Голосование пользователя

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

- А, так я не про это, мужики. – Мози тоже гоготнул. – Я хотел узнать, не делает ли Хуан каких-то скидок тому, кто ему клиентов подгоняет. Я вот этого притаранил, может ещё кого подкину. Ясно что вопрос мелочный, поэтому если такой практики не водится, так зачем же мне перед Хуаном позориться. Вот и решил у вас уточнить, что скажете?

На само деле Панда не думал, что Хуан делает какие-либо скидки, во всяком случае точно не за одного клиента. Просто Мози решил, что продемонстрировать какой-то шкурный и мелочный интерес, будет вполне уместно и правдоподобно в его случае.

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

При приближении, машина оказалась пустой. Это было нелегко рассмотреть, так как внутри салона была "деревенская тонировка", а именно наклеена зеркальная бумага, чтобы избежать жары в салоне.
Мози даже подергал ручку, проверяя, открыто ли...

- Сеньоры, что вы делаете у моей машины? - раздался голос сзади от Мози.
Когда он обернулся, то увидел среднего роста латинку, одета в топ и юбку. В руках два пакета с продуктами, дамская сумочка перекинута через плечо.

Ингвар*
Ты распластываешься на земле, за жидкими кустиками, сбивая прицел потенциальным лучникам.
Так себе решение, особенно когда на тебя бежит четверка бойцов.
Но пока они не добежали - попасть в тебя стало гораздо сложнее.
- Ну кто же вы? - пробегает мысль в голове - да, немного удачи мне не помешает, интересно...
От пристального внимания к бегущим резко заболел висок и пульсирующая боль ударила в район зрительного нерва.
И сразу... словно какая-то вата окутала все тело, оставив между тем возможность двигаться, но едва.
Ты перевел взгляд на противника и еще больше оцепенел. Мир застыл, бегущие противники, даже комья грязи из под их сапог.
Одновременно с этим сзади раздался смех.
Резко повернуть голову не получилось. Но все же это удалось. Шагах в пяти от Ингвара сидел на пеньке поигрывая кинжалом сидел мужчина в зеленом. С интересом разглядывая Морского Змея.

- Впервые вижу человека, находящегося на грани гибели и думающего о... чем ты там подумал? Произнеси вслух
- ...интересно ползут ли по шлему нападающих божьи коровки...
Мужчина улыбнулся еще раз.
- Это меня позабавило. И я пришел
- Кто ты? - губы Ингвара еле выталкивали звуки из горла
- Ты знаешь кто я, сын... - он прошептал имя твоего отца каким-то внезапно ровным голосом
- Л-Локи?
- А ты ждал кого-то другого? - собеседник начал проявлять признаки скуки. А затем щелкнул пальцами.
Внезапно в мозг Ингвара хлынули образы, мысли приближающихся мужчин.
Казалось в этот момент он мог пересчитать все волосы на филейной части любого из них, и фактически узнать об этих людях все. У одного побаливает брюхо, у второго вши в шевелюре, которые постоянно достают его; у третьего почему-то не растет нормальная борода и усы. Только какие-то жидкие пучки. Он внезапно вспышкой увидел их всех, даже двоих лучников, что спрятались за деревьями
А еще он увидел, что рядом нет других отрядов. Разведчики.
Божьих коровок кстати не было на шлемах и на одежде. Ни у кого. Жаль.
- И это все? - спросил гость, зевая
Затем Локи издевательски развел руки в стороны, а потом что-то бросил возле Ингвара
Опять резко заболел висок и внезапно все снова пришло в движение. Противники продолжили бежать.
Морской Змей взял в руки то, что бросил ему небожитель.
Амулет странного металла, похожий на серебро со знаком Локи на подвеске.
Надеть или сначала выяснить что это такое? Вот в чем вопрос.
Хотя противники бегут, и похоже сейчас начнутся совсем другие заботы.
Рука побаливает, но неизбежность боя все ближе.

Олаф и Свицгард

Олаф ждал. Терпение и опыт. А Опыт опять делает тебя еще более терпеливым. Ты ждал свой шанс и пока все шло нормально.
Лучники не стремились показываться, но...
Ты за ними и следил. Задетые ветки и листья - давали достаточно четкое представление где они были. При этом Олаф смог определить что оба лучника были не отнюдь зелеными юнцами. движения четкие, хоть и не очень пытающиеся скрыться. А от кого? Был только один противник и тот ранен. Перевес у них, чего париться?

Олаф не двигался и наблюдал, когда услышал хруст ветки.
Он оглянулся. Из-за большого валуна, где раньше, как думал викинг никого не было - внезапно вышел какой-то полуголый седой норд. С сельхозинструментом и качественной заготовкой для ясеневого копья.
Однако судя по тому, как мужик держал заготовку, обращаться с копьем мужчина умел.
Однако Олаф не смог понять, зачем он вышел из валуна, ведь он похерил такую хорошую маскировку. Не хватило опыта?
Потом он увидел как странный старик стал на колени и стал собирать и есть чернику. Жуткий Голод? Нельзя было потерпеть до того, как противники подойдут ближе?
Бровь воина поползла вверх, подобные действия он не мог понять

Свицгард
Зачем ты решил покинуть свое скрытое место и показать себя врагам?
Ответ только один. Ты норд. Ты веришь. Жрец. И пусть бонд по рождению, и сражений за плечами мало. Но умереть с мотыгой в руке это совсем не то, что с оружием в руках. Вальхалла ждет! Какие могут быть сомнения?
Ты попытался скрытно перебежать до нового укрытия, но старость не радость, ты запнулся и с упал на хрустящие ветки.
Можно сказать, эффектно появился.
О, да тут черничник. Как удачно.
Ты срываешь несколько ягод и забрасываешь их в рот, сухость во рту отступает. Ну теперь можно и повоевать. Наверное.

Трюггве и Стейнульф

Целители занялись лечением Вертлявого, а Ольгерда и несколько помогающих ей женщин тем временем перевязали последних раненых.
Люди подуспокоились.
Ольгерда подошла и смотрела, не вмешиваясь смотрела, как заканчивали лечение Вертлявого.
Дождавшись, когда оба воина освободились, женщина сказала.
- Я слышала, что ты сказал про переход на лесопилку Торварда. Хорошее решение. Рада была повидаться.
Она чуть повысила голос, обращаясь к жителям.
- Задерживаться вам нельзя. Как только будут готовы носилки и дроги - вам нужно уходить. Ты, ты, и вот ты - Мудрая ткнула перстом на двух совсем молодых парней и двух девиц. Останьтесь последними, помогите мне скрыть пребывание тут большого количества людей.
Да и прибраться надо. Догоните остальных потом. Ничего, вы молодые и быстрые. А остальные пойдут с детьми и понесут раненных. Догоните.

Ольгерда вручила Трюггве сумку с настойками и запасом лечебных зелий.
- Возьми, тут немного. Но на одну две сложных операций хватит. А травы еще наверное не забыл, какие нужно собирать и какие отвары делать. Разберешься.
Старая женщина потянула более высокого Трюгве за шею и чмокнула сухими старческими губами в лоб.
- И пусть боги тебя благословят, знахарь Трюггве.

Гудлейфр
Сын ярла начал убеждать людей готовиться к переходу на лесопилку.
- Кто знает лес и дорогу до лесопилки?
Четверо человек подняли руки.
берите с собой двух парней помоложе да побыстрее и бегите туда, расскажите, что случилось в Недаросе и приведите сюда подмогу, не забудьте там взять еду и тёплую одежду, всё что найдёте! Скажите, что сын Ярла Косматого, брат доброго караблла Фри из Рёрвика отблагодарит за помощь и перед вами тоже в долг не останусь - если вернётесь раньше, чем кто-​то погибнет от холода!
Сестра Торвальда мягко коснулась его руки.
- Господин, у нас там живут только две семьи треллов. У них нет оружия, брат запрещает. И староста тоже. Детей нет ни у брата, ни у меня, поэтому теплой одежды детской тоже нет.
Она потупилась.
- Мы бы и рады помочь, но как я говорила знахарю, у нас еды мало, именно за запасами мы сюда с братом и приехали. Торвальд сказал, что если не получится продать пиломатериалы и доски, он пойдет с треллом Святлославом на охоту. Ну чего уж теперь...
Поэтому бежать на лесопилку, чтобы возвращаться - нет смысла. Если только за парой комплектов мужской одежды. Она лежит в основном доме в сундуке справа у кровати.

Сын ярла между тем, призвал людей делать носилки для раненных.
И сам первым начал сооружать их, личным примером.
Две жерди, связанные между собой кусками веревок в нескольких местах. Вот и носилки.
В целом скоро можно будет и выдвигаться.

Олаф и Ингвар

Олаф отдал распоряжения парням которые пошли с ним, распределил сектора наблюдения. Познакомился с Ингваром.
И практически спрятался когда увидел бегущего паренька, а за ним раненного.
Опасность близка.
Воин успел спрятаться и ждал в засаде.

Ингвар тем временем начал расспрашивать мальчика.
- Так, малой... Сколько их и далеко ли они? Быстро ли идут? Много ли лучников?
- Я видел четверых, один был с луком. Но их может быть больше.
Я сиганул быстро, в меня полетела только одна стрела, которая воткнулась в соседнее дерево. Я стал петлять как учил сеня старший брат Беофульф...
давай дуй в лагерь, но не прямо, а сделай большой-​большой крюк вон через ту ложбинку - но только чтобы тебя заметили враги. Пусть они думают, что лагерь в той стороне. А как только перевалишь за бугор - пригибайся и кустами пробирайся в лагерь. Предупредишь остальных. Давай, быстро!..
- Все понял, сделаю. Через лощину, и ту высотку. Ага.
Ингвар направил мальчика предупредить основную группу выживших.
Затем дал напутственное доброе слово раненному стрелой.
- Как тебя зовут, воин?
- Йохан Сюрстрёмминг - прохрипел тот.
- Иди в ту сторону, если будет совсем не в моготу, падай в траву.
Тот только кивнул, но Ингвар видел. Боец был в плохом состоянии. И рана скверная, обильное кровотечение. Ну, Вотан справедлив. Именно он определяет судьбу.

Олаф тем временем, внимательно следил за кустами, из которых вышел раненный.
Он приметил ориентиры и начал прислушиваться. Когда не хватает глаз, обычно помогает слух, а у викинга он был неплохой.
Вскоре он услышал приближающиеся разговоры и хруст веток.
Плохая новость была в том, что людей было больше 4-х, как сказал мальчик. Шестеро? Семеро? Да, как-то так.

Сзади послышался шум, Олаф оглянулся. Это раненный больше не мог идти и свалился в траву.

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

День 1.

Пересек акваториальную границу. Обманул акулу. Ушел от патруля солдат. Завалил собаку. Первая ступень отстыкована, полет пока нормальный.

День 2.

Бобби Рэй не собирается работать без оптового рынка и с конкурентами. Даже условия с полным переделом рынков, который принесло бы уничтожение баз ПВО, для него не является чем-то, уравновешивающим риски. По-моему, тут без толку что-то делать. То есть, я должен построить ему тут рай земной ради возможности давать ему деньги за оружие? Да тут только на войну с картелем уйдет вагон амуниции. Пока что этот вариант отложить. Вернее, поспрашивать у местных, кто готов покупать стволы самолетами. А вообще, по ходу, надо идти к Рубедо.

HS не вариант, так как я светанул рожей перед Хавьером, а еще мы убили их людей у особняка. Картель не вариант из-за сделок от четырех кусков. Плюс Энрике подставился на прошлой сделке под удар и всрал свой склад. В общем, брать злодеев в работу в лучшем случае без толку.

* * *

Теперь по разведке.

Сантуша вызвали в полицейский участок 13 февраля по факту нападения. Погиб же он от силы спустя неделю после того, как подал заяву на усыновление Мануэля. Возможно, HS собирались убить Мануэля не потому, что он вроде как сын Сантуша, а просто как свидетеля. А самого Сантуша пытались грохнуть и раньше. В общем, надо спросить у Рыси, когда там первая операция началась до того, как я возглавил группу. И когда они все это увидели.

У самого Сантуша нашлись шифрованные материалы переписок. Ключ-дешифратор — "Мурено". Мануэль Мурено. Сын. Значит, можно сделать вывод, что Сантуш имеет к содержимому прямое отношение. Больше некому.

- ... Необходимо уничтожить документы, и быть готовым к передислокации. Полиция или слишком ленива или подкупленная. ХАД говорит, что необходимо уничтожить и аппаратуру. Ну с этим легко, я просто перед уходом вырву ячейки. А вот с антенной на крыше тяжелее. Просто так ее не демонтируешь, но я что-​то придумаю... С другой стороны а чего это я паранойю? Может это действительно был не точечный наезд на меня. Сомневаюсь что им что-​то конкретное нужно от меня и моего магазина.

Итак.
• Какие документы необходимо уничтожить?
• Передислокацию куда и откуда совершить?
• Кто или что такое ХАД? Человек? Организация?

"Уничтожить и аппаратуру". Я не специалист, но "ячейки" и "антенна" наводят на одну из двух мыслей. Либо это средство связи, либо помехопостановщик. Сантуш — чей-то агент.

...Информация от EDSB. Необходимо найти за неделю еще пару тонн продовольствия. В обычной точке будут ждать грузовики.
Плюс попросили спецзаказ - пару ящиков антибиотиков. В последнем боестолкновении пострадало много людей, их жизни ничего не угрожает, но запасы надо пополнить. Я связался как обычно с поставщиком и перевел денежные средства. Груз будет доставлен "Боливарцу", а он по своим торговым маршрутом доставит его до EDSB. Мне надо быть осторожным, как постоянно мне говорит ХАД. На этот раз я не буду рисковать...

