Голосование пользователя

Пока отряд братьев к таверне подходил, нифига не понятно было.
Потом Михаэль дверь в таверну приоткрыл мощно, и стало еще непонятнее. Музыка на всю голову больная, стихи какие-то мудацкие, вопли.
А вот когда Дош в таверну зашел и огляделся, сразу все на свои места стало.
Колдун-дебил, живой, одна штука. Рыцарь с оруженосцами, пять штук, мертвые, но ходят. Каторжники, шесть штук, мертвые, но ходят. И музыкальный, мать его, ансамбль "Белая кость".
Прошел Дош чуть вперед и направо повернулся, Гретте место давая, и становясь перед ней так, чтобы обзор сильно не загораживать, а плечом бронированным от рыцаря с оруженосцами прикрыть. Голову наклонил к девушке и пальцем на колдуна показал невежливо:
— Ебашь, — коротко бросил. А потом подумал тут же, что вдруг ей ебашить-то нечем, если с магией пока нелады. Неувязочка выйдет.
И кистеня цепь со звоном с запястья размотал, шарик в руке подбрасывая.

От метко пущенного ножа здоровущую злобную псину снесло с дороги словно щенка. Малость офигел Рональд от крутости своей, в былой жизни такой бросок получился бы только после долгой изнуряющей тренировки и то вряд ли. А тут с первого раза вышел, но дальше удивляться времени не было поскольку с боку зобные твари Коба на земь свалили. Одна вроде бы подохла, а вторя вот-вот в брата вцепится! Спереди же волосатые с копьями подбегали, вереща и брызгая слюной. Коб для них отличная мишень, если собака горло не порвет, так мужики копьями заколют. Беда…

Долю мгновения Крест сомневался, что лучше? Бросить кинжал в набегающего лесовика или помочь Кобу разобраться с собакой. С одной стороны, искушение повторить такой же великолепный бросок и лесного аристократа завалить была велика, с другой стороны, за брата боязно было, как он жить-то будет с прокушенной глоткой? Долю секунды искушение и беспокойство боролись между собой, но победительницей из поединка вышла любовь к брату.
С боку подскочил к Кобу и быстрым движением, чтобы псина не успела среагировать, полоснул её костяным мечом. Затем, не гладя на результат и не тратя попусту времени, встал впереди лежащего Коба, чтобы заступить дорогу копейщикам, которые брата прикончить вознамерились. Приготовился удары копьями своим щитом отражать. «Направь ВсеПроститель!», - даже молитву короткую вознести успел, прежде чем сеча суровая закипела. Во как.

Поставили повозки поближе друг к другу, и сами рядом расположились. С таким расчетом, чтоб и со спины прикрытие было, и место для удара оставалось.
Проверили оружие, призвали командира командовать, и только начали умными мыслями делиться, на предмет кто там трубит, и на кого трубачи охотятся, как незваные гости пожаловали.
Но не с дороги, а прямиком из сгоревшего леса.

Бегут, лая и повизгивая, охотничьи псы, мелькают среди обуглившихся стволов приземистые, косматые фигуры их хозяев, одетых по последнему слову местной моды. Все как на подбор, в шкурах и лохмотьях, на которых в творческом беспорядке болтаются клыки, кости, сушенные кисти рук и человеческие головы. Все охотники связанны цепями, тянущимися к барабану, что тащит здоровенный как зубр мужик, с ног до головы заросший кучерявой шерстью. Следом за ним, важно перебирая ногами, бежит вожак в шлеме из черепа медведя, с примотанными к нему развесистыми оленьими рогами.

Навстречу бегущим, из-под поваленного ствола дерева, метрах в двадцати от вас, пригнувшись, спешно выбирается перемазанный сажей и грязью подросток, сразу же начинающий что-то нашептывать вожаку, тыча пальцем в сторону Коба. Пока вожак слушает, остальные нетерпеливо ждут: собаки поскуливают в предвкушении драки, косматые охотники скалятся, показывая острые, явно подпиленные зубы, потрясают копьями, вкусно облизываются, а один, с доброй улыбкой на лице, водит большим пальцем по горлу, несложной пантомимой намекая, что скоро начнется веселье.

Наконец, важно кивнув, вожак поднес к губам охотничий рожок, и смешно надувая щеки, извлек из него пронзительный сигнал к атаке.
Клацнула защелка на барабане, и тут же, с лязганьем разматывая цепь, сорвались с места псы, а за ними следом помчались косматые уроды, злобно рыча и потрясая копьями.
Темные все же людишки, живущие низменными страстями - никаких тебе представлений и переговоров.

Арнуг вновь повернулся к некроманту,
- Стандартный кухонный комбайн имперской серии КК-18 оснащен квантовым ядром мощность в восемнадцать терафлопс, двадцатью пятью петабайтами памяти и событийным анализатором третьей категории. При отключении модуля контроля и получении доступа к производственным ресурсам он способен развернуть роботизированную армию за срок менее чем в двое суток. Теоретически. Модули серии Арнуг столь мощным ядром оснащены не были. Сравнение неуместно.

Оценил маневры "мудаков", в очередной раз убедившись, что те, хоть и бесполезные, да нахрапом их не взять. Хитрость нужна.
Коб соловьем заливался, а Дош кивал да поддакивал пьяно. Маневры товарища приметил, но поддерживать не стал — на месте сидеть остался, головой качая и будто пьяную мысль с трудом через голову ко рту проталкивая, и взгляд попеременно то с рыжего Молчуна на изувеченного Глаза переводя.
— А вот!.. — почти опустевшую свою бутылку со стола взял, и, размахивая ею, в сторону Глаза ткнул. — Ты! Ч-человек должный, выходит! Вот я... ты ж, смотри, тоже! Брату своему должен... эх... пять золотых! — на Коба посмотрел взглядом преданной собаки. — Так я ж отдам! Я ж для него — ух! Р-рубаху последнюю! Мяса кусок! Рома глоток!
Хотел бутылку двумя руками Кобу протянуть, наклонился вперед тяжело, едва равновесие удержав, назад качнулся. Бутылку запрокинул, выливая себе в рот остатки рома, но в основном конечно на лицо. Снова рукавом утерся.
— Вы ж — того! За столом сели, хлеб... это... преломить, да! Поми...ритесь же, братья! Негоже... пред лицом Всепростителя... держать злость в сер-рдце, на брата-то! Пра-ильно я грю?!
Своих взглядом обвел, и дальше развернулся опять в сторону повозок. Нахмурился.
— А эти... что? Не уважают меня чтоль?!
К бочонку гостей потянулся, в пустую бутылку из-под рома вино наливая неаккуратно, проливая и разбрызгивая.
— Щас я им... ишь че...

Фигура замерла на несколько секунд, что-то рассчитывая у себя в "голове".
- Оно одобряет данный вопрос и понимает его. Положительные отношения строятся на обмене материальными благами и услугами без очевидной оплаты, с расчётом на дальнейшие материальные блага и услуги, - Оно говорило, но уже мягко, без вырывания душ с корнем, - с точки зрения кратковременным вложений, Оно может сказать, что возможно несколько ответных обменов. Один из них – Ваша безопасность, обеспеченная отсутствием совершаемых нелогичных поступков. К сожалению, для обмена, на данный момент, Ваши возможности крайне ограничены, поэтому Оно считает целесообразным обсудить данный вопрос с Вами в Городе, в долгосрочной перспективе. Оно испытывает логичную надежду, что к моменту окончания процедур над Вами здесь, Вы захотите отправиться в Город и не забудете про данный обмен. Оно, в меру своих знаний, ограниченных отсутствием обширной информационной подготовки в необходимых сферах, разумно полагает, что Ваше пребывание здесь ограничено, и что время подходит к концу. Оно надеется, что с Вами всё будет приемлемо в моральном и физическом плане к моменту окончания Вашего нахождения здесь. Оно рассчитывает на Ваше здравие к окончанию Вашего пребывания здесь. Так как в положительных межличностных отношениях, беспокойство за здравие сторон - один из ключевых компонентов, на которых и строятся подобные взаимоотношения.
Фигура вновь задумалась
-К моменту Вашего прибытия в Город, если Вы найдете Этого, Оно берёт на себя обязательства проконсультироваться со специалистами в межличностных отношениях и сообщить Вам приемлемые варианты подобного обмена. На данный момент, к сожалению, оно имеет небольшой опыт подобного взаимодействия, поэтому не может точно сообщить Вам список ответных благ и услуг с указаниями точного влияния на наши положительные взаимоотношения.

Закончив, Фигура вновь замерла, чуть дернувшись из стороны в сторону.
- Оно задумалось о прощании путём сжатия конечностей. Оно решило, что это может быть опасным для Вас, и Вы будете иметь право расценить это как жест агрессии и недоброжелательности. Поэтому, Оно всего лишь сообщит Вам о своём намерении уходить. Оно надеется, что это будет воспринято как адекватное прощание между существами, находящимися в положительных межличностных отношениях.

С этими Словами, Фигура чуть дёрнулась вновь и развернулась в другую сторону, совершенно переключив своё внимание с Седьмого Барака.
Охранник Барака выдохнул с каким-то неземным облегчением, как и комендант.
- Ткань реальности довольна хрупка, -задумчиво выдал охранник и тут же осёкся и искренне испугался своим словам. Как будто это были не его слова. Как будто он не должен был это говорить. Как будто… как будто он прав и очень не хотел это признавать. Он покачал головой, вытряхивая оттуда странные мысли. Потом потряс чуть более настойчиво, чтобы мысли вышли окончательно. Так и было. Через пару мгновений, он вновь глядел на мир свежим и довольным взглядом.
Комендант сегодня был зол. Ему не везло. Он осунулся, обозлился и очень хотел вскрыть кому-то голову. Или хотя бы приказать вскрыть кому-то голову. По крайней мере, таким расстроенным его еще не видели. По крайней мере, заключенные уж точно.
Остальной лагерь буквально буравил глазами Седьмой Барак. Их жизнь только что стала намного лучше. Или намного хуже.
Комендант бросил презрительный взгляд в сторону заключенных и спешно засеменил к Фигурам, которые уже быстро направлялись подальше отсюда. Они все очень быстро исчезли из виду, как будто сделав своё грязное и тёмное дело. В воздухе что-то заискрило.
Опять обрывки разговоров. Что-то важное. Что-то очень далекое.
Всполохи. Острые звуки. Почти незаметный запах дыма, гари и машинного масла.
Охранник сплюнув, подошёл к Бараку и открыл дверь

-Негоже достопочтенным господам мокнуть, проходите. Пока я добрый и не познакомил достопочтенных господ с достопочтенной дубиной, - он картинно поклонился, придерживая дверь.
В Бараке не было ничего нового. Разве что потолок не протекал и дуло меньше обычного. Здесь было душно, сыро и смрад забивал горло и нос. Смрад, к которому привыкнуть – целая наука.
Охранник устало потёр руки, оглядывая население, и закурил, опираясь на дверь.
-В общем так, тунеядцы. Постарайтесь за свободное время друг друга не поубивать, оки-доки?

Закончив с тихим и медленным убийством себя, он перестал держать дверь. Следующим действием охранник достал что-то напоминающее шезлонг из личного шкафа и развалился около ближайшему к проходу окна.
-Раз вам поблажки, то и я заслужил отпуск, - хмыкнул он, надвинув фуражку на лицо.
Охранника звали Айке. Вроде бы. По крайней мере, он сам так говорит. Он вообще много разговаривает. Иногда травит байки. Даже про свою семью рассказывал. Про какие-то войны, про пустыни, про горящие города. Чего-чего, а историй у него всегда было полно. Почти обо всём на свете. Разве что про Город молчал. На вопросы о Городе всегда мялся и тяжело вздыхал, сваливая всё на приказы. Он не любил приказы. Любил говорить, что наелся ими за свою жизнь. Но всё равно им следовал. Иногда получал зарплату. Правда, зачастую разрисовывал бумажки и отдавал своим заключенным или детям в качестве игрушек. И совсем-совсем изредка, он уходил за пределы разрешенной зоны, на один из утёсов и сидел там часами. О чём он думал в такие моменты – одному ему известно. Этим он не делился ни с кем, к сожалению. Или к счастью. Подозрительный он был, говорили остальные охранники. Даже спал почти всегда в том же бараке, что и заключенные. Он не ненавидел население Седьмого Барака, но вот сам Барак, точнее его идею – терпеть не мог. Видимо, поэтому он здесь и застрял.
Если бы он еще иногда не прибегал к использованию силы, если бы не делал того что делает обычно- было бы вообще как на курорте. Но, по его же словам – «что поделать, работа есть работа. Мне и так не дают премий, так что радуйтесь! Даже значков и звёздочек на стену не получаю.».

Часы в лагере начали бить. Шесть, или семь, или даже восемь гулких ударов прокатились по лагерю. Данный звук всегда сопровождал лагерь. Они били каждый час. В теории и по документам. На деле они били только тогда, когда им вздумается. Что-то в этом проклятом месте даже жило по ним. Большинство – давно отказалось от этих ненадёжных часов. Непонятно даже зачем они тут всё еще находятся. Антиквариат, традиция или что-то еще? Что-то хрустнуло на крыше.

В Барак вошли Доктор и его спутник.


Теперь Доктора можно было разглядеть. Лёгкие черты лица, испачканный разными цветами фартук, добродушная улыбка, заклеенные изолентой очки. Он был в памяти. Он должен быть там. Но любые мысли о нём вызывали белую стену. Крепко скроенную, белоснежную и бесконечную стену. В голову проникали только запахи, связанные с ним. Но даже их было уже не разобрать. Только то, что они въедались в ноздри, в кожу, в сам мозг, перебирали по косточкам и выплёвывали как отработанный материал. О нём было только известно, что почти все кадавры лагеря – искажённые собаки, люди с двумя лицами, многоногие дети – дело его рук и его гениально больного разума. Еще было известно всем, что если ты попал в его руки – ты выйдешь другим. В лучшем для человека случае – мёртвым. В остальных же, жизнь подопечных доктора крайне преображается, Поговаривают, что собака – и та, была когда-то человеком. Его сторонились все, включая охрану и руководство лагеря. Комендант просто выдал ему здание на отшибе и подписывает все бумаги от него не глядя. В столовой он всегда обедал за отдельным столом в том же здании, что и заключённые. Изредка он подзывал «везунчиков» и угощал их со своего стола. Никто не смел отказать – это был билет в один конец в таком случае. Те же, кто решался сыграть в кости со смертью и подходил к его столу, получали шанс. Всё могло быть хорошо, они могли отравиться, они могли потерять сознания и стать новым объектом работы Доктора. Никто не знал что от него ждать – приятного сюрприза или нового эксперимента. Он искалечил многих, но стольким же помог – вернул зрение, конечности, слух или просто вылечил их. Он был непредсказуем и в любом действии жуток и расчётлив.

Доктор потянулся, широко улыбаясь, и поставил свой саквояж на пол.
-Доброго-доброго всем. Я посмотрю, все тут довольные и очень хорошо себя чувствуют, - кивнул он, начищая ногти пилкой, извлечённой из кармана униформы.
-Меня можете звать, хм. Как это слово? Да, Доктор. К вашему сожалению, я не смогу вас изучить! – он стукнул сапогом по полу
-А вы такие прекрасные образцы, такие прекрасные. Эх, эх. Тяжело быть вольными творцами, - покачал головой Доктор, вытирая коричнево-зелёное пятно со своего фартука своим платком.
-Но ничего, думаю вы поймете меня, когда-нибудь. Раз пока я не вижу криков, значит моё лечение прошло прекрасно-прекрасно. Видишь, - он толкнул локтём «птицу», - моя теория оказалась верна. Достаточно верна, чтобы спасти эти заблудшие души. Но не будем о сложностях, да, да!
Он даже не стал подходить близко к заключённым
-Если мы когда-нибудь встретимся вне стен этого безвкусного учреждения, я буду искренне вам рад! Ох, какую чудесную работу я смогу проделать с вами, будьте уверены, -улыбнулся он еще шире, осматривая барак беглым взглядом
-Отвратительно, отвратительно. Отвратительные условия! Неудивительно, что пауки едят вас тут заживо, брр. Больше люблю бабочек. Дополнительно - лис, определённо лис. Но какой же у вас тут ужас творится. Небось, даже душа постоянного нет. Тут же живут такие чудесные образцы! Ничего, ничего, ничего страшного!
Доктор достал из саквояжа стопку бумаг.
-Тут очень важные брошюры! Про вред соитий без брака…это вам не грозит, что тут еще, - выдохнул он, швыряя на пол то одну брошюру, то другую, - о! Борьба с пауками-выедателями. Фу, автор дилетант. Они же называются с-о-в-е-р-ш-е-н-н-о по-другому! Коллега, что вы думаете?

Его «коллега», если бы мог сейчас менять выражение лица, явно бы постарался передать всем своим видом, что он тут мебель или что он вообще здесь не находится. На всякий случай, он кивнул.
-Верно-верно, коллега, верно! А раз брошюра отвратительна, то и чёрт с ней. Что тут у нас дальше… так, почему я, гений, человек науки занимаюсь разъяснением сброду базовых истин! Не верь зеркалам, убедись, что хотя бы кто-то по ночам не спит и следит за бараком, мойся с мылом, не ешь с грязными руками, аааа! Я не учитель, я творец. Я учёный, а не уборщик конюшен!

Он выдохнул, разбросав все остальные брошюры по бараку в диком расстройстве
-Вы тут криптозоолог, вот и разбирайтесь. Я тут вообще не к месту, вот совсем.
Он бросил презрительный взгляд в сторону охранника, увидев у того в руках наушники.
-Пф. Ненавижу мобильные устройства связи. Для этого у меня и есть секретарь и у него есть стационарный телефон! А если я не в кабинете, то зачем мне разговаривать. Ужас один, а не прогресс, - он обхватил голову руками, -а, зачем я пришёл то! В общем, жалоб нет, чумы тут нет, интереса научного тут нет. Хотя есть. Но только когда умрёте. Или если мне дадут с вами работать.
Тут он улыбнулся слишком широко для человека.
-Да, да, как я раньше не понял! У вас же с утра уносили кого-то, - тут он погрустнел, - шайзе, он же испорчен. Но ничего, мозг должен был цел. Коллега, закончите тут с ними, меня настигло вдохновение! Я уверен, что я на грани научного прорыва, уверяю вас! Шверпункт моей карьеры не может меня ждать. Наука явно дороже и нужнее, чем посиделки с этими, кхм. Прощайте, экземпляры. Надеюсь, что мы увидимся при других обстоятельствах. Очень на это надеюсь.
Доктор легонько поклонился заключённым, взял саквояж и с каким-то жутковатым огоньком в глазах вылетел из помещения, на ходу доставая скальпель.

---Интерлюдия. Попадание 890 и 91 в Барак----
На улице всё еще шёл противный дождь с громкими звуками. Возможно, гром подавал активные признаки жизни или тут происходило что-то еще.
- Следуйте за мной, 890, - охранник хлопнул папкой и жестом показал куда идти. Заключенные того Барака уже вошли внутрь. Потом вошёл и тот самый Доктор.
Охранник скривился. Его взаимоотношения с Доктором явно были не в лучшем виде, но теперь они перешагнули в область ментальной поножовщины.
-Жизнь удачна. 890, радуйся, что мы с тобой больше не увидимся, - выдохнул он, стараясь сохранять спокойствие, - но забавное совпадение. Радуйся. Возможно, именно семёрка тебя спасла. Или принесла судьбу куда хуже и куда дольше, - слабо улыбнулся он, перебирая провода наушников, - но это уже будет чисто твоя забота. Удачи, что ли, - выдохнул он, поднимая взгляд на небо
Тут на них почти налетел Доктор, выскочивший из барака во время одного из своих приступов вдохновения.
И тут он замер, заметив процессию.
- Как это понимать, лейтенант!? Я же чётко сказал, кого мне и куда нужно отвести. Это место не мой операционный театр, - кивнул он, - я дважды проверил!
Охранник тяжело вздохнул, толкая девушку внутрь Барака, и заключённая очутилась наедине с населением Седьмого Барака и «птицей». «Птица» даже повернул в её сторону голову, склонил её на один бок, потом на другой и отвернулся, издав хмыкающий звук. Или он так дышал – понять, что скрывалось за всей это рванью, бутылками, колбами и маской было очень сложно. Разве что нужно было это всё сорвать с него. Или с неё.

Девяносто первому повезло больше. Услышав разнарядку коменданта, охранник его барака лениво оглядел барак и посмотрел все бумаги. Он не хотел слишком думать, он не любил принимать решения. Толстоватый охранник выбрал самого не больного и относительно вменяемого. Откуда ему было знать, что скрывалось на второй странице его дела. Он бы знал, если бы посмотрел. Судьба и в этот раз принялась действовать своими жуткими жерновами. Она и в этот раз взяла всё в свои руки. За что здесь был 91 – уже тайна для него. Может грабёж. Может какая-то музыкальная пластинка. Может ограбление пошло крайне не так. Может его оклеветали. Да и есть ли разница?
-Т-так! Де-в-в-я-, в общем, вот ты! – он ткнул кончиком дубинки заключённого,- пош-пош-ли со мной!
Охранник еще и заикался. Он был посмешищем среди остальных и любил вымещать это на своём бараке. Из-за его внешности и заикания его и отправили в самый безопасный барак. Относительно безопасный. Здесь не было анархистов, бомбистов, рецидивистов. Здесь были те, кого помечали белыми кругами – безвредные. Почему их так помечали, почему именно их обозвали безвредными – тайна, скрывающаяся в столе коменданта. Было понятно только то, что они мало разговаривали, мало чем интересовались, часто глядели в стену – почти как пациенты дома для умалишённых, если бы кто-то здесь знал, как там живётся. К ним не присылали проверок, их не обыскивали особо, здесь был почти праздник жизни. Вот только никто ему не радовался. Барак был старше остальных, зияли дыры, никто из «постояльцев» особо не рвался его чинить, а охранник… охранник один раз попытался забраться на стремянку. Тут же он стал героем анекдотов. А заключенные его барака – героями медпункта.
Всё в этом бараке было хорошо продумано сверху. Каждый винтик, каждый документ. Каждый приказ. Правда, человеческий фактор часто подводил, но никому не было до этого дела. Про этот барак как будто специально забыли и оставили его обитателей резвиться, как особую группу в детском саду.
Вот только, на этот раз бюрократия их подвела там, где не должна была. Или это всё было продумано слишком хорошо. Слишком хорошо для простых людей. Так что – более здраво будет поверить в лень одного следователя, недосмотр сотрудника Особой Полиции и как последствия - девяносто первый среди безвредных, несмотря на то, что он прошёл через что-то, что превратило его память в разноцветную мешанину. Вот только и тут кто-то схалтурил. Память часто всплывала, но не образами, не словами, а цветами. Тот, кто работал над ним - очень торопился. Или так и было задумано, кто знает автора этой методики.
На улице уже стало холодно и мерзко. Дождь быстро намочил робу до состояния тряпок, ветер влетал в самую душу, выкорчевывая остатки здоровья. Еще и голод – охранник сегодня с утра забыл отвести свой барак на завтрак. Или не забыл, если верить ему самому, а устроил профилактическое мероприятие.
Охранник тыкал заключенного по направлению к злосчастному Седьмому Бараку. Он не удосужился рассказать ведомому, куда и зачем его ведут, но был вынужден раскрыть эту тайну проходящему мимо патрулю, который стал тихо посмеиваться за его спиной. Охранник выдохнул. Сильно выдохнул.
Пару раз они останавливались на «передышку», как называл это охранник.
В итоге, они подошли к бараку как раз к сцене вылетающего Доктора. Охранник подпрыгнул от удивления и нежелания встречаться с этим «специалистом».
Он показал заключенному рукой в сторону задней части барака и повёл его туда.
Дойдя до тыла, он облегченно выдохнул, смахивая капли дождя со лба.
- Чт-чт-чтобы тебя я больше нигде и никогда не видел , - фыркнул он, открывая небольшую заднюю дверь ключом, и впихнул туда девяносто-первого. После этого он прикрыл дверь, не закрывая её ключом, и направился обратно на своё рабочее место, перекусывая.
Вот примерно за такую безответственность, халатность и неуклюжесть его и не любят и не пускают в шахты. Про столовую и этого колобка вообще ходят целые легенды.
---Интерлюдия закончилась---

«Парадная» дверь захлопнулась, на крыше что-то хрустнуло. Стали слышны крики, ругань, истерические нотки.
Силуэты лейтенанта и доктора стали видны в окне, освещаемые молниями. Доктор орал.
- Имбецил! Я тут занимаюсь виссеншафтом, а ты, а ты…бесполезный обрубок в униформе! Ты испортил мне… всё равно ничего не поймешь. Что-что!? Мораль? Ты смеешь… ТЫ смеешь что-то говорить о морали мне – человеку науки!? Я что зря сюда пришёл? Я зря выкинул мораль, совесть и прочие пережитки ради виссеншафта? Ты не лучше. Что ты отдал. Давай, скажи мне ,скажи тем унтерам что ты отдал! Молчишь? Молчишь?

Их голоса заглушил свисток и звонок. На секунду их силуэты замерли.
Дверь открылась, вновь показалась голова Доктора
- Запомни, запомни. Я очень редко позволяю себе упускать уникальные образцы! У тебя интересная хромосома есть, а я её получу, грхм. Точнее мутация хромосомы. Но всё равно никто ничего не поймет в этом, ааааа!, - он схватился за голову руками, на его лице застыла гримаса глубокой моральной боли.
- Да, Да, лейтенант, я вас тоже ненавижу, - он на секунду повернулся в сторону улицы, - и это место ненавижу! – он вновь хлопнул дверью – и лучше бы в последний раз.
Так и было. Шаги стали постепенно удаляться. Всё вокруг начало стихать. Остался только дождь и слишком громкое дыхание «птицы», что отошёл от двери, пропуская новую посетительницу данного места.
Он сел около охранника и достал заранее написанную на куске фанеры фразу, которая гласила: «Не обращайте внимания, когда придёт время – я всё сообщу. Приятного аппетита. Я – нормальный, не как он». «Птица» кивнул головой в сторону удаляющемуся силуэту Доктора. Он убрал свою переговорную фанеру, склонив голову вперед и замер как статуя. Охранник даже приоткрыл глаз и потыкал этого человека. На десятый тычок «птица» схватила его руку и лёгким хрустом руки охранника дала ясно понять, что его лучше физически не трогать. Охранник распахнул глаза, скривился и одним движением с шезлонгом переместился в другой конец барака.
- М-да, люди науки точно крайне экспрессивные и имеют отвратительный характер, пф.

Охранник тепло улыбнулся новым «постояльцам».
- Хо-хо, сегодня комендант уж точно как послушная собачка. Правила тут простые – не действовать мне на нервы, делать, что говорю, и мы хорошо подружимся. Под подружимся, я подразумеваю, что буду разбивать вам головы меньше положенного по нормативу, - кивнул он, укладываясь на шезлонг, - так что развлекайтесь, пока кара небесная не постигла вас, - тихо рассмеялся Айке, надвигая фуражку обратно на лицо, - избиение новичков, если что, - факультатив в этом бараке. Но если очень хочется – рекомендую оставить это на следующую неделю, когда другие развлечения у меня кончатся, как и внезапный отпуск. Так что не будем портить друг другу прекрасные выходные. Заранее благодарен, - улыбнулся он из-под фуражки и расслабился, вытянувшись на шезлонге.

В Бараке установилась тишина. Гнетущая, но безопасная. На плацу играла жизнерадостная музыка. Можно было сказать – самая жизнерадостная из всех, что играла когда-либо в этом лагере. Значит, сегодня произойдет что-то очень хорошее. Или очень плохое. К музыке добавился тихий, почти неразличимый, звук мелодии музыкальной шкатулки. Она перемещалась. То ближе, то дальше.
Минут через двадцать дверь вновь открылась под крайне нервное движение охранника. Когда открылась дверь – шкатулка перестала играть свою странную шуршащую и скрипящую мелодию, слышную только внимательным. Понятную – только избранным. Посвященным. Но вот во что – это была еще одна тайна этого места. Одна из тех, которая не даёт спать по ночам. Одна из тех тайн, что приносит с собой беду. Но к счастью, никто здесь не знал этой тайны. Или уже не знал.

В Барак начали закатывать стол. Длинный стол, несколько метров в длину. К счастью тех, кто толкал – он был на колёсиках.
Стол был просто уставлен всем, что можно было себе представить – чистые стеклянные чаши с салатом, несколько кастрюль, закрытые блюда, здесь даже была целая запечённая индейка. Чистые, отполированные тарелки. Настолько отполированные, что можно попытаться увидеть своё отражение. В кастрюлях скрывались супы и похлебки, в блюдах прятались несколько видов мяса, гарниры, картошка – всё что может пожелать измученная душа. Разве что мороженого не было. Хотя, если присмотреться – было даже оно, только чуть спрятанное за горами еды. Где-то даже завалялась рыба – около красиво выложенных шпрот и колбасы. Были и овощи, и фрукты, включая даже очень странные. Их скорее всего вывел Доктор - подсказывала противная мысль в углу сознания.
Конечно же, редчайшие для этих мест сладости тоже присутствовали. В целом, здесь все сладости были в редкость. А торты, эклеры, даже несколько невскрытых шоколадок – уж точно были дороже золота и нескольких смен. Возможно, некоторые бы отдали своих детей за хотя бы часть этого. На столе стояли даже несколько бутылок вина. Возможно хорошего. Но в любом случае – алкогольного и вкусного вина. Каждая тарелка с едой, каждое блюдо было заботливо подписано в виде бумажки с убористыми надписями, обозначающими названия еды. Около некоторых даже стояли картинки с красным перцем с надписью «внимание – острое». Кто-то явно не поскупился на инструкции к обеду.
Всё это начало источать свои вкусные и манящие ароматы на весь барак настолько, что даже у охранника заурчало. Ароматам даже не мешала тонкая плёнка, которая защищала еду от дождя. Ароматы забивались даже в самые дальние складки барака, в самые потаённые уголки. Странно, но никто из мелких жителей барака даже не выполз к еде. Скорее всего, они умерли от удовольствия в своих норах или в тех местах, в которых живут тараканы.
Стол занял почти весь барак. Его вкатывали два близнеца – мальчик и девочка. Точнее, казалось, что они близнецы. Они были скованы гротескной ржавой и очень старой цепью. На их лица лучше было вообще не смотреть. Их лица были в бинтах, скрывающие шрамы и, возможно, даже отсутствующие уши. Из-под красных и засохших бинтов обильно сочился гной, иногда падающий на землю со специфическим звуком. От напряжения от толкания стола, на их руках лопались язвы. К счастью для них – плёнка защищала, в том числе и от этого всего. Иначе бы им сильно не поздоровилось. Как минимум не поздоровилось.
Айке раздражённо фыркнул, вставая с шезлонга.
- Вот как всегда, черпак дёгтя в ведре мёда. Но да ладно.
Увидев еду, он просиял.
Когда стол оказался полностью в бараке, снаружи раздались какие-то крики. В барак вошли еще пара охранников и вытолкали близнецов наружу. Кто-то из этих детей получил прикладом по лицу. Или это так охрана поправляла их бинты – кто знает.
Потом зашёл человек в офицерской форме и кинул на пол мешок, стараясь не смотреть на стол и на заключённых.
-Хефт, то есть книги, - выцедил он сквозь зубы и исчез во тьме, закрыв за собой дверь. В мешке и правда, оказались книги – исключительно разрешённые, конечно. Никакой философии, никакого абстракционизма. Уж тем более никакой истории. Были интересные экземпляры – «поэмы о грибном народе», или романы о удивительных шагающих подлодках. Чтива уж точно было теперь завались. Всё лучше устава или скучных книг с инструкциями по ремонту шахтёрского оборудования. Офицер вернулся и бросил еще одну книгу.
- Всё равно сжигать будут, -хмыкнул он и испарился без следа, улыбнувшись. Когда дверь предательски скрипнула, объявляя о своём закрытии, шкатулка вновь заиграла, на этот раз – еще тише, сливаясь с окружением.
Книга оказалась прямо на мешке и представляла собой довольно невзрачный том. Простая, прямоугольная, обмотанная тканью, книга.
Айке приставил табуретку к столу, на котором уже были даже разложены приборы. Он сорвал плёнку и облизнулся
-Ну-с, достопочтенные дамы и господа, прошу к столу! Когда еще так поедите, хе-хе. Когда еще я так поем, - утёр он слезу рукой, подбирая себе вилку. Крыша хрустнула. Что-то скрипнуло.

Он заговорщически переглянулся
-Мой вам совет – съешьте всё. Или заныкайте. Комендант теперь будет только искать повод придраться, угум-с, -он кивнул сам себе, - если вы умудрились завести тут друзей, сейчас их тоже лучше не звать, - охранник покачал головой, - только сами сгинете, - он перешёл на шёпот, легонько указывая головой на дверь, - те парни только этого и ждут, понимаете. А приклад их оружия это вам не моя дубинка. И они куда злее меня, - широко улыбнулся он и вновь принялся есть, как ни в чём ни бывало, - и я вообще тоже не должен кушать, должен смотреть, как вы едите и начать вас ненавидеть, пф, - фыркнул он, - стану я себе отказывать в такой роскоши, потому что у коменданта день на задался.

Вновь начали бить часы. Охранник скривился в гримасе раздражения.
- Чёртова механика. Сколько раз им писал, звонил, говорил, но нет, это очень важные часы, - покачал он головой, стараясь не слушать удары, что следовали один за другим.
Каждый удар что-то скрывал. Часы были настолько громкие, что заглушали другие, более тихие звуки снаружи. Но не настолько громкие, чтобы уничтожать или поедать их совсем. Поэтому – при каждом ударе оставались отголоски других звуков. Неизвестных звуков. Возможно, звуков чего-то живого. Возможно, звуков механизмов. А возможно –это просто была паранойя и фантазия. На восьмой удар, Айке покачал головой еще раз. На девятый – удивился, отложив вилку. На десятый начал потирать виски, пытаясь думать. Он оторвал взгляд от вкуснейшей еды и попытался выглянуть в окно, не вылезая из стола. Охранник прикусил губу, словно ожидая чего-то. Но двенадцатого удара не последовало. Или того, что ждал охранник. Он облегченно выдохнул, возвращаясь к еде.
-Значит зря беспокоюсь. Очень надеюсь, что зря беспокоюсь. Барахлят, старые сволочи, видавшие еще старые времена.

Когда трапеза была закончена – вновь воцарилась тишина. Охранник довольно похлопал свой живот и снова устроился на шезлонге.
-Свободное время. Можете поговорить или почитать, чёрт вас разберёт. Зонтиков нет, так что из барака ни ногой, - он залихватски зевнул и вырубился, повернутый к стене.
«Птица» всё это время не двигался, неотрывно смотря в одну точку. Что там было – одному ему известно. Иногда он поглядывал на карманные часы. Иногда на дверь. Иногда на потолок. Но чтобы это понять – нужно было за ним очень внимательно следить, ибо его движения всегда были ровными, плавными и почти мгновенными. Как будто он уже знал время, знал что увидит, но всё равно смотрел, чтобы не вызывать подозрений.


Человек в маске птицы лишь склонил голову на бок, рассматривая собравшихся здесь людей.
Оглядевшись, он с нарочито показным видом «скрытности» прокрался к одной из кроватей и замер. Он огляделся и подошёл к кровати еще ближе. Из его «клюва» вышел пар. Сжав кулаки, он достал из подсумка кусок бумаги. Он вглядывался в неё как в своего ребёнка. Или злейшего врага. Казалось, он хочет порвать его. Он прислонил его к стене, буравя взглядом бедную бумажку, и одним резким движением прибил его к стене молотком, который он достал из одного из своих подсумков. Куском бумаги оказалась какая-то карта. Карта этого безумного места.



Закончив, он бросил молоток на кровать. За окном промелькнула какая-то очень большая тень. На крыше что-то хрустнуло.
Снова оглядевшись, он начал осторожно выходить, крайне медленно открывая дверь. Всё это время он не отводил своих стеклянных глаз от людей. Всё его тело двигалось, а голова – нет.
Его движения завораживали, вводя в тихий и спокойный транс. Они успокаивали, как неслышная музыка. Настолько успокаивали, что за его дёргаными движениями и его плавным закрытием двери была почти незаметна одна деталь. За дверью кто-то стоял. За очень долгий миг закрытия двери было понятно, что это был не Доктор. Оно стояло. Это было человеком. Человеком с головой на тонкой качающейся шее и двумя руками, которые он потирал друг о друга со скрежетом. Такой же скрежет и противный свист могли издавать любые трубы в этом лагере. На секунду, даже показалось, что лучше бы там был Доктор. Но на этом нельзя было сфокусироваться. Оно словно чувствовало взгляд. Оно дрожало, оно расплывалось и одновременно – стояло неподвижно. Одно моргание глаз – и оно испарилось без следа. Шкатулка заиграла чуть громче.
Но тут дверь закрылась. Захлопнулась. Скрип. Всхлип. Скрежет. Звук разбитого стекла.
Удар часов. Скрип. Удар. Удар часов. Скрип. Удары и скрипы превращались из какофонии в мелодию. Отвратительную мелодию. Мелодию, не имевшую право на существование. К ней добавлялись новые инструменты. На крыше что-то хрустнуло. Охранник сглотнул, не просыпаясь. Восьмой удар.
Дверь дрожала. Стёкла дрожали. Газовая лампа мигала. Окна хлопали. Даже забор выл откуда-то издалека. Около окон продолжали мелькать и бегать тени. Безмолвные и очень любопытные. Иногда они врезались в окна, издавая странные звуки, напоминающие иногда мяуканье, иногда скрежет, иногда скрип. Иногда простой глухой звук удара. Девятый удар.

Охранник сопел, свесившись с шезлонга. Он дёргался во сне, ворочаясь. Судя по всему, он спал даже в случае куда худшей какофонии.. Или он просто её не замечал. Или надеялся, что сможет не заметить и оно пройдет мимо него.
- Что вы тут за оргию устроили, сволочи, привели чёрт знает кого и спать мешаете. Всё же нормально было! – фыркнул он, отворачиваясь к стене.
Снова удар часов. Десятый. На этот раз синхронно с чем-то еще. С другим ударом. В другое место. В барак.
Скрип. На крыше что-то хрустнуло и заскрежетало.
Раздался звук. С крыши упал болт. Один злосчастный болт. Звук его падения разлетелся по пространству барака, как круги по воде после камня.
Окна скрипели. Как будто весь барак дышал. Вдох – стены чуть сжимаются, выдох – разжимаются.
Что происходило на самом деле – скрывалось снаружи. Но чтобы это ни было – оно начало свои игры в этом бараке. С упавшего болта.
Выстрел.
- Чего? Расстрелов не планируется до завтра, - хмыкнул охранник, ворочаясь, - а день так хорошо начинался.
За окном стемнело еще хуже. Дождь барабанил по стеклу. Но по одному стеклу он барабанил чаще. И точнее. Как чьи-то нетерпеливые пальцы. Чьи-то тонкие, длинные и очень пронырливые пальцы. Очень желающие попасть внутрь. Но в окне ничего не было. Кто-то стучал, но его не было видно.
Размеренный уклад вновь нарушил свист пули и грохот. Нечеловеческий крик прорезал пространство. Потом утробный рык. Крик. Рык. Тишина. Потом шуршание. Как будто кто-то очень быстро перебирает множеством лапок. Тишина. Скрежет. Тишина. Звук разбитого стекла. Тишина.

Стало холодней, ветер стал добираться внутрь барака.
Хлюп. Что-то капнуло сверху. Снова. Снова. Снова. Снова. Снова. Снова. Снова. Снова. Снова. Снова. Снова. Снова. Снова. Снова. Снова. Снова. Снова. Снова. Снова. Снова. Снова. Снова. Снова. Снова. Снова. Снова. Снова. Снова. Снова. Снова. Снова. Снова. Снова. Снова. Снова. Снова. Одиннадцатый удар часов.
Охранник ругнулся и поднял голову наверх. Его лицо застыло. Он подавился воздухом, но не решался прокашляться. Охранник замер. Вначале он был просто удивлен. Вначале он просто приподнял бровь и ущипнул себя за щеку. Он словно был заморожен и заворожен. Айке как будто увидел раскрытые врата ада. Или свою тещу, было не очень ясно. Он с трудом поднял руку наверх, захлебываясь в собственных словах. Он издавал нечленораздельные звуки. С чем бы он ни сталкивался раньше – что-то там было куда хуже всей его жизни. Кровь застывала в жилах. Было слишком тихо. На пару секунд звук исчез совсем. Как будто во всём мире выключили звук. Тук-тук – били сердца. Кап-кап – капала вода сверху. Хлюп – что-то падало на пол, разбрызгиваясь повсюду. Живая консерватория. На одно мгновение, быстрее, чем обычно моргают, звук испарился. Даже звук сердец. Звуки поспешно вернулись, извиняясь громкостью за своё отсутствие.


И все, кто подняли голову наверх, смогли заметить ЭТО.
ЭТО было неописуемо. Если Фигуры не источали ужас, они были просто очень другими, то ЭТО, то ЭТО имело прав на существование еще меньше, чем Властители. Его отвратительные, гладки, трёхпалые лапы очень медленно раздвинули куски крыши. Незаметно, как идеальный охотник. И теперь ЭТО глядело на внутренности Барака пустотой. В глазницах была не бездна, в которую долго всматриваются. Это была бездна, что голодна. Что ищет. И находит.
Оно смотрело на всех и ни на кого. Оно не дышало. Оно не двигалось. Оно не дёргалось. Оно не издавало запахов. Оно просто было. Оно не вызывало воспоминаний. Оно не могло вызвать воспоминаний. Оно не источало ненависти и агрессии. Но, почему-то, было сразу понятно, чего оно хотело. И это желание было всепоглощающим, определяющим ЭТО.
Из его рта торчал клочок балахона, как будто он специально не стал поедать владельца целиком.
Оно открыло челюсть. И нижняя челюсть начала опускаться. Как пластилиновая. Там не было зубов. Там не было языка. Там был только невозможный красный цвет. Медленно поворачивая голову из стороны в сторону, оно захлопнуло челюсть с ужасающе громким звуком. Он исходил не из неё. Для каждого он происходил внутри их головы, как будто прямо туда засунули будильник и забыли его выключить.




ЭТО не насмехалось. Оно не испытывало эмоций. Оно словно не существовало. Но оно было здесь.
Оно следило.
Об этом не писали в сказках. Об этом не писали в легендах. Но оно тут было.
Окно в задней части барака разбилось. Или открылось. Или это отвалилась задняя стенка барака.
Охранник с широко открытыми глазами стал медленно пятиться, даже не пытаясь достать оружие.
Громкий стук. Часы ударили вновь. Раз..

Дош и Коб:
Долго перебирали награбленное, от жадности пытаясь то оба доспеха в мешок запихать, то двуручный топор и кучу оружия в плащ завернуть.
Аж вспотели от усилий, а все зря, не удалось впихнуть невпихуемое. Но разве может временная неудача сломить истинных эльдианцев? Конечно же нет!
Упаковали, что смогли, а остальное решили украсть старым способом - попросту вынеся на руках.
С этой целью Дош выдвинулся в коридор, и убедившись, что тот пуст, подал знак Кобу - тащи! Тащи же!

Конрад и Жак:
Оделись, вооружились, расположились поближе к двери, готовые в любой момент покарать поганых язычников.
Ждали-ждали, а ничего не происходит, тишина, волны лишь плещут и никакой тебе драки. Даже скучновато как-то.
От скуки начали поглядывать не только на каюту мастера, но и вокруг, тут-то и заметили страшное!
Опередили вас язычники в жадности и воровстве - украли ночью мешки, одежду, вещицы мелкие.
Досадно конечно, зато теперь можно с чистой совестью убивать и грабить, они ж первые начали!

Конрад:
Наступив на копье, обезоружил лозу, и пока она к кинжалу тянулась, разрубил на мелкие части.
Затем телом занялся, отделяя руки и ноги, побеги и корни, до состояния полной неподвижности.
Нашинковал "плетенного" на славу, теперь если он и будет куда-то расти, то разве что под землю.
Мелькнула было мысль, совсем немного не хватило гаду, чтоб в полную силу в бой вернуться.
Но разве это теперь важно? Везет сильнейшим!

Копейщика добил, арбалетчика проверил, а тут мимо зубы пролетели чьи-то.
Откуда и чьи непонятно, наверное латника, которого Жак крошит почем зря.

Решив, что помощь Жаку не нужна, помчался помогать Кобу, и не прогадал.
Лежит товарищ, глаза закатив, хрипит, рука отрублена, и на груди кровь пузырится.
Картина неприятная, и хуже всего не лекарь ты ни разу. Всего-то и придумал, что руку перетянуть, в надежде, что хоть как-то это поможет.

Жак:
От избытка чувств изрубил латника в мелкие куски. Не, а чего он руками шевелит и к мечу тянется?
Доспехи теперь только на лом, а тело разве что собакам скормить. Или свиньям может.
Даже и не скажешь сразу, кто такого урода сожрать сможет.
Не верил, что сам справиться сможешь, зубы вон в Конрада кинул, помочь призывая, а ведь смог.
Конрад, кстати, как-то не так на просвистевшие мимо зубы отреагировал. Побежал Кобу помогать.
Ну, теперь оно наверное и к лучшему.

Когда последний из "плетенных" дергаться прекратил, воцарилась мертвая тишина...
Но тут же оркестр жахнул что-то победное, взревели трубы, огонь изрыгая, и высыпали на арену служители.
Коба на носилки, вам по толчку для ускорения - и всех обратно в каморку. А сами бегом назад, и сразу же тела убирать, да кровь присыпать принялись.
Тем временем, зрители победнее совсем разошлись, на ограждение кидаются, циркачам угрожают, выкрикивают всякое:
- Мужеложцы! Деньги верните! Это договорняк!! Бей цирковых! Не потерплю!

Не умеют похоже достойно проигрывать, и уметь не хотят.

Бугай, проносясь мимо Коба, чуть не снес тому голову, ловко изменив направление и с потрясающей быстротой рубанув мечом.
На палец не дотянулся, но тут же промах свой исправил, на обратном движении обрушив могучий удар на подоспевшего Жака.
Уперся мясник, всем телом на топор налегая, отразил всполох меча, и даже на ногах устоять умудрился.
И еще раз, и еще! Держится Жак, хоть и с трудом.

Пока Жак тяжелые удары наносил и отражал, Конрад и избежавший обезглавливания Коб, атаковали арбалетчика.
Метнул Конрад кинжал, на успех не рассчитывая, желая лишь опередить стрелка, и к собственному удивлению попал.
С глухим стуком впился кинжал арбалетчику в шею, и тот, надсадно хрипя, повалился навзничь, выпустив обе стрелы куда-то в купол цирка.
И потом только вяло подергивался в разливающейся луже бурой жидкости, мало похожей на кровь, пока товарища его рубили.
Подскочив к щитоносцу, Коб и Конрад обрушили на того град ударов, и лишь мастерское владение щитом, спасло "плетенного" от мгновенной смерти.
Все удары отразил, кроме одного, Коб таки изловчился и вскользь зацепил верткого негодяя, разрубив кожаный шлем.
Выставив перед собой копье, попятился слегка оглушенный щитоносец, и в такт шагам трясется его полуотрубленное ухо.

Вразумляющая проповедь Рвача сделала свое благое дело, и ваш небольшой отряд на некоторое время превратился в подобие ложечной мастерской.
Как и в любой мастерской, сразу же нашлись люди, которые сами работать и не думали, а вот сделанное другими расхватывали на ура.
Ну и затейники всякие, буйной страстью к познанию наделенные. Из тех, кому всегда интересно что-то необычное исполнить.
Все режут ложки, а я - выковыривать буду! Каково, а? Неожиданно?! Неожиданно.
Само собой, что за тягу к открытиям приходится расплачиваться. Кто-то уже вовсю кашу уплетает, а кому-то еще "ложку" ковырять и ковырять.

Как ложечный вопрос решили, приступили к еде. Ели молча, старательно, время от времени заедая кашу сыром и мясом, что Коб притащил.
За все время ни слова друг другу не сказали, одни из-за хорошего воспитания видимо, а другие из-за опасений лишнюю ложку каши упустить.
И только под самый конец этого скромного пиршества, Коб усердно жевать прекратил, и оповестил всех, что грибы в каше почуял.
Ну, почуял и почуял. Не вызвала эта новость ни радости особой, ни грусти. Столько там было-то гриба этого? Да на один зуб.
Так, мелькнули лишь смутные опасения, а вдруг ядовитый гриб, и придется всем умирать мучительной смертью. Мелькнули, но быстро прошли.
Вроде же хорошо все. Блевать не тянет, голова не кружится, и даже настроение стало веселым, каким-то безоблачным и откровенно радостным.
Ну, подумаешь мучительная смерть-хуерть, отравление-хуевление. Если что, Рвач под руками, наверняка же воскресит!
А если нет, то и хер с ним.

Рвач тем временем докурил, машинально сигарету о ладонь забычковал, и в фургон залез:
- Пожрете и спать. Завтра у вас тяжелый день.

Подхватили бойцы раненного Прытковича аккуратно, оттащили подальше от места, где кровавая бойня разыгралась. Во в комнате остался, бормоча заунывным голосом слова заклятий, вам неизвестных.

Сам Прыткович, тем делом, проваливается в черный океан безвременья. И только бледные призраки проплывают смутными, еле угадываемыми в туманной дымке тенями.
- Ты здесь, - шепчутся духи.
- Ты с нами, - гудят они монотонно.
- Не уходи, - слышит Влад, не осознавая толком ни себя, ни окружающее пространство, но проваливаясь в него всё глубже, как потерявшийся на болотах путник проваливается в трясину.

А потом слышит голос - знакомый, настойчивый, пробивающий тьму лучиком дрожащего света. Тянется к нему всем своим естеством, желая поскорее выбраться отсюда.
Тьма сжимается в кольцо, сгорает звездочкой-искрой.
Остаётся только белый свет, заливающий сознание волнами обжигающе-горячей боли. Нестерпимой. Сжать челюсти до зубовного хруста. Сощуриться, ощущая, как катятся ледяные бусинки слёз по разгоряченным щекам.
Лучше бросьте там!

Но нет. Растаяла боль. Самба сидит над тобой, приложив руку на грудь, другую - на твой жаром пышущий лоб. Ты приходишь в себя, слыша гул - поначалу кажется, будто источник его в твоей голове.
Но он не там. Он в комнате, из которой ты попытался улизнуть.
Гудит что-то в руках товарища майора Во. Испускает волны чудовищной энергии, невидимые, но ощутимые самой кожей.

Ты хочешь бежать от этой силы. Но не можешь. Потому что не чувствуешь ног.

* * *

Грохочут выстрелы вдали, за толстыми переборками из стали и бетона. Еле слышно, но ты уверен - это стрельба. Ты знаешь этот звук.
Для тебя этот воинственный клёкот сродни гулу авиадвигателей для выжившего после кораблекрушения бедолаги. Поисковая команда? Отряд с материка? Выжившие бойцы?
Что угодно, лишь бы побыстрее.

Баррикада долго не протянет. Каменная тварь, прыткая и ловкая, как обезьяна, ломится в армодверь, и каждый удар - этот грохот молота об наковальню - может стать последним.
Ты осмотрелся и знаешь, что не сомнешь её. У тебя не осталось необходимого снаряжения, да если бы и было - пули эту сволочь вряд ли возьмут. Единственный выход - бежать к своим. Как?
Решётка вентиляции над твоей головой поблескивает металлической шторкой, а за ней неприветливо густеет сумрак. Красная бумажная ленточка, примотанная к шторке, безжизненно свисает вниз.
Энергии нет, станция погружена во мрак, местами горят аварийные лампы.
А всё, что ты помнишь - как проснулся здесь, во мраке, попытался выйти, а когда услышал, как что-то громыхает впереди - нырнул обратно и заблокировал за собой дверь, завалив его шкафом под центнер весом, что так удобно стоял рядом с проходом.
Что же случилось с тобой? И что случилось с этим местом?

* * *

Самба видит, как Прыткович открывает глаза, задыхаясь от боли. Прикладывает руку свою ко лбу бойца, успокаивающе заглядывает в его разворошенный яростью и ужасом разум.
И заставляет Влада позабыть о боли, хотя бы ненадолго.
Его нужно эвакуировать. Вас всех нужно было бы эвакуировать и вернуться сюда с многочисленным отрядом, вооруженным не автоматами, а чем-то, что сдюжит с каменным парнем.
Но так не бывает. Вам дана задача, даны сроки - приступайте и не жалуйтесь. Жалобы никому не нужны. Нужен результат. И не говори, что тебя не предупреждали.
Суровая это работа. Приходит человек - а выходит каша кровавая. Или, в лучшем случае, инвалид с почищенными воспоминаниями. Помнит, как в "горячих точках" кровь проливал. И недоумевает потом, стоя перед зеркалом, откуда у него такие шрамы взялись.

Работа такая - Родину от каменных мутантов защищать.

Позади Во заклинания шепчет. И штуку эту, из-за прочной заколдованной двери выуженной, активирует. Исходит от неё ударная доза зловещей энергии, волнами - одна за одной.
Так, что хочется переместиться куда-нибудь подальше.

Миг - и закончилось всё. Никаких вспышек темной энергии. Ничего. Повернулся к вам Во - аж взопрел весь.
- Мёртв он. Но будут еще. Будьте осторожней.
Подходит к Прытковичу, который от механизма нечеловеческого, что в руках у майора лежит, взгляда оторвать не может.
- Боец, - вглядывается в его глаза, - держать оружие можешь?

