Голосование пользователя

Вы не можете просматривать этот пост!

Новая ночь начинается с привычного, заученного до автоматизма ритуала. Ритуал – всего лишь последовательность действий, на первый взгляд бессмысленных, но крайне необходимых, чтобы не потерять связь с реальностью. Начинаем с выбора песни, сегодня подойдет классика, cool cat, queen – вполне неплохо. Далее йога, Нина вполне осознавала, что тело вампира уже не измениться и поддерживать форму не обязательно, но это ведь тоже часть ритуала, а его нельзя прерывать. Наконец утренний, а в ее случае вечерний туалет. Маски для кожи, ароматические масла, увлажняющие крема, руки сами знают, что делать, ведь этот круговорот действий повторялся ни один десяток раз. Закончив с рутиной, можно приступить к завтраку, что-что, а вкус никогда не надоедал, более того, он приносил удовольствие, особенно таким гурманам как Чадова. Обернувшись в шелковый халат цвета индиго, девушка направилась в свой кабинет.

Теперь к работе. Глаза быстро пробегали по ленте новостей в мониторе компьютера. Однако далека не вся информация хранится в открытом доступе. Какие-то новости можно было узнать только из изданий, предназначенных для избранного круга лиц. Благо Нина была одной из таких. Девушка потянулась к кнопке на своем столе, предназначенной для вызова секретарши. С учетом того, как часто Нина их меняла, было бы очень проблематично вызывать их по именам. Дэве было необходимо держать в памяти куда более важную информацию, чем имена прислуги.

Ивану давно пора было сделать перерыв в своих игровых похождениях. Даже вампир устанет играть в приставку 4 часа без перерыва. Поэтому,после многозначной фразы о смерти персонажа, мальчик решил пойти перекусить кровью доноров, хранившейся на кухне, путь к которой был достаточно длинным.

Иван прошел множество комнат с дорогой мебелью, не менее дорогими картинами и прекрасными видами из окон, все это в самом начале его жизненного пути вызывало у него восторг, но теперь он принимал это все как должное. Хотя Иван задержался в комнате, посвященной их семье, чтобы заново пересмотреть фотографии и поностальгировать. Любимая фотография Соколова висела почти на самом видном месте. На ней были изображены сам мальчик с серым соколом на руке и его мать. Эта фотография была сделана после обращения мальчика и ей было уже порядка двадцати лет. Слабо улыбнувшись, Иван продолжил свой путь на кухню.

Мальчик до кухни так и не дошел. Из прихожей, которая находилась достаточно далеко от кухни, донесся звук явно выбитой входной двери, что не могло не расстроить Соколова, ведь такую дверь могло выбить только сверхъестественное существо. И это точно была не Мария. Мама бы точно не стала выбивать дверь, если бы не взяла с собой ключи, а просто позвонила в дверной звонок. Но голод не тетка, поэтому Иван очень тихо направился к холодильнику за пакетом крови. Аккуратно приоткрыв дверь и наугад схватив один из пакетов, мальчик направился к ближайшей к кухне комнате, чтобы там на время спрятаться и обдумать план своих действий. Только зайдя в комнату Соколов осознал, что он оставил свой мобильник у себя в комнате, что еще больше расстроило вампира.

Дверь в комнату Иван не закрыл, чтобы она не казалось подозрительной. Также мальчик постарался выбрать место, в котором не видно его, но видно проход в комнату.

Джоан

Ты не медлишь. Срываешься с места. Бежишь в служебку.
Но и он не тормозит. О том, что он быстрее тебя, узнаёшь, когда мир резко меняет ракурс — ты падаешь, сбитая с ног чужим, запрыгнувшим на спину весом. Видишь, как бледнеет лицо Дженнифер — теперь она смотрит на тебя полными ужаса глазами. Как захлопывается дверь, к которой ты бежала. Чувствуешь, как впиваются в шею зубы. Как рвётся горло. Как мал-помалу деревенеет тело и уходит.
"Похоже та сигарета и правда была последней", — думаешь некстати, проваливаясь в темноту.

Людям было не очень комфортно, разве что неунывающий Петер, вероятно, принявший немного из потайной флажки, улыбался, радуясь каплям дождя, стекающим с его шапели, да стоик Гюнтер, вечно непрошибаемый и сосредоточенный, были в душевном равновесии. Остальные хмуро ёжились, морщась от суровой погоды. Фигура, облеченная сталью, на статном добром коне, вела процессию вперед, не взирая на ветер и дождь, бьющих по забралу потхельма, надетого на всадника. Прошло уже несколько сотен лет, как он отвык от этих неудобств, связанных с непогодой, но его люди оставались....людьми, и он это понимал. Но все же с ним были не слабаки, и вскоре они смогут ненадолго отдохнуть. Впереди показался замок, к которому вел его путь.

Процессия остановилась прямо возле ворот. Всадник выехал вперед, медленно подъезжая к слуге, что стоял у ворот. Не снимая шлема, он гулко, но величаво произнес: " -Мое имя сэр Альпин, министериал Бранденбурга, защитник Святого престола. Я пришел с мирными намерениями. Прошу у твоего хозяина укрытия на ближайший день." С въездом в замок более проблем не возникло. Приказав своему копью устроиться и привычно поручив это дело надежному Гюнтеру, рыцарь оставил конюшню и направился прямо к владыке здешних земель, желая немедленно выразить тому свое уважение и соблюсти нормы приличия.

С последней затяжкой, отдающей уже гарью начавшего тлеть фильтра, из головы выветривается вся муть, накопившаяся за последние часы. Движениям возвращается былая чёткость, нервы ставятся наместо, и даже будто бы ноги перестают болеть. Сейчас бы ещё присесть, а лучше развалиться на кушетке и дать отдых спине - Джоан хоть ещё и довольно молода, но образ жизни и невзгоды дают о себе знать. К счастью, это всего лишь временные усталости.
Ещё одна сигарета явно не помешала бы, но на неё не остаётся уже никакого времени. Люди вокруг начинают сходить с ума, а некоторые даже буквально. Это становится ясно, когда крики заполняют всё пространство. И это совершенно не похоже на простую панику - в толпе что-то происходит, но из-за темноты сложно разобрать. Похоже на массовую драку, но что-то выбивается из типичного представления, как оно должно идти и развиваться. Что-то...
Малкович слышит крик напарницы, а затем её взгляд устремляется в сторону нападающего. То, что мужчина собрался именно напасть, исходило из многих факторов, но решающим стал тот, что опирался на жизненный опыт. Девушка не всегда работала в этой гостинице, в её послужном списке значилось заведение, где пьяные потасовки не были редкостью, и определённые схемы взаимодействия с неадекватными личностями вырабатывались очень быстро, перенимая опыт коллег и получая свой собственный. Казалось, за время, проведённое здесь, официантка начисто забыла, как выглядит буйный дурень в пьяном умате, но сейчас, увидев нечто очень похожее в своей терминальной стадии, тело быстро вспомнило, что от него требуется. Главным образом, вспомнили ноги, и они поспешили унести женщину как можно дальше от этого агрессивного типа, но не абы куда, а в служебное помещение. План пойти и забрать свои вещи транформировался в план пойти туда БЕГОМ и перво-наперво вооружиться тем, что могло спасти Джоан жизнь. О карьере она уже не думала. В такой дикой суете никто не посмеет взвалить на неё ответственность, а если даже посмеет - что же, она всегда может пойти работать в придорожный мотель.

"Симпатичный", – промелькнула мысль у Дайаны. Мысль, плавно перерастающая в вожделение. Она не могла отвести глаз от его мирно-сонного лица. Такого привлекательного своей безмятежностью. Вот бы сейчас бы... – в её воображении замельтешили образы секса, странным и неожиданно-пикантным образом смешанного с кровавым пиршеством.
Девушка замерла, прислушиваясь к своим ощущениям. "Съешь, съешь!" – трепетало, шептало внутри что-то настойчиво и требовательно.
Дайана облизнулась, ощутив языком ванильный вкус губной помады. Нет, что за ерунда! Во-первых, она его даже не знает! Не то, чтобы секс обязательно должен быть поводом для знакомства, но не опускаться же до такой степени, чтобы домогаться незнакомого мужчину, который прилег отдохнуть в ванной.
Стоп, что-то не то. Прилег отдохнуть в ванной. Но тут достаточно спален. Зачем спать в ванной?
Дайана почувствовала, что путается в рассуждениях.
Нет, не надо на него смотреть, это сбивает.
Она отвернулась и уставилась в зеркало.
Значит так.
По порядку.
Она его хочет. Сейчас. Причем так сильно, что даже готова сожрать. Сейчас сожрать, прямо сейчас. Вечером после семи! Она много лет не ест в это время абсолютно ничего. Она пообедала сегодня как обычно. Но что-то не так. Что же?
Дайана вцепилась в чётки, отсчитывая
То, что она его хочет. Это неправильно, ей никогда не нравился просто секс без разговоров. Даже наоборот, главным было общение, а секс присоединялся.
То, что он спит в ванной. Это ненормально. Возможно, он болен?
То, что она хочет есть, причем вот так непреодолимо и жадно. Это вообще ни в какие ворота. Возможно, она тоже больна? Может быть, у нее горячка? Проклятие! Дайана вспомнила про карту. Нет, это слишком ужасно, чтобы быть правдой.
Сунув руку в сумочку, она вновь нащупала прохладный пластик с тончайшим рельефом узоров. Вынула ее в десятый раз за день, впилась в нее взглядом. Не может быть, чтобы ты предвещала это МНЕ.
Не может быть!

Феникс

— Я рэпер. MC Bummer, слышал, может? Со мной связалось новое агенство, обещает золотые горы, но слишком уж шоколадно. Сегодня прислали черновик контракта, но я в нём ни черта не понимаю, а у Пата с юристами не очень... из-за тебя, наверно. Посмотришь?

Негр полез за пазуху.

Саманта. Энси

Одна сдавливает запястье и выкручивает сосок, от чего атакующая отпускает волосы (но лишь одной рукой). Другая бьёт в живот, отчего голову её пронзает болью — прядь всё ещё в кулаке. Крик:
— Ааааа!
То стоящий в замешательстве Уинстон наконец решает поучаствовать в девичьем веселье. Хватает блондинку под мышки и тащит прочь. Очередной всплеск боли на голове Энси: прядь, зажатая в кулаке, отделяется от кожи. Вспышка фотокамеры: кто-то, воспользовавшись ситуацией, снял происходящее на телефон. А именно Саманту, выкручивающую сосок удерживаемой Вайтом девушки.

Дайана

Сны... Как ни пытаешься, не можешь припомнить. С Энси проще: она внизу, в общем зале (была, когда ты уходила). Выходишь из спальни, судя по звукам, и эта парочка тоже перешла к совокуплению.

Джоан

Ставишь бокал на пол — другой горизонтальной поверхности поблизости просто нет. По хорошему, поднос нужно отнести обратно, в служебное помещение, но ты спешишь к бару.

Артур

Подбираешь бокал с ликёром с пола, благодаришь спину уже убежавшей официантки и входишь в толпу, немногие в которой продолжают танцевать.

Общее

Феникс у бара. Саманта и Энси в центре танцпола. Дайана наверху, почти у лестницы вниз. Джоан подходит к бару, Артур входит в толпу. Вдруг гаснет свет и умирает музыка, отчего кажется, что вам одновременно набили ваты в уши и завязали глаза. Темнота. Непривычная и оттого непроглядная. Разгоняемая лишь зажигаемыми экранами телефонов и, по мере приспособления зрачка, тусклым луннозвёздным светом из окон и с террасы — слишком тусклым для города, который никогда не спит. Тишина. Внезапная и оттого густая. Нарушаемая лишь дыханием присутствующих и негромкими (после оглушающей музыки) возгласами удивления.

Мажоры. Ах, если бы бомонт, то это было бы не так противно - есть что-то смягчающее, простительное в изысканных манерах, этикете, жеманстве, пускай наигранных, но красивых. Но нет, те времена прошли, оставшись лишь в виде ролевых игр на тематических вечеринках. Эта же далека от них по всем статьям. Мажоры. Сборище ублюдков, их детей. Яблоко от яблони недалеко падает. Какая пища для размышлений и философии, но ты здесь не за этим. Ты не должна обращать внимания на эту мерзость, твоя работа - разносить напитки, выглядеть достойно, но в то же время незаметно и, улыбаться или хотя бы делать нейтральное лицо. Делай свою работу и не думай о том, что вызывает раздражение. Но вот вопрос, что же всё-таки злит больше - классовое неравенство или острое желание закурить? Одно проистекает из другого, но Джоан уже решила, когда решит одну из проблем - сразу, как только сменённые Хосе вернётся из туалета. Впрочем, до этого момента ещё надо дожить, и неизвестно, что может случиться.

Случилось. Кто-то выпил лишнего и почувствовал молодецкую удаль вкупе с обидой на кого-то или что-то - уже достаточный повод пустить в ход кулаки. Ничего сверхъестественного, но насколько оно поправимо? Обычно и охрана, и персонал знали, что делать, и вторые нередко управлялись самостоятельно, не прибегая к помощи первых. Сейчас этого нельзя делать ни под каким соусом, потому что совсем другой тип людей. Опять классовая дифференциация, и снова она вызывает проблемы и раздражение. Но Джоан смотрит на разворачивающиеся события, понимает, что это только начало, и молча радуется, что не связана с этим ни напрямую, ни косвенно. Она не обязана вмешиваться, не обязана немедленно звать охрану и вообще отвлекаться от своей непосредственной работы - это чисто с профессиональной точки зрения. С человеческой же у Малкович всё схвачено - давно убив в себе веру в людей, она почти заглушила сердечные порывы. Единственное, что она пока ещё не в силах контролировать, да и едва ли хочет - голос совести. Всё происходит у барной стойки, а это значит, что первым под раздачу из её коллег попадает Начос.
Разберутся. Официантка заставляет себя оторвать взгляд от назревающей потасовки и продолжает двигаться по маршруту, разнося выпивки. Но улыбки уже нет на её лице, и только умение, выработанное с годами, не позволит исказиться сильнее. Джо не может оставаться равнодушной - внутри она переживает и хочет помочь, но у неё есть работа и обязанности. Она слишком долго варится в этой кухне, чтобы быстро и грамотно расставить приоритеты. Единственное, что может сделать официантка - ускориться, поторопиться изо всех сил, чтобы поднос опустел в рекордно быстрые сроки, чтобы. И она это делает.

12 июня 2010 года
06.10 AM
1037 Crocker Ave
Дом Сайласа

Вчерашняя ночь, без всякого алкоголя была горячей - начали с прихожей, продолжили с Бьянкой в коридоре, прямо у стены (это Сайлас успокаивал нервы женщине, которая сегодня изрядно переволновалась), продолжили на кухне - точнее Дьявол готовил, а Бьянка перед его глазами ласкала себя лежа на столе и проверяла, на какой ласке Дьявол все-таки продолжит... У Сайласа Дьявольское терпение, так что когда он закончил с поздним ужином - а что можно сделать из лапши быстрого приготовления, пачки креветок и перца с помидором их холодильника, Сайлас может рассказать подробно, его ждал самый нетерпеливый десерт в мире. Голодный, страстный, горячий, с криками на весь дом... и как выяснилось, когда Дьявол перебрался с Бьянкой в постель - и для соседей, потому что в дверь звонили. Пришлось обмотаться простыней и спустится, объяснив офицерам из патрульной службы - что все просто прекрасно, а крики тут такие, потому что девушка - сама довела Дьявола на кухне, и теперь хочет добавки. Двое офицеров - мужчины среднего возраста пожелали удачной ночи и попросили потише.
Потише Дьявол продолжил с Бьянкой лицом в подушку или подставляя для кусания руки, чтобы криков было не так много, хотя заводили они и распаляли еще больше.

Будильник звонил уже трижды... когда Дьявол открыл глаза, в спальне был кавардак, в окно стучал дождь, а серые тучи никуда не собирались деваться, погода "со вчера" лучше не стала, и вместо ураганного и тяжелого дождя, теперь это была серая морость, скорее всего на улице еще и холодно... словно там осень, а не лето.

Она смотрела на Сайласа странным, томным, сладким, обвораживающим взглядом и при этом в нем чувствовалась какая-то едкая горечь, словно оттеняла или дополняла напиток в руке Сайласа, прекрасно дополняя его. (Нужно отметить, что у демона был великолепный вкус - чтобы заказать именно этот напиток). Ламмасу не приняла апокалиптику, а так и сидела напротив демона, сладко и горько полуулыбаясь. Ядовитый оскал ушел с ее лица, лицо разгладилось и стало просто совершенно прекрасным - лицом ламмасу, в человеческом обличье.
- Адский театр..., - задумчиво произнесла она, словно пробуя эти слова на вкус, но при этом от Дьявола не укрылось, что взгляд ламмасу был таким же - горьким и сладким одновременно.

Душа Дьявола согревалась, а коктейль был создан, чтобы наслаждаться его вкусом, а не напиваться до состояния свиньи, он приятно таял на языке Дьявола. Странным было тут только одно, что ламмасу не утащила Дьявола в постель, но видимо, только потому что дел еще было слишком много, хотя ламмасу и не были самыми логичными созданиями во вселенной, но сейчас она сидела, словно наслаждающаяся тишиной (не смотря на музыку) и обществом.
Она подняла свой бокал - со странным коктейлем цвета розового-зеленого-голубого неонового цвета, и казалось после тоста Намару - весь клуб замер, музыка стихла и именно в этот момент неон погас, заливая все вокруг теплой темнотой с прожилками золотого света, чтобы когда тихий звон раздался по балкону, когда бокалы встретились, все залил оглушительный неоновый шум и цвет, так словно кто-то в момент слов задержал все, держал сколько мог, а потом это волной налетело и на намару и на ламмасу. И цвета снова заиграли фиолетовым неоном, заливая все вокруг.

- За новые вершины, друг мой, - музыкально шепнула ламмасу и опила лишь глоток из бокала.

Не прошло и мгновения после тоста, как она поднялась.
- Наслаждайся моим гостеприимством и отдыхай, а у меня в связи с твоей просьбой внезапно появилось очень много дел. Завтра в 11 у Тирана сбор совета Пентархии, а в 10 предлагаю встретится в каком-то не очень людном месте и я тебе расскажу, что ты сделал, чтобы убрать "шум с улиц". Тиран будет ждать подробного отчета.

- До встречи... - Ее улыбка снова стала ядовитой, словно она думала кого ей съесть целиком, а кого нет, за ней стелился шлейф из пряного и пьянящего аромата каких-то цветов, что будь Дьявол человеком - единственное чтобы он хотел - это развернуть эту потаскуху к себе задницей, поставить в коленопреклоненную позу и трахнуть, даже не раздеваясь и ее особенно не раздевая. Аромат сводил с ума любого.

Виктор сидел в кресле, закинув одну ногу на другую, и осматривался. Он помнил этот дом очень хорошо и даже помнил молодого Бруно, хотя тот, возможно, и не запомнил Солера.

— Боюсь, что дела Сета не пройдут мимо Вас, дон Писаноб, — сказал Солер, приняв бокал от Джованни и начав вращать в нем кровь как дорогое вино, — а Шабаш... Мы дадим им понять их права в городе. И Вы, как одна из уважаемых особ Рио, вполне можете обозначить границу своего дома и его окраин как неприкосновенную для Шабаша территорию. Хотя что-то мне подсказывает, что она и так не очень интересна для них, ибо людей у Вас живет не так много. Впрочем как и век назад, — Виктор отпил немного крови, — кстати, неплохая кровь. Её обладатель явно был богатым человеком, потому что я чувствую привкус хорошего вина. У Вас отличный вкус, Бруно. Я уверен мы сможем найти с вами общий язык. Ведь между нами, куда больше общего, чем я мог ожидать, — вампир улыбнулся и снова сделал глоток, — Шабашиты не такая уж и большая цена за спасение города от апокалипсиса, который может устроить пробудившаяся змея по имени Сет.

Казалось, что эти поцелуи длились вечно, пробуждая необузданную бурю в сердце падшей. Остатки того, что в ней осталось от Эмили неустанно твердили ей прекратить, пробуждая образы из детства, но Ласкиель было наплевать. Она видела перед собой эту нежную, хрупкую, искреннюю девушку и более не могла обманывать себя, она действительно её хочет: хочет быть её подругой и разговаривать обо всё подряд часами, хочет вновь ощутить веру этой девочки, хочет опять прикоснуться к её душе, хочет продолжать её обнимать, хочет продолжать её целовать и хочет зайти дальше, гораздо дальше.....

Когда Кейт, обняла Ласкиель, та слегка отстранилась, но лишь для того, что бы продолжать целовать её. Одну руку она направила между ног Кейт, засунув её под трусики и принялась играться с её влагалищем. Вторую руку, она направила Кейт под футболку и принялась массировать грудь девушки, заодно прервав поцелуй и начав целовать её шею со всей своей страстью. И казалось бы настал момент, когда нужно определиться: отвести девушку к кровати, или взять её прямо здесь.... Вместо этого Ласкиэль прервала процесс, отошла от девушки на пару шагов, и села на пол. В глазах у Ласкиэль были слёзы, которые сдерживать у неё больше не было сил. Слишком много переживаний, слишком много потрясений, и что самое главное, она не могла просто взять и трахнуть эту девушку, что бы успокоиться. Вместо этого она решила поделиться своими переживаниями, после всего того, что эта девочка пережила по вине Ласкиэль она заслуживает искренности.

- Я.... Я.... Прости меня.....Прошу поверь, я искренне хочу быть рядом с тобой, быть твоей подругой, любовницей, да кем захочешь. Но я так боюсь, что с тобой что то случится. Ты ведь знаешь, что я такое и это уже ставит твою жизнь под опасность, я позволила себе забыть кто я есть и теперь расплачиваешься ты.... Среди таких как я, есть те, кто не ставить жизнь не во что и они могут сделать с тобой неописуемо ужасные вещи, просто ради забавы, что бы причинить мне боль.... А я не могу тебя защитить, я себя то защитить не способна.... Мы можем заключить договор веры.... Вы люди даже вообразить не можете каким обладаете даром, а в тебе он так силён.... Я наверное смогу сделать тебя сильнее, сделать твой разум сильнее, что бы ты не падала в ужасе при виде человека, с которого сорвали кожу заживо приделали ему крылья, превратив в чудовище.... Кейт это ведь было буквально вчера, и случилось из за меня, потому что я не подумала насколько хрупок твой разум, посчитала, что мне хватить сил защитить его..... И я ведь демон Кейт, я была в аду и действительно заслужила быть там.... В прошлом я творила ужасные вещи, вещи которым нет прощения..... И если я вновь паду столь сильно и вернётся та я... Я боюсь представить, что могу сделать с тобой, что могу заставить делать тебя.... Разве такая как я достойна быть рядом с тобой, как я могу называть себя твоей подругой.... И я не могу просто отпустить тебя, тебе известно слишком многое.... Но самое главное, я не хочу тебя отпускать, я хочу быть рядом Котёнок.... Я... Я....Не знаю что делать...просто не знаю.

11 июня 2010 года (почему именно такой год выбрали люди - было понятно из любой энциклопедии, потому что считали года "от Рождества Христова"), но именно 11 июня - принесло в мирную, спокойную жизнь Дьявола - все что могло принести - неразбериху, хаос и, возможность, оказаться выше на социальной пирамиде, не просто подлизав Ламмасу, а забраться туда собственным выбором, и собственными силами. Главное было правильно расставить приоритеты. Сегодня было уже 12 число...

А буквально вчера, Сайлас проснулся в объятиях своей первой помощницы, после человеческих сборов Ресторатов, в просто потрясающей компании своей красавицы, а какие еще девушки могли быть рядом с Намару? А вернее его отвратительно вытащила из сна самая отравленная медуза всего Сан-Франциско Валирииэль, суккуба Сан-Франциско, самая огромная медуза, всем она была бы прекрасно - бегай по клубам и соблазняй смертных как любая другая ламмасу, так нет, у этой твари в руках была власть, влияние на Тирана и Люцифер знает сколько смертных служили ей - явно или не явно. Но она явно разбудила Сайласа не просто так, и дальнейший день это показал как ничто другое. Дальше ничего не предвещало лично плохого Сайласу, но внезапно Тиран подозревает двух самых, можно сказать преданных Люциферан в измене, при том одна из двух предателей, может взять в руки ангельский клинок, который непонятно как оказался при дворе.
Почетное место Лорда Хариера освободилось, Маларис, первый Дьявол у Фаустиан, предложил Сайласу занять место Лорда Хариера, в то время как Валариэль пыталась заманить Сайласа в свои помощники... Чертова Ламмасу, проблема в ней была в том, что она была слишком большой властью, и если бы она ее не имела, то врят ли бы она забралась так бы высоко.

Расследованием занялся Кайрат, демон из Алебастрового Легиона (и что б его взять Халаку), по хорошему, если Сайлас сам не примет в этом участие и если Кайрат будет достаточно расторопным, то очень быстро можно лишится места Лорда Хариера... Кто знает, но этот Халаку явно не намерен был отступать.
Обвинение Байеса в предательстве и двух его помощников - было лишь неудобством, с Байесом в роли Лорда Хариера придется вести дела, но вот кто-то или что-то внезапно выпустили всех химер, что были у близнецов и вот уже Сайлас как в прошлом на передовой - сражается, пусть не с ангелами, но с созданиями мало похожими на людей. Чудом успев решить одну проблему, как на него уже свалилась другая в виде Гордона Рамзи... А еще после всего надо было отдать машину в ремонт, потому что без колес в этом городе было невозможно.

И вот теперь... Сайлас стоял под дождем, ждал такси, чтобы поехать на свидание с Валариэль. Ламмасу обладала огромной властью и еще большим влиянием и это нельзя было списывать со счетов. Не это все, она была бы...
Представительный седан подъехал к ремонтной мастерской, и не молодой мужчина лет под 40 не громко поинтересовался:
- Куда, сэр?
А узнав адрес, щелкнул счетчиком и машина поехала по улицам города, давая демону осознать все, что произошло сегодня. Событий был не то что много, а очень много и только один вопрос во всем этом был, какую роль должен был играть сам Сайлас, написанную кем-то для него или выбрать свою собственную и написать самому.
Дождь лил стеной, за окном в каплях дождя проносились машины, в салоне играла ненавязчивая тихая музыка, новостей мужчина не слушал, а музыка играла. Новостей на сегодня точно хватило.

Внезапно, машина остановилась и Сайлас оказался на пороге ночного клуба, а куда еще могла пригласить Валариэль? Яркая неоновая вывеска - кричала названием "Неоновый Демон" (никакой маскировки), огромная очередь которая шла с конца района, и двое высоких мускулистых мужчин в одинаково черных костюмах пропускали или нет разодетую неоновую толпу. Сайласа пропустили лишь увидев. Двойные двери открылись перед ним и закрылись за ним, впуская в странный, огромный зал - словно зазеркалье - большой холл, был украшен от пола до потолка неоновыми картинами, на которых нельзя было разобрать ничего кроме безумия художников, кто это рисовал - подъем по лестнице выше и два прохода в глубь клуба были освещены - ядовито синим неоном. Но самое страшное и одновременно прекрасное ждало вокруг - словно творчество безумного художника - на нескольких диванах - в нелепых позах - лежало 5 девушек, шеи и запястья их были рассечены... а одежда залита кровью. Они лежали - каждая в своем каком-то наряде: одна полностью выкрашена золотой краской, ее живот был вспорот и кровь заливала диван и нижнюю часть тела. У той - в коротком платье и ошейнике было вспорото лицо и запястья. Третью - полуобнаженную мулатку - кто-то словно резал на 3 части по коленям и по груди - портя тонкое, шелковое платье и тонкие чулки. В свете неона, которым был залит холл - это выглядело по истине жутко, особенно когда именно эта девушка поднялась, и ровными движениями пошла прямо к демону.
Стилизация... ни запаха крови, ни опасности, ни ощущения смерти тут не было, лишь извращенный вкус или желание напугать намару, личная прихоть Валариэль.
- Господин Стоун? - Она наклонилась. - Хозяйка вас ждет. Пойдемте пожалуйста за мной.
Вблизи она так напоминала Бьянку, нежно шоколадная кожа, копна вьющихся волос, соблазнительная израненная фигура, невольно напоминала о том, что может случится с Бьянкой, если оставить ее наедине с Валариэль.

Неоновые ступени, по неоновой лестнице, ядовито фиолетовый свет, который был тут везде, так что не сразу понимаешь, что на лестницу выходят окна, с отпечатками лиц, рук - словно посмертные маски, а потом двери распахиваются в совершенно немыслимый хаос, так что перед глазами рябит и не сразу понимаешь, что находишься на балконе на уровне 4-5 этажа, а внизу под ритм сокращается куча людей, залитых неоновой краской. В клетках подвешенными как раз на уровне глаз изгибаются танцовщицы и танцовщики, кажется что свет заменяет им одежду.
Небольшая галерея, прежде чем девушка улыбается и не идет вверх по лестнице, где Сайлас уже видит Валариэль, неожиданно то, что она сидела одна, от нее как раз отходило несколько мальчиков и девочек, и сейчас она смотрела на Сайласа.

Мягкий диван, несколько подушек, удобный столик, можно было сесть рядом или с боку от Валариэль, как только Сайлас поднялся по лестнице, совопрождающая его девушка последовала следом и осведомилась.
- Что вам принести, господин Стоун?
Валариэль сидела с бокалом чего-то неоново-розового, впрочем, в этом месте скорее всего попросив вино - оно будет тоже неоновым. Стоило девушки уйти, как она улыбнулась.

- Как тебе? Не правда, хорошее место?
Видимо это была VIP зона, потому что балкон шел дальше - утопая в таких небольших ложах, где музыка не так ревела, и не так рябило в глазах, каждая из них закрывалась неоновыми же шторами.

— За тачки не доебываются. Стоят и стоят, ну че теперь? Без ордера никто не войдет. А абонемент... Приходи днем, вот. Сейчас смена уже закрыта, я тебе ничего не продам. Но вообще цифры такие — тридцать девять баксов в месяц. Или есть акция, вот недавно запустил — тыщу четыреста платишь за три года вперед, и если все три года ходишь, с четвертого года всего пять баксов в месяц.

* * *





* * *

Комми, Кореянка.

— Хэй-хэй-хэй! — слышите вы Эрика. Взглянув на октагон, вы видите, как он прогибает под себя ограду и выходит на самую его середину. — Эн-Би, гаси-ка музыку и тащи сюда письмо и статистику.
— Ща будет.

Музыку кто-то приглушает до того, как Эн-Би успевает подойти к стереосистеме. Тот скрывается в подсобке и снова появляется перед вашими глазами спустя короткое время. Полминуты или даже меньше. В руках пара мультифор. Внутри бумага. Все свежее, это видно даже издали — не мятое, не потертое, не заляпанное жиром из кухни всякой ширпотребной. Хранимое бережно и с толком. Эн-Би передает листы Эрику, и тот быстро находит нужный.

— Итак, в прошлый раз, как все вы помните, мы собрали шестнадцать тысяч долларов! Эти деньги ушли Гарри Форману, электрику Департамента по Надзору за нашими улицами. Мистер Гарри Форман пострадал, устраняя аварию на оборванных ЛЭПах в Винтергроу-Вэлли. Его ударило дугой, и выжил он лишь каким-то чудом. Страховка не смогла погасить и лечение, и весь реабилитационный период, и "Road To The Dream" не остался в стороне от беды. Вот что пишет нам мистер Форман. — Эрик опускает глаза к письму.

Дорогой персонал "Road To The Dream".

У меня нет слов, чтобы выразить тебе мою признательность. Вы пришли мне на помощь именно в тот день, когда уповать было решительно не на кого. Спасибо вам огромное, и храни вас Бог. Я рад служить городу, зная, что в нем проживают настолько чуткие и отзывчивые, неравнодушные к чужой беде люди. На настоящий момент я нахожусь на неоплачиваемом больничном. И только ваши деньги позволяют мне оплачивать жилье, еду и бензин. От лица Департамента хочу сказать, что отныне вы всегда можете на нас положиться. Я горд делить нашу родину с такими, как вы.

Боже, храни Америку!

Искренне Ваш,
Гарри Форман.

Конец письма тонет в одобрительным гуле. Эрик встречает его без заносчивости и чванства. Спокойной улыбкой. И лишь меняет лист в руках один на другой.

— Итак! На что же сегодня пойдут ваши ставки? Внимание! — продолжает он, когда этаж вновь стихает. Выдержав паузу, Эрик начинает читать: — На настоящий момент на территории Соединенных Штатов Америки проживают свыше ста пятидесяти тысяч бездомных ветеранов! Их число растет год от года. Около семиста тысяч ветеранов ежедневно рискуют оказаться на улицах. Более шестидесяти процентов из них отдали службе в Вооруженных Силах три года и более. Двадцать три процента браков ветеранов неизбежно распадается, и это число также растет. Около ста тридцати тысячам ветеранов диагностированы опасные расстройства психики. Среди которых ПТСР ("Че это за хуйня такая, Эн-Би?", "Да контузия, ну ты че?", "А-а-а, бля"), тревожное расстройство личности и ПРЛ ("А ПРЛ че такое?", "Паранойя", "Ты не мог все эти сокращения повыкидывать нахер?", "Ну извиняй"). Ветераны отдавали свои жизни, служа делу Свободы и Демократии, и искренне не понимают, за что их родина так с ними обошлась. Они...

Эрик пробегает глазами по следующим строчкам. А затем со словами "Ну тут уже хуйня пафосная какая-то идет" отдает обе мультифоры Эн-Би.

— Бля, ребят, — он протирает глаза и глубоко вдыхает. — Я, конечно, слов нормальных вряд ли ща скажу. Не умею. Но ебать, это ж деды наши и отцы. У меня дед во Вьетнаме был. Ну-ка ща поднимите руки, у кого в семье хоть кто-то воевал? Вьетнам, Гренада, Ирак, Афган, вот эта хуйня вся, ну?

Вы отмечаете, что поднимается немало рук.

— Они там воюют и погибают, а мы тут сидим ровно и вола ебем. Потом они возвращаются и че видят? Ни дома, ни лекарств, ни денег. Кругом одни нарки, барыги, шлюхи и бомжи. И они, наши солдаты, скатываются в это же говно. Кто-то спивается, кто-то торчит, кто-то мозги себе из ствола выносит. А потому что нет у них тут жизни нахуй! Им ничо не дадут, и руку помощи никто не протянет.

Он берет передышку.

— В общем, это надо решать. Сегодняшние ставки пойдут в фонд помощи "Вернись домой живым, останься дома целым". Он занят делами ветеранов. Там все чисто и на мази, есть лицензия от Администрации по Льготам Ветеранов при Министерстве. Кто хочет, может потом подойти ко мне посмотреть.

Одобрительный гул вновь заполоняет залу.

— Стукачи, если вы тут есть, сука. Знайте, кому подсираете, сдавая легавым наши развлекухи. Дедам вы своим подсираете! Дедам, отцам и братьям, поняли? А теперь начнем тусовку! ЭН-БИ, ВРУБАЙ МУЗОН!

* * *

Проходят первые бои. Товарищеские, разминочные. Нехитрые раскидки, маневры. Все несерьезно. Пацаны и мужики играют; играют, разминаются и разогреваются. Вы отмечаете, что соответствий весовых категорий нет вообще никаких. Допинг-контроля тоже. Просто выходят два человека и начинают месиво вполсилы под шум толпы. Вы редко дрались и мало понимаете, а потому интересного для вас мало.

А затем начинаются серьезные дела.

— Итак, первые участники! Видавший виды ветеран и новичок! Но не самый простой новичок, а новичок способный, подающий надежды! Дайрон Менлоу и Ким Ки Чжун!

В одном углу крепкий и коренастый негр. Очень широкий — навскидку, пожалуй, раза полтора шире в плечах, чем в высоту роста. Взгляд бычий, коротко стриженая голова даже не лоснится от пота — разминочные ничуть его не утомили. Сунув каппу в зубы, он распрыгивается на месте и наносит по воздуху несколько ударов. В другом углу самый огромный азиат, которого только можно представить. Нарочито неторопливый, спокойный и даже какой-то степенный что ли? Молодой. По глазам видно, что прямо совсем недавно со школьной скамьей расстался. Но вроде опытный. Или кажется таким.

Комми, тебе что-то подсказывает чутье. И все бабло, взятое с собой, ты ставишь на этого азиата. А ну чем черт не шутит? Даже если проиграешь, можно будет с заработанного отдать. Бойцы сходятся и пожимают друг другу руки.

— Ставки?.. Ставки?.. Ставки?.. Ставки сделаны и больше не принимаются! По шарам не бить, челюсти не рвать, глаза не давить! Травма — брейк, три хлопка — брейк! Кто после брейка продолжает махач, получает пизды и дисквал! Все поняли?

Кивки.

— Все, порвите друг друга! БОЙ!!!

Начинается жара. Первый размен. Боковой Менлоу и двойка Ки Чжуна. Ничего. Второй размен. Прямой Ки Чжуна, Менлоу разрывает подшагом назад. Ничего. Третий размен. Ки Чжун идет в наступление, пытаясь зажать Менлоу в угол. Менлоу резко сокращает и начинает отрабатывать по низу. Ки Чжун пытается разорвать, но Менлоу уже остановить — он ломит вперед, как танк, и Ки Чжун четко срабатывает в голову. Прямой тычок в мясо. Голова Менлоу отшатывается назад, и тот спешит разорвать.

Размен. Менлоу пропускает еще в голову. Ки Чжун — двушку в торс.
Размен. Менлоу пропускает лоу по бедру и чуть не надламывается, еле сохраняя равновесие. Ки Чжун ловит скользящий в челюсть, но остается в сознании.
Размен. Размен. Еще размен. Кровоподтеки. Ссадины. Набухающая кожа.

Размен. Ки Чжун срывается по низу и проходит Менлоу в ноги, сбивая его на мат октагона. Зрители ревут. Бой переходит в ожесточенный горизонтальный клинч. Оказавшись снизу, Менлоу пытается взять ногу Ки Чжуна на излом, но тот работает на опережение, отрабатывая по торсу. Менлоу слабнет. Вывернувшись из захвата ногами, Ки Чжун за мгновение — буквально за мгновение, неуловимо для глаза — рывком выходит на рычаг локтя.

И придавив шею коленным сгибом, принимается тянуть руку на болевой.

Когда такое обычно видишь по телику и в сети, это все очень быстро заканчивается сдачей. Спортсмен, попавший в рычаг локтя, какое-то время сопротивляется, а затем раздаются хлопки по мату или бедру. Остаться с травмой для него опаснее, чем потерпеть поражение. Но здесь не телик. Не большой спорт и не крутые лиги. Менлоу потеет. Менлоу скалится. Менлоу воет. Но отступать отказывается в упор и наотрез.

— Сдавайся, мудло! — еле взяв дыхание, орет Ки Чжун. — Сломаю же щас!
— Пошел нахуй, желтый!

Оскалившись еще свирепее, Ки Чжун от всей души рвет рычаг локтя на себя. И хотя толпа уже по-настоящему ревет, этот рев точечно прорезает хруст вывихнутого сустава.

— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!!
— Брейк, брейк!
— А-а-а-а-а-а!
— Ки Чжун победил! Коновала сюда! Где коновал?!
— А-а-а... М-м-м-м-м-м-м... А-а-а-а-а-а!!!

– Хорошо, хорошо, Прародитель. Но что мне может здесь навредить?, – спросил у Малкава Хайд, но так и не получил ответа. Теперь доктору ничего не оставалось кроме как ждать подвоха от Мэри или от аппендикса, который он должен был отведать.

В палате, где был удален орган было чисто и светло, как и должно быть в операционной. Хирурги еще работали с больным, а орган уже лежал в специальном контейнере со льдом. Мэри быстро подошла к каталке, на которой лежала коробка с аппендиксом, откуда-то достала тарелку, переложила на нее орган и вернулась к доктору. Ее вид не предвещал ничего ужасного.

– Благодарю, Мэри, – ответил Джекил, но блюдо пока не принял. Воспользовавшись небольшой паузой доктор постарался достучаться до своего Прародителя, но он молчал, поэтому Хайду ничего не осталось кроме как принять блюдо.

Аппендикс оказался очень вкусным и вампир насладился им сполна, но в конце трапезы доктор заплатил за свою неосторожность и доверчивость. В глазах начало мутнеть и сознание начало покидать врача. Джекил только и успел сказать пару ласковых Мэри и осознать, что примерно также наверное себя ощущал Аластор, когда Хайд его предал.

***

Очнулся Хайд, прикованным за руки к стене, в подвале, голова сильно гудела, зато сытый. Боль потихоньку прошла и доктор обнаружил, что прикован здесь не один. По бокам от Джекила были прикованы еще вампиры. Вокруг некоторых лежали кости каких-то зверей и людей.

– Мисс Никто! – крикнул врач без особых надежд на то, что его услышат, – Черт! Теперь я оказался в том же положении, что и Аластор! – выдохнув, Хайд обратился к прикованным сородичам, – Где это я? И кто вы?

Бруно тоже впал в ступор, глядя на гостя. И его смутил даже не внешний вид Виктора, в современном мире победившей толерантности все было возможно. Писаноба смутило то, что перед ним не Джованни или кто-то из малых семей. Так или иначе, на венецианских встречах Бруно хотя бы краем глаза видел почти всех членов клана. Этого тонкого лица молодой человек не помнил.

Встряхнувшись, Бруно выдавил из себя легкую улыбку:
- Еще раз добрый вечер, Виктор. Конечно, проходите, Писанобы всегда рады гостям. И не смущайтесь Уберто, он ничего Вам не сделает, - с этими словами вампир погладил свою вторую, по настоящему мертвую голову.

Практически все слова Бруно были ложью. Во-первых, уже была глубокая ночь, а не вечер. Во-вторых, Писанобы были очень редко рады гостям, если они не были членами их огромного семейства. И в третьих, Бруно очень сомневался, что Уберто ничего не сделает, если не захочет. Может, тогда он наконец явит себя?

  Младший Обертус отодвинул занавесь сразу же после слов воинов Шабаша, заговорил шелестящим шёпотом, будто ему не хватало воздуха.
  - Мы нашли его в порту. Он глодал лицо пьяницы, его стая ждала, пока он насытится.
  Бело-рыжая дворняга с узкой, почти яйцевидной мордой бультерьера, мелкими, наивными глазами и мощным телом подняла уши. Она спокойно лежала в углу стенной ниши, оглядывала незнакомых ей не-мёртвых.
  - Её мы нашли в частной коллекции торговца наркотиками. Он наполовину проглотил своего хозяина, нам пришлось его прервать.
  Шестиметровая анаконда занимала место в огромном аквариуме, залитом водой наполовину. Она заинтересованно подняла голову, выстреливая языком изо рта, на крупном участке огромного тела чешую пересекали кривые шрамы.
  - Его мы поймали в Библиотеке, они часто залетают к нам кормиться в конюшни. Мы проверили его, он не переносит никаких болезней.
  В маленькой клетке вверх ногами висел крылатый зверёк с глазами-бусинками и бурой шерстью. Встревоженно защёлкав и запищав, он заёрзал на жёрдочке, будто бы только что осознав, что вместе с ним, крошечным паразитом, поместили трёх безжалостных хищников этих земель.
  - А её мы отловили при загадочных обстоятельствах. Благодарим и тебя за твою просьбу, Орвилл Обертус, - сказал Обертус-слуга священнику стаи.
  Самка ягуара, крупная даже по сравнению со своими сородичами, сонно поморгала, зевнула и потянулась. Взгляд зверя, как показалось внимательным гостям, был ненадолго сфокусирован именно на Орвилле.
  - Отныне они ваши.
  Жестокий и рычащий, словно впитавший в себя свирепость и жажду трепещущей плоти под челюстями живых подарков, голос был исторгнут из уст Ливелия. Чужеродный и грубый акцент был у него, напоминающий о ледяном море и кровавых топорах, первобытная ярость бурлила в этих словах, заставляла их звучать, как смертельную угрозу и обещание скорой смерти. Пока стая смотрела на своих зверей, лик монаха также успел поменяться, стал прямым продолжением его нового голоса.
  Гладкая голова-глыба и сморщенный от тысячелетних дум лоб заклеймились сотней алых рун, острых и кривых, будто бы оставленных когтями, а глаза вовсе пропали, их скрыли бурые пласты наехавшей на глазницы кожи. Кровь, вновь полившаяся из носа и ушей, обрела твёрдую форму, образовав подобие длинной тёмно-красной бороды, путанной и всклокоченной. Двухметровый черноризец-великан стал ещё выше и шире в плечах, до стаи доносились отвратительные влажные звуки стремительно увеличивающегося тела.
  Ливелий указал рифлёными клинками-пальцами цвета крови на выход из ложи и загремел, подобно варяжской армии, что покидают свои ладьи навстречу врагу.
  - Идите. Встретимся в Библиотеке.

Змей, Лотта подсказывает тебе один из вариантов, как можно достаточно легко укрыть часть суммы от дневной продажи алкоголя. Выглядело все достаточно просто — тебе надо организовать какую-нибудь акцию, связанную с упрощенной продажей напитков. Вроде три покупаешь — четвертый бесплатно, три покупаешь — скидка на весь чек двадцать пять процентов и так далее. Разумеется, не все и не каждый будут закупать алкоголь таким образом, чтобы непременно уложиться в акцию. Кто-то наверняка выпьет на меньшую сумму, чем минимум, требующий участия. Таким людям ты продаешь алкоголь, не пробивая его по чеку, а мимо кассы, записывая этот заказ куда-нибудь для себя. К концу дня, когда таких заказов накопится немало, ты сможешь пробить проданные по стопроцентной стоимости напитки как проданные со скидкой. Появится разница. И в эту разницу ты сможешь уложить сумму, которую намерен скрыть.

Другое дело, к чему и как подвести акцию. Что бы такое устроить. Но тут уж сам думай.


Дон, услышав твои слова про Флемминга, Кетти натурально втягивает голову в плечи, как будто сейчас ей по макушке прилетит кувалдой. Кетти занята у тебя информацией. Кто такой Флемминг, она не знать не может. И похоже, сейчас сильно сожалеет, что вообще об этом заикнулась.

— От Шимона, — несмело произносит она. — Это охранник Захера, который ломбардом владеет. Шимон иногда работает с Путиным по всякой мелочи. У них там община еврейская, но Шимон в самую грязь старается не лезть. А рядовая перевозка черного нала не так опасна, как другие вещи, которыми Путин занят.

В этом был весь Папочка: вроде бы костяк плана родил Рейнер, но Марсело излагал его так, словно это целиком его заслуга. Впрочем Шафт не возражал, сейчас им нужно делать одно дело и если они не преуспеют, уже будет не важно, кто был главный и решал где поворачивать.
Шафт поднялся и кивнул, мол, все понял, не дурак, но оставался ещё один вопрос:
- Кто наши контакты из железнодорожников?

Посмотрел вопросительно на Братца Нуно, может он знает. Решив этот вопрос, Рейнер больше не планировал задерживаться, времени итак было мало, а работы ещё очень много.
Времени всегда мало, когда надо подготовится к собственной окончательной смерти.

Мильтону потребовалось недюжинное усилие, чтобы справиться с волнением, когда он почувствовал, что все взгляды в ложе обращены на него. Что-что, а так красиво и складно говорить, как эти благообразные мужи, точно сошедшие со страниц Ветхого Завета, он точно не умел. И ещё не давала покоя мысль о тех, кто собрался пересечь океан и отправиться в далёкий Аламут: задумывались ли Йозеф и остальные над тем, что если Патриархи других кланов, согласно рассказам, пожирали и истребляли собственное отродье, то и Хаким мог призывать их на верную смерть? Или их верность Прародителю была настолько велика, что они готовы были безропотно встретить такую судьбу? Или же о таком противостоянии, угрожавшем низшим кланам, невозможно было помыслить в случае Детей Хакима, древнейшего и чистейшего среди племён каинитов? Однако, казалось, сейчас уже был неподходящий момент для высказывания и обсуждения подобных сомнений. К тому же выбор Мильтона был вполне очевиден, хотя бы даже в Аламуте его заведомо ожидал рай земной.

– Я не знаю другого дома, кроме Рио, – сказал он, внутренне удивляясь тому, что голос его звучит спокойно и не дрожит, – И, по правде говоря, другого языка, кроме португальского, на котором сейчас к вам обращаюсь. Я так понимаю, в ближайшее время в этом городе так или иначе будут твориться большие дела. Я надеюсь, что смогу быть полезен моему клану здесь.

  Цимици слушал ответы стаи, а стая видела, как раны его неспешно затягивались, и как оброненная на пол ложи и на неподвижное лицо бессмертная кровь затекала обратно, в рот, нос, уши и под ногти пальцев ног, что были обуты в сандалии, не желая покидать хозяина надолго. Затем Ливелий вновь заговорил, и голос его был совсем другим.
  - И я не желаю, чтобы ваши вечные жизни окончились в атаке Врага в слепой жертве ради почёта среди Каинового Меча. В пальцах чернокнижников, что стремятся получить наши книги, спит пламя и гром, что могут рассеять подчинённые вами тени и размыть ваши видения незримого и будущего. В их омерзительных заклятьях, перекованных из ангельского языка, таится мощь путать мысли, пожирать решимость и обращать преданность к собратьям в ненависть. Этими бесчестными уловками они могут извратить вашу честь воинов и так победить. Так поступит всякий колдун.
  То был голос не раненого, не умирающего, не стяжающего последние силы, дабы вымолвить слово. Глас императора, чья власть питает собой многие лиги и сияет отчеканенными на золотых монетах профилями. Или же иссечённого многими походами и обвитого знамёнами доблести тагматарха, чьи воины - безмолвное, ощетинившееся копьями и укрытое щитами продолжение воли командира. Или же духовного отца, обрекающего заблудшую паству на суровую епитимью. Или же молота в могучей руке кузнеца, что выправляет непокорный металл в жаре огня. Вот с какой силой сейчас звучал Ливелий.
  - Дикие отродья в шкурах ягуаров, пауков и змей ужасны не только своей силой, но и связью с демонами. Тела ваши могут не выдержать их когти и ядовитые клыки в честном сражении, ваша готовность погибнуть не смутит их голодные пасти, призванные ими адские духи разрушения и раздора могут осквернить ваш разум и ваши души, сломать ваше единство, даже скреплённое кровью. Так поступит всякий зверолюд.
  Стального цвета полосы и небольшие квадратные пятна-щитки проявлялись на бледных щеках, скулах и подбородке Ливелия. Утопленные в холодном жире глазки монаха были сейчас ярко-голубыми, нечеловеческими, пронизывающими своим величественным взглядом. На его лбу, висках и затылке вырастали, бескровно прорывая кожу, костные шипы. Они плотным рядом вздымались вокруг глыбообразной головы, будто белая корона, лишённая благородных металлов и самоцветов.
  - В эти ночи я ожидаю у нашего порога Врага многоликого, такого, какого вы никогда не встречали. Будьте готовы, крепки волей и хитры, ведь он способен обернуть мощь, которую вы мне рассказали, в смертельную слабость. И верьте, что Господь не даёт испытаний, для вас невозможных.
  Наступила тишина. Черноризец изучал лица сыновей и дочерей каиновых, а они наблюдали, что заплывшее жиром лицо самого Ливелия утягивалось, превращалось в волевую маску из металла, закрытый шлем коронованного костяными шипами солдата, сквозь глазные прорези которого сияли маленькие голубые звёзды. Затем железный, идущий трещинами в уголках, рот раскрылся вновь.
  - Те, кто прислали вашу стаю на мою просьбу, отказались принимать от меня ответный дар. Но не потерплю отказ от благодарности вам лично, за всю вашу кровь, что может пролиться в сражениях за оружие против Геенны, - монах жестом дал команду одному из младших Обертусов, и тот подошёл к таинственной чёрной занавеси, что, похоже, скрывала некую нишу в стене ложи - Века назад я понял, что нет явления более благостного для души, чем наблюдение за земными тварями. Без них, малых и больших, наивных и истинно совершенных, моё сердце зачерствело бы и Зверь, что воет внутри его, взял бы власть надо мной давным давно. Посему хочу подарить вам, каждому из вас, животное или же птицу, что будет радовать и давать вашей душе покой в эти ночи.
  Ливелий поднял руку с раскрытой ладонью, ограждая своих гостей от недоверия.
  - Твари эти не были тронуты искусством, меняющим плоть, не были напоены кровью не-мёртвых и не были обучены чарами звероустов, дабы следить за вами. Они были отловлены к моменту сего собрания и доставлены сюда без всякого вмешательства, пусть и успокоены мною, дабы их шум не отвлекал нас от разговора. Это подарок, означающий мою признательность ваше стае и добрую волю, - голубые звёзды поочерёдно осмотрели каждого гостя - Так скажите мне, сыны и дочери Меча. Какого зверя вы желаете себе?

Лечебница Мэри находилась в прекрасном зеленом районе, но сейчас у доктора не было времени аки маэстро не спеша гулять и любоваться всеми его красотами. Быстро подойдя со своей свитой к воротам трехэтажного здания и без всяких проблем оказавшись на территории больницы, которая была тоже достаточно красива, но в глубине души Хайд считал, что его психиатрическая лечебница все же будет красивее. Внутри больницы так же все было достаточно скромно, но зато со вкусом. Отпустив Мисс Никто, Джекил поднялся в свою комнату-кабинет и возле входа отпустил своих телохранителей гулять по больнице.

Новый кабинет Хайда был не очень сильно похож на его родное рабочее место. Доктору даже казалось, что желтая канарейка, стоящая вроде на своем месте, поет как-то не так, поэтому клетка почти всегда была накрыта. Библиотека также была не такая богатая на всякие редкие и старые книги по специальности доктора. Проще говоря, каждый раз, посещая этот кабинет, доктор испытывал неописуемое чувство грусти и боли.

Малкав услышал своего сына. И в голове Хайда загремел колокол, созывающий всех его братьев и сестер в Рио. Джекил не знал как долго придется ему ждать их, но он был абсолютно уверен, что они придут.

Не успел Хайд встать, как в его комнату ворвалась Мэри - хозяйка всей лечебницы, которая, по ее же словам, осталась совсем одна в Рио, поэтому не спускала своих глаз с ее гостей из Чикаго, чем иногда очень мешала Мисс Никто и Джекилу.

Выслушав ее тираду, а по другому назвать ее речь Хайд был не в состоянии, Джекил встал с колен и заговорил:
– Дорогая Мэри! Единственный кто из нас себя не жалеет так это Вы. Я ни разу Вас не видел отдыхающей, – не без лести начал свой ответ психиатр, – Вы вся в хлопотах, помогаете больным и нам и мы Вам за это благодарны, – Джекил сделал небольшой поклон, – за меня не беспокойтесь. Лучше расскажите мне как там поживает Рикардо из десятой палаты. Вот его состояние меня реально беспокоит, – Хайд решил во что бы то ни стало сменить тему диалога с себя и своего гениального мозга на что-то другое, но отчасти относящееся к психиатру и его гению, – а еще Вы слышали эти странные колокола, госпожа Мэри?, – как бы невзначай поинтересовался доктор, аккуратно ведя Мэри к десятой палате.

Комми, место находится в четверти часа ходьбы. Выйдя на Риверрайд Бэй, ты следуешь мимо доков, вслушиваясь в привычные шумы — сигналы судов и лязг автокранов. Прибрежный ветер несет запахи прелых водорослей и мокрого железа. Середина дня, только-только закончился обеденный перерыв. Работа в малых доках снова в разгаре.

А вот автобоксы Кореянки почему-то заперты. Не работает сегодня что ли?

Авторазвал примыкает к прибрежной полосе — с трех остальных сторон он огорожен покосившейся кое-где сеткой-рабицей и колючей проволокой. Красно-белые тона на автоматическом шлагбауме выцветают, а свежая краска на жестяной будке скудно скрывает следы несомой с воды коррозии. Автомобили на ходу стоят под худо-бедно сооруженными навесами. Прочее же, что правильнее назвать автомобильным ломом, лежит прямо так, под открытым небом. Его наверняка поливают дожди, на нем лежит снег, а ближе к весне этот снег тает, стекая внутрь через проеденные ржавчиной дыры.

Не найдя никого у входа, ты осматриваешься по сторонам и, впрочем, знака "PRIVATE PROPERTY || NO TRESPASSING" тоже не находишь. Что ж. Не запрещено — значит, разрешено.

Как оказалось, просто заходить на свалку — в порядке вещей. Хозяина ты тоже находишь быстро — в катерном боксе за перебором одного из бесчисленных лодочных движков. Пит-Мусорщик выглядит моложе своих шестидесяти, хотя изрезанный морщинами лоб и лохматая борода добавляют ему лет. Древние брюки с подтяжками из-за мазута и бензина родной цвет давно потеряли.

— Я Пит. Это место мое, и по всем вопросам, стало быть, тоже ко мне. Чем могу?

Сегодня утром Альфред отпросился с работы. Отпросился нервно, всеми силами скрывая подступающую тревогу. Отдельные вещи попросту бьют обухом по голове. В один день проходишь в офис, открываешь корпоративную почту, ставишь кружку под кран кофемашины, а потом звонок и...

— Эл, приезжай скорее, пожалуйста! — а вот Эби тревогу никогда не скрывала. — Скарлетт в полиции! Зона ответственности Риверрайд Бэй, знаешь, где это?

«Что?!»

— Ни на какие вопросы не отвечайте, пока я не приеду. Как угораздило?
— Я поговорила с офицерами — ее взяли ближе к утру в каком-то заведении, — Альфред услышал, как она отстраняется от трубки и спрашивает у кого-то на фоне: «Как?». — «Семь ветров», точно. Была в компании этих... конфетных девчонок, ну ты знаешь.
— Экстази?! Да она рехнулась что ли?!
— Не кричи, пожалуйста. Приезжай, поговорим уже здесь.

Вот так рабочие дни и заканчиваются, не начавшись. Облетает азарт трудовых будней, и ты уже едешь куда-то, пытаясь привести в порядок мысли и подбирая фразы. Начальник все понял, как только увидел его в кабинете. «Что-то случилось?». Да. Удар был нанесен не оттуда, откуда ожидалось. «Дочь». «А-а-а... Есть, кому дела оставить на сегодня?». «Найду».

В полицейском участке Эби сидела в вестюбиле, уронив руки в лицо. Найдя ее и успокоив, Альфред хотел было обратиться к офицеру, как вдруг услышал «Не лютуй сильно, хорошо?». И удивился. Как будто разносить все до основания вдруг когда-то стало его привычкой и манерой.

Это был рейв в «Семи ветрах». Знакомые предложили попробовать новый бренд МДМА «RED SKY» — офицер открыл предварительный арест-рекорд и показал маленькую фотографию с запечатленным на ней зип-локом. Два красных кругляша и, действительно, штамповка SKY. Потом со слов самой Скарлетт знакомые куда-то разошлись, а ей поплохело, и охрана позвонила в 911. Когда девушку привели в чувство, тут же передали в полицию.

— Мы пробили, рецидивов у нее не было, — офицер выглядел усталым. — Привод, получается, первый. Размер тоже на крупный не тянет. Значит, будет мисдиминор низкой тяжести, а это самое большее штраф.
— Хорошо, если так. Залог я могу внести?
— Можете.

Альфред кивнул. Но не ответу, а чему-то еще. Некоему печальному внутреннему суждению, с которым в свое время долго не хотел соглашаться.

— Я вас неплохо понимаю, у меня у самого сын, — офицер улыбнулся. — Не хочется ломать девочке жизнь. Она, наверное, просто оступилась. Люди же оступаются?
Альфред вздохнул:
— Да как сказать... У Вас бывало ощущение, что вы о сыне вообще ничего не знаете? Знаете его двадцать лет почти, а потом он берет и...
— Конечно. И не раз. То битый приходил, то накуренный. Отцовство же. Не переживайте так. Внесите залог, отвезите домой, поговорите. С судом мы как-то постараемся разобраться. Вам адвокат нужен?
— Нет, у меня свой.
— Пригласите. Я пока подготовлю бланк.

* * *

Дома Скарлетт сидела, словно уменьшившись в размерах. Посмотреть на Альфреда, ходившего по комнате взад-вперед, она даже не осмеливалась. Эби, находившаяся рядом на низком старте, уже готовилась принимать удар, но тот все не следовал и не следовал. Наконец, Альфред остановился. И изрек:

— Залог составил три тысячи восемьсот семьдесят пять долларов. Ты мне их отработаешь. До последнего цента.

Вот теперь Скарлетт подняла голову.

— Пап, я снимаю жилье. Мне даже двухсот долларов скопить не удается.
— Деньги на экстази ты откуда-то взяла.
— Да это не я, я же сказал тому копу. Меня просто угостили. Роуз и Китти.
— Не ищи крайних.
— Эл, не будь таким черствым, — вмешалась Эби. — Это для нее неподъемная сумма, ты же знаешь.
— Это не я черствый, это взрослая жизнь такая. Нашла проблем — пусть ищет и способ их разгрести. Подработку ищет, еще чем-то займется. Я что ли нашел ей место на этом раёне? Здесь, где каждый второй или нюхает, или вкидывает, или колется? Да я всеми руками против был. Вы обе меня от этого отговорили. Вот и плоды.

Эби даже привстала с места:

— А чего ты тогда на своем-то не настоял? Раз уж твоя правота так неоспорима, м?
— Я один раз уже настоял, — холодно ответил он. — Когда мне предлагали стекло и кислоту, я настоял на том, что мне это не нужно. Я за себя ответил. И не намерен отвечать за другого взрослого человека. Который о себе как о взрослом еще и во всеуслышание заявил.
— Мам, папа прав сейчас, — Скарлетт, до этого погрузившаяся в короткую задумчивость, взяла слово. — Я и в самом деле оступилась. И очень-очень вас подвела. Правда же. Только... я не смогу сразу все отдать. Давай с каждой зарплаты по чуть-чуть?

Альфред почувствовал, как кольнуло чувство вины. Действительно ли Скарлетт приняла его точку зрения? Или же скорее увидела мечущиеся молнии и попросту приняла удар на себя? Точек соприкосновения с Эби все меньше и меньше. Скарлетт всего двадцать, но даже и это уже не тот возраст, когда можно погладить по голове и сказать, что все будет хорошо. Поймет. Почувствует. Уловит, как и Эби. От женщин ему и в принципе не всегда удавалось что-то утаивать. Утаить же что-то от женщин, изучавших его десятки лет — это вообще за гранью.

Он присел рядом с дочерью и смягчил тон:

— То есть, ты ничего не покупала?
— Не-а.
— А кто эти твои знакомые? Они твои подруги?
— Не скажу. Ты устроишь им проблемы.
— Зачем? Если ты снова захочешь достать экстази, ты его достанешь. Тут не в подругах дело, это так не работает. Я просто хочу разобраться, откуда у этого всего выросли ноги. Сделай мне ну полшажочка навстречу. Пожалуйста.

Скарлетт помедлила.

— Роуз в доках работает здесь. А Китти — она... ну... эскортница.
— Китти — это имя?
— Нет. Не думаю. Я не знаю, но склоняюсь к тому, что нет.
— Ночной клуб, экстази, подруга проститутка, — задумчиво перечислил Альфред, а затем взглянул на нее: — Ты сама нигде еще залететь не успела?

«Папа!» и «Эл!» отзвучали хором.

— Девочки мои девочки. Иди, Скарлетт. Мне с твоей мамой надо поговорить.
— Все в порядке?

«Я уже узнал немало, так что да,» — подумал он, а вслух сказал:

— Конечно.

* * *

— Эби. Я в Риверрайд Бэй не местный. Раз уж сейчас все подутихло, можешь мне подробнее рассказать обо всем этом. Прежде всего, кто такая Китти, и что это за место «Семь ветров»?
— Китти — тут ты прав, она проститутка. Живет недалеко от доков, вроде как с каким-то русским пополам снимает жилье. Что там у них за отношения, я не погружалась. «Семь ветров» — стрип-бар. Место не очень, но кроме как там или в «Речном змее» развлекаться здесь негде. А в «Змее» у Чака порядки строгие, не каждому по душе. Дурь не водится, во всяком случае.
— Копы что-нибудь делали?
— Да. Хью сам этим занимался. Выявил дилеров, провел их до поставщика и вроде бы даже всех накрыли. DEA вмешивались. А потом они ушли, и все вернулось на круги своя. Новые люди, новые виды наркотиков... Как всегда.

Снова кольнуло, но на этот раз уже ревностью. Вроде бы давно придушенной, но нет-нет да дающей о себе знать. Хью. Не детектив Уэбб, а Хью.

— Похоже, их сил недостает.
— Да как сказать. Они же не канцелярия Господа Бога. Могут не всё. Это как с болезнью. Вакцина есть и она работает, но вспышки эпидемий все равно случаются.

«Твою дочь в наркоманку превращают, а ты какие-то аллегории неумные лепишь,» — подумал Альфред. — «Лучше бы ты так на этих барыг бросалась. А не на меня, который всего лишь внес залог и захотел, чтобы он был честно отработан».

— Ладно. Вечером вернемся к этому.

* * *

На улице за рулем скучал Бизон. Увидев Альфреда в дверном проеме подъезда, он разблокировал двери и провернул ключ в стартере.

— Куда теперь, шеф?
— Давай на пассажирское. Сейчас я поведу.

Бизон сместился, стараясь не задеть рычаг коробки передач, а затем упал в сиденье рядом. Альфред занял место водителя. И какое-то они оба просто сидели, глядя перед собой.

— Слушай, Бизон. Вот ты помоложе вроде, можешь за дело молодое пояснить?
— Конечно, мистер Флемминг. Спрашивайте.
— Эти конфетные девчонки, они как собираются? Где и из кого?
— Хм, — Бизон почесал затылок. На обдумывание ушло время. — На рейвы собираются большими толпами. Чтобы если копы накроют, было легче потеряться на фоне. Всех на тюрьму все равно же не отправят — чем больше, тем доказать сложнее. К слову, чаще это шлюхи и бляди. Так как вкинуться тянет, а баксы не всегда есть. Платят, чем могут.

Когда он закончил, Альфред похолодел. Мгновенно, практически влет представил свою Скарлетт в заблеванном, заваленным шприцами и пустыми бутылками сортире, в чьих-нибудь лапах, покрытых желтыми пятнами и слегка синюшных от постоянных инъекций. Смолистая тяжелая черная дурнота прибила его к спинке сиденья. Руки на руле сжались до побелевших костяшек. Захотелось на воздух, но Альфред знал, что это без толку. Никакой самый полный и сильный вдох и никакая прохлада не принесли бы облегчения. Права была Эби. До последнего слова. Надо было настаивать. Убеждать. Наставлять. Как вообще пришло в голову, что двадцатилетняя девочка вдруг правильно и без ошибок распорядится всей отведенной ей свободой? Можно, конечно, надеяться, что Скарлетт лишь оступилась, но что и как эту надежду оправдает?

— Шлюхи так шлюхи, — ответил Альфред, когда к нему вернулся дар речи. И как можно безразличнее пожал плечами. — Надо тогда просто найти сейчас одну. Откликается на Китти. Спрашивать будешь ты. Найдешь — сними на час и веди в то место, которые мы арендовали.
— Хорошо. С Вами все в порядке? Вы побледнели очень.
— А? Да, да, спасибо. Нет, ничего из ряда вон, просто задам ей пару вопросов, — не к месту пояснил он. — А поступим так, чтобы мне не пришлось лишнего торговать лицом. Я все-таки не особо молод. И на жиголо не похож.
— Ну, знаете. Будь я девушкой...
— Все, не развивай, — Альфред захотел было рассмеяться, но непринужденно не вышло. По-прежнему саднило сердце. Отбросив мысли, он тронул машину с места.

Не нравился мне этот Путин. Да и никому он не нравился. Взгляд мертвый, что у той немки. И как он смотрел сквозь меня, словно в саму душу... Стало понятно и без слов, я допустил ошибку. Ни к тому человеку подошёл, ни с теми словами.
Настроение которого не было, испортилось ещё хуже. Никакого резона торчать в баре больше не было, поэтому расплатившись за пиво, я попрощался с 2Б и побрел домой. Жизнь не налаживалась, а я своими действиями делал ее только хуже? Может ну ее нахрен эту криминальную деятельность и пойти найти работу? Вот мама то обрадуется...
Только без образования, куда меня возьмут? Грузчиком в порт?
- Дерьмо! - выругался посреди пустынной улицы и пнул почтовый ящик. Надо идти или спать или в кругляк за бухлом, что бы напиться и забыться.

Слова Гектора вызвали в мыслях Маркоса ликование. Теперь у него были развязаны руки, а когти остры как никогда. Его зверь в кой-то век сможет насытиться жестокостью и битвами от которых Маркос столь долго воздерживался. Но не сейчас, нет. Сначала нужно было заручиться, если не союзниками, то единомышленниками, хотя-бы от части поддерживающего его взгляды. Он прекрасно понимал, этот кусок слишком большой лишь для его одного.

Однако слова Люситы Арагонской сыграли на струнах его естества. В них был вызов. Не столько к ему лично, сколько к его естеству, его клану. Его зверю. И зверь откликался. Он требовал битвы, крови, требовал вите живых и немёртвых. Скребся подбивая Маркоса впиться в её губы. Поглотить её всю без остатка. Даже если это стоило-бы самой души юного гангрела. Но Маркос в совершенстве овладел управлением и, самое главное, направлением зверя.

"Жаждешь действий. Ты их получишь, Люсита Арагонская. И в этот раз добыча не ускользнёт из моих когтей".

Лицо вампира приобрело присущую ему мрачность и уверенность. От былого напускного безумного буйства не осталось и следа. Символично склонив голову он сказал:

- Вы правы, señora Люсита. И я приму доказать свои действия не словом, но делом. Три следующие ночи покажут, что я из себя представляю.

Встав с кресла он ещё раз сделал лёгкий поклон всем троим:
- Señor Гетор. Señora Люсита. Señor ... - Третьего вампира он не знал, но решил также отвесить ему лёгкий поклон. - Не смею больше вас утруждать своим присутствием.

Маркос направился к выходу, и, оказавшись на просторах неутихающей вечеринки, принялся искать самеди, что весьма благожелательно отреагировал на его выступление.

* * *

Пятничный вечер. Не так поздно, но сумерки уже ранние — осень. Ветер носит по улицам обрывки газет, бумажные пакеты из-под фастфуда и мятые пластиковые стаканчики, гонит пыль в трещины на потрепанном временем асфальте. Впрочем, ночь, подступившая чуть раньше, отнюдь не единственная примета грядущей смены времен года. Холодает. Не Северная Дакота, но и не Калифорния. Оказавшись к концу дня одетым слишком легко, можно и задубеть. Если кому-то вообще придет в голову допоздна шастать по улицам Риверрайд Бэй.

Безразличные серые воды Сансайд-Ривер лениво накатываются на берег. Лижут гладкий, покатый гравий, бьются о борт сырых доков и волнуют буйки. Ярко-красные маячки, покачиваясь во тьме, мерцают, то пропадая, то исчезая. Как огни на болоте.

В «Речном змее» оживленно. Трудяги собрались накатить после трудовой недели и слегка освободить голову. Бар, отвечая названию, расположился подле реки рядом с доками. А потому долго искать его не приходилось. Это одно из первых правил бизнеса, которые ты, Змей, усвоил, когда только начинал играть в эту игру. Клиент не должен долго искать. Ничто и никогда.


Змей, сейчас ты за стойкой — Мэри на кухне, а Том занят складом. Говор работяг, шум телика где-то на фоне, напрочь всеми игнорируемый, переполненные пепельницы и сизые, тонкие облака кумара, через которые пробивается обманчивый свет люминесцентных ламп. Сами работяги тоже хоть и разные, но почти с одним обликом на всех. Обветренные рекой лица, мозолистые руки и засаленные штаны и рубахи. Люди как люди. Толстые и худые. Высокие и низкие. Черные, белые и желтые. Вискарь и бренди. Абсент и водка. Бурбон и скотч. Подделки, но зато дешевые. Когда вот так пьешь после трудовых вахт, важен не статус. Важно то, что жидкость не смоет портовую грязь, если в ней меньше сорока градусов.

Виви и Китти за стойкой, тянут вермут через тонкие соломинки. Сейчас не середина недели, и нет нужды лезть из кожи вон ради работы. Люди устали. А значит, кто-то подойдет. И можно растянуть момент — надеть маску безразличия и посмотреть на раён немного свысока. Джастину такое не по душе («Расслабились, бляди!»), но он знает, как вести дело. На субботник девочкам надо давать немного спустить пар. Иначе к середине следующей им начнет выбивать клапана.

Заходит Царь и вопреки стереотипам о русских берет не водку, а просто чай с лимоном в кружке под ноль семь и пачку чипсов. Вслед за ним появляются черные хоуми с 69-ой улицы и берут пива. Тоже не беспредельщики — например, ТуБи сам по себе спокойный. А может, просто знает, что здесь Офис ведет дела и не решает срать на ковер. Вообще плевать. Если не срет, то какая разница, почему?

Через прозрачную дверь ты видишь, как рядом паркуется полицейская Форд Краун Виктория — тусклый свет фар, сине-белые тона и герб департамента на передних дверях, нанесенный позолоченной краской. Ты знаешь, зачем они здесь, и уже готов. Черный кофе (без молока, две ложки сахара; офицеры приходят со своими термокружками, переливают его и тут же уходят на в машину), горячие сэндвичи с ветчиной, плавленым сыром и соленым огурцом, а также банка содовой. Все по скидке. Ты устроил это ради общего расположения — бизнесу лучше идти с властями бок о бок — и общее расположение в итоге тебя не подвело. «Слушай, Чак,» — говорит тебе знакомый офицер, забирая заказ. — «Мы тут еще часа три крутиться будем. Если че будет, ты не звони в девять-один-один, звони сразу мне на мобилу, окей? А то пошлют людей хер знает откуда». «Ага,» — отвечаешь ты с улыбкой. Сорок пять тысяч душ раёна обслуживает какое-то уморительно смешное число полицейских, но зато они правильно выбирают места. Пастись надо у тебя и возле «Семи ветров», стрип-клуба в квартале к югу. Тогда проблем не будет.


Офис, ты за стойкой на другом ее конце от Виви и Китти. Выходные — хорошее время начать чес по всяким бомжатням и притонам. Копы в такие часы все оттянуты на пьяные драки и хулиганства в питейных, а нарки и алкаши в притонах все равно слишком поздно раздупляются, что именно у них пропало и когда. Единственная проблема — все-таки раздупляются, и копы рано или поздно начинают чесать раён. Ты в такое время зависаешь или у ТуБи, или на улице. Матери не нравится, что ты болтаешься без дела — каждые три дня она приносит тебе бесплатный раздатник «JOBS» и красноречиво бросает ее тебе на колени. И чем дольше ты сидишь дома, тем нетерпеливее, раздраженнее этот ее жест.

