкой – она искусно притворялась набитой соломой куклой, болтаясь в руках имперских свиней. Смотрела, не мигая. Запоминала каждый кирпичик, каждую трещинку, считая про себя шаги. Ослабшее, озябшее тело уже практически перестало чувствовать боль, переведя ее в раздражающий дискомфорт.
Клетки. Люди. Простые заключенные. Сломанный мельтарум и маленькая девочка. Ильва безразлично посмотрела на румяные щеки, представляя, что ее ждет. Впрочем, она быстро сломается. Дети всегда ломаются быстро. Неделя, а может и того меньше.
Как только ее выпустили, пихнув в клетку, девушка обернулась и подошла к Гайсету, оставшемуся по другую сторону. Обвила руками прутья, прислонившись к ним лицом. Хрипло прошептала, вспоминая как ворочать языком:
- Очень жаль, Гайси. Жаль, что ты не решился меня убить.
Ядовито усмехнувшись, Ильва собрала остатки сил и плюнула ему в лицо, отстраняясь и теряя интерес к вонючей похотливой собаке. Когда-то она пообещала себе, что если выберется отсюда, то первым делом откусит член этому ублюдку и запихнет в его же задницу. Если только выберется… о, она поиграет с ним.
Забавно, что они так боятся ее одну. Обессиленную и опустошенную. Семь замков. До нелепости забавно. Вынуть из человека человечность. Вложить в него ненависть, живую ярость, боль. А потом подрагивать в ответ на безумные смешки?
Заулыбавшись еще шире, девушка посмотрела на сухую робу. Осторожно коснулась носком босой ноги, ощутив забытое тепло ткани. Попыталась вспомнить, о том, как это раньше было.
Ветер, играющий подолом длинной шелковой юбки. Упругие сапожки. Свободная кофта. Беззаботная улыбка. Было ли это? Или эти воспоминания – всего лишь сон, пришедший на конце плети? Ей казалось, что прошлой жизни не существовало. Жестокий мираж. Злая шутка ее мучителей, чтобы было больнее осознавать потерю. Не была она девочкой. Не имела семьи. Не было брата. И всех тех людей. Не было!
Подвинув робу в угол клетки, Ильва уселась на нее, скрестив ноги и облокотившись разорванной спиной к прутьям.
Одежда мешает.
Тяжело откинув голову, девушка дрожащей рукой убрала с лица мокрую прядь волос. Поморщилась, пытаясь отвлечься от монотонного голоса сломленного мельтарума. Этот непрекращающийся вой давил на нервы и раздражал выше всякой меры. Очень хотелось оборвать мучения бедняги, свернув ему шею.
Переведя взгляд, она посмотрела на девочку, что находилась в клетке рядом. Испугана. Дрожит. Только попала сюда. Потеряла семью. Интересно, они сами продали ее или сдохли, пытаясь защитить?
Касаются чужие сбивчивые мысли. Наполнены страхом, непониманием.
- Эй.
Поворачивается к девочке, хватаясь за прутья рукой.
- Эй, малышка. Как тебя зовут?
|
|
|
-
Олень молчал, поглядывая голубым глазом. Не знал он об отчаянии человека седого. Не ведал страха потери. Не понимал, что такое боль души.Да, я понял... Не ощущал вязкого одиночества, вдавливающего в землю. Не знал, что если Велелия умрет – ведьмак останется один среди снегов и льдов.Эй! Один под стальным небом, слушая всплески темной воды. Один и больше не изменишь этого. Не вернешь жизнь, отнятую немилосердной судьбой.Хватит уже... Не вдохнешь ее в холодное тело. Не исправишь. Не починишь. И время вспять не обратишь.=( Один. Без памяти. Без раздраженного взгляда и язвительных слов. Без укора в больших янтарных глазах. Без заботы и нежности, что так хрупка и так непоколебима. ... Колронд – северный олень. Он не понимает человеческий язык.
|
Давит. Давит. Капает на мозг. Затекает в душу. Серый вязкий дождь. Прозрачные нечистоты неба. Захлебывается оно. Пенится. Истекает, провисая жирными боками. Вот-вот упадет. Раздавит людей и лошадей. Раздавит города. Расколет землю. Цепочки следов растворяются в грязи. Не оставляют памяти. О тех, кто прошел. О тех, кто был здесь. Только лишь мгновение назад. Часы утекли с тех пор, как они впрягли лошадей и закинули вещи. Вышли из старого дома, принадлежащего двум могилам Лампрехтов. Гостеприимно оставили после себя растекающиеся вонючей гнилью трупы. Вега не обернулась. Положив руки на плечи маленькой девочки, она внимательно посмотрела ей в глаза: - Эми, послушай меня. Это очень важно. Ты же знаешь дорогу? - Вега, но я же говорила тебе, что знаю! - Я помню, но я не смогла достать карту. Ты сможешь без карты? - Смогу. - Уверена? - Смогу. - Эми? - Смогу! Топает ножкой, разбрызгивая веером капельки грязные. Смотрит твердо своими разноцветными стеклами глаз. - Хорошо. Тогда веди нас. За этим ли нужна девочка стерве, что убила брата без сожаления? Из-за этого ли она нянчится с ней, прижимая к себе, словно сокровище, одновременно не ставя в цену жизни других людей? Вега молчала, серая, как и прокисшее небо над головой. Ее зеленые глаза были холодны. Еще дымилась таверна «Лысая рыба», когда шли они по каменной дороге. Ни единого человека. Ни одной живой души. Все ли они сгинули, свалившись в чумные кучи? Или остались бродить по улицам, мерцая красными глазами? Они уже не узнают, ибо Керек остался далеко позади. *** Исполосованы вылинявшей краской огромные шатры. Собирается вода в их натянутых крышах. Стекает потоками вниз. Праздничные бумажные гирлянды, обмокшие и унылые. Дешевые красные ковры, втоптанные в грязь и лужи. - Что за ерунда. Стоит Вега посреди дороги, удерживая за шиворот пищащую Эми: - Вега! Это цирк! Это цирк, Вега! Бродячий! Я всегда хотела! Вееееега! Ну пожалуйста! Раздражена и насторожена девушка. Смотрит то вперед, то на спутников своих оглядывается. Откуда цирк посреди дороги безлюдной вырос? И не обойдешь его – болота вязкие по обоим сторонам. Топи, в коих сгинут и лошади, и люди. - Эми, ты уверена, что нам туда? - Уверена! Нам точно туда! Дальше по дороге будет маленькая тропа из серого кирпича. Мы пойдем в цирк? Пойдем? - Помолчи ты. Недоверчиво смотрит на деревянные вывески, обещающие море удовольствия и смеха. Кривые клоуны. Многорукие акробаты. Звери из таинственных земель. Ведьмы и колдуны. «Цирк Уродцев». Открываются полы одного из шатров. Выпускают в серый мир убогого человечка. Сгорбленный, седой, в костюм полосатый влезший. Шаровары широкие в сапоги вправлены. Куртка с орнаментом из розовых черепов. Грязь на лице. Бурые пятна на одежде и руках. Белые глаза в черных впадинах. Широкая, безумная улыбка. - Добро пожаловать! Добро пожаловать, хорошие люди, желанные гости! Цирк Уродцев приветствует вас! Подходит близко, театральный поклон изобразив. Вега осторожно отступает на пару шагов назад, сжимая рукоять клинка и пряча за себя Эми. - Нам нужно пройти, - металлическим голосом говорит. - О! Всем нужно пройти, дорогая леди, - скалится в ответ зазывала. – И это легко сделать, уж поверьте. Вам всего-то нужно войти и выйти. Это же просто, не так ли? Хитрая улыбка растягивается до ушей. Указывает незнакомец на вход в шатер: - Так входите же! Сегодня за вход не нужно платить. Засмеявшись, убегает в черный провал входа. Выглядывает оттуда, призывно и горячо махая рукой. Снова исчезает.
|
- Ричард, мальчик мой.
Ричард занял предложенное ему место, опустившись на стул по другую сторону от графа стола. К предложенному вину он даже не притронулся, хоть оно и наверняка было превосходным. Как и всегда. Молчал, наблюдая как человек, заменившей ему отца, с аппетитом поглощает содержимое своей тарелки. Он ценил и уважал графа. Быть может, даже любил. По своему. Был искренне благодарен за всё, что сделал этот человек для ребёнка-изгоя. Но сейчас Ричарда невыносимо тяготил этот разговор. Ещё по пути сюда, минуя необычайно пустынные коридоры родового поместья, он думал о том, что могло бы вызвать неудовольствие графа. Ответ напрашивался сам собой – пожалуй, благодаря вчерашней демонстрации, Раттингем наконец понял, насколько далеко зашла игра Ричарда в революцию. Эти люди не должны были приходить. Только не сюда.
Асхелл понимал, чем ему грозит этот разговор. Почти наверняка, стоит ждать очередной порции нравоучений, целой дискуссии о бессмысленности задуманного им предприятия, выражения неудовольствия и многочисленных укоров в превосходящем все допустимые границы легкомыслии… Ричард нахмурился – выражение решимости отпечаталось на его красивом лице. Он твёрдо решил для себя, что на этот раз не позволит графу собой помыкать. Не позволит говорить в этом ненавистном снисходительном тоне. Он уже давно не мальчик. Мужчина. Взрослый, имеющий свою голову на плечах. Да, именно так и следует ответить. Когда разговор зашёл о родителях, Ричард едва удержался от того, чтобы не заскрежетать зубами. Если он сейчас услышит хоть слово о том, что не оправдывает высокого имени своих благородных предков, то не выдержит. Он понимал это совершенно точно. Но, к искреннему удивлению Асхелла, граф повёл нить своих размышлений в совершенно ином направлении. Заинтригованный Ричард всё-таки отхлебнул из своего кубка и приготовился слушать. Ах да, ну вот оно. Глупы, опасны и бессмысленны.
Странное вступление едва не заставило усомниться в сути разговора, но вот теперь всё встало на свои места. Впрочем, прежде чем Ричард успел открыть рот, граф заговорил вновь, повергая того в ещё большее изумление. С беспрестанно возрастающим интересом он слушал разглагольствования Раттингема, не смея поверить в то, что его догадка относительно цели этой беседы окажется верна. Похоже, никто не осуждает его начинания… Напротив – дают ценный совет. Асхелл всерьёз задумался, размышляя над словами графа. В них, определённо, скрывался глубокий смысл. Чем дольше говорил Раттингем, тем явственнее Ричард понимал, что тот в действительности предлагает. Восстание. Полномасштабное. Продуманное. Имеющее призрачные шансы на успех. Асхелл ни на секунду не усомнился в своём ответе. Хочет ли он свергнуть Императора? Навряд ли кто-то другой ненавидит больше этого лицемерного тирана. Воспоминания из далёкого детства почти каждую ночь возвращались, воплощаясь в самых жутких кошмарах. Империя чудовищно несправедлива. Жестока. Ричард слышал много историй о царивших там порядках. Порядках неправильных.
Но решиться было всё равно сложно – одно дело получать удовольствие от небольшой взрослой игры, и совсем другое – внезапно для себя по-настоящему стать лидером оппозиции. Асхелл не был уверен, что готов. Не знал, действительно ли этого хочет. Войну неизменно сопровождают тяготы, опасность и смерть. Глубоко в душе Ричард боялся гнева императора. И всё же он не стал колебаться. Пронзительные голубые глаза пристально смотрели прямо на графа.
- Готов. – ответил он. И до чего же уверенно звучал со стороны его голос.
|
-
Ещё пара таких постов - и я буду ненавидеть Империю не меньше, чем мой персонаж.
Красиво и грустно, полностью согласен с предыдущим оратором :)
-
Обожемой я создал монстра!
-
Красиво и грустно :(
-
Ода боли.
|
|
|
|
Отто сидел на земле, зажимая здоровой рукой полученную рану и всеми силами стараясь избавиться от одной навязчивой мысли. Его укусили. Значит ли это, что он теперь заражён? О способах распространения чумы мужчина имел весьма смутное представление, зато абсолютно точно знал, что случается с людьми, подхватившими эту проклятую болезнь. Кровь всё-таки просачивалась между плотно сжатыми пальцами, а боль была практически невыносимой, но всё это казалось совсем незначительным по сравнению с внезапно открывшейся незавидной перспективой. Отто молчал, с отвращением поглядывая на кинжал, лежащий прямо перед ним на траве. Ещё одно убийство он совершил этим оружием – правда, на этот раз всего лишь волка, да и то исключительно в целях самообороны, но, по всей видимости, ни на что другое этот кусок стали не годился. Лезвие покрывала ярко-красная кровь, что лишь усиливало пугающее сходство. Перед глазами стояла другая картина, тот же кинжал, лежащий в углу комнаты и зловеще сверкающий в свете единственной тусклой свечи. Отто резко подался вперёд, обхватив рукоять непослушными пальцами. Несколькими резкими движениями, морщась от вспышек пульсирующей боли, протёр лезвие подолом своего плаща. Он скрёб сталь до тех пор, пока не увидел искажённое отражение своего лица на её поверхности. Даже несмотря на крайнюю своеобразность этого «зеркала», Отто не мог не заметить, как сильно изменился за последнее время. Осунулся, исхудал. Лишь глаза, пронзительные голубые глаза оставались неизменными, за исключением того, что где-то глубоко внутри них поселился страх.
О’Рейли медленно поднялся на ноги, вновь спрятав своё оружие. Ему хватило нескольких мгновений, чтобы оценить степень повреждений, полученных другими «воителями». Результаты, в принципе, утешали – не считая говорливого бородача, потерь больше не было, в то время как землю вокруг буквально устилали волчьи трупы. Отто усмехнулся, отметив про себя, насколько циничным он теперь стал. «Не считая говорливого бородача» - можно подумать, что смерть того человека всего лишь необходимая формальность. Прежде всё было не так. Изменения, которые мужчина всё с большим удивлением обнаруживал в себе, нравились ему всё меньше. Точнее, не нравились вовсе. Обвёл долгим взглядом тёмную громаду обступившего их со всех сторон леса, понятия не имея, что делать дальше. Его спутники постепенно приходили в себя, оправляясь от только что перенесённого потрясения – Отто не мог не оценить мастерство некоторых участников, уложивших наибольшее число волков за время этого короткого столкновения. «Убивать вы умеете превосходно.» - саркастически прокомментировал внутренний голос, а сам О’Рейли, вопреки всем доводам логики, вдруг почувствовал к этим двоим сильную неприязнь.
Он помнил, о чём думал, когда убивал. Ещё там, в своей комнате, в таверне. Хотел добраться до Кьоль, чтобы чудо-город исполнил самое заветное его желание. Мечтал вернуть всё назад, свой дом, семью, работу. Навсегда вычеркнуть из своей жизни ненавистную чуму. Но теперь… То время казалось невыносимо далёким. Настолько далёким и нереальным, что походило на сладкие грёзы о безмятежном будущем. Хоть он и не хотел тогда себе в этом признаться, но то здание из счастливого прошлого не было его домом уже давно. А совершив убийство, он навсегда осквернил память об этом месте. Зато теперь Отто совершенно точно знал, чего попросит, если вдруг ему удастся добраться до Кьоль. Если легендарный город действительно исполняет желания. Больше всего он хотел снова вернуться туда, в свою уютную комнату в небольшой таверне, в ту роковую ночь, и остановить свою руку. Выкинуть чёртов кинжал из окна и навсегда забыть об проклятой сказке. Не убивать. Цена для него оказалась слишком высока. Теперь, вглядываясь в туман, струившийся между деревьями, Отто осознавал, что в тот момент был действительно счастлив. Пока сам всё не разрушил в погоне за большим.
Внезапно он понял, что должен делать дальше. Именно это казалось единственно правильным. Именно это почему-то имело значение. Улыбнувшись лишь уголками губ, Отто сделал несколько шагов вперёд. Вдохнул полной грудью, собираясь с силами. Поморщился, отзываясь на боль в нанесённой волчьей челюстью ране. И зашагал в лес, прочь от людей, навстречу оглушающей тишине и туману. В ту сторону, где в последний раз видел беловолосую незнакомку, прежде чем та растворилась во мгле.
-
Да, вот так порой не замечаем мы своего счастья и губим его, в погоне за чем-то иным...
-
Ну, слава богу, а то я боялся, что вожак голодным останется)
-
Опасную игру вы затеяли, мистер (с)
|
-
Очень тонко сыграла на чувствах героя. У меня мурашки по коже пробежались, прочувствовал прям. Знаешь куда бить, да.
-
Каждый пост- шедевр и достоин плюсов) Великолепно!
-
Начал тут, для интереса, читать модуль с начала - и теперь уже просто не знаю, в какую сторону направлять плюсомёт.
Он определённо не в состоянии удовлетворить мою потребность в плюсовании этой игры.
|
|
-
Т_Т
-
О___О
-
Зацепило. Образ, персонаж, сцена.
-
Вот это поворот. Отлично, душевно, то что я искал нашёл в этом модуле.
|
|
|
-
- Поговорим, ведьмак?![](<div><div><a href="javascript: void(0);" onClick="if (this.parentNode.parentNode.getElementsByTagName() Показать содержимое http://s017.radikal.ru/i405/1409/c9/926ba6543fe8.jpg
|
-
Удобный пост, все ясно-понятно.
-
Как же всё-таки хорошо, что я таки подался в эту игру...
Пост просто потрясающий, кроме шуток. Больше ничего и не скажешь.
Будем надеяться, что и кубы тоже не подведут :)
-
хороший пост, основательный и подробный
|
-
Что ты творишь с цветом, а.
-
Офигенные арты!
-
божечки.
мальчишку из Аспида еще нарисуй, молю
|
|
-
ВНИМАНИЕ - ВСЕ, КТО ЕЩЁ ЭТОГО НЕ СДЕЛАЛ, ОТКЛЮЧАЕМ JAVA SCRIPTS! КАК ЭТО СДЕЛАТЬ МОЖНО НАЙТИ В ИНТЕРНЕТЕ! После отключения скриптов любые скрипты Ололоши вам не страшны.
-
Спасибо, Дракон)
-
200-й, не могу не (%
-
Или же, если вдруг залогинены на дмчике с еще одного устройства, зайдите с него, смените адрес почты и восстанавливайте пароль.
-
+
-
+
-
Полундра в общем-то. Спасибо за информацию
-
И на всякий случай отключайте javascript
-
За своевременную отпись насчет проблемы.
|
|
-
Крутокрутокруто!
-
Забыл поставить плюс. Да и дракона перекрыть надо. Внимание: мы под осадой, отключайте ява скрипты или станете жертвой злоумышленников.
-
Талантище!
-
Круть!
-
очень здорово
-
Круто-круто-круто! У Мамы вообще демоническая внешность, аж жуть берет)))
-
Вот раньше как-то всё равно было.
А в последнее время жалею, что никогда не умел рисовать и даже не пытался научиться.
-
Godlike же. Плюсую просто потому что увидел красивый пост на главной.
-
здорово
-
Проходил мимо, не смог удержаться не проголосовать) Надо сделать заметку, "любым способом попасть к мастеру в следующую игру".
-
Умопомрачительные рисунки! Просто великолепно)
-
Забыл плюсануть, образы просто шикарно отрисованы :)
-
Хорошие таки кривоскетчи
|
|
|
Хэви, Адора
- Оооо, так ты фруктовик, - присвистнула мадам Полла, тыкая пальцем Хэви, словно проверяя из чего та сделана. - Редкое зрелище! Никогда за время моей практики мне не попадался пациент-фруктовик. Да ещё с такой интересной способностью! Какая жалость что ты не ранена. Мне бы было очень... любопытно провести небольшое обследование. Особенно поглядеть на процесс твоего клонирования, может быть что-то изучить, записать... Хм. А эта девушка у тебя на руках случаем не такая же? Или остальные в твоей команде?
В глазах мадам Поллы загорелся огонёк интереса, и за считанные секунды он превратился в настоящий пожар. И это немного пугало.
Гаспар, Нукс, Йоми
Нукс легко подхватил русалку и чуть ли не вприпрыжку понёсся к двери, рассчитывая проскользнуть мимо замершего в проходе плотника. Очень странно замершего, надо заметить. Капибаро стоял у самого входа, без оружия, с разведёнными в сторону руками, которыми тот водил из стороны в сторону, словно являлся вратарём, а первый-второй помощник был форвардом команды противника... Русалке при таком раскладе доставалась роль экзотического спортивного снаряда.
Не успел Нукс додумать эту мысль, как руки плотника сомкнулись, и сомкнулись они вокруг туловища первого-второго помощника.
- Впере-ед! - Взревел Гаспар, разворачиваясь с плотником на руках и вбегая в обратно в помещение.
Этого Нукс не ожидал. И уж точно этого не ожидала бедная Йоми, которую едва не шарахнули головой о притолоку. Потом человеческая многоножка, каким-то чудом не рассыпавшись и завывая на три голоса (полным энтузиазма рёвом Гаспара, негодующими криками Нукса и истеричными всхлипами Йоми, совершающей жуткие амплитудные колебания высоко над землёй) преодолела весь дом и дворик, и вылетела из калитки заднего двора, изрядно озадачив стоявшего там капитана, навигатора и даже мадам Поллу.
Клон Хэви
Свистун резко затормозил, упершись пятками в мостовую с такой силой, что скрип подошв заглушил даже неприрывный свист, а на земле остался небольшой "тормозной путь". Выхватив клинок, он замер в боевой готовности, и громкий голос его разнёсся по улице... сопровождаемый посвистыванием, поскольку убирать свисток изо рта он явно был не намерен.
- Стоять, уголовная мразь! Фьюююю! Я, первый комиссар города, Бон Манджу... Фью... здесь и сейчас арестую тебя и твоих подлых пособников... Фьююю... за нарушение законов Барриста-самы, нанесение вреда имуществу граждан... Фьюююю... и вооружённое сопротивление аресту, и упеку за решётку до конца твоих дней! Фьююююуууууууу!
Однако слушать противника было сложно, даже не из-за постоянных присвистываний, а из-за того что внимание фокусировалось вовсе не на его словах. Теперь, разглядев его повнимательнее, взгляд капитана зацепился за одну очень примечательную деталь в костюме Бона. Это были любопытные глаза Ден-Ден Муши, торчащие из нагрудного кармашка мундира. Глаза эти буквально буравили Хэви своим взглядом, словно гипнотизировали.
А меж тем комиссар приготовился к атаке.
|
|
|
|
ссылкаЧеловек жив, пока мир вокруг остается целостным. Пока его покров не пробит копьем безумия. Когда трещит стекло привычного и ломается об острые камни солнце. Когда падают звезды, разбрызгивая вокруг последние крошки света. Когда небо стонет, разлетаясь серыми ошметками. Когда земля расходится по швам. И ветер падает осенним листом, не в силах подняться. Тогда человек умирает. Снова и снова. Он корчится, сжимая в пальцах грязные комья почвы. Он плачет, не в силах вернуть время вспять. Он осознает. Он умер, когда вонзил лезвие в сердце сестры. Один неправильный поступок на правильной дороге в ад. И что осталось внутри? Что там – за скользкими легкими, бьющимися в агонии? За ударами сердца, уродливо выпятившего вены? Что остается? Зверь. Голодный. Дикий. Объятый пламенем жажды. И ты не встретишь участья в его глазах. Ты не найдешь доброты под его ладонями. Ты не выдернешь землю у него из-под ног. Ибо зверь этот могуч, испивший крови. Сожравший жизнь. И пьянит смерть сильнее любого пойла. Обжигает глотку огнем неистовым. Заражает инфекцией соки органов, врываясь пальцами в голову. И не сможешь ты его остановить. Коли завидишь – беги. Не смотри. Отворачивайся. Ибо нет ничего страшнее мертвого-но-еще-живого, бредущего в этом мире по забытым заросшим дорогам. И нет ничего страшнее его взгляда, наполненного древним одиночеством, скомканным в жалкой, разорванной душе. И нет ничего страшнее его решимости, что не знает границ и преград. Он растопчет тебя. Он шагнет в пропасть. Бойся его, ибо нечего ему более терять. *** Он стоял на коленях и смотрел в лицо Ганса. За долгие две недели, что он прожил в таверне – это лицо стало почти родным. Время растянулось. Ему казалось, что прошел час с тех пор, как ему удалось перевернуть грузного трактирщика. Но прошло не больше мгновения. Одного удара сердца. Раз – и испанец перешагнул, доставая саблю из поющих ножен. Два – убежала рыжая девушка на конюшню. Три – ринулся прочь от безумия бард, приостановившись на секунду рядом. А Рор все стоял. И чувствовал под коленями холод земли. И слышал визги и крики панические. И знал, что идут они – те, кто не должен ходить по этому миру. Рука его лежала на горле трактирщика. И как бы не хотелось ему убедить себя в том, что человек этот мертв – он чувствовал биение пульса. Биение жизни. Они успели спасти его. Вытащили из горящей таверны. Они спасли человека. Человека? Нет. Они спасли карту. Они спасли нечто куда более ценное – мечту. Четыре – и тянется рука к кинжалу, уже испившему кровь однажды. Пять – замирает над животом, вывалившемся из-под рубахи. Это карта – не осталось сомнений. Тонкие, изящные линии, переплетенные в длинной дороге. Дороге в Кьоль. И нет времени быть человеком. Нет времени запоминать. Нет времени тащить огромное тело. Нет времени пытаться запихнуть его на лошадь. Чья-то жизнь падает с обрыва потому, что нет времени. «Будь решительным, Рорнак. Всегда знай, куда ты идешь. А когда знаешь – не смей сворачивать»Шесть – опускается лезвие, вонзаясь в брюхо. Хрустит кожа, лопаясь, как мыльный пузырь. Семь – открываются глаза, испуганные, наполненные омутами боли. И выдох срывается с мясистых губ. Дергается в судороге нога. Восемь – скользит клинок, рисуя алые кривые линии. Захлебывается кровью, выпивая до дна. А что не выпил – падает осколками стухшей жизни на грязную землю. В осенние лужи. Девять – мычит Ганс. Широко раскрыты глаза. Пытается руку поднять, но убийца сейчас сильнее и решительнее – запрыгивает сверху, прижимая свободной рукой глотку. Вдавливает, впечатывает в грязь. Десять – два безумия в двух взглядах. Одно исполнено боли и смерти. Второе голода и надежды все вернуть. Все исправить. Жертва, которая необходима. Без которой не обойтись. Одиннадцать – затухает последний вздох. А в руках у убийцы карта – окровавленный кусок кожи, только освежеванный, еще теплый. Кучерявые черные волоски идут вдоль нарисованной дороги, поднимаются вверх до каллиграфически выведенного слова «Кьоль». Мало городу смерти. Мало жертв. Ему нужно еще. И он получит.
|
Йоми
В этот раз притвориться героем не получилось. Сложно быть героем, когда за тобой гонится целая куча стражников с криками "Хватай! Лови! Не уйдёт!".
Русалка поняла, что окружена. Осталось только прорываться с боем.
- Взять её!
Противники набежали со всех сторон. Они не были профессиональными бойцами, и стреляли не очень то хорошо, но их было много! Первые же атакующие были отброшены в сторону ударами посоха. Русалка вонзила его в землю и, оттолкнувшись, оглушила ещё нескольких нападающих ударом хвоста... А потом грохнул очередной выстрел. Совсем рядом. Первое что поняла девушка - она стремительно падает на землю. Второе - живот очень болит. Упала, покатилась по земле. Замерла на секунду, осознавая случившееся.
В неё попали. Не насмерть. Пуля угодила прямо в пузырь, прошла насквозь и ударила в живот. Броня из хаки защитила приняла большую часть удара на себя. Возможно, это спасло ей жизнь. Но было очень больно, и, что хуже всего, теперь русалка была фактически беспомощна!
И в этот момент...
Нукс, Гаспар, Клон Хэви
...Двери лечебницы с грохотом распахнулись. И порыв ураганного ветра
смёл окруживших павшую русалку стражников, сбив многих с ног, а некоторых швырнув через всю улицу, с силой впечатав в стену дома напротив.
- Экс Шторм! - Разнесся по улице громогласный клич, сопровождаемый рёвом ветра.
Из распахнутой двери выскочил Нукс, который, под прикрытием клона капитана, подбежал к русалке. Несколько самых стойких стражников, вставших у него на пути, были отправлены отдохнуть парой точных джебов - поскольку Эо одной рукой прижимал к боку тряпочку, ему ничего не оставалось как бить всех только одной свободной рукой.
Похоже, на ближайшие пару секунд большинство противников были выведены из строя.
Вдали раздался... Свист? Оглянувшись, пираты заметили бегущего к ним одинокого человека. Он не был похож на стражника, одетый вместо дурацкого шлема в белый мундир, плащ и с такой же белой шляпой с широкими полями на голове, с катаной на поясе и свистком в зубах, он быстро приближался к пиратам, оглашая окрестности свистом такой интенсивности, что от него сводило зубы.
Хэви, Адора
Женская команда меж тем добралась до калитки и распахнув её, выскочила наружу, оказавшись в небольшом, абсолютно пустом переулке.
- Куда дальше? - Поинтересовалась "заложница", беспрекословно следующая за капитаном. - Если налево то мы попадём к морю, но, боюсь, если вы прибыли на своём корабле то его уже сторожат или отбуксировали в охранный док. А если направо, то там скоро начнётся лес... Сейчас это не лучшее место для того чтобы затаиться. В нём опасно. А кстати!..
Хлопнув в ладоши, мадам Полла обошла вокруг капитана, пристально её разглядывая.
- Это явление, что я только что наблюдала... Тебя покусал какой-нибудь экзотический хищный корнеплод и ты обрела некоторые его свойства? Теперь ты размножаешься делением?
|
Тук-тук. Пластмассовая ручка глухо стучит по столу. Она знает, что этот звук может раздражать, но всё равно продолжает. Тук-тук. Он помогает сосредоточиться. Инженер вырисовывает новое значение на белоснежной бумаге потёртого планшета. Ей сказали, что нужно поесть, перед ней даже стояла старая пожелтевшая тарелка с каким-то странным слипшимся рисом. Просто рис и больше ничего. Она могла бы его сдобрить, благо в запасах были и яйца, и сладкий перец, и даже зелёный горошек в консервах. Попытаться придать этому белому «монолитику» вкус, от которого она была без ума. Такой рис готовили только в её любимой китайской забегаловке где-то в районе шумной Спортивной. Нет, лучше не надо, с рисом в Магадане лучше вообще ничего не делать. Тук-тук. Она хмурится от недовольства, зная, что может найти решение лучше, и прозрачный пластик ручки начинает скрипеть на её зубах. Бесполезная трата времени, максимум был достигнут, предоставленные источники не смогут выдавать больше энергии, а если даже смогут, то не больше, чем на 20-30 миллисекунд, пока не прикажут долго жить. Но можно было бы перенаправить, разделить потоки, предотвратить короткое замыкание во внутренней сети, и…
«Fülle mich mit Leben
Komm und fülle mich mit Dir
Heute will ich mich hingeben
Ich ist tot, es lebe Wir…»
Громко заиграл телефон, выведя Марину из состояния полной сосредоточенности. Девушка резко поднялась из-за стола, тихо произнеся: «Прошу прощения», - и отошла ближе к дверному проёму, на ходу принимая вызов на гарнитуре.
«- Марина?» – послышался обеспокоенный женский голос в наушнике.
- Да, мам, привет, рада тебя слышать, - улыбнулась инженер.
«- Ты давно не перезванивала», - продолжал голос, не меняя тона, - Вся в работе?».
- Да, в работе, - выдохнула Марина. – И сеть, ты же знаешь, здесь не ахти. Только мои антенки и спасают.
«- Ты поела?», - что ещё она могла спросить? Марина оглянулась через плечо, поглядывая на уже остывший рис, и почесала затылок.
- М-м, да, конечно, мам, - усмехнулась она. – Всё просто отлично, можешь не волноваться, скоро наука поднимется с колен, и я буду в самом центре этого события, - Марина снова улыбнулась, услышав в наушнике смех матери. – Как вы там? Как ты? Как папа? – на миг она замолчала. – Как Настя?
«- Мы в порядке, дочка. Настя, - голос слегка напрягся, - Учится, гуляет… простыла немного».
- Снова в дождь с очередным хахалем по набережной шлялась? – недовольно бросила аспирантка.
Сестра не меняется. Сколько времени не пройдёт. Марину злило то, во что Настя превращает свою жизнь. Никакого движения вперёд, никакого прогресса, никакой… мечты. Они нехорошо попрощались перед отъездом в Магадан.
«Не лезь в мою жизнь. Хватит твоих нравоучений, ботаничка! Что будет у меня? Вопрос, что будет у тебя?! Будешь чахнуть в своём Магадане, пока не рассыплешься, живя на гроши и повторяя раз за разом «мечта»! На мечту не купишь «Феррари» и виллу за границей. Мозги? Наука? Ты смешна! Они никому не нужны в наше время. Посмотри на себя! Гонишься за грантами в своём институте. Грызёшься за них с десятками учёных. Потому что ни у них, ни у тебя ничего нет. Ты мне отвратительна! Катись к чёрту, Марина».
Ещё машину обещала забрать. Так этого и не сделала…
«- Марина, что-то случилось?», - инженер дёрнулась от неожиданности. Ответила матери что-то невнятное и тут же завершила разговор, ссылаясь на то, что нет времени.
Вся сосредоточенность коту под хвост. Марина вернулась за стол не в лучшем расположении духа.
- Merde… - тихо выдохнула она, схватив вилку и начав ковыряться в противном рисе.
И сколько времени прошло, а она всё никак не отучится ругаться на французском.
-
Живой персонаж. Мне нравится. И стиль написания.
-
Черри как всегда. В безжалостном ударе игропостов! ^^
-
Жизненно. Красиво. ;)
-
Крут
-
Отлично, просто шик!
-
Такой рис готовили только в её любимой китайской забегаловке где-то в районе шумной Спортивной.
крайне необычно вдруг (!) обнаружить в посте на ДМ нечто очень-очень знакомое, почти родное!
И в целом, крайне качественные у вас посты в этом модуле.
|
Виранта с сомнением посмотрела на дворянина, пытающегося завести беседу с существом. Не съехал ли он с катушек после пережитого? Перевела взгляд на мост...
"А может, это сон?" - с надеждой подумала девушка, намереваясь проснуться, и... ничего не изменилось. Пришлось искать другую версию. Другая версия напрашивалась сама собой, хоть и была неутешительной.
Сказки про ходячих мертвецов, которыми пугают непослушных детей, - не такие уж и сказки?..
Во всяком случае, те существа, что бредут сейчас по мосту, - реальны. Ощутимы. И, вероятно, опасны. Их много. От них можно сбежать, тем более верхом, но карта...
Карта нужна всем. А если мужчины не захотят делиться - у Виры нет шансов.
А если она постоит столбом еще немного, то шансов не останется даже на то, чтобы сбежать без карты.
Сбежать... Верхом... Кел... Карта... Виранта хлопнула себя по лбу. Обрывки мыслей наконец сложились в готовую идею. Девушка рванула к конюшне. Запнулась о свой мешок, машинально подняла его, перекинула лямку через плечо и побежала дальше. Пусть будет. Так спокойнее. И спина защищена. От чего защищена - Вира предпочла не додумывать.
В темной конюшне, едва не навернувшись, зацепив оставленные кем-то прямо возле двери вилы, Виранта пробралась к оживившемуся Келу, огладила его, обнаружив на морде узду, а на спине седло. Ее конь остался на ночь нерасседланным?!! Однако ярость длилась не долее секунды. Во-первых, Вира тоже хороша - не проверила. Во-вторых, виновницы уже нет на этом свете. В-третьих... Господи, прости Бруне все ее грехи! Благодаря ей Вира сейчас не тратит драгоценное время.
С улицы раздался дикий вопль, переполошивший лошадей. Что там еще стряслось?!
Девушка спешно отперла стойло и попыталась вывести мерина. Куда там! Конь, фыркая, задрал голову и словно врос копытами в пол.
- Ну, маленький, ну, пожалуйста, давай не сейчас! Нам очень-очень надо уйти! - Вира повисла на могучей шее Кела, пытаясь опустить умную, в общем-то, голову, чтобы конь успокоился.
Облегченно выдохнув, когда ей это все же удалось, Виранта скользнула взглядом по кляче, нервничающей в соседнем стойле, и тоже почему-то собранной (спасибо тебе, Бруна, что так небрежно относилась к своим обязанностям!).
Чья она, интересно? Странно, что за ней никто не зашел... Не нужна, что ли?
Не выпуская повод Кела, Вира подошла к мотающей головой кобыле и попыталась поймать под уздцы.
- Ну куда ж ты, девочка, тебе же помочь хочу!
Лошадь дернулась, едва не ударив Виранту стоптанным копытом и забилась в угол тесного стойла. Вот и отлично, теперь никуда не денешься! Ухватив наконец болтающийся повод, Вира вывела обеих лошадей на улицу.
Взору ее предстала на редкость безумная картина.
Существо, похожее на мальчика, обезглавлено. Значит, есть управа на этих тварей?
Пару секунд Вира, опешив, наблюдала за мечущимся дворянином. Сомнения в нездоровости его разума трещали по швам.
А недоброе лицо испанца с обнаженной рапирой ничуть не успокаивало. Что-то было... Или что-то будет?
Вира откашлялась, чтобы голос не дрогнул, и набрала побольше воздуха.
"Господа! Не кажется ли вам, что сейчас не самое подходящее время выяснять отношения? Я предлагаю очень срочно погрузить тело трактирщика на моего коня и побыстрее уйти. Даже пешком мы сумеем оторваться от этих пугающих, но медлительных существ. А потом мы все в спокойной обстановке внимательно рассмотрим карту..." - вот что хотела сказать Виранта.
Но вместо этого крикнула:
- Закидывайте Ганса на коня и валим отсюда!
Первое относилось к испанцу и мрачному мужчине, второе - ко всем присутствующим. Живым присутствующим. Все ведь все поняли, да?
-
Держи)))
-
Молодец. Мой женский глаз радуется прям.
-
Неплохо!
-
Решил почитать модуль сначала...
Хороший пост, отличный персонаж.
|
|
|
Заплакал ребенок. Очнувшись от крепкого сна, мама Белль с сожалением подумала, что опять не выспится. Ребенок плакал настойчиво. По крику, сразу понятно, девчонка Лизы, жены булочника.
Плач становился громче.
Маленькая полугодовалая девочка ползла к ней. Мутная пелена закрыла навеки ее глаза, половина лица сгнила, обнажая кости, нос ввалился, волосы торчали пушистыми клоками, неестественно раздутое тельце покрывали тут и там борозды чернеющей кожи. И все же ребенок полз. Двигался прямо к ней и издевательски плакал.
Мертвая малышка знала, что Мама Белль не допустит ее приближения и побежит.
Но в доме ведь нет окон, Мама Белль. В доме нет дверей. Это клетка, Мама Белль и ты в ней одна. Проснуться – слишком большая награда, женщина. Будешь страдать, пока маленький полусгнившие пальчики не сломают тебе шею.
Нет больше Мамы Белль, не надейтесь на нее.
Аннабелль, мокрая от пота, проснулась в своей постели. Ничего, просто кошмар. Она должна лучше высыпаться.
- Мамааааааааа… – истошный крик роженицы, его не спутаешь ни с чем, единожды услышав.
Проспала. Она проспала роды Катарины!
Инструмент – всегда готов, отвар трав – сделает на месте, тряпки – придется искать на месте. Мама Белль бежит из своей хижины, сквозь темный лес, к деревне.
- Мамааааа! – немыслимая нота. Так не может кричать человек. Слишком высоко, закладывает уши, разрывает легкие.
Мама Белль движется на крик в полной темноте. Луна сегодня не ее помощник.
- Мама Белль… - Аннабелль вздрагивает. Теперь это уже не крик. Катарина шепчет ей прямо на ухо. Но как она оказалась здесь с ней, как?!
- Мама, я умираю,- едва различимый шепот, на который сложно идти. Но Аннабелль идет, идет до тех пор, пока не оказывается в полной тишине. Уже никто не зовет ее. И это страшнее всего. Мертвая тишина. Что стало с роженицей и ее ребенком?
- Где ты? – когда отчаяние достигает предела, плачет Аннабелль.
Нет больше Мамы Белль, не зовите ее.
- Боже, помилуй мя… - тяжело дыша, открыла глаза. Это всего лишь сон. Она успеет. Она проснулась даже раньше обычного. Всё необходимое собрано. Умыться и в путь – долгую дорогу в Коль, самую дальнюю из деревень.
Мама Белль идет долго, останавливается лишь раз, чтобы перекусить. Сладкие яблоки, только вчера принесла дородная теща священника. Аромат заставляет в блаженстве закрыть глаза – такие моменты оседают в памяти, повторяются во снах, возникают при возможном повторении составляющих.
Мама Белль идет дальше. Деревня встречает ее тишиной. Значит, сильные схватки еще не начались. В доме ее предшественницы горит свет. Значит, роженицу уже отправили туда.
Умыть лицо с дороги в закутке перед входом. Вода темная и липкая. Мама Белль морщится, но в темноте не разглядеть.
Молча входит она в плохо освещенную комнату.
Смотрят на нее. Кто с укором. Кто с ужасной болью, разорвавшей рот криком. Кто с покорным осознанием. На полу, кроватях, в искривленных страданием позах. Все те, кому Мама Белль уже не поможет.
Кожу на руках и лице стянуло. Медленно, уже зная, что найдет, Мама Белль глядит на собственные пальцы. Кровь.... Она умылась чьей-то кровью. Так будет, пока она не умрет.
Коль…Нет такой деревни, нет…Коль…Что-то невыносимо родное, необходимое…Коль…
Нет больше Мамы Белль, не ждите ее
Кьоль…Словно молнией, пораженная догадкой, открыла глаза. Кьоль близко. Есть надежда.
Аннабелль не отрицала, что грешна. Не торопилась исповедаться, ибо это не отсрочит ее встречу с преисподней.
Но сейчас, когда она так близко, Белль не позволит черному дьяволу утащить ее в ад. Ее время еще не пришло. Она еще будет счастливой.
Не сегодня. Когда слово Кьоль наконец звучит, произнесенное чужими устами, нет в ее жизни места страху. Изыди, тварь из преисподней!
Кто знает, когда один из кошмаров окажется явью…. Мама Белль всегда спала с ножом в руке.
-
Да-да-да!
-
Кошмарные сны... Ужасная явь... Жесть...
-
Умничка.
Ниче не понял, но за реакцию плюс X)
-
Маленькая полугодовалая девочка ползла к ней. Мутная пелена закрыла навеки ее глаза, половина лица сгнила, обнажая кости, нос ввалился, волосы торчали пушистыми клоками, неестественно раздутое тельце покрывали тут и там борозды чернеющей кожи. И все же ребенок полз. Двигался прямо к ней и издевательски плакал.
Проклинаю своё воображение - это действительно жутко.
|
Ты спишь, Ата. Картинки мелькают в твоем, распаленном навязчивой идеей найти проклятый город, что исполняет желания, разуме. Ты видишь дом, колосья пшеницы, что тихо шелестят под дуновением легкого ветра. Такой приятный прохладный ветер... Дует в лицо и ты, улыбаясь, моргаешь на миг. И вот уже...
Ты спишь и видишь мать, которая наливает теплое молоко в глиняную расписную кружку. Твоя любимая кружка. Когда они пришли, она разбилась. И в сердце словно оборвалась тоненькая нитка, на которой висела частичка твоей жизни. Хочешь взять кружку, отпить молока, почувствовать снова вкус из детства, но в миг, когда протягиваешь руку, все словно попадает в водоворот новых воспоминаний.