EDSB. Срань господня, и тут они успели. Две тонны жрачки и медикаменты — не иначе как войну ведут. Сантуш, похоже, посредник при пересылках. Контрагент-поставщик неизвестен, контрагент с принимающей стороны — некий Боливарец. Боливарец — тоже посредник между Сантушем и EDSB. Длинная колбаса. Знать бы еще, откуда ее начать есть.



День 3.

Сантуш упоминает цель. Хименеса.

- ... Интересно, чем там занимается Хименес? И зачем ему были нужны семена ириса и иссопа? Понятно, что он собирается это все сажать, но вот нафига? оба растения - фиолетовые. Это совпадение?
Ох не о том, ты думаешь Сантуш, не о том...

Ирис и иссоп. Сантуш сосредотачивает внимание на том, что оба растения фиолетовые. Хм. Интересно. Может ли место высадки ириса и иссопа о чем-то, например, сигнализировать пролетающим пилотам? Или просто являться каким-то ориентиром? Мол, на фиолетовом поле мы будем сгружать что-нибудь или загружать. Как бы то ни было, Хименеса наверняка можно будет найти, если идти по следам этих фиолетовых полей.

Еще вскрылась какая-то стройка под домом Сантуша. Тоннель. Первое предположение, которое у меня возникает — тоннель строил сам Сантуш как резервный план на тот случай, если он не успеет осуществить все, к чему готовился. "Вырвать ячейки", "снять антенну" и тому подобное. Возможно, он готовился сжечь дом или все взорвать, а рвать когти по тоннелю. Но так как это именно первое предположение, ему же я меньше всего и доверяю.

...Миранда из центрального архива оказалась очень милой девушкой, я уже думал что придется ее водить по ресторанам или тряхнуть стариной, устраивая ей горячий вечер. Она оказалась умнее и сама стала задавать вопросы. В результате взяла деньгами за свою работу. Хотя и удивилась зачем это все мне. Вчера все передала мне. Все супер. Кроме того она сказала что в картотеке стоит отметка, что за три дня до этого некто Моралес Вилсон взял фактически этот же комплект. Правда вместе с комплектами еще для трех зданий. Но какие из них были для отвода глаз - неизвестно. Это очень опасно. Я начинаю беспокоиться.

Моралес Вилсон. Нет. Не бывает таких совпадений. Ставим засечку.

Моралес Вилсон. Относится к Hermanos sangrientos. О чем говорит тату. Роль в ОПГ - не ясна.
Аресты - мелкие нарушения. Последнее полтора месяца назад. Драка у бара. Заплатил штраф. Текущее местонахождение не известно.

Кровники. HS. Тут тоже может быть вполне ясно, для чего это делалось. Они готовились к нападению на Сантуша. Просто интерес к его хате еще не доказывает интерес к тоннели.

Мане Энрике. Hermanos sangrientos. Трижды судим. Один из лидеров группировки.
Был убит в перестрелке с неизвестными в деле: "Бойня на Южной-​​Портовой Улице".
Женат, детей нет. По остальным делам его часто связывали с Хуаном Пабло Сапетсом, Джорджем Краузе и Гутьерро Микесом.
Но так и не смогли их привлечь как ОПГ.

Ага... Мане Энрике и Джордж Краузе.

Мане Энрике. Джордж.

Сильные персонажи фракции: на данный момент классифицировано 4 человек
- Белый, американец, представился Джорджем. Здоровый. Вооружение — странный короткий дробовик (не было возможности классифицировать);
- Латиноамериканец с двумя мачете с грубым голосом. Здоровый. Джордж представил его как Мане Энрике. По словам мальчика Мигеля именно он отрубил голову "мистеру Сантушу по приказу другого сеньора".
- "Другой сеньор". Богатый сеньор в светом костюме.
- Хромой латиноамериканец в грязном комбинезоне.

Это и были те типы, которые завалили Сантуша. Надо думать, хромой и богач — это Сапетс и Микес. Или наоборот. Так или иначе, Вилсон именно для них и нарыл планы дома. А их сейчас всех перехерило. Да уж. Теперь без этого Вилсона всей правды и не узнаешь. Того, знали ли HS о связях Сантуша с EDSB, или он мешал им где-то и как-то еще.



А еще Васкес прислал инструктора. Зачем — не сказал. Инструктор ввалилась на виллу пьяной, поломала мебель и была застана в своей комнате с порнографической продукцией. Моральный облик оператора A.I.M. безнадежно попран. Теперь даже не знаю, как ее отправлять расстреливать деревни и сжигать жилые массивы. Одно радует — лидер-кандидат на вечный наблюдательный пост перед камерами теперь четко обозначен. Там проебаться трудно, если не сказать невозможно.

Ингвар

Морскому Змею повезло. Опять. Именно в эту ночь он таки уговорил Скегги, разделить с ним ложе. Если можно было так назвать кучу спрессованного сена в одной из хижин на краю поселения.
Девушка после бурной половины ночи довольно быстра заснула, а вот Ингвару не спалось. Он набрал миску сухарей вышел на воздух, сел, прислонился к пеньку. и стал есть рассматривая небо. Колесница Тора? Так, а где тут у нас Око Одина?
Сон к нему не шел, мысли блуждали, и возвращались то к девушке, то к жажде знаний.
А еще юношу будоражило желание пойти в викинг на север, который великий Оттар планировал совершить в скорости.
Именно поэтому нападение на основное поселение не застало Ингвара в расплох.
Услышав звуки боя, он вскочил и разбудил Скегги. Дочь воина только услышав звук битвы, сразу все поняла.
Положив руку на плечо Змею девушка сказала:
- Мои брат и отец справятся. Не иди за ними. Они сказали, в случае нападения идти к горному озеру. Увидимся там.
и поцеловав его девушка побежала по направлению к лесу.

Стейнульф
Пьянка продолжалась...
- Маленькое лезвие, а у тебя может и правда все маленькое? - пьяный бонд из семьи Скегги дружески хлопнул по плечу Ове и захохотал сам над своей шуткой
Стейнульф не обиделся, и приготовился ответить что-то шуточное, когда в дом влетел один из бондов, которого звали Уве Кривой со стрелой в спине. Бонд молча рухнул на земляной пол дома.
Это было нападение, враги были рядом, и времени на принятия решения почти не было.

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Совсем не так себе представляла Йована утро в тропиках. Лёгкий шелест джунглей за окном. Яркое, пока ещё не раскалившееся, солнце, пробивающееся сквозь буйную растительность. Южные шумные птицы, проснувшиеся с его первыми лучами и уже перекрикивающиеся друг с другом с соседних деревьев (Йована даже пожалела, что не взяла бинокль — было бы забавно следить за жизнью попугаев; будни этих пёстрых пернатых напоминали бразильские страсти в мыльных операх, ещё недавно так популярных среди российских женщин от мала до велика). Сквозь зыбкую дрёму их трели слышатся всё явственней — и ты пробуждаешься мягко и неспешно, словно кто-то приоткрыл дверь и деликатно приглашает шагнуть в новый день.

В общем, навоображала себе Йована минимум Баунти-райское наслаждение. Ага, щас. Нет, от Баунти, конечно, кое-что было: спать теперь, похоже, придётся и правда в гамаке, как в той рекламе. Ещё Брием небось неустойку впаяет за порчу имущества...

— Вот тебе и проживание по вип-тарифу, — буркнула женщина, потирая лодыжку, которой досталось больше всех от коварства тумбочки. — Ну ты и брехло, Васкес.

С протяжным вздохом сербка откинулась на спину и поочерёдно, поднеся к глазам, повертела в руках находки. Нет, ну всё можно понять: детские рисунки, письма, таинственная коробочка — это всё вещи из области «личное». И, наверное, у хозяина был резон прятать их подальше от глаз сослуживцев. Мужчины не любят свидетелей их сентиментальности. Но подборка порнухи... Уж вряд ли этот Хорхито запихал их в вентиляцию от дикой стеснительности — стал бы он тогда обложку своим автографом помечать. Если только в самих журналах что-то не спрятано, хм... Но если предметы представляли для него ценность, почему не забрал? Сплошные вопросы и загадки, решать которые наёмница решила по порядку.

Сперва — обеспечить приток свежего воздуха и выпить аспирина, чтобы облегчить мыслительный процесс. Благо пачка шипучих таблеток и бутылка воды были заблаговременно вытащены из багажа ещё вчера.

Потом, согнувшись в три погибели, пришлось долго подметать собой пол с включённым на телефоне фонариком. Исследование подкроватного пространства, перемежаемое чиханием и чертыханиями, показало, что здесь нужен домкрат, какое-нибудь полено и зубило. И, может быть, долото. А по полу всё-таки плачет большое ведро воды, а то и два. И не только по полу. Осмотрев шкаф, Йована поостереглась перевешивать туда свой скромный гардероб, покуда не пройдётся по полкам тряпкой. А если уж совсем по максимуму, то не помешало бы органзы погонных метров эдак... Женщина обвела взглядом габариты спального места, прикидывая. Шесть. А лучше восемь.

— О, привет.

В верхнем углу шкафа обнаружился восьмилапый сосед по комнате.

— Давай уговор? Я оставляю дверцы открытыми, а ты ловишь москитов, которые сами летят в лапы. Ну, как вариант, можешь ещё там сети расставить, — она ткнула пальцем в потолок.

Осушив залпом бутылку на 0,5, наёмница порылась в чемодане и принялась скидывать сорочку. Не в исподнем же за ведром и домкратом идти. Хотя вон Панда рассекал вчера, как будто на пляж собрался, и ничего. Может, тут на всей вилле такой дресс-код?

Вы не можете просматривать этот пост!

Испанский центр культуры, образования и бизнеса в Графском переулке, дом четыре гостеприимно открыл свои двери для всех алчущих знаний. Поначалу Йована нацелилась на лингвистический университет, но быстро отбросила эту идею. Курс, который предлагало учебное заведение, был ему под стать: таким же основательным, закладывающим прочную базу, но и рассчитанным на длительное время. Не то что нужно в случае "У меня всего две недели, набейте в мою голову что-нибудь!". Центр выглядел оптимальным решением. Так что днём Йована обитала в уютных учебных классах, больше похожих на комнатки для посиделок по интересам, а вечерами наслаждалась променадами по многочисленным набережным Северной Венеции. Неспешно собирала чемодан, докупая понемногу и то и сё по мере воспоминания.

Одно нервировало очень — платье. До чего же бесполезная покупка: надеть на один вечер, чтобы потом навсегда про неё забыть за ненужностью. И ладно бы можно было закинуть в дальний угол самой верхней полки шкафа, так придётся с собой переть через всю Атлантику. Ну ты и дура, Йована. Пришла было мысль отослать его домой почтой или даже бросить прямо в гостинице, но в конечном итоге, досадуя на себя, сербка запихнула скомканную тряпку на дно. От глаз подальше. Слишком уж ярко бордовый бархат напоминал о коротких каникулах, впервые за столько лет проведённых для себя. И слишком остро чувствовался их контраст с повседневной жизнью. В общем, вновь наступали прежние серые будни, похожие один на другой, и к женщине возвращалось её обычное хмурое настроение.

Разбавляли его лишь занятия. Испанский понравился сербке с первых часов. Искренний, бесхитростный и какой-то по-доброму непосредственный — душа этого языка походила на детскую. И Йоване нравилось с ней говорить.

Вы не можете просматривать этот пост!

Водитель на автомате кивнул, бросая быстрый взгляд на мятые бумажки Славы. Бросив их на деревянный поднос на передней панели рядом с другими такими же банкнотами и блестящими монетками, он вернул взгляд на дорогу, потеряв интерес к молодому пассажиру.

- Какой?.. - спросонья переспросил Нюру попутчик, мужчина в возрасте, одетый в потертую кожанку, - до города. Здесь один вроде только ходит.
Он зевнул, надвинул кепку на глаза и свесил голову обратно вниз, быстро проваливаясь дремоту. Периодически появляющаяся сеть подтверждала слова незнакомца - стрелка на карте неспешно двигалась по дороге в сторону их дома, снимая последние сомнения в том, что сели они на нужный автобус.

Колдобины на дороге, мерное покачивание, пролетающие голые стволы деревьев за окном всё ярче и ярче подчеркивали знакомую серую тоскливую обыденность, в этот раз представляющая собой гораздо более привлекательную альтернативу тому ужасу, что преследовал их в заброшенном доме. Странные и мистические события там, позади, теперь казались лишь ночным кошмаром, вытаскивающим из глубины подсознания картины, увиденные в ужастиках или прочитанные на страницах беллетристики. Среди обычных людей, едущих на работу, старой пивной банки под креслом, лёгким запахом выхлопных газов и сонной мухой, застывшей на стекле, всеми теми мелочами, которые окружают ежедневно, события ночи не могли восприниматься настоящими. Лишь пульсирующая боль в руке Славы, ноющая нога Нюры да гудение в затылке у Толи напоминали о том, что они были реальны.

Впрочем, дом был сожжен. Если это не привиделось им, то от проклятого строения сейчас должен был остаться лишь чёрный догорающий остов. Все монстры и призраки сгорели в яростном пламени, и теперь стали лишь безвредным пеплом. Где-то там, среди углей и сплавленных кусков металла быть может белеют кости их друзей, которые оказались менее быстрыми и ловкими, слишком доверчивыми или быть может недостаточно удачливыми, чтобы избежать ловушек и тварей, которые жаждали человеческой плоти. Гниёт под открытым небом остов, некогда бывший Ваней, обглоданные останки Вики будут доедены бродячими псами, и никто никогда не узнает, что на самом деле видели школьники этой ночью.

Автобус подпрыгнул, проезжая стык с мостом. Вероятно, по весне здесь протекала речка, но сейчас был лишь голый овраг с подмерзшей землей, резко уходящий вниз сразу за небольшим металлическим ограждением.

