|
Вся ситуация с Хивелом оставила неприятное послевкусие бюрократии на языке у Джереми, поэтому сквозь джунгли он прорубал себе путь угрюмо и сосредоточенно. Смахнул паука, вспомнив про ту образину, о которой говорил на корабле Винсент. Опять вернулся к голему в своих размышлениях. Политика, везде политика, даже среди пепельных песков волшебных джунглей на другом краю мира. Прилетел какой-то хлыщ, но решил, что ему мало просто забрать свою медаль! Забрал бы её и катился обратно первым порталом. Но нет, решил с собой и товарища боевого забрать. Поведение губернатора тоже не вызывало восторга. Все же самому Хопкинсу было вполне себе наплевать, кем был на самом деле циркач. Голем или нет, человек или нет. Да хоть зомби. Важны поступки сейчас, чем поступки тогда, это он сам понимал лучше всех, наверное. Потому что в армию поспешно сбежать пришлось не только из-за нужды - всегда есть варианты заработать денег и не убивая других, особенно оставляя жену с двумя малолетками на руках и скидывая её на шею родни. Была одна история, скрывавшаяся в темных улочках Доклэндс, которая заставила искать убежище в Экспедиционном корпусе и о которой знала лишь Мэри и брат. А теперь - только он сам, Джереми Хопкинс, оставшись наедине со своими демонами. И если даже Лливелин Хивел, голем, выдававший себя за человека, правда разгромил лабораторию и что-то украл - почему бы не оставить его здесь? На краю мира, посреди хищных джунглей, искупать, как правильно говорил О'Брайен, своим трудом совершенное преступление. В конце-концов, о нем просто можно было бы забыть, об этом големе, пока он находится где-то вне Британских островов, как забывают про велосипед с кривым колесом или сломавшийся автомобиль в кювете.
Невеселые размышления, конечно. Но они роились в голове, словно несколько настырных шмелей, не давая о себе забыть. Пришлось включить силу воли и постараться настроиться на другое, на путь перед собой и безопасность среди зеленого ада. В любой момент на них мог напрыгнуть кот, гигантский лемур, какая-нибудь змея или другая образина, о которой он даже не слышал. Поэтому подошел поближе к второму некроманту, чтобы, если что можно было прикрыть друг друга, и решил завести короткий разговор: - Винсент, как думаешь, может быть стоило взять себе из "холодной" хотя бы один труп? На всякий случай сразу его поднять, чтобы иметь численное превосходство и, может быть, пустить перед собой прорубать дорогу? - Джереми в очередной раз отер липкие от древесного сока руки. - И можешь мне еще подсказать, из чего вообще получают Эктоплазму в быту? Про яму мы с тобой уже говорили, но может быть вон, из каких-нибудь змей её можно выдавить?
-
- И можешь мне еще подсказать, из чего вообще получают Эктоплазму в быту? Наркоман пришёл за второй, уже не бесплатной, дозой к некродилеру))
-
В конце-концов, о нем просто можно было бы забыть, об этом големе, пока он находится где-то вне Британских островов, как забывают про велосипед с кривым колесом или сломавшийся автомобиль в кювете.
Но это в Министерстве возможно только в отношении важных вещей. Когда дело касается неисправных големов и велосипедов с кривым колесом – оно помнит всё!
|
-
Bloody tits of Queen Victoria!
-
- Bloody tits of Queen Victoria! And her royal cunt!
|
-
Их там много, так, что становится душно. Отлично)
|
-
- Ребята! Надо не пытаться вбить сваи в воде! Надо делать это сверху! Сейчас сам покажу, - после чего полез в теплую тропическую воду.
Строительный инсайт!
|
|
-
От новости, что могучий некромант, повелитель смерти и заклинатель призраков раньше был обычным "бобби" стало настолько смешно, что Джереми не смог сдержаться
А сам-то, сам
|
- Без проблем, Винсент! - крепко пожал руку инициативному некроманту. Джереми уважал людей, которые не рассусоливают лишний раз, а сразу переходят к делу. - Тогда место встречи - каюта, я отправляюсь на поиски оставшихся двух. Если что - эктоплазма уже у меня, поэтому лишний раз беспокоить по этому поводу леди Эш не стоит. Стучаться в каюту к магу было более волнительно, чем к некроманту. Всё же мага в действии уже довелось видеть, а Винсента - ещё нет. - Кхм, сэр Блэкмурон? Это Хопкинс, разрешите потревожить вас, - шагнул в каюту, закрыл за собой дверь плотно. - Сэр, мы уже общались с вами по поводу эзотерики и магического. В общем, я услышал Зов иной стороны и да, вы были правы, для этого всего действительно нужно что-то увидеть и что-то прочитать. Я увидел, точнее, нащупал и это отозвалось. И я четко знаю, что мне нужно прочитать одну книгу, которая есть в распоряжении у Винсента Соула, некроманта, и употребить эктоплазму. Затея рискованная, но отговорить у вас меня не получится. Я принял решение и если вдруг мне суждено умереть, то так тому и быть. Но не хотелось бы, чтобы вместо меня появился какой-нибудь коммунист, который пахнет серой, и разнес тут весь корабль, поэтому мы хотели попросить вашей помощи в нашем небольшом ритуале. С точки зрения профессионала, вы сможете дать нам, вероятно, какой-то дельный совет. А как штатный маг Министерства, вероятно, поможете удержать монстра в узде, если такой появится. Следующей остановкой был Чарли Морган, молодой парень, с которым пересекались несколько раз на корабле. Всё-таки экстрасенс, пусть и почти одного возраста с Шоном, был специалистом своего дела и Джереми не стал сразу фамильярно обращаться к нему по имени. - Мистер Морган! Меня зовут Джереми Хопкинс, я старший строитель этой экспедиции. У нас намечается сеанс Инициации с потусторонним, своего рода, в каюте у мистера Соула. Мы были бы рады вас видеть, в общем, там. Вероятно, ваши способности нам помогут все провести штатно и без каких-то проблем. Подробности можем рассказать на месте, если будет интересно. В целом, там собирается интересная компания из леди Эш, мистера Соула и сэра Блэкмурона, так что вы, так сказать, наша последняя и важная карта. По дороге обратно в каюту к некроманту, Джереми остановился у своего привычного места. Достал сигарету, чиркнул зажигалкой и сделал долгую затяжку. Море было холодным и угрюмым, от ледяного берега веяло морозом. Это место не было гостеприимным и здесь им не стоило оставаться. Блуждающий взгляд остановился на скоплении моржей, которые шумно гомонили и махали ластами. В какой-то миг большой снежный ком вдруг пришел в движение и резко напал на одного моржа, который слишком далеко отполз от общей массы тел. Плеснуло красным и ком поднял окровавленную морду, глядя прямо в глаза Хопкинсу. Увидел ли действительно белый медведь человека на таком расстоянии или же это распалённая фантазия играла с Джереми свои игры? "Нет, хватит мистики на сегодня", затушил сигарету об борт и кинул в ведро с водой, стоящее рядом с курилкой. Медведей следовало оставить заниматься своими делами, потому что у него тоже хватало забот, особенно перед предстоящим делом. Под лестницей лежал Спарки. Задержавшись рядом, Джереми всё-таки присел на корточки и спросил пса: - Ну что, дружок, не хочешь ли посмотреть, как я прикоснусь к той стороне? Чем бы ты ни был, наверное тебя тоже стоит позвать. На всякий случай. Зубы у тебя будь здоров, авось и ухватишь какого-нибудь беса за задницу. Пойдем, уж если собирать вместе волшебников, то всех, даже собак.
-
+ Можно было за одну картинку ставить, а тут еще и текст.
-
не хочешь ли посмотреть, как я прикоснусь к той стороне?
|
-
- Ну что же, народ!.. - сказал чуть громче чем хотелось, а потом запнулся, подумав, что обычное "folks" в данном обществе не совсем уместно. - Э-э, леди и джентльмены?.. Кхм, в общем, начнем читать, что ли...
Классный пост и классный арт к нему. Джереми такой харАктерный получился. Яркий персонаж!
-
|
- Мистер Соул, - Джереми оперся о стенку каюты и опустил взгляд, задумавшись. - Я не могу сказать точно, почему именно эта книга и почему именно сейчас. Штука такая, что я просто чувствую, что это надо сделать. Словно момент нельзя упустить и если его упустить, то больше подобное не случится. Знаете, - он пощёлкал пальцами сухо, - будто витает в воздухе что-то... что-то знакомое и ты вот-вот вспомнишь этот запах или мелодию, или откроется старое воспоминание, как французы говорили, dejavu. - И вот что-то из этого плана у меня сейчас в голове сидит. Свербит в затылке, шепчет мне, что мне нужно прочитать книгу, с вашей ли помощью, или в переводе с атлантского, да? И помимо книги мне нужно принять эктоплазму, которую леди Эш мне уже согласилась предоставить, под её наблюдением. Хопкинс замолчал. Двумя пальцами почесал нос, оправил ворот куртки. Потер левую руку правой и поднял взгляд, полный решимости и ясности, глядя в глаза Винсенту Соулу. - Я не боюсь смерти. Я смотрел ей в глаза так, как вам сейчас, не раз. В темных переулках Лондона, когда она была вооружена разбитой бутылкой или кривым ножом. В прериях Трансвааля смерть была немытой, говорила с голлландским акцентом и крепко держала старую винтовку. Самой страшной была смерть в Европе, в разных обликах. Но это всё было чем-то понятным, Винсент. Понимаете? Для меня, обычного человека, все ваши штуки, которыми занималось Министерство, были где-то там, за рамками обыденности. Да, я читал газеты. Я слышал про ваш Патруль. И знал, что после полуночи в некоторые районы Лондона лучше не соваться. Но сейчас, в этом мире... ты или знаешь законы, по которым он живет, либо ты просто гвоздь, по которому неминуемо ударит чей-то молоток. И если мне надо рискнуть, чтобы перестать быть просто гвоздём, чтобы хоть раз взять в руки этот самый молоток - я готов на это. Для меня самого это действительно важно. Если вы мне поможете, мистер Соул. Винсент. Джереми отлип от стены и повернулся к выходу. - Я пойму, если вы откажетесь. Всё-таки право того, кто нашел книгу первым я не оспариваю нисколько. Но я уже взрослый мальчик, сэр, и готов на испытания, - улыбнулся беззлобно, чтобы собеседник не ощущал агрессию. Лишь только шутку в его словах. - К тому же, я вижу дело так - закончить чтение книги стоило бы принятием этой самой эссенции и было бы здорово позвать не только вас с леди Эш, но и сэра Блэкмурона и мистера Моргана. Насчет собаки я не так уверен, хотя пёс вроде бы тоже что-то знает. На тот случай, если вдруг я погибну и моё место решит занять что-то другое, вам было бы хорошо быть на подхвате.
-
Насчет собаки я не так уверен
Слышь
|
Боксирование закончилось ничьёй. Джереми покинул круг, стараясь выровнять дыхание - холодный морской воздух Южной Америки довольно хорошо бодрил аж до костей. Уже будучи в толпе зрителей, хлопнул по плечу Эйса Маккракена. Хороший бой, хороший противник. А еще было очевидно, что Маккракен сдерживался, чтобы Хопкинсу было не так тяжело. - В следующий раз давай без форы, - потрепал слегка собеседника за плечо. - А то мне даже как-то обидно, что ничья, но будто бы всё равно проиграл! Ладно, пока там молотят рёбра О'Брайену, надо пойти к доктору, мне кажется, у меня пара зубов опасно шатается.
Бой прочистил ум, оставил утомленным, но, как будто, дал встряску телу. Джереми давно не давал себе серьезных физических испытаний, слишком долго был без дела. Жизнь проходила спокойно и без событий, что, для кого-то с его биографией могло быть счастьем. Но теперь у него были Цели. Одна из них появилась недавно, после того, как он словно ухватил кончиками пальцев ниточку, что тянулась к вуали иного. И теперь надо было за эту ниточку крайне аккуратно потянуть. "Трави помалу, парень, а то порвётся. Что-то там есть, просто надо быть аккуратным. И осторожным".
Джереми думал об этом, когда подошел, как-то раз, к Винсенту Соулу, их некроманту. - Доброго дня! Имя - Хопкинс, Джереми, главный строитель экспедиции. Возможно, что вы видели, сэр, как я общался до этого с мистером Блэкмуроном. Не буду сильно время отнимать, да и не особо умею речи строить - мы говорили с волшебником о сущности потустороннего. О том, как человеку прикоснуться к иному, и как приобщиться к новым реалиям нашего мира. - В общем, - Хопкинс хмыкнул и почесал застенчиво в затылке. - Мне кажется, что я услышал Зов. Словно кто-то шепчет моё имя и ждет чего-то... Каких-то действий. И я понимаю каких. - Не сочтите за дерзость, мистер Соул, но могли бы вы дать прочитать ту книгу, что нашлась в корабельной библиотеке, мне? Естественно, под вашим надзором и я был бы признателен в помощи в переводе, потому что я, скорее всего, ни черта не разберу в тексте сам. Мне и старый добрый английский, в своё время, дался-то с трудом. - Со своей стороны я предлагаю дружбу, взаимопомощь и одну услугу. Времена сейчас сложные, перспективы, так сказать, тревожные. Поэтому всегда полезно иметь кого-то, кто сможет поддержать. А силу долга вы, как мастер эзотерики, должны понимать хорошо.
Вторым разговором была встреча в кают-компании с их оккультисткой, хрупкой, но весьма резкой особой, Мирандой Стейси Эш. Заметив, как-то раз, что Миранда устроилась за столиком с книгой, но пока что не взяла себе чай, Джереми решил проявить галантность и инициативу. Взяв на поднос чайник свежеобретенного цейлонского чая, молочник, сахарницу и несколько галет с фасованным армейским пайком мармелада для намазывания, он отправился на штурм. - Леди Эш, разрешите составить вам компанию за чашкой чая? - англичане любят чай. Даже те, кто жили в порту. И даже те, кто когда-то были ирландцами. - У меня к вам чувствительный вопрос. Недавно я ощутил Зов другой стороны. И я не говорю сейчас про левый борт или что кто-то постучал мне в каюту через переборку. Я посещал место смерти и возрождения Патрика, место вашей схватки с той рукой и где вы собрали зеленый дым в банку, - Хопкинс замолчал, пытаясь аккуратно подобрать слова. - Что-то меня толкает к тому... В общем, мне нужно принять эту субстанцию. Возможно, я умру, - он сделал глоток крепко заваренного черного чая. - Возможно, что нет. В любом случае, я слышу Зов и почему-то чувствую, что это очень важный этап моей жизни. Если вы согласитесь помочь мне в этом, возможно, сделать из этого какой-то ритуал - я буду вашим должником в нашей новой жизни и отплачу вам услугой за услугу. Если нет, то, наверно, ничего не случится. Просто я продолжу жить свою обычную жизнь обычного человека. Он поставил чашку на блюдце и замолчал, ожидая решения собеседницы.
-
В общем, мне нужно принять эту субстанцию
Если вам исполнилось 18 лет и вы готовы к просмотру контента, который может оказаться для вас неприемлемым, нажмите сюда.
|
-
Немного старого доброго бокса, да сэр. Ну и за счёты с печенью, улыбнуло.
|
-
За подходящее ситуации изображение.
|
Условились с Маккракеном побоксировать. По нему сразу было видно - матёрый мужик. Угрюмый, снедаемый какими-то демонами в душе, но понять его можно - у кого нынче коммуниста за пазухой не было, в таком-то мире? Поэтому подготовка к боксированию была основательной. Размяться и растянуться накануне, выспаться, потом со свежей головой еще раз размяться и облиться холодной водой, чтобы все жилки ощутить в организме, чтобы прям кровь побежала, словно опять шестнадцать лет. Давно уже не шестнадцать, конечно, да и помотала жизнь. В пальцах хрустит, костяшки уже ноют, хотя до драки ещё и не дошло. Сердечко в груди бухает тяжело, словно молотком. Но ничего-ничего. - Ничего-ничего, - приговаривает Хопкинс, наматывая на руки ленты. Перчаток не было, где их посреди моря возьмешь, так что решили просто обойтись бинтами, на которые порезали какие-то тряпки. Так тоже можно, и пальцы сберечь больше шансов, и не покалечить друг друга было бы неплохо. Вышли на ют (кто такой, этот самый "ют" не спрашивал сначала Джереми, чтобы совсем уж профаном в глазах матросов не показаться), а там уже их штатный конферансье и клоун ринг расчертил, народ собрал. Вот это организация, очень приятно. Воздух холодный был, но все равно скинул куртку, чтобы не мешалась, остался в майке. Жилистый, руки длинные, кулаки скрутил и помахал пару раз, напоминая телу привычные движения. Что в юности махал руками, что в солдатскую бытность участвовал в матчах по боксу среди армейцев. Грубое развлечение, примитивное, не чета книжкам, но тут все равно своя наука и сноровка нужна. Хитрость, даже, тактика. Один на один когда сходишься, глаз в глаз смотришь, как бы не пропустить в челюсть, важно и противника читать, и себя тоже чувствовать хорошо. - Подержите, сэр, пока я буду боксировать, - снял с шеи цепочку с медальоном и крестом, передал сэру Говарду А. Блэкмурону. Магу он доверял, что тот вряд ли потеряет ценную вещь. Закусил кусок ткани, потому что раз уж перчаток не было, то где уж им капы резиновые достать посреди моря, после чего поднял кулак в приветствии соперника. Звонко прозвучал удар. По рынде или по гонгу, тут уже Джереми не стал смотреть, главное было перед ним - Эйс Маккракен сближался, словно неизбежность. Словно действительно - сын морского кракена, готовился пустить ко дну корабль под названием "Джереми Хопкинс". Удар, удар, ещё удар! Стремительно мелькают кулаки.
|
После слов волшебника о разрушениях стало печально, хотя по взгляду собеседника было видно - ему сейчас совсем тяжело. Вероятно тому виной и был тот самый сплин долгой дороги, морских путешествий. - Боюсь, что меня не заводила дорожка в Ноттингем. Я достаточно истоптал африканских земель и прошел пол-Европы, но вот старой доброй Британии я знал мало. Да и куда мне путешествовать, простому работяге из Лондона, - по-доброму усмехнулся Джереми. Потом, правда, улыбка угасла. - А теперь уже и нет её. Как чашку вот эту если об под хряснуть, одни осколки останутся фарфоровые. Красивые, конечно, где-то цветочек останется, где-то золотой ободок. Да только не видна вся былая красота в них, только разрушение. Оставлю вас, сэр, извините, если побеспокоил этим разговором, еще увидимся, - вежливо кивнув, Хопкинс покинул собеседника.
Бродив по кораблю, он вновь и вновь возвращался к тому месту, где была растерзана призрачная рука, где расплескался по переборкам Патрик и потом разлилась в воздухе зеленая жижа. Он видел, с какими глазами собирала в бутылку эту субстанцию дамочка. Весьма и весьма ажитированными, скажем так. И теперь он сам иногда замирал в этом месте, подолгу разглядывая стены, проводя по ним пальцами и пытался попробовать что-то почувствовать. Глупо, возможно, надеяться вот так вдруг ощутить связь с другой стороной бытия. Но их штатный Мерлин говорит о паранормальном событии, которое могло бы повлиять на восприятие человеком Иного. А тут точно было именно ОНО. Помимо этого он прошерстил корабельную библиотеку в поисках чего-то тянущего на нужную литературу. Учитывая то, что в дорогу их собирало Министерство, да и сам «Кент», вроде как, какое-то время бултыхался в надмировом пространстве из-за криворукости Роял Мейл, был шанс что-то интересное да обнаружить. Хотя настроен был он весьма прагматично, занимаясь этим на досуге, в качестве хобби.
Возвращаясь как-то раз после работы на складе - Хопкинс со всей ответственностью провел опись Стройматериалов, которые были обнаружены среди их полезного груза и запретил кому-то, кроме него, притрагиваться к ним до прибытия в точку назначения - Джереми услышал предложения Маккракена по поводу бокса. - А что, приятель, я не прочь поучаствовать в этом деле! - повел плечами Хопкинс и с хрустом размял пальцы. Давненько он не махал кулаками, это было бы даже интересно в качестве разминки среди бескрайних вод и бескрайней рутины. - Только давай спросим у капитана. Пообещаем ему, что ставки делать не будем, разве что по маленькой, - усмехнулся и подмигнул товарищу по команде. - А то, если не предупредить, еще выкинет нас за борт, к пролетарской бабушке, на корм чудовищам. Такого нам не надо.
-
напрягает все свои ощущения и мысли, чтобы почувствовать Иное, но только в качестве досуга
Главное, чтоб никакой сосудик нигде от напряжения не лопнул, mere mortal
|
Стоял и курил на палубе, опять на том же самом месте, что и раньше. Корабль дал оглушительный залп и мужчина пошатнулся от тряски, но крепко ухватился за трос, чтобы не упасть в воду. Море не принадлежало человеку уже давно. Принадлежало ли вообще когда-то? Сновали на своих скорлупках по поверхности, словно водомерки, да изредка пытались занырнуть, там, где мелко. И пока не проснулись те, о ком лучше не говорить даже в мыслях, тешили люди себя мыслями, что они-то венец творения и постигнут бескрайние глубины океана. Усмехнулся своим мыслям и затянувшись в последний раз так, что сигарета обожгла немного пальцы, затушил о борт корабля её. Думая о том, как же много в мире страшных тайн, недоступных человеку, Джереми растер остатки курева меж пальцев, отправляя табачную пыль, пепел и куски бумаги в море. Похоже, что это становится традицией - искать товарища по никотину в бескрайних морских просторах. Уже заметив, что Спарки, их мерцающий друг, облюбовал место под лестницей неподалёку, Хопкинс не поленился на этот раз захватить с собой кусочек армейского бисквита, который в обожженном кармане куртки приобрел хоть какой-то запах - дыма, опасности и прошедшей рядом Смерти. - Держи, дружок, - присел рядом с черным псом с умными глазами, дал ему угощение. Примет или нет, позволит ли почесать за ухом? "Магия, коммунист побери, как же раньше мы без неё жили вообще, как было просто..." - думалось, пока мерцала собачья шкура и перед глазами вновь всплыла черная рука, выбивающая жизнь из тела Патрика. А потом - снаряды, разметавшие руку в клочья, снаряды, которые просто создал силой воли, знаний их штатный волшебник. "Мерлин" их странного рыцарского ордена, сэр Блэкмурон. Был ли он действительно "сэром" неизвестно простому строителю, но знания и статус всё равно заслуживали уважения.
Пока корабль шёл своим курсом в сторону Южной Америки, Хопкинс пытался бороться с подступающим сплином, который, казалось, охватил большую часть гражданского экипажа. Моряки знают, как себя занять, чем себя занять. Даже "водоросли", которые в одиночку бороздят океан, и те обладают крепкими нервами, чтобы не накатывала бесконечная тоска при виде бескрайних морских просторов. Он ходил курить, хотя и пришлось немного поужаться с перекурами - табак в запасах был, да вот только неизвестно, где его потом брать в колонии. Зато можно было общаться с другими. В баре болтать с Букером и О'Брайеном, помогать матросам залатывать дыры в корпусе, работать в кочегарке, чтобы не терять форму. Но самое главное для себя знакомство он откладывал несколько дней. Джереми решил попробовать наладить общение с другим "строителем" среди их компании - ткачом эфирных течений и строителем магических конструкций, Говардом А. Блэкмуроном. Как-то раз в кают-кампании он подошел к столику мага и спросил разрешения присесть рядом. Дождавшись кивка, начал: - Меня зовут Джереми Хопкинс, сэр. Я хотел побеседовать с вами о том, как люди становятся волшебниками? - возможно кто-нибудь смог бы заметить, что после такого наивно прозвучавшего вопроса, Хопкинс слегка смутился, но щетина, загар от работы на палубе были надежными союзниками чувства достоинства простого лондонского работяги. - Я не надеюсь научиться этому, нет-нет. Но как человеку, привычному к созданию вещей своими собственными руками, когда приходится напрягать ум и опыт, осознавать и понимать свойства материалов, как конструкции работают вместе, какую нагрузку смогут выдержать, порог прочности и такое... В общем, мне стало интересно, а каково это у вас? Я слишком много лет был разрушителем, солдатом на службе Короны и я устал от этого, - Хопкинс опустил взгляд и вздохнул, стиснув кулаки. Поэтому он и вызвался добровольцем в эту миссию. Чтобы стать Создателем чего-то. А не Разрушителем всего, в том числе человеческих жизней.
-
+ Так за разговорами и до Гренландии...
|
-
постарался не насыпать угольной пыли на свежие раны Это всегда приятно.
|
-
GG, прикурить из-за прямого попадания корабльного орудия - норм тема
|
Победа или нет - впереди их ждали долгие недели странствий через страшные воды океана. Или нескольких из них. Границы старых течений исчезли, теперь непонятно, где был Атлантический или заканчивался Тихий. И если когда-то давно, в былые времена, море было суровым, но всё же предсказуемым домом для моряков, то теперь, помимо высокой волны, нужно было опасаться всего, что угодно... Разглядывал пушки Джереми. Смотрел на свинцовые воды и пустые берега осколков земли его предков. Тяжелый табачный дым клубился в лёгких, наполняя их теплом и освежая голову, чуть-чуть. Папироса уже жгла пальцы и мужчина затушил её об каблук, прежде чем вернуться к письму, которое держал в другой руке. "Дорогой отец!", - перечитал он еще раз, по привычке шевеля губами, вторя словам в голове. "Мне повезло поступить на службу в команду к настоящему Капитану! Его зовут мистер Джон Эдвард Макриди и он имеет патент Имперского Адмиралтейства!" - и снова прервал чтение мужчина, посмотрев на небо. Он ощущал воодушевление, через бумагу, в строках письма, которое написал его сын. Ходить под началом держателя патента - это не тоже самое, что ловить рыбу возле берега и тем более - не промышлять контрабандой. Такой судьбы не хотелось для пацана. Хотелось бы верить, что этот самый Макриди окажется честным человеком, иначе у него окажется одним врагом больше по другую сторону мира. Зная, о чем письмо, Хопкинс все же еще раз пробежался взглядом по тексту. "...герой Абердина...", "...отмеченный Наградным листом..." Хотелось бы прочитать больше про то, как поживает сам Шон, а не радоваться за какого-то неизвестного капитана, который, похоже, весьма плотно присосался к желтому заду узкоглазой Империи. По крайней мере успокаивала мысль, что у такого человека точно не будет проблем с официальным законом. "Мы идем в Исландию, у нас крупный заказ от Эдинбургского Адмиралтейства. Буду надеяться получить от тебя весточку через R.M. при первой же возможности. Держись, отец. Твой сын, Шон".
Желтый лист бумаги снова сложен вчетверо и отправляется в промасленный конверт. Конверт находит своё место во внутреннем кармане куртки, которая небрежно наброшена на плечи. Тянется Хопкинс за новой папиросой и крутит её между пальцев, смотря за тем, как морской ветер подхватывает высыпавшийся табак и уносит его в море. "Надеюсь, что табак придется вам по вкусу, чудовища", - кивает почтенно свинцовым водам за бортом, после чего осеняет себя крестным знамением. - Ну, ещё одну, - чиркает армейская зажигалка.
-
-
Классное письмо и классный персонаж. Фактурный такой, детали все интересные. Просто огонь!
|
|
-
Именно в этот момент он взмолился Маску, которого почитал тайно
|
-
"Для кого ты учил этот язык, любезный друг?"
|
|
-
свежее мясо вкусное и питательное
|
-
У него тоже есть планы. Пожрать бы
Всем планам план
|
|
-
Однако он не стал говорить в слух то, что, вероятно, следовало бы сказать и уж тем более не произнёс слов обидных и недостойных. Просто поправил свою экипировку, молча вышел вперёд и пошёл прямо, подсвечивая себе грибной лампой.
Это было красиво.
|
-
Ору с этого восточного колорита
|
-
Раз - мимо. Два - мимо. Три? Мимо или нет?
Неплохо, неплохо. Но - мимо, да
|
|
-
-
- Yo Way Yo, - начал он протяжно, прикрыв глаза. Первые ноты подхватил ветер и понёс над перевалом, играя с ними и унося в бездонные небеса. - Yo Way Yo, Home Va-Ray... Yo Ay-Rah, Jerhume Brunnen-G Yo Way Yo, Home Va-Ray, Yo Ay-Rah, Jerhume Brunnen-G Yo Ay-Rah, Jerhume Brunnen-G.
Умеешь атмосферку поломать, могешь
-
|
-
Хоффман - ты в заднем дозоре
|
Когда забрезжил рассвет бойцы уже выстроились перед расположением роты. - Бойцы! - гаркнул, проходя мимо пятнадцати оставшихся солдат. Заспанные, с похмелыги, но стоят, подбородок тянут. Молодцы, что и говорить. - Скорее всего мы с вами уже не увидимся. Дембель неизбежен, а значит разлетимся мы в разные края, по домам. Но я про вас помнить буду. Про всех, кто у меня занозой в жопе был эти три года. За кем подтирать приходилось, как за малым дитём. И тех, кто дал просраться мудакам-северянам! Верно говорю?! Вот, правильно, - когда стройный гул "так точно!" последовал за его словами. - С частью бойцов отправляемся на задание штаба. А остальные - теперь переходите под руководство сотника Роттенкранца. Потерпите, недолго уже осталось. Постарайтесь за то время, которое осталось до увольнения со службы не обосраться настолько, что я это услышал в пути и не подставить доброго господина сотника. Ясно говорю? Значит ясно. Служу Империи!
С Роттенкранцем ударили по рукам чуть погодя. - Давай, моих солдатиков не души сильно, они уже дом спят и видят. Как и ты, я думаю. Может свидимся ещё, ты же где-то в наших краях живешь? Пиши письма, я, правда, ясен хрен читать не умею, но у нас в деревне может быть кого-нибудь найду. Нормальный ты мужик, Роттенкранц, не зря мы с тобой тогда ту бутылку у офицеров спиздили. Бывай.
И вот они уже в пути. Хоффман валяется в повозке, как человек интеллектуальной профессии и наиболее сильно пострадавший в бою с зелёным змием. Разрешил сотник, что ж он, не человек, что ли? Фарц поводьями правит. А остальные пешком идут, потому что лошадь у них одна, а ноги - две, так что приходится думать, что им ценней. Егеря вперед отправил, чтобы за дорогой следил и Вогта со щитом для прикрытия авангарда. Позади телеги, пыль глотая и стараясь не наступать в свежее лошадиное говно, шел сам сотник и Кайзер, прикрывая тылы. По дороге обрисовал боевую задачу ребятам: - В общем так. Наша задача - достигнуть моей родной деревни, Бёка, в целости и сохранности. Мы считаемся на службе. Так что девки и бухло... в общем так, чтобы не в слюни, поняли? Если нас по дороге ограбят и убьют, я потом каждого из вас сам найду и ещё раз убью, а потроха на три версты растяну, чтобы впредь неповадно было. - В деревне встаём лагерем и обеспечиваем безопасный плацдарм. Проверяем, чтобы не было дезертиров, мародеров, северян залётных. Как только удостоверимся, что всё безопасно и всё в порядке - шлем вестового на лошади с докладом. А там уже видно будет. - Так что ставлю задачу номер один - добраться до Бёка в полном составе и живыми. Ясно? Ясно. Вопросов нет.
-
лошадь у них одна, а ноги - двеМ — Математика.
-
|
Бывает так, что жизнь проходит без толку, без особого смысла. Живешь, изо дня в день, не осознавая собственного смысла, не видя перед собой цели, не имея мечты. Или имея, но не стараясь что-то предпринять толкового, для того, чтобы эта мечта приблизилась, стала реальностью, позволила в себя окунуться. Бывает такое, с кем-то, где-то еще, но никак не с тем, что когда-то было Гровером Медносплавным, по прозвищу "Бык". У этого существа было две мечты, скажем так, две цели. Имперец и Хершел. Он перестал мыслить какими-то более серьезными категориями, кроме этих двух вещей. Голод императивно вытеснил всё остальное, но две эти искорки всё так же вели его вперед. Возможно когда-то Гровер, или, точнее, это существо, имело другие цели, какие-то другие мечты, радость в жизни. Но всё это отсекла непонятная гильотина беспамятства, что свалилась на его голову. Вспышки прошлого перестали беспокоить объятый жаром мозг, ставший пленником в собственном теле. Так что теперь, постоянно голодный и постоянно злой, он питал только две надежды в этом существовании - отомстить обидчикам. Имперец и Хершел. И вот один из них оказался рядом.
Жжет свет, нестерпимо. Назад! Скорее. Что-то говорит человек, про мясо говорит. Это интересно, но не настолько интересно, как то, что это Он. Убирает морду из проёма. Замирает на миг. Шагает в сторону, чтобы свет в глаза не бил, потом мягко так, аккуратно проводит когтём указательного пальца по краю двери, взрезая полимер и расширяя себе "окно". Пусть работает Мясо. Занято оно. Ничего. Пусть. Ругается что-то. Злится. Это же Мясо. Ко всему прочему - Он. Взрыкивает тихонько монстр. В глотке клокочет. Это теперь такой смех. А кусочки панели отламывает, раз за разом. Запомнил монстр где стоял Имперец со штукой своей. На которой печатают. Не подойти? Свет мешает? Ну ничего. Попробуем так!
-
Какой мстительный, вы только поглядите
|
Победа... Улыбка сама собой играл на лице, вроде бы прошло столько времени, Юрген думал, что забыл каково это. Бойцы веселятся, как в последний раз, и никто им за это не грубит, не пытается застроить - победа ведь. Теперь все молодцы, что живые, осталось подсчитать потери и отправить восвояси, домой. Об этом и думал сотник, сидя на пеньке, когда пришел нарочный от командира. Улыбка сразу как-то сама собой ушла. Незачем давить лыбу, когда с тобой разговаривает офицер. Да и вообще, тревога как-то сразу в груди заворочалась.
Сжимая в руке конверт, который, кажется, жёг пальцы, Юрген кивнул на слова ротмистра: - В общем да, Бёк - наша с Ральфом деревня. Так себе были новости. Домой-то, конечно, домой, вот только со службы не отпускают пока. Глупо думать, что воевать с мародерами и залетными варварами отпускают гражданских лиц. Это надо было прояснить, как и несколько других вещей. - Господин ротмистр, разрешите обратиться? Есть пара вопросов, - не стоял уже на пороге, переминаясь с ноги на ногу и ожидая счастливую новость о демобилизации. Достал козью пятку, молчаливо спросил разрешения и тоже прикурил, прикидывая варианты. - Задачу понял, мародеры, бандиты, варвары. Хочу уточнить - как будем держать связь? Дадут ли нам лошадь, одну, для вызова подкрепления или, может, голубя? У меня не так много людей осталось, а чтобы лучших из лучших - таких человек пять, от силы, наберу, но это всё. Как лёгкий развед-отряд у нас получится, но тяжелая бригада варваров нас разметает. А если, не дай Единый, на чемпиона нарвёмся? Нет, господин ротмистр, от задачи я не отказываюсь. Просто уточняю детали, вот. - По бытовым вопросам ещё парочка. Демобилизация наша, значит, откладывается пока? Или вы нам сможете сразу выходное жалование выдать, а если всё в Бёке нормально, то и докладывать в ставку и не потребуется? Ну и припасов нам понадобится в дорогу. Паёк на шесть человек, на всю дорогу. Покурил, подумал ещё. Вроде бы всё, пока. - Разберемся мы с внутренними врагами, - нахмурил брови. Сжал кулак, костяшками хрустнув. - Вот где они все будут, пидорьё! Кхм, прошу прощение, господин ротмистр.
Придя в расположение отряда, то есть на небольшой пятачок, на котором расположили кругом свои палатки бойцы, Юрген вытряс о каблук трубочку и посмотрел на состояние личного состава. - Нажрался, десятник? - с прищуром посмотрел на заместителя. Да вот только тут смотри или не смотри, толку уже не будет особого. - Курва... ладно, победа есть победа. Фарц, следи за Кайзером, чтобы в блевоте не захлебнулся и не обоссался, понял? Не хватало ещё бойцов терять не от войны, а от пива, к тому же на ссаки похожего. - Хоффман, сюда, зажги факел, надо письмо от офицера прочитать, - взял себе хлеба, мяса на тарелку положил, сыра кусок и головку чеснока. Пить не стал, не до этого сейчас, нужно голову держать трезвой, для стратегических мыслей.
-
нужно голову держать трезвой, для стратегических мыслей. ссылка
-
|
-
Собаки? Люди? "Демоны, точно тебе говорю", - шепнул внутренний голос.
|
-
Как. Голод. Убрать?
Ну и запросы у вас, господин Aleación de Cobre
|
|
-
Хершел и имперец. Они будут вкусны, в этом сомнений не было
Если вам исполнилось 18 лет и вы готовы к просмотру контента, который может оказаться для вас неприемлемым, нажмите сюда.
-
|
-
Во всем виноват дворецкий
|
-
Уходит, прикарманив серебро. Я знал, я чувствовал, я точно знал!
И не разочарован.
-
-
-
здравый смысл и инстинкт самосохранения Абсолют необходимые качества!
|
-
Хоть кто-то здравомыслящий)
|
Лежит Гровер на спине и думает о жратве. Не только о ней думает, впрочем, пытаются и другие мысли пробиться сквозь плотный слой примитивных желаний. И о том, что хорошо, и о том, что ощущения в теле какие-то простые и радостные. Но чувство беспокойства всё-таки есть, где-то на краю сознания, враз, будто, потупевшего и реагирующего на слишком простые стимулы. Пролетела мимолётно мысль о том, к примеру, что этого кехайского пидора, в следующий раз, надо на дистанции брать. Сразу, при встрече, метнуть молоток. Потому что незачем вести себя, как паскуда, когда к тебе, пока что, никаких вопросов или претензий не было высказано. А теперь всё, должок, зарубка на резко скукоживающемся мозгу. Ещё одна мысль была тревожная, о собственном умственном состоянии. Что-то не так. Слишком всё просто стало вдруг, резко. Но эту мысль удержать было сложней, чем предыдущую, отвечающую базовым инстинктам. Третья мысль была вообще, можно сказать, вспышкой осознания, что воспоминаний не было уже порядком. Во время разговора со стервой так и полыхали перед глазами картины из прошлого, а сейчас уже два зала миновал, успел и красного снега пожрать, но память подарки дарить перестала. Впрочем, голод все эти мысли выгнал из черепушки Гровера, словно котов ссаными тряпками. Незачем сейчас мозгами раскидывать, когда хочется жрать, с каждой секундой всё сильнее и сильнее. Легко поднявшись на ноги, в теле вообще появилась какая-то уверенность, гораздо больше, чем раньше бывало, по ощущениям, подошёл осторожно к телу. Прислушался, нет ли этого ощущения барьера? Вряд ли такие вещи, как армированные переборки могли это поле сдерживать, так что теперь было просто понять, когда рядом кехаец, или когда нет его. Поднял палочку ХИСа, покрутил в пальцах. Потом присел возле трупа персонала на корточки. Скафандр или костюм, скорее. Три пулевых ранения. Пальцы запустил в отверстия, сверяя по памяти со своими. Очень похоже на работу Хершел. Тот же рисунок. Живот, правый локоть. В лоб, правда, было лишним. "Ты серьезно будешь её жрать?" - в сведенном голодом нутре качнулся рвотный позыв. Но утих, удивительно быстро. Будет. Голод затмевает разум. Свою кровь он уже жрал. Почему бы не попробовать чужую. "Пиздец, ты ебанутый" - ответил внутренний голос. И опять тревога накатила по поводу пульсирующего жара на загривке. "Что-то не так, но как проверить?.." Пока размышлял и разговаривал, аккуратно снял колпак шлема с тела и положил его на пол. Глаза улавливали скудный рассеянный свет ХИСа и подсвечивали действительно подмерзшие черты мёртвого лица, вымазанного в крови. Повернул тело на живот, глядя на выходное отверстие в затылке. Прислушался к себе. Всё, нет больше рвотных позывов, как легко примитивные чувства заставляют терять человечность. "По крайней мере я её не убивал", - подумал Гровер и тут же получил ответ: "Лги себе дальше". Снял перчатку, не ощущая особо холода на пальцах. Запустил два в мёрзлый и пробитый затылок. Вытащил и посмотрел на то, что зачерпнул - мороженные мозги вперемешку с кровью. Приоткрыв лицевой щиток запустил пальцы в рот. Жизнь дороже. А значит надо есть.
-
Снял перчатку, не ощущая особо холода на пальцах. Запустил два в мёрзлый и пробитый затылок. Вытащил и посмотрел на то, что зачерпнул - мороженные мозги вперемешку с кровью. Приоткрыв лицевой щиток запустил пальцы в рот
-
Это очень мерзкий момент, но персонаж прекрасно сыгран
|
-
- Сиди, дед, нормально всё порешаем! Kek
|
-
Осталось спросить, за какую футбольную команду он болеет.
-
-
Найс! Дерек заиграл новыми красками!
|
-
Быстрый, резкий, да еще и с топором
|
Вы не можете просматривать этот пост!
-
Моя любимая форма! Мой любимый размер
|
-
-
Суровое очарование суровости!
|
|
-
Весьма благородный клуб, и хранитель достойный)
|
-
Это история о Дереке, который, конечно, курит, но не так уж и редко. Фактурный тип, отыгрыш топ.
|
Больно, всё равно очень больно где-то в животе. Понятно, там застрял кусок железа или свинца, или ещё какой-то херни, из которой сделаны боеприпасы у доброго доктора. Но теперь хотя бы не сушит так угнетающе и безапелляционно - пить все еще хочется, конечно. Однако теперь можно хотя бы мыслить более менее прямо и думать о чем-то другом, кроме воды. Похер даже на то, как он сейчас выглядит, покушав красного снега. Наверняка весь скафандр покрыт кровью, морда теперь тоже, чистый людоед. Но и пусть, пока что никого рядом нет все равно и это к лучшему. Подтягивая за раз одну ногу и цепляясь крюком за скобы, Гровер медленно, но верно вытащил себя из люка в новый зал, подальше от того, в котором проснулся, кажется, жизнь назад. Смешная шутка, обхохочешься, но доля правды в ней есть. Спохватившись, закрыл обратно щиток и опустил поляризационный фильтр, прежде чем морду показать в зале. Тебя, дурачок, из-за твоего упрямства уже один раз убили, так что либо стоит подтвердить погоняло и гнуть свою линию, либо быть откровенным долбоёбом, сдохшим ни за хер. Раз решил до последнего не светить своим ебальником на местные камеры, так и стоит оставаться верным этому принципу до конца. Осмотревшись на предмет репликантов, дронов и прочей хероты, закрыл люк за собой. Что бы там не щелкало не надо облегчать этому задачу по поимке ценной тушки Гровера Медносплавного. Полежал на спине, немного приходя в себя. Потом, неуклюже переваливаясь на бок, неторопливо поднялся на четвереньки и, с опаской и страхом, решил осмотреть правую руку. Точнее, то, что от нее осталось. Пиздец. У него точно есть какой-то имплант, который помогает с регенерацией, но есть стойкое ощущение, что с такими ранами он вряд ли справится или же это будет небыстро. Нужна аптечка. После этой мысли тут же начал шарить взглядом по окрестным стенам в поисках красного креста или какой-нибудь указывающей надписи. Вдруг какая-нибудь надпись "Экстренная помощь" горит в темноте или еще что-то. Это же лабораторный комплекс, если верить словам суки, а значит режимный объект. Из этого логически следует, что аптечки должны быть в рабочих помещениях, а еще лучше - целый лазарет. "Вот тебе и цель номер один, братишка, решай проблемы по мере поступления", подумал, вставая на колени и осторожно опираясь на молоток. Нет, это будет цель номер два. Осмотри свой скафандр. Подумай как включить свет, давно пора.
-
Тот случай, когда смерть пошла на пользу
|
Долгая дорога, трясущийся автобус и каракули деда в неровном свете автобусной лампы. Старикан писал курсивом и от того чтение нельзя было назвать приятным - каждое предложение давалось тяжело, словно это не английский, а арабская вязь. Но смысл по-тихоньку начинал доходить до парня, когда он перечитывал абзац по два или три раза. Несколько раз он негромко хмыкал, от чего-то глаза лезли на лоб, но, в целом, Дерек понял для себя одно - дедуля-то был поехавший, причем основательно и надолго. Какие-то блядские рыцари, какой-то орден, в рот его ебать. Закрыв записную книжку, полную россказней, нарисованных печатей, каких-то кругов и заклятий, парень попытался для себя осмыслить прочитанное и понять, как он ко всему этому относится. В целом, получалось, что не особо. С одной стороны, поверить в демонов Ада и прочую поебень было трудно. В просвещённый 21-й век опасаться надо обдолбанного пидараса из "Миллвола" с ножом в руке, или же "бобби", который уже сделал предупредительный выстрел и теперь направил свой табельный револьвер прямо в твою удаляющуюся по переулкам спину. Бояться надо шахида в метро из числа "освобожденных народов" Афганистана или Ливии, или русских подлодок, всплывающих в неожиданных местах. Но никак не демонов и прочих фэйри. С другой стороны, деда он хорошо помнил. Это был крепкий работяга, в своём уме, доживший до 74 лет и даже в том возрасте мог прописать такого крепкого леща, что голова звенела словно колокол церкви святого Варнавы. И если бы не любовь к табаку, мог бы совершенно точно дожить и до ста лет. Поверить в то, что старик выжил из ума и начал записывать свои сны было тяжело. Так что в Уиллингтон Дерек приехал в смешанных чувствах относительно того, во что верить, а во что - нет. Ему не слишком сильно улыбалось оказаться среди поехавших башкой ребят, которые наряжаются в балахоны, а потом бегают вокруг менгиров с голой жопой и тряся хером, размахивая мечами и поливая друг друга бараньей кровью. Да и вообще, все это смахивало на какой-то розыгрыш. Мало ли какие у богачей причуды. Наивным парнем Стоун не был, улица быстро отбивает желание верить в чудеса, но вот дед с его записками... В конце-концов, какая разница где скрываться от внимания полиции, в Уэльсе или морозить задницу в какой-нибудь шотландской деревне? Уж лучше это будет старинный замок и тёплый камин, а он послушает, что этот самый Эшфорд расскажет.
С остановки и до замка путь был неблизкий. Не так уж чудовищно далеко, но в такую погоду пешая прогулка была занятием для извращенцев. Так что ворота Дерек миновал порядком озябший, окутанный клубами дыма из зажатой в зубах сигареты и овеянный запахом джина. Алкоголь помог снять поверхностное напряжение, острую иглу недоверия, погрузив парня в благодушно-насмешливое настроение. На парковке было уже три автомобиля и даже велосипед. Какой-то народ тут все-таки был, только, как видно, хозяин замка не спешил с ними познакомиться. Скривив рот и сплюнув на дорогу, Стоун выматерился и поправил поднятый воротник, который не сильно спасал от промозглого ветра. Неторопливо докурил сигарету, слегка обжег пальцы, затоптал бычок. Потом отравился к людям, которые сидели в одной из машин. Смерил взглядом лысого здоровяка, привычно оценивая какую опасность тот может представлять в данный момент, после чего постучал по крыше машины и заглянул внутрь. - Тук-тук, че как сидится? Все тут тоже получили странное письмо от этого гостеприимного хмыря в замке? Когда будут пускать внутрь никто не знает? О, привет, love, - улыбнулся девушке в форме, а сам быстро прозондировал двух других мужчин. За рулем сидел какой-то мешок хмыря, на заднем сиденье - какое-то дрищавое существо. "Блядь, ну и компания", - подумал на секунду и отошел чуть назад от машины. Собеседников посмотрел, так что можно больше не соваться в салон своим жалом.
-
-
С прибытием Дерека наше безумное почти чаепитие заиграло новыми красками!
-
-
|
"Ёбаная сука..." - думает Гровер, робко пытаясь пошевелить хоть чем-то. Попытка тут же отзывается дикой болью как будто бы везде, в каждой точке тела. Конечности примёрзли к полу и стенам, пальцы не гнутся, в живот словно шипастый шар засунули. По ощущениям всё очень плохо, лучше бы не просыпался, вот только это точно был не сон. Не везёт с девушками по имени Саманта, пора бы уже научиться уму-разуму и перестать испытывать иллюзий на свой счёт. "Что за херота, герой любовник? Она тебя пристрелила как пса. Забыл про пистолет, идиот. Пить, как же хочется пить..." Левая рука усилием воли просто поднимается к лицу и натыкается на купол шлема, который так и не снял в своей тупости и упрямстве. Надо открыть забрало, попробовать соскоблить с перчатки иней. Хоть что-то! И надо двигаться, пусть это и грозило болью. Мелко дыша Гровер пытается подтянуть к себе ноги. Шипит еле слышно в темноте от боли. Стонет, делает перерыв, потом начинает снова. Надо двигаться, движение - это жизнь. Лучше жить, чем умереть! Когда, спустя вечность, удается отодрать себя от пола и стены, переместившись на корточки, посещает мысль о том, что на полу должна была остаться кровь. О правой руке можно забыть, поэтому перчаткой левой руки вслепую ковыряет пол, затем пробует слизать то, что осталось на кончиках пальцев. Пить, хоть что-то, хоть даже собственную мочу. Если пить, то станет лучше, что-то подсказывает. Так и сидит в темноте Гровер, соскребая с пола кровавый снег и пытаясь им насытить свою чудовищную жажду. Сидя в одном положении, практически не двигая телом, боль становится ноющей, с ней можно свыкнуться. А как только фокус внимания перемещается с собственных ощущений вовне - сразу становится страшно. Кто-то стучит. В темноте. Ритмично. Какая-то машина? Нет, сознание сразу же рисует монстров, которые придут на запах его крови, полакомиться его мясом. Слепо шаря во мраке левой рукой, Гровер кусает губы и пытается найти свой слайсер-пенетратор, который выпал из рук при падении. Если найти молоток, то на него можно будет опереться. А потом? Потом надо отсюда выбираться единственным путём, который он запомнил - наверх, через люк. Будет ли там Хёршел, стерва, со своими бойцами? Не важно, главное быстрее выбраться из темноты! Если бы не обезвоживание, Гровер бы моментально покрылся испариной.
-
Она тебя пристрелила как псаСаманта: 1 / Гровер: 0
Раунд 2
|
-
Классно про раритет. И вообще атмосферный пост.
|
-
Бравый персонаж получился и органичен как-то меху. Классные детали, типа боблхэда и BG-8985.
|
|
-
Кстати, не этим ли занят на моём загривке Спифо?
Ш - SHutnichockye
|
|
-
Возможно чуть позже
*мелодичное дребезжание*
С. Хершел: репутация потеряна
-
Гровер Медносплавный оживает и обретает новые стороны характера. Действительно – вовремя.
|
-
Великолепный вышел Туанонг Вонсават.
|
-
Каков план?план
Если вам исполнилось 18 лет и вы готовы к просмотру контента, который может оказаться для вас неприемлемым, нажмите сюда.
|
-
Коды, доклады - неплохо-неплохо
|
|
-
Стяжки, где стяжки", - обливаясь потом шарит по поясу
Отяжелел на пончиках хищник, хватку подрастерял
-
По хорошему "плохой коп", да в нужный момент!
|
-
хороше описание Катарины :D
|
-
- Начнем, - глухо буркнул себе под нос, шепелявя из-за капы во рту
เริ่มกัน
|
-
кто и при каких обстоятельствах измазал дерьмом шлем
Вопрос жизни и смерти по версии Гровера Медносплавного
|
-
- хит Стургилла Симпсона, заигравшего по радио: ссылка."This is all going to end badly" (c)
-
Пока Стургилл Симпсон пел под мяуканье стальной гитары Роберт отметил два возможных происшествия
Сначала ты слушаешь мяуканья стальной гитары, а потом зараженный мим обгладывает тебе лицо Адама Драйвера
|
-
зачем он оказался в этом месте?
|
-
Красивый пост и классная у вас вышла сцена. Персонаж — таец!
|
-
- Спасибо всем, кто болел за меня! Отец, тренер - спасибо за ваши наставления! Мама, спасибо за то, что ты есть! - Хочу сделать ещё одно заявление! Половина выигрышных денег будет пожертвована на лечение Дангмолу Чакри. Прошу вас пожертвовать сколько сможете, каждый бат пойдёт на благое дело! Еще раз спасибо! Здорово.
|
|
-
Классное сбалансированное начало!
|
|
-
Подавил позыв сплюнуть, вспомнив, что в скафандре это делать не очень правильно
Да ладно, Гровер, не сдерживай себя
-
Говной измазали, что ли?! Ооор!
|
-
попытка вспомнить, убивал ли Гровер сегодня людейNatural born killer
|
-
Гровер пытается подумать, что означает несоответствие шевронов и собственной им принадлежностиПлатина амнезийных_модулей_на_выживание
|
-
У всего есть своя цена, Гровер, а у лукавства - тем более
|
-
Поднял руки, выронил топор себе под ноги, опустился на колени. Что ещё делать?опустился на колени
|
-
задерживает дыхание и снимает шлем всё равно на страх и риск
на страх и риск
- rd100 на проверку zdoh. 01-95: zdoh, 96 и выше: zdoh, no popozze
|
Холодный ветер залетал в бойницу и лишний раз напоминал Финеасу о том, что Трансвааль остался в другом месте. В прошлой жизни или будущей смерти, как знать. Африка не отпускала его даже в посмертии - об этом он думал, разглядывая руки. Положил одну из них на холку Тобби, потрепал старого друга по жесткой, пропахшей порохом шерсти. Всё должно иметь смысл. Как хорошо, что свой смысл он уже обрёл. Глядя на то, как "Бекон" болтает мертвецким пальцем в банке с рассолом только усмехнулся. Маленькие радости, из них состоит наша жизнь. - Спрячь подальше, Фрэнк, пока начальство не увидело, - улыбнулся и шутливо прикрыл глаза ладонью. - В Санитации за такие проделки тебя обязательно пропесочат.
Дел в коммуне было много. Нужно было переговорить с главой местного ополчения, рассказать о надвигающейся опасности, равно как и предупредить о подкреплении в виде танковой колонны. Проблема в виде языкового барьера недолго мешала Боумену - как оказалось французы прекрасно понимали слова "опасность", "неминуемая гибель" и "мертвецы". Похоже, что последнее слово они понимали на десятке разных языков: всё же британцы тут были так, вояжерами, а беднягам-Жанам приходилось жить с бок о бок с гниющими соседями уже довольно давно. Удалось Боумену быстро втянуться в процесс подготовки к осаде. Из полезного - он предложил укрепить один из углов крепости танком "Марк 1", который так удачно был материализован посреди французского бездорожья. Пока ополченцы обкладывали бронированного "льва" мешками с песком следовало сделать еще очень важное дело. К костру, разведенному танковой командой, он подходил не с пустыми руками. В ящике гремели бутылки с портвейном, потому что джина у французов не нашлось. Тобби тащил несколько коробок с галетами и полкруга сыра, от которого смешно морщил длинный нос. За сыр пришлось сражаться с местным интендантом практически на шпагах. - Ну что, ребята, помотало вас? Командир отряда Оперативного Управления Министерства, Боумен моя фамилия. Давайте, не стесняемся, разбираем бутылки. Только учтите - впереди у нас возможный штурм базы мертвецами, а пьяный заряжающий танку не товарищ. Так у вас говорится? - сверкнул улыбкой в огне костра и переглянсулся с Тобби. Оскал бабуина был самым что ни есть инфернальным.
Проведя время с танкистами, послушав их историю и поделившись своей, Финеас взял полящика, половину пачек с галетами и четверть круга сыра. Его "бульдоги" тоже должны были снять напряжение хотя бы глотком хорошего спиртного и совершенно точно кое-кто будет особенно рад еде. Боевой дух - это не только пламенная речь перед боем, но и вот такие рутинные вещи вроде вкусной еды, алкоголя, байки у костра и товарищей рядом. - Рядовой Хайд, приступить к раздаче провианта! - этого следовало держать рядом. С таким стрелковым талантом ему будут рады везде, а особенно в Министерстве. - Такие моменты напоминают мне, как мы, в составе боевой бригады, сидели в одном оазисе, - Финеас откусил от крекера и запил его водой из фляги. - Мы сидели у костра и кутались в одеяла, так как пустыня ночью - место гораздо более холодное, чем остров Айл в середине декабря. Хотя, может быть более-менее похоже. Ночь, звезды рассыпались по небу словно горсть бриллиантов. Все устали, потому что вечером был оживленный бой с культистами, но никто не может сомкнуть глаз. Боумен помолчал, глядя в огонь, вспоминая те ощущения, что он переживал когда-то. - Проводник из местных рассказал нам тогда, что на месте этого оазиса когда-то в древности стоял большой город. Город мёртвых царей, поклонявшихся самой Пустыне в лице песиголового бога Сета. Их так и называли - сетославные. - И оттого, что мы пролили кровь на этом месте сам Сет смотрит за нами, наблюдает, присматривается к нам, размышляя, не забрать ли наши жизни в свою честь. Знаете, друзья, - Финеас пошевелил прутиком полено в костре. - Я ведь тогда был очень далек от Министерства, от всей этой чертовщины, которую нам приходится уничтожать каждый день, но могу поклясться - краем глаза я видел фигуру, стоящую на бархане. Огромную фигуру человека со звериной головой, глаза которой горели красным, а с рук стекала свежая кровь. Когда я бросил взгляд туда и стал присматриваться, конечно же, фигуры никакой не было. Но ощущение, что за тобой наблюдает что-то неизмеримо более могущественное, чем ты сам, оно не исчезло. Вновь помолчал, затем с кряхтением поднялся на ноги и протянул руку за бутылкой. - Как бы то ни было ту ночь мы пережили и больше такого ощущения не было. Мы с Тобби, в конце-концов, демобилизовались и оказались в рядах "бульдогов". Но то, что было той ночью для меня всё равно является одним из самых ярких впечатлений в жизни. И в смерти, - поднял, с уважением, бутылку в честь доктора Вейтса. - Надеюсь, что штурм, который нам устроит этот Ганс-некромант окажется чем-то таким, о чем нам не придется вспоминать потом. Так, штурмишко, а не полноценная атака. Будем! -
-
- Спрячь подальше, Фрэнк, пока начальство не увидело, - улыбнулся и шутливо прикрыл глаза ладонью. - В Санитации за такие проделки тебя обязательно пропесочат.
В Сантитации-то да!
|
Стоило подумать о позывном, как полилась информация словно из крана вода в условиях гравитации, близкой к 1G. Тут тебе имя, вот фамилия, целый ворох "Гроверов" помимо себя вспомнил, включая прекрасные воспоминания убийств. Сам ведь наверняка тоже убивал, почему-то было такое ощущение. Никакой тяжести на душе, просто факт, констатация. И потому, видимо, топор-клевец в руке воспринимался не как инструмент, а в первую очередь как оружие ближнего боя. Возможно этому тоже было какое-то объяснение, например, что в условиях ведения боя внутри орбитальной станции стрелять друг в друга было неразумно, поэтому такие топоры-клевцы использовались для уничтожения сил противника. Ну, так, если подумать просто. Возможно, что был какой-то у рейдеров кодекс чести, который говорил пользоваться оружием ближнего боя в виде топоров или, хаха, мечей. Средние века какие-то. Слайсеры-пенетраторы есть, а вот какого-нибудь огнестрела нет. Почему, кстати? Пока думал об этом, прижался к стене спиной. Вот теперь стало лучше, теперь стало как-то поспокойней. Что делать со шлемом? Непонятно. Перчаткой можно попробовать еще раз, но насколько это будет эффективно? При себе нет ни ножа, ни какого-то еще приспособления. Панели не видно из-за субстанции. Кто это сделал вообще, для чего? Не помнит Гровер, только повисает вопрос в пустоте головы, которая, потихоньку, заполняется знаниями практически без особых на то действий. - Ну, блин, попробуем по-другому, - говорить вслух было тоже чем-то таким, успокаивающим. Внутри скафандра, без активации внешних голосовых каналов, наедине с собой. Голос, опять же, можно было свой услышать, с хрипотцой, как будто старый друг говорит. Самый первый друг, ха-ха. Решив, что торопиться ему пока некуда, попробовал крайне аккуратно в уголке шлема царапнуть уже краем лезвия. Насколько острый топор? Насколько вязкая субстанция? Соскребет или только размажет? Не хотелось Гроверу снимать шлем просто потому что. Следовало хотя бы как-то узнать о среде снаружи, есть ли кислород или воздушная смесь, нужное давление. Иначе всё может закончиться быстро и бездарно.
-
полилась информация словно из крана вода в условиях гравитации, близкой к 1G
1G
|
|
|
-
вызов от начальства Участь хуже смерти
|
-
-
Жаль, конечно, что у нас здесь нет танка неподалеку, он бы пригодился.Учитывая мисс Бейтс это очень остроумное замечание.
|
-
Возможно перенеслись по воздуху от Джексона Вейтса, старикан настолько был мощным врачом, что от него вполне могло и аурой передаться, автотелепатически
Великий и ужасный Джексон `Мед Дед` Вейтс. Он такой.
|
-
Слаженная... Как это по анархистски? Идейная команда, во!
-
-
Анархо-эскулап
Рыцарь анархо-здравоохранения.
|
-
Боумен явно знает толк в хождении в гости
|
|
-
капрал отдыхал после миссии среди себе подобных, шокируя посетителей своей выправкой, привычкой курить табак и весьма серьезным видом вояки, который повидал всякое дерьмо.
Живописный анимал!
|
|
-
За образы России в обеих ветках.
|
-
Мрачный, серый и тайнственно-опасный русский парк.
|
Улаев. Общее.
- Улаев, давай так. У нас с тобой будет всё строго по делу, без всяких фамильярных хреновин, которыми вы тут с Вэйюанем занимались, - новый куратор, Крждецкий, с кислой миной обвёл взглядом старый кабинет Дяди Вани. Непонятно, чем руководствовался китаец, когда подал запрос на перевод. Буквально за сутки или двое освободил кабинет, собрал все свои вещи и отправился на родину, в Китай, в какой-то маленький городок Уханьской провинции. Ничего даже не объяснив ни тебе, скромно считавшего, что вы хотя бы приятели, ни кому-то ещё. С Валентином Семёновичем пока был период притирки. Человек он оказался жестковатый, суховатый, помешанный на инструкциях, рапортах и отчётах. Будучи высококлассным профессионалом (а кто им не был, в ГСМН-то, дослужившись до таких чинов!), он вёл себя как советский функционер-бюрократ, въедливо критиковавший каждую описку или помарку. Кто-то из бойцов предположил даже, что "пшек" откуда-то из тех времён и родом. Проверить это было никак нельзя. И вот теперь вы сидели в кабинете куратора и перед ним на столе лежала тонкая папка с новым брифингом. Жёлтый картон, серые чернила. Если открыть, то внутри будут набранные на печатной машинке листы белой бумаги. Для чего этот анахронизм, когда есть компьютеры? Куратор погладил зелёное сукно стола. Посетила догадка, что это был тонкий намёк на последствия одной из ваших посиделок с Дядей Ваней, но откуда же о ней было знать Валентину Семёновичу? Затем он взял в руки папку. Пальцы, густо усеянные тёмно-синей вязью неизвестного тебе языка, аккуратно перелистнули первую страницу. - Поэтому, без долгих отлагательств, сразу к сути. Сегодня, в составе небольшой группы, нужно выдвинуться в Нагатино. Там сейчас строится парк аттракционов, "Остров Мечты". Через оперативные сводки МВД до нас дошла информация о пропаже нескольких человек за прошлый и этот год, однако руководство парка и подрядчик как-то умудрились это всё замять. При чём здесь мы: наш оперативный сотрудник проводил дежурный выезд на одну из недавних пропаж и засёк отклонения в эфирном потоке, прямо рядом с местом предположительного исчезновения. Съездите, посмотрите по сторонам. Если маньяк какой-то работает, то передадим дело в полицию и настоятельно порекомендуем вновь открыть дело. Если что-то наше - не стесняйтесь вызвать подкрепление. С собой разрешаю взять табельные стволы, но без перегибов, Улаев. Никаких гранат или свитков со взрывчатыми заклинаниями. Тихо, спокойно, по документам вы из Роспотребнадзора. Можно даже не уточнять, что конкретно вы там ищете, к вам за милю никто не подойдет.
В компании Бессмольного и Никифорова решили отправиться на метро. Пешком дошли быстро, предъявили пропуск на КПП и вот, перед вами открылся грандиозный вид на торжество безвкусицы и попиленных бюджетов.
-
Срочно разобрать на цитаты!
|
-
Подозревается в систематическом нарушении п. 30 пп. 2.1 Регламента "О мирном сосуществовании". Если коротко - ест детей xD
|
-
Интересный подход, посмотрим, как он отработает в таких условиях.
|
Археологи уже не корчатся в земной пыли. Их кровь быстро спеклась под палящим степным солнцем. Больше они не представляют опасности, только если их тайный Повелитель не взовёт сквозь толщу земли и не призовёт их в бой вновь. - Рубите им головы! - кричит легат, направляя своих триариев. Это не глумление над павшим врагом, а предосторожность в бою с мятежниками. А возможно - погаными некромантами. В форте Астра он не только с тревогой слушал столичные слухи, но и выяснил, с чем столкнулся теперь уже его легион возле небезызвестной гробницы Нур-Атета. Живые мертвецы! От подобной мысли во рту стало погано и он сплюнул в отвращении.
Когда-то, во время окончания кампании по покорению мятежного Эгиптоса довелось Рему Ромулу Августу оказаться в величественном городе-некрополе, наполовину занесённом песком Пустыни. Кучка инсургентов, партизан, можно даже сказать, отказывалась принимать неизбежное и пыталась скрыться в недрах бывшего Университета, а по сути - кладбища, сплошь усеянного древними костями. Ведомые местными провожатыми, войска Императора вышли на широкий проспект. Сама мысль - строить для мертвецов целый город, целые улицы, - казалась им тогда абсурдом. Но здесь чувствовалось что-то особое. Тайное, зловещее, величественное и пугающее. Обветренные и частично обрушившиеся статуи царей древности из чёрного камня смотрели на войско захватчиков. Их циклопическое оружие и царские регалии, казалось, были готовы обрушиться на головы легионеров Империи, но камень был мёртв. Бодрым маршем они прошли до последнего оплота мятежников - Чёрной пирамиды. Помнится, тогда они поступили изящно и экономно, как и полагается по Кодексу Ведения Войн: не стали выкуривать инсургентов из монолита, а просто замуровали их снаружи, предварительно выяснив у лояльных туземцев о возможных тайных выходах. Пока легионеры занимались строительными работами, мешали раствор и закладывали вход камнями, Ромул Август не отказал себе в удовольствии поинтересоваться, что же начертано на гранях Чёрной пирамиды? Её ониксовые бока были испещрены символами и картинками, как это водилось в Эгиптосе в древние времена. Ему поведали об ужасной войне, разразившейся тысячи лет назад. "Война Мертвецов", так её называли. Великий Фараон вёл свои войска против бунтовщиков-некромантов, поднявших из пустыни огромное войско и призвавших себе на службу древних Фараонов, вплоть до десятого колена. Знаки и выгравированные картинки повествовали о тех событиях ярко, не скупясь на эпитеты, и хватило для этого им всего лишь подножия пирамиды. "Но что же тогда значат все остальные символы, что покрывают стороны пирамиды до самого верха?" - спросил центурион своего собеседника, учёного мужа из самого старого Университета в цивилизованном мире. "Это имена тех, кто погиб на той войне. Великий Фараон велел узнать о каждом погибшем, будь он безродный бедняк или богатый вельможа, и нанести их имена, чтобы в посмертии они были под его защитой. Он был доблестным воином, сумевшим предотвратить Катастрофу" - гордо прошептал тот, кто не захотел в трудный час защитить свою Родину от захватчика и решил оказаться на положении слуги, нежели присоединиться к тем, кто умирал в беспросветной тьме Пирамиды. Собеседник ещё что-то говорил о том, как велик был этот древний царь, чьи кости давно уже истлели в недрах его усыпальницы, но центурион его не слушал. Он думал о другом.
И теперь Рем вспоминал свои мысли, глядя на то, как его волки-триарии кромсают трупы. Нельзя допустить войну с некромантами, когда мёртвые встают и алчут живой плоти. Чтобы не воздвигли в Столице огромную Арку, и не начертали на её сторонах имена граждан Империи. Именно поэтому Северус Пуп был не только мятежником, инсургентом и узурпатором, но просто безумцем. Его следовало подвергнуть всем мыслимым и немыслимым пыткам за измену Императору. Его стоило бы убить за одну мысль организации мятежа. Его мясо должно быть скормлено степным волкам в назидание прочим жаждущим власти. Его кости будут раздроблены в мелкую пыль и выпущены из баллисты в сторону границы Империи, чтобы самому его духу не было места на земле, освящённой присутствием Императора. - Триарии, к бою! Развернуть штандарт! Ещё в форте Астра к ним приписали ветерана-аквилифера. Парень был толковый, много повидал, потому влился в центурию легко. И теперь, развернув Имперский штандарт, блеснувший золотом на солнце, приковывавший взгляд чистым пурпуром, они стали настоящим легионом. "Ad hoc", - с лёгкой усмешкой прищурился Август, глядя на полощущееся на ветру знамя. Но всё-таки.
|
|
-
- Я защищу их всех, - уверенно сказал человек своему отражению. Оно кивнуло утверждающе.
|
|
-
-
Центурион старой закалки, не чуждый классическим эллинским традициям! Варварам-ауксиллариям не понять...
-
si fueris Romae, Romano vivito more
|
-
Понравилась иллюстрация механизма ментальной деятельности.
|
-
И в чём будет благо для фараона, в том будет и благо для народа египетского.☼!
-
хороший пролог нового царствования
|
-
Даже насмерть голову пикой пробить не могут!хD
-
Грустный ветеран. А как тут не грустить, когда кругом такое.
|
Задохнувшись, он выныривает из небытия и пытается откашляться. Брызги на стекле, боль в груди, жжение. Стучит в голове. Накатывает что-то, непонятное, руки шарят по стеклу впереди. Глаза фокусируются сначала на руках, разглядывая пальцы, потом - на буквах.
СОХРАНЯЙТЕ СПОКОЙСТВИЕ.
Пустота сознания пугает в первую секунду, когда начинаешь об этом задумываться. "Что такое?" - первая осознанная мысль. Не о себе, не о месте. Нечто неоформленное. "Что такое?" Паника стискивает грудь, сердце начинает колотиться, дыхание учащается. Обычное дело, когда ты испуган, когда не знаешь, чего ждать в следующую секунду. Вокруг предплечий провода? Жгуты? Иглы в венах? Подцепить ногтями! Скорее, скорее, словно от этого зависит жизнь! Жгуты, словно змеи, в них ощущается зло, какое-то недоброе намерение. Инстинктивный порыв оборачивается болью. Будто со стороны слышится шипение, затем стон. Нет, не со стороны, это ты, это твоя кровь выступила на местах инъекций, там, где раньше были иглы. Почему? Что за жгуты? ПОМОГИТЕ!
СОХРАНЯЙТЕ СПОКОЙСТВИЕ.
Свет ослепляет. Что-то в голове клинит, заставляя замереть испуганным зверем. Что-то примитивное, оставшееся по наследству из глубины веков. Паника продолжает своё губительное воздействие на разум, с успехом подчиняя себе всю моторику тела, парализуя. Свет гаснет и загорается вновь, показывая какой-то текст. С помехами. Глаза начинают считывать информацию прежде, чем мозг отдаёт осознанную команду.
Человек покорно читает, прежде чем начать действовать. Возможно текст имеет для него какой-то смысл. Или же действует успокаивающе, однако больше он не пытается биться в истерике. Отпускает что-то в груди. Не стучит молот в висках. Человек понимает то, что видит и обретает власть над своими действиями.
Вместе с властью накатывает волна слабости, доказывая, что примитивные инстинкты гораздо сильнее, чем разумное начало и полный контроль над когнитивными функциями. Это не расстраивает человека, он лишь с досадой рассматривает то, что сотворил со своими венами, ёжится от наползающего холода и разглядывает своё мнимое отражение в стекле. Он почти не видит своего лица - свет идёт изнутри, но если прищуриться и склонить голову под определённым углом, становятся видны некоторые черты. Будто видишь старого друга, которого успел позабыть, очень и очень давно. Недоверчиво разглядываешь и думаешь: как бы к нему обратиться? Особенно когда имя совершенно позабыл. Мысль об имени заставила задуматься, но не слишком долго. Что-то подсказывало человеку - всё придёт, со временем. Пока что надо действовать, потому что холод не друг. Холод будет коварным врагом, который сначала усыпит, а потом убьёт наверняка. Уверившись в своих действиях человек дёргает за рычаг. Он не боится неизведанного. Его сердце бьётся ровно и спокойно.
|
-
-
Космодесантник к успеху шел, не фартануло. F!
|
|
|
-
Что-то по-англосакски, да
|
-
- и пошёл Борк к Круку, чтобы тот починил ему руку!Замечательно. И орк, и рифма и вообще!
|
-
Так и так, орк по имени Борк Здравствуйте, доброго денёчка!
|
-
Кназе годен, ззапад годен. Если порох не сгорел - буду рад видеть в донаборе.
|
-
Их тактический манёвр не дал особого результата. Никакого, блядь, не дал результата, если точнее!
|
-
Шаришь. Очень круто для мастера, когда народ не просто по течению плывет.
|
-
Правильный капитан, разумный. Ну и помимо тактики отмечу стабильно замечательные посты!
|
Вернулись в город, сдали головы, опять в ту же корчму заселились. Единственную, потому что, с пансионом. В сарае ночевать не хотелось. Пока размещались, Рудольф опять занимался командирским делом - казну считал, гульдены перекладывал. Не в обеденной зале, конечно, а в тайне, у себя, выставив охрану снаружи из одного бойца. Выходило пока что неплохо - даже несмотря на то, что нужно ещё броню починить будет, остаток приятный. Если тряхнуть мошной, можно было бы даже сообразить себе, наконец, настоящий штандарт! Чтобы быть как взрослые, настоящие кондоты, а не как бандиты с контрактами. В общем, думал Рудольф об этом, гульдены считал, размышлял о насущном. Потом решил в зал спуститься, пожрать и поглядеть, вдруг кандидаты какие-нибудь есть на вступление.
Таковые имелись. - Ну, что, ребята, хотите оружием себе заработать славу и честь? Вступайте в ряды кондоты "Торрент", пополните славные ряды чемпионов и богатырей, каких не видел свет! С нами будет, значит, и слава у вас и, эээ, честь, - почесав бороду, командир задумался. Надо было заранее подумать, чем новобранцев завлекать, а то начал повторяться. Посмотрел по сторонам, спешно придумывая, чем бы ещё таким завлечь. Увидел Катаржину, просиял, пальцем в неё тычит: - А ещё у нас вон, баба есть красивая. С такой рядом сражаться - мораль сразу во как приподнимается! Только аккуратнее, руки не распускайте, она их вам в жопы позасовывает, если что не так, - опять замолк. Задумался, что не очень получилось опять - какой с бабы толк, если она красивая, а трогать её нельзя? - Короче, блядь, мозги не ебите! Вступаете или нет? Кто чего умеет делать?
-
какой с бабы толк, если она красивая, а трогать её нельзя?
а это мы узнаем в следующей серии!
|
Сначала было чувство, что из него разом вынули все кишки и прочую требуху, несомненно важную, которая обязательно должна внутри оставаться! Но её там уже не было. Как доставали - другая история, изо всех щелей буквально тянули. Напоследок заблевав всё кровью Зог упал и умер, как и предполагал, не успев ничего сделать. Но судьба его была другая. Когда небытие прервалось дичайшей болью он сначала захрипел, потом закашлялся, отхаркивая запёкшиеся в глотке куски крови, высмаркивая из носа корочки и прочую красоту, а уже потом попытался открыть глаза. Разлепился один. "Это хорошо", - порадовался гоблин, разглядывая орочьи морды. "Хлипкий, говорят. Всех вас переживу ещё", - злобно думал гоблин, наблюдая безмолвно, как один за другим зелёные обалдуи покидают юрту. Один остался. Улыбается ему, подмигивает. Шутки шутит смешные. - А ты чего такой смешливый? - прохрипел подозрительно. Дрожащим пальцем сковырнул корку со второго глаза, проморгался осторожно. - Сделал что-то? Подмазаться пытаешься, а? - природная гоблинская подозрительность заставляла во всём видеть подвох или провокацию. Это была хорошая черта, не раз спасавшая жизнь Зогу. Осмотревшись уже двумя глазами наездник без волка понял, что ошибся, в юрте ещё Оглог бродил. Покачивал посохом своим, козы из пальцев крутил, в общем, шаманил. На то он и шаман. По телу опять разлилось приятное тепло. - Ничего я не творил, у своих духов спроси лучше, кто на меня порчу нагнал. И ты мне ещё ответишь, рогатая башка, почему твои колдунства срабатывают через раз! Я там чуть не загнулся! - сиплый голос становился с каждым словом всё твёрже, но под конец дал петуха и гоблин раскашлялся. Вот, наконец, в юрту заглянул его волк. Зверю гоблин был рад. Могли и сожрать с горя или голодухи. Приходил понемногу в себя, в общем. Ещё не цел, в полном смысле слова, потому что во внутренностях чего-то не хватало. Но уже и не мёртв. "Надо будет спасибо сказать, что не бросили в костёр сразу", - подумал мрачно. Благодарным быть не любил. Это почти как быть обязанным, а хуже этого вообще ничего не может быть!