Ты спишь. И вот уже стоишь ты, Ата, посреди дороги. Ты видишь высоких смуглых людей в странных нарядах. Длинные шапки на них, с перьями. Но почему-то взгляд твой прикован к их длинным пышным усам. Смеешься звонко: в деревне никто не носит таких смехотворных нелепых усов, а папа твой вообще бреет лицо наголо. Не знаешь ты еще, что смех твой оборвется вот-вот. Словно ниточка...
Хочешь заставить себя бежать, но не можешь. Хочешь крикнуть, но язык прикован к небу.
- Спасите!- жуткий отчаянный женский крик проносится в воздухе. И будто все сразу стало чужим: дом навис грозно, колосья пшеницы словно потемнели от скверны, а ветер... Сухой, колючий и обжигающий.
- Çocuğun kafasını kesti!*- что-то неразборчиво говорит человек в тюрбане. Тебя хватают за рубаху, толкают вперед и падаешь на колени.
- Нет, нет, мама, нет,- сквозь слезы. Поднимаешь взгляд и видишь, как заносится острый кривой меч над лохматой головой.
- Hey! Bir Aldıkları çocuk!**- слышишь еще один голос. Высокий статный человек, в наряде из шелка. Рукой машет, показывая, чтобы убрали тебя, словно грязь с ковра.
Хватают под руки, что-то говорят на своем варварском языке, бьют по затылку, видимо желая, чтобы шел побыстрее. Но ты рвешься. Ты рвешься, чувствуя, что с мамой что-то случилось, что что-то случилось с отцом. И словно прилив сил и жажды жизни нахлынули на тебя. Одним резких движением рвешь рубаху на теле своем и бежишь.
И снова воспоминания меняются. Ты рубишь чучело мечом. Техника твоя ошеломительна. Люди в дорогих нарядах шепотом переговариваются и видно удивление на их лицах. Слышишь в этом шепоте заветное слово "usta"***. Не знают напыщенные бородатые мужи, что не видишь ты чучело. Ты видишь цель, обличье которой человеческое. Удивительно похожее на этих самых наблюдателей...
- Просыпайтесь…- женский голос. Глаза открываешь. На секунду лицо показалось знакомым...
- Масифа...- прошептал зачарованно, но моргнув, видишь перед собой пепельно-серое лицо, желтые глаза, оранжевую полосу. Незнакомка.
Руку положил на ятаган, молчишь. Глаза мечутся, пытаются найти подсказку о том, как же ты сюда попал. Незнакомый лес, незнакомая девушка и пять незнакомых тел рядом. Кто они? Не знаешь, Ата, и потому готов ко всему.
- Я Ата, кто ты такая? И где я нахожусь?,- напряжение в голосе твоем словно звенит. И каждый мускул, как пружина. Лишнее движение и ятаган вылетит из ножен, как змея.
Тут внимание твое привлекает огромный черный человек. Ты, словно букашка, по сравнению с ним. Удивление сквозит во взгляде. Черная кожа... Ты лишь слышал об этом от моряков, рассказывающих байки о людях, что сделаны из черной глины. Никогда не доверял матросам, но похоже, что байки бывают правдивы.
Но видишь, что намерения его отнюдь не дружелюбны. Он поднимает голову спящей девушки, явно не заботясь о том, что она может возразить.
- Hey! Gitmesine izin ver!****,- кричишь ему на турецком, чуть обнажив ятаган, не ожидая, что все закончится мирно.
-
Здорово. Красиво. Литературно.
-
медаль тебе, под названием "Единственный джентльмен на многие мили вокруг"
-
Ата хороший
-
Впервые вижу пост, написанный во втором лице. Интересненько)
|
-
Как жестоко ты. С совестью-то.
-
подозрительно хорошо вжился в роль)
-
Сэм зря время не теряет) Лес? Дождь? Волки воют?
В любой непонятной ситуации, ищи женщину ;)
|
|
|
|
-
Приятно вернуться, а тут пост)
-
Блин, а. Еще раз перечитал, аж у самого в груди защемило, м! Что ж ты делаешь.
|
-
У мастера просто стальные нервы и железная выдержка.
-
Ну слава богу, блять, избавился я от тебя, родная)
Надеюсь, теперь то навсегда.
-
Ну, и да. За стальные нервы тоже.
-
Трагизм столь печального завершения сложно описать словами, поэтому, опишу песней: ссылкаНу и Эддачке жирный плюс за ГМский профессионализм.
|
Глава 1
Сила - Зараженные- Смерть – единственная цель жизни. Единственное, к чему стремится любая материя. Распад. Разложение. Гниение. В этом нет порока – это есть первый божественный замысел. Конец любой пьесы. Финал любой сказки. Плохие, хорошие. Добрые, злые. Все это человеческие, надуманные механизмы, которые рассыпаются в пыль перед единственно-значимым словом. Смерть. Он завязал распущенные бахромой тесемки на черной простой рубашке, которую украшала длинная игла, небрежно вдетая в ткань у самой шеи. Поверх штанов подвязал несколько слоев плотной ткани, упавшей к ногам подобием разорванной юбки. - Жизнь уродлива. Полна страданий. Разочарований. Она не совершенна в своих болезнях. Почему, как думаешь, эти несчастные люди обрывают ее по собственной воле? Глаза, полные боли и ужаса не смогли дать ответ. Сквозь прошитые черными нитками губы раздалось сдавленное мычание. - Нет, они не малодушны, как ошибочно полагают мои коллеги. Полагали, прошу прощения. Наоборот. Нет ничего малодушного в том, чтобы признать собственное несовершенство и приблизить логичный финал. Плащ с широким воротником грузно упал на его сутулые плечи. Длинные рукава спрятали крючковатые пальцы, обмотанные грязными тряпками. - Смерть… Он замер, словно пробуя на вкус это слово и наслаждаясь им. Девушка позади него из последних сил пыталась высвободить прибитые длинными иглами к столу руки. - Смерть – единственный лекарь этого больного жизнью мира. Единственный спаситель и единственный бог. Ей вы должны молиться. Ей вы должны возносить хвалу. Воспевать ее милосердие. О ней должны думать перед сном. На голову упал капюшон, пряча лицо в безликой черноте. Опустившись на стул, он натянул один за другим старые кожаные ботинки, испачканные красными и коричневыми пятнами. Поднявшись, он подошел к распятой обнаженной девушке на длинном деревянном столе. Прикоснулся обломанным желтым ногтем к ее лицу, искаженному гримасой боли и отчаяния. Из широко открытых глаз катились слезы, смешиваясь с кровавыми струйками. Он нежно погладил ее по щеке, улыбаясь во тьме капюшона. - Тебе не нужно бояться. Скоро эта боль пройдет. Я подарю тебе Своего Бога. Подарю тебе Свой Смысл. Сделаю тебя совершенной. Бесподобной. Ты ведь хочешь этого? Губы, покрытые засохшей сукровицей, попытались разжаться, но крепкие нити только натянулись, разрывая кожу и гася крик. Девушка не смогла ответить. - Тебе повезло, - он отвернулся, накинув поверх плаща кожаную сумку. В зажим сбоку вставил стеклянную ампулу с красной жидкостью, испускающей слабое мерцание. – Я не так жесток, как тот, кому ты молилась до этого дня. Я не буду истязать тебя неделями. Годами. Упиваться болью души и тела. Отнимать твоих близких. Отбирать и снова дарить лживые надежды. Мое восприятие позволяет мне быть… милосердным. Подойдя к очагу, он достал оттуда раскаленную до красна кочергу. Повертел в руках, задумчиво изучая огненные всполохи. - Сейчас ты не в состоянии осознать то, что я говорю тебе. Но ты поймешь. Поймешь… Он вновь подошел к ней, наклонившись. Девушка заметалась, отчего иглы в ее руках и ногах затрепетали, разрывая податливую ткань. - Смерть – есть высшая цель. Раскаленная кочерга вошла между двух грудей в солнечное сплетение, раздробив кости. Веревки на губах лопнули. Тесную комнату, освещаемую лишь камином, заполнил душераздирающий предсмертный вопль. Через несколько секунд он затих и тело девушки безвольно обмякло. - Ты поймешь очень скоро, - кивнул он трупу, отшвыривая кочергу и постояв несколько минут в тишине. Когда он подобрал маску с птичьим клювом и одним движением защелкнул ее на лице – тело девушки конвульсивно дернулось. Глаза вновь открылись. В них больше не было жизни. Две красные точки, объятые хаосом. Подобрав старый деревянный посох, человек в птичьей маске вышел за дверь. *** Васко и Рор почти выпали из таверны, кашляя и отплевываясь от едкого дыма. Ганс в руках наемника показался чуть ли не пушинкой, что заставило его напарника по переносу уважительно поднять одну бровь. В конюшне напротив ржали кони, испуганные близким запахом огня. Даже старая кобыла окончательно проснулась, пятясь то назад, то вперед и счесывая лысеющими боками стены. Продолжать держать в руках необъятного трактирщика было бессмысленно, и он звучно грохнулся прямо в набежавшие лужи на свой мягкий живот, как на подушку. Рор уставился сначала на Ганса, затем на его живот, а уже потом перевел взгляд на испанца. Рука потянулась к поясу, прикоснувшись к ножнам. В этот же момент из трактира выскочил одурелый бард, прижимая к груди захваченную лютню. Споткнувшись о последнюю ступеньку, он полетел вниз, приземлившись на Ганса. И хорошо, что на него, а не на мокрую холодную дорогу, устланную лужами. Рор замер, так и не достав кинжал, но поглядывая на наемника собственническим взглядом. Он не собирался делиться картой. За нее он был готов вновь убить. Эту-то картину и застала Виранта, выбравшаяся из задымленного прохода с мешками и плащами, которые висели на ней, как яблоки на яблоне. Она молодец. Она успела захватить все эти вещи, принадлежавшие и ей и не ей. Даже тот странный шутовской колпак, который громоздился поверх всего остального, как вишенка на торте. Увидев двух напряженных мужчин, живого али мертвого Ганса и лежащего поверх него барда, она неосознанно попятилась назад в тот момент, когда из таверны выскакивал дворянин, ослепший от дыма. Столкнувшись друг о друга, они покатились вниз по гнилым ступеням, попутно раскидывая мешки и вещи, прихваченные Вирантой. В конце концов они затормозили, врезавшись в поднимающегося со спины Ганса барда. И вновь уронив его на прежнее место. Таверна полыхала. Огонь будто озверел, обретя душу. Он неистово рвал крышу, принимая причудливые, хищные формы. Еще одна балка упала, завалив проход. Тогда-то к огню и примешался еще один звук. Крик. Женский истошный вопль. Бруна пыталась выбраться. Она услышала Виранту, которая звала ее прочь из этой преисподней, бывшей ей домом многие годы. Она слышала Лэнса, который обругал ее. Собственно, это было последним, что она слышала в своей жизни. Огонь не знает пощады. Ему чуждо прощение и понимание. Им движет голод, заставляя пожирать все на своем пути. Бруна всегда боялась огня. Избегала его. Ей казалось, что страшнее смерти не бывает, чем сгореть живьем. Когда кожа чернеет и лопается. Когда глаза высыхают, проваливаясь внутрь черепа. Когда дым заполняет легкие, отбирая возможность вздохнуть. Долгая, мучительная смерть. Бруна была права. Это действительно больно. Ее крики доносились до успевших убежать людей. Проникали в конюшни, заставляя лошадей нервничать еще больше. И казалось, что сейчас во всем мире нет ничего страшнее этих криков. Когда они прекратились – огонь слегка поутих, прибитый мелкой осенней моросью. Потолок с треском провалился внутрь таверны и из дверей вылетело несколько горящих щепок. Странно, что до сих пор не сбежались люди. Вот что мог подумать любой из выживших. Тогда-то они и появились. Со стороны леса, куда уходил шаткий мостик. Туман принял алые очертания. Туман свился в кривые силуэты. Силуэты людей. Два. Четыре. Девять. Десятки. Они выплывали из леса, тяжело ковыляя. Невозможно было рассмотреть, что с ними не так, но с ними определенно что-то было не так. Их движения. Стоны. Запах гнили и тлена. Все эти люди шли к догорающей таверне. А чуть сбоку, не доходя до мостика каких-то пару десятков шагов, стояла совсем другая фигура. В длинном плаще, опираясь руками о деревянный посох. Лицо человека было закрыто птичьей маской. Чумной доктор. Их много появилось с тех пор, как жуткая хворь начала буйствовать в этих краях. Зачем он здесь? Чтобы помочь?
-
За романтичные лирические отступления))
-
Я это... мимо проходил.
-
Вот прямо жуть.
-
За игрой не слежу, но очень часто цепляю посты на главной странице..
Уже жалею, что поддался сомнениям и не подал заявку в этот модуль.
-
Цепляет очень, хочешь-не хочешь)) У меня уже начинает складываться привычка, читать твои посты в полном уединении, смакуя каждое слово.
И перечитывать. Перед сном.
|
|
-
Женщины по рукам пошли.
-
И сюда тоже плюс
|
Темно-синие осколки. Грани, полыхнувшие огненным золотом – бликами от свечей. Красные капли, бусинами оросившие грязное дерево стола. Недоуменный взгляд. Полный удивления.
Гансу было десять лет, когда он начал помогать отцу с трактиром. Его отец был худым, маленьким человеком, с такой же маленькой и тщедушной душой. Он не хотел становиться кем-то значимым. Не хотел брать на себя ответственность сложных решений. Все что он хотел – протирать столы и подавать вино. И это было хорошо. Это было правильно.
Маленький Ганс смотрел на него и понимал, что такой и должна быть жизнь обычного, хорошего человека. Человека, который не сядет в тюрьму. Которого не зарежут в подворотне. Который будет жить до самой старости и наливать вино из темно-синих, потных бутылок.
Ганс вырос. Его отец умер от старости. Не от чумы. Не от шальной пули. А от старости. Это редкость в такие кровавые времена. Все потому, что он был простым человеком. Человеком, который не стремится к чему-то большему, чем наливать вино.
Ганс тоже стал таким человеком. В чем-то жестким. В чем-то добрым. Его знали в Кереке и всегда говорили хорошо. «Добряк Ганс». «Честный Ганс». «Внимательный Ганс».
Ему нравилось это. Он действительно любил свою жизнь. Простую, как колыхающаяся, оторванная дверь. И такую же не примечательную.
Ганс говорил себе, что чума не возьмет его. Чуме не нужны такие как он. Незаметные, тихие люди со своим неспешным, маленьким делом.
Ганс говорил себе, что его не убьют. Зачем кому-то убивать его? Ради разваливающейся таверны, находящейся под правым мизинцем дьявола? Ради кроватей, которые пожрали клопы? У него нечего отбирать, потому что он ничего не может предложить. Кроме вина, конечно. Неплохого, крепкого вина в темно-синих бутылках.
Ганс говорил себе, что он проживет долгую жизнь, как прожил его отец. И умрет от тихой старости, чтобы его бренные останки положили в болотистую землю рядом с могилой отца.
Возможно, именно поэтому в его глазах застыло немое удивление, когда цветок темно-синих осколков распускался на его гладком черепе. И кровь, выпущенная на свободу, разбрызгивала вокруг драгоценные бусины рубинов.
Сегодня все шло не так, как обычно. Не так, как должно было идти.
Все эти странные, сумасшедшие люди, в одночасье пришедшие к его дверям. Все их смешные подозрения и обидные слова. Их хитрые взгляды. Тот прокаженный нищий. Его хриплый голос, посеявший зерна сомнений. И этот город. Город, преследующий его. Охотящийся за ним. Выслеживающий, словно бродячего пса. Кьоль. Слово, которое Ганс не употреблял в своей жизни. Он не верил в него. Не верил в чудеса. Не верил в магию. Магия – для слабаков. Для тех, кто ищет приключений. Для тех, кто хочет стать чем-то большим. Ганс не числился в их рядах. Он не любил, когда кто-то говорил об этом проклятом несуществующем месте. Глупая басня. Скольким она отравила жизнь? Скольких она замучила тщетной надеждой? Оторвала, сожрала, не подавилась. Чья-то злобная шутка. Ганс поклялся, что в его таверне не будет этого слова. Что оно не осквернит святые для него гниющие стены. Это слово останется за его дверью.
Но дверь была выбита в эту ночь. И темные тени, от которых он прятался до этого часа, заскользили по половицам. Зашипели в свечах. Им открыли путь. И его жизнь, так бережно идущая по своей дороге, споткнулась.
Все не так, как должно быть.
Ганс думал об этом, пока его тело падало на пол. Грузное, полное, покрытое красными пятнами и потными потеками. Он думал о том, что ошибался. Что бывает такое, когда даже самого маленького человека замечают Большие Неприятности. Они входят в дом, открывая дверь с ноги. Требовательно смотрят прямо в глаза. И разбивают о голову бутылку твоего же вина. Неплохого вина в темно-синей бутылке.
***
Бруна закричала. Нет. Истошно завопила. Громкий, истеричный вой повис в кисельной тишине, заполняя ее нитками страха. Она кричала, почти разрывая легкие. Так, как умеет кричать самая простая сельская девка.
- Душегуб! Убийца!
Ей хотелось подбежать к трактирщику, который был ей почти как отец. Который приютил ее и подарил возможность выжить. Ей хотелось убедиться, что его бесчувственное тело еще дышит. Что мощный удар бутылки всего лишь отправил его видеть сны.
Но она боялась этого огромного наемника-испанца, который положил правую руку на рукоять шпаги. Он был страшнее всего, что ей доводилось видеть. Страшнее чумы, которая отбирала сотни жизней. Потому что чума – бесполая, бестелесная тварь, прячущаяся в темных углах. А он – живой человек с безумным яростным блеском в глазах.
Поэтому она не подходила. Она стояла рядом с маленькой девочкой у камина и орала так, словно это об ее голову разбили бутылку вина.
-
За Ганса.
-
Душегуб! Убийца!
|
-
Неплохо)
-
Вот это неплохая мысль!
|
- Линаааа! Линаааа!* - Черноволосый мальчуган шести лет, бодро перебирал босыми ногами, отчаянно вертя курносой головенкой по сторонам, в поисках знакомого силуэта. Он же точно слышал её смех... кажется вот под тем высоким деревом...
- Аааа! - Стоило только маленькому Бруно, подойти к дереву, как прямо перед его лицом, словно из ниоткуда возникла голова сестры, с яблоком во рту, да еще и висящая вверх тормашками. Малыш испуганно вскрикнул и неловко отшатнувшись, споткнулся и весьма чувствительно приземлился на задницу
- Чего орешь? - Невозмутимо осведомилась голова, которая при ближайшем рассмотрении таки все еще крепилась к остальному телу, а оное тело свисало с крепкой ветки, плотно обхватив её ногами, потому что руки тела были заняты крупными зелеными яблоками в количестве двух штук, от одного из которых Абела только что откусила крупный кусок
- А... Ну... - Бруно еще не совсем отошел от испуга - А что ты тут делаешь?
- Вишу - Все также невозмутимо сообщила Лина - А чего нельзя?
- Можно конечно! - Поспешил согласится малыш - А на обед придешь? Мамка пирог рыбный сделала
- Пирог... - На лице Абелы мелькнуло мечтательное выражение, которое впрочем тут же сменилось недовольной гримаской - Не, не приду. Орнелле снова ругаться будет, что я ем за троих, а по дому ничего не делаю
- Но ты же и правда ничего не делаешь... - Начал было от природы честный и прямолинейный Бруно, но поймав свирепый взгляд сестры, немедленно испуганно замолчал.
- Отойди. Я спрыгивать щас буду.
- А? - Удивленно переспросил Бруно. Источником удивления служило то, что объявив о своих намерениях Лина и не собиралась забираться обратно на ветку, чтобы спрыгнуть оттуда как все нормальные люди, а наоборот - обхватив ствол еще и руками (надкусанное яблоко она снова держала во рту), принялась раскачиваться туда-сюда
- Фыфивать фуфу! Уйфи! - Неразборчиво, но убедительно повторила девочка и раскачавшись еще сильнее, сорвалась с ветки, явно намереваясь сделать эффектное сальто в воздухе...
- Аааааа! Больно! Ай, ай, ай!
Увы, триумфальный полет закончился фиаско и неудавшаяся гимнастка сейчас каталась по траве, держась обеими руками за содранную и ушибленную коленку и употребляя такие слова, которые явно не стоило произносить при шестилетнем младшем брате (хотя некоторым оправданием для Абелы могло служить то, что сама она основательно пополнила свой богатый запас крепких выражений примерно в том же возрасте - когда деревенский плотник в присутствии девочки попал молотком по пальцу)
- Лина? - Перепуганный Бруно к счастью был слишком обеспокоен за сестру, чтобы вслушиваться в её монолог - Лина, сильно ударилась?
- Не... Нет - Желание выглядеть сильной и смелой в чужих глазах привычно скрутило боль и страх и мощным пинком вышвырнуло куда-то за пределы души девочки. Опираясь на древесный ствол Абела кое-как поднялась на ноги и пошарив взглядом по траве, сорвала лист подорожника, после чего смачно на него плюнув приложила к колену
- Во, скоро все заживет - Девочка решительно протерла кулаком выступившее на глазах слезы и улыбнулась. Подняв валявшееся на земле яблоко (обнаруженное в процессе поисков подорожника), Лина ничтоже сумнящеся потерла его ладонью и протянула брату
- Будешь?
- А... - Бруно с любопытством уставился на плод - Эт чего, с дерева старика Джотто?
- Скажешь кому-нибудь - по шее дам - Подтвердила его подозрения сестра
- Ну... - Мальчик замешкался. Он определенно помнил что папа говорил что воровать нехорошо. С другой стороны он то яблоко не воровал, а отказываться от подарка тоже нехорошо... решив эту нехитрую моральную дилемму в пользу своего желудка, малыш протянул руку и сцапал протянутый фрукт, незамедлительно аппетитно им захрустев
- А ты чего, опять к отцу Абелардо ходила? - Бруно ненадолго оторвался от яблока
- Угу - Кивнула девочка - Он так-то нудный, но истории интересные рассказывает - Скрытое в этих словах противоречие кажется совершенно не беспокоило Лину
- А вон дядька говорит что он дурак - Бруно решил сослаться на авторитет
- Чегой-то? - Абела схватилась руками за ветку у нее над головой и снова повисла на ней, но теперь в нормальном положении, а не вверх-ногами
- Ну... он в Троицу верит, как северяне, а они плохие
- Северяне плохие - Подтвердила девочка отпуская ветку - А отец Абелардо - хороший
Помолчали. Бруно доедал яблоко. Абела покачивалась с пятки на носок
- Лина... - Наконец неуверенно начал мальчик
- Чего? - Его сестра кажется была просто неспособна стоять на месте спокойно и сейчас выпятив грудь (хотя честно говоря выпячивать там особенно было нечего) пыталась сцепить руки в "замок" за спиной
- Ты же знаешь мамка не любит когда ты её так зовешь
- Как зову?
- Ну, по имени
- А как надо? - Насмешливо осведомилась девочка
- Ну... - Бруно кажется несколько опешил от этого вопроса - Надо "мамой".
- Она не моя мама - Отрезала Лина и на лицо её на миг набежала черная тучка - Моя мама Роза из Амальфо! Она акробат. Я тож наверное акробатка стану, когда подрасту. Уеду отсюда - Девушка неопределенно помахала рукой в том направлении, где по её мнению должна была начинаться сладкая жизнь на кисельных берегах молочной реки - Буду трюки всякие показывать.
- А зачем? - Удивленно спросил Бруно, у которого по малолетству сладкая жизнь располагалась куда ближе - примерно в пределах деревни.
- Как зачем? - Девочка уставилась на малыша с ничуть не меньшим удивлением - Акробаты они знаешь какие? Они по всему миру ездеют! Они в самом Лючо бывают! При дворе короля-императора! А мама моя знаешь какая? Папка говорил - она одна с мечом против пятерых вышла! - Лина на самом деле слегка подзабыла точное число бандитов о которых говорил Дино и потому просто прибавляла к первому всплывшему у нее в голове числительному еще пару-тройку жертв - для солидности - ...И потом, вот так, и вот так, и вот так и еще вот так!
На этом месте у окончательно разошедшейся Абелы закончились слова и она принялась на собственном примере демонстрировать, как по её мнению Роза из Амальфо разобралась с подлыми бандитами, активно размахивая руками и подобранной где-то на месте опавшей веткой. Бруно, которому без его ведома досталась роль главного бандита, вскоре был решительно разоружен, признал свое полное и безоговорочное поражение, после чего был беспощадно затыкан палочкой до приступов безудержного хохота. Обнаружив противника в столь плачевном состоянии, Лина перевела схватку в партер, а конкретнее - отбросила палку и кинулась щекотать брата.
- Не повезло тебе - Отпустив все еще хихикающего Бруно, девочка перекатилась на спину и сдула упавшую на лицо челку - Скучно когда мамка с папкой совсем обычные, ага.
Сторонний наблюдатель мог бы заметить что в голосе Абелы было скрыто слишком много внутренней горечи, чтобы это утверждение звучало как искреннее сочувствие, однако маленький Бруно был слишком юн, неопытен и наконец слишком занят тем что приходил в себя и переводил дыхание, чтобы оспаривать это утверждение, а потому только кивнул.
Они помолчали, глядя в голубое небо по которому неспешно плыли облака
- Лина
- Ммм?
- А чего ты с толстым Джустино подралась?
- Толстым Джустино?
- Ну сыном плотника
- Ааа... - Девочка наморщила лоб. Подробности и мотивы схватки с плотницким сыном она уже успела основательно позабыть - в конце концов не первый раз за неделю. Решив что толстый Джустино не стоит того чтобы тратить на него время Лина ограничилась вневременным и межпространственным
- Не, ну а чо он?
- Ну это да - Дипломатично согласился Бруно - Лина, а может все-таки пойдем на обед?
- Фуф... - Абела вздохнула и прислушалась к ощущениям в своем животе. Убедившись что он всецело поддерживает позицию младшего, девочка вздохнула еще раз и с обреченным видом поднялась на ноги.
- Лан, пойдем. Кто последний, тот протухшая треска!
-
Ух, как это я это не оценила. Замечательно ведь!
-
Случайно наткнулся. Получил удовольствие, не шаря даже, о чем речь вообще.
Спасибо о_О
-
А очень даже ничего
-
Искал, что бы плюсануть — и ничуть не жалею, что нашел (%
-
Хороший пост! Надо плюсануть.
|
|
Крепко прижимая темно-серый сверток, подпоясанный старой бечевкой, Бруна попыталась перепрыгнуть внушительную лужу. Маленькие туфельки звонко шлепнули по воде и подол старого, но еще довольно приличного платья разукрасили уродливые серые пятна.
- Да пади в преисподнюю, дьявольский дождь!
Ее молодой, звонкий голос повис в тишине улиц, как застывшая стрела. Девушка поежилась. Взгляд коснулся огромной свалки трупов и помой, собранной около дороги. В едва пробивающемся из-за низких туч свете блеснуло что-то серебряное. Яркое. Кольцо. Это было красивое кольцо с красным камнем, на тонкой женской руке.
Бруна мотнула головой, отгоняя образ и пошла дальше. Однако не сделала и трех шагов, как застыла посреди пустой улицы, внимательно оглядываясь по сторонам. Никого не увидев, она быстро развернулась и подошла к куче. Дождь придавил смрад, но он все равно резал нос. Девушка скривилась, прикрыла глаза и быстрым движением сдернула кольцо с руки мертвой красавицы.
- Оно тебе ведь все равно не нужно больше, покойся с миром.
Положив кольцо в карман, Бруна выпрямилась и встретилась взглядом с нищим бродягой, который все это время сидел в тени здания, наблюдая за ее действиями. Вздрогнув, юница с трудом подавила крик и залилась багряным румянцем.
Она не была воровкой. Всегда жила по законам церкви и уважала заповеди. Бруна была хорошей девочкой, об этом знали все в Кереке. Она рано осталась без родни и ей пришлось много работать, чтобы выжить. Все ей сочувствовали. Эта притаившаяся жалость, сквозящая во взглядах, нравилась ей. Она чувствовала себя защищенной, зная, что людям жалко ее. Что они сочувствуют ей. Что понимают, как ей тяжело, бедной.
- Оно ей больше не нужно, - шепотом повторила она то ли нищему, буравящему ее взглядом, то ли самой себе.
Крепче обняв сверток, девушка быстрым шагом направилась к таверне «Лысая рыба». Она больше не замечала луж и подол ее платья превратился в сплошную серость.
Осенний холод уже пробрался под ее шерстяную накидку. Она изрядно продрогла, но все же заставила себя заглянуть на конюшни. Лощеный мерин встретил ее укоризненным взглядом, похожим на взгляд того нищего. Словно этот конь тоже знал про кольцо. Про ее маленький грех.
Вздрогнув, Бруна бегло посмотрела на вторую клячу. Кобыла даже не удосужилась открыть глаз. В этой жизни ее больше ничего не волновало, кроме приближающейся кончины. Даже Бруна могла сказать, что эта лошадь одним копытом на том свете.
- И кому только вздумалось ее, бедную, тягать по такой погоде? – Недоуменно буркнула девушка и пошлепала по лужам до крыльца «Лысой рыбы».
Эта таверна была ей домом уже 12 лет. Именно сюда она пришла впервые испуганная, голодная, одинокая и никому не нужная. И здесь получила свою первую работу служанки.
Прогнившая дверь тяжело заскрипела, но Бруна даже не заметила этого. Она поспешила войти в пьяное тепло, всегда казавшееся ей таким уютным.
«Лысая рыба» никогда не была процветающим трактиром. Да и что вообще может процветать в этой богом забытой дыре? Все дома тут только и делают, что гниют и разлагаются, вместе с трупами. Но, тем не менее, у трактирщика хватало сил держаться на плаву.
Небольшая деревянная комната была заставлена наспех сколоченными дубовыми столиками со скамьями. С потолка свисал канделябр, празднично украшенный золотистой паутиной. В дальнюю правую стену уперлась прохудавшая лестница. В противоположном от нее углу стояла стойка, за которой виднелись ящики и бочки.
В это время посетителей было многовато, что удивило девушку. Какой-то дворянин сидел ближе всего к выходу, спиной к двери. Его вычурный наряд показался Бруне смешным и неуместным. Но он вселял уважение. Откуда может быть этот человек? Вроде бы она не видела его здесь раньше.
Через один столик от него сидела девушка. Даже девочка, совсем молоденькая. Ярко-рыжее золото волос заставило Бруну в очередной раз завистливо выдохнуть. Повезло же девчонке – родилась такой красивой. Бруне так не повезло. Ее внешность была ничем не примечательная – полноватое тело, жиденькие, выцветшие волосы, грязно спускающиеся на глаза, да пухлое лицо. А эта девочка была худенькой, статной. Даже в простой одежде она вызывала зависть у служанки. Бруна помнила ее – девушка приехала на том коне.
Третий гость был постояльцем. Он сидел рядом с барной стойкой, внимательно изучая грани стакана. «Опять киршвассер» - тяжело вздохнула про себя прислужница. Этот господин остановился у них 2 недели назад и все это время он с завидной регулярностью спускается из своей комнаты после обеда и пьет до полуночи. Ни разу он не покидал таверны, ни разу к нему никто не приходил. Бруне он не нравился. Даже пугал ее. Слишком тяжелый взгляд был у этого парня.
В дальнем конце, почти у самой лестницы, облокотившись о стол, сидел испанец. Тяжелая броня, рапира. Скорее всего, один из тех наемников, что изредка проходят через Керек. Молчаливые, спокойные, словно одетые в собственный кокон из невозмутимости и тишины. И платят всегда исправно.
Недалеко от него устроилась девочка лет 10. Нарядная, кукольная, до того милая, что Бруна с трудом подавила порыв подойти и обнять ее. Неужели чья-то дочь?
В центре зала сидел последний посетитель – бард. Это Бруна сразу поняла, увидев лютню на краю стола. И улыбнулась как-то по-детски. Тепло. Барды были редкими гостями. Сейчас их стали вытеснять театры и цирки. Какие-то новые виртуозы. Талантливые, высокомерные. Они сидят в своих больших городах и поют в больших залах. Пишут музыку, от которой хочется сбежать в подвал. Бруна намного больше любила таких вот одиноких, странствующих музыкантов. Она помнила всего двоих, кто захаживал к ним. У них были такие звонкие, сильные голоса. Проникающие в самую душу. В самое сердце.
Продолжая улыбаться, служанка подошла к кривой вешалке, стоящей у двери. Стянула промокшую шерстяную накидку. Отряхнула ее и повесила рядом с плащами. Послышался мелодичный перезвон. Удивленно всмотревшись, девушка увидела пестрый, шутовской колпак, висящий на вешалке.
- Что это? – Насмешливо спросила она, оглянув гостей трактира. Никому из них этот колпак явно не подходил. Дотронувшись до одного их шести бубенцов, Бруна улыбнулась. Забыл кто-то?
- Бруна! Ну что ты копаешься как рыба в песке!
Громкий, грузный, под стать хозяину, голос громоподобно разнесся по деревянным стенам, заставив девушку вздрогнуть и в один момент подскочить к барной стойке.
- Ой, Ганс, ну че орешь-то? Посетители ж…
- Вот именно! Посетители! А тебя не было часа три. Тебя только за чумой посылать, - пробурчал трактирщик, полируя серым полотенцем стаканы. Рядом с ним на столе коптила свеча, оплавившись уже на добрую половину. Бруна скривилась. Сколько раз она просила не ставить свечу на стол? Потом этот воск вовек не отдерешь.
Ганс был ей как отец. Это он принял ее 12 лет назад. Не побоялся взять совсем молодую и нерасторопную девку. Платил ей исправно, даже когда у самого дела шли худо. Хороший человек – вот как его называли в Кереке. Да, Ганс был ворчлив как старый дед, хоть ему и было лет 45, но за этой напускной ворчливостью и строгостью прятался очень добрый мужчина.
- Ты видел эту погоду? Мне по-твоему плыть надо было? Пока лужи обошла, пока то, пока се. У Хэнса ливень переждать пришлось. Да он не готов был, собирал все посылку. А обратно потом…
- Ладно, ладно, - поспешил прервать нескончаемый поток слов трактирщик. – Давай сюда.
Бруна бережно протянула сверток, который Ганс покрутил в руках, довольно улыбаясь.
Дверь трактира снова скрипнула, впустив гнилые запахи улицы. Бруна обернулась, чтобы поприветствовать нового посетителя и с ужасом отпрянула, чуть не упав. Это был тот нищий. Тот самый нищий, который видел, как она сняла кольцо с трупа. Закусив губу, девушку опустила руку в карман, нащупав холодный металл.
- Добрый люд, - хрипло проголосил бродяга. С его изодранного в клочья плаща стекали потоки грязи. На ногах красовались какие-то лоскутья, которые и обувью назвать язык не поворачивался. Лицо скрывал низкий капюшон. От него воняло. Каким-то кислым, очень знакомым запахом. Бруна попыталась вспомнить каким, но не смогла.
Ганс замер со свертком в руках. Повисла звенящая, неживая тишина. Словном разом умерли все звуки, кроме одного – чавкающие капли, стекающие с лохмотьев подворотника.
- Добрый люд, - повторил бродяга и направился к дворянину. – Помогите нищему, добрый люд…
Он просил, но в словах его сквозило ехидство. Словно он умело играл не свою роль. Словно он знал что-то, о чем никто из присутствующих не догадывался.
Подойдя к дворянину, он перегнулся через стол, заглянув ему в глаза.
- Подайте хоть медяк, великий человече, - он вытянул обмотанную серыми обрезками ткани ладонь. Распухшую. Явно больную.
Не дождавшись реакции, бродяга пошел дальше, остановившись около барда.
- Хоть одну монетку, больному нищему, господин, будьте милостивы, - его слова заполнили всю комнату ядом. Змеиным, гнилым ядом. И никто не мог остановить это. Все словно застыли, зачарованные этим представлением.
Бруна до боли в костяшках сжимала кольцо.
Бродяга подошел к угрюмому постояльцу, выпивающему киршвассер. И тот небрежно, не глядя, швырнул ему несколько медяков.
- О, добрый человек, - голос нищего не изменился, в нем не было и тени благодарности. – Будьте благословенны, да пусть ваша душа найдет покой.
Он остановился возле наемника, прошамкав свою повторяющуюся просьбу. Подошел к рыжей девушке и даже к маленькой девочке.
- Хорошие, хорошие люди, - твердил он скрипучим голосом. – Все вы такие хорошие, добрые люди.
«Остановись, замолчи» - твердила про себя Бруна. Она сжалась в один тугой комок и мечтала только о том, чтобы этот лохмотник убрался как можно дальше. Чтобы она его больше никогда не видела. В его словах была отрава. Она заражала. Она разносилась по воздуху, застывая в углах. Его не должно было быть здесь. Он не мог быть здесь.
- Вам всем в жизни очень повезет, - продолжал нищий и в словах его можно было услышать скверную улыбку. – Вам очень повезет, я точно говорю вам, добрый люд.
Этот запах. Бруна внезапно поняла, что это за запах, который волнами исходит от него. Запах трупов. Запах чумы. Напряжение готово было взорваться. Девушка почувствовала, что еще немного, и она закричит.
- А ну во-о-он! – Громкий, твердый голос Ганса наконец-то разорвал этот холод. Эту страшную тишину. – Убирайся, пока кости целы!
Нищий поднял голову. Капюшон спал с его лица, изуродованного гнойными ранами. Лицо самой смерти, на котором повисла тонкая, ржавая ухмылка.
- Конечно, добрый человек, - бродяга наклонился до самой земли. Так низко, что показалось – еще чуть-чуть, и он сломается пополам. – Конечно, хороший человек, простите за мое беспокойство. Простите.
Он горбато доковылял к двери. Оглянулся, тихо повторив:
- Вам всем повезет, - и, наконец, ушел.
Как только за ним закрылась дверь, Бруна почувствовала, что снова может дышать. Она тяжело прислонилась к стойке, продолжая невидимо сжимать кольцо в кармане. Ганс раздраженно кинул сверток на стол и нахмурился.
-
Отличная атмосфера)))
-
Кто вернулся, што за пост, ататата, восторг-и-радость.
-
Отлично.
-
Очень хорошо
|
|
|
|
-
Этот пост сподвиг меня прочесть всю игру)
Хорош
-
Скорее уж глупой и бессмысленной казалась сама Рыса, маленькая глупая нуш, которая считала себя самой умной
Это классно! Хороший пост.
|
|
|
Аксидий распахнул дверь, помогая Эние выбраться из кареты. Он отлично знал, что в любой другой ситуации она, скорее всего, не позволила бы ему этого сделать, но именно здесь и сейчас того требовали правила этикета, которые если где-то и стоило соблюдать, то именно здесь, в королевском дворце. Время, когда они были наедине осталось позади, и теперь Нуар вновь превратился в бесстрастного и хладнокровного телохранителя, которому не положено испытывать эмоций и чувств.
Как и всегда, он пристроился немного позади Энии, цепким взглядом осматривая каждого, кто осмеливался приблизиться к ней достаточно близко. Непроизвольно его глаза раз за разом соскакивали на спину девушки, такую знакомую… Спина, именно спина всегда пробуждала в нём волнующие воспоминания, потому что именно в моменты, когда он мог лицезреть лишь спину Энии, Нуар был подвержен особенно сильным приступам скуки. Так произошло и на этот раз – не имея возможности поговорить с ней сейчас, он вновь вспомнил беседу, произошедшую накануне отъезда…
***
Аксидий нетерпеливо переминался с ноги на ногу – и без того никогда не отличавшийся особым терпением мужчина сейчас буквально изнывал от порядком затянувшегося ожидания. Перепробовав уже с десяток самых разнообразных поз, он остановился, прислонившись спиной к стене и скрестив на груди руки. Проклятый парадный камзол, который, несмотря на его личные предпочтения, объявили обязательным нарядом на грядущее торжественное мероприятие, был ему узок и тесен, лишая столь привычной свободы движения, ставшей неотъемлемой частью его существования. В который раз скептически оглядев себя в расположенном здесь же, прямо в прихожей, огромном зеркале, Нуар вновь пришёл к выводу, что выглядит как напыщенный сверх всякой меры павлин. Однако, все остальные почему-то считали иначе.
Эния, которая вот уже второй десяток минут должна была «вот-вот» появится, снова задерживалась. Аксидий в очередной раз задумался о событиях минувшего дня, оставивших у него на душе неприятный осадок – их взаимоотношения на данном этапе имели несколько странный и неопределённый характер. Нуар не видел Энию с самых похорон, на которых та так и не удостоила его даже мимолётным взглядом, а последней их беседой, как следствие, был тот самый злополучный диалог в её спальне. Хотя он бы никто не признался в этом ни себе, ни уж тем более кому-либо ещё, мужчина слегка нервничал – этот возникший на ровном месте конфликт начинал основательно его беспокоить. Уже несколько раз Нуар с трудом подавлял желание, порождённое показным безразличием девушки, забить на всё и отправиться в ближайшую таверну, где за весьма умеренную плату можно обрести утешение в алкоголе и в страстных объятиях особ, не обременённых высокими моральными принципами и недостижимыми идеалами. Единственным, что пресекало на корню это начинание, было пугающе чёткое осознание того, что поступи он так – и пути назад уже не будет. Поэтому он стоял здесь, поочерёдно перенося вес тела то на одну, то на другую ногу и старался занять себя попытками угадать цвет бального платья своей спутницы.
Платье стоило того, чтобы посвятить любованию им лишних пятнадцать-пятьдесят минут. Эния восхищалась ярким шелком равнозначно, как и своей проницательностью - отделка из черных кружев, которая так прельстила ее, оказалась как нельзя кстати при нынешних обстоятельствах.
Необычно пышный, не в стиле Энии, наряд отлично подчеркивал ее тонкую талию и нежную розовую шею с едва выпирающими ключицами - волосы были подняты вверх, что позволяло разглядеть не только ее шею, но и шикарное, под стать хозяйке, украшение на ней. "Несметное состояние..." шептало колье, где талантливо переплетались шестнадцать рубинов и двадцать бриллиантов, заметные не только каратами, но и цветом - черные бриллианты было весьма сложно достать, но Энию невозможность эта только подзадорила.
Убедившись, что наряд сидит великолепно, все нужные его составляющие блестят, а улыбка смотрится естественно, Эния приказала очарованной Грете отпереть дверь и выплыла в холл, где в ожидании изнемогал Нуар.
Как и любой женщине, леди Тинтур было необходимо знать его мнение, но выпрашивать комплименты было не в ее манере, потому Эния лишь приподняла вопросительно бровь, что одновременно могло означать и желание услышать восторги, так и удивление, мол, ты еще не в карете? Только пришел?
Едва слышный скрип, с которым отворилась в конце концов дверь, ознаменовал конец ожидания, доставив, тем самым, Аксидию наслаждение не меньшее, чем лучшая симфония в исполнении королевского оркестра. Впрочем, на самом деле куда большее – заунывную музыку всяческих оркестров, столь превозносимую в высшем обществе, Нуар на дух не переносил, начиная скучать уже через минуту. Оторвавшись от изучения «невероятно интересной» трещинки на потолке, он перевёл взгляд на дверной проём, где внезапно узрел Энию, во всём её великолепии.
Отлепившись от стены, он замер, бессовестно пройдясь по девушке с ног до головы восхищённым взглядом. Возможно, платье было недостаточно открытым и облегающим, не позволяя взору скользить по волнующим изгибам её совершенного тела, но на Эние смотрелось просто превосходно – она умела подать себя. Нуар несколько мгновений раздумывал, какие слова лучше всего выразят его восторг и что он может позволить себе сказать при текущем положении дел. Мелькнула шальная мыслишка промолчать, надеть на лицо непроницаемое выражение телохранителя, сделать вид, что его совершенно не впечатлил её новый наряд. Мелькнула – и тут же была изгнана прочь, вслед за своими столь же безумными предшественницами. Мало того, что это было бы просто не справедливо по отношению к девушке, так она бы ещё этого и не забыла. И не простила. Никогда.
