Голосование за ходы

Ох уж этот запах... Не впервой его чуял Рубик, но к подобному никогда нельзя привыкнуть. Хотя, глядя на женщину, можно было подумать, что можно. Но как он ни пытался, запах палёного мяса всегда подкатывал к горлу вал тошноты, и лишь непоколебимая воля (и желание остаться в чистой маске, шлеме или что там было в тот момент на голове) удерживала рвотные массы от того, чтобы хлынуть из горла. Вот и сейчас ему пришлось сделать глоток скопившейся кислой слюны с желчью, чтобы недавний перекус не украсил чёрные угли сожжённой биомассы на полу своими разноцветными разводами. Когда первые спазмы прошли, стараясь почти не дышать, он решительно двинулся вперёд, подходя ко второй двери и становясь рядом с Золой. Беглый осмотр коробки пока что не выявил проблем. Значит, можно двигаться.

- Там же Иммерман, - заметил Рубик на опасения Золы, - она то жива. Я думаю корпа не даст в обиду. Если, конечно, не решат все вместе его заточить.
Хохотнул рубака и замолк, оставив смешок неловко висеть в тишине зловонной комнаты. Почему-то хотелось верить, что та учёная всё же не потеряла человечность. Да и вообще, вопрос человечности был очень размыт. Кто более человечен - учёный, ставящий бездушные эксперименты, или рейдеры, срубающие головы пачками? Большой вопрос без ответа. Ну да не ему судить, потомки рассудят.

Время обманчиво растягивалось в бесконечное тягучее волокно, создавая иллюзию того, что они могут никуда не торопиться, бродя по тёмным коридорам умирающей базы. Всполохи и выстрелы их не беспокоили в последнее время, да и пол под ногами успокоился, не напоминая о себе низкочастотными потрясываниями при ударах по корпусу или чему-то там ещё. Только следы бесчинств монстров и напряжённые нервы, ожидающие движение из-за каждого угла. Однако нельзя было забывать, что время тоже не на их стороне. Когда на с виду крепкой скорлупке, болтающейся в недрах космоса, постоянно что-то взрывают, жизнь этой скорлупки может очень быстро закончиться. Не говоря уже о сжимающихся клещах местных экспонатов в виде жертв экспериментов и группы зачистки, для которой дихотомия "свой-чужой" удобно была сведена к однополярному "чужому", убирая необходимость включать мозг при виде незнакомца, оставляя только инстинктивные подёргивания пальцев на спусковых крючках.

Но что-то его понесло.
- Готовы? - коротко спросил Рубик, разыскивая глазами панель следующий двери, чтобы вновь открыть проход в неизвестность.

Альфирин покачала головой:
- Это просто алхимическая смесь. Я узнаю некоторые ингредиенты, они очень даже легко воспламеняемые, так что несложно догадаться о назначении этого устройства. А насчёт магии...
Она неуверенно посмотрела на Весурона:
- Вот господин волшебник говорит, что следов магии нет.

При словах о банде Карла Калливри явно напряглась, нервно постукивая пальцем по куску камня, на котором она сидела. Потом, всё же собравшись с мыслями, она озвучила своё решение:
- Извините, коллеги, но на этом моменте я буду вынуждена расстаться с вами. Дело в том, что с Карлом... Меня связывают некоторые договорённости, которые будут препятствовать мне полноценно участвовать в расследовании. Была рада с вами поработать, но даже столь жирный куш, к сожалению, не покрывает мои возможные риски.
Кивнув наёмникам, девушка грациозно спрыгнула со своего насеста, и махнув рукой, направилась к выходу из дома. Травница, словно вдохновлённая примером ловкачки, вдруг поклонилась остальным, смущённо пробормотав:
- Я бы, пожалуй, тоже откланялась на этом моменте. Дело начало принимать слишком серьёзный оборот, и я не уверена, что гожусь для такой кровавой работы...
Остывающие тела бандитов весьма красноречиво подтверждали, что расследование явно не идёт мирным путём. Девушка ещё раз скомкано попрощалась, и поспешила покинуть пепелище вслед за Калливри.

Оставшимся трём наёмникам предстояло решить, готовы ли они были сами продолжать работу, хотя соблазн награды только возрос - теперь их осталось меньше, и уже не нужно было делить награду на много частей. Но всё указывало на то, что для продвижения расследования им предстоит пообщаться с Карлом, главарём местной банды, что могло оказаться весьма опасным мероприятием...

Играючи откинув тяжёлую балку в сторону, Герберт отправился прочь из пожарища налаживать коммуникацию с зеваками в ожидании настоящих стражников, в то время как остальные наёмники могли наконец закончить осмотр дома. Впрочем, маг решил заняться поисков невидимых следов, которые могли быть обнаружены только с применением специальных ритуалов. Найти "чистое" место на пепелище оказалось невозможно, хотя ему и удалось обнаружить относительно сохранившийся кусок стены, который рухнул уже под конец, и потому был лишь частично покрыт сажей.

Альфирин же тем временем осмотрела пространство рядом с окном, где недавно лежала балка. Судя по особенно обгорелому камню, именно здесь всё началось. Осколки закопчённого стекла выдавали тот факт, что всё же шум разбитого окна не послышался слугам, здесь же обнаружился и предмет, который поспособствовал быстрому возгоранию. Раскрытая пополам металлическая сфера местами оплавилась, но всё же сохранила свою форму. Небольшое отверстие для фитиля, резкий запах чего-то, что отдалённо напоминало спирт, который пробивался даже через забивающую нос вонь гари - довольно простая по конструкции бомба, предназначенная для быстрого и эффективного распространения огня.

Через пару минут стражники и правда появились, привлечённые сборищем людей, но выслушав показания рыцаря, не стали чинить препятствий наёмникам для проведения расследования, отправившись за труповозкой, чтобы убрать тела с улицы. Перед тем, как товарищи Стена присоединились к нему, один из любопытствующих, скрывающий своё лицо под объёмным капюшоном, покачал головой, словно в никуда проговорив:
- Люди Карла совсем уже распоясались... Средь бела дня мародёрствуют! Где это видано! Небось, они же и подожгли дом...
Махнув рукой, он развернулся и был таков, отправившись по своим делам.

Не ожидавший такого подлого нападения от того, кто выглядел рыцарем, голубоглазый не успел среагировать на движение Герберта и завопил от боли, хватаясь за окровавленное лицо и отшатываясь от него. Следом у него над плечом просвистел кинжал Калливри, которая в мгновение ока оказалась за спинами бандитов. Те даже не успели понять, куда делась девушка, поэтому никто не погнался за ней в разрушенный дом. Тем более что атака девушки прошла мимо цели, и не привлекла их внимание, в отличие от ледяного потока Весурона, который мелкими, но острыми как бритвы льдинками тут же скосил "стражника", который захрипел от перерезанного горла и рухнул на мостовую, заливая всё алым потоком, да ещё и знатно порезал двух других.

Впервые открыл рот "стражник" со шрамом. Быстро оценив обстановку, он сразу выделил наиболее опасного противника среди наёмников, и тут же коротко бросил остальным:
- Бейте юнца!
Подскочив к нему, "стражник" замахнулся мечом, но это был лишь обманный манёвр. Завладев вниманием мага, он позволили остальным нападающим зайти с других сторон, и на Весурона обрушился град ударов. От одного ему ещё удалось увернуться, но две размашистые атаки серьёзно ранили его. Один клинок прорезал бедро чуть ли не до кости, второй рубанул по плечу. Одному противнику удалось зайти сзади, и со злобной усмешкой он всадил меч прямо в спину чародею, пробивая его насквозь так, что остриё клинка вышло из живота, и тут же отскочил назад, забирая меч с собой, чтобы не оказаться целью дружков колдуна.

Однако прямо на его глазах вокруг раны появилось зеленоватое свечение, и отверстие от клинка сразу затянулось, оставив лишь небольшой свежий шрам на коже. "Стражник" кинул взгляд в сторону стоящей неподалёку рыжей девушки, которая видимо никак не участвовала в бою:
- У них целитель! Срежем сначала её!

Притаившись в ближайших кустах, наёмники принялись ожидать возвращения монстра в своё логово. Солнце неспешно бежало по небосводу, то скрываясь за облаками, то вновь пробиваясь сквозь густую листву, постепенно опускаясь ниже и удлиняя тени. Яркий лесной свет вскоре сменился прохладным сумраком, и потом и вовсе в ветвях начала сгущаться тьма, знаменуя приход ночи. Тёмный полог неба расцвёл звёздами, дневные обитатели леса утихли, чтобы на их смену пришли ночные. Далёкое завывание волков, уханье сов, дребезжание сверчков, назойливый писк мошкары, всё говорило о том, что жизнь в лесу никогда не останавливается. Однако зияющий чернотой проход пещеры оставался нетронутым.

Когда сквозь листву начали пробиваться первые солнечные лучи следующего дня, стало ясно, что монстр сегодня решил не посещать своё логово. Наёмники могли сделать из этого несколько выводов - что логово является лишь временным пристанищем, и есть ещё другие схроны, или же что монстр в принципе появляется в этом лесу вовсе не каждую ночь. Первая теория была не слишком логичной, так как у неразумных, и даже полуразумных существ не было привычки делать лишнюю работу. Это не контрабандисты, которые пытаются перехитрить стражников. Не говоря уже о том, что если монстр сохранял добычу на будущее, охранять одно место от других падальщиков было гораздо проще. Вторая же теория порождала новые вопросы, главным из которых был, почему монстр здесь появляется лишь набегами? В деревне пропало всего лишь с десяток жителей за год, хотя на промысел охотники выходят каждый день. Можно было бы предположить, что монстр наедается и впадает в спячку, но пустующее логово сходу опровергало эту мысль.

Можно было с уверенностью сказать, что осмотр пещеры был бы вполне безопасным. По крайней мере, если именно в этот момент её владелец всё же и явится, это означало бы лишь невероятную неудачу отряда, учитывая что за предыдущий день и ночь никто так и не появился.

Следующим логичным местом визита наёмников ожидаемо оказалось пепелище дома, некогда украшавшего собой район знати. К зениту солнца группа следователей уже была неподалёку, замечая разницу построек. Теперь их окружали двух- и трёхэтажные здания из белого камня, стоящие друг от друга примерно на расстоянии пары метров, образуя небольшие проулки, предназначенные для складирования нужных и ненужных вещей. Дома не имели собственной территории, и всё вокруг было замощено камнем, чем не могли похвастаться более бедные районы. Каждый дом представлял из себя настоящее произведение искусства, и был построен под чутким руководством архитекторов. Найти сгоревшее жилище виконта оказалось достаточно просто - тёмное пятно, словно дыра от вырванного зуба в белоснежной улыбке короля, привлекало внимание ещё с расстояния в сотню шагов. Опалины на соседских домах показывали, насколько сильным было пламя, и лишь по счастливому стечению обстоятельств огонь не перебросился дальше. Стены, почерневшие от сажи, почти устояли - обвалился второй этаж, однако на первом этаже они все ещё образовывали каркас, пусть теперь и с пустыми дверными и оконными проёмами. Внутри виднелись обломки камней и угольные остатки деревянных перекрытий, но относительно расчищенный вход от главной двери позволял пройти вглубь дома.

Вот только перед входом стояли двое мужчин в кольчугах, с мечами на поясах. На груди у них висел герб короля, и наёмникам доводилось видеть этот герб во время блужданий по городу - местные стражники. Вид у них был крайне суровый. Один, короткостриженный темноволосый мужчина с шрамом через всё лицо, на всех прохожих смотрел зверем, отбивая у зевак желание подходить к ним и спрашивать что-то. Второй, неприметный парень с соломенными растрёпанными волосами, при внимательном рассмотрении казался не менее опасным. Светло-голубые глаза смотрели жёстко и твёрдо, рука лежала на рукояти меча, и несмотря на худощавое телосложение, он производил впечатление опытного бойца.

Выйдя из основного зала и обойдя здание, наёмники заметили старую покосившуюся дверь, из-за которое доносился стук деревянной посуды и женские голоса. Других проходов здесь не было, а значит это должен был быть тот вход, о котором сказал трактирщик. Пройдя внутрь, они оказались в просторном, но не очень чистом помещении, в котором стояла сильная жара из-за большой печи для готовки, гудящей от полыхающего в ней пламени. У стены стояло несколько бочонков с напитками, несколько рабочих столов в центре комнаты были заняты полуприготовленными продуктами. Две женщины - среднего возраста и такой же красоты, не слишком примечательные, сидели в углу и старательно чистили картошку, шкурки от которой уже превратились в приличных размеров горку. Услышав скрип двери, они подняли головы и настороженно покосились на разномастную группу вошедших людей, не зная, чего ожидать от них. Кроме них в помещении был только дородный мужик с грязно-белым поварским колпаком, флегматично мешающий большой поварёшкой кипящее варево в огромной кастрюле, но он как будто даже не заметил незваных гостей.

- Сир Герберт Стен из Красного Зала, благородный рыцарь, - покивал секретарь, фиксируя у себя в блокноте данные первого выступившего, следом отвечая на вопросы мужчины, - пожалуй, сгоревший дом виконта сложно назвать поместьем. Он располагался в черте города, в квартале благородных дворян, неподалёку отсюда, и представлял из себя белокаменное трёхэтажное здание - чем-то напоминающее этот постоялый двор, но, разумеется, значительно превосходящее его в красоте. Не буду умалять достоинств этого места, весьма переоценённого на мой вкус, но традиционно знать в Королевском квартале выстраивала дома только из чистейшего белого камня рудников Тренора под неусыпным надзором лучших архитекторов королевства, если вы решите осмотреть место пожара - то наверняка сами убедитесь в их изяществе. Но, к сожалению, даже камень бывает бессилен перед мощью всепоглощающего пламени. Однако вернёмся к вашим вопросам - у дома не было отдельного двора, однако как любое жилище виконта, он разумеется запирался и охранялся. Пожар произошёл ночью, когда не было никаких приёмов, и я уверен - никто лишний не мог пробраться внутрь. Что же касается подозрений... его Светлость предполагает случайный характер досадного происшествия.

- Леди Альфирин, сведущая в вопросах травничества и магии, - старательно записал мужчина данные рыжеволосой девушки - впрочем, под капюшоном он вряд ли смог разглядеть их, - достопочтимая госпожа, боюсь, не могу позволить себе употребление такого громкого слова как "поджог", что может привести к определённым отрицательным коннотациям среди власть имущих нашей прекрасной столицы. Однако вы, как специалисты, вольны предполагать любой вариант развития ситуации. Разумеется, вы можете свободно осмотреть место пожара. Оно уже давно остыло, охранять там особо нечего, поэтому доступ свободный для всех.

- Леди Мелисса, известная как Поющая ветрам, бардесса и мастер слова, - секретарь зафиксировал следующего представившегося, - ваша помощь будет чрезвычайно ценна для фиксации результатов исследования, миледи. Со слугами, боюсь, может быть проблема... Дело в том, что виконт распустил прислугу после пожара - тех, кому удалось выбраться из того пекла. Здесь, "На вершине", свой штат вышколенных придворных, и нужды в старых слугах не было. Поэтому я даже не знаю, где они могут быть. Впрочем, возможно, кто-то из них снял себе комнату в "Подорожнике", ближайшем дешёвом трактире, можете попытать свою удачу там.

- Господин Весурон, маг-исследователь, выпускник Академии, - теперь перо скользило по бумаге, вычерчивая строгие символы с данными юноши, - я думаю, ваша магическая экспертиза может оказаться весьма нужной в этом деле.

Встретив такой же пристальный взгляд от Калливри, Волькез не стал упорствовать, довольно спокойно отводя его к следующему наёмнику. Чувствовался долгий опыт службы при дворе, когда даже неправильный взгляд мог привести к неприятным последствиям, пусть даже сейчас его собеседниками были безызвестные для него наёмники.
- Леди Калливри, профессиональный следователь, - слегка переиначил на свой лад представление девушки секретарь, - миледи, мы действительно предполагаем, что пожар возник совершенно случайно. Однако я не буду ограничивать ваши теории, и более того, не ставлю перед вами цель доказать тот или иной исход. Формулировка в договоре вполне чётко устанавливает вашу задачу, а господин виконт уверен в том, что расследование вполне чётко установит его непричастность... Но, пожалуй, это всё не относится к делу. Подводя итог - вы свободны в своих действиях и выводах, и можете отразить в отчёте то, что сочтёте нужным, пока это соответствует правде, разумеется. Что же касается финансирования расходов - вы, верно, заметили строчку с операционным авансом. Разумеется, мы выдадим предварительно сумму, достаточную для небольших накладных расходов - всё же расследование предполагается в черте города, и не подразумевает длинных переездов. Промежуточные доклады - на ваше усмотрение, но можно ограничиться только итоговым результатом. Так же сделаю оговорку по поводу сроков - в договоре прописан недельный срок, но чем раньше вы сможете закончить, тем будет лучше.

- Итак, если больше вопросов не имеется - прошу, - договор, дополненный именами и званиями наёмников, лёг на стол рядом с чернильницей и пером, открытый на странице, где нужно было проставить подпись, - прошу подтвердить ваше согласие росчерком пера, и удачи вам!
С пожеланием удачи на стол лёг и небольшой кошель с монетами в качестве аванса.

Указанный в объявлении адрес привёл наёмников к богато украшенному трёхэтажному зданию в Королевском квартале Тейнала. Благородное тёмное дерево, покрытое свежим лаком, ухоженная крыша, вымытые до блеска стёкла, всё говорило о том, что хозяева тщательно следят за этим местом. Это было неудивительно - постоялый двор "На вершине" считался одним из самых дорогих мест в городе, где мог остановиться путник. Позволить себе отдых здесь могли только весьма состоятельные люди. Чаще всего это были те, кто не заслуживал отдельных гостевых покоев в королевском замке, но по своему состоянию не уступали тем, кто и в самом деле находил там приют. Одна ночь здесь стоила баснословных денег, и похоже именно тут нашёл себе приют виконт Сабзеруз после трагической кончины своего дома в ночном пожаре.

У больших двойных дверей стояли вышколенные слуги, невозмутимо поклонившиеся даже разношёрстной компании наёмников. Услышав, что те здесь по объявлению, один из них кивнул и вежливо пригласил следовать за ним, проведя гостей на третий этаж. Постучав в дверь одного из кабинетов, он дождался ответа и открыл дверь перед наёмниками, показывая жестом, что они могут войти внутрь. Это оказалась не слишком просторная комната, однако обставленная со стилем и вкусом. Большой рабочий стол занимал почти всё пространство, и за ним сидел худощавый мужчина с тёмной короткой шевелюрой. На висках годы дали знать своё, сдобрив их сединой, а проницательные серые глаза за очками в тонкой оправе тщательно осмотрели каждого вошедшего.

- Доброго вам дня, уважаемые. Меня зовут Тристан Волькез, я являюсь секретарём виконта Сабзеруза. Надо признаться, я удивлён, что в итоге набралось столько желающих за такой короткий срок. Но, тем лучше... Прошу вас, присаживайтесь.
У стены стояло несколько мягких стульев, которые можно было занять. Он пошелестел бумажками, выуживая из стопки на краю стола несколько скреплённых листов.
- Так, вот он... Уважаемые господа, вам поручается провести исследование причин возникновения пожара в доме виконта Сабзеруза, установить предпосылки, приведшие к столь трагичным обстоятельствам и предоставить на суд виконта доказательства, подтверждающие результаты проведённого процесса. В случае полноты и тщательности проведённого исследования, предусматривается полная выплата в размере... В случае некачественного выполнения, возможно удержание с суммы вознаграждение в размере... но не более... Вот, прошу.

Волькез протянул бумаги наёмникам:
- Вы можете ознакомиться с условиями договора. Дело в том, что по требованиям страховой компании, привлечение внешних экспертов обязательно должно быть документально подтверждено, поэтому мы вынуждены зафиксировать условия нашего сотрудничества в бумажном виде. Пока вы читаете текст, те, кто ожидают своей очереди, могут представиться и кратко описать род своих занятий - я включу в документ ваши данные, и после того как мы обговорим все детали и подпишем договор, вы сможете приступить к работе.

- Да что там такого, может быть, что на палубах при абордаже не было? - с усмешкой ответил Рубик Золе, заглядывая внутрь и сам едва не делая шаг назад, лишь усилием воли оставшись на месте. Пожалуй, увиденное зрелище и правда было шокирующим даже для бывалых рейдеров. Cамые извращённые люди не в силах воспроизвести подобную картину. А быть может, рубаке просто повезло, и он успевал зарубить психопатов до того, как те начнут показывать ему свою коллекцию. Так или иначе, картина внутри была слишком жёсткой даже для того, кто привык видеть выпущенные кишки, обезглавленные тела с фонтанами крови, и даже принимал активное участие в создании таких инсталляций. Она была слишком... нечеловеческой. Несколько секунд он просто тупо пялился на открывшуюся картину, чувствуя, как подкатывает несвойственная ему тошнота, собираясь выбросить наружу недавно поглощённые газировку и батончик. Пожалуй, только тот, кто потерял всякую человечность, мог спокойно взглянуть на эти останки. А ведь проняло даже Золу, которая заживо поджаривала людей, и регулярно имела дело с запахом палёной плоти и зрелищем того, как обугливается кожа и лицо противника.

Сглотнув горький комок желчи, Рубик выругался в несвойственной ему манере:
- Пиздец какая ебанина...
Следом уже он позволил работать своим инстинктам. Первым делом - осмотреть помещение, не осталось ли кого живого. Разумеется, из тех, кто это творил и представлял для них опасность. То, что какая-та жертва могла выжить, звучало так же фантастически, как и смерть от старости для рейдера. Вторым - проверить, куда мог деться тот, кто это учинил. Технический лаз, дыры в стене или потолке, вентиляция. Как бы ни было страшно соваться в эту мясорубку, вполне вероятно, что это место было ничуть не опаснее любого другого, и быть может даже более безопасным. Тот, кто это учинил, уже здесь бывал раньше, и зачем ему возвращаться обратно, когда по базе бегает куча свежего мяса? Однако ладонь была на полпути к панели. Если заметит подозрительное движение, тут же бахнет по ней, чтобы опустить створку.

- Фидель, ты как, новоприобретённые способности дают что-то интересное тут? - решил поинтересоваться невольно севшим голосом у товарища, пока его взгляд нехотя осматривал каждый квадратный сантиметр кровавой бани в помещении.

- Результат - мы хотим знать, что случилось с нашими охотниками, - старик задумчиво пожевал губу, - и если это напасть какая, то чтобы вы избавились от неё. Ежели по своей воле ушли - ну так и боги им судья. Но я не верю, что такое возможно. А по поводу денег - уж извините, миледи, но мы народ простой. Отдадим вам половину, а если что - как мы с вас обратно то её стребуем? Вы то вон сильные, по большакам ходите, монстров убиваете. Документов* то нет никаких, чистый бартер. Приносите нам голову, али лапу какую твари той, что по лесам рыщет - а мы вам и денежки, всё как в объявлении было написано, ни монеткой меньше.

Тяжёлый взгляд чарующих чёрных глаз был странно пугающим и влекущим, и нервно потеребив бороду, староста всё же нехотя кивнул:
- Хотя, наверно я могу понять и вас... Ладно, ждите здесь.
Кряхтя, он поднялся с лавки и исчез в доме. Минут через десять старик показался вновь, на этот раз с холщовым мешочком в руках:
- Здесь половина. Оставшаяся часть после завершения работы, - рука с деньгами зависла перед чародейкой.

- А насчёт проводника - как я упоминал, Мартен, друг моего сына, может показать вам места. Как только все вопросы утрясём, я дам ему знать, и он встретит вас на окраине деревни.

--------

Мартен, мужчина средних лет с объёмным пузом, местный дровосек, ждал наёмников на окраине деревни, как и сказал староста. Приветственно помахав рукой, он скользнул взглядом по Рубену, Дару, явно задержал взгляд на Арии и остановил его на Эре, как будто пытаясь вглядеться под её капюшон.
- Наёмники, значится? - в зубах у него была зажата травинка, а широкая соломенная шляпа бросала тень на лицо, - ну здравы будьте, меня Мартеном кличут. Пойдём-те, покажу вам где Ларс охотился.
Махнув рукой, показывая следовать за ним, мужчина развернулся и двинулся в сторону ближайшей кромки леса. Поначалу деревья были довольно тонкими, стояли друг от друга далеко, и периодически виднелись следы деятельности людей - то пень от срубленного дерева, то обобранный куст дикой малины, то ленточки на ветках. Однако постепенно он становился всё темнее и темнее, и вскоре путники вступили во владения дикой природы. Толстые стволы вековых деревьев, полумрак от листвы, подобный той, что была по дороге в Элод, коварные корни, норовящие схватить за ногу, и иногда непролазные заросли колючих кустов.

Впрочем, наличие знающего человека облегчало путь, к тому же Мартен оказался довольно словоохотливым:
- Значит на тварь эту охотитесь, что охотников наших жрёт? Это дело хорошее, ежели выследить её получится. Наши вон пытались, но следов никаких, будто вжух - и растворяется человек. Кстати, а может вы и призраком нашим займётесь? Говорят, на кладбище видали такого, по ночам пролетает белая тень. Вам наверно привидение какое замочить - раз плюнуть? Оно ж бесплотное, ничего не сделает, не то что чудище это лесное. Но да вам виднее, если что - это с могильщиком вам надо общаться. Хотя может и белая горячка у него, кто ж знает, хе-хе-хе, там всякое привидится может. Но лесное чудище важнее. Вы уж постарайтесь Ларса найти. Не верю, что он сбежать мог. Всё же, и отец здесь, и на Клариссу запал, нашу травницу. Боги дадут, ещё жив будет. Так, ну вот мы подходим... Дальше только дичь, волки и гоблины. Обычно ближе эти гады не подходят - разве что когда совсем оголодают. Слыхал, зеленокожие могут и ловушки поставить - так что аккуратнее.
Мужчина остановился, показывая, что дальше наёмникам идти придётся самостоятельно.

Гильдия наёмников, служившая местом объединения авантюристов разных мастей, принимала под своё крыло самых разных людей. Кто-то хотел заработать денег, кто-то подняться по карьерной лестнице, а кто-то просто развеивал скуку, мотаясь по дальним землям и встречая новых людей. Команда приключенцев, получившая задание в городе на расследование исчезновений селян, впервые встретилась только на вводном инструктаже, и уже через пару дней после размещение объявления оказалась в окрестностях деревни, не столкнувшись по дороге ни с диким зверьём, ни с бандитами. На подходе к поселению им встретился местный мальчишка, лазивший по кустам в поисках спелых ягод черники. Увидев столь разношёрстный и необычный отряд, он сразу смекнул, кто это такие - ведь столь интересно выглядящих путников в Элоде днём с огнём не сыщешь в обычные времена. Поэтому без стеснения выскочив перед ними прямо на дорогу, парень без обиняков вызвался стать провожатым до деревни, хотя в общем-то провожать и не было нужды. Крепкая утоптанная широкая тропа вполне уверенно вела наёмников к поселению, петляя между толстыми стволами вековых деревьев, которые своими кронами превращали яркий солнечный день в сумеречную тень. Однако мальчишка не принимал никаких отказов, прилипнув к команде не хуже банного листа.

Бегая вприпрыжку вокруг них, он поочерёдно приставал к каждому путнику, с интересом осыпая их градом вопросов. Первой его жертвой стала Арианна. Подскочив к импозантной чернокожей женщине, одетой в такие необычные одежды, что у него аж дух захватывало, паренёк с любопытством оглядел тёмную кожу незнакомки:
- А как тебя зовут? А почему ты чёрная - загорала много? Ой, какой классный у тебя меч - такой тонкий! А для чего он? А что ты умеешь? А магией ты пользуешься?
Следом внимания непоседы удостоился Рубен, широкоплечий мужчина в медвежьей шкуре:
- Ой, а это вы сами медведя убили? А сложно было? А вы сильный? Красивый у вас топор, - он ткнул пальцем в секиру, - а зачем он острый и с другой стороны?
Не избежала внимания и Эра, миниатюрная красотка в походном платье:
- А вы лучница, да? Метко стреляете? А похожи на аристократку, - заметил он, заглядывая ей под капюшон, - а зачем вы наёмницей стали?
Конечно, вполне резонный вопрос получил и Дар, низкорослый мужчина, который едва ли был выше самого мальчишки:
- А почему вы такой низкий? Болели много? Мне вот Ба говорит, что если не есть капусту, то буду болеть, а если буду болеть, то не вырасту никогда! У вас борода, вы наверно уже старый - и не ели капусту, да? А дерётесь вы этой палкой?

Последний шаг, и Женю поглотил свет, стирая её тело, коридор и несущуюся к ней негритянку с острой иглой. Разум, впрочем, оставался нетронутым. Несколько мгновений, длящихся вечность, её не окружало ничего, кроме света. Она была свободна от оков смертных оболочек, но в то же время скованна собственной беспомощностью, зависая посреди ничего, не имея никаких средств к передвижению или даже осознанию собственной сущности. Но постепенно стало понятно, что свет вокруг неё двигается. Злобина неслась вперёд с невероятной скоростью, приближаясь к чему-то, что казалось смутно знакомым. Правильно ли она поступила? Почему она изначально отделилась от братьев и сестёр? Как она оказался заперта на Земле? Десятки вопросов вопросов, сомнения и колебания остались позади. Здесь не было ни охотников, ни ловушек, только чистый свет, она, и приближающийся разум, который, возможно, мог дать ей все ответы...

Короткий кивок благодарности, когда ключ-карта исчезает в его внутреннем кармане. Ключ лишним не будет, даже если они решат сначала другим проходом воспользоваться. Кто знает, куда в итоге нелёгкая занесёт.
- Чисто, - бросил через плечо, когда убедился, что в коридоре никого не видать, да и не слыхать. Два шага вперёд, встал уверенно посередине прохода, расправил плечи. Если кого не заметил, так пусть уж на него позарятся сначала, всяко стрелок и жжунья будут более полезны, если начнёт кто издалека шмалять. Огляделся во все стороны, ориентируясь на месте и соотнося увиденное с указаниями от Иммерман. Шахта лифта или технический лаз? Обычная лотерея, нет смысла и думать, по крайней мере пока что. Нашёл взглядом ответвление, которое должно было по идее вести к помещению с резервными теплогенераторами. Значит, дверь, отмеченная кровью? Интересно, зачем это понадобилось. Хотя нет - лучше наоборот таким не интересоваться.

Дождался, когда Фидель и Зола вышли, и уверенно потопал в сторону ответвления, на ходу негромким голосом излагая свой план:
- Что шахта, что лаз, всё одно - узкая кишка, где нас могут накрыть так, что только угольки на дно посыплются. Вроде, даже какой-то Эскобар аксиому выводил по этому случаю... Ох, память уже не та, это вон Фидель наверно знает такое, на равных с научницей что-то там обсуждал. Но что-то у меня не лежит душа к лифту, - в голове сразу вспомнилось шипение заряда, взорвавшегося у них на этаже, от которого их спас только заряд в шлеме стрелка, - с лазом пока как-то удачнее было... По крайней мере для нас. В любом случае - подойдём к двери генераторной, послушаем-посмотрим, если все чисто, сунемся внутрь. Если, конечно, вообще ту панель сломаем. Если никак - пойдём уже к лифту, там у меня хоть ключ есть.

Если, если, если... Слишком много их, этих "если". Ну а что делать? Жизнь такая.

- No entiendo lo que dices, cariño, - печально проговорила женщина, отвечая на вопрос Злобиной и присаживаясь неподалёку. Горячий напиток терпким потоком прошёлся по горлу и ухнул вниз, согревая сразу всё тело следователя. По вкусу он напоминал чай, только с более сильным вкусом каких-то необычных трав и ягод. Голова Жени осталась ясной, никаких негативных ощущений в желудке или конечностях тоже не обнаружилось. Похоже, на этот раз её решил никто не травить.
- De dónde vienes, cariño? - продолжала расспросы незнакомка, активно жестикулируя - показывая на дверь, затем на Злобину, затем пожимая плечами, вопросительно качая головой.

Такой "аргумент" женщина, разумеется, не могла не воспринять, покорно сдавая назад и пропуская бешеную Злобину. Ручка двери подалась без сопротивления, и следователь влетела прямо внутрь, на мгновение ослепнув от холодной колючей метели, которая резким порывом ледяного ветра ударила прямо в лицо, лишая Женю и воздуха впридачу. Дверь исчезла, захлопнувшись за её спиной и растворившись в белой пелене снега. Вокруг были пологие склоны рыхлого, глубокого склона, простирающиеся на все те несколько метров, что могла видеть Злобина. Было довольно светло - где-то там наверху всё же висело солнце, и его света оказалось достаточно, чтобы разглядеть маячащий впереди тёмный силуэт то ли какой-то скалы, то ли какого-то строения. Холод обжигал кожу, и после жаркой Москвы, здешняя погода была сродни ледяной проруби после жаркой баньки. Вот только дверь обратно исчезла, и снова погреться она не могла.

Яркое сияние белого света практически окутало мужчину, не согревая и не обжигая холодом, создавая иллюзию светящегося полотна, натянутого перед входом в лифт. Свет был безопасен, это парень каким-​то неведомым образом мог почувствовать. В отличие от тех, кто шёл за ним по пятам. Уже шагая вперёд, за своей спиной он увидел движение. Двое человек, мужчина и женщина в медицинских масках и белых халатах бежали к нему, молча, целенаправленно, безотрывно глядя на него. Девушки за стойкой недоумённо смотрели на врачей, охранник на мгновение тоже отвлёкся от них, когда Дубрович сделал движение.

Последний шаг, и Алексея поглотил свет, стирая холл отеля, что-то говорящего ему охранника, спешащих к нему медиков, его тело. Разум, впрочем, оставался нетронутым. Несколько мгновений, длящихся вечность, его не окружало ничего, кроме света. Он был свободен от оков смертных оболочек, но в то же время скован собственной беспомощностью. Но постепенно стало понятно, что свет вокруг него двигается. Дубрович нёсся вперёд с невероятной скоростью, приближаясь к чему-​то, что казалось смутно знакомым. Правильно ли он поступил? Почему он изначально отделился от братьев? Как он оказался заперт на Земле? Десятки вопросов вопросов, сомнения и колебания остались позади. Здесь не было ни охотников, ни ловушек, только чистый свет, он, и приближающийся разум, который, возможно, мог дать ему все ответы...

Всё прошло как по маслу. Бранмур послушно зевнул и опустился на землю, громко храпя, после того как заклинание Валериана сработало. Яра выступила грубой силой, затаскивая бессознательное тело дворфа внутрь, связывая его и затыкая его рот кляпом, а Агрил запер за собой дверь на имевшийся тут засов, закрывая их от возможных любопытных глаз снаружи. Обстановку внутри полуорк уже разглядел ранее, а теперь с ней ознакомились и остальные. Более близкий осмотр ничего особо интересного не выявил - поджигатель явно собирался впопыхах, минимум личных вещей, в основном то, что можно купить на ходу в любой торговой лавке. Впрочем, тот же кинжал выглядел не как обычная поделка, и судя по ухоженному лезвию и рукоятке был любим владельцем. Конечно, Бранмур мог и отнять его у кого-нибудь, но судя по тому, что о нём говорили в гильдии охотников за головами, первоклассным бойцом он не был.

Однако сам тот факт, что личные вещи всё же были, при учёте что дворф убегал от облавы охотников за головами, о чём то да говорил. Но наёмники теперь и сами могли поинтересоваться интересующими их вопросами у пленника - тот потихоньку начал приходить в себя, и уже открыл глаза, пытаясь понять, кто этот полуорк и почему он связан. Когда осознание пришло в его голову, он дёрнулся пару раз, но поняв, что связан крепкой верёвкой, успокоился, со злобой глядя на стоящих над ним людей. Со стороны улицы было тихо, никого из деревенских почти бесшумный манёвр не привлёк, и теперь никто не мог им помешать разобраться с Бранмуром в приватной обстановке его же собственного жилища, пусть и временного.

Когда плечо Ани встретилось со старушкой, то эффект был сходен с тем, если бы она просто решила врезаться в стену. Кем бы или чем ни была эта невинная по внешнему виду бабушка, нечеловеческая сила и стойкость явно не могли быть объяснены качалкой и хорошими генами. Хищно улыбнувшись, злодейка тут же больно схватила девушку за локоть, пока та не успела отлететь от неё и упасть на пол. Судьба Макса и Тани сейчас явно отошла на второй план - даже если парень не сумел поймать подругу, прямо перед Аней было внезапно осунувшееся лицо престарелой женщины, по коже которой внезапно поползли синие прожилки, а нижняя челюсть начала медленно опускаться, раскрывая рот. Опускаясь всё ниже и ниже, она вытягивала лицо старухи словно восковую куклу, плавящуюся от большого жара, искажая в гротескную маску чудовища из ужастика. В чёрном зиянии открытой пасти не было ничего - и от того она была ещё опаснее. Ни зубов, ни мертвенного света, только сплошное отсутствие чего-либо, и эта голодная бездна начала приближаться к Ане.

Входная дверь в квартиру скрипнула, будто от сквозняка, и старуха дёрнулась, вскинув глаза наверх, за спину девушки. Высокий, почти неслышимый уху звук наполнил комнату, и теряя сознание, уже погружаясь во тьму, Анечка увидела, как окно за спиной старухи рассыпается на мелкие осколки.

Острые чувства Гаррета позволяли почувствовать чужое присутствие на природе, а особенно - в лесу, где они фактически и находились. Вот только как ни прислушивался к своим ощущениям следопыт, он не мог уловить ни следа присутствия кого-либо. Хищные цветы, которые они встретили ранее, были естественными обитателями растительной местности, и потому совершенно не выделялись на общем фоне. Однако отрицательный результат - тоже результат, и Галькоброс мог быть уверен, что если кто живой здесь и обитает, то это только растение.

Закончив обзор, Гаррет подёргал левую дверь, только чтобы убедиться, что та заперта, и догнал остальных за правой дверью, где Зольберг обнаружил большую просторную комнату, которая была, пожалуй, слишком пустынна. Единственным предметом здесь была широкая панель, занимающая почти всю стену. Здесь тускло светились узкие полоски кристаллов, над которыми имелись надписи на незнакомом языке. Были тут и кнопки - несколько широких пластин, покрытые пылью, на каждой выгравирован незнакомый символ:

Над панелью висела странная таблица, которая возможно могла дать подсказку наёмникам, как всё же воспользоваться этим устройством:

Похоже, в чём-то старушка и правда не обманула. Дверная ручка податливой скользнула вниз, распахивая входную дверь квартиры и выпуская Анечку наружу, в полумрак лестничной площадки. Тягучий, густой воздух сразу принял её в свои объятия, сковав тело так, словно она находилась под водой. Теперь для каждого движения приходилось прикладывать в несколько раз больше усилий, а плотный воздух забивался в рот и нос, отказываясь обогащать лёгкие кислородом. Кое-как прожить в такой среде конечно можно было, если бы не их преследовательница.

Едва дверь оказалась открыта, старушка отбросила полотенце и в два могучих прыжка преодолела коридор, хватая Анечку за локоть так крепко, что можно было не сомневаться в появлении в скором времени смачного синяка. Одновременно с этим Таня завизжала, видимо скорее для психологического устрашения, и толкнула старушку. Максим вывалиился в коридор, подтолкнув Анечку, и пальцы бабушки соскользнули по поверхности куртки. Словно от сквозняка, входная дверь резко захлопнулась, отрезая Таню от друзей и запирая её в ловушке со старухой, в то время как Анечка и Максим остались снаружи, едва способные двигаться в густом воздухе. Как тогда, в больнице недалеко от рублёвского посёлка...

- А куда это вы собрались? - раздался сзади старческий голос, когда ладонь Анечки легла на дверную ручку, - разве я не говорила, что снаружи моей квартиры может быть опасно?
Глаза бабушки смотрели строго, сама она стояла на углу поворота коридора на кухню, вытирая мокрые руки кухонным полотенцем. Между ними было около пары метров, и учитывая скорость движения пожилой женщины, которую они видели до этого, волноваться им по идее было не о чем.

  Каллисто довольно замурчала в ухо Раме, когда её упругие ягодицы схватили крепкие ладони мужчины. Он показался ей грубым и дерзким типажом, так что его резкая реакция была вполне предсказуема. Но это не пугало её - в конце концов, такого упрямого мужчину будет приятнее "приручить", чем сразу покорно идущего ей в руки. Продолжая покусывать его могучие плечи, которые едва ли ощущали её зубки сильнее, чем лёгкую щекотку, её ладонь тем временем проскользнула в ложбинку между членом и бедром мужчины, пальчики прошлись по плотному мешку яиц и обхватили ствол воина. Он уже был весь в смазке, а потому её рука легко заскользила вверх-вниз, словно перехватывая инициативу у него. Крепкий, каменный стержень был горячим и подрагивал от возбуждения, и Каллиста надеялась, что её мягкая ладошка - не худшая замена опытной руке Рамы. Крепко сжимая ствол, она поднималась наверх, аккуратно проводя пальчиком по площадке головки, слегка соскальзывая по ребристому краю, и вновь опускалась до самого низа, цепляя пальчиками край яичек.
  Крепко прижимаясь к спине любовника и работая рукой, суккуб извивалась, пытаясь второй рукой в это время снять свою одежду. Первым делом она спустила лямки, высвобождая грудь, который тут же упёрлась в спину Рамы, чтобы он оценил её объём, мягкость и призывно твёрдые от возбуждения соски. Затем принялась стискивать с себя узкий корсет, и когда он оказался достаточно низко, бесцеремонно оторвала одну из рук мужчины от своей задницы, всунув ему край одежды, чтобы он помог её стянуть. Оставшись только в своих сапожках-чулках, Каллиста смачно лизнула в ухо партнёра, словно целуясь с ним взасос, и обошла мужчину, перекидывая ножку через него и усаживаясь к нему на коленки так, что его член оказался зажат между ними, упираясь ей в животик своей звериной мощью. Она демонстративно слизнула с ладони смазку Рамы, не отрывая своих жёлтых глаз от его лица, и ухмыльнулась:
  - Я съем его в следующий раз. А сейчас моя киска изнывает от желания...
  Суккуб приподнялась, качнув своими объёмными шариками перед лицом мужчины, и схватив его за затылок, вжала его лицо в ложбинку, одновременно с этим пристраивая к своей дырочке здоровенный агрегат воина. Несколько мгновений она всё никак не могла попасть им в нужное место, пока не осознала, что это просто настолько широкая головка, что её лоно елозит вдоль неё. Закусив губу, девушка чуть присела и вскрикнула, когда горячая плоть натянула её отверстие, с трудом протискиваясь внутрь.
  - Проклятие, он такой большой! - вскрикнула она, насаживаясь на него ещё чуть глубже. И хотя могло показаться, что в голосе слышен страх, он явно перебивался сквозившей в нём всеобъемлющей похотью. Рифлёный наконечник Рамы растягивал её как никто раньше, а ведь он был ещё и ужасно длинный. Конечно, её тренированная вагина могла выдержать и не такое, но это не значило, что стоило доводить её до предела... Впрочем, Каллиста допускала, что такое неглубокое погружение только раззадорит воина, и тот сейчас грубо всадит ей сразу по яйца. И даже поймала себя на мысли, что с интересом ожидает такого развития событий, пусть сама бы предпочла постепенное растяжение своего лоно.

Толпу ребятишек, сидевших на заборе, найти было не сложно.

- А вот и нет! - воскликнул курносый зеленокожий мальчишка с торчащими из под нижней губы небольшими клыками, - вот сегодня Данвейс целую охапку лягушек поймал!
Почти как твоя эта... верна, только прыгают - будь здоров! А не лежат, как твоя.
Другие детишки захохотали, правда некоторые вступили в спор с ним, говоря, что всё-таки то, что принёс чернокожий - круче, чем лягушки.

Каллиста с удивлением взглянула на Сатоми, но не успела ей ничего сказать, как та взлетела на верхушку дерева. Геханиэль явно устала после своих заклинаний, а значит у них стало на одного бойца меньше, и если четырехкрылая девушка переживала по поводу конкурентов, то тем более стоило первым делом помочь ей восстановить силы, прежде чем лезть куда-то на рожон. С другой стороны, четырём демонам удовлетворять одну Геханиэль было явно избыточно. Вот и Рама решил сопроводить Сатоми, а не оставаться с ними, отчего она слегка разочарованно взглянула ему вслед. Его член явно был бы тут не лишним, даже если обе девочки оказались бы с сюрпризом.

Элиза всё-таки подошла к ним, но так невинно поцеловала призывателя, что суккуб едва сдержала смех. В её представлении, подобный поцелуй мог быть между родственниками, но никак не способствовал быстрому восстановлению магических сил. Впрочем, вполне вероятно, что ни торговка, ни Ге не были столь распутны и откровенны в своих желаниях, как она. Поэтому и ей тоже следовало действовать осторожно, чтобы не спугнуть зажатую между двух соблазнительниц девушку.

Пока её "жертва" отвлеклась на подошедшую к ним Элизу, так и не получившая возражений Каллиста наконец добралась ладонью до груди, нежно сжимая её, поглаживая по окружности, иногда словно невзначай задевая большим пальцем сосочек Геханиэль. В это время её вторая ладошка, соскользнувшая ниже от того, что призывательница встала на цыпочки, когда та коснулась её животика, прошлась вдоль промежности сквозь ткань юбки и добралась ниже, коснувшись обнажённого бедра. Суккуб прижалась поближе, так, чтобы девушка могла ощутить, как к её спине прижимается объёмная грудь женщины. Носом раздвинув прядки волос, она сумела добраться до шеи девушки, и пока её губами занималась Элиза, Каллиста игриво начала облизывать и покусывать её шейку сзади. Касаясь своими мягкими губами, она словно змейка высовывала язычок, обжигающей влагой покрывая гладкую кожу своей "жертвы". В это же время её рука, крепко сжав бедро девушки, начала подниматься выше, чуть царапая ноготками, но так, чтобы не оставалось следов. Ладонь поднималась всё выше и выше, задирая юбку, и когда под пальчиками оказался сгиб, ведущий к промежности, её пальчики начали смещаться в сторону лобка Геханиэль, собираясь добраться до того, что она там прятала.

  Вонь оправдывала название этого болота. В первые минуты Каллиста ещё пыталась зажимать нос, чтобы избежать этого смрада, и некоторое время даже парила над болотами. Но помимо запаха ещё была и жара. Почему-то здесь было жарко и душно, отчего вскоре демонесса была вынуждена спуститься на землю, и идти как и все прочие, своими ногами. Проваливаясь на каждом шагу из-за острых каблучков на сапожках, чертыхаясь и ругаясь на всех ангелов, девушке с трудом давался этот путь. Вскоре её кожа уже блестела от влажности трясин и её пота, соблазнительным блеском привлекая внимание множества открытых участков тела, которые демонстрировала её броня. На какое-то время ей даже удалось забыть о постоянном вожделении, преследовавшим её всю её бытность суккубом, но стоило им сделать короткую передышку, когда они пришли на место, как оно сразу вернулось.
  Геханиэль выглядела как весьма миленькая девочка, однако её способ общения подсказывал, что под этой короткой юбочкой находится интересный сюрприз. Представление, устроенное им с помощью магии было довольно завораживающим, особенно трёхметровый темнокожий детина. Глядя на его пояс, который топорщился в районе паха, Каллиста невольно задумалась - а как часто Геханиэль играет со своим рабом? Вряд ли подобные аппетитный орган остаётся без внимания.

  - А что же ты сам не хочешь помочь ей? - сделав акцент на местоимении, с усмешкой спросила суккуб у брутального Рамы. Как она успела заметить, тот предпочитал только "чистых" женщин, и теперь не могла упустить момент, чтобы подначить его. Но от озорства её отвлекли тёплые ладошки Элизы, подкравшейся сзади. Каллисто крепко схватила одну руку девушки, но не чтобы откинуть её, а наоборот, позволяя ладони залезть под её одежду, проскользнуть по гладкой коже, чтобы её тонкие пальчики коснулись влажной от желания киски. Возбуждение, даруемое доспехом суккуба, делало её всегда готовой к соитию, хотя иногда это только мешало.
  - Я не привыкла заставлять любить тех, кто этого не хочет, - улыбнулась суккуб, удерживая руку Элизы у себя в промежности и поворачиваясь к ней лицом. В её аметистовых глазах она увидела знакомый огонёк магического очарования. Похоже, в этом они были весьма схожи. Наклонившись поближе, так, что торговка могла ощутить на себе сладкий аромат её дыхания, Каллисто прошептала:
   - Ты ведь и сама не против оказать помощь?
  И потом уже громко окликнула Геханиэль:
  - Дорогая, иди к нам, не стесняйся! Мы поможем тебе восполнить запас сил! Но сначала тебе надо показать себя во всей красе! - девушка звонко засмеялась, ожидая реакции призывателя и оглядываясь по сторонам. Доводилось ли ей слышать о монстрах в этом месте? Было бы печально, если бы их невинную игру прервал какой-нибудь членочервь.

  Решив не тратить время попусту, Каллиста щёлкнула пальцами, и вокруг неё в чёрных вспышках появились странные существа. С утолщением внизу, на которых моргали два чёрных глаза, длинный ствол, оканчивающийся наверху двумя кожистыми крыльями, от светлого оттенка кожи до чернокожих, они парили вокруг подобно летучим мышам. Махнув рукой, суккуб отправила их на разведку, чтобы те облетел ближайшие места в поисках врагов или сокровищ. Каждый взор фамилиара одновременно отражался у неё в голове, позволяя следить за их перемещением.
  - Сейчас попробую осмотреть всё их глазами, - пояснила она Раме, который настаивал на активных действиях, - может сразу что-то найду.

Друзья проскочили следом за девушкой, и вскоре они окунулись в подъездный полумрак, разгоняемый одной лампой дневного света. Стены, с которых уже частично слетела штукатурка, грязный плиточный пол, дверь, обитые дерматином - всё здесь напоминало старые добрые времена. На их счастье, и нужная дверь нашлась сразу же на первом этаже. Дверь к блоку из двух квартир оказалась открытой, и одна из дверей несла на себе печать того, что могло бы быть когда-то стикером стрелкой, пусть сейчас это и был обрывок прилепленной листовки с нечитаемым текстом.

Таня не стала задумываться дольше чем на секунду, и смело нажала на звонок, отойдя затем в сторону, с ухмылкой глядя на Анечку:
- Со стрелками была твоя идея... Вот ты и общайся!
Они встали за спиной девушки, а тем временем дверь заскрипела замком и открылось, представляя их взгляду вполне мирного вида старушку в домашнем халате и больших толстых очках. Она вопрошающим взглядом пробежалась по лицам подростков, после чего спросила:
- Вы по указателям пришли?

- Большой город, большие проблемы, - покивал дворф, - у нас в деревеньке всё проще и спокойнее. Отдохнуть конечно можно, пока платите за постой - комнаты в вашем распоряжении, хоть на месяц оставайтесь, если золота хватит. У нас обычно на денек-другой люди останавливаются, если хотят надолго - договариваются с кем-нибудь из местных, так оно дешевле. Там же не надо содержать официанток, никто комнату за тобой не убирает, всё сам, но и монеты экономишь, а то и вообще на бартере можно сойтись. Вдовы или старушки всегда будут рады грубой мужской силе. Молодёжь та вся в город стремится.

- Будет тебе ебабоба, - ухмыльнулся в ответ Золе Рубик, вновь поднимаясь на ноги. Стрелок, похоже, пришёл в себя, раз снова осмысленные вопросы задаёт. Ну а стояк дело житейское, стрелять мешать не должен.
- Фидель, идти пора, по дороге с новыми силами освоишься, я думаю ещё будут "добровольные испытуемые".
Взглянул на Иммерман:
- Сориентируйте нас в направлении до лестницы ближайшей. И запасной вариант заодно сразу тоже укажите. Мало ли что.

Что-то они и правда засиделись. Вроде всего ничего, сказочки послушали, газировки попили, а в это время группа зачистки этаж за этажом выжигает огнём и расстреливает металлом. А им так то надо добраться до Хершел, потому что если солдаты сделают это первыми - пробиваться придётся не только через Стального, но и через них, что значительно усложнит дело. Но озвучивать это не было нужды, рейдер был уверен, что стрелок и сам всё прекрасно понимает. Да и этот расколбас на верхних ярусах... Может есть ещё кто-то третий?
- На подлёте видали кого кроме здешних корпов? - задал вопрос жжунье, - никто там снаружи обстрел не ведёт?

Тем временем уже двинул в сторону двери. Перед самым выходом обернулся, кивнув Иммерман и детям:
- Спасибо за гостеприимство, берегите себя, - и ещё один кивок, уже Бену, - рад был знакомству, держись тут.
Защитную маску снова на лицо, знак готовности Золе и Фиделю. Как только напарники в строю, прикладывает руку к середине двери, туда, где интерактивная пластина вроде была, когда учёная дверь запирала за ними. Хотя, если она распознаёт личность, то придётся женщину попросить открыть дверь.

Едва дверь уехала в стену, короткий взгляд влево-вправо, понять обстановку, заодно и носом воздух втягивает. Несмотря на то, что в узкий корабельных коридорах зачастую несло всяким дерьмом, иногда можно было уловить засаду - вонь потных перворядов, сладковато-едкий запах топливо жжунов, или тягучий запах оружейной смазки стрелков. В данном случае, быть может и запах крови от мутантов.

Несмотря на тревогу о товарище, Рубик чуть не заржал при словах о кувшинчиках. Какие к чёрту кувшинчики? Впрочем, может это сленговое что-то, чего он не вдупляет? Придержал смешок до лучших времён, вслушиваясь в колыбельную, или просто песенку, Иммерман. Под конец и сам не смог сдержать лыбы, под стать Золе. Реально крутая штука, такого он не слышал. Обычно у рейдеров был более прямолинейный юмор, а тут прям почти для детей стишок.

Уселся рядом с ним, наблюдая за стрелком и учёной. В ногах правды нет, а силы ещё пригодятся. По привычке прислушался к окружающей среде, что там за пределами комнаты происходит? Сейчас им незваные гости были ни к чему, пока Фидель свою винтовку в руки снова не возьмёт. Псио-детки это конечно здорово, но у группы зачистки наверняка были методы противодействия.
- Дай глотну что ли, - протянул руку к банке Золы, чтобы сделать глоток сладкой бурды, - новую открывать не хочу, только глотку смочить.

