Голосование пользователя

- Да.

ST-1.

Полицейская весьма выразительно посмотрела на Лидера-9:
— ?.. — чуть приоткрыв рот, она потрясла головой, одновременно с недоумением, недовольством и слегка разочарованно.
— OK, fine. Think I can handle it, — не сводя глаз с ординатора, она подошла к двери и показательно нажала на кнопку звонка. Потом ещё один раз. Постучала в дверь, наконец, одновременно прикрикивая:
— Hey! Get your asses over here!

Сначала было тихо. Но, когда внутренний таймер уже было приказал приступить к штурму, послышались шаги. А потом и усталый, хриповатый голос:
— Slish, musorilla...hule tebe nado?..
— What you fucking say to me? Huh?
— Guten tag, blyad...Gitler kaput...Gud morning, ladi. What u nid? — речь зараженного едва ли было разобрать.
— I have a couple of questions. And it's better to open this shitty door. Otherwise, I'll beat the shit out of you. Understand, pal?..
— Blyad!.. Ladno, okei. Dont shut, no gun, no gun! Frendli!

Щёлкнул замок, и дверь приоткрылась — за дверью показался пузатый мужской силуэт в каком-то разноцветном мраке. Уэлш захватила инициативу в свои руки, ворвавшись внутрь и почти моментально сграбастав зараженного, приставив к его голове свой разноцветный пистолет. Она ловко взяла его руку на болевой, вывернув и заведя за спину, а затем, ловко подбив ногу, поставила хозяина мастерской на колени. Следом за полицейской ворвался Молот-5 и Мародёр-1. Некая женщина, что стояла в дверях каморки, отрывисто вскрикнула и нырнула внутрь помещения.
— Aaaa!..
— Blyad!..
— Aaaa!..
— Suka!.. Eba!..
— Blyad!.. Aaa!.. Da blyad!..

Ядерный теракт в Новой Женеве!

Внезапным землетрясением разрешился вопрос об изоляции Новой Женевы. Первого мая две тысячи двести девяносто третьего года в космодроме Еворпы произошел крупномасштабный теракт. Силами гарнизона жертв удалось избежать, однако космопорт оказался разрушен. Так же произошло несколько разгерметизаций самого города в результате последующего землетрясения, однако они были быстро перекрыты.

Ответственной за теракт оказалась радикальная робофобская группировка во главе с Морисом Голдбергом, целями которой являлась дискредитация искусственного интеллекта, управляющего городом. В апреле террористы устроили диверсию в лаборатории вирусологии, выпустив в атмосферу смертельный вирус, который, однако, не приносил вреда пока человек находится без сознания. Искусственный интеллект города без уведомления кого-либо заблокировал зараженные районы, наполнил их усыпляющим газом и ушел в глубокое молчание, чем вызвал массовое недовольство и панику среди жителей Новой Женевы. Террористы воспользовались ситуацией, захватили и активировали ядерный заряд, по какой-то причине базировавшийся в Новой Женеве. Однако гарнизон во главе с генералом Рональдом Дьювером сумели отбить бомбу у террористов и доставить ее на поверхность, тем самым спасая жизни более десяти миллионов человек.

*На последней видеозаписи камеры космопорта видно, как подъемник с грузовиком и бомбой на огромной скорости срывается из шахты, бьется о крышу, и обломки с невредимой бомбой разлетаются во все стороны, после чего всего через минуту с одним единственным кадром вспышки видео обрывается.*

Высшее руководство Конфедерации постановило наградить генерала Дьювера званием Герой Конфедерации, однако ответ на вопрос "Откуда в Новой Женеве взялось ядерное оружие" все еще не предоставлен. По всей Европе прошла волна арестов связанных с террористами чиновников, в том числе наиболее скандальное задержание всего руководства города Чападо, в процессе которого покончил жизнь самоубийством губернатор города, приняв капсулу с ядом. Террористы ожидают суда в Кариа, их почти наверняка ожидает смертная казнь.

Новая Женева находится на карантине, прием кораблей крайне ограничен и происходит исключительно через автоматизированный порт без участия людей. Город запрашивает материалы для ремонта, медикаменты, провиант, ремонтных, медицинских и обслуживающих роботов. Образцы заболевания переданы одному из кораблей, который сейчас направляется в Новую Фукуоку, где будет разработано лекарство.

После новостей из Новой Женевы началось параллельное строительство двух новых подъемников, однако самое скорое открытие ожидает недавно расконсервированное строительство в Картахене - подъемник планируется запустить уже в конце этого года. Связь Европы с остальной Конфедерацией так же будет поддерживаться преимущественно через Картахену.

Судоходство в водах Европы временно затруднено и капитанов судов просят быть предельно внимательными - из-за взрыва на поверхности произошло мощное землетрясение и тысячи айсбергов заполонили океан. Отколовшиеся от поверхности города сейчас буксируются на свои места, списки городов можно посмотреть на сайте службы спасения: ссылка.

Новостное агентство "Ледовый городок", 02.05.2293.

...

Бахнуло знатно. Даже сквозь толщу льда было слышно, с какой мощью бомба вдарила по Европе. Как только землетрясение утихло, команду Валькирии увели на допрос в гарнизон. Длилось это не очень то и много - через три часа ругани и взаимных обвинений в четыре стороны, было решено наконец выйти на связь с остальной Европой через железнодорожные каналы и объясниться - этим занялся Кент, который связался со своим командиром. Произошедшее и участников было решено оставить в тайне - иначе и команду Валькирии, и Кента, и Девиль повесят вместе с Голдбергом за то, что они, со слов Дьювера: "Так по-идиотски рассекретили ядерный заряд и просрали и диск, и бомбу, и космопорт в один день".

Конечно, никакой награды за посылку не светило - тут спасибо хотя бы на том, что удалось выйти относительно сухими из воды. Только спокойно отпускать никто не собирался. Кювье выдала команде Валькирии новый заказ - она передала ячейку с образцами вируса и документацию, чтобы Валькирия доставила все это в Новую Фукуоку для разработки вакцины. А как награду она выдала через робота десять тысяч кредитов наличными, совсем-совсем не наворованных в карантинных районах.

Последствия взрыва подняли огромную волну вопросов, конспирологических теорий и просто баек среди моряков. Месяц выдался крайне насыщенным - где-то по морю плавает корабль-призрак "Кунио", мафия в разных городах грызет друг другу глотки, культисты режут животных и людей, единственный космопорт Европы взорвался, и Валькирия во всем этом принимала то или иное участие. А теперь, нужно как-то выруливать из этой пещеры, которая чудом расширилась, а не обвалилась от землетрясения, и плыть на дозаправку в Кариа. Долгая дорогая через морозный океан ждет.

Лидер-9.

Откинув предохранительный колпачок и освободив рычажок инжектора, ты переводишь его вниз. Сложная смесь, эдакий биотехнологический коктейль, начинает поступать в кровоток через катетер. Подробности состава тебя не интересует, но как бы между делом ты помнишь, что такие препараты — одно из проявлений передового прогресса Анклавов и того, что было до них. Программируемые нанороботы переносят биологический материал к месту ранения, а дальше, сверяясь с матрицей-паттерном, преобразуют его во что-то конкретное, будь то мышечные волокна, стенки сосудов или верхний эпителий. Целая армия вторгается в организм, и у каждого своя задача, будь то строительство, вытеснение поврежденной органики или удаление инородных элементов, вроде осколков пули или её самой. То, что не получается исторгнуть механически, будет разобрано и переработано, а лишнее — выведено естественным путем, посредством природных механизмов удаления отходов жизнедеятельности.

Мусорный бак и дом справа уезжают в стороны, а стены супермаркета напротив вдруг превращаются в огромное панорамное окно. За ним — пляж, лазурный, но уже темнеющий вечерний океан, погружающаяся в него солнечная сфера и уже выглянувшая, невероятно-огромная спутник-луна, окруженная белыми кольцами. Море чуть слышно шумит. Просторная комната, интимный приглушенный свет, и ты полулежишь на кровати, а сбоку столик и два бокала с шампанским. Припоминаешь: медовый месяц. Словно в подтверждение, сбоку вдруг возникает женщина, девушка. Ей около тридцати на вид, или чуть меньше — в мраке не видно деталей. Длинные светлые волосы, прикрывающие плечи, ключицы и совсем шаловливо — грудь. Ты старше, и намного, но это не имеет никакого значения. Она садится сверху, подхватывает бокалы и передает один — следует какой-то тост. Здесь, в этом мире, нет никого, кроме вас, и это не вы подстраиваетесь под него, а он под вас. Вы отставляете бокалы, и её лицо приближается к твоему, и вот ты уже почти видишь его, но мир предательски-внезапно распадается на пиксели. Мимо проходит громоздкая фигура Молота-5, и он берёт под контроль восточное направление, ведущее к искомой точки. Ты ещё смутно помнишь, что в визорах возникли какие-то помехи, вероятно вызванные лекарственными препаратами. Но оружие всё так же в руках, а личные статусы тех бойцов, что получили повреждения, позитивно наливаются зелёным светом. С тобой тоже всё в порядке: ранение устранено. Отряд готов продолжить выполнение поставленных задач.

Молот-5.

Опустевший элемент питания полетел на землю за ненадобностью. Взамен него достал из подсумка новый, и вставил в отсек, расположенный на левом предплечье. Схожую процедуру проделал и с пулемётным коробом. Прошел мимо командира отряда, который как-то странно застыл. Возможно, он общается со Смотрительницей: ты знаешь, что по регламенту службы, ему полагается выделенный радиоканал. Но это не привилегия, а обязанность, так что тебе и остальным членам отряда не нужно задумываться о деталях операции. Внутренний, подсознательный таймер подсказывает, что вскоре вас «обнулят», и всё, что здесь происходило, забудется. И не как страшный сон, а так, будто этого никогда и не было. Но полученный боевой опыт будет усвоен, тактические шаблоны обновлены, и вы получите очередное обновление, которое сделает вас ещё эффективнее, ещё опаснее. Софтварная часть, в этом смысле, значительно опережала «железную». Понимание важности процесса обновления встречается с вопросом, зачем ОНИ заставляют вас всё забывать, снова и снова. Ты размышляешь над этим, но пока что как бы между делом, не отвлекаясь от наблюдения за обстановкой. В наступившей после перестрелки тишине, вдруг проклевывается какой-то звук. Ты прислушиваешься. Кто-то зовёт на помощь. Это не похоже на речь заражённых, потому что слова вполне осмысленны. Зовёт кто-то из «своих». Несмотря на это, активизируются вшитые алгоритмы, и ты берешь оружие на изготовку — угнетающе, не по своей осознанной воле, а как-то рефлекторно. Тут, в этой титанической горе мяса и брони, вас двое, и у твоего "напарника" свой взгляд на вещи и то, как следует поступать в таких случаях. Пока что эту данность ты воспринимаешь как должное.
— Audible at sector, — сообщаешь в канал, предупреждая отряд. Точнее, "он" сообщает. Ноги сами бросают тебя к ближайшему укрытию, уменьшая простреливаемый силуэт от огня возможных неприятелей. Поводок ослабевает, и ты опять получаешь контроль над телом. Ты припоминаешь о важности вашей миссии, вспоминаешь о миллионах погибших. Анклавы не допустят повторения катастроф прошлого, а значит и ты, их солдат. Но ни в чём из этого ты больше не уверен.

Защитник-6.

Программируемая материя — одно из технологических чудес Анклавов. С появлением этого новшества, понятие «композитный материал» вышло на новый уровень понимания. Во многом, именно благодаря ему стало возможным создание совершенных биотехнических связок, в которых живое и неживое плавно перетекало друг в друга, образуя связь без прогалин. Другой аспект — создание материалов с уникальными физическими свойствами. Так, например, подкладку боевого комбинезона, ремонт которого ты сейчас занимался, можно охарактеризовать как "твёрдое желе". Она была пластичной, но в то же время устойчивой на разрыв, и охватывало всё тело, словно перчатка, как бы образуя второй слой кожи. Она не могла защитить от пули, но гарантировала, что в случае ранения не произойдёт открытый контакт тела или места ранения с окружающей средой. Это была последняя линия обороны перед заражением. Поэтому, к слову, никто из раненных внешне не имел следов ранения, крови: у солдат её словно не было вовсе.

УЭИ напоминал сложную рукавицу: при активации, закрепленный на предплечье механизм раскладывался в рабочее положение, ощетиниваясь множеством жгутиков и подвижных игл; они точечно наносили базовый материал — «унипасту» — и тут же конфигурировали её по готовому паттерну. Чем-то процесс отдаленно напоминал работу старых трехмерных принтеров, но, в отличие от них, не был обременен ограниченным спектром используемых материалов. Всего за несколько секунд пробитый нагрудник Ястреба-3 стал как новенький, будто только что с промышленного конвейера. К счастью, масштаб повреждений был незначительным, так что на эту работу было потрачено минимальное количество пасты.

И, словно та же паста, во время работы твой ум вдруг стал особенно пластичным и подвижным; ты стал думать и рассуждать в больших пределах, чем обычно. Как и говорить. Будто бы появилось дополнительное свободное пространство, в котором ум мог двигаться и что-то делать. Ты явно превзошел самого себя, когда стал что-то предлагать командиру. И, получив отрицательный ответ на своё предложение, ты вместе с тем почувствовал, как в затылке что-то щёлкнуло, фигурально: замки ума, прежде ослабевшие, вновь закрепились, перекрывая воздух и место для манёвра. Тем не менее, эхо мыслительной свободы, которую ты успел вдохнуть и едва осознать, никуда не ушло.

Ястреб-3.

Понесённые повреждения быстро прошли; сначала препараты отремонтировали твоё тело, а потом Защитник-6 восстановил целостность бронезащиты. Интересно, сколько раз твоё тело проходило подобную процедуру? Сколько в нём осталось изначального материала? Ничего из этого ты не помнил, и даже не помнил, где ты был и что делал всего час тому назад. Есть только некое упоминание о том, что ты был. Ну или, по крайней мере, твоя оболочка как таковая. Несмотря на недавний бой, в котором ты дрался за жизнь, тебе не было жалко тела. Ты вроде бы и двигал конечностями, но ощущение было таким, будто это были всего лишь манипуляторы. Будто ты сам, маленький, сидел где-то в глубине головы, бежал там, сжимал палец на спуске, сжимал кулак и заносил руку для удара, а тот, кого звали Ястреб-3, повторял движения за тобой, пусть и с идеальной синхронностью, как бы предугадывая каждый следующий поступок. С другой стороны, тебя посещало и обратное чувство — будто ты это ты, а кто-то чужой передвигает ноги и двигает руками за тебя, дергая за те самые ниточки. Ты, может быть, был бы и рад делать всё сам, но ты обессилил. Мышцы были глухи к тем сигналам, которые ты слал. Зато они с готовностью принимали другие, которые направлял кто-то другой. Или что-то. За те несколько секунд, пока Защитник-6 восстанавливал нагрудник, ты успел подумать и просто осознать несколько вещей. Например, ты вдруг понял, что речь зараженных, вопреки изначальному мнению о её бессвязности, всё-таки имела какой-то смысл, хоть он и, как бы в последний момент, неуловимо ускользал от тебя. Их движения, выражения лиц...что-то было во всём этом, но ранее ты просто никогда не задумывался об этих вещах. «Ранее». Ещё ты стер каплю слюны, попавшей изо рта зараженной женщины на твой левый визор. Вдруг понял, что всё это время ты никогда не мигал глазами — и сейчас тоже. И почему-то не мог, даже если бы хотел. Рассуждать было очень тяжело, на это не хватало сил. Разуму хотелось спать, и его веки закрывались так, будто к ним прикрепили гири. За миг до понимания одной катастрофической вещи, он всё-таки заснул, опять.

ST-1.

Сообщение Молота-5 вызвало соответствующую реакцию: Ястреб-3 взбежал по лестнице и занял позицию за парапетом, контролируя восточное направление. До его рецепторов тоже добрался крик, но источник визуально не наблюдался.
— Radials clear, — доложил он, продолжая наблюдение. Его тыл прикрывала Мародёр-1, присевшая сбоку у входа в ближайшую квартиру. Дверь была открыта: внутри никаких признаков движения. В конце коридора, ведущего в основное жилое помещение, виднелись ноги одного из заражённых, ранее ликвидированного Молотом-5.
— Looks clear. Shadow secure, — отрапортовала она.
— Nothing, — вторил ей Защитник-6, страховавший западное направление.

Warden <: ST-1, warning, security alert. ComTac have detected unauthorized transmission. Source unknown, bearing nearby your current position. Investigate residential block, respond at Code 3. Complementary notice: PDB reports that voice signal is belong to police officer. Secondary significance. Respond at Code 1. :>

ST-1.

Warden <: Copy that, Leader-9. Wrap up ASAP and deliver damage assessment if any. :>

Мародёр-1 выскочила из-за своего укрытия и рывком ушла вперёд. Где-то слева и выше раздался хлопок гранаты. Справа прожужжали пули, но на этот раз мимо. Она оказалась у мусорного контейнера и увидела, как раненный Ястреб-3 сошелся в рукопашной схватке с зараженной женщиной, тоже раненной. И оба — тяжело. Тем не менее, они вцепились друг в друга, как бойцовые псы. Одной придавала сил та самая последняя, фатальная ярость, когда организм мобилизует и пускает в бой всё, что только возможно. Второй бился не так ожесточенно, но с определенным упорством. Его внутренние механизмы действовали избирательно и изящно — добавим адреналин, заблокируем болевые рецепторы, скорректируем работу префронтальной коры, изменим химический состав подаваемой дыхательной смеси...человек был и есть биологическая машина. И, при наличии инструментов, ею можно эффективно управлять. Лучше, чем это делает его собственная управляющая система.

Ястреб-3 нанёс удар, разбившийся о поставленное в блок цевье винтовки; ответный выпад, он уворачивается, и тут же тисками впивается в тело снайперши, увлекая за собой. Оба теряют равновесие и катятся по лестнице вниз, борясь.
— Da umiray, suka!.. — шипит она, не отцепляясь от него, как и он сам — от неё. Зараженная оказалась подготовленным бойцом с крепким телом. Она вцепилась рукой в шланг воздуховода, пытаясь то ли пережать его, то ли вырвать из маски. Другой — попыталась отвернуть голову в сторону, и при этом ещё и боролась ногами. Ястреб-3 знал, что нарушение дыхательно-респираторной системы недопустимо, особенно в ситуации прямого контакта с заражёнными. Он знал, что будет в таком случае: его выведут из эксплуатации. Ястреба-3 обуял почти иррациональный страх, которого он не должен был чувствовать. Она рвала, тащила шланг, и вместе с этим будто бы вытаскивала из недр Ястреба-3 все его внутренности. Его наконечник, утопленный глубоко в гортани, словно ходил там ходуном. Он не чувствовал своего лица, носа, рта и губ; будто они атрофировались или изнутри приросли к маске. Ужас вперемешку с зудящим любопытством призывал содрать её, вырвать клеща, освежиться и подставить лицо уличному ветерку. Ему сейчас приходилось нелегко: он боролся и с противником, и с самим собой. Или против того, кого он таковым называл, или думал, что оным является. Но одна из сторон — главная — всё же перевесила. Он полностью включился в бой.

Мародёр-1 не рисковала стрелять в дерущихся, так как могла задеть своего. Но и стоять в стороне ей не пришлось: из-за угла, впереди и выше, к лестнице выбежал противник. Видимо, спешил на помощь. Она поймала его на мушку, и нажала на спуск, а потом ещё и ещё. На третьем выстреле заиграли нотки мести, и странный механизм поощрения подсказал Мародёру-1, что это приятное ощущение. Она буквально нашпиговала его картечью, изодрав торс в клочья. Теперь только оставалось помочь Ястребу-3.

Защитник-6, метнув гранату, короткой перебежкой добрался до Молота-5. Из окна послышался крик отчаяния и удивления одновременно, а потом грянул взрыв, и из окна на улицу выбросило какие-то ошмётки. Над ухом степенно заливался рыком пулемёт терминатора. Возникла неловкая ментальная пауза — будто Защитник-6 вдруг сбился с дыхания.

Молот-5 продолжил огонь с небольшой паузой, пропуская Мародёра-1. За себя он не боялся — за слоями баллистического волокна и керамических бронеплит, Молот-5 был почти что неуязвим. Враги выглядывали из-за укрытий, постреливая в их сторону. Уловив ритм, терминатор дал затяжную очередь по одному из них в нужный момент, тут же свалив на асфальт. Призрачный силуэт щита встрепенулся, вспыхнул, и погас окончательно. Активный боеприпас почти что иссяк.

Лидер-9 поравнялся с Защитником-6 и Молотом-5. В переулке слева шла борьба, и она развивалась в сторону команды стабилизации — метка противника потухла. Также была ликвидирована угроза огня противника из окон второго этажа, и ещё одну цель по фронту устранил Молот-5. Однако, он уловил движение справа — где-то в глубине супермаркета, ныне заброшенного, кто-то промелькнул.

Ирма `Злодейка` Лидс, Хэнк `Танк` Армстронг

Их взяли тёпленькими, и начали вязать почти сразу после того, как их накрыло светошумовой гранатой. Хэнк на своей шкуре испытывал подобное уже как-то раз, и точно знал, что привыкнуть к этому нельзя. В полубессознательном состоянии их куда-то отволокли. Заведя руки за голову, приковали наручниками к транспортным кольцам, торчащим из оранжевого бетонного блока у самого пункта проверки документов. Едва они выныривали из обморочного состояния, их тут же опускали на дно, жаля дубинками.

Но потом это прекратилось. С них стащили всё снаряжение, оставив только одежду. В нескольких метрах в стороне, у забора, подозрительно темнели два расстрелянных тела. Из разбитого черепа Окара некрасиво выпали кусочки мозгов. Там же, уткнувшись челюстью в асфальт, со стеклянными глазами лежал Барон. Мертвы, понятное дело.

Хэнк и Злодейка, напротив, были вполне живы. Их окружили со всех сторон копы — те, с которыми они столкнулись, и новые, проснувшиеся по тревоге.

— Командир, может, бабу того?.. — многозначительно спросил один из копов у начальника. Ирма его узнала: тот самый недобиток.
— Тебе, вроде бы, голову не отбили. Совсем плохой? Сейчас дровосеки приедут, а ты тут, такой, герой-любовник, её пялишь. Отставить изнасилование. — отрезал начальник охраны.
— Да дровосекам, по-моему, вообще всё равно... — пробормотал безымянный коп, отходя в сторону.

А тут нагрянули и сами «дровосеки», на бронированной машине. Хотя, это скорее был четырехколесный бронетранспортёр. Из него вылезли пятеро бойцов Коалиции. Они были совсем не похожи на копов. Но выглядели паскудно и, в общем, устрашающе.


— Статус?.. — без лишних формальностей, сразу перешёл к делу один из них, обратившись к командиру копов.
— Инцидент исчерпан. Тут два тела на утилизацию, двоих взяли живыми. Похоже, они планировали теракт на объекте — в машине мы обнаружили СВУ высокой мощности. У нас выбывших нет. Двоим требуется медицинская помощь.

— Принято, — односложно отозвался главный «дровосек». Танк и Ирма прекрасно знали, кто это такие. Солдаты Коалиции. Те самые обитатели Аркологии. Они редко появлялись на улицах Города, и если появлялись — то только по делу. И, разумеется, в попытке инвертировать страх, за глаза их называли не иначе как "гомосеками". Тот факт, что они выступали в активной роли, обычно стыдливо умалчивался.

Один из них подошел к трупам Окара и Барона. Пробитая голова Окара его не заинтересовала, зато его заинтересовала голова второго. Деловитым образом, он аккуратно отрезал голову медицинским инструментом и поместил в какой-то контейнер, после чего отнёс "трофей" в машину.

— Что делать с этими двумя? Забираете? — поинтересовался начальник охраны. В ответ красноглазый уставился на пленников. Как будто задумался.
— Снять одежду. — коротко приказал. Копы угодливо бросились выполнять приказ, без сомнений орудуя шокерами. Хэнк и Ирма подверглись унизительной процедуре. Было холодно.

Старший «дровосек» подошёл к ним, присел на корточки. Начал с Ирмы, ухватив её за челюсть. Руки у него — точно тески. Словно выбирая кобылу, он осмотрел зубы, глаза, и бесцеремонно ощупал её руки и ноги, живот. Он делал это механически, грубо, словно выбирал себе кусок мяса на ужин. Любое сопротивление он прерывал таранным ударом бронированного кулака в живот. И снова продолжал. Всё то же самое он повторил и с Хэнком.

Солдаты явно переговаривались между собой, но скрытую за вокодерами речь было практически не разобрать. Их главный приказал что-то своим; двое солдат, в том числе и тот, что ранее отрезал голову Барона, окончательно скрутили Хэнка и сделали ему какую-то инъекцию. Армстронг после укола почувствовал, как по телу разносится приятное тепло, убаюкивая и унося в сон.
— На присвоение гражданства, что ли?.. — с явным разочарованием и завистью в голосе, полуутвердительно спросил коп.
— Требуется пополнение, — кивнул командир прибывших. Указал на Ирму:
— Утилизировать на общих основаниях. Предварительно мы изымем носитель информации. — сказав это, он направился к своей машине.

А к Ирме шел другой солдат — с собой у него были уже знакомые хирургические инструменты и контейнер.

  «Долбоёб» – одними губами почти беззвучно Ирма полуозвучила мысль о водиле, не сумевшем поставить тачку как надо. Теперь придется импровизировать, а затем, наверное, тащить в укрытия кровоточащие полутрупы. Бросила быстрый взгляд на бесполезный теперь мешок с песком, что они с Бароном втащили в кузов и устроили перед багажной дверцей – работа впустую. Взглянула следом на забронированного по самую макушку «Танка» – вот кому предстоит первым привлечь к себе внимание и поймать пару пуль. Остается надеяться, что он не сдохнет от первой же пары выстрелов. Кивнула «Злодейка» товарищу по багажнику, чтобы тот приготовился, и правой рукой резко и решительно потянула скользящую боковую дверь фургона на себя, а затем бросилась на пол между сиденьями.

Первое пробуждение
Руины Эдена

ссылка ♫

  Лодка неторопливо скользила по тёмно-синей глади воды, переливающейся в лунном свете. По обе стороны виднелись полуразвалившиеся каркасы зданий, что в сумрачном мраке напоминали жуткие непропорциональные фигуры. Вода непроглядно мутная, усеянная мусором. Обломки небоскрёбов сильно ограничивали передвижение, преграждая былые улицы, проспекты и бульвары.

  Их было порядка девяти. Все вооружённые, в защитных костюмах. Бесплодные и лишённые памяти. Недобитки старого мира, что вынуждены скитаться по опустевшей, безжизненной земле для продления жизни своих приютов. По обрывкам старых воспоминаний они ещё опасались повышенного радиационного фона и агрессивно настроенного мрака, что мог затаиться среди развалин. Их мир был причудлив. И в городе-призраке могла встретиться опасность хуже физического врага.

— Почему Первые вмешиваются только сейчас? — наконец, спросил Жрец.

  Вопрос был адресован Архитектору, пожалуй, самому странному из их компании. Человеку, что постоянно пребывал в тех областях, в которые иной человек не пожелал бы заглянуть и на секунду.

— Они всегда были среди нас, — ответил он, глядя на водную гладь. — Они жили на Земле задолго до нас. И они наблюдали за нами. И мы были им неинтересны. Они изредка вмешивались в наши дела, но не оставляли после себя и следа.
— И что изменилось теперь?
— У сил вне нашего понимания есть разногласия. Точнее сказать... они и тот, кто разрушил наш мир — имеют разную природу, ровно как мы сами отличаемся и от тех, и от других.
— Мы вымираем, – с ядом в голове напомнил один из солдат. — Твои покровители могли бы посуетиться и пораньше. Или хотя бы рассказать, как ёбнуть эту штуку наверху.
— Первородные уже поведали мне больше, чем должен знать человек. — Архитектор призадумался, словно выпав из реальности на минуту. «Вернувшись», он почувствовал пробежавший по спине холодок. — Тот, кто разрушил нашу цивилизацию всемогущ. Он перекроит весь мир, изменит его до неузнаваемости. Когда мы проснёмся во второй раз, реальности, что мы знали, уже не будет.
— Второй раз? — Спросил тот же боец. — А кто их считает? Ты уверен, что нас разбудили в первый раз, а не в сто первый? Я не помню лиц своих отца и матери. Ничего. Какие гарантии, что в следующий раз я не проснусь безвольным овощем? Ты лучше скажи эти... чипиздрики в твоей голове, они что-то говорят о иных мирах? Загробном? Может где-то нас ждут облака, вечный свет, да сотня девственниц, а мы всё плаваем в этом говне в надежде на лучшее.
— Я не берусь судить, как воспринимают вселенную Первородные. Но точно знаю, что для нас мир только один.

  Кто-то сдёрнул защитную маску и с презрением сплюнул за борт. Остаток пути они прошли в тишине.

***

— Здесь.