- Потрясающе. Ты просто великолепна. – совершенно искренне ответил Нуар, сопроводив комплимент мимолётной улыбкой. Неуверенной. Примирительной.
Хотя Эния и могла ответить со всей уверенностью "Я знаю", женское все же пересилило в ней - щеки заметно порозовели, а глаза замаслились, заблестели. Улыбка, которую она со всей тщательностью пыталась скрыть, все же просочилась сквозь плотно сомкнутые губы, растворила их и вырвалась наружу. Леди Тинтур как ни в чем не бывало вновь улыбалась своему брату - прошел день, прошли недопонимания.
- Хотя бы карета уже ждет? - сварливо поинтересовалась она, что вкупе с улыбкой выглядело скорее мило, чем строго.
- Экипаж подан. – подтвердил он. Планка настроения ощутимо поднялась вверх – было похоже, что все ссоры и недопонимания остались позади. По крайней мере, на этот раз. – Прошу. – Нуар сделал шутливый реверанс, и талантливо изобразил благородные манеры, пропуская даму вперёд…
***
Впереди были только двустворчатые двери бального зала, за которыми начинался шумный мир музыки, сплетен, веселья и танцев, столь разительно контрастирующий с обманчивой тишиной пустого коридора. Они были почти наедине, лишь два безликих истукана-стражника дежурили у входа.
Нуар наслаждался последними мгновениями спокойствия, возможность ещё немного побыть самим собой, прежде чем двери откроются и придётся вновь работать на публику, изображая из себя профессионального охранника. Скрыться от скуки было практически невозможно – если бы он охранял не Энию, одно наблюдение за которой помогало взбодриться и давало простор мыслям и мечтаниям, а кого-нибудь другого, то он бы, наверное, просто заснул прямо на ходу.
|
|
Зло не дремлет...
В чрезвычайно быстро меняющемся современном мире, в котором из года в год всё большую популярность набирают различные нетрадиционные общественные течения, а войны и локальные конфликты являются всё более и более обыденным делом, становится всё труднее не поддаваться влиянию широких масс, сохраняя в себе единственно верные идеалы и ценности.
Поводом к написанию данной статьи послужило сообщение в модуле моего предшественника, вызвавшее на ресурсе заметный ажиотаж, который повлёк за собой ряд небезынтересных событий. Как вы уже могли догадаться, речь идёт о модуле «Сpl. Psychosis v.1.1 Странные сказки на ночь» в целом и о сообщении пользователя Edda в частности. Ознакомиться с содержанием вышеупомянутого поста любой желающий может на главной странице форума, под заголовком «Лучшее сообщение этой недели». Однако подпольное противостояние, развернувшееся вслед за его появлением, случайному наблюдателю заметить было бы куда более проблематично.
Капрал — мастер, широко известный в узких кругах сообщества нашего ресурса, в том числе за свои ярко выраженные нетрадиционные взгляды на некоторые аспекты жизни и творчества, является создателем ряда модулей, которым отнюдь не чужды насилие, жестокость и обилие нецензурной лексики. Впрочем, об этих характерных особенностях своего творчества он неизменно предупреждает на информационной странице подавляющего большинства своих модулей, заранее оповещая возможных участников о том, что они непременно обнаружат в игре. Сообщение, написанное уже упомянутым ранее игроком, быстро оказалось в центре всеобщего внимания и, стараниями инициативных читателей, вскоре вознеслось вверх, вплоть до самой главной страницы. На первый взгляд может показаться, что в этом событии нет ничего достаточно выдающегося для того, чтобы посвятить ему целую статью в контексте данного издания... Но так может показаться лишь на первый взгляд. Группа игроков, о мотивах которых нам остаётся только догадываться, развила необычайно бурную деятельность, поставив перед собой цель реабилитировать автора в куда более привычном для неё амплуа.
Суть их действий заключалась в том, что оппозиционеры обратили своё внимание на модуль за авторством Raziel_van_Drake’а «(RW?) Today, Tomorrow, and Beyond Tomorrow», в котором был незамедлительно обнаружен пост за авторством того же пользователя, однако разительно контрастирующий со своим оппонентом.
Борьба продолжается и до сих пор. На данный момент достигнуто хрупкое равновесие: оба поста насчитывают в своём активе по 9 плюсов, большая часть из которых набрана за минувшие несколько дней. Во что выльется это противостояние, преждевременно судить не стану — скорее всего, предварительный лидер определится ближе к концу недели, когда порядком нашумевшее сообщение покинет главную страницу.
От себя хочу добавить, что на мой взгляд, вне зависимости от исхода, оба поста получили вполне заслуженные оценки — оба они хороши, но каждый — по своему. Если вам нравится творчество Капрала, то вы почти наверняка оцените первый из них, а если вам больше по душе милые и добрые сказки, то в этом списке найдётся кое-что и для вас.
Спасибо за внимание. С вами был Алекс Уэйн, спортивный комментатор. Не переключайтесь.
-
5+
-
Стихийный аукцион плюсов)))
-
Неплохо
-
Отлично! Пусть этот пост займет место на главной.
И Силы Добра одержат верх!
-
Добро.
-
Мне таки оба нравятся. Но Сказки все же ближе, ибо играю.
-
За спортивную хватку.
-
поздравляю с новым амплуа)
-
а ведь не врут насчет просмотра за наблюдающим. 
-
Ахххх. Я назову это "Борьба за душу Эддочки".
|
Замечательный, душевный был сегодня вечер! В воздухе витал аромат мандаринов и каких-то знакомых пряных трав. Обычно грязный, паркет в кабинете босса нынче просто искрился. Стены перекрасили во все цвета радуги. Слуги улыбались, а господин Труляля был милостив и любезен, как никогда.
И всё ради нее, Гретель! Строго говоря, ради всех, но для нее особенно! Она ведь сегодня самая красивая в своем кружевном белом платье с блестящими разноцветными камушками, украсившими подол. Ее наряд - самый лучший, даже девочки так сказали, а они не врут ей, нет. Но больше всего ей нравилась прическа - сотней кудряшек рассыпались по плечам каштановые светящиеся локоны, красный бутон свежесрезанной розы хозяин лично вложил ей за ушко, после чего нежно потрепал по щеке и вот тогда, именно тогда произнес "Гретель, ты сегодня прелестнее всех!". И больше всего на свете, ей захотелось поцеловать Труляля за эти слова, сделать все-все, что он прикажет, лишь бы не разочаровать, лишь бы оставаться до конца вечера (а может и дольше) этой самой прелестной его девочкой. Гретель следила за происходящим с любовью во взгляде - сегодня она обожала всех. Чудный вечер....просто чудный...
Заляпанный спермой, кровью и прочим дерьмом паркет вообще-то был не лучшим местом, чтоб на нем вот так просто сидеть голой задницей. Потому что ниточки, называемые стрингами - это именно ничем не прикрытая задница. Полуистлевший кожаный корсет, ободрался до состояния дермантинового дивана, на котором слишком много ерзают. Волосы висели редкими тусклыми прядями, цвет угадывался с трудом, но кажется, это был буро-бордовый. То есть каштановый, конечно, каштановый. Вульгарная косметика не придала худенькой наркоманке шарма, скорее она могла теперь полноправно давить на жалость в цирке. Ярко-красный бантик, как насмешка, мол "не подарок а хуита какая-то", висел бодренько, но сорвать его хотелось сильнее, чем с девчонки трусики. Счастливый взгляд, впрочем, тоже не слишком вписывался в общий пейзаж. В целом, было понятно, почему Труляля оставил ее напоследок - не десерт, а скорее зубочистка после десерта - и выбросить жалко и использовать скучно.
Звонкий смех Гретель раздражал, впрочем, так же сильно, как ее бант или карминово-красные губы, даже сильнее, чем ярко-голубые тени. Хотя что может раздражать сильнее ярко-голубых теней..... Девчонка заливалась над возникшей потасовкой, тыкала пальчиком с обломанным ногтем и остатками лака в незваного гостя, радовалась, как страдающий синдромом Дауна, пролетающему херу.
Душераздирающий кошмар, всепоглощающая жалость, объятия и плач...
-
Замечательный пост.
-
Иллюзия vs реальность. Или иллюзия vs реальность?
Не смогла пройти мимо.
+
-
Лазил в плюсах автора, случайно зацепился глазом за картинку... жутко, боюсь теперь ложиться спать, не дай Бог приснится.. решил плюсом откреститься)
-
Эддачка знает чем порадовать Мастера. Прям вылет уловила атмосферу.
-
Нормик.
-
+++
-
Очень даже.
-
За отличное начало - в духе сеттинга.
-
Хорошая подача - отвращение от прочтения тому лучшее доказательство.
Но маразм и тошнотворность происходящего превосходит все мысленные границы.
Впечатления крайне негативные.(( Как от этого гадкого поста, так и от модуля в целом.
-
-
Вы с Капралом нашли друг друга :)). Но мне нравится.
-
Душераздирающая мерзость
-
+
|
Он всё-таки проиграл. Проиграл в тот момент, когда действительно поверил в то, что победа возможна. В то, что цель, которую он поставил перед собой, вовсе не была столь недостижимой, какой казалась изначально. Проиграл тогда, когда уже чувствовал вкус успеха и славы, когда почти слышал рёв восторженной публики, приветствовавшей нового чемпиона…
Проклятый старикан выбил его из седла. При воспоминании о произошедшем, Нуар едва не заскрежетал зубами от злости, с трудом сохраняя внешнее спокойствие и непроницаемое выражение на лице. Снова и снова он прокручивал в голове фрагменты того поединка, вспоминая, обдумывая, анализируя и вычленяя тот момент, когда совершил ошибку, ставшую роковой. Раз за разом в своём воображении он одолевал Утера и выходил в финал, что, впрочем, отнюдь не меняло суровой действительности, напротив, лишь подчёркивая шанс, которого он лишился. Лишился лишь из-за собственной оплошности, в которой мог винить только себя и никого больше. Погружённый в собственные мысли и активно занимавшийся самобичеванием Аксидий почти не обращал никакого внимания на присутствующих, совершенно проигнорировав сам момент захоронения Гектора – смерть этого чванливого выродка уже не доставляла прежнего удовлетворения, отступив на второй план под гнётом горечи, порождённой несбывшимися надеждами. Чем больше Нуар думал о том поединке, тем больше ему казалось, что он мог одержать победу, что противнику лишь чудом удалось вовремя подставить копьё. Последствием подобного самовнушения стало увеличение и без того зашкаливающего уровня ярости, переполнявшего Аксидия. В данный момент его раздражало практически всё – медлительность, оправдываемая необходимым уровнем торжественности, с которой производилось погребение, пресные и якобы скорбные физиономии собравшихся, Келлфар, как всегда явившийся туда, куда его никто не звал и всюду сующий свой бесконечно длинный нос. А ещё была Эния – неизменно великолепная, даже в траурных тонах и с глазами, красными от пролитых слёз. Даже в своём теперешнем состоянии Нуар не мог не отметить великолепную актёрскую игру этой девушки – глядя со стороны и не зная в достаточной мере леди Тинтур, любой бы тут же уверовал в её бесконечную печаль по безвременно покинувшему этот свет родственнику. Как и всегда он молча возвышался немного позади Энии, с абсолютно непроницаемым выражением на лице, как и положено профессиональному телохранителю. Глядя на вздрагивающую от тихих и жалобных всхлипываний спину стоявшей прямо перед ним девушки, Аксидий едва не застонал от раздиравших его на части противоречивых чувств, а недавние воспоминания с новой силой захлестнули Нуара…
***
Он был не просто зол, он пребывал в настоящем бешенстве. Не оглядываясь и не говоря ни слова широким шагом покинул арену, под крики зрителей, чествовавших, на этот раз, не лорда Грана, а его соперника. Крики эти, ещё совсем недавно даровавшие небывалое наслаждение слуху Аксидия, теперь обернулись напоминанием о постигшей его неудаче. Изо всех сил стараясь не обращать внимания на происходящее вокруг, Нуар пошёл ещё быстрее, стремясь как можно скорее покинуть ненавистную арену.
С отвращением сбросив с себя проклятые доспехи, он бросил прощальный взгляд на гордого золотого льва, вставшего на задние лапы на нагруднике кирасы, навсегда расставаясь с личностью лорда Грана и всеми привилегиями ей даруемыми. Напоследок изо всех сил пнув чёрный шлем, Нуар, оставив бесполезную теперь груду железа на попечение слуги, которому, как он был уверен, можно доверять, вскочил на лошадь и направился прямиком к поместью Тинтуров, с места срываясь в сумасшедший галоп. Но из-за чёртового турнира улицы были необычайно многолюдны – повсюду сновали слуги и торговцы, многочисленные кареты и повозки двигались в обоих направлениях, что, безусловно, существенно замедляло движение одинокого всадника, отнюдь не способствуя улучшению настроения последнего. Во время очередной задержки, вызванной поломкой телеги одного из крестьян – у бедняги колесо отвалилось прямо на ходу в крайне неудачном месте – повозка остановилась прямо посреди перекрёстка, полностью заблокировав движение по обеим улицам, Нуар был как никогда близок к тому, чтобы сорваться. Что было сил сжав пальцы на рукояти меча, он представлял, как спрыгивает с лошади, одним прыжком оказывается около нерадивого ремесленника и наносит удар, потом ещё и ещё, превращая несчастного в истерзанный труп и выплёскивая свой гнев таким чудовищным образом… Сдержался лишь чудом – крестьянин, завершивший наконец, не без помощи добровольцев, порядком затянувшийся ремонт, насвистывая песенку поехал дальше, даже не догадываясь, как близок был к смерти всего несколько минут назад.
Подобно урагану промчавшись по коридорам особняка, на своё счастье не встретив никого из его обитателей, Нуар остановился у дверей комнаты Энии. Глубоко вдохнул и постучал. Несколько раз. Куда более сильно и требовательно, чем собирался. И почти сразу же толкнул дверь, не дожидаясь ответа.
Эния тщательно подходила к подбору туалета, будь это даже простой поход в сад. Безупречность во всем отнюдь не была привилегией перфекциониста, скорее просто принципом, непоколебимым, как и каждодневная работа над собой. Пополнением сил она занялась сразу по прибытии - неизвестно, что может случится во время похорон, а на вечером ей еще пригодиться запал энергии.
Стоя в одном лишь корсете, будучи абсолютно уверенной, что никто не посмеет ворваться в ее покои, Эния неприятно вздрогнула от стука и лишь успела прижать к себе платье до того, как появился Нуар.
Леди Тинтур слыла особой выдержанной, голос никогда не повышала, но постараться ради этого пришлось - крепко стиснутые зубы весьма ей в этом помогли.
- Нуар? - слегка удивленно проговорила она. Тон был более чем ледяной - пора разобраться с этой пагубной привычкой появляться в ее покоях без приглашения.
- Я думала, турнир еще идет... - было ли в этом намерение затронуть чувства мужчины - по абсолютно непроницаемому лицу Энии понять сие оказалось невозможным.
Аксидий остановился в дверях – его пыл моментально сошёл на нет под действием отрезвляюще-ледяных ноток в голосе девушки, к которой он, ко всему прочему, ворвался ещё и не в самый подходящий момент. Всё же сообразив прикрыть за собой дверь, Нуар посмотрел прямо в её изумрудные глаза, в глубине которых, как показалось ему на мгновение, плясали язвительные огоньки. Он достаточно хорошо знал Энию, чтобы понимать, что она вполне способна догадаться о причине его преждевременного появления, а значит, несмотря на бесстрастное лицо его собеседницы, всё это – не более, чем жестокая насмешка. Впрочем, он и сам хорош – в который раз перешёл все допустимые границы. Несмотря на напряжённость сложившейся обстановки, Нуар всё же не смог удержаться, бессовестно пройдясь взглядом по телу Энии, слегка задерживаясь на оголённых участках – в спешке прижатое платье оказалось не в силах прикрыть всё сразу.
Уже осознав всю ошибочность своего появления здесь таким образом, он, вновь перехватив взгляд Энии заметно упавшим голосом проговорил:
- Не повезло. – и, сделав над собой усилие, всё же добавил:
- Извини.
Энию, казалось, пояснение Нуара никак не тронуло - выражение лица не изменилось, комментировать она не стала, но минуту молчания выждала стойко и профессионально, что никак не добавило брату успокоения и ясности насчет мнения Энии относительно его провала.
- Если собираешься присутствовать на похоронах, тебе следует переодеться, - наконец, проговорила она и принялась одевать платье.
Нуар молчал. Молчал, тщетно пытаясь найти на лице Энии хоть намёк на какие-либо эмоции. Ничего. Зачем он сюда вообще пришёл, становилось решительно непонятно. Пожаловаться и посетовать на судьбу? Нет, определённо. В поисках утешения и сострадания? Он должен был изначально понимать, что этого здесь не получит.
В ответ на краткую и безразличную реплику Энии, Аксидий лишь усмехнулся и ответил, слегка склонив голову:
- Как будет угодно, миледи. – язвительные нотки явственно чувствовались в его голосе.
Он резко развернулся и ушёл, напоследок слегка хлопнув дверью.
***
Спина Энии, изредка вздрагивающая от будто бы с трудом сдерживаемых всхлипываний. Такая близкая, такая манящая, такая волнующая… Аксидий вновь взял себя в руки, усилием воли заставив отвести взгляд в сторону, только для того, впрочем, чтобы тут же встретиться с серыми глазами Келлара, изучавшего его с подозрительной пристальностью.
Эния тем временем, убедившись, что с торжественной частью покончено, начала обходить гостей, вступая с ними как в короткие, ничего не значащие светские беседы, так и в разговоры, несущие в себе важную информационную нагрузку. Нуар остался на месте, отслеживая её перемещения. Но следом не пошёл.
Наблюдал, с какой восхитительной непринуждённостью она играет свою роль, изображая убитую горем, но соблюдающую правила приличия сестру несчастного, и размышлял. Нуар думал об их отношениях, о том, что объединяет их и связывает, о причине столь необычайной холодности и безразличия – неужели, всё дело лишь в том, что он бесцеремонно ворвался в её комнату? Или он не оправдал ожиданий Энии, проиграв турнир?
От невесёлых мыслей Аксидия оторвал новый собеседник Энии – какой-то франт. С ним она держалась куда более раскрепощённо, не слишком усердно изображая грусть и подавленность смертью Гектора. Кипя от пожиравшей его изнутри ревности и едва не заскрежетав зубами от злости, Нуар смотрел, как она, в совершенно несвойственной для себя манере, протягивает лордёнку руку для поцелуя. Но сделать ничего не мог. Аксидий не любил повторять собственные ошибки – врываться в личное пространство Энии, идя на поводу у собственных эмоций снова, определённо не имеет смысла. А потому, проглотив свои претензии, он, всё с тем же невозмутимым выражением лица, последовал за ней.
***
Олоис, без лишнего промедления и ложной скромности, сходу взял в обиход не только капиталы, принадлежащие ранее Гектору, но и его кабинет. Удобно устроившись в кресле за массивным дубовым столом, он изучал какой-то свиток, изредка оставляя на нём какие-то пометки. Мужчине не терпелось пустить новоприобретённое состояние в ход, но он всё же остался верен своему слову, дожидаясь визита Энии.
Впрочем, терпение Олоиса было на исходе – он подождёт ещё десять минут, а потом уйдёт, и пусть сестра винит в этом только свою собственную нерасторопность. Придя к такому решению, он поудобнее откинулся в кресле, вольготно закинув ногу на ногу, и начал неторопливо набивать приобретённую недавно трубку. От этого дела Олоиса оторвал скрип открывающейся двери.
|
|
Дни сменялись днями, секретный лагерь подготовки манипуляторов функционировал в привычном ритме. Секретность, охрана границ, учеба и усилившаяся военная муштра, забота о подрастающем потомстве, редкие развлечения в виде праздников, соревнований и турниров, тяжелая утомительная работа по расширению и развитию подземного комплекса... ничто не предвещало беды.
Изредка, вместе с обозами провианта и поставками меры доходили противоречивые известия. Ситуация в Мати ухудшалась, произошло нападение на дом, предоставивший протекторат землянке Барской.. во время диверсии Барская погибла. Это послужило отправной точкой в эскалации застарелого конфликта. Провокации и информационная война достигла апогея, общественное мнение повернули против ордена, орден Ронов и совет Лигаров выступили единым фронтом на стороне СКА...
Буквально за несколько дней крепость опустела, опытные манипуляторы исчезли не прощаясь, призванные на защиту ордена. Меры секретности усилились, всех неофитов загнали в бункера вместе с семьями и пожитками. Никто ничего не объяснял, но среди своих кочевали неутешительные слухи. Из разрозненных разговоров разговоров стало понятно, что Совет конгломерата выдвинул ультиматум Оредну состояний, требуя подписания нового соглашения, по которому Орден терял свою широкую автономию, а месторождения меры переходили в собственность конгломерата. Общественность поддержала СКА и тот не дожидаясь переговоров, пользуясь доверием граждан буквально на следующий же день атаковал с помощью ордена Ронов и каких-то странных, не относящихся к Ордену манипуляторов месторождения меры. Одновременно СКА организовал штурм цитадели Ордена в Мати.... Орден дал бой, но по неизвестным причинам проиграл... На этом связь с центром оборвалась.. единственное что еще стало известно, в некоторых из шахт во время схваток произошли мощные взрывы мерной руды...
Те немногочисленные командиры, что остались с молодежью приняли решение о консервации. Молодых манипуляторов расселили на нижних уровнях, подземный комплекс перешел в автономный режим, а на поверхности была проведена операция под кодовым названием "Прорыв". Что имелось в виду неофитам не пояснили, говорилось лишь об усилении секретности расположения комплекса в связи с началом войны СКА против Ордена.
***
Сегодня, отрезанные от внешнего мира манипуляторы собрались в самой большой галерее секретного подземного комплекса практически в полном составе. Спрятанный глубоко под землей зал, выплавленный в какой-то бурой с прожилками породе, очень сильно напоминал главный зал советов в цитадели Ордена в Мати. Круговые ярусы, разделенные на четыре сектора каскадом стягивались к округлому манежу на дне зала.. в секторах расположились ложи, каждая со своим гербом, каждая в своих традиционных цветах... Средний возраст манипуляторов не превышал на вид лет 16-18 по земному исчислению. Ближе к центру сидели немногочисленные бледные более зрелого возраста, а на самых верхних уровнях можно было заметить группки растерянных юношей и девушек не прошедших еще обряда инициации. Всего в зале собралось около полутора тысяч манипуляторов или тех, кто готовился стать им.
Слово держал старейшина Мановолс Арс:
- Произошло то, чего мы все боялись. К сожалению политика Ордена оказалась неэффективной, усиление Ордена обернулось против него самого, а серия предательств и провокаций привела к тому, что ныне на поверхности идет крупномасштабная гражданская война.. и мы ее проигрываем. Орден уже потерял центр и основу армии, мы потеряли и наши шахты, а на поверхности карательные отряды ронов прочесывают земли конгломерата в поисках манипуляторов ордена находящихся в искании. Мы не обладаем всей информацией, так-как наши каналы связи нарушены, а энергетический фон отслеживается.
- Последним распоряжением главы было привести в действие планы по консервации, дабы обеспечить будущее Ордену. СКА обладает некоторой нформацией о количестве и ресурсах Ордена, поэтому вполне возможно что базу будут искать. С другой стороны предприняты все меры, дабы обеспечить безопасность и возможность закончить ваше обучение. Мы почти полностью закрываем связь с внешним миром на ближайшие три года. Резервов комплекса хватит чтобы за это время, превратить вас в полноценную армию. Но мы не можем полагаться на авось и жить в неведении. Поэтому мы должны организовать несколько разведгрупп, которые будут нашими глазами и ушами на поверхности и смогут подготовить почву для выхода по окончании консервации. С этой целью мы набираем две меры добровольцев, которые вместе с инструктором будут участвовать в операциях на поверхности. Кроме того для каждого вводятся обязательные нормы по обеспечению автономной жизни в комплексе и разработке глубинного месторождения меры, как вы понимаете без этого мы просто не выживем, поставлять ресурсы больше некому и неоткуда... Ко всему прочему мы вводим более строгий график обучения и правила поведения, всем нам придется напрячься, чтобы отстоять свое место на поверхности или мы навсегда будем вынуждены закопаться под землю..
Гнат:
Новый боевой инструктор манжис Тран, старый морщинистый агрон не стал церемониться. Проходя мимо строя своих подопечных, он останавливался возле некоторых молодых манипуляторов старших курсов, смотрел им в глаза и задавал короткий вопрос.. после этого манипулятор должен был выйти из строя или остаться на месте. Старый манипулятор посмотрел в глаза Гнату:
- Подойдешь для группы Гарта - вылазки в пустыню, переговоры с кочевниками, охота и продовольственные рейды. Опасно, рискованно, возвращаться в лагерь практически не будешь.. Или можешь остаться в моей группе - охрана поисковых и шахтерских экспедиций на глубинных уровнях подземелий под нами.. выбирай...
Шад:
Короткий инструктаж и вновь вентиляция.. полетать так и не удалось, а теперь выбирать не приходилось. Техник вентканалов, не самая захватывающая, работа. А скорее даже нудная и неинтересная. Правда Приходится часто настраивать артефакты, так-что стала почти профи, последнее время знакомые часто обращаются ... артефактов в бункере не так много, новых не завозят, а старые все чаще выходят из строя.
Появился Миир.
Как всегда бросалось в глаза его уважительное и одновременно нежное отношение:
- Госпожа моя Шад, я в сомнениях, мне следует выбрать между опасной миссией на поверхности либо работой в комплексе. Я в смятении, мое место тут, с вами и Гулей, но кто если не я, будет защищать наше будущее.. я равно должен быть и тут и на поверхности, поэтому я решил предоставить этот нелегкий выбор вам, моя дорогая...
Триш и Кост:
Температура значительно повысилась, Триш и Константин вместе с еще четырьмя молодыми манипуляторами из разных лож, под руководством опытного мантвеса двигались по незнакомому тоннелю. Задание подходило к концу, будущий магистр Триш с ее неверноятным потенциалом легко определяла местоположение породы, Кост анализировал полученные данные и вносил их в отчет.. остальные были на чеку, осуществляя охрану.. Было жарко и душно и если бы не мангас, накинувший фильтрующий купол, то они наверняка уже бы задохнулись.
Что-то загрохотало, внезапно по стенам галереи побежали трещины, от грохота заложило уши, а камень под ногами заходил ходуном. Мантвесы почувствовали мощный энергетический всплеск в своем диапазоне, который на миг застал их врасплох. Сквозь щели прямо на головы передовых манипуляторов посыпались белые личинки, впиваясь в несчастных манипуляторов на подобии пиявок, заставляя тех умирать не долго подергавшись в конвульсиях. Все произошло на столько быстро, что трое манипуляторов и даже опытный командир впереди просто не успели ничего сделать.. В следующую секунду перед тремя оставшимися в живых, выросла стена, среагировала Триш, воздвигая защитную стену, и тут за спиной что-то щелкнуло... Триш упала, словно подкошенная. Манжис сходу развернулся и метнул в темное нечто ледяную стрелу, ориентируясь лишь на отсветы затухающих на полу факелов... Какой-то метательный предмет с невероятной скоростью понесся к юноше и в то же мгновение молодой агрон осел на землю обливаясь кровью... Кост с трудом глотал жаркий сухой воздух, стоя один на один со странным человеком, только что в секунду уничтожившим молодого агрона и сваливший без сознания потенциального высшего магистра с повадками убийцы... в темном заношенном плаще с кожаной замысловатой маской похожей то ли на намордник то ли на противогаз он смотрелся угрожающе. В его правой руке тускло блестел поржавелый клинок, а вокруг левой кружился смерчик из пыли и каких-то камешков...
- Идти мой раб или бой? - так примерно воспринял искаверканное наречие Ати Константин...
-
оо, мега-посты, я по вам скучала!))
-
О, круто) особенно доставило "магистр с повадками убийцы".
|
Группа встретила приказ командира подавленным молчанием. Да и о чем тут говорить было? И так все понятно: концепция поменялась – мы обделались…
Дальше - короткий привал, и на марш к дому. Шли осторожно, то и дело закладывая петли, зигзаги и «закрутки», чтобы полностью убедиться в отсутствии преследования и обрезать возможные «хвосты». Нет, наземники отстали совсем. Может, удовлетворились добычей, может, решили, что связываться с такой кусачей дичью слишком дорого выходит, может – все вместе. В любом случае, хитрые маневры разведчиков к обнаружению неприятеля не привели.
Всю дистанцию группа взяла единым, почти что шестичасовым маршем, прерываемым лишь короткими привалами, но все равно к Рогожке ковчеговцы вышли уже в сумерках. Здесь можно было установить связь с базой без усилителя сигнала. Установили. На «Ковчеге» явно обрадовались, услышав позывные группы – ведь штатный-то сеанс связи разведчики по техническим причинам пропустили - но запрос на возвращение, который мрачно сделал Снег, вызвал недоуменное молчание дежурного офицера, а затем и просьбу повторить…
И вот первопроходцы поверхности как и два дня назад стоят перед гермоворотами базы, только с другой, внешней стороны. И не пятеро их уже, а только четыре. И комплекты камуфляжного ХБ пропитаны потом и кровью, своей и чужой, а винтовки и карабины пахнут прогоревшим порохом. И в глазах уже не радостное предвкушение, а горестное разочарование и… стыд, наверное?
Карантин и дезинфекция. Разбор полетов и долгие рапорты в устном и письменном виде. Сочувственные, а нет-нет и злорадные взгляды сослуживцев. Полные слез глаза Глебовских стариков. Сожаления и свербящее чувство незаконченного дела. Все это будет, и скоро. А сейчас…
Так, наверное, мог чувствовать себя Гагарин, если бы не дотянул до орбиты и был вынужден прервать полет. Или Колумб, коли истратив половину провизии и питьевой воды не дерзнул плыть дальше, а вернулся к берегам Андалусии. Или Фродо, оставь он кольцо в Ривенделле и вернись в родной Шир…
Орбита, Карибский архипелаг и Ородруин никуда бы не делись, нет. И поверхность со своими загадками тоже никуда не денется. Но пойдут туда и раскроют эти тайны другие. Другие! И с этим придется смириться и жить.
****
Действия лейтенанта Романова были признаны неадекватными полученным от командования приказам. Более того, по мнению руководства проекта, они привели к демаскировке группы, потерям в ее составе и провалу задания. Романов был разжалован в сержанты и выведен проекта и из состава ГСН, как минимум до следующей аттестации.
Специалист Тян был признан недостаточно психически устойчивым для работы в составе разведгруппы на поверхности. Он был выведен из проекта и вернулся на прежнее место работы, подписавшись о неразглашении.
Шварцман и Ежов, по мнению руководства, достойно проявили себя в ходе задания. Они остались в резерве проекта.
Глеб Соколов был награжден орденом «За заслуги перед Отечеством» посмертно.
-
с первой пробой
-
Хорошо.
-
Спасибо за Соколова. Что не забыл, так сказать. И за модуль.
Удачного рестарта!
-
Спасибо за игру. Вообще даже так как вышло, модуль ооочень неплохой вышел.
-
Класс. Ну, и за вот это тоже:
Глеб Соколов был награжден орденом «За заслуги перед Отечеством» посмертно
-
Круто, да) Я прям какое-то удовлетворение получил)))
-
Конец.
-
ай, бальзам на душу эти посты
|
Порядком устав от выдумывания вычурной посмертной речи, Эния просто услаждала свое бытие взглядом в окно – однообразный, не меняющийся годами пейзаж этому мало способствовал и она, наконец, фыркнув, задернула шторку. Ожидание истерики со стороны Элизабет и девочек было хуже самой истерики во стократ, особенно когда оно длится от самой арены до порога шикарного особняка рода Тинтур. Безделье тоже вымотало леди Энию сполна и потому, едва покинув карету, она тут же взялась за дело. Опираясь на локоть кучера, она поднялась по ступеням и тотчас пустила слезу, а, увидев, что зеленолицая невестка уже тут как тут, и вовсе разрыдалась. - Элизабет, о, Элизабет! – первые несколько секунд от нее было слышно лишь это, а, когда речь стала четче, в холл уже внесли гроб и все почти встало на свои места. Нужно было лишь разъяснить тупоголовой невестке, что все плохо. - Он прямо-таки рухнул на то копье… - всхлипывая и заикаясь, начала она. Неподдельные слезы бежали по щекам. – Я все это видела! Все до мельчайшей подробности! О святые небеса, за что?! Так глупо погибнуть! В самом расцвете сил! Я этого не вынесу! Олоис, какая беда, брат! – на счастье младший тоже оказался дома, что было редкостной удачей, ибо Эния привыкла к широкой публике. - Так страшно… - она снова едва не рухнула без чувств, уже в объятия брата, но устояла, мучительно застонав и опустившись в кресло, прямо здесь же, в холле. - Я в жизни не видела ничего страшнее… - если не считать хамоватого хапугу-мясника, которому она внушила, что в животе у того мешок золота. Вот кровищи-то было… - Даже не помню, как позаботилась о похоронах, - пора уже перейти к новости, что те состоятся, как можно скорее. - Аааай, бедные мои девочки… - заголосила-зарыдала она, закрыв ладонями лицо. Племянницы, испуганные шумом, также явились в холл. Девчушек было жаль, хотя без вездесущей и порой ненужной опеки отца они наконец вздохнут свободно. - Он так храбро сражался, - как будто речь шла о защите родины, с гордостью проговорила Эния, - но случайность, ужасная случайность все решила в один миг, мои малютки… Тетя позаботится о вас, мои крошечки… - девочки вполне искренне зарыдали вместе с ней, чистые добрые души. - Олоис, дорогой, нужно решить с похоронами, ты теперь единственный мужчина, - понимать «новый глава», - пожалуйста, пусть все закончится сегодня! – хоть это недотепа-брат может исполнить самостоятельно. - Мне нужно переодеться, деточки мои. Я, кажется, упала прямо на арене… - и она со скорбным видом удалилась.
|
Аксидий, он же лорд Гран, пришпорив коня помчался навстречу. Пока что ему везло - попадались не самые именитые противники, но, безусловно, так не могло продолжаться вечно. Даже на полном скаку он легко различал, как подрагивает кончик копья Ариса, направляемый не слишком твёрдой рукой не слишком уверенного в себе человека, буквально чувствовал, как напряжён и встревожен противник, заранее обрекая себя на неминуемое поражение...
Сам Нуар был необычайно спокоен - лишь ликование, вызванное крайне успешным началом пряталось глубоко внутри - мало того, что он одержал победу на королевском турнире, он, безродный бастард, так ещё и лично расправился с Гектором Тинтуром - спесивым самоуверенным лордом, который так гордился своим положением и общественным статусом, никогда не отказывая себе в удовольствии оскорбить или унизить телохранителя своей сестры. Непроизвольно губы Аксидия тронула торжествующая улыбка - сдержать чувство глубокого удовлетворения оказалось совсем не так просто... К счастью, лицо Чёрного Рыцаря скрывало забрало, предоставлявшее зрителям лишь право строить догадки, как относительно личности лорда Грана, так и эмоций, переживаемых им в данный момент.
На мгновение, одно лишь короткое мгновение, Аксидий поддался страху - он так и не понял, что же случилось в прошлый раз, но опасался повторения приступа... Или, удара? Никогда прежде с Нуаром не случалось ничего подобного, он привык доверять своему организму, и во всём на него полагаться - так, может быть, дело в чём-то ином? Вмешательстве извне? Пометив эту мысль как достойную более вдумчивого осмысления, Аксидий сосредоточился на реальности, а именно - на Арисе Орване, который уже был совсем близко.
Они сошлись - неведомый чёрный рыцарь с золотым львом на груди и молодой лорд в зеленоватой броне, на щите которого был изображён ястреб. Копьё Ариса, лишь слегка коснувшись доспеха лорда Грана соскользнуло, и, не причинив последнему никакого вреда отправилось дальше. В то время как мощнейший удар Нуара, заставивший турнирную деревяшку разлететься в щепки, резкой болью отозвался в груди Орвана. Жеребец лорда, не сбавляя скорости понёсся дальше, а сам Арис обнаружил себя лежащим на земле, и судорожно втягивающим обратно в лёгкие выбитый оттуда внезапным падением воздух. Осознав, что произошло, он обессилено закрыл глаза, даже не пытаясь встать - не было сил глядеть на зрителей, на глазах у которых его выбили из седла. Какой позор, как же он мечтал избежать этого...
А Нуар, не сдержавшись, победоносно воздел правую руку вверх в приветствии, бессовестно пародируя покойного ныне Гектора и получая от этого ни с чем не сравнимое удовольствие. Купаясь в волнах своей стремительно растущей славы, лорд Гран покинул ристалище раньше, чем его поверженный противник соизволил наконец подняться с земли.
***
Похоронный кортеж состоял из двух карет, медленно кативших по несколько опустевшим на время проведения турнира улицам Теравийской столицы. И, если в первом экипаже находилась сама леди Эния, то именно во втором расположилось тело злополучного Гектора, погружённое в дорогой гроб, столь кстати обнаруженный в ближайшей лавке гробовщика. А вместе с кортежем к поместью Тинтуров приближались и дурные вести.
Элизабет задумчиво смотрела в окно, облокотившись на подоконник в кабинете Гектора. Погода снаружи стояла просто отвратительная - сиявшее в безоблачном небе омерзительное солнце слепило, заставляя морщиться и способствуя, тем самым, появлению новых морщинок на её лице. Элизабет Тинтур, в прошлом Орван, ненавидела суету, многолюдность и развязные, лишённые изящества манеры. Королевский турнир являлся просто апогеем всех этих омерзительных ей качеств - огромное скопление громких, неотёсанных мужланов, то и дело снующих вокруг, и закованные в латы идиоты, носящиеся по кругу на своих лошадях. Какой примитив, какое варварство! И это - прямо в сердце Эредина - оплота культуры и цивилизации на многие мили вокруг...
Протяжный стон леди Элизабет разнёсся в пустой комнате - одного представления обо всём этом безумии оказалось достаточно, чтобы вновь вызвать утихшую уже было мигрень. Какое всё же счастье, что муж не настаивал на сопровождении и позволил ей остаться дома - ведь где-то там, на трибунах, наверняка будет и эта стерва Эния, олицетворявшая в себе большую часть тех качеств, которые Элизабет ненавидела всеми фибрами своей измученной души...
Она первой заметила два экипажа, остановившиеся у ворот их имения. Догадавшись, что в одном из них скорее всего скрывается Гектор, его жена высокомерно улыбнулась - нашёлся чемпион, тоже мне. Наверняка его выбили из седла на первом же круге и с позором отправили домой. Нацепив на лицо своё обычное пресное выражение, Элизабет поспешила навстречу.
|
|
Накануне Эния уснула, стоило только голове коснуться подушки. Может, даже раньше.
Утром же, даже несмотря на теплые играющие с ее волосами лучи порядком вставшего над горизонтом солнца, подниматься навстречу новому дню Эния не торопилась. Что толку будет с нее, если она начнет носиться чуть свет. Положив начало спешке уже по пробуждении, рискуешь провести так весь день. Сегодня же ей требовались обстоятельность и время на размышления, дабы не сказать лишнего, не обделить вниманием кого не следует, быть щедрой на взвешенные эмоции.
Пока же Энии просто не хотелось вставать. Подумать только, стоит только спустить с кровати всего лишь одну босую ножку и закрутится-завертится день перемен, не остановишь.
Потому Леди Тинтур лежала и с удовольствием представляла, как удивляется, наверняка, ее утренней лени Грета, в нервном ожидании ходит по своей спальне Аксидий, облегченно вздыхает за десятичасовым завтраком Гектор.
Уже несколько раз обещая себя, что встанет, едва досчитав до десяти, Эния столько же раз себя и обманывала.
Из проема огромного шкафа в крошечную щелочку с укоризной взирало на нее приготовленное специально ради турнира платье. Ждали своего часа роскошные украшения.
Нетерпение витало и накапливалось в воздухе. И, стоило ему достичь своего апогея, Эния недовольно зевнув, переходя при этом на протяжный мяукающий стон, почти скатилась с кровати. Оглядев себя в зеркале – придирчиво, но с плохо скрываемым удовольствием, леди Тинтур взялась за инструмент призыва прислуги и принялась восторженно трясти им, пытаясь, похоже, изобразить какую-то мелодию. Выходила та слабо угадываемой, но тем не менее Грета явилась, улыбчивая и готовая выслушивать программу утреннего туалета.
Спустя час приготовлений и нескольких умело выуженных пикантных подробностей из личной жизни служанки, Эния отпустила, наконец, зардевшуюся Грету, чтобы еще раз полюбоваться тем, что получилось.
***
Выехав из дома в полдень, леди и ее телохранитель отправились прямиком в ее пустующие апартаменты на краю города, специально предназначенные для всякого рода тайных дел, где чужим носам не было места.
Целью посещения маленькой двухэтажной квартирки на это раз было превращение Нуара в таинственного лорда Грана.
Оттуда, спустя час смены личности, обсуждения планов и корректировки манер, Эния вышла уже в сопровождении вышеозначенного инкогнито.
Выбрав для перемещений закрытый экипаж, Эния не прогадала – простой люд, по случаю турнира, топтался там и тут, как медведи возле улья. К тому же лишний раз попадаться на глаза в сопровождении ранее неизвестного лорда Энии не хотелось. Все эти расспросы, разговоры и ненужные любезности сейчас только отвлекли бы ее, убили ее сосредоточенность.
***
Явились они как раз к началу общей схватки, где по легенде должен был участвовать и Нуар. Любезно кивая знакомым и восхищенно улыбаясь тем, кому ее представляли, Эния, наконец, в гордом одиночестве достигла своего места. Королевской семье был подарен один из ее глубочайших реверансов и очаровательная улыбка, способная растрогать даже старую озлобленную деву, то бишь королеву.
Достав веер, дабы отгонять от себя пыль и создавать вокруг знойное поветрие, хоть как-то пытаясь привлечь прохладу на свою сторону, Эния восседала, гордо выпрямив спину, и раздавая то и дело приветливые взгляды.
Когда началась схватка, она то и дело картинно хваталась за сердце и прикрывала глаза веером – мол, леди не пристало видеть столько крови. Все это, действительно, выглядело неприятно – раздробленные колени и разбитые носы, выколотые глаза и сломанные ребра. Однако, по завершении она уже, как ни в чем не бывало, улыбалась победителю и восхищенно ударяла одетой в атлас ладошкой по вееру, изображая бурные овации. Бездоспешный был их достоин – разрядил атмосферу, как и было необходимо.
Предвкушение последующих событий едва не заставило ее нетерпеливо ерзать на месте, но на счастье, возле нее, наверняка, не случайно, очутился ее старый, во всех смыслах, знакомый – весьма прославленный, но уже не выступающий в силу возраста, тенор, некогда любимец короля и его отца, предыдущего короля.
Разговор скакал по поверхностям различных тем – от банальной погоды до политической обстановки и едва-едва, самыми кончиками вопросов касался личной жизни Энии, о чем старик всегда был не прочь разузнать побольше. Жаль, леди Тинтур еще не разу не пошла на поводу у его любопытства…
-
Момент с пробуждением очень порадовал)
Крайне правдоподобно, реалистично.