Взгляд то и дело возвращался к лежащему мужчине. Интересно, что теперь с ним станет? В ментальном плане? Вернётся ли в норму, хотя бы отдалённо похожую на знакомого ему стрелка? Или всё, шарики поедут за роликами, и привет? Пока оставалось только ждать, отсчитывая мучительные секунды, давая время ему прийти в себя и справиться с тем, что на него накинули. От нескольких минут хуже не будет, ведь так? Хотя сверху конечно то и дело бахало, может и до них доберётся. Но так или иначе, без третьего бойца, тем более с новыми способностями, конец всё равно будет один. Роль наблюдателя ему не очень нравилось, хотелось действовать, рубить в конце концов, это получалось лучше всего. Но ради братана придётся потерпеть.

- Туда, где они тебя не достанут, - бесстрастный незнакомец в трубке отвечал на вопросы Разгона, пока он быстро шёл по асфальтированной дорожке между домами. Вот снова мелькнул тот самый Авалон - вырезанный перочинным ножичком на дереве, просто слово, без стрелок, пояснений или намёков. Спешащий клерк навстречу, мамашка, гуляющая с коляской, дворовая собака, нежащаяся на травке, пасторальная картина, нарушенная резкими словами голоса в телефоне:
- Они рядом. Будь начеку. Впереди справа должно быть маленькое здание, войди туда.

Впереди и правда виднелась постройка. Квадратный кирпичный короб технического сооружения, трансформаторная, судя по всему. Серая грубо покрашенная металлическая дверь с надписью "Посторонним вход запрещён", никаких окон, и только лестница, ведущая на крышу - правда обрезанная так, что с ходу на неё было не забраться, слишком высоко от земли.

Защемило неприятно в груди при словах о том, что у Фиделя осталось всего несколько - максимум десятков, дней жизни. Все они по грани ходят, но одно дело понимать, что есть риск, вероятность, а при должной сноровке, удаче и мозгах можно прожить подольше, и такое подольше ничем не ограничено, кроме этой совокупности факторов, а другое дело - когда срок озвучен, приговор подписан, и остаётся лишь отсчитывать дни. И уже ничего не поможет - ни везение, ни навыки, ни интеллект. Можно было сказать, что стрелок теперь свободен от груза инстинкта самосохранения. Но это лишь в теории. На практике видел Рубик, что происходило с теми, кому подобные приговоры озвучивали. Кто-то принимал с достоинством, кто-то ломался. Сможет ли братуха принять это? Рубаке хотелось верить, что да. И даже не с целью получения помощи в сражении со Стальным. Последние дни должны быть наполнены смыслом, тем или иным, и тогда конец - не напрасен.

Закрались в подкорку позорные надежды на спасение. А быть может, после устранения цели какой-нибудь мальчишка и вылечить сможет? Вынуть из тела эту дрянь? Или артефакт какой починит тело? Ходили же всякие россказни о монолитах и граалях, которые любое желание могут исполнить. Рейдер покачал головой, выбрасывая эту мишуру из мозгов. Только нервы себе растравливать. Попадётся такое на пути - будут плясать ламбаду. Но ему не хуже прочих было известно, какая реальность говёная на вкус.

Иммерман лучше него понимала в оказании первой помощи, а потому Рубик не лез к Фиделю, со своего места с лёгкой тревогой наблюдая за состоянием нового супермутанта. Надо будет ему потом геройскую кликуху придумать, раз он теперь круче всех.

Через несколько секунд после стука раздался скрип поворачиваемого замка, и дверь перед Алексеем открылась. За ней стояла самая обыкновенная, ничем не примечательная старушка. Она внимательно оглядела парня, затем лестничную клетку за ним, и наконец проскрипела старческим голосом:
- Ты ко мне, милок? По стрелкам небось пришёл?

- Я просто хочу сказать, что нам ты ничего не должен, - Рубик вскинул в примиряющем жесте руки, - вот и всё. Если у тебя есть личные причины взять эту штуку, и ты готов рискнуть, я останавливать тебя не буду. Более того, моя душа будет спокойна, зная, что подобная сила оказалась именно в твоём распоряжении. Почему-то мне кажется, что ты сможешь направить её на правильное дело. Но, если речь о вынужденных жертвах, потому что по твоему мнению ты кому-то там чего-то должен, так дело не пойдёт.
Он взглянул на сияние в руке мальчика и ухмыльнулся:
- В любом случае, или ты, или я. Поэтому подумай ещё раз хорошенько, и если твоё решение твердо, а сердце спокойно - удачи тебе. И всем нам.

  Слова старика жалили гордость девушки похлеще того факта, что она была вынуждена ему отсасывать. Вернее, сам факт минета был вполне ожидаем, коробила именно грубость Джиро. Пока он игрался с её волосами, Аяка старательно сосала головку, подрабатывая ручкой, но, похоже, это было совсем не то, что хотел мужчина. И вскоре он показал ей, что именно требовалось от мечницы. Член проскользнул внутрь рта, упираясь в горло, и она выпустила ствол из рук, инстинктивно упираясь ладонями в бёдра мужчины. Лишь усилием воли ей удалось заставить себя не отталкиваться. Горячая головка уткнулась в гланды, раздвигая их и заставляя её давиться. Ещё толчок - и хер старого Джеданго лишил её горловой "девственности", если это можно было так назвать. Её голова, повинуясь силе рук старика, насадилась на его стержень до упора. Глотка пульсировала, посылая рвотный рефлекс, и своими судорогами лишь ещё больше стимулируя член партнёра. Носом Аяка упёрлась в лобок мужчины, а на подбородке могла бы ощутить его яйца, если бы из-за недостатка кислорода у неё не начало темнеть в глаза. Перед тем, как она полностью отключилась, Джиро наконец отпустил её, и девушка отпрянула назад, судорожно вдыхая воздух и закашливаясь. Густая слюна мостом натянулась между её губами и головкой старика, но тот не собирался давать ей отдыхать, и вновь насадил её рот на хер.
  Второй раз оказался ещё даже хуже первого, так как она почти не успела отдышаться. Мечница, как могла, расслабила горло, и тут Джеданго начал её трахать по-настоящему. С гортанным звуком головка проникала в её глотку, а всё, о чём думала девушка, это схватить очередной глоток воздуха. Яйца шлёпали её по подбородку, пока горячий ствол расширял её рот, превращая его в личную дырочку старика. Слюна потоками стекала по её подбородку, шее, груди, пока Аяка старательно глотала член. Весь процесс слился воедино, превращаясь в сплошную агонию хлюпов, шлепков и вздохов, чередующуюся потемнениями от почти потерянного сознания. Наконец головка напряглась, и девушка ощутила, как её рот наполняется густой горячей спермой, которая стекает по языку, заставляя её ощутить вкус мужчины. Она не смотрела на Джиро и не знала, чего тот хочет, поэтому когда конвульсии ствола поутихли, не размыкая губ, принцесса подняла своё лицо с полным ртом семени, взглянув в глаза партнёра своими ясными голубыми глазами, полными слёз от подавленного рвотного рефлекса. В улыбке старика всё читалось, поэтому она в несколько глотков проглотила всё содержимое, упустив лишь одну тоненькую струйку, которая капнула ей прямо на торчащий от возбуждения сосок. Вытерев губы тыльной стороной ладони, второй рукой девушка прикрыла грудь.
  - Вам понравилось, господин? - постаралась она хриплым голосом из-за оттраханного горла. Мечница постаралась добавить покорности к тону голоса, но упрямства в нём просквозило явно больше, чем того нужно было. Да и взгляд был твёрдым и гордым, показывая, что несмотря на следы спермы на губах, измазанные тушью щеки и блестящую от слюны грудь, она не сломлена. Аяка не догадывалась, что кимоно спасло её - если бы не толстая ткань, сейчас бы под ней на песке расплывалось предательское мокрое пятно от сочащейся соками киски, желающей проникновения, но шум в голове после такого нового для неё агрессивного секса мешал осознать её состояние.

Получив несколько последних ударов, элементаль видимо наконец понял, что несмотря на свои переменные успехи в схватке, победить он не сможет. Очередной удар - и водяное существо перевёрнутым ушатом холодной воды рухнуло на землю, расплёскиваясь брызгами по камням и стенам. Тонкие струйки потекли в сторону ближайшего водяного колодца, сливаясь с водой от неестественной влажности пещер, которая и делала их перемещение по ним столь трудным. Наёмники справились на этот раз. Но тяжёлые ранения некоторых членов отряда сыграло дурную роль на общей морали. Продолжать атаку на древнего монстра, когда его смертельно опасные миньоны подстерегали их практически на каждом шагу, показалось нецелесообразным половине из них.

Пайк, Джин, Мелфорд и Ваши приняли тяжёлое решение. Их дальнейший путь в поисках затопленного города был окончен, но на берегу их дожидалась доля денег, вырученного с продажи сокровищ из пещеры водянников, по полторы тысячи золотых монет на каждого. Конечно, меньше, чем можно было бы выручить по итогам экспедиции, но значительно больше, чем на начало кампании. А с учётом того, что за них можно было не рисковать своей шеей, привлекательность этого капитала только увеличивалась. Пути наёмников расходились, и это было абсолютно в порядке вещей. В их сфере в каждом предприятии искатели приключений то сходились, то расходились, и возможность проводить друг друга живыми, а не на погребальном костре, делала это расставание приятным, лишённым горечи потерь.

---------------

Теперь у них не было разведчика Мелфорда, но карта была достаточно точной, чтобы шедшие первыми легконогие эльф и полурослик вовремя остановили остальных перед очередным поворотом туннеля. В паре десятков шагов дальше туннель расширялся, превращаясь в довольно большую пещеру, в которой и дремало древнее чудовище. Пушка была в безопасности позади, постепенно нагоняя их своим громыханием, поэтому дальнейшие действия им предстояло определить буквально на ходу, до того, как все планы нарушил шум, который бы без сомнения разбудил аболета.

  Великое святилище Наруками было как всегда прекрасно. За счёт расположения на самой вершине горы Юго, при подъёме по длинной лестнице через традиционные врата тории открывался просто волшебный вид практически на всю Инадзуму. Мягкое синее свечение храма по ночам было видно из любого уголка каждого острова, так что неудивительно, что это место считалось святым и почиталось почти всеми, за исключением быть может жителей Ватацуми. Аккуратные домики храма стояли на сваях, возвышаясь над небольшим озерцом, соединённые между собой деревянным настилом. Главным украшением святилища была большая сакура, чем-то неуловимо напоминающая застывшую во времени лису. Нежные розовые лепестки при порывах ветра чарующим дождём осыпались сверху, создавая ощущение сказки. Священнослужительницы в красно-белых одеяниях приветствовали гостей, рассказывая, где можно покрутить молельный барабан, как правильно сделать подношения, чтобы боги услышали их мольбы, и помогая сориентироваться среди похожих друг на друга домиков.
  Сегодня для Аято был насыщенный день. Прямо сейчас, где-то там внизу у города, Аяка знакомилась с кланом, которые станет её домом на ближайшую неделю. Но огромный ком дел, только увеличивающийся перед приближением фестиваля, вынудил его заняться другими делами, с которыми Тома не мог справиться как минимум в силу своего положения. Ответить на вызов главной гудзи храма Наруками, отправив туда простого слугу, вместо как минимум наследника клана, было бы жутким проявлением неуважения, и могло испортить отношения между семьёй и настоятельницей святилища на долгие годы. А участие храма в предстоящем мероприятии было жизненно необходимым. Священнослужительницы, проводящие традиционные ритуалы, приносящие удачу и благополучие, являлись очень важным элементом успеха любого более-менее крупного празднества, и этот фестиваль тоже не был исключением. В письме гудзи не разъяснила в деталях предстоящую тему беседы, но глава клана Камисато догадывался, что речь будет идти об обеспечении безопасности служительниц храма. Яэ Мико очень ревностно относилась к своим подопечным, а слухи о пробудившихся демонах вполне логично вызывали у неё опасения. Будь это обычные бандиты, выдающие себя за они, или самые настоящие злобные духи, Аято, как главный организатор, должен был обеспечить безопасность всех посетителей праздника.
  Молодая девушка с длинными чёрными волосами и аккуратной ровной чёлкой взглянула на мужчину своими ясными голубыми глазами, чем-то напоминающими глаза его сестры, и ослепительно улыбнулась, отвесив глубокий поклон:
  - Господин Камисато, добро пожаловать в святилище Наруками. Меня зовут Каори. Я сейчас же сообщу госпоже Яэ о вашем прибытии, ожидайте, пожалуйста.
  Развернувшись, она зашагала прочь. Одеяния служительниц храма были скромными, и в то же время манящими своей непорочной чистотой. Считалось, что пока девушки служат храму, они не могут вступать в связь с мужчинами, что превращало их в желанный запретный плод для многих мужчин, и только страх перед ужасающим гневом гудзи отваживал большую часть из них. Долго ждать ему не пришлось, и буквально через пару минут Каори вернулась, и пригласила Аято следовать за ней. Они прошли мимо "главной площади" святилища и направились к большому белоснежному зданию, стоящему несколько особняком. Разувшись перед входом, девушка открыла перед ним дверь, и повела дальше по длинному коридору. Наконец остановившись возле одной из дверей, отодвинула её в сторону, и с поклоном пропустив мужчину внутрь, закрыла дверь за ним и удалилась.
  Это было просторное, яркое помещение, которое сейчас практически пустовало, если не считать стола, стоящего по центру, на котором была уложена тонкая подстилка. На этой подстилке лежала на животе обнажённая настоятельница храма, прикрытая лишь узким полотенцем, подчёркивающим выступающий холмик её попки. Ширины ткани едва хватало, чтобы закрывать самые интересные места. Даже со своего ракурса Камисато смог разглядеть копчик и начало ложбинки между ягодицами. С другой стороны, наверняка, можно было увидеть и киску женщины, если подойти достаточно близко. Объёмная грудь, придавленная весом женщины, была видна не более, чем в её обычном наряде, открывая достаточно вида сбоку, чтобы завести фантазию, но недостаточно, чтобы это стало вульгарным. Её светлая, гладкая кожа блестела от масла. Две служительницы старательно массировали бёдра госпожи, пока третья занималась её спиной, нежно поглаживая ладонями от от позвоночника в сторону слегка выступающих лопаток. Руки Яэ сложила перед собой, опершись на них подбородком, её пурпурные глаза с хитрецой смотрели на вошедшего Аято.
  - Аято-кун, так рада тебя видеть! Оставьте нас одних, - последняя фраза относилась к массажисткам, и девушки, коротко поклонившись, проскользнули мимо мужчины к выходу. Молодые прелестницы заинтригованно взглянули на него, когда проходили мимо, и опытный искуситель легко мог распознать тлеющее желание в их глазах. Любая из них была готова раздвинуть перед ним ноги, если бы он этого захотел, а быть может, и ублажить его сразу втроём. Вот только как на это посмотрела бы гудзи?.. Гнев настоятельницы был настоящей присказкой, и его боялись все, кроме, быть может, сёгуна. Ведь никакое положение не могло защитить от хитрой и жестокой лисы, которая всегда добивалась своего, и кроме того, была на короткой ноге с божеством Инадзумы.
  Когда они остались вдвоём, Мико нетерпеливо подёргала ножкой, вытягивая ступню и подчёркивая изящные линии икры:
  - Аято-кун, ты же не откажешь гудзи святилища Наруками в просьбе? Они, конечно, хорошие девочки и неплохие массажистки, но ничто не сравнится с крепкими мужскими руками. Моей спинке требуется расслабление... - её игривый тон подразумевал, что фамильярное обращение к Камисато всего лишь игра, а не попытка оскорбить его или принизить. Они были довольно давно знакомы, хотя и в основном общались только по деловым вопросам. Сейчас обстановка была явно далеко от деловой, быть может, это и сподвигло её выбрать более легкомысленный тон беседы.
  - Вот здесь стоит баночка с маслом, не стесняйся, моё тело в твоём распоряжении... - хитрая улыбка, обнажившая белоснежные зубки женщины, выдавало, что двусмысленность фразы была подобрана отнюдь не случайно, а её большие глаза внимательно наблюдали за реакцией мужчины.

Рубик задумчиво жевал шоколадку, кивая Золе в ответ на её рассуждения. Мол да, жара пиздец. Если решила захуярить, травануть, херово. Но пожрём, это хорошо, да. На фоне звучал мелодичный голос Иммерман, приятно убаюкивая множеством странных и непонятных слов, проговариваемых настолько быстро, что казалось будто она на другом языке говорит, и лишь изредка слышно что-то знакомое. Ощутив ладонь на своей коленке, он закинул руку на плечо жжунье, взглянув в её разноцветные глаза:
- И я засох, детка. Как с делом закончим, там можно... Всё что захочешь.
Рубака не стал нагонять тоскую всякими "если". Зола была простой девушкой, и всякие загоны не рубила, предпочитая более простое отношение в жизни, что ему и нравилось в ней. По крайней мере, если он правильно истолковал свои ощущения. Смутные воспоминания о "кнопке" и прочих всплывали где-то на задворках памяти, но к стыду мужчины, были крайне нечёткими. Поэтому, почесав подбородок, он негромко добавил:
- Может и понадобится засвет, - и добавил, оправдываясь, - по мозгам как-то сильно дало. В первое время даже свою харю не узнал бы.

Рубик улыбнулся в ответ Иммерман, постаравшись, чтобы это не выглядело звериным оскалом. Хотя ему лично всегда казалось, что лицо у него крайне доброе и ласковое, и вообще, он любимец детей и женщин. Ну, может быть, не в пылу кровавой рубки тесаком, но в остальные моменты - вполне себе добряк.
- Ну, вы уже ответили, так что никаких пыток и убийств на горизонте точно не светится. Да и, признаюсь, в мыслях не было такого. В конце концов, вы всегда могли соврать, что не знаете, а мы бы и не раскусили. Но я рад, что мы закончили на взаимопонимающей ноте.
Сбросив с себя приятное оцепенение, поднялся на ноги, потягиваясь и разгоняя кровь. Как раз в этот момент снова что-то бахнуло, уже почти привычно. В желудке болтался батончик и сок, начиная перевариваться и забрасывать в его организм энергию, и надо было пользоваться моментом.
- Фидель, ты получил ответы на свои вопросы? Готов выдвигаться? Пять ярусов, шансы найти твоих явно ненулевые. Бен, ты с нами, или тут останешься? Твоя помощь, конечно, неоценима, но заставлять рисковать тебя шкурой не хочу. Исключительно твоё решение - хочешь пощекотать нервы, айда с нами. Хочешь выбрать более безопасный путь...
Рейдер оглядел детишек:
- Видимо, лучше остаться тут.

  Получив сообщение от брата, Аяка задумчиво посмотрела в окно на окружившую их дом темноту. Вечером вдали от Инадзумы ночь наступала очень быстро, и вскоре все обитатели дома должны были уже улечься спать. В отличие от её брата, конечно же, который как обычно работал допоздна. Всё это создавало неплохое прикрытие для её очередного плана. Утром она исполнила задуманное, однако неудовлетворённое желание накатывало на неё изнутри целый день, и с этим надо было что-то делать. Всё с тем же отрешённым взглядом девушка раскрыла свой шкаф, рассматривая висящую там одежду. Всё было не то. Затем она раскрыла ящик комода, выуживая с самого дна, поближе к задней стенке ящика спрятанный клочок нежной шёлковой ткани. Этот элемент гардероба достался ей практически случайно - по её заказу служанки должны были купить ночнушку, но немного просчитались с дизайном, и в здравом уме Аяка никогда не надела бы подобное, тем более с учётом того, что её могли увидеть другие люди. Но сейчас был другой случай...
  Через несколько минут девушка взглянула на себя в большое ростовое зеркало. Тонкая струящаяся ткань свободно скользила вдоль её тело, в то же время умудряясь подчёркивать изгибы фигуры в правильном месте. Руки были полностью открыты, две тонкие лямки на плечах переходили в открытое декольте, слегка зауженное под грудью, чтобы сделать ещё более привлекательным её вид. Ниже ткань свисала почти до колен, превращая ночнушку в довольно приличное одеяние, если бы не вырез на правом бедре, который поднимался почти до верхней линии трусиков, открывая при ходьбе всю ногу, а если неудачно подует ветер, то ещё и то, что посторонним вообще видеть не дозволено. Возможно, трусики могли бы защитить её от этого, но нежнейший шёлк так и просился на голое тело. Поэтому никакого нижнего белья на ней сейчас не было, а слегка отвердевшие сосочки от смеси возбуждения и нервозности явно просвечивали сквозь тонкую ткань.
  Выдохнув, собираясь с силами, Аяка приоткрыла свою дверь, зыркнула по сторонам, и бесшумно вылетела в коридор. Двигалась она быстро и тихо, подсознательно использовав свою боевую технику, чтобы добраться до кабинета брата незамеченной. Прислуга вряд ли могла состязаться с ней в скрытном передвижении, разве что Тома был достаточно способным, но насколько разузнала девушка, тот был по уши занят делами Аято. При каждом шаге она чувствовала вечерний прохладный ветерок на своё обнажённом бедре, заставляя её ещё больше ускоряться. Только когда впереди показалась дверь в кабинет, сестра наконец притормозила и сделала несколько глубоких вдохов, безуспешно пытаясь унять скачущее сердце. Пару раз ударив костяшками в деревянный каркас двери, она дождалась приглашения войти, и проскользнула внутрь.
  - Брат, ты звал меня? - смущённо произнесла Аяка, прикрывая за собой дверь. Осознав, что повернулась к мужчине правой стороной, и сейчас он может видеть её откровенный вырез, она резко повернулась к нему другой стороной, взметнув подолом и на мгновение оголив голую попку. Девушка осмелилась взглянуть ему в глаза и сделала несколько шагов навстречу, обходя стол и приближаясь к сидящему на стуле главе клана. Смущение она постаралась задвинуть подальше, пытаясь бездумно следовать своему заранее проработанному плану действий. Сестра позволила себе присесть на самый краешек стола рядом с мужчиной, хотя в другой обстановке никогда бы не осмелилась на такое. Она всё ещё держалась к нему левой стороной, но когда села, ткань и так поднялась до середины бедра, а со стороны выреза так и вообще практически оголив всю ногу, несмотря на её попытки кончиками пальцев придержать подол. Впрочем, вряд ли в этом был большой смысл, учитывая её торчащие соски, которые шёлк ночнушки скорее подчёркивал, чем скрывал.
  - Ты хотел что-то обсудить?

- Стяни конечно, - отвечает Золе, - ты с ним и поесть не сможешь, да и тепло тут.
Повторяться, что дети не враги, не стал. Даже если бы они были врагами, никакая маска всё равно бы не помогла, а потому чего киснуть в ней?
- Пойдём перекусим, - предложил жжунье, после чего продемонстрировал своим примером, направившись прямиком к съестным запасом. Схватив несколько батончиков, не особо всматриваясь в фирму и вкус, взял ещё банку с соком и отошёл, освобождая место для следующего желающего. Уселся прямо на пол, неподалёку от двери, через которую они вошли, и принялся шуршать упаковкой, разворачивая первую закуску.

Наконец они оказались в тепле, но раздеваться он не спешил. Во-первых, неизвестно ещё, когда снова придётся драться, а во вторых, она настолько промёрзла, что до его тела тепло ещё пока почти и не добралось. Маску свою защитную разве что поднял, что есть удобно было. Приятное умиротворение соблазняло своим тёплым спокойствием, хотелось полностью отдаться ему, раствориться в этой неге, забыв обо всём. Но Рубик каждую минуту-другую одёргивал себя, заставляя нервы и чувства быть в небольшом напряжении. Он не знал, было ли это ощущение совокупностью плюсовой температуры, мягкого ковра, наличие еды и музыки, во внешне безопасном помещении, или это было следствием присутствия рядом детишек-мутантов, но в любом случае бдительность терять не стоило.

Тем временем Фидель начал задавать свои вопросы, и рубака навострил уши. Когда выдалась пауза в ответах Иммерман, вставил свои пять копеек:
- У меня вопрос всего один, наверно. Вы знаете, где может находиться Дето... то есть доктор Хершел? У нас есть к ней вопросы.

- Не сожрёт, - максимально спокойным тоном тихо ответил Рубик Золе, пытаясь успокоить подругу и воззвать к её голосу разума, - это наши союзники, мы с ними заодно. Договорились. Главное не выражай агрессию. Держи в голове образ нашей цели. Она у нас одна, и дети нам помогут. Драться против всех на этой базе, и монстров, и корпоратов, и мутантов, не вывезем.

Фидель, судя по всему, задумался о чём-то. Интересно, что там в голове у стрелка творится? Рубака перевёл взгляд на Иммерман. Злодейкой она не выглядела, но внешность бывала обманчивой. Зато вот безглазых детей, из того что ему довелось увидеть, внешностью было не провести. Итого, здесь получалось два варианта. В первом случае, дети обычные, не могут залезать в мозги, соответственно и не знают о том, что женщина злая. Тогда для них угрозу может представлять только учёная, а уж с ней они всей толпой должны были справиться. Второй вариант, дети необычные, и как и их гуляющие на свободе собраться, могут залезать в мозги, парализовать и оторвать конечности. Тогда они видят Иммерман насквозь, и если бы она была злой, давно бы растерзали её.

Рейдер кивнул своим мыслям, принимая решение. В обоих случаях им почти ничего не угрожало. Достаточно было присматривать за женщиной и не нападать на детей, даже мысленно. Он бросил косой взгляд на Золу. Тут могли быть проблемы.
- Ещё раз, запомни - думай только о цели. Дети заодно с нами, - повторил Рубик жжунье на всякий случай, наконец отпуская рейдершу из объятий.
- Возможно именно благодаря им мы сможем выбраться отсюда. Да и в коридоре действительно может быть опаснее.

Повернулся к Фиделю:
- А куда мы спешим? Засвета от... - ткнул пальцем вверх, - пока нет. Блуждать можем долго, даже отдаляясь от цели. Поспрашиваем у детей и этой Иммерман, тем временем может и инфа придёт.

Взял Золу за руку, потянув за собой и кивая Бенджамину:
- Зайдём, конечно. От печенья я бы не отказался, голоден как волк.
Только сейчас он осознал, что желудок уже давно сводит от голода.

Диалог шёл вполне спокойно, пока не появился мальчик. После этого на раздумья у Рубика было всего пара мгновений. Но решение он принял в общем-то гораздо быстрее. Сделав шаг вперёд едва только жжунья зарычала на корпората, он обхватил Золу в районе талии, приподнимая её и отворачивая в сторону от всех, на случай если пламя всё же успеет выйти из раструба. Параллельно скинул со второй руки клинок на пояс, попытался найти вентиль, чтобы крутануть обратно и прошипел женщине:
- Это не враг!
Они уже общались с подобным ребёнком. Да и эта доктор Иммерман вполне жива, а значит это не безмозглый монстр, по крайней мере пока. Детей рубака защищал всегда, даже от своей женщины, если уж так придётся. Даже несмотря на то, что Рубик не знал наверняка, измененный ли это уже мутант, или пока просто покалеченный мальчишка, из того, что он успел увидеть - они все равно оставались детьми. Да, странными, опасными, непредсказуемыми, но это лишь означало, что им требуется особый уход и внимание. А не адское пламя.

Страшно было представить, что бы произошло, если бы Зола успела полыхнуть в коридор. Женщина-научник упомянула "детей" во множественном числе. А значит, они бы скорее всего погибли вскоре после Иммерман и мальчонки. К тому же, не стоит забывать - если это изменённые ребята, то они могли парализовать силой мысли, и тогда будь ты хоть перворядом из перворядов или первоклассной жжуньей, будешь стоять смирно, пока тебя будут разрывать на части.

Амафрея несколько испуганно посмотрела на Кнестада снизу вверх. С такими большими мужчинами ей ещё не приходилось заниматься сексом, а именно на это полуминотавр усиленно и намекал. И в то же время, несмотря на страх, девушку терзало любопытство, и возможно совсем капелька возбуждения. Но всё же Лилли более подходила для роли ублажения такого гиганта. И на её удивление, даже не стала усиленно налегать на боевой способ решения захвата форта. За время их короткого путешествия у неё сложилось впечатление, что воительница любит помахать топором, но похоже, что её мнение было ошибочным. Лорхейт явно пока раздумывала над предложением Кнестада, поэтому волшебница ухватилась за последнюю фразу мужчины:
- Кстати, а с кем "с нами"? Мы вроде уже решили, что драться не будем, может тогда остальные тоже выйдут познакомиться? Ну или мы к вам. А то чего во дворе стоим.
Можно было сначала посмотреть на потенциальных врагов или партнёров по сделке, а потом уже принимать решение.

Рубик только ухмыляется, когда Зола сеструху "продаёт". Сука уже достаточно большая, чтобы постоять за себя, да и погоняло не просто так получила. Ну а небольшое преувеличение достоинств... Если она захочет Бенджамина в оборот взять, тому уже не будет разницы. Створка тем временем открылась уже достаточно, чтобы рассмотреть, что за ней находятся. Опять автодвери, это уже видели, а вот дальше уже разнообразнее. Перекрёсток, и какие-то большие помещения? Всё указывало на то. И опять большие тяжелые створки.

Всё слишком чисто вокруг. С одной стороны, это немного напрягало. Когда рубака видел чрезмерную чистоплюйность, то в голове сразу всплывали неприятные ассоциации. Правительственные лаборатории, ангары психопатов. Чистота снаружи, грязь внутри. С другой стороны - они и в самом деле в лабораторном комплексе. А отсутствие крови, кишок и прочих признаков жизнедеятельности местных монстров могло означать, что сюда они не добрались. Либо не могли из-за закрытых проходов, либо не за кем было. И тот, и другой вариант его пока вполне устраивал.

- Бен! - шепнул лаборанту, - что за двери в том конце?
Уж он то должен знать. Может, и не стоит туда соваться. Ещё эта песня... Пока продвигаются вперёд, прислушался - заметны ли какие-то признаки того, что это живое исполнение? Или наоборот, зацикленная запись без фальшивых нот и сбитого дыхания? Но Рубик пока и сам не знал, что делать, если это окажется живой человек. Представить, что вот так поёт Детожор, он не мог, слишком уж человечно звучало. А женщина в его голове представляла из себя лишенного человеческих эмоций монстра. Запертая лаборантка? Решения не было, поэтому пока рейдер откинул лишние мысли, сосредотачиваясь на потенциальных источниках врагов - двери, вентиляционные отверстия, углы перекрёстка.

Анжеле пришлось очень долго выбираться из Москвы. Пятничные пробки в столице должны были занимать какое-то очень почётное место в адской иерархии пыток, если конечно вообще верить в концепцию рая и ада. Но сейчас у неё не было выбора. Очень богатый клиент хотел личной консультации только в лице директора клиники, то есть самой Анжелы Валерьевны. Никаких деталей у неё не было, и это было вполне естественно - такие люди в делах ментальных предпочитали максимальную конфиденциальность. Одна встреча с таким человеком как она уже могла породить неприятные слухи, возможно именно поэтому её пригласили в загородный дом в элитном посёлке Барвихи. Подальше от глаз общественности.

Один такой клиент мог обеспечить половину годовой выручки, так что именно он определял и условия встречи, и её характер. К счастью, самая страшная часть была уже позади. Перед люксовой иномаркой Анжелы уже открывался шлагбаум, пропускающий её на территорию, а здесь уж пробок не могло быть по определению. На часах большого мультимедийного экрана было пол восьмого вечера. Почти вовремя - встреча была назначена как раз на это время. Следуя указаниям навигатора, она быстро добралась до нужного дома. Высокий забор исключал любую вероятность подсмотреть на территорию, но всевидящее красное око камеры ночного видеонаблюдения наверняка уже рассмотрело и её машину, и её саму. Дожидаясь несколько минут, пока автоматические ворота распахнуться, женщина смогла рассмотреть улицу, вернее отсутствие чего-либо интересного на ней. Длинный туннель высоких заборов, ворот и камер. И ещё один такой же ожидающий, как она - чёрная дорогая иномарка с жёлтыми номерами. Такси бизнес-класса, не меньше. Машина покорно стояла у ворот участка напротив, дожидаясь своего гостя.

Тем временем ворота распахнулись, пропуская её на большую бетонную площадку под навесом. Тут стояло несколько машин, каждая из которых стоимостью была в несколько раз дороже её и так недешёвой машины. Подкаченный молодой паренёк, приветственно махнул рукой, дожидаясь, пока она встанет по разметке и заглушит двигатель. Перед тем, как экран в авто погас, Анжела увидела всё те же тридцать минут. Абсолютно вовремя. Местный служащий проводил её к хозяину, пожилому серьёзному человеку, который представился просто Максом и вкратце обрисовал ситуацию. Его великовозрастный сынок оболтус в последнее время стал замкнут, всё время проводил в своей комнате, ни с кем не общался, не принимал гостей, а только получал какие-то посылки. Все они разумеется проверялись на рентгене, никаких наркотиков, только какие-то детали, технические жидкости и прочее. Отец был не против конструкторских замашек отпрыска, но вот полная нелюдимость его начинала сильно тревожить. В рамках первичной консультации он попросил её хотя бы взглянуть на его сына, и быть может перекинуться парой словечек, прежде чем принимать какое-то решение о необходимости принудительной госпитализации и лечении.

На этом первая часть встречи была закончена, и психиатра проводили на цокольный этаж, оставив её перед дверью, за которой была комната Александра, потенциального пациента её клиники. Все остальные удалились за угол, чтобы не доставлять лишний дискомфорт двадцатишестилетнему "мальчику". По словам отца, чем меньше людей, тем больше шансов, что из него получится вытянуть хотя бы слово. Женщина уже занесла руку, чтобы постучать в дверь, как электронные часы завибрировали. Но судя по обрезанному тексту уведомления, очередной спам, на который можно было не обращать внимания. Вот только время почему-то было всё ещё пол восьмого.

  Аяка лишь молча кивнула, соглашаясь с доводами брата. Она видела замаскированную рекламу зелий, которые позволяли девушкам не думать о нежелательных последствий занятиями любовью. Вернее было сказать, мечница специально искала такие объявления и даже попробовала купить парочку у самых надёжных продавцов. Всё это было в рамках подготовке к потенциальному ритуалу. Ей не хотелось в последний момент потом бегать и искать варианты.
  От этих мыслей её оторвало ощущение полёта. Пискнув, она вцепилась обеими руками в шею Аято, когда он поднял её на руки. Её охватило давно забытое ощущение, как в детстве он так же таскал иногда её на руках. Но сейчас это было по другому. Девушка чувствовала себя невестой, которую жених несёт на брачное ложе. От этих мыслей она вновь покраснела, и постаралась отвлечься и вслушаться в слова брата. Да, обходительность других партнёров была под вопросом, и в трактате гейши была целая глава на эту тему. Как сделать так, чтобы мужчина думал, что он всегда желанен, а девушке было легко принимать в себя... Мягкие поглаживания крепких рук сквозь ткань юкаты настраивало на нужный лад, позволяя ей расслабиться.
  Когда Аяка вынырнула из воспоминаний, юкаты на ней уже не было, как и на Аято. Она жадно прошлась взглядом по его красивому телу, чувствуя, как её аккуратные небольшие сосочки моментально начинают затвердевать. Сестра, конечно, иногда подсматривала, как брат наслаждается горячей ванной, но никогда не видела его вблизи, и уж точно никогда не видела мужской орган, стоящий наготове. Она не успела насладиться видом его члена, как он принялся целовать её грудь. Издав тихий стон, она нежно вплела пальцы в его волосы, слегка прижимая голову брата к себе. Это только тренировка, как и говорит Аято. Но нежные прикосновения мужчины к телу заставляли её трепетать. Пусть он говорит что хочет, но для Аяки это было больше чем тренировка, настоящий акт любви.
  Она с готовностью ответила на его поцелуй, облизывая его мягкие губы и разочарованно выдохнув, когда он быстро отстранился.
  - Потому что... хочешь меня? - её тонкий голос показался ей самой каким-то жалким и беспомощным, но внутри появилось очень тёплое ощущение. Ей хотелось, чтобы это было нечто большее. И это оно и было. Девушка почувствовала внизу сладострастную судорогу. Даже не касаясь пальцами, она знала, что её киска сейчас очень мокрая. Сейчас ей не нужны были никакие средства, вычитанные в трактатах и старых книгах. Она хотела принять в себя стержень брата, стать его женщиной. Аяка взглянула в его глаза, обхватывая руками его спину и нежно проводя пальчиками по ней. Между ними было всего несколько сантиметров, и их дыхание смешивалось друг с другом. Его горячее тело согревало её кожу, а раскалённая головка члена между её ног заставляла вздрагивать при касаниях. Одну руку она опустила пониже, дотянувшись до ягодицы Аято, и слегка сжала её, подталкивая к себе, одновременно раздвигая ноги ещё шире и подтягивая колени повыше, чтобы ничто ему не мешало. Девушка слегка улыбнулась:
  - Тебе не за что извиняться... Прошу... - вдруг накатившее смущение помешало ей закончить фразу "войди в меня". Она закусила губу, умоляюще глядя в его глаза, и чуть сильнее схватила рукой за задницу брата, усиливая давление в свою сторону.

Репетиция сегодня закончилась ближе к часу ночи, а пока все шутки отшутились и все темы бесед были закрыты, на часах вообще уже было пять минут второго. Но тёплая летняя ночь, пустые, ярко освещённые дороги столицы и верный железный конь между ног были только на руку для расслабляющей поездки домой. Большая часть пути вскоре была позади, и сейчас Алиса уже рассекала по узким, заставленным машинами улицам то ли спального района, то ли промзоны. Строго говоря, это была граница двух районов - дешёвые четырнадцатиэтажки, сильно ниже в цене своих собратьев, стоящих ближе к метро и не смотрящих своими окнами на гаражи, склады и прочие хозяйственные постройки. Впрочем, это не мешало застройщикам ставить рядом новые высотные "элитные" жилищные комплексы. Спрос на квартиры был традиционно высок, и даже не самая лучшая локация, особенно не слишком далеко от центра, всё равно пользовалась бешеным спросом.

Но это девушку вряд ли могло волновать. У неё была собственная "квартира" - личный гараж, находящийся в одноэтажном массиве таких же временно-постоянных построек недалеко от железнодорожных путей. Здесь на территории располагались и шиномонтажки, и ремонтные мастерские, некоторые из которых работали двадцать четыре на семь, а значит и въезд на территорию был открыт круглосуточно, позволяя ей добираться до своего уголка в любое время суток.

Оказавшись у въезда в гаражный массив, Мрачная увидела раскорячившуюся на всём въезде жёлтую дешёвую иномарку, традиционно любимую таксистами. Водила то ли пытался понять, туда ли он сворачивает, то ли думал, сдавать ему назад или проехать вперёд, а может быть вообще спал - но двигатель работал, а фары горели. Так или иначе, даже на мотоцикле ей не удалось бы просочиться, по крайней мере не стесав бок себе или такси. На небольшом экране приборной панели верного коня светились цифры, ноль-один и ноль-семь. Ехать от репбазы до гаража ей было всего пятнадцать минут, но села она на байк точно в начале второго часа. Отвлекая от мыслей о времени, где-то на районе звонким эхом между домами пронёсся рёв двигателя ночного гонщика, вероятно снявшего глушитель.

Кто он такой, чтобы отказать девушке в просьбе схватить за сиськи? Не задавая дополнительных вопросов, Рубик подошёл сзади к Золе вплотную, и просунув лапы под вытянутыми руками жжуньи и положил руки на грудь девушке. Ну как на грудь - где-то в её районе. Учитывая защитный скафандр и бронежилет, под ладонями он чувствовал только слегка нагретую ткань от жара предыдущего залпа вместо приятной мягкости. Зато воспоминания ещё хранили ту самую упругую грудь, к которой у него когда-то был доступ, лёгким шумом в голове ускоряя ток крови. Наклонившись поближе к её уху, он шепнул:
- "Удалёнка"? - подразумевая удалённое управление дверью. Вероятно, пока они трепались, Зола связалась с судном и те смогли законтачиться в местную систему. Других объяснений у рубаки не было. Разве что кроме одного потенциального варианта - они словили глюки, и сейчас по их душу придут очередные безглазые мальчики-девочки, серпогривые ублюдки или ещё хрен знает кто.

Впрочем, всё было слишком нормально для глюков, поэтому вместо окружения Рубик больше таращился в появляющуюся щель, чем по сторонам. Девушка конечно решила приколоться, но в такой позе до клинка на поясе ему было тянуться дольше, чем если бы он сразу был у него в руке, где время "дотягивания" равнялось нулю. Поэтому подержавшись так немного за грудь девушки, он намеревался всё же отлепиться в какой-то момент и приготовиться к обороне. Просто на всякий случай. Может, у неё был засвет "сверху", что впереди всё чисто, но местные формы жизни могли и не отразиться на радарах и визорах.

...Или быть может его подруга успела развить псионические навыки, и теперь может усилием воли сминать толстенные листы метала и запихивать их в жопу врагам? Такая мысль немного пугала, и в то же время обнадеживала. Их дальнейший путь становился в этом случае гораздо проще - главное только не злить её, чтобы взрывоопасный характер Золы не привёл к внезапной катастрофе с их собственными жопами.

- Упс! - девушка мгновенно остановилась, едва почувствовала натяжение на сапожке, но было уже поздно. Колокольчик отзвонил, потенциальный враг был оповещён, и ничего вернуть вспять уже было нельзя.
- Впрочем, мы все равно не скрывались, наши голоса и так услышали бы, - начала рассуждать Амафрея, пытаясь оправдать свою оплошность, когда заметила в окне чью-​то голову. Слишком быстро исчезнувшую, чтобы она могла идентифицировать её обладателя.
- Да и без приглашения врываться в чужой дом, если здесь кто-​то живёт, было бы невежливо. Давайте поприветствуем местных жителей и попробуем узнать, кто они такие? - запоздало предложила волшебница, поворачиваясь в сторону дверного проёма в башню. На этот раз она решила всё-​таки дождаться согласия напарниц, прежде чем выкрикивать приветствия незнакомцам. Да и вообще что-​либо делать, по крайней мере пока эта мысль о послушании не выветрилась из её головы. Но тут Лилли начала выкрикивать команды, и Асторио ничего не оставалось, кроме как подчиниться, пятясь назад к выходу из форта, попутно уточняя у воительницы:
- А ты уверена что это враги? Может простые мирные люди?

- Так, и что дальше? - задаёт Рубик резонный вопрос, глядя на разбитую панель. Задавая вопрос в пустоту, ответа не добьёшься, поэтому он повернулся к Бену и спросил уже конкретно:
- Ты сможешь с этим, - указал клинком на остатки консоли, - сделать что-нибудь? Без неё дальше не пройдём. Или есть ещё варианты?
Взглянул на ряды закрытых дверей. Снова шкатулки Пандоры. За каждой их могла ждать смерть, хотя с появления жжуньи в отряде их шансы значительно улучшились. Но поможет ли огонь против тринадцатого? Старые воспоминания, свежим поток бурлящие в сознании, подсовывали ужасающие картины того, что может сотворить с ними цепной пёс Детожора. Доберись они даже до комнаты с целью, эта тварь наверняка будет сидеть рядом. А значит, там как раз и начнётся самая сложная работа. Прокрутил в голове возможные варианты. Окажется ли он достаточно быстрым, чтобы не попасть под молот и добраться на расстояние клинка? Поможет ли строчилка Фиделя в этой схватке? Или быть может, Зола всё зальёт очищающим огнём, и дело с концом?

Слишком много неизвестных - где она сидит, как они к ней подберутся. Рубик выбросил из головы все лишние мысли. "Оми-Крон" - дело будущего, а у него и в настоящем ещё полно забот. Пока учёный отвечает, осматривает гермозатвор. Реально ли его взломать силой как-то? Или такой и бортовой залп боевого судна выдержит? Похоже, ответ известен заранее, но никогда не мешает перепроверить.

  Когда мальчик оторвался от её губ, Лиза ощутила лёгкое разочарование, наблюдая, как растягивает и рвётся ниточка слюны между ними. Но волчонок явно был слишком возбужден, чтобы продолжать ограничиваться лишь поцелуями. Облизнувшись, она наблюдала за тем, как Рейзор молниеносно избавляется от единственного предмета одежды, наконец являя свету свой член. Большой, в венах, с проглядывающей из-под крайней плоти лиловой головкой... Быстро наклонившись, библиотекарь практически распласталась между ног подопечного, взяла своей рукой член у основания и поцеловала его в головку. Ощутив солоноватый привкус, ей окончательно снесло голову. Девушка нежно провела своими мягкими губами по стволу до яичек и обратно. Во рту от нестерпимого желания взять его в рот накопился уже целый океан слюны. Высунув язык, с которого тут же потекла струйка, она смачно лизнула член, а потом не удержавшись, обхватила его губами, с причмокиванием посасывая. Головка заняла почти весь рот, но Лиза старалась изо всех сил, тщательно работая языком по уздечке.
  Сообразив, что неопытный парень таким образом закончит быстрее, чем она успеет им насладиться, Лиза нехотя перешла от члена к лобку Рейзора, провела языком до пупка. Надавив рукой на грудь мальчика, показывая, что ему надо лечь, девушка приподнялась чуть повыше так, что член оказался между её грудей, и прижалась к нему настолько, насколько могла. Горячий, мокрый от её слюней ствол, касавшийся голой кожи декольте, разжигал невыносимое пламя между её ног. Взглянув на него снизу вверх, она запоздала ответила:
  - Я помогу... Но ты не забывай уроки. Видишь, как я тебя целую? Вот так вот надо тебе и с женщиной, чтобы у неё была течка.
  Минчи лукавила. Она уже настолько сильно текла, что ощущала, как её трусики-шортики промокли насквозь. Запустив ладонь вниз, она провела рукой по киске, едва не застонав от сладострастной судороги. Колдунья подсунула два мокрых пальца под нос Рейзора, практически коснувшись его губ:
  - Ты вот это хочешь, да?
  Она неспешно поднялась на ватные ноги, пожирая глазами лежащего под ней голого парня. Шляпа уже слетела где-то в процессе, от плаща девушка избавилась в мгновение ока, просто открыв застежку, и схватив зубами за указательные пальцы, одновременно стянула обе перчатки. Теперь на ней осталось лишь обтягивающее платье, шорты-трусики и кружевные чулки. Купаясь в похотливом взгляде алых глаз, Лиза схватила снизу платье и медленно подняла его вверх, сначала продемонстрировав плоский живот, потом слегка выступающие рёбра от выгнутого положения тела, и наконец освободила грудь. Два объёмных упругих полушария, подпрыгнув, взглянули на Рейзора розовыми торчащими сосками. Отбросив одежду в сторону, она провела ладонями по бархатной коже бедра, зацепила кружевной край чулка и начала стягивать его вниз, наблюдая за глазами мальчика. Сначала полностью оголилось аппетитное бедро, затем округлая коленка, подтянутая икра, и наконец, стянув чулок вместе с сапогом, показалась изящная ступня с тонкими пальчиками. Аккуратно проведя ими по члену волчонка, она поставила голую ножку ему на живот, и теперь уже быстро повторила процесс со вторым чулком.
  Оставались только трусики. Несколько смущённо улыбнувшись партнёру, Минчи приспустила трусики, оголив абсолютно гладкий лобок - она не любила лишней растительности, и предпочитала иметь девственно чистую кожу. Затем, решив, что стесняться уже нечего, опустила их до колен. Её соки, пропитавшие шортики насквозь, потянулись тонкими ниточками за тканью и оборвавшись, повисли тонкими каплями на внутренней стороне бёдер. Уже без помощи рук сбросив бельё на землю, Лиза откинула его ногой и встала на колени перед Рейзором. Прогнувшись так, чтобы он смог рассмотреть её стройную спину и два полукружия попы, она приложилась щекой к члену, и ощущая раскалённую кожу, скользя вдоль тела парня, иногда целуя его живот и грудь, крепко прижимаясь грудью, добралась до его губ, но не стала целовать, а прошептала, обдав его дыханием с примесью винных пряностей:
  - А теперь покажи, как ты усвоил урок с поцелуями и касаниями.
  Приподнявшись ещё повыше, девушка взяла рукой грудь, сжав податливую плоть и тихо застонав, поднесла сосок к губам мальчика. После этого она обмякла, став для него послушной куклой, чтобы он мог делать с ей то, что сочтёт нужным. В конец концов, уроки лучше всего закрепляются на практике.

  Долгая дорога шла для Лизы незаметно до того момента, пока на них не напали хиличурлы. Тут ей пришлось наконец вынырнуть из дремоты, навеянной постоянной болтовнёй Мелвина и покачиванием аэростата, и немного размять косточки. Впрочем, к её сожалению, противники закончились раньше, чем она успела исполнить больше пары трюков из своего арсенала. Едва девушка усадила свою попку обратно на лежанку, как халтура закончилась. Колдунья громко вздохнула, спрыгнула с повозки и виновато улыбнулась парнишке:
- Прости, Мелвин, - она подошла поближе, глядя ему в глаза, и ласково потрепала по щеке, - я бы с удовольствием отведала твоего вина, но дела не ждут. Может быть, в другой раз. Возможно, даже сегодня вечером.
  Минчи не лгала. Ей действительно гораздо больше хотелось сейчас усесться с бокалом вина в горячей ванной, смыть с себя дорожную пыль, возможно подбив молодого парня на массаж ног для уставшей путницы. Но терять целый день в глуши, чтобы вставать завтра рано утром... Бррр. Девушку аж передёрнуло. Она привыкла подниматься с кровати ближе к полудню, и не собиралась изменять своим привычкам. Сегодня ей пришлось сделать исключение, но только потому, что Мелвин выходил рано, а парень был ключевым условием её путешествия. Вернее, его аэростат. Ну и досыпать она собиралась в дороге, что успешно и реализовала. Так что несмотря на то, что солнце было уже высоко, для неё день только наступил, и откладывать дела было, к сожалению, некуда. С другой стороны, быстро разобравшись с заданием, она могла успеть до темноты вернуться к деревне и заглянуть в гости к парнишке.
  Послав парню легкомысленный воздушный поцелуй на прощание, Лиза ещё раз вздохнула, и неспешно зашагала по тропинке, ведущей в холмы Волфендома. Если бы не просьба Джинн, она бы никогда не сунулась в эти дебри. Тут нет ни вин, ни коктейлей, ни лавочек, ни мужчин в конце концов. Только волки, заросли, колючки и хиличурлы. Но мальчик, обладающий глазом бога, требовал надзора, и так совпало, что он был с элементом Электро, как её собственный. Колдунья тешила себя мыслью, что после этой "командировки" возьмет ещё пару дней отгула для восстановления сил и морального состояния. И пусть только магистр попробует возразить!
  Когда вокруг действительно началась вотчина Вольфендома, Минчи задумалась о том, как будет искать Рэйзора. Описание парня она благополучно выкинула из головы, рассудив, что вряд ли здесь в кустах бегает больше одного "мальчика-волка". Но не носится же ей за ним по лесу? Нет, нужен другой план... И он быстро пришёл ей в голову и даже поднял настроение. Шаг первый - найти красивую полянку на вершине холма. Шаг второй - достать из рюкзачка за спиной пледик, расстелить его, раскупорить бутылку хорошего вина, открыть коробочку с нарезкой сыров... Шаг третий - запустить над головой электро-шар, и пусть там висит, внимание привлекает. И наконец завершающий этап - наслаждаться прекрасной погодой, изысканным вином и вкуснейшими сырами, дожидаясь, когда волчонок сам к ней прибежит.

Едва устояв на ногах и при этом умудрившись удержать Золу, рубака не стал озираться по сторонам в поисках трещин. Он просто пару секунд молча стоял и дышал. Воздух остался, а значит они ещё проживут какое-то время.
- Всё путём, - ободряюще произнёс он, - тут всё время что-то бахает. Когда Клиф засвет кинет, уточни у него, что снаружи видно.
Последняя просьба уже адресовалась только девушке.

- Мысль хорошая, - кивает в ответ Фиделю Рубик, - ничего не мешает начать поиски с того места, куда мы направляемся.
Во всём остальном идея же искать своих была самоубийственной. Не то чтобы Рубик был против. Он и сам сейчас направлялся за головой Детожора, имея на руках скорее всего билет в один конец. По крайней мере, до прибытия Своры так оно точно и было, сейчас карты сместились немного в его пользу, но вероятность выпилиться была мягко говоря ненулевой. А если по чесноку, так первая цифра этой вероятности, как опасался рейдер, все ещё была девяткой.

Он ничего не знал о Фиделе. Ну, вернее что-то уже успел узнать, но вот о его близких людях - ничего. Насколько они близки? Как братья и сёстры? Как верные друзья? Надёжные соратники? Готов ли стрелок рисковать жизнью за них? Готов ли Рубик поставить свою жизнь на это? В последнем он был совсем не уверен. Альтруизм альтруизмом, но если вдруг ему удастся унести ноги, на нём теперь висел долг перед Сворой. Пусть может только он так считал, но именно такие долги рубака и считал настоящими. А спасение товарищей стрелка-наймита, который в другой обстановке не задумываясь высадил бы всю обойму в рейдера с заострённой железкой в руке на передовой, выплате этого долга никак не способствовала.

- Идём? - он приготовился к очередному рывку, добавив к мысленному списку опасностей ту, которая включала открытый космос за автодверью.

Пока Саломея кружилась в танце, сопровождаемая летающими вокруг огненными шарами на цепи, Интара успешно справлялась со своей ролью. Мертвецы один за другим падали, сраженные Мечом, стоило им подойти достаточно близко к танцовщице. Ритуал шёл своим чередом, и было похоже, что ничто не помешает наёмницам очистить кладбище от "проклятия". Ни один из оживших трупов не был опасен для паладина, и Эзра могла спокойно творить своё колдовство.

Срубая очередную голову, Интара заметила движение в траве. Это спасло её - сделав быстрый прыжок в сторону, одним движением клинка она перерубила сразу два щупальца, струившихся по земле словно змеи. Девушку пронзило острое ощущение порочности уже знакомой тёмной ауры. Похоже, именно это существо она чувствовала раньше в земле. Предупредить подругу она не успела. Едва она повернулась в её сторону, то увидел, как фигурка Саломеи взлетает вверх ногами, поднятая щупальцем за лодыжку. Было непонятно, откуда идут эти отростки, но танцовщица поднялась на добрые пару метров над землёй.

Щупальце крепко держало Эзру. Это было длинное, гибкое, лилового цвета тело, почти гладкое на ощупь, в какой-то склизкой жидкости, которое позволяло ему скользить почти без сопротивления. Вот и сейчас, крепкая петля вокруг её лодыжки оставалось на месте, в то время как отросток продолжал обвиваться вокруг её ноги, уже преодолев колено и приступив к бедру. Саломея чувствовала тепло этого щупальце и его пульсацию, словно сердцебиение. Прежде чем она успела что-то предпринять, то ощутила такую же хватку и на одной из своих рук. Скользя по гладкой коже, конечность приближалась к её шее.