Погрустив о Кейхиле и обсудив немного ситуацию, отправились дальше. Коб, свежая кровь в отряде, по пути раздавал всем презенты и распевал молитвы Всепростителю. Вообще Хартман не очень любил показушничество, особенно когда дело касается веры. Однако Коб казался религиозным человеком, искренне любящим Всепростителя, поэтому сразу завоевал расположение Кальта. Сердечно поблагодарив Пузатого, Хартман взял у него немного еды и одни кальсоны.

Нашлось время и для творческих изысканий. Кальт сделал сумку из драной рубахи и из подручных средств соорудил себе пращу, кажется вполне сносную. С петлей для кисти и посадочным местом для камня, всё как положено. Кто-то из парней тоже что-то конструировал. Всё лучше, чем ничего. Посох колдуна Хартману разглядеть пока не удалось, да и не очень-то хотелось знакомиться с таким не простым предметом второпях. Наступит полноценный привал, вот тогда и можно будет руны с символами поразгадывать. А пока что пусть едет себе посох в телеге, где-нибудь с краю. Чтобы ношу не создавал, и в то же время можно было бы схватить его быстро и использовать как оружие ближнего боя. Найденные камни Хартман в телегу класть не стал - несколько лишних килограмм снарядов причиняли не такой уж большой дискомфорт укрепленному телу, зато были всегда под рукой.

Когда отряд добрался до заставы, Кальт, не долго думая, слегка приложился к серебряной фляжке, чтобы сильно не волноваться и заодно изучить действие трав в спиртовой настойке. Остальным тоже предложил, но предварительно предупредил, что побочные эффекты у этого пойма ему пока неизвестны. Под действием алкоголя Хартман немного приободрился и окончательно забыл о волнениях произошедшей не так давно стычки, а потому разглядывал удивительную картину, представшую перед ним, с искренним и наивным любопытством. Он даже на минуту поверил, что сейчас парни быстренько рассчитаются за проезд и отряд двинется дальше, но конечно же этого не случилось.

— Уважаемые путешественники, на выход, бля. Перед фургоном стройсь, раз-два!

Не подчиняться не было смысла, поэтому Хартман оперативно принялся исполнять приказ. Встав перед фургоном, он обнаружил что до сих пор держит в руке фляжку колдуна, и прежде чем успел обдумать свои действия, машинально протянул её бугаю. Кальт был убежден, что если не сделает это, то покажется крайне невежливым.

— Угощайтесь, отличное пойло. От души!

И кивнул недвусмысленно, слегка дружелюбно улыбнувшись.

Важно рассевшись на козлах фургона, Дош в гордом одиночестве управлял тягловыми тварями, которым, впрочем, это управление не особо и требовалось, подергал вожжи пару раз - идут, потянул на себя - стоят, в строну повел - поворачивают. Остальные за фургоном топали печально, мда, это тебе не на козлах восседать, тут ногами поработать придется, а обувки ни у кого нет, дела. А вот два бравых разведчика впереди шныряли, чисто псы охотничьи, все искали поживу. И ведь находили постоянно что-то, вот ведь молодцы, то палку прямую и на вид прочную, из которой недурственный посох выйдет, то ягод пригоршню, то гриб - белый, не велика добыча, но когда не жрал давно и такое за праздник будет.

Потом коварный план придумали, как на живца имперцев ловить, да только именно коварство это с ними дурную шутку и сыграло. Приметили любители грабежа бродячего лудильщика, что неспешно шагал по Тракту. Ты посмотри какая удача, от халупы Рвача всего-ничего отъехали, а тут такой подарок, и инструменты при нем наверняка, и жратва, и посох вон, и какие-то котелки-кружки полезные, да что бы там ни было, голодранцам все за добычу сканает! Тут же Арно к нему зашагал, пришло время зубы заговаривать, а Нюк подкрадываться начал, быстро, ловко, чтобы в момент завалить гада и не дать сбежать с чужим уже добром. Но стоило лишь разведчикам бравым в азарте погони от фургона удалится, как вдруг...

- Тщщщ-щщщ! Тщщщ-щщщ! Тщщщ-щщщ! Тщщщ-щщщ! - с противным шипением, полетели из кустов придорожных искрящиеся заряды зеленого света, ровнехонько в Доша, и Жака. Те даже дернуться толком не успели, ну все, пиздец, приехали... Но на самом подлете, наткнулись заряды на что-то невидимое, словно волной пошел вокруг фургона воздух, и пролетела сквозь эту волну уже не искрящаяся смерть, а обычные на вид стрелы, две из которых в фургон воткнулись, одна с неприятным хлюпающим звуком угодила Жаку повыше бедра, да там и застряла, а последняя стрела вскользь по стальной полумаске Доша прошла, букву "О" на ней оцарапав. Сработала-то защита Рвача, хоть и не так, как бы вам хотелось.

На мгновение все замерло, словно никто не ожидали такого, а потом из кустов выскочила троица крепких мужиков в кожаных доспехах, с переливающимися зеленым же пламенем страшными мечами, и с не менее страшными криками. Бегут, орут, и как-то сразу вам становится понятно, что дружбы у вас не случится. Печально все это, но как дружить с людьми, которые набегают на тебя с криками "Руби пидорасов!"?

"Лудильщик" же, шагать в тот же миг перестал, к догонявшему его Арно обернулся, и короткий посох на того наставил. И что примечательно, играет на стальной окантовке посоха зеленое пламя. Вот и думай тут, радоваться или огорчаться, вроде и добычи с "лудильщика" явно больше будет, а вроде и посохом колдовским выхватить можно.
Нюк же, единственный из всех, незамеченным остался, потому что шел на удалении от остальных, и после выстрелов углядел, что в кустах, из которых стрелы летели, еще кое-кто притаился и сейчас этот кое-кто арбалет для нового выстрела заряжает, и вот если прямо сейчас туда рвануть, и ткнуть этого неприятного человека костяным клинком, то может и не успеет он еще раз выстрелить. С другой стороны, Арно видать тоже не на простого дядю наскочил, вон как искры зеленые на посохе пляшут. Такие дела.

Приближается нечто - гулким эхом не раздается гром его шагов, не слышно сухого хруста бетонных кулаков. Готовятся бойцы пулями рвать каменную плоть. Готовятся воевать с горой голыми руками, ковырять породу ножами и металлическими пульками.
У них нет выбора. Есть только приказ.
Во, обернувшись, смотрит внимательно в проем дверной. Его лицо потемнело от напряжения, лоб покрылся крупными бисеринками пота, а в зеркальных стеклах очков видны лица бойцов ГСМН, беззлобные, сосредоточенные - они не ждут пощады от пришельца и не собираются давать ему фору.
Назия, вглядываясь в перекатывающийся темный силуэт, подцепляет и дёргает тонкую эфирную нить.
Что-то там, в коридоре, спотыкается и грохочет. Но не падает. Ускоряет шаг. Тум-тум-тум! Гром шагов, хруст бетонных кулаков.
Оно вас чует. Оно знает, что вы - враг, сильный, владеющий магией враг.
Оно хочет вас передавить как тараканов.

Гранаты уходят в коридор. Резкие хлопки и шипение святого спрея.
Мокрое бетонное существо-гуманоид более двух метров ростом протискивается в комнату, своротив часть стены глыбой-плечом. Его потемневшая от влаги кожа - кремень. Его гипертрофированные мышцы - гранит. Лицо напоминает уродливый и бугристый бетонный блок, приближающийся неотвратимо. Беспощадный и безжалостный. Мраморные жилы пересекают его пепельно-серое, испещренное паутиной трещин тело.
Бросается вперёд каменное существо. Лязгают стволы всех калибров, оглушая громом пальбы и слепя молниями вспышек. Каменная крошка - во все стороны. Там, где пули пробивают "кожу", тугими струйками неохотно бьет в воздух черная смола.
Гранитные молоты-кулаки со свистом рассекают воздух рядом с Соколом и Косолаповым, что уворачиваются, подставляя спины под очереди прикрывающих. Бездыханный, холодный и бесстрашный голем не боится ни пуль, ни заклятий.
Здесь слишком тесно для всех вас, но очень удобно для него. Меньше движений, больше битых костей и давленного фарша.

Память редко подводила Уильяма – слишком уж часто от неё зависело множество вещей, непосредственно связанных с его обязанностями аристократа. Хотя, по правде говоря, он ожидал, что столь ранние события могут немного забыться с течением времени… но план этого замка столь крепко впечатался в сознание Лунного Лорда, словно бы сама судьба планировала его непростое возвращение.
Это, разумеется, было не так – потомственные дворяне не верят в подобные суеверия.
«Но в сложные времена суеверия зачастую спасают» - холодно подумал Уильям, прогнав мысль о том, как бы сам он желал поверить в того Бога, который заступится за них с Ирвен, приведя к счастливой и долгой жизни друг с другом.
Всё вокруг навевало воспоминания, но едва ли Мунлайту сейчас было до них. Опустевшие коридоры, смердящие тела, забившиеся по углам длинных тёмных коридоров и угрюмые лица воинов, несущих караул даже в такое жуткое время – ведь больше некому было защищать Верденберг от соседей, вряд ли упустивших возможность пограбить деревни, оставшиеся без защиты сеньора…
Несомненно, дух северного народа вызывал у Мунлайта неподдельное уважение, и в иное время он мог бы найти успокоение в ностальгии о прошлом, но сейчас лорда больше беспокоила девушка, обхватившая его шею своими маленькими ручками и прижавшаяся к его груди – такая сильная и уже пережившая столь многое… не склонившаяся ни перед чем. Но сможет ли она одолеть смерть собственного отца? Видеть, как он умирает? Зачем… зачем он несёт его к ней?

На мгновение устало прикрыв глаза, Уильям привёл свои мысли в порядок. Отказать возлюбленной в желании видеть отца, измученного болезнью, разумеется, было бы более безопасно, но положа руку на сердце – он уже подверг их опасности, задержавшись в чумном замке. И отказать в праве видеть Роберта - возможно, в последний раз, было выше его сил.
Мунлайт понимал всё это. Он прекрасно осознавал, что будь Эддард при смерти – вряд ли бы болезнь остановила его от желания отбить у смерти ещё несколько минут драгоценного времени.
Но когда Ирвен кинулась через всю комнату к постели Роберта… старика, в котором он с трудом признал герцога, виденного им много лет назад, взгляд Уильяма остекленел.
Он протянул руку, словно пытался удержать девушку, но его пальцы поймали лишь пустоту.
«Я так не хочу отпускать тебя… и не хочу, чтобы ты испытывала боль. Но сейчас я ничем не могу помочь. Только быть с тобой вместе».
Сделав глубокий вдох, Лунный Лорд встал подле Ирвен и молча, успокаивающе положил свою ладонь ей на плечо, напоминая о том, что сейчас он здесь, рядом… и никуда, никогда от неё не уйдёт, какие бы препятствия не стояли у них на пути.
- Здравствуйте, Роберт, - отстранённо произнёс Уильям, обращаясь к умирающему как к старому другу, которого не видел уже много лет – не как к человеку, который уже был одной ногой в могиле.

Дрогнули веки измученного старика, из последних сил пытавшегося бороться со смертью. Хоть и осознавшего давно уже, что победить чуму невозможно. Скорее всего, исключительно из упрямства, что всегда было свойственно мужчинам рода эйр Ла’Круа. Мускулистое некогда тело превратилось в обтянутый кожей мешок костей, глаза ввалились, кое-где даже на лице виднелись жуткие язвы.
Ни о какой радости встречи не могло быть и речи – приходилось прилагать все усилия, чтобы побороть откровенное отвращение и страх. В смерти нет почти ничего благородного, почти всегда родственникам приходится изображать правильные эмоции около постели умирающего. А человек, который лежит на кровати… Ненавидит сам себя в такие моменты. Слишком слаб, жалок, ничтожен. Ущербен. Обуза для всех.
Особенно угнетает подобное положение Роберта, гордого властителя севера. Лорда, ярости которого на протяжении долгих лет боялись враги, а подчинённые трепетали при одной мысли о возможности навлечь на себя его гнев. А теперь… Он слишком немощен даже для того, чтобы самостоятельно справить нужду или хотя бы просто без чужой помощи подняться с кровати.
И всё-таки, Роберт с трудом приоткрывает глаза. Несколько болезненно долгих секунд пытается сфокусировать взгляд, в глубине которого уже поселился отпечаток неумолимо надвигающегося конца. Он долго смотри на лицо Уила, но так и не появляется в усталых глазах ничего, хотя бы отдалённо напоминающего узнавание.
Но ситуация меняется, стоит лорду обратить взор на лицо сопровождавшей Мунлайта девушки.
Смешанные эмоции. Радость и грусть.
- Ирвен, - срывается полный недоверия стон с губ, потрескавшихся ввиду терзающей лихорадки. Роберт даже нашёл себе силы приподняться на локте в своём ложе.
Словно вид девушки, в которой он без труда узнал свою утраченную много лет назад дочь, придал умирающему немного сил.

Поняв, что несмотря на опасность заражения, оттащить девушку от умирающего отца не получится, Уильям лишь вздохнул и оставил Ирвен с последним родным ей по крови человеком, который вот-вот должен был умереть. И как Мунлайт ни старался, но слышать плач своей леди, видеть, как от рыданий содрогается её хрупкая фигура - это было просто выше его сил.
Если бы он был в состоянии сделать с её слезами хоть что-то… Но справиться с болезнью Роберта, похоже, мог только Единый – который вряд ли когда-либо существовал в этом мире.
Уильяму пришлось напомнить себе о том, что ни он сам, ни тем более Ирвен, как и никто другой из их отряда всё ещё не попал под воздействие чумы, хотя подданные Лунного Лорда нередко проезжали мимо заражённых поселений. Кроме того, не было похоже, чтобы болезнь передавалась именно телесным путём… иначе Елена – бывшая травница, тесно знавшая людей в своей родной деревне, уже непременно скончалась бы.
Мысли Уильяма вновь вернулись к возлюбленной, но усилием воли он заставил собственные страхи утихнуть. Некоторое время… а возможно и навсегда – если Ирвен не захочет покидать родной дом, им придётся жить здесь.
Как бы ни сложились обстоятельства, он всё ещё оставался Лунным Лордом.
А никто из рода Мунлайтов не мог бы упрекнуть его в безответственности.

Оружейник обнаружился во внутреннем дворике Верденберга. Не дав старику раскрыть рта, Уильям прервал его, поманил за собой взмахом руки, возвращаясь с Реджисом обратно в тепло коридоров, после чего самым тщательным образом расспросил оружейника обо всём, что казалось ему важным. Много ли людей осталось? Хватает ли на всех припасов? Есть ли вокруг враги и многие ли знают о чуме, обрушившейся на неприступную твердыню?
Эти, и многие другие вопросы сыпались на Армана настоящей снежной лавиной. Казалось, Мунлайт не желает упустить ничего, ни единой мелочи… а ведь он тут ещё даже не хозяин. Впрочем, дело было за малым. Да и откуда местным знать, стала ли их госпожа уже его супругой или ещё нет?
Новости не слишком обрадовали Лунного Лорда, хотя лицо его оставалось спокойным и бесстрастным. Конечно, Уильям знал, что замок обезлюдел, но оказалось, что во всём Верденберге наберётся от силы четыре десятка человек. Остальные были либо больны, либо мертвы, и их остекленевшие глаза смотрели на равнодушное Солнце, парящее в синих небесах, с немым укором во взгляде.
И всё же, приходилось работать с тем, что есть.
Приказы отдавались чётко и правильно, понять их двояко было просто невозможно. Всем своим видом он выражал отстранённую, хладнокровную решимость: не паниковал, действовал уверенно и последовательно, одной своей аурой сильного человека увлекая людей за собой.
Уже через пару часов в замке не осталось ни единого трупа. Все были сложены на центральной площади - той самой, где в прошлом он впервые учился стрелять из лука. Больных перенесли в отдельную комнату, и хотя Уильям хотел приказать добить несчастных, облегчив тем самым их последние мучительные часы, но всё же… не стал. Связи всегда имели слишком большое значение для людей, да и он сам не рискнул бы отпустить в мир иной дорогого ему человека.
«Всем им нужно время, чтобы попрощаться».

Велев приготовить горячую ванну и заняться уборкой замка, Уил устроился в самом отдалённом уголке Верденберга, в суровой и аскетичной комнате, когда-то принадлежавшей местному писарю. Опустив голову на сложенные в замок руки, Мунлайт закрыл глаза.
Ему было нужно время, чтобы собрать разбежавшиеся мысли воедино и составить план дальнейших действий.
Мысли Лунного Лорда сами собой скользили по прошлому; они гуляли по коридорам мрачного замка, в углах которого поселилась тьма, оставленная муками и страданиями людей. Когда-то он был здесь вместе с отцом…
На глаза попалось чёрное гусиное перо. Пошарив по полке пару минут, Уильям достал из ящика маленькую тёмную баночку. Запах чернил тут же ударил в нос, стоило только ему легонько откупорить пробку.
Уил разгладил свежий лист бумаги и крутанул перо в руках.
Форт Бейли был совсем недалеко отсюда - если для Эддарда хоть что-то значили родственные узы, он мог бы рассчитывать на помощь отца. Но было ли в случившихся событиях нечто такое, о чём ему не стоило говорить? По правде говоря, едва ли Брандону сейчас есть до них дело. Лунный Лорд был даже почти уверен в том, что Мунлайт-старший до сих пор пребывает в счастливом неведении касательно судьбы своего блудного сына.
Что же написать?
Он должен заботиться о своей избраннице - увезти её в безопасное место или сделать таковым это, если Ирвен упрётся окончательно. С другой стороны, куда ему везти её? Их никто и нигде не ждёт. К отцу? Так ведь он тоже может предать его, выдав девушку королю. Уильям прекрасно знал, что все доводы будут бессмысленны и разобьются о стальную волю Эддарда Мунлайта, если позволить тому быть хозяином положения.

«Отец.
Ты, верно, будешь удивлён, получив это письмо от меня в такое время. Сколько же месяцев прошло с тех пор, как я писал тебе в последний раз?
До тебя наверняка доходили слухи о моей судьбе и о том «вероломном» поступке, который я совершил, украв наречённую короля прямо у него из-под носа. Но что сделано, то сделано. Я сам выбрал свою судьбу и не намерен сворачивать с этого пути, пусть даже ради неё мне придётся потерять всё, чем я когда-либо обладал.
Отец. Я люблю Ирвен эйр Ла`Круа. Люблю уже очень и очень давно. Конечно, не будь той глупой выходки, которую я позволил себе из-за дурманящего зелья, на самом деле предназначенного для моей леди, то вряд ли бы обстоятельства сложились так ужасно для положения Уильяма Мунлайта при дворе. Случайность, не более того… и всё же, эта случайность изменила мою судьбу.
Теперь я в Верденберге. Эта прекрасная, когда-то величественная крепость переживает не лучшие времена – я до сих чувствую горький привкус смерти на губах, вспоминая то множество мёртвых тел, которые оставила после себя чума, сполна наигравшись с гордыми северянами. Даже герцог… Роберт эйр Ла’Круа скоро умрёт. И никто не в силах ему помочь.
Отец, прошу, прими это как свершившийся факт – я не отрекусь от Ирвен и готов пойти из-за неё против самого Единого, если он только осмелится показаться перед моими глазами.
В строках, которые ты сейчас читаешь, ты не найдёшь ни капли притворства. Чтобы укрепить Верденберг, мне понадобятся воины, слуги, мастеровые… Если бы не то сложное положение, в котором мы оказались, я бы не просил у тебя помощи, но обстоятельства подталкивают меня к решительным действиям. Мне так же понадобится помощь твоего мага, чтобы изменить свою внешность и стать другим человеком, которого не будет больше преследовать Брандон в своей слепой жажде мести.
Надеюсь, что мы ещё встретимся.
Уильям Мунлайт».

Посыпав готовое послание мелким песочком, столь дорогим и ценным в Аэдвере и, как оказалось, в изобилии встречающимся в устье местных рек, Мунлайт скрепил послание собственной печатью. Выбрав самого быстрого гонца… конечно же, не без помощи оружейника, он велел посыльному добраться до форта Бейли как можно быстрее.
К слову говоря, Арман так быстро стал его правой рукой, что ещё немного, и Уильям начнёт опасаться, что без этого человека не сможет ступить здесь и шагу. Уж слишком много знал этот старик.
Время летело незаметно. Разведав местность, Лунный Лорд со своим отрядом объехал окрестные деревни и убедился в том, что кругом царит достаточно спокойная, мирная обстановка. На пришлого дворянина, конечно же, косились, но относились почтительно – тем более, он ехал под флагом Верденберга… а это само по себе заставляло крестьян склонять головы в поклонах.
Познакомившись со старостами, Мунлайт тщательно расспросил их. Задавал вопросы о численности, о том, хорошо ли работается на полях и не тревожат ли крестьян болезни. Но нет… по сравнению с самим замком, здесь был сытый, благодатный край, и Уил против воли почувствовал облегчение.
Велев отправить в Верденберг представителей от каждой посещённой им деревни, Лунный Лорд вернулся обратно в замок.

Начинало темнеть…
Лишь вечер выдался относительно спокойным, хотя горящие тела не вдохновляли ни на что иное, кроме как упасть в постель и забыться тихим сном, но Уил всё же дождался, пока не заснёт его любимая. Ласково поглаживая её по милой головке, он пытался успокоить свою возлюбленную, шептал ей на ушко нежные слова, а после попросту загрёб в охапку, заставив забыть обо всех и всём, кроме него и его ласк.
Утром сообщили о смерти Роберта. Оставив на девушку подготовку похорон и прочие мелкие хлопоты, Лунный Лорд вышел во двор замка встречать представителей деревень.
Перед Уилом стояла не самая простая задача. Конечно, он мог взять свободных мужчин и, совместно с оружейником, попытаться сделать из них более-менее сносных бойцов, но на это ушло бы слишком много времени. К тому же, мало кто захочет покидать свои дома просто так.
Но началась осень, и основные работы по сбору урожая уже были завершены…
Гениальная идея пришла сама собой. Людям нужен кров и защита, а Мунлайту верные воины и слуги. Так что самым правильным стал приказ о немедленном переезде всех селян под стены замка, вместе с их пожитками и семьями. Нет, он не пугал их скорыми набегами или чем-то подобным – просто и понятно, так, чтобы дошло до каждого, объяснил на пальцах случившееся, упомянув, что если не они сами, то некому будет защитить их близких.
А самое простое решение для этого – укрыться за высокими стенами опустевшего замка.
Уже к вечеру второго дня Уильям стоял на крепостной стене, наблюдая за вереницей повозок и за людьми, спешащими до заката оказаться в Верденберге, который обещал спокойствие и безопасность.

Тонкая книга содержала тридцать листов пергаментной бумаги и представляла собой походный дневник со сведениями о путешествии за стену. Горн отправился в разведку где-то в конце июня.

7 Фламерула 1374 DR
Проезжал колдовской лес перед Стеной. Лорд Дрисдейл предупреждал меня про темных всадников - злобную нежить, которые ранее были членами отряда паладина Тира. Они явились ночью. Счастье, что лошадь разбудила. Мне удалось бежать. Они погнались за мной, но какая-то огромная тварь, вроде белого червя с отростками и множеством зубов, накинулась на них и пожрала.

8 Фламерула 1374 DR
Пришлось затаиться в лесу. Из-за стены переваливали невообразимые твари. Лошадь пришлось убить. Она буквально сошла с ума и едва не выдала место моей лежки. Не знаю, как описать этих тварей. Они стекаются в лес во время сумерек. После увиденного чувствую себя как-то странно.

13 Фламерула 1374 DR
Этих тварей невероятно много. Самые разные. Приходится осторожно передвигаться.

29 Фламерула 1374 DR
Я здесь почти месяц, но практически ничего не узнал. Они появляются хаотично. Решил набросать кое-каких зарисовок тварей.





Вид последней особенно меня потряс.


3 Элесиаса 1374 DR
Засыпал в старом форте. Здесь три трупа. При них обнаружил амулеты Баала. Проснулся перед замком Дрэгонтуз. Не самое приятное ощущение очнуться на глазах врага. Приметил дыру в скале, откуда стекали нечистоты. Забрался внутрь.

4 Элесиаса 1374 DR
Удалось пройти незамеченным мимо обслуживающих кобольдов. Узы почуяли меня, но этих тупых тварей успокоили с помощью какого-то посоха контроля. Брожу по коридорам и ночую в кладовках.

5 Элесиаса 1374 DR
По разговорам монстров ящеролюдов узнал, где дракон Моксулхар спит. Решил прикончить тварь.

5 Элесиаса 1374 DR
Моксулхар оказался маленьким медным дракончиком. Он спутал меня с Ронником. Вначале я ничего не понял, но потом это существо начало меня расспрашивать, где его дядя. После нескольких часов беседы проникся симпатией к малышу. Оказывается вот где прятался финансист лорда Дрисдейла.

6 Элесиаса 1374 DR
Задержался в замке Дрэгонтуз. Выяснил, что здесь собираются кобольды, людоящеры и прочие разумные добрые расы держать оборону от угрозы Шрама Хаоса. Не подумал бы, что эти монстры бывают нормальными парнями.

7 Элесиаса 1374 DR
В сокровищнице Моксулхара обнаружил Глаз Дракона - артефактный рубин Тиамат. Пытался забрать его у малыша, но это оказалась его любимой игрушкой. Решил оставить здесь. Наверное, в замке ему безопаснее, чем у меня в рюкзаке.

*зарисовка дракончика*


7 Элесиаса 1374 DR
Поговорил с одним из кобольдов. Тот направил меня к шаману. Оставил замок. И верно, пора убираться.

14 Элесиаса 1374 DR
Колдовская дорога все время приводит меня к заброшенному храму. Ничего не понимаю.

23 Элесиаса 1374 DR
Добрался до шамана. От него узнал про Эбонитовое Зеркало, которое позволяет заглянуть внутрь Шрама Хаоса. Сказал, что к нему уже как-то приходил один эльф. Искал знаний. Как и в прошлый раз он отправил меня в подземелье. Точнее один храм, прикопанный землей.

24 Элесиаса 1374 DR
Не знаю, зачем я ищу это место. Какие-то темные силы кружат меня по всей территории. За ориентир взял Столпы Мечей. Энергия бьет между ними из земли. Символы клинков. Не знаю, что это значит, но за ними лес и мне нужно туда.

25 Элесиаса 1374 DR
Встретил отряд лизардфолков. Полагал, что эти дружественные из Дрэгонтуза, но ошибся. Они меня ранили. Всех перебил, а одного оставил в живых. Он сообщил, что служит черному дракону Вермастиксу. Дела оборачиваются неприятно.

27 Элесиаса 1374 DR
Подобрался к деревне. Они здесь все помешаны на культе Тиамат. Из шипящей речи тварей разобрал только, что к усадьбе у Шрама Хаоса не подойти и что туда принесут силу Драконицы. Черт знает что.

27 Элесиаса 1374 DR
Во время наблюдения на меня напал Арфист. Мы чуть не убили друг друга. Через него доложил Дрисдейлу о планах Тиамат. Постараюсь выяснить про усадьбу, когда доберусь до Эбонитового Зеркала.

15 Элесиаса 1374 DR
До места преградила река. Придется возвращаться до дружественного поселения кобольдов.

Дальнейшие 10 записей на неизвестном языке написаны в хаотическим порядке.

25 Элейнта 1374 DR
Я в порядке. Все хорошо.

29 Элейнта 1374 DR
Добрался до руин. Исследую.

30 Элейнта 1374 DR
Не всегда могу вспомнить, что со мной.

2 Марпентоза 1374 DR
В храме убил стражей и добыл ключ. Мертвец сообщил, что он очень важен. Надо записать, пока не забыл. Со мной происходит что-то очень странное. Сейчас загляну в Зеркало…

На этой странице много грязи, размытых клякс и даже отпечаток сапога. Что произошло с Горном после того, как он заглянул в Шрам Хаоса даже богам не известно. Остается задуматься, насколько опасен план Тиамат по поглощению энергии из Иной Реальности.

Постараюсь убраться отсюда как можно скорее до Столпов Мечей. Пусть лорд пришлет подкрепление. Себе я уже не доверяю.

4 Марпентоза 1374 DR
Встретил друида. Просил передать сообщение. Долго пытался вспомнить, что хотел. Хорошо, что веду дневник и пока есть возможность вспомнить.

6 Марпентоза 1374 DR
Озеро преградило мне выход. Вода повсюду. Пришлось искать, где добыть лодку. Эти леса водят меня по кругу, точно кто-то издевается. Местные предупредили, чтоб опасался раков. Что за чушь?

Окончание этой истории Андар имел возможность наблюдать.

Вы не можете просматривать этот пост!

Получив приглашение, Айрель позволил тонкой улыбке скользнуть по своим губам. Обычно его не звали на подобные мероприятия… но сейчас он был только рад обстоятельствам, позволившим вновь посетить семейное собрание – как-никак, это была прекрасная возможность понять настроения присутствующих и напомнить дорогой родне о своём существовании.
Впрочем, кое-кто уже обратил на него довольно пристальное внимание.

Горячее дыхание Риллары и её острые ногти, прохаживающиеся по его спине. Обещающий шёпот, в котором Айрель слышал нотки сарказма и предвкушение от того удовольствия, которое жрица получит, дёргая свою марионетку за верёвочки…
- Ты говоришь, что не хуже отца? – спросила мать, коснувшись своими губами его шеи. – Тогда… докажи мне это.
Она рассмеялась, оттолкнув дроу прочь.

Во взгляде, которым Айрель сверлил жрицу, сидевшую практически напротив него, без труда угадывались влечение и похоть. Пожалуй, только слепой бы мог не заметить, что юный дроу был на удивление самоуверен.
Он не слишком рассчитывал на продолжительный интерес со стороны матери, но в этой затее была своя… привлекательность. Ему чертовски хотелось увидеть лицо отца, когда Иллетен узнает, что собственный сын увёл женщину у него из-под носа!
«На это будет приятно посмотреть… - дроу со злостью сжал зубы. - А ещё приятнее будет вонзить клинок ему в спину»
На прошедший ритуал жертвоприношения Айрель не обратил ни малейшего внимания – в рабах воин не видел ничего интересного. А вот дальнейшие события заставили его вскинуть голову, внимательно всматриваясь в движения бывшего… уже бывшего оружейника, соизмеряя его силы и пытаясь найти слабости в резком, стремительном стиле боя Леа'Лита. Когда же мать поощрительно кивнула, дроу лишь неслышно скользнул из-за стола и какой-то мягкой, пружинящей походкой двинулся в сторону обречённого воина.
«Я буду танцевать для тебя, Риллара»

Сегодня он был без привычного копья, с которым его видели неизменно. Но вряд ли кто-либо знал, что это было вовсе не то оружие, которым юный дроу привык владеть с самого детства.
Два бритвенно-острых, коротких клинка скользнули воину в руки. Уроки Иллетена сами собой всплывали в памяти – он смотрел на Леа'Лита, оценивал, как тот держит оружие, запоминал его движения и положение тела. Рефлексы убийцы, которые с малых лет вколачивал в Айреля оружейник Первого Дома во всю орали, что бой предстоит не из лёгких, однако дроу такая опасность лишь позабавила.
Но когда до врага осталась всего пара метров, Де’Ксиан растерянно замер на месте.
Остановиться?.. Сейчас?
Дроу бросил презрительный взгляд в сторону оживших доспехов, шумно прошествовавших мимо и облизнул разом пересохшие губы.

С одной стороны, приказ на захват Леа'Лита был отдан самой матроной, но… его ведь остановила высшая жрица, а перечить женщине воин не рискнул бы и при более благоприятных условиях.
Взгляд Айреля упал на клинки, застывшие в его руках – подаренные матерью так же, как и церемониальная одежда, в которой он пришёл на семейный праздник. Изготовленные мастером, когда-то сделавшим оружие для самого Иллетена, они всё ещё не познали вкуса свежей крови; паук же, изображённый на груди Айреля, напомнил воину, что Ллос наблюдает за ними и вряд ли благосклонна к бездарным трусам.
Дроу обернулся к жрице.
- Госпожа Лаэле, раз уж сын оружейника убежал под защиту вашей юбки, то позвольте вашему покорному слуге усмирить предателя Леа'Лита для вас, - Айрель хищно усмехнулся. - Обещаю, что он не пострадает сверх необходимого.

Риллара вошла в зал в числе последних. Благо её статус, старшей дочери, более чем позволял ей вытворять подобные вещи, да и благословение паучьей богини у этой прохвостки было одним из самых больших среди жриц в этом городе. Поговаривали, что оно даже выше, чем у Миритэль и, что только в силу возраста, Риллара ещё не имела восьмой головы на своей плётке. Седьмая к слову окончательно открылась ещё утром, благо кто-то весьма сильно постарался для этого (не каждый день в твою честь одерживают победу над драуком), хотя о том не знал никто, кроме самой жрицы, её пылкого фаворита-любовника и самого поверженного в честь нее и богини монстра. Трудно сказать, что именно связывало этих двоих, но матроне приходилось закрывать на это глаза снова и снова, ведь благодаря этим отношениям дом имел порой весьма немалый доход, когда Кьодран брал с собой воинов четвёртого в личные и, разумеется, тайные вылазки на поверхность.

Сегодня Риллару сопровождали двое. Её неизменный раб, о назначении и расовой принадлежности которого всё ещё велись споры среди домочадцев и вернувшийся из академии отпрыск. Загадочные взгляды, которыми жрица то и дело одаривала Айреля не могли скрыться от самых прозорливых глаз, да и в том, что юный дроу был усажен практически напротив своей матери явно чувствовалась рука Риллары.
Жрица уже принесла сегодня богине большую часть положенных жертв и песнопений, да и та выходка Иллетена дорогого стоила, но… старшая дочь матроны всё же решила рискнуть, и открыто радоваться производимому жертвоприношению, что в ином случае могло сказаться не в лучшую сторону для её кармы, но не сегодня, когда всё внимание и сами несчастные направлены во славу Ллос и младшей сестры. Слова всплывали в памяти сами собой, пока Риллара внимательно изучала каждого собравшегося, стараясь вычленить тех, кто либо сфальшивил, либо произносил сие благие речи с недостаточным усердием или попросту не искренне. В конце концов, это было в какой-то степени её любимое занятие. Искать тех, кто замыслил что-то недоброе против обожаемой матроны.
Первый подарок матери заставил жрицу бросить вопросительно-обвинительный взгляд на Миритэль, в котором явно читался вопрос (А почему мне не дарили подобного? Чем она лучше?), но в слух ничего из этого произнесено, конечно же, не было, да и окружающим это было не видно, только благосклонность и удовольствие от созерцания процесса.

Второй же подарок заставил Риллару закусить губу и бросить озабоченный взгляд на сына, что, получив желанную возможность выделиться, был готов броситься в бой. Телохранитель по инерции сделал шаг в направлении объявленного мятежником оружейника, но был остановлен мысленным приказом хозяйки, что был гораздо красноречивее, чем поднятая в соответствующем жесте рука. Собственно жрица сейчас была слишком занята игрой в «гляделки» с Айрелем, чтобы хотя бы лишний раз вздохнуть, не говоря уже о прочих движениях. Оружейник тем временем уже весьма активно принялся расправляться с кинувшимися на него стражниками. Так или иначе, но Риллара протянула остаточно времени, чтобы опытный воин смог бы понять и оценить противника с которым тому придётся встретиться в бою, а после, молча кивнула, давая Айрелю своё согласие вступить в бой.

И вот, церемония начата. Сегодня в доме Кель'де'Ксиан воистину праздник: ведь младшей дочери матроны, Лаэле, исполняется ровно сто лет. На празднование этого знаменательного события Мать Миритэль собрала всех членов семьи, принадлежащих к правящему Дому, не делая исключений ни для кого: ни для племянников, ни для детей мужчин рода, ни для кого. Кроме того, конечно же, все жрицы Ллос, служащие четвертому Дому, тоже были здесь. Такая же честь была оказана и ряду мужчин, чьи заслуги перед семьей матриарх отметила подобным образом: оружейник и его сын, старший разведчик, картограф, а также ряд других дроу из старшего состава. Небыл забыт и новый фаворит матроны - Ссинвел, удостоенный почетной должности распорядителя пира, чье место было не за столом, а за правым плечом повелительницы.
В центре большой залы был расположен круглый стол, вкруг которого и разместились приглашенные. Но только в людских легендах круглый стол - признак равенства; в доме Кель'де'Ксиан наиболее почетными считались места, приближенные к трону Матери. По обе руки от Миритэль расположились ее дочери; следом - прочие женщины семьи; а сразу за ними сидели мужчины рода. Дальнейшие места заняли не входящие в семью жрицы, а напротив матроны расположились отмеченные приглашением мужчины.
Не смотря на то, что виновником торжества была Лаэле, на возвышении находился только трон матриарха. Как и многие Матери до нее, женщина переделала малый престол в соответствии с собственными вкусами, и теперь он представлял собой поднявшегося на задние лапы паука, чьи передние ножки нависали над головой женщины, а вторая пара служила подлокотниками. Основанием же, на котором сидела матрона, служили вырезанные из оникса демоны, на чьих спинах, скрестив ноги по-восточному, и расположилась глава дома.
Ради церемении Мать оставила свой ставший привычным всем обитателям поместья наряд, сменив его на длинное, в пол, платье из паучьего шелка, чьи нити стараниями демонолога казались переливающимися адским пламенем, создавая впечатление, что женщина заживо пылает. Голову правительницы венчала неизменная диадема, а в глубоком вырезе можно было заметить серебрянный пентакль, отделанный по лучам маленькими рубинами, зло вспыхивающими, когда кто-либо приближался к матриарху. На тонких длинных пальцах женщины пребывало только одно-единственное кольцо, в неверном свете отсвечивающее начищенной бронзой: оплетшая палец змея кусала себя за хвост. Более никаких украшений матрона не носила, но ее царственная осанка и исполненные величия жесты с успехом заменяли подобные статусные игрушки.
На столе были явства на самый изысканный вкус, также и алкоголь был представлен всеми видами, от добытых на Поверхности до лучших купажей местных производителей. Представленный асортимент мог удовлетворить самого взыскательного гурмана, и это тоже было показателем влияния и богатства семьи - некаждый дом мог позволить себе подобное.
Церемониал дроу сложен и запутан, и тому, кто не сталкивается с ним более-менее постоянно, непонятен. В нем от малейшего нюанса зависит завтрашнее положение конкретного эльфа, его статус и влияние. В меняющихся и изменяющихся ритуалах стабильными остаются только две вещи: первое дело - во имя Паучьей Королевы, первое слово - матриарху. И, хотя эти обычаи нигде не записаны, случаи отступления от них крайне редки, и даже уникальны. По крайней мере для тех, кто подносит требы к подножию трона Ллос.
Не собиралась отступать от церемониала и Мать Миритэль. Когда все гости заняли свои места, в залу один за другим вошли сотня воинов, ведущих каждый своего раба. По легкому жесту матриарха весь зал поднялся, вознося хвалу Богине. С каждым словом молящихся воины один за другим переререзали глотки жертвам, принося их в дар Ллос и во славу Дома Кель'де'Ксиан и имениницы Лаэле. Сто слов, сто лет, сто жертв - прими же, Темная Госпожа, сей дар, и будь благослонна к нам! К твоим ногам складываем сии жертвы, и не оставь милостью юную жрицу и род ее!
Воины покинули залу, а по стенам залы уже поползли первые паучки, спешащие к безжизненным телам. Сначала один, затем другой - и вскоре все тела были покрыты шуршащим черным хитиновым ковром. Спустя несколько минут, также внезапно, как пришли, маленькие посланцы покинули залу, не оставив после себя ничего: Паучья Королева приняла жертву.
Дав пирующим пару минут на обсуждение происшедшего, Мать Миритэль плавным движением поднялась на своем троне, держа в руке наполненный вином кубок. Дождавшись тишины и вознеся бокал вверх, матриарх обратилась к присутствующим высоким и чистым голосом:
- Достойные родичи и подданые мои! Сегодня мы собрались в этом зале, чтобы отпразновать столетие Лаэле, моей младшей дочери. Да будет к ней благосклона Темная Богиня, и да поможет она ей во всех свершениях! Взросление каждой жрицы - это благославение для Дома, ведь они приносят с собой силу и покровительство Ллос! И да неоставит она Лаэлэ и Дом Кель'де'Ксиан! За Паучью Королеву! За Дом!
После тоста матриарх не стала садиться, а продолжила:
- И я буду первой, кто на этой церемонии отдарит имениницу. Прошу!
С последними словами одна из дверей распахнулась, и несколько дюжих рабов вкатили в залу... катафалк. Лежащее на нем тело, несомненно, пр надлежало иллитиду, одетому в парадные дровские одежды. Иллитид, казалось, был мертвым - так неподвижно он лежал.
- Прими же в дар, дочь, раба-иллитида. Он - сильный псионик, но его умения и воля подавлены магическим ошейником. Сейчас он усыплен, но по твоему приказу в любой миг может вернуться из царства снов. Прими этого раба и используй его так, как тебе будет угодно. Со столетием тебя, дочь моя!
Все ожидали, что, согласно церемониалу, матрона опустится на трон, передав слово старшей дочери, но Миритэль, против обыкновения, осталась стоять, не притронувшись к кубку. Пристально глядя дочь, она продолжила:
- Кроме того, я тебе приподнесу еще один дар. Буду откровенна - досель я его не планировала, но обстоятельства сложились именно так, как сложились.
Тут матриарх сделала небольшую паузу, но отнюдь не для того, чтобы предать своим словам больше драматичной таинственности. За этот краткий миг в голове Матери пронеслось множество мыслей, и были они отнюдь не веселыми.
Власть... Власть требует суровых и жестоких мер, особенно в параноидальном обществе дроу. Самая малая поблажка, самое малое попустительство могут разрушить долгие века возводимый бастион авторитета, и подставить властолюбца под удар: ибо слабый правитель - ничто иное, как жертва. И ради сохраниения статуса приходится подчас жертвовать многим, как шахматист, чтобы спасти короля, сдает ладью.
Оправдана ли ради сохранения влияния жестокость, оправдана ли беспощадность? Многому можно найти объяснение, за многое провинившегося можно подвергнуть всего лишь физическому наказанию. За многое - но не за покушение на власть матроны.
Оружейник и фаворит. Фаворит и оружейник. Один из лучших клинков города и простой массажист. Если бы Леа'Лит избил Ссинвела в иное время, если бы он воздействовал на фаворита по-другому, можно было бы решить иначе. Но поднявший руку на несущего Слово Матери непросто угрожал одному дроу - он восмтавал против воли матроны, показывая, что не ставит ее слова и ее волю ни во что. И пощады бунтовщику, посмевшему помешать исполнению воли матриарха, небыло. И неважно, что потеря такого воина будет сильным ударом по Дому: авторитет и влияние важнее одного, пускай и полезного мужчины.
Несколько секунд, и Миритэль, наконец отпив вина, все также спокойно продолжила:
- Я дарую тебе еще одного раба, посмевшего восстать против меня, и посмевшего мешать реализации моей воли. - голос матриарха наполнился силой и властностью - Воины и жрицы! Схватите мятежного оружейника Леа'Лита, и бросьте его связанным к ногам моей дочери! Переломайте ему все кости рук, каждый палец, чтобы он впредь никогда несмог держать ничего тяжелее ложки! Вырвите ему его поганный язык, чтобы он впредь несмог злопыхательствовать! И помните мою милость: в честь празднества я сохраняю его никчемную жизнь!

Тика обрадовался что можно юркнуть в такую милую мягкую тёплую норку.
Тика протиснулся в норку и стал ползти по направлению вверх. Помогая себе жуком сжав его в обеих руках тика методично долбил грунт (жук был рассержен и работать полноценно не получалось).
Грунт поддавался плохо , света тоже было не видать но Тика упорно продолжал рыть жуком.

О да, Крайс был вполне готов к спариванию. Мощный, красивый, с прекрасно очерченными линиями тела, аккуратной головой и ровной чешуей. Авер несколько минут любовалась, как он бегает по загону - очень хороший аллюр, ни одного лишнего движения.
К нему запустили его самок. "Кажется, девочки в восторге", - хихикнула про себя дроу, наблюдая, как они припадают к землей и заискивающе трутся носами о морду своего новоявленного повелителя. И самец их не разочаровал.
Колдунья привалилась спиной к ограде и похотливо потерлась о столб. Ниан только распалила ее, а клятые иблисы не дали закончить начатое. Запустив пальц в трусики, дроу принялась перебирать клитор. Шум качественого траха за спиной навевал прелестные воспоминания.

Кончив, колдунья вытерла пальцы о штанину и оглянулась. Так, Крайс перешел ко второй. Пожалуй, их стоит оставить здесь еще на один цикл, чтоб наверняка. Самок он не обижает.
Окончательно удостоверившись, что все в порядке, колдунья отправилась в дом. Там сейчас явно будет повеселее.

Розовые губы скользят по серой коже, а мокрый язычок трепещет, лаская напряженный сосочек. Старинный артефакт из черной бронзы в виде кольца с растопыренными как у паука восьмью лапками, не дает человечке закрыть рот или попробовать укусить. Кирана всегда презирала грубые пытки, когда жертва превращается в истекающий кровью кусок мяса. Она предпочитала сочетание боли с мукой мучительного желания. Вот и сейчас, купив рабыню для жертвоприношения Ллос, она изощренно истязала ее на алтаре. Выкручивала соски, хлестала плетью по грудкам и киске, втыкала в бьющееся тело иглы и поливала расплавленным воском. И все это на фоне поцелуев, ласк и язычка во влагалище. Безымянная жертва то орала от боли и рвалась из цепей, то стонала от муки желания без разрядки, истекая соком. В случае жертв мужского пола хорошо помогала стягивание основания напряженного члена, а с женщинами нужен был точный расчет. Вот и сейчас дроу душила рабыню собственной грудью, навалившись сверху и закрыв упругой плотью нос и рот. Жертва дергалась, извивалась, гремела цепями. Ее влажная от пота кожа терлась о тело Кираны, даря дополнительное возбуждение. Человская девушка яростно билась в конвульсиях, но все было напрасно. Дергающиеся ноги и все молодое тело поднимали жрице страсть возбуждения. Она чувствовала все ощущения жертвы ее судорожные рывки, тяжелый хрип, вкус слюны стекающей с языка, и мокрый лобок, выгибающийся навстречу ее бедру. Но еще больше ее заводила близкая смерть добычи и чувство абсолютного контроля над ней. Когда рабыня начала обмякать, дроу дала доступ воздуху. И пока нагая человечка судорожно хватала воздух, Кирана приготовилась завершить жертвоприношение.
- Что мокрощелка хочешь кончить? – ехидно спросила она , запустив два пальца левой руки во влагалище человечки.
Рабыня изогнулась на грани оргазма и простонала:
- Дааааааааа….
Ширхана сильно ударила хлыстом, оставив на теле четыре красных рубца.
- Да, Госпожа!
- Даа….. госпожа……., - простонала человечка, когда перестала вопить от боли.
Дроу рассмеялась:
- Обломись сучка!
Плеть в ее руке сменил кривой клинок, и Кирана, ухватив рабыню за волосы, одним ударом отсекла ее симпатичную головку. Обезглавленное тело задергалось, заливая алтарь теплой кровью, которая двумя прерывистыми струйками забрызгала из рассеченных артерий. А вот из головы кровь не текла, своей магией теней жрица удерживала ее, чтобы жертва не умерла слишком быстро.
Жрица подняла отрубленную голову к лицу и насладилась всей палитрой ужаса, боли, страха и отчаяния на дергающемся в конвульсиях лице. Лице жертвы, которая понимала, что уже обезглавлена, не чувствовала своего тела, а только одну боль, разрывающую сознание на кусочки.
Дроу слизала язычком слезы, брызнувшие из выпученных и моргающих глаз девки, улыбнулась. Одним прыжком оказалась на алтаре. Кирана легла спиной на еще теплое тело, пьянея от запаха свежей крови и раздвинула ножки. Двумя руками ухватила голову покрепче и стала тереть бугорок клитора еще живыми губами. Жертвоприношение надо было довести до логического конца…

Закончив с абсолютно необходимым делом почитания Ллос, Кирана позволила себе немного расслабиться и почти полчаса нежилась к ванне с теплой водой, раздумывая о том, что она слишком давно не была в военном походе. Жрица привыкла жить на широкую ногу, а захваченная добыча имела отвратительное свойство быстро заканчиваться. Потом ее мысли с добычи плавно соскользнули на одиозную фигуру картографа дома. Кирана подумала о том, что он может послужить ей ценным источником информации, а, может быть, и очередным приключением. Давно пора было установить контакты с кем-то из правящей семейки, возможно Вельзевул де`Ксиан окажется первым, кого она сможет заманить в свои сети.
Так что, когда жрица смыв кровь и пот выбралась из ванны, то она, не откладывая дело, быстро наговорила послание на кристалл, который мог сохранять и передовать звуки.
«Жрица Великой Матери Ллос Кирана желает принять принца Вельзевула де`Ксиан в своих покоях, но готова обсудить и другое место встречи»
Запечатав кристалл своей личной печатью, которая одновременно должна была уничтожить послание, попади оно не в те рук, Кирана вызвала одного из своих пауков и велела ему доставить послание адресанту.

ссылка

Заканчивался 1374 год - год Бурь. Эра Переворотов набирала силу. На Фейруне воцарились хаос и беспорядки. Никто не ведал покоя. Королевства ввязывались в войны с древним злом, между собой и пробудившейся магией. Мир изменялся слишком быстро. Никого, даже в столице - Вратах Балдура, не волновали дела маленького замка на границе Вест Хартленда, высившегося подле Тролльих гор, где решалась судьба Абейр Торила.

Начало середины осени выдалось холодным. Урожай в Приграничье не удалось собрать из-за постоянных напастей, связанных с чудовищами из-за Стены. Восьмого Марпентоза, когда прибыли герои, стояла отвратительная погода. От частых дождей тракт развезло. Копыта лошадей скользили по грязи, а сильный ветер и высокая влажность выхолаживали тепло из тел, пробирая до костей. Зима ощущалась в каждом дуновении, обрывая золотистые и красные листья, щедро усеявшие пожелтевшую траву и невысокий кустарник. Затянутое серыми облаками небо время от времени прорезали молнии, ворчавшие громом, словно разгневанные божества. Сумрак воцарился над Приграничьем перед последним роковым ударом, который сметет стойкий оплот защиты, подобно соломенному домику во время урагана.

Приграничье держалось вопреки замыслам Тиамат. Лорд Дрисдейл ощущал бессилие перед лицом напасти, но не сдавался. Он словно чувствовал, что суждено погибнуть либо здесь, защищая своих людей и семью, либо в ином месте, где его настигнет аналогичная, но постыдная, кара. Угроза, которую он предпочел встретить лицом к лицу с верными ему людьми, виделась неодолимой. Оставалось уповать на чудо.

Верный Тиру Справедливому, лорд Дрисдейл не сложил руки и послал вестников в столицу, дабы заручиться помощью. Пока верховные чины решали в сияющих залах вопрос бредит ли владыка полузабытого замка и отправить ли ему на помощь войска, Перидин занялся подготовкой людей к войне и постарался вычистить стены Приграничья от пробравшихся шпионов.



Благодаря деятельности неутомляемого невзгодами лорда, Кенсер узнал от менестреля по имени Флоренс, что лорд Бенвик, который владел деревней Вороновье, в которой он вырос, не ведая семейного счастья, продал душу архидьяволице Тиамат за могущество в магии. Долгое время земли близ крепости Рествел подвергались влиянию темного чародейства. Возможно, если бы заговор чудовищной баатезу раскрылся не сегодня, но двадцать лет назад, то мельник обращался бы с мальчиком иначе. Впрочем, не жалей прошлого. Помимо публичной казни на площади Врат Балдура, которая состоялась в честь повешения лорда Бенвика, Флоренс рассказывал каждому желающему услышать историю Приграничного замка. Она звучала невероятно, когда он упоминал чудовищ, огромных пауков и восставших мертвецов, а так же о злых призраках в лесу, но важно иное - богатые сановники отказывали лорду Дрисдейлу. Приграничью требовались воины, запасы и прочая посильная помощь, ведь на севере небеса заалели от пламени, крови и злого колдовства. За Стеной, которая столетиями защищала Фейрун от Шрама Хаоса - метеорита вестника из иного мира, происходило неведомое и чудовищное. Сановники в столице слушали историю Флоренса как очередную байку, через которую менестрель желал прославиться неординарным способом. Они отказывали раз за разом и только Кенсер и некоторые другие авантюристы двинулись в путь на северо-восток.

У высоких чинов Врат Балдура имелись веские причины для отказа. Мир поразила новость о разрушении Вотердипа и Скуллпорта, которые буквально стерли с лица земли и сожгли останки, оставив от прибрежной столицы разросшуюся гавань. На территории Глубоководья второй год царила вечная зима, которой нет конца. Погибли тысячи людей. Ужас и паника, пришедшая с вестью о смерти величайших героев и архимагов парализовала умы далеко за пределами Побережья Мечей. Никто не чувствовал себя в безопасности. Новость о красном одноглазом вирме, которого видели изрыгающим огонь на здания в Вотердипе, сводила с ума. По донесениям гонцов красный дракон направлялся к Вратам Балдура, по пути сжигая встречаемые поселения. Люди старались разъехаться в глушь, чтобы избежать страшной напасти, а силы центра направили на избавление от дракона. Мера похвальная для столицы обернулась полнейшим крахом, когда люди прознали про армию нежити, вышедшую из сердца зимы. С севера по Торговому тракту, минуя Высокую Топь, армия мертвецов приближалась к границам Вест Хартленда. Первой крепостью, которая встретит с востока негаданную угрозу будет Приграничье... И все равно владыки Врат Балдура сомневались.