Большей частью отражает мои мысли утром выходного дня :)
-
Как же мне нравится, как ты пишешь, эх...
|
Томас увидел, что ему удалось достичь требуемого результата – Селестия проснулась. Девушка ещё не до конца осознала, где она и что происходит – воспоминания последних часов ещё не успели прочно осесть в памяти, - всплеснула руками и, эмоции обмануть было куда сложнее, зашлась в беззвучном плаче, содрогаясь всем телом. Шпион не знал, как далеко он может зайти – происхождение и положение в обществе не позволяли ему обнять девушку, прижать к себе, утешить. Да и чувствовал он, что не стоит этого делать – совладать с эмоциями и подавить влечение становилось всё сложнее. Даже сейчас, глядя на растрёпанную и заплаканную девушку, невозможно было не отметить её исключительную красоту. А посему, Том молчал, предоставляя леди Райс возможность хоть немного осмыслить происходящее. Впрочем, ему пришла в голову мысль о том, что его угрюмая физиономия может порядком напугать и без того слишком много пережившую девушку.
- Леди Райс, не бойтесь. Всё позади, - тихо, и как можно более успокаивающе сказал Том.
Звуки из живого пространства яви постепенно возвращали Селестию в реальность и девушка начала понимать, что уже не спит. Ледяная волна ужаса окатила ее с ног до головы, когда она вспомнила все, что произошло еще вечером... Более того, рядом кто-то находился и говорил с ней... Знал ее... Селестия шарахнулась в сторону от Тома, как ошпаренная, путаясь в юбках и пытаясь встать на свои истерзанные ноги...
- Кто вы? - послышалось испуганное с ее стороны. Голос у девушки осип от недавних криков и слез.
Тем большей казалась ее личная трагедия... словно она крупица за крупицей теряет все свое прежнее очарование... Ведь Томас помнил этот мелодичный чарующий голос... и сейчас он ничего не имел общего с тембром, который звучал здесь в ночной тиши... Да что там! Он едва разобрал слова... Так же, как и Селестия едва смогла их произнести... Девушку невероятно мучала жажда... Грудь сдавило и от резких движений из нее вырвался сухой кашель, разрезая звук шуршащих юбок... Кажется, она собиралась от него убегать...
- Томас Хайнер. Не беспокойтесь, я работаю на вашего отца. – глядя прямо в полные слёз глаза девушки ответил шпион. И, подумав, всё же добавил, несколько печально:
- В мою задачу входит обеспечение вашей безопасности. Да вот только справляюсь я с этим далеко не самым лучшим образом.
Не самым лучшим образом – как же… Проворонил разбойников, упустил Эдрика, а вместо того, чтобы погнаться за своей подопечной вступил в бессмысленную и смертельно опасную драку со этим лысым подонком… Тоже мне, герой нашёлся.
Он не мог не отметить, насколько контрастирует голос Селестии со своим обычным звучанием. Сердце шпиона разрывалось от жалости к бедной девушке, но чёртовы правила приличия… Чёртово классовое неравенство… Чёртов мир… «Меня ждёт Элизабет.» - напомнил он себе, но образ любовницы уже поблек в памяти, вытесненным куда более яркими впечатлениями.
Селестия, наконец, разобралась с юбками и встала на ноги. Она уже собралась убегать, но ужасная боль недавних ран обрушилась всей своей суровой правдой, которая резала по сознанию, опуская с небес на землю... Она измождена... и бессильна гораздо более, нежели во время нападения... Глупая...
Но что он говорит? Это - немыслимо! Почему она о нем не слышала ни разу? С чего она должна ему верить? Особенно, если он хочет опорочить ее собственного отца в ее глазах, уличая во лжи! Нет, этого не может быть, это - неправда! Отец бы ей рассказал! Он все бы ей рассказал. Она обречена, она это знает. Так же, как и Эдрик, и прочие придворные... даже сам король... вероятно, это так...
Более того... при всем своем желании, она не сможет от него убежать... Морщась от боли, девушка в очередной раз прокашлялась, отходя на пару шагов в свободное пространство и подальше от Томаса. Расширенными от страха глазами она пыталась выхватить хоть что-то примечательное из внешности этого незнакомца, что само по себе было очень сложно в темноте. Но, если этот человек вознамерился причинить ей вред, она должна его запомнить! И, хотя вряд ли ей это пригодится в будущем, но она хочет запомнить каждого обидчика... смотреть в глаза этому человеку... Она словно хотела понять, что движет такими людьми, которые с такой легкостью идут на подлость...
Селестия действительно не знала, что ей делать. Убегать казалось бессмысленным, тянуть время и заговаривать зубы она не умела... Ничего толкового не приходило в ее голову. Потому девушка так и застыла в нескольких шагах, обнимая себя руками и дрожа всем телом. Селестия пыталась прислушиваться, дабы различить еще что-либо, кроме гулкого стука своего сердца, и продолжала вглядываться в силуэт мужчины.
Несложно было догадаться, почему девушка продолжала отходить, стараясь оказаться от него на как можно более приличном расстоянии – внешностью не вышел. Томас горько усмехнулся при виде выражения непритворного ужаса на лице Селестии, - будь на его месте какой-нибудь напыщенный смазливый болван, вроде Эдрика Нокса, она бы наверняка тут же бросилась в объятья своему герою и спасителю. Но, к несчастью, здесь всего лишь он, Томас – человек, которого леди Райс вовсе не хотела видеть в роли своего рыцаря на белом коне. Чтож, Селестия, пора привыкать – жизнь зачастую отличается от грёз, и, как правило, в худшую сторону. Отважные рыцари бывают подлы и лицемерны, а разбойники с большой дороги – благородны и честны.
Хотя Том и вовсе не был уродом, многих женщин привлекал его мужественный и несколько мрачноватый стиль, он понимал, что не обладает той дерзкой вызывающей красотой, которая сводит с ума таких девушек, как Селестия Райс. Шпиона грызла досада и обида – он был так рад, что нашёл её, после крушения всех надежд и стольких отчаянных порывов остановиться, так рад, что она жива и невредима… И что он получает взамен? Испуганный, полный ужаса и отторжения взгляд. «Ну что же, леди Райс, я своё дело сделал. Было глупо на что-то надеяться. Я просто выполню свою функцию – верну вас к вашим благородным рыцарям в сияющих доспехах, ведь на большее я не гожусь, не так ли?».
- Если бы я хотел убить вас – у меня была просто замечательная возможность. Будить вас было отнюдь не обязательно. – мрачно промолвил он, и, всё же не удержавшись, саркастично добавил:
- Хотя, быть может, я насильник-извращенец? Убить спящую для меня было бы слишком просто?
Том тут же пожалел о своих словах, но злость была слишком сильна, чтобы он заставил себя извиниться. Переживёт. Ему надо просто потерпеть ещё немного, а потом он больше никогда не увидит эту девушку – лорд Райс уж точно найдёт людей понадёжнее. Чем быстрее он выкинет её из головы, тем лучше. Но куда проще было сказать, чем сделать…
Селестию ужасали его слова, словно сбывались все ее кошмары, так тщательно описанные отцом и предупрежденные его же советами перед поездкой в Эредин. И что же... сейчас она слышит то же самое, только в гораздо более откровенной и... жизненной, пожалуй, манере... Более подходящей сего рода действиям, нежели высокопарные завуалированные фразы, полные намеков... И, хотя Селестия себе смутно представляла сам акт насилия, это рисовалось ей чем-то ужасным, тем более ужасным, чем больше дамы ее окружения закрывали свои лица веерами и округляли в ужасе глаза. Да и румянец некоторых Селестией толковался по-своему.
- То, что вы говорите, это - ужасно! - слетело с ее уст испуганное, прежде чем Селестия успела сообразить, что сказать более подходящее случаю. Хотя, вряд ли ее словарный запас смог бы ему соответсвовать, этому случаю.
Она понимала, что он мог ее убить, так же, как понимала, что убивать всех подряд - абсурдно и не является целью захвата власти... Если, конечно, подобная экспансия не служит цели стереть с лица земли всех местных... Но женщины... Женщины обладали своей особой магией и ролью в обществе. Даже Селестия это понимала, чтобы строить иллюзии относительно быстрой и такой легкой смерти во сне. В каком-то смысле она была бы даже рада, соверши он для нее подобную слугу. Но говорить об этом вслух девушка не стала.
- То есть, вы хотите сказать, что я могу идти? - спросила вдруг она. - Во дворец?
Ну а куда же еще. Впрочем, с одной стороны это - хорошо. Если там находятся и другие придворные, вместе легче и морально, и придумать что-то, и реализовать вместе легче. Стоит идти... но, если нет? Если ее запрут в отдельной комнате? Селестию не пугало даже то, что из нее могут сделать служанку. Гораздо больше ее угнетала мысль о том, как она будет жить со всем этим, зная, что Теравия не подымется с колен...
Девушка вернулась из своих размышлений. Причин злобы Томаса она не поняла и посчитала это обычным поведением для таких людей. Они злы и потому портят жизнь другим. Разве счастливый человек занимал бы свои мысли тем, чтобы причинить кому-то вред? Она вздохнула. Интересно, что толкнуло этого человека на подобную жизнь? Действительно, нашла, о чем думать... Но сейчас ее сознание, словно ища спасения от тяжких дум, предпочло жизнь отдельно взятого человека, нежели судьбу целого королевства... ибо от последних мыслей Селестии хотелось умереть... Или кричать от отчаяния...
Томас пристально вглядывался в глаза девушки. Хотел бы он знать, что сейчас творится в её очаровательной головке. За кого она вообще его принимает?! Что за монстра нарисовала в своём воображении?
«То что я говорю это ужасно? Привыкай, девочка.» - устало подумал шпион. Весь его энтузиазм и восторг, вызванные нежданным успехом спасательной операции испарились, разбившись об стену непонимания и презрения со стороны леди Райс.
Осталась только жуткая, нечеловеческая усталость.
- Да конечно, вы можете идти. – угрюмо отозвался он.
Не нравилось все это Селестии. Вся эта беседа оставила необъяснимый неприятный осадок в душе. Она оказалась еще более растерянной, когда ей позволили идти, тем самым сбив вообще какие-либо ориентиры. Ей хотят внушить чувство свободы? Безопасности? Но зачем? Что это за странная игра.
- Зачем вы это делаете? - поинтересовалась она у мужчины напоследок.
Селестии не нравилось, что кто-то с ней играет в кошки-мышки. Это терзает еще больше, нежели наличие понятного и зримого врага. И сейчас Селестия цеплялась за этого Томаса, ибо, если она уйдет отсюда, то погрузится в бездну отчаяния и пустоты. И она, как утопающий, хваталась за солоинку, пытаясь отыскать в его словах для себя хоть какие-то понятные ей ответы и ориентиры...
- Леди Райс, меня зовут Томас Хайнер, я работаю на вашего отца, - устало повторил шпион. – Что же по-вашему я делаю неправильно? Да и что, как вы считаете, здесь вообще происходит?
- Но почему я должна вам верить? - не выдержала девушка. - Вы хотите сказать, что под носом у короля похищать придворных - это обычное дело? Ах, простите, что это я, в самом деле.
Голос Селестии уже не скрывал отчаяние и страх.
- Зачем вы играете со мной? Я - простая девушка. Скажите сразу, что вам нужно, не терзайте, умоляю вас... - экспрессия сменилась безудержной мольбой на грани слез. Селестия крепче обхватила себя за плечи.
О Единый, как же он устал – Томас вконец обессилев уселся на какой-то валун, мирно лежащий неподалёку от старого дерево с раскидистой кроной. Если бы не усталость, быть может было бы даже забавно наблюдать за тем, как леди Райс накручивает сама себя – если бы не было столь печально.
Он резко поднялся с камня и заговорил, быстро, чётко и отрывисто:
- Леди Райс, - Том выделил её имя особой интонацией, - Мне всё равно верите вы мне или нет, я совершенно ничего от вас не хочу и с вами вовсе не играю. Если вы хотите попасть во дворец – для меня будет честью сопроводить вас туда, если же вам претит моё общество, то я останусь здесь, а вы можете пойти одна.
- Изволите смеяться надо мной? - грустно ответила девушка риторическим вопросом. Плечи ее поникли. Селестия вздохнула и опустила взгляд на свои стопы, хотя не могла их увидеть ни из-за юбок, ни из-за темноты.
Какой у нее был выбор? В городе дела едва ли обстоят лучше. Да и не может же она прятаться здесь вечно. А, может, ей просто передалась усталость Тома? Селестии казалось, что она совершенно ничего не соображает. Но одно она вдруг поняла отчетливо и хорошо - отец и мать. Как они там? Она непременно должна их увидеть или хотя бы узнать, что с ними случилось! Эта мыслью обожгла Селестию и она враз выпрямилась и подобрала юбки.
- Что же, в таком случае буду рада вашему обществу. - сообщила она Тому, попытавшись придать голосу спокойные нотки.
В самом деле, как бы она была рада его обществу, окажись все это истиной! Где-то в глубине своей души Селестия очень надеялась на то, что Том говорит правду...
Девушка пошарила у себя на поясе, отыскивая небольшую сумочку, в которой должен был быть кружевной платок. К счастью, та была на месте, будучи хорошо прикрепленной к поясу. Селестия извлекла платок и высморкалась. Наконец, стало легче дышать и она сделала шумный и блаженный вдох на полную грудь. Как бы там ни было, а появляться в таком жалком виде не пристало ни перед кем. Пусть и поверженная, но она остается леди Райс, дочерью лорда. Селестия вытерла слезы, пощипала свои щеки, чтобы вернуть им хоть какое-то подобие румянца. Затем поправила выбившиеся локоны, впрочем, это оказалось бесполезным занятием, потому она оставила его и поправила шляпку.
И все же, стоявший в горле ком не спешил покидать свои владения, оставив клеймо печали... Селестия снова закашлялась, на этот раз прикрывая рот платком. После чего готова была идти... А скорее - хромать. Раны саднили, постоянно напоминая о себе....
Сил радоваться уже не оставалось. Томас тяжело вздохнул, припомнив, как много шагов отделяет его от замка, и ещё почти столько же до дома. Ужин уже давно остыл, Элизабет, наверное, заснула, так и не дождавшись… Постель, вот всё о чём только можно мечтать. Чистая тёплая постель. Он не мог не заметить, что Селестия ощутимо прихрамывает, но усталость давала о себе знать - Тому было попросту всё равно.
-
Очень хорошая ветка.) Добила за 15 минут, жадно ожидая продолжения.))
Как поняла, продолжения не будет, и это очень грустно.( Мое любопытство останется навек неудовлетворенным.
-
Герой
|
После столь длительной прогулки, возвращение домой было истинным наслаждением. Патрулирование улиц Эредина, и многочасовые тренировки даже рядом не стояли с обычным дамским променадом. Взмыленный и насквозь пропотевший, Нуар поспешил возвратиться в свою комнату, где рухнул на кровать, и пару минут уделил праздному лежанию на брюхе, на каждый вздох выдавая неразборчивое мычание. Когда первая волна утомления откатила от ног и спины, мужчина усилием воли заставил себя подняться. Вопреки велению Энии мыться каждый день, в этот раз он решил обойтись лишь сменой одежды, почти искренне пообещав себе обтереться ближе ко сну. Слегка остыв и придя в себя, телохранитель, так и не дождавшись условного сигнала, направился в покои сестры, дабы сопроводить ее на условленное свидание со старшим братом. Не тратя время на стук, он просто отворил дверь, и тут же поинтересовался: - Я могу войти? И, не успев услышать ни то, чтобы возгласа одобрения, вообще никаких звуков, проскользнул внутрь. Эния в задумчивости сидела перед зеркалом и едва заметно вздрогнула, стоило Нуару бесцеремонно вторгнуться в ее владения. - Ты меня напугал, - бледным от отсутствия каких-либо эмоций голосом, проговорила она, все продолжая смотреть на отражение в зеркале. - Прошу прощенья, - без тени сожаления извинился Нуар за свое вторжение, - Пытался застать вас без платья. Последнее, судя по тону, он пытался использовать в качестве оправдания. Однако, так не дождавшись со стороны сестры хоть каких-то намеков на веселье, он убрал с лица самодовольный оскал, оставив лишь легкую ухмылку. Видимо, леди Тинтур так и не отдохнула после прогулки - вокруг глаз залегли тени и даже, казалось, новые морщины щедро украсили лоб, но по приближении стало ясно - так падал свет. Пальцы беспокойно теребили кулон - незатейливый медный, без каких-либо опознавательных признаков, абсолютно гладкий, словно обратная сторона часов. - Отец дал его мне перед тем как умереть. Сказал, мать передала его мне, когда поняла, что не выживет после родов. Он всю жизнь хранил кулон у сердца. Такова была его маленькая месть мне - он так и не смирился, что именно я, любимая дочь, отняла у него любимую женщину. - Нам необходимо сместить власть в этом доме... Он бы этого хотел, - со стуком Эния вернула кулон в дорогой работы шкатулку и посмотрела, наконец, на Аксидия. Во взгляде не было ничего, кроме решимости.
- Момент как нельзя лучше - турнир, бал, ожидание войны, волнения.
Выслушивая короткое предисловие к предстоящему разговору, Аксидий бесшумно подошел ближе, каменным изваянием застыв возле Энии. Стоило ей подойти к самой сути, как он вновь начал скалиться, выражая свое бесконечное удовольствие.
- Одно твое слово - и голова Гектора давно бы лежала возле ног, - капризно протянул телохранитель, - Второе слово, и то, на чем намалевано лицо Олоиса, я бы принес тебе на блюдце... Или ты все еще хочешь обойтись без смертей?..
Наконец, Эния улыбнулась - ухмылка расползалась по лицу неприятной полосой, придавая взгляду нечто хищное. Она продолжила смотреть на Аксидия в зеркало, причем к интересу примешивалось что-то еще, едва уловимое, но не оставляющее равнодушным. Восхищение? Желание? Страсть?
- Я хочу обойтись без прямого убийства, Нуар. Твои руки должны оставаться чисты. Впрочем, как и мои.
Эния встала, чтобы повернуться к брату:
- Сейчас гораздо важнее предъявить тебя обществу. Мы живем при очень удобном правителе. Король жалует своих бастардов, так почему в других семьях должен быть другой порядок? - хитро ухмылялась она.
- Твоя задача - заявить о себе на турнире, мой загадочный козырь, - пристально вглядываясь в лицо Аксидия, Эния уже через секунду стояла настолько близко, что он мог слышать ее дыхание.
- Помоги мне переодеться, - прошептала она, - не хочу звать Грету сейчас. - Да... не нужно Грету... - положив руки на талию сестре, он грубым рывком подтянул ее чуть ближе. Пару секунд внимательно разглядывая платье, стоя почти в упор, Нуар громко выдохнул через нос, и повернул девушку к себе спиной. После целого дня томительного ожидания, он все же сделал то, на что так и не решился утром - пока одна рука все так же покоилась на талии, вторая прикоснулась к обнаженной части спины, скользя вверх по нежной коже. Ладонь замерла на плече, пока большой палец чуть нервно поглаживал шею. - Она ведь сюда не придет без зова?.. - взглядом найдя в отражении глаза Энии, осведомился Нуар, пытаясь одной рукой развязать платье. - Лучше запереть дверь, - в узком корсете Эния ходила весь день, но отчего-то только сейчас почувствовала, как задыхается. Сделав несколько слегка затрудненных вдохов, она попросила: - Сними его быстрее, сними.... Кожа покрылась тысячами мурашек и леди Тинтур, к своему стыду, не смогла сдержать стон. А надо сказать, что Эния всегда превосходно владела собой. Нуара не нужно было просить дважды. Руки стали быстрее развязывать злополучные шнурки, и, только лишь корсет ослаб для свершения полного вдоха, мужчина нетерпеливо обнял сзади сестру, припав губами к шее. Едва ли не пуская в ход зубы, он задыхаясь целовал ее, боясь пропустить хоть миллиметр. На короткое время утолив свой аппетит, он все же укусил ее в плечо напоследок, и вновь отодвинулся, чтобы сорвать платье, которое уже успел возненавидеть. Представ перед Нуаром в своей наготе, Эния и не думала смущаться. Будто бы не было для нее разницы между одетой и обнаженной. Не пугало ее и запретное сближение. Казалось, у этой женщины не было границ - это пугало и возбуждало одновременно. Невозможно было предугадать, как она поступит в следующий миг... Она позволила брату изучать ее тело, долго, жадно, прикасаясь и целуя, но уже со следующим его вздохом его собственная рубашка разлетелась по комнате десятком пуговиц, треском рвущейся материи и мелкой пылью поднявшихся в воздух ниток - Эния знала, чего хотела и остановить ее могла лишь смерть. - Гляжу, ты наловчилась... - со смехом выдохнул Аксидий, прижав девушку к оголившейся груди. С наслаждением ощутив соприкосновение обнаженных тел, он несколько мгновений разглядывал ее лицо, прежде чем позволить себе поцеловать сестру в губы. *** Когда все было кончено, Эния повернулась на живот и довольно промурлыкала - Жизнь хороша... Довольно промычав в ответ, Аксидий улыбнулся сквозь поцелуй, наслаждаясь последними мгновениями близости. Обессиленный и счастливый, он лежал на спине, не в силах пошевелиться. Сердцебиение постепенно успокаивалось, и дыхание становилось ровнее, однако тело все еще отказывалось слушаться, пребывая под толстым слоем неги. - Гектор... - резко выдохнул Нуар, напомнив себе об изначальной цели визита, чтобы хоть немного взбодриться, - Тебе нужно к нему... и, наверно, все же стоит позвать Грету... Немного растерянно, мужчина запахнул рубаху, пытаясь застегнуть ее на ощупь. Бегло пройдясь пальцами по ткани, и, с запозданием вспомнив, что пуговиц на ней уже не осталось, он издал досадный вздох, махнул рукой, и вновь расслабился. - Это уже вторая рубаха за месяц... - пробормотал он, все так же, невидящим взором уставившись в потолок, - ... твоя страсть к уничтожению, меня порой пугает. Полежав еще немного, Аксидий сделал усилие и встал. Натягивая штаны возле зеркала, он с интересом разглядывал себя в отражении, слегка критично склонив голову на бок: - Как думаешь, Алисе понравится?.. - спроси он, переведя внимательный взор на сестру, - Ей, верно, до этого не приходилось бывать с настоящими мужчинами... Не успев закончить мысль, он переключил внимание на пол. Оглядев его хорошенько, телохранитель нашел несколько потерянных пуговиц, предусмотрительно спрятав их подальше. Подобная россыпь могла бы привлечь внимание особо пытливого ума, а образованию слухов, пусть даже и среди слуг, бастард позволить не мог. Вновь погрузившись в задумчивость, Эния только улыбалась в ответ на реплики Нуара, затем исчезла в огромном, словно целая зала, шкафу и появилась оттуда в платье, гораздо более скромном, недели предыдущее. - Изумрудный восторг, знаешь, ли стоит, как сотня твоих рубах, - вертясь у зеркала, бросила она через плечо и выразительно поглядела на порванное платье. - Я подожду, пока ты переоденешься, - проведя тыльной стороной ладони по щеке Нуара, она буквально отвела его к дверям, что тут же безжалостно закрылись, звякнув ключом в замочной скважине. *** Когда настало время идти к Гектору, леди Тинтур, чересчур сосредоточенная, вышла к ожидавшему ее Аксидию и прежде чем отправиться по многочисленным коридорам их огромного особняка, дала последние наставления: - Если услышишь, как кто-то направляется в кабинет, стукни два раза. Если я не отвечу, всеми силами задержи посетителя. Услышишь шум в кабинете, не входи, пока я не позову, - Эния договорила, наконец и без промедления исчезла в покоях Гектора, откуда тотчас же послышался ее щебечущий голосок. - Гектор, милый Гектор, - Эния впорхнула в комнату, как ни в чем не бывало, сделав вид, что не видела неприязни на лице брата. Подобное отвращение она наблюдала не больше-не меньше лет восемь, можно уже и привыкнуть. - Чудесный день, у тебя тоже? - не дожидаясь приглашения, она уселась в его любимое кресло, у камина, который по случаю жары был неуютен и пуст. - Представляешь, у меня уже есть платье для бала! В прошлый раз, помнишь, буквально к выезду дошили, а нынче все как будто мне благоволит! - конечно, эта информация была Гектору, что мертвому припарки, но Эния немилосердно продолжила, - еще осталась прическа, вот тут, конечно, проблема... Забрать волосы вверх или распустить...я еще не придумала и так мучаюсь... Гектор, изображая чрезвычайно занятого человека, макнул перо в стоящую на столе чернильницу и, не глядя, расписался на каком-то листе, старательно изображая бурную деятельность. Высказывание Энии о чудесном дне он попросту проигнорировал, посчитав риторическим. На время рассуждений о степени готовности платья, "занятой" Гектор решил тоже воздержаться от комментариев. Однако, когда монолог Энии перескочил на детали её завтрашней причёски, он всё же не выдержал: - Эния, я очень занят, - лорд Тинтур сделал особый упор на слово "очень", отдельно выделив его соответствующей интонацией, - Если ты пришла обсудить со мной детали своего наряда, то для этого у тебя есть твой замечательный телохранитель. Гектор, вновь возомнивший себя титаном словесных баталий, самодовольно улыбнулся - улыбка, как и всегда, вышла не слишком обаятельной. - Ох, прости! Что же я все о себе! Как твой доспех к завтрашнему турниру? Готов? Видела сегодня генерала Нокса - кандидаты ожидаются серьезные, по его словам. Ты уже примерял доспех? Не жмет? Не слишком тонкий? Все должно быть идеально, иначе тебя попросту могут убить, ужас! - она извлекла веер и принялась то и дело обмахиваться. Впрочем, в комнате, действительно было жарко. Дом, нагретый за день, еще не успел остыть. - Готов как никогда, дорогая сестрица, - решительно ответил он. И правда, давно заказанные им как раз для такого случая доспехи были в самый раз, а заверения Энии о серьёзности противников лишь добавили ему уверенности - тем достойнее будет поражение. Конечно, Гектор немного нервничал, но всё же в возможность смертельного исхода он совсем не верил. - Итак, ты хотела о чём то поговорить? Мне надо решить ещё множество очень важных вопросов... - Я ненадолго, Гектор, милый, - голос едва заметно стал вкрадчивее. - Взгляни только на меня, уважь сестру. На этом голоса стихли и если брат с сестрой говорили еще о чем-то, Нуару даже за тонким полотном двери было сложно это услышать. Поймав взгляд брата, Эния более не отпускала его - внушение, которое предстояло совершить, наверняка, отнимет у нее много сил, при такой-то его решимости участвовать, но леди Тинтур редко останавливалась на пути к желаемому.
- Неважно выглядишь, братец, - медленно растянулись слова, - ты верно болен и судя по глазам, серьезно. Ооо, я в этом понимаю, тебя лихорадит, точно? Но ты будешь участвовать, ты будешь, ты ведь такой смелый, - изумрудная твердь зрачков пульсировала, завораживала, невозможно было оторваться от ее чистоты...
- У тебя будет болеть голова, страшно болеть, но ты все равно примешь участие в турнире. Ты ведь храбрый. И соперник твой будет таким же отважным, ты не пожалеешь для него своей головы, - Эния говорила страстно, зрачки пульсировали, в носу знакомо кололо, еще пару мгновений и пойдет кровь.
- Твой соперник будет столь хорош, что ты подставишь свою голову под удар, под его славный быстрый удар, потому что ты уважаешь своих соперников, ты готов даже умереть, лишь бы выказать свое уважение. Ты снимешь шлем во время боя, чтобы лучше видеть противника, он увидит твое почтение, когда будет нанесет удар, - изумрудный взгляд слился с трепещущим веером, такой спокойный, ему можно было доверять.
Гектор, буквально утонув в глазах сестры, лишь периодически кивал в ответ на её слова. Когда Эния закончила, он резко встряхнул головой, недоумевая, что тут только что произошло, и, невинно глядя на неё, осведомился:
- Ты что-то хотела?
- Зашла пожелать тебе спокойной ночи, - устало улыбнулась Эния. *** Эния появилась спустя несколько минут абсолютной тишины, прижимая к носу батистовый платок, на котором красными щупальцами расползалось кровавое пятно. Сама женщина была бледна и, хотя глаза ее улыбались, она буквально рухнула в объятия Нуара... - Какого черта?! - угрожающие низко прорычал Нуар, непроизвольно коснувшись пустого пояса, где всегда держал меч. Секунду назад пребывая в абсолютном спокойствии, он моментально озверел, заметив бледность сестры, и, что еще хуже - ее кровь. Ни единая мысль, кроме скорой расправы на Гектором, не посетила его ум, оставив место всепоглощающей ярости. Хоть он и был готов поклясться, что не слышал ни ссоры, ни звона пощечин, убежденность в том, что именно этот гад навредил Энии гнала его в комнату за возмездием. - Это он сделал?.. Он умрет. Прижав к себе сестру, он встал перед дилеммой: остаться с ней, или же порвать на куски этого негодяя. -Нет-нет, - Эния едва смогла открыть глаза, - уведи меня скорее, я расскажу, - и в бессилии вновь повисла на руках у брата. - Все, как мы хотели, - прошептала она, уже не открывая глаз. Кровь идти перестала, но смертельная бледность еще не покинула лица. Последний раз со злобой взглянув на злополучную дверь, телохранитель подхватил девушку на руки, будто она ничего не весила, и уверенно направился в сторону ее покоев. Старательно смягчая шаг, в попытке идти плавнее, он делал все возможное, чтобы лишний раз ее не потревожить. Когда же, наконец, дверь в нужную комнату захлопнулась за его спиной, он уложил Энию на кровать, а сам взял на себя смелость отлучиться на миг, чтобы принести воды. - Что там произошло?.. - осведомился он, на этот раз немного спокойнее. Держа стакан с водой в руке, он сел рядом, внимательно глядя на сестру. Очутившись в своих владениях, Эния заметно расслабилась, уже спустя несколько минут прежний облик стал понемногу возвращаться, она даже сделала пару глотков.
- Так творится мое умение, Нуар, - устало улыбнулась она.
- Если все пойдет удачно, завтра мы избавимся от Гектора. Слегка огорчившись пропаже прекрасного повода, чтобы расквитаться с Гектором, Нуар был тут же вознагражден новым известием. Ластясь к сестре, будто кот, он едва не мурлыкал, выпрашивая подробности:
- Завтра? Где? Расскажи... - прижавшись ближе, он положил руку на колено девушки, поощрительно поглаживая.
- На турнире... - поморщившись, ответила Эния. Делить шкуру неубитого медведя ей явно было не по душе. - Доспех не привезли? - уже зная ответ, неловко попыталась она сменить тему. - Ааар! - не получив желаемого, Нуар резко одернул руку, и поднялся. Несмотря на свое неестественное терпение в серьезных вопросах, на мелочах он отчего-то быстро выходил из себя. Наверно, для поддержания душевного равновесия... - Нет, - бросил в ответ, подчинившись попытке сменить тему. - Пойди, проследи, чтоб никто его не увидел. Мне нужно привести себя в порядок, - мягко улыбнулась Эния в ответ на гнев, но Аксидий знал, улыбка вовсе не значила одобрения. Сжав зубы до скрежета, мужчина скривил лицо в ответ на улыбку. - Как прикажете, - выделяя каждое слово, он изобразил издевательский поклон, и, успев уже пожалеть о своем неуместном поведении, доиграл до конца, быстро покинув комнату. Дверью, однако, не хлопнул.
Эния, оставшись одна, закрыла глаза, но уже спустя пару глубоких вдохов сползла с кровати – необходимо было провести обряд восстановления – силы в ближайшие два дня ей очень понадобятся.
|
Быстрее обычного преодолев расстояние до оружейной и не успев как следует хлебнуть изнуряющей жары, Эния, довольная этим обстоятельством, буквально протанцевала внутрь. Все здесь ей было знакомо еще с незапамятных времен. Отец был никудышным воином, зато по-настоящему обожал все эти железяки, в трудные для оружейной времена скупал все, что так или иначе блестело и звенело, а для отвода глаз частенько брал с собой юную дочь.
Джек был частью этих воспоминаний и потому, несмотря на его скверный нрав, Эния души в нем не чаяла и неизменно оставалась на холодный чай, приготовленной его женой, Рутиной. Та, в отличии от мужа, была разговорчивой до тошноты. Видимо, небеса свели этих двух для баланса.
Вот и сегодня, обняв сурового оружейника против его воли, хотя и при полном отсутствии сопротивления, она всего несколько мгновений постояла рядом с металлом, которым так и не успела проникнуться, бросила коротко «Вон те красивые», ткнув при этом в манекен, и исчезла за дверью, ведущей наверх. Спустя пару секунд оттуда послышались возбужденные голоса и звон фарфора, который Рутина доставала только при появлении важных персон в ее покоях.
***
- Вкусно? – хитрый взгляд устремился на Аксидия, которому жена оружейника вынесла своего фирменного напитка в глиняном кувшине. Прохладный, чуть сладковатый, он дарил неизменное наслаждение измученному жаждой и потому Эния не сомневалась, что Нуар сосредоточенно кивнет, отвечая на, по сути, риторический вопрос.
- Не-не-не, слишком просто для нашей заявки, - скривившись отвергла Эния выбор брата. - Что ты тут навыбирал?! Я же сказала, вон те, блестящие, - и она снова ткнула пальчиком в манекен, - Ох, избавьте меня хотя бы от ваших мужских бирюлек! Джек, отправьте тот доспех сегодня вечером лично мне, и запакуйте его хорошенько - это моя маленькая прихоть, если хотите.
О прилавок звякнул приличный кошель.
***
- Примерка! Примерка! – настроение вернулось к Энии чересчур неожиданно, она захлопала в ладоши, подчеркивая свое воодушевление
- Ах, что там он придумал на этот раз?! – глаза блестели неестественно, даже болезненно, щечки порозовели, что явно указывало на повышение температуры. Но нет – леди Тинтур страдала всего лишь любовью к безукоризненным нарядам. Зато абсолютно неизлечимо.
- Уолтер, милый! – Эния расцвела пуще прежнего, стоило ей войти в скромное жилище своего портного.
- Чудный день, чудный! Налейте же и мне своего чаю! Так давно ни капли не пила! - она устроилась тут же, за ветхим столиком.
- Как ваша матушка? Здорова ли? Надо бы мне еще раз узнать у нее про то чудесное кружево, что она плетет. Несколько дам из моего окружения без ума от ее работ. Возможно, я приведу ей еще нескольких клиенток. А вы, Уолтер, даже не надейтесь - я ни слова не скажу о нашем пошивочном союзе. Делить вас было бы кощунством!
- Последняя примерка – это так волнительно! – невольным жестом прижимая ладонь к груди, прошептала она, обращаясь одновременно к обоим мужчинам.
- Нужно немного прийти в себя, чтобы не потерять рассудок от той красоты, что непременно меня ждет. Да-да, я уверена! - окончательно смутив портного своим восторгом и посчитав миссию выполненной, она принялась за чай.
|
|
Спешные шаги отдавались гулким эхом в переплетениях широких каменных коридоров дворца. Лорд Уильям Мунлайт, в очередной раз, нервным движением поправил брошь, что приколол к своему камзолу ещё утром, как только прочёл письмо, лежавшее там же, на прикроватном столике рядом с подарком. Содержание которого, Уил вновь и вновь прокручивал у себя в голове.
"Дорогой Уильям.
Хочу поздравить тебя с Днём Рождения и надеюсь, что буду первой, кто сделает это сегодня. Именно поэтому, я и оставила здесь эту записку, что бы ты увидел её сразу, как только проснёшься.
Я помню нашу первую встречу одиннадцать лет назад. Ты тогда так забавно учился стрелять из лука. Знаешь, а я сохранила ту стрелу, что первой вонзилась в центр мишени. Столько времени прошло с того дня, мы так сильно изменились. А ведь только совсем недавно я поняла, как ты вырос. Что ты больше не тот мальчик, каким я тебя встретила, а настоящий лорд-советник Его Величества.
С того момента, как ты спас меня от Брандона, два года назад, во мне что-то изменилось.
Моё сердце начинает биться чаще, когда ты приближаешься ко мне, и мне так нравится проводить с тобой всё своё свободное время, нравится наблюдать за тобой и помогать тебе с твоей работой. Для меня это совершенно новое чувство, я никогда не испытывала подобного прежде, знаешь, мне кажется, я влюбилась в тебя Лунный Лорд.
Я так долго думала, что подарить тебе и, в конце концов, выбрала его, он уникален, и будет не единственным сегодня, а ещё я бы очень хотела, чтобы ты надел мой подарок сегодня для меня. Второй сюрприз ожидает тебя вечером, когда мы, наконец, встретимся. Надеюсь, они тебе понравятся.
С Днём Рождения, твоя Ирвен"
Весь сегодняшний день, не смотря на свой праздничный настрой, оказался на удивление загруженным и выматывающим. Уже несколько месяцев Лунный лорд, вплотную занимался решением проблем аэдверских войск. После войны с Артоданом армии всего Альянса были сильно ослаблены, и с этим было необходимо что-то делать. Без сомнения, Империя повторит свою попытку вторжения. Не ясно когда, как и сколько войск будет брошено в пламя войны, но это непременно случится. И задача Мунлайта как королевского советника была подготовить Аэдвер к возможному вторжению. А если слухи были верны, и у правителя Артодана появился придворный тёмный маг, то впереди их всех ожидали поистине тяжёлые времена. Единственным лучом света в тёмном царстве политических проблем оставались грядущее празднование и неминуемая встреча с единственным по-настоящему дорогим ему человеком, здесь во дворце, вдали от дома. Эти мысли, пускай и немного, но смогли поднять настроение Уильяма.
Всё ещё поглощённый своими размышлениями, он практически налетел на девушку, стоящую в холле, перед закрытыми дверьми банкетного зала. Она была одета в потрясающее бальное платье, на изготовление которого, точно, ушёл не один месяц. Форма лепестков, нашитых на необъятной ширины юбку, их цвет и запах окутывающий, хрупкую девичью фигуру напомнили лорду-советнику о лотосе - символе рода Мунлайтов. А её рыжие локоны, заплетённые в причудливую косу, украшенную цветком всё того же лотоса, почему-то показались ему знакомыми. Ну конечно! Точно такой же волос он нашёл сегодня утром на своей подушке, но не придал тогда этому никакого значения. А сейчас три, казалось бы, несвязанных между собой факта сложились в единую картину. И загадочное появление подарка от леди эйр Ла’Круа, и упоминание в записке "сюрприза", и эта загадочная девушка с рыжими волосами.
- Прошу проще... - начал было извиняться лорд, но внезапно замер, пристально всматриваясь в леди, что сейчас стояла перед ним. - Ирвен?
- С Днём Рожденья, Уил. - искренне улыбаясь, произнесла девушка. - Тебе понравился мой подарок? А платье, оно тебе нравится? Его сшили специально для твоего дня рожденья....
Что? Почему ты молчишь? Тебе не понравился мой сюрприз? - Наивным и несколько расстроенным голоском осведомилась рыжеволосая красавица.
- Мне? Нет... То есть да, нравится. - Несколько растерянно ответил именинник. - Ты восхитительно смотришься в этом платье…. И спасибо за брошь, я всегда буду носить её с собой. А теперь, - Лунный лорд выдержал небольшую театральную паузу. - Леди Ирвен эйр Ла'Круа, позвольте сопроводить вас, нам не стоит заставлять гостей ждать,… и хотя я и именинник, зная нашего короля, мы рискуем остаться без десерта. - Весело улыбнувшись, Уильям протянул руку своей прелестной спутнице.
- Я бы с куда большим удовольствием провела этот вечер исключительно в твоей компании, подальше от взглядов и злых, острых на язык, извечных лицемеров и лжецов, гордо именующих себя знатью Аэдвера. - С этими словами Северная Леди приняла руку, протянутую ей советником Его Величества.
- И я бы хотел этого, но Брандон не простит нам, если мы не появимся. - С лёгкими нотками досады сказал Уил, открывая одну из створок массивной двери.
- Скорее, он будет слишком пьян, что бы заметить хоть что-нибудь, кроме собственного бокала. - Ирвен отпустила едкий комментарий за несколько секунд до того, как двери за ними закрылись, и пару поглотила толпа.
-
Прелестно, прелестно.
-
заслуженный плюс)
|
Когда поздним вечером Леди Ирвен привезли платье брошь и заколку, выполненные лучшими мастерами во всём Редоране, а возможно и Аэдвере. Она словно маленькая девочка, восторженно хлопая в ладошки, принялась рассматривать свой заказ, совершенно не скупясь на комплименты в адрес искуснейших ювелиров и портных, комментируя каждую деталь, вникая в возможности поправок, и сколько по времени они займут. К великому сожалению девушки, чтобы платье соответствовало всем её требованиям, понадобятся почти целые сутки, следовательно, оно будет готово почти впритык к началу бала, не говоря уже о том, что банкет придётся пропустить, а это было не допустимо. - Найдите ещё портных, делайте, что хотите, но без четверти шесть, оно должно уже быть надето на мне. – Девушка не повышала тона, но чётко давала понять каковы временные рамки и что нужно сделать… *** Ночью же она с какой-то особенной теплотой укладывала зачарованную брошку в подарочную коробку, завязывала на нём ленточку и писала послание для именинника. Оставался вопрос с доставкой, разумеется, Ирвен могла отправить слугу, но ей очень хотелось сделать это самой… *** - Леди Аэринн, посреди ночи, совсем одна и на подоконнике, как простолюдинка. Где ваши манеры сударыня? – С некоторой ноткой сарказма произнесла Ирвен. В ответ ей было лишь молчание, и, ставшая ещё более дерзкой и вызывающей улыбка. Взгляд карих глаз Аэринн выражал полное отсутствие интереса к данной беседе - в своей голове она продумывала предстоящий разговор с королём. - Даже так. – Леди севера, сохраняя полностью невозмутимый вид, она лишь сделала едва заметный кивок головой, а на условленный знак, из темноты коридора вышли два её стража, один из них, нес в руках прелестнейшие туфельки и, опустившись на колено перед своей госпожой, помог ей обуться. – Я даже не буду спрашивать, зачем ты караулишь спальню Лунного лорда, но учти, за всё есть своя цена и очень часто она оказывается слишком высокой, чтобы заплатить её. - При появлении неизменного сопровождения Ирвен, Аэринн лишилась части своей уверенности, вдруг почувствовав себя абсолютно беззащитной. Однако выдержки ей было не занимать. Медленно, словно с неохотой, выговаривая слова, она произнесла: - Цена? Уж я-то знаю себе цену. - Она явно намекала, что никому бы не позволила застать себя в столь неудобной и компрометирующей ситуации. - Действительно, о твоих похождения ходит намного больше слухов, чем обо мне, и если за моей спиной шепчутся лишь об Уильяме и Брандоне, что для меня как братья, чего нельзя сказать о тебе. - Девушка намеренно заострила внимание на приравнивании и неуважении. – Той, о которой уже давно слагают легенды и романсы. Не спорю, это красиво, но зачем так опускать себя, со слугой, на сеновале, после такого я бы не посмела в свет выйти, а ты сидишь во дворце и ещё на что-то надеешься. Забавно. – Ирвен хихикнула, теперь пришла её очередь улыбаться, к тому же она могла в любой момент приказать своим воинам как убить, так и изнасиловать девицу, честно говоря, леди бы так и поступила, если бы на завтра не намечалось день рождение её друга детства. Однако… юная прелестница могла лишь гадать, во что для неё выльется этот подарок Уилу. Аэринн лишь театрально вздохнула. Она помнила, что контролирует положение, и не позволяла Ирвен испортить ей настроение своими едкими комментариями. - Иди, расскажи кому-нибудь другому свои нелепые домыслы. - Распускать слухи? Пасть так же низко, как и ты, ну уж нет. – Леди словно светилась, вся эта ситуация ей более чем нравилась, а в некоторой степени была даже и выгодна, ведь если эта выскочка Раддарон начнёт распускать об этом слухи, ничем не подтверждённые окромя её собственных слов, то возможно, Его Высочество отступится от единственной дочери Роберта эйр Ла'Круа, Перестав заваливать её несметным количеством подарков и своим извечно пьяным вниманием, от которого Ирвен уже порядком мутило, это не смотря на то, что приехав в первый раз в столицу, она практически влюбилась в того мальчика с волосами цвета вороново крыла. – Помни о цене и последствиях Аэринн, ты слишком мало жила при дворе, чтобы понять, на что ты идёшь, но… дело твоё. – Леди лучезарно улыбнулась своей собеседнице. – Желаю удачи. – Искренне, совершенно по-доброму произнесла девушка и, сделав знак воинам, направилась к себе, всем своим видом показывая, что победительница в этом разговоре – она, а не случайный, нелепый свидетель. Пренебрежительно фыркнув и проводив, удаляющуюся процессию взглядом, девушка спрыгнула с подоконника и, с трудом удерживаясь от того, чтобы не побежать, устремилась к своей комнате - её пугал ночной дворец, столь тёмный и пустынный. *** Платье привезли всего за час до праздника, и Ирвен очень боялась, не успеть надеть его, до начала банкета. Она уже очень давно не заставляла свою прислугу так суетиться, одни, подбирали для своей госпожи подходящие под платье сапожки, другие заплетали её длинные и прекрасные огненно рыжие локоны в своеобразную косу, которая будет украшена заколкой виде цветка лотоса, являющаяся точной копией броши, что была подарена ею лорду Уильяму Мунлайту. Но основная часть слуг, всё же была занята одеванием своей леди в платье…. Платье (картинка большая весит много) Причёска Сапожки Однако, не смотря на невозможность явиться на бал одной из первых, это не помешало предприимчивой девушке отправить туда одного из своих стражей, переодев его в одеяние обслуги и заставив собирать все возможные сплетни и слухи, что по-своему обыкновении распускаются при дворе перед началом торжеств. Второй же воин, так же переодетый, ждал свою госпожу, чтобы сопроводить её на банкет и уже после смешаться с толпой суетливых дворян… Когда Ирвен уже вышла из одного из двух коридоров, ведущих к массивным резным, двухстворчатым дверям, являющим собой вход в залу, где сейчас собрались практически все сливки аэдверской знати, то заметила Уила, появившегося из коридора напротив и улыбнулась, увидев на его камзоле свой подарок.
