Голосование за ходы

— Я? Что...? - Лойд застыл с разинутым ртом, словно увидев Гитлера в американском высшем командовании. Рот захлопнулся с различимым щелчком, — Я не силён в богослвоии, мистер Джармуш, да и не очень набожен, но если ничего не путаю, то Иуда из Искариот был вором, которого Сатана совратил блеском серебра, так что сравнение вряд ли уместно - меня можно назвать разными словами, но точно не вором. Так что, видимо, Пётр.

От богослвоия Грегори перешел в совсем уж странным речам: откуда этот старик знал про события в Нормандии? Неужели престарелый снайпер уже тогда был гончим псом войны, локация которого доподлино неизвестна никому кроме Бога? Отчего этот стрелок был вхож в каждый штаб и знаком с каждым офицером и рядовым? У Лойда не было ответа, но лузианец четко ощутил холодок липкого страха на замершем загривке: убийца с оптикой явственно пугал его.

— Я ... Допустил ошибку. Мы заплатили кровавую цену за свои решения, кровью своих товарищей, - Лойд прокашлялся, понимая, что скрывать известное от этого всезнайки смысла нет, — Мой бывший сержант лишился лычек, а я - поддержки своих ребят. Я несу эту вину и не прошу прощения у парней, если они сами не готовы мне его дать, но в этот раз, я не ставил на кон ничьи жизни, кроме своей собственной.

Ответ прозвучал жжоще и злее, чем стоило говорить о таких вещах.
Лойд уже пожалел, но сказанного не воротишь - тем более такому человеку. Выдохнув, он опустился на длинную деревянную лавку, прикрыв глаза. Как и сказал Бам, он не был набожен, но день и так был не самым обычным: почему бы и не отправить весточку ещё и наверх, в небесную канцелярию?

"Доброго вечера, сэр Бог. Я совсем не из вашего полка и даже рода войск, но где-то слышал, что вы принимаете прошения от всех, хоть и отвечаете исключительно редко. Я бы хотел согласовать с вами множество вещей, но для этого надо иметь время и покой, которым я, к сожалению, не располагаю совершенно. Поэтому попрошу об одном: пусть те, кто заслуживают увидеть конец войны и мирное время, не попадут в случайный переплет событий, и всё-таки увидят его. Аминь, сэр"

Диксон, отвлеченный от писанины, хотел было злобно цыкнуть на непрошенного советчика, указав тому, где зимуют такие сукины дети, как эти самые советчики, но вовремя опознал в говорившем аж целого лейтетенанта.

— Сэр! Виноват, сэр, - рядовой хотел было утилизировать мусор, но деятельенный подранок в офицерском звании оказался чертовым самаритяненым. Лойд вернулся за край стола, к своей повести...

Музыка выглядел частично довольным. Лойд - нет. Слова сержанта больно резали и душу, и слух Бама, но "виски всегда пахнет как виски" как говорили его знакомые ирландцы - Лойд предал доверие сержанта, а тот передал его в лоно армейской бюрократии, сделав заложником бумажки.
Впрочем, некоторые вещи Диксона ничему не учили.

— Ты хотел повесть, я её написал, Том, - тихо произнес Лойд, глядя в глаза сержанту, — Я ни хрена не рад ни этой бумажке, ни своей лжи, Сарж, но если бы можно было отмотать время назад и что-то исправить, я бы не лгал, но и только - остальное бы осталось как есть.

Диксон Освобожденный, забрав своё оружие, покинул лавку элеткротоваров, ставшую Штабом. В расположение идти не хотелось совершенно, и Бастонь приняла чумазого от запекшейся крови американца на свои темные улицы. Диксон шёл, ежась от холода, но растирая снегом руки и щеки, чтобы избавиться от чужой крови; шел, заглядывая в редкие освещенные окна и на солдасткий смех; шел без какой-то цели, ведомый зрительным инетерсом старого города и наконец-то вышел, куда рано или поздно попадает любой босяк, слоняющийся без дела и цели - на порог Божьего дома.

"Saint Peter" - гласит расколотая надвое табличка, половинки которой были кем-то заботливо подняты из грязи и сложенны вместе близ входа. Здесь тихо и даже чересчур. Это место выглядит нетронутым, словно находясь под защитой всевышнего, но Лойд слишком давно имеет дело с войной, чтобы знать, что даже великолепное убранство церквей и мощные своды храмов лишаются своего небесного защитника перед лицом краутовских снарядов и орудий. Впрочем, собор ещё стоял, нетронутый и гордый, что было поистине чудесно, и Лойд решился войти.
К своему изумлению, средневековая красота привлекла в столь поздний час не только его: ещё парочка поздних гуляк заглянули "на огонек" лона господнего. Хотя, один из них, был здесь вполне по делу, исполняя почти беззвучную молтиву, а вот второй...

У Диксона на секунду сердце уходит в пятки, когда их взгляды встречаются: старый мужчина, с острыми чертами лица и глазами убийцы, смотрит прямиком в душу Лойда похлеще истинного Хозяина этого места. Выдержки базутчика всё-таки хватает, чтобы подойти ещё чуть ближе, и Диксон узнает пожилого мужчину - он видел его сегодня на поле боя, кажется, мельком, и, кажется, в роли снайпера. Секундой позже вспылвает и его имя - Грегори Джармуш, а следом подтягиваются и слухи об этом человеке. Пока мысли роятся в голове, тело рефлекторно кивает в знак приветствия...

Лойд глубоко вздохнул и принялся писать. Краткие строчки семье давались куда лучше, даже на откровенном холоде, чем эти подневольные строки в относительном комфорте...

«...Получив приказ отступать с захваченного склада после наведения порядка, было необходимо бросить гражданское население, чьи телеги и вьючных животных мы реквизировали ранее для увеличения нашей логистики. Данное решение командования не встретило особой поддержки среди личного состава, в том числе - в моем лице. Также по каким-то соображениям, было решено не оставлять прикрытие с диверсионной миссией, больше чем в количестве одного бойца бронепехоты (без специального вооружения).
Данные факты вынудили меня поддаться эмоциональному порыву и покинуть транспорт рядового Ч. Саммерса на ходу, отправившись осуществлять прикрытие отступающих гражданских и рядового Виндера из бронепехоты. Последний, успешно справился с частичным подрывом склада, а также отвлечением внимания от гражданских, но затем был окружён противником, значительно превосходящим его числом. Вдвоём мы сумели одолеть краутов, но рядовой был серьезно ранен, из-за чего дальнейшее отступление вышло медленным и неточно сориентированным относительно точки встречи под дубом.

В процессе, мы встретили десантный взвод с одной единицей бронетехники. Орлы преследовали краутов по вектору нашего движения, но на итоговой позиции (как выяснилось позже) они увидели наш замаскированный отряд и голос сержанта из бронепехоты, говорившего на немецком и приняли отряд из числа СНАФУ за противника. К несчастью произошёл дружественный огонь, убивший нескольких человек из числа десантников, включая лейтенанта. Я и рядовой Виндер, сумели опознать своих, а так же прекратить взаимный дружественный огонь.
После отправки одного из танков в мед сан часть с раненым и убитыми, бойцы снафу вступили в заканчивающийся бой на броне танков ...»

Оставалось ещё два пункта, самые дурацкие. Лойд закурил.

«...На вопрос из четвёртого пункта сержанта Т. Уайта, звучавшего как «зачем ты обманывал сержанта?» однозначного ответа дать не могу, затрудняясь логически обьяснить спонтанно принятое решение дезинформировать сержанта своего отделения неправдободной информацией. Я, совершенно точно, не пытался обмануть сержанта Уайта ради обмана, но предпочёл минимизировать факт прямого нарушения приказа об отступлении, перейдя к более позитивной сути произошедшего.
Последним пунктом, хочу признаться, что полностью раскаиваюсь за ложь в адрес сержанта, признаю факт нарушения приказа, но прошу принять во внимание смягчающие обстоятельства позитивных замыслов. Готов понести наказание за содеянное, если в глазах командования сумма моих действий будет признана преступной...»

Лойд перечитал, хмыкнул обилию канцелярита, что, обычно, успокаивало любе начальство, и передал письмо Итану - оставалось только ждать решения Тома...

Насколько видел Лойд, Панда справлялся хорошо, но его движения становились всё более и более грузными и неповоротливыми: видно, парню всё-таки досталось в ходе подрыва склада. Плюнув на своего подранка с винтовкой, Диксон бегом рванул к товарищу, на ходу доставая нож - пришло время веселиться как следует.

Со всего разбега Лойд ударом куда-то под колено опрокинул одного из краутов в снег. Сейчас Бам разглядел, что парни были молодые, если не сказать, что совсем юнцы. Горячие и злые они не рассчитали сил, ринувшись за Пандой - для этого зверя тут требовались совсем другие охотники, а уж вдвоём они справились бы ещё с парой-другой засранцев. Впрочем, итогов это не меняло: рухнув в глубокий снег, Диксон рванулся в сторону своей неумелой жертвы, работая ножом как ледорубом на горном подъёме. Немец взвгнул, не успев откатиться прочь от безумного американца из леса, забыл о сопротивлении и нелепо дрыгал конечностями, загребая снег, который мгновенно окрасился красным багрянцем. Спустя мгновение Бам уже восседал на поверженном крауте, опуская кованную сталь в горло и грудь парня: он забрал его жизнь почти без сопротивления, но Диксон даже не задумывался об этом в тот миг, ведомый яростью боя и зашкаливающим количеством адреналина в измученном теле ...

Лойд, закинув последний ящик на борт телеги, услышал про приближающихся краутов и приготовился было к занятию обороны, но сарж скомандовал иначе. Неудомение застыло мрачной миной несогласия на лице базутчика: на прикрытие отхода оставался всего один боец, пусть здоровый и с пулемётом, но, мать его, один! Диксон ещё раз взглянул испытующе на Тома, надеясь услышать отмену бегства и приказ грузить в кунг и на телеги гражданских, а не собственные задницы, но сержант оставался безучастен, явно намереваясь убраться отсюда до прихода капустников.
Этим утром Лойд отстаивал свою базуку и был вообще не пришей к СНАФУ рукав, а дня три назад и вовсе был больше похож на бродяжку-дезертира, но сейчас, сытый, согретый и с каким-никаким боезапасом и моральным духом такого решения принять не мог. Музыка не был виноват в желании сохранить как можно больше своих парней, но и Бастонцы не выбирали войну на своей земле, им не на кого было рассчитывать и некуда отступать в поисках эвакуации.

Своя шкура была по-прежнему дороже, но выдержать этой практически немой паузы и чужой жертвенности, он просто так не смог: если они воевали не за этих людей и за эту землю, то за что? Родная земля за океаном и весь этот ад вряд ли переместится в одно мгновение, даже если усатый Фюрер на это решится, а вот для местных ад уже наступил и рассчитывать они могли сейчас только на здоровяка с пулемётом. Сплюнув, он уставился на Уайта, грозясь прожечь дыру в спине сержанта, руководившего экстренной погрузкой бойцов и имущества.

К сожалению, это не помогло и пришлось грузиться в джип, стараясь не задеть взглядом лёд холодной решимости здоровяка-рядового...

После ответа десантника могла завязаться не хилая заварушка, но Том оказался первым. Хотя, учитывая его тон, может и лучше было бы решить всё по-свойски, бе привлечения "Большого начальства", но сарж уже дал полный ход и тормозить его было бессмысленно и вообще опасно для жизни.
Сунув базуку Саммерсу с наказом "не отдавать её вообще, нахрен, никому", Лойд поспешил присоединиться к скромной процессии.
Несмотря на приказ Уайта, варежку он всё-таки разинул:

ー Насчёт выйти и поразмяться - это лишнее, ковбой. Мы как-никак по одну сторону баррикад и если пороху перебор, то крауты совсем рядом - можешь налупцевать им. Ты когда впаяешься целой ротой в этих сраных морозных лесах, да так что за несколько дней останется только пару неполных отделений - поймешь, почему я так берегу трубу: она мне жизнь уже спасала, а я с ней - своим парням.

Лойд нежно похлопал оружие.

ー А захочешь дамочку под стать тебе - приезжай, как закончится, приезжай ко мне в Лузиану, в Новый Орлеан, и потанцуй мою сестренку, хах, - Лойд хмыкнул и передал десантнику набор крайне симпатичных фотокарточек с веьма аппетитными девушками, подмигнув, ー Надеюсь не в обиде, орёл?

Диксон достаточно искренне улыбнулся.

Он не боялся драки, хотя на его кулачном счету и не было таких здоровых десантников. Конечно, после проклятых зеленых изгородей Франции, где частенько приходилось переходить в поножовщину, на счету Лойда было пару фрицев, но то дело другое: на смерть и без последующей мороки.
Холодная простота смертельного исхода - либо ты, либо тебя.

Диксон устало потёр лицо. Война изматывала и убивала тебя изнутри, даже когда с неба не сыпались бомбы и никто не стрелял. Загрубевшие чувства и постоянное напряжение заставляли забывать нормы человеческого общения, превращая и тело, и дух в единую систему по выживанию и достижению целей.

Лойд закурил последнюю и сунул смятую пачку в карман.
ー Как звать-то тебя, здоровяк? - обратился он к десантнику.

Гамма

Когда невозмутимый или даже скорее индифферентный к происходящему офицер Стокман сухо кивнул, дозволяя Оливеру присоединиться к отряду «Гамма», который выбрала его косвенная знакомая - Монтана Смайлс - парень испытал странный моральный подъем. Впервые за последние сутки что-то шло по его плану и не пыталось унизить или доставить ему физический дискомфорт.

Впрочем, армия явно не была намерена радовать субтильного призывника такими подарками: как садист-отчим, поджидающий приемного сына в тёмной прихожей, чтобы нанести болезненный удар из-за надуманной причины, так и ВКС - в лице капитана О’Коннора, естественно - не уставали «радовать» рядового Уикерса. Очередными «добрыми вестями» стала информация о некой показательной миссии, которая возлагалась на плечи свежеиспеченных солдат призывной службы. И если внутренне, Оливер понимал зачем был устроен изнуряющий марш-бросок и наступала эра драконовской дисциплины, то планируемый увеселительный тир был совершенно ни к месту. С тем же успехом, запрограммированных НОДов могли выпускать против недостаточно мотивированных добровольцев где-нибудь на Средних уровнях родного Стеллариса: показушничества было бы в разв больше, а угроза - при реальном соответствии описанному уровню - примерно аналогичная.

Уикерс хотел было выступить с разгромной речью, но передумал: как ни странно свежеразделенные взводы были рады предстоящей разминке. Сам Оливер, если честно, тоже радовался, но в основном тому, что на прибывших грузовиках предстояло ехать как полагается, в кузове, а не бежать за или перед ними.

Прогресс.

Ещё прогресса требовало явно затянувшееся знакомство с Монтаной: парень даже знал ее имя, успев провести возможный морфологический разбор, но удачного момента все никак не представлялось. Грузовик нехило трясло в дороге, а ожидание хоть каких-то слов от Стокмана леденило душу и чувства, даже не смотря на занимающуюся жару. Старшим в отряде, «сержантом на час» сделали наголо бритого парня-марафонца, что подбадривал отстающих во время кросса: с группой Уикерсу, совершенно точно, повезло.

Всю свою жизнь до армии, Оливер был совершенно чужд проявлениям милитаризма и не питал особого пиетета к оружию или военному обмундированию. Но вот собственный внешний вид, который достаточно объективно моделировался с помощью весьма тощего сослуживца Уикерса, внезапно добавил уверенности бывшему химики-любителю и он решился на робкий шажок социализации: можно было ненавидеть армию или капитана О’Коннора, но девушку надо поблагодарить. Отыскав барышню, Оливер смущенно покашлял, привлекая внимание и протянул худую руку для рукопожатия:

— Кхм. Я.., - первоначальный импульс был потерян и стоило немалых трудов начать стандартный протокол социального контракта общения.

— Я Оливер, - наконец-то представился молодой человек, — Оливер Уикерс. Спасибо, большое...за помощь, кхм.

Впервые за этот крайне долгий день, Уикерс нашёл в себе силы не отводить взгляд. Тем более, по какой-то совершенно нерациональной причине, отпускать ёмкий омут этих холодных серых глаз не хотелось совершенно.
Оливер вздрогнул от приятной дрожи и с несвойственным ему энтузиазмом добавил:


— Нет, правда, спасибо. Если бы не ты, капитан бы обосрался от счастья пинать меня все 10 километров... Как, кстати, ваше имя, мисс? *

                  ...Минутой позже

Костюм G-8 Оливер оценил по достоинству: естественно, между привычным парню Immersive Virtual Reality костюмом и этим, общего было только частица, содержащая название «костюм», но вот прямыми альтернативами интерфейсов, что использовались в тактическом шлеме и самом костюме - Уикерсу пользоваться доводилось. Конечно, армейцы могли нагородить нестандартных или попросту дебильных софт-решений, но была вещь, которая являлась для Оливера куда большей загадкой: его оружие.

Естественно, что как молодой человек, отдавший толику своей студенческой жизни на всевозможные компьютерные и виртуальные игры, он прекрасно понимал с какой стороны «смерть-палка» и им подобное стреляет, но физическое обладание повергли его в недоумение и легкий трепет, переходящий в шок.

                  ...Минутой позже

...Разобравшись, наконец, как и что работает - или хотя бы попытавшись - Оливер услышал во взводном канале переговоры отряда.

— Кхм. Говорит Уикерс, кхм. Я не претендую на истину в последней инстанции, господа сослуживцы, но как мне кажется, даже дорога к району противника будет тем ещё приключением. Может стоит сразу придумать построение? “V”-образным обратным клином, например...

Несмотря на плачевное физическое и сиюминутное состояние, Оливер умудрился оказаться не самым последним, а точнее не единственным. Конечно, основной - во всех смыслах - фигурой среди отстающих стал огромный чёрный парень с золотой цепочкой и добрым лицом, искаженным сейчас от непосильной натуги.

Впрочем, сам Уикерс точно выглядел не лучше: белая рубашка пропиталась потом, неприятно прилипая к телу, а сам он едва переставлял ноги, уже даже не стараясь поддерживать темп.
Видимо, со стороны он выглядел совсем жалко - его окликнула девушка с белыми волосами. Невысокая, но очень спортивная она протянула Оливеру флягу с водой. На пляже девушка была чёрным пятном из-за своих мрачных кожаных шмоток, но гонор и чувство собственного величия Уикерс порастерял вместе с завтраком.

Оливер благодарственно кивнул и жадно припал к фляге: много пить было, вроде как, нельзя, но вода наконец-то прогнала тошнотворный привкус рвоты. В тот самый момент когда Уикерс был готов как следует поблагодарить благодетеяльницу, но споткнувшись, упал лицом в мелкий песок.
Последний раз Оливеру было так стыдно, когда в лектории университета профессор раскритиковал в пух и прах его доклад...

От мрачных размышлений и нелепого ползания в пыли, парня спас мощный рывок: девушка была не только подтянутой, но и сильной.

Тэмплтон

Гонка не может продолжаться бесконечно.
Спринт краток в своей задумке, марафон продолжителен, но любой, совершенно любой, бегун рано или поздно выдыхается.
Раненный командир Отряда Оперативников Х-Ком явно не был марафонцем: секунда промедления и обе твари висят на плечах, пытаясь прогрызть и разодрать броню, стянуть шлем и ободрать лицо. Оружие сейчас бесполезно, хоть ты и стреляешь куда-то не глядя даже. Жар обугленной кожи мертвецов неприятно ощущается кожей собственной: к несчастью это не максимальный дискомфорт от их прикосновений...

Марк

Исчез Сантос из поля зрения окончательно, да и не до него было совершено: навалились мертвяки так, что не продохнуть, подловив на обратном маршруте. Руки корявые тянут, за одежду цепляются, норовя завалить в пыльную землю, до глотки добраться. Кто-то крепко ухватился за ствол дробовика, заставляя медика изрядно вспотеть: остаться посреди этой толпы без оружия - такое себе удовольствие!

Но обошлось: получив болезненный тычок куда-то в плечо, вывернул ствол из мертвых лап, да дал заряд бодрости. Хорошо так дал, двоих сразу остудив окончательно.

Минг

Успел увидеть как Сантос в окно горящего дома рыбкой нырнул, а после не до него стало: навалилась погань инопланетная (не люди уже, явно), к земле придавливая и воздух вышибая. Скреблись в броню, кевлар надеясь расковырять, но к счастью безуспешно. Хотя страх обуял знатный на какой-то миг: такой, сродни присиупу клаустрофобии. Видимо этот страх в итоге и помог выбраться из этой kuchi-mali и возместить все убытки: кому-то берём армейским в проломленную височную кость, кому-то прикладом в надломленный позвоночник, а кому-то заряд бодрости свинцовой прямо в лицо.

Кончились твари подле тебя: видишь как Марк успешно справляется со своими, слышишь звуки беспорядочном стрельбы - Тэмплтон, наверное, где-то рядом, буквально за углом. А ты выдыхаешь, инженер-берсерк, горячий воздух из собственной груди. Живой, напуганный, но справившийся.


Сантос

Жара.
В проклятой Анголе всегда жара: ходи голым, валяйся в бассейне, живи здесь десяток лет - к этому нельзя привыкнуть.
Влажный климат пригорных тропических джунглей - какая из шуток природы больше этой похожа на издевательство?
Как бы там ни было, Жозе был здесь не в отпуске: первый боевой вылет предстоял ему и он уже был в раскалённой кабине своего вертолета. Вращая лопастями, вертолёт медленно поднимался в воздух, но неожиданно мелко задрожал: что-то было не так. Вцепившись в штурвал, Жозе пытался выравнять машину, судорожно раздумывая над тем, что же стало причинной тряски. Внезапно, на расстоянии полукилометра он увидел огромный летающий в воздухе стальной блин серого цвета. Диаметром он достигал сотни метров и было совершенно не ясно, как эта хреновина держится в воздухе.

"Пришельцы..." - совершенно рутинно подумал Жозе.
"Жозе," - ожидаемо подумали в ответ пришельцы, причём в голове пилота, — "Hola José, vinimos en paz y nos trajo el conocimiento de las estrellas lejanas. poner su equipo y podemos hablar de una manera más convencional." - подумали пришельцы вновь.

Пауза затягивалась. Трещала статика в наушниках. Солнце, казалось, плавило кабину вертолета, а заодно и одного кубинского пилота...

Проследив траекторию падения псиата, КоГорн замер сердцем на миг, думая что злобные щупла разорвут сейчас мозгоправа, но все обошлось.

— Псиат приземлился, трищ Ктулх-Майор! - доложил он командиру и продолжил точечный огонь из автомата в бесперебойном режиме питания.

Картер

Зубов у Луи хватало, хотя подобным в своем прошлом он и не промышлял: надеяться подорвать машину выстрелом в бензобак, может исключительно фанат голливудских боевиков - другое дело снаряд РПГ, столь любезно торчащий из-за кузова машины, на который оперся палач неудачливого "Вани", видимо утомленный непривычным весом оружия.

Единственной актуальной проблемой являлась меткость выстрела, но с ней-то Картер справился на твёрдую "пятерку".

Отдача дернуло плечо.
Расцвел огненный клубок на месте темно-зеленого корпуса реактивного снаряда, отправляя незадачливого бандита на тот свет, причем по частям. Следом полыхнул черный джип: не так ярко и феерично, но тоже вполне себе. Видимо, боезапас был в другом авто, но огонь бушевал всё равно знатный. Откуда-то из центра этого кольца слышался жалобный и полный ужаса боли крик последнего боевика, который каким-то чудом сумел пережить взрыв, но вряд ли можно было назвать это удачей, ведь сгореть заживо - так себе удовольствие.

Поляков
Когда рвануло, понял, что вряд ли сможешь чем-то помочь Картеру сверх того, что уже сделал. Бросился к амбразуре соседней, сквозь прицел взглядом по родной базе блуждая в поисках врага. Странно, но то ли командир всех успел попрятать, то ли сами после взрыва головы в песок попрятали, но никого не было видно.
Внезапно, просвистела пуля над самой головой: кто-то разглядел снайпера раньше, даром что промазал ...

Эвак. группа:

Напряжение нарастало - вы чувствовали это всеми фибрами души. Шестое чувство, жопная чуйка, интуиция - как не назови, но все они вопили об опасности. Наверное, вы были близки к цели ваших поисков.
Если, конечно, вы искали неприятностей ...

Марк
Рвотные позывы было тяжело сдерживать. Впрочем, в пустыне было труднее: проклятая жара тысячекратно усиливала весь спектр богатых ощущений от подобного "барбекю". Сейчас же вдох полной грудью с подветренной стороны наполнял тебя спокойной влажностью дремучего таёжного леса.
Луч твоего фонаря ткнулся в крайнюю избу. Ничего примечательного в ней и не было, но надо же было с чего-то начать, верно?


Минг
Накатило.
Замер на месте едва дыша.
Гремучая смесь тяжелых будней и детских кошмаров.
Запах горелой плоти наполняет воздух попробуй докажи фантазии, подстегиваемой страхом, что всё в порядке и это всего лишь несчастные животные. Доказательства осложняются тем, что с доказательной базой реальные проблемы, ведь Минг и впрямь не знал.
Любимая дыхательная гимнастика не помогает: сложно восстановить ясность ума, когда не хочется дышать вовсе. Прячешь лицо в ворот куртки, ощущая чуть кисловатый аромат собственного пота и тела.
Медлишь...

Тэмплтон
Идешь первым, как и положено командиру.
Пожар неправильный, но ароматы более чем соответствует. Тебя коробит, но вида не подаешь: однажды ты работал со свежими жертвами белого фосфора. Чёрт его знает, откуда те ливийские отщепенцы умудрились его достать, но трупы были теплыми даже в холодильниках морга, а ты провел над ними тогда не один час, обстоятельно конспектируя факты использования химического оружия для больших бюрократических шишек из Конторы.
Насмотрелся, вообщем.

Деревня была покинута - без всяких сомнений.
Если здесь и были жители, то они ушли или пропали или умерли или любой другой исход, подразумевающий их отсутствие.
Если здесь был Сантос, то он ... Сбросив со счетов неперспективные варианты с летальным для пилота исходом, Рэй легко пришел к выходу, что пилот либо где-то в доме, либо благополучно вывезен местными жителями, например, в больницу.
Дурное предчувствие, впрочем, настойчиво говорило, что это не так, но холодный расчёт пока держал оборону рационального мышления - впрочем, как и всегда.



Сантос

"Мимо, выкуси, мразь!"

Вспомнил слова Реннеке. Заветные, считай что. Волшебные почти. Именно это "заклинание" давно поставило гауляйтера на одно из первых мест в расстрельном списке имени Лукаша Кадлеца. Конечно, со временем в нем появлялись и новые строки, но Ганс практически создал Лукаша, сделал его таковым, каким он был сейчас.

Вырастил с мыслью о мести и воспитал безжалостного к имперским псам убийцу.

Он стал для Лукаша почти что отцом, и равно как своего собственного отца, биологического, Кадлец ненавидел Реннеке всем сердцем.

— Ну, с "валить" беды не встанет - будь спокоен, Кей, - криво улыбнулся верзила, стискивая прохладную сталь вороненного пулемёта. LMG-134 или попросту "сто тридцатка" у них была редким гостем и квалифицированная стрельба из этой милой сердцу каждого бойца малышки вызывала почёт и уважение у знающих людей. Мощная, скорострельная, с возможностью ленточного питания, она по праву была мечтой любой малой боевой группы.

— Что насчёт подкрепления? Если мы завязнем, то кого ждать в гости? Полицаев или кого посерьезней?

— Заткнись, Стивенсон, мать твою, дерьмо собачье, ублюдок, сдаться он захотел?! Да я тебя сейчас сам сдам, ты засранец вонючий, мать твою... - надрывался Паркер, изгоняющий из остатков личного состава крамольные мысли, — Оказать мед помощь раненным и не высовываться до конца боя! А потом мы ещё раз обсудим твоё предложение, засранец!

Мелькали блики пожара на визоре пилота, мигала в такт красным приборная панель.

«Красным?»

Осознание того, что вовсе не турбулентность виновата в нарастающей дрожи самолёта, привела Жозе в чувство - в него стреляли! И пусть это выглядело в панорамную кабину, как какой-то странный новомодный фейерверк, но самолёт основательно трясло, а системы истребителя выходили из строя одна за одной. То и дело мимо него пролетали непонятные цветные шары, чем-то напоминавшие шаровые молнии, но совершенно фантастических расцветок. Если бы не урон, что явно терпел самолёт, это даже можно было бы назвать красивым...
Что-то коротнуло, посыпались искры. Запахло паленным пластиком и резиной. Светомузыка датчиков и индикаторов приборной панели приобрела совершенно нереальный темп, но основные системы стрельбы и маневрирования пока что работали.
Крутя головой, как сломанный болванчик, Жозе наконец-то заметил агрессора: классическая летающая тарелка, чтоб ей пусто было! Пока она висела на хвосте, где-то на "18:30" разглядеть её как следует, во всех подробностях, не представлялось возможным, но привычные контуры из глупых американских фильмов легко дорисовывали скудную реальность...

Кажется, Петя Гамов был откуда-то из-под Калуги.
Рос в крестьянской семье, обучен был вождению трактора и грузовика, слыл неплохим механиком, да и вообще рукастым малым: колодку подлатать или на винтовке ложе обновить.
Хороший парень.
Был.

Сколько таких глаголов прошедшего времени придется ещё поставить Толмачёву напротив своих бойцов? Сколько ещё людей в принципе умрёт безымянными жертвами его или вражеских пуль?
Сколько ещё терпеть эту боль, с которой ничего нельзя сделать?

"Повезло тебе, не повезло ему".
"На его месте мог быть и ты".
"Лучшие уходят первыми".

Он так поднаторел в этих успокоительных заупокойных фразах-эпитафиях, что порой был готов и сам поверить в эту ложь, ведь на её дне, тонким осадком, белёсым налётом всегда была и другая, куда более мерзкая и гнилая мысль.

"Хорошо, что не меня".

Глотнул разбавленного спирта: глотка зажглась едким пламенем "люстр" на водной гладью реки. И больно горлу, и, наоборот, душу отводит на секунду-другую, хоть какой-то покой обещая.
Обман, конечно, но что делать?
Война.

— Давай, ребяты, подставляйте кружки: помянем Петю и Серёжу, как полагается, - Толмачев разлил с Валиулиным свои "наградные" тонкой струйкой - каждому по чуть-чуть.
— Они были славными бойцами советской армии...
"Не уберёг"
— Хорошими парнями и друзьями...
"Похоронки писать родным"
— И пали в борьбе с проклятой мразью фашистского ярма...
"Или по моей глупости?"
— Смертью простых солдат, сражавшихся за свою Родину. Запомним их.

Допил остатки. Вытряхнул кружку. Обвёл взглядом всех.
Оставил бойцов молча и направился к ротному: ему хотелось услышать, что за фашист стоил жизни двум бойцам и когда ждать молодняк в его отделение - сейчас война продолжалась, а муки совести и душевная боль...
Они придут сильно позже, вырывая из бесспокойного сна цепкими лапами липкого страха.

— Улюк - инсект!

Сначала КоГорн подумал было, что это начало какого-нибудь анекдота из серии "заходят как-то раз в дроп-под", но нет. Товарищи грозно поднялись с мест и полезли выдавливать из улюка жизнь.

КоГорн не мог остаться в стороне.

Надпись на табличке гордо гласит:
                  ЛАБОРАТОРИЯ

К сожалению два человека в мятых белых халатах, ютящихся в коридоре со всем своим оборудованием и одолженными столами из других отделов, не соответствуют гордому заявлению таблички.
При вашем появлении, девушка испуганно ойкает и роняет пробирку, которая воспользовавшись моментом, разлетается вдребезги, оставляя на полу мелкие брызги стёкл и ощутимый запах концентрированного спирта. Самогонный аппарат за спиной девушки недвусмысленно намекает на верность подобного хода мысли...

Мужчина, неодобрительно крякнув, встаёт из-за своего шаткого рабочего места и направляется к вам, протягивая руку для рукопожатия:
— Воронин, Пётр Николаевич, - представляется он, — доцент физико-математических наук и руководитель этой ... кхм, лаборатории, - он рассеяно окидывает взглядом коридор за своей спиной, который затянут крест-накрест желтой каперной лентой, — А это дочка моя, Светлана Воронина.
— Драсьте - доносится робкое приветствие из-под стола, откуда девушка оперативно выметает осколки.
— А вы ... - мужчина снова захватывает ваше внимание, - Начальство новое? Вы же договоритесь, чтобы лабораторию починили ? - в его голосе слышится мольба...

-----------

Вкратце вас вводят в курс дела: помещение отдела обрушилось, и без того скромные фонды на восстановительные работы тратить никто не захотел и отдел в своей массе - распустили.
Сейчас, малочисленный семейный подряд интеллигенции в лице Ворониных только что и может: гнать самогон, да заниматься самообразованием.

                  Проекты исследований

Тэмплтон, Картер, Поляков

Глядите на него американца, не мигая, в упор. Взглядами вцепились, словно псы охотничьи в дичь.
Задали вопросы свои: кто адресовано, кто в пустоту вездесущего мироздания - Смит услышал оба варианта. Вздохнул поглубже, готовясь ещё раз объяснить прописные истины, но тут в зале начался общий гвалт: каждый размышлял вслух, каждый взвешивал шансы и спорил с призрачными доводами своих же убеждений. Глаза округлились, ртом беззвучно задергал, словно рыба выхваченная штуки ради из воды.

Вы видите как дёрнулся левый глаз агента Джонатана Смита, легким тремором вздрогнули руки - нервозность профессии была колоссальной, и к такому повороту событий американец оказался неготов и полез мгновенно в свой чемодан, прикованный к руке наручниками типовыми. А дальше ...

— Ублюдок .. - прошипел Джон, выхватив из кейса Кольт М1911 - оружие старое, как демократические ценности Америки, но весьма убойное и надёжное, и направляя его в майора КГБ Смирнова.

Сантос
Встал решительно, ещё до большого шума, мыслями в голове неспешно ворочая. Загорелое лицо выражало работу интеллекта кубинского производства. Пружинистой, ломанной походкой проследовал к мини-бару уже привычной тропой. Рука ощутила прохладное стекло - стало чуть проще дышать, стало чуть проще жить. За спиной спор начался, ругань. Мысль первая - прикладного характера - в голове свербит. Бутылка объёмом 0,5 веселого зеленого цвета с наклейкой "Ессентуки-4" зависла в руке надёжно.
Грохнул выстрел - попустило вроде наваждение. Крутанулся на месте, диспозицию общую наблюдая. Стоишь, как дурак, с бутылкой и не знаешь, зачем и почему так.

Марк
Завис со своими мыслями наедине. Словно в кому впал или летаргический сон, но наяву. Мутной рябью все звуки и действия остальных, где-то сбоку твоего потока сознания. Сидишь, раскладываешь на кирпичики свой внутренний мир и ценности бытия.
Гаркнуло над головой, выдёргивая в реальный мир. Запахло порохом знакомо.
Недоумение на лице, немой вопрос "Что за дерьмо?".

Минг
Догадка страшная пронзила мозг.
Ох, прав во всём товарищ Смирнов, чертовски прав.
Страшно думать. Страшно сидеть. Страшно не действовать.
Вскочил под общий гул, стул опрокинул, к стене пятясь. Острый угол громоздкого телевизора ткнулся в спину неприятно, куда-то под ребро.
Грохнул выстрел. Сердце забилось птицей в клетке. Адреналин зашкаливает.
Теплое что-то из носа капает - попали что ли?
Нет, просто кровь носом пошла от усердной деятельности мозговой.
Крикнул свою вескую команду майор Смирнов, который герой-разоблачитель, и вмиг страх не важен стал.
"Глушить так глушить" - мысль единственная в голове бьётся.
Ориентир. Светоч. Вождь.

Общее
Смит достал откуда-то пистолет. На товарища Смирнова направил, не раздумывая лишнего.

— Что вы делаете, товарищ Смит! - закричал оссобист, грамотным падением уходя с линии возможного огня под стол, — Вот и показала инопланетная мразь своё лицо, товарищи! - кричал тактически грамотный офицер советской разведки из-под стола глухим голосом, — Глуши его!

Грохнул выстрел.
Запах пороха, привычный многим, заскользил по комнате, слегка отрезвляя сознание и оставляя невысказанные вопросы.
Но не у всех.

██68 год, ██ августа. ████ АМ
США, штат ██████.

— Знаете, есть мнение что всё произошедшее - лишь начало настоящего Вторжения, - усатый мужчина горестно вздохнул, раскуривая притухшую трубку, —И то, что мы сделали даже не победа в битве, а так ... десяток лет передышки.
— Вас послушать, док, так США уже проиграла войну, и всё что нам остаётся сделать - сдать винтовки, собрать вещички и отправляться домой, к жёнам и детям, доживать остатки тихих дней? - зло спросил мужчина в тёмно-зеленом потрёпанном кителе. По спине проходила широкая полоса пота, а кое-где багряными пятнами проступала кровь. Он устало опёрся на лопату, окончив закапывать очередную могилу, закурил сигарету и терпеливо ждал ответа собеседника, неторопливо затягиваясь крепкими "Lucky Strike".
— Отнюдь, мистер Картер, отнюдь. Только речь не о нас, не о США и не о любой другой стране в частности. Речь о Человечестве, Уильям... Мы уже убедились - мы не одиноки во Вселенной, а отец учил меня одной простой истине: когда аллигаторы лезут в твою спальню - доставай самое большое ружьё, а не успокаивай жену.

Агент Уильям Картер удовлетворенно хмыкнул и кивнул каким-то своим мыслям, а потом добавил:
— Только нам понадобится совсем большое ружьё...


«Существует две возможности: либо мы одиноки во Вселенной, либо нет. Обе одинаково ужасны».      Сэр Артур Чарльз Кларк.

1991 год, 20 июня, около 12:00 по МСК.
Российская Федерация, город Калининград.

Строится город активно, с усердием и старанием.
Открыты границы, полно иностранцев - не то что лет пять назад, когда от мундиров и камуфляжа мутить горожан порой начинало. Неудивительно: стратегический объект, стратегический порт. Ключевая точка в Европейском Театре Военных Действий. Все ждали войну, Большую Войну между Красный Медведем и всем остальным миром...
Но обошлось, выдохнули все. Теперь звучит разная речь, чуждая уху человека советского, но все радуются и от улыбок светло, а не от прожекторов, что ночью небо резали на сектора ответственности.

Но две группы людей, приехавших к зданию центральной гостиницы "Калининград" неулыбчивы, особенно их лидеры: один в штатском, в костюме с иголочки. Взгляд тяжелый, как наковальня - того и гляди раздавит случайно или в стену впечатает раззяву, неуспевшего глаз отвести. Другой в парадной форме офицера КГБ, при наградах - так и веет решимостью. Тут уже народ и сам расступается, но в спину, нет-нет, да и бросит косой взгляд, что-то тихо под нос себе пробубнив.

А с ними - Вы.
Вчерашние гражданские-вольнолюбцы, деятели своих областей или бойцы при исполнении, а сегодня уже - Агенты. Назначение пришло ещё на прошлой неделе, вместе с хмурыми сотрудниками уполномоченных структур в штатском: пригласили, объяснили, уведомили. Отказ не принимается - "во имя Родины" или "во имя демократических ценностей" или "залезай в машину, засранец" - разницы-то нет, по сути, как нет и выбора.
Для кого-то шок, для кого-то повышение, но роли не играет - вы здесь ради блага своего государства, а, возможно, и Человечества, если все что вам поведали - правда.

"Нам нужны молодые люди, будущие профессионалы своего дела, в чьих головах ещё не слишком крепко засела доктрина единственно возможного противника."



Вы поднялись на предпоследний этаж на разных лифтах. Разные группы охраны, состоящие из бойцов разных же стран, провели тщательный обыск и сопроводили вас наверх, в просторный конференц-зал с великолепным видом на город. Впрочем, долго наслаждаться видом не получилось: жалюзи сомкнулись, а две бригады техников принялись проверять вас и обстановку на предмет записывающий аппаратуры. Командиры задержались в коридоре, отдавая дублированные распоряжения охране, а все прочие расселись согласно "купленным билетам" по разные стороны массивного стола.

До начала встречи оставалось совсем немного времени и присутствующие напряженно вглядывались друг в друга, тщась отыскать на столь разных лицах, намёк на истинную причину их прибывания здесь ...

Влетаешь в палату, как в столовую: быстро, решительно.
Сидит чёрный милитурист, надиктовывает что-то скабрезное, но это уже для псиатов и МКБ развлечение думать над степенью неблаганоднжности этого чёрного экстримала.

— ОСВОБОДИТЬ ПОМЕЩЕНИЕ! - орет Когорн грозно, ушами дергая воинственно. Вообще, это не по уставу, но адреналин и горячка боя...

Стреляет моргон в тушу инсекта, что в окошке показалась: бесплатная медицина только для моргон и их союзников!

Стегнул ухом длинным воздух в попытке тварь жужжащую отогнать - не помогло. Двумя сразу, как армии-ктулху Пробужденный показывал - и снова не вышло. Это ж наука целая, не всякому моргону дана. Задумался было расстроиться Когорн, но новый укус москитного отряда спас молодого бойца от расстрельных мыслей: дёрнулся красноглазый за своим стрелковым комплексом, дабы мразь антикоммунистическую отогнать, да так и замер в нелепой позе с поднятой рукой.

Нечто огромное в воздухе висело, замещая и солнце, и молодой месяц и даже облака.
Страшно стало и неуютно, но лишь на пол-секунды, а затем сизые ростки страха сменились привычной злобой - так бывает, когда на плакаты с сволочью хайв-капитализма глядишь долго. Шальная мысль проскальзывает: а вдруг не вытянем?
Но мысль такая в благонадежном мозгу Когорна не держится ни за что, и вылетает, понукаемая злостью мгновенно.

А вот титан в небесах, мыслью явно не был. В смысле, летел, но исключительно по своей воле и вектору, надвигаясь угрюмо, злонамеренно и опасливо.
Не стал терпеть дерзости подобной юный Горгон и рванул рукоять тревожного рубильника спешно: если командир и вломит, то для профилактики и дальнейшей бдительности, ведь каждый живой моргонский караульный знает одно простое правило.

"КАРАУЛЬНЫЙ ВСЕГДА НАЧЕКУ!"

— бла-бла-бла...пришельцы...

"Так, кейс с винтовкой на месте: печать не сорвана, прицел не сбит, бронебойные на месте."

— бла-бла-бла...похищение людей...

"Дробовик. Пистолет. Шокер. Гранаты. Нож...Что ещё?"

— бла-бла-бла... Абдуктор...бла-бла-бла...

Кто-то из аналитиков, весьма мешался, по неопытности решив устроить экспресс-брифинг прямо в арсенале: странный парень, ей-богу. Проще было получить минуту столь необходимого внимания перед выходом к вертушкам, а сейчас, когда каждый уважающий себя боец сосредоточен на подгонке своего снаряжения и снаряжения ближайшего товарища, штабного умника слушала если только Анна, по лидерской необходимости, да и то, наверняка, в пол уха.

"Точно! Противогаз."

Наконец, отряд был укомплектован: легкие бронежилеты, как и весь прочий "арсенал", были явно позаимствованы у полиции, но модный внешний вид и дополнительные ячейки MOLLE слегка исправляли ситуацию - со стороны они смотрелись неплохо.
Наполненная ревом ветра и вертолетных винтов посадочная площадка, встретила сборный отряд двумя старенькими "Хьюи", которые, как и броники, были покрашены в модный цвет и, к глубокому сожалению Стива, оказались лишены пулеметов.