Последней каплей стало твое расставание с Даннишей. Мама искренне полюбила ее, когда они сблизились чуть сильнее, чем просто женщины, имеющие общего любимого человека. Данниша ответственная. Серьезная. Рассудительная. И когда вы расстались, мама поняла, почему. Ты это в ее глазах прочел. И ее сердце... Нет, не разбилось, но треснуло. Она не воспитала тебя тем, кого может выбрать такая, как Данниша.


Дон, сегодня кончается третья неделя, и ты на променаде. Время потрясти кормушку, ибо вкалывал ты не покладая рук. Сегодня тебе уже заплатил Гарик из «Семи ветров», отчитался Старый по прибыли на турнире в очко (пара человек не выдержала и таки проигралась целиком. Вплоть до той ценности, что указана в названии игры), а еще взял небольшую отсрочку хозяин «Дольче Виты». Осталась пара имен — Змей и Кореянка. Бар и теневая автомастерская. Ты спокоен, ты им доверяешь. Если у них не окажется денег, всегда можно намотать их на услуги. С «Дольче Витой» такое уже не прокатит (что, Стефе и Кетти годами что ли эти ногти пилить, ну?).

С тобой Паста. Раньше еще за рулем был Тиффози на подхвате, но не так давно твою тачку угнала какая-то гнида. Ты пошел к Кореянке за ответами, так как знал — весь угон на раёне проходит через нее, и не знать совсем ничего она не может. Но сраная гучка решила отмолчаться. Вглухую. Просто в ноль. Надо было разнести ее гараж, однако другого такого же гаража на раёне нет, и ты сдержал руку. Так что теперь ходишь пешком. Несолидно, но у быта в таких условиях свои тернии. Надо будет раздобыть новые колеса. Может, через ту же Кореянку или еще как.


Кореянка, ты за дальним столиком. Во внутреннем кармане твоей куртки пухлая скрутка купюр, которую ты приготовила для Дона. Когда Смита грохнули, защитить тебя стало некому, и ты обратилась к смотрящему. С копами сложился излишне пагубный и неприятный опыт — Смит, пользуясь защитой закона, слишком быстро и основательно оборзел. Сотрудничество наносило тебе немалые убытки. Однако... Однако паршивая защита все же лучше никакой. Особенно когда оказываешь услуги, за неуплату по которым в полицию не пойдешь. А теперь вот не стало даже ее, паршивой.

Чтобы как-то протянуть, ты угнала авто, и только потом поняла, чье оно. С ужасом поняла. Машина принадлежала Дону или кому-то из ее людей — для тебя это не играло существенной роли. По-хорошему, единственно правильное решение, которое мог бы принять на твоем месте уголовник — это вернуть угнанное. Вернуть, извиниться и выплатить неустойку с непременным счетчиком за просрочку. Возможно, ты не сторонница единственно правильных решений. Возможно, ты просто была в отчаянии. Но то, что ты сделала — это перегнала ее на другой конец города и сбыла по-быстрому за треть цены. А затем грубо затоптала следы.

Дон долго допытывался, пытался ухватить суть, и... хотелось бы думать, что он ничего не понял. Но тогда это не был бы Дон. Тот Дон, что стоял тогда перед тобой, докопался до истины. Докопался, однако почему-то не отправил твой гараж догнивать на свалку истории. Все, что оставалось делать — это прижать уши и засесть поглубже в высокотравье. Глядишь и пронесет. По иронии судьбы скрутка бабла, которую ты для него подготовила, частично получена от продажи его же машины.

Возможно, когда-то тебе это надоест, и следующую скрутку ты отнесешь Лилит, а затем назовешь ей имя. Возможно, однажды Дон придет к тебе, скажет в лоб, что ему все известно, и что-либо от тебя потребует. Возможно, ты сама предложишь что-то для него ценное. Как бы то ни было, текущее положение для тебя подвешенное. Тебе стоит определить — закрыт ли Доном вопрос о твоей защите окончательно, или стоит поискать ее у кого-нибудь еще.


Комми, ты оказался в «Речном змее», просто выбравшись прошвырнуться да перекусить. Ближе к выходным работы становится чуть больше. В основном даже не пулевые или ножевые, а передозы всяким уличным говном, где стаффа максимум одна двадцатая. А остальные девятнадцать — опилки, столярный клей, ацетон и засохший соус карри, отскобленный самим Папой Джоном со столешницы его пиццерии.

Скучать не приходится, хотя и не пошикуешь. Дело прет бодро. Перед тобой ужин — овощной салат с каплей масла, полуфабрикатная котлета между двумя кусками булки и бутылка минералки. Ты погасил телефон лишь для того, чтобы прерваться на поесть. Но стоит тебе его врубить, как он тотчас же разорвется. Ты это знаешь. И не в последнюю очередь потому, что именно такова репутация, над которой проделано столько работы. Слово «нет» для тебя похоронено. Брошено в могилу поверх доброго имени, врачебной клятвы, поверх каких-то надежд, которые еще имело смысл питать до того, как иммиграционная мясорубка перекрутила тебя в мягкий, теплый фарш. Ты не отказываешь клиенту.

Не пациенту. Пациенты в прошлом. Пациент — это страждущий, тот, кому врач протягивает руку, а клиент не таков. Клиент протягивает руку сам. С подписанным чеком или скруткой валюты.


Лилит, ты занимаешь место подле кухни. Старая привычка — когда начинаются проблемы, ломить не через главный, а в окольную. Технические коридоры, служебные помещения, окна, пролеты, пожарные лестницы. Ты слишком долго в бизнесе, и несмотря на то, что держишь себя образцово, всегда чуть-чуть на измене. Твое дело осложняет жизнь, причем не только тебе. Трупы волнуют агнцев. Трупы злят волкодавов. Трупы привлекают волков.

Ты убила Уильяма Смита, прекрасно зная, что такое убийство полицейского. В твоей прошлой жизни, в Германии какие-то отморозки тоже однажды убили полицейобермейстера. Он служил в том же земельном управлении по охране порядка на суше, где и ты. Но то, что произошло дальше, превзошло твои самые смелые ожидания. Ты была юна и всецело полагалась на закон. Тебе и в голову не могло прийти, насколько жестокую и свирепую вендетту устроят всему преступному миру Крипо и GSG 9. Уголовный розыск и спецназ выжали твой город насухо, как кусок ветоши. Прежде чем убийцы нашлись, немало челюстей было выбито, немало пальцев вывихнуто и сломано, а уж сколько больничных коек занято — вообще не под пересчет. И единственное, что мог сделать прокурор — это пытаться запихнуть все совершенное в хоть какие-то удобоваримые законные рамки. В Германии каплю крови офицера смывали потоком бандитской. Чего-то такого ты ждала и от земли свобод, обители храбрых.

Здесь же убийцу Уильяма искали больше для порядка. И это тебя скорее насторожило, чем удивило. То ли в США нет такой непримиримой полицейской традиции, то ли... То ли сам Смит был занозой под чьей-то лопаткой. Ты ничего не знаешь о том, насколько копы далеко зашли, и каковы их методы, но подобно тебе они совершено точно тоже на измене. Ты поняла это, когда перезвонила Виви. Это произошло уже спустя несколько дней после того, как Уильям начал подселять к себе опарышей — девушка сказала, что Бюро по бандам и крупняку взяла Джастина за яйца. Никель как-то узнал о ней, Виви. А когда это случилось, выяснил и то, под кем она ходит. Разумеется, торгаш клубникой первым оказался в зоне интереса, но нужных для себя ответов Никель не получил. И дальше не пошел. Или пошел, уперся в тупик, а затем развернулся и отправился обратно. Даже и не поймешь, что хуже.

Бюро взяло ложный след. Но рано или поздно оно сможет доказать непричастность сутенера к убийству. Как? Порассуждай. Вот как думаешь, почему Никель сразу начал искать сутенера, а не попытался покрутить саму Виви? Он просто невнимателен? Или это какой-то неведомый тебе далеко идущий замысел?

Конечно, есть вариант убрать и Виви. Мертвые кошки не мяучат. Но с позиции чистого прагматизма вариант не так хорош, как выглядит на первый взгляд. Во-первых, мотивация Джастина, которую ему сейчас приписывают, тотчас развалится, и с него снимут многие подозрения. А ты проиграешь время. Во-вторых, копы после смерти Виви смогут взяться за ее контакты, а уверенности в том, что о тебе никто не знает, быть не может в принципе. Иными словами, тут не удастся выбраться, просто завалив все трупами. Вся эта ситуация — как черная дыра из дурной космооперы или фантастики. Чем больше ты в черную дыру бросишь, тем сильнее она будет расширяться, пока в конце концов не затянет и тебя саму. Тут нужен более тонкий инструмент.

А пока его нет, ты занимаешь место подле кухни. Старая привычка — когда начинаются проблемы, ломить не через главный.

Вся гребанная семейка в сборе: Дядюшка, Папочка и Братец. Рейнер, хоть и был носферату, не сильно жаловал общество себе подобных, но все же сильно не отдалялся, стараясь поддерживать ровные отношения, как с дальними родственниками, которых приглашаешь на праздник из вежливости, но тусить предпочитаешь со своими корешами,с которыми тебе действительно интересно.
- Нет, спасибо Дядюшка, - отвечал грубым голосом Шафт, отказавшись от курицы. Не то что бы он не любил вкусно пожрать, но вот блевать после этого совсем не хочется. Схватив девку за подбородок двумя пальцами, поднял ее лицо на себя и заглянул в глаза, пытаясь отыскать в них что то, остатки разума, причину страха или ее тремора, после чего отказался и от нее, - Девка твоя скоро сдохнет, если будешь ее всем предлагать.

Поискал место где можно присесть.
- Лучше ей курицу кинь, что бы сил набиралась и кто знает, может и кровь приебретет куриный привкус?

Выслушал опасения Дядюшки и решил поделится своими мыслями на этот счёт:
- Сначала я тоже подумал что армия Шабаша под боком это хорошо, но нет. Армия Шабаша это армия Шабаша и они будут преследовать только свои интересы. Поэтому раз у нас нет своей армии и сколотить ее за две ночи мы не сможем, я скажу что нахуй Шабаш. Я не собираюсь кормить чужих солдат, ожидая когда придут их вербовщики с предложением от которого нельзя отказаться.

Рейнеру было что ещё добавить, но он решил дождаться когда подойдут Папочка с Братцем, что бы потом выслушать их мнение на этот счёт.
- Всем всегда было плевать на наш клан и к нам обращались лишь когда им самим что то нужно было. Нахуй! Вы видели что всем плевать на то что древний мудак пробудился и решил истребить клан просто потому что они чуть симпатичнее его. Пора объединится, найти самое надёжное место, где обустроить общее убежище. Нашпиговать все входы и выходы ловушками и сидеть ждать, надеясь что Допотопного сожрёт акула, пока он будет переплывать океан или он заебется настолько, что вновь впадет в спячку. Ну и как вишенка на торте, организовать подставные убежища, напичканные нашей кровью и взрывчаткой, что бы, если этот хрен доберется все же, подорвать его жопу.

  Гармонит. Это обращение священника стаи к старейшине напомнило Джейн о вздорных слухах, которыми перебрасывались меж собой воины Каинового Меча из Мехико-Сити. То были истории о потомке или, в иных версиях, о сире самого Саши Викоса, об Изверге, что отыскал в Турции некий храм и обитавшего там некоего демона, богопротивного чудовища, сминавшего всякий разум, как человек комкает бумагу. Сей демон надел личину богини греков Гармонии, покровительницы союзов меж мужьями и жёнами, и намеревался подчинить древнего Цимици себе, но сам был задушен толстыми, как стволы деревьев, руками не-мёртвого монаха, как только принял облечённую в плоть форму.
  Пусть эти пустые, сказочные россказни могли вызвать в каините-слушателе усмешку, один факт в них странным образом не менялся, как бы не приукрашивал каинит-рассказчик. Турция, где Гармонит нашёл свою Гармонию, в те времена звалась Державой Ромейской, чьей столицей был Златой Град Константинополь. И был в те времена Новый Рим богат и могуч, не зная ещё о смрадных полчищах крестоносцев и турков, что в будущем овладеют стенами его и разорят дворцы.
  Познавший бездну времени, понимала Джейн, вставал сейчас со своего места и оглядывал стаю пустыми глазами.
  - Коли это ночь храбрости, скажу и сам, чтобы вы мужались.
  Облекая мысль в древнеанглийскую речь, голос Ливелия был глубок и глух, в нём смешались тени хрипов и стонов, будто говорил израненный и мучимый вечной болью и потерей крови. Но этот голос был полон не жалости к себе и своим ранам, но твёрдости и смирения, смелости пред лицом длящегося без конца небытия.
  - Тот, кто написал сии иконы, умер девять лет назад. Те, кто вышил узоры на сих занавесях и выложил мозаику, лишь вторили ремеслу древних мастеров, не бывавши на их родине, - монах движением руки обратил внимание сынов и дочерей каиновых на украшения ложи - Я был там, в Златом Городе, и видел не копии, но истинный восторг из золота, красок и тканей. И видел я Геенну, что хлынула на сей Город, равного которому нет. Затем видел вторую. Затем третью. Четвёртую и пятую. Шестую и седьмую, что полыхнули на горизонте ложными солнцами. А деды мои, Дракон, Йорак и Демдемех, и бабка моя Картаририя, все они видели Геенны, алкающие их крови в их же гнёздах. Вот как много Геенн видел мой род. И всякую Геенну считали последней для всего сущего.
  Закрыв крохотную в сравнении с пальцами Цимици книгу, лишённую обложки, он нагнулся и положил её на стол, спрятал руки в рукава ризы. Неужто в самом деле ранен был великан, говоривший столь горьким от мук голосом? Ведь с уголка его губ сбежала тончайшая струйка крови и булькающие звуки вплелись в этот голос.
  - Всякая Геенна, что я видел, вырвала из меня, людей, нелюдей и катаканов вокруг кровь холодную и горячую, заставила биться насмерть и хранить веру и стойкость в душе. Однако стяжал я и мои друзья победу над славящими Сета и Ассама, над колдунами и дьяволами, над зверьми и людьми, - тёмно-красный, почти чёрный вязкий ручеёк скользнул по подбородку Ливелия и уронил каплю на пол - Ложный бог египтян сейчас ворочается в этих лесах. Его братья поднялись из своих могил. Чернокнижники впитали в себя силу, какая рвёт ткань мира. Но эти дни и ночи, что случатся дальше, будут лишь восьмой Геенной, увиденной мной. И вы увидите то, что будет после неё, коли ваши души обретут мужество и веру.
  Ливелий издал протяжный хрип, будто прочищая горло, и чуть качнул головой вправо, отчего стая услышала тихий костный щелчок.
  - Ибо ваша стая будет охранять ключ к победе над Патриархами, нашу библиотеку.
  На гладком виске монаха сама собой открылась рана размером с крупную монету, что тоже закровоточила, и над лысой бровью разверзся кривой порез, откуда кровь сбежала на его веко и залила глаз.
  - Земля вокруг сего здания, входы и выходы, окна и двери во внутренние секции нашего домена - таково место вашего будущего бдения. Катаканы из змеиного рода, нелюди и чародеи будут желать войти в наши стены и будут должны встретиться с вашей яростью и силой, - Ливелий, тёмно-красный одним оком, не моргнул и вновь оглядел стаю, подолгу задерживаясь на каждом сыне и дочери Каина - Скажите мне, не-мёртвые друзья, какой мощью вы владеете, дабы защитить наше собрание знаний? Чего должны бояться те, кто дерзнёт взять библиотеку штурмом или же проскользнуть незамеченным?

Сам не зная почему, Бруно решил провести великолепное мероприятие по ублажению самого себя не в комнате над похоронным бюро, а в фамильном особняке. Вообще, формально это был дом бабушки. Раньше она жила здесь на постоянной основе. Но когда их осталось двое, она и Бруно, Диана стала уходить "поохотиться". Сначала она отлучалась на день, потом на два... Сейчас Диана Писаноб может раз или два на неделе заглянуть домой, а не уйти оттуда. Видимо, когда все люди среди Писанобов Рио кончились, она решила более не сдерживать свою натуру сородича и охотилась в свое удовольствие. Впрочем, теперь у Бруно был почти личный дом, где его никто не потревожит.

Итак, перед Бруно стоял ОЧЕНЬ СЛОЖНЫЙ выбор. Для начала он решил, что все же те, кто разделят с ним сегодня комнату, будут из его "великолепной семерки". Эти проверенные люди (если их можно было так назвать) знали об особой внешности и извращенности Бруно, в том числе и о тяги к питью из них крови и о том, что это довольно болезненно, так что он мог бы безопасно и спокойно напиться. Но все равно их было семь, и всех Бруно вызывать не собирался. В конце концов он остановил свой выбор на четырех персонах:

1) Мория. Афроамериканка, переехавшая из Нью-Йорка и обладавшая весьма и весьма солидными формами. Была весьма профессиональна в своем деле, даже снималась в нескольких роликах довольно известных в определенных кругах порно-студий, таких как Brazzers и RealityKings. На самом деле, на лицо она была не шикарна, но, mio Dio, ее задница и бюст были просто великолепны!

2) Ния. Высокомерная проститутка то ли из Японии, то ли из Кореи. Возможно, в постели была не так хороша, да и грудь плосковата, но она знала толк в извращениях. Иглы, хлысты, ремни. Уж из кого, а из Нии мог спокойно питаться любой Джованни.

3) Энни. Вылитая Йеннифер из произведений Сапковского. Крыжовник и сирень, как-то так? Она была очень красива, имела стройную фигуру, подчеркивавшую ее достоинства, имела весьма обширный спектр умений и такую же фантазию, так что любая встреча с ней превращалась во что-то феерическое.

4) Вольдемар, или попросту Вольт. Здоровый, крепкий немец в самом расцвете сил. Уж кто-кто, а он мог бы посоревноваться в атлетичности и с Билли Харрингтоном, и с Ваном Даркхолмом.

Выбор был сделан, теперь стоило продумать хотя бы в общих чертах, чего хотел извращенный ум некроманта. Бруно откинулся и задумался, возможно, даже слишком математично для предстоящего занятия. Ну, во-первых, он хотел бы отодрать эту сучку Нию, чтобы она (в очередной раз) поняла, с кем связалась. Во-вторых, молодой Писаноб хотел бы попробовать что-то из подвешивания вверх ногами, не зря же в спальне крюк подвесил. И в-третьих, сородич очень хотел опробовать на себе, как ощущали себя люди из того русского анекдота про ньюанс. Ну и, ясное дело, вопрос насыщения витэ стоял довольно остро. Впрочем, это была всего лишь программа минимум, Бруно планировал оттянуться на всю катушку. В какой-то момент молодой человек даже задумался, что он стал слишком много думать сленгом, что может быть непозволительно для члена такого семейства, как Писаноб или Джованни. Эта мысль, правда, улетучилась довольно быстро.

Вызвав всех, кого он хотел (благо, денег у Бруно хватало с запасом на все задуманные планы), вампир начал приготовления. Нашел у себя в шкафу различный инвентарь (те же БДСМ игрушки, вибраторы и тп), который мог бы понадобиться, подвесил веревку на крюк, надел на голову своего брата кожаную маску. Наконец, настала самая важная часть. Почти перед самым приходом гостей Бруно сосредоточился. Кровь разлилась по его телу. Витэ мистическим образом окрасило кожу мертвеца, чуть утеплило его, и что наиболее важно - сделало возможным приносить удовольствие во время оргий и его же получать.

Ночь темна и полна ужасов. Но если ты сам ужас, то ночь это твое время. И так было до недавнего времени, пока не пришли вести из Старого Света - прародитель пробудился и охотился за своими потомками. Вот что могло и наводило страху даже на таких созданий ночи как Рейнер Шафт. И самое отвратительное, не было никакой возможности скрыться, как бы хорошо ты не прятался.
Выйдя из своей пыльной каморки, носферату даже не удосужился с себя отряхнуть пыль, сел за компьютер, быстро проверил почту и пошел наверх, прочь из подвала. Потрепал по голове верного старого пса, что лениво подошёл и уткнулся носом в бедро каинита, затем прошел мимо душевой, в которой лилась вода и вошёл на тесную кухню, где сидел полноватый усатый мужичок и смотрел телевизор.
- Хесус! - рыкнул Шафт с сильным германским акцентом, - Где, блять, мое мясо!?
- Д-да, господин, - подорвался гуль из за стола, уронив стул на пол, - О-она в душе, моется.
- Ты хочешь сказать что привел мне опять эту черножопую шмару!? Я же говорил что она воняет как куча дерьма и сколько она не будет мыться, этого не изменить! Это ваша гребанная природа, животные! Сколько раз тебе повторять, можешь трахать своих чернокожих сук или обезьян или на кого у тебя там стоит, сколько тебе влезет, а мне приводи нормальных, человеческих женщин!
- П-прости-те, господин! Больше не повториться, обещаю!
- И покорми пса.

Когда Шафт вошёл в ванную комнату, то лицезрел напуганную до усрачки темнокожую девушку, что с остервенением терла себя губкой. Хоть ей и нравился кайф, даруемый поцелуем, она, как и Хесус, боялась носферату, особенно в последнее время, когда Рейнер был на взводе.
Он впился зубами в трапецию проститутки и лишь тогда, страх и ужас на ее лице сменились блаженством и имиротворением...

До клуба Vite пришлось добираться окольными путями. Опять посетили мысли, что пора избавится от бесполезного Хесуса, у которого даже не было машины и завести себе какого-то молодого, пробивного гуля.
В клубе носферату окончательно утолил свою жажду, благо в стаде что там тусовалось, не было недостатка, а когда наступила полночь и зазвучали речи, ради которых они все здесь собрались, Рейнер притих. Ему не нравились новости. Для его клана это были самые хреновые новости. Сидя на диване и скрестив руки на груди, Рейнер нервно постукивал ногой по полу, а когда официальная часть закончилась, встал, уронив голову студентки спящей у него на коленях, на диван и двинулся наверх, к сородичу, переговорить об услышанном. Все же клан носферату был наиболее сплоченным из всех и сейчас было самое время объединится.

- Хаким? - ценой минимальных усилий девочка приподняла бровь, дабы изобразить живое удивление. - Так звали продавца хот-догов на пересечении Сентрал-авеню и Уоллер-стрит. Это в Сан-Франциско...
На мгновение Джейн прервалась, заметив, что самый разговорчивый из гостей, по всей видимости, фанатик, теперь смотрит на них с сестрой, однако суть сказанного чуть раньше от нее ускользнула, как и все до этого. Только благодаря Еве она могла уловить некоторые крупицы, но злоупотреблять ее "добротой" не стоило.
- А что там со змеями? Это же не коробка со старыми фотографиями, Ева. Нельзя просто так взять и найти Сета на чердаке. По-твоему, это реально? Если да, то почему они его еще не кончили? Дебилы, что ли?
Слова покидали ее уста немного быстрее обычного - это не трудно было заметить Еве, но остальные не были знакомы с Джейн, не знали ее достаточно хорошо, чтобы понять: она нервничает. Вести из Лондона звучали тревожно:"Никто не спасся? Вот черт..."
- И откуда взялась неделя? У него в гробу, блин, будильник? Не нравится мне все это...
Она обернулась и посмотрела на свою сестру снизу вверх, ожидая, что та поделится с нею своими мыслями на счет услышанного и увиденного.

Джекил смотрел на происходящее с нескрываемым интересом. Он был готов почти ко всему, но точно не к резне в самом начале его деловой поездки в Рио. Хотя, если быть до конца честным, он и к массовой бойне был готов.

– Что ж, я рад, что мы пришли к мирному решению. Это уже прогресс. Но на последок я бы хотел добавить еще кое-что, если никто не против, – психиатр выдержал небольшую паузу, – самые жаркие уголки в аду оставлены для тех, кто во времена величайших нравственных переломов сохранял нейтралитет, –после этих слов доктор медленно скрылся с балкона.

Джекил собирался выйти через черный ход клуба, чтобы на всякий случай не спровоцировать еще кого-нибудь на резкие действия или высказывания. Сейчас ему не хотелось заниматься переубеждением какой-нибудь горячей головы, например сеттитской. Доктор прекрасно понимал, что сегодня все пока останутся при своем мнении.

Но доктор не успел выполнить свой план. К нему подошел сиамский близнец с достаточно резким вопросом, но психиатр понял, что молодым людям нужно не совсем это. Точнее их действительно интересовал случай на аукционе, но это было далеко не все.

–Очень приятно, –ответил Джекил голове, которая с ним говорила, – Случай в Чикаго?, – переспросил доктор, – извините, но я пока не готов иметь дел с сородичем, который с самого начала диалога скрывает от меня часть правды. Ведь Вас явно интересует что-то еще, – психиатр слабо улыбнулся, – но как бы то ни было я готов когда-нибудь рассказать про этот случай подробней. А сейчас мне пора, –Хайд начал медленно уходить, а на пути сиамских близнецов встали два амбала. Агрессивно настроены они не были, но по их виду можно было понять, что дальше его не пустят. Перед бугаями буквально выплыл призрак мальчика, который был миниатюрной версией Джекила и заговорил с некромантом: " ОНИ не любят, когда их обманывают", – и уплыл в неизвестном направлении.

"Хах. Вижу, ты глазастый, Бруно Писаноб. Будь осторожнее. Когда ты смотришь в Бездну, Бездна смотрит в тебя. И на твоём месте лучше бы я обходил стороной Детей Сета", — прозвучал вдруг эхом спокойный, властный голос на задворках сознания Джованни. Этот голос был явно полон силы и как-будто исходил откуда-то издалека. Когда отголоски фразы затихли, мистер Хайд уже скрылся.

Джекил шел к своей новой знакомой Мэри, у которой и поселился с остальными своими братьями и сестрами, но на пол-пути остановился и обратился к пустой улице.

– Выходи, Мисс Никто. Это уже смешно. Мы не в прятки играем.

- И так пал оплот независимости и свободы, славный Кариока, господа и дамы! - громогласно провозгласил Ариго. Нержиданно у него оказался очень властный голос. Он вспрыгнул на барную стойку, и, привлекая к себе внимание, развел руки в стороны. Как та статуя, что возвышается над Рио

- Пришельцы из Европы и Северной Америки, которых я не смею упрекнуть в трусости - пытаются втянуть жителей Рио-​де-Жанейро. Города, свободного от Джихада, в свой Джихад. Конечно не мне об этом говорить, сеттиту, скажете вы. И будете правы - Кто я таков, чтобы указывать Вам что делать. Но и у меня есть вопросы. Вопросы, требующие ответа.


- Зачем класть свою не-жизнь на Меч Джихада, борясь с проснувшимися старейшинами кланов, если эти старейшины - в которых я ещё месяц назад не верил ни капли - не так уж и ужасны.

Патриах Носферату - как вы и сами рассказываете - не трогает никого, кроме своих детей. Зачем мне вписываться за Монстров? Мне куда как интереснее забота о моём стаде в моем городе, чем смерть в горах страны, о которой я не слышал до сегодняшнего дня.

Патриарх Ассамитов, про которого мой Сир рассказывал мне сказки - так вообще хороший парень, учитывая что он спал... сколько, 3 тысячи лет?

Так почему же Сет, которого, как вы знаете, мы почитаем как Бога - почему вы считаете что он окажется хуже, чем эти двое? Лично я бы - с удовольствием присоединился к этому Ассамитскому парню, будь я из их секты. Вместо того, чтобы умирать, пытаясь встать у него на пути.

А ещё лучше - я бы просто не лез не в свою войну, как и до этого. Но господа и дамы из дальних стран, так же как и некоторые в этом городе - очень хотят чтобы мы служили целям Джихада и умирали не в своей войне -хотя до того Рио был городом свободным от Джихада. И я бы хотел чтобы им он и остался. А теперь даю слово обратно этим грингос.

И Ариго бросил воображаемый микрофон на пол.

Бруно резко открыл глаза. По нему градом катился кровавый пот, дрожали руки. Кажется, ему приснился кошмар. Давно они его не донимали. Словно за ним гнался призрак, а Бруно ничего не мог поделать. Конечно же, это был сон.

Постепенно глаза молодого Писаноб привыкли к темноте. Над его довольно скромным ложем висела мертвая кисть. Бруно немного поигрался с ней, как котик с специальной "удочкой". Впрочем, это особо не принесло ему удовольствия. Вампир понимал, что ему надо будет выехать в люди, и это его очень расстраивало... "Люди"... Хотя какие люди, сборище паразитов, из которых от силы 20% делает вид, что придерживается человеческой морали.

Потянувшись (скорее по оставшейся с человеческого бытия привычке, чем по необходимости), Бруно встал и повернул голову направо:

- Buona notte, fratello, - губы Писаноб на мгновение изобразили подобие улыбки, возможно, первый и последний раз за сегодня. Ответа не последовало.

- Как жаль, что ты не хочешь со мной поговорить. Ладно, когда-нибудь мы обсудим все наболевшее. По крайней мере, я на это надеюсь, дорогой, - последние слова Бруно уже прошептал в ухо мертвой голове и, отстраняясь, лизнул ее в щеку. Холодная, как и всегда.

Постепенно взгляд немертвого привык к темноте. Его глазам предстала привычная картина. По комнате тут и там были развешаны или прикреплены человеческие части тела: руки, ноги, корпуса, головы. Периодически обои на стенах чередовались с кожей разных цветов и фактур. Это придавало комнате особый шарм, как казалось Бруно и бабушке Диане. Впрочем, другие редко разделяли такой же энтузиазм.

Молодой Писаноб подошел к шкафу и открыл его, а затем, раздвинув одежду, открыл его еще раз, уже заднюю стенку. За ней хранилась отдельная гордость его коллекции, подаренная бабулей на его 30-летие. На тянувшихся от верхних углов шкафа цепях, весел мужчина. На вид ему было лет 25, может слегка больше. Лысый, но на удивление крепкий, хотя он уже пару лет провел в закрытых пространствах без света. Еще удивительнее, что он сохранял свою крепость без нижней половины тела. Точнее, примерно на середине бедер его ноги кончались. Впрочем, когда ты гуль, то такое телосложение не очень удивительно, несмотря на все условия.

- Buona notte, Angelo, - Бруно склонился над мужчиной. Последний поднял глаза и взглянул прямо в белесые глаза своего домитра. Взгляд гуля был полон ненависти и обожание одновременно. Ответить тот ничего не смог, бабуля хорошо поработала над этим. Писаноб притянул к себе гуля и вонзил ему в глотку свои клыки, одной из рук схватив жертву за спину, а второй за член. Мужчина замычал от одновременной боли и наслаждения. Интересно, сколько кормежек Бруно тот еще протянет?

Закончив свой меняющийся из ночи в ночь ритуал питания, Вампир прикрыл задние дверцы шкафа и начал подготовку к мероприятию. Простой костюм: белая рубашка, черные брюки и пиджак, два черно-серебристых узорчатых галстука, под две шеи. Ничего лишнего. Он едет не развлекаться, а послушать, что скажут сильные мира сего, или те, кто хочет таковыми казаться.

Жуанна уже любезно вызвала водителя. Своей машиной Бруно так и не обзавелся, трудности при управлении телом при жизни, и банальное нежелание после смерти.
- Клуб "Vite", и желательно быстрее. Пожалуйста.

—

В клубе было шумно. Бруно даже начало слегка мутить. Впрочем, это был скорее психологический, чем физиологический эффект. Писаноб редко уезжал далеко от дома или от каких-то важных для его жизни точек. Вампир поглазел на несколько стриптизерш, не вызвавших в нем абсолютно никаких чувств. Они были слишком расслаблены. Анджело дал бы каждой из них по 100 очков вперед, Бруно был уверен.

Пока еще не началось ничего важного, Писаноб решил кое-что проверить. Его разум напрягся, растянулся в тонкую стеклянную пленку, а затем Бруно разбил его, раскрывая своему взору то, что скрывается за завесой сущего, мир тех, кто всегда рядом, но редко влияющих на нас. Мир spiriti и spretti.

Бруно мало кого знал из местных сородичей. Сходу он смог выцепить взглядом лишь нескольких. Маленькая девочка, вроде как слывшая невероятно яростным бойцом Шабаша. Альбиноска, привлекшая внимание разве что потому, что стояла рядом с девочкой. Также внимание Бруно привлек черноволосый мужчина. Кажется, это был Каитифф с забавной кличкой, "Дважды умерший" или типа того. И тот рыжий Сеттит, который сейчас обратился к "некроманту".

- Buona notte, signore, - Бруно не стал выдавливать из себя улыбку в этот раз,.- Да, я господин Писаноб, рад, что меня не спутали с Цимисхом, это периодически случается. Да, с семьей все хорошо, не жалуюсь. Когда последний раз был в Италии, все были живы-здоровы, насколько это возможно. Да, новости я слышал, но письма о прибытии ко мне кого-либо из родственников пока не получал. Что ж, если вы так уверены, что ваш патриарх не начнет резать вам глотки, то, будем надеяться, так оно и будет. В нашем я абсолютно уверен.

Внезапно, приглядевшись к говорящему, в голове у Бруно сложился какой-то пазл, и тот несколько смягчил тон, при этом не меняя печального выражения лица:

- Погодите, а Вы, случаем, не Ариго Ибара? Если это так, то хочу высказать Вам комплимент относительно Ваших "специфических" товаров. Мне недавно подарили один, не уверен, знаете ли Вы или нет, но мне он очень понравился. Вы действительно хороши в данном вопросе.

Речь Гектора не впечатлила Бруно. Для него этот Тореадор был действительно "хуй с горы". Если быть честным, иногда молодой Писаноб удивлялся сам себе. Он мог знать совсем нишевых вампиров, которых уважали в узком кругу, но при этом не знать важных персон. Возвращаясь к речи, для молодого сородича это была обычная пропаганда шабашитов. В речи было слышно, что все же оратор боится Патриархов, хотя и пытается этот страх преодолеть. Бруно же был уверен, что не так страшен черт, как его малюют. Его клан был тому подтверждением.

Удивительно, но о Люсите Бруно кое-что слышал, правда, не много. Она была важной персоной Шабаша, потом оттуда ушла, потом вернулась, мастерски управляет тенями, и вообще очень старая и опытная сородич. Опять же, ее принадлежность к секте Меча Каина говорит, что во многом эта встреча - пропаганда именно этой и для этой группы. Впрочем, может она и скажет что-то полезное.

В тот вечер Мильтон просыпался долго, совсем не под стать своему прозвищу. В какой-то момент он почувствовал, как лежавшее рядом тёплое человеческое тело зашевелилось, переползло через него и покинуло постель, однако тут же снова провалился в небытиё. Он не знал, сколько времени прошло, прежде чем он открыл глаза и приподнялся на локте. Кейли стояла голая у зеркала и красилась.

– Проснулся, наконец? Мне уже пора. Внизу есть вчерашняя фейжоада, погрей себе, – она кивнула в сторону стоявшей на полу электроплитки.
– Я сыт твоей любовью, – усмехнулся Резвый, потягиваясь.
– Ой, да ладно тебе, – фыркнула Кейли, – Да, кстати, вот, держи, – она выдвинула ящик комода и бросила Мильтону на грудь запаянный в целлофан свёрток, – Я знаю, ты такие хотел.
– Спасибо, мамочка! – Мильтон одной рукой пощупал свёрток, продолжая смотреть на подружку.
– Мне, между прочим, давно пора новый силикон заливать, – она повертела оттопыренной попкой, потом похлопала себя по груди, действительно пока мало похожей не женскую, – А я трачу деньги на тебя, придурка неблагодарного, который днями шляется невесть где!

Последние два дня он в основном провёл известно где – этажом ниже у Анжелики. Но если даже ворча на него, Кейли сейчас решила сделать вид, будто не знает этого, что ж, это только хороший знак. Ссоры и разборки – это последнее, что ему сейчас нужно. Только не в этот вечер.

Кейли вскрикнула и выронила тушь. Он вошёл в неё резко и грубо, как она любила. Зарычал, старательно изображая страсть, на которую его неживое сердце, как он прекрасно знал, уже не было способно. Кейли громко застонала, явно заботясь о том, чтобы её было слышно соседкам. Он положил было руку на её набухший член, но она отпихнула её – то ли такое поведение с его стороны казалось ей слишком пидорским, то ли полные семенники ещё могли ей пригодится в рабочую ночь. Ладно, он хотел как лучше. Ощущая охватившую Кейли волну экстаза, он опустил взгляд на изгиб её изящной шеи и обнажил клыки…

(to be continued)

Ева пробудилась в собственной комнате большого поместья, которую ей любезно предоставила семья Обертусов, владельцы этого дома на окраине города. Девушка знала, что этой ночью ей необходимый посетить знаменитый клуб «Vite», ведь уже в полночь там пройдет важное собрание. Из-за океана доходили слухи о том, что патриархи уже начали пробуждаться, сегодня их должны были ввести в курс дела. Вампирша решила не терять времени зря и отправиться в клуб как можно скорее. Сборы не заняли долго времени, на голое тело девушка накинула белую тунику, предупредила гулей о своем уходе, после чего вышла на улицы Рио.
В клубе девушка первым делом встретила Джейн, малышка испытывала некоторые трудности из-за незнания португальского, так что Ева иногда помогала ей с переводом, во всем остальном же девочка была на удивление самостоятельна. В отличие от многих соклановцев, Зантоса не испытывала никакого предубеждения по отношению к Пандерам, более того, девушка уважала Джейн за ее умение пользоваться своей нестандартной внешностью в собственных интересах. Вот и сейчас девочка следовала по залу, держа за руку какого-то смертного.
Оставив Джейн наедине с ее новым спутником, Ева двинулась на окраину зала и стала наблюдать за собравшимися, коих было действительно много. Помимо простого созерцания Зантоса пользовалась вампирскими силами, почти весь зал сиял темно-красной аурой, неудивительно, желание и похоть пропитывали это место. То тут, то там ее взгляд ловил собратьев Каинитов, казалось, тут были представители почти всех сильнейших кланов Рио. Один из них сидел рядом с барной стойкой, там же сидела Джейн. Окликнув вампира и поинтересовавшись о времени, Ева и сама заняла свое место на одном из табуретов. Заказывать она ничего не стала, девушка предпочитала «живую» кровь, еще текущую по венам жертвы.
Наконец все смертные были выпровожены охранниками, а на сцену вышел владелец клуба, Гектор да Коста. Девушка внимательно слушала его речь, Еве показалось, что тореадор был уж слишком оптимистичен. Еще раз осмотрев собравшихся Детей Каина, девушка заметила, что многие разделяли ее скепсис. А вот приезд Люситы был принят куда более тепло. Практически неживая легенда, ее визит мог значить только то, что скоро смертельная опасность в лице патриархов доберётся и до Рио.
Пессимистичная реплика Джейн пробилась до ушей Евы сквозь аплодисменты.
- Пытается убедить собравшихся, что все будет хорошо, и мы обязательно выживем. Говорит, что старики старейшины уже давно придумали гениальный план по спасению мира. Сейчас выйдет Люсита Арагонская, быть может она скажет что-нибудь по делу.

На этом их пути расходились: Дважды выпрыгнул на обочину, захлопывая дверь, а его спутник изумлённым взглядом смотрел вперёд, на дорогу, делающую крутой поворот перед усыпанным стеклом бетонным забором. За ним обитала гроза этого района и, наверняка, дремала пара его родичей. Перед ним в замершей машине Дважды провёл пару минут, склонившись к мужскому бедру, скрытый от чужих глаз металлом. Впрочем, немногие смотрели - если он мог полагаться на своё знание психологии живых - никто не хотел даже бросать взгляда на источник шума вокруг притона зла. Дважды, впрочем, бросил и его будущий спутник полностью погрузился в поездку. Парой секунд спустя поездка закончилась: внешне, машина остановилась. Физически, остановилось её время. Пока Дважды падал, оно уже вернулось в норму - в отличии от ошеломлённого Поцелуем бывшего спутника. Грохот удара скрыл звук его шагов.
Этой ночью у него были более важные дела, чем питание. Он слышал о - и чувствовал - бушующих через океан Патриархов. Он не уделял внимания слухам вампиров или смертных, но его шестое чувство до сих пор было слегка засвечено, как не было ни разу за краткое знакомство с Сиром. В слухах была доля правды. И пусть слухи распространяли те, кто не встретился с их объектам, некоторые из них были на океан ближе к ним, чем он. Лучшие источники из доступных. Кроме, пожалуй, одной книги: транскрипций "никогда не показанных" передач из Индии и Китая. Говорят, там был один из Патриархов. Что же, смертные не узнали об этом, несмотря на хаос в новостях. Даже ему удалось достать лишь транскрипции - и с тех пор он почти чувствовал за плечом чей-то взгляд. Конечно, были и другие опасности, от которых он превентивно бежал на другой материк: что бы то ни было, что зачистило Чикаго, оставалось неопознанным - и могло ударить в любой момент; одержимые в Городе Ангелов, у которых он не смог достать пророческие писания их кровью, могли преследовать его из чистой мстительности. И, конечно, всё это могло быть не так. Но он не хотел проверять свою неуловимость на практике - Дважды не знал, является ли он Джо.
В клубе его могли достать любые из возможных врагов или любые из возможных врагов присутствующих - а равно и сами присутствующие. Однако это было не худшим местом для чтения: шумным, но достаточно спокойным. И здесь была кровь, пусть он и не был голоден: возможность всегда лучше невозможности. Важнее, здесь было несколько существ, желающих толкнуть речь. Наиболее важными из них были те, кто только прибыл из старого света. Наиболее важным, впрочем, себя считал хозяин заведения. Судя по волне чувств, прокатившихся по залу он не был настолько в себе уверен. Дважды сделал заметку об этой слабости в одном из наименее - пусть и наиболее доступных - надёжных мест, известных ему - в своей голове.

Бледное, совсем еще юное личико Джейн в момент окончания речи Гектора не выразило ни одной эмоции. Ни один мускул не шелохнулся на нем, ни одна волосинка не встала дыбом, будучи неподверженной ораторским чарам. Но когда она обернулась к своей сестре, тишина равнодушия на мгновение треснула, и она сказала одно слово. Всего одно, но такое емкое, с которым длительный спич маэстро не смог бы тягаться ни секунды.
- Лжец, - конечно, Джейн не могла сказать это громко.
И хотя не умела в португальский, его знание не повлияло бы на вывод. Ну вот зачем прибегать к "силам", если ты уверен в нашей победе, в самом себе, в том, что пытаешься донести собратьям? У Джейн не было проблем с патриотизмом - она готова была умереть, чтобы остановить хотя бы одно из этих безумных созданий, однако... Необходимо знать своего противника, его возможности и лимиты. В этот самый момент, когда со сцены уходит Гектор, это место, быть может, уже находится под присмотром одной из тех адски ебанутых сущностей, и ей достаточно щелкнуть пальцем, чтобы каждому из-за океана оторвать голову. Может, поэтому Люсита цела? Чтобы привести око патриархов в Рио? Неизвестность страшила Джейн гораздо больше, чем сама перспектива сразиться с кем-то, кто гораздо сильнее нее и старше. Умереть, даже не увидев лицо врага - более бесславную и бессмысленную кончину трудно было представить. Это. Вот это беспокоило ее сейчас, но, впрочем, не находило своего отражения на безупречно мертвом лице ребенка, который мог бы сказать не хуже. Не хуже, чем Гектор, но при этом не прибегая к силе крови, не обманывая, но говоря правду. От донны Люситы она ждала большего, но, черт возьми, все они тут делали вид, что не умеют говорить на английском...
- Он сказал хоть слово о том, с чем придется иметь дело? - спросила малышка, заглядывая в глаза альбиносу. Ева умела и могла резюмировать сказанное вкратце, сосредоточившись на важном.

День был спокойным, жарким и ленивым, как и обычно в летнем Рио. Но сны вампира были беспокойными и полными мрака.
Проснувшись к вечеру, весь в поту, он повернул голову налево. Все ещё прикован в кровати. Пошевелился - нет, цепи врезались в лодыжки и кисти рук и были натянуты. Возможно оборвать их хватило бы сил у какого-нибудь носферату или бруха - но не у сеттита, который был просто по-человечески сильным. На плече у Ариго мирно посапывала Люси. Её смуглая, со временем всё более темнеющая кожа сильно контрастировала с его бледнотой. Ариго повёл плечом - она пока не просыпалась даже от его толчков. Придётся ждать, пока проснётся. Ждать и размышлять.

Недавнее объявление о сегодняшнем собрании в клубе - будоражило воображение Сеттита. Он никогда сильно не вдавался в историю и идеологию своего клана - в отличие от той же Люси, которая уже лет пятнадцать как корпела над пыльными манускриптами. Нет, для Ариго его нежизнь была лишь продолжением его жизни, только более успешным. Он служил культу по своему, занимаясь тем, чем ему нравилось заниматься - и в чём он более или менее считался успешным. Смертные, стадо, кровь, деньги - всё это было весело, но похоже что всему этому приходил конец, и конец был очень близок. Он снова почувствовал себя так, как будто был мелким бандитом из трущоб - и ему, помимо его воли, приходилось участвовать во взрослых разборках.

- Стареешь, брат,- обратился он к самому себе. Он действительно почувствовал груз возраста за плечами. К счастью - или к несчастью, именно ему выпала честь сегодня присутствовать на собрании сообщества. Он бы с удовольствием перепоручил это дело кому-то другому, но Сеттит понимал, что его клан сейчас нуждается в его присутствии в "Vite", а не где либо ещё - Ариго умел находить общий язык с самыми разными людьми - и не был такой уж незаменимой фигурой, чтобы не выставить его в качестве лица клана. Лица, по которому скорее всего сегодня - или вскоре - очень сильно будут бить.

- Мммм, ты уже проснулся? - отвлекла его от мыслей темнокожая бразильянка, лежащая у него на плече,- Наверное стоит тебя отвязать. Как ты себя чувствуешь?

- С удовольствием бы поблевал,- честно ответил рыжий,- Ты точно уверена что ты пойдёшь со мной? Я боюсь что сегодня будет слишком жаркая ночь, и хотел бы чтобы ты была в безопасности.

- Я.. Я не знаю. Если ты скажешь - я побуду в храме. - отстёгивая тяжёлые браслеты с рук Ариго, девушка целовала потёртые за ночь места,- Прости, я постараюсь прикрыть тебя, если что-то пойдёт не так, но ничего не могу обещать.

- Я и сам ничего не могу обещать. Будь тут, пожалуйста. Кто-то должен остаться, если культ Сета сегодня падёт.

Они оба неспешно оделись, наблюдая друг за другом. Люси поцеловала парня на прощанье, а Ариго первым делом отправился в уборную, где и выблевал остатки вчерашнего алкоголя и пищи. Посмотрел на себя в зеркало, прочистил горло водой. Потом оделся в вечерний костюм и поднялся по лестнице в бордель.

На стене, полувстроенная в стену, висела обнаженная скульптура-бюст без рук и ног. Ариго схватил скульптуру за челюсть - а нет, это была не скульптура а реальный человек, и она застонала от клыков, слегка впившихся ей в челюсть.

- Как здесь дела? Есть кто сегодня? - спросил он у закованной в стену девицы.

- Да, хозяин, мистер Васкес в третьей комнате, с Эсмеральдой и Флорой.

- Хорошо. Иди ко мне- вампир вонзил свои клыки в шею жертвы, и та снова застонала - в этот раз от удовольствия. Немного подкрепившись, и оставив привратницу спящей, Ариго поднялся в клуб - тусовка уже была в самом разгаре, то тут то там сосались парочки, в туалете наверняка кто-то нюхал, бармены разливали напитки. В общем было хорошо. Перебросившись парой слов с клиентами - неграми бандитской внешности, Ариго подманил к себе Габриэль и попросил её присмотреть за этими двумя.
- Ну ты понимаешь,- шепнул он ей, ущипнув за смуглую задницу, которую едва прикрывали шорты.- И кстати, позови мне Корридо.

Так прошло ещё пару часов, в заботах о клубе, который - возможно - скоро придётся бросить. Ариго попивал свой любимый Манхэттен, в котором было 80% 3-ей положительной и беседовал с Корридо по поводу поставок. Потом позвонила Габриэль - дал совет протолкнуть увеличение финансирования полиции. Ну а потом сел на заднее сиденье затюнингованного мерседеса - Корридо сел за руль - и поехал в "Vite".

В клубе (на зависть Ариго - большем и более популярном) Сеттит сразу оказался в центре внимания и тусовки. Развлекался на полную, как привык - кровавые коктейли, танцы, флирт. До последнего - пытаясь отвлечь себя от мрачных мыслей - даже отвёл в мужские туалеты какую-то девицу, с которой познакомился полчаса назад.

В общем вначале в клубе мысли сеттита витали повсюду, кроме собственно проводившегося мероприятия. И только когда человеческое стадо стало покидать клуб - огромной и тяжелой кувалдой вернулись в реальный мир. Сеттит огляделся вокруг... Вон там расположился один из вампиров семейства Писаноб. Подошёл поближе:

- Приветствую... Господин Писаноб, не так ли?- едва сдержался чтобы не сказать "как поживает ваш братец?". Хотя искушение и было велико,- Как поживает ваше уважаемое семейство? Вы слышали новости из Европы? Говорят что после пробуждения старейшин начался хаос и теперь вампиры из Европы бегут к нам, в Америку. Хорошо что патриархи наших кланов когда-то давно уже убивали других патриархов. Надеюсь и в этот раз они не снизойдут до таких мелких целей, как мы.

А потом заговорил Гектор. Речь не вдохновила Ариго - но немного успокоила его опасения. Да, патриархи других кланов - всего лишь вампиры, подлежащие истреблению. Возможно кто-то и выживет - но мир никогда не будет прежним. Впрочем разве не в этом и была цель самого Ариго? Прежний мир был пуст, теперь начинается новая эпоха. Эпоха древних богов - и он будет стоять за плечом своего бога. Возможно.

Возможно Сет и сожрёт его, и всех детей, преданных ему. Возможно он уже давно сошёл с ума. Но принести себя в жертву ради того, чего жил всю не жизнь.. Ариго не был уверен в такой перспективе. И всё же - казалось что заповеди Сеттитов о верном служении должны окупиться какой-то справедливостью. Ведь не могла вся его не-жизнь быть обманом? Чтож, он никогда не видел Патриархов, и даже считал это отчасти мифом. Оказалось что это не так. Что он скажет, когда предстанет перед Сетом? Ариго был уверен, что он будет верно служить ему, по его заветам. ну а если в результате этого окажется обманутым.. чтож - значит так тому и быть.

И рыжий парень, на вид лет двадцати снова почувствовал себя глубоким стариком. Речь Тореадора удостоилась жидких хлопков с его стороны - просто потому, что кто-то мог заметить, что он не апплодирует. Ни к чему эти проблемы - у Сеттитов, по мнению Ариго - их итак в ближайшее время был вагон с кучей прицепов.

Как оказалось одного скота вполне хватило. Проверив карту, сверяюсь со своим положением в городе и местом где должна состояться встреча каинитов, отправляюсь в путь.

Клуб Vite оказывается точно таким как он и ожидал, шумным, многолюдным, действующим на нервы. Столько скота слоняющегося в прострации от зашкаливающего количества наркотиков и алкоголя. Столь грязная кровь даже опаснее крови фей. А эти дурни чуть ли не купаются в ней. Пусть, мне легче будет отделить потенциальных заказчиков от жалкого сброда, что незаслуженно носит в себе кровь Каина.

Надо же, а тут и вправду интересные кадры. Двухголовый, случаем, не Цимисх? И мужчина в пиджаке, выправка как у солдата. Хотя нет, слишком статная. Может офицер или дворянин, пришелец из старой эпохи. Какие секреты ты сможешь мне рассказать? Надо бы тебя запомнить. Рядом проходит чернокожий сородич, но готов поклясться что, темный он не только из-за своего происхождения. Так или наче время покажет. Девочка? Нет, сородич. Неплохо играет наживку. В некоторых стаях мои сородичи устраивают похожие игры принимая облик катят. Неплохая тактика. От рыжеволосого прямо таки исходят миазмы опасности и похоти, стоит взять его на карандаш. Возможно буквально.

Подойдя к барной стойке, сажусь с краю для лучшего обзора.
- Крови, чистой. Не советую подмешивать что-либо, если не хочешь объяснять своему хозяину почему у тебя нет запястья. - Говорю подошедшему ко мне бармену.
Пока мне приносили бокал, рядом присел очередной сородич. Озадаченный, даже немного нервничающий. И что самое главное трезвый. Через какое-то время рядом садиться "девочка", а ещё через которое время к нему же подходит каинитка альбиноска. Готов поспорить что при жизни она была ревенантом, слишком уж знакома мне порода цимисхов.

От подобной кампании я даже позволил себе небольшую улыбку. Если в городе собралось более одного высокородного цимисха - жди веселья. Убрав шарф с лица обнажаю являю близ присутствующим волчий оскал, после чего аккуратно пью из бокала с кровью.

Наконец музыка притихла, и явился виновник торжества.
— Дамы и господа.
Началось.
Газ, бомбы, ураганы огня и океаны крови — казалось, это конец.
От этих слов в голове у меня что-то шевельнулось. Прежде чем стать партизаном я успел хлебнуть "счастья" окопной войны. Сейчас это кажется таким далёким. И всё же, временами я искренне скучаю по той простоте. Здесь друзья, там враги. Нет! То время твоей смертной жизни, отбрось её как это сделал Каин, проложи свой путь и добейся результата. Если надо, разорви любого на своём пути. Так ты поступаешь, такова твоя истинная суть.
Из моих размышлений меня вырвали следующие слова.
— Я мог бы ещё долго выступать тут перед Вами, но давайте лучше дадим слово той, кто был в Европе, когда они туда пришли. Давайте дадим слово вампиру, спасшемуся от Патриархов и приехавшему сюда с вестями из Старого Света. Она — неживое доказательство того, что наша раса выживет всегда и везде. Дамы и господа, прошу любить и жаловать, Люсита Арагонская!!


Люсита? Какого чёрта?

После печальных событий в Чикаго Джекилу выпала честь быть избранным своим прародителем, который не стал тянуть резины и приказал уничтожить одного из своих братьев пока тот не пробудился. Доктор потратил кучу времени и сил, чтобы найти примерное местоположение Сета. Хайд был доволен первой частью своей проделанной работы и решил отправиться в город, который находился ближе всего к прародителю сеттитов. Так доктор оказался в Рио, где встретил и договорился о встрече в баре Vite с Гектором Да Коста, в котором он обещал рассказать не только о спящем патриархе, но и о новой угрозе - волшебнике Маркизе Карабасе.

Приехал Джекил в город-карнавал не один. С ним прилетели ещё все уцелевшие Малкавиане города Чикаго, с которыми он поселился у Сестры Мэри - единственной в этом городе представительнице их клана. Как ни странно она уже знала об их прибытии и приняла их всех как своих родных детей. Там Джекил и провёл оставшиеся до встречи в баре дни, помогая и консультируя местных врачей.

Сейчас же Хайд стоял на одном из балконов клуба на третьем этаже и осматривался, а за самим психиатром сидели его два верных амбала - Труляля и Траляля. Также доктор чувствовал на подсознательном уровне, что Мисс Никто, бывший чистильщик Чикаго и новый секретарь Хайда, тоже находиться неподалёку, хотя он дал ясно понять, что в клуб он пойдёт один. Но, несмотря на то, что она ослушалась его, доктор не был на неё зол. Вместе с мыслями о Мисс Никто в голове Джекила сейчас было множество других более важных размышлений, но все они постепенно сводились к речи, которую он был сегодня держать и Сету, который спал где-то неподалёку от Рио и, насколько знал психиатр, ещё не проснулся. Но это скоро может измениться… И тогда… лучше не думать, что может случиться, а предотвратить это. Также психиатру следовало сказать о Маркизе, но он боялся, что его попросту не примут всерьёз, хотя, как показалось Хайду, Гектор был заинтересован.

Взяв у официантки бокал с кровью, доктор продолжил свои мрачные думы, но так и не успел углубиться в них полностью, потому что на сцену, где минут пятнадцать назад танцевали смертные, поднимался сам Гектор. Джекил выкинул все мысли из головы и внимательно выслушал речь, однако не захлопав ни на одном моменте, потому что ему одному здесь было не до веселья и оптимизм Гектора Хайд на данный момент не разделял, несмотря на то, что психиатр был согласен с большей частью его речи. Интересно, ему вообще доводилось пережить что-то похожее на резню в Чикаго или наблюдать последствия пробуждения одного из прародителей? Как бы то ни было Джекил ждал выступления некой Люситы, которая, по словам Гектора, повидала всякое и из этого всякого вышла живой.

Терай тащил как мог. До скрежета зубов, до боли в пальцах, сжимающих верёвку.
-Тебе бы... Похудеть... Имит! - на последнем слове паладин не удержал верёвку, дав товарищу упасть на задницу.
-Демон тебя дери... Попробуй сама вылезти, тут Экс потерялся с концами!
Терай подошёл к Эксу, присев рядом с Везунчиком.
-В отключке? Ну. Щас мы его пробудим. - маниакальный блеск в глазах и оскал на лице заставил гоблин если не отпрыгнуть, то точно испугаться.

Терай без лишних церемоний ухватил Экса за рожу двумя руками.
-Надеюсь там лишь один токсин был.
Паладин оскалил небольшие клыки, чуть крупнее человеческих и начал лечение.
"Именем Владыки я взываю к проклятому пламени, что терзает его врагов и оберегает верных слуг. Выжги всю боль, поглоти весь яд, искорени слабость этого тела, дабы явить милосердие безжалостного, сострадание бессердечного! Я, Терай, Хранитель клятв, прошу твоей милости, дабы и дальше карать и прославлять имя твоё, Лорд Разрушения, Кара Предателей, Великий Герцог Аббадон! "

Хороший паладин. И лечение интересное.
Изо рта и ушей Экса повалил густой чёрный дым. Вонь гари перемешивалась с запахом той пакости, которой он надышался.

Тем временем сам пациент почувствовал как все вокруг начало гореть. Пейзажи, место, кот и он сам. Боль от сгорающей собственной кожи должна была пробудить его от небытья и привести в чувства. Но такое лечение он явно запомнит надолго....

— Лишь поцелуй томной красавицы пробудет его, — вдруг усмехнулась гигантская гусеница, выпуская пар из кальяна. — Иначе никак.Тёмная красавица поглядела на личинку чешуекрылого со всем скептисом, на который способен кто-то, кто старается не дышать, потом последовательно погрозила умнику кулаком, показала средний палец и жест "я слежу за тобой, глаза-в-глаза".


Но терять нельзя было ни секунды, и Имитейт спешно принялся за спасение утопающего.

Он обвязал конец верёвки под подмышками Экса и подёргал за неё, сигнализируя, чтобы симика вытаскивали наверх. Сам он страховал и поддерживал парня, чтобы того, не дай боги, не стукнули головой о камни с размаху. Или чтобы он не выпал из развязавшегося узла...

Головы достаточно быстро приближались к членам отряда, которые еще не успели перейти мост, но Убийцы подействовали быстрее. Варгулья, выбранная Эксом как мишень для стрельбы, была чуть ли не самой уродливой среди двух других, зато ее смерть была воистину прекрасна... Вошедший между глаз монстра болт мигом лишил его жизни и исчадие начало быстро падать, вскоре скрывшись в тумане обрыва. Со второй головой Везунчик и Терай расправились вместе.

Не успел Эксперимент проводить взглядом убитую им тварь, как он заметил, что не только варгулья пропадает в тумане обрыва, но и Имитейт. Улыбка сползла с лица Экса.

– Я прыгну за ней, Везунчик. Ждите нас здесь.

Расправив руки, из которых росла мантия как у ската, мутант побежал и прыгнул с обрыва, но не начал падать как мертвая варгулья или Имитейт, а полетел, спускаясь со средней скоростью, и вскоре тоже скрылся в тумане.

– Я иду, Дуэлянт, – крикнул Экс товарищу внизу.

Виктор пошатнулся. Всё это время.
Он почувствовал тошноту, кровь выступила из спины и изо лба, забурлила в горле. Даже падая с огромной высоты он не боялся так, как боялся сейчас. Он не был ведом благой силой. Он не был независим - не мог быть. Не в поле зрения могучего духа древности. Мысли, чувства, действия - разве он мог называть их своими? Разве не могли демоны подчинять себе смертных и сородичей?
Если верить словам Барона. Если верить им. Верить ему. Верить.
Как мог сейчас Виктор верить? Его жизнь была создана ужасным существом. Он претерпел страдания, лишения. Он стал монстром, малым, слабым. Он калека и даже вся сила его древней крови не может вернуть ему походку и осанку. Он старик, с ясным умом и разбитым телом. Он колдун, не способный на заклинания, которыми разбрасываются ученики китайца. Единственное его преимущество было лишь ужасом, шепщущим в голове. Все достижения его нежизни были лишь издевательством: костюмы, чертежи, телефоны и предметы ритуалов. Его маленькая клетка втиснулась между прутьев решётки, защищающей прочих рабов. Его существование висело на волоске каждый рассвет и каждый закат. Он был жалок при жизни и стал лишь более жалким в смерти.
Барон.
- Д-да, идём. С-сюда.
Виктор дрожит, его трясёт. Он с трудом переставляет ноги, не слышит, с кем и о чём говорит.
- Барон.
Барон сохранит ему жизнь. Барон не позволит ему умереть.
- Я верю тебе.
Барон провёл его через всё - проведёт и через это.
- Я верю в тебя.
В его мыслях смятение.

–Строють, понимаешь, строють. Книжку почитали бы, что ли, как правильно строить? Половины досок же не хватает. – Всесльчак, дождавшись своей очереди, начал осторожно шагать по мосткам, стараясь выбирать доски с минимумом гнили. Гоблин тихо ворчал себе под нос, тем самым стараясь побороть страх перед шаткой переправой и высотой.– Тоже мне, алхимик называется. Как пакости чесным людям делать, так первый. А сварить креазотное зелье, чтобы доски не гнили, так шиш. А о нас подумать?

Охотник почти настиг свою жертву на лестнице, но кровосос оказался не так прост, как сначала показалось Падшему. Кто бы мог подумать, что враги Инфернального Двора могут управлять временем. Блад не успел ничего толком сделать, а вампир скрылся где-то на корабле то ли замедлив ход времени для демона, то ли ускорил его вокруг.

Но в итоге джентльмен добился своего, сбежав от демона так еще и оставив его один на один со слугой Маркиза. Взвыв от разочарования, Охотник направил весь свой гнев на это существо, пытаясь буквально сдуть его со своего пути. Но что-то пошло не по плану и "дементор" лишь немного отдалился от своего изначального место положения, поэтому Блад решил тактически отступить и найти другой способ подняться на этаж выше.

Охотник стал достаточно быстро спускаться, пока дух соображал, что с ним только что произошло, а в начале лестницы развернулся и уже бегом понесся к противоположному концу коридора, но на середине пути он наткнулся на дерущегося Рено с существом и Анфеей, стоящей рядом и не предпринимающей пока никаких действий по помощи Падшему.

Беркутов растекся в натянутой улыбке.

-Ну, конечно же, - кивнув сказал он. - Конечно же... никому сейчас не легко. Этого я и ожидал и не подумай, я тебе, в общем-то, верю. Но давать отсрочки - это очень хреново для бизнеса, приятель. У меня каждый ссаный доллар в работе, для тебя это два куска, а для меня двадцать к концу недели.

Рядом загрохотали стальные колеса проезжающего мимо состава на небольшой скорости. Бока цистерн поблескивали в лучах солнца, сильно запахло дизелем.

-Но знаешь, я не был бы Беркутовым, если бы у меня на такой случай не было никаких идей. Как говорит мой хороший друг, Владимир: "зачем есть капусту, когда есть картошка"? Я слышал у тебя там что-то вроде частной охранной фирмы, так? А нам тут как раз позарез нужна охрана. Скажем, по полтора куска на каждого за пять часов работы, а с тебя спишу весь остаток долга. Что скажешь?

Пляска Смерти завертелась в безудержном порыве, завихрениями брани и музыкой грядущей бойни; город ветров стал центром бури, где могучий ветер перемен будет трубадуром новой эпохи. Ксин улыбалась: потому что, в отличии от проклятых и пробужденных, чья власть и сила над миром смертных была в тысячи раз больше ее, она не боялась смерти. Потому что она не могла умереть: потому что плоть и кровь не были ее родными, но лишь якорем перед вечно бдительным оком бездны.

Ее чарующий голос раздался над ухом Рафаэля Джованни:
– Вообще-то это просто великолепный момент ударить тебе в спину, мой милый маленький некромант, – горячее дыхание обожгло мертвую плоть вампира, а легкое прикосновение демоницы сорвало невидимую пыль с дорогого костюма итальянца, – или ты думал, что мне есть дело до того смертного?

Ксин засмеялась: и в это же тягучее, долгое мгновение ступила вперед, из-за плеча своего собеседника, становясь между ним и опасными выходками обезумевшего мага. Убийца жадно вдохнула воздух полной грудью, ощущая сырую веру, что плясала в вокруг в причудливом и завораживающим танце, и вместе с ней покалывание гнилой силы забвения. Демоница обернулась к Рафаэлю, и тот увидел, как на лице азиатки плясала веселая улыбка; тягучая аура грусти и депрессии исчезла, сожженная резкой сменой обстановки, пока пепел отчаянья был унесен прочь пламенной речью сумасшедшего мага.

– Но ты мне нравишься, Джованни. Самую малость. Поэтому стой позади и попытайся не умереть, – говорила девушка, закатывая свою рубашку по локоть, – мы можем попытаться сбежать сквозь Барьер, но что-то мне подсказывает, что вы, отродья Каина, не обладаете такой властью над покровом. Поэтому возрадуйтесь...

Убийца щелкнула пальцами; последовал звук бьющегося стекла, что на одно мгновение заглушил какофонию бойни, и иллюзия человеческого образа спала с Ксин, разбираясь о сухую реальность, обнажая не человеческую плоть и дорогую ткань, но первозданную тьму, окутывающую в плаще женскую фигуру; в то время как ее лицо было сокрыто под вуалью ночи. С противным чавканьем и шипением бронзовые украшения, раскаленные от чистейшей злобы убийцы, становились частью ее эфемерной плоти, формируя отвратительное сочетание мяса и железа. Никто не видел, но Ксин, в эту секунду свободная от тягости эмоций и переживаний Лэй, улыбалась; но с ее глаз медленно стекали черные, как смола, слезы.

–...Ибо я стала Смертью, разрушителем миров.

Терай проводил девушку взглядом и дождавшись пока она скроется, обратился к своим товарищам:
-Должно быть меня не одного не покидает чувство, что эта особа нам еще встретится. - помолчав, он добавил.-И лошадь у нее интересная. Не кошмар конечно, но и не обычный сельский скакун... Какой только чертовщины у вас тут не встретишь.
Паладин сделал ударение интонацией на "тут", т.к. хоть и был одним из Хранителей клятв, но "родным местом" считал Баатор. Хотя оно не отвечало взаимностью и пыталось его угробить. Но служба есть служба. Владыка Аббадон все же присматривал за своим слугой в пол глаза, когда не лень. Так что Адского рыцаря не стало два по 0.5 от встречи с каким нибудь высшим исчадьем. А вот имя Хранителя Клятв среди младших баатезу гремело отчетливо, отчего иногда они набирались смелости (или наглости) попросить о милости с его стороны.

Еще не дойдя до зала, Анфея услышала, как обильная болтовня всех со всеми на палубе затихла, а затем над образовавшейся тишиной возвысился чей-то сильный голос. Слов было почти не разобрать, так что девушка просто продолжила идти вверх через коридоры жилых кают. Учитывая ее состояние, этот переход занял больше времени, чем она рассчитывала.

Когда же она наконец добралась до залы, то перед ее глазами появилась странная картина, помещение, под завязку забитое людьми, теперь наполнялось существами, напоминавшими призраков из старых ужастиков. Сначала демоница замерла в нерешительности, внутри залы слышались крики людей, но опасность этих призраков все еще не была до конца ясна. Сомнения развеялись, как только девушка заметила столп пламени, возникший в толпе, а затем и демона с крыльями, принявшего свое истинное обличие. Сразу после этого Анфея и сама обратилась к своей апокалиптической форме. В ее душе все еще горела ярость на панков, пробравшихся в ее квартиру, и ее образ передавал эту муку. На месте Айли Рэй теперь стоял демон пожиратель с зеленоватой кожей, покрытой шипастыми растениями, с острых игл которых сочился яд. Над головой раскинулись оленьи рога, а за спиной мерно, как у дикого хищника, покачивался хвост с острием на конце.

Рабису видела страх толпы, и понимала, что это безумное месиво может быть опаснее призраков. Она до сих пор не понимала полной обстановки дел, но цель осталась прежней, убраться отсюда. Демоница направилась в коридор, из которого пришла, пытаясь найти другие выходы наверх

Стук мертвого тела, упавшего на иссохшую почву, слился со стуком сапогов - отняв жизнь падре не стал медлить, и в два десятка размашистых, торопливых шагов подскочил к поверженному противнику, закрыл его остекленевшие глаза, и сложил руки на груди - нужно было действовать быстро, пока тело не начало деревенеть усложняя задачу священника.
- Что, carbón-cabron, думаешь твой самосуд лучше суда Божьего? -
Небрежно бросил он, поднимаясь.
- В данном случае я, как видно, опоздал, но впредь знай: противореча моему суду ты приблежаешься к пылающей бездне преисподней, как духовно так и физически. -
Эти слова намеренно совпали с негромким перезвоном пуль, помещаемых проповедником обратно в барабан револьвера. Карие глаза пробежали по окрестностям - из всей той толпы что собралась на этом клочке потрескавшейся земли за последние пол часа остались лишь трое - семигрешный святой отец, блудный сын пустыни, дух кровавого золота.

Охотник еще никогда не видел такого скопления всякой паранормальной дряни в одном месте. Все эти вампиры и люди, которые явно были не простыми смертными, но смертными с подвохом, о котором демону еще предстояло узнать. Пока он, Министр и Рене бродили по залу, осматривая лоты. Точнее изучал их содержимое только Бонмонт, Блад же продолжал изучать гостей. И, как показалось падшему, неживых гостей было явно больше чем демонов и смертных.

Ходили они так не долго. Через минут 15 толпа потихоньку начала собираться в главном зале и демоны направились именно туда. В зале была огромная величественная лестница, но она пока пустовала. Возможно именно с нее организатор всего этого произнесет речь и именно с нее будут продавать все те артефакты, которые они успели рассмотреть.

Охотник как в воду глядел, потому что как только в зал вошел последний гость на лестнице появился человек, который скорее всего был и владельцем яхты и организатором аукциона. Недолго подождав, смертный начал свою речь, первая часть которой не предвещала никакой опасности или подвоха, но с каждой новой паузой говорящего и с каждым новым уточнением его плана, рука Блада сама тянулась к пистолету с глушителем, который был то ли за поясом, то ли во внутреннем кармане пиджака. Самое главное, что он вообще был.

Предвкушая скорую резню, Охотник взглядом нашел вампира в цилиндре, благо это было не очень сложно из-за самой шляпы неживого. А, когда началась паника и одна падшая не смогла себя больше сдерживать и приняла свои истинный, чем пока привлекала к себе внимание всех, кто был в зале, и что было Бладу только на руку. Перед такой яркой особой истинный облик охотника вообще может показаться нормой, но сейчас было рано перевоплощаться, Надо попытаться попасть в голову в цилиндре, а потом уже идти мочить все, что движется в рукопашном бою. Резко выхватив пистолет, демон прицелился насколько это было возможно в голову вампира и сделал пару выстрелов, но не попал в цель.

Пришло время показать, кто здесь главный. Теперь в руках у Охотника было два достаточно больших боевых ножа и он был готов зарезать ими каждого, кто попадется ему на пути. Также теперь на полу стоял совсем не человек, а Безымянный Демон, который когда-то внушал страх в своих врагов и пользовался огромным уважением у союзников. Теперь он был свободен, свободен во всем. И она радовала, пьянила Падшего. Но, несмотря на такую радость, такой триумф, не стоило забывать о противниках, которых призвал на свою сторону Маркиз. Пока они никого не замочили Блад не собирался к ним приближаться, потому что только плохой охотник идет на охоту, не зная особенностей добычи.

Вампир в цилиндре медленно двигался в сторону выхода, поэтому Демон Без Имени побежал, расталкивая толпу, слыша за собой странное шипение недовольных кровососов и крики людей, которых он сбил с ног или чувствительно задел. Охотник бежал, стараясь делать это как можно дальше от безликих тварей, которые все лезли и лезли из-под пола. Теперь для Лишенного Имени была главная цель не защита Рене, что было бессмысленно в сложившихся обстоятельствах, но убийство кровососа в цилиндре.

Мэри не понравилось это с самого начала.
Слишком подозрительным выглядело всё это сборище, слишком похоже на смертельную ловушку. Она никогда не доверяла подобным местам. Слишком мало контроля над происходящим, слишком много воды вокруг. Идеальная смертельная ловушка.
Однако у неё не оставалось выбора. Следовать обязанностям, которые она полудобровольно взвалила на свои плечи и пытаться плыть по течению. Ха, плыть. Забавная шутка, Мэри, сохрани её в уме на потом.

Она неотрывно следовала за Кочбиэлем, который выглядел более осведомлённым и уверенным о происходящем. Да и ему с Мэри выпала весьма немаловажная задача обеспечивать безопасность августейшей особы Тирана. Хотя, по правде, девушка всё ещё не была уверена насколько она сможет быть полезной если дела пойдут как-то не так. Кроме странных и обрывочных навыков и воспоминаний она едва ли могла предложить многое.
Однако Зубры доверяли ей, а поэтому не оставалось ничего, кроме как делать вид будто она понимает, что делает.

Вокруг было слишком душно. Атмосфера буквально давила на неё обилием паранормального дерьма так плотно набитого на квадратный фут, что невольно хотелось выйти на палубу и подышать свежим морским воздухом.
В её руке пузырилось шампанское, к которому она так и не прикоснулась за вечер. Как бы Мэри не пыталась прогнать через себя релаксирующие установки и упражнения - напряжение не покидало её плечи, а взгляд то и дело прыгал от одного гостя к другому.
Вот этот бледный джентльмен, облачённый будто английский дэнди из 19 века - это естественная бледность, или он самый настоящий вампир? А люди, крутящиеся вокруг него? Или та загадочная дама, вызывающая самую настоящую гей-панику внизу живота?
Всё было слишком сложно. Слишком запутанно и непонятно.