Церковь Триединого бога представляла собой двухэтажную деревянную постройку с остроконечной крышей. Здание было старым, потемневшим от времени и дождей, но поддерживалось в хорошем состоянии. Гнилые доски вовремя заменялись, окна были чистыми и остекленными, территория вокруг. обложенная небольшими каменными плитами, подметена. Когда Интара подошла к большим двойным дверям, то чуть не столкнулась с молодой крестьянкой, которая спешно выбегала на улицу. Она смотрела вниз, бормоча себе под нос:
- Скверна... Скверна...
Не извинившись, и казалось даже не заметив её, она скрылась в переулке.

Внутри довольно было довольно просторное высокое помещение. Весь зал был заставлен длинными, простыми деревянными скамьями, стоящими рядами перед небольшой трибуной, за которой на стене висела статуя с изображением трёх лиц одного над другим - старец, смотрящий вверх, муж, смотрящий прямо, и дева, смотрящая вниз. Лица были знакомы Интаре и в то же время незнакомы, что в общем-то было нормальным явлением. Даже одного и того же светлого бога каждый одарённый искусством видел по своему, и хотя общие черты переходили от творения к творению, детали всегда немного различались.

Рядом с трибуной стоял молодой высокий мужчина. У него были белокурые волосы до плеч, статная осанка и утонченные черты лица и светло-голубые глаза - светлее, чем у паладина. Судя по широкой спине и крепким рукам, он не брезговал тяжелой работой. Одет он был в простую белую робу до пола, и единственным ярким пятном в образе был перстень с рубином на безымянном пальце. Увидев входящую девушку, он широко ей улыбнулся:
- Добро пожаловать в скромную церковь Дорна! Я не видел вас раньше... Недавно приехали к нам?

============

Дом старосты находился на одной из центральных улиц Дорна, неподалёку от рыночной площади, а потому уже через несколько минут девушки были в прихожей. Молодая конопатая девушка с хвостом русых волос, едва переступившая порог детства, с улыбкой поприветствовала наёмниц, и услышав их желание повидаться со старостой, проводила в его кабинет на втором этаже. Помещение было небогато, но со вкусом обставлено дубовой мебелью - большой стол почти в центре комнаты, у одной из стен широкий диван, с другой стороны книжный стеллаж, правда в основном заваленный свитками.

Старостой оказался седой, сухощавый старик с несколькими отсутствующими зубами и бегающими маленькими глазками. Впрочем, несмотря на преклонный возраст, от него так и веяло энергией и жизненной силой, и умирать в ближайшие годы он явно не собирался. Когда дверь за помощницей закрылась, он приветственно вскинул руку:
- Ладия сегодня привела ко мне двух прекрасных путниц! Надо будет вручить ей подарок позднее, какая умница, а!
Старик рассмеялся, и затем стал чуть серьёзнее:
- Но к делу, прелестные дамы. Чем я могу вам служить от имени Дорна?

Невольно ухмылка выползает на лицо, когда Зола рассказывает о своём достоинстве. Приятные воспоминания. Но быстро стирает её с лица, кивает согласно девушке, хотя она и не может этого увидеть затылком:
- Бабло распиливали наверно, вот и построили себе дворец. Только пустой.
Увидев, что дверей то в отростке особо и нет, мгновенно воссоздал в памяти рисунок Бена. Так вот она уже, перемычка. Ему казалось, что до неё подольше пилить будет. Значит, за этой дверью уж точно побольше дверей и опасностей будет.
- Заебись, - подтверждает план. Снова лёгкий пружинистый присед, готов рвануть вправо или влево, после того как поймёт направление огня, чтобы фланги подруги прикрыть. Пока всё вхолостую, но как там говорят - затишье перед бурей? Как бы ни тешил рубака себя иллюзиями, что вот так вот могут дойти без препятствий до комнаты, где тварь заперлась, взломать дверь, снести ей башку и улететь в закат (хотя какой нахрен закат в космосе?), вопрос того, когда вокруг разверзнется пекло, наполненное огнём, кровью и болью, был лишь вопросом времени.

Одного взгляда для Саломеи оказалось достаточно, чтобы понять, что много они из мертвеца вытянуть не смогут. Искра магии в нём едва теплилась - этим объяснялась и их медлительность, и их состояние, при котором тела почти разваливались. Да и подобная сила магии абсолютно точно исключала прямой контроль над мертвецом. Даже если это было дело рук мага, контролировать он их после оживления не мог. Здесь могло быть несколько причин - неопытность некроманта или его слабый магический потенциал, либо удалённость от магического источника их жизни. Нельзя было исключать и вероятность воздействия проклятия или проклятого предмета, которое заставило мертвецов ожить, но при этом отсутствие воли заклинателя привело к тому, что зомби начали бесцельно бродить по округе.

Больше информации они возможно смогли бы получить, посетив кладбище или захоронение, откуда вылезли эти мертвецы. Но искать бы его пришлось в тёмном лесу, без знания местности и опасностей, которые этот лес мог таить.

Обманка Джина сработала так, как он задумывал. По крайней мере, внешне выглядело всё именно так, а уж о чём там думали водянники, увидев маленькое, отдалённо похожее на них существо, которое застыло в воде неподалёку от поворота, оставалось лишь догадываться. Привлечённые звуком, они заметили иллюзию и поплыли к ней, чтобы разобраться. Незначительность размера и отсутствие явной опасности расслабило водянников, и когда из-за поворота показалась толпа наёмников, они от растерянности даже не сразу поняли, что происходит, тем самым дав нападающим дополнительное время для атаки.

Быстрый взгляд в сторону Бена. Возможно, бывшего его товарища сожгли. Впрочем, в том, что осталось от погорельца, опознать хоть кого-то мистер Росс не сможет, так что вероятность непроизвольных ностальгирующих истерик, к счастью, не столь велика. Но стоит быть начеку, как и всегда. Бросил короткий взгляд Фиделю, едва качнув головой в сторону "своего" научника. Мол, не упускай его из виду. Сам хлопнул по плечу Золу:
- Как всегда, на высоте! Мы за тобой.
Страсть подруги к огню была вполне объяснима и оправдана. Адское пекло - не самый приятный убийца, и остаются в роли жжунов либо бессердечные отморозки, либо настоящие любители своего дела. Ну или пироманьяки, как их называют некоторые.

Следуя ранее намеченному плану, пускает девушку вперёд, посматривая в сторону боковых дверей в этом отростке, если имеются такие. В конце концов, он впервые по эту сторону амнезии оказался в этой части комплекса. Раньше все время перепонка мешалась, а теперь вот разглядеть можно, что тут да как. Приближаясь к тлеющим останкам, привычно начинает дышать через рот, чтобы полегче было выносить тошнотворный аромат палёной плоти. Впрочем, глаз не отводит от трупа. Здесь вполне можно ожидать шевеление и от трупа.

Пока продвигаются, фоном мысль проносится: "А ведь давно уже в мозги никто не лез". Нет, оно то и к лучшему, грех жаловаться. Вот только что это может значить?..

Город был позади, как и долги, ярмом висевшие на шеях. Впервые за долгое время все трое могли вздохнуть с облегчением, понимая, что больше ничего их не держит в Хабе. Счета были закрыты, теперь не нужно было оглядываться, ожидая головорезов, пришедших за звонкой монетой, а учитывая камень, доставшийся им от М., так они оказались ещё и в плюсе. Но самое главное - им удалось избежать кровавой бани, развязавшейся в борьбе между преступными группировками. Они, задолжавшие наёмники, как никто ходили на грани этой междоусобной бойни, но теперь их след был стерт из анналов теневой зоны улиц. Хабу предстояли нелёгкие деньки, пока не установится новая власть из числа тех, кто скрывается в подвалах и подворотнях. Поджоги, грабежи и убийства должны были заполонить площади и переулки, но через неделю или другую всё вернётся на круги своя. Но только уже без Дакка, Гаррета и Зольберга.

У каждого из наёмников отныне был свой путь. Путь свободы, путь силы или магии, власти или науки, одна из тысячи дорог, лежащих перед любым путником этого мира. И хотя тропы Перекрёстка были длинны и запутаны, рано или поздно они всегда пересекались.

Пока что дорога была на удивление лёгкой. Ни тварей, ни солдат, ни даже трупов особо, что конечно немного настораживало. С другой стороны - не трогают их, да и хорошо. Ещё успеют навоеваться, а с каждым шагом расстояние до цели было все меньше и меньше. Рубака кивнул:
- Погнали конечно, чего на морозе яйца мять, - шепнул в ответ Золе, но так, чтобы и за спиной слышали.

В ожидании открытия двери чуть подпружинил ноги, готовясь бросаться вперёд. Или скорее в стороны, учитывая что впереди будет жарить пламя напарницы. Если там такая же структура, как и с этой стороны, все проходы в лаборатории жжунья не успеет зажарить, так что пусть основным ходом занимается, а они уже боковые подчистят, если придется.

Таверна с незамысловатым названием "Полная кружка" была ни лучше, не хуже пары других таверн на той же улице. Но именно здесь сегодня вечером царил ажиотаж, а народу внутри набилось столько, что стульев для всех не хватало. Впрочем, и прошлым вечером, и вечером до этого картина была похожей. Волею судеб именно "Кружка" удостоилась стать место отбора членов экспедиции, планируемой ранее никому не известным археологом. Внушительная награда, а также солидный процент от найденной награды привлек внимание множества наёмников, но далеко не все удостоились чести оказаться в составе отряда. Многие из посетителей в таверне были отвергнуты и ждали второго шанса, кто-то просто сидел и наблюдал за процессом набора из праздного любопытства, но встречались и свежие лица, которые готовились пообщаться с археологом впервые.

Сам наниматель сидел за небольшим столом в центре зала, беседуя по очереди с каждым претендентом, помечая что-то в своём блокноте из кожи неизвестной рептилии. В конце беседы он озвучивал вердикт и приглашал следующего претендента за стол. Это был мужчина в возрасте, с седыми короткими волосами, с такой же щетиной и в овальных очках. Из под стекол смотрели внимательные тёмные глаза, выдающие большой жизненный опыт. Плащ у него был самый обычный дорожный из грубой ткани, и по внешнему виду он не производил впечатление богатого человека, из-за чего возникали вполне обоснованные сомнения в том, что он сможет выплатить награду. Но жажда наживы зачастую затмевала эти сомнения, и судя по количеству желающих, тех, кто был готов рисковать, было значительно больше, чем поддавшихся сомнению.

Оскар дер Вальд - именно это имя то тут, то там проскакивало между собравшимися в таверне, методично опрашивал одного за другим, неизменно сопровождая это записями в блокноте. Несмотря на то, что вечер уже был поздний, на его лице не было ни единого признака усталости. Скорее наоборот, оно лучилось решимостью и даже азартом. Судя по тому, что обсуждали за столами, набор подходил к концу. Тем счастливчикам, которым удалось попасть в состав экспедиции, уже в самое ближайшее время предстояло отправляться в путь, а у тех, кто ещё только ожидал своей очереди, оставался последний шанс...

Зольберг

- Ааа, коллега археолог! - Оскар приветливо улыбнулся, цепким взглядом пробегаясь по деталям в образе Зольберга, - рад встретить представителя такой важной, по моему скромному мнению, профессии в этих довольно далеких от цивилизации в плане науки месте. Но вы перечислили достаточно много других качеств, которые могут быть весьма полезны. Магия, умение чертить карты... Да, я думаю вы более чем подходящий кандидат для нашего отряда.
Археолог чуть понизил голос, чтобы праздные гуляки не расслышали его следующей фразы:
- Завтра на рассвете встречаемся на пирсе, готовьтесь. Он тут один... Ну по крайней мере единственный в нормальном состоянии. Путешествие предстоит долгое, провиант у экспедиции уже закуплен, но если принесёте ещё и своё - хуже не будет.


Пайк

Дер Вальд с чуть заметной улыбкой наблюдал за представлением, устроенным гномом. Он отреагировал гораздо спокойнее, чем многие другие в таверне, и большую часть времени его взгляд был сфокусирован именно на гноме, а не на белках.
- Саднипы?.. - слегка удивленно переспросил археолог, но потом быстро ответил, подражая армейскому рваному стилю разговора, - мы будем рады, если к нам присоединитесь, капеллан. Сбор завтра на рассвете на причале, не опаздывайте.
Те, кто услышал о положительном решении нанимателя по Пайку, удивленно начали перешёптываться, поглядывая на странного гнома. Похоже, решение Оскара принять в команду такого персонажа удивило многих.


Бьёрнвулд

- Кто похуже - это верно, - покивал Оскар на слова Бьёрнвулда, - и не беспокойтесь, большая часть нашего отряда как раз не ученые и не историки, а вполне себе бойцы. Для "подумать" я сам у себя есть, а вот сражаться с монстрами...
Археолог развёл в стороны свои худощавые жилистые руки, показывая, мол, что драться то он не умеет.
- И конечно не бесплатно. Я давно усвоил, что бесплатно бывает только сыр в мышеловке, и в итоге за безвозмездные услуги платишь сторицей. Бюджет у меня есть для наград, так что можете не волноваться по этому вопросу.
Он ещё раз окинул взглядом дворфа, его кольчугу, секиру и щит и наконец посмотрел в глаза Молотобойца:
- Вы мне подходите. Завтра на рассвете приходите на самый длинный пирс, будем отправляться в путь.


Мелфорд

- Приветствую, Мелфорд, - сказал в ответ Оскар, проследив взглядом за выскочившей мышкой колдуна, - полевое врачевание, разведка... Хорошие навыки в нашем деле.
Всё время, пока претендент рассказывал о себе, археолог внимательно слушал, наблюдая за выражением лица собеседника, и периодически переводя взгляд на снаряжение мужчины. Когда характеристика была представлена, дер Вальд удовлетворенно кивнул:
- Раздумывать тут в общем то не над чем. Вы приняты, завтра на рассвете ожидаю вас на единственной нормальной пристани Эльдо, её будет легко найти. Вижу, к дальнему путешествию вы уже готовы, так что больше никаких напутствий. До встречи!


Джин

Археолог улыбнулся в ответ Джину:
- Вы правы, молодой человек. И монстры, и артефакты. Причем почти все артефакты будут принадлежать членам экспедиции - за исключением разве что нескольких, имеющих чисто исторический интерес для меня. Если ваши руки хотя бы вполовину так же умелы, как и ваше ораторское искусство, то я уверен вы будете ценным приобретением для всех нас. Так что завтра на рассвете приходите на пристань. И постарайтесь не проспать - мы никого ждать не будем.
Он подмигнул барду, и повернулся к следующему претенденту.


Ваши

- И вам доброго вечера, - с готовностью ответил эльфу археолог, - уже только одна ваша походка да снаряжение говорят о том, что с морем вы близки. А учитывая, что наша цель лежит на самой границе с водой - а быть может, и частично под водой, даже без ваших способностей к лечению и охоте я бы не задумываясь взял бы вас в команду. Так что можете отдыхать и готовиться к долгому путешествию. Завтра на рассвете мы встречаемся на пирсе, надеюсь вы там тоже будете.

Зола дело сказала. Как-то Рубик и забыл, что они теперь не втроём батрачат, а когда в команде жжун - перед ним точно не надо лезть. Даже за его спиной кожа может от жара пузырями пойти, а уж тем, кто по другую сторону сопла, совсем не позавидуешь. Кивнул в такт музону из "Кукарачи", звенящему в ушах из старого воспоминания:
- Хули тут спорить, всё по полкам разложила. Я за тобой, займусь недобитками, если будут какие.
Прижал её к себе на мгновение на удачу и приготовился нырять в дыру вслед за женщиной. В эквипе оно не так удобно, но теперь хоть уши может удастся сохранить от мороза благодаря подшлемнику, да и в целом шансов побольше теперь, так что снимать он его конечно не собирался. Тут всего и надо то, по скобам до следующей дыры добраться, дальше уже старый добрый ровный пол. Всё равно в кишке клинком не помашешь, разве что тыкнешь кому-нибудь, кто из пламени штыка-Лозы вылезет. Стоя в ожидании, снова ускользает в водоворот памяти...

Пока протискивается по узким коридорам, бросает взгляд то вправо, то влево, всматриваясь в тёмные комнаты, но взгляд постоянно возвращается к линзе вышибалы в затылке. Удобная штука наверно. Если бы по мозгам не сильно хреначила. Хотя рубака не исключал, что когда-нибудь и у него появится какая-нибудь модификация вынужденного характера, но по природе он был больше "натуралист". Всё своё, родное. А металл всегда успеешь поставить.
Окинул взглядом комнату Пилар:
- Рубик, - кивнул в ответ рубака, крепко, но аккуратно пожимая протянутый манипулятор, хотя представляться то в общем-то нужды не было. Если бы она не знала, кто он, то и до первой двери не дошёл бы. По крайней мере, без крови, отрубленных конечностей и криков охранников. Но вежливость есть вежливость, при первой встрече положено обозначать себя. Хотел было шуткануть: "можешь звать меня Рубик", но бросил взгляд на портрет и промолчал. Расхотелось что-то. Кивнул ещё раз, когда на столе бутыль появилась, усаживая зад на пластиковый стул. Змеи, опарыши, червяки, жуки. Кого только не кидают для понта в высокоградусные напитки. Всё одно, разве что привкус дадут, а спирт своё дело сделает, можно не бояться ни заразы, ни яда. Захотят отравить, и в чистую воду дрянь нальют.

Образ рюмки, столь детально представший перед его внутренним взором, был настолько ярким, что рубака не позволил себе разбить его, отбросив в глубины памяти, возможно навсегда. Но в то же время насущные вопросы тоже требовали его внимания. Осторожно, словно неся последние капли воды в ладонях для умирающего в пустыни, чуть отодвинул картину из памяти, на границу, там, где мысли почти исчезают в забытье, но только почти. Как прерванный сон, который можно вернуть, если быстро лечь спать обратно.

- С запасом, запасом, - ухмыльнулся Рубик, когда ученый решил срок годности рассмотреть, хлопая по плечу Бена, - не беспокойся.
Оглядел своих товарищей. Вроде все готовы. Нельзя было забывать про холод, про отряды зачистки, про Детожора, которая наверняка не будет их вечно дожидаться в своём уютном укрытии. Для таких случае нужен командир, который даёт сигнал, двигает команду вперёд. Но сейчас у них не было такого командира. Пришлось как перворяду задать темп.
- Айда, - махнул рукой, заходя в комнату, из которой появилась Зола и подходя к тёмному зияющему проёму сервисной шахты. Взглянул на яйцеголового:
- Этот же тоже годится, да? Чтобы до перемычки между секторами добраться. Сдаётся мне, раз здесь... Лоза прошла, проход всяко понадёжней будет, чем тот, где подорванец был.

Дожидаясь подтверждения, бросил вопросительный взгляд на Фиделя. Мол, ты или я? Вроде вываливаться из люка сподручнее с клинком, чем строчилкой. С другой стороны полоснуть свинцом из отверстия и свинтить обратно может быть лучше, чем открытая атака. Пусть товарищ выскажет желание. При отсутствии такого - что ж, на то он и перворяд, лишних вопросов задано не будет. Так что же там с рюмкой...

Водитель на автомате кивнул, бросая быстрый взгляд на мятые бумажки Славы. Бросив их на деревянный поднос на передней панели рядом с другими такими же банкнотами и блестящими монетками, он вернул взгляд на дорогу, потеряв интерес к молодому пассажиру.

- Какой?.. - спросонья переспросил Нюру попутчик, мужчина в возрасте, одетый в потертую кожанку, - до города. Здесь один вроде только ходит.
Он зевнул, надвинул кепку на глаза и свесил голову обратно вниз, быстро проваливаясь дремоту. Периодически появляющаяся сеть подтверждала слова незнакомца - стрелка на карте неспешно двигалась по дороге в сторону их дома, снимая последние сомнения в том, что сели они на нужный автобус.

Колдобины на дороге, мерное покачивание, пролетающие голые стволы деревьев за окном всё ярче и ярче подчеркивали знакомую серую тоскливую обыденность, в этот раз представляющая собой гораздо более привлекательную альтернативу тому ужасу, что преследовал их в заброшенном доме. Странные и мистические события там, позади, теперь казались лишь ночным кошмаром, вытаскивающим из глубины подсознания картины, увиденные в ужастиках или прочитанные на страницах беллетристики. Среди обычных людей, едущих на работу, старой пивной банки под креслом, лёгким запахом выхлопных газов и сонной мухой, застывшей на стекле, всеми теми мелочами, которые окружают ежедневно, события ночи не могли восприниматься настоящими. Лишь пульсирующая боль в руке Славы, ноющая нога Нюры да гудение в затылке у Толи напоминали о том, что они были реальны.

Впрочем, дом был сожжен. Если это не привиделось им, то от проклятого строения сейчас должен был остаться лишь чёрный догорающий остов. Все монстры и призраки сгорели в яростном пламени, и теперь стали лишь безвредным пеплом. Где-то там, среди углей и сплавленных кусков металла быть может белеют кости их друзей, которые оказались менее быстрыми и ловкими, слишком доверчивыми или быть может недостаточно удачливыми, чтобы избежать ловушек и тварей, которые жаждали человеческой плоти. Гниёт под открытым небом остов, некогда бывший Ваней, обглоданные останки Вики будут доедены бродячими псами, и никто никогда не узнает, что на самом деле видели школьники этой ночью.

Автобус подпрыгнул, проезжая стык с мостом. Вероятно, по весне здесь протекала речка, но сейчас был лишь голый овраг с подмерзшей землей, резко уходящий вниз сразу за небольшим металлическим ограждением.

Дом был мертв. После того пожара, что они устроили, ничего другого нельзя было ожидать. Вместе с ним должны были умереть и всего обитатели. Караулящая коридоры статуя, полтергейст на кухне, невидимка в подвале, химера под кроватью. Наваждения и мороки, живущие там, потеряли свой дом и исчезли. Только одно существо было лишено своего дома до того, как огонь пожрал всё. Старое, пыльное зеркало на чердаке, разбитое Ткаченко при борьбе за свою жизнь.

Словно ответом на мысли школьника о девочке из зеркала, по его шее пробежали мурашки, будто кто-то пёрышком провел по коже. Уже знакомый детский голосок звонко прозвенел где-то прямо над ухом:
- Я обещала поиграть с тобой!
Быстрый топот маленьких ножек на мгновение вырвал Нюру, Славу и Толю из обыденности окружения. Мгновением спустя водитель странно дёрнулся, и распластался на руле, выворачивая его вправо. Двигатель взревел, и автобус, резко изменив траекторию движения, пробил заграждение моста и ухнул вниз, с диким треском бросая в окна обледеневшее дно оврага...

----------------------------------------

Вася с усмешкой указал лучом фонаря на кусок каменной стены, проглядывающий сквозь старую сажу.
- Я же говорил! Здесь есть сохранившаяся часть.
Никита с сомнение покачал головой. На тех фотографиях, что попадались ему раньше на просторах интернета, вместо дома была лишь черная обгорелая труба дымохода. Однако сейчас перед его глазами был целый угол дома, как минимум с парой комнат, будто вырастающий из обожжённого круга земли.
- Я видел фотки других чуваков, здесь все сгорело дотла, даже фундамента не было. Ну да ладно... Видимо, ракурс такой был. Или вообще из другого места фото. Не могли же его заново начать отстраивать? Кому он нафиг нужен... Пойдём, посмотрим, что там внутри.

Очередной порыв ветра выбросил через окно дома сноп искр, поджигая пучок дикой травы возле дома. Трава быстро занялась, теперь атакуя стены строения ещё и снаружи. С каждым мгновением пламя разгоралось все сильнее, начиная стремительно распространяться. Столб черного дыма заслонил собой почти весь второй этаж над местом возгорания, и вскоре через клубы показалось зарево огня, переползшего наверх. Теперь уже это был не костерок, а гудящее и потрескивающее пекло, пожирающее всё на своём пути.

Жар заставил школьников сделать несколько шагов назад. Вскоре половина дома уже горела вовсю, а второй половине оставалось лишь несколько минут, прежде чем её настигнет та же судьба. Как ни всматривалась Нюра в пустые окна, она не смогла заметить ни малейшего движения там. Дом сгорал, словно пустая шелуха, заброшенный каркас некогда живого существа. Теперь он не напоминал наполненный кошмарами сундук. Где-то там, внутри, плавилась и струилась чёрными потёками огромное полотно, трескались от температуры тарелки с мёртвыми крысами, старое прогорклое масло на кухне вспыхивало и разливалось огненными лужами, помогая огню. Старая одежда, техника, мебель, всё исчезало и превращалось в угли и золу. Вместе кроватью, под которой лежали Даня и Вика, со статуей, которая осталась где-то в коридоре, с коврами и обоями, огонь не делал различий.

Через несколько минут пламя показалось и на крыше. Яркое зарево огромного пожара даже не заметило первые лучи приближающегося рассвета, который пока лишь слегка окрасил небо на востоке. Туман становился всё более редким, расползаясь в стороны, прижимаясь к земле и исчезая при порывах холодного ветра. Теперь уже совершенно точно можно было спокойно пройти по тропе обратно, не боясь потерять путь и опасаясь теней в плотной пелене.

Со стороны поселка не было никакой реакции. Быть может, все еще спали, и не заметили красного зарева в поле неподалеку, а быть может пожарная машина, распугивая диких собак своей сиреной, мчалась где-то по загородному шоссе, спеша на вызов, но всё ещё слишком далеко, чтобы её было слышно на месте пожара. Но пока школьники оставались втроем перед картиной окончательной смерти старой заброшки.

На вопрос Золы-Лазо про засвет отрицательно покачал головой. Имя её ж не называл вроде, сказал только, что свои идут.
Богатство, принесенное женщиной, оказалось тем, что нужно. Защита, лечилки, утепление, оружие. Все по делу. Хотел начать прямо сверху все приватизировать, но увидел рубаху под сполдерами, пришлось отложить их. Глянул на соратников - один в куртке, другой в комбезе. Совесть чиста, можно все себе забрать. Сначала жилет снял, натянул сверху шелковую рубаху, потом вернул жилет на место. Натянул подшлемник, понял, что уши уже настолько отморозил, даже не почувствовал касание ткани. Полоску свернутой ткани оставил пока на лбу, на лицо не раскатывая, чтобы дышать сподручнее было. Не усаживаясь на пол, прямо на одной ноге, снял сапог, надел носок шерстяной, потом со второй ногой то же самое. Настало время наплечников. Не спеша, методично, сначала одна рука - застежка за застежкой, чтобы плотно село, но при этом свободу движения оставило. Рубик конечно понимал, что все равно жертвует подвижностью. Оно и килограммы лишние даёт, да и как бы искусно не были пластины между собой приторочены, все равно, гибкости лишает. Но дело уже так далеко зашло... Ему нужно было главное дойти до цели, даже ценой пропущенных ударов. А для этого броня как нельзя кстати.
Подвигав рукой и удовлетворившись результатом, занялся второй. Перчатки оставил на потом, настало время насадки на наруч. Закрепил, так, чтобы гашетка была под рукой в случае чего, а сопло смотрело в нужную сторону. Проверил, что патроны на месте, после патронташ на штанину правую приделал, все как и задумывалось. На левую же руку щит прикрепил. Правая - боевая, её захламлять нельзя. На пояс ножны со стилетом приладил. Запасной клинок лишним не бывает.
Наконец настало время аптечки. Раздербанил все, рассмотрел.
- У тебя есть запас? - задал вопрос Золе, прикидывая, на три или четыре кучки раскидывать.
Разобравшись с лекарствами, размотал балаклаву, нацепил сверху шлем, и завершил всё это перчатками. Встал, помахал руками, помахал клинком. Убедившись, что к обмундированию попривык, решил дождаться, когда Фидель насчет тактики получит ответ, и тогда уже вклинился:
- Если все готовы, надо двигать. Когда Клиф засветит - скорректируем траекторию, если понадобится. Но ждать можно долго, окочуримся.

Кивнул на слова Бена про анестетик:
- Ага, он самый. Обезбол по нашему.
Раскидал на кучки, наглядно объяснил, что к чему и как использовать. На три не делилось, поэтому Бену досталось чуть меньше - как арьергардному бойцу. Впрочем, все равно больше, чем лаборант изначально себе взять хотел. Пришлось всучивать, объясняя - если не самому пригодится, так всегда можно будет к рубаке или стрелку подползти и вколоть. Сколько оно таких ситуаций бывает, что лежит тело, и хрен знает, где он свою аптечку заныкал, не в трусы же к нему лезть. Пусть уж лучше запас будет у яйцеголового, а уж на кого потратить - найдется.

Опять кивнул Бену, на этот раз в ответ на вопрос про направление:
- Ага, в центр пойдем.
Повернулся к Фиделю:
- Цель - надо сразу устранить. Даже подойти будет проблемой, а уж держать на мушке - слишком опасно.
Приставил палец к виску.
- Вот сюда залезет, и все. Сам всех своих перестреляешь, и собой завершишь. Так что никаких переговоров, никаких заложников. А потом... Держись Лазо. А ты, - повернулся к Золе, и голос сразу изменился, потеплел, - держись Фиделя. Он мужик надежный, поможет выйти. Только это...
Притормозил, а потом решил прямым текстом рубануть, но так, без злобы:
- Варежки то свои говорливые придержите, если увидите безглазых детей. А то потом конечностей можно не досчитаться. Так то мы на одной стороне, но у ребят крыша подтекает, так что надо аккуратно. Молчим, думаем о цели, визуализируем, - нихрена себе какое слово вспомнил, решил попроще, - представляем, как башку ей сносим - и все путём будет.

Присматриваясь к вещам, которые предлагали на рынке по скидке, особенно к тем, на которых большими яркими буквами было написано "магическая", "невероятная", "волшебная" и всё в таком духе, Валериан сумел заприметить несколько неплохих экземпляров. Попутно расспрашивая словоохотливых прохожих, бард сумел выяснить, что лес - и впрямь опасное место. О пустошах же за ним ходили по большей части только легенды. По крайней мере, городские сплетники лишь пересказывали то, что слышали в тавернах и кабаках, и сами явно не бывали в тех местах. Налаженной службы "гидов" в Хабе не было, однако авантюристов в целом было не мало, в том числе и тех, кто был готов провести группу наёмников и через лес, и через пустоши. В отношении некоторых возникали обоснованные сомнения, как в отношении реального опыта, так и в отношении честности намерений. Но некоторые казались вполне надежными людьми, которым действительно можно было доверить подобную работу. Впрочем, и просили за неё не мало - провести путников через лес вышло бы в несколько сотен золотых минимум, если речь шла о пустошах - сумма удваивалась, а то и утраивалась.

Оравер быстро выяснил, что устроиться подмастерьем в одну из многочисленных мастерских - дел плевое. Если ты не чураешься грязной работы и готов вкалывать - то тебе всегда найдется место под крылом опытного мастера, которому нужны как помощники, так и ученики. Хотя, конечно, без знаний и навыков оплату в этом случае предлагали совсем уже небольшую. На жизнь может и хватит, но явно не на комфортную, и не сравнится с тем капиталом, что им уже удалось собрать. Про волшебника на пустошах никто не слышал, а вот про волшебника в городе несколько зевак смогли рассказать пару слов. Впрочем, ничего такого, чего они уже не слышали раньше - волшебник заявлял, что готов отправить желающих домой. Услуги оплачивались, портал открывался, и клиенты больше в Хабе не появлялись. А уж попадали ли они домой на самом деле - одним богам это было известно.

Чернокожий парень, прислушиваясь к переговорам на улицах, понял, что банд, особенно мелких, здесь было предостаточно. Но про крупные узнать с наскоку не удалось. Впрочем, он сумел заметить пару нанимателей, которые были готовы взять новичков в дело, а уж изнутри разузнать о разделе сфер влияния было явно проще. Тем временем Жора добрел до гильдии охотников за головами. Она размещалась в трёхэтажном, основательном особняке почти в центральном районе. Гильдия не бедствовала - это было видно и по свежему, отполированному полу, и по чистым прозрачным окнам в оконных проемах, и по дверям из хорошего дерева. С учетом особенностей некоторого самоуправления в Хабе, и того, что Стражей было немного, и им некогда было охотится за мелкими преступниками, охотники за головами оказались довольно востребованы. Гильдия разработала систему рангов, которая позволяла отсеивать любителей и стимулировала профессионалов к долгому и плодотворному сотрудничеству. Новичкам предоставлялись на выбор только самые лёгкие, и как следствие - низкооплачиваемые заказы и не полагалось никакого аванса. Однако чем дольше и плодотворнее охотник сотрудничал с гильдией, тем более дорогие заказы оказывались в его доступе, и иногда даже можно было получить часть суммы авансом. Заказы находились на доске, желающий за него взяться - срывал листовку, предъявлял её служащему гильдии, регистрировал своё имя, и после выполнения получал свою награду. Сейчас на ней висело только одно объявление - о поимке волшебника, который затаился где-то в Болотном районе, и предлагалось за его голову три сотни золотых монет. На некоторых объявлениях был бонус за поимку живого преступника, но за волшебника, вне зависимости от исхода, платили одинаково.

Собрав информацию, все трое вновь пересеклись у дома Управляющего.

Дождавшись, когда все вокруг него соберутся в круг, Верт встал на колени и закрыл глаза. Замерев, он простоял в такой позе некоторое время, а затем, воздев руки к кронам деревьев, начал неспешный речитатив:
- Боги природы и жизни, услышьте меня! Взывает к вам ваш скромный слуга, несущий бремя Наблюдателя и Созидателя. Зло затаилось среди истинной чистоты здешних растений и зверей, зло, несущее погибель, разложение и гниение всему вокруг. Дабы устранить зло, обращаюсь к вам за Дыханием жизни, чтобы помочь эмиссарам вашим в восстановлении исконного баланса...
С первым словом за спинами наёмников появились зелёные ростки молодых деревьев, и с каждой фразой они прорастали всё выше и выше, постепенно сплетаясь над их головами и образуя купол, скрывающий их в полумраке от солнечных лучей. Верт все продолжал и продолжал говорить, перейдя с Общего на другой, незнакомый остальным язык. Его кожа приобрела оттенок и структуры древесной коры, волосы и борода удлинились, будто становясь продолжением ростков под его ногами.
Затем в его груди появился яркий зелёный свет, который все набирал и набирал яркость, ослепляя всех остальных. Вскоре он заполонил всё, оставив лишь запах свежей травы и лёгкие поглаживания тёплого ветра. В этом всеобъемлющем сиянии раздался тихий голос Верта:
- Похоже, продолжить свой путь в текущем обличье мне не удастся. Но незримо я буду с вами, друзья. Пусть ваша дорога будет лёгкой, а свершения великими.
Постепенно свет угас, вернув всех на уже знакомую поляну с мёртвыми гноллами. Купол вокруг них пропал, как и друид - на его месте осталась лишь старая, покрытая мхом коряга, своими очертаниями лишь немного напоминающая коленопреклонённого служителя природы. А наёмники обнаружили, что все их раны затянулись, а сами они чувствуют себя словно после недельного отдыха - бодры и полны сил, и даже целый лагерь монстров теперь не казался большой преградой.

- Свиделись, - кивнул Рубик, прижимая к себе Золу на мгновение, когда она к нему прильнула, и вдыхая этот знакомый, родной запах. Сердце заходится от сладкой боли - воспоминаний о том, что было, о том, чего никогда возможно не будет, но могло бы быть. Вот уж и правда думал, что никогда уже не увидит её. Но теребит неясное чувство тревоги. Не зря ли он сюда всех привел? Не станет ли это братской могилой? Миг проходит, рубака нехотя выпускает Золу из объятий, а подруга начинает знакомиться с остальными из его шайки. Воспользовавшись моментом, лезет в мешок, который притащила ему жжунья. Надо бы краткую инвентаризацию устроить, чтобы понять, что пригодится, а что ненужным балластом повиснет и лучше сразу отбросить в сторону. Ну и парням надо предложить, как же без этого.

Краем уха прислушивается к разговору. Похоже, драки не будет, оно и хорошо. Все в достаточной степени адекватные, чтобы не лезть на рожон и засекаться по мелочам. Улучив момент, когда пауза повисла, задал свои вопросы:
- Какие планы у Своры? И у тебя - ты с нами, или сразу обратно? Парни, подходите сюда, может для себя что-то подберёте. Чую, скоро придется жарко...
Бросил короткий взгляд на баллоны за спиной Золы:
- Во всех смыслах этого слова.

- Это не ваше дело, - упрямо ответил куб, - уходите. Мне нет дела до языков. Я против стройки.

Жора внимательно вслушивался и сравнивал интонацию голоса Аара, пытаясь понять, боится ли тот. Но как ни пытался, ни следа страха уловить он не смог. Если бы его запугали, он бы наверняка искал помощи, и главным мотивом отказа раскрыться перед собеседниками было бы подозрение, что те сами являются членами банды и просто проверяют его. Но в этом случае в его "голосе" сквозило бы недоверие, а его тоже не было. Только... раздражение? Парень не мог сказать точно. Похоже, что у куба были свои интересы, а если у него и была какая-то связь с бандитами, вряд ли она была крепкой, раз информация о том, что банда находится под угрозой, или его могут замести как подельника, никак на него не повлияла.

Пауки оказались вполне настоящими, и несколько секунд Нюре пришлось потратить на избавление от мелких насекомых. Лишь убедившись в том, что на ней никого не осталось, девушка бросилась в туман туда, где последний раз видела Давыдова...
Серое, затянутое облаками небо выглядело продолжением тумана, не позволяя ориентироваться в пространстве и не давая Славе возможность определить направление по звездам. Впрочем, это и не понадобилось - когда парень проморгался от перцового духа, из тумана выплыли две тёмные фигуры. Это Нюра вела за руку Ткаченко, который также начинал постепенно приходить в себя после газовой атаки. Они не успели сказать друг другу ни слова - стоящий в воздухе пронзительный визг Вики, приглушенный туманом, в этот момент резко оборвался, сопровождаемый омерзительным хрустом. Поводов оставаться здесь больше не было, и троица побежала, насколько это позволяла видимость, прочь от проклятого места.
То тут, то там вокруг проплывали тёмные силуэты, иногда держась позади, как будто наступая на пятки школьникам, но никогда не показываясь на глаза. Они кружили вокруг, словно акулы в этом море тумана, издавая лишь лёгкий шорох сухой травы. А быть может, это были лишь кусты и порывы ветра, создающие в воображении школьников двигающихся монстров. Однако Вика и Ваня, оставшиеся позади, напоминали о том, что желание довериться ложным надеждам может быть смертельно опасным.
В какой-то момент тени, снующие рядом, исчезли, пропав словно наваждение после ночного кошмара. Метры промерзлой земли быстро исчезали под ногами, установившаяся тишина нарушалась лишь их дыханием и шорохом - на этот раз точно - травы. Холмики вокруг тропинки, поросшие старым кустарником, заставляли их кружить словно по серпантину, удлиняя путь в несколько раз, сбивая дыхание и принуждая внимательно следить за тем, куда наступать. Постепенно туман начал редеть, и вскоре можно было уже разглядеть тёмное небо в разрывах облаков, тропинку стало видно гораздо четче, хотя видимость по прежнему была ограничена несколькими шагами. Очередное дуновение ледяного ветра разорвало в клочья пелену молочной завесы, и уже знакомые очертания старого каменного дома встретили их безразличным взглядом мёртвых окон.

Ваня, как будто до последнего не понимая, зачем к нему приближается товарищ - а быть может просто не замечая того в плотном тумане, спокойно стоял, держа за руки Славу и Нюру. Когда Ткаченко бросился вперёд, несмотря на усилия Нюры, он всё-таки успел добраться до Воронцова. Удары посыпались один за другим, вспарывая грудь и шею школьника словно картонную коробку, из которой волнами полилась чёрная жижа. Но вопреки всем законам физики, она не впитывалась в одежду, не капала на землю, не разбрызгивалась вокруг алыми каплями из разорванных вен и артерий. Словно живая, она расползалась во все стороны от ран, обволакивала клинок, а затем и руку Толи, поднимаясь всё выше и выше запястья. Тысячи, десятки тысяч маленьких чёрных паучков двигались как единое целое, непрерывным потоком исторгаясь из порезов в теле Вани. Сам он, будто не замечая нанесённых ему ударов, отпустил руки Вики и Славы и схватил свободную руку Ткаченко, притягивая парня к себе и не давая ему отстраниться, несмотря на старания Велько.
- Идём? - глухо повторил он свой вопрос с улыбкой, и в глубине его горла Анатолий увидел чёрную копошащуюся массу.

Подвывания Нюры оказались прерваны визгом Вики, стоящей рядом. Девушка взмахнула руками, пытаясь схватиться за Нюру, но её ногти лишь соскользнули по куртке. Она со всего размаху рухнула на землю лицом вниз, словно кто-то сделал ей подсечку, сильно потянув за лодыжки назад, а мгновение спустя её начало утаскивать в туман.
- Помогите! - истошно кричала Кройц, выплёвывая землю и слюну, тщетно цепляясь за пучки сухой травы, с лёгкостью вылетающей из почвы вместе с корнями, ломая ногти о землю, пытаясь хоть как-то удержаться на месте, - Помогите!
Но несмотря на усилия девушки, её протащило уже добрых полметра по земле. Ноги Вики тонули в тумане, всё, что можно было разглядеть - тёмное неясное пятно там, где должен был стоять её похититель.

Ситуация становилась всё сюрреалистичнее, но возможно благодаря адреналину, чувства Славы обострились, помогая ему сосредоточиться на происходящем и не потерять самообладание. Вот перед ним стоят, сцепившись, Ваня, Толя и Нюра, орущие друг на друга - разве что кроме Воронцова, который только улыбается, пока его режут заживо. Вот у его ног проезжает по земле школьница, постепенно исчезая в тумане. Вот лёгкая щекотка в волосах, словно осенний ветер принёс одинокий листок с дерева и бросил ему на голову.

- Всё нормально, - глухо донеслось из тумана, но Ваня не сопротивлялся, когда Слава потянул его за руку на себя, и сделал шаг вперёд, потянув за собой Нюру и остальных, выплывая из тумана в поле зрения Давыдова. Глаза его косили - один смотрел прямо, а второй куда-то вверх в сторону. В остальном парень выглядел почти нормально - разве что кожа лица у него была с сероватым оттенком, но это вполне могло быть связано с окружавшей их дымкой, которая поглощала и рассеивала свет странным образом.
- Идём? - Воронцов улыбнулся, и из уголка его рта выполз маленький паучок, и тут же юркнул в ноздрю.
Из тумана за его спиной выплыло лицо Нюры. Оно, на контрасте с Ваней, было вполне нормального цвета, разве что слегка бледноватое, да и глаза смотрели прямо. Почувствовав приближение девушки, Воронцов обернулся к ней, но ничего не сказал, просто посмотрел своими косыми глазами.

Остановка, шаг, остановка, шаг, остановка. Ткаченко, замыкающий строй, услышал за своей спиной шорох сухой осенней травы - как будто кошка пробежала в кустах, охотясь за какой-нибудь полевой мышкой. Но от звука его отвлёк неприятное липкое прикосновение к щеке - кусок паутинки, принесённый ветром, решил приземлиться именно у него на лице.

Школьники, держась за руки, вереницей двинулись по узкой тропинке, держась за руки. Буквально через несколько шагов дом за их спинами растворился в тумане, и теперь всё, что было видно - это завихрения белой дымки, которая окружала их со всех сторон, перекрывая даже небо. Спина впереди идущего угадывалась лишь временами, то и дело исчезая в молоке. Славе же, который вёл всех вперёд, приходилось усиленно смотреть себе под ноги, выискивая следы тропы, чтобы не сбиться с пути и не завести всех в какую-нибудь глушь. Звуки тоже исчезли. Туман всё поглощал в себе, уши заложило, словно они находились под водой, и любой звук, любое слово доносились будто через толщу воды, заставляя прислушиваться, чтобы хоть что-то разобрать.

Через несколько минут ходьбы Вика вдруг остановилась, потянув за собой всю цепочку. Она воскликнула, выпуская руку Нюры и указывая куда-то в туман:
- Вы видели?! Там только что кто-то прошёл! Я видела тёмный силуэт!
Впрочем, её указующий перст разглядела лишь Нюра и Толя, остальные услышали только голос.

В установившейся тишине Рубик проникся краткостью Золы. Не хотелось ронять вслух больше слов, чем нужно. Затишье перед бурей, так говорят?
- Жди.
Короткий сигнал по коммуникатору, после этого махнул рукой, подзывая лаборанта. Кивнул на дверь, так же кратко спросил:
- Откроешь?
Конечно, можно были и выдавить дверь, или позволить Золе с ней разобраться. Но всё это лишний шум, а он ни к чему. Если механизм ещё не замёрз, или по иным причинам не откинулся, то можно и вполне цивилизованно открыть перегородку. Рабочая дверь ещё может пригодиться, не стоит разбрасываться даже такими мелочами.

Неужто он сейчас увидит лицо из прошлого? Даже не верилось. Всё это осталось так далеко позади, что рубака невольно ощущал себя чужим, пришельцем, который рассматривает всё человеческое словно через призму своей чуждости. С тех пор, как он ступил на "тропу войны", то выбросил старые чувства и эмоции подальше, абстрагировался от того, что имел, оставив перед собой только одну ту единственную цель, то лицо, которое снилось ему по ночам. Сейчас же ему предстояло столкнуться с осколком человечности из той, старой жизни. Он не был уверен, что готов к этому, но выбора у него не было. Главное не потащить никого за собой на дно.

Если во время их пути к дому туман стелился вдоль самой земли, напоминая обычную поземку и пробуждая воспоминания о раннем утре в деревне у бабушки и дедушки, то сейчас он стоял сплошной стеной, обступая дом вплотную, поднимаясь до второго этажа и скрывая всё, что находилось дальше пальцев вытянутой руки. Да и они уже не сказать что были видно во всех деталях. В подобных обстоятельствах возможно было идти только почти вслепую, не спеша нащупывая дорогу, если так можно было назвать едва заметную тропку, по которой они прошли через поле. О беге можно было забыть сразу - любая кочка, ямка или коряга, и полёт носом в землю гарантирован. А оттуда уже недалеко до полной потери ориентации в пространстве.

Ваня отошёл на пару шагов от них, почти полностью растворившись в дымке и превратившись лишь в неясный силуэт. Помахав рукой, он вернулся к ним обратно:
- Да уж, не видно ничего. Даже с этого расстояния дом уже почти незаметный. Может, идея с верёвкой всё же была не такой плохой? Слав, помнишь, мы в кладовку через кухню попадали? Наберем там старых курток, хоть ими обвяжемся. Или держась за руки будем идти?

Вика, стоя поближе к дому и прикрывая нос рукавом, с опаской добавила:
- Вроде не пахнет ничем, и хуже мне не становится. Может, это всё же обычный туман?

- Уже предупредил, - ответил Рубик, прислушиваясь к звукам "снаружи" браслета.
- Кажется, слышу тебя. Сейчас откроем.
Махнул рукой Фиделю и Бену, мол, пойдём за мной. Раз артефакт забрали, делать здесь всё равно больше нечего. Ещё один контрольный взгляд в коридор, проверка, что чисто и со стороны перепонки, и со стороны лифта - сейчас, когда перестрелка-бомбёжка закончилась, как раз в тишине будет ясно слышно, не карабкается ли кто по лифтовой шахте. Только убедившись, что всё чисто, быстрым шагом подходит к двери, из-за которой слышался стук, стучит в ответ, кулаком прямо по автодвери - два раза бахнул, потом ещё два. Следом опять кнопку вдавливает на браслете:
- Слышала стук?

Вряд ли совпадение конечно, что звуки задублировались по связи и в коридоре, но проверка не помешает. Сколько голов полетело, когда думали, что свои, а оказывалось совсем наоборот. Отпустив кнопку и прислушиваясь к ответу, дожидается, когда лаборант за ним подойдёт, и шёпотом уточняет:
- За этой дверью есть такой же лаз, как в остальных комнатах?

Все вместе Ваня, Нюра, Вика и Слава направились мимо картины на первый этаж, чтобы перед походом к поселку подобрать там что-нибудь подходящее в плане верёвки, и быть может, самозащиты. По дороге Ваня пытался успокоить товарищей:
- Да ладно, если там и правда кто-то стоял, он один, а нас много! Загасим гада. Я ему хук с левой, с правой, и всё, готов мужик. А может это вообще какая-нибудь местная бабка, которая любит совать нос в чужие дела. Может даже получится её о помощи попросить.
Первым шёл Ваня, освещая путь, сразу за ним Вика, и замыкали Слава и Нюра. Фонарика у парня не было, так что приходилось ориентироваться только на свет от телефона девушки, идущей рядом. Когда они проходили мимо чёрного полотна, на глаза Велько опять попался какой-то светлый мазок, которого она не замечала раньше - разве что краем глаза, когда собиралась в одиночку уйти из дома. Теперь глаз снова зацепился, и присмотревшись, она наконец разглядела, что это такое.

На полу, роль которого играли обломки самых разнообразных костей и черепов, теперь сидели две маленькие человеческие фигурки, подчёркивая масштабность пространства, изображенного на картине. То светлое пятно, что увидела школьница, оказалось блузкой девушки, очень смахивающей на Иру, которая только что пыталась затащить их под кровать. Рядом, видимо, сидел Даня - образы не отличались хорошей детализацией, можно было лишь догадываться о задумке художника. Видно было только их силуэты и лица с открытыми ртами, на которых словно застыл вопль ужаса.

У подножия лестницы их уже ждал Ткаченко, обратный путь из подвала которому дался не в пример легче, чем спуск. Похоже, теперь ему не было нужды искать Нюру по всему дому - она сама собиралась спуститься к нему. Воронцов, заметив чумазого знакомого, помахал тому гардиной:
- Толян, привет! Как дела? Нашёл чего интересного? Мы решили свалить, а то уже как-то не смешно становится - Давыдов, вон, руку поломал. Там ребята под кроватью в спальне тусят, можешь к ним присоединиться - очень атмосферно!

Пока разговор шёл, наблюдал рубака, как Фидель с ножом обращается, да под сапог лихо прячет. Похоже было, что он и пришил лаборантку. Да ну и его дело. Все они здесь кровью запачканы, что он со стрелком, что персонал местный. Приказ приказом, а творили они здесь хренотню явно не на пользу человечества, так что заслужили наверняка и не такое. Да и нож под ребро в местных обстоятельствах - быть может не худший выход.

Когда под ногами грохот раздался, задумался. Зола не должна была дойти так быстро, хоть он и не имеет понятия, где она высадилась. Спецназ? Может быть. А может местная группа зачистки. В любом случае, он оказался между двух огней. С одной стороны, надо шевелиться, чтобы Детожор не свинтил. С другой стороны, надо Золу поймать сначала. Фидель пока занимался шаром, так что небольшой запас у него был. Вот только ребят надо предупредить, чтобы на нервах не расчехлили свои строчилки.
- Парни, сейчас подмога придет. Если увидите сварочную маску, с узорами - не стреляйте, свои. Подгонит арсенал, и может ещё чего по мелочи.

Стрелок решил таки заграбастать шар, и Рубик на всякий случай сделал шаг назад, встав рядом с дверным проходом и Беном. Чтобы и самому проход мониторить тоже, и если что - успеть ствол лаборанта в сторону откинуть, если предупреждение про сварочный щиток мимо его умных мозгов просочится, когда движение увидит где-нибудь в лифтовой шахте.

Сложный, мать его, выбор. Вот уж действительно чертовски сложный. Не был Рубик уверен, что живьем отсюда выберется, что он, что та, кто на помощь к нему пойдет. С другой стороны, брать с собой к Детожору посланника и не было обязательным, в общем. Чисто курьер, туда-обратно, мешок отдал и назад в быстром темпе. И даже это было нихрена не прогулкой по зимнему саду.
И всё же выбор был сделан. Не сердцем, но умом. Шестеренки в голове Золы здесь пригодятся, чтобы наваждения эти отличать от реальности - или хотя бы попытаться. Сука то она попроще будет, не раздумывая шибанет, а может оно и не надо лишний раз? Вон, с мальчиком и договориться можно. Да и жгун, опять же, к месту будет. В любом случае, подозревал рубака, что если он сам не решит, эти две порешают за него. А может и еще одна другую порешает, но уже в другом смысле. Раз уж они здесь, так просто не отступятся. Рейдеры они такие. А выберутся или нет... Не его пошиба дело это.
- Босс, - слово по привычке скорее вырвалось, но вполне подходило к ситуации, - давай Золу ко мне. Железо, хлопушки, и всякое - лишним не будет. Но только то, что не утянет, чтобы в скорости не терять. Два момента только.
Сделал паузу, раздумывая, как бы получше это объяснить.
- Первое - здесь по мозгам псионика бьёт. Глюки, всё такое. Инструктаж дай гонцу, чтобы ничего на веру не брать. Второе - здесь группа зачистки орудует. Не спрашивает, сразу стреляет. Выводы из этого сам делай. И третье...
Ещё пауза. Два момента только обещал, а тут третий нарисовался:
- Тут Детожор, - быстрый взгляд в сторону Бена, чуть понизил голос, и хотя вряд ли лаборант сможет соотнести кликуху с Хершел, меры предосторожности не помешают, - закрыть долг надо. Любыми средствами.
Остальное Мон-Грел сам пусть додумает, чай не первый день на свете пустоту бороздит.

Ваня и так собирался заняться оттаскиванием Нюры, только лежащий сверху Слава мешал. Когда тот вскочил на ноги, школьник поднялся вслед за ним, подбежал к Велько и обхватил её за пояс. Девушка почувствовала, как её ступни отрываются от пола и кровати, и теперь лишь рука Дани удерживала её у кровати. От крепкого хвата Воронцова у Нюры спёрло дыхание, но зато процесс явно пошёл в нужную сторону - пальцы школьника под кроватью начали скользить по коже, и уже почти достигли ботинка, медленно, но верно сползая всё ниже. Осталось лишь немного помочь им, чтобы освободиться от стального зажима.

Тем временем Слава здоровой рукой дёрнул за занавеску, и та довольно легко потянула за собой и выдернула саморезы, которыми гардина крепилась к уже порядком уставшему дереву. Тяжелая палка с грохотом рухнула на пол, и Давыдов едва успел отскочить, чтобы та не заехала ему по ноге. Рука, за которую его попытались затащить под кровать, почти не слушалась, при любом движении стреляя разрядами боли вплоть до предплечья, но свободной рукой он всё же сумел поднять гардину, перехватив её на манер копья для метания. Баланс у неё был не самым лучшим, поэтому первый удар лишь соскользнул по Даниной руке и с глухим стуком врезался в длинный ворс ковра. А вот второй попал в самую цель, придав дополнительное ускорение соскальзывающему движению, и пальцы Баргова, стянув ботинок с ноги девушки, сжали лишь пустоту. Через мгновение рука исчезла в темноте под кроватью, оставив одинокий кроссовок лежать на боку неподалёку от кровати.