Дом был мертв. После того пожара, что они устроили, ничего другого нельзя было ожидать. Вместе с ним должны были умереть и всего обитатели. Караулящая коридоры статуя, полтергейст на кухне, невидимка в подвале, химера под кроватью. Наваждения и мороки, живущие там, потеряли свой дом и исчезли. Только одно существо было лишено своего дома до того, как огонь пожрал всё. Старое, пыльное зеркало на чердаке, разбитое Ткаченко при борьбе за свою жизнь.

Словно ответом на мысли школьника о девочке из зеркала, по его шее пробежали мурашки, будто кто-то пёрышком провел по коже. Уже знакомый детский голосок звонко прозвенел где-то прямо над ухом:
- Я обещала поиграть с тобой!
Быстрый топот маленьких ножек на мгновение вырвал Нюру, Славу и Толю из обыденности окружения. Мгновением спустя водитель странно дёрнулся, и распластался на руле, выворачивая его вправо. Двигатель взревел, и автобус, резко изменив траекторию движения, пробил заграждение моста и ухнул вниз, с диким треском бросая в окна обледеневшее дно оврага...

----------------------------------------

Вася с усмешкой указал лучом фонаря на кусок каменной стены, проглядывающий сквозь старую сажу.
- Я же говорил! Здесь есть сохранившаяся часть.
Никита с сомнение покачал головой. На тех фотографиях, что попадались ему раньше на просторах интернета, вместо дома была лишь черная обгорелая труба дымохода. Однако сейчас перед его глазами был целый угол дома, как минимум с парой комнат, будто вырастающий из обожжённого круга земли.
- Я видел фотки других чуваков, здесь все сгорело дотла, даже фундамента не было. Ну да ладно... Видимо, ракурс такой был. Или вообще из другого места фото. Не могли же его заново начать отстраивать? Кому он нафиг нужен... Пойдём, посмотрим, что там внутри.

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

2-й день второй миссии в Паламунгу. 16.00 утра.

Мози по приезду запоздало набрал телефон, который ему выдал Санчес.
Прервав Панду, который решил было подробно отчитаться о миссии, он пояснил, что подробности - лично.
И что в течении получаса он и Брием приедут.
Так и произошло

2-й день второй миссии в Паламунгу. 16.30 утра.
Распахнулась дверь (наемники конечно уже были в курсе, так как слышали машину и видели на камерах) и на виллу ввалился Брием Друз собственной персоной.
- Здорово орлы! - гаркнул он и рассмеялся, демонстрируя хорошее настроение - Я рад наконец видеть "старую гвардию" в здравии и целости...
Тут его взгляд остановился на снайпере и костылях, где Рысь спокойно сидел в кресле на первом этаже, поэтому Брием продолжил
- ...Ого! Вижу, что не смотря на горячий прием Паламунгу, команда все еще одним куском.
Он похлопал находящегося рядом Мози
- Я доволен, сеньор Амбимбола, видимо вы смогли удачно выполнить первую часть задачи. И я не зря на вас рассчитывал.
Сзади появился какой-то мужик с двумя корзинами, в целом его знал только Панда, остальным помощник посла Арулько его представил
- Парни, это Санчес. Он мой новый помощник. Какие-то вопросы по снабжению можно будет порешать с ним.
Брием кивнул Санчесу, и тот стал выкладывать на стол содержимое корзин.
Первым на свет появилось две бутылки рома с испанской надписью "Сангре Либертад" (Кровь свободы), и национальными цветами Арулько на этикетке. Затем тропические фрукты и стейки.
Санчес, так же в молчании сразу стал к плите, с первого раза открыл нужный ящик и надел на себя передник, и принялся жарить стейки на компанию.



Брием развел руки в стороны и снова улыбнулся
- Добро пожаловать на Карибы, в Паламунгу!

– Телефон разряжен, гений.
Ткаченко сказал это до того, как Слава ушел за пределы зоны слышимости. Затем с легкой улыбкой сунул зажигалку в карман.

  Время так быстро бежит! Недавно элифэ праздновали сбор первого урожая сгаты в Лучистой Долине. Это был первый сезон за последнее время, когда Талала работали в полях, а не занимались сбором трав и фруктов. Но еды с полей всё ещё было мало. И хотя Яснорада с теплотой вспоминала то время и своё сближение с Крупным Плодом, возвращаться к этому не хотелось. Старейшина думала, что наработки Вьющегося Стебля по сохранению пищи обезопасят племя от голода, но это не будет работать, если у элифэ не будет лишней еды. Необходимо было найти новый подход, но пока Рада видела только один выход.

  — От вас не должно было укрыться, что племя Талала продолжает расти, – начала Яснорада, когда Совет вновь собрался для обсуждения насущных вопросов, — Вскоре нам не будет хватать улокве и сгаты. Я прошу вас бросить все силы на возведение новых полей у Корней.

  Женщина печально посмотрела на Листопада. Её просьба означала, что в этом сезоне воины снова будут заниматься не тренировками. А до Рады доходили слухи, что молодые элифэ делают успехи, заметные всем, даже не сведущим в воинском искусстве.

  — Но это не может продолжаться постоянно. Иначе потом вместо леса будут одни поля. Ночной Шорох, ты чаще остальных путешествуешь. Понаблюдай, что нравится диким растениям, где они лучше растут и при каких условиях дают лучший урожай. А я бы хотела ещё начать выращивать нётэ. Мне не дают покоя воспоминания о холодах. Я могла бы научить женщин плести из нётэ одежду вместо нашей, но сбор диких нётэ отнимает очень много времени. Это займёт не очень большую часть полей. Но думаю, что придётся внимательно пересмотреть все посадки, чтобы избавиться только от слабых кустов.

- План надо доработать, - чопорно заявила Нюра.
- Ты вряд ли разводил костры или делал факелы, - правая бровь скептически приподнялась, - потому что иначе знал бы, что не очень толстая сухая палка горит не как факел, а слегка тлеет и дымится, а в полёте вообще тухнет. Не спрашивай, откуда я знаю это. Для того, чтобы сделать факел, у нас есть материалы, но опять же придётся тратить всю зажигалку. Проще развести костёр, чтобы брать оттуда столько огня, сколько нужно, но это опять же собирать хворост, который из-за тумана отсырел, - говоря это, она не забывала поглядывать и за реакцией Славы.

Не думала Велько, что когда-то ей пригодятся знания с гребаных мамашиных ультрадуховных и до хрена аскетичных ретритов в лесу.

Неожиданно, находясь в эпицентре из криков, оживших ужасов и фобий Нюра как-то совершенно ясно поняла, что…не хочет умирать. Нет, она и раньше не хотела, но сейчас возможность порассуждать о быстротечности жизни была актуальна, как никогда.
Велько даже захотелось увидеть маму!
«Клянусь, если мне удастся выжить, я скажу маме, что ее люблю. Нууу, как минимум, обниму» - какие только мысли не появляются в голове, столкнувшейся с угрозой.

Неотвратимость гибели иногда пробуждает суперспособности. Но ненадолго. Велько молниеносно выхватила балончик и направила на полчища пауков, не забыв поправить сползшую толстовку. Левую руку она протянула Ткаченко.
Из-под толстовки послышалось истеричное «Хватайся».

Когда на твоих глазах происходит хрень неведомая, мозг ещё не знает, какие сигналы посылать, и большей частью человек испытывает недоумение: нет у него умения, чтобы справиться.
Зато, если мозг знает, как называется происходящее, реакция может быть молниеносной. Нюра всё ещё держала Ваню за руку, когда на него набросится Ткаченко. И вот тут она нарушила сразу два правила выживания в тумане, полном неведомой хрени: заорала и бросила руки своих товарищей.

- Толя, не надо! - закричала Велько не своим голосом, обхватила Ткаченко за талию с невероятной настойчивостью и потащила от Ивана, что было сил.

Ведь если Воронцов уже не тот Воронцов, он может начать мстить. А если тот самый, просто под властью призрака, ему ведь очень больно сейчас. При обоих вариантах Ткаченко стоило остановить. Рискуя попасть под горячую руку, Нюра тащила его куда-то в туман, не думая о том, что будет дальше.

- Всё нормально, - глухо донеслось из тумана, но Ваня не сопротивлялся, когда Слава потянул его за руку на себя, и сделал шаг вперёд, потянув за собой Нюру и остальных, выплывая из тумана в поле зрения Давыдова. Глаза его косили - один смотрел прямо, а второй куда-то вверх в сторону. В остальном парень выглядел почти нормально - разве что кожа лица у него была с сероватым оттенком, но это вполне могло быть связано с окружавшей их дымкой, которая поглощала и рассеивала свет странным образом.
- Идём? - Воронцов улыбнулся, и из уголка его рта выполз маленький паучок, и тут же юркнул в ноздрю.
Из тумана за его спиной выплыло лицо Нюры. Оно, на контрасте с Ваней, было вполне нормального цвета, разве что слегка бледноватое, да и глаза смотрели прямо. Почувствовав приближение девушки, Воронцов обернулся к ней, но ничего не сказал, просто посмотрел своими косыми глазами.

Остановка, шаг, остановка, шаг, остановка. Ткаченко, замыкающий строй, услышал за своей спиной шорох сухой осенней травы - как будто кошка пробежала в кустах, охотясь за какой-нибудь полевой мышкой. Но от звука его отвлёк неприятное липкое прикосновение к щеке - кусок паутинки, принесённый ветром, решил приземлиться именно у него на лице.

Школьники, держась за руки, вереницей двинулись по узкой тропинке, держась за руки. Буквально через несколько шагов дом за их спинами растворился в тумане, и теперь всё, что было видно - это завихрения белой дымки, которая окружала их со всех сторон, перекрывая даже небо. Спина впереди идущего угадывалась лишь временами, то и дело исчезая в молоке. Славе же, который вёл всех вперёд, приходилось усиленно смотреть себе под ноги, выискивая следы тропы, чтобы не сбиться с пути и не завести всех в какую-нибудь глушь. Звуки тоже исчезли. Туман всё поглощал в себе, уши заложило, словно они находились под водой, и любой звук, любое слово доносились будто через толщу воды, заставляя прислушиваться, чтобы хоть что-то разобрать.

Через несколько минут ходьбы Вика вдруг остановилась, потянув за собой всю цепочку. Она воскликнула, выпуская руку Нюры и указывая куда-то в туман:
- Вы видели?! Там только что кто-то прошёл! Я видела тёмный силуэт!
Впрочем, её указующий перст разглядела лишь Нюра и Толя, остальные услышали только голос.

  Только после общения со своими впечатляющими соседями и подведения итогов изучения полученных после составления карт территорий, где живут альты, стало понятен масштаб их державы. Землемеры, конные разведчики, свежезародившиеся бродячие жрецы и шарлатаны - все они приносили бесценную информацию, кропотливо собираемую самыми могучими умами поселений. Вот она, настоящая сила разума, а не объём мышц или каменная кожа.

  Но главным достижением стало все же нахождение железных залежей, настолько обширных, что почти сразу могли покрыть необходимые потребности молодого племенного союза - если они смогут их извлечь, конечно же. Хотя даже в текущих условиях это дало внушительный толчок к меновым отношениям с соседями, с радостью менявшим доступные материалы на свои орудия труда, оружие или мыло. К счастью, вскоре и сами альтары смогли торговать не только ресурсами, но и своими доспехами, тщательно выделываемые из самых прочных кож лучших животных.

  Но радость открытий была немного подпорчена тем фактом, что все чаще дозорные стали замечать странные корабли, плавающие неподалёку от берегов. Попыток выйти на контакт они не предпринимали, но всеми возможными методами изничтожали любого, кто вздумает к ним приблизится.

— Зараза. — Тихо пробубнил себе под нос Лео так как прекрасно знал, что в джунглях любая, даже мелкая, царапина могла привести к уколу от столбняка или лихорадке выбивающей из выполнения задачи на какое то время от пары дней, до нескольких недель, бактерии в джунглях они такие.
Рысь порылся в сумке с вещами в поисках перевязочного пакета, не стоило оставлять открытой эту рану со всеми рисками болезней, если же не найдеться придеться придумывать альтернативу.

— Посматривай в том направлении, могут выйти из-за поворота и взять нас в оборот, так что мы и пискнуть не успеем. — кивком головы указал Змею на злосчастный заворот рельефа, который позволит потенциальному противнику подобраться на расстояние эффективного огня из штурмовых винтовок.
Также пока вскрывал сумку со своими вещами в которые должен был переодеться, вытащил заодно и пистолет, зарядил в него магазин, дослал патрон в патронник и спрятал за пояс штанов.
— Мне вообще кажется, что если нас встретят не те люди, то последнее дело это оглашать нашу связь с посольством. Тут либо подпускать и валить наглухо, либо скрывая приметы заставить залечь по укрытиям и самим убегать. В конце концов пусть лучше местные спецы сначала трясут наркотрафик и контрабандистов, чем сразу выйдут на нас. — Есть очень явные отличия между тем чтобы быть в качестве загоняемого зверя и добровольно сдавшегося на милость охотника, Рысь был из тех кто бегает до последнего.
И откровенно говоря в данной ситуации нет никаких вариантов отбрехаться, будь они без сумок можно было что то придумать, да и без тяжести они были бы более мобильными, но Рысь уже побывал в этих местах без своего снаряжения и ему не понравилось. А так стоит кому то заглянуть в них хоть краем глаза как сразу поднимется кипишь. А быть пойманными с сумками полными оружия и взрывчатки означало конец операции для самого Рыси, а то и его жизни, чего снайпер решительно не хотел.

- Пауки, голодая, убивали своих, - заметил Вьющийся Стебель, - Сегодня мы изгоним одного из своих из-за разногласий, а что завтра? Начнем изгонять в голодный год? Нельзя уподобляться жестокости паучьего племени. Племя Талала должно быть единым.