Кто-то начал орать снаружи. Это было нормально. Орки они такие, постоянно орут, дерутся, воют, песни в удачный день даже поют. Этот ор был специфический, такой ор чуткое ухо гоблина-ветерана, коим был Зог, улавливает издалека. Бой идёт. Или начинается. Вон, кто-то шамана зовёт, кто-то просто рычит нечленораздельно. Шипаголовый Зога поминает, "Враги!", говорит. Правильно это, молодец, Шипаголовый, Зога надо предупреждать, где враги. Свистнув волку, потом крякнув, сипнув от боли, но всё-таки усевшись на спину, вытащил оружие к бою! Выскочил! А вокруг мешанина, кто-то умер уже, пламя трещит от стены огня отлетая, волки кругом, здоровые, степные! Похлопал своего по боку, чтобы мысли дурные в голову не приходили, пусть знает, кто тут ему батька, кто ему кость приносит и вообще - доминирует в стайном смысле. Повёл носом, заорал истошно: - Аы-ы-ы-ы! - и давай атаковать с наскока! Метнул копьё в какую-то барахтающуюся в сети тушу, а потом наскок запнулся о здоровенную волчицу. Тварина тут же его многострадальную тушку зубами и деранула. - Сука драная! - это было, скорее, восклицанием, чем попыткой обидеть. Животина же, что с неё взять.
|
|
|
-
Барри - цельная личность!
|
|
Когтистая рука зелёная аккуратно убрала руки Эйвара со своей груди. - Я ценю твою заботу, дружище, но давай нежности прибережём на потом... Кхх, сука... А то люди смотрят... - сморщив от боли лицо, тролль аккуратно сел. Потрогал грудь, кашлянул кровью. Поковырял свежие стежки когтём. Нормально, держит, грамотно работает Пила, не только пилить умеет. Дальше уже само заживёт. Очевидно было то, что бой уже закончился. Иначе он бы не проснулся. В груди болело уже меньше, но ощущение того, как стрелы пробивают мясо всё ещё было слишком явным. Оглядываясь по сторонам Зенгу сначала увидел трупы убитых - вот Эйрих подбирает волчью голову. Нет не волчью, оборотня, цель контракта. Рядом валяется тот косматый мудила, который уложил их с Глазастым. Кстати, где гоблин? - Где этот мелкий уродец? Опять навалил в штаны и теперь тужится за тем деревом? - криво ухмыльнувшись осторожно поднимается на ноги и замирает. Видит тело гоблина. Лежит, стрелы торчат из морды. - Вот оно как. Ты, братец, стал ещё страшнее, чем был, - грустно вздохнув, тролль снимает плащ. Встав на колено аккуратно вырезает стрелы из тельца товарища, которого пытался защитить, но проебался с этим феерически. Снял с него оружие, отстегнул фибулу плаща с тщедушной груди. - Найдём тебе местечко на нашем холме, среди прочих. Жаль, что бург ты уже не увидишь, Глазастый, - и прикрыл два здоровенных жёлтых глаза, глядящих в никуда. Аккуратно запеленал мертвеца, сначала в маленький плащ, а потом в свой, огромный. Поднял свёрток, потерявшийся в его здоровенных лапах, заботливо уложил на локтевой сгиб. С каждой минутой ему становилось всё лучше и лучше. - Нет, Робин, давай в другой раз. Я знаю лучше, чего хотел этот зелёный прыщ, хорошо? - Ладно, всем спасибо, больше здесь делать, похоже, нечего, - напоследок не отказал себе в удовольствии подойти к трупу лучника и смачно на него харкнуть.
|
-
- Слыш, говно, я твою мамку ебал! Тролль в деле!
-
Про гоблина – хорошо вышло!
|
|
-
Я со всей этой вербовки дичайше тащусь
|
|
|
|
-
джунгли железной рукойвьетнамские флэшбэки килбота
|
-
Кошмар, ужас, исследования!
Надо запомнить, хороший девиз для игры.
|
-
Вот в таких постах горит жизнь, а не в длинных печальных телегах!
-
|
-
-
F! Временами я путался, силясь разобрать кто из вас кто, но было круто!
|
|
|
-
"Надо открыть третий глаз или не надо?" - мысль в голове билась.
|
|
-
Прям Бендер. Робот-жулик))
|
-
Безумный везучий киллбот.
|
Огромный город спал. Ни одно поселение нордов не могло сравниться со столицей Империи, что раскинулась, словно пьяная шлюха, не знающая стыда или меры. Днём, в этом муравейнике из глины, камня и кирпича, проживали свои мимолётные жизни тысячи людей, не знающих лучшей доли и в своей гордыне считающих, что их доля - лучшая. Не знают они красоты льдов на краю мира. Неведома им мощь бушующих волн. Не чувствовали они сладости утреннего тумана, стекающего с гор и укрывающего высокие сосны, что подпирают небо. Они задушили своим городом всё то, что даровали им боги и в своей безграничной глупости считали, будто весь мир завидует Империи. Это было не так. Бальдр сидел на холме возле города и смотрел на ночной небосвод. Небо здесь было другим, оно не имело той глубины и черноты, как на севере. Не видать было здесь и пляшущих огней северного сияния, которым радовали их боги. Лишь звёзды были теми же. ссылкаПри свете звёзд он развёл высокий костёр. Брёвна отбирал сам, их пришлось привезти с собой, потому что не было прохлады леса возле столицы - он давно исчез в топках местных жителей или стал стенами ветхих трущоб. В треске пламени Бальдр слышал своё имя. Он вглядывался в огонь, пока дым кусал его в веки, пытаясь разглядеть своё будущее. Что пошлют ему боги завтра, кем он станет на арене, победителем или побеждённым? Козёл был упрямым, он чувствовал смерть. Горбатое и сильное животное с крутыми рогами билось в своих путах, видя блеск ножа. Крик его был почти человеческим, но прервался быстро - муки жертвы не радуют богов. Важна лишь сама жертва, её смерть, её кровь. Горячая, пахнущая железом, кровь хлынула из деревянной чаши на макушку. Вязкий поток полился на плечи, стекал по груди, марая красным чистую льняную рубаху. Вылив всё без остатка, воин отбросил сосуд в сторону и запел. Его низкий грудной голос был слышен в ночной тишине и полевые звери, что ещё не покинули эти земли, вслушивались в слова. Звери понимали этот язык, что возносил славу богам древним, богам жестоким, богам старым, как этот мир. Крестьяне, спавшие крепким сном на жёстких лавках в своих бедных домах, беспокойно ворочались. Отцы семейств видели в своих снах смерть в обличье воинов с глазами цвета горных льдов, что пришли на их земли. Женщины, будь то матроны или малые девы, с тревогой кутались в своих одеяла, пытаясь спрятаться от крепких рук и цепких пальцев. Все они видели как гибнут посевы и горят дома рубиновым пламенем цвета крови. Они никогда не видели в своей жизни снов страшнее этих. Его голос слышали бедняки в трущобах и поджимали ноги, ёжась от нахлынувшего на них холода, словно летний зной вмиг сменился зимней стужей. В этой стуже они видели корабли, покрытых инеем драконов из дерева, что везли с собой смерть. В своих снах они ощущали тяжёлую сталь топора на своей шее или грубое железо кандалов, смыкавшихся на руках. Просыпались в своих кроватях горожане, беспечно оставившие окна открытыми. Не понимали они, отчего тревога стиснула их грудь, почему пот стекает градом по лицу. Они зажигали свечу, лампу или лучину, бормотали молитвы о спасении... в тот же миг замирая в ужасе. Ледяной ветер пробирал до костей, тушил пламя и в его вое слышались обрывки боевых кличей, крики умирающих, стоны пощады, неизбежная смерть. *** Солнце в зените бросало блики на белый песок, отражаясь от начищенной стали. Острый топор в одной руке, верный щит в другой. До центра арены далеко, так велик её размер, ропот толпы похож на горный поток, на шёпот волн, на слабые отголоски грома приближающейся бури. Купаясь в этом звуке, Бальдр ощущал, как его кровь бежит быстрее. Ноздрями он чувствовал запах крови, что пролилась здесь недавно, человеческой крови. Скоро и его кровь впитается в этот песок, он знал это. Но его веселила мысль о смерти. Он ждал встречи с ней, словно с дорогой женой ждёт встречи воин, возвращающийся с добычей. Его смерть не будет обычной, потому что боги услышали его. Он умрёт с оружием в руке и попадёт в Небесные Чертоги. А если же им понравится его жертва, боги даруют ему чуть больше жизни и чуть больше славы. На это Бальдр тоже не будет в обиде, ведь кто он такой, чтобы перечить богам? Всего лишь человек! Глашатай рассказывал небылицы, от которых воину становилось веселее с каждым словом. Он покачал головой, а потом поднял свой топор, указав на трибуны. Пусть каждый вспомнит прошлую ночь, свои сны и свою тревогу и задумается - сколько правды в словах болтуна? Последним увидел Хана. Говорят, что он непобедим. Говорят, что он - воин великой силы и доблести. И что он - Наместник богов. Бальдр ударил топором о щит, приветствуя короля. Загремело обитое железом дерево, блеснула черной краской руна "вуньо" на белом поле. Против него выставили деву. В том не было бесчестья воину, чтобы скрестить своё оружие с женщиной. Девы Щита не были чем-то странным в его краях, о доблести амазонок рассказывали много историй. - Привет тебе, воительница! - воскликнул он. - Посмотрим, кому из нас благоволят боги и на чьей стороне будет удача! Его зубы белели из-под шлема в широкой улыбке.
-
Вот поэтому я из викингов и уволился.
-
Ззап как всегда хорош. Очень люблю когда пост создает подходящую атмосферу.
-
Ветер Севера Спой мне о доме моём Что посмела забыть (с)
Вижу настоящего норда
-
Очень стильный пост, от которого так и веет соленым морем и скрипучей палубой драккара.
-
Последним увидел Хана. Говорят, что он непобедим. Говорят, что он - воин великой силы и доблести. И что он - Наместник богов. Бальдр ударил топором о щит, приветствуя короля. Загремело обитое железом дерево, блеснула черной краской руна "вуньо" на белом поле.Мощь северная, класс
-
|
-
Безумный, но верный себе киллбот.
|
-
Да, это было захватывающе.
|
|
Ночь сменилась утром. Лучи света заглянули в каюту, разбудив придремавшего капитана. Толком поспать не удалось, да и не хотелось - привычка откладывать полноценный отдых на потом была выработана годами странствий, а морозный северный воздух бодрил как никогда! Разбив ледяную корку на ведре с водой, что стояло на палубе, Джон стряхнул с себя блестящие в солнечных лучах капли, словно пёс. Улыбнулся, глядя на волны глубокого зелёного цвета с белоснежными шапками бурунов. Бросил взгляд на берег и наткнулся на стену из света, что никуда не делась. Говорят, что в Исландии есть горы и вулканы, действующие. Что из-под земли бьют горячие источники, и до сих пор живут тролли. Возможно стена - их проделка, кто знает.
Джон продолжил своё утро тем, что решил плотно подкрепиться. Два свежих ящика с припасами имперского качества - у них, как известно, всё самое лучшее предназначалось для военных и учёных, - плюс целая партия ароматного кофе! По такому случаю керосиновая плитка была извлечена с камбуза на палубу, прямо перед рубкой. Желтоватый огонёк чадил и трепетал от порывов ветра, но чугунная сковородка раскалилась быстро, как и положено. Вместо яиц был яичный порошок, разведённый на сухом молоке - не чета свежим продуктам, но всё равно роскошно! Кусочки солёного бекона румянились и шкворчали, пока Джон взбалтывал омлет, добавив в него чуточку кумина, чёрного перца и крупной морской соли. Всё вокруг было морское, даже соль! На соседней конфорке разогревалась банка фасоли в томатном соусе, нераскрытая, но с пробитой дырочкой - таким образом можно было не рисковать пасть жертвой взорвавшейся банки и сохранить все соки внутри. Бобы поспели быстро и им на смену пришла медная джезва, с закопчённым дном, но таинственно поблескивающая металлом внтури. Кофе, который пили только лучшие умы Империи, он перемолол в каменной ступке, хранившейся на камбузе, мелко-мелко, практически до состояния пыли, пока не начал доноситься оглушительный аромат шоколада, орехов и ванили. Всё это из маленького чёрного зёрнышка! В кофейную массу он, как любил всегда, добавил немного корицы и кардамона, после чего всыпал в раскалившуюся турку и дал ей нагреться пару минут, прежде чем залить ледяной водой. Этому рецепту его научил один оттоман, которого непонятно какими судьбами занесло в Эдинбург. Бедняга отчаялся попасть домой и занимался тем, что варил кофе, рассказывал истории и гадал на таро, потихоньку спиваясь, но кофе у него был отменный. Как только показалась первая пенка, джезва была тут же снята с огня и ароматный кофе налит в алюминивую кружку. - Приятного аппетита, приятель! - улыбнулся Джон своему псу, салютуя кружкой и делая первый обжигающий глоток крепкого чёрного кофе. Что бы ни приготовил день, утро было просто прекрасным.
-
Прекрасное начало дня, по другому и не скажешь
-
-
-
И если я получу ещё один плюс за пост в модуле, то его сменит приготовление еды! 14:49 zZappad: Будет ли ОХК при этом сыт? Вопрос. Рад угодить!
Сыт не буду: пожалуй, напротив, испытаю лёгкий голод.
-
-
За пост и за персонажа в целом.
|
-
Сдерживай свои фотонные пучки!
|
После размещения в городе Фаркас сначала потребовал от Когора дословно перевести то, что он сказал Леико во время аудиенции. Нужно было понимать, о чём там щебетали двое: человек, от которого зависела их жизнь и человек, которого поставили перед фактом выживания. Что за личность сидела внутри бледнокожего наёмника можно было догадаться, но совершенно точно было ясно одно - за ним следовало следить. Расслабишься и он тут же всех сдаст при первой возможности. Об этом же пират переговорил с наиболее сметливым человеком из своего окружения, с Капитаном. Он попросил этого уважаемого человека ненавязчиво следить за поведением и поступками Когора. Обо всём докладывать лично.
Когда их разместили в предместьях города, разрешив разбить лагерь и выделив припасов для мирного населения, Фаркас собрал всех своих "воинов", которые в лучшие годы едва-едва сошли бы за ополченцев. - Нам улыбнулась удача. Пока что. Местный военачальник разрешил нам остаться здесь, он гарантировал заботу и охрану слабых, но ждёт от нас участия в их войне. Сидим пока на жопе ровно, никуда не встреваем, никаких проблем не создаём, слышите меня? Шлюхи, бордели, бары - платить вам там нечем. Я договорился о кое-каком снисхождении и на ваши нужды выделено немного средств, но это, блядь, аванс! Для тех, кто не знает это слово, я поясню - всё, что вы сейчас накутите и оттрахаете будет в долг. Потому ведите себя более-менее скромно, в драки не влезать, к местным не цепляться! Здесь другие понятия о чести, о культуре, не удивлюсь, если высморкавшись на людях можно получить нож в печень. Осмотрев своих людей и пытаясь не передать им свою тревожность, только серьёзность происходящего, ещё раз повторил: - Не просрите то, ради чего мы здесь. Ради будущего. Помните об этом. Разойтись! Крайт и Энн, сформируйте смену караулов, чтобы каждый успел отдохнуть, но лагерь не был без охраны.
После того сна тревога не покидала Фаркаса. Он постоянно пытался вспомнить детали грёз, но не получалось. Всё, за что цеплялась память - чувство беспомощности, леденящей паники, обречённость. И то, как до усрачки напугала его женская тень снаружи палатки. Ещё тогда он подумал, что зря поддался на уговоры и возвёл себе отдельный шатёр. Ему было гораздо удобнее спать со всеми, рядом с костром, но Малый Совет настоял. Так поддерживалась легенда о его особенности, об исключительных правах на лидерство. И теперь он боялся спать. Рядом с ним, вместо любовницы, всегда лежал топор. Под подушкой, набитой сеном - нож. Закрывая глаза он не проваливался в небытие или ощущал, как расслабляются натруженные мышцы, а наоборот, ловил каждый шорох и цепенел, словно камень. Это начало сказываться внешне, появились круги под глазами, лицо посерело. Под бородой это не слишком было заметно, но Капитан и Могару что-то заметили. "Надо как-то себя успокоить", - размышлял Фаркас, пока остальные занимались своими делами в городе чужеземцев. Впрочем, это они были чужеземцами в этих краях. Кутнуть? Тут же вспоминался Цепень, которому всё было словно об барабан бей. Нечего пока проигрывать, а трахать своих баб значит подрывать свой командирский авторитет. Проявлять к кому-то лишнюю благосклонность. Этот вариант был сейчас лишним, только хуже станет. Поэтому командир решил задуматься над источником своего страха. Подумать, какие меры можно предпринять по его устранению, что лежит за ним. Заодно обдумать варианты будущих боевых действий, решить, куда пристроить штрафников из местных. Может быть это поможет и тревога уйдёт. Если же нет, придётся идти к Фродрику и говорить с богом. И молиться, чтобы не стало хуже.
-
Продуманно, серёзно, трогательно.
|
-
однако в душу закрадывается сомнение в том, что это был вопросПроницательно...
-
Я волонтёр, а не доброволец +++
|
|
|
- Хорошо что это не остров, - ответил Крайту, хлопнув того по плечу. - Разбиваем сегодня здесь лагерь, завтра двинемся дальше - люди устали от этого перехода. Цепень, Лейдр, Скогис и Людоедка - отправляйтесь по следам убежавших наёмников, в том направлении, но чтобы до темноты вернулись! Будьте аккуратны, эти барсуки могли наставить ловушек. Если повезёт, то узнаем, где их корабль, сколько осталось у них людей и захотят ли они вернуть своего командира. - Остальные - подлатаем эти... укрепления, - он пнул ближайшую баррикаду. - Там ещё доски есть, от второго корабля. Все, кто не занят делом - займитесь укреплениями с трёх направлений.
Потом командир собрал тех, чьё мнение было ему важно. Крайт, Капитан, Фродрик, как единственный пастырь и Могару, которому всё равно было не скрыть свою образованность. Этим четверым он рассказал всё, что узнал от командира наёмников - и про узкоглазость и хитрость местных, и про междоусобицу. Отдельно упомянул, что местные любят рабов, потому приказал тщательно следить за теми тремя, что могли попробовать ночью отомстить обидчикам. Рассказав обо всём, потребовал от мини-совета сформировать план дальнейших действий и список вопросов, которые следует выпытать у наёмника и его бойца. И очерёдность, с кого начать лучше, учитывая, что командир был гораздо более ценным человеческим ресурсом.
С Еленой и Крепышом пират поговорил отдельно. Спокойно сказал, что если у них есть друг к другу симпатия - это хорошо, значит жизнь продолжается, значит они, как новое племя, смогут преодолеть трудности. Но он, как командир, требует одного - любовь и чувства не должны ставить под удар их выживание сейчас. Не брюхатиться - это первое. Не забывать прикрывать остальных в бою - второе. В остальном, у Фаркаса не было к этим двоим вопросов.
Понаблюдав за Бенкой (с ней попробовал поговорить Цепень, но Фаркас сомневался, что тот смог что-то дельное сказать девчонке), командир попросил Фродрика объяснить ей, что убийство в защиту другого - не преступление. И как-то смягчить последствия от смерти Эйш буквально на её руках.
-
Мощно, многопланово и всё по делу.
-
За пост и грамотный + удобочитаемый менеджмент отряда.
|
-
Джон прямо главным героем чувствуется, особенно с такими бросками)
|
-
Красивая сцена. Про плащ, про Лео и вообще.
|
-
Хороший план - это еще один шаг к адмиральской шляпе
-
С выживанием. Было круто.
|
|
-
Приступ паники был подавлен, оружие крепко сидело в руках и выстрелы заглушал только какой-то вой. С удивлением, Макриди понял, что воет он сам, не разжимая зубов. Это было по-лавкрафтовски.
|
-
#макридиживи
Да и вообще, классный персонаж и тексты славные. С удовольствием читаю похождения.
|
-
- если конфликта не избежать, есть еще "Надежные клетки" для пассажиров. !
|
Общее
В отчетах потом было написано следующее: «<…>Действуя согласно оперативной обстановке, отряд с боем прорвался к комнате подозреваемого. Внутри была обнаружена аналогичная уже описанным выше структура классификации «кокон». Помимо биологического объекта в комнате были обнаружены искомые носители информации, которые были изъяты группой и переданы на расшифровку, а также рукописные записи, принадлежащие подозреваемому. Помимо этого, в комнате был обнаружен труп послушника пятой ступени, старшего сержанта Ежова, с многочисленными механическими повреждениями (укусы) и летальной огнестрельной травмой головы. Табельный пистолет был зажат в руке трупа.
Штатный медиум, послушник восьмой ступени Чернов, произвёл успешную попытку вступления в контакт с духом Ежова. Тот рассказал о провалившейся попытке задержания Сергея Иволгина, сумевшего скрыться от преследования на нижних этажах здания, о том, что заражение происходило стихийно, стремительно и неуправляемо. Также он рассказал о том, что подвергся атаке во время попытки добраться до комнаты и изъять физические материалы, после чего, в связи с необратимостью заражения и возможной опасности из-за специфических характеристик собственного тела, совершил суицид.
В связи с невозможностью эвакуации, у трупа были изъяты документы для последующей передачи и торжественного захоронения.
<…>после схватки с тяжеломутировавшими заражёнными, продолжившими преследование группы с предыдущего этажа, отряд понёс потери в лице штатного медицинского сотрудника послушника шестой ступени Пахомова. Имея чёткие указания о важности изъятых материалов, группа проследовала к ближайшему окну, после чего запросила эвакуацию при помощи заклинания левитации».
Главное дело было сделано – информация о вирусе, болезни, субстанции или чем бы то ни была та дрянь, что распространилась по общежитию оказалась в руках подразделения кибер-безопасности.
Отряд Тайшира понёс более крупные потери – половина личного состава погибла в схватке с находящимися на нижних уровнях толпами заражённых. Была высказана теория о том, что верхние этажи, которые подверглись воздействию опасной субстанции раньше, гораздо быстрее стали более развитой частью замкнутой эволюции. Там обитали более опасные особи, но в гораздо меньшем количестве.
Серьёзным достижением Монгола было то, что он сумел найти самого Иволгина, живого, но частично мутировавшего. В отделе заявили уверенно: информацию из него выбьют любыми способами, хоть даже из трупа.
О том, что удалось установить следствию Вэйюань рассказал Улаеву, а тот уже - своим бойцам.
Случай Сергея Иволгина, на первый взгляд, был типичным. Сергей был обычным асоциальным молодым человеком, с задатками гения и огромным количеством комплексов. В одном из закрытых чатов запрещённого в России мессенджера его завербовали агенты того самого «Технокульта», о котором упоминалось в брифинге перед миссией. Представители тайной организации смогли не только завоевать доверие Иволгина, что было достаточно просто, но и передавать ему часть своих наработок преследуя несколько целей. Первой, разумеется, был банальный тест на профессиональную пригодность Сергея. Узнать, насколько тот действительно разбирается в теме, насколько перспективно будет включить его в ряды организации. Второй – совершенствование формулы биологически-агрессивной биотической субстанции под кодовым названием «Препарат Р» при помощи чужих рук. Третий – своеобразный обряд инициации, событие, которое должно вывести претендента на новый уровень морали.
Очевидно, что обряд провалился. Гениальный ум Иволгина вступил в конфликт с его амбициями, несдержанностью, неподготовленностью, чем-то ещё и в итоге формула «заготовки» биологического оружия превратилась в нечто совсем иное. Из размышлений и записей Иволгина следует, что первоначальный план-проект «Препарата Р» был достаточно специализированным. Во-первых, препарат должен был погружать человека в контролируемую извне ярость, нечто вроде модифицированного бешенства или состояния берсерка. Во-вторых, биотический препарат «модифицировал» облик жертвы, в зависимости от выбранных условным оператором показателей. Обладая специальной техникой, настроенной на биоэнергетические поля «препарата», можно было вручную изменять спецификации каждого заражённого, придавая им причудливые формы.
Фактически, препарат реформировал плоть в разных конфигурациях. Бронированные особи, быстрые особи, нечувствительные к воздействию псионики особи, особи, устойчивые к огню или электричеству. Код к дизайну был открыт, но был ограничен бипедальной гуманоидной формой.
Подверженный воздействию субстанции человек терял волю окончательно и становился практически неубиваемым орудием, своеобразным дроном из плоти и крови.
Однако, Иволгин решил, что действовать по чужому плану он не станет, это было ниже его академического ума и достоинства учёного. В его видении, при помощи «Препарата» можно было создавать целые комплексы вооружения, кодируя биоматериал как угодно, согласно собственной фантазии.
Примерно это могли наблюдать бойцы ГСМН, проводя штурм общежития. То, с чем столкнулся отряд Улаева на верхних этажах здания было ни что иное как сеть поддержки и питания органического шумотрона широкого спектра, но гораздо большего размера, чем планировал сам Сергей. Помешанный на секретности своих разработок, и подозревая окружающих в попытках интеллектуального воровства (как уже стало ясно – небезосновательных), студент собирался сделать небольшой, тестовый прибор, на основе биомассы палки «Любительской» колбасы, пипетки с кровью и куска белого хлеба…
***
Изящно замести следы произошедшей трагедии ГСМН был не в силах. Как быстро уничтожить такое количество агрессивной фауны? Как объяснить потом, куда делить тысячи молодых людей?
Было принято решение использовать Ритуал Пламени, помещая всю высотку в горнило Плана Огня. Это гарантировало эффективную дезинфекцию помещений, но превращало здание в груду дымящихся стерильных обломков бетона. В официальных СМИ была озвучена версия теракта, что спровоцировало брожения в обществе и появления новых теорий о том, что спецслужбы продолжают взрывать дома. И они даже не знали, насколько были правы.
Улаева представили к награде за качественно проведённую боевую операцию в условиях крайней опасности неизвестно порядка и присвоили внеочередное звание старшего лейтенанта, ранг Посвящённого пятой ступени.
Пахомова представили к награде посмертно, за проявленную доблесть при защите боевых товарищей. По нему отслужили молебен в Тайной обители и включили в списки Героев ГСМН, высеченных на Белом Камне – стелле, стоящей на границе миров.
Остальным бойцам присвоили соответствующие очередные звания, ранги и предоставили месяц отпуска, который каждый смог провести так, как хотел. Кто-то отправился в Шамбалу, в релакс-тур. Кто-то наоборот, остался дома, продолжая постигать мастерство алкотуризма. Однако мысль о том, что где-то там продолжал орудовать таинственный «Технокульт» не оставляла никого.
Каков будет следующий шаг зловещего врага? Какие ставки будут на кону в этот раз?
Покажет время.
-
Отдельный респект за то, что не поленился закруглить конец. Ну а обломы случаются, в следующий раз лучше зато сделаешь - верно?
-
|
|
-
маловата доза крипоты
Эх, маловата!
|
Общее
Аварийная лестница была прямо напротив вашего отряда – весь поворот к техническим помещениям 8 этажа скрывался в кромешной тьме. Моргал зелёным магнитный замок, о котором упоминал комендант, горели грязно-жёлтым кнопки вызова лифта, вверх и вниз. Что-то шуршало там, в глубине, за закрытыми дверьми, громко чавкало и, видимо, не собиралось проверять, кто шумел в коридоре.
Согласно озвученному начальником плану, вы двинулись в боевом построении к ближайшей лестнице. Их, помимо закрытой, напротив лифта, было две, по двум сторонам этажа. Лестница слева показалась более привлекательной – меньше комнат нужно миновать, да и в принципе, других помещений. Линялый палас был густо забрызган кровью возле входа в ближайший санитарный блок. Дверь была открыта и вы увидели, что белую плитку на полу почти не видно из-под ровного слоя запечённой крови. Словно желе. Или вареньем кто-то густо намазал.
Ваши шаги торопливы, но осторожны, вы стараетесь не торопиться больше, чем того требует собственная безопасность. Стоит поравняться с жилыми комнатами и ощущение, будто за вами следят из-за закрытых дверей, через глазки, накатывает, будто волна прибоя. Моргает лампочка под потолком, давая очень слабый свет. Что-то привалилось к двери в одной из комнат и у бойца почти дрогнул палец на спусковом крючке. Командир спокоен, сосредоточен, хотя взгляд рассеян, словно Улаев пытается заглянуть в свой внутренний мир.
Беспрепятственно проходите этаж и, пройдя сквозь дверь, оказываетесь на лестничной клетке в непроглядной тьме. Подствольные фонари дают возможность осмотреться и увидеть типовые площадки, перила, собранные из арматуры когда-то в конце шестидесятых, глухие железные двери на нечётных площадках, позволяющие выйти на небольшие балкончики.
Может быть из-за темноты вокруг, вам кажется, будто бетонные полы и перекрытия усиливают каждый шорох стократно. Автоматически, кто-то отпускает входную дверь и только в последнюю секунду успевает её придержать, чтобы не раздался оглушительный хлопок. Не раздался. Возможно дел в темноте или взвинченные нервы играют шутки, но кто-то думает о Мории и «Властелине колец». «Главное не уронить ведро в колодец», - проносится мыслишка. Негромко клацает оружие.
Вы поднимаетесь выше. Один пролёт, два. Замираете возле входа на девятый этаж, прислушиваетесь. Заглядывать вам не нужно, да и нельзя – окошко забито фанерным листом. Слышно только, что там кто-то ходит. Слышны и другие звуки, более плотоядные и отвратительные.
Десятый этаж, выбитое окошко в двери и тьма, такая же, как на лестнице. Приглушаете фонари на секунду, чтобы успешно миновать, площадку и подняться дальше.
На одиннадцатом этаже начинается странное. Двери на этаж нет, не горят плафоны под потолком, так что рассмотреть что-то можно только в свете подствольных фонарей. Вы видите какие-то тросы или кабели, большие. Противоестественно похожие на что-то органическое, нет, человеческое. Они пульсируют. Они размером с Антона, в ширину. Они тянутся из глубины этажа в размере четырёх штук и им с вами по пути, выше, где они прилипают к ступеням, к полу, взбираются по потолку и разветвляются на десятки нитей. Сосудов, хочется сказать. Ваша работа предполагает странное по умолчанию, но это что-то такое, чего ещё никто не видел.
Поначалу вы пытаетесь не наступать на эти кабели. Тросы. Жгуты. В любом случае, это не кажется хорошей мыслью. Но чтобы подняться выше – приходится рисковать. Аккуратно протискиваясь вдоль самых узких участков, видите, что дальше пол практически не виден из-под сети ответвлений.
Двенадцатый этаж горит где-то внутри. Тянет дымом, тьма коридора освещается отблесками пожара. Возможно горит одна комната, может быть кухня в санитарном блоке, может быть что-то ещё. Пока что пожар не очень сильный, но это вопрос времени, вы знаете. В отблесках мелькают человеческие тени, медленно и бездумно, они прохаживаются взад-вперёд без цели. Вас они не видят потому, что вы осторожно смотрите в плексигласовое окошко. Дверь вскрыть не удастся, так как она почти наглухо затянута ограническими побегами. С этой площадки уже нельзя рассмотреть, какого цвета стены, потому что теперь они плотно покрыты густой мясной порослью.
На тринадцатом этаже вас почти сбивает с ног ударная волна взрыва. Где-то внизу тряхануло так сильно, что содрогнулось всё здание. Вы слышите как звенит лопающееся стекло, а потом – утробный вой сотен глоток, которому вторит топот со всех сторон. По стенам вокруг вас пробежала дрожь, словно вздрогнул огромный человек и по его коже пробежали очень большие мурашки. Вены и артерии запульсировали гораздо чётче. Вы слышите топот наверху и понимаете, что скоро здесь будут гости.
-
За весь массив постов в совокупности. Что тут сказать? Силён, отец, силён.
-
Мммм... вкусненько. Варенье, желе... Пойду поем!
-
«Главное не уронить ведро в колодец»
Это как "Что главное в танке?" только "Что главное в Мории?" =)
|
-
Ну просто кондитерский рай, а не зомби-апокалипсис, лол))
|
-
Круто показана телепатия!
|
Общее
Разобравшись с воскрешением послушника Холода, вас попросили удалиться в расположение отряда. Шаокангов вежливо намекнул, что дымить в спортзале во время тренировки, да и вообще - в помещении, - не очень хорошо. Спорить никому не хотелось. Во-первых, он прав, Злобиной уже не раз делали замечание по поводу курения на рабочем месте. Во-вторых, говорят, был у тренера призрачный молот...
В 23:00 была объявлена тревога. На этот случай вся амуниция у вас уже наготове - комбинезоны, шлемы, броня, отдельный выход в оружейку. Схватили табельное, получили боекомплект и прыгнули в "газель". Водителем был молчаливый Мурат - тоже переводной, как Женя, но из Забайкалья, музыку не слушал, вечно серьёзный, с бородой и в тюбетейке. Пока он гнал, вы размышляли о том, что сказал на брифинге ваш куратор. На этот в штатском никого не отправили. Никакой тайной операции и, вдобавок, никаких удивительных решений задачи от вас не ждали. Ситуация была сама по себе простая и в своей простоте опасная.
- Сутки назад подрасдерением кибер-безопацности быра отсрезена переписка московского цтудента черес незасисённий канал связи. По этому канару студент, Иголь Лопатин, передавар сверх вазную информацию касатерно разработки биоорузия, а тоцнее - формуру неизвестного нам препалата. Обратили на него внимание в связи ц тем, сто формура имеет общуу структулу с похозими разработками нового вероятного плотивника - организации под оперативным нацванием "Технокурт". - Старсий селзант Езов и евлейтор Бзезинцкий, - на экране появились две фотографии, - произвери оперативное заделзание подозреваемого. В ходе доплоса выяснирось, сто инфолмацию о формуре он украр у своего однокулсника, цтудента Московского Химико-Технорогичецкого Инцтитута, Селгея Иворгина, - Вэйюань сделал паузу, перевёл дух и украдкой вытер пот со лба шёлковым платочком. Щёлкнул клавишей на пульте, фотографии оперативноиков сменились изображением неряшливого и не слишком красивого парня. Оплывшее лицо, покосившиеся очки. Угревая сыпь в тяжёлой форме на щеках. Борода клочками. Немытые волосы собраны в длинный хвост, при этом на макушке уже наметилась лысина. Иволгин производил не самое приятное впечатление даже на фотографии, и, судя по тому, что говорил Дядя Ваня, в жизни этому впечатлению полностью соответствовал.
Лопатин, однокурсник подозреваемого в биологическом техно-терроризме Иволгина, заметил, что Сергей в предшествующие месяцы начал становиться всё более невыносимым. Вызывающее поведение, агрессия, прямые угрозы и сквозящий во всём заносчивый илитизм раздражали всех окружающих. Обычно замкнутый в себе, нелюдимый и безвредных "задрот" начал вступать в конфликты не только с другими студентами, но и с преподавателями, в открытую насмехаясь над их компетенцией. К удивлению деканата, Иволгин, и раньше имевший крайне высокий уровень знаний, начал показывать совершенно новый уровень понимания химических и биологических процессов. Часами осаждая ректора, он добился разрешения для персональной работы в лабораториях ВУЗа и занимался там исключительно вечером. Преследуя собственную выгоду, а также желание помешать работе вредного однокурсника, Лопатин предпринял вылазку в лабораторию Иволгина и сфотографировал часть расчётов с меловой доски. Тайному фотографу не удалось расшифровать записи, чтобы представить их в качестве собственной работы, потому он решил обратиться за помощью к друзьям, разместив фотографию в общем чате социальной сети. В этот момент изображение и засекли оперативники, Ежов и Бзежинский, начиная расследование.
- В 22 часа мы поручири сигнал тлевоги от Бзезинцкого из обсезития МХТИ. Подлобноцтей нам не ударось выяснить, свясь прерварась. Вторая оперативная группа выдвинурась к обсезитию, текничецкая группа отсрезивала активность цтудентов инцтитута и вот цто мы обнарузири, - на экране появляется запись трансляции мобильного телефона. Какая-то девушка возбуждённо рассказывает, как они решили "покурить калик" и вдруг Вадику стало плохо, эпилепсия, а потом он начал кусаться и проявлять себя очень агрессивно. В полумраке дымной комнаты вы видите молодого человека с окровавленным лицом, кровь течёт из разбитого носа и губ. Он замер посреди комнаты, в очень неестественной позе. Девушка позвала его по имени и посветила фонарём в лицо. Вдруг он завыл, закрыл лицо от яркого света и выдавил себе глаза. Оглушительный визг и крики других людей за кадром. Трансляция оборвалась.
Когда на территорию общежития, замаскированные под полицейский наряд, прибыли сотрудники ГСМН, они увидели, что вход в здание 16-ти этажного общежития опечатано штатным запирающим заклинанием "Барьер-М". Заклинанием решили снабжать оперативников после инцидента на фабрике на тот случай, если есть опасность побега преступников (или свидетелей) с места мета-научной активности и свиток совершенно точно имелся у группы Ежова. Снимать заклинание собственноручно наряд не стал, немедленно передав информацию в штаб.
-
Объёмно, многоэтажно и круто.
|
-
Через полгода приходите за новой порцией... знаний.
|
-
чакры погнуты, рёбра сломаны
Чакры гнуты, рёбра ноют НЛБ — угар и гнилость Колесом от тренировок Муладхара искривилась
Холод бледный и печальный Неофиту примечталось Что совсем-совсем немного Ждать медпомощи осталось
|
Пахомов
Куратор Вэйюань сидел за резным письменным столом и что-то писал. В кабинете стоял приятный запах нового дерева, смолы и опилок. Он поднял взгляд, когда ты вошёл в его рабочий кабинет и жестом предложил сесть в кресло напротив. Поначалу он ничего не говорил, просто смотрел, молча, продолжая делать какие-то пометки на бумажном листе перед собой. Ты сжимал кулаки и думал о том, что ни коаны, ни размышления, ни даже легенды не устроят тебя, ты должен добиться ответов во чтобы то ни стало! Гнев и раздражение вскипали внутри словно изжога, подступали к горлу. Казалось, что ты готов выплеснуть их словно обугленный китайский дракон, что стоял на краю стола куратора.
- Пил, - это не было вопросом. По какой-то причине Дядя Ваня решил прервать тишину и начать разговор с констатации очевидного факта. - Алсен. Пить - прохо! - достоверно известно, что Вэйюань пил как настоящий китаец (каковым он и являлся), то есть в количествах не вообразимых для человека неподготовленного. И это ещё даже до службы в ГСМН. Однако делал он это строго по праздникам и строго один вечер. Он никогда не говорил с вами о том, что затяжной запой - это не только вред для организма, но и для психологического климата в коллективе. Не говорил о том, что приходить с перегаром на работу - это непрофессионально. Да и вообще, не говорил он, вместо водки лучше пользоваться медитацией, раскрывать периодически чакры и дышать по технике Ма Гуньда. Теперь - сказал и в этой короткой фразе была какая-то отеческая строгость помноженная на заботу командира. Ты начал осознавать, что путь саморазрушения, который ты, как тебе казалось, удачно перемежал ударным трудом и упорным поиском информации не исправят произошедшего. Это всё - ложные конструкции, в которых твой разум пытался найти утешение, одна из сложных форм эскапизма и превенционизма. Вставая каждое утро и ожидая бойни, учинённой новым манасосом ты заранее погружал себя в негативное информационное поле и таким образом настраивал себя на провал, на неконструктивность предстоящего дня. Алкоголь и вина делали тебя человеком, которым ты не был, Арсен Пахомов. Возможно поэтому ты не смог ничему научиться на курсах при обители. Всё не складывалось, дрожали руки, лектор нёс какую-то невероятную ерунду. Да и весь этот освоенный корпус литературы по эфирным паразитам? Он не отменит смерти Семёна или тех людей, что погибли в огне. Взваливая на себя вину, испытывая ненависть ко всем несчастным астральным инсектам и даже к самому себе, потому что не успел, не смог помочь, ты нарушал катехизис, гласящий о том, что ненависть порождает скорбь, и злоба черная захлестывает сердце бойца, впитываясь в душу его несмываемым пятном, за которое потом нечисть цепляется. Ты взглянул в зеркало на стене и ужаснулся. Арсен Пахомов, которого ты знал, который стремился творить добро и был идеалистом, превращался в кого-то другого, снедаемый виной за чужие ошибки.
Куратор положил на стол ручку, сплёл пальцы перед собой и сказал: - Всё будет холосо. Ступай, Алсен, - и ты вышел из кабинета. Потому что понимал - не все ответы должны быть получены. Потому что не все вопросы должны быть заданы. Возможно разговор о том, как следовало бы поступить тогда, уже был давным давно между Дядей Ваней и Улаевым. Возможно вот именно здесь, за этим столом, они раздавили на двоих ящик крепкого маотая. Как они хохотали и плакали навзрыд, как вылавливали в пьяном угаре из узкого горлышка бутылки тысячелетнюю сколопендру, как потом откусывали от неё по кусочку и снова запивали рисовой водкой. Возможно Улаев бил себя в грудь кулаком и хотел уйти из ГСМН навсегда, в монастырь, на Соловки или вообще в дальний острог, на Границу Миров, послушником. Маловероятно такое, но может быть Вэйюань в этот момент хлопнул по столу так, что тёмное резное дерево треснуло в четырёх местах и рухнуло, погребая под собой заваленную бычками пепельницу, разливая кругом крепкий алкоголь и провоцируя маленький пожар. Смешно было бы даже думать о том, как Посвящённый и Адепт перебрасывали друг другу горящего деревянного дракона, что был не только фамильной реликвией рода Вэйюаней, но и одной из филактерий куратора. И как они, сидя на закопченном дереве клялись, что сделают всё ради того, чтобы это не повторилось вновь. Что ГСМН - это не профессия, а жизнь. И они ещё повоюют.
Об этом смешно даже подумать, конечно. Вот ты и не думал.
-
Ну ты, конечно, могуч, отец. На какой то промежуточный микрорезолв такую мощь концентрированную выдал. Прям все, и ситуация, и композиция - на десяточку. Дядя Ваня вообще прекрасен.
|
-
-
Послушав трагичные истории других, тебе вообще расхотелось когда-либо иметь дело с маной в чистом её виде, а к магам - приближаться на пушечный выстрел. Сильно было интересно что там с маназависимостью будет. Отличный модуль.
|
-
Нравится. Но по-настоящему это заиграет, когда за оперативниками будет числиться несколько таких запоминающихся миссий, настоящая стоящая история. Надеемся!
|
-
Молчаливый профессионализм – в этом весь Семён
Ахахахахахахаха:)))
-
Молчаливый профессионализм – в этом весь Семён. Разогрелся в процессе, вот дело и пошло.
|
Пахомов
С тревогой посмотрел вслед неофиту. Очень он небрежно обращался с только-только вставшим на путь выздоровления пациентом! Ты всегда был хорошего мнения о товарищах, в целом. Служба важна, командная работа – тоже. Но вот тонкостей они не замечают или не знают о них совсем. Например то, что Чернов, после применения «Искры» уже бегает и стреляет куда попало, хотя пять минут назад был в состоянии клинической смерти – это не только заслуга экипировки. Каждый неофит проходит тщательную подготовку, усиливающую его физиологические процессы, укрепляющие ментальные барьеры, позволяющую стать сильнее и крепче. Они всё равно умирают слишком часто, эти бедняги неофиты, особенно в таких форс-мажорных ситуациях как нынешняя. Но всё равно – сотрудник ГСМН, с самых младых ногтей, своей живучестью посрамит любую кошку. А, к примеру, ваш кандидат в будущие архимаги, Влад Коваль, любитель агрессивной музыки и, судя по всему, Родины, раз вернулся с чужбины, у него конституция была гораздо хуже. То, что твои манипуляции с талисманами возымели эффект стоит списывать на удивительный магический потенциал парня. Думаешь об этом, не замечая развернувшейся баталии в паре шагов от себя. Ты – врач. Жизнь человеческая для тебя превыше всего, даже своей собственной! Вокруг лежат люди и пусть ты понимаешь, что если им сейчас, каждому, вколоть по десять кубиков регенерационного геля в мышцу им, скорее всего, от этого станет только хуже (в неподготовленной биологической среде гель являлся ультраканцерогеном), ты был готов использовать все доступные тебе знания, чтобы спасти. Чтобы не навредить! Для проформы задал вопрос командиру, но сам уже был готов к действию. Достал штатную ампулу «озверина» (так его называли между собой полевые медики ГСМН) и выдавил её содержимое в себя. Это было странное ощущение. От чистой маны ты ощущал эйфорию, счастье, полное удовлетворение в жизни. От «озверина» ты ощущаешь, как мысли в твоей голове начинают бегать быстрее, резче, чётче. Твои действия становятся экономнее, ничто не происходит не по делу. Ты собран и сосредоточен. Ты готов к действию. Пробежавшись взглядом, коснувшись нескольких тел неподалёку уверенно ставишь диагноз: эпистаксис вследствие артериальной гипертензии, перфорация барабанной перепонки с кровотечением, лёгкая контузия вследствие пережитого псионического удара. У того, другого – в целом, можешь массово диагностировать одни и те же симптомы у большей части лежащих на полу. Щедро пересыпано переломами верхних и нижних конечностей, переломами носа, гематомами и ссадинами. Драка была нешуточная. Медленно двигаясь в сторону выхода продолжаешь сканировать гражданских. Цепляется взгляд. Девушка, субтильного телосложения, нога вывернута под неестественным углом, на скуле обширный кровоподтёк, дыхание прерывистое. Возможно сломаны рёбра. Возможно внутреннее кровотечение. Возможно что-то ещё. Её можно помочь, ты можешь помочь, но действовать надо немедленно.
-
Какой стиль интересный)) Один эпистаксис чего стоит...)
|
-
Охотников за приведениями прям напомнило.
|
Бесполезный щит отброшен в сторону, следом, на пол тронного зала падает меч. Последний бой, кончилась защита. Из-за спины вытащен огромный меч, который так ни разу и не пригодился в этом походе. Переступая на полусогнутых ногах, глядя на своего противника, Элиас поворачивает двуручник для атаки и вздрагивает, услышав вой. Звук, казалось, раздавался отовсюду. Получилось? Храмовник подскочил к волку, рубанул с плеча, пока тварь корчилась в судорогах и не атаковала. Неужели у них получилось? - Бейте их, пока они слабы! - крикнул товарищам. Неподалёку упал Янус, тяжелораненный. - Бейте, ещё ничего не закончилось! Командир лихорадочно выбирал для себя цель, напрягал свои деревянные от усталости мышцы, в голове вился хоровод из одних и тех же тревожных мыслей - ещё не кончилось, успеть, успеть, не расслабляться.
Когда вспыхнула шерсть первого волка, Расмуссен замер. Мерзкая вонь палёной шерсти, треск пожираемых пламенем сухожилий и костей, шипение плавящейся чужеродной плоти. Для него это было музыкой. Целый оркестр победы играл для него музыку агонии тварей Тьмы, на фоне нечеловеческого воя.
- Всё... - уронил тихое слово. Прикрыл глаза устало и покачнулся. Собрался, как уже делал не раз, и подошел к истекавшему кровью наёмнику. - Янус, эй, Толстяк, - похоже, впервые строгий командир назвал тучного воина его прозвищем. Сел на пол рядом с ним, аккуратно развернул лицом к пробивающимся сквозь разбитые витражи лучам солнца. - У нас получилось, Янус. Отдыхай, брат. Теперь ты можешь отдохнуть, - сжал окровавленную ладонь наёмника своей, крепко. Ничего, выкарабкается ещё. Пусть и не уберегли они волшебниц, Янус был крепким мужиком.
К телу Эвелинн храмовник захотел подойти в одиночестве. Он сидел рядом с безжизненной волшебницей, положив её голову себе на колени. Латные перчатки остались лежать на полу, в свежей крови Януса. Грубые пальцы сурового командира непривычно нежно лежали на холодных щеках Светлячка. Элиас молчал. Возможно он молился о чём-то Спасителю, про себя. Может быть пытался поговорить с девушкой, рассказать ей о том, что думал. Может быть размышлял о том, как могла бы пойти их жизнь, сложись всё иначе. Он поцеловал девушку в лоб и шепнул: "Мы обязательно встретимся... Надеюсь, что ты сможешь меня простить".
-
Бесполезный щит отброшен в сторону, следом, на пол тронного зала падает меч. Последний бой, кончилась защита. Из-за спины вытащен огромный меч, который так ни разу и не пригодился в этом походе. Элиас от начала и до конца. Классный отыгрыш, спасибо за игру.
|
-
подумал о том, что в Вальгаллу попасть проще, чем в «Газпром».
|
-
+10 ХР (телекинезировал хулиганов)
FREEZE! TELEKINETIC POLICE! АХАХАХАХАХАХАХА!!!
|
Отомкнулись веки тяжело. Словно не сухие куски кожи, а крышка золочёного сракофага запирает глаза и они не видят света. Слышно, как где-то рыдают люди, кто-то зовёт по имени фараона. «Мёртв», - подумал Макнеферра, толкая локтями стенки своего ложа. Но ведь не мёртв, а жив! Есть ещё силы в нетленном теле. Не разложился ещё на папирус и липовый мёд, как пелось в той бодрой песне! Слыша крики и всхипывания многочисленной свиты, народа, что волнами бился о его золотое пристанище, повелитель Египта думал о то, чего он добился за свою жизнь и какую страну оставил своему юному сыну. Он никогда не смотрел назад с сожалением, ища в прошлом только энергию для будущих свершений. Он никогда не сомневался в принятых решениях, поступая так, как велела ему сухая логика и горячее сердце. Так пелось в той давней песне, что встретила его, осиротевшего, давным-давно. Лечить – и так медицина достигла небывалых высот развития при его правлении. Лечили будто бы в последний раз! Стрелять – воевали ожесточённо, кроваво, с восставшими мертвецами, с атавизмами, с бандитской культурой. Любить – любили друг друга и своё государство, вкладывая в каждый слог патриотической песни всю свою душу. Позавидовал сам себе Макнеферра в этот миг, потому что ему довелось получить поистине великий дар – самостоятельно подвести итог своей жизни и даже сделать ещё чуть-чуть больше. «Для этого, наверное, есть какое-нибудь слово. Пусть будет пенсия». Вылезать и сракофага не хотелось по нескольким причинам. Победоносная Война Мертвецов нанесла определенный удар легитимности восстаний из гроба. Несмотря на то, что его сейчас нельзя было убить, в нетленности, это было плохим имиджем для образа полубожественного фараона. Другой причиной было нежелание мешать Птолемею. Началась его взрослая жизнь и сейчас он должен был постигнуть премудрость управления государством без чьей-либо помощи. «К тому же, как тогда насладиться пенсией?» Фараон-отец пролежал в пирамиде несколько дней, пока её не покинул последний прислужник. Затем он выбрался из сракофага, потому что знал как и покинул свою пирамиду, чтобы провести следующий месяц в скитании по Некрополю. Макнеферра оставил богатые одеяния в своём последнем пристанище, сменив свою одежду на простую и удобную. Взял с собой плащ, чтобы укрыть иссохшуюся кожу, и лицо, известное слишком многим своей красотой. Ещё он прихватил с собой достаточно средств, справедливо решил, что не обеднеет в царстве Анубиса, если потратит в царстве живых какую-то часть своих богатств. В скитаниях по Некрополю, фараон-отец слушал стихийно собиравшихся культурологов, искусствоведов, историков, даже одного незнамо как затесавшегося антрополога слушал внимательно и делал записи на листке папируса. В этих записях он соединял основные тезисы выступающих, щедро дополняя своими мыслями. Дальнейший путь его лежал за пределы Египта. В Эс-Суэйсе он сел на галеру и отправился в Грецию. Там уже не было нужды скрывать своё лицо, разве что определённые нетленные черты людям показывать всё равно не стоило. Называясь именем Михаилос Айгиптос, фараон приобщился к знаменитой на весь мир греческой науке. Он изучал философию, физику, математику, геометрию, софистику. Он наблюдал за тем, как демократия в Греции сменяется деспотией и размышлял о лучшей доле для граждан своей страны. Однажды, во время очередных спортивных состязаний, ему в лицо попал диск излишне ретивого спортсмена. Убить, разумеется, его это не могло, но иссохшийся от времени нос оказался сломан. Это не сильно опечалило Макнеферру-Михаилоса. Сухим щелчком он вправил на место теперь покосившийся нос и философски заключил компании своих спутников: - Теперь мой нос гораздо ближе к греческому канону красоты, чем египтскому! Отныне его называли Михаилосом Сломонососом. Проведя в обители наук и спорта, Греции, около трёх лет, Макнеферра решил продолжить своё путешествие. На протяжении последующих трёх лет он побывал в жаркой (но не настолько жаркой, как Сахара) Иберии, учился военной науке в Далмации, побывал в богатой и совершенно иной Александрии Македонской. Дошел с караванами до Пальмиры, после чего, через Ханаан, вернулся в Египт. За эти годы из ученика он стал учителем. Отягощённый знанием многих наук, он щедро делился тем, что знал с теми, кто хотел его слушать и слышать. Вместе с ним, в молчаливую пустоту Некрополя, прибыли многочисленные ученики и друзья – носители наук и знаний других царств. - Здесь мы заложим город знаний. Здесь будет обитель наук! Здесь быть и существовать великому Университету, первому в мире и не знающему себе равных! Пустующих зданий в Некрополе всё так же было много. Силами энтузиастов, возглавляемых Макнеферрой, был расчищен от песка и забвения целый квартал. Его огородили знаками, отделили территорию форумов и площадей от городских захоронений. В одних зданиях запланировали учебные помещения, в других – научные, в третьих – жилые кампусы для профессуры и студентов. На деньги, выделяемые первым Ректором (т.е. Макнеферрой), закупили папирусов, чернил, стилусов, столов, стульев и вина. Чуть не забыли купить еды, учёные – народ слишком увлекающийся. Также были поданы официальные документы в Дом Права и Серебряный дом. Чтобы ускорить процесс одобрения, фараону-отцу пришлось-таки явиться ночью к некоторым чиновникам и припугнуть своим Проклятием, чёрной кровью и преждевременной кончиной. Это возымело должный эффект и бюрократическая машина сработала без проволочек. Были основаны первые факультеты: - факультет Астрономии, как самой древней естественной науки, изучаемой в Египте, получил в пользование самую высокую башню, которую удалось найти в городе; также, путём серьёзного воздействия и денежных влияний, с кузницы-полигона «Сириус» удалось получить линзу Конструкта Ра с системой фокусировки. Астрономы теперь могли разглядывать через эту линзу летящие по небу кометы или Небесный дождь, а военные не переживали бы, что линзу могут использовать для террористических целей – отдельно от Конструкта она была нефункциональна. - факультет Философии с кафедрой Риторики, полностью комплектовались греческими преподавателями, так как пока что эта наука была недостаточно развита в самом Египте; - факультет Истории Искусства с кафедрами Культурологии, Классической Истории, Искусствоведения стали домом для многих стихийно самозародившихся лекторов Некрополиса – теперь им не придётся больше пухнуть с голоду и воровать подношения с могил, они получили часы, учебные планы, нагрузку и студентов; - факультет Языков и Международных отношений читал лекции, обучал всех желающих и прошедших испытания всем известным языкам и рассказывал о сложных дипломатических перипетиях, окружавших Египт. Три факультета были образованы соответствующими Домами, планировавшими готовить себе первоклассных специалистов на базе Университета: - факультет Каллиграфии, Чистописания и Филологии относился к Серебряному дому – писцов учили языкам, качественному написанию текстов и варке кофе; - факультет Архитектуры и Дизайна был основан как единственный способ перестать ждать, пока родится очередной Великий Архитектор - гораздо проще таких обучать потоком; - факультет Тактики и Военной Науки, хотя и подвергался насмешкам своих прочих коллег за недостаточную научность, всё-таки доказывал свою пользу в подготовке офицеров для Армии Египта, а студенты этих курсов не раз больно били в нос своим насмешникам. Отдельно решались вопросы трёх Институтов внутри структуры Университета. Институт Медицины владел очень широкой автономией. Откровенно говоря, самая развитая отрасль научного знания Египта сама прекрасно справлялась с подготовкой специалистов, но теперь, когда появился Университет, они решили сконцентрировать свои учебные мощности в одном месте, чем открывать анатомические театры по всему государству, хаотично. Институт Теоретической и Прикладной Магии, в состав которого также входил факультет Астрологии, вызывал много споров среди учёных. Одни говорили, что возможно всё, главное – это количество крови и душ! Другие говорили, что возможно всё, но главное – это законы природы и мира! И никак у них не получалось прийти к общему мнению. Пришлось вмешаться Макнеферре. В образе Ректора, Михайлоса Сломонососа он обратился с такими словами: - Коллеги! Как бы мы не старались принизить своего оппонента, мы можем согласиться с одним – магия так же сложна, как и арифметика. В ней очень многое зависит от трактовок, как в софистике. Понимание естественных законов там также глубоко, как в физике или биологии. Так не проще ли нам принять как данность существование друг друга и слиться в едином порыве, в поиске Истины, чем распылять наши силы на пустые споры? Институт Естественных наук был личным проектом Ректора. Египту недоставало арифметики, физики, знаний геометрии больше простых фигур и линий. Каким образом функционировала ВНС без понятия о числах? Как Банк выдавал заёмы без понятий о процентах? Как рядовой египтянин мог распоряжаться собственными деньгами, когда он мог считать только до 20, по числу своих пальцев? Ужас объял Макнеферру, когда он сам познакомился с этими науками в Греции. И счастье согрело его нетленное тело, как только он увидел первых студентов, выводящих на песке первые цифры египтской системы счёта – специально разработанной на основе греческой, под чутким руководством Макнеферры. Что касается правил приёма в Университет, на это Ректор сказал сразу и довольно жёстко: - Брать будем всех! Мужчины или женщины, сетославные или ратоборцы. Главным критерием для вступления была сдача экзаменов. А дальше, профессору было всё равно, грек ты или ханаанец, до тех пор пока ты знал его имя, название предмета и мог ответить на экзаменационный билет! *** Как и все Сраканиды, Макнеферра знал время своей смерти до минуты. За два месяца до своей смерти он отправился в Александрию. Вначале фараон-отец посетил храм Анубиса. Тёмной ночью, пока никто, кроме Псов Анубиса, не видел его в главном зале святилища, он возложил щедрые дары богу Смерти и воздал ему молитву. Слова этой молитвы коснулись лишь чутких ушей бога-пса. - О Великий Анубис, - говорил фараон-отец. - Услышь мою молитву к тебе. Ты благословил меня своим благом, даром нетленности и я благодарен тебе. Ты помог Египту в Войне Мертвецов и я возношу тебе хвалу. Я покарал нечестивых некромантов, что посмели порочить Смерть во имя тебя. Снизойди же до моей просьбы, о Анубис! Моё сердце и душа никогда не перестанут бороться за Египт. Даруй мне возможность вернуться в самый страшный час для моей страны, во главе армии, что спит со мной в моих чертогах. Вернуться, чтобы покарать наших врагов и тех, кто покусился на государство! Кхопешем Возмездия в твоих руках! Затем, Макнеферра отправился к своему сыну. - Возможно ты удивишься, увидев меня живым. Таким, каким ты меня запомнил почти десять лет назад. Сын мой, чудны подарки богов. - Я не являлся тебе раньше потому что ты должен был возмужать сам. Ощутить, что теперь ты – опора государства и должен быть сильным. Я принял решение и я его сделал. Так и ты никогда не должен сомневаться в принятых решениях. - Я оставил тебе не только Египт и его богатства. Тебя ждут проблемы, что порождает сам народ египтский, если оставить его без присмотра хотя бы на малое время. Эта пирамида, - фараон-отец указал на высеченную на стене «пирамиду потребностей Макнеферры». – послужит тебе ориентиром. Помни о своих врагах: воровская романтика, криминальное сознание и цинизм не сослужат добрую службу в будущем! Избавься от них, жёстко и своевременно! - Ещё одна угроза тебе и твоим потомкам – чума с Крита. Ещё один мой дар тебе – основы патриотизма у нас и подпольная сеть сочувствующих там. Используй это, чтобы уничтожить все намёки на зарождение анархо-синдикалистов в своей стране! Мы пойдём другим путём, не тем, что избрал Крит. - Последняя угроза, но самая страшная, что терзает нас уже век – Петрушка. Помни о нём и не медли, обрушь на него всю мощь Египтской армии и флота! – фараон-отец задумался на мгновение, а потом достал свиток папируса. – Да, к слову, достань ты уже, наконец, этот метеорит, пусть его астрономы изучат, физики, маги из «Сириуса». Набросал тебе примерный инженерный план, как, с помощью Конструкта Ра, его можно вытянуть со дна. А то мало ли, ещё какая-нибудь «петрушка» зародится. - Используй мою науку, или же поступай так, как думаешь сам. Теперь ты – повелитель. Ты – Фараон. Ты – счастье или рок Египта. Всё будет зависеть только от тебя. *** Макнеферра сидел на пороге своей пирамиды в окружении учеников, соратников, новообретённых друзей, научных соперников. Он сидел и смотрел на свой последний закат, что медленно сползал за пыльный горизонт. Ветер трепал тонкие волосы, сухая кожа походила на растрескавшуюся землю пустыни. Живые глаза смотрели без сожалений или печали. Они улыбались. Он сказал: - Мы — Макнеферры невиданных взлетов, энергий и светов. Но главное в нас — и это ничем не засло́нится, — главное в нас это — наша Страна фараонов, египтская воля, египтское знамя, египтское солнце. Внедряйтесь и взлетайте и вширь и ввысь. Взвивай, изобретатель, египтскую мысль! С памятник ростом будут наши капусты и наши картошки, будут лучшими в мире наши быки и Бастет кошки. Массы — плоть от плоти и кровь от крови, мы в египтской пустыне Конструкты построим! Пошла борьба и в знании, класс на класс. Дострой пирамиды здание смекалкой масс. Сонм полигонов, зажгись пустырями сонными, Спрессуем в массовый мозг мозга людские клетки. Станем гигантскими, станем невиданными Архимедами и пяти-, и десяти-, и пятидесятилетки. Вредителей предательство и белый знаний лоск забей изобретательством, египтский мозг. Мы — Макнеферры гигантских взлетов, энергий и светов, но главное в нас — и это ничем не засло́нится, — главное в нас, это — наша Страна фараонов, египтская стройка, египтское знамя, египтское солнце. А потом он ушёл. И больше уже не вернулся обратно.
-
-
-
Ослепительно достойный финал
-
Одни только стихи уже стоят полюса, Не стой столбом египтянин – равняйся на иога-индуса!
-
«К тому же, как тогда насладиться пенсией?»
Как говорят в Египте: "В сракофаге отдохнём!"
|
-
- совершил товарищеский Арест! - +15 ХР;
Арест по дружбе)
|
-
Хорошая сцена и действующие лица не подкачали)
|
-
Я что-то сейчас представил себе сцену с машиной из MIB, но только с газелью и ошалевшим классическим "Петровичем"-водилой за баранкой.
-
-
"Дядя Ваня" волшебный человек.
|
Десять лет прошло в войне с внутренним противником. Страдал народ, страдал фараон и даже сушеные индийские бананы не поднимали ему настроение. Годы шли, он не становился моложе, а мечта о величии Египта всё ещё была далека от осуществления. Всё было не так. Коварный план с Критом грозил обернуться войной, на этот раз обыкновенной, а не тактической. Город магов продолжал воровать людей и новые корабли уходили из гаваней в другие страны. Где-то затаилась таинственная Петрушка, только и ожидая возможности нанести подлый удар в спину. Да и сами египтяне не делали жизнь своего фараона проще – подлец Мудада рейдерским захватом присвоил себе государственную площадь и устроил там какое-то мракобесие. «Сраке бы такое понравилось», - мрачно подумал Макнеферра, думая о Тени Вождя, бредущей по земле египтской. - Ладно, хватит сопли развозить, надо заниматься делами, - сказал сам себе повелитель Египта и действительно, взялся за текущие дела. *** Провал инициативы с военными облигациями был неприятен, хотя и закономерен – не копил египтянин денег, если дом его разрушен летающим Тотепом, а голову взорвал коварный Амунхамон. Впредь, следовало быть умнее и не обращаться к населению с неумными просьбами. Ещё один неожиданный удар по бюджету нанёс Дом Секретов. Финансирование, разумеется, обеспечивалось, каким угодно образом. Мало того, оперативники из Ψ-опс не были привлечены к генеральным боевым действиям, а Конструкт Ра отозван из столицы. *** Беглого архимага Брюса фараон решил принять и простить – всё-таки этот кадр был слишком полезен сейчас, пока всё ещё идёт опустошительная война с героями прошлого. Однако напрямую говорить о таких вещах предателю – нельзя. Перед Брюсом было поставлено несколько условий. Первое, ему простят его предательство и разрешат вернуться в Александрию, однако он обязан указать точное местонахождение Аркх-Гхоста, выдать все пароли от тайных врат, расположение подземных ходов и коды от магических аккумуляторов, питающих иллюзию. Вся информация немедленно поступала в распоряжение Дома Секретов. Второе, архимагом ему, конечно, уже не быть, однако, в качестве компромисса, была сформирована должность Эксперта по магическим делам при Доме Тайн. Должность номинальная, но зато с собственным кабинетом во дворце, видом на озеро и тихой старостью. Для получения этой должности Брюс должен был сдать всех своих подельников, к которым уже и сам не питал тёплых чувств. Этими личностями должны были заняться следователи Дома Порядка. Третье, все магические ресурсы, таланты и секреты, которые он наработал за годы предательства, должны были быть немедленно использованы на благо государства. В ближайшие 10 лет фараон ждал результатов как от Дома Тайн, так и от НСК «Сириус». Слово фараона было гарантией его безопасности, а своего слова Макнеферра не нарушал никогда. *** Конфликт на Крите вошёл в терминальную стадию. Осознавая реальное положение дел и то, как складывается ситуация с героями былых времён, Макнеферра понимал – Крит не удержать. Авантюра с захватом острова могла бы оказаться успешной, но… Как это обычно и бывает, возникло «но». - Войска выводить, аккуратно и спешно! – таков приказ был дан эпистратегу Убэйду, уже давно немолодому мужчине, покрытому боевыми шрамами и закалённому в боях. - Не допускать потерь среди контингента, каждый солдат нам понадобится в Египте! Оставить только спецподразделения и вот ещё что… - последний приказ был отдан наедине и шёпотом. Авантюра, которая переломит ход событий? Или же послужит ещё одним камнем, брошенным в проект под названием «Крит – наш»? Предложение о танковых войсках было признано перспективным, но увы, несвоевременным. Реализация была отложена на лучшие времена. Как бы то ни было, уходить просто так, поджав хвост, было неправильно. В полном соответствии с методами ведения современных войн, даже вывод войск сопровождался активной пропагандой. Критское население было расколото на части идеологическими проблемами. Следовало вбить этот клин ещё глубже, подарив критянам то, что было сейчас в Египте главным продуктом – немного патриотизма. Листовки с такими словами распространялись среди критян: «Вы выбрали свободу. Вы выбрали возвращение домой. В вас – кровь египтская и вы – наши братья. Мы хотим мира и счастья для каждого. Они – хотят вновь ввергнуть вас в кровавую баню войны. Наш общий враг – анархо-синдикалисты. Они – змея, что присосалась к грудям Свободного Крита! Проснитесь, люди критские! Вставайте, люди критские!» Вежливые люди в форме без опознавательных знаков, уходя из поселений, оставляли после себя только добро. Они кивали старикам, что провожали их с горечью и слезами на глазах. Они гладили по мягким волосам мальчишек, что хватали их за полы тог и просили остаться. Они качали головой девушкам, чьи пальцы добела стискивали ручки амфор. Вежливые люди уходили, но оставляли после себя надежду. Оставляли после себя свёртки с оружием. Оставляли после себя такую песню, что витала в воздухе: Вставайте, люди критские, На славный бой, на смертный бой! Вставайте, люди вольные, За нашу землю честную!
Живым бойцам — почёт и честь, Погибшим — слава вечная! За отчий дом, за Критский Край Вставайте, люди критские! *** «Как бороться с криминальным сознанием населения в условиях непрекращающихся боевых действий против некротического контингента?» - эссе-размышление фараона Макнеферры вышло в малый рукописный тираж. В этих записках повелитель размышлял о причинах и следствии смутного времени и гражданских войн. Он вспоминал исторические примеры наиболее мирных эпох и проводил исследование касательно некоего божества по имени Айхи, упоминание о котором он лично встречал в переводах ранне-египтских источников, а также на пирамиде Шиш-Кебаба. Упомянутый фараон древности был фанатом творчества мифологического музыканта Эхно-Хтона, который, в свою очередь, и считается посланником бога Айхи. В конце сочинения фараон приходит к построению модели потребностей среднестатистического египтянина – он назвал эту модель «пирамидой», что вполне закономерно, и изобразил на стене своего рабочего кабинета. Пирамида потребностей Макнеферры должна была быть не только основой, по которой принимались решения о реформах в государстве Верховным Советом, но и помощником каждому будущему фараону. Вторым, более романтичным выводом, был призыв найти этого неведомого Айху и начать с того, чтобы воздать ему должное хорошей, патриотической песней. Над Сахарой вновь стоит тишина… Над Тотеповым курганом - сны. Будто б музыка была, но она Похоронена на дне тишины.
И, казалось бы, всему вышел срок. Много лет уж как забыли к арфе слова. А как выйдешь, как шагнешь за порог — И от музыки кружит голова.
Айхи, Айхи, великий наш Айхи, Мы – твои горькие сны, Неужели покинул навеки, Неужели покинул навеки Тех, кто из Великой пустыни пришли.
*** Боевые действия с бушующими фараонами выходили на новый виток. Второе десятилетие наводили они ужас и страх на людей египтских, кто-то даже и не видел ничего всю свою жизнь – с рождения привык к гулу налетающего на город чёрной тенью Тотепа, к свисту взрывающихся голов от криков Сети, к давящей неизбежности, что нёс за собой зловещий Срака. - Будем мочить всех, - сказал фараон и этой фразой начал новую стадию Войны Мертвецов. - Но аккуратно! Тень Тотепа закидали из катапульт снарядами, на которых были написаны всяческие мудрые изречения во славу Ра. «Пусть у него изжога от этих слов разовьётся», - мстительно сказал главный жрец Ра, получив указание от фараона придумать для скорбной тени что-нибудь эдакое. С воином Сета поступили с выдумкой и по совету бывшего архимага Брюса: натравили на него крокодилов. Крокодилы, впоследствии, разбежались и кого-то съели, но цель свою выполнили – покрытый ряской дух опешил от встречи со своим заклятым противником и позволил себя добить. Генеральное сражение было дано прародителю рода, великому Сраке. Вся фараонская рать, во главе со своим повелителем с кхопешем наголо, устремились навстречу судьбе и основателю государства. Столкнулись Свет и Тьма, столкнулось Будущее и Прошлое. Эпическая битва, о которой будут писать историки. Но, когда-нибудь потом. Псам Анубиса было велено собирать всё, что оставалось от упокоенных фараонов и держать в особом месте на полигоне "Сириус", охраняя волей Анубиса и прочими ритуалами. Оставлять своих предков на произвол судьбы Макнеферра не хотел, но средств для достойного захоронения немедленно у него не было. *** Ситуация с парком оставалась нерешённой. Всё, что оставалось фараону, это послать две записки - с призывом к совести Мудады и к запертым в парке людям и Псам Анубиса. В конце-концов, последние уж могли бы тряхнуть стариной и прирезать по-тихому какого-то грубияна! - Конструкт Ра тайно передаётся Движению за Объединение Крита с Египтом. Управление Конструктом, тренировку бойцов Движения и общую работу по поддержанию про-египтских настроений в регионе осуществляют бойцы Ψ-опс. В случае неудачи, они должны будут взорвать Конструкт, уничтожить детали для реверс-инжиниригна и тайно покинуть остров.
-
Не теряя планку великолепия
|
Нельзя сказать, что фараон был не готов к появлению Армии мертвецов под Нехеном. Он ждал их появления. Армия была тайно мобилизована, логистические службы заранее начали просчитывать планы атаки и развёртывания войск, Карминовые береты спали в обмундировании и каждую ночь отрабатывали технику борьбы с оскелеченным противником. Подлость магов заключалась в том, что они покусились на святое, они воскресили героев былых времён. - Какая ирония, - говорил Светлейший Александр, на экстренном заседании Верховного Совета, глядя на горизонт и считая в уме количество жирных столбов от пожаров. - Не успели мы провести месяц приобщения к истории и почитания предков, как тут же аттракцион стал, как говорят у греков, интерактивным. Фараон на это ироничное замечание ответил ёмко, односложно и крайне неприлично. Вольным переводом этого слова можно было бы считать «греки», но допустить, что Макнеферра так обращается к своим предкам само по себе кощунственно. Ирония ситуации заключалась ещё и в том, что восстало достаточно малое количество вождей и царей прошлого. К примеру, не восстал ни один царь Нижнего Египта, что правил под чутким руководством ТНК всё прошлое тысячелетие, между Метаесом и Рамзесом. Равно как и не восстал ни один из царей и вождей Верхнего Египта. Это погрузило фараона в тяжкие раздумья относительно всей ситуации с почитанием Сета, Войны и разрушений. С другой стороны, иных решений возникшей проблемы не было – придётся воевать. Государство трясло в лихорадке, города лежали в руинах, люди умирали страшной смертью и некому было отвезти их останки в Некрополь для грамотного захоронения! Хвала Анубису, что он их, всё-таки, услышал и если не ликвидировал угрозу полностью, то, хотя бы ослабил незваных гостей. - Мертвец должен лежать в земле! – прорычал Макнеферра, повторяя те слова, что вложил ему в голову бог царства мёртвых. - И мы им устроим тёплый приём! Объявить всеобщую мобилизацию. Это не просто война, это – война на выживание! Мы – под осадой нашего позорного прошлого, когда не умели правильно хоронить, когда зло и ярость были в крови египтянина и не было места почтению к Смерти! Покажем нашим предкам, где крокодилы зимуют! *** Лучшие писцы Серебряного дома день и ночь трудились над листовками с агитационными речами фараона. «Вставай, страна огромная!» - читалось на листах папируса. «Вставай на смертный бой!» - гремели хорошо поставленным тенором глашатаи на каждом углу для тех, кто, пока ещё, не умел читать и писать. «С мертвецкой силой тёмною! С проклятою ордой!» - вторили бойцы спецподразделений, маршем проходя по главной улице Александрии. - Как тень и лучик солнечный! – пищали в школах-пансионатах им. Макнеферры дети, во время урока патриотизма. – Во всём враждебны мы! - За Смерть и Благо боремся, они – за царство Тьмы, - в проповедях вещали священники Сета, Ра и Анубиса. - Пусть ярость благородная вскипает как волна! – кричал сам фараон Макнеферра с переносной трибуны, встречаемый народным гулом. Идёт война народная, Священная война. И не осталось ни одного египтянина, кто не понимал – либо они, либо мы. Никто не остался в стороне. Все силы на защиту Родины и Отечества. Всё, ради жизни наших детей и во имя Прекрасноликого Полубожественного и Нетленного Великого Фараона Макнеферры! *** Боевые действия сами по себе – вещь очень затратная, особенно если это война с внутренним врагом. И если в центральной части Египта, на территории Верхнего и Нижнего, была объявлена всеобщая мобилизация, передислоцировались крупные вооружённые силы и велась партизанская война с некротическим противником при помощи соли, огня и меди, то на Синае и Крите была запущена альтернативная программа. Золотым домом была организована программа Военных облигаций – жителей благополучных регионов Египта (а официально Крит считался благополучным регионом, на острове действовала жёсткая информационная блокада относительно действий анархо-синдикалистов) призывали покупать облигации с целью поддержки государства и помощи своим же братьям по крови. В агитационных речах говорили правду: египтянин египтятину – друг, товарищ и брат; никогда египтский народ не был так близок друг другу; откровенно говоря, мертвецы не поклонялись тем же богам, каковых чтут просвещённые и современные египтяне; поддержи государство хоть солом, хоть рыбой, хоть зерном, хоть быком - и оно о тебе не забудет! На стенах высекались картинки с усреднённым образом фараона и надписью «Вложись в государственные военные облигации!» ( ссылка - © Digital) Сформированные из наиболее ответственных работников Серебряного дома агит-группы рассказывали жителям провинций о подвигах простых и высокопоставленных египтян против мертвецкой заразы. О том, как погибают целые деревни под мародёрскими набегами армии мертвецов за свежими мозгами. О том, как простые египтские женщины под Фивами сумели заманить в ущелье стадо мёртвых слонов и завалить их соляными глыбами. О том, как бывший номарх VII нома оборонял ворота города Ракотиса с кхопешем наперевес, пока не эвакуировали последнего жителя. Тыл должен был снабжать армию продовольствием, оружием и деньгами и должен был знать о тех, кого поддерживает и спасает. Солдатам, несущим службу на границе с Ханааном вменялось быть бдительными, быть начеку, несмотря на мирные переговоры со «стратегическим партнёром в регионе». Всё потому, что Конструкт Ра был спешно отозван в Александрию для особой миссии. Займы должны были покупаться. Провинции должны были чувствовать себя причастными к судьбе собственной страны. Патриотизм куётся в мире, но закаляется – в горниле опустошительной войны! *** Наконец, настало время целенаправленных боевых действий. Давно забытой, но вновь возрождённой традицией стало то, что фараон лично принимал участие в уничтожении своих предков. Где-то присутствовал, где-то – сам орудовал мечом или давал указание Конструкту Ра. В первую очередь Макнеферра опасался за собственную жизнь, так как дураком он не был. Следовало избавиться от трёх главных проблем: Сраки, Метаеса и Хеджу-Хора. За Сракой, с большого удаления, тщательно следили маги через средства маго-связи. Спец-подразделение «призраков» было готово выдвинуться на перехват прародителя в любой момент. Вождь-скорпион был шумным, шёл во главе армии, потому его встретили непосредственно у стен Мемфиса. Катапульты, предварительно перевезённые за кольцо укреплений, работали слаженно и бойко. Хеджу-Хора посреди пустыни Макнеферра встретил сам. Вооружённый мечом, щитом, в новой броне из комплекса-полигона «Сириус», живой фараон боролся со своим далёким предком и, одновременно с этим, умудрялся вести беседу с гением при жизни и так рано ушедшим Верховным Жрецом. Более безопасными эпизодами этой войны было следующее. Конструкт Ра, практически сразу же после возвращения в столицу из Синая, уничтожил точным и прицельным залпом кольцо укреплений Александрии, в которых решил прописаться бывш. Ц. Нижн. Е. Рамзес Освободитель (в образе тени). Переговоров с ним никто не вёл, так как общественность посчитала низким, вульгарным и неподобающим царя такое поведение: не просто жрать людей, но заставлять их танцевать, испражняться и кричать на месте. А стены в столице давно уже были чисто номинальной вещью. Апчхихотепу Заклинателю Слонов был предложен сракофаг, изъятый из Парка Культуры и Отдыха, с надеждой, что, с благословения Анубиса, мёртвый вождь будет доволен хотя бы каким-то сракофагом, чем его отсутствием. Из заметно оскудевшей казны были изъяты последние средства, на которые реплика сракофага спешно улучшалась и оформлялась в соответствии с представлениями о прекрасном времён Апчхихотепа. То есть рисовалось побольше слонов, поменьше Ра, Сета и прочих символов новых богов. По итогам сракофаг вышел угловатым, в форме слона, но цель свою выполнить должен был. В теории. Остальные эпизоды этой войны будут обновляться.
-
-
Тут все прекрасно. Лучше уже вряд ли кто напишет, модуль можно закрывать
|
Меры по слежке за высокопоставленными магами оказались ненапрасными и дали очень неожиданные, по своей сути, плоды. Действительно, воровство людей и переплавка душ на деньги имело место. Одно это разозлило фараона до такой степени, что он сломал стол из дорогого мадагаскарского дерева, которое привезли когда-то давно из далёкой экпедиции. Ударил по столу, тот и пошёл трещиной. Второй новостью, весьма неожиданной, оказалось то, что помимо магов существовал некий Петрушка! Чудище с непонятным видом, которое заманивало людей в Нил и… - И что он там с ними делает? А?! – рявкнул повелитель на следователя, который зачитывал показания арестованных магов. Следователь развёл руками. Фараон саданул египтским буздуганом по столу снова и тот, с хрустом, сложился внутрь, прямо пополам. - Лучше б он их там жрал… - яростно засверкав глазами закончил Макнеферра. Вопрос с Петрушкой был слишком странен. Есть он? Нет ли его? Разумеется магам было выгодно свалить всю вину на несуществующую тварь, но если ты правишь Египтом – перестаешь надеяться на случай и отметать любые возможности. Действительно, записи о падении метеорита существовали, попытки достать его были робкими и успехом не увенчались. «Надо проработать этот вопрос подробнее», - сделал заметку в своём перекидном папирусе фараон. А так как метеорит был подарком Ра – неудивительно, что в итоге выросла какая-то Петрушка!