-
тут и думать не надо)
-
Хороший пост
|
Последующие пять дней прошли, нет, пролетели в полных радости и восторга мгновениях. Селестия примеряла и подшивала наряды, добавляя в них что-то, что ей казалось уместным, придавая наряду с эрединской модой и легкий оттенок собственного вкуса.
Прислуга не раз замечала ее танцующей в большой зале перед зеркалами. Девушка выписывала пируэты в новых платьях, привыкая к ним, и впитывала свое отражение в них, дабы ничто не омрачило ее уверенности в своей неотразимости. Высший свет так искушен... Она должна блистать достойно короля! Пусть ее выход в свет будет подобен восхождению зари, но ни в коем случае не фатальным провалом, будь то даже минутная слабость или мимолетная неуклюжесть.
Эти пять ночей девушка почти не спала. Волнение будоражило грудь, заставляя ее вздыматься чаще, сбивало дыхание... А сердце так сладко замирало в томлении, что даже самой глубокой ночи едва удавалось заставить ее сомкнуть веки...
Она даже не обижалась на череду бесконечных повторяющихся наставлений своей семьи, только улыбалась и внимала каждому слову. Селестия всем сердцем желала, чтобы ее семья гордилась ею. Это чистое и невинное сердце в своих девичьих мечтах жаждало так мало и так много одновременно...
Волнение отца не могло укрыться от нее и пару раз девушка уже даже порывалась поговорить с ним на эту тему, но все что-то мешало. Зная, как отец любит ее, Селестия частично истолковала по-своему. Ведь двор полон опасностей... А еще вскоре она выйдет замуж и покинет родовое гнездо... А еще могла быть война... Хотя о войне Селестия старалась поменьше думать. Не слишком смысля в подобных вещах, девушка считала, что излишние тревоги все равно никому не помогут. Так пусть же ее светлая и добрая улыбка будет отрадой мужчине в это тяжкое время....
И вот она, великолепная столица Теравии! Селестии по прибытию в город, пока карета громыхала по булыжной мостовой, пришлось прятать лицо за тонкой прозрачной занавеской окна, дабы не компрометировать себя перед почтенной публикой излишне восторженным и любопытным выражением лица. Высовываться в окно и вовсе было бы неприлично, потому девушка довольствовалась тем видом, который ей открывался... Но даже этого хватило, чтобы оставить неизгладимое впечатление в ее душе. Селестия просто сияла и светлый лик ее выражал абсолютное счастье... Излишнего шума и не всегда чистых улиц она попросту сейчас не замечала... Хоть это и отложилось в памяти, но ничто не могло омрачить этот значимый для нее день...
Еще более девушку обрадовал тот факт, что благодаря знатности и благородству их древнего рода, им выделены дворцовые покои... Селестия уже была наслышана о незавидной участи знати, которой приходилось переплачивать за аренду домов в такой период, а тем, кто опоздал и вовсе селиться едва ли не в хлевах...
С замиранием сердца миледи Райс стучала каблучками по натертым до блеска полам королевского дворца и в душе восторгалась его роскошью и великолепием. Она ловила на себе заинтересованные взгляды дворян, что попадались по дороге в этот час, и осознавала, что вот-вот потеряет сознание от волнения. И только присутствие рядом матери придавало ей сил и уверенности. Селестия следила за матерью и старалась соответствовать ей, держась с достоинством и учтиво кивая в знак приветствия.
Вторым приятным сюрпризом стала отдельная комната! И такая большая! Оставшись в одиночестве, девушка, позабыв все приличия, принялась кружиться по ней и заглядывать с любопытством в каждый уголок.
Неожиданно в дверь постучали, застав Селестию врасплох. Наверное, это прислуга с ее вещами.
Каким же было ее удивление лицезреть на пороге незнакомого молодого мужчину. Кажется, пол едва не ушел у нее из-под ног, ведь ей показалось на мгновение, что она попала в очень неловкую ситуацию. Еще бы... Гостя же она встретила, будучи посредине комнаты. Там ее и настиг взгляд незнакомца. А тому в свою очередь открылся вид молодой и юной прелестницы в дорожном платье... С раскрасневшимися щеками, часто вздымающейся грудью от недавних танцев по комнате и уже снятыми перчатками, которые были аккуратно сложены на столике. Эта девушка глядела на него удивленно и предела не было ее смущению. Селестия попыталась успокоить дыхание, ведь можно было подумать все что угодно о том, чем она здесь занималась мгновение назад. От всего этого она едва не пропустила его слова.
И все же фраза "что, простите?" почти слетела с ее уст. И отнюдь не потому, что она не расслышала его. Полнейшее изумление отразилось в ее глазах. Под столь пристальным взглядом незнакомца Селестии становилось еще более неуютно и неловко. Она попыталась сгладить впечатление доброжелательной улыбкой и не спеша приблизилась к мужчине, после чего плавно опустилась в реверансе.
- Приветствую, милорд. - прозвучал удивительный чарующий голос.
За это время Селестия пыталась подобрать подходящие случаю слова, ибо одна мысль прогуливаться с незнакомым молодым мужчиной на глазах у всех вызывала в ней двойственные чувства. Предложение было на грани приличия. Что это? Испытание? Ведь ей могли же прислать почтенную даму в качестве компании для столь интересного мероприятия. И пригласить всю ее семью. Тем не менее, король распорядился об этом на свой лад и сейчас миледи Райс оказалась в крайне щекотливой ситуации. Отказать этому милорду - значит отказать самому королю? Или это игра слов, дабы придать веса своей персоне? Едва ли монарх действительно счел необходимым приветствовать их лично?
Впрочем, ничто не мешает ей принять это предложение, взяв с собой няню и горничную. А если этот молодой человек изволит повести ее в более уединенные места, тогда она и поставит его на место. И все же Селестии была не очень приятна мысль о подобного рода прогулках, ведь кто-то тут же может счесть подобное новым романом. Или она излишне драматизирует после пяти дней суровых наставлений?
Селестия решила, что перед прогулкой навестит мать и посоветуется с ней еще раз, чтобы ничем не скомпрометировать себя и свою семью в первый же день. Да и ни в какой из дней!
Запоздало девушка подумала также и о том, что, быть может, ее семья уже приглашена этим молодым милордом. Тогда почему же он не известил об этом сразу?
Селестия подняла взгляд на мужчину и поинтересовалась:
- Лорд и леди Райс также имеют честь быть порученными вам, милорд? - легкая улыбка тронула краешки ее губ. Глаза блестели, выдавая в ней бурю эмоций. Что мужчина мог истолковать и по-своему.
Не пересказать, насколько неуверенно себя чувствовала Селестия. Ведь у него даже фразы были построены двусмысленно и она не знала, что и думать, на что бы опереться... А ведь дома все казалось таким простым и понятным... Неужели так будет все время? Эта мысль немножко огорчила девушку, ведь это значило, что прекрасный бал вдруг превращается в бесконечное суровое испытание. Беспечным развлечением она его не видела, разумеется. И все же юная Селестия надеялась, что представится возможность и для отдохновения и беззаботной радости. Более того, вскоре она привыкнет к высшему свету и будет чувствовать себя более привычно.
-
Бесподобно:)
-
Умопомрачительнодолгорефлексионнпост
-
Хорошая девочка. Жаль, в змеиное кубло без предупреждения...
-
Обожаю такие посты ^_^
-
Присоединяюсь)
Вкусная работа. ^_^
|
|
Утро Эния всегда встречала радостно – потягиваясь среди смятых простыней и подставляя подглядывающему сквозь щели в занавесях солнцу обнаженное тело, она уже знала, чем займется в ближайшие несколько часов.
Для разнообразия, например, почтит своим вниманием Гектора и его десятичасовой завтрак, к которому он появлялся секунда в секунду, будто специально выжидая за дверью. Наверняка, так оно и было.
Довольно понежившись в кровати, Эния, вспорхнула и тихонько напевая, принялась выбирать наряд, полностью зарывшись в огромный шкаф, размером с целую комнату. Это было ее традицией, ее прихотью, ее радостью, еще с детских лет, когда платьев у нее было не больше десятка. Выдумывая на ходу какую-то легкомысленную ересь и тут же кладя ее на ноты, Эния выудила «Изумрудный Восторг» (название придумано портным и одобрено ею). Открытые плечи, смелое декольте, обнаженная спина – Гектор будет рад. Зловеще ухмыльнувшись, леди потрясла внушительным колокольчиком – нетерпеливо, будто хотела сделать невинному инструменту сотрясение купола.
Тут же в комнате очутилась весьма бодрая и чрезвычайно юная служанка Грета, выбранная на свою ответственную должность за расторопность и веселый нрав.
- Сегодня это! – с улыбкой протянула Эния свое платье, - и волосы забери повыше, опять жара, а я собралась на промЭнад, - с шутливым высокомерием произнесла она и Грета тут же зашлась звонким, почище колокольчика, смехом – пародия на Элизабет, чопорную невестку, удалась. Впрочем, как всегда.
Когда утренний туалет был закончен, Эния вновь взялась за инструмент манипулирования и призыва, на этот раз тряхнув трижды. Грета тут же просунула в проем кудрявую голову.
- Так, - нахмурившись, произнесла ее госпожа, - считаем вместе. Раз, - колокольчик жалобно звякнул в беспощадной ладони, - Два, - Грета послушно считала, постепенно краснея, - Три. Раз, два, три. Раз, два, три. Неужели, не запомнить до сих пор?! Хаос, - она потрясла колокольчиком, - для тебя. Раз два три – для него! – пальчик в атласной перчатке устремился куда-то за спину Грете, где уже возвышался Аксидий, уже привыкший к каждодневным математическим упражнениям с неграмотной горничной.
Когда вконец измучанная счетом служанка удалилась, Эния протянула Нуару ожерелье и браслет, без лишних слов поворачиваясь к тому обнаженной до лопаток спиной.
- Сегодня пойдешь на завтрак со мной, - пока мужчина справлялся с застежками, проговорила она. В голосе чувствовалось лукавство. С утра Эния всегда была не прочь пошалить. Сегодня под ее легкую ручку попал Гектор.
Старательно выжидая еще пять минут с тех пор, как часы пробили десять, она довольно кивнула и отправилась в столовую, где мерно стучали ложки и блюдца, а примерные слуги то и дело сновали взад вперед, чаще всего держа перед собой всего-навсего ложку или тарелку, лишь бы только улизнуть ненадолго от глаз хозяина дома. Судя по тихому разговору, помимо него, за столом было не менее четырех персон.
- Доброе утро, славное утро! – пропела она, появляясь в дверях, нарочито повышая голос, чтобы увидеть, как поморщится в очередном припадке мигрени ее невестка и прыснут со смеху племянницы.
- Гектор, братик, - не церемонясь, чмокнула в щеку главу дома. Несчастный отстраниться не успел. Начало веселью было положено.
- Олоис, какими судьбами? Нашел, наконец, дорожку в отчий дом? – появление, да еще и за завтраком, младшего брата, было приятной неожиданностью. Видимо, после недельного кутежа у того все-таки закончились деньги и он, опрятно одетый, с не менее чопорным видом, восседал теперь подле Гектора. Выходка Энии не оставила равнодушным и его. Кроме улыбки он, однако, ничем ответить не сумел. Вид у него был пришибленный, что ясно говорило о денежных затруднениях. Вторая невестка к завтраку не являлась никогда, предпочитая нежиться в постели до последнего.
- Я на минутку, мы с Нуаром отправляемся в город, - пояснила она наличие телохранителя в столовой и тут же подала тому стянутый со стола бутерброд.
Сама же все-таки решила присесть и взялась, было, за кофейник, но расторопный слуга опередил, чем заставил Гектора облегченно вздохнуть. Он-то не знал, что подобные представления в стиле отсутствия манер она закатывает только для него.
- Чудная погодка сегодня, просто чудная! Самое время докупить кое-что для бала, - она незаметно стрельнула глазами в сторону Элизабет – та, скорее всего опять обрядится в свое бледно-розовое, а то и вовсе не пойдет. Глаза племянниц же с восторгом загорелись – девочки ждали подробностей, но их не последовало.
- Налейте Нуару сока, - бросила она стоявшему рядом слуге, - что он там всухомятку давится.
После некоторых колебаний, слуга все же протянул Аксидию стакан.
Выражение лица Гектора едва не заставило Энию подавиться от удовольствия.
-
Этот посто просто невозможно было не оценить)
-
Ярко! :-)))))))))))
-
Восхитительный пост)
-
))))))))))
-
Легко и приятно читается.))) Очень увлекает, с первых строк.)
|
Пролог.
Начинался последний месяц лета… Солнце щедро одаривало землю своими лучами, давая людям ещё немного времени, чтобы наслаждаться летним теплом. Они знали, что через несколько недель начнётся сезон дождей, и вот тогда, долгими осенними вечерами, они смогут лишь мечтать о такой погоде…
В Альянсе наконец-то установился относительный покой: люди постепенно начинали отходить от войны, которая, хоть и была весьма непродолжительной, но всё же нанесла колоссальный и, зачастую, непоправимый урон. Большинство беженцев из Заречья обустроились на новых местах, а пострадавшие семьи уже не так остро переживают горечь утраты.
Жизнь постепенно налаживалась. Хотя, события тех ужасных дней, всё ещё будоражили людские умы, - как в королевских чертогах, там и в самой захудалой таверне, как за роскошной трапезой, так и за бокалом дешёвого пива, как королями и министрами, так и последними забулдыгами, обсуждалась возможность повторного вторжения Артодана.
Хотя Ричард, король Теравии, и сделал всё, что в его силах, чтобы сделать повторное вторжение невозможным, все те, кто видел глобальные политические карты, а значит и истинные размеры Артодана, понимали, что угроза всё ещё очень велика. Поэтому, король учредил специальный налог, взымаемый исключительно на военные нужды, чем вызвал всеобщее недовольство недальновидного народа. К чести Ричарда, большая часть этих денег действительно пошла на дело, а не осела в его карманах: в рекордные сроки он отстроил крепости на всех переправах, провёл широкомасштабную вербовку и переобучение войск, а также глобальную реорганизацию армии.
Однако, страх перед новой войной всё ещё жил в сердцах народа. Едва ли не каждый месяц происходили случаи, когда вырвавшийся из окружения солдат, сопровождавший обоз, который атаковали разбойники, влетал в ближайший город на взмыленной лошади, в залитой кровью кольчуге, с криком «Артодан наступает!», чем вызывал всеобщую панику и подъём войск по тревоге…
В этот нелёгкий для Альянса период и начинается наша история…
-
+
-
ай вкусно!
-
Отличное начало :3
|
Космодесант обрушился на тихую и темную орочью ночь с грохотом боя и вспышками взрывов.
Первым застрочил хэви болтер кадианца. Затем прямым дымным трассером, рассекая ливень, устремилась ракета Аргуса через всю крепость.
Железная Рука все рассчитал точно. Железная Рука выцелил идеально. Железная Рука не изменился в лице – оно было железным. Но внутри его душа запела, ведь ракета полетела ровно туда, куда он и хотел. Но такого результата даже он не ожидал…
Пронесшись яростной стрелой по главной улице к самой большой и опасной башне форта, снаряд попал в небольшое окошко у ее основания. И там он нашел целый склад с боеприпасом. Грохнул мощный взрыв, сотрясший землю, а ночь на мгновение стала днем от пламени, вырвавшегося наружу.
Основание башни разлетелась в стороны. Верхняя ее часть – завалилась на соседнюю башню. Ближайшие здания – разрушились, ворота обратились в руины, а рухнувшие поверх всего этого башни окончательно уничтожили все, что находилось рядом.
Теперь в крепость могли смело въезжать три полка Имперской Гвардии. Сквозь пыль, дым и пламя.
Не обращая внимания на мощный взрыв, Готлиб продолжал вести огонь из хэви болтера, чувствуя, как трясется под ним байк. Дождь и дым от выстрелов закрывали почти весь обзор, но опытный боец умел видеть врагов сквозь помехи – орки потрошились один за другим, брызжа кровью и вопя от боли. И все же, это были орки: огонь «на подавление» их не подавлял.
Под боевые кличи они бросались вперед – из зданий выбегали десятки зеленокожих, уже вооруженных, уже полных желания уничтожить врага. Но их встречали крупнокалиберные болты, и ярость их разлеталась на окровавленные части.
Сменив позицию и засев у мусорной кучи, Аргус не обратил никакого внимания на несколько пуль, щелкнувших о его доспех: девастатор Астартес воевал на другом уровне.
Автоматический зарядчик уже выполнил свой долг, и Железо снова вскинул свою ракетницу. Зашипел реактивный движок и второй фугас пошел в цель. Грохнул взрыв, уже совсем рядом, и верхушка ближайшей башни разлеталась на осколки. Часть из них, прорвав кожаную крышу кузова, осыпались на Готлиба.
Но тот не прекращал свой огонь. «В бою с орками хэви болтер всегда должен стрелять, солдат» - так говорили в учебке.
Тем временем Александр уже нашел пульт управления подъемным мостом. Тот оказался в соседней башне за парой бронированных дверей, смятых в три движения силовым кулаком. Самый большой и потертый рычаг, конечно же, отвечал за самую главную функцию, и десантник незамедлительно его опустил вниз.
Зарычал где-то над его головой мощный мотор. Загрохотал огромный несмазанный механизм, и через бойницу, смотревшую на реку, Кулак увидел, как начал медленно опускаться мост.
Шилари быстро нашла место, где можно было спрятаться – у переднего бампера грузовика, в котором она ехала. Здесь не было орков, только грязь и дождь, гулко стучащий по доспеху. Где-то позади грянул мощный взрыв – через мгновение лобовое стекло тарантаса высыпалось на голову девушке…
А так здесь было относительно спокойно.
Неожиданно глаза девушки расширились от ужаса, и она, вскочив, отпрыгнула в сторону – к другому грузовику. В напряженном ожидании она уставилась наверх. И вот у самой крыши высокой башни вспыхнуло пламя, уши даже сквозь защиту шлема продрало от жуткого скрипа. А затем сверху из ночного полога дождя упало огромное многотонное дуло пушки. Вонзившись одним концом в землю, вторым оно рухнуло на бампер грузовика – прямо там, где только что была Шилари. Но ее лишь обдало грязью, чуть не опрокинув.
Разбуженный зовом сирены, массивный орочий ноб по имени Дарг-Кхарг уже поднимался на крышу своего барака. Дождь забарабанил по его шлему, из которого два злобных желтых глаза уставились на подъемный мост, где сражались вторженцы.
- Щас я вас познакомлю с моим братцем! – оскалился он, доставая из-за спины мортиру. О да, он так давно хотел ее опробовать на врагах! Настоящая гаубица! Огромная пушка!
Снаряд уже был в дуле, он всегда там был (а вдруг война?), нобу оставалось лишь навестись и спустить гашетку. Что он и сделал, аж упав назад от отдачи…
Грузовики разнесло мощным взрывом.
Готлиба уничтожило на месте. Гиртый-Хан с пробитым черепом проломил стену здания, потерявшись где-то в обломках.
Шилари отлетела к мосту, чувствуя, как трещат ее перемолотые кости. А на Аргуса сверху обрушился кузов тарантаса, своими тоннами вдавливая в грязь…
Что-то отчаянное закричал Волк.
Он звал командира.
Но на тактическом дисплее его имя стало серым. Хан был мертв.
Девушка моргнула, глядя на бесконечный ливень перед ней.
Капли били по жидкой грязи, разлетаясь тысячей брызг…
Били и били.
Она обернулась – позади нее стояли невредимые грузовики. Готлиб строчил из хэви болтера, Хан смотрел на Шилари изумленными глазами, говорящими «Шо за..?!» И тогда псайкер поняла, что нечаянно «транслировала» свое видение всему отряду. Никакого взрыва не было.
Но он должен был случиться…
Первым опомнился командир:
- Лева дальня крыша! Незабаром он там будет! Прикончить гада!
Вивьен яростно потрошил монстра. Он чувствовал, как тот вздрагивает от боли. Он чувствовал его мощные мускулы, напрягающиеся в отчаянной попытке избавиться от хватки Ворона. Он чувствовал, как струится горячая кровь твари. Он чувствовал ее смерть, чувствовал, как она умирала, и продолжал безжалостно впиваться ножом все глубже и глубже в живот существа…
Манфред знал, что делал: точный удар прямо в ноздрю – и Черный Меч впивается в череп монстра. Клинок, прожигающий тело, вошел в мозг словно по маслу. Храмовник провернул лезвие – тварь задергалась в конвульсиях, она умирала… Он чувствовал это, нанося второй сокрушительный удар ей в голову.
Торнвальд выставил вперед левую руку с зажатым в ней огнеметом. Тот завибрировал от активированного цепного штык-ножа. Врубил прожекторы и увидел перед собой монстра с двумя маленькими глазками и непропорционально огромной пастью. Слишком огромной…
Жадная тварь, раскрыв свой рот, проглотила флеймер, и Дракон почувствовал, как мощнейшие челюсти смыкаются на его предплечье. Зубы заскрежетали о доспех, Гром зажал курок, выпуская струю раскаленного прометиума прямо в глотку этой твари – ее рот рефлекторно сжался и Дракон понял, что остался без руки. Продолжая бой, он вонзил клинок в глаз крокодилу. Тот еще раз дернулся, отрывая космодесантнику конечность.
- Болт-пистолет… - слишком запоздало подумал Торнвальд.
Второй монстр, влекомый ярким прожектором, обхватил своей пастью торс Дракона. Тот отчаянно сопротивлялся. Его руки прижало к телу, он бил тварь ногами, пока их не поймали другие челюсти.
Мгновение жуткого напряжения. Мгновение боли. И два крокодила разорвали тело Торнвальда на части…
Счетверенная автопушка вырывалась из сильных рук Ульриха, разнося в щепки перекрытие за перекрытием. Вокруг летели осколки, Волк чувствовал, как они рассекали его лицо, кровь заливала глаза, он сглатывал ее, соленую и горячую, и продолжал крушить башню. За стабберами сидели гретчины – они в панике верещали, пытаясь сбежать от праведного гнева.
Но выхода из башни не было. Всех ждала жуткая смерть.
Наконец, гретчины закончились – Волк оказался в помещении, заполненным каким-то огромным двигателем, который, получив несколько нечаянных снарядов, захлебнулся. Задребезжал. А затем заглох.
Остановившись, Ульрих слишком поздно понял свою ошибку.
Понял ее и Александр, услышавший сначала пришествие всех примархов где-то в башне над собой, а затем заметивший, что мост перестал опускаться. Механизм ревел и грохотал – это был не единственный мотор, но теперь всю систему заклинило и со скрежетом и дрожью подъемная платформа начала перекашиваться, гнуться и ломаться…
-
о-о
-
вот это, мать его, замес)))
-
Восторг
-
было неплохо
-
Офигеть.
Классный пост, отличное описание боевки. Хочешь-не хочешь, а перемещает туда, на поле боя.
-
Эпика!
-
Лютая Мощь!
-
Вот такая вот вышла рыбалка...
|
Руслан, ДжеймиКомнаты, если можно было так назвать душные каморки, страж не запер, но настоятельно и весьма вежливо рекомендовал не выходить на прогулку без его на то согласия. Когда он ушел, стало тихо. Где-то капала вода или это было иллюзией, закономерно связанной с подземельем. В одной из каморок кто-то громко храпел, в остальном было тихо и скучно, как в тюрьме во время отбоя. Руслан не заметил, как задремал, прислушиваясь к новым звукам. Джейми тоже попыталась отрешиться от мрачных мыслей, но сон не шел. Неизвестно, сколько прошло времени, но, наконец, в полной тишине, раздался звон ключа - причем, как будто, кто-то боролся с замком этим самым ключом, до того громко и неласково открывали с той стороны дверь. Почти тут же в спальню к Джейми вломился - по-другому и не назвать - весьма колоритный, но жутковатый тип. Одет он был неопрятно, но все выдавало в нем человека, имеющего здесь власть. Он недовольно рассмотрел Джейми, хмыкнул и процедил "Поднимайся". Затем послышалось, как то же самое он говорит и Руслану. Видимо, юноша спал, потому что в дополнение к своему "приветствию" мужик грохнул три раза кулаком в уже открытую дверь и подниматься позвал гораздо громче. Взревел почти. - Я отведу вас на ужин, - пообещал он с таким видом, словно на самом деле вел парочку сортиры отмывать. Однако, блюда, дымящиеся, ароматные, с виду довольно аппетитные, действительно, ждали их в соседнем помещении. Сама комната оставляла желать лучшего. Здесь бы трупы складировать, а не ужином потчевать. Мужик уселся за стол напротив и тут же сунул в рот кусок мяса, принялся жевать, в упор разглядывая землян и чему-то продолжая ухмыляться. - Откуда будете? - еще не прожевав, поинтересовался он, - я из Канады. Здесь меня зовут Малыш Бобби и не спрашивайте почему, - вполне серьезно поглядел Малыш, будто кто-то и впрямь постоянно интересовался такими подробностями. - У меня здесь подпольные бои и вы будете в них участвовать, - Бобби явно не любил тянуть резину и сообщил это тем же тоном, что и собственное имя. - Пользуются спросом, можно заработать. Если не сдохнете, - продолжая жевать, он рассказал новичкам, как он считал, о выгодах данного предприятия. ЮлианаСтражники, добродушно поглядывая, вели Юлиану неизвестными улочками. Возможно, знали, куда, но на вопросы качали головой, мол, говорить не велено. Сначала дома попадались бедные, почти хижины. Люди выглядывали, видели стражников и недовольно возвращались обратно, провожая любопытными взглядами странную троицу. Пройдя несколько кварталов таких строений, они уперлись в стену, увитую по самой верхушке бело-розовыми цветами, вдоль которой пришлось идти еще метров сто, прежде чем показался вход. - По распределению, - пояснил улыбчивый стражник для того, что охранял вход. С другой стороны находились еще трое и Юлиану передали им, подробно пересказав маршрут, до какой-то мадам Броше. На сей раз путь был недолгим, мадам Броше, судя по вывеске жила в ближайшем к выходу доме, милом трехэтажном особнячке розового цвета. На вывеске, помимо ее имени, выложенного безвкусными завитушками, красовались премилые кружевные панталончики. Убранство фойе, в котором оказалась Юля, вполне соответствовало вывеске - высокие напольные вазы, искусственные цветы, резные скамейки. Сопровождалось это веселым девичьим смехом откуда-то сверху и забавной игривой фортепьянной мелодией оттуда же. - Мальчики, привет, - мадам Броше, а это была она, судя по тому, как разулыбались "мальчики", предстала перед Юлей в своем лучшем виде - шелковом пестром халате с глубоким декольте, под которым более ничего не было и в какой-то совершенно несуразной шляпке, не подходящей к наряду, но словно корона отличавшей хозяйку сего заведения от остальных его обитателей. - Милая, - оценивающе разглядывая Юлиану, проворковала она, - я покажу тебе твою комнату, птичка.
|
-
Вот такие они, матери темных властелинов))
-
Суровая земная мать, с суровой земной колыбельной.
|
Владислав был неразговорчив. Кивнул Алише, отрезав "Всему свое время" Джейми и абсолютно равнодушно бросив "Достаточно" на вопрос Шино, он собрал листки. Просматривая анкеты и жестом пригласив собравшихся присоединиться к угощению, старик ненадолго покинул помещение.
В зале остались одни путники и мирно сопящая Эллина. Теперь светились уже и ее руки, а еще заметно было, как начинают поблескивать обе выглянувшие из-под платья прелестных ножки.
Спокойствие нарушало лишь настойчивое чавканье - Мари добралась до персиков или, по крайней мере, нечто больше похожее на персики, нежели на яблоки, например.
- А меня не выгнали! - увидев, как большинство глаз обратилось в ее сторону, поделилась она своей радостью. - Ой, тетя проснулась...
Непонимающие глаза Эллины блуждали по лицам, напряженно выискивая среди них то самое, единственное. Попавшихся ей на пути людей она будто и не узнавала. Слегка приподнявшись на скамье, которую пришлось целиком пожертвовать светящейся деве и кушать стоя, Эллина словно узнала это место - лицо исказилось гримасой ужаса.
- Где Макс? - жалобно пролепетала она, уже зная ответ, - ГДЕЕЕЕ?!- следом послышался ее горестный, почти звериный крик, что заставил Мари юркнуть под стол и обхватить ногу Шино, в темноте приняв его за Олега.
По щекам Эллины струились слезы, ее безжалостно ломала беда, только что достигшая сознания. В светлых волосах заструились черные волоски, один за другим вырастая в целые локоны, кожа странно мерцала, словно лампочка во время скачка напряжения, готовая потухнуть в любой момент. Эллина завыла истошно, не в силах справится.
Тем временем Алиша поняла, что с каждым криком раненой в душу девушки ее бывшая рана начинает неприятно пульсировать. Вид же ее оказался красочнее ощущений - бедро пронзили стрелы почерневших вен, будто кровь в них сворачивалась, вызывая нестерпимые страдания.
На шум вбежал Мирос, с ним были те же солдаты. И, как ни странно, его внимание больше привлекла бледная как полотно Алиша.
- Эллина, дочь Кэхоса, оказывала Вам помощь? - он медленно приблизился к танцовщице, отстраненно разглядывая, что творится с ее ногой.
- Увести, - бросил он коротко и охранники даже не подумали ослушаться. Бережно подхватили Алишу под руки. Девушка была уже на грани потери сознания.
Вой со стороны грубо сколоченной скамьи тоже прекратился - Мирос вытащил иглу из шеи Эллины и та упала, словно мешок, ударившись со всей силы головой. Тогда только начальник стражи соизволил, брезгливо морщась, уложить ее обратно.
- Приятного аппетита, - как ни в чем не бывало пожелал он гостям и вышел, даже не посмотрев. как бежит из крошечной дырочки на шее Эллины тусклая золотистая жидкость, по густоте больше похожая на кровь.
- Тете больно? - подергав под столом Шино, спросила жалостливая Мари. По голосу слышалось, что девочка плакала.
- А куда тетю, похожую на маму, увели? - хлюпала носом девочка, также не понимавшая, что произошло.
***
Спустя некоторое время в зале вновь появился Владислав. В каждой руке он нес по несколько анкет.
- Теперь я объявлю решение совета по вашему трудоустройству.
- Для начала скажу, что решения совета неоспоримы и могут быть подвергнуты сомнению только более авторитетными, нежели совет, гражданами нашей Империи, - он сделал паузу, положив руку на листки справа.
- Олег Венерцев, ваша племянница Мари и оставленная вам дочь Кэхоса Эллина - он жутко коверкал имена, но вполне можно было разобрать, кого он имел в виду.
- Шино Йосенберг, Сергей Калыгин, - он закончил перебирать бумажки, которых оказалось четыре.
- Я попрошу вас пройти в соседний дом для получения дальнейших указаний. - в приемном зале тут же показались те два охранника, с фальшивыми улыбками готовые указать выбранным дорогу.
***
Дождавшись, пока за дверью зала исчез даже любопытный носик Мари, Владислав взял в руки вторую часть анкет. И хотя все оставшиеся были перед ним в количестве трех человек, он все равно пошел называть имена:
- Руслан Курбар...Курбанбек, - осуждающе, словно тот выбрал себе неподходящую фамилию, поглядел Владислав на Руслана поверх листочка, - Юлия, Джейми. В разделочную! - провозгласил он и тут же из образовавшихся за колоннами проемов вышло еще шесть стражников, готовых препроводить названных в указанное место.
|
|
В оборот 11AС(4524) от Великого распространения, день десятый десятой меры второго сезона от начала холодов.
Пять мер от инициации пролетели не заметно. По крайней мере для новоявленных манипуляторов. По традиции после инициации манипуляторы усекали свои мирские имена и переставали использовать фамилии. Манипулятор мог вернуть себе фамилию лишь если становился главой ордена, особая привилегия. Для остальных ложа теперь становилась и родом, и домом и жизнью. Манжис Гнат, Мантвес Кост и Мановолс Миир практически перестали появляться в расположении форта. На третий день после инициации, когда болезненные ощущения во всем теле начали притупляться, а в моче и кале исчезли следы крови, их еще разбитых еле двигающих ногами вызвали в расположение учебного блока Гвардии. Что-то среднее между бараком и ангаром примыкало к стене форта, а с другой стороны граничило со скромным зданием представительства Ордена в Последнем. Каково же было изумление новоиспеченным манипуляторов, когда вместо тренировочного плаца и зала для планерок учебки им указали на неприметный ход в подвал здания... Под землей оказался огромный комплекс, охватывавший больше половины площади форта и выходящий под землей за его пределы...
Жизнь манипуляторов превратилась в ад. Игнат, фантазировавший перед инициацией, как он с головой окунется в обучение, как будет посвящать ему все свободное время был неприятно удивлен... в обучение он окунулся с головой, только времени у него не осталось, как и у остальных. Первые уроки были интересными. Когда-то давно, когда создание артефактов еще не достигло такого уровня, молодым неофитам приходилось по долгу нащупывать свой диапазон колебаний биофона. Потом долгие меры высиживать над своим элементом, в попытке почувствовать движение материи и хоть как-то повлиять на этот процесс.. и все это в слепую... и все это требовало не малого количества меры, которая расходовалась на воздух..
Сейчас все было по-другому. Громоздкий артефакт, похожий на очки первых земных летчиков мгновенно открыл глазам велман на то, чего они не видели ранее.. Мир превратился в потоки светящейся постоянно пульсирующей разноцветной дымки. В поле это "зрения" каждый видел только ту часть действительности, которую отвел ему его талант. Для Коста это был мир твердого, он видел контуры предметов, словно голограммы, пульсация оболочек была еле заметна, словно каждый такой фантомный предмет мелко мелко дрожжал. Гнат очутился в мире потоков, он мог видеть любую жидковсть в ее постоянном неуклонном движении, даже людей, словно наглядное пособие по анатомии кровеносных сосудов.. жидкость в виде упругой дымки бурлила и переливалась, напрягая зрение и заставляя голову раскалываться от боли...
Теперь, когда будущий манипулятор видел свое "состояние", ему было легче дотянуться до структуры материи почувствовать ее вокруг, словно земная летучая мышь, посылая эманации биополя и ловя отражения своего спектра...со временем манипуляторы должны были научиться делать все это не пользуясь зрением..
Различия в обучении были видны сразу, Константину пришлось привыкать к медитативным позам, по долгу зависая в прострации. После того как наметился прорыв и горка песка впервые рассыпалась под взглядом манипулятора ему пришлось напрячься. Кроме теории и медитаций его начали обучать сразу трем достаточно сложным манипуляциям. К сожалению на первых порах наука не шла Косту, к тому же его постоянно теребили остальные земляне, с просьбой о помощи в изучении языка. Более-менее хорошо ему удалось овладеть лишь самой базовой манипуляцией "Переформирование". Попытки освоить боевую манипуляцию "Песчаное дыхание" и специализированную "Поиск твердой материи" остались пока лишь на теоретическом уровне. Игнату же сразу досталась всего одна манипуляция, простая но боевая, и практиковаться с ней он был вынужден до безсознательного состояния, причем спокойные тренеровки в медитативном зале быстро сменились тренеровочными боями в зале мечей. "Выпад три четверти, финт сместиться, манипуляция..."
Из отчета Агрон Манжис Ална:
"По приказу Совета Ложи Манжис я приняла кураторство над неофитом Манжис Гнат землянин. Докладываю следующее. Прорыв способностей произощел через две с половиной меры занятий, что является слабым показателем. Манжис Гнат проявляет достаточно упорства и самодисциплины, но обучаемость у него низкая. Сказывается возраст, ранее полученные и уже устоявшиеся навыки... Боевые занятия тем не мене проходят на должном уровне. За время последующих трех мер после прорыва смог освоить всего одну начальную манипуляцию "жидкий хлыст", но уже проводит ее на рефлекторном уровне. Благодаря боевой подготовке незнакомого стиля быстро осваивает фехтовальный комплекс школы Манжис. Рекомендован к групповым практическим занятиям в ближнем регионе Тори "
Обеим самкам велман тоже было не скучно. Ускоренное развитие плода как и предполагала землянка Шадигуль, потребовало от организма усиленного питания и ускоренного метаболизма. Женщинам приходилось постоянно что-то есть. Обе располнели и вследствии этого вппали в легкую дипрессию. Вскоре у Шадигуль обнаружились те же признаки повышенной биоактивности плода как и у Триш. Причем Манжис-акушер, который сопровождал бремя обеих женщин объявил им что диапазон излучений обоих плодов практически совпадает между собой и не совпадает с диапазоном самих женщин...
Вскоре все велмане остались без такой уже привычной поддержки. Почти уже друг и помощник Азур был отозван в Мати.
Подруга Константина а ныне Мантвеса Коста также вынашивала ребека, но ее беременность не ускоряли, к тому же после обследования, выяснилось, что ничего подобного с ситуацией землянок с Майей и ее будущим ребенком не происходит. Если у ребенка и обнаружатся способности, то произойдет это скорее всего как и у остальных мерцев, ближе к половому созреванию..
Сюрпризом для Коста, не успевшего толком узнать перед зачатием по-ближе будущую мать своего Ребенка оказалось богатое прошлое женщины. Побивавший ее мясник оказался крайним но далеко не единственным "другом" пышной барышни. С ближайшим обозом провианта в форт вернулся еще один ее ярый поклонник, грузчик Плат. Детина двух метров ростом и косой сажени в плечах, давно враждовал с упомянутым мясником. Теперь за не имением другого конкурента, Плат всячески выискивал возможность зацепить тщедушного Коста, то ли прекрасно зная, что новоявленный манипулятор еще слаб, чтобы дать отпор, то ли полагаясь на протекторат хозяина, которым оказался капрал Шати, на поверку оказавшийся, координатором ложи Мановолс и очень влиятельным манипулятором в Форте славившимся к тому же скверным вспыльчивым характером и презрительным отношениям к неофитам. С Агронами, которые помогли парну с мясником, тоже не заладилось. Помогали то они как оказалось по просьбе Азура, а теперь его не стало, и Кост остался сам на сам со своими проблемами.
Это касалось и Константина и Игната, казалось все манипуляторы, особенно неофиты, объявили землянам байкот, словно проверяя их на прочность. С ними больше не вступлаи в открытую конфронтацию, но относились снисходительно, ничем не помогали и временами даже посмеивались.
Шадигуль активно интересовавшаяся ритуалом не смогла продвинуться в этом направлении. Хотя ее настойчивость вознаградилась приглашением еще на одну инициацию, но как оказалось то, как описывали ей ритуал ее друзья, сами смутно помнившие все подробности сквозь полубредовое состояние, в котором пребывали к моменту инициации, со стороны смотрелось еще хуже. Беременной землянке стало плохо еще на стадии вживления меры и потому до конца она так и не досмотрела...
После неудачи с ритуалом долгое время пыталась восстановить по памяти тарактат своего мира "таблицу Менделеева" но после многих потраченных ночей и нервов, представив будущему куратору, Мангас Артвен результаты своих трудов, была расстроена известием, что подобная система уже есть у специалистов Мантвесов, и ее неточная далеко не полная табличка мало чем поможет местным специалистам.
После отъезда Азура не стало ценного источника информации. Вопросы о политической ситуации, истории и прочем так и остались недосказанным. То, что удалось узнать у кураторов, которые пока тоже не проявляли особо теплых чувств к подопечным, касалось лишь официального курса Ордена. Политика невмешательства, строгое следование Канонам и Договору, выполнение только согласованных с Городом контрактов. Правда по недовомлвкам и иносказательным выражениям, можно было понять что отношения с СКА у Ордена не просто конкурентные, а граничат с открытой враждой сдерживаемой лишь до поры. Совсем немного удалось узнать о внешней политике Конгломерата. Оказалось что на юге постоянно ведутся вялые пограничные стычки с авторитарным государством Шар, кроме того на юго-востоке, там где Мати имеет выход к морю, время от времени происходят жаркие морские стычки с островными карликовыми государствами, основной статьей доходов который является чуть ли не официально дозволенное ними каперство и таможенные сборы за проход по безопасной зоне, от пиратов якобы очищенной...
Наступил день родов. Манжисы назначили роды обеих землянок через день. Первой рожала Триш. Как и все, что связано с этой землянкой, роды не прошли без сюрпризов. Как только ребенок традиционно получил по заднице и заорал во всю мощь своих маленьких легких, у специалистов Манжисов повыгорали все мерные стержни, а акушер вместе с самой Триш получил ожеги средней степени. Еще повезло, что сумел ребенка не выронить.. профессионал.. С того дня Триш констатировали пятидесятипроцентную готовность к ритуалу, будто ее уже с пол меры готовили, к этому ремени она как и Шадигуль уже была полностью седа. После родов мальчик успокоился и больше не проявлял аномальной активности, но все, кто как-то контактировал с ребенком теперь его побаивались. Весть о странных родах обошла весь форт, по крайней мере ту его часть, которая была в курсе о реальном положении дел в Последнем.