— Хотя бы не древние внедорожники, мда, – первым выйдя на площадку, констатировал Стив и, раздраженно оттянув край подшлемника, сплюнул на мягкий асфальт, маркированный большой буквой "Н".
Затем обернулся к парням Анны и, злобно ощерившись, крикнул:
— Ну что, дамочки, Вьетнам ждёт!

Он крепко ухватился за крашенный бок десантного отсека "Хьюи" и ввалился в одну из вертушек. Заняв место, он увидел на площадке Смирнова, который что-то говорил Раулю - о чем бы ни шла речь, но в птичку агент не сел.
"Вот тебе и разделение труда, да, сэр..." - мрачно подумал Стив, глядя как остальной отряд споро грузится в чрево старого вертолета. Каких-то пятьдесят лет назад его старшие офицеры точно так же могли грузится перед отправкой к GD, но у них хотя бы были браунинги и напалм, а у них...
Дабы не думать о мрачном, Бладричь усиленно слушал Анну и смотрел за борт на стремительно скользивший под ними ландшафт. Почему-то вспомнился дом, хоть Техас и разительно отличался от местных природных красот. Наверное, дело было в моменте: Стив чувствовал себя как дома в этой десантной группе. Можно сказать, он даже скучал по легкому всплеску адреналина и мандражу - с момента последней боевой высадки прошло 144 дня, он считал.

"Гребанный аналитик! Плеер забыл!" - раздраженно мотнул головой спецназовец, строго наказав себе провести воспитательную беседу с персоналом по возвращении. Одними губами он принялся напевать мотивчик старой песни, которая идеально подходила под ситуацию.
– Бум-бум-бум ... - фальшиво и едва слышно тянул Стив, щелкая "дотами" прицельных приспособлений винтовки, которую он снаряжал перед грядущим боем. В такт ему щелкали и длинные винтовочные патроны с синей маркировкой, и девятимиллиметровые малыши залезая в обоймы винтовки и пистолета, и красные шеллы 12 калибра, фиксируясь в клипсах бандольеры, и даже две пары наручников, позвякивая, пытались подхватить ритм - играла неслышимая прочим музыка войны ...

ссылка John Lee Hooker - Boom Boom Boom

Стив хмыкнул, непроизвольно хрустнув костяшками пальцев правой руки:
— Учитывая тебя и твою службу - маловато мест, где тебя не любят настолько, чтобы запретить тебе законом там появляться.

Бладричь слегка отодвинулся, пропуская каких-то лаборантов, спешно протиснувшихся в немалый проем двери, практически блокированный крупным солдатом.

— Обрадуй меня, Француз, и скажи, что ты здесь лишь на школьной экскурсии, а не планируешь работать на Х-Ком? - спросил спецназовец, надеясь услышать отрицательный ответ: работать с таким кадром у себя в тылу - сущий ад. При нынешних отношениях, по крайней мере.

ссылка

Пуховик был отдан в обезличенные лапы толпы, что слепо праздновала маленькое чудо - можно было осуждать обывателей за трусость и робость, но радовались они вполне искренне. С каждой секундой мороз жег кожу Крис и нутро всё сильнее, сводя мышцы судорогой, а сознание - ноющей болью. Движение были вялыми, но перемещение окоченевшего тела в пространстве все же шло на пользу.

Оказавшись в машине*, оба, на краткий миг, почувствовали облегчение - непогода изматывала не только физически. Впрочем, автомобильная печка, включенная на полную, мал по малу возвращала чувствительность замерзших конечностей, но вместе с тем как будто и обострила чувства.
Неловкая пауза затягивалась и весь тот подспудный ком несказанного грозился извергнуться вулканом наружу, погребя под пеплом и этих двоих, и проклятый трафик и весь этот захолустный городок. Чувства и нервы натянулись подобно канатам вышки связи в бурю, что трещали и рвались под шквалом обезумевшей природы.

Двое в машине молчали. Что сейчас будет? Грязная ругань за былые обиды и сердечные раны? Слезы и слова прощения за не сбывшееся и растраченное? Бурный секс на неудобном заднем сидении без лишних фраз и обещаний или бытовое насилие с применением табельного и гражданского оружия?

Ни Крис, ни Кэт не знали этого и сами. Возможно, о чем-то догадывался снег, но белоснежный мерзавец предпочитал молча засыпать лобовое стекло машины и весь город вместе с ним...

Сол, волоча за собой тяжеленный кейс, вернулся как раз к началу концерта: ор был такой, что осиаввлось загадкой, как все местные мертвецы, включая этого проклятого Доминициана, не повылазили из своих могил. И если экс-адвокат тешил себя наивной надеждой, что их стрельбу не услышали, то этот крик поставил крест на скрытности окончательно.

Аккуратно поставив кейс за спиной Берга, Джеймс забрал у потомка викингов железные браслеты, и, пользуясь полной недееспособностью "клиента", наконец-то заковал ему руки, сведя их за спиной.
— И чему вас только там учат в академии ФБР? - ехидно спросил Сол, — Помимо загробного мира нас точно слышала две третьи Биг Изи... - ворчал Джеймс, ожидая пока парень хоть немного придет в себя, — Кстати, Ларс, -совершенно не кстати неожиданно спросил Карреро у киллера, — Что стало с девчонкой и корешом Соула? Ну, помнишь, те которые у копов проходили свидетелями?

Выслушав ответ и дождавшись "второго дыхания" у пленника (пара пощечин были эффективны), Сол с садисткой улыбкой приподнял его руки над головой, делая неприятно:

— Послушай сюда, придурок: мой напарник показал тебе самую примитивную форму боли - и это он еще не поработал ножом, — Джеймс псевдо-доверительно покивал головой и похлопал беднягу по плечу, а затем начал медленно тянуть руки вверх, пока плечевые мышцы не начали трещать: особых сил для этого и не надо было - спасибо старику Архимеду и принципу рычага.

— Так что сейчас, ты начнешь нормально говорить, иначе клянусь Богом, я буду оживлять тебя до самого заката, а затем сожру твою душу и, узнав о тебе всё, приду за каждым дорогим тебе человеком!

— ... И полна ужасов, - закончил Жан за незнакомцем классическое Малкавианское приветствие чужаков, — Мы с моим коротким, но величественным другом, прибыли засвидетельствовать своё почтение милорду Хьюго, что в народе носит почетный титул Безумного. Парижский князь оказался слишком занят для нас, а посему хотя бы здесь мы надеемся справить дань клановых традиций, — Жан Жак закончил свою вступительных речь на едином дыхании и чуть приподнял измятую шляпу, демонстрируя хорошие манеры и всю ту чепуху, за которую так любили цепляться городские пежоны.

Когда стражник осмыслил первую часть, Жан представился:
— Меня зовут Жан Жак - бард, поэт и даже сатирик, когда это не угрожает моей жизни. Мой друг - Артур Лехнер - торговец и просто замечательный чел...пусть будет человек, да, - легкая улыбка тронула губы Жана. Он указал на своего гуля, — А это Бартоломью, что было отвергнут из-за конформизма старых правил - мой протеже, защитник, надежда и опора и всё такое прочее в этом духе. Он подождет в таверне, если вы против его присутствия.

Бартоломью, уловив суть классической дискриминации гулей, отошел чуть за спины вампиров.

— Итак, мой добрый друг, примет ли нач Хьюго в эту прекрасную ночь в этом великолепном града или подобно князю этих мест он разобьет отказом мертвые сердца?

Правая сторона лица парня была основательно залита кровью из раны,тянувшейся через половину млба - видимо приложило по касательной во время аварии. У раны были рваные края, словно подвыпивший муж оприходовал жену ключами. Или нервная мать ударила сына рукояткой шейкера. Или озлобленный сын, который избил собаку садовой лопаткой. Или...

У Билла был богатый опыт и ему было с чем сравнивать или из чего выбирать, но всё сводилось к одному: Сид мог иметь царапину на лбу, а мог и проникающую травму с сотрясением, которая без должной помощи может иметь весомые последствия в будущем. Но учитывая все обстоятельства всю эту проблематику придётся решать экс-офицеру Освальту, который с видимым трудом сейчас пытался нащупать пульс замерзшими рукам, пытаясь успокоить и собственный адреналин в крови. Перспективы рисовались не самые радужные, да и всей едва-едва стабилизировавшейся ситуации срочно требовался хоть какой-нибудь план...

- Пауза. - холодный голос поставил одностороннюю видеосвязь на рекомую паузу - спасибо Эшли, такие моменты не нуждались в автоматизации и дополнительных разьянеснениях команд.

Фрэнк слушал Бормана внимательно: лицо и голос "тирана" оказались достаточно типичными, ожидаемыми. Это были качества лидера, что было очевидно, ведь никто другой и не мог получить столько власти в масштабах одной планеты.
Почему-то богатое воображение легко нарисовало Эрика на месте этого локального Императора: осунувшегося под тяжестью принятых решений и событий, подобных Надежде и прочему.

Отогнав миражи, СиБи вернулся к проблемам куда более реальным.
Он обернулся, уставившись в черный зев дула ручного бластера. Мышцы спины предательски дрогнули, сжавшись, самую малость напружинились ноги, но усилием Воли Фрэнк всё-таки не стал ломать огневолосой Алисе руки в классическом армейском захвате, что был сейчас так уместен.

- Мисс Картер. Я НАСТОЯТЕЛЬНО рекомендую убрать своё оружие обратно на пояс и, впредь, не расчехлять его без команды, - смотреть прямо в миловидные глаза девушки поверх её оружия было проблематично, но Фрэнк старался, - В противном случае, если вы не перестанете упорствовать в своей эмоциональной глупости, у нас останется лишь два возможных варианта, - Фрэнк добавил максимум недовольства в свой голос и мимику, скорчив мину словно от зубной боли и сверля взглядом Алису, - Первый вариант, мисс Алиса Джесика Картер с планеты Элкор - вы не перестаёте мне угрожать и согласно корабельному кодексу Солнечной Федерации объявляетесь локальным преступником, чьи действия расцениваются как прямая угроза капитану данного судна. Я сломаю вам правую руку, а затем и шею, решив данный вопрос, - болезненная маска растворилась в холодной усмешке психопата, - во втором варианте, если мне это, по какой-то причине не удастся, то вы убиваете единственного представителя команды на данном линкоре и автоматически перемещаетесь ИИ корабля из списка гостей в список захватчиков. Стандартная практика, в таких случаях, предписывает бортовому компьютеру осуществить зачистку всех отсеков и отбыть в последний дружественный космопорт, коим данная планета совершенно точно не является.

Полинг сделал половину крошечного шага, уперевшись лбом в ствол бластера и продолжил своим холодным серым голосом:

- Тем самым вы лишитесь жизни, а заодно и обречете весь свой народ, ради которого всё это затевалось, на мучительные репрессии, которые наш общий "друг" обязательно осуществит после того как подавит наши бунты неповиновения.

Пауза.

- Но если ваш бластер СЕЙЧАС ЖЕ перестанет быть в зоне видимости и вы прекратите мешать КАПИТАНУ Службы Безопасности Солнечной Федерации и исполняющему обязанности КАПИТАНА боевого-исследовательского линкора, то, возможно, ОФИЦЕР всё-таки найдет способ переговорить с диктатором, вместо того чтобы тратить время на уговоры юной и симпатичной бунтарки!

Пауза.

- Эшли, доложи статус калибровки тяжелого дизентегратора, - уже совершенно спокойно запрашивает Полинг. Ему нужна всего секунда или две, чтобы понять, дошли ли его речи до сознания девчонки...

Джейкобс
Еще секунду мужчина потратил, чтобы покинуть холодный плен черной пластмассы, что жадно липла у рукам и телу, не желая отпускать добычу. Но в этот раз добыча была слишком жива, хотя при детальному осмотре и обнаружилось, что между ребер появился свежий шрам размером с два серебренных доллара, нездорового багрового цвета, а вся дармовая одежда - залита кровь.

Собственной кровью Джейкобса.

Рванув за корпус седана покалеченной ланью, Грег оказался в некоторой безопасности - до тех пор, пока его не хватятся работнички некого "Бигги". Заглянув под руль, мужчина не сильно расстроился: и впрямь, каков гребанный шанс союза распиздяйства бандитов, оставивших ключи в замке зажигания, и благосклонности вселенной?
Явно вне ставки Грега, который исчерпал всякий лимит доверия у кредиторов госпожи Фортуны.
Впрочем, сама госпожа Фортуна демонстрировала сегодня на редкость отвратительное чувство юмора: на водительском сидении лежал старый-добрый УЗИ.

Проблема заключалась в том, что дверь была закрыта, а единственный путь внутрь был - либо грубой силы, либо через открытый багажник...

Мейсон

Руперт сально почмокал пухлыми губами, смакуя пошлые аллегории словно первосортное вино пыльных времен.
Ему понравилось объяснение, судя по улыбке, хотя улыбался он постоянно, но сейчас это не выглядело фальшивой маской приветливой портовой шлюхи у сухих доков или гротескную физиономию восковых кукол.

— Третий вариант, который я слышу от твоих собра...Сородичей - и я не ошибся, ожидая уникального определения.

Он достал маленькую трубку и матерчатый кисет. Вопросительно поднял бровь, прося разрешения закурить*.
Зажигалка у него была "профессиональная" - турбированный тубус с крепежом на руку: такие использовали ленивые кемперы и пиротехники. Табак, к удивлению Джона, не имел особенного запаха: никотином пахло, но очень слабо - запах начисто терялся в незнакомом аромате каких-то трав. На всякий случай предусмотрительный мистер Смит решил не дышать - ему и не нужно было, но людские рефлексы были неистрибимы.

— Правда? Хм. Правда, по большей части скучна: был пожар, - негр слегка пожал плечами, признавая тривиальность ситуации, — Ребёнка там и не было, например. Парню было лет двадцать и, хочу заметить, в свои двадцать он был самостоятельнее своего пятидесятилетнего отчима. Этот момент тоже обычно упускают - знаешь, для пущей драмматичности истории. Отчим, кстати, был той еще мразью, но ложь интересует людей больше - сам знаешь как они радуются укреплению своего неверия.

Руперт задумчиво помолчал, покусывать темно-вишневый мундштук трубки:

— Хотя их выдумки обо мне - сущая прелесть. Сразу после инцидента мне приписывали телепортацию и чуть ли не бессмертие - было забавно, но такая фанатичная глупость ге может существовать вечно. К сожалению, - очередная полу улыбочка.

— И на что похож твой голод, Джон Смит?

In that moment, Greg knows - he is fucked up.

И в этот момент Грег понял - он облажался. Его габариты сыграли против него самого - тощий растафарай был куда под виднее него самого, даже в такой не мобильной позиции. Время вновь дернулось, укутывая скатившегося на социальное дно бизнесмена пеленой безмятежного пассивного наблюдения. Его рука, как казалось секунду назад, стремительно летит к горлу или хотя бы плечу Твикса, но вместо этого, находит лишь горячий кончик револьверного ствола, что больно обжигает пальцы и самолюбие.

Грег не видел, да и не мог видеть, как тихо оседает на полу тело Эдди, что будто от усталости, облокотился на стену, сжимая побелевшими пальцами ложе дробовика и несколько лишних отверстий в его теле огнестрельного характера.
Мог увидеть, но не увидел он и гнусную ухмылку на лице нигера, который не задумываясь рванул спусковой курок верного Смит&Вэссона. Револьвер привычно плюнул свинцом, оставляя ожог на широкой ладони, вонзился куда-то в район левой скулы, рассекая мягкие ткани и кости, и покинул грешное тело Джейкобса лишив его на память мочки уха.

В ушах стоял звон, словно все колокола мира решили справить преждевременную тризну по Грегори, мать его, Джейкобсу, а кровь лилась словно дорогой алкоголь на полуночной вечеринке золотой молодежи, которая никогда не жалела папиных средств на бухло, наркотики и элитных шлюх.

Несостоявшийся цепной пёс был ровно в одном шаге от смерти...

Коляев открыл глаза.

«Что за морок?
Окрыленный дивным взором,
Я пленен его узором,
Всё гляжу в экран проклятый,
Словно головой на плахе уж.
Я как безголовый всадник,
Ночью лезу в палисадник,
Что таит в себе загадки,
Без которых мне не жить.

Не отведать песни русской,
Не вздохнуть и не проснуться:
Навсегда в плену теней,
Хоть вампир, но не злодей.
Вижу знаки, вижу бредни,
А намедни - видел смерть.
Сумасшедш,
Но не слепец.
Прозорливей зрячих самых,
Я, восставший из пожара,
Изуродован судьбой,
Что больна сама собой.
Сделка с Дьяволом – пустяк,
Что могло пойти здесь так?
Край суровый, даже к людям,
Край смертей, разбитых судеб,
Здесь спасёт лишь наш гусар:
Александр-комиссар.»

Макс улыбнулся. Остаток самого видения сопровождался какими-то странными виршами: это было забавно на фоне последних переживаний и здорово расслабляло.
Видение было полезным: какие-то смутные тени, что выказывали друг другу почтение и скрывали интриги – совсем как в Камарилье, - но сейчас были заодно. Указная грамота, что объединила всех их сейчас: такие разные, хотя в чём именно суть различий, Коляеву было неясно.

Оглянувшись на сторожа, что терпеливо переминался с ноги на ногу, вампир озвучил:

- Э-ге, уважаемый, да вы просто волшебник! – сын Малкава поднялся из кресла и хлопнул мужчину по плечу, направляясь к байку. Вытащил из кофра ноутбук, включил. Скинул полезнейший документ на почту и на жесткий диск. Удалил исходник.
Макса, закончившего манипуляции, на секунду посетила запоздалая мысль, что стоит озадачиться объяснением источника подобного уникального раритета, но было необходимо решать поступающие проблемы постепенно.

- Ещё что-нибудь?

— Три! - досчитал Твикс, - Вали его нахрен, Эдди!

Но продолжительная пауза заставила Грега невольно ухмыльнуться: приманка оказалась заманчивой. Конечно, бизнесмен не знал, но совершил попадание в десятку: негр Твикс, достаточно часто менял "белую половинку", обращаясь с постоянными работниками как с грязью, хотя речи его были схожи с шоколадом. Сумма этих двух факторов и породила достаточно забавную кликуху.
И вот Грегори Джейкобс поднимает остро социальный вопрос в критический момент тотального превосходстве угнетенного класса. Бизнесмен рискнул вы глянуть из-за своего укрытия и увидел на лице тощего помощника злую ухмылку.

— Эд, блять, ты че, повелся на его байки? - голос нигера был близок к фальцету, - хорош, мужик, давай обсудим это дерьмо!
— Да пошел ты на хуй, Сэмми, этот черт прав - ты уже всех заебал, давай поднимай свою черную жо...

Договорить юный революционер не успел: с другой от Грега стороны стола раздался хлесткий выстрел - видимо, Твикса не сильно беспокоила нехватка кадров, раз он открыл огонь сразу после первого этапа переговоров о найме. Выстрел, несмотря на спонтанность, был удачным: Эдди болезненно согнулся, отступая вглубь сан-узла, а его ответный выстрел, лишь поскреб дробью дальнюю полку, разворотив какие-то электродетали и старую микроволновку, которая забавно дзынькнула, упав на пол...

Но стоило появиться на старом прилавке нескольким вечнозелёным банкнотам, как старуха стала куда более стремительна в действиях и приятней в манерах.

- Кхм. Вот ваш ключ, мистер … - пауза подразумевала оглашение фамилии вслух, которая займёт место на пожелтевших страницах тетради, служившей домовой книгой этого заведения, - впрочем, если вы хотите остаться инкогнито, могу записать вас как Джон Доу или Смит, - мило и беззубо предложила женщина, улыбаясь. Её морщинистая суховатая мордашка тянула лет на 60, а блаженное Витэ ощущалось на все 90, хотя бойкости и хваткости старушке явно было не занимать.
На стойку лёг длинный стальной ключ с чёрным пластиком, в котором было написано:
“HOTEL MONRO, ROOM 306”.
Внимательный взгляд Джона, необременённый проблемами с темнотой, разглядел за спиной пожилой портье, что посетителей было не так много: третий, ВИП, этаж Джона, например, вовсе пустовал за исключением ещё одного номера – 301-ого.

- Третий этаж, мистер! Первая дверь налево, вы увидите, - объясняла женщина, - Если у вас багаж, то я сейчас растолкаю Энрико и он их доставит вам в номер, - заискивающе объявила она. Джон поверил на слово – растолкает, - Меня зовут Мэри, 001 на стационарном телефоне…да, телефоны могут не работать – в Сайлеме нынче очень плохо со связью из-за этой проклятой погоды!

Наконец, запас гостеприимства, вызванный живой наличностью, окончился:

- Если вам что-нибудь нужно, лучше скажите сразу – сервис у нас не быстрый… - с легким ехидством обронила старая хозяйка отеля «Монро».

***

Номер не представлял собой ничего отдаленного похожего на VIP. Видимо, вопрос о количестве звёзд для хозяйки считался объявлением личной вражды, потому что, когда вип-номер в твоём отеле выглядит как дешевый номер с видом на помойку в трёхзвездочном отеле – реагировать иначе невозможно.
Справедливости ради, вид из окна в номере был действительно хорош - правда, по человеческим меркам. Достаточно большие и, что удивительно, чистые окна выходили прямиком в сторону далекого аэропорта и бесконечного числа складов, которые совсем недавно миновал Джон. По быстрым прикидкам, солнце и впрямь появиться именно оттуда.
Плотно задёрнув шторы, Смит отправился в тесную ванную комнату – практика показывала, что днёвка в сан-узлах была самой безопасной, даже при наличии чрезмерно ретивых уборщиц, игнорирующих просьбы «Не беспокоить».

Когда и с этим пунктом было покончено, Джон набрал на своём модном смартфоне номер Сира и…Короткие гудки, даже без мелодичного женского голоса, были единственным ответом его потугам осуществить доклад начальству. СМС тоже пали жертвой странной погоды и Джону пришлось обратиться к последнему доводу – Интернету. Почта работала – плохонько, но работала. Оставалось припомнить кого-нибудь из общих знакомых или должников, идущих в ногу со временем, потому что сам мистер Манверс подобным достоинством не обладал…

***

Когда сеанс связи был окончен, а Джон убедился, что на старом телевизоре нынче вещает лишь статика, в дверь постучали. Подойдя ближе к ней, Зверь внутри неприятсвенно зашевелился, а в маленьком мутном глазке Смит увидел старого знакомого - негра из придорожного кафе.

Стук повторился вновь.

Скрепы реальности дрогнули.

11 декабря. День рождения таких людей, как: Гней Домиций, Роберт Кох, Георгий Плеханов, Морис Леблан, Вишванатан Ананд, Хейли Стейнфилд и Джозеф Бардовецки.

Не обладая медицинской степенью в области психологии любой наблюдатель, окажись бы он здесь, смог бы уверенно поставить основной диагноз доктору Баржо – галлюциногенная паника.
Впрочем, сам доктор в нынешний момент мог поспорить с кем угодно из горе-теоретиков, хотя и надеялся, что взгляды из темноты, струящейся мрачным саванном по стенам, которых он не видел, но которые должны были быть на своём месте – лишь иллюзия, вызванная стрессом и недостатком сна.

11 декабря. Дата смерти таких людей, как: Пётр Лесгафт, Винсент Дю Виньо, Галина Вишневская и Теодор Баржо.

Однако путь до края кровати был подобен испытанию, а сам край – подобен обрыву, что простирался до края видимого мира, что, чисто визуально, так и было. Расстояние между полом и кроватью представлялось червоточиной в самом мироздании, откуда потоком хлестала тьма, ставшая по какой-то причине вполне материальной, которая затопляла съёмное жилище Теодора. Вязкая субстанция, что действовала сейчас под личиной отсутствия света, заменяла привычные очертания объектов, что гротескно и лупоглазо таращились на Теодора из-за его спины.

11 декабря. В этот день отмечаются праздники: Древние Агоналии и Международный День Гор.

Скромный крестик на тонкой серебряной цепочке, на удивление Теодора, тихо гудел и светился. В тот момент, когда мужчина достал его из-под мокрой насквозь одежды, он стал ещё и весить как будто тонну, что совершенно точно не могло быть объективной реальностью.

Но так было.

Теодор слышал взгляды за своей спиной и чувствовал голоса. Часть из них исходила из него самого – это прекрасная память принялась жить собственной жизнью, вещая совершенно бесполезные факты. Осязание, сбросив с пьедестала и надругавшись над зрением, являлось основным чувством, но и оно грозилось в любой момент либо отказать, либо подвести. Тем не менее, Тео продвигался вперёд и даже покинул пространство, когда-то гостеприимной, кровати, ступив босыми ногами на ледяной пол: до спасительной шторы, подсвеченной изнутри светом из окна, оставалось всего пару шагов.

Проблема заключалась в том, что пройти их предстояло через ту самую Темноту …

Шкафчики ожидаемо скрывали личные вещи: одинаковые, конвейерные вещи великого Евро Союза. Почему великого? Ну, механизмы электроники все-таки сработали и бойцы остались живы - пусть не все, но и на этом спасибо.

Конрад вытер остатки криогеля (или вернее сказать криожижы) внешней стороной кителя: хрен с ним с уставным внешним видом - тут командир-альбинос себя еле вспомнил, за не парадный вид, авось, не накажет. Оделся: привычно село обмундирование, лишая всяких сомнений касательно прошлого - солдат. Рядовой Бэллс, марксмэн этого отделения.

Столь же привычно скрутил наушники и сунул во внешний карман: сам плеер, к сожалению, сдох, но всё же отправился следом за гарнитурой. Жевачка: одна в рот, пачка - в карман. Вкус апельсина показался диким и неуместным, но зато сходу вернул частицу памяти: Ветер ненавидел грейпфруты. Горькие и обманчивые, они порочили честь всех цитрусовых...

– Ебанный грейпфрут... - тихо выругался он, продолжая сборы.

Браслет паракордовый на левое запястье. Почему-то очень важно чтобы именно на левое - кажется, было что-то связанное с этим браслетом: то ли просьба, то ли случай. Впрочем, воспоминания приходили совершенно спонтанно, а ломать голову не хотелось.

Дождавшись пока самые резвые закончат свои туалетные мероприятия, Конрад отправился по их стопам: мыться здесь было стремно, а вот справить нужду - в самый раз.
Окончательно закончив и с этим пунктом программы, Ветер прогулялся в предыдущее помещение, вооружившись по примеру остальных арматурой - не бог весть что, но хоть что-то.

Успех пришел, стоило Грегу закончить яростно пыхтеть, нанося хаотичные удары, и взяться за голову, вспомнив основы основ: примитивные базовые "двойки" в сцепке с "тройками" мгновенно дали результат. Большой Лучи, частенько пропускавший в корпус, стал дышать все чаще открытым ртом и двигаться медленнее, что позволило наконец осуществить качественный джеб, что окончился на кривом носу здоровяка, разбивая его. Да, дерись они в полную силу, без ограничений, то Грег бы не стал ставить на себя ва-банк, но бизнесмен четко дал понять: это был бой не Давида и Голиафа, а двух Голиафов разных моделей.

Зад социальной столовой взорвался криками, бранью и редкими аплодисментами. Лучи тупо смотрел на собственную ладонь, которой вытер нос, и теперь разглядывал красную юшку на руке. Густаво смотрел неверяще-неприязно, но слово надо было держать.

— Хо-хо! Ну пойдем, мужик, потрещим.

Они втроем зашли в дверь рядом с объемной кухаркой: очевидно это было некое подобие кабинета администрации раньше. Сейчас это была резиденция Густаво: дорогая кожаная мебель, здоровенная плазма в пол стены, приставка, мини-бар, холодильник и небольшой сейф - все это вряд ли было внесено создателями проекта на баланс бюджета города.

Густаво уселся в глубокое кожаное кресло и закурил неплохую сигару, взяв ее со стола и отрезав маленькой стилизованной под плаху гильотиной. Почему-то Грег очень живо себе представил, как мексиканцы засовывать туда не кончики сигар, а пальцы должников. Лучи уселся на огромный диван, заняв его большую часть и закинув голову назад. Густаво указал на свободное место рядом с ним, мол, садись.

— Неплохой бой, пендехо. Где так научился махать руками? Короче, мужик, ходить вокруг да около не буду: зовут меня Густавл и я здесь Смотрящий. Сам понимаешь - ты примелькался быстро среди этого блядского сброда и такого пацана не заметить тяжко. У меня один вопрос: какого хера ты в одежде из больнички?

Дождавшись начала веселья в кабинете Хауза, Билл осторожно соскользнул с дивана, уверенным шагом двинувшись в сторону лифта и пожарной лестницы. Аккуратно высунувшись из-за угла, он обнаружил техника, в сопровождении охранника, который обесточивал лифт. Возможность покинуть госпиталь быстро была отключена от реальности вместе с ним. Тогда Освальт двинул к лестнице, где судьба оскалила зубы вновь: аварийный спуск был заблокирован с другой стороны, а на самой двери висела красная-табличка предупреждение. Оперативность местных героев гаечного ключа и половой швабры весьма удивила Билла, но ответ был прост: их комната отдыха, откуда их выгнали после первого же радиосообщения о Красном коде, располагалась на этом же этаже.

Парочка около лифта закончила и не оставалось ничего иного, как зайти в первую попавшуюся комнату: это оказалась раздевалка, душевая и прачечная с бытовым уголком в одном флаконе. Позаимствовав чьи-то мятые и дырявые джинсы, весьма хиповатого вида, а также ещё сырой и накрахмаленный белый медицинский халат, Билл присел на маленький стульчик в самом конце помещения, надеясь на лучшее. Его сморила лёгкая дрёма и в этом пограничном состоянии ума, с обостренным слухом и нервами, он провёл несколько часов, пережидая основной шум на этаже.

Где-то через час в комнату начали приходить люди: слышны были разговоры, смех и ругань. Обсуждали и «их побег» с Джейкобсом. Билл, не будучи безнадежным патрульным, достаточно быстро понял, что сильно дискредитировал себя в глазах детектива, прямо подтвердив свою причастность и возможный сговор. В бытовую комнатку Билла никто не заходил: люди принимали душ, переодевались и спешили домой. Это было окончание дневной смены, а значит скоро подтянется и вечерняя, которой вполне может пригодиться утюг или ещё какие-то мелочи. Когда сотрудников стало поменьше, Билл всё с тем же каменным лицом покинул своё укрытие и вышел в коридор. Лифт и лестница снова работали, жизнь и борьба за чужие жизни продолжались.

Превратность судьбы застигла Билла в холле лифта: он не заметил сидящего копа. Джони Ставрич, что любезно купил ему утром кофе, был назначен, видимо в качестве наказания, уже в бесплатный караул этажа. Узнав Билла, он немедленно вогнал ему в ногу «заряд бодрости» без лишних разговоров – не слишком корректно, зато эффективно.

***

В себя Билл пришёл уже поздней ночью в «своей» палате.
Самочувствие, как не странно, было вполне бодрое. На тумбочке стоял пакетик апельсинового сока, а на правой руке болтался замок от полицейских наручников – почему-то сломанных, отдельно от той части, что крепилась к койке. Вторая часть нашлась на своём месте, но прочная змейка цепочки была порвана.

- У тебя 5 минут, - голос Роджера, отчего-то более хриплый, чем днём, заставил офицера вздрогнуть, - Ты поступил умно, что не пошёл к Хаузу, а вот твой друг - нет. Придётся тебе искать его уже на воле: проблема у вас общая, можешь поверить. А теперь – у тебя есть 5 минут, чтобы собратья. Через полчаса тут будет очень жарко – советую быть подальше.

Не слушая ответов и возражений, тёмное пятно с голосом старика Роджера, скользнуло за приоткрытую дверь. Не желая терять времени, Билл подхватил зимнюю куртку, пакетик сока и проследовал за ним – в больничный коридор второго этажа.

***

Ближайший газетный киоск был, ожидаемо, закрыт: умирать на таком холоде за гроши не решился не один идейный графоман-библиофил. Зато индус-таксист с очередным нечитаемым именем на замызганном удостоверением был готов докатить Мейсона на другую сторону города за каких-то жалких 50$...на которые две недели назад, добавив еще десятку, музыкант мог уехать в Портленд на поезде.
Но Дамоклов меч, занесенный над его головой, интернет-троллем, во что очень хотелось верить Чарли, в виде сурового наказания за растерянное малолетних в цифровом формате, гнал его сквозь мерзлую непогоду и грабительские расценки.

Когда желтый седан наконец-то добрался до гипермаркета, прорвавшись сквозь снег и заторы, почта на телефоне обновилась: два десятка писем от этого ублюдка со знакомыми словами - "Тик так".

До встречи оставалось всего 15 минут. Вихрем влетев в стеклянные двери маркета, запиханный Чарли оценил лишь три вещи: народу было не так чтобы много; эскалатор на второй этаж располагался прямо перед ним; здесь продавали газеты за доллар пятьдесят.
Сунув пожилой продавщице афроамериканке два бакса, музыкант взбежал наверх, сжимая в руках утренний выпуск "Salem's Tribune", озираясь в поисках фонтана.

И он нашелся.
На часах было 28 минут, когда Чарли занял положенное ему место на скамейке, взяв в руки газету и телефон, как и было предписано. Спустя минуту его ткнул вбок высокий негр, ранее стоявший у какого-то магазинчика по соседству с фонтаном. Парень, скорее всего, был ровесником Мейсона или чуть старше, но значительно превосходил музыканта как в росте, так и объеме мускулатуры, что была заметна даже через объемный черный балахон.

- Не двигайся, - прошипел он, поднося к лицу Чарли старое, видавшее виды, зеркальце в серебряной оправе. Солнечный свет мазнул по глазам. Чарли увидел в маленьком кругляше собственные удивленные глаза. Следом его потерли почерневшей от времени серебряной ложкой, большим сосновым распятием, испачканным в мире, остропахнущим зубчиком чеснока, железным бруском и острой веткой осины.

Последним этапом экзекуции был небольшой сканер, похожий на портативный металлодетектор, но, видимо, с другими функциями. Спрятав все свое барахло в сумку, негр молча поднял большой палец верх, хлопнул Чарли по плечу и первый раз как следует рассмотрел его в лицо.

Мейсон мог поспорить на двойной тариф в такси, что его узнали, но дать автограф помешало новое действующее лицо: невысокий парень, лет 25 на вид с весьма посредственным телосложением, остатками пубертантного периода на щеках, светлыми зализанными волосами и полным отсутствием растительности на лице. Картину довершали маленькие круглые очки-пенсе и девайс, которого Чарли раньше не видел в живую: небольшой портативный компьютер, запакованный в противоударный корпус темно-зеленого света, крепившийся на запястье. Он был меньше привычного ноутбука, но больше в толщину и поддерживался двумя ремнями, перекидывающимися через грудь и плечи.

— Если твою домашнюю сетку настраивал некто, зовущий себя сис админом - передай ему привет и назови его ламером. - тирада была сказана, не отрываясь от экрана.
— Дог... - тихо позвал парня негр.
- Заливка веселых картинок и видосиков с твоего айпиш отменяется, расслабься. Извини, если напугали, но мы тут не в игрушки играем. - все это сопровождалась беспристанным щелканьем кейпада и клавиш.
- Дооог ...
- Ну и большая просьба сходу, чувак: если ты решил просто глумануть нас...
- Дог, что б тебя! - негр захлопнул крышку странного ноутбука, дотянувшись длинной рукой со своего места.

"Дог" соизволил поднять глаза на товарища с выражением вселенской скорби на лице. Взгляд близоруко перешел на Мейсона и-и-и 3-2-1!

- О как.
- Ага, - жизнерадостно хмыкнул негр, - Вопрос про логин отпадает, Дог, - ехидничал он, - короче, Чарли, меня зовут Сэ...
— Свитч. Его зовут - Свитч, - максимально строго сказал белобрысый.
— Ну да, - чуть смутился негр, - а его Вотч Дог.
— Конспирация, - с умным видом и веско заключил Вотч Дог, - так что за история с беспамятством и шрамами, Мейсон? Или называть тебя по логину?

Всемогущий Гугл оказался бесполезен, что было немудрено: искать такого рода информацию с телефона, не зная даже толком что пытаешься найти - бессмысленное занятие. Вдавив кнопку блокировки экрана непригодившегося мобильного устройства, журналистка уставилась в собственное отражение на потемневшем экранчике.

Кэт давно переросла подростковую мнительность и скромность, когда собственный голос в записи или мимика на видео вызывают смущение. Более того, периодически, мисс Уэллс понимала, что в записи выглядит даже более выгодно: девушка была по-своему фотогенична, пригодна для информационной консервации во времени, подобно голосам, что хранятся на виниловых пластинках и не устают радовать своим звучанием меломанов спустя несколько десятков лет.

... Большинство групп начинают свою карьеру с малого и покоряют ближние горизонты до того, как не достигнут настоящих вершин. Как это было у вас? Как всё началось?..

Собственный голос мягким эхом ложился в салон машины. Как это было у вас?

Воспоминания болезненым надрезом проходтся по кромке памяти, но усердная Кэт весьма преуспела в этом необходимом деле - забивать в голову как можно больше информации, чтобы там не оставалось места вот таким болезненым мыслям.

Крис, Бэки.

Холод пахнул в лицо, забрасывая горстями в салон снежные подарки, что быстро таяли в нагретом чреве авто. Крики и столпотворение привлекли внимание Кэт, а как известно, где внимание журналиста - там и он сам.
Снег хрустит под ногами, весело раскидывая сугробы: привычный репортерский взор по-хозяйски окидывает место и людей.

Вот двое детей в дутых пуховиках. Мальчик и девочка, кажется лет пяти-шести. Взъерошены, напуганы, потрясены.
Вот старый дед, нервно теребящий свою казенную госпитальную трость. Его выправка и блеск глаз выдает в нём военного или, возможно, какого-нибудь спасателя, но дряхлое тело не способно даже на шаг в ледяную ловушку, не то что на подвиг.
Ещё два десятка лиц: совсем обычные мужчины и женщины, которых объединяет две вещи. Страх и презрение к себе. Неспособные решиться на Поступок, они отводят глаза в стороны, в который раз сетуя на погоду, связь, трафик и спасателей. Каждый из них знает ЧТО должно сделать в этот миг, и ... каждый отводит взгляд.

Каждый кроме него.


Искра.

Крис Элингтон собственной персоной. Облака пара, что крупными партиями отправляются в небо из его рта, свидетельствуют о том, что прибыл он только что, ещё не отойдя от бега. Он чуть растерян, хотя взгляд, как всегда уверенный и цепкий - он оказался здесь случайно.

Буря.

Вопреки здравому смыслу сердце стучит быстрее совсем не от легкой пробежки. Подобно альпинисту, рискнувшему совершить одиночный подъём по пятизвёздочному маршруту, риск которого сорваться вниз растёт с каждой минутой, так и сердце грозиться не пережить того, что Кэт молчит, неверяще уставившись в небритую щетину детектива Элингтона и его, так по-домашнему, раскиданные темные вихры на голове.

Безумие.

Чувства, что загонялись в течение полугода глубоко в себя.
Просьбы, что невероятными усилиями воли откладывались крайние трое суток.
Надежда, от которой периодически Кэт отказывалась всю свою жизнь.

Всё это поднялось в ней и рухнуло одномоментно, требуя выхода, тщась получить жизнь и быть озвученным в реальности.

Удар пропал втуне: рука ночного визитёра раскрытой ладонью приняла в себя тонкую иглу без всякого видимого неудовольствия и резким движением сломала её, перехватывая запястье Брайана и выкручивая его под болезненным углом. Сила незнакомца внушала если не страх, то почтительное уважение - подобного бродяге встречать не доводилось и даже их силач капрал Криспос из роты обеспечения был сосунком на фоне этого захвата.

- Храбро. Но глупо, - чуть печально констатировал "стоматолог" и отбросил Брайана на кушетку, словно тряпичную куклу. Он взгромоздился сверху, словно уличный насильник на свою жертву, и осуществил недавнюю шутку Брайна про "обездвиженность пациента" в реальности, придавив его руки коленями. Затем последовал сильный удар в лицо, после которого картинка заметно поплыла, и последнее, что запомнил Брайна, прежде чем отправиться в спасительное забытье, был холод металла во рту и вкус собственной крови.

***

Пробуждение оказалось странным.
Ничего не болело: ни тело, ни душа.
Тёмное пространство больничной палаты, ставшее внезапной ловушкой с приходом ночного гостя, сейчас было полно умиротворением и покоем. Эти два фактор в принципе являли собой ключевые ощущения Брайана, словно он перенёсся на много лет назад в своё детство, когда количество звёзд и палочек на погонах отца не давлело тяжким грузом на любимого сына и жену.

Спокойствие, радость, надежда.

С каждой секундой, пока Брайан оторопело глядел в пространство перед собой, тщась различить знакомые очертания каталок и больничных приборов, картинка становилась всё более светлой и мягкой, как будто кто-то выкрутил тумблер контраста и яркости на максимум.

А затем он увидел её.



Светлые волосы цвета спелого пшена соседствовали на голове с причудливыми рогами. Полногрудое тело прелестницы не было обременено одеждой, предоставляя мужскому взору самые пикантные детали на тщательное рассмотрение, если бы это волновало зрителя - потому что ниже начиналась куда более инетресная часть. Плоский живот оканчивался слоем коричневато-рыжей плотной шерсти, которая переходила не в интимную зону бикини и иже с ней, а в выгнутые кузнечиком колени и ноги. Позади виднелась кисточка хвоста.

Голос существа оказался мелодичным: смесь хрусталя и капели талой воды, что весной звонко журчит по лужам вдоль домов.

- Человек. Хм. Ты видишь меня, так ведь? - незнакомка приблизилась почти в плотную: Брайан ощущал её запах - мята и вереск с примесью чего-то очень знакомого, но резкого.

- Это странно, человек. Ты не должен меня видеть - слишком уж много банальности скопилось в тебе, а уж это место, б-р-р, - она дёрнула изящным носиком и повела плечами, ёжась, - но коли так, скажи, человек: зачем ты живёшь?

Согласно большинству научных теорий, вода является основным источником зарождения жизни, матерью всей природы. Своего сына по имени Крис Элингтон, данное водное пространство приняло не как мать, а как злая мачеха. Холод мгновенно пронзил все рецепторы тела, заставляя пожалеть подзапустившего себя мужчину о совсем забытом закаливании. Одежда неприятно липла к телу, изображая из себя вторую кожу, а туфли сковывали движения. Сложнее всего оказалось заставить себя открыть глаза: этот страх живёт даже в профессиональных пловцах, но Крису удалось побороть его, ведь с закрытыми глазами он здесь бесполезен.

Тёмное нутро водной глади мерцало загадочными переливами. Твердь льда белела наивно обманчивой тонкой пленкой, но Крис помнил, что проломить его изнутри - практически нереально. Впрочем сейчас ему это было не к чему: темный контур зеленого пуховичка маячил внизу. Ребёнок, а судя по габаритам это и впрямь был он, уже сдался и находился в сумеречном состоянии предзабвенья, которое в данной ситуации предвосхищало лишь смерть.

Но Крис был шансом.
Колесо Сансары дало новый оборот или же так сложились обстоятельства, но спасенный когда-то полицейским, сейчас полицейский спасал другого. Оставалось лишь благодарить высшие силы, за то что в пруду не было течения: случись эта трагедия где-нибудь в большом озере или не дай Бог в быстротечном Уилмете - шансов был не было совсем. Но "парк одного пруда" не обладал данными смертельным качествами и Крис вполне уверен плыл к своей цели.

И в тот момент когда рука детектива крепко схватила тельце за капюшон, случилось страшное: Элингтона настиг гипотермический холодный шок.