Первой задачей, которая стояла перед фараоном было избрание нового архимага. Из числа лояльных власти волшебников был избран пугающего вида египтянин со странным именем Мес-Синг и с прозвищем «Вольф». По какой причине его талант мага иллюзий не был задействован в преступных схемах коррумпированной верхушки Дома Тайн было неясно. Сам Мес-Синг утверждал, что он верен лично фараону, благонадёжен и, дословно, «в Аполлонополь обратно не хочу». Пока что этой мотивации фараону было достаточно, пусть работает. Второй – придумать, каким образом разобраться с тайным городом Аркх-Гхост, местоположение которого вроде бы известно, но сам город никто в глаза не видел. Для начала, фараон велел обнести предполагаемое место нахождение города цветными столбами, чтобы понимать, в какой примерной области следует работать. Всех магов, чью причастность к работе тайного города следствию удалось доказать, оставили в руках меджая Амина с наставлением казнить только часть, наиболее показательно, чтобы не думал ни народ, ни члены Верховного Совета, будто бы их фараон умеет только грозиться. Не только. Оставшихся заключённых поместить в следственный изолятор, на них ещё были планы. Третьей была мысль о том, что как-то магов надо реформировать, но как? Дельных мыслей не было, потому Макнеферра решил отложить вопрос с городом и реформацией в тот же ящик, куда перед этим положил Петрушку. Ящик не долгий, но и не самый близкий.
***
Согласно подсчетам хронистов из Дома Тайн, царство Верхнего и Нижнего Египта настигло сразу две круглые и значимые даты. 300 лет со дня основания государства и царствования Рамзеса, царя Нижнего Египта, а так же 200 лет со дня объединения двух царств и появления института фараонства. Традиция празднования чего-то в принципе, в Египте была крайне молода. Праздники устраивались редко, в честь богов, в честь каких-то свершений и чудес, но никогда ещё – просто потому, что время прошло. Эту традицию Макнеферра решил укрепить, потому что пока народ пребывает в благости, меньше у него поводов себя резать и убивать. Официальным фараонским указом была выделена астрономическая сумма из государственной казны, чтобы обеспечить не просто День Основания государства и Объединения Царств, но целый Месяц! Каждый день в храмах Бастет мурчали кошки, в храмах Сета били в барабаны из человеческой кожи, а в великом крематории что-то сжигали под линзой.
В честь праздника было осуществлено несколько важных мероприятий. Первым было открытие памятника героическому египтскому врачу, который борется с олицетворением болезней, многогранным икосаэдром, на каждой из плоскостей которого написано «эбола», «гепатит А», «гепатит В» и прочие известные науке болезни. Некоторые грани были оставлены пустыми, на будущее. Памятник оказался гигантским, стоял на искусственном острове на берегу Нила, взгляд врача – с нотками ярко-выраженного безумия, развевающаяся на ветру тога открывала так много, что это было почти на грани приличий, но всем нравилось. Было что-то исконно-египтское в том, с каким упоением скульптурный врач закалывает кхопешем болезни! Хотя откуда автор скультуры, главкам Церетель знал, что такое «правильный икосаэдр» заставило задуматься не только следователей Дома Порядка, но и самого фараона («Почему это обязательно в проекте надо строить мосты? Он что, еврей, что ли, из ТНКшных?» - спрашивал Макнеферра у своих приближённых, читая предложенный Домом Камня нацпроект. «Узнайте, кто он, откуда, и с чего у него такая тяга к мостам и многогранникам. Проект заморозить».)
Вторым важным событием стало открытие школ-пансионатов им. Макнеферры. Гражданская война, воровская романтика и криминальное сознание нанесли урон Египту не только в духовном и экономическом виде, но и чисто человеческом. Большое количество сирот, бепризорников и просто брошенных детей были на улицах городов и номов Египта, росли, выживали, сбивались в банды, дрались с котами за куски сушеной рыбы и множили не только криминальное сознание, но и заразные болезни. Указом фараона, на базе уже существующих магических школ, в которых, из-за массовых арестов волшебников, сократилось количество преподавателей, были созданы школы-пансионаты для детей и подростков. «Чему мы можем научить подрастающее поколение?» - спрашивал фараон. «Не только магии! В нашем обществе невероятно развита медицина, каллиграфия и астрономия! Нам есть, чем занять наших детей! Учиться, учиться и ещё раз учиться! Вот только астрологии я учить запрещаю, им это не нужно». Школы доукомплектовывались силами писарей Серебряного Дома и фельдшерами Дома Жизни. Астрономы из Дома Тайн приходили раз в месяц факультативно.
Третьим подарком жителям Египта от мудрого правителя стало расширение «Великого Зоологического Парка им. Хат-Х☼ра/Макнеферры» до «Парка Культуры и Отдыха им. Макнеферры». По велению фараона земли вокруг Зоологического Парка освободили, трущобы сровняли с землёй и на их месте высадили деревья, разбили лужайки, залили пруды. Фонари сделали магическими, чтобы горели и ночью, поставили лавочки и добавили сотрудников, создав, таким образом, больше рабочих мест. Из казны выделили средства на новый отряд катапульт, которые сразу же создавались в качестве аттракциона – человек привязывался ремнями к чаше катапульты, что гарантировало непередаваемые ощущения и то, что он не улетит при этом за городские стены или в соседний ном. Шанс на то, что ремни всё-таки не выдержат или какой-нибудь шпенёк не встанет обратно и всё сломается – сохранялся, однако аттракцион всё равно пользовался популярностью. Какой египтянин не любит чувства опасности?! В качестве дополнительных развлечений были представлены: прототип боевой колесницы, чертежи которых у персов украли, но дальше прототипа дело не пошло – колесницу по кругу таскает бык, на радость детям, а в сумерки – влюблённым парочкам (номинальная плата взимается на корм быку и починку колесницы); настоящий сракофаг! (реплика), в который каждого желающего закрывали и тот оставался наедине с собой, своими мыслями, иногда – наедине с кем-нибудь, за дополнительную плату; небольшой выставочный зал, где были представлены скелеты слонов, макет «Великого крематория», каллиграфия фараона Хат-Х☼ра, до монотоистического периода и после, а рядом – пиктографические таблички раннего царства. Несмотря на то, что в первый день открытия Парка публика вытоптала половину лужаек, а что не вытоптала, то унесла с собой, Парк быстро восстановили и поддерживают на должном уровне. - Если египтянин будет видеть порядок вокруг себя, то он будет к порядку привыкать, пусть не сразу, но постепенно, - так говорил фараон. В секции старого Зоопарка появились лотки с едой, деревянными фигурками животных и прочих чудес, а также продавались экзотические фрукты из дальних стран: те, что продолжала поставлять торговая фактория из Южной Америки, несмотря на все волнения в Египте и те, что привезла с собой экспедиция из Индии. В самом Зоопарке было решено отказаться от клеток в пользу широких вольеров, подселить к тем животным, у которых можно было кого-то найти рядом – пару, чтобы они не пугали грустными и тоскливыми взглядами посетителей, а дарили хорошее настроение и радость!
Ну и, напоследок, была объявлена выборочная амнистия и самых бесполезных арестованных магов было решено отпустить из следственного изолятора, лишив их права работать в сфере магии на 20 лет.
***
Пока народ радовался, праздновал и купался в любви своего правителя, у фараона болела голова о другой вещи, страшной и неотвратимой. Совсем скоро армия мёртвых, поднятая коварными мятежными магами, должна была напасть на Египет и ничего нельзя было с этим сделать. Укреплять ли стены? Строить новые войска? Враг был неведом и опасен. Если тебе угрожает что-то неведомое и явно магическое – был способ, который уже один раз помог Макнеферре. Он собирался прибегнуть к нему ещё раз. На волне всеобщего благоденствия, фараон собрал экстренную комиссию по инспекции условий захоронения подданных. В комиссию входили специалисты Дома Жизни, Дома Камня, Серебряного Дома, а также специально привлечённый к работе главный жрец храма Анубиса.
После проведения тщательного анализа, комиссия постановила, что текущая ситуация с захоронением простых людей очень расстроит Анубиса и с этим надо что-то делать своими силами. Проект «города-некрополя» существовал на папирусе, однако всё ещё был слишком дорог для бюджета. Было решено запустить государственную программу просвещения «Рой себе могилу!» (небольшие рукописные брошюры в смешанной, алфавитно-пиктографической форме, рассказывали обычному египтятину на какой глубине лучше рыть себе могилу, с точки зрения санитарных норм; в каком грунте как лучше приступать к работе; что делать, если ты проживаешь в скалистой местности и вместо земли – скала?), систему государственного кредитования на льготных условиях «Доступная могила в некротеку» и культурно просвещать людей, что хорошее посмертие обеспечено не только тому, кто прилежно молится Бастет/Сету/Ра, но и тому, кто почитает своих предков в храме Анубиса. За основу последней программы были взяты тексты утраченного в смутное время монотеизма «Культ мёртвых». В качестве программы альтернативной реновации обезлюденный город Аполлонополь был переименован в Некрополь и передан Дому Камня для перепрофилирования под нужды простых египтян. Теперь, через запрос в Дом Права, можно было получить уютную одноместную могилу-нишу за счёт весьма скромного взноса в казну. Проект предполагалось окупить неизбежностью смерти.
В назначенный час, в чётком соответствии с ритуалом, фараон вошёл в храм Анубиса. Он возложил перед изваянием бога огромный алмаз, привезённый из Индии, и сказал: - О великий и мудрый Анубис! Молим тебя, обрати на нас свой взор. Услыш наш стон и развей наши страхи. Мы были глупы, мы пренебрегали мертвецами и позволяли преступникам воровать их. Мы почти забыли о тех ритуалах, что послал ты нам с божественным Шиш-Кебабом! Прости нас и приди к нам на помощь! Глупцы, возомнившие себя повелителями мёртвых, решили вторгнуться в твой домен, нарушить твои законы, извратить сущность смерти! Настигни их и защити своих подданных. А ещё у них вот тут город есть… - под алмаз был подложен кусок папируса с примерно нарисованной областью предполагаемого местонахождения города Аркх-Гхост.
***
Два папируса с новостями из Крита лежали на столе перед фараоном, а он, склонив бородатую щёку на ладонь, смотрел как опускается алое солнце за пирамиду. Неподалёку от него, в его рабочем кабинете, стоял казначей Кар-Мракс и убеждал его в том, что Иегуда давно потерял доверие. Иегуда, говорил он, стар. Иегуда – еврей! А ещё Иегуда крадёт из казны. - И что? – лениво косит глаз на казначея полубог. – Все воруют. Вон, даже Алексашка и тот подворовывает из казны, разве не так? Светлейший, который сидел на диване неподалёку, на мгновение побледнел. Потом позеленел. Потом бухнулся на колени. - Врут! Ей-богу врут, минхерц! Врут! – заломив руки вполне убедительно выдал Александр. Фараон махнул рукой. - Так уж и врут, прямо все вокруг. Я это к тому, Кар-Маркс, что воровать по-малому – не проблема. А воровать нагло, в особо крупных размерах – это преступление уже против меня лично. Я согласен с тобой, Иегуда исчерпал свою пользу, как говорят на другом берегу моря, ад профундум! У него было много лет сделать из Налоговой службы машину, которая приносит пользу государству сверх минимума. Он этого не сделал. Стоит ли мне надеяться на тебя?
Вопрос, как говорят греки, был риторический. Конечно же не стал Макнеферра, фараон и повелитель Египта, ничего принимать на веру. Как ему было свойственно, он воспринял хорошую идею своего подданного и творчески её развил. Действительно был издан закон об обязательной профессиональной аттестации всех сотрудников Всеегипетской Налоговой Службы. Только не номинальная, с целью вывести Иегуду на чистую воду, а настоящая, с тестами, экзаменами и весомыми кадровыми перестановками. Казначею Кар-Марксу было сказано так: или он проходит аттестацию наравне со всеми и, по её итогам слагает с себя полномочия казначея и становится главой Налоговой Службы; или во главе Налоговой Службы встаёт кто-то другой, опять же, на общих условиях прохождения аттестации. Не может один человек отвечать за казну, торговлю и ВНС, в то же время будучи главной этой самой ВНС. Опять же, Кар-Маркс был волен отказаться проходить аттестацию, но тогда он оставался на своей позиции без изменений.
***
Разобравшись с ВНС, фараон вернулся к письмам с Крита. Он взял с полки свой экземпляр книги «Тактика ведения современной войны» и углубился в чтение написанных своей же рукой строк. За чтением было принято важное и историческое решение, которое должно было поменять современную историю царства Египетского. Как и всегда.
…Всё ещё отходящим после месячного празднования египтянам глашатаи на каждом углу вещали о важных политических новостях и решении их повелителя. «На дружественном острове Крит идёт опустошающая братоубийственная война», - читали глашатаи с папируса. «Гражданская война, которая началась после убийства царской династии, плоти и крови нашего фараона, вылилась в ситуацию, когда ни одна сторона не думает о благе народа. Народа, братского египетскому! Исторически, многое связывает Крит и Египт, так как именно туда сбежали беглые рабы вождя Минки! Разные народы были среди беженцев и больше всего там было именно уроженцев Египта, Верхнего, Нижнего – нашего! Притом, не стоит забывать о великодушии царя Рамзеса, чьё решение и чья помощь помогли вождю Минке стать первым царём Крита! Долгие годы связывают наши государства, тёплые отношения всегда были частью нашей дипломатии и теперь, разве можем мы оставить народ, египтян если не по гражданству, но по крови, в беде? Временное Правительство Крита просит нас о военной помощи, но они дискредитировали себя! Анархо-Синдикалисты просят оружия, но они пьяны обрушившейся на них свободой! Мы должны дать возможность народу Крита самому выбрать, с кем они хотят быть и кем они хотят быть!»
Незамедлительно на Крит выдвинулся военный флот Дома Войны. Не с целью интервенции или же военной поддержки – Египт сейчас был мирной страной, не стремящейся к конфликтам. На территорию острова были отправлены специалисты «Врачей без границ», чтобы помочь простым критянам в их нелёгкой доле. Помочь тем, кто падал под мечами противоборствующих сторон. Накормить египтским хлебом и мясом тех, кто голодал и потерял урожай, вытоптанный коллаборационистами. Вежливые люди в доспехах без шевронов и с кхопешами со стёртыми заводскими штампами помогали старикам и детям, а также в исключительно мирной форме занимали стратегические точки Крита и организовывали там блок-посты. Свежепокрашенные катапульты без опознавательных знаков контролировали пункты проведения референдума о принадлежности Крита, который был щедро проспонсирован неизвестным меценатом. Растяжки на пунктах были красиво расписаны двумя алфавитами – греческим и египтским, и на них читались надписи «Египт – это свет!», «Вместе с Египтом!», «С Возвращением Домой!». Итог референдума оказался закономерным. Да и между чем и чем выбирать? Разорённой многолетней гражданской войной страной, где власть переходила из одних сомнительных рук в другие сомнительные руки, или же стать частью воистину Великого Государства, где не было крупных войн уже 30 лет, невероятно развивается медицина, открываются маго-школы для детей, и парки для взрослых? А ещё в Египте есть коты!
Представителям оппозиционных политических элит официально было разрешено покинуть остров беспрепятственно, однако в открытых водах их суда были уничтожены силами отряда «морских котиков» и «Ψ-опс» и прицельных выстрелов из катапульт дежурившего ВМФ ВиНЕ. Отпускать просто так идейных врагов не было в египтской традицией.
***
Гонец из Ханаана был принят во дворце фараона благосклонно и даже миролюбиво. Несмотря на то, что царь Ханаана явно хотел войны, её не хотел Макнеферра. В обязательном порядке гонцу показали Парк, показали больницы, показали огромную статую «Врача», тактично уклоняясь от вопросов о количестве вооружения, армейском контингенте и пограничных заставах. Во время экскурсии гонца возили от точки в точке в тщательно закрытом паланкине. А напоследок, его угостили двумя вещами – свежесваренным кофе и сладким горячим шоколадом (оба продукта поставлялись из фактории в Южной Америке). С гонцом было отправлено не только письмо, в котором крайне дипломатично, вычурно и обтекаемо расписывался отказ убрать Конструкта Ра с синайско-ханаанской границы, но и предложение не воевать, а торговать! К письму были приложены образцы специй из Индии, мешочек шоколада и мешочек смолотого кофе. Всё – в тщательно отмеренных дозах, чтобы хватило только ханаанскому царю и только в готовом виде. Намёк был прозрачен – у нас есть сырьё. У нас есть фактории. Завоевав нас, фактории будут утрачены. Зато прямо сейчас на торговле можно делать звонкий шекель или шепчущий сол.
***
- Мой отец, да пребудет он в радости в своём посмертии, нанёс репутации Египта серьёзный урон в глазах соседей. С этим надо что-то делать. И была организована новая экспедиция, названная «Великим посольством». Молодые юноши и девушки со всего Египта отбирались строгой комиссией для участия в экспедиции. Морские истории навевали романтику на молодёжь, а цели, которые ставил фараон, до этого не ставил никто! Цель экспедиции была не в том, чтобы открыть новые земли или сгинуть посреди морских вод, но «переоткрыть» уже существующие государства и открыть для них сам Египт.
Великое посольство должно было учиться всему, что только было полезного для государства у других. Идти в ученики к греческим риторам, работать на финикийских верфях, учиться математике и геометрии в Ханаане и военному ремеслу в Македонии. Вместе с этим, самые красивые и самые здоровые египтяне и египтянки должны были показать цивилизованному миру, что Египт – вовсе не страшное отсталое государство убийц и насильников, колдунов и расистов! Что в Египте почитают музыку (пусть сейчас она была не на подъёме), что в Египте развивают здоровье и заботятся об умерших. А ещё, что в Египте есть целый город, который ждёт переселенцев, обладающих полезными навыками! Нужно просто приехать, подать прошение в Дом Правды на предоставление гражданства, обратиться в новоегипетскую веру и взять египтское имя.
Помимо этого, обученные дипломаты из Дома Правды должны были преподнести дары ко дворам мировых лидеров и предложить обмен посольствами для улучшения дипломатии и избежания глупых, ненужных конфликтов. Как говорили греки, Макнеферра протягивал своим венценосным братьям ветвь оливы. И даже если пятеро не примут её, шестой может и задуматься. Вместе с посольством было отправлено определённое количество шпионов, но сколько их и кто именно – об этом знали только два человека, фараон и меджай. Цели были амбициозные, ожидалось, что около половины отправленных членов экспедиции могут и не вернуться по разным причинам: кого-то убьют, кто-то женится, кто-то станет диссидентом (да и Сет с ним), но, в целом, если вернётся каждый десятый и привезёт с собой полезные навыки – экспедиция была бы признана успешной.
-
-
-
Классный парк культуры и отдыха, аннексия и Крита и воспоминания об исторических событиях династии!
|
Давит своим безмолвием пустой город. В голове не укладывается то, насколько хорошо он сохранился, словно люди просто спят и не вечная тьма сокрыла небеса. Всего лишь ночь, а фонарщики плохо сделали свою работу и не заменили масло. Пыльные шторки, тёмные провалы окон, стекло ловит отблески огня и превращается в непроницаемое зеркало. Кареты, лежащие на боку, вывески, которые не шелохнёт ветер. Это преисподняя, вот что думает храмовник. Именно так выглядит ад – пустое место, в котором нет ничего и ты, проходя шаг за шагом, видишь то, что когда-то здесь была жизнь, никогда её не встречая. За этот поход Элиас уже много раз ощущал для себя ранее неведомые чувства, но только сейчас он мог с уверенностью сказать – ему было страшно. Страхом, который не имеет прямой причины. Это не страх за свою жизнь или жизнь товарищей. Не животный ужас, который пробирает глядя на болотную тварь или порождение Тьмы. Здесь было что-то иное, что-то… слишком глубокое. То, что заставляло его ощущать свои кости, будто они разом стали тяжелей и холодней. Его мутило, у него кружилась голова. А ещё в голове шумело, словно ветер подхватывал миллионы песчинок, праха, в который превратились жители столицы Империи. Шелест не сразу стал шёпотом, нельзя было сказать с уверенностью, в какой именно момент, но когда мужчина осознал – новая волна ужаса окатила его, будто кто-то с насмешкой вылил на него ушат колодезной воды. Шепот отрезвляет его, стоит прислушаться. На удивление, от того, что теперь командир смог различить слова призраков, ему становится лучше. Теперь его страх – не бессознательный и непонятный, не чужеродное состояние. Теперь он знает, что их видят. Что враги – рядом. От этой мысли он становится злее. Слова молитвы, словно выбитые на внутренней стенке черепа, всплывают в голове, находят дорогу наружу. - Свет – мой защитник, в нём я найду свою силу, - одна фраза цепляется за другую, снова и снова порождая бесконечную цепочку вызубренных наизусть литаний. Они – не просто память, они – рефлекс, который есть у каждого истинного храмовника. Их последняя защита перед Тьмой и её играми. Медитация сквозь равномерный гул, порождаемый собственными словами, сливающимися в унисон с мыслями. В этом состоянии Элиас уже не думал о себе, не думал о пустынных улицах. Его мысленный взор был обращён к Создателю, к Свету, к вещам настолько великим и чудесным, что собственная сущность его могла с лёгкостью найти в них защиту, как муравей мог не бояться ужасного ливня, затерявшись в кроне векового дуба. В какой-то момент он словно очнулся от своего медитативного транса и посмотрел на Эвелинн. Она задала какой-то вопрос… О чём он был? - Танцы? – командиру потребовался миг, чтобы собрать мысли воедино. Он смотрел на спутников – они старались сохранить свой разум так, как могли, у них не было железной защиты в виде литаний и Веры. Они разговаривали, пели, смеялись, словно не было вокруг них ужасного города, а впереди – единственной и неотвратимой Цели. - Вальс?.. – второй раз переспросил храмовник и тут же посмотрел на мистресс Алакрейн. В последний раз, когда его приглашали на танец, предложение было прервано самым грубым образом. - Боюсь, что такие категории, вроде танцев, не входят в обязательную подготовку рыцаря Храма. Возможно, что мне было бы интересно посмотреть, но вряд ли поучаствовать. «Пусть они говорят», - думал Элиас, вглядываясь в лица и глаза каждого из идущих рядом. «Пусть смеются, пусть вспоминают былое. А ты – смотри в оба, смотри внимательно, чтобы не подкралась Тьма откуда не ждёшь». Командир с тревогой смотрел на своего брата. Роберту было тяжело, он это знал. Его брат по вере всегда был чуть более простым, чуть более жестким, чем остальные. И теперь он был единственный, кто не может забыться в глупом и пустом разговоре. - Брат, - позвал командир. – Брат, помни о том, кто ты. Помни о том, к чему мы стремимся. Помни о Свете, что ведёт нас во Тьме. Помни о Создателе, чьей милостью мы существуем в мире и чью волю мы несём. Брат, помни и повторяй за мной. - Я – острие орудия Света и я несу правду в этот мир. Если поглотит Тьма весь мир, и если не останется в ней света - Будет он жить во мне, потому что душа моя хранит его в себе. И будет хранить вечность. В Свете – моё утешение. В Создателе – моё спасение. Я – их твёрдыё меч и крепкий щит. Я – выполню свой долг и не поддамся искушениям. Только в Свете есть моё предназначение. И мой долг – пройти мой путь до конца.
Стоило только закончить слова молитвы, как нахлынули образы проигранной схватки. Это не поколебало духа командира. - Идём, идём вперёд, держитесь! – рычит он тихо, а шёпот в голове становится сильнее. Он склоняет свою голову чуть ниже, будто идёт против сильного ветра, хотя ничто не колыхнет воздух в царстве Тьмы. Дверь открылась, из дома вышел одержимый. Его глаза – два бездонных провала. Сколько времени его душа поглощена Тьмой? Все 12 циклов? Осталась ли она там или же теперь это просто пустая оболочка? Марионетка? Что-то другое? Тревожные мысли обрываются стальным усилием. - Идём, наш путь дальше! Наш цель – впереди!
-
Здесь было что-то иное, что-то… слишком глубокое.
В последний раз, когда его приглашали на танец, предложение было прервано самым грубым образом. Хех :)
|
Жизнь фараона начинается со смерти его предшественника – такова была суровая правда Египта. Десять ли тебе лет или больше никого не интересовало, бери и правь! Разве что позволяли в первые десять лет делать это не слишком усиленно. Продолжай учиться, посещай церемонии, только не мешай визирям, советникам и прочим эпистратегам играться в политику, пока у них есть возможность не оглядываться через плечо. В первые пять лет Макнеферра не торопился принимать бразды правления. Пусть он выглядел на все 20, всё таки он понимал, что ему многому следует научиться. Начал он с того, что отправился путешествовать по землям египтовским, посмотреть из паланкина, чем люди живут, возложить дары к пирамидам предков, увидеть море и всякие чудеса, коими полнится его царство.
Чудес оказалось негусто. Первое, что разозлило молодого фараона – люди жили впроголодь! Жуки жрали посевы и то, что раньше было плодородными землями вскоре станет продолжением безжалостной и ненасытной пустыни. Пусть они и были когда-то Детьми Пустыни, сейчас людей было много и еды, откровенно говоря, не хватало. Это порождало новую проблему – спекулянты, воры и карманники были повсюду. Новые бандитские ОПГ поднимали головы, которые некому было отрубить. Пока что это были робкие сборища, но было понятно, чем они станут вскоре, записи о Воровских Королях прочитал Макнеферра на пирамиде Хамона и это его разозлило. Еды мало, денег у государства тоже немного, какой-то босяк без стыда и совести вообще украл всю казну несколько лет назад! Египт походил на катапульту, у которой шатаются колёса, механизм был не смазан, а приводящие ремни пересохли и вот-вот порвутся. - Костность и невежество в умах царят! – говорил фараон своим приближённым. Да вот только и их он видеть и терпеть не мог.
Вторые пять лет своего взросления фараон думал. Много думал, много писал, приказав свезти в александрийский дворец всё то, что не пожрал огонь в когда-то существовавшей Немецкой слободе. Целая армия писарей была направлена к пирамидам Хамона, Шиш-Кебаба и прочим, чтобы переписать их деяния и составить во что-то более систематизированное. Он изучал иностранные языки, доклады шпионов и историю собственного народа. - Нужна система, - говорил фараон. – Нужно сменить формацию!..
*** Первый год двадцатилетия начался с доброй вести: примирение сетославных и ратоборцев. Насколько сильной была вражда и насколько непримиримыми казались стороны, а всё-таки благословение Бастет смогло помочь людям Египта осознать, что незачем грызться друг с другом, все под Небом ходим. Кто бы там ни сидел. Настигла эта весть фараона в городе Бубасте, что был посвящён кошачьей богине и был столицей 17 нома. В честь этого пришла фараону гениальная идея – объявить всенародный праздник под названием Дня Согласия и Примирения! И, заодно, воздать хвалу Бастет. Немедленно был проведён ритуал «Дар Солнцу», который когда-то был известен как «Дар Огню» - таким образом фараон отдал дань уважения традициям и обеим конфессиям. Впредь он решил, что лучше называть этот ритуал «Дар Богам», чтобы не допускать лишних брожений в умах.
В посвящении праздника именно Бастет был и меркантильный момент, о котором никто не знал, кроме близкого друга фараона – младшего сына обнищавшего номарха, Александра, которого подобрал повелитель на улицах Бубаста продающим жареную треску с лотка. - Молю, Бастет, Тебя, о Великая, чтобы ниспослала нам благословение своё! Спаси нас от напасти в виде Скарабев Сета! Народ египтский стонет под их нашествием, посевы погибли, слоны – съедены! Не может народ жить на одной рыбе! Взываю к тебе, покровительнице плодородного! Смилуйся и сжалься над нами! – стоял на коленях в одиночестве посреди храма Макнеферра и бился лбом о каменный пол. - Повелитель, - обратился вдруг Александр, обладавший бойким умом и выдававший такие же экспериментальные планы, как и сам фараон. - А может попросим Бастет, чтоб кошки теперь не токмо крыс да мышей ловить могли, а ещё и всякое зловредно-магическое? Ну как сейчас шкарабеи исчезнут, а потом какая-нить друга напасть нападёт, вроде града из лягух или волшебной саранчи? Тут наши кошки-то их – цап-царап! Почесал бороду Макнеферра. Подумал, потом цыкнул грозно на своего денщика, чтобы тот не забывался. А потом сказал, обращаясь к Бастет: - Ну, или как он сказал, спасибо, о Великая.
*** Сидя у себя в кабинете, во дворце, крутил фараон в руке рубиновую морскую звезду. Дешёвая безделушка. Но то, какой в ней был заключён смысл, полностью всё меняло. Ему говорили, что критяне – дикари и убийцы. Однако, пообщавшись по переписке с Архимедом IX пришёл к выводу фараон, что не так уж они отличались от египтян и что время настало.
- Промедление – смерти подобно! – заявил он и заперся в своём дворце на целый год. Никто не знал, что происходило внутри, только писари мотались туда-сюда. Спустя год, из-под завалов пустых амфор греческих вин, женских тог и исписанного пергамента вылез заросших и бородатый полубог. Он, даже помятый и с перегаром, всё равно был настолько красив, что публика была в восторге. С гордостью, Макнеферра сначала достал толстенную пачку папируса, а потом Александр притащил гранитную таблицу с чем-то на ней выгравированным.
- Сие есть, – громогласно начал фараон, указывая на табличку и бумаги, - моё творение и наше спасение! Манихейст об учреждении правительства! А если по-египтски – Послание о Девяти Домах! Изумлённым дворцовым служащим предстала новая схема распределения власти. С одной стороны, она была простой, чтобы даже самый тупоголовый евнух смог понять, кто чем занимается и кто кому подчиняется. С другой стороны, для человека понимающего было ясно – грядут перемены. И тот, кто в эти перемены не впишется – «сорвётся с высокого храма», как говорил божественный Шиш-Кебаб.
*** Каждый глава нового Дома выбирался фараоном лично. Он это называл «беседованием», когда к нему приходили кандидаты и рассказывали, почему именно им стоило поручить руководство ветвью власти новой системы. Больше всего Макнеферра не любил лести и лжи, а потому, стоило ему только почувствовать их, как тут же специально обученные люди цепляли под ребро кандидату крюк и волокли через длинный коридор, где ожидали приёма прочие желающие. Желающие могли уйти без лишних к ним вопросов, если решали, что не справятся с «беседованием», но самые умные и амбициозные оставались. Фараон говорил так: - Нельзя доверить государство человеку, который не умеет по делу высказаться, авторитета боится и лишь собственное благополучие во главу угла возводит. Таковых на крюк вешать у ворот и кнутом пороть, чтобы остальным неповадно было.
Новоизбранных глав Домов фараон принял в новом, специально для этих целей отстроенном Зале Верховного Совета. Зал был небольшим, потому что работа в его стенах не предназначалась для широкой публики. Один вход, один выход и прекрасный вид на девять вновь отстроенных мастаб. - Все вы оказались в этом зале потому, что так захотел я. Свой выбор я сделал по разным причинам. В ком-то мне нравятся амбиции, в ком-то – исполнительность, кто-то имеет богатый опыт. Это место, этот Верховный совет, равно как и ваши Дома – то, что нужно было создать уже очень давно. Наши враги развиваются, становятся сильнее и крепче с каждым днём. Наши границы в любой момент могут оказаться попраны. Мы же, сами, страдаем от того, что наш народ – глуп, невежественнен и воспитан не теми идеалами. Вор и убийца – его герои! Обманщик и лжец – вот кого он почитает! Мы должны заставить работать эту огромную машину, под названием Египт. И вы мне в этом поможете. - Посмотрите туда, почтенные, - фараон встал со своего кресла, которое отличалось от кресел прочих лишь знаками богов на спинке. Полубог подошёл к окну и дождался, пока все подойдут к нему и указал на мастабы. - Это – то, о чём вы никогда не должны забывать. Каждого из вас ждёт его собственное пристанище после смерти, пристанище, равное царским, былых времён. От вас зависит ровно одно – когда и при каких обстоятельствах вы будете там похоронены. Будут ли это почести, с которыми ушёл наставник моего отца, номарх Харахти? Или же будет это до срока и крайне кроваво? Помните о смерти, как, я слышал, любят говорить на другой стороне моря.
Фараон вновь сел во главе стола, что представлял из себя монолитную глыбу мрамора с выгравированной на ней картой его царства вместе с исконно-египтским Синаем с краешку и посмотрел на своих советников. Эпистратег Убэйд был молодым офицером, лояльным и лично преданным фараону. Его Дом Войны должен был руководить тем, что было ему и так хорош известно: армией и флотом. Его ветвь власти была одной из тех, которые были в Египте всегда, разве что никогда не было официально зафиксировано ещё и его главенство над охраной границ. Ему фараон сказал следующее: - На границе с Ханааном неспокойно. Размести там Конструкта Ра и тщательно следи за фронтом. Мир — хорошо, однако при том дремать не надлежит, чтоб не связали рук, да и солдаты чтоб не сделались бабами!
Джати, то есть главный визирь, Сафу был противоположностью эпистратега – пожилой и высушенный годами мужчина, который, однако, обладал живыми и яркими глазами. Этот человек начинал служить простым писарем ещё отцу государя, фараону Солхотепу и теперь настал звёздный час его амбиций. Дом Права объединял в себе профессиональных юристов, которые привносили иллюзию законности в жизнь Египта, вместе с тем законодательством, что оставил после себя Солхотеп. На посту джати, Сафу должен был совмещать роль Верховного судьи и вершить правосудие от лица фараона. Помимо этого, именно в его Дом должны были передаваться прошения от назначаемых номархов, равно как и прошения от простых людей.
С магами фараон обошёлся мягче, чем с прочими кандидатами. Им было позволено выбрать из своих рядов самого умного, самого могущественного и самого почитаемого среди них мага, который был назван Архимагом. Это был полукровка, объегиптченный немец по имени Брюс. Ему предполагалось руководить Домом Тайн, то есть всеми теми проектами, что были раньше, включая Национальную Стратегическую Кузню «Сириус». Предприятие было слишком перспективным, чтобы его закрывать. Разве что магам и лично Брюсу было сказано – «Доспехов ваших девайте куда хотите, но чтобы они просто так народ не кромсали! Законсервировать и убрать на холодное хранение!»
Про трёх остальных фараон знал немного, это были незнакомые ему люди, на которых он возлагал большие надежды. Главным по камням, или главкамом стал Церетель, архитектор низкого происхождения, но известный своими циклопическими проектами. Такие Египту были нужны! Главврачом стала ослепительно красивая женщина, волоокая, но строгая Агриппа. Предполагалось, что именно с ней, в рабочем тандеме, будет работать представитель нового дворянства, зампотыл Апраксет. Сельское хозяйство, рыболовецкий флот, а также самое главное – правильное хранение еды, предполагали плотную работу с врачами Египта.
- Вы спросите меня, почему один Дом назван Золотым, а другой Серебряным? Всё очень просто. Золото – это богатство и процветание Египта. Если мы не возьмём под контроль наши солы, если не будем знать, как накапливается и куда расходуется наше богатство – нас ждёт крах. Именно поэтому казначей Кар-Мракс должен будет не только взять за холку Всеегипетскую Налоговую Службу, но и наш торговый флот. - Серебряный же Дом – это наша культура. То, чем дышит простой египтянин, о чём он молится по ночам нашим великим богам и к чему стремится при свете благословенного солнца. Вместе с тем, Серебряный Дом будет фиксировать всё, что происходит в нашем царстве и то, чем занимаются другие Дома. Система – это благо! И эту систему будет поддерживать Главный писарь Александр-Думас.
*** С меджаем Аменом фараон беседовал отдельно, с глаза на глаз. Это был не просто человек – он происходил из социального класса потомственных шпионов, что появились много десятилетий назад, ещё во времена благословенного Шиш-Кебаба. - Тебе, Амен, я поручаю вести два Дома. Первый, Дом Порядка, у всех на виду. Ты будешь руководить моей стражей, которая будет защищать простых египтян от убийц и обманщиков. Жалование эта стража будет получать из казны. Мы вычистим наше царство от всякой погани и выбьем воровскую романтику из жизни Египта, чтобы подготовить наших детей к более великой цели! А если стражники начнут воровать, грабить и убивать, то души их окажутся в тех самых монетах, которыми их подкупили ростовщики. Места там хватит на всех. - Второй же Дом будет сокрыт ото всех. Дом Секретов будет заниматься тем, что тебе очень знакомо – шпионить за моими врагами, а значит за врагами государства. И моё первое задание тебе будет – найти подлеца Язефа, который обесчестил похороны моего отца! Найди его, Амун, и пусть каждый, кто захочет украсть у фараона ужаснётся его судьбе!
*** Отдельно фараон беседовал с высшими иерархами церквей и культов, находящихся в его царстве. В тронном зале, со всем почтением, были приняты: верховный жрец культа Ра, патриарх сетославных Пётр, магистр Псов Анубиса и верховная жрица Бастет. Повелитель Верхнего и Нижнего Египта был невероятно прекрасен, величественен и весь в золотом, как и подобает его полубожественному статусу. - Вести о примирении двух паств порадовали меня, но меня заботит то, что наш народ всё равно духовно разобщен. Не будет на земле моего царства преследований по религиозным мотивам. Обычный человек должен найти защиту не только в букве закона, но и в молитве своим, египтским богам. И если захочет сетославный прийти в храм Анубиса и помолиться за посмертие своего отца – он не должен быть осмеян. Равно как и женщина не должна уповать лишь на Бастет в своих молитвах о сыновьях, что сражаются за Родину, но могла прийти в храм Сета и принести ему богатые дары. Отныне вы должны научиться работать вместе, потому что только это приведёт нас к истинному величию! Когда-то наш народ поклонялся Огню и Войне, затем мы научились видеть Великих за примитивными фасадами, я же вижу главное – боги с нами, а значит с нами пребудет Величие.
-
-
-
Наконец-то начинается системный подход.
-
-
Могуче. Капитальные государственные реформы, я бы сказал.
|
Слова Илль о великом будущем для Эвелинн резанули командира по сердцу. Его спутники не были оптимистами, это понятно. Просто неизбежность и тяжесть происходящего наваливается так сильно, что привыкаешь к нему. Ко всему человек привыкает, а в его свойствах надеяться на лучшее. Не надеялся Элиас, он верил и действовал. Так его учили в Храме, так он прожил свою жизнь - подкрепляя поступками свою Веру. Что же, это было весьма действенно. - Привал, - выдохнул, ступив на полянку. Не надо быть умником, чтобы понимать, какое слово хотели от него услышать остальные. Тьма стучала в сердце каждому и было понятно, что полноценного отдыха не будет. "Значит отдохнём насколько можем и продолжим путь". - Расставить ловушки и сигнальные растяжки, Илль, Фелиция! - прежде чем падать на жухлую и мёртвую траву уставшим мешком надо было позаботиться о своей собственной жизни. - Джон, Янус - найдите неподалёку пригодное дубьё. Никто не уходит дальше, чем вам подсказывает разум! Напоминание, хотя и бессмысленное. Все знают, что влечёт за собой беспечность. Мешки оказались в круге, излишек аммуниции поставлен в пирамиды. Чародейки беседуют друг с другом, Илль передаёт еду. Командир тревожно смотрит за каждым, чтобы ни один не вышел из поля зрения. Краем глаза отмечает как, вначале, затихла Эвелинн. Её взгляд бегает между ними, изучая. О чём она думает? Какие мысли движут ею? Момент, когда волшебница сняла Кинжал с пояса и успела шагнуть к Джону храмовник пропустил и дёрнулся вперёд почти инстинктивно, слишком резко. - Нет, - он опустил свою руку на руку девушки и требовательно подвинул кинжал к её груди. - Я думаю, что Джон со мной согласится, но, тем не менее, это приказ. Эвелинн, ты была выбрана не только твоими наставниками. Мы видели в церкви, что Кинжал ответил тебе. Прости, но тебе придётся нести эту ношу, как нам, каждому, - свою. Я верю в чистоту твоего разума и твоей души. Мы все верим в тебя и будем готовы защищать вас с мистресс Алакрейн сколько потребуется, если потребуется. - Чувствуешь смятение? Сомнения обуревают? Поделись со мной. А ещё лучше - помолимся вместе. Это - последняя возможность для нас обратиться к Создателю так, как того требуют ритуалы. Потом - отдыхайте, ослабьте доспехи, поешьте, говорите друг с другом. Постарайтесь собрать в кулак как можно больше сил. Меч входит в землю уже потерявшим остроту клинком. Крестовина служит опорой для локтей вставшего на колени мужчины. Голова согнута, но глаза открыты, взор устремлён в танцующее пламя костра. - Благослови нас, Создатель. Слабы мы, но в Свете черпаем свою силу, Вера подпитывает нас и Цель служит маяком в непроглядной Тьме. Отринув отличия, мы стали сильнее, В служении Тебе - мы стали крепче, Вера человеческая не даёт нам сломаться под тяготами нашей миссии. Ты с нами и Свет в наших сердцах.
В чем моя цель? Принести избавление людям. В чем моя честь? Выполнить свой долг. В чем моя жизнь? В служении Свету! Блики от разведённого костра неуверенно ложились на грязные пластины доспеха. Они скакали по скрипящим бронированным сочленениям перчатки, которая сомкнулась на кромке будто бы вырубленного из куска камня шлема. На щите нельзя было разобрать герба, словно он - одно большое пятно грязи. Плащ был потерян в болотах позади. Человек, закованный в доспехи, стоит прямо, будто он сам выкован из железа. - Я буду охранять вас один. Вы все - должны отдыхать. Это приказ! - за надетым шлемом не видны черты лица Элиаса, только глаза сверкают во тьме.
-
-
Блики от разведённого костра неуверенно ложились на грязные пластины доспеха. Они скакали по скрипящим бронированным сочленениям перчатки, которая сомкнулась на кромке будто бы вырубленного из куска камня шлема. На щите нельзя было разобрать герба, словно он - одно большое пятно грязи. Плащ был потерян в болотах позади. Человек, закованный в доспехи, стоит прямо, будто он сам выкован из железа. Мастерски, очень образно.
|
На глазах Элиаса происходило что-то невероятное. Одно дело знать, что маги, некоторые маги, это умеют и иногда возвращают к жизни людей. Храмовнику ранга Расмуссена о воскрешении путём использования Магии Света знать было даже положено по службе - всё-таки одна из краеугольных проблем сосуществования Ордена и волшебников, с их Советами, Конклавами и Ложами. Совершенно другое - видеть всё своими глазами. Как сначала безжизненное изломанное тело выправлялось, словно кто-то нежными руками ставил на место хрупкие кости, сращивал хрящи, перетягивал мышцы заново. Тело, ещё мгновение назад, ожило, появился румянец на щеках, воздух вошёл в лёгкие, открылись глаза.
Закалённый ужасами Тьмы и прошедшими битвами Элиас на мгновение вновь стал юным послушником, верящим в чудеса! Он прижал к себе Эвелинн, удивлённо, не контролируя себя, разглядывая Илль со смешанным чувством восторга и опасения. Затем опомнился, отпустил бедную девушку из своей железной хватки. Прежде чем подняться на ноги, отстраниться, заняться другими, не менее важными делами, командир посмотрел в ясные глаза Эвелинн Виссанти: - Спасибо, что вернула мне надежду на чудо.
Остальные спутники были рядом, далеко здесь не уйдёшь, посреди топей, да и они не на прогулку вышли. Брат Роберт разговаривал с мистресс Алакрейн... Командир поджал губы. Непривычно было ему видеть такое. Безмолвный протянул руку к лицу волшебницы не для удара. "Свет, защити нас. Эта дорога - испытание всего, во что мы верим и чем являемся". Обернулся, посмотрел на Эвелинн. - Илль, я бесконечно рад, что ты вновь с нами, - отдал бедной проводнице второй сапог, решив сконцентрировать внимание на делах. Её слова об ивовых листьях комментировать не стал. Правда ли это? Может быть у каждого - своя жизнь и свои ожидания? Что-то было не на месте в груди от её слов. - Все сюда! Сейчас каждый должен прочитать карту маршрута несколько раз, постараться запомнить её, потому что никто не знает, кто будет следующим. Звёздочка пояснит нам всем путь ещё раз. Шар поближе подвиньте, больше света! Покажи пальцем, чтобы не было ни у кого сомнений, как именно мы идём. Растрёпанная карта переходила из рук в руки, а затем вновь заняла место под доспехом командира.
- Теперь мне нужно знать, прямо сейчас, мистресс Алакрейн, Эвелинн. Мы можем сотворить чудо ещё раз? Или несколько раз?.., - он вздохнул, опустил взгляд. Провёл рукой по мокрым волосам и посмотрел исподлобья. - Потому что если нет, если вы не можете. То мы идём дальше, сейчас. Немедленно. Сохраняя прошлый порядок. И смотря только вперёд. Потому что наша цель не изменилась, она там, - он показал рукой и мрачно посмотрел на всех, особенно долго задержав взгляд на Джоне. - Я беру на себя ответственность за смерть этих людей. Я отвечаю за вас, живых. А мы - отвечаем за весь мир.
|
Когда стих бой, командир встал, словно его оглушили. Внезапно умершее от рук Фелиции существо, обмякшая в руках Илль и нелепо покачивающийся на островке мокрой травы сапог с картой. Что это было? Почему он так бездарно себя вёл? Растерялся, думал о чём-то другом совсем? Запаниковал? Сказать было сложно. Отчасти всё и сразу было в этом поведении и теперь Элиасу было как-то горько за всех, кто погиб. "Хватит!" - в очередной уже раз одёрнул себя. Заставил себя проглотить ком ненужных чувств поглубже, сосредоточившись на бое. Только кончики пальцев подрагивали слегка, хорошо что не видно в латных перчатках.
Пусть со стороны он мог показаться хладнокровным мерзавцем, первое, что сделал Расмуссен - это не поспешил к своему брату по вере, который плавал в кровавой воде и готов был испустить дух. Не подставил локоть под голову изломанной проводнице, помогая Эвелинн с исцелением. Командир, в первую очередь, схватил сапог и вытащил карту. Проверил её в свете волшебного шара - цела! Молодцы, следопыты, не делали хрупких вещей! Карту он ещё раз пробежал взглядом, выжигая в своём сознании значки и чёрточки. Убрал под доспех.
Второе - это Роберт. Склонив колено возле Безмолвного, Элиас аккуратно подхватил его под руки и помог мистресс Алакрейн коснуться кожи. Его не заботило то, что когда-то магия исцеления была еретичной. Это не ересь, это другое воплощение Света и воли Создателя. - Ну же, - пробормотал командир, сосредоточенно глядя в лицо волшебнице (и с сожалением отмечая то место, куда пришёлся его удар). Роберт зашевелился, Виссиль направилась к Янусу. - Брат, как ты? - тихо позвал храмовник. Приподнял товарища, помог сесть, снял с него шлем. Ему было важно увидеть разум в глазах, увидеть немое движение губ. Или сосредоточенный кивок. Крепко стиснул руку Безмолвного. Отпустило немного. - Держись. Наш долг ещё не исполнен. Держись, брат. Пойду, посмотрю как там Илль, а то сопли распустил совсем, командир-хремондир, - усмехнулся, а в глазах облегчение. Хлопнул по стальному плечу и на ноги поднялся.
Снова преклонил колено, снова опустился в напитанную водой землю возле волшебницы. Положил руку на плечо Эвелинн, тихо сказал ей: - Ты справишься, с тобой Свет, - и начал следить за тем, что происходит с телом проводницы. Ужасные раны, торчащие в разные стороны сломанные кости. Открытый девичий рот, полный болотной воды. Взгляд, направленный в никуда. Элиас прикрыл глаза мёртвому телу, пусть она их снова распахнёт уже сама, если у них всё получится! - Ты творишь чудо, в очередной раз, - продолжает тихо шептать Светлой. - Не сомневайся в себе и в своих силах никогда. Создатель не зря послал нам тебя, потому что ты - его орудие. Храмовник говорил эти слова искренне. Он был чёрствым человеком, что касается человеческих связей. Привязанности никогда не распространялись дальше некоторых братьев по Ордену, а жестокие времена часто вносили коррективу в количество близких. К примеру, командир знал, что если для достижения их Цели ему придётся отправить брата Роберта на смерть - это необходимо. И Роберт это знал. И поступил бы так же к Элиасу, в этом была честь каждого храмовника. А вот как относиться к Эвелинн мужчина не знал. Он видел её как-то иначе, чем других колдуний. Чем других женщин, даже. - Ты справишься, - прижал её к себе одной рукой, потому что знал, как она устала. Как устали они все. И сколько ещё предстоит им впереди.
-
-
очхороший пост сам по себе и особенно ценный тем, что вовлекает остальных стать участниками момента
|
-
Человек действия, не то что всякие аристократы сопливые :3
|
"Правильным ли был выбор? Шагнуть в топи, чувствуя усталость. Продолжать идти дальше, невзирая ни на что", командира терзали мысли о последствиях решений, но он умел с этим бороться. Жёсткость Элиас умел проявлять не только к подчинённым, но и к себе самому, когда этого требовало время. Особенно - к себе. Один генерал-аристократ когда-то сказал ему на поле битвы: "Плох тот командир, что должен стоять во главе строя, в конце-концов удача может его покинуть, противник окажется умнее, а вовремя отступить ему будет некуда". Храмовник размышлял над этой фразой и для себя решил, что он будет лучше. Умный командир - тот, кто знает, когда следует встать во главе строя и умереть со своими солдатами, но не спешит торопить это событие.
Так что сейчас он выкинул из головы все сомнения. Решение принято, значит надо разбираться с последствиями этого решения, третьего не будет. Вот и шёл Элиас по цепочке, пристально вглядываясь в воду перед собой, во мрак болота, в спину мистресс Виссиль. Он поглядывал наверх, вслушивался в поисках опасности, но всё равно ничего не слышал. "Лучше бы этому болоту таким и оставаться, безжизненным", подавленно подумал он. Да, он выглядел бодрее остальных, но внутри всё равно копилась та же усталость. Его держал стержень, что был крепче железа и стали. Вера и убеждённость в их миссии и долге.
Болотные огоньки заставили насторожиться. Это была опасность, совершенно точно. Ещё одно заигрывание Тьмы, вот, смотрите, люди, я не возвращаю вам Свет, но это же почти оно? Не так ли? Огоньки говорили с Расмуссеном, говорили голосом друзей. Голосом братьев. Голосами давно павших в битве наставников. Огоньки говорили с ним, будто они и есть Свет, тот самый, к которому он стремился всю свою жизнь. И эти голоса были невероятно убедительны.
Но не в ушах храмовника. Он яростно вскинул голову, глаза сверкнули в пламени факела, который он нёс в свободной руке. - К оружию! - крикнул рядом брат Бедвер и забарахтался в воде, утягиваемый в сторону топей. - Тревога! - вторит командир, ища взглядом Эвелинн, затем Роберта, а потом наблюдая в праведном гневе как вся цепочка перед ним дружно шагнула в сторону огней, а позади него Илль вытащила свирель и заиграла какую-то мелодию. - Ах вы поганые твари, - рычит храмовник непонятно кому, но, скорее всего, ужасам болот из-за их грамотно скоординированной атаки. Он хватает ближайшую к нему Виссиль Алакрейн за руку, сбивая дыхание, выводя из транса, удерживая на месте. - Соберитесь, во имя Света! Не поддавайтесь колдовству!
-
Правильно! Нет смысла сдаваться, еще даже толком не подравшись!
|
Вокруг что-то происходило. Что-то странное. Командир отряда сидел у костра, ему в руки кто-то сунул плошку с горячей кашей, а он сидел, словно пыльным мешком оглушённый и тупо наблюдал как кричит герцог, буквально вырываясь из рук пытающейся исцелить его Виссиль. Герцог истекает кровью. Алакрейн ревёт. Брат Роберт, игнорируя волшебницу, пытается поднять аристократа на ноги, как будто не замечая, что тот ранен. Звенят обвинения в сторону Эвелинн, которая стоит с растерянным видом. Расмуссен видел это всё, но с ним что-то произошло. Он не мог понять, что творилось перед его глазами, почему эти люди ведут себя так, а не иначе. Ведь он отдал приказ?.. Собрал всех... Надо выдвигаться и идти вперёд...
Почему?
Никогда раньше Элиас не задумывался над тем насколько он сообразителен. Не было в его жизни момента, когда бы он сел и задумался - ты, брат Расмуссен, не слишком быстро думаешь, не очень хорошо твоя голова понимает других людей. Потому что как складывалась жизнь?
Поначалу всё было очень просто. Ты живёшь в храме, тебя воспитывают, тебя кормят, тебе объясняют раз и навсегда что есть Зло, что есть Добро. Мир обретает вполне осязаемые границы и ничто их не колеблет. "Послушание - благодетель", улыбаясь, говорит мать-настоятельница и за обедом даёт немного больше каши.
Потом тебе дают в руки оружие и говорят - мы поможем тебе осознать свою цель в этом мире. Те, кого мы покажем - это наши враги. А значит и твои враги. Тебя учат, что именно нужно делать с врагами, как поступать, опять же, не сомневаясь, действуя в уютных рамках твоего мира. Ты живёшь, учишься, набираешься мастерству, становишься умелым и ощущаешь гармонию. Твои наставники улыбаются тебе. Аббат упоминает твоё имя в вечерней мессе.
Случается страшное и мир погружается во Тьму. Это колеблет границы мира, разрушает их, потому что теперь появляется Что-то, что однозначно гораздо более враждебно всему, что ты поклялся защищать. Оно враждебнее магов, которые примеряют на себя роль Создателя, что им не по плечу. Оно радикальнее зарвавшихся аристократов, что считают будто жизнь земная продлится вечно и не будет спроса с них потом. Тьма - она конкретная, вот что ты думаешь. Тварям не нужны деньги. Или земли. Или тайные знания. Им нужна твоя жизнь и жизнь всех людей, животных, всяких мелких букашек. Тебя ломает осознание бессмысленности, поначалу, но потом в голове начинает проясняться. Ум начинает работать сам, включаются врождённые резервы и вот уже ты сам трактуешь учение, каждую букву которого знаешь лучше, чем тыльную сторону своей руки. Для этого достаточно всего лишь стать самым старшим в своей боевой группе, чтобы на какой-то момент исчезли все те, кто раньше давал тебе указания.
Наверное где-то в этот момент Расмуссен начал действительно меняться. За те 12 циклов, что им пришлось приспосабливаться к темноте, он, разумеется, не раз участвовал в междоусобных сражениях. Но всегда пытался или понять своего противника или же переубедить иерархов, что конфликт невыгоден. Рассуждал он просто - убийцы, насильники, мародёры, бандиты не могли считаться за полноценных людей, так как они совершали дело Тьмы. Вносили смуту. Разобщали общество. Но почему Церковь продолжает отрицать то, что волшебники - тоже люди? Они могли создавать Свет. Тьма - не могла. Отметая лишнее ты приходишь к единственном верному выводу.
Примерно это же можно было сказать про аристократов, про некоторых из них. К примеру, как можно было отрицать, что герцог Орландский, его вассалы, его свита - плохие люди? Что ими движет та же корысть, что была когда-то. Что они не способны на самопожертвование, на благое дело во имя Света? Могли. Раз за разом это доказывая.
Потихоньку Расмуссен встраивал в свою картину мира тех, кто, когда-то, был для него по другую сторону. Он просто не мог категорично воспринимать этих людей. Он с ними не работал. Не сражался. Но мысленно практически приравнял к своим боевым братьям, таким же каким он был когда-то. Без страха. Без упрёка. Без лишних эмоций воспринимающих свой долг и готовые принять свою судьбу в любой момент.
А теперь момент для раздумий догнал брата-храмовника в самый неподходящий момент. На краю гибели, во тьме, на руинах забытой всеми церкви, усыпанный прахом мёртвых героев, Элиас вдруг оглушительно осознал свою ошибку - люди слишком сложны! Этот герцог был так сильно ранен Тьмой, что даже проблеск надежды, проблеск чего-то, что показал ему Клинок Рассвета был хуже, чем вскрытое ржавым ножом колено. Чем смятый, словно тонкая фольга, доспех на плече. Де Труа плевался и кричал, называя ведьмой прекрасное и воздушное создание в форме Эвелинн. Бедная девушка пыталась успокоить аристократа, а храмовник тупо наблюдал, понимая, что это бесполезно. Обида пустила корни в душе старика и её будет очень трудно выкорчевать.
Герцогу вторил другой старик, рейнджер, который с самого первого взгляда показался Элиасу слишком странным. Слишком "себе на уме". Его слова, простые, ранили не только Эвелинн, но и командира. Незаслуженно! Как горько, должно быть, чувствует сейчас себя волшебница! Или же нет? Храмовник опустил свой взгляд и, не видя ничего в своих руках, попытался выплыть из нахлынувших на него непонятных эмоций. Он не понимал. Или же понимал?..
Командир рывком поднялся на ноги. На секунду замешкавшись, вновь обратив внимание на сжатую в руках еду, он отложил ненужные сейчас вещи и шагнул вперёд. Шагнул, чтобы остановиться, замереть и послушать Джона, который ковылял от одного к другому, веско и хлёстко высказывая всё то, что сейчас поднималось огнём в глотке храмовника. И, вроде бы сказал всё наёмник. По-простому сказал, выдал как есть, но этого было мало, когда тебя самого съедают изнутри безумные эмоции и чувство несправедливости.
- Да как вы смеете!.. - в его голосе звучала сталь. С удивлением для себя Элиас понимал, что сейчас он впервые за долгие годы чувствовал что-то очень яркое, помимо веры. - Да как вы все смеете обвинять её в том, что она выполняла своё Предназначение?! Ведьма, коза - вы посмотрите на себя сейчас! В её руках сейчас - будущее целого мира! Вы понимаете? От нас, от неё, от этого кинжала - зависит ВСЁ!.. На мгновение Элиас задохнулся. Он выпучил глаза, он взмахнул руками. На его суровом, проборождённом морщинами лице проступила краснота. Мужчина уже не казался серым, одномерным, в него, как будто бы, что-то вселилось. Сама мысль об этом пустила волну дрожи по его спине под доспехом, однако он не смог замолчать. - Мы все сейчас должны благодарить Создателя о том, что он послал нам испытание в виде павшего войска именно сейчас! Вскинул руку, пальцем тыча в пролом, в кости под ногами, старые кости, которые до сих пор сжимали свои мечи и палицы. - Благодарить, что это испытание пробудило силу Кинжала Рассвета почти в начале нашего пути, что его разум, разум магического оружия, будет искать вдохновение в каждом из нас! Что именно наша добродетель подскажет оружию что есть Правда. - Он, - посмотрел на Джона. - сказал то, что думаю я сам - мы должны бить одним кулаком, - закованные в сталь пальцы с хрустом сложились в кулак. Рука задрожала от напряжения. Таким кулаком можно было выжимать воду из камня, как старых баснях для малых и неразумных детей. - То, что вы ощутили будет ждать весь мир. А если мы проиграем... Если сейчас мы будем винить друг друга, если мы затаим обиду. То всё, - рука метнулась в сторону, словно отбрасывая что-то невидимое в угол. - Нам придёт конец. Тьма победит, Тьма! Ей даже не придётся пускать в наших душах ростки. Всё сделаем сами.
По спине пот стекал ручьём. Лоб взмок, короткие волосы неопрятно торчали в разные стороны, тоже все в поту. "Будто пробежал целую лигу с телегой на плечах", подумал про себя Элиас. - Послушайте, - он почти выдохся и теперь звучал устало. Как и чувствовал себя. - Маги, дворяне, наёмники и следопыты. Братья-храмовники. Мы должны, - он надавил. - верить друг в друга. Друг другу! Не в меня, потому что я верю в каждого из вас. Верьте в себя. И в тех, кто здесь сейчас стоит. Ему не было стыдно за вспышку красноречия. Ему было просто горько, отчего-то.
- Собираемся и выходим, немедленно. Больше ждать нечего.
-
-
-
Эмоционально, сильно, верю!
|
-
-
Он ищет следы Тьмы, следы одержимости, животные инстинкты и искажение. Тьму в серых глазах, что блестят в гаснущем свете сфер.
-
Хорошая проверка. Не факт, что эффективная против одержимого тьмой, но хорошая.
|
-
Командование - это ответственность и сопутствующие терзания. И необходимость делать выбор. Это хорошо показано в этом посте.
|
-
А мне "батяня" Элиас очень даже! Рыцарей без страха и упрека полно, а такой тип не затаскан.
|
Поселок встретил их как и полагалось покинутому поселению - пустыми руинами, зияющими провалами выбитых окон, воющим ветром следи обрушившихся стропил. Мгла клубилась рядом, но отступала, стоило попытаться рассмотреть её, оставляя вместо себя простую и привычную темноту. Скорее всего, мрак пока всего лишь играл с ними и дальше он будет наглее. Что будет дальше Элиас не знал, но не сомневался, что будет трудно. Всю дорогу он шёл молча, берёг дыхание и разглядывая своих новых спутников. Кого-то он знал давно, если говорить о брате Роберте. О ком-то слышал, кого-то можно было легко прочитать, будто это раскрытая книга. Спутники не были командой, они не готовились для этой миссии вместе, но им выпала такая судьба и пусть благословит их Свет и Создатель. Пешая дорога не располагала к беседе. Теперь у них была возможность поговорить, перевести дух, познакомиться друг с другом настолько, чтобы можно было доверять. - Здесь мы остановимся, - сумка с вещами была поставлена на пол, щит и двуручный меч приставлены к стене. - Это место - последняя возможность собраться с силами и поговорить друг с другом. Вспомните кто вы, для чего мы отправились в этот путь и какова наша общая цель. Отдохнув, мы отправимся дальше в путь. Возможно мы слегка задержались в дороге, но следует воздать молитвы Создателю за то, что ни одна тварь не потревожила нас в этот час. И ещё одна причина для остановки - войскам герцога следует дать фору выступить со всем огнём и сталью, чтобы меньше внимания привлекали мы. Осторожные слова, чтобы подстегнуть пошатнувшийся боевой дух, снять нервозность и нарастающий страх. Разум Элиаса укрепляла его вера, но остальные были не так сильны. Он старался внушить свою уверенность спокойным голосом, твёрдой интонацией, дать возможность людям найти мир в собственных мыслях. К тому же, некоторым членам отряда нужно дать время смириться с его ролью лидера. - Георг, брат Бедвер, колокольня слишком разрушена, - обратился к следопыту. - Найди место повыше внутри собора. Янус, Фелиция, Джон - установите смену дозора вместе с Георгом, два человека всегда должны находиться начеку, в двух точках храма. Включите в смены меня, брата Роберта и брата Бедвера, я доверяю вашему опыту. Сир де Труа, - храмовник с уважением поклонился, - если вы захотите присоединиться к дозору, на ваше усмотрение. Элиас кивнул на предложение чародейки Эвелинн, чья непривычно высокая и хрупкая фигура привлекала взгляд. В ней было что-то знакомое. Какая-то искренность и чистота. И совершенно точно - тайна. - Конечно, Илль нужно отдохнуть у костра и твой волшебный огонь сослужит нам хорошую службу, - ободряюще улыбнулся, хотя эта улыбка могла показаться усталой и заскорузлой. - Брат Роберт, брат Бедвер. Я хочу сложить осколки алтаря как им подобает быть и вознести молитву Свету. Если кто-то захочет присоединиться к нам - прошу, не стесняйтесь. Я прошу вас всех отринуть старые обиды и предрассудки, потому что они не сослужат нам хорошей службы в дальнейшем пути. Мы едины в нашей Цели. Отправившись в зал и начав ворочать камни, храмовник тихо сказал своим братьям: - Помните, что труд - это тоже молитва и трудом мы обретаем спасение. Будьте сильными в своих помыслах, не дайте тьме проникнуть в вашу голову. Будьте бдительны, пусть Свет направит вашу руку с оружием. И ещё, - мужчина подошёл к своему младшему брату, Роберту Безмолвному. Положив руку на затылок воину, Элиас прислонил свой лоб к холодному металлу топхельма. - Ты будешь охранять Эвелинн. Понял меня, брат? Это - мой приказ. Ни на шаг от неё. Стань её щитом. Сокруши своим молотом всех, кто захочет её убить. Она должна выжить, в ней заключена наша миссия. Расмуссен отошёл на шаг и призвал Роберта опуститься на колено. Достав свой меч, командир положил его клинок на плечо брату. - Что есть твоя жизнь? Твоя жизнь - это служение. Что есть твоя судьба? Твой долг - это твоя судьба. Что есть твоя награда? Твоя смерть - это твоя награда. Что есть твой страх? Твой страх - это не выполнить приказ. Что есть твоя клятва? Твоя клятва - это вечное служение, - уважая обет брата-храмовника, Элиас сам проговаривал вслух церемониальный ответ. Он не сомневался, что Роберт выполнит приказ, несмотря на старую неприязнь к чародеям. Не из того теста был слеплен воин веры, чтобы сомневаться. Расмуссен кивнул брату Бедверу и опустился на колени, битый камень хрустел под сталью наколенников. - Мне неведом страх, - начал он. - A spiritu dominatus, Domine, libra nos, От неверных тварей тьмы, Избавь нас, Создатель. От мрака, тьмы и вечной ночи, Избавь нас, Создатель. От проклятых и забытых, Избавь нас, Создатель. Свет укрепит нашу веру. Я служу Свету и в нём - наше спасение.
-
-
Стабильно крут и мощен, другого и не ожидалось.
-
Ну, собственно, никто и не сомневался...
-
-
|
-
Мощный тип. Суровый. Лидер.
|
Ветра пустыни были злыми и опасными. Они налетали на редкие оазисы и погребали их под слоем песка. Обмелел великий Нил, Река Жизни. Дрожали в своих домах глупцы, ибо не ведали они, что грядут перемены. Тем горячее становились ветра, чем сильнее горело пламя в Храме Великого Сети. Всё шло так, как и было задумано в Плане Вождя.
Основание религии прошло так, как задумывал Хеджу-Хор. Он был умён и понимал - враги не дремлют. Змеи и Быки не забудут своей победы. Как другие народы были растоптаны бронзовой пятой копья народа Пустыни, так и его народ может ждать та же судьба. Однако на чём основать воинское искусство, если человек живёт лишь одним днём? Если все помыслы его находятся здесь и сейчас, лишь вождь был обязан поставить себе курган и таким образом хоть немного думал о вечном. Теперь всё было иначе. Осознав, что все они - часть чего-то большего, часть Предназначения, можно было готовить людей к чему-то новому.
Вождь-жрец начал с того, что сжёг в пламени очищающего Огня всех стариков, что называли себя Мудрецами. Он сказал: - Их мудрость не что иное, как шелест песка в пустом черепе. Слова, что они изрекают, лишь пепел и прах прошлых поколений. Их смерти желает Великий Сети и через меня вы узнаете Истину! Он возвеличил новых "старцев Огня": воинов, что подходили к тому сроку, когда их статус мог пошатнуться; легкоувечных охотников, которые начинали пропускать то один удар, то другой; осуждённых на сожжение, но спасённых в последний момент. "Старцы Огня" были преданы лично Хеджу-Хору. С ними он делился основами религии. Они были стражами Основ и Порядка. А ещё они, втайне, отбирали самых талантливых воинов и готовили в свои преемники.
Надежды свои он вкладывал в детей. Народ Пустыни был народом воинов и потому мальчики были должны учиться убивать с самого детства и их нельзя было отвлекать. Зато девочки - другое дело. Вождь-жрец окружил себя ученицами. С ними он беседовал об основах религии. О двух глазах Великого Сети. О Золотом глазе, в котором горел Огонь. Этим глазом, своим глазом ярости, он следил за их подвигами, за кровью пролитых врагов, за смертью, что совершалась в его честь. О Серебряном глазе, которым он присматривал за ними ночью, за их радостью и любовью, за их размышлениями и тем, как они разглядывают его яркую пятнистую шкуру. Но раз в месяц, Серебряный глаз закрывался и тогда они должны были вести себя тихо-тихо, чтобы не потревожить спящего Отца. В такую ночь народ должен был погасить огни и не проливать ничьей крови ибо сон и нюх Великого Сети слишком чуток. В эти годы Вождь-Жрец давал вещам имена и его Ученицы запоминали их. Они несли Слово Сети и Слово Великого Жреца. И даже когда его ноги больше не будут ступать по земле, его знания останутся с народом, сохранятся в чём-то крепче, чем предания.
Обратил своё внимание Хеджу-Хор и на мальчиков. Он наблюдал за тем, как учат воинов и понимал, в чём сила его Народа. В войне. Перед ними всё ещё стояла великая миссия уничтожения народов. Об этом не стоило забывать и Вождь-Жрец не забывал. Помнил каждую минуту. Разве что заронил в головы воинов несколько новых идей. - Война, дочь Великого Сети, ждёт нас. Она - наша подруга, но не стоит терять голову при виде этой сладкой ветреницы. Она изменчива и лишь наша доблесть, наша ярость и наша отвага привлекут её на нашу сторону. А ещё, как и всякая женщина, она ценит умение. Так повелеваю я и так повелевает Великий Отец - учитесь войне. Совершенствуйтесь в ней. Любите её как свою жену. И тогда она отплатит вам взаимностью. - Когда придёт срок, отдайтесь ей без остатка и помните - тот, кто умер в бою, умер смертью праведной! Такому улыбается наш Отец. И его душа окажется там, на огромной чёрной шкуре Сети, а не станет ещё одной песчинкой Великой Пустыни.
Много было задумано Хеджу-Хором. Он понимал, что успеть всё в этой жизни - не под силу никому. Не здесь и не сейчас. Он не владел понятием времени равно как и понятием своего места в этом мире. Но интуитивно он ощущал, что родился слишком рано. Слишком-слишком рано. В часы одиночества он смотрел на курган и понимал свои сны. Тварь когда-нибудь пожрёт их, если только они не скинут ей в топку кого-то другого. И он был готов. Он велел построить себе скромную гробницу, понимая, что его наследие будет жить не только в камне, но и в умах и памяти тех, кто выживет и поведёт народ за собой дальше.
-
А ещё, как и всякая женщина, она ценит умение. ;)
|
Юный вождь Хеджу-Хор, ещё будучи звонкоголосым подростком, понял, что дальше так жить нельзя. Их племени, их народу требовалось что-то... Что-то, о чём пели шакалы ночью, о чём шептал ветер в дюнах, о чём журчала вода в оазисе. Ночью он созерцал луну и днём искоса подглядывал за солнцем. Отец когда-то рассказывал ему о двух колесницах, что бегут по небу одна за другой, но он сам видел в этом что-то другое. Нет, не колесницами были два глаза, золотой и серебряный. Это было что-то совсем другое.
- Что есть Огонь? - спросил он как-то мудреца. Старик, не смея перечить малолетнему вождю, но и посмеиваясь над его юным любопытством, ответил: - Огонь - это начало мира и конец. Кивнул юноша и замолчал. - Что есть Война? - задал он вдруг новый вопрос. Старик, поёжившись, вновь произнёс прописную истину: - Война - отец всему и мать. Вновь кивнул Хеджу-Хор. - Тогда почему из костра не рождается новый мир и от удара молнии не раскалывается земля? - вдруг спросил Хеджу-Хор и взгляд его не по годам мудрых глаз заставил старика оторопеть. - Почему Война, наш отец и наша мать, забирает наших воинов? И почему она позволила подлым Змеям и Быкам растерзать моего отца? Старик не знал что ответить. Никто не задавал ему таких вопросов. Никто и никогда не задавал старикам вопросов, которые ставили под сомнения Истины. И тогда Хеджу-Хор ответил ему сам, смягчившись голосом: - Я скажу тебе, старик, кто наш отец, ибо это - Пустыня. Это - Тот-Кто-Смотрит. Это - что-то настолько великое и могучее, что мы просто не можем познать. Мой отец, Сети, служил Ему, как и мой дед служил Ему. Он благословил наш народ и теперь он мне отец. Посему, мы больше не будем называть Его разными именами, но одним. Мы больше не будем бояться его взора, но будем радоваться вниманию, как радуется вниманию сурового отца каждый сын. Он одарил нас дарами, а мы же подарим ему самих себя. Мы подарим ему, Великому Сети, Тому-Кто-Смотрит, черепа наших врагов! Мы подарим его дочери, Войне, их кровь! Мы подарим его сыну, Огню, их внутренности! И тогда наш Отец взглянет на нас и улыбнётся, - звонко рассмеялся после этих слов молодой вождь и глаза его сверкнули не по годам хищно.
Гробница вождя Сети была провозглашена Хеджу-Хором местом почитания Великого Сети, Того-Кто-Смотрит. Потому как не было внутри останков его отца, которого помнил мальчик. Были там лишь кости врагов, пепел трусов, дух Войны и дух Огня. Там царил только Великий Сети.
-
-
Сразу видно культурного человека!
|
-
На завтрак он вкушал рассказы о славных деяниях Сраки.
Диета чемпионов!
-
|
Информации стало настолько много, что мужчина опять растерялся. "Это точно шок. Смотри, странные действия, несвязные поступки, яркие эмоции. Наверняка шок. А откуда я это вообще знаю? Надо как-то назвать, пусть будет шоком". Очевидно, что надо было как-то действовать, но как - мужчина забыл. Решил пока что просто продолжить реагировать простейшими способами на то, что творилось вокруг. Возможно что станет получше. А ещё он, почему-то, осознал, что составлять в голове мысленные списки ему не только приятно, но и необходимо.
Первое. (Торч) Не-человек подал голос из коридора. Это было волнительно, что-то двигалось к ним или от них. Но это что-то имело металлические части! - Если не знаем, что за существо там лазает, значит будем по-умолчанию считать его опасным, - совершенно уверенно, к собственном удивлениею, выдал он вслух. Посмотрел на стоящих рядом. - Хорошо что у нас есть палки.
Второе. (Джонни) Подошёл ещё один парень. С рыжеватой и плотной бородой. Проведя по собственному подбородку рукой и ощутив щетину ("дневная", машинально отозвалось в голове), мужчина кивнул. - Конечно! Давай к нам. Помощь нужна нам всем, вроде как. Потому что мы ничего не помним. Ободряюще улыбнулся. Когда ты не помнишь ничего один - это страшно. Когда не помнит целая толпа - это (до усрачки страшно)... успокаивает. К тому же толпой они или запинают металлического Кто-то или что-нибудь вспомнят.
Третье. (Джим) Пойманный мужик из капсулы ответил на ранее заданный в порыве непонятного веселья вопрос. Ответил, так сказать, прямо в тон вопросу. То ли серьёзно, то ли иронично. - Здорово. Мы, вот, тоже не определились. А вот это ты здорово придумал! - только сейчас обратив внимание на свои босые ноги, принялся, по чужому прозорливому примеру, заматывать ноги ремнями. Хорошо что у них было так много ремней! - А никто не знает, что случилось. Видимо, все нажали, а потом выпали. Кто-то удачно. Кто-то не удачно. Из всего, что я знаю - вон там дыра, вот здесь ящик в потолке, а в коридоре какой-то парень, которого насквозь пробило железным штырём, а ему нормально. Но, вроде как, никого это не удивляет.
Четвертое. (Макс и Тилли) Первоначальный собеседник, который облагодетельствовал арматуриной, обратился к девушке с копной волос. - Лучше держись между нами, - почему-то в этот момент внутри стали бороться два чувства. Первое говорило, что это был правильный поступок и женщин надо защищать. Второе говорило, что это... какое-то слово. И что женщина вправе сама себя защищать, любыми способами. Пожав плечами, мужчина унял свой внутренний спор, решив, что поразмыслит над этим как-нибудь в другой раз.
Пятое. (Йош) Прибился к ним ещё один парень. Он как-то странно щурился, когда говорил. "Возможно у него были очки", подсказала пустота вместо памяти. - Конечно, присоединяйся! Далеко не отходи только, а так - вместе справимся! Коллектив - это сила! - "Только бы никто не заметил, что я не верю в то, что говорю. Это всё шок, шок..."
Шестое. (Сэмми) - Ну, ты, наверное, уже слышал, - был на редкость интересный момент, потому что люди всё прибывали и прибывали, словно морской прибой. "Откуда эта метафора?" И у всех вертелся один вопрос - помнит ли кто-нибудь что-нибудь. Вопрос повторялся, ответа не было, вопрос задавался вновь. Вспоминать не хотелось. Возможно пока было не время для этого. - Слушайте, а почему у кого-то есть татуировки, а у кого-то - нет? - вдруг брякнул совершенно идиотское. "Сейчас они увидят как ты боишься". "А может быть и нет".
Седьмое. - Слушайте, я предлагаю двигаться по коридору. Здесь опасно, - "Ага". - А в коридоре, я видел из-за спины того не-человека, есть другая лестница. Некто находится внизу. Возможно нам стоит направиться наверх. Есть другие идеи? Арматура в руках придавала уверенности. Первым всё равно идти не хотелось.
-
Большое человеческое спасибо
|
|
Вороны сложились в высокую фигуру короля-leiche. Дохнуло морозом и схватило сердце страхом. Томас оглядел зал, он видел, как его братья по оружию боятся, но берут себя в руки. Загоревшиеся огнём глаза Лютера говорят о том, что старика вновь посетило безумие. "Сейчас для него самое время", думает гауптманн, надеясь, что подобное безумие снизойдёт и на него самого. Тщетно, страх только усиливается. Мгновенно вспотевшая спина покрылась инеем. Сведя лопатки, Боммель ощутил как хрустит морозной корочкой нательная рубашка под гамбезоном. Думает о том, что если сейчас лизнуть панцирь, то можно к нему примёрзнуть, словно глупое дитя. И словно глупое дитя он ничего не может вспомнить о том, как можно было бы победить этого мертвеца. Ландскнехты атакуют. У кого-то голос пускает петуха. У кого-то подрагивают руки. Кто-то, со спокойствием висельника, берёт в руки оружие и атакует. Конрад лежит, уже умер? - Все там будем, - шепчет себе под нос и видит вырывающееся облачко пара. Людвиг кричит нелепицу, за которую, в другое время, получил бы в морду. Незачем кликать смерть когда не нужно, вот она, стоит перед ними в облике короля-трупа. Ульрих хорохорится, Фридрих молится. Ханс кричит про видения в шаре и Боммель вспоминает ту мутную картинку. Действительно, ничто им не мешает трактовать видение как хочется. Дуболомы стоят как будто бы в растерянности, рыцари стоят затихшие. Кажется, что жизнь осталась только в них. В закалённых битвами ландскнехтах, в прожигающих жизни людях без класса, без родословных, только лишь с долгом и любовью к отблескивающим луной грошам и слепящим, словно солнце, дукатам. Им не хватало чего-то, может быть сигнала, может быть решимости. "Ничего, сейчас налюбуетесь на решимость, сучье племя", - Томас достал два обломанных пополам гроша и закинул их в дуло пистолета. Заметил, что пёс замер в ожидании приказа. Улыбнулся - совсем как лохматый ландскнехт! - Фас! Холодно. Совсем продрогли. - Барабан! - крикнул Карлу, затягивая хорошо знакомую его бойцам строевую песню своим зычным, поставленным баритоном. - Unser liebe Fraue Vom kalten Bronnen, Bescher' uns armen Landsknecht' Eine warme Sonnen! Lasst uns nicht erfrieren, Wohl in des Wirtes Haus Ziehen wir mit vollem Säckel, Und leerem wieder 'naus. Die Trommel, die Trommel, Der Mann, der Mann, der Mann Hei ridirideran, ridiran, frisch voran! Landsknecht voran! Der Trommler schlägt Parade, Die seid'nen Fahnen weh'n, Jetzt heißt's auf Glück und Gnade Ins Feld spazieren gehen. Das Korn reift auf den Feldern, Es schnappt der Hecht im Strom, Heiß weht der Wind von Geldern, Herauf den Berg op Zoom. Die Trommel, die Trommel, Der Mann, der Mann, der Mann Hei ridirideran, ridiran, frisch voran! Landsknecht voran!*
-
Хорош, мощно прям, вдохновляет.