Ваня с Никой оттащили Нюру по инерции ещё на несколько шагов назад, и только когда за их спинами уже оказалась стена, наконец остановились. В комнате воцарилась тишина, прерываемая лишь резким дыханием стоящих подальше от кровати школьниками. Из под двуспального ложа больше не доносились предложения поиграть. Спустя ещё пару секунд рука с накрашенными ногтями выползла наружу, как будто на ощупь, нашла покрывало и вернула его на место, скрывая тёмную щель между полом и каркасом.

Порядком измазавшись в угольной пыли, и теперь больше походивший на шахтёра, который только что закончил смену и выбрался из шахты, Ткаченко лишь под конец подготовки печи понял, что зажечь её ему нечем. Но к счастью, на ум пришла мысль, что зажигалка наверняка есть у Нюры - девушка курила обычные сигареты, никакого вейпа и прочих электронных игрушек, а значит какой-то источник огня у неё точно должен был быть. Был ещё вариант поискать в доме - судя по размеру кирпичного застенка на чердаке, вполне вероятно где-то должна была быть комната с камином, иначе делать дымоход такого размера для одной лишь печи не было смысла. А там, где есть камин, вполне мог быть рядом и инструмент для разведения огня.

Кроме того, когда Ткаченко сидел в кабинете на втором этаже, то не обыскал там стол. А в ящике вполне могли быть сигары и спички для них, хозяин дома явно тяготел к дешёвым понтам. В целом, при большом желании подогреть дом, можно было заморочиться и поискать варианты.

Рубик уже собирался позвать Фиделя, когда тот и сам обернулся на вибрацию его наруча. Молча ткнул двумя растопыренными пальцами себе в районе глаз и вытянул их в сторону лежащего тела. Мёртвого, как очень надеялся рубака, потому как если оно начнет шевелиться, говорить о человеческом общении с незнакомкой уже не придётся. С такой раной не живут, особенно на морозе. Но всё же, почему такой добротный клинок оставили в ране? Этот вопрос не давал покоя рейдеру. Даже если ты очень богатый и обеспеченный человек, хороший, надёжный клинок никогда не бросишь в остывающем теле. Только если через мгновение после удара тебя самого не вырубили, лишив возможности выдернуть оружие из тела. Никаких других оправданий Рубик придумать не мог. Но если так, то где тело убийцы? Или следы крови? Вариант, что девушка сама себя пырнула, исключался. Так глубоко вогнать нож себе в бочину не самое лёгкое задание. Проще было бы уж по горло резануть. А быть может, убийца был под контролем псионическим? Выполнил "приказ", и пошёл в отключке дальше. Как вариант. Остаётся только гадать.

- В нашей ситуации такая "граната" - можно сказать, единственный шанс, - спокойно с улыбкой ответил Рубик, успокаивающе подмигнув Бену.

Но всё это потом. Ткнул в диод, оттопырив палец с рукояти мачете, вдавил клавишу, коротко бросил:
- Рубик, - и отпустил, напряженно вслушиваюсь в тишину. Свора уже здесь, сказал мальчик. Должен быть кто-то из них. Значит, живы ещё, коптят потолок. Это прибавляло надежды.

- Это ты прав, не нужно, нам старый Фидель нужен, - покивал Рубик. Он-то подумал, что раз стрелок с артефактом дело уже имел, то сечёт, как и чего там. Можно трогать или нет, как перетаскивать его, всё такое. А если в такую же новинку, тот реально нужно ухо востро держать. Сам он нихрена не помнит, как до этого они с ним обращались.

Пока Бен думает, рубака крутит башкой во все стороны. И в сторону лифта, и в сторону перепонки, да и в открытые дверные проёмы посматривает. Фонарь конечно один у них, но так в чём-то даже лучше - отблеск света от чужого фонарика он сразу заметит в кромешной темноте. Вот только с какой-нибудь тварью или отрядом с шлемами ночного видения нихрена не сработает. Ну тут на уши надо полагаться. Вокруг вроде тишина, пока взрывов и стрельбы не доносится, можно каждый шорох, каждый вздох довольно неплохо расслышать, особенно если в паузы между словами вслушиваться. Да и пока никто из их противников не спешил подкрадываться, все, так сказать, с открытым забралом лезли.

Несколько секунд Рубик просто стоял, уставившись на артефакт. Всё же такое зрелище не каждый день удаётся увидеть. Как завороженный, он смотрел на переливы парящей сферы, на мгновение забыв, кто он, зачем он здесь. Дело даже не в богатстве, которое можно было получить за продажу подобного предмета. Его редкость, можно сказать уникальность, мощь, которую он таит в себе, история, которая скрывается за ним - всё это невольно захватывало дух. Но через момент-другой рейдер сумел взять себя в руки, и посмотрел мимо шара, дальше в помещение, с надеждой, что оно такое же пустующее, как и предыдущее.
- Ну что Фидель, легко отделались. Вот и наш артефакт. Давай, хватай его и будем двигать дальше.

Шпиль... Похоже, то что нужно. Вроде Бен говорил, что как раз там находятся убежища. А значит, Детожор тоже где-то там. Не в одном загашнике, так в другом, пока не проверим, не узнаем. Решил уточнить дорогу, чтобы потом не шариться в темноте наугад, если с ученым что случится:
- Друг, поправь меня, если ошибаюсь. Так как здесь переход в другой сектор закрыт - спускаемся по сервисному колодцу на уровень ниже, и пробуем пробраться через переход там? И затем по такому же колодцу, но уже на другой стороне, перемещаемся между этажами? Если нигде не накосячил, тогда нам надёжнее всего в тот колодец, где мужик разорвался. Оттуда больше никто не лез, есть шанс, что проскочим по тихому. Если конечно нет других соображений?
Взглянул на Фиделя и Бена, ожидая их вариантов, если таковые имеются.

Едва Толя спустился на первый пролёт, как дверь захлопнулась, погрузив его в полную темноту, если не считать света от фонарика телефона. Преисполненный желанием освободить следующего призрака, школьник пошёл дальше, спускаясь всё ниже и ниже. Однако лестница не торопилась заканчиваться. Поворот за поворотом, ступенька за ступенькой, а вокруг лишь голые бетонные стены и такие же ступени. По ощущениям, Ткаченко прошёл уже не менее пятнадцати-двадцати полноценных этажей, мышцы уже начинали гореть от необычной нагрузки, а конец спуска всё ещё тонул где-то глубоко внизу, если вообще был.
Металлический стук повторялся ещё несколько раз, каждый раз он был слышен с одинаковой громкостью - казалось, ещё два-три пролёта и покажется дверь в подвал, но сотни ступеней уже были позади, а выход так и не показывался на глаза.

Окна выходили на двор, по прикидкам Славы - ровно в противоположную сторону от того места, куда смотрели окна столовой. Сверху все выглядело примерно так же, как в последний раз видел это школьник - перевернутое ведро, мангал с беседкой - но при этом статуя вновь покинула своё место, и как будто вообще исчезла со двора. Для того, чтобы проверить место, где возможно стоял незнакомец, следовало посетить комнату напротив. Тем временем в этой комнате в ответ на угрозы Давыдова была лишь тишина.

Резко распахнув дверцы шкафа, Нюре всё же пришлось отпрянуть - но не от того, что кто-то выпрыгнул оттуда, а от облака пыли, поднятого в воздух от резкого движения створок. Мелкие частицы пыли так и норовили забиться ей в глаза и нос, чтобы заставить чихать и тереть глаза. Аккуратно сложенные стопки одежды лежали здесь явно не один год, местами виднелись мышиные испражнения, кое-где зияли дыры от моли. Эта одежда уже явно была никому не нужна, и доживала свои последние дни.

Вероника задумчиво вышла на центр комнаты, а затем взглянула на кровать, и присела, намереваясь приподнять свисающее покрывало, чтобы проверить одну из теорий Давыдова, когда покрывало дёрнулось, и из под него показалась рука. Девушка взвизгнула и отпрянула, повалившись от неожиданности на пятую точку. Но рука была самой обычной, человеческой - узкое девичье запястье, накрашенные ногти.
- Ира, ты напугала меня! - выдохнула Кройц, поднимаясь на ноги.

Из под кровати раздался приглушенный смех Дани, и затем его голос произнёс:
- Давайте к нам, тут весело! - жестикулируя в такт словам, тонкие девчачьи пальцы поманили к себе, предлагая присоединиться к вечеринке под кроватью.

Когда срок отсидки внезапно сократили, Корамин был очень доволен. То ли звезды сошлись, то ли настроение у начальник тюрьмы оказалось хорошим, но вор не собирался задавать лишних вопросов, забрал свои вещи, придирчиво проверил, что все на месте, и вскоре он уже дышал сладким воздухом свободы. Но как и следовало ожидать, всё оказалось не так просто, и перед ним и еще несколькими "счастливчиками" с пафосной речью выступил какой-то смазливый мужик.
- Разгласим? - он демонстративно огляделся вокруг и указал рукой на центральную площадь Херка, - может тогда не стоило так громко об этом трепаться, когда вокруг может быть очень много лишних ушей? Такими темпами, скорее не мы разгласим, а ты сам всё растреплешь... растреплете, ваше благородие.
В последний момент полурослик решил поправиться. Знатные любят, когда к ним обращаются с уважением.
- Впрочем, тут разве есть о чем рассказывать? Я слышал, дворяне постоянно глотки друг другу режут, правда обычно чужими руками... - Корамин ухмыльнулся, подняв руки и внимательно разглядывая их, словно видя впервые, - так что вряд ли кто-то узнал что-то новое. Меня больше интересует другое - деньги, титулы и так далее обычно появляются только после успешной узурпа... успешного захвата власти. А есть ли у благородного господина чем платить платить до этого, несомненно великого, момента? Все же работа подразумевает оплату. Или это предложение - скорее требование возврата долга за досрочное отбытие из клетки?

- Ну что, братцы, девять дверей всего осталось проверить. Давайте, быстро, аккуратно и чётко работаем, Фидель, ты прикрываешь, Бен с одной стороны открывает, я с другой караулю.
Предварительно слушаем, кто или что там внутри. Если не срабатывает механизм - значит силой приложусь. Предлагаю со стороны перепонки - раз оттуда бежали, скорее всего где-то в тех дверях и оставили. И к лифту, раз-раз, и закончим. Предложения, возражения, комментарии?

Рубику не нравилось это затишье. Вот прям свербило, что сейчас что-то бомбанет, или вылезет тварь какая-нибудь. Рейдер очень надеялся, что это просто нервишки шалят, но на этой хреновой базе постоянно что-то вылезало в тот момент, когда этого совсем не ждали, и этот мертвый, неподвижный ледяной воздух начинал действовать на нервы. Не говоря уже о том, что без движения он тут же вспоминал, что вокруг приличный такой минус, и вполне вероятно, что пары пальцев на ногах он уже лишился - но снимать сапоги чтобы проверить это пока не решался.

К стрелку обращается:
- Братан, и если ты вдруг в процессе вспомнишь, какая дверь нужна - сообщи сразу, всё же каждая эта перегородка как чёртова шкатулка Пандоры, можем такого дерьма хлебнуть, что мало не покажется.

Пальцы с хлопком выскочили из зеркала, отчего то пошло рябью, размывая картину внутри. Но песенка продолжала звучать:
- Вскроет брюшко резаком,
Слижет глазки языком,
Изо рта достанет гланды,
И кишочки, как гирлянды...
На этом моменте Ткаченко понял, что голос теперь звучит не из зеркала, а у него за спиной:
- По углам развесит волк,
Свой украсив уголок.

- Страшная ситуация, - согласился рубака, - даже не мою руку забрать хотел - а мне всё равно страшно было. Оно ж самое отвратительное, как в кошмаре - понимаешь, что не двинуться, ничего сделать не можешь. Только стоишь и смотришь, как кролик на удава.

Что-то братан напрягся как-то, явно готовясь к исповеди какой-то. Рейдер замолчал, предоставляя корешу слово.

...

Рубик хмыкнул, переваривая слова Фиделя. Нельзя сказать, что о чём-то таком он не догадывался. Всё же, и по внешнему виду, и по вооружению стрелок явно был не из их когорты бедняков, щеголяющих в кожанках супротив шрапнели, гранат и прочих прелестей жизни. Один его шлем обладал наверно большей боевой функциональностью, чем всё, что было надето на рубаке. А что такой оснащённый боец мог забыть в компании полуголых рейдеров? Так что его версия звучала более чем правдоподобно. Вот только...

- Не впервой, - спокойно отвечает Рубик, глядя прямо в глаза Фиделю, - предназначение наше такое, у рейдеров - в расход пускаться. А там дальше удача и инстинкт решают. Кто знает, может именно ваши тела и остались бы для группы зачистки, а мы бы смотрели на этот рюкзак с... артефактом, не зная что с этим делать. Тут как фишка ляжет. Так что не бери в голову. Главное, что сейчас мы идём одной дорогой к одной цели. А что было - то было. Как там в древности говорили - кто прошлое помянет, тому глаз вон.

- А что касается выбираться вместе... Друг мой, у нас выбора нет. Либо вместе выбираемся, либо вместе падём. А по поводу разбежаться - без этого никуда, но это когда на воле окажемся. Твои боссы вряд ли будут рады видеть тебя в компании рейдера, который должен быть мёртвым. Так что и для меня, и для тебя будет лучше сделать вид, что мы не знаем друг друга и по быстрому свалить куда подальше.

- Главный вопрос насчёт этого рюкзака - за перепонкой он, или нет? Помнится, перепонка на месте двери, недалеко от которой мы очнулись. И тогда рюкзака при тебе уже не было. Как нам внутрь то проникнуть? Бен, вполне конкретный вопрос - можно ли как-то забраться в часть комплекса за этой мембраной обходным путём? Через этаж ниже, да? Если ты уже лазил в ту дыру и живым вернулся, может и нам там попытаться удачи?

Тяжелая ткань послушно заскользила вниз, и бесформенное кучей упала под ноги Ткаченко, подняв облако пыли, которое на мгновение практически полностью скрыло всё вокруг. Когда пылинки начали опускаться вниз, возвращая видимость, школьники увидели перед собой то, что и предсказывала Нюра - зеркало. Явно старинное, с толстой, широкой рамой из тёмного дерева, на котором виднелась резьба, сделанная искусной рукой мастера. Тёмное полотно зеркального покрытия было целым и невредимым, и за счёт покрывала, даже без пыли. Сейчас в нём отражались лишь две ярких точки фонариков Нюры и Толи, а если пересилить яркий свет и вглядеться - можно было разглядеть бледные, на фоне остальной всепоглощающей тьмы, овалы их лиц.

Таинственная девочка на этот раз молчала, не было слышно ни смеха, ни топота.

Мда, а лаборант то не таким неженкой оказался, когда припёрло. И замараться не побоялся. Надо с ним держать ухо востро, не так прост Бенджамин Росс.
- Пойдём, пойдём, ты прав, - согласно кивает головой Рубик, и дальше уточнил у отдыхающего стрелка, - ты как, подняться можешь? Меня тоже под конец парализовало, но надо признать, как-то быстро потом отпустило. И даже лучше стало, после этой... процедуры.
Рубаку слегка передёрнуло при воспоминании о том, как мальчишка напрыгнул на него. Грешным делом, в тот момент он даже подумал, что всё - вот его остановка. Но всё обошлось, а теперь действительно надо шевелить конечностями. Мальчишка - не единственный, кто может их пришить на этой сраной базе.

- А где оно, это безопасное место? Ты уже знаешь, куда идти? - раз Бен так уверенно их тянет, значит уже какой-то план в голове должно быть сформировал, - в ту же дыру, где ты пушку нашёл?
Убедившись, что Фиделю помощь не нужна, подошёл к Россу, тоже аккуратно выглянув в коридор. За дыру позади пока не переживал - туда мальчонка ушёл, ближайшие пару минут вряд ли кто-то живой оттуда появится.

"Духовная пища?" - хмыкнул про себя Рубик, наконец выдыхая и плавно поворачивая головой вправо и влево, так, чтобы голос стрелка то с одной стороны, то с другой доносился. Похоже, проблемы со слухом после той бомбардировки наконец прошли. Значит, ощущения не обманули, прикосновение мальчишки и впрямь целебным оказалось. Во что же они превратили детей? Оружие массового поражения? Новые мессии, несущие знамёна их выдуманного дурного божества? Или просто солдаты нового поколения - не чета прочим рубакам и подобным ему товарищам? Может, он уже раритет, который не имеет значения ни в корпоративной войне, ни в религиозных рейдах, так, пушечное мясо? Ну ничего, он еще покажет, чего стоит. Надо только добраться до этой "ведьмы", как её парень обозначил.

- Я бы не был столь уверен насчет важности "духовной пищи", Фидель, - поправил кореша Рубик, - он же сказал - не забывай про голод. Нам просто повезло. В другой раз этот же мальчонка, или другой какой, может нас на потроха порвать. Ну и не забывай - он не один, а есть и вообще те, кто не может "слушать". Что бы это ни значило. Хотя если мои догадки верны - то это те, кто поехал кукухой с голодухи, а значит это злобные машин для убийства, которые ищут любую живую плоть, чтобы подкрепиться.

- Важнее другое. Бен, дружище, ты где так измазался и пушку такую надыбал?

От вопроса мальчика, пусть даже не ему адресованного, в дрожь бросило. Будто злобный джинн из легенд, за вопрос - конечность забирает. Вот и кто тянул Фиделя за язык? Хотя, конечно, такого даже рубака не ожидал. Быстрый взгляд на стрелка - тот стоит неподвижно, застыв. Будто статуя. Ни малейшего движения, хотя мышцы вон как напряжены. Под псионической атакой что ли? Пошевелиться не может? Тянул за язык или не тянул, а отдавать товарища просто так на растерзание не дело конечно. Честно ли? Да нет конечно, никто ж не предупреждал о плате за вопросы. О таком заранее надо договариваться.

Услышав имя, произнесённое Фиделем, напрягся. Почему он назвал её имя? Взывает к ней о помощи? Или же подразумевает, что её руки мол надо забирать? Да не похоже, что стрелок заодно с ней. Иначе бы хоть что-то знал об этом месте, да и вообще, не оказался бы с ним и Бжиком в одной лодке. Если только искусно притворяется, не зря же вон какие заумные вопросы задавал лаборанту. Да нет, фигня. Мальчик похоже их насквозь видит, быть может даже в голове копается. На месте разорвал бы напарника, если бы тот двойную игру вёл. Значит, на Хершел кивает, мол у них одна цель? Это может сработать. Пусть Рубик и может двигать руками, махать рубачом в сторону парнишки как-то не хочется. Не то чтобы сильно сомневался в успехе, хотя не без этого, но всё же ребёнок. Да, пусть сейчас он больше похож на монстра, но не по своей же воле. Значит, только один вариант.

- Скоро не только рук лишимся, - хрипло звучат его слова в морозном воздухе, - повремени пока. Ещё пригодятся ему конечности для нашего дела.
Неизвестно, насколько мальчишка может в голову залезть. Но если может, пусть смотрит - строчилка в обеих руках Фиделя, Детожор на мушке, рубач неподалёку. Простейший ребус.

Главное вопросов никаких не задавать, а то может и ему в ответку прилететь - "какую ногу отдашь"? Разве что только в голове, опять же. Как же эту грёбаную перепонку обойти? Если парень так силён, может и её порвать сможет?

Впрочем, даже если не получит ответов на свои мысленные вопросы, ничего страшного. Не пропадут. Вон Бен ломится куда-то, надо догонять, пока из него фарш кто-нибудь не сделал.

"Вкусный" - Рубик вздрогнул на этом слове. Очень уж оно жутко и неестественно прозвучало от ребёнка, пусть даже который уже частично утратил свое сходство с человеком. А при виде зубов, в которых застряли волосы, его чуть не вывернуло. Хотя каннибалов он повидал на своём веку. Видимо, в детском обличье это всё же было куда как тяжелее для психики. Как бы то ни было, мальчонка пока видимо не собирается их есть, ещё и благодарит за что-то. "Она"... Хершел? Получается, у них один враг? И всё бы хорошо, да вот только в той стороне перепонка, которую не пройти.

Но раздумывать рубака не собирался. Явно силищи немеряной паренёк, сталкиваться с ним в рукопашную не стоит. А может ещё и псионик какой. Тут надо судьбу благодарить, что в данный момент времени они оказались на одной стороне, а парнишка имеет достаточно самоконтроля, чтобы сразу не попытаться их сожрать. А быть может, это просто страх? Сделал пару шагов к выходу, вслед за лаборантом. Вроде даже не дрожат ноги, нормально. И тут голос Фиделя услышал...

"Братан совсем сдурел что ли?" - он вылупился на товарища, который решил поболтать с монстром, который дал им шанс уйти без драки. Быть может, точнее сказать, уйти живыми. Оно конечно и правда, они бродят в потёмках, и даже мистер Росс не сильно полезен оказался чисто в практическом смысле. Но Рубику почему-то чувствовалось, что общение с этим ребёнком не пойдёт им на пользу. Но делать было нечего, слова уже прозвучали, оставалось только прикрыть Фиделя, если всё пойдёт под откос.

Тем временем Ваня бодро работал ручкой колодца, и под мерное поскрипывание барабана, наматывающего верёвку, из воды показался серый силуэт ведра, наполненный чёрной водой. По крайней мере, так казалось сверху. С каждым оборотом ведро плавно поднималось всё выше и выше. Похоже, Воронцов проводил лето в деревнях - движения его были мерными, без рывков и толчков, благодаря чему ни капли содержимого обратно в колодец не упало.

Наконец ведро зависло под самой бобиной, на которой теперь был уже слой веревки. При ближайшем рассмотрении, в ведре и правда оказалась чёрная жидкость, но только на первый взгляд. Когда свет фонарика упал под углом прямо в ведро, то стало видно, что в воде плавает огромное количество чёрных длинных волос или волокон, которые перемешивались между собой, создавая ту самую чёрную непрозрачную кашу.

А сзади раздалось уже знакомое Давыдову шуршание, только теперь к нему как будто добавился лёгкий скрежет камня.

"Вот черт" - только думает про себя Рубик, держа рот на замке. Сразу вспоминается та галлюцинация. Снова она? Не похоже, научник вон замолчал сразу, тоже видать прислушивается. Хотя никто не отменял и массовые глюки. Помахал рукой Фиделю, привлекая внимание, если вдруг тот не услышал. Всё же дальше всех стоит, на пороге. Хотя такое в воцарившейся тишине невозможно не услышать. Делает несколько шагов назад, к стрелку, чтобы быть дальше от источника звука и понизить шансы на то, чтобы источник плача услышал его.

- Слышите, да? Что там насчёт детей на станции? - несколько издевательски переспрашивает у Росса, понизив голос настолько, чтобы его только товарищи по несчастью и услышали, да и то с напрягом, - что это там, господин учёный, сможете нам рассказать?

Впрочем, если Бен был не в курсе махинаций с детьми, которые творила Детожор, от него только теорий можно сейчас дождаться. И то хлеб, конечно, вот только принимать решение придётся ему и Фиделю. Если там настоящий, живой каким-то чудом ребёнок, Рубик не сможет его там оставить. Пусть ценой риска собственной жизнью, но не дело это, чтобы большой злобный дядя с тесаком испугался какой-нибудь шипастой слизи и ребёнка оставил на смерть.

Пока дожидается ответа лаборанта, продумывает, что можно предпринять в данной ситуации. Раз плачет, то явно не рука-скорпион или кто там был по описаниям. Вряд ли будет настолько же шустрым и смертоносным, а значит шансы повышаются. Да и люк можно сразу не открывать. Слышимость достаточно хорошая, можно попытаться установить контакт, а там уже по ответу ориентироваться.

- Подожди открывать, - притормаживает кореша, - давай лучше попробуем поговорить с ним. Мало ли, может он в окружении группы зачистки сидит, или вообще какая-нибудь подстава от монстра. Посмотрим хоть, отвечает или нет, и как отвечает. Мало, конечно, но лучше чем вообще ничего. А люк всегда успеем открыть. Но позицию всё равно держи уже, если все пойдет по известному месту.

Убедившись, что никто не возражает против таких предварительных мер, подходит тихо поближе к тому месту, откуда звук идёт, и поймав паузу между всхлипами, для начала негромко, но с учётом своего низкого голоса - на вполне приличном уровне слышимости, говорит:
- Эй, малец! Ты слышишь меня? Ответь что-нибудь, если слышишь. Мы помочь пришли.
Ежели плач продолжится, повторит погромче, а потом и еще громче. Если уж никак не реагирует, тут как минимум панель надо откидывать, а может и лепестки открывать придётся.

Нюра Велько

Выйдя из столовой, Нюра будто вновь окунулась в прохладный воздух дома, вырвавшись из тягучего пространства столовой. Быстро поднявшись на второй этаж обратно к картине и посмотрев налево, туда, куда недавно отправились трое школьников, она заметила, как из той же двери, что и раньше, вышел Даня. Он так же помахал рукой девушке и вернулся обратно, закрыв за собой дверь. В то же мгновение позади послышался скрип дерева - в противоположном, восточном крыле, за одной из дверью слышался скрип, словно что-то тяжелое передвигали по полу.

-----

Анатолий Ткаченко

Детская производила удручающее впечатление. Матрас в кроватке отсутствовал, обнажая ребра деревянных направляющих. На полу валялось несколько поломанных, пыльных игрушек - кукла с отсутствующими глазами, резиновый пупс, который местами оплавился от воздействия огня, плюшевый мишка с оторванной головой. Комод, стоящий в углу, был разломан почти до основания. В углу чернело костровище, в котором видимо оказалась вся остальная мебель и вещи, если они здесь и были. Окна выходили в сад, и как ни странно, в этой комнате стекла сохранились, и потому внутри можно было наконец укрыться от холодных осенних порывов. Едва Ткаченко взялся за каркас кровати и начал его передвигать, он услышал за спиной мерное позвякивание. В темном углу, за кроватью, оказалась неваляшка, и сейчас он болталась взад-вперед, как раз и издавая это звяканье.

Что-то Бен недоговаривает. Вернее, ясень пень, много чего недоговаривает. А может и не знает многого. Вот только критические температуры видимо должны быть совсем критическими - да к тому же массовыми. Просто горелкой явно не отделаться, да и минусовая температура, такая что уши и яйца отморозит им, видимо нихрена не делает перепонке, вон, возникает и исчезает будь здоров. Видимо, имеется ввиду жар на уровне хорошей такой бомбы, что может всю базу разнести. А если не поможет, там как раз и абсолютный нуль вакуума добьёт. Не их вариант, под рукой не завалялось ни одной боеголовки.

- Если ухо, то надо рот на замке держать, - резонно заметил Рубик, продолжая шептать, и даже сделав тон еще ниже на всякий случай, - а то среагирует ещё на наш шёпот. Но пока она похоже игнорирует шумы. Что тогда с Бжиком еще, что сейчас - на нас нуль эмоций. По крайней мере, пока не пытаемся горелкой дырочку прожечь.

Тем временем дверь была открыта - на этот раз без насильственного вмешательства в целостность пластика. Стоило лучу света скользнуть внутрь, кинул взгляд следом, проверяя за лаборантом сигнал "чисто". Доверяй, но проверяй, да и боевого опыта у Росса явно не столько же, сколько у них со стрелком. Убедившись, что по прямой траектории действительно никого нет, сделал шаг внутрь, с рубачом наготове, и теперь пробежался взглядом по углам. Сначала пол, потом потолок, чтобы наверняка. Только когда уверен, что ни глаза, ни уши, ни инстинкты не говорят об опасности, машет рукой своим, мол, можно заходить, и проходит на центр комнаты, чтобы не мешаться.

Добраться до заброшенного дома оказалось не так просто. На городском автобусе нужно было добраться до автостанции, на которой необходимо было пересесть на "сельский" автобус, отходящий по расписанию раз в час - а в вечернее время раз в полтора часа, и на нём ещё трястись минут сорок до одинокой остановки, стоящей на отшибе какой-​то деревни. По крайней мере, для "городских" это была самая настоящая деревня - двухэтажные домики за железными гофровыми заборами, отсутствие каких-​либо неоновых вывесок многочисленных магазинов и забегаловок, да и недостаток света как такового - единственная опора уличного фонаря на это стороне дороги была как раз у железного короба допотопной остановки, а дальше узкая полоска асфальтированного тротуара превращалась в утоптанную грунтовку и исчезала в темноте ранней осенней ночи.

Разведка заранее с помощью гугл карт сделала своё дело, и Даня довольно уверенно сумел довести группу школьников до небольшой заросшей тропки, исчезавшей в сухих желтых зарослях кустов. Дальше заблудиться было уже невозможно - эта тропа вела к дому, не имела других ответвлений и должна была вскоре вывести их всех к цели. Так и произошло, и спустя порядка двадцати минут ходьбы из-за неровного изгиба тропы показался силуэт постройки, слабо белевшей на фоне холма позади неё. На первый взгляд она не оправдывала ходящих о ней слухов - ни таинственных огоньков в окнах, ни призрачных силуэтов вокруг, ни страшных завываний и лязга цепей. Разве что туман действительно присутствовал - лёгкой поземкой он начинал скапливаться в низине вокруг дома, стелясь едва заметной молочной примесью на уровне щиколотки, скрывая ямки и бугорки на тропе, делая последний несколько десятков шагов особенно трудными для преодоления.

Впрочем, молодые и сильные ноги с лёгкостью пронесли школьников через это препятствие, и вскоре они оказались вплотную у дома. Он действительно выглядел заброшенным, со всеми присущими этому званию атрибутами - разбитые окна, которые лишь местами сохранили остатки стёкол в небольших переплетах, проломившаяся крыша водостока между первым и вторым этажом, чёрные в сумраке переплетения вьющихся веток, захвативших участки на голой, покрытой подтёками и тёмными пятнами каменной стене. Выгодно отличало особняк от других построек то, что на стенах отсутствовали граффити, вокруг не виднелись горы мусора, пустых пивных банок, упаковок из под "Принглс" и использованных презервативов вперемешку с одноразовыми шприцами.

Покосившаяся деревянная дверь, закрывавшая главный вход, довольно легко поддалась усилиям, и с лёгким скрипом отворилась, пропуская подростков внутрь. В дрожащем свете фонариков смартфонов они смогли разглядеть помещение, в котором оказались. Это была прихожая - высокая, и при этом довольно узкая комната. Под ногами были слегка разбухшие от влаги деревянные половицы, однако пол остался в хорошем состоянии, провалов и дыр видно не было. Как и снаружи, внутри абсолютно не было мусора "цивилизации" - только естественные пыль и плесень, да в углах под потолком едва уловимое серебрение паутины.

Почти сразу вошедшие упёрлись в широкую лестницу, поднимающуюся к парапету второго этажа, который уходил вправо и влево тёмными коридорами. На стене, напротив которой заканчивалась лестница наверху, под плотным холщовым полотном вырисовывались прямоугольные очертания рамы огромной картины. С обеих сторон у подножия лестницы так же были проходы влево и вправо. С одной стороны, за двойными дверьми, которые когда-​то были застеклены, проглядывал длинный овальный стол со стульями вокруг него - видимо, там была столовая. С другой стороны - коридор с закрытыми дверьми, заворачивающий за угол.

Не считая дыхания и шума от самих школьников, больше в особняке не были ни звука. На улице ветра не было, поэтому ни сквозняк, ни скрип веток деревьев, ничего не нарушало мёртвый покой заброшенного дома.

Не делась никуда значит, перепонка эта дьявольская... Как будто не хочет их дальше пускать. Впрочем, почему как будто? Вполне вероятно разум, или его подобие, что стоит за ней, как раз и не хочет никого допускать туда.

- Не слышит и не видит - это отлично, - кивает рубака, под стать лаборанту разговаривая шёпотом, - а пробить её чем-то можно? Или убрать?
Ещё свежо было в памяти воспоминание, как эта мембрана за доли секунды умяла Бжика, да так, что только горелка осталась, и тогда пламя её не брало кажись. Так что скорее для проформы спросил, вдруг чего дельного скажет. Хотя инструментов у них конечно с собой нет, так что если вариант будет "криогенная заморозка" или еще что подобное, все равно ничем им не поможет.

Кулаком свободной руки прижимает к изморози, покрывшей надпись, вздрагивая от обжигающе леденящего прикосновения, и пытается стереть, растопить своим теплом ледяную корку, чтобы прочитать, куда там их Бен заманивает. Хотя вариантов других, наверно, и нет. Что шахта лифта, что техническая шахта с постукиваниями внутри, что другая с ошметками неудачливого гранатометчика, все они, так сказать, скомпрометированные. Можно конечно вламываться во все двери подряд, там вроде еще были, и каждую проверять, но это всё увеличивает шансы напороться на живые ошметки монстра. И чует Рубик, они то уж слышать или видеть точно будут.

Присматривается к двери, указанной мистером Россом. Может, и её так же выломать, как предыдущие получится?

"Где один, там и другие!" - подумал Рубик, срываясь с места и подхватывая лаборанта под локоток, если тот медлить будет и не сообразит, что нужно делать. В конце концов, они еще до этого порешали - идти по коридору, туда, где перепонка была. С тех пор ничего не изменилось кардинально. Разве что появилось доказательство того, что зачистка на этаже ниже обитает. Вон, размазано это доказательство в разорванном входе шахты. А где гарантия, что сейчас второй, и третий снаряд не залетит? Нет такой гарантии, не даст её никто. Засиделись они на одном месте, топчутся, топчутся, а шлемомордые вероятно готовят раструбы своих подствольников. При этом рубака вряд ли бы смог объяснить даже самому себе, почему группа зачистки в его воображении тут же нарисовалась с полными боевыми шлемами. Из опыта наблюдения за корпоративными зачистками наверно. А может из кинематографа, хрен его знает.

Тем более эти ребята на диалог явно не рассчитывают. Что тогда в лифтовой шахте, что здесь - сразу шмаляют на поражение, вообще не считаются с потерями местного персонала. Так что это только вопрос времени, когда в этих лабораторных комнатах воцарится ад, как тогда в коридоре. Рубик выглянул в коридор, сначала в сторону лифта, потом в противоположную сторону. Убедившись, что никого нет - продолжает движение в оговоренном направлении бывшей перемычки, придавая ускорение Бену, если притормаживает умник.

"Нейронная сеть"? Что за херня? Но вслух ничего не сказал. Вряд ли даже поймет, особенно если умник терминами начнет сыпать. Псионическое дерьмо, этого достаточно. То обморожение, то кровотечения... Таким макаром их проводник глядишь кони откинет раньше, чем сможет пользу принести. Вот только помочь пока нечем, надо значит добираться до аптечки, о которой тот упомянул. Но вроде пока оклемался, можно идти.

Едва услышав звук, Рубик тут же напрягся. Любые шорохи и скрипы, не связанные с действиями их троих, уже были подозрительными. Когда мгновение спустя до него дошло, что именно он слышит, рейдер почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Крутанув башкой в сторону напарников, тихо выплюнул:
- Псс! - свободной рукой приложил палец к губам, затем показал глазами на закрытый пока проход.

Медленно-медленно, чтобы издавать как меньше шума, сдвинул ногу в сторону, затем подтянул вторую. Встал вдоль стены так, чтобы правая, рабочая рука не была скованна, и при этом он бы оказался максимально сбоку от потенциального противника. По его расчётам, все эти подготовительные действия как раз и исчерпали лимит времени - осталось лишь ждать, кто появится из люка, и появится ли вообще кто-то.

Доли секунды растянулись на бесконечность, рубака замер, стараясь даже дышать беззвучно. Чувствовал только, как капля пота катится по хребту, пересчитывая позвонки. В сторону братанов даже не взглянул, сами разберутся. Все равно времени на поправки нет. О том, чтобы убегать, даже не думал. На то он и перворяд - чтобы клинком встречать гостей, а не спиной.

Вспомнил Рубик, как зажав "Край" в руке, стоял, глядя на Золу. Мгновение тогда превратилось в вечность. Отдать или нет? Сгинуть в одиночку, или потянуть за собой Свору? Да и что значит потянуть - не маленькие, могут и сами за себя решать. Но понимал, что это лишь отговорки.
Впрочем, Свора - она как семья. Имела право знать. И сама решать, что делать с этим знанием. Ну вернее, босс решал, как глава семьи, что впрочем одно и то же.
Или это тоже самовнушение, удобное обоснование, чтобы не исчезать в Войде без следа?
Но Энигма имела право на месть. Такие, как Хершел, должны сгинуть, и цена не имеет значения. Не так ли?
Пусть этой ценой будет Свора. Десятки Свор, сотни их. Не так уж они и безгрешны, все эти ребята и девчата. А дети - вот они безгрешны. "Детожор" лишает их даже возможности совершить ошибки и попасть в свою Свору. Или быть может стать хорошими и правильными. Такие, кто держатся от рейдеров подальше, и делают этот мир лучше.
В конце концов, сгореть в пламени справедливости - не самый плохой способ отстрелиться в пустоту. А быть может, и самый лучший способ из тех, что доступны им.
Помнил, как "Край" исчез в ладонях Золы. Несколько быстрых слов на ухо, почти шёпотом. Словно что-то постыдное делает. Так и не уверен в своем решении?..

Щелчок панелей вернул его обратно в морозную реальность. Все становится понятнее. Главный монстр наконец принял свой облик, упростив задачу рубаки. Теперь, когда цель проста и понятно, он наконец может к ней двигаться напрямую, разрубая препятствия на своем пути, как он и привык делать. Взглянул на Росса:
- Я тут подумал... А эти ваши, главные. Хершел, Барански. Я так понимаю, ты уверен, что они живы, раз хотел замолвить словечко за нас? А где они сидят, где-то в бункере на этой же базе? Может, к ним рвануть имеет смысл, как ты и хотел?
Вряд ли конечно ему дадут подойти на расстояние взмаха рубачом к важной шишке. Но кто знает, с учетом всей этой суматохи...
Пока лаборант с мыслями собирался, глянул аккуратно в лаз - видно там хоть что-то?

Ормеро раздражённо отшвырнул кубок с вином, и тот с глухим стуком врезался в каменную стену, выплеснув своё содержимое тёмными потоками по серому камню. В последние дни всё начало разваливаться, как карточный домик, и он ничего не мог с этим поделать. А как все хорошо начиналось! Когда он вполне успешно сменил личность - несколько поправок во внешности, новое имя, манера разговаривать, и вуаля - перед вами уже совершенно другой человек, ему все же пришлось уехать из Имперского города, чтобы поменьше мелькать перед глазам стражников. Не дай даэдра какой-нибудь особо ретивый сержант мог распознать в новом лице слегка раскосые глаза, не так давно мелькавшие на плакатах, развешенных на каждой стене и столбе. И всего то, пара небольших махинаций, несколько удачных не совсем законных сделок, ну быть может пара грабежей - а шума то поднялось! Не стоило всё же заниматься тем делом с магом из окружения, близкого к правящей верхушке. Слишком много интересов это затронуло, и слишком важные шишки закопошились после этого. Ну да чего сожалеть о прошлом.

Вариантов куда перебираться было не так много, и больше всего ему приглянулся именно Кватч. Тихий, спокойный городок на задворках Империи, не меньше прочих пострадавший от войны, и оттого находящийся в постоянном состоянии некоторого хаоса. В такой обстановке было легко не только затеряться, но и обогатиться. Надо было только подгадать нужный момент, подготовить плацдарм, ну и разумеется иметь его предпринимательскую жилку. Как бы это ни было удивительно, ему удалось попасть в местную администрацию, а пара успешных решений проблем, с которыми менее смекалистые чиновники справиться не могли - и вот он уже правая рука одного из советников. Казалось, вот оно - ты почти у власти, при этом не публичная личность, запуская руку в казну сколько влезет. Но троевластие наложило свой отпечаток, и почти любые статьи расходов оказались под тщательным контролем конкурирующих противников. Да, иногда ему удавалось провернуть то одно, то другое дельце, чаще всего под подставными именами, или используя кого-нибудь из нищих бродяг, но это были не те объемы и масштабы, которых хотелось ему. Да и подчищать потом за собой, устраняя внезапно "разбогатевших" бездомных, тоже выходило в копеечку, тем самым уменьшая его прибыль от сделок до размеров, сопоставимых с доходом государственного служащего. Совсем, совсем не то, что нужно было ему.

Постепенно у Олциуса начал созревать план, и немалым подспорьем в этом служила его "тайная" деятельность по поручению советницы, которая заключалась в сборе компрометирующих материалов на Сарвани, одного из советников. Как самое доверенное лицо советницы, он довольно легко смог убедить Аделию, что лучшим местом для хранения этих материалов, чем его дом, найти сложно - в самом городском совете подобные документы могли вызвать немалый переполох, особенно если бы их нашли в её кабинете, а вот его дом... И тут карты начали складываться во что-то осмысленное. У него на руках оказался компромат на одного из советников. Более того, выполняя различные поручения советницы Тулон, он с лёгкостью собрал документы, обличающие и её. Пара копий с подозрительных договоров, несколько расписок и писем. Конечно, сама она не догадывалась о его "двойной" работе, благо что факт сбора он никак не освещал раньше времени. Конечно, можно было пойти на примитивный шантаж, но Ормеро отлично и не понаслышке знал, что руки у советницы в отношении городской казны связаны, а её собственное богатство, увы, было не больше, чем он мог получить с самого банального грабежа.

Итак, компромат на двоих советников был на руках. Но что с ним делать, кроме как шантажировать? Дальнейшая мысль развивалась довольно просто. Где тот куш, который он хочет сорвать? В городской казне. Значит, надо было получить туда доступ, но для этого надо было разобраться с городской стражей. Мало того, что хранилище находилось под постоянным наблюдением отряда отборных бойцов, так еще и по малейшему подозрению на атаку на казну все стражники были бы стянуты на главную площадь. И даже несмотря на не самую большую численность стражи, по сравнению с тем же Имперским городом, для того чтобы прорваться с боем, надо было собирать небольшую армию головорезов. Накладно по расходам, незаметно не сделаешь, да и где найти столько свободных рук? Вот если бы только городская стража отвлеклась на что-нибудь другое... Например, на восстание недовольных жителей. И тут собранный им компромат оказывался как нельзя кстати.

Отсутствие единой сильной руки, которая держала под контролем всю власть, сильно сказывалась и на настроении горожан. Убедительные доказательства того, что все три советника нечисты на руку, а так же несколько капель подстрекательства в нужном месте и в нужное время довольно легко могли разжечь огонь народного негодования. А дальше будет достаточно небольшой группы алчных наёмников, чтобы воспользовавшись суматохой, пробиться в казну и вынести оттуда все, что влезет на телеги. Тем временем стражникам пришлось бы заниматься горожанами, которые вполне обоснованно возмутились бы непорядочностью совета и устроили беспорядки.

Но для начала стоило подстраховаться. Наученный горьким опытом в Имперском городе, для начала Олциус решил исчезнуть. Подстроил пожар в собственном доме, в качестве тела подложил одного из бездомных, которого периодически использовал для своих теневых сделок. И вроде бы все прошло как по маслу, вот только эта сучка Аделия все никак не могла успокоиться, и даже наняла наёмников, чтобы те расследовали дело о пожаре. Пришлось резко ускоряться со своими планами, благо несколько наёмных авантюристов у него уже были на службе, и даже был оборудован лагерь в заброшенной шахте, в которой он сейчас и находился. Дом для дислокации его людей в черте города был приобретен еще даже до того, как у него окончательно созрел план. Оставалось только добыть компромат на третьего, последнего советника, Адебейла Артла. Чтобы тот не сыграл карту "хорошего служаки" на фоне скандала двух его коллег. С этим не возникло проблем, и вот наступил день расплаты за все его время службы на этой отвратительной работе...

И все провалилось. Кто-то накрыл нанятых им наёмников аккурат перед тем, как должно было начаться самое интересное. Соглядатай, оставленный им в городе, недавно вернулся и сообщил ему подробности... Ну вернее то, что он успел увидеть, перед тем как сбежать. Ормеро взглянул на остывающее тело на полу. Что ж, иногда гонцов всё же убивают за плохие вести. По крайней мере ему стало хоть чуточку легче. Треск забаррикадированных дверей на входе в шахту становился всё громче, а это означало, что пора сматывать удочки. Людей в шахте у него больше не осталось, все были в городе, так что обороняться некем - да и не имело смысла. Оставалось лишь замести следы и скрыться. Он не спеша поджег от свечи на столе фитиль бутылки с горючей жидкостью, и отойдя на несколько шагов назад, с силой бросил её об пол. Языки пламени разбежались по камню и уже начали лизать сапоги мертвого вестника. Удовлетворённо хмыкнув, Олциус отодвинул бутафорский валун, скрывавший узкий проход в стене, и уже не так неторопливо направился по нему наверх. Это был его запасной план, на случай если все пойдет не так - путь для отступления, старый горнопроходческий туннель, ведущий к небольшой скальной гряде с другой стороны от входа в шахту. Через пару сотен шагов он отодвинул колючие заросли кустов и вышел на поляну. Вздохнув полной грудью, Ормеро взглянул на темнеющее небо. Похоже, придется искать новое место жительства...

Шорох кустов за ним заставил его насторожиться, но было уже слишком поздно. И последнее, что он увидел, было несущееся к его лицу древко алебарды, за которым промелькнули усмехающиеся лица аргонианина и орка.

- Фидель, помнишь, мы туда хотели еще в самом начале попасть? - не стал упоминать, что оттуда же потом и бежали, - может ну нахрен эту анальную кишку, в которой не развернешься и хрен знает что нас ожидает? По крайней мере без крайней нужды. Тварь отошла, мембраны вроде уже нет, а если Бен не ошибается и твоя идея верна - насчёт холода и сдерживания, имею ввиду, то может и активность монстра снизится? Тогда попытка прорыва к терминалу охраны выглядит более... Логичной и правильной, что ли.

"А ещё там может сидеть эта Хершел" - пронеслась мысль вихрем в голове, заставив кровь набатом стучать в висках. Но это озвучивать не стал. Если к нему память возвращается, то и к братану-стрелку тоже, кто знает, чего он там надумает. А тот похоже новую религию надумал.
- Хочешь сказать, это нечто вроде второго пришествия? - хмыкнул Рубик, - и вот это вот - наш новый бог и спаситель, вернувшийся из пустоты? Тогда запишите меня в атеисты, не хочу иметь с этой дрянью ничего общего.

А вообще, от этих мыслей "это нам только кажется" недалеко и до полного отрицания реальности, или наоборот, акцентирования реальности только на своих субъективных ощущения. Солипсизм вроде называется, мутная тема какая-то. Был один проезжий философ однажды в каком-то кабаке, тоже загонял эту муть. Мол, вы все порождения моего сознания, и если я вас перестану видеть, вы перестанете существовать. Правда, когда он в нос получил и в отключку грохнулся, никто не перестал существовать, так что можно сказать, что его теория провалилась с треском, жаль только он был об этом не в курсе.

"Интересно, Сука тут еще где-то?.. Или поглотила её эта тварь, как Бжика?" - мимоходом пронеслось в голове рубаки, пока он забирался мимо отогнутой створки внутрь новой комнаты, попутно осматривая углы, тонувшие в кромешной темноте. Вспышки воспоминаний, галлюцинации и наваждения значительно осложняли восприятие мира, перемешивая воображаемые и реальные картины, заставляя мозг лихорадить в попытке отличить одно от другого. Единственным спасением было движение. Действовать, шевелиться, трепыхаться, сражаться, рубить и уворачиваться. Это все делалось почти на автоматизме, и все же достаточно отвлекало от бессмысленных на текущий момент рассуждений.

Вроде тишина. Это хорошо - лаз в прошлой комнате не устроил их только тем, что в нем потенциально шевелилась какая-то тварь. Подошел поближе к стене, которая была зеркальной копией той, в другой комнате, где лаборант показывал наличие лаза, затаил дыхание, пытаясь услышать хоть что-то. Но нет - только заикания и болтовня из коридора. Рубака поиграл желваками, пытаясь успокоиться. Яйцеголовому лучше бы сосредоточиться на пути к спасению, да тщательнее по сторонам поглядывать и прислушиваться, а то аукнутся ему эти разговоры. Насчет стрелка он был чуть спокойнее - тот явно знал свое дело, и разговоры не должны были сильно повлиять на его внимательность. И все же...

- Эй, братва, сюда! - махнул рубачом, пустив световые отблески от фонаря Фиделя по голым стенам комнаты, - Бен, вроде тихо за стеной. Давай, открывай свой лаз.
Рубик задумчиво осмотрел комнату. Надо бы прикрыть тылы. Казалось, что в комнате враг может появиться только с двух сторон - либо через дверь, либо через лаз, который должен будет открыть ученый. Выходило, что ему лучше остаться рядом, если кто-то и выскочит оттуда, ему быстрее будет махнуть лезвием. А Фидель как раз отлично будет смотреться у дверь - и коридор будет палить, и если что, очередь по лазу выпустит. Рейдер аж сам поразился, как складно все сложилось. Ему, как перворяду, обычно не до тактики было, идешь и рубишь. А тут вон какую мыслю завернул. Впрочем, когда два твоих напарника оказались дохрена философами, выбора в общем-то и нет.
- Фидель, присмотришь за коридором? Я тут потрусь пока, на случай если из лаза полезет кто. Братан, не тяни, открывай, - это уже лаборанту сказал, - теперь кроме тебя некому. Ежели я займусь створкой, рубить неудобно будет. Ты открывай, и сразу в сторону отпрыгивай на всякий, если кто притаился там.

Теперь уж не отвертится, уж скользкий. Реально больше некому.

Вот это они конечно здесь насоздавали, умники хреновы. Очередные попытки создать философский камень, или прочую подобную дрянь, за которую, как обычно, расплачиваются люди своими жизнями. Разумеется, кроме тех, кто причастен непосредственно к верхушке.
Не то чтобы он был таким уж ценителем людских жизней. И за меньшее продаются и покупаются, взять хотя бы его - чем не разменная пешка? Кидают в первом ряду, крутись вертись как хочешь, повезет - живешь. И все ради денег, а тут быть может был благородный и высокий замысел...
Чуть не сплюнул. Будь человечество таким альтруистичным, давно бы уже был рай в космосе. Деньги, власть, авторитет, вот что за этим стоит. Извечные двигатели прогресса и деградации.

Скользкий черт попался... Ну что ж. Правда тут Рубику вспомнилось вдруг:
- Братан, к замкам то круто что комбинация подходит, но вот эту дверку, - подопнул носком лежащую на полу автодверь, которую недавно ему пришлось выдавить, - пришлось силком выносить. И ту тоже? Или как-то можно её всё вскрыть без шума?

Но на положительный ответ рубака уже не сильно надеялся, уже тем временем присматриваясь к соседней створке. С этой дело прошло гладко, а её сестра-близняшка не выглядела сильно крепче. Если понадобится, все двери на этаже выломает, чего уж тут. Воспользовавшись моментом, что лаборант ждёт "сигнала", Рубик решил наконец двигать копытами, да и ребят подтолкнуть к тому же. Аккуратно вышел в коридор, взглянул вправо, влево, и перед тем, как снова вложить всю свою массу в резкий, мощный толчок по автодвери, глянул через плечо, махнув Фиделю, готовься мол.

Уладит, слово даёт. Так и захотелось в ухо ему двинуть, мозги прочистить. Хотя, в общем, что с него взять. Лаборантам здешним видать башку промывают будь здоров, да и не такие это люди, чтобы сомневаться в начальстве или хребет иметь. Им знай в пробирках ковыряйся, да в микроскоп глаза пучь, все остальное их не касается. Учёные люди, что с них взять. Реальный мир грязный и беспощадный, пережёвывает таких и выплёвывает даже не заметив. Только в тепличных условиях лабораторий и научных комплексов и могут существовать, под чутким и строгим надзором со стороны ушлых "Хершелей" и "Баранских".

То, что слово Бенджамина имело хоть какой-то вес, Рубик сильно сомневался. Даже если он не рядовой ученый, а начальник какой-нибудь здешней лаборатории - когда речь заходит о политике, заметании следов, деньгах в конце концов, подобные линейные управляющие пускаются в расход наравне с обычным персоналом. А уж про пускание в расход рубаке рассказывать не нужно было, и сам кому хочешь мог много чего рассказать. Вот только стоит ли говорить об этому Бену?.. Только расстроится бедолага, а все равно не поверит. Да и правильно, чего какому-то рейдерскому хрену верить, которого видишь первый раз. Пусть будет неприятный сюрприз, полезный жизненный опыт, если конечно он его переживет.

А "помощь" эта... Группа зачистки которая. Какая нахрен помощь? Да они сразу всех и положат не отходя от кассы. Здесь никакие правила и законы давно уже не действуют, с момента как началась вся эта вакханалия. А может и раньше не действовала. Вряд ли Бенджамин представлял какую-то ценность для владельцев комплекса, иначе его бы не бросили тут подыхать. Да и "полезность", на которую рассчитывал Фидель, показалось Рубику эфемерной. Чтобы сейчас не наплёл лаборант, пусть даже выдал бы им какие-то секреты, у них не было никакой возможности устроить себе какой-нибудь гарантийный схрон, хотя бы и в виде компромата где-нибудь в удаленном инфобанке. Они отрезаны от мира, отрезаны от своих, если свои еще копытами двигают, а может и их корыто, на котором они должны были стыковаться, давно уже дрейфует неподалеку... Или быть может как раз далеко. А значит, проще всего будет под пытками вытянуть все, что наёмники знают, и потом - прогулка в открытый космос.

Пока что самым вероятным вариантом спасения виделось стащить судно, на котором прибыли местные архаровцы. Вот только как это сделать? Без проводника они будут плутать долго, а Бен скорее пойдет навстречу солдатам с распростёртыми объятиями, прежде чем свинцовые подарки объяснят ему суровую правду жизни. Надо бы перетереть с корешом, да желательно чтобы яйцеголовый уши не подогрел, вот только как это сделать? Как раз к месту подоспела идея стрелка.

- Дело говоришь, Фидель. Бен, по-братски - откроешь нам соседнюю дверку? Ты не рискуй только, открыл и сразу в сторону, чтобы под огонь не попасть. А мы уж зачистим внутри если надо будет, - добродушно предложил Рубик, кивая в сторону противоположной двери в лабораторию.