Требование Белоцветы, переданное Яснорадой, поставило строителя в тупик. Решать такие проблемы было непривычно. Обсуждать поступки шамана и действия соплеменницы, а потом выносить суждение, нести за него ответственность. Вот бы лучше ограду новую соорудить или придумать способ перемещать припасы между корнями Талала и Лучистой Долиной. Стеблю было проще, когда он понимал цель и искал способ ее достичь. Сейчас же очевидной, правильной, цели не было.

Прежде элифэ уходили из племени, как Липовая Маска, но это было добровольное решение, прежде никого не изгоняли по требованию другого, особенно не члена совета. Это казалось неправильным. Признаться, Молодой Ясень совершал поступки, которые Вьющийся Стебель тщетно пытался понять. Он был странным, говорил странные вещи и да, слишком часто прибегал к кровавой жертве, как будто она могла дать ответ на любой вопрос. Но строитель считал шамана мудрым и рассуждал, что его поступки продиктованы чем-то, что находится за гранью понимания простого элифэ. Все-таки, духи разговаривали не с каждым.

- Молодой Ясень не нарушал табу племени, - высказался член совета, когда пришла пора ему говорить, - гадания требуют жертвы и чем более сложный вопрос, тем серьезнее жертва. Если мы откажемся от жертв, то оскорбим духов. Чтобы успокоить наших братьев и сестер, я давайте устроим особое место для принесения больших предсказаний, в стороне от домов элифе. И скажем, что проводить церемонии могут только шаманы в положенный час. Так дети Талала будут видеть, что шаманы утоляют не собственную кровожадность, но исполняют волю духов, поддерживают естественный ход вещей. Ведь все, что было рождено, вернется в землю, чтобы дать новые всходы.

Фиолетта, само собой, в строительстве ничего не понимала, но помощникам была рада. Чем больше народу, тем веселее, команда мощнее, а плюшек больше. Пирожков, правда, меньше, но это ничего, лишь бы на здоровье.

Виола по очереди соглашалась то с Ратимиром, то с Васяном, все равно ее мнение ничего не решало, а поддержка нужна каждому, как ни крути. Ну и, само собой, часть кухни она взяла на себя - чаёк заварила, картошку бдила, хлеб пилила, в общем, старалась, поскольку понимала спинным мозгом, что работающий мужик должен быть накормлен, а то упадет и сдохнет. А если и не сдохнет, то работать перестанет –топливо кончится. Кстати, насчет топлива – по "капельке коньячку к чаю" было предложено, кто захотел, тот употребил.

С орешником дело пошло немного сложнее, топор Виола, в общем-то знала, с какой стороны держать, но махать оным была не обучена. Но как-то с горем пополам они с Васей орешника наломали, при этом обцарапав руки и сломав пару ногтей (к собственной гордости Виль даже ничего не сказала по этому поводу, терпеливо снося производственные травмы и не разводя нытьё).

В любом случае, строяк получался отличным, и им было чем гордиться. Так что ближе к концу, Фиолетта, догрызая обломанные ногти, нахвалила локацию со всех сторон и сказала, что гороховый суп с копченостями - офигенная идея, особенно если горох с картохой разварится до состояния каши, ммм, вкуснотища несказанная получится!

Марсель.


Сбор в Марселе прошел без проволочек, затем перелет до Мартиники. Группа из 10 человек выдвинулась на посадку.
Помимо Шестерки наемников и Васкеса, вместе с ними на одном рейсе, но отдельно от основной группы летела мадама Алехандро латинской наружности и приличной буферизации.
Кроме этого их сопровождало еще двое молчаливых подручных Алехандро. Один видимо араб, второй славянин. Салеб и Янош. Так они представились, были ли это их настоящие имена? Вряд ли. Впрочем все наемники и так летели под поддельными личностями. А зачем привлекать к себе внимание?
Обязанности у подручных - помимо охраны персоны Васкеса было решение мелких проблем команды. А их было масса. Начиная от сбора вооружения/снаряжения из разных мест, и заканчивая упаковкой этого всего добра в надлежащую тару. Часть было заблаговременно подготовлено для отправки дип. почтой Мартиники - в посольство Арулько в Паламунгу.
И да, у Яноша были бланки из дип. представительства этой карибской страны с оттиском гербовой печати. Остальное оружие было запаковано в ящик с промышленным оборудованием, на который уже были подготовлены документы таможни из Марселя.

Мартиника.

Короткий отдых в отеле на Мартинике и разделение группы на две части.
Рысь, Змей и Васкес со своей женщиной убыли в порт, к поджидавшей их яхте, забрав с собой сумки с вооружением. С ними поехал Салеб который вернулся спустя несколько часов.
Остальная группа ждала рейс еще почти сутки, наслаждаясь спокойным отдыхом и тратя командировочные от нанимателя. Наличных не выдавали, но Янош следовал за группой и оплачивал счета. В какой-то момент Гению стало понятно, что этот помощник был не прост, и возможно по квалификации не уступал им самим. И что скорей всего он работал не на Васкеса, а напрямую на таинственного работодателя Васкеса и заказчика миссии.
Получается заказчик именно так контролировал процесс миссии? Особенно после неудачной первой. Вполне возможно. Только что теперь Гению делать с этой информацией? И надо ли что-то делать?
Наемники посетили местный бар, но не сильно налегали на коктейли, ибо в аэропорту могли снять с самолета излишне пьяных.
Впрочем, все люди взрослые и не первый раз на операции. В контроле не нуждались.

Паса Муэрте. Паламунгу. День начала операции.

Наконец вот она, Паламунгу.
Скальп и Гений переглянулись с друг другом. Снова в Пасе Муэрте. Словно и не было этих полугода, как не уезжали.
Впереди у аэропорта те же таксисты, через дорогу киоск с газетами и сувенирами. И похоже тот самый дедушка сидит на кресле и их продает.
Рино и Як держались немного сзади своих более опытных товарищей, в конце концов "старички" на то и "старички", чтобы показывать куда идти.

  Музыкальная тема: ссылка

  Полон событий был уходивший теплый сезон. Оставив поля, элифэ отправились в лес, что ни день принося полные охапки собранных фруктов и ягод, да набранных у корней разных грибов – слепленные из глины сосуды пришлись очень кстати, чтобы изобилие пищи сохранилось до листопада и следующих за ним холодов. Ночной Шорох и Вьющийся Стебель соорудили кустам сгаты защиту от снега и вместе с Яснорадой научили всё племя этому простому, но важному ремеслу. Лишь закончив заполнять записи о цветах руре и грибах слана, Молодой Ясень отправился с половиной племени и двумя воинами в Лучистую долину; а Ночной Шорох, напротив, покинул Корни Талала и ушел в опасное путешествие к землям паучьего племени. На несколько дней у корней Великого Древа воцарилось спокойствие и тихое ожидание новостей.

  В своем походе к землям, куда уходит Солнце, Ночной Шорох увидел покинутые гнезда восьмилапых чудовищ: коконы, что свисали когда-то с могучих ветвей, ветхие и изорванные лежали теперь на бурой лишенной жизни земле. Ни птицы не кричали в небе над этим мрачным и мертвым местом, ни лесной зверь не шуршал листьями вдалеке. Бродил разведчик по покинутым землям и не видел ни хитина, ни кладок, а только лишь следы разрушений, будто в отчаянии голодных холодов убивали чудища даже друг друга.

  Многим позже, почти неделю спустя, глазам Ночного Шороха открылось ужасное откровение: огромная куча паучьих останков. В основании алтаря смерти лежал молодняк – его съели первым, оставив лишь мягкие хитиновые панцири. Пауки-прядильщики, рабочие, были съедены следом. На вершине горы был водружен хитин двух пауков-меченосцев – всё, что осталось от паучьего воинства. Только останков паучьих шаманок Ночной Шорох не нашел в этой куче, но в окружении ветшавшей и падавшей с древесных вершин паутины и леса, чье живое дыхание, казалось, не готово еще было снова наполнить эти мертвые земли, ему оставалось только оставить находки и возвратиться назад с радостными ли, страшными ли новостями.

  В Лучистой долине же, дела шли совсем по-другому. Проведя гадание и выбрав подходящее место, элифэ принялись из прошлогодних гигантских листьев и наломанных у деревьев на берегу небольшой реки гибких прутьев сооружать простые жилища, и вскоре теплые дожди уже били не по макушке, а весело барабанили по крышам этих простых, но уютных хижин. В беззаботном спокойствии этого нового места тревоги ушедших лет забылись и, расслабившись ли, заскучав ли, Молодой Ясень стал пропадать ночами в лесу. Он вернулся однажды на рассвете с взъерошенными волосами и глазами широкими и круглыми как две полных луны. Долго шаман ходил по селению, показывая всем ладонь с растопыренными пальцами и твердя снова и снова одно лишь непонятное никому слово «бешка», да бормоча что-то о совете корней.

  Но что бы ни случилось с ним той ночью в лесу, это вскоре забылось, и с первыми падающими с ветвей великих деревьев листьями настало время вернуться в тепло древа Талала и встретить новый сезон холодов. На сей раз, племя было готово к морозам: хоть снег и падал как прежде с ветвей, сходы его не тревожили укрытую изобретением Шороха и Стебля сгату, а набранные и бережно собранные в глиняных сосудах ягоды и фрукты уберегли Талала от нового голода.

  А затем в небе вновь раздался крик птицы Кано и теплое солнце как раньше, будто и не было холодов и смертей прошедших лет, засияло над Великим Лесом.

Вьющий Стебель был горд приглашением в совет. Как иначе, если мудрейшие из племени решают, что ты достоин быть одним из них. Но не тщеславие двигало элифэ, не стремление к признанию, а память. Он был последним из своего рода, в его сердце жили тени родителей и брата. Когда Стебля не станет, не станет и их. Но если его имя сохранится в летописи племени, то и они будут жить вместе с ним. Каждый, кто услышит сказание о Вьющемся Стебле, старейшины народа Талала, вспомнит Синее Небо, Желтого Листа и Цветущую Ветвь.

Прежде всего остального нужно было оправдать оказанное доверие, чтобы не усомнились старейшины в своем выборе, чтобы не посчитали напрасным свое доверие. Смотри, слушай, запоминай. Не спеши с речами, пусть говорят более опытные и знающие. Кто ты рядом с Яснорадой, что помнит первые шаги народа Талала? Как завелось, Стебель сидел с краю и следил за разговорами советников, кивал их решениям и глядел куда-то в сторону. Лишь когда обратились они к нему напрямую, нарушил молчание.

- Мудрая Яснорада, - обратился элифэ к старейшине, лишь вскользь посмотрев на нее, а после остановив взгляд поверх ее плеча, будто глядел за спину, - Ты помнишь каждое возвращение птицы кано, все они вплетены в летопись племени. Что было прежде, чего не стало теперь? Если мы увидим похожие знаки, то будем знать, что холод снова будет долгим. Или сможем исправить то, что испортилось и вернуть короткий лед.

Рана утраты была свежа на душе Стебля. Война с паучьим племенем унесла жизни лучших Талала, но обошла стороной большую часть племени. Голод же не щадил никого и прошедшими морозами каждая семья потеряла близких. Этот враг был опаснее самых острых мечей, он входил в каждый дом и его невозможно было победить раз и навсегда. Нужно было сделать так, чтобы элифэ не пришлось жертвовать собой каждый сезон.

- Я найду способ сохранить наши поля, - пообещал Стебель. Больше ему нечего было добавить, он снова умолк и при первой же возможности ушел в лес.

Снова элифэ наблюдал, на этот раз за Ночным шорохом, который примерял разные ветви к кустам сгаты. Прошла неделя, прежде чем строитель подошел к нему и заговорил:

- Можно сделать то, что ты хочешь. Надо взять длинные ветви и связать их нитями нётэ. С одного конца в узел, с другого свободно. Получится широкая крона и ей накроем куст.

Придумав способ, новоиспеченный старейшина уселся рядом с охапкой веток и принялся выбирать из кучи палки подходящей длины. Выбрав шесть подходящей длины, Стебель воткнул их с разных сторон куста, сжал ладонью концы и быстро обмотал их нитью. Сделав задуманное, элифэ отпустил ветки и отступил назад. Будет держаться или нет? Нить выдержала, но вот воткнутые в землю концы начали понемногу разъезжаться в стороны, оставляя за собой тонкие бороздки.

Стебель покачал головой. Долго так крылья не простоят. Но как их задержать? Не подпирать же каждую ветку камнем, не напасешься. А что если они сами себя держать будут, как будто за руки взявшись? Точно, вот оно! Элифэ взял вторую нить и обвязал ею ветки у широкого основания конструкции. Затем пустил еще одну опоясывающую нить посередине. Получилось так, что ветки хотели разбежаться, но каждая тянула в свою сторону и в итоге ни одна не двигалась. Нётэ держалась крепко.

- Сплетем такой для каждого куста. Если бережно сделать, они прослужат много сезонов.

Найти подходящие ветви, не тревожа деревья, было непростой задачей, но у Стебля было время до прихода льда и помощники из числа Талала, которые не ушли к Лучистой долине. Он ходил по рощам, собирая хворост, и размышлял о том, чем укрыть кусты поверх каркаса. Трава и широкие листья великих деревьев гнили, в них заводились жуки, которые подъедали не только перегной, но и ценные ростки сгаты. Это было хорошо для корней и спящих в земле ростков, но плохо для взрослых кустов. Нужно было что-то, что сохранит цвет и остановит снег. Отвергая вариант за вариантом, элифэ продолжал поиски.