Резкое сокращение мышц и отключение рефлекса ныряльщика дали о себе знать: кровь колотила в виски как сумасшедшая, а паника вихрем пронеслась по полям рациональной логики. Дыхание участилось и лёгкие мгновенно наполнились болью - кислорода остро не хватало...

Помощь появилась внезапно: кто-то подхватил Криса за подмышки и с силой потянул наверх, спасая тем самым сразу двоих.

***

Кожу жгло холодным огнём: в воде царство зимы ощущалось куда мягче и не было порывистого ветра, грозящего вымести из тебя всю душу. Кто-то заботливо накинул пальто детектива ему на плечи и добавил еще и свой дешевый, но теплый замызганный пуховик. Всё тело заходилось в иступляющей судороге и ознобе, а в лёгких было ощущение свежепроглоченного перца Чили.
Последних секунд, содержащих всплытие и выгрузку на поверхность Крис не помнил - кажется всё-таки отключился.

Оглянувшись, детектив обнаружил незваного спасителя.

Он был молод, достаточно высок и обладал примечательным лицом: острое, с высоким лбом и узкими, раскосыми глазами, хотя на азиата он был совсем не похож. На нём были тёмные простые джинсы и плотный серый свитер, сильно стянувшийся от своей дешевизны и чрезмерно близкого контакта с ледяной водой. От мимолетного взгляда детектива не укрылись и окровавленные бинты, венчавшие запястья на обеих руках: от нагрузки и температуры раны, скрывавшиеся под белой тканью, сейчас призывно алели. Молодой человек, казалось, стеснительно прятал их, пытаясь натянуть рукава свитера, но оценив проблематику своей затеи, скоро закутался в плотную кожаную куртку с меховой подкладкой.

Спасенный мальчишка лежал чуть в стороне: какой-то доброхот из толпы уже делал ему искусственное дыхание, причём с видимым успехом - мальчонка отхаркивал изрядные порции воды с каждым новым подходом и постепенно приходил в себя.

Кажется, Крис и этот раскосый незнакомец всё-таки спасли маленького человека...

Грегори

Теперь окружающая сущность Грега тьма пульсировала багровыми оттенками. Это были цвета крови, а не пламя камина. Это было застилающее взор безумие, а не купол циркового шатра. Этот красный цвет был злонамерен и агрессивен столь же очевидно, как кровь на руках убийцы.

Фиолетовый шар раскрылся подобно еще одному бутону, но не вспышкой, как предыдущий, а тонкими дымчатыми нитями, сочился он в темноту неведомого закутка подсознания Джейкобса, добавляя свой цвет в местную палитру.

Совсем старое воспоминание. Ветхое, как музейный реликт или седой слепец. Лица родителей, но обида здесь не на них самих, а лишь на обстоятельства, которые они не смогли изменить.
Нищета. Отсутствие должного внимания. Необходимость быть взрослым, исключившая детство как данность.

— Мы не выбираем кем родиться и чьими детьми быть, Грег. Вы выросли, в первую очередь, самостоятельным мужчиной благодаря трудностям своего детства - цените этот урок и не вините родителей. Дальше.

В голосе Хауза что-то неуловимо изменилось. Джейкобс, напрягая все свои подневольные доктору ментальные силы, сумел лишь установить факт перемен, но не их суть.

Следующим предстало на внутренний суд лицо Кларисы. Единственно милая сердцу женщина плакала и Грег помнил причину - он сам. Именно такой он застал ее, когда пьяный вломился в их дом через неделю после расставания, дабы найти прощение, но нашел лишь опустевшие стены и её - мать их детей. Она, сидя на собранных сумках с вещами и отправив детей к родителям, ждала его, потому что знала, что он придет.

И Грег не смог простить ее. Клариса знала его как облупленного, знала все его слабые и сильные стороны, но так и не смогла найти в себе силы дать ему еще один шанс.

— Вы...виноваты, Грег. Она ушла от вас, потому что ей было тесно в плену вечной погони за деньгами и выгодой. Простите себя, мистер Джейкобс и когда-нибудь вы сможете простить и её. Дальше.

Новая вспышка была болезненной. Лицо какого-то старика рябило, отказываясь наводить фокус, словно пьяный фотограф никак не мог настроить резкость на своем аппарате.

Грег почувствовал усиливающуюся боль в висках.

— Интересно, - хмыкнул их ниоткуда Хауз.

Кровь пошла носом, а дышать стало труднее, но чужие усилия (или скорее насилие) принесли результат: перед мысленным взором двух Грегов предстал...старый Роджер, предлагавший безумные планы каких-то пятнадцать минут назад...и настоятельно рекомендовавший не находиться сейчас там, где находился бизнесмен.

— Итак, Грегори, я увидел достаточно, - в голосе доктора сквозило холодное удовлетворение, не обещавшее самому Грегу ничего хорошего, - конечно, вы можете попытаться объяснить, чему я дважды стал свидетелем, но...

Многозначительная пауза повисла в сознании бизнесмена, предлагая высказаться, но моральные усилия последнего схлопнули черную бездну неизвестности, выкидывая доктора и пациента в реальный мир.

Голова трещала по швам, хотя кровотечение из носа все-таки остановилось. Вновь пульсировала болью рука. Грег находился в глубоком кожаном кресле, что стояло раньше перед компьютером и безусловно принадлежало самому Хаузу. Сидеть было комфортно, если бы не тот факт, что на запястьях грубым и безвкусным образом присутствовали стальные обручи.

Зарождающуюся ярость встретил удивленный взгляд доктора - он явно не ожидал обнаружить пациента в сознании:

- Хм, даже так? Ну да ладно - на нейтральной территории не получилось, Грег, - с легкой ухмылкой "обрадовал" он бизнесмена, - но тем меньше места для заблуждений: у вас проблемы, мистер Джейкобс, но я по-прежнему готов выслушать вашу версию увиденного...

Билл

Хауз многозначительно хмыкнул и покровительственно похлопал Билла по плечу, ничего больше не сказав.

***

Знакомых лиц среди моложавых полицейских Билл не обнаружил, а если парни и знали офицера Освальта, то вида не подавали, исполняя обязанности не шибко разговорчивых стражей. Зато от чуткого взгляда старого полицейского не укрылся тот факт, что этот молодняк, в отличии от их постового у палаты, не были вооружены огнестрельным оружием: две пары наручников, дубинка-фонарь и полицейский тазер. Хотя, зная особенности того же тазера, открытая враждебность могла быть пресечена очень быстро, тем паче, что копы выглядели внушительно.

— Сломал руку? - озабоченно спросил один из полицейских, судя по происхождению - метис, и взглянул на напарника настороженно.
- К сожалению, мы не в курсе, мистер, - ответил второй коп, - да и в любом случае, до прямого разрешения доктора Хауза, вам нельзя отлучаться.

На какой-то момент Билла захлестнула легкая паранойя. Он вспомнил классическую ситуацию из учебника по внедрению в ОПГ, когда сотрудника под прикрытием, так называемого "крота", начинают "морозить". Бандиты, подозревающие офицера или агента, начинают мягко отодвигать его от всякой деятельности и информации банды, параллельно собирая сведения, но не решаясь уничтожить возможного стукача из-за опасений карательной операции, которую чаще всего производят практически мгновенно...

Из раздумий вывел все тот же метис, видимо заметивший привычный жест поиска мелочи по карманам:

- Может быть кофе, мистер? Сеансы у доктора Хауза порой затягиваются...

Ярость душила горло. Злость предательски тыкала злой палочкой обиды в сердце, выводя пульс далеко за пределы "рационального мышления" и "холодной головы". Фрэнк слушал околоистеричные вопросы вполуха на ходу, но запас остатков внешнего хладнокровия быстро иссяк. Он остановился резко, так что Алиса, едва поспевавшая за ним, влетела ему в спину, ойкнув, а затем оказалась под яростным взором его изумрудных глаз.

— Что значит "не поменялось", девочка? У этого ублюдка мой капитан! - начальник безопасности понизил громкость речи, чуть взяв себя в руки, хотя жвалки ходили ходуном, а ладони до хруста сжимались в кулаки, впустую гоняя воздух, хотя Фрэнк был бы счастлив сомкнуть их также крепко на горле этого Феникса или самого Бормана, - Мой. Капитан, - звучно и по слогам повторил он, словно смакуя эти слова на языке и приправля ими эту критическая ситуацию, будто повар, пытающийся исправить почти испорченное блюдо хитрым трюком, - поменялось всё.

Он вновь зашагал в Арсенал, увлекая за собой немногочисленные квазиэкипаж:

- Я собираюсь сделать то, чего не сумели сделать вы перед лицом превосходчщего противника - развязать войну, - бросил он с холодной жесткостью и цинизмом.

"Каратели? Хм. По всей Федерации данная должность официально устранена лет эдак двадцать, вернув обязанности, как и прежде - военному трибуналу. Хотя этот парень с иглометом явно не сторонник переговоров" - думал СиБи, сверяясь со складскими записями имущества. Совсем недавно они были здесь с Дженной, собираясь дать отпор неведомым тварям с "Надежды", но сейчас казалось, что с этого момента прошла целая вечность. Что-то, очень похожее на сожаление, глухо садануло в душе Полинга, заставив его поморщиться, словно от жуткой зубной боли.

"Композитный силовой доспех штурмового класса V уровня баллистической и энерго защиты типа "Преторианец". Является хай-тек оборудованием, и несмотря на невероятные боевые характеристики, не сильно распространен по причине крайней дороговизны и повышенных габаритов, хотя последнее компенсируется великолепной броней и внушительной огневой мощью. Костюм оборудован Скорострельным пулеметом, гранатометом, ракетным комплексом и даже огнеметом, что предоставляет бойцу невероятные тактические возможности на поле боя"



Фрэнк одобрительно хмыкнул, полистав описание и Крутанув пару картинок внушительного силового доспеха на его контейнере - эта вещица была всего в единичном экземпляре и неудивительно, что Эрик запер ее на личный пароль. Теперь осталось сообразить - передал ли его капитан своему заместителю со всеми полномочиями?

- Отключить наш исходящий видеосигнал. Блокировать все постороние звуки, кроме моего голоса. Принять сигнал, Эшли.

"Ten niggers kids have gone to launch,
One of them had stumble and there are count to nine" - это поет неполикоректнве песенки офицер Освальт.
"БУУУМ!!!" - это громко изъясняется на международном языке мистер Ремингтон с явным акцентом 12 калибра.
"ВШШШШШШШШ" - так шумит в ушах у офицера Освальта, после выстрела в замкнутом пространстве дома из мистера Ремнгтона.
"ШУФ-ХФ-ШУФ" - хрустят типовые перекрытия коттеджного дома от залпа дроби, оказывая содействие полиции.
"ВЩИК-ЩИК" - так звучит ходовые элемент помпового механизма перезарядки мистера Ремингтона, что осуществляет офицер Освальт, занимая неудобное укрытия за комодом.
"КЛАТС!" - так бьется пустой унифицированный шелл 12 калибра из пластмассы красного цвета об пол.
"АРГХ...суука..." - так умирает наглый и дерзкий нигер, отброшенный зарядом дроби на противоположную стену, и медленно сползающий по ней, размазывая свою кровь.

И если бы сейчас офицер Освальт обернулся, то увидел бы около фургона белого человека среднего возраста в дурацкой гавайке не по сезону, с улыбкой на размытом лице, тушащим сигарету об стекло машины.
Но Билл не обернулся: борясь с противным писком в ушах, он вслушивался в
установившуюся тишину первого этажа и очевидные звуки борьбы, доносящиеся со второго.

Билл

— Ты не перепутаешь когда увидишь, - таинственно уведомил полицейского Роджер.

***

- Вот как? - Доктор Хауз явно не был рад перемене, случившейся с одним из пациентов, - в оплату сессия войдет только в случае успеха, - ядовито улыбнулся Грегори и прошептал Биллу в ухо:

- Впрочем, заставлять я не беду, - примирительно заявил доктор, отстранившись, - вы можете вернуться в палату, либо подождать на диване перед кабинетом - вдруг результаты мистера Джейкобса убедят вас передумать, - доктор улыбнулся и они вошли в гостеприимно распахнутые двери лифта, который отвез из на четвертый этаж, где, судя по табличкам, располагались кабинеты врачей, интернатура, архив и комнаты отдыха персонала.

Грегори Джейкобс

Приветливо кивнув двоим полицейским, встретившим компанию на выходе из лифта, Хауз указал на их конечную цель, отперев дверь.
Кабинет был достаточно большим: крупный рост Грега здесь почти не ощущался. Окна в полный рост, а не скромные белые прямоугольники, давали достаточно света, чтобы присутствующие могли обойтись без искусственного источника в дневное время. По крайней мере так было до прихода двух Грегори сюда.

Грегори, который доктор, указал на глубокую кушетку - классический атрибут практикующего психолога, практически стереотип.

— Ложитесь, - Хауз опустил жалюзи нагнав сумраку, а затем сел напротив Джейкобса, взяв небольшой планшет для ведения записей.

— Итак, Грегори. Я понимаю, что вся эта ситуация - безумный стресс, - голос доктора был спокойным: без ханжества или заискивания, но размеренный и внушающий умиротворение, - но вам необходимо отвлечься от этого, абстрагироваться.

Доктор закинул ногу на ногу: одна из штанин обнажала грубый протез - стальная палка с натянутым кроссовком. Причина хромоты прояснилась.

— В другой ситуации я бы предложил вам хорошую шлюху, пинту виски, да крепкий сон, но это совсем нестандартная медицина, - доктор усмехнулся, а затем его голос вновь стал серьезно-мягким:

— Закройте глаза, Грег. Глубоко дышите носом, прогоняйте его через весь организм, и выдыхайте через рот, с усилием живота...Чем-то напоминает отдышку после спринта за такси, но уделите больше внимания полному вдоху и выдоху. Все верно, так и продолжайте, - вещал Хауз, тихо постукивая ластиком на конце карандаша по планшету в такт своим словам.

— Вы слушаете внимательно. Кроме моего голоса нет ничего существенного. Только мой голос важен. Мой голос - почти как ваш. Не ваш, но почти. Мой голос - не враг вам. Мой голос - враг ваших врагов. Мой голос - ваш друг.

Собственное дыхание больше не оставляло шумного эха в голове Грега. Организм попривык к необычной манере приема кислорода и теперь, кроме пресловутого голоса Хауза, лишь гул крови в голове разбавляв тишину.

— Вы спокойны. Это место - крепость под защитой моего голоса. Это моя твердыня. Это ваша твердыня. Это наше убежище. Вы оставляете за его стенами все страхи и печали. Вы не боитесь никого и ничего. Вы готовы смотреть своим страхам и страстям в глаза. Откройте их и смотрите.

Грег распахнул глаза: чернота вокруг него стелилась осязаемым туманом, но оставалась непрозрачна словно зеркальная гладь озера под полной луной. Тихий шок бизнесмена, таинственным образом переместившегося с удобной кушетки госпиталя в темное и мрачное место, был мгновенно устранен бесплотным голосом Хауза, что не имел конкретного источника и шел одновременно со всех сторон.

— Вы не боитесь, Грег. Здесь нечего бояться. Здесь вас не тронут.

Информация, полученная от Хауза, воспринималась не как нечто чуждое, что способно быть подвергнуто субъективной оценке и переосмыслению, а как постулат. Константа. Единственно возможное решение.

И с осознанием этого темнота стала ощутимо добрее, предлагая отдых, а не неизвестность, спокойствие, но не опасность.

Грег смог оглядеться.

— Ты видишь цветные огни, Грег. Они твои. Красный - гнев. Синий - сожаление. Фиолетовый - обида. Желтый - радость. Зеленый - личные чувства. Белый - высшая цель.

Шары переливались, каждый в своем обозначенном диапазоне, в каком-то полуметре от бизнесмена - вытяни руку и он твой.

— Они твои, Грег, но не будь жаден. Каждый из них закрывает собой другой. И будь добр, покажи мне красный.

Грег, слепо повинуясь, поднял руку и сжал шарик красного цвета, растворяя его в себе.

Вспыхнул ярким цветом красных оттенков образ полноватого мужчины. Его имя пришло не сразу - Марк Дарабонт. Месяц назад он был главной головной болью Джейкобса, претендуя на хороший процент в той же сфере частного бизнеса, что и Грег, но столь удачный для последнего, несчастный случай сместил оппонента с доски. Однако, как выяснилось, память цепко хранила частички злости к этому засранцу.

— Этот человек в прошлом, Грег. Простите и забудьте. Дальше.

Тут же из темноты на Грега взглянули огромные карие глаза. Они были полны красных прожилок, светящихся нездоровым блеском. Следом за больными глазами проступил и остальной овал лица. Джейкобс узнал его мгновенно: Большой Шон смотрел печальным взглядом. Грегу стало не по себе, руки почувствовали холод его остывающего тела, но та животная ярость, инстинкт выживания горел сейчас в Джейкобсе вновь.

— Убийство, Грег, это тяжкий грех, но вы защищали свой дом. Вам нечего предъявить своей совести - и вы не стали этого делать. Вам не за что себя прощать. Дальше!

Большой Шон исчез как по волшебству, а новый образ, в лице Бритни горел ярко и соблазнительно. Сейчас она была человеком, но из её уст срывались те глупые и бесноватые слова о передаче имущества. Злость сводила скулы, заставляла сжиматься руки в кулаки.

— Да, эта злость ясна...Женщины по праву зовутся бесовым семенем, но тут что-то...

Голос не успел закончить, как новая вспышка озарила темноту. Теперь Флауэрс, или, если верить Роджеру, Тинкервиль, была в своем зверином обличье, а рядом с ней стоял монстроподобный Фрэнк, ломающий дробовик Билла надвое.

Повисла неловкая пауза.

— Вы не боитесь этого, Грег. Вы запомните эти лица, но больше не будете бояться их. Пауза.

Видение исчезло. Вновь разноцветные шарики парили перед Джейкобсом, лишь исчезли красный и белый цвета, да сам Грег чувствовал клубившуюся внутри ярость и гнев - сейчас спящие, но готовые взорваться в любой момент.
Мужчина понял, что голос в его голове больше не всесилен и он сам волен выбирать что делать дальше.

Мелодичная трель колокольчика исчезла, отрезанная стекленной дверью кафешки, а Кэт окунулась в мороз и уличный гул. С выделенной парковки сорвался, буксуя, черный мерседес. Не стоило и гадать: это золотая молодежь покидала заведение, еще более спешно, чем и сама журналистка, хотя так и не выясненные причины явно отличались от мотивов Уэллс. Любопытство жгло не хуже горчичника, но честный долг труженика, который должен сдать работу у обеду, остужал пыл, уравновешивая девушку.

Спустя минуту Кэт уже сидела внутри своей машины, отогревая руки дыханием и прогревая движок автомобиля. Навигатор выдал оптимальный маршрут для сохраненной точки - офиса редакции, что располагался в начале Северного квартала, и Кэт поехала, поражаясь количеству пробок, ДТП и просто брошенных машин, которые венчали курганы сугробов.

Но проблема трафика коснулась и её: небольшой парк в центральном квартале, One Pond Park, где на том самом пруды она каталась на коньках с коллегами из прошлой газеты, превратился в ловушку для водителей. Ушицы по обе стороны от парка были с односторонним движением и сейчас они были наглухо забиты машинами, которые ожидали окончания снегочистных работ.

Скучая, Уэлс смотрела по сторонам, глазея на соседей по пробке. Вот дородная женщина, которая еле-еле влезала за руль совсем не маленького семейного минивэна, что-то жевала. Субъект статистики американского ожирения была отягощена не только жирным фастфудом, но и двумя отпрысками, что строили рожицы другим участникам движения (читай, стояния). С другой стороны, в маленьком синем "жуке" сидела блондинка, губастая и напомаженная. Она вцепилась в руль с видом камикадзе, готовящегося отправиться по пути Священного Ветра. Не хватало лишь красной повязки на лбу, да спокойствия - девушка нервничала, зачем-то постоянно поправляя зеркало заднего вида и тыкая кнопки магнитолы.

Взгляд журналистки скользнул дальше, на парковый тротуар, за низкий черный узорный забор, к скоплению людей, что размахивали руками и что-то кричали. Кэт насторожилась: погода явно не подходила для организации катка, а середина рабочей недели - для группового отдыха. Уэллс профессионально оценила ситуацию и пришла к выводу, что на пруду происходит нечто экстраординарное. Пожертвовав теплом, девушка открыла окно и высунулась из салона, тщась разглядеть происходящее: кажется, в пруды кто-то тонул...

В детстве, как и многие, маленький Джеймс Кареро думал, что после смерти его заберет Бог прямиком на небеса. Там будут белые пушистые облака, дедушка с бабушкой и, конечно, красивые ангелы с арфами. Спустя каких-то пять лет, Джеймс перестал верить в подобную чушь, а всякий кто пытался накормить его сходим по смыслу дерьмом, быстро жалел о своих гнусных намерениях.
Конечно в закостеневшей душе Сола еще теплилась надежда на райские кущи, но 23 часа на каждый день недели эта наивная мысль была завалена ворохом бумаг, справок и уточнений по законам, а затем и вовсе растворилась в последних и наиболее выгодных делах адвоката.

Но лёжа на мокрой траве стадиона с пробитой грудью, где выходное отверстие раны было размером с кулак, МакГилл не думал про обещанные Библией страшные суды, котлы грешников и прочую религиозную чушь. Его вела горячая, как собственная кровь, жажда мести. К сожалению, но вполне ожидаемо, она стала лишь причиной еще одного лишнего отверстия в голове адвоката, но этот сакральный смысл ему удалось оценить не сразу.

Темнота, окружавшая Джеймса была абсолютом. Все эти понтовые матовые тона для покраски вашей драгоценной тачки - ничто.
Темнота в три ночи где-нибудь в глухой области или сырая слепота подвала без света - всего лишь прелюдия к этой Тьме, что была будто живая, хотя все её движения и маневры оставались за пределами такого понятия как зрение.

Джеймс чувствовал Тьму.

Она легко нарушила границы его жалкой физической оболочки. С некоторым скрежетом ворвалась и в духовную часть. Разрывая сознание существа по имени Джеймс - проникла и в подсознание, смакуя самую суть десертной ложечкой. Ей был неведом такт и самое ценное, самое сокровенное влёт уходило с молотка на её сиюминутном и спонтанном аукционе имени Джеймса Карреро. Прощальный вечер в его честь, который прошел без единой скрипки или доброго воспоминания: никто не плакал по нему.

Джеймс с ужасом осознал, что никакой "жизни перед глазами" или "самого важного момента" - не будет. Ты жил - ты умер, и всё.

Финита ля комедия, дружище, тебя наебали по всем статьям.

И в этот самый миг - миг торжественного осознания собственной никчемности и фарса несбывшихся ожиданий - среди тьмы возник багровый туман. Туман, повинуясь необъясним законам местной, так сказать, физики, быстро превратился в тучу и принялся обильно поливать Великое Нечто багровым же дождем. Капли с оглушительным треском били по иссиня-черной поверхности окружающего Джеймса "middle if nowhere", рассыпаясь на тысячу маленьких рубинов, что веселыми крошечными маяками разгоняли абсолютную тьму.

Вытянув ладонь, Джеймс поймал несколько капель. Они сразу слились воедино, а Джеймс понял, как СИЛЬНО он замерз. Зубы не стучали от холода, кожа не стала белой, но каждая мысль обледенела и сопровождалась скрежетом.
Капли дождя были теплые. Нет, не теплые - даже горячие! Как кипяточный чай из термоса после горной прогулки, на которой трудяга МакГилл никогда и не был то.

"МакГилл... Дебильный псевдоним" - подумал Джеймс и тот час с удивлением понял, что мысли больше не гремят, словно жернова старой мельницы. Капли, что уже порядочно собралось в его пригоршне - грели его.

В какой-то миг их стало так много, что вот-вот грозились перелиться ЗВ край, в зиящую темноту. Не зная что делать еще, но оставаясь уверенным, что дарить рубины Тьме - глупо, Джеймс начал пить теплый красный дождь.

На вкус багровая жидкость оказалась кровью, но Кареро это волновало мало: она была чертовски теплой.
С каждым глотком она возвращала в него частичку его прошлого, но закаленного, как сталь - и уже немного лучше, сильнее...теплее. Джеймс открыл рот и ловил капли им, как мальчишки из глубоко детства.

"Ты ошибся, дружище, ни хера это не конец!"

...Джеймс нашел себя в глупой ситуации: он сидел на коленях, протягивая руки к окровавленному запястью ковбоя Ги. Берета валялась где-то в траве - забытая и идеологически преданная по неведомым причинам.

Впрочем, судя по мерзкой ухмылке Ги и уныло-серьезной физиономии Ларса, ситуация была вполне объясняемой.

— Добро пожаловать в наш дерьмовый мир обратно, - озвучил догадку бывшего адвоката Ги.

— Если ты дашь мне поносить твою шляпу, то я даже буду не против такого возвращения, - ответил наконец Джеймс, смакуя остатки сладкой-сладкой крови на зубах. На острых, мать вашу, зубах, - Ну и что это за дерьмо, м? Правительственная программа, биоиженерия или ахуенный мексиканский кокс? - не унимался Карерро, ёрничая и гоня очевидный вообщем-то факт.

Он был голоден, но совсем не хотел есть привычную законопослушному и не очень гражданину еду...

10.12.2012

American Economical Association

СПЕЦИАЛИСТЫ ПРЕДСКАЗЫВАЮТ ДЕФОЛТ.

Экономические специалисты, привыкшие спорить за каждый доллар в грядущих котировках, сейчас, к сожалению, солидарны и сходятся во мнениях, что в ближайшем будущем Америку ждёт дефолт, в связи с проблематикой внутригосударственных долгов. Экономическая система будет потрясена немногим сильнее, чем в памятном нам 2009-ом году, когда “лопнул пузырь” и многие граждане остались не у дел. В конкретике мнения расходятся, но подавляющее большинство считает, что кризис сильнее всего затронет тяжелую промышленность и банковских служащих.
Для глав фирм, заводов и банков самое время усилить свои позиции на рынке, а также сделать стабилизационный фонд заранее – год обещает быть трудным.

Portland News

СООБЩЕСТВО НЕДОВОЛЬНО: ЭМИГРАНТЫ ЗАНИМАЮТ РАБОЧИЕ МЕСТА!

Сегодня протестующими была пикетирована Мэйн-Стрит, что создало в Портлэнде невероятные пробки, почти на весь день. Митингующие – самые простые граждане из самых разных фирм и организаций и они подняли волну недовольства эмигрантской политикой.
Вот что они говорят:

“Это ужасно! За последние два месяца в офисе сократили 6 местных, взяв вместо них приезжих. Двое из новичков почти не говорят на нашем языке!” – Мэри Ли, работница офиса грузоперевозок.
“Мы требуем изменить вашу дурацкую политику! Это явный беспредел! Три смены были уволены, и на их место взяли каких-то гуков, которые бубнят на своём и работают за пару центов! Это возмутительно!” – Джонатан Бигз, член заводского профсоюза.

“Кошмар! За что я плачу свои деньги, я спрашиваю вас?! Даже молочник в нашем районе – здоровенный незнакомец! Я боюсь открывать ему дверь!” – Саманта Кэри, домохозяйка.

Как Вы сами видите, дорогие читатели, эта проблема затронула многих. Но как дело обстоит на самом деле? Давайте обратимся к статистике!
Количество эмигрантов получивших гражданство или временную визу в Портленде и окрестностях за 2012 год:
26, 589 человек.
Количество эмигрантов официально арендующих или купивших жильё в Портленде и окрестностях:
21, 125 человек.
Количество трудоустроенных эмигрантов по официальным источникам:
11, 152 человека.
Количество эмигрантов, согласно соц. опросам:
42, 378 человек.


Эта информация общедоступна, но наши друзья из Статистического Отдела дали нам эти предварительные цифры, и у нас возникает закономерный вопрос: как приезжие получают официальные рабочие места, не имея официального жилья и не платя налогов?
Кажется, кто-то хорошенько погрел на этом руки, и наша редакция будет пристально следить за развитием событий!

Salem's Today

КОНЕЦ СВЕТА ИЛИ СВЕТ В КОНЦЕ?

Как Вам наверняка известно, весь мир со страхом или иронией ожидает прихода Конца Света, запланированного на 12.12.2012, то есть уже послезавтра! Многочисленные археологи, а также просто интересующиеся люди утверждают, что Древние Майя, на своих каменных календарях, давным-давно предсказали “смену и обновление человеческого цикла”, что по их мнению сопровождается глобальными катаклизмами, обычно фатальными для нынешнего поколения живущих.
Наша редакция с сомнением относится к подобным предсказаниям: предпосылки к землетрясениям не зафиксировано, вулканы не просыпаются и не ожидается цунами или тайфунов. Террористы под контролем наших доблестных структур, а орбита Земли чиста от всяких страшных астероидов, которые прервали существование динозавров, в своё время.
Лично мы, придерживаемся версии, что у Древних Майя… просто закончилось место на их календаре!
Но, как бы там ни было, на носу Рождество и несмотря на “Конец Света”, стоит сделать все ожидающие Вас дела…

"САЙЛЕМСКИЕ" ВЕДЬМАКИ?

12.12.2012 года в Сайлеме состоится концерт известной death-metal группы “Detroit Metal City”, сокращено DMC. И если дата проведения понятна – набившее оскомину пророчестве Майя о конце Света (читайте мнение редакции на 2-ой стр.), то место проведения вызвало настоящий фурор и шквал вопросов к лидеру металлистов, на которые он, не дал стоящих упоминания комментариев. Менеджер группы, Джек Дарк, также “лил воду” и всячески старался избежать прямых ответов на вопросы, чем показал свою полную неосведомлённость. Что это: хитрый замысел или блажь звёзд?
Редакция придерживается слегка ироничной версии: Иоаган Краузер, лидер и вокалист группы, просто перепутал наш Сайлем…с Массачусетским Салемом?
Как бы там ни было, подготовка к выступлению этой группы идёт полным ходом: Большая Сцена в Западном Сайлеме сейчас оборудуется для грядущего “сатанинского” шоу. Мы не будем распространять непроверенных слухов о членах группы, но точно можем сказать, что в эти дни Сайлем ожидает невероятный наплыв весьма сомнительных туристов.

ОТЧЕТ КАПИТАНА ЛЕСЛИ ЗА 2 ПРОШЕДШИХ КВАРТАЛА.

Буквально на днях прошла очередная пресс-конференция в Полицейском участке Сайлема, где наш многоуважаемый капитан Лесли, представил статистику за прошедшие шесть месяцев. Можем сразу сказать, что цифры Вам не понравятся.
Здесь предоставлены фактические случаи, когда был составлен рапорт и протокол, а также были приняты меры противодействия. Сколько подобных случаев осталось без внимания полиции или не было афишировано – вопрос.

Патрульно-постовой отдел:
- жалобы на соседей: 37
- бытовые ссоры: 26
- нарушение общественного порядка: 20
- хулиганство и вандализм: 86 (!)
- уличные драки: 72. 24 с применением холодного оружия, 8 с сопротивлением аресту.
Автоотдел:
- превышение скорости: 291.
- штрафы за состояние авто: 230 (!)
- грубое нарушение ПДД: 41.
- ДТП: 62. Количество жертв ДТП: 28.
- Попытка ухода от полиции: 6.
- Краденных/задержанных авто: 87/25.
Отдел нравов и расследований:
- приводов за проституцию: 156 (!)
- уличное воровство/домушничество: 42 / 31 (!)
- разбойных нападений и грабежей: 34/93. Жертв: 22.
- торговля наркотиками и запрещенными препаратами: 56 (!)
- торговля нелегальным оружием: 12 (!)
- случаев коррупции/дачи взяток: 20/20
- убийств без ярко выраженного подтекста: 16 (!)
- изнасилований: 21 (!)
- похищено/найдено (мёртвыми): 41/5 (4) (!!!)
- задержано преступников/осуждено: 193/71
- убито при задержании: 41
- Ранено/убито офицеров СДП: 34/10
На данный момент капитан Лесли заверил репортёров, что расследования идут полным ходом и были вызван дополнительный набор из полицейских академий и даже отправлен запрос в ФБР.
Лимит доверия к капитану ещё очень высок – он прекрасно зарекомендовал себя в прошлом, за 4 года службы ни разу не дав повода бросить тень на его имя, а также снизив криминогенные показатели в прошлом.
Как бы то ни было, редакция просит Вас быть осторожнее и внимательнее на улицах города!

ВНИМАНИЮ ГРАЖДАН САЙЛЕМА!

“Официальное обращение полицейского департамента Сайлема к жителям города”.
Уважаемые сограждане!
Мы делаем всё что можем для обеспечения Вашего покоя, но последние полгода стали тяжким трудом для нас: криминальная обстановка в городе, особенно Южной его части, превысила все допустимые нормы. Мы не раз побывали в перестрелках и многие из офицеров были ранены, а некоторые даже убиты.
Департамент Полиции официально заявляет: преступности не удастся пустить корни в нашем городе!
Также мы всячески призываем Вас к приобретению легального огнестрельного оружия для самообороны: убивает не оружия, а люди.
Оставайтесь законопослушными гражданами и содействуйте нашей работе!

- Упрятав тебя за решетку, я лишу другого Охотника поддержки. Недопустимо, Брайан - хуже убийства. Здесь нет рангов: в силу обстоятельств кто-то руководит другими, но без званий и медалей. Гордись тем чего добился, если на это остаются силы и радуйся что жив - многие опытные Охотники не возвращались даже с простейших рейдов за домовыми.

Брейвик помолчал. Кивнул.

- Понимаю. Я давно не встречал Охотников, да и пытался мыслить более ... человечно, не вплетая всю эту мистику, - это слово он выплюнул словно ругательство, - Пять предметов? Хм, если они оставляют подобные...следы из людских трупов - это очень неплохо. Он работает один? С таким профилем нужна целая армия, чтобы быть в курсе обо всём ... - Андерс вновь поскрёб голову.

- Не знаю на кой ляд этому-твоему "кукловоду-мастеру" такие ритуальные убийства. Как всегда среди всех этих монстров и мрази в почёте лишь сила и власть. Ну и собственная безопасность. Запомни эти три критерия, Брайан, пригодится.

Он сел обратно на табурет и, облокотившись на кушетку О'Коннора, принялся заполнять липовый бланк допроса.

- С невмешательством проблем не будет, а вот формальности типа браслетов и моих вызовов в участок, придется оставить как есть: мне нельзя вылететь из полиции, слишком уж много поставлено на кон. А вот встреча - идея и впрямь хорошая: денек поваляешься в больнице, отдохнёшь, и будешь свободен, - Брейвик хмуро улыбнулся, - подпиши.

Детектив сунул листок с его весьма аккуратным почерком, где значился краткий пересказ событий в кафе первоначальной версии изложения Брайана. Также в последней строке значилось: "Мистер Брайан О'Коннор активно сотрудничает со следствием".
Никаких подводных камней и хитрых юридических ловушек или даже намёков на недосказанность Брайан не увидел.

...

***

После ухода детектива стало куда скучнее: немногословный персонал под присмотром молодого полицейского, что дежурил на двери, делал стандартные процедуры, меняя бинты и проверяя целостность швов. О'Коннора напоили, покормили и дали выспаться. Последнее для усталого организма было особенно приятно, чем он активно пользовался...

***

Проснулся Брайан уже ночью.
Часов в поле видимости не обнаружилось, но за неплотно закрытыми жалюзи светили лишь фонари. Сонным глазом бродяга разглядел за окном очередную порцию осадков, что метель щедро разбрасывала по городу.

Причиной пробуждения оказался черный пластиковый ТВ, подвешенный на стену напротив кушетки О'Коннора, но который в течении дня так ему и не включили. Большая красная надпись в углу экрана гласила: "PORTLAND NEWS LIVE!"
Сейчас же диктор, изредка прерываемый будоражащими кровь кадрами демонстрации народного гнева, взволнованно вещал:

- ... отказываются расходиться по домам уже почти 7-ой час. Полиция применила водомёты против самых радикально настроенных граждан, но была вынужденна отступить, когда толпа применила "коктейли Молотова" и самодельные взрывные устройства. Сообщается о многочисленных раненных с обоих сторон конфликта, есть убитые. Был объявлен сбор местной Национальной Гвардии, но мы имеем информацию, что большая часть уже на улицах Портленда на стороне бунтующих...

Внезапно, на экране появился значок перечеркнутого красной линией динамика, а звук исчез. Диктор глупо открывал рот, словно выброшенная на берег здоровенная рыбина, зачем-то выряженная в деловой костюм.

- Вот жеж... революционеры...Эй, друг, извини что разбудил, - услышал Брайан басовитый и хриплый мужской голос, раздавшийся с соседней, пустующей раннее, кушетки.



Его лицо худо-бедно освещалось слабым светом дежурного светильника над казенной кроватью Брайана. Одет он был в темные джинсы и черный же свитер, плотно облеплявший атлетичную фигуру. На голове была черная шапочка - судя по всему, подвернутая балаклава.

- Жаль, что ты проснулся: смерть во сне полегче будет. Ну да ладно, нам есть чем заняться, - он вытянул из-за кушетки объемную спортивную сумку, приличного веса на вид. Порылся в ней, звеня чем-то металлическим, и вытянул из её недр основное орудие дантиста - зубные клещи. Брайан не был у стоматолога достаточно давно, но этот характерный инвентарь зубных дел мастера узнает любой, кто был на приёме хоть раз. Следом на кушетку легла маленькая пластиковая коробочка с непонятным громыхающим содержимым. И последним был извлечен свёрнутый в тубус снимок чьих-то зубов. Незнакомец зацепил его под специальный белый квадрат на стене, подсвеченный изнутри, что использовался для детального и тщательного осмотра рентгненовских снимков докторам - вообщем-то по прямому назначению.

- Если обещаешь не орать - сделаю укол обезболивающего, - добродушно пообещал мужчина, - иначе...будет ОЧЕНЬ больно.

Доктор улыбнулся:

— Отнюдь, Грег, отнюдь! Лечить мы вас будем как положенно, но, я считаю, что прежде чем вскрывать вам череп и ковыряться в мозгах, стоит сделать это без хирургического вмешательства. Если повезет, то мы сможем установить причины вашего беспамятства и неестественного сна, ну а если нет, то хуже не будет. Кто знает, может быть ваши воспоминания и проблемы с железой взаимосвязаны?

***

— Офицер? Считай что бывший, Билл, - незнакомец неприятно улыбнулся, - сначала будет оплаченный отпуск. Через неделю к тебе придет детектив по делу Джейкобса и предложит сдать его, недвусмысленно намекая на позорное увольнение из полиции в случае отказа. Ты - эллемент и защитник системы, Билл, но тебя она поглотить в два раза быстрее, потому что у тебя есть в ней четкое место, - он назидательно хмыкнул, - нет, если ты согласен на такое дерьмо - валяй. Забудь о том нигере, которого бы ты мог использовать в качестве потверждения своего профессионализма, забудь о том нереальном, что довелось увидеть ночью, ага, - он лукаво смотрел на Билла, - Только сразу придумай версию поубедительнее, что именно случилось с дробовиком, а то Виктор Кайм* будет весьма удивлен, что лучшее детище его фирмы, ломается от падения на пол, хах.

Грег ответил грубо, Грег решил играть серьезно: по лицу незнакомца было заметно, что отказов, тем более в такой форме, он получать не привык. Губы тронула презрительная ухмылка. Мужчина поднялся вслед за Джейкобсом, и, пока тот силился вспомнить телефон адвоката (что без привычного смартфона, было задачей нетривиальной), привалился плечом к защитному экрану кабины. Стоило Грегу начать вводить код штата, как палец мужчины оказался на кнопке сброса звонка, а Грег услышал вкрадчивый голос:

— Давай, Греги-бой, позвони, расскажи что этой ночью тебя поимела твоя парнокопытная женушка и тебе нужно алиби от зоофилии и жесткого обращения с животными, - палец исчез с кнопки, зато появилось бородатое лицо, совсем близко к бизнесмену. Теперь, когда Грег невольно разглядел таинственного советника получше, было заметно количество морщин на его стариковском лице.

— Повторяю еще раз для особо самоуверенных, парень: этот матч - совсем не вашей лиги и совсем не на домашнем поле. Вас благочинно размажут по стенке при свете дня - абсолютно законно и за твои же собственные деньги.

Мужчина отпрянул от Грега:

— Зовите меня Роджер. Отвечая на ваш логичный немой вопрос "какого хрена мы должны тебе верить, Роджер", скажу так: первое - да у вас нет выбора. Либо вы делаете как скажу я, либо идете к Хаузу на прием и он вытаскивает из вас информацию о том, что вы видели ночью. Поскольку Хауз в курсе, как действительно устроен мир, то он просто признает вас вменяемыми и выкинет в лапы полиции. Если вы ему вдруг понравитесь - добавит в заключение для копов состояние аффекта. Но в результате, ты, - палец указывает на Грега, - сядешь, а ты, - перст обвинительно уткнулся по направлению к груди Билла, - оставишь дочку либо с отцом-бомжом, либо с отцом-лжецом. Сам понимаешь, что шансы досидеть до пенсии даже в этом случае будут крайне малы...

Роджер прошелся из стороны в сторону, раскуривая трубку. Табак оказался ароматным - пахло вишней.

— А во-вторых, я не хочу, чтобы на моей земле шастали засранцы из волшебного народца, которые считают, что договоры прошлого - дерьмо собачье, и за их нарушение - ни черта не будет. Поскольку это напрямую меня не коснулось - убивать этих засранцев я не собираюсь, но вот помочь двум ребяткам, что вляпались по самое горло...почему, черт возьми, нет? - старик улыбнулся вполне добродушно и выпустил огромное кольцо сизого дыма.

Улыбка, ставшая странно похожей на оскал хищника, совсем не понравилась Солу: это был обвинительный приговор без возможности апеллировать к высшей инстанции. С губ почти сорвались слова отчаяния, что-то глупое, почти детское.
"Не надо..."

Но ковбой уже отдал приказ своему цепному псу: выстрел, насколько понял Джеймс, каким-то слегка отрешенным осознанием, пророкотал по туше пустого стадиона, давая фору многим фанатам, и затих где-то у него в груди.

"Мама"

Земля накренилась, причудливо уродуя восприятие, зажглась яркой вспышкой боли грудь, но слабость навалившаяся следом почти нивелировала её. Лишь холодный лед собственной крови, что активно меняла дизайн рубашки Сола, ощущался сейчас адвокатом, будто весь мир сжался лишь до этого ощущения.

Но нет, пробилось еще что-то. Это было воспоминание: яркое, живое, будто на яву. Джеймс сидел за своим обшарпанным столом, бывшем когда-то школьной партой. На что-то более внушительное не хватало ни денег, ни места в его каморке, бывшей чуланом в парихмахерской, что скрывалась в одном из бедных кварталов Нового Орлеана. Огромный бойлер с горячей водой постоянно рычал, как раненный зверь на приближающегося охотника, то и дело сбивая молодого адвоката с хода мысли.

Как давно это было? Год или четыре назад? Джеймс не помнил. Внезапный стук в хлипкую дверь нарушил относительную тишину:
- Да-да, войдите!

Сол одернул свой галстук, приводя удавку в официальное положение и встал со стула, начав вещать, едва гость протиснулся в его халупу:
- Доброго дня и добро пожаловать к Солу МакГиллу! Не обращайте внимание на скромность жилища - это временное пристанище, пока мои сотрудники подбирают нам новый офис... - отрепетированная речь завершилась сама собой, когда Срл рассмотрел вошедшего как следует. Это был мужчина среднего возраста, мексиканец, причем такой характерный наружности, что поневоле приходилось удивляться, почему он разгуливает здесь по городу, а не тянет срок в оранжевом комбинезоне.