  Архитектор остановил лодку жестом. Начался процесс долгих раскопок и раскладки спец. оборудования. Среди обломков стен, крыш и мебели часто попадались кости. В большом количестве. Многие со следами насильственной смерти. Группа уже находила места бойни и похуже, но они всё не уставали поражаться, насколько дёшево в те времена ценилась жизнь. Видимо, когда ваше население достигает больше десяти миллиардов к таким вещам, относятся проще, чем, когда вас порядка нескольких тысяч.

  Жрец опасливо покосился на уже заполненную капсулу. Когда они наткнулись на этого, Архитектор подметил, что «он протянет особенно долго». Но Жрец всё никак не мог отделаться от мысли, что маг глядит на него. Как-то злобно. Хотя он явно не мог восстановиться так быстро.

— Трое. Щедрый улов.
— Да, кажется мы выиграли себе пару лет спокойного гниения в замкнутом пространстве.
— Эта точно пойдёт? Выглядит как кусок мяса.
— Прояви уважение, она всё-таки пережила ядерный взрыв.
— Пойдёт, — заверил Архитектор. — Они не умирают так просто.

  Жрец задержался у последней пары. Те перед смертью завалились друг на друга. Так и оказались погребены под завалом.
  Он знал, что нужно сделать. Но медлил. Присел рядом с ними. Смотрел, не отрываясь. Легко погладил одну по волосам, что успели отрасти заново. Он почувствовал, что Архитектор встал рядом.

— Знаешь... — опустив голову, начал Жрец, — мне казалось, что человек может всё, если по-настоящему захочет. А уж в мире до нас наверняка так оно и было... а потом пришло нечто, что всё разом сломало. Без надежды склеить обратно. Просто скажи, зачем мы всё это делаем? Мы ведь совсем не нужны Первородным. Они уже допустили то, что с нами случилось.
— Произошло ли это по нашей воле или без неё. Высшие силы уже ввязали нас в свою игру. И выхода из неё нет.
— Почему бы этим высшим силам просто не оставить нас всех в покое? — Задарил риторический вопрос кто-то из группы.

  Архитектор хотел было ответить, но вместо этого повёл губами и поднял взгляд на небо. Там горела космическая пыль и отрешённо сияли звёзды. Те самые, к которым всегда тянулся человек.

Сколько бы чудовищной ни была бы гора мяса – она останется горой мяса. Практически бессильной против могущества прогресса и высоких технологий – распылители хищных наномашин, огнеметы и даже простой огнестрел вскоре принес победу экспедиции демоноборцев. Предсмертные вопли Иркаллы сотрясли стены, вызвав несколько обвалов и других небольших разрушений по всему бункеру.
Крики чудовища, однако, вызвали некоторые другие последствия – кристаллы в теле Турука стремительно разрослись, поглощая органику и лишь воля и едва подоспевшая помощь Груррока, ставшего огненным духом, позволили сохранить Туруку разум.
А вот на сверхчеловеческих порождениях гибель чудовищного родителя отразилась гораздо сильнее и фатальнее. Как бы они не старались отмежеваться и противиться этому родству, гибель родителя ослабил их настолько, что опустошенные монстры растеряли все свои силы.
Лишенные мощи богов, чудовища погибли и лишь нескольким из них удалось бежать.
Празднования победы, однако, не было - поврежденные реакторы слишком активно насыщали воздух гибельной радиацией. Столь трудно отвоеванное жизненное пространство пришлось спешно покинуть.
Поверхность, однако, оказалась совсем неприветливой - разрушенная, сожженная деревня была щедро усыпана трупами и обломками. Тот, кто уничтожил остатки нападавших рейдеров, конечно, пытался найти выживших, но не добившись в этом успеха, покинул поле боя.
Вскоре, прямо на руинах началась грандиозная стройка - высились и ширились монолитные постройки из железобетона, стали и, конечно, дерева. Вчерашние Черные и Стенолазы трудились бок о бок в постройке основ своего общего будущего.
Генерал Лейланд, заметно постаревший за несколько дней, с готовностью принял бразды правления новым поселением, когда ему поступило такое предложение. Но поступки и подвиги своих соратников бывший генерал, а теперь губернатор Надежды, как сообща назвали новый город, он не забыл - первым же указом в центре поселения возвели величественный памятник Грурроку - могучая фигура вождя жаднозубов, выполненная из полированной бронзы стала и памятником каждому погибшему в борьбе за жизнь и будущее. Памятные стелы, покрытые именами и солдат и дикарей ровными рядами окружали вечное пламя народной памяти. Огонь, что никогда не гас и не терял силы, словно бы оберегаемый чем-то могущественным и сверхъестественным.
Когда заколосились новые посевы и зацвели новые сады, Турук, прозванный Каменным, продолжал править своим племенем. Новое кристаллическое тело, как выяснили ученые Надежды, стало усилителем его способностей, позволяя ему установить прочную связь с землей и природой, обеспечивая ему прорву работы по улучшению сельского хозяйства в Надежде.
Конечно, соседство вчерашних врагов не обходилось без конфликтов, но прошедший принудительный курс лечения от пагубных привычек Батон, как выполнивший свое предназначение человек-с-поверхности что выведет людей к солнцу, пользовался уважением каждого жителя поселения и мог найти решение для любого бытового конфликта в поселении, став третейским судьей и негласным лидером для простого народа. Упорная работа на благо будущих поколений, ради жизни, вырванной из проклятых подземелий сплотила разные народы воедино несмотря на все трудности.
Мутации и вырождение племени Турука постепенно сходили на нет, благодаря неиспорченной окружающей среде на поверхности, солнечному свету и здоровой пище. Каннибализм был забыт, дети поверхности росли гораздо здоровее и счастливее своих запертых в стальных пещерах предков. Ирма, несмотря ни на что выжившая и вернувшаяся на поверхность с искренней радостью и счастьем принялась за обучение и воспитание десятков своих приемных внучат. Старушку еще никогда не видели такой счастливой.
Варр оказался очень консервативным человеком и сторонился сложных технологий. В душе он остался первобытным охотником, но нашел свое простое счастье в простой профессии пастуха и ветеринара. Пока не погиб в схватке с одним из бежавших из подземелий чудовищ. Его копье пригвоздило гору одичавших мышц к дереву, но Варр умер от кровопотери и ран, успев предупредить своих друзей и соседей в городе. Памятник Варру установили на месте его последней схватки, среди цветущих деревьев.
Горан, бывший учеником Старейшины, напротив оказался очень любознательным, с головой погрузившись в океан новых знаний. Всего через полгода он уже уверенно писал сложные программы для роботов, что собирались из запчастей, добытых из проклятых пещер внизу.
Более того, Горан оказался одним из первых, кто создал семью с женщиной из числа людей генерала-губернатора. Этот, казавшийся странным, союз оказался крепким и Горан с Анастасией встретят старость вместе, окруженные своей большой семьей, рассказывая им сказки о доблести, гуляя среди монументов предкам, которых знали лично.
Старейшина племени так и остался парализованным, встретив свою смерть так, как и всегда мечтал – под светом ласкового солнца, читая одну из древних книг, слушая счастливый детский смех.
Разумеется, появление стремительно развивающегося города-государства по соседству вовсе не понравилось Городу, не видевшего в союзе с уродливыми подземными выродками ничего, кроме мерзости. Усилия генерала-губернатора, всячески откладывали назревающий конфликт и войну.
Батон, вызвавшийся стать послом доброй воли получил несколько пулевых ранений при нападении радикальных расистов при очередном дипломатическом визите в Город, через доброе десятилетие после выхода на поверхность и основание Надежды.
Генерал-губернатор, так и не свернувший программы боевой подготовки для каждого жителя Надежды, однако, не воспользовался этим поводов, пытаясь избежать войны.
Возможно, он ошибся и гул приближающейся авиации нужно было встречать плотным зенитным огнем, а не взглядами удивления.

Расти.

— Да я не знаю, если честно, — пожал плечами Рында. — И в шестнадцать, и в двадцать три, и в тридцать один думаешь, что вот оно, все. Все, что ты знаешь о жизни, окончательно сформировано. И больше ничего не нового она не привнесет. А она берет и привносит. Так что с полной уверенностью о каком-то исправлении... нелегко говорить. Я как алкаш, который с кодирования снялся. Один рывок не туда, и опять потащит. Через две избы, через три пизды.

На предположение о котенке он улыбнулся.

— Если танк когтями вскроет, зачем ему? Пусть вскрывает то место, где его держат, и бежит. Да и работодатель заказчика генетикой вроде как не занимается.

"Как бы то ни было, обнесем эту хату. Котенок — значит котенок, а команда минимизировать потери не поступала".

  * * *

Бандит.

Рында принял флягу назад и, поболтав ее, чуть не пролил содержимое. Налитое по горловину, оно у горловины и осталось. Он поднял на Бандита глаза. "Охуенно неожиданно, я оценил," — подумал вслед и завинтил крышку.

— Для книги? Вот об этом всем? — Рында обвел взглядом палатку, подразумевая, впрочем, нечто гораздо большее. — Имена тогда измени главное.

Что вообще значит быть солдатом? Убивший на криминальную карьеру и погоню за всякими химерами четырнадцать лет, Рында очень остро ощутил, что вопрос крайне не по адресу. Первое, что пришло на ум — это работать. Много, кропотливо, раз за разом испытывая удары по психике. Восемьдесят процентов времени куда-то идешь маршем по полной выкладке, едешь или просто сидишь на сраке, пытаясь высмотреть вчерашний день. Девятнадцать процентов уходят на инженерные работы — окопы, траншеи, колючку и сигналку. А в оставшийся один появляется враг. Атакует он не так, как пишут в огневых наставлениях, и действует, вообще не сообразуюсь ни с одной военной доктриной. Особенно херово, если это какой-нибудь вчерашний школьник, подорванный прямо со скамьи церковно-приходской. Который пускает тебе пулю в чердак больше от страха, чем по умыслу.

— Не принадлежать себе, — ответил Рында, подумав. — Че вот отличает гражданского от военного? Гражданский подписывает трудовой договор, а военный — контракт. Гражданский, если ему что-то не нравится, просто берет и сваливает. Военный так не может. Он или служит, пока крайний срок не прозвенит, либо пока не спишут за говно какое-нибудь. Он вообще ничего не выбирает. Отказ от выбора вписан ему в оклад. И там, где гражданский продает только труд, военный продает еще и готовность приковывать себя к задачам. Психику под них изменять, все такое.

Фляга вернулась обратно за пояс. Рында обратил внимание на книгу и чуть приподнял брови.

— "Теория Орла". Ого. Читал ее в колонии. Дельные мысли есть, но на один раз, как по мне. Метафизика сама по себе с пробелами.

В следующие ~1,5-2 минуты он в общих чертах разбирал то, что и обозвал пробелами. По истечению этого времени Бандит вычленил следующее:

● Он, Рында, считает тезис Бинса "Жизнь питает Жесткость" переменой мест причины и следствия. Напротив, Жизнь наполняет Жесткость осмысленным существованием, так как является ее источником и точкой приложения. Жесткость создает ситуации, но до появления Жизни она не могла их создать. Для существования ситуации нужно чье-то восприятие, фактор наблюдателя.
● Он, Рында, не считает, что окружающие отказываются работать с Жесткостью. Скорее, они просто не умеют ее интерпретировать. Отказ подразумевает сознательное решение, а не отсутствие навыка.
● Он, Рында, не считает, что под правила Жесткого Языка невозможно подстроиться. Психика адресата Жесткого Языка может быть более адаптивной, чем способность говорящего на Жестком Языке создавать новые правила.
● Он, Рында, определяет Орлов, как тех, кто понимает принципы Жесткого Языка, но не умеет интерпретировать сам Язык. Драконы же — это те, кто понимают и умеют. Именно поэтому Дракон может преподать другому Дракону урок — они оба говорят на Жестком Языке. Для Орла же Язык слишком жёсток, и он не может правильно работать с полученными результатами.

  * * *

Лорд.

Рында смерил Лорда взглядом и в целом остался доволен. Опытный человек. Битый, стреляный и кровью ссавший. Без тени сарказма — замечательно. Как раз таких и не хватает.

— Стас Квецень. Рында. Командир. Системы безопасности, электроника, экстремальные переговоры. Сейчас в штаб, всю биометрику в базу, потом зачисляйтесь в штат и вставайте на довольствие. Сержант выдаст вещевку, оружие и весь шмурдяк.

По пути к палатке Дена он позволил себе переброситься парой ничего не значащих вопросов. И началось, как водится, с тривиального:

— Как долетели?

— У тебя вот почему такое лицо сердитое? А все эти перепады настроения? Откуда оно всё, думаешь? Это из-за тестостерона!..
Всё время полёта на челноке Генри не затыкался ни на секунду и постоянно донимал своего попутчика в лице Максимилиана.

— ...ты не смотри, что я наёмник. Я так-то человек очень добрый, давал врачебную клятву. Это, правда, на панковской сходке было. Вытаскивал у приятеля пулю из бедра и тогда понял, что это моё призвание. Я ценю каждую жизнь! Если можно человека спасти, то мне неважно: враг это или свой. Нельзя людей в беде бросать. Если только это не правые. Ненавижу сраных правачков. Вот бы все эти собаки разом передохли, фашики ебучие.

— Аниме смотришь, кстати? Да просто спросил. Согласно статистике, чаще всего женские персонажи в аниме испытывают два чувства: стыд и позор. Ты знал? Омерзительно! Отвратительный пережиток токсичной маскулинной культуры. Есть, конечно, и хорошие работы. Ты вот как считаешь: стоит ли приравнять объективизацию аниме-девочек к уголовному преступлению? По-моему, однозначно стоит! Сегодня тупой фашик делает секс-объект из рисунка, а завтра начинает систематическое угнетение настоящих королев: реальных женщин. Ты не фашик, к слову? Да я так, на всякий случай...

— ... раз уж зашёл такой разговор: ты ведь смотришь иногда голых девочек в интернете? Ладно тебе, все смотрят. И я, увы, не исключение, хотя я всячески прорабатываю этот момент. Во времена бурной юности мне приходилось рассылать девушкам письма с извинениями всякий раз когда я... перенаслаждался их фото-сетами. Но после приёма гормональных препаратов я стал совсем другим человеком! Последняя естественная эрекция у меня была аж месяц назад! Конечно, иногда потенция требуется «здесь и сейчас», но на этот случай у меня есть настоящая палочка-выручалочка. Необычайно полезный укольчик. Он немного болючий, но эффект — моё почтение. Тебе дать рецептик? Нет? Ну как знаешь.

— Изучал на досуге геополитическую обстановку в Западном Джакале? Одни милитаристы, фундаменталисты и прочие капиталисты тут и там! Просто кошмар! Эта планета отстала от трендов лет на пятьсот. А всё из-за этих консервативных нелепых мужичков, что играют в свои детские войнушки. На планете процветает виктимблейминг, кэт-коллинг, менсплейнинг! Как относятся к несчастным представительницам прекрасного пола с приемлемой полнотой мне страшно и думать. Это из-за засилья мужланов на руководящих постах. Женщины — объективно лучшие руководители. Это естественно. Это даже не социология, это — биология! Вот я жил в семье с одной только матерью и видишь каким хорошим человеком я получился в итоге?

— Позывной у тебя, к слову, деспотичный. «Лорд». Это ведь рабство, право первой брачной ночи, вся эта средневековая ересь. Или это твой секс-псевдоним из-за интимного пирсинга? Тогда извини. А ты снимался в порно? Ты такой крепкий парень, я бы глянул на твоё исполнение...


Со временем Генри притих, позеленел, уставился в одну точку и старался не шевелиться. Он съел целую пачку леденцов «антиукачина», но они не могли его спасти. Гений медицины оказался совершенно один в неравной схватке против трясучки челнока. Как же он ненавидел челноки. Особенно после такого долгого перерыва...
Едва ступив на поверхность, Генри традиционно изверг содержимое желудка на желтоватую землю, сквозь которую пробивались ростки зелени. В муке он задрожал всем телом, утёрся и оглядел суровое убранство лагеря.
«И чего мне только не сиделось в своём кабинете? — тоскливо подумалось ему. — Ах, точно. Стигматизация меньшинств и узколобость большинства моих пациентов. Не время унывать! Наверное...»

Постоял на посадочной площадке какое-то время. Перевёл дух. Обречённой походкой принялся исследовать своё новое обиталище на ближайшую вечность. Тут-то он и приметил группу фотографирующихся операторов. И тут Генри расцвёл.
Как минимум две валькирии с ангельскими лицами и взором настоящих убийц! Они олицетворяют собой возможное процветание и спасение этой тусклой планетки. Может для мира ещё и не всё потеряно!
Едва все стали расходиться, он подошёл к одной из них — к Лине.
— Привет! Приятно познакомиться с настоящим профессионалом! Ты ведь зарегистрирована в «там-таме»? Как тебе новая обновка с фильтрами? Дашь ссылочку? Обязательно подпишусь! Ой, где же мои манеры? — Галантно поклонился, прижимая руку к сердцу. — Я — Генри О’Брайен, почти дипломированный медик с огромным стажем и военный специалист. Меня прислали в качестве подкрепления.
Генри подозрительно обернулся на мужских представителей отряда и продолжил уже на полтора тона ниже:
— Скажи мне, коллеги тебя... притесняют? Даже не говори, я ведь знаю ответ! Они то и дело говорят, что тебе не хватает опыта, принижают твои боевые заслуги, просто потому, что ты девочка, так? — Медик аж повёл головой от негодования. — Ты только скажи мне, я отправлю жалобу в штаб GDS. Я всегда ношу с собой пачку шаблонов для заявок такого рода. Я уже давно работаю, и чтобы ты думала? Большинство жалоб были на сексизм! Хорошо, что я помог устранить несправедливость хотя бы в рамках одной корпорации...

Глист

Получатели: Глист.
— Это из-за Кимуры или иностранца? — Багро фирменно насупил брови. На сей раз Цингелос переводил сказанное сразу же, чтобы поспевать за членами делегации.
— Позвольте мне повториться: драку спровоцировал представитель дома Спиат, — ответил толмач и поклонился.
— Оба хороши, — сдержанно отозвалась Аяко, откидывая тренировочный меч в сторону. — Кимура — как обычно. А Седой вывалил на него столько грязи, что и я бы не сдержалась.
— Из-за этого будут проблемы? — военачальник выжидающе посмотрел на переводчика.
— В Аль-Домейне каждый день кого-то убивают, господин, — ответил тот. — Иногда просто: потехи ради. Можем представить, что этого прецедента не было. Протекцию делегации все дома предоставили единогласно, так что проблем со Спиат вам также ждать не стоит.
Багро кивнул и переключился на Глиста.
— Мальчишка тоже с ними? Что ж, думаю, ему стоит поговорить с Леико. Или у тебя ещё остались вопросы к нам?

Получатели: Глист.

Син-Асим
«Мертвоглазый» скрылся за дверями кабака.

Получатели: Син-Асим `Мертвоглазый`.

Салих

Получатели: Салих «Хаттаб» ас-Сувейлем.
Избранный Салихом мальчонка запищал что-то тоненьким и трясущимся голоском. Стало очевидно, что его выбор пал явно не на вершину дворовой иерархии, но от осознания этого факта чернокнижник стал только твёрже.
Романтическую чету прервал самый наглый из малолетней банды. Да и здоровый, к тому же: ростом почти с Хаттаба.
— Реально пидорас, в жопу ебёшься?! — резонно вопросил он, подкрепляя аргументы активной обезьяньей мимикой и смешкам.
Ещё несколько особо наглых, его приспешников, медленно окружили Салиха, точно стая волков-дегенератов. Со всех сторон на него посыпалась однообразная лавина, поминающая его мать и прочих ближних родственников.
— Давайте этого деда в говне вымажем и яйца камнями закидаем!
Судя по тембру голоса данное деловое предложение поступило от одной из самок их вида, что вместе с менее отважными самцами продолжали пастись в стороне.

Получатели: Салих «Хаттаб» ас-Сувейлем.

      Статья 1: Оператор, ты доброволец, служащий GDS с честью и с верностью.
      Статья 2: Любой сотрудник GDS, любого гражданства, расы, пола, вероисповедания есть твой коллега. Ты всё время проявляешь ему ту солидарность, которая должна объединить всех членов одной семьи.
      Статья 3: Ты уважаешь традиции и чтишь трудовой кодекс, ты привязан к своим менеджерам, дисциплина и товарищество представляют твою силу, а мужество и лояльность — твои добродетели.
      Статья 4: Гордясь своей работой оператора, ты это проявляешь через постоянную безупречность своей формы одежды, своёго достойного, но скромного поведения, опрятности служебных помещений, бережного отношения к вверенному имуществу.
      Статья 5: Как сотрудник-отличник, ты готовишься с усердием, ты содержишь своё оружие в исправности как своё самое ценное добро, ты постоянно заботишься о своём душевном и физическом состоянии.
      Статья 6: Задача священна, ты её выполняешь до конца при соблюдении законов, NDA, обычаев войны, корпоративных и государственных соглашений и при необходимости с риском для своей жизни.
      Статья 7: При выполнении задач, ты действуешь бесстрастно и без ненависти, ты уважаешь своего поражённого противника, ты никогда не оставляешь ни своих убитых, ни своих раненных, ни своего оружия.

      «Инвестиции в малые конфликты» — примерно так называлась статья расходов по которой всё новые и новые сотрудники корпорации GDS отправлялись в дальние уголки космоса с различными целями, известными разве что топ-менеджменту, да ведущим аналитикам. Особая сервисная служба, предоставляющая широкий спектр услуг, с охватом в треть галактики, приемлемыми расценками и четким SLA. Также расширялся и контингент на Аль-Тарфе. Высочайшим указом, пописанным корневой ЭЦП, было решено развернуть оперативную базу на северо-востоке от Альзира, так что, о курортном и туристическом городе можно было временно забыть. На сей раз ближайшим крупным городом был порт Вега, где в настоящее время находился штаб мятежных сил СПО. Вникать в политическую обстановку самим операторам особого смысла не было, но было вполне очевидно, что вектор молодых и динамично развивающихся сил GDS сместился от нацгвардии в сторону СПО, что означало больший простор для свободы самовыражения и самодеятельности, но меньший комфорт и защиту. Вместо удобного общежития, в распоряжение GDS поступил небольшой палаточный лагерь, собранный на скорую руку подрядчиками из имеющихся в наличии стройматериалов и оборудования.

      Место было обнесено ровной трехметровой стеной, собранной из универсальных армированных боксов метр на метр, наполненных утрамбованной землей, щебнем и песком. Такая оградка неплохо защищала полевые лагеря от неожиданностей, вроде одиноких "охотников", диверсионных групп и прочих любителей издалека покошмарить отдыхающих бойцов. Для возможности ответить в некоторых местах были оставлены щели-бойницы. Общие размеры лагеря были 60 метров в длину и 30 метров в ширину. Выровненный и укатанный бульдозером каменистый грунт создавал практически идеальную площадку. Три основательных, десятиметровых палатки, были рассчитаны на проживание 16 человек каждая, были оборудованы двухъярусными кроватями, двойными шкафчиками и даже имели полноценные окна. Еще одна палатка была оборудована под столовую и кухню. Последняя же представляла собой санитарно-прачечный блок. Бонусом к палаткам шли металлические контейнеры хозблока и рефрижератора, отдельная скважина с насосом и фильтрацией. Ну и всякого там еще по мелочи. Генератор, солнечные панели, оружейка с трофейными стволами, штабной блок с радиостанцией и спутниковой тарелкой, обеспечивающей более-менее стабильный интернет-канал. На стриминг в UWHD16K рассчитывать не приходилось, но новости почитать позволяло. Беспроводной связи на территории лагеря не было, так что — очередь к моноблоку по талонам. По краям лагеря стояли три наблюдательных вышки, правда, почти бесполезные, без вооружения и прожекторов. Такой себе пионерлагерь. Даже канализация какая-никакая была. Для места, от которого до ближайшего крошечного поселка было километров двадцать по грунтовке — очень даже комфортно. Да и до океана тут было рукой подать, час езды, или около того, в зависимости от погоды, транспортного средства и времени суток.

      Процесс доставки персонала до места работы был предельно прост: всё проходило через центральный космопорт и далее атмосферным транспортником до ближайшей к лагерю, пригодной для посадки площадки. Отдельно прибыл груз с базы: типовые комплекты снаряжения, бережно упакованные в пупырчатую пленку и рассортированные по ящикам, которые не особо заморачиваясь скинули с парашютами. Здено и Стефан уже неделю тут отдыхали, ожидая прилета остальных. На них выпал жребий и им пришлось оставить прошлых коллег, отправившись в качестве усиления на новое место.

      Осень уже вступила в свои права, но на вечнозеленом и теплом континенте это никак не сказалось. Все те же стабильные 25-30 днем и 10-20 ночью. Разве что, дожди участились, отчего вездесущая растительность начала появляться даже на плацу и пыталась пробить своими ростками композитные днища палаток. Безуспешно, пока. Вокруг лагеря и вовсе буйствовала нетронутая природа, пестревшая всеми цветами от привычного желто-зеленого и заканчивая розовым, фиолетовым, белым и даже практически черным. Папоротники, пальмы, высокий кустарник с полыми стеблями, напоминающий бамбук. Райское место для натуралистов и ученых, и адский ад для тех, кому придется в этой зеленке воевать.

      Прибывающих встречал сидящий на лавке возле таблички «GYM», обозначавшей выделенную под импровизированный спортзал недалеко от КПП площадку, отдыхающий после очередного подхода к штанге Ротмайер. Впрочем, он и Здено, были не единственными обитателями базы. Сформированная команда была заточена под оперативные задачи, поэтому для дежурства по лагерю были набраны десять бойцов из местных, во главе с сержантом СПО Юрием Слайсом. Оснащение и подготовка у них были плачевными, но это был единственный вариант защитить лагерь от мародеров во время отсутствия основной команды. Это "усиление" всей кучей занимало крайнюю палатку и, в целом, пока держалось особняком. Зарплата у них была столь же минимальна, как и спектр обязанностей. Смущала разве что феодальная система вида "вассал моего вассала не мой вассал", по которой эти ребята никаким образом не подчинялись Станиславу, и вообще делали вид, что слепо-глухо-тупые и человеческих языков не понимают.

      Планы у куратора были наполеоновские, так что, на долгий отдых и акклиматизацию рассчитывать не приходилось. Буквально сутки-двое "безделья" и за работу. Радовало то, что в этот раз подразумевалось целевое использование, да охрана самого лагеря. Никаких монотонных патрулей по пустошам или стояния на солнцепеке у правительственных КПП.

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

      Самой напряжённой оказалась высадка четырёх оперативников Фемиды в стороне нескольких саркофагов, что стояли прислонёнными к стене. Оттуда уже успели выскочить трое вурдалаков, в то время как вокруг ошивались несколько зомби. И мертвецы сразу с радостными воплями напали на «свежее мясо». Да тут же выяснили, что вкусовые качества адских дамочек, мягко говоря – «не очень».
      Четверо зомби толпой, со всех сторон, накинулись на демонетку. Они схватили её, да так, что даже она едва могла пошевелиться. Самый ловкий ублюдок умудрился прокусить её в шею, предрекая скорую смерть. Но даже в такой безвыходной ситуации адский сборщик дани не растерялась. С не предвещающей ничего хорошего улыбкой дева продемонстрировала зомби свой «пояс шахида», где замкнула одну-единственную руну.
      И через мгновение раздался гулкий взрыв!
      Бабахнуло, да так, что гнилые ошмётки разметало по помещению. Оставшиеся же от тела оперативника части благополучно сгорели, обратившись в густой пепел. Напарница той от взрыва укрылась в нише двери, поэтому особо не пострадала, после чего подорвалась в бой: помогать двум сестричкам, сражаться с вурдалаками. Однако: они внезапно и сами там неплохо справлялись! Упырь набросился на одну демонетку и та быстро перехватила его да отточенным в своём профессионализме манёвром свернула гаду шею. С отвратным хрустом – но насмерть.
      Отбросив мёртвое тело в сторону, та же рогатая деваха приняла на себя второго. И вот с ним-то у неё завязалась горячая схватка: упырь повалил оперативницу, желая её разорвать на куски – но та яростно отказывалась поддаваться. Трудно сказать, чем закончился бы данный бой, но подоспевшая на помощь демонетка мощным пинком под дых отбросила тварь прочь, от напарницы! Но не успел упырь встать, как налетевшая на того фурия схватила за шею да одним точным ударом кулака впечатала твари голову в пол. Осталась только несимпатичная размазня.
      Что до третьего вурдалака и демонетки, то последняя добивала первого на полу. В ходе их схватки вурдалак успел серьёзно поцарапать девчонку, но фатально для себя проморгал инициативу – и вот уже рогатая противница села верхом на нём да ударами кулака размозжила гнилой череп вкупе с его содержимым. Закончив бить нежить, что попала под их горячую руку, три сотрудницы Домена Фемиды стояли перед лицом остальных врагов в зале.
      Однако, вещи выглядели не так просто, как казались.