Включив музыку в наушниках погромче, Велько боролась с позывами мочевого пузыря, стуком зубов и желанием вглядываться в туман, откуда неизвестно что может посмотреть на нее в ответ.
Когда за дверью кто-то прошел, она перестала дышать - это мог быть кто угодно, а бежать от него было некуда. И Даню, И Толю, и ребят ушедших через столовую, она мысленно похоронила. Такая уж честная реалистка была Нюра Велько.

"Ничего," - успокаивала она себя - "потом буду рассказывать эту историю в качестве своей фирменной байки". Блестящий план на будущее немного приободрил и Нюра даже стала подыскивать будущий санузел. В доме такого не было. В туман идти не хотелось. Быть убитой и найденной впоследствии со спущенными штанами - такого позора Нюра не переживет даже после смерти.
А если она превратиться в грустно бредущий призрак со спущенными штанами?! Жуть!

Оставалось только местечко рядом с крыльцом, куда туман еще не подобрался. Нюра огляделась, сняла наушники, чтобы убедиться, что рядом никто не рыскает, и стремительно, как в армии, присела возле крыльца.

Мози пожал руку Санчесу, и даже зачем-то помахал ему уже в спину. «До встречи, амиго» - продавец телефонов сказал тоже самое, когда впарил Панде злополучный Бомбат Про ЭсИкс. Мози очень бы хотел встретиться с этой паскудой… Но то что один человек оказался плохим, не значит, что другой тоже обязательно плохой, папа говорил, что так думают только злые и несчастные люди, а Мози не хотел быть несчастным.
Взяв визитку, Панда ещё раз прочитал адрес, потер подбородок и почесал затылок. В один из своих визитов в Паса Муэртэ, он был на окраинах города, и кажется даже видел эту виллу – дальше неё были только джунгли острова. Ходили слухи что её владельцем был какой-то русский эмигрант, имя Мози вспомнить не мог, да и было ли это важно?
Допив лимонад, и немного посидев «на дорожку», Мози отправился к машине. Несмотря на утро, солнце уже хорошо припекало, и над потраченным ржавчиной кузовом подрагивал прожаренный воздух. Казалось он бурлит и тонкими струями сползает вниз, растекаясь по старому асфальту. Открыв двери, и опустив окна, Панда обошёл Мальпост по кругу, ожидая пока салон немного проветрится, и проверяя ничего ли не открутили и не спиздили за ночь. На первых два взгляда, всё было на месте, поэтому Панда закинул вещи в салон, и уселся за руль. С торпеды на него смотрели наклейки-обереги. Анри давал тойоту не только Панде, машиной пользовались многие друзья Хелла. Поэтому «иконостас» был драматически разнообразным. Здесь были католические святые в нимбах – Пётр, Матерь Божья, и ещё кто-то кого Мози не знал. Рядом с ними находился скуластый череп Санта Муэртэ, за которым следовало распятие и рыжая обнаженная красотка с розовыми сосками. Неизвестно кто из этого сонма эффективнее всего берег автомобиль от неприятностей, но девчонка нравилась Мози больше остальных, хотя он и испытывал сомнения по поводу её святости.
Захлопнув дверцу, Панда завел автомобиль, пристегнулся, и медленно вырулил с парковки на дорогу. Водителем он был прямо скажем неумелым, но очень ответственными и осторожным. С соблюдением ПДД в Паламунгу было не так строго как в Красноярске, но Мози всё равно старался по возможности не нарушать, и не превышать. Особенно сильно он любил пропускать пешеходов, помахивая им при этом своей огромной лапищей и снисходительно улыбаясь. Однажды, он остановился перед пешеходным переходом, и сзади в Мальпост влетел мотоциклист, но это грустная история – и Анри очень сердился, и парня жалко…

Пожал протянутую Змеем руку, выслушал характеристику на Рино. По собственному мнению тот не слишком смахивал на инженера, скоре на оператора тяжелого вооружения, причем судя по мышцам на оголенных руках, такой который может запросто садить из браунинга под пятедисятку с рук без всякого станка, Впрочем такие размышления оставил при себе, контора не просто сборище головорезов без организации, а вполне исправная бюрократическая машина, так что если назначили в отряд на роль инженера, значит есть подходящая квалификация.
— Хм, ну в нашей профессии полезно вовремя выйти на пенсию. Так что удачного Старику отдыха. — Пожал плечами, пусть откровенно говоря на крайнем контракте с ним тот уже и начал сдавать свои позиции умудренного опытом наемника, видимо и сам это прочувствовал.
А дальше на этаже появился какой то «турист», тут же заговоривший на французском непонятно что, но вполне уверенно обращался к Васкесу, что позволило предположить его принадлежность к их общему делу… Впрочем если он не знает какого то другого языка за исключением того на котором говорит, то с какой либо коммуникацией придеться туго.
— Из наших? — Обратился к Васкесу кивнув головой на новоприбывшего? Все же уточнить у самого информированного человека в комнате будет не лишним и если пассажир все же обознался, что ж, тогда его надо выпроводить с конфеденциальной встречи.

- Мудрые элифе! - Могучий Дуб встал и поднял руку, призывая к вниманию, - Я обращаюсь в первую очередь к вам, мои ровесники. Мы достаточно пожили и уже смогли передать большую часть своих знаний молодежи. Я понимаю, что всем нам не хочется умирать, особенно, теперь, когда мы победили пауков. Но ситуация требует сделать следующий шаг. Во имя жизни народа Талала мы должны умереть. Та еда, что мы не съедим, достанется нашим детям и внукам, которые смогут повести элифе к новым свершениям - они поднимутся к вершине Великого Древа, они заселят Лучистую долину, они изобретут множество дивных и полезных вещей и сочинят много новых прекрасных песен...

Но я не вижу смысла просто уйти в снега и тихо замерзнуть вдали от родных и близких. Я прошу сделать последний подарок родному племени. Давайте пойдем и защитим наши поля. Нет, я не предлагаю разгребать снег - на его место тут же выпаде другой. Мы построим жилища для наших растений: мы выгребем снег из ледяных сугробов и то, что грозило смертью нашим полям их же и защитит. Под ледяной коркой в тепле, словно цыплята в яйце наша сгата сможет пережить морозы и с возвращением тепла снова одарит элифе вкусной и здоровой пищей.

Старик замолчал, бросил прощальный взгляд на собравшихся, развернулся и не оборачиваясь пошел к выходу из зала. Туда, где его ждал снег, сугробы и пока еще живые поля сгаты...

Вы не можете просматривать этот пост!

  Собранного Могучим Дубом количества нётэ было недостаточно, чтобы воплотить задумку Яснорады в жизнь, но элифэ не расстраивалась. Работа над летописью шла полным ходом, и нити нётэ приспосабливались под другое. Толстая, скрученная из нескольких других, нить должна была обозначать, сколько сезонов Талала встретили у корней Великого Древа. Небольшие насечки и опущенные вниз тонкие нити помогали наглядно изобразить смену сезонов. Рада даже попыталась раскрасить соком растений отрезки разных сезонов в их цвета (сколько же материала было испорчено в ходе этого). Кроме того, к некоторым нижним нитям привязывалась мелочь, что попадалась под руку. Это нужно было для обозначения важных событий. Самая увесистая нить была посвящена битве с пауками. Ярко-красное перо птицы кано напоминало об огненной стене, а на каждого элифэ, что пожертвовал собой, приходился засушенный цветок. Нить сезона, когда достроился амфитеатр, украшал красивый камушек. Но это была только красивая верхушка. Основная работа, конечно, велась в виде записей.

  Окруженная заранее подготовленными листами из коры, Яснорада приходила к осознанию, что своими знаниями надо делиться. Проделана уже не малая работа, но никто, кроме неё самой, её не видел. И кажется, элифэ знала, что надо делать. Рада взяла альбом, что так бережно составляла на протяжении многих сезонов, и отправилась к шаману.
  — Молодой Ясень, прошу, прими мой скромный подарок, – элифэ протянула альбом и несколько пустых листов, — Надеюсь, что он не только поможет тебе в твоих исследованиях, но и ты потом сможешь передать свою мудрость другим через записи.

  А тем временем племя Талала бодро изучало всё новое, и Яснорада не могла пройти мимо. Материал, что принёс Ночной Шорох, был пластичным и приятным на ощупь. Раде нравилось трогать его, это приносило чувство спокойствия и умиротворения. Даже размышления о холодах уходили на время работы с глиной. Ещё элифэ очень нравилось, что можно было создать табличку с простым рисунком, а после костра она затвердевала. А у Могучего Дуба начала появляться небольшая коллекция из костей разных форм и размеров, которая со временем обретала более чёткие формы. В этом Рада увидела потенциал и тоже решила поучаствовать в создании полезностей.

  Приближался очередной сезон холодов, а вместе с ним возвращались и прежние переживания. Раньше Яснорада задумывалась только о том, как бы утеплиться, чтобы не замёрзнуть, если холода станут злее. Но теперь ещё следовало подумать и о запасах пищи. Можно было оставить поля и вернуться к собирательству, но этот шаг казался движением назад. Для возделывания новых полей не хватало земли. Здесь можно было бы что-то придумать с деревьями, но Яснорада не хотела их трогать. Может, стоит собрать ещё элифэ в Лучистую Долину, чтобы найти новые растения, пригодные в пищу, которые будут давать больше урожая на том же количестве земли.

  Музыкальная тема: ссылка

  Сезон дождей был короток. Казалось, что холода не только не желали уходить дольше, но и наступали раньше теперь – будто само Солнце старело и, становясь дряхлым, не могло уже прогонять стужу как несколько лет назад. Но холодные ночи, что приходили после листопада и забывались перед первыми теплыми ливнями последние годы, не прошли для элифэ бесследно – племя росло. Вчерашние младенцы теперь учились ходить, а скоро им уже не будет хватать той пищи, что поля улокве и сгаты приносили жившим у корней древа Талала. Следы времени виделись и во взрослых: Могучий Дуб стал уж совсем старым, как до него Ясень, и груз лет давил на него теперь всё сильнее.

  Время шло. Яснорада вернула себе свой альбом, заполненный рисунками самых разных растений; боевое братство Листопада взялось учить новых воинов, задумываясь о том, как делать это быстрее и лучше; Молодой Ясень всё больше времени уделял цветам руре и грибам слана, то и дело пропадая в лесах в поисках новых таинственных трав; а Ночной Шорох следил за жизнью врага и видел лишь то, что эта жизнь замирала с наступлением холодов – всё меньше становилось тенёт, а старые паутины ветшали и с глухим грохотом падали с высоких ветвей на твёрдую холодную землю. И хоть дольше, чем раньше, тянулись теперь холода, на смену им все равно приходил сезон теплый, пусть и становился он с каждым годом короче.

  Пауки. Как сильно изменилась жизнь элифэ после их прихода. Глубокие ловушки с острыми кольями стали неотъемлемой частью домашнего пейзажа, а скоро к ним прибавится и колючая стена. Всё это угнетало Яснораду. Каждый взгляд, даже случайно брошенный, заставлял невольно вспоминать о том, для чего всё это строится. Рада не хотела лишний раз думать об этом, но не могла. Теперь такова жизнь Талала. И размышляя об этом, элифэ вспомнила, как ходила к Старому Ясеню с яркими перьями птицы кано, чтобы шаман отдал их силу полёта маленьким копьям. Тогда мудрый элифэ не успел воплотить в жизнь эту индею. Но может это получится у Молодого Ясеня? Рада чувствовала в нём исследовательский дух, юный шаман горел своими индеями и зажигал огонь в сердцах других, по крайней мере, у самой Рады. Изучение цветов руре и грибов слаана по просьбе шамана вернуло женщине былую искру жизни, ради такого элифэ даже выкопала свой альбом. Хотелось верить, что проблему злых соседей можно решить без лишних жертв среди Талала.
  За исследовательской работой время пролетело незаметно, но Рада помнила и о других заботах. Во-первых, она придумала, что летопись будет иметь две формы. Первая будет в виде записей, а вторая – памятником, и разместится, конечно, в амфитеатре. Но для этого нужно проделать ещё много подготовительной работы. А во-вторых, творческие начинания в переплетении нитей нётэ. Пока это не могло перерасти в нечто большее. Талала не выращивали нётэ, и Яснораде не хватало материала. Было неудобно отвлекать других от их забот, у каждого элифэ их хватало, но одна она далеко не продвинется.
  — Могучий Дуб! Ты заметил, что холода стали уходить всё более неохотно? А что будет, если они решат задержаться ещё? – Рада постаралась застать Дуба на открытом пространстве, чтобы остальные тоже могли её слышать. Оратор из женщины был не очень хороший, да и неуверенность она скрывала неумело.
  — Если мы соберём достаточно нётэ, я могла бы попытаться сделать замену этому, – элифэ указала на свой лёгонький наряд из листьев, – Не уверена, что это решит проблему, но начать с чего-то стоит.
  Интересно, а как пауки и другие создания справляются с холодными проблемами? Играя с одним из леатов, Яснорада задавала себе этот вопрос. Пушистость зверька вызывала восхищение и наводила на разные мысли. Можно ли разлохматить волокна нётэ так, чтобы они напоминали шерсть леата и будет ли это так же греть? А может другое растение лучше подходит для этого?

Колючая стена продолжала расти, становилась плотнее. Листопад, осматривая окрестные земли, бродил в поисках острейших древков и ветвей для будущего оборонительного сооружения. Присоединившись к беседе разведчика и воинов, мальчик передал найденную древесину Лесному Ливню:

- Ночной Шорох прав. Стена задержит даже самого ловкого врага. Для луков любое вражеское промедление – возможность нанести смертельный выстрел и не один.