- Слышь, адвокат, я от Реджи Фернандеса. Ты в прошлом месяце отмазал его от нелегального ствола...вдвое дешевле чем просили копы.
- Ну-у-у да, мне удалось убедить присяжных, что это не орудие убийства, а случайно найденный предмет, который...
- Короче адвокат. Плачу десятку, если отмажешь меня от легавых: меня спалили на продаже травки студентам и к вечеру уже придут за мной, дружище.
- Кхм, - ценник не давал время на раздумья, долгов скопилась на несколько месяцев, - Я согласен. Для начала - как ваше имя?

Мексиканец посмотрел долгим, уставшим взглядом, видимо соображая, стоит ли Сол его доверия, но затем отбросил сомнения и уселся на ветхий диван, что заменял стул для посетителей (а иногда и постель для хозяина):

- Игнассио Наварете.


Мир вернулся на круги своя. Боль рвала дырку, если быть точнее - входное отверстие пули, а все что мог позволить себе адвокат - истошно орать, корчась от боли и зажимая рану рукой, что мгновенно окрасилась красным.

Вид капитана Фрайзера, пусть и изрядно помятого жесткой посадкой и экстенсивным лечением, вдохновляет. Фрэнк слегка нервничая сжимает и разжимает кулак: доверие Эрика, хоть и оправданно, но льстит. Заставляет гордиться своей пустой и бесконечно бездушной работой, ведь что есть наивные попытки частицы Порядка успокоить моря Хаоса?
Тщета и не более.
Но Полинг был не просто частицей – он был лучшим, как и обещал Фрэнку.

- Хорошо, Эрик, сделаю, - коротко кивнул он, начиная вбивать код подтверждения активации планетарного орудия. Орудие класса “Харконен”, установленное на Ренессансе, было готово разнести не только жалкий бункер, но и всю планету в целом, но, к счастью жителей Элокра, подобной задачи перед линкором не стояло.

А затем…
Затем Империя нанесла ответный удар. Печально знакомый серый холодный цвет бронекостюмов сразу заставил напрячься, а выстрел из игломёта, оружия столь же беспощадного, как и фосфорные бомбы в докосмическую эру Земли, заставил уже выдохнуть: бедняге-технарю было не помочь, да и участь любого сопротивления была кристально ясна.
Судя по поведению имперских псов, Фрайзер нужен был живым – возможно для переговоров или шантажа.

Полинг глубоко выдохнул.
В его глазах всё ещё стояло лицо убийцы и серая статика передачи.

- Эшли…Подготовь точечный удар основного орудия по бункеру дворца. Учитывай множество дружественных целей в радиусе поражения. Также подготовь и осуществи залп по системе глушения. Взломай систему наблюдения и установи постоянное наблюдение за точкой выхода капитана Фрайзера на связь, а также его перемещением. Извещать о любых изменениях, - короткие рубленные команды холодным голосом. Железный Полинг просто действовал на автопилоте.

Развернувшись на каблуках, Фрэнк стремительно зашагал в сторону Арсенала:

- За мной, дамы. Нам пора подобрать игрушки посерьезнее ваших самолётиков, - хмуро проронил Фрэнк, чеканя шаг.

Пора была заканчивать с этой мерзкой планетой.

— Вы слегка лукавите, мистер Ги, - Сол улыбнулся уже более натурально, более хищно. Он чувствовал скрытый интерес в визите "руководства" Игнассио: пустить пулю, чтобы отомстить нерадивому заказчику или пустить концы в воду мексиканец мог и без присутствия ковбоя. Но что тогда? Джеймс уже не боялся, но сгорал от любопытства - ничего иного ему просто не оставалось, — либо не учитываете тот факт, что последний верный мне человек, не замешанный в рейде уже едет сюда, либо свяжется со мной сегодня же - с двадцатью тысячами долларов - вполне реальных хрустящих Бэнов Франклинов, а не этих вероятных и бездушных фишек из казино, - Сол отряхнулся и поднялся на ноги, надевав туфли - доверительная беседа закончилась и начались торги, - к тому же Игнассио делал самую чистую работу.

Закончив с ботинками, Джеймс сделал пол шага вперед, ловя цепкий взгляд ковбоя:

— Двадцать тысяч за новые документы, чтобы один весьма неплохой адвокат мог помочь вам в будущем, мистер Ги, - Сол приглашающе развел руки в стороны, - как мне кажется, боссу такого серьезного и опасного человека, как мистер Наварате - это будет стоить много дешевле...

"Неблагодарные свиньи! Им высокую строфу, что отделяет смысл от быта, а они воротят нос, дергают копытом!" - подумал Жан, спрятав гримасу удивления и отвращения под испуганным лицом балагура, исполнившего совсем не то, но вслух, конечно же, произнес совсем иное:

— Простите, господа, за тему столь мрачную, но забывая о трудностях не сколько каждодневных, сколько судьбы, мы рискуем навсегда повторять одни и теже действия по кругу! - похлопав в ладоши, Жак дождался минимального спада страстей и продолжил, – но, вы правы: к черту горечь, когда можно веселится - за удачу!

Он поднял со стола пенный бокал с элем и сделал половину маленького глотка, смочить глотку, и отдал с улыбкой кому-то из толпы, а сам принялся хлопать в ладоши, создавая примитивные мотив и начав декламировать нараспев и залихватски:



За удачу стоя пьем, господа и дамы,
Без нее нам - моветон, слишком жить устало!
И без злата, и без крови можно обходиться,
Без удачи же, друзья, в нищету рядиться!

Пей, брат, больше, веселей:
Госпожа с тобою!
Славь её ты пощедрей,
Пригодится вскоре!

Сколько я прошел дорог, всюду её знают:
Сэр и пэр, и лорд, и голь - каждый почитает!
Каждый хочет станцевать с этой дамой танец,
Но удача, в свой черед, хитро выбирает!

Пей, брат, больше, веселей:
Госпожа с тобою!
Славь её ты пощедрей,
Пригодится вскоре!

Пусть помолятся святоши за спасение души:
Мы помолимся Фортуне, подарив кому гроши!
Не скупись честной народ - подавай смелее,
Музыканту - каждый брат, а удаче - деверь!

Пей, брат, больше, веселей:
Госпожа с тобою!
Славь её ты пощедрей,
Пригодится вскоре!

Пей, брат, больше, веселей - мы сегодня живы!
С позволения Его и судьбы строптивой.
Каждый день - как новый бой и нет смысла биться,
Если за удачу, друг, не рискнул напиться!

Пей, брат, больше, веселей:
Госпожа с тобою!
Славь её ты пощедрей,
Пригодится вскоре!

- Ох, уж эти социальные долги и обязанности! – вздохнул доктор, - Мы остановимся у аппарата на обратном пути после МРТ, - покровительственно заявил он.

Молодой коп правда не планировал забирать наручники с лап Грега, но Хауза это не сильно заботило: он бегло пролистал карточки, покивал, поцокал языком и вновь посмотрел на пациентов, произнеся загадочно-сакраментальное “интересно”.

Спустя некоторое время, как детектив удалился, в палату пришли медбратья и забрали Освальта и Джейкобса в полуподвальное помещение, где стояли магнитно-резонансные томографы. Огромные капсулы-батоны полые внутри, приняли в себя кушетку с каждым из пациентов, загадочно вибрируя и сужая мир до одного лишь участка пластмассы почти в упор перед глазами. Ощущения были странные: сначала кровь, казалось, вибрировала изнутри, будто сотрясаемая щекоткой. Затем, покалывание по всему телу прошлось, сменившись усталостью и тяжестью, но стоило кушетке выдвинуться по окончании процедуры наружу, как исчезло и оно.

Касательно Освальта доктор не сделал никаких замечаний, а вот его лицо при осмотре результатов снимков Грега, напоминало лицо туземца, впервые увидавшего стрельбу из огнестрельного оружия.

- Судя по этим снимкам, у вас желе от шишковидной железы до самого мозжечка. Невероятно, - казалось, его восторгу и впрямь не было предела, хотя скудных познаний Била и не было достаточно, дабы оспорить диагноз, - Повторим.

В результате Джейкобс еще дважды испытал прежние ощущения, лёжа в трубе, но результат не изменился, разве что стал яснее источник засвета на картинке, кроваво-красного цвета: та самая шишковидная железа.

- Мистер Джейкобс… Ваша шишковидная железа, по-научному эпифиз, epiphysis cerebri, сейчас представляет собой…кхм…Грушу, - доктор сам осклабился не профессиональности подобного объяснения и поспешил добавить, - а должно, кхм, вишенку. Улавливаете? Часть мозга отвечающая за огромный список гормонов и регулирующая деятельность отдельных моментов нервной системы – превышает свой размер в три или даже четыре раза. Причин может быть много: от удара по голове до новообразований или даже паразитов… - Хауз выглядел возбужденно и задумчиво одновременно, явно что-то прикидывая в уме, - А вот последствия обычно весьма печальны вплоть до летальных – и именно поэтому, Грег, - он панибратски положил руку на плечо, что с его хромотой и не самым большим ростом получалось не очень естественно, - мы, кстати, тёзки, - вставил он между делом, - я рассчитываю на вашу искренность в процессе лечения. Данный вид заболевания, скажу прямо, весьма редок именно тем, что пациенты имеют обыкновение … умирать раньше начала ни то что лечения, а даже диагностики, - эффектная пауза перед словом “умирать”, была подана мастерски.

- Сейчас вы отдохнете в саду, проникнитесь его умиротворением и мы перейдем к сеансу гипноза, где попытаемся выяснить в чём же была причина вашего волшебного сна. Если вы, внезапно, вспомнили версию ночных событий – можно обойтись и без гипноза…если вы боитесь что всплывёт что-то ещё, - он сделал хитрую и залихватскую рожу, на которой так и читалось “конечно всплывёт, лгунишки”.

***

Сад, в который проводил их доктор, оставив на попечительство всё того же молодого полицейского, которого больше внимания уделял собственному смартфону, уверенный в безвыходности ситуации для своих подопечных. Во многом он был прав: небольшой и уютный дворик, куда выходили окна самых везучих больных (в том числе и их палаты), был заключен в бетонные лапы этого корпуса, окружавшего стенами его с четырёх сторон. Центральная аллея была засыпана прессованным щебнем и аккуратна, подметена от снега, который был сложен на её обочине – практически в один уровень. Три скамейки, два бесплатных телефонных аппарата, несколько автоматов со всяким содержимым: от сигарет до еды и газировки. Парочка деревьев и маленький пруд радовали глаз, кусты были заботливо подстрижены – всё выглядело очень ухоженно, как и подобает госпиталю, занимающему первое место в целом штате.

Аллея, пересекавшая дворик, утыкалась одной стороной (откуда пришли Грег и Билл) в технический корпус госпиталя, где располагалось большинство громоздких агрегатов, а также операционные для серьезных запланированных операций. Другой – в выход в фойе госпиталя: через стеклянные двери, перегороженные совсем некрупной фигурой полицейского, уткнувшегося в телефон, виднелся ресепшен и привычная суета приёмного покоя – первой линии защиты американского здравоохранения (нулевой было наличие страховки).

***
Единственным, кто в этот утренний час разделил спокойствие этого рукотворного палисадника, был пожилой мужчина, тепло одетый в фирменный больничный пуховик и читающий газету. Он изредка пыхал красивой деревянной трубкой тёмно-красного цвета, выпуская большие клубы ароматного дыма. Когда оба “подозреваемых”, наконец уселись на скамейку, мужичок воровато оглянулся на копа, и подсел к ним с невозмутимым спокойствием на лице.



- Короче так, - голос его оказался хриплым, совсем не подходящим к достаточно величественному лицу, будто кто-то незримый очень неудачно озвучивал этого седовласого человека, - на гипноз вам нельзя – Хауз выкупит вас на раз, он очень сильный мозгогляд, хоть и реально помогает людям, но характер… - лицо презрительно скорчилось, будто старику подсунули кислый лимон вместо табака, - тебе, - обвинительный перст был направлен на офицера, - впаяют превышение полномочий или преступный сговор: это обычная схема для тех свидетелей, кто не пойдёт в отказ. А вот тебе, силач, - ехидный взгляд на Грега, - досталось всё самое вкусное: обвинение, тяжбы, наверняка проигранный суд и тюремный срок, с таким приговором, что на УДО можно будет рассчитывать лет через пятьдесят, хах, - мужчина сплюнул, - относительно хорошая новость в том, что, скорее всего, ты не доживёшь до тюрьмы – остановка сердца где-нибудь в тюремном автобусе будет вполне логичной точкой в её плане…

Мужчина помолчал, давая информации устаканиться в двух столь разных головах.

- Вам надо бежать, улавливаете? Система работает против вас, потому что её умело используете совсем не вы…

Публика, хоть и не высокая в социальном статусе, оказалась весьма благосклонна. Их луженные глотки выбрасывали похвальбы и добрые шутки, руки стучали кружками об столы и бросали песо и лиры для Жана – пусть и в виде алкоголя, а не чистого менового товара. Балагур уступил место карлику, позволив ему попытать счастья на этом “ратном поле”, но у него ничего не вышло, хотя на вкус Жана – стих был весьма неплох.

Перекинувшись парой слов с замлевшей разносчицей еды и питья, потомок Малкава опустил бороду в одну из кружек, делая вид, что пьёт, и вновь взгромоздился на стол, в этот раз бросив перед собой шляпу и тонко намекая на материально вознаграждение.

- Спасибо, господа, за тёплый приём! Теперь – стих о тех, кто ждёт вас на берегу и о том, что вы нужны им не только, как источник денег! Любите своих близких! – вампир начал читать стихотворение, хотя мысли его были далеко - он тоже вспоминал своих близких.

Последнее письмо Рэне было переполнено грязи и ругани, хотя Жан всеми силами и словами пытался оставить родичей в хорошем расположении духа, подкрепляя свои буквы ещё и монетами, но в этот раз братец был неумолим. Родной город вновь перешел в руки новых захватчиков, а значит поменялись и хозяева, и порядки жизни – следить за всем брат просто не мог. Амальфия, выскочившая было за муж за одного из перспективных гвардейцев прежнего графа, справила тризну по своему свеже преставившемуся жениху и вновь вернулась в отчий дом, к Рэне, который исправно налаживал новые связи. Но тот монстр, что вернулся бы домой в обличье Жана…Чтец лишь вложил побольше сил в новую строку, отгоняя мысль – этому не бывать, пока он в своём уме…


«Порт»

Кораблю безопасно в порту,
Но скажи: зачем его строили?
Пусть как все - покоряет волну,
Возвращаясь только с прибоями.

И вернуться суметь - это главное,
Не терять никогда берегов.
Поклянусь быть лучшим исправно я,
Не жалея ни сил, ни трудов.

Помогать в штиль или в бурю,
Наплевав на любые шторма,
Извергаться подобно Везувию,
Вместо пепла пусть будут дела.

И найдут археологи будущего,
Наши сны на подушках из трав:
Я корабль из крепкого дерева,
Но несусь на твоих парусах.

Не пробей мне корму, ты веди меня,
Не забудь умаслить штурвал.
И тогда, под небом столь синим,
Перемелем судьбы жернова.

Не сдадимся, не бросим, не сгинем мы,
Только если будем хотеть:
Как вода зимой превращается в иней,
Так и мы - будем гореть...

Доктор Вилсон проводил взглядом Мэригольд, которую вывел медбрат, ответил на вопрос Освальта:
- Легально? Думаю, да, но вот лимит полномочий был явно превышен, - доктор едва желчно улыбнулся, - Все звонки: адвокатам, близким и начальству – после первого сеанса терапии. Надо решить вашу загадку…Предпочитаете проходить лечение индивидуально или, кхм, групповым вариантом? Я бы рекомендовал второй вариант – всё-таки регрессивная амнезия имеет свойство учитывать самые невероятные зацепки памяти…

Его рассуждения прервал другой врач, стоявший на входе в помещение.
Был он внешне мягче, приятнее глазу, и излучал ауру добрососедства всем своим видом, хотя сейчас и был разозлён.


- Хауз, верни мой халат! – с порога заявил он, видимо, не сразу оценив масштаба происходящего и “криминальность” пациентов, содержащихся в палате. Увидев ещё и кровь, он чуть затормозил, добавив на своё лицо, весьма богатое на мимику и эмоции, изрядную долю удивления, - кхм…Извините.

Впрочем, поглядев пару секунд на пол, он вновь вернул осуждающий взгляд на Вилсона-Хауза, который продолжал вещать, как ни в чем не бывало, попутно стягивая с себя халат:

- …памяти. Мои рабы, в смысле, коллеги, провели первичный осмотр ваших тел, взяли заборы крови и слюны, - халат покинул плечи доктора,- Мы исключили тяжелые повреждения головы, - безжалостно смят сильными руками, - отравление природным и производственным газами или тяжелыми металлами, воздействие наркотических и алкогольных средств, - и легким броском был отправлен на голову вошедшего доктора, - …Вы уже записаны на МРТ головы и, собственно, сеанс гипноза и психотерапии, - доктор Хауз, победно притопнул ногой, полностью игнорируя гневный взгляд доктора Вилсона, надевавшего свой весьма помятый элемент профессионального дресс-кода.

- Хауз, это мальчишество, - устало произнёс он, закончив.
- Это? Нет, это два человека с регрессивно-перманентно амнезией, пробывших в необъяснимой отключке почти 3 с лишним часа, а потом спящих словно младенцы, - ничуть не смущаясь обсуждения пациентов, ответил он.
- Я про халат, - уточнил Вилсон.
- А я про людей, чьи драгоценные жизни мы поклялись спасать! – напыщенно продекламировал весельчак, театрально подняв руки к потолку, - Нам за это платят, - добавил он заговорщицким “шепотом”.

Вилсон вздохнул, помотал головой и вышел из палаты.

Зал был полон разномастных людей, объединенных простой и незамысловатой идеей – хорошо провести вечер после тяжелого дня. Народу было много, почти полсотни, и все они были личностями: Жан пробежался взглядом по каждому, пытаясь извлечь из-за кожаных масок, натянутых на лица, мысли и замыслы, но не преуспел, сраженный гвалтом эмоций и звуков.
Зато, удалось выяснить, что самым симпатичным на этом миниатюрном празднике жизни, без всяких сомнений и ложной скромности, являлся сам Жан Жак – это было лестно, хотя и ожидаемо. Всё-таки вампир находился в портовом трактире, а не на приёме во дворце. Самодовольно хмыкнув, он снял шляпу, наивно предположив, что это решит проблему вызывающей смазливости, но было поздно – его заметили!

Куртуазно виляя бёдрами, девка-разносчица с увесистой бутылкой вина взяла курс к их столику, прожигая на вампире дыру томным и похотливым взглядом. На секунду показалось, что кожа начала греться, но лишь показалось – Жан улыбнулся девушке издалека, а пока он ещё пробиралась сквозь толпу, изрёк:

- По-моему, мы стали даже думать на двоих, - заговорщицки сообщил он Артуру, - проклятые корабли – никогда им не доверял! Но к чему раздумья, друг? Двинемся к Князю: не хотелось бы оказаться на рассвете под солнцем, лишь потому, что мы забыли сказать “bon jour” кому-то из местных властолюбцев…

Девушка из прислуги таверны наконец-то добралась до их столика. Мастерски прогнувшись над столом, она поставила кувшин, и бросила такой взгляд на Жана, что даже мёртвое нутро, кажется, зашевелилось с типично мужским намерением. К сожалению девушки, интересы вампиры распространялись много больше, нежели банальная плотская близость. Жан нежно коснулся её руки близ ладони, и, самую малость надавив, дабы пташка не упорхнула столь скоро, спросил:

- Миледи. Я не знаю цену за комнату в данном трактире, но свято уверен, что ни моих денег, ни денег моего друга, не хватит, чтобы украсить её всеми цветами, что вы достойны…Ах, Париж! С первых же минут меня пленила красота и красотка, хотя я и не видел десятой части города, - Жан притворно покачал головой, улыбаясь, и не отводя своего фирменного взгляда с приподнятой бровью с лица девушки, - Могу я просить похлопотать за комнату для меня…? – скрытый смысл данного вопроса был столь очевиден, что проще выразиться было нельзя, разве что напрямую сказать “пойдём, того, перепихнёмся, красавица”.

Но, естественно, это было чересчур грубо для такого ценителя действа, как Жан.

Когда прелестница покинула их общество, Жан спросил у карлика:

- Дружище, я запамятовал, а возможно и не спрашивал: вы владеете искусством музицирования? Если да, то было бы неплохо исполнить что-нибудь, дабы это местечко запомнило нашу троицу…

Жан забрался на стул и похлопал в ладоши, привычно привлекая внимание:
- Господа! - социальный статус публики, конечно, находился гораздо ниже, но доброе слово и вежливость, как известно, причины даже собаке. Но называть зрителей собаками, пока было опрометчиво, - Я прибыл в сей прекрасный город лишь сегодня и остро нуждаюсь в средствах и знакомствах. Звать меня Жан, а для вашего удовольствия я подготовил небольшой стих, - балагур откашлялся и принялся декламировать.

Один моряк, покинув порт,
На лодке в море вышел,
У лодки был высокий борт,
Но волны были выше.
Его швырял девятый вал
Как щепку в поднебесье,
Но мореход не унывал,
Вовсю горланя песню.

Пускай бросает нас вода
То вверх, то, оп, и вниз.
Когда со всех сторон беда
Спасает оптимизм.
Пускай бросает нас вода
То вверх, то, оп, и вниз.
Когда со всех сторон беда
Спасает оптимизм.

Другой на месте моряка
Ко дну пошел бы вскоре,
Ведь, как на грех, без черпака
Отправился он в море.
Но наш моряк находчив был
И не терялся сроду,
Он дырку в лодке прорубил
И выпустил всю воду.

Пускай бросает нас вода
То вверх, то, оп, и вниз.
Когда со всех сторон беда
Спасает оптимизм.
Пускай бросает нас вода
То вверх, то, оп, и вниз.
Когда со всех сторон беда
Спасает оптимизм.

Пускай бросает нас вода
То вверх, то, оп, и вниз.
Когда со всех сторон беда
Спасает оптимизм.
Пускай бросает нас вода
То вверх, то, оп, и вниз.
Когда со всех сторон беда
Спасает оптимизм.
Пускай бросает нас вода
То вверх, то, оп, и вниз.
Когда со всех сторон беда
Спасает оптимизм.
Пускай бросает нас вода
То вверх, то, оп, и вниз,
Когда со всех сторон беда
Спасает оптимизм!

Темная фигура в глубине кладбищенской тишины напрягала Макса. Сначала он старался не смотреть вовсе, но это не помогло - нечто таращилось на него своими буркулами, решив как следует изучить ночного нарушителя спокойствия. Тогда Коляев, будучи не робкого десятка, уставился в темноту в ответ, на зло. Он пригляделся как следует, надеясь понять, что за тип шляется по ночному погосту, но его прервало появление сторожа.

- Пардон, любезный, за вторжение: я, право слово, сам не рад; Но гость ночной здесь не для брожений, а чтоб забрать свой агрегат, - продекламировал Макс, а затем, громко втянув носом, сплюнул на землю, - я к чему веду, дядь. Вчера, в силу определенных обстоятельств, я тут байк оставил по договоренности с твоим сменщиком, - Кол позвенел ключами от "агрегата" и перешел к сути, - а сегодня приехал забрать. Где он?

- Мистер Колин, вы кажется хорошо знаете историю нашего города. Не могли бы вы немного рассказать нам о нем. - едко поинтересовалась Нэли.

Организатор явно хотела задеть историка, нагрузив его "внеурочной" работой, но парень, к ее удивлению, резво кивнул и оккупировал микрофон, начав свой рассказ.

— Посмотрите направо: мы проезжаем знаменитый Дом Пикеринга — самый старый в США дом, сохранившийся с тысяча шестьсот пятьдесят первого года, занимаемый одним и тем же семейством на протяжении всего времени. Это дом колониальной постройки, пережившей множество знаменательных и разрушительных дат американской истории.

За окном показался огромный дом, вольготно раскинувший свои лапы-пристройки от древнего и уродливого основного сруба на добрую половину своих владений. Само ранчо находилось в упадке, но упорные члены семейства Пикеринг явно не сдавались, находя всевозможными способами средства к существованию этого старого гиганта почившей эпохи.

- Он был заложен как второе здание в Салеме - сразу после Миссионерской Церкви, руины которой располагаются напротив него. К сожалению, до наших дней, в отличии от участка Пикеринг, они дошли в самом плачевном состоянии. Также семейство Пикеринг вошло в книгу рекордов Гинесса, как семья с самым явным фамильным древом, не принадлежащая к "сословиям" 17-ого века, что является редкостью даже среди этих сословий...

Голос Колина, чуть искаженный хриплым динамиком, лился приятным потоком, лавиной слов, которые молодой историк отлично знал и, что немаловажно, любил. В голове Нэлли мелькнула мысль, что, возможно, его внезапная прибавка могла оказаться вполне заслуженной.
Возможно.

— Согласно туристическим легендам, на територии этого дома, а также руинах церкви, частенько замечают призраков, - Колин широко улыбнулся, - но скорее всего это рекламный трюк самих Пикерингов: на их територии фото и видеосъемка - платные...

Историк продолжал вещать о этом коренном семействе, а затем плавно перешел к причинам упадка скотского хозяйства в пригороде, котором они проезжали. Дело было до банального простым - безжалостная машина капитализации в виде заводов и фабрик для тяжелой промышленности и горнодобывающего сегмента производства, переманила множество фермеров, а рухнув - погребла их под обломками. Большинство ферм и ранчо были заброшенны, приходя в упадок и разорение. Некоторые из домов м хозяйств еще держались, но большинство прозябало в забвении и запустении, щербатыми, обвалившимися и порсквшими крышами домов уставившись в серое зимнее небо.

Наконец-то могильники людской цивилизации кончились, уступив место относительно нетронутой и даже совсем дикой природе.
Желтый автобус, усердно тарахтя мотором, достаточно плавно сошел на грунтовку и покатил вдоль горных массивов, разбрасывать снег и щебенку широкими протекторами колес. Морозная погода, стоявшая накануне, основательно подморозила все ручейки и лужи, что были истоками и рукавами городской реки Уиллмет, так и не загнанным в трубы за ненадобностью. Ландшафт здесь был неоднороден: залеченные природой шрамы в виде бывших котлованов и открытых карьеров, превратились в овраги, слегка заросшие молодыми деревьями и кустарником. Были видны и следы совсем грубой работы по выемке почвы и породы из гор: огромные пласты отсутствовали, делая подножие похожим на проряженную улыбку забияки-хулигана.

Колин тем временем начал переходить к сути истории:

— Гора Уайтхоллоу является древнейшим местом разработки кремниевой, угольной, а также железной руды. Название было дано еще индейцами, жившими у ее подножия. По из легендам внутри горы спал "Белый ужас", который просыпался, если чужаки или просто неосторожные путники охотились на его земле без соответствующих ритуалов успокоения. Для индейских поверий - типичная ситуация, но в отличии от многих других подобных историй, здесь есть специфика: люди действительно пропадали, Колин помолчал, нагоняя страху и у него получилось - все кто не сильно слушали его раньше, с интересом уставились на историка.

— Неизвестно, как обстояли дела в доколониальную эпоху, но первые официальные факты исчезновения до сих поп хранятся в Салемской городской летописи и датированы 1659 годом, когда Салем принялся развивать инфраструктуру и осваивать местные ресурсы. Конечно, время было другое и про инцидент на шахте в летописи сказано сухое "шахтеры внезапно покинули город", но так как ваш покорный слуга имеет профильные навыки, мне удалось раскопать кое-что совсем иное, - Колин устроился поудобнее, окончательно захватив внимание группы. Кажется даже Билл чуть сбавил скорость, чтобы слушать историка без какой-либо опасности для поездки.

— Первым, как ни странно, становятся те самые записки очевидцев из дома Пикеринг. Тогда там жили разные семьи и определить принадлежность документа весьма проблематично, но в них гласится, что люди пропадали и прежде, до начала работы самой шахты: заблудшие путники, пьяные лесорубы или непослушные дети - иногда их находили у подножия горы, седыми от ужаса. Всего три таких случая было зафиксировано и местный "Белый ужас" был весьма свиреп. Затем пришли шахтеры и тогда началась реальная жесть, хотя фактических подтверждений почти нет - все на уровне локальных баек, кроме единственного фото, где что-то совершено невероятное угодило в кадр, но подержать его в руках и удостоверится в подлинности мне не удалось. Байки же гласят, что первая группа шахтеров, осуществлявшая подрыв и расчистку главных штреков так и не вернулась в городок. Вторая группа, нашла множество человеческих останков внутри самой шахты - все списали на обвал и диких зверей, но к шахтерам все-таки приставили вооружению охрану из местных и большую часть своей истории шахта работала без подобных инцидентов. Но к началу Гражданской войны, большая часть ресурсов, несмотря на прогресс в горнодобывающей сфере, была изъята, а шахта - заброшена почти целиком, кроме нескольких штолен с железом, что в военные годы было очень и очень ценным ресурсом. Но вот охрану в те годы, конечно, обеспечить было проблематично и история повторилась...С тех пор шахта считается заброшенной, хотя официальная версия незамысловата - полная выработка. Но мы уже приехали...

Автобус и прям выехал из негустого подлеска на расчищенную парковку, засыпанную гравием. Здесь стоял ветряк и высокая антена радиомачты. Под ней расположилась помпа ручного колодца и старенький, видавший виды, пикап грязно-серого цвета. Еще дальше, метрах в 20 начиналось "историческое наследие" в виде бараков рабочих - кривых избушек из сруба, а также всякие здания типа столовой, лазарета и офиса управленцев. Белой вороной среди этой ветхой древности был объемный трейлер RV, так давно стоявший на месте, что уже начал врастать в землю. На нем висела большая карта местности, туристические маршруты и рекомендации путешественникам и туристам. Дверь в RV украшала большая и не в меру пафосная черная табличка с золотой надписью BOSS.

Когда вся группа вылезла из автобуса, разминаясь после долгой поездки и зябко кутаясь - здесь было заметно прохладнее, чем в городе - из трейлера вышел старый мужчина индейских корней и весьма примечательной наружности.



Он был явным метисом, но поколение почти выродилось и о местных корнях напоминало лишь едва уловимые черты лица, присущие более чистым линиям индийской крови.
У мужчины не хватало одного глаза, а лицо было испещеренный шрамами. Кривые зубы и общий запущенный вид, явно свидетельствовали, что он жил здесь давно и один, ведя свой суровый холостяцкий быт. От него тянуло дешевым алкоголем, табаком и потом. Зорким глазом выцедив Нэлли, что в легкой нерешительности топталась перед трейлером, он направился к ней бодрой ковыляющей походкой.

- Доброго дня. Экскурсия, хм? - он окинул взглядом достаточно очевидную стайку детей, что уже затеяли кучу малу и игру в снежки, - Вы мисс Макалистер из этого...как его...эвент-агентства, да? - он хотел было протянуть массивную руку, но передумал, ограничившись кивком, - Я - Кир, вы со мной по телефону говорили, - он еще раз окинул группу взглядом, - десятка за ребенка и двадцатка за взрослого - в сумме...250$, - все было как Нэли и договаривалась, - и это, мисс. Я не мастак трепаться, так что вы уж разъясняте деткам, что баловать тут себе дороже - места тут дикие... - не очень прозрачно закончил Кир.

- За ростом столь малым, гений сокрыт,
Артур - полумуж по злату скорбит.
Над ливрами чахнет, короткий стервец,
И вдвое быстрее, свой встретит конец!



Жан терзал струны лютни и слух попутчика от глубокой скуки, надеясь хотя бы злопыханием примечательного спутника скрасить утомительный путь в каюте утлого судна. Физической расправы, благодаря верному защитнику Бартоломью, самый наглый из семейства Жаков не боялся, а уж на словах и сам был весьма и весьма хорош.

Но Судьба выкинула ироничный фортель, сведя двух ночных монстров одной линии крови в этой деревянной скорлупке, и балагур Жан получил куда больше сиюминутного развлечения - полноценного союзника, и что важнее, братской крови.

Путешествие, шедшее своим чередом, наконец подходило к концу - как и запас благоразумия Безумцев. Небольшая "ночь ужаса" для матросов при небольшой диверсии днем с помощью верного и рукастого Кенвуда, - вуаля! - и корабль задерживается до самой ночи, позволяя пассажирам вольготно спуститься на грешную землю, не полагаясь на силы слуг.

...Таверна "Десятый причал" мало отличалась от своих аналогов по всем известным Жану землям: пиво и эль, вино и азартные игры, громкие тосты и алчные или похотливые взгляды - всё как в лучших дворах, разве что конкретно этой ночью здесь было весьма многолюдно.

Приземлившись за свободным столом и выделив несколько ливеров Барту, Жан отправил гуля за провизией и вином для вида.

— Ну что, мой друг? - Жан весело глянул на Артура, - Тяготы хождения морским путем наконец-то в прошлом, а нам следует вдоволь напиться французским красным...но сначала, - Жан понизил тон, приблизив голову к карлу, - сначала нам надо посетить местную знать, - Жан ехидно улыбнулся,- мой Сир говорил, что это незабываемое зрелище, полное патетических надежд сохранить хрупкую власть в мертвом королевстве, - Малкав презрительно хмыкнул, явственно обозначал собственную позицию в данном вопросе, - но, кажется, я невольно стал слишком серьезен и увлекся планированием - слишком уж тягостным для меня делом...Уступаю сие тяжкое бремя тебе, Брат, - Жак стер с лица ухмылку, став в единый момент серьезнее чем обвинение в ереси. Он выразил свое мнение и ждал вердикта более осведомленного в светских делах Сородича.

Жан обвел взглядом помещение, стараясь вычислить соглядатаев и прочих неблагонадежных господ: краткий опыт учил, что подобный тип людей наличествовал во многих заведениях, что располагались близ более-менее крупных городов. Их повадки были схожи: цепкие, бегающие взгляды, да бесшабашная уверенность в собственных тылах, что зачастую проявлялась гадюкой гримасой пренебрежения на лицах. Почти всегда они доносили своим крышевалам из воровских и бандитских, так сказать, гильдий. Реже - городской страже. А иногда - вампирам, что считали тот клочок земли своим и всячески оберегали его от любых посягательств прочих Сородичей, иногда доходя совершенно до дурного и мешая даже простым выступлениям или дневке. Эти маленькие самообъявленные корольки упивались своим вымышленным королевством, смакуя фантомную власть будто изысканное вино. Для Жана все это казалось смешным и напыщенным: глупьцы глотали, давясь, кислятину и пытались уверить прочих в уникальном послевкусии и невероятной редкости напитка.

Но как бы там ни было, иногда эти властолюбцы могли и впрямь осложнить не-жизнь: один даже как-то попытался сжечь "собственную" таверну, лишь бы изжить Жана, что изо дня в день давал там невероятные концерты. Спасло молодого Малкава лишь тот факт, что пожар был устроен ночью и Безумцу удалось спастись.

Поэтому, Жан взял за хорошее правило: сначала оглядеться, выискивая следы прочих Сородичей, прежде чем заводить публику или устраивать веселье...

Вергилий неуверенно покивал головой, выражая свое сомнение на слова Брайана о “случайностях” и маловероятности обыска. Начиркал коротко на том же листе:

Не хочу рисковать

Черный кофе манил ароматом, да и Вергилий пил его весьма охотно: видать пойло было вполне удобоваримое. Но, организм Брайана решил сделать паузу, хоть и обойдясь без Твикса, используя менее калорийный и более традиционный вариант – зов природы.

Брайан конечно же не мог знать и увидеть, но спустя несколько минут его отсутствия, у Вергилия сорвалась из носа капля крови. Затем другая. С характерным “кап” они упали в полупустой пластиковый стаканчик с кофе, добавляя к черному напитку новый спектр цветов. Наставник молодого Охотника удивлённо тронет кончик носа, глядя на пальцы измазанные собственной кровью, а затем безмолвно выругается, сгребая со стола свои записки и устремляясь к туалетной двери, где скрылся его протеже. К его ужасу, она окажется заперта…

Официантка Кейси проводила Вергилия задумчивым взглядом и недовольно уставилась на пустое помещение, где сиротливо лежали пожитки клиентов.
Перед кафе остановилась патрульная машина полиции…

Семью минутами ранее…

Брайан потянул дверь туалета на себя.
В нос сразу ударил запах застоявшейся мочи и дерьма, активно приглушавшийся немалым количеством хлорки и разномастных чистящих средств. Амбре было приемлемым, хоть и не самым приятным, но бродяга знавал места для ночёвки, где пахло куда хуже и на постоянной основе. Опять же таки морозный воздух из открытой форточки у дальней стены кое-как исправлял ситуацию к лучшему.
Впрочем, ни свежесть, ни отбеливатель, что литрами оставался на кафеле, не могли исправить его плачевного состояния: старый, грязный и обшарпанный, он застилал пол туалета. Три писуара, правее – ещё три раковины с одним большим зеркалом и бобина с бумажными полотенцами, а также мусорка для них. Напротив них – три кабины. В углу: принадлежности для уборки столь важного в ресторанном бизнесе помещения. Швабра, ведро, тряпки и моющие средства и тележка уборщика на всём этом.

“Пижон-в-пиджаке” мыл руки, ополоснув, судя по влаге на лбу и щеках, лицо. Он скосил взгляд на вошедшего, глядя в зеркало, но ничем больше не выдал заинтересованности в присутствии Брайана, продолжая заниматься проблемой собственной гигиены.
Стоило О’Коннору сделать шаг, как что-то неуловимо поменялось. Это нечто, эфемерное и невесомое, кружило в воздухе, меняя рутинную и бытовую атмосферу происходящего на нечто загадочное, ирреальное. Эта загадка была не схожа великой киноэпопее про Индиану Джонса и его путешествия – скорее она напоминала тайну мрачного особняка, владельцы которого менялись в невероятном количестве, по причине ужасной смерти предыдущего.

Ноги налились свинцовой тяжестью, голова начала хмелеть, мутнея. С удивлением Брайана разглядел в светлом прямоугольнике форточки черного, как ночь, ворона. Большая птица сидела полубоком, щуря хитрый глаз, и разглядывая пространство, вертя головой. Когда их взгляды встретились, голову Брайана пронзила боль. Мир приобрёл монохромный оттенок, обращая цвета против собственного естества. Молодой охотник был не в силах моргнуть, отвести взгляд или не смотреть – он вообще видел мир не своими глазами: кто-то был в кабинке.
Он с трудом поднялся на ноги и покинул своё укрытие.
На секунду мир померк, и Брайан каким-то седьмым чувством осознал, что здесь был замешан некто ещё – Третий. Тот кто дёргал за ниточки, коверкая привычные реалии мира и ломая чужие судьбы. Зло и его тлетворное дыхание ощущалось в каждом действии этого мрачного кукловода также явно, как и маленький ребёнок ощущает страх перед грозовыми тучами, что затягивает небеса.

Тёмное помещение осветилось десятком, если не сотней, пузатых свечей. Кажется, Брайан различил чью-то фигуру, но видение прервалось, вновь вернувшись к монохромному созерцанию чужими глазами. Тот, кто прятался в кабинке туалета надвигался на мужчину в пиджаке, который закончил мыть руки и вытирал бумажным полотенцем. Его движения были неестественными, ломаными, будто у какого-то зомби, что выбрался из пыльного шкафа киномана ушедшего века. Мужчина в пиджаке, не подозревая худого, обратился к Брайану. Кажется, он просил пройти, но ни Брайана, ни марионетку, и уж тем более кукловода эта просьба не интересовала.
Вновь скачок-видение, и Брайан замечает, что фигура в точности повторяет движения человека-из-кабинки. Фигура сжимает в руках нож и…Видение опять прерывается, а охотник точно знает, ЧТО произойдёт дальше – он молчаливо взирает на происходящее своими глазами, но сделать что-либо с этим не может.

Молодой парень, читавший классику, и принятый Брайаном за клерка, сжимает в руке нож. Его серый свитер закатан по локоть, а руки изрезаны странными символами. Глаза похожи на бездонные омуты – зрачки закатились под веко, а белок судорожно дёргается. Его движения всё так же похожи на конвульсии утопающего или сокращения мертвой плоти под воздействием электричества, но его цель в шаге от него.
И этот шаг сделан.

Короткий клинок, скорее даже опасная бритва с длинным лезвием, мелькает в тусклом свете туалета, и вонзается под сердце мужчине в пиджаке. Тот тихо ойкает, оборачиваясь, и падает навзничь, на грязный кафель, раскинув руки в стороны. Но клерку, или точнее его кукловоду, этого мало: чужими руками он наносит ещё три удара в область груди, а затем…

Образ девочки застывает перед глазами – она предлагает и дарует помощь и спасение - всё прекращается.
Нереальность происходящего растворяется в крике улетающего ворона, предоставляя двум мужчинам свободу воли, а также грязные и неприглядные факты, выпачканные кровью жертвы. Молодой человек поднимает глаза на Брайана – в его взгляде читается ужас и несогласие.
- Ч-что? – его голос дрожит, хотя приятен на слух, - Что же я наделал? – парень в ужасе отшатывается от тела, непонимающе глядя то на тело мужчины, то на Брайана, то на свои окровавленные руки и нож, который он по-прежнему сжимает, - Я не хотел! Всё было как во сне! – объяснял он Брайану сбивчиво, оперевшись о косяк входной двери. Щелчок – и он закрыл её на слабенькую, смешную щеколду, - Ты…ты веришь мне? Помоги мне, умоляю!

Мощный, властный, внушающий ропот духа и неуверенность тела.
Бог Войны и Битвы. Марс. Арес. Создатель.
Альде чувствовал беспрекословное давление и, тем не менее, ощущал покой, хотя Бог был не в духе. Впрочем, судить об этом было бы крайне самонадеянно: кто он такой, чтобы определять скрытые смыслы своего Творца? Охотник всё ещё воспринимал сущее в профиле собственной воли, а не беззвучным шепотом из первозданного Хаоса, он всё ещё был жив, хоть физическое тело и испытывало с этим некоторые трудности.

- Раны ищут своих воинов, Отец, и я не исключение – разве что я готов принять и отдать их куда больше прочих, - Охотник позволил себе кроткую улыбку, - не гневайся, я сделаю то, что должно, хотя меня и воротит от мысли о сдаче в плен, - Охотник поиграл жвалами и с трудом сдержался от идем сплюнуть на землю, но присутствие Творца накладывала некие негласные рамки поведения и Альде лишь поскрёб каблуком сапога землю, словно норовистый жеребец.

- Но не мне сомневаться в твоей мудрости, Отец: если ты считаешь, что это поможет в нашей Войне, так тому и быть. Чтобы уничтожить змею – надо отсечь ей голову, а не хвост, - процитировал воин людскую мудрость, которая была справедлива и уместна даже здесь и даже на проверку божественной логикой, - ты подашь мне знак или мне забрать её жизнь тайно, подобно недостойному отравителю или оскоплённому мужу? Сжечь ли храм проклятой лесной девки, что мешает тебе, или всё пойдет своим чередом после смерти Боудики? – Альде задавал вопросы, не давая суждениям оценок. Некоторая часть плана была недостойна истинного воина, коим являлся римский центурион, но Охотник прекрасно понимал, что путь к победе – не всегда путь чести, прямой и свободный от коварства и хитрости.

- Я сделаю это, Отец.

Бег ради жизни.
Позорный бег – явно не то занятие, ради которого Альде-Охотник здесь сегодня. Кровавый бой, сеча накоротке, вражеские кишки на рукояти меча или, в крайнем случае, бой в строю, где храбрые воины забирают жизни противников – вот его стихия!