Количество заумных слов на одну сказанную фразу начало превышать все допустимые пределы. Пределы Рубика, по крайней мере. Дрожь Бена, из-за чего он проглатывал некоторые слова, делала задачу понимания сказанного еще более невозможной, а потому рейдер постарался уловить хотя бы общие моменты. Глюки проделки этой твари - ну до этого они и так уже дошли, чай не первый раз ловили приход. То, что монстр объединен в сеть, вот это уже гораздо интереснее. Но тут Фидель разразился таким потоком мыслей, что он лишь поцокал языком. Вроде и все вопросы нужные задал, типа куда бить то надо. Вот кто настоящий Умник в их импровизированном отряде был оказывается. По правде говоря, рубака грешным делом подумывал, что стрелок то только на гашетку давить горазд, а под бронированной скорлупкой шлема мозг наймита - денег дай, да цель укажи, и все дела. А тут оказывается почти учёный, вон на одной волне с рыжим шпарит. Но так можно и час проболтать, а чутье подсказывало Рубику, что у них столько времени может не быть.

- Эй, мужики. Проход, где перепонка была, теперь открыт. Сейчас или никогда, надо драпать. Пока из лифта кто-нибудь не полез.
"Или перепонка не вернулась на место" - подумалось ему, но озвучивать это уже не стал. И так понятно, что тварь может вылезти из-за любого угла, да ещё и видения с собой притащить. Чувствовалось, что им пока несказанно везло. Одна эта пресловутая рука-скорпион, и всё. С одним фонарём на всех, заметить такую мелюзгу, которая могла притаиться хоть на потолке, хоть на полу, было почти невозможно. Если она хоть отдаленно была похожа на тварей, которых он видел в каком-то старом кино, где они еще из грудной клетки мужика вылазили.

Надо бы найти хоть кого-то из Ракет. Желательно в "неморфированном" виде, если конечно такое слово здесь можно употреблять, в чём рейдер не был уверен ни на йоту. Если объединиться с корешами, то может и выйдет что путное. С одним клинком да одной строчилкой далеко не уедешь, если он правильно уловил общий концепт из слова рыжего. Рубик с тревогой взглянул на агрегат в руках Фиделя. Сколько там патронов то осталось после всех столкновений?..

При словах о патогенности рейдер слегка напрягся. Но только слегка. Жидкости "фактически безопасны", а валяющиеся на полу клочья не похожи были на гонодные... Гонадные? Что за слово мудрёное. Рубик не считал себя очень уж заумным, но вроде стоял на ступеньку интеллекта повыше по сравнению с тупоголовыми отбитыми рейдерами, большая часть которых превращалась в пушечное мясо при первой же высадке. Однако даже не доводилось слышать слово такое. То, что лежало на полу, напоминало обычный ливер, и все же лишний раз не стоило таскать на себе это. Сделав шаг в сторону, поднял правую ногу и аккуратно, в сторону, тряхнул разок-другой, пытаясь хоть немного очистить сапог. Затем второй. Товарищей главное не забрызгать.

Пока отряхивался, поймал взгляд Фиделя. Что-то напрягся стрелок, волнуется. Выдавил ухмылку для кореша. Пусть выдохнет, вроде пока не жжётся ничего, да и отращиваться выросты и когти не хочется. Услышав предложение насчёт "зеркала", Рубик уже привычно взмахнул клинком снизу вверх, останавливая его перед лицом лаборанта, чтобы тот взглянул на себя. Если тот захочет конечно, без принуждения. Судя по всему, память Бену отшибло не так масштабно, как им раньше, может просто в шоковом состоянии от мороза и всего прочего происходящего дерьма.

Фидель конечно наболтал всякого. Вроде как и по делу, а вроде и двигаться хочется. Взрывы такие нихреновые были, если они в космосе висят, кто знает, сколько осталось до нарушения герметичности? А космический вакуум дело такое, убивает быстрее и надежнее всяких гранат и монстров. Сколько раз доводилось видеть разграбленные дрейфующие скорлупы, некогда служившие пристанищем роду человеческому. Поэтому пока стрелок расписывал злоключения, надеясь получить научно обоснованный ответ, сделал несколько плавных шагов в сторону чёрного проёма, через который они попали сюда, обходя остатки твари. Выглядывать в коридор не хотелось, а потому просто прижался к стене с одной стороны, и не спеша высунул кончик лезвия, чтобы взглянуть в сторону перепонки. Хотя что он увидит без фонаря?

- Братан, дай света чутка. Глянем, на месте перепонка та, или нет. Тогда уже будем решать, рисковать с этим лазом или нет.

Мотнул головой, сбрасывая с себя очередное наваждение. Похоже, только благодаря рыжему лаборанту удалось выкарабкаться. Настороженно глядя на ковыляющую тварь, кивнул яйцеголовому: "Спа...".
Толчок от взрыва прервал слова благодарности, швырнув его как мешок с песком то ли на пол, то ли в стену. Очередной удар по ребрам выбил воздух из легких, заставив пару секунд полулежать с открытым ртом и выпученными глазами, словно рыба выброшенная на берег. И тут же закашлялся, пожалев о том, что получил этот воздух - ледяной поток бритвой прошелся по нёбу и горлу, пробравшись в трахею. Побрехав раз десять, Рубик наконец сумел погасить кашель.

Тем временем монстр решил свалить куда подальше, оставив после себя только тошнотворные испражнения. Крякнув, попытался подняться на ноги (какой раз уже за последний час? пятый? десятый? рейдер потерял счет падениям и подъемам), а затем взглянул на сапоги, покрытые остатками потрохов. Главное чтобы не кислотные были, а то разъест еще. Сапоги то не жалко, но на таком морозе босиком он сдохнет еще быстрее, чем хотелось бы. Если сапоги целы будут, то можно и клинок об штанину вытереть. А если потроха и теплые еще, то можно предложить новому знакомому обтереться ими, чтобы согреться слегка.

Насчёт "валить" рубака был полностью согласен с лаборантом. Но Фидель правильные вопросы поднял - куда бежать? Шахта лифта с гранатометчиками, захваченный тварью проход? Вариантов пока было не ахти как много. Главное, чтобы этот местный ученый их кинуть не решил. Пока что Рубик выдал рыжему некоторый кредит доверия. Заслужил, так сказать - бросился на монстра с голыми руками, спас его, а может и Фиделя заодно, от быстрой смерти. Да и знать он должен был побольше обо всем этом.

- И давай побыстрее, - попросил лаборанта, - а то чувствую, скоро от этого места ни следа не останется. Либо тварь сожрет, либо взорвут все к чертовой матери.

Когда М'Ай напомнила про свободную комнату в трактире, Вираниусу оставалось только хлопнуть себя по лбу, извиниться и еще раз поблагодарить Фаргота за проявленную любезность. Увлеченный ужином и необычными блюдами, парень совсем забыл, что в трактире было две комнаты, и одна из них свободная. Похоже, что проблема с ночлегом решилась сама собой. Дипломатические способности Диего обеспечили им спокойную и беззаботную ночь в стенах гостеприимного трактира Аррилла, и можно было наконец отправляться на заслуженный отдых после долгого дня путешествия.

Видимо после впечатлений от скаттла, Варесу приснился странный сон, в котором целый рой жуков обосновался в огромной, размером с городскую площадь, головке сыра. Самые разнообразные жуки, пожарники, навозники, светлячки и пчелы, залазили и вылазили из отверстий сыра, отчего вся сырная голова жужжала, как разъяренный рой ос. Насекомые кружили вокруг, отражая падающие светящиеся грибы от своего дома мощными взмахами полупрозрачных, как у стрекозы, крыльев. А кто-то все продолжал и продолжал целыми горстями кидать грибные шляпки сверху, и жрецу даже показалось, что он слышит ехидный смешок Шеогората. Откуда-то он знал, что это именно Безумный Лорд, хотя разумеется никогда не встречался с ним в жизни и надеялся, что никогда и не встретится. Фантасмагория была прервана тихим звоном, и Вираниус попытался вырваться из теплых и уютных объятий сновидений, но тут же утонул в патоке другого сна, проигнорировав внешние раздражители.

Энигма... Когда это было? Сколько они уже здесь? Подавил возникшее желание проверить потайной карман. Не время. Сейчас он сам не сказать что жив, более мертв, даже. Мороз, монстры, группа зачистки с гранатометами - карты не в его пользу. А если умрет, то наконец поговорит с Энигмой. Так что все не так страшно.

Одернул себя. Никаких упадочнических настроений. Бороться до конца, рубить до победного. Жизнь или смерть, тут уж как судьба распорядится, но сам он смерть никогда не выберет. Путь должен быть пройден до конца.

Едва в проеме появилась тварь, Рубик все понял. Примерно такого он и ожидал, может не сознательно, а где-то в глубине души, но рейдер даже не удивился. Гротескно-невероятный и ужасающий облик твари стал чуть более привычным, по сравнению с первым серпогривым. На того еще и глюки наложились фоном, а сейчас рубака начинал втягиваться. Это по началу кровь и кишки пугают и ввергают в шок, но чем больше их видишь, тем более обыденными они становятся. Так и с этими монстрами, второй раз уже не так выбивает из колеи. Просто оживший отброс, который должен быть уничтожен.

Но даже с этими мыслями, знакомый голос из глубины тошнотворной пучины заставил холодок пробежать по мокрой от пота спине, казалось бы в ледяной комнате, где все должно замерзать. "Эта тварь просто играется с нами" - пронеслось в голове рейдера, а зубы сжались почти до треска эмали. Он хотел рубить и рубить, пока от всей этой прокаженной плоти не останется ничего, кроме фарша. А потом сдобрить щедрой подливкой из керосина и пустить горелку Бжика в ход. Подобные существа не должны существовать.

Но бросаться вперед Рубик не спешил. Чуть прикрыл глаза, приготовившись к всполоху огня от строчилки Фиделя, поднимаясь с корточек, готовый рвануть вправо или влево. А может и вообще остаться на месте, и попытаться отбить удар, если монстр попытается на лаборанта напасть. Мужик им еще понадобится, в расход пока рано бросать. Хотя учитывая габариты "хвоста", вряд ли его старый добрый рубач как-то сможет хотя бы отвести удар.

По спине пробежал холодок, и Рубик почувствовал, как предательская горечь разливается под ложечкой. Рукоятка клинка, казалось, уже срослась с рукой - так крепко он вдавил пальцами кожаную оплетку. Быстро обернулся в сторону напарника, процедив сквозь зубы:
- Ты слышал?
Уловил предательские нотки страха в своем голосе и мысленно хлестнул себя по щекам. Просто какое-то монструозное дерьмо. Надо держать себя в руках. Сталь справляется с монстрами, а значит и рубач, и пули помогут им, надо лишь не терять головы и не поддаваться сраным иллюзиям.

Сбежать все равно пока некуда. "Огонь". Мысль, мать его, хорошая, вот только в коридор сейчас походу не выйдешь. С одной стороны перегородка, и возможно её продукт пищеварения, который обзавелся когтями и клыками, с другой стороны проем шахты, плюющийся огнём и смертью. Пусть уж лучше они между собой встретятся, а они тут в тупичке переждут.
- Не спались, - тихонько предупредил напарника, подходя к скрученному мужика на полу. Присев на корточки рядом, протер от изморози лицевую пластинку, попутно разглядывая костюм. Ткань плотная, изоляция, наверно поэтому и протянул так долго. Тепло собственного тела грело. Но, похоже, на экстремально низкие температуры не был рассчитан комбинезон. Да и сам рейдер жив, только потому что на адреналине двигается. Такими темпами похолодания скоро все втроем у стеночки присядут, если раньше монстр не сожрет.

Постучал ногтем по забралу ученого (кто еще в таких прикидах ходит?), пытаясь пробудить того от почти вечного сна, затем за плечо потряс.
- Мужик, алло. Выдави еще пару слов.
А сам то и дело в сторону проема посматривает. Где там чавкание это?

От мяса крысы Вираниус решил отказаться. Вряд ли оно сильно отличалось по вкусу от любого другого мяса, но предрассудки касательно этих грязных животных у него имелись еще со времен наблюдения за пищевыми отравлениями в голодные времена, когда люди ели все, что под руку подворачивалось. Будучи целителем, ему приходилось иметь довольно плотный контакт с заболевшими, и зрелище было не из приятных.

А вот необычная местная кухня привлекла его внимание, и тут даже страх перед отравлением не смог ему помешать заказать светящийся гриб и блюдо под странным названием "скаттл". Как ему объяснил трактирщик, это блюдо делалось из плоти жуков, что только подстегнуло его интерес. Для запивки жрец решил взять бренди из комуники. В итоге сильный специфический запах гриба не пришелся ему по душе, и он оставил блюда почти нетронутым, а вот скаттл оказался весьма вкусным, чем-то напомнив ему сыр.

Когда голод слегка притупился, Варес наконец немного отвлёкся от еды, ответив Диего с набитым ртом:
- Надфо дофговариваться, - он хлебнул глоток бренди, прочищая глотку, - хотя сдаётся мне, он может возразить. Но не беда, можно и в спальнике на полу переночевать.
Когда до его ушей донеслось странное слово, парень решил прислушаться - вдруг в трактире подают ещё что-то вкусное, о чём трактирщик забыл упомянуть?..

"Есть еще силушка" - усмехнулся рубака, вваливаясь внутрь лаборатории. И хотя толчок болезненным эхом прошёлся по порядком избитому телу, всё же осознание собственной "профпригодности" внушало хоть толику надежды. Увидев первого за долгое время незнакомого человека, Рубик не спешил доверять ему. Или своим глазам. Могла быть очередная иллюзия или обманка. Хотя надо признать, прошлый раз монстр не заморачивался такими условностями, как как наличие защитных костюмов или уместность присутствия ребёнка на этой научно-военной базе, или чем там была эта проклятая консервная банка. Поэтому для разнообразия мог бы быть и настоящий мужик, тем более что гранатомета поблизости не виднелось, а значит явно будет более мирным, чем ублюдки из шахты лифта.

Когда тьма расступилась перед кинжальным светом пушки напарника, рейдер быстро окинул глазами комнату, обыскивая её в поисках врагов. Сначала безопасность, потом яйцеголовый. Не исключено, что этот тип и создал хреновину, что теперь людей заживо заглатывает, нехрен его жалеть. Но меркантильная эгоистическая мыслишка о том, что здешний работник может помочь им свалить, так и свербила где-то в основании затылка.
- Забудь о горелке, - ответил корешу Рубик, - чую, сунемся к шахте, снова заряд получим в лицо. Сейчас попробуем привести его в чувство.

Медленно двинулся по широкой дуге, смещаясь влево от прямой траектории к незнакомцу, дабы не перекрыть в случае чего возможность стрельбы для Фиделя. Судя по слою льда, просто замерз бедолага. Горелкой здесь уже вряд ли поможешь. Но говорить об этом вслух не стал - им хотя бы на минутку привести его в чувство и допросить, а там пусть сам решает, лежать и мерзнуть или за ними увязаться. Тащить на себе возможного виновника всех бед Рубик не собирался.
- Эй, мужик! Соберись давай! - помня, что в коридоре возможно уже вылазят из лифта гранатометчики, чуть приглушил голос, - движение жизнь! Шевелись, если замерзнуть до смерти не хочешь. Сейчас мы поможем тебе - только и ты помоги нам.

Вспыхнувшее в воспаленном разуме воспоминание не дало ответов, которые надеялся найти Рубик. Что же всё-таки случилось с Энигмой? И когда?.. Казалось, он уже вечность ползает по ледяному металлу на этой грёбанной базе, а всплывающие галлюцинации и образы окончательно сбили его внутренние часы. Где начало, где конец? Или эти метания по одному и тому же коридору - его личный ад? В котором он одним за другим теряет товарищей и видит образы тех, кто погиб ранее? Или быть может, он уже давно мертв, и здешнее чудовище неспешно переваривает его, засовывая в голову реалистичные образы?

- Нет уж, сука, - прокашлялся рубака, пробуя свои силы и пытаясь аккуратно подняться на ноги, опираясь левой рукой на стену, а правой на своеобразную опору в виде мачете, упертого в пол рядом с каблуком сапога, чтобы лезвие не поехало никуда. Пока силы есть, он будет трепыхаться. Фидель, похоже, пришёл к тому же, что и он - тем ублюдкам, что в шахте засели, ничего не стоит забавы ради еще пару раз пройтись огоньком по этажу, не особо разбираясь, остался здесь кто живой или нет. А значит шум уже не сильно повлияет на их шансы выживания.

Мельтешащий свет фонаря недвусмысленно выразил намерения товарища, выхватив окантовку усиленного пластика двери. На мгновение в башке опять вспыхнуло воспоминание, на этот раз точно недавнее. Каких-то минут десять-двадцать, или быть может час назад - хрен поймешь, когда из отключки в отключку бросает, они втроём обсуждали, что за чертовщина может быть за этой дверью. А теперь один уже потерян, они между молотом и наковальней, и в общем-то никакого другого выхода не осталось. Ирония судьбы, мать её. Рубик чуть присел, проверяя, насколько крепко стоит на ногах. Главное не упасть. А потом можно и с ноги в синхрон с товарищем по проеграде к их единственному пути к спасению бахнуть.

"Вот и нет пацана" - пронеслось в замутненной голове Рубика, когда голова напарника разорвалась белым порошком. На полу, внизу, где всё заволокло белёсой пеленой пыли, он ощутил себя на мгновение словно среди облаков. Может быть, и он тоже погиб? И уже отправился в мир иной, в рай. Рубака вытянул руку, наблюдая, как хлопья мгновенно распадаются при прикосновении, будто иллюзорные. Мгновение, другое, он просто лежал на полу, наблюдая за "снегопадом" и раздумывая о самом что ни на есть вечном. Спокойствие и умиротворённость окутали его пуховым одеялом, лишая всякой мотивации к движению. Наконец мир, наконец закончились земные метания, полные боли, крови и страданий.

Но что такому, как Рубик, делать в раю? Эта мысль неотступно преследовала его. Скорее уж в аду его место, как ни надеялся он на лучший исход. Ещё эта боль в груди, резкий химический запах, до боли раздражающий слизистую носа, горячая кровь на лице... Нет, рано он расслабился. Надо еще покоптить небо, разобраться с чёртовой базой, гибелью Энигмы, как бы ни было тяжело вспоминать об этом, вытащить Фиделя из передряги в конце концов. Нельзя бросать товарища на полпути.
- Фидель! - хриплым шёпотом выхаркнул слова рейдер, - ты живой?

Стрелок был где-то впереди, значит надо двигаться туда. Порошок оседал, и рубака надеялся, что скоро сможет рассмотреть товарища. По мере своих возможностей пополз по белой каше дальше от лифта. Особого ума не надо, чтобы по отсутствию алых отблесков понять, что снаряд смогли нейтрализовать. А где один, там и второй. Служба зачистки или еще кто, но вряд ли будут экономить на выстрелах. Вон, вслепую жахнули будь здоров. А раз огонь потушен, то и об их присутствии теперь в курсе.

Рубака расплылся в улыбке. Наконец мороз ушёл, другое дело. Оказалось, что нос и уши он давно уже не чувствовал, а теперь наконец вот они, родимые, на месте. Да и рукам и ногам сразу тепло стало, другое дело. Всё-таки в морозилке тусить дело гиблое. Левому уху стало особенно жарко, и проведя пальцами по нему, рейдер почувствовал приятную согревающую липкость. Мазанул по лицу и запрокинул голову. Вон, Фидель, живой, шевелится.

Что там хотел от него Фидель, Рубик, как ни пытался услышать сквозь ватную пелену звона в ушах, так и не понял. Сработал инстинкт - поняв, что он ещё жив, просто пополз подальше от лифта. Хотя "ползанием" это можно было назвать с большой натяжкой. Скорее - попытка перевернуться на живот с одновременным толчком ногами. Чтобы потом по-пластунски, разгребая ошмётки дымящегося на морозе металла, сдвинуться хотя бы на полшага. Рубака уже не питал иллюзий - где один снаряд, там и другой. Эти ублюдки могут долбить до посинения, пока не будут уверены, что здесь не осталось никого. В такой ситуации оставаться рядом с дырой было равносильно самоубийству.

Казалось, что счёт идёт на секунды, и с такой гудящей башкой невозможно думать, но между тем в голове так и роились мысли, на мгновение вспыхивая в темноте головы и тут же пропадая. Группа зачистки?.. Куда дальше то сваливать?.. Какого хрена так грудь болит?.. И что это за яркий свет такой?..

Задание Роксикера было предельно простым и ясным - доставить груз в Фандалин, в "Провизию Бартена", и ничего не предвещало проблем. Сам торговец вместе со своим охранником отправился вперед, а новоиспеченному отряду предстояло нагнать их уже в точке назначения.
Солнце было слегка скрыто за облаками, но приятный весенний денек только начинал набирать свою силу. Путники продвигались с повозкой по Триборской тропе примерно полдня, когда увидели после поворота двух мёртвых лошадей, лежащих на расстоянии пятидесяти футов впереди, перегораживая путь. Из каждой туши торчало по несколько стрел с чёрным оперением. Лес в этом месте близко подбирался к тропе, обступая её с обеих сторон крутыми склонами и густыми зарослями.

Что может помешать безумному дворфу, кровожадной эльфийке и жестокому орку добиться своей цели? Учитывая, что дворф обладает магией, способной сжигать города, эльфийка способна уложить на лопатки пару троллей голыми руками, а то и вовсе не притрагиваясь к ним, а орку подчиняются невидимые демоны убийцы, вряд ли существовал герой, способный дать им отпор. Поэтому указания своего повелителя - или того, кто себя таковым называл, вскоре были исполнены. Все печати собраны, ритуал проведён, и наконец тёмный владыка предстал перед ними, освобождённый от тысячелетнего заточения. Преисполненный благодарности - если подобные существа вообще способны испытывать подобные чувства, он наградил своих верных слуг великой силой, граничащей с божественной.
Теперь им предстояло встать всадниками апокалипсиса, несущими яростную волю демона огнём и мечом по королевствам и городам. Мир, лежащий под ногами бывших узников, оказался лишь площадкой для игры богов и демонов, а им выпал шанс превратиться из безмолвных декораций в фигуры на доске, и принять участие в битве, превышающей понимание простых смертных. И пусть они стали всего лишь пешками в этой партии, но даже пешка могут стать королём, если сумеет дойти до конца...

- В общем, мне нужно чтобы вы избавились от этого гоблинского отродья, - невысокий седой староста при разговоре активно жестикулировал, рассказывая суть своей просьбы пятерым наёмникам, - они уже всех достали своими набегами на деревню! Постоянно то кур украдут, то свиней... В общем жизни не дают! Истребите всех, от мала до велика - и каждый получит по двести монет!
Стоунхелм был совсем небольшой деревушкой, но отчаявшиеся жители расклеили листовки о награде за уничтожение гоблинского племени далеко за пределами своих полей, в надежде найти достаточно храбрых наёмников, которых не испугает численность зеленокожих супостатов.

Мысль с ловушкой показалась Рубику весьма здравой. Полноценно воспользоваться инструментом они вряд ли сумели бы, по крайней мере так же эффективно, как это Бжик делал. А вот использование в качестве своеобразной мины могло сыграть им на руку. Поэтому уже на подходе к створам скинул с себя баллон, и аккуратно примостил в углу так, чтобы Фиделю сподручно было палить в него. А сам занял позицию в другом углу, и только затаил дыхание, пытаясь услышать хоть что-то, выдающее принадлежность поднимающихся к монструозным изобретениям здешнего разума - ежели таковой был, конечно, как внизу раздался щелчок.
На мгновение рубаке показалось, будто фотоаппарат щелкнул. Старый такой, как в фильмах допотопных можно увидеть. Но было что-то другое в этом звуке. Он был знакомым, будто где-то рейдер слышал его в реальной жизни, а не из динамиков. Осознание пришло одновременно с хлопком, но это уже не имело значения., разве что еще крепче рукоять клинка сжал. Волна жара и грохота ударила под дых, выбивая воздух из лёгких. Пол исчез из под ног, и Рубик ощутил себя окурком, летящим в резком порыве жаркого летнего ветра, отщелкнутый заскорузлыми пальцами заядлого курильщика, также недалеко и неграциозно. Вскоре он встретился с землей, на этот раз спиной. Отбитый бок снова дал о себе знать, добавив остроты в полноту картины болевых ощущений.

- Братан, гости, - коротко шёпотом произнес Рубик, поворачиваясь к Фиделю, - что делать будем?
Двери в лаборатории закрыты, за спиной опасная перепонка, единственный выход с коридора - шахта, в которой уже мужики какие-то бодро прут. Если друзья, оно и славно, вместе легче разобраться будет. А вот если враги, рубака поближе к створкам подошёл бы. В этой длинной кишке их единственным шансом против огнестрела было не позволить им вылезти из шахты, или добраться до створ. А то дула свои просунут сюда и просто изрешетят всё. Да и привык он в ближнем бою с врагами расправляться, так что дистанцию по любому надо было сокращать.
- Будем узнавать кто такие, или сюрпризом встретим?
Пока напарник думает, двинулся дальше к шахте. По возможности бесшумно, чтобы не лязгать ни баллоном о стену, ни каблуками по ледяному полу. И сам прислушивается в перерывах между выдохами - сколько там, гостей этих? Может скажут ещё что-то, понятнее будет что за мужики. Пока двигается, присматривается к створе дверей, раздумывая, как бы подготовиться. Лечь, чтобы только рукой сверху вниз клинком встретить, и под рикошет меньше шансов подставиться было? Или к стене прижаться, чтобы мобильности своей не терять, да и ногами можно пинать будет?

- Убедил, убедил, - не стал спорить Рубик. Вариантов похоже и вправду было немного. Хотя лезть в шахту, и оказаться распростёртым на стене, пока группа зачистки ведёт огонь на поражение... Рейдер поёжился. Не любил он такие вещи, ловушкой попахивало. Но что делать?..

Рубик отправился обратно к перегородке, постепенно замедляя шаг по приближении к ней. Он помнил, насколько молниеносны могут быть движения твари, и сомневался, что успеет среагировать, но других вариантов не было. Фидель был прав - горелку оставлять не стоило, слишком уж ценный инструмент, даже если и не особо умеешь управляться с ним. Оказавшись в шаге от пыхтящего устройства, рубака присел, покрепче стискивая мачете в руке и следя за пульсированием перегородку. Выдохнув, он быстро вытянул руку, чтобы схватить горелку и тут же отступить назад. Как её выключить можно было разобраться и на безопасной дистанции от врага.

Когда показалось лицо Бжика, Рубик инстинктивно отвёл клинок в сторону. Даже прежде чем успел подумать или понять что-то. Просто увидел лицо товарища, и заточенный металл изменил траекторию, двинувшись в сторону переборки. Мгновением позже пришло осознание, что движения того, кто когда-то был Бжиком, никак нельзя назвать человеческими. Рубака проиграл, и его попытка спасти товарища лишь пустая трата времени и ненужный риск.

Лезвие с глухим лязгом врезалось в металлическую конструкцию, волна вибрации, вызывая покалывание и онемение, пробежалась по ладони в предплечье и выше, в плечо. Рейдер сделал шаг назад, выдёргивая клинок из западни и внимательно наблюдая за движениями натянутой перепонки, повторяющей фигуру Бжика. Никаких чувств не осталось, лишь опустошение. Это самая настоящая бойня, и любой из них может оказаться на месте павшего товарища. Поднять чарку за погибших можно будет потом, если они выберутся, а сейчас эмоции будут лишь мешать.

Рубик вздрогнул. Пессимистичное "если" как нельзя лучше говорило о его текущем состоянии. Надо собраться, если он действительно собирается выйти из этой передряги живым. Фидель похоже очнулся, а значит ещё не всё потеряно. Ещё пара шагов назад, к стрелку, наблюдая за движениями со стороны перепонки. Рубака понял, что его так и гложет желание взглянуть на состояние клинка после удара о непривычно твёрдую для него поверхность - по сравнению с человеческим телом, конечно, но здравый смысл, подсказывающий что угроза может материализоваться с неожиданной стороны в любой момент, останавливал его от этого. Ну разве что одним глазком, когда свет от фонаря пушки упадёт в его сторону...

- Три, пять, шесть, один, - бездумно повторил Рубик, а потом еще несколько раз, пытаясь выстроить в голове хоть какие-то ассоциации, чтобы код остался в голове, - три... пять-шесть и один. Ладно, вроде запомнил.
Услышав про группу зачистки, невольно понизил голос почти до шёпота, чтобы не спалить себя:
- К чему код то? И куда валить будем? Если в лифте группа зачистки, а впереди эта херня, которая за секунду Бжика сожрала, остаются только эти двери. Ты как раз до отключки вроде туда хотел выбраться?

- Ебать... - невольно вырвалось у Рубика, когда наконец пришло осознание, что Бжика здесь нет. Вот только что был здесь, сидел со своей горелкой, пытался поджарить эту перепонку, и его нет. Будто накатила волна, не то горечи, не то гнева. Скрутило челюсть аж. Нет, сука, он так этого дела не оставит. Бжик не мог погибнуть вот так вот, за секунду, ничего не подозревая. Без каких либо причин на то. Какого хуя вообще?..
Сзади донёсся голос Фиделя. Очухался значит. Это хорошо.
- Фидель, поднимай жопу, хватит спать! Бжика схватили, надо выручать братана!
Сделал шаг чуть в сторону, чтобы на линии огня напарника не стоять, снова замахнулся мачетой, готовый ко всему. Надо прорубить проход и вытащить товарища. Плевать на опасность, плевать на то, что рубака даже не успел среагировать на движение монстра, и быть может в следующее мгновение его постигнет та же судьба. Даже лучше будет - сразу к Бжику попадет, а там уж вдвоем справятся, не зря же они через всю эту хуйню вместе проходили.
Заскрипела кожанка, когда клинок вниз засвистел, прямо на ненавистную перепонку. Плевать на последствия. Рубик не мог не попробовать, пусть даже ценой попытки была его жизнь. Бжик должен быть жив. Обязан быть живым, или он его порубает, суку такую.

Наступившая ясность мышления окатила рубаку как ушат холодной воды. Наконец-то он мог рассуждать здраво... Ну по крайней мере в той степени здравости, какой он рассуждал и до прибытия на эту проклятую базу.
Увидев проблемы Бжика с перепонкой, Рубик с сомнением взглянул на лежащего наёмника у его ног. Не хотелось оставлять его без присмотра, но одной горелкой Бжик явно не мог справиться. Вздохнув, он оглядел коридор, и убедившись, что непосредственной угрозы в пределах видимости нет, сделал несколько быстрых, уверенных шагов в сторону преграды.
- Бжик, давай одновременно, - рубака замахнулся, готовясь опустить мачете прямо на центр препятствия, на один из налившихся узлов. Если повезет, он сможет сделать это одновременно со вспышкой пламени от горелки, и достать всё-таки увертливую тварь. Оставалось только надеяться, что она реагирует на тепло, а на холодный клинок не успеет дёрнуться.

Первые несколько часов после прибытия в Вивек Вираниус стоял почти что разинув рот, разглядывая висящий в воздухе огромный кусок камня. Нечто вроде метеорита, решил для себя парень, хотя местные, насколько он понял, называли это "луной Баар Дау". Впрочем, что метеорит, что луна были для него исключительно абстрактными научными терминами, для себя же он представлял их как светящиеся объекты в небе, только луны висели практически неподвижно, а метеориты стремительно пролетали по небосводу, оставляя позади себя яркие, но непродолжительные росчерки.
Поэтому Варес упорно не понимал, откуда здесь взялась луна, и почему она висит прямо над городом, угрожая рухнуть на головы бедных горожан. Впрочем, данмеры, казалось, ничуть не волновались по поводу громадного булыжника в небе и занимались своими делами. Как понял жрец, Вивек, местное божество, один из Альмисиви, своей силой сдерживал луну от падения, а местная религия по всей видимости не позволяла сомневаться в беспредельности силы бога, пусть даже живущего среди людей.
Затем парень просто бродил по многоэтажным огромным каменным домам, стоящим прямо на воде, поражаясь тому, как эльфам вообще могла прийти в голову такая идея - благо совсем рядом была плодородная, судя по гигантской причудливой растительности, земля. Так он и попал на проповедь местного служителя, которая сподвигла его пройти паломничество, чтобы получше узнать быт и культуру данмеров и Вварденфелла в целом. Тем более что опасные места по заверениям оратора можно было исключить, а значит предстояло приятное и интересное приключение.
На площади перед Великим Собором Вираниусу довольно быстро удалось найти компанию для совместного паломничества, и не медля, они сразу отправились в Дворец Вивека к Алтарю Благородства. Правда, начало этого пути Семи Добродетелей было ознаменовано серьезными финансовыми тратами, судя по горке монет, оставленных его новым знакомым имперцем.
- Наверно, сейчас надо, чего тянуть то? - согласно покивал головой парень, и решил уточнить, - а сколько надо положить? Или сколько не жалко?
Ему было крайне интересно, что там Диего записал у себя на листочке, но лезть в чужие записи он считал невежливым, а потому промолчал, оставив свои вопросы до лучших времён.

- Бжик, слышь... Походу нам всё-таки за дверь надо, куда Фидель хотел валить, - пробормотал рубака, стараясь встать покрепче на ногах и указывая напарнику мачетой на перепонку, закрывшую дальнейший путь, - что-то мне подсказывает, что эта хрень вполне может передвигаться, и скоро она нас обратно к лифту отожмёт.
В том, что его клинок мог прорубить кожистую преграду, Рубик почти не сомневался. Вот только кто знал, что там за ней, или в ней? В этих венах-жилках вполне могла быть какая-то кислота или ещё чего похлеще в виде галлюциногенного газа. Без лишней необходимости лишний раз трогать чужеродное не хотелось.

Отсутствие глюков, по крайней мере явных, сильно подняло дух рейдера, и даже слабость в теле не особо напрягала. Главное, что мозги вернулись в норму, и теперь хоть можно осознавать, что происходит вокруг.
- Братан, ты помнишь, что там наш Фидель насчёт двери базарил? Как открыть то её? Других вариантов у нас как видишь нет, давай покумекай на эту тему, я пока за фиговиной этой послежу. Фиделя затащим в безопасное место, там пробудим. Если говоришь у нас одинаковая херня была, должен очнуться.
О другом варианте развития событий Рубик предпочел даже не думать. Очнётся Фидель, они отсюда выберутся и закатят пьянку. Всё так и будет. Чутка осталось.

Вроде чисто... Никаких больше глюков. Только Бжик мельтешит туда сюда. Только вот надолго ли это затишье? Пошевелил во рту наждачкой языка, попытался сглотнуть, но почувствовал лишь как горло дерёт сухой воздух. Эх, сейчас бы кружку пивка или сидра. Да даже вода сгодилась бы. Но вокруг только ледяной металл, монстры и безумие. Казалось, только пару мгновений назад он вот точно так проснулся на полу. Теперь он помнил чуть больше, понимал чуть лучше. По крайней мере, хотелось так думать. Рукоять клинка по родному лежала в руке, скула ныла после удара товарища, но вроде в остальном он был цел.
- Бжик, что тут произошло вообще? - решил уточнить рубака, приподнимая голову. Затем попытался сесть, заодно вглядываясь в глубину коридора. Как там дискотека, закончилась уже?..

Слишком поздно Рубик вспомнил про волосы Энигмы. Слишком поздно. Да и изменило бы это хоть что-нибудь? Энигма и так мертва. Иллюзия в иллюзии, правды не разобрать. Инстинктивный конвульсивный рывок, чтобы стряхнуть с себя руки, но всё тщетно. Крик боли, страха, отчаяния клёкотом застревает в глотке, выходит вместе с обломками мяса и кожи беззвучными потоками воздуха прямо из грудины, раздираемой серпами. Голосовые связки тщетно трепещут, не получая потока воздуха. Даже предупредить товарищей рубака уже не успевает. Болевой шок слишком силён, и остекленевшие глаза рейдера с благодарностью встречают металл и темноту.

- Спокойно, Бжик, - хлопнул ладонью по спине братана, - идём мы, идём.
Сука, конечно, напрягала. Но теперь, когда Рубик точно знал, что видит её он один, ему стало чуть спокойнее от осознания того, что это лишь видения, и ничего более. Просто грёбанные глюки. Придётся вдвойне осторожнее оценивать обстановку и действовать, но такова уж обстоятельства, придётся подстраиваться. Рубака постарался откинуть и гложущее чувство вины за смерть Энигмы, и не обращать внимания на мельтешащую рядом Тряпку, сосредоточив все свои мысли и всё свой внимание на одном - выбраться отсюда. Он надеялся, что как только оставит базу позади, всё это уйдёт, он сможет спокойно сесть и разобраться со всем. Хотел бы помочь и Суке, и всем остальным товарищам, но Рубик не мог быть уверен ни в чём. Кто знает, может они за тысячи километров отсюда? Пожалуй, только в Бжике и Фиделе была уверенность. Эти мужики были здесь с самого начала - по крайней мере того начала, что он помнит на этой базе. Всё остальное пришло потом, вместе с эфемерными мальчуганами и стрёмным монстром. Разложив всё это для себя по полочкам, наконец словил то самое спокойствие, которое всегда было при нём. Понятие к понятию, всё чётко. Не всё понятно - это да, но всё чётко, а большего и не надо.
- Ты главное дверь не пропусти, - говорит Бжику, - а то сейчас понесёмся, всё позади оставим.
А сам по сторонам зыркает. Ежели Сука или Энигма какая - идут нахрен, вместе с дискотекой и прочими вечеринками. Что-нибудь опасное, человекоподобное или нет, которое не разговаривать или плясать собирается, а явно нападать - вот на что обращать внимание надо. Всё остальное белый шум. Потом разберётся.

Детей Рубик любил и обижать бы не стал, но на мгновение проступивший образ твари окатил с ног до головы осознанием как ушат ледяной воды. Какие дети на чёртовой военной базе в космосе? Или научной лаборатории, хрен её разберёшь. Ясно было одно - детей здесь быть не должно. Что же это могло быть? Наваждение? Визуальная галлюцинация?
Шаг.
А как же дети персонала? Мамочка не захотела расставаться на полгода со своим сыночком и захватила его с собой, колбочки показать да скальпелем дать поиграться. Или сынок зажравшегося командира, гордо расхаживающий по палубе и представляющий себя адмиралом целого, мать его, космического флота?
Галлюциногенный газ, или отрава твари? Точно, тварь! К ним же монстр бежал, разве не так? Они ещё пытались ворота открыть. Стоп, какие ворота. Створки лифта, точно! Пальцы налились тяжестью, словно воспоминание о том, как он пытался разжать будто бы многотонные створы. Значит, не открыли?
Шаг.
А вдруг это вообще элитный детский сад? Орхидея - прекрасное название для дошкольной группы очаровательных одарённых мальчишек и девчонок. И один парнишка потерялся, к тебе за помощью прибежал, а ты тут рубачом размахиваешь. Постыдился бы, взрослый мужик, а ведёшь себя как алкаш подзаборный.
Глюки? Глюкоза? Сахарок? Почему эти слова всплывают в голове? Непонятно. Вон там впереди где-то монстр маячил, смешной такой, с хвостом и клювом. Химера. Прямо как из комиксов каких-нибудь, суперзлодей. Рубик прищурил глаза, но зачем? Света всё равно почти нет. Широко открыл наоборот.
Скрипит кожанка, в спине натягиваются стальные тросы, рука с крепко зажатой в ладони рукоятью взлетает в небеса.
А когда охранником нанимали, говорили не пьёт совсем. Детей всё же защищать надо. У нас тут заведение высшего класса, охранные системы, пропускной режим, бронированные двери. Детский лагерь "Космический одуван" - безопасность ваших отпрысков превыше всего. Вот наш девиз. Помните об этом, господин Рубикко, и уберите этот ваш перочинный ножик подальше.
Изо рта вылетели слова какой-то старой забытой песенки:
- Рубач свой поднимает
И рубит им сплеча,
Работая на базе
"Рейдер Ильича"!
Знать бы, что такое "Ильич" ещё. Для рифмы придумали наверно.

Клинок свистит, молнией разрезая полумрак.

- Что, пацаны, на дискотеку пойдём? - спросил Рубик и сам поразился тупости прозвучавшего вопроса. Какая нахер дискотека на базе полной дерьмовых монстров? Обернулся на слова Бжика, хотел было сделать шаг к Фиделю, чтобы поднять, но тот сам уже справился. Немного погодя пришло осознание, что они попали под обстрел, и Фиделя быть может сбила шальная пуля. Но чтобы так навзничь? Да и вроде упал чуть раньше...
- Мужик, ты посмотри, тебя не ранили? Ты сейчас в запаре мог не заметить, а потом поздно уже будет, - обратился к стрелку, под стать понизив голос, чуть ли не шёпотом говорит, прислушиваясь к тому, что в шахте творится, - а дверей там же дохера было, может и с номером твоим что-то найдётся. Дальше дверей по коридору я бы не стал идти...
Не стал подробно рассказывать, почему дальше идти бы не стал. Рубака старательно смотрел в сторону напарников и лифта, боясь обернуться. И сам себе удивился - реально, ссыкотно стало. Хотя не монстр какой-то, а уж он был тем ещё засранцем, а просто Сука на танцполе. Но вся сюрреалистичность этой картины делала её почему-то по настоящему страшной.

- Идите первыми, я за вами, буду прикрывать, - Рубик надеялся, что напарники посмотрят в том направлении, и если не увидят ничего необычного - значит дискотека просто его глюк. Правда это поднимало новые вопросы - чему теперь он мог верить? Если собственные глаза и уши его подводили, и замыкающий из него был уже не самый лучший. Вот это между строк точно оставлять не стоило:
- Но меня что-то глючит местами, так что Бжик, посматривай тоже на всякий. Короче, двигаем до ближайшей двери, смотрим номер, а дальше по ситуации. Погнали, в темпе, но без звука и по сторонам шарим.
Бжик что-то там про вентиляцию болтал. Рубака окинул глазами стены и потолок, пока источник света был рядом, чтобы запомнить потенциальные опасные места, где какие-нибудь "руки" могли упасть им на башку.

Охотница умела держать взгляд, это Джаг помнил ещё с их первой встречи. Поэтому когда он поймал тяжёлый взор Отры, то не отвёл глаза, смотря прямо в зрачки женщины, стараясь даже не моргать. Как с дикими зверьми - нельзя прерывать зрительный контакт, иначе они набросятся на тебя и сожрут. Впрочем, сам Душитель об охоте имел весьма отдалённое представление, а уж об охоте на крупных хищников - и подавно. Несмотря на свою показную уверенность, всё же большую часть своей жизни он провёл в городской среде, которая даже в своих самых диких проявлениях была всё же более цивилизованной, что бескрайние пустоши, населённые монстрами. Поэтому про повадки фауны Джаг только слышал от старых орков, которые зачастую были не прочь похвастать былыми подвигами, даже если их не хотели слушать. К тифлингу периодически закрадывались сомнения в правдивости таких рассказов, но какие-то элементы повторялись от истории к истории, и их он постарался запомнить, чтобы быть хоть немного готовым к опасностям за пределами городских стен.

Противостояние взглядов начинало затягиваться, и Душитель вопросительно поднял бровь, как бы подразумевая конец их безмолвного разговора. Если и развести скрещённые взгляды - то только одновременно, чтобы никто не чувствовал себя проигравшим.

Джаг хотел было сначала осмотреться вокруг пещеры, чтобы понять, откуда может прийти опасность, и куда в случае чего отступать, если до того дойдёт, но усиливающийся дождь резко переменил его планы. Зайдя в пещеру, орк увидел, что основные работы по обустройства лагеря уже расхватаны - разделкой оленя занялся Гром, Отра защищала костёр от изредка залетающих в пещеру ледяных порывов, а Сет использовал магию для защиты. По крайней мере, Душитель надеялся, что для защиты. В заклинаниях волшебников он не особо разбирался, а это конкретное и вовсе было ему незнакомо. Но спросить волшебника об этом орк не успел - тот начал ритуал, а отвлекать любых магов во время сотворения заклинания могло быть чревато для всех в пещере.

Плюхнувшись на пол рядом с костром, Джаг понюхал свою рубаху и немного скривился. Запах настоящего немытого орка, убивает наповал полуросликов, как говаривал кто-то из знакомых. "Повезло, что в отряде нет этих коротышек" - хмыкнул про себя Душитель, и откинулся на стену пещеры, вглядываясь в пляшущее пламя. После того события с кошмаром, каждый раз, когда орк смотрел на языки пламени, он вспоминал то адское пекло, в котором ему довелось побывать, пусть и во сне. Воспоминания пробуждали смесь страха, восторга, ужаса и воодушевления, почти всякий раз повергая Джага в смятение, которое он тщательно скрывал. Привычно отбросив эти мысли, орк отвёл взгляд от костра, переведя его на охотницу. То, что сначала Джаг принял за презрение, видимо было лишь проявлением характера охотницы - в последующем путешествии тифлинг не увидел следов какого либо пренебрежения из-за его проклятой крови, а потому решил пока просто понаблюдать за ней. Отра оказалась немногословной, и это ему нравилось. Меньше слов, больше дела - весьма достойный девиз по жизни, который в былые времена, судя по рассказам старых орков, был в крови у всего народа. С приходом империи это изменилось, и теперь искусно владея лишь словами, зачастую можно было добиться даже большего, чем топором или магией.

Доверчивые деревенские жители не стали препятствием для Ишы. Договорившись о том, что она просто обойдёт деревню кругом и зайдёт в хижину вечером, староста с лёгким сердцем распрощался с орчихой, а та, под покровом темноты, наконец добралась до своей цели. Воля монаха оказалась недостаточно сильна, чтобы сопротивляться умениям Ишы в искусстве пыток, по крайней мере дольше пары десятков минут - и вскоре ведьма получила всю информацию о интересующем её камне, эльфийском городе, его местоположении и всем прочем, что её интересовало.

Дальнейшие приключения Ишы покрыты завесой тайны и забытия, но всё же можно проследить её путь по историческим хроникам. Крошечная деревушка у подножия гор, судя по обрывочным записям, перестала существовать. Редкие торговцы, проходившие мимо, рассказывали, что на месте деревни остались пустые дома, и ни следа тел жителей, как будто все решили разом куда-то переехать, побросав все свои пожитки. Похожая судьба постигла ещё несколько деревень, лежащих между горами и эльфийским городом Эфетнеас, но тайна исчезновения местных жителей так и не была раскрыта.

В том же году произошло нашествие одержимых демонами людей на Эфетнеас, вызвавшее немалый переполох среди эльфийских правителей, отчасти так же из-за того, что местная эльфийская владычица погибла во время этих нашествий. Ходили слухи, что она была убита могучим волшебником, так как обычные одержимые ни за что в жизни не смогли бы с ней справиться. Но эльфы не стремились афишировать детали расследования, а потому подробности этого дела сгинули в секретных эльфийских архивах.

Следующий год был ознаменован "тёмным" извержением Тработаса, одной из самых больших гор Восточной гряды. Вместо лавы и дыма с пеплом из верхушки горы ночь, день и ночь вырывались сизые потоки тёмной энергии, отравляя землю на километры вокруг. Впрочем, благодаря удалённости гряды от поселений, лишь нескольким путешественникам удалось лицезреть это ужасающее и вместе с тем очаровывающее событие.

Вскоре после этого началась эпоха так называемого "Орочьего гнева". Хроники говорят, что несколько городов пали от рук могучей орочьей ведьмы. В летописях сохранились разные варианты её имени - в основном её обозначали как "Тёмная владычица", также встречались варианты "Ша", "Шива" и "Иша". Правда осталась погребена под пылью времён. Её сородичи пришли позже, с севера, чтобы служить ей - самостоятельно или по её зову, остаётся загадкой. Так или иначе, весь север материка был охвачен войной, а волны орочьих воинов и тёмных созданий порабощали королевства одно за другим. Свыше десяти лет орки бесчинствовали на исконных землях других народов, пока эльфы, люди и дварфы не основали Трёхсторонний союз, дав организованный отпор. Но даже тогда, битвы следовали одна за другой с переменным успехом, то откидывая орков назад, то вновь позволяя им пройти вперёд на чужие земли. Схватки продолжалось до года Чёрного солнца, когда Тёмная владычица исчезла. Причины её исчезновения разнятся от источника к источнику - кто-то утверждает, что её забрали демоны, кто-то, что она была отравлена соратниками в борьбе за власть, кто-то - что сражена великим эльфийским чародеем.

После того, как не стало лидера новой орочьей империи, дела Трёхстороннего совета пошли на лад. Битвы выигрывались одна за другой, орки были вынуждены отступать всё дальше на север, орочьи вожди сменялись чуть ли не каждую неделю. Через три года остались лишь выжженные земли и разрушенные города, и захватчики были отброшены. Трёхсторонний союз распался, когда интересы его сторон в делёжке земель стали пересекаться, и вчерашние союзники резко стали неприятелями. Назревала новая война, впрочем, эта история уже не касалась мудрой ведьмы Ишы, которая однажды заблудилась в метели и нашла заброшенную пещеру...

"А потом обернётесь?" - когда эта фраза мешала оборачиваться, а не наоборот, способствовала укусу любопытства в жопу? Вот и Рубик при словах Бжика тут же обернулся, и чуть было не выпустил створку лифта из рук. Такого говна он ещё не видел. Даже при учёте отбитой памяти, рубака был абсолютно уверен, что это существо - самое мерзкое, что ему доводилось видеть в своей жизни, а ведь большую её часть он провёл с рейдерами, которых чистоплотными, добрыми и вежливыми ребятами даже с очень большой натяжкой назвать трудно.
Выпученные глаза, едва видимые в темноте, зачаровывали своим отвращением. Мгновение, длящееся вечность, Рубик пытался увидеть во взгляде монстра хоть какие-то следы человечности, но тщетно. Но даже убедившись, что перед ним не более, чем кровожадный зверь, рубака ещё секунду-другую пялился на изуродованную тушу. Его охватило то самое чувство, когда зрелище настолько тошнотворное и отвратительное, что блевота поднимается по пищеводу, выплёвывая в глотку кисловатый вкус желчи, но в то же время очаровывает своим сюрреализмом, заставляя пялиться не отводя взгляда.

Рубик вздрогнул, поймав на себе взгляд существа. Или быть может ему привиделось? Мутант рванул к ним на всех парах, прошло едва ли больше секунды с тех пор, как дверь была разорвана словно лист бумаги. Будто сквозь туман донеслось до ушей "Ща прожгу", заставив его вернуться в реальность:
- Поздно прожигать, прыгай, Бжик! - взревел рубака, подключая вторую руку и из последних сил делая ещё один рывок на себя, пытаясь приоткрыть створки ещё хотя бы на сантиметр другой.
О том, что будет делать он сам, пока не думал. Повезёт, проскочит в закрывающиеся створы. Повезёт ещё больше - на пару с рубачом порубает на фарш ящерицу с клювом.

Рубик не видел, что там творилось сзади с дверью, но судя по звукам - ничего хорошего. Как там говорится, между тесаком и точилом?.. Тьфу ты, молотом и наковальней, точно. Там стреляют, сзади херня непонятная - куда ни сунься, всё жопа. Такими темпами, может в лабораториях было бы и не так плохо. Хотя один хрен, если даже та дверь не сдержала, то и в лабораторию хрень эта заберётся.

- Бжик, дипломат херов, помогай давай! - прокряхтел рубака, пытаясь углубить пальцы в образовавшуюся щель между створками дверей лифтовой шахты. Раз попробовал рвануть, два - соскальзывают подушечки пальцев, горят уже огнём. Надо поглубже, хотя бы до первой фаланги, чтобы силушку вложить можно было.Чувствует, как несмотря на мороз, капля пота по лбу скатилась, в брови застряла, потом на нос капнула.

Ногу чуть подвинул, колено согнул, зафиксировал позицию корпуса, сразу чуть легче стало. Но расслабляться рано - ещё тянуть и тянуть, чтобы пролезть можно было.
- Может наши, а? Где-то здесь же тоже должны быть, ты подожди с «подарочками».
Согнул руки и приблизил лицо к щели, надеясь про себя, что никакая шальная пуля сейчас не с рикошетит по воле судьбы именно в сантиметровую щель.
- Эй, мужики в шахте! Все свои, нам херни не надо! Давайте без пальбы!
Потом быстро убрал морду от греха подальше. На мгновение бросил взгляд назад.
- Ох бля... Давай мужики, на раз-два! Валить надо!

Джаг кивнул в ответ поклонившемуся орку, который назвался Громкаром. Пока что он единственный из появившихся проявил уважение. Впрочем, Душитель не ждал особых почестей - внимание, возможно насторожённость или даже откровенную неприязнь - да, а вот уважение нужно было ещё заслужить. Проклятая кровь, к сожалению, не давала такого преимущества. Но от Громкара, похоже, можно было ожидать содействия. Да и выглядел он, не в пример некоторым из собравшихся, похожим на настоящего орка.

Все эти вычурные одежды, чрезмерная забота о собственной внешности, изящные манеры и речь вызывали в Джаге чувство отвращения. Не столько из-за ненависти к чувству прекрасного, сколько из-за близости с эльфийским образом, а следовательно, и укоренившейся Империей, построенной на крови и костях исконных орков. Душитель отдавал себе отчёт, что за прошедшие годы орки тоже изменились, и такова новая реальность. Но его пугала мысль о том, что подражание современной моде захватчиков может убить дух орков ещё быстрее, чем клинок и магия.

Размышляя и наблюдая за прибывающими, орк отвлёкся от своих мыслей, когда к нему обратилась охотница, с вопросом-утверждением о том, что не знает, куда его отвести. Но прежде чем он успел ответить, заметил на её лице раздражение. Немедленно связав его с проклятием своей крови, Душитель ощутил, как внутри разгорается пламя ярости. По венам словно потекла раскалённая магма. Не отрывая взгляда от орчихи, он медленно поднялся на ноги, буравя её злобным взглядом. Его рост был лишь чуть выше, но был достаточным, чтобы взглянуть на неё свысока. Отра. Он запомнит это имя.

Не обращая внимание на болтовню Сэта, Джаг фактически прервал его, громко сказав хриплым голосом,
- Меня зовут Джаг Душитель, и мы здесь собрались не ради пикника. Мы пока ничего не знаем о том, что приготовили нам шаманы, и быть может мы вообще не увидим друг друга после сегодняшней ночи. Кто и что умеет - увидим в бою, если до того дойдёт дело, а сейчас нечего рассиживаться вблизи от имперской границы и жарить закуски, привлекая внимание патрулей и дозорных.
Обведя всех тяжелых взглядом, он сплюнул в костёр, и продолжил:
- Мне плевать, нравлюсь ли я вам. Я здесь для того, чтобы надрать имперские жопы, и лично я собираюсь выдвигаться. Отвечая на твой вопрос, волшебник - всё, что я знаю, что нас должно быть семеро, и идти нам на юг. А значит дольше задерживаться смысла нет.
С этими словами орк прошёл мимо собравшихся и направился по лестнице вниз, к выходу из руин.

Увидев собственное лицо, Рубик как то даже успокоился. Как будто щёлкнуло, и всё встало на свои места. Провалы в памяти никуда не делись, всё так же - зияющие пустоты там, где должны быть яркие образы и чувства, но как то всё стало резко правильнее что ли.