-
-
Landsknecht voran! Hei ridirideran, ridiran, frisch voran!
|
-
-
Игра вовсе не о кубах. Спасибо за игру и то, что ещё раз это показал.
|
-
Грамотный маркетинг помогает продать что угодно
-
Удачу найдёшь раньше срока!
+++
-
Пёстрые, как заморский попугай, штаны с лентами и весомым гульфиком. Эдаким гульфиком, наверное, можно было бы кого-нибудь убить, доведись Томасу прыгнуть и ударить всей промежностью! На вопрос же, чего в том гульфике было больше, натурального наполнения или же золота гауптманн хитро подмигивал прекрасным дамам и ничего не говорил. ссылка
|
Обратная дорога была какой-то унылой, хотя поводов Томас не видел. Вурма убили? Да! Все живы? Да! По крайней мере из отряда - все, а то, что прозвище Ульриха было теперь наполовину ироничное, так и ничего. Даже веселее так, или он не бравый ландскнехт? Будет чем похваляться, выжил под ударом вурмего хвоста! А Герману вообще всё как с гусака водица. В глазах, правда, шок, видывал эдакое состояние гауптманн не раз, ну да ничего. Кляйн - калач тёртый, справится. Крестьяне... да, эксперимент, очевидно, неудачный был. Но на то они и гражданский люд, чтобы терпеть потери и надеяться на лучшую долю в мире ином!
Знамя развевается на ветру. Как попирают геральдические монстры другую тварину на полотнище, так и они попирали убитого змия. Его голова будет презентована королю, наверняка пригодится. Да и тело, скорее всего, тоже король-колдун заберёт на нужды магические, но до этого Томасу уже дела не было. Задание выполнено, впереди отдых и награда.
Новость о разбитом Хане радовала. Конечно, он солдат, а значит должен бы предпочесть травле монстров хорошее ратное побоище в поле, но тут надо было быть реалистом. С участью элитного подразделение монстроборцев следовало примириться и начать переквалификацию, потому как, откровенно говоря, десяток опытных рубак, пусть даже экстра-класса - это капля моря в луже навоза, а не боевая единица в нормальной битве. Особенно со степняками, у которых нет представления как устраивать "хорошую войну". Вот и пусть они рубят стоеросовую армию, а его, Боммеля, отряд будет лучше Особым Подразделением на службе короля! В этом выгоды гораздо больше. И шансов выжить, как это не смешно.
Пир был знатный. Карл что-то кричит про пари, Томас только морщится. Ему вообще наплевать, кто змея добил. Если бы не слаженная работа группы - тонким фаршем по берегу размазал бы их этот змей. Не стал принимать участие в споре, только пил и ел от души, да на собаку подарочную поглядывал, что в клетке сидела. Хорошая собака, породистая. Злобная как чёрт. Непонятно только чего в ней особенного, что её аж сам король подарил? Судя по свирепости и огню в собачьих глазах что-то действительно было.
В целом, после пира, гауптманн решил очень плотно подойти к изучению их нынешнего рода занятий. Попросил доступ к библиотеке, особо не настаивал, потому что хотя и герой, и вообще красивый парень, а королевская милость всё же вещь не безграничная. Однако же объяснив надобность максимально научно, насколько его обрывочное образование позволяло, Боммель всё-таки выпросил возможность хоть что-нибудь почитать. "Бестиарии", трактаты о чудовищах, путевые записки о тварях чудестных - это его интересовало. И потому позволил себе отдохнуть и расслабиться только на королевском пиру, в остальное же время соблюдал трезвость, девок не тискал, пропадал в библиотеке и портил свои глаза при свете свечей. Меч надо точить, броню - выправлять, а ум - закалять и напитывать знаниями!
|
-
рвалась из груди обида за порушенный тактический гений Доля гауптмана тяжела
|
Если благородный патрон питает слабость к черепам и головам - следует это взять на заметку и всячески использовать к обоюдной выгоде. К примеру, стараться захватить из походов как можно больше голов, желательно редких и исключительных. Вертя в руках маску из черепа тролля, Томас слушал предложения солдат и мысленно оставлял себе зарубку о голове вурма. Если они всё-таки придумают, как действовать дальше. Примерял маску и так и эдак, читал некоторые ругательства, особо жуткие игнорировал. - На, Карл, примерь обновку, - передал ветерану колдовскую маску. Кому ж её ещё носить? Только чаровнику.
Предложения пошли одно краше другого. Баграми, змея, баграми! Жопой приманить, голой задницей! Кровью обмазаться, кровью сырой! Не был разочарован гауптманн, совершенно точно, однако на сетях решил остановить поток предложений. - Я, Лютер, помню как-то раз ребята решили ради смеха гратану в пруд швырнуть, посмотреть, что будет. Граната же тяжёлая была, чистый чугун! Ко дну пошла быстро. А когда бухнула, так вся рыбёшка из этого пруда животом кверху и всплыла, даже столетние сомы. Вот я и думаю, что змей, хоть и не сом, но тоже оглохнуть должен. Но бомбой ему в харю запустить - это пойдёт. Значит тогда второй рог, если он у нас будет, запустим ему в харю. - Сети - идея хорошая, но вы их кидать не будете. Кто из вас рыбак? Кто знает как сеть правильно кинуть? Это не через голову поссать, здесь навык нужен! Кметов на это дело привлечём. Пусть на мосту встанут, с него кинут, и на берегу, рядом. Кинут и валят на все четыре стороны, - почесал бороду Томас. - На три, река же, - добавил вполголоса. - Колья змей не дурак будет, обойдёт. К тому же, если он такой здоровый, ему ваши колья, что спички. Брёвна тесать? Умахаемся так, что на драку сил не хватит. Лучше, вместо кольев, сделать рогатины и расставить по берегу. Их не надо вкапывать, а помешать, может быть и помешают. Когда Ульрих про овцу начал говорить, Томас только посмотрел на него косо. Что-то он такое слышал, давно, как какой-то сапожник решил таким образом на дракона поохотиться. Вроде как ничем хорошим это не закончилось. - Багры... Шписы вам нахрена? Три метра - мало? Колите его под морду и кверху задирайте, чтобы он на нас дыхнуть не мог и пузо подставил. Кишки ему выпустить - недолго проживёт. А убегать ему некуда, огонь на реке будет стоять. "Правда, надо бы предупредить рыбаков ниже по течению, что жидкий огонь пойдет... Или хер с ним?.."
- С коровой тоже не будем возиться. И с жопами голыми с кровью. Кто это предложил вообще? Воевать с ним как, с хуем наперевес будете? Всё, слушай боевую задачу!
-
- С коровой тоже не будем возиться. И с жопами голыми с кровью. Кто это предложил вообще? Воевать с ним как, с хуем наперевес будете? Всё, слушай боевую задачу! Вот это правильно, совсем уж дикие варианты стоит пресекать на корню.
-
Ты раз такой - отсылочку, а ее хоп - и поняли! Классно же.
|
Замечание Леопольда было странным. Что значит - не было приказа брать пленного? А своя голова на плечах для чего? Жопу подтирать напоминать тоже гауптамнн должен? Совсем уже ошалели, ироды, мамку в нём нашли! Говорить об этом вслух не стал, пока что, по крайней мере. Задумался, пока суть да дело, на баннер взглянул и задумался.
Их компания была гораздо многочисленнее одиннадцати человек, точнее десятки и гауптманна. Несколько тысяч шло на Север, полноценное войско с маркитантами, повозками, семьями, всем тем базаром, что обычно идёт следом и обеспечивает быт простого солдата. Командир, Гюнтер фон Леверек, хотя и был по происхождению весьма крупным дворянином (и сам по себе тоже был очень и очень крупным), управлял компанией справедливо, относился ко всем как к равным. Его можно было видеть в первых рядах, размахивающего своим "пламенеющим" мечом и срубающим пики врагов. Ел он за двоих и пил, будто огр. Да и в целом, что-то львиное было в чертах командира, особенно его боевой рёв. Именно фамильный герб фон Левереков послужил основой для баннера компании. Это было красно-жёлтое полотнище, квадрат с двумя треугольными хвостами. На жёлтом поле был изображён могучий львочеловек на двух ногах, в плаще и с огненным мечом, который срубал голову некоей гадине, вроде как насекомой, и попирал её ногами. На красном фоне было какое-то зелёное чудо-юдо со странной аркебузой и тоже попирал гадину. Там, где цвета сходились, было видно, что львочеловек и чудо-юдо друг другу пожимают лапища. В геральдике Томас силён не был, потому смысл изображённой картины от него ускользал. Что-то связано было с фамильной легендой о происхождении рода, такой древней, что это всё были небылицы и сказки.
Командир Гюнтер пропал без вести после поражения. Гауптманн вполне справедливо полагал, что такой человек не стал бы убегать, пусть в этом не было ничего позорного для честного ландскнехта. "Тактический манёвр", так лучше говорить, нежели "отступление". Вот и выходит теперь, что всех воспоминаний - лишь аляповатая картинка про три страхолюдины. Но её они будут защищать, потому как в знамени живёт душа компании! Пусть и осталось их всего одиннадцать, точнее десять и гауптманн.
...Пробирались тихо, во всяком случае так им самим казалось. Вон и Герман матерился вполголоса, когда ему ветка бороду цепляла, а не как обычно в полный рост обкладывал. И Карл юморесками зубы не скалил, приберегал до лучшего момента. И Йоганн старался ступать аккуратно, насколько ему позволяли габариты в этом буреломе. А всё равно, один браконьер их как будто учуял. Думал гауптманн, что всё-таки переоценил скрытность их операции. - Вперёд! - крикнул и дождался, пока бухнут пистоли и тренькнут арбалеты. Только после этого следовало нестись в гущу боя. - Одного в плен берём! - решил, на этот раз, всё-таки уточнить. В плен - это значит не сразу в голову рубить, а хотя бы по конечностям.
-
Это было красно-жёлтое полотнище, квадрат с двумя треугольными хвостами. На жёлтом поле был изображён могучий львочеловек на двух ногах, в плаще и с огненным мечом, который срубал голову некоей гадине, вроде как насекомой, и попирал её ногами. На красном фоне было какое-то зелёное чудо-юдо со странной аркебузой и тоже попирал гадину. Там, где цвета сходились, было видно, что львочеловек и чудо-юдо друг другу пожимают лапища.
Красивое знамя. И с историей.
|
Поход на Север оказался концом череды славных побед и завоеваний компании, в которой Томас был гауптманом весьма продолжительное время. Это не первая компания и не первое поражение на его веку, однако настолько бесславный итог был впервые. Шутка ли - всего девять человек! С ним - полный десяток, но трудно назвать отряд не только слаженным подразделением, но и какой-то чёткой боевой единицей. Три стрелка, четыре доппельзольднера, целитель и рядовой пехотинец, даже без пики. С таким набором квадрат не построишь. Да ничего не построишь, только ходить, действительно, как шайка воров по сёлам, искать дорогу обратно в родные края. Тем не менее, своё удивление на предложение короля Морвана Томас не только искусно скрыл на лице, но и не допустил даже мысли об этом. Мало ли, вдруг король-колдун мысли читает? Королю потребовалась гвардия, которую он решил сделать из них, маленькой кондоты выживших. Это устраивало. Король, как видно, был очень хорошо наслышан о талантах ландскнехтов, о выучке и мастерстве, раз решил договариваться по правилам, лицом к лицу, с должным почётом и уважением. И правильно, потому что даже побитые, даже десяток - они всё равно оставались профессионалами, которые, к тому же, будут очень рады заработать.
Жизнь в замке была приятной. После многих лет странствий и походов, когда ты живешь только в палатках, когда всё развлечение - это карты, иногда шахматы, а может быть новая шлюха (которых было, обычно, всего три-четыре на весь полк), статус королевского гвардейца серьёзно разнообразил привычный быт. Тут тебе и почти неиссякаемый поток девок: замковая прислуга, дворовая прислуга, девки из призамкового города, деревенские девки... И это только одна грань, потому что были ещё и книги из личной библиотеки короля, и возможность совершенствоваться в фехтовании. Короче, да, королевским гвардейцем быть было очень даже хорошо.
Потому-то, когда практически первым толковым заданием оказалась разборка с "мануфактурой браконьеров" (ну, мелкие рейды на строптивых крестьян были не в счёт, так, удовольствие сплошное) Томас как-то приуныл. Ну что это такое, вроде только отъелись, только думать об Отчизне перестали, как отправляют по лесам клещей собирать. Настроение приподняли дары. К реальности вернул строевой смотр, который он устроил перед выходом. Нового ничего не увидел, всё те же, всё там же. Оставалось идти и убивать.
Первой жертвой похода стал Кляйн. Подошёл к нему Томас, посмотрел молча, как ногу достают из капкана, как над ней колдуют в прямом и переносном смысле. - Герман, палку возьми какую-нибудь и тыкай перед собой. Сам не придумал, так спроси совета у кого-нибудь. На Карла покосился подозрительно. Про его греческие нравы гауптманн знал, но так как ни разу ещё проблем не возникало с целителем, относился спокойно. Шутки бывают разные, а если старый плут вдруг решит от слов к делу перейти, тогда уже и разбираться будем.
- Сраные леса с их сраными браконьерами. Хорошо хоть не печёт.
-
За обстоятельный и годный пост. Тоже - уметь надо.
|
Сидел в своей норе и всё думал, как к этому кактусу подступиться. Жрать хочется пиздец. Живот прилип к спине, практически. Хотя и обычное это дело, давно уже досыта не жрали. Может быть даже никогда не жрали досыта, до Шамала вообще памяти не было никакой. С другой стороны, если бы всегда досыта не жрали, то и был бы карланом мелким, с тощими ручками-ножками. Таких даже в рабство не берут, просто жрут и всё. И суп из них варят. Кактус, сука, был колючий со всех сторон. Была мысль соскоблить плесень для начала. Для затравочки. А потом иголки по одной отколупать, но иголки толстые и жесткие, а пальцы дрожат от голода, неуклюжие. Обязательно напорешься на соседнюю колючку. Пятнадцать знал точно, что если до крови что-то рассадил - можно и сдохнуть быстро. От поганой воды сдохнешь медленно, потому старался пить из трубы в стене. И дуракам говорил, чтобы из труб пили, а не из лужи. Но, похоже, они чем дальше, тем больше тупели. Подтверждая эту мысль, послышался Ноль, который что-то весело рассказывал. Не похоже, что Ноге, между собой они чаще молчали. - Долбоёб, привёл кого-то, - пробормотал себе под нос. Дурная привычка, потому что чаще всего один. Из этих двоих собеседники никакие. Плохая привычка, значит, что кукуха едет по-тихоньку. Странно было бы, если б не ехала, с другой стороны. Голодный, постоянно пиздят, всегда есть шанс, что поломают так, что уже не оклемаешься. Пока пиздили и жили здесь немного пообтёрся, окреп, даже. Ладно, сейчас другое важно. Спрятался в угол поглубже и думать стал, что делать. Двое хуил выглядят серьёзно. В шляпах, с саблями. Опасно так, с наскока. Палка здоровская, но против сабли - хуита. - Бля, думай, думай че делать. Ладно. Ладно. Накрутил себя, вдохнул выдохнул. Вроде мирные. Нога даже жрёт чего-то. Может не будут пиздить сразу? Посмотрим. - Здорово, ребята! Кто такие, откуда будете? - вышел из угла, неагрессивно так. - Ноль, это кто? Зачем привёл?
-
Ох, просто глоток свежего воздуха! А то все такие интеллигентные.
|
С самого начала этого дня Салливан себя никак не проявлял. Вначале было слишком ошеломительно, люди, высадка, инструктаж и сразу в бой. Потом, потихоньку придя в себя, парень начал осознавать и своё положение, и предполагаемое будущее, а потому начал решительно действовать с целью выживания. При всём этом он не ощущал никакой привязанности или каких-то эмоций к людям, его окружавшим. К людям, которые умирали вокруг и что-то делали. Единственные, кто хоть как-то отложился в сознании новоиспечённого солдата - Онни Ярвинен, лейненант Стокманн и Конор Солд (хотя последний совершенно точно был говнюком). Именно поэтому, когда бойцы начали по одному покидать свои боевые позиции, позорно оставляя безымянных защитников из числа тех, кто работал в учебном центре, умирать - Джей серьёзно разозлился. "Ублюдки" - рычит Стокманн и это понятно. - Трусливые куски дерьма! - добавляет от себя Салливан. Прямо в эфир. Потому что, казалось бы, бесполезные усилия по сдерживанию НОДов на самом деле не были бесполезными. Каждый выстрел был важен. И теперь за линией поля было аж семь смертоносных роботов, вырубавших всех подряд!
Что в это время делал капитан? Спасал свою бабу. А точнее - забрал с собой двух бойцов, поставив жизнь своей бабы выше жизни всех остальных. - Ну что за ебаный день... - вздохнул Салливан, понимая, что кому-то надо будет что-то делать. Видимо, это будет он. Видимо, делать это самое ЧТО-ТО надо уже сейчас, потому что шаттл ёбнулся о землю и шансов спастись больше не будет. Во всяком случае, не в ближайшее время. Очень хотелось выжить, это была основная движимая сила в поведении Джея уже продолжительное время, а так - в течение почти всей его жизни. Но сейчас его бесила трусость окружающих, халатность командира, который так долго пытался показать, какой он крутой бугор, безразличие командования к их жизням.
Во рту появилось неприятное ощущение и лицо перекосило как от него, так и от мыслей. - Ладно, нехуй здесь больше делать. Эй, братан, делай как я! - обратился по каналу связи ко второму оператору меха. Виртуозно и аккуратно подхватывая беззащитные тела вырубившихся солдат, Салливан начал собирать их как ягоды в корзину - он когда-то видел по трансляции похожую рекламу. На Стелларисе никаких полянок с ягодами давно уже не было, но аналогия была понятна. - Слыште, бичи, не стойте столбом, операция провалена. Цепляйтесь спереди за броню, я прикрою, - это уже адресовалось тем, кто мог двигаться и стрелять. Действительно, пропустив под щит НОДов, теперь их уже не выкуришь обратно. Оставалось только пытаться спасти тех, кого можно. Но гнидой Джей не будет, пусть даже этих людей он почти не знает. Это не безымянного петуха оставить на растезание здоровенному нигеру в тюрячке. Это... хуй знает что это, чем потом занимаются роботы-пидоры с пленными, но это явно хуже. Намного хуже. Потому Джей решил спасать, раз может. Кто-то ведь должен?
Тех, кто был обездвижен, солдат закидывал в шаттл как шары в боулинге. G-8, конечно, тот ещё гроб, но, по крайней мере, такие вещи как падения гасит хорошо. - Нихрена, сэр, вы тоже отступаете, - Джей безцеремонно схватил Стокмана и перенес его к кораблю. Что лейтенант мог сделать против меха? - Можете пожаловаться на меня в трибунал или как там называется, - рассмеялся в эфир.
"Вот так, жертвовать собой ради других? Да ну, что за сопли. Выкарабкаюсь. Как-нибудь. Наверное".
-
Джей понравился, спасибо за игру. За нестандартные решения и импровизацию.
|
Ситуация внутри "Леман Расса" разворачивалась не менее драматичная, чем снаружи. Принятие Важного Выбора давалось тяжело и в небольшом коллективе экипажа танка начались разброд и шатание. Пять человек в замкнутом пространстве, различного социального происхождения, в паре случаев - даже различного планетарного, это был хотя и типичный имперский набор, однако всё равно - коктейль взрывной и склонный к всякого рода происшествиям. Лишь только благодаря опыту и железной воле капрала Доусона они избежали драк и серьёзных конфликтов вначале своей совместной истории. Теперь же, когда эта история, очевидно, приближалась к своему закономерному концу - война есть война и выжить на ней могут лишь самые удачливые, потому как даже самого осторожного в итоге найдёт пуля комиссара, - экипаж заспорил о том, что же важнее для блага Империума и для них в частности. - Я считаю, что нам нужно следовать вместе с техножрецом и сопровождать гражданских! - первой высказала свою позицию Элисон Ли, не прерывая, впрочем, работу с воксом. Переговорное устройство, доставшееся от незнакомого им гвардейца следовало настроить и попытаться в последний раз вызвать поддержку экстренно сворачиваемой артиллерии. - Это вопрос долга перед субсектором! Если то, что сказал "шестерёнка" правда, этот ящик нужно защищать до последнего! - замкомвзвода тряхнула шевелюрой золотистых волос. - И что тогда, переть прямо по этим людям, на траки их наматывать? - возразил Максим Цугундер, решительно взмахнув лопатоподобной ладонью. Было ясно, что здесь идёт спор без званий и должностей, близкие люди решали важный вопрос, важный для каждого из них и для всех в целом. - Тут встряли жёстко, так встряли, что только если эти все бегом побегут, все вместе, тогда, возможно, хоть как-то успеем! А в это время нам зеленорылые обезьяны так под жопу дадут, что только корабли сбивать на такой скорости! Надо, в общем, идти за десантником и сражаться, пока все, и этот магус тоже, не окажутся возле челнока. - А мы тогда что? - робко спросила Ким Нгуен. - Списать нас в утиль, как комиссара Блам? А вдруг там засада где-то на посдступах к космопорту или в одном из терминалов сидят эти утырки из коммандоз? Что тогда? Перережут ведь всех! - Как я понимаю, - меланхолично начал свою реплику Лайонел Сеймсберри III, чья внешность, повадки и прочие черты наименее всего вязались с формой гвардейца. - Все остальные намереваются вступить в бой. "Грокс" собирается занять позицию, этот лейтенант, которого мы только что встретили, вовсю реализует некую тактическую картину для максимальной эффективности ландшафта. И это помимо того, что вместе с десантником на сближение отправилась Машина Наказаний, - гвардеец пощелкал по металлу смотровой щели, откуда было хорошо видно как долговязая и, с виду, неуклюжая машина бодро чешет через груды мусора и рокритовых обломков в сторону массивной зелёной волны. - Мы можем остаться здесь и принять бой. Нашу броню мало что возьмёт с наскока, а в ближнем бою мы теперь гораздо лучше подкованы. Это, возможно, оттянет на себя несколько первых выстрелов и какую-то часть рубак, сохранив жизни солдатам из взвода лейтенанта Прадо. Однако, дальше что? Мы захлебнёмся в любом случае. А гражданские и магос останутся без охраны, именно то, что говорит Ли. - Впрочем, решать всё равно не мне, - пожал плечами и развёл руки представитель рода Сеймсберри, в котором, лишь при очень небольших шансах, мог появиться Лайонел Сеймсберри IV.
- Хм, да, решать в итоге всё равно мне, - закряхтел Клайв Доусон. Ему было ближе к сорока, но черноты в волосах почти не осталось. Обветренное лицо, похожее на подмётку солдатского сапога, грубые черты лица, шрамы там и тут. Одна нога у него была механическая, но такого плохого качества, что её и бионикой-то назвать было нельзя. Так, протез и есть протез, остальное было не важно. "Тебе на танке ездить? Вот и нормально, посидишь и с такой" - сказал когда-то штатный лекарь полевого госпиталя на далёком мире. С тех пор Доусон редко покидал танк надолго, практически сросся с машиной и мог почти по звуку понять, что где сбоит, где чего не хвататает и даже предсказать какую-нибудь поломку наперёд. Людей, которые обслуживали танк, капрал тоже считал обязательной частью механизма и принимал их со всеми достоинствами и недостатками. Улавливал нюансы в голосе, мог определить какие мысли терзают в тот или иной момент. Сейчас Доусон видел - его отделение боится. Они в смущении и смятении ума. Не понимают, как поступить, как будет "правильно" и "нужно". Боятся совершить ошибку и поплатиться за неё. Это не страх перед битвой или перед смертью. Это страх морального выбора. "Хорошо что у них есть командир, который может сделать этот выбор за них". - Так, команда, слушайте сюда. Щас, секунду, - командир танка встал на металлическую ступеньку, подтянулся и одним привычным движением распахнул башенный люк. - Эй, Иванум, ты тоже послушай сюда, раз, в итоге, оказался с нами! - дождавшись, пока снайпер засунет свою голову в салон, капрал продолжил: - Наш танк сейчас - единственная тяжелобронированная и тяжеловооружённая единица на пару квадратных кломов. "Носорог" магуса Заппа не несёт серьезного вооружения и сможет лишь принимать атаки. Толпа гражданских в принципе не обладает ни вооружением, ни защитой и сейчас составляет стадо двуногих баранов. Таким образом, если вдруг, как точно подметила гвардеец Нгуен, в космопорте окажутся эти звери - никто с планеты не улетит. Жертва брата Бореаля будет напрасной, жертва наших товарищей во главе с комиссаром Блам - напрасной. И наши жизни будут так же отданы в жертву бессмысленному жесту, не приведшему ни к чему. "Освободитель" продолжит сопровождать магуса и его груз, а так же будет зачищать от зелёной плесени все углы и каморки на подходе к космопорту и сам космопорт. Затем, мы будем защищать каждый взлетающий челнок, пока держится наша броня и есть в баках прометиум. А когда прометиум в баках огнемета закончится - перельём из двигателя и продолжим жечь. Это - моё приказ как вашего командира. Это - решение, которое я принял за вас. - Тебе же, Борис, очень повезло. Так как я твой командир недавно и, грубо говоря, условно, - Доусон криво усмехнулся. - У тебя всё ещё есть выбор. Остаться с нами за этим штурмболтером или присоединиться к взводу лейтенанта Прадо. Тебе решать. Через пять минут мы отправляемся.
***
Всю экипировку, которая была собрана по дороге к космопорту выложили на броню. - Лейтенант! - обратил на себя внимание офицера Доусон. - Мы должны отправиться дальше, так как защищаем магоса. Его груз имеет наивысшую ценность для всего субсектора, и хотя я нихрена не понимаю во всём этом техножреческом дерьме, не верить ему у меня причин нет, учитывая сколько людей полегло на подступах к факториуму и сколько орков там было. У нас есть трофейное вооружение и нам оно не понадобится - из танка особо не постреляешь. Так что можете вооружать своих людей. - "Освободитель" будет ждать вас, лейтенант. Вас и ваших людей. Будем считать, что эта машина - последний форт в этой части планеты.
-
Моральные и аморальные дилеммы в рамках 1го юнита )
|
Миссия была выполнена. За всю долгую карьеру, Леонард не чувствовал себя настолько эмоционально вымотанным, как на том корабле. Луна серебрила простую обложку сборника, волны били в борт, а в иллюминаторе медленно пропадала тёмная масса камней острова Скокхольм. Девастатор вытянул пальцы и посмотрел, как они подрагивают - последствия адреналиновых выбросов, панических атак и магических воодушевлений Гильберта. Как будто бы кто-то пригласил Эльфмана покататься на автомобиле, перед этим предложив хорошую гомеопатическую дозу кокаина, трубку крепкого табака и стакан джина с тоником. Чтобы, как говорят в Доках, "шлифануть". Откуда Леонард знал, какие ощущения подобный коктейль должен вызывать? В жизни порядочного джентльмена должно быть место приключению. Равно как и тайне.
Прежде чем спокойно упасть на диван в кают-кампании, долг не позволил забыть о тех несчастных с борта "Алисы", которые сумели запустить лодку. Пока эвакуировали неподъемную мортиру, Леонард попросил дать ему возможность проверить воды неподалёку от места крушения. Затем, уже оказавшись в рубке, девастатор настоял на том, чтобы найти американцев. Или же свидетельство кружения их ненадёжного надувного судна. Убегавший во тьму американский джентльмен хотя и был, в первую очередь, жертвой тёмного колдовства лича, также он был следствием их действий. Если бы сумели вовремя вмешаться, вовремя выйти на связь!.. Зверь смешал все планы.
По прибытию в порт их отряд ждало очень много дел. Рутина в виде рапорта о проделанной работе, сдача по накладной "Сэра Кромвеля", предварительный карантин на случай санитарной угрозы. В своём рапорте отдельными пунктами Леонард счел важным отметить личный вклад каждого сотрудника с точки зрения командира. Ему незачем было приписывать себе чужие заслуги, своих было достаточно. А вот правильная рекомендация могла спасти чью-то жизнь. Например Марка-3 или доктора Циглера, чья репутация всегда была под особым вопросом и контролем, а уж после случившегося с оперативником... Затем была личная беседа в кабинете сэра Холлери, что было в новинку. Именно там, сидя за антикварным столом с лакированной столешницей, Леонард попросил начальника о главном: помочь спасти душу Вильяма Коббса. Судьба конного констебля волновала ум и тревожила сердце. Будучи пожранным живьём, бедный полисмен вряд ли мог претендовать на Царство Небесное в любой интерпретации. Зверь пришёл за ним и забрал с собой, это было фактом. Однако, как учила христианская вера, до тех пор, пока живые помнят и действуют - никто не обречён. Единственный, кто был в силах справиться с задачей - Рэндалл Томас Дэвидсон, барон Ламбетский и архиепископ Кентерберийский. Встретиться с членом Тайного совета и, по совместительству, главой англиканской церкви, нелегко, хотя у Леонарда и были свои методы. К отцу покойного Джона попасть тоже было непросто. Однако в этот раз предполагалась достаточно сложная беседа и потому помощь кого-нибудь из высшего руководства была крайне важна. Эльфман, настроенный крайне решительно, говорил четко и прямо - если его просьбу не удовлетворят, он готов сложить свои полномочия, вернуть награды и уйти в отставку. В этом он видел справедливость, как командир Вильяма и как человек, не сумевший хоть как-то помешать случившемуся. Можно сказать, что в этот раз Эльфман серьёзно злоупотребил доверием к нему, но пока шло следствие по поводу смерти оперативника, пока не схлынула эйфория от ликвидации Кёнига, следовало браться за дело.
Оставшиеся дни Леонард провёл занимаясь прочими делами. Свой билет на премьеру он подарил Гильберту Несбитту с единственным условием - молодой оккультист должен был пойти только в компании прелестной дамы, дабы приобщение к прекрасному помогло снять стресс и залечить душевные раны. Во всяком случае старшим товарищам подобает помогать младшим, особенно в амурных делах. Что касается наследия главного серцееда их Департамента, томик поэзии Бритиша получил своё пристанище в стенах "Шекспира и Компании". Там, в Париже, среди книг, вина и лучших литературных умов современности, Эльфман провёл некоторое время перед поездкой в Санаториум. Общество Хэмингуэя, Фицжеральта и Джойса заставило Эльфмана вспомнить о своих записях, которые, хотя и являлись мемуарами, вряд ли могли бы восприниматься этими американцами чем-то иным, кроме сказки или фантастики. Впрочем, это было к лучшему.
Сидя на залитой солнцем Рю де Л'Одеон, Леонард Эльфман пил чёрный кофе и наслаждался спокойствием.
|
-
Могучий Леман это вам не такси! Это комбайн!
|
-
Ещё чуть-чуть и ты сможешь в новый кусочек реквизишена.
-
|
-
панику как корова языком слизала
Древняя такая, огнедышащая корова!
|
Погода налаживалась, а вместе с ней появилось какое-то чувство, непонятное. Это не было прямым воодушевлением, или же поднятым настроением. Скорее лёгкий мандраж перед неотвратимым боем. То, о чём мечтали солдаты в окопах, когда возможность увидеть врага была чем-то вроде праздника. Столкнуться лицом к лицу, стрелять, рубить, колоть, махать дубиной. Видеть перед собой таких же людей, а не железных монстров или ещё хуже - неотвратимую смерть с неба или в облаках химической атаки. В их профессии с людьми было похуже, однако всё равно, между томительным ожиданием и чёткой картиной боя Эльфман выбирал последнее. Всё-таки он был девастатором и тренирован именно для таких ситуаций.
Доклад оккультиста был невесел. - Хм-м... с другой стороны, ему и не нужно больше прятаться. Собрать все те силы, которые он успел саккумулировать пока нас не было, призвать несколько новых существ и отправиться к нам, напрямую. Кёниг точно знает где мы, это во-первых. Он почти наверняка, я дам где-то 70%, знает сколько нас, это во-вторых. К чему откладывать неизбежное?
Танец Люпо только подтвердил опасения девастатора. Он кивнул своим мыслям, посмотрел в указанном псом направлении и продолжил: - Нам надо проверить те локации, чтобы подкорректировать следующий выстрел. Молодец, Люпо, хороший мальчик. Скорее всего, это и есть герр Вольф со свитой. Буря утихла и эта луна, - Леонард посмотрел на ночное светило. - Она не только обещает любовь, как говорил наш покойный друг, но и обещает спокойные воды и подкрепление. Вон он и не медлит. - Кстати, Марк, помоги мне с нашей рацией, а то я боюсь покидать столь тщательно нарисованный Гильбертом круг.
- Сэр, докладывает Эльфман! Погода стихла, очень ждём подкрепления! Кёнига удалось успешно РАЗВОПЛОТИТЬ, повторяю, остался только его дух! Есть подозрения, что, в данный момент, он двинул на нас все силы нежити на острове, как поняли, приём? "Алису" целиком спасти не удалось, выжившие есть, но процент сказать трудно. Сэр Холлери, если у вас есть какие-то ещё советы относительно наших действий - будем рады. Готовимся к обороне, конец связи.
Доклад был окончен, а значит стоило потратить то время, что заработал команде героический пёс с пользой. - Итак, что я предлагаю. У нас в достатке снарядов для мортиры, а совершить мы сможем лишь один или два выстрела, потом "Сэр Кромвелл" станет бесполезен на такой дальности. Предлагаю использовать боеприпасы с выдумкой и умом. - Марк! Люпо! На вас задача - аккуратно выкопать на подступах к нашему лагерю несколько неглубоких ямок и загрузить туда фугасы капсюлями вверх. Пометьте места одиночным камнями, мы сможем стрелять в эти места и есть шанс, что снаряд сработает. Это неплохое решение. - Доктор, попробуйте поискать, возможно в наших припасах есть святая вода. А ещё, там совершенно точно есть санитационные химикаты, мы ведь не просто так сюда приехали. Залейте их в окоп под бруствер с нашей стороны и попробуйте соорудить метательные снаряды, будем кидать в толпу. Мы вряд ли сможем держать оборону за бруствером долго, значит стоит использовать его в качестве ещё одной линии защиты - импровизированного рва! - А вы, Гильберт, ищите. Нам нужно видеть, что к нам идёт.
-
Люпо всегда рад ямок накопать!
|
"Возможно стоило снять перчатки" - подумал Леонард, глядя на свои металлические руки и то, как растащило специалиста. Их медицинская помощь, похоже, только добила бедного коллегу. "Мир... э-э-э, праху", - нахмурился в тон своим мыслям. Вряд ли коллега отошёл в мире. - Кхм, да, - сгрёб аккуратно останки в одну кучку и завернул в брезент. - Оставляю на ваше попечение, герр доктор. Может быть стоит восстановить палатку, - от всей ситуации было несколько неловко. Причём больше неловко, чем обидно. Роял Мейл наверняка потом повесят всех мертвецов на них, но Эльфман сдаваться не будет! Ишь, мясники, даже координаты правильно не могли ввести!
Отвлекла информация Марка-3 о приближении гайстов. - А вот и продолжение! Господа, вспомните сводки с миссии на Хайгейтском кладбище! Гильберт, что можете сказать по поводу гайстов, какие действия нам стоит предпринять? Окинул взглядом их полевой лагерь, обратил внимание на полузасыпанный учаток бруствера, на покосившуюся палатку, на прочие места. Хорошо что успели всё сделать до прихода Зверя и пока у них был Коббс с конём. Прикрыл глаза на мгновение устало. Коббс, с этим нужно будет что-то делать. Он, разумеется, погиб при исполнении, но условия были далеко не самые обычные. Поставив мысленную зарубку на эту тему, Леонард направился к складской палатке и распаковал ящики с надписью "UPGRADE", печатью министерства и штампом "PROTOTYPE". До нападения Зверя девастатор думал, что до подобных мер не дойдёт, что они справятся, но теперь уже не был так уверен. Трудные времена требуют конкретных решений. Одно из таких решений сейчас блестело заводским маслом и давало уверенность в завтрашнем дне. - Я теперь не джентльмен, я теперь машина, damn it! - пробормотал себе под нос Леонард, раскручивая дула пулемётов и подключая автоматические линии подачи патронов.
Шевеля поршнями, тяжело ступая по каменистой земле их полевого лагеря, Эльфман уверенно достиг оружейного гнезда. - Итак, Гильберт, ведите "Кукушку" домой, у меня есть идея, как мы можем помочь нашим союзникам достичь лагеря. Бросать их там нельзя - чем больше американцев погибнет среди скал, тем больше слуг будет у Кёнига. Сэр Холлери запретил делать вылазку, а это значит, что угроза со стороны врага реальна, не будем испытывать судьбу на прочность ещё раз. "Кукушка" же послужит ориентиром для спасательных шлюпок и приведёт их к нашему лагерю по морю, в обход. - Марк-3, вторая огневая точка твоя, Люпо следует направить на наблюдательный пункт. Гильберт, вы - наша надежда и главная ценность, потому займите свой первый круг с рацией внутри и действуйте сообразно развитию событий - у вас очень хорошо получается воодушевлять нас, это очень полезная магия. Бодрость духа нам не помешает! - Эльфман закончил фразу подняв большой палец вверх. - А я отправлю ещё один подарок герру Кёнигу за счёт Британской Короны!
-
Я теперь не джентльмен, я теперь машина, damn it! Онслот! Hell, yeah
|
Дождь барабанил по натянутому тенту штабной палатки и стекал ручьями на блестящие камни под ногами. Ручьи устремлялись в яму выкопанного бруствера, разжижая каменистый грунт и потачивая результат человеческой работы. Солёные брызги волн заставляли воздух пахнуть крепким йодом, однако это всё не заботило Леонарда Эльфмана. Он был заключен внутри своего панцеркляйна и ощущал себя птицей, чей вопль застрял в клюве; ощущал себя кроликом, увидевшим тень на земле и замершим перед неминуемой смертью. Перед внутренним взором проносились тела меж крутых скал, розовая пена взбивается бешеными волнами и вода становится чёрной - от обилия крови в ней. Девастатор видит смерть, он ощущает её вкус и чувствует кончиками пальцев. Его трясёт, его морозит, его волосы седеют и шевелятся. Он не может говорить, потому что для этого простого действия в груди должен быть воздух. Только отшатнулся, как от огня, от шутки Гильберта Несбитта. Пусит глаза в непонимании, как смеет говорить сейчас об этом? Он что, не видит, что это смерть?.. Кроули просто щенок перед тем, что предстало перед их командой на этом треклятом острове посреди Кельтского моря! Даже сэр Холлери не шутит в этот момент, в его голосе, гремящем сквозь колонки, слышно тревогу, он кричит, понимая, что они умрут здесь!
"Паника - это крайнее присхологическое состояние человека, происходит от древнегреческого бога Пана. По преданиям, в полуденное время, ужасный голос Пана мог смутить умы пасущихся овец, повергая их стада в необратимый страх и заставляя бежать не разбирая дороги. Связана паника с парасимпатичекой нервной системой и приводит к неконтролируемым спазамам, крикам, плачу или прочим действиям. Панике подвержен небольшой процент людей". Голос лектора по психо-биологии в голове помог отвлечься и сделать несколько коротких вдохов. Память помогает, обширные знания не так бесполезны, как могло бы показаться невежде. Они могут спасти в трудной ситуации, помочь взять себя в руки даже когда ты обоссался, что не слишком подобает джентльмену. Сейчас, Эльфман пытался осознать себя посреди космоса паники и ужаса, что затопил его разум. Осознать себя в виде точки в пространстве, получить контроль над своим телом и двигаться, потому что время утекало сквозь пальцы и его было не вернуть. Где-то там, в поле, скакал одинокий Вильям Коббс. Копыта его коня месили грязь, а сам констебль, прижавшись низко-низко, к самой гриве, отстреливался от бежащего за ним по пятам длиннорукого ужаса.
"Нужно что-то делать, Леонард!" - суровый голос его гувернантки заставил взбодриться. Говорить не получалось, но руки могли двигаться. Сердце, передумав останавливаться, теперь решило поспорить с пулемётом в своём ритме: тук-тук-тук-тук-тук! В детстве, когда маленький Лео играл в полях, ему удалось поймать кролика. Держа его в руках, он чувствовал как бешено колотилось сердечко в маленьком тёплом комке шерсти в руках. Как замер поначалу зверь и как потом бешено дёргал своими лапами, стараясь выбраться из западни детских рук. Тогда этот кролик очень сильно разодрал руки бедному Лео и порвал белую рубашку, но уже тогда будущий девастатор усвоил для себя важный урок - замерев и предавшись панике ты сдашься на милось приближающейся Смерти, вот только она не славится своим милосердием. Действуй, двигайся и тогда у тебя будет шанс. Вдох и выдох, сжать кулаки так, чтобы побелели костяшки. Отвесил бы себе пару оплеух, да вот только в этом доспехе можно запросто сломать себе шею.
"Соберись, тряпка, соберись!" - это кричит на него первый командир, майор Боуэн, а они ползут среди зарослей где-то в Оранжевой республике. И тогда было страшно, очень страшно. Однако лейтенант Эльфман, весь грязный по уши, с винтовкой в руках, всё-таки смог преодолеть свой страх. И выжил. - Нам надо строить возвышенность... - очень тихо, почти не веря своим словам, а точнее тому, что он смог их произнести, сказал Эльфман. Об этом тоже говорил сейчас Гильберт, он что-то ещё говорил про честь, про гордость совместной службы и почему-то становилось легче. "Видимо какая-то магия". - Ящики... Ящики, бочки, между ними камней для устойчивости. Я в порядке... нам надо выжить! - паника отступала и голова начинала работать быстрее. Становилось легче дышать, мышцы больше не деревенели. - Камней, землю кидайте, сверху накроем брезентом, чтобы была ровная поверхность! Быстрее, шевелите лопатами! Доктор, вы тоже! Люпо! - пса не было. - Зачем вы отправили собаку туда?.. Гилберт, он же просто погибнет там зря!
Руководство работами, попытка удержать свой разум в узде - это всё требовало невероятных усилий. Но это было лишь частью того, что требовалось сделать в короткий срок. Гильберт был молодец, он не испугался, нашёл и Вольфа Кёнига, и корабль, при этом продолжая инспирировать Марка-3, который возился с мортирой. Леонард подошёл, чтобы помочь с орудием, но понял, что ничем помочь не может. Отступил от орудия и, переведя взгляд на скрытого за маской полуавтоматона, вздрогнул. Что-то должно было произойти. Что-то будет и это что-то могло быть чем-то ужасным, или же им повезёт и это будет их спасение. Не помня себя, Леонард вновь начал говорить.
-
Нравятся мне эти истории.
-
Ого, спасибо! В целом, Эльфман шикарно играет.
-
Новая серия крутых историй, рассказанных девастатором Министерства Леонардом Эльфманом!
|
|
Так уж получилось, что позиция Салливана, Ярвинена и внезапно погибшего Вудкроуна была неподалёку от рации. И пока кто-то разглядывал падающих с неба роботов, кто-то наблюдал, как мозгляк Лил Вуди вскинул руку и "снял" с неба "Харвестер" ("Ебать, как это у него получилось?!") - Джей Ди подозрительно смотрел на Дэлтон. Юна Дэлтон, он чувствовал, что что-то знакомое было ещё тогда, на пляже, правда всё было такое новое, такое нервное, а сиськи девочек такие упругие, поэтому память его подвела. Зато теперь словно ударил кто-то - Дэлтон! Рой Дэлтон, гелиевый магнат, владелец заводов, блогов, спутников и прочей ерунды, который может, при желании, купить себе такую же херовину, на которой прилетел Арчер. А может и две. Та самая Дэлтон, о которой без умолку трещали девицы, с которыми на непродолжительное время сводила судьба Салливана. Он сам не читал модных голограмм-журналов, не смотрел передачи "Жизнь в шоколаде", его не приглашали на люксовые вечеринки в лучшие клубы Стеллариса - у него был несколько иной круг общения и интересов, однако эта светская информация белым шумом всегда была где-то рядом. Так что не было удивительным, что в его мозгу засели кое-какие вещи. - Ух, вот это встреча! - удивление, адреналин от возможной близкой и быстрой смерти, не слишком устойчивая психика - вот это всё заставило Джея откровенно заржать. - Дэлтон, ну охуеть! Теперь! Внимание, направленное на девушку, охватило и то, что говорили из рации, а так же то, что в ответ говорила сама гламурная дива. "Удачи" - ответила рация. "В смысле? В каком это смысле?" Блуждающий взгляд на половинку полковника. На бабу. На О'Коннора. На рацию. "Удачи" - это значит, что им и правда пизда, как предрекал сам Салливан буквально пару минут назад. На них забили болт, здоровенный болт с самой орбиты планеты. Таким, наверное, можно сшибать боевые звездолёты пидорских роботов. Онни стрелял, Вуди умирал, а Джей Ди Салливан с воплем ненависти подорвался к рации. Отпихнул в сторону Юну и заорал: - Эгида, блядь, один! Говорит рядовой Салливан, Парадиз-Омега! Слышите меня, пидарасы?! Рядовой Вудкроун сбил "Харвестер", а ещё у нас здесь дочь Роя Дэлтона и если вы нас не вытащите, он натянет ваши жопы на самый большой калибр, который можно найти в ВКС и выстрелит в сторону ближайшей сверхновой! Как слышно, Эгида-1?! - Блядь!! - выплюнув ругательство, солдат посмотрел на Юну, на капитана и оскалился. - Что? Хуже уже не сделаешь! Вскинул "Фалкон" и выдал длинную очередь в набегающую волну металлических ублюдков. Хуёвый день, просто хуёвый.
-
лядь, один! Говорит рядовой Салливан, Парадиз-Омега! Слышите меня, пидарасы?! Рядовой Вудкроун сбил "Харвестер", а ещё у нас здесь дочь Роя Дэлтона и если вы нас не вытащите, он натянет ваши жопы на самый большой калибр, который можно найти в ВКС и выстрелит в сторону ближайшей сверхновой! Как слышно, Эгида-1?! Ахаха, шикарно!
-
-
Очень правильный ход. Да и в целом хорошо играл и держал планку. Молодец.
|
-
Храни Господь Англию!
Аминь!
|
Подошёл какой-то хмырь. Усатый, мордатый, прямо видно - местный ферзь. И ведёт себя как ферзь. Даже капитан по струнке вытянулся. "Полковник, значит. Только нихера у него авторитета не видно, похоже штабной мудила обычный", - пожал плечами в тон своим мыслям. Раз уже даже полковник этот говорит, что они все солдаты - значит так и есть, ни присяги, нихера. "Зато полевые суды теперь на нас распространяются", - эта мысль была уже не такой весёлой. - Ладно, хер с ним, тут бы выжить, - подвёл итог своим размышлениям.
Вид ящиков возле грузовика заставил улыбнуться. Интендант не выжил, за что НОДам большое спасибо. Бери, что хочется, никаких тебе проблем с описями и документами. - Спасибо, сэр, - это уже Стокманну. Нормальный он мужик, а что молчит большую часть времени, так это ещё лучше. Облачившись в броню, Салливан опять ощутил это неуютное чувство, но постарался его прогнать. Никаких проблем на этот раз не наблюдалось, а уж то, что доспех был разблокирован с самого начала давало прямо-таки бурю информации. Чтобы не быть дурачком, Джей напряг стоящего рядом солдата ("по-братски") рассказать о всех фишках и примочках брони. Зачем копаться во всём самому, если опытный пользователь - вот он? Дома никогда не было кайфа самому страдать над руководствами или мануалами, так зачем изменять привычке? - Сэр, разрешите обратиться! А может быть есть ещё какие-нибудь функции есть, о которых нам надо знать? В броне, имею в виду.
Выбирая из предложенного вооружения, Джей думал недолго. Пулемёт ему нахер был не нужен. Тяжелый, неуклюжий. Из такого проще стрелять, когда он зафиксирован. Прошлые два боя показали, что полагаться надо на мобильность, перестрелки на прочность с НОДами чреваты быстрой смертью. В ту же категорию он отнёс и ракетную установку. Вот щит - это была тема. Один в броне, второй в руке. Очень хорошо, очень удобно, при желании можно даже ещё кого-нибудь прикрыть, почему нет? Они ведь, вроде как, отряд теперь. Или взвод.
Эвакуацию им одобрили. Шаттл пришлют. "Но есть один нюанс..." - как в любимом анекдоте дяди Юэна. - Я, бля, уверен - пока будем ждать шаттл - нас здесь придавят. Давайте, может, укрытия какие возведем, - предложение было такое себе. Оглядел развалины зданий и представил, как те прекрасно сладывались при попадании снаряда истребителя НОДов. Или какой-нибудь другой хероты, чем там они стреляют.
|
|
-
-
Про курение не знал, образовательное чтиво
|
"Она обещала любовь". Последние слова Джона эхом отозвались в ушах Леонарда, а холодный свет Луны отразился в стекленеющих глазах. - Констатируйте время смерти, доктор, - глухо сказал Эльфман, прикрыв глаза мертвецу. Майор Митчелл прибыл почти сразу после этого, бессовестно опоздав. Военные с готовностью забрали арестованных улюков, оцепили территорию и изъяли все единицы инопланетного вооружения. Государственная тайна, с этим всё было ясно, пререкаться было бы ребячеством, недостойным джентльмена.
Миссия никогда не оканчивалась сразу. Вначале было это тягостное молчание по дороге в Департамент. Они сидели в автобусе и Леонард находил пугающе много места - можно было, разумеется, списать это на отсутствие лошади Вильяма Коббса, но дело было далеко не в этом. Не только в этом. С ними больше не сидел рядом Джон и не отпускал свои шуточки. Не пытался неуклюже скрыть своё образование или происхождение. Бал окончен, маски сняты. Тщательно и педантично описав в рапорте всё, что происходило на холме той ночью, Леонард подал официальный запрос на недолгий отпуск. Несколько дней, неделя, ему требовалось время, чтобы привести в порядок свою голову и сделать несколько важных дел. Иногда, ради благородной цели, джентльмен должен поступить неправильно. Например, пойти на мелкую кражу. Таковой было похищение фамильного перстня Джона Бритиша и его блокнота с записями. Для чего эти две вещи понадобились девастатору? Чувство ответственности за смерть коллеги было тяжелым бременем и ответственностью, которую Эльфман должен был нести до конца. Он возглавлял операцию "Стоунхендж". Под его началом погиб человек. Если бы они всё ещё были на фронте, он, как офицер, должен был поехать к родственникам и уведомить о случившемся. Служба в Министерстве этого не требовала от сотрудников - количество смертей всегда было высоким, текучка кадров была невероятной, а уж на кладбище стажёров место, похоже, добавляли пространственной магией. Однако это был вопрос чести и им поступиться было нельзя. Через свои обширные связи и знакомства, в один из пасмурных зимних дней, Леонард посетил резиденцию адмирала флота, первого морского лорда в отставке, бывшего члена Королевского Тайного совета, 1-го маркиза Милфорда-Хейвена, Луиса Александра Маунтбеттена. О чём они говорили за закрытыми дверями останется загадкой. Позднее, ограниченным тиражом был выпущен сборник поэзии Джорджа Луиса Генри Виктора Сержа Маунтбеттена, 2-го маркиза Милфорда-Хейвена, посмертно. Листая сборник, под названием "Луна... она обещала любовь", Эльфман горько посмеивался, думая о том, что сказал бы на это Джон. "Ну и дрянные же стишки я написал! Что за конфуз! Хотя вот эта барышня, которой я посвятил второе стихотворение на четвертой странице была очень даже хороша... Ну, вы понимаете, Леонард!"
Оставшиеся дни непродолжительного отпуска девастатор посвятил обычному для себя времяпрепровождению. Некоторое время провёл в Оксфорде, на заседании физико-математического клуба. Поделился некоторыми интересными наблюдениями и мыслями, на которые его натолкнули "струномёты" улюков. Разумеется в детали вдаваться Эльфман не мог, всё-таки государственная тайна, но поразмыслить над физическими принципами, лежащими за функциональной стороной оружия ему никто не мог запретить. В Лондоне же просто гулял по набережной Темзы и смотрел в её свинцовые холодные воды. Награды или порицания, всё это меркло перед необратимостью времени.
-
Очень крут, выкладываешься прямо
-
Да, мне все же по нраву этот джентельмен
-
-
Классный пост, хотел плюсануть раньше, но отвлекся и забыл. Исправляюсь
-
В Лондоне же просто гулял по набережной Темзы и смотрел в её свинцовые холодные воды.
Очень поэтично.
|
-
Просто круто. Я ждал чего-то подобного)) Такой уж это персонаж - прямо как ружье на сцене.
|
-
с любовью погладил маркировку FIREPROOF на своей броне. Работая с Марком-3 нужно заботиться о том, чтобы не оказаться в ненужный момент посреди высоких температур.
Кармические наблюдения)
|
|
-
Следя за тем, чтобы ёрзающие сослуживцы его не придавили нечаянно, Джей разглядывал тело перед собой. Классная была тёлка. А теперь вот всё, кончилась. И не спасли эти хвалёные железки. Меланхолично перевёл взгляд в смотровую щель и заорал: - Железный ублюдок нас догнал! Сраный Пак-мэн! Мощь конечно.
|
|
Равнина - это хорошо и удобно для грядущей миссии. Простреливается во всех стороны, ему, Леонарду, это было как раз на руку. При желании можно будет и направить огнемётную мощь Марка-3 без опасности спалить своих, просто отойти в сторону. Огнемёты были очень своенравны, как раз относительно недавно Эльфман читал рапорт о зачистке Хайгейсткого кладбища и неприятный эпизод со смертью целой группы стажёров заставил поморщиться. На лбу залегла складка, обозначавшая волнение, грусть и что-то ещё. - Джон, разумеется мне есть что рассказать, вопрос лишь в том насколько это уместно сейчас, - слова могли быть такими же опасными, как пули. Особенно поблизости активного сверхъестественного реликта, каковым, разумеется, и был Стоунхендж. Прекрасен даже сейчас, озаряемый зелёными вспышками.
Разговор герра доктора и штурмовика был несколько сумбурен, Леонард вслушиваться не стал. Только тихо сказал Несбитту: - Иногда я решительно ничего не понимаю из того, что говорит наш германский товарищ, - а затем подмигнул и хлопнул по плечу. - В целом, действуем по тому плану, который озвучил мистер Бритиш. В частности, я предлагаю такую схему. Мы с Марком-3... Эй, ты слышишь? - посмотрел на пыхтящее существо. - Идём по флангам чуть в отдалении. В центре находится Джон, рядом с ним вы, герр Циглер и вы, Гильберт. Люпо, разумеется, держится подле Джона, который выступает остриём нашего копья. При возможной опасности он сможет защитить вас, коллеги. - Вильям, вам, на своём скакуне, предлагаю отправиться на аккуратную разведку. Посмотреть поближе, в неприятности не встревать. Пока мы дойдём пешком как раз можно сделать ход туда и обратно. Потом просто будьте рядом, Вильям, вас не впишешь в боевой порядок по причине мобильности. Других уточнений в боевую формацию вносить было не нужно, план дейтсвий был прост и тем прекрасен: - Пойдём, как говорится, обратным клином! - поднял пальцы в жесте "V", предвосхищая, таким образом, историю.
-
Я уже говорил, что мне по нраву это джентльмен?
-
|
-
Подкол в стиле анекдотов про Штирлица )))
|
-
Просто здорово получилось
|
-
-
Полиция, blyat'!
Freeze, sukanahui!
|
Вы не можете просматривать этот пост!
-
С ужасом, вроде как, справились и теперь заняты делом. А вот теперь можно подумать, что же, блядь, делать-то теперь? :D Вопрос вечный, как сам мир
|
-
Очень хороший отыгрыш, в целом и в частности.
|
-
Просветлённый дворф. Трое в лодке, не считая Дворана.
-
будь он дворф или человек какой, замер бы на мгновение и ощутил... - затянулся глубоко и выдал клуб дыма, который поплыл к своим дальним родственникам в небе. - ...вот это вот всё ощутил
Красиво.
|
Тело отправилось на обочину. Не было бочки, чтобы похоронить, но это и не важно. Наверняка этот парень служил другим богам и исполнял в жизни другие ритуалы. Его дух обретет покой, а тело - лишь бренная оболочка. Тем не менее Сенрюдзаэмон потратил несколько мгновений, чтобы помолиться ками, оберегающим эти горы, а еще произнес буддистскую мантру. Размышляя о судьбе, о самураях и их жизни, воин смотрел на других. Вот Кио-сан достает цветок и вмиг тот увял. Была пробита голова Рохо Масару, или же нет? Просто грязь попала и кровь, которые он смахнул со своего лба рукавом. Подошел к синьскому философу Сайго-сан и говорит ему слова. Странная рифма, не похожа на нашу, но в ней ощущается что-то особенное. Какая-то сила. Красивые слова. Одна мысль только зацепилась за ухо самурая, засела в голове, словно сверчок. "Лидер", "лидерство". Служение господину было главным в жизни самурая. Готовность принять решение было определяющей чертой великого воина. Вот только не видел Тецумори Сенрюдзаэмон лидера в Цзоу Мине. Это был интересный человек. Начитанный, умный, поэт и философ. Мастер каллиграфии и безусловно - мастер меча. Но что-то... какие-то демоны слишком сильно терзали подданного Поднебесной и самурай не в первый раз это видел. Тецумори Широкумадзаэмон-сама, дед Сенрюдзаэмона, больше всего не любил горделивость. Однажды во время беседы один самурай сказал ему, что он единственный из всех собравшихся, кому можно доверять безоговорочно и что он готов умереть за деда в любой миг. И тут же Тецумори-сама вскочил, повалил на татами глупца и избил до полувздоха. Дед был в ярости и ужасен в этот миг, словно тысяча демонов, а потом сказал: "Я вижу только гордеца перед собой! Не надо много на себя брать, потому что можешь не вывезти!" Слова были простые, но Сенрюдзаэмон их запомнил.
Лучник держал в руках засохший Небесный Цветок. Признаться честно, даже после того, как Цзинь Жолань рассказала легенду, желание попробовать на вкус Цветок не убавилось. Скорее наоборот! Любовь жителей страны Восходящего Солнца к еде, особенно к необычной еде, веками будет оставаться их отличительной чертой. С каким удовольствием читал Сенрюдзаэмон трактаты о ёкаях, где в примечании указывалось, какие части тел можно было употреблять в пищу и какие были особенно вкусными. Очень это было по-японски - демоны демонами, а съесть их никто не запрещает! Вот и теперь, глядя на сухие лепестки Сенрюдзаэмон ощущал тягу к тому, чтобы его попробовать. Ну, хотя бы один. Подойдя к лучнику, самурай присел рядом и показал на раскрытую ладонь: - Кио-сан, а мог бы я взять один из лепестков? Красота Цветка не отпускает мой ум с того момента, как я увидел его сидя на дереве, - про себя же он думал: "Наверное на вкус как нори, такие же сухие на языке и терпкие".
-
Тецумори Широкумадзаэмон-сама, дед Сенрюдзаэмона, больше всего не любил горделивость. Однажды во время беседы один самурай сказал ему, что он единственный из всех собравшихся, кому можно доверять безоговорочно и что он готов умереть за деда в любой миг. И тут же Тецумори-сама вскочил, повалил на татами глупца и избил до полувздоха. Дед был в ярости и ужасен в этот миг, словно тысяча демонов, а потом сказал: "Я вижу только гордеца перед собой!Здорово.
|
-
Джеб хорошо тогда получился).
|
Дорога оказалась тяжелей и трудней, чем представлялось раньше. Тропа виляла из стороны в сторону, ускользала, словно золотая нить в руках императорской швеи. Здесь крутой обрыв, там навалены сугробы. Идти тяжело. Колет в груди. Путь через горы был труден не только для самурая и потому он помогал другим. Так они и шли - медленно и неуверенно, будто младенец, делающий свои первые шаги. Навстречу им спустился с гор путник. Молодой юноша, возможно чуть младше Сайго-сана. Облик его был монашеский и то, как молчаливо он принял боевую стойку говорило о многом. Возможно, это был ученик мастера единоборств. Возможно, это было одно из испытаний - преодолеть и пройти дальше. Возможно, был какой-то другой путь, другое решение.
Всё случилось слишком быстро. Дыхание собралось комом в груди самурая, он не смог крикнуть вовремя "Остановись!", как Рохо Масару помчался вперед и был сражен. Что-то теплилось в груди большого человека, тренировки, которые стали неосознаваемыми рефлексами. Как человек отдернет руку от огня, так и Следующий Пути моментально реагирует на брошенный вызов. Увы, теперь голова бывшего рикоси раскроена так же, как деревянные чурбаки на показательных выступлениях. На земле сидел Сенрюдзаэмон и молчал. Слова, не сказанные вовремя не имеют смысла. Вот о чем он думал и потому молчал. Следом за Рохо Масару, ныне покойным, вперед выступил Цзоу Минь. В его лице читалась скорбь, обида. Человека терзало что-то, но сейчас он выплеснул свои чувства в виде праведного гнева. Отчитал бойца, слова смогли пробиться сквозь панцирь выучки. Не выдержал молодой боец и ринулся вперед. Второе тело рухнуло на каменную тропу.
Сидел на земле, намокший под струями воды Тецумори Сенрюдзаэмон. Не проявил он ни доблести, ни храбрости, ни мудрости. Только железнозадость проявил. "Тецущири - вот как тебя надо называть!" И таков был его праведный гнев, что закусил он свою бороду и стукнул по ноге кулаком! Однако потом одумался и вспомнил, что говорилось в Хакагурэ: "По характеру люди делятся на тех, кто наделен быстрым разумом, и на тех, кто прежде, чем принять решение, должен уединиться и все обдумать". И это было как раз про Сенрюдзаэмона. Главное не то, как быстро ты принимаешь решение, а то, как ты ему следуешь. Смелость и решительность должны быть главней всего. Задумавшись о смелости, самурай увидел, как взял обезглавленное тело Цзоу Минь, услышал молитву безмолвным Небесам и содрогнулся внутренне. Это походило на какой-то ритуал. Минутная слабость пронзила все члены воина, но он стряхнул их с себя негодованием. Поднялся на ноги Сенрюдзаэмон. Подошел к китайскому философу и склонился перед ним на одно колено. - Давайте, сударь Цзоу Минь, я помогу вам. Мы положим это тело у дороги. Вы сделали не только то, что могли, но даже больше. Вы спасли всех нас. Слова были не похожи на обычную речь самурая, но он не удивлялся ей. Он был наполнен Смелостью и Состраданием.
-
-
Что такое смелость? Это зубы!
|
|
Время тянулось, ответа так и не было. Потому что начальника не было на месте. Просто мелкий директор департамента, всего лишь, одного из нескольких. И он был сейчас непреодолимой силой в решении вопроса о найме. Даже если бы и был - не взял бы. Не принял бы. Еще и посмеялся в лицо. А может быть нет, фальшиво улыбнувшись сказал что-то вроде "мы вам перезвоним" и они никогда не перезванивали.
Стрелка часов на стене напротив передвинулась еще на одно деление. Кресло было неудобным, пластиковым, в таком очень хотелось развалиться, но нельзя. Помнется костюм, да и не подобает подобная поза при ожидании собеседования. Джейкоб хрустнул костяшками пальцев и представил, как вздрогнула от этого звука секретарша. Почти увидел, как она покосилась на его руки - здоровенные мослатые кулаки, сбитые костяшки, которые желтели из-под кожи словно шары для бильярда. Маленькие такие, почти идеально круглые. Еще она увидела бы шрамы, в изобилии пересыпавшие пальцы. Бледные полоски резаных рубцов, неровные пятна ожогов. На ребре левой ладони белело пятно от обморожения - до сих пор не понимал, как умудрился. Синий перстень татуировки на безымянном пальце оплыл, но всё еще был виден. Такие руки пугали обывателя. А еще они говорили многое человеку знающему. "Не шути со мной". "Не зли меня". "Иди своей дорогой". Вся та информация, которую хорошо иметь там, где он жил раньше. Здесь ему хотелось отрубить свои руки, снять с них кожу, особенно когда она рядом.
Мысль о любимой заставила собрать сопли с пола и выпрямиться. Поднять голову, перестать пялиться на руки, положить их ровно на колени. "Вот, посмотрите, я такой же как вы, я ищу свой шанс заработать билет в Счастье и вашу сраную Американскую мечту", - об этом говорила поза. Он дождется этого начальника. Она стоила и не таких усилий. Мысль о возлюбленной как будто бы дала новые силы. Странно было ощущать подобное, особенно в его возрасте, особенно учитывая, через что он прошел. Это не было похоже ни на один "кайф", который был у него до этого. Что-то другое.
Встретились они случайно, в одном из баров. Такие называют "английскими" в его стране, здесь же эти бары называли пабами и были они "ирландскими". Почти везде неоновый клевер, "гиннес" и "килкенни" из кранов, как будто другого пива не существовало. Он часто ходил в этот бар, как обосновался в квартире старого друга - сам этот друг служил в морской пехоте США и был сейчас далеко. Зарабатывал себе гражданство единственным способом, который хорошо знал - убийством других людей, правда, теперь на стороне "идейного врага". Так вот по вечерам в этом баре было спокойно и тихо. Можно было сидеть в углу, потягивать темный стаут из высокого бокала и смотреть телевизор над барной стойкой - почти всегда какой-нибудь местный спорт с идиотскими правилами. У Джейкоба было много времени по вечерам и ночам, которое ему некуда было девать, а находиться наедине с собой, в темной и пустой квартире было выше его сил. Здесь была хотя бы какая-то иллюзия социальности. И окно в мир в виде телевизора. Его уже знали. В первые несколько раз местные ребята пытались его прощупать, понять, кто он такой и зачем здесь, но потом вопросы как будто иссякли. Густой славянский акцент, угрюмая рожа, спортивный костюм - вот эти все "симптомы" косвенно влияют на количество каверзных вопросов. А может помогло то, что хозяин бара знал двоюродного брата Джейкоба, "кузена", как говорят здесь. Сидел, тянул пиво, как в один из вечеров в бар завалилась веселая компания из парней и девиц. Все такие яркие, молодые и очень пьяные. "Гуляют по барам", - подумал тогда Джейкоб. "Bar hopping" - вспомнился термин, который он прочитал в какой-то книжке недавно. Совершенствовал знание языка читая газеты, книжки, всё, что попадется под руку. Вот и сейчас он заложил пальцем страницу томика Блейка. Английская литература была таким себе помощником в освоении языка американского, но Джейкобу нравились некоторые стихотворения. Заставляли думать. В его жизни часто бывали такие ситуации, когда требовалось думать, чтобы выжить. Отвлекся от книги, поднял взгляд, начал рассматривать новоприбывших. Девчонки его не замечали, один из парней мазнул взглядом и, видимо, постарался забыть о том, что увидел. Ничего интересного, ничего необычного. Студенты кутят, всякие бандиты пьют пиво. Спустя час что-то изменилось в общей обстановке их веселья. Один из парней начал вести себя излишне развязно и распускать руки, однако девушке это не нравилось. Вообще, в Америке девушки были чуть более раскованными, чем дома, более распутными, чем он привык, но эта, как видно, была не из таких. Они спорили, раздалась пощечина. Парень, как видно, расстроился, но продолжал улыбаться. Теперь в его улыбке Джейкоб видел что-то очень знакомое, потому напрягся. Студент аккуратно, но настойчиво потащил девушку в сторону уборной, а подруги этого как будто не замечали. Хозяин заведения не вмешивался, считая, что это было не его дело, а значит решил вмешаться Забровски. Догнал парочку уже возле открытой двери. Студент держал девушку за волосы и хорошенько приложил её в глаз, теперь там наливался лиловый синяк. Даже несмотря на это Джейкоб подумал, что она красива. Разглядывать не стал, молча ударил парня ногой в бок бедро, толкая дальше в кабинку, несколько раз добавив по лицу кулаком, разбивая в кровь нос, губы. Пару ударов носком ботинка по почкам. Проверил сознание, проверил пульс. Девушка стояла рядом и молчала, это ему понравилось. Просто хладнокровно смотрела, как незнакомый тип с бритой головой избивает её кавалера - грубо и эффективно. - Пойдем, провожу тебя, - буркнул, беря за руку. Она не сопротивлялась, только захватила по дороге стопку виски, которую оставил студент. Ей, как будто, было наплевать на оставшихся в баре друзей или на то, что у её спасителя татуировки на руках и он говорит с акцентом. За порогом бара она остановилась и взяла его руку с содранной кожей на костяшках: - Можно подхватить столбняк, - сказала сосредоточенно, потом полила из стопки на рану. Джейкоб даже не поморщился. - Читала в книге. Хрен знает, какая зараза была на зубах у этого мудилы. - Спасибо, - сказал он. Они шли по улице, потому что такси, как назло, не было и пришлось пройти еще пару кварталов, чтобы поймать автомобиль. Она разговорилась. Увидела у него в кармане томик Блейка, он прочитал ей пару строк из стихотворения. Её звали Элис и она училась на врача.
Встречались уже пару месяцев. Он водил её гулять в парки, потому что стабильного заработка всё еще не было. Она, в свою очередь, таскала по лучшим барам, ресторанам. Иногда они ходили в небольшой кинозал, как он видел когда-то в американском кино. Смотрели старые фильмы и ели соленую карамель.
Элис не требовала от него найти работу, она вообще ничего от него не требовала, никогда, как будто бы просто греясь в лучах его тепла как кошка на солнце. Были большие сомнения, что он может излучать что-нибудь большее, чем злобу и страх. Работать решил он сам, потому что оставаться без легальной работы - открывать варианты старым связям, а он не хотел возвращаться к тому, от чего не отмоешься. Вот и теперь, сидел, как дурак, уже битый час и пытался пройти собеседование на младшего помощника аккаунт-менеджера - он когда-то работал за компьютером, знал основы работы с таблицами и всегда был достаточно сообразительным, чтобы уловить суть на ходу. Еще и костюм пришлось взять у брата - они были практически одинаковой комплекции, но тот рыхлый. А Джейкоб наоборот - костлявый.
Время шло, но он так просто не отвяжется. Пусть его прогонят или навешают обещаний на уши, но он проявит упорство и дождется.
|
|
-
- Я думаю, нам стоит уйти в другое помещение и побыстрее. Единственный разумный человек.
|
|
-
"Взбодрись, мужик!" - медицина 80го левела! И ведь работает наверняка.
|
Вы не можете просматривать этот пост!
|
-
Лихой, однако! Своего не упустит))
|
|
Приложил ко лбу ладонь козырьком, но разглядеть точно, куда попало ядро, самурай не смог. Сердцем только чувствовал - попало, так что не зря выстрелил. Обеспокоенность вызывало то, как дрожали руки и ноги. Все-таки жизнь воскрешенного анимата - это не то же самое, что и живого человека, раньше. Надо повнимательней относиться к себе, побережней, поаккуратней. Так же следовало подготовиться к переходу через мост. Рохо-доно далеко не убежал, и, думается, это было к лучшему. Мост слишком опасен, просто так не пересечь, за один переход не получится. Методично и тщательно продумать кого каким образом поставить, в какую очередь пускать, кто кого страховать сможет. "Но перед этим надо бы собраться с мыслями", - подумал Сенрюдзаэмон. Опустил на скалистую землю пушку, извлек из ножен меч. Медленно принялся отрабатывать классическую серию ударов, аккуратно и четко опуская катану, перетекая из стойки в стойку. Тренировка ума, нежели рефлексов, воспроизведение форм из внутреннего видения наяву. Это помогало. Закончив с повторением, Сенрюдзаэмон опустился в саэдза и очистил свой разум. Копаться в руинах сторожки было не очень верно на его взгляд. Запретить искать внутри сокровища самурай не мог, да и не стал бы показывать свой диктаторский нрав. А вот похоронить доблестных воинов Поднебесной было правильно. Недаром во всех легендах и былях хорошее обращение с покойником только шло на пользу путнику. Помочь мятущемуся духу обрести покой и отправиться дальше, по колесу реинкарнаций - в этом была правда. - Давайте организуем похороны, - обратился к спутникам. Вместе с солдатами и матросами наравне выкопал в скалистой почве неглубокую общую могилу, помог перенести скелеты. Попросил вооруженных до зубов монахов совершить обряд упокоения, а госпожу Жолань и Кио-сана - попросить богов и духов этого места помочь этим людям обрести покой. Во время ритуала только заглянул одним глазком внутрь, но этим и ограничился - негоже, негоже. Во время похорон заодно была возможность поразмыслить над историями, которые окружали это место. Что было сокрыто в надписях влюбленных? Откуда взялся этот туман? Насколько вообще длинен и опасен путь по мосту? Когда пришло время распределять места в цепи следования, Сенрюдзаэмон прислушивался ко мнению каждого. Он хотел отправиться первым, как это подобает воителю и человеку, которому доверяют принятие подобного решения, однако потом понял, что так только погибнет зря. Настоящий лидер не тот, кто сломя голову несется вперед или кто стоит позади всех, но тот, кто мудро выбирает свою позицию на пользу отряда. Поговорив с монахами, пришли к выводу, что первыми отправиться лучше им. Люди они ловкие, бесстрашные, закаленные и переход по тонкому горному мосту не слишком отличается от тех тренировок, что наполняли их быт в горном монастыре. - Госпожа Жолань, я бы хотел попросить вас держаться рядом со мной. Я обещал оберегать вас и помогать во всем, потому если вы пойдете следом, а за вами - Рохо-доно, - легкий поклон в честь сумотори. - то мы сможем вас защитить. Или же помочь друг другу в трудную минуту. - Рохо-доно, рядом с вами я хотел бы поставить наших солдат. Увы, боюсь, что ваша помощь может им понадобиться, а подвиг силы - это то, на что вы, без сомнения, способны. Остальные места были распределены без особых проблем. Выяснилось, правда, что мерзавец боится высоты. Говорить об этом он не хотел, как человек скрытный, но ему пришлось признаться. Потому, место ему определили рядом с Кио-саном, человеком спокойным и Сайго-саном - без сомнения ловким воином. К тому же, как заметил Сенрюдзаэмон, копейщик уже некоторое время пытался разговорить мерзавца. Хуже не будет. Как говорилось в одной песне: "Молодого воина бери с собой в горы, Одного не оставь ни на миг, В одной цепи пусть с тобой он идет, Узришь его истинный лик" . Непосредственно перед выходом, Сенрюдзаэмон решил попробовать поучаствовать в чтении мантр с монахами. Хотя самурай не был слишком рьяным буддистом, как уже говорилось, практики он знал. Как и мантры. Так что нужно было лишь следовать тому, что преподавали ему когда-то и все будет хорошо. ...Сшитое воедино тело сотрясала дрожь. Неловкие конечности переставлять было трудно, но Сенрюдзаэмон не сдавался. Оступился в первый раз, полетела крошка в пропасть. Страха перед высотой не было. Только лишь опасение всех подвести.
|
-
Классный все-таки самурай
|
-
Встал из могилы Плоть как пепел сгорела: Путь самурая.
-
Повторюсь: практически образцовое превозмогание.
|
-
-
转发,武士先生! http://funkyimg.com/i/2GuQd.jpg
|
И вечности мало в стремлении к безграничной мудрости. Впрочем, пока что самураю хватило и того, что он получил от медитации. Отпустили тревоги, стало легче на душе, в голове всё прояснилось как никогда раньше. Ощущал усталость от долгого перехода Сенрюдзаэмон, но была она лишь телесной. Правильным решением было прийти сюда, несмотря на все потери и жертвы. Вспомнив о погибших, Тецумори Сенрюдзаэмон отправился из зала медитаций в чаньский храмовый комплекс. Ватные ноги потихоньку приходили в себя, кровь бежала по жилам, шлось уверенно и легко. После медитации появилась уверенность в том, что это надо сделать. Самурай прошел в тихий зал. В полумраке отражались от золотых и медных поверхностей свечи, в воздухе плыл запах благовоний. Кто-то монотонно читал сутру, но слышен был лишь голос. Самурай воскурил благовония и сел перед алтарем. Вслух он читал сутру поминовения усопших; мысленно он думал о всех тех, кто пал на их пути. Каждый раз, за каждого человека он хлопал в ладоши и воскурял одну палочку. Первым он вспомнил того ронина, что погиб во время экзаменов. Кто знает, что привело его в столицу другого государства, но он поступил как настоящий самурай, сделав так, как считал нужным и встретив смерть в бою. Вторым он вспомнил капитана корабля. Настоящий офицер, небесный волк, который знал так много и который погиб, будто игрушка, в лапах дракона. Третьим он вспомнил врача, который нанёс самураю телесные раны и не менее глубокие - раны психологические. Тем не менее, этот старик спасал из пожара солдат, помогал раненым и каким бы он ни был в своей жизни - для него земной путь окончился в пламени. Четвертым был дипломат. Он составлял им компанию на воздушном корабле, он смог выбраться и выжить. Смог пережить нашествие тигров и явно был не простым чиновником - у него была железная воля. Теперь для него повернулся круг Сансары. Пятым он вспомнил первого монаха. Молодой мальчик, талантлив и стоек, он смог освоить всю ту мудрость Пути, что преподали ему в монастыре. Он был почтителен и исполнителен. Погиб, поддавшись перед смертью гневу лишь на мгновение. Надежда лишь на то, что это не сильно отразилось на карме. Шестым он вспомнил второго монаха. Тот был меток, рука была крепка и глаз зорок. К сожалению, мало какое Искусство Войны способно остановить пущенное ядро. Возможно, когда-нибудь мы все падем под пушками западных варваров. Счастливой новой жизни тебе, монах. Седьмым он вспомнил третьего монаха. Он был умел и силен. Что-то подсказывало - его меч забрал бы многих, если бы не метко пущенная стрела. Его новая жизнь будет еще лучше и интереснее старой. Восьмым он вспомнил Рохо Масару. Сумоист погиб на той горной тропе, он в виде чудовища и воскрес вновь человеком. В какой-то степени, рикоси совершил перерождение, пусть и с помощью Небесного Цветка, и потому его стоило помянуть вместе с прочими. Чтобы вспомнить всех солдат, матросов и офицеров, всех дипломатов, мерзавцев и героев, что погибли на его глазах, Тецумори Сенрюдзаэмон отобрал 108 палочек и воскурил их разом. Не каждому человеку суждено переродиться во что-то лучшее, чем он был, кому-то нужна помощь в виде памяти, прочитанной в их честь сутры или подношения. Самурай стал мудрее и чувствовал, что он сделал всё правильно. Остаток вечера самурай провел в спокойствии и медитации. Он решил, что не станет осваивать премудрости Чань-Буддизма. Бусидо вело его по жизненному пути, в нём Сенрюдзаэмон черпал свою уверенность, свои знания и развивал себя согласно правилам, которые описали Учителя. Взошла луна. Прохладный горный воздух проникал сквозь раздвижные деревянные двери предоставленного им зала. Самурай сидел на веранде и наслаждался минутой покоя. - Нежно светит луна. Ветер гоняет листву И сверчок, в тишине.