Но Альде бежал.
Экономя силы, сберегая дыхание и крепко держа Орла Легиона.
За спиной свистели стрелы, но римлянин уверенно продвигался вперёд – казалось, всё идёт как надо.
Но Боги!
Как же недолговечна ваша благосклонность, и с какой жестокой усмешкой на устах вы шутите над смертными, бросая свои обшарпанные игральные кости людских судеб на радость хозяйке заведения Фортуне.
Альде был силён и умел, но бриттскому лучнику повезло: стрела вонзилась в плечо, найдя лазейку в доспехе. Ужалила метко, словно побеспокоенная змея из лёжки-засады. Впилась болезненно, благо тело слушалось беспрекословно, отключая дразнящее ощущение боли, мешая драгоценной римской крови остаться на земле грязных варваров - и без того слишком много её сегодня пролилось. Охотник и легионер, закусывают пряжку шлема, ощущая во пересушенном рту соленный привкус кожи и металла. Единым движением, сжимают оперение в кулаке – крепко, как учили и уже ни раз приходилось делать в прошлом – каким бы и чьим бы оно не было. Рывок всегда неприятен, но самое сложное – решиться.
Стрела с неприятным звуком выходит из тела, звякнув о подкольчужник. Оперение и древко отправляются в овраг, а острие бережно кладется в карман – оружие ранившее Охотника, само по себе трофей. Но Альде недооценил мятежников: ноги стали подводить – и дело было не в кровотечении.

Ноги заплетаются, картинка окружающего мира превращается в вязкий фимиам, а финал предсказуем – какая-то коряга по ходу движения метко бьёт под лодыжку, отправляя Альде в короткое падение на дно оврага. Сознание, чахлым слепым стариком, глупо тычется в стены яда, что коварные бритты нанесли на свои стрелы, но проигрывает: галлюцинации начинают свой поход, причудливо видоизменяя привычную картину мира, мучая загнанное тело.
Наконец Альде была дарована свобода от оков.

Густой туман вился вокруг в такт ритму боевых барабанов.
Имя Охотника вторит им также.
Он чувствует этот ритм Войны: атак конницы и натиска пехоты. Залпов лучников и спущенных снарядов катапульт. Кровь и смерть – всё это ощущает Альде.
Всё это – и есть Альде.

Но вот впереди проступает силуэт мужчины. Мощный, могучий, внушающий трепет и почтение. Броня его подобна коже, а плащ – крыльям. Охотник склоняет колено в знак почтения и чести лицезреть того, кто был его Отцом. Того, чьей частью он был сам.

- Ерунда, Великий, я справлюсь, - отвечает Альде с толикой бахвальства, - позволь лучше узнать мою цель во всём этом хаосе битвы – к чему я здесь, Великий? Не лечи моих ран и не рази моих врагов, но подскажи путь и цель, прошу!

Парень поднял голову, оторвавшись от книги, и перехватил изучающий взгляд Брайана. Редкие серо-стальные глаза смотрели Брайану практически в душу, хотя бродяга был готов поклясться, что парень не глядел конкретно на него – взгляд был расфокусирован, будто у контуженного или просто оголтелого бойца. Даже термин придумали такому взгляду, ушлые военкоры времён Нама: “взгляд в 2 тысячи ярдов”. Пафосно, конечно, но очень метко.
Впрочем, Брайан почему-то был абсолютно уверен, что парнишка не имеет никакого отношения к войскам и службе, слишком уж невинно выглядел он. Как жертва, а не хищник.
Парень разорвал зрительный псевдо-контакт, отвернув голову к окну и что-то пробормотав: на ругательство было не похоже, скорее…скорее он с кем-то разговаривал. Захлопнув книгу, он схватил свой стакан с кофе и осушил его одним залпом, а затем поднялся, хрустнув позвонками, и отправился, видимо, в туалет.

Вергилий улыбнулся, но покачал головой отрицательно, не соглашаясь на ставку.
А зря: вошедший мужчина, скользнув взглядом по лицам окружающих, сел за столик, не раздеваясь. Брайан услышал, как солидный, прямо-таки, джентльмен – так нелепо выглядели брюки и пиджак в местных реалиях – заказал лишь кофе.

Наставник пододвинул новый лист:

Если квартиру будут трясти – у нас будут проблемы, Брайан. Телефон с чипом внутри нельзя приводить на домашний адрес. Может ты скинешь его в своей новой мастерской или где-нибудь ещё? 

Твой барыга потянет такие бабки? Его вообще интересует антиквариат? В снимке нет необходимости, меч у меня в машине – не хотелось бы нарезать круги, бензин нынче дорогой.  

Люди вообще странные: я бы тоже с удовольствием почитал комиксы, веришь? А вынужден читать всякое оккультное дерьмо и некрологи. Вот может и ему – нужно. Студент, там, м? Или просто любит классику: такие, я слыхал, даже в нашей глуши встречаются =)

Мистер “Пижон-в-пиджаке”, оставив шляпу на столе, тоже поднялся, отправившись в туалет. По дороге он бросил на О’Коннора и Вергилия весьма долгий взгляд: то ли подозрительный, то ли полный призрения с отвращением.

Тарелка опустела.
Брайан весьма оперативно переместил ценный груз в самое надёжное для хранения место – в свой желудок, за что тот ему был весьма благодарен. Настал черёд горячего и бодрящего черного кофе.
Настроение постепенно улучшалось…

Свинец с хрустом вгрызается в перекрытие, уходя куда-то в стену над головой обезумевшего Джейкобса. Офицер Освальт, которого он оттолкнул почти автоматически, слепо махнув левой рукой, падает на собственную кушетку, загребая крючковато согнутыми пальцами казенное белое больничное белье. Дешевая ткань не дает желаемой опоры и Билл глупо садится задницей на пол, болезненно ушибив копчик.

Гениальная идея, пришедшая в голову бизнесмена за секунду до выстрела, так и остается неоформленной радостью от возможного спасения. Время замирает вязкой кашей, густеет, изменяя свой привычный ход, дарует неестественную косность миру, что вечно спешит и куда-то движется по чьему-то великому замыслу.

Замерли стрелки часов на циферблате, не отсчитав положенных секунд. Замер беззвучный диктор на экране ТВ, словив глуповатое выражение на стоп-кадре. Замерзла капелька крови, сорвавшаяся из захвата Грега, алея рубиновым - таким глубоким и прекрасным. Замерзла даже латунная гильза предупредительного патрона Криса, так и не коснувшись бледного и истертого кафеля. Краски и цвета стремительно покидали картинку, транслируемую на хрусталик, будто фотограф-недоучка слишком уж переборщил с сепией: мир становился лишь градиентом серого.

Лишь голос Мэригольд звучал, игнорируя внезапно изменившиеся законы времени, впиваясь в голову, как клещи палача впиваются в плоть истязаемого, оставляя болезненное эхо, послевкусие, что осаждало разум тяжелой болью. Голос был холодным и мертвым, почти как и язык на котором были произнесены непонятные и от этого еще более пугающие строчки:

— Nomen antiquos et robur meum sanguinem maledicam turpi morte luctu atque miseriis velle ! - гласные растягивались, звуча нараспев, глухие обрывались жестко, без сожалений. И стоило последнему повелительному звуку упасть в этой комнате, как раскололся лёд замерзшего времени.
Как будто избегая парадокса, стрелки часов принялись нагонять свой хронометраж, неистово стуча механизмом хода. Латунная гильза прыгала как ненормальная, угрюмо "дзынькая". Ведущий на ТВ получил свой заряд ускорения, становясь похожим на старую запись в быстрой перемотке, но тонкая техника не справилась с таким грубым издевательством над основать мироздания и, слегка заискрив, перегорела.
Насыщеность цветов вернулась также неожиданно, как и исчезла.

Жаклин сидела на полу, на удалении двух шагов от кровати обезумевшего Джейкобса, и баюкала искалеченную руку.
Сейчас она перестала быть похожей на всех дорогих людей разом и была просто симпатичной женщиной - разве что заплаканной, окровавленной и с открытым переломом руки.

- Будь ты проклят, Джейкобс! - зло выкрикнула она, замещая боль, - Тебе не сойдет это с рук, психопат поехавший, блядь! - юрист явно потеряла хваленное самообладание.

На шум ворвался молодой коп. Он оглядел помещение, удивленно присвистнул и явно разрывался между желанием достать пистолет, чтобы контролировать ситуацию над подотчетным помещением, и вызовом медицинского персонала...

- Погодите, как это бывшая? Когда мы с ней развестись успели?

Жаклин едко ухмыльнулась, демонстрируя на вытянутой руке бланк с постановлением суда...недельной давности!
Под одобрением развода стояла размашистая подпись Грега - неужели чертовка подсунула ему бумажку, в запаре последних дней?! Миниатюрная подпись Бритни также была на месте: Грег и видел то ее пару раз...

- Все оформлено на законных основаниях, мистер Джейкобс. Или вы не помните? Мисс Флауэрс жаловалось нам, что вы совершенно потеряли голову с проблемами в своем бизнесе - он ведь, буквально сводил вас с ума, верно? - яд сочился и ранил.

Но Жаклин явно не угадала с манерой общения в этот раз: ярость кипела в Греге, вышибая пробки. Акула бизнеса, которую так настырно пытались вытащить на берег, чтобы забить камнями, все еще огрызалась.
Игнорируя факт присутствия двух полицейских и юридическую подготовку Мэригольд, Грег с силой дернул тонкую руку Жаклин, чтобы словами, полными злости, заставить ее почувствовать всю серьезность намерений Грегори.

И не даром, говорят, что слова могут ранить. В данном случае, слова получились скомканным бульканьем, а вот их мощь передалась огромным лапам Джейкобса, что бесцеремонно сграбастали руку Жаклин, будто Фрэнки накануне.

Официальные бумаги, шурша, посыпались на пол, а лучевая кость девушки - громко хрустнула, разрывая тонкую и ухоженную кожу и уродливым осколком вылезая из багрового мяса. Все произошло за считанные доли секунды, а кровь уже начинала обильно стекать по кулаку Грега.

Палату наполнил истошный женский крик...

Сол пил уже вторую кружку кофе. Во-первых, адвокат питал слабость к этому напитку, а во-вторых Хоровиц слегка задерживался, чем заставлял нервничать Джеймса, что вкупе с кофеином заставляло его пальцы выстукивать по столу всевозможные комбинации мелодий. В барабанщики бы Сола не взяли, но так хотя бы легкая паранойя меньше доставала мужчину. Он отправил смс Соулу: "Контакт тормозит, добавь мне минут 20-30".

Наконец, Марк прибыл, усложняя и упрощая задачу одновременно, тем что притащил с собой еще и Патрицию, с которой он связал судьбу. Идиот. Впрочем, муж и жена - одна сатана, но очень хотелось верить, что семейная жизнь не окончательно испортила этих прекрасных сумасшедших.

Сол, выслушав историю о бракосочетании, умиленно сложил руки вместе, и с ангельской улыбкой заявил:
- Это так мило, ребятки...А помните как вы познакомились, ругаясь у меня в приемной из-за того, что кто-то из вас перепутал время? Ах, такие вспыльчивые, темпераментные и даже немножко сумасшедшие, - адвокат улыбнулся, удивляясь превратностям судьбы: Бонни и Клайд в миниатюре. Хотя минимализм в плане криминала этих двоих мог вскоре пропасть - если парочка согласиться на дело Сола, то может кривая дорожка поведет их и дальше.

- Как провели медовый месяц? Небось сожгли церковь или вызвали к падре проституток и снимали феерию? Ну да ладно, о сумасшедших: у меня есть один приятель и ему оооочень надо, чтобы сегодня ночью в городе было жарко, - МакГилл оглянулся, убедившись что никто не питает излишнего интереса к их беседе, и, понизив голос, сказал, - Марк, мне нужно чтобы ты совершил поджог в этом и этом депо, - адвокат показал на карте несколько пожарных станций, расположенных максимально близко к полицейскому участку, - можешь закидать Молотовыми и уехать в ночь, а можешь пошуровать с электрикой. Патриция, для тебя роль другого сорта: тебе нужно будет совершить серию звонков в 911, и сделать ложные угрозы о заложенных бомбах. Адреса: вот эти, - Сол указал на почти 7 точек, расположенных в дальних частях города, двигаясь примерно по кругу, - Не буду кривить душой: Марку я хотел 5 тысяч за работу, а тебе Пэт - 2 с половиной, но коли вы семейная чета, то я с легким сердцем подниму общую сумму до десяти тысяч долларов наличными, - Сол придал голосу некую толику благородного возбуждения, - easy deal for the real nice money, guys. What do you think about that story? You in?

- И всё-таки, стоит заранее предупредить власти в любой доступной форме, - вежливо, но строго предупредил детектив, - вы можете забрать большую часть вещей у сержанта Фримэна: копьё, тушку крысы и золотые ролексы мы изымаем.
О’Коннор задал свой вопрос про мастерские.

- Что? – Брейвик слегка удивлённо хлопнул глазами, услышав вопрос, - Эм…Нет, боюсь, не смогу помочь – я как-то привык полагаться на сервисные центры, - слегка улыбнулся Андерс, уткнувшись обратно в свои бумаги, в которых он видимо подбивал немногочисленные показания бродяги.

Сержант Фримэн помог чуть больше: отправив одного из офицеров на склад вещдоков и заставив Брайана подписать свидетельские показания о возврате имуществе, бывшего на месте преступления. Бездомному вернули всё кроме его самодельного копья и крысиной тушки, а также золотых ролексов, что принадлежали, судя по всему, мертвой девушке, найденной Брайаном в той злосчастной подворотне.

- Есть неплохая мастерская в двух дворах отсюда, в сторону Центра, - афроамериканец записал адрес на бумажке, - не уверен, что у них есть вакансии, но может, что и выгорит. А вообще, вон лежит справочник “Желтые страницы”, - сержант указал на таксофон и увесистый замызганный городской справочник, - не Бог весть что, но лучше чем ничего, если нет интернета под рукой.

Страницы, которых касались множество рук в поисках нужных номеров, дали больше пищи для размышления: беглый поиск вычленил порядка двадцати-двадцати трёх мелких мастерских, которые не принадлежали сервисным центрам и, чисто гипотетически, могли взять человека с улицы. Из этого перечня, мысля критически, Брайан вычленил всего 4 телефона с адресами, не принадлежавшими богатым районам: одна располагалась на пересечении центрального и южного (именно её порекомендовал Морган), ещё две в глубине Южного, а последняя и вовсе в портовом.

- КЭЭЭТ! - ответным криком заходится сестра. Ее тело колотится в попытке выскользнуть из стального захвата и в истерике. Глаза полны ужаса и слез.
Лицо скрывается в темноте, стоило парочке миновать круг света от одинокого фонаря около помойного тупичка.

Именно такой и запомнит её Кэтрин, ловя в прицел спину убегающего и молясь всем известным богам, чтобы это закончилось.

Но боги оставались глухи.
Новый хлопок бьет по ушам, но а этот раз, Уээлс уже почти не дрожит. Веко дергается лишь наполовину, почти как у профессионала, боясь упустить момент попадания. Но пуля уходит куда-то в ребра, уже изувеченные неизвестно чем, не причиняя особых неудобств.

Но Кэтрин не сдавалась: она бежала по сугробам, помогая себе руками и боясь лишь выронить заветный пистолет, что давал иллюзорную надежду в собственные силы.
Надежду разрешить этот кошмар в ее пользу.

Наконец, перебравшись через ограждение и свернув за поворот чьей-то изгороди, Кэт вновь увидела их. Мужчина стоял на краю реки, неуклюжими, механическими движениями, натягивая культёй правой руки на лицо Бэкки какую маску, весьма похожую на кислородную.

Справившись с этой задачей, он сделал шаг с края речного обрыва.
Без лишних раздумий похититель с Уэллс-младшей "сократил" свой путь на добрых десять метров, отделявших поверхность реки Уилмет от пешеходной дорожке по самому краю берега. Течение здесь было весьма и весьма сильным, оставаясь в природном русле, нетронутом руками и машинами человека, и лед у берега схватывался весьма редко.

Через секунду Кэт услышала характерный звук ломающегося льда, а еще через секунду, добежав наконец до края обрыва, увидела и своими глазами, как расползается черная точка темных вод Уилмета, смещая края льда и снега...

***

Спустя всего несколько минут полицейская сирена ревела уже на ее улице. Машина остановилась рядом с домом, донеслись хлопки автомобильных дверей, захрустел снег под быстрыми шагами.

- Мисс Уэллс! Это полиция! Откройте!

***

"Офицер Итан Граймс, Офицер Джек Тёрнер" – представляются двое вошедших. Тёмно-синяя форма, дутые пуховики и одинаковые полицейские жетоны, одинаковое табельное оружие, которое не спеша возвращается в кобуры. Даже сами служители закона похожи друг на друга – коренастые, плотные, с темными волосами и хмурыми лицами. Они по-профессиональному серьёзны, но чувствуется и усталость, заметно и раздражение.

- Что произошло, мисс Уээлс? - спрашивает полицейский. Кажется Итан.

Голос Эшли, отличавшийся от стандартных голосовых модулей ИИ, сейчас ласкал слух, словно любимая lounge-музыка, даруя полное ощущение уюта и покоя под покровительством могучего искусственного интеллекта, который своим существованием избавляет уставшую органическую форму жизни от множества мелких и крупных проблем.
На этом фоне фраза рыжеволосой Алисы казалась неким святотатством.

- Нет, конечно, мисс Картер, - холодно ответил Фрэнк девушке, уничижительно глядя на неё самую малость сверху вниз, - в самом деле: вы же не разбиваете информационно-исторические модули в местах славы вашей планеты, если вам не нравиться его слова? Тем более Эшли – отнюдь не модуль, а полноценный член экипажа, так что ведите себя хорошо. – Полинг позволил себе лёгкую язвительную полуулыбку.

Мягкое кресло уютно поглотила офицера, доводя комфорт перенапряженного тела до максимума.
Пальцы заскользили над голо-панелью интерфейса, устанавливая связь с планетой.

- Нет, мисс Картер, все эти смерти ради того, что будет дальше - вашего и нашего будущего, - с лёгкой хандрой в мыслях и голосе ответил СиБи. Хотелось верить самому в собственные слова, но перед глазами отчётливо стояло симпатичное веснушчатое лицо рыженькой Найны, а в ушах звучали ехидные и сальные шуточки Тёрнера. Полинг потряс головой, стараясь отогнать дурные мысли: больше никто не умрёт. Кроме, возможно, десятка засранцев, решивших, что узурпация власти в масштабах планеты может пройти совершенно безболезненно для них.

Наконец, на связь вышел Элкор.
Очкастый техник, кажется Майк или Марк, удивленно улыбнулся, глядя на изображение своего монитора, где виднелся Полинг и две девушки-пилотэссы за его спиной, но его весьма бесцеремонно перебили: слабым, но жестким голосом.

“Эрик!”

- Капитан Фрайзер, сэр! – Полинг посчитал не лишним, впервые за время полёта принять стойку “смирно”, вскидывая руку к голове в воинском приветствии, чего не водилось за ним несколько последних лет – по разным причинам: от отсутствия формы до отсутствия людей, которым он был готов “отдать честь”, - Ценой героических потерь нам удалось прорваться на борт Ренессанса. Мисс Эллемент и капитан Шепард, спасенные нами на “Надежде”, сейчас должны штурмовать дворец под руководством местного лидера сопротивления мисс Барреа, что спасла нас, надеясь на нашу помощь в свержении режима местного диктатора. Дженна…Мисс Коулман, по моим сведениям, пока не нашлась… - Фрэнк помолчал, поиграв жвалами хмуро, ожидая пока Эрик переварит сухие факты, - Сэр, повстанцы ожидают атаки главного орудия Ренессанса, мне необходима корректировка координат для снижения случайных жертв и точечного огня – вы даёте разрешение?

Фрэнк внутренне ликовал.
Какая-то локальная форма патриотизма разрывала его душу, которая, казалось бы, давно забыла это сентиментальное ощущение гордости за свою сторону и флаг подразделения.
Капитан выжил.
Капитан справился.

Значит, и у Фрэнка нет права на ошибку или слабость: Полинг расправил плечи, облегченно выдохнув – внутренний стержень был в полном порядке.

[Триада - Прощай триада - ссылка]

Ну, во-первых, мне очень стыдно.

Стыдно, что силы творить в данном (хоть и безумно любимом и чтимом мною) сетинге кончились, а заставлять себя я не хочу.
Стыдно, что все-таки сдался и вроде бы неплохой разгон, взятый после предыдущих метаний, пропал втуне.
Стыдно, что проект, появившийся в моей жизни позже (страйкбольно-ролевой сталкер), все-таки сожрал этот пласт морально-волевых, во многом забирая креативные побуждения именно из этой вселенной.

С другой стороны, я горд что мы осилили такое количество времени, написали столько букв и создали занимательные истории - пусть и неоконченные.
Я рад, что агония не затянулась и есть силы признать свои ошибки и, можно сказать, некое поражение.

Считаю своим долгом извиниться за все обманутые надежды, невыполнение обещания и нераскрытые судьбы наших героев.
Многие мастера просто закрывают игры, однако же спрос на них есть и любят их не сильно меньше (это, типо, наивная попытка выглядеть лучше на их фоне с этим опусом х_х)...

А теперь о том, кто и зачем - о сюжете.

Итак, Аризона и ее Пустоши.

Братство Стали.

В принципе особых секретов не было: история пролога вполне полно дает представление о вашей цели на первую половину игры - поиски М. Лоу для передачи злосчастного кейса и получения дальнейших инструкций. Код от кейса, кстати, был заложен изначально и я сильно удивлен, почему никто не пробовал его взломать :Р

В кейсе содержался голо-диск с обращением к высшему эшелону разведчиков (к которому относился Мафин) и карта с пометками неких мест, где Братство смогло бы продолжить свои изыскания.
В обращении бы, Старейшина бы попросил оказывать максимальное содействие вам, а также выдал новые ранги и возможность вербовать рекрутов в Братство, отринув политику Изоляционизма.

Но Мафин находится в плену у работорговцев и его еще надо умудриться спасти. Учитывая его цель (получение поддержки Хопи/свержение слейверов), просто выкупить его было бы затруднительно. В идеале, он бы стал Вождем, убив в честной схватке вожака работорговцев, хотя эта почетная миссия могла лечь на любого из Братства Стали или наемников (о них позже).

Как бы там ни было, Хопи будут освобождены и готовы помогать семейству Лоу, что будет очень кстати: в Трубе и Моенкопи начались беспорядки, вызванные разборками Хари и атакой туннельщиков на шахты, а также перебоями в снабжении водой из городских источников.

Вы, к сожалению, проявили рационально-верный, но сугубо скучный игнор ракеты в подземке. Ракета была экспериментальная ("символ перечеркнутой радиации" как улика для всех и приватная информация для Лойда, которой он даже не поделился), и полностью препятствовала распространению радиации (три или четыре раза я обратил внимание на аномальное повеление счетчиков Гейгера, но...), а в сумме со слизью матки туннелтщиков давала забавный эффект почти мгновенной коррозии. Подрыв ракеты весьма сильно ослабил бы матку, очистил значительную часть тер-Рим трубы от радиации, а также вызвал бы более критичную нехватку воды (в следствии распространения смеси из ракеты и слизи матки).

Но не суть: беспокойство матки запустило таки рельсы гражданской революции, хотя ее саму бы вы не застали, уехав решать вопросы с работорговцами.

Дальше вас ждали бы поездки на Юг, частичное изучение Флагстаффа и паническое бегство от превосходящих сил Легиона, конфронтации с философами-гулями из родного Убежища Хари, где он брал пополнение для своих "черных костюмов" и где располагалась плохоработающая антеннв Аоизонна-ФМ, которую должен был починить Архиватор по изначальному квесту.

Дальше захват ракетной шахты, поиски ключевых итемов для полноценного превращения комплекса в свою базу, микроменджмент и стратегия, и весьма уверенная моральная дилемма.

Финал для вас имел три пути:
1) набор разнополых рекрутов, консервация комплекса и политика Полной Изоляции.
2) Бой с Легионом за Трубу.
3) Отступление в Пустоши Мохаве.

Вариативность инсайд, но получилось так как получилось =\

Далее.
Джонни "Имп Кротокрыса" МакКейн.
Сука, этот персонаж, трижды (трижды, Карл!) менял рельсы своей истории и это получилось геморойно, но крайне запоминающееся))

С нынешней ситуации, Джон мог уехать двумя путями (боюсь загадывать, но ориентировался на них, лол): вместе с наемниками в пленники к работорговцам (но учитывая, что у Варона и так припекло с моих коридоров - маловероятно), либо вернуться к Лоу и пойти по первоначальной цепочке квестов-противостояния еврей Мачовски против барыги Лоу. Дальнейшая судьба выводила бы его в общей канве наступления Легиона и его выбора, касательно причастности скаута к судьбе этого городка.

Финала вижу три:
1) Имп уходит в Пустоши.
2) Имп принимает участие на стороне Лоу/Хари
3) Имп принимает участие на стороне Легиона (сомнительно).

К этой же сюжетной канве относятся судьбы Бальзы и Стервятника (после бегства из плена), О'Нила (который уже весьма плотно замазался с Харей), Доктора Колмана (верного и весьма исполнительного помощника Лоу, который уже достиг респекты у индейцов и должен был стать связующим звеном между БС и многими прочими), а также всех покинувших нас игроков.

Мистер Брок с его бандой НПС так или иначе вышел бы на след своего визави на ферме Реднеков, где часть его бригады окажется раненна, а ситуацию спасет Бэн Доусон, вызванный с отделением на срочную "демократическую-миротворческую операцию".
Посредством нехитрых манипуляций, Бэн и Арс оказались бы единственными дееспособными выжившими, а в довесок к ним бы пошла бы Сэм Захак: удобоваримый водитель-НПС на следующую главу (до ее трагической смерти через пару сцен, лол). Их путь вел бы на восток во вселенную Безумного Макса, но успешное возвращение должно было принести кучу ништяков и знание о реальной мощщщи Легиона.

НКР, как не странно, отводится не такая большая роль: у Бэна был бы шанс (весьма сложно) уговорить капитана, погрязшего в переделе власти и выборе стороны, вызвать подкрепления для противодействи скрытой угрозе Легиона.

Арс же, окрыленный триумфом, наверное имел самый большой потенциал и свободу выбора в дальнейшем.

Так или иначе, эти двое имели весьма схожий квест на первую половину игры (поиски и преследования Червя), и оба бы получили доступ к контакту-связному Легиона, который бы предложил им весьма занятную работу...

---

Небольшая выдержка из планов мастера, которые были заготовлены на эту главу (выше понятно, как все изменчиво):
Есть некое убежище, которое напрямую контролит волт-тек - сейчас оно за кадром, но возможно запущу туда игроков позже . Там обучаются весьма даровитые Двеллеры, самых способных забирают, чутка учат жизни за пределами безопасных стен и отправляют на объекты корпорации волт-тек (как у Варона в главе "во имя науки").
До начала всяких гульских исследований, лаба занималась достаточно полезными вещами: исследовала природу радиации и очищала кормовую базу. С помощью своего человека среди фермеров-коневодов на ранчо Кривого (реднеки, с которыми замес у Харм), эта продукция распространилась и внедрилась в корм браминов.
Отсюда секрет очень чистого мяса у Кривого - он в курсе, что формула пришла к нему извне с одним из людей (у Ржавого есть квест, на поиски мет лабы - это подроботка того парня). Этот ученный (пока ноу-нейм, не афишировал его нигде, но скорее всего он умрет, просто связав персов фактом своего наличия), часто контакты с Джимми Червем, который кинул Бэна Доусона и его босса в Вегасе и наебал местных Чертей (Ржавый из соло ветки Мунроуз) - эти ребята сорвутся за ним в погоню.

Сэм Захак, которая пришла с Вольтером на переговоры от Хари, скорее всего попадет в плен и ее будут менять на Джимми.
Обмен сорвется и отбить ее не смогут - она вновь окажется в плену, в укрепленной лабе.
Лабу будут планировать взорвать, но Арс и Бен успеют освободить ее раньше (я надеюсь :) ).
Она будет водителем и техником в их тачке, которую бритва выдаст Арсу для поисков Червя. С ее помощью они смогут прокачать свою тачку в аэропорту, рядом с трубой и отправятся на север, где по пустыне и небольшим каньонам гоняет две рейдерские группировки: Шипы и Черепа.
Одни держат паркинг легкой военной техники (багги, тракт, кроссеры, квадрики), а другие бывшую нефтяную платформу (загашник невьебенного кол-ва нефти).
Там чисто Мэд Макс, что следует из названия главы)

В принципе война фермеров и гулей это фон, но он повлек смерть сына мэра.
Этот тип мутил подпольный (от папы в первую очередь) наркобизнес и щедро сбывал его через еврея Мачовски, в обмен на усиленное давление на гулей (да, парень расист). Грязный Сэм и его Псы - снабжаются Мачовски (к сожалению ветка Импа свернула люто, как и музыканта - они как раз должны были осветить эти события и взаимоотношения). Суть в том, что Сэм передавил и эпизод с фермерами стал последней каплей. Харя, имея контакт с убежищем, где все обитатели стали гулями (архиватор рип), начал стягивать силы и утвердить гулей как фракцию в Моенкопи и трубе.
В результате, Харя узнает, что за гуле-гонениями стоит сын мэра и устраняет его (текущая сцена Доусона).
Смерть сына мэра лишает поддержки барыгу Мачовски и одновременно развязывает ему руки в противостоянии с Лоу, которое Рудольф кое-как сдерживал.

В результате действий БС в подземке, в люди случае случится бунт, но обвинят власть.
(Матка туннельщиков (Прототип - королева зергов из ск2) пока производит потомство (90%) неподвижна и требует подпитки радиацией (Т.к туннельщики в принципе появились из-за радиации и фэв, но последнее нам мало интересно).
В канализац. туннелях лежит не разорвавшаяся бомба - не сильно большая, но достаточная чтобы уничтожить трубу у хуям. Сама матка медленно поглощает ядерный эллемент, а так же, благодаря своей слизи не дает распространиться заражению воды и местности.
- ее можно убить, подорвав блок питания ракеты (предварительно обезвредив боеголовку).
= Вода начинает фонить, популяции туннельщиков разбредается, но часть выплескивается в город.
- можно попробовать убить ручным оружием, но это вызовет дикий кипиш туннельщиков.
Вода останется чистой, но в трубу начнутся регулярные рейды туннельщиков.
- при удачной проверке науки, кто-нибудь догадается о природе слизи, что экранирует радиацию и сделав сверх дозу радиацию запустил обратный процесс, матка умрет под своим экраном, оставив стаю в неведеньи, но это окажет воздействие на воду - она будет вступать в реакцию с железом, делая ее ядовитой для людей и механизмов.
Яд будет действовать недолго, в очистную станцию не успеет починить - итог прост: власть не сможет поставлять воду/безопасность гражданам и основной рычаг давления будет потрачен.

Вообщем, в трубе все плохо, в Моенкопи начинаются восстания и недовольства: предьявы есть у всех и к власти и друг к другу.
В результате в Моенкопи начинается пожар, на который приезжают слейверов и начинают суровую зачистку окраин. С другой стороны власти трубы, делают по сути, тоже самое.

Арс, Бэн и Сэм этого не застают, толко стрельбу в Моенкопи.


Наемники и Имп, в погоне за Валентиной (ее ячейка является членами боевого отряда волт-тек. Их непосредственным командир - старый враг Рабиша, и планомерное уничтожение трудов мэра - месть за смерть сына, когда капитан анклава Рабиша и *ноу нейм* полковник, а также его сын, оказались в смертельной ловушке, где отступление было предательством, а бой - самоубийством (нефтяная платформа во втором фоле) и Рабиш жертвует ими. Полковник выжил и вернулся в анклав, Рабиш сбежал на другое побережье).
Итак, Валентина стоит за расшатыванием ситуации с Харей (харя выглядит и мыслит так хорошо, потому что понимает анти рад. Валентина поставляла ему хитрый вариант с психотропом, который позволил очень аккуратно корректировать настрой гуля), она стоит за нападением на колону НКР с оружием (пролог Доусона), ответственна за подрыв здания красного каравана (наемники), и планирует выпустить грибогулей из лабы, где сейчас Имп.
Имп и наемники ее покарают, но начнут пожар в Моенкопи.

В общем и целом, суть этой главы понятна :)

Дальше - передел влияния в городе, персонажи получали бы материальные блага в ощутимых количествах и перед ними бы стоял вопрос: вкладывать в новую власть или собственный карман.
Небольшой менеджмент ресурсов, выборы с отложенными последствиями, разборки с конкурентами - типичный Сити адвенчур, все круто.

А дальше.

Дальше бы пришел Легион.

Если бы диверсии некоторых игроков были бы успешны то

вариант А):
Вялое сопротивление псевдо-властей, геноцид и масскар, любимая всеми Лотерея им. Цезаря и явление легата Горелого, который еще не успел погореть, а вполне себе рулит кровавой машиной войны.

Персонажи бы столкнулись с множеством проблем тоталитарного режима, но союзники и связи были бы у самых дальновидных: выдающиеся образчики личного имущества были бы национализированы в пользу
Партии.
Партизанская война и диверсии, в качестве подготовки к большому бою.

Вариант Б)
Большой бой за Трубу с полноценным привлечением полученных союзников.

Итог, впрочем, был бы один: Труба осталась в руинах (разница в несколько месяцев до подхода основных сил и переноса "столицы" в соседний Феникс), а всех выживших ждал бы форт Арадеш, который Легион все же захватит, но эта история нас уже не касается...

===

Я выражаю огромную благодарность всем игрокам.
Это была прекрасная история, которую я рассказал так как смог.

Надеюсь, вам понравилось ;)

Чарли, резко распахнув окно, вцепился в ворот куртки рыжего и с силой дернул его на себя, забирая горе-папарацци на свою территорию. Испуганный взгляд и нелепое блеянье – вот и всё встреченное сопротивление при этом нехитром манёвре. Со двора донесся смех нескольких глоток и одобрительные крики, а также рекомендации касательно насильственного сношения с данным индивидом, реализовав которые перед видеокамерой и выложив их на определенного рода Интернет-ресурсы с тэгом “Sadism”, можно было заработать достойную сумму.
На счастье рыжего, у Чарли пока были другие интересы.

Прижав засранца коленом, он задал свой вопрос. Рыжий, не пытаясь вырываться, сделал глубокий вдох и начал вещать хорошо поставленным голосом:

- Итак, с вам Рэд Флэш в квартире скандально известного Чарли Мейсона: привееет, Чарли! – парень широко улыбнулся, почти в упор глядя на музыканта, - Чарли, спасибо что решили дать мне интервью! Скажите, кто ваша прекрасная подруга и в чём секрет вашего творчества? – тело под Мейсоном заткнулось и замерло, нахально и всерьёз ожидая ответа на свой вопрос.

Его камера была весомым козырем в вопросах безопасности его наглой физиономии, а из открытого настежь окна ощутимо тянуло холодом.



Кэтрин

Машина уже начала остывать – Кэт поймала себя на мысли, что последние 5 минут провела в прострации уставившись на своё отражение в автомобильном зеркальце. Что она там видела? Сонные и заплаканные глаза красивой девушки с глубоко залегшими синяками. Увидев такое лицо на ком-то другом, Уэллс безошибочно бы подумала, что у человека случилось горе.
Теперь горе не просто случилось у неё, а глумливо полыхало, грозясь воспламенить остатки её жизни, что с таким трудом собирались воедино после разрыва с Крисом.

Но работа оставалась работой.
Единственная, кроме ожидания звонка из полиции и терзаний на тему “просить у Криса помощи или нет”, возможность отвлечься от страшных событий и хоть немного побыть собой.
Журналисткой.
Гордой добытчицей новостей.

Босс* разбудил её звонком – обычно за ним такого не водилось.

- Ты видела новостные заголовки? Пока только интернет-ресурсы поют дифирамбы этому рокеру Мейсону? Он взорвал Йутуп, - шеф так и не научился правильно произносить название самого популярного сайта для видеозаписей, - и я хочу интервью с ним. Мне плевать как, но чтобы к дневной летучке, твоя статья с ним была у меня на столе, Кэт! Люди хотят знать о героях своего города, куда больше чем о прочих.

Босс был прав, но даже его безумная энергетика, не могла отменить того факта, что век бумажных газет уходил всё дальше. Люди всё больше выбирали безотходные способы узнавать новости, но начальство Кэт упорно этого не понимало, требуя выплёскивать сенсации именно на бумаге.
Благо у этого начальства имелся толковый зам, не забывавший поддерживать сайт газеты в должном и актуальном состоянии…

Глава Первая. Плата по счетам.

11.12.2012, near 9 AM.
Central Salem, State hospital Salem's Plainsboro.

Не самая большая палата, для этого действительно огромного госпиталя, была хорошо освещена и весьма чиста - больница держала марку лучшего мед учреждения на протяжении последних пяти лет - в том числе и реальной заботой о таких мелочах. Здесь были представлены и использовались новейшие образчики передовой прикладной медицинской науки: два огромных магнитно-резонансных томографа, куда можно было засунуть человека целиком, и парочка ММРТ - младших, мобильных братьев сего чудесного ухищрения инженерной мысли.
Прочей техники и хитрой, и проверенной временем также хватало - с такими солидными грантами, что получались из окружного бюджета, было бы грешно жаловаться.
Зарплаты, впрочем, были не самыми высокими, но текучка у младшего персонала была достаточно существенной, хотя уже на должность докторов, кого попало не брали.

В целом и частности, обрести сознание именно в чистой и светлой палате для Билла и Грега было куда приятнее и перспективнее, чем, скажем, в городском коллекторе или каком-нибудь безымянном сугробе южного района.

Тихонько писчали датчики, фиксируя жизнедеятельность этих двоих, показывали пульс и какие-то цифры мониторы. Пустовало еще две койки, зато над ними висел маленький черный прямоугольник ТВ. Пульт покоился на общей тумбе, рядом с двумя пластиковыми стаканами с водой и пакетиками апельсинового сока.

За окном второго этажа было уже утро.






Крис

Вчерашняя ночь осталась десятком баксов на прилавке любимого полицейского бара “Emergency Call”, да лёгким похмельем, что почти не чувствовалось в сравнении с обжигающим кожу морозом. Проклятая погода была под стать самому городу: беспокойные вихри заметали эти места, стараясь скрыть под покровом снега или архивных дел, кучу всего. От серийных убийств, о которых нужно извещать в ФБР, до проворовавшихся чинуш из мэрии и администрации округа. Крис уже прилично варился в котле убойного отдела, чтобы понимать: некоторые дела, как не вертись, останутся закрытыми – потому что так нужно кому-то сверху. Это ужасно бесило, но после своего сокрушительного фиаско с Кэтрин и выявления утечки информации, ему стоило немалых трудов просто остаться в полиции – не то что оказывать давление на высшие эшелоны. Им затыкали все нишевые дыры, сбагривали 100% “глухарей”, делая козлом отпущения по версии статистики отдела, выставляли крайним в некоторых резонансных делах, но упорно не выгоняли из Управления. Такой детектив как он был в каждом управлении каждого более-менее крупного городка: даром, что в патрули не назначали, как в старые времена в Патрульном департаменте.
Конечно, тёмно-синяя форма патрульного была самой узнаваемой, да и сама работа обладала некой романтикой, но Крис предпочёл бы тихо спиться, вместо возвращения в этот ад рутинных дежурств и наёмных постов.

Как бы не вертела судьба, его работа была по-извращённому, но интересной. Все эти убийства, расследования и поиски улик, да и преступников, были чертовски увлекательным занятием, которое не оставляло места и времени для всякого рода деструктивным мыслям и намерениям. Впрочем, для всего остального работа также не оставляла времени – разве что место у барной стойки в Вызове, да стакану с виски находилось место в плотном графике следователя…

Детектив ждал лифт, всё ещё зябко ежась после быстрой прогулки от своего старенького форда к дверям больницы. Тэда он оставил во втором часу ночи на поруки таксиста – парень был молодцом, хорошим собеседником и слушателем, но с алкоголем пока не дружил. Где-то в 8-ом часу, Криса с трудом разбудил звонок его начальника – Джима Гордона. Шеф был явно не в духе, сдержанно продиктовав адрес госпиталя Сайлем Пленсборо (который, конечно же, был известен детективу и так) и номер палаты – 205, где находились двое его новых подследственных.
“ – Мутное дело, Крис. Разберись побыстрее. Отчёт по месту происшествия ждёт тебя в участке на ресепшене – не затягивай.” – короткие рубленные фразы занимали свободное место в сонной голове Эллингтона, пока тело спешно собиралось буквально на автопилоте.

***

 Глава Первая. Эта война – моя. 

 11.12.2012, early morning.
Somewhere in South Salem.

Сон был крепким, без каких-либо намёков на ночные кошмары, видения из прошлого или чужеродные голоса в голове. Последнее было несколько странно, учитывая, что контейнеры с этими вещицами находились совсем рядом. Отдых в тепле и комфорте пошёл на пользу изнеможённому телу, а ударная доза алкоголя – пострадавшему разуму.
Разбудил Брайана шум на кухне: Вирджил поднялся совсем рано и уже гремел посудой.
Через минуту блаженной дрёмы послышался звук вскипающего чайника. Спустя ещё минуту, Брайан уловил запах крепкого кофе – хозяин квартиры поставил алюминиевую кружку с горячим напитком и яичницей на журнальный столик, рядом с раскладушкой.
Увидев, что гость проснулся, он обозначил улыбку, сунул О’Коннору заранее написанные листки бумаги, а сам сел за компьютер, вперившись в мониторы и что-то крутя и щёлкая на своём пульте-клавиатуре.

Поздравляю с наступлением нового дня. Сегодня это было просто – цени.
Проблема номер раз – твой звонок в 911. Это было глупо, но в ближайшее время ты застрахован от повторения подобного =). Но надо уточнить кое-какие детали у моего знакомого: насколько твои поиски сейчас занимают нашу полицию.
Проблема два: у нас нет денег. За этот месяц я-то ренту оплатил, но вот дальше… Дай Бог, наскребу со своей лавочки, но оружие и тем более нормальную аппаратуру мы пока позволить не можем. И это хреново, но.
Пункт 3. Прелесть нашего занятия, если хочешь. Мы, зачастую, имеем дело с антиквариатом, да и на любую такую вещицу всегда найдётся спрос среди коллекционеров или каких-нибудь двинутых фанатов. К сожалению, реализовать этот момент удаётся редко: эти существа сидят глубоко внутри самой сути этих предметов, и уходят очень и очень редко.
Но нам пока везёт: у меня есть невероятная штука – меч какого-то, вроде бы, венгерского аристократа. По легенде принадлежал некому Богдану Штефану, а, по мнению доморощенных интернет-экспертов, ковка принадлежит аж Полякам 11-12 века, представляешь? Даже не спрашивай как он мне достался, у меня почти не осталось виски =)
В общем утром я обнаружил, что голос из меча больше не идёт – даже рискнул подержаться за него. Чисто.
А значит, мы можем смело продать подобный лот, но с языком, сам понимаешь, это делать удобнее. И да, если знаешь кого из этого бизнеса, или знаешь того кто знает – самое время блеснуть связями. 

И, наконец, задача номер 4: у тебя под раскладушкой стоит ноутбук. Он старенький, конечно, но доступ в интернет там есть, а это основное что тебе нужно. В браузере единственная закладка – www.iwant2belive.com . Это форум…таких как я мы. Регистрируйся под псевдонимом, да начинай изучать помаленьку, хотя верить во всё подряд, я бы не рекомендовал. Там достаточно удобная система поиска, так что если имеешь конкретные вопросы – вбивай.