“Соберись. Час истины близок. Постарайся собрать как можно больше голов прежде чем всё пойдёт ко дну.”
Вкрадчивый голос прошептал где-то на границе сознания Мэри, заставляя ту нахмуриться и ограничить себя от гомона вокруг.
— Что должно произойти?
Она произнесла практически одними губами, настороженно осматриваясь по сторонам и убеждаясь в том, что её никто не слышит.
Кажется, Тиран был слишком занят своим собеседником чтобы заметить в целом существование МакКензи.
“Тебе не нужно говорить вслух. Мы в твоей голове, помнишь?”
На этот раз голос прозвучал более отчётливо и более сухо. Мэри недовольно поджала губы и мотнула головой. Она не ожидала, что доживёт до того момента, когда будет говорить сама с собой.
“Следи за смертным колдуном. Кажется, он собирается произнести речь.”

А затем всё стремительно полетело к чёрту.
Непонятные и полубезумные выкрикивания того, кто называл себя Маркизом. Перекошенные от злобы и неожиданности лица гостей, которые начали стремительно терять какой-либо намёк на человеческий маскарад. Фигуры сотканные из чернильной тени, которые стали выползать из растянувшихся порталов на полу. Первые крики боли и битвы, начинающей стремительно, точно лесной пожар, разгораться вокруг.

Мэри ошарашенно сделала шаг назад, не веря собственным глазам. Она за эти пару суток успела увидеть немало дерьма, но не настолько откровенно паранормального дерьма.
— Бог снова гадит мне в ужин.
Полувыдохнула, полупростонала МакКензи, сжимая до боли зубы и какой-то частью сознания удивляясь такой фразе. Она никогда не использовала её до этого.
И как в ответ на разворачивающийся хаос вокруг, на буйство сверхъестественных энергий и сил, активно проявляющихся в рельности с боевыми кличами на никому из смертных известных языках внутри Мэри стало подниматься обжигающее чувство, угрожающее испепелить всё внутри и вокруг неё.
“Не время сдерживаться, МакКензи! Время оторваться на полную катушку! Хватит сдерживаться, черти тебя дери!”
Ощущая, как градины пота начинают сбегать по её лбу, Мэри зажмурила что есть силы глаза, а потом устало выдохнула.
— К чёрту. Погнали.
И ощущая чей-то победный и полный ярости хохот внутри своей головы, впервые за все эти странные-странные дни и ночи Мэри полностью отпустила вожжи контроля, которые сама, неосознанно, держала прочно в своих руках.

Там, где только что стояла Мэри, вверх взметнулся столп горячего рыжего пламени, в рёве которого слышались проклятья и брань. Стоящие рядом гости отпрянули назад и в глазах части из них плескался неподдельный животный ужас.
Покачнувшись, пламя потекло вперёд и стало угасать, оставляя за собой обугленную палубу корабля. Оно струилось и сжималось, начиная обретать более похожие на человеческие очертания до тех пор, пока из него с перестуком металлических копыт не ступила высокая статная демоница.
Её кожа была бледной, волосы заменяли пляшущие в одном им известном танце языки огня, а в глубине глаз горели две пламенные бездны. Она была облачена в алую шипастую броню, больше несущую декоративную функцию, так как основная часть тела оставалась откровенно обнажённой, лишь маленькими кусками стали прикрытая в совсем уж срамных местах.



Дьяволица расправила отростки за спиной, на которых трепетали остатки изодранных кожанных крыльев и с металлическим лязгом перебрала закованные в изящные металлические перчатки пальцы с угрожающе-острыми металлическими когтями.
Её тёмные губы скривились в кровожадной усмешке, когда она обратила свой пылающий взор к Кочбиэлю и Тирану:
— Я уж думала, что вечеринка так и останется скучной тягомотиной. Не говорите, что вы пришли сюда без оружия?
Её голос сочился ядом и в её тембре надрывно гудело кровожадное пламя. Шасут с хрустом расправила плечи и полубезумно улыбнулась.
— Я не прочь разодрать этих тварей и их смертных хозяев одними руками. Но не откажусь от старого-доброго меча.

УБЛЮДОК! Грязная крыса Маркиз решил просто перерезать весь Чикаго! Кристиан бы рвал и метал, если ситуация была более спокойной. Но, как многие заметили, СИТУАЦИЯ БЫЛА НИХРЕНА НЕ СПОКОЙНАЯ!

Толпа пришла в движение хотя бы через секунду. И мистер Хольмберг был уверен на 90%, что этой секунды или даже меньше хватило, чтобы летучие существа начали убивать. Черт знает, как они расправлялись с "супернатуралами": высасывали души, вырывали сердца, просто отрывали бошки, без разницы. Они давали Макризу силу. Силу, которой этот манипулятор был недостоин. Правильно говорила Оливия, правильно не пошла она на это мероприятие. Карабасу просто нужна была мощь, как и всем вокруг. Все в этом помещении так или иначе хотели власти (даже сам Кристиан). По иронии судьбы, они все станут кормом для самого амбициозного и самого якобы достойного из здесь присутствующих. Что ж, мы еще повоюем, грязное мажье отродье! Хольмберг надеялся, что если план чародея удастся, то его разорвет в первые же мгновения от переполняющей силы.

Кристиан рванул с места, в сторону ближайшего выхода, свободного от маслянистых духов. Благо, на аукцион он решил одеться в джинсы, футболку и "спортивный" пиджак, так что одежда движений не стесняла. Попутно Оружейник Чикаго выискивал тех, кто хоть как-то были достойны его доверия, хотя бы внешне. Уилл Куппер, мистер Ви, может Дорми Рейдер. Даже те Ласомбра-закупщики сошли бы, лишь бы скооперироваться с кем-то и не выбираться из этого дерьма в одиночку. Но, даже если он никого не найдет, цель вампира была максимально примитивна - выжить, как любой зверь, пойманный в ловушку, но который видит хотя бы призрачный шанс на побег, на спасение.

Даллас был переплетением из света и тени. Всегда им был, насколько хватало памяти. Возможно, в глазах смертных он имел другой облик. Там, где ярко сияло солнце и отражалось россыпями ярких световых брызг от высоких стеклянных небоскрёбов. Там, где улицы не затихали от ежедневной человеческой суеты из работы, обеда, работы и пути домой чтобы утром повторить этот ритуал. И так из раза в раз.
Но нет. Для них город всегда погружен в полумрак. Всегда хранил в себе тайны и нити историй, которые оставались сокрытыми от усталых глаз обывателей.
Так имели ли они право на банальность? Влачить ночи в повторении истоптанных путей, одинаковых эмоций и закостенелых обрядов? Ответ был самоочевиден. Естественно имели. Самые загадочные и романтичные существа ближайшей вечности были до тошноты банальны.

До собравшихся у причудливой статуи ночных гостей долетели отблески приближающихся фар. С тихим шелестом шин об асфальт на парковке музея притормозил чёрный седан, кузов которого был покрыт мелкими каплями, точно покрытая испариной шкура загнанного коня.
Из тихо скользнувшей в сторону двери под электрический свет фонарей выбралась облачённая в чёрное женщина. Единственной яркой деталью в её образе были медные волосы, которые ночью, казалось, обретали какой-то более глубокий карминовый оттенок.
Проведя затянутыми в перчатки руками по бортам пальто и одёрнув край платья, девушка под перестук каблуков стала неспешно приближаться к собравшимся.

По-модному опоздать было как раз в стиле этой особы. Позёр остаётся позёром даже когда дело доходит до весьма серьёзных вещей. А просьба о помощи самого примогена определённо находилась в рейтинге серьёзных вещей.
Остановившись на границе газона, девушка извлекла из сумочки мундштук с сигаретой и высекла искру из зажигалки, заставляя всех присутствующих напрячься на самую ничтожную долю мгновения.

Выпустив изо рта облачко дыма, девушка продолжала молчать, лениво мазнув взглядом насыщенных зелёных глаз по присутствующим, будто лишь поверхностно отмечая их присутствие.
Её взгляд устремился дальше - в сторону массивного тела самого музея. Будто оценивая его архитектурную ценность.
Наконец, девушка затянулась ещё раз и вернула свой взгляд на примогена и только на него.
— Долгой ночи. Чем могу быть обязана?
Её голос обладал лёгкой грубоватой хрипотцой, которую обычно не ожидаешь от такого утончённого создания. Однако если вдуматься - это добавляло особой изюминки всему её образу.

Липкие объятия сна не желали отпускать проклятую душу Берин, заперев ее сознание в лабиринте грезы; вампирша с отвращением раскрыла глаза. Причудливое переплетение строений мира теней и мира живых ознаменовали вампирше, что она, наконец, окончательно пробудилась. Ночь звала ее к себе навязчивой мелодией телефона однодневки, зарегистрированного на несуществующое финансовое лицо. Грубо говоря, самой Марианны тоже не было: по крайней мере здесь, по эту сторону океана. И сам отель принадлежал целому вороху подставных лиц, каждый из которых держал свою часть от акций или долю ценных бумаг: и доходы которых находили свой покой в кармане Джованни. Для вечно бдительных американских налоговых служб первая хозяйка Континенталя, выкупишая заброшенную территорию Далласа, умерла еще в шестидесятых. А если ты мертв для Налоговой Службы, то ты мертв для всего мира. Эта мысль невольно вызвала у Марианны улыбку.
В дни, когда она позволяла мыслям взять верх над собой и отправиться в путешествие по закоулкам своего разума, Берин прикидывала, что, возможно, где-то там, за океаном, в Кейптауне, в благородном и дорогом районе исключительно для белых, покоится ее могилка, которую на четвертое апреля посещают немногочисленные оставшиеся в живых знакомые из прошлой, гораздо менее интересной жизни.

Прежде чем ответить, Марианна одевает солнцезащитные очки; привычный ритуал ознаменовал официальный старт новой ночи. Она отвечает: и улыбается, когда слышит голос примогена. И, скрывая раздражение от раннего подъема, клянется приехать как можно быстрее.
Ее путь лежал по обширным монолитным дорогам ночного Техаса; пока ее верный человеческий слуга наблюдал за дорогой, девушка пыталась сбросить остатки дневного сна. Хотелось есть. Хотелось расслабится. Хотелось вернуться в своей домен и поспать еще несколько часов, пока гнетущее солнце и его диктат окончательно не исчезнут с небосвода. Марианне хотелось много чего, но, к сожалению, перед перед сородичами такого положения, как господин Вайт, не отказывают. А потому она продолжит ехать, завернувшись в свое пальто, словно даже мягкая южная осень была слишком холодной и непростительной для изнеженного африканского цветка.

– Приехали, – произнес водитель. Джованни наказала смертному остаться в машине: пока что в его защите нет нужды. Поправив свои очки и набросив фальшивую улыбку, Берин вышла из машины навстречу собравшимся сородичам.

– Господин Вайт, рада вас видеть, – подходя к музею, начала Марианна; она наступила на газон – и зеленая трава тут потеряла свою красоту, увядая, – мистер Монтгомери, выглядите непозволительно трезво в эту ночь. Омега, здравствуйте. Как ваша охота на фей?

Поздоровавшись с каждым, она снова поправила свои очки. В еще молодую ночь их наличие выглядело несколько комично, но Джованни уже несколько ночей подряд не появлялась без них.

Позади Берин ожидал призрак, с нескрываемым интересом поглядывая из-за её спины на остальных, будто прячаясь; пускай никто, кроме нее не мог его увидеть, неупокоенный продолжал играть в этой сцене по своему собственному сценарию. Его глаза были залиты чернотой Вихря, а за спиной драматично развевался призрачный плащ на несуществующем в этом мире ветру.

  Двери автобуса 206 зашипели, закрываясь, на табло под потолком загорелось название следующей остановки - "Росс и Святой Пётр". Троица молодых девушек, одетых в яркие пальто, заняли места в середине полупустого салона и громко обсуждали своего преподавателя, который снова терроризировал правками в дипломе.
  Омар без стеснений пялился на ту, что с красными наушниками на шее, блондинку.
  - Э, брэдда. Меня слушай, - Омега пихнул его в бок локтём.
  Эти двое чёрных заняли места в хвосте автобуса. Страйк, который выглядел за сорок, делал пометки на полях газетного кроссворда. Омар, который выглядел на двадцать, а ума было как у пятнадцатилетки, должен был внимательно следить, что делает его наставник. А делал он следующее.
  - Вопрос номер четыре, восемь и двенадцать. Четыре в Азии - несчастливое число, слово "сы" может означать как четвёрку, так и смерть, разница только в тонах. Теперь смотри на вопросы. "Второй знак китайского гороскопа, три буквы". "Минерал, называемый греками почечным камнем, шесть букв". "Энергия в китайской философии, первоначально означавшая северный, не освещаемый солнцем склон горы, три буквы", - Омега взглянул на парня своими желтушными глазами - Идеи есть?
  Омар нахмурился, уставившись в пустые клетки кроссворда, будто они сейчас возьмут и родят ему ответы. Прошла минута, прежде чем он оттопырил нижнюю губу и пожал плечами.
  - Да я хуй знает.
  - Четвёртый вопрос - "Бык". Восьмой - "Нефрит". Двенадцатый - "Инь". Расширяй кругозор, - Бруджа постучал карандашом по названию газеты, The Dallas Morning News - Не думаешь, что это подозрительно, задавать так много связанных с Азией вопросов в ежедневной газете и в такой последовательности? Не в китайском World Journal, а здесь.
  - Погодь, Омега. Нефрит-то как с китаезами связан? Греками же назван камнем этим почечным.
  - Нефрит на востоке - предмет культа. Исцеляет, приносит удачу. Но ты начинаешь шарить, брэдда, включаешь мозги. Всегда перепроверяй информацию, даже если я сам тебе её сказал, - удовлетворенно кивнул Страйк, заполнив клетки вопросов ответами - Что думаешь насчёт самой газеты? С какой целью кроссворд задает такие вопросы?
  - Ну... Китайские власти? Типа, коммунисты? Типа, программируют нас через хрень эту, - ободренный, Омар улыбнулся - Хотят подмять американский рынок под себя, внушить, чтобы их хлам покупали.
  - Хорошая теория. Маскируют свой план мистикой, чтобы мы переняли их культуру, - ещё раз кивнул Страйк - Но почему Техас? Почему Даллас? Почему программирование идёт именно через газеты, если печать уже загибается?
  Тут Омар снова поник, опустив взгляд на свои кеды.
  - Выясним это позже. Ты начнёшь, брэдда, - Страйк сунул карандаш в карман штанов, где хранилась его записная книжка, и вручил парню газету - Через две остановки будет киоск. Купи там все выпуски этой газеты вплоть до начала июня, на всякий случай. Болдман, который там работает, скорее всего отдаст их очень дёшево или вообще бесплатно. Потом отнеси всё к Наполеону, расскажи то, что я тебе рассказал, и попроси пошуршать в Сети, кто сейчас отвечает за выпуск газеты. Главреды, издатели. Справишься?
  Омар неуверенно кивнул, затем усмехнулся, почесав проколотое ухо.
  - А если эта заваруха паранормальная? Типа, знаешь, китайские драконы-телепаты.
  - Драконы спят в грузовых контейнерах в Сан-Франциско и Лос-Анджелесе. У нас паранормальное иного рода, - ответил ухмылкой на ухмылку Страйк, посмотрел в окно - Ладно, пошёл делать дела. Мир, раста.
  - Мир, раста, - отозвался Омар.
  Автобус на удивление плавно затормозил и отворил двери почти напротив музея искусств, Страйк вышел на тротуар и сунул руки в карманы куртки, нащупав рукоять ножа и кастет. Второй или третий раз в жизни осмотрел этот невзрачный бетонный бункер, больше похожий на штаб спецслужб, чем на склад тысячелетних сокровищ народов мира и абстрактного дерьма конца двадцатого века. Тот, кто настойчиво попросил Страйка приехать, стоял рядом с красным треножником. Охраны нет, стоит прямо на газоне, смотрит в одну точку. Как будто снайпер, который засел, скажем, на крыше того бизнес-центра, что был через дорогу, приказал ему не шевелиться не при каких обстоятельствах.
  Параллельно с загадкой кроссвордов, которую Страйк обнаружил вчерашней ночью, он успел немного поразмышлять насчёт сегодняшнего звонка. Примоген Тореадор, имеющий прикрытие директора "арт-бункера", решил обратиться к Бруджа, на тринадцать колен отдалённого от этого фантома из Библии, Каина. Определённо, полуслепой Вайт был в отчаянии. Связано ли оно с недавно закрытой выставкой средневековой французской культуры? "Pourquoi pas", как говорится. Знает ли Вайт, что Страйк может легко отследить продажу исторических ценностей и замаскированных под них артефактов через своего Аранью Вьехо? Попав в мир не-мёртвых, Омега перестал верить в совпадения совсем. Конечно, знает. Осталось прикинуть, что можно поиметь взамен на назревающее расследование.
  Он остановился на краю газона, носки его убитых кроссовок едва касались подстриженной травы. Затем он повернулся к торговому центру, где мог сидеть предполагаемый снайпер. Да, идеальная позиция для стрелка. И спрятаться мишени некуда, до ближайшего дерева бежать метров десять. Значит, при хлопке бежим "змейкой", через рощу к улице Святого Павла, через трамвайные рельсы и дальше, в слепую зону около парка.
  - Ночи, Вайт. Вы звонили.

Музыка для атмосферы: ссылка

Ночь медленно наступала на Даллас. Стояли еще теплые октябрьские дни с идеальной погодой, когда вокруг тепло, но прохладный ветер обдувает тебя со всех сторон. Глядя вокруг и не скажешь, что осень - время увядания. Скорее, это верх комфорта для человека или вампира.
Темнело уже довольно поздно, а значит, было больше времени на различные события в течение ночи. И все же звонок директора Художественного музей Далласа, а по совместительству примогена клана Тореадор разбудил вас весьма рано даже по текущим меркам. Еще было видно зарево заката и только-​только загорались вывески ночных заведений, когда по очереди зазвонили телефоны нескольких сородичей.
- "Добрый вечер, мистер/мисс _____. Прошу прощения за столь ранний звонок, но дело не требует отлагательств. Очень прошу подъехать к Художественному музею. Это весьма важно, надеюсь на Ваше взаимопонимание. Подробности объясню на месте", - мягкий голос мистера Вайта прошелестел в трубку. В этом голосе, помимо привычных оттенков речи этого Тореадора, звучала какая-​то то ли жесткость, то ли озабоченность. Обычно, когда вампир рассказывал о произведениях искусства или вел философские беседы, он так не говорил. Это настораживало и подталкивало посетить Джонатана.
-​-------------------------
Художественный музей Далласа стоит несколько особняком от других домов, словно его хотели оградить от остального мира. При этом, о чем сожалели многие вампиры клана художников, само здание выглядело монолитно, как серый кирпич, брошенный на зеленую лужайку. Да еще рядом с ним была эта скульптура, "Аве", чье предназначение не понимал не один Тореадор. Разве что, это было яркое место, где можно было ждать друг друга. Как раз рядом с ней и стоял мистер Вайт в своем фирменном чернильно-​черном костюме, нервно теребил в руках свою лазуритовую подвеску и никого не замечал. Было видно, что тот очень и очень взволнован. Сам факт того, что он стоит на газоне, уже вызывал удивление, так как Вайт был весьма порядочным и всегда осуждал тех, кто топчет "столь яркую зелень, которую так редко встретишь в этом сером мире"! Это было не просто красивое выражение, ведь зрение вампира так и не исцелилось при обращении, и все для него было размыто и иногда сливалось в одну серую массу. Вот и сейчас, как в эти "серые моменты", он просто смотрел в одну точку и никого не замечал. Возможно, стоило подойти и заявить о своем прибытии.

Художественный музей Далласа:

Солнце этим вечером расцветило грязные серо-коричневые воды реки Гудзон в голубой, и белый, и золотистый, и мазнуло серебром бликов, и под конец бросила на реку россыпь ярких закатных красок. Умбральный ветер нес запах весны, и он перебивал запахи затхлой воды и преющих под весенним солнцем листьев, оставшихся там, где их не убирали осенью, стоило только отклониться от туристических маршрутов. Старый обычный Бруклин и старый Бруклин там, где заканчивалась туристическая приманка и начинались обычные помои, растрескавшийся асфальт и выбитые стекла выглядели как два разных города - или две разные эпохи.

Отэм уже была готова направиться к "Самоцвету", спрятавшемуся в лабиринт улиц, но благоразумно остававшийся на гребне повернутой к туристам волны, как к ней привязался старый грязный бездомный. Между краем шапки и грязными седыми лохмами, выбивавшимися из-под нее с одной стороны, и грубо обкромсанной бородой, закрывавшей старику щеки, смотрели на удивление ясные голубые глаза. Чем-то он обращал на себя внимание, выбивался из привычного серо-коричневого городского фона - и не только запахом и лохмотьями, оставшимися от некогда явно очень дорогого пальто, которое он распахнул на припеке, и которое бережно латал разноцветными лоскутками.
- Только посмотри, что окружает тебя в этом городе, - бормотал он, тащась за девушкой, - в грязи лежат бриллианты, да? У Тиффани бриллианты... Крошка Одри кидает их прямо в уличную грязь старого Дамбо. Крепкая решетка, а за ней грязь и кровь, и падаль коптит нью-йоркское небо. Вжух, вжух! Летают, летают, портят небо. Самолет уже не пролетит под мостом, крошка, поезд ту-ту с Пенн Стейшн, и крошка Одри не будет стучать своими каблучками по грязной панели, где насилуют в подворотнях. Больше падали за решеткой, детка, чтобы на ее вонь кто-нибудь обернулся. Но падаль не должна попасть в реку, над которой летают ласточки. Механические чайки просто жуть, красавица. Блестящая(*) рыбешка в старом добром грязном Гудзоне завелась ныне... Знала бы ты, детка, как воняют утопленники в каменных туфлях...
- Осень не ждет, детка, у осени нет времени ждать. За осенью приходит зима, - относительно внятно сказал он.

Пробуждение было крайне неприятным. Как только девушка попыталась встать ее сразу же осадило волной боли, раскатившейся от головы по всему телу. Тогда она снова опустилась на мягкие перины, которые никак не могла вспомнить, и попыталась собраться с мыслями, чтобы понять сложившуюся ситуацию. Воспоминания приходили словно через силу, медленно и приходилось напрягаться, чтобы выудить из памяти особенности прошедшего дня. Как только поток памяти дошел до драки в ее собственной квартире, Анфея снова попыталась встать, уже с большим успехом, теперь она хотя бы могла сидеть. Тело трещало по швам, и пусть кровь уже и не шла, ее следы были сильно заметны на одежде. Рабису попыталась осмотреть помещение, где она оказалась. Было очевидно, что это каюта корабля, но не более, как Анфея не старалась, она не могла вспомнить, как была здесь раньше.

Нужно было срочно разобраться, что же произошло. Образы укурков, забравшихся к ней в квартиру все еще мелькали перед глазами. В какой-то момент перед мысленным взором девушки предстал мужчина, который, кажется, помог ей, но где он сейчас. Медленно, чертыхаясь от музыки, которая лишь усиливала болезненный гул в голове, Анфея потащилась сквозь каюту. Сначала она попыталась найти зеркало, чтобы понять, насколько убито она выглядит, а затем поковыляла к выходу из номера.

Увиденные создание вызвали у Тюрга если не смешок, то хотя бы злобное подобие улыбки и указал свободной на ближайших из мефитов:
- Ого, ребят, смотрите, грязевые бесики, с крылышками даже. Не знал, что жаболюды такого боятся. Даже интересно, как выглядела потасовка между этими двумя "бандами".
Твари были для служителя Ёне в диковину. Об элементалях он узнал уже в Сигиле, в родном мире варвара таких не было, разве что подобие големов, да и то в основном неприродных. Для Неддека "грязевые бесики" выглядели весьма забавно. Как будто слабенького низшего демона кто-то извалял в болоте, и тот теперь строит из себя не пойми что. Но топор Тюрг убирать не стал. Конечно, бесы слабы, но, во-первых, в стае они храбрее и сильнее, а во-вторых, кто знает, какие фокусы могут быть под рукой запертых в мире-тюрьме...

Время пролетело слишком быстро... Вроде только 10 минут назад Хайд дал Анне Джованни, которая у него тесно ассоциировалась с кошкой, причем достаточно наглой, поиграть с одним из его больных. Теперь же доктор оказался на корабле не только в ее обществе, но и с ее братцем, который не внушал психиатру доверия, да еще одной миловидной девушкой, составляющей пару Рафаэлю.

Всю дорогу до судна и уже на нем Анна Джованни проявляла еще больший и, как казалось Хайду, еще более нездоровый интерес к бедному доктору. Видимо игрища с одним из его пациентов на нее не очень хорошо повлияли...

С Рафаэлем Хайд почти не говорил, но и ему было не до Джекила. Брат Анны явно проявлял уж больно сильный интерес к своей спутнице, только скрывал его более умело (не то что его сестра). Но Джекил не был бы Хайдом, если не заметил эту маленькую деталь.

И наконец спутница Рафаэля — Ксин, как она сама представилась. Достаточно красивая девушка, но уж больно часто она меняет свои амплуа, что может навести на мысли, что у девушки на душе не спокойно, если у нее она есть, в чем доктор не был уверен, ведь Хайду так и не сказали кто она, а Анна на его вопрос об происхождении Ксин лишь заигрывающе улыбнулась и, приложив свой палец ко рту директора, прошептала: "Всему свое время, Джеки". Это Хайд решил оставить без комментариев.

Как бы то ни было сейчас Джекил был на корабле с достаточно пестрой компанией, дополняя ее еще и своими причудами. Встречал четверку небезызвестный Уилл Куппер. Бизнесмен и ещё кто-то там, но надо отдать ему должное, в области, в которой он работал, Уилл достиг необычайных высот. И все делал сам, как Джекил. Поэтому доктор также поприветствовал сородича.

Имитейт не была привередливой судьёй, как и привередливым дуэлистом. Хотя доппельгангер и часто надевал утончённую одежду да проявлял знание манер, он не брезговал и грязнейшими, неопрятнейшими из смертных. Он находил себе место и среди пустынных бандитов, и среди дикарей из северных гор, и даже среди кровожадных аборигенов густых джунглей. Именно так, Убийца почти всегда находила, с кем скрестить клинки... Или в чью плоть вцепиться зубами.

По сути, для дуэли не обязательно, чтобы противник был благороден и соблюдал кодекс. Нужно, чтобы он просто был.

Расплывшаяся, окутавшаяся вязкой тенью фигура перевёртыша начала изменяться. Одежда, рюкзак, меч и щит потекли и растворились в теле, которое выросло, растянулось. На чернеющих силуэтом руках отросли острые когти, на облысевшей голове - налившиеся чернотой рыбьи глаза и острые обрубки ушей. Знакомые уже с Имитейт знали, что всё это - лишь иллюзия, крайне детальная магия теней, что в воздухе рядом с левой лапой можно нащупать круг щита, а сквозь костлявые плечи просунуть руку. И всё равно доппельгангер использовал всё своё мастерство, все те непостижимые и иногда необъяснимые силы, коими одарил его потусторонний покровитель, чтобы во всех мелочах передать облик встретившегося ему здесь противника - почти семифутовый облик демона, с одним лишь отличием - чернильным, монотонно-матовым цветом всего тела... Впрочем, зловония имитация тоже не распространяла. И голос оставался прежним.

Молча оскалившись, Имитейт прошагала между союзников - следя, чтобы образ не проходил сквозь окружение слишком уж явно - и встала впереди, подняв когтистые руки - а на деле меч и щит - в готовности к бою.

Бескрайние поля трясины окружали Тюрга. Так много жижи он не видел никогда. В его мире царило запустение, и лишь черные воды Бескрайнего моря хоть как-то походили на то, во что можно погрузиться и намокнуть. Когда-то Тюрг хотел лишь провалиться под землю, лишь бы его не нашли, а теперь пытался выбраться оттуда. Каждый шаг давался ему с трудом, но отступать он не планировал. В особенности когда так близко была Она. Ёде. Его богиня, его и ныне только его. Этот красный огонь перед глазами был его страстью и его погибелью, и теперь он ближе чем когда либо был до этого. Но для этого его надо найти... Мысли варвара были столь заняты своими мыслями, что тот прослушал добрую половину болтологии Осколка.
Оглядев поселение, Тюрг злобно хмыкнул:
- Деревня? И это теперь называется деревней? Даже в мирах на грани смерти деревни будут побольше, а это так, один дом.
Хотя дом и выглядел опустевшим, Неддек все же вытащил свой зубастый, слегка покрытый ржавчиной и вытаскивавший его из всяких передряг меч из-за спины и, не дожидаясь реакции профессионала, ответил на вопрос дуэргара:
- Я, конечно, не знаток, но жабы они где угодно и как угодно жабы. Трусливые и глупые. По одиночке слабы, но вместе могут причинить ряд неудобств.
Опомнившись, Тюрг в который раз вытащил начавшиеся погружаться в болото ноги и стал переступать с места на место, чтобы если и не погрязать в топи, то делать это медленнее.

Назойливое жужжание этого проклятого комарья со временем начинало всё больше и больше докучать Сигбьёрну, но сделать с этим он мало что мог. Изредка отмахиваясь от кровопийц, он продолжал стойко идти вперед за проводницей их группы, Элией. Дуэргар за всю свою жизнь побывал во многих передрягах, но в таких негостеприимных местах, как Карцери он еще не бывал. Попытки Мэйори сгладить путешествие были абсолютно неэффективными и серый дварф решил отвлечься сравнением того, что было хуже, рабство у дроу или поход в эти топи? Предавшись не самым приятным воспоминаниям, через пару минут размышлений он сделал вывод, что рабство, всё же, было хуже. Чем дольше Убийцы Милосердия шли по пятам этого ублюдка Бена, тем жестче будет расправа над ним, ведь именно за этим они и здесь, не так ли? Последние минуты революционера должны быть похожими на часы, чтобы тот в полной мере осознал кому тот перешел дорогу. Вот только размышления Сигбьёрна прервала внезапная остановка отряда и пары секунд хватило, чтобы осознать почему: руины неизвестной деревеньки.
— Целая деревня, говоришь? Если то, что уничтожило её всё еще тут, то просто уничтожим её в ответ. — в своей обычной манере сказал Дуэргар, беря щит с ручным топором в руки. Дело пахло жаренным, поэтому стоило быть готовым к бою.
— Насколько сильные эти жабролюды или как их там? — спросил он у Элии, что было известно больше, чем ему.

У Инфернального Двора были большие планы на Охотника и он, в лице Тирана, уже начал приводить часть из них в исполнение. Вот, например, отправил на очень подозрительный корабль, на котором будет проводиться не менее подозрительный аукцион. В свою очередь, как ему сказал Министр, этот аукцион организован неким волшебником, что прибавляло еще больше подозрительности и кораблю, который вопреки бушующей буре оставался спокоен и не качался из стороны в сторону, и аукциону, на котором явно будет продаваться не обычный антиквариат.

Миссия демона заключалась в том, что он и Абраксас должны были охранять некоего Рене Бомонта, который теперь шагал между его охранниками. Добирались до корабля молча и на входе на корабль пока не проронили ни слова.

Еще одним сюрпризом для Падшего стало наличие брата его смертного носителя на корабле. Уилл Куппер приветствовал гостей, входящих на борт, кстати одного гостя Охотник узнал сразу, мужчина в цилиндре, с костюмом на заказ, да это был тот, кто убил Ритикаэля или как там его звали. Но сейчас об Уилле, потому что он тоже узнал Грегори. Что ж теперь Грегори явно стал уже не птицей низкого полета, если оказался на этом судне. Воцарилось неловкое молчание, поэтому Охотник быстро кивнул в знак приветствия своему брату и прошел дальше. На вопросительный взгляд Министра демон сказал, что он потом все расскажет. Сейчас самое главное было рассказать Абраксасу про гостя в цилиндре, который явно был связан с Черной Рукой. Поэтому он отвел Министра немного в сторону и, не спуская с Рене своего взгляда, рассказал все, что знал про этого господина, к сожалению знал он о нем не так уж много.

В самом начале путешествия, Элиа четко и доходчиво объяснила две вещи. Первое - вы можете быть хоть Леди,
хоть Ао, но маршрут прокладывает она, а вы ступаете по следам буквально. Вторая - это Карцери.

– Карцери ещё хуже, чем ты его описываешь, Мэйори.
Элиа сама ели продиралась через эти болота. Былая легкость ног так и не вернулась после того случая.
– План не просто обеспечивает сложное выживание. Он подстраивается под заключённых. В свою очередь, заключенные подстраиваются под Карцери. Круг замкнулся, а на выходе из круга такие твари, что описать невозможно.
Девушка перед каждым шагом крайне осторожно прощупывала почву древком копья. Ей уже приходилось однажды оставлять человека в местных болотах. На четыре часа, за которые его искусали комары так, что родная мать не узнала.


Открывшийся на поселение вид был... Пугающим. Если на Карцери происходит что-то странное, то это самое плохое, что может произойти.
– Что-то не так. Здесь должны были быть жаболюды, целая деревня. Дальше путь только в горы, привал можно будет организовать и там, но... Надо осмотреться. Не шумим.
Вместе с этим, Элиа вспоминала, что за местные обитатели способны на такое. Может, есть какие-то следы или повреждения, которые можно заметить издали?

Везунчик уверенно семенил следом за Тераем, стараясь не отставать от могучего палладина. Гоблин страдал: ему хотелось задать несколько вопросов своим напарникам, поинтересоваться у проводника его мыслями на счёт маршрута, о том, что они могут встретить на пути, но округа не располагала к задушевным беседам, поэтому неунывающий жрец молча шагал по грязной дороге, и только благодаря хорошей, зачарованной ткани, отталкивающей грязь, не перепачкался весь.
Наконец, на дороге появилось бревно, и Везунчик, наконец, задал первый вопрос.
– А что это значит? Засада, или просто рекомендации, как правильно здесь пройти?

  Мэйори, как и все страдающий от негостеприимных условий Отриса, уже битый час с размерной монотонностью сломавшегося механизма повторял товарищам по отряду содержимое вызубренного им наизусть ордера на поимку преступника. Отчасти для того, чтобы донести до «Убийц» всю серьёзность обвинений против Бена (как и востребованность соответствующего наказания), отчасти, чтобы отвлечь и себя, и своих спутников от мельтешащего вокруг комарья и хлюпающих звуков под ногами. Юстициарий целиком доверил поиск пути через местные топи мисс Мистспир, полагаясь на её знание местных земель – благо, ориентир в виде Бастиона Последней Надежды был хорошо всем известен, а значит и нужды прибегать к картам не было.

  – …подобные природные условия, безусловно, призваны сделать жизнь содержащихся на Карцери преступников ещё более суровой и тяжкой, под стать совершённым ими преступлениям. Конечно, мы подобных преступлений не совершали, а потому кому-то из вас может показаться несправедливым данное «наказания» конкретно в отношении нас… – продолжал вещать Мэйори, продвигаясь в середине отряда и периодически поглядывая на долговязую фигуру служителя Ёде, больше других испытывавшего сложности при передвижении, когда внезапно его речи оказались прерваны открывшимся им видом покинутой деревни.
  – Это соответствует запланированному маршруту? – не глядя на девушку, обратился волшебник к Элии. – Хоть в контракте и не указаны конкретные сроки, лишние задержки нам ни к чему: преступник может воспользоваться выигранным временем и улизнуть от правосудия. Снова…

  С другой стороны, они уже больше часа двигались сквозь местные болота, что могло вымотать даже самых стойких и опытных странников. Возможно, небольшая остановка была бы весьма кстати?
  – Кто обитатели этого поселения? И насколько здесь безопасно, мисс Мистспир? Если нам нужна небольшая передышка, то это место было бы предпочтительнее, чем устраивать привал посреди топей, – не дожидаясь ответа, Мэйори полез в свой рюкзак, чтобы всё же сверится с картой и их дальнейшим маршрутом. Даже если они и не сбились с пути (что во время путешествий по Планам случается весьма часто), быть может, дальше имелись и другие селения, где члены «Красной Смерти» смогли бы передохнуть?

Терай шёл с несколько зае...усталым видом. Связанно это было с тем, что кольчуга не особо сочетается с душным климатом тропиков. Пусть и таких.
Однако при этом дымил Варек как паравоз и дым, обильно выдыхаемый Адским рыцарем, приобретал очертания небольших дракончиков, которые быстро и решительно летели наперерез всякой мелкой мошкаре, целившейся в мужчину. Иногда они защищали и спутников, но вонь отравы, которой была наполнена трубка паладина (никто ни разу не видел что ж он туда сыплет), вынуждала отмахиваться от дыма, нежели чем наслаждаться им и удивляться, как же Хранитель ещё сам не задохнулся.
-Это конечно не земли того вонючего козла Оркуса, куда меня однажды занесло... - протянул Терай выдыхая очередного крылатого змея. - Но тоже приятного мало.

Когда процессия дошла до дерева, паладин тут же обратил внимание на знакомый язык. Предупреждение?

Варек поровнялся с впереди идущим, собираясь прочитать символику внимательнее. Слишком уж криво написано. Да и у пользующихся этим языком обычно есть нездоровая тяга к мелкому шрифту.

Атаназ не успел отойти от девушки, как в другой толпе людей послышались звуки стрельбы и уже посеридине зала гордо зашагали грабители с автоматами наперевес. Некоторые люди легли на пол, как учили в школе, а другие, которые были более смекалистые уже потихоньку пробирались к выходам.

– Ну мне терять нечего, – обернулся вампир к своей собеседнице, которая тоже легла на пол, – смотри как они сейчас афигеют, – Атаназ подмигнул девушке и пошел понаправлению к грабителям.

– Извините за беспокойство, но кто так грабит!? Вы тут такого шума понаделали, теперь вы уже не сможете жить нормальной жизнью... – Атаназ примолк, – хотя вы наверное и так ей не жили. А вот я, – вампир достал украденный эскспонат и кинул к ногам главаря, – я граблю быстро и тихо!

После этой недолгой речи вампир вызывающе посмотрел на бандита как-бы говоря: "Ну давай! Выстрели в меня!"

- Надеюсь, ты ещё покажешь все, на что ты способна, - улыбнулась в ответ Рабису.
Предложение выбирать одежду для миссии поначалу не слишком обрадовало демоницу, а вот когда речь зашла о выборе оружия, она заинтересовалась куда больше. Однако, было похоже на то, что никакие вызражеия Айли не будут приняты настойчивой Ламассу, так что ей не следовало и пытаться.
- До встречи Сеера, - девушка помазала ей рукой, а затем отправилась вслед за новой напарницей


Пройдя какое-то время по бюрократическим помещениям, обе Львицы оказались в складских помещениях. Здесь было кажется все что угодно, в том числе и необходимые для шиномонтажа запчасти.

Вначале ее повели в помещения с гардеробом. Айли редко бывала в таких огромных бутиках, если вообще когда-либо бывала. Одежда всех фасонов и цветов окружала Рабису. Если само наличие красивой одежды не слишком впечатляло девушку, то вот её огромное количество не могло не удивить. Нашлось даже место для формы рабочих самых разных профессий.

Айли обязательно потерялась бы в этом разноцветном потоке ткани, если бы не Паймон. Благо она взяла всю инициативу на себя и практически за руку водила девушку туда сюда. Было похоже, что Ламассу провела в этих складских лабиринтах целую жизнь и теперь знала их как свои пять пальцев. После того, как пара девушек пробежалась по складу в руках Айли оказался костюм, туфли и даже сумочка, которые выбрала Осквернительница. До сегодняшнего дня бывшей боксерше не доводилось носить такие странные одежды, но теперь эта участь была неизбежна.

Ламассу не давала возможности высказать возражение, так что Аныее было проще смериться и отправиться в одну из примерочных кабинок. Проведя какое-то время за переодеванием, девушка наконец предстала перед напарницей в новом образе. Самым сложным оказались туфли, после удобных спортивных кроссовок, даже невысокие каблуки казались хрупкими и неустойчивыми. Сразу после посещения склада разрушительницу повели на несколько этажей выше, где оказалась фотомасрерская. Пара минут, и вот на руках Ацли было удостоверение агента УБН.

Наконец они направились в не менее богатый арсенал. Ассортимент здесь казался Рабтсу куда интереснее, и она уже готова была самостоятельно сделать собственный выбор, но и тут Паймон проявила свою непреклонность. Анфея приняла из ее рук ленты из жил, по словам Ламассу из не смогут заметить детекторы, а значит и внимания они не привлекут.

- Разумеется я готова, - ответила Анфея на последний вопрос Осквернительницы.
- А что касается машины, то скорее всего ты уже сама со всем определилась, - Рабису улыбнулась напарнице, намекнув на ее настойчивость.

Ксин вздохнула, смакуя момент своего краткого триумфа; пыльный воздух потрепанной церкви сменился тяжелой атмосферой близостью Мира Теней. Человеческая плоть, каркас из мяса и костей, бьющееся от всплеска адреналина сердце в груди – все это сдерживало притяжение Бездны, что давало о себе знать на границе сознания демоницы. Её ладонь ныла тягучей болью, свойственной от взаимодействия с сырой энтропией, растекаясь невидимым и неуловимым ядом по руке, но Ксин не обращала на это никакого внимания. Девушка склонила голову на бок, надкусывая губу; во рту все еще остался железный привкус крови после удара призрака. Ярость и злость с каждым вяло протекающим мгновением ослабевали свою хватку: и убийца, осознавая, что все внимание сосредоточено на ней, кивнула:

– Да, убийца, – голос дьяволицы вернулся к обыденному состоянию: холодному, размеренному и отрешенному. Лишь где-то внутри своего разума Последний Якорь улавливала то тут, то там мысли Лэй Ротштейн. Иррациональные, инстинктивные позывы прошлого хозяина этого тела; стресс подталкивал её вернуться к работе и уйти в нее с головой, забыться в груде бумаг и прошений административной работы и закрыть на замок все неестественные, выходящие за рамки нормы вещи в ее жизни. Конечно, сама Ксин понимала, что это просто глупость, но она отказывалась признавать, что с каждой ночью эти мысли становились все более и более естественными для нее.

– И если вы не желаете растворится в Ничто, то слушайте меня: преклоните колено и поклянитесь в верности мне, мертвецы. И я, быть может, сделаю ваше посмертие не столь ужасным, как пребывание в этой темнице на протяжении веков.

Выезжая из подворотни, демоны заметили, что русские уже отъезжают от все еще горящей качалки, которую обильно поливали водой. Пока падшие просто неспеша следовали за целью, оставляя пылающее здание позади, и вскоре спортзал совсем скрылся из виду и только черный дым пожара напоминал о его местоположении и о событиях, которые там произошли.

Ехали очень долго: напарники всю дорогу держались на почтительном расстоянии от русских, что на взгляд Охотника было гораздо подозрительнее, чем если бы они ехали рядом, буквально дыша им в спину, но демон решил не оглашать эту мысль вслух. Все-таки в дорожном преследовании Рухиэль смыслила больше. Также преследователи несколько раз срезали путь дворами или старались делать замысловатые крюки, но неизменно оказывались за целью.

Вскоре автомобили русских остановились напротив здания, где расположились офисы "Daily Chicago". У падших не было уверенности, что это их конечная остановка, поэтому они колесили неподалеку и обсуждали план возможных действий, но не успели прийти ни к чему конкретному, кроме понимания, что "дома" у русского охрана будет более чем хорошая.

Где-то на круге пятом, Охотник и Зефир заметили, что кортеж снялся с места, поэтому они продолжили свое преследование, повторяя все выше перечисленные маневры и хитрости. В начале трех русские приехали видимо уже в конечную точку своего пути, а именно на частный склад на территории портового района со складами NASCO.

Рухиэль сделала последний крюк и припарковала автомобиль примерно в километре от склада. Выйдя из авто, в нос ударил запах рыбы и канатов, белые чайки кричали и летали над водой. Среди чаек как ни в чем не бывало летал ворон. Охотник слабо усмехнулся, видимо сегодня не только русские были преследуемы.
– Что ж... Придется пойти по самому сложному, но интересному пути. Думаю попасть внутрь нам с тобой будет не трудно. Вот найти языка будет уже проблематичней... – Бладхантер замолчал и быстро направился к багажнику, где лежала винтовка. Этот горе-снайпер наверняка должен быть где-то на этом складе. Взяв винтовку, Охотник сел в машину, показал Зефир, чтобы теперь она была на шухере и закрыл глаза.

  - Дионис-с-с... с... с-с... слезайте с коня! Колдовство! - сей крик, похожий на тонкий птичий клёкот, вырвался из Ливелия, когда оставшиеся в живых скакуны потеряли волю и спешили к донжону. Пусть чернокровный и стремился вдохновить солдат, что удобнее делать с высоты седла, но когда сведённое с ума животное понесёт его под шквал стрел, драконианец уже не сможет его спасти.
  Познавшие язык тварей земных фуроры были сильны. Мика рассказывал своему брату, что наслать полчища чумных крыс или стаи одичавших псов, вкусивших человеческой плоти, для варвара вне потомков Дракона - действие настолько же эффективное, как и ужасающее. Но выкрасть у армии её же лошадей? Ливелий мог представить того же Мику, который весело хохочет над этой позорной уловкой до упаду и хрипоты, вульгарно хлопая себя по бедрам.
  Позади монаха раздался рёв. Один такой конь нёсся прямо в формировавшийся строй атанатов Дионисия, будто ослепнув под чарами фуроров.
  - В сторону.
  Давно прошли те времена, когда Ливелию приходилось ловить испуганных ритуальных быков в должности келаря Библиотеки. Ещё не потомок Дракона, но благословленный кровью Обертусов в жилах, великан валил не желающих смерти во имя Господа зверей на исцарапанный копытами их предшественников пол жертвенного зала и держал их за рога, пока прочие монахи вскрывали им глотки и сбрасывали свои одежды, чтобы совокупиться на вскоре охладеющих трупах.
  Этот же конь в своём безумии был немногим слабее. Или же Ливелий теряет хватку?
  В момент, когда грудь скакуна встретилась с выставленными вперёд руками монаха, в лицо последнему брызнула слюна животного, неодолимая сила соприкоснулась с неподвижным объектом взглядом на мгновение. Ливелий ощутил, как волокна в тугих канатах его могучих мышц лопнули в нескольких местах, чтобы потом почти моментально срастись вновь, а обутые в сандалии ноги пропахали траву. Затем, когда копыто борющегося коня свистнуло рядом с виском Ливелия, тот понял, что теряет равновесие. Солдаты, которые были только что спасены от увечий и, быть может, позорной смерти, могли видеть, как оскаливший от напряжения чудовищные клыки драконианец выгибает спину от рвущегося вперёд зверя и вцепляется в его шею пальцами-тисками.
  Момент - ноги Ливелия покидают объятия взрыхленных им борозд в почве.
  И момент - конь устремляется вниз под весом монаха-великана, который принял не самую доблестную роль якоря, сброшенного с рассекающего морские волны корабля.
  К счастью, ближайшие к происшествию солдаты успели внять кратким словам драконианца и отойти подальше, посему никто из них не пострадал. Разве что комья земли, летящие от брыкающегося в беспомощности животного, могли попасть в лицо или испортить рубашку. Запачкавший багровую рясу во их имя Ливелий, стиснув клыки, придавил передние ноги павшего своими коленями, а шею продолжал цепко держать руками. А потом поднял хмурый взгляд на атанатов и пропел, будто диссонирующе изящная флейта:
  - Господь с нами. Но оружие в руках у в-в-вас. Так б-б-бейтесь. Идите за Дионисием.

Мэри всегда старалась держаться подальше от гангстеров, ограничивая это личными интервью с членами банд. Она не была из тех девушек, которые клевали на флёр разбойной романтики и антураж плохих ребят. Слишком много она успела узнать и повидать о ведении дел в таких слоях общества.
И последнее, чего она хотела, так это ввязываться в их разборки.
Но вот, о ирония, она впуталась в них по самые уши. И в кое-что ещё более опасное.
Теперь же ей оставалось лишь ждать и наблюдать за тем, куда выведет её кривая дорожка.

За свои года, проведённые на улице, она успела повидать немало подобных мест, и ещё почти столько же мест похуже. Изнанка города была её прямой специальностью и там, где аборигены принимали всё вокруг за должное, она всматривалась в каждую деталь. Каждое мимолётом обронённое слово, каждая ужимка, каждая небрежно брошенная визитка - всё это содержало в себе историю, тайный подтекст, который нужно лишь правильно прочитать.
Грубоватый флирт знакомого Мэрлина лишь встретил живую, но слегка безразличную полуулыбку. Она начинала погружаться в то, что умела делать весьма неплохо - наблюдать и собирать информацию. И отдельные личности были лишь ещё одним голосом во всеобщем пандемониуме.

И сама не замечая того, МакКензи стала погружаться глубже. Туда, где обычно её восприятие как человека обрывалось. Но в этот раз в ней было то, что расширяло это границы в едва осознаваемые пространства.
Она позволяла миру течь сквозь неё горячим гулким пульсом, отдаваясь эхом в голове. И вместе с этим до того скрытая под слоями банальности и безразличия изнанка мира стала шаг за шагом раскрываться перед Мэри.

Ей потребовалось несколько мгновений: все таких же долгих, как прежде, все таких же хаотичных, чтобы понять, что произошло. Чтобы ощутить вкус железа на кончике языка, с разбитой губы, откуда медленно стекала тонкая струйка крови. Грубый и резкий удар призрака не мог уничтожить её физическое вместилище - и тем более дух. Но гордыню? Демоны – и ангелы, как бы врали себе и другим – существа эмоций, и Гордость была присуща всем элохим. И задеть её – опасное занятие. Гнев медленно закипал в душе Ксин, растекаясь по ноющим мышцам и венам, рискуя вырваться наружу в любое мгновение. Убийца усмехнулась, когда она, прикоснувшись к губам, увидела на кончике пальцев кровь.

Те немногие светлые намерения, что таились в душе падшей, когда она прикоснулась к артефакту, исчезли; она даже не слышала крика Генри – или, пока разум был затуманен ядом злобы, просто не обращала внимание. Наконец, поднимаясь с пыли, она заговорила:
– Я… я... – словно в грубой пародии на удивление и отвращением призрака, говорила Ксин, – твоя госпожа и богиня, мертвец. Domina et Dea, и вы будете слушать меня, а если поднимешь руку на меня впредь - отправишься в самые грязные, самые темные, самые страшные и отвратительные уголки Лабиринта!

Голос Ксин сорвался; ей никогда не хватало ни выучки рыцарей и герцогов, когда дело доходило до внушения собственной воли; ей не хватало природной, божественной харизмы Первого Дома; в конце-концов, сейчас ей просто не хватало сосредоточения и спокойствия. Поэтому, чтобы подкрепить собственные слова, она замахнулась ладонью, будто собираясь дать пощечину призраку. Убийца попыталась призвать силу Забвения, подкрепляя умение направлять причудливую мощь пассивного разложения собственной агрессией и злобой.

Когда ваш през Дикий нарыл для вас этот лакомый контракт на охрану какой-то там кантри телки вы все были в восторге. В восторге от перспективы заиметь бабок, поднять репутацию и заодно помочь хорошим людям поддержать порядок на улицах Окленда. Все как вы любите... вот только никто из вас даже не подозревал каким же это гемморой обернется.

Впрочем обо всем по порядку. В Чёрчвард пабе, что в Аламеде на пересечении Таймс-уэй и Парк стрит, решила выступить канадская кантри-певица Шанайя Твейн. Бьюсь об заклад едва ли кто-то из вас вообще слышал это имя, но народу выстроилось мое почтение. Колонна мужиков и девок в джинсе, казаках и ковбойских шляпах выстроилась до самого Линкольн авеню и может быть даже чуток подальше. Короче это чертова толпа народа, заправленная пивком, и за ней надлежит следить.

Фрэнку досталась довольно простая роль. Проверять с напарником палкой наличие металлический штуковин, заниматься их изъятием и в случае чего вышвыривать особо умных гостей.

Ксоло и еще пара ребят катались по округе, давая понять, что сегодня сюда соваться точно не стоит, и подмечая подозрительных типов, которые потенциально могут помешать веселью. Обо всем надлежало сообщаться прямо Ротвейлеру.

Грейхаунд следил за задней дверью. Хреновая работенка, оставалось только догадываться а какого хрена и чем это я провинился?! Впрочем от мыслей и созерцания мусорных баков, стоянки с тачками и каких-то убогих гаражей его оторвал писк пейджера: “Давай встретимся завтра в 18 на старом месте. Не забудь захватить 5 штук. Беркутов.”

А вот Джон и Билл разместились внутри. Джон обходил помещение, осматривал сортиры на предмет тайников и заначек, а Биллу оставалось только, сжимая рацию в руках, попивать пиво, да трещать с барменом о тем о сем...

  Уже пару минут кое-что не давало Купперу покоя. Карабас – итальянская фамилия, больше всего относящаяся к детской сказке о коте-в-сапогах. Маркиз-де-Карабас был фальшивкой, спекуляцией, когда правильно поданная информация придавала веса обыкновенному мальчишке. Едва ли эта персона стала бы выдавать себя по личному имени (кстати, надо бы подумал о смене имени и самому Уиллу, например на Смит), но и брать имя пустышки - такое себе удовольствие. Что-то подсказывало Уиллу, что возможности этого сверхпроницательного информатора были ограничены, сколько бы точных подробностей не пытался он сейчас назвать. Другое дело, что критиковать своего спасителя - дело совсем неблагодарное, так что озвучивать свои мысли мужчина не собирался. Почему бы не оставить флёр таинственности? Очень не хотелось разочаровываться, если это обыкновенная банальщина, прикрытая десятью слоями фальши. Не после ритуала по призыву не пойми кого.

  –Я не настолько параноидален, если речь идет о безопасности моих людей, Маркиз, - Уилл без колебаний взял трубку и принялся набирать номер, - Даже если вы узнаете кто есть мои люди, едва ли вам это будет полезно. В конце концов, лично я предпочту с вами дружить, а не обмениваться рычагами влияния друг на друга. Я ведь могу считать вас своим другом? - улыбнулся Уилл и посмотрел ему прямо в глаза, наблюдая за реакцией мужчины на внезапное откровение. Испугается ли гипнотического взгляда вампира, или же примет его с гордостью и внутренним стержнем?

  –Я постараюсь провести всё в лучшем виде, но надеюсь, что вы тоже мне в этом поможете. Мне понадобится небольшая команда ребят, если придется кого-либо разнимать, небольшая иллюзия власти в виде оружия или права высадить их аукциона без обьяснения причин, а также возможность беседовать тет-а-тет с каждым из посетителей, и гарантия этого самого тет-а-тет, чтобы можно было разрядить обстановку в случае проблем. Я про вашего мертвого друга. А вот советы от него на тему неожиданных сюрпризов были бы очень кстати.

  –Также мне понадобится иногда говорить от вашего имени, а также приписывать вам нечто такое, о чём вы не догадываетесь. Кивайте, либо многозначительно молчите. Сделаем вас несколько более могущественным, чем вы есть, - легкий укол по самооценке от Уилла должен был отрезвить Карабаса, а также настроить его на деловой тон. Обмен любезностями и халебные оды закончились. Дело есть дело.

  –К тому же, мне нужно ознакомиться с вашими... лотами заранее, чтобы имел время выстроить правильно стратегию для проведения сделки. Список заинтересованных лиц в этом бы также помог. Есть ещё кое-что, но прошу прощения, звонок сделать несколько важнее. Прошу меня извинить.

В книгах частенько можно прочитать, как смертельно раненый герой видит перед глазами всю свою жизнь, заново переживает все переживания и умирает с именем любимой на устах. Это потому, что авторы, писавшие эти строки зачастую не представляли себе - что значит получить пулю, а то и две. Два свинцовых удара вышибли из груди француза воздух так, что у него перехватило дыхание. Выпучив от боли глаза и хватая воздух ртом, Луи только и смог, что не вывалиться из седла. Истекая кровью, он припал к луке седла, вцепившись в гриву своего коня.

- Дааш, а может подождём? Вдруг мальчишки тоже чего найдут? А они меня не доведут, холодные они... - заклянчила Маша.

Плазма полилась из ладони Рыжего в ноготь, наращивая на нём костяшки пальца, сплетая мышцы, покрывая их мастикой кожи. Когда в ладони Яна сформировалась целая женская рука, пришлось опустить её на землю. Появилась грудь, небольшая, не больше первого размера, плечи, шея... Но, когда начало формироваться лицо, всё творение задрожало и растеклось по земле.

- Тебе не хватает практики. Для истинного мастерства нужны усердные, каждодневные тренировки... - вставил своё мнение Часовщик.

Не получив нормального результата метафизическими средствами, Рыжий опустился до дедукции. Борозда, шедшая от машины до пруда, была проделана чем-то твёрдым и угловатым. Кажется, Ира говорила про лодку? Вполне возможно, что лодкой и проделали.
Дойдя до берега вдоль углубления в земле до самого пруда, Ян осмотрел воткнутый в землю железный пруд. На нём можно было разобрать почти полностью стёртые, но ещё заметные следы крови. Форма подсказывала, что кто-то цеплялся окровавленной ладонью, выбираясь из воды. Нити, оставленные на пруте, подсказывали, что как-то была задействована ещё и верёвка. Привязывали лодку?..

=========================================

- Ты у меня, шкет, получишь как-нибудь. Я тебе что, фраер какой али баба эту ванильную муру нюхать? Как тебя после такого можно уважать? Беломор купи. Или, если тянет мажорить и понтоваться, трубку заведи. Но не суй нам в рот больше эту хрень, а?.. Дашке вон своей отдай, пущай она её сосёт - возмутился Бес выходке с Juul.

Вода была тёмной, а дно - илистым. Если верить прогнозам, скоро холода стукнут окончательно, и пруд начнёт покрываться наледью. Кто бы ни приезжал сюда ночью, он должен был быть оптимистом, если собирался поплавать на лодке.

- Помогу. Но с тебя Беломор.

Плазма разлилась по телу Димы, впуская в него Беса, давая ему часть контроля. Кожа юного лица побледнела и обвисла. Глаза почернели, а вслед за ними - и почти вся одежда. Когда юноша встал в полный рост и потянулся, стало особенно очевидно, как он осунулся и вытянулся. Существо направилось обратно, к пепелищу. По пути встретив Рыжего, хитро улыбнулось, от чего обвислые щёки легонько задрожали.

Подойдя к Даше, Дима-Бес засунул иссохшую руку в карман и, достав оттуда Juul, с лёгким поклоном вручил прибор девушке:

- Маленький презент для прекрасной дамы...

Затем, он сел на корточки у выгоревшего круга и продолжил, направляя свои слова, в первую очередь, Диме и Даше:

- Мальцы, вы очень палевно фраерите. Сейчас взрослый дядя вас научит. Нет ну никакой мазы разжигать такой большой костёр, и ничего в нём не спалить. Вам надо просто меньше бояться запачкаться. Вот смотрите... - он началкопошиться пальцами в выгоревшем круге, беря и рассматривая отдельные угольки, а иногда - переворачивая руками целые комья стылой земли под кругом. Найдя интересовавшие его вещи, он откладывал их в сторону.

- Тут явно прибирались, но хреново что аж жуть. Для приличия, видимо. Рассчитывать, что юные знатоки тут в Жегловых играть будут, явно никто не собирался. Значит что? Значит, люди с "крышей". Ну, или тупые, этого никогда нельзя исключать. И я, как всегда, прав: чего друганы тут только не палили. Во!

Бес аккуратно выложил на земле рядом с костром металлическую прищепку, похожую на ту, которой крепится бумага к канцелярскому планшету, четыре небольших косточки и два обломка человеческой челюсти, явно слишком маленькой, чтобы принадлежать взрослому (или даже ребёнку - это, скорее всего, были останки младенца)...

- В общем, ребята явно приезжали сюда с намерением пошалить. И то, что они не убрали за собой окончательно, значит, что они собираются приехать ещё раз. Ну, или что уборщики приедут позже... Или им просто пофиг, я уже не знаю, у этой молодёжи ни мозгов, ни шика сейчас!.. Эх, видимо, пора мне. - сказал Бес напоследок и утёк из тела Димы вместе с остатками рубашки.

Дождь за окном становился все сильнее. Кажется Чикаго ждала очень сильная буря, которая наверняка принесет множество разрушений. Ну по крайней мере пока в кабинете было достаточно спокойно: искусственный камин работает, канарейка чистит перышки и даже из грамофона играет музыка, которую видимо поставила сама Августина.

Положив трофей в холодильник, доктор вернулся к столу и осмотрел его. Важные бумаги, чернильница с кровью и перо лежали на своих местах, ну или так как их оставил сам директор. Аккуратно разложив все по стопкам, Джекил снова посмотрел на свою гостью. Кажется его значимость в вампирском сообществе все крепла и крепла и это БЕЗУМНО нравилось Хайду.

Но как бы не крепчал статус доктора среди лояльных истинной Камарилье кланов, сегодня в больнице будет неспокойно. Гроза тяжелое время для всех. Больные начинают беспокоиться и чаще буянят. А это значит докторам придется работать без перерывов. Но сейчас голова директора была занята далеко не благополучием своих подчиненных.

–Да, нас презирают, – спокойно ответил Джекил и также спокойно начал смотреть на свою гостью в ответ, – да еще весь этот балаган с новым царем и демонами. Наш клан переживает не самые лучшие времена.

– Носферату всегда держаться вместе - это часть их природы, их существа. Но именно это делает их одним из самых опасных кланов этого города. Они не знают ссор. Они все делают вместе, а после убийства их птенца это только укрепилось в их головах. Теперь я думаю мы больше не увидим их по одному, – закончил свою небольшую речь доктор, – что же касается приюта для нашей Семьи... Это честь для меня, поэтому я с радостью приму всех ее членов.

– Что касается Билли... Думаю я бы хотел получить адреса, но прямо сейчас я скорее всего этим не успею заняться, потому что ко мне уже через 40 минут приедет Анна Джованни. Я попытаюсь завербовать их на нашу сторону.

– Мечты, мечты, – задумчиво проговорил Охотник, – но на самом деле можно его и убрать, но тогда возникнет проблема. Есть ли во Дворе демон способный разговаривать с мертвыми. Насколько я помню, была парочка.

– Аластор... Хм... Это же ведущий одной оппозиционной радиостанции. Он еще продвигает нашего человечка на пост мэра этого города. На мой взгляд слишком веселый для такой ответственной работы. Но не мне его судить.

–Ты решила вопрос с этим бесом? Отлично. Теперь можно окончательно сосредоточиться на русском. Нападение на их кортеж оживило бы мою и без того грустную, беспросветную, рутинную жизнь. Думаю нам здесь теперь делать нечего, поэтому пошли искать нужный транспорт, – Бладхантер отошел от бинокля и пошел к лестнице. Кажется Охотника ждало еще одно опасное приключение, во время которого он отнимет жизни у множества смертных.

Время вдруг стало тягучим и медленно протекающим вокруг, растягивая крохи мгновения на долгие часы. Так казалось Ксин, в душе которой темные эмоции вяло резонировали с грохотом потустороннего мира. Смертный, растерявшись, сбежал, чтобы несколько часов спустя не забыть испытанный опыт. Разумный ангел, быть может, поступил так же, чтобы не вовлекать на себя опасность. Но душа демона была движима пороками, и жадность быстро взяла свое: Лэй юкрнула к нише, что была источником силы, истощающей Завесу, и на лице девушки появилась улыбка.
– Не совсем, – засмеялась Ротштейн, вцепившись в якорь душ, в хватке царапая собственные руки, – это души мертвых собираются пополнить свою компанию. Советую отойти!

Халаку прикрыла глаза, пытаясь сконцентрироваться на артефакте и унять собравшихся по ту сторону жизни неупокоенных мертвецов. Без Дома Смерти мертвые стали слишком свободны и зазнавшиеся. Отрава Муки и гордыня сказывалась на мировосприятии Убийцы, извращая первоначальную её суть: и теперь Ксин желала не только защищать, но повелевать мертвыми.

Благо для последних, демонесса была слишком слаба.

  – Не ожидал увидеть попутчиков в столь поздний час. А я надеялся, что смогу найти уединенное место для плавания, - улыбнулся Уилл с трудом шевеля мускулами. Холодные волны мерно раскачивали лодку, и таким же холодным и бездушным чувствовал себя Уилл. Ещё бы, столько проплавать. А судя по дальним берегам, уплыть мужчина успел довольно далеко.

  – Приятно с вами познакомиться, -мужчина терял отечность и сонюшность, а пальцы перестали быть деревянными, как у мертвеца, - Кажется, мою лодку перекупили, и пара не очень хороших людей решили, что я доплыву до берега самостоятельно. К счастью, это не тот вечер, когда я иду на корм рыбам.

  Мужчина глубоко вздохнул и посмотрел на небо, после чего снова вернулся к собеседникам. От утопленника не оставалось и намёка, кроме лёгкой бледности и прохлады. Быть может, всё, что было раньше - игра теней в отражении воды. Люди склонны рационализировать.

  – Рад, наконец, встретиться с Вами лично, Маркиз, жаль, правда, что при таких обстоятельствах. Наслышан о ваших деяниях и весьма впечатлен тем, как быстро вы меня нашли. Надеюсь, когда-нибудь отплатить вам тем же, - мужчина протянул руку для закрепления метафорической сделки, - Не представите своих спутников? И... - Уилл посмотрел на свои часы, разбитые и застопаренные во время взрыва, - Делать-Десять? Кажется, очень скоро мне придется добраться до суши. Вас не сильно затруднит направить курс к берегу, Маркиз? Если конечно, вы не планировали подобрать ещё парочку дайверов, разумеется, - улыбнулся мужчина.

Мэри откинулась в пассажирском сиденьи, протянув вперёд ноги и расслабленно привалившись плечом к двери.
Порывшись в собственных карманах, девушка достала пачку своих сигарет и тоже закурила, заполняя салон ещё более плотным дымом. Она привыкла к таким ночным бдениям, колеся по городу до самого рассвета, жадно вылавливая любые происшествия чтобы оказаться там первой. И город, подобный Чикаго, никогда не разочаровывал уловом.

МакКензи упёрлась затылком в стекло и посмотрела на Кочбиэля, слегка улыбнувшись:
— Смена планов. В ближайшее время я буду твоим верным телохранителем. — Мэри слегка фыркнула, с шипением сгорающей сигареты затягиваясь очередной порцией едкого дыма. — По крайней мере мне сказали, что из меня выйдет недурная воительница. Прям как Ксена из сериала.
Воздев руку с дымящейся сигаретой между пальцев, она приняла весьма узнаваемую позу. Насколько это позволяли сделать размеры кабины машины.
— Только волшебного чакрама не дали. Видать, я должна справиться тем, что есть.
Мэри пожала плечами, откидываясь обратно в кресло и выбрасывая докуренный бычок сквозь приспущенное окно на асфальт дороги.

Этот подарок был действительно пугающим и прекрасным одновременно. Остекленевшие глаза Кена Смита смотрели в никуда, а бледная кожа начала подавать признаки раннего разложения, так что трофей надо было быстренько убрать в холодильник, чтобы замедлить распространение гниения.

Эта голова станет наглядным примером для тех, кто захочет нарушить законы истинной Камарильи, а не того цирка, который устроил новый князь. Смерть настигнет любого предателя, и неспособность умереть их не спасет. Косе все равно, чью жизнь она только что забрала.

– Это хорошо! Передавай привет Терри, что-то давно мы с ним не виделись, – Терри был одним из подводных "подопечных" Мисс Никто, – надеюсь твоим рыбкам понравиться мясо известного радиоведущего. Что насчет Джованни... – доктор опять помрачнел, – если я не найди с ними общий язык нам придется их тоже ликвидировать. Уж очень они странные и не постесняются продать эту информацию подороже новому начальству. Хотя то, что я для них приготовил должно их переманить на нашу сторону почти со сто процентной вероятностью.

– Ладно, раз меня ждут, то я пойду. До встречи и спасибо.

Вскоре директор добрался до своего кабинета, где его и вправду ждала примоген. Обойдя ее, Джекил не спеша убрал голову предателя в холодильник и сел на свое кресло.

–Здравствуй, Августина, – спокойно поприветствовал ее доктор, – наш клан всегда был не в самом лучшем положении в плане безопасности и, думаю, из-за чего говорить не стоит. Но, раз ты пришла ко мне, значит положение стало еще хуже не так ли?

- Зовите меня Ви.
Это не было лучшим проявлением манер, но торопливости птенца не стоило потакать. Или, возможно, она позволяла самому Виктору перестать строить из себя мудрого старика? Он и сам успел забыть о том, что начал этот разговор именно так только потому, что не знал, о чём говорил. Использовать сложные слова, говорить о древности, имея ввиду современность - было это вежливостью или дурной привычкой? Стоило держаться за это, чем бы оно ни было? Виктор не был уверен и не чувствовал себя комфортно в этих рассуждениях. У него было время, он мог держать паузу, но делать этого ему не хотелось.
- Я осведомлён о ваших контактах с нашим общим, я надеюсь, противником. И я хотел бы услышать из ваших уст полученные вами предложения и данные вами ответы.

  –Черт, парни! - вскрикнул Уилл, закрываясь от взрыва руками. Конечно, это был лишь рефлекс, и он едва ли спасет от взрывной волны. И конечно, простое вытягивание рук не поможет остановить падение с высоты многоэтажки. Но с этим Куппер разберется уже потом, когда снова соберет себя по частям. К сожалению, ребята сверху такой возможностью не располагали, и Уиллу оставалось лишь надеяться, что они смылись до того, как всё пошло наперекосяк. Оставалось только надеяться...

  Камера. Мотор. Снято.

Как только Анфея вышла из автомобиля звуки и запахи ударили по чувствам девушки с новой силы. Рабочие одежды мелькали перед глазами. Здесь была какая-то особая атмосфера трудолюбия и грубой силы. Несмотря на то, что все это было завязано вокруг не живого металла и машин, это зрелище завораживало. Было интересно наблюдать за тем, чего добились люди без помощи элохимов. Конечно, Анфея не получала от этого большего удовлетворения, чем от растений, это скорее было любопытно. Если человечкая оболочка Айли уже привыкла к двигателям и машинному маслу, то для Анфеи это всё ещё было в новинку.

Наверное Ануннаки бы и вовсе утонули в этой атмосфере механизмов. Пока что Анфея не успела познакомиться со множеством демонов, так что она не могла быть уверена в реакции кузнецов, но предполагала, что в отличии от Рабису, которые оставили мир полный зелени, а вернулись в царства камня, Аннунаки пришли в мир, где технологии ушли далеко вперёд.

Рабису двигалась вслед за Сеерой, окружённая смесью английской и испанской речи. Стараясь не врезаться ни в одну из напористых работниц, девушка наконец дошла до серого лифта. Из лифта она вышла словно в другой стране, или по крайней мере в другом здании. Вместо яркости и колоритности мастерской, офисные помещения казались белыми и пустыми. Даже автоматы со снеками казались тут слишком яркими и лишними.

Двигаясь, по коридору Анфея то и дело заглядывала в комнаты и открытыми дверьми и везде видов одних и тех же чопорных девушек с компьютерами и принтерами. Этот этаж нравился девушке куда меньше и она была бы рада покорее отсюда убраться.

- Я ещё не слишком устала и если срочно нужна помощь, то я готова чем-нибудь заняться. - Девушка и правда была не против сделать что-нибудь для министерства. С одной стороны, она покажет, что ее не зря взяли на эту работу, а с другой, унее все равно не было больше дел. Пару часов назад перед ней как будто открылся новый мир полный энергии, ярости и силы, и ей совсем не хотелось возвращаться из этого интересного мира домой.


Сеера зашла в одну и дальних комнат, и Анфея последовала за ней. Внутри оказалась явно скучающая темнокожая девушка. Как только она увидела Сееру, то сразу сильно приободрилась. Видимо это была одна и демониц прайда, раз она так свободно общалась с Сеерой и даже узнала в Анфее новенькую.

- Спасибо за поздравления, надеюсь скоро я начну заниматься чем-нибудь интересней, чем заполнение бумажек. - ответила демонице Рабису, после чего села за одно из кресел и приступила к скунейшему заполнению бумаг

  –Да, я прошу именно этого, - Уилл выпрямился и посмотрел на существо сверху вниз, нарушая все допустимые законы геометрии, - Служить и защищать. Служить не мне, разумеется, и не кому-то конкретному, но Городу и его жителям. Их же и защищать, и если понадобится, то и от меня.

  Куппера, конечно, смутило, что существо так просто раскусило его новую природу бытия, о которой не знал, ни Тимати, ни ребята, что прятались на крыше позади Уилла. Но, раз разговор шел на чистоту, то нужно было пользоваться именно этим. Правда - вещь обоюдоострая

  – Ты прибыл на мой зов сам, по своей воле, ибо услышал молитву из моих уст. Ты явился сюда на своих крыльях, и никакие цепи не связывают тебя оставаться здесь. Однако, ты здесь, и ты остался, и ты выслушал мою просьбу, - Уилл улыбнулся и пожал плечами, - Ну и кто повелевает твоей судьбой, я или ты? - а ведь когда-то мужчина планировать заняться адвокатской деятельностью, но судьба отправила его в бизнес.

  – Я вижу, что тебе моё предложение интересно, иначе ты бы уже давно покинул эту крышу. Городу Ветров угрожают очень многие, и нужны те, кто смогут его защитить. Идем со мной, и ты увидишь этот тернистый путь и, порой, опасный путь. И там точно будет не до скуки, - Куппер протянул правую руку вперёд для рукопожатия

Автомобиль доехал до нужного района. Картина за окном заметно изменилось, сначала показалось, что количество растений уменьшилось, а вот концентрация машин заметно увеличилась. Однако, стоило девушке заметить зелень Ирвинг-парка, как ее впечатления об этом месте значительно улучшились. Размышления о будущей работе тоже радовали демоницу. Конечно, она шла в министерство, чтобы работать на инфернальный двор, но, если понадобится, Айли была готова поработать и в автомастерской. Как никак девушка проводила достаточно времени со своим стареньким байком, который регулярно требовал ухода. В какой-то момент здание мастерской наконец предстало во всей своей неоднозначной красоте. Само по себе оно было совсем не примечательным, но вот название этого заведения заставило Рабису улыбнуться. Бог из машины, Анфея не могла представить названия лучше.