*** С самого утра, после обязательной медитации, монастырского завтрака, который оказался сытен и обилен, Сенрюдзаэмон взялся за ката. Он отправился к монахам, что изучали кэндзюцу и в стороне наблюдал за их техниками. Любая работа с мечом была интересна и захватывающа, а здесь же была возможность не просто нахвататься секретов, а изучить их! Главное было не попасть под удар. В начале он рассказал о тех ката, которые знал и практиковал сам. Рассказал, показал, всё очень вдумчиво и методично. Больше рассказывал, чем сам делал, потому что после вчерашней медитации был как-то очень легок мыслью. После этого решил присоединиться к тренировке. Опасений не было. Страха тоже. Тут тренировки такие, что даже смерть от рук монахов будет сродни смерти в бою. Достойно! Потому и постарался выложиться так достойно, как только мог, все силы телесные и духовные на это направив.
|
Не торговцы, это стало ясно как только вышли из-за бархана. Глинобитные дома, убогое хозяйство. Кто-то еще живет в таких условиях, надеясь непонятно на что. Только плечами передернул Шрам, очень странные дела, вряд ли их бог более милосерден, чем бог северян. Впрочем, Недомерка ничего не смутило, он всё равно решил узнать, кто же это живет в доме, нагрянуть, так сказать, в гости, в полуночный час. Почему бы и нет, ему ведь все рады. А он рад всем, душа-человек. Скулит пёс на привязи и Шрам его вполне понимает - чем громче ты брешешь, тем быстрее свою смерть приближаешь. Опасно задирать Братьев. Животные это чувствуют наверняка. Люди - куда реже. Стучит Недомерок в дверь, позади него Шрам, словно тень. Вороненый клинок не дает отблеска в кромешной тьме, он уже в руке, он уже смотрит в щель дощатой двери, готовый воткнуться в мясо того глупца, что спрятался. Думает, будто он скрылся незаметно. Достаточно короткого движения и прольется кровь, своё дело Шрам знает. Старик заговорил. Называет себя псом. Это правильно. Смотрит на Сороку, видимо решил, что молодой и зеленый будет более милосерден к ним. Умён старик. Сорока и правда не успел уйти, как-то незаметно следом увязался. Теперь уже странно уходить. Шрам положил руку на плечо молодому брату, качает головой, мол, уходить не стоит. - Правильно, старик, - говорит Шрам тихо. - Ты - пёс. Бегун - идти вперед, - показывает пальцем за дверь. Даёт понять, что засада так же очевидна, как и белые нитки на черной парче. - Говорить. Почему бегун. От кого бегун. Быстро, - рукой сделал жест упреждающий. - Спокойно говорить. Опускается ладонь теперь на плечо Недомерка. Нетерпелив Брат и жесток. Ни один цепной пёс не хранит в себе столько жестокости к людям, как этот невысокий человек. Это знает Шрам очень хорошо и спустить его на крестьян будет так же пагубно, словно спустить на них русло горной реки. Жестоко. Неукротимо. Неостановимо. - Говорить, не мешкать! - добавил еще раз, понуждая к действию.
-
оживает, вкуснеет, славный пост
|
-
Ого! Я не ожидала, правда.
-
который делил с вами кров, невзгоды, тигров
|
-
- Кому спиться? - переспросил самурай. - Я-я.... кхм. Я не спился. В том плане, что выпиваю. Но не спиваюсь, - "Надеюсь", - подумал в холодном поту Сенрюдзаэмон.
Да и вообще, классный пост.
|
|
-
Много вкусных фактов внутри красивой истории. Конфетка!
|
В общем, пьянчуга-лучник сорвал цветок. Само случившееся немного взволновало самурая Тецумори Сенрюдзаэмона. Наблюдать природу в её красе, не привносить лишнего, не трогать то, что и так прекрасно - он считал примерно так, если сталкивался с чем-то красивым. А вот править, кроить, рвать он не очень любил. Это было последствие его благородного воспитания. С другой стороны, увядающая красота ваби-саби, а так же спокойное отношение к дарам природы были в его характере, в его природе ниппонской.
Как известно, жители архипелага Восходящего Солнца не считали себя обособленными от природы. Не считали себя её хозяевами, властелинами, а лишь частью чего-то большего. Потому и китов убивали за милую душу, и леса рубили без зазрения совести. Понятное дело - заяц не думает о том, какой вред причиняет лесу, съедая кору молодых деревьев, так же как и волки не считают убийством охоту на тех же зайцев. Так и человек не должен превозносить себя, быть заносчивым и тешить своё тщеславия, считая себя венцом. Это было одно из заблуждений варваров Запада, да и подданные Империи Синь частенько этим грешили.
Вот и Сенрюдзаэмон, подумав немного, рассмеялся радостно. Подошел к лучнику и положил ему свою руку на плечо: - А ты не робкого десятка, Кио-сан! - видел теперь воин, в свете цветка, да и без него, что перед ним не забулдыга-крестьянин, который где-то служил, где-то стрелял, а действительно героический человек. Попиратель Зла.
Заговорил философ, Цзоу Минь. Сенрюдзаэмон заметил, что тот был какой-то озадаченный, если не печальный. Вероятно причина крылась в беседах с госпожой Цзинь Жолань, чьи легкие руки избавили самурая от Хвори. - Нам следует держать дорогу в горы вместе, - показал примерный путь жестом руки, примерно представляя себе маршрут, который разглядел с дерева. - Спросить совета знаменитого мастера боевых единоборств, о котором слышали даже у нас в провинции. Набраться мудрости, опыта, - воин взмахнул руками, повторяя одну из ката дзю-дзюцу. Все самураи изучали его, на тот случай, если вдруг окажешься без меча. "Самурай без меча - это самурай с мечом, только без меча", - вдруг вспомнился один из заветов бусидо и Сенрюдзаэмон замолчал на мгновение, вновь обдумывая глубокую мысль. - Кхм. Мде, так вот. Сходим к нему, наберем припасов, а потом наберем воды. Восстановим силы перед последним броском. Дорогу я теперь знаю, не пропадем! А разделяться негоже. И так нас мало, лучше действовать слаженным и сплоченным коллективом.
-
Самурай без меча - это самурай с мечом, только без меча Мудрый господин Тецумори!
|
Вы не можете просматривать этот пост!
|
-
мы ж не бандиты - Красиво идут! - Телегенты!
|
Как упал в каюте, дверь подперев своей пушкой тяжелой, так и провалялся в забытьи целый день. Кошмары душили, болело внутри, мерзкий синьский старикан исколол всю душу - и как теперь, после этого, внимать мудрости конфуцианства? Когда такие пожилые вредители живут на свете и даже не думают о своих грехах задуматься?
Снилось Тецумори Сенрюдзаэмону странное. Первый сон его был о том, будто бы он - не он, а какой-то варвар заморский, рыжеволосый, словно огонь его поцеловал. Ходит в одном коротком кимоно женском, даже без фундоси. Телом крепок (тут все было понятно), волосом обилен, выпить горазд, за один раз деревянный ящик стеклянной посуды опустошает. Вот только странный мир вокруг него. Город, пеплом покрытый, вместо снега - хлопья серые падают, будто на Окинаве. И тлеет зловещим на горизонте вулкан, будто глаз злой, наблюдает за каждым его шагом. И во тьме рыскали звери мохнатые, волки-неволки, шакалы-нешакалы, а какие-то другие твари, опасные и страшные. Бился с ними Тецумори Сенрюдзаэмон и побеждал, но все равно смотрел за ним тлеющий глаз вулкана и от того жуть пробирала. Вынес он из этого сна, что даже столкнувшись с неведомым, нужно встретить его лицом к лицу и дать отпор, сколько бы врагов ни было.
Второй сон его был о том, будто бы опять он - не он, а какой-то йокай. Телом хил, ростом мал, но сердцем силен и духом крепок (тут тоже все было понятно). И шел он по Пути, но такому, с которого не свернуть, ни назад обернуться. Словно бы Бусидо из невидимых, но крепких правил стало осязаемым и стоит лишь сделать шаг, как возмездие настигает неразумного. Шел он, Тецумори Сенрюдзаэмон, среди таких же как он, хилых йокаев, словно посреди Хякки яко, разве что следил за ними зоркий глаз с неба. И тот из йокаев, кто запнулся или же оказался последним, жуткой смертью умирал. Чувствовал себя самурай в этом сне беспомощным и слабым, но крепкий внутренний стержень помогал ему, подпирал будто бы длинный шест странника. Этот сон заставил самурая вспомнить, что каким бы слабым не сделали его увечья - дух его сломать нельзя и он поддержит его всегда.
Третий сон был самым страшным. Снилось ему, словно он - не он, а зверь на двух ногах. Царственный лев, с кудрявой гривой. Вот только не стоял он на страже храма и не нес службу возле императорских покоев, а был воином (тут все было понятно). Был у него меч, прекрасный и острый, орудовал он им очень умело. Разрубал этим мечом всех врагов, что попадались на пути: птиц железных; разумных макак, вроде тех, что грели свои красные зады в горячих источниках на севере; даже огромных и страшных жуков, если бы встретить таких вживую, то и не сносить головы. Столкнулся здесь Тецумори Сенрюдзаэмон, со страшной непреодолимой силой. Настолько немыслимо могучей и жестокой, настолько всеведущей и невероятной, что глазами ей служили небо и земля, вода и листва на деревьях. И чтобы победить, самурай верил только в Революцию и своих товарищей, с которыми они где только не побывали. Раз за разом нападали на них кошмары неведомые, раз за разом их боевая ватага выходила победителями, иногда небывало высокой ценой. Много доблестных героев погибло, много героических подвигов было совершено. И вот, в конце-концов оказались они в средоточии того самого зла, с которым боролись. И умер Сенрюдзаэмон. Словно наяву ощутил, как леденеют его члены, как замерзла его душа внутри могучего тела. Лишь сердце его продолжало биться вопреки, замерев последним. Вынес из этого сна Сенрюдзаэмон то, что каким бы ни был враг невероятным, Идею и Товарищество не победить. Лишь осознав это и проникнувшись, сможет он выполнить свою сакральную цель.
Очнулся самурай в поту. Ужасно хотелось пить, хотелось есть, подняться было так трудно и так тяжело, будто приковали его к земле цепями. Будто бы сел ему на грудь они и насмехался. Представив гнусную красную рожу, поднялся Тецумори Сенрюдзаэмон. Сначала сел, осторожно потянувшись. Потом встал, оперевшись на стену. Тяжело, но надо стараться. Как тот йокай, "улюк", чья жизнь с самого рождения была именно такой. Оделся осторожно, взял свои мечи, вышел в коридор. Аккуратно отправился в сторону едальни, потому что много сил ушло на то, чтобы выжить после "лечения". Остановился, чтобы гравюру рассмотреть и понял - что-то не так. Тревожно было.
-
Нет покоя от этих снов бедным японцам:)
|
-
О таких рассказывали, что могут и с животными общаться
|
Вы не можете просматривать этот пост!
-
Мне нравится какой он настоящий
|
Выпил самурай лекарство от хвори, которое сварила ему добрая женщина. Вознес хвалу Небу и всем ками, которых знал, а еще не забыл пару буддиских мантр прошептать, чтобы поскорее выздороветь. Затем коротко кивнул Цзинь Жолань в знак признательности. - Я не забуду об этом. В моем лице вы найдете друга и соратника, - он почесал в затылке. Это было достаточно учтиво, как показалось Тецумори Сенрюдзаэмону. После чего он ушел и отправился спать. Крепкий сон выветрит тот немногий хмель и хворь, а еще даст сил перед последним испытанием.
Вопрос в билете заставил самурая задуматься. Выбор у него был не слишком велик - либо вспоминать уроки словосложения и облекать в слова те мысли и истории, которые он знал, либо прослыть глупцом, невеждой и погибнуть. Так как второй вариант навсегда осрамил бы честь рода, пришлось ему, Сенрюдзаэмону, скрипя дубовым лбом, мыслить. А, следовательно, как изрекал икокудзин в далекой западной стране, существовать. "Кицунэ суть есть существа не материального мира. По природе своей они коварны, хитры и проницательны, подмечают в людях жадность, тщеславие и прочие пороки, желая на них сыграть себе в угоду. Однако же им не чуждо и сострадание, сопереживание, чувство прекрасного. Всё это говорит о том, что несмотря на нематериальность природы своей, кицунэ не сильно отличаются от людей в своей духовной составляющей. Можно допустить, что старые кицунэ, обладающие пятью или девятью хвостами, превзошли человека своей мудростью, но поверить в то, что подобные существа будут связываться с кем-то просто ради развлечения все равно что предположить, что даос будет вмешиваться в дела муравьев. Крестьяне или еще хуже, ремесленники, сами по себе простодушные простаки и им чуждо понятие собственного достоиства. В массе своей, эти люди не думают ни о чем, кроме своей жизни, или еще хуже, своего богатства (коим они практически не обладают). Хуже них только купцы". На этой мысли самурай прервался и зачеркнул последнее предложение. Речь не о купцах, а о кицунэ, не отвлекайся! "Хуже них только купцы. Жизнь их проста и безынтересна, а потому, любое событие, способное как-то нарушить правильный её ход, вносит азарт, огонь и разнообразие, коим они спешат поделиться друг с другом. Истории про обманутых и облапошенных будут пересказываться десятки и сотни, и тысячи, и десятитысячи раз, пока не сотрутся имена обманутых и их деревень. Так до следующего раза. Крестьяне не понимают, что рассказывая о себе в таком ключе, они либо выставляют напоказ свою глупость (в случае того, когда жертва оказалась облапошенной духом) или же свою хитрость (в обратном случае), которая заставит отныне всех его собеседников после обмена дважды и трижды пересчитывать полученные от продажи деньги и чувствовать себя ниже (по причине менее острого ума). Благородный человек, самурай или же ронин (хотя стоит сказать, что этих стоит причислить к купцам)". Нахмурился Тецумори Сенрюдзаэмон. "(хотя стоит сказать, что этих стоит причислить к купцам) не станут говорить о том, что были обмануты лисой по той причине, что это не только покажет их в невыгодном свете. Стыд - главное качество благородного и образованного человека. И тем более стыд из-за того, что твердый дух, сила ума и зоркий глаз не смогли помочь ему распознать в собеседнике хитрого и изворотливого духа. А если подвел зоркий глаз, то подвело красноречие. В общем, какая-то из его добродетелей подвела." Самурай посмотрел на написанное и думалось ему, что не все он написал. Не хватает чего-то, какую-то мысль упустил из виду. Разгладил морщинку на полотне цветастой хакамы. Посмотрел на убегающие песчинки в стеклянных часах. Покраснел от своих мыслей, но все-таки дописал: "Есть еще один довод. Нередко кицунэ предстают в виде красивых женщин. И среди крестьян, ремесленников и... прочих ходит очень много рассказов о том, как, когда и где они "обманывали" этих самых кицунэ. Или кицунэ "обманывали" их всякими разными способами, некоторые из которых можно увидеть только в произведении "Ветвь персика" или же на картинках сюнга. Благородному человеку не пристало делиться подобными вещами в приличном обществе, а посему, даже если некая оказия и произошла, они стараются держать подробности при себе, иногда излагая их в стихах или мемуарах".
-
В общем, если совсем коротко, — западло им о таком рассказывать :)
И не хворайте больше, Тецумори-сан.
|
-
Вежливость — лучшее орудие вора самурая.
|
-
"Нахер мне вообще эта штука с собой" хД
|
Придя последним, Сенрюдзаэмон не слишком расстроился. Он лишь слегка смутился, нахмурив кустистые брови и почесав свою бороду, но более того виду не подал. Негоже самураю выставлять свои мысли и чувства нараспашку, словно расписная ширма в богатом доме! Поставил рядом с собой свою пушку, вытащил из-за пояса мечи и покорно уселся в саэдза, ожидая, пока чиновники принесут тушь, кисть и лист бумаги. Как и полагается самураю, он был образован, хотя и предпочитал военное искусство всем другим. Так что для него не составило труда начать аккуратно выводить вертикальные столбики символов, в которых была сокрыта тайна его жизни. Ну, или её скупая выжимка. "Никакой бумаги не хватит, чтобы удержать всю мощь моих героических деяний", - подумал Сенрюдзаэмон, зажмурившись. Тем временем на бумагу упала капля и поставила жирную кляксу. Это его опять смутило, однако, как и в первый раз, он не подал вида, ловко и сноровисто убрав с бумаги излишки туши. Он написал своё имя, имя своего рода, так же имя своего отца, Тецумори Широгоро, и своего дяди, почтенного Тецумори Генрюсиге, своего деда, Тецумори Широкумадзаэмона-доно, который был так огромен и велик, и головой бел, что его имя это все и значило. Упомянул, что живет в большом замке, что у них есть сюзерен, даймё Мацуяри Каващиге-но-Ками, который был добр и богат, и еще часто воевал, а потому их род мог показать себя под знаменами господина. Почесал тыльной стороной кисти свой широкий лоб, подумал о том, что бы добавить еще. Решил упомянуть, что, в последнее время их провинция столкнулась с проблемой возросшего населения в связи с сотрясением недр, ибо беженцы из других мест направляются к ним и просят подданства и покровительства клана Тецумори. В связи с этим, он, Сенрюдзаэмон, показал себя не только воином, но мудрым губернатором, отправив половину беженцев на рудники, добывать железо, которое вторая половина плавила в прекрасные заготовки, из которых, в свою очередь, ковались великолепные мечи, копья, ружья, пушки, подковы, а так же гвозди и прочие полезные железные вещи. Обратив внимание, что все уже закончили, самурай решил заверить своё жизнеописание такими словами: "Жизнь самурая словно речная галька. Один - может остановить реку. А может навсегда затеряться в её потоке".
Вот так вот Тецумори Сенрюдзаэмон показал себя. Был он большой, смелый, умный и решительный. А уж какие из этих качеств казались ему самому самыми главными, он не говорил.
-
Культ предков - очень по японски.
-
|
-
Задумался было, что хотел сказать товарищ своими словами? Не подколка ли? Может оскорбление?
|
-
Черт побери, ТА история была, наверное, самой пронзительной во всем модуле
|
-
Пальцем в ухе покрутил, тот и пропал вовсе.
ТЕХНОБОГАТЫРЬ!
|
|
Лецик шел не совсем уверенно, во всяком случае поначалу. Тело ощущалось как-то по-особому. Словно ты всю жизнь воспринимаешь что-то как данность, не ощущая, не задумываясь, а потом вдруг осознаешь - а ведь у тебя есть ноги! А еще у тебя есть руки! И они двигаются, чувствуют, при желании даже можно попытаться ощутить каждую часть своего тела. Он шел, прикрыв глаза, и водил подушечками пальцев, ощущая гладкость кожи. Выпускал когти по-очереди на той руке, которую оторвали щупальца. Это было такое чудесное ощущение, почти нереальное. Затем он стал слегка подпрыгивать на месте, по-новому ощущая свои ноги. Тогда генерал действительно перекусил его пополам. Был один лев, стало два. Как в том фокусе с распиливанием террана, только по-настоящему, без карликов в ящиках. Все ощущалось по-новому и заставляло задуматься о старом. В этом бою Лецик ощутил себя на краю. Он не испытывал иллюзий относительно своей неуязвимости, но саму Смерть (такую, весомую, окончательную) он видел лишь в кино, в книгах, затем в жизни. Когда работал Железным Наставником, сам приносил эту смерть, зачастую даже не легкую, а мучительную. Видел много смертей своих товарищей и теперь лев думал - она рядом. Но стоит ли ее бояться? Две фразы все еще вертелись в голове, он вспомнил их в ту минуту, когда ощущал необратимость Конца. И они наполняли его душу уверенностью в том, что все было сделано правильно. Все ошибки молодости, все проступки зрелости, всё это смыто тем героизмом, личным героизмом, который бился в его сердце. Ему не нужны медали, нет больше яркого желания завоевать "неувядающую славу". Он добился чего хотел. Теперь оставалось лишь закончить на этой планете то, за чем явились сюда моргонские войска. И уже после этого станет ясно - будет ли продолжение у истории Лецика Левондишвили или же Ультима-Зикс станет его эндшпилем. Базилевс хлопнул по плечу Бейчмо: - Спасибо тебе, что выручил. Я уж думал крышка мне, с этим жучилой. А так еще повоюем! - достал из-за пазухи флягу с крепким моргонским перваком. Пару таких удалось выменять на кусок хитина генерала Шарахса у какого-то старшины-анимала. Приложился к ней, выдохнул сивушными парами. Протянул Бейчмо. - Эй, Вздрыжъ! Давай-ка тоже выпьем с тобой, если наш брутанк что-нибудь оставит. Вторую флягу передал Жруну и КоГорну. Пусть и новобранцы, пусть с ними не были на Арахисе, но все равно доказали делом, что могут быть частью их отряда. Бой был впереди, но с такими товарищами никакая Королева Инсектов не страшна.
К командирую подошел отдельно. - Товарищ Фтагн... Учпочмак. Спасибо, что не бросили меня вдвоем с Бейчмо. Наплевать, был ли это запланировано или нет, но я благодарен тебе. Ты настоящий командир и без тебя мы не вылезли бы с Арахиса живыми, не то что здесь. Спасибо, - крепко пожал руку славному ктулх-майору. Обнял по-братски. Потом добавил негромко: - Правда, Рхан-Тегот со своими щупальцами мне точно теперь задолжал. Но с него и спрос какой. - Как бы то ни было, я рад, что оказался в вашем отряде. Прими на память, - базилевс достал нож и аккуратно отрезал самый чистый локон своей гривы. Скрутил узлом, чтобы не рассыпался на волоски, протянул Фтагну. - Редкая вещь. Может быть вспомнишь меня потом добрым словом.
-
-
Очень душевно. Неслабо изменилась наша изначально трешовая игра.
-
V1 не сможет, Вилли плюсом поможет.
-
|
-
Жизнь была прожита не напрасно, если умираешь, совершая Поступок.
Крутой Лев.
|
Я смотрел на то, как погибает этот мир в горниле Великой войны. Воистину, эта война обязана уничтожить всех и каждого. Никто не остался в стороне.
Гордые эльфы не могли спрятаться в своих лесах, потому что солдаты Бездны сожгли священные деревья дотла. Напалм имеет свойство не обращать внимание на магическую защиту, особенно сброшенный с воздуха. Упрямые дворфы со своими младшими кузенами гномами не смогли скрыться в подземных чертогах. Подземелья всегда находились ближе всего к Бездне и там была вотчина демонов. Никакая доблесть, отвага и мастерство не сравнятся с безумием бессмертных тварей. Поначалу никто не считал, что стоит вмешиваться в очередную заваруху, которую устроили люди. Человеческие королевства воевали с самого появления этой расы в мире. Даже сами люди не думали, что все приобретет такой серьезный оборот. Так было до первого предсказания Безумной провидицы. "Он придет и вместе с ним падет Старый Мир. И Новый возникнет из костей и крови Старого!" Из отдаленных провинций Королевства стали приходить вести об ордах нелюди, которые собираются под знаменем Зеленого Дерева и вырезают целые поселения, оставляя в живых лишь обрезанные обрубки людей. Им оставляли лишь возможность говорить, но чаще всего несчастные лишь кричали. Хранитель Столицы стал формировать Отряд, с благословения Короля. Отборные воины преследовали некий Культ Бездны, повинный во вспышках Чумы на континенте и массовых исходах зомби в крупных городах. Тогда он и объявился, Темный Властелин в светлых одеждах.
Он выглядел как обычный человек, без рогов, без облака серы вокруг себя. Властелин не был Дьяволом во плоти. Удивительно, но он предложил королям и вождям встретиться и поговорить. Обсудить условия их сдачи без лишней крови. Никто не воспринял это предложение всерьез. Надежда на божественное покровительство и Гильдии Магов, на священные реликвии и человеческую доблесть. Все оказалось тщетно, разбито и уничтожено. Люди сами вставали под его знамена. Доблесть и мужество проявляли кобольды при осаде крепостей Королевства и умирали с именем своего повелителя на устах. В последнюю битву бесстрашно шли тролли, обвязавшись бочонками с маслом и порохом. Бросались под копыта конной лавы цвета рыцарства мелкие гоблины, только лишь чтобы получить надежду на Новый Мир.
Когда армии Бездны двинулись в сторону Королевства, иллюзий больше не оставалось ни у кого. Оставалось пустить в ход последнюю карту, Святой Меч, древнюю реликвию, которая дышала магией Света. Обычному существу не было под силу совладать с ним. Меч, как говорилось, не в себе часть божественного замысла со времен Пробуждения Первых. Нужен был Герой. Никто не знал откуда он пришел. Его взор был ясен и тверд, он был бесстрашен и невероятно силен. Его Образ грезился священникам и провидцам и именно так мир узнал о Его явлении. Пройдя в одиночку от одного края Королевства до другого, Герой уничтожал монстров и тварей Бездны на своем пути. Он сражался плечом к плечу с Отрядом и они могли назвать его своим другом. Многие жизни он спас, и в Столицу вступил в пору невероятной нужды. Как только Герой переступил границу города, люди услышали, как Меч звонко запел, признав в нем своего хозяина. Как только Герой положил руку на рукоять Меча, они, вдруг, исчезли в ослепительной вспышке без следа.
Столица пала. Хранитель оказался схвачен, Ритуал Освобождения должен был свершиться в срок. Все шло по плану и ничто не могло помешать его исполнению.
Герой шел по ступеням замка. Миньоны стояли по сторонам, он видел их взгляды, слышал их шипение, однако они не трогали его. Красные огни из глаз нетопырей светили по углам. Они провожали мужчину своим стеклянным взглядом. Свет исходил от Меча и рассеивал тьму впереди, внушая уверенность. Тронный зал оказался обычной комнатой. Небольшой, стены которой были увешаны мониторами слежения. Возле входа слегка искрил остов гиноида модели МР 42. В кожаном кресле, спиной к Герою сидел Темный Властелин. Он вдруг заговорил: - Я ждал тебя. Видел, как ты идешь на своих мониторах, - он махнул рукой. – Знаешь? Хранитель смог-таки выбраться и прервать Ритуал. Все же он удивительной стойкости человек. А, да, я иногда забываю, что у генетических мутантов этой планеты есть самоназвания. Удивительной стойкости вальк. Убил моего культиста голыми руками, вбил ему в глотку магические оковы. А помогал ему в этом Эльтин! Глупый парень, вот что скажу. Он был в шаге от успеха. Впрочем, не буду его винить, мне нравятся такие поступки. В этом виден характер. Киношный характер, согласен, но все-таки. Подобные вещи оживляют мой скучный быт, когда все идет по плану.
Я повернулся в своем кресле и посмотрел на Героя с улыбкой. Он держал в руках то, что не хватало для завершения моего плана. Идиот Гриша даже не понимал, на какую вещь он наносит свое напыление. Любитель «улучшить» то, что и так работало прекрасно. - У меня был друг. Он говорил мне когда-то – на случай полагается лишь тот, кто недостаточно подготовился.
- Так ведь это говорил ты сам, - улыбнулся Герой в ответ и шутливо погрозил пальцем. Темный Властелин рассмеялся и развел руками. - Я не могу скрыть о себя самого правду, - сказал Макс и поднялся с кресла. - Пойдем, все готово. Властелин положил руку на плечо Герою и повел его по коридору. Герой заговорил: - Я даже не думал, что вариант с клонированием окажется таким успешным. Все-таки мы противостояли не только магически-активным существам, но и прогрессору с гиноидом. Гриша, видимо, слишком плотно подсел на местный самогон, чтобы заметить сходство в генной структуре. Властелин пожал плечами: - Когда ты проводишь столько лет притворяясь стариком, немудрено слишком вжиться в роль и перестать думать рационально. Что с него взять. Они вошли в светлую освещенную лабораторию. Белая плитка, холодный свет диодных ламп. Две колбы в человеческий рост стояли рядом и были заполнены стабилизационным гелем. Между ними – силовая установка. Герой уверенно прошел к ней и воткнул Святой Меч в установку. Гель начал насыщаться КСО-частицами, нагнетаемыми из Бездны этого мира и входящей в резонанс с силой самого Меча. Герой и Властелин разоблачились и теперь, несмотря на разные черты лица, было заметно их невероятное сходство. Тела были практически идентичны. Они одновременно подошли к своим колбам и погрузились в них.
Хранитель ошибался. Существовало не одно место для проведения идеального Ритуала. Я высчитал их еще до того, как сформировал первые отряды тварей, до того как тщательно спланировал весь план с обретением Меча. Точность местонахождений Тайных Мест требовалось для того, чтобы понять – где и в какой точке мира придется устроить невероятные гекатомбы из безвинно умерших существ. К сожалению, частицы Бездны лучше всего взаимодействовали на фоне боли, страданий и смерти. А частицы Небес реагировали на доблесть, самопожертвование и подвиг. Потому самые отчаянные сражения проходили именно там, где проходили. И их исход был предрешен.
Аппаратура работала на пределе возможностей. Силовые установки пытались выполнить практически невозможное – слить в одной биологической оболочке две разнополярные структуры КСО-частиц. Предохранители выходили из строя один за одним, но их было приготовлено с запасом. Меч вскрикнул почти как человек, после чего сломался. Рукоять, увенчанная орлиными крыльями, одиноко зазвенела по больничному кафелю. В лаборатории стоял крепкий запах гари, озона и успеха. Герой вылез из своей капсулы и расправил плечи. Он стал выше, мощней, он ощущал себя уже не человеком, но чем-то большим. Дрон-прислужник въехал в зал. Властелин вывалился из своей капсулы и закашлял кровью. - Ты знаешь, что должен сделать… Герой кивнул. Он протянул руку к ящику, который привез дрон и снял крышку. Внутри, обложенный кусками льда, лежал тот самый снаряд от корабельного орудия класса «Томагавк», металлический топор из КСО-нейтральных частиц. - Темный Властелин должен умереть, - прохрипел Макс и закрыл глаза. Удар. Хруст.
Я сидел на троне из яшмы, мрамора и золота. У моих ног лежали бывшие короли и властелины этого мира, все Зло и все Добро. Темный Властелин должен был умереть, чтобы дать место богу этого мира. Повелителю и новому Императору. Эта планета будет лишь началом моего бессмертного и великого правления. Я посмотрел на себя в ручное зеркало и прошептал: - У меня был друг… И это был я сам…
-
-
-
-
-
Эпичное окончание эпичной истории.
|
-
принялся доставать изо рта псиата противных инсектов горстями. Может хоть так поможет. Интересное медицинское решение
|
-
Про сиськи фанаток классненько.
|
-
-
"Красные фонари Революции"
|
-
Лев выкатился из пожара, словно комета, оставляя за собой копоть и дымный след. Успел только выдохнуть, очки протереть, как тут же увидел нападение врагов!
Жизнь боевого Базилевса.
|
-
Пятиминутка дружеской атмосферы
|
-
Прорубим путь через паутину заговоров мирового правительства!
Анархо-арахно-империалисты не пройдут.
|
|
-
Рвануть на себя кадык, сломать тонкую шею, оторвать голову к херам газачьим.
К херам)
|
Жизнь и служба на Триаре текла неспешно. Когда сослали в лагеря Учпочмака и Поддыха Лецик некоторое время ожидал, что и за ним придут определенные сотрудники. Все же пусть их отряд и был особого назначения, чисто формально он тоже был командиром. В другом табеле о рангах, анимальском, но все же. Не пришли. Вручили медаль, именную, с формуляром и вымпелом. Лецик иногда разглядывал ее и думал: чего стоили все те жертвы, которые они принесли на Арахисе? Те, кто остались там, ради чего? С этими вопросами он не ходил ни к кому. Бейчмо был своим, но простоватым парнем. С таким приятно сходить на матч или набить морду зенитчикам за рекой, стенка на стенку. А к Вздрыжу... Нет, тот бы понял. Псиат - это ведь не приговор, не печать, поставленная на мышлении. Но не ходил, потому что не знал, какой смысл. Родина дала задание и они его выполнили. Со временем вопросы прошли словно простуда. В первый год делать было практически нечего. С потерей двух кадров их отряд потерял свой функционал, а пополнить его то ли забыли, то ли было нельзя. Потому, Лецик прошел курсы танкового училища. Плох тот солдат, который не полирует свои навыки! Вдруг пригодится? На второй год он все же выбил себе отпуск и поехал домой, проведать семью. А там вдруг узнал, что на Триару новости приходят с очень большим опозданием! Оказывается Райх бомбил Моргву, Вождь сменился и теперь в стране проходит «Перестрелка»: новопровозглашенные «новоморгоны» в малиновых пиджаках перестреливаются прямо на улицах, иногда в квартирах, попутно насаждая капитализм, жвачку и прочие терранские ценности. Как будто этого было мало, но дома было еще хуже. Отец стал премьер-министром Независимой Республики Саванна, которая вошла в состав Галактического Содружества. На вопрос Лецика, как же так, отец ответил: — Зато теперь, сынок, мы можем не скрывать свое дворянское происхождение, забрать свое дореволюционное имущество назад и ездить на Терру без визы! Третий четвертый годы прошли суматошно. Лецик демобилизовался из моргонской армии и решил торговать джинсами, основал кооператив. Когда с джинсами не выгорело (точнее выгорело, в буквальном смысле, спасибо ю-пиньским гастарбайтерам), решил вспомнить актерское прошлое. Снимался в кино, в сериалах «Улицы Моргонских Эмиссаров» и «Бандитский Моргонбург». Пару раз снимался в независимом кино, которое больше напоминало порно, однако терранам понравилось и ему даже вручили какого-то серебряного льва. Он оценил иронию. Но все было не то. Жизнь так круто изменилась, что он не находил в ней места для себя. Двойное гражданство, обласканный критиками и публикой, но не было того адреналина, тех эмоций, какие были на службе в карательных отрядах или там, на Арахисе. По этому, когда на пятый год с ним связались рекрутеры, с новостью про Поддыха и Учпочмака, Лецик нераздумывая порвал паспорт Саванны, отказался от роли в фильме «Левон» (картина повествует про молчаливого киллера-анимала, который находит маленькую анималку-шимпанзе с фикусом и как они сдружились вопреки всему) и согласился. Мирская слава его уже нашла. А вот Подвиг он еще не совершил.
|
-
Настоящий Царь заботится о своём народе.
-
Невыносимая лиричность бытия.
|
|
Все было не так. Песок говеный, солнце мерзкое и вообще, планета показала себя не с лучшей стороны. Приказы начальства обсуждать нельзя, но по-хорошему, надо было этот Арахис уничтожить, целиком. За то, что несет на себе столько антикоммунистических элементов убивших честных членов партии. Даблдыща было жалко. С детства знал его. Потом, правда, развела дорожка, школы, переезды, потом академии военные, но как было приятно увидеться снова в составе карательных отрядов! "Теперь уже никогда нам не построить плот и не поплыть вверх по Моргон-реке, как мы хотели когда-то в детстве..." Пригорюнившись, Лецик полез наверх по искореженной конструкции, пытаясь наладить какие-то антенны коммуникаций. Мало что он понимал в этом всем техническом, но товарищ Фтагн более-менее объяснил. Тут распрямить, здесь постучать, там контакты один с другим скрутить аккуратно. Заодно, будучи наверху, решил вглядеться вдаль, найдя бинокль. Увиденное не обрадовало. - Товарищи, наблюдаю две группы противника. С разных сторон, движутся быстро. Я, конечно, коммунист, но, боюсь, что нам этот телепорт чинить надо побыстрей. Очень их много... - проследил взглядом за кружащейся виверной, в которую выстрелил командир. Поежился. "Надо еще поработать, а то что-то лютует". Настроив рацию на вражескую волну, перехватил короткие разговоры. Послушал их, продолжая выпрямлять ретранслятор. - Харконяны и Артрейдяны. Завод, похоже, им важней, чем свои свары. Посмотрел в сторону надвигающихся всадников и мысленно пожелал смерти этому самому юзбаши Савасу. Еще и жест неприличный одной лапой показал, такой, какой только среди анималов в ходу. Чтобы, если в бинокль смотрит, увидел и понял, что о нем Лецик и вся моргонская государственность, думает.
-
Это определенно заслуживает плюса
-
"Теперь уже никогда нам не построить плот и не поплыть вверх по Моргон-реке, как мы хотели когда-то в детстве..."
+
-
Снимаю шляпу, если результат был изначально задуман. И если нет, то тоже. В первом случае - за мышление не квадратно-гнездовым шаблонным способом, во втором - за небывалую удачу, что в жизни воина Союза значит больше всего остального.
|
-
знают теперь, куда бежать.
В противоположную сторону теперь сломя голову разве что ринутся.
|
|
-
Иквизиция Шабаша в лице брухи и колдуна тзимицу прибыли в камарильский город, поймали местного носфера, вырвали пленнику руки и зубы и ведут допрос. Тзимицу: - Кто в этом городе самый сильный маг? Отвечай! Носфер: - Нишего я тебе не шкашу, тварь! Тзимицу (бьет с размаху носфера его же рукой по лицу): - Лучше отвечай, не то хуже будет. Кто в этом городе самый сильный маг? Носфер: - Лашно, лашно... Ну, Регент Капеллы. Тзимицу: - Неправильно! (бьет с размаху носфера второй его рукой) Я В ЭТОМ ГОРОДЕ САМЫЙ СИЛЬНЫЙ МАГ!
|
|
Мигрень давила на затылок. Боль делала каждое движение болезненным, заставляла чуть морщить уголки глаз, кривить рот. Слегка и только в тот момент, когда укол был особенно нестерпим. Духота кабины, вонь топлива смешивается с запахом подплавившегося на солнце пластика торпедо.
Такое с ним бывало, мигрени. С детства еще болела голова, врачи говорили это из-за быстрого роста. Что-то там с сосудами. Но жить не мешало, службе - тоже. На медкомиссии об этом умолчал. Но теперь появились мигрени. На недавнем осмотре врач говорила про хронические изменения, по возможности снизить стресс, не пренебрегать здоровьем. Еще один камешек на весы перевода в оружейку. Отчасти из-за этого и началась головомойка в последние пару недель. Передача дел, волокита с документами. Беседа с ротным, потом с комбатом. Но приходилось стоять на своем.
Свет бьет в глаза, не спасает опущенный козырек. Сергей бросил прищуренный взгляд в окно и увидел вывеску "Табриса". Это заставило его вспомнить, что пару дней назад по дороге в часть он купил себе воды в этом самом магазине и она лежит под сиденьем. В тот момент, когда рука потянулась к шуршащему пакету, машину чуть повело влево. - Демченко, веди ровно, - от этого маневра бутылку с водой не удалось схватить сразу. Выпрямившись, Сергей увидел мертвую собаку, лежащую на клумбе площади Победы. Кто-то ее разметал по дороге, а потом выкинул через бордюр. Сначала "цивик", потом это. Как будто всем стало резко наплевать.
Тяжело не знать последние новости, если ты работаешь с людьми. Или если у тебя смартфон, даже без регистрированного аккаунта в социальных сетях. Про болезни кто-то рассказывал на работе. Потом всплывали короткие уведомления от некоторых приложений. Говорили мельком на кухне. По телефону рассказывала что-то мама. Однако полной картины все еще не было. Очередной вирус, опасность пандемии, но после вируса Зика, Эболы и множества гриппов это уже не воспринималось так однозначно и так страшно.
Крышка с хрустом провернулась, тепловатая вода не дала облегчения. Но на это и не надеялся. Пощелкал блистерами таблеток, которые достал из кармашка разгрузки. Одна белая, две желтые, стандартный комплект. Вспомнил, как чуть не забыл таблетки и она принесла их, а потом поцеловала на прощанье. Съел таблетки, запил хорошим глотком, чуть откинулся на неудобном сидении. Колонна тяжелых "Уралов" быстро двигалась по улице 40-летия Победы. По мере приближения к Выставочной, становилось все больше "скорых", снующих туда и обратно. "Там травмпункт", - подумал про себя. Потом посмотрел в другую сторону. Чистяковская роща, с ухоженными дорожками и скамейками.
Чуть позади этого парка был расположен дворец бракосочетания "Екатерининский Зал". Через месяц должна быть свадьба, пока ребенок еще не родился. Подали заявление сразу по приезду, высчитывали дни, пришлось договариваться с работниками ЗАГСа о скорости. Все же обстоятельства особые. Много денег собирать не пришлось, родственники помогли, начальство помогло. Ротный почти серьезно сказал, что объявит выговор, если не будет приглашен. Никаких изысков. Все свои.
Уже на подъезде к улице Буденного затылок начало отпускать. Таблетки подействовали, вкупе с силой самоубеждения. Здесь пришлось постоять, пока ВАИ расчищало пробку впереди. - Приготовились! - крикнул через открытый клапан бойцам в кунге. Театральная площадь уже недалеко. Самое время проверить еще раз шлем, экипировку, документы. И ждать дальнейшей команды.
-
Атата, начальству не доложил о состоянии здоровья, выговор с взысканием нахуй.
|
|
-
логичный дядька вырисовывается. и голова у него не только для того, чтобы шляпу носить
|
-
Еще раз респект персонажу. Теперь, кроме верности и стойкости, он демонстрирует качества лидера.
|
|
-
Без сомнения, достойно плюса!
-
Такая способность к регенерации достойна уважения :))
-
|
-
Нравятся твои персонажи. Живые они, настоящие.
-
Знает ли Остин, что шансы поймать пулю во время работы в тихом городке Беллингтон вертятся где-то в районе "почти невозможно", в то время как каждая новая сигарета планомерно загоняет его в могилу? точно
|
Бой горячил кровь. Схватка заставляла краски вспыхивать в пепельном мире, во тьме, которая освещалась только заревом факелов и отблеском огня в глазах набегающих тварей. Они гибли, как обычные волки из плоти и крови, являя свои яркие внутренности, исходившие паром на холодном воздухе. Точно так же они убивали людей. Одного, второго. Он слышал крики захлебывающегося в своей крови мужчины. Ему разодрали глотку, а потом объели лицо. Он слышал жуткие вопли девчонки, которую уволокла сразу четверка волков. Держали ее за конечности, как будто зная как будет удобней тащить. А девчонка еще какое-то время визжала из тьмы, пока звуки битвы не заглушили ее крики. "Спорт", поймал себя на мысли офицер. "Для них это был спорт, игра". Словно крикет или поло. А может быть та игра с кожаным мячом, правила для которой только появились в Каледии. Пока они, люди, умирали, волки забавлялись. А потом рассыпались в пепел. Калум потом случайно узнал, что дети, погибшие на его глазах, оказывается шли следом за герром Дорфмайстером. Осуждать иностранца не хотелось, но и понять - для чего это было нужно, тоже сил не было. Хотелось выпить и Калум выпил. Зашел в трактир и нажрался вместе с другими мужиками города, вновь ощутил общность, что была там, на поле боя. Стакан не скрепляет души мужчин. Но если его добавить к крови и мечу - это было совсем другое дело. Он вновь спал в своей койке не раздевшись, пачкая пеплом белые простыни. Во сне на него смотрел волк с изумрудными глазами. Голова словно покрыта инеем. "Наверное он стар", подумал Калум. "И это седина". А еще появилось ощущение, что волк ждал парня где-то там. В полях. Проснувшись, Маккинни вспоминал сон про поля и волка. Смотрел в потолок. На его груди, словно у воина древности, лежал тесак в ножнах. Матушка когда-то давным давно говорила ему, что если положить какую-либо вещь под подушку - она будет с тобой в твоем сне. Впредь он решил класть туда свой "хайленд-суорд", чтобы встретиться с волком один на один. Возможно тот смог бы избавить его от скуки.
Мысли о дуэли с четвероногим красавчиком были прерваны беседой компаньонов. Из коридора сначала раздался голос Эмили. В последние дни она выглядела подавлено и часто приходила к закрытой двери герра, определенно желая начать с ним беседу. Видимо, сегодня иностранец оказался в расположении духа, чтобы ответить. Эмили приглашала к мэру и тут Калум вспомнил, что, собственно, его имя тоже было в письме от градоначальника! Стало быть, стоило поднимать свою задницу и начать приводить себя в порядок. Погладить килт, почистить ботинки, сбрить лишнюю щетину и поменять рубашку! Хайлендер может пить всю ночь и заснуть в луже, но на прием он придет чистым, свежим и ослепительно красивым. Однако, слова Отто заставили Калума сбиться на секунду с выверенного ритуала приведения одежды в должный вид. Он открыл свою дверь и высунул лицо в коридор. - Ах ты черт, Дорфмайстер! - с восторгом крикнул офицер. - Сегодня ты наливаешь!
-
Стакан не скрепляет души мужчин. Но если его добавить к крови и мечу - это было совсем другое дело.
+
-
Каллум классный. И, кажется, единственный изо всех присутствующих, кто на самом деле представляет себе, что значит с кем-то биться насмерть.
|
-
Глубокие познания японской культуры. Теперь я знаю, что такое традиция yobai.
|
В итоге, выбор стоил того. Парня встретили, вымыли и накормили. После месяца полуголодного состояния и постоянного труда, возможность побывать в горячей воде, одеться в чистое и поесть досыта многое значили. Настоятель не стал тянуть с важными вестями и подтвердил худшие опасения Годзаэмона. Он с самого начала подозревал брата, как только увидел целые стены и реющий флаг врага над ними. Статуэтку дракона и камень с могилы колдуна Годзаэмон все время держал подле себя. Камешек висел на шее и в тот момент, когда настоятель стал рассказывать, самурай осторожно коснулся его, мысленно призвав Омомори-сана присутствовать вместе с ним, слушать. Однако, сам парень не смог совладать со своими чувствами. Бешенство и ярость затмили разум, а ладонь крепко стиснула вместилище духа ветра. Острые лапки фигурки больно вонзились в кожу и наваждение схлынуло. Крови не было, но все же боль помогла справиться с собой и не потерять лицо перед настоятелем храма. Протянув руку, парень взял пиалу с чаем и церемонно отпил из нее. - Вы сможете сказать, кто именно из дворян и офицеров взбунтовался, замарав свою честь предательством? Как я понимаю, остальные самураи остаются в неведении и выполняют приказы. Годзаэмон задумался. Несомненно, все высшие чины теперь безродные псы, потерявшие все свои заслуги в тот момент, когда отвернулись от своего вассала - даймё Окура. Пусть даже он мертв, их долг был отправиться в Хиджияму и дать бой Намахаге, как того и хотел отец. Однако самураи младших родов приносили присягу отцу. И, с точки зрения кодекса чести, они вынуждены подчиняться прямым приказам сына господина, пока тот "болен", а потому терпеть на своей земле войска врагов. - "Человек не должен жить на одной земле с убийцей своего отца и убийцей своего господина", - задумчиво произнес Годзаэмон, вновь делая глоток. - Не сомневаюсь, что отец сейчас думает только об одном - как добраться до Намахаги и вырвать его сердце. Именно эта слепота послужила причиной, что бунт не был вовремя подавлен. Старые рисовые мешки! Все свое время посвятили плану похода на Хиджияму и не заметили тучу над собственной головой. - Настоятель, я не в праве требовать от вас чего-то, лишь скромно просить, - некогда главный гордец и повеса Ишикари, Годзаэмон Моридзуки припал к земле в нижайшем поклоне. - И прошу я о помощи в сборе лоялистов. Мир, который видит Рикута основан на лжи и предательстве. Намахага никогда не будет относиться к людям Ишу так же, как к своим подданным и впереди их ждут лишь бесчетные лета горя и несчастий. Нужно бороться сейчас, пока еще живы предводители, пока жив мой отец и его соратники, пока самураи в своих домах и их оружие не в арсенале врага. И особенно - пока враги не ждут нападения. - Я знаю, что прошу очень многого, но я помню, что монастыри, духовенство всегда поддерживали законных правителей. Как они собирали свое ополчение и вставали на сторону правых. И сейчас я прошу вас выступить в этой роли, но в назначенный срок. Наследник рода Окура жив. Я видел его своими глазами и расстался с ним в пути, спеша сюда. Я не знаю, где он сейчас, но моя жизнь принадлежит ему. Для Намахаги мое знание не настолько ценно, потому что я не смогу помочь поймать принца. А пока врагу не представят тело юного Рёусина он не прекратит свои поиски. Но для лоялистов я несу надежду. Возможно, что это надежда и для вас.
-
Старые рисовые мешки! Все свое время посвятили плану похода на Хиджияму и не заметили тучу над собственной головой. Так их!
|
Холодная осень принесла с собой проливные дожди, сменявшиеся пронзительными ветрами. Деревья облетали словно бы нехотя, влажная листва усеивала землю. Было мокро, влага не только лилась с неба, пропитывала землю и стены дома, она словно бы висела в воздухе и дышать было тяжело. Годзаэмон переживал за здоровье Рёусина, потому что знал - когда в доме плохо натоплено и нет сухого места, человек легко может подхватить кашель. Он будет кашлять и кашлять, пока, в конце концов, не оставит на ладони свои легкие. Мучительная смерть от которой мало что спасало. Прошел месяц с той ночи, когда сгорела деревня Минами. Она очень изменила самурая. Изнеженный дворянин, забияка, шутник, романтик - это все правда. Но когда кровь Рёусина текла меж его пальцев, когда дыхание господина становилось все слабей Моридзуки не размышлял о поэзии или богатстве. Только лихорадочно вспоминал все, чему его учили разные люди, врачеватели и шлюхи, самураи и шарлатаны в подворотнях. Эти знания он потом рассказывал Масе, и тот чаще кривился и отмахивался, чем одобрительно кивал полезному знанию. Когда Годзаэмон утром вернулся в деревню, он долго блуждал по пепелищу. В колдовском тумане злобные духи, которых Омомори вызвал не иначе как ценой своей души, продолжили искать крови. Утоляли они свою жажду не только солдатами Намахаги, но и жителями деревни. Теми, кто не успел убежать. Трупов не было, но хватало кровавых следов и, иногда, небольших частей тел. Повязав вокруг рта тряпицу, он ходил среди тяжелых запахов крови, внутренностей и пожарища, будто могильщик из касты эта. Подбирал оружие, куски доспехов, кидая все в холщовый мешок за спиной. Так же он искал еду и воду, мелкие вещи быта, что могли пригодиться им в дальнейшем - Маса сказал прямо, что Рёусин не переживет дальнюю дорогу и им придется остаться здесь до его выздоровления.
Так самурай наткнулся на ронина. Рио Кохэку лежал на земле, целый и невредимый. Он был жив, лишь только покрыт сажей от пожарищ, полыхавших в тумане. Годзаэмон стоял над ним, сжимая в руках свое копье. Он стоял, размышляя, что будет правильным убить этого сумасшедшего сейчас, пока он спит. Но он не стал. Присев рядом, парень тронул рукой за плечо лежащего перед ним мужчину и дождался, пока тот придет в себя. Подав мех с водой, сказал: - Теперь ты мой должник, Рио Кохэку. Я сломал твой демонический меч и дал взамен свой. Я не убил тебя, хотя был в своем праве. Я разбудил тебя не пинком ноги или пяткой своего копья, как должен был бы, но как равного и подал воды. Запомни это, ронин и служи моему господину, потому что теперь он и твой господин. Между нами нет дружбы, но не должно быть вражды, потому что этого не хочет наш господин. А теперь пойдем, Рёусин-сама очень плох и кто-то должен его защищать, пока он без сознания.
Во время следующего похода в деревню, Годзаэмон решил навестить холм, где оставил колдуна. Опасливо приблизившись к склону, самурай ожидал увидеть все, что угодно - соляной столб, молодое дерево, замшелый камень. А нашел только затвердевшую скорлупу, будто молодая цикада сбросила свою старую шкуру. Решив, что Омомори-сан заслуживал хотя бы достойного погребения, парень взвалил его на себя и принес к их лагерю. Копая неглубокую могилу, самурай говорил сам с собой: - Какая ирония, Омомори-сан. Столько лет я вас презирал, считал глупцом и шарлатаном. Смеялся над вами, а вы лишь молчали. Чтобы спасти меня - да уж, если бы не ваши демоны не сдобровать бы мне против луков. Теперь же я копаю вам могилу и некому произнести других слов, кроме моих. Надеюсь, что вы в лучшем мире, хотя что дозволено знать простому смертному о путях духов.
Они жили все вместе в старом покосившимся доме посреди леса. Когда все только пришли сюда, дом был в ужасном состоянии. Как поведал Маса - здесь никто не жил уже много лет. Откуда он сам знает про этот дом Маса умолчал, а Годзаэмон не спросил. У старого воина наверняка были свои причины для этого. Тем более, что им втроем, вместе с Рио, пришлось не один день восстанавливать землянку и приводить ее в жилой вид. К первым холодам в ней должны были уместиться шесть человек, из которых двое - раненных. Парень стал молчалив. Продолжая быть учтивым с Айюной-сан, Годзаэмон перестал рассыпаться в невероятных комплиментах - гнетущая обстановка совершенно не располагала к этому. Самурай подменял девушку в ухаживании за даймё и часами смотрел на ее спящее лицо в свете горящей лучины. Несмотря на то, что у них было множество возможностей остаться наедине, когда ни Рио, ни Масы не было рядом, лишь мечущийся в горячке Рёусин, самурай ни разу не воспользовался возможностью объясниться с женщиной своей мечты. Он не перестал любить эту женщину, но продолжал вспоминать, как она держала на своих коленях окровавленного Рёусина и тихо пела ему песню. Сердце самурая было разбито, но он склеил его долгом и любовью к своему настоящему другу.
В один из дней, поздней осенью, когда Рёусин уже стал приходить в себя, он позвал Годзаэмона на циновку рядом со своей постелью. Выслушав вопрос, парень ответил: - Я боялся потерять своего господина. А еще я боялся потерять своего друга. Я думал о том, что с твоей жизнью погаснет и моя, а потому вытаскивал тебя с того света буквально кончиками ногтей. Если бы ты умер, я бы сочинил два стиха, для тебя и себя, потому что взрезал бы свой живот и лег рядом. Но так как мы живы - я не буду тебе рассказывать, - Годзаэмон мягко улыбнулся и взял Рёусина за руку. - Простите меня, повелитель, но я не могу выполнить ваш приказ, - мозолистая рука крепко сжала тонкую после болезни руку даймё. - Не торопи смерть, дружище. Помни о ней, но не торопи. Впереди у тебя еще много дел.
Как только стало ясно, что Рёусин выживет, а скоро настанут сильные холода, Годзаэмон выбрал момент, чтобы поговорить с Рио Кохэку: - Я уезжаю. Пока мы не съели всех лошадей и не начался снег, я отправляюсь к своему отцу. Прошел месяц после падения столицы, я уверен, что старый пень уже собирает войска, чтобы выступить против Намахаги с единственной целью - умереть. Этого нельзя допустить, потому что у него все еще есть господин. Вам будет проще разделить те припасы, которые Маса умудряется таскать из деревни и я надеюсь, что вас никто не раскроет за это время. - Рио, я узнал тебя за этот месяц как волевого и стойкого человека, привыкшего к лишениям. Ты ронин, но раньше и правда был самураем. Я не держу зла на тебя, но это лишь мой выбор. Свой меч я оставляю тебе, защищай им Рёусина. Взяв лошадь, которую когда-то ему подарил Рёусин, Годзаэмон ускакал прочь. С Айюной Ютанари он не попрощался.
-
Превосходный пост, даже и без стиха, на который я рассчитывал!
-
|
Айдыс
- Да понимаешь, - сказал тебе Игорь, почесав затылок. - Оказывается мужик тот, с которым я в прошлый раз познакомился и который экскурсию устраивал... Короче, умер он. Полгода назад, в общем, умер. Семеныч говорит, что зимой пропал, даже милиция приезжала районная, искали его в тайге, а потом весной выловили ниже по течению. Слухи ходят, будто с дамбы свалился, пьяный. Он пожал плечами, но лицо его было все так же задумчиво: - Только вот не пил он. Мы тут неделю были и бухали крепко, а этот дядя даже капли в рот не брал. Говорил, что работа с серьезными приборами не дает право на пьянку. Ладно, - Игорь похлопал тебя по плечу. - На дамбу точно сходим, а там что-нибудь придумаем на ходу, Семеныч вроде как со сторожем обещал договориться. На этой неделе цех не работает, у них какая-то профилактика, так что никто и не узнает, - подмигнул.
Общее
Баня оказалась правильной. Старая, крепкая, с запахом смолы, хвои и чего-то еще. Эдакого. Когда девчонки заходили внутрь, заметили в углу предбанника блюдечко со свежим молоком. Маша толкнула в бок Риту и пошутила про то, что, де, банника прикармливают. Однако поверить, что Мария Васильевна будет вставать утром и специально наливать молоко ради какого-то суеверия было смешно. Жар шел хорошо, Василий растопил на славу. После завтрака он вышел из-за стола самый первый и куда-то ушел, но никто особо не переживал.
После бани все собрались возле дома и выяснилось, что Сергей решил на дамбу не ходить, сославшись на то, что очень устал. Маша осталась с ним, так что никого особо обмануть не вышло. Вася не появился, так что решили, что он уже там. - Ну что, тогда пошли втроем, - сказал Игорь, глядя на Айдыса и Рите. - Не забудь про фотоаппарат, там такие кадры можно сделать - просто супер.
|
14 июля 1965 года. Солнце начало пробиваться сквозь густые еловые ветви довольно настырно и рано. Сегодня оно было каким-то особенно ярким, играло в росе, выпавшей ранним утром на траве вокруг. Воды было много, пологи палаток даже слегка провисли. Вчера вечером и ночью, понимая, что это последняя ночь похода, когда придется ночевать в полевых условиях, вся группа выпустила пар по полной. Пели песни, доедали консервы и остальную провизию, рассказывали друг другу сокровенные истории. Мужчины пили разбавленный спирт, девушкам достался портвейн - что и говорить, советская женщина не только красива, но и закалена наравне с мужчиной тяготами и крепким алкоголем. Особенно если эта женщина молода и имеет статус "студентка". Так что вечер был веселым, ярким и каким-то иным, чем другие вечера в этом и прошлых походах. Под треск еловых дров, в хороводе искорок, летящих вверх от пламени костра, чудилось что-то прекрасное, мистическое и обязательно волшебное. Конечно, собравшимся у костра материалистам были чужды мысли о колдовстве, как о реальности, но сердце отчего-то билось чаще. И это волнение объединяло группу даже сильнее, чем прочие связи. Не обошлось, разумеется, без конфузов. Перебрав спиртного, Вася с чего-то вдруг решил рискнуть и признаться в любви к Рите. Он попытался сделать это наедине, но полянка была недостаточно большой для этого, да и говорил он достаточно громко. В итоге, не выдержав хихиканья Маши и Сергея, бедный аспирант схватил остатки разведенного спирта и ушел в свою палатку заливать свои чувства. Второй повод предоставили сами влюбленные. Видимо, атмосфера была слишком волнительной для них, кровь ударила в голову и остаток ночи остальным членам экспедиции пришлось слушать стоны и кряхтение из их палатки. Раньше они хотя бы делали это не так громко. Как бы то ни было, утро принесло радость абсолютно всем. Удивительно, но похмельного синдрома не было ни у кого, и даже Василий, несмотря на помятую физию, был преувеличенно бодр, энергичен, но старательно избегал пересекаться взглядом с Ритой. Лагерь свернули оперативно. Навык у всех был, даже Сережа, несмотря на свой легкий гонор, честно выполнял свои обязанности и не перечил Игорю. Что-то в лидере их отряда было такое, заставлявшее всех беспрекословно и добровольно подчиняться. Видимо, именно такая харизма была у красных командиров в Гражданскую, а потом у героев в Отечественную. Кто-то даже слышал историю, будто бы Игорь - дальний родственник Чапаева, но сам он на такие глупости не имел желания отвечать. Учитывая, что родом он был с Сахалина. Переход от места ночевки до деревни Пороги занял где-то три часа. Природа вокруг радовалась новому дню, солнце планомерно прогревалось и было ясно - день будет самым теплым, по сравнению с остальным месяцем. Небольшой отряд изнывал от жары и пота в своей плотной одежке, когда в отдалении послышался гул. - Уже близко, - Игорь указал рукой вперед. - Минут через двадцать будем на дороге, а там рукой подать. Действительно, оказавшись на плотной укатанной грунтовке, им достаточно быстро удалось выйти к тем самым Порогам, о которых командир упоминал накануне. Однако самой деревни пока что не было видно. Первым, что удалось разглядеть сквозь заросли - это высокий склон, заросший деревьями, спускающийся к небольшой плотине. Через нее, с белой пеной, пробивалась вода и она как раз давала тот самый гул, услышанный ранее. - Да, это, конечно, не ДнепроГЭС, - сказал Вася. - Но тоже красиво. Ты говорил, что она построена была как-то очень давно, еще буржуями? - В девятьсот восьмом ее начали строить, - Игорь кивнул. - В десятом запустили, строили на деньги графьев Мордвиновых и двоих инженеров - Роппа и Шуппе. Здесь недалеко кварцевые залежи нашли и место хорошее, река бурная была. Вот они и привезли немецкой техники на это место, быстро построили и запустили металлургический завод. Неплохо устроились, в общем. Единственное, что можно хорошего про них сказать - сделали на совесть, завод и ГЭС до сих пор успешно работают. Я сюда в первый раз когда приезжал - много общался с местным главным инженером, это года четыре назад было. Может чуть попозже сходим в цех, посмотрим на это раритетное трофейное оборудование, - он усмехнулся. - И что, прямо с начала века работает? - Маша удивленно смотрела на ГЭС, будто ожидая, что та развалится через минуту под напором воды и времени. Плотина стояла уверенно. - Так это же импортное, - ответил ей Сережа. - Я когда в Швеции был, там много всякого еще с конца 19 века работает и ничего. - Ладно-ладно, у нас и получше сейчас делают, - как только Сергей начинал рассказывать про свои поездки "за бугор" Вася всегда кривился, будто откусил от целого лимона. - Вот только давайте без ваших споров, тут уже дойти осталось немного, а там помоемся и отдохнем по-человечески, - Игорь поправил лямки своего рюкзака и пошел по дороге вперед. Чем ближе становилась ГЭС, тем четче виделось, какая она старая. Темный чугун мостков, какие-то вычурные детали, непонятно для чего торчащие из каменной кладки. Здание цеха тоже не производило впечатление нового - приземистое, потемневшее, будто прокопченное. Оно, через какое-то время, перекрыло вид на плотину и гул от работающих печей и механизмов стал почти оглушающим. Цех работал, выплавлял особые ферритовые сплавы для государства и это было правильно. Деревня была словно размазана по противоположному склону горы, между которыми и лежал пруд. Дома стояли, как казалось, хаотично, между ними вилась все та же единственная грунтовая дорога. Она же, судя по всему, выводила на шоссе где-то далеко впереди. В чистом прозрачном воздухе было видно, что люди уже занимаются повседневными делами, из печных труб вился дымок. Турбаза же находилась на берегу пруда и гораздо ближе к ГЭС, чем к поселку. Выходило, что между ними где-то минут по десять пешком в обе стороны. Сам гостевой дом представлял собой двухэтажное здание, причем с дороги через двор и распахнутые ворота можно было попасть сразу на второй этаж. Как и многие постройки в этой местности, одним краем дом стоял на нескольких толстых балках, а между ними образовался как раз-таки первый этаж, или же подвал - зависит от точки зрения, от дороги или с берега. К пруду же, из дома, вилась широкая деревянная лестница, а на участке стояла пара домиков - баня и еще один гостевой дом. Игорь уверенно направился внутрь. Спустя какое-то время он вышел вместе с крупным бородатым мужчиной лет сорока. Его широкое лицо светилось от счастья, а лопатообразная ладонь крепко сжимала плечо Игоря. - Рад, очень рад, что выбрались к нам! Я Петр Семёнович, можно просто Семёныч, руководитель турбазы, так сказать. А вообще живу тут, с женой, она на кухне сейчас. Ну что, давайте, располагайтесь, ваш домик будет вон тот. В "большом" разместить не могу, у нас тут группа туристов из Болгарии, как раз приехали недавно. В общем, разберетесь. Он еще раз пожал руку Игорю и ушел по своим делам, а лидер отряда подошел к своим товарищам - В общем, сейчас так - заносим вещи; кому надо, тот переодевается и дальше завтрак, мы как раз вовремя успели. Хорошо, что рано поднялись, не зря торопил. Болгары, почему-то, поздно встают, вот с ними и поедим. Дальше задача такая - натаскать воды из колодца, наколоть дров для бани, растопить эту самую баню и помочь с обедом. В остальном - все свободны до обеда. ' />
-
Раньше они хотя бы делали это не так громко. взбрело. ведь в СССР секса нет!
-
И текст, и идея, и, самое главное, этот советский сеттинг — восторг! Почти как перевал Дятлова, только ГЭС. =)
|
-
На Годзаэмона можно положиться).
-
Хороший человек Моридзуки-сан!
|
-
Прошел в отцовский кабинет, взял увесистый том с полки, взвесил на ладони. Потом решил, что это бред и отправился стрелять из мушкетона по уткам.
Жизненно.
|
-
Нравится разумность и рассудительность этого персонажа
|
-
Ностальгия по книгам - красиво
|
Каждый раз собираясь на новое задание, Анри прибирался в своей каюте. Это было аккуратное помещение, где каждый предмет лежал на своем месте. Разве что иногда какая-нибудь рубашка задерживалась на спинке стула чуть дольше положенного срока, прежде чем оказаться внутри шкафа. Или же книга лежала возле кровати, а не стояла на положенном ей месте, на полке. Стоит сказать, что капитан был большим оригиналом и продолжал заказывать бумажные книги через Сеть. Не такое уж роскошное удовольствие, несмотря на то, что последнее дерево было срублено лет сто назад. Человечество, за свое существование, успело напечатать книг гораздо больше, чем могло уничтожить за 100 лет. Однако, со временем это произойдет. И, возможно, только на Марсе или на других далеких мирах можно будет сесть в деревянное кресло возле камина и открыть настоящую книгу какого-нибудь классика нео-модернизма. Тем не менее, после уборки помещение становилось практически стерильным. Вещи находили свои места и были сцеплены между собой фиксаторами - для того, чтобы шальной стилус не пробил переборку во время маневров. Одежда оказывалась в специальных контейнерах, а личные вещи - в ящиках. Анри был достаточно скромен, чтобы создать минимум проблем при освобождении помещения, если вдруг ему пришлось бы не вернуться с задания. Капитан никогда не был подвержен суевериям, руководствуясь в своих действиях логикой в той степени, в которой он ее мог понять и осмыслить. Даже небоевой выход в космос мог обернуться несчастным случаем, так зачем лгать самому себе и пытаться уверить, что "все будет хорошо" не подкрепляя это конкретными действиями? "Все будет хорошо" лишь в том случае, если ты трижды проверил свой боекомплект. Если ты в срок проводишь технический прогон экзоскелета и вовремя устраняешь неполадки. Можно сказать, что с ИИ общение у капитана Филипа было налажено гораздо лучше, чем с остальными членами экипажа - так часто он терзал компьютерный разум своими запросами о состоянии судна. Возможно, что только старший лейтенант Васковски могла бы посоперничать с "Карой" за внимание капитана. Как инженеру, ей тоже очень много приходилось выслушивать от начальника вопросов перед заданием. Анри не знал, что об этом думает сама Мила, вполне вероятно, что этот его ненужный педантизм доводил девушку до белого каления. Но ей хватало выдержки и ума не подавать виду. Потому, когда во время стыковки возникла погрешность, капитан позволил себе побарабанить пальцами по подлокотнику кресла. - Запустите записи стыковки с камер обшивки. Два процента - это не критично, но хотелось бы понять, в чем причина. Наша сегодняшняя миссия сама по себе аномальна и не хотелось бы упускать из виду никакой детали. "Эго" и правда выглядел ненатурально. Анри разглядывал его через фронтальный визор, а сразу после брифинга очень долго изучал всю доступную информацию по кораблям-ковчегам: видео-ролики трехсотлетней давности, статьи и энциклопедии, различные ссылки, посвященные инженерным особенностями кораблей. И то, как выглядел корабль сейчас сильно отличалось от тех изображений. Форма осталась прежней. Обводы корпуса, четкие линии, инженерные антенны и солнечные батареи. Но он не подавал признаков жизни. Не моргали сигнальные огни доков, не работали досветовые двигатели, не производили последнюю проверку маленькие муравьи-техники на корпусе огромного левиафана. "Это не спасательная миссия", - он вспомнил слова генерала. Действительно, воображение рисовало внутри корпуса улей злобного инопланетного организма, который разложил колонистов на генный материал и теперь вернулся за добавкой. Или же сами колонисты за 300 лет сошли с ума среди бездушного пространства и теперь хотят взорвать родную планету. "Интересно, а двигатели прокола на это способны?" - вопрос появился сам по себе. И тут же нашел утвердительный ответ, хотя капитан и не обладал достаточной технической подготовкой, чтобы решить этот ребус. Однако, ему хватало опыта чтения книг и просмотра фильмов. Человечество любит придумывать себе изощренную смерть, а потом показывать это на больших экранах. - Еще раз продублирую то, что нам предстоит сделать, - капитан наклонился в кресле вперед. - Наша задача - выдвинуться в составе мобильной группы внутрь корабля "Эго", который отсутствовал в обитаемом космосе около трехсот лет. Мы пройдем по блоку корабля "Синий" все тщательно фиксируя на камеры костюмов - ученые обоих миров просто жаждут узнать, в каком состоянии осталась техника ковчега. Если все в порядке, то мы соединяемся с группой капитана Кейна в блоке "Красный", а потом выйти через доки "Красного" и вернуться на свои корабли. - А теперь о главном. Пойдут все. Я не знаю, с чем мы можем столкнуться внутри и если там будут закрытые двери - мне гораздо приятней будет их тихо и локально взломать, чем взрывать или же включать энергию во всем блоке. "Кара" будет осуществлять поддержку с корабля. Важно! Как только мы пройдем гермошлюз, корабль должен отстыковаться и "вести" нас по параллельному курсу снаружи корабля. Это нужно, чтобы мы оказались возле доков "Красного" одновременно или, если вдруг случится аварийная ситуация, мы могли выбраться на обшивку и не добирались своим ходом к этому доку. - Я набросал наш примерный маршрут, руководствуясь старыми планами корабля. Они примерно того времени, когда корабли спустили из доков и отправили к звездам. Вполне вероятно, что внутри очень многое поменялось за 300 лет. "Кара", выведи маршрут на монитор. Появившаяся схема была серой и красная черта показывала максимально прямой путь по безликим коридорам технического наброска внутренностей корабля - без отделки, мебели, приборов. Только голые стены и двери. - Насчет выживших, - капитан вздохнул. - Если вдруг мы встречаем выживших действуем по схеме: подать звуковой сигнал или предупреждение; проследить за первичной реакцией. Если реакция адекватна - вступаем в вербальный контакт, затем фиксируем и отправляем в карантинную зону ковчега. Если реакция неадекватна - стрельба парализующими или шоковыми боеприпасами. Запомните это, господа офицеры, мы будем вести видеозапись! Если никто не хочет попасть под трибунал, лучше следовать этому порядку. - Но! Если вдруг выжившие превратились в зомби, говорящих скелетов, ползающих мутантов-убийц или же там вообще только колония инопланетных роботов - разрешаю открывать стрельбу на поражение. Мы не будем рисковать. Кстати, по этой же причине еще раз проверьте свою броню. Мы не будем снимать шлемы, даже если анализ внутренней атмосферы покажет "зеленый". Я думаю, что объяснять это решение не стоит. Анри откинулся на кресло и обвел взглядом команду. - Вопросы, предложения. Строго по существу.
-
Логично, структурированно, с погружением в атмосферу мира и продуманным планированием. Отлично
|
Старик жевал, посматривал на тебя. Потом устремлял взгляд куда-то в туман, задумавшись о своем. Пелена тумана все так же висела за невидимым кругом жара от костра - ближе он просто не мог дотянуть свои белесые щупальца. В какой-то миг показалось, что и правда, туман клубится и пытается проникнуть внутрь, ищет брешь, но рассыпаются его водяные клубы от малейшей яркой искорки. Моргнул - показалось все. Зимний лес под пеленой тумана был тих и молчалив. Твой собеседник был таким же тихим, он не задавал больше вопросов, лишь пододвинул больше еды в твою сторону. Взял пригоршню снега, покатал в пальцах. Затем мокрые пальцы поближе к костру поднес, чтобы жир растопить. Вытер о штаны, не слишком смущаясь. Затем поднялся на ноги, легко и уверенно. Затем принялся котелок чистить чуть в стороне от костра - набирал в него снег, топил на огне, протирал тканью и по-новой. Закончив с посудой, он замер. Принюхивался? Нет, он явно не похож на купца. Где его товары? Где его телега? Да и что забыл купец посреди леса, вдалеке от крупных дорог, почти на краю известных земель? - Дикари Севера... - скрипучий голос повторил твои слова. - Они не звери, мальчик, они люди. Я слышал и читал много размышлений. О том, что человек - самый страшный зверь, самый лютый и злобен он пуще всего к себе подобным, - старик усмехнулся и покачал головой. Скрестил руки на груди, привалился плечом к дереву, возле которого стоял. - Глупости, конечно. Те, кто об этом размышлял, не были дураками. Но я точно тебе скажу - жестокость знакома всем, это не только людская игрушка. Только ты лучше вот что запомни - никогда не считай своих врагов зверьми. Потому что, когда будешь мстить и убивать их - так не забудешь, что отнимаешь человеческую жизнь. Слушал ведь вашего пастора в поселке? Старик был какой-то другой. Совсем не такой, как пару мгновений назад. Что в нем изменилось? Тон его речи или странные вопросы заставляли подобрать ноги, отвлечься от еды и слушать? Как будто кто-то накинул на него тень, а взгляд, устремленный куда-то мимо тебя был жестким и холодным. Ты постарался вспоминать пастора. Это был мужчина средних лет, без бороды, что не было похоже на всех деревенских. Он носил длинные одежды и жил один возле своего храма. И каждый последний день седмицы, по утрам, к нему в храм стягивались люди, где они молились и слушали его проповеди. И ни одну из них припомнить толком ты не мог. Все они казались тебе глупыми и навевали скуку. Поэтому было странно слышать от этого старика такие вопросы. Откуда он знал, что в Фатте был пастор? - Самый страшный грех - это убийство. Так говорят в Империи. И не только там. Но люди продолжают убивать друг друга, особенно здесь, на Севере. Потому что здесь, Старые Боги награждают тех, кто убивает с их именем на устах. Он вздохнул, а потом вновь стал тем добрым человеком, что принес тебя из леса к костру, а потом поделился своей едой не требуя ничего взамен. - Ладно, пока что не думай об этом. Ах, да, - он вдруг спохватился. Будто бы забыл что-то. - Можешь звать меня Хемминг. Потрепал тебя по голове. - Чего бы тебе хотелось делать дальше, Балдур Йонссон?
|
Во тьме слышишь шорохи. Потом ты начинаешь различать потрескивания веток в огне, иногда резкие щелчки. Ты почти видишь маленький, взметнувшийся вверх, вихрь искорок. Чувствуешь тепло. Запахи смешиваются во что-то причудливое. Пахнет хвоей, пахнет снегом и одновременно - туманом. Пахнет мясным бульоном, ты помнишь, как на праздник матери удавалось раздобыть мяса и какой вкус был у похлебки. А еще пахнет чем-то пряным, резким, таинственным. Это не плохой запах, он приятен, он кружит голову. Не понимаешь, откуда он, потому что в твоей жизни никогда не было этого запаха. Открыв глаза, ты находишь себя сидящим в шалаше, сложенном из еловых лапищ. Он глухо закрыт с трех сторон, видно сверху даже навалено снега, а с третьей - костер. Три крупных полена, положены друг на друга, одно уже почти прогорело. Знаешь такой костер, дед Свен показывал тебе, как сложить его зимой в лесу, чтобы не замерзнуть. Огонь весело пожирал ветки и от него было тепло. Ты укутан в одеяло. Оно старое, истершееся, но чистое и какое-то пестрое. Но не такое, как шила твоя бабушка, из разноцветных лоскутов ткани. Одеяла, подобные домашнему, были у всех, кого ты знаешь, их делали огромными, чтобы укрывать всю семью зимними ночами. Сшивали любой клочок ткани, который оставался от одежды, набивали паклей и когда был маленький, ты часто сидел на этом одеяле и отгадывал, откуда взялся тот или иной лоскут. Один - похож на праздничную скатерть. Другой - на материно платье. Третий - на твои собственные штаны. А четвертый был гладкий-гладкий, ярко-алый и ты представлял себе дальние страны, походы и такой же яркий плащ военного вождя. Это же одеяло было из толстой шерсти. Квадраты со странными узорами сменяли друг друга. От этих узоров слегка кружилась голова, казалось, еще чуть-чуть и они развернутся перед тобой по-новому и расскажут сказки далеких стран, истории своей родины. Странный запах шел от одеяла, словно был вплетен в сложный узор вместе с нитками и краской, и чем-то еще. Неподалеку сидел тот самый старик. Он сидел прямо, не сгорбившись, в отличие от других стариков, которых ты знал. Лишь слегка наклонился над котелком, в котором что-то булькало. Старик покосился на тебя: - Ага, проснулся, значит? На-ка, попей, только одеяло не заляпай! - он слегка наклонил котелок над деревянной кружкой затем передал ее тебе. Внутри был крепкий коровий бульон. В него была намешана мука, ты это ясно видел, кусочки мяса и какие-то травы, из-за которых запах слегка менялся. Интересно, а какой он на вкус? - Пей, а то ты легкий такой, даже мне, в мои-то годы... Как звать? Родители-то твои где? Чего в лесу оказался? Старик снял котелок с огня и принялся потихоньку есть, черпая ложкой. Туман стоял стеной, словно бы ограждая от всего мира шалаш, костер и тебя со стариком.
|
|
Навалились, рубят, колют, рычат и обнимают, слюнявя визор. Треплют, словно стая псов. Потерял ориентацию, погнался за одним - получил от второго. Дал ему в рожу, но третий саданул камнем по башке. Пусть доспех и был говеным, но не дал черепу Клайва лопнуть под ударом, только белая вспышка вывела из равновесия и реальности. Какой-то жуткий монстр, почему-то его глаза были видны, словно их кто-то приблизил... Ну да, вот эти хмыри и приблизили, кивают друг другу... Резко в себя пришел. "Пиздец, мне пиздец", - подумал про себя Фергюсон, потому что толпа его уже повалила и пинала, терзала, пыталась прорваться сквозь тонкий панцирь брони. Клайв вдруг вспомнил, как в детстве они с пацанами поймали на берегу холодного залива какого-то псевдокраба и как они вопили, пытаясь расколоть его ферритовую оболочку, пытаясь добраться до свежего мяса. "Теперь ты - Краб Фергюсон", - мысли скакали, никак не получалось сосредоточиться. Какая-то паническая чушь лезла в голову, хотелось скрючиться в позу эмбриона и чтобы всё закончилось. "Слыш, страшно тебе?" - спросил внутренний голос. "Пиздец как страшно", - подумал в ответ. "- Лид, гори ты в аду, пидор тупорылый", - а это уже в комлинке Дик ворчит. "Да! В пизду сраного Лида, проебал всех, меня! меня проебал!" Бьет наотмашь Клайв, но рука только пустоту находит, нет там сраного дикаря, он уже сбоку снова камнем бьет в сочленение доспеха. "И что, так и сдохнешь, как дерьмо?" - вновь тот строгий внутренний голос. "Ты же ебаный шотландец! На ноги встань, мудила, и сдохни как следует!" ...Клайв никогда не любил забивать внутреннюю память "Кирасы" личными вещами. Никогда не знаешь, кто после тебя будет читать твою переписку или лазать по ссылкам в закладках. Так же он не хранил всякие файлы, включая музыку. Кроме нескольких песен. Он считал это долгом крови или что-то в этом роде. Несколько треков с записью волынки, которая каждый раз напоминала ему о доме, о полях и заливах Новой Шотландии. - Суки, так, значит, да?! Да похуй мне! - крикнул, уже не разбирая, в комлинк или через внешний динамик. Вывел трек на максимум, чтобы все слышали, все! Чтобы разнеслась музыка, воспевающая свободу и храбрость по равнине чужой планеты. Настоящий шотландец сражается и умирает только под звуки волынки.