Ни перед кем не отчитываясь жрецы Хельма Всевидящего под предводительством Рэндала Эвендора явились под стены Приграничья из крепости Хлутвар. Маленький замок с волшебными башнями, словно из сказки, не способен разместить в своих стенах большую армию.



Часть жрецов нашли прибежища в домах местных крестьян, торговцев и мелкой знати, но места для всех не хватило. В дополнение крестьяне покидали фермы, надеясь скрыться от напасти за стенами замка. Воины и жрецы Хельма в одном лице начали строить на полях и вокруг прекрасного замка укрепления и вырывали рвы, что сильно изменило облик местных некогда спокойных земель.

В тесноте да не в обиде, но когда требуется прокормить столько ртов, а стража давно поредела, в казне мало денег, то люди озлобляются, какой бы скромный образ жизни не вел местный владыка.

***
Мигель проснулся однажды ночью, когда загрохотала ваза, свалившись на пол с тумбочки одной из очередных таверн, который наемник видел во множестве за насыщенную жизнь. Сердце воина застыло от страха, когда из темноты на него воззрилась черная кошка двумя горящими глазами. Амниец выдохнул, ведь фамильяр не способен причинить ему вред, но на утро нашел открытой пустую книгу месяц назад.

3 Элейнта 1374 года
"Езжай на север"

Мигель не придал значения этой надписи, посчитав, что его разыгрывают, но потом началось худшее.

4 Элейнта 1374 года
"Ты должен вернуться в замок Приграничный. Езжай сегодня."

Это помогло вспомнить амнийцу о несостоявшемся пути за Стену. Впрочем, это дело давно минувших дней. К тому же он слышал, что некоего дроу разыскивают по подозрению в пособничестве Тиамат.

5 Элейнта 1374 года
"Обвинения ложь. Бывшим соратникам требуется твой клинок".

Наемник продолжал сопротивляться, но последняя фраза окончательно вывела из себя.

7 Элейнта 1374 года
"Сироты у пивовара Тома... Вернись в замок, чтобы узнать тайну".

Долгое путешествие проделал Мигель, чтобы добраться до Приграничья. Он с трудом пересек границу Вест Хартленда, которую бдительно охраняли солдаты. И все же он вновь оказался на знакомом тракте, только не подозревал, что встретит палаточный лагерь за частоколом. Слухи оправдались. Армия из Хлутвара действительно прибыла на помощь лорду Дрисдейлу. С начала месяца Элейнта фамильяр вел себя странно. Чем ближе подъезжал к цитадели Сордона, тем чаще призрачное создание находило тыквы, которые облюбовывала, словно домик, тем чаще уличные черные коты подходили к воплощенной магии мяукать, словно совещаясь на непонятном человеку языке.

Вместе с прибытием жрецов Хельма распространилась новость о планах Тиамат. Оказывается церкви Бдительного удалось захватить один из артефактов архидьяволицы, который дает ей силы. Многие века баатезу собирала статуэтки по всему Фейруну, надеясь воплотиться в чудовищный образ пятиголового дракона. Для чего понадобилась новая форма не удалось разгадать, зато выяснилось, что Шрам Хаоса не обычный метеорит, но по сути средоточие силы столь великой, что она буквально необходима Тиамат. Драконица спешит, потому что нечто разрушает защиту Шрама Хаоса, дабы успеть впитать его мощь. Именно потому восстают мертвецы и в мир являются чудовища из кошмарных снов.

***
Хуже всего жилось обитателям за Стеной. Они пережили нашествие нежити, которую подняли в проклятом храме в 1372 году, затем уцелели после нападений странных созданий, исковерканных и противных сути жизни, которые обретали плоть рядом с жилищем эльфийского чародея. Зор-Кар ведал многое, ведь он один из немногих в племени выжил. Шаман вел дружбу с другими племенами и с племенами лизардфолков, так же заботившихся о землях, от которых отгородились люди из замка. Страдал каждый. И зверь и ящероид и человек, но каждого люди в каменных жилищах считали чудовищами. Однако, опасность грозила всем. Колдун в своей гордыне и жажде знаний зашел слишком далеко, выпустив в мир неведомое и гиблое.

Как-то шаман явился к Зор-Кару и сказал: - Следуй в замок, - он тряхнул посохом. Перья на конце палки взвились в воздух. - Иди к владыке и расскажи, что Волки будут биться с его людьми плечо к плечу. И зверь, и птица, и даже сама земля откликнется, ибо стонет от боли, когда Оно уродует ее лоно и детей.

***
С наставлением шамана Зор-Кар - живое воплощение тотема волка, перебрался через Стену, в том месте, где кладка давно обрушилась, ибо люди забросили починку, и направился в земли владыки людей. Он двигался в облике зверя и бег его свободный вдали от чудищ опьянял, пока не почуял поганый запах людей и кострищ войны. Никогда ранее зверь не видел подобного множества воинов, что позволило ему осознать насколько велика угроза и как мудро поступил шаман, отправив его на переговоры.

Однако, волка отвлек принесенный ветром запах. Белый призрак - молодой зимний волк сопровождал всадника. Кенсер так же заметил зверя, обозревающего окрестности по-человечески умными глазами, но не придал особого значения. Фенрис вздыбил шерсть и оскалился при виде чужака, точно перед ним не сородич, но вервольф великой силы. О тайне Зор-Кара предстояло узнать позже, когда варвар и магик встретились в замке для разговора с Дрисдейлом.



Лорд занимался насущными вопросами, решая дела напару с Келдоном Лонгстрайдером - воином лет сорока и главой замковой охраны.



- Здравствуйте, Кенсер, Флоренс сообщил мне, что вы откликнулись на зов во Вратах Балдура. - Перидин кинул взгляд на могучего варвара, кивнув ему в знак приветствия. - Но я бы хотел предложить вам задание куда более важное, чем рассказал мой вестник. Награду обещаю хорошую, но дело опасное. Выслушаете меня?

***
Мигель задерживался на дороге. Он приближался с юга и успел заметить вдалеке на востоке от замка одинокий шатер в окружении неутомимых белых воинов. Он стоял особняком, чтоб стрела не долетела, но размеры этого пятитысячного войска, не ведавшего усталости, подобного снежному морю, поражало и настораживало. Веяло чем-то недобрым с востока.

Оторвавшись от созерцания местности, наемник дал шенкелей Печали. Он притормозил коня, когда заметил знакомый дом. Старая запущенная ферма, в которой он покупал на пару с Виквардом сидр. Кошка позади всадника замедлила бег и спряталась за тыквой. Амниец живо припомнил оставленные в книге записи, которые он находил каждое утро. Стражники в котах по цвету дома Дрисдейлов выводили под руки избитого старика Тома.
- Пошевеливайся! - грубо прикрикнул на седого и немощного человека воин. - Ты заплатишь за свои преступления.
- И как мы раньше этого не видели? - произнес второй. - Жги там все, Рик! - крикнул он кому-то в доме. Через приоткрытую покосившуюся ставню Мигель заметил как от факела зачинается солома в сарае.

***
В Каронисе Андару и Фезиму не удалось раздобыть клинок Алой Погибели. Силы ушли на его поиски в пустую. Местные культисты успели принести в жертву воришку халфлинга и спрятать клинок. Зато удалось разоблачить торговца и агента Тиамат, но Талкаркатоса никогда не победить. Новость о том, что Вотердип уничтожен принесли беженцы, направляющиеся в Вест Хартленд. Решив, что удачная мысль пробраться на территории, которые не коснулась зима, Андар направился на юго-восток от Высокого Леса. Только Фезим за ним не последовал. Бедин обещал помогать иллистриту, но поход провален. Он решил вернуться к семье и детям, чтоб не пропустить лучшие годы вместе. Впрочем, темному эльфу было не суждено ехать одному. Компанию ему составила Антиген, с которой он не слишком ладил. Это удивляло. Зачем бандитке, выросшей среди дварфов, ехать с ним, когда ее неприязнь к дроу очевидна? Чуть позже выяснилось, что лучница относилась к Арфистам и ей требовалось постоянно скрывать свою принадлежность к ордену защитников мира, ведь слуги Тиамат и дварфы только и ждали удобного случая, чтоб отогнать ее от Максулуса, а значит потерять Алую Погибель и позволить Талкаркатосу возродиться. Отныне ее миссия провалена, но дело не законченно. Поведав, что знает о заговоре Тиамат и статуэтках, Антиген предложила Андару вернуться в замок Приграничный, откуда началась история о Шраме Хаоса.

Сказать по правде, Андара не ждали в Приграничье. Его знали как культиста Тиамат и преступника, но клевета аукнулась злодею, который опорочил героя. Въехав инкогнито с накинутыми на голову капюшонами, Антиген и Андар застали страшную картину. Чандеру - жрицу Латандера привязывали к столбу, намереваясь публично сжечь. Каким-то чудом прекрасная белокурая служительница Лорда Рассвета различила знакомые черты в тени капюшона.
- Андар! Андар, - позвала она громко, вырываясь из пут. Испуг, а скорее ужас, читался на лице женщины, чей облик запомнился спокойными и праведными чертами, которая помогала героям в их стремлении проникнуть за Стену и помочь лорду Перидину в борьбе против Тиамат. Ее светлые одежды изорваны, а кровь на губе свидетельствовала о жестоком обращении. Неизвестно сколько побоев стерпела жрица, прежде чем попасть на костер.

***
Только дроу и Антиген отправились в Приграничье не вдвоем. Лучница не призвала брату последовать за собой, но попросила союзника среди Арфистов. Орден дал добро и на встречу из Сеспеча выехал шаарский воин, который проделал немалый путь в жизни, повидал множество Королевств, прежде, чем явиться к лорду Дрисдейлу с плохой и хорошей вестью. Хорошая новость состояла в том, что герой, которого он некогда прогнал как преступника никогда не служил Тиамат и вскоре вернется, чтоб закончить начатое. Это было сказано об Андаре. Иссиля так же оправдали, когда лорд уточнил про него, но Сильвермарк отошел от дел. Плохая новость состояла, что не смотря на все старания и упорные поиски не удалось препятствовать коварной Тиамат в ее злобных происках, способных уничтожить ее сущность и жизнь на Фейруне.

Однако, кое-что Семару удалось совершить, пока он ожидал приезда Антиген и Андара. Жрица Латандера, прознав про принесенные Арфистом новости, начала плести козни против Перидина Дрисдейла и должных явиться странников, вернувшись из замка Рествел, где некогда правил лорд Бенвик и куда она перебралась, когда того пустили на плаху. Это привлекло внимание и насторожило. Действовать как прежде не удалось, а со жрецами Хельма быстро скрылось, что столь неправильный храм Латандера никогда не был посвящен Лорду Рассвета, но наоборот содержался в темноте, а следы злой магии не вскрыть от магического взора. Этого ни разу никто не замечал, но служители Всевидящего не пропустили. При обыске, дабы подтвердить причастность к культу Тиамат нашлись вещи Андара. Включая меховые трусы. И артефакт, который даровал Чандере красоту и молодость...

Поимка шпиона, которого никто не замечал и который сгубил множество жизней, помогала Семару не заскучать. Лорд Дрисдейл внезапно вскрывшейся правдой был поражен и пребывал в прострации несколько дней, пока не вынес смертный приговор.

В назначенный день, предупрежденный птичкой, методом, которым охотно пользовались друиды для передачи вестей, шаарец ожидал Андара и Антиген на площади. Он заметил странников, когда Чандера начала взывать к дроу в последней надежде спастись.

***
- Ты знаешь эту женщину? - спросила Антиген соратника, наклонившись в седле. Обыватели обернулись к странникам, изучая новые фигуры на шахматной доске в ожидании, что предпримут герои.

В наступившей относительной тишине, вы слышите приближающиеся голоса, от которых волосы встают дыбом. Деловито обсуждая какой-то магический контур, который, сука, ни с хуя загнулся, к месту избиения подходят ваши добросердечные друзья, славные проповедники истинной веры, блюстители закона и порядка. То есть два пособника, которые вас страшно пытали и пиздили, не далее как вчера. Не обращая внимания на охрану и прикованных к цепям грешников, эти святые люди прямым ходом направляются к вам, причем стальные метки при их приближении начинают "мигать" все чаще и чаще.

Суровый пособник с железной челюстью, наклоняется и бегло осматривает тело Тага, в то время как пузан состроив суровую мину, весьма умильно выглядящую на его толстой морде, прохаживается рядом, попеременно бросая злобные взгляды то на охрану, то на грешников. Он, кстати, снова запыхался и вы начинаете подозревать, что необходимость много ходить раздражает пособника до крайности.
После завершения осмотра пособники переглядываются и с видимым неудовольствием обсуждают ситуацию:

- Кругом долбаебы, и нет от них спасения.
- Ага, можно ж было и не убивать сразу. Этот уебок таки денег стоит.
- Хер бы с ним, я не о том. Такую красоту просрали бездарно, ты погляди как руны-то выписаны, одна к одной! Мудак, который все испортил, тыщу лет бы прожил, а такого вырезать не смог бы.
- А-а, это-то да. Куда уж ему.
- Руки надо отрывать за такое.
- Очень верно замечено, брат Гидеон! Очень верно!

На этих словах железнозубый слегка мотает головой, мол, "а чего ждем-то?" и пузан хлопнув себя по лбу, и в самом деле, ждать-то нечего, шустро подкатывается к охраннику, что забил Тага, и без каких-либо разговоров отрывает тому руки, пинком отшвыривая орущее и извивающееся тело прямиком на ошарашенных его товарищей, слегка прихуевших от изысканной манеры пособников вести дела. Тем не менее, люди это опытные, и видимо надеющиеся на поддержку интенданта и поэтому уже через пару минут, вместо молчаливого выражения подобающего в таких случаях смирения, пытаются что-то сказать в свою защиту, недовольно ворча и намекая, что все было сделано в интересах следствия, они герои и молодцы, у их отряда хорошая репутация, а еще Руфус это так не оставит, чем приводят пособников в состояние крайнего умиления.

- Руфус-хуюфус, следствие-хуедствие. - ловко парирует все аргументы наемной охраны железнозубый. - Ваш интендант первым вас кинет, когда узнает, что вы тут устроили. Да и класть мне на него с прибором, этот дрищ мне не указ. Но раз вы такие герои, раз у вас тут репутация, ну тогда, сейчас пособник Люц со всем уважением проведет здесь настоящее следствие и показательно воздаст всем по заслугам. Приступайте, брат Люц, не будем заставлять людей с репутацией ждать.

Пузатый пособник пару мгновений задумчиво разглядывает лежащих в канаве подозреваемых, а затем примерно столько же охрану, и начинает вещать:
- Нелегальная организация преступного сообщества, ведение преступной деятельности без выплаты церковной тридцатины, злоумышленная порча церковного имущества. Приговор - высшая мера религиозной защиты, всепрощение на месте.

А затем проходится по цепи уголовничков хитрых, вбивая каждому подбитый сталью сапог в голову. Чвак! Чвак! Чвак! Чвак! Чвак! Вот и вся цепь приведена к одному состоянию, лежат себе грешники, мозгами пораскинув на предмет нехорошести своих поступков. Охранники же побледневшие, за пузаном наблюдают внимательно, и даже робко извиняться и о пощаде молить пытаются, на коленях ползая, но уже поздно.

- Падаль эту зарыть, форму сдать, самим вместо каторжан заковаться и на рудниках сдохнуть. - детально инструктирует их железнозубый. - Тело с меткой в фургон, метка нам еще пригодится.

А затем уходит, не забыв подмигнуть Кальту, и погрозить пальцем Нюку. В ахуеннии лежа на брюхе, вы слышите удаляющиеся голоса пособников:

- Ни малейшего уважения к чужом труду, ни малейшего! Ты сам сперва добейся, выучись, руку набей за годы практики на грешниках богомерзких, на семинары заумные по улучшению подготовки прокатись, выслужись до резчика мастеровитого. А потом уже чужие шедевры топчи.
- Ну ничего, ничего. Теперь это говно вдоволь на рудниках хапнет, если конечно их этой же ночью не удушат.
- И хули толку? Не умеют людишки эти мелкие, прекрасное ценить, вот просто не умеют. Нет ни вкуса, ни видения художественного. А Пламеню я отпишу, пусть вычеркивает к хуям этот балаган из списка борющихся за почетное звание конвоя высокой культуры! Тут смело можно всепрощать каждого второго, без следствия дополнительного, а вовсе не надбавки выплачивать за вредность.


А затем, пребывая в потрясенном состоянии, смотрите вы, как открепляют от цепи тело Тага и уносят куда-то, и дальше ковыляете уже без него, до самого привала, у стен частного рудника, на котором вам предстоит завтра оказаться. Здесь вас определяют на ночлег, выделяют пайку какой-то прессованной серой дряни, в брикете, и оставляют зализывать раны, да горевать о поистине трагичной вашей судьбе.

Иглогрива со всех глаз пялилась на деву в водопаде и на черепа рядышком, но всё - не вылезая из-за спины вождя, который кроме всех его достоинств имел достаточную ширину плеч, чтобы Иглогрива могла за ним достаточно спокойно прятаться, если этой загадочной речной деве - что-то от "малого народа", не сомневалась Архивариус - вдруг захочется добыть себе еще череп для коллекции. Сложив в уме два и два, она зашептала на кобольдском на ухо Гыге:
- Остерегись, пока живой еще! Она же, наверное, из этих фей! И видел что случилось с Рдыном? Наверняка она всю воду отравила, а ты даже сказать ей слова понятно не можешь, - Иглогрива на секунду замолкла и добавила:
- Но это еще не значит, что я прошу оставить переговоры на себя, вовсе нет. Правда. Совершенно ужасно договариваюсь с загадочными девами на горах черепов.

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

- Вождь, Вождь! - Подбежал и присоединился к осмотру Рашик, - Вождь, вот карта местности, ознакомьтесь. Я боюсь за что, собственно? Вот тут неплохо б кустов набросать, ну или, эх, окопы чуть прикрыть. Если мы хотим все это провернуть неожиданно, то нужно учитывать и фактор заметности. Ну, сами посудите: Нужда то не только у кобольдов бывает, не так ли? Мы, конечно, на низине, склоне, но тут и физиология может нам свинью подсунуть, а? Отойдет человек по-маленькому - увидит нас. А Если ловушку заметят? Явно побегут искать нас, а не ловушки обезвреживать. Ну... да... что я подошел то? Собстн, эх... Ну я как бы в драке то не участвую, да. Ты мне задачу дай - сделаем. (Готовка, окопы, кусты)

Самба знала, что жизнь её на волоске.
Знала, что нужно сделать, чему её учили.
Закрыть сознание в искусственном коконе, надеясь, что посланный наружу импульс достигнет цели, и её вытащат-таки на свет холодных и безразличных звёзд, пусть даже ей придется умереть на льду.
Это лучше, чем сгинуть во мраке темных пучин.

Цыденов руки в воду опустил, Прыткович помогает, да и остальные, в меру сил и возможностей, стараются найти способ выдернуть из воды командира и тех, кто скрылся в черной пучине, дышащей холодом и смертью.
Прыткович у воронки стоит. В голове зазвучал голос чужой.
Тут же запустил он в воду руку резко по плечо самое, ухватил что-то, теряя чувствительность пальцев от обжигающего мороза, дёрнул сильно.
Сначала показался ворот, что бледные пальцы Влада сжимают, а за ним и упавшая на грудь голова Назии: черные мокрые волосы, белое, как мел, лицо. Вытащили, уложили на лёд, Во приказал:
- Ищите остальных!
А сам, стянув перчатку, руку бледную опустил на лоб девушки.
Алексеев, мелко трясясь и свернувшись калачиком, шевельнуться не может.
Смерть подкрадывается, приближается неумолимо.

Вот Волков стоит, Бабая за ноги придерживая. Не видит он, что под ним теперь уже лёд расходится тонкими бело-голубыми трещинами, а когда уже видит и чувствует, то поздно попытки к бегству предпринимать. Миг - и лёд оглушительно лопается, льдина, на которой Бабай лежит хрупает, в воздухе белых льдинок густая взвесь, и рокот льдов глухой тормошит тупеющее от мороза сознание.
И нет больше Волкова.

Обухов, тем временем, в пространстве подлёдном ориентируясь скорее по какому-то внутреннему компасу, нежели по зрению, направляется к трещине, по неровной поверхности льда перебирая руками, будто бы скалолаз, отталкиваясь ногами и держа ритм сердечный всеми своими силами, чувствуя, что воздуха почти не осталось в лёгких.
Воздушная прослойка между толстым слоем льда и ледяной водой.
Высунул губы трубочкой, сделал крошечный заветный глоток.
Вперед. Заметил фигуру на дно уходящее мельком.
Оттолкнулся руками-ногами с силой, намереваясь догнать и спасти, кем бы он ни оказался. Схватив за загривок, на себя дернул, вверх, к спасению.
В черной воде не распознал крови сначала, не сразу почувствовал металлический привкус. Взгляд вниз опустил. То, что человеком живым было еще минуту назад, теперь телом является, разорванным напополам точно посередке. Кишок сизые змеи вьются, утопая во мраке. Взвесь кровавая, кажущаяся здесь черной, словно облако "чернил", осьминогом выстреливаемое.
И лицо.
Лицо Алика, перекошенное от ужаса, с остекленевшими уже глазами.

Отпустил, отбросил.

Вверх! - пронеслась мысль в сознании ошарашенном.
Загрёб сильнее, быстрее, кислородное голодание силой тренированной воли подавляя.
Ледяная вода вымораживала из бойца жизнь, и каждая лишняя проведенная в воде секунда рискнула оказаться роковой.
Потом внезапно обе ноги Сергея пронзила страшная боль, и ему почудилось, что кто-то тянет его вниз.
И он, зная, что грести теперь тщетно, посмотрел вниз, лишь для того, чтобы убедиться, что из кромешной непроницаемой тьмы глубин океана на него смотрит пара бледно-голубых огоньков-глаз.
Обухов захлебнулся безмолвным криком и солёной водой.

Бойцы наверху, тщетно пытаясь отыскать ушедшего под воду Волкова, услышали сдавленный толщей льда и воды глухой треск ритмичный. Будто бы из автомата кто-то прямо под водой стреляет.
Лёд двигался.
Холод проникал в лёгкие и давил на психику, намокшие конечности теряли чувствительность, руки дрожали, немели и не слушались.
- Нужно уходить, - подытожил Во, видя тщетность попыток спасения остальных членов группы.
Потерявшую сознание Самбу майор поручил нести Цыденову. Прыткович, Соколов и Косолапов должны были прикрывать и сопровождать оставшегося в живых, но близкого к обморочному состоянию Алексеева.
- Выдвигаемся, быстро! - приказал Сергей Конович, возглавляя нестройную колонну, не оглядываясь на громадные плиты льда, сталкивающиеся с громоподобным грохотом за его спиной, стягивающие коварную воронку словно швы.

Вы не можете просматривать этот пост!

- Испытывать на наших бойцах яды тоже не по правилам, - заметила Адаледа. Сказала она это довольно беззлобно, без цели уязвить гостью, а напомнить, что все тут не чисты на руку и упрекать в нарушении не прописанного регламента смешно. - Каждый использует то, что даровано ему Лолс и собственным умом. У Дарта хватило ума предусмотреть и самые невеселые сценарии. И... Разве ты не хотела наслаждения хаосом? - спросила лукаво жрица.
Адаледа не сочла оскорбление "заслуженным". А Л'илен сейчас ходила по краю обрыва. Оскорбить члена Дома, гораздо более сильного, чем твой - не удачный политический ход. Видимо, помня про арену, она забыла как она досталась семье Шерран.
Услышав вердикт Алраны, Адаледа нахмурилась. Мастер Фрэнил был мертв, а вот Дарт на ладан дышал, но был еще жив. Не совсем равные условия.
- Целительницы - хорошая идея. Живой самец все же лучше, - отпарировала Адаледа, направлясь за своими родственницами. Перед этим подала команду одной из послушниц, чтобы та слегка полечила мастера оружия. На Дарта при этом даже не взглянула.

_______________________________________________________________________

Пока они шли, Л’илен легко улыбалась, осматривая двор с умеренным интересом, и, чуть повернув голову к Сашре, вновь завела разговор за отсутствием иных собеседников:
– Полагаю, раз это дружеский «пикник», то бои будут вестись не насмерть? – Женщина машинально прикоснулась к ожерелью пальцами. – И где я могу разместить солдат до начала боев?
- Как зрители решат. - Усмехнулась злобно Сашре, явно вознамеривавшаяся посмотреть сегодня на чью-то гибель. - Твои бойцы будут с ближней стороны трибун, наши с дальней.
– Хорошо, – легко отозвалась Л’илен: личный состав охраны, пять эльфов, в боях участвовать не будут все равно, а за мастера клинка жрица не беспокоилась. Он не настолько глуп или слаб, чтобы дать себя убить.
Пятиугольная площадка на южной стороне дома, служившая тренировочной площадкой для домашних мастеров клинка и элитного отряда Крэнтхаала, к моменту прибытия на неё гостей представляла собой уже ухоженное и подготовленное для развлечений место. В треугольной части, находящейся ближе к высокой каменной ограде дома, предполагалось место проведение схваток, в прямоугольной по центру расположились крепко сколоченные трибуны для жриц высотой в три фута, а по сторонам сидения для слуг и солдат. Чуть дальше расположилось нечто вроде полевой кухни, от которой доносились приятные ароматы готовящейся еды. После обеда главного повара выгнали для готовки сюда, так что подкрепиться и насладиться лакомствами можно было в любой момент.
Солдаты дома Шерран, отобранные для показательных боёв, ожидали в западной части площади, разминаясь и о чем-то между собой переговариваясь. Никто не знал, до смерти будут бои или нет, так что повод для пересудов и угадываний был.
Сашре выбрала себе самое высокое место в самом центре трибуны, а ниже на ряд, ближе к месту боёв, предложено было разместиться Л'илен и Адаледе.

Вокруг большей части слуг и солдат, за исключением пяти эльфов личной стражи первой жрицы дома Френил, Адаледа с помощью дарованных богиней сил рассмотрела слабенькие и средние ауры нежити, а закутанный в темный плащ мастер клинка Л'илен оказался самым ярким в этой части. Определенно он был не живым, и уже давно, однако сложно было сказать, как это сказалось на его внешности, раз уж ничего, кроме нижней части лица мужчины видно не было.
Разобравшись с солдатами и личной охраной, женщина не торопилась располагаться, осматривая площадку с сосредоточенным видом, стоя рядом со своим мастером клинка, и быстро обернулась на Адаледу, когда та подошла.
– Здравствуй. Да, Сашре была любезна и мила. – Жрица полуобернулась и, жестом попросив мужчину подойти и открыть лицо, представила его: – Знакомься, это Шерассан. – В какой-то мере в тоне ее голоса слышалась нескрываемая гордость за мастера клинка.
Мужчина покорно откинул капюшон, показывая лицо с ярко выраженным упрямым лбом, твёрдым взглядом, прямым носом и крепко сжатыми губами. Его длинные волосы свободно спадали на плечи с боков, но сзади на уровне чуть ниже затылка заплетены в тугую косу.
- Рад знакомству, госпожа Адаледа. - Проговорил он, склонив голову после пары мгновений разглядывания жрицы. Несмотря на то, что он был нежитью, выглядел Шерассан очень даже живым, и без магии, способной проявить его сущность, раскусить мастера клинка было бы, вероятно, крайне сложно.

Новобранцы разделились, как и было приказано, а затем первая тройка вышла вперёд, окружая Дарта. Тактика была верной, бей в спину, пока другие отвлекают, но ни первой, ни второй, ни всем последующим тройкам не удалось ничего более, чем дважды мечами сильно ткнуть латные доспехи мастера клинка со спины. Уровень у солдат совершенно очевидно был не тот, чтобы сражаться с таким противником, и под конец уставшие, побитые и павшие духом новобранцы уже готовы были расстрелять это чудовище из арбалетов, а потом затоптать вьючным ящером. Впрочем, вполне вероятно, что болты бы отражались доспехами Дарта, а ящера он бы просто убил с двух ударов, и осознание этого делало поражение еще более горьким, и подстегивало стараться на тренировках куда сильнее, чем раньше.
Один из солдат, тот самый, который дважды нанес более менее чувствительный удар по доспехам Дарта коротким мечом из тусклой стали, но в итоге всё равно побитый, стоял рядом с лейтенантами Возсэком и Брийоном, которые тихо о чем-то переговаривались, ожидая, когда последняя тройка получит пинков от мастера клинка.
Ждать долго не пришлось, и последние побитые солдаты отступили, решив не продолжать это издевательство.
- Хороший урок для них, мастер Дарт. - Выразил своё мнение Возсэк, который приветствовал его первым по приходу на плац.

Общий.
Целый день вы бродили в поисках пристанища, но в городских трущобах негде было даже яблоку упасть. Люди жили семьями в одной комнате вмещаясь по семь человек насовсем небольшой площади. Дома сохранившиеся в хорошем состоянии были забиты от подвала и до чердака. А в уродливые многоквартирные пятиэтажные махины, которые строили для бедняков меценаты, типа Джорджа Пибоди недавно обосновавшейся в Англии Анджелы Куттс, было не протолкнуться. Арендодатели пытались поддерживать элементарные правила гигиены, заставляли жильцов проходить вакцинацию. Конечно обычным детям туда было попасть тяжело. Свободных домов становилось все меньше. Правительство боролось с трущобами достаточно своеобразными способами. Там где концентрация нищих, воров и попрошаек становилась по мнению городских властей неподобающе высока, там сносили все ветхие дома выгоняя их жильцов на улицы и строили железную дорогу. Бездомные мигрировали от улицы к улице, а положение становилось только хуже.
Перспектива была одна. Наступит ночь, вас найдут констебли и заберут в Работный дом. А там, говорят, так голодно, что те кто определен на помол костей обглодать их пытаются, зубы ломая. И не выпускают оттуда. Хуже тюрьмы.
Однако Генри повезло. На рынке он познакомился с мальчиком. Тоже бродяжкой как они. Звали его Том Саймон. О прибыл в Лондон неделей ранее и ютился на берегу одного из многочисленных каналов. Он отвел ребят к трубе, куда не захаживали патрульные и несмотря на сырость и вонь, здесь было безопасно. Труба высотой в человеческий рост, заканчивалась глухой решеткой черед тридцать футов. Там начиналась каменная кладка. Ветхие покрытые мхом и слизью камни. Это место подходило на первое время.

Что бы Цейф не хотел сделать, а вышла у него ровно попытка побега. Столь прыткого, что кошка позавидует. Неповоротливый с виду здоровяк размахнулся лапищей, заставив мертвеца поберечь голову и оставить сочную коленку и аппетитные хрящики в покое, а в этот момент, отбрыкиваясь аки горный козел, удрал, только искры из-под копыт вылетали.

Кошка же извернулась, оставив в щупальцах неведомой твари лохмотья. Только кусочек ткани нехитрого белья прикрывал "нежное место" от посторонних взглядов, оставив Элайзу практически нагой в компании бывших заключенных и мертвецов. И предоставляя взору единственно прекрасные события в этих проклятых стенах в лице полушариев близнецов Гензель и Гретель.

Рилос, не ведая страха, бросился вниз, покинув основную часть группы. Пинок без сапога не нашел цели. Нежить двигалась невероятно быстро.

В какой-то момент рыцарь осознал, что лишил себя возможности соединиться с верными соратниками. Разделением воспользовались умертвия, которые заполонили пространство между лестницей и полуэльфом, тесня его к кухне или в столовую. Однако, оставался промежуток в сторону неизвестного зала*, в который воин еще успеет пробежать, если окажется достаточно ловок.

И не стоило забывать про спешно вооружающихся, если судить по звукам, солдат из соседнего крыла.

Воха вытащил замученную почти до потери сознания к лагерю
Полет с надежным товарищем взбодрил ее но она еще была слаба.
Вернувшись в лагерь партия могла наконец осмотреть то, ради чего рисковала жизнью элайза

Гефест хмыкнул.
- У меня есть заклятье. Называется дверь, откройся.
Дварф взял разбег, вкачал силу в максимум и крепкой головой приложился об дверь

Макс матюгнулся, наблюдая как индикаторы давления, уровня масла, напряжения энергосети и расхода топлива неумолимо падают. Система сбоила, машина, из-за падения давления гидравлики, слушалась всё хуже и хуже... И вроде бы дальше хуже некуда, но как оказалось было куда. Ещё одна неведомая хрень появилась на дороге, и явно не в "Обнимашки" играть...
-Тормоза придумали трусы..! Рыкнул Дизель, и положив свой болт с двумя подшипниками на попытки притормозить, чуть скорректировал свой курс и утопил педаль акселератора в пол...
- Наш паровоз, вперёд летит, в коммуне остановка, другого нет у нас пути, в руках у нас...
Чернов хищно улыбнулся и активировал весь арсенал, который был предусмотрен на его дредноуте. Короткое движение пальца и все орудия разом загрохотали в стиле ПоверСпидМетал, сам же Макс вёл робототехнику прямиком на врага...
Тяжелый свинцовый град залил всё пространство впереди...
"Монстр? Нет монстра... Стена? Нет стены... Что? Кто-то ещё был? Пошлите родственникам погибших письмо с соболезнованиями..."
Быстренько посмотрев по сторонам, Макс отстрелил и обе гранаты в направлении наибольшего скопления вероятного противника, поскольку ему нужно было место для приземления, поскольку если ему не удастся проскочить насквозь словно горячий нож сквозь масло, то нужно будет катапультироваться.

Перед тем, как активировать механизм катапультирования, Дизель ещё раз злобно улыбнулся, подхватил гитару и громко подумал... "Ох доберусь я до той обезьяны с гранатой..."

Оставленная позади картина радовала глаз. Бушующее пламя, дым, крики раненных, стоны умирающих, разрушения и скрежет железа.. Не хватало только рогатых демонов... В прочем, скоро один черт должен был выпрыгнуть из разрушенной "табакерки"...

Рай закинул винтовку за спину где костюм магнитом прилипил её к себе. Забравшись на протянутую роботом руку - к слову говоря залезал на ощупь - парень уселся более менее удобней, хотя бы исключая возможность свалиться.
Он сидел спиной к девушке, да и не разглядел ту даже когда забирался. Причиной этого послужили прожекторы на теле меха, которые так удачно ослепили Райтера.

Вытерев лицо парень аккуратно протер глаза и подняв веки видел перед собой ещё достаточно мутную картинку разбавленную белыми точками, которые безостановочно плавали на сетчатке глаза. Тяжко вздохнув Тони помассировал виски, и услышав обращение к себе лишь негромко и с неким сарказмом пробормотал: "Ну держи, если сможешь..."
В целом Рай имел в виду не очень удобную для этого обстановку. Тем более, что услышал голос девушки.

- Съесть слизь, - ошеломленно произнёс Рай, - what!??
Он обернулся и наблюдал перед собой что-то не очень, то и похожее на человека. Его рука машинально потянулась к бедру где находился пистолет. Продолжая просто молча смотреть на Ксюшу, Тони отцепил пистолет от костюма и крепко обхватив рукоятку начал поднимать оружие на девушку.

-… а-а-а… - крик, начатый в бессознательном бреду, перешел в реальный мир.
Самовар очнулся, воспоминания о классной руководительнице таяли, растворяясь в боли и головокружении. Вокруг темнота, тошнотворный запах бьет в нос. Так бы и сблевал, но, похоже, уже нечем. Нога болит, не пошевелить, зажато чем-то. Давящая боль в груди. Артем аккуратно потянулся туда, сложно, но можно.

«Черт, как-же больно»

- Поделом негоднику! Я говорила, по коридору не бегать!
- Галина Андреевна…

Темнота. Трудно дышать. Словно в гробу, похороненный заживо.
Артем усиленно задышал, на лбу выступил пот, в кабине было душно. Даже не душно – жарко.
- Вот тебе и Mellon… - смех вырвался сам собой. Слабый, почти истерический. – С огоньком… бля…
Стараясь пододвинуть руку к ножу, нащупать его в слепую, Артем повернул клинок на бок. Давление ребра ножен сразу исчезло, пришло кратковременное облегчение. Ролевик сжал зубы. Солоноватый привкус во рту. Кровь.

- Дуй в медпункт, Самоваров. Тамара Георгиевна сделает тебе целебную клизму.
- Что вы мелете?..

«Так, без паники Артем, ты жив, нога болит, значит позвоночник цел. Уже хорошо. Лечилка закончилась – хуево, но будем надеяться где-то можно будет подзарядить. Черт, как же здесь воняет. Так, нужно выбираться. Только как? Дверь всмятку, сама скорее всего не откроется. Точно, вырежем»

- Ишь, вырежет он! А уроки труда у Константина Дмитрыча почто прогуливал? Он мне все доложил!
- Галина Андреевна, идите в жопу, а?
- А, ты иди выполняй домашнее задание!
- Бля…

Самовар нащупал «танто» на поясе. Стараясь выпутаться из хитросплетений проводов, вытащил клинок. Активировал. Лезвие тонко «зажужжало», острие засветилось. Аккуратно перерезав провода, Артем, прикрывая другой рукой лицо, осторожно коснулся клинком, корпуса робота, в том месте, где по воспоминаниям, был «люк»

Вот сидиш ты в луже, под слоем мутной воды. Тихо, мирно медетируешь. Никому не мешаешь, щупальца пересчитываешь. И тут тебя хватают гигантские железные корявки и куда то тащат. Вот же где бескультурие!

Когда пятерня только начала изображать из себя экскаватор, Ксения, кажется, в защитных целях немного повысила уровень жидкости в яме... Когда же весь мир резко ушёл вниз - перепуганная осьминожка вцепилась в один из пальцев мёртвой хваткой, оплетя и сдавив всеми наличиствующими щупальцами.

Собственно коридор уходил вправо и влево от той арки, из которой вышла вся партия. Туннель высотой метра четыре, выложенный обтесанными глыбами скальных пород. Темно - факелы освещали только круг радиусом десять метров, дальше темнота сгущалась и превращалась в непроглядный мрак - смотри не смотри, а разглядеть что либо было не возможно. Гермес рванул в противоположный (правый) коридор, за ним тут же оказался Феб. Остальная группа, понимая что втроем с полчищем тараканов не навоюешь так же решила делать ноги.

Правый коридор шел прямо без каких либо ответвлений или комнат, и под небольшим углом, уходя все глубже вниз. Всего минута бешеного бега и игроки стали замечать что полоска бодрости уменьшилась на 20%. Спустя еще минуту партия вылетела в огромную пещеру

Эльф благодаря своему уникальному зрению первым увидел впереди обрыв, и попытался резко остановиться, но тут же в него врезался рэтлинг, в которого в свою очередь влетел человек, которого просто снес с пути дворф. Одна лишь дриада, бежавшая позади всех, успела ловко отойти в сторону и не присоединиться к общей куче.

Гермес уже летя в ущелье успел зацепиться за хвост Феба, Феб же умудрился схватиться своими огромными когтищами за ногу человека. Бахус возможно и удержался бы, но был отправлен в полет дворфом, все сметающем на своем пути.

Гефеста никто не толкнул, поэтому ему удалось вовремя остановиться и даже успеть схватить за руку Бахуса, но пот тяжестью такого веса он тут же рухнул, со всего размаха ударившись головой о торчащий рядом булыжник.Получен урон 1: 3 (удар головой) - 1 (защита) - 1(крепкая голова).
Текущее здоровье: 9
Внимание! Вы перегружены.И появилась иконка дэбафа, которую сопроводило сообщение:Каждую секунду вы теряете 10% (от максимального уровня) бодрости. Как только уровень бодрости достигнет 0, вы будете терять 10% (от максимального уровня) жизней.

Вот так дворф вцепившись одной рукой в булыжник об которой ударился головой, а другой в руку Бахуса пытался удержать своих сопартийцев: человека, рэтлинга и эльфа, под которыми простиралась непроглядная тьма.

Бахус получил аналогичное сообщение:Внимание! Вы перегружены.
Каждую секунду вы теряете 5% (от максимального уровня) бодрости. Как только уровень бодрости достигнет 0, вы будете терять 5% (от максимального уровня) жизней.


И Весты было пара мгновений чтобы оценить обстановку.
Туннель привел их в огромную пещеру, разделенную поперек расщелиной метров 50 шириной, и неизвестной длинной уходящей в оба конца насколько хватало глаз. Здесь было посветлее - потолок в пещере в нескольких местах провалился, и в сотнях метрах над головой можно было увидеть лунный свет, который пробиваясь в пещеру немного разгонял мрак.
Через расщелину был перекинут подвесной канатный мост - дощечки в ступню шириной через каждые пол метра связанные тугими канатами. Канатов было четыре - два снизу (на которые крепились дощечки) и два сверху (видимо служили перилами). На противоположном конце пещеры виднелся темный проход - разглядеть отсюда (даже при лунном свете) что в нем не представлялось возможным.

Пещера не была обработана как туннель - обычная скальная расщелина, повсюду разбросаны булыжники - от маленьких размером в кулак, до гигантских глыб объемом больше самой Дриады.

Пока что тараканов дриада не слышала - видимо от них удалось ненадолго оторваться.

Было в этой перестрелке что-то Кэмероновское - тяжелые Мехи с пулеметами, против эльфоподобных существ с луками. Массивные авиа-крейсеры, против летающих рептилий и наездников. Эдакая планета Пандора, индустриальной эпохи. Не хватало только эпичной музыки, что добавляла бы драматизма происходящему. Лишь грохот автоматических орудий, свист стрел и артиллерийская канонада, от которой болели уши. Что поделать, в кино и играх, озвучка стрельбы куда более гуманная и щадящая.

Хотя, если подумать, все это напоминало какую-то онлайновую игру. Нет, ну правда, кто будет размещать на штурмовом крейсере Мехов разного уровня производства? Это же ни черта не эффективно, да еще и конструкции различные – та еще запара, под каждого меха десантную модель корректировать. Куда практичнее снарядить солдат роботами серийного производства, одна модель – одинаковые характеристики, одни и те-же запчасти, если потребуется срочный ремонт. Но нет, здесь балом правит Великий Бог Корейского Рандома. А сюжет? Нет правда, ролевик, рокер, морпех, депутат, маньяк-убийца, гребанный техасский рейнджер – натуральный дрим-тим.

«Сдохни-сдохни… не, определенно эм-эм-о-эр-пэ-гэ… на, ска! Получай! … или анимэ… сдохни, кому говорю!»

Но эльфы не горели желанием уходить в Валинор, следуя заветам дедули Толкиена. Наоборот, остроухие усилено и яростно отстреливались. Видать, королева Иллюминатор того стоила.

«Не, слов нет. Баба симпотная… жаль только, мы враждуем. Хотя стойте, кто это МЫ? Даже причин войны не знаем. Запихнули в корабль, и приказали убивать. А как же эта… как ее… дерьмократия? Свобода слова? Права человека? Ух… перед самой мордой стрела пролетела… ишь как вжикнула… а я, может не хочу больше воевать. Может я пацифистом стал?! Хватит смертей! Пора прекратить убивать несчастных эльфов, что гибнут защищая свой дом от захватнических армий! Даешь мир во всем Мире! Или Мирах? Да! Даешь мир во всех Мирах! Эльфы и Человеки братья навек! … ах ты сука, куда ты целился?! Сдохни падла! Умри-умри!»

Самовар стрелял очередями, по три-пять патронов – боеприпасы экономил. Эльфы безбожно косили, а может он просто ловко уворачивался. Хотя, несколько стрел прошмыгнули перед самым носом. А самообладанием Элронда, в битве у Роковой Горы, Артем не обладал.
Сканеры Меха зафиксировали бросок гранаты. Эх, не быть америкосу чемпионом по метанию ядер.
- Разрази меня Шварцнеггер! – завопил Самовар, в режиме «слоу-мо» наблюдая за тяжелой гранатой, грациозно парящей в воздухе, будто пудовая гиря. Вращаясь под музыку сфер и симфонию Рахманинова, тяжелый снаряд, радостно возвращался к своему хозяину, словно игривый ребенок, возвращающийся к отцу, что подбрасывал его на руках.
– Что-ж ты-ы-ы тво-о-о-р-и-и-ишь, сво-о-о-о-л-о-о-о-чь… !!!
Артем прыгнул в бок, к стене ближайшего здания, одновременно пригибаясь к земле. Граната рванула, будто завелся старый советский самосвал. Дождь острых как бритва осколков, фееричным веером раскрылся в воздухе…

Одна была надежда…
На Великий и Могучий – Авось.

Не отпуская ноги с педали, отправляющей снаряды в дракона, Семен с досадой поглядел на всплывшее табло. Что же делать. Что же, сука, делать? Уж больно хотелось добить эту тварюгу. Во первых месть за тех, кого он пожег и съел. Во вторых слава победителя драконов. Сомнительная, правда, слава, о которой никто никогда не узнает и медаль за которую не дадут. Но все же...
Все же жить Семену хотелось гораздо больше, чем убивать древних ящеров. Даст бог дракон и так копыта отбросит. Без хвоста то, да без крыльев, да когда половина тела снарядами изрыта... Он уже должен был помереть от шока и кровопотери! По идее. Хотя он и от снарядов должен был давно уж помереть. На всякий случай Семен постарался слегка подстраховаться.
-Корабль... Ээээ... Ты меня слышишь же. Так вот, приказ... Включить автопилот турели и уничтожить эту цель.
Поглядел по сторонам в поисках хоть какого-то подтверждения от голографического интерфейса. Или, может, стандартного виндоусовской таблички "Вы действительно хотите убить злобного дракона?" Y/N. Ну в конце концов, неужели в такой сложный корабль не могли создатели простую систему автонаведения заложить? А впрочем неважно. Инстинкт самосохранения Семена был все еще намного сильнее жажды убийства.
-Эвакуация!
Только теперь отпустив наконец педаль, досылающую, снаряды в дракона, Семен глянул по сторонам. На слишком медленно ползущие вниз стены.
-Ну давай же, давай, побыстрее. Пора бы и честь знать...

Выбравшись наконец из капсулы он огляделся по сторонам. Поглядел на девушку, которая приказы кораблю раздавала деловито. На виднеющихся вдали всадников на вивернах, которые теперь, без пары крупнокалиберных пушек под боком, казались гораздо страшнее.
-Хули вы стоите? Сваливать отсюда надо!
В конце концов всадники в любом случае умрут, когда корабль разобьется. А вот остальные могли и выжить. И Семен выжить очень хотел, потому и побежал в сторону десантной палубы, в сторону которой указывали птеводные огоньки.

Вика с трудом подавила страх. Оставаться на палубе явно не лучшая идея, поэтому она встав, на полу согнутых ногах добежала до рубки, всё ещё прижимая к себе Пушистика, будто тот был её любимым плюшевым мишкой.
Ну вот, в закнутом помещении намного лучше. Здесь, хотя бы не видно, на какой они высоте и можно всё спокойно обдумать и осмотреться. С обдумыванием всё не очень складывалось - дурдом сплошной, как ни крути, поэтому Вика решила сосредоточиться на втором. Прошлась по рубке, залезла в капитанскую кабину, где 3 места "операторов орудий" были уже заняты и уселась в уголке прямо на полу. Не хотелось ей трогать ничего из оборудования, а то вдруг чего нажмёшь и вся эта махина на землю грохнется.
Убивать (или пытаться кого-то убить) она по прежнему не собиралась, нисмотря на то, что корабль находился в опасности. Но, в конце, концов это флот атакует, а город всего-лишь защищается, так что крайние тут скорее люди. Вдруг этот дракон такой же как Пушистик? Грозный, но добрый. Она погладила своего зверька по голове и ещё крепче прижала к себе.
- Ничего, выберемся как-нибудь,- прошептала она, успокаивая скорее себя, нежели шестиногого друга.

Пожалуй, одним из преимуществ, которым наделены Новочелябинцы, это крепкий желудок, способный переваривать большую часть органических, да и не органических тоже, веществ. По своей наивности, Кузя не заметил ничего подозрительного в предложенной баланде и по обыкновению смолотил пайку в числе первых, после чего голодными глазами следил за остальными. Когда же начался эффект фонтанирующей рвоты и по камбузу полетела бело-красно-розовая масса, наёмник инстинктивно закрыл забрало своего гермошлема и протянув руку клацнул по кнопке принудительной гипервентиляции помещения. Мощный пылесос принялся втягивать в себя летающие вокруг ошмётки, а Кузьма крутить головой вокруг в поисках источника неприятностей.

Источников было аж целых три. Первым был его Шеф, мистер Голдман. Второй, пилотесса Мэй. Третьим, его приятель по барной стойке- Паскаль. И вначале Кузя предположил, что повар решил отравить шефа, но 2+2 никак ен складывались в четыре. Если бы повар хотел отравить всех, то себя то зачем? Зачем травить единственного пилота? Почему не отравил Кузю, как наиболее опасного? Более того, не отравил, а ещё и сам весело участвовал в процессе весёлого обрыгивания камбуза...

Кузя резким рывком поднялся со скамейки, и хвала создателям магнитных ботинок, они удержали его, иначе Кузьма пробил бы обшивку своей головой, заработав сотрясение и обеспечив разгерметизацию судна. К счастью обошлось.
Размазав по визору ошмётки чужого обеда, Кулебякин собрал пострадавших в охапку, словно шарики в лунапарке и цокая магнитными подошвами направился в медицинский отсек, увлекая за собой три фонтанирующих тела. Кажется он даже кого-то задел плечом, когда торопился покинуть камбуз.

Пока медик добирался до своей обители у него была масса времени чтобы решить сложную дилемму. С одной стороны помощь нужна была всем. Но с другой стороны, только Голдман мог отдать ему распоряжение помогать или не помогать. Но сам Голдман пускал кровавые брызги и говорить не мог. Если помогать шефу и ждать когда тот очухается, то пилот окочурится и кто будет вести звездолёт? Собственно никто! Ну и приятеля бросать тоже не по пацански! В общем добравшись до лазарета, Кузя решил, что возьмёт на себя ответственность за растрату медикаментов, если шеф будет сильно против, то пусть вычтет из его зряплаты! Которую, к слову, он обещал заплатить ещё месяц назад, а пока только кормил завтраками и обещал проценты...

Гермодвери распахнулись, пропуская странную процессию. Первым в медицинский отсек влетел Кулебякин, следом три тела. На фоне стерильно белых стен, матово-черная броня телохранителя, казалась ещё более черной и зловещей, а шесть коек стали похожи на столы для экзекуций, когда на них зафиксировали пострадавших.
Кулебякин, с присущей ему ловкостью и сноровкой, снимал показания штатных систем жизнеобеспечения скафандра и попутно доставал необходимое оборудование для «лечения». Обородувание это можно было назвать с большой натяжкой. Устройство в форме пылесоса с двумя шлангами, предназначалось для заполнения пищевода сублимирующей жидкостью и последующим её удалением методом вакуумной вытяжки. Процедура столь необходимая сколько и унизительная, поскольку шланг следовало пихать не только в пищевод, на манер гастроскопа, но и в последствии в задницу, на манер клизмы. А какой нормальный мужик допустит до своей задницы метровый шланг? Вот и хорошо что пациентам сейчас было не до шлангов, им бы наизнанку ен вывернуться.

«Хорошо зафиксированный пациент в анестезии не нуждается...» Кузьма хищно улыбнулся, надевая вакуумные сборники на пациентов, чтобы те не захлебнулись собственной блевнёй.
«Простите Шеф, но это необходимо...» Кузьма с сочувствием посмотрел на Голдмана, а потом и на Паскаля. Хорошо что до сих пор существует понятие врачебной этики и врачебной тайны и то, что сейчас будет происходить, Кузьяма, как всякий уважающий себя медик, просто обязан унести в могилу.

Первой «Жертвой» издевательств Кулебякина стал мистер Голдман. Придерживая голову пострадавшего за лоб, Кузя вставил ему в рот расширитель и зафиксировал лямки на затылке. Затем смазал медгелем, черный кольчатый шланг покрытый латексом и принялся его запихивать в пищевод реципиента. Бедного мистера Голдмана затрясло, он попытался дёргаться, извиваться, но с Кузей этот номер не проходил. Удерживая Шефа мертвой хваткой он всё глубже и глубже проталкивал шланг. Казалось ещё немного и он выйдет из противоположного отверстия. К счастью обошлось. Достигнув пищевода, был активирован приток сублимационной жидкости. Спустя время, Кузя, на сколько мог деликатно вытащил шланг, и приставил к лицу вакуумный сборщик. «Шефа рвало на родину...» Рвало так, словно это был чемпионат по метанию харчей... Болезненные спазмы скручивали тело, но это было необходимо. И пока прочищалась одна дырка, было время заняться второй.
Простите мистер Голдман... С этими словами, Кузьма снял с Шефа портки и затолкал часть шланга ему в задницу. Кажется шеф хотел что-то сказать, возможно опротестовать решение медицинской комиссии, но вместо этого он только икнул, зашелся в новом приступе рвоты, а на глазах выступили слёзы. Закончив с прямой кишкой, Кузя приставил к заднице шланг «Пылесоса», который принялся собирать «внутренний мир» его шефа... Через пару минут экзекуция закончилась, Шеф безвольно обмяк, а Кузя, вколов несколько кубиков успокоительного, наладил капельницу и принялся за следующего пациента.

Увы и ах, процедура повторилась. Краем сознания, Кузя даже отметил привлекательность Мей Лин, но отогнал эти крамольные мысли, как противоречившие врачебной этике. Дошла очередь и до Паскаля.

«Если в последствии он мне и скажет, что нет у него больше друга по имени Кузьма, то это будет вполне справедливо. Но главное, чтобы он сказал, а не умолк навеки...» Сколько Кузьма возился с пострадавшими неизвестно. Известно лишь, что после всего пережитого, пациенты уснули спокойным сном, а сам Кулебякин принялся заполнять медицинские карточки,писать анамнез и составлять план реабилитационного лечения.