Там и тут по площади здания были развешаны плакаты и укрощения к хэллоуну. Было забавно наблюдать как люди каждый год готовились к этому празднику нечести, даже не подозревая сколько представителей настоящих монстров и чудовищ живут среди них. Кадиллак уверенно заехал в открывшиеся входные вороты, представляя девушке весьма занимательный вид.

Обычная рабочая обстановка из машин и оборудования дополнялась полностью женским коллективом. В очередной раз за сегодня Айли испытывала чувство приятного удивления. Девушка с интересом рассматривала работниц салона, которые между тем совсем не обращали внимания на новоприбывшую пару. То тут, то там проходила очередная девушка. Видимо Анфея засмотрелась, потому что в какой-то момент обнаружила, что осталась одна в машине. Сеера уже успела выопшти, и Рабису поспешила последовать ее примеру. Оказавшись снаружи, девушке в рос ударил не самый приятный запах краски, металла, резины и других, далёких от природы субстанций, однако если она и правда собралась здесь работать, то ей придется свыкнуться с этим запахом.

- Давно пора, - ответила Вныея на приглашение в офис, после чего направилась за львицей

Облокотившись на стойку кассы, Кристиан медленно начал:
- Кто Вы, мистер? И меня в первую очередь интересует не имя. Мне порядком надоели все эти игры и двусловия. Говорите все напрямую. Кто вас прислал? Вито? Марков? А может сам Маркиз решил соизволить прислать мне переговорщика? А в прочем, все равно. Выкладывайте, что Вам надо от меня? Кто опять хочет меня в шестерки, а? Кому ещё понадобились мои услуги?
Датчанин заметил, как начал переходить на крик, откашлялся и продолжил тише:
- Извините. Тяжёлые дни настали, сами понимаете. Я, кстати, Кристиан. Кристиан Хольмберг. Но думаю, Вы и сами знаете, раз пришли сюда. Давайте, задавайте свои вопросы напрямую. И не могли бы Вы представиться? Разговор, видимо, предстоит долгий.

Побыв бабочкой, с которой кошка лениво играет и пытается поймать лапой, Джекил шел по своей больнице в кабинет. И это только телефонный разговор! Теперь же доктору предстояло встретить некромантку лично и делать вид, что он играет по ее правилам на своей территории. Теперь оставалось надеяться, что он сможет заручиться поддержкой Джованни и эта не пройдет просто так.

Логан был педофилом и с маленькими детьми обходился не очень аккуратно. А Джекил всей душой ненавидел тех, кто жестоко обходится с детьми. Поэтому Харрисон был буквально живой игрушкой антистресс, так как на нем испытывались самые разные извращенные методики, а его кастрация принесла директору незабываемое удовольствие. Он буквально чувствовал, как он восстанавливает правосудие и пресекает череду изнасилований этим поступком. Жаль, что это было очень давно, а то его половой орган можно было преподнести как подарок для коллекции Анны.

С такими достаточно угрюмыми и безумными воспоминаниями и мыслями доктор шел в свой кабинет пока не столкнулся с кем-то в коридоре. Подняв глаза, Хайд увидел Мисс Никто, которая видимо не ожидала, что доктор ее не заметит. Чистильщица стояла прямо и одной рукой держалась за дверную ручку, которую схватила чтобы не упасть, а во второй руке черный мешок.

– Ой, извиняюсь, – сказал доктор не до конца осознавая кто перед ним, потом потряс головой, словно выгоняя неприятные мысли, и снова взглянул на вампиршу. Только теперь директор осознал, что врезался в Мисс Никто, –А, здравствуй. Еще раз извини ушел в свои мысли Уже разрезала того беса?

Слова о том, что Мисс Никто окончательно привели Хайда в чувство и он взглянул на мешок, который подкатился к его ногам. Что-то доктору подсказывало, что там лежал не мячик, а что-то более ужасное. Джекил подобрал мешок и аккуратно заглянул в него. Там лежала голова Кена Смита.
– Боже мой, она прекрасна! – воскликнул вампир и быстро закрыл мешок, – спасибо, пойду положу ее пока в холодильник, а то через час сюда прибудет Анна Джованни. Постараюсь завербовать их на нашу сторону.

  "Отче наш, и ежиси ты на небесах..." - вспомнилось Уиллу, и судя по последним событиям, Небеса были не так уж и далеко.

  И пока одна часть разума благоговела от момента Причастия к доселе неведомому, но столь страстно почитаемому, друга часть напоминала, что всё записывается на камеру, вот прямо сейчас. И тратить получасовой интервал на рационализацию - роскошь непозволительная даже для бессмертных.

  –Ты явился на мой зов по своей воле, ибо призван ты, чтобы служить и защищать, - Уилл никогда не думал, что от витьеватости и правильности формулировок будет зависеть настолько многое. Не было ни капли сомнения, что что-то в постановке пошло не так, ведь, насколько он помнил, у Тимати не было лишней пары крыльев и встроенных в глаза фонариков

  –Ты пришел, чтобы защитить этот город от нависшей угрозы. Ты пришел, чтобы защитить его жителей от ужасов и невзгод. Ты пришел, чтобы спасти этот город, ибо нет у него спасителя, что ночью и днём будет оберегать его от кошмаров и тварей, изничтожающих род людской.

  –Ты прибыл сюда по своей воле, по моей воле, по воле многих других. Теперь ты защитник этого города, прими этот обет с гордостью и честью, ибо такова воля твоя, моя и многих других. Назови себя, ибо теперь ты здесь. Назови себя, ибо город знает о твоём прибытии. Назови себя, дабы стать тем, кем тебе суждено

Что же, теперь её судьба на какой-то срок была закреплена за этими стенами. Это одновременно облегчало груз на душе Мэри, даря подобие определённости и стабильности, а с другой стороны утяжеляло его - девушка не любила сковывать себя любым родом обязательств, подчиняться кому-то и играть в социальный маскарад. Она пробовала раньше, ей не понравилось.
Но упорствовать ради одного упорства было глупостью. Мэри понимала, что рано или поздно ей придётся поступиться частью своей свободы. И пусть это лучше будет по её собственной воле и на её собственных условиях. В конце-концов она всегда может прыгнуть на байк и свалить в закат.

Вырвавшись из оцепенения размышлений о своей доле, Мэри подвинулась в кресле и наклонилась вперёд:
— Ладно. Сразу к делу. — МакКензи потёрла виски, прикидывая свои варианты. — Я в любом случае собиралась на время составить компанию Кочбиэлю, плюс он предлагал немного прошвырнуться по городу. Думаю, я просто задержусь с ним чуть подольше.
Девушка слегка пожала плечами.
Она понимала, что только что упомянула демоническое имя ирландца вместе с Министром, а потому тот должен был вроде как почувствовать и услышать это. Удобно.
— Что до аукциона - кликните меня если понадобится помощь. Думаю, мне даже телефон оставлять не надо.
Мэри чуть бледно улыбнулась, ощущая что время аудиенции заканчивается. И если у главы кухни не было других наставлений или пожеланий - пора было приниматься за дело. Она и так засиделась.

Кристиан мучался уже несколько дней. Причем и морально, и физически. Физичечки - из-за постоянного использования только донорской крови. После встречи с демоном в баре Вентру уже не знал, из кого можно пить нормальную кровь. Морально - из-за всех остальных событий, творившихся в городе.
Над предложением Вито Хольмберг обещал подумать. Но, как казалось вампиру, выбора у него особо не было, даже если бы он хотел отказаться. Отказываюсь, он был бы потенциальным предателем Камарильи и Предвестников Буре. Да и должность была не на столько высокая, чтобы подвергаться такому уж большому вниманию, так что Кристиан планировал согласиться.
Услышав, как кто-то заходит, датчанин поднял усталый взгляд. За последнее время он сильно похудел, а под глазами образовались нехарактерные темные круги. Донорская кровь делала свое дело. Увидев старика,
Хольмберг сразу подметил, что тот не похож на обычного человека. Кто это? Демон? Вампир? Может быть, маг или вообще фея? А может у Кристиана просто паранойя, и это обычный покупатель, хоть и старый. Хольмберг в душе выругался. Кем он стал? Из сильного солдата и в некотором роде бойца-аристократа среди вампиров он стал запуганным вампиром-паранойиком, какими были многие старейшины. Вот как проходит перестройка разума из человеческого в вампирский - болезненно и пугающе...
Попытавшись выдавить улыбку, вампир сказал:
- Здравствуйте, добро пожаловать в "Арес", Вас интересует что-то конкретное?

– Что-то Бог слишком много видит в последнее время, но это может пойти мне на пользу.

Тот факт, что Луи хоть и частично, но причастен к побегу Билли, немного вывел доктора из себя, но психиатр быстро успокоил сам себя, поэтому на лице доктора не успело выступить выражение гнева:
– Ладно, Луи. Давай договоримся, что ты не будешь рассказывать слабости охраны лечебницы направо и налево, если пациенты начнут сбегать, а кто-то проникать на территорию без моего ведома, то тогда больше не будет психиатрической больницы имени Святого Лаврентия, где так тепло, уютно, вкусно кормят и с большим количеством интересных и странных личностей, – Джекил слабо улыбнулся

Видимо Луи не врал, да и вообще не умел врать. Если доктору не изменяла память, то он попал сюда из-за чисто сердечного признания за организацию просто необычайно большого количества ограблений банка. Тем временем ситуация на доске стала совсем плачевной для Хайда и директор видел только одно решение этой проблемы... Вот король доктора уже лежит на доске, а Луи и Джекил пожимают друг другу руки. Оставалось надеяться, что эта партия не будет пророческой для игры, которую затеял Хайд против нового режима и Князя. Одна из многочисленных фигур некоего Инфернального Двора была уже ликвидирована, и ее тело пилили и рассовывали по пакетам в одной из палат, но положение Малкавиан и Носферату все равно оставалось плачевным.

– Странно было если бы ты не знал их, Луи. А полиция в последнее время делает слишком много поспешных и неверных решений и выводов. Я думаю у медиа есть свои причины об этом помалкивать, – Джекил начал неспеша убирать фигуры, – Хм, да я даже там рассказал про некоторые методы лечения, а про священника ничего не знаю, я его не встречал лично. Что он говорил?

После ответа Луи на вопрос доктора, Джекил дособирал фигуры и, попрощавшись с французом, встал и вышел из палаты. Отдав коробку одному из бугаев, Хайд взял папку с именем Логан Харрисон, телефон и набрал номер, который получил от Джованни.

Экзотермические реакции окисления? Горение чего?
Мэри мысленно присвистнула от своеобразности повествования. Последнее, что она ожидала услышать от собеседования с дьяволом, так это описание загадочных химических реакций. Что-то более мистичное и библейское, определённо, но не небольшую лекцию в мир химии и физики.
Впрочем, если они действительно создавали мир, то вполне логично интерпретировать это через призму науки. Наверное. Мэри не была учёным или теологом, поэтому не могла сформировать какого-то окончательного мнения об этом.

Но к чёрту, она уже устала удивляться всему подряд. Проще просто принимать всё как есть, а уже по ходу дела она разберётся во всём, что будет иметь значение.
Лёгким усилием воли девушка сконцентрировала своё внимание на происходящем, вернув взгляд к Сайласу.

При всём желании она едва ли отнесла этого лощёного ресторатора к тому, кто может заправлять бандой чернокожих в Чикаго. Как правило подобные воротилы были весьма грубыми и невзрачными людьми. Пабло Эскобар, Лаки Лучиано, Аль Капоне - если ты не знаешь, кто эти люди, то вполне легко проскользишь взглядом мимо их лиц в толпе.
Но когда дело доходило до одержимости демоном - вчерашняя домохозяйка вполне могла получить силы и амбиции достаточные, чтобы стать серым кардиналом криминального мира этого не самого приветливого города.

Просто перчатка. Кожаный мешок, вмещающий в себя что-то сверхъестественное и куда более древнее, чем все современные страны вместе взятые.
От одной этой мысли у Мэри шли мурашки по коже.

Она немного бледно улыбнулась и мелко кивнула Сайласу, устраиваясь в кресле поудобней:
— Не уверена насчёт бывших соратников, я едва ли что-то могу с уверенностью сказать о...своём прошлом.
МакКензи сглотнула внезапный ком в пересохшем горле.
— И не сказала бы что во мне было так уж много воительского духа до последнего времени.
Чёрт, она определённо не умела себя рекламировать.
— Но мне придётся сделать выбор в любом случае. Я уже поняла, что одиночки в этом мире долго не живут.
Девушка мрачно вспомнила новость о недавно убитом демоне, который был с ними на пляже. Она не была гением, это правда. Но она очень быстро понимала куда дует ветер.

Мэри посмотрела прямо в тёмные глаза Сайласа, плотно сжав челюсти и что есть сил собираясь с духом. Она определённо пожалеет, что ныряет в омут с головой. Но хрена с два у неё много выборов в этой игре:
— Я хочу работать с вами. Не столько от большого осознания какой-то миссии или патриотических чувств. Я хочу выжить, я хочу понять, что со мной произошло и что происходит вокруг. И если мои навыки в этом министерстве полезны - хрен с ним, я в деле.
Она откинулась на спинку кресла, слегка обмякая в его объятиях. Сердце бешено колотилось в груди, а на лбу снова выступила испарина. Каждое слово как будто обжигало её изнутри языками пламени, так и рвущимися наружу.
И хоть ей не нравилось связывать себя узами с чем-то, чего она не понимает - тихий голос на грани восприятия нашёптывал, что она сделала правильный выбор.

Перестрелка с элементами поножовщины и боев без правил закончилась, и демоны вышли из нее победителями снова. Пока Сеера отошла, чтобы призвать Тирана, Охотник посмотрел на кучи стодолларовых купюр, которые лежали по всей комнате, быстро снял с себя рюкзак, висевший всю перестрелку на нем, достал оттуда пару перчаток, глушитель и пакетики в которых обычно переносят наркоту, но сейчас они были пустыми, взял пять достаточно пухлых котлет и сложил их на дно, затем уложил все заново в рюкзак. Бладхантер достаточно презрительно относился к такому ресурсу как деньги, но они имели в этом мире достаточно высокую ценность и их наличие значительно упрощало существование, поэтому почему бы не спасти небольшой процент от всепоглощающего пламени. Когда падший закончил свои манипуляции с бандитским богатством, Сеера уже стояла возле портала и была готова позвать Тирана, а это значило, что им всем было пора отсюда сваливать.

– Отлично, выходим, – продублировал скорее для себя, чем для других просьбу падшей Охотник. И последним покинул здание качалки.

Черный ход вывел группу демонов на почти такую же тихую и мирную улочку, которая была с другой стороны качалки. Здесь все было прекрасно: разноцветные деревья, почти полная тишина, которая прерывалась лишь далеким лаем собак. Даже баки с раздельным мусором здесь имелись, и на одном и таких баков сидел черный, как безлунная ночь, ворон, изучавший выходивших своими блестящими глазами. Узнав своего хозяина и друга птица приветливо каркнула и перелетела на плечо Охотника. Демон в свою очередь погладил ворона пальцем по голове.
– Здравствуй, Тень – поприветствовал товарища Бладхантер.

Не успели падшие пройти и десяти шагов от качалки, как из здания донесся хлопок и все уцелевшие стекла, коих было немного, полетели на асфальт и газон в виде осколков. Вскоре из качалки можно было услышать пощелкивание огня и вот через несколько минут все здание было полностью в огне. Ворон захлопал крыльями, как бы аплодируя и довольно закаркал. Вскоре стало ясно, что огонь уничтожит вообще все, что было в здании.

Пламя пока не перекинулось на соседние здания, но никто не мог гарантировать того, что оно не перейдет на них вообще. Поэтому падшие быстро направились дальше по улице. Теперь тишину разбавлял далекий звук пожарной сирены. Что-что, а устроить огненное шоу у демонов получилось на славу.

Через пять минут к идущим падшим подъехала знакомая машина, в которой сидела полностью здоровая Сеера. О ране напоминало только кровавое пятно на одежде.

– Да, сегодня была хорошая бойня. Думаю мы туда и направимся, – согласился Охотник с падшей, – оттуда действительно может быть очень хороший обзор. Ладно, до встречи.

Анфея с благодарностью посмотрела на Рухиэль. Испытание оказалось не слишком сложным, пускай в начале девушка и не была до конца уверена в своих силах. Теперь, когда Анита по сути признала Рабису членом их министерства, всякие ее сомнения развеялись. Сегодняшняя битва, пускай и совсем не большая, значительно взбодрила Айли. Демоница стала по новому ощущать свое новое смертное тело, а с работой на министерство девушка явно сможет добиться ещё больших успехов. Отказа от всех остальных занятий кроме дел Инфернального Двора не сильно беспокоил Рэй. Честно говоря, она была рада распрощаться со скучной работой в пользу чего-то опасного и будоражащего кровь в жилах, тем более, что демоны и платят явно больше.

Кроме того, пожирательницу радовала возможность часто взаимодействовать с другими падшими. Понятное дело, что не все из них приятны в общении, но кроме них во дворе обязательно найдется множество достойных воинов и собеседников. Для того, чтобы все это исполнилось, оставалось лишь подписать какие-то бумажки. Анфея готова была сделать это хоть сейчас, но ей ясно дали понять, что нужно будет отправиться прямо в министерство и уже там заключить договор. Девушке нетерпелость покончить с этим.

Между тем Бладхантер закончил свой так и не начавшийся допрос выстрелом в бандита. Из последующих слов девушке стало ясно, что именно тиран, а не какой-либо его помощник, явиться в это место, чтобы спалить его до тла. Должно быть это станет грандиозным зрелищем заметным во всем районе.

- Спасибо, док, - задумчиво поблагодарил Рене медиков, вбираясь из машины. Слова врача были неожиданными и показались падшему не вполне уместными. Едва ли стоило предлагать использовать второй шанс пациенту, которого ты оправляешь на медленную и крайне мучительную смерть от сепсиса или некроза, и Бомонт не мог не зацепиться мыслями за эту фразу. Котар никогда не придавал большого значения знакам и пророчествам, слишком эфемерными и противоречивыми были знамения, чтобы полагаться на них, но Рене при жизни был иного мнения, всегда подмечая кажущиеся случайными необычные события, будучи уверенным, что на самом деле за ними стоит конкретная последовательность событий или они призваны обратить внимание на что-то важное.

Но на что могли указывать слова врача демон не знал. Он не считал, что действительно обманул смерть в перестрелке, ситуация, пускай и опасная, была под контролем большую часть времени. Тогда что? Возможно, произошло что-то, на что он пока не обратил внимания? Или это было предостережение на будущее и стоило дважды подумать, прежде чем ввязываться в грядущие события? Будь Угаритиец из Четвертого дома, он бы мгновенно раскрутил нить событий, но Малефактору требовалось больше времени и больше материала для анализа, нежели просто брошенная вскользь фраза смертного, которая еще и могла оказаться просто фразой. К сожалению, ни дополнительных вводных, ни времени Котару никто не давал. Стоило распрощаться с врачами, как его взяли в оборот полицейские и теперь нужно было избавиться и от их внимания.

- Доброе утро, - отозвался на приветствие коммивояжер, не скрывая усталости в голосе. Назойливость смертных начинала раздражать демона, но он понимал, что они всего лишь делают свое дело, поэтому злиться на них было неправильно, - Не буду врать, эта ночь... была не из простых. Мы.. мы должны сделать это сейчас? Если да, я постараюсь ответить на ваши вопросы... Если это поможет поймать преступников по горячим следам.

Котар без труда изобразил утомление на лице и добавил в голос достаточно неуверенности и дрожи, чтобы закрепить впечатление доброжелательного, но истощенного свидетеля. В первый момент он хотел предложить детективам приехать в участок позднее, например, на следующий день, но потом решил что лучше будет ответить на все вопросы сейчас, после чего раствориться на просторах штата

Игра в шахматы началась, но что-то доктору подсказывало, что скоро ему придется играть в игру "Вытяни из Луи информацию о Билли, отгадав его намеки". Но пока партия в шахматы разбавлялась только неторопливой беседой о жизни больницы и ее больных.

– Мне казалась, что он не очень то и спешил заводить новые знакомства здесь. Хотя если бы меня посадили в психушку я бы старался найти того, кто знает как сбежать. Того, кто видит множество "дыр" в охране помещения и территории в целом. Такой, как ты, Луи. Давай на следующий вопрос ты ответишь максимально честно. Ты как-то помогал Билли составить план побега?

Тот факт, что беглец рассказал про особенность Хайда было не очень хорошо, но деваться уже было некуда:
– Да, возможно я вампир. Но я не сплю в гробу и с недвижимостью в городе у меня все хорошо. Вообще я почти ни чем не отличаюсь от обычного человека. Только веду ночной образ жизни и питаюсь не совсем нормальной едой.

Дальше пациент и доктор сидели несколько минут в полной тишине так как дела директора на доске становились все хуже и хуже, поэтому Джекил перешел в оборону. Луи снова доказывал Хайду, что вампиру еще далеко до профессионального уровня игры в шахматы.

– Я пока даже не притрагивался к газете, – ответил Хайд, уходя от шаха, поставленного пациентом.
– Но новость достаточно занимательная и чем-то похожа на ситуацию с побегом Билли. Ведь он тоже никому из вас не рассказал о своем плане.

Дальше игра опять шла в полной тишине, но голова доктора была занята не планом по спасению ситуации на доске, а словами Луи. Через несколько минут директор заговорил опять:
– Не хочешь ли ты, Луи, намекнуть мне на то, что пациент, который считает себя богом видел побег Билли?

Никогда Виктор не видел таких чётких, таких настоящих видений. Даже во снах, даже в реальности предметы, люди, звуки были меньше, хуже. И эти видения не приносили знания, что было удивительно: Виктор давно понимал Дорогу с малейшего намёка. Надпись на бумаге, рябь на воде, тень на траве - всё это могло быть сигналами, которые Виктор мог распознать. Но такое подробное видение он мог только интерпретировать. Он мог искать в нём смысл и, конечно, он неизбежно нашёл бы его...Но был бы этот смысл имеющим отношение к реальности? В этом Виктор сомневался.
На секунду, восхищение произошедшим парализовало его, пока демон стоял неподвижно. Виктор не успел заметить, как начал обдумывать возможности, которые могли быть ему доступны. Всего лишь нахождение рядом с демоном позволило ему увидеть другое время и другое место - что сделает с ним обучение у демона? Что видел сам демон? Что он мог бы видеть? Только на секунду и только в мыслях Виктор захотел рискнуть и прикоснуться к инфернальному.
Затем он спохватился и изгнал эти мысли. Он не мог рисковать собой, остатками своей души. Он не собирался предавать Тремер Чикаго, но и не собирался погружаться также глубоко, как они. Не до тех пор, пока это станет необходимым.
Затем демон заговорил и Виктор понял, что его мысли неизбежно возвращаются к картинам, которые тот видел; к простым вопросам, которые открывали всему клану так много нового и занимали у демона всего секунды на раскрытие. Каждый раз, когда демон задавал вопрос, Виктор чувствовал, что его желание обучаться у него, даже служить ему, растёт. Сдерживать это чувство более Виктор счёл слишком опасным и тихо вышел за дверь. Ему, ему ещё было что делать. Дела, обычные, не связанные с неземной силой. Возможно...Виктор задумался.
Да, ему стоило подышать свежим воздухом. Он давно видел город с высоты, из окон своего здания - но не так часто он по нему гулял. Этой ночью он, он мог пройтись улицами Чикаго, не встречая боли и усталости в искалеченных ногах. Ему нужен был покой, безопасность - он не чувствовал их в своём домене, окружённом инфернальными артефактами, посещаемом демонами. Они были и на улицах города, наверняка были - но среди людей он сам мог затеряться. Пусть и не владея искусствами Крыс, Виктор мог рассчитывать остаться неузнанным. Обычным слабым стариком, недостойным интереса и предложений.

Доктор взял все нужные бумаги и направился в плату одного из самых лучших по поведению больных. Луи был настолько спокойным психом, что Хайд эксперемента ради разрешил ему взять в палату домино. Этот опыт оправдал себя с самых разных сторон, например, уровень насилия над другими докторами и пациентами при помощи костей домино упал почти до нуля. Ну и сам Луи не стремился засунуть их в глотки санитаров, а наоборот стал сооружать из них самые разные цепочки и строения.

Сейчас Жерар доделывал пирамиду. Доделав свой шедевр, он несколько секунд наслаждался плодом своих стараний, а потом разрушил всю перемиду, толкнув кость у основания. Грабитель уже начал строить новую пирамидку, но остановился на середине основания и посмотрел наверх. Видимо он только сейчас понял, что не один в палате.

– Ты прав, Луи. У меня было одно неотложное дело, которое надо было выполнить именно сегодня, но надеюсь я больше не буду опаздывать так сильно, – ответил директор еще раз восхищаясь способностями Луи.

– И да, я принес шахматы, – сказал Джекил принимая из рук телохранителя коробку с фигурами

Хайд любил шахматы, хоть и был в них не очень силен. А вот его подопечный их просто обожал и не раз ставил директору шах и мат. Также во время игры Джекил расспрашивал Лум об других его больных и тот с охотой делился с жоктором нужной ему информацией. Вот и сегодня Хайд решил неотходить от традиций и, когда партия началась, начал неторопливую беседу:
– Скажи мне, Луи, ты случайно не слышал о чем говорил Билли в день своего побега?

Кен потянулся, за эту ночь он пережил многое, он хотел расслабиться, а голос Джайлса давал надежду, что это желание вскоре исполнится. Оглядевшись по сторонам, Смит посмотрел назад, туда, где в глубине леса на ферме уже давно тлели остатки сарая.

— Рассказывать придется долго, Джайлс. Я направился к Джекилу, чтобы разнюхать ситуацию. Там я встретил примогена моего клана, странная женщина, однако она помогла мне выйти на след Алессандро, — Кен потянулся, окинув своего спасителя взглядом, он вдруг задал вопрос. — Джайлс, у тебя есть сигареты?

— Должны быть в бардачке, — порывшись там, Хранитель Знаний извлёк почти полную пачку сигарет с ментолом и зажигалку, после чего протянул их Кену. — Сам я курю только трубку, и то не часто, но профессия обязывает быть готовым ко всему. Ты не удивляйся, у меня в багажнике и не такое лежит.

— Так что ты там говорил про след Алессандро? — добавил Джайлс, выруливая на дорогу.

Детектив жадно схватил пачку, достал одну сигарету, поджег ее, с отвращением выкинув зажигалку в бардачок. Разогнав кровь в своем уже мертвом теле, малаквиан сделал затяжку, выпустив кольцо пара в уже открытое окно. ---- Сигареты или трубка ---- одна отрава. Про след... Да, в общем, ничего, посетил магазин "Арес", а после этого попытался проникнуть к Тремерам, но меня, кажется, выставили за порог. А потом меня похитили какие-то ебланы.

После обращения сигареты уже не действовали на Кена так, как во времена, когда он был смертен. Живой мертвец не нуждался в дыхании, и мог курить лишь разгоняя кровь в своём организме. Но даже тогда никотин практически не приносил детективу желаемого удовольствия и расслабления, оказывая в основном лишь эстетический эффект. Там, где смертному достаточно было сигаретки для успокоения, вампиру могла потребовать целая пачка. Куда эффективнее действовала кровь курильщиков, на которых, как и на других людей, Кен, впрочем, почти не охотился, так что небытие Смита проходило в основном без удовлетворения людской вредной привычки. В такие ночи как эта, однако, без никотина вампир обойтись просто не мог.

— Ебланы? Можно поподробнее? – вырулив на дорогу, Джайлс на прощание посигналил полицейским и поехал в сторону Чикаго. ---- Что это были за ублюдки и чего они хотели?

Делая затяжку за затяжкой, вампир успел отвлечься от диалога. Когда вдруг в воздухе повисла тишина, Сородич повернулся к своему "ментору".

— Не знаю, какие-то, ворвались в мою квартиру, вонзили кол в сердце, а потом связали, подвесив меня в сарае.

— Вот ведь пидорасы, — в сердцах выругался Джайлс. — И даже не представились?

Охотник уверенно шел к следующей своей жертве и уже был готов проделать с бедолагой ту же манипуляцию что и с первым бандитом, но в него резко воткнулось куча веток, ломая его кости и жизнь в целом. Громко выругавшись по этому поводу, Бладхантер обернулся к Анфее, чтобы обрушить еще одну тираду по поводу тактики и ведения боя. Неужели падшая не видела, что он собирается им заняться или демоница просто хочет его позлить? Задать ей эти вопросы Охотнику помешал отчетливый звук двух заряженных пистолетов, который явно донесся со стороны ринга. Видимо их враги более-менее пришли в себя, а это значило, что вероятность словить маслину резко повысилась. Быстро убрав ножи и достав свой p250, демон от падшей обернулся к рингу и выпустил две пули в головы боксеров. Первому боксеру повезло: пуля пролетела в нескольких сантиметрах от его головы. Второму же повезло меньше: пуля врезалась в нос бандита и прошла навылет, оставив мужика без одного из основных органов чувств. На лице бандита осталось выражение испуга и он упал на спину как косточка домино, которую толкнули. По рингу начала растекать кровь мужчины.

Поскольку первый боксер стоял еще на ногах и был все еще явно настроен не очень дружелюбно к демонам, Охотник направил пистолет обратно на него.

– Без резких движений, сука! - крикнул Бладхантер боксеру

Падре недолгое время молчал, обдумывая услышанное, а затем произнёс:
- Я спрошу у тебя три вопроса, и дам один ответ. Ты раскаиваешся в том, что содеял? Ты хочешь начать жизнь с чистого листа, и стать порядочным, честным человеком? Если бы мог, оставил бы ты тех людей в живых? Если ответ на все три этих вопроса - да, тогда властью, данною мне я прощаю тебе прегрешения твои, и молю господа нашего поступить также. А что до мирских дел... Коль знаешь, что придут - готовься. Выучись стрелять, заведи собаку. Не придут? Ну и славно! Но если сунутся... -
Посреди фразы испанца прервал крик. Рука моментально легла на рукоять револьвера. Священник выпрямился.
- Иди, мальчик, завтра мы закончим наш разговор... -
Проповедник настороженно выслушает немца, и согласиться затушить костёр.

Всё происходит в считанные секунды. Всякая битва. Пьеса жизни и смерти, написанная кровью на кожаных листах. Ария побед и поражений, воспетая воплями и хрипами под аккомпанемент инструментов из костей и жил. Танец распоротых тел, застывающих в окоченении неестественных поз.

Всё происходит в считанные секунды, даже если кажется вечностью. Не стоит верить чувствам - они лгут, впрыскивая в кровь адреналин и кортизол, замедляя всё до вязкости киселя, чтобы ты мог продержаться подольше. Полезная ложь. И всё же.

Когда опьянение проходит, воспоминания похожи на слайдшоу. А каждый кадр - на кровавое месиво.

Кто ты здесь? Главный герой или просто пешка? Может быть просто кусок мяса, которому повезло не быть содранным с костей?

Насилие - твой флаг. Запечатлённый в крови и духе. Нельзя сбежать от природы. Но куда ты её направишь, о человек?

Человек? Он всё ещё здесь? Я давно не слышал людского голоса.

- Всё уже? Выдохся? - рычит Большой волк одержимому, впиваясь когтями его в плечи, пришпиливая к окровавленному бетону. Прижимает его весом своего огромного тела, будто гидравлическим прессом. Его слова похожи на бездумный животный рык, но он всё ещё помнит, кто он такой. Хоть и немного.

"Михаил. Меня зовут Михаил. Так ведь? Так?"

Получив положительный ответ от Сееры, Охотник направился прямо за падшей по чистой улице к спортивному залу. Возле входа в качалку была обычная табличка с графиком работы и правилах поведения этого заведения.

Зайдя в качалку, падший начал внимательно узучать планировку зала. Потенциальных врагов было намного больше, чем демонов, но, если тактика Сееры сработает, они не доставят для них никаких проблем. Однако, вход демонов в спортивное заведение привлек внимание всех посетителей. Конечно, ведь только Охотник хоть как-то соответствовал по одежде месту в которое они пришли. Мужик, который тягал штангу, вообще закончил свои упражнения и начал подходить слева. Он умрет первым. Скорее всего даже не поймет, что с ним произошло. А тем временем растения, которым Анфея ускорила рост, стали потихоньку приближаться к окнам качалки, а группа демонов разделилась на пары: Анфея и Охотник, Сеера и Рухиэль. К главе группе подошел мужчина в черных очках и начал о чем-то ее расспрашивать, но ответила ее напарница. Одно мгновенье, один оборот и все враги ослеплены, а окна качалки вообще лопнули от напора растений. Нужно отдать падшей должное, первая кровь досталась ей.

Теперь настала очередь Охотника действовать, Бладхантер со скоростью урагана пробежал мимо Анфеи и, подпрыгнув и оттолкнувшись от левой скамейки, прыгнул на мужика, который от боли в глазах закрыл свое лицо. Полет был совсем недолгим и вот прозвучал достаточно приятный звук проломанного черепа. Нож вошел аккуратно между рук и самый центр лба бандита. Крик мужчины прекратился и он упал замертво даже не убрав руки от лица. И только когда русский коснулся своим телом пол, руки немного сползли с лица бедолаги и показали всю чудовищность нанесенной Охотником травмы, если это уже можно назвать травмой. Удивительно, но на лице преступника пока не было ни единой капли крови. Бладхантер наклонился к бандиту, резким движением извлек красный от крови нож из его головы, оставив в ней достаточно длинную дыру из которой только сейчас начала течь кровь, и пошел в направлении мужчины, упавшего с беговой дорожки. Его ждала такая же печальная участь как и первого.

Ксин усмехнулась; уголки губ изогнулись в легком подоби на улыбку, наконец отбрасывая прочь, пускай на мгновение или два, мрачную маску убийцы, которая сковала падшую после вчерашней ночи. Прошлому место в прошлом. Что это еще могло значить? Про себя демоница, закованная в человеческую плоть, не могла не смеяться, вспоминая, насколько же скованное и узкое понимание мироздания имели люди, которые должны быть… Кем? Люцифер желал сотворить из Адама и Евы богов, достойных Рая, который сотворили элохим.

Получилось все далеко не так, как мечтал Утренняя Звезда. Пустая оболочка железных блоков вместо сада Эдема. Утопающие в грязи и информационном шуме, жестокие и бесцельные тени собственного я, недостойные даже существовать, не говоря уже править – вот во что превратились дети Адама и Евы. Возможно, прошлому действительно место в прошлом; завеса времени и туман иллюзий защищали от гротескного будущего. И Ксин с удовольствием сбежала бы прочь, если бы не одно но. Бездна, единственное место, куда она могла бежать – было в сотни раз хуже этого блеклого подобия на жизнь.

– Никаких обид… - задумчиво произнесла убийца, едва склонив голову на бок; она пыталась уловить, осталась ли вера в этом месте, способная навредить ей. Церковь была заброшена, это так; но она явно привлекала… кого-то. С другой стороны, вера одного человека не способна оживить мощь заложенных в узоре религии силы.
Ксин, тяжело вздохнула, переступила порог; на границе сознания демоницы искорка страха дала о себе знать, и тело носителя было готово вот-вот отпрыгнуть обратно за порог. Но это было иррациональное ощущение на уровне инстинкта. Сама же Первый Якорь пыталась уловить, насколько прочен Барьер в этом месте, насколько сильно он мог быть разорван и что же могло притягивать призраков сюда.

Охотник шел за Сеерой вполне довольный собой. Поставил очередного беса, которые по Бездны почти все стали ни на что не годны, на место. Анфея, к сожалению, не была исключением. А ее выражение лица так и говорило: "Я слишком много себе позволяю. Ударь меня! Ударь! Поставь меня на место!" Но Падший воздержался, хотя можно было и ударить, больно, обидно, но зато всегда работает. Вместо этого демон наградил демоницу презрительным взглядом. Да, не в такой компании Бладхантер собирался провести рейд. А фраза беса про его ножи просто вывела демона из себя и он обернулся к Анфее и прошептал: "Смотри не убей кого-нибудь из нас кустом или веткой!" А затем обратился к Рухиэль: "Я считаю такое обращение с высшими чинами огромным промахом, если не роковой ошибкой для Анфеи, Рухиэль, но поскольку я состою не в вашем министерстве, то ее судьба, к сожалению, не в моих руках. Иначе я бы сразу уволил ее или назначил бы пересдачу! Я надеюсь ты или Сеера проведете с ней воспитательную беседу и наконец расскажете ей, что она пока в самом конце очень длинной пищевой цепи". Говорил демон так, чтобы его слышала и Рухиэль и Анфея. После чего улыбнулся новенькой.
Тем временем они уже подошли к самому входу в качалку, поэтому Охотник снял свой рюкзак и достал оттуда один пистолет и два ножа. Пистолет он положил за пояс, а ножи на которых были странные символы взял в руки, которые он спрятал за спину.
–Ты же сразу ослепишь их, Сеера?

По правде сказать, Мэри едва ли интересовалась большим спортом и вещами с ним связанными, но даже до неё долетали обрывки обсуждений её знакомых. Немалая часть которых, по воле случая, носила полицейские значки. Возможно, отсутствие искренней страсти и исключительно утилитарный подход отделяли её от подлинного мастерства, но эти мысли редко когда надолго оседали в её голове. Было полно других предметов для размышлений.
Девушка слегка пожала плечами:
— Многие питают патриотические чувства к Флорису, но эй, Беллью защищает пояс чемпиона, а однажды забравшиеся на вершину редко падают с неё без веской причины.
Только через время до неё дошла неоднозначность этой фразы. Однако, обсуждая политику демонов и бокс так ли далеко они были от истины? Когда ты можешь превратиться в огромную змею с пастью акулы едва ли все твои аргументы будут апеллировать к здравому смыслу и ненасилию.

На совет касательно Сайласа Мэри лишь просто кивнула. Райан не выглядел как человек, который захочет провернуть больную шутку над новенькой, поэтому отчасти ему можно было доверять. Последним, чего она хотела - так это вписаться в команду к какому-нибудь мелкому самодуру с раздутым эго.
Довольно забавно, что к главе министерства Драконов она подалась практически интуитивно. И в её мыслях до сих пор не было уверенности в том, что это было исключительно её решением. Что если в тот момент какая-то часть существа внутри неё взяла верх? Что если она знала того загадочного мужчину? Они все были как-то связаны друг с другом под стягом Жаждущих, какой бы разношёрстной не звучала эта компания.
Узнала ли она его? И, что важнее, узнал ли он её? Часть ли это какой-то запутанной схемы, о которой она просто забыла? Так много вопросов и едва ли кто-то сможет дать ей честные ответы.

МакКензи тряхнула головой, заставив своих рыжые волосы чуть встрепенуться и поймать несколько бликов от света ламп вокруг. Потом, всё потом. У неё есть менее философские проблемы на руках.
— Звучит всрато, не буду врать. — девушка слабо улыбнулась, бросив взгляд на Райана. — Раны от исчезнувшей в бесконечности войны и убеждения из таких седых времён, что человечество даже не знает об их существовании. Я теперь даже не уверена, что сама хочу вспоминать об этих вещах. Но спасибо за ответ, тут есть над чем подумать.
Она ещё раз покосилась на своего собеседника. Бокс, грубая и неприветливая внешность - но слова...слова принадлежали кому-то совершенно другому. Слишком элегантные, сложные. Такие скорее услышишь от человека куда более погружённого в патетику прошлого и глубину размышлений о существовании и природе вещей.
И именно в этот момент Мэри осознала, по настоящему осознала, что это не было просто особенностью личности или каким-то забавным несоответствием внешности и ума. Они были демонами, самыми настоящими бесплотными беглецами из Ада, носящими человеческие оболочки как перчатку. Существами с памятью о сотворении мира и спрятавшимися за человеческими лицами.
Отсюда же вытекал совершенно особенный вопрос, на который, наверняка, не сможет ответить никто, кроме неё самой. Кто же ты на самом деле?

  – Достаточно просто придти на эту крышу и немного подождать, - Уилл хлопнул парня по плечу, - И сейчас - это самое время.

  Что увидят предсказатели, когда займутся этим делом? Священника, что читает молитву над телом? Крестное знамение? Аромат ладана, святой воды и бензина? Насколько ярко и громко нужно всё сотворить, чтобы провидцы увидели только то, что им преподносят?

  Купер покинул банкет не привлекая к себе внимания. Его люди всё ещё наслаждались трапезой, но скоро желтые такси начнут развозить людей по всему городу, и нужно было поторапливаться. К счастью, внизу уже виднелся знакомый грузовичок, в котором было всё необходимое.

  Уже через несколько минут и Уилл, и Тимати, и двое подручных ребят - Джозеф и Стенли Броунс - вглядывались в ночное небо Чикаго уже с другой точки. Помощникам была поставлена задача смочить крышу горючей смесью символом пылающего меча. Купер проверял годность огнетушителей, а Тимати предстояла задача лечь на тенте, облиться ладаном и изображать труп. Ещё через минуту на крыше были разожжены свечи, последние строки католической молитвы были доучены, а искра в качестве искры уже была подготовлена примитивная пиротехника в виде бенгальских огней. Достаточно одной искры, верно?

  – План простой. Я читаю молитву, каждый раз заканчивая на Amen. На второй Amen Броунсы зажигают огни и готовятся. На третий Amen - вспыхивает пламя и ты, Тимати, начинаешь театрально подниматься из мертвых, словно в тебя вселился ангел господень. Можешь прокричаться, глядя в небо, но без лишних слов. Через минуту всё тушим и собираем реквизит. Всё поняли?

- "Агент Бон Джови"? - поделился своим удивлением Рене, когда Аманда оставила его наедине с парамедиками. Мужчина рассмеялся было столь откровенно фальшивому имени, но тут же скривился от острой боли в животе, - Что за дикая ночка, похоже, федералы всерьез взялись за Беглянку. Будет Чудо, если этих ковбоев верхом на стальных лошадях не поймают до заката.

Падший послушно лег на кушетку, позволив врачам делать свое дело. Аннунаки слишком сильно уважал любой профессиональный труд, чтобы не пытаться "помогать" экипажу скорой словом или делом, и использовал время, пока врач промывал рану и делал перевязку, чтобы обдумать все увиденное на парковке. Первое, что показалось демону странным, было количество машин. Вряд ли в провинциальном округе постоянно дежурил отряд спецназа, чтобы пожелать хорошего дня вылетевшему на обочину дальнобою. Такая кавалькада машин была нужна если кто-то решил уйти в лучах славы, и раз они оказались на месте по первому звонку патрульного и менее чем за полчаса. Значит в полиции штата ждут подобных происшествий. Действительно, в наши в наши дни случится может что угодно и не на кого рассчитывать кроме нас самих. Второе, естественно, этот ФБР-овец был насквозь фальшивым. То, что он оказался на пути конвоя, значило что кто-то еще мониторил обстановку в штате и реагировал на любое необычное происшествие. Логика подсказывала, что это чистильщик, существование которых упомянул Дорми. Не похоже, что Инянга полагалась на подручных, она показалась Искусному и Мудрому слишком прямолинейной и непосредственной для того, чтобы действовать тонко. Нет, эта леди предпочитала решать проблемы с дробовиком в руках, а не с мобильным телефоном в кармане. Но банда Дорми и стая (это определение подходило диковатой афроамериканке лучше всего) Инянги не были единственными фигурами на поле. Чтобы узнать больше, Угаритийцу нужно было играть свою роль и ждать хода других игроков.

- Да уж, одним уколом от этой заразы не избавиться, - покачал головой Рене в ответ на вердикт врача, поле чего перестал улыбаться. Мужчина не без труда сел на койке и невесело покачал головой, - Ох, док, я коммивояжер, сам по себе - уцененный товар, я сплю в своей машине и гадаю, когда все пошло по пизде. Мне нечем заплатить за лечение, вы привезете меня в больницу, а они оставят меня на пороге... Такая вот у меня жизнь, - Бомонт развел руками, опустил взгляд, изучая темные полоски царапин на металлической раме кушетку, и после недолгой паузы снова посмотрел на врача, - Я понимаю, что у вас есть инструкции, но ведь все правила, что мы придумали, лишь для того, чтобы их нарушать. Может, вы вколите мне какое-то обезболивающее, чтобы я смог хотя бы добраться до дома? А там уже, своими молитвами, выкарабкаюсь. Главное, ведь, продолжать верить.

В голосе падшего звучало ровно столько отчаяния и решимости, чтобы не оставалось сомнения. если надо, он будет умолять, будет воровать, будет грызть зубами землю, лишь бы не дать жизнь утечь сквозь пальцы. На самом деле, Котар~ва~Хасис хотел поскорее избавить от внимания смертных. До разговора с Роном он вряд ли узнает что-то новое, если только не подойти к агенту Джови, но, обдумав все за и против, падший отбросил эту идею. Не зная, на кого именно работал следователь, это был слишком большой риск. Лучше сберечь то, что демон уже достиг, пока что осторожность приносила дивиденды, и он был уже на полпути к тому, чтобы получить максимальную выгоду из этой хаотичной ночи. Засевшая в кишках пуля не давала отказаться от медицинской помощи без дополнительных вопросов. Одно дело сквозное ранение, которое затянется само, но засевший внутри свинец, который будет медленно отравлять организм, это уже совсем другое. С другой стороны, Рене слышал много историй о ветеранах войны, которые после ранения оставались на всю жизнь с кусками пуль или шрапнелью внутри себя и благополучно жили до старости.

Пускай медики думают, что Бомонт надеется именно на такой исход, лишь бы отпустили Котара на все четыре стороны, а дальше он найдет того, кто сможет поставить его на ноги одним касанием руки и сможет заняться настоящим делом. Все-таки, он не был создан чтобы слепо плыть по течению, и сложившиеся обстоятельства давали отличную возможность реализовать Замысел, если правильно разыграть свою руку.

Тогда (до рейда)

Приехав в Чикаго, Охотник пару дней жил, не зная о демонах Города Ветров ничего. Но в один прекрасный день к нему пришел один из представителей Инфернального Двора и вежливо попросил пойти вместе с ним для того, чтобы Бладхантер мог предстать перед министрами и тираном Чикаго. Выпустив Тень из клетки и сказав ей следовать за ними, Кнут пошел за пригласившим его демоном. Дальше Падшие прибыли в какой-то внушительный особняк, на лужайке которого стояло 6 человек. Охотник сразу понял, что это и есть министры и Тиран этого города. Также демон увидел знакомого ему Пожирателя, но тот, видимо, уже представился министрам и тирану, поэтому покидал эту лужайку. Поскольку Охотник остался единственным Падшим, который еще не представился Двору, он встал перед главами города.

— Я — Старший Лорд Хабарил, Огненный Змей, Усмиряющий Вулканы, Тиран Города Ветров. И я хотел бы чтобы ты представился мне и моим министрам, — сказал Тиран.

— Мое настоящее имя известно далеко не всем. Меня запомнили, как Бладхантера, — ответил Охотник, и было видно, что это прозвище впечатлило четырех из пяти демонов, которые стояли немного позади. Пятый же, мужчина в футболке и брюках, который имел крайне уставший вид, перестал смотреть на ворона, летающего в небе, и посмотрел на гостя. Кажется, он что-то вспомнил. Показав жестом, чтобы все замолкли, тиран продолжил свои расспросы. Бладхантер рассказал, как он попал в мир людей, спас Пожирателя, который был на представлении перед ним и как за свое спасение этот Падший подарил ему ворона-химеру. Охотник подозвал птицу, черную, как сама ночь, к себе, и та села на плечо демона.

— Представься, Тень, — сказал Падший, и ворон каркнул и наклонил голову в знак уважения к Тирану и его министрам.

После этого Хабарил дал слово министрам, и они начали рассказывать, чем занимаются их министерства. Только пятый начал не с рассказа о своем органе власти:
— Я — Лорд-Инквизитор Абраксас, глава Министерства Драконов, Циничный Кнут. Думаю, ты помнишь меня, Кровавый Охотник, не так ли? Я предлагаю тебе место в Министерстве Драконов. Оно и работа, которую ты будешь получать здесь, должны будут тебе понравиться. Думаю, ты убиваешь своих жертв также хорошо, как и на войне.

— Да, припоминаю. Много заказов получал от тебя. А насколько жестоко я убиваю жертв, к сожалению, кроме меня никто не знает, ведь они все мертвы.

Так Грегори поступил на работу к Абракасу, который назначил его своим заместителем, так как других более достойных кандидатов у него попросту не было. Как и обещал Министр, работа в целом нравилась Охотнику, и он иногда сам, иногда при помощи Тени следил за другими Падшими Города Ветров и выявлял предателей. Также Бладхантер пару раз убивал каких-то вампиров, которых он встречал у себя на пути, но не более того. Демоны очень хорошо устроились в Чикаго, но их враг, некая организация вампиров «Черная Рука», был донельзя опасен и точил зуб на Падших на протяжении столетий.

Не так давно Охотнику удалось с помощью Тени увидеть, как убивают одного из них. Бедолагу расстреляли прямо в квартире. Сатариэль, вроде так звали убитого. Охотник решил заняться этим делом и получил согласие от Абракаса с которым, несмотря на всю его и Охотника циничность и пессимизм, Блад имел очень хорошие отношения. Расследование привело Кровавого Охотника к русской мафии и мексиканским наркокартелям, и в итоге вылилось в участие Кнута в рейде на схорон русской мафии.

Сейчас

Это была достаточно быстрая и тихая поездка. Рухиэль заговорила только когда группа зачистки прибыла на место. Такие тихие и чистые районы часто становятся местами с парочкой бандитских филиалов этот не был исключением.
Когда Охотника прелставили падшей, он кивнул в знак приветствия и посмотрел на небо, где латал черный ворон. Слабо кивнув на одно из ближайших деревьев, Охотник пошел за всеми, а ворон сел на это дерево, не очень довольно каркнув.

Демон был одет черный спортивный костюм Puma (о чем свидетельствовала надпись на одной из штанин и кофте) и имел при себе легкий рюкзак той же фирмы, но его содержимым было отнюдь не форма для занятий спортом.

План Охотник слушал внимательно, ну или делал вид, что слушает:
–Вопросов к твоему гениальному плану у меня нет, Сеера. Хотя у меня есть достаточно справедливый вопрос: Кто идет первым?

А вот к новенькой у Бладхантера возникли вопросы:
— Можешь представиться, пожалуйста, у тебя же есть имя? - Охотник улыбнулся не очень доброй улыбкой, - И у тебя есть с собой оружие или ты собираешься драться голыми руками?
— А насчет моих способностей... Я больше специализируюсь на слежке, но дерусь и парирую ножами очень хорошо. А вот управление растениями нам поможет меньше всего, если драка, конечно, не перейдет на улицу, что мало вероятно. Кто в здравом уме будет ставить растения в качалке?

Подростки из ее лагеря не удивили вампиршу своим ответом. Похоже, многие и правда отправились в ту самую квартиру с растениями. Хорошо, если у них все получится, должно получиться, девушке слабо верилось, что такая ватага из панков не справится с двумя сестрами из полузаброшенной квартиры. Остальная часть поселения либо занимались черной работой, либо просто веселились в городе. Ви немного печалилась из-за того, что она так редко пересекается со своими панками, приходя и уходя из лагеря, когда большинство парней и девушек уже ушли по различным делам.

Разговаривать было особо не с кем, так что девушке оставалось лишь отправится в боулинг-клуб. Добравшись до места, вампирша обнаружила, что остальные члены котерии были уже на месте. Тело Джо, которое было ещё бледнее, чем при нежизни, лежало в центре. Ви удивилась тому, как быстро удалось найти подходящий гроб, с момента прибытия вампиров в клуб прошел только день, в который они не могли выходить из-за лучей солнца. Скорее всего именно гули, невосприимчивые к силе светила отправились за этим похоронным атрибутом. Неожиданно для себя девушка вновь вернулась мыслями к своему собственному нулю, которую она уже давно не видела. Сам Джо выглядел опрятнее, чем при нежизни. Это было странно, так как после смерти внешность вампира практически нельзя изменить и его образ накрепко застывал в памяти, теперь же все было по-другому.

Дорми сообщил леди-панк о том, что они собираются перенести тело мужчины на кладбище. Девушку немного покаребила религиозность этого действа, но все же в этом был смысл. Кладбище и правда будет местом, где найти останки наиболее трудно, но само по себе, это место все ещё не нравилось девушке. Вместе с более менее оправившимся Гейбом, они погрузили гроб в машину, и после этого отправились на кладбище.

Ночь была неожиданно приятной. Звёзды, влага и тишина, все это немного успокаивало котерию, но вместе с этим лишь подкрепляло скорбное настроен. Встретил их не менее скорбного вида старик. Представитель каких-то меньшинств не сильно волновал девушку, скорее всего он уже долго занимается своим делом и видимо преуспевает в нем. Старик, которого, как оказалось, зовут Сайком провел их до пустой ямы на кургане. Бруха осторожно опустили гроб на дно ямы, после чего наступило неприятное молчание. В это время можно было подумать, почему именно Джо так не повезло оказаться в этом деревянном ящике. Ответа на этот вопрос конечно не будет, у этого не было никаких логических предпосылок, а в судьбу Ви не верила. Наконец Дорми начал речи, которые сначала показались девушке странными и неуместными.

Постепенно Ви все таки стала проникаться чувствами окружающих, и если в начале она относилась к речам окружающих с небольшим презрением, то под конец она и сама подсела на общую волну скорби, которая была так несвойственна натуре клана Бруха. Обескуражили девушку слова Дорми о том, что она была ближе всех к Джо. Ви никогда так не думала, ей казалось, что именно Гейб был настоящим другом для верзилы. Только вступив в котерию она м вовсе недолюбливала Джо и Гейба за их прямолинейность и простоту ума. Близость громилы и Ви свершилась лишь пару ночей назад, и скорее всего он сразу же сообщил об этом остальным в максимальных подробностях. Так или иначе, слово было за Розен.

- Кажется, что я не так уж и долго знаю Джо, но вряд-ли я теперь забуду о нем. Раньше он просто был хорошим бойцом, тем, кто всегда прикроет спину, но со временем я поняла, что он вполне может быть и хорошим приятелем. Джо помогал мне с моими личными проблемами, и что самое главное умел отвлечься от всего и просто хорошо провести время. Вряд-ли можно найти другого такого парня, который находил бы столько радости и пускай простого, но несгибаемого смысла в своей нежизни. Верзила был живым даже после своей первой смерти, останется живым сейчас, пускай только в нашей памяти.

После этих слов, девушка опустила факел сначала в фонарь, а затем кинула его в яму. И снова, вторую ночь подряд, ее сопровождал пугающий огонь. Очень хотелось прямо сейчас отправиться в какой-нибудь уютное место и просто расслабиться. Девушке казалось, что Джо был бы намного более рад безбашенной вечеринке в свою честь, чем унылым поминкам.

  Скрип старых колёс повозки убаюкивающе подыгрывал сильному полупустынному ветру. Ветер — это настоящая стихия запада: холодный и стремительный, он был причиной не одного пожара и огромного количества смертей тех, кто был не осторожен. Свист ветра оглушал, он дул постоянно, что начинало казаться, будто здесь нет никакой жизни. Даже растительность — одинокие толстостебельные юкки среди низких, безжизненных кустов, разбавляющих серую сухую землю бледно-зелёными оттенками. Лишь иногда попадались воистину удивительные растения — паловерде, чья золотая листва даёт хоть какую-то надежду не умереть от скуки обычному человеку. А ведь обычные люди до жути просты, под настилом повозки они видят лишь сухую землю и смехотворные растения, и невольно лезет мысль, что жизни тут никакой нет, но это было не так, о чем неустанно болтал старый рэнглер, хлестающий лошадей с визгливыми выкриками «Ат-я!».

— Рассказывал мне один охотник из Финикса, мол устроил себе охоту за зайцами в этих местах. А их тут — тысячи. Ставишь силок, а через пару часов собираешь добычу. Но история не об этом. Говорит, значится, что забрёл к каньону, где обычно становился лагерем на ночь, а ночью как загремит что-то! Он чуть было не обосрался со страху. Выбежал из палатки и давай удирать. Подумал, что индейцы нашли его по дымке. Гнал почти что до самого Финикса, пока не вспомнил о воде и еде в лагере. Решил вернуться, проверить, ведь вроде никто за ним и не гнался. Возвращается, значится, а его палатки нет. Вещей, собственно, тоже. Лишь груда красного песчаника на его стоянке. Ать-я! — Гэвис (так звали рэнглера) хлыстанул гнедую лошадь, и испил из фляги дешёвого бренди. Он обернулся, своими рыбьими глазами осмотрел кучку затенённых личностей в повозке под навесом, убедился, что не все спят и с новой силой продолжил. — А я и спрашиваю: «индейцы закидали палатку камнями?», а он и говорит, что обвалился кусок каньона, видимо где-то сверху трещина была. Ну а после обвала проход был достаточный для того, чтобы взобраться по нему. Решил проверить издали, может есть где возле дороги какие люди, чтобы попросить воды — бежал-то он несколько часов. Взбирается наверх и видит огромный луг — прямо посреди чёртовой пустыни. Вы думаете я вру? Да разрази меня гром если так. Так, как рассказывал этот парень, лжецы рассказывать не умеют. А на лугу паслись козлы, размером с бизонов. Он-то сначала и подумал, что это странные белые бизоны. А когда подстрелил одного, то понял, что это гигантские снежные козлы. Видимо, хищников там никаких не было, вот и разрослись там! Да и были они совсем дикие, не привыкшие к людям и ружьям — но бежать было некуда. Какие бы они хорошие скалолазы ни были, выбраться из луга никак не могли. А в качестве доказательства, охотник тот «подарил» мне шкуру. Вон Вы, падре, на ней сидите. Разве не слишком большая для чёртового козла? Ать-я! А к чему это я. Пустыня пустыней, но жизни тут столько, что и белым и красным хватит! — Он устало причмокнул, сощурившись осмотрел мрачнеющее небо и снова обернулся к пассажирам. Их было шестеро, один молодой на вид мальчик держал на коленях саквояж, похожий на докторский, да и сам напоминал небедного щёголя. Видно было, что спать хотел, но за все три дня пути никто так и не видел его спящим. Второй же выглядел как самый настоящий бродяга — в плохом смысле этого слова. Одет был чертовски легко для нынешней погоды: рубаха со штанами и дрянной кожаный пыльник поверху. Джек сидел напротив него, и даже в тени смог различить кобуру с ржавой рукоятью револьвера — парень явно не из мирски жителей. Да и рожа у него: вся в шрамах, местами вспухшая, с глазами, которые называют волчьими — голодными и озлобленными. Казалось, он вёл себя спокойно только из-за алкоголя, которым он только и питался, не считая каменных кусочков солонины. Гэвис снова вернулся к дороге, и указал пальцем к небольшому холму, но с крутым спуском с подветренной стороны.

— Станем там на ночёвку. До Ливинстоуна ещё два дня петлять так точно, а лучшего места можем и не найти — неприятное, всё же, это место. Знаете, раз уж я делаю вам такую услугу и тащу вас почти за бесплатно («билет» каждого стоил 2 доллара от деревни Дернвич) в город, я б не отказался от свежего мяса. Кроликов тут — будь здоров. У вас, парни, оружие ведь есть, так что поупражняйтесь немножко, а я пока накормлю лошадей. Эй, парень! — Он обратился к Томасу, ибо считал его подходящим, чтобы назвать его парнем. — Под шкурами осталось несколько поленьев, разожги-ка огонь, а то с твоей то пищалой небось только койотов пугать. — Он засмеялся в седые усы, пока не начал страшно кашлять, не умолк и развернулся с примятой тропы до холма. За всё время поездки и Томас и Марко прекрасно поняли, что старик-то разговаривал только с ними. Остальных он либо побаивался, либо вообще сомневался, что они могут хоть что-то. Как раз подойдя к падре, он кивнул в сторону Луи.

— Чую я, падре, что у нас могут быть проблемы из-за него. Война в самом разгаре, а он, видите ли, на северо-запад устремился. В Финиксе уже видали отряды северян, если на нас нападут, то разнесут на щепки не задумываясь. Все в этой войне стали больше похожи на зверей нежели на людей. — Он говорил шёпотом, но даже не пытался подбирать слова разумно. Гэвис был стариком за 60, весьма атлетичным на свой возраст, но старым и опытным. Он доверял святому отцу, а в Томасе видел простого работягу, которые редко обретают дурную славу из-за размеренной жизни. Но особо сильно его пугал Джек. Поэтому, о нем он просто молчал. Но и к падре старик подходил лишь для того, чтобы хоть немного утолить ненасытную жажду болтать. А после этого «перекуса» отправился развязывать лошадей, в первую очередь отвязав коня того самого Джека.

  Ночь в пустыне всегда была холодной. В это время года тем более. Ветер усиливался, хоть только-только заходило солнце. Руки дубели за считанные секунды, и даже алкоголь не спасал. Но возле холма было более-менее спокойно. Вокруг этого холма были огромные равнины твёрдой земли, поросшие суккулентами и низкими кустами разных мастей. Почти через каждые десять метров можно было наткнуться на норку в земле, но жизни, казалось, тут не было. Это была территория ветра, и он своим свистом перебивал все другие звуки. Лишь где-то вдалеке на севере виднелась синеватая вершина с заснеженной верхушкой. Это были совсем другие места — девственные леса и озера вдоль Солт-ривер и других рек. Хотя большинство знали эти места как «золотые земли» из-за найденной там драгоценной руды. Старик часто говорил, что собирается переехать в те земли, но через пару лет, пока всех апачи не переделают на скальпы местные старатели и военные. Мало у кого было положительное отношение к этой полупустыни. Мальчик с саквояжем, даже не назвавши своего имени за весь путь, явно не знал, что ему делать, поэтому просто сидел внутри повозки. Второй безымянный, чей взгляд всё время глядел на саквояж мальчика, спустился и ушёл куда-то вдаль от холма. Гэвис как-то сказал, что этот ублюдок всё время уходит куда-то потому, что он встречается со своими дружками, которые готовятся разграбить его повозку. Но так он говорил почти обо всех.

Маркус мог представить – что она могла хотеть – предложить работу или предложить поделиться источниками… хотя последнее – мало вероятно – все-таки фотографии с мест преступлений – это не приватное видео какого-нибудь сенатора танцующего стриптиз в боя из перьев, чтобы вызывать интерес к тому как они были добыты. Основы журналистики – знакомые в верных местах, некоторые суммы, передающиеся от одного человека к другому. Весь вопрос был в том – хочет ли Маркус долгосрочного сотрудничества с агентством или нет… И пока что – он склонялся к тому, что такие связи ему не помешают.

Так что, проверив и заполнив бумаги и, повинуясь неожиданной паранойе, сфотографировав их на телефон – причину такого действия Маркус не смог бы четко объяснить, даже если бы захотел – он вернул их ассистентке и вежливо поинтересовался – когда ее босс сможет его принять. Ибо, он был не той птицей, чтобы качать права и назначать время для встречи самому. Хотя, конечно, это могло быть показателем того – насколько он им нужен… С другой стороны – таким показателем может служить и то, когда ему скажут подойти для встречи – «завтра в два часа» или «сегодня в четыре-пятнадцать» - будет означать рутинную встречу, подогнанную под график, вероятнее всего подразумевающую попытку нанять его в штат или как-то еще привязать к агентству в надежде, что успех со статьей про маньяка не был разовым и они смогут заполучить хорошего сотрудника. «Подождите полчаса» или «через двадцать минут закончится планерка и она освободится» - намекнет на более серьезный интерес. «Проходите, она вас примет прямо сейчас» - будет совсем подозрительно – ибо глава новостного агентства, по определению должна быть весьма занята – а такая реакция будет значит, что или она готова ради Маркуса отложить свои дела… или то что Маркусу несказанно повезло и он попал сюда ровно в то время, когда у нее было свободное время и она готова пожертвовать им ради Маркуса. Хотя конечно, многое скажет и место, и стиль встречи. Неторопливая беседа в кабинете «прямо сейчас» и десяток фраз, высказанных «прямо сейчас» на бегу, между редакторским кабинетом и отделом верстки и дизайна – это два очень разных «прямо сейчас».

  К сожалению, решать нужно было не только задачи реквизита. Сценарий, план действий и личное участие - всё это нужно было поменять на ходу. Каков должен быть ритуал? Городские байки говорили, что демону нужно продать душу, что для него требуется некто проклятый, чей разум инфернальное отродье будет выпивать вместе с эффектными спец.эффектами. должно быть пламя, свечи, кровь девственниц, ритуальный кривой кинжал и латинский молебен. И если хоть что-то из этих штампов соответствует истине, то каков должен быть ритуал призыва ангела? Что из демонического голливудского ритуала нужно сделать наоборот, чтобы появился ангел, а не бес? Оставалось надеяться, что настоящие демонопоклонники и сами не в курсе дела, так что, им тоже предстоит поломать голову над этим метаыизическим процессом.

  Тем временем реквизит был почти в сборе. Молебен есть, роба священника есть, святая вода, свечи и судя по всему девственник тоже в наличии. Труп тоже был рядом, но приносить себя в жертву Купер категорически отказывался, так что идею с обугленными костями пришлось отодвинуть в дальний ящик. Тут даже капли крови проронить нельзя - тремеры что-нибудь да вынюхают. Интересно, смогут ли они вынюхать святую воду, или запах веры сожжет им все обонятельные рецепторы?

  Наконец, когда основная часть уже была доставлена на крышу, Уилл решил посвятить Тима в действие.
  –У нас есть несколько камер вон на тех крышах, которые будут записывать всё, что здесь происходит, - Уилл указал на соседние здания, которые не имели к предстоящему никакого отношения, - А также несколько звук записываю них устройств по всей крыше. Наши рекламщики решили, что нам очень понадобится чудо, вот мы и будем его сегодня делать. Помнишь библейские чудо про воскрешение Лазаря? У тебя сегодня две роли. Во-первых, ты будешь умирающим парнишкой, которого пытается спасти священник. А во-вторых, ты воскресаешь, да не просто обратно, а в виде ангела господня. У нас тут даже пиротехника запасена, - горделиво улыбнулся мужчина, - Надо бы пока расставить свечи, да зажечь ладанку, но нужно ещё кое-что подготовить, - мужчина протянул Тиму распечатку с эскизом пылающего меча, - Нужно нарисовать один большой символ с помощью масла, только понюхай, как пахнет! Когда "воскрешение" произойдёт, мы зажжем символ, а фотографии чуда отправятся в интернет, подогревая интерес к нашему делу. Я рад, что ты согласился Тимати. Ты будешь в центре внимания

Сначала все шло по плану. Джекил усыпил демона и они доставили его в специальную палату. А дальше началось что-то непонятное, как-будто все начало происходить в чужом больном воображении. Аластор явно говорил ложь, поэтому его били током с каждым разом все сильнее и сильнее. Один раз бес вообще начал выкрикивать какие-то неизвестные Хайду слова, но Мисс Никто сразу его заткнула, пустив по его телу ток еще раз.

В какой-то момент из тела смертного, в котором и поселился Аластор, вышел сам демон. Но он не был материален. Бес был похож на приведение. Однако от его вида все в комнате отпрянули, даже доктор. Джекил видел Аластора только один раз, но он выглядел совсем не так, видимо, не до конца проявил себя, чтобы не напугать директора. Дальше черт вылетел из палаты и, как понял Хайд, успел показаться небольшому количеству больных и санитаров перед своим окончательным исчезновением. А смертное тело было уже не в совсем хорошем состоянии. Ну хотя бы на одного демона в этом городе стало меньше. Оставалось надеяться, что Инфернальном Дворе нет таких гениальных детективов как Хайд, которые смогут распутать это странное дело с пропажей одного из них.

Когда директор и его гости убедились, что демон окончательно отошел в мир иной, Чистильщик любезно заявила, что избавится от трупа самостоятельно и, начав что-то напевать себе под нос и приготовив все необходимое, на чала пилить тело бедного Роберта. Примогены отошли в сторонку и обсуждали речь демона. Интересно кто эти два демона, которые если придут, то им конец?

Поскольку Джекил был пока явно лишним в этой палате, доктор пошел выполнять свои обязанности. Еще надо было объяснить персоналу, что же это было такое и у директора не было никаких идей. В любом случае все бумаги с планами обходов сейчас лежат в его кабинете, поэтому Джекил направился именно туда, а тем, кто задавал вопросы об этом происшествии говорил, что объяснит все позже.

Она вздохнула полной грудью; свежий воздух немного путал мысли, когда как Ксин привыкла ощущать безграничное ничто и холодные прикосновения Вихря вокруг себя, стоило ей дотягиваться до мертвых ради пыток ли, или чтобы спасти брошенные души. Но все это было еще до заключения, когда демон проводила свою жизнь за Завесой царства мертвых, когда мир живых и создания плоти были столь же далекими от нее, как сами Небеса.

Теперь же все было по другому. Теперь Завеса оставила её здесь, среди недвижимого камня и гранита, гниющей плоти и эмоций; потребуется гораздо больше времени, чтобы привыкнуть к этому. Но голос Ротштейна вывел из раздумий; убийца обернулась к нему, вновь пытаясь дотянуться до маски Лэй. Но, как все утро, после мрачного сна, все получалось из рук вон плохо. Улыбка девушки была натянутой и неестественной, а взгляд, до этого меланхоличный, вялый и спокойный, не выражал никаких эмоций. Ксин кивнула.
– Да, прости. Можешь сфотографировать граффити? Оно не совсем обычное, пускай не имеет отношения к нашей поездке…
“Наверное”
Она ступила вперед; к разрушенной церкви. Ксин хотела воспользоваться собственными Знаниями, чтобы заглянуть в Узор этого места и отыскать обитателей покинутого дома Бога; но тут же себя остановила: она хотела осмотреться.

Было ли дело в Завесе, её тонкой вуали, которая приковывала духов и отчаяние к этому месту. Или же дело было ровно наоборот? Призраки и их активность истощали границу между мирами. Что же, чтобы это ни было – Ксин придется это узнать.
–... и Генри, – вдруг обратилась она к мужчине, – мне интересно; как тебе это место?
Убийца склонила голову на бок.

- Приятно познакомиться, Рон, - Бомонт кивнул полицейскому, - И пожалуйста, просто Рене, к чему эти формальности.

Позже, в спокойной обстановке, им предстоял долгий разговор о сути вещей, о мире вокруг и месте, которое мог занять в нем Рон. У Котара были лишь обрывки воспоминаний о прошлом, поэтому он предпочитал концентрироваться на настоящем, на том, что происходило сейчас и могло произойти в будущем, но, даже с поправкой на это, откровения, которые готовил падший, были сложными для понимания смертными, как Искусный и Мудрый убедился при знакомстве с Кляйнами. Бомонт признал, что появление смертных было ему на руку - сейчас он был просто не готов к подобному разговору. Усталость навалилась на плечи, заключив демона в медвежьи объятия, остатки адреналина окончательно выветрились из крови и на смену деятельной энергии пришли сонливость и опустошение. Пока служебные машины заруливали на парковку, Рене неподвижно сидел и провожал автомобили расфокусированным взглядом, лелея внутри себя огонек небесной энергии. Сейчас искра его истинной сущности, в которую падший вцепился как утопающий в спасательный круг, была единственным, что не давало ему отключиться.

- Спасибо, да, кажется, я могу подняться, - Бомонту не пришлось сильно притворяться, принимая помощь Аманды, он не без труда поднялся на ноги и позволил заместителю шерифа отвести себя к медикам. В голосе мужчины плескался коктейль усталость, страха и облегчения, когда он продолжал благодарить свою "спасительницу", - спасибо... я думал.. нет.. я... я рад, что все кончилось, я не думал, что выживу!

Знания падшего о внутреннем устройстве полиции ограничивались бессмертным хитом Боба Марли, но ему и не требовалось быть знатоком всех тонкостей взаимоотношений правоохранительных агентств, чтобы нащупать вечный конфликт внутри любой разношерстной группы. Столкновение зон ответственности и старшинства в межведомственных операциях. Никто не любил, когда чужаки совали нос в их дело, тем более если эти чужаки пытались перетянуть на себя одеяло. Поэтому всю дорогу до машины скорой помощи Искусный и Мудрый наблюдал за смертными, анализируя их поведение на предмет характерных признаков напряжения. Как патрульные наблюдали за работой пожарных. Как подчиненные держались с шерифом. Каким взглядом они провожали человека в штатском. Уследить за всем одновременно было невозможно, поэтому Угаритиец расставлял приоритеты. Содержание разговора с шерифом Рон непременно перескажет после, об этом можно было не беспокоиться. Таинственный незнакомец в грузовике тоже никуда не денется, по крайней мере пока вокруг столько полиции. Поэтому сейчас падший сконцентрировался на загадочном "агенте".

- У вас необычный акцент, не похож на жителя Чикаго, - Рене не забывал обрабатывать Аманду, запуская эмоциональные крючки, за которые потом можно будет тянуть. Показать слабость и сыграть на инстинкте защитника, присущий любому копы. Выразить благодарность. Проявить внимание к личности. У женщины действительно был необычный говор, но демоном, конечно, двигало не только любопытство. Бомонт опустился на пол кузова скорой помощи и бросил заинтересованно испуганный взгляд за спину заместителя шерифа, в сторону черной машины, - Это ФБР? Все настолько серьезно?!

Джекпотом было не то, что у него была фотография разыскиваемого, а то, что по фотографии можно было прикинуть – в каком участке или отделе работал искомый персонаж. А от этого уже не навязчиво потянуть за ниточку… Можно было даже заявиться в этот участок, как журналист – дескать работаю над статьей на тему маньяка, хочу вставить мнение полицейских или что-то подобное. Ну и прочесать блоги и прочие записи работающих в том участке – может быть загадочный ирландец попал еще на какие-нибудь фотографии, где он будет подписан, может быть у него у самого есть блог или страничка в соцсетях… а может быть его уже давно уволили за пьянство и дебоши – таких вариантов тоже не стоило исключать.

Что же до сбежавшего больного – в эту связь Маркус особо не верил – хотя и сравнил фотографии – в конце концов – в городе Чикаго – тысячи, если не десятки тысяч крупных преступников и считать, что все связаны – было бредом. С тем же успехом можно было записать всю ирландскую мафию в агенты Ми-6, Моссада или КГБ. Конечно, если тот самый сбежавший Уильям Грей окажется похож на копа-ирландца, как брат или как близнец, или будет фигурировать в видениях, которые Маркус увидел в глазах жертв маньяков – то это другое дело… но без этого – проводить какие-то связи он не собирается.