У Шадигуль родилась девочка, Манжисы подготовились к подобным проявлениям аномальной мерной активности ребенка и принимали роды уже без мерных стержней. Шадигуль пришлось не сладко, ведь без манипуляций смягчить болевой шок было проблематично, зато ничего вокруг не загорелось и не взорвалось..
Счастливым мамашкам дали меру на отдых, после чего они также должны были проходить инициацию... Тетушка Ми, жившая в их блоке, теперь вовсю хлопотала над детьми, правда мальчика она открыто побаивалась, особенно когда он начинал плакать. Благо всю меру в радиусе ста метров от ребенка убрали, поэтому навредить кому-то он просто немог.. разве что описять....
|
|
Вялотекущие недели моего плодовынашивания
Зачем я вообще пишу эту книгу, дружок, если ни одного земного издателя так и не увижу, видимо, уже никогда… Вероятно, потому что это первое и последнее мое произведение - единственная связь с тем местом, где мне довелось когда-то жить, да к тому же наделать немало пакостей....
И почему я считаю, что на моей планете меня будут принимать лучше, чем здесь? Скрытого потенциала, чтобы определять, где нефть зарыта, у меня точно нет. На Мере есть где развернуться и эго свое расправить во всей красе.
В конце концов! Здесь у меня уже есть то, чего на Земле не было никогда: бесплатная еда, крыша над головой, цель, сила и….(вот тут еще не решила – фанфары или барабан)…ребенок! Мой собственный, не подкинутый мне в цвете лет безответственными засранцами-хиппи.
Перейдем к главному. Отца я не знаю – вот тут все по-земному вполне. Есть кандидаты, один из них пребывает в неведении, второй делал все «случайно, без умысла», третий…нет…третий был уже во время, когда потребности еще оставались, а Игнат - уже нет. Вспыхнувшая между нами страсть потонула в лепете, глупости, отсутствии конструктивных решений и …стоп, мое величайшее творение превращается в бульварный роман…
Безусловно, особой радости от постоянного, берущегося из ниоткуда раздражения, прибывающего веса и яростных толчков а ля брюхотрясение, я не испытываю. К тому же, внешний вид ребенка под вопросом. Я еще не видела Азура синее, чем после проверки меня на беременность. Заквакал что-то на своем, затрясся и побежал по инстанциям – я уж подумала, было, что Годзиллу вынашиваю, не иначе.
Оказалось, ребенок, будучи размером с виноградину, уже мог им молниями по носам настучать, мамкино пузо только и мешало.
Знай наших, ага! Мы если делаем, то не абы как, на века!
Пугает только, что, возможно, родится это чудо манипуляторское уже с черными губами и бледный как граф Дракула после голодовки.
Вместо колыбельных, пока он еще не запросился наружу, рассказываю ему планы по захвату Меры, а так же внушаю отвращение к маминым обидчикам.
Планы мои долгоиграющие и зачастую оптимистичные. Но это когда паника не накатывает.
Сейчас, к слову, я вполне благодушна, потому и взялась за перо.
Поговорила с Шади, которая, к слову, так же чуть беременна, про особенности вынашивания детей человеческими самками. Попросту «ЧТО ДЕЛАТЬ?!» спросила. Лучше б не спрашивала… До непосредственно процесса родов не дослушала, отговорилась, что пока достаточно, будем решать проблемы по мере поступления и теперь, со времени разговора паника посещает меня чаще, потому стараюсь больше такие беседы не заводить.
Костя нашел себе тоже самку для вынашивания, только в его случае это ,по крайней мере, симпатия, не побоюсь даже слова любовь. Нет, все же побоюсь.
Девушка милая, поболтали о погоде… Ну а о чем еще, если словарный запас «Здравствуйте, меня зовут Триш. Я с планеты Земля. Мой любимый цвет красный». Утрирую, конечно. Нах послать я могу почище любого инициированного передоросля. Тут даже случай представился. Встретились в таверне молодчики, разновидности «Понаехали» «Семки есть?» и «Иди сюда, поговорим». Летал, конечно, Игнат, а материлась я – шоу, просто шоу! Как он летел! Мне даже во сне иногда видится его полет. Только вместо пацанчиков мерС/Зких я его по стенам швыряю. Ах какие сновидения!…
Так вот, мать ребенка Кости, для краткости будем именовать ее Майей, научила меня, как пеленать малыша. Вот так посмотрела на меня и думает, дай-ка научу... Жалкая я такая, что ли?
Я так и представила – пеленаю, а он меня от негодования серной кислотой поливает и по стенам раскидывает.
В качестве благодарности научила ее земной колыбельной.... Металлику она поет с задором. Главное, чтобы Костя не узнал, почему его ребенка периодически исчадием ада называют.
Я буду хорошей матерью.
|
Дневник Константина Терентьева, археолога, неофита Ордена Состояний, некогда жителя планеты Земля, ныне жителя мира Мера. Третья мера второго сезона от начала холодов.
В этой жизни самое страшное - сделать выбор. Шутка ли, когда речь заходит о твоей личной жизни и твоём собственном потомстве? Когда мы покинули место, где проходили адаптацию, я не мог думать ни о чём другом и даже предстоящая инициация меня так не пугала, хотя и неизвестно, удастся ли после всего этого выжить. Не хотелось бы бы помирать в новом мире в безвестности, пускай Азур и говорил постоянно о нашей исключительности. Ведь кто мы сейчас, по сути? Никаких званий, никакого положения. Так чудные чужаки, неведомо каким образом свалившиеся на голову.
Должен заметить, местность, по которой я сейчас путешествую, в точности соответствует моим чувствам. Пустыня. Знойная, бескрайняя и тоскливая. Я пытаюсь отвлечь себя размышлениями об истории этого места и о тайнах, которые могут хранить эти пески. В связи с этим расспрашиваю Азура и вообще веду с ним разговоры о научной жизни Меры.
Дописано через какое-то время.
Во время поездки нам рассказали, что придется выбрать свой дальнейший путь из множества, предлагаемых Орденом. Интересно. Орден оказался разносторонней организацией, в которой могут найти место самые разные таланты. Как знать, быть может я совершу открытие, которое изменит этот мир. Надеюсь, в лучшую сторону.
В отношении вопроса продолжения потомства я испытываю какую-то апатию. Похоже, я начинаю просто привыкать к этой мысли и даже, опять-таки у Азура, интересуюсь соответствующими традициями и нормами этикета. Не хотелось бы у будущей матери моего ребёнка оставить неприятные воспоминания. С другой стороны я думаю, как совместить традиции Меры с нашими земными правилами. Опять-таки, не хотелось бы придавать их забвению. Раз нас приняли, пускай терпят. Изменения в жизни всегда на пользу. Как говорится, прошу любить и не жаловаться.
Общаясь с ребятами, я чувствую напряжение. Конечно, поездка вынуждает держаться ближе к своим и проявлять какое-то внимание, но я боюсь, как бы каждый из нас не замкнулся в себе. Надо бы собрать их вместе и обсудить этот вопрос.
Дописано ещё через какое-то время, дрожащей рукой.
Уффф, вот ж не думал, что подготовка к инициации будет такой мучительной. Если к таким последствиям приводит подготовка, какой будет сама инициация? Я начинаю завидовать тем нашим землякам, у которых не обнаружили потенциала связи с Мерой. Не знаю, как я смогу это выдержать. Надо будет поинтересоваться у Азура ,как он пережил эдакое испытание.
В связи с этим я даже почувствовал облегчение, когда не нашлось потенциальной матери среди неофитов. Ничего, без магии люди тоже живут. У нас на Земле вон дошли до изобретения интернета и, допустим, полетов в Космос. Однако даже из женщин форта я придирчиво отношусь к выбору будущей партнерши. К нашим девушкам не навязываюсь. Сказать по правде, тут меня берёт какая-то оторопь.
-
Может, я чего путаю - но Ложа не выбирается вроде бы) она от склонности зависит, а склонность - врожденная?
-
отличные посты пишешь
-
Хорош
-
Все так ждали, так ждали этого поста)))) А он, поди ж ты, и не правильный)))))
|
Объясняя устройство империи, а именно запреты для землян, Эл разошелся ни на шутку. Он поносил правительство как распоследний пенсионер, но оказалось, что помимо подачи вакансий в местном Белом Доме, свадеб между коренными и приезжими, а так же выхода за пределы Империи более ничего не запрещалось. - Тут ведь как, идиотов-то выходить в пустыню нет, а если кто вышел, тот уже либо не возвращается, либо возвращается, но не он. Дурик-каннибал. Был у нас такой Питер. Ваш, русский. Не терпелось ему открыть для себя здешний мир. Колумб недоделанный. Ушел весь такой, я мол вам землю другую найду, заживем! Через месяц у ворот долбился, пустите мол меня вшивого, с десятком жизней за спиной, я ничего не нашел, но расскажу, как мне было херово. - Уходят часто, - прервал его тираду Макс, - но кто их знает, почему не возвращаются. Может, умирают, может, действительно, находят что-то. Желающих последовать их примеру очень мало, в основном не определившиеся, отчаявшиеся, недовольные устройством. У нас можно жить, если не иметь амбиций становиться императором, например, - подытожил он. За этим разговором они оказались в нескольких метрах от главных ворот. Вблизи городская стена уже не позволяла увидеть даже кончик самого высокого здания. При попытке определить ее высоту захватывало дух. Ворота, сквозь которые не далее часа назад вытолкнули имперских преступников, казалось, пустовали, но Макс предупреждающе поднял палец, призывая остановиться. - Дальше нам нельзя, часовые не дремлют и лучше пусть вас не видят в компании с нами. Настал момент прощания. - Сейчас вас встретят не менее двух десятков стражников, ну…. полицейских, - мельком взглянув на Джейми, давал последние указания Макс. – Попросят вывернуть карманы, не удивляйтесь. Он на секунду замолчал, крепко прижав к себе Эллину, с трудом оторвал от себя и передал отчего-то Олегу. - Скажите, что это было ее решением, не говорите, что она помогала кому-то из вас, вряд ли одобрят. Спасибо за оружие! – он взмахнул пистолетом на прощание и, не оглядываясь, пустился вверх по склону. - Сестренке передайте привет, ее все мужики в городе знают. Салли. – весело проговорил Эл, прежде чем отправиться вдогонку. *** Серый камень, из которого была грубо слеплена огромная городская стена, пошел и на ворота. Громоздкие и неуклюжие, они недолго оставались неподвижными. Медленно отошла створка и поползла в сторону, послышались голоса. Когда дверь в Империю полностью открыла проход, первое, что достигло ушей путников было «У них Эллина, дочь Кэхоса». - Приветствуем вас, Вспыхнувшие на нашей земле! – видимо, таково было официальное обращение к новоприбывшим, поскольку солдат-стражник, судя по виду, сам был с Земли и мог бы поздороваться иначе. Во встречавшей их толпе было не менее двадцати таких, как он. Стоявшие впереди дежурно и вежливо улыбались. Прячущиеся за их спинами держали наготове арбалеты, на всякий случай. Среди них были и те, кто обладал внешностью схожей с чертами Эллины. Эти выделялись еще и ростом, а так же особым стилем в одежде. То и дело они блестели золотыми нитями, вкраплениями каких-то камней, а вместе с ними светились и они сами. Другие же одеты были попроще, но от простого люда, собравшегося поглазеть, их отличали кожаные доспехи с металлическими пластинами. - Просим вас предоставить на досмотр вещи, - представительный стражник, из коренных, проговорил это настойчиво, но с бесподобно вежливой улыбкой. - Дочь Кэхоса отдайте нам, мы доставим ее отцу, - продолжил он. Однако, необходимость в этом почти тут же отпала. По мощеной тем же серым камнем улице, широкой и, как ни странно, чрезвычайно чистой, неслись во весь опор двое всадников, за ними следовал автомобиль, самый настоящий, но медленный и грубо сколоченный из листов железа, дым из выхлопной трубы поднимался зеленый, а привычный землянам аромат выхлопных газов сменился чем-то пряным, даже приятным. - Избранный при Императоре, Кэхос из рода Ирдов! – подобострастно продекламировал тот же страж. У медленно, с достоинством покинувшего "экипаж" мужчины, светящегося сильнее каждого из присутствующих здесь коренных, была внешность коршуна. Он цепко оглядел прибывших, не соизволив улыбнуться или приветствовать их. Затем прошел вперед, к дочери. Но остановился в шаге, осмотрел скептически и отчужденно, затем бросил: - Пусть остается с кем-нибудь из них, - кивнул он в сторону восьмерых пришельцев, чем вызвал оцепенение среди своих подчиненных и удивленный шепот десятка зевак. – Из города более не выпускать. Приветствую, - наконец, бросил он группе и резко развернувшись, зашагал обратно к автомобилю, за рулем которого восседал гордо паренек лет восемнадцати. - Просим вас предоставить на досмотр вещи, - растерянно повторил стражник. ссылка
|
В оборот 11AB(4523) от Великого распространения, день E (14-й) третьей меры второго сезона от начала холодов.
Минули сутки от памятной Ассамблеи. Каждый велман провел этот день по собственному разумению. Кто-то обсуждал планы на будущее, кто-то ругал новые порядки, кто-то обдумывал собственную судьбу, а кто-то просто пытался забыться земным зельем, считая, что жизнь закончилась. Да, в тот день прежняя жизнь для велман закончилась, четверо из них согласились привязать себя к Мере нерушимыми узами, введя в свой рацион новый ингридиент. Мановолс Азур, так сроднившийся с пришельцами после стольких дней проведенных бок о бок и путешествия по голове двоих из землян, вызвавшихся на прямой контакт, как-то сказал "Они не понимают на сколько они теперь суровы, скоро на завтрак они будут есть металл".
Никто из манипуляторов не смеялся, хотя Азур сказал, что это шутка. Кажется Азур слишком проникся земным образом жизни, после прямого контакта он стал каким-то странным, в день разделения землян он провел некоторое время вместе с одной из них по имени Триш, они пили земное зелье, после чего Мановолс Азур раньше положенного отправился домой и по словам его жены долго кричал в подушку что-то на земном языке. Теперь никто не хотел повторять этот эксперимент с прямым контактом, опасаясь сойти с ума.
Кстати о прямом контакте, эксперимент прошел с осложнениями. Основным условием контакта было не повредить мозг добровольца, поэтому для церемонии был приглашен круг из трех Мановолсов, которые должны были компенсировать вторжение Азура. Первым в ритуале принял участие Вент Демер. Манжисы ввели его в состояние искусственной комы а Азур под присмотром круга аккуратно вошел в его сознание. К сожалению подробный отчет по результатам контакта был засекречен сразу после ритуала, поэтому подробностей в этих хрониках вы не увидите. Тем не менее по словам Азура, то что он почерпнул из сознания Демера было революцией. Ценнейшие знания для ордена и манипуляторов. Оценив успех, ведомый принципами ордена, касающимися равновесного обмена, было принято решение передать Демеру не менее важные знания, которые смогут помочь землянину адаптироваться в мире Меры. К сожалению мозг пришельца не совсем корректно воспринял информацию и произошел срыв. Круг вытянул и манипулятора и реципиента, но сможет ли землянин теперь воспользоваться полученными знаниями не известно. После полученного шока реципиент некоторое время приходил в себя, а очнувшись долгое время был дезориентирован не в состоянии обработать перемешавшуюся в беспорядочную кашу информацию. По словам Азура данная накладка произошла в следствии языковых, аналитических и интеллектуальных различий представителей разных миров, всетаки ранее прямой контакт производился исключительно между людьми мыслящими на одном языки одинаковыми категориями.
Второй контакт с Константином Терентьевым проводили по щадящей схеме, этот субъект обладал большим количеством знаний по миру Земля, но многие из этих знаний пестрели незнакомыми понятиями и фактами, кроме того часть из них была зашифрована неизвестными Азуру языками, поэтому пытаясь уберечь землянина от проблем, аналогичных предыдущему эксперименту, получение и передача знаний были сведены к минимуму и касались в основном ускорения взаимного изучения языков.
Третий контакт ожидаемо не произошел, попытка пробиться в сознание Александра Безликого, малого абсолюта закономерно привела к неудаче. Резонанс, который вызывало биополе землянина, надежно защищал его от вторжения Мановолс...
Так закончилось время неопределенности, так восьмеро разошлись, чтобы каждый по-своему влиять на судьбу мира....
-
Плюсомет не успевает остывать.
-
Бедный Мановолс Азур)
-
отправился домой и по словам его жены долго кричал в подушку что-то на земном языке. Теперь никто не хотел повторять этот эксперимент с прямым контактом, опасаясь сойти с ума
аааа, порвалоооо))))
|
|
Триш глупо улыбалась, то и дело хмыкая и давясь, пока Игнат излагал свою идеальную, как ему казалось, теорию.
- Нет, погоди, я все ждала, что ты скажешь "шутка", - больше не в силах сдерживаться выдохнула она, - ой, подожди, нельзя же так, - зажав ладонями рот, но то и дело хватаясь за живот, Триш хохотала громко, заразительно и в уголках глаз уже появились слезы, - не....не...пр....ой божечки....не продолжай.....ой мать твою...помолчи....ааа....- женщина стонала, обхватив себя руками, по лицу продолжали течь слезы, смех был уже какой-то неестественный, полуистерический, - жизнь меня к таком не готовилаааа, - все еще завывала она, но искреннее веселье в глазах сменилось почти злобой. Сандерсон встала. Улыбка стала нехорошей.
- Да я малышку свою там, на Земле этой гребаной совсем одну оставила,- взгляд стал едва не безумным, уже совсем не до смеха было Триш, хотя она по-прежнему скалилась, - а ты мне предлагаешь родить и еще одного забыть, уродам этим покойницким его сбагрить? "Заинтересовать их!" - передразнила она.
- Род твой продолжить?! Да?! Да?! - она пошла на Игната и в дрожащем от ярости лице не было ничего, предвещающего приятную встречу.
- Мало мне этого ада, так ты еще суррогатную мать себе выбрал, м?! Ты, приспособленец, марионетка херова! Прикасаться не придется, вот уж осчастливил! Я щас к тебе так прикоснусь и род твой навеки прервется.
Вместо предполагаемой драки, Триш осела на землю, уронив в ладони лицо, трясясь всем телом, как при сильной лихорадке.
- Да лучше б я сдохла там, на этой трассе, чем постоянно думать, как она там, - сдавленно сквозь сжатые зубы проговорила она, по лицу бежали слезы, а лицо было искажено болью человека, только что потерявшего самое дорогое.
- Так нет же! Нет! Ему потребовалось мучить меня! - яростно тыча пальцем в жухлое Мерское небо, продолжала истязать себя Триш, - И поделом мне! Поделом!
- Шади, ты вроде верующий человек, - теперь своим объектом Триш выбрала миролюбивую медсестру, - так вот, воистину, Шади, расплата приходит, ад есть и в этот раз Он не поскупился! И поделом! И есть за что! - рыдала она.
- Короче, согласна, хорошо, - бросила Триш в лицо Игнату, - пора делать добрые дела, да?! - и непонятно было, по размытой слезами ухмылке, всерьез это она или снова насмехается над мужчиной.
-
+
-
+ Проняло хорошо. Но по посту можно понять, что Лайла тебе дочь, а не сестра. Кстати, твой оппонент так это и понял, судя по его последнему посту. ;)
|
Второй-Восьмой дни (время выбора и мучений)
Иногда все-таки лучше не выходить из комы, мой друг. Как только перестала болеть моя голова, слишком многие попытались набить ее новой информацией.
Вот Шади, например. Это та самая девушка, что сидела возле постели, пока я отчаянно просила отрезать мне все больные части тела . Она весьма услужливо и совершенно не щадя пострадавшую меня, заверила, что мы не в аду, что подобных счастливчиков еще семеро , вокруг какие-то пришельцы, которые нас не понимают, а еще она понятия не имела, как вернуться обратно. Первые дни реабилитации потому стали самыми мучительными –беспомощность достигла предела и я поддалась панике. Нет, перестань представлять меня кусающей ногти, воющей от отчаяния и изо всех сил трясущей поручни кровати в попытке хоть как-то выразить свое негодование. Я не потешу твою любопытство, рассказывая какие мысли меня тогда посещали. Но были они безрадостны и безутешны.
Потом быт захватил меня. Одно убеждение жителей не мучить нас своим «калямаля», а пойти и честно выучить английский, чего стоило! Не сработало – лентяи инопланетные отказались. Нас, мол, больше, учите тарабарщину и вливайтесь в массы черногубых.
Язык осваивался с трудом – из-за предубеждений, конечно. Но раз уж даже тот, чьи глаза постоянно на моей жопе, учить начал, в своих способностях я тоже не могла позволить усомниться, так что уже через пару деньков говорила нечто вроде «Меня зовут Триш», «Глаза не сломай» «Спасибо-пожалуйста» и «Ах ты слюнявая тварь!». Последнее относилось к псине, которую притащил с собой Ингвар, впоследствии оказавшийся Игнатом, тот самый, который любитель по выпуклостям зенками пошарить. Тварь эта (сейчас я о собаке) постоянно таскалась за всеми подряд, особенно облюбовала мое покрывало и в полной мере повторяла поведение хозяина, то есть роняла слюни на все, что движется.
Вообще, подозреваю, уважаемый читатель, что тебе страсть как интересно узнать о тех семерых, которым так же не повезло оказаться в другой, так сказать, галактике. Не вправе судить ни о ком свысока (Игнат не в счет), поэтому поведаю вкратце и с исключительной вежливостью, что, да будет тебе известно, уже достойно похвалы.
Три девушки: болтушка Шади, благодаря которой я стала чаще уединяться, дабы просто вкусить тишины, тихоня Катя, за первые дни не сказавшая и пары слов и боевая Кензи. Последняя, хоть и проявила недюжую усидчивость, вырисовывая незнакомые мне пейзажи, все время рвалась в бой, спорила, доказывала, отстаивала и настаивала.
Четверо мужчин: похабник, рукоблуд и просто хороший человек Игнат; вдумчивый, рассудительный и, несмотря на творящуюся вокруг неразбериху, спокойный Костя; странный Саша, не от мира сего, прости за каламбур. Его я поначалу вообще принимала за манипуляторского шпиона - ходил он тихо, появлялся из ниоткуда и сказав что-то невпопад, исчезал обратно - ни дать, ни взять, засланец; Вент - этого малого требовалось разглядеть посерьезнее, под микроскопом с многократным увеличением. Он явно привык скрывать и делал это, надо сказать, умело.
Кхм... надеюсь, среди моих читателей их не будет...
***
Тем, кто принял нас в свои бледные объятия, не терпелось, однако, исследовать «диковинных зверюшек». Эксперименты, как я поняла, крутились вокруг некой «меры». Это валюта их местная. А еще название мира, катализатор магии и ресурс дорогостоящий. Вот представь, что мы живем на планете Нефть, заправляемся ею ради всемогущества и по капельке из шприца давим, чтобы расплатиться в супермаркете за Колу. Их мера, правда, твердая. Твердая такая валюта - не падает, не растет, в биржах потребности нет.
Так вот решили нас этой мерой проверить – взаимодействуем мы с ней или пофиг. Провели ряд анализов, глаза отвели, а потом как шарахнули самый главный, да на двое суток все человеческие потребности кроме сна нам поотрубали.
В промежутках между рвотой и головокружением я возвращалась домой после побега с Меры. Лайла, повзрослевшая настолько, что уже выскочила замуж, встречала меня с непонимающей улыбкой. Потом я снова выворачивалась наизнанку в прикроватный тазик, умоляла отпустить меня домой, кажется, даже ревела (вот срам-то), и опять видела Лайлу в белом платье и фате. Незаметно и быстро поднялся жар, а сестра все кружилась в обнимку с женихом, которому я, по причине своего отсутствия, так и не смогла вовремя рассказать, что я с ним сделаю, если причинит моей малышке боль.
Очнувшись, я тут же схватила за грудки Манволса Азура. Существо отличное, но уж больно вездесущее. Прям до тошноты. Я требовала от него доказательств, что временные промежутки на их Мере и на нашей Земле совпадают. Говорила, что не переживу, если моя сестра состарится и умрет, а я тут всего день прокручусь. В общем, старик Азур не зря все списал на мою невменяемость и последствия магистрова сна.
Но все же, несмотря на мое удручающее состояние происходящие за те два дня оказии, мне есть чем похвастаться, милый друг, читатель.
Я оказалась способной, у черногубых аж лица скукожились от удивления. Архи-мега-способной, если быть точнее! Мол, магом буду нев**бенным, жезлом всех на место ставить, Гендальф х**в . Так в книгах не пишут, я знаю. Но принимая во внимание мои обстоятельства, издатель позволит. Короче, инопланетные друзья насели сразу – соглашайся, это ай-ай-ай как круто, жизнь будет как у Трех толстяков, могущественная, зависимая и некрасивая.
Нет, вот Игнат вроде согласиться надумал – Я ЛЫС И ВСЕМОГУЩ!!! ГРОЗА МОРЕЙ И ОКИЯНОВ! – не сомневалась нисколько, что в его похабной башке такая мыслишка заведется. Ну да у него свои обстоятельства, скажу я лояльно, дабы не рассуждать более о его умственных способностях.
А я что? "Прости, Лайла, сестренка, я подалась в магистры, детдом тебе понравится..."
Дедуля Фред (опять отложим разговор о нем) всегда говорит «Если есть вход, значит, и выход найдется!» Золотые слова! Никто не искал просто способ вернуться-то. Так что с того?! Не может быть, чтобы все остаться тут захотели. Не верила я в такое. Вот так просто взять и забыть Нефть свою родную?! Да что с вами такое?!
Отвлеклась, покорнейше прошу прощения.
Понятно, способа отправить нас назад они не знали. Притворялись, может… После выяснения нашей опупенности забегали всякие представительные дядьки – страшные, на одно лицо, но по костюму видать – важные до дрожи.
Самый главный позвал нас к себе. Сам-то не дошел, важность мешала, и давай спрашивать «Чем заниматься собираетесь? Какие планы на будущее?» Прям как директор колледжа, где я училась. Та тоже ночами не спала – планы ей мои понадобились.
Говорило, значит, это представительное инопланетное существо (это я снова про главу ордена), а глазенки бегали, что букашки. Когда я снова приперла Азура к стенке и потребовала объяснить, он на корявом нашем рассказал, что.... (я этого здесь пока писать не буду, потому что еще на Мере, глаза тут повсюду)
Половина ребят пребывала в растерянности. Я, к сожалению, тоже. Неясно было даже, чья сторона в более выгодном положении. По окончании первой недели пребывания здесь прогнозы были неутешительными.
Одно знаю точно - бледнолицым доверять не стоит, уж больно воспевают они наши способности, едва из мантий не выпрыгивают. Хоть мы и за пределами вселенной, а те, кто у власти, везде одинаковые. Высосут и выбросят.
-
я тут же схватила за грудки Манволса Азура
Не стал бы я хватать его за грудки), дядя может выжечь Триш мозг или что-то еще даже не поморщившись)))) помни это!
-
Описание нас мне понравилась а фраза Я ЛЫС И ВСЕМОГУЩ!!! ГРОЗА МОРЕЙ И ОКИЯНОВ! улыбнула Очень хороший пост.
-
Я ЛЫС И ВСЕМОГУЩ!!! ГРОЗА МОРЕЙ И ОКИЯНОВ!
Таки да.
|
|
День восьмой. У местных он зовется день 1С. Странная система нумерации, я еще не разобралась в ней. У них вообще очень многое завязано на число шестнацдать, и хотя я не уверена, кажется, у них наряду с десятиричной используется шестнадцатиричная система счисления. А может, и нет. Короче говоря, основной в их культуре является "мера" - очень многогранное понятие. Это и металл, который позволяет делать магию, и число шестнадцать, и валюта страны... у них и мир называется так же. Хотя если бы Земля называлась "Денежкой", я бы не удивилась.
Магия. Чудо Господне, ставшее для местных обыденной реальностью. Конечно, этот термин они не используют: магов они называют манипуляторами, потому что эти люди творят манипуляции с реальностью, если я правильно поняла. Ну, точнее, с материей. Жидкой, твердой... Угу. Маги Земли, Воды и прочего Огня с Воздухом. Манипуляторы - это и есть те бледныши с черными губами. Рождаются они совершенно нормальными, от нормальных родителей, а такую вот внешность приобретают после инициации. Без инициации колдовать - манипулировать - нельзя. Ну то есть можно, но жить будешь нехорошо и недолго. Нам это все объясняли довольно подробно, и местный толмач аж упарился, пока все рассказал. Хотя, если подумать, то упарился он не от недостатка словарного запаса, а от попыток рассказать только то, что положено - так, наверное, будет ближе к истине. Его зовут Манволс, и он в общем неплохой парень. Наверное. Сложно судить о человеке, когда он общается с тобой только по работе... но вернусь пока к манипуляции и прочему. Дело в том, что трое из нас оказались с этой самой мерой очень даже сильно связаны, и могут стать такими вот манипуляторами, если пройдут инициацию. После инициации маг живет дольше, делается... крепче, что ли... Короче, "укрепляется умом и телом". При этом он (или она, ага) становится бесплодным. Немудрено: при таких-то изменениях в организме я удивлюсь, если хромосомы не повреждаются. Предположительно, инициация запускает серьезную мутацию организма под воздействием меры... не знаю, насколько эта гипотеза верна, но в практическом применении она объясняет всю эту крибле-крабле. Еще маг становится зависим от меры, как наркоман. Ну хорошо, как больной от болеутоляющего лекарства.
Проблема в том, что я одна из этих трех. Выяснилось это, когда я, Триш и Игнат Сунгуров после безобидного, в общем-то, теста (второй манипулятор, Манжис, постоянно нас тестирует на всякие разные штуки, которых я не понимаю) заснули на пару дней. Странно было то, что я в этом сне четко знала, что сплю, и видела все, что происходит вокруг, хотя и очень странным образом: как будто в мире пропали все цвета разом, включая черный и белый. Вообще никаких цветов не осталось, и я подозреваю, что глаза у меня при этом были закрыты.
Возможно, так ориентируются в пространстве летучие мыши, а может быть, это была обычная галлюцинация. Так или иначе, параллельно с этим я словно бы летела по какому-то фракталу, стремясь к центру - когда я до него долетела, я пришла в себя. Но до того это было жутковато - каждый новый "центр" оказывался всего лишь лепестком от следующего. Кажется, при этом мой "полет" как-то менял узор. И возможно, при этом я была не одна - но вот за это не поручусь. Все было очень сумбурно, хотя и нудно до крайности, и скучновато. Я видела и более интересные фильмы ужасов.
Так или иначе, после того, как я пришла в себя, мне пояснили, что оказывается, это реакция на манипуляции, бла-бла-бла... короче, это означает, что я потенциальный манипулятор. Опачки, да? Триш и Игнат пришли в себя примерно тогда же, но делиться впечатлениями отказались. Кроме нас троих, Манжис еще очень восторженно бегал вокруг Кати и Саши. Манволс объяснил, что у них к магии антиталант, то есть на них сложно ею повлиять. Практически невозможно. И это встречается еще реже, чем талант к магии, так что это жутко редко, вот так у восьмерых случайных людей встретить сразу пятерых с такими вот особенностями.
Дело осложняется тем, что я была права насчет того, что долго эта халява не продлится. Мы разговаривали с очень представительным дядькой, которого нам представили как главу Ордена, и тот как раз спросил, мол, не хотим ли мы свалить обратно, откуда пришли, а если
не можем или не хотим, то чем планируем заниматься. Я пророк, елки-палки.
Время на подумать у нас еще есть. Мероприятие - опять эта мера, никуда без нее - под названием Ассамблея - пройдет довольно скоро, но еще не сейчас. Там мы можем подать прошение, чтобы нас приняли в этот орден. Если захотим.
Честно говоря, я в непонятках.
Если вспомнить, что творил этот самый манипулятор над Триш, приводя ее в норму - это ооочень круто. Я такое уметь не откажусь, даже если это мне будет стоить еще одного ожога.
Но если это будет стоить мне бесплодия, полностью потерянной красоты, да еще и наркоманию повлечет... ой-ой. Даже не знаю.
Есть вариант послать этот колхоз лесом, и попробовать дальше строить жизнь самой. Этот вариант тоже не сахар сладкий, судя по всему - у местных те же самые проблемы, что и у нас. И найти работу, да еще будучи чужаком... нет, смочь-то я смогу, это я не сомневаюсь. Бог не выдаст, свинья не съест. Вопрос в том, насколько это оправдано.
Я хочу заниматься медициной. Если для этого придется выносить горшки за больными, я не против - но если можно это самое вынесение горшков сократить в пользу изучения собственно медицины, то разумно будет сократить, или вовсе скипнуть. С другой стороны, детей я бы хотела, это точно. Но: я замужем. Но: мой муж мало того, что редкостная тварь, которую стоило удавить в материнской утробе, так еще и остался в другом мире. И слава Богу , кстати сказать - я вздохнула спокойнее, когда поняла, что Идрис меня здесь не найдет. Плюс к тому, свадьбу мы с ним играли по законам шариата и Российской федерации, а я сейчас явно не в России, да еще и православная. То есть с точки зрения логики, что есть этот муж, что его нет, все едино. А мне после всего, что у нас с ним было, повторно замуж идти... ой неееет уж. Мне и трахаться-то неохота с мужиками после такого - всякий раз, как речь заходит, я вспоминаю, как меня в первый раз в больнице разбинтовывали, и тут уж не до секса и даже не до ухаживаний. Наааафиг. То есть сама концепция "завести ребенка" при таком отношении отпадает начисто.
Остается вопрос со внешностью и вопрос с зависимостью от "меры". И если, предположим, красоту навести можно с помощью косметики и прочих ухищрений, то наркомания - это серьезно. И, по ходу, этот вариант не лечится.
С другой стороны, плюсы этой самой возможности манипулировать переоценить сложно, да и местные очень даже уважают манипуляторов.
Я думаю так: если Триш или Игнат согласятся пойти на такое, я тоже рискну. В конце концов, я же хотела быть медиком и помогать людям - ну и вот, услышаны мои молитвы. Возможности такой медицины уж точно на дороге не валяются. А ребенка, кстати, можно и усыновить. Хотя, конечно, волос будет жалко до чертиков, особенно если выпадут. Не уверена, что буду хорошо смотреться с лысой головой.
...Если оба откажутся, то я попрошу о возможности работать в медицинском центре, или о помощи, чтобы мне устроиться в какую-нибудь другую местную лечебницу. Вот сколько я знаю жизнь, санитарки и медсестры нужны всегда и везде. Другой вопрос, что платят им не особо (потому и нужны, что платят мало, а следовательно, желающих не густо), но опять же, есть такой способ заработка - уход за больными на дому. Не пропаду, в случае чего.
А вообще страшновато мне, если честно. Вот вроде и чужие люди были, всего и общего, что в одну и ту же жопу вляпались - а уже расставаться очень не хочется. Все-таки хоть какие - а свои. Уже свои.
Ладно. Будущее покажет. Остается только молиться, учиться, и внимательно слушать и смотреть по сторонам, чтобы не пропустить ничего важного.
OOC: продолжается активное изучение языка.
Продолжается присмотр за Триш, выражающийся в основном в помощи медицинского характера: общение, бытовая помощь при необходимости, облегчение контакта с медиками.
Инициируются контакты с местными.
Предлагается помощь с освоением языка Игнату Сунгурову.
Ведутся расспросы доступных манипуляторов и, не афишируя, неманипуляторов относительно статуса ордена, возможных перспектив... короче, сбор информации.
-
Прическа для слабаков, детка. Вливайся.
-
Хотя если бы Земля называлась "Денежкой", я бы не удивилась.
плюсовать захотелось уже после этого
еле дотерпела))
-
Не, ну ты смотри а нее... все то она понимает)
|
Пролог
Уважаемый читатель, я пишу это, чтобы впоследствии сколотить капитал, но не переживай, история, которую я расскажу в виде очаровательно подробного дневника, уже с первых страниц заставит тебя плакать от мысли, что ты мог бы купить эту книгу вдвое дороже, но отчего-то пожалел лишней купюры для столь талантливого автора.
Итак, начинаю…
Первый день другой жизни
Произойти это должно было обязательно… Теперь я понимаю. В день Х мысль эта честно пыталась пробиться ко мне, рассыпая на каждом ходу знаки, но я высокомерно не замечала ее. И поделом…
За день до происшествия, в той, прежней, жизни ко мне зашла девчонка. Глаза овечьи, волосы реденькие, зализанные назад и каким-то чудесным образом поделенные на косички. Рассказывала о Боге. Вкрадчиво, с упоением и до того мило, что я просто не смогла захлопнуть дверь и вежливо слушала, как она, захлебываясь и сбиваясь от столь пристального внимания, вещала о спасении. Она верила, мать ее. И я поверила. Вот как висельник поверил бы в жизнь, стоя с петлей на шее. Или диабетик в сладкий торт. Терпением я никогда похвастаться не могла, да и не каждому осужденному на казнь захочется выслушивать одно и тоже, только в профиль. В общем, я выдворила эту мышку и даже с удовольствием. С каким наконец убивают комара, надоедавшего всю ночь.
Конечно, я могла бы сказать ей правду, которую девчонка наверняка не выдержала бы. А я не выношу непонимающего, но уже исполненного страхом взгляда.
Я продала душу дъяволу. Стоп, стоп!... Отставить ухмылку! Не срываясь на пафос и не делая из этого помпезной трагедии, прямо скажу, так оно и было. У меня было два выхода и я выбрала тот, что полегче. Я продалась. Думала, что он лишь сядет на краешке, пошалит и меня заставит, а рогатый по-хозяйски занял всю душу.
Наличие ума у красивой женщины – признак ее связи с дъяволом? Я вас умоляю, для чего этот цинизм?! Приятно звучит, не поспоришь. Было бы даже лестно, если б не так отвратительно.
Я хотела свою душу обратно, как иначе?! Но ведь чем дальше в ад, что жарче пекло, так?
***
Байк мой не подводил меня никогда. Погоня…..ну ладно… преследование… шло полным ходом – красный мерседес то обгонял, то оставался позади. Обреченный, беспрестанно что-то жуя, играл со мной в кошки-мышки, не зная, что уже болтался как полудохлый окунь у меня на крючке.
Была моя очередь отставать и красная точка маячила впереди, как указатель. Проводник в ад.
Полупустая трасса – сама выбирала – провоцировала странные мысли.
Чертова католичка, зачем она явилась в мой дом?! Сделала свой выбор, не мешай другим гнить… Девчонка внезапно всплыла в памяти, одухотворенная такая. Даже Лайла, моя малышка-сестра, была сущим чертенком по сравнению с этой праведницей. Вот уж кто действительно должен с Библией по домам шастать…
- Ну и где твой Бог сейчас?! - это я сказала уже вслух.
Полупустая трасса, никого. Кто остановит меня? Я сделаю то, что велено, и, отравив еще кусочек души, отправлюсь к заказчику, а потом куплю Лайле чего-нибудь вкусненького. Пусть она только никогда не узнает, что празднует таким образом чью-то смерть.
- Кто остановит меня?! Ты?! - чуть громче, почти мотор перекричала.
Я рассмеялась. Ну а что?! Не смешно, разве? Едет тетка на байке и в шлем что-то орет.
- Давай, останови, ну! - я обращалась куда-то наверх, как ты, мой догадливый и смекалистый, уже успел понять. Я насмехалась. А что?! Что?! Мне было нечего терять. Даже интересно стало. Ну как на дороге, где даже столбы поленились поставить, могло что-то меня остановить?!…
Дъявол, однако, беспокойно метался в моей маленькой, но уютной душе – мол, серьезно?! Она это серьезно?! – а я к тому моменту и сама не заметила, как перешла от насмешки к просьбе.
Удар был такой неожиданный, что боль пришла намного позже, будто мой мозг был за тысячи километров и сигнал не мог туда пробиться. А может, так оно и было. Тряхнуло-то знатно – голова вполне могла оторваться. Тем не менее я еще и крикнула сквозь хохот «Ну не так же буквально, Господи!».
А потом было невыносимо. Сознание померкло не сразу, и я успела поверить к тому моменту, что Он выкинул меня прямиком в ад. Сократил путь, так сказать. Работы себе убавил.
***
Ты уж не обижайся, читатель, но описать словом «очнулась» то, что со мной происходило по пробуждении, было бы кощунством.
Глаза открыть с первого раза не удалось. Когда получилось, я произнесла довольно звонкое ****. Можешь взять карандаш, прямо сейчас, и дописать туда любое крепкое ругательство. Поверь, для моего тогдашнего состояния подойдет любое.
Голову – а это я поняла сразу после своей краткой характеристики места, присутствующих и себя – нельзя было поворачивать, миллиметр в сторону и снова хотелось завернуть что-нибудь подлиннее.
Но голова была, где ей положено, что я тут же с наигранным оптимизмом констатировала, и со спокойным сердцем занялась обшариванием помещения глазами.
Как я не старалась, нормативную лексику было все сложнее припоминать. Эмоции подсказывали другие слова, я без стыда их озвучивала, а потом увидела ее – девушку, что озадаченно глядела на меня поверх альбома. Рисует меня что ли? Я попыталась улыбнуться. С улыбкой я получаюсь лучше. Хотя у меня, наверное, пол башки нет, не поможет очаровательное «чиииз».
Кивнула ей, здороваясь. И зачем, спрашивается?! Обратно пришитая, голова приказала сдохнуть на месте. Едва удержавшись от нового потока эмоций, я стиснула зубы.
Глаза от сиделки пришлось отвести – вдруг ей пообщаться приспичит.
В другой стороне склепа, мало похожего на госпиталь, было еще интереснее. Да, голова болела, и болела сильно, но сомневаюсь, что бледные демоны мне привиделись. Вот тут я перестала сомневаться, что в аду. Не пошевелиться, не поговорить толком, склеп и демоны, ничего хорошего, кроме ясноокой сиделки – так и есть, полный набор, прямое попадание.
Тем не менее, читатель, я не уронила достоинства… Если, конечно, не считать, весь матерный запас, что витал в воздухе благодаря мне. О да… цепочкой из слов можно было обогнуть по контуру целую Антананариву… Но, впрочем, я отвлеклась, поражая тебя своими географическими и ненормативно-лексическими познаниями.
Лица я не потеряла – кричать, визжать и креститься не в моем, знаешь ли, стиле. Я улыбнулась через силу снова, надеюсь, не затравленно поглядела, как ко мне направляются белые уроды с фиолетовыми губами - как утопленники, хуже даже – и издевательски произнесла:
- Эй, уважаемые, какую кнопку мне нажимать, чтобы домой переместиться?
Дедуля Фред (об этой личности чуть позже) щепетильно переводил нам с Лайлой русский мультик, пока сестра не заснула. Случилось это как раз на этой фразе и я, завидуя сопящей кровососке, призналась, что без алкоголя это слушать отказываюсь. Жена Фреда скончалась от водки и он не терпел даже запаха спиртного. Универсальная манипуляция подействовала и в тот раз. Я, окрыленная победой, еще посоветовала нашему дедуле не налегать на русское. Но тут фраза из странного мультфильма пришлась кстати.
- И дайте уже обезболивающее, имейте совесть, – это я добавила, потому что сил терпеть не было. Да и отвлечь их как-нибудь стоило - за таблеткой послать - и рвать когти. Если пошевелиться удастся….
- Даже в аду вашем совесть должна быть, величиной с таблетку.
Уроды требуемое не принесли, но подкрутили какой-то винтик и уже через минуту я смотрела на них чуть ли не с любовью. Экие страшненькие бледныши, как вас жизнь помотала…
Ушедшая боль придала мне сил и наглости. Если бы не ноющая ломота во всем теле, я бы навела тут порядки, но совершив подвиг по переходу из положения лежа в положение сидя, бежать я почти передумала.