Приятного аппетита, Брайан.

Флэшбэк. История, полная констант.

[Until We Go Down – Ruelle -
ссылка]

Three days earlier...
08.12.2012.
Salem, Central, Resident's Court Hills 1121
Long after midnight

Глухая ночь.
Темнота за окном настолько осязаема, что кажется, сунешь в неё руку, и конечность раствориться в первозданно-чернильных оттенках природы. Многочисленные людские ухищрения - городское освещение и садовые фонарики - совсем не помогают. На их фоне, фоне маленьких и забитых островков света, эта тьма выглядит ещё более гротескной.

Абсолютной.

Промозглый ветер и снегопад - прекрасное сочетание для сноубордистов или лыжников, добавляющие порядочное количество адреналина к любимому хобби, но не для сонных клерков,что по утру окажутся заперты в снежную ловушку, неспособные даже просто выехать со двора.
За бортом -20, что является абсолютным рекордом для нынешней зимы. Метеорологи предупреждали о похолодании, но не столько резком, да и кто их слушает, этих метеорологов?
Сколько замерзших бездомных не переживут эту зиму? Да что там бездомных - даже просто бедные семьи жмутся друг к другу, не чувствуя ног под пуховыми одеялами.

Страна не готова к таким холодам.

Люди никогда не готовы к буйству природы, наивно считая, что приручили её, что полностью контролируют её и держат на коротком поводке.

Глупцы.

***

Глухая ночь.
Снова снится этот сон - конечно с Крисом в главной роли.
Карие глаза самого милого сердцу полицейского смотрят с лёгким презрением и затаенной злобой. Кэт так и не видела его с того вечера, лишь пара злых и отрывистых диалогов по трубке, что и дали пищу этим дурацким кошмарам.
"Любила ли я его?" - проносится мысль.
- А ты вообще любила меня, Кэт? - сразу же выдаёт Крис, подстёгиваемый подсознанием. Обратная сторона осознанных сновидений - как показала практика, далеко не всё можно спрятать.

Но сон всё-таки превращается в кошмар, хоть и кричит не Кэт.

"КЭЭЭЭЭТ!"

Это её голос, точно.
Бэкки.



Милая младшая сестрёнка, похожая как две капли воды на Уэллс-старшую, и не только внешне. Последнюю неделя она была сама не своя: нервная, грубая, раздражительная. И "те самые дни" были не при чем. Кэт уже думала о начале сестринской помощи - как раз перед сном - перебирая варианты: от маленького сабантуйчика до полноценного похода в клуб, лишь бы избавиться от зарождающегося "синдрома трудяги" у сестры, но...

Голос доносится не из уютной спальни по соседству на втором этаже, а почему-то снизу, кажется, из кухни.
Босые ноги ступают на прикроватный коврик и сразу сжимаются - в квартире очень холодно, будто дверь во внутренний дворик распахнута настежь минимум десять минут.
Дверь в комнату Бекки распахнута, на косяке видны следы грязи, такие же грязные следы видны на пушистом ковролине. Следы мокрых босых ног.
Одеяло скомкано и сброшено на пол, кровать пустует.

Крик раздаётся вновь.
Крик пронзает разум ледяной иглой. Тот самый родительский страх, что приписывают каждой матери, но что есть далеко не у всех. Чувствовать разбитые коленки за километр и всё такое в этом духе. Откуда он в Кэт? Сейчас этот страх бьёт наотмашь, требуя собраться и действовать. Действовать немедленно, потому что потом - будет безоговорочно поздно.

Потом - может не быть.

Он не оставляет места вопросам или сомнениям. Сна больше нет. Есть только кошмар и вы - его действующие лица. Ноги сами выносят на лестницу, ощущая босыми ногами едва ощутимую прохладу и влагу на длинном ворсе ковра. Лестничный поворот приводит на первый этаж: слева гостиная и парадный выход. Справа маленький коридорчик в ванную и гардеробную, кухня, столовая и огромное прозрачное окно-дверь, ведущее во внутренний двор - сейчас распахнутое настежь.

Но главное сейчас, к сожалению, совсем не это.

Между кухней и столовой, около типового стола-островка, есть кто-то ещё. Чужак. Враг.
Идеально голый, мужчина средних лет и не самых выдающихся пропорций. Его кожа в ночном свете выглядит идеально белой. Почти алебастровой. Она обтягивает мышцы и кости, и тело кажется фарфоровым. Только вены набухшими дорогами вспухают под этой кожей. Глаза совершенно стеклянные, прозрачные, но с какой-то мутью, да какие-то точки: на лбу и, кажется, груди, будто от уколов чем-то. Видны страшные фиолетво-синие гематомы на боку, деформированные ребра на правом боку. Если зрение не изменяет вам, то его правая рука сломана: кость оголена, но крови нет.

Как и эмоций у нарушителя границ частной собственности. Он шагает неестественно одинаковыми шагами, а на левом плече пытается вырваться из стального захвата девочка, пронзительно крича и зовя Кэт по имени...

- Болен..? Болен?! - лицо Майкла исказилось в ярости: этой эмоции Кэрри еще не видела в его исполнении, и нельзя сказать, что ей понравилось - от Уэлша исходил запах хищника, аромат угрозы, которая существует даже не облаченная в слова или поступки.
- Проклятье, как же сложно - не ломать вас! - воскликнул он, сломав ударом кулака кассовый аппарат, что рассыпался на части и зазвенел центами, упавшими на стойку и пол магазинчика.
- Ну ладно...ладно. Ты еще не готова, раз не видишь во мне Судьбу и спасителя! Но всему свое время, дитя, теперь мы будем ближе, даже без встреч, - загадочная улыбка прерывается клыками, что становятся видимо больше, - а теперь, сделаем то что должно, - он склонился над углом стойки и вырвал темной кровью: без спазмов и кашля, а будто сплюнув излишки слюны. Затем он приблизился к окаменевшей Джеферсон и прильнул к ее шее, вонзаясь в артерию.

Де-жавю растворилось - теперь девушка, безвольной куклой дрожащей в лапах монстра, понимала что оно значило.
Экстаз и блаженство, что сулило нахождение Уэлша рядом все это время.

Он отпрянул от девушки. Посмотрел в глаза: строго, но без укора или гнева. Поднял палец на уровень глаз и произнес короткое:

- Забудь меня и эту ночь.

И Кэрри забыла...

Вергилий нахмурился, но дог-таги поймал на лету. Изучил, дёрнув бровью.

Подобрал скомканный в шарик бычок, аккуратно выбросил в пустую банку из-под Колы, закурил новую сигарету и сам, стряхивая пепел туда же.

Отошел в "торговый зал", вернулся скоро, усердно пыхтя сигаретой, и таща зеркало средних размеров, в котором можно было увидеть половину Брайна: грязного, замерзшего и уставшего. Вергилий оставил зеркало напротив бродяги - отражение было не самым приятным зрелищем, но хозяин квартиры и не собирался заканчивать с этой пыткой.

Наконец он отдал лист бумаги, исписанную быстрым и злым текстом с двух сторон:

Что ты видишь, Брайан?

Бомж, бродяга, изгой, не так ли?
Я увидел в тебе бойца, который, как мне показалось, нашёл себе достойного врага, помимо самого себя и весьма дерьмового пребывания в мире. Ты не живёшь, парень, ты существуешь. 

Хочешь верь, хочешь не верь: я знал твоего отца. Имя я уже не помню, но помню его выправку и звание майора: в 94-ом, кажется. Он был дружен с моим наставником, капитаном из полевой медицины, на тот момент. А теперь, чтоб тебя, спустя хренову тонну времени, я встречаю его сына. Можешь не верить, ни в мои слова, ни в свои ощущения, ни в свою значимость - но для меня это, не иначе как знак свыше.

Как и в то, что сканируя картинки с камер на всякое аномальное дерьмо, я увидел тебя, залипающего перед тем контейнером. Ты одной рукой тянулся к этому сранному кинжалу, а другой бил себя по лицу, явно не желая этого делать - в тебе есть это. В миллионах американцев нет. И да, Брайан, мне тоже было совершенно насрать на человека у помойки, сидя здесь в тепле, однако же. Я сделал это - потому что мог. Потому что другим не хватает смелости.

Где и как ещё мне искать союзников? Выйти на улицу с плакатом? Расклеить объявления? Или, черт возьми, организовать клуб по интересам? Вещи - это чем я занимаюсь, но к сожалению, это не единственная угроза на сколько я понимаю.

Кинжал, как я и сказал, забрал восемь жизней - это те, что я отследил. Скрипка была моей второй находкой. 24 четыре трупа. За неделю, боец, за неделю. Добавь ещё безвинно пострадавших, которых посадили местные деятельные копы. Кольцо - самое безобидное. Если можно считать с десяток разрушенных семей - безобидным. Пара случаев заражений СПИДом, ещё пара убийств из-за страсти. С колье сложнее - эта дрянь заставляла людей колесить по странам, пичкая их лживым дерьмом и подогревая жажду славы - вот это НАСТОЯЩИЕ безумцы. Мне крупно повезло с ним. 
Есть ещё пистолет. Обычный кольт, до последнего винтика. Может слышал пару месяцев назад - Нью-Таун, штат Конектикут, начальная школа "Сэнди Хук". Чёрт его знает откуда пацан раздобыл эту дьявольскую игрушку...Результат прост: собственная мать и ещё 26 человек. Огнестрел - самое опасное, парень. Безумный стрелок в 9-ом году в Портленде. 16 жертв. 
Этот список можно продолжать дольше: тот кольт - единственный улов. Представь такое оружие, как этот кинжал, в своих руках, Брайан. Он предложит тебе выместить всю ненависть, всю боль. Он предложит месть - и рано или поздно ты согласишься. И начнёшь убивать.
Тебя объявят очередной травмированной машиной для убийства имени дяди Сэма и мир забудет о тебе через пару месяцев...

Но есть враги и похуже, если верить записям некоторых людей с одного форума: вампиры, призраки, оборотни, ведьмы...знаю, звучит бредово, но поглядев на всё эти проклятые вещи и то как их удаётся усмирить - начинаешь думать иначе.

Почему, мистер О'Коннор?
Потому что больше некому. Потому что эта война, к которой не готовят, но которая забирает куда больше жизней, чем любая локальная война. Потому что осознав и столкнувшись единожды, ты будешь натыкаться на это дерьмо вновь и вновь, будто в насмешку, а потом...потом ты сойдешь с ума, проклиная себя за то, что не начал действовать раньше, чем потерял всё.

Я предлагаю тебе войну, Брайан. 
Без знамён. Без командования и возможности отступить. Войну, где твой враг может стоять у тебя за спиной и единственный способ получить выходной - сдохнуть.
Казалось бы, что старина Вергилий пичкает тебя дерьмом, верно? Тогда возьми любую вещь из контейнера, достань и подержи в руках, а потом скажи мне - что НИЧЕГО не происходит, окей?

- Мистикой? Отчасти, - уклончиво, но с улыбкой ответила Муза, - я же сказала, что люблю интересное.

***

Девушка с благодарностью обняла шею своего “спасителя”. Они целовались на весу, пока он нёс её, целовались, когда он укладывал её в ванну, а она привычным движением включала воду. Руки скоро и умело освобождали музыканта от явно лишней одежды, лишь мешавшей скорому соитию тел. Кожа, как и думал Чарли, оказалась мягкой и бархатной, словно часть дорого платья, что ненужной и скромной черной тряпочкой осталось на мраморном полу, сливаясь с черным квадратом нестандартного дизайна.

Вода набралась уже по щиколотку, горячая вода и пар приятно грели ноги и колени музыканта, занятого естественной потребностью рода людского, а тело Меллисы всё равно было прохладным, хотя она извивалась под ним в жадной истоме. Она не стеснялась своих криков, что радовали самолюбие и поощряли усердие Чарли – они эхом бились о высокие потолки её личного мира. Музыкант скользил вверх и вниз, высвобождая всю страсть и эмоции, скопившиеся за вечер, даря всю энергетику и благодарность своей Музе.
Кажется, она была счастлива.
Позы менялись легко и естественно, то плавно перетекая из одной в другую, то резко прерывая акт, чтобы продолжить с ещё большей энергией.
Когда вода добралась до оголенных ягодиц Чарли, его спина уже была изрядно расцарапана, хотя это и не доставляло особенных неудобств. В какой-то момент он даже заметил кровь вперемешку с потом, скатывающимся по спине и капающим в воду, но это лишь раззадорило его сильнее – оказывается, он был не против и пожжоще: все его предыдущие девушки и женщины себе подобного не позволяли. Девушка засмеялась, заметив легкую тень удивления на лице Чарли, слизнув одну из таких струек:
- Вкусно. Хочу попробовать ещё кое-что… - игриво пообещала она, вновь обвивая торс музыканта ногами и возвращаясь к сладкому действу.

Когда вода наконец набралась до краёв, Меллиса выскользнула из-под Чарли, жестом прося передышки. Они оба ещё были далеки от оргазма, получая удовольствие от самого факта процесса. Муза поманила его жестом за собой, в одну из закрытых дверей:
- Уф…Надеюсь, ты не откажешь мне в небольшом фетише. Я знакома с одним поверьем, что если провести небольшой ритуал гадания в процессе занятия любовью, можно увидеть истинную сущность человека, - она говорила вполне серьёзно и весомо. До такой степени убедительно, что слово “ритуал” не вызывал стойкого отвращения, - Я давно хотела попробовать, но у меня крайнее время был лишь секс, а не занятие любовью… - она улыбнулась.

Тёмная комната была декорирована как нечто среднее между тайной комнатой извращенца и мистических логовом ведьмы. Доминировали тёмные тона, не пропускавшие света – лишь маленький и уютный камин с защитным экраном разгонял тьму. По середине комнаты стоял большой ритуальный камень, исписанный какими-то рунами. Под ним, прямо на паркете из какой-то тёмной породы дерева, была нарисована классическая пентаграмма. Мел быстро зажгла ароматные красные свечи по вершинам фигуры и попросила Чарли встать в центр, пообещав:

- Это будет быстро – и мы сразу продолжим, - поцелуй закрепил обещание, а сил спорить не было никаких.

Меллиса, ставшая совсем похожей на классический образ ведьмы (голая соблазнительница, творящая странное), открыла какой-то пыльный фолиант и принялась читать замогильным голосом, одним глазом подглядывая в книге. Слова мёртвого языка набатом раздавались в комнате, а мозг внезапно отпустило от эйфории настолько, что по спине пошли крупные мурашки неопознанного характера. С удивлением Чарли понял, что не только не может двигаться, но и думать выходило с трудом – почти с физическим усилием, будто мысли обрели форму, причём утопая в густом и вязком клейстере. Когда Мел закончила свои обрядные песнопения, Мейсон был похож больше на живую куклу, в запертой плоти которой истово билась мысль, не имеющая возможности привычно влиять на сознание и действия тела.

Дальнейшее Чарли помнил смутно.
Кажется, Меллиса бросила фолиант на пол и, задув свечи, приблизилась.
Кажется, она коснулась сначала пальцами, а потом и языком окровавленную спину.
Кажется, она приблизилась к нему и впилась нечеловеческими клыками в шею, что вызвало эйфорию и сладкую истому по всему телу, которая не шла ни в какое сравнение даже с незаконченным половым актом. Да и законченными когда-либо прежде.
Кажется, он залезла на него, вцепившись неожиданно сильными руками и ногами в него.
Кажется, оторвавшись, она что-то кричала на гортанном наречии, царапая ногтями спину, но в этот раз это имело какой-то смысл, потому что узор шрамов и царапин складывался в последовательные предложения. Проблема была в том, что это была спина живого Чарли, а вот ногти Мел потеряли былую притягательность.
Кажется, она закатила глаза и зашлась криком ужаса.…

Но всё произошедшее казалось сном.
Дурной пятиминуткой кошмара во плоти, потому что Чарли осознал себя вновь в уютном гробу, как заведенный пыхтящим над своей красавицей-музой. Оргазм был близок, но чувство неестественности происходящего не проходило…

— Получил? Так тебе и надо! — крикнул Офицер выстрелив и всё таки задев негра.
Впрочем, следующая его фраза была уже куда менее торжествующей: видимо, удалось осознать глобальность тела Грега, летящего в его объятия против своей воли.

— Твою мать, ты псих! — крикнул офицер, поняв что от тела не увернуться, и заваливаясь вместе с Джейкобсом на пол. Уже второй раз за вечер бизнесмен оказывался в мужских объятиях...

Но Грегу было не до шуток: он был жив. Та секундная слабость в комнате выдавила из него все соки, а злость, на которой он держался столь долго, исчезла - стоило исчезнуть из жизни Большому Шону.
Шон.
Тот Нигер в кабинете, чье лицо мужчина запомнил лучшем лица своей бывшей жены, так же как и Грег сейчас, лежал на спине, но только вот сердце у него уже не бьется и не вздымается грудь, жадно глотая воздух.
Потому что он мертв.

Потому что Грег убил его.

- Да-да, мне тоже понравился – не слишком много…ЧТО? – запоздало расслышал адвокат, с удовольствием нахваливая свою идею и чуть не пропустив такой нехреновый нюанс мимо ушей, - что значит взорвать? Теракт на религиозной почве будут копать до упора, как Башни в своё время – ЦРУ, ФБР и все-все-все, так что, Кристофер-Робин, ты ни хрена не прав, - взвинчено кидал обвинения Соулу в лицо, чуть забываясь, адвокат. Но услышать такое от человека в бегах, у которого руки, как минимум, в крови (а ещё более реально, что и вовсе – по локоть) было…странно?

Наверное, впервые за долгое время, Джеймс задумался не над криминальной составляющей в целом, а…её глубиной и моральными нормами? Отмазать киллера – это норма для МакГилла, но участвовать в подрыве полицейского департамента – перебор. Где-то во всём этом и подобном подходе, чувствовалось и двуличие, и двойные стандарты, но сделать с собой что-либо по этому поводу Сол не мог.
И что важнее – не хотел.

- Нет, уважаемые, не рекомендую и помогать в таком дерьме не буду. Кучу дохлых копов и левых людей, да ещё и национальный масштаб трагедии, “унесший сотни невинных жизни во имя чужих религиозных идей”, как потому скажут по ТВ. Пожар на центральном складе улик могут сопоставить с десятком громких дел, а если самые хитрые детективы и сделают верные выводы – без прямых улик всё обвинения пойдет на хрен. Так что взрыв – перебор, если конечно тебе мало 8 трупов и ты грезишь о славе Хусейна, - бросил адвокат зло, с издёвкой, и вновь закурил, - да и где ты найдешь шахида за такой короткий срок? На горячей линии суицидников?

Адвокат был недоволен.
Он шумно выпускал дым через ноздри, водя взглядом по лицам подручных мистера Фифти – в какой-то степени он искал у них поддержки, но без явного умоляющего взгляда. Парни не были похожи на конченных идиотов, но, и их босс был делан совсем не пальцем – готовность сдавать своих парней, без единой попытки вытащить их – не лучшая рекомендация для любого лидера, будь то бандит, или начальник завода.

Виски с кофе (а не наоборот) в объёмном стакане, явно больше нормы опустилось на стойку.
Салли подмигнул:
- Как вы любите, если я не путаю ваши вчерашние рассказы о стиле пьяного боксёра.

Приватную информацию он как будто не расслышал, но явственно кивнул.

- Ты-то? Ещё какой! – с готовностью подорвался Мик, - Самый, сука, отъявленный педераст из всего сборища в Моенкопи и Трубе! Даже те, кто барыжат дешевую наркоту одноглазым инвалидам – и те меньшие пидарасы, чем ты! – кричал подставной “противник” Джека, привлекая к их конфликту внимание, - Даже если бы ты принимал по три шланга вместо пяти за раз – ты не был менее педерастичным ублюдком, чем ты являешься!

Потасовка завязалась легко и без напряга, большинство Псов сонно выглядывали похмельными глазами на шоу, что Судьба решила преподнести им с утра пораньше. Покрутившись вокруг друг друга и потолкавшись для правдоподобности, они начали обмениваться ударами, в пол силы. Техника боя Мика приятно удивила О’Бёрна: парень весьма неплохо “танцевал”.
Салли, недолго думая, принялся стучать жестяной кружкой в такт их ударов, негромко скандируя:
- Драка. Драка!

Спустя пару минут все дееспособные посетители бара собрались вокруг них – их было шестеро, образуя размытое подобие круга, и ещё один с интересом глядел на драку со своего поста на входе. Среди этих шестерых был и Ахмед, кричавший громче всех в поддержку Мика:
- Вмажь этому пидару!

Но тянуть дальше было уже нельзя – Псы начали всё чаще замечать слабость в ударах и начали грозиться “самостоятельно начистить ебальники обоим, если они и дальше будут драться как девчонки”.

И тогда Мик, единым движением, извлёк из-под куртки револьвер .44 калибра – старина магнум сверкал хромом и сталью. Он направил его на Джека, на секунду заронив в подпитую голову стрёмные мысли, а затем перевёл его на единственного сидящего – бугая за стойкой, что уже начал было собирать ставки.
Удивлённое “Э-э-э” Псов, мгновенно переросло в “эаааАА-А-А!”, а затем грянул выстрел, врезавшийся в легкий броник здоровяка и явно пробивший его.

План перешёл во вторую стадию, самую опасную для Джека и Мика.

Кэрри беспокойно глянула за тонированное окно.
Ночь и снегопад, безумствующий хоровод снежинок, начисто лишали малейшей ориентации в маленьких грязных улочках Южного Района. Даже если бы Уэлш остановился около уличного указателя, вряд ли бы Кэрри сориентировалась достаточно быстро. Машина несла её, как принято писать в сопливых романах и карманных детективах, “in the middle of nowhere” – только темнота и холод.
Холод и темнота.

Тень подозрения скользнула и касательно Майкла: лёгкая нервозность, вкупе с ситуацией и местонахождением, превращалась в зарождающуюся панику. Майкл явно врал насчёт гроба – осталось лишь определить, в чём именно? И почему? И зачем?
То ли умер не товарищ, то ли это случилось отнюдь не “недавно”, либо гроб вообще находился здесь по другой причине или вообще вся история была выдумкой? Вариантов было чертовски много, но в одном Кэрри была уверена – ложь была очевидна, по крайней мере для неё.

Вопросы в голове девушки множились, чувство беспокойства не осталось незамеченным. Майкл, и так наблюдающий за ней почти неотрывно после инцидента с гробом, вообще перестал сводить с неё глаза. Вопрос медсестры заставил разорвать этот зрительный контакт и, чуть сбавив скорость, уткнуться в карту навигатора.

- Что? Хм. Из-за этой дурацкой погоды, спутник барахлит и прибор глючит. Но, если я не ошибаюсь, доберёмся минут через 5 такой езды, хотя может я и навертел тут лишку, - чуть расстроенно произнёс Майкл, - Ты чего напряглась, Кэрри? Из-за этого гроба? Блин, ну извини, пожалуйста, не думал, что для медсестры это окажется такой проблемой, - в его голосе сплелась и теплота, и искреннее расстройство и малая толика сарказма. Кэрри вновь начала чувствовать то странное ощущение, что с головой окутало её около барной стойки, при первом появлении Уэлша.
Чувство собственной ничтожности на фоне этого человека, чувство его великой значимости и её, Кэрри, не менее великой избранности от присутствия такого мужчины рядом.
Чувство ни с чем несравнимого величия – вот, что производил Майкл на неё.

- Не надо, охотно верю, - чуть брезгливо ответил офицер, отступая на пол шага, что было ожидаемо, - бродяжничали, значит, - офицер грустно выдохнул, - брат у меня тоже из Ирака вернулся. Пил много, мать просила на работу устроиться или психолога найти, а он говорил, что все нормально и пил дальше. А потом повесился, мда, - поделился Рамирес житейским горем с Брайаном, что было понятно: бродягу он вряд ли еще увидит, а вот горе было понятным и осязаемым для ветерана, пусть и барахтающегося на социальном дне.

- Шеф! - окликнул локальное начальство позабытый всеми Кастрол, - Под контейнером всюду кровь и пахнет здесь странно!
- Секунду. Ральф, засранец, уйди с места преступления - затопчешь все!
- Но там же труп! Одним глазком, Кристиан, - демонстрировал юношеский максимализим и глупость молодой полицейский, желавший на деле, весьма эгоистично начать свое НАСТОЯЩЕЕ ДЕЛО, что позволит ему подняться выше по карьерной лестнице, а там, глядишь, и вовсе свалить в убойный отдел от этих пресных патрулей. В чем-то О'Коннор понимал его: что-то подобное бередило и его душу, когда он в первый раз получил в руки старушку м-16 на стрельбище и солидный боезапас.

[28 Days Later - OST -

ссылка

Но сейчас Брайан смотрел не на мудрого офицера Рамиреса, чей старший брат был на передовой в Иракских конфликтах, имел взгляд в две тысячи ярдов и стальные яйца, но вернувшись - не справился. Не смотрел он и на дерзкий молодняк, что с неизбежностью падающего самолета приближался к финалу своей достаточно никчемной жизни.
Бродяга смотрел под мост, что перестал дорогу чуть дальше по улицу. На ближнем углу, безмятежно привалившись к стеночке, стоял высокий мужчина или скорее парень - лет 28 на вид. Он был одет в темные джинсы и гавайскую рубашку, а его золотую цепь было видно даже с расстояния в 30 шагов, разделяющих их. Он курил, стряхиваю пепел себе под ноги, совершенно не обращая внимания на собачий холод и пронизывающий до костей ветер, что наверняка гулял под мостом.
Парень вытянул свободную руку, указывая за спину Брайана, а в голове бродяга совершенно отчетливо услышал ехидное:
"Не туда смотришь, обернись".

И он обернулся.

Ральф, схватившись за рукоять кинжала, медленно распарывая свою левую руку, начиная от кончика пальца судя по разорванной перчатке, и довел бритвенно острый клинок до самого плеча. Кристиан держался за голову, что-то кричал.
Брайн запоздало понимал, что время вновь стало похоже на густозамешанный клейстер. Рубин в шарже кинжала пылал красным, а в его глубине Брайн совершенно точно видел вращающийся зрачок.

Человеческий зрачок в крови, что обильно стекала с руки молодого офицера, на чьем лице застыла печать блаженства, в рот что-то беззвучно бормотал.

И, к своему ужасу, Брайан знал что именно.

"БУМ!" - с треском разлетелась бита в считанных сантиметрах от головы Грега, прижатой к столу.

- Сука! - ругнулся главарь, отшвыривая бесполезный остаток бывшего имущества Джейкобса, - Прикончи его, Шон!

Свет его фонаря как следует осветил лицо громилы. Теперь-то, Грег запомнит его на всю жизнь и достанет из-под земли, если этому засранцу удастся миновать его цепких объятий.

Пусть был уже сменен ни первый и даже ни третий костюм на размер побольше, подчеркивая сытую жизнь и благосостояние мистера Джейкобса. Пусть сбитые костяшки кулаков давно не болели, ободранные после знакомства с чьим-нибудь лицом.
Но силы Грегу было не занимать и громила явно его недооценил.

Действующие лица партера поменялись. Грег, сжав корпус Шона ногами, с ревом разомкнул его хватку и уже сам вцепился в горло оппонента, извиваясь будто пиявка. Руки бизнесмена сомкнулись на бычьей шее и Грег осознал, что просчитался не только нигер: вот так сразу задыхаться и умирать, делая Грега самым счастливым убийцей, никто не собирался.
Возможно, Шон был восходящей звездой спорта своей школы или колледжа. Или просто беготня по подворотням позволяла держать ему такой. Или, почти невероятно конечно, но чернокожий здоровяк не курил что-либо дурное влияющее на легкие, но факт оставался фактом: секунды за секундами он каждый раз находил запаса кислорода.

Тогда Грег, не разжимая хватки, принялся бить его ступнями, в надежде заставить сделать лишний выдох: и это удалось. Тени мельтешили на стене в недвижимом свете фонаря, а Грег подсознательно ждал удара или выстрела - но его не было.

Наконец-то здоровяк начал хрипеть. Его движения стали паническими, нежели расчетливыми, а затем случилось неизбежное.
Ноги здоровяка ослабли, подкосились, и дуэт принялся падать на пол, опрокинула по дороге многострадальный стол с остатками документов и уронив с него фонарик - комната погрузилась в кромешный мрак.

В голове раздался чужой голос. Именно в голове, потому слух исправно транслировал звуки собственной крови в ушах и тихие ругательства главаря, ищущего фонарь, и шелестящего бумажками.

"Поздравляю, получилось неплохо. Там еще один, не забудь." - голос был холодный как голос бывшей жены, но несомненно принадлежал мужчине. В кромешной темноте Грег видел его так ярко будто на свету. Он стоял на пороге комнаты, опершись на дверной косяк,
и курил. Джинсы, белые кроссовки, дурацкая гавайская рубашка и здоровенная "бычья" золотая цепь на шее. Лица, странным образом было не разглядеть.

Видение длилось всего миг или даже меньше. Осознать себя в пространстве получилось не сразу. Когда сознание сформировало более-менее привычную картину мира, Грег внезапно понял, что до сих пор держит здоровяка за вялую шею, в которой совсем не ощущается пульс.
И последнее, что было слышно перед падением, на деле оказался не хруст стола, как подумал сначала Джейкобс.

Это был хруст шеи Шона, взиравшего на мир безжизненными выпученными из орбит глазами. Его лицо Грег запомнил на всю жизнь...

"Щёлк-щёлк"
Два быстрых механических щелчка над самым ухом. В обычной ситуации этот звук означает проблемы для стрелка, но сейчас он был подобен финалу третьей симфонии Рахманинова, пробуждают веру и надежду в светлое будущее.

Руке моментально обретает твердость, адреналин, загоняющий сердце, мгновенно сменяется литрами серотонина, предоставляя индивидуальный моральный оргазм.
- Мужиииик, - удивленно издает Шухер, - принимая ствол и вставляя всего один патрон. Барабан защелкивается в пазах, ладонь вслепую прокручивает пузатый бок.
Снова таже история - ствол у виска нигера и...

Щелчок!

- Ха! - довольно выдает главарь, - заценил, снежок? Говори код, быриком, нам пора!

Вор вновь снарядил барабан, а громила принялся толкать Грега на второй этаж.
Кабинет изменился: за пару минут, что парень был здесь, он успел навести здесь полный бедлам. Валялось на полу содержимое тумбочек, рядом все деловые бумаги, на которые было убито столько времени. Обнаружился и разбитый айфон, дисплей которого был покрыт глубокой паутинкой трещин и осколков. Не было видно и ключей от машины.
Можно было догадаться, по аналогии, как выглядела спальня...

Громила толкнул Джейеобса к столу:

- Открывай, чёрт, и не вздумай шутить! Живее!

10.12.2012, 21:32 Окраина Южного Сайлема.
[Raise Against - Hero of War - ссылка]

Температура опустилась ещё на два градуса ниже.
Конечно, дырявая, но верная М65 не справлялась с холодом ещё с 20 градусов мороза, но вести такой счёт было забавно: цифры приближали к этому миру больших и важных людей, что постоянно куда-то спешат и что-то считают.
Миру, которому ты больше не нужен.

Нет, общество по-прежнему нуждается в своей армии, но им подавай ребят с плакатов, что висят на стенах офисов вербовщиков. Обществу ни к чему изуродованные войной личности, ни к чему все эти страшные и непонятные для них Пост Травматические Синдромы Расстройства, ни к чему безумцы, умеющие убивать, и в чьих глазах до сих пор стоят дым выстрелов и крики раненых.

Спасибо на том, что хоть горячий суп изредка удавалось урвать по старым и просроченным документам, который выносили в общий зал в дымящихся дешевых плошках с неизменной снисходительной улыбкой матери Терезы. Горячее вообще сейчас было крайне актуально – зима выдалась на редкость холодная и снежная. И как назло, Брайн не успел мигрировать в южную часть страны или даже добраться до мегополиса-миллионика, где жизнь бездомного становилась чуть проще. Паразиту по действию, но не сути, Брайану, как и многим его собратьям по несчастью, жилось куда вольготнее среди множества людей. В большой толпе – все друг другу незнакомцы, и чуть чаще вспыхивает редкие цветы добра, чьи бутоны полны щедрости к сирым и убогим. Чуть чаще безумный бег социума замедляется, чтобы обратить внимание на эти тени людей, опасливо жмущихся к горящим бочкам в подворотнях.

Сайлем таким не был.
Весь месяц, что О’Коннор пробыл в родном краю, ему удалось нормально поработать лишь один единственный раз, уборщиком клятого снега – да и то недолго. Когда начались эти невероятные снегопады, хозяин магазинчика оценил масштаб непогоды и разорился на подряд снегоуборочной машины. Денег, конечно, заплатили всего-ничего: 25 баксов за смену, будто добродушный сосед, платящий за уборку газона мальчишке по просьбе отца, посчитавшего, что уже пора бы маленькому человеку научиться зарабатывать самостоятельно.
Брайн отогнал воспоминание. Это стало частым занятием для него, но воля была крепка, и он ни разу не свернул на родную улицу к отчиму дому.

Постаравшись отогнать непрошеное и неприятное, он зябко поёжился и вновь застыл в тени фасада здания, сосредоточившись – к слову, он был в засаде.

Брайн охотился.

Крупная крыса, за которой он наблюдал почти час, привела его от помойки в соседнем переулке сюда, где в небольшой нише какого-то офисного здания, судя по всему давно уже прогрызла себе ход в бетоне и свила гнездо. Тварь курсировала взад-вперёд примерно каждые 5-7 минут, и это был уже третий заход. Первый раз она с трудом втащила обглоданный костяк от окорока, от вида которого текли слюнки, благо запах разложения спасал от необдуманного поступка. Во второй раз, зверёк втащил какой-то шелестящий пакет. А третий раз, заставил бродягу застыть на месте и подготовить своё оружие – тварь тащила какой-то спутанный клочок мусора, видимо на гнездо, а среди всего этого – виднелись золотые Ролексы, тускло отсвечивающие в вечернем свете фонарей. Самый смак ситуации заключался в том, что грызун каким-то образом умудрился залезть жирной тушкой в достаточно небольшие (почти женские) браслеты, и теперь щеголял статусным аксессуаром, как какой-нибудь богатей на званном вечере.

Даже старый еврей, который по Божьему умыслу или шутке Дьявола, владел единственным в квартале круглосуточным ломбардом (и тем самым, был притоном для бродяг совсем разной весовой категории, среди которых даже самые отчаянные бездомные были пай-мальчиками) поперхнулся бы от алчности, принеси ему Брайн такую красоту среди ночи. Свои часы у бродяги были, аж двое: тот самый подарок отца, перед отправкой сына, которые были давно сломаны, и какая-то китайская электронная поделка старой-доброй фирмы CASIO.

Ветер завывал в переулке, заставляя подумать и о ночлеге. Конечно, если добыча попадёт в руки Брайна, то проблем не возникнет. С другой стороны, в социальные ночлежки нужно приходить днём и записываться на ночной постой, как в каком-нибудь принципиальном мотеле, что бережёт свою репутацию, не продавая номера всяким подозрительным типам с вымышленными именами.
Искать чей-нибудь спот* было бы быстрее, но кто встретится у ночного огня – можно было только гадать. За целый месяц бродяжничества, Брайн успел заработать себе небольшую репутацию прошаренного малого, и конечно, сразу находились люди, которым это не нравилось.
Двойка бывалых бродяг, наверное уже скитавшихся, когда О’Коннор только поступил в армию: Старый Боб Грива и Джек-под-Мостом. И если с последним, державшим целый спот под Уилметским мостом на постоянной основе, можно было договориться: как о ночевке в “его” ночлежке или ловле прибрежного мусора, то Старый Боб Грива, почему-то объявил Брайану вендетту. Старик совсем поехал головой и был весьма дряхлым засранцем, но проблема в том, что ребята со Свалки, где чаще всего Брайан находил и ремонтировал всякие мелкие полезности и бытовые устройства (с чего и жил), его слушали и могли знатно накостылять.

А валяться в такую погоду с синяками и побоями разной степени тяжести, времени не было, ведь стало холоднее ещё на целых два градуса…

И с первых же аккордов зал осознал, что получить автограф на ограниченном количестве дисков этой группы, которые естественно тоже необходимо купить, было бы прекрасным напоминанием об этом вечере и таком открытии в мире музыки. Конечно в тот момент, стоя на коленях первую четверть песни, Чарльз даже не думал об этом. Все это станет ясно ему позже, когда довольный комрад Сталин покажет пустые коробки из-под дисков и футболок на продажу и выдаст существенную премию.

А сейчас он рубил пальцами струны, вырывая из недр электронного монстра звуки, которые заставляли фанатов визжать от восторга, фанаток томно глотать слюни, и даже самые ярые электронщики тормозили на выходе, удивленно качая головами: оказывается рок - нормальная тема!
Зал был взорван с первого же выстрела - и этим пресловутым стрелком был Чарли, неистово и надрывно извлекавший мелодию из собственной души.

Когда они закончили, зал утонул в аплодисментах, свисте и криках. Первый же трек нового альбома произвел колоссальный фурор и группа заслуженно купалась в лучах славы. Было даже удивительно, как относительно малое количество людей (едва ли здесь было и три сотни), могли производить такое количество шума. К счастью, он был одобрительным - на секунду "новый солист" было задумался, каково это быть освистанным толпой, вспоминая собственные первые попытки заявить о себе, но необходимость играть следующую песню, избавила Чарли от слишком голубого самокопания.

И тут он увидел её.
Багровый софит скользнул над ее головой, небрежно разгоняя тень и очерчивая странную бледность ее лица в темноте балкона вип-этажа, возвышавшегося над прочими людьми и танцплощадкой.
Ярко красные губы, томные и чувственные даже на дистанции, подведенные черным глаза, глядящие через показную внешность и позу в самое сердце, овал лица, нос и уши - абсолютно все было прекрасно в этой незнакомке.
Кровь бурлила, кипела, обжигая разум кипящих оловом невиданной ранее страсти и желания. Затащившийся тестесроновый зверь воспрял ото сна и толкал на громкое безрассудство, умоляя и приказываю одновременно: " ДОБЕЙСЯ ЕЕ, ЧАРЛИ, МУЖИК! ТЫ ЖЕ ГРЕБАННАЯ ЗВЕЗДА, ДАВАЙ!"

Самым верным, конечно, было бы исполнить песню из "списка" Мейсона, нацеленного как раз на такие авантюры. Проблема в том, что обычно этот формат исполнялся в интимной обстановке пьяной фанатке, а не со сцены перед публикой на полу-официальной презентации нового альбома.
С другой стороны, прекрасная женщина стала для Чарли настоящей музой: невиданное вдохновение ощущалось в душе и на кончиках пальцев, а что может быть важнее музы для музыканта?!
Да и парни из группы будут не прочь исполнить эту песню, ведь она была лучшей на первом альбоме, хотя и называлась совсем не романтично - "Мусоровоз", но была именно о том, что столь внезапно вызвала та красотка со второго этажа.

[Scott Piligrim against All OST - Garbage Truck - ссылка

10.12.2012, 23:48. Восточный Сайлем, ночной клуб "Деформация"

В гримёрке клуба было накурено и душно, несмотря на работающий вовсю кондиционер.
Машинерия усердно гнала холодный воздух с улицы, где бушевала непогода, забрасывая снежными комьями округу, но не справлялась с обильно чадящими музыкантами, что никотином и малыми дозами алкоголя пытались осадить натянутые нервы.
Мандраж перед выступлением – ни с чем несравнимый кайф и ужас одновременно.
Несмотря на свой скромный возраст и стаж самой группы, Чарли уже успел прочувствовать это пугающе-зовущее ощущение энергетики толпы, что была сплавом из эмоций всех этих людей.
Такие разные, они выплескивали её совершено не похоже: кто-то безумствовал в мош-пите, кто-то остервенело тряс гривой и вскидывал вверх козу, кто-то скакал на месте как ненормальный в ритм музыки. Фанаты и вовсе лезли на сцену, совершая ритуальный бейс-джампинг, что очень радовало группу и всегда заводило зрителей ещё сильнее.

Фанатов, к сожалению, было не так чтобы толпы, но, нельзя не признать что цифра существенно выросла за последнее время: сказывались действия их нового менеджера Дмитрия Сталина, как бы не хотелось признавать этого Чарльзу или кому-угодно из группы. Дмитрий, у которого изначально хотели просто перехватить денег под скромный процент, предложил “предложение получше” – так казалось на тот момент. Деньги были получены, группа заходилась в щенячьем восторге от полной смены оборудования и долгожданного переезда из гаража в студию и зал.

А потом наступили реформы.
Группа, называвшаяся City of the fallen и игравшая рок, теперь называлась Devil’s Chevelle и играла хард-рок. Выпустили нашумевший второй альбом. Шумело не громко, но в клубы стали приглашать чаще. К счастью расстановку и состав группы Дмитрий не трогал, а новое название весьма импонировало их странным текстам – проблема была в манере поведения самого менеджера. За пару месяцев, пока парни благодарили небеса за чудесный поворот и подарок в лице бабла инвестора, Дмитрий развернул бурную деятельность: оформил права на издательство группы, зарегистрировал торговую марку, внёс в договор пункты о многих диктаторских правах, и установил проценты практически за всё.
А затем просто заставил подписать парней всё это дерьмо. Так и сказал, бросив бумажки на звукозаписывающий пульт на одной из репетиций:
- Подпишите это дерьмо и без лишних вопросов!

Майк Скотт, барабанщик, немного разбирался в юриспруденции и попытался что-то возразить менеджеру, но тот не стал церемониться, просто уложив парня на лопатки. С тех пор, Дмитрий частенько их поколачивал за прогулы и кривые записи. Меньше всех доставалось Чарли, прекрасно знающему свои партии, а больше всех огребал солист Пит Лоефлер – у него ломался голос, причем проявлялось это весьма спонтанно. Он начинал хрипеть, будто гроулить, но нормальный голосок становился похож на писк. Полноватый бас-гитарист Дин Бернардини, смышленный малый, всегда вставал на его защиту, вытягивая руки вперёд и подставляя лицо – Дмитрий не когда не бил по лицу и рукам, боясь “попортить товар”. К счастью, здесь ситуацию в целом исправлял Чарли – вокал у него был чуть послабее, но зато солист с электрогитарой всегда доставлял толпе больше эмоций.

Впрочем, нельзя сказать что Дмитрий был конченной мразью – в отношении парней так уж точно. Как-то Пит, чей дядя был, то ли копом, то ли детективом, обронил, что Дмитрий член русской мафии. Чарли относился к этому скептически, учитывая что в русскую мафию пытались определить всех русских, но что-то такое в мистере Сталине было. Чрезмерно уверенный в себе, он был весьма честен в плане обещаний. Он исправно платил гонорары за концерты и синглы, мог заплатить и из своего кармана, если медийные воротилы задерживали оплату. Мог дать в долг, но возвращать надо было день в день, чтобы не огрести. Не гнушался сунуть взятку копам, принявшим фургон музыкантов из-за укуренного Майка. Барабанщик правда потом получил по заднице, но тут остальная группа была на стороне своего менеджера: дуть перед выступлением было табу. Выпить по маленькой в гримёрке, как сейчас, чтобы снять нервную дрожь и прогнать тремор из пальцев – пожалуйста.
Но ничего серьёзнее.

Сегодняшнее выступление в клубе “Деформация” было достаточно важным. Даже Дмитрий с трудом смог выбить здесь окно, среди каких-то местных диджеев и блюзовых (!) исполнителей. Сталин заметно нервничал, смоля одну сигарету за одной, и всё время поглядывал на часы, ожидая момента, когда электронная вакханалия, царившая сейчас в клубе, “наконец заткнётся”.