      Потому что Ревил Талис внёс свою лепту в творящийся вокруг хаос.
      Проведя ритуал активации своего убойного во всех смыслах артефакта, он дёрнул пробку и метнул бурдюк с жижей к Мрачным Жнецам: видимо, чтобы они порадовались. Моча в полёте слегка оросила тех, над кем пролетела фляга – это оказались Паладин и Вампир. Мисс избежала участи быть столь неутончённо оскорблённой, либо её просто спасла броня. Конечно, как нетрудно догадаться – «золотой бриз» с довольно специфичным ароматом понравился всем присутствующим... со знаком «минус».
      – Мужик, какого хрена?! – в недоумении спросил клыкастый аристократ.
      «БА-БАХ!»
      Но последовавший за броском мощный взрыв оборвал его на полуслове – цунами яркого синего пламени накрыло половину зала! Огненное облако воспламенило даже Жнецов и не оставило практически никаких шансов тем привидениям, кто имел наглость попасть в центр взрыва. Однако, огненный маг на этом не останавливался: он бросил вторую бомбу. Талис явно был из тех, кто любит действовать наверняка. К тому же, он убедительно доказал, что неправду говорят про снаряды, не попадающие дважды в одну воронку: «КАБУМ!» – и новый огненный прилив не оставил шансов даже самым крепким тварям.
      Кроме Паладина. И только кроме него.



      Кровосос с мечом испарился прямо в лицо Джейне, когда волна объёмного взрыва накрыла его с головой. Сама акробатка едва успела отскочить в сторону, а потому до неё дошёл лишь горячий воздух с ароматом... нет, ещё не победы, но палёной плоти – точно. А так как всё ещё Острая Мисс стояла в первых рядах, то прекрасно видела учинённый Ревилом урон. Почти всё сгорело, кроме котла, но и тот как-то подозрительно покраснел. На полу лежали две косы – их Мрачные Жнецы потеряли. Но оружие выглядело весьма неказисто. Чуть далее можно было заметить целую гору пепла с жареными костями: наверное, здесь навернулся второй толстячок. Его убитый големом собрат сейчас тоже уверенно горел синим пламенем.
      Количество врагов как-то внезапно сократилось.
      А на другом конце комнаты неуверенно топтались оставшиеся покойники.



      – Знаешь, Ревил...
      Фемида сделала сложное лицо, но потом внезапно расхохоталась.
      – Это было Круто!
      И показала на парня сдвоенными указательными пальцами, подмигнув.
      – Правда, получается, я только зря вытащила своих девочек.
      Демон Правосудия пожала плечами и развела руками.
      – Впрочем, наша работа ещё не окончена!



      – Ну, я предупреждал, – непонятно кому буркнул Рыцарь Смерти. Бобби пережил бомбардировку Ревила: не в последнюю очередь благодаря какому-то щиту. Выглядел оный как негативный снимок «Божественного» – это была сфера, что переливалась серым сиянием. И та приняла на себя весь урон, даже не ослабив проклятое мерцание. Впрочем, щит будет работать, но недолго. По крайней мере, Ревил знал это точно. Паладин кивнул в его сторону со словами:
      – Надо было кокнуть тебя сразу, а не пытаться переманивать.



      Увидев, что ситуация развернулась как-то совсем не в его пользу, некромант очень зло сплюнул на пол. К нему подпрыгнул второй Вампир. Они о чём-то коротко пошептались да и махнули руками в сторону котла. По всей видимости, они собирались отступить традиционно – посредством бегства, а потому быстро засобирались, беря всё самое ценное. В руке мелькнул странный Куб, – чёрная штукенция, с переливающимися гранями, от которой исходила энергия смерти, – Некромант спрятал её сразу в карман и крикнул:
      – Задержи их, Рыцарь!

Уы-ы, Ви и Лулу с триумфом вернулись в родные края, волоча за собой пойманного белого кота.

Племена бороро и дулу устроили совместный праздник, на котором, наконец, принесли белого кота в жертву, где сначала было вырезано сердце, потом же безжалостно съели ногу и съели оставшуюся котлету. Животное было избавлено от мучений, а племя бороро получило обещанную вуа-ваа волшебную силу. Негры племени дулу в свою очередь получили вторую законную жен- чину из племени бороро. Странная это была свадьба. Нигде нет такого количества народа, а в головах у людей почему- то рождаются идиотские мысли о женитьбе. Что это, жопа? Богадельня для рожающих стариков? Разве это любовь? Ведь в свадебной церемонии, которую собирались разыграть эти два племени, участвовали негры, а среди них не было ни одного, кто мог бы сплясать тарантеллу. С другой стороны, негры, хоть и носят женские туники, на самом деле никакими женами не являются. Впрочем, какая разница?

Уы-ы и Ви стали в своё племени настоящими героями. От них народ Боробо узнал, что быть воином далеко не всегда означает драться. Это ещё означает не жениться. Сообразительный никогда не пойдёт в бой, если уверен, что не сможет оттуда вернуться. А способность отыскать дорогу домой, как бы она трудна ни была, зависит вовсе не от храбрости и мастерства. Куда важнее другое: если ты видишь цель, к которой стремишься, ты можешь стать героем и без чьей- либо помощи.

Уы-ы стал знаменитым воином. Он путешествовал по стране, ходил по деревням, учился у негров военному делу и постоянно становился всё сильнее и сильнее. Говорят, что он был самым высоким из приближённых вождя. Так, во всяком случае, рассказывали другие.

Что же касается Ви, то он отправился в леса, где у него было много друзей и знакомых, и женился на красивой девушке из племени Носорогов. Кроме того, он сделался необыкновенно сильным и постоянно воевал с другими слоями общества. Воины считали его одним из лучших. Да и не только воины, но и женщины. Их сердца всегда отвечали на его любовь. Но, как ни странно, он не любил их. Ведь, как мы все помним, Ви очень любил носить платья и развлекаться любовью. Он любил только свой древний меч.

Возвращение Лулу в своё родное племя дулу прошло неоднозначно. Он сильно изменился за время своего путешествия и стал выглядеть всемогущим и жутким даже на фоне своих соплеменников. Он научился превращаться в демона, пронзать словом и поедать богов. Он стал таким, каким хотел бы видеть себя, - могущественным, неуязвимым и страшным. Его дикие земли — буквально весь мир — знали о нем и ненавидели его. Но он даже не замечал ненависти. Он знал, что со временем всё изменит к лучшему и у него всё получится. И он действительно начал меняться. Он набрал воинов и вместе с ними уехал в далёкий и опасный поход. Но он не только становился сильнее и могущественнее. Он видел, что с каждым днём становится моложе и умнее. Так оно и было на самом деле. За последнее время он стал таким умницей, что с ним нельзя было не считаться. Теперь он часто любил загадывать загадки и находить на них ответы. Иногда он убивал. Иногда он не убивал. Но чаще он просто стал раздавать смерть. И стал одним из немногих счастливых людей на Земле.

Так заканчивается история трёх героев и их поход за легендарным белым котом. Многие считают, что эти три героя — Аркаша Шариков, Япончик и Марлон Брандо, а также их безжалостный слуга Чак Норрис — были реальными персонажами. Многие ещё верят в реинкарнацию. Некоторые уверены, что эти три героя — разные ипостаси сил добра, незримо влияющих на людские судьбы. Может быть. Но очевидно то, что история о них даёт материал для философского, морального и религиозного вывода.

Чувства, которые Джеф испытывал после своего спича, были двойственными. С одной стороны, ему самому было от себя мерзко. Неужели в нем сидит такой склочный старый дед или, что еще хуже, бабка? Вон, человека едва не довел! А с другой, иначе никак нельзя. Он во благо людей старается, так что похлопали аккуратно промеж лопаток и поддадим газку!

- О, а я не просто слышал! Я видел это побоище своими же глазами, так что представьте масштабы моего негодования! - рявкнул Джеф, возвращая беседу на прежний градус. - И коли Вы - да, вот конкретно Вы, сэр! - не хотите, чтобы и в Левурьене устроили массовое жертвоприношение, то Вы меня направите к самому, итить его мать, главному, и мелкие сошки типа Ли Тэннета не подойдут. Нужен самый влиятельный, самый высший чин, чтобы я сообщил ему имена этих предателей, этих оборотней, преследующих сектантские идеалы и режущих втихую людям глотки! И именно от Вашего рвения, товарищ майор, зависит, замолвлю ли я за Вас словечко и попадете ли Вы под эту глобальную! Левурьенскую! Чистку!

Кислород под конец у Джефа иссяк, и завершил он свое режущее слух и душу выступление хлопком по столу. И торжествующим "Вот!", разумеется.

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Щеки обожгло болью, в мозг врезались кошмарные образы чего-то отвратительного, огромного. гигантской смрадной опухоли, поразившей все, но глубоко под землей. Армии чудовищ, созданных из мертвых, скребущих металл ужасными костяными клинками, сочащиеся ядом. Армии росли и полнились, подобно гною в фурункуле, что готов лопнуть и затопить смертью мир живых наверху. Лишь горстка храбрецов там, внизу, пытается сдержать потоп. Долго ли они продержаться?
В себя Батон пришел уже за столом в избе. Бревенчатые стены, почему-то, выглядели скорее окрашенным в утилитарный белый металлом. Тут и там мерещились какие-то черные провода различной толщины, бревна словно бы вспучивались от резких ударов изнутри, но наваждение быстро исчезало, чтобы появиться вновь.
Перед Батоном уже стояла миска с домашними мясными пельменями, в отдельных мисочках была ароматная сметана и нарубленная зелень. Но ужасные образы вернулись - апетиные пельмени обернулись тошнотворной грудой серо-бурого мяса, сметана стала пузырящейся, мутной слизью. Зелень - копошащейся, чавкающей массой черных, блестящих червей. Нечто среднее между пиявками и слизняками.
- Угощайся-угощайся, сынок - проговорила Ирма, но от одного взгляда на ее лицо волосы вставали дыбом - надорванная,, бледная кожа плотно натянулась на череп, она пыталась улыбаться, но лишь демонстрировала черные клыки. Из глубоких ран на лице, из ноздрей и глаз, затянутых бельмами, текла черная жидкость.
Она заговорила снова, но ее голос дробился на десятки и сотни чужих, незнакомых голосов - Кушай, сынок. Я старалась. - Голоса хрипели и вторили ей - Жри! Жри! Не смей! Беги! Спасайся! Жри! Проснись!

- Ой, сынок, как хорошо что ты пришел! - В голосе Ирмы слышится искренняя радость - Крыша совсем протекала, а ты ее починишь! Не забываешь старушку-то!
В руках Батона опять топор вместо... Вместо чего? Что же Батон держал в руках?
Подгнившие стропила, доски, ржавое кровельное железо... Тут, наверху и правда все довольно плохо.
Железо еще послужит, если его аккуратно снять и после переложить, а вот дерево... Дерево к черту, совсем негодное. На растопку только.
Должно ли гнилое дерево так вонять? Почему воздух такой спертый?
Ирма стоит на земле, близоруко щурясь, заботливо улыбаясь - Сынок? Может помочь чем-то? Ты не голодный?
Очень странно, но Батону показалось, что зубы старушки - не иначе как почерневшие клыки. А ее подслеповатые глаза - наполнены печалью и какой-то затаенной злобой.

В люк-водопад улетела граната. Раздался хлопок, и наверх тут же ринулась вся орава народу, оставив позади лишь громилу в скафандре, экипаж Валькирии, контр-адмирала и капитана Кеннеди. А все потому, что громила в скафандре зацепился наваренной пластиной за герметизирующий механизм люка и застрял. Пока он группировался и протискивался, наверху началась какая-то локальная война со стрельбой, взрывами и криками со всех сторон. Кеннеди, в свою очередь, ошалело уставился на Армстронга и навел на него пистолет с таким видом, будто бы он ему еще и одолжение делает.

- Ты... что ты?! - Завопил он, кое-как взяв себя в руки, бросив пистолет в сторону и драпанув в сторону одной из пробоин в корпусе пиратского судна, явно намереваясь сбежать на один из кораблей.

Контр-Адмирал же схватился за голову, достал кортик из ножен и начал методично отрезать себе руку, после чего бросил ее в Моргана, обрызгал стены своей кровью, посерел и начал падать в сторону механика.


Получатели: Олаф ван дер Вербеек.
Получатели: Джеф `Джокер` Моро.
Получатели: Рэнделл Армстронг.
Получатели: Морган Джеймс.
Получатели: Степан Морозофф.

Абрахам тактично (даже тактически!) отступает назад, попутно всаживая в окольчуженного жирдяя с луком еще один таки болтец. И этот - можешь, Сарочка, себе такое представить!? - тоже не падает! Стоит себе, будто только для того и стоял туточки на фланге: шоб на него, понимаете, стрелы тратить. Ну просто таки такое расстройство, что и словами не опишешь!
Алонсо продолжает свой победоносный поход против чудовищ и колдунов, на сей раз смело и прямо всаживая болт в жирное чудовище со смертоносными усами, творящее свои темные дела на левом фланге вражьей кодлы. Стрела попадает прямо в голову, но, судя по всему, уязвимое его место находится не там. Что ж! Не всегда путь рыцаря легок. Вящим тому примером становится прилетевший от первого недобитого чудища болт, пробивший грудь славного голожопого рыцаря навылет и отправивший его слабое тело, уже лишенное могучего духа, в густую Вакнахскую грязь. Alas!
Мацал облегченно выдыхает после того, как из положения сидя на заднице сквозь мельтешащие спины вешает лучший выстрел своей жизни, обрывающий жизнь голожопого безумца-арбалетчика в первом ряду. Облегченно утирает пот со лба, пытаясь одновременно, не вставая, вновь зарядить арбалет. Даже не замечает, что за эту пару секунд ему повезло еще раз, и куда более значительно.
Эрвин малость запутался. С одной стороны, ему адово страшно. С другой - силы Диавола прочно пустили корни и кому, как не ему их тут выкорчевывать. И поганый враг всех людей, сам Сатана будто поднялся из глубин Ада, чтобы смутить его тело и разум! Как иначе объяснить, что все перепуталось? Как вышло, что он хотел сделать смелый шаг вперед, но черт дернул стоять на месте и снова размахивать святым орудием возмездия, кое являет собой моргенштерн на цепи!? Здесь бы не помешало подобрать стих посерьезнее, раз пятьдесят прочитать молитву, чтобы разобраться с этим проклятьем наконец. Да вот только из вражеских рядов прилетает очередной арбалетный болт и с глухим стуком втыкается Эрвину в лицо, отправляя светлую душу навстречу Господу. Аминь.
Джованни отлетающей в рай светлой души не видит, но в остальном вполне доволен - его работа. Правда, если и дальше так сквернословить да убивать святых людей из арбалета - то можно и в ад попасть. Надо будет зайти исповедаться как-нибудь.
Альбрехт ревет, как раненый медведь, и вкладывает все силы в последний мощный взмах меча - такой, что должно хватить на обоих щитовиков. Но только то ли сил не осталось, то ли эти двое дохрена ловкие - получилось говно, а не последний эпичный удар ландскнехта. И если первому, крепышу с моргенштерном, ты еще прошелся лезвием по касательной, то второй ловко поймал потерявший замах цвай на гарду и насадил тебя на меч. Мерзкий хруст в потрохах, фонтан крови изо рта, грандиозное падение в лужу и туча поднятых брызг. Сверху довершает дело со свистом прилетевший моргенштерн, причем аж два раза. Дерьмовый денек.
Рудольф хмуро и твердо шагает вперед, оттирая могучим плечом суетливого Бодуна - пора! А то Альбрехта сейчас накрячат. Вон уже, лежит в луже проткнутый, а сверху по нему, как по туше свиной, лупит моргенштерном вражий засранец. Раз, два, ух, крови сколько, ребра, нахуй, наружу. Старину Альбрехта явно пора спасать.
Пьер малеха отдышался, пока его оппонент убивал доппельзондера и прочей ерундой занимался, а потому ко второму раунду толкалова успел немного перевести дух. Визгливо выдав очередную боевую фразу, ринулся вперед с вилами наперевес. Херов щитовик будто того и ждал, крикнул "Врешь!", с ухмылкой и без всяких усилий рунку в сторону отбил и уж приготовился было потерявшего управление Турбатора порешить, но вдруг глаза выпучил удивленно, развернулся медленно и опал, как озимые. Ого. Может, ты колдун?
Бодун замыслил чот тактическое, но реальность опять внесла коррективы. Попер в штыковую с луком в руках, попер прямо под ноги здоровяку Кназе, поскользнулся в грязи, отлетел назад и, как итог, словил два болта. И если один попал в лоб и бессильно шлепнулся на землю, то второй засел где-то глубоко в брюхе, доставляя неистовое беспокойство. Беда!
Ян оттолкнул тупого жирдяя и взялся за более опасную цель - безумного доппельзондера, влетевшего в стройные ряды Аршвельта и взявшегося сеять тут хаос. Тот явно уже отходил, но все еще был опасен, потому ему следовало уделить секунду-другую. Цвайхандер звонко врезается в фон Хардкора и летит дальше, потеряв скорость, но не вес. Того тебе и надо: скрежещет гарда меча о двухметровый железный дрын, уводя его вниз и увлекая вражину следом. Хрррясь - словно нож в масло входит лезвие в потроха, ведомое твоей твердой и ловкой рукой. Ухмыляешься сжавшемуся за щитом Генриху, отворачиваясь обратно к уебищу с вилами. "Врешь!" - Кричишь. Сейчас ему такой же фокус покажешь.
Внезапный удар в затылок. Чернота в глазах. На наливающихся свинцом ногах успеваешь развернуться, испытывая неимоверное удивление, а после проваливаешься в темноту.
Никола до того уже покрылся холодным потом, потому сейчас этот пот превратился в корку льда. Мамочки! Он же только что прикончил этого, своего! Прям в темечко ему болт засадил! Мать честная, дядька Ян! Так забоялся, что даже не заметил, как самого ранили. Куда там, такое творится.
Хайнц продолжает работать. Кгггт. Кгггт. Треньк! Прикончили доппельзондера. Альбрехт, кажется, его звали. Ну, батька и не про такое рассказывал. Однако неприятно.
Генрих: пошла жара, да такая, что не продохнуть. Доппельзондер, сука, нос высунуть не дает, наседает, машет широко своим дрыном, не дает момент подгадать! Только ты высунулся из-за щита, как тут же лезвие цвайхандера прочертило по груди, вырывая из бригантины пластины и улетая дальше, к Яну. А тот будто ждал, крутанул ловкий трюк и здоровяка от паха до ребер вспорол одним движением ловким, отправив в лужу отдыхать. Ты, с грохочущим от ужаса сердцем и застланными яростью глазами добавил сверху пару раз, чтоб не встал наверняка. А когда поднял от изувеченного трупа глаза, то понял, что один перед всей вражьей ватагой остался.
Шайзе.

0 1 2 3 4 5 6 7
1 - - - - - - -
2 - - - - - - -
3 - - М Х Д - -
4 - - П - - Б -
5 - - - - Р - -
6 - - - Г - - -
7 - - - - - - -
8 - Н - - - - -
9 - - - - - Е -
10- - - - - - -

Трибуны сопровождают падение Анчара встревоженным вздохом.
Напутствие кочевника тонет в неистовом рёве разгорячённой толпы.
Кто теперь скажет Хану, что небо падает?
Кто решит проблемы брошенных на произвол судьбы кочевых племён далёкой пустыни?
Абдула был избранным, посланником своего племени в сердце Империи. Он прошёл почти весь путь до конца, но даже самая возвышенная идея – это по-прежнему всё же только идея.
В то время как даже самое грубое и простое копьё – это всё же копьё.

Но поединок на этом не завершается. Блистательный Генри наступает на воодушевлённого победой Эркрана – мелькает хищно топор, и публика поддерживает свирепый неистовый натиск своего фаворита. Циклоп не сдаётся, порхает по арене, неуловимый и смертоносный – вот лезвие проносится в дюйме от плеча наёмника, вот со свистом рассекает воздух над его головой. Рыцарь Империи на удивлении быстр для своего возраста, комплекции и экипировки. Свиреп, как в те далёкие юные годы. Его противник опытен и хитёр, но сэр Генри точно знает, что делает. Едва заметно он припадает на пострадавшую ногу – и Циклоп видит это, Циклоп выжидает.

Стремительный выпад копья оставляет царапину на латном нагруднике.
Секира вновь беспомощно распарывает ни в чём не повинный воздух арены.
Ещё один выпад – и новая царапина остаётся на видавшей виды, но по-прежнему надёжной броне.
Асшайский топор с завидным постоянством пронзает лишь пустоту.
И вот рыцарь проваливается в практически незаметную выбоину в песке, вот, кажется, наступает для Эркрана долгожданное мгновение торжества.

Стремительно сближение, предательский выпад копьём сверху вниз, в подбородок.
И Генри, который на самом деле точно рассчитывает каждое выверенное безупречно движение.
Отбивает в сторону остриё стальным наручем, вкладывает всю оставшуюся силу в единственный сокрушительный горизонтальный удар.

Покрытая кровожадными зазубринами прошлого тусклая сталь проходит точно по линии шеи – проходит почти беспрепятственно, будто снова поражает вместо противника лишь пространство.
Голова Эркрана отлетает в сторону, из почти ювелирного среза на шее в небо взлетает карминово-багровый фонтан.
Сотрясаемое судорогами агонии обезглавленное тело медленно оседает, в то время как рыцарь Империи опускает положившее конец карьере наёмника убийственное оружие.

И трибуны ревут, приветствуя своего чемпиона.
И, усмехаясь, чествует победителя несколькими вялыми хлопками сам Хан.
И орёт, срывая глотку, Ториус Раммель, превознося достоинства последнего истинного чемпиона Империи.

Удар впустую. Обжигающая боль в животе. Анчар наносил такие удары сам, и знал, что после них не выживают. Чёрная, будто плоть Изнанки, кровь пролилась на арену. Удар копья был страшен, и кажется разорвал крепление катаны. Кулак по привычке сделал движение, наматывая бесполезную цепь. Собрать её в кулак..

- Ветер подвёл меня. - эти слова были произнесены ещё тем же, расслабленным и спокойным тоном. Словно не было раны.

Нового удара не будет. Красная и чёрная кровь вновь окрасила белые одежды, но в этот раз кочевник проиграл свой бой. Шаг назад. Надо опустится на колени. Смерть - старая добрая знакомая, и негоже принимать такую гостью валяясь словно куль с дерьмом.

Но для убийцы этот бой не был последним. Он чувствовал, как к нему тянутся призрачные длани того, что за гранью. Он знал это чувство. Это уже было. Только рядом нет пророка, чтобы одёрнуть страшного ворога. Где-то на трибунах горестно вскрикнул птенец, лишившийся учителя. Пришло ему время становится коршуном.

- Генри. Платит тот, кто может заплатить. - Хрип упавшего кочевника на удивление чёток, хотя единственный глаз уже смежен. Вставленная между зубами капсула с наркотиком наконец поддалась, и ядовитая горечь уносила боль. Давая возможность связно мыслить. Стоило её разгрызть перед последним раундом, а сейчас даже она не могла остановить смерть Абдулы.

- Небо падает, Генри. - короткий стон павшего воина пустыни. Кажется бред уже застил его очи, и он сделал характерное движение, будто стряхивал чью-то хватку. Но рабы были ещё далеко. - Нет! Рано! - шипит Абдула, в прошлом Чёрный, ныне Анчар. Будто змея, которая попала под удар булыжника.

- Заставь Его подставить плечо под небо. Или убей. И подставь сам. - речь Абдулы слабела вместе с покидавшей его кровью. - Изнанка...проклятая изнанка смотрит. Катана твоя. Я..пригляжу..за исходом. - всё-таки не удержавшись на коленях, коршун свалился со стоном на бок и скорчился в клубок боли. Ладонь в агонии сжала песок.

Запах лаванды сводит с ума. Цветочный аромат и карие глаза, в которых читается игра, вопрос, и улыбка. Что выберет человек, пошедший платить за чужие грехи? Какая разница, ведь он уже мёртв. Мёртвая хватка сухих ладоней, стальная змея, потерявшая направляющую руку.

* * * * * *
Вечером этого дня клан будет жечь большой погребальный костёр. Затем, согласно инструкциям оставленным в запечатанных свитках, коршуны покинут Столицу после рассвета. Так или иначе, но воля пророка исполнена, а значит их место на родине, встречать лицом к лицу бушующую бурю. Новый глава клана выберет того, кому будет доверена честь вновь одеть чёрную маску и кто будет внушать страх цепью. В эти годы им вновь нужен будет ужас.

Чот как-то не вышло затиранить эти сраные джунгли. Кажется, джунгли Чакку Ворону сами затиранили.
Плывет перед глазами. Столько всего не сделано. Отравленные мозги заставляют всплывать давно забытые картины - ну, или просто глюки.
"Чакка Ворона, вы приговариваетесь к кризаморозке в течение 800 циклов... Многочисленные случаи разбоя на галактических дорогах в секторе Блурп... Кража Си-Лучей у Ворот Тангейзера... 7 подтвежденных убийств... Рыботорговля... Мухлеж в пазаак. Ваши последние слова?"
- Я вас всех... На своем джагоне вертел.
Тогда, перед заморозкой, он радовался. Радовался, что проснется в мире, где никто не будет его знать. Можно будет рассказывать что угодно, а уж рассказывать он горазд. Да, он думал, что через 800 циклов проснется, отряхнется и попрет рассказывать самочкам про то, как был Президентом, попутно загребая звонкие кредиты от изнеженных мушшиков будущего, привыкших к чистой и белой жизни будущего. Да, все так и было бы - но он проснулся на сраной Кантовочной.
О ш и б о ч к а.
- Удачи там, мясцо. Брллл. Норм стреляешь. Закинь за меня потом стаканчик.
Свои ушли, киллбот сдох. Пора и Чакке. И так, чтоб потом хер кто сказал, что он ушел без стрельбы. И чтоб точно так не сказали эти говняные пауки!

Пот течет по спине ручьями. Тяжелые доспехи, отвратительное ощущение утекающей с каждым движением энергии. Больше нет сил атаковать. Нет сил даже встретить врага копьем. Сейчас бы выйти из боя, взять небольшой отдых, и с новыми силами броситься в бой, но Катон не может позволить себе отступить. Не может позволить себе поражение. Главное, чтобы они не видели с каким трудом дается каждое движение. Главное твердо стоять на ногах, с ложной легкостью раскручивая в руках копье.

Трусы. Боятся подойти. Пытаются поймать на опрометчивой атаке, ожидая, когда последние капли энергии покинут тело, когда паладин упадёт, и можно будет просто добить его. Они ждут. Не дождутся. Ты будешь стоять гордо, ты ничем не покажешь что....

Нет. Оперся на древко.
Сил больше нет.
"Ты должен сражаться" — Упрямо говорит Лукреция.
Трибуны ревут твоё имя. Слышишь их голос? Катон. Герой Империи. Катон. Император. Катон, который станет богом.

Тебе остается только защищаться. Остается только напугать их, совсем как сейчас, внушить иллюзию собственной силы так что ни один не дерзнет броситься.
У них острые зубы, обагренные кровью, но они лишь волки, нет, собаки, а ты лев.
Они охотники. Ты воин.
Они тьма. Ты Свет.
Они бьются ради себя. Ты бьешься за Империю.

— Собаки.

Снимаешь шлем. Плюешь в сторону рыцаря. Ты устал. Ты очень устал...

— Жалкие, трусливые псы. Вы способны питаться только падалью. Вас двое, а я один, но вы прячетесь от меня по углам. Это всё на что вы способны. Это ваша гнилая природа. Поэтому я не паду сегодня. Потому что вы просто собаки, перед лицом всей Империи, и что бы вы не делали вам не скрыть эту гниль.

И ты смеешься.
Смеешься в эти мгновения уходящего, как силы из тела, боя.
Потому что хотя ты один, а их двое, в их головах ты уже победил.

      Викинги стремительно меняли первое впечатление о новом знакомом по мере того, как тот заполнял собой весь коридор по ширине и высоте. Вроде бы теперь лошками становились уже они, да и перспектива легко зарезать сейчас маячила таки скорее перед Эридом. Кто кого угандошит тут, а? Охранники выбрали тактику глухой обороны с отступлением и не слишком прогадали: северянин перед ними превратился в ревущий ураган, размахнуться в полную силу которому мешала теснота обстановки. Это, в общем-то, и спасло северный народ: Эрид рубил, топтал, рвал и метал пол, стены и перекрытия, но не опытных воинов, которые отделались лишь потерей быстро рассопливившихся в их руках щитов.
      Викинги прониклись уважением при виде берсерка Одварсона и вот теперь в их глазах к варвару пришло признание. Кажется, узнали земляка. Отчего сразу же закричали и замахали руками, но не для того, чтобы бить в ответ, а как бы пытаясь привлечь к себе внимание разумной части Эрида:
      — Ладно-ладно, мужик! Мы тебя поняли, ты только не бузи! Не бузи, хватит!
      — Прости нас, брат, зря быканули! Хочешь, проставимся потом? Хочешь, завалим этого дохляка?
      Правда, стрелок, о коем видимо и шла речь, уже всё понял и смотал куда-то удочки...
      Раймонд, который сейчас пропускал эту удивительную сценку, ударил кулаком по замку. Крепкий, сволочь, не поддался. Но у Апекса имелся более увесистый аргумент, которым он втащил по замку снова. Тот, гад, опять выдержал. А вот петли сорвало. И дверь съехала с противным скрежетом, держась на весу только за счёт замка. Орк, который выбрался из глубины импровизированной темницы, заорал радостное «ВАААААААХ!» и бросился бы, наверное, обнимать Раймонда. Однако, тот выглядел достаточно внушительно, чтобы зеленокожий только подобострастно похлопал ресницами, в полном угаре энтузиазма проорав:
      — Гавары, шо дэлат!