Хладнокровный тон Листопада заставил добродушного по своей натуре Красное Древко несколько опешить. Воин нервно улыбнулся и принялся вплетать принесённые ветви в стену, отвлекаясь от собственных мыслей. Боевое братство недолго задержалось на строительстве неоконченной стены. Собравшись к вечеру, воины, договорившись о заступлении в ночной дозор, вернулись в селение Талала, чтобы отдохнуть и набраться сил.


На следующий день они встретились у тренировочного поля. Небольшая поляна расчищена для оттачивания боевых навыков на ровном бугорке, вздыбленного могучими корнями под сенью Великого Древа чуть вдали от протоптанных дорожек и выдолбленных деревянных жилищ. Здесь открывался хороший обзор на поселение элифе, отсюда виднелся амфитеатр. У края поляны сложены камни на почерневшей от сажи твёрдой земле – там воины отдыхали вечерами перед костром. На другой стороне установлены перенесённые сюда маленькие полена и брёвна покрупнее – туда воины постреливали, выбирая целью своеобразные неподвижные мишени или опадающие листья. Скромное место защитников элифе соответствовало низкой воинственности племени.


После изнурённой тренировки Затмение облокотилась на стоящее бревно. Поправив свои изящные светлые волосы, она достала флейту и принялась наигрывать на ней, красиво перебирая пальцами, натёртыми и жёсткими от увлечённой стрельбы. Скорбная мелодия, напоминавшая мотивы Шелестящего Ветра, зазвучала на тренировочной поляне, отдавая меланхолией печальной утраты. Остальные воины, усевшиеся отдохнуть, молча прислушивались к музыке. Когда флейта затихла, Красное Древко грустно вздохнул и покачал головой:

- Как жаль, а ведь уже построили амфитеатр! Но никто не выступает в нём. С тех пор как погиб Шелестящий Ветер…

Разводивший костёр Лесной Ливень серьёзно ответил Красному Древку, не сводя глаз с зарождающихся огоньков:

- Амфитеатр достроили в честь погибших, как дань памяти. А уже не для представлений.

Убрав флейту, девушка с грустной мечтательностью любовалась культурным сооружением, стоявшим вдалеке:

- Может, для вас это прозвучит глупо, но я хотела бы когда-нибудь выступить там. Но знаю, что непросто организовать целое представление и придётся уделить этому немало времени. Увлечься репетициями и подготовкой… Да и тренировки наши отнимают много сил, появится ли у меня когда-нибудь возможность осуществить подобное…

Затмение с надеждой посмотрела на Листопада, но мальчик отвёл взгляд.

И вот завершена великая стройка - амфитеатр, который должен был стать памятником всем защитникам народа Талала, наконец предстал во всей своей красе. Он получился на славу: ровная площадка сцены, аккуратные ряды мест для зрителей, живые стены из густого кустарника - все как и задумывали. Напоминание о той, мирной жизни, без пауков...

Но сейчас надо было сделать все, чтобы нападение не повторилось, а если и случилось, то чтобы элифе оказались к нему готовы. То есть нужно оружие, чтобы поражать пауков, нужна защита от их жвал, нужны те, кто заметят врага на дальних подступах. Много, много работы предстоит Могучему Дубу...

Шелестит трава, скрывая средь зелени своей опавшие плоды. Маленькая птичка, прощебетав, присаживается на камушек, что крошечной горкой выглядывает из-за спелых ростков. Приподняв голову, водит птичка клювом с любопытством рассматривая изобилие лесное. Но раздаётся в тот час пронзительный свист и острый наконечник вонзается в маленькую тушку, обрывая крошечную жизнь. Мальчик, усевшийся поодаль на крепкой ветви дерева, опускает лук. Едва заметен он за густой листвой. Вооружённый элифе, стоявший рядом со стрелком на ветке пониже, одной рукой приобнимет дерево, а другую прикладывает козырьком к бровям, вглядываясь в поражённую цель:



- И даже жаль это безобидное создание. Но воины обязаны быть хладнокровными, верно?

Мальчик с серыми волосами, растрёпанными подобно кроне древа обуянной ветром, ничего не отвечает. Он ловко спрыгивает с ветки и убирает лук в колчан у пояса. Молча он прислоняется к древесному стволу, складывает руки на груди, закрывает жёлтые глаза, что походят на два маленьких солнца. Молодой воин слезает с дерева следом. Он встаёт неподалёку и осматривает лесную поляну:

- Утро выдалось познавательным. Я даже не предполагал, что вокруг Талала есть столько укромных и тайных мест. И как только тебе удалось их приметить, Листопад?

Элифе достаёт из-за спины свой длинный лук, вертит оружие в руках. Проверив упругость тетивы, он заговаривает вновь:

- Ладно, Листопад. Пора возвращаться в селение.

Мальчик кивает.

- Возвращаемся, Лесной Ливень

Не так давно знакомы Листопад и Лесной Ливень, и кажется на первый взгляд, что мало у них общего, так не похожи они друг на друга: один – высокий статный юноша с длинными и прямыми светлыми волосами, другой – скрытный маленький мальчик с короткой лохматой копной волос. Но оба они воины и оба получили имя по явлению природы, что дало о себе знать в день их рождения.


Два лучника возвращались в деревню племени лесною тропою. Время подходило к полудню. Листопад выбрал небольшую площадку, очищенную от растительности с твёрдой сухой землёй для тренировки новых воинов. Там же он впервые познакомился с Яснодарой и Ночным Шорохом. Два приятеля Ночного Шороха решили поучиться стрельбе из лука и Листопад согласился принять их в свой новый отряд защитников Талала, который он не так давно принялся набирать. Холодно поблагодарив Яснодару и Ночного Шороха, он взял дальнейшее обучение воинов под своё руководство, будучи самым умелым стрелком племени. Вчетвером на протяжении дней они расстреливали импровизированные мишени, обсуждали тактику и встречу с возможными угрозами. Новые воины оказались тоже весьма молоды, однако были ровесниками Ночному Шороху и старше Листопада. Добродушный приятель Ночного Шороха всегда пребывал в хорошем настроении, редко когда поддавался унынию и даже по окончанию дня жестокой битвы с пауками он не скорбел по погибшим, но уверенно решил для себя, что возьмёт ответственность в качестве нового защитника народа. Знали его под именем Красное Древко. Он стрелял из лука хуже всех, но тем не менее энтузиазма ему было не занимать. Второй знакомый Ночного Шороха – молодая девушка по имени Затмение. С детства она восхищалась Острой Листвой и мечтала стать таким же сильным воином.



Ночью под конец обучения воины собрались у костра на краю селения. Красное Древко и Лесной Ливень готовились заступить в первый дозор. Тихо потрескивал костёр, приминая к земле обугленный хворост. Лесной Ливень, пересчитав стрелы, обратился к отряду:

- Ночной Шорох и Молодой Ясень ушли договариваться, с пауками. Говорят, припугнуть их хотят, чтобы те больше не лезли к нам. Выйдет ли из этого хоть что-нибудь, как думаете?

Красное Древко улыбается и хлопает себя по груди:

- Ночного Шороха я знаю давно! Этот элифе хитёр и умён и способен придумать всё что угодно! В нём я не сомневаюсь. Но что заранее об этом говорить. Только время покажет, конечно.

Листопад молча сжимает стрелу в своих бледных пальцах.

Тем временем Ваня бодро работал ручкой колодца, и под мерное поскрипывание барабана, наматывающего верёвку, из воды показался серый силуэт ведра, наполненный чёрной водой. По крайней мере, так казалось сверху. С каждым оборотом ведро плавно поднималось всё выше и выше. Похоже, Воронцов проводил лето в деревнях - движения его были мерными, без рывков и толчков, благодаря чему ни капли содержимого обратно в колодец не упало.

Наконец ведро зависло под самой бобиной, на которой теперь был уже слой веревки. При ближайшем рассмотрении, в ведре и правда оказалась чёрная жидкость, но только на первый взгляд. Когда свет фонарика упал под углом прямо в ведро, то стало видно, что в воде плавает огромное количество чёрных длинных волос или волокон, которые перемешивались между собой, создавая ту самую чёрную непрозрачную кашу.

А сзади раздалось уже знакомое Давыдову шуршание, только теперь к нему как будто добавился лёгкий скрежет камня.

   Прошлый период, немного разочаровывающий по плане открытий, похоже стал тем самым каркасом, который дал расцвести плодам прогресса сейчас. Исследования бронзы дали два полезных, хоть и почти противоположных по смыслу итога - теперь у разведчиков появились бронзовые ножи и наконечники копий, у крестьян - серпы и мотыги, а у ремесленников - шила и молотки с топорами ( хотя часть, по-старинке, обходилась каменными). Сии вещи уже вызвали своим появлением повторный вал новинок и открытий.

   Новые кирки, клинья и заклёпки помогли наконец с добычей камня из редких скал, отчего и Альтос, и Икарос стали постепенно обрастать каменными домами, вызывая как потоки брани, кому именно должен достаться новый дом, так и полноценные лужи грязи и участившиеся случаи отравлений. Последователи КПС объясняли это плохим мытьём продуктов, но их никто не слушал.

   Кумушки, которым теперь позволялось иметь больше свободного времени, смогли так же удивить своих мужей. С помощью деревянных палок, такой-то матери и волчьей шерсти они смогли получить новый материал - плотное полотно, что грело в тёплую погоду. Оно было довольно грубым - но это уже лучше простых вонючих шкур на голое тело. Да и пара экспериментов с круглыми колёсами увенчались успехом, отчего теперь в центре каждого поселения можно было встретить носильщиков с небольшими тачками.

   А затем на горизонте вспыхнула яркая вспышка света и отправила треть альтаров в могилу, а треть - мучаться головными болями.

Картина была красивой. Ткаченко посчитал, что она "потекшее" лицо задумывалось таковым изначально, ведь это делало произведение интереснее.
И раз уж призраки закрыли за ним дверь...
Анатолий быстро поставил перед собой рюкзак, начертил на полу ровный круг, а в нем - какие-то символы, левую и праву. сторону он сделал симметричными.

Никакого смысла в символы он не вложил, просто сделал "чтобы выглядело красиво". Затем поставил ровно шесть свечей, по три с каждой стороны, и...
...
А зажигалку-то он не взял.
Точно! Так задумано!
Ведь если ритуал сработает, а он должен сработать, то свечи зажгутся сами собой это скажет о присутствии темных сил в комнате.
Именно так.

Затем Ткаченко включил самую жуткую музыку на полную громкость, взял кинжал и, вскрыл пакет с кровью, вонзил кинжал в центр круга. полил орудие кровью так, чтобы весь круг был заполнен ей.

Затем полез к книгам - наверняка там должно быть что-то, что можно прочитать в качестве заклинания.

Внутренний двор замка.



– Ваше магичество! Ваше магичество! – Аригий остановился. Пересекая замковый двор, к нему спешил босоногий мальчуган лет семи.
Растрёпанные рыжие волосы, нос в веснушках и грязная одежда, больше напоминающая мешок из-под картошки.
– Чего тебе парень? – Маг недовольно скривился. Не хватало ещё тратить своё время на местных оборванцев.
Паренёк почтительно поклонился и с достоинством вынул палец из носа:
– Я нарочный от сенешаля. Господин граф зовёт вас к себе!
– Эка неладная! Веди! – Старческие пальцы мага нащупали в необъятной робе карман, выудив на свет тусклую, медную монету. Пацан поймай её на лету и весело заспешил к замку. – Подожди сорванец! Я уже не тот!



Обеденная зала замка Рэваль.



Карл стоял возле стрельчатого окна и смотрел на багровый закат. Клубы бесформенных облаков, будто мыльная пена, растекались по горизонту. Мысли его находились далеко отсюда. О семье, о жене, о детях. А тут намечается очередная заварушка, отдаляющая на неопределённый срок воссоединение семьи. Карл тяжело вздохнул и развернулся. Пустое помещение навевало грусть. В воздухе витал запах горелой древесины. Остовы, разрушенных при штурме столов, создавали гнетущую атмосферу.
– Ну что ты об этом скажешь? Ожидать ли удара, или это всего лишь фантазии нашего старика? – Граф хлопнул кулаком по ладони. – Черт побери, в конце концов я напряг очень много влиятельного народа, а оправдание всей этой канители – Видение векового старца!
Рваная портьера, висящая на дальней стене, колыхнулась, выпуская на свет невзрачного человека.



– Похоже на бред сумасшедшего... Но наш маг - тёртый калач! Глупо к нему не прислушаться.
– Тут я с тобой согласен, Кюль. Суровые времена требуют суровой оценки угроз. – Карл подошел к чудом сохранившемуся секретеру. На столешнице стояла бутылка вина. – Как же я устал от этой военной компании. – Пробка с хлопком покинула горлышко. Рубиновая жидкость полилась в хрустальный стакан. – Ну у нас все козыря на руках! Чтобы проиграть с такой колодой нужно быть полным идиотом. – Граф поднёс кубок к губам и сделал добрый глоток.
– Вы абсолютно правы! – Невзрачный человек сделал шаг вперёд.
– Вот ты, Кюль. Шпион короля, агент тайной стражи всю свою жизнь положивший на служение короне. Ты не думал осесть где-нибудь? Обзавестись семьёй?
– Думал, ваше превосходительство, но в тайной канцелярии так мало платят... –
После этих слов у Карла запершило в горле. Сильный спазм согнул его пополам, заставляя плеваться кровью. Кубок выпал из его рук, разбрызгивая рубиновое вино по деревянной стлани. – Но Одиберт решил эту проблему, заплатив мне кругленькую сумму.