И она заткнулась.
Зал взорвался продолжительными овациями, патлатый ди-джей, получив свою порцию признания, гордо прошёл мимо группы. Он улыбался, и Чарли его прекрасно понимал и завидовал.
Служащие клуба вынесли здоровый диджейский пульт и принялись за оборудование группы. Пришёл звукорежиссер с помощником, стали перенастраивать колонки и усилители.
Сейчас четверых молодых людей и мужчину-менеджера отделяла от толпы лишь плотный бархат занавеса. Небольшая сцена представлялась эшафотом: секунда и сдёрнут тряпку, обнажая уязвимую плоть. Свет выбелит музыкантов из спасительного мрака забвения, и безумные люди в зале растерзают их на части.
Чарли вытер вспотевший лоб.

Дмитрий глянул на звукорежиссёра, хлопнул в ладоши:
- Ну всё, собрались, pioneri mat’ vashy – пойте как в последний раз! – прокуренным голосом поддержал он парней, обласкав и ещё и по-русски.
Он сделал шаг назад, покидая сцену, а спасительный бархат занавеса разъехался в стороны.
Софиты безжалостно осветили группу, дерзнувшую привлечь внимание толпы, и теперь всё зависело от них самих.



Закадровый голос громогласно объявил:
- Итак, дамы и господа, встречайте открытие года среди хард-рока! Шееевальеее Дьявооолааа! – растягивая гласные объявил конферансье клуба, пока прожекторы кружились в причудливом танце под ногами музыкантов.

Неожиданно, Пит, который был должен сейчас выйти вперед и встать на колени по сценическому образу, принялся свою гитару, глядя на Чарли глазами полными мольбы.
“Сдрейфил?” – мелькнула мысль в голове гитариста.
- Пожалуйста, брат – просипел вокалист, делая знак Дмитрию, - я буду на бэке, но соло на тебе, Чарли, - продолжал скрипеть он.

Мэйсон только вздохнул.

- ЗАВАЛИТЕ СТРЕЛКА! – громогласно объявил он название их новой песни. Фанаты ответили восторженным рёвом, прочие заинтересованно смотрели на сцену.
Барабанные палочки начали делать “тройку”: раз. Два. Три…

ссылка

Прежде чем Джереми успел увести беседу с нездоровой темы, эти двое уже сцепились. Да ещё как! Зная Майкла, этот бы уже начал быковать, будь на месте Энн парень.

- Майки, братишка, если ты закончил хвастаться и всё ещё хочешь пожрать… - начал было он вклиниваться в диалог, но едкая засранка умудрилась вставить свой пятицентовик.
Нигер начал накаляться.

- Чё? Ты, красотка, давай не путай тёплое с мягким – я хотел всё красиво замутить, романтик, вся хурма. А вы чё устроили, м? Один своих гостей не помнит и козыряет этим, вторая гонор свой демонстрирует! Че за нах, братва? У нас на носу шикарный повод отметить, а вы хотите посраться в первые пятнадцать минут после приезда? Не, niga don’t do this – fuck this shit, im blow it out*, - Бон сплюнул в подтаявший от тепла снег и помолчал:
- Продолжите так же – и жрать будете орешки, мяса вредным засранцам я не дам. И да, Майки, первая порция будет готова минут через 10-15, так что мутите стол. И пусть кто-нибудь угля притащит, а то там ваще ништяки остались, - принялся наигранно будничным тоном трещать Бон.

10.12.2012, 00:15. Центральный Сайлем.

[GTA 2 - Main Theme OST - ссылка]

Полицейская машина остановилась ровно за сантиметр до начала дорожной разметки, которую было едва-едва заметно под кажущимся бесконечным снегопадом, терзавшим родной для Освальта Сайлем уже почти две недели. Офицер был солью и кровью этой земли, и даже ему, привыкшему к непредсказуемому северному климату этой местности, такое количества снега за бортом, казалось уже чересчур.
Флегматично глянув в зеркало заднего вида, Билл отметил, что темнокожий паренёк совсем не проявляет признаков беспокойства. Его смуглое лицо, гротескно и весьма образно закрытое прочной сеткой-решеткой, что была спасительно необходима в полицейских машинах и разделяло салон на две части, не выражало ровным счётом ничего. С каждым годом молодняк становился всё более и более отмороженным и злым, уж кто-кто, а Билл разбирался в этом. Он вообще повидал удивительно много для своей службы, оставаясь при этом живым и весьма честным полицейским.

Возможно, это серьёзно задевало кого-то из сослуживцев, иначе как объяснить должность простого патрульного с таким блестящим послужным списком? Конечно, инцидент в девятом году с тем хмырём не слабо подрезал перспективы, но можно сказать прямо - вряд ли Билл сожалел о том поступку слишком уж сильно, а если и делал это, то весьма и весьма бесстрастно. До сих пор тем делом изредка интересуется ОВР*, когда надо закрыть план внутренних проверок, а Билл пашет за двоих, чтобы пулевое ранение, при ежегодном пересмотре, не сочли чрезмерным для действующего офицера. Проклятая дата нового слушания приближалась, но был и радостный момент - это слушание станет крайним по этому вопросу.

Дождавшись зеленого цвета на светофоре, который был еле различим в плотных хлопьях снега надменно валившихся на грешную землю, Билл загнал машину на паркинг. Их старенький участок в Южном районе, так и не перенесли в новое здание и самые трудолюбивые (пусть и по неволе) копы, были вынужденны прозябать в древней богодельне. Хорошо хоть Городской Совет пошел на встречу и мелкие преступники, которым были назначены принудительные общественные работы, круглосуточно разгребали снежные завалы на парковке и перед участком, избавив офицеров ещё и от этой заботы.
Трёхэтажное здание из серого кирпича, обнесённое забором с колючкой и будкой с шлагбаумом и вечно хлюпающим дежурным с чем-нибудь горячим в руках - натуральный провинциальный коп-шоп**.
Правда, и контингент подобрался под стать: 4 квартала гетто в южном районе по праву были самой криминогенной зоной. А ведь ещё был и порт (хотя там чутка помогали коллеги из числа береговой охраны и парковых смотрителей, чьи совершенно разные управления были совмещены из-за крайне скромных людских, а следовательно и материальных, ресурсов). И почти целый район брошенных промышленных зданий и складов. И куча общежитий. И...

Много чего было. Такие вот чернокожие ребята, которых принимают с окровавленным ножом над трупом парня в подворотне, а он нагло заявляет, что ничего не делал и требует адвоката своим поганым ртом. Правильно Роберт говорит, что мир стал бы немножко лучше, если бы таких засранцев можно было бы отстреливать, даже не выходя из машины.

Роберт Либке - это напарник Билла.



Роберт - добрый малый. Ему слегка за 40, хороший послужной список, не берёт (достаточно крупных) взяток, отлично стреляет и всегда найдёт тему для разговора в ночном патруле. Сколько задержаний провели они вместе с Биллом, знает разве что старик Джо из архива, а уж количество патрулей - давно забыл и он.
Но у Роберта есть проблема - слабый желудок и метеоризм. Вторая проблема Роберта - это чрезмерная любовь к фастфуду сомнительного качества. Шавермы от арабов, которые по виду только полчаса как вылезли из трюма какого-нибудь катера. Тако от мексов, которые только что вытащили из них полтора килограмма бодяженного кокаина, причем бодяжали они его, судя по эффекту, слабительным. Хот-доги от нигеров, больше похожих на вестников Судного дня, чем на уличных продавцов.

Вкратце и в целом, две проблемы Роберта прекрасно сосуществовали в симбиозе между собой, но, почему-то, не находили должного признания и сочувствия среди его коллег. Только Билл, в силу хронического насморка, мог игнорировать "особенности" своего напарника, но иногда всё-таки приходилось приоткрывать окна в салоне.
Но сейчас всё было куда хуже.
Офицер Либке с момента задержания, стоически молчал, даже не просил прибавить ходу, зная отношение Билла к этой фразе, хотя он превозмогал невозможное.
В его желудке был объявлен красный код, оранжевый уровень тревоги и всеобщая мобилизация - полчаса назад он съел острый королевский бурито с перчиком чили. И лишь на парковке, когда машина остановилась, на его лице появилось слабое подобие улыбки надежды, смешанной с благодарностью к Биллу.

Либке уже был на входе в корпус, когда офицер Освальт покинул патрульную машину и принялся выгружать задержанного. Проведя всю положенную процедуру оформления, он вернулся в холл - всё равно бумаги будут заполнять ближайший час и даже если бы он захотел потренироваться в проведении дознания, ему бы пришлось ждать всех этих бюрократических проволочек. На ресепшене дежурил сержант Морган Фримэн, тёска знаменитого актёра не только по имени, но цвету кожи. Он разговаривал с кем-то из отдела связи, что перенаправляли вызовы, и был чертовски серьёзен. На стойке перед ним лежала начатая коробка пончиков с глазурью и пара дымящихся паром чашек кофе в пластиковых стаканах. Моргана любили все ночные патрульные, и не только за кофе. Этот мировой мужик всегда ценил людей и особенно полицейских, без лишних заморочек вызывая подкрепление по первому требованию, без получасового описания ситуации, как любят некоторые идиоты-перестраховщики.

Роберт давно оккупировал туалет и, насколько Билли знал своего напарника, это могло затянуться на весьма продолжительное количество времени. Офицер Освальт в задумчивости опустился на пустую скамью в главном холле, прямо под эмблемой Полицейского Управления Сайлема.



В отделение полиции Южного района было удивительно тихо для такого времени...

Пуховик девушки был передан в заботливые руки негра-гардеробщика, а взамен был получен номерок с красиво стилизованной цифрой 13, нарисованной будто пером с вензельками и завихрюшечками. Вообще, клуб, после крайней смены владельца, начал претендовать на некую помпезность: добавились действительно стильные вещи, появилась аккуратная алая и темная драпировка, что создавала некий эффект зонирования. Lounge-зона, прежде имевшая малую популярность из-за яркого света цветомузыки, сейчас была приятно затемнена. Наконец-то клуб позволил себе нормального дизайнера, превратившего это место в действительно что-то интересное.

Единственное место где дизайнер оказался бессилен, что на самом деле было бедой любого ночного клуба с минимальным фейсконтролем, оказался туалет.
Тут было достаточно чисто, неяркие неоновые лампы даже придавали некой сказочности самому бытовому и житейскому месту заведения, но все усилия рушились толпой девушек, которые не особо стесняясь, ровняли "дороги" прямо около раковин.

Крэк, спиды - вот настоящие двигатели ночной жизни, уж Керри то знала. Кто побогаче загоняли в ноздри кокаин разной степени бодяженности. Кто подурней - вмазывался героином.
Туалетные кабинки были заняты, причем парами, причем совершенно не напрягаясь об "очереди удовольствия": они ловили свой кайф, сношаясь над грязными туалетами, и уже пройдя предыдущие два пункта ночного драйва.
1) Сорвать башню. Наркотики/алкоголь.
2) Найти партнера. Бар/танцпол.
3) Угореть, в зависимости от предпочтений.

План был прост и незатейлив в исполнении. План был хорош собой и работал как часы не один десяток лет, получив становление от первых рейвующмх хиппарей.
Система работала.

Покинув обитель радости драгдилеров и повод для гордости местного наркотрафика, Керри вновь вернулась в бушующее море бассов и цветных вспышек.
Найдя местечко у барной стойки, медсестра на отдыхе, приветливо заказала у бармена свой напиток. Парень был молод, наверное младше самой Керри, но положение спасали явные занятия в качалке - он был крупным и казался старше своего возраста. Кажется, он был индейцем или как минимум метисом: характерный нос с горбинкой и челюсть, стремящаяся к квадратной выдавали в нем коренную кровь этих земель. На бейджике значилось странное имя "Имго".
Парнишка улыбнулся, пожелал доброго вечера, перекрикивая музыку, и, демонстрируя немалое мастерство, не разрывал зрительный контакт с Керри пока смешивал в шейкере коктейль. Закончив, он поднял один палец, что значило 1$, хотя Керри помнила, что стоимость напитка была 3$. Либо Счастливый Час перенесли с часа ночи, либо она все-таки умудрилась понравиться новенькому бармену.

Внезапно за плечей раздался голос, умудрявшийся странным образом не переходя на крик перекрывать потоки бассов и электронных семплов:

- Имго, оставь это и сделай две порции водки с апельсиновым соком. Люкс, - веско добавил незнакомец, раставляя приоритеты не только в качестве напитка, но и мироощущении в целом.
Керри затравленно оглянулась, рефлекторно борясь с желанием ощупать голову, чтобы найти дырку, откуда сбежала шальная мысль о водке.


Обладатель голоса оказался высоким красавцем. Дорогие и стильные вещи лишь подчеркивали развитую мускулатуру, белоснежная улыбка радовала глаз, как и сам он в целом. В тот же миг, Керри почувствовала готовность добровольно капитулировать, какую бы контрибуцию не захотел этот прекрасный победитель. Фонтан эмоций, взорвавшийся в ее душе, напомнил первые влюбленности, а судорожное тепло внизу живота - самый сильный оргазм.



Выдержав эффектную паузу, он представился:

- Майкл Уэлш. Как вы думаете, мисс, в чем смысл жизни? - взгляд был теплым и серьезным одновременно.

10.12.2012, 23:30. Центральный Сайлем.

ссылка

Америка.
Страна великих людей и великих возможностей.
Рождённая в пламени Революции, простыми людьми, доказавшими собственные силы, жить самостоятельно, жить ради своей мечты.
Ни Британская Империя, ни Советская, ни Вторая мировая, ни проклятые арабы с бомбами - ничто не могло остановить рост Страны Свободы и её граждан...

Грег скептически перечитал вступление своей будущей речи и, огорченно выпустив воздух из могучей груди, скомкал бумажный листок, отправляя его в недолгий полёт до мусорной корзины, где его поджидали товарищи по несчастью. Особой необходимости в написании этой речи не было, просто Грегу хотелось развеяться: почти весь день он провёл в собственном кабинете, куда перенёс руководство своими делами после продажи офиса в Северном Районе. Он был занят подсчётом собственных финансов и экономических бумаг с производства, а основной головной болью на сегодня стало страшное слово для любого бизнесмена - "рационализация расходов".

Работа в собственном доме оказалась не такой плохой идеей. Конечно, старый особняк справился бы с этой задачей лучше, но если бы сохранился бы он, то и штат верных сотрудников, готовых судиться и браниться из-за каждого хозяйского цента.
Но Грег привык работать с тем что имелось в данной ситуации. Одну из комнат он переоборудовал в кабинет: стены были покрашены в благородный темнозеленый цвет ("Милый, надо красить в белый желтым, милый, ну правда! Это сейчас ооочень модно!" - говорила Бритни, и, к счастью, была проигнорирована), мебель преимущественно в тёмных тоннах под старину. Двумя ключевыми элементами успеха были конечно же высокое и мягкое кожаное кресло и массивный дубовый стол - выглядело эффектно, но в меру, без лишнего пафоса.
Вспомнив о Бритни, Грег вновь расслабился, будучи рад отвлечься от бесконечных колонок циферок и сводок.

"Бритни Флауэрс. 25 лет. Модельной внешности крашенная блондинка. Официально безработная. Мечтает о своем салоне красоты, своей линии одежды, духов, стать моделью, кинозвездой, знаменитостью и прочей чепухе" - именно так мог описать её Грег в исключительно доверительном разговоре. Конечно, она была с ним ради денег и вольготной жизни. Наверняка видела в нём свой "золотой билетик" и может быть любила его меркантильной любовью. Либо, как минимум, поставила ценник. Ценник был весьма и весьма высок, но самолюбие и гордость жгли сердце, вспоминая о Настоящей Женщине в жизни Джейкобса.Но на эти мысли у Грега было суровое табу и разум покорно вернулся к предыдущим размышлениям.
Конечно, Бритни была та ещё штучка. Грег не был идиотом и был почти наверняка уверен, что "его" блондиночка, кувыркалась с кем-нибудь посимпатичнее, помладше, и у кого на месте пуза всё ещй были кубики пресса. Но, тем не менее, у неё всегда оставались силы на Грега, причём секс был просто безумным - особенно последние пару месяцев.
Она всегда была под рукой, не капризничала когда у мужа были проблемы на работе или просто дурное настроение, на удивление неплохо готовила, но всегда хотела слишком много.
Её гардероб занимал уже почти что целую комнату, обувь не влазила в два ящика, куда легко бы поместился сам двухметровый Грег, а количество бижутерии, скрывающейся в многочисленных коробочках и сумочках, страшно было даже себе представить.

Такая она была - Бритни Флауерс, аппетитная безделушка, коллекционирующая товары-излишества. Человек-излишество, человек-потреблядь.

Грэг бросил взгляд на часы - стрелки показывали половину двеннадцатого, а это значит, что через полчаса его жены, не будет дома уже как полных двое суток. Это был повод напрячься, но не беспокоиться - примерно раз в месяц, Бритни позволяла себе такие загулы, видимо таким образом отдыхая от тяжелого характера Грэга.

Цифры, будто выждав удобный момент, вновь бросились в атаку: их стройные столбцы замаячили перед глазами, очевидно намереваясь заставить мужчину умереть со скуки. Но как бы там ни было - дело необходимо было сделать. Наконец, пред главой автосервиса, магазином автозапчастей и милым сердцу кафе, где когда-то работала мать, вырисовывались весьма очевидные варианты:

а) Снизить зарплату сотрудникам
б) Продать долю или часть предприятий
в) Увеличить доход (???)
г) Сократить расходы предприятий (товары низшей категории, вместо средних)
д) Сократить личные расходы

Конечно, можно было бы подумать ещё, но проклятые кипы бумаг уже так донимали Грэг, как не донимала Бритни с покупкой личного авто.
С другой стороны, эту задачу необходимо было решить, прежде чем перейти к последнему на сегодня делу: учреждение собственного гранта. С последним стоило определиться сразу по нескольким пунктам:

1) Название гранта.
2) Сумма гранта.
3) Целевая конкурсная группа.

Если с первыми двумя было просто, то третье регламентировалось чиновничьим аппаратом: "Творческая деятельность", "Медицинская практика", "Полицейская премия", "Премия СМИ", а также "Фонд социально неимущих". Кто-то из этих областей мог стать счастливым обладателем денег Грега, стоило было оформить бумаги до конца и передать в соответствующие инстанции. Мысль добровольно расстаться с дензнаками не очень грела, но это была цена признания среди местных политиканов и первый серьёзный шаг на пути к городской должности - меценатов всегда любят.

10.12.2012, 22:40. Восточный Сайлем.

[Prodigy - The Day is my Enemy] - 
ссылка

Кто вообще придумал называть дни недели именно так?! Нет, понятно что надо было хоть как-то ориентироваться в сменяющихся днях, но почему сложились эти дурацкие стереотипы, что "пятница-развратница" или "понедельник-висельник"?
Кэрри думала всю эту странную ерундовину, собираясь в клуб.

Для нее подобные ярлыки и клише, как и во многом другом, давно были погребены под лавиной дежурных смен день-вечер, которые начисто исключали ее из списков трудяг в утреннем часу-пик. Дни недели могли варьироваться не от своего положения в недели, а от больных, что проходили в ее смену. "Сайлем'с Плейсборо" была крупнейшим госпиталем штата и работа здесь казалась и раем, и адом одновременно.
Раем, потому что получить здесь место, человеку с улицы, да еще с таким послужным списком, как у Джеферсон - было настоящей удачей. Адом, потому что работать младшим медицинским персоналом всегда тяжело - вне зависимости от финансирования и статуса учреждения.
Утки с дерьмом у стариков, блевота в приемном покое, забор крови у непоседливых школьников и малышей, ворчание старперов у ресепшена, тупые претензии и правила старших мед сестер и молодых докторов, что частенько себя считали локальными божками (и к сожалению, иногда ими являлись), сбор мочи, кала и "субстанции, оставшейся на ране после укуса бешеного дикобраза" на анализ и многое, многое другое...

Весь этот вертеп адского балагана закалил Керри, во многом делая ее устойчивой к простым жизненным и бытовым неурядицам, но и требовал взамен определенной эмоциональной платы: девушка должна была спускать пар, чтобы успешно продираться сквозь будни, полные помощи ближнему своему и едкой желчи этих самых ближних.
Раньше выходом были наркотики, теперь - ночные тусовки, где можно было оторваться или напиться, а иногда даже найти симпатичного приятеля на ночь. Реже использовались посиделки или прогулки с Синди: от парков и кино, до кафешек и магазинчиков. Но финансы в последнее время мало способствовали культурному досугу и приходилось полагаться на "основной" вид релаксации.

Метель за окном все набирала обороты. Казалось, еще чуть-чуть и буйство природы перейдет все допустимые границы, вывалив на несчастных жителей Сайлема все запасы снега. Зима в этом году была слишком холодной - об этом писали и говорили все кому не лень, а Керри лишь как можно отстранение констатировала небывалую смертность бездомных и случаи тяжелого обморожения.

Но погода была лишь преградой, а не запретом - Керри наконец-то выбрала наряд, уложила волосы и нанесла боевой макияж, готовая к веселой ночке. Чуть позже должна была объявится и Синди, которая задерживалась на смене, но место сбора было неизменно - барная стойка их любимого клуба в центральном Сайлеме "Деформация".



Старое городское здание было передано в частный сектор уже давно. Клуб был относительно невелик, но являлся достаточно прибыльным и популярным местом для того, чтобы менять владельцев несколько раз только за крайние пару лет, становясь призом для всё более и более достойных и состоятельных. Выбор музыки там был отменный: от безумных танцевальных ремиксов местечковых диджеев до вполне сносного рока разного калибра групп.

Начеркав записку и проверив не течет ли опять кран в ванной, Керри вольной птицей выпорхнула в объятия морозной ночи. На её удачу, автобус приехал быстро и спустя каких-то полчаса, попав внутрь заведения, девушка с удовольствием растворилась в мощных бассах и яркой цветомузыке.
Дрянной мир со всеми его проблемами на ближайшие три-четыре часа выбывал из списков приглашенных, оставляя лишь чистый и незамутненный кайф, который умели ловить, как оказалось, не только наркоманы на приходе...

- На 41,35%, молодой человек, - поправил Бэна торгаш, пряча в усах довольную ухмылку победителя и пересчитывая крышки, - вас ли не знать, солдаты? Карантин в связи с этим ужасным убийством - раз. Какая-то шумиха с гулями на ранчо Корявого - два. Ну и...- Гейл замялся, так как объективные и общеизвестные причины резко закончились, - да и времена, сами знаете нынче какие - три! - туманно закончил выгружая товар в рюкзак Брайта.
- Всего доброго, приходите еще! - любезно попрощался торгаш.

- Спасибо, Бэн. Ты опять меня некисло выручаешь - верну с получки.

Магазин Лоу оказался закрыт и в этот раз, но у Бэна было почти 20 минут, и первые 10 из них, он самозабвенно потратил на стук в дверь, игнорируя табличку "закрыто".
Хозяин открыл дверь резким рывком, к чему Доусон оказался не готов - в лицо ему уперлась двустволка, а на другом ее конце - хитрый взгляд седого пожилого мужчины.



Он сделал предусмотрительный шаг назад, разрывая дистанцию, и "пригласил гостей" внутрь, небрежным наклоном своей гаубицы. Дверь за солдатами закрылась с тяжелым грохотом.

- Итак, господа. Доброго вам утречка, - ехидно пожелал старик, - Я - Маршал Лоу и мой магазин закрыт. Я вас не знаю и не звал. Какого черта вам здесь надо? - голос его, не смотря на седые волосы и заметных старость, был ровным и властным, как и его движения, выдававшего в нем человека бывалого и привыкшего обращаться с оружием.
Как и непрошеными гостями.

- Хм, точно, - бармен достал огрызок карандаша из кармана и принялся старательно дописывать звучное имя, - хотя Харя знает меня давно, так что ему пофиг, - резюмировал он, всё же внеся правку, - Ну, блин, мужик ты чё – “Сажа” же. Центральная улица, самая здоровенная и целая двухэтажная постройка, на крыльце вывеска – не пропустишь, там двухэтажных лачуг по пальцем одной руки пересчитать, а эта не грозиться рухнуть даже, - Салливан бассовито хохотнул, - Да, есть у нас тут легенда живая, доктор Бинго, но там такой момент: он каждую ночь меняет свой адрес, чтобы не сожгли оборудование – нашлись такие гондоны. Он, конечно, чудик, но заштопает тебя в миг. Проблемка в том, что его новый адрес ещё не принесли, такие дела. Есть, в принципе, ещё один мужичек, хотя Бинго он и в подмётки не годится, но лучше чем с дыркой в пузе щеголять, - бармен рассказал как найти халупу этого самого “подмастерья”. Мужичка звали Пьяный Джим, что особых надежд не вселяло, но дело он свое знал, брал недорого, принимал болезных круглосуточно и не болтал лишнего – почти как хорошая шлюха.
Плюс его жилище лежало как раз по дороге до Сажи.

- Блять, парень, ты говорил что ты боксёр, но не говорил что отшибленный, - Нил с подозрением глянул на Джека, - это же гуль, мать его, Г У Л Ь – торговец! Ты никогда не имел дела с гулями, сынок? Тем более, я реально в жопе, а братская помощь в Моенкопи пока не в чести. Так что если сделаешь маленькое чудо и уломаешь этого скрягу, я в долгу не останусь. А вот оружие, хм… - бармен задумался и скрылся на минуту в своей подсобке, гремя посудой, и появился со здоровым тесаком для рубки мяса. Вещица была сугубо хозяйственная, но весьма и весьма хорошего качества:

- Не вздумай проебать – мне его один скаут из-под самого Феникса вытащил год назад, а заточку держит до сих пор! – тесак и впрямь был хорош, удобно ложась в руку, разве что был тяжеловат и несбалансирован для боя.

***

- Чё? Чё ты несёшь блять? Кто блять жив остался, чё за ахуительные истории?! Джо, сука, сдох как пёс в собственной кровище и блевотине из-за тебя! ИЗ-ЗА ТЕБЯ, СУКА, на моих, блять, руках! – Ахмед орал в лицо Джеку, плюясь и слегка пошатываясь. Все без исключения посетители смотрели на “сладкую парочку” – даже двое вышибал с улицы заглянули на крик.

Кажется, Джек крупно влип.
Но ситуацию спас Салливан: сильным пинком распахнув двери, он оттолкнул Ахмеда от Джека, которого бородач уже почти начал хватать за грудки.

- Слышь, Ахмед, ты задрал – завязывай. Пацан пришел отдать долг, а то что он тебя с твоим сучным толстопузом отмудохал с похмелуги и бессознанки – тебе и Джо чести не делает. Поэтому ты бы не голосил, пока Сэм всех подробностей не вкурил, что за лохи у него на подсосе. Улавливаешь? – бармен скрестил руки на груди, изображая из себя бастион неприступного отсутствия альтернатив для Пса. Выходило правдоподобно.

Из-за стола Ахмеда донеся шакалий смех – им вторили “гыканья” с улицы. Парочки за барной стойкой и в тёмном углу вновь вернулись к своим делам – инцидент был исчерпан, шоу закончилось победой третьей стороны, и лишь Ахмед глупо хлопал глазами, всасывая монолог.
Переварив вышесказанное он попытался сделать хорошую мину при плохой игре: с важным видом кивнул и покинул помещение.

Салли шепнул Джеку:
- Не благодари – должен будешь. And watch your back.

***
Халупа – это было слишком гордое название для той дыры, где обитал Пьяный Джим. Большой брезентовый тент, прибитый к соседнему псевдо-дому, да укрепленный всяким дерьмом снизу – небольшие железные листы, камни, покрышки – всё могло пригодиться в непростом деле домовладения в Моенкопи.
Худой мужичек был слегка поддат, но судя по аккуратности его движений – а он как раз зашивал бок какому-то чумазому работяге – проблемой не было.
Дождавшись пока эскулап закончит, Джек изложил суть своей беды и продемонстрировал дырку в плече. Края раны почернели, тонко намекая, что всё совсем не здорово. Дырка была похожа на плоть гнилого мутафрукта, зачем-то покрашенного в красный. Водянистая – казалось ткни и пойдет кровь.

Так и оказалось.
Провозившись с прижиганием и минимальной дезинфекцией (казённым маисовым самогоном), Джим начал зашивать, естественно, как и всё предыдущее, без какой-либо анестезии сильнее, чем запах всё той же самогонки. Порычав в сжатый зубами кусок тряпки, Джек в общем-то остался доволен операцией, отдав обещанные 100 долларов.

- Сынок, - дребезжащий стариковский голос резал слух, - ты бы себе таблеток каких нашёл, антибиотиков. Пенициллин на худой конец, а то может плохо закончиться, - доктор указал пальцем на гной и черноту, что пришлось срезать во время процедур.

***

Сажа и впрямь нашлась быстро: практически единственное, целиком исполненное из дерева, кроме здоровой и непонятной пристройки сбоку, здание, да ещё и с небольшой, но подсветкой. Сам бар представлял собой грубо сколоченные металлические листы, укрепленные всевозможным строительным мусором и деревянными (и где умудрились достать?) балками: та ещё конструкция, конечно, но стоически держалась она далеко не первый год. Относительно чистое помещение (насколько может быть чистым помещение, сооруженное в чертовой пустыне) убирал небольшой робот, похожий на тумбочку-переростка на колесиках - забавное жужжание сервомоторов терялось в общем гвалте разговоров.

Джек насчитали 2 больших стола, сдвинутых вместе, , 4 столика поменьше, рассчитанных на четверых человек и множество одиночных столиков, понатыканных вдоль стен в хаотичном порядке и явно складных.
Народа было совсем немного, учитывая количество посадочных мест да и площадь заведения, но в глаза бросалось обилие гулей: Джек сходу насчитал 6-х в черном. Еще трое людей были рассеяные по залу, но держались с "зомби" вполне по-дружески.

Одну из стен занимала здоровенная доска с объявлениями. Отдельно на ней была выделена красная область: в сравнении с остальными "зонами" на этой доске, на неё был самый большой спрос - бумажечек и листочков хватало.

За главным местом любого бара - барной стойкой - стоял Мертвяк, достаточно неприятной наружности в черной броне с дробовиком в руках. Почему-то, Джек подумал, что вряд ли это был искомый бармен Харя, хотя морда гуля в памяти не всплывала, несмотря на то что боксер был здесь в первый день.

Около барной стойки занимал почётное место старый музыкальный автомат: местные умельцы, видимо, расширили ассортимент музыкальных произведений - стеклянный колпак закрывающий пластинки, был явно не родным, а самопальным, созданным вручную для нужд меломанов Моенкопи.

Но сейчас музыки не было и скрип входной двери было прекрасно слышно: второй раз за вечер Джек единовременно привлекал внимания на порядок больше, чем ему бы хотелось...

Получатели:

Самого Стервятника Джонни уже не видел - платформа со скрежетом коснулась вертикального сцепления и неторопливо поползла наверх, где суетился Барри и тупил Бальза.
Зато Импу были прекрасно видны результаты его стрельбы: два красных фонтанчика, пробив плотную кожу, под самой хребтиной брызнули красным, но прыгун был мало этим встревожен - вот человек с мерзким светом, интересовал его явно больше.

Свет, как заметил МакКейн, не оказывал такого угнетающего действа, как на прочих тварей. Да и габариты и более, так сказать, совершенные формы тела, подсказывали разведчику, что эта тварь была посерьезнее обычного проекта Ребёрс. Не матка муравьев, но и уже не рабочий - по аналогии.

Как бы там ни обстояли дела с прыгушачей иерархией, но Имп как следует под готовился к последствиям своей дерзости - и не зря. Снова липкий щелчок и снова гигантский язык твари летит на встречу лицу Импа.
Но Джон прыгнул, крутанувшись вокруг себя, и каким-то чудом умудрился наступить на язык. Тварь, не ожидая и не сдюжив такой экспрессии, упала с реле вниз, на секунду оказавшись полностью беззащитной...

Неудовлетворенная Сэнди Мур со стены Сажи мысленно пожелала Эре удачи, а девушка тем временем разгреьала мягкую почву с энергией компактного бульдозера - откуда силы взялись?

Ямка получилась вполне емкая, всего в нескольких сантиметрах грязи от ручейка зеленой бурды. Счетчик Гейгера слегка затрещал, пока Эра ковырялась в земле, но стоило ей встать над ручьем, чтобы оценить толщину и глубину, как он замолчал.
Баллон вошел БЫ идеально: остатки бинтов и тряпки с рубах и футболок надежно окутали его, готовые ценной своей сухости, выкроить времени беглецам.

Прошло каких-то три минуты, а Писцы были готовы реализовать свой дерзкий план. Все ли выводы они сделали верно, все ли элементы этого уравнения были найдены?
Ценой неверного ответа могли стать их жизни, но, кажется, вчерашние обитатели безопасного бункера братства стали, начали привыкать к ставкам в этом безумном казино Пустошей.

---

Проблема обнаружилась там, где Писцы ее не ждали. Среднего роста, рыжеволосая и закованная в металическую броню, проблема ехидно улыбалась, наблюдая за чужыми трудами.
Когда даже ткань заняла свое место и Писцы протянули руки за баллоном с огнесмесью, Тильбкрт отрицательно покачал головой:

- Нет, на такую херню я не подписываюсь, - изрек он, отказываюсь отдать ключевой элемент подрыва.

Последний пилот Империи был мёртв ещё до того, как сгорел в пламени термальной вспышке Тейн. Может у аса было дурное предчувствие или жена внезапно, неадекватно, просила не идти сегодня на службу, хватаясь за сердце и заламывая руки - изводясь в предчувствии беды. Может он потрепал по голове своего сына в последний раз.

А может и не было ничего, как и его самого теперь.
Как Тейна. Как деспотия и империя Бормана. Как справедливости на пути "Ренессанса".

Как там Фрэнк говорил Эрику: "Каждое мгновение вокруг тебя гибнут люди, или собираются умереть или собираются заставить кого-то умереть. Тебя не отпустит Смерть, Эрик...", кажется так?
Фрэнк врал.
Смерть не отпускала лишь его.

Всё к чему он притронулся с того самого Инцидента, всё шло прахом. Собственная служба, отношения с офицерами полка, казавшиеся абсолютом, затем и дело отца, над которым старик работал последние годы.
Теперь и грандиозный замысел Фрайзера, замысел, ценой которому стали мечты амбициозного наследника и чужие жизни. Сидел бы Эрик дома и всё было бы иначе.
Фрэнк разрушал всё.

- Дело не в гибели, Алиса, - через силу выдавил из себя Полинг, когда гравитация прекратила изображать из офицера безопасности ручной эспандер, - дело в памяти. Каждый значимый поступок обязан остаться в истории: от правления Бормана до гибели Тейна. Память обязана иметь плоть, иначе её считают историей, а истории, к сожалению, очень редко воспринимают всерьёз...

Безмолвная пустота. Чернота бескрайнего космоса. Столь пугающе холодная и чужая. Столь ожидаемая и желаемая.
Линкор оказался на месте, зеленоватой кометой, забывшей о собственном деструктивном предназначении, застывшей почему-то на орбите планеты.
Могущественный и безлюдный, Ренессанс выжидал. Выжидал когда вернуться хозяева, выжидал когда двигатель вновь оставит позади многие и многие километры пространства.

Фрэнк коснулся сканера частот, силясь найти приёмную волну линкора:

- Эшли, как слышишь, приём. Говорит Фрэнк Полинг, заместитель капитана Фрайзера, - СиБи повторял эту фразу как пароль, как молитву, надеясь на пассивный сканер ИИ. Когда наконец связь появилась, он отдал команды, убедившись что канал защищен, - Открыть ангар. Принять мой истребитель и ещё два. Пилоты остальных истребителей получают статус "временных гостей" без права повторного визита и кодов доступа.

Почувствовав себя вновь "in charge", Фрэнк устало, но довольно, выдохнул:

- Я скучал, Эшли, - тёплая улыбка на секунду тронула плотно сжатые нитки губ, терявшихся в бороде, где за последние сутки добавилось седых волос.

Закончив брифинг Эшли, Фрэнк вернулся на общую частоту "своего" звена:

- Всё в порядке, меня идентифицировали. Паркуемся в ангаре и выполняйте распоряжения ИИ - она у нас нервная, - в голосе слышался сарказм, - добро пожаловать на "Ренессанс".


"Добро пожаловать домой."

- Пф, - издала незнакомка пренебрежительный звук и разорвала визуальный контакт, отвернувшись к бармену.
Салли же хрипло гоготнул:

- Тогда приземляй свой личный зад на табурет, старина, сейчас всё будет.

Джек занял свободный стул, а Салли убыл в свои "апартаменты" - видимо на местную кухню. Взгляды Псов всё ещё жалили спину, но кажется ответ устроил и хозяина, и местных обитателей.

Боец оторвал взгляд от бутылки и осоловелыми глазами поглядел на О'Бёрна. В них читалась не только боль и тоска, но и опасное безумие пьяного убийцы. От него пахло потом, кровью и свежим порохом - Джек был готов биться об заклад, что мужик совсем недавно был на краю, балансируя между жизнью и смертью - от него тянуло этим.

Как и от самого Джека.

Заказ плюхнулся на барную стойку весьма быстро: поджаренная двухголовая игуана - не самое аппетитное блюдо, но желудок Джека так не думал. Слюна мгновенно затопила рот миниатюрным наводнением: даже если бы девица сейчас разделась, жидкости бы было меньше.



Но стоило Джеку протянуть руку к горячей и столь желанной игуане, как Нил перехватил её и перегнулся через стойку так близко, что Джек уловил неприятный запах его дыхания:

- Надеюсь, в этот раз тебе есть чем заплатить, Джек? И ты ещё должен мне за две разбитые бутылки пива и сломанную скамью!

Бармен отпустил свой каменный захват и потянулся за стаканом для виски:

- Пятьдесят крышек за это и ещё пятьдесят за прошлые...грешки.

Но Ахмед, конечно же, не слышал этих криков, даже если бы был в десятке метров (а он давно был в Моенкопи, выпивая за душу Джо), потому что крик Джека был больше похож на писк рад-крысы: неприятно, но стоит задвинуть деревяшкой и уже не слышно.
Настоящей отдушиной боксёра оказались ругательства – о-о-о, да, он костерил проклятого бородача, его пухлого друга, себя и своего бывшего тренера, Вегас, Трубу, мистера Хауса, Пустоши и весь этот грёбанный мир. Мозг боксёра, в отличии от большинства его коллег по ремеслу, имел вполне себе объемное хранилище для подобной информации, благо Джек не брезговал разминаться в оборотной стороне медали ораторства.

К сожалению, язык мало мог помочь в нынешней ситуации, наоборот лишь мешал, то и дело шершавым наждаком путешествуя по пересохшему рту и трогая потрескавшиеся губы. Тело болело, раны грозились открыться в любой момент, и Джеку то и дело приходилось брать таймауты, что лишь увеличивало время пребывания в песке, его бешенство и, как следствие, запас ругательств.

Солнце давно перевалило за полдень и уже начало потихоньку подходить к горизонту, уменьшая температуру, что нещадно палила Джека. Наверняка, периодически он отрубался, но тем не менее, к вечеру песок вокруг верхней части тела больше походил на зыбучий, чем на могилу, какой его представлял себе Ахмед. Какими усилиями держался О’Бёрн всё это время – остаётся только гадать, но первым тревожным звоночком стал тот момент, когда Джо сел рядом с ним.
Кровь на разбитом лице давно свернулась и высохла, превратившись в багровую маску древнего божка, и общую картину сильно портило лишь два факта: шея Джо была вскрыта, видно сердобольным Ахмедом, а правый глаз покоился в желудке самого смелого грифа, который вдобавок урвал ещё и пару самых вкусных частей из пухлого тела.
Кажется, негр помогал Джеку, непослушными движениями разгребая песок. А может и наоборот, что-то гортанно бормоча, закидывал своего убийцу проклятиями и пригоршнями песка.

Кто знает?

Более-менее в себя, Джек пришел лишь к вечеру. Дневной зной успел смениться ещё приятной прохладой, не ставшей ночным холодом, а проклятый солнечный свет наконец-то исчез, лишь облизывая мир по самой кромке горизонта. Джо лежал почти в той же позе, в которой его и “нашёл” Джек – грифы уже сожрали большую часть мяса, но костяк ещё не перевернули. Но грешно было печалиться: невероятная удача, что пир привлёк только прожорливых птичек, благо фауна Пустошей могла похвастаться и более опасными кадрами.
Боксёр, уже привычным движением, повращался в своей лунке – песок почти освободил его от своих смертельных объятий, хотя цена была высока. Возвращаться к норме, если Джеку всё же удастся выбраться, придётся около суток на полном пансионате – и это без учета медика, который был позарез ему нужен, судя по адской боли и жжению в плече. Оставался последний рывок, но…

Проблемы начались весьма внезапно.
Джек услышал собачий вой, совсем рядом с его уютной полянкой смертников. Затем обладатель сего голоса решил появиться, да не один, а в компании своего друга, ну или подруги.
Пёс с гавканьем, разогнал стервятников, умудрившись выдернуть из хвоста одного из них пучок перьев, а затем направился к Джо. Задрав лапу, парень (тут уже сомнений быть не могло), помочился на мёртвое тело нигера, отдав дань памяти усопшему, таким хитрым собачьим способом. Ну или наоборот, подмочил посмертную репутацию, в буквальном смысле – стоило поинтересоваться, и момент был как раз подходящий, потому что собака подбежала к Джеку и принялась его обнюхивать. Тем временем в кадре появился и второй пёс. Этот был непропорционально большой и казался весьма необычным: слишком умный взгляд, твёрдая походка и неторопливость – не то что его младший друг!

Но самое удивительное заключалось в том, что пёс тихим и приятным голосом, сказал:

- Гав. Гав-гав, гав-гав ррр. Гав?

Бальза

На запоздалую фазу планирования откликнулся лишь Барри - Имп возился с крышкой транспортной системы, Мэри Джейн ухаживала за Марком, что пребывал в отключке, а Стервятник многозначительно молчал, поблескивая глазами из-под своей кучи тряпок на лице, что сменили привычные линзы противогаза - они оказались ярко голубыми*.

- План? Вырубить ядро, добраться до поверхности - альтернатива одна, сдохнуть, - без обиняков заявил Колхаун, - а касательно награды за голову...Не знаю как у вас, наемников, но мы изначально имеем ту самую цену и единственное, что останавливает коллег и спецотряды - наши должности и полезность. Добро пожаловать в мир Корпорации, - Барри грустно улыбнулся.

Имп

Не дождавшись решительных действий со стороны остальных членов сводного отряда имени Выживания, Имп хмыкнул и принялся возиться с люком погрузочной платформы один, как впрочем и всегда. Зубья крышки он с трудом разомкнул какой-то арматуриной, и те с лязгом распахнулись, будто пасть приснопамятной попрыгушки. Путь предстояло непростой, особенно обратный, но что за скаут, который боится дороги и разведки? И пусть здесь, под черти-скольки ми метрами земли, бетона и научных изысканий, дорога была только одна - наверх - Джонни не терпелось пройти ее первым.

Передав излишки медикаментов Мэри Джейн и выложив лишнее, Имп, подсвечивая себе фонариком, нырнул в распахнутый темный зев транспортника, будто в омут с головой.


Получатели: Джон МакКейн `Имп`.


Получатели: Джон Рид `Стервятник`, Миклош Бальза.

Пламенная речь явно возымела действия: то ли капитан внутренней безопасности был человеком эмоциональным и неуравновешенным, что маловероятно, то ли колкие и правдивые слова зацепили мужика, разбередив раны о которых здесь, в стенах научного корпуса, говорили исключительно шепотом и, зачастую, сами себе.