-
Ещё и волынка над всем этим безобразием xD
-
-
Клайв вдруг вспомнил, как в детстве они с пацанами поймали на берегу холодного залива какого-то псевдокраба и как они вопили, пытаясь расколоть его ферритовую оболочку, пытаясь добраться до свежего мяса.
+++
|
-
Человек крепкий и очень по-человечески теплый.
|
|
-
+. Как я уже сказал, просто не могу не сопереживать корпоратам.
|
Время бежало сквозь пальцы. Самурай видел это по тем солнечным лучам, что пробивались сквозь щели в деревянных стенах крестьянского жилища. Эти лучи подсвечивали пыль, а еще - они отмеряли время, которое он отпустил Омомори. Годзаэмон считал и в этом находил своё успокоение. "Скоро всё закончится. Этот долгий-долгий день, кривобокий и странный. Могу ли вспомнить такой же?" Мысли были спокойные, умиротворяющие, совсем непохожие на те чувства, что вертелись в душе парня, словно лиса и заяц, клубком. Там были гнев и сомнение. Гнев на ронина. Безродная собака, которая посмела тявкать на того, кто выше ее по всем статьям! Всё же обида за своего господина оказалась гораздо сильней, чем те оскорбления, которые нанес ронин самому Гоздаэмону. Где-то в глубине души он удивлялся этому. Последние годы заставили его, в какой-то момент, усомниться в своей принадлежности к самурайскому роду - высылка из Хиджиямы и год, проведенный вне столицы, только способствовали крамольным мыслям. Но теперь, стоило лишь пошатнуться исконной власти в Ишу, как появились в Годзаэмоне и понятия чести, и верность, которую и мечом не разрубить, и решимость убивать во имя своего господина. "А умирать?" - задал робкий внутренний голос. Парень задумался. Он смотрел, как кряхтит и утирает пот рукавом юкаты колдун. Уж этот бы таким вопросом не задавался и не размышлял ни секунды. Самурай усмехнулся. Несокрушимый дух Бусидо обитал в заморенном и тщедушном тельце придворного фигляра Омомори, которого придворная знать никогда особо не воспринимала всерьез. Кроме, разумеется, тех, кто увлекался составлением гороскопов или толкованием снов. "А умирать у тебя есть решимость?" - повторил голос уже уверенней. Годзаэмон не ответил самому себе. Боялся, что не найдет ответ, потому перевел взгляд на чан с кипятком. Вода стыла, время подходило к концу. К удивлению самурая, колдун почти успел: хлам был сдвинут со своего места и вот уже можно откинуть дверцу, спускаться вниз. Навстречу залитому кровью мяснику с острым мечом. Навстречу своей смерти во имя господина. У Годзаэмона вдруг стало сухо во рту. Он покатал языком по сухому нёбу, пытаясь собрать хоть крупицы влаги. Чтобы его голос не был хриплым, когда будет отдана команда. Откуда взялось волнение? Ведь гнев на оскорбившего никуда не делся. Вот только его подточили два голоса сомнений - Омомори и Айюна-сан. "А ты уверен, что этого бы хотел твой господин? Чтобы ты превратился в палача, не успев послужить ему и полного дня?" "И да, кстати, ты определился, есть ли у тебя решимость умирать за него?" - теперь голос спрашивал ехидно. Почти как Юми-нэ-сан когда маленький Годзаэмон пытался соврать, будучи пойманным во время очередной проказы. Кровь прилила к лицу парня. - Кхм! - он прочистил горло, оттягивая момент и пытаясь в то же время собрать всю свою волю в кулак. Однако же, никто не обратил на него внимание. Слегка растерянный, парень повернул голову туда же, куда и все, а затем, чертыхаясь, стал прокладывать путь из домика наружу. Будто отвечая потаенным мыслям и надеждам самурая, вершить свой суд явился господин. Рёусин-сама сидел на чужой лошади, а за поясом чужого кимоно у него был чужой боевой веер, однако решимость и властность у него были свои. И в этот момент Годзаэмон почувствовал, к своему удивлению, что ему хочется защищать своего господина. Оторвать руки тому, кто посмел ударить даймё по лицу или же сварить заживо того, кто посмел оскорбить словом и делом. Рёусин одновременно олицетворял обе половины жизни самурая: его детство под присмотром лучших самураев рода Моридзуки, воспитание, следуя духу и букве Бусидо, а так же желание умереть за господина; его юность под присмотром лучших красавиц Хиджиямы, как при дворе, так и в многочисленных борделях, уроки поэзии, многочисленные попойки и скачки наперегонки, когда ветер свистит в ушах заглушая собственные мысли. "Да, есть. У меня есть решимость умереть за своего господина", - сказал он сам себе, ощущая в этот миг какую-то гармонию и наполненность в душе. Словно язва вдруг закрылась или ветер перестал задувать сквозь дыру в стене.
Самурай придерживал поводья лошади, пока господин отвечал подлому ронину на оскорбления. Лицо Годзаэмона скривилось в гримасе отвращения, он считал, что слишком много чести этому Рио делал Рёусин, снисходя до ответа. Приходилось принимать во внимание то, о чем самурай лишь слышал - путь из Хиджиямы был непрост, да и зарубил этот наемник двоих, как только пришлось им вступить в схватку. Полной неожиданностью для парня оказалось то, что Рёусин вытащил свои мечи из-за пояса и протянул их Годзаэмону. Пару мгновений он тупо смотрел в пустоту, вслушиваясь в слова, что шептал ему господин на ухо. Мечи отправились за пояс, левая рука вцепилась в плечо мальчишки: - Рёусин-сама! - это было сказано тихо-тихо. Чтобы никто из крестьян не услышал непочтительного обращения к господину. - Зачем? Кто он такой, чтобы разменивать его жизнь на твою? Ответ был не нужен. Господин сказал свое слово, он отдал приказ, потому дальнейшие слова встали комом в горле самурая. Он отпустил плечо и покорился судьбе. Годзаэмон подошел к Айюне. Его лицо было серьезным и решительным, он совсем не походил на обычного себя. - Рёусин-сама отдал приказ и я его выполню даже ценой собственной жизни, - эти слова были сказаны бывшей конкубине и предназначались только им двоим. - Мы должны верить в него, - он взял девушку за руку и встал рядом, но в этом жесте не было фривольности или ласки. Это был жест поддержки, которую и сам он искал в тот момент. "Как бы посмотрел на это отец? Самурай должен защищать своего господина и в смерти. Самурай должен выполнять приказ даже ценой смерти. Что выбрать?" Годзаэмон терзался этими вопросами, Рёусин находился в подвале. Звонкий голос Кимико отбивал секунды мерными словами мантры. Время бежало сквозь пальцы.
-
-
Замечательно, когда каждый делает свой выбор, но очень жестоко.
-
Всё же Годзаэмон классный парень.
-
Рёусин-сама сидел на чужой лошади, а за поясом чужого кимоно у него был чужой боевой веер, однако решимость и властность у него были свои.
|
-
-
-
Я жтри дня ждал чтобы плюсануть этот пост. Одна из лучший историй в игре и несомненно самый живой персонаж.
|
|
|
-
Когда внезапная тишина была прервана таким же внезапным криком, самурай чуть не подавился и не свалился с полена. Кашляя и хлопая себя по груди, он все же справился с проклятым овощем, в котором явно чувствовался дух Бусидо - он решил даже в смерти забрать убийцу за собой. Но сегодня был не его день. Ну что тут скажешь)))) Vae victis! Классный образ)).
|
-
На цунами ярости всегда найдется скала спокойствия.
|
Неизвестность и невозможность действовать стали для Годзаэмона сильным испытанием. Ветреный, импульсивный, исключительно деятельный - оказавшись в темном погребе, связанный, будто соломенный тюфяк, - парень успел искусать свои губы в тревоге. В полумраке ему рисовались ужасные казни или унижения в плену. Он видел, как горит родной замок и все в Ишикари проклинают его перед смертью. В какой-то момент он заснул, но сон этот был короткий и тревожный, самурай его даже не запомнил. Он проснулся с резким вскриком, весь в поту. Но пробуждение вернуло его к невеселой картине мрачного земляного погреба и к веревкам на руках и ногах. Наверху, тем временем, раздавались какие-то крики и вопли. Вначале кричали только мерзкие асигару, которые пришли вместе с той женщиной-воительницей. Ничего из тех кратких слов, которые слышал Годзаэмон, не внушало радости - солдаты лишь пинками и оскорблениями заставляли крестьян подчиняться их произволу. Однако, в какой-то момент (он не понял, в какой именно - видимо между видением креста, на который его подымут изверги и воспоминанием о красавице-таю из борделя в Хиджияме) асигару начали звучать встревоженно. Добавились крики уже местных деревенщин. Что-то было про "демонов" и про "колдовство", но слышно было до обидного плохо. "Неужели привлеченные кровью на деревню напали они?" - подумал самурай. Он один раз видел настоящего они - когда на спор решил перепить своего соратника, веселого толстяка Кумамото, и выпил почти два с половиной сё прекрасного саке. Но тот демон был маленький, зеленый и бестолково бегал по потолку трапезной. "Вот так судьба! Из лап злодеев-людей попасть в лапы злодеев-ёкай!" Воображение незамедлительно принялось рисовать большой котел, в котором захотят сварить хорошо откормленного и мясистого Годзаэмона мерзкие демоны. В этот самый момент, когда он составлял предсмертную и оскорбительную хайку, дверца подвала распахнулась и его выволокли наружу. Подслеповато щурясь от яркого света, а так же от боли, которая пронзила голову в месте удара, Годзаэмон осматривался вокруг. Веревки кто-то перерезал и теперь самурай смог выпрямиться во весь рост. Растирая затекшие конечности, он с удивлением для себя обнаружил Рёусина-сама ("Не в привычной одежде, какой-то грязный и с лицом что-то не то... Неужели били?!"), залитого кровью воина ("А это кто? Такого я не помню при дворце".) и кучку связанных асигару, которых еще не успели разорвать на сотню маленьких кусочков разгневанные крестьяне. - О, господин мой! - воскликнул самурай, становясь на колено и преклоняя голову. Ноги и голова отозвались болью, но в такие моменты можно и потерпеть. - Я невероятно счастлив видеть вас здесь и благодарить за свое спасение из вероломных лап врагов. Но почему вы здесь?.. И кто эти люди?.. Времени для разговоров не было. Пусть юный даймё и был старым другом Годзаэмона, в первую очередь ему нужно было утвердить своё главенство над этой деревенькой. Так что все разговоры откладывались на потом. Пока принц забирался на повозку, самурай подозвал к себе какого-то вертлявого мужичка и спросил: - Скажи-ка мне, куда эти черви могли деть мое оружие и припасы? Разузнай! И побыстрей, - устало добавил в конце, ощутив, что всё волнение последних часов навалилось разом. Рёусин-сама рассказывал народу какие-то страшные вещи. Оказывается, Хиджияма пала, лорд Ишу убит, а в стране враги. Ужасные вести! Война, к которой Годзаэмон готовился всю жизнь, наконец началась, а он оказался на ней не в строю, доспехах или на стене замка, а без оружия, грязный, да еще с больной головой. Незнакомого самурая спрашивать ни о чем не хотелось - от него ужасно разило потом и кровью. Да он и сам знал об этом - принялся распоряжаться по поводу дома и горячей воды. Годзаэмон и сам бы не отказался посидеть в бочке с горячей водой (видение котла они пронеслось перед внутренним взором), когда следующие слова заставили парня обернуться... Молния поразила Годзаэмона! Или нет... Ветер вырвал слова из его рта! Как бы то ни было, самурай застыл безмолвно оттого, что приближалась Она! Айюна-сан, отрада очей и сердца, цветок Хиджиямы и вечерняя звезда... - О-о-о, воистину, страшные времена настали, если они вынудили Вас отправиться в странствия по свету, Айюна-сан, - самурай склонился перед девушкой на одно колено и нежно взял ее тонкую руку в свою. Затем поднялся и осмотрел ее ближе. Каждое пятнышко на ее одежде вызывало боль, каждая маленькая царапина была царапиной на сердце Годзаэмона. - Теперь я буду с Вами и не позволю никому угрожать Вашей жизни! "Но кто же этот воин, который так нагло зовет Айюну-сан с собой в дом?!" Сердце требовало ответа, кровь залила лицо и обидные слова уже были готовы сорваться с языка, если бы не старый знакомец, непонятно откуда взявшийся здесь Омомори-сан - придворный звездочет, философ и бесполезный, в общем-то, человек. В магические таланты этого "онмёдзи" никто из друзей Годзаэмона, да и он сам, не очень то верил. Но увидеть хоть чье-то лицо, которое напоминало о старых, спокойных временах при дворе, было приятно. "Колдун" сам заговорил с неизвестным самураем о неподобающем поведении, пусть и не в тех же красках, которые виделись Годзаэмону. Однако, этого все равно хватило мужчине, чтобы "остыть" и с улыбкой ответить: - Омомори-сан, и вы здесь. Какие страшные новости поведал наш господин! - кивнул в сторону телеги. - Все настолько плохо? Признаюсь, мне не терпится расспросить вас подробней обо всех событиях и встретиться с теми, кто остался на холме.
-
Ветреный, импульсивный, исключительно деятельный - оказавшись в темном погребе, связанный, будто соломенный тюфяк, - парень успел искусать свои губы в тревоге. В полумраке ему рисовались ужасные казни или унижения в плену. Он видел, как горит родной замок и все в Ишикари проклинают его перед смертью. В какой-то момент он заснул, но сон этот был короткий и тревожный, самурай его даже не запомнил. Он проснулся с резким вскриком, весь в поту. Вот это все прекрасно).
-
Замечательный молодой человек! демон был маленький, зеленый и бестолково бегал по потолку трапезной. Да, вот что значит допиться до зеленых екаев )
-
попасть в лапы злодеев-ёкай!"
Прочитал как "екарных злодеев".
|
-
За модуль. Ну, и посты классные.
|
|
|
-
"а мой гусь тоже войны не хочет"
|
Джебедайя еще раз осмотрел горизонт и понял, что ничего особо страшного не предвидится, по крайней мере, в течение получаса. Потому, он аккуратно сполз со скалы (поморщился, когда задвигались побитые и сломанные ребра, охнул негромко, когда еще в легком отдалось болью), после чего присоединился к своим спутникам. Задумчиво обходя вокруг место, где свершился акт медицины, наемник хмурил брови. По количеству вытекшей из Кейна крови можно было судить, что все не очень хорошо. Однако, тот пока был в сознании, сидел в теньке и особо не жаловался на жизнь. Джеб подобрал свою, ныне пустую, флягу. Отвинтил пробку, втянул ноздрями дух, который рванул из нутра фляги. Этот специфический запах, который не исчезает до конца несмотря на сотни помывок, смешанный с сивушными парами! У О'Салливана даже сам собой кадык задергался, совершая глотательные движения, а рот наполнился слюной. Опять. Почесав свой открытый лоб тыльной стороной ладони, он сплюнул в пыль у ног и с негромким хеканьем закрутил фляжку. Вернул к себе на пояс. - Ну, хорошо если во благо пошло, - проговорил слегка рассеянно. Пошел к напарнику. - Что, кабанище, жив еще? - хотя фраза и была грубовато-шутлива, в голосе слышалась лишь забота и отголосок тревоги. Все же Кейн был старым другом, помимо бизнеса. Не раз друг другу шкуру спасали, всякое было. - Отдыхай. Решив, что трогать больного сейчас не особо полезно для выздоровления, пока еще отдаленного, Джебедайя пошел к машине и к вытирающему руки от масла и остатков крови Майеру. - Если протянет наш болид еще день-полтора - это будут очень хорошие новости, - сразу завел деловой разговор наемник. - Нам нужно как можно быстрее выдвигаться в сторону городка неподалеку. Хауорт или что-то в этом духе, - он неопределенным жестом покрутил ладонью в воздухе. - Потрясу мошной, попробуем там что-нибудь раздобыть из вещей первой необходимости. Плюс, может быть там будет врач и техник. Судя по тону, Джеб не особо верил в чудесное стечение обстоятельств, при которых захолустный городок обладал доктором, механиком, припасами и его жители с улыбкой вдруг решили с ними поделиться хоть чем-то. Нет, не стоит говорить, что Джебедайя О'Салливан не верил в чудеса. С сегодняшнего дня как раз-таки немножко верил. Когда за пару часов успеваешь получить заряд из дробовика в упор и остаться на ногах, а потом лицезреть человека, схватившего пятидесятый калибр и не превратившегося в тушенку - оно располагает. "По крайней мере в этом Хауорте мы не убивали брата мэра, пусть это будет хоть каким-то плюсом", - подумалось наемнику. - И да, почему выдвигаться как можно быстрее... - он покосился на небо. Солнце блеснуло на поляризованных стеклах очков. - Здесь воняет кровью, как на скотобойне. Как бы нас кто-нибудь не навестил из добрых обитателей Пустоши.
-
своя железобетонная логика у дяди есть. а потом он - нормик
-
У О'Салливана даже сам собой кадык задергался, совершая глотательные движения, а рот наполнился слюной. Опять. Почесав свой открытый лоб тыльной стороной ладони, он сплюнул в пыль у ног и с негромким хеканьем закрутил фляжку. Вернул к себе на пояс. - Ну, хорошо если во благо пошло, - проговорил слегка рассеянно. Это было здорово).
|
Снежная безмолвная пелена, скрывшая землю. Ее холодный полог искрится под случайными лучами солнца, что осторожно проглядывает сквозь облака. Небо, до сих пор серовато-белое, исполосовали рваные раны. Словно какой-то безумный и огромный зверь ударил своими исполинскими когтями, не в силах терпеть соперничество неба и земли в оттенках белого. Сквозь рваные дыры видно голубое небо. "Льдистое", хочется сказать, так и вертится слово на языке. Просто потому, что мороз не дает о себе забыть. Пар от горячего дыхания оседает инеем на шарфе. Он хрустит белыми иглами на бороде, почти моментально тая от прикосновений кожи. Вокруг - молчаливые ели, засыпанные снегом так, что почти не видно, какого они цвета. Прочие деревья кажутся вылепленными из снега. А он скрипит под копытами лошадей, под полозьями тяжело нагруженных саней южан. Густав прикрывает глаза. Приспустив шарф, он осторожно вдыхает. Воздух обжигает его нос изнутри, кусается, обдирает горло словно крепкий напиток. Морозный воздух ничем не пахнет, несмотря на то, что их путь длится уже неделю. Запах пота, запах грязи, запах лошадей - холод не позволяет ничему занять место рядом с собой.
За это охотник и любил зиму. Он любил и осень, и весну, и лето, конечно же. Но его кровь, безымянная, кровь сироты, потерявшего свои корни, говорила ему: лето должно быть коротким. Лето - это миг, яркий карнавал Мира, словно те, что устраивают в солнечной Тарилье. В то время как Зима - полноправная хозяйка, вступающая в свои права в середине осени и неохотно уступая теплу лишь к концу весны. Как всякая добрая хранительница дома, Зима любит порядок. Поэтому снег скрывает все, словно накрахмаленная скатерть скрывает старую столешницу. Словно новые белые занавески, которые украшают до того кривоватое и безликое окно. Снег укроет всю грязь, все нечистоты, которые есть в мире, до поры. Так же, как всякая женщина, она любит украшения. Потому и появляются везде звонкие прозрачные серьги-сосульки, зеркала-озера. Застывают причудливыми диадемами ледяные наросты на черных ветвях деревьев после ледяного дождя. Лед сохранит все то, чему должно распуститься весной, словно прочный щит. Зима добра. И этой в своей доброте она дарует легкую смерть тем, кто оказался не готов к ее приходу. Замерзнуть - будто уснуть после долгой труда. Последний сон становится сладким, в объятьях Зимы. Густаву не нравилось на юге. Он бывал там, много где. Там, где была родина Рихтера и дальше. Солнце, поначалу ласковое, и дарящее зелень, начинает жалить все сильнее. И вот уже вечнозеленые и сочные долины, в которых урожай собирают по несколько раз за лето, сменяются пустыми степями. А потом, на далеком юге, подступает Великая Пустыня До'Араск, чьи песка не терпят жизни почти как снега дальнего севера. Оттуда явился Гатуу и Кроц помнил, с какой тоской вспоминал о смертельном жаре старый демон. Заносчивые горбоносые торговцы, охранять которых подрядился охотник, были из Мжура. Он знал этот народ. Почитавшие себя властителями песков, они жили лишь на пороге Великой Пустыни. Они напоминали Густаву бедняков, что построили свой шалаш возле врат Благословенного Города и горделиво рассказывающих проходящим крестьянам, что они видели все красоты мира.
Сейчас ловец вновь натянул на свой нос шарф. После нескольких мгновений, замерзший было кончик носа начало пощипывать от притока крови, но Густаву уже было не до этого. Он разглядывал фигуру, что машет им, стоя возле деревьев. У Кроца отличное зрение и в прозрачном морозном воздухе он замечает незнакомца практически одновременно с Баббу. "Разбойники?" - лениво думает Густав. Но, задумавшись, отметает эту мысль. Если только не совсем дураки, надеющиеся на шальную удачу. Не разбойников опасается Густав. Потому, покосившись на женщину, что составляет ему компанию в охране этого небольшого каравана, он делает останавливающий знак рукой выходцу далекого юга. - Обожди, - говорит он и его низкий голос хрипло и глухо звучит из-под шарфа. Охотник аккуратно проверяет, хорошо ли выходит из ножен бастард. Затем, достав из сумы небольшой самострел, он закладывает в ложе стрелку болта и вручную взводит тетиву. Коснувшись рукой в перчатке замотанной шарфом шеи, Густав слегка прикрывает глаза. Он вновь распахивает глаза, всматриваясь в лес вокруг себя, в снег перед ними, в далекую фигуру. После чего кивает воину пустыни. Можно ехать.
|
-
попросить Гретту поднять ветер так, чтобы пепел в воздухе закружился и нас прикрыл. Тов. прапорщик одобрил бы.
|
-
к коллективному разуму группы. Но особо помощи не ожидал, так как разум этот был тёмен и дремуч.
Я на Конрада в этом плане надеюсь, ага.
Метагейм :)
|
На полный желудок и без лишней суеты, без амуниции спалось сладко. Джеб почти пожалел, когда его растолкали и сообщили радостную новость - буря прошла. А это значит надо снова навьючивать на себя бронежилет, что ощущался не просто второй кожей, а панцирем какого-нибудь доисторического краба. Без него наемник был мягким и слабеньким и каждый мог его обидеть. Дорога обратно не запомнилась. Он гнал, но осторожно, останавливаясь и всматриваясь в обстановку. Однако, то ли буря всех загнала слишком глубоко в свои норы, то ли просто дорога до шахты и правда была интересна лишь человеческому отребью - никто больше не встретился. В поселке встретили неласково. На такой прием Джебедайя как-то даже не рассчитывал - все же вон какой подвиг совершил и живой вернулся, информацию добыл, все такое. Усилия не были оценены адекватно, потому что Кейб встретил какой-то настороженный. Впрочем, первым делом, разумеется, потребовал доклад - все-таки это была его затея. Зачем-то, правда, принялся уточнять. Мысли о том, что не все в порядке только усилились. Пытается поймать на вранье, что ли? А с чего это? Патруль НХРАФ приехал и теперь Кейб ищет повод, чтобы их сдать т.н. "правосудию"? Но рассказывал Джеб все, как было. Даже карту потребовал, которую ему показывали перед выездом, и принялся показывать пальцем приснопамятные места: где ушастые налетели, где труп разведчика валялся, где с бандитами сцепился и как потом до шахтеров доехал. Про варана Фишера только не стал говорить, это все суета. - Так что шахтеры ваши живы, здоровы. Осунулись только чуток. Но шахту подмять не дали, отстрелялись как на учениях. Ждут смену и передают всем привет, - он усмехнулся своей незамысловатой шутке. Потом откинулся на стуле, слегка поморщившись от саднящих ран на спине. Очки снял, протер краем шемага, обратно надел. Когда заговорил шериф, Джеб только руки на животе сцепил и слушал того с непроницаемым выражением лица. Ничего вот ты не прочитаешь по нему, только если в глаза посмотреть. А они за темным стеклом скрыты. Предложение выпить проигнорировал, хотя рот тут же наполнился слюной, а в ушах слегка зашумело. И перебивать не спешил, зачем перебивать? Раз ему это вот так рассказывают, значит не решили еще ничего. Если бы решили, то болтающегося Кейна еще на въезде в поселок было бы видно. "Наворотил дел, боров. Опять в какой-то блудняк влез и не почесался", - подумал он про себя. - Спасибо, Кейб, что дождался, - начал свою часть диалога Джеб. Он и правда был благодарен шерифу, что не решил действовать поспешно. Другой бы взял и повесил Кейна, а потом и Джеба повесил. Кому какое дело до двух лишних мертвецов в Пустошах? К тому же нарушивших закон. - Вот ты спрашиваешь, готов ли я вписаться за него? Человека, который оставил мне вот этот шрам, - О'Салливан показал на полоску, пересекающую лицо, - этот парень по собственной инициативе выследил в Рэде и убил голыми руками, несмотря на то, что это был главарь одной мелкой банды из семи человек. А потом он убил и остальных товарищей. Он мне как брат и я готов за него вписаться. Да, я согласен, что он не слишком умный, но просто так бы этого второго парня душить бы не стал. И даже за тарелку супа не стал бы. Джебедайя пожевал губами. - Вы его спрашивали, что там вообще произошло? Или сразу в сарае закрыли? И кто тебе сказал такое про Хэмиша? Последний вопрос Джеб произнес с подозрением.
-
Даже карту потребовал, которую ему показывали перед выездом, и принялся показывать пальцем слегка поморщившись от саднящих ран на спине. Прикольные детали, очень нравится).
|
-
Лол! Харизматичный я все-таки чертяка
|
-
Эт хорошо, что про раны помнишь). Пустоши отмечают шрамами тех, кого любят). Шутка. Им плевать на всех).
|
-
-
Вали этого лысого идиота, Тром, я пока за коридором посмотрю. Это было хорошо.
|
А Густав Кроц, поднимаясь на ноги, посмотрел на собравшихся тяжелым взглядом. Странное было это выражение. Словно он знал что-то такое, чего не хотел бы знать, однако уже было слишком поздно. И мысли эти съедали его изнутри, будоражили разум. - "Герр Густав"... Gefickte scheisse, - он что-то пробормотал, извлекая на свет свой тяжелый полуторный меч. Ружье лежало у ног мужчины, но он не тянул к нему руки. Полоса стали описала полукруг, словно бы наемник подзабыл его вес и теперь вспоминал, приноравливался. Удивительно, но слова Веги его подкосили. Те самые, которые она шепнула перед тем, как сесть за стол к гадалке. Равно как и ее смерть что-то такое затронула в душе старого, да, действительно - старого убийцы. Когда его глаза открылись и он увидел все вокруг - небо, толпу мертвецов и закрытые двери в стене, Густав понял, что это его эндшпиль. Жизнь подошла к концу и как же он его встретит? - Драка, говоришь? - хриплым голосом переспросил. - Чего ты вообще понимаешь в драке, pimmel?! - спросил он язвительно у подавшего голос Руссо. Смерил его презрительным взором, смачно сплюнул на ботинки парню. Посмотрел на собравшихся. - Вы думаете, что вы достойны дойти до конца? Поверили в старые сказки, в бредни полубезумных старух. Решили, что замарав себя убийством станете в итоге счастливыми? Можете поцеловать меня в задницу и тех, кто вам это рассказал - вы никогда не избавитесь от своей ноши. Густав усмехнулся щербатым ртом. - Глупые, глупые людишки. Простые в своих желаниях. Чего ты хочешь, а? - он резко повернулся к Виранте и указал ей в лицо мечом. - Кого ты убила ради своей цели? Оправдает эта смерть, эта загубленная жизнь твоих целей? Или вот ты, - теперь он указал на безумного лорда, правда сделал это не мечом. С хрустом взвел колесцовый замок пистолета, который висел на груди. - Стоит твоя мечта человеческой жизни? Понимаешь ли ты вообще ее ценность и что сотворил? А-а, verpiss dich! - вдруг воскликнул и, подскочив, ногой отпихнул Виранту в сторону от Эми. Отступил вместе с девочкой к стене, пятясь и удерживая на прицеле трех человек. Перед ним теперь бывшие спутники, поле и персонифицированная Смерть, которая шла и не боялась ничего. - Я, Густав Кроц, много сделал в этой жизни дерьма. Я - убийца, я - мясник. Разочаровавшийся крестоносец и безбожник, который грабил святыни чужих народов. Но никогда Густав Кроц не был детоубийцей. И не станет. Мы умрем здесь и сейчас, возле проклятых стен этого города, потому что каждый, кто решит прикоснуться к девочке - примет смерть от моих рук. Вы думали, что я ваш добрый дядюшка? Или же молчаливый здоровяк, которому наплевать на все в этой жизни? Уверяю, это не так. Убийцы должны получить свою награду и она будет равна их преступлениям.
-
Хорошо. Сильно, достойно. В общем, хорошо.
-
-
Один из лучших постов всея игры.
-
Случайный мимокрокодил одобряет :)
-
Представил себе эту сцену.. Сильно. Даже очень.
-
-
|
Почистился Жак, да и плюнул на это дело - все равно не получается нормально. Начал ранами заниматься - и тоже как-то не задалось. Хорошо магистр увидел и все сделал как надо, а здоровяк при этом подмечал: ага, вином, значит, надо заливать, потом сшить края. Хорошо-хорошо, на будущее пригодится. Как с ранами закончилась морока, так и в голову ясные и светлые идеи начали приходить. Например, что в ранце, к которому новичка отправил, могло еще что-нибудь остаться. Помнится, там такие размеры еще были, что даже и не понять на какого монстра. Так, может, и на Жака опять что-нибудь сыщется? Порылся. К собственному удивлению даже что-то нашел. А потом еще и мыла кусок нашел, вообще красота! Помылся, переоделся споро, а одежду, которую стирать и зашивать надо не выкинул, а к своему кулю из тряпок добавил. Глупо было бы терять еще один комплект одежды на Жака-нынешнего. Не всякий портной пошьет за раз, да и где его искать в теперешних условиях? Тут и новая мысль в голову пришла. Здоровяк в который раз удивился, что явно умнее стал, просто не привык головой работать в таких количествах, вот и не сразу заметил. Новая мысль была про кузнеца. Портного в городе только найдешь, а вот кузнеца стоит поискать и в деревнях еще. Если будут по дороге. И там уже этому кузнецу заказать кольчугу или еще броню какую-нибудь. Сейчас Жаку было не до капризов. А чтобы кузнецу правильный стимул дать, нужны были деньги. Или другие ценности. Посему, Жак, уже в новой одежде, чистенький, подсел к остальным товарищам, которые добро разбирали. Послушал новичка, кивнул ему. Подобрал с земли щит, на котором недавно трапезничали и который один из мудаков покойных на Конрада перевернул. Счистил осколки и ошметки с него, после чего передал Рональду: - На, вот тебе щит тогда, раз умеешь. Меч у тебя и так есть. Если захочешь нож там или еще меч - это к Дошу. Потом подобрал с земли поросенка, почистил его. Взял из общей кучи добра всякого тесак и, примерившись, начал умело разделывать этого самого порося, справедливо полагая, что кусками его есть удобнее, чем впятером по-очереди откусывать. Позже уже сказал, обращаясь ко всем у костра: - Братья. Сами знаете, я человек... теперь большой, - на слове "человек" запнулся слегка, но продолжил. - Потому, броню мне подобрать тяжело. К тому же мясник я, не воин, так что толком от ударов спастись не получается. А кожанка не сильно спасает. Я к чему это все... Хочу в будущем найти кузнеца и у него себе заказать броню, какую сможет сделать. Кузнец - эт не ювелир какой или быблыотекарь, он и в деревне может найтись. Но надо чем-то ему платить, - почесал голову. Потом бороду почесал. - Я знаю, что Коб, например, скажет, мол, а зачем платить? Сказать, что голову раздавишь ему и всего делов! Но это ж какое тогда он говно может сделать, если все равно помирать? А то и убежать может ночью со страха. В общем, я к чему. Раз мне ничего толком не подходит, да и не умею я этим всем оружием пользоваться, хочу брать долю деньгами. Или всякими ценностями. Если надо будет чего купить для всех - для братьев мне не жалко. А если помру - так все равно заберете с меня монеты эти. Но так зато не придется мне у вас клянчить, как до дела дойдет. С кузнецом. Ну, вы поняли. М? Дожидаясь ответа братьев, взял кружки - четыре обычных и здоровую, бронзовую. Всем налил вина из бочонка, перед каждым поставил. Мол, угощайтесь. И себе налил в большую. А что? Ему много надо, он большой.
-
Хитрый какой, всех подпоить и обуть надумал.
|
-
видел там мимулийского зверя с двумя хвостами и что тот действительно очень здоровый Наконец-то
|
Первым делом, Джеб решил привести себя в сидячее положение. Хоть какая-никакая, но высота, с которой можно было осмотреться по сторонам. Подгрести под себя вторую руку. Стиснув зубы, чтобы не застонать, приподняться на руках. Аккуратно перевернуться вначале на бок, затем - подползти к камню и начинать приподниматься вдоль него. От движения ноги начали по-тихоньку оживать и наемник ужаснулся, представляя... Да, именно это. По нижним конечностям как будто кто-то пропустил электрический ток. Вначале забегали мурашки, потом, как будто кто-то начал щипать кожу. И, наконец, сотни и тысячи мелких игл пробили его ноги со всех сторон сразу, и если он неосторожно напрягал мышцу иглы впивались еще сильнее. Кто-то говорит, что онемевшую конечность нужно сразу же энергично массировать. Или же потрясти ею. Джеб хотел бы посмотреть на этих умников, у которых за всю жизнь немела нога только от долгого сидения на толчке. Он всегда только терпел. Старался думать о приятном. О том, как заработает кучу денег, найдет бабу посмазливее и свалит жить куда-нибудь в Хелену, на собственное ранчо. Стиснув кулаки, Джебедайя ждал, пока ноги вновь станут его ногами. Нащупал на разгрузке флягу, достал ее. Открутил крышку и приложился, но только слегка, смочив губы. Подождал, что было крайне трудно: жажда кричала ему, что надо выдуть всю воду одним залпом. Приложился второй раз, опять мелким глотком, подержав теплую воду во рту. Потом отомкнул из винтовки магазин и стал вщелкивать по одному патроны из кармана, которые лежали россыпью. О'Салливан подумал, что бронежилету пора давать собственное имя. Столько раз эти потрепанные пластины, зашитые в тряпки, уже спасли ему шкуру. Сначала выдержали выстрел из дробовика почти в упор. Потом остановили пулю. Теперь - винтовочный выстрел. Он знал, что последнее попадание не пробило ему спину, иначе он бы уже не проснулся, а у псевдогрифа был бы плотный обед. Истек бы кровью за здорово живешь. Вот что с его ребрами он думать не хотел. От этой мысли, несмотря на жару, по спине пробежали холодные мурашки. - Ну что, надо двигаться... - уговаривая самого себя, прошептал он вслух. Сказать было проще, чем сделать. Он попробовал встать, опираясь руками о скалу, вначале хотя бы на четвереньки. Подняться удалось нормально. Болела спина, болели ребра. Вполне ожидаемо, да. Теперь Джеб искал высоту, чтобы с нее осмотреть позицию веселых ребят, с которыми так здорово удалось "поговорить".
-
О'Салливан подумал, что бронежилету пора давать собственное имя. Вот это понравилось)
|
-
"Вот на кого надо было учиться, блять" Ученье свет, а неученье - чуть свет и добро пожаловать в упряжку, фургоны таскать.
|
-
Как надо рубанул, молодец :)
|
-
Потом вперед шагнул, прихватил за ноги тело беззубого и, выпрямившись, по щитоносцу шарахнул. А что, так можно было?))
-
прихватил за ноги тело беззубого и, выпрямившись, по щитоносцу шарахнул. Вот прямо трупом и ударил 10 священных колес из 10
|
-
Поищем чего-нибудь. Самое время. хе-хе.
|
|
Ушел, отвалили демоны, остались где-то позади. Вот только радости это никакой не принесло. Ноющая боль терзала спину и загривок, колени подрагивали. Да и вообще, потряхивало Джеба от адреналина и наваливающейся усталости. В глазах сверкали красные искорки и горизонт слегка потемнел. Он подумал о том, что старость - понятие условное. Кто-то скажет, что Конрад - старый, а он, наемник, еще вполне себе ничего, живчик, бодряк. Но вот в такие моменты приходит осознание того, что Пустоши берут свою плату всегда и ее коллекторы - это палящее солнце, отдышка, стук в висках и свора ушастых демонов, которые застают тебя врасплох. Джебедайя остановил мотоцикл и стянул шемаг. Перевалившись через руль, он сплюнул тягучую слюну на камни, сипло задышал. Грудь откликнулась болью в ребрах. Он уже не помнил, что ел сегодня, и было ли данное событие в его жизни вообще, но чувствовал, что скоро узнает опытным путем. Сильное чувство тошноты подкатывало раз за разом. Только нечеловеческим усилием воли, можно сказать, он заставил себя не сблевать. В висках стучало. Раз за разом, вдох и выдох, вдох и выдох. Спустя минуту или две его отпустило. Джеб стащил зубами перчатку с руки и приложил два пальца к шее. Пульс все еще был учащенный, однако искры ушли и взор просветлел (несмотря на надетые очки). Мужчина приподнял их и устало протер глаза. Затем решил посмотреть, сильно ли кровят порезы от когтей демонов. Он ничего особо поделать с этим уже не мог - не было нужных припасов, уезжал налегке, - однако хотя бы промыть их слегка водой было необходимо. В очередной раз тяжело вздохнув, О'Салливан нацепил обратно и перчатку, и шемаг после чего осмотрелся, пытаясь понять, где он сейчас относительно цели своей поездки. Сначала так, потом в бинокль разглядывая окрестности, он, так же, сверился с компасом и часами. Следовало знать, сколько он потерял времени во время этой незапланированной стычки с местными обитателями. Уже после этого он собирался продолжить разведку. Дело надо делать, до тех пор, пока ты не сдохнешь. Потому что живым с мертвого спроса нет.
|
-
Если зверь заперт в клетке - не обязательно к нему входить. Можно сломать эту клетку.
-
+1 крутой план, нравится)))
|
|
|
-
Жаль, что пока не могу плюсовать. Отыгрыш этого достоин, так что пока так: "+"
|
- Дай-ка, мы это дело обмозгуем в сторонке, - задумчиво сказал Джеб, услышав от Конрада расценки. Майера отвел к Кейну и заговорил: - В общем, так. Обстановка такая, я только что от мэра. Или шерифа, кому как удобнее, он тут на двух должностях. Кхм, так. Рассказал ему, как было дело, про Хэмиша и пулемет, иначе было никак, не из рогатки ногу прострелило, надо было оправдаться. Но Кейб нормально воспринял, решил держаться стороны. Если приедет патруль по наши души - он нас выдаст. Если подпишут каких-нибудь гавриков - бортанет. И еще - неделю здесь можем жить бесплатно, равно как и вода. За это я подписался на одну работенку, день-два от силы. Так что теперь все расходы у нас - это ты, кабан, и как тебя лечить. О'Салливан похлопал себя по карманам и мысленно пересчитал все деньги, которые были при себе. - У меня, если считать патроны условно свободные, плюс деньги, плюс то казенное, что мне выдадут - около сорока наберется. Половина суммы, если лечить хорошо. А лечить надо только так, а то мы вдвоем до Рэда точно не доедем. Если ты, парень, ему его хреновину починишь, - он перевел взгляд на механика. - То это плюс, конечно, будет, но все равно не хватает. Мое мнение - оставим ему в залог трофейное ружье и твой пистолет, раз уж предлагал. Ценное, артачиться не должен, к тому же если мы здесь минимум неделю будем сидеть, то и с места не сорвемся в ночи. Дробовик, который второй, с патронами, возьму с собой в дорогу, на всякий случай. Деньги пока тратить не будем, патроны тоже. А там я вернусь через пару дней и уже решим все окончательно. Там либо у меня тридцать патронов появится, либо... Ну, либо вам без меня придется думать, хехе, - наемник ухмыльнулся. Он вообще не суеверный был. В удачу верил, в случай, но считал, что она случится или не случится по-любому, без его участия. А все остальное считал туфтой для придурковатых. Озвучив свое мнение, Джебедайя стал ждать мнения товарищей. Хотя больше мнение Майера, Кейн как-то плавал, да и раньше особо в экономические детали никогда не вникал.
-
Там либо у меня тридцать патронов появится, либо... Ну, либо вам без меня придется думать, хехе )))))) напрашивается даже "либо это уже не моя головная боль"
|
-
О'Салливан работу знает свою. Это да.
|
-
скроется где-нибудь в проулках, куда не проедет мотоцикл.
|
-
За приказы грамотные и аватарку новую. Аватарка, кстати, огонь.
|
"А ты не такой простой, верно?" - Шрам задал мысленный вопрос вражине. Из тех вопросов, которые называются риторическими. Закрываясь щитом грамотно, он отходит чуть назад и кураж с него чуть спадает. С шумом все так же воздух вдыхает, горячая кровь лицо заливает, но блеск в оставшемся глазу уже не лихорадочно-безумный. Снова Шрам вернулся, прогнав ярость и головой начав думать. Враг не обычный. Умел или зачарован - тут не понять, однако порхал новый враг, словно бабочка на лугу, несмотря на то, что мог поспорить с Бородой своими статями. С наскока взять такого не получилось, чудом и умением при своих пока остались, вот только время не в пользу братьев работает. За спиной у противника бойницы, а они не должны пустовать, там, обычно, стрелков, как клюквы в моченой капусте. Но как продумаешь план, когда теперь боевое безумие настигает других в группе? Два северянина с криками и рычанием почти вперед рванули, забывая про защиту и стараясь хоть как-то врага достать. Да и Недомерок не отстает, следом спешит, только непривычно тихо. Шрам ловит взгляд Имо. Пальцами тому двойку показывает из-за щита, чтобы две стрелы готовил за раз. ...Говорят, что на Западе в лесах диких эльфы обитают и для них трюки с луком делать - плюнуть и растереть. И по две, и по три стрелы за раз выпускать умеют, и поправку на ветер ставят такую, что стрела в бурю все равно глаз или горло найдет. И умение это от долгой жизни у них, будто почти вечно могут жить, не сравнить с человеком. Но есть ли ушастые, или нет, об этом они, порой, долго спорили с Черепом. А вот Имо, наверняка такой же старый, как и эльф какой, вот он. И пустить одну стрелу, обманную, а за ней следом вторую, чтобы в след легла - это он умеет. И сейчас задача Шрама дать возможность лучнику этот выстрел сделать. Если они пустят кровь врагу - тот уже не устоит. Потому наемник прячется за щитом и снова упрямо лезет вперед, пропуская северян и Недомерка, выжидая и защищаясь, крутя обманки и финты мечом.
|
-
Новая аватарка смотрится ащщеееее круто!
|
В тот момент, когда раздался звонок "сверху" через простой дисковый настольный телефон, Игорь пребывал в состоянии астрального проецирования, в своем кабинете. Хотя, конечно, кабинет у него был не то, чтобы "свой" - он его делил с лейтенантом Аль Хазими, но той в тот момент не было на месте. Поэтому никто не мешал Зиме буравить взглядом восточный ковер на противоположной стене, а по факту - плавать в потоках эфира. Однако, у начальства был свой взгляд на то, какими делами следует заниматься посвященным четвертой ступени в рабочее время. Игорь моргнул раз, другой, взгляд сфокусировался и он, со вздохом, потянул трубку. Выслушал, коротко ответил по-уставу и поднялся из-за стола, растирая лоб. Для начала, лейтенант заглянул к дежурному, просмотрел текущую сводку происшествий, выискивая те дела, которые были связаны с его новым поручением. Затем отправился в морг, заставляя патологоанатомов уже который раз за день доставать из холодной труп престарелого алкоголика-ликана. Закончив со всем этим и погрузившись в мысли, Зима направился на склад, уже по дороге с которого перехватил группу "Искры". - Здравствуйте, Алёна. С этого момента, по распоряжению, беру ваше дело под свой контроль, - сходу не слишком сильно обрадовал своего бывшего неофита Игорь. Какая же тут радость, когда у тебя задание из-под носа уводят, как только оно из рутинного переходит в разряд "горячих"! Лейтенант все понимал, но мог посочувствовать только внутренне. Буйцов отправился заполнять бумаги по уликам, по трупу и разоружаться, а Игорь уже входил в курс дела: - Значит, приняли решение выдвинуться на Привольную? В целом, мысль верная, но не думаю, что он вернется именно туда. Я думаю, что нам придется покататься по району Выхино-Жулебино, отдавая предпочтение глухим местам, дворикам и перелескам. Топливо у нас казенное. Будем постоянно сканировать астрал в различных спектрах, плюс - держаться на связи по рации. И если что случится с какой-нибудь собачкой - да, Алёна, это ваша мысль, - мы тут же срываемся и едем туда.
-
Игорь пребывал в состоянии астрального проецированияПоэтому никто не мешал Зиме буравить взглядом восточный ковер на противоположной стене, а по факту - плавать в потоках эфира.
|
Вы не можете просматривать этот пост!
|
-
Мужчина рассчитывал, что во время принудительного бритья Хасан что-нибудь да и вспомнит, а если нет - шут с ним, уходить пора.
|
-
За персонажа. Нормальный был дядька.
|
|
|
-
кстати, нормик даже. особенно последний абзац понравился.
|
Тихий стук копыт по ковру, тишина. Перекрученные фигуры манекенов. Пустота, которая заставляет быть настороже и не зря. Опустившуюся решетку за спиной отмечают первой, что странно, ведь они уже в просторном помещении, разительно отличающемся от того, что можно было бы увидеть внутри циркового шатра. Высокий потолок, витраж, стены, пусть и из дерева. Густав понимает, что не подвело его ощущение, не обознался, однако, что с того? Какая радость от всего этого знания, если ты уже оказался заперт в ловушке. Однако же, Густав был не из тех, что роняет слезы и пускает сопли попав в трудное положение. Он из тех, кто ищет возможности, которые можно претворить в жизнь. Так и здесь, он первым же делом отметил, что стены - дерево, не камень. А значит добрая сталь меча и топора вкупе с силой наемника могут принести какой-то и результат. Окно легко разбить - витраж вещь очень хрупкая. Хотя окно и высоко находится, но никогда не стоит отметать один из шансов. Решетка - вот что больше привлекло внимание Густава. Это не каменный замок и позади не та отвесная решетка с прутьями в руку взрослого мужчины, которая покоится в глубоких пазах. Немало таких довелось повидать Кроцу, немало и взламывать, на что наука требовалась и очень-очень много времени. - Плащ мой берите, - коротко сказал мужчинам, что стояли рядом с ним. Пусть не воины, но должны соображать головой, что из западни нужно выбираться как можно быстрее. - Кожа, крепкая. Пластаете на два-три лоскута и к лошадям привязывайте. Вырываем решетку и уходим назад - так будет лучше. Отдав немудреные указания, Густав, наконец, обратил внимание и на врага. Он его не сразу заметил. Отказывались глаза как-то этот пустой доспех, будто бы изнутри факелом, или лампой масляной подсвеченный, воспринимать как противника. Но, видно, не кончилась бесовщина проклятым городом и бродящими мертвецами, будто кто-то решил на старости лет заставить Густава Кроца в чудеса нечестивые поверить. И к вере обратить разочаровавшегося безбожника-крестоносца. Хмыкнул он на такие мысли странные и за бечеву потянул, которая оплетала тот самый длинный светрок, притороченный на боку у вороного коня. Два узелка, хитрые, потянешь - бечева и разойдется, но только если вместе их тянуть. Скинул на грязные цирковые ковры промасленные холсты, которые влага не брала. И оказался в руках у Густава тускло блестящий гранеными боками пехотный штуцер армии Императора-государя. Зубами пробку выдрал из гора с порохом, который с пояса сорвал. Пальцем отвел курок до щелчка, в металлическом клюве которого кремень светлый был зажат. Сыпанул пороха на полку и взял точный прицел, уперев приклад тяжелой и железной бандуры в плечо. - Похыхыхаи, паххуга, - пробормотал невнятно из-за пробки. Прищурил глаз и на спусковую скобу нажал. Пуля-то у него всегда в стволе вбита, вместе с пыжами и пластырями. Потому как эту нарезную мортиру Густав всегда держал готовой для особого случая. Досталась она ему словно чудом. Не раз думал наемник, глядя на то, что тяжелая пуля в ноготь его большого пальца (а руки-то у него ого-го какие) делает с людьми и природой - кабы такие стволы им в Святую землю, то не сарацины бы победу праздновали. Праведники со всего честного мира пускались бы в паломничество, чтобы святым мощам и реликвиям поклониться. Ну, а теперь Густав решил посмотреть, как долго может хихикать этот мерзкий клоун, который висел на прутьях на другом конце зала, будто мавританская мартышка, когда ему прилетит такой подарок из свинца. - Поглядим, - вторя своим мыслям сказал наемник, вытаскивая пальцами бумажную пулю и проталкивая в ствол ружья. - Поглядим.
|
Пока были еще не упокоены оставшиеся гости, пока Вега размышляла над тем, что им делать дальше, Густав принялся заниматься сугубо личными делами. Для начала подобрал свою флягу, поболтал ею в воздухе, прикидывая, все ли вылакал этот самый граф. Вроде бы еще что-то оставалось внутри, так что наемник подставил свою руку и полил из горла крепким алкоголем ту легкую рану, которую оставили зубы противника. Мясо будто бы загорелось, но Кроц знал, что это хорошо. Давным-давно один ученый сарацин, пленный, пытался ему что-то растолковать, почему так, но все, что отложилось в голове бывшего крестоносца - кому-то там в ране спирт не по душе. Так что он стерпел, стиснув зубы, даже зашипел, как можно было бы подумать. Промыв крепким алкоголем рану, он принялся ее перематывать извлеченными из сумки чистыми лоскутами. У него всегда запас был, а как же! Сделать подушечку, тоже смочить из горла, приложить к ране. Потом обмотать накрепко несколькими чистыми полосами, затянуть. Вокруг Густава теперь одуряюще приятно пахло медом и травами, будто он беглый пасечник. Тем временем остальные так или иначе разделались со своей компанией. Наемник это отметил, по той причине, что можно было не опасаться нападения с тылу, тем временем как облачался в свои разномастные доспехи. Одно, второе, тут прицепить, здесь перетянуть. Почти не заняло времени даже. Застегнул свой горжет и кивнул на слова Веги, что, мол, лошадей надо проверить. - Тоже дело. Хотя мой вороной обучен конокрадам головы копытом пробивать и в бою лица обгладывать - супротив такой толпы уж не знаю. "Вроде ведь не привязывал его", - подумал Густав. Он и впрям не всегда привязывал коня, потому как тот был скотиной умной и понимал, что без него, Густава, долго не протянет его лошадиная башка. Либо украдут, либо на кровяную колбасу пустят. Зато когда такие стоянки, не слишком безопасные, не привязанный он хоть маневр получал. Вот о чем думал Кроц, распределив свое оружие по местам и попрыгав на месте. Кто умный, тот знает - так проверяют, кабы не звенело что, не гремело. А то и подтянуть надо покрепче. Побежишь куда - мало того, что греметь, как телега старьевщика начнешь, так и потеряешь чего важного по дороге. Накинул на себя все свои сумки и свертки, что уж и человека под ними не видать, а затем и к выходу подался. Пистолет зарядил, в руку взял, чтобы можно было и выстрелить сразу в кого-нибудь опасного. Не очень ему нравилось, что Вега с мальком вперед него пошла за крыльцо. Неразумно это, когда наниматель считает, будто его телохранитель - маг и кудесник, посему можно в омут с головой нырять или в самое полымя нагишом соваться.
-
Удалой. Деловой. Хорош персонаж.
|
-
Крутой был дядька. За игру.
|
Густав слегка кивнул в ответ на приветствие рыжеволосой. А когда заговорил один из прибывших мужчин, наемник громко фыркнул. - Ну надо же. Целый граф в нашей халупе! Даром, что ирландский, - Кроц ухмыльнулся. - А чем же тебе, твоя светлость, в комнате не понравилось нашей, а? Или кто-то из присутствующих рылом не вышел? Он угрожающе поднялся со стула, и словно заполнил собой помещение, разом. - Знавал я ирландца одного. Очень тот выпить любил, а когда был бухой, то постоянно рассказывал, как ненавидит англичашек. Да-а... - Густав остановился, словно бы вспоминая былые деньки. Задумался. - Убил я его. Отрубил пальцы и заставил их сожрать, за то, что у товарищей воровал. А потом оторвал голову двумя лошадьми. Такая вот история. Он наклонился, поднимая с пола простую масляную лампу, чей трепещущий огонек давал скупой свет в этой комнате, поставил ее на только что покинутый табурет, ясно давая понять, что сидеть на нем уже никому не придется. Табурет аккуратно подвинул от себя, ближе к центру комнаты. Густав отошел к своим вещам, которые были распределены у дальней стены. Объемистая кожаная сумка с латунными замками, холщовый мешок, еще больше. Сверток, крепко обмотанный бечевкой. Переметные сумки, еще какие-то вещи, седло. Из этой кучи был извлечен шерстяной спальник и теплое лоскутное одеяло. Спальник он кинул рядом с Вегой на пол, а одеялом очень даже заботливо укрыл бледную девушку. - Если хотите трепаться - ваше дело, - сказал он, разоблачаясь из брони. Под кольчужной рубашкой оказалась видавшая виды кожаная куртка с металлическими вставками, а на спине были облезлые пятна белой краски, в которых еще угадывался крест. Ее тоже снял, оставшись в исподней рубахе и штанах. - А я, пожалуй, вздремну, - после чего взял из вещей тяжелый, подбитый мехом плащ и улегся, накинув его на себя, как покрывало. Уже лежа, он протянул руку к сумке, покопался в ней, а затем швырнул в Лэнса, графа Коэнского объемистую флягу. - Угощайся, твоя светлость. Такое ты еще нескоро попробуешь.
-
"твоя светлость" Колоритен, як дядька на аватарке)))
|
Густав Кроц посмотрел на вошедших в комнату людей. Видимо, до этого он точил свой нож - мясницкий тесак устрашающего вида - потому, что тот лежал на его коленях, а в руке был оселок. Нож был явно очень острый и блики от полированного лезвия ложились на бородатое лицо мужчины.
...Он пил несколько дней. В какой-то дыре возле тракта, название он поленился запоминать. Старик, которому он отдал поводья своего коня был настолько жалок и безразличен, что Густаву даже не понадобилось угрожать вырвать тому ноги, если за лошадью не будут тщательно смотреть. Накачиваться спиртным Кроц умел. Черт возьми, это тот навык, которым владели все наемники. Кто-то говорил, что если ты всегда будешь пьяным, то ты не подхватишь чуму, но наемник считал это херней и суеверием. Если бы все было так просто, то смерть не собрала бы настолько богатую жатву. Чума. Когда он вернулся из похода, один из тех немногих тысяч, что уцелели в бессмысленно затянувшейся мясорубке, то был поражен. Густав знавал смерть, он был одним из ее любимцев, щедро поставлявших свежее мясо Костлявой. Но здесь было что-то еще. Трупы, кругом, везде, куда ни кинь взгляд. На войне их тоже хватало. Осажденные города, взятые и разграбленные - они были богаты мертвецами, но сейчас вся Европа стала одним осажденным городом. Потому что Густав знал не только смерть, но и отчаяние. И вот оно висело в воздухе, почти осязаемой черной дымкой. Когда Вега предложила ему работу, Густав хотел было послать ее. Он был пьян и ему не хотелось становиться трезвым. Но звон золота в мешочке как будто бы поманил его за собой. Кьоль? Значит будет это Пропащее Место. Густав, как и многие крестоносцы, никогда не верил в чудеса. Сграбастал золото, кивнул, а затем опрокинул на себя во дворе бочку ледяной воды, чтобы сбить вонь и хмель. Кьоль. Теперь он усмехнулся и покачал мокрой головой. Что же, если плата будет золотом - он пойдет куда угодно.
Эта девушка, Вега, его наниматель, удивительным делом нравилась Густаву. Несмотря на то, что у нее было явно не в порядке с головой, а еще она была бледная, как мертвец, Вега никогда не болтала попусту. У нее явно были мозги, она была умнее многих знакомых Кроцу мужчин. И это при том, что была соплячкой. Когда она сказала, что ей надо убить брата, то была серьезна, не дрожала и не боялась. Словно бы убить родную кровь - это что-то простое, вроде как съесть яичницу. И когда она ушла одна, то он не сомневался - вернется. Убьет и вернется. Разваливающаяся таверна сменилась трухлявым домом, потерянным в переулках этого дерьмого города. Впрочем, Густаву было наплевать. Хотя пить себе запретил, но дел хватало и без этого. Он чистил и точил свое оружие, ухаживал за конем, не замечая ни сквозняков, ни сырости. Его грело золото и от этого его настроение было гораздо лучше, чем седмицу назад. Когда девчонка вернулась, сразу стало шумно. Хотя пока говорила лишь она и мелочь по имени Эми, тишина покинула дом. С парнем по имени Руссо наемник не разговаривал. Не хотелось, да и не думал, что им особо было о чем поговорить...
Густав аккуратно протер нож чистой тряпицей и убрал его в ножны. Положил рядом с собой. Оселок убрал в сумку. Неспешные движения, он никуда не торопится, он все делает так, как хочет и никто ему не указ. Кажется, что он не замечает Эми, которая прилипла к его сапогу, которая дергает его за штанину и вьется вокруг. Но это не так. Потому что Густав протягивает свою длинную руку, хватает девчонку за шкирку и дает ей легкого шлепка по пятой точке: - Сгинь, лихорадка. Лучше принеси Веге воды, - голос у Густава оказался гулкий, низкий и хриплый.
-
Вув! Атмосферненько. Живенько.
|
|
Миссия окончилась провалом. Последнее задание очень сильно сказалось внешне на Игоре. Тому были виной и потери, и их бессмысленность в итоге. За все в ответе был он. Что это было? Некомпетентность? Потерял навык полевого руководства, пока возился со своими неофитами и послушниками, забыл, как в 2006-м руководил облавой на логово вудуистов в общежитии РУДН? Или же просто устал, что непозволительно офицеру даже его уровня? Ответ, наверное, знали только Суямов со Щербой. А может - только Будда. Зима, во всяком случае, его не знал. Несколько дней он бродил, потерянный, по московской базе ГСМН, негромко клацая деревянными сандалиями и держась рукой за выданный амулет. Глаза запали, небрит несколько дней. Разве что не вонял, но телесные запахи после определенного уровня посвящения почти не задерживаются на человеке. Игорь здоровался с коллегами, давя улыбку, слушал сочувственные слова своих подчиненных, однако в душе у него не было покоя, слова не находили утешения. Скажут - расклеился, тряпка, а не командир. И будут правы, отчасти. Потому что души эти, которые погибли там, каждую ночь стучались в дверь комнаты. Нет, это были не фантомы, не призраки, спектральную проверку на наличие эктоплазмы он проводить еще умел. Скорее, психологическое. И никак он не мог найти покоя. В один из дней, Игорь вышел из своей квартиры с небольшим кульком в руке. Невидимый наблюдатель мог бы проследить его путь, по городу, как Зима добирался через метро, разглядывая силуэты живых и не живых в темных стеклах вагонов подземки. Как сидел, сложив руки на коленях, в трамвае. И как постучал в обитую железом, но деревянную дверь будки часовщика где-то в Капотне. Дверь открыл седенький старичок, небольшого роста, заросший седой бородой. Простенький пиджачок, ветхая кепка на голове, однако из-под козырька смотрели ярко-зеленые, пронзительные глаза, не потускневшие с годами. - Игорек. Давно не заходил. Ну, проходи, коли пришел, неча маяться у порогу, - густым, чуть скрипучим голосом сказал дед, улыбаясь в усы. Внутри было гораздо больше места, чем могло показаться снаружи. Неподалеку от двери, чтобы можно было дотянуться до откидного окошка, стояли рабочий стол, верстак, на которых были разложены либо готовые часы, либо разобранные, либо какие-то детали от них. То же самое было на закрепленных настенных полках. Ярко светила настольная лампа, крупное увеличительное стекло важно поблескивало в электрическом свете. На стене бормотала что-то сама для себя простенькая радиоточка. В глубине помещения стояло два кресла, кожаных, вытертых, но все еще крепких. Казалось, что им лет сто, однако на самом деле им было даже больше. Между креслами - столик с какими-то книгами. Торшер, больше похожий на посох волшебника. В кресле лежал очень большой серый кот, из таких дворовых котов, при описании которых так и просится слово "бандит". Он дернул потрепанным ухом, открыл желтый глаз и тут же закрыл, не удостоив посетителя своим вниманием. Хозяин комнаты провел Зиму к окну. Через светлые стекла и кружевные занавески струилось солнце - день выдался на удивление ярким. На столе, что стоял вплотную к окну, находился старенький патефон с большим бронзовым раструбом и блестящей ручкой. Жестом, старичок пригласил Игоря сесть за стол на один из двух "вольтеровских" стульев. - Как сам, как служба? - начал разговор дед. Кепку на вешалку повесил, присел напротив посвященного. - Петрович все так же складом заведует, старый пень? Ладно, не за тем пришел, чтобы старого человека сплетнями побаловать. Вижу сам, и так. Но ты не мнись, говори, выслушаю. - Саня, я облажался, - начал Игорь. - Погибли люди, по моей вине. Неофиты, послушники, просто покрошило их, а я ничего не мог сделать. Ну, - мужчина развел руками, как бы приглашая собеседника заглянуть ему в душу. Дед кивнул, как будто и правда это сделал. - А потеряв силу - запаниковал. Бездумные приказы, беспомощность. Такого не было со мной очень и очень давно. Когда ты открываешь свою новую сторону, то привыкаешь к тому, что ты - не как все. Привыкаешь заглядывать в будущее, слегка, чтобы избежать мелких неудобств. Привыкаешь прикуривать от пирокинеза. И забываешь, что ты - человек. Что мне делать-то теперь? Я каждого погибшего вижу, как живого. Саня покачал головой. Протянул руку и снял с самовара фаянсовый чайник, начал наливать себе в граненый стакан в серебряном подстаканнике заварку. Открыл краник, налил кипятку. Игорь моргнул, он и не заметил, как на столе оказался самовар. Русский, здоровый самовар, с начищенными орденами, не электрический, а древесный. Опомнившись, он положил на стол свой сверток. Развернул тряпицу, вытащил оттуда сахарные сухари, связку сушек, разноцветные кубики рафинада. Разложил по вазочкам и отпил своего чаю. Когда появился его наполненный стакан он так же не уловил. - Знаю я это все, - сказал дед. - Много могу историй по этому поводу рассказать, и про то, как люди себя забывали, кто они есть на самом деле, и как их свое же могущество сжирало целиком, не оставляя остатка. Но это не главное. Зачем тебе байки мои, Игорек? - посмотрел через пар, что поднимался со стакана. - Все проходит. Вот смотри, ты говоришь, что видишь их лица. А для чего они тебе являются? Ты подумай? Может быть они тебя простили? А может быть не простили? Хотя, скажу по личному опыту, твои метания им не нужны, у каждого из них свой путь, дальше. Отвечу и на другой твой вопрос, более животрепещущий, который ты задать никак не решаешься. Что тебе делать с тем, кто на тебя проклятье наложил. Ты должен его убить. Погубить его душу, все как говорится в твоих казенных бумажках. Так или эдак. Однако, я тебе скажу одну вещь - магия, Вселенная, Бытие. За этими знакомыми тебе словами скрывается одно значение - одного единственного решения нет ни для чего. Вселенная настолько многообразна, что ты не можешь себе этого вообразить пока. И если кто-то, в Темные века, не нашел способа снять проклятье по-другому, это потому, что его устроил этот вариант. Всегда есть другой путь, Игорь. Подумай над этим. А теперь давай чай пить, остывает. Пока Зима размышлял над немудреным советом, который дал ему Саня, тот потянулся к граммофону. Крутанул ручку разок, другой, третий. Зашуршала пластинка, приводимая в движение двигателем. Аккуратно игла коснулась винила и через раструб заструилась старая мелодия, знакомая до боли. Так они и сидели. Пили чай, думали о своем, слушали "Рио-Риту". Потом Игорь поклонился старому архимагу и вышел из дома. А музыка все играла, и играла, и играла...
На следующий день посвященный четвертой ступени, лейтенант Игорь Зима ушел в бессрочный неоплачиваемый отпуск с целью совершенствования духа и тела в далекой тибетской обители.
-
Ливаешь? Ну зато граммотно и красиво.
-
Основной массив поста говно конечно, но вот это:
На следующий день посвященный четвертой ступени, лейтенант Игорь Зима ушел в бессрочный неоплачиваемый отпуск с целью совершенствования духа и тела в далекой тибетской обители
заслуживает плюс.
-
-
:c Жду спиноффа с приключениями лысого монаха Зимы напинывающего негодяям палкой~
-
-
|
Вы не можете просматривать этот пост!
-
То наркомашка простой, то - командир, во все поля. И, что круче всего, все эти пертурбации не выглядят притянутыми за гармошку уши
|
|
Вы не можете просматривать этот пост!
-
-
Когда-нибудь Зак поплатится за такую нигерийскую хунту, а пока - пусть развлекается
|
- Да уж, поездочка, - пробормотал Джебедайя, отлипая от сиденья, куда, казалось, его вмолотило несколько Кейнов, вооружившихся здоровенными молотами. Руки расцеплялись неохотно, будто не веря, что можно уже не крутить эту дурацкую баранку. Задница тоже присоединилась ко всеобщему сомнению - как?! Больше не придется долбаться на каждой мелкой кочке в этой гребаной Пустоши?! Чудо ли это?! Джеб сморщился и усмехнулся, в итоге выдав что-то среднее. Вылез из машины, кра-айне аккуратно разогнулся в пояснице. Что-то там щелкнуло, он был уверен. Повертелся было, потом охнул и схватил руку. Ну да, его же, к хуям, подстрелили из дробовика! В упор! Он, чуть матерясь, начал стаскивать с себя жилет, чтобы осмотреть сначала руку, потом жилет. Оценив ущерб телу и вложениям, поцокал языком. Жить можно, наверное, только будет больно. - Да, парень, нам бы перевязаться. Меня первым, - быстро сказал, протирая глаза под очками. Почувствовал, что что-то липкое на веке, посмотрел на руку - ну да, в крови. Выругался, подпрыгнул на одной ноге, быстро утер руку о штаны. Потом начал с лица кровь стирать. Она отваливалась, скатываясь под пальцами в мелкие катышки, половина лица быстро начала гореть от трения. - Ладно, сначала его, - недовольно проговорил, возвращая очки на место и потянулся в салон. Там, на заднем сиденье должны были лежать две подружки, которые могли его слегка утешить. У одного дробовика был благородный вид, два вертикальных ствола, переломный механизм заряжания и он был пуст. О'Салливан поморщился, понимая, что оба выстрела достались им с Кейном. Да, отличная штука, этот ствол. Можно будет хорошо загнать. Оставлять себе не имело смысла, только если пилить на обрез - два выстрела в Пустошах было крайне непрактичным делом. Второй был интереснее. Шесть патронов, скользящее цевье. Винтовка бьет дальше, да только дробовик под рукой все равно должен быть всегда. Этот продавать не хотелось. Достался с боем, вещь крайне полезная, к тому же, как говаривал один сослуживец Джеба, ныне покойный Локвуд "Беспалый": "Лишнего ствола не бывает". Сам Локвуд бесславно почил где-то в Рэде, когда, присев погадить, случайно задел спусковой крючок своего штуцера и отстрелил себе полбашки. Но Джеб этот совет усвоил. Главное во всем иметь меру, а так - лишнего ствола не бывает. - Ну что. Во-первых, парень, ты не при чем. Корить себя не нужно. Это проходит, со всеми так было, кхм, - посмотрел на Кейна и поправил очки. Что-то он сомневался, что напарник когда-то мучился совестью после убийства. Впечатление тонкой натуры не производил - факт. - Во-вторых, не надо лишний раз напоминать, что мы в полной жопе, однако я должен это сделать, как негласный лидер данной кампании. У нас есть некоторое время, небольшая передышка, пока мы здесь, в лощине. Однако потом все равно придется выезжать и гнать по открытому месту под прицелом их крупняка. Да, теперь мы дальше. Да, мы оторвались, пока были ближе и шансов у нас было меньше. Но случай - он, сучок, очень не предсказуемый. Я хочу, чтобы вы потратили некоторое количество наших патронов и постреляли, пока мы будем ехать. Или же можем просто газануть.
-
Во-вторых, не надо лишний раз напоминать, что мы в полной жопе, однако я должен это сделать, как негласный лидер данной кампании.
|
-
Неистребимый кусок Империума.
-
моношар всегда поможет Вам приготовить фаршированного собственными потрохами орка
|
|
|
-
-
Нагнулся, крякнув от натуги, вытащил из мертвых рук оба дробовика.
|
-
-
-
Джек сидел на бревне, привалившись спиной к каменной стене. Смотрел на закат. Думал Это пушка. Эмоции, "вся хурма" (с)
|
Джек выматерился, когда старика перехватил все тот же ускоглазый! Но вмешиваться не стал, все же, дождался, пока они закончат. После чего подошел к Асмодэусу и сказал спокойно: - Пройдемся. У тебя, мэтр, наверняка есть дела, которые надо делать. Я как-то не рассчитывал так надолго отвлекать. Пройдемся, - махнул рукой и сам неспешно пошел рядом со стариком. Сначала Джек молчал, не говорил ничего. Просто спокойно вышагивал, пока, наконец, не отдалились на достаточное расстояние от остальных. После этого слегка склонился к не особо высокому мэтру: - Поговорить хотел я вот о чем. Лично меня, Джека, крайне беспокоит состояние последователей, кхм... Повелителя, - замялся слегка, но, все-таки выдавил из себя это слово. Надо было соответствовать, все же. - По этому вопросу и хотел поделиться мыслями. Ты их выслушай, мэтр и во внимание прими. Не порожняк гоню, внатуре, за нормальную тему базарю. После этого начал свои пальцы загинать, прямо в такт шагам попадая слегка: - Во-первых, все у вас грязные и вонючие. Это не дело. Молитвы от болезней уберегут (наверное), но я вот моюсь. И Эльрих тоже мылся, когда в теле был. Вы теперь не крестьяне сиволапые, быдло мельнское, а надежда и опора новой эпохи. Заведите привычку мыться, так и бабы краше станут, а, значит - больше последователей. Во-вторых, вы ходите в рванине. Сырок этот, например. Да и сам ты, не особо блещешь. И это меня, в натуре, удивляет безмерно и зело! Вы вон Освальду какие латы подогнали. Да и мне самому. И одежду чистую, все такое. Так прибарахлитесь сами, будьте опрятными. Ну, типа, это когда у тебя не один тулуп на всю жизнь. В-третих, итить их, в догонку ко второму идет. Доспехи надыбайте. Вооружи своих мужиков, Асмодэус! Слышишь меня? - остановился даже, старика руками за плечи схватил и в глаза глянул. - Кожанки сраные хотя бы стырьте каждому! А если с оружием надо будет научить - обращайся. Нам теперь лямку одну тянуть, помогу, - отпустил. Снова пошел рядом, изречения говоря. - В-десятых... - задумчиво посмотрел на оттопыренные пальцы. - В-четвертых, да. Короче, забейте хуй на Орден Сломанной Руны. Я всякого наслушался о них, не тянете вы пока. Мы пойдем другим путем! - неожиданно жарко выкрикнул и посмотрел горящими глазами вдаль. Рукой по лысине провел, хмыкнул. - Ну, как-то так, в общем. Усмехнулся. - Сам думай, мэтр. Если вы будете не стадо гниющее и вонючее с палками наперевес, а сплоченный отряд, организованный и выхоленный - нас будут бояться еще сильнее. И к нам потянутся другие, - выразительно добавил в конце, хитро посмотрев на колдунца. - Небось, в Мельне у крестьян вообще жопа, хуже чем в королевствах. Вот и подумай сам. Остановился. Рукой старика за плечо обхватил крепко. Вкрадчиво сказал: - Не пугаю тебя. Не приказываю. А мой вид может и говорит не то, но я падлой буду, если вот то, что я тебе сказал меня не особо заботит. Еще как. Я жить хочу. И ты тоже хочешь. И если из меня воин заебатый, то из твоих односельчан бывших - как из говна меч. Все. Дальше думай сам. И, к слову, насчет зачарования наших ковырялок... - сказал и книгу из сумки вытянул. Рукой провел по обложке, камень ногтем щелкнул. Асмодэусу протянул тяжелый том. - Возьми. Если и правда в магии шаришь, то тебе пригодится. Как освоишь - приходи. А если кто прессовать из этих начнет - прикрою тебя, только про советы мои не забудь. И кто тебе эту книгу в руки вложил - тоже. Вот и хорошо, что договорились, - сказал. Улыбнулся старику, после чего почесал обратно к лагерю. У всех есть свои мотивы и причины, к тому или иному поступку. У Джека тоже были.
-
Джек дело говорит. Так надо. Организованная Религиозная Группировка.
-
Ты посмотри на него, революцию задумал в отдельно взятом Мёльне.
|
|
-
на протяжении всей игры стабильно точное и реалистичное выстраивание линии поведения и характера. Все-таки не такой он злобный мудак внутри, как в характере описано
|
Вы не можете просматривать этот пост!
-
ура! пост, долгожданный и сочный!! и живые детали. +
|
-
- Короче! Он вам ни черта не должен и не надо на пустом месте пытаться качнуть права, мистер. Серьезно, никто никому не угрожает. Но все взрослые люди, серьезные, солнышко печет, так что давайте уже разойдемся, - ощерился так, полуулыбкой. Стекла блеснули на солнце
|
|
Пока Чернов занимался привычным делом, Зима продолжал рассказывать. - Спасибо Александру за то, что поделился с нами бесценным опытом методик допроса, эта информация крайне полезная. Тем временем, продолжим. Несомненно, физические повреждения общего характера, такие как переломы, порезы, ампутации конечностей и пулевые ранения наносят некий урон вампирам, однако эффект этот недолгий, если вам противостоит особь достаточно сильная или же свеже насытившаяся. Простой пример - при задержании, без сомнения, наш собеседник получил определенные увечья, которые позволили его отконвоировать в помещение камеры и приковать, однако, и вы сами тому были свидетелями, выглядел на момент начала разговора данный субъект свежим, можно сказать, отдохнувшим. Однако, методичное нанесение повреждений все же будет приносить свои плоды, так как запас крови внутри организма будет расходоваться, объект начнет испытывать слабость и так далее. Но! Важный момент, слабость от голода наступит далеко не сразу! Не вставайте на пути вампира, близкого к истощению без применения штатных средств защиты! Кхм, - Игорь взял паузу. Мыслям своим покивал, четками пощелкал. - К слову о внешности. На вводной лекции по вампирологии вам наверняка показывали архивные фотографии времен Великой Отечественной, а так же другие фотодокументы и редкие кадры съемок. Наверняка, у вас возник вопрос, на который я не премину дать исчерпывающий и полный ответ. Обычный облик вампира - крайне отталкивающ. Это те самые, "носферату", - Игорь сделал пальцами кавычки. - Запавшие глаза, лысые головы, острые оттопыренные уши. Или же растянутые рты, полные острейших зубов и провалившиеся носы. Внешние особенности зависят от личности вампира, его клановой принадлежности и, разумеется, возраста. Потому, к сожалению, нам и пришлось уточнять у нашего собеседника, к какому клану он принадлежит. Очень старые особи выглядят... Ну, если коротко, то как ваш самый страшный кошмар. Еще и с крыльями. И вот теперь мы подбираемся к вопросу - почему же мы сейчас не видим крыльев, острых ушей, лысины, в конце концов! - Зима притворно возмутился, а затем мягко улыбнулся. - Это - одна из граней магии вампиров. Они способны менять свою внешность, маскируясь под людей. Искусство мимикрии, оружие охотника. Без сомнения, чуть позже мы сможем понаблюдать, каково же истинное лицо именно этого вампира. - Ага-а! - слегка азартно воскликнул Игорь. - Очень интересный момент, господа! Сейчас мы поговорим о более практичных вещах, раз уж Александр решил воспользоваться именно подобным инструментарием! О полезных качествах серебра я уже говорил ранее, обратите внимание... Всем видно?.. Вот, обратите внимание на то, как обугливаются пальцы при пенетрации серебряными иглами. Да, серебро, несомненно - наш главный союзник в деле противостояния кровососущим кланам. Но я хотел сказать не об этом. Та смесь, которую использовал послушник, да, которая нанесена на раны. Жаль, что вы не можете чувствовать аромат, так сказать, - Игорь хитро прищурился. - Александр использовал смесь серебряных стружек, соли и... чеснока! При этом он явно поддался романтичному настроению, так как среди многих мифов, которыми вампиры сами себя окружили, уязвимость к соли и чесноку стоят на первом месте. То есть, говоря проще, соль и чеснок бесполезны для нашей работы. А что же насчет распятия или святой воды? О, кажется... Да, частичный ответ вы можете лицезреть и сами в данный момент, эти щипцы были вымочены в святой воде, видите реакцию? Что и требовалось доказать. Распятие же может использоваться нами как демотивирующий и отвлекающий фактор - при виде его вампиры впадают в неконтролируемое и немотивируемое раздражение, иногда переходящее в ярость. Кхм... Игорь посмотрел на завывшего вампира с интересом. - Ну что, подследственный, вам есть что нам сообщить?
|
- Сожалею, что вы решили вести беседу именно в подобной форме. Игорь пожал плечами. Диалог все же получился, однако, до конструктивного ему еще довольно далеко. Над этим нужно работать и работать. Потому, он убрал четки в карман олимпийки, подошел к вампиру ближе, черной тряпочкой с серебряной вышивкой рот тщательно перетянул. После чего методично начал наносить удары. В лицо, в лицо, в лицо - три удара с широким замахом, правой, левой, правой. Затем, почти без перехода, двойка в солнечное сплетение. И последний, опять в лицо. Как учил старший лейтенант Гор Осирисович Сет еще в далеком девяносто седьмом году, в иркутском подразделении, на первом допросе. - Уф! - выдохнул, отошел в сторону. - Александр, можете приступать, - кивнул Чернову. Дальше, глядя на то, как послушник разминает руки, Игорь посмотрел в зеркальную стену. - Господа, как вы можете видеть, наш подозреваемый ведет себя крайне агрессивно и идти на сотрудничество отказывается. Подобное поведение вполне типично для представителя старшего поколения вампиров, коим и является наш субъект, - жест в направлении кровососа. - Однако, вы можете видеть невооруженным взглядом, насколько эффективно воздействие серебра на незащищенные одеждой участки кожи. Даже небольшого напыления будет достаточно, чтобы вампир испытал ощутимую боль, однако мои кольца, обратите внимание, - Зима выставил указательный палец вверх. - Являются цельными кусками серебра, потому даже вдавливание их сквозь одежду в области грудной клетки, несомненно, сделало мои удары более чувствительными. Но, отмечу сразу, не пытайтесь вступить в рукопашную с вампиром, не обладая автоматическим оружием или же не используя боевых стимуляторов! Разница в скорости слишком велика, чтобы ваш кастет или перстень могли отсрочить неизбежную гибель. После этого, Зима вновь повернулся к Чернову и его собеседнику. Достал четки, начал их перебирать неторопливо.