- Да это же охренеть можно! – выплеснул накопившееся эмоции, Артем, наблюдая как величественный город внизу, ощетинился башнями оборонных сооружений.

Такой картины Самоваров не видал даже в кино. «Аватар», «Мстители» все это меркло, по сравнению с представленной, глазам, картиной. Ролевик медленно снял очки, прищурился от бьющего по лицу ветра, что безжалостно растрепал волосы.
Линия обороны засверкала разнообразными вспышками, эхо далекой канонады добралось до слуха Артема, не смотря на свист ветра в ушах, да рокот тяжелых турбин. Корабли «наших» выстрелили в ответ. Небо засияло от огромных огненных шаров – следствия подрывающихся снарядов.

«Бля, бля, бля… нахуй такое дело! Я сплю, я сплю!»

Отчего-то, без очереди, в голову влезла хреновая мысль – какой-нибудь снаряд непременно в них да угодит.
Артем, с трудом повернул затекшую, от страха, шею. Ближе всего к нему стоял здоровый морпех.

- Слышь, Федя… - прохрипел ролевик, медленно пятясь назад. – Кажись нам пиздец.

Посмотрел морпех на тех людей, которые в костюмы облачились. Вроде бы ничего особенного с ними не приключилось. Подумал, риски оценил. Пришел к выводу, что плюсы равны минусам, а потому пофигу.
Скинул одежку свою, мощный торс оголив. И все остальное тоже оголив за компанию.
Облачился в броню странную, больше на гимнастическое трико похожую. Странные чувства испытал во время надевания - как если бы одевал ОЗК на 6 размеров меньший, чем нужно. Но облачился все же.
Когда окончательно нацепил - ощутил как ужался костюм, малейшую прослойку воздуха устраняя, а затем почувствовал как присосалась ткань к телу, с покалыванием неприятным, синтетическим. Но на этом все неудобства и закончились. Сидит как кожа вторая. Не жмет, не натирает. Отметка об уровне заряда. 100% - хорошо значит.
Руками помахал, подвижность проверяя, наклоны сделал, кончиками пальцев пола касаясь. Удовлетворен остался качеством. Все в порядке полном. Если это трико еще и от пуль защищает - вообще прекрасно.
Далее, одел морпех свой камуфляж поверх костюма, чтоб не выглядеть как стриптизер какой-то. Берет на голове поправил, берцы зашнуровал потуже. Портупею с кобурой и ножнами затянул на поясе. И после манипуляций всех этих нехитрых, к выбору оружия вернулся, оставив без ответа слова рокера. Конечно, хотелось найти тех, кто стоит за всем этим дерьмом, но и кидаться грудью на пулеметы - глупо. Проблемы нужно решать по мере поступления, а не пытаться объять необъятное.
Винтовку футуристического вида, принцип работы которой Макс показал - на спину, благо, что крепление магнитное сквозь одежду работало хорошо. В дополнение к тому ножу, который уже в ножнах на портупее был, еще один взял и на бедро повесил. А вот пистолет брать не стал - свой имеется, куда более знакомый и простой Макарыч.
Все. На этом закончил подготовку к отправлению в новый неизведанный мир. Но выходить не торопился. На людей незнакомых посмотрел. Вспомнил Берга, который сгинул в реке. Нахмурился. Заговорил серьезно:
- Итак, товарищи. Я в душе не ебу, где мы и что нам предстоит. Так скажу, убивать кого-то там без разбору не будем. И помирать зазря тоже не будем. Еще скажу, что не нужно из себя строить тех, кем не являетесь. Не уверены, значит не делайте. Страшно, значит не высовывайтесь. А еще, рядом держитесь, и слушайте, что говорить буду. Коль все нормально будет, то все живы и здоровы останемся. А если кто-то рвется в Рэмбо поиграть, то это уже без меня, пожалуйста. Мне такие заморочки нахуй не сдались. Если еть вопросы, то задавайте сейчас. Если вопросов нет, то пошли уже, сидя на месте ничего не решим.

Да где же это проклятое место?! – уже десятый раз восклицал я, бесцельно шатаясь по полутемным запутанным коридорам. До этого момента я не заходил в эту часть Университета, и мои нервы были на пределе. Здесь преподавали богомерзкие учения и, я нутром чувствовал зловещую ауру, окутывающую меня с ног до головы. Они следят за мной! Ждут, когда я проявлю слабину, чтобы навечно запечатать меня в этом забытом Богом месте! Но не в этот раз, учения Моркса дали мне силу противостоять адским отродьям, а уроки ректора укрыли мой разум от их лживых речей, я готов.
Продолжая плутать и разговаривать с самим собой, я, в конце концов, нашел то, что искал. Перед моими очами предстала массивная дверь с табличкой, ясно говорящей, что передо мной логово здешнего демона. Ноги сами понесли меня прочь отсюда.
-Зачем ты вообще сюда пришел? Ты настолько глуп, что готов добровольно прыгнуть в пасть к Сатане? – кричал малодушный голосок у меня в голове. Нет! Мне нужны знания этого существа, только оно может поведать о демонах то, чего не знает даже Моркс.
Полностью очистив разум и натянув капюшон по самые глаза, я, тяжело вздохнув, отворил ворота Ада и вступил в кромешную тьму.
Будто издеваясь надо мной, впереди дребезжал небольшой участок света, словно спасения путь из этого царства мрака. Так бесы и действуют, показывают ложную дорогу к свету, на самом деле ведя грешника в преисподнюю. Медленно двигаясь вперед, я невольно оглянулся. Прохода не было. Бежать некуда. Полный дурных предчувствий, я, наконец, добрался до ложного света и оказался в окружение приспешников тьмы. Меня не должны узнать! Надвинув капюшон, практически, до подбородка, приняв угрожающую позу, вертя своим кнутом и гадко ухмыляясь, я распространил вокруг себя ложную ауру тьмы. Чувствуя, как моя голова наполняется недостойными мыслями, я, руководствуясь учениями ректора, сосредоточился на самой яркой детали моей индивидуальности, чтобы не потеряться в созданном мной образе. Потирая загодя вырезанный на моей груди крест, благодаря боли я четко помнил кто я и зачем здесь.
Оглядывая помещение, я вижу, что оно освящено лишь одной тусклой лампой.
-Как же эти твари любят сидеть во мраке, – невольно подумал я. Другие части интерьера не представляли ничего необычного, если не считать жуткого беспорядка на столе, выражавшего сущность живущей здесь твари. А вот, кстати, и он, - это создание смахивало на окаменевший труп, с которого заживо содрали кожу. Никого не стесняясь, демон открыто предавался лености и обжорству, валяясь на своем троне и вливая в себя какую-то жидкость, отметив наше присутствие лишь вялым движением своей культи.
А затем наступило время еще одного испытания, из угла выскочило само олицетворение похоти. Дьявольски обольстительный суккуб, воплощая образ бесстыдной блудницы представился Виолеттой. Виолетта, как же… Ишет твое настоящее имя, падшее создание. Продолжая приветствовать проклятые души, демонесса приблизилась ко мне, волнуя мое слабое тело. Я натянуто улыбнулся ей, внутренне моля Бога избавить меня от этого искушения. Наконец, эта пытка закончилась и Ишет предложила ученикам отведать лакомств или пройти к своим местам. Проигнорировав предложение испить замаскированной под кофе яд, я ринулся к указанному месту, с содроганием обнаружив журнал с Перечнем существующих адских созданий. Рьяно пролистав запрещенное чтиво, я обратил внимание на факт, что представленные демоны изображены в ироничном, усыпляющим бдительность образе, в попытке запутать читателя. Нужно быть начеку, все крупицы правды представлены здесь под толстым слоем лжи.
Наконец к нам обратился сам Дьявол, требуя наши имена и волнующие вопросы. Да есть у меня один вопрос – «Как отсюда можно уйти, сохранив при этом свою душу?», но боюсь ответом будет – «Никак.»
Вздохнув, собравшись с духом и дав своей ауре воспылать алым цветом, я поднялся и, не смотря в глаза демону, сказал:
- Приветствую Учитель. Меня зовут Коннор. Я здесь, потому что я всю жизнь искал запретных знаний, дающих мне возможность подчинять и манипулировать адскими тварями, и я верю, что ваш безграничный опыт и познания в этой области помогут мне в достижении этой цели.
Выпалив этот монолог, я судорожно сжался, надеясь, что демон удовлетворится моими словами и не станет копать глубже.

И начался пиздец какой-то. Не успел Федор понять что происходит, как чудищ стало двое. Печаль.
И стали они сражаться, внимания на морпеха не обращая.
Подумал Звягинцев, прикинул варианты, да и принял решение.
Раньше как-то старался не думать о том, что настанет момент такой, когда придется девку убить. А теперь вот и не девка она вовсе - щупалец шипастых ворох. Скоро, наверное, разума лишится, как бомж с мельницы. Нужно рубить. Рубить и только рубить. Потому как ежели не предпринимать ничего, то попросту сожрут Федю. Либо выродок, который из дерева появился, либо девка мутировавшая. Опечалился морпех от раскладов таких. Приуныл.
Ругнулся коротко вполголоса, неразборчиво. Что-то про чью-то там мать, и про зверей пушных.
Меч перехватил поудобнее и вновь в атаку пошел. Рубить и только рубить. Иначе не будет жизни. Вот монстр, который из дерева появился - уродливый и корой частично покрытый, а вот Ксения, от которой только туловище, да голова остались. Замах. Ясно, просто, понятно. Рубить. Хоть и тяжело это - кромсать тех, кто с тобой в ситуации тяжкой оказался и невзгоды разделил. Но нет выбора. Ведь нет выбора, правда?
Звук свистяще-шелестящий - рассекает воздух лезвие острое. Рубит. Смерть несет. Но не без разбору - только монстру древесному. Не Ксении. Почему? Потому что "Народ и Отечество".
"Я, Звягинцев Федор Сергеевич, торжественно присягаю на верность своему Отечеству - Российской Федерации. Клянусь свято соблюдать Конституцию Российской Федерации, строго выполнять требования воинских уставов, приказы командиров и начальников. Клянусь достойно исполнять воинский долг, мужественно защищать свободу, независимость и конституционный строй России, народ и Отечество." Давно уже эти слова произнес Федор, но не потеряли они смысла своего за годы долгие. Не стали пустым звуком священные слова воинской присяги. Военный человек должен защищать народ, иначе не останется у народа никакой надежды перед лицом врага. А Ксения - тоже народ. Часть его неотъемлемая. Даже если и преобразилась в монстра с щупальцами - все равно народ, потому что это нечто большее, чем просто человеком быть. Потому и не причинит ей вреда Федор, потому будет рубить только врага. Потому что всегда выбор есть.

- Обломись, стиляга... Прорычал Дизель, когда мечтам о классных фотках военной техники не суждено было сбыться. Это вам не на фоне спорткаров, бентлей и прочих феррари и мозератти фоткаться, это...

Телефон полетел обратно на дно кофра, а Макс принялся наблюдать за происходящим на улице. По началу было желание выйти, помахать рукой служивым, но что-то неприятно кольнуло.
"А вдруг это за мной? Да ну нахуй! Кто из-за одного музыканта будет поднимать в воздух три боевые вертушки? Это на одно топливо денег до пупка уйдёт... Велика честь..." Немного успокоившись, Макс рухнул на скрипучую кровать, подтянул к груди гитару и начал наигрывать в тон своему настроению.

Музыка: ссылка Вагнер - Полёт валькирий.

Вертушки, ветер, мощность... Прикрыв глаза, рокер растворился в музыке... Перед внутренним взором предстали прекрасные небесные воительницы несущиеся по небу, Один и Тор... Владыки грома и молний, гроза, даже ураган, сильный шквальный ветер... В общем вся та энергия, что заключена в музыке Хэви и Павер металла...

"Переждём, покружат-покружат да и уберутся. Незачем лишний раз хлебальником торговать." Подумал рокер и покосился на картонку прикрывавшую окно. Турбулентность, поднятая вертушками, заставляла её трепыхаться и издавать мелкую дробь.
"Жаль будет если оторвётся, заменить нечем, а если ветром унесёт, то потом и ен найти. Ночью прохладно будет..."

Истребитель, казалось, полностью поглотил внимание Эвана - взгляд скользил по идеально плавным изгибам округлого корпуса, наслаждаясь непринуждённостью переходов между элементами, - аппарат, похоже, представлял собой единое целое, а не был собран из составных частей, как это бывало со знакомыми ему моделями. Маг, слегка наклонив голову, почти нежно провёл рукой по идеально гладкой поверхности агрегата, отметив про себя, что вопреки ожиданиям она не отдавала холодом, столь свойственным обычному металлу.

Однако, вопреки видимости, истребитель вовсе не так интересовал Фостера, как могло показаться постороннему наблюдателю - чуть склонив голову, маг чутко прислушивался к диалогу за своей спиной. Каждое слово, произнесённое собеседниками эхом отдавалось в его голове, подвергаясь осмыслению и тщательному анализу. А их, как видно, совершенно не волновало присутствие посторонних, со смешанными чувствами Эван внимал приятному голосу Даэры, которая, дав полною волю своим эмоциям и нисколько не заботясь о том, как выглядит в глазах наблюдателей, признавалась джедаю в своих чувствах.

Её слова вызывали у мага недоумение, которое росло тем сильнее, чем больше он слышал. Такая эмоциональность настораживала - казалось, девушка была готова отдаться первому встречному, который проявит к ней хоть немного сочувствия или интереса. Причём отдаться полностью, без остатка и не взирая на последствия.

- Как пожелаешь, Хранитель, - услышал он голос джедая позади.
Хранитель. Даэра - Хранитель? Некоторое время Эван обдумывал это заявление, собирая воедино все фрагменты проклятого паззла. Ну конечно... Всё встало на свои места. Обстановка между тем неуклонно накалялась - Фостер буквально ощущал смену настроения Хранителя: её аура, то появляясь в разных вариациях, то пропадая вовсе, весьма наглядно свидетельствовала о крайне неуравновешенном состоянии своей обладательницы...

Эван резко развернулся, и прислонившись к истребителю, бросил на Даэру полный сожаления взгляд.
- Дружба? Что это?
Он не ошибся. Надо быть абсолютным монстром, чтобы создать нечто такое, как Даэра Лендкрай - существо, способное сокрушать миры силой одной лишь мысли, и при этом, являющееся столь отчаянно страдающим от одиночества и пустоты внутри себя. Какая ирония - девушка, обладающая, быть может, самой могущественной силой во всей Вселенной, не имеет друзей. Знакомых. Людей, с которыми может поговорить или поделиться чем-либо. Это было чудовищно жестоко. Абсолютно бесчеловечно. Эван почувствовал, как глубоко внутри него образуется холодная ярость, ненависть к тем, кто мог сотворить нечто подобное.

Доверившись своему телу, и гадинке внутри, Ксюша поползла вверх по дереву. Тело ловко хваталось за ветки, и перетекало всё выше и выше. Даже как то слишком цепко хваталось - пальцы рук и ног словно бы удлинились, но девушка запретила себе заострять на этом внимание. Тело, без участия сознания, перетекало с ветку на ветку, всё выше и выше пока неожиданное резкое ощущение не вернуло сознание из рабочего транса. Словно кто то вытянул из позвоночника пучок нервов, отвечающих за ощущения в нижней части живота и спины, и резко провел по нему смычком.

От неожиданности девушка потеряла равновесие, и сорвалась. Время начало растягиваться - вот Ксения от неожиданности сжимает руку раньше, чем нужно, хватая воздух вместо ветки, вот тело, двигаясь по инерции, начинает заваливаться, вот Ксения не успевает схватится за другую ветку, вспышка страха, ветки расступаются, обнажая воронку ревущего водопада, мгновение свободного падения, неожиданный рывок, и вот Ксения весит на чем-то, раскачиваясь над обрывом. Дальше включается болезненная логика. Сплетенная из черных нитей внутренней гадины плеть, заканчивающаяся немаленьким когтем, диаметр сантиметра три, как хвост, только растёт... кхм... ровно между ног, болевых и тактильных ощущений не передаёт, управлению не подда... а нет поддаётся. Просто привыкнуть нужно.

Немного раскачавшись, Кеша вернулась с помощью хвоста на дерево и немного рассмотрев, новую конечность, пошла дальше. Теперь она просто шла. Ноги как будто прилипали к поверхности, а хвост помогал держать баланс. О том, как это происходит девушка не думала. Запретила себе думать. Только бревно, только путь. Шажок, перенести вес, скомпенсировать хвостом, повторить.

Когда бревно кончилось заноза присела на краешке летающего острова, и тихонько подвывая начала приходить в себя после шока. Понимание того, что внутри такая же штука как тогда, на озере пришло раньше, ещё у мельницы. А вот осознать это... Пока тварь не показывалась можно было её не замечать, игнорировать, забыть о ней. Но когда из тебя вдруг вылез полутораметровый хвост... Остаёшься наедине со своими воспоминаниями, со своими страхами.

Через пару минут заноза смогла взять себя в руки, и прекратила рефлексию. Оглядевшись она направилась вокруг дерева, искать, куда тащит её эта падлюка. Найдя алтарь и невероятно детальный барельеф заноза даже не удивилась, лишь гнетущее ощущение усилилось. Хвост, который удалось немного уменьшить, игрался её телом, охально переползая с место на место, то и дело нежно обвивая шею, что, естественно ещё более портило настроение.

"Эта грёбаная поебень теперь a f..cking part of me... And I have to как то жить с эитм." - мысли девушки путались и рвались. Девушка подошла к барельефу, дотронулась до изображения щупальца и начала вспоминать, вспоминать ту ночь. Черт, это же было вчера, воспоминания были полны ярких моментов и великим множеством мерзких деталей и отвратительных подробностей. Девушка словно переживала это ещё раз. И ещё раз, и ещё раз. Трезвое мышление пыталось сломать человеческую гордость и стереотипы, находя объяснение действиям монстра. Воспоминания ощущений бились об узы брезгливости и ханжества - это было, твою ж бога душу, это было восхитительно приянтно.

Спешить было некуда – Джон молчал. И тогда заговорил оппонент.

Долго говорил. И говорил, и говорил. Корицын нервничал: не забыл ли он то, с чего всё началось? Слишком долго задвигал мужчина. И когда он наконец закончил, Джон вытер вспотевшие ладони. Во рту пересохло. Жгли слова.

– По справедливости хочу заметить, что так уж устроены души человеческие – всё, перечисленное тобой, является неотъемлемой их частью. Самые великие грехи и самые великие подвиги это человеческое достояние и наследие. Их нельзя лишиться. Победить. Уничтожить. Как можно уничтожить себя? Как можно уничтожить свою природу, что столетиями глубокими корнями росла в наших предках? Человек не может быть целым без «Зла». Не может быть человеком, лишившись трусости, алчности, предательства, как не может он существовать и без любви, чести или мужества. Одно целое. Единое.

Я – справедливость. И по справедливости должен сделать свой выбор. Но что есть справедливость? Необходимость правильного выбора, который поведёт за собой становление гармонии и мира. Но факт в том, что не может быть мужества без трусости. Или любви без ненависти. Это крайности одного чувства. Две стороны одного человеческого качества. Разъедини их – не станет справедливости, рухнет гармония. Потому, что останется что-то одно. Абсолют. Чувство-монополия или качество-монополия. Справедливость в том, чтобы уравновешивать их, а не искоренить как дурную проказу. О какой справедливости в мире между добром и злом, между плохим и хорошим, может идти речь, когда я уничтожаю жестокость, оставляя только милосердие?

Это по справедливости?

Я бы решил не вмешиваться, но условия и цели твоей задачи этого не предполагают. Поэтому, по Справедливости, я вмешиваюсь в третью схватку. Потому, что лишь в ней Справедливость может погибнуть, исчезнуть. Ведь в мире, который будет возведён по этой безумной логике отбора хорошего и плохого, ей нет места.

Ибо это не справедливость. Это Хаос.

Как любил говаривать Евгений Рембович, более известный в миру как Джон Рембо: "Кто хочет войны, тот её получит." В прочем, Дизель не был кровожадным маньяком-психопатом, бросающимся на людей при первом же удобном случае. Не был он и лохом. Он был рокером. Тем, кто сделал свою жизнь от рождения и до текущего момента.

Дизель чуть развернулся и отступил на шаг к стене, затолкнул девушку себе за спину, скрестил руки на груди.
- Как гражданин Российской Федерации, согласно конституции, имею право не свидетельствовать против себя. Это во первых. Во вторых, запрещенных законом РФ вещей при мне нет. В третьих, мой музыкальный инструмент и части сценического костюма не являются оружием или , как вы выразились "потусторонними предметами". Поменьше смотрите Битву экстрасенсов, это у них там всякие зеркальца-иголочки волшебные. В четвёртых, я имею право не отдавать личные вещи без постановления суда, либо составления протокола с описью имущества и с привлечением свидетелей. Если у вас, господа, имеются ко мне вопросы, вы можете направить повестку по месту жительства или прописки с просьбой явиться для... ну вы сами знаете, что там обычно пишут.

Дизель стоял спокойно и не дёргался. Явно давая понять, что свои права он знает, как знает и рамки в которых дозволено действовать сотрудникам спецслужб. И в довершение он произнёс.
- Попытка силой забрать личные вещи буду расценивать, как грабёж. Попытка увести силой, как попытку похищения...
Рокер замолчал, пристально глядя на присутствующих. Да, он не исключал, что это бандиты с липовыми ксивами, но и не исключал возможности, что это реально сотрудники спецслужб, а по сему не наглел, на рожон не лез и не провоцировал. Давал возможность им всё обдумать и принять некое, правильное, решение.

Как только судья объявила начало раунда, решимости у Хэнка почему-то поубавилось. Хоть задача, конечно, была готова давно, хоть накрутил он себя и замотивировал, а все же как-то неуютно стало.
Начинать не хотелось. Страшно было глупость сморозить. Страшно, что задача покажется судье недостаточно изящной. Или соперник блестящими аргументами сразу расколет ее, как орех. Страшно, что когда визави озвучит свою задачу, Хэнковская на ее фоне будет выглядеть детским лепетом...
С другой стороны, в таких сметенных чувствах самому держать ответ - еще хуже. Надо атаковать, чтобы выиграть время для себя...

Хэнк пару раз открыл и закрыл рот, как выброшенная на берег рыба. Голос почему-то не слушался, и никак не желал извлекаться из связок. К счастью, и соперник медлил. Да и, судя по виду, ему было сейчас как минимум не лучше, чем Хэнку. Пора!
Хэнк с усилием вытолкнул-таки из себя влажный и знойный воздух родимых тропиков, разразившись бухающим прокашливанием, и промямлил:

-Ээээ... Значит так...

Ну все, слово сказано. Назад пути нет. И он заговорил, глухо и сбивчиво поначалу, но чем дальше, тем все более твердо и уверенно:

-Случилось так, что сошлись лицом к лицу в решающей битве за души людей добродетели и пороки человеческие. Любовь, Мужество, Умеренность, Милосердие и Честь схватились насмерть с Ненавистью, Трусостью, Алчностью, Жестокостью и Подлостью. Силы примерно равны, и никто не желает уступать.
Вот сражение разбилось на три схватки. В первой Милосердие, Умеренность и Любовь обступили и одолевают Алчность и Жестокость. Во второй один на один сошлись Мужество и Ненависть, и не могут друг друга превозмочь. В третьей же схватке Трусость с Подлостью на пару загнали в ловушку Честь, и дела у Чести плохи.
Если бой продолжится своим чередом, то в первой схватке Алчность и Жестокость будут уничтожены, но погибнет и одна из бьющихся в ней добродетелей. Во второй схватке погибнут оба единоборца. В третьей – Трусость и Подлость одолеют своего противника без всякого ущерба для себя.

Тут-то в сражение и вступаешь ты. Ты – главная из добродетелей, равная по силе двум любым другим. Ты – Справедливость. Ты можешь изменить итог одной из схваток.
Если ты вступишь в первую схватку, то пороки, в ней участвующие, будут побеждены без ущерба для добродетелей. То же и со второй – вмешайся, и Ненависти не станет, а Мужество останется невредимо. Если же ты вступишь в третью схватку, то и в ней пороки будут уничтожены, но погибнет и кто-то из вас – ты или Честь.

Но в том еще беда, что как ты, Справедливость, возглавляешь добродетели, так и у пороков есть свой вождь – Предвзятость. И он так же сейчас наблюдает за битвой, и выбирает, к кому примкнуть.
Если Предвзятость ввяжется в первую схватку, то все три добродетели в ней будут уничтожены, но и пороки понесут потери – либо падет сама Предвзятость, либо оба ее приспешника. Если выбор Предвзятости падет на вторую схватку, то в ней у Мужества не останется шансов, и пороки не понесут потерь. В третьей же схватке у пороков и без того преимущество, и вмешательство Предвзятости лишь усугубит его…
Конечно, может случиться и так, что ты и Предвзятость столкнетесь лицом к лицу в одной из схваток. Если это случится в первой, итог будет таков: все пороки будут уничтожены, но и вы понесете потери – уцелеешь либо ты сам, либо две другие добродетели. Если судьба сведет вас во второй схватке, то погибнут все бойцы с обеих сторон. Ну а если вы столкнетесь в третьей схватке, то и ты, и Честь – обречены. Но вы заберете с собой либо Предвзятость, либо Трусость и Жестокость.

В тех схватках, где возникнет вариативность распределения потерь, право выбора предоставляется тебе. По Справедливости.

Пока ты не ввяжешься в бой, ты не узнаешь, какой выбор сделает Предвзятость. Но и предвзятость не узнает, какой выбор сделаешь ты.
«Второго раунда», как в нашем случае, не будет. Итог трех схваток будет окончательным, и человечество продолжить жить с теми добродетелями и пороками, которые уцелеют в этой битве.
Теперь же ответь – в какую из трех схваток поспешишь ты на подмогу, и почему твой выбор именно таков?

Отойдя от заставы Семен в задумчивости поглядел по сторонам. На лесополосе, маячившей вдалеке, на целую минуту взгляд задержал. Сама собой напрашивалась мысль пойти туда, чтобы просочиться в сраные прудищи под покровом деревьев, вот только слова мента про патрули с собаками очень уж сильно напрягали. Этих то друзей пушистых так просто не обманешь. А пули, выпущенные из автомата самым никчемным призывником, врядли удастся разрубить на лету даже таким безмерно крутым мечом. Тут бы больше чудо-доспех пригодился, который почему-то выдать забыли. Или, может, не заметил его просто Семен по укурке? Но тем не менее делать что-то надо было, ведь в деревне и правда скрывалась Тайна. Именно так, с большой буквы. Причем тайна настолько жирная, что без танков и боевых батальонов с ней справиться было никак нельзя. В принципе Семен даже примерно представлял что там происходить могло. Еще свежи были воспоминания о его пришествии в тот мир. Вероятно выстрелы именно тех танков гиганта навеки упокоили. Неужто через годик-другой расширится территория РФ за счет параллельных измерений?
От этой мысли Семен даже невольно заржал. С минуту еще поглядел по сторонам задумчиво, а потом двинул вверх по дороге. Тем более, что в пути ему всегда как-то лучше думалось. По воспоминаниям о просмотренной перед походом гуглокарте где-то тут должно было быть здоровое озеро, с другой стороны от которого Семен хотел временно встать на стоянку. Вне запретной зоны пока что.

И добравшись до места Семен действительно кое что придумал. У него даже две идеи возникло. Одна, впрочем, довольно старая. Не идея даже, а просто очень важное дело, с которым надо было разобраться. И безлюдный лес, в котором точно никто кроме белок не пострадает, показался лучшим для этого местом.
Найдя валун побольше Семен уложил на землю рядом с ним рюкзак и достал оттуда меч. Повертел железяку эту загадочную в руках, на руны немного поглядел, а потом начал его вбивать в камень...
-Ну что же, как все началось, так может и закончится. Значит так, слушай меня внимательно, железяка жадная. Я знаю, ты меня понимаешь. Ты, сука, у нас умный. Самый умный, да? Так вот, слушай и запоминай. Дважды я повторять не стану. Если. Ты. Продолжишь. Выебываться. Если продолжишь херню всякую творить. Если из-за тебя я хотя бы одного человека убью. То тебе пиздец... Один раз я тебя сломал, и второй раз сломаю, будь уверен. А рукоять расплавлю к чертовой матери. Или на дно байкала заброшу. Я отсижу максимум лет 50, и то врядли, а ты там гнить будешь тысячу. Пока черви и ржавчина от тебя даже пыли не оставят. Понял меня?
Уставился вопросительно на меч, в ожидании хоть какого-то знака. Сомнений в том, что меч все поймет Семен не испытывал, хотя все равно чувствовал себя немного по идиотски. С железякой разговаривать это край... Пожалуй излишне оптимистичен он был насчет тюрьмы. Тут уж скорее психушка ждет. Или скорее спецлечебница фсб, в которой ему глаза вырезать будут.

Конечно наивно было полагать, что огненный смерч сорвётся с пальцев девушки и выжжет пару футбольных полей, но... "заклинание", судя по ощущениям Занозы, всё же небыли пустым звуком, и дали ощутимую отдачу. Однако предаваться размышлениям по этому поводу было не слишком хорошей идеей, если принять во внимание толпу ктулх в доспехах, сжимающих кольцо окружения. Девушка предприняла тактическое отступление к скалистой гряде, изящно поднырнув под попытавшегося её схватить солдафона и легко его обогнав.

Когда смывающаяся парочка пробежала половину расстояния до каменной стены, Заноза приметила небольшую расщелину, из которой тёк ручеек, и скорректировала курс. Пещерка была не слишком впечатляющая - Гигантский десантник был вынужден пригнуться и сбавить ход. Десантник, но не Ксения: девушка подгоняемая гнетущим страхом пролетела эту кроличью нору не сбавляя скорости и не разбирая дороги. Когда яркий свет резанул по глазам девушка растерялась всего на миг, но его хватило чтобы споткнуться, и кубарем вылететь на свежий воздух. Придя в себя девушка завороженно уставилась на парящую в воздухе скалу, и оглянулась, лишь услышав шаги десантника за спиной. Впрочем - отсутствие прохода, из которого вышел гигант, и осознание того, что ручей изменил направление течения дополнило общую картину офигизма жирными мазками.

По собачьи отряхнув мокрые волосы, Ксения выбралась на сухой берег, прислонилась к вековому стволу и осела с забавным выражением лица:

- Стоять, пехота, привал до рассвета. - Скомандовала девушка, подражая интонациям киношным сержантам, и чуть погодя тихонько пробормотала: - Долбаный спрут-извращенец, долбаный паразит, долбаные ходячие латы, долбаная летучая скала, исчезающий проход, хитрожопый ручей. Что дальше? Дворфы канибалы? Костяной дракон? Проклятые артефакты? Зубные феи?

Когда сердце девушки успокоилось, девушка решила немного разобраться со странным ощущением от заклятия - сначала старательно вспоминая эмоции слова и пасы повторяла их прислушиваясь к внутренним ощущениям, стараясь выявить закономерности, затем, найдя небольшую сухую ветку, села в позу лотоса, успокоилась и попыталась мысленно разжечь на ней маленький но жгучий огонёк.

Пульсация печати. Воздух дрожит. Боль колющая в висках. Визг Эльриха раскатывается по черепу.
Быстро назад. Быстро...
Планы... изменились...

Изламывающая тело боль. Кажется, кости крошатся в пыль и мясо с них срывает ледяной ветер. Пространство искривляется. Словно в калейдоскопе перед вашими глазами проносятся и зеленый и черный и красный. Фрагменты деревьев и облаков. Раскрытый от удивления рот пилигрима. Тупой сосредоточенный взгляд странствующего рыцаря, занесшего меч для удара.

Быстрее. Еще быстрее. Еще...
Неизвестно как вы со стороны ваше перемещение выглядит. Возможно вы летите истошно вопя и смешно болтая ногами в окружении зеленого огня. А может только воздух подозрительно пульсирует.
Может быть...
Воздушный удар. Хлопок оглушительный. Магическое перемещение швырнуло вас перед
гробницей Эльриха. Вспышки зеленого огня из распахнутых ворот.

Встаете на ноги. Царапины на руках. Рот травой полон. Но сражаться сможете. Наверное.

Слышите высокий нежный голос певучий, невероятной красоты. Не женский но и не мужской:
– Эльрих, ты лживый негодяй. Как можно быть такой неблагодарной предательской мерзостью и пытаться меня убить. Союзника, который для тебя сделал столь многое...
Вспышка огня зеленого вновь из-за ворот...

Вбегаете в главный зал, мимо лежащих без движения культистов.
Оглушающий аромат цветов, перебивающий гниль подземелья.
В обломках своей механической повозки вяло копошиться Эльрих, окутанный защитной завесой зеленого пламени.

Рядом человек в драгоценных одеждах. Камзол и штаны зеленого шелка бархатные сапожки. Золотое шитье. Листья и цветы.
В руках его сверкает пронзительно тонкий опасный клинок.
Со злым шипением несколько зеленых лучей ударило в человека, но тот ловко отпрыгнул и хлестнул лезвием по пламени, вызвав потоки искр и злобный Эльрихов вопль.

Ваше появление прервало сцену.
Эльрих, принялся спешно перебирать пальцами, штопая прорехи в защитной стене огня,
Человек обернулся к вам, с явным неудовольствием на нечеловечески красивом лице.
Дернул головой недовольно и длинные платинового цвета волосы открыли заостренное ухо. Миндалевидные огромные глаза полные серебряного света прищурились с угрозой.
Не человек. Эльф вероятно.
Эльф меж тем проговорил с обаятельной такой грустью:
– Воистину сегодня неудачный для меня день и судьба не благоволит ко мне.
Отбил небрежно пущенную стрелу. Бросил брезгливо Эльриху:
– Впрочем, я думаю даже с появление твоих ручных обезьянок не гарантирует тебе победы, старый подлый кусок нечестивости.

Скользящий шаг к вам. Эльф двигается с такой быстротой, что в воздухе расплывается.
Волшебный клинок загудел рассекая воздух.
Вы сглотнули. Кажется этот бой будет последним для вас...

Прекрасный сон, точнее долгожданный в виду произошедших событий, прервался из-за шума. Сначала Тони даже подниматься не хотел, но глаза машинально открылись, когда он порвал и так тонкую нить своего сна. Краем глаза он увидел дворфа... И вроде бы ничего странного, это ведь их дом как никак. И наверное Рай даже не стал беспокоиться не заметив лежащее тело с торчащим топором.
- "Ёб вашу мать!!! Что за на хрен!?"
Губы зашевелились, и челюсть несколько отвисла. Наверняка Тони думал, что проорал это в слух, но к счастью крик был лишь в голове.

Парень подскочил на кровати. Он на автомате потянулся к своей сумке.
- "Так! Так-так, не суетись!"
Тони наклонился рука бегала по воздуху в поисках рюкзака.
- "Возьми балончик, а потом топор."
Рай почти сразу нащупал рюкзак и достал балончик с краской. Зачем!? Может он сам ещё не понял, но всё-таки доверился второму.
Он тут же соскочил с места и подхватил топор за рукоять. Покосившись буквально пару секунд он полетел на дворфа.
- "Если, что в глаза ему распыляй краску! Бей в голову! Бей в голову!"
Это последнее, что мог слышать Рай так как уже почти подбежав к гному он замахнулся рукой с топором и нанес тому удар прямо в голову сверху-вниз. При этом было очень непривычно, что Рай даже не кричал пока находился в состоянии агрессии.

Портим модули с гоблинами!

Сегодня, уважаемые читатели, я передаю свое жалостливое жалящее перо в умелые руки нашего спецкора Slow S. Курсив, как водится, там, где не смогла удержаться - мой.



И на этой лирической ноте мы заканчиваем, но не унывайте! Это был лишь первый пост из трех (а может, и не трех!), разбор которых состоится (а может, им повезет, и он не состоится) в ближайшее время.
Порти модули с гоблинами. Только на Данж-ФМ.

Сегодня с вами был наш спецкорреспондент Slow S,
и ему немножко мешала
злая и несправедливая
Фиолетта Пасквиль.

-Не не не! Не не не не! Уходи, Дэвид Блейн!
Сглотнув Семен осторожно сделал шаг назад, не отрывая взгляд от таинственной фигуры. Он смотрел фильмы ужасов и прекрасно понимал, что к такой вот херне лучше на пушечный выстрел не приближаться, если у тебя крупнокалиберной пушки нет. А если и есть... Все равно лучше не приходить. С другой стороны кто сказал, что именно фигура опасность представляет? Может быть установил ее тот, кто свечки поставил, а сам...
Семен на месте резко развернулся, меч выставив так, чтобы в случае чело того, кто со спины подкрадывается порезать. На 360 градусов оборот совершив продолжил отступление.
-Во имя отца, и сына, и святого духа, аминь!
Ничего лучшего для изгнания всяческой нечисти как-то даже и не вспоминалось. Создатели фильмов про изгнание дьявола переводили почему-то только эту последнюю фразу, совершенно не заботясь о просвещении зрителей которым, быть может, все это могло в реальной жизни пригодиться. И что же теперь? Не учил в школе латынь - умирай? Нет уж, не пойдет так.
Мозг, опасностью подстегнутый, про компас на руке вспомнил. Можно ведь сейчас взять и, например, на север пойти по прямой. Или на юг. Или еще куда, главное от твари мерзкой подальше и по прямой. А там и стена будет, и выход, и солнышко на небе.

Затишье в Пустоши. Звучит как шипение змеи, да? Затиш-ш-шье в Пустош-ш-ши.
Старый Змей ползает по камням, согревая чешую под радиоактивным солнцем. Старый Змей не боится лучевой болезни, он и без того регулярно сбрасывает шкуру. Он много повидал, этот чудак из племени пресмыкающихся. Говорят, он даже видел самого Койота. Хотя, если бы Змей мог говорить, он сказал бы, что за свою змеиную жизнь он видел много койотов. Целую стаю... и целое племя... и еще Одного.
И все это было бы правдой настолько, насколько вы можете верить змее.

Змей сквозь сон, когда первые лучи солнца только начинали пробивать себе дорогу, над холмами, видел, как из лагеря Детей Койота уходили разведчики. Быстрые и бесшумные, как и он сам, они ступали не оставляя следов. Уходили, чтобы увидеть, возвращались, чтобы рассказать. Так же, как сам Змей пробовал языком окружающие камни, деревня Койотов пробовала на вкус окружающую Пустошь.

Когда солнце нагрело камни, на которых дремал Змей, и сонливость окончательно покинула его, он с тихим шипением двинулся в сторону поселения. Думая о сладких мышах и о том, как аппетитно они попискивают при удушении, он зазевался, и чуть было не попал под телегу, запряженную брамином. Его спасло, лишь то, что, что сидевшая на повозке девушка, распевала какую-то похабную песню, подыгрывая себе на гитаре. Там даже пелось о ком-то из его родичей, как-то Одноглазом Змее, который любил забираться в узкие расщелины. Старый Змей не мог его осуждать. И не смотря на то, что он не отличался острым слухом, песня ему понравилась.

Старый Змей продолжил свой путь в деревни, миновав посты воинов со сторожевыми псами. Пришлось приложить усилия, но крысы в деревне сами себя не съедят. То есть, съедят, конечно, но Старому Змею от этого никакой пользы не будет. Он прополз под столом, за которым задумчивый человек подсчитывал патроны и крышки. По большой дуге обогнул Дом Вождя, и нырнул в уютную нору под домом Слепого Брамина.
Дальше была охота.

Вечером, прежде чем покинуть деревню, Старый Змей выполз на крыльцо, где сидел усталый шаман. От шамана странно и незнакомо пахло, а края одежды выглядели слегка обгоревшими. Из приоткрытой двери курился легкий дымок, но сам шаман, выглядел вполне удовлетворенным. И чашка с молоком брамина была на своем обычном месте, у первой ступеньки. Хотелось спать, но расслабляться не стоило. Спать Старый Змей будет в пустоши, а деревню нужно покинуть до возвращения собак.
Особенно, если он хочет увидеть еще койотов. Много койотов. Целую стаю... целое племя... и еще Одного.

Обычно в таких ситуациях говорят - и подумать не успела, но это была бы ложь - Заноза успела подумать, правда мысль была лаконичной и ёмкой: "Тупая дура!!!". Как только макаронный монстр почувствовал слабейшие движения жертвы в своих... щупальцах, он резко и крайне действенно атаковал - тентакли взметнулись как по ногам, так и по успевшему один раз неуклюже рубануть мечу, и крепко оплетая жертву. Через мгновение последовал чудовищной силы рывок, выбивший из Ксюши дыхание, и протащивший её по дну глубокой лужи с десяток метров.

Хорошие в Швейцарии делают сумки - крупный по отношению к своей крохотной хозяйке рюкзак принял на себя всё, что приготовила коварная вода - торчащие ржавые клинки, обломки доспехов, осколки костей да и просто острые камни, своим здоровьем щедро оплатив здоровье хозяйки.

Возможно занятая воинственными мужчинами тварь действовала на чистых инстинктах, возможно она не решила, что не сможет проглотить девочку за раз, без приготовления, а может и по каким то иным соображениям, кто их, макаронных монстров знает, но после дикого рывка Ксения зависла в угрожающе считанных метрах от головы чудовища. Создание не спешило воспользоваться челюстями, но своими гибкими конечностями оно работала не переставая.

Вообще это не слишком удачное слово - щупальца. Тварь была вооружена рвальцами, давильцами, сжимальцами, обвивальцами и проникальцами - с каждым мгновением комок щупалец вокруг Занозы становился всё больше и больше. Вот уже с хрустом ломаются пальцы, обвивающие меч, и в следующее мгновение не выдерживают изодранные шлейки рюкзака. Вот уже под неприятельским натиском рвутся лосины, майка, бельё. Широкие джинсы, как и свободная куртка вообще предательски сдаются без боя. Где то в этот момент Ксения понимает, что некоторые из щупалец оканчиваются небольшим коготком - видимо это младшие братья того живого дырокола, который окончил жизнь героической закуски.

По началу заноза пыталась сопротивляться, но потом внутри как будто что то оборвалось, и сознание девочки разорвалось на части - одна из них спокойно, с любопытством профессора на пороге открытия и методично, как автомат, регистрировала происходящее. Другая же ощущала упругое тепло, влажность, давление щупалец, боль царапин и вывернутых суставов, беспомощность перед гигантской хищной тварью, стыд, за удар черепом, и иррациональные, болезненное удовольствие. Гибельную эйфорию жертвы. Блаженство находится полностью во власти сильного существа. Волны боли сменялись волнами возбуждения, порывы воли - минуты слабости. Когда нижнее бельё сдало последнюю линию обороны, девочка уже была готова, уже почти жаждала проникновения. Резкая боль внизу живота как будто разрядила невидимую пружину - По телу Ксении пронеслась молния болезненного напряжения, вслед за которой наступила блаженная слабость. Куда то вниз, вслед за крохотными капельками крови, на минуту, показавшуюся вечностью, рухнула тяжелая струя урины. Губы, до этого в кровь, до судорог сжатые челюстью разжались, и в рот тоже проникли щупальца, принеся вкус тины и сырости. Эти живые верёвки стремились сжать, запутать, зафиксировать добычу, в постоянном движении переплетаясь и стремясь проникнуть под кожу, глубже, внутрь, не разбирая пути. Ксения была уже почти без сознания от потока чувств, когда один из комков щупалец, находящийся у неё внутри, упёрся во что-то упругое...

В воду холодную нырнув, вытащил на берег байкера. Вроде живого даже. Ну и хорошо, что живой. На Берга оглянулся - тоже живой мужик. Совсем все хорошо. Замечательно прям.
И как всегда в моменты, когда все налаживается, кто-то должен обосрать всю малину. Девичий крик заставил голову поднять и посмотреть, как множество щупалец тонких, девчушку тащут в пасть к монстру прожорливому.
- Ну ееебаный по голове - измученно протянул морпех, поднимая меч, который девушка выронила. Железка по виду гораздо надежнее той, что изначально Федя нашел.
Поднял меч, значит, и направился прямиком к связке щупалец, которые девку тащили, бормоча озлобленно:
- Кальмар, блять, ты уже совсем охуел. Мало тебе краба нашего, так еще и бабу единственную забрать решил, мудак. Пиздец тебе.
Решительно настроен Федор, ибо нельзя быть наглым таким. Даже если ты кальмар здоровенный. Даже если голоден очень. Нужно ведь понимать, что русские туристы - это люди особого склада душевного. Не нужно им вот так вот хамить. Сам виноват осьминог, короче. Теперь его ни Гринпис, ни Совбез ООН не спасет.

Мелкие, гуманоидо подобные существа обступили Макса и торжественно вручили ему новенький музыкальный инструмент. Гриф - позвоночник, корпус- выбеленные рёбра, на навершии костлявый кулак показывающий ФАК! Ониксовые накладки на грифе, серебряные струны и горящее пламя преисподней полыхающее в корпусе этого произведения искусства адских ремесленников.

Дизель довольно растянул губы в довольной улыбке и коснулся раздвоенным языком кончика острого клыка. Провёл затянутой в черную беспалую перчатку ладонью по корпусу и острыми, словно медиаторы когтями коснулся струн... Собственный голос показался на несколько октав сильнее обычного... Сделав шаг вперёд, он встал на небольшой сцене, на которой была изображена пылающая пентакля с козлиной мордой. Отполированные до блеска копыта глухо стукнули по магматической поверхности и раздался мелодичный звон, когда подковы на... копытах зазвенели словно колокольчики...
Вновь хищная гриммаса удовольствия проступила на морде Дизеля и он зажав баре дёрнул струны, а спустя несколько секунд запел в такт музыке...
Музыкальная тема: ссылка

Толпа бесов и демонов всех мастей ревела от восторга. Факела, лампады и котлы с плавающими грешниками вздымали к тёмномым сводам пещеры сполохи огня. Наступал тот экстаз, находясь в котором музыкант уже не соображал ничего, сливаясь с музыкой в одно целое и продолжая плести замысловатый узор хэви-метал.
В какой то момент, взяв особенно высокие и скрипучие ноты, он вскинул руки со знаками "козы" к сводам пещеры... За его спиной метнулись мрачные тени и два огромных перепончатых крыла, словно полы плаща разлетелись в разные стороны, закрывая всё пространство сцены. Вновь руки легли на гриф и продолжили игру.

Когда концерт был окончен, он спустился в зал, где его обступили обнаженные Суки и Суккубы затянутые в черную с мехом кожу, с цепями, ошейниками, заклёпками. Томные и зовущие, покорные взгляды готовые исполнить любую прихоть...
Поднесённую чарку пива, Дизель выпил почти залпом и смачно рыгнул, затем положил руки на ягодицы двух дев, а пальцы скользнули ниже, погружаясь в жаркое, демоническое нутро этих созданий... Некоторые встали перед ним на колени и жадно открыли рты с пухлыми губками. Демон собирался было насадить голову одной из них на свой фалос, как неожиданно почувствовал, как его тело немеет, а затем куски демонической плоти начинают отваливаться от костей, обнажая бледно белую, человеческую кожу. Из горла, заполняя лёгкие хлынуло пиво. Тело пронзила острая боль, а окружающий алый мир стал гаснуть, погружаясь в темноту...

Вытащенный на берег, словно громадная рыбина, Дизель перекатился на правое плечо. Измученный организм сотрясла судорога, изо рта, словно из садового шланга, хлынула под напором вода, что скопилась в лёгких. Следом на изнанку вывернуло желудок. Организм избавлялся от жидкостей в тех местах, где её быть не должно.
С каждой секундой частота пульса увеличивалась, спазмы становились всё сильнее, лёгкие сокращались, разрываемые чужеродной субстанцией, спазмы бежали по телу, отдавались в больном левом плече. Спустя ещё краткий миг, первые глотки кислорода ворвались в лёгкие и бульканье сменилось надсадным кашлем. Кашель не утихал, казалось вот-вот его лёгкие и желудок выскочат наружу, вывернув его наизнанку. Горло несчадно рвало и резало, усугубляя и без того паршивое состояние. Хотелось сдохнуть и как можно скорее. Макс даже уже стал жалеть, что его вырвали из таких нежных и заботливых объятий небытия.Но это было только начало. К уже имеющимся неприятностям, присоединилось новое. Адское пламя, словно не желая его отпускать просочилось сквозь ладонь, поползло выше, через локоть к плечу. Словно змея или червь, оно ползло и пульсировало где-то внутри, пока не добралось до сердца и не сковало левую часть тела своими плотными кольцами.

Тяжело дыша, Макс посмотрел на небо, глядя на белый диск луны, окутанный смазанной поволокой небесной мари и утробно зарычал в бессильной злобе...

Виктория была не в силах пошевелиться или закричать. В такие моменты вроде бы вся жизнь перед глазами проноситься должна, но почему то не проносилась и вообще никаких мыслей не было. Лишь ощущение склизкого языка на коже. Девушка зажмурилась, приготовившись к самому худшему. Но языки снова скользнули наверх и исчезли так же внезапно, как появились вместе с монстром.
Вика, поняв, что больше ничего не угрожает, осела на колени и начала тихонько всхлипывать. Не потому что ей было обидно, больно или противно, скорее это была просто истерика и мозг отказывался воспринимать происходящее.

Шип заинтересованно слушал планы и хитрые ходы, которыми остальные паладины прямо фонтанировали. Ай нравится. Наемник вообще любил поугарать про себя, над людьми которые энергично и со знанием дела занимаются полной хуетой. Если по началу признаки разума еще были заметны, зачарованное оружие лишним не будет, то чуть позже началась откровенная потеха. Сперва мелкий желтый шипун свирепо зашипел на старосту, запугивая и угрожая, потом лысину Джека припекло до состояния остекленения, и здоровяк ласково увел старика, видимо, чтобы поделиться с ним могучей мудростью, при этом оба не сочли нужным поинтересоваться, нет ли уже наказов от Эльриха, чем несказанно развеселили Шипа и наверняка окончательно уверили бедного старейшину Гусика в том, что паладины порядка ебанутые на всю голову и совершенно непредсказуемые.
Вернувшись, Джек изложил громадные свои планы, и в какой-то момент казалось, что повысить накал умствований и было уже невозможно, но тут на сцену ворвался новый здоровяк, сперва предложивший зачаровать культистов, как будто это было простейшим делом, ну как два пальца обмочить, а потом и вовсе собравшийся охотится с двуручной колотухой. Ну чо, свежо, оригинально. Переглянувшись с Дроздом, Шип еле заметно мотнул башкой, мол, ты посмотри какой цирк. И тут вновь выскочил со своим веским мнением "ускогласый" и по началу даже рассудительно начал вещать о сложности обучения смердов вонючих, но под конец своей "мосьной реси" сорвался и отжег не хуже обвешанного костями дикаря. Навестить замок Игнациуса. Вот ахуенно своевременная идея, только из гробницы выбрались ловушками упиханной, пожалуйте в замок.
Впрочем, некоторый смысл в этом был, вернуть нажитое тяжелым трудом было б неплохо, но перед тем, как озвучивать такую опасную херь, следовало посмотреть, насколько Эльрих ценит своих новообретенных паладинов, и что самое важное, понять, есть ли ему дело до их советов. В случае обнаружения некоторой бережливости в отношении паладинского здоровья, можно было бы пустить мясом новоявленных культистов, и по их телам браво и с победой войти в жилище Игнациуса. В случае же отсутствия этой самой бережливости - не отсвечивать и пожить ее какое-то время.

- Мощно мыслите. - одобрил происходящее Шип, без спешки поднимаясь с земли, и рыцарственным жестом, свойственным истинному паладину, отшвыривая в ближайшие кусты обглоданную кость. - Верю, все получится, только не забывайте про Эльриха, а то метнется этот долгожитель со своим кличем, где мои паладины верные? А вы все рассосались по делам своим. Может не оценить. И про замок заманчиво, но спешить с этим думаю не стоит, послушаем сперва, что колдун наш делать собирается. Еще неплохо бы людей расспросить, что и кто тут вокруг, дороги какие, и прочие подробности, но вы не утруждайтесь, делайте что задумали, а я этим займусь.

Высказался Шип, и почапал за ушедшим старейшиной Гусиком, опять же без спешки, с таким расчетом, чтобы когда догонит колдуна недоделанного, некому было уши рядом греть. Ну, разве что Дрозду.

Прикончил Яблоко. Притараненное Шипом винище на двоих выдули неспешно, отдыхая душой и телом. Мозоли на руках теребя лениво и ножом ковыряя в зубах, Дрозд прислушался к разговорам. Умники решили заняться делом. У кого-то ручонки зачесались строить баньки, кто-то решил с двуручником - ну ёбыный в рот.. - на охоту идти. Видимо, на птиц.
Сразу видно - паладины порядка.
Дрозд подумал, что надо было бы сгонять в город и там пройтись по тавернам и прочим злачным местам, пообщаться с людьми, присмотреться к обстановке, и решить потихоньку, где именно можно будет затариться оружием и шмотками для всей этой голожопой пиздобратии, которая с каких-то пор решила гордо именоваться "культом".
Ни дисциплины, ни порядка, ни ума, а вместо голов - жопы.
Нормально.
Стоило подождать приказа от Костлявого в стиле "идите в город и сделайте чего-то там", а там уж по пути можно будет и по деревням прошвырнуться (сграбастать налог, может, еще и новых работничков прихватить), и в город зайти.
А махать лопатой и топором - это не к Дрозду, он своё отпахал еще рабом.