Я обратилась к все еще находящейся рядом темноволосой. Не то, чтобы я демонов не хотела спрашивать, я не расист, просто девушка как-то подкупила мое внимание своей ролью сиделки, но больше, конечно, человеческой внешностью без последствий утопления.
Наверняка, теперь я потеряю твое расположение, потому что вопрос мой был банален и прост до тошноты. Мне стыдно писать его тут, на странице сей великолепнейшей книги, но я поинтересовалась, где мы находимся. А потом добила атмосферу своей неоригинальностью, спросив, кто она такая.
|
В оборот 11AB(4523) от Великого распространения, в день пришествия, когда восьмеро веманов пришли в нашу реальность началась новая эпоха в жизни всех жителей Меры.
Были ли те существа, так сильно на нас похожие, людьми великими, либо же стали ничтожными и померли в конце, в тот оборот (год) было еще не ясно. Но то, что жизнь наша с того дня изменится неузнаваемо, было ведомо вполне определенно, на то указывали три великих солнца и само веманов явление.
Было то пришествие в четырнадцатый (20) день второго сезона от начала холодов (лето), в шахте добычи меры, достояния конклава магистров Ордена Состояний конгломерата Ати региона Мати.
Ознаменовалось пришествие катастрофами и жертвами, трое шахтеров конгломерата и один мантвес Ордена получили ативное облучение, мантвес скончался на месте. Странным является тот факт, что две из трех шахт новой ветки завалило, но тоннель пришествия остался цел.
Со слов бригадно гошахтера Альмарилы Альти:
".. Я еще тогда говорил земляному, нельзя использовать стержни в тоннеле где все стены из меры. С какого перепою ему взбрело, я не знаю. Сказал, что будет все нормально, что это эксперимент санкционированный и перед Орденом за последствия он ответит.. Ага, ответил. Его бледные клочки по всей лестнице отскребали..."
Из доклада эксперта-матвеса Кшар:
".. По предположениям взрыв учинил взаимный резонанс двух критических переполнений меры, катализированный использованием манипуляционных стержней типа "Трещина". Обстоятельства и причины взрыва доподлинно не известны, предполагаем связь с уникальной формой и взаимным расположением периферической ветки добычи меры, а также спонтанным влиянием ряда стихийных факторов ... Следствием спонтанной активности меры стал перенос на наш план девяти биологических существ. Восемь из них по внешности и данным похожих на людей, судя по искуственно-сотворенным одеяниям - разумных.
Вместе с существами были перемещены разнообразные предметы быта, которые свидетельствуют о развитости социума в местах обитания пришельцев.
При первом контакте пришельцы за исключением животного практически не проявили агрессии.
Существа направлены в исследовательский центр для изучения
Далее идет описание прибывших и обстоятельства прибытия:
1. Смуглая низкорослая женщина - одежда легкая, предположительно спальная, с собой спальные пренадлежности, матрац, одеяло, подушка. На момент переноса спала. На какой высоте состоялся выброс не известно, но спальные принадлежности видимо нейтрализовали последствия. Повреждений не получила. Эмоциональное состояние - напугана, но самоконтроль не потеряла. В момент нахождения пыталась оказать квалифицированную помощь пострадавшим.Направлена в жилой блок исследовательской башни.
2. Низкорослая субтильная женщина с короткими волосами - одежда походная, кожаный камзол, обтягивающие голубые кальсоны, грубые темные ботинки. При себе имела суму с различной утварью, в том числе неизвестный металлический механизм. Появилась с частью какого-то большого механизма в виде рогача с ручками и искареженного колеса.. Предположительно перенос состоялся на высокой скорости, вследствии чего получила множественные травмы, включая порезы, ушибы ссадины, открытый перелом левой руки, трех ребер, черепно-мозговая травма. В момент первого контакта находилась без сознания, получила первую помощь от одной одного из пришельцев, была направлена в реанимационный центр манжисов где получила лечение третьего уровня за счет фондов ордена. Очнулась на следующий день. Предположительный период реабилитации восьмая сезона (около полутора недель).
3. Хрупкая женщина не утратившая пигментацию волос (предположительно крашенные) Была одета в одежду с открытым полом, напоминающую церемониальный наряд. С собой сума небольшого размера с утварью. В момент переноса спала, предположительно была под воздействием каких то активных дурманящих веществ. Получила травму, вывих лодыжки, легкие ожоги. Сопротивления не оказывала. Эмоциональное состояние -панически напугана. Самоконтроль слабый.Направлена в жилой блок исследовательской башни.
4. Мужчина невысокого роста, субтильный, одежда - легкая рубаха, синие кальсоны, с собой перенес панель из неизвестного материала с изображением различных символов, чем то напоминает печатный станок. Получил травму - сломан нос, вывихнут средний палец правой руки, легкие ожоги царапины ушибы, легкая контузия. Эмоциональное состояние крайне напуган, дезориентирован. Проявил умеренную агрессию, приступы паники. После проведения церемонии приветствия успокоился. Направлен в жилой блок исследовательской башни.
5. Высокая женщина с длинными кудрявыми волосами в обтягивающем трико и легкой обуви. Примечательно состояние утомления после долгих физических нагрузок. Травмы не существенны. Царапины на ладонях и коленях, немногочисленные ушибы. Эмоциональное состояние - напугана, но самоконтроль не утрачен. Направлена в жилой блок исследовательской башни.
6. Субтильный мужчина с небольшой растительностью на лице, одежда походная. При себе имеет походный инвентарь, множество разнообразных устройств непонятное назначения. Получил вывих правой ноги, забой копчика. Эмоциональное состояние - паника, испуг, болевой шок. После церемонии приветствия и оказания лечения, проявил крайнюю степень любопытства. После оказания помощи направлен в жилой блок исследовательской башни.
7. Молодой мужчина субтильного телосложения. Абсолютно гол, мокр и покрыт разводами белой пены. Получил забой правого бедра, сильный ушиб гениталий, множественные царапины. Эмоциональное состояние - дизориентирован, болевой шок. Отправлен в лечебный блок манжисов для реабилитации.
8. Мужчина средних лет с развитым сложением - одежда голубые кальсоны свободного кроя, белая исподняя рубаха без рукавов, с собой походной мешок. Травм не получил. Предположительно хозяин животного, способен контролировать его действия. Эмоциональное состояние, удивлен, слегка напуган. Высокие показатели самоконтроля. Первоначально пытался оказать сопротивление. после церемонии приветствия снизил агрессию до приемлемого уровня. Направлен в жилой блок исследовательской башни.
9. Животное среднего размера, по свойствам напоминает вара, но с менее агрессивным поведением. При первом контакте демонстрировал агрессию, но в отличие от вара не нападал. Предположительно приручен, контролируем. некоторые части тела ампутированы.
"
В тот день капрал мантвесов, Сильфа Ару прибыл по сигналу на место. Веманы лишь в чувство приходить начали, но мантвес не стал применять силы. Провел церемонию приветствия и принял прибыльцев под протекторат ордена. Прибыльцев погрузили на скорый экипаж ордена с модифицированными скакунами и бычтро доставили в резиденцию, в центре Ати. Так прошел первый контакт, так началась новая эра.
Из приказа главы ордена Состояний Аурики Самсон:
"Разместить пришлых существ в исследовательском блоке, при необходимости провести лечение силами Ложи Манжисов за счет фондов ордена. К пришлым агрессию и насилие не проявлять, выдать все необходимое для поддержки жизнедеятельности.
Всем ложам совместно. Начать исследование физиологических особенностей пришлых а также предметов их быта и одежды. Исследования проводить деликатно, при отказе сотрудничать, применять убеждение, разъяснение и другие ненасильственные методы. При полном отказе сменить вид исследований на более приемлемый для пришлого.
Магистру Ложи Мановолсов начать изучение речи пришлых существ с использование всех доступных манипуляций, попытаться установить вербальный контакт и передачу информации.
Канцелярии Ордена выдать оговоренным ложам ресурсы меры в необходимых для поставленных задач объемах..."
-
так неудачно мои персонажи еще не приземлялись)))
-
Sehr gut
-
Хороший, годный стартовый пост
-
Хорошее начало. Как будто в руки попали хроники.
|
Глядя, как настороженно пробирается к раненой его возлюбленная, мужчина вполне приветливо улыбнулся. Услышав слова Сергея, он как будто проникся к путникам симпатией.
- Понимаю ваше смятение. Сам очутился тут подростком, без малого двадцать лет назад. По иронии судьбы, вон с ним же, - кивнул он в сторону своего спутника и тот тут же одарил присутствующих улыбкой, которой не хватало, по меньшей мере, трех передних зубов.
- Вам может показаться сперва, что вы попали в ад, но жизнь в Империи не так уж и плоха. Вы поймете когда-нибудь. Всегда есть работа, еда, преступности почти нет...
Он напрягся, увидев, как Эллина присела на корточки рядом с умирающей. Провела ладонью по волосам Алиши и нахмурилась.
- Империя, или то, что от нее осталось, сейчас перед вами. Сотни лет назад здесь были леса, сады, деревни, другие города. Так рассказывают летописи. Осталась только столица, которую постепенно стали называть Империей, а прежнее название затерялось и знает его лишь Главный Избранный, ну или император по-нашему. Империя уже на три четверти состоит из людей с Земли. Как мы сюда попадаем, в случае смерти ли, или просто исчезаем и появляемся здесь – наверное, кто-то владеет такой информацией. Только мне этот человек так и не встретился. И теперь уже точно я его не найду.
Он с горечью поглядел на девушку, положившую правую руку Алише на лоб, и продолжил:
- Выгоняют из Империи редко. Только за преступление. За убийство – сразу, за воровство – после вновь нарушенного предупреждения.
- И только если попадешься, - хвастливо встрял его приятель.
- Ой, замолчи, Эл, - отмахнулся от него мужчина.
- Я, кстати, Макс, - пожал плечами говорящий, - имена здесь, конечно, не меняют, хотя хозяевам Империи они кажутся нелепыми.
- Эллина, к слову, из хозяев - тех, кто родился здесь и вырос. Дочь одного из Избранных, - грустно усмехнулся он.
- Вас, наверное, интересует, как отсюда вернуться домой? Ответ также не найден. Каждый из появившихся здесь искал его. Смиритесь, мой вам совет. Или сойдете с ума.
- Психов тоже выгоняют как бы, хыы, - снова затесался Эл.
Рана Алиши затягивалась в считанные секунды, из пунцовой стала бледной, потом и вовсе затянулась, оставив лишь едва заметный шрам. На щеках даже румянец едва заметный появился.
Эллина же, напротив, потухла. Буквально потухла. Перестали светиться огоньки под кожей. Она казалась совершенно обычной без этого свечения, только чересчур бледной, что вполне скоро нашло объяснение – красавица рухнула возле Алиши без чувств как раз в тот самый момент, когда девушка открыла глаза.
Макс не казался обеспокоенным, когда это случилось, он только заговорил быстро и его широкая грудь ходила ходуном от волнения:
- Прошу вас, настал ваш черед отплатить за жизнь вашей девушки. Моя Эллина очнется примерно через час. Я расскажу вам нашу историю, но обещайте помочь.
Он потер ладонями лицо и начал:
- Хозяева Империи против браков с прибывшими, это почти преступление. Но я работал на отца Эллины, мы с ней полюбили друг друга, и с тех пор он искал повод, чтобы избавиться от меня. Как видите, ему это удалось. Он только не думал, что дочь бросится за мной. Ей здесь не выжить, вы же понимаете. Верните ее обратно, прошу. Избранный сказал, что она может еще передумать до долгой ночи. После – дороги обратно нет. Он отречется от нее. Прошу вас, верните ее отцу. Вас еще и наградят за это, а я буду счастлив знать, что она жива.
Глаза его стали совсем безумными от тревоги. На лице было написано - он боялся, чтобы путники ему откажут.
Джейми опустила пистолет
- И оружие нам оставьте, - увидев это, зашептал Эл, - его все равно отберут на входе. Огнестрельное оружие запрещено, - говорил он, пока не получил пинка от Макса.
-
Превосходный пост.
-
Хочу домой.
-
Долгожданный пост с интересностями и подробностями. Алиша еще поживет, ура :))).
-
За здравие чуть-было-невинно-не-убиенной особы и общий поворот событий!
-
Лихо закручен сюжет))) А я штрафник(((
-
Пост, конечно хороший! Но, выбраться я все же попытаюсь)
|
|
|
- Мы так рады, что вы решили к нам присоединиться, мисс Льюис, - подобострастно промурлыкала Дженни, стоило Деборе появиться в дверях столовой.
Пять стульев из шести уже были заняты и судя по форме, чинно восседали на них лишь самые привилегированные слуги мистера Соллини: шофер, старшая горничная, судя по выправке и костюму - дворецкий, какой-то мужчина попроще, но возраста солидного и вида строгого и пышная улыбчивая дама лет пятидесяти, засиявшая в ответ на приветствие девушки.
- Садитесь скорее, - засуетилась она, - это мистер Уэст, дворецкий, - предположения оказались верными, - мистер Триори, бухгалтер мистера Соллини, - жест в сторону сурового джентльмена, - я - Лидия. Лидия Стэнли, создатель нынешнего обеда, - скромно представилась и неумолкающая дама.
- Присаживайтесь! - опять проворковала она и, внезапно изменившись в лице, добавила, - ах да! Мистер Прайс, шофер, - с неким презрением в голосе и неожиданной для столь миролюбивой особы сухостью.
Обед, однако, прошел мирно. Говорили, в основном, о еде. Дженни разливала напитки - в основном пунш и какой-то необычный на вкус ягодный морс. Подавала с улыбкой. Передавала хлеб, соль, помогала положить блюда. Мужчины были неразговорчивы - бухгалтер похвалил единожды трапезу, дворецкий сдержанно улыбнулся на это, зато Прайс скалился все время, чем, видимо, вызывал еще большее раздражение кухарки, миссис Стэнли.
После еды Деборе на миг почудилось, что все напряжение разом отступило. Она расслабленно восседала в кресле неподалеку от стола, куда переместились слуги - наверное, так было заведено, не расходиться сразу после обеда.
Жутко захотелось спать, так сильно, что прятать зевоту становилось все сложнее.
- Мисс Льюис, вы выглядите измученной, я провожу вас в комнату,- промурлыкала Дженни.
|
|
Темнота перестала быть ослепляющей – восьмерка пропавших, двинувшиеся вперед, на единственный источник света, вполне могли видеть друг друга. Тишина, окружившая их, картинка перед глазами, не меняющаяся, застывшая – казалось, уже спустя пять минут это способно было свести с ума. Но прошло не менее четверти часа, прежде чем огонек стал заметно крупнее, а группа все продолжала свой путь. Несколько раз они забирали правее, но маяк не подводил – исправно появлялся спустя минуту и, мигнув, исчезал, чтобы ровно через 60 секунд появиться вновь.
Воздух становился суше, как в пустыне. В пустыне без солнца и песка. В горле першило, жажда преследовала, но пока эти неудобства можно было терпеть. Жарче не становилось, но, тем не менее, лоб покрылся испариной.
Странное это было место. На сливающейся с горизонтов равнине внезапно появился холм. Также, как и все здесь, покрытый пеплом, буквально вырос перед глазами. Там, где небо сливалось с землей в едином цвете, подобный оптический обман, наверняка, не был редкостью.
Огонек не появлялся уже три минуты, но надобность в нем попросту отпала. Безрадостный рассвет лениво забрезжил в уголках горизонта.
Глаза вдруг выхватили фигурку посреди сумрака. Малыш, на вид лет пяти, угрюмо взирал на приближающихся. Лохмотья, едва прикрывающие сбитые коленки, по количеству дыр больше походили на рыболовную сеть. Чумазый, сливающийся с темно-серым своим фоном, босой, затравленный и худой, он терпеливо ждал, сжимая в руках фонарь, линза которого была почти с его покрытое сажей личико.
Свет ударил в лицо – мощность фонаря позволяла ослепить, по меньшей мере, на секунду-другу. А шагающих в темноте и на все десять.
Они появились справа и слева от холма. Щуплый афроамериканец и двое рослых, жилистых белокожих, один из которых не уступал ни ростом, ни фактурой Шино. Одеты они были вполне как обычные люди, если учитывать, что обычные люди все же иногда стирают свои вещи.
Великан-блондин, нехорошо ухмыляясь, первым заговорил с пришедшими на их огонек путниками.
- Мы никому не причиним вреда, - начал он, вызвав усмешку у своих товарищей.
Малыш с фонарем оглянулся было, словно искал убежища, но не сдвинулся с места и наблюдал теперь за происходящей сценой с неподдельной тревогой. В тусклом свете были видны только его глаза – белые посреди серого ничто, они поворачивались то к пришедшим на его приманку людям, то к вооруженным мужчинам.
- Но для начала нам нужно все имеющееся у вас оружие, затем вода и еда, твоя одежда, - ткнул он стволом винтовки в сторону Шино, - спички, зажигалки, книги…
- Короче, вываливайте все и раздевайтесь, - хрипло хохотнул его напарник, быдло-сталкер, судя по одежде – короткому плащу, с надвинутым на лицо капюшоном, и натянутому до глаз вороту свитера. Наверняка, он считал, что таким образом выглядит угрожающе. Дуло девяти-калиберного мужчина медленно наводил на всех по очереди. Явно заигрался парень, мощь свою перед потерянными в пепельной пустыне почувствовал.
Говорили они по-английски, но с жутким акцентом, в котором русской половине делегации ясно слышались родные нотки.
|
-
Хаха, избранные, что смогли выжить при телепортации? ) Видимо тут такие телепорты не впервой случаются, судя по количеству пепла. :)
-
Чорт. Чет расхотелось делать подобное: ссылка
|
|
|
-
Я бы сейчас съела целого кабана
|
|
|
|
|
Послушавшись Ричарда, Элиза с трудом заставляла себя концентрироваться на что-то вещавшей им девушке. Даже пальцы сцепила, чтобы не отвлекаться, и все же ее будто оторвали от комикса - она еще не досмотрела все рисунки и не дочитала надписи.
Нетерпеливо постучав кедом об пол, Элиза нашла утешение в разноцветных листочках, которые впрочем также не смогла созерцать в тишине.
- Итаааак...Ричаааард, - зашептала она,- что писать в 1-м пункте? - время и место по-прежнему оставались сюрпризом, который пришло время открыть. Ричард показал ей свой лист и девушка скопировала один в один...
1. Столетие, год, месяц, число (возможно указание лишь первых пунктов) которое Вы желаете посетить.
15 век, 03.07.1450
- Ты выбрал день моего рождения,как мило! Тогда бы мне былооо...- девушка занялась подсчетом, начисто забыв про анкету, - минус примерно...щас щас...560 что ли...? Пусть так.
- Здравствуйте, мне минус 560 лет, а вам? - чопорно сжав губы на манер английской леди, процедила она.
- Так... ну тут все ясно...
2. Какова причина выбора именно этого времени?
- Поглядеть на древнюю Шотландию
3. Чего вы ждете от путешествия?
- Приключений!!!!
Так и написала - с четырьмя восклицательными знаками.
- Кем? - повторила она следующий вопрос, - кем? - обратилась к Ричарду и тут же глаза ее вспыхнули, - о!!! Давай знаешь кем? Я буду знатной дамой, а ты моим рыцарем, - Элиза захихикала и покосилась на недочитанный комикс - а он куда, интересно, направится...
4. Кем бы вы хотели прибыть в указанное время?
- Знатной дамой
Не совсем вникая в понятие "знатность", написала Элиза.
5. Нужен ли Вам проводник(-ца) (спутник(-ца)) в прошлом?
- Нет
6. Каков уровень вашей физической подготовки?
- Средний
- Даже средненький, - пробурчала себе под нос.
7. Имеются ли хронические заболевания?
- Нет
8. Употребляете ли вы наркотики?
- Нет
- А почему про выпивку нет? Хм...- продолжала бубнить Элиза
9. Какова Ваша сексуальная ориентация?
Эм...какая? Нормальная. Это какая?
-Гетеро
И продолжая сомневаться, что написала верно, уже потянулась кусать кончик авторучки, но вовремя одернула себя, предотвратив возвращение пагубной привычки.
- Дальше... О! Интересно, кто-то пишет "нет"?...
И машинально написала...
10. Устойчивы ли вы психологически?
- Нет Да!!!
- Как думаешь, - глядя на последний ответ, она досадливо морщилась, - еще можно анкету попросить?
Зеленый лист.
1. Перенос во времени осуществляется путем перенесения материального тела при помощи портала ЭП - 2015, с последующим возвращением в исходное время.
2. Продолжительность пребывания в прошлом составляет – 3 дня.
3. По возможности постарайтесь избегать травм и смерти.
4. Вы можете совершать любые действия, за исключением влекущих за собой массовую смерть других людей (исключение – боевые действия).
5. Вы не можете переносить с собой предметы в прошлое, как и переносить что-либо оттуда в наше время.
6. После перехода в иное время у Вас не будет абсолютно никакой связи с этим временем.
Поставьте дату и подпись, подтверждающих вашу осведомленность и согласие с нашими условиями.
Элиза Грей дата подпись
И, как обычно, уже поставив подпись, Элиза начала задаваться вопросами, которые надолго в состоянии мыслей не задержались.
- Простите, у меня два вопроса, - забыв, что задавать их нужно консультанту, она продолжила, читая с зеленого листа, - вот тут сказано избегать смерти. А что будет в этом случае? И вот тут - предметы нельзя переносить. Это и одежды касается? - неловко улыбнувшись уголком рта, Элиза представила картину - знатная дама и ее рыцарь, голые, посреди шотландских гор.
-
Чудесная егоза=)
-
no comments
-
- Как думаешь, - глядя на последний ответ, она досадливо морщилась, - еще можно анкету попросить?
Вот точно. Так и бывает. По крайней мере у меня.
|
|
|
Под серым стальным небом. Закрытым покровом толстых облаков. Невидящим и ослепшим. Стоит, распластавшись во все стороны света - Ватикан. Обитель Веры людской. Оплот Надежды людской. Дом Мудрости людской. Дом Силы.
Тишина. В заметенной от снега главной площади. Под купелью резных потолков. Под сводами фресок. Меж колоннадой. За капителями. Под мраморной плиткой полов. Гуляет по залам. Правит этим миром. Закрывает глаза вошедшим. Заставляет прислушаться к едва различимому гулу славы Божественной.
- Отродья сатаны да возрадуются в сей час, видя павших служителей Бога нашего! Да вознесутся к небесам и прорвут клыками светоносные храмы! Как смеете вы, что присягали жизнью своей, кровью своей, Душою своей! Единому и бессмертному! Сейчас пасть ниц и дрожать в страхе, предавая все, чему веровали?!
Ни одна живая Душа не нарушает вечный покой. Ибо все они собрались в третьем Зале за потайным ходом. В помещении без окон. Без света дневного. Лишь с дрожащим пламенем канделябров и восковых свеч. В небольшом кругу из тридцати шести монахов, упавших ниц и целующих отполированный каменный пол, стоит фигура в простой серой рясе. С непокрытой головой и растрепанными волосами, седыми волнами упавшими до самой поясницы. С бородой всклоченной. Ногами босыми да в кровь сбитыми. И с крестом на шее длиной в ладонь. Золотым. Тяжелым. Походкой дерганной перемещается он меж монахами, не смеющими взор поднять. Оставляет следы кровавые в неверном свете свечей – черные. И голос его разносится под стенами тайной залы, что гром в преддверии весенних бурь.
- Как смеете, вы! Вы! Служители Господа! Сейчас отдавать Души свои сомнениям? Сейчас. Падать на колени пред злом, достигшем греховного апофеоза в сию годину? Вы!
Опускается старец рядом с одним из монахов. В руки лицо берет его. За бороду тянет. И в глазах его ярость Божья.
- Вы, которые кровь его пили, - шипит в лицо испуганное. Крест в пальцах сжимает. Бросает, словно сатанинское распятье, и дальше идет, вознося негодование свое.
- Когда мир на грани. Когда рушится Земля святая. Когда ангелы поют о конце. Вы являетесь единственной надеждой людской. Все эти века-а-а!
Кричит голос в хрип срывая. Глазами бешено вращая.
- Все эти века мы собирали по крупицам силу святую! Железный кулак Божий, готовый нанести удар последний и спасти павших. И сейчас. Сейчас…
Наступает ногой на спину одного из монахов. Вдавливает хребет к камню самому. Не слышит хрипа болезненного. Не видит крови, из уголка рта показавшейся.
- Сейчас вы струсили!!!
Лопается хребет. Хрустят кости. Издает последний стон монах под пятой старца. Корчится. И отдает душу свою Богу.
- Архиепископ… мы ничего не сделаем. Нам нечего противопоставить…
Бросается растрепанный старик к посмевшему голос подать монаху. Падает на колени рядом с ним. Сжимает в руках крест золотой. И вонзает его острым ребром в лоб прервавшему его. Охает неверный. Падает на спину. Прижимает пальцы к ране кровоточащей.
- У нас есть, что противопоставить, - шипит старик. Встает на ноги. Глаза к потолку обращает.
- Соберите лучших из них. Не медлите ни дня. Соберите их.
Смотрит на распластанные тела. Кривится от бешенства.
- Сейчас же!
И крик этот вырывается за стены тайного зала.
Наш мир пребывает в глухом неведении. Он спит, не открывая глаз. Все эти долгие века людей касались лишь мимолетные слухи. Легенды. О зле, воспевающем свои греховные молитвы. О страхе, поселившемся в сердцах. О демонах, ползущих в ночи и пожирающих души наши. И большинство из них не догадываются, что слухи эти – истина святая. Что миром правит безумие в тот день, когда воля Господня слабеет и истлевает.
Мы берегли наш мир. Нашу веру. Мы хранили заветы и соблюдали бесчисленные правила. Но не от нас, монахов, зависит хоть что-то в этот час.
Сейчас все зависит от негодяев и беглецов. От убийц и преступников. От демонов в обличье людском. От изгоев, ставших на путь служения и отдавших за это свои жизни.
Да будет вознесен каждый из них в Обитель Святую после завершения последнего контракта. Да будут прощены грехи их. Да будет слава их пронесена сквозь страницы истории и не забыта, в церковных архивах. Дай Силы им, Господи. Благослови их, Отец. Ибо от их решений и деяний зависит слишком многое. Освети их своим взором, не покинь в час сомнений. Не позволь повернуть назад, Отче.
Да будет слава Твоя, пропитанная кровью, во веки вечные.
Аминь.
- Приемный зал готов, Архиепископ, - тихий голос монаха врывается в мысли седого старца, стоящего в одной рясе на верхнем этаже главного здания Ватикана. Взгляд его устремлен на серебристую площадь, словно в надежде увидеть тех, кого он ждет.
- Они могут задержаться, - продолжает монах, теребя озябшие руки. Он одет в шерстяную хламиду и искренне не понимает, как Епископ сейчас может стоять в простой тонкой тряпке, босиком на ледяном полу.
- Вы оденетесь? – Спросил он, выждав еще несколько минут тягостного молчания.
Старик оборачивается, впиваясь взором в монаха. Тьма в глазах его – давит. В тишине покидает он свой пост у окна и проходит во мрак лестницы, а монах, словно молчаливая тень, тихо следует за ним.
-
Суровый Епископ) Одобряю)
-
))))
-
Хороший старт
-
С почином.
-
За пафос!
Ну и за сладкие вопли некоторых анонимных олдфагов )))
-
Круто-круто. Даже несмотря на несколько — о ужас! — недостающих запятых :)
-
Умница.
Как всегда)
-
Молодец ты, все таки
-
Отлично!
-
не зря я сюда вписалась:)
-
Красивый пост.
-
Отличное начало.
-
Всплакнул. Улыбнуло. Опичалило.... Бывает.
-
Хорошее начало. )
-
Хотел бы я так уметь =)
-
+1 Этому посту место на главной)
-
Шикарно, по моему.
-
Предвкушая гневные отзывы, мол, "Зачем ты, новичок, который нигде не отметился, критикуешь несравненного лидера хит-парадов, я все-таки скажу и заранее предупрежу, что в холиварах участвовать не буду и это единственный мой комментарий к этому посту.
Начну с того что с первых же строк данного "произведения" веет пафосом не добротным и эпическим, который иногда бывает очень даже к месту, а дешевым, клишированным.
Хромает также построение фраз. Такое ощущение, что автор не прочел в своей жизни ни одной нормальной книги или это школьник, который под страхом смерти пишет сочинение. Чего только стоит предложение "В заметенной от снега главной площади" и это далеко не единственное. Лев Николаевич крутится как волчок на том свете, да так, что к нему можно подключить динамо-машину и добывать бесплатное электричество для всего земного шара.
Опять же писать в стиле мастера Йоды - это что, так модно теперь??? Йода - отличный персонаж, но я начинаю его потихоньку ненавидеть после таких "подражателей".
В общем, если люди, которые ставили плюсы, действительно, считают, что этот пост достоин занимать лидирующее положение, то я искренне не понимаю, к каким чертям катится наш язык и наша литература. Если такие горе-авторы начнут еще и книги бешенными тиражами продавать, то мне на этой планете делать нечего.
P.S.
The Best!
"Под серым стальным небом. Закрытым покровом толстых облаков. Невидящим и ослепшим. Стоит, распластавшись во все стороны света - Ватикан"
Ну кто. Так пишет. Предложения?
А Вообще в планетарных масштабах или даже в масштабе Италии Ватикан не так уж и велик, чтобы раскидываться или как у вас "распластываться" во все стороны света.
"Обитель Веры людской. Оплот Надежды людской. Дом Мудрости людской."
Ну на фига столько раз повторять "людской", если вы думаете, что это красиво и драматично, то спешу вас заверить в обратном.
"В заметенной от снега главной площади"
Это мое любимое! НА заметенной СНЕГОМ площади!!!!!!!!!!!
"Под купелью резных потолков."
Полный разрыв шаблонов!!! Верх и низ в мире автора, наверное, имеют одинаковое значение.Если же купель была перевернута, тогда с натяжкой можно согласиться.
"Кричит голос в хрип срывая. Глазами бешено вращая."
Без комментариев. Кто не понял в чем "красота" этих предложений, сам дурак. Да простит мастер Йода этого автора. Но ДЕЕПРИЧАСТИЯ-то запятыми выделяются блин.
|
|
|
|
-
женщина-змея!
-
круто:)
-
богатейший слог. и сопли долой.
бей, не думай.
ништяк.
-
Да! Да! Вот знал же, что и полотенце лишним было!
Да!
Самый ожидаемый пост за сегодня.
Азур счастлив.
-
Абиссус бездонный и дискач. Мимими.
-
MADRE DIOS!
-
Чума
|
-
Не, ну за голую Тиру как плюс не поставить :D
-
Полотенце - это сильно, да
|
|
|
|
|
|
-
Боже, я столько злорадства от родясь не испытывал.
-
главное, хватай и беги, пока дают!
|
|
|
|
Это был необычный закат. Необычный во всех проявлениях. Таинственный. Мистический. Облака ощерились своими перьями, располосовав багровые небеса. Они напоминали экзотических птиц – ярких, кичливых, пушистых. Сусальное золото, венецианское убранство, дорогой пурпур. Нежно-аметистовые и лиловые переливы. Столько насыщенных, глубоких цветов. Небо показывало спектакль, который доселе ни одному жителю Лондона видеть не удавалось. Копоть и смог городских улиц не смогли заглушить великолепие этого карнавала. Даже Темза упокоилась ровным, гладким зеркалом, внимательно отражая весь мир. Обычно имеющая буйный нрав и неспокойные глубины, она застыла, пораженная и околдованная всполохами неба там, наверху. Бесконечно далеко. Первые звезды рассыпались по небу причудливыми узорами, соревнуясь с искусственными, оконными. Зачарованные люди высыпали на улицу, не в силах устоять перед этим зрелищем. Они заполнили город пестрой толпой и в большинстве своем головы их были подняты вверх. Мистический закат застал Дани ровно тогда, когда он уже подходил к своему дому. Вроде секунду назад небо было тухло-ржавым, как вдруг расцвело. Разгорелось погребальными кострами, провожающими умирающее солнце. И это было удивительно. Ноги сами замерли уже перед входом. А было столько дел. Нужно распробовать новый подарочный виски, просмотреть портфолио четырех девчонок, которые слезно молили его о фотосессии уже третью неделю кряду. Убрать на кухне тот страшный беспорядок, устроенный им и прошлой моделью. О да, им было весело. Так весело, что практически вся посуда на кухне была разбита, а ящики перевернуты вверх дном. Это случилось вчера и руки до сих пор не доходили замести следы. Хоть и не перед кем их заметать. - Красиво, - голос прорвал мысли парня, входя в голову, как горячий нож в масло. Девушка. Она выросла словно из-под земли. Так же внезапно, как и этот странный закат. Еще секунду назад Дани стоял в одиночестве около входа в дом и… Она была необычна. И не сразу фотограф понял, в чем же именно. Тонкие черты лица, осторожные и аккуратные. Огромные, нечеловечески огромные глаза. Миндалевидные. С пушистыми ресницами и острым взглядом. Взглядом лилово-алых глаз. Линзы? Пересохшие, но все еще красивые губы. Руки в засохших пятнах крови. Эта же кровь застыла и на щеке, скорее дополняя, чем портя образ. Тонкое, хрупкое тело, обрамленное ночной сорочкой – шелковой, темно-фиолетовой. Впрочем, сорочка выполняла скорее декоративную функцию, а вот тем, что прикрывало ее тело, были волосы. Под цвет глаз – лилово-алые. Не похожие ни на какие из ранее виденных Дани. Волосы моделей крашенные, ухоженные и блестящие, да. Но они не имеют такого таинственного отсвета. Густые локоны падали до самых пяток. Босых, к слову. Девушка стояла на газонной траве, перебирая пальчиками на ногах каждую травинку. Руки заведены за спину. Волосы оплели всю ее миниатюрную фигурку. Кажется – протяни руку и она исчезнет. Как наваждение. И только спустя несколько минут пристального разглядывания красногривой, Дани понял. Понял очень явно и четко. Словно кто-то шепнул ему на ушко – она не человек. Не человек и все. Почему? А потому, что прямо над ушами у нее росли маленькие, округлые рожки.
|
|
|
|
|
|
-
а то злость свою расплескаешь - полмира отравится.ссылка))))))))
|
-
-
Я кончил и закурил...
-
Да же.
|
Эш таки дотянулся до противника! Касание в лицо - на мгновение перед внутренним взором встала картина как все три судьи безоговорочно поднимают флаг его цвета*. Вот и победа! Макихара даже не понял что сейчас покалечил человека, возможно ранил насмерть. Это было мгновение эйфории от победы, и больше ничего.
Но вот наваждение стало отступать, и так и не появившаяся целиком на губах улыбка слетела в одно мгновение. Эш не собирался жалеть того, кто пытался его убить, и потому взмахнул мечом, сделал шаг вперёд... Попытался сделать... И почувствовал что что-то не так. Что нога то его левая не слушается совершенно. Поражённый этим неприятным фактом, и непанимающий ещё что не так, Эшли неудачно оступился и кубарем полетел на пол. Тело само сгруппировалось, на рефлексах упал на плечо, сделал кувырок, и... так и развалился на спине, взвыв от боли.
Ногааааа!!! Сукаааа! Попал! Этот уёбок.... Аааааггггх! Нога! Моя нога!!!
Теперь Эшли почувствовал как что-то липкое (что-то, ха-ха!) стекает по голени на пол, скрипнул зубами, резким движением сел, видимо работая на одном адреналине. Взглянул на конечность... Так много крови! Эш почувствовал что к горлу подходит тошнота.
Херово! Рука дёрнулась к ране. Остановилась в паре сантиметров. Нет! Нельзя.
Огляделся.
Бой то окончен. Они победили. А что толку?
Выдохнул воздух. Медленно из-за дрожи. Снова посмотрел на конечность. Теперь нога не болела так яростно, но Макихара чувствовал как толчками из него выходит кровь. Быстро выходит... Мерзкое чувство. Какое же мерзкое.
Надо что-то делать. Отложил меч в сторону (Даже когда кувырком летел не выпустил, умело подложил под себя параллельно полу. И всё на рефлексах и выученных до автоматизма приёмах! Молодец какой!). Стянул через голову рубаху. Рванул по шву. Затрещало. И вот уже у него куча тряпок в руках.
Эшли, всё ещё оглядываясь, принялся перематывать и аккуратно, ещё не веря что это его нога в таком состоянии, ощупывать рану.
Как там на курсах первой помощи в школе рассказывали?.. Если ногу сломал - значит шину, деревяшку какую, и примотать плотно... Перерубили или сломали - не большая разница. Наверное... Эш нервно сглотнул. Заговорил, чтобы отвлечься от боли:
- Эй! Вы как? Вы живы? В порядке? Ребят, надо быстро сваливать отсюда. Очень быстро сваливать я вам говорю! Как Макс?
Голос дрожал, и то усиливался, то наоборот, был почти не слышен. Поганый такой голос был, прямо скажем... Но помогло. Отвлёкся.
Пока спрашивал, рану ощупал. Не врач, но кость вроде в порядке - такое бы заметил. Пот выступивший на лбу тыльной стороной руки вытер. Вздохнул облегчённо. Значит только перемотать. Только перемотать чтобы кровь эта грёбаная перестала из него так активно выливаться.
Взгляд распахнутых на всю ширину глаз наткнулся на тело в двух шагах. Мерзкое такое, кулем на земле валяющееся. С раскромсанной головой.
Его заслуга... И кровь из разрубленной головы ещё сочиться на пол, из того места где голова эта была. Показалось что тело ещё дёрнулось, словно живое...
Эш перевёл взгляд снова на ногу. Рывком. Таким сильным что аж шея заболела.
«ОН МЁРТВ! Не двигается! Точно так... Не может он быть жив. Не может всё ещё жить... Просто конвульсии, наверное. Или нервы мои. Точно! Всё это нервы...»
Главное себя в этом убедить..
Сглотнул горько-кислый комок недавнего обеда, попытавшийся вскарабкаться по горлу обратно, на волю. Ещё не хватало чтобы он тут заблевал всё сейчас...
Блять, как херово! Как херово всё... Эшли, скрипя зубами, неумело заматывал ногу. Одной полоской посильнее повыше раны, другой, широкой - на рану.
|
|
|
|
-
в сне не хватает голых баб, чтобы держать деньги и пойло, а так все отлично
-
Достойно.
-
^^ нья-хааа!
Азур в восторге, как всегда.
|
|
-
Такое веселенькое добренькое утречко приключенцев ;)))
-
Это же здорово!
Только надписи бы сделать шрифтовые вместо рукописных.
-
графика гуд!
-
Хочу так же научиться...)))
-
Стиль прекрасен. Хотя с тем что это был бросок топора я не сразу допёр а только поле комментария. -_-
-
Такого стиля изображения в этом рисованном беспределе не хватало. Так держать. Молодца)
-
отличная рисовка
живая мимика понравилась особенно
-
^^
-
И тогда, и сейчас - маладэц
-
Ёж, ты пиздат.
-
Очень стильно, просто профи.
-
Эпично.)
|
|
-
:D
-
Так его! Заслужил.
-
отжиг.) убило. приманка. лол
-
+
-
Это жестоко. Я не про Гула, а про себя. Пила себе чай, ничего не предвещало беды. И вот нате - чаем облилась. Оказывается хохотать и чай пить одновременно сложно.
|
|
|
Блэк ринулся вперед, выбросил ногу, ткнул ботинком в распухшую от жира коленку - послышался тонкий хруст, будто кто-то в закусочной разломил куриное крылышко - и с размаху врезал орудие усмирения мертвых в висок отвратительно жирной женщины, надвигающейся на него, словно айсберг. Хлопнула кровь, треснула кость. Вздрогнули мышцы, всколыхнув укрывающие их слои жира. Обмякла, завалилась на пол. Еще один удар, чтобы точно. Шмяк! Окончательно растеклось тело по полу, словно желе, залитое в полиэтиленовый пакет.
Женщина-азиатка, тем временем, окончательно навалилась на Флетчера, разинув рот - белые зубки, немного неправильные, но, в целом, довольно симпатичные. Розовая лопата языка. И кровь в глотке булькает. Зажмурился, напрягаясь, попытался оттолкнуть от себя узкоглазую тварь - внезапный металлический гул от удара обо что-то твердое прокатился где-то над головой.
Коп, которому удар Комптона пришёлся по темечку, рухнул, отцепившись от Джеймса со своим гастрономическим интересом, но, кажется, еще не умер окончательно - несмотря на кровь, выступившую на месте удара в туже секунду, уже почивший представитель закона шевелился, выставил под собой руки, попытался встать, угрюмо рыча.
Шанет, словив отрезвляющую пощечину, тут же затихла, лишь приглушенно мыча и пялясь на высоченного металлюгу, который высился за обцарапанным стеклом, - неспешно, пошатываясь, "мертвый анархист" направлялся ко входу в вагон, за ним шла девушка-в-наушниках, с окровавленными губами, дожевывая что-то прямо на ходу.
-
Мафс, ты можешь. Да
-
Нечаянно наткнулся. Ахуел.
Достойно плюса.
-
Ае, ае, ае, Мафся из бэк \о/
|
-
Гномы — настоящие русские гномы.
-
адский драйв))) ну ооооочень понравилось))
-
Просто... Очеь динамичная картинка получилась. Класс!
-
Тебе - святость.
-
Очень выразительно
-
Ну ты ваще!
-
Чупер
-
Это пять!
-
Ахренеть =)
-
всех вали
|
Ночное дежурство Эшли прошло тихо, и это должно было его радовать. Но такое затишье способствовало разным размышлениям. И мысли эти были по большей части безрадостны.
Время проходит, а по прежнему не проясняется, что будет с ними, непрошеными гостями, в этом непривычном и опасном месте. Не закончат ли они как тот большой парень, Владимир, с кинжалом в животе? А что насчёт тех штук, что обитают теперь внутри четверых из них? Эшли прислушивался к себе, но заметить особой разницы не мог. Разве что усилившийся аппетит... Хотя не только! Вечером, когда он набирал воду в последнем ручье, Макихара стянул с головы повязку, чтобы осмотреть свой разбитый лоб. И каково же было его удивление что глубокие порезы на голове зарубцевались, и под коркой засохшей крови уже была видна новая тоненькая розовая кожа. За один неполный день! Теперь становилось понятно почему он столько жрал - походу Эш получил "в подарок" невероятный метаболизм! Как Флэш какой-нибудь. Жаль только скорость его передвижения не возросла в разы - это было бы невероятно в тему сейчас... Тогда, смывая с лица остатки крови холодной проточной водой, Макихара порадовался такому плюсу от его внутреннего обитателя... Сейчас же, сидя перед костром, он подумал о том, как влияет эта штука на возраст. Вдруг теперь ему осталось в 2-3 раза меньше? Умирать раньше Эшли никак не хотел! Ему и обычного человеческого срока было явно мало, хотелось жить и жить. Он не готов умирать в 40 лет! Хотя... Почему в 40? Может завтра их сожрут динозавры. Нда... Макихара поёжился и поднял глаза на сидящую неподалёку Иру:
- Слушай... От тебя много требуют и спрашивают, тебе наверное это надоело уже. В любом случае, я хочу спросить о другом... Ты чувствуешь какую-нибудь разницу? Что ты чувствуешь с появлением внутри этой... штуки. Я вот понять толком не могу. Вроде бы я такой же я как и раньше, но что будет дальше? Не сказал бы что никогда не хотел в себе ничего изменить, но явно не таким способом! Когда нихера не понять, что я получу в итоге...