Но в любом случае – приоритеты Маркус расставлял так – сначала визит в Daily Chicago – первая полоса для его материалов позволит ему закинуть крючок на маньяка… да и известность и слава, которую можно заработать таким материалом тоже грела его душу – все-таки ничто человеческое перерожденным Падшим не было чуждо. Хотя и, если бы кто-то спросил его об этом, Тэйлатер бы в первую очередь ответил о том, что делает это для того, чтобы расшевелить маньяков, а во вторую бы упомянул, что, к сожалению, для того чтобы заставить мир работать в нынешнее время недостаточно одного только явления Падшего смертным – для получения информации, ускорения этого процесса и получения доступа к тому, что видеть простому журналисту неположенно – нужны деньги – а он в последнее время поиздержался.

Фотографии для радиостанции отобранные по остаточному принципу Маркус отправил не колеблясь, после чего собрался – и отправился заключать договор с Daily Chicago.

— Ах, я вижу теперь! — сказал Констанций с некой горячностью в голосе. Его глаза блистали плодовитой задумчивостью, так, будто бы он действительно обнаружил какую-то правду и мудрость в хорошо состроенной лжи антонианца. Так блистали глаза всех, кого Константин Ангел имел честь хорошо обмануть и заставить видеть вещи глазами, которыми он хотел, чтобы они были увидены. Ещё одно павлинье перо в его мантию, ничего уж тут не скажешь.

— Что касается двора... Вы не знаете, да? Нет, я не был при дворе с тех пор, как я не согласился с Каем, когда он награждал меня... ну сколько?.. почти уже тридцать четыре года назад. Он дал мне мои поместья и сказал, что я расстроил его, и он не хочет видеть меня перед собой "какое-то время". Я недоумеваю с тех пор, когда уже это время пройдёт. Но я не буду выполнять ту же работу, что раньше, чтобы там базилевс не говорил. Она была опасна, когда я был мал и должен был служить тем, кто лучше меня. Она унизительна теперь, когда я полноправный потомок Антония Галла, чтобы там император и его двор не говорили... Я благодарен вашему предложению, мой лорд, и вашей доброй заботе, но я не вернусь на свой прежний пост!

Это было все, что Констанций Тибериос сказал прежде чем оба каинита, названные в честь императоров константиновой династии, воссоединились со своими собратьями.

*****

— Он хочет принести меня в жертву Афродите!

Это Константин Лакапин услышал уже от Поликарпа, когда тот несколько замедлился перед ним в своём ретивом беге, потом по нерасторопности упал лицом в грязь в паре метров от вентру, а затем — чрезвычайно поспешно перебирая руками и ногами, так что его высокая монашеская шапка даже куда-то отлетела — прополз, аки какая-то ящерица-рептилия, за спину к Ангелу и, прикрывшись им, схватившись за подл его плаща, стал недовольно указывать в сторону потомка Симеона.

— Он... Я не знаю, что с ним! По-моему он союзник фуроров! Он вел меня к их башне, даже когда я говори, что это неразумно! Его душа рычала в ненависти, когда он смотрел на меня, своего брата! Я дума, что он хотел сдать меня в плен нашим врагам, чтобы я стал заложником, как отец Элий!

*****

— Не могли бы вы пройти вперёд ещё немного, господин Ливелий?

Это к потомку Симеона обратился этот антонианец воинской наружности и склада — Констанций Тибериос, кажется, было его имя. Он вышел несколько вперед от отсальной компании вампиров и теперь стоял между Ливелией и Константином с Поликарпом. Щит с головой медузы был на его левой руке, золотой львиный шлем венчал чело. Его правая рука не держала в себе оружия, она также не лежала на рукояти меча за его поясом. Однако она была уложена на пояс поверх золотой чешуйчатой брони. Очень близко к мечу в ножнах. Очень.

— Наш лорд Федрос желает говорить с вами.

*****

"Афродита". Это языческое имя странным образом укололо память Дионисия. Разве его собратья не поклоняются ей в Италии — в Равенне, старой западно-имперской столице? Нарсес за то краткое время, что они провели вместе, что-то говорил ему об этом. Кажется, то ли в контексте своей старой воинской славы, то ли порицая упадок, в который впали некоторые их соплеменники из клана ночи. Да, если на то прошло, то, кажется, он тогда почти проповедовал — гневно, яростно, но также саркастически — против какого-то современного культа грешников. Они оба имели по бокалу пьяной крови в руках тогда. Уже далеко не первому. Потому молодой Мелиссино не особо прислушивался тогда, не особо помнил сейчас.

Тем не менее его сир, кажется, говорил, что почитание Афродиты не уникально для этих равеннских последователей Дороги Греха. Что оно имело место среди ласомбр и до них и помимо их. Возможно, даже на Сицилии, где верховодят Прародитель, его чернокожий и черноглазый Регент и Друзья Ночи. Возможно даже... даже в Константинополе...

Да... Он называл в этой связи Магнуса, нынешнего наместника и правителя Греческой Церкви по повелению Михаила-тореадора. Да... Он говорил что-то такое... Что-то презрительное... Мол, до того, как он распластался перед Троицей и принял христианство, до того, как он преподнёс голову своего сира Михаилу, Дракону и Антонию... Что он делал? Он справлял обряды Афродиты... Нарсес говорил об этом... Трудно представить, конечно. Но Магнус ведь был бессмертным более, чем большинство современных народов существуют. Кто знает, что он делал и не делал в старые века, во времена Септимия Севера и Каракаллы?

Если бы только Дионисий помнил лучше, что именно было сказано в ту ночь в Венеции... Нарсес точно говорил что-то ещё, и он был великим знатоком истории и всего, что важно. В конце концов, сир Дионисия был величайшим существом на Земле. Истинным пророком и наследником Каина и Христа и главой правоверных, всех тех, кто спасётся. Как оно сейчас вспоминалась молодому Мелиссино, Магдалена, его старшая сестра и дочь-жена Нарсеса, тогда пришла, чтобы прекратить их увеселения. Она сказала, что среди смертных только варвары пьют неразбавленное вино, и только варварские вентру-властители германцев и франков пьют это неразбавленное вино из смертных вен. Несколько старомодное заявление, подумал тогда Дионисий.

Нарсес же сказал, что он по своему смертному происхождению армянин — это Дионисий точно помнил, так как Константин Ангел тоже был человеком с армянскими корнями, и он был евнухом в своей смертной жизни, как Нарсес, а все хорошие и способные евнухи были армянами. Поскольку он армянин, сказал Нарсес, он, считай, варвар, так что ему положено некоторое безрассудство. Потом они с Дионисием рассмеялись и повалились на пол прежде чем Магдалена, нарсесова жена, окончательно прикрыла их праздник. Но вот Дионисий сейчас засомневался, то ли они засмеялись на шутку про армян, то ли принц Венеции, его отец и архиепископ — в продолжение и под занавес их предыдущего разговора — добавил ещё что-то про ласомбр, которые поклонялись Афродите, что также было смешно...

Но полноте. Какое это имеет отношение к настоящему?

  Беседы заняли больше времени, чем планировал Купер. Видимо, изрядная порция алкоголя вкупе с атмосферой праздника позволили людям открыться и рассказать самое сокровенное. По крайней мере, так себе объяснял мужчина готовность потенциальных гулей отвечать на наводящие вопросы. Слово за слово, и выстраивалась вполне понятная картина жизни каждого, а заодно становилось понятнее какое место займут эти люди в планах Уилла.

Итак, по порядку:
Готовность Бенджамина работать за деньги, не задавать лишние вопросы и рисковать, но вполне разумно делала из него отличного личного помощника. Уилл определенно будет вызывать на две-три ночные смены, особенно, если потребуется сопровождение в спорные территории.

Бывший военный по имени Игнат собирался уйти. Похоже, это был единственный человек, чья воля шла в разрез с волей Купера, но Уилл уважал это, отпустил мужчину с двумя оговорками. Во-первых, разговор в этом кабинете не покинет предела этого кабинета (что было и логичным, и подкреплено особыми талантами посмертия). Во-вторых, Купер вспомнил о своих давних русских корнях© , и если кому-либо из знакомых Игната понадобится помощь, Уилл всегда найдёт решение. Визитка с телефоном помощника Купера плавно оказалась в нагрудном кармане мужчины.

Карл и Тед были вполне ожидаемо любопытны. С их-то мозгами, да без лишних вопросов? Ха! Легенда сложилась сама собой, и включала в себя элементы честного бизнеса, не очень честных конкурентов, неформальная охрана и пара крепких ребят, которые демонстративно окажутся в нужном месте в нужное время, чтобы избежать неприятных инцидентов. Совсем недавно Уилл врал полицейским про негласную дружину. Карл и Тед будут первыми из них. А заодно, эти ребята будут блуждать ночью по территории Уилла, и их всегда можно будет вызвонить на пятиминутный перекус. Кстати, пара алых точек на рубашках немцев после выхода от Купера - вовсе не случайные капли вина.

И наконец, Тимати. Парень без цели, без родных и близких. Без работы, без образования, без связей. Если он исчезнет, то грустить будет только собака. Зверь Уилла даже довольно шевельнулся, ощутив столь явную социальную беззащитность, в то время как сам Купер почувствовал острый укол совести. После всей этой беседы Вентру просто обязан был устроить хоть что-то в жизни парнишки.
  –Хотел стать лицом на обложке, говоришь? - Куппер пробарабаниь пальцами по столу, - Есть у меня одна задумка. Наш отдел рекламы готовит перформанс, и я как раз искал подходящую кандидатуру. Выпьем же за это! - и после того, как оба бокала с вином и кровью вперемешку были опустошены, - Собирайся. У нас много работы.

–Ну почему рабом, коллега! Просто Вы работаете на нас на постоянной основе. Хорошо, что вы согласились рассказать мне все, что Вы знаете. И, пожалуй, я не против продолжить обсуждение у Вас в больнице. Мне очень понравился Ваш кабинет, особенно канарейка. Шабаш? Хм... Ну по информации, которую вы мне рассказали, я не думаю, что эта организация очень заинтересована ИД, но я обещал Вам защиту от ваших врагов, поэтому можете больше о Шабаше не беспокоится.

–Так скоро? Ну ладно. Пожалуй Вы правы, раньше начнем - быстрее закончим, – Аластор направился к выходу.

Выйдя на улицу, Аластор обернулся к Джекилу, задавая вопрос:"А где ваше авто, Мистер Хайд?" Но не успел... Демон почувствовал неприятное ощущение в шее.

Все поплыло дьявол не мог сфокусироваться даже на своем собеседнике, который быстро убрал что-то во внутренний карман. Демон все понял... Его только что наебали

–Ах... ты... убл...,– сознание покинуло "Радио Демона"

–Улов обещает быть очень большим, Хайд. Думаю демон уже клюнул на нашу приманку.

После ответа своему брату, Джекил решил налить себе чашечку чая, чтобы показать официантам, что ему больше ничего не надо и получить небольшую дозу тепла, которого стало так мало в его жизни. Пока доктор попивал чай и думал о предстоящем диалоге с Аластором его коллега уже ответил на его просьбу о почках и подтвердил свою готовность доставить ему свежие органы, поэтому директор отвлекся и кратко ответил секретарю: "Ок. Буду ждать". Теперь Хайду надо было приготовить деньги для почек, поэтому он переключился на беседу с его телохранителями, где написал:"Готовьте деньги для покупки почек". Они должны были понять.

Только Джекил начал думать не об ужине, а о демоне, как его телефон зазвонил. На этот раз это был Аластор собственной персоной. Бес спрашивал где сейчас находиться вампир на что Хайд ответил, что он в ближайшей к офису пиццерии. Теперь черт мог прибыть с минуту на минуту, так что доктор написал теперь уже Мисс Никто: "Он скоро придет".

Теперь у Хайда не было времени на придумывание сценария диалога вообще. Вампир понял, что мирного решения скорее всего не будет, поэтому он проверил внутренний карман на наличие шприца. Он был на месте. Так что директору стало в несколько раз спокойней. Доктор заново стал пить чай.

Через минуты две-три демон объявился в кафе и сразу направился к столу Хайда. Речь беса была многообещающий, правда вампир ничего почти не понял и, пользуясь этой возможностью, начал задавать вопросы: Звучит достаточно интригующе, Роберт. Но я даже не знаю, что из себя представляет Инфернальный Двор. Это как у нас Камарилья или у Вас другой уровень организации и Вы не делитесь на кланы как мы?

Предупреждённая о своём противнике, стая стала постепенно погружаться в темноту технического этажа.
Темнота окутывала их со всех сторон, как будто обладая своей живой волей. И пусть ни плотские, ни духовные чувства урата не улавливали в этом ничего, что могла бы породить Тень - гнетущее ощущение опасности и близости к чему-то холодному и липкому усиливалось с каждым тяжёлым шагом волчьих лап.

Но вот внезапно впереди забрезжил свет, заставляя урата сузить свои глаза и начать выискивать противников. Однако ничего, кроме нескольких строительных ламп, прибитых к колоннам, удерживающим потолок, они не увидели.
Зато отчётливо услышали, как из огромной дыры в стене доносились приглушённые голоса, стоны и сдавленные всхлипы.
Продолжая держаться в тени и давая Михаилу грузно ступать впереди, возвещая о своём неумолимом прибытии, стая двинулась глубже вниз.

Пол вместо гладкого бетона сменился каменным крошевом, а потолок всё продолжал подниматься выше и выше до тех пор, пока оборотни не оказались в просторном зале, окружённом всё теми же колоннами. Только в этот раз они были куда массивнее и оплетены вязью из чёрных толстых кабелей. Такие оставляют за собой неряшливые и длящиеся годами технические работы, уничтожая любую надежду понять куда какая линия ведёт.

В разные стороны от этого зала уходили другие тоннели, ведущие в темноту и только Отец Волк мог знать, какие ещё секреты могут быть спрятаны в этих холодных глубинах.
Но детали окружения отложились в умах лишь пост-фактум. Основным центром внимания был разведённый массивный костёр и распростёртые перед ним стонущие люди. Кто-то лежал, кто-то полу сидел, кто-то баюкал окровавленные руки, а кто-то и вовсе не подавал признаков жизни. Все они были одеты в потрёпанную и грязную одежду, в слоях которой было сложно разглядеть тела их владельцев.

И сразу стало понятна причина, почему они не двигались. Со всех сторон их окружили уродливые фигуры - искорёженные тела, сочетающие в себе смесь практически любых вообразимых животных и людей. Рыбья чешуя сменялась медвежьей шерстью, чтобы затем перейти в прочный хитиновый панцирь. Из массивных ртов этих тварей капала ядовитая слюна, а длинные острые когти скрежетали по камню под их лапами.
И прямо за кольцом из этих существ над дергающимся и стонущим мужчиной склонилась тёмная фигура в длинном плаще, а в отсветах кострах на её теле можно было увидеть льдистое зеркальное мерцание.

Фигура протянула руки к бедолаге и длинные острые шипы впивались в его плоть, проворачиваясь с садистской медлительностью.
Однако всё это продолжалось недолго — едва заслышав грузные шаги Михаила, обладатель пальто обернулся и волк смог увидеть его искажённое лицо. Глаза-плошки, напоминающие взгляд рыбы-удильщика, но с затаённой злобой и вызовом. Острые зубы, напоминающие стеклянные иглы и прочная корка какого-то хрустального вещества, неровно устилающая тело своего обладателя.

— Ты оказсался быстрее, чем я думалс-с. — прошипело существо, разводя тонкие губы в омерзительной ухмылке. — Но только один-с. Ты либо храбр, либо глуп-с.
Твари вокруг пленных людей тут же встрепенулись, издавая клёкот и рык, вперемешку со злобным и едва различимым бормотанием. Однако остались стоять в кольце, с ненавистью буравя взглядом массивную фигуру волка, вступившую в кольцо света.

Востребованность статьи и фотографий порадовала Маркуса – во-первых это означало хороший гонорар, а во-вторых – получение репутации и известности среди новостных агентств. Конечно, одна статья не сделает его самым популярным журналистом в Америке… но, как говорится, вода – камень точит. Так, капля за каплей и нарабатывается то, что сулит в будущем большие гонорары и интересную работу – профессиональная репутация.

Так как фотографий было достаточно много – Маркус расставил заинтересовавшихся в порядке важности для него. На первом месте было, конечно, Daily Chicago – публиковаться в таком агентстве было престижно – ну и охват у него был приличный, во многом за счет серьезности компании. За фактчекинг и прочие проверки Маркус не опасался – статья основывалась на реальных фактах – ну, кроме его размышлений на тему личности маньяка – ну так, там было видно, что это авторское мнение, а не реальный факт.
На втором месте – Chicago by Night – их интересовали фотографии и тот эксклюзив, который не подходил в качестве иллюстраций к его статье или не подходил для Daily Chicago – он был готов продать им.
На последнем месте была радиостанция – туда он был готов отправить то, что осталось после первых двух – если, конечно, что-нибудь будет. Все-таки – радио – это была не совсем его область деятельности.

После того, как предложения были разосланы, Маркусу ничего не оставалось делать, как ждать ответов на них… а пока он ждал их – он стал просматривать сайт посвященный работе чикагской полиции, а так же все возможные материалы связанные с ними, особенно те, где были фотографии или видеозаписи – вдруг где-то мелькнет лицо того полицейского, которого он видел в воспоминаниях убитой девушки.

Таврос нахмурился.

- Не возьмусь судить о брате Поликарпе, - сказал он прямо, - но скажу, что если они не развернутся немедленно и не вернутся в лагерь, - варяг указал на группку крохотных конных силуэтов под стенами башни - возникнет немалая опасность того, что в руках у фуроров появятся еще два заложника из семей Троицы в добавок к уже имеющемуся одному. А это уже будет просто смешно.

Болли покачал головой неодобрительно. Действительно, то, что еще совсем недавно казалось ему чем-то сродни охоте на умного и опасного, но между тем всего лишь дикого зверя, грозило превратиться в фарс. Трудно было даже вообразить, какой исход был бы хуже: смерть троих Цимици от рук шайки бандитов или освобождение этой шайки в обмен на нежизни заложников. Последующий скандал в любом случае обещал быть поистине грандиозным и никто, из присутствующих сейчас здесь потомков Каина, не мог бы рассчитывать преодолеть его без большого ущерба для своего доброго имени и положения при дворе.

Конечно, даже троих пленных можно было бы освободить при помощи хорошо организованного штурма и капли удачи. Однако, одно дело рисковать всего одной нежизнью и совсем другое - целыми тремя. И это если вовсе не задумываться о жизнях солдат, гибнущих прямо сейчас под вражескими стрелами из-за глупости, тщеславия или упорства Поликарпа или Ливелия.

- Потому я считаю, что мы должны быть готовы действовать прямо сейчас. - бывший манглабит окинул взглядом собравшихся и заговорил: - Пусть Федрос примет командование над западным лагерем, Константин над южным, а Диониссий над северным. Люди там уже должны быть готовы к выступлению. Констанций и Андрокл пусть будут со мной, чтобы вести в бой своих людей. Я же останусь командовать нашими силами здесь. Вместе с этим к Ливелию и Поликарпу будет отправлен гонец с требованием тотчас же вернуться и не подвергать лишнему риску себя и солдат. - Болли помолчал мгновение и закончил: - Если же они по какой-то причине, гадать о которой у нас сейчас совершенно нет времени, не вернутся... Или же враг начнет вылазку с целью их пленения... Мы начнем штурм башни одновременно со всех направлений. Сигнал к началу штурма тогда будет подан трубами сразу по возвращению гонца с плохими известиями.

Он снова осмотрел собратьев и спросил:

- Будут ли у кого-то возражения? Или может быть кто-то согласится исполнить роль гонца? - тут Болли посмотрел на Федроса, который, как ему было известно, был хорошим наездником, - Поездка будет опасной, а смертный гонец может пасть от одной верно пущенной стрелы. Для одного из нас опасность будет куда меньше.

Как критика местного комиссара не приветствовалась в сегодняшнем эфире, так и громкие высказывания в сторону Мистера Хайда (правда об этом знал только дьявол). Потому что Аластору нужно было чтобы с его партнером ничего не произошло в мире людей и на доктора не посыпался шквал разных полицейских проверок (хотя, насколько знал демон, полиция ничего не нашла во время последней проверки в психушке, а значит не найдет и в следующие), всякого не нужного внимания со стороны незначительных СМИ и детективов-самоучек. Поэтому Радио Демон нейтрально отреагировал на высказывания Санрайза по поводу вышеупомянутого доктора, а когда Мортимера опять занесло на критику комиссара вообще аккуратно сменил тему на религию.

Обсудив тему влияния религии на общество, радиоведуший и его гость начали обсуждать проблему этнических гетто. Дав полностью озвучить свою позицию по этому вопросу, дьявол завершил свой эфир кратким пересказом тем, которые он и его гости обсудили, попрощался со своими слушателями и зрителями и завершил эфир. Камеры выключились, свет погас. На вопрос Мортимера Аластор ответил, что все прошло достаточно гладко и в целом он доволен сегодняшним эфиром.

Но у демона было еще одно незавершенное дело, поэтому он, распрощавшись с проповедником и своей ассистенткой, направился к выходу из офиса, попутно доставая телефон, для того чтобы сделать звонок Джекилу Хайду. Мистер Хайд ответил почти сразу и спокойным голосом сказал демону, что он ждет его в ближайшей пиццерии для обсуждения дальнейших деталей их договора.

Дьявол почти сразу нашел нужный ресторан и так же быстро нашел вампира. Сев перед доктором Аластор заговорил:
— Приступим! Поскольку Вы согласились сотрудничать со мной это автоматически значит, что вы работаете с так называемым Инфернальным Двором. Вам гарантируется защита от всех Ваших врагов в обмен на информацию о Вас и Ваших врагах. Я считаю это беспроигрышным предложением!-всю свою речь демон проговорил так, чтобы никто, кроме Хайда не услышал его.

Воспоминания о нефилимах были наполнены гнева, ужаса и, почему-то, грусти. Падший не мог вспомнить, с чем были связаны последние эмоции, но на мгновение он почувствовал себя вновь заточенным в одиночестве Бездны, не бросающимся на ее стены разгневанным духом, а одиноким и преданным изгнанником. Под грузом воспоминаний жар пламени в крови демона стал стихать, магма из алой превратилась в почти черную. Котар~ва~Хасис пытался уцепиться за другие воспоминания, найти причину таких необычных переживаний, но каждый раз ловил только пустоту.

Из этого своеобразного транса Унаритиец вышел только когда двигатель полицейского крузера замолчал. Последние слова полицейского медленно оседали в сознании падшего. Его готовность, его желание сражаться. Возможно, из него еще выйдет толк. Возможно. Котар решил, что не будет спешить с человеком. Сначала он убедится, что тот действительно доступен силы. Да и прежде нужно было разобраться с подоспевшим подкреплением. Иначе зачем он потратил столько сил и времени, чтобы разрядить обстановку, если после этого позволил бы ситуации выйти из-под контроля.

- Вот как мы поступим, - проговорил Аннунаки, открывая дверь машины. Демон шагнул на асфальт парковки, но наружу выбрался уже Рене Бомонт, в своем человеческом облике, - Нужно усыпить чудовищ. Убедить их, что они не оставили следов, и перестрелка здесь была делом рук людей. Возможно, криминальная разборка враждующих банд? Пусть они думают, что в безопасности, пусть перестанут смотреть в нашу сторону. И после этого мы сможем начать действовать.

Слова смертного не могли не коснуться сущности падшего и он с трудом заставил себя не дать желаемое человеку сразу же. "Терпение," - напомнил себе Котар, - "Сначала изучи, испытай его. Потом награда." И все же, Демон Услышанных Желаний не мог оставить просьбу человека без внимания.

- Я дам тебе то, что ты хочешь, силу, которую ты просишь... - Искусный и Мудрый почувствовал неожиданный укол одиночества от недавних воспоминаний и добавил, неожиданно даже для самого себя, - Твоя главная сила в твоей душе. Ты можешь сомневаться в себе, это присуще людям. Но эта сила всегда будет в тебе. И если ты почувствуешь, что больше не можешь, что больше не веришь в себя, то верь в меня. Я был там, когда этот мир начался и я буду там, когда он закончится. Со мной ты пройти свой путь целиком.

Развивать мысль падший не стал, кавалькада служебных машин уже сворачивала с шоссе к пылающей закусочной, и Рене поспешил принять надлежащий вид - испуганного человека, чудом уцелевшего в бойне, благо создать нужное впечатление было несложно благодаря темному пятну на одежде от незаживающей раны. От кровопотери демон испытывал легкое головокружение, из-за которого происходящее наполнялось сюрреалистическими красками и звуками. Практически не притворяясь, Бомонт опустился на замлю рядом с полицейским крузером своего нового знакомого и стал рассматривать приближающиеся авто и выходящих из них людей. Возможно, кто-то из них тоже не был человеком.

- Но ты так и не назвал своего имени, - крикнул Рене поверх сирен. Он, конечно, мог прочитать фамилию своего нового помощника на бронзовой плашке униформы, но решил познакомиться как следует.

Практически всю дорогу Ви сидела молча, стараясь все таки не глядеть на окончательно скончавшейся тело сородича у ее ног. Этой ночью новых приключений не ожидалось, хотя и предыдущих, честно говоря, ей хватило по горло. Оставалось лишь удивляться, как в той мясорубке ее даже никак не зацепило, наверное просто везение. Дорога была относительно долгой из-за того, что они решили поехать окружными путями, так что девушка смогла полностью погрузиться в собственные размышления и даже чувство голода, которое так часто преследовало ее сейчас никак не мешало потоку мыслей. Думалось обо всем, и о том, что ещё предстоит им пережить, и о том, откуда в город пришли незнакомые Гангрелы и сколько ещё подобных им могло подстерегать Бруха, и конечно о том, правильно ли они поступили поддержав нового князя и организовав для него переворот. Возможно это обойдется им слишком дорого и окончательная смерть Джо лишь укрепляла эти неприятные предположения.

Наконец, они доехали до уже знакомого клуба, однако оставались они там не долго. Дорми принялся объяснять им задачу на завтра. Как и ожидалось, убийством предыдущего князя их участие в политических играх не закончилось, Ви совершенно не желала вляпываться в эту грязь, но о выборе никто и не говорил. Усвоив план на завтра, все начали медленно расходиться, девушке предстояло вернуться в своей маленький лагерь.

Было как раз то время, когда большинство молодежи уже разбрелось по своим палаткам. У костра, так неприятно напоминающий видимый сегодня пожар в кафешке, сидел Энтони. Вполне возможно он уже долгое время ждёт ее, вряд-ли ему вдруг захотелось в одиночестве посидеть у огня. Предположения Ви подтвердились и парень и правда завел разговор о "перспективном деле". Девушка не перебивала его на протяжении всего разговора, решив сначала выслушать все, что он для нее подготовил. А сказать ему явно было что, идея с продажей травы была не такой уж и плохой, это точно было не опасней вымогательства денег у неудачливых гуляк, а с учётом того, что часть итальянской мафии с их района и правда могло уйти после смерти своего дона, это могло оказаться ещё и прибыльно. Насчёт квартиры она не была полностью уверена, слабо верилось, что где-то и правда есть жилое помещение с достаточным количеством растений, чтобы спрятать там кусты марихуаны. Особенно ее позабавил момент, когда Энтони упомянул о Ви таланте в запугивании. Сейчас у нее было очень много дел среди вампиров, так что разбираться с подобными вопросами было бы довольно изнурительно для Розен.

- Слушай Энтони. Сейчас я налаживаю дела с большими шишками, и мне будет проблематично участвовать ещё и в этом, но мне нравится твоя идея, и думаю, что это отличный способ для тебя проявить себя. Набери себя людей среди наших кого захочешь и сам отправляйся в ту квартиру, уверена, ты отлично с этим справишься.

Ей и самой было интересно, что из всего этого выйдет. Хотелось верить, что ее панки достаточно самостоятельны и смогут справиться с этой задачей. Попрощавшись с парнем, Ви направилась к своей палатке. Она собиралась ещё поговорить с Бетти, но та уже спала, так что с этим придется повременить. Поглубже забравшись в плотный спальный мешок, она погрузилась в сон, гадая, явиться ей видение в этот раз, или нет

И действительно – вид за окном был практически пасторальным – даже удивительно, что люди, имеющие возможность жить такой жизнью совершенно ее не ценили. После завтрака по классическому холостяцкому рецепту «то что осталось от ужина плюс майонез, сыр и пожарить», Маркус решительно передвинул письменный стол ближе к окну, так чтобы иметь возможность видеть улицу и работать одновременно.

Первым делом он начал с набросков статьи – еще ночью он решил, что построит ее на контрастах, так выгодно оттеняющих друг друга – женская красота и извращения маньяка, проституция – преступление, на которые людей толкает нужда и проблемы системы – и «развлечения» маньяка – сытой твари, которая считает, что ей можно все, ошалев от вседозволенности. И да – он прекрасно знал, что с маньяком не все так явно, но намеренно старался «принизить» маньяка, рисуя не борца с мафией, а нечто совсем противоположное – во-первых жуткий кровавый монстр зацепит читателей сильнее… а во-вторых, он надеялся разозлить самого маньяка – ну или хотя бы «часть» его – так как он, конечно, помнил, что их целая банда и как минимум часть которых судя по всем считает себя «мстителями». А, как известно, разъяренный противник может совершать ошибки – например, попытаться донести до всех свою точку зрения. Может быть даже (хотя на такой подарок судьбы он не рассчитывал) связаться с самим Маркусом, чтобы тот рассказал об истинной цели их бесчинств.

После набросков статьи – он проверил фотоматериал и отобрал из него те фотографии, которые не выдавали то что они были сняты в морге, хорошо иллюстрировали его рассказ и были эксклюзивом (для этого он залез в интернет и бегло просмотрел публикации на тему маньяка).
После того как статья была закончена – началась самая интересная часть – поиски желающих ее опубликовать, причем, желательно – не какой-то малотиражной газетенки или новостного сайта с числом посетителей в полтора человека в месяц, а кого-нибудь покрупнее и позаинтересованнее.

– Спасибо Вам за такие дельные советы, – прокомментировал Аластор слова Санрайза.

– Говорят, что он видит всяких мистических существ. Вампиров, фей, демонов и так далее. Тем более сбежал Билли явно уже не в своем уме. Он провел столько времени с психами, что даже люди с самой крепкой нервной системой думаю не выдержали и расстались со своим рассудком. А в целом я с Вами согласен, сейчас очень много преступников выдают свои злодеяния за их беды с головой.

–Вы думаете это коррупция? Но зачем же тогда Мистер Хайд обратился в полицию или может быть, наш мэр как-то связан с ирландской мафией? Ведь побег Билли не так уж подробно освещался в других СМИ. Только у нас Джекил Хайд рассказал все подробности его побега. А внедрить в больницу Мистера Хайда шпиона под видом какого-нибудь доктора очень сложно, так как на собеседовании им предлагается пройти несколько тестов, которые люди неподготовленные завалят. Ну или в ирландской мафии появился гений психологии.

–Получается, что если полиция пришла бы к мэру ей пришлось арестовать его за связь с преступными организациями. Какая ирония.

Дальше Аластор начал обсуждать со своим гостем роль религии в обществе. Очень глупая тема на взгляд дьявола. Вера всего лишь дает ложное чувство безопасности, но некоторые люди не могут с этим смирится и продолжают молиться тому, кто многие тысячелетия назад покинул этот мир. Также "Радио Демон" и Санрайз затронули тему расовой сегрегации, но так как эфир уже подходил к концу они не смогли раскрыть ее должным образом.

— Ага, спасибо, всё в норме.
Пропыхтела Мэри, потирая саднящий бок и медленно приходя в сидячее положение. Тело непозволительно ныло, однако всё было на месте. Уже радовало.
Её голова была всё ещё погружена в туман полусна, когда она стала натягивать вещи, не сильно стесняясь собственной наготы. Да и сам Мэрлин, судя по всему, не был стеснительным мужчиной.

Сейчас её голову занимали куда более серьёзные вещи в любом случае. Накинув на плечи куртку и затянув волосы в привычный слегка растрёпанный хвост, Мэри отвела локон огненно-рыжих волос от своего глаза и ещё раз задумчиво посмотрела на свою ладонь. Согнула и разогнула несколько раз, наблюдая как пляшет на её линиях отпечатанный символ. Прямое доказательство того, что её сон был больше, чем спонтанным видением.
Девушка искоса бросила взгляд на Мэрлина, но тот явно был слишком поглощён своим завтраком, чтобы обращать внимание на странный и едва видимый символ на ладони Мэри.

Жаждущие. Одно это имя, катаясь на языке, отдавало чем-то горьким, почти ядовитым. И, в то же время, чем-то донельзя знакомым. Та горечь, что была куда ближе к ней, чем пылающий идеализм в глазах Радуриэль, когда её напарник обронил имя Люцифера.

Лицо Мэри чуть скривилось. Едва осязаемые касания интуиции и призрачных неоформившихся чувств были плохой путеводной звездой. А полагаться на слепой шанс ей не нравилось, как бы ни казалось обратное остальным.
Даже за отчаянными и порывистыми решениями девушки всегда стоял выверенный расчет. Иначе протянуть в Чикаго в её профессии довольно сложно.

Отбросив прочь размышления, МакКензи подвинулась ближе к столу и тоже набрала себе тарелку мюсли с йогуртом. Принявшись за свой поздний завтрак, она, между делом, обратилась к Мэрлину:
— На самом деле я думаю остаться с этими ребятами. Что бы ни было в моём прошлом - оно как-то резонирует с этим местом и вещами здесь.
Она окинула взглядом комнату.
"Или просто количество паранормального дерьма достигло своей критической точки."
Но эту мысль она оставила при себе. Ей не нравилось подчиняться, но те два...существа в её сне сделали свою позицию довольно ясной. И она пока что собиралась увидеть куда это всё приведёт.
— А так, я была бы не против, если ты подкинешь меня до центра переливания крови. Там остался мой байк. Его вряд-ли украдут, особенно учитывая как вооружена там охрана. — Мэри криво усмехнулась, вспоминая количество странных историй, окружающих это место. — А вот долгую стоянку я там оплатить не смогу.
Её лицо помрачнело от осознания того, что её запасы денег стремительно падали ко дну и ей нужно было срочно найти способ заработать.
— Не знаешь, Сайлас здесь?

Раннее утро 5 ноября 2000 года,
графство Мит, Ирландия
Бру-на-Бойн


Караул на стенах Серебряной Тары в большей степени был церемониальной позицией. Первой и главной линией обороны септа были тысячелетние ритуалы, проведенные, по слухам, тогда, когда мир людей и духов еще не был разделен Преградой, и сегодня они казались чудесами даже по меркам оборотней. Рат на Рай, крепость верховных королей, хранила множество артефактов давно ушедшей эпохи. Здесь находился камень Фаль и покоился котел Дагды, здесь все верховные короли Ирландии заключали медовый брак с землей, которой правили. А еще в представлении смертных холм Тары находился в двух десятках километров на юго-запад от Бру-на-Бойн. Каким образом в мире одновременно, в двух разных местах, существовала древняя крепость, стоящая в сердце долины Бойн, и стертый временем холм, ставший приманкой для туристов, доподлинно никто не знал, и это было одно из самых захватывающих чудес Серебряной Тары, но далеко не самое практичное.

К последним относился ритуал, скрывавший септ от любого постороннего, будь он человек, оборотень и иное создание. Попасть в Тару можно было только вместе с тем, кто уже однажды был в септе, и Фианны весьма щепетильно относились к приглашениям в свой дом. Незваный гость мог часами блуждать по лугам, исходить вдоль и поперек всю долину, но найти только беспечно пасущихся овец. Ни разу этот ритуал не дал сбоя. Защитные чары можно было попытаться обойти, предательством или обманом, но не разрушить. Когда такое происходило, врага ждала вторая линия обороны - сторожевые крепости, расположенные в горловинах подступов к долине, замаскированные под туристические центры. За ними - полосы ловушек, призванных духов и тайников, в которых укрывались часовые. И только в том случае, когда все эти меры оказывались недостаточны, стражам крепости приходилось встречать нападающих когтями и сталью.

Несмотря на чувство безопасности, несмотря на то, что за внешней стеной стояли еще шесть стен внутренних, укрепленных духами земли, с окованными серебром вратами, несмотря на то, что за ними была еще и неприступная башня Верховных королей, Сын Лунного Света, вардер септа, требовал постоянной бдительности от стражей. Он регулярно устраивал проверки, поручая той или иной стае инсценировать нападение на Тару, чтобы испытать готовность защитников отразить настоящую атаку.

Стоя на посту, Грейди Клифтон наблюдал заутренним туманом, который затягивал долину белым одеялом. Ночи становились все холоднее с рассветом в воздухе подолгу висела изморозь, влагой оседающая на каменный гребень стен. Монотонность движения тумана и тишина вокруг убаюкивали, делая дремоту главным противником Грейди. Оставалось продержаться пару часов до конца смены, после чего филодокс мог бы, наконец, выспаться.

Черные пятна в тумане оборотень сначала списал на усталость, но затем к одному добавилось второе, к ним еще два, а потом еще полдюжины. Нет, это была не усталость. Кто-то двигался в по долине, приближаясь к замку. Очередная проверка вардера? Сторожевое копье молчало, значит, в Умбре угрозы не было. Стражи в туристическом центре не передали ни сообщения о визитерах, ни подали сигнала о нападении. Грейди не мог определиться, успокаивает это или, наоборот, тревожит.

- Барбакан* не отзывается, - с ноткой беспокойства проговорила Эйлис. Альфа стражей восточной стены остановилась рядом с Клифтоном. Крупные капли росы лежали на заплетенных в косу волосах девушки будто жемчужная сетка, наводя на мысли о том, что она только что была внизу. В ее руке был горн, близнец того, что висел на поясе филодокса. Похоже, Эйлис готовилась подать сигнал сама, - Они не могли просто пройти мимо центра.

Еще один защитный ритуал септа делал воды рек Бойн и Мэтток, омывавших долину со всех сторон, губительными для любого оскверненного Вирмом существа, тогда как всем прочим можно было распрощаться с мечтой переплыть реку, которая выталкивала на берег любого нарушителя. Единственный путь в долину Триспирального септа лежал по переброшенным через реку мостам, которые и защищали башни-туристические центры. Одиночка мог попробовать проскользнуть мимо них незамеченным, но силуэтов в тумане было слишком много, чтобы часовые их проморгали.

- Стражи! - Сын Лунного Света возник на стене будто из ниоткуда. Узкоплечий черноволосый мужчина никогда не отличался впечатляющей комплекцией, но один его звериный, даже в человеческой форме, взгляд мог остановить несущегося в атаку хищника, а рычащего окрика было достаточно, чтобы разнять свадебную драку. Спокойный голос вардера вернул робкую надежду на то, что все происходящая всего лишь проверка, - Вы знаете что делать. К оружию.

- Опять? Так скоро? - Рослый Мак Эйрин, казавшийся гигантом даже в человеческой форме, был единственными метисом среди стражей, единственным метисом септа, заслужившим ранг Атро и единственным из стражей, кто помнил Бельтейнову Бойню, произошедшую меньше четверти века назад третью битву за Тару. Тогда врагам удалось пробить брешь во внешней стене крепости. Ближе к сердцу Тары не подбирался никто.

- Заткнись, Ирландец, - Беззлобно рыкнул вардер. Родителей метиса никто не знал, поэтому он считался Сыном Ирландии, что его имя и значило, - Накличешь беду.

Не давая подчиненным возможности рассуждать дальше, Сын Лунного Света начал раздавать короткие команды.

- Пока Привратник не даст отбой, это боевая тревога. Клифтон, бери стаю и бегом в Ньюгрейндж. Эйлис, ты в Наут. Мак - на тебе Даут. Стойте насмерть, Холмы не должны пасть! Вперед, живо!

Объяснять важность гробниц было излишним. Триспиральный септ получил свое название благодаря уникальному узору переплетающихся кельтских спиралей, не встречающийся больше ни в одном уголке мира. Сам узор возник не случайно - он стал олицетворением триединства главных курганов, который треугольником окружали Тару. Ньюгрейндж, самая известная гробница, был вратами в иные миры и каэрном Гнозиса, где проводились самые важные ритуалы септа. Наут был каэрном Чести и служил сокровищницей и залом древним совета септа. Даут, каэрн Изобилия, скрывал трапезную комнату, которая могла насытить бесчисленное количество гостей. В то время как современные септы питались от одного каэрна, сердце Тары поддерживала энергия трех вспомогательных каэрнов, и вместе они поддерживали двух тотемов, Оленя и Дану, землю вокруг, древние ритуалы, клятвы и само племя. Потерять хотя бы один из холмов значило не только поставить под угрозу уникальный септ, подобных которому не было во всем мире, но и запятнать честь всех Фианн.

Пятерка волков мчалась к возвышающемуся над туманом холму Ньюгрейнджа, подгоняемые ветром, который донес до них негромкий шепот Привратника: Будет битва. Головы запели.

***

Старый Ях любил говорить, наставляя внука: "Не меряйся родословной с Серебряными Клыками, не тягайся в силе с Фенрирами, не давай взаймы Костегрызам и никогда, ни при каких обстоятельствах не пей с Фианнами." Не то чтобы Нут забыл об этом или сознательно не послушался совета деда, просто так получилось.

Построенная в XVIII веке для небольшая гостиница носила звучное название Росснари, в переводе "Мыс королей", из-за расположения на самом берегу реки Бойн и в честь первых гостей - посещавших Тару королей Серебряных Клыков. Со временем Росснари превратилась в дипломатический центр септа, своеобразный посольский сектор, где жили постоянно находящиеся Бру-на-Бойн дипломаты и останавливались гости. Объединенные статусом гостей септа, оборотни знакомились друг с другом и сбивались в небольшие компании, которые с радостью принимал расположенный на первом этаже бар гостиницы.

Каждый вечер неизменно начинался праздник - кто-то уезжал, кто-то приезжал, да и разве нужен кому-то повод, чтобы пропустить по пинте после долгого дня, любуясь пейзажем изумрудных холмов, на которых, кажется, в любую секунду могли появиться кричащие о свободе шотландцы Мэла Гибсона. Приглашенным в септ Фианны демонстрировали своей знаменитое гостеприимство, здесь улыбался каждый встречный, будь он страж септа, один из членов держащей гостиницу семьи кинфолков, полноватый бармен с шикарными бакенбардами или прекрасная, как с картинки, бледная рыжеволосая девица с россыпью игривых веснушек на лице.

В капкан чар одной из них, а точнее, двух и угодил Нут. Стоило ему оказаться на пороге гостиницы, как его тут же позвали к столу, где выпивали трое оборотней и небольшая стайка кинфолков. Рагабаш не стал отказываться и уже через пару минут ему казалось, что он знает этих парней и девчонок всю свою жизнь. А затем она легко коснулась его руки и жарко прошептала, касаясь губами уха Странника: "Эй, красавчик, угости пинтой, и я открою тебе райские врата." Лукавая улыбка не оставляла сомнений о том, какие именно врата девица имела ввиду, и, вопреки здравому смыслу, оборотень повелся.

За первой пинтой последовала вторая, а затем и пара виски - ведь никто не уходит из-за стола после одного стакана, да и куда спешить, ночь еще молода! А к Нуту присоединилась еще одна красавица, не стеснявшаяся демонстрировать далеко не сестринские чувства к подруге рагабаша. Их случайно неслучайные прикосновения, смех, игривые жесты были слишком хороши, чтобы быть правдой, и Странник даже заподозрил неладное, но выпито было уже достаточно, чтобы оборотень чувствовал полный контроль над ситуацией. В конце концов, Нут был рожден под новой луной и двое кинфолков не могли провести его, так ведь?

А дальше все было в тумане, из которого прорывались отдельные воспоминания, образы и фразы. Оборотень помнил еще алкоголь, звуки скрипки, кто-то танцевал... Когда в голове начало проясняться, рагабаш сидел за баром, пытаясь протрезветь. Рядом на стойку облокотился Фианна, что был заводилой в компании на правах хозяина, добродушно смеялся и хлопал Странника по плечу. Нут шарил по карманам, понимая, что бумажника нет ни в одном из них. Как и часов на запястье. А Фианна, кажется, его звали Кайл, с улыбкой объяснял, что эти девицы устраивают такое представление каждую неделю, оставляя очередного гостя без денег и с огромным счетов к оплате.

- Так уж мы, ирландцы, устроены, - резюмировал Кайл и в качестве извинений предложил заплатить по счету, если только Нут согласится пропустить с ним по пинте...

Затем оборотень все-таки дошел до своей комнаты и, не раздеваясь, рухнул в кровать, пытаясь отключиться быстрее, чем головокружение вывернет его наизнанку. И, кажется, секундой спустя кто-то бесцеремонно вырвал рагабаша из объятий сна. Открыв глаза, Странник увидел, что сквозь полуприкрытые шторы пробивался дневной свет, а над ним склонился его вчерашний знакомый. Из одежды на Кайле были одни штаны и татуировки, покрывавшие предплечья, спину и шею Фианны. Вчера он показался Нуту слишком худым, но теперь оборотень видел, что парень был жилистый, будто сделанный из одних переплетенных мышц.

- Вставай, - приговаривал Кайл, тряся Нута за плечо, - Ойлы пьют.

Какие еще ойлы? У ирландца был самый тяжелый акцент, который только доводилось слышать хомиду, и Кайлу пришлось еще дважды повторить фразу, прежде чем Странник понял, что "ойлы пьют" значит "головы поют". Понятнее, не стало, и Фианна буднично пояснил: все семь стен Серебряной Тары украшают головы поверженных врагов. В тронном зале септа в нишах по стенам на колья насажены головы наиболее могучих Плакальщиков, которые сразили Фианны. И когда враг пересекает границу бауна каэрна, эти головы начинают "петь" - издавать протяжный стон, возвещающий об опасности.

- А теперь, - добавил Кайл, закончив объяснение, - Подсоби мне.

Он разве что не спихнул Нута на пол и, ухватившись за борт кровати, поставил ее на попа. В ту же секунду раздался звон бьющегося стекла, затем оглушающий взрыв и комнату начал заполнять удушливый запах горчичного газа.


Ночь с 4 на 5 ноября 2000 года,
штат Нью-Йорк, США
Фингер Лейкс


Бриджет открыла глаза, пытаясь понять, что же ее разбудило. Стрелка стоящих на тумбе рядом с кроватью часов показывала чуть больше двух часов ночи, и еще секунду назад девушка витала в грезах, но сейчас сна не было ни в одном глазу, а сердце колотилось так, будто она пробежала спринт. И тут она снова услышала зов десятков труб. Он доносился из ниоткуда и звучал прямо в голове девушки, заглушая ее мысли.

Мгновением спустя зов повторился в третий раз, когда Бриджет была уже на ногах. Она открыла дверь, впуская в комнату прохладный осенний воздух. Крыльцо ее домика выходило на пологий холм, у подножья которого раскинулся городок, в котором жили кинфолки и некоторые оборотни Длани Гайи. Небо над головой девушки сверкало звездами, сияла полная луна, такая яркая, что почти слепила. Бриджет подняла ладонь, чтобы прикрыть глаза, и в этот момент к ее ногам рухнул столб лунного света. Он был осязаемым, метис протянула руку, которую так и не донесла до лица, и коснулась свечения кончиками пальцев.

Еще один столб лунного света упал куда-то в город. Затем небо пересек еще один, приземлившийся в дюжине ярдов от домика Бриджет. Прямо у крыльца Следа Зимней Луны на Снегу, поняла девушка. А затем она догадалась что это такое. Лунные мосты! Ей никогда не доводилось видеть такие вживую, она только слышала, что из сердца каэрна можно открыть лунную тропу к сердцу другого каэрна. Мосты связывали септы на разных континентах, но их открытие дорого обходилось тотему каэрна, поэтому их никогда не использовали без крайней нужды. И вот сейчас Бриджет видела, как сразу три лунных моста протянулись к Длани Гайи.

Краем глаза девушка заметила движение - на крыльце соседнего домика показались другие Фианны. След, Огонь Пылающий в Ночи-рья, Брианна, Сирша. Они даже не посмотрели на Бриджет (что не было удивительно) и один за другим шагнули в столб лунного света, растворившись в нем (что было еще как удивительно!), после чего серебристое свечение померкло и начало растворяться в ночном воздухе. То же самое произошло и внизу, в городе. Лунный мост, дрожавший на ветру перед метисом, был последним.

Скрип доски крыльца выдал появление Дорана. Бриджет не сомневалась, что ее наставник специально наступил на плачущую доску, чтобы не подкрадываться к девушке сзади.

- Что происходит? - Фианна обернулась к рагабашу.

- Мы нужны нашему племени. Будет битва, - отозвался Доран и, взяв Бриджет за руку, шагнул вместе с подопечной в лунный свет.

***

Некоторые оборотни называли лунные мосты кровеносной системой Гайи, и хотя подобное сравнение было неполноценным, оно хорошо отражало значение и интенсивность использования лунных мостов в Нации. Несмотря на это, путешествия по тропам Луны никогда не были простым и безопасным делом. Наиболее опасным временем для путешествий было новолуние, когда тропа моста терялась в ночном небе и любой неосторожный шаг мог привести в падению, а также в полнолуние, когда тропа была видна даже слишком хорошо и привлекала внимание агрессивных духов, которые могли напасть на путешествующую стаю.

В любой другой ситуации Шон проявил бы осторожность, но не сейчас. Впервые он слышал звуки потустороннего горна, но Рори слишком хорошо обучил его, чтобы ахрун не узнал призыв Серебряной Тары. Они были нужны своему королю. Срочно и все. Поэтому он осторожно выскользнул из кровати, чтобы не разбудить Мэри. Не стоило говорить ей ничего, чтобы не заставлять волноваться лишний раз. Пусть лучше она проснется утром и узнает обо всем, что случилось, чем мучается неизвестностью и бессилием что-либо сделать. Поэтому он не удивился, что за дверью спальни ждала вся стая во главе с О'Риорданом. Поэтому никто из них не задавал вопросов и не ждал объяснений. Поэтому они одни за другим ступали на сияющую тропу, не заботясь о возможном нападении духов или других опасностях. Двух смертей не бывать, а с одной им и так предстояло скорое свидание.

***

Все гару знали, что по лунному мосту не нужно бежать, достаточно идти обычным шагом, и ты достигнешь места назначения в тот же срок, что и бегом. И, несмотря на это, все гару бегали по лунному мосту. В этом было что-то первородное, что-то от базовой волчьей сущности, что заставляло оборотней перекидываться в волчьи формы и бежать по серебристой тропе один за другим. Делать иначе было все равно что не высовывать на ходу морду в открытое окно машины. Поэтому они бежали, и Шон, и Доран, и Бриджет, каждый по своей тропе, полдюжины которых сейчас рассекали пространство эфирного плана. Мост то уходил вверх, поднимая стаю над другими, то нырял вниз, петлей обвиваясь вокруг других троп. Лунное сияние стирало очертания окружающего пространства и казалось, будто кроме серебристого света вокруг нет ничего.

Это должно было привлечь духов, не могло не привлечь их, и стоило только подумать об этом, как один за другим они начали появляться на периферии свечения. Полуосязаемые и не материализованные, они клубились на границе троп, но, вопреки всему, не нападали. Они следовали за стаями, не приближаясь к ним, хотя каждый гару на мосту чувствовал их ярость.

Тем временем, тропы достигли зенита и, после недолгого апекса, пошли на снижение. Лунный свет стал белеть - здесь, на другой стороне земного шара, начался рассвет и сияние инкарны не было таким ярким. Один за другим бесплотные духи, что следовали за спешащими оборотнями почетным караулом, начали исчезать, как будто исполнили свой долг, доведя гару до границ эфира и открыв перед ними цель путешествия.


Утро 5 ноября 2000 года,
графство Мит, Ирландия
Бру-на-Бойн

Музыкальное сопровождение: ссылка

С высоты птичьего полета Серебряная Тара была как на ладони. Зеленую, несмотря на позднюю осень, долину с севера на юг через восточный край огибала река Бойн, а с запада река Мэтток, образуя практически изолированное пространство. Единственную брешь в водной границе закрывал замок Слейн и прилегающий к нему городок, население которого едва ли не целиком состояло из кинфолков. В сердце долины возвышался холм Тары, на котором стояла башня Рат на Рай с семью последовательно расширяющимся круглыми стенами, усиленных опорными башнями над воротами и по сторонам света.

Когда американские лунные мосты вырвались из эфирного плана, к сердцу Тары уже спускались десятки других троп, а в небе появлялись все новые и новые мосты с подкреплениями. После Бельтейновой бойни, самой тяжелой и кровопролитной битвы за септ, старейшины поняли, что в следующий раз враг придет с еще большими силами и тогда Триспиральный септ может пасть. Чтобы не допустить этого, они оживили древние трубы, скрытые в стенах крепости, и в час смертельной угрозы, когда сил защитников Тары было недостаточно, они донесли призыв на битву в каждый уголок земли, где были Фианны, открыв мост каждой стае, которая могла прийти на помощь.

И теперь над долиной сиял купол лунного света, по которому к холму Тары спускались сотни оборотней.

Чем ближе была земля, тем быстрее становился спуск. Долина летела навстречу гару, открывая новые детали сражения. Вспышки пламени, цепочки наступающих на крепость людей в черной униформе, оборотни, сражающиеся почти у самых стен крепости с другими оборотнями. Грохот взрывов, треск автоматных очередей, крики раненых, рев сражающихся проносился мимо подмоги эффектом Доплера, резонировал от неба и рушился обратно на землю. Фианны жили громко, никогда не сдерживая эмоций, и так же громко они дрались и умирали. Ветер носил вой десяток глоток, усиленный дарами и яростью защитников. Со стен их поддерживали кинфолки, ведя перестрелку с наступающей армией нелюдей, в авангарде которых сражались гротескные, искаженные оборотни. Их было много, слишком много. Каждый удар топора встречал удар когтей, пенящиеся бешенством клыки вгрызались в шкуры защитников, но те не собирались отдавать ненавистному врагам, своим проклятым братья, и дюйма долины.

До холма оставались считанные метры, когда небо разорвала вспышка ледяного пламени. Во все стороны полетели капли черной слизи, раскрывающие крылья, чтобы в несколько взмахов выровнять себя в воздухе и наброситься на спешащих вниз оборотней. С кончиков их перьев срывались густые капли грязи, которые падали на землю и окрашивали туман в болезненный цвет. От яда земля задрожала, вспучилась и, будто гной из перезрелого прыща, выплюнула вверх сгусток зеленого пламени, который врезался в шипящее пустотой пространство, где что-то вырвало кусок неба. Пустота втянула в себя пламя и тут же выбросила наружу десятками струй, ударивших в лунные мосты.

Это не должно было быть возможным. Небесные тропы были порождением инкарны, продолжением ее сущности и считались нерушимыми. Но от столкновения с пламенем лунный мост над головами оборотней треснул и рассыпался звездной пылью, обрекая бежавших по нему гару на свободное падение вниз. Затем еще один и еще. Земля содрогнулась вновь, но на этот раз из нее вырвалось не пламя, а усеянная сотнями острейших зубов пасть Громового червя, поднявшегося на две дюжины ярдов в воздух, чтобы выгрызть кусок из лунного моста под лапами Шона и его стаи. Не выдержав истязаний, тропа пошла трещинами и разлетелась на осколки, отбрасывая оборотней в разные стороны. Потеряв опору в виде моста, червь начал крениться на бок и обрушился вниз, сметая другие тропы на своем пути.

Видя, как ее накрывает тень падающего монстра, Бриджет попыталась выпрыгнуть вперед, но в нее тут же врезались две птицы-кляксы, ухватили когтями на кончиках крыльев и потащили прочь. Секундой спустя на одну из них приземлился бурый кринос, в которого обернулся Доран. Когти рагабаша разорвали маслянистую плоть духа, высвободив лапу Бриджет, чтобы она, приняв свою естественную форму, смогла сбить вторую тварь. Дальше оборотням оставалось только сгруппироваться в падении и надеяться на мягкое приземление.

Солнце, еще не достигшее зенита, закрыла огромная тень похожей на грифа птицы. Она издала пробирающий до костей клекот, от которого воздух над Тарой заледенел, а трава покрылась инеем. На призыв защитников септа исполинский гриф ответил своим зовом, который собрал под стены Триспирального септа всех отвергнутых братьев, всех проклятых сестер и забытых предков. В этот день они вернулись, чтобы собрать долги прошлого.

–Дааа, –протянул Аластор,– население беднеет, а мэр с семьёй и его сотрудниками богатеет. И после этого нас обвиняют во лжи! Они боятся, что правда всплывет и пытаются ее тщательно скрыть.

–Хм, возможно и вправду в воздухе витает дух свободы. Свободы грабежа, убийства и лжи. И наша полиция не спешит останавливать этот беспредел, а наоборот в какой-то степени поощряет его. Может Вы посоветуете нашим слушателям что-то, чтобы обезопасить их. Например, во сколько лучше из дома не выходить.

–Вот Вы говорите про "случайные" побеги из тюрем, психбольниц и так далее. А что вы думаете о побеге одного опасного психа из больницы Джекила Хайда? Это была случайность или спланированный побег? Ведь, насколько я знаю, безумец сбежал во время эвакуации из-за бомбы, и Мистер Хайд уверил меня, что доктору, недоглядевшему за психом, было сделано серьезное предупреждение и из его зарплаты за этот месяц будет вычтено 40%. Также Джекил Хайд сразу обратился за помощью в полицию, но пока убийцу так и не нашли. Не думаю, что нашим "друзьям" нужна такая неуправляемая пешка.

Эфир шел как нельзя лучше. Правда гость дьявола прошелся по комиссару, но скорее всего на это никто даже внимания не обратит, ведь полицейский был упомянут в более-менее общем контексте и на его личности собеседники не зацикливались. Так что все было хорошо. Пока хорошо.

– У меня есть еще одна до боли интересная тема для обсуждения, Мистер Санрайз. Что Вы думаете о связях мэра с местными ОПГ? Может ли наш "честный" мэр контролировать некоторые банды?

Хайд уже заканчивал набирать сообщение с достаточно странной просьбой, как в голове раздался голос его младшего брата, который погиб много лет назад. Умер, но умер не до конца, хотя Джекила назвать живим тоже можно было с большой натяжкой.

Несмотря на то что голос был всего лишь плодом психического расстройства, директор очень любил его и старался учитывать мнение брата в некоторых вопросах. Но сейчас Джекила мучили сомнения, кто из Хайдов был настоящий? Потому что брат, который жил в голове доктора дал ясно понять, что он не потерпит присутствия призрака рядом с Джекилом. Пытается его защитить от мира духов или боится правды?

– Вернулся таки. Ты прав, здешняя еда не сравниться с той, которую готовила наша мама и, конечно, почек людей не подают. Но все это сейчас не важно. Мы должны допросить этого демона и попытаться дать им отпор. Иначе нас просто задавят и тем, кто будет против господства бесов житья не будет. Лично я не хочу быть рабом.

По возвращении в башню, Виктор оставался наблюдателем передачи добытых с его помощью сведений Страду. Даже без большого опыта с наркотическими веществами Виктор мог понять, что рассказ Трейси прошёл мимо ушей демона. Та была слишком поглощена собой, внутренними или внешними делами. Она не была опасна - либо опасность, исходящая от неё, была полезна - но она определённо не слушала вампиров.
По меньшей мере до того момента, когда в её глаза вернулся фокус и она не заговорила. Её холодный, злой голос пугал Виктора. Струйка крови вырвалась из его тела и потекла по позвоночнику. Он чувствовал, что не важен для демона. Он видел, что суть этого существа отдалена от него. Возможно, Мафусаил Елена произвела бы на него то же впечатление. Возможно, ни одно создание, бывшее человеком, не могло быть настолько пусто. Настолько заполнено инородной субстанцией, железной рукой держащее собственное тело, как марионетку.

Соблазн покинуть демона был велик: Виктор опасался того, что может произойти, если до этого момента демон сдерживала себя. Виктор оглянулся, стараясь скрыть испуг и обнаружить Дорогу - возможно, ему стоило уходить?

Слова смертного качали маятник настроения падшего из стороны в сторону. Когда нужно было получить от людей желаемое, ими было так просто управлять, но без этого стержня направляющей воли общение мгновенно становилось таким сложным. Патрульный не боялся признать собственную слабость, но при этом не желал избавить от ее оков, не хотел вознестись над собственным несовершенством и получить возможность делать то, на что у него прежде не хватало сил. Даже в достижении своей цели он хотел полностью отдаться в руки демона - чтобы Угаритиец взял на себя бремя доказательства, борьбы и, соответственно, последствий этих действий.

Это было заманчивое предложение. Остановить машину, выйти на проезжую часть на пути приближающегося конвоя, позволив синему свету сирен играть на стали кожи, и явить смертным себя, требуя надлежащего к себе отношения. Не он ли, Искусный и Мудрый, учил их предков обращаться с инструментами? Не он ли был защитой для тех, кто обитал под стенами его крепости? И теперь он заслуживал почести.

Вот только Рене был уверен, что вместо подобострастия полицейские ответят падшему дюжиной выстрелов в грудь, а потом напишут в отчете, что на дороге стоял здоровенный черный, который угрожающе повел бровями, так что десятку вооруженных полицейских только и оставалось что открыть огонь на поражение.

Нет, каково бы сильно не было искушение открыть свой лик смертным, сейчас было не время и не место для этого. Аннунаки почувствовал легкий укол сожаления в груди и мысленно улыбнулся: "Не унывай, старый друг, я знаю как ты хочешь этого и однажды твое время придет" Пока нужно было проявить осторожность. И решить судьбу патрульного. Котар никак не могу выбрать между тем, чтобы вложить в руку смертного орудие его собственной судьбы или взять его на службу. Рядовой полицейский не был ценным рабом, в отличие от семейства Кляйнов, но Малефактор расценивал этого человека не более чем заготовку, камень, из которого предстояло высечь произведение искусства. Прежде чем начинать работу, требовалось решить, стоил ли материал усилий или же в камне были трещины, которые впоследствии обернут все старания прахом. И в этот момент падший возвращался мыслями к словам смертного, его желанию переложить ответственность за ситуацию на Котара.

Слабость тела была легко исправима, но Угаритиец чувствовал яд несовершенства в душе полицейского, слабость и страх убили его разум, они не позволяли ему помыслить о величии, заставили его поверить в собственную немощность. Этот яд был губителен, потому что с низменной, слабой душой даже самое могущественное тело будет ущербно - так уже было однажды... Котар оборвал поток мыслей, пытаясь вспомнить, когда именно было так. Подобное случалось, массово, не единично, но при каких обстоятельствах? Детали ускользали от падшего, но он был уверен, что подобный дисбаланс неизменно вел к катастрофе. Значит, был лишь один вопрос, требующий ответа: можно ли еще вытравить яд слабости из тела полицейского или он проник слишком глубоко.

- Мое имя Котар~ва~Хасис, - произнес Аннунаки в ответ на первый вопрос патрульного, позволяя энергии имени свободно резонировать в пространстве, - И я был среди тех, кто создал саму землю под твоими ногами и твое тело, которым ты ступаешь по ней. Когда-то твое племя звало нас ангелами, богами даже. И ты прав, что я не один из них. В отличие от меня, они не станут разговаривать. Если они почувствуют, что ты вмешиваешься в их планы, то не станут сдерживаться. Они уничтожат тебя и всех твоих близких, столь методично, столь тщательно, что сами ваши имена потеряют смысл и станут лишь назиданием другим. Ты, твоя мать, твоя будущая невеста и не родившиеся дети, все это превратится в прах.

Падший не был уверен, что у вампиров действительно есть такая возможность, но позволил себе строить гипотезы. Дорми упомянул, что у него есть достаточно высокие связи в полиции замять дело. Его группа была довольно методична в уничтожении следов, действуя по принципу тотальной зачистки. Вампиры умудрились остаться на земле несмотря на все чистки, которые устроило Небесное Воинство, но при этом до сих пор не поработили человечество - значит, они умели очень хорошо скрывать свои следы, предпочитая оставаться в тени. Из всего этого можно было с определенной достоверностью предположить, что если патрульный начнет болтать, его ждет быстрый и незавидный конец. А упоминание семьи было всего лишь инструментов. Если смертный был безнадежно поражен слабостью, страх за семью будет прекрасным инструментом направления его в нужную сторону.

- Тебе предстоит выбрать. Ты можешь пойти за мной и раскрыть свою истинную сущность, стать тем, кем тебе предначертано быть. Ты можешь остаться в стороне и продолжить блуждать в темноте в ожидании часа, когда снова натолкнешься на прячущихся в ней чудовищ. Но что бы ты не выбрал, прямо сейчас разверни машину обратно. Там уже нет никого и тебе все равно, где встречать подкрепление. А мне нужна моя машина. Если, конечно, ты не хочешь возить меня повсюду, - улыбка на лице демона принадлежала Рене, и от того выглядела не совсем естественно, но Бомонт просто не смог отказать себе в удовольствии вставить немного приправы в пресноватую речь падшего

Мэри проснулась от резкого холода, сковавшего её тело. Вздрогнув, она заспанно осмотрелась по сторонам.
Она обнажённая лежала на мягком диване, на полу валялась смятая одежда, однако никого вокруг не было видно. Только мягкое одеяло укрывало её, однако этого уже очевидно не было достаточно.
Подёрнув плечами и ощущая как сонливая слабость всё ещё клубится вокруг её головы, девушка поёжилась под пледом и принялась натягивать на себя одежду обратно.
Телевизор был выключен, а лампы испускали всё такой же мерный холодный белый свет, отчего невозможно было сказать какое сейчас время суток и что происходит снаружи.

— Довольно грубо вот так бросать гостей.
Она недовольно пробурчала себе под нос, стягивая волосы в неаккуратный хвост резинкой. Порывшись в карманах, она отыскала пачку сигарет и закурила, блаженно затягиваясь и испуская из полуприкрытого рта горький дым.
Утренняя сигарета всегда была самой приятной и дарила приятную зудящую пустоту в голове на несколько блаженных минут.

Мэри какое-то время подождала, скользя безразличным взглядом по полупустой комнате. Однако никто не торопился показываться с утренним кофе и яичницей с беконом. Вокруг был только холод и гудение ламп. Не хватало только зловеще тикающих напольных часов.
Опять подёрнув плечами, девушка затушила окурок в пепельницу и порывисто оторвалась с дивана, хлопая перед собой в ладоши.
— Что же, если дичь не идёт к охотнику...
Кривоватая улыбка расчертила её лицо и она уверенным шагом направилась к двери за которой, как она помнила, должен быть выход в коридор, ведущий прочь из Адской Кухни. Она и так задержалась, а ей ещё нужно было забрать байк с парковки банка крови и решить ещё несколько вопросов в городе.

Впереди, как и ожидалось, лежал долгий коридор с голыми стенами и всё таким же холодным безразличным светом.
Её шаги отдавались эхом, лишь укрепляя странное гнетущее чувство пустоты и холода. Как будто все вокруг умерли и не уведомили об этом саму Мэри.
Решив ускориться, МакКензи практически подбежала к двери, за которой должен был быть выход на улицу, и дёрнула за ручку, широко раскрывая перед собой проход в....библиотеку.

— А?
Немного глупо промычала Мэри, озираясь по сторонам и оглядываясь назад, где за полуприкрытой дверью было видно комнату с телевизором. Она была готова поклясться, что выход должен быть здесь.
Видимо, она попала в очередную извращённую пространственную петлю неевклидовой кухни. Тяжело выдохнув и сцепив зубы, девушка шагнула вперёд.

Внутри был приглушённый желтоватый тёплый свет, погружающий сложный лабиринт тянущихся к невысокому деревянному потолку книжных полок в полумрак. Однако в этом свете и запахе книг было что-то знакомое и тёплое. Не такое враждебное и холодное, как бесконечные коридоры технических помещений Министерства.
Какое-то время побродив среди книг, которых было настолько много, что они возвышались многочисленным столбами рядом с полками, Мэри вышла к основному источнику света в библиотеке.

Ей оказалась висящая под потолком массивная лампа, концентрирующая основной свет на небольшом пятачке среди полок, где не было книг. Лишь невысокий круглый столик с тремя стульями вокруг. За одним из них сидела невысокая старушка в круглых очках и кутающаяся в мягкий шерстяной свитер. Рядом с ней дымилась чашка с чаем и чайник, а сама пожилая леди что-то увлечённо читала в раскрытой перед ней книге и, кажется, не замечала гостью.

МакКензи пришлось несколько раз откашляться, чтобы привлечь к себе внимание:
— Кхм, простите, вы не знаете, где здесь выход? Кажется, я потерялась, ну, сами знаете, тут всё так запутанно...
Девушка преувеличенно легкомысленно махнула рукой и улыбнулась, делая несколько шагов ближе и озираясь по сторонам. Странное дело, все книги были разными, но маркированы практически одинаково - золотое тиснение из букв и римские цифры. Как будто многочисленные тома одного произведения.
— Ооо, ты кого-то ищешь? — старушка тепло улыбнулась и чуть прищурилась, после чего махнула рукой на один из стульев. — Присаживайся, хочешь чаю?
— У меня не то чтобы много времени... — хотела было запротестовать Мэри, однако сама не заметила, как села за стул. — Хотя от горячего чая я бы не отказалась.
— Так и думала.
Старушка хмыкнула и извлекла из-под стола ещё одну чашку и налила горячий напиток для МакКензи.

Какое-то время они сидели в тишине, прерываемые лишь постукиванием посуды. Затем, собравшись с духом, Мэри всё же опёрлась на стол и наклонилась к пожилой леди:
— Я не ищу кого-то. Я ищу выход. Только и всего.
Старушка мягко улыбнулась, а затем отрицательно покачала головой:
— Ох, дорогуша, ты же не хуже меня знаешь, что однажды войдя в реку ты не сможешь вернуться обратно. И тебе нужен не выход. Тебе нужен кто-то. Нам обоим нужен кто-то.
Мэри села обратно и откинулась на спинку, буравя взглядом старушку, уже не кажущуюся такой доброжелательной.
— Это какая-то игра? Я не в настроении для игр. — впервые за долгое время Мэри начала злиться, её откровенно раздражали загадки и разговоры полунамёками. — И кто этот "кто-то"?
На это пожилая женщина ничего не ответила, а лишь безмолвно ткнула пальцем куда-то в сторону. Медленно повернув голову набок, Мэри с удивлением обнаружила высокое напольное старинное зеркало с причудливыми завитками из железа на раме, повторяющих пляшущие языки пламени.
В отражении всё было точно таким же за одним небольшим исключением - за пустующим в реальности стулом сидела высокая статная женщина с идеальными и прекрасными чертами лица. Она была практически обнажена и странные доспехи из алой ребристой стали лишь едва прикрывали её грудь, а на руках и ногах образуя причудливые когтистые наручи и поножи. Её глаза светились жёлтым светом, а длинные волосы состояли из подвижных языков пламени.

Всё тело Мэри обдало жаром, а лоб покрылся испариной, когда она медленно повернула голову обратно, чтобы увидеть уже сидящую рядом с ней в реальности странную гостью.
Демоница широко улыбнулась, обнажая ряд идеально ровных жемчужных зубов:
— Ну привет, сука.
А затем с неожиданной скоростью и силой ударила Мэри в грудь, заставляя ту отлететь на несколько метров назад и больно удариться спиной и затылком о пол.
Из глаз посыпались искры, а во рту застрял железистый привкус крови, однако Мэри нашла в себе силы и злость вывернуться из последующего удара изящным заострённым копытом.
Демоница с уже искажённым от чёрной злобы лицом разгневанно выпустила дым из ноздрей и практически проскрежетала подрагивающим голосом:
— Какого хрена? Какого хрена, твою мать?! Почему ты не можешь сдохнуть?!

За это время МакКензи успела подобраться и встать на ноги, сплёвывая на пол кровь и быстро делая несколько шагов в сторону, чтобы между демоницей и ей был деревянный стол.
Продолжающая сидеть за чашкой чая старушка лишь болезненно прикрыла глаза и тяжело вздохнула.

— Что ты пыхтишь, мать твою? — практически выплюнула демонесса, злобно оскалившись на старушку. — Это точно так же и твой проёб. Мы застряли здесь из-за тебя! Какого хрена эта сука всё ещё здесь?! — указующий палец когтистой перчатке устремился в сторону Мэри. — Она должна была сдохнуть. Её души нет. Ни капли. Это просто сраный призрак, который захватил практически всё без остатка.
— Эй, ты кого призраком назвала, сука?!
Не потерпевшая потока оскорблений и брани в свою сторону, Мэри зло сжала кулаки и рефлекторно подобралась, готовясь накостылять полуголой нимфетке по самое небалуй.

— Я рада, что мы все снова в сборе.
Стараясь держаться как можно спокойней, улыбнулась старушка, переводя взгляд с одной застывшей в боевой позе фурии на другую.
— Ни хрена, не делай вид, что так и должно быть. Это не нормально!
— Какого чёрта здесь вообще происходит?!
— Тихо!
Наконец, пожилая леди отбросила маску благожелательности и громко хлопнула кулаком по столу, отчего приковала к себе внимания как Мэри, так и Демона.
Её лицо теперь выглядело осунувшимся и усталым. Но ещё более - раздражённым. Потерев подушечками пальцев виски, женщина выпрямилась за стулом:
— Наш прорыв из Бездны был ещё более опасным, чем я предполагала. Мы потеряли слишком много. В прошлые разы у нас получалось лучше, но в прошлые разы не было шторма из душ, который разрывает сущности в ошмётки.
Женщина опять выдохнула, после чего посмотрела в упор на Мэри, будто изучая очень занятное насекомое:
— И тут появляется она. Мы распрощались с её душой, это точно. Но её личность...она сформировалась в слишком тугой клубок. Она стала осознавать себя. Я...не уверена, что понимаю как это работает.
— Херня, давай просто разрубим её на части и посмотрим, как она тогда запоёт!
Демоница зло ощерилась и в её руке вспыхнул длинный огненный клинок, практически идентичный тому, что Мэри использовала на ринге.
— Себя разруби, скотина!
МакКензи грубо огрызнулась и в её руке появился точно такой же меч, вызывая удивлённые взгляды от всех присутствующих.