Граф что-то хрипел, царапая ногтями пол. Сейчас он напоминал старую корову, которую только что забили у мясника. Хлопья пены собрались в уголках рта, а из глаз брызнули кровавые слёзы.
– Муээаа. – Сказав что-то нечленораздельное, Карл выгнулся дугой. Кости хрустнули под давлением сильного спазма. Тело задергалось, а через пару секунд всё стихло.
– Простите граф, но вы даже не представляете, какие силы стоят за Одибертом Ядовитым и ковеном северных ведьм. – Кюль подошел и мыском сапога перевернул тело. Застывшее лицо покойного напоминало нарисованный шарж. Кривые линии, слюни, капли крови. Но самое страшное - отпечаток грусти и сожаления. Достав из кармана кружевной платок, Кюль начисто вытер посмертную маску вельможи.
Немного полюбовавшись результатом, он схватил бывшего графа и потащил к высокому стулу.
– Уффф... Тяжелый! Отъелся на крестьянских харчах. – Кряхтел агент, стирая капли пота со лба. За трупом, на пыльном, захламлённом черепицей полу, оставалась широкая борозда. Через пару секунд мёртвый вельможа уже восседал в кресле, как ни в чем не бывало. Лишь неимоверная бледность выдавали в нём покойника, но Кюль надвинул на лоб глубокий капюшон, скрывая и это. Затем он стёр все следы убийства. Начисто вымел облезлой метлой место преступления.
– Вот так-то лучше. – Ренегат с удовлетворением посмотрел на дело рук своих. – Счастливо оставаться. – Он с улыбкой хлопнул графа по плечу, выбив облачко пыли. За дверью как раз послышались шаги. Приглушенный старческий голос ворчал какие-то непотребства о плохом воспитании молодёжи.
Кюль порскнул к рваной портьере и повернул медный канделябр, стоявший рядом. Часть старой кладки бесшумно отъехала, обнажая черный провал хода, а после так же тихо встала на место, проглотив агента тайной канцелярии.



Аригий.

Старый маг не успел моргнуть, как его провожатый скрылся в одном из бесчисленных замковых коридоров, оставив на прощанье лишь смрад давно не мытых ног.
– Вот сорванец! – Беззлобно пробормотал он, подходя к двери в обеденную залу. Та была плотно закрыта. Двое часов почтительно поклонились Аригию.



– Его светлость один?
Один из стражников утвердительно качнул головой, звякнув металлическими застёжками на капеллине.
– Так точно, ваше магичество!
Аригий толкнул тяжелую створку. Скрипнули несмазанные петли, впуская мага в длинный, просторный зал. Сейчас от него сохранились лишь крохи былого величия. Вычурность сменилась разрухой и хаосом. Слуги ещё не успели как следует поработать здесь метлой и пипидастом.
Закрыв за собой дверь, старик проследовал к графу, восседающему на высоком кресле. Глубокий капюшон скрывал лицо, но Аригий не сомневался, что Карл сейчас напряженно думает о сложившихся обстоятельствах.
– Вы хотели меня видеть, мессир? – Ответом была лишь тишина. Рваная портьера в углу колыхалась от лёгкого сквозняка, где-то в углах скреблась любопытная мышь. Постояв так пару минут, маг продолжил:
– Я конечно понимаю, что всё это звучит как бред. Эти догадки, домыслы, видения. Такие данные обычно сильно притянуты за уши. Но всё же лучше сработать на опережение, чем потом кормить трупы собственными ляжками. Разве я не прав? – В ответ раздалась всё та же тишина, только казалось что голова чуть съехала в сторону. – Я вам благодарен за то, что приняли всерьёз бредни старика. Всегда поражался вашей прозорливости и умению видеть смысл даже там, где он обычно отсутствует. – Маг поклонился, но так и не дождался ответной реакции. – Вы в порядке, ваша светлость?
Что-то гнетущее поселилось в воздухе. Аригий сделал пару шагов к креслу графа:
– Прошу, скажите хоть что-нибудь. – Некогда взбалмошный и энергичный граф, сейчас походил на парализованного завсегдатая лепрозория. Глубокий капюшон не давал рассмотреть лицо, но что-то подсказывало магу о случившейся беде. Он в два счета преодолел расстояние между ними:
– Ваша светлость! – Старческая рука сорвала капюшон. На свет явилось синее лицо трупа с огромными мешками под глазами. Один уголок рта опустился почти до нижней челюсти, со второго же капала тягучая слюна. – Как же это...!?
Аригий приподнял голову графа за подбородок. В это время створки дверей распахнулись и в зал ввалился десяток охранников с сомнительным типом во главе.





– Мой граф! Только что пришла депеша от одного из наших соглядатаев! На вас готовится покушение в самых высоких кругах! – Этот невзрачный человек говорил четко и ёмко, будто бы с рождения вещал с трибуны о хлебе насущном голодным массам народа. – Нам нужн...
Он оборвал себя на полуслове, когда наконец то увидел всё лицедейство. Старый маг стоял возле явно мертвого графа, держа того за горло. Стражники опешили, но всё же направили острия копий на Аригия. За спиной щелкнули заряжаемые арбалеты.
– Это что за глупости?? Как такое вообще возможно! – Старец поднял ладони, показывая что это какая-то ошибка. Кюль незаметно для всех достал маленькую склянку с кислотой и быстро вылил на стражника спереди.



Алхимическая жидкость разом прожгла тонкое сюрко, стёганку и принялась поедать кожу, при этом чадя белым дымом, как набитое до отказа кадило. Стражник заголосил. Принялся рвать на себе дымящуюся одежду.
Всё тот же неприятный тип неожиданно воскликнул:
– Маг! Он атакует нас! Его необходимо обезвредить!
Сзади щелкнули арбалеты, выпуская в Аригия толстые болты. Несколько пришедших магов принялись кастовать какие-то убойные заклятья, дабы прижать старика к полу.

Где-то...

Одиберт был вне себя от ярости. Его кривые пальцы, увешанные перстнями, хрустели сжимаясь в кулаки. Будто табун лошадей мчался галопом по стлани из сухих листьев.
– Чертов Дозор! Чертов Конрад! Кем себя возомнил этот слизняк? – Ядовитый топнул ногой, и перед ним материализовался огромный лакей. – Приведи пленную. Мне нужно сырьё...



Бугай поклонился, хоть с его ростом это выглядело крайне нелепо, и исчез так же внезапно. Через пару секунд он вернулся, держа за волосы барахтающуюся девушку. Её тюремное рубище разошлось по швам, открывая весьма интересные формы. Глаза метали молнии, а рот беспрерывно изрыгал проклятия:
– Отпусти меня ты, грязное животное! – Она лягнула лакея босой ножкой, но тот скорее бы почувствовал комариный укус.
– Заткнись! – Одиберт щелкнул пальцами. Язык бедняжки сразу прилип к нёбу, лишая возможности говорить. Брови в ужасе взлетели вверх, а тело покрыл холодный пот страха. – Гаал, закуй гордячку!
Гигант достал откуда-то клубок цепей с шипастым ошейником. По пещере прокатился мрачный звон железа, когда он методично надевал их на пленницу.



Одиберт вновь щёлкнул пальцами, и в середине пещеры материализовался круглый алтарь. На поверхности базальтовой плиты красовался высеченный пентакль. Кривые руны обрамляющее обечайку, мерно пульсировали красным. Создавалось впечатление, что внутри мёртвого камня бьётся сердце, толкая кровь по сетке вен.



– Положи её туда....
Гаал, не сказав ни слова, поднял девушку за волосы и водрузил на пламенеющий пьедестал. Она в ужасе вертела головой, но пошевелиться была не в силах.
– Прими свою судьбу... Ты будешь моей правой рукой. Я дарую тебе мощь, неподвластную простому человеку, а взамен возьму сущий пустяк. – Ядовитый хищно ухмыльнулся. – Сердце, свободу, дуушуу...



Некромант достал из-за пояса кривой фламберг. Насечки на лезвии и потёртая рукоять говорили о том, что оружием часто пользовались. Сухие руки поднялись к тёмному своду пещеры. Губы запели монотонный речитатив, попеременно скатывающийся то на низкий альт, то поднимающийся до звонкого фальцета.
– Дэ нак дэ ли а ра ту рея! Да будет так! – С этими словами Одиберт вонзил кинжал в пленницу. Тело на алтаре выгнулось дугой, затряслось, а вокруг разлилось голубое зарево.



Внезапно всё стихло... Пространство погрузилось в кромешный мрак. Казалось, темноту можно резать ножом. Где-то в углу гудела жирная муха, попавшая в тенёта довольного паука. С потолка капала вода, рождая неглубокую лужу. Одиберт раздосадованно крякнул уже предвкушая провал, но тут алтарь острожно засветился голубым. На границе светового круга медленно проступали абрисы длинных теней.



Одна из них, самая безобразная, медленно поплыла к жертве. Нависнув над ней, она осторожно дотронулась до сердца, а потом впиталась в окровавленную грудь. Секунда, и хриплое дыхание девушки вырвалось наружу. Цепи звякнули, тяжелыми косами сползая на пол. Она медленно взлетела над плитой. Тело окутал черный туман, помещая в кокон из завихрений и протуберанцев. Снаружи, где-то очень далеко, до пещеры донёсся глухой удар колокола. Одиберт расплылся в довольной улыбке:
– С днём рождения, мёртвая душа! – Победно закричал Ядовитый, пуская по рукам трескучие молнии. Черный кокон развеялся, являя миру...
– Я назову тебя Лорана... Ты станешь моей тенью... Жнецом душ... Палачом врагов...



Старый склеп...



– Мы тебя внимательно слушаем. Можешь звать меня Конрад. Это – Он показал рукой в сторону ушедшей троицы, – Карл, Макон и Сигиберт. Та очаровательная девушка, спасшая твою шкуру...
– Сильва Де Ла Маль. – Девушка грациозно изогнула бровь, не дав магу закончить представление. – Но ты можешь звать меня просто Сильва. А ты у нас значит?
– Бертран. Моё имя - Бертран! – Этой красотке, простоватый ученик выложил бы все тайны мира. – Но вы можете звать меня, ээммм... Бертран. – Глупо получилось, ведь не прозвища, ни сокращений он не имел. – Я понял, что вы тоже не на стороне Одиберта. Я как раз угодил в его пространственную ловушка, выбросившую меня возле этого Богом забытого погоста. – Парень перевёл дух, украдкой следя за реакцией окружающих. Но на их лицах застыло безмятежное выражение гранитной глыбы. – Потом я опомниться не успел, как налетели проклятые кровососы. – Бертран в досаде развёл руки. – Хорошо, что у меня в рукаве было парочку козырей, а не то б быть на званном ужине главным блюдом. И тут я...
Внезапно стало холодно, как в леднике. Парень с удивлением понял, что пышные ресницы Сильвы покрылись инеем. Морозный воздух пронзил грудь, выходя оттуда клубами белёсого пара.



Бууум... Где-то, в колокол ударил безумный звонарь. По окрестностям разнеслась тяжелая, медная трель. Стены склепа задрожали, покрывшись мелкими трещинками.
– Ритуал мёртвой души... Кто-то усыновил мёртвую душу! – С нарастающей тревогой пробормотал Конрад. Потом добавил уже громче. – Пора отсюда убираться. Отведём парня в Твердыню Восхода, там и дослушаем.

В склеп вернулись озадаченные дозорные. На лица читалось непонимание. Брови грозно сведены к переносице, предчувствуя очередную опасность:
– Обыскали всё! На погосте чисто. Телепорт больше не функционирует. Но что за чертовщина тут происходит? Борода промёрзла, словно неделю снегом умывался!



– Это последствия сильнейшего ритуала. Всё, здесь мы закончили! – Нервно поднял руку Конрад, пресекая дальнейшие вопросы. – Почти закончили... – Его взгляд медленно переместился к пьедесталу, – Это, пожалуй, стоит прихватить с собой... Занимательная штука! Я такого ещё не видел. Явно поделка высшего артефактора.



Маг протянул руку, хватаясь за отполированную до блеска кость.
– Нет, подождите! Я уверен, тут всё не так прост...
Но морщинистые пальцы уже вцепились в жезл. Бледный свет на мгновение угас, чтобы через секунду окутать фигуру мага. Во все стороны брызнули кривые молнии, поджигая старинные гобелены и выбивая кирпичную крошку из стен.
– Берегись! – Сильва толкнула Бертрана к стене. Охотники порскнули в стороны, словно горох из прохудившегося мешка.
Одна молния с треском влупила в место, где только что стояла группа. Сигиберт оказался не таким расторопным. Заряд коснулся его ступни, воспламенив ботинок, как сухую ветошь.
– Ааайй, твою мааать!



Бертран вскочил на ноги, концентрируясь на защитных чарах. Это было нелегко — стоять среди стегающих во все стороны зарядов и колдовать, но постепенно над головой появлялся зеленоватый купол. Щит накрыл группу, глуша звуки снаружи. Ощущение, как если бы они находились внутри водного пузыря, возле оркестра, играющего марсельезу. Молнии высекали искры, хрипели, били по куполу, оставляя красные борозды, но не пробивали.



Силы стремительно заканчивались. Бертрана держала на ногах лишь близость невозмутимой и прекрасной Сильвы. Если он ударит перед ней лицом в грязь, то лично съест кастрюлю могильной земли. Внезапно, щит содрогнулся до основания, бросив парня на колени. Купол оделся в узор из трещинок, постепенно опадая, словно осеняя листва. Очередной удар разметал его по склепу, слепя глаза ярким фейерверком.
Группа отпрянула к выходу, но его внезапно перекрыла магическая решетка...



– Уже уходите? – Раздался сзади голос Конрада. Это не был тот высокий тембр, что сводил девушек с ума. Это был хриплый голос старца, простудившего горло. – Не спешите...
Бертран оглянулся на мага. Не так уж и много осталось от того статного мужчины. Прибавилось угловатости, неправильный прикус обезобразил лицо. В глазах, подёрнуты беловой поволокой, появилась ярко выраженная искра безумия. Правую щеку обезобразил глубокий ожог. В руке покоился проклятый жезл, испускающий порфировую дымку.