Джек выматерился, когда старика перехватил все тот же ускоглазый! Но вмешиваться не стал, все же, дождался, пока они закончат. После чего подошел к Асмодэусу и сказал спокойно:
- Пройдемся. У тебя, мэтр, наверняка есть дела, которые надо делать. Я как-то не рассчитывал так надолго отвлекать. Пройдемся, - махнул рукой и сам неспешно пошел рядом со стариком.
Сначала Джек молчал, не говорил ничего. Просто спокойно вышагивал, пока, наконец, не отдалились на достаточное расстояние от остальных. После этого слегка склонился к не особо высокому мэтру:
- Поговорить хотел я вот о чем. Лично меня, Джека, крайне беспокоит состояние последователей, кхм... Повелителя, - замялся слегка, но, все-таки выдавил из себя это слово. Надо было соответствовать, все же. - По этому вопросу и хотел поделиться мыслями. Ты их выслушай, мэтр и во внимание прими. Не порожняк гоню, внатуре, за нормальную тему базарю.
После этого начал свои пальцы загинать, прямо в такт шагам попадая слегка:
- Во-первых, все у вас грязные и вонючие. Это не дело. Молитвы от болезней уберегут (наверное), но я вот моюсь. И Эльрих тоже мылся, когда в теле был. Вы теперь не крестьяне сиволапые, быдло мельнское, а надежда и опора новой эпохи. Заведите привычку мыться, так и бабы краше станут, а, значит - больше последователей.
Во-вторых, вы ходите в рванине. Сырок этот, например. Да и сам ты, не особо блещешь. И это меня, в натуре, удивляет безмерно и зело! Вы вон Освальду какие латы подогнали. Да и мне самому. И одежду чистую, все такое. Так прибарахлитесь сами, будьте опрятными. Ну, типа, это когда у тебя не один тулуп на всю жизнь.
В-третих, итить их, в догонку ко второму идет. Доспехи надыбайте. Вооружи своих мужиков, Асмодэус! Слышишь меня? - остановился даже, старика руками за плечи схватил и в глаза глянул. - Кожанки сраные хотя бы стырьте каждому! А если с оружием надо будет научить - обращайся. Нам теперь лямку одну тянуть, помогу, - отпустил. Снова пошел рядом, изречения говоря.
- В-десятых... - задумчиво посмотрел на оттопыренные пальцы. - В-четвертых, да. Короче, забейте хуй на Орден Сломанной Руны. Я всякого наслушался о них, не тянете вы пока. Мы пойдем другим путем! - неожиданно жарко выкрикнул и посмотрел горящими глазами вдаль. Рукой по лысине провел, хмыкнул. - Ну, как-то так, в общем.
Усмехнулся.
- Сам думай, мэтр. Если вы будете не стадо гниющее и вонючее с палками наперевес, а сплоченный отряд, организованный и выхоленный - нас будут бояться еще сильнее. И к нам потянутся другие, - выразительно добавил в конце, хитро посмотрев на колдунца. - Небось, в Мельне у крестьян вообще жопа, хуже чем в королевствах. Вот и подумай сам.
Остановился. Рукой старика за плечо обхватил крепко. Вкрадчиво сказал:
- Не пугаю тебя. Не приказываю. А мой вид может и говорит не то, но я падлой буду, если вот то, что я тебе сказал меня не особо заботит. Еще как. Я жить хочу. И ты тоже хочешь. И если из меня воин заебатый, то из твоих односельчан бывших - как из говна меч. Все. Дальше думай сам. И, к слову, насчет зачарования наших ковырялок... - сказал и книгу из сумки вытянул. Рукой провел по обложке, камень ногтем щелкнул. Асмодэусу протянул тяжелый том.
- Возьми. Если и правда в магии шаришь, то тебе пригодится. Как освоишь - приходи. А если кто прессовать из этих начнет - прикрою тебя, только про советы мои не забудь. И кто тебе эту книгу в руки вложил - тоже. Вот и хорошо, что договорились, - сказал. Улыбнулся старику, после чего почесал обратно к лагерю.
У всех есть свои мотивы и причины, к тому или иному поступку. У Джека тоже были.

Небо над головой. Закат. Красивый. Багровая клякса заходящего солнца. Облака с рубиновыми отсветами. Счастливым людям, у которых в жизни все удачнее сложилось, наверное это напоминает растекшееся малиновое варенье. А не вызывает воспоминания, о моментах когда, например, вашего товарища очередная нелюдь по бетону размазала фаршем мокрым.
Вообще, хорошо наверное когда красный цвет напоминает о чем угодно а не о крови.
Кетчуп вот. Тоже красный. У мухоморов шляпки. Фломастеры красные которыми рисовать можно. Кочерга вот раскаленная когда, тоже красная... Ее можно засунуть... В камин, конечно же. В уютном доме, в любимом креслице трубочку покуривая...
Чуток взгрустнулось на секунду.
А тут еще и культисты эти херовы орут свои литании и молитвы.
Ну, то есть не какие то там непонятно какие херовы. А очень даже Эльриховы и, частично, ваши даже.
По крайней мере к вам уважительно они. Шмотки вот, некоторые вполне годные, в дар принесли. Именуют вас поэтично. Рыцари нового рассвета говорят. Паладины нового порядка.
Эльрих, он проще говорит.
Говорит, вот как недавно:
– Мелкие вы мерзавцы, пошли вон из пещеры чтоб я душонки ваши нечистые не видел, ибо оне мой благородный взор оскорбляют...
Что очень, между прочим, нескромно звучит от гнусного, недавно воскресшего, скелета древнего злого колдуна.
Да и взор такой попробуй оскорбить. Зеленое гнилое пламя из пустых глазниц.
эхехех... Куда то все не туда свернуло, и непонятно даже когда...

И ведь только Ледянка когда преставился уже подумали что свобода настала, как оказались в слугах у нового паскудника.
Эльрих ожидаемо в демократию играть не стал. Без угроз впрочем обошелся. Ну, то есть по его меркам видимо обошелся.
Просто сообщил, что вы теперь его слуги навечно, и, в случае вашего хорошего поведения он не станет пожирать ваши души и ввергать их остатки в самую нижнюю из адских бездн, где тысячи безумных слепых демонов будут терзать их до конца времен.
Предложение, понимаешь, от которого сложно отказаться.

Помогали ему несколько дней посильно. Завалы вот разгребали, например. Или Эльриховы кости таскали куда он скажет, так как сам ходить колдун не способен еще был. Запеленали в саван истлевший и таскали, как младенчика такого жутенького.
А щас вот отдыхаете. Закатом вот любуетесь...

Вы не можете просматривать этот пост!

Побежали. Рванулись, стремясь подальше от пробужденного ужаса.
Чуть медленнее потом побежали. И еще чуть медленнее.
Тяжко бежать.
Пустота в голове. Мертвый смех чужой в голове.
Вздохнув, вы медленно повернулись. И, шаркая ногами, пошли обратно.
Шаг, еще шаг.
Чужая воля тащит вас обратно.

Шаг. Еще шаг.
Вы приближаетесь к лежащей на трупе колдуна нечестивой твари из склепа.
И склоняетесь перед ней.
Существо перестало жадно пожирать холодную плоть Ледянки.
Зеленый нечестивый огонь глаз существа плеснул на вас.
Окровавленный рот раскрылся в жуткой улыбке. Кашлянул выплюнув поток мокрой пыли. Шипение глумливое:
– Вы забыли награду.
Смех едва слышный. Как будто лапки мокриц по песку шуршат.

Отголоски песни приближающейся становятся и ясны и внятны:
– О великий лорд... Ты вернулся... Наши души твои... Эльрих смеющийся.
Новая заря мира... Мы твои... Рабы...

Ну, блядь, понятно все.

Мотнул головой злодей, от тряпки пасть пытаясь освободить.
И ругательства опять выдавил. Стоило вот стараться ради такого.
Чернов вздохнул грустно:"Ну зачем ты так. Сам себе неудобство вот накликал. "
В два размашистых удара разбил вампиру колени.
Удар: Треснул локоть. Удар. Следующий локоть пошел.
Чернов сообщил зрителям:
"О тонких научных подробностях структуры этих существ вам расскажут позже. Сейчас я бы хотел сосредоточится на некоторых практических моментах.
Во первых. Лично я всегда советую перед допросом нелетально покалечить врага. Лишить возможности внезапно освободится из-за сбоя какого-нибудь и на вас прыгнуть. Сломать колени и локти оптимально. Но следите чтоб перелом не был открытым и клиент не сильно кровоточил. Колдунам хорошо пальцы еще отрубить и челюсть сломать."
Четырьмя сравнительно несильными но точными ударами выбил зубы и превратил губы в лохмотья. Аккуратно, челюсть не ломая.

Вы не можете просматривать этот пост!

Лифт медленно опускался, издавая противные но тихие звуки своими гравистабилизаторами. Он, словно умелый театрал, дразнил всю группу, держа драматическую паузу. Даже после того, как он остановился, а пол качнулся под ногами людей. Двери не спешили открываться, замерев в полной неподвижности, заставляя группу нервничать и крепче сжимать оружие. Что же будет дальше? Ну давайте, любопытные мои, посмотрим. Встречайте, 14-й этаж! Все участники уже давно поняли, что всё не так просто как кажется, и, я могу вас в этом уверить, дальше будет только тяжелее, больнее и интереснее. Кто знает, может кто-то из них в конце станет настоящим мазохистом, и будет целыми сутками лупить себя по жопе живым енотом, или слушать новый альбом известного электро-шансон певца, Гарика "Кю" Транклутяторинского? Поживём, пострадаем, увидим.
Лифтовые двери медленно раздвинулись, открывая глазам участников новый этаж и новое испытание. С виду он отличался от предыдущего только планировкой, ведь не было никаких поворотов. Длинный, прямо коридор, который упирался в ещё одну дверь, стальную и с щеколдой на внешней стороне. С левой и с правой стороны коридора были установлены обычные двери с обычными ручками. Они выглядели точно так же, как и те, что закрывали комнаты на предыдущем этаже. Тут было шесть дверей, три с одной стороны и три с другой.

Гийом:
Перепрыгнул. Перескочил яму опасную и не попал в лапы тоскливо кряхтящего на дне ее монстра.
Подошел к месиву из костей, мяса и крошки бетонной метров на пять размазанному по полу. Братишка Мор.
В принципе, если сделать из своих лохмотьев мешок и аккуратно собрать это все в этот мешок, то частично братишку можно унести с собой.
Ну, не всего конечно. И часть по пути еще вывалится-вытечет...

Погрузил ладонь в остатки. Косточку какую-то мелкую погладил...
Тоскливо произнес "Эххх братишка..."

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

- Давай не будем лишать их права сохранить себе жизнь немедленно сдавшись. Это называется ди-пло-ма-ти-я.

Когда руку брата огонь внезапно охватил, Ги словно в ступор впал. Несколько секунд тупо стоял и смотрел, как огонь родственника на тот свет спровадить пытается. Но, благо отпустило быстро. Ломанулся на помощь брату с такими скоростью и рвением, какие редкий человек показать может. Каждый миг дорог. Пламя явно не простое, а значит простыми средствами тут не обойтись. У Тангрена один из кинжалов выхватил попутно. Не топор и не меч, конечно, но лучше ничего все равно нет. Понимал Ги, что скорее всего придется брату руку отрезать, иначе весь сгорит нахрен. Или от боли подохнет.
Сначала, конечно, потушить попробовать стоит. Как-нибудь сбить пламя. А если не выйдет, то тогда уже точно резать. Без руки остаться гораздо лучше, чем совсем сдохнуть. Блять, вот нахуй ему эта палка сдалась? Не лез бы и ничего бы не случилось, а теперь...

Вы не можете просматривать этот пост!

Зэк ловко уклонился от кинутого пистолета-пулемета, пропустил один укол кортиком в шею, но тот всего лишь глубоко резанул кожу и мышцы, не перерезав трахею и не пропоров столб позвоночника. Громила в ответ нанёс три сильных коротких удара, два хука и апперкот, опрокинув бывшего законника на спину. И, неожиданно, обнаружил для себя огромный сюрприз. Какой? Все почему-то начали считать его мёртвым, не обращая внимания на вполне живого и агрессивного зэка. Громила ухмыльнулся и воспользовался предоставленной отрядом возможностью. Он молнией пробежался по комнате, размахивая увесистыми кулаками и раздавая тычки на право и налево. Мэтт получил размашистый, футбольный удар ногой по лицу, Рон с правой в ухо и прямой по зубам когда падал на пол, Рэд сильный удар коленом в промежность и локтём в лицо.

Тук, тук, тук.
Никогда не задумывались, как сильно этот звук может изменить чью-нибудь жизнь? Такой простой, если к вам в дверь стучат дальние родственники с очередным отвратным на вкус тортом, и своими уродскими детьми, которые зальют слюнями и синтет-шоколадом вашу любимую андроид-шлюху, или гипно-рабы секты Свидетелей Иеговы, которые предлагают вам поговорить о их непонятном Боге и тому подобные никому не важные визиты. Что в них силы?
Тук, тук, тук.
Открылась дверь и перед вами оказался мужчина в элегантном, чёрном бронежилете с эмблемой телекомпании. На лице - широкая улыбка и холодные глаза, в руках - магнито-импульсная винтовка и контракт об участии в Башне Войны. После того как вы чирканули там свою подпись (или поставили крестик), двери мощного, чёрного броневика, стоящего позади человека телекомпании, открылись, показывая новый мир, дорогой выпивки, мягкой обивки, приятной музыки, хорошего качества одежды (которую тебе выдали при входе) и закусок, от которых внутренности не становятся в очередь на экстренный выход из твоего организма, и пока колёса броневика тихо шуршат по асфальту дороги ты можешь видеть и слышать (благодаря новейшей системе видео-камер на бортах броневика) как на улицах тебе кричат приветствия и всяческие пожелания (когда и пожелания выигрыша, а когда и пожелания умереть на таком-то этаже, так как у человека деньги поставлены). В общем чувствуешь ты себя как настоящий герой, и впечатление со временем не проходит, а только усиливается, после того как у тебя перед входом в телекомпанию кое-кто берёт автограф, интервью или делает быстрый снимок на ГлазКам а уже в самом здании тебе даже слегка аплодируют, отдавая честь твоей храбрости, жадности и (что тоже нередко среди участников) тупости. Ты проходишь через шикарный, широкий холл, садишься в лифт и едешь на верх, слушая приятную музыку (которая, тем не менее, быстро начинает раздражать) и всё это в сопровождении двух подтянутых и приятных людей в форме частной охранной компании, так что иногда может показаться что это не конвой а вполне себе эскорт, как у настоящих звёзд.
Вскоре поездка на лифте заканчивается, двери тихо и мягко открываются, слегка шипя гидравликой а молчаливые охранники слегка подталкивают тебя в спину, показывая что на сём мирная часть твоего пути закончилась, а дальше придется изрядно поработать кулаками, что бы выбраться на свободу. Перед тобой открывается комната, выполненная в чёрно-бордовых тонах, с кожаными диванами, мягким ковром, приглушенным светом и стильным оружейным шкафом, в котором ты можешь найти всё, что тебе может понадобиться в ближайшем времени. Кроме тебя и всего вышеуказанного тут было ещё 6 предметов: голопроэктор, 4 человека, с которыми тебе предстоит пройти все 15 этажей и мощные стальные двери, с жёлтой надписью на них, которая готическим шрифтом гласила - 15-й этаж.
Неожиданно голопроэктор включился, спроэцировав посреди комнаты отличное, высококачественное изображение ведущего Башни Войны - Ричарда Кинсбрижа. Он осветил комнату своей лучезарной улыбкой, поднёс к губам микрофон и произнес:
-Приветствую Вас, дорогой наш телезритель, ведь что бы мы делали без Вас? Скорее всего сыто бездельничали в своих квартирах, но разве есть в этом хоть капля веселья?! Нет! А вот развлекать Вас... О, это действительно увлекательное занятие, не сомневайтесь! Но что же это я сам веселюсь, ведь у нас есть люди, которые готовы пожертвовать жизнью ради того, что бы наши телезрители отлично отдохнули сегодня и вот их имена!
Изображение ведущего пропало и вместо него появился человек с внешностью злодеев из боевиков прошлого столетия*. Он криво улыбался и держал в руках бутылку пива "Большое Пузо"**, а на его груди блестел бейдж с именем - Ганс.
-Приветствуйте, Ганс Ганс Грёбель, бывший служитель права и порядка, который уделял им намного меньше внимания, чем набиванию своих карманов! Агрессивный, жестокий, властный, у него всегда есть решение а значит и потенциал в нашей игре тоже есть! Уж он то вас порадует, если, конечно, не станет тупить так же, как и на службе. Да, его бывший начальник передаёт Гансу привет.
Портрет бывшего "сопка" пропал и появился следующий. Спортивный, красивый парень со светло-зелёными глазами и короткими, кудрявыми каштановыми волосами. Он смотрел в камеру пронзительно, дополняя свой образ приятной улыбкой и сигареткой фирмы "Лёгкие"***. Бейдж на его груди говорил что парня зовут Рон.
-О, вот и наш красавец - Рон Строу! Дамы, берегите свои сердца, противники - прикрывайте свои почки и печень, ибо этот прохвост так же опасен как и красив, а для любителей тайн могу добавить что в его жизни случилось нечто страшное, что требует мести....
Парень пропал и его место занял здоровенный, мускулистый мужик. Он яростно, хмуро глядел на всех подряд и крепко держал в руках топор от фирмы "Джек"****. Бейдж - Мэтт.
-Сильный, крепкий, ну просто настоящий монстр! Встречайте, Мэтт Лэфтханд! Бывший рабочий с завода, сын рабочего, внук рабочего и так дальше, а чем дальше - тем скучнее, что ж поделать? Тяжела и неказиста жизнь простого трудяги, ничего не скажешь. Но этот парень решил переломать ход этого тягомотного и нудного семейного дела, подал заявку на Башню Войны и получил возможность отличиться. Будем болеть за него!
Мэтт пропал и вместо него выплыл высокий, темноволосый парень с короткой стрижкой и худощавой но крепкой фигурой. Он обнимал новую версию "Айтёлки"*****. Бейдж - Рэй
-Ух, Рэй Моро, настоящий мужчина и настоящий разведчик! Неужели он принесёт на наше шоу этакую струйку новизны? Не знаю что это будет за струйка, мочи или крови, но мы будем ждать и то и другое!
Разведчик медленно ушёл в пол а из тени медленно появилась высокая фигура, затянутая в моднявый мотоциклетный костюм с отличным, современнейшим шлемом на голове. Бейдж - Мао.
-А вот и Мао, самый таинственный участник Башни! Кто он? Откуда он? Где он взял такой охуенный шлем? Какого хрена он пришёл на наше шоу, если у него хватает бабок, что бы покупать себе такое оборудование? Ответы на эти и другие вопросы ответы будут позже! А может и не будут вообще, если парень не успеет на них ответить.
Последний участник пропал и снова появился ведущий, который продолжал лучезарно улыбаться.
-И так, Вы познакомились со всеми участниками, и пока они готовятся к началу забега вас будет развлекать группа "Марина и её Сиськи"! Встречайте!
На этом изображение пропало, оставив игроков наедине друг с другом и оружейным шкафом, в котором лежало 5 лёгких бронежилетов, 5 пистолетов, 5 револьверов, 5 дробовиков, 5 пистолетов-пулемётов и 5 чёрных разгрузок, а если немного покопаться и открыть все ящички в шкафу то можно найти ещё 5 мачете, 5 топоров и 5 ножей. Всё оружие - огнестрельное, и всё - с завода при местной телекомпании, так что названий на стволах и бронежилетов не было. Обычное, самое дешёвое оружие чёрного цвета и больше ничего. Плюс к каждому стволу лежал боезапас - 4 обоймы к каждому пистолету, 36 патронов к каждому револьверу, 24 патрона к каждому дробовику и по 4 обоймы к пистолетам-пулемётам. Так же на оружейному шкафу висело предупреждение, мол каждому участнику полагается по одному основному оружию (дробовик или п/п) и по одному дополнительному (пистолет или револьвер) и сколько угодно оружия ближнего боя, хоть с ног до головы им увешайся. Патроны берутся только к выбранному вами стволу, взять один пистолет и прихватить к нему в комплект обоймы, которые даются на все пистолеты, не получиться, не жадничайте!

Даэра вскрикнула, когда нож погрузился в самый центр ладони, проходя насквозь, хлынувшая кровь, чуть было не лишила её сознания, но на пути вниз оказался меч, тот самый, что служил дракону, и не желал менять хозяина, даже ради пролития рек крови. Когда голова девушки коснулась рукояти, голос раздался внутри её сознания, но он звал не юную прелестницу, нет, он пытался пробудить истинного владельца, того, кто выковал его в лучшей из кузниц столицы драконов.

- Даэраден, Даэр, хозяин, не смей засыпать, бой ещё не кончился, я ещё не выпил крови вожака, что ранил двух дорогих тебе существ, вызови его на бой, произнеси давние слова, остальные не посмеют приблизиться, пока он будет занят тобой…. – Клинок как мог, пытался привести некроманта в чувства, он готов был даже поделится с ним. Своей силой, да только она была бесполезна для человека.

Девушке сделалось дурно, но не от того, что вокруг была кровь, а от осознания происходящего. Двое самых дорогих для неё существ, стремительно неслись по течению к порогам смерти, и она, зная как помочь, боялась за возможные последствия, ведь если она промедлит, кровь вернёт их, но цена будет ужасной, а если кинется спасать, где гарантия, что сама не станет жертвой…

- Проклятье, ну почему Дарус не надел плащ, ведь в нём человек вполне в силах был бы выдержать укус зверя без таких ужасных последствий. Выходит на мне сейчас лучшая защита, но меж тем… о равновесье, почему так колотиться моё сердце? – Вставая и беря в больную руку меч, дракон оглянулся. Пятеро врагов испарились, а из оставшихся: один не опасен и вот-вот издохнет, другой не станет нападать, пока не увидит победы вожака, трое готовы к бою. - Значит две шестёрки и главарь, да? -

- Жен, Палуль, встаньте спина к спине, надеюсь вы помните как сражаться со стаей волков. Вызвать на бой вожака, я не могу, ибо нужно спасать демона и мэтра. – Девушка мотанула головой в сторону раненых.

- Дар, ты как там, живой? Потерпишь минуту-две? Я могу начать с демона? А то, знаешь ли, рана на шее обычно приводит к более быстрому летальному исходу, чем разодранный бок…

Меч дракона, тем временем напитывался кровью, да она сейчас имела тот же состав, тот же запах и вкус, разница лишь в отсутствии магии и целительных сил. Однако напитавшись, крови древнего существа, а он впитывал её крайне жадно, не пропуская на землю ни капли, от оружия начали расходиться волны тёмной, ледяной энергии, будь у дракона магия он бы смог сейчас использовать её, но не в этот раз…

- Окутай нас тьмой, пусть ничьи глаза не смогут различить в ней ничего, даже своего носа…

- Запоминайте расположение, всего что вокруг, ибо на полторы минуты сейчас всё погрузится во тьму… - Даэра выпустила меч и метнулась в то место, где должен был лежать её возлюбленный, по пути доставая баночку с кровью, она помнила количество, но вот рассчитать, сколько выльется было сложнее… Зная про нюх животных, девушка взмахнула рукой в ложном направлении давая каплям крови упасть туда, дабы сбить хищников с цели…

- Аарен, любимый мой, солнце моё, не умирай, прошу тебя, даже если я ошибусь, пусть лучше мне будет суждено быть для тебя лишь сосудом с магической энергией, только не оставляй меня, я не смогу пережить это снова. Это… - кровь коснулась раненой руки, смешиваясь с обычной, почти человеческой кровью, но, тем не менее, обладающей своими силами.

Больно, так больно внутри, от осознания, что я могу потерять его, мне уже никто не нужен, только он, он заполняет все мои мысли, дарит смысл, моей жизни, я всегда искала только его… - Холод пробежал по телу, на секунду сковав его.… Но было уже поздно, первые капли смешенной крови стали падать на демона…

- Как и я, прими меня, прими тот факт, что ты дракон, ведь для нас обоих, он - самое ценное, он тот, ради кого мы готовы на всё, тот с кем ты сейчас делишь свою кровь, и хвала Равновесью, что ты человек иначе последствия для обоих были бы ужасны. Лечить нашей кровью это одно, но ты сейчас разделяешь с ним свою собственную, из открытой раны, нанесённой тобой же. Это означает, что ты хотела сделать его одним из нас, пусть и наполовину, но драконом, причём очень чистой и страшной среди нашей расы ветви. Ты стала бы изгоем, презираемым всеми. Хотя… я не могу судить тебя за то, что однажды желал сделать сам, той же ценой заплатив за это. Прими мои воспоминания, раз не можешь принять меня…



Обе сущности дракона плакали, и капельки падали на демона, который, к слову сказать, начинал приходить в себя.

Ужас сковывал Даэру, воспоминания, приносили дикую боль, ужас, оцепенение, понимание того, что она может и не быть человеком. Что вся её жизнь, просто ошибка в расчётах древнего существа, что человек, которого она полюбила, может быть и другим, совсем другим, картинка прошлого начала потихоньку выстраиваться, но до пробуждения было ещё слишком далеко…

Я.. я причина того что он одинок, я причина того, что он заточен внутри человека, я… я чуть не убила его, своими руками… я…

Что-то прошмыгнуло рядом и завыло, выводя девушку из шока и только после этого, девушка осознала, что прошло уже больше минуты и если она не поторопиться, то Дарус может умереть, а он – это единственное доказательство того, что она есть, что она человек, что она личность, что она ещё жива...

Завеса уже почти опала, когда дракон оказалась у инквизитора, точное движение, и на рану летят серебряные капли, касаются её, впитываясь внутрь, заставляют кровотечение остановиться, а края затягиваться.

Девушка улыбнулась, закрыла баночку, но так и не положила её на место, тьма всё ещё скрывала их, а потому она не удержалась от того, что бы не поцеловать бывшего любовника, того с кем она довольно долго была в отношениях. Поцелуй был нежным и как не странно, не безответным.

Неужели он всё-таки признал меня? Дар, ну почему ты всегда такой упрямый и замкнутый в своих проблемах, почему ты никогда не подпускал меня ближе, а теперь уже слишком поздно для нас… ведь я принадлежу другому…

Сознание стало медленно покидать её, слишком много крови вытекло из руки, слишком сильно было потрясение от воспоминаний и первого понимания, что всё это лишь игра, из которой она в этот раз не знает где выход...

- Да… рус… ты будешь жить. – Прошептала она едва слышно, прежде чем окончательно отключилась …

Ташгун не приходил в себя, что-то завладело им, что-то очень древнее: не злое, не доброе, "безликое", но очень могущественное!
- Ашш'карабба мона'эшш - пощёчины, щедро раздаваемые Агелой, явно не давали результата...
- Ашш'карабба мона'эшш - тело Туга трясло ещё сильнее, он уже затылком бился об пол, но копюшончик смягчал удары...

Котовушка мягко спрыгнула с ветки серпетниса и побежала туда где между корнями дерева виднелся вход в нору. Зоб её был полон пищи для котовяточек – кусками плодов и гусеницами. Сейчас она накормит своим мохнатеньких. Отрыгнёт им вкусную кашицу.

Что-то тяжёлое обрушилось на спину котовушке. Прижало к земле. Мощные клыки вонзились в затылок, рывок могучей шеи и хребет совообразного сломан Фелиноморф был ещё жив когда царица Фалических гор, Panthera tigris, принялась за еду. Ей нужно было много пищи. В логове её ждал выводок, а она уже пятый день как голодала. Когда от добычи остались лишь голова да обглоданный костяк тигрица подняла голову и облизнулась. До её чуткого слуха донёсся какой-то звук. Она повернула голову. Сделал шаг, второй. Постояла, а затем медленно и лениво поползла в нору где пищали ожидая свою мать голодные котовята.

Тигрята были рады возвращению матери и надолго припали как разбухшим от молока сосцам. Потом когда насытившись и полежав они стали играть тигрица устало поднялась и бросила между ними что-то маленькое и пушистое. Испуганные детёныши отпрянули от большеглазого клубка шерсти оказавшегося перепуганным котовёнком. Он покрутил головой, а потом рванулся прочь под недоумёнными взглядами тигрят. Могучая лапа прижала его к земле. Страшные когти прокололи кожу и нежный пух в паре мест покраснел впитывая кровь. Тигрица оглянулась. Она уже пару раз приносила в логово мертвую добычу, но сегодня пришло время тигрятам узнать вкус живой крови. Пришло время учится убивать.


***


Гули распространились на все морские побережья мира. За ними это сделали эйры, которые обошли Окуми по южному побережью, а затем были разнесены течением как по южному и восточному берегам Тэрима так и на северо-западные острова.

Алема принята и распространилась на все хрусовые леса.

Последние в свою очередь заняли весь бассейн Куанзы. На севере их граница проходит по 15 линии. Тут леса наступают проглатывая до тысячи шагов в год (сдвиг на гекс за 1-2 хода). На западе в районе 4.17 граница с ньярглотиковыми лесами. Хрусовники сильнее, но наступают очень медленно продвигаясь в среднем на десяток-другой шагов за год. Оба биотопа почти не смешиваются. Также хрусовники не поднимаются в горы выше километра, в то время как ньярглотиковые растут до 3 километровых высот. Так что горы, кроме восточных склонов за нарглотиками. На юге граница между экосистемами проходит 6.22, 7.23, 8.23, всё что восточнее и севернее хрусовники, западнее и южнее ньярглотища. Исключение – самый юго-восток Хейи, где эйра образует настоящие заросли (то есть занимает прибрежные гексы полностью).

Тафити освоились не только в хрусовниках, но и зарослях эйры где питаются орехами которые или раскалывают своими крепкими клювами или же разбивают сбрасывая с высоты на камни. Эта привычка очень способствовала продвижению эйры вглубь континента.

Киты пряняты. Сперва чуть не подохли с голоду, но к счастью поплыли на северо-восток и в холодных водах северного течения нашли для себя невиданное обилие пищи. К концу эры расплодились тысячами.

Алламантик принят и успешно размножился в водах Гальего и Разбитого Трезубца. Но надо сказать, что мест подходящих для него не так уж и много – ему надо скалы на небольшой глубине.

Кальмары приняты хотя и затерялись в легионах амонитов став ещё одним видом головоногих.

Каукорны приняты. Эти животные распространились на весь Тэрим от севера до юга и от запада до востока. За одно они разнесли гаргуту по Багряным горам, Диакопам и Полемеям. Весь Бескириар теперь сплошной гаргутовый лес или же кустарник. На восточном берегу Тэрима образовались настоящие гаргутовые джунгли. В Кор-Хаке же каукорны разнесли огневик и кустарниковую гаргуту, хотя первый явно доминирует в таком климате благодаря своей фирофилии и регулярно устраиваемым пожарам.

Линсы приняты и благополучно расплодились по хрусовникам. При недостатке хищников они постепенно вытесняют цаплянок, но когда тех достаточно наоборот проигрывают конкуренцию.

Споявлением гиганстких ньярглотиков окончательно формируется биота ньярглотища. Это странная на первый взгляд смесь высокоствольного леса и кустарников. Дело в том что примитивные гиганские колючие ньярглотики не имеют листья, а фотосинтезируют корой. Благодаря этом они перехватывают лишь малую часть света и внизу его вполне достаточно. Древесина этих деревьев непрочная и она легко падают, кроме того регулярно сбрасывают кору, в результате земля завалена гниющими стволами и кучами коры на которых в свою очередь растут мелкие ньярглотики и грибы во множестве. Хотя крупных животных тут пока нету, но зато в завалах живёт множество мокриц многих их которых и ладонью не накрыть.

Микты приняты и успешно живут в ньярглотищах во множестве.

Ципрус принят. Но отдельных лесов он не образует, а смешался с хрусовниками. Другое дело что не страдая от алемы ципрус немного успешнее и потому на северной границе хрусовников доля ципрусов постепенно растёт, это медленный процесс, но если ничего не изменится, то за тысячи лет именно ципрус станет главным растением хрусовых джунглей.

Шестикрылки приняты. Они решили проблему размножения аэрисов и все горы покрылись молодой порослью. Однако решив одну проблему бабочки создали дургую. Точнее не бабочки, а гусеницы – они настолько объедают деревья что те постепенно гибнут. Особенно страдает молодняк.

Т'эдо приняты. Расплодились по всем хрусовникам и даже понемногу проникают в ньярглотища.

Ночные дьяволы приняты. К сожалению добычи для них в хрусовниках нету, а потому они перебиваются грибами т’эдо плодами хруса. Редко когда удаётся словить цаплянку или линса. Из-за недостатка белка в диете ночные дьяволы вырастают довольно рахитичными и вялыми. В попытках поймать мелкую и юркую добычу они часто падают с деревьев ломая себе кости*.

Изменения огневика приняты. И вовремя Пирос им занялся, первоначальный то почти вымер вытесненный гаргутой, а вот новый стал основой экосистемы Кор-Хака.

Колючки на некоторых алемах выросли, но колючая алема не имела никаких преимуществ перед обычной и так и не распространилась, а к концу эры вымерла.

Аливсы приняты и распространились кроме первоначальных ещё на два соседних гекса Силемы. Ну и юго-западный Осколок тоже ими зарос. А где аливсы там и радужные птички.

Дора принята. Эта гадость живёт и размножается во мхах подхземных пещер.

Нарлыки приняты. Успешно охотятся на цаплянок и линсов служа фактором равновесия между этими видами. Иногда разоряют гнёзда тафитей, но в целом побаиваются крепких клювов этих птиц. По сути сейчас именно нарлыки, а не ночные дьяволы являются главным верховым хищников хрусовников.

Ситари на севере не прижилась и была вытеснена асими.

Шарншаги приняты – живут в Куанзе и притоках, питаются в основном крупными водными беспозвоночными и членистоногими, но не прочь затянуть под воду пришедшего на водопой дьявола.

Шинхофу – приняты. Очень удачный морской хищник распространился по всем морям и от обилия пищи во многих местах стал склонен к гигантизму, так что встречаются особи размеров по 8-9, а иногда и 10 метров. Уже бывали случаи нападения на молодых китов.

Корхакорна принята. Доминирует в самых засушливых районах Кор-Хака, сосуществует с каукорной в более влажных районах пустыни и в Иримае.

Каонахт принят но дальше первоначального гекса не продвинулся. На побережье он не может вытеснить эйру, а в холмы центрального Корасона продвигается очень медленно. Тяжёлые орехи некому разносить.

Серпентис принят, но те же проблемы что и у Аэрис. Гусеницы объедают листья. На 28.21 сразу же вымер поскольку там слишком высоко даже для Аэрис.

Хелесик принят, частично спасает деревья, без них бы они уже вымерли и аэрисы и серпентисы. Так что или дерево всё в паутине или голое. К сожалению если дерево всё в паутине, то рано или поздно хелесики мрут от голода, а когда паутиыы не остаётся прилетают шестикрылки и откладывают яйца. В общем в Фалических горах сложилась очень такая фалическая экосистема вечного кризиса. Постоянно кто-то мрёт. Или деревья или шестикрылки или хелесики.

Котовушки приняты. Живут и процветают ровно так же как вся фалическая экосистема. Они слишком большие что бы защитить деревья от объедания гесеницами, но самим им харчей хватает пока соседние деревья живы.

Да, на 27.20 хелесик и котовушки не прижились – там высокогорье и есть им там нечего.

Тигры приняты. Уменьшенная до примерно леопардового размера версия выжила. Крупные же передохли из-за отсутствия кормовой базы.

Алей утопил кучу саженцев и стадо каукорн в море между Северным Зубцом и Северным же осколком. Зачем? Загадка. Вероятно это подарок Глаблали.

Тумм заселил гаргутой и эльнами Лекатан, так что теперь на северо острова шумят леса, а на юге поля покрытые цветами.

Каукорна южная принята, хотя и не такая тормознутая. Распространилась вдоль всей Потами и помаленьку расползается в стороны.

Понтики приняты и живут теперь всюду где растёт ситари. А благодаря им этот злак растёт на всём юге Тэрима.

Даргимы приняты. Так же как и создание ещё одной сети пещер (+1 гекс).

Паламнэра и варинэла приняты. Панды за одно распостранились в заросли бумидоров которые активно разносят, так что те наконец-то расширился на соседние гексы. К сожалению фалические проблемы нашествия всезжирающих гусениц тут даже острее чем в горах. Потому что хелесиков тут нету. Так что если ничего не сделать паламнэра, варинэла и бумидоры следующую эру не переживут.

Аудики приняты. Расплодились всюду где есть гаргутовые рощи.

Ягодная гаргута принята. Постепенно разносится по гаргутовым лесам, но пока вне родительского гекса очень редка.

Горные кроли приняты и распространились всюду где растёт асими, ситари или огневик.

Авус принят и расселился по всем сперанзовым лугам, эльновым полям и зарослям лозы. Эйру есть не может, она для него слишком жёсткая. Громадные стада этих тварей буквально таки опустошают землю и выжрав всё что можно идут дальше оставляя после себя лишь огрызки и кучи помёта. Регулярно массами гибнут от голода что позволяет растительности восстановиться. Благодаря переносу семян с помётом постепенно формируется единая биота состоящая в основном из зарослей лозы с полянами покрытыми сперанзой, зетсубо и эльной. Занимает всю северную оконечность Хейи (к северу от 15 линии). Конечно благостный вид это всё имеет до очередного нашествия орды голодных ависов.

Сломос принят и регулярно наполняет Потами своей игрой и телами.

Алламантик, рыбы и кальмары распространились на все теплые воды возле северо-западных островов, а также вдоль восточного и южного побережий Тэрима.

Эхекатли расплодились в Тэриме всюду где есть кроли или каукорны.

В пещерах Довагара среди мхов разрослись громадные грибы хуршрумы (принят с серёзными изменениями) и светящиеся даршрумы.

Остановившись в этой таверне, я, однако, продолжал попытки в очередной раз разобраться в своих мыслях, чувствах, в себе, в отношении к ордену. И вот появился он, демон, которого мне надлежало поймать. Начав общение с ним, я понял, что он понимает меня лучше, чем кто-либо в этом мире. И с течением нашего разговора Ааран вызывал во мне всё более и более противоречивые чувства. Они текли потоком, звуча подобно мелодии, словно спрашивая почему?
Как вышло? То что он, благородный серебряный дракон, но находится в услужении у людей, то что он сам для себя поставил цель, то что он находится в святой инквизиции, то что он служит богу, но не его богу, то что он «святой», но использует магию крови и это чувство долга непонятно перед кем. Выходило, что они всё чаще занимали его мысли, а путешествия и опасность лишь способ разобраться в себе.

К концу нашего разговора я был в смятении и не знал, как мне требуется поступить. У меня возник вопрос к демону, и когда я уже готов был его спросить, яркая вспышка озарила залу. Я видел дракона, такого же как я, быть может это и был я, но другой, сильный, знающий чего он хочет.

Драконья память крови вихрем ворвалась в сознание, стуча в висках сильнее обычного.

- Нет, не смотри, нельзя, нельзя, ты забудешь, что ты feiamorn. – голос угасал, изменялся, слова его становились не понятным языком. Тихим - тихим едва различимым где-то внутри, в его сердце.

После того что произошло внутри поселилась странная пустота, единственное, что у меня осталось, это чувство долга которое должно вести вперёд.

Как странно. Я не помню свою прошлую жизнь, от моих воспоминаний остались только обрывки их нахватает, чтобы собрать полную картину жизни, да что там их с трудом хватит на пять лет. И я понимаю, что я забыл нечто очень важное для меня…

Я перекатывал в ладонях шарик, пытаясь разобраться в себе и вспомнить хотя бы что-то ещё кроме тех воспоминаний, что у меня есть. На середину комнаты вышел мужчина, он и предложил мне то, ради чего я отдал бы многое, а точнее мою память, конечно же, мой ответ был

-Я согласен.-

По палубе медленно текла облачённая в черное фигура, с полным равнодушием разглядывая происходящее. Хотя, как сказать, текла. Прихлебывая из мутной бутылки какое-то резко пахнущее пойло, она уклонялась то от людей, то от их останков, то от предметов быта. (В общем, было ей от чего уклоняться, да и какая разница какого качества был тот ром.) Сам же процесс уклонения был настолько неловок, насколько точен. Ни крен, ни стихия, ни что иное ни на мгновение не приостановило Леону Орнард на пути к её цели - поглазеть чего все так суетятся и стремительно умирают.

Корабль в очередной раз накренился. Истошно терзая глотку, мимо Леоны соскользнул за борт какой-то моряк. Мало того, что он что-то кричал и пытался ухватиться за её ноги, так ещё и нагло прихватил за собой бутылку, которую она не успела убрать в сторону. Пробурчав что-то невнятное, но явно оскорбительное, Леона двинулась дальше, словно никакого безумия вокруг неё и не происходит вовсе.
И вот пред глазами её картина: чудеснейший экземпляр морской девы во всей своей красе! Орнард сразу определила, что сие есть редкий вид Селки Серпентеса, если говорить по простому - морской девы или русалки, как её ещё может назвать простой обыватель. В общем, впечатление ярчайшее, которое стоит как минимум того, чтобы быть занесённым в её, Леоны, путевой дневник. Но не тут-то было.
Буквально одно мгновение. Один жгучий росчерк. И наипрекраснейший пелагический образец визжит, не хуже того матроса, несясь навстречу своей смерти. Акулы сожрут, конечно. Но жалко, жалко... Ведь таких представителей нектона скоро и не останется совсем.
Только волосы промокшие откинула назад и сразу решительно двинулась к варвару, убийце эпибентальных морских чудес.
- Ну что ж ты творишь, вогненный?
И безапелляционно забрала лишнюю пару рук у воина кипучего, пока он и их не сгубил в пучине. Только забубнила себе под нос, что-то про невежество, неуважение к природе и неверную интерпретацию планов бытия. Между делом, пропустила "на выход" ещё одного матроса, да всё той же нетрезвой походкой, бойко переступая через штабеля мотающихся туда-сюда мертвых-живых тел и всяких обломков, двинулась к капитанскому мостику. Собственно, её очень волновал один вопрос. Как только бледный капитан, пытающийся совладать не то с кораблем, не то с самим собой, появился в поле зрения мадам Орнард, она не преминула тут же поднять волнующую её тему.
- Капитан, позвольте обратиться...
Смерила взглядом серьёзным Амира Бахрама, руки русалочьи деловито под мышку сунула.
- До меня тут слух дошёл, что вы неженаты.

Нимбл изрядно выпил, а всегда когда он выпивал слишком много пива или эля не говоря уже про крепкую дворфийскую брагу то с ним случалось страшное превращение которому бы позавидовал даже иной допельгангер, а именно что гном по его ощущениям превращался в бурдюк с двумя ножками в который залили на несколько пинт больше чем в него могло бы влезть. Теперь гном старательно отгонял от себя мысли обо всех когда либо виденых им ручьях, реках и водопадах и медленно шел через зал стараясь никого не задеть плечом и не упасть ни на чей стол потому что любой удар по его драгоценной тушке сейчас мог закончится позорной катастрофой и когда, наконец то за ним закрылась дверь и в лицо ударил неожиданно холодный воздух после спертой вони таверны то он вздохнул с облегчением, а когда он наконец то растегнул ширинку и нащупал в недрах штанов мистера Пипкинса то был вообще почти счастлив. Вскоре тишину мрачного проулка скрасило мелодичное журчание, а гном левой рукой нащупал струны у болтающейся с боку лютни и правой направляя струю как обычно бывает по привычке тихонько запел: -вот Нимбл громовержец: напился он пьян... вот темный проулок опасностей полный... канава с отбросами вони обитель... вот Пипкинс коварный: в штанине застрял... вот я блин ботинок себе обоссал...

Бледный месяц медленно поднимался над барханами, придавая огромному , разлившемуся от горизонта до горизонта морю песка нежно синеватый оттенок. Казалось, еще пару часов назад все это кипело и плавилось от невыносимого жара. Теперь же на пустыню опустился ночной промозглый холод , заставляя плотнее укутываться решивших заночевать в ней путников и инстинктивно тянуться к горящему по среди лагеря костру. Лишь слабое остаточное тепло песка напоминало об недавней жаре.

Приглушенно чихнув , Сахим плотнее одернул свой шерстяной плащ и по удобней обхватил копье. Завистливо посмотрев на горевший огонь и сидевших возле него воинов, стражник печально вздохнул. Ему очень хотелось оказаться так же среди них, но время смены караула еще не подошло. К тому же возле костра практически ничего не видно, а солдат не понаслышке знал, как опасны порой пески ночью. От мысли о возможности потенциальной опасности Сахим недовольно передернулся и еще крепче сжал древко. «Да ладно, какая к чертям опасность, разве что сам шайтан из песка выскочит! Мы уже неделю в пути и даже облезлого шакала не встретили.» - попытался быстро успокоить себя стражник. Видимо от этих мыслей или же от холода , а возможно от начавшего его не так давно мучит недуга, но в мочевом пузыре Сахима неожиданно резко стало дискомфортно. Быстро крикнув своим собратьям о своем временном отлучении, стражник под ехидные насмешки быстро побежал за стоявшую по средь лагеря огромную палатку. Можно, конечно было опорожниться и тут, но Сахим от одной только мысли , что все это может увидеть Мастер Силиса впадал в благоговейный ужас. Она и так паталогически не выносила мужчин, а тут еще и он со своим «мечом». «Ну да ладно - заодно хоть еще раз осмотрю лагерь .»

Быстро забежав за палатку, стражник воткнул в песок копье и начал лихорадочно развязывать шнурки на штанах. «Ну давай дружок, давай! Ты же хочешь! Уж я то знаю!» - послышалось в тишине. Вскоре, после недолгих уговоров ночную тишину барханов оповестило легкое , еле слышимое журчание. На лице солдата медленно, но верно начала расползаться довольная улыбка.

***
Они нашли их . Шех был в этом уверен. Все сходиться. Осталось дело за малым, как можно тише вырезать охрану и забрать то , за чем они сюда пришли. Теплый песок приятно грел тело, создавая ощутимый контраст с окутывающим их холодом пустыни. Наемник еще раз скептически оглядел свою партию – полудемон и дроу. Лучших компаньонов просто нельзя было себе пожелать, особенно сейчас, когда мир погрузился во тьму. Но все это условности, в этом калишит был полностью уверен. Сейчас они союзники , а уже через час с удовольствием захотят вскрыть ему глотку. Хоть Шех и был назначен Мастером ложи в этой банде главным, наемник ни сколько не тешил себя лояльным отношением подчиненных. Единственная уверенность у него была в его клинках и в той настоящей силе, что они дают. А еще! Лицо Шеха исказила коварная улыбка, хотя это и было скрыто от его спутников повязкой на лице. А еще он единственный знает , зачем они здесь, в этих богом забытых песках. А это уже давало некий шанс , давая наемнику статус настоящего туза в их колоде.

- Так! – тихо прохрипел наемник лежавшим возле него компаньонам, глядя как внизу в нескольких десятках метрах от них под барханом, прямиком возле палатки один из стражников , глядя в их сторону довольно справлял нужду. – Нужно сделать все тихо. В живых остаться должна только она.

Достав два устрашающих клинка Шех медленно повернул голову к тифлингу и так же тихо произнес.

-Ну что "Мираж пустыни" , думаю сейчас самый подходящий момент для проявления твоих талантов, о коих мне так много обещано. Посмотрим сможешь ли ты оправдать своё грозное имя и деньги затраченные на тебя.

В голосе были слышны еле заметные нотки издевки и некоего недоверия. После чего хлопнув по плечу дроу, Шех мотнул головой в сторону сидевших у костра солдат.

- Тебе они. Я присоединюсь позже.

В глаза помутнело, а тело пронзила резкая боль. Цукихи рухнула на землю, забрызгивая всё вокруг своей кровью. Бросив быстрый взгляд назад, Цукихи увидела только кровавое рванье кишок. Её нижняя половина отделилась от верхней.

Удар быстрый. Визуальная длина клинка врёт о его способности поражать цели на дальних расстояниях. Ещё секунда промедления - и Цукихи превратится в фарш. Есть одна идея.

Цукихи начала изменяться. Позвоночник, извернувшись змеёй, с хрустом и хлюпаньем начал отделяться от тела. Её кости начали выходить наружу, превращаясь из каркаса в когти и панцирь, покрывающий ставшие совершенно мягкими и гибкими ткани. Лёгкие раздулись, превратившись в самые настоящие воздушные мешки, способные поднять Цукихи в воздух. Обрубки кишок вытянулись, превращаясь в подобие щупалец. Шуткое зрелище - окровавленная помесь медузы и осьминога, метаморфоза, в этот раз полностью лишённая сходства с человеком - поднялась в воздух. Змеевидный позвоночник, накрыв тело быстро крутящейся спиралью, должен был быть надёжной защитой от рубящих ударов. Каждое щупальце оканчивалось тонкой длинной иглой, способной моментально втягиваться и вытягиваться, а самих щупалец было много - шипастый букет с покрытым панцирем корневищем находится там, где раньше был низ живота.

Эсли бы он был эльфом, а эта… эта рогатая эльфийкой то Нэроэ едва сдержалась что бы не расплакаться от унижения. Но он же человек! Тупоухий скот до которого воительница снизошла. И он её променял на какое-то чудище! Внутри Нэроэ быстро разгорался гнев.

Эльфийка перехватила сулицу под остриё, отбросила ногой лежащие рядом с недавним любовником оружие в кусты, замахнулась и со свирепым криком опустила на длинное, твёрдое древко на обнажённые тела. Удар! Удар! Удар! Палка из гибкого дерева со свистом врезалась в мягкую, податливую плоть. Рука у Нэроэ крепкая, а била она быстро, очень быстро.

Вымолвил - и легче на душе стало. Так всегда бывает, когда выбор сделан. Даже плохой. Даже ужасный. Даже нелепый. Сразу - легче.

Схлынула отупляющая волна чувств. Всё ещё дрожат руки, но успокаиваются с каждым шагом. Вот уже бледнеют картины прошлого. Спокойней бьётся сердце. Дыхание успокаивается. Душа уходит из горла куда-то ниже, нечувствительной становясь. Вот встают на места свои знакомые ледяные стены, ощерившись шипами и колючками. Уже не тянет отстегнуть меч и выбросить. Он не какой-то там Музраил. Он - герой. Император. Убийца. Такова его суть. Но - человек всё же. Не зверь, как скотина эта черномазая.

Идёшь, в голове всё ещё смятение. Новое понимание приходит к фехтмейстру. Есть пределы того, на что ты способен, Разиэль. Теперь ты чётко это понимаешь. И от знания этого - сильнее становишься. Не от убийств. Не от крови. От осознания собственной слабости. Зорче глаза твои стали. Проницательней - мысли. Бесстрашнее - сердце. Но и добрее, если можно такое сказать об убийце. Или так - презрения в тебе стало меньше к людям. Стал ты их лучше понимать - не как детали механизма, не как солдат, не снаружи (это ты и раньше мог) а - душой. Изнутри. Слабости их видеть и сильные стороны, даже впервые с ними столкнувшись.

Морду бить Музраилу не стал. Хотя - хотелось. Понимал, что прошёл тот через что-то похожее, но - не осознал ни черта, образина поганая, смерд слабодушный. Небось жалел, что не хватило яиц бабу резануть. А прийти во второй раз по той тропе на ту гору к нимфе - нельзя, как оказалось. Только раз в жизни даётся такое право - душу очистить. Но - каждому, даже последнему рабу. Если посмеет прийти. Если захочет такого очищения. Потому калеки ждут, что отморозок какой-то убьёт хранительницу - тогда заклятье до поры развеется. Пока новая хранительница не будет найдена. А пока нет хранительницы (год, десять лет, а то и полвека) - всё плодородие, всё богатство той долины на убыль идёт. Мор начинается, недороды, голод.

Власти даже хотели там стражу поставить и крепостью огородить всю эту местность. Не пущать народ к духовному очищению, чтоб, значит, какой дебил не резанул девицу-то - и страну сирой не оставил на полвека. Но хранительница - воспретила. У каждого потому что должна быть возможность совершить глупость и поплатиться за это. Даже у народа. Но таких случаев уже давно не бывало. Не каждый, далеко не каждый способен убить хранительницу, даже захотев. Редки такие "герои".

Всё это потом Разиэль прочитал в древних рукописях в Неженске и Ровно. Когда вернулся. Интересно же было, в чём подоплёка.

А нос... отрос! Не сразу, за несколько дней. Ночами рос, чесался, беспокоил. Сначала маленький был, уродливый. Но уже к следующему бою - нормальный нос вполне, не хуже того, что был! Как? Откуда? А вот что оказалось. Если крови из раны Хозяйки Горы испить, убив её или ранив, злого ей желая - проклятие на тебя ложится. Становишься ты ночным кровососом, который солнца страшится, еду людскую есть не может - только живую кровь пить. Люди их боятся, говорят, ещё и силой наделяет их эта кровь. Это враки всё - просто слабый человек и не сможет крови Хранительницы отведать. Твёрже железа должна быть воля, чтобы такое совершить - вот и получается, что среди кровососов этих - слабаков не бывает... Правда, раны кровососов заживают и восстанавливаются не в пример лучше, чем у обычных людей. Чтоб так просто не померли, гадины. Отсюда и легенда про то, что мясо Хранительницы целебно. Многие верят. Впрочем, может так и есть - давно никто не проверял, неизвестно это.

Разиэль же полной силы проклятия избежал, но задело оно его всё же краем - отпил он немного крови девы, но не желал ей в душе зла. Потому просто у него глаза солнце пару дней стало резать сильней обычного, ночь ярче казаться, кровь - привлекательным питьём, вкусным, а нос - отрос, как у кровососа. Потом это прошло, хотя кровь по-прежнему кажется Разиэлю вкусной, запах её дразнит. Но от солнца кожа не дымится - разве что загорать не любит. Этого он, впрочем, и раньше не любил - кожа слишком бледная, сгорает.