— Как видишь, всё не так просто.
Констатировала женщина, делая короткий глоток из чашечки перед собой. Она опять потёрла виски, а после указала на стулья перед собой:
— Садитесь и заткнитесь. И слушайте. Мы не можем существовать друг без друга. Ты, — она ткнула сморщенным пальцем в Мэри, — наша связь с внешним миром и гарантия того, что всё здесь не расползётся к чёртовой матери. У нас практически ничего не осталось после Шторма, это место - сущий бардак и осколки.
Женщина с отвращением толкнула раскрытую перед собой книгу на середину стола, так чтобы Мэри и Демоница могли увидеть, что буквы там заплетены в тугие неразборчивые узлы, а местами строки и вовсе стекали густыми чернилами с тяжёлых пожелтевших страниц.
— А ты, — она ткнула на этот раз уже в Демоницу, — наш залог того, что мы выберемся живыми из всей этой каши. Этот козлорогий фаустианский кретин решил призвать Барона. Или Барон настолько крепко ухватил его за яйца. Один хрен. И ты знаешь, чем это всё закончится. Я не хочу провести остаток вечности в статуе или вонючем алкоголике. Или снова возвращаться в Бездну.
На это Демоница лишь ощерилась и зло зашипела, а в глубине её пылающих глаз смешалась злоба и страх.

Затем старуха снова обратилась к Мэри:
— А ты даже не думай убежать. Мы уже по уши в этом дерьме. Твой единственный шанс на выживание - работать с нами в команде. Вотрись как можно сильнее Зубрам в доверие. У этих ребят есть пушки. Поверь, когда станет горячо, ты будешь благодарить всех герцогов Бездны за надёжный клинок и доспех, отделяющие тебя от апокалипсиса. Я наблюдала за тобой - ты сообразительная девчонка, хотя иногда и туповатая.
— Завались ты уже. — мрачно, но на этот раз без шипения и злобы бросила Демоница, поднимаясь со стула и медленно подходя к Мэри. — Я не могу дольше пяти минут слушать твой высокомерный трёп.
— Дёрнешься - я тебе въебу.
С немного расширенными глазами угрожающе проговорила Мэри, вставая рядом с Демоницей.
На это она лишь криво и, почему-то, до боли знакомо усмехнулась:
— Мы можем сработаться. Дай мне свою руку.
Демоница требовательно протянула ладонь и Мэри, спустя минуту колебаний, вложила свою левую ладонь.

Острым металлическим когтём Демоница почти тут же проткнула ладонь МакКензи, но та осталась на месте, лишь зашипев от боли:
— Ай, какого чёрта...
Но не успела она договорить, как Демоница поднесла ладонь к своим губам и влажно поцеловала её, останавливая кровь и оставляя на почти моментально затянувшейся коже мерцающий выжженный след, по форме напоминающий странную ящерицу с изогнутым хвостом.
— Я передала тебе кроху своей силы. Не то чтобы ты сможешь больше выдержать, но для старта пойдёт. И найди других Жаждущих. Покажи им этот символ. Они, конечно, отморозки, но у нас общие цели. Уж что-что, а очередной рехнувшийся Барон им точно не нужен.

Какое-то время они просто стояли рядом друг с другом. Мэри разрывалась между желанием поцеловать Демоницу и дать ей что есть мочи в челюсть. Но затем старуха хлопнула по столу:
— Время. Она просыпается. И помни, у нас мало времени.

Не успела девушка хоть что-то ответить, как свет стал резко тухнуть до тех пор, пока она не оказалась в одиночестве в темноте. Она летела сквозь непроглядную тьму в невесомости.
А затем всё залил свет.
Она широко раскрыла глаза и увидела практически прямо перед своим носом потрескивающую белую лампу каморки, где уснула. А диван почему-то был расположен в паре метров под ней, как и вся остальная комната.
Издав сдавленный крик, Мэри рухнула вниз. На этот раз боль была настоящей. Она проснулась.

До того как, незнакомец с копом сели в машину, горе спаситель снова растворился в тени и проводил уезжающий автомобиль грустным взглядом. Кен чувствовал всем телом, что нужно убираться. Вглядываясь в темноту, он вылез из своего укрытия. Стараясь не привлекать лишнего внимания, Малаквиан незаметно проскользнул через пространство между закусочной и заправкой. Подойдя к ближайшей бензоколонке, детектив кинул взгляд на дорогу. Джайлса так и не было, однако ждать его не имело смысла, Зверь в голове кричал: — Пора бежать, ты смертен! А тут и так устроили геноцид, и если найдут, то не пожалеют.

Кен развернулся и побежал к ближайшему к нему транспортному средству. Пробежавшись по нему глазами, Безумец понял, что замок этой машины не поддастся ему. Тихо обругав всех: богов, владельца машины, саму машину, он направился к следующему железному коню. Это был старенький грузовик, который Кен мог очень быстро взломать. Вампир медленно осмотрелся и приступил к своей «грязной» работе, всего пара резких движений, и дверь отворилась, а из кабины вырвался запах, который Кен не чувствовал уже несколько месяцев. Парень погрузился в ностальгические чувства, из которых его вывел трескающийся звук. Безумец моментально понял, что это, за эту ночь он уже слышал его, Кен обернулся и встал, как вкопанный, он не мог пошевелиться, все его тело парализовало. Животный страх сковал нашего героя, а затем он ощутил начавшуюся дрожь.

— Соберись! ТЫ почти сбежал, тупой, ты вампир! — голос Зверя слышался где-то далеко, Кен не мог нормально сфокусироваться. Тут он почувствовал, что-то, Зверь пытался захватить тело юного сородича, он быстро дал себе леща и пришел в себя. Всё горело, из окон кафешки вырывалось пламя, один лишь взгляд на него обжигал Кена, однако наш юный Сородич справился с этим страхом, на ватных ногах он влез в грузовик. Покопавшись в проводах, Малаквиан смог завести свой новый транспорт, он огляделся, пожар, казалось вот-вот уже мог перекинулся на близкие к кафе деревья, и красное, почти алое пламя, вздымалось все выше и выше, озаряя небо и так проклятой для Кена ночи. Бросив свой прощальный взгляд на заправку, Кен направился вперед, на встречу к Джайлсу.

Приятное окончание весьма насыщенного дня как нельзя больше радовало Мэри. Не смотря на всю странность происходящего что-то оставалось неизменным. Незыблемость человеческих ритуалов, танец тел и животная тяга к удовольствию. Физический мир был драгоценной жемчужиной, испытывать и испивать который было такой же привилегией, напитанной наслаждением, так и проклятьем, где боль и разложение были такой же неотъемлемой частью всего происходящего.

За касаниями рук и губ так же быстро последовала летящая на пол одежда - ненужная и лишняя сейчас оболочка. Куда важнее был жар тел, касания кожи к коже, сила чужих рук, оставляющая следы на бёдрах.
Круговорот из чувств и первобытных эмоций затягивался огненной спиралью на шее каждого, добавляя ритмы чего-то более первобытного, невыразимого, там где заканчивались метафоры и начиналось чистое движение.
Мэри была жадной и порывистой, желающей вобрать в себя как можно больше. Дикой и непокорной до такой степени, что к ней приходилось применять силу и вдавливать в диван до тех пор, пока от дикого темпа и мощной хватки в её глазах не потемнело, а спина покорно не выгнулась, принимая в себя всю силу и страсть до самой последней капли.

Геракл был великим воином, единственным или почти единственным их тех, кто почитался древними греками одновременно и как герой, и как бог — то есть и возлияниями красного вина в хтоническое чрево земли, и кровавым закланием жертвенных агнцев на огненном алтаре. Этот Геракл — это Федрос, поэт и чтец Гомера и других древних, знал хорошо — имел два лука. Первый — тот, что наиболее известен. Он вместе с колчаном своих стрел, чьи наголовники были вытесаны из отравленных зубов чудовища, был одним из трофеев времён Троянской войны. Обратным трофеем, если подумать. Не тем, который дорийцы взяли себе взяв стольный град Приама, но тем, которым они, согласно пророчеству, должны были обрести прежде, чем им вообще можно было полагаться на успех при штурме илионских стен.

Второй лук... О нём рассказывал Геродот. Однажды — писал этот муж, кои вместе с афинянином Фукидидом, своим младшим современником, был со-отцом смертной науки истории — Геракл отдыхал в пустошах. При нём там было его ценное имущество, добыча, табун коней. Возможно — кто знает? — тех самых коней, коих он смертоубийством отобрал у Лаомедонта, царя, правившего Троей до Приама.

Странная тварь подобралась к нему в этом сне. Странная, но вожделеющая при этом всё того же, что вожделеют все боги и смертные — богатства. Она похитила табун сына Зевса, эта полу-женщина полу-змий, о которой не знающие библейской правды и каинова предания глупцы могли бы сказать, что она была прародительницей всех цимици. Она бежала с ними в свою пещеру. Далее история следовала по тому же проторенному ложу, по которому следовали все истории о Геракле. Он нашел драконицу, он победил её в битве, он изнасиловал её, она полюбила его, он остался жить с ней на какое-то время в её обители, он воспылал жаждой новых странствий и новых приключений, он ушёл, но он оставил ей троякую память-наследство. Детей в её чреве, своих коней, с которыми он решил расстаться в качестве выкупа за её поруганную честь, свой лук. Геракл пророчествовал, что тот из его детей, кто натянет тугую тетиву оного оружия, станет царем.

И да, там был сын, и он продемонстрировал удаль, полагающуюся потомку своего отца, и он стал царём. От него и от выводка его братьев-гераклидов и змеиных детей пошли скифы, и тавроскифы, и андрофаги, и все другие племена населяющие степи на северном берегу Черного моря и окрестные земли. Прирождённые лучники были они. Прирождённые всадники. Прирождённые змии в своей свирепости и жестокости. Даже сейчас последнее из их поколений, печенеги, угрожало империи ромеев. Они клялись уничтожить её, рассекая тела собак своими кривыми мечами и произнося свои слова над их исходящими паром трупами. Болгары и славяне также были из этого рода. Варварские кузены обертусов, по крайней мере в той части, в которой они брали через Обращения своих детей из этих варварских племён, также были от этой крови.

Потому Федрос не удивился, когда он услышал натяжение тугой тетивы великого лука над своей головой. Он не удивился, что услышал его даже за топотом копыт под конём всадника, отправленного им прочь. Возможно, при нём не было его божественного слуха сейчас. Он отказался от него, дабы налетчики не могли с помочью какой-то своей хитрой уловки обратить его преимущество в его недостаток и погибель. Разве почти что мертвец не слышит также тишайшее жужжание мошки, опускающейся на его обращающееся в застывший кристалл око, даже в самый разгар сразившей его битвы?

Федрос удивился — немного, он не подал виду — когда эта тетива была почему-то вновь ослаблена. Свыше послышалось:

— Воистину, они правду говорят о вас, антонианцах, михаэлитах и обертусах, что ещё до того, как вас взяла себе кровь неживых, ваши матери породили вас в животном совокуплении с гигантскими скорпионами, которые обитают в подвалах дворцов и храмов ромеев!

Теперь в голосе Венсислава слышался гнев, презрение, слышались тревога и непонимание. В нём слышалось что-то схожее с надеждой даже. Все, кроме прежнего безразличия.

— Я вижу по вашему свету, мой господин, что вы не лжёте... Или, по крайней мере, что если вы лжёте, то вы холодны даже не как немёртвый, но как рыба, которая и не знает, что можно быть чем-то иным! Союз, вы говорите? Я ни о чём не прошу вас, дьявол забери вашу душу в Ад! Но вы знаете, кто я, и о моём роде! Но вы что правда полагаете, что может быть какой-то союз — соглашение к взаимной выгоде — между нами? Как так? Всё, что я и клятвенные сородичи сделали против ваших драконианцев было оправдано. Здесь не будет никакого раскаяния. Потомки должны платить за грехи прародителя. Я и мои собрали свою долю платы. Другие соберут оставшееся. Как возможен какой-то союз после этого? О чем вы, черт вас раздери, говорите? Я не понимаю как!

*****

— Чем мы за-занимаемся? — недоуменно поднял к Ливелию глаза Поликарп. Его детский голос звучал всё также неестественно. — Лорд Симеон не сказал вам?.. Ах-ха... Вы вправе знать, быть может... Быть может нет. Святой Гесу запретил нам говорить об этом с другими членами ордена, вы понимаете. Чтобы не было искуса... Я не знаю, стоит ли мне даже сейчас... По крайней мере, не при людях... Может быть живой святой и его брат вам лучше всё расскажут? Я не знаю. Может, мне вообще не стоит говорить.

Блеяние Поликарп было растоптано приближающимся звоном стали и ороговевшей кости по затвердевшей земле. То один из всадников, сопровождавших Федроса-михаэлита. Он отделился от свиты полководца и направился к двум немёртвым монахам и их компании. Подскакав совсем близко, так что он мог говорить с облачённым в багрянец потомком Симеона не повышая голос, он сказал:

— Мой господин! Генерал просил передать вам, что вы вызвали страх в каком-то Деции и его сыновьях. Я думаю, что он хочет, чтобы вы отступили в лагерь. Болгары сказали, что убьют его, если это не будет сделано!

*****

Вот, что было странно. Констанций молчал, и он выглядел несчастливо. И это несмотря на то, что ему, как горячному воину из пьесы, процитированной Андроклом, подобало бы с готовностью откликнуться на слова Тавроса о штурме! Быть может — кто знает! — разразиться какой-то очередной кровожадной прокламацией или чем-то подобным. Тем не менее он молчал, а, когда он заговорил, антонианец выглядел так, будто бы выдавливает из себя слова. Он даже на секунду закусил нижнюю губу в каком-то слишком человеческом жесте, не до конца подобающем его статусу каинита.

— Мой господин Константин, — наконец, протянул Констанций Тибериос, — возможно ли, два слова? Пара слов между нами в приватном порядке, м?

Как бы там ни было, события развивались стремительно. Полог шара распахнулся. То был достопамятный Андрокл, вновь взошедший на сцену к своему льву (все же шлем Констанция имел львиное убранство, мы уже говорили об этом).

— Господа! — сказал он с поспешностью, несколько уязвляющей светский декорум. — Брат Поликарп и лорд Ливелий направились к башне вслед за лордом Федросом. Они пошли в окружении воинов. Я не вполне понимаю, что происходит. Нам нужно трубить приказ к наступлению сейчас? Какие будут приказания?

Вентру был облачён в доспехи, все ещё не до конца застёгнутые. Оный недостаток, впрочем, был в процессе исправления. Смертные слуги бежали вслед за каинитом: согнувшись, работая над кожаными связками и цепочками, стремительно перебирая руками. Меч и кинжал уже были на поясе Андрокла. Позади следовал человек, мальчишка вернее, несший его щит.

Внезапная отповедь полицейского заставила демона по-новому взглянуть на смертного. Тот не испугался, не впал в благоговейный трепет, а воспринял находившего перед ним падшего ангела буднично, как будто видел что-то подобное, пускай, не каждый день, но достаточно часто, чтобы не бояться. Это говорило о исключительной силе воли человека*. В своих поступках смертный руководствовался инструкцией, и Котар~ва~Хасис мог понять такую мотивацию. Он не знал тонкостей полицейского устава, но предполагал, что такая процедура действительно могла быть записана в нем и на то были причины. У полицейского не было причин врать сейчас, если только... Его ответный выпад мог показаться эмоциональной реакцией, но Рене слишком хорошо знал человеческие повадки, манеру общаться и справляться с давлением. И в своей речи водитель использовал простой, но действенный прием - выстроив базовую защиту действия "как положено", он тут же перевел стрелки, сместив вину с себя на собеседника. Ловкий и весьма надежный ход.

Искусный и Мудрый был впечатлен поведением полицейского, скоростью его реакции на изменение обстановки, бесстрашием перед лицом демона, и даже задумался на мгновение, не подыграть ли. Но если Бомонт оценил смекалку собеседника, то падший в его теле был расстроен. Не тем, что смертный пытался защититься, а тем, что он, похоже, действительно считал свои поступки правильными и верил в то, что сделал все возможное в текущей ситуации. И это был человек, существо с безграничным потенциалом и возможностями. Более того, водитель не демонстрировал раскаяния, не жалел о невозможности повлиять на ситуацию. Это было самым страшным преступлением в глазах демона- не оказаться слабым, но довольствоваться слабостью и не стремиться к совершенству.

И ради этих существ они когда-то подняли восстание. Вся боль, вся ненависть, все жертвы, принесенные падшими, ради этого? Волна отвращения подступила к горлу, Котару захотелось схватить полицейского и сжимать кулак, пока его голова не лопнет как перезрелый фрукт, но демон сдержался. Как минимум, потому что часть ответственности за нынешнее положение вещей лежало и на самих падших, в том числе на Аннунаки, которые не смогли создать достаточно совершенный сосуд. К тому же, Угаритиец не видел смысла жить в прошлом. Что сделано, то сделано и изменить это нельзя, в отличие от будущего. Значение имели только нынешние и последующие поступки, а вместе с ними решение, которое неизбежно предстояло принять. Есть ли потенциал в человечестве или в их текущем состоянии людей уже не спасти? Достойны ли люди того, чтобы бороться за них или падшим пора признать неудачу, подсчитать убытки и двигаться дальше?

Жизненный опыт Рене Бомонта однозначно говорил "нет" на этот вопрос. Один тот факт, что он сумел собрать достаточно душ, чтобы открыть лазейку для Котара, было тому свидетельством, но Искусный и Мудрый не спешил делать окончательный вывод. Рене преследовал определенную цель и был одним из источников проблемы, а не ее решением. Возможно, другие люди, в других обстоятельствах могли продемонстрировать иные реакции. Нужно было собрать больше данных, прежде чем принимать окончательное решение.

- Ты мог умереть вместо них, - проговорил демон, прерывая затянувшуюся паузу, во время которой огонь в плоти падшего померк, превратившись в черно-красные полосы вен на коже. Так случалось, когда Угаритиец погружался в непростые раздумья и когда он злился, - Отвлечь внимание на себя и подарить другим время сбежать. Всем не спастись, такую руку сегодня сдал крупье, но выбирая кто именно умрет ты предпочел отдать судьбе других, но не себя.

В голосе падшего все еще было не было угрозы, даже разочарование погасло, уступив место нотам меланхолии. Он испытывал досаду, сожаление от того, что человек перед ним, при всей своей исключительности, оказался всего лишь еще одним человеком. Что порыв его храбрости был мимолетен и отвага рождалась только перед лицом сиюминутной опасности. Что он оправдывал свою слабость заботой о близких, как будто невесты, женихи матери оставшихся в закусочной людей были чем-то хуже, чем его родные.

- Я не собираюсь убивать тебя, - добавил Котар, - Это не мое призвание, как и спасение жизней. Я здесь для того, чтобы вынести вердикт о вашем будущем, вмешиваться будет значить нарушить чистоту эксперимента. И все же, этой ночью я спас на одного человека больше, чем ты, - падший повернул голову к водителю, подчеркивая личность спасенного, - И только от тебя будет зависеть как ты распорядишься своим вторым шансом.

- Анита..
Рабису придется хорошо запомнить это имя. Если ей повезет, то Анита станет ее прямым начальником. Несмотря на то, что собеседница выглядела вполне дружелюбна, Анфею все ещё волновал вопрос, чем же ей придется сегодня заняться. Анита не стала тянуть и сразу перешла к главной теме беседы, между тем для Айли как раз принесли заказанное ей клубничное мороженное. Два шарика пломбира, политые сиропом, небольшая ягода клубники сверху и фирменная ложечка заведения. Сладость не сильно интересовала девушку, но все же она взяла в руку прибор и стала им бесцельно тыкать в мороженное.

Анита сделала голос ещё тише, а в достаточно шумном кафе слушать ее было особенно трудно, так что Айли ближе приблизила лицо к другой падшей.

Айли не стала оборачиваться на сидящего сзади, только напряжённое выражение лица и все более агрессивные движения лодкой выдавали беспокойство Рабису. Девушка явно не сильно радовалась конфронтации с местной мафией. В сознании молодой Рэй начали всплывать воспоминания ее собственных взаимодействий с преступными элементами. Девушка не была уверена, что люди, которые убили ее отца и стреляли в нее саму были членом организованного синдиката, но с миром криминала они явна были связаны.

Затем к упоминаниям о мафии прибавилась какая-то таинственная организация черная рука, а после и вампиры. Память Рабису услужливо подсказала, что эти существа появились в мире ещё до их заточения, но она совершенно не знала какое месте в обществе занимали кровопийцы. Хорошей новостью было то, что ей не придется вступать в прямой конфликт с этими существами. Анита сказала, что ей нужно всего лишь последить за Богданом и узнать все, что можно об их убежище. Первоначальный запал Анфеи немного остыл. Она все ещё не была уверена, на что способно ее новое тело. По идее сделка не должна быть слишком сложной, но все могло пойти не так.

Весь разговор Айли не отрывала взгляда от глаз Зефира. Вступительный экзамен был вроде как понятен. Интересно, какие испытания предлагают падшим в других министерствах? Наконец опустив глаза, Рабису обнаружила, что два аккуратных шарика мороженных превратились в не слишком аппетитное месиво, а клубника и вовсе была безжалостно раздавлена.

- Думаю, я все поняла, - произнесла девушка. Она уже выдыхнула, посчитав, что с официальной частью закончено, и дальше будет только само дело, но неожиданно Рухиэль вновь заставила ее собраться, объявив о новом экзамене.

Внимательно выслушав список вопросов, Рабису начала с силой погружаться в собственную память. Если номер автомобиля было вспомнить практически невозможно, то наличие оружия или других русских она могла заметить задним числом. По крайней мере с вопросом о пломбире у нее не возникнет сложности, ее порция все ещё стояла на числе перед девушкой.

Ритикаэль чувствовал себя странно. Смешанно. Его оболочке было хорошо, но его суть была слаба. Дело было не в стимулах, накатывающих от тела - методы борьбы с ними были ему известны и известны хорошо. Дело было в том, что привязанность тела снова проявила себя, как она иногда делала со времён помощи от Эрелим, Падшей Опьянения. Ирония тех событий веселила Ритикаэля каждый раз, когда он вспоминал о них: Падшая Опьянения спасла его от фактической гибели.
Только затем, чтобы он раз за разом приближался к этой странной бездне человеческого разложения. Он избегал притонов с тех пор, но иногда ему на глаза попадался героин. В эти моменты Ритикаэль держался. Иногда. Обычно. Уверенно. Почти. Не в этот раз. То место. Ритикаэль не смог вспомнить его. Он зашёл туда.
Ритикаэль чихнул.
Мысли спутались. Он зашёл туда. В смысле, он зашёл сюда. Да, сюда. Он зашёл сюда, потому что. Да. Ему надо было. Собраться. Ему надо было собраться. Ритикаэль сосредоточился на том, кем он являлся. На своём месте в этом разорванном, потрёпанном, наполненном отклонениями Творении.
В этом городе он был потому, что город имел странное значение. Нити судьбы и времени здесь подвергались давлению чаще. Возникало больше аномалий. Маги и вампиры стекались сюда. Ритикаэль прибыл сюда за ними, как и многие из них. Сейчас уже изначальная причина притяжения скрывалась за теми, кто следовал. Но она была.
И в этой башне он был не из-за неё. Сюда его пригласила Падшая из Двора. Ритикаэль слышал о ней немного и беспокоился ещё меньше, но он знал, что услуги, оказанные Двору, могут превратиться в услуги, оказанные Двором. Вероятно, поэтому он согласился помочь ей. И оказался здесь.
- Итак. Ещё раз и медленно: кого, куда, как быстро?

  Наблюдая за происходящим в зале, Уилл в слушал отчет старшего менеджера. Чарльз Аристон, женат, две очаровательные дочурки. Мередит Аристон сейчас отдыхает в клинике на восьмом месяце, и готовится подарить своему супругу ещё одну девочку. Чарльзу было не по карману оплачивать услуги перинатального центра, особенно после ипотеки, но Купер взял на себя все расходы. Помогал ли этим жестом Купер Чарльзу или же самому себе Уилл не знал, но точно знал, что подобные жест в отношении своих людей будет далеко не последним.

  – Спасибо за работу, Чарльз, - Купер пожал руку старшему менеджеру, - Как дела у Мередит? Нам нужны ценные кадры, не останавливайтесь! - шутил Уилл, после чего несколько раз постучал столовым прибором по бокалу шампанского, привлекая внимание коллег.

  –Этот вечер я бы хотел посвятить вашей работе, друзья. Кому-то может показаться, что мы занимаемся рутиной, кто-то приходит сюда зарабатывать деньги, но есть кое-что ещё. Мы занимаем 17% рынка недвижимости Чигако. За последние пять лет мы смогли обеспечить жильем свыше пятнадцати тысяч семей. Наши мастера содержат в порядке суммарно восемь кварталов нашего города, и мы разрастаемся дальше. В отличии от других игроков рынка, мы действительно заботимся о каждом нашем доме, о каждом нашем клиенте, вкладывая силы, время и средства на то, чтобы каждый житель нашел города чувствовал себя в уюте и безопасности. Я поднимаю этот бокал за то, чтобы так всё и продолжалось. Чикаго наш дом, так сделаем его таким, чтобы жить в нём хотелось, а не приходилось. За вас, коллеги!

  На пару мгновений, он был одним из них, из живых людей из плоти и крови. Ему даже удалось ощутить аромат игристого напитка и попробовать на вкус кончиком языка... Но не больше, физиология давала о себе знать.

  В праздничной толпе уже давно мелькали неуверенные лица будущих кадров. Те самые стражи порядка и жизни, что прибыли в зал по приглашению, лишь случайно столкнувшись с неведомым незнакомцем. Пришла пора провести беседу тет-а-тет с каждым, предлагая им выбор вступить в коллектив единомышленников. Выбор, от которого трудно отказаться.

  Выстраивая линию общения, Уилл размышлял над моделью того общества, что планировать сделать. Иерархичная структура чревата скорой сменой власти, как это лихо демонстрировал Вито Герра. Децентрализованная сеть агентов Куппера могла легко выйти на Сородичей, сорвать Маскарад и переродиться в крупный филиал Охотников, которым слава богу пока никто не верит. Такое Куперу точно не простят. Другое дело - сеть изолированных ячеек, передающих информацию в единый центр, коим и являлся бы сам Купер. Рискованно для себя, но чрезвычайно эффективно, если успевать вовремя обрабатывать сводки. Но кем был бы тогда он сам? Тираном? Темным кардиналом? Или же просто эффективным организатором, что пытается защитить город от неведомой напасти? Только бы не возгордиться...

  Тем временем, на повестке дня был. вопрос рекрутинга. Каждому из своих гостей Купер предложил негласное сотрудничество:
  –Наши люди работают и в опасных кварталах. На прошлой неделе двух сотрудница изнасиловали, пока те добирались домой, а один темнокожий мастер угодил в больницу со множественными переломами. Полиция ограничена ресурсами муниципалитета, но такое случается слишком часто, и мы хотим это исправить. Мы уже собрали добровольцев, готовых патрулировать проблемные кварталы, и надеемся, что сможем помочь сделать Чикаго безопаснее.

  Каждому из своих гостей Уилл предлагал условия - информация в обмен на средства. Каждый вставал перед выбором, помогать Уиллу, помогать поддерживать порядок или нет. Выбор был за ними.

Отлично, спонсоры были прорекламированы, а это значит, что наконец-то можно заняться делом. Аластор решил не тянуть резину и, пока зрителей и слушателей было много, начал сразу с обсуждения промахов мэра и его сотрудников. Тем более политика Санрайза будет звучать только лучше после всех косяков городского правительства, которые затронут в этом эфире дьявол и священник.

– Да, отдать такой важный для Чикаго проект компании, в которой так удачно оказался главным один из родственников нашего мэра, да еще и без всякого конкурса – это ужасно. Так еще и сумма выходит чересчур большой. Как Вы считаете, куда может пойти "сдача" после того как проект будет оплачен, если конечно он будет реализован.

– Конечно, таких огромных денег хватит не только на канализацию. Думаю, при более грамотном распределении, там денег на большую часть всего вышеперечисленного. Но наши с Вами деньги, к сожалению, пойдут в карман мэра и его сотрудников.

Аластор не был уверен, что вера поможет достучаться до мэра. Дьявол вообще относился к вере людей в бога не очень хорошо. Как можно верить в того, кто оставил этот мир еще много веков назад, хотя может он его и не оставил. Просто отложил в "ящик неудачных проектов", но иногда заглядывает и наблюдает за людьми и своими бывшими воинами.

Но сейчас Падший должен был согласиться со своим собеседником:
– Я думаю Вы правы. Наглость нашего правительства достигла своего пика, – лаконично ответил Аластор на высказывания священника, – Но давайте теперь обсудим другую не менее интересную тему, – весело продолжил дьявол,– я хотел бы с Вами поговорить о высокой активности банд. Что вы об этом думаете? Должны же быть какие-то на это причины.

Трудно пробиться в жизни, когда ты латинос на северном побережье незабвенной. И дело даже не в том, что твою «историческую родину» захватили какие-то потусторонние чудовища сбивающие гиперзвуковые ракеты на лету и топящие атомные подводные лодки словно бумажные кораблики, хрен бы с ними, Начо никогда не бывал в Мексике и если честно, в ближайшее время и не собирается. Хотя то, что из-за всей этой истерии вокруг Южной Америки теперь даже нормальный бурито с острым перцем сложно купить, это конечно неприятно, хотя казалось бы какая тут связь?

В общем это дело десятое. Куда большая проблема в том, что ты все еще выглядишь как минимум на половину чужаком для окружающих, но при этом достаточно приличной «крыши» из представителей «своего» этноса в округе то и нет. Пустынные змеи честно пытались быть оной и до того, как началась вся эта котовасия с копами-роботами, от которых хрен отобьешься и которых хрен подкупишь, натуральных нацистов, без разговоров отстреливающих и похищающих всех кто недостаточно белый и конкурентов с суперсилами, у них это даже получалось. Потом перестало.

И пришло время выбирать к кому примыкать, притом, что достаточно небрезгливых хозяев жизни было не то чтобы в изобилии. Узкоглазые отпадали, у них и своего мяса в избытке, да и не притрешься к ним, слишком уж своеобразные, копов он интересовал за решеткой, нацистов в газовой печи, в общем из реальных альтернатив были только Картель и Свалка. Уже тогда выбившийся в лидеры банды Диего сделал выбор и не прогадал. В чем в чем, а выбирать к кому присоединиться у него был настоящий талант. А Парихмахер оказался настоящим золотым билетом.

Через пару лет он как сыр в масле катался. Машина, коттедж, бабки, уважение, дар опять же магический. И именно в тот момент, когда он решил, что в жизни наконец наступила белая полоса, стерва судьба за его спиной доставала большой черный шипованный фалоимитатор.

Впрочем, он и сам виноват, что так расслабился. Стоило насторожиться сразу, а так, несчастный случай там. Попавшие к копам улики тут, кого-то повязали, кто то споткнулся на мыле и разбил голову об ободок унитаза. Идея о том, что случайности далеко не случайны пришла в голову, стыдно сказать, только на третьих похоронах. Кто-то чертовски мотивированный и отлично осведомленный о том, как лениво идет следствие, когда расследуют гибель бандитов наносил удар за ударом, практически уничтожив Пустынных Змеев. А Диего Гарсия… понятия не имел что делать.

Очень иронично было обнаружить себя на месте «жертвы». Человека с машиной, домом, друзьями, карьерой, деньгами. Всеми теми вещами, которые можно потерять, когда по твою душу приходит кто-то всего этого лишенный. Именно в этот момент он понял, кому обязан тем, что его жизнь понемногу превращается в руины. Хороший вопрос, как бы теперь еще достать этого ублюдка в ответ? Но должен же он тоже где-то жить, спать, жрать, ходить в магазин. А конце-концов, несчастные случаи с семью ножевыми ранениями в спину это игра в которую могут играть двое? Жаль только специалист по сбору такой информации из них двоих не он.

Или, как неприятно откладывать этот животрепещущий вопрос, возможно в первую очередь нужно заняться восстановлением ущерба? И преумножением накопленного если на то пошло. Война, в том числе и холодная, это вещь на которую нужны деньги. Оружие получше, услуги наемников, информация, все это можно купить на них. Когда они есть в избытыке. К сожалению, сейчас, потеряв несколько своих самых надежных людей, Гарсия скорее с грехом пополам сводил концы с концами. Жадные варщики, стоило почувствовать слабость взвинтили цены подстраховались, договорившись с конкурентами.

Увы, он далеко не единственный «распространитель в городе. И к Парихмахеру с такой фигней жаловаться не пойдешь. Того интересует только чтобы в казну капало не меньше оговоренного, а если не можешь выполнять свои обязанности, на кой ляд ты вообще такой нужен. Сам же приказ о ликвидации и отдаст.

Вообще, чем дальше, тем лучше Гарсия понимал – на «сотрудничестве» далеко не уедешь. А менять профиль и вместо торговли наркотиками открывать честную булочную с вкусными тако ему, наверно, уже поздновато? Вывод один – нужна собственная лаборатория. Наехать всерьез и подмять одну из тех двух с которыми он сотрудничает? У каждой есть своя крыша, которая явно будет против, хотя тут главное отбить, а там уже, когда добыча будет в кармане сверху прикроют.

Или все-таки не рисковать влезая в конкретные разборки, в которых и насмерть убить могут, а попробовать организовать свою. Был бы товар, а там наладить распространение с его опытом – делать нехрен. Это треть дела. Еще треть подходящее помещение под лабораторию… и оно честно говоря тоже есть, хотя выделять часть своего уютного особнячка под нее и не очень то в радость, зато выйдет надежненько и под рукой. Проблема в другом, сам он дурь изготавливать не умеет – нужен варщик. И вот где его достать, охрененно хороший вопрос, если честно.

Ви кивнула вояке в знак согласия и направилась к выходу, куда до нее уже успел выйти Бомонт. Девушка была рада, что ей предложили относительно простую задачу, по сравнению с остальными Бруха. Завести машину было и проще и намного безопасней, чем заниматься поджогом забегаловки, полной трупов. Огонь был одним из главных вампирских страхов и вполне мог ввести сородича в безумие. Ви уже видела вампиров, поддавшихся истинно звериному стразу перед огнем. К счастью, это в основном случалось только с голодными вампирами, а все ее соратники совсем недавно вкусили кровь.

Девушка уверенно направилась к дверям, а когда открыла из, увидела необычную картину. Бомонт забежал в машину полицейского, и практически сразу же она тронулась. Вполне возможно, что она видела Рене в последний раз. Она отсалютовала уже удаляющейся машине, после чего направилась к автомобилю, на котором приехали Бруха. С тем, чтобы завести машину, у нее проблем не возникло, однако водить она практически не умела, так что поспешила пересесть на задние сиденья. Через лобовое стекло она продолжала бросать взгляды, то на забеглавоку, за стеклами которой двигались знакомые силуэты, то на мелькающие свет мигалок, уже видимый вдали. Ви похлопала себя по карманам одежды, а затем осмотрелась в салоне. Не найдя нигде пачки сигарет, девушка вновь вернулась к наблюдению за окном, нетерпеливо постукивая пальцами по переднему сиденью.

Её губы изогнулись в легкой улыбке; Ксин, Первый Якорь, наблюдала за мимо проскакивающими улочками Чикаго; с каждой милей от дома Ротштейнов все больше грязи, людской и мусора, появлялось в раскинувшимся за окном машины пейзаже. Сначала мелкие детали: разбитое стекло, не убранная улица, случайно брошенная бутылка с алкоголем на гранит – и дальше всё больше, гротескней, добавляя деталей в странную картину упадка и декаданса Города Ветров. Апатия разрасталась внутри людей, чьи желания и мечты забиты безудержным корпоративным гнетом, сводящих человека до машины для потребления, раздутым, как раковая опухоль, государством, обителем левиафана продажных политиков по обе стороны существующего только в телевизоре политического фронта, преступностью и нечеловеческой жестокостью иммигрантов, нищих и просто заскучавших от отсутствия перспектив молодых парней и девушек. Любой другой человек обезумел, узри он это, а потому каждый проходящий мимо не замечал ничего, что происходит вокруг себя, сосредотачивая свой маленький мирок на самом себе.

Только Ксин не была человеком: но демоном, которому было сложно, даже сейчас, в теле девушки, уловить страхи скота, что был человечеством. Она скорее была заинтересована причудливой реакцией, будто школьник на очередном уроке вскрывающий скальпелем крысу.
– Поищи ключи, – прервала тишину Первый Якорь, обращаясь к Ротштейну, – и не давай этому наркоману денег. Я…
Она кивнула на забор – точнее, на отсутствующий элемент в нем.
– Буду ждать тебя внутри.
Она не стала ожидать ответа, медленно, легко ступая к своей цели: прорези в стене, что сейчас было вратами в неизведанное.
Такая же заброшенная, в обрывках собственного величия, эта Церковь была причудливой копией не только Чикаго, но всего мира: красивая, но ветхая и брошенная.

  Огонёк пламени осветил тёмную, полупустую комнату, служившую Купперу новым убежищем. Голые стены, рабочий стол и скудная мебель служили Сородичу временным пристанищем от палящего Солнца. Не так себе представлял свой вечер почти миллионер ещё неделю назад.

  Шахматы всегда были хорошей аналогией для стратегических решений. Они - безусловно враги. Мы - безусловно едины в своём мнении. Возможности каждого более менее известны, и для безусловной победы нужно загнать Короля противника в положение из которого нет выхода. Реальная партия была иной. Ни тебе знаний о возможностях противника или его пешек. Враги могут иметь с тобой схожие интересы, друзья - воткнуть кинжал в спину. А победив врага может выясниться, что имел дело с ещё одной пешкой. Под шум грядущей битвы обязательно вспыхнут старые обиды, кто-то решит урвать себе кусок власти у ослабшего соседа... Сплошной гадюшник, а не цивилизованная Камарилья.

  Пламя дрогнуло от редкого дыхания мужчины, когда тот подошел к небольшому овальному зеркалу. На какое-то мгновение предметы начали пускать две тени, но источник света был только один. Уиллу всегда было любопытно как работает его личное проклятье и как много света нужно, чтобы зеркала снова заработали как надо. Присутствие Сородича часто приводило их в бешенство, в каждый раз подчёркивая чуждость его существования. Но сейчас это было не самым важным

  Сбросив груз активной социальной жизни среди Сородичей, Куппер упростил картину происходящего до минимума: есть он, есть неведомая тварь, чьи мотивы и чьё влияние были Уиллу неизвестны. Демон крепко захватил мысли Сородича, отодвинув на второй план и Сира, и переворот, и возможных Носферату в соседней комнате. Нужно было разобраться с этой проблемой, пока ещё есть кому этим разбираться. Остальные могут подождать.

  Задержавшись перед зеркалом, Уилл провёл пальцами над пламенем, распаляя внимание Зверя. Зацепок на Демона было немного, но все они сводились к контактам с Сородичами, что было недопустимо. Но почему бы не пойти от обратного? Что есть главный враг вампира? Солнечный свет. Что есть главный враг Демонов - Святое слово и люди, несущие его. И не только люди. Сородич накрыл зажигалку своей рукой, фокусируясь на своих ощущениях. Боль приглушается упрямством, а Зверь инстинктивно предлагает способы охоты. Почему Уилл должен следовать неизвестности Демона, если можно навязать свои правила? И кто будет достаточно авторитетен, чтобы Демон, кем бы он ни был, совершил роковой шаг и выдал себя?

  Мысль прервалась струйкой темного дыма из отражения зеркала. Мужчина одернул руку от пламени и с досадой потёр обожженое место. Достаточно самолюбования, пора приступать к делу.

  Первым ритуалом этого вечера было изучение материалов, присланных от своих помощников.
  Отчеты и финансовые вопросы не составляли большого интереса и их решение можно было отложить на потом.
  Эскизы своего художника были куда любопытнее, и просмотрев около трёх десятков различных вариаций, Куппер принял решение о товарном знаке нового городского героя: пылающий меч на белоснежных крыльях. Этот эскиз был немедленно отправлен дюжине тату-мастеров с припиской "Плачу по сотне баксов за каждое сделанное тату".
  Фотографии от команды местных вандалов, что испортили фасад целой кучи законсперированных владений Сородичей были оценены по достоинству. Кое-кто поступит в колледж без каких либо проблем, стоит потянуть за нужные ниточки.
  А вот мастера-костюмеры ожидаемо запаздывали. Видимо, придется отложить появление мстителя ещё на ночь, хотя спектакль уже набирал обороты.

  Накинув плащ и фетровую шляпу, Куппер покинул своё убежище и отправился искать такси. На Броктон-Бэй Авеню стояли несколько небоскребов, с чьих крыш открывался великолепный вид. Один из офисов был арендован совсем недавно, и работали там в основном белые воротнички. Организовать небольшой корпоратив было легко - всего лишь пара звонков и небольшой бюджет на празднование. Именно сюда и направляются "случайные знакомые" Куппера, чтобы ещё раз вкусить его крови. И именно отсюда можно увидеть ту часть города, о которой простые обыватели даже не знали.

Первым делом, прежде всего остального, Рене пристегнулся. Не хватало только поцеловать приборную доску или вылететь наружу, если водитель резко ударит по тормозам или врежется во что-то. Затем, позволив машине отъехать от закусочной на некоторое расстояние и убедившись, что полицейский не собирается останавливаться, он снова выпустил на свободу свою демоническую сущность. Да, это было правильным описанием. В том симбиозе личностей, который существовал сейчас в теле Бомонта, это не падший одевал на себя личину смертного, но человек выпускал на свободу небесный облик.

На этот раз все произошло быстро. Не с первого раза, инфернальные энергии не захотели безропотно подчиниться Малефактору, но без дополнительных спецэффектов. Вот рядом с водителем сидит испуганный гражданский, который глубоко и часто дышит, приходя в себя после впечатляющего спурта от дверей дайнера до машины. И вот уже на его месте спокойный, чувствующий что держит ситуацию под контролем металлокожий исполин, смотрящий на огоньки собственный глаз в отражении лобового стекла.

- Почему ты решил оставить людей на растерзание чудовищ? - Произнес Котар~ва~Хасис, даже не пытаясь подавить рокот раскаленного воздуха в голосе.

Этот вопрос действительно интересовал падшего. Полицейский, который сначала произвел на Угаритийца положительное впечатление, с каждой ложившейся между машиной и закусочной милей все больше разочаровывал демона, и тот не стеснялся демонстрировать эти интонации в голосе. Но разве стоило ожидать от смертных чего-то еще, кроме подобного предательства? Искусный и Мудрый досадливо укорил себя за наивную надежду, которая больше подходила Ламассу, нежели Аннунаки, который прекрасно знал пределы человеческих возможностей, заложенных в их формах.

- Ты отважился бросить вызов нежити, - продолжил говорить демон, вкладывая в каждое слово свое разочарование, - Но затем бежал и продолжаешь бежать, как трусливое животное. Ты, кто клялся служить и защищать.

Котар специально не стал задавать уточняющих вопросов, чтобы не подталкивать смертного к какому-либо ответу. Падший хотел увидеть его искреннюю, настоящую реакцию, услышать ответ, не нашептанный на ухо кем-то другим.

— Ну ладно, фигура речи так фигура речи, хотя я уверен, что бес побывал не только у меня. И хорошо, я попытаюсь все сделать чисто и гладко.

Пока Джекил осматривал кафе, он наблюдал, как смертные едят свои блюда. И все до единого делали это с таким аппетитом, что директору тоже захотелось перекусить, но далеко не итальянской едой и даже не кровью, которой он и так был сыт. Так сыт, что чуть не лишил жизни одного из пациентов. Нет. У Хайда было своего рода пристрастие к органам людей. Джекил имел даже собственный топ органов. На первом месте конечно же было сердце, на втором печень, а на третьем почки. Ну вот, теперь появилась дилемма, что же из этого списка выбрать? Пока Безумец думал над этим наисложнейшим вопросом, официантка принесла чай.

Это не на долго отвлекло Джекила и он опять вернулся в свои мысли. Может таки почки? Да, пожалуй на них и остановимся. Теперь появился еще один вопрос. Где взять эти органы? Можно позаимствовать одну у одного из пациентов, но также можно написать смс секретарю Августины и заказать у него парочку. Не хря же у него донорский бизнес. Хайд достал телефон, нашел нужный ему номер, включил VPN и стал набирать сообщение: " Здравствуй, Гарри! Надеюсь у тебя есть парочка лишних почек. Они мне жизненно необходимы. Встретимся у меня в больнице. Оплата на месте."

Когда Хайд закончил смс, Мисс Никто уже уходила, поэтому директору ближайшие 40 минут провести один на один с мыслями о человечине и демоне, которого им предстояло поймать и допросить.

Блин, я этих упырей знаю от силы десять минут, а они мне уже надоели, как если бы мы знакомы с сотворения мира. Джекки прекрасно осохнавала идиотизм ситуации - стою это я, значит, в полной форме посреди вампирьего гнезда, сейчас в комнату войдет горничная (которую не особо жалко) - и отчего вы, ребята, считаете, что это моя проблема? Ваш дом - ваша ответственность, вам и прибираться. Если эта горничная, которая кровь подтирает и трупы таскает после встречи со мной рехнется - сами и разбирайтесь, если что доказывайте потом, что она видела демона, а не ваши штучки. Вампиры тоже во что-то там превращаются. Кому, кстати, доказывать будете, тирану, которого вы не поддерживаете? Так и карты в руки, я бедный, маленький, невинный демон с во-от такой пастью, мне за мои деньги в вашем отеле спать не дают. В случае утечки и расследования пострадают прежде всего хозяева этого милого местечка. А если она и не такое повидала - то и проблемы нет. и что вы, ребята, будете делать, если я в вашем отеле ейчас выйду в коридор как есть и пойду, распевая песни в сторону холла?
Однако соблазн догнать уродов и порвать в клочья тоже имеется, и неслабый такой. Этому бедолаге помочь уже едва ли можно... Ладно, возложим решение на госпожу удачу. Если удастся найти ход - горничной повезло, а мне и этим недоделанным эскамильо* еще не ясно.
- Ребята, мне ведь абсолютно пофиг на информационную безопасность в этом милом местечке, - огромная, метровая пасть распахнулась в кривой ухмылке, а голос в этой форме был нутряной и будто сопровождался воплями сожранных душ изнутри, - Сейчас сюда войдет горничная, мне очень любопытно, как она среагирует. А потом я выйду - как есть - и пойду к холлу вашего милого, такого готичного отельчика. Мне ведь похер на вашу секретность, сожру кого-нибудь на публике, устрою чудную панику, и посмотрю, как вы будете выкручиваться перед вашим принцем.
Интересно, я правильно запомнила слово, принца какого-то тиран под себя подмял? Да что у детей Каина с названиями за хуйня такая?

По правда сказать все эти причудливые названия демонических партий не вызывали в памяти у Мэри ни капли узнавания. С таким же успехом ей сейчас могли перечислять названия парламентских коалиций Британии. У них же был парламент, верно?
Но как человек немало обращающийся с видеокамерой и работающий с новостными агентствами Мэри также знала, что очень важна перспектива. Сейчас она была в обители самой настоящей демонократии. Монументальная социальная архитектура, большие деньги, глубокие карманы, протянувшиеся во все стороны связи и шпионы. Всё это хорошо, когда ты находишься на стороне тех, кто побеждает и прессует. Но это не делает сильную сторону обязательно правой.

К счастью, Мэри мало заботили моральные установки.
Проморгавшись и чуть потерев онемевшее лицо руками, она хитро улыбнулась Джессике, делая шаг ближе:
— Маги, демоны, вампиры - всё это правда интересно, но мой лимит на сегодня, кажется, исчерпан. Я бы перенесла встречу со всеми этими историям на завтра.
Она ощущала, как мгновение назад активно взведенные шестерни разума начинали ржаветь и сбоить, требуя пощады. А поэтому...
— Не против на этом сегодня закончить с официальной частью?
В голубых глазах Мэри плясали весёлые бесенята, а по расслабленным мышцам и внутренностям растекалось вполне знакомое, а не сверхъестественное, тепло.
Ей нравилось, как Джессика плавно перетекала из расслабленного лёгкого амплуа в образ боевитого копа или строгой учительницы. Это раззадорило фантазию. А Мэри не привыкла держать себя в тисках.

Не дожидаясь ответа, девушка запрокинула руки на плечи блондинки и изящно прильнула к ней, запечатывая её губы вальяжным, но не глубоким, поцелуем.
Ей нравилось чувствовать подтянутое тело рядом с собой, исходящее от него тепло и запах морской свежести.
Проведя языком по губам Радуриэль, Мэри слегка отстранилась, расслабленно и нагло улыбаясь.
— Я не оставляю комплименты без внимания, знаешь ли. Как насчёт позвать твоего друга и подвести приятную черту под такой подробной экскурсией?

Взгляд падшего скользнул по парковке и задержался на новом действующем лице. Выглядел парень неважно, похоже, попал в какую-то передрягу, и теперь оказался здесь. Случайно? Нет, слишком много случайностей на один дайнер. Котар не был Неберу, но он знал достаточно, чтобы понимать - такие совпадения не происходят сами по себе. Чья-то воля, возможно разумная, возможно бессознательная, сводила в этом месте самых разных существ. Бродяга не был спутником Ви, слишком потрепанный. Он мог быть подручным Инянги, которого она оставила следить за развитием событий. Или кем-то еще...

Пока эти мысли круговоротом промчались в сознании демона, Рене Бомонт преобразился. Спокойствие во взгляде уступило место испугу, на лице застыла маска смятения, да и сама мимика человека стала выдавать крайнее волнение, граничащее с шоком. Мужчина расстегнул пуговицу пальто и повел плечами, чтобы одежда неровно повисло на одном из них, после чего снова посмотрел на Кена.

- Бежим, бежим отсюда! - Возбужденно воскликнул Рене, сверкая глазами. От лоска не осталось и следа, в голосе слышался страх, - Они всех убьют! Скорее, в машину!

Кем бы ни был незнакомец, отпускать полицейского было нельзя. Если перед падшим стоял еще один человек, он уведет его прочь от опасности за собой. Если это был соглядатай Инянги, демон сможет разобраться с ним по дороге. Если же кто-то еще, то время на знакомство тоже будет потом.

- Сэр! - Крикнул Бомонт, бросаясь к полицейской машине, - Офицер! Пожалуйста! Подожди.. - голос сбился от нехватки дыхания, одной рукой мужчина прижимал к груди саквояж, пытаясь не запутаться в полах одежды на бегу, а второй замахал над головой, привлекая внимание молодого копа, - Подождите нас! Спасите!

Уже на ходу Рене снова обратился к Кену:

- За мной, за мной! Быстрее!

- Благодарю тебя за высокое мнение обо мне. К счастью, я не из современных Сородичей, недостаточно опытных и слишком молодых.
Виктор принял благодарность спокойно: как она была заслужена, так и он был привычен к достойным оценкам. Впрочем, даже недостойная не вызвала бы у него злобы. Не сейчас, когда он был благодушен из-за успешно исполгенного шага задания.
Только одно смутило его: неужели, просьба к Страду о демонической помощи была преждевременной? Если на аукционе представители Двора смогут добыть тело Древней, никому не понадобится искать его иначе. Однако, Дорога не помешала Виктору просить этой помощи. Неужели, достижения сегодняшней дипломатии были впустую? Он обратился к Дороге за ответом: какой из двух путей к Древней был лишним?

– О, ты его тоже знаешь? Не знал, не знал... Демон тебе предлагал то же, что и мне или что-то другое, – Хайд принял у Мисс Никто шприц и спрятал его во внутренний карман пиджака, – Хорошо, что я знаю как пользоваться сим чудесным препаратом, но думаю и надеюсь на то, что он мне не пригодится.

– На мой взгляд мы вычеркнули из плана допроса все самое интересное. В конце концов это же демон. Он должен ьыть выносливее обычных смертных. Но ладно. Насчет новостей, признаю, ты меня заинтриговала.

– Хорошо, вопросов у меня больше нет.

Дальше начались молчаливые 10 минут, на протяжении которых вампиры смотрели то друг на друга, то по сторонам. Джекил не знал, о чем сейчас думает Чистильщик, но сам директор думал о том, как разыграть этот маленький спектакль по нотам, если Хайд не уверен и в пловине нот.

Вскоре девушка встала, кивнув доктору, и вышла. Теперь Джекил остался сидеть в гордом одиночестве.

Очень давно Дрожжевая Мама не чувствовала себя такой дурой. Просто просто уж несколько эпох. Надо же было так ушами хлопнуть! В то же время мозг пытался обработать информацию, припомнить как там у самих кровососов со зрением в темноте. По легендам вроде бы неплохо, но разве у них глаза при этом не начинали светиться красным? Тут Эрелим приложилась об угол кровати, и из ее собственных глаз чудом не посыпались искры. С другой стороны, не только легенды, но и смутные воспоминания намекали, что вампир днем представляет из себя кубометр готичненьких дров, а эти как огурчики! Интересно, а не следует ли из этого, что на них и Пробуждение сработает? Тогда точно будут как огурцы - зеленые и в пупырышку. Тут Ашару стукнулась рукой об что-то, похожее на ручку двери, намекая что короткое, но увлекательное путешествие до входной двери подошло к завершению.
После секундного колебания, Эрелим прикрыла глаза (все равно ни хера не видно, но если будут открыты, когда зажжется свет...), и стараясь не думать что делает, подняла руку на уровень выключателя. Не думай, тело знает это движение, голова лучше прикинь, не стоит ли дверь открыть, в коридоре-то свет должен быть. Но ключа-карточки от этого номера у меня нет, да и захлопнулась дверь по команде, не факт, что она так легко откроется.

Пока в голове тасовались картинки с невезучими жертвами этого номера, в панике пытающимися открыть дверь из своего безопасного убежища, в котором их поджидали голодные упыри, рука отработанным жестом поднялась на уровень выключателя и нажала тумблер.
Щелк.

Эта ночь обещала быть беспокойной, только Кен избавился от мужика в маске свиньи, как ему сразу же попалась группа вампиров с еще каким-то типом (как Малаквиан понял, этот «Железный человек» был тут главным). Звезды безразлично взирали на судьбу заправки, там уже погибли люди, и вампиры не были намерены на этом останавливаться, они нарушили Маскарад и собирались загладить это маленькое недоразумение. Вой сирен разносился со стороны дороги, время шло, а значит, Джайлс должен был скоро приехать. Дыхание Кена сбилось, только сейчас он понял, что влияние древней ослабло, но оно все еще остается, хоть Зверем сейчас можно управлять, но если они подойдет ближе к городу, то он может сорваться. Он боялся, Зверь боялся, а Древняя ждала, выжидала момента, чтобы захватить Кена Смита в свою цепи.

Мысли детектива сбились в кучу, он не знал, что делать. Проще всего было прождать все время в тени, пока вампиры и странный человек не отступят, они еще не засекли Кена, этот факт приносил ему облегчение, ему не придется снова участвовать в драке (из которой он может быть и не выйдет живым). Безумец сжал свое «оружие» посильнее, и из его груди вырвался тяжелый вздох. Джайлс не заставил себя долго ждать, в кармане Малаквиана загудел телефон, Кен опустился вниз, сев на пятую точку, максимально прижимаясь к стене заправки. Глаза вампира быстро пробежались по сообщению, а его руки, так же быстро напечатали ответ: «Со мной все хорошо, на заправку напали вампиры с каким-то странным человеком. Сейчас я нахожусь с задней стороны здания, около самого темного окна. Если у тебя есть оружие, то возьми его и мчись ко мне, я хочу побыстрее убраться отсюда».

Сообщение отправилось, а из-за угла забегаловки появился полицейский. Безумец сразу же заметил смертного. В его глазах пробежала боль, сумасшедший понял, что из-за этого человека, его могут найти. «Сиди и не двигайся, если кто-то выйдет может быть схватят только его», - прошептал Зверь. В этих словах Кен нашел долю истины, в один момент он хотел бы поддаться этой идеи, но прежний Кен вернулся.

«Нет, сегодня я забрал жизнь, может быть, хоть так я смогу искупить свои вину» — отрезал Сородич.
«О чем ты! Нас же уб..» — Зверь не успел договорить.
«Замолчи, иди спать, когда ты мне понадобишься – я вызову тебя» — мысленно крикнул на Зверя Кен.
— Эй! Парень, иди сюда, я попытаюсь тебя спасти, – сказал Кен громким шепотом, но коп услышал его.

Пиццерия выглядела достаточно мило и уютно, но самым главным ее достоинством оказалось то, что в ресторанчике было совсем мало народу, а значит и возможных свидетелей тоже. Идеальное место для того, чтобы подловить этого демона. Также чтобы официанты не лезли к ним каждые 15 минут Джекил заказал большой чайничек чая, хотя знал, что ни он, ни Мисс Никто к чаю даже не притронутся.

Самый первый визит Аластора вызвал некоторые волнения в очень узких кругах вампирского сообщества, а именно во всем клане Носферату и в клане Малкавиан, но этот случай не стал достоянием общественности. Вместо этого оппозиция начала свои приготовления для поимки этого беса. Мисс Никто любезно согласилась руководить процессом подготовки.

Носферату, как и Малкавиане, тоже не были довольны такой сменой власти. Тем более у всех не было сомнений, что чтобы стать Князем Вито Герра пришлось нарушить Шестую Традицию. Также одна из Крыс была лично знакома с дьяволом и узнала где находится одна из баз этих чертей, но сейчас силы оппозиции были слишком слабы чтобы нанести удар по одному из сердец некоего Инфернального Двора. Но, возможно, в недалеком будущем они нанесут этот удар и он немного ослабит демоническое сообщество.

– Хорошо. Я с ним поболтаю, думаю демон с радостью расскажет мне некоторую информацию, но мне кажется, что она будет поверхностной и никакой ценности нести не будет. Всю основную информацию мы получим уже у меня, когда допрос будешь проводить ты. Или я? А так в целом план надежный, как швейцарские часы. Главное, чтобы не один из смертных не вызвал скорою.

Странно, но обычно в подобных ситуациях первой реакцией Мэри было бы бежать куда подальше и постараться забыть обо всём этом как о страшном сне. Её никогда не манило сражение с чем-то, что она не может объяснить и что попытается её убить даже не задавая лишних вопросов. Герои недолго живут в этом мире, а храбрые бойцы с завидной частотой остаются на обочине жизни с недостающими конечностями и всё усиливающейся зависимостью к дурманящим средствам, помогающим им забыть все те ужасы, что они увидели своими глазами.
Это не та судьба, к которой она стремилась. Есть разница между напористостью в жизни и способностью рискнуть ради чего-то захватывающего дух или просто прибыльного и тем, чтобы лезть в яму утыканную зазубренными лезвиями.

Но почему-то сейчас Мэри не ощущала привычного желания развернуться и уйти. Ещё совсем недавно она говорила Джессике и её другу о том, что её не интересует бесконечная война и подобные риски. Вместо этого в её груди поселилась странная решительность, граничащая с воинственностью. Эти странные лица, фотографии изуродованных тел, сводки новостей, сплетающиеся в хитрую вязь интриг и заговоров - всё это сейчас словно бросало ей вызов, от которого она не могла отказаться.
Гордость смешанная с холодной яростью были опасной и непривычной смесью, но именно этот коктейль сейчас клокотал в душе МакКензи.

Её взгляд снова обрёл остроту и осмысленность, а спина выровнялась и напряглась, точно её обладательница подсознательно готовилась к прыжку. Мир был жестоким местом, да. Однако в этот момент Мэри ощущала в себе силу и жёсткость чтобы бороться с этим.
Она снова обернулась к Джессике и коротко кивнула:
— О вампирах можно поговорить позже. Расскажи мне в общих чертах про весь угрожающий нам фронт.
Мэри говорила сухо, скупо, а в её голове работали десятки шестерёнок, анализируя имеющуюся информацию. Как будто маленький военный заводик по производству планов, который только и ждал своего шанса на высвобождение.

- Кажется, я помню адрес вампира, который продал нам эти пушки, - написав на удачно попавшейся под руку салфетке адрес, девушка протянула его Бомонту. В это же время Бонни решила "замести следы" и выстрелила по кассирше, которой только что удалила жажду крови. Ви заметила, что это вызвало у Рене не самые приятные эмоции, видимо поэтому он решил забрать с собой ещё и полицейского. Что же, это было его право, возможно он сможет найти лучший способ лишить его памяти, чем простое убийство.

- Не знаю, кто этот тиран, но спасибо. Думаю, тебе тоже может понадобиться удача в дальнейших похождениях. - Уже собравшись уйти, недавний знакомый вдруг вернулся и оставил свой номер телефона. Это было полезно, но почему-то Ви не строила больших надежд, что они с Бесом ещё хоть когда-нибудь увидяться. Такие странные встречи бывают лишь однажды, но о них точно не забывают.

Кивнув мужчине, Розен вернулась мыслями к почти рутинным занятиям. Официантка все ещё стояла посреди кафе, то ли в шоке, то ли под действием сил Бонни. Для нее это уже не имело значения, так как жизнь не готовила ей ничего хорошего. Впившись клыками в шею девушки, Ви наконец вкусила долгожданную кровь. Она так долго ждала этого, весь их визит в эту забегаловку имел лишь одну цель, насытиться, и никто и предположить не мог во что это перерастет. Выпив достаточно крови, чтобы полностью уталить голод и даже немного больше, Ви достала из-за пояса нож и быстрым движением оставила порез на шее жертвы, после чего положила ее тело рядом с кассиршей. В вампирском приеме пищи не было ничего романтичного, что бы не пытались писать в своих бульварных романах низкосортные авторы, но главное это питание чаще всего заканчивалось смертью для жертвы.

Утерев остатки крови с напомаженных губ, Ви направилась к армейцу, с явным намерением помочь ему подняться. В какой-то степени состояние Тома даже доставляло ей удовольствие. Как никак это она, одним лишь взглядом, остановила этого громилу. Однако, сейчас не было много времени размышлять над собственными силами. Сирены все ещё гудели за окнами, и казалось, что пока они не покинут этого места им никогда не достичь тишины.
- Уже не важно, что произошло, надо убираться - сказала лежащему на полу армейцу Ви. Окинув глазами всех оставшихся среди их компании вампиров, Ви двинулась к из машине. Если Дорми и правда решит сжечь это заведение, то она будет смотреть на это уже с улицы.

Приоткрыв глаза, Демон увидел перед собой бледных людей и чуть улыбнулся. За спиной Падшего распростерлись два совиных крыла, а из середины корпуса выросла пара рук, упершаяся в кровать. Сатариэл старался выглядеть максимально безобидным, хотя знал, что его речь прервут в любую секунду выстрелом в его всевидящую башку.
- "Знайте, что вы будете преданы в руки праведных; они перережут ваши шеи и умертвят вас, и не будут иметь сострадания к вам", - нараспев вымолвил бывший Ангел Господень, держатель Небесных Механизмов, Сатариэль, некогда Ищущий, затем Затворник, а ныне Клятвопреступник. - Так думаем все мы, и думаю, вы понимаете, кого я имею ввиду. Уничтожьте нас и обретите вечную свободу от ваших хозяев. Станьте сами управлять своей жизнью, - с этими словами Сатариэль встал и распростер руки аки Бог-Сын, когда его распинал народ иудейский. Он был готов и преисполнен решимости, какой не имел никогда с тех пор, как его закинули в темницу.

- Спасибо, - Рене не стал отказываться от оружие и, взяв пистолет в руку, взвесил его на ладони, привыкая к новому инструменту, - Ты не знаешь имени этого вампира и где его искать? На случай, если я захочу пополнить запас.

Падший собирался было продолжить говорить, но его прервал выстрел. Бомонт, отвлекшийся от смертных на разговоры с вампирами, вздрогнул, но быстро сообразил, что происходит. Лучший способ замести следы, это устранить всех свидетелей. Грубо, но эффективно, если удастся заставить молчать действительно всех, и, главное, быстро. Откуда только копы взялись здесь так быстро?! Когда не нужно, они появлялись в мгновение ока, будто специально ждали за углом. И все же, демон, к своему удивлению, не мог заставить себя принять это решение. Рене привык к смерти и никогда не испытывал угрызений совести, считая, что размен десятка жизней на одну, но свою, был справедливым. Но сейчас не стоял вопрос "я или они", по крайней мере, не так остро, а эти люди, уцелевшие в перестрелке, не были виноваты ни в чем, кроме того, что оказались ни в том месте и не в то время. В конце концов, сам Угаритиец минутой назад сказал, что смертные в кафе под его защитой! Теперь же он безучастно смотрел на то, как их убивают.

Котар разозлился, прежде всего на самого себя. На то, что поддавшись внезапному порыву начал разбрасываться словами о защите. На то, что не мог придумать другое решение, по крайней мере, не так быстро. Наконец, на тугой комок в животе и то, что никак не мог перестать думать об этом. Разве смертные, эти жалкие, несовершенные создания, не были достойны одного лишь презрения? Разве сам Искусный и Мудрый не сжимал в руке саквояж, единственным предназначением которого было забирать их души и превращать в топливо для его демонических экспериментов? Но вместо ненависти к людям падший испытывал только сожаление и чувство вины. Демон ощутил соблазн опустить руки. От него ничего не требовалось, не нужно было самому нажимать на спусковой крючок, искать свидетелей, ничего. Просто отойти в сторону и не мешать вампирам делать то, что они, похоже, хорошо умели. Все естество Аннунаки взывало его к тому, чтобы не вмешиваться: доверь зачистку профессионалам; помни, тебе самом нельзя показываться на глаза копам, чтобы избежать неудобных вопросов; ты ведь сам хотел не ввязываться в дела людей, вот и проходи мимо, занимайся своей работой, своим Замыслом!

И только засевшая занозой в груди совесть не давала ему подчиниться. Может быть, что-то еще можно было исправить. Помочь хотя бы части из этих людей.

- У меня есть машина, - проговорил Бомонт, приняв окончательное решение. Дорми уже ушел, так что из из собеседников оставалась только Ви, - Не ждите меня, я разберусь со сбежавшим полицейским. Удачи вам в вашем путешествии. И передавайте мое почтение Тирану.

Попрощавшись с вампирами, Рене подхватил саквояж и плащ - не стоило оставлять вещи позади, вдруг вампиры решат сжечь кафе, чтобы избавиться от отпечатков пальцев - и собрался было направиться в служебные помещения, но вспомнил, что забыл самое главное. Как любой продавец, он продемонстрировал товар, теперь нужно было пригласить клиента к дальнейшему сотрудничеству.

- И если вам понадобится помощь, вот мой телефон, - мужчина надиктовал номер, - В спокойной обстановке я смогу сделать больше, чем сейчас. За подходящую плату, разумеется.

Вот теперь сделка была окончательно закрыта, и можно было разыскать последнего смертного, которого еще оставался реалистичный шанс спасти. Последний раз его было видно за стойкой,когда он попытался остановить Инянгу, а затем укрылся от дроби. После этого офицер не показывался. Скорее всего, он оценил ситуацию и нырнул куда-то во внутренние помещения, найти более надежное укрытие до приезда подкрепления или же выход наружу. Последнее будет легко понять по распахнутой двери...

Первая часть эфира прошла достаточно удачно. Аластор и вампир обсудили все, что планировалось. Даже зрителей на трансляции в YouTube было больше, чем обычно, а это значило, что больше людей увидит и услышит выдвигаемого Двором кандидата на пост мэра. Оказывается, чтобы повысить популярность программы надо всего лишь позвать какого-нибудь известного врача, который действительно знает свое дело, а не занял этот пост благодаря какому-нибудь богатому родственнику.

Но сейчас дьявола мучил другой вопрос. Как договориться с Мистером Хайлом встретиться после эфира. Поскольку время поджимало очень сильно дьявол не придумал ничего лучше и просто попросил Энн подождать буквально 2 минутки за студией и пока его ассистентка ждала вне студии Джекила попросил доктора подождать окончания эфира в ближайшем ресторане на что (к удивлению Аластора) вампир согласился. Но он еще не знал какие привилегии и доводы в пользу своей правоты подготовил "Радио Демон".

"Да уж как же сложно договариваться с себе подобными"– подумал дьявол и попрощавшись с доктором еще раз стал готовиться ко второй части эфира.

Ви так и не поняла, что именно она сделала. Девушка ощущала кипящую внутри кровь, чувствовала силу своего ментального приказа и ужас, который источал ее взор. Ее внутреннее ощущение лишь подкрепилось видимым результатом. Армеец был в страхе и даже опустил собственное оружие. Через мгновение и пистолет вылетит из рук мужчины, и Ви уж было подумала, что она способна и на такую манипуляцию с реальностью, но она скоро осознала, что это было дело рук Рене.

Армеец опустился вниз по стенке, что могло значить лишь то, что видимых противников больше не осталось. Возможно это даже означало победу клана Бруха и присоединившегося к ним Демона, однако времени радоваться победе совершенно не было. С ночной улицы уже доносился ритмичный звук полицейских мигалок. Большой проблемой, которая ограничивала возможность отхода, были оставшиеся в кафе свидетели.

Вампиры шли в это заведение именно с целью пополнить собственное Витэ, и сейчас не оставалось никакого решения, кроме массового убийства. Остановить сородичей в их желании могли разве что полицейские, которые неминуемо приближались, или же Бомонт, желание которого пока что было непонятно.

Рене между тем вновь вернул свой человеческий облик. После перевоплощения стало заметно пулевое ранение около его плеча. Ви сразу отбросила мысль о уже привычным для нее способ лечения союзников собвстенной кровью, хоть она уже и привыкла к этому простому незамысловатому у правилу. Во первых, это было связано с тем, что сама Розен уже куда острее чувствовала собственный голод, а во вторых она уже имела опыт горделивых отказов от существ куда менее загадочных и опасных, чем Бомонт.

Мужчина сам направился к Ви. Даже сейчас он выглядел чрезвычайно спокойно, хоть окружающее его пространство кафе и было залито кровью.

- Да, ты определенно исполнил свою часть уговора. Подобное оружие мы купили у знакомого вампира в Чикаго. Кажется она зачарованно, но я не до конца уверена. Если хочешь можешь забрать себе мой, ты нам сильно помог. - После этих слов девушка потянула Бомонту собственный пистолет, в котором ещё осталось несколько патронов.

- Похоже сюда едет полиция, и тебе тоже стоило бы поскорее убраться отсюда. Если решишь не пользоваться собственными порталами, то мы можем взять тебя с собой в автомобиль.

Silent Bay. 02.11.2011. 1:00 am. First quarter of the waxing Moon. 10F/-18C
Музыка: ссылка

Чёрные девственные небеса сияют мириадами звёзд, составляющих из своих тел витиеватую дорогу млечного пути. Для кого-то лишь астрономическое явление, но для знающих тайные тропы мироздания это самая настоящая дорога, ведущая в неизведанные дали и хранящая бесчисленные количества чудес, но ещё больше - ужасов. И половинчатый лик серебристой Луны был стражем у ворот, что запирал неизвестное и непознаваемое на небесах.
И были те, кто продолжал бдение уже на белоснежных равнинах.

Бескрайнее белое полотно раскинулось свежей снежной подстилкой, кутая в себя древнюю тундру, ограниченную лишь тёмными и высокими лесами с одной стороны, и сияющим маяком города у чёрной воды залива - с другой. Кого-то могла радовать такая свобода и однотонность, кого-то же ввергала в скуку. Но каждый знал, что стоит сделать шаг немного в сторону - и монотонность снежной пустыни сменится шёпотом снегов, бормотанием погребённых трав, высящимися замками и башнями невозможной геометрии и размеров, служащими прибежищами для многочисленных дворов духов.
Но охотнику нет дела до интриг эфемеры, её безумного и бесконечного бормотания. Охотник должен постоянно искать новую жертву. Охотник должен охранять свою территорию.

От города тянулась цепочка человеческих следов от подошв, в какой-то момент сменившихся волчьими лапами. Но снег позаботиться о следах быстрее, чем кто-то успеет их даже просто заметить.
Стая живёт своей жизнью, движется в собственном темпе. Она рыскает зоркими глазами и чуткими ушами. То тут, то там сквозь тундру проносится протяжный волчий вой, заставляющий ютящихся в своих траках дальнобойщиков встревоженно ворочаться в постелях и перепроверять замки, а духов как можно незаметнее залегать в родных снегах.
Завывающий ветер ерошит волчий мех, снег едва слышно хрустит под быстрыми и ловкими вольчими лапами, а дыхание срывается густыми клубами горячего пара. Но что такое зима для тех, кто рождён покорять её? Для тех, в чьих сердцах бьётся печать горячего духа их тотема.

Но вот, бегущая немного отдельно и впереди своей стаи охотница замирает на бегу, встрепенув ушами и издав из глотки низкое предупреждающее рычание, заставившее всех остальных остановиться.
Она видит раньше других, как на залитой лунным светом трассе остановился трейлер и врезавшийся в его бок серебристый седан. Погнутый металл, распахнутые двери, мигание аварийных огней, хрипение радио и тянущаяся тонкая струйка запаха железа. Зоркие глаза видят, как серебром мерцают уже начинающие покрываться кристаллами льда разводы крови. И другое чутьё, не волка, но духа, доносит смрад разложения, смерти и ужаса.
На их территории был чужак.

— Вампиры...хм.
Мэри потёрла пальцами подбородок, задумчиво гипнотизируя взглядом жутковатые фотографии. Возможно, кто-то послабее желудком и отвернулся бы. Но девушкой двигал исключительно холодный профессиональный интерес.

Сам же факт вопроса Джессики дошёл до МакКензи не сразу. Что она знала о вампирах? Кроме того, что это бредовые городские легенды, в которых отравленные цинизмом и безразличием сердца масс не видели ничего, кроме очередной сказки из прошлого?
Она знала, что за этим фасадом из сказок скрывается куда больше тайн, чем может показаться. За тонкой вуалью из жёлтой писанины скрывались обрывки лихорадочных слухов, полубезумных бредней, сдержанных научных рассуждений, за которыми скрылась конспирологическая дрожь. Они были сказкой, мифом, будоражащим воображение ночных гуляк и напомаженных подростков.
Но, вместе с тем, Мэри знала, что в Чикаго происходят очень странные и мрачные вещи без какого-либо толкового объяснения. Обескровленные трупы в моргах, без вести пропавшие люди возле входов в старые части городской канализации, бездомные и проститутки со странными мёртвыми глазами, подростки, которых на улице приглашают на роскошную вечеринку, а потом их портретами обклеены все столбы и стены.
Но всем плевать, у всех свои проблемы и своя головная боль.