-
-
-
Кровавый тиран, в застенках избивающий... вампиров!
-
+1 Я б такие лекции точно не прогуливала)))
|
|
|
-
Сам скотина. Но плюс все же поставить надо. Персонаж аутентичен.
|
-
режьте, блять! Нахуй эту грамоту, все беды от нее, всегда знал! Точно так.
-
Джек таки доставляющий дядька.
|
|
|
Джек для начала книгу из шкафа уронил на пол. Оценил, с каким глухим стуком она о камень долбанулась. Потом палицей потыкал. В это время в комнате какие-то события происходили, но отвлекаться не стал - выдюжат же, справятся еще. Наверное. А пока можно и подробнее рассмотреть приобретение. Присел поэтому Джек, на корточки. Достал свинокол козырный, с рукояткой удобной, который давеча со стола забрал. И начал страницы им перелистывать, пытаясь картинки разглядеть или буквы какие. Ибо так и не доверял всему, что связано с колдунами, совсем. С них станется. Рассмотрев и подлянки не найдя особой, схватил книгу и к груди прижал. Сквозь дыры в лохмотьях медные уголки и тиснения на обложке приятно холодили кожу. Но душу грело слово "Мое", которое погрузило на минуту Джека в волшебные мечты, как он эту книгу продает и на эти деньги получает рыцарский замок, слуг полтыщи и крестьян тупых пару деревень. Потом помотал головой, понимая, что Ледянка, пидор хуев, книгу наверняка отберет. Но есть шанс, что отрядный умник Хурт может из нее что-нибудь прочитать и почерпнуть какие-нибудь знания, которые перевесят чашу в их пользу. Мало ли. Вернувшись в комнату, он увидел вот что: у рыцаря рука полуоторвана, на лоскутках висит, но это не мешает ему другой рукой копаться на теле усатого. Зато ключ есть и, перекочевав в руки Шипа, благополучно уплывал в сторону выхода. Лужи уже нет, как будто и не было. Хурт копается над трупом колдуна (глаза Джека заблестели, увидя, что тот явно нашел какие-то ништяки). Сердце здоровяка готово было затосковать, завыть воем. Зубы заныли, все разом. Хотелось разорваться на месте, потому как и братану надо быстрее помогать, помирает же. И Хурта оттереть в сторону, он же неопытный, когда дело трофеев касается, то надо старших товарищей звать - они умеют и знают. И рыцарю накидать, чтобы барахло безвременно почивших не трогал вот так походя - тут подход нужен, расстановка, такт, в общем, Джек умел. Но самое страшное - ШИП УНОСИЛ КЛЮЧ! Моментально просчитав моменты, Джек подбежал к Хурту, буквально швырнул ему книгу в руки и сказал: - Надыбал почитать. Смотри, листай. Порвешь или замараешь - урою, книга моя. А потом дальше побежал, нагоняя одноглазого. - Э, братишка, давай-ка я тебя провожу, - улыбнулся лысый, закидывая палицу на плечо. - Мало ли что, а у тебя ребра болят. Это не дело! Так и не взмахнешь нормально, не ударишь. Прикрою, причем заметь, от чистого сердца. А потом разглядел, что в руках у того ключа не было, так ковыляет. Почесал голову свою дурную, понял, что в тусклом свете факелов объебался и ключ остался в комнате у кого-то. Погрустнел. Вздохнул. Но обратно не вернулся. Хуле, и правда, получается, понесли его ноги не спроста к Шипу. Судьба.
-
Но душу грело слово "Мое" :) Ну и в целом пост крутой.
-
|
Вы не можете просматривать этот пост!
|
-
Подыхаешь или продержишься еще?ну что тут скажешь.
|
Вы не можете просматривать этот пост!
-
А у нас борщом меняются )
|
|
Сработало на все деньги. Дверь открылась, оттуда понеслись такие запахи наперегонки, что Джек позеленел слегка. Хорошо, что блевать было не чем, а то вместе с той тошнотой, которой удар по голове наградил - явно не удержал бы. Однако, на этом не кончились испытания, как телесные, так и духовные. Из темноты дверного проема высосалась какая-то дымка, сформировавшаяся в воздухе в явно недовольного призрака. В тапочках, блять. И этот призрак, как будто они знакомы лет сто как минимум, смело положил свою лапу на плечо наемнику. Теперь его лицо стало белым, таким, как мел. Мистику Джек перестал любить с того момента, как с ней познакомился. Примерно с танцующего медведя. Да и дальше всякие мельнские "чудеса", вроде демонов при переходе, к любви не располагали. Наоборот, хотелось руками голову закрыть и убежать прочь, завывая утробно. А тут призрак, будто старый сотник, по плечу похлопывает. И интересуется так вкрадчиво, мол, ты, дядя, долбоеб? Тебе чего непонятно-то? Признаться, здоровяк чуть в штаны не накидал позорно. Одно дело - человек, людей он не боялся. А тут - хуита такая, сквозь нее еще и видно, как усатый какие-то маневры предпринимает. Однако же, не накидал. Удержался. Сыграла роль опустошенность организма, который уже не помнил, когда в последний раз ел и как это выглядело, что ел. И косвенно помогло практически полное отсутствие штанов. Так, болтается какое-то рубище, чтобы коками не светить и жопу не холодило. - Мнэ-э-э, - заблеял Джек. Ощущения были паскудные, на лбу, казалось, пот выступил и сразу же замерз от того, что кровиночки в лице не было. - Да у нас вариантов нет... мэтр, - выдал он, лихорадочно соображая. - Нас Ледянка тогда все равно того. Тоскливо заныло в груди сердце, чуя, что подходит конец славной жизни великого героя Джека О, сына дровосека, не сложившегося тирана и повелителя Королевства Джекии.
-
Шедеврально! Каждое предложение смаковал при прочтении, просто супер.
-
-
-
-
-
|
-
выкинул матрас с дегьками
|
-
Что-то ржу от сравнения: стакан с карандашами угрожающе качнулся, но устоял, словно олицетворяя собой стойкий британский дух и чувство справедливости!
-
Рабочий стол задрожал, телефон звякнул, а стакан с карандашами угрожающе качнулся, но устоял, словно олицетворяя собой стойкий британский дух и чувство справедливости!
|
Вы не можете просматривать этот пост!
-
Толковая идея не только ответить на тест, но еще и прокомментровать его кратко прямо в самом тесте.
-
|
Джек глаза открыл и скривился, будто пива прокисшего хлебнул не глядя. Перекатился на бок осторожно и на ноги поднялся, упираясь в стену рукой. Не так все плохо, в общем-то, в ушах только шумит, голова раскалывается. Блевать не тянет. - Блять, а было уже. Каждый раз когда с рыцарями деремся - в голову прилетает. Ну и хуйня! - смачно добавил в конце и плюнул подальше. За голову взялся и аккуратно ощупал вокруг ушибленного места. - Только тогда шлем был, а сейчас - как долбоебы, против латников. Кто кого уработал-то? - поинтересовался между делом, но без особого интереса. Пока с ответом соберутся - надо было делами насущными заняться. Краем глаза только глянул, как усатый зелье нюхает. Ясно, на лечебное не похоже, так что понять, чего там внутри вот так, на глаз - трудно. Эксперименты над собой ставить Джек не хотел, хотя надежда, что зелья не один единственный лавочник на весь мир разливает, она была. Ладно. Подобрал дубину свою, к стене приставил. Потом ту, которая к веревке была привязана, а веревка - к руке, ее тоже к стене приставил и веревку отвязал. И булавы подобрал, оставшиеся. - Так, есть две такие палицы, деревянные, одна для ловушек. Есть еще две булавы. Я себе палицу оставлю, но и булаву возьму, - не спрашивал, предупредил просто. - Пока что палицей сподручнее, руки длинные и она длинная, да и не в нашем положении разбрасываться всяким добром. А вот кто возьмет проверочную и оставшуюся? Посмотрел на сотоварищей. Ясен перец, сейчас передохнуть надо чуток, с мыслями собраться. Вот только время, которое у нас есть - это возможные дополнительные проблемы. Кто знает, кто придет после этих металлических хуйцов, если уже и их чуть не хватило всех укокошить. Хмурил брови Джек, которых у него не было почти. Морщил лоб, размышлял. И неправы были те, кто считал, что на это Джек был не способен. Внутри крепкой башки иногда такие планы рождались, что и какому графу честь бы сделали. Правда, направленность у них была, в основном, как шкуру спасти и выгоду не проебать.
-
Запасливый такой, все подобрал пока остальные байки травят.
|
|
|
|
-
Нравится мне этот дядька.
|
-
Стабильно качественные постцы
-
Люблю этого падонка, ей богу!
|
|
-
- Кат! - отрывисто привлек внимание старшего. Затем - кувырок в сторону, Истинный артист без публики не работает!!1
-
|
-
сколько мы там потратили он отбил - шкатулкой магической, например. Вот и я думаю, что старый хрыч нам еще должен! А он за ножи хватается.
-
|
-
Серьезно, за память о Голодном
|
-
отыгрыш, это профессионально
-
По-моему, наиболее четкий пост за этот ход.
|
-
Разгоняется Кунцевич. Хорошо.
|
-
- Посмотрим, как долго продержится этот орешек, прежде, чем расколется!
+500 за невероятный пафос))))
|
Вы не можете просматривать этот пост!
-
-
-
...дыхнул дымом на насекомое. Вот хороший момент.
-
-
-
Надеюсь, на этот раз будет что-то, отличное от "Василевский и (вставь название из сеттинга)". Пока вижу - шансы есть. Даже "глоки", вон, выжили
|
|
|
-
Не делиться и насовать - передовые методы ведения дел на службе Империума.
|
|
|
Кавато поднялся с земли и наблюдал, сжимая кулаки, как из-под земли вылезает гигантский скелет. Да, этого приятеля он знал, все же не заграничные гайдзины-демоны, а что-то свое. Но, от этого не менее смертоносное! Звона в ухе Дайтора пока не слышал, Гашадокуро не выбрал его в качестве жертвы. Ненадолго, чувствовал он. Как только этот самый "подарок" выберется из-под земли полностью, он атакует. Потому, не следовало терять время и атаковать первым! Так всегда поступал сенсей, даже во время спаррингов. Спонтанная атака, внезапность, рывок зачастую сулят победу и эта тактика очень часто себя оправдывала. Рядом кто-то заговорил, после чего ойкнул. Обернувшись, Кавато увидел того самого парня в желтом, Защитника в Маске. Учитель слегка прищурился. - А ты мне определенно кого-то напоминаешь, Райдер. Но материться не стоит! Здесь все же дети кругом, - попенял он союзнику. Потом нашел взглядом того парня, у которого были разноцветные крылья. Этот тоже был незнаком. Хотя, какая сейчас разница? - Эй, займись тем куском мяса, если в состоянии! - Дайтора указал на пробившего стену Райдзина-Баала, как он сам себя называл. - А ты, - палец на толстячка. - Прикрывай! - Улыбнувшись, сенсей с шипением вобрал в себя воздух. Золотое свечение вокруг него усилилось и это Кавато делал осознанно. Магия на него не работала, верно, однако ему все равно требовался более прочный барьер, удары Баала это доказывали. Нужен был щит. И теперь, усилием воли, сенсей пытался сделать барьер более прочным. Чтобы этот золотистый полупрозрачный контур, повторявший очертания его тела, стал сильнее, плотнее, жестче! Только это могло помочь ему в борьбе с сильным противником! - Ки-са-ма-а!!! - рычал Дайтора, напрягая свои мускулы. Глаза светились, пар окутывал тело. Асфальт покрылся трещинами под его ногами. Сенсей глубоко вдохнул, затем резко припал к земле, коснувшись ее руками. Сверкнула яркая вспышка и он резко выпрыгнул, с громким выдохом отталкиваясь от земли так, что на том месте, где он стоял, остались пятисантиметровой глубины ямы, повторяющие формой ступни. Ботинкам в какой-то момент пришел конец. - ШИН-РЮ-У-КЕН!!! - крикнул Кавато, вскидывая правый кулак над собой и закручиваясь в спираль. Кулак окутывало золотое пламя.
-
Сенсей с каждым постом все эпичнее... И нам нем все меньше одежды. С нетерпением жду следующего поста ^^
-
-
Сенсей перехватывает эстафету пафоса у Гиндзи.
|
|
-
Хорош красавчик, ну как такому на шею не кинуться?
|
|
|
|
-
- Йес ви кэн! - он крикнул и выставил указательный палец прямо в небо Жи есть ^-^
|
Проследив за пацанами в камерах, Роберт хмыкнул. Чего это они там терлись интересно. Кому-то он насолил? Вполне может быть и такое, обычно парень не утруждал себя запоминанием глупых названий банд и имен местных "шишек", которые оказываются так, фантиком по сравнению с реальными боссами района. Будет очень неприятно, если они ждали когда именно он, Роберт Фуюкава, соберется выехать на своем байке в школу. Очень неприятно, что и говорить. - Что? Алкоголь не надо, - скривился и помахал рукой. - Точнее, держи на готове, если захотят, но сама не предлагай. Нечего, нажрутся еще, будут дебоширить. Хинокава вообще дурной, когда пьяный. И не банкет, легкие закуски и горячее. Все же ко мне не весь класс придет или там, званый ужин в честь приезда мамы и дедушки, - в голове тут же всплыл еще один пример: пьяная оргия с участием всей группы отца и его самых близких и не очень друзей, но говорить вслух не стал, только внутренне содрогнулся. Сам отец не любил такие вещи, возраст сказывался, но имидж поддерживать приходилось время от времени. А им потом сад приходилось восстанавливать, тоже задачка. Но пора было в школу, как бы то ни было. Линейка ждать не будет. Одевшись и придирчиво осмотрев себя в зеркало, Роберт увидел, что и хотел - школьная форма ему весьма шла. Как, впрочем, вообще любая одежда. Это ведь так, аксессуары, ему хоть мешок надень и то смотреться будет. Впрочем, крутиться перед зеркалом примеряя новый наряд - не про этого парня. Он мог часами стоять перед зеркалом в ванной и репетировать позы, оттачивать мимику и жесты - этого требовали занятия в клубе актерского мастерства. Но никогда он не делал из ужимок и кривляний культа. Да, он был красив и требователен к себе. Однако, бабой он не был точно! Уже когда Роберт натянул на голову гравициклетные очки и перчатки, пришел вызов от Кина. Молча выслушал его, не перебивая. Чего тут говорить, и так все ясно. Подозрения насчет того, что ребята у порога не просто так там стояли только усилились. Либо копают под них обоих, все же нрав буйный, либо такое вот совпадение. Нет, все же в совпадения не верил Роберт. Поэтому, он повернулся к горничной, поднимая очки на лоб: - Мила, едешь со мной. Загружай усиленные протоколы охраны дома и вызывай машину от NST, чтобы была крепкая, желательно бронированная и гравитационная. Скажи, очень надо. Заедем по этим координатам, - движением руки перекинул на интерфейс андроида местоположение друга. - Заберем Хинокаву. Да, и возьми с собой оружие, себе нормальное и крупное, на случай неприятностей. Мне - автомат. - Вздохнул. Стрельбу Роберт не любил. Нет, базовые занятия по огнестрельной подготовке он проходил, разумеется. Но был не так, чтобы особо меток, потому предпочитал решать все кулаками либо, если уж нельзя иначе, использовал автоматы или ручные пулеметы - кучность на близкой дистанции прекрасная, промахнуться очень трудно, особенно вплотную. Только кто ж ему выдаст пулемет на стрельбах, а? Мелочные люди!
-
Чип и Дейл спешат на помощь:)
|
|
Окончательно проснувшись, Роберт сладко потянулся и рывком соскочил с постели. Проделав несколько махов руками и наклонов, пробежался глазами по развешанным на стенде гитарам. Да-а, надо бы показать это Харуто-семпай. Воспламеняющий точно воспламенится уже по-настоящему, когда увидит все то, что ото-сан собирал несколько лет! И ведь это не полная коллекция, что-то он покупает даже сейчас, периодически отсылая купленное Роберту и тогда на стенде заполняется еще одно место с поясняющей табличкой. Однако, ему самому до гитар дела нет. Все эти стенды - глупости и блажь. - Да, Мила, вполне себе! Можешь готовить завтрак как обычно. - Пятьдесят отжиманий на каждой руке, легкая разминка после сна. Покрутив ногами мельницу, лежа на спине, парень думал о сегодняшнем дне. Первое число апреля, новый учебный год. Пора было задуматься над тем, что делать дальше, определяться по жизни. Встав на руки, он отправился в душ, где, стоя под горячими струями воды, продолжал размышлять. Да, определяться. Хотя, до выпуска еще два года и есть время окончательно отбросить одни варианты, чтобы заострить внимание на других. Мысли о профессии вновь вернулись к первому учебному дню как таковому. Сегодня должна была пройти официальная линейка. Директор читает речь, школьники стоят стройными рядами и слушают, затем, как всегда, гимн, тот и другой, "Слава "Северной Цубасе!" и прочие глупости. Вытирая полотенцем голову, Роберт, предпочитавший, чтобы утром его не стесняла какая-либо одежда раньше необходимого, прошел по коридору мимо сада в гостиную. Милу он совершенно не стеснялся. Во-первых, как можно стесняться андроида? Во-вторых, как можно стесняться такого прекрасного тела?! Отбросив полотенце в сторону, парень принял наиболее мужественную позу, которая бы выгодно подчеркивала его фигуру и мускулы, после чего хитро глянул на горничную: - Ну что, Мила, ты уже сходишь по мне с ума? Ха! Я уверен, что твои микросхемы уже давненько потеряли покой, когда увидели мои секси-губы! - после чего легко рассмеялся. - Ладно, давай завтрак, что там у нас. - К еде Роберт подходил ответственно. Он давно сформировал определенное меню, которому лично обучил свою помощницу и теперь с удовольствием отведал первоклассную овсянку с фруктовым джемом, легкий омлет с грибами, вареное вкрутую яйцо с ломтиками хамона, после чего запил это все стаканом свежего апельсинового сока. Однако, получить полное удовольствие помешала картинка с внешних камер. Роберт нахмурился и поднялся из-за стола, вытирая губы салфеткой. - Вызывай полицию, для начала, перешли им эту картинку, возможно эти ребята проходят по ориентировкам. Активируй турели по всему периметру, не только входные и оставь их в ждущем режиме. Пусть открывают огонь по любой подозрительной на твой взгляд технике или людям, но только после моей команды. А сейчас дай-ка мне мою форму. - После отданных указаний, Фуюкава взял с серванта гарнитуру и включил внешние динамики. - Харо? Харо? Кхм. Короче, ребята, ступайте по своим делам, вам здесь делать нечего. Полиция уже получила ваши физиономии, так что можете ожидать со дня на день вызов для профилактической беседы, хе-хе. А, да, если не уберетесь через десять секунд, то вами займутся внешние турели. Отсчет вести не буду, пусть это послужит дополнительным стимулом к выполнению! - и отключил микрофон. - Вот что такое, скажи? День только начался, а я уже грублю незнакомым людям. Нет, мне срочно надо чем-то заняться, это явно от безделья. Или в гости позвать кого-нибудь, - парень почесал в затылке задумчиво. После чего просиял лицом и хлопнул кулаком по раскрытой ладони. - Точно! Харуто-семпая и позову! Надо будет рассказать Кину, чтобы тоже пришел, увидеть реакцию нашей звезды будет бесценно. Мила! Вечером будут гости! -
|
-
Если это сработает... оооо, вот это будет классный поворот!
|
|
|
|
Дайтора почесал щеку. - Ну, вообще-то, я удары получать тоже привык, меня в детстве часто били. Отоо-сан бил, онии-сан бил, семпаи в додзе. Лупили меня, как макивару, - задумчиво изрек сенсей, подперев рукой подбородок. - Момо-тян тоже лупила, хотя мелкая была, так что, может, не считается... - Отвлекшись от мыслей, Кавато вновь посмотрел на Мики-куна. - Зря ты так говоришь, что я считаю тебя слабаком. И сила воли у тебя есть, и упорство тоже есть. Вот только ты в себе не очень уверен. В том, что ударить в ответ можешь, боишься. - - Знал я одного парня в старшей школе, мы не особо были знакомы, учились просто в параллели. Замкнутый был поначалу, забитый и слабый, а потом вдруг изменился, кардинально. Будто бы стержень появился в спине, перестал сутулиться, в глазах огонь загорелся. Школу окончил чуть не с отличием. И вот мы с ним на выпускном как-то раз поговорили по-душам, как же у него получилось это. - - Так вот. Парень этот был хилым, сутулым, когда в старшую школу пришел. Гнобить его начали с самого первого дня, просто те же самые янки, что доставали его в средней школе оказались и здесь, да еще и новых друзей завели. Довели его сильно. Он заперся дома и перестал разговаривать даже с родителями. Только целыми днями сидел в комнате и говорил себе, какое он ничтожество. Что у него нет ни силы воли, ни упорства, что он хиляк и ему лучше умереть. Думал он об этом, думал. А потом по венам резанул бокскаттером. А как кровь увидел - испугался, смерти испугался, того, что сделал. Обошлось все, вот только после этого он еще сильнее себя возненавидел. Потому что настолько слабак, что даже себя убить не смог. - Кавато взял паузу. Портфель в обе руки взял, покрутил его перед глазами. Тут шов разошелся слегка, надо подклеить. А здесь царапина глубокая, жалко. Продолжил рассказ свой, между тем: - А потом, когда как-то раз в конбини пошел, и увидел там случайно самоучитель по боксу. Его как громом поразило. Не потому, что он бокс никогда не видел, просто мысли не приходили в голову им заняться, мол, все равно в зале будут такие же козлы, только лупить его они будут иметь полное законное право. Но купил книжечку и стал заниматься - все равно в школу не ходил совсем, только в комнате сидел, запертый. Начинал с азов, сначала отжимался, приседал, пресс делал, лежа на полу. И постоянно тренировал удары из самоучителя, молотя по воздуху. Тысяча повторений, две тысячи. Решил проявить упорство хотя бы в чем-то, хотя бы раз в жизни чего-то добиться. И, себе на зло, занимался дни напролет, вместо телевизора, вместо компьютера. А потом вернулся в школу. - Кавато посмотрел на громадные белые облака в лазурно-синем небе. Жарко. Поставив портфель под ноги, он снял пиджак и закинул его на плечо. Облокотился о стену. - Побили его, конечно, - Дайтора спокойно улыбнулся, глядя под ноги. - Побили довольно серьезно, хорошо не сломали ничего. Помню, ходил потом по школе, как мумия, фонарями из-под повязки сверкая. Но и в долгу не остался. Двоим носы разбил, одному челюсть выбил. Нет, на этом все не закончилось, все же не манга какая-нибудь. Снова к нему полезли. Только он еще один нос разбил, несмотря на то, что новую повязку наложили. И вот так, спустя некоторое время, отстали от него. Просто плюнули, решили, что проще другого дурачка поискать, который податливый будет. Потому что если с ним связываться - можно и в ответ получить, а хулиганы не ждут этого от "дохляков". Им неприятно от них по роже получать, это ведь даже не драка с достойным соперником. А он раз, и нос тебе ломает. Падает репутация, в соседних школах не дай Бог узнают! В общем, парень стал другим, как я говорил уже. Перестал бояться. В выпускном году девушка появилась у него, а ведь раньше он и помыслить не мог об этом. Красивая, они потом так и поженились после школы. - Кавато посмотрел на школьника. - Если считают тебя слабаком - удиви их. Бей в ответ. Подумай, чего терять-то осталось, если привык удары получать? Будь смелым, сломай шаблон поведения "дохляка". Имей свой внутренний стержень, свои убеждения и всегда стой за них, тогда тебя никто согнуть не сможет, как бы не пытался. - Улыбнулся сенсей своей обычной добродушной улыбкой: - И никогда не говори, что кто-то заслужил, чтобы его гнобили! - пальцем погрозил. - А то оставлю после уроков писать "письмо раскаяния" на тему сострадания к ближнему! -
-
-
Хоть кулстори и заимствованная, а все равно хорошо!
-
-
-
|
-
-
- А пойдемте-ка чай пить. Черный, байховый, из самовара да с лимончиком
-
Кому война, а кому повод чаек попить.
-
|
|
|
|
|
У аборигенов оказалось в карманах не очень много всего. Но то, что нашел, следовало аккуратно и тщательно изучить. Для начала берсерк первый. Перчатки его. Понюхал спицы - ну точно. Плюгавый воин, против нормального противника не выстоял бы. Зато наверняка, если этой спицей оцарапает - кровью срать начнешь как минимум. А то и просто тихо-мирно помрешь. Холодок по позвоночнику пробежал, несмотря на то, что несколько солнц шпарят с неба. Это повезло тебе, Никита, что срубил его обманкой своей, первым. Доверчивый оказался воин, невнимательный. Отложил перчатки в сторону, спиц не касаясь. Пусть и сам не с голыми руками, осторожность не помешает никогда. Мешочек с какими-то местными орехами взял. Вздохнул с фатализмом, пробормотал: - Ритан сохрани... - и один орех в рот себе закинул, разжевал. Пузырек открыл, от дезодоранта бывшего. С опаской понюхал жидкость. Надежда была - найти жидкость из пещерного озера. Хотя эти самые гвеллеры на тех здоровенных людоедов похожи не были, вдруг?.. На то они и мутанты-папуасы, чтобы с природой жить в гармонии и единении. Мало ли. Хотя, даже если и простая вода - тоже хорошо, глоток сделать, глаза от пыли протереть. Хотя, с тем же успехом, это может быть полный флакон яда, которым этот бесеныш свои иглы смазывал. Тоже вариант ничем не хуже других. У бабы ихней оказалось добра гораздо больше. То ли доверяли ей, то ли поглавней была. Теперь уж разницы нет особо. На ладонь вывалив нехитрые трофеи, мелкие, поблескивающие, изучил. А потом взял и крест найденный на шею повесил, под рубашку спрятал. Пусть не истово, пусть не фанатично. Но это раньше было. До того, как на свет второй раз появился, как магию местную воочию увидел. Так что пусть этот крестик со мной будет, и Ритан снова меня заметит. Хотя бы для собственного успокоения. Кошелек в карман отправился, вместе с гайкой странной. Потом, если будет время, можно будет ее получше изучить. Но в ладони сжал ее, подержав некоторое время. Позитив, уверенность. Мне бы эту гайку, когда бухать начал, глядишь, и не оказался бы сейчас в полной жопе, непонятно где, обдирая трупы пигмеев от всякого барахла. Следом проверил флягу из местной дыни какой-то или тыквы.
-
Лучшие деликатесы Эдема - на вашем столе
|
|
-
Четкий парниша, правильный выбор.
|
-
Могущество зЗападное. Средневекового Никиты призрак.
-
|
-
Поглядим, что там за шуточки, мудила, прости меня Святой Калебитий Это прекрасно
|
|
-
-
Тяжело прощаться с друзьями, когда ты злобный мудила.
|
Все плыло перед глазами. Максвелл оперся рукой о пол, попытался осмотреться. В голове шумело, пульсировала кровь в ушах, слышались болтерные очереди и еще какие-то мерзкие звуки - очевидно, что это были выстрелы тиранид. С трудом пытаясь себя осознать и понять, что происходит, дознаватель понял, что рядом с ним стоит Саламандра, а там, внизу, стоял брат Вайрус. Не один. Придержав рукой голову, Максвелл понял, что тот борется с каким-то тиранидом, более огромным, более страшным. И этот тиранид не выпускает из своей хватки даже такого могучего воина, как имперский космодесантник. За какое-то мгновение Фредерико вновь вспомнил то жуткое видение, которое чувствовал только что - эта огромная псионическая сущность, готовая раздавить его, как букашку. Врацек, который что-то ему говорил, такой усталый и постаревший. "Что же, если мы погибнем здесь - миссия будет провалена. А мы погибнем, если не будем помогать друг другу. Ничего, если на меня опять обратит внимание эта тварь, магос сможет сделать все и без меня, я уверен. Так что..." Максвелл активировал рефракторное поле, а затем, полагаясь больше на сервоприводы, чем на свои мышцы, все так же лежа, вытащил из ножен свой клинок. Коснувшись его рукояти, он почувствовал большую силу, некое спокойствие, после чего представил, как глубоко в голове этого отвратительного воина, что терзал сейчас Вайруса и к которому, в самоубийственной атаке прыгнул Ангетар, загорается искорка. И эта искорка вспыхивает ярким светом, выжигая изнутри тот псевдочеловеческий мозг, которым мог похвастаться этот мутант. Даже по меркам тиранид, а уж они-то непритязательны в этом. Искра, которая поставит точку в его бесполезном существовании.
|
|
-
Вздохнув, отправился вдоль дорогиА потом
|
Кивнул своим мыслям Игорь. На бойцов посмотрел, улыбнулся. - Ладно, я тоже скажу что-нибудь. Зовут меня Игорь Семенович, если кто еще не знает. Служу на своем месте уже прилично, всякое повидал, да, но и вы тоже повидаете сполна, так что тут даже ни завидовать, ни грустить не о чем. Послушники, которые рядом сидят, уже знают, что выжить у нас не очень просто, так что будьте начеку и доверяйте друг другу. Неофиты вы, послушники или же посвященные - смерть у нас ходит рядом всегда, тут даже ни к чему юлить, потому прямо говорю. Свыкнитесь с мыслью этой. Но не бойтесь ее. Потому что бояться смерти именно вам уже не надо - потому что там, - Зима в воздухе покрутил рукой. - Что-то действительно есть. В зависимости от того, во что вы верите, - подмигнул Назии. Потом задумался слегка. Лоб пальцем почесал, хмыкнул. - Зато соскучиться не получится на нашей работе, это точно. Помнится, случай был один. В девяносто девятом дело было, я еще только посвященного восьмой ступени получил и работал вместе со своим старым наставником, Бадором Сергеевичем Суямовым. В группе нашей было три человека, помимо меня. Поступил, значит, сигнал, от милиции к нам перенаправили, будто в деревне глухой, под Семипалатинском, НЛО высадилось. Огни сверкали, тарелку видели. Ну и человечков всяких. В милиции отмахнулись, разумеется, а у нас к такому по-серьезному относятся. Вся группа как раз "Людей в Черном" насмотрелась по видаку, кто-то в казарму приволок кассету, а тут - по-настоящему. Выдвинулись. Суямов молчит, как рыба, даже не ухмыляется. Только очки-"пилоты" свои одел, а под ними и выражения глаз не видать. Прибываем на место - тишина. Только посреди деревни дыра в земле, кратер. И видно, что волокли что-то. Суямов по краешку прошел, достал какой-то дивайс, землю зачерпнул. И с серьезным видом на него смотрит, пока тот лампочками моргает. Мы так и вылупили глаза, прямо как в фильме все! А куратор, тем временем, начинает вслух с полковником Щербой разговаривать, мол, "спектральный анализ показал, что у нас в гостях жук". Тут сами понимаете, чуть на месте не огразмировали. Аж предвкушали, как нам вместо "макаров" старых выдадут какие-нибудь межгалактические штуки. И будем крошить инопланетных захватчиков. И тут Суямов как заржет. Пальцем у виска покрутил и говорит: "Вы, штуденты, фильмов американских пересмотрели! - старательно копируя голос наставника, заговорил Игорь. - Лучше начинайте стандартное сканирование при прорыве демонической сущности! А то ишь, инопланетяне!" Оказалось действительно, обычный низший демон из войска Повелителя Мух прорвался. Он, правда, чуть нас не порвал в той деревне, одному руку даже оторвал из плеча, но хуже было, когда вернулись. Суямов потом всем рассказал, на базе только ленивый шутки не отмачивал. Завскладом даже предлагал всех в костюмы переодеть и очки выдать черные. Еще полгода за мной прозвище было, агент "Зи", пока другие не накосячили. Вот такая немудреная история из жизни. -
-
Хорошо разрядил обстановочку, молодец, командир =) Это я тебе как агент агенту говорю ;DD
-
-
История просто писк. Круто)
-
У меня от ваших постов ссылка уже
-
-
С возвращением агент "Зи". Не надо было напоминать об этом прозвище, ох не надо было :)
-
А вот за повелителя мух поставлю.
|
Прыгая с камня на камень, старательно избегая песка, брел вперед Василевский. Рука в перчатке плотно сжимала ставший почти родным топорик, который достался от племени людоедов. Мыслей особых не было в голове, только дышать стало легче, пока еще прохладный воздух этого мира был приятен и свеж. После каждого прыжка респиратор, болтавшийся на груди, мягко бился о грудную клетку. Короткая мысль - его надо экономить, следующая песчаная буря может начаться внезапно. Прыг-прыг-прыг. А рядом ни своих, ни чужих. Первое плохо. Мейсон, Тендри. Как ушли, так и сгинули где-то в скалах и песках. Кунц не пропадет. Этот вернется, потому что нет больше у президента в этом мире человека похожего на друга, кроме меня. Пусть я за него и не голосовал. А вот обдумать, хорошо ли, плохо ли то, что рядом нет чужих, не успел. Завернул за очередной, вроде бы обычный, камень и привет. Скорпион. Примитивно нарисованный, но ведь явно не руками. Взгляд опознал краску из баллончика. Сколько таких же "творений" было в коридорах орбитальной станции Бета-432. Потом, точно такие же в кампусе университета на Ривиан-Прайм. Словно один и тот же обалдуй с орбиты на поверхность кочевал. И вот теперь тут, в заднице обитаемого мира. Только вот те половые органы и названия групп не внушали такого же опасения как этот простой скорпион на скале. Почесав затылок, я задумался. Можно поставить БДК против чайной ложки - это не просто так. Племя? Наверняка. Хотя успел их увидеть всего два, но этого хватило. Первые - некие гвеллеры, которые сожрали Молота и Тендри. И Ольгу тоже сожрали. Вторые - те самые людоеды. Я прислонился к скале, которую уже начали по-тихоньку нагревать местные светила и задумался. Как много у тех и других было современного? Про гвеллеров вообще не вспоминается ровным счетом ничего, кроме беготни и горшков, расплескивающих горящее масло. А у вторых - только куски металла точеные, колючая проволока. И револьвер у того старика, что явно был шаманом. Стали бы они использовать краску в баллончике? Да и откуда бы они ее взяли? Никита Василевский мог предположить только, что из подобного посещенному ранее бункеру. Больше никаких современных техногенных объектов он не знал на этой планете. - Стоп! - тихо и почему-то вслух проговорил я. Видимо, сказывалось одиночество. "А что если здесь не только примитивные племена перерожденцев есть? Вспомнить ту же девчонку, которую поймал Танк половину вечности назад. Она не походила ни на гвеллеров, ни на людоедов. Обычная такая. Но не в переднике из человеческой кожи. И в руках у нее было что-то огнестрельное. И что это значит? Значит, что этого скорпиона могли оставить какие-нибудь дружелюбные ребята, вроде тех, что показывают в популярных фильмах про пост-апокалипсис. Сколько веков прошло, а все равно одно и то же. Ржавые багги, ирокезы поставленные из слюны, дерьма и гудрона. Щербатые улыбки, полные обаяния". По спине пробежали мурашки. С такими представителями "аборигенов" встречаться не хотелось. Как максимум - совсем. Как минимум, без президента за спиной. Следовало быть осторожнее теперь. Крайне. Я опять обогнул камень и, пригибаясь, продолжил путь дальше, стараясь вспомнить все, что знал о полевой маскировке. А в голове стучали барабаны неведомых племен.
-
Про племена жестко завернул размышления, конечно. Нормик
|
-
Японский учитель пинает японских школьниц, чтобы они активнее спасали мир! Скандалы, интриги. расследования! ^^
-
-
|
-
Даже впечатления вчерашние не облизывал мысленно
|
|
Рой огненных стрел пролетел мимо демона и лишь пара-тройка зацепили его и то скорее потому, что огромная фигура занимала весь коридор и не попасть в нее было мягко говоря сложно. Да, новая рука явно была не лучшей заменой его настоящей конечности. Барбатос дернулся в сторону нового врага и этим воспользовался Кавато, обрушив на бородача град беспощадных ударов, а затем с разворота врезав ногой в шею. Захрипевший демон отлетел к противоположной стене и тут сенсей схватив его за грудки, закончил мощным ударом лбом. К сожалению демон очевидно подумал о том же. М-да. Очевидно голова бородатого была сделана из чего-то намного прочнее бетона. Дайтора сделал несколько шагов назад, чудом устояв на ногах и чувствуя как в ушах шумит кровь и тут демон контратаковал, вновь схватив учителя за горло теперь уже обеими руками. Это то его и погубило. Бешено вращающееся лезвие бензопилы с громким ревом отсекло демону обе руки, а затем смахнуло с плеч голову.
Кавато поморщился и потер шею рукой. Опять успел за горло схватить, видимо у бородатого на этом был пунктик. Был. Сенсей уставился на истекающее кровью тело с крыльями перед собой и валяющуюся неподалеку голову с клыками. Ни слова не говоря, Дайтора подошел к огнетушителю, вынул из него меч и повесил продырявленный баллон на стену. Потом клинок аккуратно положил поближе к трупу и присел, рассматривая. Затем подялся. И уже после посмотрел на своих подопечных. - Нет, я конечно все понимаю. Но не с бензопилой же! - нахмурился учитель. Он подошел к ученикам и схватил за ухо Тагаву-куна. - К тому же кто-то явно не прислушивается к словам учителя, не так ли, Тагава Йоширо-кун? Я чувствую, что мне придется поговорить о твоем поведении с твоей матерью, Тагава, так что предупреди ее о моем визите! - сенсей выпустил ухо и нахмурился. - И дело ведь даже не в луках и бензопилах! А в самом банальном уважении к учителю! Я вообще не уверен, что мне это не снится, и если ты себя вот эдаким образом ведешь даже в моем сне... - учитель вздохнул. - Да и к тебе, Гуригоробичу-кун, тот же самый вопрос! - Дайтора решил, что соучастие в убийстве - достаточный повод для смены префикса. - Так как ты новенькая, к тому же иностранка, я пока сделаю лишь устное предупреждение! - Кавато прошелся задумчиво от стены к стене. Потом посмотрел на руку Тагавы-куна, вскинув бровь. - Косплей, наверное. Какой-то. Хотя, кто его знает уже, - пробормотал себе под нос. Дайтора вообще мало что понимал сейчас и уж меньше всего - что делать с трупом. Как-то оно само получилось. Потому, пока что он решил игнорировать эту проблему и сосредоточиться на другом: - Так, ступайте обратно в класс. У меня еще дело в медпункте. И положите обратно эти железки, где взяли! Я не уверен, что наш школьный дворник обрадуется пропаже бензопилы из его сарая! Трогать тут тоже ничего не надо, если полиция будет спрашивать, вас тут не было. А на меня он напал с мечом, ну я и... блин... - Дайтора присел на корточки и потрепал свои волосы. - Башку-то я ему чем снес. И зачем. Как-то для самообороны круто очень. Гуригоробичу-кун, наверное, стоит оставить бензопилу тут и стереть с нее твои отпечатки. Пусть уж мои будут, эх, - опять вздохнул учитель и возвел очи горе, пробормотав. - Второй день работы, Дайтора, второй. И теперь тебя посадят за то, что снес голову иностранцу бензопилой в школе... - И грустно головой покачал.
|
-
Хоть ты и вредный нытик, но пишешь всё же хорошо.
|
-
Наш сенсей, самый сенсеистый сенсей!
|
-
ты ворвался в мою школу, ты отрываешь руки моим ученикам и считаешь, что ты крутой И не поспоришь.
-
-
-
Обожаю своего учителя! ^^
|
-
Вот прям хорошо. Станиславский бы рыдал - "Верю!".
-
|
Джек когда поднялся затемно, чтобы стражу нести, сразу размялся чутка, спросонья чтобы из глаз сон согнать, да начал доспехи обратно напяливать. Холодное все было, пиздец. Но ничего, не привыкать. Подобрал шлем, который не на своем месте лежал, в свете звезд и костра догорающего буквы порчитал, губами шепча: - Жопа. Жопа, значит, - вздохнул еще так. На Шипа посмотрел с тоскою, как беженцы из земли ЮИ о своих родных горах, да пагодах страдают, и только кулак с хрустом так сжал. Ан нет, Шип заметил надпись, сам подошел быстренько. И отбрехался. - Ну ладно тогда. Хурт это. Или Освальд. Но рыцарю не за что на меня зуб точить, я ему шлем подогнал, считай, хоть и общий. А Хурт, видать, за книжку обиделся. - Сплюнул Джек в сторону тихонько и начал спальник скатывать и упаковывать. Потом сел на пенек и начал медленно и размеренно шлем полировать, затирая надпись. - Не понимаю я людей. Одно дело волосню сбрить. Хуйня ведь, отрастет еще. Другое дело - экипировку портить. Было бы еще из-за чего - так нет, из-за книжки, - прервался Джек, посмотрел в костер и задумчиво произнес. - Все зло от книжек, мне батя всегда говорил. От них тупеть начинают. Или с ума сходить, - после чего продолжил нести дозор, заодно делом занимаясь. Наутро всех разбудили с Шипом, позавтракали чем было. А там и башка бесноватая вещать начала. Однако, вместо отряда привалил какой-то паря. Побитый весь, помятый. Потом лошадиным несет от него - скакал, видать, долго. - Что-то ты, башка, не то напророчил. Это твое подкрепление? - Джек усмехнулся гнусно только. - Дрозд, ты ведь раненый у нас, так? Рука болит, наверное. Пусть-ка ногу понесет оставшуюся, сразу видно - великий воин, со свежими силами к нам пожаловал. Богатырь, теперь всех выйграем, кого догоним. -
-
И сразу к конфликту. Не дал заскучать) А сюда плюс, так как пост толковый.
-
Отцовские фишки от непревзойденного мастера "Василевский"-протагонистов
|
-
Сенсей все так же красавец.
-
-
|
Нельзя было назвать дознавателя Максвелла человеком из стали, например. Или стойким воином Императора, как некоторые лорды-инквизиторы. Ну или офицеры Имперской Гвардии. При всей подготовке, которой славилась Схола Прогениум, Фредерико никогда не упускал возможности тяжко вздохнуть и посетовать на свою судьбу. Ему гораздо больше нравились всегда те задания, которые подразумевали работу в городе. А еще лучше - работу с высшим обществом. Чтобы найти в деградирующей элите какого-нибудь крайне важного для стабильности Империума мире ксенопоклонников или же любителей редких артефактов, приходилось очень долго втираться в доверие, посещать светсткие рауты и клубы, зарабатывать имя, играя в темных гостиных за круглым столом в Имперское Таро. Да и несколько аккуратно уложенных в постель дамочек часто бывают очень важным источником информации. Так вот такого рода миссии Максвелл любил всей душой. Там раскрывался его талант планирования, интриги, актерской игры. Однако же, сейчас он шел в опостылевшей броне уже который час по безликим коридорам этого корабля-трупа в связке с другими такими же, дышал вонявшим потом рециркулируемым воздухом и жрал безвкусную пасту Гетеродина. Максвелл старался просто глотать и не думать о том, из чего она сделана. И что ее вкус начинает напоминать мел - это уже было нервическое. Потому, когда отряд остановился из-за внезапных действий Магоса, Фредерико привалился к стене. Конечно, это было не нужно, ведь все усилия осуществляли сервоприводы брони, потому мышечной усталости дознаватель почти не ощущал. Но была усталость иного толка. Моральная и псионическая. - Что это нашего магоса так заинтересовало. Хотя нет. У меня предчувствие, что я не хочу это знать, - после чего покачал головой. И верно, магос выдал ожидаемую, но от этого не ставшую приятной новость. В этот момент раздалось тихое псионическое послание инквизитора. Фредерико даже вздрогнул от неожиданности, а потом ощутил, как по телу побежали мурашки. Сердце заколотилось от услышанного. Вкупе с тем, что выкрикнул магос, это породило в голове дознавателя такой вихрь мыслей и эмоций, что любое Око Ужаса обзавидовалось бы. Но он взял себя в руки волевым усилием и отправил такое сообщение обратно: +Врацек, мы в какой-то гроксовой заднице, я даже не знаю, насколько далеко до цели. Но уже гораздо ближе, чем раньше. Астартес осталось трое. Остальные, включая терминаторов и Голиаф, отправились к Императору на свидание. Еще магос жив, но ведет себя с каждым часом все странней, не как шестеренка, это меня напрягает. А еще я чертовски устал, меня давит какая-то псионическая беда, я ел белковую пасту и хочу домой. И еще бутылку выдержанного амасека. Как только будут известны новые сроки миссии, могли бы вы нас проинформировать, сэр инквизитор, хорошо? Конец связи.+ После этого Максвелл отлепился от стены и подошел к Саламандре: - Брат Ангетар, со мной говорил инквизитор Кршибиус. Планету сожрали. Флот эвакуируют из системы и у нас поджимают сроки. Насколько конкретно, пока неясно, но... - дознаватель красноречиво развел руками, чего уж тут было добавлять. - А еще, мне не кажется, что кричать по поводу тиранидов было хорошей идее, магос. Все же тут есть кое-какая атмосфера и теперь нас могли запросто услышать. -
-
"... и хочу домой". хДДДДД
|
Хмыкнул Джек, ничего не сказал на слова Мелиссины. Но задумался. Заворочались под лысым черепом мысли-мыслишки всякие, от которых и сам Джек удивился даже. Знать не знал, что такое за ним водится, а тут вона как, к сорока годам выползло. Либо тут магия шутит колдунская, одно из двух. А суть мыслей была простая: девку обидел, плохо получилось. Извиниться бы надо. Все же не просто шалава какая-то из борделя, своя баба, считай, рубились вместе столько, опять же без нее, небось, и рыцари бы положили всех (хотя может быть и не напали в первую руку), но и без ее помощи, считай, никак не обходились попервой. Мэтр скуп на объяснялки был, все больше поглумиться, да поплясать любитель. В общем говоря, Джек задумался над вопросом этим. Попутно решил, что обиделась она больше на "любовь". С таким-то еблом не очень-то везет на нее, наверное. Когда в лесу затаились и лагерь разбили, Джек первым делом начал хлопотать по поводу пожрать. Нормально не жрали столько времени, сил уже не было терпеть. Да, небось, и у других тоже животы подводило. По крайней мере за Гарри и Германа Джек точно поручиться мог - бугай бугая завсегда поймет. Потому, как только костер развели - по-походному, хитро развели, чтобы дыма не было особо - начал из сумки хавку трофейную доставать. Сыр, хлеб, солонина, нога конячья. Винище положил, один бурдюк на круг. Флягу достал с самогоном, наконец. С народом лопухов каких-то нарвали, здоровенных, чтобы было на чем разложить нормально, да и начал своим ножиком здоровенным мясо пластать и на палки одевать. Полагалось полоску мяса самому на палке жарить и на свое усмотрение жрать, вместе с сыром и хлебом. Но перед этим всем, Джек флягу пустил по кругу: - Давайте, мужики, помянем Голодного. Не похоронили толком, так хоть пожрем за него, чтобы и там сытый оставался! - первый самогонки глотнул и дальше передал. Занюхал рукавом, аж слеза пробила. Потом начал есть по-быстрому, при этом часть сыра с хлебом отложив для Мелиссы. Пока Хурт ел, незаметно к книжке подкрался, которую тот беспечно оставил на видном месте, и с конца листок выдрал тихо-тихо. Да за пазуху спрятал. Как поел, Джек начал заниматься делом, которое себе придумал, а именно - самую лучшую часть конской ноги, которую до того отложил, начал на костре аккуратно обжаривать, периодически винцом сбрызгивая. Как зажарился кусман, положил его на кусок хлеба, тоже специально в форме какой-никакой миски оборванный и сверху чутка сыра настрогал ножом, чтобы, значит, поплавился нормально. Эту всю красоту накрыл из лопухов и веток сооруженным колпаком, чтобы мух не налетело всяких и понес аккуратно к палатке Мелиссы. Осторожно к сундуку приблизился, значит, и сказал ему: - Слыш, паря, ты не бузи, короче. Тут жратва Мелиссы. Я на тебя поставлю, так что стой ровно и не урони, а то она тебя мечом на щепу пустит, ясно? Я надеюсь, что мы поняли друг друга. - К еде второй бурдюк с вином присовокупил, непочатый который был. А потом пошел вокруг лагеря побродить, вроде как с дозором. На самом же деле Джек собирал... цветы. Какие находил, ему, в общем-то, похуй было, что за цветы. Так что насобирал всякого, букетик мелкий такой. Принес его обратно к палатке. Задумался ненадолго, потом достал цепочку золотую с крестиком - которую еще в день рождения Зубастика оприходовал с кого-то - и вокруг букетика обмотал, чтобы не развалился тот. Положил рядом с хавкой. Напоследок листочек достал и угольком что-то на нем медленно и старательно накарябал, после чего присовокупил к остальному и, с чувством выполненного долга, отправился обратно в лагерь. Спальник встряхнул, расстелил его с удовольствием. Броню поснимал, ту часть, которая металлическая была, да и залез в него, чуть не урча от удовольствия. - Дайте-ка винца мне. Так, - хлебнул из горла. - Короче говоря, я буду под утро дежурить. Нехуй-нехуй, кашеварил на вас всех, о конине позаботился даже, чтобы с голоду не помирали. Вон у нас, еще одна нога осталась, считай. Надо ее в угли запихнуть, что ли, чтобы не завоняла до завтра. Ну так вот короче, я спать. Кто со мной дежурить будет - сами разберитесь, хе-хе. - И засопел. Тихо-тихо так, но явно умиротворенно.
-
-
Вот что любовь с людьми делает)))
-
-
-
-
Думаю обязательно надо поставить плюс за это все.
|
-
Кавато красавец. Вот серьезно.
|
Первым делом Джек по сторонам поглядел. Забрало откинул, воздухом подышал свежим. Потом уже шлем с головы стянул и тряпкой какой-то получистой сначала рожу вытер от пота, потом лысину промокнул. Отошел в сторонку, в коленки руками уперся, полуприсел эдак - да и проблевался в кусты. Отдышался чуток, потом опять проблевался, уже пожиже. Хотя там и так желчь одна, не жрамши-то. После проблевки вроде как полегче стало, в глазах искорок поубавилось, хотя в висках еще ломило. Но это скорее мелкие неудобства, по сравнению с тем, что у других было. Потому Джек принялся заниматься самым главным, что ложилось на его плечи, как целого и невредимого (почти, мало ли по кумполу получил, херня какая), а именно - обшарить карманы трех рыцарских трупов. Четвертый на труп не очень походил, так, какой-то гуляш остался, вперемежку с железной стружкой. Обшмонав трупы - те, куда Шип свою руку не приложил - начал сноровисто шмонать и сумки седельные. Там добро уже другое найти можно было, как то - жратва, питье и прочее полезное в пути. Закончив с этим, Джек, сгрузив все ценное и не очень в одну сумку (ну, может две их было), положил их возле Кляйна со словами: - Вы, братаны, не ссыте. Потом поделим, как подальше от сюда уберемся, без базара вообще. А ты, Герман, как на ноги подымешься, выбери себе что-нибудь из железа. Можешь у покойного Голодного тоже позаимствовать, ему уже все равно. - После чего, попросив Хурта подержать, откромсал заднюю ногу у самой здоровой лошади. Потом вторую. Так, чтобы прямо с половиной крупа получилось. А потом Мелиссу попросил мечом срезы припалить, чтобы кровью не капала. Из уздечек и кусков рюкзака-куртки покойного Голодного сделал перевязь, типа. За копыто чтобы привязать и через плечо нести и вручил одну ногу Дрозду, вторую себе оставил. Прикинул, да и отдал вторую сумку с наваром нести Хурту, потому как Шипу хоть и доверял, но только не в вопросах личного обогащения.
-
Ишь ты, какой подозрительный. Шип за тобой тоже приглядывает, и за сумкой, которую ты тащить вызвался!
|
-
Потому что никто не смеет отрывать руки у школьников в присутствии их классного руководителя.Так его!
-
-
Потому что никто не смеет отрывать руки у школьников в присутствии их классного руководителя. Да уж, следует прекратить эту порочную практику!
|
-
За прыткого пидора. И за резко уворачиваться. Давно я таких вещей не слышала. Видно, пора в гости.
|
-
-
Люблю мелкие и правильные детали. Муравьев, к примеру.
|
-
Какой неприятный дяденька! :D
|
-
-
Хорошая игра. Нравится. С чувством, толком, расстановкой.
|
Свет, дым, силуэт в тумане. Что происходит, зачем это все? Лень. Лень думать, нет сил реагировать, глаза закрылись сами.
А потом открылись, но не сразу. Темно-серый потолок, такие же стены, это выхватывает взгляд. Моргнул, еще раз, повернул голову слегка - вот и скамьи, больше ничего нет из мебели. Глаза вновь закрыты, а тело пытается приподнять себя. Получается с трудом, из груди вырывается кряхтение, шипение сквозь зубы от тысяч иголочек, разбегающихся по поверхности кожи и пронзающих мускулы. Подложить под себя руку, замереть, перевести дух. Вновь глаза открыть, оглядеть быстрым взглядом. Люди. Между лавок лежат люди, их трое. "Я - четвертый", бьется первая четкая мысль. Передышка окончена, рука продолжает поднимать тело все выше. Теперь ей помогает вторая, подставленная под спину. Теперь опереться на лавочку и подтянуть себя к ней, сесть на нее, занять место выше рифленого пола. Выше - лучше обзор. Удалось сесть со второй попытки. Спину холодит темно-серая стена, затылок запрокинут, рот хватает воздух. Однако же, становится как будто бы лучше. Осторожные движения руками и ногами, поворот шеи, согнуть и разогнуть пальцы рук, ног. Пропали иголочки, мышцы наливаются кровью. Теперь по-корчить гримасы. Помочь руками размять мышцы лица, пошевелить челюстью и обнаружить щетину. Провести по ней ногтями, почувствовать легкое покалывание от жестких волосков. Глубокий вдох, затем выдох. Вдох, выдох. Вдох. Замереть и медленно выдохнуть. Что же, теперь можно и осмотреть себя. Серый комбинезон, под стать стенам, только светлей. Сапоги мягкие, удобные. На груди бэйдж. И вот его ухватить пальцами, развернуть к себе, прочитать надпись. Узнать хоть что-то. А уже после прочистить горло и хрипло, как застоявшийся двигатель, произнести: - Хуле происходит, блять? -
-
— Привет, меня зовут зЗапп и я люблю детали.
Я тоже.
|
-
Всё бы тебе топоры, отморозь
-
|
Кавато вначале хотел спрятаться за стенку, чтобы его было не видно и не слышно, стыд-то какой, одни проблемы кёто-сенсею от него. Но потом решил, что это недостойно мужчины и вырулил-таки из-за поворота. Ожидаемо, Ами-тян крепко вцепилась в Дайтору и молчаливо игнорировала остальные вопросы Кобаяси-сана. А как иначе? Она ведь не говорит. Говорить зато пришлось Дайторе, и говорить следовало быстро, внятно и по-существу. Правда, с этим вышла проблема. Пойдя красными пятнами, Кавато начал довольно неуверенно: - Эм, ну-у, да, знаю, конечно! Это Ами, моя троюродная сестра, приемная дочь моей двоюродной тетки по материнской линии, вот. Семья тетки оставили ее на время погостить у меня, позаботиться, так сказать, пока сами присматривают дом в пригороде Токио, ну, знаете, свежий воздух, птички, тихое место. А, точно, забыл сказать - она немая, из-за какого-то стресса, что ли, в я этом не разбираюсь, я же учитель истории, а не невролог, ха-ха... ха, - Кавато выпучил глаза и начал судорожно глотать воздух, готовясь ко второму залпу по крейсеру "Кобаяси-кёто-сенсей". - Ну и так вышло, что она вдруг мне задоверяла, лицо у меня открытое, говорят, дети и животные сразу доверяют, а она ведь ребенок чисто, мда, - тут он скосил глаза вниз, отметив, что грудь у этого "ребенка" явно размера четвертого, ближе к пятому и эта грудь, очевиднейше не стесненная бюстгальтером под кимоно, сейчас прижималась к Дайторе. От этого он густо покраснел и продолжил. - Ну и я, как бы, забочусь о ней, по мере своих сил, сами понимаете, тут едой надо обеспечить и все такое. Ума не приложу, как она нашла дорогу к школе, я ей строго-настрого наказал сидеть дома и ждать меня, пока вернусь, а тут такой конфуз. - Отцепив от себя девушку, Дайтора сложил на лице самую-самую виноватую мину, какую только мог, резко выпрямил руки по швам и склонился в поясе под прямым углом. - Прошу вас, Кобаяси-сенсей! Я всегда считал вас примером того, каким должен быть учитель, вы не просто человек, а целая глыба человеческая! Поймите и простите, обещаю, что во время окна на следующем уроке я отведу ее домой, а до тех пор не будет никаких проблем, клянусь вам своей честью преподавателя. Онегайщимас! - И застыл в поклоне, стараясь потеть от волнения поменьше.
|
-
"Я покажу вам ёкайскую мать!"
-
Чертовски убедительный сенсей :)
|
-
За юшку. Не первый раз уже после твоих постов лезу в словарь.
-
Грустно стало от этой мысли как-то
|
-
Здорово так описал поведение. Когда читал, Дайтора перед глазами стоял как живой.
|
-
Правильная реакция, правильного парня:)
|
-
Опознанный бегающий объект - это пять.
-
Так-то Дайтора красавчик вообще. Но слоупок
|
-
-
-
-
Ололо, +++++Различные инкарнации Василевского. Мощный средневековый Василевский, лютый Василевский-из-ГРУ-УСБ-ФСБ-МВД, задумчивый Василевский-англичанин. Меняются маски, суть остается прежней. Поначалу было даже весело, ага
|
|
-
-
Я как представил себе эту картину...
|
|
|
-
МОГУЩЕСТВО ЭТОГО ПОСТА ОКОЛО.. 9000!!!!!1111
-
За последовательность отыгрыша.
-
|
Когда девушка жестом дала понять, что выбор имени оставляет за Дайторой, тот задумался. Имя действительно нужно было, не все же ее "девушка-сан" называть. Подумал-подумал и решил: - Я буду называть тебя Ами-сан. Так как ты не дала точного ответа, связана ли ты с Аматерасу напрямую или же нет, я буду считать, что связана. Но это было бы слишком странно и долго, потому будет коротко и мило - Ами-сан. Или... Ами-чан? - Кавато улыбнулся. Потом они пошли за покупками. Подгадав правильно аппетит невольной соседки, Кавато умудрился спрятать часть продуктов на следующий день и не допустил до них Ами. Все же ему надо было и позавтракать, и обэнто себе снарядить, и оставить той же Ами еду на весь день. Однако же, он уже начал беспокоиться. С такой задержкой продуктов в холодильнике деньги кончатся быстрее, чем того хотелось бы Дайторе, а рабочий месяц не успел даже толком начаться. С этим надо было что-то делать, определенно. Дайтора приготовил девушке ужин, накорми ее, после чего оставил наедине с телевизором, а сам, одев свое кимоно, уединился во дворе. Разминка, общие силовые упражнения - отжимания, приседания, затем легкая растяжка. После чего приступил к отработке ударов сначала на макиваре, затем повторил все ката, которые знал и помнил ясно, как день. Свежий вечерний воздух с реки бодрил, пахло свежестью от деревьев. В конце тренировки Дайтора сел на веранде в полулотос и застыл, собираясь с мыслями и приводя дыхание в норму. А потом пошел в душ. Уже когда парень расстелил себе футон в гостиной и выключил свет, собираясь уснуть, случилось неожиданное. Точнее говоря, случилась Ами. Полуобернувшись на нее и увидев, в каком она виде, Кавато резко вернул голову в исходное положение и почувствовал определенно ясное оживление в своих трусах-боксерах. Осторожно коснувшись рук девушки, он попытался мягко освободиться из ее захвата, но так, чтобы одеяло все же ее прикрывало. После чего, старательно делая вид, что у ничего ниоткуда не торчит, принялся убеждать девушку: - Послушай, я все же нормальный взрослый мужик. Это я к двум вещам говорю, во-первых, я смогу себя защитить, если что, некоторое время, пока бы ты не спустилась с верхнего этажа, этих-то я и так раскидал. А во-вторых, я же не железный! - он заломил руки умоляюще. - Надевай хотя бы нижнее белье! - Тут ему пришло на ум, что одеждой девушку-то худо-бедно обеспечил, бабушкины вещи содержались в чистоте и порядке, не были ветхими, были только слегка старомодными. А вот белья-то у нее и нет, откуда бы ему взяться? - Кс... кхм! - осек он свое невольно вырвавшееся ругательство. - Ну, ладно, я что-нибудь придумаю с бельем. Важно то, что ты красивая и молодая девушка с отличной фигурой и ты не должна быть голой в моем обществе! Это дурно влияет на мой боевой дух... - после этих слов Кавато утер пот со лба. Странно, вроде бы было не так жарко в комнате. - Поэтому давай я отвернусь, вот так, а ты все же пойдешь к себе наверх. А я лягу спать, как ни в чем не бывало! -
-
Ну вот, молодцом, отлично справился же ^^
|
|
|
|
Дворан любил лес. Казалось бы, это больше приличествует всяким худосощным эльфам, носиться посреди пеньков и сосенок, как бешеным зайцам и трястись над каждым листочком. Дворф должен любить камень, любить горы, но, разумеется, их нутро - пещеры и каверны, подземные галереи с их реками и каменными лесами. Борент же считал, что это он домоседства. Да кто такой этот самый "приличный дворф"? Просто деревянный болван, который дальше своей мастерской и боится сунуться. Но это не мешает ему напыщенно говорить о том, кому и что приличествует. А после - валяться под лавкой, вымачивая в пивной луже свою бороду. Именно поэтому, Дворан не чувствовал себя как дома, когда возвращался под свод своих комнат. Пустота и одиночество. Конечно, он любит одиночество, но не такое. Одиночество посреди заснеженного и прекрасного леса или одиночество у костра с трубкой где-то на горном пике - это совсем не такое же одиночество, как в пустой квартире у верстака с единственной свечкой. Возможно, будь он женат... Но, к чему эти пустые слова и прочие "бы". Он женат на своих крепких ботинках, толстом шерстяном свитере крупной вязки, плотном рюкзаке и отличном ухватистом топоре. Он женат на дорогах, горных перевалах и лесных тропинках. И эта любовь точно взаимна.
Когда показалась хижина, именно там, где и должна быть, Дворан улыбнулся ей, как старому другу. Почти не проронивший и слова за всю дорогу, он принялся отдавать указания молодому спутнику: - Пришли, Оттар. Тут есть и еда, и шкуры, и крепкие стены. Здесь и переждем ночь, закат уже близко, а ночь будет холодной. Так что слушай меня внимательно. Сейчас, первым делом, оставляем вещи в доме и занимаемся необходимым - я растоплю очаг, а ты натаскай воды из колодца в бадью. Она в доме, рядом с ней найдешь и ведро с палкой, чтобы разбить лед в колодце. Ты парень крепкий, я как погляжу, справишься. Потом запремся изнутри и будем готовить еду. Говорю заранее, ночью на улицу ни ногой! Видал я в лесах таких тварей, что и магия не могла усмирить. - Ну, а больше и говорить было нечего. Все сказал пока, все объяснил, что делать надо, что не надо. Нужно будет что-то еще - добавить всегда можно, так подумал Дворан, снимая рюкзак и склоняясь над очагом. Дрова нарубят утром, перед уходом.
-
Дворан Борент -- дварфийский поэт.
|
-
-
- Не велел проводник от костра валить! Значит не свалим! Хитрый лис.
|
"Спаси нас Император!" - подумал Максвелл под своим шлемом. Ему он был благодарен, без шлема магос смог бы увидеть, как по холеному лицу дознавателя ползут капли холодного пота, а в глаза плещется ужас. Но Максвелл не был бы слугой Императора и Священной Инквизиции, если бы дал волю своему страху перед лицом опасности. Да, он не космодесантник, он простой человек, но даже космодесантники умирают, это он видел только что, предсмертные хрипы брата Эцтли на общей волне, должно быть, покоробили всех. Поэтому, про себя повторяя литании храбрости, он кинул механикуму: - Защищайте Голиаф, магос Гетеродин, потому как, я чувствую, наша миссия грозится кончится, не начавшись. - После этого, Максвелл отправился на левый фланг, который сейчас поливал огнем из болтера Темный Ангел. Его огонь пригодился бы на основном направлении, потому этот проход Фредерико собирался взять на себя. На ходу вытащив из ножен меч, он ощутил, как затрепетала на груди косточка духа, когда легким псионическим касанием Максвелл пробудил клинок. На ходу он выстрелил из болт-пистолета, который был переключен на стрельбу очередями по три. В вакууме звуки не распространялись, но он почти слышал как протрещал пистолет в его руке и почти ощутил, как зажужжали стабилизаторы в его правой руке. Три хеллфайр-болта отправились в толпу выплывающих из левого коридора тиранидов. Пока что их было не так много, но это лишь вопрос времени, в этом тираниды никогда не давали поводов усомниться. Покончив со стрельбой, Максвелл определил наиболее выгодную для себя позицию, после чего замер на месте и простер левую руку с зажатым колдовским клинком вперед. Мысленно он забормотал литании охранения от ужасов варпа, а его воля, горячее раскаленного прометия, вливалась в клинок, заставляя его кость духа наливаться светом. В начале клинок окутывал холодный, полупрозрачный голубоватый ореол, но чем больше сил пропускал через него Максвелл, тем ярче он разгорался и голубоватость сначала налилась глубокой синевой, затем резко пожелтела и, наконец, стала ослепительно белой. Клинок задрожал и вспыхнул, изливая огонь на врагов его хозяина.
-
Плещется ужас, глубокая синева, огонь изливается. Да ты же ИНКВИЗИТОР!
-
-
|
-
Дворан у тебя клёвый, зЗяпп.
|
Покуривая трубочку, Дворан рассматривал башню Часов. Многие наземные бы удивились, узнав, что под землей тоже есть башни. Экая шутка. Но вот она, перед ним, и выглядит очень внушительно, а уж кто там внутри обитает - совсем дрожь пробирает. Но разведчик стоял спокойно, пуская терпкий дым, почему-то отдающий хвоей и запустил руки в карманы штанов. Он вообще всю свою одежду выкроил и сделал сам, ни у кого такой больше не было, кроме некоторых разведчиков. Они решили, что карманы гораздо удобней, чем постоянные сумочки и мешочки, которые использовались в походах, потому обратились к Дворану, в тот и рад помочь. Долго ждать не пришлось, послышались шаги и показались двое - Старший Брат, фигура тайная, могущественная и, что уж говорить, зловещая. А вместе с ним молодой парень, борода у него была еще короткая, но сопляком он не выглядел. Это радовало, все же идти до Доммель-Драга не близко пришлось бы. Вытряхнув остатки табака, постучав трубочкой о стену, Дворан пошел вместе с прибывшими: - Да, все верно, обучался магии я именно у Праимаса. Повезло, как кому-то может показаться, - абсолютно спокойным и ровным тоном говорил мастер разведчик, широко и свободно шагая по дороге. - Мы видимся с ним иногда, но редко, часто бываю в рейдах, сами понимаете. Тут уж времени с друзьями за пивом сидеть нету. Да и как-то, на пиво звать духовного лидера Города, кхм. Шутка ли! - развел руками Дворан. - Так что, почтенный Брат, за книгами и обратно? Больше ничего не нужно будет? Лучше уж сейчас уточнить, чем потом, перед выходом. Сами понимаете, вещи собрать еще надо, а экипировка к каждому заданию нужна важная. Возьмешь много - помрешь от усталости все волочить, не возьмешь то, что надо - помрешь уже в прямом смысле. Всякое бывает. -
|
|
|
"Девка хорошая. Но, блять, откуда они взялись все, такие нежные? Вот если окажется, что она еще и целка - я нихуя уже не удивлюсь, просто голову руками накрою и буду молчать. Благородный рыцарь, который на поприще наемника хочет стать Великим - уже пиздец, мальчик явно не в себе, книжек перечитал либо просто ебнутый. За это говорит и то, что он в этом железе пешком бродит. Баба еще, с тонкой душой и чистым сердцем. Старается из себя опытную наемницу корчить, только на фоне Мелиссы - просто фрейлина какой-нибудь графини, что от крысы в обморок падает. Как же она целая до сих пор? Все мои знакомые, да и я бы тоже, если б такая пришла к нам в отряд, в первую ночь ее выебали хором. Значит, за ней тоже надо следить. Ясно как день, что ебет ее Маркес, иначе бы с ней рассусоливания не заводил. Это тоже хуево, в бою будет бабу защищать в первую очередь, она же из себя дохуя воительницу строит. Да-а... Про Гарри уже и так понятно, мутный, тихий, ебнутый." Покивав своим мыслишкам, подошел к Герману и наклонился, тихо буркнув: - Ну и попутчики у тебя. Пиздец, Герман. Просто в ахуе я от них, - затем уже чуть громче добавил, чтоб Шип и Хурт слышали. - Был у нас тоже такой, Аверин. Хорошо, что недолго гулял с нами. - Круг людей, с которыми можно было иметь дело, сузился внутри не очень большого отряда до трех фигур: Кляйн, потому что Кляйн, потому что проверенный не раз; Хурт, потому что дрались уже вместе и Джека за все время ни разу не выбесил; Шип, типчик хоть и мутный тоже, но все-таки этот типаж Джеку был знаком, что от него ждать было понятно в общих чертах. Да и спину он все же прикрыл. "А шуточки переживем" - подумал Джек. "Я тоже юморист дохуя. Вон, ему бошку ночью обрил, он даже не почесался".
-
-
"Вон, ему бошку ночью обрил, он даже не почесался"
Тайна века раскрыта))
|
|
|
|
Покосился Джек на рыцаря, да и рубанул: - Хуита какая. Если б у меня мечта была бригадиром стать, я бы в Союзе остался. Там этих бригад жопой кушай, постоянно в Орденские земли с заказами кочуют. Ну и я, конешна, не образованный, не чета рыцарству цветистому, но все же своей лысой башкой понимаю, что армия, она расходы приносит в первую руку. И замок тоже. Если армия будет - какой-нибудь ушлый дядя решит ночью ножичком расписать и приехали. Или ребяток перекупит. Народ простой, не чета цветистому рыцарству, уж не обижайтесь сир Освальд Херпоймикаковский, такие деньги любят и баб любят. И тот, кто этим сможет их обеспечить лучше - тот им и батька, тот и атаман. Тот и отец родной. А с замком вообще хуйня. Он здоровый, для него слуги нужны. Слугам платить, замок содержать, холодно, сквозняки, жопу застудишь и привет. Хех, - усмехнулся и головой покачал наемник. - "Захватить". Был такой один. Рассказывали мне в позапрошлой бригаде. Собрал кондоту свою, головорезов всяких, преданных. Пошел на приступ, лордика какого-то, что в замке мужественность свою застудил, на кишках повесил со стены. А наследничков придушил по-тихому. И решил осесть там, вот как ты, Освальд, и мелешь. Ну, недолго он там просидел. Окрестные лорды писульку королю написали. Тот им выдал свою, мол, даю монаршее благословление, хуе-мое. Ну, лорды собрались, мошной потрясли, своих вассалов подтянули, кто наемников пригнал, и осадили этот замок. Народу было человек двадцать к одному. Кондотьера того свои же преданные выдали, за помилование. С него потом кожу сняли живьем, мага позвали, чтобы не окочурился сразу. Потом руки-ноги отрезали, а, напоследок, пороху мельнского в жопу и хавальник напихали, да и подожгли. Типа, урок всяким урлам неумытым, чтобы не лезли на высокородных и на замки не зарились. - Перекинул Джек топор опять на другое плечо. - Так что как по мне, лучше уж бордель. Никто тебя за него казнями лютыми казнить не будет, всем прибыль и выгода. И девочкам, и хозяину, и государству, а, стало быть, королю! -
|
-
Да вы задолбали с рельсов убегать! ^^
|
-
Какой заботливый учитель! ^_^
|
|
-
Западу - западово Поначалу казалось, что какой-то новый типаж открылся. Оказалось - брутальный и забивший на моральные нормы и принципы Василевский, в антураже Мёльна вааловского
|
-
Норм. Но иностранные фамилии жуткие
|
|
Я оглядел класс. Обычные школьники, со светлыми лицами. Мне предстояло стать их опорой и поддержкой в учебе, человеком, к которому всегда можно прийти и рассказать о своих проблемах и я не должен оставаться в стороне от этих проблем. От осознания своего долга у меня слегка в носу даже защипало. Но в этот момент вскочила Момоко. То есть, это я уже мгновением позже понял, что это она. Потому, кажется, глаза у меня выпучились от удивления. - Момо... Кхм, - подавил в себе удивленный возглас и покосился на директора. Тем временем события продолжали развиваться. Новенький мальчик, с высветленными волосами, представился и один из тех "проблемных" ребят решил узнать о нем побольше. Завязался немного неловкий разговор. Но меня порадовало, что Каваками решил сходу проявить дружелюбность и завязать дружеское знакомство! Этот парень все же не такой хулиган! Русская девочка молчала и никак не действовала. А тут еще и опаздавший пришел. "Ладно, Дайтора, теперь ты тут капитан, давай, бери в свои руки действо". Я начал хлопать и улыбнулся. Прошел к своему месту за учительским столом и положил на него свои записи и журнал. - Отлично, отлично! Ну что же, еще раз поприветствуем Кейту-куна! Кейта-кун, ты можешь пройти на свободное место, спасибо за свой рассказ. Кочо-сенсей Горудуберугу, благодарим вас за то, что выделили время и посетили нас, дальше я справлюсь, - поклон директору. Директор вышел. Снова к аудитории. - Что же, пока Гуригоробичу-сан собирается с мыслями, я, пожалуй, представлюсь сам. - Развернувшись к доске, я, размашисто и на половину поверхности, начертал свое имя. Задумался мгновение, понял, что ошибся в одной палочке и быстро ее стер. Развернулся снова. - Кавато Дайтора! Двадцать два года, родился здесь, в этом городе. Недавно закончил педагогический колледж, после чего получил приглашение директора преподавать в вашей школе историю. Во-от. Холост, живу... - "Стой! Ты живешь не один! Какое-то глупое предложение получилось". - Та-ак, - я задумался, подперев рукой подбородок. Что бы еще сказать. - Владею карате, второй дан. Но, это вам, наверное не интересно... Ладно! Не буду больше занимать свое время, - и повернулся к двери, где все еще стояла русская девочка. Там же стоял и опоздун. Я нахмурился, раскрыл журнал и быстро нашел его фотографию. - Симидзу Акайо! Давай, проходи быстрее, но, чтобы больше такого не было! Ладно еще сегодня у нас классный час. Так, теперь предлагаю послушать, что нам расскажет Гуригобичу-сан о себе! - Мельком я отметил, что моя несостоявшаяся убийца-на-мотороллере тоже здесь.