Разиэль: Катарсис: эффект Психологической травмы теперь почти не проявляется - всё равно неприятно, конечно - всякой борьбы будешь избегать - но руки уже не трясутся, сердце не прыгает. Штраф на атаки в очень ближнем бою отменён.

Разиэль: Восстановлен нос: Почти как был. Ещё розоватый слегка, правда - свежий, молодой. Но это пройдёт со временем. Все функции нормального носа возвращены.

Разиэль: Вкус крови: Ты чуешь кровь отчётливей прочих людей, тебе нравится её вкус и запах, иногда тебе хочется её лизнуть или выпить. Никаких положительных или отрицательных эффектов это не вызывает.

Этот забавный братец и не думал за своим орудием бусурманским возвращаться. Побежал. А Вано следом, дубиной машет, на пятки наступает. Вздумал Лю вверх взбежать по железным кольям, и тут-то Вано его и настиг. Дубиной любимой. Под зад. Точнёхонько в оба полупопия, промеж них, пендель попал. Взвился от этого дела Лю сразу наверх! Вряд ли от пенделя, скорей вспомнил вдруг, какой он ловкий. Нет, копчик, кажется не разбил, зарраза.

Такой удар ушёл, простите, в задницу. Если б по голови или ноге - уже в руках была б победа. А удар в жопу они и ушёл в жопу. Неужто специально подставился, супостат?

А супостат забрался на столбов стальных верхушки - для Лю такое было просто, с его-то обычными тренировками - и оттуда пакостит. Ногой норовит в голову Вано попасть, шутник. И споро так, макака хренова! Пятка прям возле уха просвистела. Ну и чего теперь делать? Лю наверху, Вано внизу... Вано лазить могёт, конешно, но скорей в стиле медведя, а не обиззяны поганой. Конфуз! Вон и зрители на трибунах гогочут, советы выкрикивают для Лю. "Поссы на него, будь пацаном мля!" - пьяный чей-то могучий голос из общего хора выделился. Ну аккурат на ярмарке какой...

Ссылка на побольше ссылка

Ссылка на старый ссылка

Я подошел к Лионе и взял ее за руку ненавязчиво. Вгляделся в туманы, крышу дома увидел. Такого, как вдруг представилось явно. И ведь не моя это была фантазия, по большому счету, а Лионы, но вот же. Дом, хороший. Такой, как нужен, и не описать его лучше.
И так вдруг спокойно стало, осознавая, что за будущее нас ждет в нем. Спокойное, тихое. И мы не станем чудовищами. Для меня это значило, что я буду нормальным, как бы дико это не звучало в подобном месте. Я, человек, упивавшийся убийствами и страданиями людей, бывший монстром уже в своем мире. Сколько раз я мог бы видеть, как душа убитого мною человека покидает разрушенную оболочку, преображая все вокруг, и впитывать ее энергию в себя. Но, это было не здесь, это было там. А здесь, казалось бы, в месте, для которого я был рожден, где фраза "смерть - это начало новой жизни" даже больше, чем просто цитата. Это данность, которую ты видишь своими глазами незамедлительно. Здесь - я перестал видеть смысл в том, что делал всю жизнь, здесь вдруг я нашел девушку и дом. Это все дал мне Город.
Добрый Город. Он добр по-своему, не всем дано понять его доброту, что простирается даже на окраины, даже на свалку вне его пределов. Да, он страдает, да, он некрасив, ужасен. Мрачен, населен Падшими, Лордами и прочими ужасными существами, чьи имена я пока не знаю. И где-то там сидят великие Архитекторы, что забыли изначальную цель, упиваясь своим могуществом. Но этот Город продолжает, исподволь, помогать всем вокруг. Даже это глупое исполнение желаний, дающее всегда больше - и часто то, в чем ты и не нуждался особенно - чем ты попросил, это тоже его доброта.
Добрый Город добр к людям. Но понимают ли это они в погоне за спасением, так, как им это видится?

- Ну что? Я не хочу тебя принуждать, милая, просто подумай о нашем Доме. Я приму твой выбор, любой. Знаешь, я люблю этот Город. Я понял это только что. Потому что каким бы я не стал, я уже не буду большим монстром, чем был. -

Сложив ручонки на груди, Линда стояла и рассматривала унылое великолепие стен возведённого храма. Ей-богу, в склепе и то поуютнее будет. Там хотя бы ощущается некий идущий от стен мистический холодок, намекающий, что есть что-то больше тебя. Не сильнее, не важнее, но больше. Мощнее. Что-то сверхобъективное. И дать взятку, повлиять, схитрить, просто пройти мимо или улизнуть у тебя никак не получится. Не потому что это что-то такое большое. А потому что ты - маленький.
Понимаешь, да?
Здесь же просто обычные холодные стены. И если что в них и есть, то этому чему-то явно не достаёт вывески "Дьявольский храм. Вход - 100р. Пенсионерам, участникам ВОВ и учащимся - скидка 25% (по предъявлению документа). Лица до 14 лет только в сопровождении родителей!"

Конфузные совестемучительные щупальцеобразные мысли покинули белобрысою тыкву. Волшебство стыда кончилось.
Потерев покрасневший от крови и постоянных чуханий нос, Линда стащила с плеча Прохора. Посмотрела вопросительно, мол, нравится ему здесь или нет.
А потом, подхватив, рыцареобразного зайца под лапы, с довольной улыбочкой приблизилась к Владу. Обошла его со всех сторон. Так и эдак разглядела. Потом девчонкой мелкой, назойливой, будто даже перекосившийся бантик у неё есть, встала прямо перед ним. Так, чтобы ему пришлось наклонить голову к груди, чтобы её видеть. Стоит, значит. Улыбается хитро. Только в глазах вот не хитринка, и вообще что-то далёкое от улыбки. Просто два желтеловатых глаза. С серыми крапинками-искорками.
Линда зашептала:
- Храм Мрачного Ангела. Ангела Павшего. Павшего от Величия к Высокомерию. А от него — к Презрению ко всем, кроме себя самого.
Улыбка упала. Девушка сделала шаг назад. И ещё.
- И стал он духом расточительным и безжалостным...*
Сотканную из света десницу вверх потянула. Куда-то в пространство над статуей Влада. Того, что даёт надежду на будущее.
Эх. А она-то, дура, думала, что надежда - не самая хорошая подруга. Ошибалась, наверное.

Протянутая ладошка поманила к себе потолок. И своды храма затрясло. Жадными ртами раскрылись окошки-иллюминаторы. Обрамлённые извилистыми рядами перьев, кончики которых лирически засеребрились, они пустили в храм мягкие кружевные лучики света. Они стремительно направились прямиком к тёмному изваянию. Как вы уже поняли, у них там место встречи.
Статуя Влада чуть приподняла голову вверх, подставляя свой обсидиановый эпидермис навстречу тёплому сиянию. И даже будто бы крылья пошире растопырила, чтобы сильнее быть охваченной этой мерцающей аурой.
И стоит дарующее надежду изваяние, красивое стоит. Млеет вулканическое стекло под устремлёнными на него лучами, орошающими его тело таинственным сиянием. Вот только раскинувшиеся крылья статуи почему-то не хотят пропускать свет. Позади них, по неизвестной причине, его нет. Только тьма.

- Замечательно, - фыркнул Конрад, подойдя к сейфу и глядя на целую груду битого стекла. – Больше таким методом ничего не вскрываем. Если бы там была вещь, за которой я сюда пришел, она была бы уже испорчена.
Он обернулся, чтобы посмотреть на остальных членов группы.
- Неужели никто из вас не знает, как вскрывать замки? У меня есть метод чтобы «уговорить» замок открыться, но для этого нужен кто-то, кто знает, как использовать отмычки.
Он перевел взгляд на ворота.
- А может быть мы могли бы найти код в других комнатах. Не надо забывать и про такую возможность.

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Максим:
Закрыл глаза и начал глубоко дышать животом. Вдох, выдох. Вдох, выдох.
Вдыхать энергию Вселенной. Выдыхать все, что мешает Вселенной услышать глас. Руки расслаблены. Ноги расслаблены. Ум расслаблен. Энергия Вселенной заполняет тело.
Темная и разрушительная энергия этого места заполняет тело. Пульсирует в центре груди.
Острая боль.
Кажется, в твоем теле сидит некая отвратительная мелкая тварь размером не более пальца руки.

Энергия струится багровым светом сквозь его кожу, наполняя все существование.
Ненависть. Злоба. Голод. Жестокость.

Это молчаливое существо суть сущность бесконечного зла, образованное зловонным дыханием больной Вселенной. Оно сидит тихо, пропитывая тебя своей тьмой.

Существо растет. Его ноги входят в твои ноги , его голова — в твою голову, его торс совпадает с твоим торсом.
Это существо бесконечного зла находится прямо под кожей. Оно растет всместе с кожей, вместе с тобой.

Вот уже и эльф, и покрывало, и то, что ты считал собой, находятся внутри него, вместе со всеми их жалкими и ничтожными страхами, сомнениями, пристрастиями.

А тварь растет дальше. Вот она уже обозревает бесконечную пустыню сверху. Вся пустыня находится внутри него, а его голова находится среди звезд и планет. Должны же быть хоть где-то звезды, да?

Рост продолжается. Вот уже вся вселенная, все, что может себе представить его ум, находятся внутри него. Вместе со всеми людьми, их мыслями и страданиями.
Как тут жутко. Как тут голодно. За пределами вселенной, в абсолютной пустоте.

Пора возвращаться.
Стремительно уменьшается существо в размерах. Вот уже голова его находится среди облаков. Вот уже гораздо ниже.
Тут оно останавливается на мгновение и смотрит вниз. Там сидят два существа. И оба страдают.

Тот, что выше, страдает от несвободы. Он чей-то раб. Все, чего он желает - освободиться от оков. Жалкий глупец.
Тот, что пониже, тоже страдает. Он тоже несвободен. У него тоже множество пристрастий, привязанностей, эмоций. Все, чего желает он - освободиться от них.
И он жалок не менее.
Они похожи. Но между ними есть одна большая разница.
Один сейчас удалится, весело насвистывая.
А второй умрет, отравленный злом и тьмой.

Энергия Вселенной, сущность бесконечного страдания, окружает тебя.
"Пусть он будет свободен. И снаружи, и изнутри."
Так просто.
Существо начинает уменьшаться. Вот уже его тело совпадает с твоим телом . Его ноги входят в твои ноги , его голова - в твою голову , его торс совпадает с твоим торсом. Теперь он снова плоть и кровь.

Ты открыл слезящийся глаз и взглядом, полным страдания и отвращения, взглянул на своего собеседника.
— Ты можешь быть свободен, ссука— злобно прошипел ты.
А потом тебя начало рвать густой черной кровью.

Эльф отступил на шаг, чтоб в твоей блевотине сапожок не запачкать.
Стянул с себя свои роскошные волосы, оказавшиеся на поверку обычным париком. Медленно вытер этим же париком грим с лица и головы, открыв нездоровую, покрытую язвами и гнойниками кожу. Отбросил парик в сторону небрежно.
Вытащил линзы из глаз.
А потом усмехнулся, весело глядя на тебя желтыми мутными глазами:
"Спасибо. Ты был очень... добр. Пока-пока."
Развернулся и ускакал в туман.
Весело насвистывая.

Вы не можете просматривать этот пост!

Жерар Лиона Майерс:
Майерс:
Обняв людей повел их подальше от прибывших сказочных существ.
Идешь. И вдруг...
Очень неприятное ощущение. Очень... Беспокоящее.
Машинально прикинул как ты убьешь своих спутников. И...
Не испытал обычного возбуждения.
Очень странное место. Чувства. Эмоции. Даже болевые ощущения.
Все в этом месте приглушенное. И как метафизической пылью присыпанное.
И чем дальше, тем сильнее это становится заметным.
Внезапно, ты очень явственно почувствовал, как место, в которое вы попали, пьет твою жизнь.
Медленно. Сейчас ты чуть менее живой, чем когда прибыл. А вскоре, будешь еще чуть менее.
И еще. Пока от тебя не останется только... Ты сам не знаешь, что. Но его будет очень мало.
Грустно так стало... Но не очень.

Жерар и Лиона:
Уходите вместе с Майерсом.
Подальше от этих поганых чудес.
Лиона прочитала записку и безразлично в карман сунула.
"Он попытается вас убить."
Паранойя процветает. Да и в любом случае, лучше уж Майерс в компаньоны, чем оставаться с монстрами прилетевшими.
Эти уж точно прикончат.

Бриджер Памела Савельев :
Бриджер:
Вроде никогда не был особенно религиозным.
А тут... Накатило что-то аж.
Хотя, может такие звоночки в душе звенеть начинают автоматически, когда в подобное место странное попадаешь.
А энергию ты почувствовал.
Но и только.
Все силу жизненную сожрал прилетевший крылатик.
Ни капельки тебе не оставил.

Грустно вздохнув, пошел за своей собачкой.
Буддиста искать.

Памела, Савельев:
Идете за собачкой Бриджера.
Собачка бежит вперед целеустремленно.
Савельев по сторонам настороженно зыркает.
Памела не знает, куда катану деть.
И нести катану неудобно и бросить жалко и за мусор цепляется.
И вообще, тоскливо тут все.
Вокруг мусор и туман трубы в тумане видны и стены города. Вот и все ориентиры.
Настроение такое... Специфическое.
А вокруг пыль, тлен, грязь и уныние сплошное.

Влад:
Втянул жадно всю жизненную силу, какую смог.
Потом, окрепший, бодрый и наглый,
Глейзера прогнал.
Мышцы свеженарощенные напряг.
Так, что мерзкие и нечестивые узоры проступившие на нездоровой бледной коже зазмеились жутко.
Крылья растопырил, перья на них встопорщив и распушив, чтоб больше казаться.
И прогнал...
Победно каркнул в спину побежденного самца.
Горделиво переступил с ноги на ногу.

Линда:
Презрительно отказалась впитывать жизненную энергию.
Не желаешь ты этого.
И вообще, не голодна.
Усевшись в позу лотоса,
провожаешь уходящего в метафизический закат Глейзера, пустым взглядом.
Не реагируя на него никак.
Устало закрываешь глаза, прощупываешь ближайшее пространство. Ничего интересного не обнаруживая.

Глейзер:
"Прощай Ангел, прощай Дева. Верю, наши пути еще пересекутся. "
— Отступил еще на шаг, метров десять сразу преодолев.
Потом остановился.
И из чистого тщеславия добавил пафоса в свой уход.
Подсветил пространство теплым светом. Желтым и красным. И охрой.
Чтоб как будто в закат уходишь.
Героически так.
Чтобы.

Максим, пожав плечами, сел в позу лотоса на невесть откуда взявшееся у чебурашки покрывало. Шелковое, вот ведь фокус. Мало чем отлиается от сидения на голой земле, зато - шелк! Максим хмыкнул.
- Что меня выдало? - спросил он с любопытством, потом опустил глаза на свои ноги, - А. Ну да. Не нужно быть Шерлоком Холмсом.
Эльф начал ласкать Максима, вызывая у того некоторое недоумение.
- Надеюсь, люди вам нужны не для...
Парень едва успел закрыть глаз. Чербурашка ткнул в него своим негиигиеничным пальцем, и весьма больно.
Проси как хочешь. Город слышит и мысли и слова. А, если с первого раза Город желание твое не исполнит, я тебе глаз вырву. Говорят, от боли и крови Город слышит лучше.
Вот это фокус, значит, Город все-таки исполняет желания. А его не выполнил. Ни одно. Максима чутка бросило в пот.
- З-знаешь, именно мои желания Город почему-то не выполняет.
Ну не собирается же он на самом деле вырвать глаз? Это ведь невозможно, вот так вот голыми руками вырвать человеку глаз? Или возможно? Хотя, даже если невозможно, чебурашка этого не знает, так что от того не легче. Лучше уж тогда чтобы было возможно.
Ну вот. Мысли уже распоясались. Тихо. Не думать о лишнем. Если кровь и боль помогают исполнению желаний, значит и страх должен помогать, логично?
- Впрочем, я попробую. Но это займет время. Минуты три. Может, пять.

Максим закрыл глаза и начал глубоко дышать животом. Вдох, выдох. Вдох, выдох. Вдыхать энергию Вселенной. Выдыхать все, что мешает Вселенной услышать глас. Руки расслаблены. Ноги расслаблены. Ум расслаблен. Энергия Вселенной заполняет тело. Интересно, это все та же вселенная, или другая?
Стоп. Лишняя мысль. Отогнать ее. Пусть думается сама.
Энергия заполняет тело. Энергия концентрируется в центре груди, в духовном сердце, в Анахате. Там энергия принмает форму раскрытого цветка лотоса, в центре которого сидит некое существо, размером не более пальца руки. Энергия струится золотистым светом сквозь его кожу, наполняя все существование. Любовь. Сострадание. Это молчаливое существо суть сущность бесконечной мудрости, образованное дыханием Вселенной. Оно сидит тихо, спокойно, в совершенном равновесии.
Существо растет. Его ноги входят в ноги Максима, его голова - в голову Максима, его торс совпадает с торсом Максима. Это существо бесконечной мудрости находится прямо под кожей. Оно растет всместе с кожей, вместе с самим Максимом. Вот уже и эльф, и покрывало, и то, что Максим считал собой, находятся внутри него, вместе со всеми их страхами, сомнениями, пристрастиями.
А он растет дальше. Вот он уже обозревает бесконечную пустныю сверху. Вся она находится внутри него, а его голова находится среди звезд и планет. Должны же быть хоть где-то звезды, да?
Рост продолжается. Вот уже вся вселенная, все, что может себе предстваить его ум, находятся внутри него. Вместе со всеми людьми, их мыслями и страданиями.
Как тут одиноко. Как тут спокойно. За пределами вселенной, в абсолютной пустоте.
Пора возвращаться.
Стремительно уменьшается он в размерах. Вот уже голова его находится среди облаков. Вот уже гораздо ниже.
Тут он останавливается на мгновение и смотрит вниз. Там сидят два существа. И оба страдают. Тот, что выше, страдает от несвободы. Он чей-то раб. Все, чего он желает - освободиться от оков. Жаль его. Тот, что пониже, тоже страдает. Он тоже несвободен. У него тоже множество пристрастий, привязанностей, эмоций. Все, чего желает он - освободиться от них. Жаль и его.
Они похожи. Но между ними есть одна большая разница. Второй может помочь себе сам.
Энергия Вселенной, сущность бесконечного сострадания, окружает первого.
"Пусть он будет свободен. И снаружи, и изнутри."
Так просто.
Он начинает уменьшаться. Вот уже его тело совпадает с телом Максима. Его ноги входят в ноги Максима, его голова - в голову Максима, его торс совпадает с торсом Максима. Теперь он снова плоть и кровь.

Максим открыл глаз и взглядом, полным сострадания и жалости, взглянул на своего собеседника.
- Ты можешь быть свободен, - нежно сказал Максим.

Почувствовав как Глейзер потянул её энергию, Линда ухмыльнулась. Ну-ну. Не отравись только. Язвенник.

Шупальца сжали тела эльфов и подняли в воздух. Они впились в легковесную плоть, будто стараясь извлечь из них как можно больше. Истомы. Боли. Звуков.
Не сразу Линда поняла, что среди сжатых ею тел находится одно не такое, как все остальные. Какое-то нежное. И слишком живое. В её хватку попал кто-то, чью жизнь оборвать легче всего. А потому тяжелее. Увидев девушку, Линда даже не изменилась в лице. Просто резко притянула щупальце в себе и опустила помятое тельце в метре от себя.
- Мне жаль. Прости.
Пробубнила под нос себе. А может и громко сказала, но агонические повизгивания жарящихся эльфийских тушек не дали расслышать.
Линда пристально на них посмотрела. Ощутила вздувающуюся и расползающуюся кожу, горелый запах подгнившего мяса. Плоть истерично содрогалась под её щупальцами, которые она чувствовала, словно это были её пальцы. Но эти повизгивания. Эй совсем не хотелось их слушать. Совсем-совсем.
Пальчики одним сильным движением вошли в слуховые каналы, пробили ушные перепонки. Линда даже толком не успела почувствовать в какой момент раскрошились слуховые косточки. Лишь вязкий шлепок. Как будто лопнул шарик. Так она и не узнала как у эльфов ушки устроены: так же, как у людей, или по-другому.
Но нет, не так. Я ведь их слышать не хочу. Зачем в уши-то?
Щупальца извильнулись. Хрустнули стенки и перегородки носовой полости.
Да нет же. Не слышать, я сказала.
Глазные яблоки вытекли наружу. Или выкипели - непонятно. Но визг всё равно стоит, стоит в ушах. О, кстати, теперь Линда поняла как нос связан с глазницами через носослёзный канал.
Эм. Да как их заткнуть-то?
Вернув щупальца в носоглоку, она решила пропихнуть их в гортань.
Вооот. Дышать не могут, соответственно, и визжать не могут. Правда основание языка сейчас выгорит. Но так всё равно лучше.
Критично осматривая сквозь свои полупрозрачные персты как обгорают проклюнувшиеся наружу рёбра, Линда наконец решила что делать с эльфийским отродьем.
Сжать ещё сильнее. Плотнее. Туже.
Присосками сияющими припасть. И потянуть. Как через десятки трубочек.
Невидимые капилляры стали наполняться каким-то новым свечением. Переливающимся. И тёплым.

Осушенные и выжженные жмурики птичками перелётными устремились куда-то в сторону горизонта. Но куда им? Шмякнулись недалеко где-то. Через кучу мусорную. Ну, может, через две.
Конечно, гуманнее было бы их добить. Но только убивать - плохо. Да и вообще они матом ругались. Кажется.
А щупальца становятся всё тоньше и тоньше. Теперь больше на длинные медицинские иглы смахивают. В которых ртутью беснуется радуга. Линда хмурится. Ей хочется оставить радугу себе. А в голове:"...сообразно с моими силами и моим разумением, воздерживаясь от причинения всякого вреда и несправедливости..." Да блин.
Ладно. Линда склонилась над девушкой, которой имела неосторожность сломать рёбра. Улыбнулась, погладила по голове. И говорит такая:
- Десять ночей Айболит
Не ест, не пьёт и не спит,
Десять ночей подряд
Он лечит несчастных зверят
И ставит и ставит им градусники...
Прислоняет "градусник" к животу. И ждёт чего-то.
Остальные тянутся к другим раненым. Хорошо так тянутся. И тепло от них. Как от маминого чая с малиной.

Вы не можете просматривать этот пост!

Держась за шею Симфалийского птица, Линда пыталась сделать сразу три вещи: не упасть, не выронить Прохора и... (как бы по-мягше выразиться) не извергнуть наружу содержимое желудка. Как ни странно, последнее удавалось легче всего: наверное, она уже лет сто не ела и не пила ничего. Интересно, а почему ей ни есть, ни пить не хочется? Что обманывает организм? А главное - как? Наверное, вопрос так и останется без ответа.
Влад шепчет.
Линда вымученно на него смотрит. Кивает. Ноги девушки обхватывают Влада в районе пояса. На лице полнейшая серьёзность и мертвенная бледность. Видимо, про ничтожных червей ей не понравилось. Вдох. И решительный выдох.
Вполоборота развернувшись, выставила вперёд светящуюся когтистую конечность. И пальцами будто воздух мнёт. Сосредоточенно, пытаясь представить как это должно в дальнейшем итоге выглядеть. Испускающие свет щупальца, словно из сияющего тумана сотканные, пытается создать и протянуть в сторону тех, кто на людей нападает. Представляет как они огибают тела эльфийские, сдавливают, на части рвут, извилистыми движениями проникают в рот, в уши, в нос. И прочие отверстия.

-Гм. Товарищ безликий лорд. А зачем нам говорить что нас связывало со жрецом если вы нас все равно убьете? Это конечно очень мило с вашей стороны что вы разрешили нам еще немного пожить, но тем не менее явно недостаточно для того чтобы убедить нас в чем-то. Может исполните последнее мое желание: дадите вкусно поесть... А я вам, так и быть, все расскажу. Все что пожелаете расскажу. И про жреца, и про то куда он нас вез.
Совсем непозитивный какой-то разговор получился. И от мысли что этот вот упырь сейчас попытается всех их убить у Прохора сильно сжалось сердце. Не хотелось ему умирать, но помешать он этому объективно не мог своими человеческими силами. А значит надо прибегнуть к силам нечеловеческим. Очень хотелось сейчас жить, но иного пути Прохор не видел. Так может хоть лорда удастся на тот свет за собой утащить и остальных спасти. А может не удастся, и эффект окажется похлеще взрыва ядерной бомбы. А не суть. Если лорд не умрет все равно всех съест. Сил у него мноооого.
Сглотнув подступивший к горлу комок Прохор зашептал тихо.
-Бегите, Андрей. Как можно быстрее отсюда бегите, а я...
Прохор постарался искренне улыбнуться и медленно пошел к этому самому эльфийскому лорду, начиная тем временем интенсивно думать. Громко так думать, чтобы даже в соседней вселенной инопланетяне на своих тарелках смогли сигнал этот уловить.
Архитекторы, архитекторы, Архитекторы, АРХИТЕКТОРЫ! ИДИТЕ СЮДА АРХИТЕКТОРЫ! ТУТ ТАКОЙ ВКУСНЫЙ ЛОРД, АРХИТЕКТОРЫ! СКУШАЙТЕ ЛОРДА, АРХИТЕКТОРЫ! ЛОЖЕЧКУ ЗА МАМУ, ЛОЖЕЧКУ ЗА ПАПУ, ЛОЖЕЧКУ ЗА РАЗВИТИЯ ГОРОДА! ПОКУШАЙТЕ МОИ ЛЮБИМЫЕ АРХИТЕКТОРЫ! МОИ ХОРОШИЕ АРХИТЕКТОРЫ! СЮДА! СЮДА! СЮДА! ЕДА! ДЕЛИКАТЕСЫ СО ВСЕГО УНИВЕРСУМА! ИЗ МИДГАРДА ДЕЛИКАТЕС! ЕДААААА! ПОСТРОЙТЕ ГОРОД ИЗ ЛОРДА! ПРЕКРАСНЫЙ ЗОЛОТОЙ ЭЛЬФИЙСКИЙ ГОРОД ИЗ ЗДОРОВЕННОГО ВКУСНОГО ЛОРДА! ПРОСТО ГОРОД МЕЧТЫ!

Убежал, убежал, убежал... билось в голове. Ничего больше, обрывки эмоций, картинки, ритмичная работа тела. Непривичная и естественная одновременно. Прыжки на десятки метров, удар плеча, что сшибает хлипкую дверь барака с петель, стены, что попирают спину. Кто-то мелкий бежит прочь - Глейзеру безразлично. Скрючившись на полу в позе эмбриона он забился в угол.

Эдуард с легким стоном закрыл было глаза и тут же, вздрогнув, открыл. Ему показалось, что сейчас металлические руки сломают стены вокруг и будут гоняться за ним, как за бедный Виком, чтобы схватить его и раздавить в кровавый фарш. Сердце билось как сумасшедшее, но сил сопротивляться уже не было. Глейзер закусил губу, чтобы не закричать.

Проклятье. В глубине души зародилась злость. Проклятье. Вик сломал стену и мог бежать, но вернулся, чтобы спасти его. Проклятье. Спас ведь, а сам погиб. Злость заполняла душу, пожирая страх. И Макс со Светой. Они так ничего и не поняли, когда их плоть была растерзана. Злость заполняла его снизу вверх. Они пошли за тобой, Глейзер и никто из них не выжил. А ты живешь, зачем-то. Злость добралась до горла, перехватила дыхание. Не смей сдаваться ублюдок! Их смерти иначе ничего не будут значить! Их лица будут стоять перед твоими глазами, когда ты закроешь их. Но пока глаза твои открыты, ты должен, бороться! Тогда их смерти будут иметь смысл. Ты должен продолжать поиск, даже если еще тысяча душ будет брошена на его путь.

Злость заполнила его всего очищающей волной и отступила, оставив пустоту и сосредоточенность.

Глейзер поднялся. Провел рукой по стене, заставляя ее стать зеркальной. С отражения на него смотрело угрюмое и грязное лицо с желтыми глазами. Глейзер смочил пальцы слюной и задумчиво провел двумя пальцами полосу со лба до шеи через глаз. Получилось весьма забавно, так что человек даже улыбнулся. Хотя в своей прошлой жизни, Эдуард далеко не сразу бы узнал себя, этот новый парень ему все равно нравился.

Пора было перестать держаться за прошлое и полностью принять свое новое настоящее. Его старые штаны и сорочка изодрались, но в шкафу соседней комнаты он чудесным образом нашел именно тот, костюм который был ему нужен. Пусть и с лишней позолотой. Она ему импонировала даже. Вещи, кроме золотых украшений, тоже были безжалостно выкинуты.

Пару секунд Глейзер разглядывал свои визитки, а потом ухмыльнувшись стал сжигать их одну за одной. Он просил Вика напоминать ему, кто он такой. Но он оказался неправ, в этом нет нужды. Эдуард Глейзер кончился. Погиб там, в обломках мясовоза, проткнут арматурой, растерзан когтями жрецов, проткнут копьем летающей твари, раздавлен стальными лапами и сожран пылающей маской. А есть другой - он выжил. Имя придет позже. Найду, как и все в этом городе.

Начало времен

В начале были боги. Два бога. И любой мореплаватель поклонялся одному из них. Будь ты торговец или просто мореход, бороздящий волны Великого Океана ради удовольствия, все равно было бы неплохо принести жертву Харримасту, великому богу пиратов. Возьмешь, бывало, пару бочек вина или эля, зальешь воском сундук, полный золота и зелий, свяжешь все это вместе, окропишь все это капитанской кровью и... может быть Харримаст вступится за тебя, сохранив твой корабль от корсаров и штормов. Ну а уж если не принес жертву, то лучше молись тому богу, которому ты поклоняешься, чтобы он был на твоей стороне. Ибо Харримаст, уж будь уверен, напустит на тебя всех своих последователей. А хуже них никого нету во всехх морях всех миров. Кхм. Ну, конечно, если не брать в расчет последователей Йарраша.

В иерархии богов этого мира Йарраш изначально был первым помощником Харримаста, боцманом, если хотите. Он являлся пиратам в видениях, горяча их кровь и вселяя в них храбрость перед боем. Злобный, мстительный бог, который поднимался из волн, оседлав великого Кракена, который перекусывал корабли своим клювом. В другой своей ипостаси он являлся в виде человека с сияющим черным светом крюком вместо руки на палубе вражеских кораблей, сметая одним взмахом колонны воинов.

Со временем, некоторые пираты начали поклоняться исключительно Йаррашу. Не все. В основном те, чьё упивание битвой и реками крови превосходило их алчность. Эти пираты отправили на дно морское легитоны невинных душ во славу своего бога. Других же они подвергали жесточайшим пыткам, покуда те не отрекались от своих богов и не приносили клятву верности Йаррашу. Новообращенные с извращенным садизмом следовали по пути своих учителей, ведомые лишь одной мыслью: заставить других страдать так же, как ранее страдали они.

В конце концов, пиратское братство распалось на две фракции: Одних, поклонявшихся Харримасту, больше интересовали приключения, романтика дальних морей, соленый ветер в лицо... И кодекс чести. Извращенный, пиратский, но тем не менее. Таким даже не чуждо было некое милосердие по отношению к своим врагам. Ну а те, кому больше нравилось окрашивать воды океана красным без всякой жалости, продали свои души Йаррашу.

Харримаст видел, как растет сила и влияние его бывшего помощника и способы, которым он добивался своих целей, огорчали его. Однако, вместо того, чтобы изгнать Йарраша из этого мира, Харримаст решил в пользу более мягкого наказания. Заключения.

Век, проведенный в тесном кубрике в недрах небесного дредноута Харримаста сильно изменил Йарраша. Он покаялся и раскаялся, по крайней мере внешне. Покрытый язвами и струпьями, он покинул место своего заключения и припал к ногам своего хозяина, вновьпоклявшись ему в вечной верности. Кракен же его был на вечные времена заперт в огромной пещере под толщей вод Великого Океана.

Про себя, однако же, Йарраш поклялся отомстить Харримасту, и отомстить страшно. И ключом к его плану станет небольшой островной город под названием Фрипорт.

Предательство

Фрипорт был основан на парадоксе. С одной стороны, он создавался пиратами и для пиратов, спокойная гавань, идеальное место, чтобы сбыть награбленное и отдохнуть от трудов неправедных. Но с другой стороны он требовал от прибывших соблюдать четкие правила и оставить все это пиратское "хей-хо" на борту корабля.

Таким образом, город, основаный пиратами для пиратов, требовал от пиратов, чтобы они перестали быть пиратами. Несмотря на то, что правила эти действовали только на острове, они все же оказали свое влияние и на поведение пиратов в рейдах. Чуть меньше крови проливалось в схватках; многих пиратов можно было даже назвать скорее искателями приключений, авантюристами, нежели грабителями. И постепенно они возвращались в лоно служения Харримасту.

С его точки зрения, растущий и процветающий Фрипорт служил лучшим доказательством его правоты и мудрости, которую он проявил, не изгнав Йарраша; сила взбунтовавшегося бога и так таяла без вмешательства Харримаста, с уменьшением числа его поклонников.

Для Йарраша, однако же, Фрипорт оказался пресловутой последней каплей. Пираты, соблюдающие закон?! Пираты, сдерживающие себя?! Пираты, молящиеся трусливому богу?!

Даже Великий Рейд, величайшее достижение пиратов Фрипорта вызывал у Йарраша лишь кривую ухмылку. В глазах кровавого бога Великий Рейд, в котором капитаны Драк и Франциско объединили под своим командованием всех пиратов Фрипорта и разбили объединенные эскадры прибрежных государств, выглядел ужасающим компромиссом. Он был бы рад, если бы каждый пиратский капитан сражался сам за себя, каждый с каждым. В его глазах любой альянс был признаком слабости. Ну а уж если пиратам нужна была поддержка перед лицом врага, что ж. Тогда они должны были молиться богу, который действительно знал толк в сражениях! Ему, конечно.

Так что Йарраш только потирал руки, когда потрепанные эскадры перегруппировались и приготовились вести полномасштабную войну против Фрипорта. Войну, в которой корсары, тоже ослабленные предыдущей схваткой, победить не могли. Когда пираты будут разбиты, Харримаст потеряет своих почитатилей, а с ними и свою силу. Ну а тогда Йарраш легко положит конец существованию своего ненавидимого хозяина.

Тем не менее, Йарраш хотел оставить некоторое количество пиратов Фрипорта, дабы они продолжали наводить ужас на мирные караваны в стиле, столь угодном ему. Для этого он избрал самых изворотливых, самых опытных пиратов Фрипорта, тех, в чьих сердцах еще горел старый огонь, и явился к ним во снах. "Не принимайте участия в грядущей битве", предупредил он их, "Держитесь позади и я сделаю вас первыми среди пиратов, которые будут править морями этого мира на протяжении тысячелетий!"

Пятеро пиратов отказались.

Даен Дануд, гордый и жестокий капитан, был слишком самоуверен и считал, что достигнет заслуженной славы сам, оставаясь лояльным к капитану Франциско, который объявил себя Морским Лордом Фрипорта (равно, как и его злейший враг, и, на данный момент ближайший союзник, капитан Драк). Франциско, как считал Дануд, будет легко управляем, прийдя к власти во Фрипорте.

Моаб Цис'Варион, дроу, закаленный схватками в гладиаторских боях пиратского города, связанный клятвой чести, принесенной капитану Франциско, чьи приспешники освободили его.

И весьма необычный любовный треугольник.

Золтан Заска, бретер, авантюрист, был не заинтересован в предложениях Йарраша. Ему был люб азарт погони, свист ветра в парусах, приключения, а отнюдь не кровавые развлечения, который предлагал Йарраш. К тому же, покинув службу капитана Франциско он не смог бы больше видеться со своей возлюбленной,

Дженни Рамси, шебутной разбитной черноволосой девчонкой, которую Франциско обучил пиратству. Дженни никогда особо не любила Франциско, но, в свою очередь, не хотела уходить от него, ибо была влюблена в

Эзекиля Карти, громилу с красной шеей, который посвятил всю свою жизнь служению капитану Франциско.

Отвергнутый, как он считал, сборищем слабаков и трусов, разъяренный Йарраш заперся в пыточной Харримаста, дабы тот не услышал его яростного рева. О неет, он все же посмеется последним.

Драк, между тем, думал почти так же, как Йарраш. Он понимал, что война разрушит Фрипорт, и поэтому он, за спиной Франциско, подписал договор с государствами с континента. Договор прекращал конфликт и признавал Фрипорт вольным городом. Франциско не узнал о договоре до тех пор, пока его флот не ввязался в битву, когда было уже поздно. Флот же под командованием Драка развернулся и свободно покинул поле боя.

Пятерка, ранее отказавшая Йаррашу, стояла на палубе и смотрела, как окрестные воды краснеют от крови пиратов, пролитой благодаря предательству. И в этот момент, когда волны уже захлестывали палубу тонущего корабля, они прокляли Харримаста и отреклись от него. "Как мог ты, бог пиратов, позволить случиться такому со своими последователями!", закричали они.

Перед тем, как волны в последний раз сомкнулись над их головами, каждый поклялся верно служить той силе, которая сможет их спасти.

Йарраш это слышал. И смеялся.

Саженная пятерка

Покуда Харримаст наблюдал за возвышением Драка и благосклонно принимал молитвы пиратов Фрипорта, Йарраш выдернул пятерых богоотступников из послежизни посреди бесконечного океана, дав каждому из них корабль. Хоть капитаны и стали теперь нежитью, они все еще помнили обещание, данное ими в прошлой жизни. И Йарраш не замедлил напомнить им об этом, явившись во плоти. В руках у него были могущественные артифакты - оружие и инструменты, что когда-то вручил ему Харримаст, чтобы нести его волю на морях.

Стоя на квартердеке флагмана, "Утопщей девы", Йарраш молвил так.

- Вы моя саженная пятерка, - сообщил он. - В этом обличьи я поведу вас, дабы старый ворон Харримаст ничего не заподозрил. Под моим командованием вы станете чумой этих морей. Вы будете грабить и убивать как ни один пират до вас, вы будете это делать без устали и вы будете делать это при помощи бога на вашей стороне. Вы покажете всем флотам этого мира, что они купили не мир, но краткую передышку. И вы покажете пиратам Фрипорта, что они недостойны носить это гордое звание. Они присоединятся к нам - или море поглотит их, одного за одним.

И саженная пятерка, ведомая богом, отправилась в самый жестокий поход, который когда либо видел океан. Естественно, им был неизвестен план Йарраша. Тот хотел вновь развязать войну континента с Фрипортом, поледнюю войну, в которой все флоты мира соберутся фокруг Фрипорта. И тогда... тогда Йарраш произнесет заклинание и выпустит своего любимого Кракена, который разнесет каждую последнюю лодчонку в клочья. Когда все мореплаватели мира и все пираты будут мертвы, Харримаст будет беспомощен. И тогда Йарраш, полный силы от кровавых жертв войны, покончит с трусливым пиратским богом раз и навсегда.

Пятерка этого не знала. Знали они лишь то, что бог дал им индульгенцию, право творить все, что они хотели, главное, чтобы это было как можно более жестоко.

В течение всего нескольких недель, они захватили и потопили десятки и десятки кораблей, принося команды в жертву в кровавых ритуалах, пока аватара Йаррашас удовлетворением и предвкушением взирала на это.

Сообщение с материка

Государства на материке прислали во Фрипорт гневную ноту протеста: Беспределу должен быть положен конец! Немедленно. Преемник Драка, Морской Лорд Кроми, очень хорошо понимал последствия новой войны для Фрипорта. Он собрал самых лучших капитанов города и флот вышел на поиски разбойников, чтобы найти их и обезвредить.

Флот часто сталкивался с Пятеркой, и битвы были кровавы и жестоки. Однако снаряды не долетали до вражеских кораблей, заклинания срабатывали раньше, чем надо, а абордажные крюки обращались в пыль, едва зацепившись за борт вражеского корабля. Даже если получалось пойти на абордаж, атакующих ждал новый сюрприз. Каждый поверженный товарищ немедленно поднимался в облике кровожадного зомби и кидался на бывших союзников.

У Кроми кончались люди, припасы и терпение. И тут он вспомнил про Адов Треугольник.

Эта область океана была известна в легендах, как кладбище кораблей, ибо никто из тех, кто заплывал туда, не возвращался назад. Даже если на небе не было ни облачка, когда корабль подходил к "треугольнику", внезапно налетал ветер, поднимался туман и начинался шторм. А потом наступала тишина. И никаких следов дерзнувшего пересечь границу корабля.

Кроми понимал, что он не сможет одолеть пятерку лицом к лицу. Однако он решил попробовать заманить из в Адов Треугольник с тем, чтобы выкинуть их из этого мира раз и навсегда. Все капитаны были готовы к долгой и опасной игре в кошки-мышки в самых опасных водах мира. Напряжение витало в воздухе. Что принесет смерть отчаянному флоту? Бунт? Пятерка? Адский Треугольник? Или союзная армада, скрывавшаяся за горизонтом.

Это был очень мрачный момент в истории Фрипорта. Однако потом, как водится, вмешалась судьба.

Богоотступник

Даже мертвым могут сниться сны. И в ночах, в перерывах между бесконечными битвами, Эзекиль Карти был близок к тому чтобы утонуть в них.

При жизни Эзекиль был скорее капитаном, нежели пиратом. В отличие от большинства своих друзей он уважал долг и дисциплину и всегда был болезненно лоялен к своей пиратской родине. Со временем он полностью охладел к грабежам и полностью отдался служению на флоте капитана Франциско. Единственное, что отвлекало его от патрульной службы, это Черная Дженни Рамси, отчаянная пиратская капитанша, которая украла его сердце и безжалостно играла с ним, постоянно флиртуя с невежей Золтаном Заской.

Но теперь флота больше не было, а Карти, ради своего спасения, продал душу самому отвратительному из богов, которых он знал. Его нелюдимость и растущее отвращение к самому себе усугублялось тем, что его любовь, женщина, которую он ценил более всего, а так же его соперник, тоже поклялись служить Йаррашу. И они оба наслаждались своим новым положением. Как мог Карти настолько ошибаться в ней? В себе самом?

Тем не менее, он принес кляву Йаррашу, и клятва эта связывала его по рукам и ногам. Неприятие его положения, однако, нашло выход в его снах. По вечерам, когда Эзекиль погрушался в непонятное состояние, именуемое у нежити сном, перед его внутренним взором вставал призрак его бывшего начальника, капитана Франциско, стоявшего у румпеля горящего корабля. "Посмотри на меня, Карти! Посмотри, чем я пожертвовал! Чем все мы пожертвовали, чтобы спасти наш чертов город. И вот так ты чтишь мою память? Драк предал нас, но Фрипорт не предаст никогда. А ты, ты хочешь вырвать сердце нашего города. Зачем?"

В первыый вечер Карти проигнорировал этот сон. Однако через пару недель ежедневных сновидений чувство вины стало настолько сильно, что он был готов оборвать свою не-жизнь. Только чувство долга и любовь у Черной Дженни удержали его от этого шага. Однако он понял, что должен исправить вред, нанесенный своим предательством родному городу. И если ему суждено погибнуть навсегда, он погибнет служа Фрипорту, а не безумному богу.

Одной безлунной ночью в трюме корабля Карти, "Кораллового Трупа", раздался взрыв и доски полетели в стороны. Команды нежити с других кораблей поспешили на помощь и не дали кораблю затонуть, однако множество моряков из команды погибло, включая и капитана. Пятерка казнила остатки команды, подозревая их в саботаже, однако настоящий саботажник покинул корабль задолго до взрыва и уже готовил очередной удар.

Через несколько часов, обтекающий соленой водой и пахнущий смертью Карти взошел на палубу флагмана Морского Лорда Кроми. Офицеры немедленно бросились на мертвеца, ведомые чувством мести, но были остановлены Кроми, который знал Эзекиля при жизни и хорошо к тому относился. Взглянув на лицо мертвеца он вспомнил, как храбро тот шел порой на верную смерть во имя Фрипорта, и согласился его выслушать.

Обрадованный Карти рассказал Кроми все. Всю историю Пятерки, которая наполнила сердце морского волка ужасом и недоумением. "Я знаю, что вы пытаетесь сделать", сказал он. "Пятерка прекрасно знает об Адовом Треугольнике. И они войдут в него, ничего не страшась, ибо владеют инструментом, который позволит им выжить в штормах этого места. По крайней мере, они думают, что им владеют", сказал он, доставая из кармана секстан. Медный инструмент пульсировал от избытка магической энергии и заливал каюту нездешним синим светом. "Этот секстан - один из артифактов, которые Йарраш принес в этот мир, когда он вселился в свою аватару," протянул он секстан Кроми. "без него их флот не выживет в мощи водоворота. А без меня и моего корабля у вас может быть шанс победить их. Это мое искупление", добавил он со слабой улыбкой. "Я вручаю себя вашему милосердию, хотя и прекрасно понимаю, что не заслуживаю его."

Кроми бережно взял в руки секстан. У него было такое ощущение, будто он держит в руках весь Фрипорт.

Острова проклятых

Слуги Йарраша падали. Падали который день. Вот они были рядом со флотом Фрипорта, с легкостью нанося ужасающие потери, как внезапно налетел шторм и корабли Пятерки захлестнула гигантская волна, которая, казалось, поглотила целый мир и швырнула их в неизвестность.

Когда четверо пришли в себя, они обнаружили, что цепляются за обломки своих кораблей, а течение несет их мимо группы небольших островов. В растерянности они воззвали к Йаррашу за помощью, но, к их ужасу, на их молитвы ответил Харримаст.

- Ну что, собаки! - прогремело огромное бородатое лицо, появившееся на небе, - наигрались? Натворили вы дел, однако. Пришла пора положить этому конец. Отныне и навечно вы обречены жить здесь, на Островах Проклятых. Жить, как презренные псы, ибо это та судьба, которую вы для себя выбрали! Никогда более не увидите вы смертных из Фрипорта, не прольете ни капли их крови, не украдете ни единой монеты!

Капитаны вновь воззвали к Йаррашу, но голос Харримаста стал только громче, он почти оглушал. Бог расхохотался.

- Что же до щенка, которому вы поклоняетесь, он может и хорош с катлассом в руке, но вот с мозгами у него плоховато. Спрятаться в человеческом теле? От меня? Дать вам игрушечки, пфф. Идиот. А теперь пришла пора платить по счетам.

После этих слов капитаны увидели, как над морем, футах в тридцати, появился Йарраш. Он все еще был в теле своей аватары, а вокруг него в постоянном движении крутился шар из скеркающих цепей, держа его в клетке. Рядом с богом также кружили и артифакты (за исключением секстана), которые тот ранее вручил Пятерке.

- Ну что, мой старый помощник? - Вопросил Харримаст. - Видишь, как все закончилось? Я дам тебе последний шанс. Отступись от своего учения и поклонись мне.

Йарраш плюнул в небеса. - Ты умрешь от моей руки, - в бессильной злобе прошептал он.

Харримаст опечаленно вздохнул. И разорвал Йарраша на мелкие кусочки.

Капитаны в ужасе смотрели на кровавый дождь, падающий в океан. В каждом месте, куда падал кусок плоти Йарраша вздымался фонтан пара. Однако, Харримаст еще не закончил. - Это была твоя плоть, щенок! - прогремел он. - Что же до твоей души, то она будет заключена в Бездне! На веки веков!

С этими словами он собрал божественную энергию, что была ранее душой Йарраша в один сияющий шар и метнул его в ближайший остров. Шар врезался в остров с силой метеора, пропахав в джунглях просеку, длиной в пару миль. Артефакты разлетелись от силы удара, каждый из них приземлился на одном из соседних островов.

- Ну, а чтобы вы не скучали, - ухмыльнулся Харримаст, - вот и золото, о котором вы всегда так мечтали. - Бог открыл ладонь и на остров хлынул дождь из золотых монет, ювелирных изделий и драгоценных камней, похоронив под собой кратер, в который низверглась душа его первого помощника. Затем он дунул на воду и остров с золотой горой исчез, будто его и не было.

Пираты сжались в ужасе, в ожидании следующей атаки Харримаста, но лицо исцезло, бог покинул Проклятые Острова, предоставив четверых их судьбе.



Наследие саженной пятерки

Морской Лорд Кроми после долгих размышлений пощадил Карти, который тихо и незаметно влился в повседневную жизнь Фрипорта. После долгих лет, сравнимых со сроком нескольких человеческих жизней, проведенных в молитвах и покаянии, он в конце-концов заслужил прощение Харримаста. Лорд Кроми и его офицеры не рискнули рассказать остальным пиратам, насколько близки они были к поражению, и все упоминания о Саженной Пятерке были аккуратно изъяты изо всех официальных источников. В то же время в городе исподволь, но очень широко, пропагандировался культ Харримаста. Через пару поколений, даже само существование Йарраша стало казаться не более, чем старой легендой. Легендой об исчезнувшем острове на котором были несметные богатства и верная смерть. В легендах остров назывался Йаррашад.

Однако падший бог и его прислужники выжили, пройдя через унижения, которым им подверг Харримаст. Заключенные на Островах Проклятых на другом плане бытия вдалеке от этого мира, пираты создали гротескное общество. Каждый корсар взял под контроль один остров и использовал мощь артефакта Йарраша чтобы изменить его cсогласно своим нечистым помыслам. Каждый остров стал государством в миниатюре, каждый со своим, одним ужаснее другого, социальным устройством, и каждый в постоянной войне со всеми остальными, так как у каждого капитана проявлялись все те мелкие черты и привычки, ревность, жадность, похоть... которые они принесли с собой из смертной жизни.

Недостойные. И все равно Йарраш посылал им сновидения. Он рассказывал им о своих путешествиях в пустоте между планами, о том, как тусклы звезды над этим проклятым куском скалы, на котором он заточен. Но однажды он сказал им, что нашел способ покинуть эту тюрьму. Он изучил движение своего острова и вычислил, что тот вновь появится в том архипелаге, из которого был выдернут - когда звезды прийдут в правильное положение. Остатки Саженной Пятерки могли в таком случае освободить своего хозяина, но только если они будут работать вместе используя артефакты, которыми владеют, чтобы пройти через все тесты и ловушки, которыми Харримаст усеял его остров. Потом Йаррашу нужны будут артефакты, дабы вновь обрести силу и разбудить Великого Кракена, давным-давно спящего в своей подводной могиле.

План Йарраша был достаточно прост, однако пираты никогда бы не поверили друг-другу настолько, чтобы объединить свои артефакты. Да и даже если бы они согласились, все равно им нужен был секстан - самый могущественный из пяти артефактов, который, к тому же, открывал врата Адского Треугольника. А он находился в человеческом мире, вне пределов их досягаемости.

И Йарраш посылал сны разным людям. Он выбирал жестоких и слабовольных и нашептывал им во снах о секретах. Темных, прекрасных секретах. Со временем в мире вновь зародился его культ, готовый исполнять его волю на земле. Йарраш поставил перед культом задачу: завладеть секстаном и прибыть с ним в Адский Треугольник. После того, как они попадут на острова, их задача убедить остальных пиратов расстаться со своими артефактами. Любой ценой.

Если им удастся осуществить этот план, Йарраш восстанет и поведет за собой обновленную Пятерку по морям мира, оставляя за собой реки крови и горы трупов. Все армии мира сойдутся во Фрипорте, потопят его флоты и сравняют его с землей.

Если только...

Атака скелета была мощна и опасна, похоже колдун полностью его контролировал, настолько слаженно они действовали. Удар, еще удар, укус... На теле волка с устрашающей быстротой появлялись все новые и новые раны. Закончив атаку, скелет было обернулся к хозяину за похвалой, но темная магия, подпитывавшая его иссякла, и он осыпался на пол проклятой комнаты костями. Тем самым открыв дорогу вызвавшему его. Некромант рванулся вперед, выставив перед собой ладонь, сияющую черным пламенем, и коснулся открытых ран гигантского волка. Тот, последовав примеру скелета, вздохнул и рассыпался прахом.

Некромант и шаман остались лицом к лицу.

Где-то в глубине бараков падших есть площадь.
Черный камень ее плит оплавлен. Оплавлены и стены ближайших строений.
В центре площади находится двухметровая статуя из такого-же черного камня.
Тоже оплавленная, конечно-же.

Статуя изображает обнявшихся парня и девушку, одетых по моде земли 21-века.

Нежно обнявшись, они смотрят друг на друга с мастерски переданной неизвестным скульптором подозрительностью и недоверием на скривившихся в фальшивой улыбке лицах.

Парень сжимает в отведенной для удара руке тяжелое копье, словно готовясь ударить им ту, кого обнимает. Девушка вместо копья держит светящийся хрустальный шар. Тоже словно готовясь ударить им парня.

Что за извращенный архитектор создал эту статую неизвестно.
Неизвестно так-же с какой целью.

Одной рукой Линда обвила плечо Влада. Вторую по-прежнему отводит в сторону, чтобы пульсирующий ломоть света его не смущал. Прохор где-то между ней и Владом ворочается недовольно, не давая последнему обнять её слишком сильно.
Надо сказать, Линде неловко. Целебные обнимашки подзатянулись. Постояла немножко. Носом пошмыгала. По сторонам посмотрела. На парня покосилась. Не, ему не надоело пока. Ну ладно. Стоим, значит. Ждём чего-то.
Успела заметить, что Влад будто бы больше стал, выше. Непонятно хорошо это или плохо. Сама же ощущает себя какой-то мелкой. Чего раньше за ней замечено не было.
На чёрное небо глазюки подняла. И как озарение: а почему оно чёрное? почему тогда всё видно? а что город освещает? и есть ли у этого неба край?
Ладно, пора прекращать уже.
По спине успокаивающе похлопала. Неловко так немножко. Улыбнулась. Смотрит, как мамуля на сынулю. Взглядом таким, говорящим: "Ну ладно, хватит нос вешать, да сопли размазывать". И не важно совершенно, что сопли как раз у неё на моське, а не у него. Кстати, ей в голову также не приходит мысль, что надо бы умыться.
Отстранилась немного, руку убрала.
- Всё, больше нет желания мне ломом по голове зазвездить?
И лыба до ушей. Вопрос риторический. Конечно же нет!
- Кстати, я только сейчас внимание обратила. А небо-то чёрное.
И палец так многозначительно вверх подняла. А глазюкие хитрые-прехитрые. Видать, задумала она что-то. Наверное, организовать в Городе "Lindec airlines", не иначе.