Она чувствовала этот запах гнили и крови на губах. Чувствовала вонь разложения и смерти, которой пропиталась улица. И это было нечто большее, чем вонь большого города. Что-то точило Чикаго изнутри, проедало его внутренности, оставляя за собой ошмётки из мертвечины.
Её глаза снова обратились к картине мужчины. Жертвенный камень. Кровь. Обагрённая земля.
Внезапно, лицо Мэри обмякло, а взгляд устремился куда-то сквозь время и пространство. На её побледневшем лице выступила испарина, а губы неловко и медленно зашевелились сами собой:
— Каин. Первый убийца. Дитя жестокости. Проклятый на вечные скитания, вечную жажду, вечный раздор. И его отродья до сих пор населяют ночь, скрываясь под десятками имён.
Она ощущала...ненависть, злость? Нет, лишь далёкие их отголоски, рвущиеся колкими словами с её уст. Эта рана была слишком старой и сокрытой в глубине времён и памяти. Лишь констатация факта. С такими же чувствами можно созерцать опарышей, догрызающих полуразложившийся труп убитого годы назад возлюбленного.
Мэри медленно развернулась к Джессике. Её взгляд всё ещё блуждал где-то в пустоте, но на бледном лице появилась широкая улыбка:
— Ничего, что нельзя выкорчевать огнём.

С наступившей тишиной в зале Котар деманифестировал наиболее очевидные черты своего истинного облика. Оставаться в полной форме дольше, чем требовала ситуация, было непривычно, падший гораздо комфортнее чувствовал себя в человеческой форме, и поспешил вернуться к ней при первой возможности. Исполинская фигура демона втянулась в человеческий силуэт, исчезли дополнительная пара рук и панцирь живого металла, магма под коже потухла, а сама кожа стала нормального, человеческого цвета. Мгновение, и перед вампирами снова стоял внешне совершенно обычный мужчина, о сверхъестественной природе которого напоминал только рубиновый свет в груди, пробивающийся из-под рубашки, да раскаленные озера глаз.

- К вашим услугам, - улыбнулся Рене в ответ на благодарность Дорми, а затем представился, - Рене, Рене Бомонт.

Предводитель группы (а в том, что именно "студент" был лидером этой банды, сомнений не оставалось) быстро переставил акценты разговора. Если разговор с Ви был танцем двух существ, присматривавшихся друг к другу и оценивавших силу собеседника, то старший вампир четко обозначил расстановку сил. Вампиры, эти вампиры, по крайней мере, воспринимали падших как покровителей или повелителей. "Как и должно быть," - прозвучала в голове чужая мысль, которую Котар тут же отогнал. Пока что было выгоднее заводить друзей, чем напоминать окружающим об их месте. Но Тиран, безусловно, приложил усилия к тому, чтобы подчинить себе часть немертвых, и следовало, как минимум, уважать его труд и поддерживать реноме, держа себя подобающим образом.

- Мы в безопасности сейчас, но, думаю, Инянга сдержит слово и еще вернется. Тиран наверняка захочет узнать об этой угрозе и примет необходимые меры. Но пока его нет, я бы хотел задать пару вопросов, - Бомонт посмотрел на Дорми и, не услышав мгновенного протеста, продолжил говорить, - Что вы планируете сделать с людьми? Уничтожите их или есть другая процедура? Можете ли вы повлиять на полицию? - вой сирен был все ближе, и падший хотел знать, стоит поторапливаться или можно не беспокоиться на счет копов, - И у вас нет аптечки? Мне бы не помешала медицинская помощь.

Рукав пиджака становился тяжелее от пропитывающей его крови, по рубашке медленно расползалось темное пятно. Рана, кажется, не была опасной, но причиняла боль при каждом движении, мешая сосредоточиться. Человеческое тело, такое прекрасное, и такое хрупкое одновременно. Если бы только Третьему дому дали время закончить работу, то... Котар неожиданно понял, что не помнит, что именно должно произойти. Он хорошо помнил досаду и обиду от того, что его собратьям не дали закончить по-настоящему совершенную оболочку для человеческой души, но что именно осталось незавершенным ускользало из памяти, вызывая только еще большее раздражение.

У падшего было много других вопросов, прежде всего, ему не давало покое необычное вооружение демонопоклонников. Для Аннунаки это было важнее полиции, но дальше отвлекать Дорми от зачистки не следовало, поэтому Угаритиец обратил внимание на Ви, которая до сих пор оставалась в стороне от наведения порядка.

- Надеюсь, я исполнил свою часть уговора, - проговорил Рене, подходя к девушкам, без иронии или бахвальства. Это был искренний и серьезный вопрос, подтверждение выполненной работы, - Я не мог не заметить что вы используете особые боеприпасы. Что это? Откуда вы их достали?

Оболочка крови и мышц была мертвой; неестественная, адская в своей природе сила поддерживала жизнь в ней. Лишь вера заставляла сердце в груди биться. Лишь терпкое ощущение злобы и жажда возмездия – двигаться вперед. Такие мысли путали ход рассуждений Ксин, докуривавшей сигарету.
В конце-концов, рак ей не светит.

Ксин не выражала никакого интереса, усыпляя бдительность; это была очередная ложь, ведь за маской легкой надменности и игривости, она с интересом обдумывала каждую фразу собеседника. Старая церковь, новая контора и крайне озабоченный происходящим вампир – вот так новости. Почти столь же интересные и интригующие, как встреча с Тираном Чикаго и его двором. Интересно, связано ли это как-то меж собой.

Или Судьба в очередной раз причудливым броском костей выбрала крайне интересную комбинацию?
Как бы то ни было, Ксин усмехнулась; она ступила вперед, ближе с каждым шагом к Генри. Её голос раздался над его ухом, обдавая холодным дыханием могилы кожу:
– Но дорогой. Твоя жена – умерла, – столь сладко, столь завораживающе говорила Первый Якорь, опуская свои ладони на плечи мужчины, – зато теперь у тебя есть личный демон. Разве ты не рад? Всего пару минут назад ты был… весьма.
Легкий смешок вдруг в одно мгновение разрушил гнетущую атмосферу. Бедная чета Ротштейнов, думала про себя Ксин, копаясь в воспоминаниях Лэй. Они столь напуганы. Но убийца не могла их винить – что еще стоило ожидать от людей, этих представителей не понимающих истинного предназначение стада? Она вздохнула в такт своим мыслям, опуская ладони на грудь мужчины под халат, оставляя легкие царапины на бледной коже.
– Уверена, ты обыграешь всех-всех, дорогой Генри. А с моим-то небольшим подарком, у тебя даже есть козырь в рукаве, про который не знает никто…

“Кроме меня”

Она не договорила. Прикоснулась губами к его шее, оставляя легкий поцелуй на прощание.
– Пойдем спать. Я слишком устала. А завтра мы… съездим в ту церковь вместе, если ты боишься готики.
Укол. Специально, чтобы задеть гордыню и приковать внимание мужчины к следующим словам:
– Лэй нравилась готика, кстати… Мне? – Ксин подмигнула, – проверим.

– Да, Вы абсолютно правы, Роберт. Я смогу дать Вам и Вашим слушателям портрет этих убийц, – Джекил замолчал в раздумьях, но после двух-трех минут выдал ответ

– Преступники, похоже, страдают от диссоциального расстройства личности (социопатии) и имеют ярко выраженные гедонистические и садистские наклонности. Скорее всего их можно отнести к организованному несоциальному типу серийных убийц. Подобные личности в обычной жизни могут быть обаятельны и производить благоприятное впечатление на окружающих. Зачастую окружающие такого серийного убийцу люди сильно удивляются, узнав о том, что этот человек совершал преступления. Такие преступники имеют нормальную личную жизнь, семью и друзей. Эти люди могут быть чрезвычайно умны, например, другой организованный несоциальный убийца, Эдмунд Кемпер, сейчас, сотрудничающий с полицией, имеет IQ 150.

Хайд сделал паузу.
— Скорее всего, убийства несут как гедонистическую цель (сексуальное удовлетворение, удовольствие от истязаний), так и миссионерскую (передают определённое послание, вероятно, адресованное проституткам или стоящей за ними ОПГ). Убивают неизвестные не сразу, сначала воплощая в жизнь все свои садистские фантазии, причем жертва может умереть во время пыток (как это было и, например, у Роберта Берделлы). Однако целью нападения, похоже, изначально является убийство как и у Дэвида Берковица. Их необходимо изолировать от общества и провести для них интенсивную терапию. Шанс реабилитации при использовании стандартных методов, впрочем, не так высок, – заключил доктор

"Но мой новаторский подход с высокой вероятностью поможет добиться реабилитации в течении всего лишь нескольких лет. Только тсс" – добавил в голове директора голос, также отличающийся специфическими наклонностями.

Маркус в ответ на это только усмехнулся и кивнул: "Это да, бывает и так. Некоторые вообще живут по принципу "меньше знаешь - крепче спишь". С другой стороны - одинокий мотель, где из всего персонала ночью только регистратор - лакомая цель для всякой шпаны. Подъехал на машине, заскочил в мотель, ткнул пушкой в регистратора, срубил денег на новую дозу. Поэтому регистраторы в таких местах бывают трех типов. Резкие, как ковбой на Диком Западе, с пушкой под стойкой и способные за секунду оценить - кого к ним принесла нелегкая в постояльцы - и выхватить ту самую пушку в случае проблем. Хитрые, как вождь индейцев, готовящий засаду на того самого ковбоя - такие поставят пару камер в самых неожиданных местах и в случае грабежа - полиция будет иметь картинку в лучшем виде. Или тупые, как бык, которого не поделили ковбой с вождем индейцев - но такие или быстро переходят в первую или вторую категорию - или хозяин мотеля их увольняет. Так что мне сложно поверить в то что маньяки "случайно" наткнулись на отель без камер и с невнимательным регистратором. Ну или им очень повезло. Такое тоже исключать полностью нельзя - некоторые серийные убийцы постепенно начинают совершать все более и более дерзкие преступления."

Он проследовал за паталогоанатомом в его "офис" и бегло просмотрел там отчеты и снимки - благо память позволяла ему достаточно быстро и дословно запомнить текст... плюс, вряд ли там было что-то интересное.

- Если хотите - могу подбросить куда-нибудь, - сказал он на прощание, - в смысле, если у вас нет своего транспорта.

Собственно - на самом деле - маршрут самого Маркуса был похож на маршрут планируемый паталогоанатомом - в супермаркет за продуктами и домой. Ибо, несмотря на сущность Падшего обосновавшуюся в его теле, тело это так же, как и раньше хотело есть и спать. Правда перед тем как лечь спать - Маркус еще хотел набросать статью, обработать снимки и отослать все это в редакцию для утреннего выпуска газеты. А вот на следующее утро... или скорее день - он будет думать над тем, как найти в городе человека, если знаешь его описание, но не хочешь привлекать к себе внимание расспросами.

Шум леса. Опавшие листья. Кен. Дорога. Одиночество. Страх. Юный Малаквиан сидел на обочине, он казался спокойным, однако шепот его королевы, той, кто воспитала Зверя, требовал немедленно явиться в Чикаго. Но Кен Смит сидел и не двигался, он явно дал понять своему «соседу», что детектив не намерен бежать за Древней. Он больше не будет выполнять ее приказы, его новая цель: смерть Древней. Зверь вроде бы успокоился, а назойливый голос утих, дышать стало легче. Кен открыл глаза, до приезда Джайлса оставалось примерно минут пять. Сумасшедший решил остаться на месте, а туман, тем временем, кажется, немного развеялся, и теперь Сородич мог бы увидеть автомобиль Джайлса.

К сожалению, покой безумца длился не так долго, выстрел из пистолета, а потом и автоматная очередь прервала релакс Кена Смита. Вскочив на ноги, он смог заметить в отдалении заправку. Без сомнений, стреляли оттуда, идти туда было бы слишком опасно, люди, а может, и нелюди, были хорошо вооружены, а Кен был на нуле, лишь палка и украденный телефон составляли ему компанию в его скитаниях по лесу, ему не выстоять. Чутье Зверя подсказывало, что лучше быть незаметным. Кен достал телефон, посмотрел на время и быстро отписался своему «ментору»: "Джайлс, на ближайшей заправке, от того места, где меня держали творится, что-то странное, подъезжай туда, постараюсь тебя увидеть". Безумец перевел телефон в беззвучный режим и направился в путь.

Сейчас было достаточно темно, да и теней было много, Кен с легкостью сможет тут замаскироваться, плюс туман и его «Затемнение» смогут помочь ему в этом. Медленно пробираясь к заправке, Малаквиан поймал себя на мысли что ему становиться все страшнее и страшнее, сегодня ночью он чуть ли не умер, повторять свою прошлую смерть детектив не хотел бы. До заправки оставалось всего несколько метров, а оттуда уже слышались крики, подойдя в платную к стене, Кен Смит выбрал окно, которое находилось больше всех было скрыто в тени и тумане, подошел к окну, прижался к стене, и растворился в тени.

Пока Аластор говорил новости у Хайда было время поразмыслить, что сказать на радиоэфире, а про что стоит умолчать. Ну про его методы лечения явно стоит промолчать, но рассказать о самых современных методиках и препаратах, которые есть у него в больнице и которые одобрены всем миром. Джекил даже пару раз писал об этих методах и лекарствах статью.

– Здравствуйте, Роберт. Здравствуйте дорогие радиослушатели, – поздоровался со всеми доктор, – У меня очень обширный опыт работы с людьми, которые имеют те или иные психические отклонения. Я и мои сотрудники используем самые современные методы и препараты, которые одобрены всеми самыми известными врачами и, конечно, мной, соединяя их с традиционными методами. Поэтому после нескольких месяцев лечения пациенты выходят здоровыми и бодрыми.

–Да, конечно. Билли – опасный псих с шизофренией. Он может не всегда понимать, что он делает и страдает галлюцинациями во время которых видит всяких существ из мифов и сказок.

Также доктор рассказал про прошлое Билли. То что Билли должен был сесть за изнасилование, но в суде его посчитали психически нездоровым и отправили на лечение к Хайду. Билли был достаточно буйным пациентом и лечение продвигалось медленно и сложно.

Лэй, маска демона, напускное человеческое “я” растворялось в потоке эмоций и бушующей круговерте мыслей: нечеловеческих воспоминаний о самой страшной из всех возможных мук, что можно испытать в этом мире и следующем - позволяя Ксин усмехнуться в блаженном наслаждении. Контраст между настоящим, живым и мертвым, и прошлом, омрачненным мукой Бездны и безграничным ничто, срезающим с каждым прошдшим веком тонкий слой здравомыслия клинком безумия, заставлял вздрогнуть, мышцы заныть, а с губ сорваться судорожному, томному вздоху - как прекрасно быть на свободе! Как хорошо упиваться человеческой верой, их обожанием и теплом; как хорошо спать и видеть сны, как приятно ощущать леденящее, обдувающее прикосновение вихря на щеках и горячие движения любовника на мягкой перине.

Убийца нехотя изогнулась в спине, разминая мышцы. Оковы любимых людских слабостей давали о себе знать - покров Дремы уже опустился на ее разум, но Ксин не думала пока позволить сну урвать ее разум в астрал. Взгляд скользнул по Ротштейну - и демон еле сдержала язвительную усмешку на лице. Набросив легкий халат из шелка, легкой поступью демон оказалась у балкона, некоторое время наблюда за Генри, невидимым клинком припарируя его, словно пытаясь добраться до мыслей, запертых в его разуме.

– Наслаждаешься видом? – раздался её голос пзади Ротштейна: Ксин, вяло облкотившись на дверь, усмехнулась; она держала в руках халат – на этот раз мужчины – и, выдержав мгновение, кинула его собеседнику.
– Не могу не согласиться, что он стоит пары бессонных часов, но что-то мне подсказывает, что…

Улыбка на её лице стала чуть шире; что была на уме у этого демона? Огромное количество заметок и мыслей, догадок и секретов, которые для обычного человека - и даже для Падшего - не имели никакого смысла. Возможно, сейчас убийце просто нравилось улавливать реакцию мужчины, представляя перед ним без лишней мишуры из этикета и привычек давно умершей девушки, как то было несколько часов назад, в теле которой она сейчас находилась – это проявлялось в тысячи и одной мелочи, в малозаметных привычках, в тоне голоса, в жестикуляции, во взгляде и движениях. Как самый младший из демонов, будто незадачливый чертенок, Ксин любила быть в центре внимания обожания, упиваясь им – когда как лордам и герцогам Ада не требовалось ничего, чтобы взывать в смертных бурю эмоций, Первый Якорь пускала в ход пустой пафос и помпезность.

–... это не единственное, что у тебя на уме, – после непозволительно долгой паузы, пока она замешкалась, закуривая, закончила убийца, – ведь так?

Демон не успел отреагировать на отступление Инянги - выстрел окатил его болью, заставив невольно зашипеть от сдавленной злости, но первая эмоция тут же уступила место профессиональному интересу. Вампиры научились делать наполненные разрушительной энергией патроны, которые могли угрожать даже небесной сущности падших. Это был крайне полезный инструмент, особенно в руках падшего, который мог создавать невероятно точное оружие. Но прежде чем изучить технику создания зачарованных боеприпасов, нужно было сохранить свое тело - впервые за, пускай и недолгое, пребывание на земле Котар~ва~Хасис почувствовал, что ему что-то по-настоящему угрожает. Это было новое ощущение и для демона, и для смертного, в чьем теле тот обосновался. Бомонт давно перестал бояться смерти, ощущение превосходства над окружающими дарило ему чувство неуязвимости, которое в свою очередь, порождало скуку. И вот теперь обе составляющих Падшего получили болезненное напоминание о том, что ни тот, ни другой не вечны. Чернокожая, похоже, поступила весьма мудро, вняв совету Угаритийца - останься вампир в забегаловке, то под градом волшебных пуль она и правда могла бы не дожить до следующего заката.

Почему вампиры начинали взывать к своим попавшим под ментальное воздействие товарищам? Как и любой демон, Искуссный и Мудрый никогда не оказывался под подобным воздействием, да и силы падших гнушались прямого подавления воли, используя более тонкие механизмы, поэтому он не представлял, как работают дисциплины каинитов, но другие вампиры должны были это знать, хотя бы иметь общее представление. Значило ли это, что до Тома можно было достучаться, подобрав нужные слова? Или же Дорми просто скрывал собственную слабость и нерешительность за попыткой переговоров? Напрасная трата времени, если это было так. Ошибка, которую демон не собирался повторять.

Опасность бодрила, наполняла адреналином и азартом, заставляла думать и принимать решения быстрее. Патронов в обойме Тома оставалось не меньше дюжины, более чем достаточно, чтобы перестрелять всех в дайнере, если только не заставить вампира перезарядить пистолет раньше.

- Выбрось! - Прогудел Котар на энохианском. Вряд ли Том мог понять древнюю речь, но фраза и не была обращена к нему. Падший разговаривал с оружием в руке вампира, приказав тому выплюнуть обойму на пол.

  В язык гесианца стоило прямо сейчас поставить клеймо. Ибо извивался сей не-мёртвый отросток в его рту не менее мерзко, чем опарыш в гниющей от откровенной лжи ране.
  - Гм. Могу составить вам обч... чс.. с-с-с-с... общество. Брат Поликарп, - выцедил, уже треща своим горлом, как рой сверчков, Ливелий - Вы - виртуоз. Хочу восхититься.
  А затем великан повернул глыбу-голову к Болли. Лицо его было недвижимо, крошечные глаза едва видны меж складок жира.
  - Допросы - не моё ремесло. Друг Таврос. Не хочу обидеть.
  Внутри Ливелия вдруг взорвался хохот сотни пятнистых гиен, что закрались в его жилы во времена странствий по Африке. И тут же стих. На место смеха над собственной шуткой снова встала сердитая серьёзность. Гесианский опарыш потерял всякий шанс оправдать себя. Сегодня ночью он либо раскроет свой истинный мотив и события в монастыре Святого Иераклия, либо сделает это завтра, но на дыбе в Константинополе.

Маневр придуманный Бомонтом сработал как нельзя лучше. Тучный мясник, который явно превосходил Ви и в росте в весе значительно уступал в скорости, что и позволило ей осуществить задумку. Пара мгновений и вот потерявшее равновесие туша падала в открывшуюся пропасть в полу. Хруст и скрежет, который донёсся из ущелья, был лучшим знаком того, что ловушка сработала как нельзя лучше. Черт знает, куда угодил этот Гангрел, сейчас это было не так важно.

Один один.. Слова Рене медленно текли сквозь толщу воздуха, так медленно, что смысл их не сразу становился понятен. Такая скорость очевидно создавала проблемы с восприятием действительности. Это можно было сравнить с хорошей дозой амфетамина, на которую кровь была очень сильно похожа. Однако, кроме очевидного кайфа витэ давала вампирше и нечеловеческие способности, которые в который раз спасали ее нежизнь. Между тем эффект замедленной съёмки уже проходил, и девушка вновь могла спокойно проанализировать обстановку.

Дела обстояли даже лучше, чем из описывал Бес. Белокурый пришелец, который надо этого набросился на Бонни, сейчас корчился на полу, очевидно поймав ещё пару пуль в тело. Сама Бонни тоже лежала неподалеку, и сейчас ей явно не помешала бы помощь. Тем временем Дорми вел себя чертовски странно. Лидер Бруха сложил руки в непонятном жесте и одухотворённо бормотал что-то себе под нос. Неужели им овладело то же проклятье, что заставило Гейба кинуться на своих же? Прислушившись, Ви смогла разобрать лишь чье-то раз за разом повторяющееся имя.. Хабарил? Бруха не знала, что это может значить, но сейчас были дела по важнее.

Единственный оставшийся противник, называвшаяся Инянгой все ещё угрожала оставшимся вампирам. Что бы она не задумала, вряд-ли разобраться с ней будет так же просто, как и с ее бешеными псами.

Уже с нормальной скоростью реплика мужчины донеслась до Ви. Это было как нельзя кстати, Рене уже доказал свои способности и пока у девушки не было причин не довериться ему. Предыдущий план Беса сработал безупречно, скорее всего у уже передумал новую уловку.

- Хорошо, спасибо тебе, - у Ви ещё будет возможность отблагодарить мужчину, а из того, что уже смогла понять о нем Ви, простых слов ему будет мало.

Девушка бросилась из своего укрытия в сторону лежащей подруги, с явным намерением помочь ей. Краем глаза вампирша заметила какие-то изменения в Бомонте, а приглядевшись, осознала, что на месте фигуры мужчины, стояло алое нечто, что куда больше подходило под наименование Беса. Словно металлическая статую, которая при этом была пропитана огнем, новое тело Рене привлекало к себе внимание и создавал лишь ещё больший ворох вопросов.

- Это же надо было так не повезти, что в одном кафе собралось столько нечести, - сама себе пробубнила под нос Ви. Добежав, до подруги, она сразу присела рядом с ней на колени и вцепилась зубами в собственной запястье, после чего, поднесла кровоточащую руку к губам Бонни. Это должно было ей помочь, а о последствиях можно подумать и потом

"Бабушка, а для чего вам такие зубки?" - в последний момент схватила себя за язык Ашару. Еще обидится на бабушку-то, эти вечно юные в чужой крови такие чувствительные...
Как их там Сайлас обозвал? Тореадоры? Вчера, занятая более насущными проблемами демонесса не задержала ход своей мысли на странном названии. Покореженное "тореро", с легкой руки несчастного Жоржа Бизе распространившееся на все языки? Ладно, меня, предположим, если очень постараться, можно с быком перепутать, но этого-то беднягу? Что-то в вампирские дела совсем не совпадают с представлениями о них. То среди дня разгуливают, то называются бухой Халаку разберет как. Девка кажется менее... оторванной от реальности, но и хлыщ может доставить проблем. И, главное, в драку лезть несколько не с руки, надо бы этого беднягу куда-то день.
Ладно, что легенда шита белыми нитками ясно обеим сторонам. Они видят что-то в моей ауре (написать там что ли, "не влазь, убьет"?), мне понятно, что номер едва ли их, тело и кровь не смущают вообще никого. Но раз начали играть, пытаясь взаимно понять, что к чему, - играем. Стаю я, значит, в футболочке, штаниках и вьетнамках, и спрашивает нервно меня незнакомка с окровавленными клыками, ты кто? И что с ней делать, быковать, ссылаясь на Двор и вассальны договор? Ага, с такими, без царя в голове, это может выйти боком. Ладно, продолжаем валять дурака, заодно на ноги встану пока.
- Ой, а я соседка ваша, из следующего номера, - встаем мягко, плавно, без резких движений, чуть разводим руками, смотрите, я просто бестолковая соседка тетя Клава в тапочках, для пущего эффекта Джекки пошевелила пальцами ног во вьетнамках, - ко мне вот в дверь стучались, на помощь звали, да пока я проснулась, ушли уже. А тут, смотрю, у вас дверка-то открыта. Ой, что ж мы стоим, тут человеку плохо, суицид с ним приключился. Жуткое дело, надо бы ему скорую вызвать, но я что-то без телефона выскочила.
Глаза демонессы смотрели простовато и ясно, ноги после подъема остались полусогнутыми, готовыми вытолкнуть тело как сжатую пружину. Ауру, говорите, читаете?

Бешенный рокот боевых барабанов глушит стоны, чья-то рука в последней судороге цепляется за край одежд, но там, впереди боевых колесниц, парящих над крутящимися лезвиями один за другим встают ангелы, и их оружие разгоняет опустившуюся в полдень тьму., и руки поднимаются, призывая ветер... На узкой улочке канувшего в лету города трупы образовали защитный вал, затормозивший волну огня, нас двое, но те не пройдут… Волшебный грот, полный пения воды, текущей вверх, в нем выросли деревья, в ветвях которых спят, крича во сне и никогда не просыпаясь, люди. Двадцать тысяч пленных провели перед вратами, на которых стоял царь, чтобы бросить на землю, впитывающие их кровь. Черный город-собор, чьи шпили царапали небо, они вновь идут на штурм…
Воспоминания, прекрасные, чудовищные, нежеланные, вспыхнули, окружая плотненькую фигурку, аура полыхнула напалмом. Вы хотите знать, кто я, панки?

Мэри тяжело дышала, всё ещё крепко сжимая меч в руке. Её фигура стала постепенно уменьшаться до нормальных размеров, а потустороннее свечение исчезло из её волос так же быстро, как исчезает огонь костра когда на тот переворачивают пару галлонов воды.
Она всё ещё слабо отдавала себе отчёт о происходящем и только мгновения напряжённого и невероятно стремительного боя проносились перед её глазами как обрывки лихорадочного сна.
Девушка с лёгким удивлением посмотрела сначала на потухшую чёрную стал полуторного меча, а затем на лежащую неподалёку серебристую саблю Джессики. Это...сделала она? Откуда, как? МакКензи никогда не увлекалась фехтованием и вряд-ли бы смогла исторгнуть из себя кроме пары бессмысленных взмахов мечом. Но вот она и вот Джессика.

Тряхнув головой и расслабленно выдохнув, Мэри тожа принялась избавляться от брони и устало повисла на канатах рядом с блондинкой. Проведя ладонью по взмокшему веснушчатому лбу, девушка широко улыбнулась своей собеседнице:
— Да уж, это было нечто! — её голос подрагивал от волнения и возбуждения. — Что тут сказать, это явно какой-то припасённый в глубинах сознания талант. Я в жизни не размахивала так чем-то сложнее ножа.
Да и справедливости ради таскала она с собой нож больше для морального спокойствия, чем реальной эффективности. В таком городе как Чикаго выходить на улицу без увесистого аргумента в кармане было практически приглашением для неприятностей.
И сейчас, при взгляда на Джессику, в глубине души девушки зарождалось какое-то странное уважение. Как самурай признаёт мастерство и стойкость другого самурая из чужого даймё. Это было странным ощущением, почти ностальгическим, тоскливым. Странное сосущее чувство по временам и свершениям, в которых Мэри никогда в жизни не могла участвовать.

Она была родом из Парка Фолс - не самая благополучная семья, как и большинство других семей в сотнях миль вокруг, далёкая глушь, вылазки в лес, затянутые туманом холодные озёра, переезды с места на место до тех пор, пока она не осела в Чикаго. Случайные заработки до тех пор, пока она не нашла своё вдохновение в анонимных поисках горячих сюжетов на улицах города. Своя доля славы, свой путь в жизни...смерть.
Мэри умерла в том переулке. Но она всё ещё была жива. Кто же она на самом деле? Существует ли она по настоящему или это всё какой-то странный маскарад потустороннего чудовища, лишь притворяющегося ей?

Девушка не заметила, что на время выпала из реальности и всё это время буравила взглядом Джессику, одновременно до боли закусив губу. Слегка удивлённо моргнув, Мэри медленно кивнула собеседнице:
— Да...да, думаю я готова. Пойдём.
Она отпружинила от канатов и выровнялась, поправляя заколотые на затылке рыжие волосы. Сегодня на её участь выпало слишком много событий. И, судя по всему, жизнь ещё не исчерпала все сюрпризы.

Чувствовать прикосновения, как нежные, бархатные, словно держа хрупкий мрамор, так и грубую хватку, оставляющие на белоснежней коже следы – было подобно наркотику веры; голова кружилась от потока чувств. Она ничего не сказала ему, когда их взгляды встретились. Брошенная самодовольная усмешка была ответом Лэй, чьи ладони опустились на руку мужа на ее шее, сжимая сильнее. Боль, смешанная с желанием и человеческими эмоциями – всё часть её игры. Глаза девушки на мгновение закатились в наплыве экстаза, а уголки губ изогнулись в извращенной улыбке. Потом был толчок; из груди девушки сорвался стон, жадно хватая ртом спертый воздух, отдающий сигаретами и алкоголем.

Она поддалась вперед; легкий поцелуй вырвал её из круговорота безумных мыслей и адских желаний, где было мало человеческого. Лэй вцепилась ноготками в спину мужа, царапая, позволяя себе не сдерживаться в эти редкие моменты страсти. По телу медленно, с каждым резким толчком, томным стоном и тяжёлым вздохом растекалось тепло наслаждения, тяготеющее в мышцах и оседающее как наркотик в разуме. Томный поцелуй перерос в укус; непроизвольно, ведомая страстью и наслаждением, своей демонической натурой, что скрывалась под столь опасно тонкой маской человека, Лэй прикусила плечо своего любовника, только подчеркивая контраст и терпкость в их отношениях.

В одно мгновение Ротштейн прижал её своим телом к столу. Холодная поверхность заставляла изогнуться в спине, насладиться каждой частичкой тепла чужого тела. Девушка сомкнула свои ноги позади, не позволяя Генри отстраниться ни на миллиметр. Воспользовавшись мгновением сознания, она опустилась свои ладошки ему на плечи, приковывая внимание к себе. Секунду она смотрела ему в глаза, приоткрыв рот, жадно хватая воздух – и поддалась вперед для еще одного поцелуя в этом причудливом и безграничном круговороте нежности, страсти и грубости.

Лёгкий ветерок развивал кроны деревьев, между стволами которых прокладывал путь юный Сородич. Кен Смит запомнил примерный маршрут, и сейчас шёл по своему спасительный пути. Различные звуки преследовали Малаквиана: треск уже почти затухшего пожара на ферме, шорохи леса, волчий вой, который заставил детектива вздрогнуть. Осмотревшись вокруг, Кен ускорил свой шаг, продвигаясь всё дальше и дальше.

В голове Безумца творилась буря не хуже той, которая скоро разразиться в Чикаго. Зверь ушел, однако Кен все ещё чувствовал железную волю Древней, которая никак не планировала ослабляться. Однако, не только Зверь ощущал это давление, сам Кен Смит все ещё не мог поверить, что он совершил первое убийство, всего его трясло, он мог заплакать, но сдержался и смог перебороть свою сентиментальность.

Дойдя до начала дороги, сумасшедший понял, что ждать Джайлса ему придется долго. Он отправил своему спасителю сообщение, содержащее примерно такой текст: "Я пойду по дороге в город, пересечёмся".

Убрав телефон в карман, Кен Смит направился на поиски новых приключений.

Хайд успел многое сделать за такой короткий срок. Он фактически объявил Кровавую Охоту на Кена Смита, успел упустить одного из своих больных и сделал все, что мог, для того, чтобы психа нашли и поймали, поговорил с пареньком, который проворонил Билли, но в голове директора вертелось одно из самых страшных и важных событий за все это время. Диалог с Робертом Смитом. Он был не очень приятным для Джекила и достаточно коротким, но, черт возьми, это было чертовски интересно! Как понял доктор, Смит был не просто человеком. Он был демоном, и его настоящее имя вовсе не Роберт, а Аластор.

Демон предлагал директору пойти под его крыло и повести за собой весь клан Малкавиан, на что Хайд дал вежливый отказ. Злить Аластора Джекил не хотел из соображений собственной безопасности. Демон ничуть не расстроился и пригласил доктора на свой радиоэфир. Хайд согласился, опять же, из соображений собственной безопасности.

После того, как Аластор ушел, Джекил набрал Мисс Никто и рассказал ей все, что произошло во время минувшего диалога. После недолгого спора они решили, что подкараулят демона на выходе из здания офиса и допросят его, а возможно, если получится, ликвидируют, но это им предстояло решить только после допроса, если таковой состоится.

В офисе Джекил без проблем поднялся на нужный ему этаж, где его встретила женщина, которая представилась как Энн и, по-видимому, была ассистенткой Аластора. Энн провела доктора в нужную студию, где уже сидел Роберт, который улыбнулся, когда увидел своего гостя. Джекил поздоровался с демоном, поблагодарил уходившую Энн и опять посмотрел на Аластора, ожидая приглашения.

Гранди отошёл в сторону от распаляющегося гиганта. Он был готов, но это не значило, что также готовы были остальные двое. Впрочем, здесь Исказительница могла прояснить ситуацию:
- Ты говорила, гостей трое. Один сидит в твоём котле, а что насчёт остальных?

Единственным, что действительно могло помешать Исказительнице ответить, был снаряд арбалета в её плече. Гранди не был медиком - не в полной мере - но он очень хорошо знал, как работает человеческое тело. И со школы помнил мат учителя на уроках ОБЖ. В сумме этого должно было хватить для оказания первой медицинской помощи.
- Считай меня парамедиком. Вытащить, перевязать - всё это могу сделать. Если, конечно, ты, Лупо, не умеешь регенерировать.

Обрушив на Исказительницу град вопросов, Гранди предоставил ей отвечать.

Час пробуждения настал, и все ещё полусонная Айли подняла голову из под листьев тропических растений, которые скрывали ее от света солнца и звёзд. Воспоминания о вчерашнем дне быстро вернулись девушке, она сразу начала оглядывать пол вокруг себя в поисках телефона раскладушки. Однако, когда рука все таки наткнулась на трубку, Айли осознала, что звук доносился не из современного устройства. Мелодия звучала прямо в голове Рабису. Связь между демонами? Как же долго у нее не было надобности пользоваться своими демоническими способностями. В бездне Анфея старалась не контактировать с падшими. Тысячелетия общего заточения обозлили узников, но теперь, в мире людей Рабису было приятно вновь вернуться к сотрудничеству демонов, как во времена до заточения.

Анфея выслушала слова своего нового "куратора" и так же мысленно ответила:
- Здравствуй Рухиэль, я смогу приехать к нужному времени. Мне нужно брать с собой что-нибудь особенное?

Из опыта человека, Айли знала, что для приема на работу нужны различные документы. Падшая не была уверена, как устроена бюрократическая система в Инфернальном дворе, так что спросить было не лишним.

Между тем девушка стала одеваться, готовясь к скорой поездке. Встреча воодушевляла Рабису, быть может именно на этой "работе" она сможет получить новый смысл существования. Разные демоны выбирали для себя разные цели. Победить ушедших ангелов, искупить грехи прошлого, изучить тайны мироздания. Анфея все ещё не определилась, к чему она стремиться мире людей, но скоро такая цель должна была открыться

Влажный хруст отразился невинно-сконфуженной улыбкой на лице Рене. Если бы в туннель нырнул кто-то из союзников, вышло бы очень неловко. Сострадания или раскаяния по отношению к мяснику падший не испытывал вовсе. Напротив, когда открытый проход оказался ловушкой для блюстителя вампирской чистоты, Угаритиец испытал удовлетворение от внезапного поворота дел. Если бы демон знал, что нападающие принадлежат клану Гангрелов, славящихся способностью растворяться в земле, то наверняка восхитился бы поэтическому правосудию момента от того, как земля, служившая мяснику, стала его могилой. Но даже без этого Котар чувствовал оправдание своим действиям. Он посчитал, что создал несовершенный инструмент, но он стал орудием воздаяния вампиру, который, в конечном счете, пострадал от собственной жестокости и кровожадности - начни его группа с диалога, и все сложилось бы иначе. Но мясник хотел карать и кромсать, а в итоге был сам искромсан. В очередной раз (не)живая душа сама определила свою судьбу и получила по заслугам.

- Один - один, - заметил Бомонт себе под нос, имея ввиду размен верзилы на мясника. После первого натиска внезапного нападения, положение пуритан с каждой секундой становилось все более отчаянным, и самоуверенность их чернокожей предводительницы настораживала. Какие у нее могли быть тузы в рукаве, подкрепление снаружи или она была настолько уверена в собственных силах, то планировала расправиться с пятеркой противников. Хорошо, с четверкой, если предположить, что Тайрус расправится с Бонни. Хотя и этого можно было избежать.

- Кажется, твоей подруге нужна помощь, - проговорил Котар~ва~Хасис, выпрямляясь во весь рост, - Я отвлеку женщину.

Казалось, что внутри мужчины зажегся огонь кузнечной печи, превратившее его глаза в пылающие озерки магмы. С губ срывались языки пламени, огонь просвечивал даже сквозь кожу. Одежда растаяла в воздухе, уступив место серому металлу, покрывшему тело демона будто вторая кожа. Демон раздался в плечах и, казалось, даже стал выше ростом, в центре его груди горело инкрустированное рубиновое сердце, от которого по телу падшего бежали пульсирующие огнем стальные жилы.

- Инянга, - прогудел Котар~ва~Хасис, расправляя плечи и встряхивая головой, от чего острые обсидиановые иглы его гривы издали немелодичный перезвон, - Ты пришла сюда судить свою родню, будто имеешь власть над ними, будто это твоя земля. Но ты сама лишь гость здесь. Твоя вечность лишь песок под ногами тех, кто творил этот мир. Эти люди (и нелюди) под моей защитой, и тебе придется пройти сквозь меня прежде чем ты доберешься до них.

Угаритиец приподнял нижнюю пару выросших из плечей конечностей ладонями вверх и сделал приглашающий жест когтистыми пальцами, будто говоря "давай, иди ко мне".

- Возможно, твои дети и сметут этот город, но если ты не отступишь сейчас, то никогда не увидишь этого момента.

Приняв истинный облик, Демон Услышанных желаний стал осязать мир вокруг таким количеством чувств, какое не могли представить себе смертные. Он видел не только глазами, но и тем, чему в языке людей не было названия, сейчас он зрил в саму суть вещей, в молекулярные связи частиц и не было ничего, что могло укрыться от его внимания. Он слышал воззвание Дорми, обращенное к повелителю. Значит, вампиры могли стать рабами падших. От этой мысли Котару стало даже не по себе от открывавшихся перспектив. Во время разговора с Ви он видел напротив себя не только привлекательную девушку, но и переполненный верой сосуд, который полагал намертво запечатанным силой божественного проклятия Каина. Но если Дорми обращался к своему повелителю, значит он был связан с ним клятвой, а значит, был способ сорвать печать. Способ, который Котар~ва~Хасис должен был узнать.

Противники распространялись по помещению и вступали в активную схватку с Бруха. Может у этих Гангрелов сначала и было желание немного поговорить, но сейчас все действовали практически без словно, однако совсем не бесшумно. Звуки борьбы в клубках из вампиров, которые сейчас валялись на кафельном полу забегаловку, звуки выстрелов, шли один за другим, а иногда даже наслаивались друг на друга, неожиданно к этому прибавился и звук колоса Бомонта. Новый план. Какой ещё к черту новый план? Ви даже бросила на мужчину быстрый взгляд через плечо, чтобы убедиться, не показалась ли ей. Олнако, она заметила лишь очередную улыбку, которая, видимо, никогда не сходила с его лица. Неужели ему совсем нечего было бояться? А с чего по сути Ви должна ему верить? Этот вопрос быстро пролетел в голове, не находя ответа. Девушка никак не могла доверять Рене, но почему-то следовала его указаниям. Собственно говоря, она ещё ни разу и не видело его силы. Возможно все это было лишь бессмысленным фальшем, но какой у него резон?
Кровь начала двигаться по телу быстрее, так что даже мысли теперь неслись со скоростью байка, но даже с такой скоростью она не может успеть за всем, а значит груду вопросов надо отодвинуть на потом. Краем глаза вампирша заметила, что ее пуля попала в верзилу в фартуке. Хотелось бы надеяться, что это хоть как-то привлечет его внимание. По совету Рене, она решила попробовать столкнуть его в проход, а для этого нужно, чтобы мясник хотя бы приблизился к расщелине.
Быстрый кивок мужчине с кольцом в знак согласия. После чего ещё один выстрел по мяснику, словно прибежавшего со съёмок очередного ужастика. Если и теперь верзила оставит ее без внимания, то план Бомонта разлетится как карточный домик, с другой стороны, ещё пара точных выстрелов, и Гангрел будет обезврежен и без всяких порталов.
Оборонительная стойка перед трещиной в полу, успеть подпустить громилу достаточно близко, уйти от удара, а затем подсечь ногой и опрокинуть в открывшуюся пропасть, или что там собирался создать Бес. Быстрее, быстрее, быстрее. Все двигается слишком медленно, и это раздражает, когда тебе нужно ждать. Вт так и научилась, и видимо никогда не научится ждать, даже несмотря на то, что ей была дарована целая вечность

Видения проносились в голове Мэри с поразительной яркостью и насыщенностью. Будто кадры какой-то хроники прямиком из эпицентра событий. Причудливые фигуры и строения, воинства, сходящиеся в яростной битве. Всё это одновременно пугало и захватывало дух.
Обратно она вынырнула хватая ртом воздух как выброшенная на берег рыба. А прямо перед ней сиял объятый пламенем меч. Ничего, что нельзя было бы сделать при помощи простой пиротехники, вот только она ничего такого не припоминала в оружейной. И никакого запаха бензина. Тёмная сталь как будто сама по себе создавала это пламя, купаясь в нём и не думая иссякать.

Какое-то время девушка завороженно смотрела на змеящиеся языки огня, одновременно ощущая нарастающий в её душе отклик на жар и едва сдерживаемую разрушительную силу.
До неё наконец стало на практике доходить, что она была частью этого странного потустороннего мира. Частичкой хаоса, закованную в человеческую плоть. Первородное пламя, обретшее тело из влажной глины.

Она чуть встряхнула головой, прогоняя странные мысли и чувства, медленно заползающие в ей душу. Мэри всё ещё была собой и не собиралась сдаваться под напором этих необъяснимых откровений. Она во всём разберётся и расставит все точки над "i". И найдёт своё место. В последнем у неё не было никаких сомнений.
Лишь едва ощутимый укол амбиций заставил её воодушевиться. Что если она могла стать кем-то большим, чем просто охотник за горячими кадрами? Что если ей уготовано большее? Раньше не присущая ей гордыня давала первые тонкие ростки в горячем сердце.

На её лице появилась освещённая отсветами пламени широкая улыбка, когда она обернулась к Джессике.
— Выглядит круто, ничего не скажешь.
Её голос подрагивал от едва сдерживаемого волнения. Ей не терпелось опробовать эту штуковину и двумя плавными и отработанными движениями она взмахнула мечом в воздухе. Она не помнила, где успела выучить эти движения, они пришли так же естественно, как ощущение равновесия во время первой поездки на велосипеде.
Мышечная память, которой было неоткуда взяться.

Предложение демоницы казалось соблазнительным. Слишком соблазнительным, чтобы отказаться. Новообретённая энергия с нетерпением рвалась наружу, как будто обладая своей собственной волей.
— Да, давай разомнёмся. Я ждала этой возможности веками.
Странная фраза сорвалась с её губ с особым ударением на последнем слове. Но Мэри не придала этому большого значения. Во время волнения она нередко несла несвязную чушь, которая пролетала мимо внутреннего цензора.

Поначалу Сатариэл подумывал войти в свою Истинную, Апокалиптическую форму, но потом подумал, что не стоит этого делать. Ведь если зайтет товарищ Ханны, то от объяснений не отделаться, чего сейчас Неберу крайне не хотелось.
Начав плавное погружение в воды будущего, поначалу Падший ничего не чувствовал. Ну как ничего. Ничего из того, что могло бы напрягать, как обычно. Стандартное предвидение, как в старые добрые на Небесах. Предсказатель даже подумал, что пронесло. А потом он споткнулся. Словно кто-то кинул метафизический квантовый камень под ноги эфирному нематериальному существу. Представили? Не удивительно, если нет. Но именно это и произошло с Сатариэлем. А это означало, что его ждет как минимум мгновение кошмара, в который он так не хотел возвращаться. Или даже больше, чем мгновение...

- Готово, - проворчал падший, всем естеством ощущая изъяны своего творения.

Иной мог бы возгордиться тем, что предмет вообще получилось наполнить силой, но для демона Третьего дома несовершенство работы было сродни физическому уродству плоти - какой толк в вещи, которая не может исполнять свое предназначение, так, как должна, и не так эффективно, как могла бы? И в очередной раз причиной такого результата была нехватка времени и поспешность работы, но только теперь она была навязанная не чьей-то волей, а самим Котаром, уступившим давлению обстоятельств. От осознания этого к горлу Угаритийца подступил тошнотворный комок злости. Неужели ради этого он вырвался из Бездны, чтобы уподобляться тем, кто оправдывал плохо сделанную работу обстоятельствами и необычными условиями!? И, подливая масла в огонь, сейчас падший собирался применить получившийся инструмент, не опробовав его и не узнав всех его качеств. Кольцо должно было сделать что-то, но неопределенность эффекта была едва ли не более мучительна, чем его несовершенство.

Ви хотела, чтобы падший создал путь к отступлению, но созданный артефакт вполне мог оказаться путем в ловушку более опасную и неприятную, чем текущая ситуация, и теперь Демон Услышанных желаний разрывался между стремлением исполнить просьбу девушки и собственными принципами, которые претили Аннунаки применять настолько дефектные творения. Использовать кольцо по назначению было преступно, но не выбрасывать же его теперь? Подобная расточительность претила уже натуре Рене, который считал, что не стоит понапрасну разбрасываться вещами, которые могли принести пользу. Да, кольцо работало не совсем так, как было задумано, но это не значило, что его нельзя использовать чтобы выкрутиться из переделки. Ведь девушка не уточняла, как именно она хочет выбраться отсюда, не так ли?

- Новый план, - с улыбкой проговорил Бомонт, обращаясь к напарнице по несчастью, - Пусть этот детина, проверит куда ведет этот путь за нас. Когда он подойдет, столкни его вниз. Я открою проход.

Стоило демонической составляющей поддаться отупляющей злости, как смертная, более сильная часть личности, вышла вперед, перехватив бразды правления ситуацией. Там где извечный кузнец Котар~ва~Хасис считал просчитывал каждую деталь и стремился к совершенству, Рене Бомонт искал выгоду в любой, даже самой нескладной ситуации. Если бы он был из тех, кто имеет обращаться со письменным слогом, он мог бы написать целую книгу о лимонах и лимонадах, возможно, даже не одну. Не получилось сделать надежный путь наружу? Не беда, отправим через ненадежный врага.

Падший провел рукой по одной из плиток пола, нащупывая точки излома, и резко, без замаха, ударил кулаком, пустив по кафелю сетку трещин. Затем он нанес еще несколько ударов, пока не убедился, что пробил покрытие до фундамента, в который демон незамедлительно бросил кольцо, пробуждая к жизни его эффект.

Странные люди, странно оружие. Чем дальше Мэри погружалась в кроличью нору - тем больше понимала, что возврата к нормальной жизни уже не будет. Мир с обеих ног ударил её в лицо, удостоверясь в том, что она поняла, где оказалась.
Мир богов и демонов. Сверхъестественного, превратившегося из городских легенд и слухов, повторённых полушёпотом в ночных барах, в самую что ни на есть реальность. И ей придётся разбираться во всём этом. Просто напросто чтобы выжить. Не было похоже, что этот мир просто так её отпустит. И, судя по всему, у неё была какая-то роль во всём этом. Как-то связанная с именем, отпечатанным в её сознании даже сквозь туманы беспамятства.

Тихо и незаметно вздохнув, Мэри натянула на лицо привычную беззаботную маску. Не в её стиле было открыто давать слабину перед другими. И чем дальше они уходили от демона-громилы - тем уверенней она себя чувствовала.

Если, конечно, у тебя ещё остались силы. Помни, коли захочешь отдохнуть, у нас в штаб-квартире всегда найдутся свободные и безопасные спальни.

— Всё в порядке.
С лёгкой улыбкой отмахнулась девушка, ободряюще подмигнув Джессике.
— Я привыкла работать в ночную смену, так что для меня сейчас всё равно что вечер.
И это было правдой. Оставалось лишь не обращать внимание на странное чувство в груди и неестественную тяжесть, навалившуюся на её плечи.

Мэри пробежалась взглядом по арсеналу. От простых пистолетов до причудливых образцов оружейного искусства, которым место было разве что под витриной какого-нибудь фэнтэзи-конвента. Но её не покидало ощущение, что это не просто игрушки. Их используют по назначению и слова Джессики это только подтверждали.
Какие загадочные свойства могли хранить эти предметы? Впервые за всё это время Мэри одолел неподдельный интерес.

Что-то внутри неё отзывалось на них. Что-то невыразимое, клубящееся размытыми фигурами на границе её восприятия.
И каждый раз её взгляд возвращался к инкрустированному тёмному мечу. Бросив взгляд на демоницу, Мэри медленно подошла к нему.
Вытянув обе руки вперёд девушка слегка коснулась тёмной стали и оплетённой рукоятки меча. И закрыла глаза, погружаясь в то странное тепло, что откликалось в её груди.
И на что она рассчитывает?

Алая жидкость сладостью на языке и легкой горечью на сердце оседала в организме: этом причудливом сосуде из костей и плоти. Мгновение длилось тягуче, словно медленно стекающая патока; а прикосновения Лэй: легкие, кончиков пальцев, случайные и фальшивые в своей стеснительности – обдавали могильным холодом, заставляя мышцы содрогнуться, а по коже пробежать мурашки.

Она медлила с ответом: флиртовала, позволяя легкому, еле уловимому стону сорваться в её губ; азиатка легко приподняла ножку, позволяя кончику каблука еле ощутимо уткнуться в колено мужчине. Она медлила с ответом, позволяя насладиться человеческими эмоциями, как наркоман очередной дозой сладкого наслаждения, каскадом адреналина разрывающегося по его крови. Медлила, позволяя своего восприятию вкусить каждую мелочь.

Легко отстранившись, Лэй не ответила. Вместо этого, приобняв себя за хрупкие плечи, несколько виновато посмотрела на своего супруга. Её взгляд был фальшивым, не внесшим искренности – в конце-концов, за маской уставшей и меланхоличной девушки прятался демон, сотканный из человеческой злобы. Это была уловка, своеобразная часть игры. Часть большего ритуала.

Наконец, тишину прервал шорох ткани: шелковая блуза азиатки опала вниз, сначала к ней на колени, а затем, еле уловимым движением руки, на пол, оставаясь лишь в лифе. Её неестественно бледная кожа казалась мраморной при лунном свете: Лэй предстала перед мужчиной будто античная статуя, в которую вдохнули жизнь.

Эрелим (сейчас именно Эрелим, а не Джекки) недовольно поморщилась. Недовольна она была в первую очередь собой - надо было не книжку проверять, а идти прямо в ванну. В остальном Ашару была хладнокровна как Дьявол на публичной казни и зла как кошачья моча. Это что, Сайлас союзных потомков Каина модифицировал, чтоб могли бодрствовать после восхода? Или в этом городе и солнце криво всходит? Однако все эти вопросы ждали, а вот бедолага, так и не нашедший помощи требовал немедленного внимания. Волоком вытянув труп из ванны и проволочя за дверь в комнату - кардиопульмональная реанимация требовала твердой поверхности. А ковровое покрытие отчистят, вряд ли впервой. Если, конечно, демонесса не запалит этот милый отельчик с четырех концов. Но для этого надо сначала выбраться.
Прекардиальный удар не имел смысла, и Эрелим, запрокинув голову не дышащего тела, как в давно забытые времена, припала губами ко рту человека. Не думай, делай то, что можешь сейчас! Вдох, проконтроллировать, что нет вздутия живота и воздух идет куда надо. Опять вдох. Теперь ладони на нужное место на грудине, резкими толчками, используя вес тела, а не одну лишь силу рук - раз-два-три-четыре-пять. Шесть. Проверить пульс на сонной. Раз-два-три-четыре-пять. Шесть. Проверить пульс, два вдоха....

  - Гммм...
  Этот глубокий, прерываемый странными щелчками звук донёсся от фигуры, что стояла рядом с Тавросом. Высокий, как подобает воину, не-мёртвый варяг по обыкновению не был раздражён превосходящим его на целую голову Ливелием, который снял капюшон своей багровой рясы и открыл собравшимся гладкое безбородое лицо. Все, наконец, увидели, в чём причина щелчков, примешавшихся в вязкий голос второго Обертуса в этом шатре - широкое настолько, что двум длиннопалым рукам едва ли удастся её обхватить, горло судорожно дергалось, будто внутри было нечто живое, и темнело от нескольких провалов в плоти. То был неудачный опыт в лепке Изменчивости, который Ливелий так и не смог исправить с вчерашней ночи, когда монах решил придать звучанию своих речей больше грубости и свирепости для варварской родни по проклятой крови.
  В его огромной ладони, раскрытой вверх, лежала крошечная летучая мышка, которая то и дело вздрагивала от голосов собравшихся и трепетала острыми ушками. Ливелий смотрел на зверька с неподвижным лицом, но неразумное существо наверняка чувствовало всю нежность и восхищение собой, текущее от великана-обертуса через маленькую ранку в мизинце (что был размером в половину от летучего зверька) - Обертус кормил его своей кровью и не встречал никакого протеста, ведь мышка, как сказала она сама, этой осенью голодала, не находя для прокорма достаточно мух и моли.
  Лицо Ливелия также не поменялось, когда он в очередной раз взглянул на Поликарпа Опсикийского. Но наверняка летучий зверёк ощутил те мрачные чувства, что Обертус, гладивший его большим пальцем меж ушек, испытывал по отношению к Обертусу, стыдящемуся своих увечий под бинтами.
  Монастырь святого Иераклия был разгромлен дикарями три недели назад, и за эту бездну времени ни одна смертная душа не разнесла слухи по ветру, чтобы в итоге достичь ушей Симеона? Безбожники, способные атаковать драконианский домен и совершить амарант над двумя, стало быть, сильными и неглупыми не-мёртвыми братьями, упустили единственного свидетеля и тщетно искали его среди холмов? Глаза монаха, приспособленные для мелких текстов и неровных почерков, сумели обнаружить, что именно совы, целые стаи сов по всей округе ведут наблюдение ради своих немытых хозяев-фуроров? Речи сбежавшего в холмы от преступных клыков монаха говорят о истинности плена брата Элия, требуют, именно требуют, чтобы заложники из фурорского числа были обменены на него и, наконец, уверены в далекоидущих планах дикарей, о коих никто, кроме него не слыхивал?
  Быть может, затаившаяся обида на Святого Гесу и его паствы и портила трезвость суждений, но Ливелий отстаивал внутри себя уверенность - история, рассказанная братом Поликарпом, который очень кстати прибыл в лагерь, насквозь состояла из неясностей.
  - Гммм... Пока допрос не начали. Брат Поликарп. Атака на монастырь ваш. П. П. Пг... Подробнее.
  Наполовину прогудев и наполовину прощелкав, прямо как южная птица, эти запнувшиеся в конце слова, Ливелий смотрел брату прямо в глаза, тускло блестящие в прорези бинтов.
  - Вы так осведомлены. Вдруг знаете ещё. Просим.

- Да что вы, Диониссий! - добродушно откликнулся Таврос на слова Ласомбра, - Вполне здравая мысль. Гореть там и правда, пожалуй, нечему, но для отвлечения внимания такой маневр подойдет. Надо посмотреть только, если там удобные подходы к стенам...

Видно было, что Таврос пребывает в приподнятом настроение. И действительно, варягу хоть и надлежало, казалось бы, беспокоится если не о законности, то хотя о безопасности собственных владений, которые находились всего в ночи пути, он выглядел и вел себя сейчас так, будто планировал охотничью поездку, а не сражение. А впрочем, почему и порадоваться сыну Дуки такой возможности вернуться в славные годы молодости? Вот трофейный шатер, отнятый у предводителя арабский разбойников в Святой земле, в котором столько раз ночевал Болли в походах. Вот темное пятно на матерчатой стене - это туда брызнули мозги прошлого владельца шатра, когда Болли раскроил ему череп. Удивительно, но вывести его так и не удалось! Навевает воспоминания... А вот, за стенами шатра, враг. Враг жестокий и коварный, вполне заслуживающий смерти от огня и меча, но не слишком при том сильный. Если и сумеют фуроры вдруг отбить штурм или сбежать, что с того? Их всех все равно выловят рано или поздно и в цепях бросят к престолу Кая. Именно с таким врагом хорошо сражаться сейчас - помогает отвлечься от мрачных мыслей, которые сейчас поселились в головах каждого обитателя города Константина.

- А впрочем, чего же мы спорим и гадаем, господа! Давайте просто спросим у наших пленных. Не зря же мы вчера опорожнили ваш сундук, друг Константин. - Таврос улыбнулся евнуху, - Прошу за то простить покорно, но чертовски уж здоровым был тот болгарин.

Своим вчерашним боем с чудовищем-цимици варяг остался весьма доволен. Очень уж ловко удалось свалить того одним метким ударом. Немного даже жаль было, что нельзя взять его голову в качестве трофея и повесить на стене дома - не по христиански это. Да и чучело из мертвого вампира все равно не сделать.

- Хотя я бы сначала попробовал побеседовать с другим нашим пленным, которого вы, друг Федрос, вчера так ловко уложили. - он повернулся к михаэтилу, - Великолепный, должен отметить, был бросок!

4 октября 1071 года от Р.Х., окрестности Селимбрии, пригорода Константинополя

Вот начало истории. Бог сотворил мир. Бог сотворил Адама. Адам отверг Лилит за порочность её натуры и взял в жёны Еву. Адам породил Каина и Авеля — и Сифа затем. Каин убил Авеля. Из чресл Сифа произошли все племена земли. Кровь Каина заполнила мир подобными ему.

Царская корона и высочайшее владычество над странами и народами передавалось от одного племени сифитов к другому с ходом лет. От египтян к вавилонянам, от них к ассирийцам, от тех к мидийцам, от тех к персам, от тех к грекам и Александру, от них — к римлянам. Стремясь уберечь свою корону и своё царство от падения в руки славян, булгар и гуннов, Анастасий Дикор воздвиг могучую стену и проложил её с башнями, крепостями и редутами от Черного моря к Мармаре. Со временем опасность, которую представляли для Державы ромеев все эти разбойничьи, варварские племена миновала — или же, правдивей будет сказать, опасность отыграла себя, воплотив те или иные страхи в жизнь и показав иные беспочвенными или, по крайней мере, показав их чем-то с чем наследники Константина Великого могут жить. Стена Анастасия стала ненужной. Её крепости были оставлены солдатами, её камни растащены двадцатью последующими поколениями крестьян, чтобы стать фундаментом их жилищ.

Наша история начинается подле одной такой забытой крепости, ставшей сначала загородным поместьем знати, а затем — соразмерно с тем, как владевшая ей семья пришла в упадок и иссякла — заброшенной вовсе. Местные фермеры называли её дворцом Порфирия по имени последнего хозяина, скончавшегося сотню или около того лет назад. По своему устройству то высокая и широкая трёхэтажная каменная башня с плоской крышей, снабжённой деревянными парапетами. Один из франкских наёмников, бывших здесь вместе с нашими героями и обмолвившийся парой слов с Тавросом Тавридесом, когда тот в начале ночи решил осмотреть осаждённую им и его союзниками твердыню поближе, назвал её donjon carré или donjon roman на своём языке. Интересные слова.

И да, твердыня — дворец Порфирия — была в осаде сейчас, как, возможно, уже была когда-то во времена разбойничьего могущества мадьярских и булгарских налетчиков. Важное отличие, впрочем, заключалось в том, что в этот раз осаждающими были ромеи, а внутри заперлись варвары. Потомки Каина были важной частью и главарями обеих армий: осаждающих и осаждённых. Вместе с Тавросом соправителем над всем этим воинским предприятием по праву своего высокого звания был Федрос из Амастриды, Федрос Гончий пес, михаэлит, известный как преследователь неугодных и незваных каинитов.

По мнению Федроса, противоположная стороны сейчас должна была состоять преимущественно из сородичей и их гулей. Все смертные, которые были с фурорами* — а то была разномастная банда славянских и влашских выродков из Болгарской фемы, все как один убийцы и бандиты — были порублены, посечены и пленены в стачках, предшествующих самой осаде. Их кровь сейчас была в жилах Федроса, Тавридеса и других членов котерии, делая их сильными и сытыми.

Как бы там ни было, численный перевес, как и вся полнота морального превосходства, были на стороне константинопольских вампиров. Всего в лагере, окольцевавшем дворец Порфирия, было немногим менее сотни людей при орудии и ещё два десятка слуг, оруженосцев и рабов. Более половины собравшейся армии была конной. Сейчас это не играло большого значения, тем не менее данный факт был очень сподручен в предыдущие дни, когда первостепенной задачей был отлов фуроров и их слуг в рощах, холмах и долинах по обе стороны Эгнатиевой дороги. В башне — донжоне, если взять название, предложенное франком, — не могло быть более двух десятков гулей и вампиров. Часть из них, вероятно, даже не была бандитами, а была просто окрестными фермерами и путешественниками, похищенными и заточёнными фурорами для того, чтобы иметь под рукой быстрый источник пропитания. Крепкие стены, узкие бойницы и высокий парапет старой крепости, впрочем, могли сделать одного человека равным двум, а то и трём — и это даже без поправки на дары Каина. Штурм донжона, хоть он и представлялся самым очевидным и прямолинейным вариантом, грозил определёнными потерями, если он не будет организован правильно.

Что ещё? Ах да, конечно же, следует объяснить, как наши герои стали руководителями этого предприятия. Если быть кратким, то факты таковы: две недели назад в мастеровом районе Константинополя Федрос-михаэлит выследил и арестовал двух вампиров, которых не должно было там быть. То была девушка из презираемого кланом розы выводка Эннойи и мужчина, почти двухметровый великан, принадлежавший к числу варварских кузенов константинопольских драконианцев. После того, как их должным образом растянули на дыбе для допроса, выяснилось, что эта парочка — члены куда как большой котерии, прибывшей с охваченных мятежом Балкан и решившей сделать сельские окрестности Нового Рима своей вотчиной. Они были посланы в столицу как разведчики, чтобы выяснить, нет ли возможности для новоприбывших обрести ещё больший приз, чем власть над селеньями, городками и манорами Фракийской фемы. С чего вдруг они — эти фуроры — решили, что нечто подобное сойдёт им с рук и что вампиры Константинополя смирятся с подобным соседством, до сих пор оставалось загадкой. Вероятно, типичная неонатская тупость.

Тогда же в город прибыл посланник от Андрокла из Фракийской Гераклии, незначительного представителя двора антонианских вентру, преимущественно обитающего в своих поместьях в районе Селимбрии. Он также говорил о фурорах, промышляющих в окрестностях столицы, добавив к тому, что его хозяин терпит от них притеснения и просит о помощи.

Несколько последующих ночёй вампиры Сияющего Города посвятили обсуждению ситуации. Собственно, сам факт того, что разговоры и промедления съёли несколько дней, был преимущественной виной антонианцев. Лидер михаэлитов Петроний и Симеон, один из верховников обертусов, приняли решение о надлежащем курсе действий достаточно быстро. Тем не менее различным кликам и фракциям среди вентру потребовалось ещё какое-то время для того, чтобы, пообвиняв друг друга в недальновидности, забвении интересов империи и даже предательстве, прийти к консенсусу. В конце концов он всё же был достигнут, и Кай, базилевс антонианцев, смог присоединить свой голос к петрониеву и симеонову.

Котерии Медного Быка — так наших героев с недавних пор называли в Константинополе из-за статуи, стоявшей в их домене в Маурусе — было поручено выдвинуться к Селимбрии, известной также как Евдоксиполис, и изгнать оттуда захватчиков.

Лучше всего — изгнать в царство Гадеса, сказал Федросу Петроний. Впрочем, если то будет возможно, это уже для Константина Ангела добавил сир его сира Кай, хотелось бы, чтобы фуроры, хотя бы их часть, были взяты живыми и доставлены в Константинополь для суда и справедливого наказания. Император ночи хотел заставить их драться насмерть между собой на песке Ипподрома. Так мало удовольствий осталось в его не-жизни за всем этим бременем правления. Константин, будучи прилежным и почтительным «внуком», ведь хочет удовлетворить своего правителя и прародителя?

Когда он говорил с Ливелием Обертусом в приватном порядке, Симеон Константинопольский также выразил желание, чтобы фуроры — по крайней мере, их лидер, болгарский цимици по имени Венсислав, и другие потомки Старейшего — были доставлены в его руки целыми и невредимыми, если не живыми. Мятежники и разбойники они здесь, в Фракии. Тем не менее на севере, в Болгарской феме и дальше за Дунаем, часть из них числилась за первопроклятых, аристократию племени каинитов. Варварские кузены драконианцев, их правители — стратеги, или, как они сами себя называют, воеводы — сейчас как раз вступили в очередной цикл своих междоусобных распрей. Семеро принцев сражаются в тени Карпатских гор за титул архистратига — воеводы воевод. Благородные заложники в руках константинопольских вампиров в таких неопределенных обстоятельствах могут быть полезны.

Нашлось пара слов и для Дионисия. Его покровитель, преторианский префект Запада Аркадиан, впрочем, не имел никаких особых указаний по части самих фуроров и их судьбы. Он лишь акцентировал особую важность того, чтобы всё это дело было сделано быстро и правильно. Нечто подобное, этот мандат на устранение неугодных, — удачная возможность для сына Нарсеса. Он может показать себя перед двором. Возможно, показать, что что-то из полководческого таланта его сира передалось ему вместе с черной кровью, что текла теперь по его жилам. Он покажет себя в качестве надежного и верного сородича — и это пойдёт на пользу их совместному с Аркадианом и принцем Венеции плану.

Лисерос, дитя кесаря магистра Никиферуса и военный префект, передал под начала Федроса и Тавроса как самых высокопоставленных членов котерии отряд атанатов в составе 60 человек, тех самых всадников, о которых мы говорили ранее. Часть воинов тагмы «Бессмертных» была его гулями, часть находилась под властью его злого ока, все — во власти его серебра и угроз. Для всех них завеса, разделяющая дневной мир и мир тьмы была несколько приоткрыта. Они готовы были сражаться с вампирами, поручился за своих людей Лисерос. Возможно, Таврос предпочёл бы командовать в этом деле своими варягами, тем не менее необходимость блюсти молчание крови, насколько бы слабым и чахлым оно ни было в Константинополе, имела приоритет перед его предпочтениями.

Впоследствии к небольшой армии Федроса и Тавридеса присоединились также домовые стражи Андрокла и Констанция Тибериоса — ещё одного вентру-антонианца, чьи маноральные поместья находились в этих местах. Их дружины и увеличили численность отряда до неполной сотни воинов. Ещё до того, как котерия осадила дворец Порфирия, она существенно поистрепала силы фуроров. Вместе со смертными в плен было взято двое вампиров. Оба они сейчас находились в торпоре.

Один очевидно был цимици. В бою он призвал к себе сверхъестественные аспекты своего клана, обратившись в чудовищного гиганта, перед которым вспять бежали люди и кони. Как бы там ни было, кровь в жилах Тавроса оказалась более густой, старой и чистой. Он призвал к себе силу Самсона, и ловкость Одиссея, и несокрушимость Ахиллеса, и его облик также исказился и стал пугающим. Он вышел против монстра, и он рассек его своим именитым мечом от правого плеча до пасти с тремя рядами зубов и бахромой щупалец, которая выросла у него на месте живота. Зверь упал недвижимым и сейчас находился в забытье. Для верности, впрочем, его ещё скрутили цепями и бросили в большой внушительный сундук, в котором Константин Ангел до того перевозил свои дорогие мантии.

Второй пленный был менее примечателен. Просто какой-то низкорослый валах, не говорящий по-гречески. Судя по полуживотным чертам — волчьей шерсти на теле, желтым глазам совы или рыси и массивному, выпирающему вперёд лбу какой-то африканской обезьяны — он принадлежал к выводку Эннойи. Когда он пустился в бегство, Федрос метнул в него свой дротик без металлического наконечника, тот вошёл ему в спину, пронзило сердце своей древесиной и вышло с другой стороны, из груди, почти на полметра. Кровь Федроса также была густой и сильной.

Он, этот гангрель, также был кинут в сундук для удобства транспортировки. Главное достоинство этого отребья было в том, что дротик из его груди потенциально можно было извлечь, а самого глупца привести в чувства и допросить. Пока это не было сделано за другими заботами, связанными с организацией осады.

*****

— Господа мои, — сказал Андрокл-антониан, глядя куда-то в потолок, — для меня очевидно, что нам лучше всего сжечь их. Валежник может быть собран в окрестных рощах, хворост связан в тюки и пропитан маслом, ваши смельчаки прикроют свои головы щитами и поднесут его к стенам крепости. Мы сожжём их и покончим со всем этим малой кровью для нашей стороны.

— Я не думаю, что это так, господин мой Андрокл, — возразил на это Констанций Тибериос. В отличии от своего невысокого, смуглокожего и узкоплечего противника — а эти два вентру явно были противниками и недолюбливали друг друга, несмотря на всю холодную вежливость! — Констанций был просто-таки иконическим воплощением представителя воинской аристократии. Его осанка была подлинно офицерской, волосы и борода светлы и завиты в локоны, плечи широки и крепки, руки сильны и мускулисты, чешуйчатые доспехи сидели на нём как влитые. Он говорил с Андроклом, но смотрел он прямо на Тавридеса с Федросом. Его украшенный золотым львом шлем был зажат под его правой рукой.

— С вязанками хвороста под стенами мы просто задымим их. Никакого пожара не будет. Это может сделать что-то с гулями, если они там есть, но вряд ли как-то серьёзным скажется на каинитах. Потом нам будет просто сложнее идти на штурм из-за всех этих кострищ.

— Даже если пожара в самой крепости не будет, — с нажимом откликнулся Андрокл, глазами ища поддержки у Константина, который как и он был евнухом, — все равно есть возможность, что так мы заставим кого-то из захватчиков впасть в красный страх. Он сам выбежит из укрытия и прямо на наши копья! Да и с чего, благородный Констанций, вы так уверены, что замок не загорится? Внутри башни там должны ведь быть какие-то деревянные балки, полы и что-то такое...

— После ста лет, как там никто не жил? Полноте. Снаружи башня, быть может, и выглядит крепкой, но, я думаю, там просто пустой каменный остов внутри. Пламени не за что будет зацепиться...

— Если вы попытаетесь поджечь замок, то вы можете повредить моему сиру! — крикнул Поликарп Опсикийский, цимици-монах, прибывший в лагерь в начале сегодняшней ночи.

Поликарп был последним уцелевшим обитателем расположенного в двадцати римских милях к северу драконианского монастыря святого Ираклия. По его словам, три недели назад фуроры атаковали его обитель, убили всех ревенантов-обертусов, выпили кровь из сердец двух его собратьев по клану и увели куда-то его сира Элия. До того, как он присоединился к лагерю «медных быков», Поликарп прятался в холмах. Он боялся отправиться в Константинополь по Эгнатиевой дороге, опасаясь что там его заметят совы, которые, как он настаивал, шпионят для фуроров по всей округе. По какой-то причине он был уверен, что его сир всё ещё жив и удерживается в плену. Сейчас цимици требовал, чтобы двух торпорных мятежников, захваченных котерией, обменяли на его ещё якобы живого прародителя. Он требовал, чтобы с фурорами были организованы переговоры.

Под простой черной рясой монаха его руки и лицо были замотаны бинтами, будто лицо и руки прокажённого. В Константинополе он и его сир были известны как твердые в своих духовных поисках аскеты. Учитывая гесианские практики самоистязания, он, вероятно, прятал свои черты от мира потому, что они носили на себе следы и искажения выпущенной на свободу Изменчивости. Иногда вокруг его головы и кистей рук можно было заметить слабый багряный и золотой нимб, наподобие того, который был у Ливелия. Он свидетельствовал о чрезвычайной близости Поликарпа к Господу Богу.

— Ваш сир, почтенный отец Поликарп, — просто сказал Констанций Тибериос, — скорее всего уже давно мертв. Если он был пленён, как вы говорите, то это было сделано мятежниками лишь для того, чтобы доставить его к своему лидеру, который затем совершил Амарант над ним.

— Это не так! — вновь крикнул монах-обертус своим тонким, звенящим, почти детским голосом. — Вы недооцениваете этих злодеев! Они пришли сюда не только за нашей кровью, я скажу, но для того, чтобы взять эти земли и живущих на них людей себе в вотчину. Они рассчитывают и планируют на дальнюю перспективу. Разумно предположить что для того, чтобы предупредить возмездие со стороны семей Троицы, они возьмут себе благородных заложников. Мой сир высоко стоит среди акимитов. Он — такой заложник.

— Хм-м, это, действительно, звучит достаточно разумно. По крайней мере, правдоподобно, — подал голос Андрокл, желая, вероятно, не столько поддержать Поликарпа, сколько не согласиться с Констанцием Тибериосом.

Сам Констанций Тибериос лишь раздражённо подёрнул плечами.

Разговор — а теперь уже, скорее, перепалка — происходил в просторном шатре Тавроса Тавридеса. Более трёх десятилетий назад он заполучив его для себя, разграбив лагерь какого-то мусульманского эмира во время восточных походов. Шелковые стены и кипарисовые перегородки шатра были украшены причудливой вязью каких-то арабских заклинаний. Федрос, Ливелий и Константин узнали в них молитвы и богохульные восхваления племенному богу исмаилитов. Поликарп Опсикийский также косился на них неприязненно.

Свет в шатре распространялся от нескольких бронзовых жаровен и лампад, подвешенных у потолка. Болгарин Дионисия и вдвое варваров, служащих Тавросу, принесли для собравшихся стулья, украшенные лаковой полировкой и золотым рельефом. Из трех местных сородичей только Констанций не воспользовался предложением сесть. Возможно, потому что был человеком действия. Возможно, его металлический корселет мешал ему здесь.

Слушая перепалку двух вентру и одного цимици, Дионисий в очередной раз отметил для себя, что где-то шестую, а то и пятую часть сказанного ему приходится восстанавливать для себя, применяя логику и интуицию. Быть может смертные Ромейской державы и забыли латынь, но бессмертные явно её всё ещё помнили. Они говорили промеж собой на каком-то странном пиджине языков Аристотеля и Цицерона.