-
От осознания своего долга у меня слегка в носу даже защипалоТак обычно и бывает =) Хороший пост!
|
|
-
Очень живо получилось, натурально
-
-
|
-
За классический типаж перса ^-^
|
-
Плюс каждому. Хорошо пока идете.
|
|
-
Вот она, вот она, эта формулировка!
|
Настроение резко поменялось. - Э-эм. Ну, вообще нельзя сказать, что мы их зарезали, любезнейший, - начал я вполголоса, глядя на крестьян. - Они, признаться, издохли сами, смертью хотя и тяжелой, но более чем естественной, без нашего прямого вмешательства. А уже потом, знаете ли, решили, кхм... - я замолчал, глядя на вошедшего Джека. Без мяса и с моим топором в крови. - Так, конина отменяется, похоже. Знаете что, я принимаю ваше донельзя щедрое предложение, - кинул я трактирщику чуть напряженно, потому что хотя и чуял опасность своей задницей, но не понимал пока, откуда конкретно ее ждать. И как ее избежать тоже. Потому, натянув на лицо свою самую ослепительную улыбку, щелчком пальцев подняв козырек кепки, я распахнул объятья навстречу компаньону: - Дже-ек, старина ты мой! Вот и ты! Послушай, Джек, я же тебе сто раз говорил, не надо брить подмышки моим топором, он не настолько острый! И вот, посмотри к чему это привело, дружище, - приобняв за плечо компаньона, я разочарованно поцокал языком и поспешил прикрыть топор. - Надо отвыкать, я тебе говорю, от своих привычек дурных, надо! - ненавязчиво я уже уводил друга во внутренний двор корчмы. Шепнул на ухо: - Ну ты и болван, брат, что ж ты делаешь-то! Ты мог хотя бы его вытереть нормально, а? Или спрятать куда-нибудь? - когда мы вышли во двор, я сноровисто вытащил топор и начал вытирать его какой-то ветошью и соломой, смачивая из бочки. Черт с ней, со ржой, оселком сниму потом, главное убрать доказательства. - У них тут творится какая-то херня, я хотел конину загнать, а трактирщик на меня глянул, будто я ему предложил переспать с этой лошадью! А крестьяне? Короче, ни про каких лошадей ты и слышать не слышал, пришли пешком, два бродячих... блять... - Я задумался. На ум не шло ничего. - Два бродячих артиста! Ты споешь, я спляшу. Или наоборот. А пешком и в таком виде, потому что голоса у тебя нет, а я танцую кривовато. -
|
-
проклятие Зарезанного мерина Ай лолд.
|
|
-
Мне очень нравится решение финансового вопроса. Цена, условия, оговорки - всё, в общем.
|
-
Помыться стоило, после сегодняшних приключений чем только не разило от полицейского.
|
Ясное дело, что нагрел Шип с деньгами. Остальные бы пальцы ему отрубить, чтобы не крысятничал. Но хоть сколько-то. Да и получится ли деньги эти потратить с толком, вот вопрос, который Джека помучил-помучил. Минуту наверное. А потом он его из головы выкинул, потому что надо было дерево рубить. Далеко отходить от лагеря не хотелось ему, вурдалаков всяких жопой своей привлекать не хотелось, мало ли, что тут водится в лесу. Потому, выбрав дерево получше, даже парочку, обрубил под корень, ветки легонько порубил и все это приволок к лагерю. А уже на его краю, лагеря то бишь, нормально стесал остальные ветки, полешки нарубил ладные, да и в середине поляны это все и сложил по уму. Наше дело маленькое, сырые дрова аккуратно обеспечить. Поджигают пусть мэтры тогда. Так подумал Джек, после чего взял чурбачок, сел на него возле телеги и начал новоприобретенный арбалет рассматривать. Явно лучше старого. Но и старый выкидывать ни к чему. Продать, деньги любят счет. Настроение улучшилось. Так что решил, наконец, наемник поинтересоваться так, ненавязчиво: - Это, раз уж у нас привал, отдых, все дела. Может пока с деньгами разберемся, а? Чтобы уж совсем дух войска поднять. - Но все это так, между делом. Заодно решил и сумки покойного посмотреть, потому полез в телегу, благо она рядом, достал их и аккуратно так стал перебирать. Нормальный был парень, видимо. Все на месте было, котелок, ложка, веревка даже. Травки какие-то. Жратва. В общем, Джек решил, что это ему тоже не повредит. Здоровое питание, все дела. После чего решил секиру поточить. Дело хорошее. Вообще, здорово все. Денег поднял уже неплохо, еще и зарплату не получив. Арбалет притырил, щит неплохой. Добра всякого еще сверху, нужного. Скоро костер будет теплый, мясо свежее пожрать, за спиной - крепкая телега. Впереди - перспективы. Хорошо.
|
-
За последовательный отыгрыш заявленного жадного и отмороженного ублюдка, готового из-за пары монет устроить бучу, даже с риском получить нож в спину. Хороший такой вышел персонаж :)
|
|
|
|
-
Если непонятная хрень тебя наняла - ей простительно выть!
|
|
-
- Да завалите ебальники оба,ссылка
-
|
Я расстался с Эрихом и встретившим его лейтенантом возле погрузочного лифтера. Ступив на палубу "Геркулеса", я осмотрелся, вдохнул воздух пока открытого погрузочного отделения, в котором смешался рециркулированный воздух транспорта, воздух планеты и вонь сгоревшего прометиума из выхлопных труб многочисленных машин. Что же, пока Реммар занимается инвентаризацией и проверкой имущества, стоит осмотреться и мне. Я направился в сторону индивидуальных лифтеров. Заходя в скупо отделанную кабинку, я слегка поежился. Лифтеры, с того самого дня, когда мне путь пересек тот самый отвратительный демон, ассоциировались у меня с компактной ловушкой, из которой выходов довольно мало. Но я себя переборол и относительно невозмутимо доехал до верхней палубы. Ориентируясь по дата-планшету, я довольно быстро нашел отведенную мне каюту. Помещение было пустым, только мои вещи были разложены на столе и кровати. Еще одна дверь вела в смежную комнату, представлявшую собой совмещенный санузел с душевой кабиной. В шкафу на вешалке висела парадная форма в чехле. Помимо простой пружинной кровати, тумбочки возле нее, в каюте хватило места для письменного стола и трех стульев. Что же, это помещение было по-больше, чем моя каюта на прошлом корабле. Минимальные удобства соблюдены и ладно. Я сел за стол и разложил на нем бумаги и предписания, пробегая их взглядом еще раз. Больше всего я опасался того, о чем редко говорят в голофильмах про отважных и непоколебимых комиссарах - вала бумажной работы, с которым мне предстояло разбираться, как только эти триста новобранцев перейдут к нам. Да и про остальной полк не стоило забывать - он тоже был на моих плечах. Хотя, как я предполагал, основные проблемы будут связаны как раз с третьей ротой. Остальные соединения провели вместе уже достаточное время, чтобы образовать устойчивый коллектив, а профилактические меры и показательные трибуналы сделали свое дело - докладов о драках и неуставных отношениях почти не поступало. "Неуставные отношения", - я усмехнулся этим мыслям. В подразделении, тридцать процентов которого составляют женщины, это словосочетание несет немного другой смысл. И дело это очень непростое. Обычно, там где находится полк Гвардии, обязательно присутствует какое-то количество маркитанток, и на это смотрят сквозь пальцы, так как жизнь гвардейца на службе Императора не сильно радостна, полна тягот и лишений. Что говорить, если даже некоторые офицеры возят с собой по-несколько любовниц! Но совсем другой вопрос, когда последствия таких "повышений морали" в виде беременностей выводят из строя боеспособного солдата. Преступление, что и говорить. Но что же делать? Расстреливать? А кого из них? И как долго после этого планирует прожить офицер на поле боя, вот это очень важный вопрос. Поэтому, нам с майором Рэгненом, полковником Страденом и отцом Йозефом пришлось поломать голову, чтобы найти выход из ситуации. Хвала Императору, принудительное распространение контрацептивов и плановые посещения женской частью полка медиков возымели действие. Я улыбнулся, когда вспомнил красное от возмущения лицо старика Рэгнена и то, как он без остановки бродил по конференц-залу. "Немыслимо! Где славные традиции!? Куда подевалась честь воина!? Да мы такими темпами превратимся в Пятьсот восемьдесят третий Гвардейский детский сад!" Вздохнув, я сверился с наручным хроном. Пора, новобранцы не ждут. Поднявшись из-за стола, я убрал особо важные бумаги в личный сейф, остальные аккуратно уложил на столе. После чего запер каюту и отправился к лифту, в очередной раз ощутив довольно неприятное чувство. Когда я доехал до нижней палубы и вышел из лифта, то жестом остановил собравшегося "Смирно!" дежурного. Тихо подойдя к ширме, я прислушался. Так и есть, капитан Реммар как раз заканчивал свою беседу. Дождавшись, пока он не закончит, я кивнул дежурному, можно. - Смирно! - крикнул он, оповещая, что на палубе оказался кто-то выше рангом, чем командир этой роты. Я шагнул в расположение, пробегая взглядом две шеренги солдат. Кто-то выглядел необстрелянным, кто-то производил впечатление тертого калача. Их объединяло то, что они - новички в нашем полку и мне предстояло объяснить, кто я такой и почему меня надо слушаться. Жестом останавливая Реммара, прерывая его порыв доложить мне по Уставу, я заложил руки за спину и посмотрел на солдат с высоты своего роста. - Меня зовут Генри Армстронг и я являюсь полковым комиссаром Пятьсот восемьдесят третьего Гвардейского Валедорско-Антигонского пехотного полка. Гвардейцы! Как уже сказал ваш командир, вы - Молот Императора и вы должны с гордостью нести это звание и нести Волю Его врагам. Моя роль - это сделать так, чтобы вы достойно несли службу и принять меры, если вы этому высокому званию соответствовать не будете. - Я расстегнул кобуру на поясе и вытащил болт-пистолет. Взвесив в руке, я поднял его перед собой и развернул боком, так, чтобы каждый мог разглядеть вычурную отделку оружия, его неповторимые изгибы и прочие украшения. - Этот болт-пистолет был собран на Марсе, его имя "Гневливый". Отличное оружие, безотказное, никогда не клинит, ход мягкий, ровный. Килограмм практичного и холодного металла. Запомните его хорошенько, - я повернул пистолет другим боком. - Отпечатайте его изображение в мозгу, потому что если вы увидите его в следующий раз - это значит, что пришла Смерть, - сухо закончил я и убрал пистолет обратно в кобуру. - Каждый раз, когда вы решите так или иначе нарушить Устав, - я припечатал последнее слово. - Потасовкой, распитием спиртного, употреблением наркотиков, курением в расположении, - взмахнул рукой перед лицом, разгоняя дым, - или же решите предать Императора, - черты лица стали жесткими, а тяжелый взгляд перепахал обе шеренги солдат, - вспомните этот пистолет и подумайте, стоит ли менять свою жизнь на такую жалкую цель. - Я взял паузу, чтобы смысл сказанного дошел до каждого. - Занятия начинаются завтра, потому остаток сегодняшнего дня я объявляю выходным. Советую потратить его для повторения Боевого Устава. Сержанты, провести беседы с личным составом на тему неуставных взаимоотношений, зачитать предусматриваемые наказания. Закрепить место для курения, которое будет содержаться в чистоте силами курящих. Сержант Ройт, провести беседу о вреде курения лхо-стимуляторов для пассивного курильщика и выдать со склада средства индивидуальной контрацепции, если это было еще не сделано. Вольно! Разойтись. - Я развернулся и печатающим шагом вышел из расположения, направившись к лифтеру.
-
Вот так сразу и не скажешь, кто суровей - болт-пистоль или его хозяин)) Пока что план такой - комиссар берет на себя левые два полка, а мы его прикрываем по центру и справа, ну и по мере продвижения добиваем остатки талларанцев, самых шокированных Армстронгом берем в плен!
|
-
-
Ты еще порефлексируй там, блять
|
-
Радует очень то, что даже годы (пиздец, реально, второй год пошел) спустя, ты помнишь обо всяких таких мелочах
|
-
По дороге все же провалился в какую-то неглубокую впадинку и набрал в ботинок воды, отчего несколько раз невысоко подпрыгнул. Ну хоть кто-то принял мои слова всерьёз!
|
-
Вдруг как-нибудь сядешь в автозак и сгоришь. Вот точно! Или придешь про политику поговорить, а тебе там рррраз - и барышню подарят! Какие уж тут четкие планы...
-
Ветка Шанхайской Муниципальной Полиции еще более похорошела с приходом этого персонажа, но не только и, чем дальше тем больше, не столько благодаря задумке мастера, сколько усилиям зЗаппада, решившего писать в общем стиле модуля - от третьего лица)) Правда отлично получается, и даже не без юмора.
|
|
Я подошел к Лионе и взял ее за руку ненавязчиво. Вгляделся в туманы, крышу дома увидел. Такого, как вдруг представилось явно. И ведь не моя это была фантазия, по большому счету, а Лионы, но вот же. Дом, хороший. Такой, как нужен, и не описать его лучше. И так вдруг спокойно стало, осознавая, что за будущее нас ждет в нем. Спокойное, тихое. И мы не станем чудовищами. Для меня это значило, что я буду нормальным, как бы дико это не звучало в подобном месте. Я, человек, упивавшийся убийствами и страданиями людей, бывший монстром уже в своем мире. Сколько раз я мог бы видеть, как душа убитого мною человека покидает разрушенную оболочку, преображая все вокруг, и впитывать ее энергию в себя. Но, это было не здесь, это было там. А здесь, казалось бы, в месте, для которого я был рожден, где фраза "смерть - это начало новой жизни" даже больше, чем просто цитата. Это данность, которую ты видишь своими глазами незамедлительно. Здесь - я перестал видеть смысл в том, что делал всю жизнь, здесь вдруг я нашел девушку и дом. Это все дал мне Город. Добрый Город. Он добр по-своему, не всем дано понять его доброту, что простирается даже на окраины, даже на свалку вне его пределов. Да, он страдает, да, он некрасив, ужасен. Мрачен, населен Падшими, Лордами и прочими ужасными существами, чьи имена я пока не знаю. И где-то там сидят великие Архитекторы, что забыли изначальную цель, упиваясь своим могуществом. Но этот Город продолжает, исподволь, помогать всем вокруг. Даже это глупое исполнение желаний, дающее всегда больше - и часто то, в чем ты и не нуждался особенно - чем ты попросил, это тоже его доброта. Добрый Город добр к людям. Но понимают ли это они в погоне за спасением, так, как им это видится?
- Ну что? Я не хочу тебя принуждать, милая, просто подумай о нашем Доме. Я приму твой выбор, любой. Знаешь, я люблю этот Город. Я понял это только что. Потому что каким бы я не стал, я уже не буду большим монстром, чем был. -
-
-
Каким бы я не стал, я уже не буду большим монстром, чем был. Майерс еще не догадывается НАСКОЛЬКО он заблуждается =)
-
Не, ну это вообще "Zzppd"
-
|
"Этого не было в контракте", - слова, звучавшие мантрой, вертелись в голове, когда новоиспеченный младший инспектор Хиггс осторожно выглядывал из-за стола. Отгремевший взрыв принес с собой ссадины, едва слышный свист в ушах и разруху, на которую начали стягиваться китайцы. "Ладно, ладно, надо действовать, нечего разлеживаться за столом в какой-то забегаловке", - укорил себя Хиггс и, выставив перед собой револьвер, выбрался на улицу. Бандитов видно не было, очевидно, что бросив бомбу, они решили ретироваться, не проверяя, насколько действенно взрыв разобрался с полицейскими. Про себя Майкл мог сказать, что ему даже повезло. Если бы не тот китаец, что так великодушно уронил его на пол - все могло закончиться весьма печально. Трогая ссадины на лбу свободной рукой и морщась, Майкл подумал, что не попадал в подобный переплет, даже при зачистке портовых притонов Лондона. Это надо - бомбу! Продолжая щупать голову, Майкл пробежал по волосам. Похоже, что каким-то образом он умудрился еще и слегка подпалить шевелюру. - М-м, - чуть промычал Хиггс, выискивая взглядом кого-нибудь из констеблей. Выхватив одного из них взглядом, он поднял руку, привлекая его внимание. "Надо бы попробовать выучить их имена. И в лицо запомнить. Ну да, всего-ничего, Майкл, какая мелочь - запомнить китайца в лицо, в Китае, мелочь", - Вот что, проверьте, вызвали ли пожарных. И надо вызвать транспорт, чтобы раненых доставили в больницу. А еще где-то здесь должен быть мистер Ричи, - Майкл заозирался. Детектив нашелся неподалеку, лежал на дороге и не шевелился. Майкл махнул давешнему констеблю и склонился над Артуром Ричи, проверив пульс, а затем слегка хлопая того по щекам. - Мистер Ричи! Вы меня слышите? Как вы себя чувствуете, мистер Ричи! -
-
Про контракт мне особенно нравится =)
-
|
-
-
Долбилово анальное всюду, монстры бахают детей, Хомяк-с-Дробаданом, а Запад - полупоклоны
|
|
-
Реактивный зЗаппад. Просто ролевая бестия скорости.
|
-
Она тебе спасибо скажет еще! Ну уж нет! Я надеюсь, после этого она ничего не будет говорить.
-
Не, ну ты - молоток, конечно. Нормик
|
|
-
-
Матэмхейн такой Матэмхейн. И всё ж - СОГЛАСОВАНО
|
Вы не можете просматривать этот пост!
-
>Кацманн, сломать большой и указательный пальцы на здоровой руке И тут малафья заструилась по моим штанишкам.
|
-
-
даже вся жизнь не пронеслась перед глазами )
-
Ну ты могучий, йоба. Король Анти-Рефлексии
-
|
-
За совместный с Тучем отыгрыш у костра.
|
|
|
-
-
А грамотный он мужик, этот Аарон Матэмхейн...
-
Да ты же - БОРОДАТЫЙ МУЖИК!
|
-
ты похож на мою начальницу)))
-
а у вас мутантов линчуют!
|
|
|
- Нет, милая, ничего, - я улыбнулся племяннице и, присев за стойку рядом с доктором, снял шляпу. - Я забежал ненадолго. Ты слышала радио? Желтый уровень, так что пока сбегай на кухню и проверь, все ли у тебя подготовлено, потом посмотри, чтобы не сгорел стейк уважаемого доктора, и уже после всего этого можешь возвращаться, - я хлопнул девчонку пониже спины своей шляпой, задавая нужное направление движения. После этого повернулся к доктору и окинул его взглядом. В принципе, доктор был неплохим малым. Такими людьми я бы хотел наполнить Лирвиль - молодыми обученными специалистами. Конечно, сам-то я имел за плечами всего семь классов местной школы, да и то паршивенько учился. Читать-писать выучился, с подсчетом патронов в карабине, трупов и выручки тоже проблем не возникало никогда, но я не был каким-нибудь костеголовым деревенщиной, какими нас часто выставляют в Большом. Хотя, признаться честно, ничем они там от нас и не отличались. Но, по сути, я понимал, что развитие городу дадут только новые люди. А я хотел развивать этот город. Черт побери, я его лично, своими руками удерживал от падения в то говно, в котором он плавал еще когда мой покойный брат был жив. И чего бы я не хотел, это того, чтобы город опять стал чем-то, похожим на старый Лирвиль. Нет, сэр, точно нет. Эти мысли были у меня в голове, когда я смотрел на Таггерта. Я бы не дожил до своих лет, если бы был тупым и невнимательным, потому знал о приязни Бетти к этому парню, и я не был против! Однако, она не была мне дочерью, да и не маленькой девочкой, потому я не собирался бегать за ее ухажерами и угрожать отстрелить им яйца, как в старых потрепанных книжках. Все, чего я желал, чтобы она была осмотрительной. И об этом я заботился все свое свободное время. - Между делом, доктор, - я заговорщически понизил голос. - Имейте ввиду, что Бетти отлично стреляет из карабина и попадает в "яблочки" с хорошей дистанции, - я похлопал парня по плечу и усмехнулся. - Знание - сила, ведь так, доктор? - После этого, я, уже спокойно и без усмешки, опять спросил Таггерта: - Ну что, доктор? Что-нибудь можете сказать по поводу тел, которые вам доставляет Симс? Что-нибудь определенное? Ситуация животрепещущая, сами должны понять, человек ученый. -
-
Нет, сэр, точно нет.
|
|
-
За обучение новому ругательству, жирный такой плюс :D
|
-
Желание загадал Майерс, а смеялся я. Сила Доброго Города!
|
|
-
Жестко ты с подсознанием.
|
-
-
Ща Кунц придёт а вы долбитесь
|
- Тебе кто-нибудь говорил, что ты не очень хорошая девочка - так на людей бросаться, - почесал затылок. - Хотя, если говоришь, что проституцией на жизнь зарабатывала - то говорили, хотя и не в том контексте, который имею в виду я. С цефалоподами, говоришь? Прикольно. А кто это такие вообще? - Помолчал, подумал. - А я не знаю, какой я был. Я помню, что сначала умерла сестра и отец, еще на станции. Потом мать, наверное, вот этого не помню. Потом на Ривиан-Прайм жил, учился. Семья была, две дочки, жена. Потом они умерли во время терракта. Ушел в армию, служил, вторая семья - родное отделение и даже подруга детства в нем оказалась. Все умерли от рук кнехта, я тоже. Откачали без половины тулова. Пошел в техники корабельные, забухал по-черному. Вступил в интимно-половую связь с медицинским андроидом, но это ты уже знаешь - флешка ведь. Вот, такие дела. Плюс, возможно, потомок этого самого легендарного полного тезки, что тоже, на фоне моих "успехов", - сделал в воздухе пальцами кавычки. - весьма фрустрирует. И вообще, чем тебе не нравился разговор про лавановые анусные фильтры? Нормальный разговор ни о чем, уж гораздо лучше, чем мусолить и облизывать эти, мягко говоря, грустные воспоминания. Ты вот, ну была шлюхой. Ну трахалась с этими самыми цефалоподами. Та Ривас умерла. Ты - новая Ривас, с воспоминаниями старой, прими это. Суть в том, что теперь ты должна жить по-другому. И мыслить, оглядываясь на негативный опыт прошлой жизни. - Я замолчал. Подумал. Усмехнулся. - Слу-ушай, так это, получается, мы все - девственники? У кого День Рождения был пару дней назад. Неплохая новость для нашего Казановы-Тендри! Хе-хе. Хм, - я вдруг снова замолчал, бросив косой взгляд на Ривас. - Н-да. И вы с Джулией, получается, с новой жизнью получили шанс опять потерять девственность. С физиологической, так сказать, точки зрения, - сказал я и прыснул. А потом расхохотался в полный голос, молотя рукой по земле, усыпанной песком. Утирая слезы, выступившие от смеха, я выставил в защитном движении руку: - Ты только без обид, слышишь? Но сама посуди, уж теперь-то можешь "до свадьбы - ни-ни"! Вот это кора! - а потом с нарочито серьезным видом добавил: - Жених будет удивлен в первую брачную ночь, эт точно. Опыт плюс целка равно порванный шаблон жениха! - я снова заржал.
-
-
- Слу-ушай, так это, получается, мы все - девственники? А ведь и впрямь.
-
Про девственность - это здорово.
|
-
Харизматичный Майерс такой всё ж)
|
-
Нет, ну вы индейцы!
Зря ты так, Запад, зря, зря, зря.
|
|
-
Связь у телефонов пропала полчаса назад. Да и раньше перескакивала с одного оператора на другого, иногда выдавая что-то совершенно странное, вроде "NORM" или "Т_Т". Ня
-
|
|
Ребров. Геннадий. Общее. - Себе засунь, - резко сказал дядька, похожий на героя одного сериала и, переложив в левую руку баклагу с пивом, ударил нависшего над ним парня кулаком в нос. Парень увернулся и продолжая это же движение, саданул коленом в челюсть дядьке с пивом. Тот, впрочем, тоже увернулся. Автобус трясся немилосердно, потому на драку это не походило, так, какое-то вялое маханье руками и ногами. В завершение всего, парень упал на дядьку и оба они теперь были щедро политы теплым пивом из бутылки дядьки. Салон автобуса замер в ожидании продолжения. Визг, писк и барахтанье, перемежающиеся угрозами и матом щедро разряжали обстановку. Автобус резко затормозил. Из-за этого, Вадим хорошо приложился к стеклу за спиной водителя лбом, да так, что очки окончательно слетели с носа. Геннадий же выпустил бутылку с пивом куда-то в район своего чемодана и понял - это провал. Пускай и сшитую "русскими итальянцами", обувь с пивными пятнами покупать не будут точно. В это время с шипением раскрылась передняя пассажирская дверь, в салон. Мотор затих, магнитола смолкла. Водитель вылез из автобуса и хлопнул своей дверью. На какое-то время в салоне повисла тишина. Наконец, в салон, с шумом втиснулся водитель. Сначала вошло его правое плечо, затем показалась грудь, на которой сидела небольшая, лысая и красная голова, затем вошло левое плечо и ноги. Как оказалось, водитель был просто очень большой, чтобы войти сразу целиком. Пыхнув папиросой, водила громыхнул: - Как вы заебали, пидоры. Потолкуем, - утвердительно бросил он, взяв за шкирку сначала Реброва, который был сверху, а потом за грудки Геннадия, что был снизу. Экономным движением, водила вышвырнул наружу сначала Реброва, а уже потом, ему вослед - Геннадия. Приземляться, конечно, больнее было Вадиму. Геннадию уже не так больно, все-таки он оказался на этот раз сверху. Пытаясь отползти друг от друга, да и выразить возмущение подобной ситуацией, они опять забарахтались на обочине дороги, а тут подоспел и водила. Первая оплеуха досталась дембелю. Водила бил раскрытой ладонью, но все равно, в башне зашумело так, как никогда до этого, за год службы. Куда там дедушкам в расположении родной части, на этот раз даже звезды увидел, почти. Мотая головой, Вадим поднялся на ноги, пытаясь хотя бы встать в боевую стойку, но тут же отхватил коленом в живот, а сверху по спине пришелся локоть, хотя по ощущениям было похоже на кузнечный молот. Вадим Ребров упал на асфальт, выблевывая скудную хавку, которой он успел себя побаловать до посадки в автобус. В это время Геннадий оперативно поднялся на ноги и пытался отступить, однако водила догнал его одним немыслимым броском. Схватив за правую руку, он тут же ее вывернул, до хруста, затем провел подсечку по ногам. В суставе что-то хрустнуло. Любитель больших сисек тихонько взвыл. После этого, так и не издав ни звука, водила легко закинул оба тела обратно в салон, сел на свое место и закрыл двери. - Ну что, господа и дамы, конфликт исчерпан, - пробасил водила весело и, заведя мотор, вы поехали дальше.
-
-
+1 Я больше не люблю Чака.
-
Водитель ваще водитель чо
|
|
-
вас разделяет лист оргстекла, календарь за 2001-й год с голой бабой и шторка. Потому сурово посмотреть со своего места на "властелина пазика" не получилось. Это вин.
|
|
|
-
Ололо. Полевая медицина такая полевая.
-
|
-
На свете есть много вещей и с большей их частью можно справиться арбалетом и мечем. А в остальных случаях главное не терять голову и бежать со всех ног.
Очень здорово.
|
Привалился я к стене каменной. Пересохшей и пыльной кожей ощущаю всю неровность когда-то слегка обработанной человеком стены, тепло, которое она отдает. Впрочем, это тепло по сравнению с топкой снаружи - почти прохлада. Респиратор промышленный от лица оторвал, с сипом вдыхая воздух шахты. Губы потрескавшиеся разлепил, откашлялся. Разминая ноющую от боли руку, хрипло поинтересовался: - Видали? Фигуры были. В буране, будто призраки. Хотя на этой ебаной планетке всякое может быть... - пробормотал. Подумал только, что раз мистика всякая тут - что поссать сходить, может не стоит так о планете, да еще и вслух? Следом другая мысль пришла, что если бы планета обижалась на каждого человечка, то это был бы тот еще номер. А после уже и головой помотал, бредовые эти мысли вытряхивая. Надо было о другом думать. - Ингеборг?.. - произнес я вслух. Ясно и так. Не выбралась. Да и сами только благодаря Тому и выбрались. Я поднялся на ноги, осмотрелся вокруг основательно, насколько хватало зрения. Пол, потолок, стены. Подошел к замку старому, поковырялся в нем. Судя по лозунгам, шахта была в эксплуатации в какую-то другую войну. Я подумал, что может не все пропил еще? Может знаю, что за схемы в замке? Чьи они будут, какой страны стандарты? А там может и на какие другие мысли натолкнут меня исследования.
Разобравшись с замком, я, покачивая рукой с зажатым в ней топором, подошел к людям. - Том, ты случаем не знаешь, про каких фашистов тут говорится? И про какого кайзера? Не Федерация ведь, явно. Плюс Союз. Что-то вертится в голове, Союз, фашисты, их противостояние. Но не конкретное. Просветишь, пока мы все равно, кха-кха-кха, - вдруг закашлялся я. Восстановив дыхания, окончил. - Пока мы тут все равно сидим? - После этого приблизился к Ривас. Сел рядом. - Не грусти, Алиенна. Все там будем рано или поздно. Дай-ка я глотну из этого нашего тубуса. Пора уже разобраться с этим дерьмом, - положив топор рядом с девчонкой, взял тубус и открыл его. В полумраке ничего видно не было, но оттуда тянуло прохладой. От жидкости. Я опрокинул в себя содержимое и сделал мелкий глоток вязкой субстанции озерной воды. Да, это была она, несомненно. Желе. Или масло. Странная жидкость со странными свойствами. Сделав маленький глоток, я ощутил, как жидкость скользнула внутрь по пищеводу. После этого, прислушавшись к своим ощущениям, я набрал еще целебной воды в ладонь, а тубус тщательно закрыл и поставил. Пусть там осталось уже немного, но это все - на вес золота. Тем, что было в ладони, я тщательно намазал места открытых ран и гематом. - Алиенна, ты в порядке? - спросил я у девушки.
|
-
Умница. Не зря всё ветеранской книжкой машешь. Ветеранище!
|
Я последовательно разложил все вещи вокруг себя на кровати и верхе тумбочки. Задумался. Меня не покидало ощущение спокойствия и защищенности. А это значит - есть время подумать, поразмыслить над тем, что принес мне в качестве плодов мой поиск. Вдохнув прохладный воздух, струившийся из открытого окна, я прикрыл глаза, а потом опустил взгляд к лежащему на ладони амулету. Всматриваясь в изумруд, я скользил взглядом по его граням, пальцами другой руки осторожно касался элементов украшений. Пытаясь вспомнить о нем что-то, кроме теплого чувства подарка, я несколько раз переворачивал его, осматривал на свет, вглядывался даже в мельчайшие царапинки. Я хотел изучить его весь. Уже после этого я взял в руки кинжал. Осмотрел его ножны, провел руками по выделанной коже, сомкнул пальцы на рукояти, вытащил его. В свете луны и свечи я стал изучать его столь же досконально, как и амулет. Что я знаю об этом предмете? Что он знает обо мне, в свою очередь? Вглядываясь в металл клинка, я ловлю свое отражение. На минуту я замираю, пытаясь разглядеть себя, но откладываю эту попытку до того, как буду изучать меч. В это время, я осторожно встаю, положив ножны на кровать и сжимая кинжал в руке. Как мне удобней его держать? Вспомню ли я это руками? Или мне подскажет след от руки, протертый на материале рукояти? Сделав несколько пробных взмахов, я пытаюсь прислушаться к себе, как я им сражаюсь? Вряд ли я использовал его для еды. После этого, я откладываю кинжал в сторону, убрав в ножны. Стоя возле кровати, я обнажаю меч. Держа вертикально перед собой, острием вверх, я вглядываюсь в его клинок, опускаю взор к гарде. После этого, осторожно положив клинок на согнутое предплечье, я поворачиваю металл клинка так, чтобы в его плоскости мог получше разглядеть себя. Я даже делаю шаг ближе к свече, чей скудный свет бросает на меня тени. Вижу ли я себя? Смогу ли разглядеть в отполированном металле? Меня занимает это какое-то время. После этого, я вскидываю меч и, как ранее с кинжалом, пытаюсь поразить невидимого противника, вслушиваясь в эхо, которое должно проявить мой опыт, телесную выучку. Наконец, я сажусь на кровать и в этот раз тщательному изучению подвергается меч. Гарда, ее царапины, сколы, шероховатости. Материал, отделка, потертости. Что за руны на них нанесены? Могу ли я их прочесть, ведя по ним пальцем и пытаясь прошептать нужные звуки. Осознание что на той шкатулке руны были точно не знакомы кристально ясное, однако я сомневаюсь, тот ли это язык... да и язык ли вообще, изображен на оружии. Взяв арбалет в руки, я медленно и вдумчиво разбираюсь в его устройстве. Осторожно и скрупулезно снаряжаю его металлической стрелкой. Затем разряжаю. Пытаюсь проделать это быстрее. Снова разряжаю. А теперь закрыв глаза, в том тепме, в каком могу. Проделав, таким образом, не менее дюжины попыток, я беру разряженный арбалет в руку. Вскидываю его, беря на прицел огонек свечи. Палец на спусковой скобе, губы издают звук "пуфф", означающий выстрел. И снова - какие ощущения рождаются при этом? Насколько знаком мне этот предмет? Я откладываю арбалет в сторону. Далее самое простое - плащ и монеты. Что может быть в них странного? Ничего. Поэтому я одеваю плащ на себя, а затем, рассмотрев серебряную и золотую монеты, убираю кошелек за пазуху. Почему-то мне кажется, что так будет надежней. Под одежду я прячу и свой амулет. После этого, я цепляю к поясу кинжал и меч, приторачиваю арбалет и запасом металлических стрелок. Пару раз подпрыгнув, повертевшись на месте, я прислушиваюсь к ощущениям. Как закреплено оружие? Не мешается ли? Не висит не на своем месте? Кивнув своим ощущениям я, наконец, подхожу к лежащей на тумбочке шкатулке. Я откладывал ее осмотр напотом, вспоминая реакцию амулета, показавшего, что он не простой изумруд на цепочке, а эта шкатулка - не такая уж простая безделушка. На ее исследование я потратил время, которое занял осмотр всех предыдущих вещей. И это только снаружи. После чего, выдохнув и прикрыв глаза, я опустил ее на тумбочку и открыл крышку.
-
Я надеваю свой волшебный плащ и волшебную шляпу
-
|
- Знаешь, Стивен, я всегда любил простую роскошь. Знаешь, как это? - говорил я товарищу, проходя в довольно приличное помещение ресторана. - Это когда роскошь не бросается в глаза, а видна лишь знающему глазу. Когда она - в деталях. Вот знал ли ты, мой друг, что это была основная позиция тех самых dandy, коих имела честь породить наша великая страна? В те времена бытовали немного другие представления о богатом и успешном человеке, - я остановился, снял пальто и аккуратно перекинул через локоть. Поправил галстук, глянув мимоходом в зеркало. - Успешный мужчина должен был иметь фигуру груши, - слегка обрисовал в воздухе эту самую грушу руками. - То есть если у тебя толстый живот и непомерная задница - это сигнал тому, что ты можешь себе это позволить. Средние века, что поделать. Одежда преимущественно ярких цветов, причем чем ярче - тем лучше. Сам понимаешь, краска стоит денег, - я присел за стойку. - Разумеется, золото, тяжелые цепи и прочие украшения. - - А теперь, когда ты все это представил и перед твоим мысленным взором стоит эталон успешного мужчины в самом расцвете сил, я обрисую тебе первых dandy. Это атлетичный сложенный мужчина, с фигурой треугольником, ну, ты понимаешь, вершиной вниз. Он одевался в одежду спокойных тонов - светлых, темных, серых, совмещал это. На нем не было украшений - мужчина-dandy никогда до подобного не опускался. Внешний вид должен был быть неярким. Но! - я поднял указательный палец вверх, отмечая важность момента. - Его костюмы всегда были пошиты на заказ у самых лучших портных. Его белые перчатки были безукоризненно белыми и он менял их в течение дня. В то же самое время, моветон - показаться в костюме "с иголочки", потому фраки разнашивали слуги. - Я взял паузу и продолжил: - Мне нравится суть дэндизма, роскошь-в-деталях, незаметная, которую, однако, вполне может прочитать такой же dandy. Своего рода знак, показывающий их принадлежность к одной ложе. - - К чему я это вел? - я понизил голос и вплотную придвинулся к Стивену, - Даже если Цезарь не знает нас в лицо. Даже если любой из его ребят не знает нас в лицо. Он вполне может догадаться, кто мы такие и от кого мы. Боюсь предположить, но он может сейчас сидеть хоть на том же балконе и учуять запах Драга, который идет от наших тушек, и я не знаю, что он предпримет потом. Стивен, что мы тут делаем? -
-
Стивен, что мы тут делаем?
|
|
-
Да-да, не надо нам вперёд вас в тот вагон соваться. Ну и за мэдскиллз, бваххахах xD
|
|
|
-
Хорошый персонаж, натуральный такой
|
-
Слишком быстро. Покоробило
|
- А вы знаете, господин президент, я внезапно осознал, что я - хуйло ебаное. Поэтому лучше будет, если я тут сдохну под камешком и больше никого не потревожу своим существованием. - И действительно, лег в уголке и ухмыльнулся только горько судьбе своей. Что же дерьмо-то сплошное в жизни было?! Даже то, что счастьем даже можно назвать с натяжкой - в итоге в пустыне где-то, в кучке костей обглоданных валяется. С ворохом имплантов рядышком. И только синего комбинезона с планкой именной "Василевский Н." показывает, что да, действительно, тут сожрали труп хуйла ебаного одного. - Знаете. Я вообще жизнь хотел заново начать. Памяти нет нихера ведь. А то, что вспоминаю - сплошная чернуха. Когда в капсуле себя осознал, с орбиты когда летел на скорости хуической, думал - механик простой. Палуба там, хуябула, челноки. Просто парнишка-техник, младший состав командный. Потом вспоминать начал, только лучше бы не вспоминал. Как на станции рудодобывающей родился и вырос, как отца с сестрой потерял на этой бурильне ебаной. Потом, смутно довольно, как в колледже учился, только тот момент, когда все, не закрыл академическую задолженность - блять, и откуда слова-то такие знаю! И как тебе, Том, в харю твою телевизионную чашкой пустой - без обид только. Как потом в армию попал, Два года, шесть месяцев, девять дней. Колониальная пехота, тут тебе не там, блять! Мы проводку не изолированную зубами рвем! Какой, нахуй, десант орбитальный, очконавты они драные. Рядовой Василевский, позывной "Апостол". Только вот не задалась служба. Все умерли, понимаете? - спросил у остальных. Только на них не смотрю ведь, куда-то еще смотрю, а слушают они, не слушают - какая, собственно, разница? - Мидмирцы-хуирцы. Операция, "Черная, ебать ее в очко, Звезда". Вторую семью свою оставил на той станции, сестру названую оставил, "Белку", с которой вырос вместе, неразлей вода были. Да и остальные все... Блять, да что я говорю! Сдохли они там, K.I.A. А хуйло одно откачали. Пол-тулова полимерным сделали, имплантанты-адаптанты. И на "Таурман" списали, техником. У меня как раз и корочки были на капрала. Пока командир жив был, сержант, должность занята была, звание не давали. А тут, стало быть, перевели. - Дух перевел. Отдышался слегка. А злоба изнутри так и рвется, словами рвется, не удержать ничем. - И начал я бухать. Гнить заживо. По черному. Знаете, я ведь кандидат в мастера по Хандирской Блиц-борьбе. Вот ведь, ни одной тренировки не вспомнил, зачем осваивал ее - пусто. А то, как по пьяной злобе в корабельном баре руки ломал летунам, зубы десантников жевать заставлял - это помню. Все танцуют, все смеются. А вместо пива - кровь. Капрал Василевский, вам присваивается почетное звание заслуженного наркота москитной эскадрилии "Таурманские Ягуары"! - бодро продекламировал я, опять усмехнулся. Закашлялся, тщетно пытаясь пыль из легких выбить. - И была у меня любовь. Клеопатра, Клео. Которая меня выходила, в чувство привела, отбила привычку каждый вечер допиваться до синих ульевцев. Медицинский андроид она была. Самый настоящий. Робот, у которого программа засбоила, и в ИИ появилось чувство к одному хуиле. Можно рожу кривить, можно нос морщить. А мне в общем-то мне похуй было, потому что и сам я не человек был уже. Да, Том? Ты сам-то себя человеком чувствуешь? С таким обилием железа в теле? Вот-вот. Она живая для меня была, я ради нее из бутылки вынырнул. Ильхам Мафусаилов, братан. Отдал мне ее, на флеш-карте. И была она при мне, когда мне череп пробили в той пустыне. И лежит она, не зная, что меж костей лежит. В ворохе металлического мусора, который из себя импланты мои представляют. Я думаю, гвеллеры и прочие твари были разочарованы, когда мяса на мне почти не нашли. Клео, Клео, прости, что свела тебя судьба с полным хуйлом. Прости. - Заплакал я тихо. Просто замолчал разом, потому что слова кончились, и спазмом сдавило глотку. А слезы по пыльному лицу покатились.
-
судьба 99% жителей тучемодулей in a nutshell
-
-
-
О-о-о, дикая чума! Жжжесть! А вот матофильтр ДМ.ру с таким изобилием нецензурщины не справляется ни разу - наводка Ракоту. :)
-
+1 Душу рвёшь)))
Не зря национальный бестселлер недели)))
-
-
-
-
-
-
Не знаю насколько кого проняло, меня нисколько, по причине количества мата на текст. На ДМе порицают безграмотность, и это правильно. Но отчего то возводят в ранг, мат, нецензурщину, и прочее непотребство, кое достойно порицания, даже в малых количествах, хоть и допустимо в них же. Я верю, ты мог написать не хуже, без этой порнографии, передать смысл, и идею, словами и фразами куда достойнее.
Считаю литература это не общение - "че по чем", а потому даже самый выразительный пост, с матом, не должен получать плюсы, ни при каких обстоятельствах и мыслях.
Автор, позор тебе и порицание на твою голову, за этот образчик мата. Пусть тебя мучает совесть или гордость, каждый день за каждый полученный плюс в соответствии.
Стремись писать достойно, во всех смыслах.
-
Это да. Хорошо так, проникновенно.
|
-
Цемент отчетливо слышал меня из кармана =)
|
-
"Хм" - подумал я. Натуральный очень персонаж
|
Пустой вагон поезда. Жесткое сиденье, подпирающее зад. Электрический свет ламп режет глаза, и ты переводишь взгляд на темные стекла. За которыми, в свою очередь, проносится кромешный мрак туннелей, переходов, ответвлений, о которых знают только ремонтники и, может быть, агенты ЦРУ, расположившие там, во тьме, свою базу. Ты сидишь, покачиваясь в такт движению поезда, и, вслушиваясь в оглушительный шум стучащих по рельсам колес думаешь. Мысли роятся в голове, заставляя вспоминать хорошее, но, чаще, плохое, что было в твоей жизни. Неудачи. А что делать тому, чья жизнь - это неудача? Что делать мне, Теодору Ричарду Комптону, если вся жизнь в какой-то момент дала трещину. Пошла наперекосяк. Серость. Вот что я могу вспомнить. И мрак. А ведь когда-то, когда все мы были юными, было хорошо. Была любовь, были яркие чувства. Был смысл в жизни. Даже не так - была жизнь. А смысл в ней - она сама. Хотелось всего. Хотелось перевернуть мир, оставить свой след в его истории, стать великим, ну, или хотя бы нужным. Хоть кому-нибудь. К чему я пришел? Мне сорок три. За плечами лишь войны, смерти, разрывы. Что я могу вспомнить? Товарищей, что ушли у меня на глазах? Они мертвы, а я, покалеченный, израненный, полу-жив. Полу-мертвец. И даже медаль, висящая на стене в рамке, не может ответить, для чего все это было? Кому нужны были наши жизни? Полиция. Прогнившая насквозь структура. Там, где никому не нужна твоя честность, можешь засунуть ее себе в очко. За двадцать лет я потерял еще несколько друзей. Напарников. То, что оставалось внутри искалеченной оболочки ушло вместе с ними. И каждый раз - бессильная злоба. Потому что нельзя сделать ничего. Потому что война заканчивается, когда уничтожен последний противник. Именно поэтому война на улицах не заканчивается никогда. Она не видна обывателям, да и не каждый коп ее замечает. Но тот, кто осознает весь ужас и безысходность, ломается. Я сломался? Нет. Эти осколки, что остались от души, можно было только попытаться растереть в пыль, но не порезавшись - это невозможно. Однако, кое-кто попытался. Джессика. Я бредил тобой, любил. Ты была всем для меня, покалеченного этой жизнью солдата, полицейского. Ты была протезом для безнадежно больного инвалида, который цеплялся за жизнь. И что же ты сделала? Когда я вышел на пенсию, я узнал, что тебя не существовало. Ты была мифом. Когда я узнал об этом, подняв все свои связи в поисках тебя, я понял, что моей Джессики никогда не существовало. Ты исчезла, похитив осколки моей души. А то, что ты не смогла забрать - растоптала в пыль. И тогда я погрузился во тьму. Кто знает, каково это, быть принципиальным трезвенником всю свою жизнь, не пить спиртное, держаться. И однажды - нарушить свой собственный запрет. Это действительно была тьма, твоя тьма, Джесси, в которую ты столкнула неосторожного меня. Я не знаю, почему я в какой-то миг осознал себя, свое падение, и, сорвавшись с места, уехал в Коламбус. Было ли это чудом? Все возможно. Но с тех пор, я - другой. С чистого листа. Как это пошло, уехать в чужой, незнакомый город, оставив за собой страдания и потери и пытаться начать жизнь с начала. Но, пускай. Плевать. Ворошить чужое грязное белье, искать скелеты в шкафу - хорошо. Видя чужие беды и проблемы, мне становится чуть лучше. Жестокая правда жизни. Но и на это мне плевать. Сколько мне осталось? Кто знает. Но хоть когда-нибудь можно быть честным самим с собой. - Станция "Брукпарк". Следующая станция - "Пуритас", - пропели динамики, выдернув меня из болота воспоминаний. Я огляделся вокруг, хлопая глазами, как после сна, и пытался сфокусироваться на каком-нибудь объекте. И лишь вздохнул тихо. Рано. Еще несколько станций.
-
-
-
-
-
Образцово депрессивен и уныл.
|
Кабинет. Книги. Много книг. Сев в кресло, большое и мягкое, которое осталось от предыдущего, почившего, владельца кабинета, я улыбнулся. Удобно. Зачем я здесь? Зачем вообще мне литература этого лягушатника Рене Санса? Ответ простой - это модно. Умные и красивые сейчас в моде. Запомнить пару словечек, которые говорят товарищи по этому странному клубу, проснуться посередине беседы с этим черным преподавателем, затем обронить между делом в каком-нибудь клубе в разговоре с цыпочкой и... Ну, конечно, тут еще нужно природное обаяние. Не уверен, что этому Редфилду что-то бы светило при той же тактике. Пф, geek. За версту несет скукой, телочки это не любят. Хотя... Смотря какие, да, смотря какие. Зачем я начал посещать это "общество", спросите? Мисс Хантер и мисс Штибер. О да. Особенно Хантер. Но и Полли тоже хороша. Интересные девочки. Умные. Умней меня, это отталкивает. Но какого-нибудь болвана. Ведь старина Тэд даже заводится от этого. Насадить на вертел гения - это не какую-нибудь раскрашенную куклу, у которой мозгов столько же, сколько в футбольном мяче. Надежды не оставляют меня, и малышка Джули станет моей. Или же Полли. Кто первый, ха-ха. Я не форсирую события, не подкатываю пока напрямую. Ходить ведь начал недавно, прощупываю землю. Но легкий комплимент, галантность, равно как и ненавязчивость - все есть. Эх, это интересно. Это вызов, это в какой-то мере тот же спорт. "Постой, Тэд! Они же умные телочки, они знают наизусть кучу разных слов, от которых у тебя мозг расплавится! Неужели ты не думаешь, что они видят тебя на сквозь?" Думаю, а то! Так даже интересней! И ради этих плюсов я готов терпеть руководителя. Черный - и преподаватель! Хотя, чему удивляться. Судя по его фамилии, кто-то из его предков-таки был крепким белым мужиком, огулявшим свою круглозадую черную служаночку. Так что вот она, магия. Гены пальцем не раздавишь. - Ну так что мы делаем? - я как-то без интереса окинул взглядом коробки с книгами. "Вынести их во двор и сжечь, быстрей получится" - вздохнул мысленно. Не дурак, такое вслух говорить. Сожрут! Например, этот "sovietsman". Усмехнулся. Представил, как возглавляемые чернокожим шаманом МакКефаном в боевой раскраске своего племени, остальные члены клуба разводят костер, пляшут вокруг него, а затем бодро пожирают человечинку, обсуждая очередную книгу этого самого Рене и чуть не заржал. - Кхм, это. Может вынести их или переставить куда? - Тут пришел ответ. Нравоучительную лекцию я умудрился пропустить, погрузившись в себя. Поэтому, поднявшись и встряхнув руками, я бодро взялся за ящики. Таскать так таскать.
|
-
"Готовенький бард" порадовал. )))
|
-
Саммое время на девушек пялиться, ага ^-^
-
Хорошо, что в рубашке она, а то так мало ли
|
Вот так в итоге и получается. Глупость, помноженная на обстоятельства выдает в итоге полную жопу. И не надо тут винить тех, кто тормозил. Люди - они же не роботы. Вдруг и вправду контузило кого? Не все такие же жесткие и дубленые, что только встали, отряхнулись, утерлись и уже вперед, действовать. Хотя сейчас это уже было не важно. Полсотни тушек непонятных местных. Карлики в основном. Остальные, хоть с человека размером, но какие-то дохлые все равно. И вот стоят они, вокруг. Обсуждают. Сожрать или же нет? Их слова в очередной раз колоколом били в голове - это не Земля, браток. Не-а. Наверное, трудно было до сих пор верить в обратное. Я крепко стиснул в руке тяжелую ножку от табурета. Смешно, но что поделать. И пускай девица с ножом говорит глупости, по сути она права - не отмашешься от толпы. И пускай я положу десяток этих хиляков. Их еще сорок, грубо говоря. И когти острые. Плюс, сдается мне, какие места на человеческом теле самые уязвимые - они знают. Так что положу кучку вокруг себя, как герой древних эпосов, да тут-то меня и накроют. Зажмурился даже на мгновение. Снова глаза открыл. Не, на месте все. Только Док впереди кровью харкнул. А этим уродам все равно. Хм, нет, еще есть изменение. Элизабет в ремень вцепилась так, что и не отдерешь, наверное. Я даже улыбнулся слегка от этого. Осторожно по голове погладил ее и тихо шепнул: - Не бойся. Молитвы знаешь? Помолись, мне кажется что здесь есть шанс, что это поможет. - Сам я был человеком верующим. Как иначе, когда воспитан бабушкой в полной, как говорится, заднице? Вера и остается одна. Пускай, все, что я делал - всегда зависело только от меня. От силы моих рук, от крепости ног, хватки, удачи. Навыков и осторожности. Умения. Но я всегда верил, что все это - не просто так. Ну а как иначе? Тяжело жить без веры, грустно. И пускай живу я теперь дракой, не слишком делом богоугодным. Но у каждого свой крест, каждый за это потом ответ держать будет. Вон, Федор ведь тоже не ангел. Но продолжает верить. Я прижал левую руку к груди, накрыв спрятанный под одеждой простой серебрянный крестик, что мне одела когда-то давным давно бабушка. И начал молиться, сурово оглядывая этих самых карликов и прочих. Молился я про себя, правильными словами. И стал просить я о простом, о чужих, по сути, людях: о Элизабет и девчонке той, чтоб не оставил Он защитой своей; о парне том, что ругался на меня, чтобы справился с трудностями, крепок духом был в суровый час и чтобы сила его не подвела; о Доке, чтобы не потерялась душа его, когда богов ложных призывает. И лишь в конце - о себе. Заступничества попросил, чтобы рука не подвела, да умения нехитрые. Ну и прощения за все прегрешения. Никогда зла не хотел никому, всегда как лучше сделать хотел, пусть не всегда получалось. Помолился и легче стало. Выдохнул коротко, дубинку в левую руку переложил и крестным знамением осенил себя три раза, прошептав "Аминь" напоследок. Будь что будет. На все воля Его.
|
|
|
- Я выбираю плиты, - озвучил свое мнение задумчиво. Пока осматривался, выискивал подходящее временное убежище, задумался. Так, ни о чем задумался. Но зацепилась мысль за другую, потянулись, и развернулся очередной клубок воспоминаний. Визоры боевые. Ага, интересно, значит не просто люди живут в Федерации. Осознание простое пришло. Что импланты были. И не только в глазах. Не конкретно, что они, откуда. Как в теле появляются. Просто, без удивления отметил, что они когда-то заменяли мне глаза. Скользнув взглядом по другим, тот же спокойный внутренний голос сказал, что и у них были. Даже не наверняка, а точно. Импланты - бытность Федерации. А теперь мы лишь куски мяса. Чистого, свежего мяса. Без имплантов, без железа. Без шрамов и пятнышек краски под кожей. Без болезней и их последствий перенесенных. Хромал если кто - вновь с новым суставом бегает. Только не надолго это. Пройдя по пустыне нагишом, мы уже давимся пылью, засорив новые легкие. Уже оставляем за собой кровавые следы, распоров нежные, новенькие стопы. Щурим опаленные, свои, живые глаза. Озеро далеко. В другой галактике теперь. С его живительной влагой. Я мог понять тех аборигенов, что обосновались вокруг него. Нет болезней, нет ран, переломов и прочего. Долгая жизнь. И еда всегда рядом. Чистая, свежая, сочная. А с ней и множество других благ, помимо мяса - жир, кожа, волосы, кости. Возможно, самые умные из них даже догадываются растения разводить, чтобы не умереть от цинги. И жить можно. Все логично и удобно. Я могу понять их логику, но не могу принять их образ жизни. Это уже не люди, в привычном значении этого слова. Они - просто инопланетяне. Хотя когда-то мы были с ними одинаковы. По сути говоря, я сейчас так же отличаюсь от офицера армии Федерации, как гвеллер от меня. Во мне нет имплантов, я чист и здоров, фактически. "Человек; базовая комплектация". Все, что во мне осталось от Василевского это его разум. Его душа. Душа, что для меня значит это слово? Многое, ведь я осознаю себя верующим. Так что, именно душа роднит меня с тем Никитой Василевским, что сидел вместе со своей подружкой Аней Горелкиной и строил из себя крутого МС. Первая любовь, первые треки. Последние классы школы, треки с моим речитативом и Белкой на бэк-вокале расходятся по внутристанционной сети. Признание со стороны сверстников. Даже директриса позвала вести выпускной, в качестве ди-джея. А следующее воспоминание с Белкой уже в армии. Как мы оказались с ней в одном подразделении? С сестрой, лучшей подругой, "первой"? Отрывок воспоминания про Кунца и Салли подсказывает, что я все-таки попытался исполнить желание отца и учился в колледже на Тетус-Прайме. Долго? И как я попал туда? Пусто в голове. И ехидная мысль, что точно не за ум взяли. Но вот за что? Точит червячок сомнений. А клубок все разворачивается, подходя к концу. Аня, "Белка". Теплый, добрый взгляд. Наивный слегка. Все-таки мы снова оказались рядом, плечом к плечу. Была ли любовь снова? Да нет, не было. Была привязанность и та теплота, что есть между очень близкими, почти родными людьми. Почему? Ведь мы были с ней близки, первая подростковая любовь полыхнула тогда просто пожаром. Хоть и знали друг друга с пеленок, но по-другому начали смотреть. Но ведь прошло все, угас пожар. Та, выпускная ночь была последней. Почему же мы не вспоминали разрыв, почему не упрекали друг друга и не стали друг другу чужими, холодно-отстраненными? Вот она, загадка. Кто знает. Мы были солдатами. Мы прикрывали друг друга в бою, укрывались одним одеялом на марше. А потом, в увольнительных, подмигивали друг другу, танцуя с разными партнерами-на-ночь. И не было неловкости. Не было желчи. Было безграничное доверие и теплота. Клубок памяти уперся в узел. Кнехт, отрезающий Ане голову. Проклятая Раата-2, которая убила прошлого Василевского. Я-нынешний, прокручивая в голове отрывки произошедшего, ежусь. От холода Пустоты, что коснулась меня тогда. От ужаса, отголосок которого я испытал в тот момент, когда циркулярная перчатка шею "Белки" взрезала. И только вопрос всплывает один. Я его убил? Кнехта? Я. ЕГО. УБИЛ? Молчание. Нечего говорить.
-
А вот у меня не хватает смелости, развивать инфу полученную от мастера. Буду завидовать ^-^
-
Было безграничное доверие и теплота
-
-
|
-
Суровый боец внезапно застремался ^-^
|
-
Первый, кто вообще догадался спросить - а что за город такой, этот самый Фрипорт?
|
-
были ли какие татухи, шрамы, пирсинги
|
-
Соответствует аватарке =)
|
-
Ай какие мы вежливые подчинённые. Ути-ути-утя-тя! Ня!
|
|
|
|
|
|
-
а получилось как всегда :3
-
Я не Станиславский, конечно. Но в это, вот - верю
-
|
|
-
За расслабившееся здание.
|
|
-
-
-
Ззапка хитер. Ну и правильно.
|
-
Грубо говоря, мягко выражаясь.
|
-
Как первородный грех, я бы сказал.
-
Кстати, хороший пост. Я даже не ждал :3
|
|
-
вот так начинается каждый день дворфа...
|
-
Кроваво-красная Шапочка ^-^
|
-
здесь пахнет псиной. и немного - Пелевиным. в том и сок.
|
-
У Мэйсона тоже был нож. И он тоже держал его обратным хватом. Ну, не нож, а заточка, но все равно.
|
|
-
в одном из тех старых архаичных зданий, вроде Эмпайр Стэйт Билдинг или небоскреб Крайслера? Мне очень понравились эти низкорослые старые дома. Юмор будущего, ема!
|
|
-
Жизненно всё. По-осеннему. И вообще.
|
|
|
-
Надо же! Сходятся мысли :)
|
|
-
Знак качества от Морги.:3
-
|
Вы не можете просматривать этот пост!
|
-
Колоритный типец получился)
|
-
- Хар-р! Песье племя! Так со всеми будет! SO MUCH DWARF *_____*
|
|
-
Последнее "пока" лейтенанту.
|
Я проснулся в своей по-спартански обставленной комнате за 2 часа до общего подъема. Бремя сержанства, ложиться позже и вставать раньше своих солдат. Недалекие рядовые могут нам завидовать, но день у сержанта всегда длинней и трудней. "Чистые погоны - чистая совесть." Фраза стара, как мир. Молитва, умывание, бритье, проверка всех систем руки и чувствительности нервных окончаний вокруг мест соединений и примыканий. Зарядка, отжимание, подтягивание - нагрузка лишь на левую руку. Привык уже. Приведение формы в порядок. Важный ритуал, ведь сержант должен быть во всем примером солдатам. А как иначе? На кого еще им равняться, если офицеры далеко? Через пол-минуты после общего подъема я стоял в дверях расположения. - Отделение, строиться на месте построения! Бегом, ратлинговы лодыжки, на ходу заправляемся! Пашич! Хватит дергаться, как неврастеник! Команда была заправиться, так что приведи себя в порядок и не шевелись! "Встал в строй - как титан стой!" Айзенманн! Я отчего-то наблюдаю тебю возле койки, наполовину заправленной. Мы когда койки заправляем? А? Не слышу! Отделение, подскажите товарищу! Верно, после построения. Да. Урони одеяло на койку скорей и рядом с ней упади в упор лежа. Пятьдесят. Райт. Огриново семя, а твоя койка отчего заправлена? Ох, святой Трон Терры, какой кантик, я боюсь обрежусь! Белло, взорви эту кровать. Так точно, чтобы с матрасом прямо переколбасило. Да, вот так. Айзенманн, сделал? Качок, фраг тебя подери! В строй бегом марш. Еще один раз подобное - ты будешь заправлять койки отделения пока я оргазм не испытаю. А товарищи твои в упоре лежа тебя подождут. Как принял? Гримм, улыбку убей. Или мне провести с тобой ИВР на тему "Праздность порождает неверие"? Харди, Баркли, очнитесь уже! Вы в армии, дети! Или на зарядку сбегаем? Погода отличная, по форме 2, голый торс в самый раз. Просыпайтесь, хватит глазами лупать, пока весь взвод не вздрочнули. Отделение, р-равняйсь! Смирна! Смирна, фраг вас раздери! Товарищи солдаты, поздравляю вас с новым днем во славу Императора и Империума! Ура! Вольно, дальше действуем по распорядку. Заправка кроватей, умывание, построение на прием пищи. И не дай вам Император обзавестись мыслью меня с едой вздрочнуть, гроксово дерьмо! Разойдись! -
|
-
и, разогнувшись, снес голову полуэльфу. Ах ты грязная аморальная сволочь! Ня!
|
|
Вы не можете просматривать этот пост!
-
За поступок же. Персонаж вырисовывается именно благодаря таким делам.
|
-
Персонаж понятный, годный, правдивый.
|
|
Вы не можете просматривать этот пост!
-
Хитродварф хитрозапада хитро ходит вокруг хитро озера, хитро остерегаясь хитрых неприятностей.
|
|
-
Ах ты же ж хитрец какой.
|
-
When I was younger, so much younger than today, I never needed anybody's help in any way. But now these days are gone, I'm not so self assured, Now I find I've changed my mind and opened up the doors.
|
Вы не можете просматривать этот пост!
-
Молита коснулась губ. Отчего-то я был спокоен.
|
Вы не можете просматривать этот пост!
|
Вы не можете просматривать этот пост!
-
Зяпка же ж. ВВ. Зло. Но, нет. Прорыв
|
|
-
грамотен и ч0так. нрайца!
|
-
-
Не то. Но за попытки. Добро.
|
-
Эйб калоритен. Жалко даже что не додумался раньше эту ветку почитать)
-
Вортигонты очаровательны )
|
-
-
-
-
КАРТИНКИ ЭТА КРУТА!1!!1!1
-
-
|
-
- Хюлигани! - Малаца, хорошо зделал
|
|
-
Штирлиц с Мюллером катались на танке по очереди, очередь редела но не расходилась.
|
- Как интересно. Вот, посмотрите. Даже эта заблудшая овечка борется до конца. И это похвально. Но, к прискорбию, нам нужно продолжать. М-м-м... - Я потер подбородок в задумчивости и прошелся до выхода. Отворил дверь и поманил за собой одного из паладинов: - Пойдем-ка со мной, брат мой. Так, господа, разойдитесь чуть-чуть. Да, вот так. Итак, брат мой паладин, подержи-ка этого блудного сына, да держи крепко. Ну и я бы посоветовал держаться подальше от его языка. Всякое может быть. Хм... - Пока паладин скручивал еретика, я осторожно снял деревянный крест с четок. А после этого осторожно развязал узел, скрепляющий веревку и не позволяющий зернам рассыпаться. Сняв одно из прозрачных зерен четок, я положил оставшиеся на застеленный алтарь. И, любуясь преломлением света в чистейшей воды алмазе подошел к пытаемому. - Знаешь ли ты, друг мой, что это такое? О! Я просвещу тебя. Ведь тяга к знаниям похвальна, а любопытство - не такой уж тяжкий грех, верно? - улыбнулся. - Этот идеально круглый шарик был выполнен при помощи магии. Этот алмаз когда-то был прахом. Прахом святого. Одного из 13-ти святых мучеников, которые приняли свою смерть в Женуарии. Им посчастливилось выжить в крепости во время осады мятежными еретиками век назад. Они выжили. И не отказались от Спасителя даже когда их окружили полчища нечестивцев. Кто-то говорил, что они поступили малодушно, не сбросившись со стен крепости, оставив свое тело не поруганным. Что, я не сказал? Да, среди них было 7 женщин. Но дело в том, что тело - это всего лишь бренная оболочка. И что главное, душу, никто не сможет осквернить насилием. Лишь ты сам, отказавшись от себя, - мой голос стал чуть тише. Однако я вновь улыбнулся. - Все-таки прогресс - это чудесно. При помощи удивительного давления, пепел сожженных на костре Женуарцев превратился в 13 чудесных алмазных шариков. Теперь они скреплены шнурком, что сплетен из волокон веревки Святого Вильгельма. О, это был замечательный человек. Немощный телом, он уничтожал скверну, изгонял бесов из одержимых и одерживал победы во имя Света. И теперь, эти четки здесь. Они даровали прозрение многим поколениям служителей Церкви. Помогали сохранять ясность ума и увидеть скрытое. - Я присел и потянулся своими металлическими пальцами к лицу неподвижного еретика. А затем, ловко запустив их под веки, вытащил его левый глаз. Посмотрел прямо в него и улыбнулся. Рывок. И короткий нерв, что держал око, оборвался. Я положил глаз рядом и после этого положил круглый алмаз на его в место в черепе еретика. - Я помогу тебе увидеть то, что и вправду важно. А так же облегчить твои страдания исповедью. Говори, - мой голос стал требовательным. - И не смей скрыть правду! -
|
-
Такие антисоциальные типчики даже в фильмах дохнут последними. Ну... вдруг они оказываются, после полутора часов просмотра, супермегашлавными злодеями, делают много пакостей, вырезают в первую очередь негров, а потом, не переставая зло ухмыляться, получают от главных героев. Найдётся и на тебя герой! Да-да! И возможно со знаком сломанной руны. Тут повстречали одного в соседней комнате... А пока живи, живи! Радуйся, если можешь! Наслаждайся солнечным светом и своей властью, которая почти безгранична! Пользуйся своей безнаказанностью...
|
-
-
Нет, честно. Мне нравятся такие посты. По сравнению с "Господи-Боже-Мой-Я-Каждый-Свой-Пост-Бахаю-Нетленку-На-Лист-А4-Цените-Мой-Богатый-Внутренний-Мир!" Они меня радуют. Иногда пост должен быть просто информативным.
|
-
Светлый некромант, о да, круто...
|
-
Ню-ню, попробуй только Каланте ведьмой назвать...
|
-
-
Не перевелись еще настоящие мужчины )
|
Вы не можете просматривать этот пост!
|
|
|
|
|
|
Павлов Начальник зыркнул на тебя одним глазом. - Хм, ну раз решил - молодец. Ты, правда, это не мне будешь говорить. Как приедем... - тут броневичок затормозил. - Ну, прибыли. - Вы вышли возле главного управления. Большое здание. Облезлое, как и все. Стоит рядом с обелиском Екатерине. Пройдя через высокие двойные двери, прошли по лестнице наверх. Где-то неподалеку располагается Устройство подавления. Физического. Хотя устройство подавления рождаемости тоже сокрыто за этими полями, перекрывающими коридоры. Синие. Стандартные. Такие пропускают тебя всюду в городе. Хоть за пределы. А вот тут в некоторых местах они, распознавая твой ДНК не пускает. Впрочем, ты в любом случае скоро сможешь туда попасть. Либо как солдат - этим можно куда угодно. Либо как второй заместитель. Хотя надо ли это вообще рассматривать? Вы вошли в кабинет начальника города. Ушлый тип. Ты помнишь, какими были чиновники до конфликта. Толстые. Мордатые. Неповоротливые. Этот не такой. Понятное дело, все кадры выходят из рядов метрокопов. крысиные черты лица - длинноватый нос, маленький подбородок. Чуть выступающие передние зубы, узкие губы, которые он то и дело облизывает. Маленькие глазки, бегающие от одного предмета к другому. Серые, блеклые. Широкие залысины, прилизанные серые волосы. Одет в простой комбинезон метрокопов. Врочем, нет. Понавороченней. Судя по всему, даже с драгоценными металлами. Да и защита получше будет. Вот у этого типа тебе придется быть вторым замом. Сейчас начальник Роббсон сидел в кресле, откинувшись к спинке. Спокойно разглядывая тебя с какой-то усмешкой. Еще бы. Он - главный. Даже солдаты по Сити-09 подчиняются только ему. В кабинете по бокам застыли неподвижными фигурами два белоснежных элита. Единственные красные окуляры смотрят в пространство перед собой. Ближе к вам, за столом, сидит другой человек. Судя по всему, они беседовали. Синий костюм. Идеально выглаженные брюки, рубашка, красный галстук. Ровная стрижка площадкой черных, с проседью, волос. Впалые щеки. Чисто выбрит. Чуть запавшие зеленые глаза наблюдают за тобой. Рядом с ним стоит кейс. Он немного скрыт от тебя его ногой, но ты можешь заметить логотип: Начальник всплеснул руками и пригласительным жестом показал на стулья. - Присаживайтесь, присаживайтесь! Мы только закончим беседу, и я займусь вами, - мерзким высоким голоском возвестил он. Однако человек с кейсом поднялся со стула и прошелестел: - С-спасибо, но мы у..же закончили. Это... все, что я имел сказать. - Ты заметил, что во время разговора он как будто бы не знал, как расставлять акценты в речи и странно останавливался для вдоха прямо посреди фразы. Хотя речь чистая и четкая. Подхватив кейс, человек поправил галстук и направился к выходу. Перед тем, как закрылась дверь, ты с удивлением увидел, что он достал сотовый телефон и даже набрал номер. Однако дверь закрылась. Роббсон: - Так это и есть тот самый Павлов, которого ты рекомендовал? Посмотрим... Ты, Павлов, пока посиди. Подумай обо всем. А я полистаю твое личное дело. - И действительно. Часть столешницы с его стороны отъехала и там оказался альянсовский монитор. Синий свет отразился на серебрянных частях комбинезона. Повисло молчание.
|
|
-
Взбесило. Уже давно замечаю, что ты стал менее внимательно относится к постам, и иногда выдаешь странные резалты. Убил двоих ГОшников, хотя в комнату на разведку пошел только один, патроны по заявке на лут не выдал, а во второй, где я напомнил про это - таки выдал, но не отписался насчет основной заявки. И причем подобное не только в моей комнате. Разочароват.
|
|
-
обсковородили
Вот это на отличненько.
|
-
-
Чем больше пьешь, тем шире интересы.
-
|
|
|
-
Зомби-еврей и кошерные мозги!
|
Я прошел вперед, на ходу натягивая свои латные перчатки. Нечестивцы не должны видеть шраамов на моих руках, ведь это не мои руки - это карающая длань Света. Сняв четки с пояса, я стал перебирать их в руке, стараясь вернуть концентрацию и заглушить ту тень безумия, что гнездится где-то внутри меня. Неуверенности. Я должен действовать сам, не понукаемый нечестивыми помыслами. Которые наверняка отражение моей души... ...Я уже определил для себя, что если смогу не сойти с ума. Преодолеть страх, усталость и победить безумца внутри. То это будет победа Света во мне. Личная Голгофа. Крест, лежащий на моих плечах. Только крест этот олицетворяет мои собственные грехи. Не так светел Великий Инквизитор Иона, как могло показаться... Пройдя в камеру, я тихо позвал помощника: - Ной, брат мой, не беспокойте меня некоторое время. Я хочу попытаться убедить этих заблудших овец Господних покаяться и искупить свои грехи чистосердечным признанием не испытывая, до поры, их плоти. Я позову, как только мне понадобится ваша помощь. Ступай, - я прикрыл дверь темницы изнутри и прошел дальше, осматривая культистов. Молча. Я пододвинул к себе бочку с солью, стоящую у стены и сел на нее, глядя на висящих. "Судя по сложению - они воины. И отличные воины. Почему же они избрали пагубный путь поклонения Тьме? Пожирающей заживо не только их тело, но и душу? Что подвигало их на это? Слава? Деньги? Власть? Как слаб человек, и как велики его пороки. Какой безумный взгляд у одного из них. Обритый череп. Бородка. И этот взгляд. Он смотрит прямо на меня, пытаясь заставить меня отвести свой взор. Что же, пусть он посмотрит в отражение своего безумия в моих глазах. Я часто встречал такие глаза, как у него. У безумцев, одержимых бесами. У палачей, получающих удовольствие от работы. У некоторых братьев-инквизиторов, путающих помешательство с праведным рвением. И у всех культистов. Впрочем, их душа мертва. Это видно, как только человек взглянет им в глаза. Этот же человек еще жив. Внутри. Он поломан. Исковеркан. Подчинен культу. Но, как ни странно, продолжает жить. Второй... Могучий воин. Выше меня. Массивней. Эти мускулы могут рвать цепи, как веревки. И несомненно, как только он получит такую возможность, он попытается сделать это. Упорный, сразу видно. И шрамы... Украшение мужчин, история побед и поражений. Этот человек обладает волей. Он не безумен, в отличие от его товарища. Но все же искажен. Жаль... Если бы он повернулся к Свету, какие бы подвиги смог бы он совершить во Славу Господа? Они - мародеры. Приспешники культа. Измененные. Но все же люди. И я выслушаю их." - Я - отец Иона. Во славу Света, кто вы? И как вы получили доспехи паладинов нашего Ордена? Ни один из праведных воинов не отдал бы их добровольно. Вы убили их и сняли залитые кровью доспехи с холодных трупов. Надели на себя. И решили проникнуть в наш орден ради целей своего культа. Признайтесь. И вы очистите свои души перед Господом. Признайтесь... - я перебирал четки забранными в сверкающий металл, пальцами. Твердые прозрачные зерна скатывались вниз по шнурку, ударяясь друг о друга. Клак. Клак. Клак. Секунды шли. Я ждал ответа. Клак...
|
-
Маста, спасибо!))) Давно такого экстрима не было.
|
-
орлиный взор всегда находит самое важное
|
|
-
Да-а-а-а-а! Мощь и сила! Люблю тебя, zZap!
|
-
lol. годы одиночества и половая деприваниция - путь к сисьгам к успеху.
|
-
Проклятые спасители кругом!
|
-
Да, Ззап.
Оно сумбурно было, но честно скажу, цепануло.
Я со времен Туча не сидел час, занимаясь только написанием постов в одну игру.
|
Вы не можете просматривать этот пост!
-
я заговорил хорошо поставленным лекторким голосом в аудиториях родного Лондонского Университета лекторским. и голосом, поставленным в родном университете, наверное. либо "словно в родном университете"
зазывают ... ловцов развлечений. И каждый из них, выходя .. на охоту за развлечениями повтор же
Сторона блестящей неги и роскошных удовольств. удовольствий же
Растленная удовольствиями, богатством и вседозволенностью, эти люди растленнЫЕ же.
Трудится, согбенный, слебя следя же
Ночью он эстет, которогому ни по чем фейс-контроль, его пускают везде. которому все же. нипочем - вместе.
Ему смешно смотреть на полностью голых девушек, которые стараются оригинальностью заслужить себе пропуск в обитель Посвященных либо голых, либо полностью обнаженных же
очередей .. людей, тратящих свое время в очередях эпично. дайте две
морщит свои заправленные ботаксом губы ботокс через о --------------- умей ты это сразу без ошибок - цены б тебе не было, ззяп. но и так весьма неплохо
-
Ну, прямо спец по клубам! Гламурный подонок:)
-
|
Вы не можете просматривать этот пост!
-
Истинно восточная витиеватость - ифрит должен оценить
|
-
автоматчики-пулеметчики.. май эсс..
|
-
Вот это - хороший отыгрыш. Плюсую.
|
Вы не можете просматривать этот пост!
-
Черепокол, бля. Но. За мощь персонажа. Благодарность. Так сказать
|
Вы не можете просматривать этот пост!
|
|
-
я не люблю бред. Но я люблю метафизику и постмодернизм. Чудесный пост))
-
|
Вы не можете просматривать этот пост!
|
Вы не можете просматривать этот пост!
-
Вертолётик-вертолётик. И винтом по ебалу
|
-
Западушечка, приятно, ага
|
Вы не можете просматривать этот пост!
-
А вот и братья Карамазовы...
|
-
Спасибо, зЗапп. Доброта же)
|
|
-
-
Выдержка на грани безумия.
|
-
Красиво и пафосно. Мне это по нраву))
|
|
-
Неадекватный отыгрыш. Персонаж, конечно, оглушен, но не контужен, чтобы такую XYNTY творить. Особенно порадовало про "корабль потушит".
|
-
-
Это называется
|
-
За поддержку, блин) Шон обещает слушаться впредь)
-
Ололо, Семён такой семён... ^_____^
|
-
Останавливать пулю бутылкой спирта - это по-русски :)
-
Запасливая жена надеется не стать запасливой вдовой =)
|
|
-
Oi - это ня. Улыбнуло. Не знаю почему. ^
|
-
правильно 23 февраля они у нас на цыпочках будут ходить!!!! Особенно эти узкопленочные.....)))))))))
|
-
Добра тебе. "Жопа почувствовала некое напряжение" Осталось только прибавить, что "очко было готово перекусить титановый лом".
|
-
Ничего ты не можешь вспомнить, потому что у тебя в те минуты лицо было залито кровью и ножик из шеи торчал.
|
-
Сталь) "Гвозди бы делать из этих людей..."
|
-
Радует идея с написанием книги. Не успел вчера за этот пост плюс поставить.
|
Вы не можете просматривать этот пост!
-
Хоруса Хереся! жечь чужаков, му..тантов и еретиков!
|
|
Вы не можете просматривать этот пост!
-
путь к сердцу(ам) червя лежит через желудок?)
-
-
И все равно, живее всех живых!
-
-
Лют, могуч и жесток Первый Угнетатель
|
-
- Н-народ! Завалили мерзость, а?.. Че-то мне не хорошо...
мне смешно.
|
Вы не можете просматривать этот пост!
-
Это плюс. От так бы все пациенты за жизнь держались, меня б не нужно было!
|
Вы не можете просматривать этот пост!
-
Воля к жизни.
-
а классно, на самом деле)
-
Встают перед глазами кадры из Терминатора-2. Финальные такие, там раздолбанный шварц тоже на одной руке и без ног полз к цели. ссылка
-
You'll be back!
-
|
|
Вы не можете просматривать этот пост!
-
ФиЛОЛсофствующий Угнетатель) И за ночное рубилово)
|
Вы не можете просматривать этот пост!
-
Жадный Угнетатель жаден:)
|
Вы не можете просматривать этот пост!
-
Плюс за строчку "Где ж ты там застрял, а? Паршивец...", ибо клево и лулзно, и заодно за то, что благодаря твоей памяти и действиям, мы смогли пофапать на фото флотоводца Кцарра. Зо Хайн Вей, Мы - УлЕй, слава Примархам, тараканов бей!
|
-
Я не хочу валяться полуживым с мерзкой тварью на лице! Не хочу! *расчехливая фэйсхаггеромёт* Надо, Сёма, надо.
|
Вы не можете просматривать этот пост!
-
Давай, парень. соберемся и выживем назло всем хоррорам
-
|
Вы не можете просматривать этот пост!
|
Вы не можете просматривать этот пост!
|
-
Хороший, годный Ззап ^__^
|
|
|
|
-
зЗап, задолбал уже интригу убивать... Чеж такой всезнайка твой Семен? Тварей разных он повидал, различных и страшных, жизнью весь такой битый крутой зэк, Чужого чуть ли не во всех подробностях рассмотрел, хотя тебе сказали, что ты там видел:
"Оскалившийся рядом острых зубов, оживший мрак. Бездонная пустота взгляда. Капающая из пасти, чуть густоватая, прозрачная слюна. "
Может человек все-таки в момент испуга не так все круто запоминает? Откуда подробности про "черную, блестящую"?
Не, ничего против не имею, но хватит так круто супермена отыгрывать, пыл поумерь, пожалуйста. Не один играешь же. А то вы там щас еще прибьете тварюшку-то, че нам всем потом делать-то?
|
Вы не можете просматривать этот пост!
-
Печальный Зяпка такой печальный :(
|
|
-
даст ист железко! дай дай дай зеленая хренотень!
|
-
МОЧИ КОЗЛОВ! БЫКУЙ@ПРЕДЪЯВЛЯЙ! А знаете, почему нас козой не забодали? Да потому, что мы - БАНДА!
Ну если серьезно, то круто, конечно) Коллектив стоит горой друг за друга. Страдайте, мерзкие ксеносы.
|
-
От по нраву мне такие отсылки!
|
Вы не можете просматривать этот пост!
-
трое стукнутых по голове =)
|
Вы не можете просматривать этот пост!
-
-
Много букв. Интересно. Красиво.
-
-
После запуска ДМа я достаточно быстро понял, что есть вершины, до которых я просто не смогу дотянуться. Низкий поклон автору.
-
+1, бесспорно! Мне до тебя еще расти и расти :)
-
Это по любому плюс! Отлично!
-
-
-
-
Не самый плохой ход. Гораздо лучше чем другие висевшие на главной
-
-
-
Все они успешно отдыхают, Вань. Я давно сказал, что ты лучший игрок на этом богами забытом сайте - держись, и все будет как и должно быть.
-
|
-
Круто, вот о чем еще говорить?)
|
|
-
Фу, отвратительный отыгрышь. Просто ужасный. меня чуть не стошнило. Такой отвратительный, что я даже зубы три раза чистил после прочтения. Он так ужасен, что не сопоставим с бултыханием в жиже, под проломившимся полом вокзального сортира. Он хуже чем террор Сталина и геноцид Гитлера. Он хуже чем отыгрышь сборной Зимбабве по футболу. Хуже чем Лада Преора и Лада Калина. Это хуже даже чем когда я проснулся в летнем лагере, а мои трусы телепаются на флагштоке.
Кароч ужасно... Но считай меня мазохистом
|
-
Вот люблю прямо этот пост. Таким спокойствием от него веет...
|