Слегка вздрогнув от внезапного стука в дверь, у которой они буквально несколько секунд назад разминку устраивали, хотел было выругаться, да напарники опередили. Мысленно поддержав их, начал внимательно вслушиваться в быструю, немного сбивчивую речь Бжика.
- Да, турели не есть хорошо, - покивал рубака, ощущая неприятный холодок вдоль хребта при мысли о том, в какой ад превратится коридор, если все турели разом откроют огонь. Без лишних слов он снял рубач с крюка, и попытался вставить его в межжаберную щель. Да поглубже так, чтобы не просто кончик, а до самой широкой части углубить.

Рубач конечно не лом, и будь обстановка другая может и послал бы кореша с таким предложение, но ситуация не располагала к сантиментам. Мысленно вознеся молитву всем ангелам и демонам о крепости клинка, Рубик сначала с лёгким усилием, а затем нажимая всё сильнее и сильнее, вкладывая всё больше веса, навалился на рукоятку, внимательно следя затем , не начнёт ли клинок гнуться. Нужен хотя бы сантиметр, а там и пальцы товарищей подключить можно, чтобы нагрузку снять с рубача.

- Вы это, смотрите, есть подвижки? - пропыхтел он, наседая на рукоятку, - а то не видно ж нихрена!

О том, что они будут делать после того, как двери откроют, пока не думал. Рубик предпочитал спокойный, взвешенный расклад - по одной проблеме за раз. Если пытаться сразу всё делать, ничего не получится.

Рубик скрипнул зубами. Походу Полтос тоже был умник, вон шесть пунктов наговорил. В ответ у него на ум приходили разве что шесть смачных ударов мачетой. Можно даже рукояткой, чтобы не тупить клинок о шлем. Он развернулся и сделал несколько шагов назад, возвращаясь на исходную, попутно снимая рубач с крюка. Резкий взмах руки - и лезвие замирает примерно на уровне лица здоровяка, слегка покачиваясь. Как раз чтобы тот смог в широкой части клинка своё отражение увидеть:
- Любуйся, красавица.
Свободной рукой извернулся, пытаясь из кармана с той же стороны достать пластинку, которую ранее нашёл. Зацепив кончиками пальцев, выудил наконец и протянул Умнику:
- Умник, глянь что у меня тут было, пока свет есть.
А тем временем покрутил башкой и попытался понять ощущения - была ли разница хотя бы с нескольких шагов в интенсивности боли?

"Сразу надо было в другую сторону" - скептически подумал Рубик, когда Умник предложил исследовать другую сторону, но не стал этого озвучивать. Мужику вон и так хреново, зачем ещё хуже делать. И тут Полтос предложил взламывать панель:
- Мужик, ну нахер это. У тебя вон башка при воспоминании болела, у меня вот сейчас тоже трещит, да и Умнику тоже не в кайф. Может радиация какая или газ, надо драпать отсюда побыстрее.

Радиация это стрёмно. В голове Рубика всплыли картины с обожжёнными людьми, стонущими от боли, умирающими заживо. Вот час назад он был здоровый парень, а сейчас уже развалина столетняя. И не увидеть, не унюхать, вот уж настоящий бесшумный убийца. Тень ещё какая-то, хрен её знает. Ничего из этого мачетой не порубать, а значит ему здесь делать нечего. Непроизвольно сжал руку на рукояти своего рубача, ощутив неприятный липкость вспотевших ладоней. Боится что ли?
- Давай это, вернёмся туда, откуда начали, и я тебе зеркальце предоставлю. У меня ещё херня какая-то в кармане есть, тоже хорошо бы при свете глянуть. Но точно не тут - не хочу задерживаться ни на минуту дольше, вдруг оно травит нас? Явно ж не было так херово у лабораторий. Двигаем.
У Рубика проскочила мысль, что неизвестная штуковина в кармане могла быть связана с панелью, но туда им всё равно не надо - а значит можно и попозже разглядеть. Хлопнув Полтоса по плечу, бодро зашагал обратно, ожидая что товарищи по несчастью последуют за ним.

Пластинка подождёт лучших времён, когда будет хоть какой-то источник света. Рубик? Ракеты?
- Это чё, теперь Рубиком зваться, а не Штырём?
Посмаковал новое "старое" имя на языке. Рубик. Вроде игрушка такая была, кубик-рубика. Но наверно всё же кликуху дали потому что рубить любил. Любит. Похлопал ладонью по рукояти рубача - да, рубить он точно любит. Даже жаль что пока некого.
- Там где я проходил, сначала десятый номер был, потом одиннадцатый, значит ты предлагаешь идти вон в ту сторону. Но не могу понять, если откуда мы бежали был пиздец, зачем туда возвращаться? Если мы, - рубака обвёл рукой их небольшую компанию, - драпанули, значит совсем звиздец был. Я то себя знаю... Наверно... Но вряд ли побежал бы, если бы мог справиться с говнюками. Да и мужик вот с пушкой стоит, явно не из слабаков. А тоже побежал. Я считаю надо валить дальше от эпицентра, так жопы целее будут. Отогреемся, поймём где вообще находимся, а там и видно будет. Может, светом обзаведёмся, всё сподручнее, чем горелкой освещать.
А между тем закралась мыслишка - а не за ними ли гнался этот Полтос, когда их накрыло? Уж больно он отличался от них по снаряжению, да и Умник его не признал. Пожалуй, надо глаз да глаз за ним. Пока пусть шарится, ищет свою сумку.

Рубака благодарно кивнул, зажимая сигаретку в зубах и вытягивая растопыренные ладони над раскалённым металлом.
-Карманы? Пока не успел, ща...
Одной рукой прошёлся по штанам и куртке, обыскивая карманы и подкладки на предмет наличия каких-либо предметов, а потом быстро вернул её обратно к потокам тёплого воздуха.
- Штык так Штык, всё равно нихера не помню. Но согласен, что вряд ли местные - чё-то глядя на вас не скажешь, что лабораторные крысы. Да и мой рубач на скальпель не походит.
Пыхнул дымком из носа и задумчиво оглянулся в окружающей темноте.
- В общем Умник дело говорит, погнали. Сначала согреемся, может хавчик найдём, а там и видно будет.

Бывает боль, которая приносит радость и удовольствие. Порез на руке от противника, в безысходности размахивающего своим перочинным ножиком. Он боится до ужаса, и ты практически ощущаешь вонь мочи от его штанов, смакуешь боль, представляя, как заставишь его расплатиться сполна за своё высокомерие. Сломанные кости и дырки от пуль, сочащиеся кровью, ужасная боль, которая лишь подстёгивает ярость, и ты не обращаешь внимание ни на что, а только рубишь, рубишь и рубишь врагов. Твоя цель не выжить, а убить как можно больше людей или железяк, прежде чем потеря крови и болевой шок окончательно отрубят тебе мозги. И это тоже кайф - именно в этот момент ярости берсерка, на границе между жизнью и смертью, и есть жизнь, разве не так?..

Эти мысли пришли и ушли, а рубака остался наедине с противной и неизбежной болью в башке, не приносящей ничего. К счастью, это бесконечное мгновение закончилось, и едва он смог пошевелить рукой, сразу сжал пальцы на правом бедре, а затем в недоумении замер. Будто чего-то не хватало, и вместо ткани должен был ощущаться холодный металл, но его не было. Провёл ладонью выше, упёрся в крюк. Определённо какая-то часть него была потеряна. Не обращая внимания на голоса и источник света с цифрами, начал шарить руками вокруг по обжигающей ледяной рубчатке пола, пытаясь найти потерянные вещи. Хотя если быть честным с самим собой, его интересовал лишь заострённый кусок металла. С ним будет спокойнее, тогда и потрындеть можно.

- Нынче только Восемь нас хранят, мутсэра, - с лёгким смешком ответил данмер, а затем взял грамоту из рук Хасцеша, - я бы сказал у вас весьма однозначная цель. Особо здесь больше нечего делать, верно?
Пробежавшись глазами по тексту, он вернул грамоту и не спеша поднялся из-за своего стола.
- Вряд ли вам понравится увиденное, господа. Всё же жертвы пожара - не самое приятное зрелище. Но запах уже выветрился, и на том спасибо, - он с некоторым усилием распахнул дверь, разжёг от свечи на столе небольшую масляную лампу и направился в темноту подземелья, сделав приглашающий жест следовать за ним.
Внутри оказалось просторное прохладное помещение, в котором рядами стояли каменные ящики, которые могли сойти за простые саркофаги. У каждого из них в торце был прикреплен воском небольшой пергамент с указанием имени и фамилии погибшего. Остановившись у одного из ящиков, он подвесил лампу за крюк в стене и отошёл в сторону.
- Вот здесь покоится Ормеро Олциус. Можете осматривать сколько вам нужно, я подожду.
Под тяжелой крышкой находилось сильно обожжённое тело, в котором уже невозможно было признать кого-либо. На первый взгляд оно подходило под описание Аделии - роста покойный был и впрямь небольшого, это было видно невооружённым взглядом. Кости у трупа были крупными, и даже в сгоревшем виде оставшиеся лоскуты мяса показывали, что мертвец при жизни был довольно мускулистым. Из отличительных черт можно было заметить отсутствие мизинца на левой руке, но произошло ли это при жизни, или уже при транспортировке тела, сказать было сложно.

Данмер проигнорировал предположение орка, удостоив его лишь пристальным взглядом. Дождавшись, когда наёмники расступятся, советник двинулся вперёд. Его не смутило небольшое пространство, оставленное ему аргонианином для манёвра - эльф сумел плавно и даже грациозно протиснуться между компанией, и вскоре скрылся за одной из дверей. Троица осталась одна в коридоре, больше никто из служащих совета не спешил показываться на глаза.

Отмороженные яйца. Такое будет его новое имя, если они просидят в этом чертовом лесу еще хотя бы четверть часа. Пальцы ног уже давно потеряли чувствительность, пальцы рук, казалось, навеки примерзли к кожаной обмотке рукояти топорика, нос уже даже прекратил течь - только почему-то начал сильно болеть. Холод проникал сквозь мех в сапогах, под капюшон и плащ, медленно, но верно обволакивал со всех сторон. Такой мороз в общем то был привычен для этих краев, но гораздо приятнее думать о нем из тёплого шатра, а не ощущать его ледяные клыки на собственной заднице. Снег вокруг блестел в свете кривого месяца, то и дело выглядывающего из-за чёрных облаков. В такие моменты Беззубый старался еще больше съежиться, вжаться в темный ствол дерева, чтобы из темного силуэта особняка впереди ни один случайный взгляд не уловил его фигуру среди сухих деревьев.

Внезапно краем глаза он заметил движение. Сигнал к атаке?! Но нет, это сова пролетела прямо над головой. Северянин мотнул головой и привычно скользнул кончиком языка между двух выбитых передних зубов. Казалось, прошла уже вечность с тех пор, как он заслужил своё имя. И все же тот день до сих пор был выжжен в памяти. Горящие дома деревни, отряд хускарлов, личной стражи вождя Чёрных Кабанов, который засел в подлеске вокруг деревни и напал на его отряд из темноты словно стая безумных демонов. Помнил, как железный лоб шлема врезался ему в лицо, как во рту расползся вкус соленой крови. Тогда он выплюнул выбитые зубы прямо в глаза старого мечника, боднувшего его, а затем вонзил кинжал ему в глазницу. Потом началась мясорубка, в которой невесть как отряд Беззубого, посланный для легкого набега на безоружную деревню и состоявший в основном из молодых, безымянных воинов, сумел выжить и даже отбить первую волну хускарлов. Потом им конечно пришлось отступить - а если говорить начистоту, бежать, спасая свои жизни. Но двоих хускарлов он записал на свой счёт, а окровавленный рот с зияющей дырой вместо зубов быстро подсказал вождю подходящее имя. Что ж, имя как имя, не лучше и не хуже других. Беззубый с тех пор перестал улыбаться, а фразы бросал короткие и сквозь полусжатые губы, отчего его речь зачастую казалась невнятной, но некоторые платят Древним и более высокую цену за становление мужчиной.

Северянин огляделся, отыскивая взглядом остальных налетчиков. Вот командир, в своём чёрном плаще с вычурной золотой вышивкой по краю. Как там его, Лондо зовут что ли? Узкие губы сжаты в прямую линию, голубые глаза безмятежны и холодны, чёрные волосы небрежно обрамляют идеальный овал лица. Полная противоположность взлохмаченному рыжему Беззубому, волосы которого давно уже достигли плеч. В руках оружия не видно, но воин не собирался недооценивать его. Такие люди нередко прячут нож в рукаве, а то и не один. Да и его задача отдавать приказы таким, как он, а не идти на передовой.
Северянин поправил ремешки щита на левой руке и взглянул налево. Мужик со странным прозвищем Наджак. В голове постоянно звучало как Наждак, наждачная бумага. Такие сравнения были Беззубому более понятны. Руки мощные, спина широкая - как пить дать, или мечом горазд махать, или кузнецом подрабатывал. Шахтеры обычно, хоть и работают руками, да едят мало, как и крестьяне. А вот хороший кузнец на вес золота. Как раз и в руках молот держит. Хотя главное, чтобы он им не только в кузне орудовать умел, все же по противнику с мечом в руках молотом зарядить не то же самое, что по заготовке на наковальне.
Недалеко от Наджака притаился Молчун. Немолодой уже, взгляд суровый. Беззубый решил, что с ним лучше не шутить, тем более если он и вправду немногословный. Такие молчат, молчат, а потом раз - и уже мечом на тебя замахиваются. Но раз до седины дожил, то свое место в битве найдет, так что насчет него северянин был спокоен.
Еще дальше среди колючих веток сидел Травник. Сразу видно, в лесу опытный. Вроде и не мерзнет даже, а воин уже скоро будет готов отдаться Безымянному, если в Бездне вдруг костры окажутся. Рыжий, такой же как и он сам. На севере такой цвет волос считался признаком огня, ярости, храбрости и силы. А тут сразу двое в одном отряде - хороший знак. Хотя нет - трое. С другой стороны вон загорелый имперец Валет сидит, одет как щегол, будто на модный показ собрался, а не людей убивать. Хотя здоровый меч за спиной говорил о том, что кровь тот все-таки планировал проливать сегодня. Таких женщины любят. Вот возле него две как раз и оказались - совпадение ли?
Гарена сразу понравилась Беззубому. Сразу видно, в бою хороша, а такие, говорят, в постели еще лучше. Огромный двуручный меч, больше даже чем тот, что за спиной имперца, и тяжелый щит. Вот только второго клинка, для щита, не видно. Что ж она, кулаком будет орудовать? Или двуручный меч в одной руке держать? Воин лишь хмыкнул. Видал он таких самонадеянных, что мол двуручником будут как перышком махать. Против хорошего удара с двух рук никто из них выстоять не смог.
Дудочница была наверно даже красивей Гарены, но вот северянину она не нравилась. Что-то отталкивало в ней, заставляло напрячься и быть настороже. Наверно дело было в том, что вела она себя не в соответствии со своей внешностью. Как то грубо для женщины, что ли. И это заставляло инстинкты воина вопить об осторожности.
Еще двое за спиной были. Вольф, парнишка, похожий на дикого горца - которые даже для северян были дикими и странными. Впрочем, этот выглядел вполне нормальным, без татуировок на все лицо и не обвешан костями с головы до ног. Вроде как молчаливый, но Беззубый ни с одним из отряда еще не обмолвился хотя бы словом, так что так он мог сказать о каждом. А рядом - полная противоположность Вольфу, Палач. Аккуратно одет, прилично выглядит, так и хочется спросить, что этот достопочтенный имперец забыл ночью в лесу? Впрочем, имя у него было говорящее, и если не пустое бахвальство, то к такому спиной лучше было не поворачиваться.

Беззубый уткнул подбородок в грудь и дыхнул, ощущая как едва уловимое тепло воздуха с неприятной кислинкой коснулось его носа и тут же растворилось в морозном воздухе. Он снова взглянул на особняк. Три этажа, полуторометровая ограда с металлическими литыми прутьями. Трое охранников в теплых меховых плащах режутся в картишки у главного входа, еще двое - у задней двери, ведущей к колодцу. Еще трое периодически прогуливаются вокруг дома, у каждой группы стражников по два факела, в каждых руках по короткому мечу и деревянному щиту. И еще Древние знают сколько их внутри. Не зря их тут целый десяток сидит, ждет сигнала к атаке. Воин взглянул на свое оружие. Нервная дрожь перед битвой давно угасла, задушенная морозными объятиями северной осени. Ничего, когда побежит в атаку, кровь снова заструится по венам, возвращая тепло конечностям. Не отморозить бы яйца только до этого момента...

- Лондо? Вы как?
- Пойдет, - прохрипел Лондо, разминая начавшие приходить в себя руки после болевого шока. Перед тем, как Вольф запалил кучу с трупами, маг подошел к ним поближе, осматривая рану на груди оживших мертвецов. Он даже поковырялся в ней откуда-то появившимся ножом, который так же быстро исчез обратно в складках его плаща. Когда осмотр был закончен, он кряхтя поднялся на ноги и отошел в сторону, кивая Вольфу, чтобы тот поджигал. Когда пламя взметнулось вверх, Лондо сделал еще пару шагов назад, с видимым отвращением взирая на то, как сгорают волосы, опаляется и пузырится кожа жертв ведьмы. Маг почти не сомневался в том, что эти бедолаги не по своей воле стали проводниками воинам Бездны, но это не меняло той роли, которую они играли.

-Проверить можешь?!
- Могу и проверить, - пожал плечами Лондо, а затем добавил. - Теперь я знаю чего ожидать, так что больше эти черноглазые ублюдки не застанут нас врасплох. А что касается припасов, не думаю, чтобы она занималась такой мелочью. Если и отравила, то обычным ядом.
Он усмехнулся и кивнул в ответ на слова Дудочницы.
- Вот тебе здравый совет. А если проклятие почувствую, я скажу тебе.

- Привет, кроха. Не расскажешь, что тут произошло? Мы идем по следу одной плохой женщины, колдуньи. Это она сделала?
Девочка посмотрела на Стефана, широко распахнув свои голубые глаза, но на вопрос не ответила. У неё был отсутствующий взгляд, словно мыслями она была где-то далеко, где ни ходячие трупы вокруг, ни кровь и тела вокруг не могли достать её разум. Она сидела, сжавшись в комок и закутавшись в плащ Дудочницы, безмолвно наблюдая за движениями Валета.
- Она не в себе.
Скомканные, словно выплюнутые слова прозвучали над головой Валета. Беззубый, прислонившись к дверному косяку, мрачно смотрел на малютку. Покачав головой, он взглянул на имперца:
- Я видел таких детей. Она может и придет в себя, но ждать этого придется долго.
Он сделал паузу, пробежавшись языком по дырке в зубах.
- Надо будет её до города довести.

Тем временем Барбара проверила барную стойку, шкафы и ящики на втором этаже, но все, что ей пока удалось найти - это пара охотничьих ножей, один лук и один заряженный арбалет, лежавший рядом с телом на стойке. Правда, поиск в пристройке неподалеку снабдил её еще и тяжелым колуном, который вполне мог подойти и для сражения. Когда девушка уже выходила из пристройки, то заметила одинокую фигуру, бредущую сквозь снег в сторону постоялого двора...

-------------------------------------------
Север был холодным, неприветливым, и опасным. Эти три главные черты Диего пришлось быстро уяснить, когда череда неприятных происшествий привела его почти на самый край мира. И если бы эти происшествия еще были связаны с его основной работой, это можно было бы понять. Однако последние несколько месяцев Брадобрея как будто преследовал сам Безымянный, щедрой рукой подсыпая ему проблемы, недопонимания, несчастные случаи и откровенное насилие, направленное, почему-то, именно в его сторону. Вот и теперь, вместо того чтобы находится в таверне у горячего камина с кружкой пива он оказался посреди леса, без карты и припасов, не зная, где находится хотя бы ближайшая деревня. Однако, в отличие от остальных, ему удалось сохранить жизнь.
Это произошло прошлой ночью. Диего был в составе отряда из нескольких охотников и его проводника, ведущего их на юг в сторону Империи. Спокойная ночь возле большого костра не предвещала никакой беды, пока из темноты леса не вынырнула странная черноволосая женщина. Она была в одиночестве, но ни один из спутников Брадобрея и не подумал к ней притронуться - настолько яростно горели её глаза. Бледная кожа, отощавший вид - казалось, её съедает какая-то внутренняя болезнь, однако голос её был полон силы и власти. Охотники не стали отказывать её в месте у костра, хотя женщина и не отплатила никакой историей, сохраняя молчание и буравя пламя костра своими бездонно черными глазами. Так и не проронив ни слова, она легла спать, а вскоре к ней присоединились и остальные.
Разбудил Диего его левый глаз. Он начал жутко чесаться, выдернув его из пучины сновидений. И только после пробуждения до хирурга донеслись тихие стоны. Открыв глаза, он сначала ничего не увидел - костер почти прогорел, и тлеющие угли давали достаточно тепла, но никакого света. Лишь несколько ударов сердца спустя, уставившись в темноту, он разглядел проводника, который лежал неподалеку и стонал. Во мраке было видно только очертание его тела и темный снег вокруг. Он не откликнулся, когда Веласкез позвал его. Долг костоправа велел ему подняться и проверить состояние бедняги, тем более что от него зависел их дальнейший путь. Оглядевшись, Диего заметил, что женщины у костра нет, как и еще одного охотника. Однако размышлять над этим было некогда, и мужчина подошел к больному, и только тогда понял, почему тот стонал.
Нижняя часть тела проводника лежала рядом, всего в каком то футе , соединенная кишечником с верхней половиной. Как будто его разорвали на две части, не разрубили, а именно взяли - и порвали руками. Удивительно было, что потеряв столько крови, проводник еще оставался в сознании. Когда Брадобрей присел к нему, тот раскрыл глаза в последний раз, и затих. И в наступившей тишине раздался скрип снега. Резко обернувшись в ту сторону, хирург увидел темный силуэт посреди деревьев. Силуэт, окруженный мечущимися тенями. В руке незнакомка держала безголовое тело охотника, и хотя в темноте было нельзя увидеть её глаз, Диего почувствовал, что они смотрят прямо на него.
После этого момента память отказывалась воспроизводить, что же случилось дальше. В воспоминаниях осталось ощущение невообразимого ужаса, беспорядочный бег в лесу, темный силуэт, который преследовал его по пятам. И наконец рассвет, который развеял наваждение. К этому моменту Веласкез уже окончательно потерял чувство направления, и хотя он мог с легкостью определить, где находится юг, без припасов, оставленных в лагере охотников, ему было не выжить. Однако Безымянный наконец отвернулся от него, забрав с собой и череду неудач, и словно спасительная нить, до его носа донесся соблазнительный запах жареного мяса.

Лондо с полуулыбкой смотрел, как его бешеные псы разрывают остатки стражи особняка. Наёмники справились с задачей, и пожалуй, можно было бы обойтись и меньшим числом людей. Впрочем, затраты на них были не столь значимы, чтобы размышлять по этому поводу. Сделав знак держаться поближе, он неторопливо поднялся по лестнице на второй этаж. Бояться было уже нечего - вряд ли торговец стал бы распылять силы по обороне дома, так что в живых должны были остаться лишь прислуга, которая в страхе попряталась по самым темным углам в надежде, что до них руки не дойдут. А если подкупленная служанка все сделала как надо, то сам хозяин дома должен был уже спать вечным сном. Воины ему нужны были поблизости скорее для того, чтобы сдерживать их грабительские наклонности, пока он не получит артефакт. А после можно будет бросить им останки особняка для растерзания.

Оглядев пустые коридоры второго этажа, маг уверенно направился дальше по лестнице. Несмотря на то, что Силу приходилось сдерживать, он все равно мог ощутить присутствие артефакта, как дикий зверь, чувствующий воду за несколько сотен метров, сквозь заросли и скалы. Присутствие этого предмета искажало мир, ту его часть, которая видна только избранным, вызывало трепет потоков Силы, и источник, как и предполагал Лондо, находился выше, наверняка в кабинете торговца. Такую вещь никто не стал бы держать далеко от себя. Маг медленно поднимался по лестнице, прислушиваясь к скрипу половиц и хриплому дыханию Беззубого, следующего в паре шагов позади, и размышляя, зачем эти осколки цивилизации Древних понадобились Тому, Кто Бдит. Один из высших чинов в Ордене позволял ему не объяснять свои приказы и требовать беспрекословного подчинения, но Лондо был слишком юн, умен и своенравен, чтобы не думать о подоплеке выданных ему поручений. Например, о таком, связанном с налетом на дом торговца информацией в северных территориях Империи. Почему просто не выкупить? Зачем перехватывать именно здесь? Кто является покупателем этого предмета? О продавце еще можно было догадаться - археологи, ворьё, лазающее по гробницам и руинам, контрабандисты, торговцы антиквариатом, вариантов было не счесть. И любому мог попасться в руки исключительно мощный артефакт, причем совершенно случайно. А вот кто, помимо Ордена, заинтересован в скупке подобных вещей? Ведь насколько понял Лондо своего информатора - то бишь служанку, - покупатель был уже найден, и уже завтра его представитель должен явиться за артефактом. Маг мысленно хихикнул. Что ж, его ждет большое разочарование и особняк, полный трупов.

Оказавшись на третьем этаже, Лондо уверенно направился к массивной, дубовой двери. Единственной на этом этаже, так что ошибиться было невозможно. Проведя кончиками пальцем по искусной деревянной резьбе, он толкнул её внутрь, делая шаг вперед. Его взгляд сразу упал на кожаные плетеные сандалии, над которыми виднелся толстый шерстяной носок неясно-серого цвета, исчезающий под платьем скромного покроя лавандового оттенка. Тонкие женские руки безвольно свисали вниз, слегка покачиваясь на возникшем из-за открытой двери сквозняке. Из-под опадающих на лицо тонких, светлых волос виднелись стеклянные глаза, как будто вопрошающие: "За что?". Шея в месте соприкосновения с пеньковой веревкой приобрела синюшный цвет, свидетельствуя о том, что служанка мертва как минимум со вчерашнего вечера.

"Значит, тот сигнал..." - мысль мага оказалась прерванной сиплым мужским смехом. Резко развернувшись на месте, Лондо уставился в полумрак кабинета, более не обращая внимания на висящую посреди комнаты на потолочной балке девушку, которая на свою беду согласилась взять его деньги. Теперь ощущение почти десятка наемников за спиной приятно грело душу, и он сделал несколько шагов вперед, освобождая место для воинов. Пара тусклых лампадок давала лишь подобие света, и казалось больше создавали темноту, чем устраняли её. Лишь через несколько секунд он наконец разглядел плотного седовласового мужчину в богатом камзоле, сидящего за рабочим столом. Перед ним были разбросаны монеты разного достоинства, а в руках он сжимал сверток из вощеной бумаги с темным пятном восковой печати. "Артефакт", - догадался маг, и сделав пару шагов в сторону, чтобы девушка не заслоняла ему обзор, развел руками, демонстрируя наемничью силу:
- Ордвин, полагаю? Я смотрю, сверток ты не открывал, а значит у меня для тебя есть очень выгодное...
- Нет! - проскрипел голос торговца, а затем он склонил голову набок, словно сил держать ровно её уже не было. Глаза его неотрывно следили за Лондо, остальных мужчина как будто даже не замечал.
- Это ты слушай, маг.
Ордвин замолчал, будто к чему-то прислушиваясь, а затем резко поднялся из-за стола, словно выдернутый невидимой силой за хребет. При этом его голова все так же и осталась лежать не плече, согнутая чуть ли не на прямой угол. Левая его рука осталась лежать на столешнице ладонью вверх, а правая рука вывернулась в сторону и назад, пряча сверток ему за спину. При этом явственно прозвучал хруст сломанных костей.
- Артефакт мой. Ты опоздал. А теперь ты умрешь.

"Марионетка", - пронеслось в голове Лондо.
Левая рука торговца поднимается вверх.
Маг делает шаг назад, разводя руки в стороны.
Левая рука торговца падает.
Пол под ногами рассыпается.
Стены за спиной рассыпаются.
Потолок над головой рассыпается.
Раздается хлопок сведенных ладоней.

----------------
Тот злобный вой, который стоит вокруг, сложно назвать свистом ветра. Этот звук больше похож на рычание разъяренного медведя, заставшего чужака на своей территории. Но самое страшное это не звук. Самое страшное - тот могильный холод, который ветер приносит с собой, пронзая одежду насквозь и впиваясь в беззащитное теплое тело морозными клыками. Вокруг - ледяная пустыня, насколько видно глазу. Насколько позволяет колючая пурга. Белая земля и черные небеса, вот что окружает группу людей, оказавшихся посреди царства холодной смерти.
Лондо стоит, смотря в снежную завесу, но видит он больше. Артефакт где-то там. Тот маг, что подчинил волю Ордвина на расстоянии, был чертовски силен, но чем сильнее след, тем легче его выследить. Вряд ли он ошибся больше, чем на несколько километров, сущий пустяк. Если только этот пустяк не будет стоить ему жизни.
Маг оглядывается на наемников и улыбается. Вряд ли его улыбка теплее метели. На землю падает туго набитый кошель, из которого высыпаются золотые искры, ярко блестящие на белоснежном полотне снега.
- У меня есть для вас новое задание.

Основные:
- Расследовать исчезновения людей в окрестностях Невервинтера

Информация


Побочные:
Тамор
- Деликатное дельце (Украсть медальон Маренто)
- Проверка силы (Найти пропавшую корову Картира) выполнено
- Золотая лихорадка (Восстановить справедливость для Олафа)
- Затерянный храм (Обыскать заброшенные руины на северо-востоке)
- Украденный идол Тиморы (найти украденный идол из храма Тиморы для Раффина Себлафа, жреца)

Задний бампер расколол голову лежащего мертвеца, и та лопнула, словно переспевшая дыня, забрызгав ошметками черепа, крови и мозгов номерной знак автомобиля. На заправке воцарилась тишина, нарушаемся только бурчанием мотора полицейской машины Сида. Новые зараженные не спешили выбегать из закусочной. В отсутствие сигнала от мексиканца к нему присоединились и остальные участники отряда, и вскоре Рэнди, Рок, Селина, Молли и Диана рассматривали останки закусочной. Половина помещения была завалена осколками и обломками мебели, на полу виднелись потеки засохшей крови. Из под носа черного джипа, залетевшего внутрь через окно, проглядывали чьи-то неподвижные ноги в тяжелых ботинках.
Вторая половина помещения более менее уцелела, и если рассматривать только её, казалось, что кассир просто отошла попить чайку, а в остальном все в порядке. Пирожные под уцелевшей витриной засохли и скукожились, утратив былую красоту, но всё же оставались довольно привлекательными на вид. Ряд бутылок пива позади стойки соблазнял матовым блеском темного стекла. Проверив служебные помещения и туалеты, они убедились, что всё же Кристине удалось увести всех безумцев прочь от закусочной.
После того, как отсутствие опасности стало неоспоримым фактом (по крайней мере на данный момент), Молли с Дианой присели за один из уцелевших столиков, разворачивая шуршащие фантики питательных батончиков, россыпью лежащих возле входа рядом с опрокинутой со стола стойкой. Наряду с шоколадками виднелись пачки сигарет и жвачки, но похоже голод взял над девушками верх. Уже не обращая внимания на разгром вокруг, они принялись с упоением уплетать вредную пищу, ни сколько не заботясь о том, что еще несколько дней назад казалось таким важным - диеты, лишний вес, здоровое питание и прочее. Мир казалось уже и так был разрушен до основания, чтобы обращать внимание на такую мелочь, как соседство с мертвым телом в разгромленной закусочной.
Селина, обращая внимание в первую очередь на инструменты, которые могут послужить оружием в будущем, довольно быстро отыцскала пожарную стойку на улице, в которой был свернут шланг, рядом стояло красное ведро и лопата. Пожарного топора здесь не обнаружилось.

Доктор махнул рукой с печальным выражением лица:
- Несколько сотен металла, приложенного даже на небольшой скорости, плохо сочетаются с жизненными функциями. Поэтому я и заинтересовался больше мужчиной. Так что ждем еще и тягач, который оттащит джип, чтобы мы смогли осмотреть её внимательнее.
Дорси скосил глаза вниз, и задумчиво поджал губы. Он как будто в чем-то сомневался, словно преступник, который думает, а не рассказать ли всю правду следователю. Потом вдруг закашлялся, а когда наконец утёр проступившие слезы, выражение лица сменилось привычным деловитым образом привыкшего ко всему коронера.
- Чертов завод. Дышать вообще невозможно!
Он хихикнул, а потом со стыдом прижал руку ко рту, словно рыгнул в приличном обществе.
- Простите. А вот и Дерек.
Во двор мотеля въехал желтый смарт, не сочетающийся своим оптимистичным видом с картиной трагедии. Водителем оказался брутальный бородатый Дерек, вероятно один из представителей тех самых ламберсексуалов, которые выглядят как канадские дровосеки, но в барбершопах проводят по паре часов в неделю. По крайней мере борода его была аккуратно подстрижена и причесана, сдобрена муссом и даже блестела на солнце, как и аккуратно уложенная прическа.
- Здорово, Дорси! - его зычный голос как нельзя лучше подходил к образу.
Подойдя поближе, он озабоченно поцокал языком, оглядывая картину аварии.
- Ну за дело?
Присев и схватившись поудобнее, он поднял тело, а док побежал к машине открывать створки дверей, оставив Адама наедине с кровавым пятном возле джипа и безвольно торчащей из под груды железа рукой девушки.

- Все в порядке, - ответил Диана Селине. Впрочем, и выглядела она тоже вполне ничего - бледность кожи после приступа паники уже прошла, и сейчас девушка демонстрировала весьма здоровый вид, если не считать перевязанной руки. В ответ на вопрос Селины о городе, Диана виновато пожала плечами. - Не могу представить, где можно спастить от этой напасти. Хотя город я знаю неплохо, но на ум приходят разве что какие-нибудь подвалы. Знаю я пару клубов, которые расположены на цокольном этаже, можно туда отправиться?
Вопросительная интонация последнего вопроса мягко сошла на нет, превращая его в предложение. Перед выжившими встала дилемма в виде дальнейшего направления для побега. С одной стороны, Рэнди и Кристина знали, что за их спинами есть надежный тыл в виде здания старого завода, где дежурит их напарник. С другой стороны, все остальные выжившие должны были уже если не добраться, то быть недалеко от кемпинга в горах, куда ранее поехали друзья Рэнди. И наконец, оставались подвальные помещения клубов, знатоком которых оказалась Диана.
Словно в ответ на риторический вопрос Сида, над головой раздался всем знакомый трепещущий звук лопастей вертолета. Отражаясь эхом между домами, он заставлял гадать, где же находится сам источник звука. Спустя несколько секунд появилась и сама вертушка - низколетящий армейский вертолет, судя по навесному вооружению. Он стремительно пролетел над головами выживших, вероятно даже не заметив их, и направился далее, явно идя на снижение. Так у соратников по несчастью появился еще один вариант движения - вслед за вертолетом, благо судя по всему, место его посадки было не слишком далеко от города.

Зиндаб начал открывать дверь, когда заметил тонкую веревку, ведущую от двери с обратной стороны куда-то наверх. Дав знак своим друзьям нагнуться, воин распахнул дверь, пригибаясь сам, и самострел, установленный напротив двери, выпустил свой снаряд над головами путников. Маленький дротик чиркнул по ступеням позади и отлетел куда-то в угол, а тем временем глаза отряда уже были устремлены внутрь.
За дверью оказалось просторное, круглое помещение, без следов окон. Каменный пол и стены были древнего происхождения - очень древнего. Дварф почти мог слышать забытый, неизвестный язык, на котором они могли бы рассказать свои истории. Единственным источником света был мерцающий кристалл посередине, который стоял на неком постаменте, напоминающем каменный стол. От центра стола вверх поднимались пять каменных выступов, между которых он и расположился. Тусклый свет в кромешной тьме давал достаточно света, чтобы рассмотреть обстановку, хотя факел Гигора определенно был не лишним.
На основании каждого из пяти выступов было надето железное кольцо, от которых в свою очередь тянулись тяжелые цепи. Проследив по ним взглядом, путешественники увидели, что заканчиваются они железными кольцами большего диаметра на шеях пленников - дварфийки, человека весьма потрепанного вида, которого как будто мучило похмелье, человека средних лет с густой бородой уже более приличного вида, и женщины, опять же человека, а еще одно кольцо пустовало. Все они были одеты, как будто только вылезли из кровати, но при этом были слишком тощими и изможденными. Щурясь, они взглянули в сторону дверного проема, пытаясь разглядеть тех, кто держал факел.
Вокруг пленников расположились миски с остатками еды, а резкий запах нечистот подсказал, что организацией сточной канавы или выгребной ямы похитители не забивали себе голову.
За кристаллом, с противоположной стороны от отряда, стоял, нервно облизывая губы, высокий лысый человек в черной тунике. На его блестящей в свете огня факела голове виднелся белый шрам, от затылка почти до самого лба. Рядом с ним стоял молодой человек с роскошной светлой шевелюрой. Его одежды были изысканны и белоснежны, как его улыбка. Камзол строгого, но вместе с тем элегантного пошива плотно облегал атлетичную фигуру, подчеркивая мужественность, и в то же время утонченность незнакомца. Его голубые, пронзительные глаза цвета ясного неба спокойно смотрели на ворвавшихся промокших воинов, и как будто излучали уверенность. Он мило улыбнулся, и сделал короткий поклон, приветствуя гостей. Мелодичный голос наполнил комнату, отражаясь от стен и лаская слух:
- Добро пожаловать в мою скромную обитель!
Он пригляделся к чернокожему воину и фигуре в маске:
- Зиндаб и Синдорл, мои старые друзья! Как я рад вас видеть!
Незнакомец радостно засмеялся, и его смех подобно тысяче колокольчиков зазвенел между древних камней.

- Что за бред, ребята? - возмутился плут, подходя поближе и взглядом окидывая пояса стражников в поисках оружия и кошельков. Если завяжется драка, хорошо бы успеть вытянуть клинок из ножен, иначе придется убегать. Риффин ощутил легкую дрожь в руках - верный признак волнения и страха, да оно и немудрено. Трое противников, с вооружением и доспехами, а он один, да и то в поношенной одежде. Мужчина не мог объяснить себе этого внезапного порыва вмешаться в дела полуэльфийки, но раз начал дело, лучше доводить до конца. А пока можно сыграть оскорбленного бургера...
- Вы на наши честно заработанные налоги себе хари в таверне пивом заливаете, а потом первых попавшихся хватаете? Что за дурак будет сидеть в таверне, где в это время его сообщник что-то грабит, вы хоть умом своим подумали?
Тафельд даже не лукавил. Подобное поведение Анны действительно было бы крайне нелогичным, и был шанс, что стражники прислушаются к голосу разума (хотя парень и не питал больших иллюзий по поводу их смекалки). Они же не знали все обстоятельства, в которые угодили сбежавшие заключенные, да еще к которым примешался буйный нрав орчихи. Риффин вернул трактирщику тяжелый взгляд, недвусмысленно намекая, что лучше бы тому закрыть свой рот, если он хочет продолжать свой бизнес.

- Скар Ваз ожидает вас? - Поднял на Элдора глаза человек.
- А сам как думаешь? - постарался понаглее ответить воин, подбочениваясь и уверенно глядя в глаза охраннику.

Несмотря на леденящие порывы ветра, грязь в закоулках Мирбо лишь по утрам покрывалась тонкой корочкой льда, которую с рассветом ломали сапоги бродяг и босые стопы нищих. В остальное же время улицы этой бедной и во многих смыслах неблагополучной части города покрывало чёрное, мокрое месиво, прилипающее к полам плащей и накидок, оставляя свои следы на голенищах путников, рискнувших пройти по ней. Казалось, даже летнее солнце было бы бессильно высушить его, ибо эта жижа скрывалась в тени узких переулков, образованных кособокими домишками, которые петляли и кружили, словно сами хотели скрыться от светила на небосводе. Грязь могла бы многое рассказать, стоило не особо брезгливому исследователю окунуться в неё поглубже, но особо привлекали внимание на две вещи, неизменно присущих темной изнанке любого поселения - деньги и кровь. Медяк, оставшийся не найденным после ограбления случайного прохожего, выбитые зубы несговорчивого торговца, при желании все эти следы можно было обнаружить практически на каждом углу и перекрёстке.

Вдохнув кислый запах пота с нотками сладковатого запаха крови, Риффин почувствовал себя в своей стихии. В его родном городе жаркое солнце превращало всю эту грязь в пыль и песок, но сути это не меняло. За одним исключением - тот город был пресыщен воровскими и прочими преступными шайками, и одиночки там долго не жили. Северные же города, как доводилось слышать плуту, гораздо меньше были привержены к прочному коллективизму, и конкуренция здесь позволяла занять своё место даже одинокому искателю богатств. Тафельд не знал, были ли правдой эти слухи, и сейчас ему предстояло это узнать. Однако стоя по колено в грязи, парень задумался о выбранном им пути. В своих снах он видел себя смертоносным убийцей, который словно тень подкрадывается к своим жертвам, и исчезает, оставив беднягу корчиться в агонии от медленно отравляющего его кровь яда. Но ни ядов, ни денег на них, ни соответствующих умений у Риффина пока не было, а жажда силы продолжала его грызть. Перед его глазами же было совершенное иное поле деятельности - нищие и воры, бродяги и головорезы. Они были разрозненны, неэффективны, и даже если и существовал преступный синдикат, было очевидно, что полностью охватить эту нишу он не в состоянии.

Оглядевшись, плут заметил старика, сплошь покрытого лишаем, который сидел с протянутой рукой прямо в холодной грязи, видимо почти потеряв связь с реальностью. Несмотря на заметное слабоумие бедняка, Тафельд все же потратил несколько минут, внимательно наблюдая за его поведением. И лишь когда он заметил, как ловко поданный медяк исчез в рукаве ободранной накидки старика, парень довольно ухмыльнулся и направился к нему. Пора было добывать информацию.
...
Риффин как раз успел спрятать имеющиеся у него ценные вещи, такие как золото и оружие, в различных тайниках в безлюдных тупиках, когда за ним пришли. Двое амбалов с пропитыми лицами и шрамами на руках, свидетельствующие о частых поножовщинах, вломились в его комнату в одной из самых бедных ночлежек города. Плут постарался изобразить удивление на лице, но к счастью, их не особо интересовало актерское мастерство парня.
- Это моя комната! Что вы здесь... - фразу Тафельда прервал сильный удар в живот, от которого его скрючило и он упал на колени. Следом прилетел удар по голове, который парень почти сумел погасить, вовремя упав на пол. Но лёжа на полу против двух громил ему было не справиться, и он, и они это прекрасно понимали.
Избиение продолжалось минут пять. Когда здоровяки закончили наконец его пинать, парень все ещё был в сознании, хоть и с трудом мог дышать от боли. Один из мучителей взял кошель с прикроватной тумбы, а его товарищ плюнул на спину Тафельда, и прорычал:
- Чтобы мы больше не видели тебя на нашей территории!
Когда под тяжелой поступью бандитов заскрипела лестница, ведущая на первый этаж, Риффин собрался с силами и поднялся на ноги. Наглые расспросы на улице привлекли внимание, как он и рассчитывал. Пятерка золотых, которые он оставил в кошеле, да несколько синяков и ссадин - не такая большая плата за наводку. Теперь оставалось лишь проследить за дерзкими "вышибалами". Накинув на себя плащ, свернутый в неприметный куль за кроватью, плут скрыл свое лицо в тени капюшона и неслышно скользнул в коридор вслед за обидчиками.
...
Через несколько часов плут знал в лицо главаря этой шайки и основных его бойцов. Более того, ему даже было известно где они живут. Ночь была в самой силе, и мороз, приятно гасящий боль в избитом теле, прогнал с улиц случайных свидетелей, создавая благоприятные условия для того, чтобы осуществить задуманный Тафельдом план. Он окинул взглядом дом, в котором жил главарь, и усмехнулся. Похоже, эта банда была совсем мелкой, и возможно держала всего пару улиц - то, что нужно для начала. У такого человека вряд ли будут изощренные магические ловушки или бдительные всенощные охранники, а значит ему не составит труда незамеченным пробраться внутрь.Схватившись за выступ на стене, парень подтянулся и оказался на балке между первым и вторым этажом. Одна из створок окна была слегка приоткрыта, и дотянувшись до неё кончиками пальцев, он быстро, но бесшумно распахнул её настежь. Короткий прыжок, и взломщик уже сидел на подоконнике, оценивая внутреннее убранство комнаты в мраке, освещаемым лишь звездным небом за его спиной. На кровати заворочался хозяин комнаты и повернулся на бок. Полоска света, упавшая ему на лицо, осветила испещренное оспой лицо, и Риффин довольно ухмыльнулся. Похоже, до главаря добраться оказалось даже проще, чем он рассчитывал. Плут скользнул внутрь здания, плавно вынимая кинжал из-за пояса. Даже самые сильные мира сего во сне становятся легкой жертвой. Лезвие кинжала блеснуло в свете звёзд, и кровь пролилась.
...
На рассвете Тафельд устало выдохнул, сидя на краю крыши и наблюдая за тем, как город медленно, но верно просыпается. Этой ночью он не досчитается несколько своих жителей, впрочем не самых благочестивых, так что вряд ли кто-то будет по ним горевать. Несмотря на то, что кровать манила плута своими тёплыми и уютными объятиями, спать ещё было рано. Теперь, когда на улицах образовалась пустота власти, её нужно было восполнить. Риффин спрыгнул на карниз, а оттуда в мокрую, липкую грязь. Пора было объявить о приходе нового главаря.

Хафлинг засмеялся:
- Это достаточно частый вопрос, уважаемый дворф. Всё очень просто. Тимора - одна из Детей Йондаллы, пантеона полуросликов. Леди Удача быть может и изображается людьми в своем человеческом прообразе, но божественные сущности, знаете ли, могут быть весьма хитры и изменчивы... В плане выбора своего внешнего облика. Так что неся службу у Тиморы, я тем самым почитаю и Йондаллу, да и какая разница, кто ей поклоняется - люди, эльфы, дварфы, полурослики? Главное та мысль, идея, которую несут догматы нашего верования.

Жрец вернулся к мытью полов, но до того, как путники успели покинуть храм, он вдруг окликнул их.
- А знаете что? Держите, - Раффин протянул дварфу деревянную монету с изображением Леди удачи, - быть может, она пригодится вам в ваших поисках. Тем или иным образом.

Молли согласно кивнула, и выскользнув из под руки мексиканца, направилась к первой стоявшей поблизости полицейской машине, не дожидаясь, пока Селина найдет нужный ключ. Однако девушка лишь разочарованно покачала головой, заглянув через стекло в первый автомобиль, и направилась ко второму. На этот раз удача улыбнулась ей, и помахав рукой Сиду, она негромко проговорила:
- Здесь лежит рация на пассажирском сиденье!
Тем временем Кайл, следуя плану своего напарника по несчастью, приблизилась к первому автомобилю, и сходу его открыла. Усевшись на водительское место, девушка провернула ключ, и форд послушно заурчал своим двигателем, готовый повиноваться своему новому владельцу. Мужчина же тем временем уже оказался возле металлического гроба, который доселе успешно служил им средством передвижения. Теперь же он превратился в почти неподвижный склад на четырех колесах, и не слишком подходил на роль "ноева ковчега" в грядущем кровавом потопе.

Бертин посмотрел на Эберка и задумчиво почесал подбородок:
- Да, это я. Начальник стражи Тамора. Зачем я вам нужен?
Пока Эберк вёл беседу, Диеро из-под пол своей темно-синей шляпы рассматривал собеседника дварфа. Это был сильный мужчина, а судя по шрамам на руках и лице, ему доводилось не раз участвовать в жестких потасовках. Волевые черты лица говорили о том, что он по праву занимает руководящую должность, а седина, уже почти полностью захватившая его голову, о недюжинном опыте человека. И всё же по тому, как он держался, можно было сделать вывод, что несмотря на седые волосы, в бою он еще многим может дать фору.

---------
Элауг-ран вновь отправился к врагу, но на этот раз уже в сопровождении двоих воинов. Как только противник появился в поле зрения, следопыт, притаившись за кустом, шёпотом произнес нужные слова. Но то ли на этот раз монстр был уже не так занят пищей, то ли парочка бойцов в сопровождении издавала гораздо больше шума, но зеленокожая тварь оторвалась от коровы, и вскочив на ноги, определенно посмотрела в сторону охотников.

Риффин хмыкнул. "Позволил влезть в долги...". Одно плут знал точно - играть таких людей никто не заставляет. Они сами приходят, влекомые стуком костей или шорохом карт, и выкладывают все до последнего медяка в надежде отыграться, закладывают свои дома и семьи, но продолжают играть до конца. И слезливая история про то, как Рикки хочет наложить лапы на её дочку красавицу (что уже само по себе весьма сомнительное заявление) лишь подлила масла в огонь недоверия Тафельда.
- Дамочка, вы хотите убить человека только за то, что по вашим догадкам он хочет наложить лапы на вашу драгоценную доченьку? Да ваша душенька, сударыня, прогнила похуже чем у самого Рикки, - плут откровенно забавлялся, разговаривая с женщиной нарочито вежливыми оборотами, но при этом крайне фривольным тоном, - вместо того, чтобы оплатить долг - как раз сто золотых монет, если не ошибаюсь?, - вы хотите нанять наемного убийцу и запятнать кровью свои руки? С чего вы взяли, что Верзиле интересна ваша дочь? Думаю, если бы он захотел, то пришел бы и забрал её. А оплатите вы долг, у него даже не будет поводов заниматься ею.

Про себя же Риффин уже прикидывал план дальнейших действий. Если она не соврала, у неё есть драгоценности, а значит их можно найти и украсть. Если не захочет отдать добровольно, конечно. Работать на эту крысу плут совершенно точно не собирался, а уж жалкая сумма в сто золотых... Да Рикки за выбивание одного долга полтинник готов отвалить. Брать на себя убийство за сто золотых - себе дороже. Награда была несоизмеримо низка по сравнению с возникающими рисками.

Улыбка мгновенно пропала с лица Риффина, и он ухмыльнулся. Старое доброе "пойдем выйдем". Сколько раз он слышал эту фразу в том или ином виде. Пойдем отойдем за угол. Пойдем поговорим с глазу на глаз. Давай один на один. Давай на мужика. Или вот, "пройдем в фургончик и обсудим как цивилизованные люди". Чему улицы его и научили, так это тому, что за углом тебя будет ждать еще пятеро молодцов с дубинками или ножами в руках, а разговор один на один заканчивается дракой чуть чаще, чем всегда.
Плут деловито осмотрелся (краем глаза очень внимательно следя за руками собеседницы) и удивленно пожал плечами:
- Разве вокруг есть чьи-то уши? - затем тон его голоса резко сменился на ледяной, а кривая ухмылка, застывшая на его лице подобно восковой маске, не сулила ничего хорошего:
- Мамаша, ты что-то путаешь. Здесь я делаю предложение, и лучше тебе его принять, - парень отодвинул полу плаща, показывая дубинку, висящую на поясе, - видишь этот инструмент? Я не хотел бы пускать его в ход, поэтому предлагаю договориться здесь и сейчас. Ты можешь конечно сказать, что твой муж и твои сыновья здоровые и сильные ребята, и они сами меня поколотят, но подумай вот о чем... Я приду не один. И я приду, когда вы не будете ожидать этого. Возможно, я выловлю вас одного за другим - я еще подумаю, как мне больше понравится. Но вы будете дрожать от страха, вздрагивать от каждой тени и бояться за свои жалкие жизни. А не дай бог что-то случится с канатом, пока один из твоих сыновей будет высоко наверху?.. Поэтому выкладывай свое предложение, и если оно мне не понравится, у тебя останется только один вариант - убедить своего мужа, что идея отработать его дочке в игорном заведении за счет его же долга - весьма здравая мысль.

Распахнув дверь, девушка под её прикрытием выскочила из машины прямо рядом с телом мужчины. Взглянув краем глаза в сторону выхода, она заметила, как мертвецы немного ускорились, но её, судя по всему, еще не заметили. Раскрыв заднюю дверь, Элис уже схватила мужчину и немного приподняла, когда Сэм наконец совладала с собой и вышла из машины на помощь подруге. Занятая тем, чтобы удержать тяжелое тело в руках, Тейлор лишь услышала звук открываемой дверцы машины, затем испуганный вскрик и хлопок двери.
- Элис, они заметили нас!!! Нам надо уезжать отсюда! - по крайней мере, у Сэм вновь появился голос, - это уже не папа... Поехали скорее!
Повернув голову, Элис увидела сквозь стекло автомобиля, как зомби со всех ног устремились к их шевроле, вновь напомнив ей отца своей резкостью движений. Они бежали не как бегуны, плавно, работая ногами и руками для поддержания баланса, а как звери, одурманенные наркозом - спотыкаясь, толкаясь, вытянув руки в разные стороны, но при этом чертовски быстро и целеустремленно. У девушки был готов план на этот случай, благо сама Сэм осознала тщетность попыток вывезти тело её отца, и в мгновение ока Элис вновь оказалась на водительском сидении. Вдавив педаль акселератора в пол, машина пробуксовала на месте и дернулась вперед, вжав девушек в сидения. Тейлор пыталась объехать мертвецов - но те сами бросались на капот. Первые двое разлетелись в разные стороны как кегли, второй успел лишь ударить кулаком в ветровое стекло со стороны водителя, отчего оно пошло паутинкой, один не успел за резвым автомобилем, а еще один остался на капоте, вцепившись пальцами в края машины и злобно глядя на девушек своими красными глазами.

Машина практически выпрыгнула с подземной парковки, и от удара Элис чуть не откусила себе кончик языка. Труп на капоте не смог удержаться и отлетел в сторону, но взглянув в окно, Тейлор поняла, что тому плевать на переломы и удары - он уже поднимался на ноги, намереваясь снова броситься в погоню. Да и из тени выезда уже показался первый преследователь.

Йемик задумался. Выглядели эти вторженцы весьма опасно, а учитывая, что они пришли со стороны водопада, могло означать только одно - Кларга уже нет в живых. Да и среди этих врагов был странное, похожее на ящерицу существо, которое вполне вероятно могло и огнем плеваться. Ссориться с такими противниками не хотелось, но он и его жалкие пятерка воинов были зажаты в углу, и если не договорится - придется драться. В любой другой ситуации Йемик спустил бы гоблинов на противников, а сам в случае необходимости убежал бы, но сейчас... Скрипя зубами, он махнул рукой, и двое его воинов подошли ближе.
- Передать чилавека! - скомандовал он, отдавая пленника воинам. Те подхватили избитого мужчину под руки, и не особо церемонясь спустили его по лестнице. Сделав пару шагов к Максу и Альтону, они толкнули его вперед, и тут же ретировались к своим. Сильдар, пошатываясь, приблизился к спасителям.