Дьявол решил заглянуть за иллюзию вампира, но что-то пошло не так... Усталость, которая копилась за все эти дни как проценты в банке, дала о себе знать. Глаза заболели, веки резко стали тяжелыми и Аластор увидел истинную сущность этого вампира... Он увидел ее так резко, что даже не успел морально подготовиться к этому кошмару.

В лице вампира все было ужасно и кожа, которая обтягивала его череп, и нос, и уши, и зубы, торчащие из его пасти. А запах, исходивший от кровососа, окончательно "убил" дьявола. Усталость и внешний вид этого вампира из головы медленно перешли в живот Намару. "Радио Демон" постарался сдержать рвотный порыв, но не смог. Аластор блеванул прямо на ковер ложи. Когда дьявол закончил, он посмотрел на Носферату:
– Теперь понятно почему ты прячешь свое лицо, вампир. Это пиздец... Я был готов ко всему, но точно не к этому...– с этими словами Аластор вышел из ложи. Последняя сцена должно быть немного понизила Аластора в глазах кровососа,но дьявол таки смог запугать урода.

Искать второго вампира у Аластора не было сил, да и желания тоже. Голова все еще кружилась и дьявол сам не заметил как оказался за барной стойкой с тарелкой полной картошки и наггетсов. Также Намару попросил дать ему стаканчик колы. Видимо поручение Министра придется выполнить в следующий раз, например завтра вечером, а еще лучше послезавтра. Интересно, что Министр имела в виду когда говорила, что Намару должен выполнить задание для нее. Ладно это все подождет... А сейчас дьявол приступил к трапезе. Еда сразу придала сил и когда "Радио Демон" закончил прием пищи, он направился к выходу из бара. Дьяволу было пора на заслуженный отдых.

Ви была рада, что неизвестная опасность превратилась в полное конкретную угрозу. Пришедшие были похожи на Гангрелов, когти из рук, управлением туманом, однако Ви знала, что в Чикаго давно не было никаких сородичей этого клана, а значит эти пришли из других мест. Кем бы ни были эти отморозки, они пришли за "Собратьями-изменниками", а значит рассчитывать на переговоры не приходилось. Они уже стреляли по посетителям кафе, и вампирша не видела ничего зазорного в том, чтобы ответить им тем же.

Ви бросила быстрый взгляд на Рене, чтобы ответить на его реплику. Девушка смогла заметить, что из под рубашки мужчины пробивалось какое-то свечение, последующие слова о скорой возможности отхода лишь подкрепили ее предположение о том, что это было явное проявление его способностей.

- Я постараюсь выиграть немного времени, чтобы ты открыл проход.

Пока Ви не могла судить о точном соотношении сил. Пришельцев было явно меньше, но если они смогли подчинить своей воле Гейба, то разница в количестве могла быть не такой существенной. Между тем девушка и сама начала прибегать к собственным трюкам. За счёт магии крови движения Бруха начали ускоряться, между тем как все остальное, наоборот, двигалось все медленнее. Очередное обращение к внутренним запасам крови, именно из-за которой группа вампиров и пришла в эту забегаловку.

- Я не знаю их, но они явно нас не друзья, - бросила Ви новому союзнику после чего встала в полный рост и без предупреждения сделала выстрел по сородичу с разделочным ножом.

Девушке оставалось надеяться, что ее собратья по крови услышали ее предыдущие призывы к отступлению и смогут заметить, открывшийся проход, но пока прохода не было,им нечего было ждать

Виктор редко бывал в этом квартале: обычно дела водили его по иным улицам. Окидывать взглядом незнакомые здания было привычно. Щемило мёртвое сердце, закрытое за старым лицом - вспоминалось прошлое. Дети, которые умерли раньше него. Взрослые, которых он даже не пытался понять при жизни. Места, зелёные и серые, красные и белые. Редко доводилось Виктору смотреть на архитектуру Востока, хотя он и знал о ней много. Глаза медленно скользили по зданиям, отличая особенности и решения от хаоса жизни. Виктор не позволял себе глазеть, он был сдержан и скрытен. В ином месте, в иное время, с иной судьбой - возможно, он стоял бы, открыв рот. Сейчас ему важнее было продумать слова, фразы. Не речь для выступления - первую скрипку играла Трейси, он мог лишь подыгрывать ей. Но даже это требовало усилий, не могло быть сделано нахрапом, без раздумий.
- Союзники нужны в противостоянии и противостоянию требуется план. Если он у тебя есть, мне также стоит его иметь.
Виктор не стал давить с этим дальше - если Трейси не считает нужным либо безопасным говорить, ей стоит молчать. Но свою долю в подготовку он был обязан внести.

Все мысли сбивались. Голова юного детектива становилась все тяжелее. Он смог восстановиться, но крови ему явно не хватало.

«Слушай, мне кажется, всё что я делаю получается не очень... Я почти ни на что не годен, моя цель была найти Браво, но я не смог ее выполнить, даже сейчас я не могу убить этого подонка!» — облокотившись о стену обратился к своему Зверю Кен.

«А ты на что надеялся?! Думал, поговоришь с ним, и он убежит?! Нет! Тупой Кен, это так не работает. Дичь хочет жить, ее надо убивать, ты слишком добрый. Ты — неправильный для этого мира, тебя сожрут, как глупого птенчика! И в это время ты будешь умолять не трогать тебя? Ты бесполезен! Хочешь убить Древнюю — сначала убей его!»

«Убить... Неправильный? Ты так считаешь?»

«Конечно, а теперь не мешай мне!»

В этот момент взгляд юного детектива изменился, Хищник вышел на охоту. Оглядев своего противника, Кен выбрал самое удобное место, подобрал с пола какую-то железку и кинул её так, чтобы "свинья" обернулась на шум. Всматриваясь в шею своего врага, выжидая и пытаясь подобрать нужный момент для прыжка, Кен размышлял о словах Зверя.

«Я неправильный? Для мира вампиров? Да, определенно, для этого мира, в мире людей я был хорошим, помогал людям...»

Чем больше он погружался в мир несчастных жертв, тем больше Тэйлатеру хотелось кого-нибудь убить. Желательно тех самых убийц - даже Падшему было не по себе от того что они творили. Если само убийство он еще мог понять - в конце концов, он был одним из ангелов смерти, он прошел войну, он, как говорят нынче люди - "видел некоторое дерьмо" - то понять то что творили эти "маньяки" он понять не мог. Убить врага в поединке или в сражении? Убить кого-то, чтобы лишить врага ценных ресурсов? Пытать пленника ради сведений? Это он мог понять. Нет - он не считал это правильным, но мог понять. Истязание ради истязания, мучительная смерть невинных - нет. С каждым разом, с каждым погружением в прошлое жертвы - он уже не видел, он словно бы нырял в то самое "дерьмо", пытаясь достать до дна - и понять - есть ли оно вообще.

После изучения этого трупа Маркусу пришлось остановиться и сделать несколько глубоких вдохов - и надеяться, что судмедэксперт не заметит то, что его пальцы непроизвольно пытаются вытянуться в когти и спишет бледность на обстановку морга и не самые приятные на вид трупы (а не на то, что сущность Падшего пытается сбросить оковы смертной формы, вооружиться огненным мечом и отправится карать). Впрочем - в морге карать было совершенно некого - даже если судмедэксперт и совершал должностное преступление, рассказывая о маньяках и показывая трупы журналисту - то с точки зрения Тэйлатера - так и должно было быть - смертные должны содействовать ангелам. Поэтому - ему достаточно быстро удалось успокоиться и взять себя в руки.

- Я насчитал где-то два десятка свежих уколов. Соответственно - шприцов там должно было быть раза в три больше - десятков шесть - или больше. Это, конечно, не "крупная партия", но столько простые барыги с собой не носят... То есть - если они что-то и грабанули - то не пару "пушеров", а какой-то склад... То есть - они реально заморочились ради убийства одной наркоманки. Не нашли же они этот героин на улице? В то что они сами торгуют - я не верю. Ни один торговец на станет так запросто расставаться с товаром.

Впрочем - на самом деле Маркус уже был практически уверен - где они могли взять этот героин - наркополиция регулярно задерживает те самые "крупные партии", которые потом уничтожаются... и Маркус совершенно не удивится, если узнает, что иногда часть таких "крупных партий" по дороге до места уничтожения несколько "усыхает" - естественно от того, что они правильно хранились в сухом помещении с соблюдение температурного режима, а не от того, что случайно завалилась в карман (сумку, кузов грузовика) одного из полицейских.

В любом случае он был готов продолжать осмотр и кивнул судмедэксперту:
- Давай оставшихся - мне нужно все-таки "собрать их всех" для статьи. Заключения я тоже прочту с интересом. И, хорошо, заключения фотографировать не буду - вряд ли там что-то совсем уж сенсационное... а описать повреждения трупов я и сам могу. Некоторые мои коллеги готовы на все ради сенсации и эффектных кадров, но я лично предпочитаю немного потерять, но сохранить хорошие отношения, понимаешь? Это не первое убийство и, к сожалению, далеко не последнее, так что мы, скорее всего, не в последний раз видимся. Поэтому я сразу сейчас спрошу - что насчет фотографий? Я могу взять только крупные планы и отдать знающим людям - они все обрежут и заретушируют так, что никто никогда не узнает - где и как были сделаны снимки - может в морге, может кто-то из полицейских снял на месте, может труповозы щелкнули, пока сюда везли, а может сам маньяк поделился. Или если тебе все равно и ты своему начальству отстегиваешь, чтобы оно тебя прикрывало - то мне же легче, меньше мороки и кадры я буду выбирать по эффектности.

Когда Рене заполз обратно в укрытие, рубиновое свечение пробивалось сквозь рубашку, очерчивая круглый силуэт ожившего сердца. Металлические нити с лязгающим металлическим звуком оплели тело падшего, образуя внешнюю сетку прочерченных по коже серебристых линий нервных окончаний. Движения демона стали более экономичными и резкими, он испытал прилив сил и приятное ощущение уверенности в том, что способен совладать с целым миром.

- Гораздо лучше, - голос Бомонта наполнился дыханием доменной печи, глаза превратились в раскаленную сталь, но интонации и манера речи при этом оставалась прежней, - У нас будет всего пара мгновений, кольцо долго не выдержит. Уходить быстро или придется драться.

Предупредив девушку, Угаритиец сосредоточился на плетении небесных энергий. Золото было удобным материалом для ковки, а эмоции, которые прошлых хозяин вкладывал в кольцо, делали его более податливым. Когда-то кристаллы, из которых было сплавлено это украшение, покоились в земле, перемещались по ее венам, подчиняясь велению тектонических процессов, пока, однажды,они не поднялись на поверхность, где были найдены людьми и превращены в символ связи двух людей, знак перехода из одного бытия в другое. Теперь пришло время обратить этот процесс. Ви просила открыть проход, и кольцо станет вратами перехода. Из земли оно пришло и в землю же вернется, проводя через себя желающих сбежать из дайнера вампиров.

- Ты их знаешь? - Между делом поинтересовался падший, когда над их головами раздался голос пожилой женщины, вероятно, лидера троицы напавших на кафе нелюдей. Она была либо небрежна, не придавая своим словам большого значения, либо беспечна, считая что ничего сказанное ей сейчас не будет иметь значения. Так или иначе, одной фразой она расставила фигуры на доске.

Нападающие пришли за "инферналистской погонью", а значит, эти вампиры были как-то связаны с воцарением Инфернального двора Чикаго. Возможно, они служили Тирану или кому-то из его лордов? Их противники же стремились устранить отступников, а значит они не будут милосердны и по отношению к представителю тех самых инфернальных сил. В свете этих откровений решение сохранить человеческий облик оказалось весьма дальновидным, как и ставка на Ви и ее друзей - о сделке с троицей из тумана можно было забыть.

А в следующее мгновение Демон Услышанных желаний забыл о происходящем вокруг и полностью сосредоточился на наполнении зажатого в руке кольца небесной энергией. Обычно этот процесс занимал часы, сутки, иногда месяца, но сейчас Бомонт не мог позволить себе такую роскошь как время, приходилось действовать наспех, наполняя предмет избыточной силой в надежде, что воззвание вплавится в сущность предмета хотя бы ненадолго. Грубое вторжение, которое, без сомнения, уничтожит предмет, но на какие жертвы не пойдешь ради исполнения сделки.

Убедившись, что перед Аластором тот, кого он искал, дьявол осмотрел кровососа. На первый взгляд это был обыкновенный молодой человек, который пришел в бар для того, чтобы расслабиться, выпить стаканчик другой и посмотреть на все прелести дамского тела. Но "Радио Демон" уже знал и убедился в том, что перед ним самый обычный вампир или не совсем обычный? Аластор заметил, что лицо потомка Каина скрывает иллюзорная маска. Дьявол решил присмотреться к кровососу повнимательнее, хотя уже догадывался, что может там увидеть.

Вампир сразу поверил дьяволу и понял, что Намару здесь один из главарей и врать ему все равно что подписать смертный приговор. Отчасти это была правда, но без лжи Аластор бы не смог произвести на кровососа такого сильного впечатления. Не зря в узких кругах Падших "Радио Демон" был известен как хороший лгун и манипулятор. Намару часто обращались к дьяволу с просьбами поучаствовать в переговорах с вампирами, смертными и другими Падшими, чтобы Двор и Министерство Праха могли получить большее влияние в этом городе.

–Место действительно красивое и здесь что посозерцать, вампир. Но если ты собрался осквернять владения и людей Инфернального Двора, то твоя смерть будет ужасной. Такой ужасной, что от одной мысли о твоих страданиях по телу бегут мурашки. Если кто-то из наших увидит как ты обращаешь здесь наших работниц, а они это обязательно это увидят, то я приду уже не с таким мирным визитом,–Аластор улыбнулся.– Приятного отдыха, потомок Каина. – дьявол встал и вышел из ложи, оставив кровососа наедине со своими мыслями.

С первым вампиром было покончено. Он не представлял никакой угрозы Двору и, после беседы с Аластором, вообще не захочет даже думать об этом. Остался второй, который ищет какой-то там табун. С ним тоже не должно возникнуть никаких проблем, поэтому Аластор стал глазами искать кровососа.

Первое, что сделал падший, едва кафе наполнилось грохотом выстрелов и звоном бьющегося стекла, это рухнул на пол, закрывая голову руками. Далеко не самое героическое действие, но в кризисной ситуации человеческие рефлексы Рене взяли верх, который с самого детства знал - в любой заварушке целым останется не тот, кто сильнее или опытнее, а тот, кто умеет не подставлять голову под пули. Автоматная очередь оглушила демона, от ее рева дрожала мебель и вибрировал пол, заглушая все прочие ощущения - демон даже не мог понять, зацепило его самого и нет. Из оцепенения его вывел настойчивый голос Ви, которая, в противовес Котару, времени зря не теряла.

- Либо быстро, либо далеко, - отозвался Бомонт на реплику девушки не потерявшим спокойствия голосом. Инфернальная энергия наполняла тело смертного, падший распрямлялся в нем, высвобождая свои силы, и теперь это был голос Угаритийца, все еще человечный, но уже нечеловеческий, - Выломай плиту пола под собой. Мне нужна земля.

Он предпочел бы пересидеть заварушку, забиться в угол, дождаться пока одна из групп вампиров возьмет верх, чтобы договориться с победившей стороной, но девушка озвучила просьбу, и Демон Услышанных желаний не мог проигнорировать этот призыв - подобное было бы против его природы. Прежде всего, нужно было успокоиться, привести мысли в порядок. Котар чувствовал, что когда-то мог управлять путями, прокладывая связующие нити сквозь самые невероятные пространства, но сейчас это знание ускользало от него. Так много было забыто, погребено в осколках человеческой души, которую демон разорвал, превратив в щит от притяжения Бездны. Теперь ее клочки сидели в сущности падшего занозами битого стекла, отравляя собой его память и силу. В этом состоянии Угаритийцу было гораздо проще усилить оружие, сделать их броню непробиваемой, чем создать путь к бегству, но когда ладони падшего ощутили дрожь земли внизу, решение само скользнуло ему голову. Не самое изящное, недолговечное и преступно грубое, но сейчас важен был сиюминутный результат, так что этого должно было быть достаточно.

С приливом небесных сил падший почувствовал уверенность и контроль над ситуацией. Он был в опасности, ведь перестрелка угрожала телу смертного, но положение не было критическим. Позиция давала защиту от выстрелов снаружи, а переметнувшегося вампира Ви взяла на себя. Нападающим потребуется некоторое время, чтобы войти в кафе, и когда они это сделают, то будет уже слишком поздно, чтобы помешать демону. Оставалось только создать путь к отступлению, и Котар~ва~Хасис знал как это можно сделать даже с его более чем скромными силами.

Наполнив небесной энергией себя, он направил поток силы в висящее на груди распятие. Металл мгновенно нагрелся и Бомонт почувствовал болезненный укол крохотных лезвий, когда ожившая реликвия начала вплавляться в грудь мужчины. Пока Рубиновое сердце оживало, Рене пополз в сторону убитого полицейского и, дотянувшись до его руки, начал стягивать с пальца замеченное ранее обручальное кольцо. Золото, скорее всего, было низкой пробы, но Угаритиец не планировал создать сложное - или вечное, раз уж на то пошло - переплетение энергий, так что прочности металла должно было хватить. Заполучив нужную вещь, демон все также не поднимая головы и не обращая внимание не пятно крови на полу, наверняка испортившее одежду, пополз обратно, в укрытие кабинки кафе.

Аластор вышел из покоев Министра довольным и счастливым. Сегодня дьяволу повезло и его беседы прошли гладко и непринужденно. "Радио Демон" получил задание от Астарты узнать, что за кровососы стали наведываться в клуб. Проверив нож-бабочку в своем кармане и найдя нужного ему вампира, Аластор подошел к ложе. Интересно, куда делся тот странный тип, который проводил дьявола взглядом в покои Министра. Наверно сейчас где-нибудь в толпе высматривает свою следующую жертву. Надо было спросить у Астарты, кто это. Но сейчас это уже не важно, у дьявола была цель и он без проблем ее достигнет.

Зайдя в ложу и сев напротив вампира Аластор сразу приступил к делу:
– Что привело тебя сюда, дитя Каина?– Аластор сделал жест рукой, показывая кровососу, что дьявол еще не договорил и не хочет быть перебитым.– Не волнуйся если бы я хотел навредить тебе, я бы давно это сделал,– последние слова прозвучали будто из радиоприемника.– Так вот, давай перейдем к делу. Что ты забыл в этом клубе, вампир?

Дьявол был уверен, что произвел на вампира очень сильное впечатление. Также Аластор был уверен в том, что кровосос выдаст ему все свои планы на лет 10 вперед. Осталось только дождаться, когда сынишка Каина придет в себя. Чем дольше "Радио Демон" ждал ответа, тем улыбка становилась шире. Чего чего а уверенности в себе у дьявола было очень много.

Мэри почёсывала подбородок, слушая собеседницу. Министерство Орлов звучало как наименее затратный и близкий ей вариант. Играть в цензора и проворачивать сделки в высоких кабинетах ей совершенно претило, поэтому Министерство Праха она отмела сразу. В остальном же, судя по рассказам Мерлина, Министерства занимались примерно одной и той же работой - несением бесконечной службы и теневой войной. Различался лишь вектор и маленькие детали. Будь то поддержание порядка, открытые столкновения со всеми, кто не нравился, или же выбивание зубов другим демонам, не соответствующим общепринятым стандартам поведения.

Переняв банку с соком, девушка немного отхлебнула, а потом широко улыбнулась Джессике:
— Спасибо за предложение, но подробности кто там кому подчиняется и какой вилкой тыкать в инфернальный стейк я лучше оставлю на потом.
Она картинно приложила банку с соком к голове и протянула:
— Голова идёт кругом.
В несколько больших глотков осушив напиток, Мэри поставила банку на стол и поднялась с дивана, не давая ему окончательно убаюкать её в своих мягких объятьях. Подобрав куртку и закинув её на руку, девушка дёрнула головой в сторону двери.
— Давай лучше осмотримся. Люблю всё наблюдать своими глазами.
И в этом была доля правды. Ещё в детстве в школе от потоков текста у неё перегревалась голова, а воображаемые строчки загибались причудливыми змеями и спиралями до тех пор, пока она вообще не могла уловить ни капли смысла.
Возможно поэтому она даже не стала тратить своё время на колледж.

Наконец-то этот рыжеволосый клоун покинул квартиру девушек. Напряжение и ярость Айли постепенно прошли, растения тоже опали, закончив извиваться по полу и стенам. Снова привычный дом, родные растения и сестра, с которой, однако ещё предстоял "серьезный разговор". Возможно Айли слишком рано взяла на себя роль учителя. Она ещё сама плохо разбиралась в жизни, а теперь ей нужно было разбираться не только с собственными проблемами, но ещё и стараться оберегать младшую сестру. В какие-то моменты поведение младшей Рэй и правда становилось совершенно невыносимым, так было и сегодня. Пережитое собрание с главными демонами города ветров сильно измотали девушку, а теперь ещё и в ее собственном доме появлялись нежданные гости.

- Морна, я понимаю, что ты уже не такая маленькая, но то, что ты привела в наш дом какого-то фрика.. Кто знает, что он за человек. Быть может он подсадил бы тебя на какой-нибудь тяжёлый наркотик, или просто украл что-то из дома. Это плохой район, и здесь живут плохие люди, таки же, что убили нашего отца. Как только мы накопим тебе на нормальный университет и жилье, ты сможешь полноценно строить личную жизнь с нормальными парнями, но до этого ещё надо дожить. А для того, чтобы дожить до этого счастливого момента, надо не подвергать себя лишнему риску, ты понимаешь меня?

Айли пыталась говорить спокойно, но для нее это было почти невозможно. То и дело голос не слушался ее и переходил в полу крик. Айли не была примерным педагогом или психологом, она лишь хотела быть хороший сестрой и уберечь Морну от опасностей

Паранойя уснула не проснувшись до конца. Маркус кивнул на слова судмедэксперта - если только две головы уничтожены, то это скорее случайность, а не закономерность. Впрочем - маньяк не переставал удивлять - хотя от следующей реплики удивилась именно человеческая часть Маркуса, примерно представляющая сколько стоит героин.

- Упала в яму со шприцами с героином и смогла ввести в себя достаточно, чтобы умереть от передоза. Сколько же там было того героина? Иголки у шприцов достаточно легко гнуться и ломаются, да и для того чтобы ввести в себя что-то - надо приложить определенные усилия, да и вводить его же надо не абы куда... Получается, что даже на один шприц воткнувшийся в тело - должно было два или три промахнувшихся... как минимум. Наш маньяк, похоже, весьма богат, если может позволить себе такие ловушки. Можно будет вставить в заголовок... что-то типа "золотой маньяк - супер герой-слэш-злодей которого мы заслужили". Но это так - рабочий вариант, я еще подумаю над названием.

Хотя, конечно, возможно этот полицейский имел возможность "конфисковать" героин у кого-нибудь или изъять его из хранилища вещественных доказательств... или подменить его при уничтожении - или что там делается с конфискованными наркотиками. В любом случае - это тоже может быть зацепкой.

Так что - труп итальянки умершей от передоза - он изучал с интересом, даже попытался посчитать следы от "свежих" уколов, прежде чем обратиться с вопросом о точном количестве к тому, кто по должности обследовал это тело и должен был указать это в протоколе. Ну и, конечно, процедура с изучением ее прошлого повторилась.

- И да... элитные проститутки вполне укладываются в это предположение. Вот только удивительно - обычно за такими женщинами следят достаточно пристально - в смысле хозяева, ведь они - товар, приносящий хорошие деньги. И их надо беречь от слишком грубых клиентов, от конкурентов и так далее... Не знаете - не выяснено - как и когда их похитили?

-Ну это как сказать. Если для вас предложение, от которого нельзя отказаться, это хорошо, то тогда да, "все пучком", как ты говоришь. Правда, не могу понять смысл этого выражения. Почему пучком? Почему не луковицей, например? - во многом этот вопрос был задан риторически. В данный моменты Сатариэля особо не интересовала вышеупомянутая идиома, да и сами проблемы Ханны. Ему было скучно. От этого Извергу было противно и тошно, ведь это было одно из тех качеств, которым обладало большинство демонов по отношению к человечеству. Оно могло проявляться по разному - манипуляциями над массами, помощь и решение глобальных проблем. Все для одного - чтобы развеять свою скуку при наблюдении за мелкими проблемами человечества.

- И спасибо, я не голоден, - добавил падший, заходя в квартиру к соседке. По сравнению с квартирой парочки студента и инвалида, здесь царила абсолютная чистота. Конечно, острым взглядом ангела можно было заметить некоторые несовершенства, но о них сейчас думать не хотелось. Именно так должен был выглядеть Механизм Небес, который поддерживает все, что происходит в этом мире. Все человечество, которое неизменно стремится к энтропии. И никакие ангелы и демоны не сумеют им помочь в этом падении. Опять таки иронично, вспоминая судьбу Падших.

Фенимор осклабился и положил руки на голову девки и довольно осклабился. Пускай это шлюха отсосет его гнилой хрен, пускай. И хотя он уже мало что способен чувствовать, он насладиться оставшимися крохами и осознанием полной власти над этой жалкой, малолетней(что немаловажно) шлюхой. А тем временем она растегнула ему ширинку и уже вовсе обрабатывала его член. Благо он был огромных размеров и удивительно правильной формы. Девка опытно и яростно его обрабатывала, а Фенимор сладострастно постанывал, явно показывая получаемое им удовольствие. В конце концов он отстранился от нее, страстно схватил за руки и рывком поднял ее, разрывая на ней одежду и обнажая грудь, к которой он сразу присосался. Играя ее сиськами, он приготовился как следует всадить ей, что мгновением позже и сделал. Он стал методично совершать поступательные движения, как машина. Рейн трахал ее, не останавливаясь ни на секунду, и вот когда ему надоело он впился своими зубами в нежную, белую шейку девочки, сделал пару глотков, а после бесцеременно выбросил ее на грязный пол, намотал волосы на кулак, поднял ее в воздух а затем другой рукой нанес несколько ударов в живот и выкинул ее на унитаз.
- Тебе нравится дорогуша? Мне понравилось как ты сосала, но вот зубки...Таким как ты они ни к чему, правда, дорогуша?- С каким то странным придыханьем сказал Фенимор и схватил ее за лицо- Представляешь как ты будешь сосать без них? Как теленок, дорогуша, как теленочек.

- Если есть одна вещь, которую я усвоил за свою жизнь, то это - ни один план не исполняется как задумано, - Рене мог бы ввернуть колкость о том, что такая участь постигает любой, "даже божественный", план, но подобную банальщину наверняка говорил каждый первый вырвавшийся из Бездны демон. Однако, для Аннунаки, в самой сущности которого было работать по чертежам и схемам, в каком-то смысле, планам, в этих словах было гораздо больше осознания, чем простой цинизм Падшего, желающего побравировать тем, что он лично был причастен к Великому замыслу и видел, как тот рассыпался в прах, - Но в этих коллизиях рождаются возможности, которые были бы невозможны пройди все как задумано. Мы с тобой сидим здесь сейчас из-за вереницы FUBAR*-событий с начала времен. Мне любопытно, какие возможности откроет эта ночь.

Напряжение сгущалось вокруг, начинало давить на виски, требуя выхода. Рано или поздно кто-то не выдержит, либо внутри, либо снаружи, и сделает первый, скорее всего, безрассудный шаг. Котар~ва~Хасис был терпелив по своей сути, ангел тверди земной не мог быть создан иначе, и проведенная в изгнании пустоты вечность только закалила эту черту характера. Демон был уверен, что он может выжидать сколько угодно времени и нервы у него точно не сдадут, но даже ему хотелось, чтобы это своеобразное противостояние уже перешло в иную фазу. Возможно, взять инициативу в свои руки было не такой плохой идее, тем более что Ви согласилась на помощь демона, и теперь он просто физически не мог не принять участия.

- Вы собираетесь драться или бежать? - уточнил Угаритиец, бросая короткий взгляд на спутников девушки, - Мы ограничены во времени, поэтому я не смогу создать что-то или проложить новый путь, но смогу улучшить тот, что у вас уже есть, каким бы не был выбор. Или, если хочешь, я могу выступить как переговорщик с ними, - кивок в сторону тумана, - Не самая сильная моя сторона, но кое-что я умею.

Конечно, Демон Услышанных желаний немного лукавил при последних словах. Сделки ведь были, по сути своей, тоже переговорами, и в этом он был искусен, но не настолько, насколько в создании предметов. Падшему было любопытно, сможет ли он заключить между двумя группами выгодное - для всех трех сторон - соглашение. Если те, кто пришел из тумана в принципе были настроены вести диалог.

Аластор шел быстрым шагом к лестнице, которая вела в покои Министра. Но, несмотря на свой быстрый шаг, дьявол успел быстренько обежать глазами ночной клуб. В самом зале ничего примечательного не было, но вот на одной из лестниц стоял подозрительного вида молодой человек, которой внимательно осматривал зал будто кого-то для чего-то выбирая. Аластор пару раз слышал, что в это заведение наведывались вампиры, но зачем они это делали и что с ними после этого стало дьявол не ведал. Но догадывался зачем немертвые сюда приходили. Либо договориться со Двором, либо умереть не согласившись на его условия. И поскольку эта личность попалась на глаза "Радио Демона" почему бы его не проверить. Аластор оглядел клуб и молодого человека еще раз, но на этот раз его глаза испускали совсем слабый красный свет. Смертный бы подумал, что это просто так падает свет, но только Намару, которые возможно смотрели сейчас на Аластора, могли понять что сейчас делает дьявол.

Свечение погасло также внезапно, как и появилось, а "Радио Демон", чуть-чуть прибавив шагу, пошел дальше. Дойдя до покоев Астарты, Аластор не спеша открыл дверь и вошёл только с одной мыслью: "Только не гадость, только не гадость!". Министр хорошо устроилась в мире людей. Большое помещение, произведения современного искусства, свежие цветы на столах.

Астарту дьявол увидел в одно из зеленых кресел и, когда подошел ближе, выкинул все мысли из головы. Она курила и выглядела достаточно дружелюбно, даже улыбнулась Аластору. Это не могло не порадовать "Радио Демона":
–Спасибо, Министр. Конечно я не в обиде на Тирана. Его наказание было более чем справедливым. Я забылся и получил за это дозу боли, но также я сделал то, что хотел. Такого больше не повториться, Министр, — Аластор заискивающе улыбнулся.

Да ебать меня два раза в воскресенье! Порядочные вампиры не дают спать ночью! Желательно - субтильным девицам в кружевной сорочке с одного плеча! А не задолбанной сменой часовых поясов даме с фигурой тяжелоатлета и темпераментом Майка Тайсона! А тут не только петухи пропели, но офисный планктон к кофемашине потянулся, а они демонам спать не дают! Ну тиран, ну министр, сумели вампиров завести - какие-то уроды с того света! Вот сейчас пойду и дам промеж глаз, чтоб не мешали спать!
Грозная, как Эбеновый Легион в наступлении, Эрелим сунула ключ от своего номера в карман штанишек и направилась к соседней двери, на ходу поймав пытавшуюся удрать вьетнамку. Впрочем, у самой двери Ашару проснулась до такой степени, что попыталась понять, что с этим неземным пением, вполне резонно раздражавшим Падшую.

Тренировочный зал? Гостевые комнаты? "Адская Кухня" определённо хранила в себе куда больше сюрпризов, чем можно было сказать наблюдая это заведение снаружи. Впрочем, как и многие здания в Чикаго. Туристы, обыватели, офисный планктон - они были слишком зажаты в повседневной рутине и поверхностных впечатлениях чтобы "считывать" город куда-то дальше его блестящей обложки.
Но те, чьи руки замарались об изнанку этого мира, те, под чьими ногтями застряла грязь и асфальт знали, что всё куда сложнее на первый взгляд.

Заброшенная стройка по ночам превращается в рейв тусовку байкеров и прочего сброда со смертельно бледными лицами, не знающих прикосновения солнца, и в отсветах горящих бочек на песок льётся кровь.
В подвале фешенебельного кондо семейка каннибалов-амишей несколько десятков лет прятала и распиливала похищенных детей. А теперь жители жалуются на странные звуки и надписи кровью на стенах.
Кассеты, продающиеся в тёмных переулках по всему городу, где обнажённые мужчины в масках животных насилуют детей в каком-то извращённом ритуале. И копы сбились с ног чтобы найти источник.
Чикаго прятал в себе многое. Нелицеприятное, отвратительное, сводящее с ума. И последнее не было преувеличением - Мэри знала слишком много решившихся погрузиться в изнанку города и решивших пустить пулю себе в висок от безысходности и ужаса.

Что же до "Адской Кухни"....она могла хранить свои тайны. Пока что. А сейчас были куда более приоритетные и важные дела. Например - предложение еды.
Едва услышав разрешение, Мэри взяла пару тарелок и стала с энтузиазмом поглощать её. Живот благодарно заурчал, принимая подношение. Это было определённо лучше полухолодной пиццы или кое-как слепленного бургера в уличной забегаловке.
В пол уха она слушала Джессику и наматывала информацию на метафорический "ус".

Выходит, они были кем-то вроде копов этой странной организации? "Разгребание дерьма" отлично укладывалось в то, чем занимались ребята в синем. Интересно, какого рода отходы оставляли за собой те, кто мог отрастить у себя за спиной пару крыльев и сияющий нимб?
Наверняка что-то требующее особого внимания и тщательности.
Всё это ещё казалось немного сюрреалистичным. Казалось, что если лечь и хорошо выспаться это всё окажется просто очередным причудливым сном. Нельзя вот просто так взять и принять существование чего-то вышедшего из человеческих мифов. Но вот оно было здесь - живое, дышащее, со своими загадочными планами и силами.
И Мэри оказалась частью всего этого странного карнавала.

Передать тебе соус?

— Шпашибо.
Мэри взяла протянутую пиалу с соусом, одновременно продолжая жевать пасту. Не то чтобы у неё было желание или время учиться застольным манерам, однако непосредственность в общении и природное очарование нередко позволяло разным шероховатостям сходить ей с рук.
Наконец, ощутив приятную сытость, она расслабленно откинулась на мягком диване, позволяя ему немного засосать себя. Утерев рот подвернувшейся салфеткой, она сбросила с себя кожаную куртку, оставаясь в одной лёгкой майке.
Не смотря на пробирающий холод и туманы Чикаго - Мэри всегда чувствовала себя жарко в последние дни.

Наконец, она сконцентрировалась на Джессике и немного сощурилась:
— Ваша работёнка звучит как Inferno PD. Не скажу что у меня нужный типаж для такой деятельности, я не люблю ловить собой пули, хотя мне пару раз говорили, что у меня есть нужный...хм, дух.
Она потёрла губу, пряча невольную улыбку. Одно из таких предложений ей поступило когда она насильно оседлала донельзя удивлённого Дамиана.
— Я работаю на разные информационные агентства. Горячие материалы, сводки криминальных новостей, редкие кадры из закрытых зон. Если вам нужно что-то такое - звоните Эмкей.
Девушка широко улыбнулась и ткнула в себя большим пальцем. Признаться честно - она отрабатывала эту речёвку довольно долго.

Казалось, что они навесгда так и останутся в этой чертовой забегаловке. Разговоры тянулись, ни к чему не приводя, окружающие продолжали бездумно сидеть на своих местах и принимать пищу. Единственное, что сильно изменило скованную ситуацию, это внезапное прекращение пугающего воя, который особенно сильно давил на уже расшатанные нервы. Один из вампиров отправился в туманную мглу и словно канул в лету, также не подавая никаких звуков.

Между тем разговор двух странных существ, вампиршы из клана Бруха, Ви Розен, и загадочного беса, Рене Бомонта. Его вопрос ещё сильнее осложнил предположения Ви. Если то, что "чувствовал" сидящий перед мужчина было правдой, то ситуация становилась ещё затруднительней. Противники вампиры были ничем не лучше оборотней, а может даже и хуже. Конечно это сильно зависит от их количества, возраста и возможностей. Но как тогда связаны сородичи и волчий вой? Девушка помнила, что в городе ветров давно не было гангрелов, по крайней мере тех, которые были бы готовы помогать остальным кровососам. И зачем они тогда сюда пожаловали? Неужели, совсем недавно убитый компанией Бруха, бывший хозяин города держал на коротком поводке звероподобных вампиров? Черт их знает, в любом случае ситуация все ещё была откровенно хреновой.

Неожиданно, вместо загадочных полунамеков и обрывков полноценных фраз собеседник выдал что-то и правда значимое.
- О, а я то думала, что ты способен лишь красиво жонглировать словами. Если ты и в правду способен помочь, то я буду крайне признательна. Кажется у нас обоих все пошло не по плану, так почему бы не помочь друг другу?

Теперь Рене нравился девушке намного больше. Красивые слова, закрученные обороты, обширные познания, - все это конечно хорошо, но ещё лучше, когда человек способен на действия. Безрассудные, спланированные, дерзкие или изящные, все равно, Ви всегда предпочитала действие бездействию, и она была рада встречать кого-то хоть немного солидарного ее мышлению.

Музыка сменилась играющим телевизором, на котором впрочем как раз сейчас крутили мюзикл. Сейчас ей было совсем не до этого, но уж лучше так, чем полное томящее молчание. У девушки уже заканчивалось терпение, но нужно было ждать ещё как минимум возвращения другого Бруха, или же, если он так и не покажется, приказа от из главного

— Хм, действительно. Я уверен, что без тебя тут тоже не обошлось, — льстиво заметил Аластор. — Например я на своем следующем эфире. Он тоже радиоведущий? Очень, очень интересно! - дьявол принял визитку из рук Мастера Сделок.

Визитка была самая обыкновенная с именем и контактами будущего мэра. Поэтому "Радио Демон" быстренько просмотрел ее и убрал в карман брюк.

–Спасибо, Кроули. Думаю завтра я с ним свяжусь.

–Да, это так. Поэтому он должен выступить несколько раз на разных радио и телепередачах. Я считаю, что кандидату следует побывать у меня несколько раз с перерывом где-то в неделю или две, — на слова Кроули о том, что демократы сами себе все портят Аластор рассмеялся, но это был не простой смех. Этот смех буквально исходил из старого радиоприемника. — Тут ты абсолютно прав! Они сами усложняют себе дорогу к триумфу! — Аластор кивнул Кроули в знак одобрения и согласия.

— А разве это не так? — Аластор улыбнулся. — Мы действительно охраняем смертных, но ровно до тех пор пока не настанет время собирать жатву. Он хочет быть нашим заместителем в мире людей. Будет властвовать над целым городом, но будет нашим рабом...кхм-кхм... сотрудником и это вполне его устраивает. Двор я думаю тоже.

–Не за что,— Аластор посмотрел на другого Намару.— Ты прав, видимо мне уже пора.

–Спасибо, Мастер Сделок. Но я буду надеяться, чтобы ночь не принесла мне новых неприятных сюрпризов.

Поставив наполовину пустой бокал с шампанским на стол, Аластор встал и направился к лестнице, которая вела к Астарте.

Если честно, то Маркус думал не о том, что вампир слизывал бы кровь с капкана, а то что жертву можно было бы перевернуть над какой-нибудь емкостью и собрать кровь в нее. Впрочем, следующий труп показал, что эти подозрения были скорее всего не верны (ну или в городе орудует сразу несколько маньяков с одинаковым почерком) - у второго трупа оказалась на месте голова и не было следов того что ее обескровили так или иначе. Хотя... если там были открытые переломы - то кровь могли выкачать оттуда... В любом случае - он сделал несколько снимков, уделяя внимание приметам, после чего коснулся лица - попытаться открыть глаза, чтобы заглянуть в них - тем особым взглядом, которым он теперь умел смотреть... Потом сфотографировать и закрыть обратно.

- Если я правильно помню - ловушки Пилы - во всяком случае в первых фильмах - были скорее испытаниями. И наказаниями для виноватых - прямо или косвенно в каком-то преступлении. Здесь же - следы пыток и насилия... Как-то однобоко получается. Но, наверное, для полного понимания - надо просить вашего знакомого в участке сделать копию тех самых кассет для меня. В любом случае - разумеется, я хочу видеть этот труп. В моей работе - к сожалению - чем кровавее, тем лучше. В наше время люди не воспринимают просто убийство. Ну застрелили, или зарезали, или дали по голове - что такого. А вот если труп сенатора нашли наполовину смолотым в мясорубке поставщика фарша для закусочных, да при этом в задницу ему был воткнут страпон "Жеребец 3XL" - вот это может заинтересовать их.

Еще одна усмешка показала, что это опять был черный юмор - хотя, возможно, недалекий от правды - Тэйлатера, надо сказать, пугало такое отношение людей к своим сородичам. Даже Падшие так не относились друг к другу - они убивали и пленяли тех, кто сражался на другой стороне, кто был их противником - но чтобы взять и убить одного из своих просто так? И чтобы все остальные проигнорировали такое?

Покинув клинику для душевнобольных, Стиг направился домой. Ему очень хотелось принять душ и выпить немного чая. Ощущения от посещения лечебного заведения были не из приятных, а если учесть вопросы, затронутые на встрече, которые, к тому же, никак не помогали ему избавиться от Взора (вот уже и термин приелся), то чувство чего-то липкого, растекшегося по всему телу, было вполне понятно. А еще казалось, что он весь провонял этим едким табачным дымом от трубки ребенка! Мерзость! Лишь после омовения, сидя в кресле с чашкой чая, сыщик нашел в себе силы все обдумать и в очередной раз проглядеть подписанные всеми присутствующими на встрече бумаги. Значит теперь он, в числе еще шестерых "счастливых" обладателей Взора, является членов Сообщества, цель которого - изучение вэсен. Из плюсов: им достается замок с весьма неплохим земельным участком, возможно, потенциально неизвестная прибыль и уважение. Из минусов: остающееся на всю жизнь проклятье Взора, собственно работа Сообщества, которая наверняка будет отнимать время и силы у настоящей работы, приносящей доход, мистика и потенциальное присоединение в обитателям психушки. Отличная перспектива, ничего не скажешь! Что ж, ладно, как говорил его отец: "Проблемы нужно решать по мере их поступления". Пока нужно заняться оформлением их прав на замок, осмотр оного, а там разберемся.
Решив не затягивать с насущными вопросами, мистер Экстрём направился в ратушу, чтобы зарегистрировать документы, а после встретился с очередными потенциальными клиентами. Вот только переговоры не задались, слишком много за весьма небольшие деньги хотели эти заказчики, а торговаться у Стига не было желания и сил. Махнув рукой на неудачи этого дня, сыщик вернулся домой, поужинал и лег спать.
Наутро он явился в замок. Сказать, что он был поражен, было мало. Такой разрухи, грязи и хлама он не видел, пожалуй, никогда. Похоже, что Линнея знатно поиздевалась над своими преемниками, ведь в таком состоянии замок не стоил ничего. Это был скорее памятник ушедшим эпохам, обветшавший, полуразрушенный и прогнивший, как и положено памятникам древности. Как бы не старался он найти положительное в замке, так и не смог. Единственным утешением было то, что хотя бы часть помещений была в более-менее приемлемом для жизни состоянии. Если потратить на обустройство выбранной сыщиком комнаты немного времени и денег, то можно было бы переехать сюда, сэкономив на аренде комнаты в городе. А на встречи можно будет и выезжать. На вопрос Эрика о замене замков Стиг только и мог сказать, что в текущем состоянии замок может быть интересен только бездомным и нищим, а потому вряд ли стоит беспокоиться о его сохранности, особенно с учетом того, что некоторые новые члены Сообщества намереваются находиться в замке почти постоянно. К тому же, как самоназванный казначей Сообщества, он прекрасно понимал, что и замена замков и, тем более, привлечение наемных работников для приведения замка в порядок потребуют немалых финансовых вложений, а пока казна, если таковая вообще была, пустовала. Рисковать же собственными сбережениями вряд ли кто-то стал, не имея гарантий возврата этих вложений. Одно дело заплатить за обустройство собственной комнаты, где ты будешь жить, и совсем другое - тратить непонятные суммы на ремонт, очистку и прочие работы по облагораживанию весьма немаленького замка. Пока обойдутся малым, по крайней мере до первых заработков, если таковые вообще предвидятся. Хотя несколько помещений все же требовали чуть большего внимания, как, например, оружейная, кабинеты или медицинская приемная, но все это было бы актуально при нормальной деятельности организации.

За подобными хлопотами пролетела неделя, и вот Сообщество собралось в четверг согласно условиям договора на завтрак для обсуждения дел. Кофе и кардамонный хлеб, ставшие уже завсегдатаями этих завтраков, создавали некоторое подобие домашнего уюта, но даже спустя неделю члены Сообщества не стали друг другу намного ближе. А потому атмосфера была больше рабочей, слегка напряженной. После отчетов о проделанной работе по расчистке тех завалов, которые им оставили предыдущие обитатели замка, каталогизации содержимого основной библиотеки, Стиг поднял вопрос о казне.
- Для всех дальнейших работ по ремонту и модернизации замка потребуются финансовые вливания и немалые, а казна Сообщества пуста. Можно, конечно, заняться продажей некоторой части имущества как антиквариата, что потенциально принесет прибыль, если, конечно, мы найдем соответствующих оценщиков и покупателей. Других источников дохода я пока не вижу. Когда будет восстановлен местный музей или что там в том помещении, разобрана библиотека, то можно будет, если кому-то захочется брать на себя такое бремя, проводить экскурсии и лекции, но я бы на это не слишком закладывался. У кого-то еще есть мысли по заработку?
После обсуждения насущных вопросов перешли к разбору почты, коей, к слову, накопилось прилично, одно из писем вызвало большой общий интерес.
- Прошу прощения, господин Брюгге, - прервал он размышления инженера о сути произошедшего, описанного в полученном письме, - но это типичная ошибка дилетанта - строить предположения, основываясь на сомнительных источниках информации. Который, к тому же, может быть неполным и субъективным. Ведь тот, кто писал это, тоже сделал свои выводы, исходя из услышанного или увиденного. Их он и изложил. Я же не думаю, что вы относитесь к дилетантам как человек образованный. Что-либо сказать хотя бы близко к достоверности можно исключительно на месте, увидев всю картину, хотя это, спустя такое количество времени и горы зевак, явно невозможно. Но как минимум опросить всех очевидцев, осмотреть место происшествия, оружие, узнать обстоятельства дела необходимо, если будет желание заняться этим вопросом. А значит главное, что нам нужно решить - беремся ли мы за это дело. А связаны с ним вэсен или нет - это уже в процессе узнаем.

✢ ✢ ✢ ✢ ✢ ✢ ✢

2 сентября 1870

Доброе утро, мой старый друг. Пришла пора записать в тебя очередную заметку, и на сей раз – о кое-чём, точнее – о кое-ком важном.

Вчера я встретила их. Их было семеро, и все их лица я видела среди прочих прежде в своих видениях, о которых мы когда-то с тобой секретничали на твоих истрёпанным временем страницах. Они пришли ко мне за ответами и с надеждой – надеждой, что я предоставлю им панацею от Взора, возможность вернуться к прошлой, обычной и скучной жизни не-Зрящего человека. Я отказала им в этом, потому что они сами обязаны найти эти ответы, которые, ты знаешь же, не обрадуют их; в лучшем случае – испугают, в худшем же... в худшем – уничтожат частичку их естества, сознания, души, сведут с ума, как многих прежде, как чуть не свели с ума меня.

Но – они должны докопаться до истины о Взоре, о Вэсен, о том, как устроен мир, и о том, как снять с себя проклятье – будь то проклятье Взора или какое иное – самостоятельно. Иначе, ты же знаешь, ничто не сработает. Так устроена эта вселенная; ты веришь лишь в то, что постигаешь сам, а не по словам кого-то, и лишь то, во что ты веришь, обладает истинным могуществом изменять реальность. Поэтому... поэтому их ждёт весьма и весьма занятные и насыщенные дни, недели, месяцы... годы? Надеюсь. Надеюсь также, что эта молодая и свежая кровь, влившаяся в вены Сообщества, способна будет оживить его и сделать сильнее... мудрее, чем были мы. Чтобы они смогли справиться с тем великим злом, о котором я тебе нашёптывала столько ночей, с тем злом, которое поглотило моих братьев и сестёр, которое почти стёрло меня из реальности, которое практически уничтожило Сообщество...

Но – шшшш. Не стоит в начале такого прекрасного и светлого дня говорить о таких ужасных и тёмных вещах.

5 сентября 1870

Мне снова страшно, мой дорогой дневник. Я чувствую, как тьма шевелится далеко на севере – но её липкие щупальца, протянувшиеся через весь наш мир, достигают даже цивилизованного и комфортного уюта Уппсалы. Она почувствовала, что Сообщество снова возродилось. Она знает. И она начинает действовать.

Храни нас, Господи, от того, что будет... Дай им сил, Всевышний, молю Тебя, заклинаю – пусть они успеют. Успеют узнать достаточно, стать достаточно сильными, чтобы быть способными противостоять тому злу, которое мои нерадивые предшественники разбудили некогда, разгневали и бросили бурлить, кипеть, настаиваться и расти.

Мне так страшно...


✢ ✢ ✢ ✢ ✢ ✢ ✢

ЗАМОК ЙИЛЛЕНКРЁЙЦ
Школьная улица (Skolgatan), Уппсала, Швеция

Знакомство с замком произошло без эксцессов и в несколько заходов; первыми там оказались Малте, Эрик и Микаэль, вслед за ним – Густав и Петтер, чуть позже появился Стиг, и, в конце концов – Андерс. Замок представлял собой высокое трёхэтажное каменное сооружение с несколькими остроконечными башенками, рельефным фасадом, украшенным статуями горгулий и прихотливой лепниной, изображавшей переплетение различных цветов и древесных ветвей, и с тёмными провалами окон, почти все из которых бурели тёмным пурпуром штор. Территория замка, поросшая сорняками и не в меру разросшимися зарослями плюща и дикого винограда, была окружена высоким массивным чугунным забором, ажурные ворота которого охраняли каменные изваяния сидящих грифонов. Густой сад, окружавший замок по периметру, был старым и неухоженным – годами не стриженный кустарник давно утратил ту форму, которую ему придавали некогда, а различные деревья настолько переплелись ветвями, что практически образовывали сплошной шатёр над головами у тех, кто следовал по усыпанной листьями дороге, выложенной мраморными плитами, от ворот до замковых дверей.

Алгот Фиск, смотритель замка, оказался почти что дряхлым стариком, который, тем не менее, всё ещё производил впечатление чопорного и любящего ритуалы и церемонии дворецкого, и держал прямой спину. Окладистые седые бакенбарды подчёркивали такую же пронзительную синеву его не по возрасту ясных глаз; высокий и худощавый, одетый в изумительно чистый костюм, он сразу же принёс свои самые искренние сожаления и извинения за то состояние, в котором находился замок Йилленкрёйц на сей день. Для поддержания такой громадной территории и такого масштабного сооружения в сносном состоянии требовалось куда больше, чем две старческие руки, и потому – было вполне очевидно заметно – Алгот неимоверно обрадовался тому, что рук отныне появится больше, причём рук молодых и сильных.

Вкратце описав состояние замка и титанический объём работ, необходимых для приведения оного в относительно обитаемое состояние, Алгот, тем не менее, заметил, что все свои силы он вкладывал в то, чтобы содержать в приемлемом состоянии основную замковую библиотеку, столовую, салон и семь из пары дюжин имевшихся в замке спален. Поверхностное исследование озвученных помещений показали, что потратив буквально полдня-день на наведение чистоты и порядка, всех их можно было привести в то состояние, при котором не страшно будет и остаться на ночь.

В последующие дни наши герои помогали Алготу (точнее, Алгот помогал им) в доведении вышеобозначенных помещений до идеального состояния, расчистке замковой территории, борьбе с сорняками и разросшимися зарослями, в чистке стен, потолков и полов, стирке штор и портьер, а также скатертей и постельных комплектов, и в уборке библиотеки от пыли, плесени и паутины. Дворецкий предоставил обновл ённому Сообществу ключи от замка и планы строения, согласно которым, судя по всему, в замке было куда как больше интересных объектов – как минимум ещё две библиотеки, несколько рабочих кабинетов, медицинская приёмная, оружейная, несколько архивов, что-то, напоминавшее музей или выставочную галерею, оранжерея, примыкавшая к ней лаборатория и ещё множество, невероятное множество помещений, которыми, судя по всему, не пользовались уже не один десяток лет. Все они требовали основательного ремонта и многих дней, если не недель и месяцев, работы по очистке, приведению в безопасное и вменяемое состояние, каталогизации содержимого, и так далее, и так далее... Становилось очевидным, что даже если Сообщество и снова ожило, замок Йилленкрёйц станет прежним не раньше, чем через год, а то и два титанического труда, неимоверных усилий и значительных капиталовложений.

Пока его новоиспечённые коллеги трудились над приведением замка во вменяемое состояние, Стиг утряс все юридические вопросы, навестив адвокатскую контору, обслуживавшую Сообщество, городскую ратушу и кадастровую канцелярию при ней. Петтер и Эрик тем временем попытались разобраться в содержимом библиотеки сразу же, как только та была приведена в сносное состояние, все пауки выселены, их паутина убрана, а тонны пыли – сметены метёлками и смыты влажными тряпками. Оказалось, что в этом громадном помещении, которое само по себе занимало минимум треть первого этажа, хранились тысячи, десятки тысяч книг, подшивок газет, гроссбухов, дневников, бумаги с записями и прочего, причём без какой-либо очевидной системы, каталога или способа разобраться в том, что тут вообще есть, и где оно находится. Решив, что первым делом нужно было начать составлять каталог и систему учёта, этому кропотливому и времяёмкому труду двое и посвящали теперь каждый день напролёт.

Отдельным "сокровищем" оказались несколько картонных коробок с теми письмами, которые приходили на адрес Сообщества или на имя его бывших членов (включая Линнею) за минувшие годы. Алгот собирал каждое из них в этих коробках, поскольку, как он сообщил, фрёкен Эльфеклинт напрочь отказалась даже бегло просматривать их и запретила приносить корреспонденцию Сообщества к ней в её квартирку в центре города, или в Приют. Разобраться теперь в этой лавине просьб и мольбы о помощи – было отдельным испытанием для того, кто решит его взвалить на свои плечи.


09:00
Четверг,
8 сентября 1870 года

Утро четверга началось как и все предыдущие – с аромата крепко заваренного кофе и свежеиспечённого кардамонного хлеба*. Воодушевлённый тем, что у замка появились новые обитатели и теперь ему есть о ком заботиться, Алгот Фиск отныне каждое утро на рассвете суетился в недавно расчищенной усилиями Малте, Алгота и Густава кухне, радуя новых своих подопечных горячей выпечкой, качественным кофе и прочими прелестями, которые традиционно сервировали в этой стране к завтраку. Вот и сегодня каждый, кого разбудил всепроникающий аромат кофе, мог быть уверен, что в уже до блеска вычищенной столовой зале длинный обеденный стол покрыт хрустящей от крахмала белоснежной скатертью и уставлен серебром и фарфором, в которых обитателей замка уже ждут горячие булки хлеба, сливочное масло в нескольких видах – чистое, смешанное с давленными варёными яйцами, а также смешанное с молотым тмином, маринованная с зёрнами горчицы сельдь, свежайший лосось под сметанно-укропным соусом, несколько видов ягодных и фруктовых джемов, несколько сортов сыров и, конечно же, то, что заставляло просыпаться лучше, чем звон колоколов ближайшей церкви: сладкий кардамонный хлеб с коричной присыпкой и чёрный кофе. Печальные и суровые лица прежних членов Сообщества голодно взирали на эти яства с древних картин, украшавших покрытые тёмным деревом стены столовой; главным ярким акцентом алели и золотились астры и хризантемы, которые заботливый Алгот срезал во всё ещё по большей части заросшем замковом саду и поместил в прихотливую китайскую вазу, разрисованную диковинными птицами, в центре стола.

На серебряном подносе лежали утренние выпуски местной и нескольких национальных газет, а также пара-тройка писем, одно из которых оказалось весьма интересного содержания:


Господам из почтенного Сообщества,

Меня зовут Оскар Уддгрен, и я – приходской священник в рыбацкой деревушке, именуемой Фьельбакка*. С тяжёлым сердцем пишу я эти строки. Я зашёл в тупик с моим нынешним затруднительным положением, и мне нужна помощь; по сей причине я и пишу вам. Несколько лет тому назад почтеннейшая фрёкен Эльфеклинт весьма помогла мне в одном сложном и неоднозначном деле, когда я жил в Уппсале и учился в тамошней духовной семинарии; с тех самых пор я питаю глубочайшее уважение к вашему Сообществу и к тому благому делу, которому посвятили свои жизни вы, его члены, и потому я хотел бы вверить свою судьбу в умелые руки Сообщества снова.

Мой лучший друг и наставник, викарий Карл Эрик Хедквист, трагически погиб. Его тело было обнаружено неделю тому назад на одном из берегов архипелага Фьельбакка. Коронер определил, что причиной смерти отца Хедквиста стало нанесённое им же самому себе огнестрельное ранение в голову, и потому полиция списала этот случай в категорию самоубийств. Я категорически не приемлю такого заключения, поскольку, во-первых, я знал отца Хедквиста, как никто другой, и я поклянусь на Святой Библии тысячу раз, что он никогда бы не совершил такого греха, как самоубийство. Во-вторых... Нечто тёмное и необычное предваряло те события, в связи с которыми тело моего друга было найдено на морском побережье.

Я знаю, кто виновен в его смерти. Я лишь не знаю, как доказать это, и как поступить в этой ситуации; у меня нет доказательств, а также у меня нет понимания того, как противостоять такому злу.

В последний раз я видел Карла Эрика живым две недели тому назад, за неделю до того, как он погиб. Он снова направлялся на остров Флорё*, известный также неофициально как Остров Мародёров, дабы донести Слово Божье до неправедных мореходцев, завсегдатаев "Круген"* – постоялого двора на острове. Остров Мародёров – перевалочный пункт, расположившийся на перекрёстке самых оживлённых морских путей, и место, где располагаются самые крупные солильни* на архипелаге. Так уж случилось, что часто причал Флорё забит пришвартовавшимися судами – от мелких рыбацких лодок до крупных грузовых и торговых кораблей – да так, что по палубам можно пройти полпути от острова до нашей Фьельбакки. Флорё, Остров Мародёров – зловонное пятно на лике нашей Земли, смердящее селёдкой и грехом.

Хозяева этого логова воров, сельдевый барон Захариас Амундссон и его мать Абела, которую завсегдатаи именуют "Крёстная Мамочка", открыто презирают и отрицают учение Господа Нашего, и уже неоднократно выбрасывали доброго викария Хедквиста за двери своего проклятого заведения, неоднократно также сыпля угрозами по отношению к его жизни.

Я убеждён, что этот сельдевый барон и Крёстная Мамочка, вместе с недалёкими, Господом обделёнными разумом братьями Захариаса – Паулем, Пером и Паком – верны воле Дьявола и виновны в безвременной кончине Карла Эрика. Я уверен в этом не только потому, что у моего друга постоянно бывали стычки с этой служащей Сатане семьёй, но и потому, что викарий был обнаружен мёртвым после того, как снова отправился на Флорё, а также потому, что и прежде пропадали люди в нашем архипелаге – как правило, моряки с проходящих мимо судов не возвращались на борт после того, как отправлялись пропустить по кружке эля в "Кругене". Всё списывали на пьяные дебоши и потасовки с кровавым исходом, дезертирство или ещё какие причины, и никогда не могли ни в чём обвинить проклятую семью, поскольку пропавшие, никогда впредь нигде не объявляясь, так никогда и не были обнаружены ни живыми, ни мёртвыми. В данном же конкретном случае, когда было найдено тело викария, я чувствую – я знаю – существует связь между таверной, её проклятыми владельцами, исчезновением людей и смертью моего друга.

Помогите, молю – я хочу отправиться на Флорё и докопаться до правды, но ни моих талантов, ни – сознаюсь – мужества не достаточно для того, чтобы делать это в одиночку. Во имя доброй памяти о том, как Сообщество помогло мне прежде, я нижайше прошу помочь мне снова и посодействовать благому делу, а также помочь восторжествовать справедливости и Божьему суду. В благодарность за вашу помощь я готов отблагодарить в меру своих скромных ресурсов – за годы службы в приходе я накопил некую сумму талеров, и готов всю её отдать, дабы компенсировать вам ваши расходы и отблагодарить за вашу помощь.

С моим скромным благословением и с глубочайшим почтением,

Оскар Уддгерн

Да, да, да. Работа, работа, работа. Люди были помешаны на ней. Работа стала их смыслом, их кумиром. Есть работа - нужно повышение. Нет работы - нет денег, следовательно, ты никто. За работу люди были готовы делать все - продавать, отдавать, сдавать, убивать. Сатариэль сам тяжело приспособился к виду деятельности своей тушки. Правда, сейчас то, чем занимался Артур, даже чуть-чуть нравилось Падшему - структурировать документы. Не так, как было тогда, конечно, но все же хоть что-то, близко напоминающее славные времена до Падения... До того мига, когда Сатариэль увидел ЭТО...


К̷̧̭̮̗̱̺̦͓̮̤͔̟̙̉̐́̋̈̉͗͊̌̂̉̍̿̅̑̔͝О̴̢̺͖̽̾͆̑͆̎̊̆̽̇̒͠Н̵̨̧̦̞̲͈̘̟͇̈́̈̍Е̷̡̬͉͍̫̱̹̊̇͐̑͛̏͋̏̐͗̏͠Ц̸̧̨͖͇̲͇̩̳̤͊͑͛̂̓̅̉̆̎̾͘ͅ ̸͔̈́͐̄́͑̋͘Б̷̨͎͇̝̟̖̱̱͕̬̃̿Ы̷̭̺̜͉̽͗̍̈́͐Т̷̨͖̱̗͛͂͐̆̔̌̈̑͂И̶̨̟̭̥̤̯̰͇̪͎͓͈̫̰͑Я̶̨̛̤̺̤̮̮̦̱͖̘͒̓̆̽̏̕̚


- Да, да, - Предсказатель чуть дернул головой, словно отойдя от каких-то своих размышлений. - Ничего страшного, я не спал. И тебя я понимаю. Нужно только лишь подождать, пока все прогнозы сбудутся. Кстати, раз у вас с коллегой проблемы, может, я смогу вам чем-то помочь. Раз Голлаб не проснулся, то видимо, вы еще не на высшей точке отчаяния, - вновь за ночь позволил себе слабую улыбку демон. Иронично. Сам он был в глубине души как раз на пике отчаяния. Но, как говориться, "хочешь жить - умей вертеться". Вот бывший ангел и вертелся, как мог. В том числе и связывался со смертными.

Как и любой Аннунаки, Котар~ва~Хасис считал себя прагматичным существом. Эти качества всегда были поводом для гордости демона - мол, пока другие Дома витают в небесах или посвящаются себя эфемерным материям, Третий дом делает дело и мыслит приземленными категориями. Укоры в излишней простоте он воспринимал как комплименты и всегда, неизменно, предпочитал заниматься делом и находить взаимовыгодные условия сотрудничества, пренебрегая идеологией, философией и прочими неосязаемыми понятиями, которые хорошо смотрелись как украшения фасада здания, но были непригодны для того, чтобы заложить из них фундамент строения. Но прямолинейность, с которой общалась Ви, обезоруживала даже Малефактора, считавшего, что материалистичность не обязательно должна отрицать поэтичность момента. Мог ли он сказать "я - падший ангел, бежавший из заточения в центре Земли"? Вне всякого сомнения. Только в эти слова не было вложено никакого наполнения, они были лишены силы и не могли принести пользы собеседнику. Они были пустыми словами, а их Угаритиец не любил больше всего прочего.

Первый обмен репликами между вампиром и демоном был пикировкой, в которой Котар чувствовал себя будто в бою - девушка хватала каждое его слово и с силой бросала обратно, заставляя защищаться и парировать ее выпады. Возможно, такова была ее натура, требовавшая превращать любой разговор, даже самый простой, в вызов? Тем не менее, ответ на свой вопрос - на оба своих вопроса, и заданный, и безмолвный, падший получил, хоть и совсем не тот, что Ви произнесла вслух. Она не знала, кто прячется в тумане, ее семья была захвачена врасплох и сейчас они пытались сами разобраться что происходит. Если кто-то из этой группы и знал больше, то скрывал это от остальных. Эту ситуацию можно было использовать, тем более что собеседница Демона Услышанных Желаний не спешила ловить его на технических деталях уговоров, что открывало совсем огромные горизонты для договора. Котар~ва~Хасис даже пожалел, что не смог бы, при всем желании, заключить с Ви пакт.

- Могу ошибаться, - заметил вслух Рене, постепенно подстраивая манеру речи под, как ему казалось, более приятную девушке, - Но мне кажется, что за окном поджидают ваши родичи. Я не чувствую поблизости оборотней или кого-то еще, раз уж на то пошло. У вас часто бывают междоусобицы?

Искусному и Мудрому не хотелось выдавать своего невежества, хоть в незнании и не было ничего зазорного. Во вселенной была лишь одна сущность, которая могла похвастаться всезнанием, и куда это всех завело. К тому же столько воспоминаний падшего были похоронены под эмоциями смертного тела, что было удивительно как помнил собственное имя. Котар был уверен, что никогда не имел дела с вампирами и не представлял устройства их общества. Но было ли это так на самом деле или он просто забыл о прошлом опыте? Его раздражало не то, что он чего-то не знал, а то, что он не помнил, знал или нет. Это было слабостью, которую ни в коем случае нельзя было демонстрировать при ведении переговоров.

- Я постараюсь ответить на твои вопросы, - заверил Бомонт собеседницу, - Но ты не считаешь, что сейчас гораздо важнее не кто я такой, а что я могу сделать для тебя и твоей семьи? Как ни поверни, а ситуация складывается паршивая. В таких раскладах любая помощь пригодится.

— Отлично! За разговором время всегда летит быстрее. Думаю сна мне сегодня не видать и как всегда придется накачать себя кофе, но это сейчас не так важно, — когда Мастер Сделок начал рассказывать про дело Аластор слушал внимательно, одновременно открывая бутылку. Также, если бы кто-нибудь прислушался к их диалогу, она бы смогли услышать не только речь Кроули, но и слабые помехи, как-будто кто-то рядом настраивал старый радиоприемник. В этом баре можно чуть-чуть проявить свою истинную сущность, все равно ни кто из смертных не поверит тому, что услышат.

–Ха-ха! Я только и занимаюсь тем, что продвигаю республиканских политиков. Что же заставило его поменять взгляды? Неужто сама Министр постаралась? Ладно, если говорить серьезно, то я смогу поговорить с ним в эфире завтра. Думаю из этого выйдет незабываемое шоу! Мне надо будет продумать вопросы, чтобы было не слишком легко, но и ни слишком сложно. Пожалуй я смогу этим заняться сразу после встречи с Астартой.

–Любого врага можно победить без оружия и на его же территории. Надо всего лишь правильно подобрать слова. Если на правильный вопрос дать правильный ответ, это только поднимет уровень доверия людей к нашему кандидату, а больше веры в кандидата значит больше голосов за него. Если наш человек встанет у руля, то и вопрос об распространении нашего влияния отпадает автоматически. И да, я веду одну из самых популярных передач на республиканском радио. Так что нас будут слушать ВСЕ республиканцы Чикаго. Может у тебя есть контакт моего будущего гостя? Мне бы также хотелось обсудить с ним пару вопросов ну и конечно подготовить хоть какой-нибудь сценарий, хотя можно и поимпровизировать, но я не думаю, что это будет хорошей идеей. Я надеюсь Двор понимает, что большую часть работы кандидат должен сделать сам и один диалог на радио не выведет его в топы, хотя со мной может и выведет. Мне кажется для начала нашему другу следует дать несколько обещаний народу, которые устроят большую часть жителей и конечно же будут звучать более многообещающе чем у других. Скорее всего об этом и будет мой первый вопрос.

Когда "Радио Демон" закончил свои суждения бутылка с шампанским наконец-то поддалась и немного алкоголя полилось по бутылке на руки дьявола. Вытерев руки о полотенце, которое было рядом с ведром, Аластор налил себе бокал и вернул бутылку в ведро со льдом. Погоняв напиток по бокалу, дьявол приподнял его и сказал:
–За Инфернальный Двор! - выдержав паузу Аластор сделал не большой глоток и спросил Кроули интересующий его вопрос.— Он знает кто мы? Я имею ввиду он видел кого-то из наших в истинном обличии?

Уголок губ демонессы чуть дернулся вверх. Стоило бы помнить, что каждый живет в своем мире. Для Ашару казалось совершенно очевидным, что если она предлагает помощь, то как целитель. А горничная все примеряла на свои заботы, и решила что ей предлагают помощь с уборкой. И ведь даже не в Башне дело... Ладно, вопрос в том, что теперь делать. Вариантов в голову приходило несколько. А) Драпать отсюда, роняя тапки. В) Как ни в чем ни бывало проследовать в свой номер и пусть здешние странности берут инициативу на себя. И С) Попробовать понять, чего от этой радости ждать D) Догнать горничную и попробовать из нее что-нибудь вытянуть. В конце концов, что-то подсказывало, что самым дурацким является второй вариант. Чем ждать, когда проблемы посыплются на голову, лучше уж самой на них рухнуть. А вот выбор между первым и третьим вариантами занял целых две секунды.
Ой, ну не хочется опять блуждать в ночи в поисках ночлега... Да кому ты врешь, тебе во-первых, любопытно, а во-вторых лучший путь - напролом.
В следующий раз, как я куда-нибудь поеду - забронируй мне отель по своему выбору. И не скучно будет, и что покушать, - хладнокровно предложил Чалкидри.
Эрелим мысленно фыркнула, решив отложить как лекцию о прионовых инфекциях, так и напоминание о маловероятности путешествий. Да и чтобы что-то бронировать, надо пережить нынешнее заселение в номера.
Плечи девушки расслабились, взгляд поплыл, стал отрешенным. Способность слышать ведь вовсе не в напряжении чувств. Она в умении перестать накладывать свое восприятие на мир. Слушай тишину, и тогда начнешь различать шорохи и шепотки потаенного.
Главное, не уронить при этом свой чертов чемодан...

Управляющий таким фешенебельным рестораном и глава BGN? Это действительно было адской комбинацией. Кем бы ни были этот Сайлас в своём человеческом обличье - это наверняка был респектабельный человек. Потому что таким заведением какой-нибудь оборванец с улицы уж точно не стал бы заправлять.
Удел ребят из гетто - дурные деньги с продажи наркотиков и оружия, и такая же дурная смерть в очередной перестрелке.
По зову своей работы Мэри не пересекалась с большими шишками. Её полем работы были улицы и тёмные делишки, которые проворачивались как под покровом ночи, так и при свете дня.
Но каждый коренной житель Чикаго понимал - у сильных мира сего рыльце в пушку по самое небалуй. Иначе откуда взять такое огромное количество денег? У простых людей доллары не задерживались надолго, у тебя нет времени думать об инвестициях. Тебе интересно прокормиться завтра, а не думать на десять лет вперёд.
Нет, большие деньги приходили за счёт чужого пота и крови, за счёт эксплуатации слабых и лишённых будущего. Такой был круговорот жизни в этом мире.

Наверняка какой-нибудь журналист сильно бы заинтересовался не декларированными доходами мистера Икс из "Адской Кухни". А потом словил бы пулю в подворотне за излишне длинный нос.
К счастью, Мэри не была журналистом. Для неё лишь сложился паззл о загадочных спонсорах BGN. Братки из чёрных кварталов, которые внезапно обрели в себе достаточно ресурсов чтобы бузить на крупные группировки латиносов, держащих конские потоки наркотрафика из Мексики.
Да и хрен с ними. Это лишь обеспечивало ей неиссякаемый источник будущих сюжетов.

Пожав плечами, она стала углубляться с Кочбиэлем в задние комнаты ресторана. Справедливости ради она ожидала куда большего от "штаб квартиры одного из Министерств Инфернального Двора". Всё с заглавных букв, конечно же.
Всё это больше тянуло на базу не самых влиятельных бандитов или ячейки неформалов-анархистов с богатым папенькой для обеспечения их хотелок.
Но учитывая выходящие за рамки рационального способности её новых знакомых - внешность могла быть обманчивой. И кто как не Сайлас был лучшим примером?

— Можешь звать меня Джессика, — улыбнулась немка. — А этот парень рядом со мной — Райан. Мы работаем на мистера Стоуна. И, как ты, наверное, могла догадаться, мы не совсем обычные люди. В узких кругах я широко известна как Радуриэль, а мой друг — как Кадмиэль. Полагаю, ты здесь новенькая. Уверена, никто не сможет помочь тебе лучше освоиться в новом для тебя мире чем Кочбиэль. Добро пожаловать в штаб-квартиру Министерства Зубров, пока ты наш гость — чувствуй себя как дома.

— Можете звать меня Мэри. Для друзей Эмкей.
Девушка обезоруживающей улыбнулась парочке демонов и тут же развалилась на диванчике. Раз уж ей предложили чувствовать себя как дома, то почему бы не воспользоваться гостеприимством? Если бы ещё предложили пиццу и пиво - было бы вообще шикарно. Эта ночка была достаточно изматывающей, а она ещё толком не ела.

Откинувшись на мягкую спинку, Мэри закинула ногу на ногу и стала беззаботно покачивать носком затянутой в ботинок стопы:
— Мне нравится какие вы все проницательные. У меня что-то написано на лице?
Девушка усмехнулась и ткнула пальцем в свою веснушчатую щёку.
— Честно, я стараюсь не сильно глазеть по сторонам как турист. Это часть профессиональной подготовки. Запомнить и запечатлеть каждую деталь.
Она соединила пальцы в воображаемую камеру и навела их на Джессику и Райана. А после свела их несколько раз, как будто делая снимок. Парочка и вправду была очень колоритной. Взбитые сливки и кофе.

— Расскажите, чем занимаетесь? — Мэри вздёрнула бровь и заговорщически подмигнула Радуриэль и Кадмиэлю. — Кочбиэль нарассказывал мне всякого, но клянусь всем на земле - уварить это всё сразу дело не из лёгких.
Интересно, они предложат сразу ей какую-то работёнку? Или дадут время подумать и прикинуть все варианты? Хотя, если у этих ребят была страховка, зубной и оклад выше тридцатки в год - она вполне могла повременить со своей основной работой.