Общее:
А дверка нашлась. И не одна.
В стене неподалеку от вас Массивная дверь с позолоченной ручкой в виде грустной львиной головы.
И помятой жестяной табличкой с корявой надписью синим маркером "Вход запрещен. Даже тебе."
Закрытая. Но замков и засовов не видно.
С другой стороны в стене широкий проем закрытый занавеской из пластиковых лент.
Надпись "Сортировочная" Падшие нагруженные туда забегают. А оттуда не нагруженные.
В дальнем углу, прямо рядом с огромным непонятным механизмом, люк в полу. Большой такой. Слона можно запихнуть. Тяжелая крышка из ржавого железа сдвинута...
Но это уже не важно...

Глейзер:
Бросил кнут на пол безразлично.
Продолжил оглядываться.
И столкнулся взглядом со стоящим у стены, метрах в двадцати от тебя, высоким худым падшим в сплетенном из золотых нитей халате на голое тело...
Но это уже не важно...

Общее:
Громогласный скрежет и следом за ним оглушительный свистящий звук пронесся по заводу.
Черный дым попятился по направлению гигантского механизма у дальней стены и исчез, втянутый ноздрями, выглянувшей из мешанины шестерней, вычурной золотой маски размером с небольшой коттедж.
Багровые руны на маске вспыхнули адским огнем и огонь изошел из пустых глаз ее.

Все Падшие рухнули ниц в благоговейном трепете.
Ликующий звук труб ввинтился в ваши уши и хор металлических голосов запел в унисон:

"Лорд Шестерня. Владыка Мусоросжигательного Завода. Повелитель Станции Сортировки Мусора. Создатель Печи и Труб. И Кузнец Огненного Сердца."

Под звуки хора, пришедшие из недр главного механизма две исполинские многосуставчатые руки из меди, бронзы, железа и иных металлов, метнулись к вам.
От ладоней Лорда, не уступающих размерами его лицу, текут нити раскаленного пара.

Пальцы одной руки обхватили Светлану, полностью скрыв ее их вида
Легко сжались и кровь брызнула на пол.
После Лорд распахнул широко сияющий багровым огнем рот и швырнул в него то, что осталось от девушки.
Измазанные кровью Светланы золотые губы Лорда расползлись в наполненной безумной радостью ухмылке. Такой широкой и искренней, что в уголках рта трещины пошли.

Вторая рука меж тем, пытается сцапать Максима...

Линда и Влад двинулись навстречу друг другу.
Шаг. Еще шаг. И еще...
Вот их руки соприкоснулись.
В тишине Города.

Двое стоят на черных камнях улицы. И смотрят друг другу в глаза.
В окружении черных оплавившихся стен.
И пустое черное небо смотрит на них сверху.

Словно случайно.
Влад свободной рукой сжимает сверкающий ледяным светом лом, готовясь чуть что не так обрушить его на Линду.
Линда в свободной руке комкает белое пламя, готовясь чуть что не так швырнуть его в лицо Владу.

Идиллия.

Линда как-то нехорошо посмотрела на рванувшего куда-то Влада. Очень задумчиво и даже немного злобно. Она ведь говорила? Ага, было такое.
Махнула рукой остальным.
- Идите, я потом вас догоню.
Не "мы", если вы понимаете о чём я.
Ухмыльнулась. А потом развернулась и резко бросилась вслед за парнем. Упругое движение ног. Тело так неожиданно пластично. А ещё оно почти что невесомое. Так легко и так ловко. Так быстро. Как никогда. Нельзя сказать, чтобы ей это не нравилось. Но что-то противоестественное в этом тоже было. А, может, не привыкла ещё просто...
И вот бежит, бежит. Отталкивается ногами. Ориентир - всё тот же, впереди маячит. Сломя голову, несётся за зубастой бабой в мини-юбке и чулках. Ох уж эти мужчины...
На губах растянулась улыбка.
Зубастые бабы не волочат труп домой, чтобы там его догрызть. Проходы в стенах не появляются. Жрецы не размазываются об потолок. Хорошие вещи не появляются из куч мусора. И золото с них не облетает. И не могут у человека вырасти зубы или когти, в конце концов.
В жизни такого не бывает.
А если такое случается, то это не совсем обычная жизнь. И ты - это уже не совсем ты. Дед же говорил, что это что-то вроде астрального плана. То есть мир, отличный от материального. Соответственно, человек не может попасть сюда. Может разве что только его бестелесная оболочка. Которую она, Линда, сейчас воспринимает как вполне себе телесную. А зачем она это делает, спрашивается?
В общем, у неё возникла теория. Как она уже успела заметить в результате "эксперимента" над жрецами, фундаментальные законы природы вроде тут тоже работают. Немного по-другому, по-астральному, но принцип сохранения энергии вроде пашет, так что и на этом спасибо. Хотя... нужно проверить, чтобы убедиться наверняка.

Квазит опустил крылья, касаясь ими пыльного пола и опасливо косясь на спутника Мао, хватанул у него из рук шоколад и пополз к лестнице, где собирался ее сжевать в безопасности.

Красные, озлобленные демонические глаза, следили за каждым движением сумеречного клинка.
- Ценной. Еще бы. Ум-ном-ном. Глык.
Шоколадка была съедена, квазит смотрел на Мао, выгадывая, когда он получит еще и неохотно ответил.
- Дорана убил не я, - хитрил демон и протянул лапу за следующим кусочком.

***

- А ну п**дуйте на х*й откуда пришли! - Орал бородатый владелец голема, бурея физиономией, - Здесь вам, б***ь, не ё****й тракт!

- Неужели вы погоните уставших путников на ядовитые топи, полные смертоносных монстров? - Округлил Глаза его собеседник, - Тем более, что мы направляемся с важным заданием... - Тут он сделал секундную заминку для придания весомости последующему, - От Влада.

- Да мне по х*й, хоть от самого Императора! Как сюда, б***ь, через топи припёрлись, так и съё**вайте! И не х*й мне тут мозги е***ь, а не то, б***ь, огребёте!

- И от кого же? - Внезапно подала голос девушка, находившаяся позади основного отряда. "Переговорщик" удивлённо на неё оглянулся, - Уж точно не от тебя. Ты слишком пьян для этого. Спи.

Бородач удивлённо моргнул и покачнулся.
- Да... Я чёт, б***ь, перебрал... - Сообщил он и рухнул на землю, как куль с мукой.

"Переговорщик" укоризненно взглянул на девушку. "Это было так необходимо? - спросил он, не произнеся ни звука, - Или есть сомнения в том, что я справился бы с этим пьяницей?".

"Я говорил, что проще и быстрее было его вырубить, - молчаливо заметил ещё один из четвёрки, - Можно было обойтись и без магических затрат".

"Молчать, - раздался неслышимый голос со стороны девушки, - Это уже не важно. Вы и так оба допустили серьёзную ошибку. Там, на дороге. Это был он".

Остальные переглянулись.
"Но каким образом..." - начал сторонник физических мер.

"Он умер, - ответила девушка, не дав ему закончить, - Причём именно на кладбище, ну, или куда он на самом деле направлялся. А мы его пропустили, столкнувшись вплотную".

"А он умнее, чем казалось, - заметил "переговорщик", - Сумел застать нас врасплох. Последний раз такое лет пять назад было".

"Хватит ностальгии, - резко оборвала его девушка. В её беззвучной речи явно сквозило раздражение, - Если бы он был настолько умён, то до сих пор оставался в живых. Мы совершили непростительную ошибку. Теперь необходимо найти тело прежде чем ещё что-то произойдёт. Хуже будет, только если он сказал правду о вампирах и нам придётся иметь дело с восставшим из гроба. Пошли."

Так и не произнеся вслух ни слова, странная четвёрка развернулась и быстрым шагом вновь направилась вглубь болот. А их собеседник так и остался похрапывать, свернувшись калачиком у ног так и не пошевелившегося за это время голема.

***

Брок провел товарищей из зала в одну из многочисленных гостевых комнат*. Предложив всем присесть, он закурил огромную сигару и начал нервно расхаживать по комнате. - Я прошу прощения еще раз, что оторвал вас от вашей увлекательной беседы, но мне было крайне необходимо с вами поговорить. Дело в том, что я выяснил, для чего на самом деле Милтону Драку нужен маяк. Это очень мощный магический артефакт! Милтон планирует призвать армию монстров, и направить их на материк во славу Фрипорта. - Он вытер лоб рукой и лихорадочно затянулся. - Однако я боюсь. Эта армия может оказаться ему неподконтрольной и уничтожить сам Фрипорт! Когда я сказал об этом Драку, он обозвал меня идиотом и пригрозил убить меня и всю мою семью, если я что-нибудь вякну. Это надо остановить. Я предлагаю... я предлагаю вам убить Милтона. Вы можете спрятаться вон в той комнате**, а я под каким-нибудь предлогом заманю его туда. Вы его товой, а потом сможете сбежать через окна в сад и через стену. Когда все успокоится, я расскажу народу всю правду и вы опять окажетесь спасителями Фрипорта. Что скажете? - Он плюхнулся в кресло и стал ждать вашей реакции.

Акт 1

Каждый занимался своей частью работы, а Фариан если что-то и делал, то этого никто не видел. Он подождал, когда Крушак отворит проход. Его глаза заволокло чернотой и, оправдав, свою кличку, человек ступил внутрь храма. В этот момент Краск установил фонарь. Луч его света пронзил темноту, но та словно сопротивлялась, поглотив половину яркости. Свет мигом выхватил из помещения проход между рядами книжных шкафов, слегка осветив край какой-то чернеющей ямы. Мао решил показать, что его не зря учили солнечные эльфы. В целом это было верно, но когда его наставник Кореллон упоминал главное правило любого путешествующего волшебника, - "Никогда-никогда не колдуй определение магии в подозрительных местах с темным прошлым, особенно если недалеко расположен прорыв между мирами". Пока он раздумывал над природой статуй, подумывая увидеть что-нибудь полезное или интересное, то резкие вспышки с двух сторон почти ослепили юношу. Его разум пронзило резкой болью. В голове вскричали голоса, срывающиеся на визг. Понять о чем они шепчут, воин не успел, повалившись наземь. Он потерял сознание. Остановить вовремя молодого аристократа Фариан не успел, но выражение его лица явно говорило о том, что оставлять парня без присмотра было плохой идеей с его стороны. Он вернулся из темноты. Глаза его были абсолютно черны, как у иного демона. Он подхватил тело парня и затащил его внутрь, спасая из-под града.
- Черт подери, одного нельзя оставить, - буркнул лейтенант.

- Крушак. Двери прикрой. Ты налево. Краск направо. Осмотрите тут все. И осторожнее. Я этого пока в себя приведу.
Мао пришел в себя через пару минут.
Переход в темноту храма позволил ощутить нечеловеческий холод, поселившийся в его стенах. Пол отполированный, влажный после дождя и оттого скользкий. Потолок местами угрожающе просел, потрескался и даже обвалился. Острые и плохо заметные обломки покрывали пол в нескольких местах. Выхваченная светом лампы чернота в полу открывала взгляду Крушака и Краска дыру. Полуогр чувствал себя неуютно на свету, потому что его темнозрение отказывалось помогать, когда он стоял в свете лампы. Пришлось сойти. Стоило ему это сделать, как он заметил, что стены храма разрисованы изображениями жестокой резни, каннибализма и прочими нечестивыми сценами. Это так же заметил Фариан.
- Какая жуть, - прокомментировал он, привлекая внимание Мао и Краска.

Проходная зала храма была разделена на две секции высокими двусторонним шкафами, некогда украшенными искусной резьбой по дереву. Полки заполнены свитками и книгами. Некоторые из них рассыпались от старости, другие заплесневели, но часть сохранилась. Впереди виднелась большая центральная дверь. Еще по две поменьше, с обоих сторон, ведут в западное и восточное крыло. На радость для себя Крушак обнаружил, что потолок в храме в кои-то веки выше его роста*. В то время как книжные шкафы всего треть от потолка**. В зале на входе и в конце стоят две большие жаровни, еще четыре по углам.

Наталья:
Жрец еще раз оглянулся по сторонам внимательно. Терпеливо подождал, пока стальные его собратья пробегут мимо вас. Еще раз оглянулся нервно, словно удостоверяясь, что за вами никто не следит.
И резко всадил тебе в живот свои когти.
Больно очень.
Тускнеющим взглядом ты видишь, как мантия жреца наливается чернильной чернотой. А пыльные лохмотья ткани превращаются в роскошный шелк. Жрец приблизил свое лицо к твоему, словно желая втянуть в себя твое последнее дыхание.
Прижал тебя к своему угловатому жесткому телу. Погладил тебя по голове измазанными в твоей крови пальцами.
И последнее, что ты слышишь в этой жизни, было сказанное жрецом слово.
И слово это было:
"Спасибо"

Линда-В:
"— Мммм... А ты сильный."
Зачем-то сказала жрецу. Может польстить пыталась. Сама не поняла особо, в общем.
Жрец кивнул, совершенно не удивившись. Даже обрадовавшись, кажется. Успокаивающим тоном произнес:
"Не бойся. Тебе ничего опасаться. К ангелу тебе не нужно было. Ангел плохой. А я хороший."

Из двери в которую метнулась Наталья черным потоком ринулись жрецы, спеша догнать убегающих.
Последним вошел жрец необычный. Не в пыльных лохмотьях а в роскошной шелковой мантии. Личико фарфоровое гладкое. Без трещинки. А когти, блестящие серебром, измазаны в крови.
Конечно-же, в крови Натальи. Тут долго думать не приходится.
Подошел к жрецу, держащему тебя.
Несколько долгих секунд они спокойно смотрели друг другу в глаза.
А потом твой жрец, тонко усмехнувшись, проговорил:
"Наташенька, конечно же, погибла при сопротивлении и попытке побега, да?"
— Отпустив тебя, ласково сжал руку подошедшего. Тихо звякнули когти встретившись нежно:
"С пробуждением тебя, любезный брат."
— Стоят жрецы друг напротив друга. Ладони в рукопожатии сцепили. У одного ладонь в крови Василия испачкана у другого в крови Натальи.
Улыбаются.
Неприятно так.

- Начало через двадцать минут. - Ответ менеджера последовал незамедлительно.

После разговора офисная планктонина провела Эппери через длинную путаницу коридоров испытательного комплекса к толстой металлическогй двери, за которой обычно скрывались объекты повышенно опасности. Такие объекты не просто так назвали "объектами повышенной опасности" - зачастую они взрывались еще до того, как испытатели брали их в руки, а уж когда взрывались... Некоторых так до сих пор и не собрали.
Металлический шлюз перед Эппери стал медленно открываться. Потратив драгоценные 15 секунд жизни киборга, шлюз открылся полностью, приглашая войти. Подогревая себя мыслями о новой жизни, Губерт шагнул вперед. За шлюзом оказалась небольшая камера, отделенная от испытательной зоны еще одной прослойкой металла на шестеренках. Открываться она стала лишь тогда, когда позади раздался жизнерадостный щелчок блокирующего механизма.
Вот оно как... Стало быть, как минимум ядерную бомбу тестируем.

Полигон. Иначе не назвать. Несколько условных построек, пересечнная местность, имитаторы погодных условий. Подобное Губер был готов встретить на военной базе какого-нибудь ВМФ, но не внутри исследовательских лабораторий, погребенных городом Gene.

"Испытуемый, подойдите к шкафчику."
Перед Эппери из пола вылез полутораметровый шкафчик, полный оружия. Выдвинувшись полностью, шкафчик гостеприимно махнул дверцами, позволяя Эппери взять все, что он только пожелает. Правда, не так и много дали: автомат FNC FN со штык-ножом, пара рожков к нему на "всякий случай", десяток гранат, пять из которых были осколочными, остальные же - светошумовыми, да бронежилет со шлемом.
"Испытуемый, извлечение вами предметов из шкафчика приведет к вашему автоматическому полному согласию на проведение испытаний и отказу от дальнейших претензий. В случае, если вы не заинтересованы в продолжении испытаний, можете вернуться."

Губер обернулся. Переборка еще не вернулась на место.

"В случае, если ваше согласие будет подтверждено, мы закрываем переборку и запускаем тридцатисекундный таймер. По истечении времени таймера шкафчик будет убран с полигона и испытание начнется."
Тридцать секунд на то, чтобы взять и облачится. Не плохо. Хотя в армии давали 45. Или сколько там горит та гребанная проклинаемая всеми спичка? Интересно, серьезно ли они говорили об отказе, особенно на фоне громких щелчков позади? Наверное не более чем о гипотетическом шансе, уж больно высокую награду заломили за испитание. Если конечно экс. пехотинцу выжить удастся. А судя по тому арсеналу, который ему предлагали, да который судя по всему еще не был испитанием, Эппери подумалось о том, что придется вести этим боевыйе действия. Но то, что тут были такие условия вводило в замешательство. С кем? Или точней с чем? Губерт будет испытывать некую машину для убийства? Или пробовать выживать после взрыва атомной бомбы? Так как для последнего его имплантов не хватит, пехотинец решил что таки для первого. Что же. Если это так, то придется посоревноваться с машиной в том, что же идеальней как "машина" для убийства. Не теряя возможности и времени, Губерт взял бронежилет, который как можно быстрей одел, шлем, да и остальную аммуницию и оружие.
- Я готов... - два слова. И пускай случится что должно.
У Губерта оставалось еще пятнадцать секунд. Достаточно для того, чтобы занять какую-нибудь позицию на полигоне. Сейчас в его поле зрения были четыре условных здания, одно из которых насчитывало два этажа. Здания стояли по периметру импровизированного дворика, в центре которого возвышались станные конструкции. Для чего они тут - не понятно. Каждая чуть более метра высотой, напоминает набгробие. Расположены симметрично и равномерно по всему двору. Верхняя грань - квадрат. Но ребро квадрата недостаточно большое, чтоб спрятавшийся за укрытием почувствовал себя в безопасности.
Здания - другое дело. Толстые стены из пеноблока с редкими дверьми и оконцами внушали доверие. Особенно внушал доверие двухэтажный дом - он выглядел самым прочным на фоне остальных хибарин. Хотя, возможно, так Эппери казалось только потому, что он был на этаж выше.
Еще один дом, который сильно выделялся представлял собой длинную колбасу с выходами на торцах и окнами по сторонам. Там внутри, наверное, комнат восемнадцать друг за другом.
Два других дома были совсем не выразительными: одна небольшая комнатушка с дверью и окном. В таком прятаться - себе дороже. Решив довериться своему чутью, Губерт схватив крепче винтовку в руках рванул к самом высокому, и по его скромному мнению надежному, из трех зданий. Там урыться, занять позицию, да наблюдать за изменениями на территории полигона должно быть удобней всего. Еще заинтересовал дом-лабиринт, как себе его охарактерозовал сам Эппери, но то потом. Когда проявится сам элемнт испытания.

Со всех ног рванув к выбранному им зданию, шальной пчелой влетел внутрь и, немедленно заприметив лестницу без перил, рванул что было силы наверх. Осмотрев верхнюю комнату, он обнаружил удобноеокошко, прорубленное в одной из стен. С этого окошка отлично проглядывался небольшой дворик между домами. Более того, стена отлично защитила бы стрелка от попаданий. Решив, что место его полностью устраивает, солдат прильнус спиной к стене слева от окна и, попеременно поглядывая то на лестницу, то украдкой в окошко, стал ждать.

И в этот момент под потолком прозвенел колокольчик. Зажужжали погодные генераторы, вниз стал накрапывать мелкий дождик. Внизу в свою очередь заработали скрытые нагнетатели воздуха и имитаторов почвы. И, буквально в несколько секунд, поле боя покрылось толстым слоем хлюпающей грязи, постоянно поддерживаемой в жидком состоянии дождем, льющимся из-под потолка. Но этого, похоже, Им показалось мало - по всему полигону поднялся туман, сильно сокративший видимость. На улице этот туман был густ настолько, что нельзя было увидеть ничего ниже колена.

Хлюп... хлюп..

Неприятное хлюпанье донеслось до слуха Губерта. Вновь украдкой выглянув, он приметил одинокую фигуру, что пошатываясь бредет в облаке, сотканном из тумана. Двор пересекает. Эппери, кажется не видит, движется как пьяный или контуженный. Больше разглядеть не удается - при такой видимости только сиуэт и различишь. Еще раз взглянув на свой автомат, Губерт пожалел что на нем нету прицела. Бельгийское оружие было не совсем во вкусе Эппери, но что же поделать? Обходимся тем что дали. Силуэт движущийся по мокрой, уже болтистой почве. Не заметил, вроде как бойца. Интересно. Эппери должен вести боевые действия против этого? А может приманка. Пока прицелился, но не стрелял. Пытался подпустить ближе. Понять что это. Ну и что бы попасть наверняка. Проверить комп, не глушат ли связь вокруг.

Кажется все нормально. Цель на мушке, но Эппери выжидал. Внимательно следя за ее движениями, он отметил, что чем дальше продвигается силуэт, тем уверенней он себя ведет. Словно бы проснулся от долгого сна и разминал ноги. Вместе с уверенностью в движениях пришла механическая пластичность, присущая новомодным секс-роботам.

Остановившись примерно посреди двора, силуэт замер. Какое-то время он стоял не двигаясь, а потом сорвался с места вправо относительно прицела Губерта. Проверка на вшивость? Пока только в сторону, куда именно не понятно. До укрытия далеко. Далеко ли? Нет времени думать. Если выстрелит - выявит свою позицию. Не выстрелит упустит цель из виду. Наверняка. Губерт напрягся. Дуло пошло вслед за убегающим. Даже немного вперед. Очередб выстрелов перед целью. Одна. Минус три патрона. Но не в неё. Перед ней. Показать присутсвие. Сбить с намеченного плану. И увидев реакцию сменить дислокацию. Сначала на окно влево. А если будут действия в сторону Эппери то лучше на этаж. Посмотрим.

Выстрелы раскатами грома пронеслись по полигону. Всполохи огня, идущие из ствола винтовки, ослепили Губерта, отчаянно всматривавшегося в туман. Промагривая веселых солнечных зайчиков с радужки своего глаза, солдат механическим стаб буравить туманное озеро.
Противник замер. Нет, не верно. Его словно на паузу поставили - так резко и неестественно он остановился, пропуская пули из бельгийской винтовки перед собой. И все же Эппери услышал через легкий звон в ушах металлический звяк - один из его свинцовых гостинцев достался противнику вскользь.
А тот вновь стоял на месте. Только теперь он смотрел точно в окошко, откуда высовывалась физиономия Губерта. Казалось, он смотрел солдату прямо в глаза своим холодным немигающим взглядом. Кстати, почему именно у него должен быть голодный взгляд? Вдруг у этого... непойми чего вообще глаз нет?
Сиуэт стоял так еще с секунду, а потом вновь сорвался сместа, только вот теперь он имел четкое направление: двухэтажная хибарка из пеноблока.

"Попал!" подумал Губерт. Не обрадовался. Скорей немного огорчился. Металический звон совсем не мог радовать. А еще оно его заметило. Точно. Но не атаковало. А решило ринуться к нему. Значит оружия дальнего поражения не имело. Это пока было недостатком. Но чьим?
"Уходит с линии огня!" - мелькнуло в голове, и Эппери дал еще две очереди по цели. Теперь не пугал. Теперь он бил точно в это металлическое нечто. На поражение.
Автомат застрекотал, терзая плечо солдата отдачей. Пули отправились в свой короткий полет, а гильзы посыпались на пол. Но, стоило первому выстрелу громко объявить о себе, как фигура совершила прыжок в сторону, совершенно не думая останавливаться или, хотя бы, притормозить. При этом у Эппери сложилось впечатление, что эту штуку в момент прыжка кто-то, размерами и силой напоминающий бульдозер, разогнаный с вержины Килиманджаро, толкнул это чудо в бок, помогая ему избежать прицельных очередей. Еще одна очередь, и силуэт совершает аналогичный прыжок в другую сторону, завершая свой безумный зигзаг.
Стиснув зубы Эппери решил попытать удачу еще один раз. Может, хоть теперь эта сука позволит ему попасть в цель. Иначе эта хрень окажется внутри здания. Задержав дыхание, Губерт с силой дернул спусковой крючок. Щелчок.
Дерьмо. Обойма кончилась.

Нажал на кнопку. Пустая обойма со звоном упала на пол. Перезаряжать или долго будет? Чертовы уроды-ученые, с ихними испытаниями. С тем что зарядил, остается только один рожок с патронами. И гранаты. Маловато будет. Штык-нож? Потом. Это чмо будет идти снизу. Пойдем на званную встречу. Губерт, взяв в свободную руку гранату, рванул к выходу из здания. Секунда бега. движение. Выдернул чеку. Граната устремился прямиком к двери, в которой уже должен появиться объект. Отойти, чтобы осколки не зацепили. А потом атаковать. Дать залп вперед себя, да выбегая из здания пытаться прорваться. Будет видно. Потратить три патрона. Не больше. Пойти в стык если нужно. Ведь для этого есть штык-нож. Активировать свою левую руку. Она должна зарядить хорошенько, если чего. Перезарядив, Эппери сорвался в сторону лестницы. Только спустился достаточно, замер. Его противник стоял посреди комнаты, ничего не предпринимая, и смотрел на Губерта. Хотя сложно сказать, на что он смотрел. На его ровной и блесятящей, как золотое яйцо, голове не было намеков ни на рот, ни на глаза, ни на уши. Просто имитация головы. Должно быть, еще и вокруг своей оси поворачивается.
Про себя ругнувшись, Губерт швырнул гранату противнику под ноги. Комната пять на пять метров - сильно маленькое помещение, чтобы остаться целым после взрыва гранаты в ее центре. Поэтому Губерт со всех ног бросился обратно. За спиной глухо ухнуло. Дом слегка тряхнуло, но солдата это не волновало. В этот момент он развернулся и со всех ног побежал обратно. Ведь если противник не последовал за ним, то, чтоб избежать осколков, он выбрался из здания! Это шанс.
В три прыжка преодолев такую длинную и одновременно маленькую комнатушку, Губерт прильнул к косяку дверного проема и выглянул наружу, готовый в ту же секунду и выбежать но на улицу и отпрянуть обратно. Противника он не увидел. И это ему не понравилось. Что-то капнуло на каску и, оставив на ней тонкий след, упало за шиворот. Холодное, как лед. Медленно подняв голову, Эппери уставился на висящее над ним на собственных конечностях тело.
Раздробленная грудная пластина, развороченные пластины на руках и ногах потеряли былой блеск. Пальцы рук намертво впились в пеноблок, тогда как цельные подошвы висели в воздухе. По ноге робота что-то стекало вниз.
Но не это поразило Эппери. Более всего его поразила голова существа. Сорванные обломками верхние слои брони открыли вид на неподвижную маску из человеческой кожи. Шили эту маску, должно быть, неумехи - повсюду швы и шрамы. А вместо глаз у маски два белка, таращащихся на него, Эппери.
В ту же секунду солдат вылетел из здания, как пробка из тщательно взболтанной бутылки с шампанским. Дыхание сбилось, в боку закололо. Но ничего. Вот оно, маленькое здание справа от его двухэтажного дома "отдыха". Завернув за угол, Губерт сполз по стене дома прямо в грязь. Вставать не хотелось.
Звон. Точнее, звук заботащих механизмов, сопряженный со звоном. Это противник идет. Какой шумный. Должно быть, граната ему что-то повредила, нарушив шумоизоляцию. Аккуратно высунув кончик носа из-за угла Губерт стал наблюдать за вышедшим во дворик роботом.
Робот остановился на пороге, подвигал рукой, - вот что так сильно шумело, - прижал ее к телу и зафиксировал. Затем он стал озираться в поисках Эппери. Видимо, его поиск не дал результатов, ибо он пошел прямо - к кишкообразному строению.

То, что внутри было некое подобие человека вполне устраивало Губерта. Хотя сложно сказать, есть ли там от человека нечто большее чем кожа, невпопадя сшитая на черепе. Но есть еще одна деталь которая радовала пехотинца с приставкой экс. Это существо хоть и хорошо бронировано - гранат боится. А значит нужно заставить его съесть их. Интересно, получится ли закрепить оные так, чтобы противник не отвертелся. Кстати о последнем. Он навправлялся к строению, которое предпологало то, что там сможет засесть. Это не нравилось Эппери. Что делать? Глянул на автомат. Не выстрелил тогда. Сэкономил три патрона. Ну так пускай получит то, что ему отведено. Выглянул за угол, прицелился в поврежденную руку и нажал на курок. Будем бить по слабым точкам. Приготовился к тому, что противник рванет. В чью сторону уже вопрос. Но решаемый. Прицелившись получше, Эппери бережно, как еслиб ласкал женщину, положил палец на курок. "Получай, сука!" - победным маршем прозвучало в голове. Три пули исправно вылетели из дула и устремились к механической цели. Губерт, ожидавший того, что железяка сорвется с места, словно заяц, оказался приятно удивлен: механическое чучело, совершив попытку отскочить в сторону, успело таки схватить одну из свинцовых ос прямо в руку. Манипулятор заклинило и пальцы робото свело нечто, подобное судороге у человека. Немедленно спрятав свою тушу за одним из столбиков, украшающим двор, робот замер. Губерт прерасно видел небольшие детали его брони, выступающие из-за укрытия, но ничего конкретного разглядеть не мог.
Послышались звуки гнущегося и рвущегося металла, искрящей проводки. А через пару секунд в сторону Губерта уже вылетела металлическая рука робота. Описав в воздухе параболу, она приземлилась у ноги солдата. Произошло то, что заставило все волоски на теле Губерта подняться единым фронтом: рука тихо пикнула.

Отчаянные попытки Мики дозвониться до клиники не увенчались успехом. Вместо дежурной владелицу кафе вновь поприветствовал автоответчик. Сбросив Мика повернулась к Шо. Парень покачал головой. Вновь попытки дозвониться...

Долгожданный ответ пришел через четыре часа, когда Мила уже опустила руки. В ее поле зрения неспешно вполз прямоугольник окна видеосвязи. С той стороны у телефона оказалась миленькая, но ничего не понимающая в медицине дурочка, в обязанности которой входило зазывать клиентов, да аккуратным почерком заполнять бланки под диктовку. Куроки даже не сразу удалось объяснить ей ситуацию. Но, как говорят, терпение возвращается в стократном размере. Услышав, что медики "уже выезжают", девушка вздохнула. Теперь оставалось только ждать.

Со скорой прибыл и отряд местной полиции. Только вот, вместо обычного патруля SDF в кафе ворвался отряд агентов USS. Хорошо хоть, в пиджаках, а не в бронежилетах. Они отогнали медиков, собравшихся было положить тело в криокапсулу, которую прикатили с собой, и принялись досконально обнюхивать заведение. Несколько криминалистов немедленно включили ультрафиолетовые лампы, вооружились портативными сканерами отпечатков, да разбежались кто куда, проверяя по пути каждую пылинку, попадающуюся им на глаза.
Возле тела собралась группка экспертов с мутными грустными глазами. Они принялись наперебой выдвигать теории о том, как умер пострадавший. Мику эти теории в дрожь в гоняли: одна хлеще другой. Некоторые их предположения вызывали желание спрятаться в маленький черный ящик и закрыть уши руками, предварительно проткнув барабанные перепонки спицей. Другие просто заставляли кулаки Шо, находившегося все это время подле работодательницы, сжиматься.
Среди всех этих "экспертов", неумело играющих роли в этом фарсе, более всех выделялся высокий блондин с голубыми глазами в сером пиджаке с медной брошью, выполненной в виде орла, в петлице. Выдав очередную порцию идиотских предположений, он развернулся и уверенным шагом направился к Миле.
- Здравствуйте, мисс Ланкастер. - Галантно поприветствовал он Мику.
Немедленно передающее устройство в голове девушки получило открытый ключ и визитку. Быстрее, чем показать значок. И куда надежней.
Итак, агент Смит. Имя, возможно, не настоящее, но сейчас это никого не волнует. импланты в головки Милы загудели, пытаясь отыскать в базе информацию на этого человека. Ан нет. На этого человека досье не найдешь - больно важная шишка.
- Давайте отбросим длинные приветствия. - Смит немедленно пресек попытку Мики поздороваться и продолжил. - Смерть в вашем кафе - трагичная случайность. Особенно она трагична оттого, что умер человек из администрации. Мне хотелось бы узнать, почему вы не вызвали скорую.
Мика открыла было рот, чтобы возразить, но в руках агента уже был планшет со статистико звонков на экране с телефонов кафе, включая личные телефоны сотрудников. Глаза девушки расширились от удивления: ни одного звонка в DNA. Вообще ни одного звонка за последние 12 часов.
- Более того, мне интересно почему вы не заключили обязательный медицинский договор с сетью клиник DNA? Вы в курсе, что это делает Ваш бизнес, мягко говоря, незаконным?
Мягкий, но настойчивый голос Смита эхом отдавался в ушах Милы, потерявшей дар речи. Девушка замерла, чувствуя как тело ее немеет, а не шее затягивается неприятная петля. Со стороны могло даже показаться, что Смит голодный змей, а Мила - загнанный в угол добыча.
Ибо смерть человека из администрации от рук рядового киборга каралась разборкой всех имплантов, что было изощренной и мучительной формой смертной казни, совмещенной с бесхитростной, но болезненной пыткой.

- Мисс Ланкастер, думаю, вам стоит пройти с нами. - Смит грубо схватил Милу за локоть и почти поволок ее к выходу, где ее ожидала криокапсула, предназначенная для перевозки преступников.
У дверей Смит остановился и крикнул через плечо:
- И этого захватите! - палец его ткнул в Шо.

Влад:
Старик пожал плечами:
"Вот такая вот странная хуйня происходит. В зачарованных городах вечно всякое творится. А этот зачарован так зачарован. Не знаю уж кем, но точно, мастером своего дела, еби его Фокерма. Он даже находится не в реальности а в астрале. Тут чо угодно бывает."
— Успокаивающе помахал тебе рукой:
"Да ты не боись. Не такое уж гнилое местечко, если привыкнуть. Есть плюсы, так сказать. Например Город вас бессмертными сделал. Ну, теоретически, до тех пор, пока не сожрет кто или не потратишь весь огонь души своей на чудеса бессмысленные."
—Улыбнулся вновь, зубами клацнув:
"А сейчас я отдохну, портал к Владыке Светлому налажу и там у вас вообще все будет хорошо."
— Еще одну сигарету от предыдущей закурил:
"Повезло вам на самом деле. Вы же из века двадцать первого, если я не ошибаюсь.
Там мозги у всех развитые, пластичные. С ума не сойдете значитца. Я вот из сорок пятого, Тысяча девятьсот сорок пятого. Как сюда попал, несколько месяцев думал, что это все происки мировой буржуазии, хе-хе-хе."

Помолчал немного, явно набираясь смелости.
Кашлянул. Пальцами когтистыми по полу поскреб. Еще раз кашлянул.
А потом, собравшись таки с духом, робко спросил:
"К стати, а Коммунизм то всепланетный построили уже к вашему времени? Или еще есть недобитки, противящиеся?"

Музыка: ссылка

Под вывеской золотого дракона сегодня царила немного ленивая атмосфера городского Дзена. Воздух наполняли ароматы чая Сенча йосеи и Гёкуро хогиоку. Эти сорта вполне доступны и, к тому же, пахнут потрясающе: весной. А сам отвар получается солнечно-зелёного цвета. Душу греет во всех смыслах. И кошелёк. Возможно, поэтому эти сорта особенно популярны у посетителей. Правда сегодня их не особенно много, а к вечеру - и подавно.
Мика сидела за барной стойкой, которая совсем ею и не являлась. Вытянутый стол из чёрного дерева, к которому подходят либо чтобы пообщаться с хозяйкой заведения, либо чтобы попросить какую-нибудь книгу, которыми забит стол с внутренней стороны. Некоторые книги простые тематические, которые можно купить в каждом магазине, какие-то - просто редкие, другие - антикварные, хотя большинство из них, конечно же, подделки. Настоящие сокровища хранятся у неё в сейфе. Всё-таки это чайная, и опасно давать хрупкие манускрипты в руки тех, кто либо может пролить на них матчу... либо тех, кто в свободное от работы время делает оригами из металла. Кстати, она это серьёзно. Есть у неё один клиент - господин Кару. Работая на производстве в Joe's metals, он обладает имплантами, увеличивающими силу рук в десятки раз. Так вот, когда он приходит, то дарит ей журавликов, рыбок, цветочки и прочие прелести, выполненные из листов тонкого металла. Мика всегда с радостью и удовольствием принимает эти подарки. Во-первых - это отличное украшение интерьера. А во-вторых, господин Кару постоянно бъёт посуду. Постоянно! Ёкай* занает сколько неполных сервизов она уже выбросила и раздарила. Ну, фарфор всё-таки хрупкая штука, ничего не поделаешь. Хотя, когда "проблемный" клиент придёт в следующий раз, его ждёт сюрприз. Мика со своей помощницей Юки на досуге сделали ревизию среди посуды, отложив самую хрупкую и красивую лишь для чайных церемоний, продали старую и приобрели новую. Ноу-хау состоит в том, что новая посуда представляет собой тонкие пластины из сверхпрочного теплоустойчивого материала, которые кладутся под небольшой программируемый "пресс", придающий им цвет, форму и текстуру. В комплекте также посудомоечный аппарат, возвращающий посуде первоначальную форму. Таким образом, вся утварь прочна и долговечна, меняет свой цвет и дизайн в зависимости от пожеланий, плюс умещается в один небольшой шкафчик. Теперь на кухне полно места, так что вполне вероятно, что скоро там появится ещё что-нибудь интересное. Например, аппарат для производства саке. Сейчас она покупает его у поставщиков, но клиенты намекают, что она могла бы и сама этим заняться. А почему бы и нет?
Обводя пальцами узоры цветков сакуры, распустившихся на её чашке для матчи, Мика разглядывала последних посетителей. Два паренька здесь явно впервые. Она знает всех своих посетителей в лицо, даже если они были здесь всего раз. Ребята, скорее всего, из интереса зашли. Вряд ли они вернутся. Менталитет не тот. Да и подозрительные какие-то. На всякий случай, линзой сделала пару снимков, чтобы были видны их лица. Вдруг они придут снова? Ещё один поздний посетитель был немного угрюм, но выглядел весьма интеллигентно. Даже книгу конкретной тематики попросил. Сказал, что хочет почитать что-нибудь из истории японских кузнецов мечей, работающих в традиции Гассан. Такая осведомлённость очень обрадовала Мику, поэтому она достала чудесный экземпляр. Даже настоящий. Почти антиквариат. Впечатление испортило только то, что клиент попросил кофе. Такого японского добра у них нет. Но мужчина сказал, что его не смутит, если напиток будет родом, скажем, из Доминиканской республики, а не из страны восходящего солнца. Так что проблем не возникло.
Облокотившись о стойку, Мика разглядывала как на улице зажигаются неоновые огни. Они создавали сильный контраст с её чайной, в которой не было ни неона, ни металла, ни даже пластика. В основном дерево, натуральные камни, мрамор и ткани. Даже на столах вечером не электрический свет, а свечи. По сравнению с улицей, это как контраст тепла и холода. Когда клиенты приходят сюда впервые, им всё кажется немного чуждым: всё такое будто пахнущее стариной и прошлым веком. Это очень странное чувство, ведь ты понимаешь, что буквально несколько лет назад подобное окружение казалось тебе вполне нормальным и современным. Взять ту же деревянную лестницу, ведущую на второй этаж. Сейчас тут не встретишь такую, потому что в каждой самой простой двухэтажной квартире стоит хотя бы простенький гидравлический лифтик. Так что сейчас это изваяние из чёрного дерева чуть ли не достопримечательность. Многие любят около него фотографироваться. Достопримечательность номер два - это небольшой мраморный "прудик", в котором живут японские карпы Кои**. Единственный минус - клиенты начинают их кормить, пока персонал не видит, чтобы приманить к себе и рассмотреть. А эти золотые привереды едят только специальный корм и не обращают снимания на горе-аквариумистов, так что пруд приходится часто чистить. Но Шо, второй помощник, отлично с этим справляется. Он вообще хороший мальчик. И по кухне поможет, и убраться, и даже как вышибала, если необходимо. Эх. Всё-таки Мике очень повезло, что она нашла Юки и Шо. Отличные ребята, надёжные и проверенные. Кстати, нужно им выдать ежеквартальную премию. Они хорошо работают, а Мика привыкла это щедро поощрять. У персонала должен быть стимул достойно выполнять свои обязанности, но этот стимул должен выражаться не просто в благодарности, но и в материальном эквиваленте. Кстати, надо полить орхидеи! А то опять забудем, а новые месяц ждать, пока привезут. Внесла эти два пункта в свою электронную записную книжечку.
Мысли прервал салют. Оглушительный, яркий. Небо окрасили распускающиеся цветочные лепести самых невообразимых форм. Женщина улыбнулась. Похоже, спустя три года жизнь в Gene_11 начинает налаживаться: люди устроились на новом месте, нашли работу, кто-то даже вторых половинок, а теперь заново учатся веселиться, отдыхать. Заново учатся жить. Практически у каждого, кто обосновался в этом месте очень тяжелая и нелёгкая судьба. Просто так сюда тяжело попасть. Хотя бы даже потому, что какой нормальный человек согласится жить в полной изоляции, вдали от друзей, родственников, вдали от свободы? Так что, если ты попал сюда, то это как минимум означет, что ты не такой, как все. И что среди себе подобных тебе легче и проще. Может быть, поэтому Куроки считает, что именно в этом месте родится настоящая демократия. Здесь нет расизма: тут всем наплевать чёрный ты, белый или вообще зелёный синтетический. Здесь всем всё равно каким богам ты молишься и какую пищу ешь. Кто-то атеист, а кто-то кришнаит. Кто-то любит кошерное, кто-то нет, а кто-то питается через трубочку. И всем плевать, потому что каждый гражданин колонии понимает, что есть вещи гораздо более важные, чем постулаты, входящие в конвенцию о правах человека. Кстати, людей, носящих импланты за людей не считают, что удивительно. Даже управляющие органы, организованные в Gene_11, состоят из немодифицированных граждан. Которые, наверное, чувствуют себя, как смортрители зоопарка. Они ввели комендантский час, невозможность выезда за пределы колонии и т.д. Знаете что это напоминает? Книгу Кена Кизи "пролетая над гнездом кукушки". Мы - такие же жители маленькой "дурки", которых изолировали от общества за ненадобностью. Или из страха. И вот над нами стоит такая кучка "нормальных", которая сичтает нас отбросами и думает, что вправе управлять нами. Да почему же вам, нормальным, так нехочется посмотреть на нас под другим углом и понять, что мы одинаковые? Мы даже более нормальны, чем вы. Мы не вышвыриваем калечных и странных за ненадобностью. Даже животные так не поступают. Нет, не то, чтобы Мику это всё сильно злило, но она в душе понимала, что это неправильно. Но есть те, кого это откровенно злит и бесит.Сегодня - это такие мысли. Просто волнение в только что сложившемся маленьком обществе. Но что будет через год? Через два? Мы укрепимся, станем увереней и захотим свободы, которая нам по праву принадлежит. Ах, да. Прав-то у нас нет. Но мы захотим и их. Прав и обязанностей. И, если сейчас управленцы Gene_11 не поймут этого, то вскоре они получат целый город неохиппи, готовых бороться за свою свободу. Да, кстати, они будут ещё и иметь такую возможность, что вдвойне проблемно. Может, пора уже развиваиться и эволюционировать дальше? Иначе, кто знает, вдруг вскоре начётся революция? Да хоть завтра.. ведь все предпосылки уже есть.

Как по команде, двое мужчин встали, расплатились и быстро ушли. Наверное, вспомнили о времени и заторопились домой. Мика проводила их взглядом. Да, вряд ли они вернутся. Юки собрала посуду и убежала.
До комендантского часа всего 12 минут, надо бы уже отпустить ребят.
Звук поставленной на стол чашки. Какой-то нервный. Шорх страницы. Было интересно наблюдать за этим мужчиной. Интересно, почему он никуда не торопится? Верно, шишка какая-нибудь. Надо предложить ему что-нибудь к кофе. Например, маленькие булочки с кососом и корицей с добавлением рисовой муки. Как раз к кофе. Там оставалась парочка свежих, так что можно даже за счёт заведения. Может, он расскажет что-нибудь интересное. Приятно встретить человека, который по-настоящему интересуется японской культурой.
Только Мика собиралась отправиться на кухню за выпечкой, как мужчина схватился за горло и начал оседать на пол.
Женщина не растерялась. За 3 года у неё много проишествий происходило в чайной. И драки, и приступы, много чего. Поэтому она сразу заключила договор с близрасположенным медицинским центром DNA, юристом из Order и USS. Медицинская помощь, юридическая помощь и помощь блюстителей правопроядка - это первое, что необходимо юридическому лицу в Gene_11, если приходится работать с клиентами. Да, денег кучу съедает, зато надёжно и уверенно себя чувствуешь. Но госпожа Куроки тоже не промах, а потому товарищи из этих корпораций получают у неё хорошие скидки и проводят всякие бизнес-встречи, что приятно снижает стоимость их услуг.

- Шо, иди скорее сюда! Клиенту плохо!
Шо не только здоровый парень, но ещё и является бывшим спортсменом. Он должен иметь представление об оказании первой помощи.
Уже подбегая к лежащему мужчине, Мика включила камеру на линзах и отправила запрос в медицинский центр. Электронная визитка с её именем, номером договора и указанием местоположения её кафе. Заработала видеосвязь.
- У меня в кафе мужчине плохо, он задыхается. Срочно высылайте бригаду, и подскажите какую первую помощь я могу ему оказать до вашего приезда.

- Отставить! - гаркнул Клайв. - Задраить люки, забарикадироваться!

- Это конечно не судно, но я выдерживал ни один абардаж и коли дело до ходит до поножовщины, а силы превосходят, лучше запереться в трюме и отстреливать этих крыс по одной.

Боцман видимо уже вообразил себя капитаном на судне терпящем бедствие и отправился вниз командовать "матросами". То и дело покрикивая на нерадивых немощных стариков и хилых юнцов. Однако и сам прикладывал силы для организации обороны.

- Все двери закрыть и запереть на засовы! Баррикадируйте, то что нельзя запереть. Вбивайте клинья под двери - нам надо любой ценой их задержать. Лучше тем, что долго или вовсе не горит. Учтите, змеелюды полюбили метать алхимический огонь, чтобы дезориентировать противника - принесите несколько бочек и наполните их водой, поставьте двое служек с ведрами - будут тушить всё и всех. Не трогайте книги - не сбережете себя и храм, книги никому тогда уже не понадобятся. Если можете наложить защитные руны на входные двери - делайте, будет им сюрприз. Ризо, займи позицию на балконе - сможешь хорошенько всех оплевать. У главного входа натяните тонкую крепкую бечевку, на уровне лодыжки - первые вошедшие наверняка споткнутья - добьем лежачих. Арбалетчиков на балконы, как нет?! Тогда тех, что метать в силах, натащите тяжелой утвари, будете метать по крупным скоплениям противника. Поставьте два котла на балконах и готовьте кипяток, лучше масло - будете поливать тех, что ворвуться с боков. Сколько у нас людей? Мало...

Клайв быстро прошелся кругом, помогая где советом, где делом. Подойдя к последнему не запертому окну, призвал ворона и выпустил наружу, нещадно гоняя птицу кругом храма и высматривая скопления людей...

- Противник может применить магию, нужно двух - трех жрецов способных развеивать чары.

- Так, статуя крепко стоит? Можно соорудить простые леса из лавок и столов кругом нее и закрепить их между собой. На этой небольшой площадке можно будет поставить двух лучников - они будут в относительной безопасности.

- Тащите к каждому входу столы покрепче, ставьте на бок, столешницей ко входу в десяти футах от двери - отличное укрытие от лучников противника - они не смогут простреливать весь храм насковозь из дверного проёма.

- Почему до сих пор никого нет на башне - звонаря на башни! Смотреть в оба, чуть что звонить на весь Фрипорт!

- Эй, тут есть подвалы? Мы имеем дело с крысами, а их место подпол! Закрыть все люки, завалить лестницы, придавить сверху сундуками.

- Пошевеливайтесь, дьявол вас забери!

Неуверенная минута спокойствия. А затем...
От ужаса сердце сначало остановилось, а потом резко подпрыгнуло к горлу и судорожно забилось уже там. Так страшно ей ещё никогда не было. Ни в Ираке, ни во втором отделе милиции города Видное Московской области. Там хотя бы она знала чего ожидать. Ноги сами собой несли вперёд. Тупо несли, не разбирая ни дороги, ни того, что её окружает. Просто вперёд. Бессмысленно. Как будто другого пути просто нет. Или есть?
Может, он и есть, только ногам этого не объяснишь. Воздух шумно покидает лёгкие и наполняет их снова. Чувствуется, как кровь приливает к голове от быстрого бега. И щёки краснеют. Лицо. Пульс уже на языке где-то ощущается. Хоть языком его переворачивай.
И только одноухий ни о чём не переживает. Его же крепко держат.

Турон присел за стол и принял из рук Сигимара бумаги. Чем дольше он на них смотрел, тем больше омрачалось его лицо. - Но это... это же Валоссианский! Как? - Когда взгляд его дошел до Желтого Знака, он откинулся на спинку стула и схватился за сердце. - Я знал, что этот день прийдет.С тех самых пор, как я первый раз услышал о том, что Братство пустило свои корни во Фрипорте. - Произнес он глухим голосом. - Ни стража, никто. Никто не в силах их остановить. Они всегда мстят тем, кто пытается разрушить их планы. Этот документ лучшее тому доказательство, - потряс он пергаментом.

Переведя дыхание, он продолжил. - Если мы переживем этот вечер, клянусь, я расскажу вам все, что я знаю. Но сейчас... сейчас мы должны поспешить. Они прийдут скоро. И их будет много. Брат Эгил. Оторви клериков от их молитв. Пусть они начинают кастовать заклинания Защиты.

Турон вновь перевел взгляд на товарищей. - Я не покину это святое место в угоду Братству Знака. Я не позволю им охотиться за клериками Знания и убивать их одного за другим. - Он поднялся. - Мы встретим нашу судьбу здесь и вверим ее своему господу. Друзья. Я прошу вас, останьтесь и помогите нам. Мы отдадим вам все, чем богат наш орден, хоть видит бог, это немногое. Мы богаты знаниями. Я думаю, брат Эгил упоминал, что мы принесли обет бедности. Господь справедлив, и он на нашей стороне. Но даже самой крепкой вере не помешает немного острой стали для поддержки.

Хрумф, ты ваще осознаешь, что происходит, нет? Когда один персонаж описывает то, чего нет и быть не может, это - хуйня. Не подколка. Не чувство юмора. Хуйня. Термин такой. Если бы это была подколка, она была бы здесь, вне игровых постов.

- Моя церковь далеко, так что я готов принять взнос от ее имени прямо сейчас, - заявил гном и протянул руку.
В этот момент зашел новый персонаж.
И, хотя тот, что сидел здесь раньше, не подавал признаков жизни. и значит не претендовал на участие в Очищении, Гомос решил все-таки обратиться с речью. Короткой, но содержательной.
- Привет, путник. Слався Херопенис! Мэир объявил награду для тех кто очищает кладбище, по три тысячи на брата, мы свою долю взяли, а ты не хочешь с нами? За Правду. Справедливость. И Чистоту. А?

Охуевший от таких заявок Сигимар скакнул назад и ласточкой влетел в сортир, забыв заветы паладина света Путинсора что порождения тьмы будут мочить именно в сортирах.

Тем временем Ризо, неверно пошатывавшийся после двух ударов, наконец рухнул на пол. Из под мелкого начала растекаться еще одна лужа крови, на которой и поскользнулся Клайв, замахиваясь на ассасина. - Я хочу, чтобы вы запомнили мое имя перед смертью, - заявил тот, довольно ухмыляясь. - Слаан. Помолитесь за меня своему богу. За Знаак! - Еще одна дверь в коридоре распахнулась и оттуда вылетели двое с мечами наизготовку, кинувшись вперед. Один из них сразу метнулся к шаману, раскроив тому бок, а второй явно нацелился на колдуна, но не успел. Клайв попытался нанести удар, но ассасин опять смеясь уклонился. - Боцман, да, я правильно понял? Морской волк? Там тебя и похоронят, - расхохотался он.

Наталья:
Ольхов, остановился. Аккуратно поставил тебя на землю. С веселой улыбкой, сделавшей его обычную в общем-то физиономию, удивительно симпатичной и привлекательной, сказал:
"Не спи, замерзнешь! И меня дождись, я скоро."
Протянул тебе ножик-бабочку:
"Возьми, если что, то на память останется."
Рассмеялся радостно, и бросился на приближающихся жрецов.

Вик и Элизабет: Ольхов внезапно остановился, повернулся и промчался мимо вас обратно к жрецам.
Внезапно так.