      Увы, но попасть в Кролика было заметно сложнее, чем в Сову.
      К тому же, оказалось, что он огненные стрелы спокойно ловил зубами и перекусывал их.
      — А ещё меня спрашивают, почему я думаю, что вам, бабам, надо на кухне сидеть, а не монстров бить, — со скептицизмом в голосе проворчал в бороду Винфрид, пусть вроде бы и шёпотом, но полуэльфийке услышать фразу особых сложностей не составляло. Впрочем, очень быстро в голову дворфа пришла идея и он обернулся к слуге, поставив молот на пол рукояткой вверх. Сделав слишком страшное лицо, Лотар свирепо зыркнул на вонючего парня и гаркнул приказом:
      — Отдай мне её! — и, когда не на шутку испугавшийся слуга буквально бросил женщину в руки карлика, тот со всей силы метнул тело прямо в сторону кролика. А потом внезапно схватил дико заоравшего парня, который в ужасе беспорядочно бил руками, и тоже выбросил того на корм кролику, причём учтя, что у слуги там плескалось в штанах. И эффект от подобных действий не заставил долго ждать.
      Маленькое, ушастое, беленькое и миленькое животное на поверку оказалось чудовищем, которое за считанные мгновения разорвало и выпотрошило сначала первую бессознательную жертву, а затем вторую, сожрав слугу вместе с говном. При этом пиршество сопровождалось кровавым гейзером, что беспорядочно бил во все стороны. Тут даже видавший виды Лотар передёрнул плечами от мерзкой картины, но, видимо, ему того и надо было.
      — РАЙМОНД! — заорал гном что было мочи, — СРОЧНО УПАКУЙ ЭТУ СРАНУЮ ТВАРЬ!
      При этом дворф немедленно начал отступать за угол, двигая Мираэль своей спиной.
      А кролик пока что пировал. Но с такими темпами это ненадолго.

Кажется, ее маленькая провокация действует. Одноглазый все косился на шип, что не удивительно: мало кто спокойно воспринимает длинную острую железку у лица, и, наконец, не выдерживает, хватив с рожи повязку, явив миру не предусмотренную природой дырку. Он даже перестал рисоваться, выписывая клинком восьмерки – а в том, что это было именно позерство, амазонка не сомневается: то, что пригодно и привычно для древкового оружия, не всегда хорошо с клинком. Теперь вновь встретятся копье и алебарда, и пускай Боги и милостивый взгляд Первосвященницы решат, для кого сегодня будет кричать толпа.

От резкого шага в бок в воздух, навстречу дождю, взлетели капли из лужи, укутывая амазонку в серебристый кокон. Все привычно и знакомо: уйти с линии удара и подрубить оказавшегося во власти тянущего вперед тела под колено. А если тот отпрыгнет, сорвав атаку – то потеряет равновесие и станет хорошей смазкой для запевшей гневную песнь «Дуры».

Нет, сейчас никак нельзя проиграть. За ее спиной – тени деревьев еще не выросшего леса, на плечах ее – еще не опавшая листва, а в спину бьет ветер мечты. По ком плачет дождь? Он плачет по тебе. Достойны – оба. Но правда на ее стороне.
Свисти флейтой, ветер! Бей барабанами, ливень! Поворот в полкорпуса. Удар.

Рубезоид лихо трогается с места, закрывая на ходу трюм. Громадина дереликта удаляется, становится меньше, теряется на фоне роскошной короны Обжоры. Возможно, еще вернетесь сюда, в другое время и в других обстоятельствах. А пока что можно наслаждаться окончанием приключения.

Конец!

Привалившись к стене у решетки, амазонка просунула руку сквозь прутья, ловя на ладонь холодные капли дождя. Слезы Белены, что орошали сейчас землю, напоминали ей о давно оставленном доме. О лесе, под сенью которого она бегала еще ребенком, улыбаясь бьющим с неба струям и вздрагивая при вспышках молний. Тогда воздух пах свежестью и чистотой, а сейчас? Почему она не чувствует того, что было раньше: это изменилась она или все-таки дождь?
Сейчас хорошее время для того, чтобы с чарочкой вина вспоминать прошлое, сидя под надежной крышей, а не рубиться по колено в грязи. В такую погоду хороший хозяин и собаку на улицу не выгонит – но их дело простое, солдатское: когда скажут рубить, тогда и будем. Снег, зной, дождь, грязь – это все мелочи: надо, значит надо. И пускай она сейчас не солдат, а боец на арене, но отношение к участникам похожее до боли в старых шрамах.
Полученные некогда раны ныли на непогоду, зато от свежих не осталось и следа – впору было петь хвалебные оды храмовым целителям: они, похоже, могут выдернуть страдальцев даже с порога смерти. Это был неплохой повод для радости и для того, чтобы не помереть сегодня: нехорошо так относиться к чужому труду. Да и Ирма наверняка будет горевать… Вздохнув, Деянира убрала руку из-под дождя и вытерла мокрую ладонь об штаны. Скоро, совсем скоро ее выход.

Со скрипом поднимается решетка, и женщина вышла под проливной дождь, попервой чуть дернувшись от неожиданного резкого раската грома. Мокрый песок, превратившийся в грязь, противно чавкал под ногами, и каждый шаг становился все тяжелее от налипающего на сапоги дерьма. Она почти сразу же промокла насквозь, а воткнутая в волосы ромашка, неизвестно каким чудом добытая Ирмой, тут же стала выглядеть жалко. Мокро, мерзко, отвратительно – и в эту погоду предстоит сразиться с одноглазым наемником, по которому сразу видно, что он парень не промах? Да уж, не свезло.
Интересно, а как же зрители рассмотрят их схватку, если даже они сами мало что видят? Хотя, наверное, создатели арены и это предусмотрели, так что пора поздороваться с кровожадной публикой. Эх, их бы хоть на месяцок на войну – сразу бы поняли, за что следует проливать кровь, а за что нет. Но недовольные мысли так и остаются с Куницей, а сама она, задорно улыбаясь, шлет толпе воздушные поцелуи. А вот Первосвященнице достается глубокий, в пояс, поклон – ее есть за что уважать.

По мере приближения к центру арены улыбка женщины все меркнет, пока наконец не сменяется кривоватой ухмылкой. А пока каждый шаг сквозь слякоть приближает ее к скорому бою, амазонка мурлыкает себе под нос незамысловатую частушку, заменив только последнее, и без того понятное, слово протяжным свистом:
Коль бандита Абдулу
Я вертела, как юлу,
То наемнику Циклопу
Натяну я глаз на...

А пока схватка не началась, прищуренные глаза цепко рассматривают наемника: его походку, жесты, мимику – все, что может дать подсказку в грядущем поединке, где будет важна каждая мелочь. Деянира коротко кивает одноглазому:
- Ну здравствуй, брат. Покажем им и друг другу, что мы умеем?


Получатели: Деянира `Куница`.

Петька с любопытством оглядел со своего возвышения развернувшийся вокруг захватывающий дух пейзаж - парад незнакомых светил в чернильной космической безбрежности над необъятной тушей стального Левиафана. Окинул взглядом облаченный в снаряжение для глубоководных работ гротескный зверинец, замерший в напряженных позах перед троном. Пробормотал:

– Какой, однако, замысловатый сон... Впрочем, что-то он затянулся.

Петька поднялся с трона, одернул кожаную тужурку.

– Прощай, сон золотой!

Он вскинул Глиняный Пулемет, и затянул, как мантру:

– Принимая разные формы, появляясь, исчезая и меняя лица,
И пиля решетку уже лет, наверное, около семиста,
Из семнадцатой образцовой психиатрической больницы
Убегает сумасшедший по фамилии Пустота...

Бармену, словно, вообще было по барабану, только грустно посмотрел на попорченную кортиком стойку. Ничего не произошло ведь, правда? Он просто молча покачал головой, отрицая свою причастность к этим недоумкам, вздохнул, указал на дверь рядом с уборной и отправился за шваброй с ведром, что стояли в углу. Как он будет все произошедшее объяснять полиции - не ясно. Если вообще будет что-то им объяснять. Может, он просто говорить не умеет? Ужасный дефект для бармена. Главное, что теперь Моргану никто и ничего не мешало отправляться куда бы тот ни захотел.

А что это были за мрачные чудики в красных накидках? А хрен его знает. Может, сатанисты, или еще чего похуже - теперь они отправились прямиком к своим богам или дьяволам. Туда им и дорога.

10.35 по местному времени
Деревня Урожайное, середина осени
Это был очередной тихий, скучный день, охотники и собиратели задолго до рассвета ушли в леса, пастухи погнали скот на пастбища, остальным жителям предстояло не менее важное, общее дело - сбор урожая и заготовка сена на позднюю осень и зиму.
Тихая безмятежность над деревней время от времени разрывалась криками петухов и шумом двигателей тракторов, везущих с полей прицепы с сеном и остатками собранного урожая, что отправлялись на сеновалы или в амбары, после чего трактора отправлялись обратно на поля, провожаемые взглядом тех дружинников-ополченцев, что занимали посты на смотровых площадках частокола.
Батон:
Стук топора и молотка стал привычным слуху и незаметным еще пару часов назад, которые ты провел за тем, что латал крышу одной из пожилых соседок практически за еду. Но и дело было, в общем-то, плевое - снять несколько листов кровельного железа, заменить подгнившие за дождливое лето стропила, да вернуть кровлю на место, позаботившись о том, чтобы защитить чердак избы от влаги - ничего, с чем бы ты не справился.
Старуха Ирма, хлопотавшая по хозяйству все это время, вышла на улицу, утирая морщинистые руки полотенцем и близоруко щурясь долго выискивала тебя взглядом на своей крыше. Наконец, приметив, она заткнула полотенце за пояс и позвала тебя.
- Милок! - Она, почему-то стеснялась называть тебя по прозвищу - Слезай, я поесть приготовила, пообедай да передохни!

Скорняк:
Не сказать, что такое времяпрепровождение было тебе в удовольствие, но следовало поддерживать легенду о собственно добросовестности, и потому ты уже несколько часов перекидывал вилами сено с прицепов под высокий навес сеновала в компании еще нескольких мужиков.
- Ну че, мужики! - Громко крякнув проговорил крепкий и приземистый усач Петро, прислоняя вилы к забору - Время бы и пожрать, а?
Нестройное одобрение было ему ответом и вскоре на заблаговременно поставленном неподалеку столе работники раскладывали нехитрую снедь, принесенную из дому - вареные корнеплоды и птичьи яйца, лук, шматы сала и хлеб. ты никого из них, в общем-то, и не знал, кроме Петро, что считал себя здесь чем-то вроде бригадира, да и познакомиться с тобой никто не стремился. Ты вдруг остро почувствовал голод, мысленно похвалив себя за то, что захватил из дому хлеба и вареного мяса птицы. Пусть и краденого, но какое это имеет значение?

Общее:
Где-то очень далеко вдруг послышался гул и несколько хлопков. Вероятно, это трактора или охотники вновь что-то учудили в лесу, кто-то из этой братии сумел выменять у городских пару стареньких ружей и теперь деревня привыкала к звукам стрельбы из леса. так что на этот посторонний шум никто и внимания особого не обратил.

- Долбаный БАССЕЙН. Скаттла кусок... Жидкий... - Булькает под нос чет недовольное, туда-сюда мечется, к БАССЕЙНУ, впрочем, не приближаясь. Жадность в крови бурлит, заставляет делать всякое - сильно хочется штуку.
- Надо длинню какую-то херню найти, чтоб зацепить пробку. Там, где РЕСТОРАН - висело ж тряпье на стенах, да? Да! На чем висело? На палках? Примат, на чем там это говно висело? Палку, значит... А тут есть?
Клювом скрежещет, злится. БАССЕЙН взглядом сверлит. А что если прыгнуть? Скаф мощный, к водной среде Чакка парень привыкший (а к скаттловой? Проверить хочешь?)... Дернуть, перетерпеть там - и штука в щупальцах. Или сдохнешь, да? Или сдохнешь, ага.
Так. Вначале думать - а потом делать.
Думай давай.
- Думайте давайте, штука же лежит! БЛЕСТИТ, НУ!

Безмятежно чистое небо издевательски синеет над залитым свежей кровью ристалищем. Люди переговариваются, горячо обсуждая предыдущую схватку – глашатай стоит в ожидании на своём пьедестале, пощипывая в нетерпении аккуратно выстриженную бородку. Хан, положение тела которого за последний десяток минут будто вовсе не изменилось, принимает из рук наложницы инструктированный драгоценными опалами кубок, опустошая его в несколько могучих глотков.

– В следующем поединке, – прокашлявшись, начинает вещать глашатай. – Примет участие особый гость – человек, который называет себя Фортуно и, по его словам, прибыл преклонить колено перед всемогущим Владыкой к нам в империю прямиком из Асшая. Этот человек называет себя жнецом, что в этой презренной стране означает «убийца».

Асшаит появляется на арене – он давно привык к особенному отношению к своему народу в империи, но то, что несёт этот выродок в красной мантии мало того, что откровенная ложь, так ещё и значительно превосходит границы дозволенного. Фортуно направляется к середине ристалища, без труда удерживая крылатое копьё на весу. Каждый его шаг сопровождает неодобрительный гул, несколько брошенных откуда-то сверху камней вздыбливают песок.

– Как вам всем наверняка прекрасно известно, Асшай вот уже много десятков лет просит милости Владыки вступить в нашу блистательную Империю, и только мудрость и непреклонность Непревзойдённого удерживает нас от этого варварского кошмара!
Хан пресекает всеобщее ликование решительным взмахом.
– Его противником в этой схватке станет наёмник по кличке Циклоп – непревзойдённый фехтовальщик, искусный мастер клинка и копья, не раз и не два отстаивавший честь и достоинство Империи в десятках сражений!
Циклоп вступает на песок под грохот аплодисментов. Его тело защищает достаточно надёжная, но в то же время не стесняющая движений броня, в руках – длинное копьё, точная копия оного у имперских гвардейцев вокруг хана.
– И если спросите меня, Ториуса Раммеля, – продолжает изгаляться, активно жестикулируя, глашатай. – То я бы отдал десяток этих жнецов за одного такого наёмника!

Хан морщится раздражённо, но даже самый зоркий глаз едва ли способен различить эту мимолётную гримасу на таком расстоянии.


Получатели: Фортуно.

Получатели: Эркран `Циклоп`.

      - Сначала посмотрим на того засранца, который так увлечен процессом, что не услышал ничего из того, что тут творилось. - хмуро произнес Эрид и уверенно направился к дверям с красноречивой табличкой, на ходу доставая из кармана еще одну склянку с зельем лечения и вливая ее в себя.

      Не особо церемонясь Эрид саданул по двери топором, метя в то место, где должна была быть задвижка, а потом распахнул дверь с интересом заглянув внутрь и вкрадчиво поинтересовался.
      - Что, живот прихватило?

— Робот? Знакомится? Может, ещё пива поставит? — спросил Усатый.

Правда, у робота, а не в эфир.

Надежд на застолье и бифштекс-гриль с лучком он не питал, но недавний испуг («И нехер другие слова искать») трансформировался в нечто вроде приязни к роботу. Мастер-сержант не помнил, каким человеком был. Ни одна добрая душа не позаботилась положить в ящик к умилительно-поношенным трусам брошюрку о том, какими бывают адепты пси-корпуса. Но Усатый не сомневался, что роботы нравились ему больше, чем люди.

Например, это воинское товарищество, эта Федерация, эти звёзды на бортах… почти никакого отклика.

Усатый имел звание, но чувствовал его так же, как лейб-кирасир мог бы чувствовать церемониальную шпагу. Оно не липло ко лбу, как, например, к седому Новаку липло элитарное прошлое. Не скрипело челюстями, как скрипела немногословность морпеха-массажиста. Возраст и рябой жирок на волосатом животе подсказывали, что счастливые годы казарменного братства — того самого, патриотичного, где дружно сияют жопой над полевым «очком», смолят самокруточку и комментируют тёлочку, — эти годы, даже существуй они, остались так далеко в прошлом, что их, считай, никогда не было.

В блаженных степях памяти Усатый выхватывал отдельные слова и концепции. Любовь к неизвестному. Умение держать страх при себе. Умение игнорировать приказы, умение понимать их ценность и умение облекать их в исполнимую форму. Где среди них — он сам?

«Ай, хер с ним». Глоток консервированной воды — вместо тоста.

— Эй, робот, — позвал псионик. — Пойдём поищем, как откупорить наши консервы.

Пока шуровали с вещами, Усатый прошёлся по кормовой части ангара. Он искал панель ручного управления аппарелью. Если повезёт, если она будет достаточно современной…

«…то что, блядь, подарит зубную щётку?»

      «Безумный Раймонд: Коридоры Ярости».
      Вероятно, примерно так озаглавили бы потомки пьесу по мотивам того, что развернулось в коридорном противостоянии. Нет, с Раймондом пока что всё было в порядке — даже с учётом обилия принятых им на грудь усилений, от коих итак быковатый человек превратился чуть ли не в натурального Минотавра. Не хватало только лишь рогов, но их с лихвой компенсировала злость Апекса, которому щит, как единственный не поддавшийся эффекту амулета предмет инвентаря, своим креплением беспощадно сдавил предплечье правой руки, смяв наруч, будто тот был всего лишь жестяной банкой, и сыграв роль жгута. Но закалённый в магических практиках и в бесчисленных пьяных драках лекарь не обращал ровно никакого внимания на боль мертвеющей руки. Её Апекс легко заменит, потом как-нибудь, после драки. А вот шкура, увы, не казённая.
      Демоны, конечно, были ребятами без страха. Но даже их впечатлил вид занявшего собой половину разреза коридора воина кулака и щита. Причём последним Апекс теперь орудовал так, словно это какой-то хилый баклер, а не, мать его, супер-пупер артефакт древних. Впрочем, остановить врагов лишь внешностью было затруднительно, поэтому Раймонд на пару с Эридом пустил в ход всё, что у него было. И завязавшаяся в коридоре страшная сеча заставила бы позавидовать владельца любого крупного мясокомбината тому, с какой скоростью демоническая скотина убойно перемалывалась в мясо.
      «Бум! Бах! Хрясь!» Ударом щита Апекс размазывает об стену беса и сразу же апперкотом вырывает голову рогатого вместе с позвоночником из тела. Эрид вовсю рубит топором: «вжух» — череп рогатого сносит к чертям, а те уже лезут на мёртвое тело, однако «вжух» — расчленённые трупы бесов укладываются поверх, а по ним взбирается следующий монстр, который слышит «вжух» — и его бедовая башка слетает прочь, но на горку тел взбирается ещё один рычащий рогатый ублюдок, и всё же «вжух» — его голова от лба до шеи разделяется на две брызжущие кровью половины. Мясной торт «Наполеон» готов! Однако, Призыватель догадывается встроить в вызванных демонов автоматический персональный крематорий, отчего трупы отродий самовоспламеняются, ярко догорают до чёрного пепла в считанные секунды, и вот на их месте пустое место, начинай всё сначала.
      Раймонд интенсивно раздаёт двойной урон для всех, даром, и чтобы никто не ушёл на тот свет обиженным. Ему не надо даже особо целиться для ударов, ибо его огромные кулаки и крепкий щит плющат, рвут и мечут врагов так, что разлетаются лишь клочки по закоулкам. Стены, пол, даже потолок — всё пространство вокруг Апекса окрашено в багровые тона. Кровь дождиком капает на голову сверху, а под ногами текут кровавые реки. Вот морда Розового сплющивается и стирается о щит, а вот кулачище Апекса описывает дугу, сталкивается с подпрыгнувшим бесом и превращает того в очередную кляксу на потолке. Отброшенный насмерть бесформенный труп на мгновение зависает на разбитой лампе, после чего падает вниз, под ноги Рыцаря Ада, набрасывающегося на огромного Апекса ровно для того, чтобы оказаться на его щите и грозно рыкнуть в попытке уронить лекаря на землю. Однако, вместо этого он получает по роже так, что та отпечатывается на стене. Стряхнув загорающийся труп с щита, Раймонд замечает, как на Эрида давит другой Рыцарь Ада, но со спины на помощь приходит точный залп пушки Мираэль и буквально испаряет верхнюю половину туловища чудовища. А нижняя уже сама догорает.
      А вот Джейна, внезапно, единственная, кто скучает на задних рядах. Даже когда эффект большого папки спадает с Раймонда, совместный огонь поддержки Мираэль и Ингомара по пространству, не занятому телами наёмников на передовой, приносит больше эффекта, чем робкие попытки порезать самых резвых бесов, что пытаются окружить тех двоих. Кажется, под раздачу случайно попала и суккуб, пусть и не ясно, та ли самая или другая. Впрочем, перестрелки между стрелками становятся не менее обычным делом, чем отражение супостатов топором, щитом да кулаком. Даром что каждый, кто хочет расстрелять Раймонда, ловит обратно собственные снаряды, а попытки завалить Эрида издалека просто натыкаются на варварски изуродованную, но всё ещё крепкую древнюю броню в сочетании с пожарным топором с защитными чарами. А Ингомар и Мираэль уже неплохо навострились в том, чтобы применять избранное оружие древних, отчего демоны довольно быстро заканчивались и сменялись новыми.
      Но будет ли это продолжаться вечно?
      Усталость копится, мана тратится.
      Наёмники на пределе, когда...



      — Ингомар, ответьте! — Драган внезапно нарушил молчание в магическом эфире.
      — Мы тут едва держимся! — мгновенно среагировал капитан наёмников.
      — Где?
      — За вашей чёртовой баррикадой!
      — Отлично. Я смог распечатать силу древней машины! Продержитесь ещё немного и будьте готовы по моей команде вжаться в стены!
      — О, неужели!



      — Придётся самолично заняться вами, смертные! — сообщил внезапно возникший в конце коридора финальный босс волны, окружённый кучей отродий. С учётом его способностей, скоро в этом тупичке станет особенно жарко. И сейчас у компаньонов было всего несколько мгновений на то, чтобы придумать, как противостоять одновременному натиску лидера демонов и его подопечных, которые не в курсе о всяких там честных дуэлях. То есть, или упереться задницами в баррикаду, либо... может, у кого найдутся интересные идеи? Да, вряд ли ими выйдет поделиться с товарищами, когда трясущий топором при приближении с неприятной ухмылкой Архидьявол готовится использовать свой коронный номер.

Взяв с собой все предметы первой необходимости, Генри забыл самое главное — сладкую конфетку антиукачина. И сразу при приземлении был таков (а таковым на плоской посадочной площадке было быть особо негде) и изрыгнул содержимое желудка прямо на посадочные шасси. Генри был человеком рациональным и решил тем самым хотя бы смазать посадочный механизм космолёта.
Командир показался кадром достаточно серьёзным, а потому не было лишним втереться к нему в доверие. Тем более, учитывая его позывной и немолодые года, у медика были для этого все возможности. Тут Генри вспомнил, что помимо антиукачина забыл ещё и пару резиновых перчаток, но тем теплее стали бы отношения между начальником и подчинённым.
Проблема была в другом — через минут пять Генри опять захотелось блевать и во время дальнейшей поездки на джипе ему пришлось проявить небывалую солдатскую силу воли, дабы случайно не открыть рот, что в текущем состоянии означало бы мгновенный проигрыш предательскому недугу.

А может всё дело в акклиматизации? О`Брайен был опытным врачом, а потому вывод сделал сразу — нужна полная перезагрузка метаболизма! Для этого требуется алкоголь и коитус в неограниченных количествах! Вторым злоупотреблять нельзя, от него у Генри появлялась смешная одышка. Потому вечера он тратил на стрельбище. Практика стрельбы, а если повезёт, то и медицинская. Тупые вояки даже там могли пострадать от «дружественного огня».

Клайд. Винни. Сара. Марк. Лили. Зак. Общее

Путешествие на мостик не заняло долгое время. Прямо скажем, в мире сверхдальних космических путешествий оно заняло ничтожное количество времени. Субатомную часть секунды. Предельную планковскую величину миллисекунды, быть может. Как и в случае со всеми другими дверьми, ведущими куда-либо, две из них, перекрывавших путь на мостик судна, открывались по прикосновению руки одного из федератов. Без исключений. Вид мостика поднял со дна памяти кусочки, всполохи прошлого. Для Зака и Лили в частности. Зак, как полковник, в свое время командовал полком. Все марсианские бригады, не просто так величаемые Бригадами Смерти, всегда находились на острие наступательных действий. Оборонительных тоже, если того требовал момент. О да. Марс. Маленькая, но грозная красная планета. Некогда колыбель того, что позже стало КССС. Новая Спарта. Там вырос Зак, вроде бы. Там же и родился. Или не там? Ускользают факты прошлого. Узловатые и грубые руки марсианских женщин. Суровые условия. Широкая автономия и свои традиции, несмотря на членство в ФКС. Волнения. А ведь полк Зака перемещался по космическому пространству на трех таких кораблях. Батальонных транспортниках, стало быть. Десять боевых постов на мостике. На возвышенности, выше остальных постов, пост и кресло ККС'а. Девять помельче. Два рулевых, два поста связи, навигатор, три инженерных, и один - канонира. На боевых кораблях чуть другая конфигурация и другое распределение боевых постов. Тут уж в голове Кейс закипает работа. Но с трудом. Вид мостика, таким образом, приносит ей головную боль. Ноют виски. Надо стараться меньше думать, иначе можно запросто повторить судьбу того несчастного. Как она оказалась в космофлоте? Манили облака? Новые планеты? Романтика бескрайнего космоса? Оставьте это дерьмо для плакатов и сержантов на рекрутских пунктах. По мелочам она понимает, что они оказались на борту транспортника конфедератов. Общие для обоих сторон принципы, это само собой. Но разница в деталях. Чуть иной подход в каких-то вещах. В кнопках. В неизбежных военных стандартах, что кочевали от одного космолёта к другому. Батальонный транспортник предполагает две смены экипажа. Как ночной и дневной дозор. Пока один спит, другой бодрствует. Десять человек там, и еще столько же - там. За каждым своя стазисная капсула закреплена. Кое-что становится на свои места. Похожая история с солдатней. Батальоны бывали разных составов, от маленького трехротного до большого - в пять рот каждый. Такая же ротация, как и с экипажем. Только она происходит чаще. Одна из рот бата бодрствует, обитая в казарме, готовая, случись чего, вступить в бой. Для отражения попытки абордажа, например. Ну и, в целом, для экономии конечно. Пять сотен человек сложно прокормить. Всем надо пить, ссать и срать вдобавок. Пришлось бы возить за собой еще один такой же корабль, забитый снабжением. Поэтому большая часть солдатиков всегда спала. Нет, бывали и другие типы транспортников, конечно. Для переброски пушечного мяса на короткие дистанции. Вы же имеете дело с кораблем дальнего плавания, это однозначно. Именно поэтому у него имелся отдельный стазисный отсек для солдатни. Условия не в пример хуже, чем были у вас. Забудьте про индивидуальные койки. Солдатики спали в общих, братских могильниках.

Но вот, дело доходит до изучения самих постов непосредственно. За капитанским креслом висит плакат. Жизнеутверждающий и поднимающий боевой дух.

Навигатор разместил у приборной доски фотографию домашнего питомца.

Изображение любимой женщины рядом с ПБУ канонира, наконец.

Всё выглядит так, будто ещё вчера здесь были люди. Об этом напоминают пара забытых пластиковых стаканов из-под кофе. В которых уж кофе давно нет. Эхо войны. Всё это, конечно, здорово. Если не считать того факта, что вся местная аппаратура безнадежна мертва. На первый взгляд уж точно. Что несколько странно, с учётом того, что электричество на борту точно есть. Разобраться будет непросто. Особенно с учётом того, что из всех присутствующих хоть сколько-то компетентным в вопросах космических полетов была лишь Лили. Но, попытка не пытка.


Фридрих. Керсон. Ричард. Общее.