- Ишь ты какой: отвернуться, препятствовать, уйти! О том что у каждого работника семья, практически в заложниках, ты не в курсе, да? О том, что с объектов Корпорации уходят лишь по заданию, для смены места службы или вперед ногами - ты ж не догадываешься! Что серьезно штрафуют здесь, не урезая оклад или поставки еды у родных - хотя это тоже практикуетс, а "добровольной" сдачей себя-любимого на опыты или детишек твоих, как тебе, а парень?! Думаешь не было таких умных дохуя - "свергнем режим, долой Смотрителя, будем работать во благо!"...я знаешь сколько таких сводок видел, по долгу службы: взбунтовалось убежище или научный корпус вроде нашего - в расход смотрителя или просто гуманно бойкотируют с забастовкой - отряд к ним высылают, специальный, на вертибёрде - летающая хрень такая - и всё бля, получите вакантные должности...

Мрак затих.
Сами его слова были предательством: он порицал систему, будучи важным винтиком в ее части, умудрился сохранить человеческое нутро...или прекрасно имитировал его наличие.

- Ты фанатик, Джонни МакКейн, такой же как они - да, наверное честнее и справедливее по меркам этого блядского мира, что двумя ногами в могиле и сам закидываем себя землей - пускай. Но ты такой же эгоистичный фанатик, а твое желание "сдохнуть ради тех, кто снаружи" - лишь красивая ширма и лозунг, с которой подыхать, вроде бы, не так страшно. Выберись отсюда живым, парень, и расскажи всем - слышишь сопляк, всем, блять! - что здесь творилось. Код дезактивации турелей в крыле, где сидит Ким: corp_unit_1x@lpha.

Марк замолчал.
Его маленький бунт состоялся - его революция полыхала сейчас и самым главным оружием был бродяга из Пустошей, что по иронии судьбы, вполне мог стать его палачом...

- Удачи, МакКейн, она нам всем понадобится.

Пока мужичек забавно морщил лоб, напрягая память, его выручил один из охотников:

- Да, мганге, есть одно место, небольшой кратер в получасу пути от деревни - раньше там жило семейство рад-скорпионов, но наши охотники убили их. Но Невидимая Смерть до сих пор живет там - дух Гейгера, как у тебя, стучит там часто-часто!

Возражений не нашлось: шахта была закрыта и так, а железу от взрыва ничего не будет - наладить производство будет весьма просто, если случиться такая необходимость. Доктор легко осуществил свой план подрыва: уже будучи на выходе из шахты он услышал мощный взрыв в глубине владений Никты - в конце коридора показалось пламя, но выйти на поверхность оно не смогло.

Маленький отряд вернулся с победой: индейцы чествовали своих воинов и охотников, досталось даже старику-проводнику. Алекса поздравляли и благодарили сдержаннее, но видно было радушие и искренность в глазах этих "дикарей", что были честнее и добрее многих цивилизованных господ.

К сожалению, не обошлось и без дурных вестей - умер еще один мальчик и становилось все хуже девочке. Шаман, уловив суть возможного лечения, оперативно созвал группу для транспортировки больных - отряд из 20 человек неожиданно превратился в процессию всей деревней. Даже вождь, и тот, присоединился к этому паломничеству.

Как и обещал молодой охотник, котлаван оказалось совсем недалеко от деревни - успели до кромешной темноты. Толпа окружила большую яму, освещая все вокруг факелами и фонарями. Пологие склоны вели у небольшой полупещере, куда, очевидно, угодил осколок или даже сам снаряд - фонило ближе к центру знатно.

Индейцы замерли в ожидании команды мганге, в полной тишине - только факелы уютно хрустели сгорая...

---

…и команда прозвучала – Алекс храбро спрыгнул в чрево радиоактивной воронки, не обращая внимания на предупреждающий стрекот счётчика. Он пришел сюда за именно за этими частицами греха прошлых поколений, что допустили Великую Войну и обрекли своих потомков на жалкое существование. Подобно сумасшедшему из церкви Атома, он рыскал по песку в поисках мощного очага, а найдя, принялся подносить к нему детей.
В процессе, доктор вспомнил о том, что у него нет так и много антирада: две капельницы он ещё мог кое-как разделить на две дозы, но шприц был один, а детей – девять и сам доктор. Учитывая ожидаемую сумму необходимого облучения, Алекс был морально готов к сражению с лучевой болезнью, но физически…Доктора посетила запоздалая мысль, что об этом пункте и плане в целом, стоило позаботиться заранее…

Первой была девочка 6 лет, крайне истощенная, но всё ещё милая в своей диковатой красе свободного полевого зверька. Её кожа была очень бледной, натянутой на рёбра, будто перед доктором лежала искусная игрушка, а не умирающий ребёнок. Следом Алексу передали ещё восемь почти невесомых тел. Счетчик стрекотал надрывисто, истерично, будто недоумевая почему владелец бездействует и не бежит без оглядки прочь из опасного клочка земли, отмеченного поцелуем самой смерти – отметка в 200 Рад была давно позади для Алекса и почти преодолена девочкой.

Алекс понял, что ошибся. Ошибся серьёзно, фатально и неотвратимо. В желудке крутанулась желчь, просясь наружу, а череп сдавило кольцом боли, что лишь подстёгивала паническое настроение. Алекс ошибся и девять жизней сейчас могут отправиться на встречу с этой их Богиней Когнитивьяти - вместе с самим непутёвым доктором.

Девочка открыла глаза. Мутные, заспанные, но всё ещё живые и человеческие. В карей радужке плясали отсветы факелов. Она с трудом подняла руку, касаясь щетинистой щеки Алекса тонкими пальцами.
- Папа? – спросил жалобный и хриплый голос, и сразу кто-то из толпы закричал. Это был вопль радости Свирепого Клыка, что совсем недавно сопровождал Алекса в пещере, ради спасения своей дочери и детей своих друзей и родичей. К нему присоединились другие: вой перешёл в многоголосое хоровое пение, вселяющее надежду и исцеляющее душу. Паника отступила. Страх исчез.
Не исчезла лишь радиация и плохое самочувствие, но Алекс, пошатываясь, принялся вытаскивать детей. Индейцы не остались безучастны и не боясь больше Невидимой Смерти и Духа Гейгера, принялись вытаскивать всех прочих, кто приходил в себя, будто от долго сна.

Последним из воронки выбрался Алекс. Его ощутимо штормило, во рту царил металлический вкус, который мерзкой и тягучей волной разливался по всему телу. Резкий свет факелов и фонарей резал глаза, конечности казались ватными. Сознание притупилось, грозясь покинуть глупое тело.

Доктор легко диагностировал свой диагноз: лучевая болезнь.
Счётчик Гейгера подвёл черту – 431 Рад.

Девушка ответила неожиданно резко:

- Себе клизму поставь, гений! - ярость и страх, причудливым коктейлем блеснули под линзами очков, но погасли также стремительно, как и появились, - Прости..те. Ему нужен покой и амбулаторный уход, желательно на несколько дней, - перечисляла Мэри Джейн нереальные вещи, - нормальное оборудование и большой спектр самых разных медикаментов: от банальных стим-инъекций до экспериментальных лекарств...

Миклош, тем временем, не отрываясь от процесса поисков, поднял ладонь вверх, сжав большой и указательный пальцы в кольцо:

- Все ОК, друг, - он полез рукой куда-то вглубь стеллажа, подсвечивая себе фонариком, - давай, сука, - тихо ругался он от боли, пытаясь достать из-под стенки небольшой лист тонкой жести. Завершив свои потуги успехом, он удовлетворенно выдохнул и сел прямо у стеллажа на пол, игнорируя порядочное количество крови под ним. Неизвестно на каких морально-волевых держится этот парень, получивший несколько серьезных травм за последние пару суток, но таков он был - этот Миклош Бальза.
Осторожно стуча небольшим молотком, найденным здесь же, он принялся гнуть и подгонять жестяной лист под габариты своего поврежденного бока, делая корсет.

Поглядев на Импа, он тоже представился:
- Миклош Бальза, - а затем задумчиво глянул на напарника, -
слышь, Стервятник, у тебя, кажись, противогаз того...

И правда, крепление держалось на честном слове, грозясь "покинуть помещение" при первом удобном случае. Первым рациональным желанием для любого бродяги могло бы стать желание починить сломанное, но в этот раз это было чрезмерным - трещина тянулась по всему пластику.




Терминал весело мигнул зеленым, бодро подсвечивая рубиновые капли крови, и обрадовал Импа отсутствием приснопамятного пароля или загадок какого бы то ни было толка.


[1] Контроль двери к ядру. Заблокировано. Открыть, y/n?
[2]/Локальная сеть/Почта/Пост 01 "Инженерная комната"/ --- 6 НЕПРОЧИТАННЫХ СООБЩЕНИЙ:

-| ПК "Склад" to Мобильный ПК г.и. Балина. Subj.:RE COPY: !!!!ЗАЯВКА - СРОЧНО!!!! 

-| Автоматическая рассылка Объекта 38 to All. Subj.: Красный Код.

-| Мобильный ПК г.и. Балина to Инженерная комната. Subj:

- Мобильный ПК г.и. Балина to Инженерная комната. Subj:

-|NEW!| Мобильный ПК г.и. Балина to Инженерная комната. Subj: НА СВЯЗЬ!!!

-|NEW!| Мобильный ПК г.и. Балина to All. Subj: Всем, кто меня читает!

Сол был пьян.
Не мертвецки, конечно, и даже не "в дрова", но в достаточной мере, чтобы блядский мир не казался столь унылым и серым.
Габаритное радио на телевизионной консоли, водруженное туда только ради того, чтобы пустое пространство в центре комнаты не смущало взгляд, символизировало собой победу потребительского инстинкта, своим монотонным бубнежом лишь усугубляя дерьмовые настроение Сола. Радио было куплено им на какой-то никчемной распродаже, с безумной для любого потребителя скидкой в 75%.
Абсолютно ненужный аксессуар был доставлен домой, включен раза два за утренним променадом и убран в кладовку, безоговорочно проиграв гонку технологий широкоформатному плазменному ТВ.

Впрочем, после инцидента со взломом, титул был оспорен и вечера перед телевизором сменились на более депрессивные вечера с радио. Казалось, исчезновение 42-х дюймовой пластиковой коробки окончательно испортило жизнь адвоката, заставляя Сола каждый вечер думать на все более и более мрачные темы: тюрьма, семья, ублюдки-клиенты и собственное шаткое и одинокое положение в этом мире.

- Дерьмо! - выругался МакГилл, запустив недопитый стакан с виски в проекцию скучного диктора, вещавшего о подорожании цен на бензин. Стакан разлетелся вдребезги, украсив скудный дизайн стеклянными осколками, янтарный напиток украсил стену, а радио стоически выдержало, но хотя бы заткнулось.

Стало чуть легче.
Сол устало откинул голову на жестковатую спинку, раскинув руки в стороны.
Левая ткнулась во вчерашнюю газету и наполовину пустую бутылки виски, а правая - в новенькую беррету, которую адвокат недавно приобрел по случаю проваленного дела защиты одного наглого ублюдка, решившего в одно лицо взять ювелирку. Не то что бы опасность была велика и Сол всерьез беспокоился по поводу угроз того отморозка, но личную пушку хотелось давно, еще когда еженедельная практика в тире начала давать свои результаты. Этот фрик стал прекрасным договором с совестью, разрешив потратить значительную сумму в условиях тотального безденежья.

Рифленая рукоять щербато ткнулась в пальцы. Ребра анатомической рукояти уютно улеглись в ладонь, будто создавались в единичном экземпляре исключительно для руки мистера Сола МакГилла.

Джеймс ухмыльнулся с закрытыми глазами: насколько же он привык к своему новому имени? Подписи, сделки и заказы. Квитанции об оплате и чеки, даже реклама по какому-то нищебродскому каналу на кабельном в пол-пятого утра - и та была про Сола МакГилла, который давно впитал в себя личность старшего сына четы Кереро.

Все так же с закрытыми глазами, адвокат поднял пистолет, приставив к виску: холодное металическое зево холодило кожу, точечно отгоняя алкогольный жар. Вес заряжённого оружия приятно тяжелил руку, вселяя надежду, если не в будущее, то хотя бы в быстрый переход в иной мир.
Сол вспомнил приятную отдачу от старичка-М9, легендарного предка его малышки. Эта модель, М9А4, обладала увеличенным магазином и лучшей эргономикой, хоть и стоила неплохих денег. Пока что Сол не успел обстрелять покупку и сейчас был прекрасный момент для этого: рутина однообразной работы, халтурки для одной юридической фирмы, обязана была пасть перед запахом пороха и матерелиозованным субъектом главенства Второй поправки.

Сол нацепил более-менее чистую рубашку, накинул портупею кобуры, принялся было ссыпать половину из коробки с патронами, но плюнул, и взял всю целиком.
Финалом скоротечных сборов стал поиск мятной жвачки и прозрение, последний крик рациональности, чудом достучавшееся до затуманенного разума.

"Ларс Берг" - вкрадчиво произнес внутренний голос и алкоголь, вместе мо спонтанным решением пойти пострелять во втором часу ночи, вынужденно отступил. Нынешний клиент Сола не мог ждать или простить халатности - за него просили слишком серьезные люди и слишком хорошо Ларс мог заплатить.

Адвокат угробил почти неделю времени, должным образом настягивая кончики тайных нитей бюрократической машины и плавно нажимая небольшие рычажки давления. Когда-нибудь нити станут паутиной, а рычаги - целой машиной, но сейчас Сол тратил время и нервы, максимально корректно обрабатывая каждого необходимого для дела чиновника и властьимущего.

Не раздаваясь, Сол завалился на диван, предварительно вернув в эфир монотонный голос ведущего. Весь следующий день он заканчивал скучные бумаги, кропотливо составляя кипу бумажек, что позволят мистеру Бергу забыть как страшный сон его нынешние проблемы, если таким людям вообще снятся кошмары, в чем Сол, лично, сомневался.

Сам Берг заявился с час назад и смиренно ожидал документов - МакГилл уже внутренне предвкушал окончание этой долгой работы, как вдруг случилось неожиданное.

В кабинет ворвался Тонни - "и где только этот паршивец узнал адрес "офиса?!" - вместе с каким-то типом, очень похожего на среднесиатистического клиента Сола с "той стороны" закона. Брат, неся кучу бесполезной информации, полез обниматься. На какое-то мгновение Сол слегка опешил от такого напора, но тут же вернул себе инициативу, выглянув из-за Тонни:

- Прошу прощения, мистер Смит - дела семейные, - адвокат извиняюще улыбнулся и вернулся к Тонни, схватив его, как в детстве, за ухо. Маневр стал сложнее, потому что засранец-младшенький был выше на полголовы, но адвокат горячо зашептал:

- А если бы это был коп, кретин?! Сбавь громкость - здесь изоляции ничуть не больше, чем у тебя мозгов, - и отстранился из братских объятий.

Сол злился: непутевый брат всегда так делал, врываясь в его мирок и дела после очередного загула и напирал на семейные узы и веру в него. Всю гребанную жизнь Сол велся, но даже сейчас, осознавая это, не мог отрицать простого факта - он соскучился.

- Ты позвонил бы, что ли? Не верю я в тебя с тех самых пор, как в выпускном классе ты попытался продать учителю травки, - Сол подошел к спутнику Тонни, протягивая руку для рукопожатия, - Сол МакГилла, адвокат, - представился и обрек в непреложную истину очевидное.

Затем мистер Берг абсолютно безэмоционально, впрочем как и всегда, порекомендовал свои контакты в помощь:

- Да, Тонни, рекомендую прислушаться к совету мистера Смита и воспользоваться его услугами, благо, хе-хе, "ты же на коне" с полным "багажником долларов". Я хотел бы услышать эту историю ДО вечерних новостей и отряда спецназа в моем офисе, брат, - шутливый тон Сола не оставлял вариантов: Тонни стоило выложить все начистоту...

Где-то в окрестностях Моенкопи, около полудня.

Не верилось, но Джек сделал это!
А с каким лицом его тренер, похожий на жирного кротокрыса, увещевал его своей гнилой мудростью: "Перед боем ты почувствуешь неприятное легкое покалывание. Это твоя гордость. Пошли ее ко всем чертям. От гордости одни проблемы. Толку от нее никакого." - говорил он. Мудила, хех, из старой жизни, которая, как очень хотелось верить беглому боксеру, закончилась.


...Ударопрочный пластик верного пип-боя неприятно продавливал щеку. Горячий песок, вместе с палящим полуденным солнцем, сообщали ошалелому организму Джека, что он явно заспался. Где-то в вышине, постепенно снижаясь, парили наглые грифы-падальщики. Джек не знал всегда ли они были такими или видовая мутация коснулась и их, но стервятников мало заботило близкое присутствие города и людей.

Как выяснилось, в Моенкопи вообще мало кого заботили люди. Конечно, Джек раньше был частью полу-нелегального бизнеса, где обычные поединки иногда перемежались с боями на смерть, но Фрисайд все-таки давал некое подобие устойчивого порядка. Аризонские законы пока были для О'Бёрна загадкой, кроме самых очевидных.

Слухи в Вегасе об этом месте оказались преувеличенны: здесь было неспокойно и беглец уже дважды пожалел о том билете на торговый катер, за который пришлось отдать в тридорога, вписываясь новым пассажиром среди ночи. Но как бы там ни было, Джек уже вторые сутки пил, кутя в дешовых барах грязного гадюшника, бывшего некогда трейлерным парком.

Моенкопи, да уж...
Грязный гадюшник, лабиринт из переулков и тупичков, заставленный утлыми хибарками, палатками и ночлежками - вот что увидел Джек за эти двое суток, когда прибывал в состоянии анализировать и вне питейных заведений. В "домах", назначение которых, было серьезней, чем приютить бродягу на одну ночь, стояли мощные двери, собранные и сплавленные из подручного материала, а вместо сигнализации и дверного звонка - заряженный дробовик и волчьи ямы, для незванных гостей.



Первую ночь, по рекомендации какого-то босоногого и чумазого мальца, Джек провел в местном "центральном" заведении - баре "Сажа". Заправлял тут весьма вежливый мертвяк Харя и кормили-поили сносно, но атмосфера висела напряженная: ни толкового собутыльника, ни шумных компаний, ни даже душевного бармена - гуль был напряжен, то и дело уходя в подсобку, куда периодически забредали другие мертвяки. Ловить здесь было положительно нечего и Джек отправился искать приключений на собственную задницу и, если повезет, передницу тоже.

Грязь, кровь и снова грязь - вот на чем, казалось, зиждилось существование Моенкопи: повсюду виднелись заскорузлые хибарки, державшиеся на двух ржавых гвоздях и честном слове, а иногда и просто на слове. Пару раз Джек забредал в совсем тупиковые "гетто", выстроенные "входами" в небольшой круг. Внутри некоторых из них виднелся тусклый свет, от свечи или динамо-фонарей. Доносился пьяный храп, кто-то стонал в одной из многочисленных подворотен.
Общее настроение городка в это время пугало - казалось, случись ещё одна ядерная война и никто не обратит внимание, настолько все были увлечены процессом собственного жалкого существования.

Но все это было историей: сейчас, уткнувшись мордой в сгиб локтя и песок, Джек заново открывал для себя таинство похмельного перерождения. Сказать, что у него болела голова - значит не сказать ничего.
Он лежал за каким-то барханом, но точно слышал чью-то не столь отдаленную ругань: кажется двое что-то делили...

2176 год.

Года, сменяются безучастной вереницей дней, летели, забирая с собой отраву, что неразумное Человечество, сумело выплеснуть на головы друг друга. Радиация – мучительный яд нового мира, точнее пепел, что навсегда остался на руинах, постоянно меняла оставшихся в живых людей, природу и саму суть существования.
Выжить. Выжить любой ценой – вот, что было девизом любого: от таракана до человека в это время.
Кому-то повезло больше: надежные стены подземных Убежищ, гостеприимно приняли в свои объятия счастливчиков и закрыли двери. Кто-то умирал перед этими дверьми, в надежде – пустой и наивной – на Шанс, Добродетели или просто отчаявшись. Кто-то уходил в ядерную «метель», навстречу, неизменно, злой судьбе…
Время шло, безучастной вереницей дней, забирая с собой яд и занося песком и пеплом кости умерших. Время дарило надежду.

_/_/_/_/_/_/_/_/_/_/_/_/_/

Тильберт, Лойд, Алистер Блэк, Эра, Ричард Б. Ридд

03 марта 2176 года. 04:58 по внутреннему времени бункера.

Красная лампа над гермодверью опасливо мигнула, предупреждая об открытии. Стволы турелей и дежурной смены нацелились на вяло открывающийся вход, игнорируя картинку на мониторах, показывающую раненого бойца Братства из отряда Дальней Разведки. Старший Рыцарь Братства, Уилл Чамберлен, еле волоча ноги ввалился в помещение, под обеспокоенные взгляды братьев и прошептал, губами, что уже почти сутки не ощущали влаги чистой воды:
- Они…идут…

Спустя полчаса, потраченных на медицинский осмотр и приём спасительной жидкости, Уилл, скинув потрепанную и бесполезную усиленную разведброню, сидел напротив Старейшины Комстока в его комнате. Серые, как и все другие, стены бункера, почти не были видны из-за множества карт и пометок, сделанных на них: множество информации анализировалось Старейшиной, собранной силами небольших разведотрядов, наподобие того, что возглавлял Чамберлен, несмотря на строгие правила Изоляции.
- Давай по существу, Уилл…Твой отряд был уничтожен? – приятный голос, уже не просто мужчины, но ещё не старика, тихо раздавался в уютной полутьме кабинета.
Молчаливой кивок. Печальная гримаса: смесь жалости к павшим и презрения к самому себе за удачу, что позволила унести ноги, что позволила ему добраться домой.
- Легион Цезаря перешёл в наступление?
Ещё один кивок. Лицо приобретает выражение полной обреченности: он ВИДЕЛ…он ЗНАЕТ.
…как маршируют, вчерашние дикари. Как, те, кто были служителями науки и правопорядка – возглавляют их. Ровные ряды, не дикарей и бандитов, а уже – солдат, маршировали по дорогам Пустоши, уничтожая малейшие ростки неповиновения…
- Пуэбло?
Голова ездит влево-вправо, печально отрицая очевидное – лагерь старателей был стёрт за несколько минут. Это была не битва, а бойня.
- Крипл Крик, Фонтейн?
Снова отрицание.
Там остались рабы.
- Колорадо Спрингс?
Голос Комстока, чуть заметно дрогнул, что, впрочем, осталось без внимания Старшего Рыцаря – он заговорил сам, ещё с першинкой в горле и большими паузами, тратя, ставшее драгоценным, время:
- Их нет, Элай…Нас догнали у Касл Рокс…Ударили во фланг, отрезая от дороги. Маверик остался прикрывать наш отход – какой-то из этих ублюдков, просто отрезал пол ноги, а ведь он был в тяжелом доспехе…
Повисло молчание.
- Касл Рок…Ты хочешь сказать, Легион уже под Денвером?
- Да, Старейшина. Они уже здесь.

Старейшина Комсток поднялся из-за стола и подошел к терминалу, тускло мерцавшему зеленым экраном режима ожидания. Дробный стук клавиатуры, чуть нервный, будто осознающий печальное величие момента, быстро сменился общей тревогой.

По всему бункеру ожили аварийные лампы и динамики оповещения, внося в привычный распорядок дня, хаос и суету исполняемых команд. Чуть шелестящая фоном запись, что записывали, надеясь никогда не воспроизводить, объявила:
- ЭТО НЕ УЧЕБНАЯ ТРЕВОГА. ВСЕМУ КОМАНДНОМУ СОСТАВУ СОБРАТЬСЯ В ЗАЛЕ СОВЕТА. ОСТАЛЬНОМУ ПЕРСОНАЛУ ВЫПОЛНЯТЬ ПОДГОТОВКУ К ЭВАКУАЦИИ. ПОВТОРЯЮ. ЭТО НЕ УЧЕБНАЯ ТРЕВОГА…
И так – до бесконечности.

***

Через, почти 30 минут, Эвакуация началась: сон сняло как рукой, когда было объявлено подтверждение Процедуры. Машины с техникой, станки, неимоверными усилиями, снятые с заводов и запущенные заново, оружие и боеприпасы, броня и боевые наставления, симуляторы и технические запчасти, горючее, вода и провизия – всё грузили в машины, которые должны были спасти Идею от другой, более агрессивной Идеи.
Элайджа Комсток наплевал на любые возражения, что выдвигали Паладины, предлагавшие принять бой, также как и на вариант Писцов – закрыться в бункере, на ближайший год. Плевать, что он нарушал Кодекс – сейчас, по праву, он узурпировал власть, полностью распоряжаясь судьбами Братства, и готовый понести наказание, в дальнейшим, если его действия сочтут неверными.

***

03 марта 2176 года. 06:05 по внутреннему времени бункера.

Два отряда разведчиков ушли пешим ходом, налегке, надеясь обогнать противника в этой безумной гонке, устремившись на Юго-Запад. Туда же, но через Северную магистраль отправились и остальные – Аризона. Таба-Сити.
В том месяце, Дальняя разведка доложила о пусковой шахте и работающих генераторах: множество техники, ракетного оборудования и топлива, а также система подземных жилых и технических коммуникаций, легко могла стать новым домом, для потревоженной ячейки Братства Стали.

***

05 марта 2176. 22:47.

Многочисленные стычки и скрытное передвижение изрядно тормозили большой караван Братства. Хлопот доставляли то мутанты, то безбашенные и отчаянные рейдеры, то рад. Очаги, и время, драгоценное время, тратилось на стрельбу, маневрирование и объездные дороги.
Смеркалось. Городок Монтичелло, должен был стать сегодняшним приютом для порядком уставших членов Братства.
А стал – могилой.
Взрывы, хитро расположенные и направленные, сносили остатки многоэтажных зданий, сминали железо и обшивку кузова впередиидущих машин, вминали тела, защищенные броней в обьятья пожара и смерти. Мины, взрывпакеты, гранаты и постоянный, несмолкающий огонь автоматического оружия и, кажется даже пулеметов, с каждой минутой уменьшали количество Братьев.
Кто-то вяло отстреливался и росчерки лазерного и плазменного оружия украшали ночь и разбавляли свет от пожаров, что мгновенно охватили улицу. Паладины, в тяжелых силовых доспехах, потрясая суперкувалдами и силовыми кастетами, искали своих противников, надежно укрытых в темных проемах зданий и подготовленных траншей.

А потом появились они.
Преторианцы Легиона.
Элита. Сильнейшие воины Империи, которые нашли себе, поистине достойных соперников: Сила против Силы.
Легионеры сражались, будто загнанные в угол звери, не щадя себя и не считаясь с потерями: убивали, упиваясь смертями и умирали, не выпуская оружия из рук. И наступали, наступали с непоколебимостью, уверенных в собственном бессмертии людей.

Комсток отразил гигантский, несбалансированный, но острый и смертоносный клинок, обманным ходом ушел с линии атаки и опустил свою кувалду на голову Имперца, смешивая дорожную пыль с содержимым его черепной коробки. Поблизости, больше противников не осталось и он распахнул тент грузовика, встречая взгляды напуганных Послушников и тех, кто совсем недавно ими были.

- Быстрее, у нас мало времени!

Молодые члены Братства выпрыгивали на освещенную заревом схватки и пожаров улицу, в ужасе глядя на разверзшийся ад сражения и сопутствующую ему кровь и смерти. Вот особо любопытному послушнику, неосмотрительно высунувшемуся из-за кузова грузовика, мгновенно присылают подарок от Цезаря – аккуратную дырочку прямо во лбу, что выходной воронкой остается на затылке, попутно забрызгивая стоявших рядом. Девчонка, Элиза Кроу, метившая на место медицинского помощника, истошно крича убегает в другую сторону от машины и тоже падает, сраженная метким снайпером: Послушники, кто не подался страху, опасливо пригибают головы и стальной доспех Старейшины прикрывает их от точного стрелка Легиона, принимая выстрелы один за одним.
Он харкает кровью, но резким движением хватает за воротник одного из вас, притягивая к себе и выдыхая прямо в лицо:
- Юго-Запад. Аризона. Таба-Сити. Мафин Лоу. Найди. Отдай…это, - говорит он, всё с большим трудом выталкивая из себя каждое следующее слово и суёт в руки, что-то похожее на небольшой металлический кейс и бумажную карту.
- Но, Старе… - наивный возглас, что вызван праведным гневом и воспитанный Кодексом, не велящим бросать Братьев в битве, пресечен сильным толчком в плечо.
- Бегите, глупцы!…Во имя Стали.

Трудно сказать, что именно было приоритетом в тот момент: страх за собственную жизнь, последняя просьба-приказ Старейшины или же слепая паника, но вы, развернувшись побежали. Спотыкаясь, о прибавившееся количество трупов Послушников, перелезая через хлипкий забор, путаясь в переулках старого городка и страшась криков, преимущественно, грубыми голосами легионеров – последнее, что вы слышали, отчетливо было:
- СТАЛЬ! – голосом человека, которого вы считали самым главным Судией всех ваших поступков, последние лет 10. Человека, что вёл вас и наставлял всю вашу жизнь.

Человека, что был последним Старейшиной Братства Стали в Коллорадо.

Стараясь забыть его голос (или запомнить навсегда), вы шли на Запад.
В Аризону.
_/_/_/_/_/_/_/_/_/_/_/_/_/

Арстен Брок `Ржавый`

03 марта 2176. 11:42.

Жара.

Гребанная жара была твоим ненавистным врагом все эти годы долгих переходов с места на место, этого бесконечного кочевого пути. Жара стала самым главным противником, даже когда ты сам выбирал дорогу: всё что ты мог себе позволить – лишь спрятаться на краткий миг в тени лагерей, деревушек и городов. Спасительная темнота катакомб была для тебя слишком мрачна (не говоря уже об обитателях), а огни Нью-Вегаса – слишком дорогими.

Новые знакомые и путешествие в Аризону – молчание длинною в несколько суток: хмурые взгляды попутчиков, которые почти что бросили тебя в объятия «рекрутера» - Грязного Сэма. Его хитрый и скользкий вид, какого-то дешевого, толи сутенера, толи пушшера, были под стать его натуре – чуть крысиная морда нигера с цепкими черными глазами-бусинками, пристально следившими за каждым твоим словом и жестом, будто подбирая им выгодную цену. Лагерь Чертей, где ты появляешься каждый третий день, уже последние пару месяцев и убогая халупка, отжатая у кого-то из местных доходяг, где ты живешь: всё это агония, попытки избежать жары – как всегда – бесполезные.
Но сегодня всё изменится. Сегодня – твой день, чёрт возьми! Ты докажешь всем этим утыркам, нагло пялящемся на тебя, что ты можешь не только упарываться всякой дрянью наравне с ними, но и делать серьезные дела.
Сегодня ты узнаешь, насколько благоволит тебе Фортуна.

Вас было Тринадцать…


Получатели: Арстен Брок `Ржавый`.

_/_/_/_/_/_/_/_/_/_/_/_/_/

Миклош Бальза, Джон Рид `Стервятник`

04 марта 2176. 20:36.

Чем живут люди Вашего круга в современной Аризоне? Ответ очевиден – убийствами. Но не просто, методичным вырезанием всего живого населения, нет. Убийства по контрактам, с предоплатой и условиями договора. С регистрацией у третьего лица. С выяснением контр-заказов и охранных подрядов. Все нюансы этого болота вполне очевидны, но не всегда исполнимы – как, например, в этот раз.
- Я согласен.
- Сделаю.
Два согласия, два подтверждения прозвучали из уст, одновременно столь похожих и столь разных людей. Они оба – «силовики-наемники», лишние стволы, в нескончаемой войне, что вяло плюется свинцом в Таба-Сити и Моенкопи. Чаще вас подряжают на стрельбу по «идиотам», сиречь рейдерам из Скорпионов или залетным психам-одиночкам. Оплата всегда сдельная, но покрыть расходы на патроны, да пропустить местного пивка – хватает. Реже – «вкусные» заявки на охрану караванов, идущих до Южных Торговых Постов, но такой роскоши уже давненько не было.
А последний заказ – и вовсе – мутный. Если бы не нужда, то ни один, ни другой не подписались бы на подобное: охота на себе подобного. Да только был момент – неизвестный вам обоим: нанимателем являлся – один и тот же человек – грязный Сэм, хибара которого стояла по соседству с баром «Сажа» в Моенкопи.

Вечерело…


_/_/_/_/_/_/_/_/_/_/_/_/_/

Алекс `Перо` Коулман, Роберт Винсент

04 марта 2176. 09:31.

Нью-Вегас. Новая Калифорнийская Республика. Свободные поселения и безымянные деревушки, затерянные где-то в Пустошах. Нет. Всё не то. Вы – были рождены не для этого, очевидно же!
Один – с чувством мести. Другой – снедаемый совестью. Бывший наемник, стрелок. Другой фермер, доктор. Что общего?
Вода реки Колорадо плескала о борт грузового катера, гордо названного «Счастливчик». Старая поговорка подтверждалась: множество менее счастливых торговых катеров, проржавевшими остовами, встречались во время вашего плавания, заставляя нервно искать взглядом возможных недоброжелателей по верхушкам Гранд-Каньона. Дважды начинал стрелять пулемет, отрабатывая баснословную цену на билет: здоровенные озерники принимали в себя щедрые порции свинца и выплывали на берег в последний раз, пузырясь кровавой пеной и чуть подрагивая в предсмертных конвульсиях.
Разговоров было мало, но Вы умудрились поведать друг другу свои истории – и какого же было удивление, когда, по доброй традиции путешественников, делились вы своими трагедиями – было обнаружить родственную, угнетенную душу. И сколь сильным оказалось ваше ликование и гнев одновременно, когда повинным в страданиях оказался один и тот же человек – Гарри «Топор». Алекс думал, что он мёртв, но судьба выкинула очередную злую шутку – человек сломавший твою жизнь выжил и бежал на восток. Роберт думал, что он одинок, но Фортуна, будто приободрила тебя : «Эй, неразговорчивый и хмурый парень, вот тебе брат по оружию, дерзайте!»
Сон сменялся разговорами, разговоры – краткими стоянками, а стоянки, в свою очередь, дальнейшим плаванием. Пирс Аризона-Поинт, показался в одном из устьев и утомительное путешествие, наконец-то, закончилось.
Но началось другое. В маршевом темпе, перебросив груз и забрав пассажиров, катер отправился обратно, а вы, в составе небольшого, но тяжелогруженного каравана отправились в Таба-Сити, с конкретной, теперь, целью – найти Топора.

Караван шел медленно – все деньги, видимо, ушли на транспортировку водой, и тяжелый обоз тащили гужевые брамины, а не грузовики. Пыль от животных стояла столбом…


_/_/_/_/_/_/_/_/_/_/_/_/_/

Джон МакКейн `Имп`, Аурелио Вольтер

04 марта 2176. 11:00.

«Вся жизнь – игра! А люди в ней – актёры!»

Какая жизнь, такие и актеры – вот что красной линией читалось в вашей «пьесе». Кто-то резонно возразит, что усилия всегда предшествуют успеху, но это был, явно, не тот случай.
В кабаки вас не пускали последние пару недель – это не было преступным сговором, да и вас двоих никто и никогда не видел вместе. Да и не были вы – так сложились обстоятельства: в первую очередь, в силу отсутствия у вас крышек или баксов. И если Вальтеру не везло на клиентов, то МакКейну - на контракты. Что те, что другие попадались не возвышенные, прижимистые, а то и вовсе – невоспитанные настолько, что не собирались оплачивать выполненную работу в полном объёме.

Но, чу!
Чудо решило сбыться, попутно одарив вас, легкими деньгами: Джону, решившему попытать счастья на контраткт от торговцев с пирса Аризона-Поинт, следовало прикрыть караван, везущий груз из Нью-Вегаса, а Аурелио - найти зажигательный элемент для газовой плиты - непыльная работенка от вежливого Хари.
И, видимо, шутка Фортуны – не иначе, свела вас в одном месте.

Имп лежал на позиции, высматривая возможные опасности на вверенном ему участке…


Получатели: Джон МакКейн `Имп`.

Слова были сказаны и Генри, не веря в собственную удачу, рванул в другой коридор. К сожалению, видели они его не с последний раз...

Братство, не теряя более ни секунды драгоценного времени, грохоча подошвами, пустилось бежать. Каверна с грубыми склонами кончилась, сменившись коридорами довоенных канализационных служб, чем изрядно вдохновила беглецов.

В какой-то момент Тильберт, бегущий первым, почуял неладное - коридор плавно забирал вниз. Никаких поворотов и ответвлений - лишая прямая, подсвеченная тусклым светом двух фонариков и эхо когтей, во множестве царапающих бетонный пол, за спиной.

Новый поворот окончился тупиком: переломанная надвое труба, в которую была закована подземная река, давным-давно лопнула, дав возможность потокам год за годом размывать и пробивать пол.

К ужасу отряда, природа справилась и сейчас перед ними зиял темнотой неизвестного провал длиной в пару метров - возможно, их было реально даже преодолеть, если не снижать скорость и как следует выложиться в прыжок...Но случай не дал выбрать: мокрая плитка, что несколько десятков лет не испытывала особых нагрузок, предательски захрустела, отправляя троицу в неконтролируемое скольжение.

"Кроличья нора" вела себя по скотски: била острыми склонами и ржавыми трубками, царапала редкими кореньями и концами распушеных проводов, давила отсутствием выбора и темнотой.

Но Братство оказалось не сломить: любое падение рано или поздно кончается - кончилось и это. Тильберт проверил Эру - девушка все еще была не в себе, но по крайней мере в порядке, крепко вцепившись в грубую железную броню. Где-то позади сопел Лойд, пытаясь в темноте нашарить фонарь. Луч света, разрезавший тьму, ознаменовал его маленькую победу - первым делом он подсветил "нору". Был виден лишь край и выбраться без снаряжения вряд ли было возможным, да и не сильно хотелось: сверху доносился обиженный вой оскорбленных туннельщиков.
Впрочем, на какое-то время они перестали быть проблемой: зачатки интеллекта запрещали тварям совершить самоубийственный прыжок.

Фонарик нашел и Тильберт.
Оглядевшись, группа пришла к выводу, что все еще находились где-то в канализационной системе - хотелось верить, что на самом нижнем уровне, потому что продолжать движения вниз не хотелось абсолютно. По логике вещей, сейчас они были в самом сердце логова туннельщиков и вскоре им удалось в этом убедиться.

...*

Осторожно ступая по темному корриду, усталые и грязные осколки Братства добрались до обширного пространства: оно не было рукотворным, но завораживало. Пол десятка уровней системы туннелей были искалечены и разбиты в клочья, образуя сквозной проход к поверхности. Не было видно неба, но это была заслуга хозяев Трубы, заваливших эту дыру в безопасной городской жизни.

Посреди кучи строительного мусора и руин текла небольшая подземная река, уходя в трубы. Вода была достаточно чистой, если бы не странная зеленая пленка, слегка фосфоресцирующая в темноте. Особо много света это не давало, но и кромешной тьмой это было не назвать. Счетчик Гейгера вел себя странно: потрескивал в округе, но стихал, стоило приблизиться к воде, затянутой непонятной пленкой.
Медленно продвигаясь вдоль потока воды, отряд достиг большого обломка стены, за которым было скрыто остальное пространство. Взобравшись на него они обомлели: вся "пойма" в центре помещения была слегка затоплена, и повсюду были кладки яиц туннельщиков.

Была здесь и матка огромных размеров, метра три высотой под хитиновую холку, жирная и разбухшая. Ее тело было похоже на мусорный мешок, подвешенный на четыре ноги с острыми пластинами, похожими на гигантские наконечники стрел.
Вздутый мешок яйцекладки касался поверхности воды, распространяя странное зеленое вещество. Тварь отдыхала, видимо, после очередной порции яиц - ее маленькие глазки щелочки, расположенные под самым панцирем, были закрыты.

Затаив дыхание, Братство наблюдало за кошмарным порождением мутации, стараясь не производить лишних звуков. Чьей-то луч фонаря скользнул ниже туши и отряд узрел второй печальный фактор: тварь спала на небольшой ядерной ракете, которая не сумела сдетонировать или была частично повреждена системами ПВО, но на излете умудрилась пробиться сквозь твердь земли и людских строений, спрятавшись здесь до поры...

В самой дальней части пещеры, откуда исходил ручеек, был виден какой-то небольшой лаз, больше похожий на сорванный оставь трубы. Второй выход тоже нашелся, но судя по множеству следов именно им пользовались твари, чтобы покинуть логово.

Поминая добрым словом всех кого мог, Имп принялся стрелять в невнятное угрёбище. Злорадно хмыкнув, он прицелился туда, где у обычного гуманоиду могли бы располагаться половые органы. Чёрт его знает, что именно было у этой твари, но эффект оказался весьма и весьма обнадёживающим.

- Помоги там, сзади! - резко бросил противогазоносец, - Быстро! - очевидно, Барри. Следом застрекотала его резвая машинка, поливая свинцом здоровенную тварь.
Барри решил быть послушным мальчиком, помогая "Мику", который продолжал стрелять, будто патроны были бесплатными - хотя может так оно и было: кто эти ребята, Джонни так до конца и не понял.

Тварь, казалось, скулила от боли, не предпринимая попыток сделать что-либо осмысленное , но вряд ли это продлится долго...

Дирк молча проглотил ответ Соленных.
О, если бы за каждую хамскую реплику или выходку в сторону "тупорылого здоровяка вышибалы", коим считало его большинство, Дирку давали хотя бы по патрону, он давно накопил целый цинк, а то и больше. Даже если бы Максвелл умел считать больше десяти к ряду, он бы все равно сбился со счета, пытаясь вспомнить количество подобных сцен и рыл, возомнивших себя чертовски умными засранцами.

Дирк сжал левую ладонь в массивный кулак и поднял над головлй, оттопырив большой палец верх - общепонятный символ договоренности и понимания ситуации в верном ключе. Был, правда, еще один похожий жест с использованием уже среднего пальца, но значение он имел ровно противоположное, и было очень важно не перепутать.
Хотя и хотелось.

Правая же рука громилы вальяжно покоилась под стойкой, поглаживая шероховатую поверхность деревянной рукояти дробовика. Бесчисленные царапинки испещряли накладки, подобно морщинам, испещрявшим кожу стариков, что окончательно дополняло миропонимание Дирка в вопросах оружия. Повод для легких и ироничных выпадов среди немногочисленных друзей, тема для костноязычных разговоров с редкими охотниками - так или иначе, но Дирк был свято убежден, что у каждого хорошего оружия есть душа. Его старенький помповый дробовик был умудренный сединой мужчина в возрасте, почти старик, видевший жизнь до, но чудом сумевший выжить и поныне. Раньше он был бесстрашным охотником, воином и убийцей, но сейчас коротал срок на маленьком ранчо, готовый, впрочем, дать уверенный отпор любому непрошенному гостю или обидчику.
Тяжелый и мощный пистолет Дирка, был иного иного рода и склада: больше похожий на самого Максвелла, он был не очень умен, но покрывал сторицей свою недальновидностью мощью...

Дирк уважал свое оружие и частенько баловал их духов и души праздничными походами к мастерам оружейникам, которые охотно разбирали и смазывали ему пушки, а некоторые даже разделяли его убеждения.

Дирк ждал: если кровь прольется, сломается мебель или посуда - как и было озвучено - то вполне может статься, что духи оружия получат свои дары в виде пуль и шеллов.
Впрочем, здоровяк предпочел бы действовать с подачи босса, мистера Сильверстоуна, дабы не пришлось заморачиваться о таких мелочах, как политика...