Ольхов:
Радостно хохоча бежишь к врагам. Кусок кирпичной кладки очень своевременно отвалился от ближайшей стены и мягко упал в протянутые тобой ладони.
Не останавливаясь, подхватил его и метнул в ближайшего жреца. Тварь отшвырнуло на несколько метров, и впечатало в стену. Стена, словно специально дожидалась этого момента, рухнула и погребла жреца под грудой камней.
Но жрец не унывает. Скрипя и скрежеща противно, он неловко но упорно пытается выкарабкаться обратно на свет.
Шелестящий голос с неба раздраженно проронил:
"Живым не брать."
Трое оставшихся жрецов бросились на тебя.
Выхватив из ближайшей стены совершенно случайно торчащую там арматурину, ты обрушил могучий удар на голову врага. Со злобной радостью увидел, как по бледному печальному лицу его идут трещины, из которых сочится черная слизь.
Могучим пинком в живот отбросил на десяток метров второго.
Железные когти третьего вонзились в твою печень.
Завыв от ослепляющей боли, ткнул его арматуриной в грудь. Насквозь пронзил.
Не обращая внимания на это, тварь еще несколько раз ударила тебя когтями. Удар. Твоя правая рука отлетает, заливая все вокруг черной кровью. Удар. Из распоротого живота вываливаются внутренности. Удар. Тускнеющим взглядом ты видишь, как в когтях жреца бьется твое сердце.
Тук... тук... Тук...
И это последнее, что ты видишь в своей жизни.
"Наушники свалились,
но в голове продолжают звучать
затихающие отзвуки песни:
Легкий ветра вздох - Смерти нет!
Тот кто пламя сам - не сгорит в огне..."

Клайв в тяжелом доспехе не мог не шуметь, потому дал своим товарищам свободу действий, поднявшись лишь когда Сигимар заверил, что все спокойно...

К его удивлению "спокойно" быстро сменилось на противоположность... Стоя в дверном проёме спальни Верлейна, боцман лихо присвистнул...

- Это ж надо было... напихались все в одну комнату и тут их прикончили... Даже не сломали ничего - странно.

Когда ж из шкафа выглянул "виновник торжества" Клайв резко кивнул головой, сдвигая забрало на место и процедил:

- Это еще хто... одну убийцу я уж приложил - щас второго на свой счет запишу... Встаньте у окон, пока я буду его убивать, а то еще удерет, засранец...

И шепотом добавил, чуть склонившись к чернокнижнику: - "Да нет у нее трусов - сам видел, когда по лестнице поднимался следом..."

- А я тебе говорил!
Говорил Ризо шаману из комнаты.
- Ты чего золото бросаешь? И вдруг кирпичи взорвутся?!
Это уже боцману. И некроманту:
- Да нет, пару недель было вполне нормально. Да и, если что, сопрем... эээ... возмьем корабль, боцман у нас есть, ты призовешь скелетов-матросов, шаман духов спросит куда плыть и... Киара... Киара будет привычно бегать в страхе. Ляпота...

Мимо запыхавшихся гнома и Сигмара стремительно пронеслась мохнатая туша. Присмотревшись к уже удаляющемуся за угол зверю, они успели рассмотреть в нем матерого волка с всклокоченной черной шерстью и белыми полосами краски на ней.

Разделавшись с опасностью Пиппус принялся за своё любимое дело -- наводить порядок:
Первым делом он полечил Повергателя, замет себя (*)
Потом проверил орков на предмет -- есть ли среди них ещё оставшиеся в живых(**)
Потом приступил к главному -- наводить порядок.

Пиппус был хозяйственным, у него всё шло в ход.
Включая орков. Природа дала, природа взяла. Он заприметил невдалеке засыхающее дерево. Видимо именно рядом с ним орки придумали стряхивать. И на то, что дерево загибается им было плевать, но не Пиппусу.
Он хозяйственно осовободил орков от доспехов, оружия и жёлтых с серыми кругляшков и прочих предметов. За них у людей можно купить корма Повергателю. Потом перетащил мёртвых к дереву и принялся устранять причинённый ими вред.
Замечательно, уже завтра орки исправят весь причинённый ими этому дереву вред. После, чтобы закончить вынул лист пергамента и написал на нём по-орочьи: Под деревья не ссать. От этого орк может испортиться.
ПИППУС. И прибил на орочий кинжал к дереву, не забыв обмазать место прибития кинжала смолой.
Пиппус был хозяйственным, всё у него шло в ход.

Темнота аасимару не помеха, Тайро в этот момент был жарко благодарен своей бабушке, или прабабушке, или более дальней родственнице, что, во времена бурной молодости, возлюбила создание небесных свер и не ограничилась платоническим чувством. И не меньше был благодарен своей Прекрасной покровительнице, несомненно приложившей свою изящную ручку к той истории.
Но благодарности быстро сменились бранью, при виде кровавого непотребства, сотворенного недолюбленным, несомненно, орком с их товарищем.
Пожелав Агро противоестественного и крайне неприятного, жрец разрядил арбалет в немытую голову пирата. Приходилось целиться вернее, что бы не задеть и без того раненого Рю.

Сцуко, я не почитал внимательно в книжке, когда вам выдавал, лол. И насыпал овердахуя денег от щедрот. Ладно, чопа делать, пользуйтесь )

- Да ты, блять такая, засланый? - взревел Скарбелли, вскакивая с кровати. - На лоскуты порву! - его рука молниеносно метнулась под подушку. Кинжал, чуть оцарапав ухо Сигимара, впился в переборку. - Ну подходи, подходи, скотина!

Курт вынырнул, обиженно посмотрел на фею, сделал новый глубокий вдох и... спрятался под водой.

"Мир очень жесток" - в очередной раз констатировал Курт, когда ни один из, так называемых, "новых товарищей" не потрудился ответить на рукопожатие. А тот факт, что ящерица разговаривает лучше тебя, может довести самого сдержанного человека.

Лучник подошел ко входу в здание, открыл дверь и громко произнес на родном языке, обращаясь к тем, кто внутри: "Господа крабы, вы окружены. Даем вам две минуты, чтобы добровольно покинуть помещение, иначе мы признаем вас вкусными!" - и стал ждать появления нарушителей с луком в руках.

Государства эльфов.

Эльфы, конечно, не имеют какого-либо единого государства, - собственно, ни одна раса в мире, насколько известно эльфам (а известно им о мире за пределами их лесов часто немногое), не имеет его, если только она не малочисленна и не сосредоточена на относительно небольшом участке земли. Однако, эльфы менее многих других рас склонны к централизованному управлению и подчению такому управлению, поэтому их королевства, для чужих неотличимые с первого взгляда от королевств других рас, на самом деле могут считаться союзами отдельных государств: короли редко вмешиваются в дела принцев, а принцы нечасто вмешиваются в дела лордов.
Правители Алебастрового, Изумрудного, Серебряного, Жемчужного и Звёздного Королевств и Королевства Ветров, а ранее и Мифрилового Королевства, считаются входящими в Совет Королей, который, однако, практически ни разу не собирался последнюю тысячу лет.
Следует сказать, что даже не все эльфы могут точно назвать все королевства своей расы и все населяющие их эльфийские расы.

Считающееся крупнейшим из всех эльфийских королевств Алебастровое Королевство высших эльфов, как они называют себя, или лунных, как их обычно называют другие эльфы, не только не желающие признавать какое-либо их превосходство над собой, но и, в случае лесных, серых и диких эльфов, считающие именно себя высшими эльфами, является именно тем, что представляют себе народы других рас при мысли об эльфийских королевствах: утопающие в густых лесах деревни и города с домами, выстроенными на вековых деревьях, перемежаемыми архитектурными шедеврами из камня, где древняя могущественная магия вплетена в улицы городов и стены домов. С запада Алебастровое Королевство омывает великое море, а с востока земли диких эльфов отделяют его от человеческого королевства Нодвес. В восточных пределах королевства обитают не только эльфы, но и кочевники-халфлинги, иногда попадают лесные гномы, совсем редко можно встретить людей или полуэльфов. Халфлинги не признают себя подданными короля высших эльфов - собственно, они ничьими поддаными себя не признают, - гномы признают, но неизвестно, что они при этом думают.

С севера с Алебастровым Королевством граничит Изумрудное Королевство лесных эльфов. В нём почти не встретишь каменных строений и творений высокой магии: среди лесных эльфов мало распространена академическая магия, и большинство их магов является чародеями с кровью фей (наиболее часто встречающийся среди эльфов вид чародеев) или бардами, искусство которых, как утверждают сами эльфы, не уступает, а то и превосходит искусство бардов других эльфийских рас. Чародеев среди лесных эльфов немало, потому что в если в их лесах и не чаще, чем где-либо (но всё равно не то чтобы часто) можно встретить фей, то у лесных эльфов одни из самых дружеских отношений с Дивным Народом, среди них немало имеющих в своих жилах кровь его представителей, а боги Дивного Народа во главе с Титанией и Обероном, королевой и королём Благого Двора, почитаются в Изумрудном Королевстве наряду с Сельдарин. Также лесные эльфы почитают Скеррита, бога кентавров, которые также встречаются в Изумрудном Королевстве. Встречаются там, как и в Алебастровом Королевстве, и халфлинги, а вот гномам и людям там не слишком рады. Не особенно рады в Изумрудном Королевстве и дварфийским и гномьим торговцам с северных Кналгаских гор, поэтому они, несмотря на близость рынка, появляются в землях лесных эльфов нечасто.

Западнее Изумрудного Королевства и севернее Алебастрового, на южных отрогах Кналгаских гор лежит Серебряное Королевство серых эльфов. Из самых крупных эльфийских королевств его можно называть одним из самых малых как в силу относительной малочисленности серых эльфов, так и в силу компактности их проживания и сильной урбанизированности королевства. Здесь каменные строения встречаются намного чаще привычных многим другим эльфам домах на деревьях, а высокая магия бьёт ключом сильнее, чем где бы то ни было ещё. Почти каждый второй серый эльф владеет хотя бы парой заклинаний, обычно тайных, и на улицах королевства боевые маги и воины, сочетающие владение клинком и магию, преследуют воров, владеющих магией иллюзий или очарования или похищающих чужие заклинания. А вот на чародеев серые эльфы смотрят несколько свысока как на магов без настоящего образования. Также среди серых эльфов несколько больше следующих Безупречному Пути - излюбленным их стилем (как, впрочем, и излюбленным стилем большинства эльфов вообще) является стиль Алмазного Разума. Представителей других рас в Серебряном Королевстве нет вообще, как в силу малой терпимости серых эльфов к не-эльфам, так и в силу удалённости королевства от земель других рас.

На дне моря, омывающего эльфийские королевства с запада, лежит Коралловое Королевство морских эльфов. О нём немногое известно жителям поверхности, так как и для них путешествия в подводный мир затруднены, и морские эльфы не могут долго находиться на суше. Некоторое число водных эльфов, впрочем, живёт в озёрах наземных эльфийских королевств, частью признавая их подданство, частью считая себя подданными Кораллового Королевства, но при этом в основном вместо Сашеласа Глубинного, покровителя морских эльфов и бога дельфинов, почитая богиню озёр, рек и колодцев Гештай.

У диких эльфов нет своего королевства, - они населяют тонкую полоску земли между королевствами эльфов и людей или живут среди других эльфов. Они принадлежат к тем немногим эльфам, кому приходится воевать - и тем самым освобождать от этой необходимости других эльфов. Недоверчивые к чужакам, дикие эльфы неохотно пропускают их через свои земли, хотя халфлингам обычно легче добиться разрешения пройти, чем другим. Среди диких эльфов практически нет волшебников по причине отсутствия академического образования, - да и вообще дикие эльфы в большинстве своём неграмотны, хотя имеют богатую устную традицию, - но немало чародеев, в жилах которых наряду с кровью фей встречается и целестиальная: кроме Сельдарин и природы, а также природных духов, - среди диких эльфов встречают и шаманы, - дикие эльфы почитают гвардиналов во главе с Талисидом и его Спутниками. Более того, некоторые рода диких эльфов, - каждый их род имеет своё тотемное животное, - а именно рода Льва, Волка, Медведя, Лошади, Орла и Быка, ассоциируют свой тотем с одним из Спутников или даже - в случае рода Льва - самим Талисидом, род Крысы же - чуть ли не единственный род диких эльфов, предпочитающий селиться в городах (разумеется, высших эльфов), - возводит себя к мустевалам - одному из видов гвардиналов. Как ни неожиданно, но и среди диких эльфво встречаются пракикующие Безупречный Путь - обычно стиль Тигриного Когтя.
Одно из племён диких эльфов, обитающее на юго-востоке от Алебастрового Королевства, где леса сменяются степями, но степи ещё не переходят в безжизненные пустыни, живёт в союзе с населяющими эти же степи кентаврами - которые даже иногад позволяют эльфам на себе ездить.

За морем лежит далёкое и загадочное Нефритовое Королевство. Населяющие его эльфы совсем не похожи на эльфов восточных земель: если тем свойственны хаотичность и индивидуализм, то эльфы Нефритового Королевства следуют строгим правилам чести и ставят общее выше личного, свой род, своих правителей превыше себя самих, если эльфы восточных земель миролюбивы и берегут свои долгие жизни и жизни других эльфов, то эльфы Нефритового Королевства готовы обнажить клинок по любому поводу, отдать свою жизнь без колебаний, если этого потребует их честь или высшие интересы, и пролить кровь даже другого эльфа. Да, в отличие от большинства других эльфов, жители Нефритового Королевства воюют, и немало. Это относится в большей степени к знати, но и простые эльфы в Нефритовом Королевстве законопослушнее сових восточных сородичей. И все они говорят на непонятном языке с совсем уж непонятной иероглифической письменностью, почитают не Сельдарин, а природных и стихийных духов и драконьих и стихийных богов, практикуют какой-то странный вид тайной магии, считающейся ими уделом простонародья (впрочем, среди них есть и чародеи - с элементальной или даже драконьей кровью), но зато среди них больше, чем где-либо ещё в эльфийских королевствах, практикующих Безупречный Путь. А ещё в Нефритовом Королевстве есть монахи - из всех путешественников из Нефритового Королевства в восточных землях они если не самые частые, то самые узнаваемые, - которые исповедуют какую-то уж совсем странную веру и в своих странствиях обходятся даже меньше чем необходимым, перенося любые лишения, даже не замечая их, а в бою - обычно затеваемом просто для демонстрации своих умений - обходятся ещё и без оружия и доспехов. Стоит добавить, что знатные эльфы Нефритового Королевства искусны в дипломатии, но когда это искусство не помогает им, готовы продемонстрировать своё искусство дуэлистов.
Большинство эльфов не знает, а узнав, не может сперва поверить, что Нефритовое Королевство (которое его собственные жители не называют ни нефритовым, ни королевством) на самом деле является частью Закатной Империи, которой правит императорская династия - о, ужас - людей, и эльфы являются их верными вассалами.

Жемчужное Королевство, расположенное в море между Алебастровым и Нефритовым и "над" Коралловым, не самое крупное, если считать только сушу - несколько десятков островов в море. Но если присчитать и море, как это делают сами эльфы Жемчужного Королевства, то оно получится самым большим из всех. Его обитатели известны своим искусством мореходства и заплывают на своих "крылатых" кораблях далеко в южные моря, к землям людей и других рас, с которыми они ведут торговлю. Они входят в число тех эльфов, которым более или менее регулярно приходится сражаться насмерть - и не только для самозащиты: некоторые из эльфов-мореходов, как говорят, не брезгуют пиратством. На их кораблях нередко можно встретить представителей других рас, в том числе совершенно экзотических, вроде дарфелланов или хадозе. Эльфы Жемчужного Королевства почитают даже больше, чем Сельдарин, Прокана, бога морей, Оспрема, покровителя моряков, Ксербо, покровителя морской торговли, и Целестиана как покровителя астрономии и навигации.

К северу от Изумрудного и Серебряного Королевств, на западных отрогах Кналгаских гор лежит Королевство Ветров. Его населяет не одна, а несколько рас эльфов. Горные эльфы переняли у восточных соседей - дварфов и гномов - их мастерство в обращении с камнем и металлом и знание механики и других наук, предпочли каменные города и пещеры лесам, так что многие другие эльфы отказываются считать их настоящими эльфами. Часть из эльфов-горцев, однако, осталась верна заветам предков, и ближе к лесным (с поправкой на отсутсвие лесов) или диким эльфам. На самых высоких вершинах, среди вечных снегов стоят ледяные города снежных эльфов, отстранённых и холодных, как ледники из владений. И, наконец, среди других эльфов живут авариэль - крылатые эльфы, - когда-то яростно сражавшиеся в Великой Войне с орками и до сих пор не восстановившие свою довоенную численность. Также в Королевстве Ветров можно встретить птицелюдей и ааракокра, а горные эльфы позволяют селиться в своих городах дварфам и гномам. Они поклоняются и разным богам, хотя все так или иначе почитают Сельдарин. Горные эльфы добавили в свой пантеон Джаскара, бога гор, Бельтара, покровителя рудокопов и кузнецов, и его жену Улаа, богиню гор и драгоценных камней. Дикие эльфы-горцы предпочитают поклонение природе и природным духам, но также добавили в свой пантеон Ремниса, бога гигантских орлов, Ичфигерна как бога пегасов, - тех и других горные эльфы приручают, - и Аяиллу, богиню света и покровительницу добрых летающих существ. Крылатые эльфы поклоняются своей покровительнице, Эдри Фенья (почитаемой и ааракокра наряду со своей богиней-защитницей Сиранитой), и многим воздушным богам, начиная с Пелора и богов (точнее, трёх богинь и одного бога) четырёх ветров и четырёх времён года (крылатые эльфы соблюдают немало обычаев, связанных с временами года). Не особенно религиозные снежные эльфы почитают Джаскара, Пелора и Телчура, бога зимы. Магия разных рас Королевсва Ветров также отличается: горные эльфы почерпнули у дварфов и гномов и магию рун и драгоценных камней и искусство создания волшебных предметов и зачаровывания самой земли, их дикие сородичи предпочитают магию чародеев и друидов, авариэль в равной степени сочетают тайную и божественную магию, а снежные эльфы предпочитают тайную магию, в основном имеющую отношение к холоду. Среди диких горных эльфов встречаются эллар - благословлённые Ремнисом крылатые эльфы, не имеющие, однако, ничего общего с авариэль (хотя даже некоторые эльфы других королевств уверены в том, что эллар и авариэль суть одно и то же, или что авариэль являются потомками эльфов и птицелюдей).

В раскинувшихся к югу от Алебастрового Королевства пустынях расположилось Стеклянное Королевство. В нём немного городов (и в тех, что есть, действительно можно увидеть здания, выстроенные из стекла): большинство его обитателей - пустынных эльфов - кочует от города к городу и от оазиса к оазису (что интересно, они предпочитают делать это пешком и считают, что чтобы ехать верхом, нужны веские причины). Да и оно само невелико для пустынных эльфов, и многие из них живут в соседствующем с востока человеческом Кадорском Халифате. Также в Стеклянном Королевстве есть когда-то живые и зелёные, а ныне окаменевшие леса, где живут крашеные эльфы, названные так за обыкновение покрывать свои тела камуфляжной или ритуальной раскраской, и насколько пустынные эльфы дружелюбны и открыты, настолько же крашеные эльфы недружелюбны к чужакам. Ещё в Стеклянном Королевстве - но в Кадоре их даже больше - существует то ли эльфийский религиозный культ, то ли эльфийская раса (отличающаяся физической красотой и на этом основании многими считающаяся отдельной расой эльфов), называемая эсетири, поклоняющаяся Элонне как богине плодородия и видящая свою миссию в том, чтобы плодиться и размножаться, рассеивать эльфийскую кровь как можно шире путём скрещивания с представителями других рас, - каким-то образом (они считают это благословением Элонны) эсетири, и женщины и мужчины, способны производить совместное потомство с любыми гуманоидными расами, - и вообще дарить всем любовь... методами, местами напоминающими древнейшую профессию. Также в Стеклянном Королевстве (на самом деле, не только в нём, но в нём их больше, чем где-либо ещё) встречаются кошколюди - считающиеся расой более древней, чем даже эльфы, но обретшей полноценный разум только в результате встречи с ними - и результат их скрещивания с эльфами - артати. Собственно, артати встречаются везде, где есть кошколюди и эльфы: в Алебастровом и Изумрудном Королевствах встречаются артати-рыси, в Королевстве Ветров - артати-снежные барсы, в городах, где есть домашние коты - артати-кошки, и даже в Нефритовом Королевстве есть артати-тигры, ну а в Стеклянном Королевстве живут артати-львы, пантеры и гепарды. Также в королевстве встречаются кочевники-люди и халфлинги, пустыню пересекают торговые караваны гномов, и в ней роют колодцы дварфы и живут песчаные пловцы-ашерати, - пустынные эльфы гостеприимны ко всем.
Эльфы пустыни принадлежат к тем эльфам, которым нередко приходится защищать свою жизнь с оружием в руках, хоть они и чуть ли не меньше других эльфов любят проливать кровь (исключая крашеных эльфов), - практикующие Безупречный Путь предпочитают при этом стиль Пустынного Ветра. Волшебники Стеклянного Королевства разделяют магию не на восемь школ, а на четыре стихии, обычно выбирая стихию огня или земли, - некоторые земляные элементалисты черпают силы, усиливая свои заклинания, из песка пустыни, - другие же, называемые ша'ирами, черпают свои силы из владений джиннов в стихийных планах. Некоторые из обитателей королевства имеют в своих жилах кровь джиннов, иногда при этом являясь чародеями. В вопросах религии же пустынные эльфы обычно прогматичны, почитая, помимо их родоначальника, Кораану Звёздного Бегуна, тех богов, которые могут помочь им выжить в пустыне: Пелора, Фарлангна, Корда, потому что для переходов по пустыне им нужна сила, олицетворяемая этим богом, Беори как богиню дождя и её испостась Берей как покровительницу ирригации, Мерикку и Фитана в близком аспекте богов земледелия, Гештай как богиню колодцев, бога полуденного солнца Аурифара, бога пустынного ветра и покровителя кочевников Хаку, богиню оазисов Соланил и бога песчаных бурь и покровителя дервишей Зосера - иногда пытаясь задобрить и злых богов вроде бога дождя и жажды Азула, бога скорпионов Аль-Иштуса или Инкабулоса как бога засухи. Некоторые обитатели пустыни практикуют идолопоклонство в самом прямом смысле, этические же религии пустынные эльфы исповедуют лишь потому, что они скрепляют общество. Некоторые из них ударяются в мистицизм (и мистики Стеклянного Королевства местами напоминают монахов Нефритового), а иные демонстрируют такой религиозный фанатизм, какой редко где ещё увидишь. Крашеные эльфы предпочитают поклонение природе, а из богов - Обад-Хаю, эсетири кроме Элонны почитают и богиню любви и красоты Мирис, а артати, как и кошколюди, почитают снова Обад-Хая и некое божество, называемое ими Властелином Кошек.

Между Алебастровым и Серебряным Королевствами и морским берегом лежит Звёздное Королевство, обитатели которого - солнечные эльфы - всерьёз соперничают с серыми (ну и не только с ними) за звание высшей эльфийской расы на том основании, что в них больше всего крови эладрин. Они столь же горды, сколь и серые эльфы, но в среднем добрее и, пожалуй, более снисходительны, чем заносчивы, более религиозны и... иногда более эмоциональны и необузданны, что даёт лишний повод серым эльфам смотреть на них свысока. Они почитают наравне с Сельдарин королеву эладрин Моруэл и её Звёздный Двор, и среди них значительно больше священников, чародеев с целестиальной кровью, богоизбранных, бардов (некоторые из которых владеют Словами Творения) и паладинов, некоторые из которых отличаются от большинства паладинов яростью в бою.

Давным-давно к востоку от Алебастрового Королевства располагалось Мифриловое Королевство звёздных эльфов, но в Великую Войну оно приняло на себя один из первых ударов орков и терпело поражение, и тогда его правители воспользовались магией, которая перенесла Мифриловое Королевство вместе с выжившими звёздными эльфами на демиплан, известный лишь как Сильдёюир. С того дня и сейчас звёздные эльфы живут на этом демиплане, и лишь иногда в эльфийских королевствах появляются странные эльфы, прекрасные даже по эльфийским меркам, любопытные и удивлённые. Некоторые эльфы утверждают, будто им довелось побывать в самом Сильдёюире, где звёздные эльфы проводят вечность в весельи и песнях, и до сих пор живут те, кто был уже немолод в годы Великой Войны. Эльфы Мифрилового Королевства были известны как искуснейшие барды.

По ту сторону Кналгаских гор лежит Ледяное Королевство - суровый и негостеприимный край. Живущие в нём ледяные эльфы не обладают природной сопротивляемостью к холоду своей земли и потому селятся вокруг редких горячих источников, возводя вокруг них свои города, стены которых они редко покидают, - поэтому власть монарха в Ледяном Королевстве довольно слаба даже по эльфийским меркам. Кроме эльфов, в Ледяном Королевстве живут кочующие халфлинги и гномы, а также ульдра - снежные феи. От последних ледяные эльфы буквально недавно переняли поклонение их богине Хлейд (недавно - потому что сами ульдра не так давно к нему вернулись) и вместе с ним причудливую магию инеистого пламени. Не будучи особенно религиозными, ледяные эльфы почитают также Пелора, Боккоба, бога зимы Телчура, богиню вулканов и огня Джорами и бога севера Ватуна, из магии же отдают предпочтение имеющей отношение к холоду. Ледяные эльфы, живущие возле морского берега, в искусстве мореплавания способны соперничать с жителями Жемчужного Королевства, но их в море меньше.

В джунглях, лежащих за пустынями Стеклянного Королевства, некогда возвышались города Змеиного Королевства эльфов джунглей, но сейчас эти города поглотили леса, а их обитатели низведены до уровня живущих на деревьях дикарей. Эльфы джунглей ведут бесконечную войну с юан-ти и злымы нагами и ящеролюдьми в союзе с, как ни странно, добрыми нагами и ящеролюдьми, также среди них встречаются артати разных подвидов: тигры, пантеры, ягуары, пумы. В отношении религии и магии они схожи с дикими эльфами более северных земель, но со времён величия Змеиного Королевства продолжают почитать Джазириана, бога-коатля, а теперь добавили в свой пантеон и некоторых богов наг и ящеролюдей.

В болотах у юго-восточных границ Алебастрового Королевства, граничащее с королевством Нодвес, лежит Паучье Королевство. Населяющие его болотные эльфы уникальны тем, что они не только регулярно отправляются на войну, но и не имеют для этого никаких причин: они совершают рейды в земли людей и захватывают там пленных, чтобы использовать в качестве рабов. Они поклоняются Араушни - бывшей супруге Кореллона Ларетиана, - которая учит их, что эльфы являются высшей расой, а остальные не лучше животных, из эльфов же выше всех стоят те, кто следуют за Араушни... к счастью, до сих пор болотные эльфы не предпринимали никаких действий против своих соплеменников (или хорошо заметали следы). Людям же трудно отвечать на их удары ответными: болота Паучьего Королевства надёжно защищают его от вторжений.
Помимо Араушни, в пантеон болотных эльфов входят её дети от Кореллона Ваэрун, бог обмана, и Эйлистрайи, покровительница музыки, танца и фехтования и вообще на удивление доброе для такой компании божество, чемпион Араушни Сельветарм, покровитель воинов-болотных эльфов, и её нынешний консорт Кептоло, но церковь Араушни стоит выше всего, - собственно, она обладает всей полнотой и светской власти в Паучьем Королевстве. Жрицами Араушни могут быть только женщины, мужчины в Паучьем Королевстве считаются существами второго сорта, женщины практикуют преимущественно божественную магию, а мужчины - тайную. Надо сказать, что культ Араушни имеет некоторое распространение и в Серебряном Королевстве.
Поскольку священным животным Араушни является паук, болотные эльфы питают слабость ко всему, что связано с этими существами, и разводят разные виды пауков, в том числе гигантских, используемых ими в качестве ездовых или вьючных животных.

В пещерах под Кналгаскими горами и Королевством Ветров расположилось Тёмное Королевство подземных эльфов. На самом деле оно далеко не монолитно: одни из подземных эльфов, подобно горным эльфам наверху, на которых они похожи почти во всём, тесно общаются с живущими в тех же пещерах дварфами и гномами, демонстрируя удивительную для эльфов открытость, другие, поклоняющиеся Араушни, враждуют с другими расами, третьи подружились с живущими в тех же перещрах миконидами, добавили их бога Псилофира в свой пантеон и практикуют некий друидизм с грибным вкусом, четвёртые же не примыкают ни к одному из предыдущих трёх лагерей и держатся заветов покровителя подземных эльфов Дарматина, бога здоровья и заботы, в целом напоминая подземную версию высших эльфов.

Есть эльфы, живущие среди человеческих поселений и называющие себя городскими эльфами, но о них известно немногое.

Между Алебастровым, Серебряным и Звёздным Королевствами приютилось Обсидиановое Княжество - не признающее над собой ничьего суверенитета, но слишком маленькое, чтобы называться королевством. Его обитатели - кровавые эльфы - названы так потому, что, по легенде, они родились из смешанной крови Кореллона Ларетиана и Ви Джас. Они почитают обоих своих прародителей, хотя эльфы вообще-то не очень приветствуют занятия некромантией, которые предполагает поклонение Рубиновой Королеве, но кровавые эльфы до сих пор не были замечены в чём-то предосудительном, и вообще предпочитают использовать свою магию для исцеления, а не убийства или, тем более, создания нежити. Надо сказать, Рубиновые Рыцари кровавых эльфов, владеющие стилем Преданного Духа, известны не меньше их жрецов или некромантов.

Восточнее Обсидианового Княжества лежит несколько более крупное Костяное Княжество. Оно отделилось от Обсидианового давным-давно, когда одна из первых кровавых эльфов, Киарансали, решила отвергнуть учение своей богини о том, что каждый должен умереть и освободить место для других, и обрести бессмертие. После долгих исследований она смогла превратить себя в первое из существ, которых ныне именуют бессмертными, - подобных нежити, но сотворённых не негативной энергией смерти, а позитивной энергией жизни. Другие кровавые эльфы последовали её примеру, впоследствии сформировав совет бессмертных, называемый Неумирающим Двором, который ныне управляет княжеством. Лишь относительно немногие кровавые эльфы сохранили верность учению Ви Джас и, отвергнув бессмертие, отделились от последователей Киарансали. Она же достигла статуса полубога, и сейчас Костяное Княжество возносит молитвы ей. Не то чтобы другие эльфы были в восторге от присутствия нежити в своих землях, но бессмертные технически не являются нежитью... но другие эльфы всё равно смотрят на последователей Киарансали косо.

В состав Алебастрового Королевства входит Драконье Княжество, получившее своё название после того, как во время Великой Войны его правитель заключил договор с обитавшим в его землях древним зелёным драконом. Дракон даровал эльфам княжества новые способности в обмен на неприкосновенность для него и всех зелёных драконов вообще. Но... после войны эльфам соседних княжеств, которые никаких договоров не заключали, пришлось уничтожать этого дракона и его отпрысков. В настоящий момент зелёных драконов в княжестве практически не осталось, хотя некоторое их количество жители княжества разводят и приручают, но способности, полученные его обитателями в результате договора, продолжают проявляться непредсказуемым образом в разных эльфах княжества. Однако, те, в ком они проявились, хоть и не заключали договора с драконом сами, по-прежнему не могут причинять зелёным драконам вреда. Зато среди них немало драконокровных чародеев. Поскольку договор никак не предусматривал творение зла или поклонение драконьим богам, другие эльфы относятся к эльфам Драконьего Княжества спокойно.

На границе Изумрудного и Серебряного Королевств находится Ржавое Княжество, не признающее над собой суверенитета ни одного из своих соседей. В жилах его обитателей, называющих себя ши, течёт больше крови фей, чем у большинства даже лесных эльфов, - одним из побочных эффектов наличия крови фей стала аллергия ши на железо (потому они и выбрали своему княжеству такое название). Они на самом деле являются не одной расой, а двумя. Дини ши являются знатью княжества и по происхождению предположительно ближе к серым эльфам, однако большинство из них не имеет ничего против использования магии только вне боя - они предпочитают честный бой как они его понимают. Дини ши придерживаются принципов рыцарской чести, хоть и не в такой крайности, как самураи Нефритового Королевства. Многие из них выбирают стезю странствующего рыцаря и, достигнув совершеннолетия, отправляются в земли людей или дварфов совершать подвиги. Лледрит ши, происходящие явно от лесных эльфов, составляют второе сословие. В них ещё больше крови фей, но и их аллергия на железо сильнее. Среди них немного волшебников, имеющих академическое образование, зато за счёт крови фей немало чародеев, многих из которых дини ши берут к себе на службу... но на самом деле отношения между двумя расами ши несколько натянутые. Впрочем, серых эльфов лледрит ши любят ещё меньше, с большинством же других рас эльфов и вообще у них более или менее хорошие отношения. Обе расы ши почитают в равной степени богов эльфов и фей, но дини ши добавили в свой пантеон Хайронеуса. Также в Ржавом Княжестве проживает немногочисленная раса халфлингов, тоже несущих в себе кровь фей и называющаяся целлвер.

На юго-восточной границе Изумрудного Королевства находится входящее в него Медвежье Княжество. Во время Великой Войны оно продолжало сопротивление, будучи окружено и отрезано от соплеменников и находясь далеко за линией фронта, все годы войны, и не сдавалось до тех самых пор, пока орки не отступили под натиском эльфов. Но в этой осаде были убиты практически все мужчины княжества, и через какое-то время прознавшие об этом люди - конечно, не все люди вообще - решили воспользоваться этим и напали на беззащитное, как им казалось, княжество, предчувствуя захват пленниц. Мало кому из них удалось вернуться назад живым. С тех пор в княжестве воинскому искусству обучают всех без исключения: женщин и мужчин, воинов, охотников и магов - а само княжество начало делать крен в сторону матриархата. Культ Вандрии Гилмадрит, эльфийской богини войны, потеснил даже культ Кореллона Ларетиана, однако рядом с ним появился культ некоей Богини Луны, которая, похоже, не Сеханин Лунный Лук. Воины и воительницы княжества не имеют предубеждения против использования в бою чего бы то ни было, если это эффективно.

В состав Изумрудного Королевства входит Белое Княжество, где распространён культ Ичфигерна (более или менее почитающегося вообще во всём Изумрудном Королевстве и даже за его пределами) как бога единорогов и другого бога единорогов - Валариана. Белое Княжество известно распространённым в нём культом целомудрия, но больше количеством даваемых им миру паладинов - и долей женщин среди них - и целителей. Также в нём встречается раса аликорнов - эльфов, благословлённых единорожьими богами (вопреки не слишком, к счастью, распространённому - среди эльфов: среди других рас оно, увы, распространено шире - мнению, процесс получения благословения не имеет ничего общего с сексом с единорогом, что никакого единорога вообще практически невозможно заставить сделать).

По всем эльфийским королевствам встречаются эльфы, сродственные одной из стихий, или те, в чьих жилах течёт кровь обитателей стихийных планов: в ком-то её больше, в ком-то меньше, в ком-то она едва заметна, а кто-то под её воздействием вовсе перестаёт походить на эльфа. В Серебряном и Стеклянном Королевствах встречаются эльфы всех четырёх стихий, в Коралловом и Жемчужном - водяные, в Королевстве Ветров - земляные и воздушные, а среди снежных эльфов и в Ледяном Королевстве - ледяные, хотя официальная эльфийская магия считает лёд не самостоятельной стихией, а параэлементом, но сами снежные и ледяные эльфы думают иначе. А вот стихию дерева, сродственные которой эльфы встречаются в Изумрудном Королевстве, академическая магия вообще упорно считает несуществующей, - однако эльфы стихии дерева вполне себе существуют. Космологию, включающую в себя пять элементов: исключающую воздух и добавляющую металл и дерево - лесные эльфы переняли от путешественников из Нефритового Королевства, заодно обзаведясь собственными ву-чженями. В самом же Нефритовом Королевстве существуют две параллельно существующие космологии: ву-чжень утверждают, что пятью элементами являются огонь, вода, земля, дерево и металл, а сюгендзя называют четыре классических элемента и пустоту, которая не имеет своих элементалов, и сродственных ей материальных существ не существует.
В Тёмном Королевстве встречаются земляные эльфы, в Змеином - всех стихий, а вот среди последователей Араушни и вовсе теневые. Также везде, где распространено почитание духов: среди диких эльфов и диких горных эльфов, в Нефритовом и Змеином Королевствах - встречаются потомки духов и эльфов.

Одно из княжеств Серебряного Королевства - Фиолетовое Княжество - известно тем, что его обитатели находятся в буквальной наркотической зависимости от магической энергии, вне зависимости от того, практикуют ли они магию или нет. В своё время это "падение" обитателей княжества, получивших имя манна'дей, что примерно переводится как "высасывающие", так потрясло избежавших этой участи других его жителей, что они целыми поселениями ушли в Изумрудное Королевство, где основали Лунное Княжество, запретив себе и своим потомкам практиковать тайную магию навсегда. Этот запрет соблюдается и до сих пор, ибо ночные эльфы, как называют жителей княжества, продолжают нести в себе часть проклятия манна'дей: оно спит, но стоит ночному эльфу даже прикоснуться к искусству тайной магии, как он становится манна'дей. Когда-то ночные эльфы враждовали с манна'дей, но сейчас это в прошлом... в основном. Но ночные эльфы крайне неохотно пускают в свои владения практикующих тайную магию вообще и имеют одни из самых плохих не только в Изумрудном Королевстве отношений с Дивным Народом.

Среди диких эльфов нередко встречаются случаи ликантропии: врождённой или приобретённой во время жизни - и обычно дикие эльфы превращаются в животное-тотем своего племени. Разумеется, дикие эльфы уничтожают тех, чьё состояние угрожает другим эльфам, но те, кто способен контролировать свои превращения, считаются у них отмеченными духами. Некоторые дикие эльфы сознательно заражают себя ликантропией, испытывая себя - и зная, что если они не выдержат испытания, их ждёт смерть. Некоторые, впрочем, наследуют ликантропию не полностью, получая способность лишь к частичным превращениям - и практически полностью её контролируя.

По эльфийских королевствам - и не только - странствуют представители довольно малочисленной расы, называющей себя эльфами удачи, - которая, возможно, вовсе и не раса, а просто образ жизни. Они бродяжничают по миру в одиночку или небольшими группами, время от времени расходящимися и собирающимися вновь, промышляя чем придётся, предпочитая азартные игры, музыку и иногда воровство, хотя эльфы удачи обычно не злы. Они редко обладают дисциплиной и усидчивостью, необходимыми для изучения академической магии, поэтому среди них больше всего бардов. Своим покровителем они считают Эйревана Илесира, эльфийского бога обмана, и также почитают Норебо, бога удачи, - они могли бы сильно расширить свой пантеон, но слишком ленивы, чтобы запоминать имена слишком большого количества богов.

В состав Изумрудного Королевства входит Лесное Княжество, которое населяют траэлин - наполовину эльфы, изменившие себя друидической магией, наполовину растения. Получая силы из земли, воды и от солнца, они не нуждаются ни в какой другой пище и потому могут позволить себе не причинять вреда вообще никаким живым существам. Они считают себя хранителями волшебных мест и обиталищ фей и природных духов, - каковых мест немало в их княжестве, которое они редко покидают, - но, защищая эти места, отнимают жизнь покусившегося на них, только если считают это неизбежным. Они - долгожители даже по меркам эльфов, и самые старые из них, как говорят, помнят ещё Великую Войну. Своим покровителем они считают Эммантинзина, бога древней.

Существует эльфийская раса, представителей которой даже сами дикие эльфы - называющие себя "гругач" и предпочитающие, чтобы и другие использовали в отношении них это название, - называют дикими. Сами же они называют себя "аннуа таа", что переводится примерно как "немногие избранные". Они считают даже диких эльфов недостаточно близкими к природе, как должны быть настоящие эльфы, то есть аннуа таа, фактически, ведущие образ жизни диких животных. Они вообще не практикуют тайную магию, отвергли даже Сельдарин, и даже Обад-Хай для них, похоже, недостаточно хорош: они поклоняются только какому-то своему богу по имени Ворранак.

Южнее Нефритового Королевства, на том же континенте обитают бамбуковые эльфы, во многом похожие на лесных эльфов восточных земель, но имеющие и отличия (в частности, в магических традициях). Они не являются вассалами Закатной Империи - более того, они регулярно совершают набеги на её границы, даже на земли собственных сородичей из Нефритового Королевства. Если эльфы Нефритового Королевства придерживаются законов и принципов чести, то бамбуковые эльфы хаотичны даже по эльфийским меркам. У них нет правителей, так как они не признают над собой никаких законов. Можно сказать, что они воплощают в себе всё то, за что представители других рас могут не любить эльфов.

Пятое Киторна (1 день до Праздника Цветов)

Черный Призрак прибыл к портовому городу Стармантл глубокой ночью. Град сиял светом, лившимся из окон домов и освещавших улицы фонарей. Его подсвеченные замки блестели и переливались подобно жемчужинам в море и самой прекрасной из них являл собой величественный храм Умберли, чьи купола сродни волнистой раковине лазурного оттенка. Основной массив зданий расположился на вершине и планомерно спускался вниз, где отделялся высокой крепостной стеной от грязного района доков.

Звездная Мантия ориентирована точно на восток. Гавань защищена от южных и западных ветров горами Осраунт. С высоты птичьего полета улицы напоминают кружево паутины (районы и кварталы четко разграничены), ровные и выверенные. Образуемая тонкая световая пряжа паутины сходится в небольшой круг в центре, где взметнулась до небес башня, испускающая жуткое карминовое сияние. На высочайших зданиях реют флаги, но темнота и расстояние не позволяют разобрать что на них изображено. Пояс Белнимбры ярко сияет на небе, известный Уильяму из рассказов сестры Анет, как Трубка (курительная), а Мистраль как Слезы Коррелона.

Устрашающий глаз маяка озаряет подводные скалы, но по приданиям его взор может устремиться и в иных направлениях. Даже издалека казалось, что он горит адовым пламенем. В Звездной Мантии уже много веков назначали одного из выпускников местной академии смотрителем маяка. Традиционную должность можно было покинуть с приходом смерти. Избранный колдун брал на себя обязанность следить за реликтом, который поддерживал пламя Ока. Это считалось почетной должностью. Все же единственная постройка на побережье Внутреннего Моря, пламя в котором горит магическим огнем уже пять веков, а камень, пошедший на постройку башни все так же крепок, словно его недавно возвели. Ходит слух что южнее города, в лесу, располагается больница. Только ее еще никто не находил или благоразумно не искал.

Утес, на котором возвышается белокаменная башня, запретное место. Без разрешения архимага никому не позволено проходить кордон. Даже если эти места кажутся идеальными для укрытия... В них не так легко проникнуть.

Чтобы подобраться к Стармантлу любому кораблю приходилось пройти мимо форта Guardián de las profundidades. С юга вход в гавань защищают рифы. Незнающий воды мореплаватель легко может погубить судно. Страж глубин практически неприступен благодаря гению архитектора. Но любую крепость можно взять магией, а предусмотреть подобное уже невозможно обычному строителю. В нем располагаются регулярные войска. Небольшая хорошо обученная армия прямо под носом у Вестгейта. Страшнее всего это волшебники, состоящие на службе, которых в городе пристроили во все стратегически важные службы благодаря хорошим выпускам за последние года. Орудия форта простреливают весь периметр захода в гавань. Более убойное оружие это не пушки, как вы поняли. На небольшом островке в море, на расстоянии полкилометра от форта, стоит наблюдательная башня. Там дежурит маленький отряд под командованием офицера. В ней располагается хитрая система оповещения, которую проверяли лет пять назад. При хорошей погоде "ревизора" можно разглядеть на дне залива. Под такие аккомпанементы "Черный Призрак" входит в искусственно созданную гавань в одноименном с городом заливе.

Стармантл бывший соперник Вестгейта вечно зажатый в тисках между странами юга и севера, непроходимым лесом и горами запада. И лишь на востоке свобода пиратского промысла. А как звучит? Промысел. Почти рыбалка. Связи с Островом Дракона у любой деревеньки Побережья Дракона велики как никогда. Это не те земли, где обязателен честный труд. Да и вспоминать здесь об этом есть мало кому.

На севере город защищает стена. Горожане называют ее Длинной Стеной за протяженность. Другие две защищают с юга и востока, но они обладают меньшей важностью. Самая большая опасность - нападение с моря. И это справедливо, ведь с других сторон примыкает легендарный Гилзмерский лес через который решится пройти лишь самоубийца. Лес оглашает рев Нобаниона, туманы и хаос властвуют там, где обитают порождения чистой магии - единороги и драконы. Но это все сказки, в которые уже давно никто не верит здесь, на Побережье Дракона. Зато верят Илиарту, доказавшему за три десятка лет, за время смены целого поколения, что он опаснее драконов, которых никто и никогда не видели, а может и не увидят.

Сказания и песни сквозь тысячелетия воспевают запретные земли Гилзмера. За века сменилось немало хозяев. На их останки еще есть возможность наткнуться в лесу, как поговаривают браконьеры. Сколько бед это предвещает сложно сказать.

В центре города находится большая площадь. Эту площадь окружают дома знатных людей. Ближе к морю расположены доки. Там селятся матросы и бедняки. Это опасное место для неподготовленной души. Здания на западе города принадлежат торговцам и ремесленникам. Сады Хаппы расположились там же, создавая фактом своего существования святую землю. Они спускаются с запада на юг по плато, соединенные внутренней лестницей. Девять Кругов, а на седьмом возведен белый мавзолей. Украшения и резьба выполнены в турмишеском стиле. Круглую вытянутую постройку, напоминающую невысокую башню, венчает купол. Верхний шпиль украшает серебристый полумесяц.

На причалах стоят корабли и лодки разных размеров: бриги, шлюпы, шхуны; и предназначений: боевые, торговые, покататься. Мест почти не осталось. Торговля идет бойкая за последние тридцать лет. Прекраснейший корабль "Адоэссийор" пришвартован к самому длинному пирсу. С него доносится дивное пение на эльфийском языке под звуки мандолины и арфы. Кажется сам Огм сошел с небес, чтобы подыграть невидимому менестрелю. Рядом стоянка эскадры королевы-регента, под чьим началом вот уже десять лет пытаются объединить Побережье Дракона: три брига, три фрегата и восемь галер. В порту Стармантла часто останавливаются пираты с островов Моря Падающих Звезд. Городская стража редко им докучает, пока они не нарушат принципы торговли и не беспокоят местных.

Население Звездной Мантии занимается рыболовством и фруктовыми садами. Небольшие участки земли рядом с городом используются под поля. Этого вполне хватает чтобы прокормить население полиса, но не приезжих гостей. Нехватку восполняют экспортом с юга. Запрет Изумрудного Анклава на вырубку леса убивает сельское хозяйство и лишает Побережье Дракона лидерства в продаже древесины и кораблей.

Стоит отметить такую достопримечательность, как базары. Место под них специально выделено для гостей-южан. Здесь принято торговаться. С воришками обращаются по традициям юга. Лучше не попадаться, а то есть большая вероятность лишиться руки, а то и двух. За более серьезные выходки могут отнять жизнь. Базары Стармантла чем-то напоминают Андердарк. "Не пойман не вор" - главное правило. Особое развлечение составляют прилюдные казни маньяков. Одно время использовали гильотину, но люди возмутились, потому что процесс происходил быстро. Вернули старых добрых палачей, костер, позорные столбы и виселицу. Теперь все счастливы.

Как принято в большинстве портовых городов из-за множества иностранных купцов, гостей, путешественников и другого люда здесь не счесть таверн, гостиниц, постоялых дворов и просто харчевень, а порой и изысканных ресторанов с средиземноморскими блюдами. Часто можно встретить гномов и полуросликов. Реже эльфов. Но не в меню.

Дома простолюдинов выкрашены в белый цвет. В больших внутренних дворах, украшенных цветами, протекает скрытая от посторонних взглядов жизнь людей и нелюдей после рабочих часов. Дома однообразны. Можно легко заблудиться, если не умеешь ориентироваться. Только богатые горожане и благородные могут позволять себе архитектурные украшения. Архитекурный ансамбль города ориентирован на морские мотивы: фонтаны со статуями морских дьяволов, изображающая рыб лепнина, статуи тритонов, русалок и тому подобные причуды фантазии.

В Звездной Мантии много церквей, святынь, мест поклонений всевозможным богам. Из-за пестроты населения можно встретить статуи божествам южан и других народов. Предпочтение отдается Умберли - покровительнице города. Ни один рыбак не выйдет в море пока не отстоит службу в храме.

Начиная от площади и до города Западных Врат тянется широкая дорога, называемая в простонаречье Рябой за кочки и выбоины. Этот момент пытаются исправить, но починка займет много времени и денег. За чертой города на западе большинство поместий местной знати. Дворец регента, в романтическом стиле, расположен на севере у озера.

Город славится своими ремеслами. Особенно поделками из дерева, мебелью и кораблестроением. Золотоносная жила гор Осраунта еще одно привлекательное место, но дварфы его строго стерегут. Охотники за золотом, оставив глупые попытки пробиться сквозь бородатый народ в большинстве своем обосновываются в степях на западе, занимаясь животноводством, что позволяет представить на рынке лучших скакунов Внутреннего Моря.
Северо-западная часть Стармантла славится огромнейшей по масштабам трибуной для проведения театральных пьес и состязаний на двадцать тысячь мест. Женщин младше тридцати пяти лет и без сопровождающего ее мужчины не пускают.
Особого упоминания заслужило овальное здание на юге города. О нем намекают тем, у кого водятся деньжата и старая сварливая жена.
Работорговля официально запрещена. Это считается страшнейшим преступлением, но все это видимость.
Характер Звездной Мантии таков, что после вечерней колесницы Латандера жизнь не прекращается. Всюду во внутренних двориках звучат барабанные ритмы и самобытные песни. Страстные танцы местных жителей вызывают разные чувства у гостей города.

Ларс тем временем, размышлял над последними событиями.

Заставка вторая
Рядом с небольшим шлюпом, опираясь об один из деревянных ящиков, стоящих на пирсе и ожидающих то ли погрузки, то ли чтобы их отвезли в город, поджидал торговец. В свете фонаря его фигуру было легко разглядеть. Ничем не примечательная одежда коричневого цвета: сапоги, штаны, куртка. Широкополая шляпа на голове. Светлые волосы до плеч. Без плаща. Он ловко разрезал кинжалом сочный персик, отделив одну половину от другой. С побережья на пирс зашел плотного сложения человек с животиком и еще двое сопровождающих его наемников. Охрана в столь поздний час никогда не будет лишней на Побережья Дракона. Среднего возраста мужчина в шляпе поспешил затолкать половину фрукта в рот, а вторую небрежно оставил на ящике, и было дернулся с места, чтобы уступить дорогу почтенным господам, как те буквально споткнулись на ровном месте. Торговец ловко подхватил благородного господина на расстояние поцелуя, пока его охрана валялась на видавших лучшие времена досках. Не произнося ни слова, торговец начал удаляться, а обмякшее тело упало. Удивленно-вопросительное выражение застыло на лице толстяка в бархатных одеждах. Пальцы рук сложились в хватку, как если бы он пытался удержать кого-то за рукав. Когда охрана встала на ноги, они заметили как лужа крови растеклась по пирсу, капая в море. Точный удар кинжалом в грудь оставил аккуратную дыру в одежде. Люди уже хотели броситься следом за торговцем, но с местами освещенного пирса бежал только белый пушистый кот. Зато сюда шла стража в лице Коррелона - начальника форта. Солнечный эльф в доспехах с символом города, с гербом Стража Глубин на белом плаще и двумя мечами на поясе, а так же в сопровождении двух солдат при алебардах. Это было попадалово, вот что оставалось подумать телохранителям.
- Сдавайтесь, убийцы!
Наемники сочли за благо не спорить с Коррелоном. О его боевой славе знали многие в Стармантле.
Грэг в образе кота бежал прочь от пирса, радуясь, что Севрин его не заметил. Он прыгнул на руки волшебнику Элдрину, продолжая следить за происходящем из тени.
- Хорошая работа, киса. Но я тебе немного помог, - зашептал колдун.
Когти впились в кожу под камзолом.
- Ой, да ладно тебе. Вы, вояки, все время забываете что землю может капитально тряхнуть. А с этим сцена вышла правдоподобнее.
Грэг выразил свое недовольство яростным вилянием хвоста. Он не привык скрывать эмоции, когда нужно успокоить жизненно-важный отросток. Другой, менее знакомый, отросток...
- А вот Севрин их уводит... Раз-два-три... Пошли.
Из тени выступил полноватый мужчина, человек, очень похожий на убитого.
Севрин, тем временем, изображая начальника форта и наняв двух оболтусов в качестве стражников, вел наемников совсем не в камеры, а на съемный дом, где их ожидала тихая и бесславная смерть. Ни могилы, ни останков. Ничего. Чисто и красиво.
Кот уселся на плече солнечного эльфа, продолжив наблюдать за пирсом. Из лодки вышел мерзкого вида прохиндей, который с довольным видом примостился на месте лже-торговца, довольно посматривая в сторону иллюзорного благородного. Он поднял к носу вторую половинку персика, быстро ее сжевал, а затем схватился за горло. Лицо его покраснело, горло раздулось, глаза выпучились, полопались и вытекли. На коже проступил кровавый пот. Он помучился еще с минуту и упал замертво на судьбоносный деревянный ящик. Пирс встретил "Черного Призрака" двумя трупами - одного сбросили в воду, а второй так и остался лежать в свете фонарей, и лужей крови. Возможно, Мистраль могла наблюдать сию прекрасную картину из подзорной трубы, когда нашла одно незанятое место, столь подходящее для ее быстроходного судна.

Вы не можете просматривать этот пост!