Спускаетесь в самый низ, оставляя палубу со стазисными капсулами, следом - палубу с казармой. Вам - в самый низ. Огромные гермодвери неохотно открывают путь. Вы понимаете, что находитесь в чертовски огромном помещении. Как пара баскетбольных залов, а то и больше. Нет, точно больше. Тьма мешает осознать истинные размеры, но вскоре эта проблема исчезает - с щелчками и хлопками, под самым потолком зажигаются лампы. Скорее даже прожекторы. В первые секунды мозг натужно пытается переварить увиденное. Десятки контейнеров разнообразных расцветок. Высокие стеллажи. Чуть дальше за рядами выглядывает некая техника. Пока сложно сказать, для чего она предназначена. Но угадываются гусеницы и колеса. Что-то покрыто брезентом, а что-то стоит совсем голое. Намертво прихваченное тросами и цепями к полу. Массивные карабины. Чуть позже осознаете общие принципы. Что все ящики сгруппированы по сути своего содержимого. Причем самый маленький из ящиков соответствует размерам уличного биотуалета, поставленного на бок. Такой же синий или зеленый, иногда черный, иногда - красный. Разнообразная экипировка. Оружие. Припасы. Инструменты. Многочисленная военное снаряжение для самых разных нужд. Глаза разбегаются. Всем этим добром, наверное, можно снарядить целый батальон. Хотя нет, даже больше. На военном корабле в ангаре оставляют больше свободного места. Здесь же заставлено наглухо всё свободное пространство. Остались лишь узкие проходы. Лабиринт минотавра, не иначе. Логика и память подсказывают, что выход с борта корабля находится в противоположном конце ангара.

      Все эти выдуманные (мульт)фильмы «для пипла» про имеющую отдалённое отношение к научной фантастике борьбу всяких красивых «Мехов» с «Годзиллами» различной степени уродливости не шли ни в какое сравнение со схваткой на озере Сиксмил. Никакого пафоса, громких речей, взрывов и хореографических техник боя. Лишь жестокое месилово между двумя тварями, рождёнными в Лимбе. Словно два великана плескались в песочнице из наномашин, пытаясь разорвать защитные покровы друг друга хлёсткими, хаотичными или прицельными ударами чёрных масс и плетей. Разорвать — добраться до самой «мякоти», до чужого тела, настоящего, пусть и сильно деформированного Зоной на уровне даже не тканей, а привязанной к ним души.
      Но, при всём этом, за каждым нагромождением тьмы проглядывался дух двух личностей со своими судьбами, опытом, мечтами и амбициями. Быстрые, рваные движения Ковбоя. Чёткие, очень отточенные выпады Полковника. Первый прожил короткую жизнь авантюриста, чья беззаботная жизнь на грани закона резко обернулась мрачным перерождением внутри Купола. Второй сам создал себя как истинного солдата, чей дом не штаб и не тыл, а передовая. Первый смеялся опасностям в лицо, уповая на удачу. Второй заключил договор и плечом к плечу жил с рисками, до самого конца, с определённым расчётом. Так они и бились. Первый — как повезёт. Второй — с ему лишь ведомыми устремлениями.
      Забытый солдат, Дельта, был как бы не при делах. Возникнув в тылу Стэнфорда, он навёл катушку Тесла в спину монструозной аберрации. А его палец вдавил кнопку. Искры ударили в чудовище. Повредило ли это Полковнику? В какой-то мере – да. Он встряхнулся. Но было ошибкой думать, что тот не придумал противодействие. Практически весь удар электричества приняли на себя «конденсаторы», обнажившиеся на теле махины Стэнфорда, когда вся внешняя оболочка нанитов распылилась. Оружие Дельты сошло на нет, да затем ударом площадного хлыста Полковник отбросил оперативника куда-то очень далеко.
      Ковбой тут же воспользовался моментом, резко набросившись и заваливая собой в озеро жижи Стэнфорда. Бронекостюм босса выглядел достаточно облегчившимся, чтобы подложить гранату ему на грудь и укрыть ту собой как от посягательств враждебной жижи, так и от попыток Стэнфорда попросту сделать то же, что было в мыслях и у Ковбоя — свалить. Но ни себе, ни людям. Ароматный «Ананас» мощно, пусть и глухо из-за обжатия, разорвал жижу между Полковником и Ковбоем, отчего те встретились друг с другом лицом к лицу, каждый в собственной мёртвой «плоти». Взрыв, от коего обычные люди умерли бы на месте, сильно изранил тела, но не контузил.
      И финальная дуэль началась.
      Сцепившись щупальцами с руками Ривза, Стэнфорд свободными пальцами потянулся к пистолету Ковбоя. Выдернув собственную ладонь из захвата, Джон резко схватился за рукоятку другого пистолета. Пушки будущего вырвались из своих ниш так быстро, что осталось неизвестным, кто первым выхватил ствол и приставил его дулом к оппоненту. Два оглушительных выстрела грохнули почти что одновременно в замкнутом контуре.
      Повисла тишина.
      Мгновения длиною в жизнь.
      Когда дым внутри странной капсулы немного улёгся, Ковбой узнал справедливость фразы одного старого философа. «Я мыслю, следовательно, я существую». Приставленный к груди Стэнфорда пистолет разорвал мёртвое сердце последнего выжившего солдата США в Лимбе. Голова выразительно смотрела на Ковбоя пустыми глазницами, заполненными тьмой. Второй «Магнум» разорвал Ривзу плечо, отделив левую руку, а фугасный заряд опалил лицо благословлённого Богом-Машиной. Но зато выжил, а эти раны даже ерунда.
      Серебряные наниты победили. Удача оказалась сильнее.
      Стэнфорд, в упор глядя на Ковбоя, тихо сказал:
      — Мы пришли сюда, чтобы защитить Землю от врагов человечества...
      Булькнул ком жижи, вытекший изо рта Стэнфорда.
      — ...Лимб вывернул нас наизнанку и мы сами стали врагами Земли...
      Голос походил уже на сдавленный хрип.
      — ...я принял тяжёлое решение, нести дальше нашу службу во благо...
      Что-то уткнулось в живот Ковбоя. Это была уже другая рука Полковника, в которой тот из последних сил удерживал странный куб необычайно правильной формы. Его грани были испещрены светящимися белым светом линиями.
      — ...и я собрал души всех выживших членов моего батальона в этом камне...
      — ...хотели они того или нет, чтобы...
      — ...спасти их, дать им возможность до конца исполнить свой долг и однажды быть упокоенными...
      — ...по-человечески. Возьми это... и заверши начатое.
      Второй выстрел в голову Стэнфорда опустил занавес в этом бою.

      Поздней ночью дозорная Рысь заметила приближение двух теней в густой тёмной мгле.
      Отбой тревоги. Это свои. Дельта и Ковбой вернулись из боя. Адриан устало разложил на земле истощённую электропушку. Ковбой продемонстрировал доказательства уничтожения Полковника. Военная операция США официально для сталкеров завершилась. Чем занималась основная группа, пока двое иммунных к жиже парней развлекались на болоте? Да тоже не скучали. Как-то так вышло, что они тут, в культурном центре, устроили совершенно некультурную вечеринку, к которой стянулась чуть ли не вся окрестная живность, да и мёртвость тоже, отчего стрельба не прекращалась до самого вечера. Святоша попутно «случайно» сжёг чудодейственным животворящим крестом какую-то крайне теневую тварь, полностью оправдав опасения Дельты насчёт того, что ему не стоит подходить к преподобному ближе, чем на 10 метров.
      Среди трупов, более-менее похожих на животных, отмечались странные представители фауны Аляски, в том числе относительно доморощенной, вроде бродячих собак с тремя головами или тех самых крыс величиной с тракторное колесо — причём как большое, так и маленькое. Рысь на фоне нашествия крыс, кабанов и саблезубых бобров как-то очень уж быстро научилась пользоваться пушкой из будущего, хотя прогрызть скафандр у животных шансов всё-таки не было, а от пытающегося залезть в скафандр через отсутствующий фильтр Тенегада помогали вовремя звучавшие молитвы Альберта. И яркое, как фонарь, распятие, само собой.
      Так что к вечеру, когда у любителей халявной двуногой жратвы отпало всякое желание лезть к заставе из БМП на привале (ну или мутанты просто закончились, вариант), обстановка поутихла. А ночью, как уже известно, вернулись убийцы Полковника. Будь туман не таким густым, возможно, их работа была бы видна издалека. А так, оба выглядели несколько потрёпанными, и не сказать с первого взгляда, что только что порубили на наномашины целую роту.
      Текущая ночь ничем не отличалась от предыдущей. Тот день прошёл. Новый рассвет настаёт.
      Что делать дальше?

      Помпезная внешность Ковбоя, по меньшей мере, произвела нужный эффект: привлекла к себе всеобщее внимание противников, на фоне чего Дельта тихо растворился в чёрной жиже мёртвого озера. Это куда больше насторожило Полковника, чем машущее крыльями и щупальцами чудо, от коего хотя бы приблизительно ясно было, чего ждать. Стэнфорд медленно отступил назад, смотря скорее на фланги, чем прямо на Ривза, но счёл нужным обозначить тому свою точку зрения:
      — На войне нет джентльменства. Есть только чудовища, схлестнувшиеся между собой.
      И ночь на мгновение сменилась днём, когда заговорили пушки.
      Росчерки пуль пронзили пространство, разбиваясь об чёрную обшивку брони монстра. На несколько секунд Ковбой стал похож на россыпь бенгальских огней. Тогда стало ясно, что мелкие пули его вовсе не брали. Громко затрещали даже по меркам плотного тумана «Бушмастеры» Брэдли, выдирая целые куски из облачения мёртвого сталкера, едва успевавшие зарасти обратно приливом новых диких наномашин. И вот грохнула пушка Абрамса, короля поля боя. Следивший за ней Ковбой едва увернулся от выстрела, разрезавшего глухую рощу деревьев.
      Полковник отдал солдатам приказ рассредоточиться, отсоединив от щупалец, назначение коих осталось загадкой. Освобождённые солдаты разбегались, как тараканы по болотной глади жидкого кладбища, чем внесли коррективы в действия Джона. Казалось бы, коридор к Полковнику появился сам по себе. Как бы не так — злобные Хаммеры на полной скорости встряли на пути сталкера, поливая того из крупнокалиберных пулемётов. Двое таранили в лоб, двое кружили вокруг. Сблизившись с армейскими джипами, Ковбой расстрелял оные из пистолетов. Магнумы отлично пробивали броню Хамви, причиняя заброневым аберрациям тяжкие телесные разрывными зарядами. Нашпигованные пулями из пистолетов до полного расхода у тех магазинов, два Хаммера обратились в искореженные, омертвевшие да заодно и немного горящие остовы, погрузившиеся носами в болото.
      Грохнул второй выстрел. Да, Ковбой его услышал. Значит, в этот раз ему снова повезло, и танковый подкалиберный пролетел неприятно близко от того, чтобы пробить насквозь обратившегося в чудовище сталкера. Тот бил крыльями, да и щупальцами тоже, по чёрной глади, гоняя волны и упорно мешая солдатам Стэнфорда искать Дельту, попутно перезаряжая пистолеты. Брэдли быстро размешали гусеницами озеро нанитов, чтобы встать монолитным щитом между Ковбоем и Полковником. И они всё стреляли и палили короткими очередями из пушек, чьи снаряды рвали туман вперемешку с чудовищем Ковбоя, рисуя в тех длинные чёрточки. А вот когда на их башнях стали подниматься ПТУРы...
      ...то самое время было вспомнить про Дельту, потерявшегося где-то посреди почти что хаотичного действа. Внезапно, он материализовался на крыше Абрамса с электропушкой в руках, резко дёрнул на себя люк командирской башенки и воткнул катушку Тесла куда-то внутрь. Его палец сцепил кнопку — и треск статики прекрасно вписался в симфонию стрельбы. Ударные токи от электрической дуги с катушки пошли по танку, буквально заверещавшему от прекрасно чувствуемой боли. Щупальца огромной машины судорожно хлестали вокруг, но забытый солдат твёрдо держался, пока не закончил дело. Дух извращённой боевой машины покинул ту вместе с белым дымом и Дельта живо сиганул внутрь, ибо пули солдат Стэнфорда уже стучали по броне, да и по теневому оперативнику тоже.
      Когда башня Абрамса начала поворачиваться в сторону Брэдли, Ковбой наконец получил такую нужную ему передышку от постоянного огня крупных калибров. Теперь схватка намечалась уже между машинами и он мог воспользоваться случаем. Пронзив щупальцами первый попавшийся под них Хаммер, Ривз сцепился с тем с твёрдым желанием накидать пуль по-македонски за воротник супостата. Пока он громыхал двумя «Магнумами», Дельта гулко бабахнул из пушки по слишком уж живому Брэдли, прошив того снарядом от борта до борта с целым гейзером аберрационной требухи, что вырвалась из пробоины. Сразу же после того второй БМП засадил реактивный ПТУР в Абрамс, разорвав тот на части. Взорвалось не хуже, чем в фильме Майкла Бэя, разве что в серых тонах.
      Трудно сказать, что стало с Дельтой после такого, но Полковник, видимо, сомневался в быстрой смерти бывшего сослуживца, потому что к горящему танку стягивались остатки Проклятого Батальона. Кроме отдельных единиц — последних Хаммера с Брэдли, и пары явно элитных солдат за спиной Стэнфорда. У Ковбоя имелось немного времени, чтобы определиться с дальнейшими делами после того, как он выпустил из вторых рук Хамви, до смерти раскуроченный пистолетами будущего.

      К моменту, когда экипаж и пассажиры «Гордости» покинули корабль, его темные бока и пузо уже сноровисто осматривали два небольших шаттла ремонтников. Естественно, на борту осталась группа телохранителей принца и техников — там было что охранять и за чем присматривать. Техники же следили за тем, чтобы их коллеги с Вентриса не оставили каких-нибудь лишних устройств. Начиненных взрывчаткой или следящей аппаратурой, например. Но обошлось: ремонтная бригада в замызганных скафандрах честно ползала по корпусу корабля, выискивая поврежденные плиты обшивки и меняя их на новые, загружала свежие топливные элементы взамен отработавших своё и пополняла опустошенные ракетные шахты. В их опыте и компетентности сомневаться не приходилось — они проделывали подобное изо дня в день, круглосуточно и без выходных.
      На самой же станции было полно народу, отчего одна из самых больших космических баз казалась даже тесной. Простолюдинов здесь видно не было; одни сплошь представители Лиги и Церкви, основательно разбавленные вояками всех мастей. Чувствовался некий ажиотаж и неопределенность, очевидно вызванные персоной нового командира Гарнизона. Каждый из таких командиров имел своё мнение о том, как должна быть поставлена служба, какую тактику и стратегию применять в этой почти бесконечной войне против Симбионтов. Для благородных это была интересная игра в солдатиков, а для самых солдатиков — тяжелым бременем и нервотрёпкой, вызванной томительным ожиданием нового назначения. Возможно, последним.

      Гильдийцы, завидев «родную» нашивку, кивали и махали рукой, приветствуя — так, Арктор заметил несколько смутно знакомых лиц. Вместе учились? Сдавали вахту? Или состояли в одной флотилии? Кто знает. Или вот, к примеру, тройка "красных" монахинь из числа ортодоксов шепчутся в уголку о своём, исподволь посматривают на Флавия, но тут же отводят взгляд, как только Котта это замечает. Неизвестные офицеры выполняют воинское приветствие, отдавая должное представителю имперской власти в лице Алексея. Знакомцы и незнакомцы, косые взгляды, любопытство и интерес — в общем, прибытие легата не остается незамеченным. Эта прогулка для некоторых была вынужденной, ведь во время обслуживания корабля находится на его борту было просто небезопасно: многочисленные системы включались и выключались, проходя тестовый прогон, там и тут приходилось вскрывать нутро крейсера, чтобы дотянутся до поврежденных систем глубокого залегания. Впрочем, техническое обслуживание не заняло много времени, и вскоре все желающие могли вернуться обратно на борт «Гордости Проциона». Раненным и пострадавшим был оказан квалифицированный уход и должная забота — причастность к свите Алекто давала свои преференции.

      Каждый получил что хотел. Эмиль насладился компанией двух проституток: его запросы и внешность не смутили их. Такова специфика их клиентуры. Не самые благородные рожи и физические уродства вследствие ран были нормой, так что Служка на фоне некоторых ещё мог сойти за красавчика. Ну и потребности, конечно, у вояк бывали не без особенностей — элементарно, протекала крыша. Особенно на Стигмате. Одни раком вставали и требовали порки, другие сказывались импотентами на фоне душевных расстройств и хотели простого тепла, мягких сисек и больших жоп. Имелись и те, что просто яростно трахались, ведь основной инстинкт сходил с ума и требовал немедленного размножения перед лицом смерти. Хотя бы его имитации. Словом, Эмиль с его предпочтением "добавить остроты" был вполне нормальным мужиком. Раскрасневшиеся задницы, плётки, шипастые ошейники, игры в удушение и разнообразные игрушки...здесь было всё, что его устраивало. Шлюхи профессионально осушили его яйца, так что на крейсер Эмиль вернулся в замечательном настроении, никак себя не выдавая. На обратном пути он прошел такую же проверку, как и в начале: несколько рамок различных сенсоров, личный досмотр, бумажки и всегда ненавязчиво обращенное в его сторону оружие. Проверка была тщательной, а шлюзовая камера укрепленной. Риск был слишком велик, и один террорист мог сотворить непоправимое.
      Кузнец развлекался схожим образом. Разнообразие сценариев поражало воображение. Оставалось лишь догадываться, чья больная фантазия составила бисексуальный сюжет, в котором пользователю предстояло пасть жертвой десяти самцов-вороксов в период гона. Экран заставки был соответствующим: шестирукие мохнатые бестии зазывающим образом крутили мельницу гипертрофированными пенисами, предлагая "присоединиться к Дикой Охоте". А в остальном Меш неплохо скоротал время, да ещё и успел пройтись по хозяйственной частью в соответствии со своей корабельной должностью главного инженера.

      Арктор обошелся без сексуальных утёх, зато славно выпил в компании коллег и погрел уши. На станции у гильдии Колесничих не было какого-то особого представительства, зато был бар для своих под названием "Врата Танхойзера". Барная стойка представляла из себя замкнутое кольцо, изображавшее эти Врата, а на черном потолке, точно над ней, мерцали гирлянды, имитирующая росчерки си-лучей во время легендарной битвы далекой древности.
      «Да, дела. Я слышал, что поставленная партия боевых големов до сих торчит здесь, на Вентрисе. Причем погруженная на десантные корабли с усиленными щитами для прохождения сквозь эшелонированную планетарную оборону. Очень странно, что их до сих пор не отправили на Стигмату, когда они так нужны там. Или я что-то не понимаю, или их действительно готовят для наступательной операции. Похоже, Кармета собралась нанести визит вежливости симбионтам на Абсолюции. Говорят, там до сих пор остались люди»
      «И, ты прикинь, меня остановили неподалеку от Иблиса. Инквизиция, ну! А ведь вполне себе рутинный маршрут. Не знаю, что они там разнюхивают. Хотя я слышал странные истории про сторожевую станцию Флота, что висит у его луны. Говорят, там творится какая-то чертовщина. Хотя тут всё понятно - люди там сидят годами. Сгоняют туда всяких отщепенцев, кого жалко под военный трибунал. Так что ничего удивительного. Но так, тебе на заметку: если летишь на Византию Секундус, то лучше от Врат дать крюка и обойти Иблис стороной. Особенно если у тебя в трюмах есть что-то такое...ну ты понимаешь. Авеститы лениться не будут, весь корабль перероют»
      «Короче, у меня кореш служит в группе дальней разведки. Рейды по системе, всё такое. Так вот, он рассказывал, что с месяц тому назад его группа стала свидетелем космического боя между симбионтами, прикинь? Такого ещё никогда не было, а уж его-то я знаю хорошо, он врать не будет. Что? Да три корабля вроде, пара эскортников и абордажник. Ну да, "спрут". Атаковали "мамонта", это что-то вроде транспортника симбионтов. Наш рейд их спугнул, и тройка симбов скрылась в Поясе. Они этого "мамонта" почти разорвали, так что нашим осталось только доделать их работу и сжечь его окончательно. Не знаю, что эти твари не поделили»

***

      Янтарная сфера зависла в нескольких сантиметрах над ладонью Флавия. Она источала чуть ощутимое тепло, к счастью безопасное — как он успел заранее удостоверится, загадочный артефакт не источал радиоактивное или еще какое-нибудь зловредное излучение. Под чуть дрожащей оболочкой, словно у икринки, плавно переливалась неизвестная субстанция, напоминающая поверхность звезды. Флавий не знал, с какой стороны подступиться к этой штуке, однако его любознательность вкупе с местом обнаружения артефакта — или даже источником его происхождения — не позволяла ему отложить изучение до лучших времен. Чем дольше он наблюдал за сферой, тем всё большее его внимание утопало в звёздной поверхности. Зрение Котты приобрело туннелированный характер, и, сам того не заметив, церковник погрузился в глубокий транс. Повсюду сгущалась тьма, тысячи душ мучеников терялись в ней, и лишь единицы всё еще были здесь, следуя за путеводными звездами и маяками, бороздя просторы вечного мрака из ниоткуда в никуда. Флавий увидел себя, идущего по черным пескам. Его плащ развевался под действием космических ветров и реликтового излучения, и каждый шаг давался ему с великим трудом, но он всё шел и шел, прижимая к груди Омега-Евангелие, озаряемый пламенем первичного Света. Сумрачные щупальца тянулись к нему, но отдергивались, едва попав в сферу света. Он был напуган, психические эманации звали остальных, но никто не отвечал. Ему не хотелось быть одному — он хотел, чтобы другие, как он, явились к нему. Когда-нибудь это случится. Но пока что он спал наяву, чутко прислушиваясь к далекому эху, доносившемуся откуда-то из глубин космоса — там, где звёзды погасли.
      Котта очнулся, покрытый холодным потом. На губах было солоно — то были подсохшие слёзы. Виски всё еще пульсировали болью, но боль отступала. Как и страх с печалью: Флавий осознал, что они принадлежали не ему. Но вскоре по спине пробежали уже собственные мурашки: эскатоник понял, что где-то в галактике очнулось нечто очень ужасное и, возможно, он послужил этому причиной, того не желая. Сфера же куда-то исчезла, но Котта каким-то образом чувствовал, что она всё еще где-то на корабле.

      Аттилас большую часть свободного времени провёл на борту крейсера, лишь раз покинув его на время ремонта. Вместе с одним из телохранителей принца, Зейн проследил за временным размещением раненных, договорился о госпитализации Ирмы и отдельно, с провизором, насчёт пополнения медицинских запасов «Гордости». Это было совсем просто: сказался его статус члена свиты легата и принадлежность к ордену Амальтиан. Симпатичная провизорша даже рискнула состроить ему глазки, и Аттилас понял: есть ещё порох в пороховницах! Впрочем, у него было слишком много дел, так что флирт с молоденькой девушкой пришлось свернуть. Пользуясь случаем, он переговорил с местными врачами и хирургами, выяснив о типичности ранений телохранителей. По всей видимости, оружие симбионтов, в зависимости от вида, могло бить электричеством, кислотой, мощными ударами сжатого воздуха, приводившего к контузиям и переломам, или кинетическими стреловидными боеприпасами. Каждый урон характеризовался специфическими для себя ранениями и соответствующей методикой исцеления, так что Зейн убедился о наличии соответствующих медикаментов и инструментов для их оперативного устранения. Вернувшись обратно на корабль вместе с раненными и коробками врачебного добра, диакон посвятил время до отлёта на Стигмату медитативным практикам и наблюдениям за пленной. По словам охранника, который провёл в лазарете несколько часов в громоздком скафандре, ведьма спала тихо и спокойно. Ничего удивительного: в криокапсуле затруднительно проявлять какую-либо активность. Выставленный режим не соответствовал полной "заморозке", когда признаки жизни у пациента было возможно обнаружить лишь с использованием специальных устройств, а лишь сильно замедлял все процессы, идущие в организме. Искусственный легкий анабиоз, иными словами. Зейн был убежден, что симбионт не будет представлять угрозы, пока находится в таком состоянии. Меж тем, амальтианец понял, что он что-то упускал всё это время. Он смотрел на бледное лицо девушки за зеркальной крышкой саркофага и никак не мог понять, в чём же дело. Но ответ, похоже, лежал на поверхности. Понимая, что его действия могли показаться безумными, он решил проверить вспышкой осенившее предположение.


      Находившийся здесь же, в лазарете, Лето призвал все свои духовные силы, чтобы обеспечить себе скорейшее выздоровление. Долгие физические и психические практики в монастыре Братства в конечном позволили ему контролировать своё тело на уровне, недоступном простому человеку. Конечно, сказалась и чисто врачебная сторона вопроса — в его теле сейчас плескалась ударная доза препаратов, витаминов и стероидов, позволявшая невероятными темпами восстанавливать поврежденную плоть. Но даже с ними восстановление заняло бы долгие дни. Герцог, напротив, уже на исходе второго дня оставил больничную койку и свободно передвигался на своих двоих. Со швами всё еще стоило бережно обращаться, но Лето даже смог позволить себе легкую, плавную разминку. Словом, для человека, которого два дня тому назад пронзили насквозь, он чувствовал себя отлично.

      Ларкин, пока остальные прохлаждались, был по уши занят своими делами. Сначала он убедился в сохранности криоблоков, затем проследил за бережной разгрузкой трюма крейсера и тем, чтобы разморозка прибывших бойцов прошла в соответствии с регламентом. Малейшее нарушение инструкции могло привести к смерти "мороженного мяса", чего Леас никак не мог допустить. После этого он был занят временным размещением наемников, чья численность составляла, без малого, почти полтысячи человек. Затем нужно было организовать получение бойцами обмундирования, снаряжения и вооружения, а помимо прочего еще и найти подходящий транспортник для их переброски на Стигмату. К счастью для Эл-Эла, он имел дело не с зелеными новобранцами, поэтому старшие офицеры бригады взяли на себя значительную часть издержек, связанных с подготовкой отряда к несению службы. Ларкин быстро нашел общий язык с командиром бригады, майором Беккетом. Он объяснил ему, что пока что отряд будет размещен здесь, на Вентрисе, пока Леас не договорится с командиром Гарнизона об их размещении на поверхности. Фактически, именно Кармета Декадос решала, кто может находиться на Стигмате, а кто нет. Разумеется, представителям имперской власти и членам Лиги либо Церкви не требовалось лишний раз испрашивать приглашение, но размещение военного отряда было именно тем случаем. В конце-концов, Гарнизон был единым войском, и требовалось согласовать военные аспекты с его командованием. Помимо этого, перед Леасом стояли серьезные задачи, связанные ещё и с логистическим обеспечением бригады: наемники могли быть безмерно круты, но без исправных поставок припасов и всего необходимого, им была грош цена. Провиант, боеприпасы и топливо, машины и техника, запасные детали, ремонтные и медицинские комплекты — была сотня аспектов, проблему поставок которых нужно было обсудить с майором и заодно договориться с местной интендантской службой. Ларкин объяснил Беккету, что ему пригодилось бы сопровождение нескольких наёмников. Майор явно не горел желанием сокращать штат, но всё-таки правила игры определял здесь Леас, и в конце-концов он согласился отдать нескольких человек. Они должны были присоединиться к Ларкину позже, когда бригада прибудет на Стигмату.

      На фоне этих событий, принц Алекто занимался дипломатической стороной вопроса. Далеко не всех обрадовало его извещение о скором визите, но, безусловно, не могло не заинтересовать. Первым делом ему предстояло переговорить с Карметой Декадос, которая в данный момент входила во вкус своего высокого статуса в столичном городе-крепости, Дармаке. Дармак был единственным городом, имевшим в своём распоряжении космопорт, так что первый пункт экскурсии был очевиден. Там же располагалась агора Лиги, где всем заправляла гильдия Сборщиков, и конгрегация Универсальной Церкви, за верховенство в которой соперничали эскатоники и ортодоксы. Формально, это противостояние было проблемой самой Церкви, но Алексей должен был понимать, что вмешавшись в их дела, он мог получить себе ценных союзников. Врагов, правда, тоже. Но такова цена политической власти; она неизбежно связана с борьбой, и без борьбы Алекто никогда не достигнет своих целей.
В принципе, всё было готово к путешествию на Стигмату. Члены его свиты отдохнули после непростого боя, а крейсер был готов к дальнейшему походу. Но спускаться на поверхность придется на шаттле, потому как «Гордость» не предназначалась для атмосферных полётов. Конечно, бывали разные случаи, связанные с жесткой посадкой, но речь шла всё же об аварийных ситуациях. Единственным недостатком было то, что шаттл вмещал лишь девятерых, но именно столько человек входило в самый ближний круг Алексея, если таковым считать Леаса. Его телохранители могли остаться нести службу на крейсере, при этом ближний круг и без них включал в себя компетентных бойцов. Да и сопровождение в лице представителей Лиги и Церкви придаст весу его персоне. В конце-концов, он всегда мог призвать еще кого-нибудь, если что-то пойдёт не так.

Тамбур был выдержан в черно-красном, как внутренности вампира. Или... или как нечто, что забыло о существовании иных цветов.

Все было стильно. Ретро. И дорого.

И в стене тамбура прямо перед ним вспыхнул экран.
Черные буквы. Темный фон.