Дальше, однако, разговор не клеился. Макихаре просто хотелось помолчать и подумать. Он подбрасывал дрова в трещащий костёр и смотрел как языки пламени медленно лижут сырую древесину и ёжился под плащом из-за мерзкой, липкой прохлады.
Наконец, солнце стало медленно подниматься из-за горизонта, что несказанно подняло настроение японцу:
- Эшли, в вашу смену ночью ничего не было? У русских сегодня удивительно хорошее настроение.
- Да, подозрительно хорошее. - зевнул Эшли, протирая глаза (короткую реплику Виктора про их размер он просто проигнорировал) и поднимаясь от почти погасшего костра, у которого он последний час своей "вахты" пытался хоть немного согреться - к утру вокруг было реально холодно, аж озноб бил. - Нет, было тихо. Тихо, холодно и темно. Навивает писать готичные песни, кто бы подумал! Только вот если бы я знал что вокруг нет динозавров...
Настроение у Макихары по прежнему было... Странное. Особо говорить ни о чём не хотелось, однако наконец-то солнце вылезло из-за горизонта, и все зашевелились. Так что стоило и самому что-то делать. Эшли поднялся, потянулся и размял затёкшее тело. Пару раз присел, понаклонялся, посмотрел на опустевшие фляжки.
- Я пойду воды наберу. Кто его знает когда попадётся следующий ручей. Не хотелось бы страдать от жажды, как вчера.
Прогулка не заняла много времени, но что увидел японец, когда вернулся? Русские сгрудились вокруг Макса, по прежнему лежащего на земле, и что-то бурно обсуждали. Что именно? Чёрт его знает. Похоже что-то случилось...
Эшли прибавил шаг, подошёл к лежащему на земле парню. Болен. Тяжело болен походу. Даже в сознание не приходит. Твою мать!
Поднялся, посмотрел на остальных. Ага... Кажется дошло... Лучше бы не понял.
- Ах вы, ублюдки!
И Эрик туда же? Ясно...
- Никто не задумался, что он человек и сам должен принимать решение? Может он и хотел нас кинуть, но он был в полном ахуе, как и мы все, и все мы вели себя неадекватно! Думаю он уже своё получил.
В нас влили эту штуку без нашей воли. Кто-нибудь рад этому? Кто-нибудь может сказать твёрдо, с уверенностью, что он в восторге от нового приобретения и оно не повредит нам потом? Я - нет! Вы бы видели на что со стороны похоже это ваше копошение. Как будто крысы над трупом! Это не помощь ему. Это тупой эгоизм. Вы хотите чтобы он шёл и не задерживал остальных.
Макихара хотел ещё много что сказать, но мысли с трудом оборачивались в слова от злобы и презрения к тому что происходило на его глазах. Поэтому он просто стиснул зубы и смотрел на остальных стоя над лежащим на земле Максом, всем видом показывая что проводить "инъекцию" больному придётся через его труп. Наверное в лице невысокого японца это смотрелось довольно комично, но Эшли был серьёзен как никогда.
- Если он будет умирать и это будет единственный выход - тогда я сам это сделаю. Но сейчас, прошу, позвольте ему придти в себя и выбрать самому.
-
Ах, жаль что реакция моего героя на подобные слова может быть лишь: "ай? чегой он там разбухтелся?" ^^
Маладец! Дорвался!
-
Суров! Жаль Уля языка не знает. То есть не жаль, а наоборот хорошо ^^
-
заслужил.
|
-
Созерцая этот пост, Ежик чувствует себя ликующим котом и трется головой обо все подряд.
-
очаровательный эльф.) жаль карточка от драки не спасет :D
-
Х) красота, вообще.
-
=))
-
не знаю что за класс у этого типа в красной шляпе, но там явно или интеллект, или мудрость профильное качество )
-
Посмеялся от души.
|
Сквозь зелёные своды гигантских деревьев было плохо видно не только небо, но и даже горы. Нет, он был определённо рад, что они пошли по дороге - так или иначе это был верный выбор. Но даже встреча с динозавром не компенсировала полностью искуса прогуляться по местным каменистым склонам, стереть ноги в хлам, и любоваться на буйство красок леса и неба с большой высоты. Вдыхать немного разреженный воздух, к которому вообщем-то привык. Насладиться, лёгкой прохладой, тем неповторимым запахом камня. Может даже рассказать байку о шкурах троллей, которые временами встречаются в горах. Он никогда таких их сам не видел, но неоднократно слышал рассказы о них. Улыбка сама по себе наползла на лицо северянина.
Но вот наконец все перестали возиться, и раздалось довольное, счастливое посапывание. Вино благотворно повлияло на товарищей, заставив их отрубиться почти сразу. Эрик глянул на лица спутников. Эшли во сне положил под голову руку - скоро отлежит и завозиться меняя позу. Виктор то ли похрюкивал, то ли постанывал - его даже во сне не отпускала боль. Выражение на лице одновременно мрачное и сосредоточенное - но рот открыт. Пожалев, о том, что здесь нет одуванчиков, которые можно сорвать и положить в открывшийся во сне рот. Ирина просто мирно посапывала во сне, растянувшись во весь рост, и выглядела почти как ребёнок, до тог детское и немножко наивное выражение поселилось на лице. Макс свернулся калачиком, и сопел, вырубившись после тяжёлого перехода.
Скалолаз глянул на Ульяну искоса, и пошёл к поклаже. Он отлично слышал разговор, и сейчас был намерен сделать одну маленькую пакость с тючком Виктора. Приложив палец к губам, он нахмурился, и немного прокудливо ухмыляясь, принялся потихоньку перекладывать вещи Виктора по его мнению лишние для хромца. Немного покопавшись, он пришёл к выводу, что проблема вообщем-то не в весе, а в самом учителе. Тем не менее это всё имело решение. Щит. Его-то Эрик и положил себе в тюк. Конечно, будут проблемы, но похоже что Виктору нужна не дополнительная ноша, а скорее уж палка, на которую можно опереться. То же он проделал с тюком Макса, переложив к себе немного еды, и щит. Сначала он хотел было попросить Яну об услуге "щитоносца", но сдержался. В конце-концов можно разместить и два щита в тюке - объёма благо должно быть много.
Наконец покончив с этим не очень красивым, но нужным перераспределением веса, Эрик с лёгкой душой покинул груду вещей, прихватив топорик и оба меча. Короткий он положил за пределом кольца верёвки, длинный же держал в руках. А топорик пристоил за пазуху, завязав покрепче бриджи. Минут пятнадцать посидев на попе ровно, Эрик принялся обходить лагерь по кругу. Наконец его посетила очередная мысль - сделав топором надруб на одном из ближайщих деревьев, и посмотрел, не идёт ли сок с этого гиганта. Затем он отошёл назад к лагерю и профилактически обошёл его по кругу. Присел рядом с Ульяной, отложив оружие и инструмент в сторону. Облокотился на руки, откинул голову назад и начал негромкий разговор.
-Оульяана.- произнёс парень и замолк, нахмурившись. Уловил видать неправильность произношения. Добившись внимания похожей на мафиози девушки, скалолаз продолжил. Стараясь не слишком реагировать на мнимую или настоящую насмешку лихой девушки, которую прочитал в единственном глазу. - Вы эмм..солдат? Мой отец много рассказывать о героизм русской женщина. - как и многие другие его поколения, он не разбирался кто состоит в армии даже таких "далёких" соседей, как Россия. Только мужчины, или смешанный состав? Призывники или служащие по контракту? Для него это было тёмным, и неинтересным лесом, в который даже вступать неохота. В Швеции к примеру, совершенно точно служили женщины - и скалолаз это знал. Конечно, такую травму, как потеря глаза, можно получить где угодно и как угодно. Но Яна, со своим подтянутым и мускулистым телом, и этой травмой вызывала у скандинава именно такую ассоциацию.
Не дожидаясь ответа, альпинист продолжил излагать свои мысли. -Я думать, надо менять порядок шествия. Смотрите - впереди иду я или Ира, на расстоянии двух метров. Так она наверное успеет среагировать, если я вдруг попаду в беда. Сразу за ней...Макс. Вы и Виктор за ним на расстоянии четырёх пяти шагов - смотрите по сторонам, и приглядывать за бедолага. Эмм..Эшли замыкающий. Напряжённо, но он себя себя хорошо показал, справиться. Эмм..Я бы ещё хотеть услышать ваш мнение о ночной дежурства...Две или три смены? Сколько человек в каждой? Кажется лучше разместить попарно - так легче следить за окружающим пространством. -
Через некоторое время, закончив разговор с Лихом, Эрик отошёл подальше, за ближайщий здоровенный ствол и бодро пожурчал на дерево. Обойдя лагерь по небольшому кругу, убедившись, что опасности рядом нету, и что какой-нибудь завр не отложил кладку прямо у них под носом, норвежец подошёл поближе к стоянке. Постоял минут пять, о чём-то размышляя и наблюдая за людьми, а затем принялся разминать кисти, вращая их из стороны в сторону. Затем локти и плечи. Немного разогнав кровь потомок викингов некоторое время держал перед собой меч одной рукой затем другой, словно салютуя. Оружие удивительно быстро наливалось тяжестью, но стоило его опустить и дать мышцам передохнуть, как меч снова становился..ну не легче перышка, но хотя бы подъёмным. Передохнув минут пять, Эрик продолжил свою тренировку - попробовал принять стойку увиденную им в каком-то фильме и попытался провести несколько ударов. Немного согнув колени и спину, положив обе ладони на рукоять меча, а само лезвие расположил почти параллельно земле.. Удары выходили неуклюжими, медленными, но всё ведь только начинается, не так ли. Плодами получасовых мук стали зарубки на дереве, усталость рук и немного пота, после чего скалолаз на час успокоился, переводя дыхание.
Но северная душа, выросшая недалеко от моря, не могла долго и спокойно сидеть. Непоседливый норов дал о себе знать и Эрик, вместо того, чтобы будить товарищей, принялся собирать хвороста. Впрочем и это занятие надолго его не надолго его успокоило деятельного скалолаза. Дежурство оказалось непредвиденно долгим, и он снова принялся мучать себя и меч, прерываясь на еду, воду и отдых. Время от времени он замирал, пытаясь прислушаться - но никто не подкрадывался, и лишь сердце бухало в груди, да чуть сбитое дыхание посвистывало. И птицы. Проклятые, мерзкие пернатые твари, которые своей неуловимостью напрягали Эрика куда больше чем тот относительно мелкий динозавр, перебежавший дорогу. А их голоса. Казалось, что они раздаются прямо над тобой, но чёрт побери, он ни разу не видел птаху перелетающую с места на место!
Последний час своего дежурства Эрик провёл нахохлившись и сидя на своё плаще, мрачно вглядываясь в кроны, и пытаясь подловить там движение. Должны же пернатые хоть иногда спускаться на видимую высоту? Но тщетно. Возможно, виной этому были постоянные перекусы. Птахи, скорее всего выбирали именно эти моменты, чтобы показаться на краткий миг, и исчезнуть. Поэтому, когда спутники наконец продрали глаза, настроение у него было уже не таким радужным. На вопрос Эшли он кивнул и пробурчал поднимаясь. - Часов четыре с половиной наверное. Пошли погуляем. Думаю, там видно будет, найдём ли мы место получше чем это.-
-Яна, мы на разведку, может найтём местечко лучше, чем обочина дорога.-
|
|
Я пришел в себя и первое, что я почувствовал: боль. Эта боль, она сжигала каждый нерв в моем теле и каждую мышцу, и я чувствовал, что этому не будет конца, страдания убивали, на меня давили стенки моей тюрьмы. Кто то маленький и живой бился внизу и это пугало и успокаивало одновременно, почему то я знал, что это друг, да друг. Друзья, я помнил их, ведь мы через столько всего прошли вместе и где вы сейчас, когда мне так больно, когда я умираю, когда выхода нет, когда единственное, что остается человеку: страдать. Был шум, потом я услышал голоса. Ветеринар, друг ты пришел чтобы спасти меня, чтобы забрать и вытащить отсюда? Как же я сейчас хочу закричать и позвать на помощь, но мне не хватает сил чтобы сделать это и я просто беспомощно бьюсь о решетки своей клетки, я тону в боли и своем страхе, я чувствую, что смерть рядом. Дробовик, я чувствую в руке дробовик и мне от этого не спокойней, ведь оружие оно может убить, а не только убивать, но вот наверху: движение. Я чувствую холод и вижу темный зал, я вижу кресла и людей в комбинезонах цвета хаки, я не знаю ничего и я их не помню. Шесть человек и столько же, шесть патронов в магазине моего оружия. Я начинаю понимать, что это: судьба, это: твоя судьба Чак без прошлого, который не помнил ничего только двоих призраков и очнулся только для того чтобы жить в муках, а потом был освобожден для того, чтобы умереть в еще больших страданиях. Огромный негр который пришел, он вырвал кусок решетки и он был похож на вестника Смерти, и я начал понимать что эта гигантская фигура солдата не человек, а ангел Смерти. Я посмотрел выше и увидел красные фонари двух глаз мужчины который стоял на лестнице, он смотрел в пустоту и еще я понял, что одна из девушек которая была в этом странном месте, она уже погибла. И получилось: пять убийц и шесть патронов, а монстр стоял надо мной как палач. Он огромный как кошмары которые приходят самой жаркой ночью и его кожа похожа на уголь который добывают каторжники-рабы в самых глубоких шахтах где лежат кости мертвецов и он пришел чтобы убить меня, но я не дам ему сделать этого. Я разлепил губы и сказал: - Ты меня живым не возьмешь.
-
ФЛЕШМОБ СТАРТ!
-
Заводи трактор!
-
Хорошее начало.
-
Хорошо. Полтора часа напряжённого ожидания больше чем оправданы. Так держать!
-
напалм, чо
в целом-та
-
Плюсики прям как из дробовика. Картечью =)
-
Нот бэд.
-
Мне нравится. Грамотно, логично, атмосферно. =)
-
Привет от Ежика:
"Зик, я тя лю! ^*^ И детей от тя хочу!",
вот, и:
"Пост скриптум...."
Оу...
Мааать....
Это... боже, это как?!
О,О это вообще законно?!
Короче, вторую часть открытки писать не буду, это могут читать дети....
=Р
-
Ну неплохо же! И зачем истерить надо было? ^^
-
Норм. Без обид, если что.
-
Зик, ставлю плюс, за перспективный пост. Ставлю немного авансом.
Новичкам всегда непросто, по себе знаю, сама здесь не очень давно. Поменьше быкуй и скандаль, уважай партию и главное, своего мастера. Вникай. Учись. Ты можешь неплохо писать. Этот пост,...в некотором смысле, дает надежду, тебе, и игрокам которые с тобой играют.
Каждый может соршать ошибки по первости, каждый имеет право на свой шанс. Желаю тебе удачи и трезвомыслия. Если охладишь голову, поймешь - никто тебя здесь не собирается специально унижать и гнобить. Как там говорят? Будьте проще - и люди к вам потянутся. Но и ты сам, должен уважать мастера и партию, перестань пожалуйста так часто скандалить. Потому что ты...судя по этому посту.....не безнадежен. Еще раз, желаю удачи
-
Безумству храбрых и все такое.
-
Нормик
-
НЯ, СМЕРТЬ!!! никогда не някаю, но здесь - не удержался. Сорри
-
Оправдал ожидания.
-
Норм отыгрыш.
-
Неплохо, более чем. Ангелы Смерти, опять же
-
С почином, чувак!
-
Zik. Ты - нормик
-
Зик. На добрую память.
-
Хорошо. Искренне. Особенно тронуло стремление к друзьям потерянным.
|
-
Отлично рисуешь... прямо... серьезно так. :3
Крутота
-
Мицу, ты офигенен.
-
Очень качественно...) И трудоемко, я полагаю))
-
Хорошая техника рисования)) Впечатляет.
-
Как жывой
-
Красотища =)
-
Инф. нагрузка маленькая, конечно, но нарисовано просто шикарно.
-
Ого
оО"
-
Ну и как мне теперь рисовать в этот модуль? После этой собачки?
D:
-
ух. круто нарисованно. пес радует и лицо эльфа )
|
|
|
|
-
+
-
ааа)) какая влюбленность))
-
Это прекрасно.
-
^___^
Здорово!
-
живые эмоции))
-
=^-^=
-
Кайфово))
-
Обострение воровской натуры =)
-
Замечательно).
-
целая история)
-
а унесет ли? )
-
Жесток
-
Не могу не плюсануть, даже просто проходя мимо)
-
офигеть)
-
Сава, жжошь же.
-
Ох, лол)
-
:D
-
отменно
-
<3
-
Да...
-
обалденно!
-
Лол. Смеялся пару минут=)
-
Тру полурослик. Как бы это сказать... колоритный герой, да. =)
И рисуешь ты круто.
-
Эмоциональненько XD
-
+25
-
Забавный персонаж!) И прорисовка супер)
|
|
-
Пять причин этого плюса, или что меня задело и сподвигло, дабы я поставил его:
1. Люблю Белок. Особенно жаренных.
2. Я... я не Борода!
>< Разве это борода?! Это так... бородка...
*попытка скопировать Джулию Робертс*
3. Я очень не люблю цифру 9, ибо обожаю все округлять!
4. За любовь к мужским... ой, я ж совсем не об этом!..
5... Просто потому что я люблю все округлять!
|
-
Понравилось, что черно-белый эльф даже в цветом варианте черно-белый)))
-
рунная надпись нравится
-
сюжет действительно вскрывает мозг))
-
)))))))))))))))))))))))))))))))
LOL
-
Граждане, просьба не занимать столики, если не будете заказывать!
-
забавно))
-
Сюжет - отпад)
-
Аыыы. Ну и выражение у эльфа.
|
-
Да простят меня местные Ежики, но после описания, Эрик в моей голове вызывает лишь подобную ассоциацию:
|
-
ахахахаха)))))
-
Это
просто
умопомрачительно
-
Сиськи, бухло, драка.
Заебончик.
-
Улыбнуло
-
глазки зеленые очаровательны просто:)))
-
аха-ха, спрашивает!) и сиськи
-
ТЫ СДЕЛАЛ ЭТО!!! ТЫ СПРОСИЛ!!! СПРОСИЛ!!! АЫ!!!
-
PoV
-
А по-моему, и так отлично
-
=)
|
-
"Если в жизни наступает жопа, то она наступает по всем фронтам"
И нет тоски
-
Плюс, да. Поборол лень. Давно хотел поставить. Но лень, она такая лень... Еще два плюса должен буду. Если вспомню. Если будет не влом. И если опять не наплодишь замечательных постов. Побереги меня. Я такой ленивый =(
|
-
За идею.
За то, что не даешь расслабиться.
За... короче, можно еще долго рассказывать, а мне лень, так что отвали и просто лови плюс. Все.
;)
PS: чую, он будет не последним.
|
-
Супер, да.
-
=^-^=
-
Очень классно. Очень.
-
- Бросайте стелс.
- Я ВЫБРОСИЛ ЧЕТЫРЕ!!!
-
Понравилось
-
мелкие помехи скрытности )
-
СКРЫБДЖЫБЫРДЫ!!!
:D
-
Супер=)
-
ах, лол. очень незаметный ассасин :D
-
Все бы было хорошо, если бы не разные длинномерные мелочи =)
-
зачот xD
-
Спасибо за улучшение настроения))
-
А-а-а-а-а! Сава кэйм бэк!
-
Ну охрененно же!
-
супер!
-
СКРЫБДЖЫБЫРДЫ!!!!!!!!!!!!!!
-
шедеврально.
|
|
|
-
Я знаю дзюдо, - обозначила она свою жизненную позицию
^-^
-
Дзюдо улыбнуло))
-
Я знаю дзюдо, - обозначила она свою жизненную позицию
^_^ Какая правильная позиция. Активная!
|
В этом дождливом городе, название которого вряд ли вспомнят даже усыпанные пылью времени старожилы, полно безумцев. Одни, понимая, что не хотят умирать, выходят на улицы в лёгкой летней одежде и идут к затопленному пляжу искать в липком чёрном песке ракушки, ранят руки об осколки бутылок и становятся жертвами прилива. Другие, понимая, что не хотят жить, запираются в гробах-квартирах, заколачивают досками окна и двери, разбивают все лампочки, забивают уши ватой, а в горло заливают горючий яд алкоголя. А третьи просто шлёпают по бурлящим водоворотам луж, раскрыв над головами искусственные купола небес, натянутые на каркас железных когтей, бредут и бредят, не разбирая дороги, уступая автомобилям зелёный свет и теряясь в названиях стритс и авеню.
В этом дождливом городе, табличка с названием которого похоронена вместе с его основателями, полно безумцев. Но рассказать я, к сожалению, смогу только об одной. Её зовут Анабель, и она – паучиха. Самая большая паучиха в этом Городе. Она ткёт свою паутину в ателье имени себя, и помогают ей в этом арахниды поменьше, что суетливо носятся на своих тонких лапках туда-сюда с заказами или стрекочут иголками на старых оверлоках. Но сейчас все её маленькие слуги были разогнаны по гнёздам, а само ателье вместе со всеми недошитыми платьями было закрыто на замок. Этим октябрьским вечером Анабель отправилась в путешествие по выщербленным миллионом ботинок тротуарам вдоль широкого речного пролива, грозящего в такой лютый ливень выйти из берегов и захлестнуть подъезды ближайших домов.
Пожалуй, не буду лишать себя удовольствия и всё-таки расскажу об ещё одном местном безумце, тем более, он как раз проплывал мимо нашей героини на крытой чёрным брезентом скрипучей деревянной лодке, черпая мутные воды длинным шестом-веслом. У него густая седая борода, скисшая от дождей, похожая на мочалку, в которой запутались водоросли и копошатся маленькие морские паразиты, он высок и худ, на его плечи наброшена истрёпанная ветром ветошь, а плешивую макушку прикрывал капюшон. В его лодке ютилось с десяток клеток с различными животными, выкраденными им ночью с витрины зоомагазина. Две крысы, два кролика, две морских свинки, аквариум, бережно обёрнутый полиэтиленом, с двумя золотыми рыбками, две кошки, две собаки, два цветастых попугая. Каждой твари по паре.
Старик причалил к тротуару, ловко уцепившись веслом за витые железные поручни. Крикнул Анабель:
- Хэй, леди! Не желаете прокатиться? Сегодня последний день до того, как гнев Божий утопит эту Землю в дожде. У вас ещё есть шанс спастись! Садитесь в лодку, сегодня я не беру денег с пассажиров. Сегодня – последний день!
Неумолимое течение грозилось смыть лодку прочь от бетонного берега вместе со всеми спасёнными им божьими тварями, но длинные узловатые руки старика крепко держали реку в узде.
Какая-то безудержная радость слышалась в надломленном простудой голосе этого псевдо-Ноя. В хитрых чёрных глазах на дублёном лице ясно сверкало и переливалось счастье. Сегодня – последний день. Сомнений нет.
-
+
-
Присоединяюсь - здорово!
-
Какая-то безудержная радость слышалась в надломленном простудой голосе этого псевдо-Ноя. В хитрых чёрных глазах на дублёном лице ясно сверкало и переливалось счастье. Сегодня – последний день. Сомнений нет.
Вот за это.
-
Каждый пост можно плюсовать. Что тут скажешь. Это оно. Твое. Почерк чувствуется, стиль. Верен себе.
-
И как же всё-таки сказочно.
-
Прекрасный пост
-
Это. Очень. Хорошо.
-
Этот модуль - шикарен. И эти посты тоже. На главную!
|
Энджи тянула до последнего. Уютная мысль остаться и встретить начало бури на улице, как раньше, в детстве, когда это казалось навроде подвига, а еще - единения с чем-то гораздо сильнее ее самой, рассыпалась о необходимость защитить родившееся в муках начало.
А может, не стоило оно той опеки…
Вот сейчас польет, а она никуда и с места не сдвинется.
Словно предупреждая, порыв ветра освежил горящее лицо. Вот-вот буря обрушится на ее голову струями сквозь прохудившийся настил.
Но Энджи будет сидеть и провожать спокойным взглядом поплывшие строки, отлично зная, что невозможно их вернуть. И горечь смешается в ней с удовлетворением – нельзя таким сказкам являться в мир.
Пригласив на танец несколько листков клена, ветер бросился на Фэй настойчивее. Будто не хотел, чтобы сказочница делила с ним затихший в благоговейном трепете сад.
Энджи устроилась поудобнее, даже взбила подпиравшую поясницу подушку, с вызовом поглядывая туда, где только что кружились беспомощные листья…
***
Терпение сошло на нет с третьей каплей, упавшей на ее рукопись. Крупная, она растопила почти целое слово, и Фэй дернулась к дому.
Ветер злорадно швырнул вдогонку ледяные капли – победитель на сей раз.
Фэй с блаженством вдела окоченевшие босые ноги в домашние тапки и скрылась за жалобно скрипнувшей дверью.
Остановилась почти сразу, у порога. Никогда еще она не бежала от грозы. Раскачивалась в беседке, легкомысленно доверяясь ее никчемной узенькой крыше, куталась в старый бабушкин вязаный палантин, пока не приходили к ней видения из еще ненаписанных сказок или не оживали сюжеты уже существующих, наполняя ее радостью свершившегося – детище увидело свет.
Но сейчас, застыв в нерешительности, Энджи чувствовала, как вползало к ней в сердце отчаяние – он не могла позволить этой сказке жить, но и оставить ее там, внутри, было сродни поеданию трупа. Чувствовать, как разлагается, гниет в тебе история… Фэй зябко повела плечами и, устроив листы с написанным поудобнее на камине, неслышно, словно боялась их разбудить, вышла на улицу.
В какой-то момент Энджи даже поймала себя на мысли, что находиться в одном доме с этой рукописью ей тяжко, невыносимо, не хочется.
Как в той истории о Джонатане Боро, боявшемся своей самой известной книги. Завидев ее в витрине магазина, он бежал, сломя голову , и больше там не появлялся, ровно как и в библиотеке, парке, кафе – везде, где кто-либо читал его творение. Тогда ей показалось это забавным, но, сейчас, сидя, прижав колени к подбородку, в хрустящем от каждого движения плетеном кресле, Энджи все сильнее осознавала неприязнь.
Можно ли не любить своего ребенка? Не желать его появления на свет? Фэй не знала, но чувство, ранее ей неведомое, пугало.
Она, пожалуй, посидит еще на террасе, позволит перестуку дождя по металлу крыши найти резонанс в ее взволнованном сознании, а затем продолжит писать. Чего бы ей это не стоило. Чего бы не стоило…
-
Не зря я всё это затеял, не зря =)
-
Сказки ой как злыми бывают... ;)
-
Красивый пост
-
Прекрасно, как и всегда. Игрок всегда великолепно чувствует персонажа, передаёт его чувственно, красочно, неординарно.
-
но и оставить ее там, внутри, было сродни поеданию трупа. Чувствовать, как разлагается, гниет в тебе история…
Чёрт, как точно...
-
Очень добротный пост, который, на мой взгляд, на фоне всенародно воспетой мастерской вводной несколько затерялся, и незаслуженно. Приятное чтение и многообещающее начало спин-оффа. Жду продолжения :)
-
Дивный, уютный пост.
Мой любимый, пожалуй.
-
Мимими. Доброта в стиле Эдды :). ...Энджи чувствовала, как вползало к ней в сердце отчаяние – он не могла позволить этой сказке жить, но и оставить ее там, внутри, было сродни поеданию трупа. Чувствовать, как разлагается, гниет в тебе история…
-
А давайте плюсовать красивые добрые посты))
-
Сказки, я вижу, не только у Рази получаются.
-
Великолепно. Без преувеличений и совершенно ненужной в данном случае лести.
С упоением читал этот модуль - совершенно точно могу сказать, что не встречал ничего более милого и уютного.
Пусть эта игра и тянется неимоверно долго, пусть промежутки между постами исчисляются месяцами, а то и годами - она того стоит.
Надеюсь когда-нибудь эта история таки подойдёт к своему логическому завершению. А я буду с интересом следить за развитием событий:)
-
^-^
|
|
|
-
"Наш девиз не победим - возбудим, но не дадим!"
Больше страсти! Не вееерю! Не верю!
МуШчина убедителен, я б ему дал, но вам, мадам, не хватает аппетита и голодного вожделения.
Ты - женщина, ты добилась своего. Бросай игры и покажи мне животную страсть! Долой прилюдии и разговоры! Первая ночь - неуклюжа и пьяна, покажи ему, что хочешь! но о ранах не забываем
|
|
-
Хороший из меня фотограф, чо )
-
На редкость удачное фото, замечательно получились! xDDDD
-
Някавайня!
-
Отличный снимок!
-
Классно, Тор. Ващпе :)
-
Слоу-плюс.
Душа.
-
Фото!
-
\_O_/
-
Добро!
-
Посмотрел фото. Мое эстетическое естество в шоке, но я умилен до не могу)))
-
-
Не фото, произведение искусства)
|
Вновь послышалась музыка. Первые вкрадчивые аккорды, ритм, подходящий для красивого, изящного и подвижного танца. Это было что-то совершенно новое, от этой музыки во всем теле разливалась свежесть и легкость, мышцы начинали невольно пульсировать, заставляя тело двигаться в такт музыке. Он скинул с себя пиджак. Это происходит с тобой без предупреждения,
Посреди бесцветного часа.
Жест, запах, взгляд,
Который словно рушит всё, что тебя окружает.
Внезапно тот возлюбленный, который тебя почти что забыл
Стучится в твою дверь и просит разрешения войти.
Внимание, балет вот-вот начнётся. Его рука плавно поднялась, легла на талию девушки, он придвинул её к себе, другой рукой нежно провел по красивому изгибу тела, вдыхая в этот момент сладкий запах её волос, кожи, страстно глядя ей прямо в глаза и всем телом как бы сообщая: я полностью готов. Он чуть наклоняется вперед, она отклоняется назад, они делают несколько первых шагов, ритмично, слегка покачиваясь в такт музыке, кружась и пульсируя. Ты плохо соображаешь, что с тобой происходит.
Прежде всего, тебе кажется, что это просто ошибка.
Ты избегаешь его и он догадывается,
Что ты колеблешься между желанием и страхом.
Ты слышишь, как говоришь ему совершенно бессмысленные фразы,
Хотя слова уже не имеют никакого значения.
Потому что начался балет. Он чувствует её смятение. Его движения совсем не такие, какие привычны подобным балам, под эту музыку обычно никто не танцует, все расслабляются за столами, ожидая изящных мелодий для медленных танцев, либо вальсов. Она вырывается из его крепких объятий, он дает ей возможность отойти и понять, что она хочет этого. Девушка делает два шага прочь от Кристиана, но потом оборачивается, смотрит в его глаза и теряется в них. Чувствует, как внутри что-то сопротивляется, но желание сильнее, поэтому она вновь бросается к нему, позволяя ему слиться с собой и продолжить танец... Она что-то шепчет ему на ухо, но слова не имеют никакого значения и смысла, ведь всё понятно и без них..... На нём надета его лучшая одежда, в его голосе - мёд.
Ты становишься податливой, и на тебе блестят все твои украшения.
Он читает тебе стихи, рассказывает о своих мечтах и далёких путешествиях,
Ты отвечаешь о Флоренции, живописи, безупречных образах...
Дамы и кавалеры, шаг назад. Он ведет её, их движения плавны, но всё же отчетливы, они вдвоем являются воплощением этой музыки, этого ритма. Он что-то рассказывает ей, но она не слышит, увлеченная танцем, она думает о чем-то своем, она думает о движении и видит, что Кристиан как будто читает её мысли: каждый жест, каждый взгляд, каждая пауза, каждый шаг - всё происходит так, как она себе это представляет. Он окидывает глазами зал и видит, что все присутствующие уставились на одну-единственную пару, совершающую нечто потрясающую в центре огромного зала. Быстрый взгляд на её спину, бёдра, когда он перестаёт вести себя как кавалер,
Взгляд, когда она наклоняется, и обнажается её грудь.
Она уже знает его руки, очертания его губ,
Изгибы его спины, которые она нежностью изучала.
Потому что балет уже начался.И вдруг музыка становится еще более активной, она играет громче, ритм усиливается, движения становятся еще более уверенными и обольстительными, они больше не стесняются ничего, они не чувствуют на себе всех этих взглядов, они чувствуют тела друг друга так близко, как будто занимаются любовью, они чувствуют пульс друг друга, незаметные вибрации мышц, ритмичные движения всего тела. Она кружится перед ним, он останавливает её, повернув к себе спиной, резким движением прислоняет к себе, его пальцы и взгляд пробегают по её спине - вниз от шеи, к бедрам, другой рукой он несколько грубо проводит по её груди, красиво качнувшийся в тот момент, когда она наклонилась. Затем она резко поворачивается, хватая его за руку, он ждет пощечины, но она встает близко к нему, соблазнительно покачивая бедрами, проводит пальцами по его спине, чувствуя напряжение всех мышц его тела, другой рукой хватает его за ремень брюк, притягивает к себе, оказываясь вновь прижатой к его груди, и их губы вновь слегка соприкасаются..... Он узнал все коды и ввёл верные пароли.
Ещё немного алкоголя - и падают все завесы,
Ключи к телам подобраны, наконец, они обнимают друг друга,
И время останавливается, пока длится танец.....но он отстраняется, продолжая танцевать и вести свою партнершу, ведь ритм становится еще более громким и чувствительным. Они двигаются вдвоем так, будто знают этот танец уже всю жизнь. Кульминация - он кружит её рядом с собой, подхватывает её тело и наклоняет назад, придерживая одной рукой, а другой лаская её шею. Их губы так близко, он чувствует возбуждение, напряжение внизу живота, она ощущает его тяжелое горячее дыхание, чувствует, какими мощными ударами бьется его сердце. Наконец, он нежно целует её, его язык сплетается с её, они закрывают глаза, они слышат, как постепенно стихает музыка... Тогда как балет уже закончился...
И начинается реальная жизнь...
|
|
|
-
Ух, как вжился в роль, и никого искать не надо - прям таки, очаровательный НПС получился, нет?)
|
|
|
|
-
Ойойойо-йооо
-
Обольстительница блин)))
|
|
|
|
|
Мысль о том, что это была первая компания, проявившая интерес к полупустому резюме Энджелы, догнала ее, когда девушка осторожно, дабы не упасть на блестящей и наверняка скользкой лестнице, поднималась в здание Hermes Telecommunications.
Догадка эта, однако, не повлияла на уверенную походку, сопровождаемую дробным стуком высоких каблучков и сосредоточенно-торжественное выражение лица - лица человека, уже предвкушавшего победу.
Классически-черный атласный костюм и невинная блузка - боже, когда она в последний раз надевала блузку?! вроде бы.... да. точно. никогда! - создавали образ деловой и роковой, недоступный и вызывающий, что эффектно обозначалось большой сумкой и карминово-красной помадой, делающей губы Энджелы средоточием внимания. На случай, если ей все же придется убеждать собеседников в своей профпригодности...
Заветная дверь в конце коридора неотвратимо приближалась - туки-туки-туки-туки-туки-туки - лаковые туфельки стремительно несли свою владелицу к способной изменить ее образ жизни комнате.
Девушка воровато оглянулась - никого! - раскрыла зеркальце и, оглядев прическу и макияж, устремилась вперед еще увереннее.
Затем взглянула на часы - чуть опоздала, всего минутка - и расплылась в улыбке - отлично! У нее был свой взгляд насчет пунктуальности - если прийти чуть позже, внимание заранее приковано к тебе. Тебя ждут, ради тебя смотрят недовольно на часы. И тут - ТА-ДАМ!!! - дамы и господа! леди и джентльмены! Тот, кого вы так ждали - мииииисс.... Энджела Вильямс!!!
Она впорхнула в комнату, лишь на секунду остолбенев от неожиданного количества людей, но улыбку с губ не потеряла, и, потратив еще секунду, чтобы оглядеть всю честную компанию, хищно блеснула глазами - конкуренция возбуждала.
Мелкая дробь шагов достигла стола - Энджела присела в кресло. Движения выверены - не провалилась и не уселась на краешек - ровно настолько, чтобы чувствовать себя комфортно, а, значит, сосредоточиться на собеседовании.
Душка Меркурио ее порадовал - стремительный, пылкий - он знал, чего хотел. А Энджела знала, чего хотелось ей.
Едва дослушав до конца вопросов, она деловито кивнула и достала из сумки стильный черный блокнот и щелкнув появившейся оттуда же ручкой, приняла сосредоточенный вид.
Если наниматель хочет запомнить ее - тогда оптимальным способом ответа на поставленные вопросы был письменный.
Приготовления, однако, привели к досадным последствиям - вопросы один за другим покинули ее память, но Энджела, не долго думая, вывела на листе свое имя и крупно написала что-то, при этом довольно улыбаясь.
Поглощенная собственной находчивостью, она вовсе не слушала ответы остальных, ровно как и не разглядывала их - разве что перехватила пару раз нескрываемый интерес в глазах именовавшегося Риком... или Рейнольдом...или...
Затем она встала и, не глядя на продолжавших теперь уже дискутировать соискателей, отправилась на другой конец зала, чтобы лично передать сложенный пополам листок, где красовалось одно единственное выражение:
Так удачно, что потерялось противоречащее ее словам резюме. Лукавый взгляд на обратном пути вновь скользнул по...Ричарду?... и опять погрузился в совершенство своей обладательницы.
-
Дорвался!) Наконец, могу отметить данный пост.
-
Красотка=)
-
Эффектно, артистично - отлично вжилась в роль )
-
Со вкусом.
-
За эффектное появление!
|
-
Хитро)))
-
Спорим, там очень-очень-быстрое-течение-уносящее-все-к-черту, или злые-призлые-пираньи-жрущие-все-что-только-сунется-в-воду? :)
-
спорим, большинство ценителей (читателей) игры подумали также после поста короля?)
-
Когда я смотрел на карту, это было первое, что пришло мне в голову.
-
всё простое - гениально.
-
Мне почему-то эта картинка больше всего доставила :)
-
Правильно, решение напрашивается само собой)
-
Хорошо. Только золото я сперва принял за шишки хмеля.
-
Но нормальные герои все равно - всегда идут в обход! ;)
-
За навыки в чтении карты :)
З.Ы. Хотя золото все же лучше выглядело бы более желтым.
-
серьезный подход XD
-
охлол
Нормальные герои всегда идут напрямик :3
|
-
Великолепня рисовка)))
-
Ня.
-
Здорово же)
-
made of WIN and AWESOME, mah boy.
-
Точно не планшет?
-
талант )
-
Это красиво. Мне нравится.
-
имперски нарисовано.
Да и атмосферно. Класс в общем.
-
Вдрызг и брызг!
-
Ежик! Ты вообще! <^________^>
-
Красота.
-
Рыжие эльфки рулят))
В общем, так оно, вот)
-
Лучше всего рисуешь в этом модуле. Делать такое в пэйнте, - это круто.
-
И это все - паинт?)
Великолепно!
-
 Одобряю
-
плюсую как человек, которому никогда такое не сотворить - восхищаюсь!
-
+ умеющему рисовать.
-
Очаровательно
-
Плюсую и завидую.
-
Лапочка! Но не надо так злоупотреблять алкоголем.
-
Классно. Круто. Охрененно! ^_^
-
Да ну... Неканонично.
Планшетом рисовать - это некомильфо. Надо было как мастер - мышкой.
-
Вижу Хемуля и Ричарда. И мне это все же нравится
-
Как человек не чуждый миру изобразительных искусств со всей ответственностью заявляю: это должно висеть у человека в профиле. Долго, пожизненно, как медаль!
-
Шедевр. Проработка достойна похвалы. Такое трудолюбие нельзя не оценить. У него (или неё? кхм...) на ушках даже приклеены кусочки бекона! На закусь, надо полагать.
-
это шикарно ^__^ роскошный эльфик
-
Альфа.
-
Выразительно ^____^
-
Ох щи, это шикарно!
|
|
-
Слишком жалкий пошёл нынче людоед. Людоед-сладкоежка. Да и рыцари не спешат к бесприданнице. А дракон - слишком редкая птица в наших краях.
за столкновение сказки и реальности
-
Мужчина, который умно говорит о любви, не очень влюблен. (с) Рихтер.
Но плюс, определенно)
|
|
|
-
Атмосферно. Нечасто проникаюсь моментом, но это тот случай.
-
"Ну короче. Имхо. Лучше написать одним шрифтом, но там поставив где надо тире, кавычки в мыслях персонажа, ещё что - может не правильно, конечно, но не-правильно по-правильному. Чем сделать совсем неправильно."
-
Такое выделение прямой речи требую внести в правила нарутофорума ДМа!
-
эта супер))) прыгающие букаффки вообще чудесны
-
замечательные буковки)
-
Наконец-то нормальный пост на главной.
-
Хороший пост. Но плюсик - за труды. Думаю, это было трудно набрать.
-
Это зАкОн пРИРодЫ
СтОпУдОв )) Порадовал.
-
БукОвКи зАвОраЖиваЮт Х)
|
|
Несколько сырых, одетых сплошь в серый камень переходов, неожиданных резких поворотов, парочка щербатых лестниц и всё это тщательно сдобренное грубым воинским юмором, который едва ли можно было вытерпеть человеку его положения (если бы у этого человека был выбор), и Арман едва ли не врезался в неожиданно выросшую на его пути дверь, крошечную, по сравнению с остальными, встреченными по пути, но сделанную, как оказалось, с весьма хитрым замыслом - мужчине пришлось согнуться и невольно поклониться поднявшейся ему навстречу девушке.
Казалось, обитательница комнатки, единственным украшением которой помимо массивного дубового стола и трех не менее "изящных" стульев, было состоящее из многочисленных цветных пластинок стекла окно, пряталась в этой укромной "норке" специально, дабы никто посторонний не посмел увидеть ее красоту.
Платье из тонкой бурой шерсти позволяло видеть в ней создание стройное и гибкое, не изнуренное многочисленными родами и не потерявшее былой легкости вследствие тяжелой каждодневной работы. Рукава белоснежного исподнего обрамляли изящные маленькие кисти, не нуждавшиеся в украшениях и не имевшие их. Лицо было насмешливо, но добродушно. Карие глаза смотрели смело, открыто, с хитрецой. Чересчур бледная кожа контрастировала с тонкими, казавшимися алыми на ее фоне, губами - девушка не улыбалась, но уголки губ едва заметно дернулись, когда Арман разогнулся, миновав дверной проем.
- Развяжи, Джаретт,- обратилась она к высокому.
Тот недоуменно наморщил лоб, но ничего не сказал и нарочито грубо дернул веревку, развязывая. Потом толкнул Армана к стулу, закрыл дверь и прислонился к ней спиной, сверля пленника настороженным неприятным взглядом.
- Благодарю, Джаретт, а теперь оставь нас. Я уверена в благородстве сего мужа, - девушка сделала ударение на слове "уверена" и повернулась к Арману. Казалось, Джаретт сейчас вонзит нож в ее спину - с такой бессильной злобой поглядел он на свою госпожу, прежде чем выйти, громко хлопнув дверью.
- Присаживайся, - она помедлила, не зная, как обратиться к пленнику, которого по сути должна была ненавидеть, - мой супруг отбыл сегодня утром и теперь твоей судьбой распоряжаюсь я. Мое имя Аделфа. Твоя казнь откладывается на неопределенный срок - без моего супруга мы не можем устраивать здесь праздник, - недвусмысленный намек на более чем обреченное положение Армана.
|
-
Интрига, интрига!)
-
красивый эпиграф
|
-
ААА!!! ААА!!! ЧТО ЭТО?! МОИ ГЛАЗА!!! КАК Я ПОПАЛ НА ЭТОТ МОДУЛЬ?! ААА!!! ЛЮДИ, ВЫ ЧОО!!! >< АААА!
|