- Коротышку отправили к королю Гролу, в замок каменной пасти, - не стал скрытничать Йемик, - здесь его нет.

Мулмастер сразу не понравился Элдору. Слишком много угрюмых лиц, льстивых улыбок и лживых речей. Казалось, город пронизывало лицемерие, наполняя его от самых сточных канав до верхушек величественных башен. Запах сталеплавилен и рыбы, сшибающий с ног еще при подходе к городу, не произвел на него большого впечатления. За время службы ему приходилось видеть (и испытывать) и более отвратительные вещи. Но общая атмосфера города, холодные ветра, пронизывающие до костей, порождали желание как можно быстрее покинуть Мулмастер. Казалось, что даже стражники в этом городе лишь переодетые бандиты, и в темном переулке встреча с ними может быть более губительна чем с отпетыми преступниками. Поэтому Крестон совершенно не удивился, когда услышал, что некая влиятельная особа решила нанимать к себе на праздник именно наемников, причем даже заезжих. Похоже, доверия к местному населению у нее не было никакого, и мужчина мог понять её.

Элдор стоял недалеко от входа, пристально оглядывая каждого входящего в зал, задерживая особенное внимание на голенищах сапогов, поясах, карманах и других местах, где предприимчивые наемные убийцы могли бы спрятать свои орудия. Да, как было озвучено начальником охраны, их задача высматривать воришек и пьяниц, но воин предпочитал быть готовым ко всему. Мэгар и Сейн должны были сейчас наблюдать за порядком в зале, а Крестон решил взять на себя роль досмотра при входе. Его ничуть не смущала очевидная "неблагородность" занятия, несмотря на то, что изначально он как раз и бежал от такой жизни. Ловить пьянчужек, карманников и нарушителей порядка было основной обязанностью городских стражников Невервинтера, а в мирное время именно туда распределяли регулярную армию. Элдору же хотелось сражений, причем с сильными и опасными противниками, битва с которыми заставляет кипеть кровь. Однако сейчас работа вышибалой была лишь вынужденной мерой, паузой на пути к великим свершениям.
Была еще и другая причина, почему эта работа совершенно не тревожила Элдора. Взгляд воина так и притягивала его ослепительная белокурая спутница, нарядившаяся сегодня в красивое платье, и один этот факт стоил того, чтобы все десять дней проторчать стоя у стенки и выпихивая бродяг из зала. Мужчина пытался контролировать себя и не терять бдительности, но нет-нет, да и посматривал в сторону Лады. Мысленно он убеждал себя, что смотрит в её сторону только для того, чтобы обеспечить безопасность музыкантов, тем более что пара гостей уже выказывали слишком пристальное внимание девушке. В его голове возникла картина, как он вышвыривает жирдяев за шкирку с этого "праздника жизни", но Крестон быстро отогнал наваждение и выставил руку вперед, перегораживая дорогу посетителю:
- Нет, уважаемый, в таком состоянии на праздник являться не стоит. Вы еле стоите на ногах! - воин взял за плечи шатающегося мужичка, от которого разило выпивкой шагов за пятьдесят, развернул его в обратном направлении и мягким, но сильным тычком в спину отправил на выход.

- Зайди со спины и ударь его! - крикнул Элдор, тыкая копьем в сторону ящера слева от него.
- Давайте, чешуйчатые, ко мне, сукины дети! - за оскорблениями последовал плевок в тварь напротив оставшегося в живых соратника. Крестон не надеялся, что монстры его поймут, но быть может агрессивные действия воина хотя бы заставят их переключить свое внимание на него.

- Дом тама, - махнул головой гоблин примерно в сторону северо-западного направления, - но там не замок. Там наш дом.

Чем ближе грузовик приближался к месту скопления "людей", тем очевиднее становился для Селины ответ, откуда взялись эти люди посреди трассы. Те машины, которые застряли в этой "пробке", были пусты. Виднелись распахнутые двери, разбитые окна, следы крови, которой были запачканы сидения и ветровые стекла, металл, резина, игрушки. Но ни одного тела внутри разбитых машин видно не было. Только люди в окровавленной одежде, штурмующие тягач дальнобойщика - мужчины, женщины, дети, у некоторых из них рука или нога висели под таким неестественных углом, что невольно возникал вопрос, как до сих пор они стоят на ногах после такого болевого шока.
Сид уверенно держал автомобиль по нужному курсу. Когда первые безумцы заметили движение автомобиля и бросились к нему навстречу, его рука не дрогнула, ни на мгновение не дернув рулевое колесо в сторону от нападающих. Прелестный белокурый мальчуган десяти лет, с возможно когда-то голубыми глазами, а ныне с разорванной до зубов щекой, кроваво-красными глазами и хищным оскалом несся на всех парах навстречу куску металла весом в несколько сот килограмм, не отрывая своего взгляда от глаз Рока. В паре шагов за ним, ничуть не уступая в скорости, бежал полусогнутый старик, седая борода которого развевалась у него за спиной. В голове у мужчины сам собой включился обратный отсчёт: три... два... один... Мальчишка попытался подпрыгнуть в самый последний момент, налетел на импровизированную защиту мексиканца в виде запаски на радиаторе и бесформенным кулем был отброшен в сторону на пару шагов. Старик не пытался прыгнуть, и отскочив от защиты, исчез где-то под колесами. Грузовик подпрыгнул, но продолжил свой путь. Краем глаза дикарь заметил, что Молли зажмурилась, и видимо собиралась так просидеть до тех пор, пока машина не остановится.
Сиду пришлось резко затормозить в самый последний момент, чтобы силой инерции отбросить подальше оставшуюся парочку возле водительской двери тягача, и машины оказались стоящими параллельно друг другу на расстоянии всего десяти сантиметров. Двое беснующихся психов на капоте продолжали стучать по стеклу, хоть и заметив прибывшую машину, но пока не предпринимая в отношении неё никаких действий. Теперь дальнобойщик и циркачи смогли наконец рассмотреть друг друга. Попавший в беду водитель оказался мужчиной лет за тридцать, загорелый, с уже явно проступившими морщинами вокруг глаз, но все еще моложавым взглядом. Вид у него был добродушным, пусть в настоящий момент он и оказался в такой пугающей обстановке. Приоткрыв на пару сантиметров боковое стекло, он показал жестом сделать тоже самое Селине и спросил:
- Какой теперь план?

Элдор растирал затекшие запястья, пытаясь возобновить ток крови, когда ящеролюдка начала на него шипеть. Похоже, она была пленницей, как и он сам, и вполне вероятно просто испугалась его. Мужчина поднял руки перед собой, показав пустые ладони и произнес самым миролюбивым тоном на который был способен:
- Спокойно, я не собираюсь причинять тебе вред.
Затем, держась по возможности дальше от женщины, воин отошел в угол и осмотрел свою "камеру". Побег с острова, окруженный озером с кишащими в нем зубастыми тварями представлялся крайне маловероятным, но опускать руки он тоже не собирался. Быть может, при большом количестве пленников, обладающих должными боевыми навыками...
Крестон вспомнил тех, кто шел вместе с ним к плавучим платформам. Забитые люди, некоторые из которых не могли даже идти ровно и сгинули в болотах. Надеяться сделать из таких бойцов было бессмысленно. Да и оставался вопрос, в чем же были намерения жабо людей. Если они питались человеческим мясом - то вскоре их численность должна была резко уменьшится, а учитывая, что здесь как раз проходил какой-то бал - то свежеприбывшая партия могла предназначаться для знатного пира. Сглотнув внезапно ставшей горькой слюну, Элдор отбросил картины, нарисованные его воображением и вернулся к осмотру камеры.

Тсуиоши присел возле повежденного противника. Туман огненной воды постепенно рассеялся, и самурай увидел на земле обычного прохожего, оказавшегося не в то время не в том месте. Не демона, не стражника и не головореза, а обычного прохожего, возможно возвращавшегося домой к своей семье после чайной. В этот момент самурай понял, что он сам уже умер. Его сердце было пусто и разбито.
Комацу поднял голову падшего и положил её рядом с телом. Сегодня пострадал невинный человек. Как благородный воин, Тсуиоши был готов нести ответственность за свои поступки. Откупорив флягу с саке, мужчина сделал несколько крупных глотков, погружаясь в воспоминания и не обращая внимания на обожженное горло.

Темно-синие, как глубокое озеро, глаза жены с любовью смотрели на Тсуиоши. Их сын, прелестный парнишка трех лет, сосредоточенно играл в свои деревянные фигурки. Его коралловые губки надулись, и женщина заливисто рассмеялась, расчесывая свои длинные густые черные волосы. В этот миг всегда сияло солнце, а розовые лепестки сакуры мягко ложились на зеленый бархат травы. Это был момент счастья, спокойствия и умиротворенности.
...
Тсуиоши услышал сквозь сон скрип половицы. Меньше чем через секунду в его руках мягко сверкнула заточенная сталь. "Иди к сыну" сказал взгляд самурая испуганной жене, и воин замер возле двери. Силуэт чужака показался напротив, и распался надвое, разрезанный лунным лучом вместе с бамбуком и бумагой двери. Капли крови еще висели в воздухе, когда Комацу подобно ураганному вихрю промчался через них во двор. Одна, две... Пять теней он насчитал под сакурой, которые подобно вольчей пасти обнажили сверкающие металлические клыки. Вспыхнули искры, и за спиной самурая взметнулись разрезанные лепестки сакуры. Одна атака отбита, от второй Тсуиоши увернулся, а третья настигла врага. Клинок вышел из тела лишь затем, чтобы обезглавить второго противника. Самурай танцевал подобно весеннему ручью, и клыки хищника были не в состоянии настичь его. Но тут раздался крик в доме. Ярость затуманила разум Комацу. Подобно берсерку он кинулся к зданию, разрубая противников словно стебли бамбука.
...
Инь и янь, закон равновесия. Миг безграничного счастья и миг вселенской боли. Кровь на полу, жена, закрывшая своим телом сына. Два мертвых тела и одна мертвая душа. Тсуиоши не знал, сколько прошло времени. Его фляга всегда была полна саке, его глаза всегда застилала пелена алкоголя, ярости и горечи. Как призрак прошлого, он выслеживал своих врагов и уничтожал их и их семьи безо всякого сожаления. Стоило тени сомнения накрыть его клинок, как верная фляга восстанавливала равновесие. Демоны поджидали его за каждым углом, лишь мастерство мечника сохраняло ему жизнь. И только этим вечером демон приобрел человеческое лицо.

Очередная тень вышла на улицу. Красные глаза, злобный оскал. Непрестанный шепот "это он их убил...". Самурай допил последние капли саке и отбросил пустую флягу в сторону. Клинок взвился вверх.

Как ни пыталась девушка ощутить биение сердца у Джека, все было безуспешно. Если пульс и был, то настолько слабый, или "нитевидный", как говорили медики, что не обладая соответствующим опытом Элис чувствовала под пальцами лишь влажную прохладную кожу.
Когда Тейлор хотела уже оставить свои попытки, она почувствовала толчок. Но это не сердце забилось, а дернулась рука отца. Его глаза открылись, безучастно глядя в потолок. Девушка заметила, что белки его глаз покраснели, будто все кровеносные сосуды разом лопнули, превращая его лицо в страшную хэллоуинскую маску с демоническими глазами.
Прежде чем она успела произнести хоть слово, Салливан пробормотал: "Вот же черт" и наклонился к Джеку поближе, всматриваясь в красные глаза друга.
- Братан, ты как вообще? Мы думали ты откин... - окончание фразы потонуло в хрипе, когда зубы Джека сомкнулись на горле мужчине. Хлынула кровь, обрушившись потоком на лицо отца, окрашивая его в тон его новых глаз. Несколько брызг попало и на лицо Элис, стоящей неподалеку. Отец выпустил горло друга из зубов, и тот рухнул на него сверху, придавив своим весом. Джек, который попытался было подняться с дивана, не смог этого сделать, и уперся в тело мертвеца, собираясь сбросить его пол.

На все удары по ноге лежащий мужчина никак не отреагировал. Более того, с каждой секундой он становился все бледнее, хотя кровь из раны уже практически не текла. На раненой руке отчетливо проступили черные вены, контрастно выделяющиеся на фоне белой кожи. Как ни всматривалась Элис, сейчас она даже не могла понять, дышит ли он все еще или уже нет.

В этот момент раздался стук в дверь в квартиру, и послышался голос соседа, частого собутыльника отца девушки:

- Джек, прием! Куда пропал, мы же в баре должны были встретиться? Давай открывай, старый черт!

Салливан, или Салли, как называл его отец Элис, был одиноким мужиком с ярко выраженным кризисом среднего возраста, просаживавший всю свою небольшую зарплату грузчика в близлежащих барах. Это был один из немногих друзей Джека, с которым тот общался, и довольно часто. Совместные пристрастия скрепили их дружбу надежнее ипотечного договора, и редко один без другого направлялся  возносить хвалы хмельному богу.

Безлунная ночь опустилась на город Х. Тьма поглотила переулки и тупики, окна жилых домов и офисных зданий, и остались лишь горящие артерии улиц, освещаемые тусклыми городскими фонарями. Однако жизнь на улицах не прекратилась. Женщина, возвращающаяся после второй подработки, кутающаяся в пальто и со страхом смотрящая назад, внимательные безжалостные глаза, наблюдающие за ней из темноты, далекий вой сирен, белый свет круглосуточных магазинов, манящий к себе полуночных покупателей как мотыльков к горящей свече. В ночи первобытные инстинкты обострялись и брали верх над цивилизованным существованием под лучами солнца, люди превращались в зверей, а те, кто сохранял разум, прятались за безопасными дверями и стенами, пытаясь спасти свою жизнь. Однако этой ночью привычный порядок вещей был нарушен. Еще более дикий зверь вырвался на свободу, устанавливая новые порядки на темных улицах города. Люди еще не подозревали, что расклад сил изменился, и вскоре знакомый им мир полностью изменит свой облик.

Обычный распорядок жизни Данилы этой ночью был нарушен громким, требовательным стуком в дверь его квартиры. Часы показывали начало первого, и для визита гостей, тем более незваных, было уже слишком поздно. Никто из знакомых или друзей Багрова сегодня не собирался навещать его, да и глубокой ночью ходить по району, в котором мужчина снимал квартиру, было небезопасно. Ряды одинаковых пятиэтажных бетонных коробок, громоздившиеся друг возле друга, когда-то называли современным прогрессивным районом, в котором будут жить художники и музыканты. Однако в итоге он оказался слишком унылым и депрессивным, чтобы творческая богема захотела сюда переехать, и низкий порог установившихся цен привел к тому, что в этом районе города поселились не самые благополучные и обеспеченные социальные классы. Тем не менее, в целом район был не хуже и не лучше других.
Назойливый стук не прекращался, и сквозь глухие удары по дереву двери Данила расслышал голос соседки из квартиры напротив. Судя по всему, Дженни (если Багрову не изменяла память) просила о помощи, упорно пытаясь добиться реакции от мужчины. Соседка была обычной женщиной сорока-сорока пяти лет в разводе с одним ребенком на шее. Данила видел ее от силы пару раз за все время проживания в этом доме, да и то мельком. О том, что у нее есть ребенок, он догадывался лишь по приглушенному детскому смеху, который иногда доносился через две двери до его ушей.
Оглушительный стук (или так казалось Багрову) должен был уже разбудить полдома, но его обитатели проявляли пока недюжинное терпение, не выскакивая в коридор с криками возмущения. Где-то за окном по улице промчалась скорая помощь с завывающей сигналкой, на мгновение осветив комнату Данилы синим светом и дополнив мрачную картину происходящего. Сразу следом дом содрогнулся от оглушительного рева самолета, который пролетел как будто над самой крышей дома.

Мартин был вынужден сдвинуть свой гигантский Cadillac Escalade четвертого поколения чуть в сторону, пропуская машину скорой помощи, которая истошно сигналя, протиснулась между автомобилями, выскочила на тротуар и помчалась вперед. Электронные часы на приборной панели показывали уже несколько минут после начала нового дня, а в это время дороги должны были быть свободны. По крайней мере в этой части города, переходной от однотипных спальных районов к элитному сегменту домов людей, которые могли позволить себе потратить несколько миллионов на небольшой (три этажа и два бассейна) домик. Но трехполосная улица сегодня встала намертво, и мистер Орауди сидел в своем комфортабельном кадиллаке уже минут двадцать, глядя на выбрасывающие сизые клубы дыма выхлопную трубу невзрачного серого бюьика впереди него. Кое-кто из водителей уже успел спокойно заснуть, некоторые вышли из машин размяться и пройтись, готовые даже потерпеть стоящую на улице вонь выхлопных газов. Впереди явно произошла какая-то авария, и машина доктора Мартина, зажатая в пробке со всех сторон, оказалась в ловушке.
Вскоре впереди показалось какое-то оживление. К сожалению Орауди, машины все еще стояли неподвижно, но зато люди, которые до этого пошли вперед посмотреть, из-за чего же собралась такая грандиозная пробка, теперь бросились назад. В первое мгновение могло показаться, что люди бегут к машинам, чтобы сесть обратно за руль, а некоторые так и поступали, судорожно закрывая окна и блокируя двери. Другие же просто бежали назад, наталкиваясь на стоящих и ничего не понимающих водителей, жестами и криками призывая всех убегать подальше и не объясняя причин. Где-то вдалеке прозвучало несколько выстрелов, но они быстро стихли, и многие остановились в нерешительности, не зная, что же произошло там, впереди, и устранена ли опасность, от которой началось всеобщее паническое бегство. Еще больше ввел припозднившихся водителей в замешательство большой пассажирский самолет, пролетевший так низко, что казалось почти можно рассмотреть пассажиров в иллюминаторах. Лайнер пролетел над улицей и скрылся за домами.


Саманта сняла комнату на втором этаже дешевого хостела, а потому видом из окна ей не удалось насладиться. Темный переулок под окном, по которому периодически проходили шатающиеся тени наркоманов и алкоголиков, хотелось поскорее забыть. Впрочем, собранные сумки недалеко от входной двери напоминали ей, что завтра утром она уже будет в аэропорту, потягивая чашку горячего чая или кофе в ожидании своего рейса. Когда девушка отошла от окна, то услышала легкий звон. Где-то вдалеке пронеслась скорая помощь с включенной сиреной, но когда затихла, звон стал только сильнее. Взглянув наверх, Уилкерсон увидела, что звенит качающаяся люстра, и тут же почувствовала, как дрожит пол. Внезапно уши Саманты заложило от оглушительного рева, а весь хостел затрясся, как при землетрясении. Выглянув в окно, фельдшер успела увидеть, как огромный самолет делает вираж, летя очень низко, как будто заходя на посадку. Мгновение спустя он скрылся из виду, а шум и тряска утихли, вновь оставив ее наедине со своими мыслями. Но тишина длилась недолго. В комнате наверху раздался короткий вскрик, а затем глухой удар, как будто что-то тяжелое упало на пол. Впрочем, этот хостел был один из самых дешевых, а потому подобные инциденты здесь не были редкостью. Постояльцы подобных мест были привычны к таким звукам, и попросту не обращали внимание на такую мелочь.
Самолет, на который был куплен билет у Уилкерсон, улетал рано утром, а так как настенные часы недвусмысленно намекали, что время уже за полночь, девушке ничего не оставалось, как начать готовиться ко сну. Но ее планам помешал вежливый, но отчетливый стук в дверь, из-за которой послышался голос Алана, администратора хостела, который принимал девушку при заселении:
- Мисс Уилкерсон, я увидел, что у вас горит свет. Нам очень нужна помощь врача, если бы я смог занять у вас минутку времени...
Алан был опытным администратором, и при заселении гостей сразу пытался разговорить их и выяснить, следует ли ждать от них проблем. С Самантой в общении у него не возникло никаких проблем - девушка была открыта и дружелюбна. Поэтому зная, что она имеет отношение к медицине, Алан решил рискнуть и обратиться к ней.

Ночь у Роберта выдалась бурной. Кареты скорой помощи подъезжали одна за другой, и парень только и успевал, что помогать перекладывать пострадавших, ассистировать хирургам и докторам, перевязывать раны и ставить капельницы. Всех, до кого удалось дозвониться, вызвали во вторую смену, но даже так рук не хватало. Недостаточно было и коек, и многие раненые уже просто полусидели и лежали в коридоре, и медицинскому персоналу приходилось перепрыгивать через них, бегая из одной палаты в другую. Со всех сторон слышались крики, стоны и ругань, все это сливалось в единый монотонный шум, который врачи и медсестры уже перестали замечать. Даже то, что смена Бетти выдалась одновременно с его сменой, не могло порадовать Вудса. Она была такой же замученной, как и все остальные, и еле держалась на ногах.
Перемежая уколы и перевязки, Роберт наконец смог позволить себе минуту отдыха, только чтобы с новыми силами броситься к пострадавшим. Забежав в одну из палат, медбрат отдернул занавесь, собираясь проведать вверенную ему пациентку, поступившую около получаса назад, миссис Риксон, которой было чуть больше шестидесяти. У старушки была рваная рана на бедре, как будто дикий волк решил перекусить её ногой. Когда Вудс уходил, она была в стабильном состоянии, но с учетом преклонного возраста пациентки было необходимо периодически проверять её показатели. И вот сейчас он увидел лишь пустую кровать с пятнами крови на простыне. Маловероятно, чтобы она могла уйти сама, мысль о том, что миссис Риксон могли увезти в операционную, тут же была опровергнута - медицинская карта висела на своем месте, на спинке кровати, а без неё пациентов перевести в другое отделение не могли. Роберт понимал, что если начальник смены узнает, что он потерял пациентку, тем более в состоянии, близком к критическому - ему не сдобровать, и о карьере в медицине можно будет забыть навсегда.

Селина уже закончила свое выступление, и сейчас стояла рядом с Сидом неподалеку от большого шатра, цирковое представление в котором только набирало обороты. На секунду их внимание отвлек самолёт, пролетевший необычно низко над зданиями города, но в темноте сложно было оценить реальные расстояния, поэтому циркачка и мужчина могли спокойно вернуться к своему разговору. Сегодняшнее шоу было особенным - во-первых, оно было ночным, во-вторых, оно было завершающим в городе Х, и вскоре все шатры будут сложены и упакованы, и труппа снова отправится в путь.
Проболтав не больше пяти минут, они уже были готовы разойтись по своим делам, как внезапно услышали громкий рык тигра. У цирка было три постоянных усатых актера, каждый из которых сидел в индивидуальной клетке, и даже если большие кошки и разговаривали друг с другом, их рычание было не таким агрессивным и резким. Такой рык тигры издавали, если кто-то чужой подходил к их клетке, либо им что-то сильно не нравилось. Так как Селина и Сид все равно собирались в ту сторону, то заодно они могли посмотреть, что же случилось с полосатыми хищниками.
Однако оказавшись рядом с клетками Кайл и Рон поняли, что дело гораздо серьезнее. Клетка Рокки, самого старого и опытного тигра, была открыта, а морда хищника склонилась над чем-то. Подойдя поближе, они увидели, что это растерзанное человеческое тело. Толстые кожаные сапоги до колена сразу позволили им опознать его - Митчелл, дрессировщик и напарник Селины. Рокки стоял над свежим кусом мяса, опьяненный запахом крови, и отрывал куски от своего бывшего друга.

Сегодняшняя ночь для Густава была самой обыкновенной, по крайней мере поначалу. Никаких происшествий, все тихо и спокойно, даже никаких жалоб от постояльцев не поступало. Все работники, вышколенные под строгим но справедливым руководством Андерсона, исправно выполняли свои обязанности, и управляющий мог быть спокоен - отель соответствует самым высоким стандартам качества. Но вскоре после полуночи один за другим начали возникать форс-мажоры. Началось все с того, что в холл отеля забежал человек в окровавленной одежде, прося о помощи. Действуя четко в соответствии с инструкциями, дежурный администратор позвонил в соответствующие службы, предложил бедняге присесть и принес ему стакан воды. Но стандартная схема дала сбой - ни один из телефонов экстренных служб не отвечал. Едва Густаву доложили об этой ситуации, как раздался звонок по внутренней линии, и коридорный встревоженным голосом попросил управляющего подняться на четвертый этаж, утверждая, что творится «какой-то кошмар». Перед Андерсоном встала дилемма - в отеле было две проблемы, которые требовали его вмешательства, и решить их нужно было незамедлительно.
Загруженный проблемами, Густав почти не заметил дребезжание окон от низко летящего лайнера, который как раз сделал поворот в небе над отелем.

Тревор чувствовал себя в мрачных и темных подворотнях как рыба в воде, выскальзывая из одного переулка и исчезая в другом, передвигаясь подальше от освещенных улиц. Но сегодня ночью его обостренное чутье прямо вопило об опасности, хотя никаких видимых признаков заметно не было. Задумавшись об этом, Мак Айлин споткнулся и чуть не упал. Обернувшись, он увидел незнакомца на земле. На нем был хороший костюм, рядом валялся кейс, обитый дорогой кожей, но мужчина просто развалился на земле, опершись спиной на стену и не обращая внимания, что фактически лежит в грязной луже рядом с мусорным баком. Глаза его были закрыты, а руки безвольно раскинуты в стороны. Со стороны можно было подумать, что он мертвецки пьян, но сильный запах алкоголя, сразу выдававший таких любителей, на сей раз отсутствовал. Да и не похож был мужик на запойного пьяницу. Оставался вариант с наркотиками… И здесь была неувязка - дом насильника был за углом, это был его район, и уж наркоманов ему довелось повидать наверно всех, кто жил неподалеку. Они выползали по вечерам, и Тревор неизменно натыкался на них во время ночных вылазок.
Мимо переулка пронеслась машина скорой помощи, сверкая своей мигалкой, но вжавшийся в стену Тревор и лежащий мужчина остались незамеченными. Сегодня ночью город был более бодрым, чем обычно, и слишком много красных и синих огней довелось увидеть Мак Айлину за последние несколько часов.

Лиза зачиталась мангой, и когда посмотрела на часы обнаружила, что уже начался новый день. Дом её родителей находился в классическом частном секторе города, где среди зеленых лужаек и деревьев раскинулись аккуратными рядами красивые двухэтажные домики с небольшими заборчиками, гаражами и садовыми гномами. Американская мечта во плоти, хотя для молодежи это было сродни скуки смертной. Но определенный плюс в этом районе был - здесь можно было гулять даже ночью, не опасаясь криминальных элементов и неадекватных личностей. Все, кто был постарше и любил тусоваться, отправлялись в центр города, так что здесь царила безмятежность.
Поэтому когда за окном раздался громкий удар, половина жителей подскочили со своих постелей и прильнули к окну, пытаясь разглядеть, что произошло. Где-то в конце улицы появились красноватые отблески пламени, и решив, что это пожар, мужчины бросились на улицу, натягивая куртки на ходу. Частные сектора славились своими общинами, и каждый сосед был готов прийти на выручку своему товарищу. Дэвид, отец Лизы, тоже был одним из добровольцев. Девочка услышала, как хлопнула входная дверь, и увидела его бегущим в сторону пожара.
Спустя несколько минут он вернулся, и до ушей девочки донеслись голоса родителей, видимо что-то обсуждавшие на кухне на первом этаже.

Евгений уже битый час пытался вместе с женой уложить своих детей спать, но наверху все продолжали шуметь. Оттуда до доносился топот, то громкие голоса начинали о чем-то спорить, то кто-то хлопал дверью. Каждый раз дети вздрагивали, и приходилось начинать все по новой - петь колыбельные, рассказывать сказки и успокаивать, поглаживая по голове. Вспоминая, что завтра рано утром надо идти на работу, его жена периодически вздыхала, но стоически продолжала вслух читать книгу братьев Гримм, периодически многозначительно поглядывая на Миллера и намекая, что пора бы разобраться с соседями сверху. Часы в виде совы на стене детской уже показывали начало первого, и шум в это время однозначно был неприемлем для тихого семейного района, который как думали чета Миллеров, они выбрали несколько месяцев назад. Небольшие трех-четырех этажные дома с компактной планировкой и доступными ценами привлекали молодые семьи, и вскоре район действительно превратился в «семейный». На каждой свободной парковке стоял минивэн, подъезды были заполнены оставленными на ночь колясками, а днем не прекращался детский гвалт. И все же этот район действительно ценился среди молодых родителей, которые поселившись здесь, могли обеспечить свою семью самым необходимым - безопасными улицами, школами и садами, детскими врачами и тихими парками. Как нарочно, где-то очень близко пролетел самолет, свои оглушающим ревом вновь разбудив задремавших было детей.

В голове Эндрю уже изрядно шумело, но вечеринка была в самом разгаре, и уходить всеобщему любимцу-талисману точно было нельзя. Это была одна из многочисленных вечеринок, устраиваемых в честь команды, для команды да и самой командой в перерывах между матчами, чтобы развеяться и как следует оторваться. И разумеется, ни одна из них не обходилась без талисмана команды. Эта вечеринка не была исключением, и хотя время было уже за полночь, все самое интересное только начиналось. Кто-то уже успел напиться до беспамятства, кто-то уже вовсю обнимался с унитазом, а девчонки как раз начали приходить в кондицию, чем парни потрезвее не гнушались воспользоваться. Внезапно Дон, капитан команды и по совместительству гигантский качок, запрыгнул на стол, собираясь видимо сказать какой-то тост. Но покачнулся, обвел всех взглядом и рухнул со стола прямо на стеклянный столик. Все вокруг разразились радостным улюлюканием, а те, кто стоял поближе - стали поднимать павшего бойца. Толпа скрыла от Хиллфута происходящее там, и вдруг радостные возгласы сменились криками ужаса. Все рванули к выходу, превращаясь в безумный смертоносный поток, в котором пьяные здоровяки могли растоптать своих неуклюжих товарищей. Никто толком не понял, что произошло, но всеобщая паника охватила всех. Люди начали вываливаться из окон и выламывать двери, пытаясь выбраться из особняка, который был снят специально для вечеринки. Эндрю же оказался на развилке - можно было попытаться вместе со всеми выбраться через дверь куда его и нес поток людей, или же выскочить на лестницу на второй этаж, которая сейчас была пуста.

Недалеко от дома Алекса была круглосуточная баскетбольная площадка, на которой вандалы пока не успели разбить освещавшие её фонари. Вчера от Джейка поступило соблазнительное предложение устроить ночь баскета, и как всегда, Алекс не смог отказать своему другу. Придя в назначенное время Блад понял, что оказался на месте первым. Больше желающих поиграть ночью в баскетбол не нашлось, а поэтому Алексу пришлось в одиночку слоняться по площадке, ожидая своего друга. Однако время шло, а он все не появлялся. Взглянув на часы, парень понял, что время уже перевалило за полночь, но Джейк так и не показался. Телефон у него оказался недоступен, что было странно вдвойне - никогда еще друг его так не кидал, да и телефон всегда был при нем и на звонки он всегда отвечал. Где-то по улице проехала карета скорой помощи, сверкая своими синими огнями, усиливая гнетущее чувство Алекса. В воздухе витало нечто такое, отчего ночная прохлада превращалась в пронизывающий холод, заставляя поеживаться и более внимательно вглядываться в окружающие тени. Яркие огни низко летящего лайнера прорезали черную пелену ночного неба и исчезли за домами. Стало очевидно, что ждать Джейка больше смысла нет. Впрочем, его дом был недалеко, и Алексу ничего не мешало наведаться к нему в гости. Но прежде чем парень успел выйти за металлическую сетку площадки, позади послышался треск. Какой-то мужик навалился на сетку, пытаясь удержаться на ногах, но рухнул на землю без движения. Издалека сложно было сказать, бомж это или нет. Была вероятность, что это просто одинокий путник, у которого внезапно прихватило сердце.

Отец Элис ушел нажираться в какую-то забегаловку, оставив её одну. Нельзя сказать, что это было самым плохим развитием вечера. В одиночестве девушка могла заняться дома чем угодно, и не думать о том, куда бы опять податься посреди ночи, когда насильники и бандиты выходят на охоту, поджидая таких как она в темных подворотнях. Компьютер, телевизор, все было готово к приятному времяпрепровождению, когда планы Тейлор оказались жестко нарушены. В квартиру ввалился её отец, причем как и следовало ожидать, за такой короткий период времени он даже не успел как следует захмелеть. Беспрерывно матерясь, он, шатаясь, направился в ванную. Выглянув в коридор, Элис заметила на полу капли крови, ведущую к закрытой двери в ванную, за которой продолжал сквернословить её отец. Внезапно раздался глухой удар, и за дверью воцарилась тишина. Дома больше никого не было и не могло быть, если только любопытные соседи не решат заглянуть в открытую дверь, которую оставил за собой мужчина.

Сегодня Рэнди не везло. Они с напарником приметили квартиру, в которой можно было неплохо поживиться. Убедившись, что внутри все тихо, они взяли необходимые инструменты и выдвинулись на адрес. Но по пути им встретилось такое количество полицейских, пожарных и скорых машин, что Руфус, не долго думая, объявил это дурным предзнаменованием и предложил отменить сегодняшнюю вылазку. В конце концов напарники сошлись, что стоит хотя бы подобраться к квартире, а там уже смотреть по обстоятельствам. Забравшись через крышу соседнего дома, они спустились по пожарной лестнице и аккуратно взломали окно. Убедившись, что в спальне никого нет и свет не горит, грабители проникли внутрь. Порадовавшись удачному делу, напарники принялись набивать рюкзаки наиболее ценными вещами и электроникой, попутно разыскивая заначки и драгоценности. И когда уже Рэнди начало казаться, что все идет как нельзя лучше, выйдя из очередной комнаты, он наткнулся на тело мужчины, лежащее прямо рядом со входной дверью лицом вниз. Незнакомец был одет в хороший костюм, сверху у него было пальто. Следов крови или признаков убийства видно не было, но человек явно не прилег отдохнуть - все в его позе говорило о том, что он уже не жилец. Дверь была закрыта, но связка ключей осталась в замке - хозяин квартиры не успел даже закрыть дверь перед тем, как рухнул на пол и больше не поднялся.

Пассажирский лайнер летел все ниже над городом, и казалось, почти задевает верхушки зданий. Посторонний наблюдатель мог бы сказать, что самолет заходит на посадку, но его шасси были убраны, а впереди не было посадочной полосы. Пилоты невидящими глазами смотрели вперед, их руки безвольно болтались вдоль туловища, и ни одного движения не последовало, чтобы спасти самолет. Мертвецам нет дело до падающего лайнера с сотнями пассажиров на борту.
Самолет пролетел почти над всем городом, сделал поворот и исчез где-то за лесом. Через несколько секунд в той стороне сверкнула яркая вспышка, сжигая самолет и всех, кто был в нем. Те, кто видел эту вспышку, могли бы подумать, что начинается рассвет нового дня. Это заключение было недалеко от истины, вот только яркое пламя означало рассвет не нового дня, но нового мира. Безусловно, наступит и день, но до этого многим предстоит погибнуть. Ведь перед днем нового мира их ждет ночь ужаса.

Под залихватские песни Джимми, по интеркому разносящиеся по всему кораблю, поселенцы без проблем скрутили вяло сопротивляющегося Глена. Похоже, чем дальше корабль отдалялся от планеты и стеклянного леса в частности, тем хуже он себя чувствовал. Еще до того, как связанного пленника довели до медицинского отсека для оказания первой помощи, он потерял сознание, хотя его жизненные функции и оставались в пределах нормы. О том, чтобы восстановить работоспособность его рук, не шло и речи, но кибер-протезы современного мира творили чудеса, и у Глена еще был шанс вернуться в лоно социума полноценным его членом.

"Красный крюк" поднимался все выше и выше. Тонкая пелена облаков осталась внизу, и вскоре с капитанского моста был виден зеленоватый шар планеты. Она безмолвно висела посреди бескрайнего космоса, освещаемая звездой неподалеку, так похожей на любимое всеми людьми Солнце, напоминая о Земле, колыбели человечества. Сейчас они находились невообразимо далеко от Солнечной системы, так далеко, что даже самые мощные телескопы не смогли бы увидеть эту безымянную звезду неподалеку. Корабль лег на нужный курс, и планета скрылась из виду. Остались позади и джунгли, и база, так и не ставшая домом для поселенцев, и стеклянный лес, разум которого был настолько чуждым и безумным, что столкновение человечества с ним привело к жертвам, напрасным, бессмысленным и жестоким.

Сильно позже после того, как началась реализация программы по использованию замороженных людей, человечество столкнулось с планетами типа "М", жизнь на которых, а порой сама природа подчинялась ментальной воле, разуму существа или существ, установивших полное доминирование над планетой. Дорогой ценой люди познали опасность вторжения в естественную среду обитания такого разума. Ни одно из придуманных учеными и военными средств защиты не могло справиться с подобным воздействием. Попытки уничтожить разум планеты стоили слишком много, чтобы оказаться рентабельными, пусть даже целью были богатые месторождения этих планет. И человечество отказалось от контакта с такими планетами, внесло их в "черный список", реестр планет типа "М", посещение которых приравнивается к самоубийству. Однако рубежи космоса необъятны и безграничны, и даже обширный Межгалактический классификатор планет не в состоянии учесть их все. На свой страх и риск исследователи, пираты и контрабандисты приземляются на ранее неизведанные планеты на дальних границах исследованного космоса, порой исчезая бесследно.

Чем дальше корабль отдалялся от планеты Nova spes, тем большее необъяснимое облегчение начинали испытывать все пассажиры. События минувших дней постепенно начали покрываться пеленой забытья, и даже шокирующие моменты сгладились, превратившись словно в остатки сна, смахиваемого утренней чашкой кофе. Разум планеты был не всесилен, и уж точно не мог преодолеть ледяной вакуум космоса. Через час полета уже никто не мог бы с уверенностью сказать, произошло ли с ними все то, что еще пока оставалось в памяти, на самом деле, или было лишь дурным сном после долгого, очень долгого полета посреди безумного мерцания звезд. Лишь усилием воли удавалось восстановить и удержать в голове какие-то фрагменты из недавнего прошлого. Но перспективы ближайшего будущего, пугающего своей неизвестностью, вытесняли эти фрагменты, заставляя бывших поселенцах сосредоточиться на насущных делах.

Когда впереди показался куб, состоящий из множества острых металлических частей, торчащих в разные стороны, а по своим размерам сравнимый с планетой, все мысли о прошлом уже ушли. Тысячи космических кораблей и челноков, снующих между торчащими сигнальными маяками, причальными стыками и круглыми воротами, издалека действительно производили впечатление улья, кишащего пчелами. Их путь лежал туда, в цивилизацию, и пора было думать о настоящем. Незаметно для самих поселенцев, образы планеты, покрытой джунглями, и ослепительно сверкающего стеклянного леса исчезли из памяти. Спустя десятки, сотни лет после их предыдущей жизни, впереди их ждала новая жизнь, и им предстояло наверстать упущенное.

И лишь иногда по ночам, во снах или кошмарах, перед ними вновь возникал ослепительный блеск леса на забытой планете.

Кассандра решила занять обработкой ран Алекса, и лишь после завершения всех необходимых манипуляций они присоединились к остальным. Поселенцы бодро собирали все ценное, что было на базе и перетаскивали на корабль. Участие в бурной деятельности не принимал разве что Клод, который внимательно следил за пленником, чтобы тот не выкинул никаких фокусов, да Впрочем, Вилли был спокоен и тих, и никаких проблем ни Клоду, ни себе не доставлял, спокойно наблюдая за всеобщей суматохой. Солнце все ближе клонилось к закату, и вскоре красный диск коснулся верхушек деревьев и начал постепенно за ними скрываться. На поляну упала длинная тень, скрывая все в зловещих сумерках. Единственный работающий резервный генератор на базе не мог обеспечить внешнего освещения, и поэтому когда на корабле ярко вспыхнули внешние прожектора, когда Алекс не без подсказок пленника немного разобрался с принципами управления корабля, значительно обезопасили передвижением поселенцев от базы к кораблю и обратно. С приближением ночи каждый начал ощущать на себе тяжелые взгляды из джунглей, временами краем глаза замечая зеленые, красные и даже синие глаза из толщи листвы, внимательно наблюдающие за ними. То ли дело было в запахе крови и смерти, то ли во влиянии неизвестного разума, но, казалось, все хищники джунглей проявили интерес к постройке людей и собрались вокруг. Все это побуждало поселенцев поскорее закончить со сборами.

Вещей с базы удалось собрать немало. Конечно, большая часть из этого было вооружением, которое по совету Вилли могло сильно облегчить жизнь поселенцам, когда они доберутся до какой-никакой цивилизации. Вскоре трюм корабля был заполнен ящиками с пистолетами, дробовиками и винтовками, а также гранатами и взрывчаткой. Благодаря указаниям бывшего капитана корабля, ящики удалось зафиксировать для избежания возможной детонации. Никто не хотел вспыхнуть в воздухе огненным шаром, чтобы в последние мгновения своей жизни затмить заходящее солнце. Как только последний ящик был доставлен на корабль, и все убедились, что никто не остался на базе, Вилли уселся в капитанское кресло и защелкал кнопками на длинном пульте управления, огибающем его полукругом. Пневмоприводы зашипели, и трап медленно поднялся, скрывая из виду базу, которая послужила поселенцам временным прибежищем, впрочем, спасшим их от жестокой ночной жизни джунглей. По замыслу создателей проекта эта постройка должна была стать им домом на добрую сотню лет, но жизнь распорядилась иначе, и сейчас они покидали её, оставив на растерзание природе.

Фиксирующий замок трапа щелкнул, и в этот момент корабль слегка дернулся. Раздалось гудение двигателей, и "Красный крюк" оторвался от земли, постепенно набирая скорость. С капитанского мостика открывался поистине чарующий вид. База уменьшалась прямо на глазах, и вскоре, поднявшись над джунглями, последние лучи заходящего солнца скользнули по лицам выживших. Под ними был бескрайний алый от закатного солнца океан переплетающихся лиан, листьев и стволов, полный кишащими тварями, которые могли присниться только в самых страшных кошмарах. Но сейчас, в нескольких сотнях метров над его уровнем, можно было почувствовать себя в безопасности и немного расслабиться. Небо было чистым и безоблачным, демонстрируя плавный переход от космической темноты на востоке до багрового зарева на западе. Среди зеленого массива, отражая солнечный свет, ярко блестел осколок планеты, таинственный стеклянный лес. Его блеск, переливы в листьях, которые никогда не шелохнет ветер, завораживали взгляд. Несмотря на то, что они сейчас находились высоко в небе, под каким бы углом взгляд ни падал на него, сверкающие искры зеркальных стволов отражались в глазах людей.

Потерянные в блеске леса, люди пришли в себя, когда оглушающая головная боль мгновенно поразила всех на корабле. Уши заполнил пронзительный, разрывающий барабанные перепонки свист, в нос ударил запах гниения и разложения, заставляя задыхаться от нехватки воздуха, мир наполнился белоснежным светом, заслоняя все вокруг, но даже так поселенцы чувствовали, как он вращается вокруг них в безумной пляске, сводя вестибулярный аппарат с ума. Ощущения потеряли свой смысл, и даже пол под ногами исчез. Лишь Алекс, ощутивший лишь слабый порыв этих возмущений, почувствовал как корабль как будто провалился в воздушную яму, услышал, как на корабле зазвучала сирена, а звонкий мелодичный женский голос произнес:

- Внимание! Антигравитационный привод отключен в мануальном режиме. Программное восстановление невозможно. Рекомендуем немедленно восстановить работу привода во избежания падения.

Вилли протер маску, которая запотела от его дыхание, и шумно вздохнул. Он был капитаном славного корабля "Красный крюк" уже не первый десяток лет, но сегодня их вылазка пошла не по плану. Вообще, грабить колонии "мерзляков" было выгодным делом. В определенный момент шишки в правительстве осознали, что на поддержание огромных банков криокамер уходит серьезная сумма из бюджета, которую можно было бы распилить в других, более выгодных направлениях. Наверняка, сначала они хотели от них просто избавиться, отключив от питания и утилизировав. Однако пронырливые журналисты были хуже космических крыс, и за этим последовал бы такой скандал, что люди у правительственной кормушки быстро остались бы без нее - а то и вообще без голов на плечах. И тогда был разработан план по колонизации с помощью бесплатной рабочей силы. Собрали инвесторов под проект, выделили статью в бюджете, и вскоре автоматические базы, сопровождаемые челноками с замороженными людьми, были отправлены в самые разные уголки вселенной, чтобы осваивать дальние рубежи. Люди в правительстве получили свои откаты, и спокойно забыли о проекте, лишь для галочки периодически предоставляя отчеты сенату.

А вот пираты, и в частности Вилли, достаточно быстро смекнули профит, который можно извлечь из этой ситуации. В силу слабого контроля, размороженные поселенцы могли позаботиться лишь сами о себе - при учете, если они вообще вышли из криогенного сна. Часть из них погибала от агрессивной фауны, часть убивали друг друга. Захватить такую базу вооруженному кораблю было проще простого. Да и уничтожить то можно было одним залпом, вот только это было совершенно не в их интересах. То ли в силу доброты душевной, то ли в силу поддержки провоенных концернов, но автоматические базы были оснащены неплохим арсеналом из новейшего военного оборудования. Такое вооружение можно было загнать на черном рынке за очень неплохую сумму. А ограбить базу поселенцев обычно было как отобрать конфетку у младенца: пригрозил пушкой, взял пару самых безбашенных себе в команду, пополнив недостающие ряды бойцов, остальных пристрелил, если сопротивляются - и весь куш твой. Последние несколько лет Красный крюк Вилли был одним из самых успешных сборщиков в этой дальней части вселенной.

И в принципе, сегодняшняя атака ничем не отличалась от десятков других, которые он уже успешно провернул. Вот если бы только не странные помехи при входе в атмосферу, от которой они чуть не потеряли управление, да не неясное предчувствие опасности, которые тревожили Вилли, все было бы отлично. Но Вилли привык доверять своему чутью, и вот сейчас он дал знак своим людям быть начеку, и выставив пушки перед собой, они медленно продвигались вглубь базы, собираясь сломить сопротивление оставшихся в живых поселенцев.

-------------
Когда Кассандра и Джимми подошли к углу, они услышали тяжелые шаги группы людей за углом. Те двигались не спеша, и у травника с медиком было время, чтобы скрыться в другом направлении при желании. Вот только попасть в комнату с генератором, миновав врагов, было невозможно. У поселенцев остался только путь в оружейную, ангар со скутерами и в центральную комнату - из которой при желании можно было зайти в спину пиратам, или подождав, пока они пройдут, все-таки добраться до генератора.

Клод ушел недалеко от медицинского отсека, когда обнаружил дверь, ведущую к запасному генератору. Единственный шанс включить защитную систему был перестроить потоки энергии через этот генератор, однако технических навыков Рейгана явно могло не хватить. Кроме того, если враги уже забрались внутрь, то от защитной системы толку уже не будет. Сейчас все двери были открыты, и Клод мог беспрепятственно добраться до ангара со скутерами, оружейной комнаты или вернуться по коридору назад либо в центральную комнату.

------------
Мощным ударом приклада Алекс вырубил Глена, и направился к базе, неся с собой нелегкую ношу в виде тела мужчины в беспамятстве.

------------
Пираты не ожидали нападения с той стороны, откуда начал палить Алан. Лазерный луч попал в спину одного из пиратов, отправив его в вечный сон. Его напарник тут же нырнул за ближайшую колонну трапа, спрятавшись от дальнейших выстрелов Сколда и готовясь дать ответный залп.

Начало лета, единственного приятного сезона в горах, встретило гоблинское племя не очень радушно. После зимы их запасы провизии и топлива истощились, и они были вынуждены греться друг об друга в узких пещерах, голодая и стуча зубами от холода. Бор, один из старейшин племени, вызвался в поход за провизией, набрав с собой отряд воинов. Бамс покривил бы душой, если бы сказал, что был в первых рядах. Однако Бору сложно было отказать, особенно если тебе еще дороги твои зубы, а потому успешно собрав отряд, Бор двинулся на разведку. Как оказалось, разведчик из него так себе. Спустя полдня отряд заблудился в одинаковых на первый взгляд каньонах и ущельях. Спустя день их численность уменьшилось вдвое - кто-то нарвался на враждебных тварей, кто-то сорвался с обрыва, кого-то прикончил Бор за непослушание. Когда камень под ногами внезапно треснул, и остатки отряда свалились в темноту, Бамс не успел даже испугаться. Когда пыль осела, стало понятно, что их третий товарищ надежно погребен под грудой обломков, и в живых остались только Бор и Бамс. Поплутав немного по туннелям, они поняли, что не могут больше сопротивляться всепоглощающему чувству голода. Поймав одну из многочисленных крыс, обитающих в этом подземелье, Бор и Бамс разожгли костер, чтобы отогреться и приготовить свою добычу.

Когда дверь за спиной Бора распахнулась, и в комнату забежали четверо чернокожих существ, Бамс впал в ступор на несколько секунд. Прежде чем он успел издать хоть один звук, в руку Бора вонзился кинжал, пробив даже кольчужную рубаху. Темнокожая женщина выпустила искрящийся луч, который впрочем рассеялся, пробежав яркими огоньками по металлическим кольцам рубахи Бора.
- Дроу! - завопил Бамс.
Бор обернулся и увидел, что перед ним действительно стоят четверо темнокожих эльфов (один смахивал на человека, но Бор не стал вглядываться, чтобы разобраться в нюансах - темнокожий так темнокожий).

----------------------
Элауг первым скользнул в комнату, и прежде чем гоблины даже успели понять, что у них гости, метнул кинжал. Лезвие клинка пробило кольчужную рубаху большого гоблина, воткнувшись ему в руку. Следом в комнату забежали воины, а Эрен, остановившаяся неподалеку от входа, выпустила из руки светящийся луч энергии. Однако металлические кольца рубахи врага рассеяли заклинание, защитив гоблина. Крик Зиндаба гоблины оставили без внимания - то ли не поняли общего языка, то ли просто были туговаты на ум.

Когда Кассандра добралась до останков челнока, она застала лишь Джимми, который уже собрался в путь за остальными. Немногим позже, и девушка застала бы лишь горящие останки. До места битвы было недалеко, и вскоре они присоединились к остальным выжившим.

...

Случилось то, чего не ожидал Алан - его защита дала сбой. Кружа вокруг врага и отражая его удары, мужчина проглядел выступающий над землей корень. Делая очередной шаг, Сколд зацепил носком этот корень, и пошатнулся, всего на долю секунды. Но и этого мгновения хватило, чтобы открылась брешь в его обороне. Этот промах не остался незамеченным ни для него, ни для богомола. Прежде чем богомол успел нанести свой удар, рядом с ним пронесся красный луч лазера, и насекомое поняло, что со всех сторон окружено людьми. Монстр резко отпрыгнул в сторону, и сразу же нырнул в кусты, скрываясь в листве.

Тем временем Секунда добежала до растерзанного разведчика, и сделала то единственно, что можно было сделать с аптечкой - вколола небольшую иглу, выступающую с одной стороны коробки, в тело мужчины. Наноботы сработали мгновенно - рана на животе Рональда начала затягиваться на глазах, а пульсирующие потоки крови из раны на ноге внезапно прекратились. Спустя несколько секунд, сознание вернулось к Кутеру и он смог открыть глаза.

На поляне воцарилась тишина, и лишь мерный писк навигатора на руке Рональда нарушал всеобщий покой. Ящик, из-за которого началось побоище, все еще лежал неподалеку. Монстров поблизости больше видно не было, хоть и могло показаться, будто за любым кустом виднеется зеленый панцирь богомола, сливающийся с окружающей листвой.

Стоило Джону, а затем и Киол покинуть зал, как их охватило странное чувство, будто они лишились тела. Остался лишь разум, зрение, слух. Эти комки сознания неведомая сила дернула вверх, сквозь потолки, этажи и перекрытия, и наконец сквозь крышу, и вскоре воин и маг зависли высоко над городом, созерцая захватывающую панораму всего города с высоты птичьего полета - и в то же время находясь на каждой улице и слыша движение каждого существа в каменных подворотнях. Вокруг города расстилалась бескрайняя серая пустыня с тысячами, десятками тысяч пугал. Лишь город, окруженный стенами, хранил в себе остатки жизни.

Внезапно город начал преображаться. Разрушенные стены вновь поднялись в вышину, пугала исчезли, и на их месте появились зеленые луга и поля с небольшими домиками фермерских хозяйств, улицы наполнил гвалт бесконечного количества людей, снующих по своим делам. То тут, то там виднелись рынки, стражники в блестящих доспехах патрулировали улицы, за вторым кольцом стены стояли величественные и прекрасные дома великих лордов, а мощеная дорога вела через весь город к белоснежному замку - единственному строению, ничуть не изменившимся внешне. Похоже, именно таким был город когда-то очень давно, задолго до того, как воин и маг попали сюда. Сейчас перед их глазами разворачивалась история города, его взлет и падение.

Люди были счастливы. Король был добр к ним, еды окружающие город фермы производили более чем достаточно, а торговцы из далеких земель с радостью обменивались своими диковинными товарами в обмен на богатые урожаи земли. Маги черной башни города поддерживали мир и порядок, а стражники короля ловили и наказывали мелких преступников, храня покой на улицах и в домах горожан. То был расцвет города, ставшего поистине жемчужиной окружающих земель.

Пришла серая пелена, и мир изменился. Леса пожелтели, поля почернели, холодный ветер гулял по полупустым улицам города. Голод унес тысячи жизней, оставшиеся же в живых были больше похожи на мертвецов. Ничего не осталось от былого величия, кроме бездушных построек, постепенно теряющих свое былое великолепие. Страдания и смерть были благодатной почвой, и демоны пришли в город. Люди отдавали свои души, заключали сделки, преображаясь и преображая мир вокруг, уничтожая друг друга и человека в себе. Кровь и насилие поселились на улицах города, и не найти было спасения даже в белом замке, ибо Карас тен Хрот правил там.

В город въехал отряд на конях, в доспехах, с оружием наготове. Пробираясь сквозь ожившие трупы и порождения демонов, сталью и кровью они очищали улицы города, возвращая его под власть живых. Одним за другим демоны, встававшие на пути предводителя воинов, падали от его сверкающего меча. Чем ближе к замку продвигался отряд, тем меньше их становилось, и вошел в тронный зал один лишь воин, но вышел он оттуда победителем. "Рэндалл-освободитель!" - вскричали глотки немертвых, восславляя своего спасителя, но видел новый король лишь своих счастливых подданных, не замечая запаха гниения. Новые лорды заняли великие дома, интриганка и хладнокровная убийца Тесса - повелительница дома Фатьена, одержимая властью и похотью, желающая контролировать все, некромант и повелитель темной магии Крон - хозяин дома Крооса, фанатично проникающий в самые темные уголки магии и старый воин из далеких восточных земель Мадур, глава дома Тьенха, жестокий палач и мясник. Жители вновь заполонили улицы города, но не было жизни в городе. Бесцельно слоняясь, они искали плоть, что сможет утолить их голод, но находили лишь пустоту.