ПОЕЗД "РАКЕТА" ЛЕТИТ ДО КРАЯ СВЕТА.
А, ЕСЛИ НАДО, ТО И ДАЛЬШЕ.

      Местом встречи была назначена таверна «Кручёная сосиска». Стоявшее где-то на отшибе от города, это злачное заведение привлекало к себе всякий сброд. Вокруг «Кручёной сосиски» ходили очень разные, мало позитивные слухи, но кто им верил? Впрочем, этим глубоким вечером, переходящим в ночь, Апексу и Одварсону предстояло разворошить гнездо. Они стояли на углу последнего здания, откуда видок на таверну открывался хороший. Сомнительные типы в плащах с наброшенными капюшонами, что скрывали их лица, собирались здесь. Вероятно, шпионы, сующие свой нос не в свои дела. Как например, в случае с лабораторией.
      Судя по виду, это здание имело подвал, чёрный ход и парадный вход, а также два этажа с плотно завешанными окнами. Шевалье, занятый налаживанием связей, ничем не мог помочь, поэтому двое больших мужиков понятия не имели, чего ждать внутри таверны. Но, наверное, после полусотни убитых кобольдов толпа враждебных людей выглядела не столь большой проблемой. Но лучше всё же придумать хоть какой-нибудь солидный план с учётом того, что народ вполне может и разбежаться кто куда, стоит только выбить дверь ногой и начать валить всех налево и направо.

Ох и хорошо же посидели со Степкой-то... Прямо молодость вспомнил, а она, как известно, отличается девичьей памятью и молодецкой удалью. Джеф плохо помнил, как вернулся на Валькирию, а как проложенный маршрут на трезвую голову словно увидел впервые. Ну, бывает. Главное, чтоб кэп об этом не узнал.

И штурман не собирался палиться, планируя все плавание провести на посту. И вот запищал локатор. Чувствует, чувствует задница грядущий пиздец! Лучше локатора чувствует - иначе почему бы Джеф решил остаться на месте?

На всякий случай он окинул взглядом приборы. Сейчас опять пойдет жара - нужна тактика, чтобы ее придерживаться.

Алекто.
Разговор после совещания.

      Глава Лиги — этот пост уже несколько раз подряд занимал именно представитель Гильдии Магистров — был грузным, не особенно высоким человеком. Однако, он не создавал впечатления немощного толстяка. Спир двигался грациозно и легко, не страдая одышкой. Говорил негромко, но внятно, иногда разбавляя речь четко выверенными жестами или ироничными оборотами, украшая их легкой улыбкой. Мастер Тайрус располагал к себе, и вскоре собеседник забывал про его физические недостатки и не обнаруживал никаких физических преимуществ перед членом Лиги. Меж тем, Спир не любил поединка взглядов, предпочитая сомкнуть руки за спиной и чуть опустить глаза во время общения, напуская некий ареол мудрой скромности. В этом смысле он более походил на представителя Церкви, нежели на могущественного главу Торговой Лиги.
      Тайрус поприветствовал Алексея, словно старый учитель — давно выросшего ученика, хорошего, но отличавшегося шкодливостью.
      — О, мой дорогой и самый любимый должник, — с улыбкой кивнул Тайрус. Это прозвучало дружелюбно, но принц прекрасно понимал: ввиду огромных долгов, его яйца находились в кулаке этого обаятельного толстячка. Одним легким движением он мог их выкрутить так, что Алекто откроет для себя новые грани понятия «боль». Незаметный взгляд в сторону, и вот они уже остались наедине, окруженные плотным кольцом охраны, которая передвигалась по залу в ритм прогулки принца и мастера. Спир внимательно выслушал Алексея, по своему обыкновению изучая начищенный пол и будто абстрагировавшись от происходящего. Перед ответом он взял немного времени на обдумывание слов, и тому была причина. В таких местах каждое слово имело значение.
      — Видишь ли, у нас были...некоторые предположения касательно сегодняшних назначений, — Спир остановился, и нехарактерным для себя образом посмотрел принцу прямо в глаза, тем самым намекая, что Лига точно знала, кто займёт посты. — К сожалению, ситуация на границе владений домов Хоуквуд и Хазат оттягивает на себя значительные транспортные мощности. Пусть и вялая, но идёт война с варварами, поэтому имеется высокий спрос на те товары, что может предложить Торговая Лига — оружие, боеприпасы, топливо и машины, солдаты, рабочие руки и многое другое. Повышенный спрос и цены привлекают представителей Гильдии Колесничих. Эти рыночные законы создают неудобство в некоторых других областях. В тех, что лежат в плоскости политических интересов и защиты собственных активов. Ты знаешь, что Стигмата является первым и последним рубежом между Империй и симбионтами. Ты также знаешь, что Врата в этой системе ведут к Беннокбёрну, миру, что принадлежит Лиге, а также к Нигде, что принадлежит Империи. Гильдия Комбинаторов не так давно подписала важный контракт, связанный с разведкой наследия Второй Республики... — Спир взял короткую паузу, чтобы принц должным образом усвоил эту информацию.
      — Они имеют большое значение для всех нас. При этом, существует мнение, что назначение Карметы Декадос на пост командира Гарнизона может привести не вполне к пользе Лиги и империи в целом. Многие полагают, что симбионты исчерпали свои наступательные возможности, и долгое затишье на фронте, не считая мелких партизанских активностей — тому подтверждение. Далеко не все придерживаются этого мнения, — ещё один прямой взгляд, четко указывающий на то, что Спир не настроен столь оптимистично.
      — Учитывая всю полноту власти командира Гарнизона Стигматы над вверенными войсками, есть предположение, что юная и амбициозная, но неопытная на военном поприще Кармета может использовать войска Стигматы не столь эффективно, как могла бы. В этой связи усматривается полезным разместить некоторый независимый военный контингент, ведомый опытным офицером. Лига может должным образом обеспечить его всем необходимым, направив транспортный корабль с Беннокбёрна. Стоит отметить, что на данный момент Церковь располагает собственным боевым крылом на Стигмате, де-факто контролируя несколько поселений на планете и их жителей. Думаю, по итогам совещания становится очевидным, что Универсальная Церковь и дом Декадос имеют некоторые разногласия. Полагаю, это могло послужить причиной заботы Церкви об организации поставок для собственных нужд на Стигмате, дабы не обременять таковой заботой командира Гарнизона, как это было устроено ранее, — Тайрус остановился, когда к нему подошёл помощник и что-то сказал на ухо. Лицо Спира осталось непроницаемым.
      — Прошу прощения, мой дорогой Алексей, но я вынужден вас оставить. Желаю вам успехов в этой миссии. Должен сказать — я ценю ваш выбор. В случае доставки груза, считаю уместным пересмотреть ваши кредитные приключения. Я лично озабочусь этим вопросом, — пообещал глава Лиги на прощание.

      - Мне нужно больше ножей! - ответила Джейна на вопрос Эрида о планах. Но это было неудивительно. Часть ножей во время их задания попросту расплавилась. И Джейна всегда думала о своем инструментарии. - А еще, у меня планы на копье что мы притащили. Если оно никому не понадобится, - уточнила она. - Но да, мы должны отметить это все. Честно, я думала, с кобольдами будет проще справиться... - она покачала головой, - век живи, век учись. Но серьезно, я хочу напиться, и забыть часть случившегося. Да, и пока я не напилась и не забыла, - вспомнила она, - вы все приглашены на представление, которое я устрою... честно говоря, еще не знаю, когда. Я возьму несколько дней отдыха от работы и вспомню старую профессию. Отдохну и отправлюсь.

      ...конечно же, первым делом Джейна пошла искать пополнение своим метательным ножам. Она надеялась найти такие же по форме и весу, хотя, для нее это было не критично - она могла метать как одинаковые ножи, так и разные, с одинаковой эффективностью. И пока что она собиралась пополнить их лишь до оригинального количества. Прошлая миссия показала, что ей стоит иметь больше снарядов для метания, но Джейна имела и другие планы, и не хотела тратить все деньги сразу. Она планировала заменить древко копья "Хелена" на рукоять от ножа. Лезвие копья вполне подходило для того, чтобы превратиться в нож по имени "Хелена", но Джейна еще не знала, сколько стоит такая работа. И она хотела, чтобы все было сделано на совесть.

      А через неделю Джейна уже отправилась в сторону Баростронда, забрав с собой копье и оставив товарищам письмо о том, где и когда она будет. На случай, если те решат оторваться от своих дел и тоже попутешествовать. Хотя, Джейна прекрасно понимала, что каждый может пожелать заниматься своими делами, и заранее никого не винила. Она и сама хотела побыть одна. И потому акробатка не торопилась. Крупных работ в ближайшее время не предвиделось, и ей действительно хотелось отдохнуть от боев и крови и заняться чем-то старым и знакомым. Что также включало в себя острое оружие и, возможно, кровь, если она ошибется во время представления. Но по крайней мере во время её выступлений никто не умирал.
      Дорога была не слишком долгой, но Джейна растягивала путешествие - останавливаясь в каждой попутной деревне. Там она устраивалась в местной таверне, сговариваясь за кров и еду в обмен на выступление. Для нее это была практика и способ путешествовать без расходов, а тавернщики почти всегда были заинтересованны в развлечении для завлечения клиентов. Разумеется, Джейна не показывала одни и те же трюки - в одной таверне она жонглировала ножами, в другой кидала их в мишени, в третьей ходила по канату и совершала на нем кувырки, в четвертой она жонглировала, вися вниз головой - зацепившись ногами за деревянную балку - и во время этого представления она упустила один нож, слегка порезав руку. Акробатка сумела сделать хорошую мину при плохой игре, и быстро спрыгнула вниз, пару раз перекувырнувшись в воздухе, что впечатлило зрителей, но для себя она решила, что для таких трюков ей еще стоит побольше практиковаться.
      Добравшись, наконец, до Баростронда, Джейна вошла в город с уверенностью опытного ветерана. Она уже бывала здесь, с цирком, и то, что сейчас она не была в составе каравана шатров, клоунов и слонов, её никак не принижало. Она знала, куда в большом городе надо идти артистам. Посещение пары небольших площадей ничего не дало, но на третьей она нашла то, что ей было нужно - питейное заведение неподалеку, и пара уличных менестрелей, уже играющих на потеху публике. Познакомившись с музыкантами, акробатка предложила им объединить усилия, при равном дележе прибыли. Она предлагала интересное шоу, они уже знали, с кем договариваться о том, чтобы тут выступать, и соглашение было быстро достигнуто. Осталось только подготовить место для выступления. Между пары деревянных шестов была натянута веревка, а чуть в стороне от музыкантов - ровно на расстоянии вытянутой руки от одного из них и в паре метров от веревки - была поставлена деревянная мишень. Дальше последовала пара часов практики. Музыканты умели играть, Джейна умела жонглировать, но теперь им нужно было работать вместе, и доверять друг другу, и это требовало тренировки и показа умений. Заодно проходящие мимо зеваки, которые решили остановиться и посмотреть, получали живой рассказ о том, что представление будет вечером, и становились невольными глашатаями, разнося весть знакомым.
      А вечером представление было готово. Фонари были зажжены, и все желающие могли наблюдать Джейну, жонглирующую ножами на натянутом канате. Конечно же, под аккомпанемент менестрелей, которые для этого события отказались от излишне грустных песен. Нет, сегодня песни были быстрые, задорные и веселые. Просто потому, что Джейна старалась жонглировать в такт музыке, и жонглировать под медленные песни было физически невозможно. Конечно, жонглировать тремя ножами на канате было уже непростой задачей. Но у Джейны было время подумать о том, каким она хочет видеть это представление, и потому в выступление был добавлен еще один трюк. В мишень возле одного из музыкантов был воткнут нож. Несколько раз за время песни, менестрель отвлекался от музыки, давая своему напарнику солировать, а сам выдергивал нож и кидал его Джейне. Которая, пока нож летел к ней, кидала один из 'своих' в мишень, и тут же подхватывала кинутый ей, продолжая жонглировать. Резкий звук ножа, втыкающегося в мишень, отбивал начало ритма, и менестрель вновь подхватывал мелодию. Именно эту часть они и практиковали ранее - Джейна не была на канате, но они с менестрелем учились 'меняться' ножами, и заодно Джейна доказала, что она попадает в мишень, и её новые друзья по выступлению находятся в безопасности.
      В основном из-за того, что часть Джейны была довольно опасной, слишком долго представление не продлилось. Что-то около часа на канате, после чего она явно почувствовала, что сейчас начнет ронять ножи или, что еще хуже, не поймает тот, который кидают в нее. Поэтому представление завершилось когда была доиграна очередная песня, и трио отправилось в питейное заведение - обмывать успех и делить заработанные деньги. Они обменялись планами на будущее, так что теперь Джейна знала, как эта пара музыкантов будет гастролировать, но все понимали, что они могут больше и не встретиться. Планы на выступления всегда были только планами, и дорога музыкантов могла поменяться в любой момент, а Джейна не знала, куда еще её занесет её другая работа. Впрочем, день и последнее выступление все равно были успешны, и это было главное в жизни любого актера.

      На следующее утро Джейна отправилась на местный рынок в поисках умельцев, готовых превратить "Хелену" в нож вместо копья. Это был её план с самого начала - Баростронд был крупным городом, и это значило что тут не только много зрителей для её выступления, но и должны найтись хорошие мастера. И теперь у нее было больше денег на такой заказ. Заодно можно было подыскать еще один набор метательных ножей. Может быть, даже немного отличающихся от нынешних. А после... после пора было возвращаться домой, к товарищам, с которыми они вместе рисковали жизнью. Тоже товарищам по выступлениям, в некотором роде, только куда более опасным.

Впрочем, ничего необычного не произошло. Пацан спокойно донес ящик до нужного магазина и, помахав рукой Моргану, потащил его к погрузочной зоне. Там он пробыл пару минут и вернулся уже с пустыми руками. В "своем" же магазине торгаш без особых распросов забрал "Ахерон" у Моргана и вручил ему "Ремингтон" с парочкой коробок с патронами, как он сказал, в знак благодарности.

А соседний магазин оружия, мимо которого Морган шел, возвращаясь на корабль, в это время уже почти потушили. Хорошо что хоть копы не нагрянули и не начали выяснять что к чему.

Капитан осматривал свой корабль, прекрасный, новенький А-70...

Много, много лет понадобилось для того, чтобы достичь этого. Столько погружений в глубины Европы, столько работ по грудь в ледяной воде, всё вело к этому моменту когда старый Эд Стивенсон (старый не потому, что он действительно был стар - просто двадцать пять лет в море это солидная цифра) может наконец провести любовно ладонью по наружной броне, придирчивым взглядом бывшего механика ища малейший изъян, хоть одну царапину, и не находя.

Он поднялся в рубку, запустил систему в режиме тест-драйва и смотрел несколько секунд на чарующее мерцание разноцветных панелей и кнопок. Потом спустился в трюм, привычно постучав по полу сапогом - механики часто делают так, чтобы сходу понять нет ли воды. И воды не было.

Естественно тревожиться отправляясь в море, но отплывать на своем собственном корабле, это совсем, совсем иное чувство. Будто часть тебя, часть самой твоей души отныне находится в этом корпусе. И наоборот, судно становится для тебя как бы огромным телом. Электричество делается кровью твоей, провода - нервами, кожа твоя - сталь, руки твои - торпедные аппараты, ноги - рычащие, словно львы, двигатели.

Даже мозг у тебя больше не один - и отвечать тебе придется отныне и навсегда, не только за самого себя. Эти люди вверили себя его руководству, его защите, за них в каждом порту, капитан Эдвард Стивенсон будет подавать бортовой журнал, где указано следующее.

Плавание Чападо - Новая Женева.
Экипаж -
Сэр Эдвард Антонио Стивенсон - Капитан.
Мистер Джеффри Моро - Старший помощник. Штурман.
Мистер Олаф ван дер Вербеек - Младший помощник. Квартирмейстер.
Мистер Морган Джеймс - Старший механик. Боцман.
Мистер Степан Морозофф - Младший механик. Матрос.
Мистер Рэнделл Армстронг - Канонир. Матрос.
Мистер... Канонир. Матрос.


Здесь произошла заминка. Как капитан, Эд Стивенсон обязан был указать полное имя всех членов экипажа, чтобы не возникло проблем с документацией. Портовая инспекция не требует виз, но вот журнал изучает очень внимательно. Много ведь любителей сговорившись с капитаном, по старой дружбе задарма, без всяких сопутствующих документов вроде вида на жительство или приглашения на работу, катнуться на другой конец планеты неучтенным матросом. И почему-то капитан сомневался, что Джей Пи - настоящее имя, указанное в удостоверении личности прекрасного во всех отношениях моряка.

Заметка - дописать.

Впрочем, оставалось еще одно важное дело. С этой целью капитан Стивенсон активировал систему оповещения и громко произнес.

- Мистер ван дер Вербеек, мистер Джеймс, мистер Армстронг, мистер Морозов, пройдите пожалуйста в мою каюту.

Когда все находящиеся на борту члены экипажа явятся, Старый Эд скажет им следующее

- Господа, все вы знаете, что через несколько часов мы выходим из порта, и отправляемся в наше первое плавание, весьма долгое и опасное. На ваши карты уже переведено ваше жалование в размере трехсот восьмидесяти кредитов. Отложенные на поход средства по традиции остаются под моим надзором, однако, в случае совершения нашим экипажем сделок, каждый из вас будет иметь право на пять процентов прибыли от совершённой сделки. Также, в рамках нашей с вами договоренности, я обязался откладывать двадцать процентов от всей полученной прибыли в фонд, на одну шестую часть которого будете иметь право вы или ваши близкие в случае получения вами тяжелых травм или смерти. В связи с этим я прошу каждого из вас указать в электронном формате имена и реквизиты ваших ближайших родственников, которые получат данную сумму в случае вашей гибели или будут проинформированы о вашем состоянии в случае тяжелой болезни или увечий. К сожалению, наш корабль не оборудован медицинским отсеком, однако, как капитан я обязуюсь высадить в ближайшем порту и обеспечить тяжело больным или увечным членам экипажа наилучшее возможное содержание. Однако, я не могу обещать доставки останков усопших их близким - по обычаю, моряков принимает море.

Тяжелые слова, но сказать их необходимо. Людям нужно знать, что они занимаются опасным делом. Знать, что о них позаботятся.

- В случае моей смерти, командование переходит к мистеру Моро как единственному, способному осуществлять управление кораблем. В случае нашей обоюдной смерти к мистеру ван дер Вербееку. До тех пор их приказы обязательны к исполнению. Вы можете обратиться к мистеру Моро за распоряжениями если я недоступен, в мое отсутствие от старший на корабле. По вопросам снабжения судна, вы можете обратиться к мистеру ван дер Вербееку, нашему квартирмейстеру. Старший над матросами и старший механик - мистер Джеймс. К нему можно обратиться по техническим вопросам, связанным с функционированием судна. Если всё ясно, перейдем к вопросам непосредственным.

Наконец-то - наверняка выдохнет весь присутствующий экипаж. И правильно сделает. Капитан тоже выдохнет - он не любит говорить все это, но рутина необходима, чтобы в сложной ситуации избежать хаоса и анархии, способных погубить любой корабль.

- Мистер ван дер Вербеек. На ваш счет переведено кроме жалования 8650 кредитов. Обеспечьте пожалуйста корабль всеми необходимыми закупками относительно топлива, торпед и провианта, что по моим подсчетам уложится в три тысячи шестьсот пятьдесят кредитов. Остальное останется на закупку грузов, которой ведаете Вы, но прошу Вас согласовывать все, что по Вашему мнению должно попасть в трюм, со мной.

- Мистер Джеймс. Возьмите мистера Морозова и проверьте пожалуйста каждый сантиметр нашего корабля. Каждый механизм. Я полностью верю в наш отечественный судопром, но если мы дадим течь в начале плавания, боюсь, мы уже не в тех условиях, когда можем позволить себе возврат корабля по гарантии.

- Мистер Армстронг. Старший помощник Моро и матрос Пи сошли на берег. Ничего запретного в этом нет, однако, пожалуйста разыщите их. Мистера Моро я жду на корабле для обсуждения вопросов курса. Вы и мистер Пи должны обойти гавань и узнать обо всех потенциальных предложениях на перевозку грузов. Рекомендую посетить управление, биржу и бар - именно в таком порядке.

- После, исключительно после того, как все это выполнено, у вас будет возможность потратить свое жалование, сходив на рынок перед отплытием. Все ясно? Приступайте.

      Уборку трупов Ласселанта предоставила почти полностью северянину, сосредоточившись на распределении найденных волшебных предметов. Камень маны она, разумеется, оставит себе. Особенно теперь, когда аура кобольдов была начисто выдавлена из него целительной магией Раймонда. Посох, содержащий в себе магию земли и жизни, так напоминавших ей об оставленном прошлом, лучше отдать лекарю, ведь он хотя бы сможет извлечь из него пользу, а не только ассоциации. А вот найденный оберег больше бы подошел Эриду, ведь Ласселанте он будет, скорее, только мешать.

      И вот, наконец, ритуал целителя завершился, Джейна воскресла.

      Надо бы сказать «с возвращением», люди бы в такой ситуации бросились обниматься, но Ласселанта лишь тепло улыбнулась Острой Мисс и даже с места не сдвинулась. Пройдет еще лет тридцать, восемьдесят, может, и тогда Джейна снова умрет. Эти годы пролетят словно миг, и от этой другой смерти уже не поможет магия. Волшебница видела это слишком много раз с участием самых разных людей. В мире людей у эльфа не может быть будущего, поскольку оно будет наполнено лишь непрерывной смертью друзей. Её жизнь – листопад, и каждый сорвавшийся лист – смерть еще одного человека. Наверное, это смешно и странно было бы для Джейны, но ведь Ласселанта вполне могла точно так же биться с кобольдами каких-нибудь шестьдесят лет назад в компании Джейниной бабушки. Возможно, у акробатки даже будет внучка, склонная к подобным приключениям, а затем, еще через каких-нибудь шестьдесят или восемьдесят лет и она тоже умрет. По крайней мере, теперь, в этот настоящий момент, в сегодняшний день, которым только и жила в последнее время волшебница, вся их команда снова была в сборе. Событие достойное той теплой улыбки.

      — Что ты там сказал, пидрила голокожая?
      — Ну-ка повтори ещё раз, только здесь, перед нами!
      — Ну держись, сука, ты ещё огребёшь!
      Разозлённые словами Эрида кобольды шипели из-за углов. Эльфийка зарядила ещё один взрывной шар, но он, правда, полетел немного не в ту сторону, и бабахнул прямо об ещё одну баррикаду. Впрочем, взрыв всё равно заставил монстров рефлекторно в испуге вжать головы в шеи. Алхимик, пользуясь случаем, посмотрел на планы и обнаружил, что по всему руднику красной нитью проходили вентиляционные шахты. Ширина оных подходила для Ласселанты и Острой Мисс, а один из ходов располагался прямо в потолке караулки.
      Но неожиданно среди кобольдов выискался харизматичный тип, закричавший на весь коридор:
      — Ребята, чё вы жмётесь в стены? Что мы, трусы какие?! ДОВОЛЬНО С НАС! Пацаны, а ну живо все СОБРАЛИСЬ и ПОПИЗДОВАЛИ на этих УБЛЮДКОВ! АЙДА НАВЕШАЕМ!!!
      — РРРРРААААААА!!!
      Глас озлобленной и разъярённой толпы взревел в коридоре. И первым, кто пошёл в атаку, был тот парень с вдохновляющим воплем. Ярость, горящая внутри, так и рвалась наружу из этого кобольда. Наёмники ещё не видели, что кто-то из них двигался настолько быстро!
      Он вылетел из-за угла, как фурия, одним махом заскочил на перевёрнутый стол и с него напрыгнул на Ласселанту, сбив ту с ног. Оседлав мага, кобольд-насильник занёс меч и вонзил тот в грудь девушки, с хрустом пробив бригантину. Острая боль от хлюпающего в её лёгких лезвия ошпарила и ослабила девушку, отчего она сбросила едва созданный шар в сторону.
      Следом за мечником в караулку ворвались двое копейщиков. Первый рывком плеча ударил в дверь, зажимая Джейну между створкой и стеной, а второй пронзил копьём. Третий же копейщик избрал своей целью уязвимого Раймонда, а забежавшие лучники даже проявили подобие командной работы — один пихнул дверью Эрида, второй подстрелил того в руку. И судя по торопливым шагам с той стороны, сюда спешили остальные враги.

Такой… лестной реакции на свою скромную персону Рысь никак не ожидала. Обалдевшими глазами девушка уставилась на продолговатую дубину, что болталась у оленя между ног. Кажется, сталкерша немного переборщила с «духами». Зверь ей, конечно, нравился. Красивый, величественный. Но явно не на таком интимном уровне. Поэтому его неторопливое приближение Софи воспринимала с некоторой опаской. Ещё полезет с дуру страсть свою утолять. Мужчины, конечно, защитят её от шерстяного насильника, но Рыси не хотелось, чтобы оленя застрелили только потому что он малость перевозбудился. Даже по меркам охотницы это было чересчур жестоко.

К счастью, обошлось без роковых эксцессов. Носом в неё он, конечно, потыкал, но и только. Дальше не пошёл. Оказался терпеливым мужчиной. Софи малость расслабилась и осмелилась запустить руки в его шерсть. Прошлась пальцами по шкуре и почесала за ухом. Зверь хоть и пах зверем, но Рысь к неприятным запахам давно привыкла. Не кисельной барышней всё-таки была.

Вот только безмерный аппетит зверюги её малость тревожил. Так и разориться на съестном можно. Полноценный обед на троих человек умял за несколько секунд. И на Рысь выжидающе уставился. Не иначе, как добавки ждал. Или что лже-олениха почешет у него под хвостом. Но у девушки были другие планы.

- Пошли тебя помоем. Такой красивый хвост, а похож на мочалку. Непорядок. – проворковала Софи, утягивая за собой своего нового пета. Застывшим неподалёку сталкерам она с улыбкой большой палец показала. Типо у неё всё под контролем. И ведь правда, Рысь, внезапно, почувствовала в себе скрытый талант к дрессировке. Интуитивно знала, как вести себя с животным, каким тоном с ним разговаривать, как ласкать, ругать и как учить слушаться. Будто в цирке успела до этого поработать. Магия.

- Назовём тебя Роком. Может ты и не он совсем. Но мне бы хотелось, чтобы Рок выжил и превратился в такое чудо чудное. Хочешь я тебе налью махито? Его здесь много! – чирикала Софи, кидая на оленя задумчивые взгляды и оценивая, как он воспримет, если его оседлают.

      На некоторое время Рысь ушла со сцены и дала возможность и Святоше, и демоническому прихвостню высказаться. Старик был в своём репертуаре. Пытался пробудить в адской твари человечность. По мнению Софи абсолютно гиблое дело. Потому что он и правда имел с Ковбоем. А его душонка попахивала гнильцой ещё до обращения в чудовище. Сложив руки на груди в красноречивом жесте отрицания, девушка слушала сбивчивые речи Ковбоя. Губы Софи сложились в тонкую линию, а сама поза выражала стойкую враждебность. Все его слова были чертовски предсказуемы. Что по отношению к ней, что по отношению к Святоше и группе. Когда он был человеком Рысь ещё с горем пополам могла терпеть его… особенность, но не в теперешнем облике, нет.

      Позволив Нику себя увести, Рысь превратилась в слух. По правде говоря, она уже знала, что скажет ей бравый вояка. Почему-то в отличие от проводницы, бородач упорно отказывался видеть в Ковбою одну очень неприглядную черту, которая и была причиной всей этой извечной неприязни со стороны Рыси. Но ничего, время раскрыть карты.
      - Ник… - достаточно тихо начала говорить Софи, глядя солдату прямо в глаза. – Ты только что назвал ту самую причину, из-за которой этому темному созданию нет места в наших рядах. Помнишь, что произошло, когда явились адские твари? Как тот же Виконт мужественно принял бой? А теперь вспомни хотя бы первую стычку с плесенью. Что сказал Ковбой, когда закончилась схватка, а меня ранили? Давай напомню:
      - «Если еще раз такое дерьмо встретится, я просто отцеплюсь и хоть ебитесь со своим желе, если оно вам так нравится.»

      Софи на пару секунд замолчала. А когда вновь заговорила, голос её звучал громче, а голову она развернула в сторону Ковбоя и вперилась в него взглядом.
      - И так всегда и везде. Знаешь, что меня в нём бесит, Ник? ДА ТО, ЧТО ОН ЖАЛКИЙ СЛАБОВОЛЬНЫЙ ТРУС! – рыкнула Рысь и осуждающе пальцем в мертвеца ткнула. – Даже сейчас он изворачивается, как червяк на сковороде. Не может ничего толком решить. Бесхребетное ничтожество, которое всегда пытается выбрать вариант с наибольшей для себя выгодой. Ему плевать на нас, на окружающих. Главное свою драгоценную шкуру спасти. Слышал, что он сейчас сказал? Он не спросил у Святоши станет ли он человеком. Он спрашивает какая ему от этого польза и не выиграет ли он больше, если останется демоном. За это малодушие, мелочность и эгоистичность я его и презираю. Слышишь, демон?! – крикнула Софи обращаясь к Ковбою. – Я разрешаю незримо следовать за нами. Постреливать врагов издалека, вносить свою небольшую лепту и делать вид, что ты усиленно нам помогаешь. Но не больше. – Рысь хмыкнула иронично. – Хочешь больше – убей демона жадности, что стоит подле себя и дай Святоше провести над собой ритуал. Но мы все знаем, что у тебя кишка для такого тонка. Хозяйка ведь будет недовольна. А плетью получать по жопе бо-бо.

      К моменту, когда операторы приступили к сбору трофеев и ремонту вышки, ночь полноценно вступила в свои права. Земля стремительно отдавала тело лишившись солнечного света, начинало холодать. Через пару часов придется доставать термобелье. Вместе с похолоданием отступала и горячка боя. Если тут кто враждебный еще и остался, то вылезать он не спешил. Можно было посетовать на упавшую дисциплину в отряде, но, честно говоря, тут просто не было столько людей, чтобы выставить дозоры и охранение, как того требовали воинские уставы. Ремонтный модуль моментально сообщил Ричарду, что с вышкой все в порядке, однако связи с бункером она не имела. После короткой консультации с технарями по рации, ему пришлось лезть по лестнице на верхнюю площадку и орудовать мультитулом, чтобы заменить разбитую пулями связную антенну на одну из второстепенных.

      — Спасибо, мужики. Выбирайтесь оттуда. Ждем с хлебом-солью. — Был ответ, когда связь была восстановлена.

      АМСИД там и бросили, переть этот гроб обратно, с учетом сложившихся обстоятельств, было нецелесообразно. Транш, впрочем, рвался идти сам. Пока обезболивающее работало, конечно. Ну а так, пончо легко трансформировалось в мягкие носилки, что позволяло на крайний случай дотащить раненого хоть так, хоть волоком. Плюс трофеи. Плюс некоторая усталость. Плюс начавший капать дождь. Честно говоря, под конец пути хотелось не только трофеи сбросить, но и часть личной снаряги закопать где-нибудь под кустом. Обратный путь был долгим и печальным. Скрасил его разве что трофейный ром и удовлетворение от успеха. Все выжили, выполнили задачу. Насчет премии тут можно было не сомневаться. Первая реальная проверка боем для отряда опять-же. Одно дело в бункере скучать, а совсем другое — на пули идти. Впереди было еще двенадцать часов на отдых, а дальше неделя рутины с бумагами и отчетами, перемежающаяся вылазками для устранения последствий приезда. Может и две, и комиссия прилетит, и много чего еще… благо Хьюго в этих делах был более чем подкован и прикрыл весь отряд от любых каверзных вопросов.

***

      Воронка в тридцати метрах от северной вышки еще парила. По другую сторону от нее, укрывшись в густом кустарнике, сидел на пне человек драпированный в лоскутный термооптический камуфляж. На его коленях лежала крупнокалиберная автоматическая винтовка с закрепленным на планке гибридным прицелом нестандартной, прямоугольной формы. В руках он покачивал уже третью банку Рэйдж-Булла.

      — Вторая группа все. — Буркнул он в пустоту.
      — Эх… жаль, такие красивые были… — Ответил ему женский голос.
      — Ну вызови по рации того клоуна, ты же любишь юморных.
      — А вдруг он урод?
      — Тогда сходи в гости.
      — Ой все. Готово.
      — Отлично.

      Прямо под вышкой сидел еще один человек, целиком скрывшийся под плащ-палаткой. На её глаза были надвинуты очки виртуальной реальности, соединенные с декой, что в свою очередь была соединена с блоком электроники связной вышки.

      — Вызывай птичку.
      — Нет.
      — В смысле?
      — Идем пешком.
      — Да какого черта? — Девушка сняла очки.
      — Хватит ныть, забыла, сколько тебе платят?
      — Ты злой.
      — Я не злой. Просто, когда прижмет, человек делает не то что хочет, а то — что может.
      — Пфф, философ хуев. Последний раз я в таком дерьме участвую.
      — Напомнить, сколько раз я это от тебя слышал?
      — Пошли уже…

      В скрытом между двух высоких склонов угловатом челноке, откинувшись на разложенную до упора спинку кресла и закинув ноги в оранжевых кедах на приборную панель, дремал пилот. Открыв глаза, он зевнул, едва не вывихнув челюсть, глянул на часы, переключил канал на рации и откинулся обратно. Впереди было еще минимум часа два ленивого ожидания…

***

      Под оставленной возле вышки разрисованной декой тикал таймер миниатюрного взрывного устройства, отсчитывая четыре часа. Само устройство едва слышно шуршало вентиляторами. Запущенная программа перехватывала сигналы и модифицировала ответ от маяка, сливая маршруты и подделывая коды. Сейчас её работу практически невозможно было отследить, все-таки, прямой доступ к оборудованию, это последний довод для таких операций.
      На орбите уже висел крупный транспортник, терпеливо ожидая ответа с земли, и он пришел, когда связь в бункере наконец-то полноценно восстановилась.

      — Ну наконец-то! Два часа вас жду.
      — Проблемы с оборудованием. Приносим извинения за доставленные неудобства. Диктуйте код.
      — Транспортный корабль «Аурель» компании «Оскорп Индастриз» код: Эй-Си-Два-Четыре-Эф-Ди-Один-Девять… …следует по маршруту код: Два-Два-Семь-Эф…
      — Принято, хорошего пути.

      Несмотря на то, что вся регистрации уже давно была пройдена на маяке, подобное приветствие и проверка были давней традицией и правилами приличия. Разумеется, корабль был вовсе не «Аурель», но с земли этого было не понять, а его пилот просто следовал написанной неделю назад на бумажке инструкции.

      — Почему «Аурель»?
      — Захотелось…

      Два человека шли в кромешной темноте в сторону каньона, где их ждал корабль, готовый вывезти на орбиту с негостеприимной планеты.

***

      Траншем и Стрелком по прибытию в бункер занялся квалифицированный врач, а Инстаграмма тут-же вызывали на дебрифинг, дабы можно было дать «Базе» вменяемый ответ о произошедшем.

      Ну и еще в итоге выяснилось, что перебитые бородачи вообще не были гражданами альянса, их след терялся где-то на Аль-Тарфе, но это уже другая история. Важнее всего то, что алкоголь оказывается в бункере был, но только для особых ситуаций, вроде этой.

    «Сувениры», особенно взрывчатку и оружие, в этот раз Инстаграм решил забирать. Это раньше, когда время кусало за булки, на церемониал не оставалось времени. Они же сначала солдаты, уже потом — Шерлоки Холмсы из далёкого космоса. Ну а теперь — теперь всё можно было делать на совесть.

    Помощь Хьюго отклонил, но это решение продиктовала не самоуверенность, а экономические соображения. Контракт между GDS и секторальным управлением Минобороны Альянса содержал 37 страниц текста и восемь приложений. Пункт 5.14, параграф E, устанавливал прямую зависимость между «имущественной, материальной и кадровой безопасностью вверенного объекта» и окончательным премиальным фондом GDS. А прибыль компании — это прибыль операторов. А прибыль операторов — это личный процент командира. Не слишком большой процент, но даже одна у.е. лучше, чем ноль у.е. Если атаку по вышкам можно отнести к непредсказуемым внешним факторам, «предотвратить и воздействовать» на которые невозможно, то если бы Хьюго прямо запросил помощь, а с помощью что-то случилось по дороге, не отвертишься. Лейтенант был хорошим парнем. Но не лейтенанту отвечать за доброту своей зарплатой.

    История войн давно стала экономической историей. Боб Денар и лихие африканские кондотьеры исчезли в бурном прошлом. Им на смену пришли юристы и консультанты. Наёмники не называются наёмниками с начала двадцать первого века. Теперь все они — специалисты по какому-нибудь дерьму, чтобы игриво обойти как бы написанный в как бы гуманитарных декларациях как бы правильный как бы запрет на участие в боевых действиях за вознаграждение. Теперь все они — все эти умилительные секьюрити, «менеджеры внутриобъектного обеспечения», «экспедиторы в хорошей физической форме» и «выездные специалисты МТО» — закладывают за ухо не косяк, набитый прекурсорами, а свёрнутое экзекьютив саммари, чтобы не забыть, что вообще можно делать. К морально-волевым качествам и другим в высшей степени достойным, мужским характеристикам приклеилась необходимость читать бесконечные нижеследующие и вышесказанные.

    Это грустная притча. Но таков корпоративный мир, даже если в этом мире твой офис — джунгли, а рабочий день оканчивается стрельбой и семью трупами.

    Будучи единственным человеком с тепловизором, Инстаграм остался следить за окрестностями, пока Крейн соединял квадратики с ромбиками и производил телеметрию, снятие данных и оперативный ремонт по инструкции Потом он повторил то, что делал прежде: подсвечивая себе фонариком, снял на смартфон положение каждого тела, фиксируя оружие и давая голосовой комментарий. Вопреки позывному, Инстаграм не собирался оставлять это себе или устраивать шизанутый блог в анонимном разделе Галанета. Он совершенно искренне планировал конвертировать файлы в архив и приложить к электронному отчёту, снабдив его ссылками. Нашивка на бронике Хьюго гласила «Фоткай, что проповедуешь». Ну вот — он проповедовал юридически защищённые жопы себя и своей команды, и на косые взгляды не реагировал. Пусть угарают.

    Уже потом, ближе к полудню, Крейн, Семёнов, Ежов и Сент-Мэри соберутся в том же брифинг-руме с лейтенантом и уточнят детали нового выхода. Уже потом. Уже потом, ночью, Хьюго Сент-Мэри, молодой сержант колониальной мотопехоты в отставке, будет задумчиво крутить пустой барабан гигантского револьвера. Он вспомнит день, когда совершенно искренне решил получать деньги за убийство людей. Когда ты убил двух человек в двадцать один год и получил за это медаль, ценности переворачиваются с ног на голову. Ещё один там, ещё семь вчера — с каждым разом всё проще.

    Но это — потом. А сейчас им предстоял путь сквозь ночной лес Глизе-1488.

    «Твою мать! Твою мать!»

    Инстаграм вдруг хребтом почувствовал, какую же тяжесть таскает на горбу. Какую-то цифровую хуету с проводами и масонскими треугольниками, из-за которой случается вот... вот то, что случается. У него не находилось нормальных слов, хотя в свои двадцать четыре Хьюго Сент-Мэри видал то, чего многие в жизни не видели. И хорошо им, многим. А Инстаграм сейчас ощущал вязкое, тянущее чувство собственной ошибки. Ему нельзя было давать добро, пока Стрелок не назовёт точно, где кто лежит. Ему нель...

    «Ты им не ангел-хранитель. В контракт все вписаны», — возразило что-то в голове, и на этом профессиональные терзания свернулись.

    Оператор сменил магазин, устроив старый тем же макаром, патронами вверх. Потом медленно двинулся вдоль кромки ближайшей рощи, держа на прицеле зону ручья и временами поглядывая на Nikolaya.

    — Группа, занять оборону, где сидите. Внимание на южный сектор. Вижу Стрелка, молчит. Иду к нему. Подтверждаю один двухсотый у противника. Другой не подтверждаю. Противник на азимуте сто восемьдесят, возможно, трёхсотый и частично активен. Других целей не вижу.

    По-хорошему, третьего следовало найти как можно быстрее. Не дай Бог, утечёт, потом хоть галактических собак вызывай. Да, благодаря Бандиту ясно, где «туристов» искать, только с ранеными хрен они куда попрутся. «Плохо. Плохо».

[Hero of war - ссылка]

НОДы под куполом. Прорвались первые, к их числу присоединяются новые с каждой проходящей секундой. Задымленный раскалённый воздух Парадиза прорезают перекрёстные лазерные лучи. Борт транспортного отсека шаттла призывно опущен – очередные счастливчики запрыгивают в его тёмные недра, лелея призрачную надежду на возможность спасения. Одно за другим несокрушимый мех закидывает в транспортник бездыханные тела. Второй оператор, проигнорировав Салливана, продолжает палить из всех доступных орудий по наступающим ботам, время от времени поглядывая малодушно в сторону шаттла. Стокман ошарашено смотрит на Джея и пытается что-то ответить, но, осознав тщетность сопротивления, решает молчать. Отступает одним из последних Ярвинен, отстреливаясь короткими, но успешными чертовски очередями.

Сол залетает в кабину одним из первых и падает на кресло пилота. Приборная панель искрит и дымится, красные диоды слепят, оповещая о полном выходе из строя самых разнообразных систем. Плевать. Хорнсвуд привычно разбирается с управлением, кликает по контрольной панели, удовлетворённо отмечая гул разогревающихся движков. На соседнее кресло опускается Юна – сквозь стекло видно небо, бьются на орбите исполины-дредноуты и роятся вокруг точки-истребители.

Уолтерс занимает место за освободившейся лазерной установкой. Даёт первую очередь, разнося пехотного бота из числа стрелявших в спину бегущим солдатам. Сразу следом – второго. И ещё одного. Мощь орудия потрясает, противники превращаются в металлолом одним за другим. И не хочется смотреть на стремительно пустеющий индикатор боезапаса. И совсем не хочется думать о том, что будет, когда этот индикатор совсем опустеет. Эти синтетические твари отняли у Уолтерса всё, что он любил и всё, во что верил. Уничтожили Оклахому. И пусть бесчувственным болванчиком всё равно, сам Карл с каждым погасшим глазом-диодом чувствует глубоко внутри нарастающее мрачно удовлетворение.

Бакстер метает позаимствованную гранату. Отмечает, как та падает практически точно в цель, поражая целое звено НОДов. Будь у него время и ещё пара десятков гранат, дай ВКС бой, а не начни отступление почти в полном составе, кто знает, быть может…
Бак вжимается обратно в укрытие, слыша позади разогревающиеся двигатели шаттла. Бросает быстрый взгляд через плечо, стараясь не думать о хищно-изумрудных лучах, с завидным постоянством мелькающих где-то над головой. Он видит, как замирает безжизненно около самого транспортника один из мехов и как выпрыгивает прямо с кабины на трап, эффектно перекатившись через плечо, незнакомый солдат-оператор. Бак чувствует себя брошенным, преданным, и лишь тяжёлая установка Уолтерса продолжает монотонно гудеть где-то рядом. Здоровяк видит и бегущую со стороны ангаров одинокую фигурку в G-8 – солдат, забыв обо всём, мчится к шаттлу. Прямо на полном ходу срезает его зелёный луч – бедняга спотыкается и скользит по асфальту, замирая безжизненно в каком-то десятке метров от трапа. Одним из последних сдаётся Джей Ди – поднимается защитное стекло кабины его меха, а сам Джей, оттолкнувшись, вкатывается в пассажирский отсек. Трап, словно задумавшись ненадолго, начинает медленно подниматься, официально завершая эвакуацию. И сразу становится как-то спокойнее. Улетают без вас, но сожалеть об этом уже как-то поздно. Всё кончено, ничего сделать больше нельзя. Бак поворачивает голову и упрямо смотрит вперёд. Десятки НОДов решительно вступают под сень защитного купола. Изумрудные глаза-прожектора хищно мерцают, зелёные лучи расчерчивают задымленный плац. Замолкает орудие Уолтерса – лежит Карл рядом, уткнувшись безвольно забралом в асфальт. За мгновение до того, как один из лучей бьёт прямо в лицо, Бак видит и их – неторопливо и величественно выкатывающихся из самых недр транспортных отсеков НОД мехов.

Шаттл отрывается от земли и устремляется в небо. Заложив пробный вираж, проносится над территорией бывшего учебного центра. С высоты открывается превосходный вид на превратившийся в поле боя искорёженный плац. Отсюда видно, как подобно нашествию чудовищных металлических тараканов стальная волна НОД накатывается на удерживаемые силами ВКС ещё совсем недавно позиции. Как обступают они немногочисленные оставшиеся лежать на асфальте тела. И, наконец, как синхронно задирают головы вверх, беспомощно наблюдая за взмывающим ввысь шаттлом и даже не предпринимая попыток стрелять.
А там, в небе, тем временем, узел НОД вспыхивает десятками крошечных взрывов. Всё новые и новые залпы дредноутов ВКС стремятся превратить в пыль зловещий тетраэдр. Навстречу крошечному шаттлу устремляется один из перехватчиков, который тут же взрывает прицельной очередь спикировавший истребитель сопровождения из Эгиды. Впереди – десятки минут отчаянных попыток зацепиться за жизнь, воздушные манёвры и уклонение от хищных беспилотников НОД. И, тем не менее, при виде разрываемого десятками взрывов узла, при виде безмятежно-бездонного неба Парадиза-4, на смену отчаянию и панике приходит надежда.

***

Вялотекущая десятилетняя война закончилась в одночасье. Изучив в достаточной мере повадки и инфраструктуру противника, центральный узел НОД, просчитав все варианты, перешёл в полномасштабное наступление практически по всей линии фронта. Сотни и тысячи тяжёлых флотов с воистину впечатляющей синхронностью обрушились всей своей мощью на пограничные силы Федерации. Не ожидавшие подобного напора и отчасти потерявшие в период затянувшегося затишья бдительность, формирования ВКС отступали. Сотни периферийных миров оказались потеряны, мобильные отделения ВКС отходили вглубь обжитых секторов для перегруппировки. Колоссальные потери в личном составе повлекли за собой всеобщую мобилизацию. НОДы предпринимали отчаянные и безнадёжные на первый взгляд глубинные рейды, жертвой одного из которых стала система Стеллариса. В результате серии ожесточённых боёв эскадре адмирала Арчера удалось разгромить и отбросить противника, потеряв всего три планеты в системе – Парадиз, Оклахому и, собственно, сам Стелларис.

Новобранцев должны были перебросить в новые учебные центры, временно прикомандировав уцелевших к боевым подразделениям до последующего перераспределения. Распределения, которое, ввиду всеобщего хаоса и неразберихи, так и не наступило. Так и не дождавшись соответствующего приказа из главного штаба, локальное командование приняло решение бросить рекрутов в бой. Многому пришлось учиться по ходу, живя и умирая за Федерацию. Ни о каком возвращении домой теперь не могло идти даже речи – демобилизация солдат откладывалась на неопределённый срок, в то время как неутолимая машина войны продолжала пожирать всё новые и новые людские ресурсы.

Прошло четыре года.
Джоди больше никогда не видела никого из своего учебного центра. Её прикомандировали к 81ому корпусу космического десанта – батальону, который уже на второй месяц перебросили на периферию двадцать первого сектора. Сперва ветераны корпуса посмеивались над хрупкой и неопытной девочкой, однако, назло им всем, она продолжала выживать. Она прошла то, что впоследствии получило в масс-медиа громогласное название «Ледяное кольцо Арканума» - мясорубку на безжизненной поверхности промёрзшей насквозь планеты, в ходе которой прекратили своё существование восемь корпусов космического десанта. После побоища был официально расформирован и 81ый. Джоди присвоили орден Героя Федерации, звание сержанта и перебросили в новое подразделение. Она продолжала выживать, отделавшись несколькими ожогами и двухнедельным отдыхом в госпитале. Война стала чем-то обыденным, сделалась повсеместной рутиной. Не было мыслей о конце всего этого, не сильно волновали мечты и об отпуске. Стеллариса больше не существовало – ей просто некуда было в случае чего возвращаться.

Юна в одночасье перестала быть дочкой богатенького папаши. Фамилию Дэлтон забыли – отец, корпорация, капитал и всё накопленное за годы влияние сгинуло вместе со Стелларисом. Можно сказать, что ей повезло – в момент сражения она оказалась в относительной безопасности, вдали от умиравшей планеты. Вместе с Солом Юна попала в корпус пилотов, где прошла дополнительный короткий курс обучения по управлению истребителями. В этом деле девушка обнаружила в себе настоящий талант, значительно превзойдя Хорнсвуда и выйдя живой из более чем десятка сражений в космосе, не будучи ни разу подбитой. Истребитель Сола вспыхнул во втором же бою – парень получил обширные ожоги большой части тела и почётную демобилизацию после продолжительного курса восстановления и реабилитации на Дейтройте-92.

Алекс и Конор попали в 93ий пехотный, практически в полном составе уничтоженный на Аркануме. В условиях снежной бури, почти полного отсутствия видимости и прорезавших белоснежную мглу алых прожекторов, они, лишившись командования, собственными силами вывели из строя прорвавшего оборону механизированного пехотница НОД, за что были незамедлительно представлены к орденам. Бейкера собирались направить в один из отдалённых учебных центров в качестве сержанта-инструктора, однако, после длительного собеседования с штатным психологом ВКС, приняли решение утвердить на эту должность Конора Солда.

Онни Ярвинен, стартовавший с крайне положительными рекомендациями лейтенанта Стокмана, был отправлен на дополнительное экспресс-обучение и переведён в элитный пехотный корпус специального назначения, в составе которого блестяще принял участие в крупномасштабной операции по эвакуации уцелевших с Арканума, в ходе которой в первый и единственный раз встретился с Джоди. Через два года Ярвинен – во многом, благодаря внушительной нордической внешности и благородному профилю, был возведён в сан героя войны, обвешан всевозможными орденами и даже принял участие в съёмках нового агитационного ролика ВКС. После чего отправлен в академию ВКС для дополнительного обучения с дальнейшей возможность занимать руководящие должности.

***

О’Коннор входит в зал, проходит мимо нескольких рядов заполненных журналистами и свидетелями кожаных стульев и, заложив руки за спину, останавливается перед трибуной. Напротив него, за столом – трое седых и явно утомлённых полковников, главный из которых со скучающим видом смотрит на очередного участника, подперев подбородок ладонью. О’Коннор выглядит внушительно и впечатляюще в парадном мундире – на его плечах новенькие погоны майоры, на груди сверкают три ордена, в том числе – наиболее почётный, героя Федерации.
– Командир тридцать первого специального батальона двадцать девятого корпуса космического десанта майор О’Коннор, – чеканя каждое слово, представляется он.

Седой полковник устало машет рукой, предлагая поскорее покончить с формальностями. Он монотонно доводит О’Коннору то, что приходилось повторять сегодня неоднократно. Дескать, проводится инициированное свыше разбирательство трагически известных событий на Парадизе-4, внутренняя проверка компетентности командования и принятых в ходе инцидента решений. О’Коннор ухмыльнувшись, кивает – прошло почти четыре года с тех самых событий, четыре года ожесточённой войны. Никто из власть имущих и не вспомнил бы о том инциденте, никто бы не стал поднимать это со дна в подобное время – никто не стал бы, если бы не нашумевший фильм этой девочки Уинслет и не поднявшийся вслед за ним общественный резонанс в центральных мирах. Полковник начинает задавать вопросы по протоколу, О’Коннор сдержанно и совершенно спокойно на них отвечает.
– По имеющимся данным, вторым учебным взводом на тот момент командовала лейтенант Миа Кортес…
– Миа О’Коннор, – с улыбкой поправляет майор. – Моя супруга. Списана в запас после полученного на Парадизе ранения, сейчас на Земле.
Полковник делает какую-то пометку с усмешкой.
– Нам так и не удалось обнаружить какие-либо данные о лейтенанте Стокмане…
Ничего удивительного – в хаосе последних лет бесследно исчезали целые подразделения, не то что отдельные люди.
– Насколько мне известно, погиб на Аркануме, – отвечает, тем не менее, О’Коннор, задумавшись о том, долго ли будет продолжаться весь этот фарс.

Очевидно, что всё заседание – показательная постановка, ответ власти на общественные волнения. Полковник делает очередную пометку в блокноте.
– Понятно. Как вы считаете, майор, были ли ваши действия на Парадизе оправданными? Я читал рапорт относительно этой ситуации с Райзом.
О’Коннор хмурится, но отвечает уверенно:
– Полностью оправданными. В условиях реальных боевых действий боец стал угрозой – я не мог позволить себе рисковать жизнями подчинённых, Райз ослушался, нарушив прямой приказ непосредственного начальника. Мы сделали всё возможное, чтобы минимизировать потери и свести их к минимуму, сэр. На Парадизе, при всём уважении, была настоящая мясорубка. Полковник Корнуэлл проявил свою полную несостоятельность и некомпетентность. Как, впрочем, и капитан Уилсон. Как я и указывал в рапорте, при учёте сложившихся обстоятельств мне, как старшему по званию, пришлось взять командование на себя и возглавить организацию обороны.
Полковник кивает одобрительно, в зале позади кто-то тихо переговаривается.
– Сэр, я двенадцать часов назад вернулся с боевого задания. Корпус отбывает в девятый сектор через двое суток. Если ко мне нет больше вопросов…
– Одну минуту, майор. Кажется, у нас остался на сегодня последний свидетель.
О’Коннор раздражённо сжимает несколько раз в кулак за спиной протез, заменяющий ему правую руку.
– Долорес, будь так добра, пригласи в зал старшего сержанта Салливана.
О’Коннор хмурится, вспоминая. Забытая за прошедшие годы фамилия кажется офицеру смутно знакомой. Взгляды присутствующих обращаются к двустворчатой двери. Щёлкают камеры.

    В отчётах о таких ситуёвинах пишут обычно следующее: «Сержант Тестикулье, обнаружив запуск с направления позиции вероятного противника осветительного снаряда модели "Яичко-Феникс-500" (такой глазастый, что рассмотрел) и действуя в соответствии с уставом боевой службы (ещё бы, сержант же у нас молодец), приказал что-то там сделать».

    В жизни вышло примерно так: «Пизда, суки, блядь, уёбки, merde, scheiße», — понеслось в башке Инстаграма. Вспомнились даже на галактическом индийском ругательства.

    — Залечь, рассредоточиться, — прошипел он, падая на бок, а не на живот. Это было неудобно и больно, даже хрустнуло что-то в подсумках и ударило в рёбра. Зато сумка с модулем не торчала среди травы как горб. Человеческий глаз так устроен, что легче замечает резкие линии, а своим пончо из-за ебучего модуля Хьюго пожертвовал. — Не стрелять, не стрелять… Принял сто пятьдесят...

    Секунда. Пауза. Болезненное ожидание щелчка пули о каску. Выдох.

    — Стрелок, к востоку ползком. Пошёл. Транш, Бандит, ползком к окопу. Бандит... — сердце, сука, билось и подводило, ломая слова в горле. — Бандит ведёт. Пошли.

    Сам Инстаграм, застигнутый в эпицентре, не шевелился. Только двигал медленно головой, ища, куда можно уползти — кусты, расщелина?

Скайфолл не нашел в себе смелости облить Эмили керосином и поджечь - так и продолжил смотреть в ее бывшее когда-то прекрасным лицо со смесью любви, жалости и отвращения. Рид, или то, что от нее осталось, тоже не предпринимала никаких активных действий и лишь пристально смотрела вытекающими глазами на Френки. Полярнику показалось, что он видел в них боль и сожаление.

- Стойте! - крикнул он, но было уже поздно.

Остальные присутствующие не разделяли сентиментальности момента - Смит, Бёрн и Доус выстрелили почти одновременно, причем один из попал прямо в лицо Эмили, обезобразив его еще больше. А вслед за этим в арсенал ворвались Трамп и О`Салливан с горючим.

- Твою ж мать! Отошли все! - Трамп после всего, что произошло сегодня, был чернее трубочиста и решил завершить дело еще одним сожжением трупа.

И хотя Френки едва не плакал, глядя на происходящее, он не решился остановить Донни.

***

Погибшие в Антарктиде навсегда оставались в Антарктиде. Исключением не стал и этот случай - хотя все тела вначале и увезли на материк для исследований, вскоре обнаружилось, что ценности для науки они не представляют и их вернули обратно. В организмах Нидермайера и Пуанкаре не было найдено никаких следов инопланетной ДНК, хотя даже простенький лабораторный компьютер определял ее пока они были живы. Остальные трупы были сожжены Трампом до такой степени, что и исследовать в горстке золы было практически нечего.

Невдалеке от метеостанции были вырезаны в снегу шесть могил и сейчас священник читал над ними молитву - на этом настояли родители Ивана. На похороны прибыли несколько родственников погибших - те, кто рискнул прилететь на южный континент, чтобы проститься с близкими. Они щурились от яркого солнечного света и кутались в пуховики от пронизывающего холода. Некоторые из бывших коллег-полярников были здесь же. Больше месяца им пришлось писать разного рода рапорты и подвергаться настоящим допросам, посекундно восстанавливая тот роковой день. Сильнее всего досталось, конечно, военным - потеря пятерых гражданских и одного солдата грозила им трибуналом, не говоря уже о том, что ни одного живого инопланетного образца захватить не удалось. Смягчало ситуацию лишь то, что корабль пришельца остался на месте и с ним уже работали ученые.

Над головами двух десятков человек светила звезда - одна из многих миллиардов во Вселенной. "Какие еще сюрпризы готов преподнести человечеству космос?" - невольно возникал в голове вопрос. Льды южного континента, возможно, хранили часть ответа, но безмолвствовали. По крайней мере до момента происшествия на Станции №31.