...

Казалось, будто столетия уже воин и маг наблюдают жизнь города сверху, и в то же время прошла лишь секунда. Мимолетный отблеск города, солнечным бликом отразившийся в памяти, исчез в черном водовороте. Киол и Джон, до этого ощущавшие присутствие друг друга, сейчас потерялись во мраке междумирья. Карас тен Хрот выгнал их из своих владений, из города, в который он прибыл гостем, но хозяином которого он стал. Город был отныне закрыт для них, отрезан навсегда. Тысячи миров окружили их со всех сторон, сверкая, словно звезды, и притягивая к себе подобно тому, как сильное течение реки неумолимо тянет уставшего пловца вперед. Сознание стало меркнуть, не в силах выдержать холод междумирья, а память постепенно начала тускнеть. Но миры уже были готовы поймать в свои сети заблудших путников, и подарить им новую жизнь. Полную ли страданий, как предсказывал Карас тен Хрот, или наполненную счастьем - зависело только от самих путников...

Рыцари по прежнему не обладали какими-либо ценностями, которые могли бы пригодится Рэну. Ни доспехи, ни оружие не было предназначено для человека. С этих гигантов не удалось даже выбить кристалл - внутри доспехов была лишь пустота.

Подойдя к сундуку, Рэн первым делом нанес удар топором по крышке, однако данное действие не возымело никакого эффекта. Лишь тогда воин позволил себе взяться за металлические ручки и откинуть крышку сундука.
Внутренности его не поражали богатством, но все же они могли быть полезны мужчине. На дне большого сундука лежал амулет в виде маленького красного кристалла, а рядом с ним - арбалет с красивым резным прикладом.

Обыск павших рыцарей принес Рэну некоторое количество монет, а также новое оружие и даже боеприпасы к нему.
Немного отдохнув и восстановив силы, а также убедившись, что к руке вернулась подвижность, Рэн направился ко вторым дверям в зале. Стоило ему подойти к ним, как двери распахнулись, открыв доступ к еще большему залу. В центре этого зала стоял большой сундук с металлической окантовкой, а по бокам от него - двое рыцарей с шлемами в виде черепа, точные близнецы рыцаря, встреченного до этого на площади. В ту секунду, как двери распахнулись, одни подняли щиты и приготовились к бою, однако пока не делая шага вперед.

За дверью справа оказалось что-то вроде кухни - там была печь, столы, висели засохшие растения. Врагов здесь не было. Серые пыльные окна пропускали немного света, но все же в помещении было достаточно светло, чтобы осмотреть его полностью.
За дверью слева оказалась подсобка (наподобие маленького склада). Комнатка была небольшой, так что убедившись, что враги там его не поджидают, мужчина смог спокойно зайти внутрь. На складе было мало интересных вещей - тряпки, ведра, швабры, небольшая приставная лестница, пустые бутылки, садовый инвентарь и прочее, что нужно в хозяйстве любого дома. Наибольший интерес представляло следующее: веревка, факелы, кремний и огниво. По крайней мере, это то, что бросалось в глаза при беглом осмотре.

Неизведанным осталось лишь помещение за двойными широкими дверьми в конце коридора.

- За уголь даю по две монеты. За кристалл дам пятьсот, так что ты подумай... Эти ржавая железка, которую ты называешь кинжалом, мне точно не нужна. А по поводу того, что у меня есть - и топор найдем. Слушай... - и Вик начал перечислять свои товары.

Рыцарь заблокировал удар Джоны щитом, однако стрела Фела попала таки ему в грудь, заставив противника слегка пошатнуться. По доспеху пошла трещина, но это не помешало врагу контратаковать. Размахнувшись своим огромным мечом, он нанес мощный удар сверху вниз. Джона попытался отпрыгнуть в сторону, но израненный организм дал о себе знать. Клинок опустился на ключицу, продираясь сквозь кости и мясо, когда белый свет вновь вспыхнул, унося мужчину очень далеко.

Старик вновь остался один.

Роген не обманул, и спустя час пути они вышли из небольшой рощицы и оказались на краю маленькой деревни. Вокруг высокой, деревянной церкви собралось около двадцати типичных деревенских дворов - двухэтажные, крепкие и приземистые домики. Солнце уже скрылось за горизонтом, и в сгущающейся темноте весело и призывно горели окна домов. Старик уверенно направился к одному из них, и Карне ничего не оставалось, как последовать за ним.
Он подошел к двери и громко стукнул в нее пару раз. Спустя несколько секунд она распахнулась, и на улицу выглянул бородатый, толстый мужчина. Увидев их, он радостно воскликнул:
- Ба, какие люди! Роген, давно не виделись! - он шагнул вперед и крепко сжал старика в объятиях. Девушке даже показалось, будто бы она услышала хруст костей, однако Роген стойко перенес проявление нежности со стороны владельца дома и ответил ему:
- Привет, Рахар, я смотрю, ты все столь же неумен в своем аппетите? - Роген недвусмысленно посмотрел на его живот.
- Да брось, я от природы такой, - бородач махнул рукой, а затем взглянул на Карну, - а это кто тут у нас? Седина в бороду, бес в ребро, а?
Роген засмеялся:
- Все не так, как ты думаешь.

Спустя несколько месяцев процессуальной волокиты Генрих наконец был свободен и официально признан невиновным в кошмарных убийствах. Однако людской страх сделал свое дело, и вокруг него продолжали крутиться слухи. Но Черфилд уже давно наплевал на мнение общества, осознавая серость и низкий уровень интеллекта большинства из них. Обижаться на несправедливые укоры и косые взгляды, пусть и за его спиной, все равно что обижаться на ужимки и оскорбления обезьян. Люди для него были слишком примитивны. После окончания психологического факультета университета он лишь укрепился в своем мнении, только теперь логика человеческих мыслей стала для него практически открытой книгой.

В период следствия, и некоторое время после него, Генрих тесно контактировал с детективом Кросби. Помогал ему установить некоторые факты, которые могли бы ускользнуть от его внимания. Разумеется, он делал это не просто так - получив некоторый доступ к материалам следствия, парень внимательно изучал все, что ему удавалось выяснить, в особенности касательно странной каморки Золинды. По итогам анализа Черфилд пришел к шокирующему для него заключению - магия, или ее подобие, все-таки существовала. Это в корне пошатнуло все рационалистические установки, которых он придерживался... Но лишь для того, чтобы создать новую точку отсчета. Перед ним открылся целый новый мир, неизведанный для большинства, сокрытый тайной, великий и манящий. Мир, открывающий доступ к могуществу, силе, знаниям, которые издревле правили человечеством из под покрова тени. И теперь Генрих мог прикоснуться к ним...

Целый год после окончания университета он продолжал жить в своем родном городке, продолжая ремонтировать часы, хотя жители начали жаловаться, что теперь мастерская частенько бывает закрыта, а до Генриха не дозвониться и не достучаться. Однажды утром дверь мастерской так и не открылась, на следующий день картина повторилась. Через пару недель обеспокоенная соседка решила вызвать полицию. Однако, взломав дверь, полицейские обнаружили лишь пустое помещение. Черфилд исчез, и даже Гарри не знал, куда же он подевался. Но это была уже совсем другая история...

Убийца признался в своих прегрешениях, но от этого отнюдь было не легче, да и к тому же, на текущий момент вопрос "кто" был куда менее актуальным чем "как". Впрочем, эта мысль проскочила в голове Генриха всего лишь на долю секунды, и тут же он сосредоточился на поиске возможных выходов из этой весьма непростой - и, очевидно, фатальной ситуации.
"Кричать? Велики риски... Наверняка охранник и водитель привыкли в крикам больных. Руки прикованы к кровати, да и физическое состояние вряд ли позволит мне справиться с Золиндой. Остается только один вариант..."

Черфилд злобно ухмыльнулся и посмотрел туда, где должны были находиться глаза фрау Ашни.
- В твоем плане есть большая ошибка, которую ты не видишь, - парень говорил нарочито тихо, с трудом набирая воздух в легкие. Должно создаться впечатление, что каждое слово ему дается с большим трудом.
- И эта ошибка тебя погубит, - он хрипло засмеялся, - хочешь, скажу, в чем она заключается?
Последние слова прозвучали едва слышно, и Генрих слегка прикрыл глаза, как будто находился на грани беспамятства. "Мечты обязаны сбываться..." Девушка была явно самолюбива и самоуверенна, на этом он и собирался сыграть. Если повезет, она отвлечется от капельницы и попытается услышать, что же Генрих собирается ей сказать. А для этого ей придется наклониться очень близко.
"Интересно, какой у нее парфюм?" - проскочила отвлеченная мысль в мозгу Черфилда.

У эльфа была смуглая кожа, хитрые зеленые глаза и длинные, светлые, волосы, под которыми скрывались остроконечные уши. Роста он был небольшого - немногим выше Карны, стройный и подтянутый. Черты лица - утонченны и изящны, как у всех эльфов. Одет он был в удобную походную зеленую рубаху - но в то же время явно недешевого покроя, такие же тканевые штаны и высокие кожаные сапоги. На укрепленном поясе у него висели ножны для кинжала, пара мешочков, и Карна приметила два метательных лезвия, едва заметных на первый взгляд. Рядом с ним на скамейке лежал обычный походный мешок.
Прежде чем Роген успел ответить на вопрос девушки, эльф вскочил на ноги и тут же упал на одно колено, протягивая руки к убийце:
- О, прекраснейший цветок всего Ферелдена! Красивейшая жемчужина, кою не сыщешь в глубинах Амарантайского океана! Позвольте поцеловать вашу изящную ручку! - он схватил руку девушки, собираясь воплотить сказанное.

Легкий ветерок отдает серой и свистит среди прутьев шести клеток, которые стоят на поляне посреди леса. Размер клеток 2х2х2 метра, расстояния между прутьями такое, что протиснется только котенок. Прутья в виде перекрестий, соединены плотной веревкой. В четырех клетках лежат два человека, гоблин и полуэльф (каждый в отдельной клетке). Все полуголые, одетые лишь в холщовую рубашку и такие же штаны (босые).Пол у клеток земляной, а сами они вбиты в землю угловыми кольями. Никто из заключенных ничего не помнит о себе.

- Эй, Мягколапкин, просыпайся!
Голос доносился словно из тумана, но с каждой секундой становился все ясней.
- Значит так, повторяю твою задачу. Заходишь в банк по талону - турникеты с защитой от телекинетики, так что не потеряй эту карточку, - в нагрудный карман куртки легла маленькая пластиковая карточка, - дальше, в помещении всего один "живой" охранник. Воруешь карточку с чипом распознавания, срабатывает автоматическая система защиты. Прежде чем он успеет среагировать и выбросить свой пистолет - его расстреляет турель. Если все же успеет выбросить оружие, используешь ЭМ бомбу, которую мы установили в один из компов - детонатор встроен в твои часы, и тут же хватаешь оружие охранника. Либо поднимаешь с его трупа, как ты понял - по ситуации. Дальше входим мы. Все понятно?
- Да, - услышал Кристиан свой голос.
Двери фургона распахнулись, и его мягко, но неумолимо вытолкнули на улицу. В глаза ударил солнечный свет, приглушенный вечным смогом над Мегаполисом. Вокруг высились многоэтажные офисные здания, а прямо перед ним находился вход в "Макс. Индастриз. Бэнк". В голове постепенно появлялась ясность, но в горле по прежнему было сухо как в пустыне, а недавние события полностью исчезли из памяти.

Жрец задумался.
- Пожалуй, нет. Счастливого пути тебе, сын мой, да приведет тебя путь твой к истине и свету, - старик улыбнулся и повернулся к нему спиной.
Азраэль взмахнул крыльями:
- ... да приведет тебя путь твой к смерти и тьме, - он снова ухмыльнулся, глядя прямо в глаза Алину.

Некромант начал делать жест левой рукой, готовя заклинание, но почувствовал, как сила исчезает, поглощается темным дымным маревом. Давящий воздух словно выжимал из него силы, мешая сконцентрироваться для сотворения магии. Однако, статуя не делала резких движений и не было похоже, будто она угрожает ему... если не считать ее слов. Обстановка становилась все неприятнее, и лан Теру захотелось поскорее покинуть это место.

- А чего их запрещать то? - удивился старик, - они же, в отличие от этих, темных, с мертвыми не того... Не забавляются, короче. Нормальные люди, не все конечно, ну так и не-маги тоже не все хорошие. А Азраэлю молись, сын мой, и будет тебе счастье.
Он ласково улыбнулся Алину.
Азраэль ухмыльнулся.

- Одну секунду! - попросил Генрих, - Эника, Эника Шварц, была вашей одноклассницей?
Его голос слегка поднялся от волнения, и он с грустью посмотрел в глаза девушке, и тут же поспешил объяснить свой интерес:
- Мы были знакомы... Вернее, познакомились, совсем недавно. К сожалению, не так близко, как хотелось бы - этот ублюдок... Серийный маньяк, или кем бы ни был этот безумец, он...
Глаза парня увлажнились, но он стиснул зубы и помотал головой, прогоняя минутную слабость.
Если долго держать глаза открытыми, начинают скапливаться слезы, как удобно. Немного печали влюбленного юнца, но чувствительности в меру. Может, появится жалость, или хотя бы симпатия. "Были подругами"... Представившись знакомым Эники, у меня есть шанс завоевать доверие.
Но черт возьми, что все это значит? Бывший одноклассник мстит своим товарищам по учебе? Два трупа, две девушки, причем подруги и бывшие одноклассницы... Нет, эту незнакомку отпускать так быстро точно не стоит. У нее могут быть полезные зацепки.

Вскоре молящиеся покинули храм, оставив некроманта наедине с жрецом, который продолжал наводить порядок у подножья статуи Азраэля. Тишина, царившая в зале, начинала сгущаться, и казалось, что она становится практически осязаемой. Дышать стало тяжело, Алин почувствовал духоту, но сейчас был удачный момент, чтобы поговорить со священнослужителем - вечер был в самом разгаре, и кто-то из прихожан мог зайти в любой момент, так что времени у него было немного. Свечи, слабо горевшие вдоль стены, испускали небольшой дымок, который создавал легкое марево в кроваво-красном свете заходящего солнца, проникающего сквозь немногочисленные окна. Сквозь щелочку приоткрытой двери сверкали черные глаза-бусинки Онти.

Полицейский участок представлял из себя двухэтажное здание с красивым, выдающимся вперед крыльцом. Рядом со ступеньками стояли два фонаря, один из которых постоянно светил синим светом, и даже сейчас, посреди дня, он продолжал гореть.
Зайдя внутрь, Джон оказался в прихожей. Стойка дежурного пустовала, поэтому дорогу узнать было не у кого. Краулеру пришлось идти вперед, глядя по сторонам. Вскоре он увидел распахнутую дверь с надписью "шериф". Спиной к дверному проему стоял Дуглас, копаясь в шкафу. Услышав приближение гостя, он обернулся, и Джон увидел у него в руках штурмовую винтовку.
- О, вы как раз вовремя! Я, похоже, вычислил того гада, что звонил вам. Хотите присоединиться к облаве?

Во время допроса курицы Алина сопровождали неприятные ощущения. Это не было болью, или сопереживанием, однако тесная связь между их душами давала о себе знать.
- Хорошо, хорошо! - проворчал фамильяр, разглаживая свои перья, - сейчас все расскажу. И кстати, зови хотя бы Онти, Онт уж слишком скучно...
Курица наклонила голову набок, глядя на некроманта, и начала свой рассказ.
- Как я уже говорил, я простой бес, и что там планируют высшие демоны, я не в курсе. Просто однажды мы проснулись, а Азраэль каким-то образом заменил Спасителя. Ну, не самого Спасителя - от того давно уже ничего не слышно, но вместо его образа все люди - да и не только, видели Азраэля. Зачем это Великому демону, и что он собирается с этим делать - не совсем понятно. По крайней мере, из низшего звена демонического мира никто не в курсе... Или очень хорошо это скрывает.
Однако тебе нужны более конкретные факты, да? Ну так вот, с этим тебе повезло. Призывал меня один демонолог не так давно, где-то на севере. Нужна была ему мелкая услуга, не суть важно. Происходило это все в районе горного хребта, и из одной из пещер, когда проходил мимо, я почуял сильную темную магию. Разумеется, я туда не стал соваться, но для такой безлюдной местности така сильная магия... Неспроста это. Вот я и подумал, может это связано как-то со "повышением" Азраэля?

Вскоре заклинание было завершено. На мгновение некромант почувствовал в груди щемящую боль, но это ощущение продлилось лишь долю секунды. Вокруг беса образовалось черное облако дыма, скрывая его из виду. Когда оно рассеялось, Алин вместо твари увидел нахохлившуюся черную курицу. Ему доводилось читать, что фамильяры чаще всего принимают вид животных. Похоже, на выбор беса повлияла жертва для ритуала, или близость трупа именно этой птицы. Впрочем, не исключено, что это был даже не самостоятельный выбор беса.
Раскрыв клюв, курица тонким голосом произнесла:
- Кстати, как тебя зовут?

- Безопасные места? - задумался Роген, - в принципе, есть пара мест на примете. Одно из них - убогая ночлежка на южной окраине города, где собирается самый сброд со всего города. В том районе даже стража не осмеливается гулять в одиночку после заката. Если тебя не пугает - то отличный вариант, чтобы залечь на дно. Там же можно найти всяких специалистов, в том числе которые помогут изменить внешность. Вот только без денег, конечно, будет трудновато. Второй вариант - любой мотель в Западном районе. Огромный жилой массив, и в толпе скрыться проблем не будет. Стражники там есть, но найти человека там - все равно что искать иголку в стоге сена.
Взглянув на девушку, Адальский решил пояснить:
- Жилой массив - это значит много домов, где живут люди. Прошу прощения, мне много где доводилось бывать, и временами моя речь может показаться тебе слишком заумной.

Бес оскалил свой зубастый клюв и тонким голосом прорычал:
- Ах ты трупоед поганый! Азраэль порвет тебя на клочья! Он заставит тебя сожрать свои собственные кишки! Не смей угрожать мне, жалкий человек!
Закончив свою тираду, тварь выжидающе уставилась на некроманта.

- Разумеется, - кивнул Адальвин, - вот только боюсь, что остаться тебе придется больше, чем на одну ночь... Я сейчас объясню.
Он поднялся и прошел к шкафу. Достав оттуда свернутый рулон бумаги, он очистил стол от тарелок и развернул этот рулон на столе. Это оказалась довольно грубо нарисованная карта, но обозначения на ней были вполне понятными.
- Вот здесь, - старейшина указал пальцем на домик, - наша деревня. На юге, как ты можешь видеть - Туманный лес. Там обитает тварь с щупальцами, где-то в сердце этого леса, в болоте. На востоке - Дремучий лес, владения паучихи. Периодически ее ловушки встречаются не так далеко отсюда, так что стоит быть начеку. На севере - Ледяная пустыня. Скалы, снег, мороз, и никакой жизни. На западе - Равнина иллюзий, тоже гиблое место.
Адальвин закончил показывать и сел обратно на стул.
- Только около деревни безопасно находиться - и это если не считать волков. Мы заперты здесь, деться некуда. Все, как и ты, когда очнулись где-то в округе. Большая часть погибла - и судя по твоему появлению, до сих пор погибает здесь. Те немногие, кто сумеет добраться до нас, вынуждены оставаться в деревне. Смельчаки, пытающиеся уйти в одном из направлений - бесследно исчезают...

Эдвард распахнул дверь и выскочил на врагов. тут же со спины послышался звук спускаемой тетивы, и стрела пронзила горло замыкающего солдата. Он взмахнул руками, и упал на землю. Французы, не ожидавшие нападения, в первую секунду ошарашенно уставились на англичанина. Это позволило лучнику пронзить ближайшего врага, прежде чем он успел выхватить свой клинок. Последний оставшийся в живых противник отпустил пленника, отскочил назад и выхватил клинок.
- На помощь! - крикнул он, но в этот же момент стрела попала ему в глаз, и он замертво рухнул на спину. Патрик, убирая лук за спину, быстро прошептал:
- Надо убираться отсюда!
Избитый англичанин простонал, пытаясь подняться на ноги.

Эдвард с ноги распахнул дверь, и тут же в левое плечо ему влетел болт от француза, стоявшего с арбалетом наготове. Похоже звуки битвы в переулке рядом с черной дверью успели насторожить его. Второй лягушатник стоял около окна спиной к вошедшим, карауля англичан, но при треске двери развернулся, поднимая арбалет, собираясь выпустить второй болт в лучника. Разрядивший арбалет француз уже потянулся а мечом.

Алин забормотал слова заклинания, чтобы облегчить себе манипуляции с мозгом старика. Настоящие менталисты редко пользовались словами, или жестами, отчасти именно поэтому эта школа магии считалось самой опасной, и самой подлой. Спустя минуту, некромант убрал руки со лба крестьянина и посмотрел на него. Тот побледнел, и лежал неподвижно, закрыв глаза. Лан Теру хватило одного взгляда, чтобы понять, что старик мертв. Все-таки управление нежитью кардинально отличалось от воздействия на живых людей, особенно в области ментального управления, которое требовало очень тонкой работы.

От крика Эдварда несколько воинов сразу подскочили, выхватив клинки, остальные же только начали просыпаться, пытаясь понять, что происходит. В подтверждение опасений лучника в дверь ввалился один из отряда, решивший заночевать в доме неподалеку. Он стеклянным взглядом оглядел амбар, прохрипел: "Французы!" и рухнул на пол. В его спине торчали два арбалетных болта.
Воины, проснувшиеся быстрее всех, схватив оружие кинулись на улицу.

- Для каждого вопроса - свое время, - глубокомысленно заявил старик, продолжая рассматривать Ангуса, - теперь тебе предстоит найти ключ здесь, в сиянии... Это будет сложно. Но не бойся - я помогу тебе. Ты можешь выбрать.
Странный незнакомец жестом указал на стол, где лежали две изящные деревянные коробки.
- В правой лежит смерть. Инструмент, отнимающий жизни. В левой - жизнь. Сыворотка, способная вернуть из мертвых. Что ты выберешь?

- Разумеется, - судя по дерганью головы, старик попытался кивнуть, но его сил не хватило даже на это, - Орден контроля следит за тем, чтобы маги - в основном темные, не нарушали законы империи. Всякие там некроманты, демонологи... Великий Азраэль - покровитель всех и каждого, кто верует в него. А инквизиция и паладины - верные слуг и воины Его. Сейчас 368 год со Дня Пришествия Азраэля.

Хотя Алин и потерял свою память почти полностью, но дата пробудила в нем некоторые воспоминания. Он вспомнил, как накануне дня Нового года - как раз 368, правда со Дня Пришествия Спасителя, охотился на некроманта, орудующего в деревушке неподалеку от негласной северной границы с "проклятыми".

Открыв дверь под номером два, Ангус почувствовал затхлый запах гниения. Как и во всем здании, окно в комнате было занавешено черной тканью. Подождав несколько секунд, пока глаза привыкнут к сумраку, доктор смог осмотреть комнату.
Помещение было абсолютно пустым, если не считать двух столов, стоящих параллельно друг к другу по центру. На левом столе лежал мужчина лет тридцати, одетый в драные лохмотья, по рукам и ногам привязанный к хирургическому столу. Во рту у него был кляп, так что он мог издавать только мычание. На его теле явственно виднелись следы чумы. Справа, в точно таком же положении, лежала девушка лет двадцати пяти. Когда Милидор вошел в комнату, они оба подняли головы, со страхом и надеждой глядя на вошедшего чумного доктора. Сделав шаг внутрь, Ангус заметил еще одну вещь. На полу между столами лежал скальпель.

Дверь с цифрой "7" осталась позади. В сторону окна номера шли по увеличению, и тринадцатая комната была последней. Ни одна из дверей не открылась, несмотря на толчки тростью. Оказавшись у окна, Ангус отодвинул штору и посмотрел наружу. С этой стороны было видно узкий переулок, в доме напротив все окна были традиционны задрапированы черным. В самом переулке никого из живых не было. Но внимание Милидора быстро переключилось на предмет, лежащий на подоконнике. Маленький позолоченный ключ ярко сверкал на полуденном солнце. На бирке золотыми вензелями была выгравирована семерка. Рядом на черном дереве было нацарапано: "Игра началась. Чтобы найти следующий ключ, тебе придется заглянуть в себя самого."

- К инструктажу... - скривился Дрантон, но его лицо заметно смягчилось - судя по всему, внешний вид и повадки рыцаря вполне удовлетворили его, - ну что же. У нас самих информации не так много.

- За последние четыре дня было совершено четыре убийства магов. Трое из них эльфы, один - человек. Каждый день совершалось по одному убийству, сегодня утром нашли Диего Плотца, человека. Во всех случаях свидетели отсутствуют - вернее есть те, кто слышал звон стекла, и тому подобное, но ни одного, кто видел хоть кого-нибудь подозрительного. Всех убитых объединяет способ убийства - застрелены. Трое - вероятнее всего из огнестрельного оружия дальней дистанции, судя по разбитым окнам в двух случаях из трех, а Плотц был найден в башне, где не было застекленных окон, так что тоже подходит по внешним признакам. Лишь один - Лазарь Винер, был застрелен в упор.
- Таким образом, в городе действует снайпер - хотя Винер и выбивается из общей колеи. Второй общий момент - у всех жертв были похищены документы. Какие именно, неизвестно, так как сами маги хранили их в секрете. Но признаки хищения налицо на всех местах преступления. Учитывая, что обычно действует снайпер, скорее всего у него есть подельник - в случае с Яном Микрутом, убийство было совершено днем, так что времени у них точно было немного, чтобы выкрасть документы до появления стражников.
- Все четверо естественно состояли в Гильдии магов. Мы отправили им запрос, но эти чертовы стариканы бюрократы похуже государственных будут. В ответе они заявили, что "никакой информации, которая способствовала бы раскрытию дела, в архиве не обнаружено". Может это действительно так, а может просто не хотят делиться - хрен их знает. Хотя вроде бы их членов убивают, должны же они напрячься хоть немного, - ле Сантос заметно разошелся, видимо магов он не очень любил.
- Контрабандистов мы сразу прикрываем как находим, так что эти преступники либо привезли оружие с собой, либо снабжаются из одной из точек, еще нами не обнаруженных. Мотив и цели убийств - пока не выяснены. Если судить по способам убийств, действует организованная группа, как минимум из двух человек. Связей между убитыми не обнаружено.
- Вот и получается - Гильдия магов информацию не дает, а тем временем каждый день убивают одного из них. А нам приходится ловить призраков, и даже не от чего оттолкнуться. Остается надеяться на ошибку убийц да внимательность сограждан. А как вы будете это расследовать... Ну, вы же эксперты, вам и карты в руки. Если интересно мое мнение - копайте Винера. Другой способ убийства, может быть неспроста. А может и просто совпадение...

Городская лечебница находилась в пешей доступности от мэрии, всего в минутах двадцати ходьбы, так что Мэт и Корво вскоре стояли перед четырехэтажным зданием песочно-желтого цвета, с высокими двойными окнами и широкими двойными дверями, выходившими на главную улицу, через которые постоянно сновал народ самого разного вида. Это была городская лечебница. На самом деле, в Парагоне была масса разных лечебниц и частных докторов, но лишь одна из них носила титул «городской». И именно она была официальной, да и самой большой на всем острове.

Войдя внутрь, наемники оказались в просторном помещении, где на жестких деревянных лавочках вдоль стен сидели люди, эльфы, орки и гномы, и все старательно делали вид, что не замечают друг друга. Впрочем, взгляд большинства был устремлен к деревянному столу, за которым сидел регистратор и выписывал направления. Стоило наемникам подойти к этому столу, как со стороны сидящих раздался гул, а пара самых ретивых уже поднялись на ноги, собираясь отстаивать свое право на честную очередь. К счастью, словно из ниоткуда поблизости возник Мастер по мертвым – низкий лысый человек лет сорока, худой и поджарый, который беглым взглядом оценив необычных посетителей, поманил их за собой, тем самым подавив скандал в зародыше.

Пока они спускались, Карл Левингстон, как представился им Мастер, задал пару дежурных вопросов о «делах и здоровье», но ответ услышать он не успел – пройдя через двойные двери, впереди показался обширный зал, с шестью рядами крепких столов, на которых покоились деревянные гробы. Внутри был холод, который заставил поежиться гостей после духоты на первом этаже. Карл, взяв со стола какой-то журнал, пошел вдоль одного из ряда, рассматривая маленькие цифры на столах, пока не дошел до нужных. С некоторым трудом открыв гробы один за другим, он приглашающим жестом указал на трупы.

Четверо убитых магов лежали прямо перед наемниками. Трое из них были эльфами, один – человеком. Благодаря мертвенно-бледной коже их тела как будто мерцали в отблесках свечей. Всех их объединяло одно – дыра в голове. У кого-то она была прямо между глаз, у кого-то на затылке, на виске, и, наконец, у последнего, отсутствовал глаз. Мастер по мертвым с упоением рассматривал мертвецов, совершенно забыв о присутствии здесь посторонних.

Здание мэрии действительно производило впечатление. На полу лежали мягкие ковры, в которых ноги утопали почти по щиколотку. Судя по качеству их выделки, они были ручной работы, и стоили немалых денег. Гораздо больше того, что мог себе позволить купить за месяц не самый бедный торговец. В кабинеты вели резные двери из красного дерева с изысканными узорами. Красное дерево ценилось в Верхнем мире, потому что деревья ирдер, из древесины которых и получались эти восхитительные доски с красноватым отливом, было чрезвычайно трудно вырастить. Даже одежда служащих разительно отличалась от скромных и практичных нарядов наемников. Сине-бирюзовый камзол из дорогой ткани, идеально подшитый под каждого работника, казалось проводил четкую границу между рядовыми посетителями мэрии и ИМИ – служителями бюрократического аппарата Парагона.

Секретарь, сидящий при входе, с невозмутимым лицом выслушивал каждого посетителя, и направлял его в нужный кабинет. Но стоило очередному гостю заикнуться про задание для мэра, как он подзывал какого-то молодого паренька, очевидно находившегося ниже по служебной лестнице, и приказывал проводить посетителя в приемную мэра. Эта приемная представляла собой небольшую комнату с двумя диванами, стоящими вдоль стены. Диваны были обиты шкурой белого медведя, и белоснежные ворсинки переливались в мерцающем свете свечей в стеклянном колпаке под потолком.

Вскоре в небольшом помещении находилось уже восемь человек. Мелкий служащий, высунувшийся из приоткрытой двери с простой табличкой «Мэр», окинул взглядом столпившихся людей, и поманил их рукой. Все заинтересовавшиеся предложением столпились в кабинете. Перед столом находился лишь один стул, и он сейчас пустовал. Служащий, пригласивший их в кабинет, почтительно встал на некотором отдалении от левого плеча мужчины, сидящего в кресле. Его внешний вид не оставлял сомнений, что это и есть мэр Парагона. Полный мужчина, чей блестящий красно-желтый камзол плотно облегал его явно не спортивные формы, внимательным взглядом рассматривал стоящих перед ним соискателей. На вид ему было около пятидесяти, и возраст и лишний вес уже явно давали о себе знать – его дыхание было тяжелым и хриплым.

Минута или две прошли в тишине, пока Тибериус де Левит, мэр Парагона, не заговорил:
- Добро пожаловать в мою скромную обитель, - он обвел рукой свой роскошный кабинет, - вас оказалось больше, чем я представлял.
Мэр шумно выдохнул и продолжил:
- Ну это даже хорошо. Так как в таком количестве здесь явно неудобно находиться, я перейду сразу к делу.
На этот раз прозвучал хриплый вздох.
- У меня… у нас возникла одна проблемка… И к сожалению, наши доблестные стражи не в состоянии справиться с ней. Дело в том, что за последнюю неделю было убито четверо магов. И все одним и тем же способом, что дает основания полагать, что действует один убийца. Эти смерти пока не афишировались, и я надеюсь, что так будет и впредь. Я слышал, что наемники гораздо более изобретательны в методах решения сложных проблем, чем те же стражники. С учетом того, конечно, что стражники ограничены законом… Это не значит, что вы получите индульгенцию на преступления. Это всего лишь означает, что вы действуете на свой страх и риск, и никто не будет знать о том, откуда вы получили задание.
От такой долгой речи лицо Тибериуса раскраснелось, и он достал батистовый платочек чтобы промокнуть пот на лбу. Закончив эту нехитрую процедуру, он продолжил:
- Так о чем это я… Да. Вы меня не знаете, я не знаю вас. По крайней мере, пока убийца не будет пойман.
Положив платок обратно в карман, де Левит слащаво улыбнулся:
- Но трудная работа должна хорошо поощряться, верно? Каждый из вас получит по пятьдесят золотых за мертвого убийцу, или по сто золотых за живого. Будете вы работать по отдельности, или в команде, меня не волнует. Голова убийцы на столе – каждому из вас, кто после этого зайдет в мэрию, получит свою долю. А если кто-то попробует получить халяву за счет других – ну, я думаю, вы сами с этим разберетесь, не так ли?
Мэр усмехнулся и подмигнул орку.
- Тела убитых найдете в морге, в подвале городской лечебницы. Мастер по мертвым уже предупрежден, что придут «родственники». Начальника стражи найдете в Главной казарме скорее всего. Он тоже предупрежден о визите «экспертов», так что никаких проблем не возникнет. У них узнаете все подробности. На этом все.

Тибериус махнул рукой, показывая, что теперь он хочет отдохнуть в кабинете в одиночестве. Служащий открыл дверь, чтобы гости могли беспрепятственно вернуться в приемную перед кабинетом мэра. Теперь наемникам предстояло решить, стоит ли браться за это задание…

"Я убил?! Какого хрена несет эта полоумная?!" - пронеслось в голове у парня. Но вслух он ничего не сказал, прислушиваясь к тому, что происходит на улице, и смещаясь все ближе к запасному выходу. Как только послышался грохот выбитой двери, Генрих рванул с места.

- Еще увидимся, - злобно бросил он, кидаясь к двери и дергая ее изо всех сил, надеясь, что она не заперта. Бег и силовые упражнения были не самой его сильной стороной, мягко говоря. Так что сейчас оставалось надеяться только на удачу и свои мозги. Если Золинда не станет поднимать шум - а она почему-то не спешила этого делать, у него может получиться выкроить немного времени для побега. Но куда бежать?! Впрочем, этот вопрос можно было отложить на потом. Сейчас стояла более важная задача - незаметно выбраться из магазина.

Пробегая мимо стойки, за которой сидела девушка, у Черфилда на мгновение промелькнула мысль вырубить ее чем-нибудь тяжелым. Но почти тут же он отбросил эту мысль. Шансов оглушить девушку с первого удара было не так много, а поднимать шум и возню и тратить драгоценное время не стоило. Парень понимал, что он может еще пожалеть о своем решении - если она вдруг закричит, у него уже не будет шанса заткнуть ее.

- Что за?! - вырвалось у Генриха, когда он увидел полицейских, штурмующих его мастерскую. Дыхание на мгновение перехватило, а ноги налились неприятной тяжестью. Такой поворот событий был для него шоком. Спустя пару секунд, почти одновременно со стуком в дверь его магазинчика, он глубоко вздохнул и постарался вернуть себе самообладание. Нужно было понять, что происходит. Полиция явно была настроена серьезна - с оружием, сразу три патрульных машины. Казалось, будто они собирались взять какого-то особо опасного преступника. Не такого, чтобы вызывать наряд спецвойск, но достаточно серьезного, чтобы опасаться сопротивления. Но ведь это была его мастерская! Он был тем самым опасным преступником?!

И Золинда. Эта смазливая ведьма. Она явно что-то знает. Черфилд повернулся к ней, краем глаза наблюдая за ситуацией на улице. Его лицо было абсолютно спокойно, и он надеялся, что его взгляд также хладнокровен. Часовщик не хотел показывать перед ней ни свой страх, ни свое смятение. Девушка была слишком спокойна. Теперь. После его возвращения из полицейского участка, она встречала его совсем другим взглядом. Неужели... она ожидала, что его будут ловить? Тогда становится понятен ее страх перед ним. Но.. что же черт побери происходит?!

- Что это все значит? - ледяным тоном произнес Генрих, впиваясь глазами в лицо девушки, ища малейшие намеки на ее истинную сущность. Дергаться на данный момент было бесполезно. Стоит выйти из магазинчика - и полицейские возьмут его в оборот. А пока, был шанс что они не догадаются заглянуть в соседнее помещение. Парень невозмутимо сделал пару шагов в сторону, чтобы его нельзя было увидеть с улицы, но при это он мог наблюдать за картиной, происходящей около его мастерской.

Смуглый иностранец закричал "Бежим!", и японка, держащая Мио за руку, кинулась вперед, потянув ее за собой.. Рядом с ними, также держась за руки, бежали еще две девочки - обе иностранки. Но все мальчики почему-то остались стоять на лестнице и даже пошли вниз. "Что же такого они там увидели?" -промелькнуло в голове у Кимуры. Но вид третьего этажа выбил у нее из головы все мысли. Вокруг была кровь. Кровь и искалеченные тела учеников. Зрелище было настолько ужасным, что казалось почти нереальным. Вероятно, поэтому ей уже не было страшно. Вернее, страх присутствовал, но не безотчетный ужас, лишающий возможности двигаться. Слишком многое навалилось на нее за последние несколько минут - сил на эмоции уже просто не осталось, и Мио воспринимала окружающее безумие боли и смерти с пугающим спокойствием.

Они побежали по коридору в сторону лестницы, когда ведущая ее девушка обернулась и спросила ее имя. Стараясь не наступить ни на чью руку и не поскользнуться в лужах крови, она ответила - "Кимура Мио". Внезапно, японка повернула направо, в сторону лестницы на крышу. Пара иностранок между тем не собирались никуда поворачивать и бежали прямо. Кимура уже было хотела окликнуть их - но слегка споткнувшись об первую ступеньку, чуть не потеряла равновесие. Крик сорвался, да и кричать было уже поздно - они скрылись за углом, а старшеклассница тащила ее вверх по лестнице на крышу.

Кошмар, творившийся в коридоре, полностью захватил Мио. Хотя группа иностранцев уже добралась до лестничного пролета и до нее, перед ее глазами все еще лилась кровь и Юдзи с безумным взглядом терзал свою очередную жертву. Впрочем, самого старшеклассника видно уже не было, но зато взамен ему показались еще двое учеников. С такими же отсутствующими взглядами, как и у Юдзи незадолго до этого, они бросались на убегающих учеников. Но у Кимуры не осталось никаких вопросов. Охвативший ее ужас полностью сковал тело и разум. Безумие и паника охватила школу. И это безумие начало проникать ей в голову. Надо ее сжечь. Сжечь эту безумную кровавую школу, чтобы избавить бедных школьников от мучений и ужасов, которые они испытывают. Темнота перед ее глазами сгущалась, руки дрожали, а на лбу выступила испарина.

Откуда-то издалека донеслась японская речь. Похоже обращались к ней. Девочка вздрогнула и посмотрела на иностранку, которая схватила ее за плечо. Спустя секунду, она поняла, что кровавая резня происходила уже в ее голове - старшеклассники, добравшиеся до лестничной площадки, полностью загораживали вид и она больше не могла видеть происходившее в коридоре. За таким заслоном Кимура ощутила некоторое облегчение. Мио кивнула, показывая, что она в порядке, но смысл сказанного блондинкой от нее ускользнул - сказывалось последствие шока, а может и акцент иностранки. Но о контексте фразы можно было догадаться - держаться за ней. И девочка собиралась последовать этому совету.

Карл вернулся с осмотра здания Гильдии, взял один из новых журналов и кратко набросал будущий план бухгалтерского учета. Ему все еще недоставало многих данных, но примерно уже можно было представить, как все это будет выглядеть. После того как закончил с журналом, Людвигстен на листке бумаги начал оформлять план будущего Устава, заодно уже продумывая его содержание. Но в этой работе ему было необходимо советоваться с Гильдмейстером, так что он еще просмотрел свои заготовки и принялся его ожидать.

Предварительная недельная смета:


Наброски устава:

Отсутствие ручки неприятно поразило Генриха. На первый взгляд, в этом не было ничего необычного или странного. Но только не для него. Он всегда был очень аккуратен и даже щепетилен в вопросах порядка. Ручка всегда лежала рядом с блокнотом, и он не мог забыть ее в другом месте, или случайно оставить в ящике например. Упасть она тоже не могла - он бы сразу это заметил, тем более незадолго до визита Золинды он как раз записывал ею в блокнот номер клиента. А значит, что она пропала как раз во время прихода девушки. И даже можно сказать точнее, в тот момент, когда он отошел за стаканом воды. Звука падения он не слышал, да и фрау Ашни это бы заметила. Остается только одно - ее взяла спутница Черфилда. И вот тут возникало сразу множество вопросов и догадок.

Зачем она это сделала? Возможно, у нее какое-нибудь психическое заболевание, вроде клептомании. Парень пока ничего не знал о своей соседке, но в течение обеда эта версия могла быть легко проверена. В голове сразу всплыла глава из учебника психологии, и он готовился применить полученные знания на практике. Другой вид психического расстройства? Например, помешанность? Если она вдруг "втюрилась" в него, и украла ручку как его личный предмет, чтобы "усилить" связь между ними? Такой фанатизм был знаком Генриху, как по многочисленным примерам из учебников, так и на практике ему доводилось наблюдать случаи такого помешательства. Это было неприятно, но не критично.

Часовщик запер дверь, спрятал ключ во внутренний карман пиджака и направился в сторону кафе. Внешне он сохранял спокойный вид и радушно улыбался Золинде:
– Судмедэксперту не удалось установить, что является причиной смерти. Так что я не уверен, что этот ее таинственный поклонник имеет отношение к делу. Впрочем, полиция в любом случае возьмет его в оборот. Офицер Грюнберг не упустит такую возможность – Черфилд коротко рассмеялся.

Тем временем его мозг продолжал в бешеном темпе просчитывать варианты пропажи ручки. Он был практически уверен, что к этому причастна фрау Ашни. Оставались под вопросом только мотив и цели. Подставить его? На ручке конечно же были его отпечатки, а нынешние средства позволяют спокойно снять пальчики с одного предмета и перенести на другой. Да еще и ее перчатки... Но неясным оставался мотив - зачем ей подставлять его? Впрочем, он был довольно удобной мишенью для подставы - их магазины находились рядом, и это могло пригодится в ее "деле". Да и в связи с ситуацией с Эникой многие вещи могли повернуться в совершенно ином свете.

В любом случае, ничего хорошего из этой ситуации не вытекало. В его голове уже созрел план по возврату своей вещи. В кафе мог представиться удобный случай порыться в сумочке девушки, и Генрих не собирался упускать эту возможность. Если вдруг такой случай не представится, всегда есть место для импровизации. Хуже, если ручка где-то при ней. Он надеялся, что Золинда как и большинство девушек носила все вещи в своей сумке, и этот неблагоприятный момент минет его.

– Эй, Томас! – Эдуард помахал мальчишке рукой, привлекая внимание – Его Преосвященство сказал по вопросам снабжения обращаться к тебе. Завтра на рассвете я отправляюсь в длительное путешествие, поэтому мне необходимы некоторые вещи. Лошадь, провизия, рюкзак с походными вещами - карта, кремень, ну и денежные средства на дорожные расходы. Ну и на свое усмотрение, если в распоряжении Церкви имеются полезные для меня предметы - приготовь их тоже. Ты скажи сразу сейчас, что мне нужно докупить, а во всем остальном - надеюсь на тебя. Предлагаю на рассвете встретиться у северных ворот, и там я заберу все, что ты приготовишь.

Было около десяти вечера, когда Василий подошел к своему подъезду. Возвращался он с посиделок со своими знакомыми и друзьями в общаге, где как обычно не обошлось без выпивки. Впрочем, по дороге домой весь алкоголь уже выветрился от прохладного осеннего ветра, и сознание вернулось в привычное состояние ясности и четкости. Привычным движением приложив таблетку ключа к замку, дверь тоскливо запищала и магнит с щелчком отпустил ее. Внутри царил обычный полумрак - лампочки у лифтов постоянно били какие-то алкаши или бомжи, и свет проникал только от уличных фонарей через небольшое окошко над входной дверью. Стараясь не вляпаться в чье-нибудь дерьмо, парень подошел к лифтам и нажал кнопку вызова. Конечно, можно было бы подняться на девятый этаж и пешком, но после учебного дня, вечеринки, да еще и с рюкзаком за спиной, было уже совсем невмоготу. Да и зачем шарахаться по потемкам, когда можно воспользоваться прекрасным изобретением человечества?

Лампочка вызова зловеще светила красным светом, а желтые квадратики сверху неторопливо сменяли друг друга, ведя отсчет с девяти до одного. Наконец, двери маленького лифта со скрипом раздвинулись, обнажив свои потрепанные внутренности. Стенки были облуплены, исписаны маркерами, лампа уже пожелтела от времени, а кнопки были черными от постоянных подпаливаний зажигалками. Несмотря на то, что цифр не было видно, Юшков привычно нажал кнопку своего этажа, и двери захлопнулись, отрезая путь назад. Где-то наверху загудел механизм, и лифт начал подъем. Но он делал это настолько медленно, что Василий начал считать этажи про себя, определяя их по свету, проникающему сквозь неплотно прижатые резинки створок. Семь... Восемь... Дев... Мысленный счет прервал резкий толчок внезапно остановившегося лифта. Свет погас в тот же момент, оставив парня в кромешной тьме. Нащупав кнопку вызова диспетчера, он пару раз нажал ее, не добившись никакого эффекта. Мобильник тоже не слишком помог - на экране не горело ни одной спасительной черточки связи. Похоже, он застрял здесь надолго...

Ил покорно следовал за Сергеем, слушая рассказы о разных деревьях. Их названия мало о чем ему говорили - в биологии его представления ограничивались общими словами - трава, деревья, кусты и прочее. Конечно он знал, что деревья бывают разными - в книжках с картинками он это видел, но знать их названия, а тем более различать свойства вряд ли умел даже более умный уроженец Убежища. Разве что плотник лучше всех разбирался в этом деле. Все-таки, жизнь под землей весьма ограничивает возможности исследования деревьев.

Когда Григорьев сказал: "Смотри, какая тварь!" Ил не сразу приметил крысу. Лишь спустя несколько секунд он разглядел темный силуэт на краю бетонной плиты. Прежде ему доводилось видеть только маленьких белых лабораторных мышей, поэтому такая большая особь сразу привлекла его внимание. Правда здоровяк не понял, зачем напарник хочет проследить за ней - может, найти гнездо и перебить их ради свежего мяса? Мысль, что мясо может быть отравлено радиацией, не приходила Илу в голову, несмотря на то, что даже дышать им приходилось через респиратор.

Когда крыса нырнула внутрь трубы, Ил остановился, ожидая дальнейших действий Сергея. Тот, похоже, на что-то отвлекся, обернувшись примерно в сторону Убежища, откуда они пришли. Но, покрутив головой, громила не обнаружил, на что направлено внимание соратника.

- Адвокат?.. - Генрих оценивающе оглядел Бекки - ну, во-первых, у меня сейчас статус свидетеля, и адвокат мне не нужен. По крайне мере пока полиция не выдвинула обвинения относительно меня. Во-вторых - подписка о невыезде является мерой пресечения, и применяется к подозреваемым или обвиняемым. А они могут лишь попросить не уезжать. Пока меня не признают хотя бы подозреваемым, я являюсь полноправным гражданином Германии - и соответственно я имею конституционное право на свободу передвижения.

- Что касательно вас - теперь Черфилд уже не скрывал презрения, и нарочито брезгливо произнес "вас", как бы подчеркивая свое отношение к офицеру - сейчас "моего дела" нет, и как я уже говорил, адвокатам не за что браться. У вас отсутствуют прямые улики, более того, имеются косвенные улики о моей непричастности к гибели девушки. Вам нечего мне предъявить. Кроме того, любая экспертиза покажет, что я не успел бы за такое короткое время нанести такие повреждения, да и просто физически не смог бы. Отвечая на ваш вопрос - никого, кто "кости ей переломал", я не заметил. Так что лучше занимайтесь своим делом, и не пытайтесь повесить ее смерть на первого же удобно подвернувшегося свидетеля.

- А теперь - Генрих с усмешкой откинулся на стуле - представьте мне протокол допроса, чтобы я проверил, правильно ли записаны мои показания, и подписал его.

Последняя фраза уже относилась скорее к Бекки, показывая пренебрежение ее советом "не подписывать без ее согласия".

Темнота... Вернее, тьма. Она окружала Виталия. Вокруг не было ни одной искорки света, а темно было настолько, что не было видно даже своих рук, поднесенных к лицу. Только тьма и вечное одиночество. Это было невыносимо. Казалось, это - ад. Бесконечный страх и одиночество - что может быть хуже? Без надежды на спасение, не жизнь и не смерть, нескончаемое проклятие. Но когда пришел он, Громов понял - это было не самое худшее. Лучше страх и одиночество, чем то, что принес с собой незнакомец - ужас. Всепроникающий, безмолвный, когда у тебя нет сил даже закричать, конечности не повинуются тебе, а единственное желание - умереть, чтобы перестать это ощущать. Он пришел, и не собирался уходить.

А затем раздался голос. Он обращался к Виталию. Но тот мог лишь внимать, ибо ни звука не исходило из его распахнутого рта. Твое время на исходе. Но ты можешь продлить свое существование. За каждого я буду давать тебе по году жизни. Ты можешь отказаться. Но после смерти ты окажешься здесь - и снова будешь страдать. Поэтому - убей их. Убей их всех... Незнакомец расхохотался, и его хохот постепенно удалялся от Громова, снова оставляя его в одиночестве среди темноты.

Мужчина судорожно вздохнул, и открыл глаза. Перед ним был старый добрый потолок его квартиры с небольшой трещиной прямо над его кроватью. Откинув мокрое насквозь одеяло от липкого пота, он уселся на кровать и понял, что уже ночь. Где-то за окном залаяла собака и раздался звук бьющегося бутылочного стекла. Бешеный стук сердца после ночного кошмара начал постепенно замедляться. Вместе с этим Виталий почувствовал озноб, прошедший по мокрому телу от осенней прохлады, проникнувшей вместе с легким ветерком через форточку.

Офицер сразу ему не понравился. Главным образом потому, что даже его лицо свидетельствовало о крайне низком уровне интеллекта и, как следствие, вежливости. Подозрения полиции в отношении него было именно той реакцией, которой он ожидал. Но Генрих пока не спешил оправдываться. Во-первых, его все равно вряд ли будут сейчас внимательно слушать. Во-вторых, даже копы пока не знали причины смерти (она умерла?) девушки, так что в данный момент любое обсуждение этой темы было бы беспредметным. А вот уже в участке, когда они переговорят с патологоанатомом, во время допроса у Черфилда может быть будет возможность вытянуть из собеседников информацию о том, что случилось с Эникой.

- Черфилд. Генрих Черфилд - часовщик проводил взглядом носилки, которые врачи уже затаскивали в машину скорой помощи, а затем повернулся к напарнику Грюнберга - что сказали врачи? Она умерла?

Внешне Генрих стоял с абсолютно спокойным, даже безучастным видом. Сейчас от него уже ничего не зависело, и он со спокойным сердцем отдавал себя в руки бюрократической машины. Теперь оставалось только ждать, пока его протащат по всем шестеренкам полицейской системы - отвезут в участок, возьмут показания, зафиксируют их в протоколе, предложат ему подписать его, попросят не уезжать из города - и т.д. Обычная рутина.

Убедившись, что дверь крепко, насколько это возможно при такой двери конечно, заперта, Генрих опустил ключ в карман и спокойно повернулся к девушке. В первый момент его было охватило беспокойство, но сейчас на смену уже пришло легкое любопытство. Оглядев девушку с ног до головы своим прохладным, мягко говоря, взглядом, он зашел за столик, за которым обычно принимал посетителей, и вытащил оттуда небольшую табуретку, которую и поставил перед раненой, кивком предложив сесть. Пока что часовщик не произнес ни слова, раздумывая над причинами столь странного визита. Но вопросов было слишком много, и Черфилд обратился к незнакомке:

- Вам лучше обратиться в больницу. Можете воспользоваться телефоном - Генрих кивнул на старинный телефон, стоящий на столике. Несмотря на его винтажный вид, он был вполне работоспособен, впрочем звонил он все равно нечасто.

Его неторопливость объяснялась сразу несколькими факторами. Во-первых, почему девушка постучалась именно к часовщику? Вокруг было полно других магазинов, в которых ей с большей вероятностью помогли бы, чем здесь. Во-вторых, рана не выглядела слишком опасной. Пара капель крови, которые она потеряла, явно не смертельно. Периодически просматривая учебные книжки Гарри, Генрих знал, как оказать первую помощь при кровотечении. Но он также знал, что если не повреждена какая-нибудь из крупных артерий и порез не слишком глубокий, умрешь от потери крови не скоро. Так что перебинтовывать ее ноги Черфилд не спешил, резонно полагая, что скорая вполне успеет, даже прежде чем она начнет терять сознание. Хотя, в обморок девушка могла упасть скорее от вида крови, чем от ее недостатка, поэтому-то он и предложил ей сесть, не хватало еще, чтобы кто-нибудь разбил себе голову в его магазинчике.

И третий вариант. Весьма маловероятный, но все же... Девушка была отвлекающим маневром, а ее дружки - грабители, готовятся нападать. Но здесь возникало сразу несколько "но". Грабить мастерскую часов?! Глупо ожидать здесь большой выручки. Конечно, в магазине имелось несколько антикварных и просто недешевых экземпляров часов, но ради этого... Да и тот шум, с которым раненая ломилась сюда, уже привлекла внимание его соседей да и просто прохожих. А внимание для такого дела явно ни к чему.

Может, за девушкой кто-то гнался? В таком случае надо вызвать еще и полицию. Запертая дверь, которую впрочем легко можно было выломать, все же задержит их. В крайнем случае, Генрих был готов скрыться в заднем помещении, в котором он собственно и занимался ремонтом, и запереть дверь между этими помещениями. Драться с неприятелем было бессмысленно, при его физической подготовке, поэтому часовщик даже в мыслях не допускал геройствовать, спасая незнакомку от преследователей. В конце концов, это работа полиции.