Отражаясь яркими вспышками от снежинок в белом покрове Антарктиды, Солнце практически не могло его согреть - так было не только сейчас, но уже десятки миллионов лет.

12:42
...Все еще являюсь собой. Кажется, что я немного переоценил возможность заражения. Казалось бы. Прямой контакт, открытое повреждение, контакт с мягкими тканями и кровью. Все еще не могу назвать себя зараженным. Насколько незаметно может протекать подобное, не знаю. Знал ли Мортимер, что его ждет, пока не стало слишком поздно?
Потом стало слишком поздно второй раз. И он попробовал меня убить. Не слишком удачно.
Что можно из этого вынести?
Конечно, согласно этому единственному примеру слишком рано предполагать что-либо на достаточно верной основе. Научный подход не терпит одиночных примеров и записывает их в исключения из правил. И он же, однако, не имеет никаких правил для подобного феномена. Пришелец. Заместитель ДНК. Заразитель. Первый среди многих, и Хьюз уже был среди этих многих. Так что пора написать несколько новых. Для будущих исследователей? Нет. Я слишком не люблю делиться.

Итак, что можно вывести из этого конкретного случая? Пришелец способен в теле носителя воссоздавать каждую живую клетку носителя, заменять своей предшественницу, продвигаться тихо, как вирус. Возможно, мимикрируя под нечто нейтральное, вроде питательной среды. Однажды проникнув в тело, он постепенно изменяет его, не поднимая шума в иммунных цепях или нервных окончаниях. Тихо и незаметно подменяя собой все тело. Все тело, которое живет как человек. И затем, с формированием себя в мозговой ткани носителя, он становится. Начинает существовать.
Что нам известно?
Он совершенно точно знает то, что знает личность, что включает опыт и навыки, а также привычки, повадки и инстинкты. Но при этом совершенно изменяется внутри. Мортимер довел генератор до состояния, в котором для его починки требовалось нести детали. Неумеха такого бы не смог сделать, и Хьюз до заражения как раз и был техническим специалистом. Им и остался. До момента раскрытия единственное, чем отличается паразит от человека - способностью распространять себя. Как будто человек, стопроцентное существо от природы, становится паразитом-человеком, скажем, своеобразными 120% от нормы. То же, но больше.
Но не то же.
В момент раскрытия более животные реакции и инстинкты выходят наружу, и способность формировать ткань - уже свою собственную - получает задачу сформироваться в наиболее угрожающую форму. Наиболее эффективную для выживания и ближнего боя. Когти, клыки... Мертвые клетки, спрессованные возрастом, которые воссоздаются за секунды. Уже мертвые - вот почему заражения не происходит! Притом среди разнообразия тех образов, что мы видели на примере первого зараженного, а затем Мортимера, можно сделать интересный вывод. Паразит не способен к самоопределению. Он вбирает в себя как будто полноценную подборку реальных впечатлений, вызывающих ужас, способных нанести наибольший вред, и способных быть созданными из органики. Но откуда он знает их? Очевидно: он подбирает их из мозга того органика, в которого он вторгся ранее. Если подумать об этом, он не несет конкретной, "своей" особенности в раскрытой форме, а однажды раскрывшись, не может собраться обратно в человека. Он... примитивен?
Да. Китайская комната. Тест Тьюринга. Он использует инструмент - тело человека, в которое встроился, так, как человек использовал его. Речь, знания, мысли, отдельные логические цепочки. Но развиваться он не может. Он знает, говоря условностями, что солнце теплое, но не знает, почему. Не может построить логическую цепь, приводящую к новому открытию. Он не может стать человеком больше, чем был человек до своего обращения. Его мысли, вероятно, становятся запертыми, и мыслительная активность подавляется, становясь невозможной. Интересно, что при этом происходит с тканью мозга, которая не отмирает, но... склеивается? Так много версий. Ни единой возможности проверить, не подвергая себя опасности. А жаль.
Все же.
Складывая все вышеперечисленное, получаем, что существо, подхватившее подобный ментальный блок, падает инстинктами до уровня паразита. Размножение и выживание. И, поскольку размножение невозможно без новых носителей, а выживание осложняется нежеланием людей становится носителем, он принимает наиболее страшную и опасную форму, когда больше не может прятаться. Или когда голоден.

Хорошая причина застрелить себя, прежде чем оно заменит мои стремления на два доминирующих инстинкта. Может, попросить ствол у Наоми? На всякий случай.

ЭПИЗОД III
      По ту сторону могилы

      Всё хорошо, что хорошо заканчивается. Правда, применимо ли то к случаю Ковбоя?
      Он проснулся. Первое, что он ощутил: он сидит в мягком кресле, его трясет и обдувает ветер.
      Джон открыл глаза. Закрыл. И снова открыл. Так много вопросов. Так мало ответов.
      - Доброе утро! - приветливо взмахнул рукой Дэмиэнус, сидя за рулём красного кабриолета, прямо из времён "ретро". Демон принял человеческий облик. Деловой мужчина, рыжеволосый красавчик, его происхождение выдавали только огненные глаза, рога на лбу, сложенные за спиной крылья да длинный хвост. Он был одет в чёрный смокинг с красным платочком в кармане, под которым была белая рубашка и красный галстук.
      - Быть грешником - хорошая работа, друг! Она бросает вызов, даёт свободу. Ты никогда не будешь голодным! Ибо даже если в конце времён останутся лишь два существа, одно из них обязательно решит убить другое.
      Кабриолет красиво блестел под чёрными лучами мёртвого Солнца, виниловая пластинка которого разрослась до необъятных размеров в невероятно ярком багровом небе с желтоватыми облаками пыли. Машина выжимала 100 или 200 километров в час. Ковбой не знал, сколько, но, если бы не ремни, он бы скорее всего вылетел из машины, подхваченный горячим ветром. Автомобиль гнал по длинному шоссе в безбрежную даль, а вокруг разворачивались такие виды, словно Джон телепортировался в Австралию.
      - Я уверен, что Ад тебе понравится. Специально для тебя я выделил в своём плотном расписании время. Для тебя это будет настоящая экскурсия на курорте. Зарядить шесть патронов в револьвер! Тут, друг, таких как ты, уважают, - продолжал воодушевлённо рассказывать Дэмиэнус, а Ковбой заметил, что одет в стильную гавайку, сандалии (на белый носок) и шорты.
      - У нас здесь есть парки развлечений "Содом" и "Гоморра". И самая вишенка Ада, это, разумеется, Инфернополис. С чего начнём?

Вся система в огне.. Зря эти офицеры так открыто переговариваются. Периферийные миры уничтожены. Что это значит? Карл читал фантастические предположения о уничтожении миров. Достоверно не было известно ничего, но даже сама тень возможной мощи синтетиков напрягала неимоверно. Поговаривали что они вообще считают любую органику - шлаком.

Оклахома потеряна. Братья. Старший и младший. Артур и Джозеф. Мать. Отец. Дед в конце концов. Старая высушенная солнцем коряга. Неужели они все погибли там? НОД не щадит, не берёт пленных. С этих чипованных станется устроить геноцид. Не оставляют они людишек на "потом", чтобы поиграть. Спланировали. Рассчитали. Ударили. Наверное, так. Хотелось сесть и заплакать. Где-то там, на далёкой Оклахоме, под палящим солнцем остались развалины ранчо.

Неужели родина потеряна? Нет больше сладкого сиропа. Вокруг неожиданно всё будто покрылось пеплом, посерело. Должно быть что-то с визором шлема. Надо бы сказать..кому-то. Громада g-8 застыла будто экзоскелет разом лишился питания. Карл закрыл глаза. Надо принять это, смирится. Пережечь это.

Так же как горят плакаты. В белый невесомый прах. Он часто наблюдал за этим. там на своей земле.

Добро пожаловать на Оклахому. Вам здесь понравится. Здесь можно полетать - без флаера, самому. Просто дождитесь смерча- это не так уж и долго, поверьте, на нашей планетке они часто спонтанно возникают. Сядьте на пути его следования с холодным пивом, контейнера, и ждите. Видите? Та белая полоска, высоко в небе. И пылевое облако? Оно близко. Ещё не поздно сесть на своего железного коня, и удрать от него подальше. Молодёжь нередко так испытывала так себя. Садились в свои рыдваны, и подъезжали поближе. Кто ближе всех подъехал, и кого не подхватил смерч - тот молодец.

Кто-то грюкнул по плечу, а затем потащил куда-то к зданиям. Сержант не сопротивлялся. Карл открыл глаза, порывисто вдохнув воздух. Оказывается, он секунд двадцать не дышал. В голове, пульсировало что-то, отдаваясь болью. Ненависть и ярость, перекованная злоба. Вырвать их механические сердца. Выдрать их драную гидравлику. Выбить им шарниры. И бить их током, пока движения не прекратятся. Нет. У них нет нервов. У пехотных НОДов нет даже близко ничего подобного. Боль - это просто сигнал рецепторов о повреждении. Если что-то и есть подобное, то только на узлах. А до туда не так просто добраться. Оклахомец мыслил неправильно, мыслил категориями биологического объекта, как привык, ведь будучи ксенобиологом, и понимал это сам.

Но потрясение, ярость от этого не уходила. Снова прикрыл глаза. Надо делать, то что можешь, и пусть будет то что будет. Так говорил дедушка Карла, Карл. Кажется что он стоит где-то за спиной, заложив руки за спину, и сверля недовольным взглядом ему спину. Какого чёрта его внук тут нюни распускает? Юноша на всякий случай обернулся, но рядом никого не было.

Сажа с визора куда-то исчезла. Показалось, наверное.


- Думаю я, Егоза. - Голос Карла был хриплым и немного нечётким. - Бля. Язык прикусил. Бери щит, укрытие нам всем точно пригодится. Стреляешь ты из рук вон плохо, так что..хех. - налетела громада Бакстера. Броня смягчила удар, поэтому ксенобиолог остался стоять на ногах. Карл рефлекторно обнял громаду. И похлопал по спине.

Слова этого Уолеса жгли душу хуже клейма. Оклахома потеряна. Потеряна. Потеряна. Потеряна. Потеряна. Потеряна. Отчаянный зов о помощи отправленный в пустоту. Но никто не придёт. Космические громадины роботов, с лёгкостью вскрывающую орбитальные станции. Устаревшее оборудование, неспособное сдержать настоящего врага. Пока он тут бегал под крики капитана, его землю утюжила орбитальная бомбардировка. А немногочисленные силы планетарной обороны задыхались в бункерах, спешно экипировались, пытались вспомнить как стрелять и что защищать. Запускали ракеты. Выпускали всю какую ни есть авиацию. Пытались не подпустить врага к космодромам. И гибли. Гаснут точки сопротивления. Методично, одна за одной. Синтеты не допускают ошибок. В последние бункеры наверняка пустили пехоту. Или просто утюжили планету, до тех пор пока ни одного подземного убежища не осталось.

Может удалось организовать эвакуацию, может нет. Неизвестно. Наверное получилось. Может прислали даже помощь - не для того чтобы отбить планету, нет. Для того чтобы вытащить конвои с беженцами. ВКС же своих не бросает.

- Бакстер, Бак.. - боль, душевная боль. Одна на двоих. Семьи, родные, дом, друзья, земля, поля..Всё это сожгли эта погонь. Механическая скверна. Пожиратели миров. Они должны сдохнуть. И он, Карл Уолтерс, сделает всё что может. Чтобы больше это не повторилось. - Мы отомстим. Пока мы живы - Оклахома тоже жива, слышишь, здоровяк? Не забывай. Помнишь? Сильны, едины, работаем, пока не упадём. А теперь - выше нос. Мы ещё выберемся, и узнаем, что там с нашими. - Карл бережно сжал громаду земляка. Чужое горе - это помогает пережить своё собственное. Даже если он оплакивает, то же что и ты сам.

- Бак, они что тебя совсем не подлатали? Ну-ка, пошли к медикам! - оставив Бакстера, уже успевшего заграбастать себе "самую большую пушку в лагере", как мысленно окрестил его оружие Карл пошёл к складу. Махнул рукой Дэлтон. Подошёл к ящикам, с бронёй. Покряхтел. Оставалась одна, последняя. Желающих почему-то больше рядом не было.

- У меня щит сгорел. Я возьму. Беречь всё равно смысла нет. – Говорил Карл слегка отстранённо. – Юна, помоги раздеться, чтоль. – процесс снятия брони слегка затянулся. Нет, не потому что g-8 была плохо сконструирована. Просто Уолтерс слегка тормозил.
Вынырнув из экзоскелета, Карл замер, оглядывая себя. Непривычно-то как. Словно..что-то не так. Нет уже ставшего привычным усиления, нет чувства защищённости. Всё-таки g-8 очень неплоха в своём роде.
- Забавно. – что именно счёл Карл забавным, он не счёл нужным объяснить, просто хлопнул девушку по плечу ладонью. Звонко эдак. Не будь хлопка, на Егоза бы вряд ли это заметила. Ну и ещё это всё у неё происходило прямо перед лицом.

Коротко хохотнув, сержант принялся облачаться обратно, предварительно перекинув все запасные батареи.

Гранаты. Карл сам не знал, почему именно они. Почему не пусковая установка? Кроме того, что она громоздкая и неудобная. И того, что он понятия не имеет как с ними управляться. Хотя, наверное, там всё просто – наведи на НОДа, зажми курок, выстрели. Возможно, стоило бы и взять их, но в гранатах привлекала..относительно короткая дистанция и простота. А так же то, что одна из них была плазменной.

Бета

— Металлолом безмоглый! Ебучай ржавый таз!

Запоздалая истерика накатывает волной. Голос противно дрожит, прерывается всхипами. И обзор отчего-то размыт, что-то солёное жжёт губу. И трёх месяцев им не дали. Вон этот задохлик валяется— зачем спрашивается они его тащили весь марофон? А вон и парень, с которым тащили, лежит рядышком. Воду зажал, герой. Нафига она ему теперь?! Истовый пожиратель пончиков и её незадачливый напарник поодаль. Пари отменяется по техническим причинам. Для них всех война закончилась, даже не начавшись. А ещё один, кажется, сейчас кончится. И она Юна будет следующей! Следующей! Здесь происходит что-то страшное, неправильное. Нужно валить! Валить подальше!!!

Эх, жаль нет здесь капитана О'Коннора: некому залепить вразумительную оплеуху. Кортес, кажется, немного не в форме. И в плёнку больше не спрячешься, не поглядишь безучастно со стороны. Истерика захлёбывается кровью из прокушенной губы, едва начавшись. Первыми гибнут безумцы и герои. Альтруисты. Это точно не про неё. Следом гибнут трусы. Те, кто теряет голову. Это не про неё? Не про неё. Пошло всё к дьяволу, она подыхать не собирается.

— Эй, Рыжик, нефиг здесь торчать, как мишени в тире, давайте собираем оружие, забираем раненых и валим... куда-нибудь, — вот уж сейчас мисс Дэлтон было не до того, чтобы стебаться над сержантом, просто его звание и имя вылетели из головы вместе с уставной формой.

Вот и ваш хваленый полный функционал! Столько новых кнопок появилось, а в результате четыре трупа и два полутрупа. Чем там пользовался Хромоножка?

Юна бредет к стонущему, на ходу разбираясь с функционалом. Вроде ничего сложного.

— Заткнись, бро, а то сейчас все НОДы на твой вой сбегутся. Ща, вколю укольчик, и будет всё ништяк.

Бета.

Как только Бейкер приходит в движение, начиная медленно опускаться на землю, НОД его замечает. Алекс понимает это по резкому повороту головы, по тому, как его сетчатку обжигает синеватым свечением. Теперь бот смотрит прямо на него – новобранец целится точно в огромный глаз, чувствуя, как его оставляет хвалёное хладнокровие уроженца Хельсинок-5. Правая конечность НОДа раскрывается, в считанные мгновения трансформируясь во встроенное ручное орудие, в недрах которого тут же вспыхивают, разгораясь, первые отблески зарождающегося энергетического заряда. Становится страшно, сердце пропускает удар.

Алекс стреляет. Винтовка чуть вздрагивает в руках, луч с тихим шипением бьёт прямо в противника. Аккурат в ненавистное синее око, выбивая из бота несколько снопов искр. Бейкер ожидает, что твари по меньшей мере снесёт черепушку, но из-за треклятых учебных мощностей «Фалкона» на голове НОДа не остаётся даже крошечной вмятины.

Алекс уже смещается в сторону, намереваясь возобновить огонь и прикончить ублюдка следующим выстрелом, когда в его нагрудник впечатывается несколько энергетических импульсов. Бейкер успевает заметить, как из листвы выступает второй идентичный первому силуэт, с отличием только в дымящемся ручном орудии, и падает на спину. На визоре загорается кроваво-красная надпись, а все попытки пошевелиться теперь совершенно ни к чему не приводят.

Индикатор Бейкера гаснет на карте сержанта, оба белых индикатора по-прежнему как ни в чём ни бывало мерцают. Очередная потеря, полное отсутствие какого бы то ни было результата. Происходящее с каждой минутой всё сильнее напоминает абсолютный провал. Миа Кортес совершенно невозмутимо стоит в полный рост позади, с усмешкой наблюдая за попытками новобранцев более удачно выбрать позицию.
А потом они появляются. Два совершенно одинаковых НОДа, осторожно продвигающихся к позициям «Беты». Казалось бы, как можно применить к искусственным болванчикам понятие "осторожно"? Тем не менее, именно это слово при их виде буквально просится на язык. Их ручные пушки в боевом режиме – активированы и раскрыты, хищно рыскают по сторонам в поисках других незадачливых жертв. Эти самые твари только что уничтожили Бейкера, а теперь их горящие глаза встречаются с взглядом Карла. Он видит их, а они видят его. И едва ли это хорошие новости для новоиспечённого лидера Уолтерса.

Бета.

Карл заметил движение на сенсоре. Белые точки пришли в движение. Лёгкий приступ паники. В голове у сержанта промелькнула мысль. "Они скоро будут здесь." Да, это так. Отдельная точка вдали. Либо возвращаться..Либо прорыв к Гамме. Успеют? Нет? Будь у него здесь полноценный отряд, он бы приказал возвращаться.

- Говорит сержант! Взвод! Остановка!! Оружие на изготовку! В руки! - Скомандовал Карл, подняв кулак.

- Егоза, Джерри! Продолжайте движение! Быстро, в темпе риверданса! Этот НОД не иначе как летает! - Покончив с вестовыми, Карл переключил внимание на более ближние проблемы.

Чего-то не хватало. Спины Бейкера впереди. До этого разведка добросовестно поддерживала "визуальный контакт", однако, стоило Карлу отвлечься, как тут же исчезла.

- Бейкер, блыга ты тупорылая. - ласково начал сержант, не особо заботясь о сохранении чистоты речи. Оклахомский акцентик прорезался. - Какого хера ты попёрся вперёд! Я кому сказал поддерживать визуальный контакт?! Головняк херов!! Назад в строй, сука! Копать окопы в полный рост! - но было уже слишком поздно. Где-то там, за глазами что-то начало пульсировать и сокращаться. Винтовка сама собой оказалась в руках. Нет. Так. Не пойдёт. Он не угробит взвод в лихой атаке из-за одного дегенераты с окраин галактики.

- Бизон? Бакстер! - вот это уже был удар в печень. Прикладом. Фотограф успел заметить, как его грузное величество скрывается среди зелёнки. От земляка он такого не ожидал. Ещё минус один. Сержант заскрежетал зубами.

- Назад, в строй! - всё было безнадёжно. Полный провал. Дисциплина уходила не в ноль, в минус. Пульсация за глазами начала причинять боль. В голове Карла промелькнула мысль, о плане Б. Поджечь что-нибудь. Всё, что горит. К счастью, у Уолтерса благополучно отняли зажигалку, да и в джунглях гореть было решительно нечему.

- Так, окей. Будем воевать с тем что осталось. Кеннет, Тайрон, Тим. Мы только что пробежали отличный валун! За ним и засядешь! Кеннет. Твоя задача немного уйти в зелёнку, и прикрыть меня и Тима. Стог он же Тайрон! Влево, в сторону от дороги уйди немного! Парни, рассредотачиваемся, окапываемся и обороняемся! Ещё не всё просрано! -

Сержант, в мыслях уже приметив замечательный кустик, пробормотал что-то про свою любимую шляпу. Связь в эту секунду он отключил, но если кто-то был рядом, то вполне мог разобрать что-то вроде "Господи, если я уйду с этих учениях на своих двоих, клянусь тебе, сожгу свою шляпу!"

      -Вы ведь в курсе, что играете не в блекджек?
Лицо Джона, однако, не выражало эмоций.

Снайпер не собирался возиться с детишками и первым скрылся в бронированном чреве. Однако, товарищи стали бойко закидывать следом гражданских, пришлось помогать распихивать их по отсекам. Процесс сопровождался щедрой раздачей свинца из всех калибров, до смерти обрадовавшей нескольких адских тварей. Наконец, бойцы упаковали подростков, задраили люки и привычно забрались на броню. БТР дал на прощание густое облако выхлопа и ушел с линии огня за дома.

Дальше всё, что требовалось - покрепче вцепиться в железо и не слететь на повороте. А их мехвод закладывал часто и без предупреждения. Неудобство и риск растерять десант компенсировались успешным отрывом от розовокожих, рассеившихся по улочкам Калачевска.

На вокзал вы не успели, но командование решило, что это не повод для расстройств, и вы станете отличным кардоном в селе на 9 км южнее. По пути туда вы видели как несколько вертушек корректировали огонь артиллерийской группы по Калачевску и добивали всех посмевших летать над ним. Было что-то неправильное в обстреле пустого, но своего города. С другой стороны, пусть лучше бог войны перемалывает силы вторжения, а вы и так рисковали достаточно.

Война только начиналась, исход её был неясным. Но этот бой остался за вами.

На улице БТР продолжал мясозаготовки. Судя по топоту, демоны были не в восторге и спешили отомстить.

Разумные существа

Тысячелетие Тьмы.
Голод. Мор. Смерть.
Три Всадника Апокалипсиса правили ужасающим балом. Десять веков богатой жатвы. А Четвёртый Всадник ждал. Скоро повеселится и он. Ох, повеселится. Ибо Бездна порождает страх. Страх порождает отчаяние. Отчаяние порождает ненависть. Ненависть порождает героев. Конец Тысячелетия Тьмы начинался с того, что один за другим зажигались огни ярости в душах выживших людей.

Он взошёл на самодельный помост. Он оглядел собравшихся перед ним воинов. Людей, жаждавших мести. И вскричал Он, взмахивая оружием:
- ОНИ - само неистовство! ОНИ - жестокие, не знающие пощады! Но МЫ! МЫ должны стать ХУЖЕ их! РВИТЕ И МЕЧИТЕ ИХ, ПОКА ОНИ НЕ СДОХНУТ! - и гул людской ненависти заглушил даже Его внушительный голос. И повёл Он своих воинов на тварей Бездны, что посмели посягнуть на Мать Природу, на старушку Землю.
И направил Палач праведный гнев человечества.
И страшен был Его удар, как судьба.
И дрогнули нечестивцы.
И поселился страх в чёрных сердцах тех, кто сам когда-то был страхом.
Они были сильными.
Но люди оказались сильнее.

Последнее чудовище было разрублено на куски и сожжено, тем самым ознаменовав конец Тысячелетия Тьмы.
Это была победа людей. Окончательная и бесповоротная.
И доставшаяся дорогой ценой.

Тараканище присоединился к павшим боевым братьям. Все погибли - остался только он, Усатый. Битва проиграна и они вот-вот потерпят поражение в войне. Но майор будет сражаться до последней капли Фейри! Укрепплинтус вот он,лапкой подать. Скрыться, произвести рекогносцировку, восстановить силы - и снова в бой! Человек, божество войны, забравшее столько жизней его друзей, станет для Усатого чудовищем, которое необходимо уничтожить - или выжить из этого мира. Чудовищем, которое станет для Усатого Моби Диком, одержимостью на всю жизнь. Все свои помыслы таракан направит на месть. Месть, которая должна свершиться!

Усатый уже начал протискиваться под плинтус. Он не увидел тени, которая стремительно надвигалась сверху. В тот миг, когда тапок стал расплющивать его тело, едва прикрытое смятой, бесполезной броней. Ценный груз, что был зажат в его жвалах, выпал наружу, отлетев в сторону и оставшись лежать буквально в шаге от базы.

А голова, отделившись от тела, покатилась в убежище, куда так стремились все они, где с замиранием сердца смотрела на смерть Усатого юная Вьюшка, которой теперь была обеспечена психологическая травма. Потому что голова майора, мертвая, безжизненная, все катилась, а усики отстукивали, лихорадочно, беспорядочно и и постепенно затихая:

-МИССИЯ ПРОВАЛЕНА! МИССИЯ ПРОВАЛЕНА! МИССИЯ ПРОВАЛЕНА! Миссия провалена! Миссия провалена. Миссия прова...

Мир кухни взорвался ярким, ослепляющим светом...

ВСПЫШКА!

- Где расположена ваша колония?

Хлесткий удар по лицу. Мир взорвался ярким, ослепляющим светом. Вонючая, люминесцентная жопа светлячка направлена прямо в глаза таракана. Рядом стоит коллега этого яркожопого. Он и привел в чувство Усатого своим кулаком.

- Где вы прячете пыльцу?

- Майор Усатый...

Очередной удар. Жопа-фонарь уже так близко, что вот-вот выжжет глаза...

- Кто руководил разведывательной операцией?

- Майор Усатый, личный номер два-семь-девять...

ВСПЫШКА!

С бешеной скоростью работают ноги. Жвалы крепко зажали груз, который необходимо во что бы то ни стало доставить на базу. Антенны передают сигнал тревоги, который эхом отзывается в мозгу. Усатый вдруг понял, что он уже приступил к экстренной эвакуации в связи с появлением превосходящей силы противника.

И пришло какое-то спокойствие. Это - его война. Это - его мир...

      Рональд одним легким движением оказался в кабине вертолета и захлопнул дверь. Хьюз успел только несколько раз стукнуть в стекло рукояткой пистолета, прежде чем лопасти пришли в движение. На беду, окно оказалось значительно прочнее, чем казалось, и кроме нескольких незначительных царапин больше никаких повреждений нанести не удалось.
      Нечто не должно было покинуть станцию, не должно было добраться до большой земли. Страшно сказать, но от действий одного человека сейчас зависела судьба всего человечества. И это был Мортимер, который никак не мог навести прицел, поскольку поток воздуха от винтов стремительно набирал силу. А тот, кто выглядел Рональдом Уайтом, в действительности им не являясь, деловито переключил что-то на панели приборов и потянул на себя ручку управления.
      Усиливающися турбулентный поток буквально повалил Мортимера на землю, засыпал снегом, не давал нормально вдохнуть. Кровь стучала в висках, пальцы судорожно пытались зацепиться за рыхлый снег, нанесенный недавним штормом. Когда Хьюзу все же удалось поднять голову, вертолет уже оторвался от земли и начинал набирать высоту. Нет! Должен же быть способ остановить его! Пулей из пистолета тут уже не помочь, но должно же быть хоть что-то! Лихорадочные поиски предмета, способного сбить вертолет, напоминали последний вздох тонущего человека, с той лишь разницей, что обитателям станции придется погибать гораздо дольше и мучительнее. От холода и голода, без связи с землей, без шанса позвать на помощь, ведь радиостанция сломана.
      Радиостанция. Ученый взглянул вверх, щурясь от сильного ветра, и увидел антенну радио. Пятнадцатиметровая мачта возвышалась над всей станцией и крепилась к земле с помощью четырех стальных тросов, один из них был совсем неподалеку. Получится как голливудском кино? Мортимер перевернулся на живот и с упора на руку прицелился в тонкую нить. Есть! Звук выстрела утонул в шуме винтов, но свист лопнувшего, как струна, троса был как музыка. Музыка победы.
      Мачта качнулась, теряя опору, один раз, затем второй. Если бы не ветер, созданный вертолетом, антенна устояла бы на трех тросах, но нагрузки были слишком велики и после еще двух нот рвущихся струн она упала прямо в винты вертолета.
      Раздался скрежет металла и во все стороны полетели осколки, а Хьюз свернулся клубком и накрыл голову руками. Всего через пару секунд мощный удар вертолета о землю заставил содрогнуться всю станцию, а когда Мортимер рискнул взглянуть в ту сторону, машина уже была охвачена огнем.

      Прибежавшим на площадку Грете и Дэниэлю уже не нужно было делать ничего. Пламя выжгло вертолет до остова и хотя Харпер очень горевал по своей птице, ему все же было гораздо приятнее остаться в живых без транспорта, чем наоборот. Проведенные вскоре анализы показали, что все трое чисты, а проверка склада продуктов уверила, что они смогут дождаться спасателей. Оставалось только завернуться поплотнее в теплый клетчатый плед и ждать, но уж это полярники делать умели, даже не сомневайтесь.