– А мы ведь только начали игру. – Он картинно надул губки, словно избалованная девица. Неуловимым движением сплёл пальцы в узор. Склеп наполнился шипением от рождаемого заклинания. Через миг в грудь Карла впился огнешар, делая из последнего горящую лампу. Дозорный забегал по углам, разнося по воздуху сладковатый запах горелой плоти. Макон кинулся другу на помощь, но не успел... Тот уже рухнул на пол черными головешками. Сумашедший Конрад засмеялся, снова собирая пальцы в изощрённый рисунок. Глаза впились в обессиленного Бертрана.

Огромный склеп встретил его ледяным сквозняком, гуляющим по обшарпанным углам. Рваные портьеры кроваво-красного цвета, свисали с резных карнизов, закрывая высокие стрельчатые окна. Под потолком висела огромная бронзовая люстра на сотню свечей. Кривые фитили тосковали по огню, который не ласкал их уже многие годы. Сейчас она слабо покачивалась в такт сквозняку, дьявольски скрипя и распространяя по округе сладковатый запах воска. В центре, на гранитном постаменте, испещрённом рунами, покоился жезл... По виду, чуть длиннее руки. Оскаленная пасть неизвестного Бертрану животного, плавно переходила в костяное основание. Артефакт рождал вокруг гало холодного, мерцающего света... После густого мрака снаружи, глаза нестерпимо жгло. Бертран в ужасе отшатнулся от двери. Но не холодный свет и не жутковатый жезл испугали молодого мага. На огромном гобелене сзади красовался герб злейшего врага мастера — Одиберта Ядовитого. Сотни лет это изображение внушало страх в сердца людей и нелюдей...



Вдруг, за спиной Бертрано что-то хрустнуло. Он резко обернулся, уповая на своё заклятье морока. В паре шагов от него стояло огромное существо. Широкий нос вдыхал запахи, явно ощущая близость человека. Уши прядали в сторону, улавливая каждый шорох.



Полную луну скрыла рваная туча. Подул сильный ветер, вырывая из похоронных вазон, сухие, как сено, цветы. Морда существа заходила из стороны в сторону, уловив запах липкого пота Бертрана. Оно посмотрело прямо в глаза парня. Зрачки налились красным, а рот раскрылся в жадном голодном оскале. На потрескавшуюся мраморную плитку потянулась тягучая полоска слюны.
"Промедление смерти подобно!" – Так любил часто повторять мастер Аригий, покупая втридорога очередную книгу. Сейчас это высказывание как нельзя кстати отражало ход прискорбных событий.

Бертран рванулся обратно в склеп, захлопнув за собой ветхую дверь. Упырь понесся следом, выбив деревянный косяк и расколов резную филёнку надвое. Парня отбросило вглубь помещения, аккурат к постаменту с таинственным жезлом. Холодное мерцание электризовало кожу, заставляя волосы на теле вставать дыбом. Скрип когтей по мрамору и злобное фырканье приближались. Ноздри уже улавливали невыносимую вонь трупной прели. Бертран перевернулся на спину, закрыв рукой перекошенное в ужасе лицо.

Звонкий щелчок, тупой удар, хруст ломаемого черепа и туша падает в метре от него. Пол завибрировал от конвульсий, а меж гранитных плит потекла кровь вперемешку с желчью. Бертран не мог поверить в происходящее, инстинктивно щупая штаны на предмет внеплановой дефекации. В затылке упыря торчал короткий серебреный болт.

– Ну что разлёгся парень? Пора бы уже собрать остатки мужества! Они приближаются... – Произнёс звонкий голос. У выбитой двери, в лучах открывшейся луны стояла шикарная брюнетка. Ветер раздувал пышные волосы, черная куртка подчёркивала невероятную фигуру, а тугой лиф ревностно поддерживал полную грудь.



Пока Бертран поднимал свою челюсть, упавшую куда-то на грязный пол, девушка принялась баррикадировать вход.
– Ты что, слабоумный? Вставай и помоги мне! Они уже близко!
Только сейчас парень услышал душераздирающие крики снаружи. Топот десятков ног, мчащихся в сторону склепа.

Где-то...



– Как же я голоден...
– И я...
– И я...
– Мы все голодны...
Шелест крыльев из старого склепа распространился по округе.



– Жажда... Она невыносима... Голод...
Скрип отодвигаемых надгробных плит, овитых плющом.
– Убить... Выпить маленькую девочку досуха... Голод...
Скрежет ногтей по каменным статуям и барельефным колоннам.
– Мы не должны уходить...
– Нет, не должны... Но я так устал... Так голоден...
– Мы не можем уйти... Он оставил ЭТО... Он будет зол...
Бледный свет луны выхватил из мрака постамент с костяным посохом. Навершие распространяло вокруг слабое мерцание, рождая в углах склепа кривые тени.



– Но голод... Голод выжигает мои вены... Как тяжело...
– Я учуял кого-то!
Капля слюны шлёпнулась об пол.
– И я! И я! Что-то тёплое... Живое...
– Выпить досуха...
– Разорвать!
– Хозяин не заметит... Хозяин далеко... А голод рядом...
–давайте сожрём его! Выпьем досуха!
Шипение наполнило пространство. Проказник сквозняк ворвался в помещение, раздув фалды рваных портьер и опрокинул, старый, облезлый пюпитр.
– Взять! Убить! Выпить! Голод....
Хруст! Деревянная дверь разлетелась в щепки, выпуская в ночную прохладу толпу голодных упырей....



Подземелья замка....

– Устройство для перемещения? – Бертран недоверчиво почесал щёку. На гладком лице уже проявлялся пушок юношеской щетины. – Интересно, сколько мне понадобится времени, чтобы овладеть таким мастерством?
– Да с твоим усердием тебе и ста лет не хватит. – Прокряхтел Аригий. Он только поднялся с пола, держа в руках мелкую серебренную монету. – А вот и маяк. – Наставник поднёс кругляш к мерцающему факелу, рождая на гурте редкие блики. – С помощью этой штуковины Ядовитый и перемещал все свои артефакты. Как мы могли её пропустить? Во истину говорят — нет худа без добра...помоги-ка мне подняться по треклятым ступенькам.



Следующие пару минут учитель под руку с учеником взбирались наверх. Гулкое эхо шагов отражалось от стен, теряясь где-то в тёмных углах. До выхода было всего пара ступеней, когда Аригий поскользнулся на ковре из пыли. Нелепо замахав руками, старик наклонился назад. Монетка вылетела из пальцев, угодив ученику в лоб.

– Мастер – Вскричал Бертран, хватая того за тогу, но поймал лишь воздух. Замок внезапно исчез. Не было кривой лестницы, не было выщербленных временем кирпичей. Не было ничего, кроме тёмного леса, стонущего от ветра. Бледная луна только-только выплыла из-за тучи, позволяя рассмотреть ветхий забор вокруг старого погоста. Бертран похлопал себя по лицу, пару раз зажмурился, но ничего не изменилось... Всё такая же мрачная картина.



– Как вообще такое возможно? – Протянул он тихо, как вдруг увидел десяток фигур в тёмных плащах, стремительно мчащихся к нему со стороны погоста. Из под накинутых капюшонов сверкали красные глаза, а сверху летела огромная тень, заслонив могучими крыльями луну...

      Котолик едва успевает разжать зубы и когти: Хозяйка безжалостно открывает кран с горячей водой на полную мощность. Брызги горячей воды бьют прямо в спину: больно, ещё и страшно! Сингуляр перелетает борт ванны будто ошпаренный и стремглав бросается в тёмный угол под ней. Оттуда теперь слышится его котолическое мяуканье. Хозяйка всхлипывает – боль отпускает и она закрывает парящий кран обратно. Присутствие Мусильды слегка успокаивает девушку, но из-под её глаз в сторону Сингуляра стреляют сердитые взоры. Придерживая целой рукой мурчащего котика, Хозяйка принимается копаться в аптечке. Оттуда идёт мерзкий запах, но ради такого момента его можно и потерпеть.
      Снаружи слышатся странные перестуки.
      Это звуки стучащихся об дверь котиков.
      Хозяйка думает, что они ломятся к ней.
      Но на самом деле...

      Ломится к ней только ЭТО.
      Но разогнавшийся солёный Бимка прыжком чертит в воздухе пушистую молнию – и почти одновременно с ним настоящая ярко блестит в пасмурном небе! С раскатом грома кот врезается в астральное тело потустороннего монстра: на очень длинное мгновение его рассудок затмевают ужасные кошмары иных миров! Чёрный зверь боком врезается в дверь и отскакивает прочь – с полным страха да безвыходности мяуканьем. Бимка беспорядочно дёргается на полу, сражаясь с иллюзиями. Но в его атаке нет ошибки: ЭТО замирает в воздухе в шоковой тряске, словно вкус соли является чем-то невероятно отвратительным для нематериального существа. Чернышу, никогда не отличавшемуся подвижностью, это даёт драгоценные мгновения. Учёный кот добегает до Петровича и собирает кровь. Пожалуй, жертвенная кровь в его рассуждениях – это уже лишнее. Но и думать-то толком над этим некогда.
      Коты запевают со всей силы священные тексты.
      И, похоже на то, что они действуют ЭТО на нервы! Пускай бестелесное существо не обладает нервами, но оно дрожит! Астральная масса щупалец мерцает всё быстрее – и пауза между бликами стремительно сокращается. ЭТО пробивает щупальцами дверь в санузел, когда его настигает сильный прыжок Василия Петровича. Даже видавший виды уличный кот тяжело переживает этот удар. Его тело бьётся об дверь, но дух врезается в средоточие самой глубокой бездны мира. Бездны грёз, в коей запечатаны вещи, о которых обычные люди не должны знать. Контакт длится всего лишь мгновение. Однако, Петрович словно на целую вечность окунается во всё смрадное зло этого мира. В последнем рывке перед тем, как пасть вниз, он отрывает от ЭТО кусок сущности. И, с чувством исполненного долга, погружается в сражение с призраками подсознания, что просыпаются внутри него самого.
      Монстр медленно растворяется в воздухе прямо на глазах.
      Учёный стоит под ним в одиночестве. Его друзья валяются рядом. Они странно и страшно дёргаются на полу, невменяемые. Борются с тем врагом, который пытается сожрать их дух изнутри. Черныш пытается прыгнуть, чтобы прикоснуться к потустороннему чудовищу, но от встречи с безумием его спасает собственная слабость – он не дотягивается до очень высоко висящего для него облачка тьмы. И всё-таки: это маленький прыжок для кота, но большой для всей собравшейся здесь семьи. Он единственный, кто успевает допеть последние строки этого кошачьего псалма. С другой стороны его поддерживает Сингуляр. Они вместе образуют весьма нестройный хор.
      ЭТО слышит их обоих.
      Тварь протискивает исчезающее тело в дверь наполовину.
      Щупальца отваливаются и рассеиваются одно за другим.
      Последнее, самое толстое и прочное, тянется к Хозяйке.
      Мусильда следит за ним. Кот готов перекусить его.
      Он готов пожертвовать собой в согласии с ценой.

      Щупальце из последних сил приближается.
      Между ним и головой Хозяйки остаются три, два, один сантиметр.
      Мусильда в последний момент срывается с груди Хозяйки.
      Зажмурившись, он бросается в последнюю атаку!
      Зубы кота смыкаются...
      Смыкаются...
      Клац!

      ...

      В ванной слышится глухой стук упавшего на пол тела кота.
      Упавшего на все 4 лапы, как велит к тому природа.
      Мусильда удивлённо разжимает глаза.
      Во рту у него только воздух.
      А в воздухе чисто.

- Отлично. -
Вынес свой вердикт осмотревший принесенное дезертир, подходя к козе и подбирая веревку. При поддержке местных трос был привязан к козе, при чем не к шее, а через грудь - между рёбер животного. Второй же конец был аналогичным образом повязан на самом Натаниэле, оставляя пеньку между плащём и рубахой. Следом охотник подошёл к тележке с навозом, и с целеустремленным видом принялся покрывать зловонной субстанцией собственную шляпу.
- План не сработает, если эта тварь почует меня раньше нужного, так что придётся слегка замараться. Приятного мало но всяко лучше, чем быть разодраным. -
Объяснял он свои действия по мере совершения. С видимой преодолеваемой неприязнью аристократ покрыл бурыми отходами и многострадальный плащ тоже, особенно акцентируясь на подмышках. Когда на шляпе и плаще охотника не осталось места, непокрытого пахучим оберегом, пришла очередь цветочного веника.
- Если эта тварь умеет летать, значит обладает неплохим зрением - орлиный глаз не просто так в поговорки вошел. В армии то, во что я сейчас превращаю свой плащ называется камуфляж, он же мундир разведчика. Увидеть он не мешает, зато мешает понять что перед тобой человек, а не куст. -
Последним актом подготовки воитель протянул фолиант старосте, провожая его таким взглядом, словно оставлял на распоруки собственного первенца. С определенной точки зрения, так и было.
- Ну что ж, все вроде готово. Я вернусь на рассвете, или не вернусь вовсе. Если не вернусь, считайте моей последней волей чтобы вот эта книга попала к следующему охотнику, которого вы наймёте. И пусть никто даже не пытается читать её, слышите. Ради вашего же блага. -
Оставив на последок такое мрачное предостережение, воин сунул гвоздь в суму и двинулся в сторону предполагаемого лежбища крылатого чуда, планируя остановиться в достаточной близости от хутора, чтобы взятая им с собой коза сошла за отбившуюся от стада или забытую на пастбище, частью которого он сам и планировал прикинуться. Оставить скотину на расстоянии удара молотом, подтянуть веревку до той же длинны и затаиться. Ждать. Предвкушать.

Сингуляр, конечно, превзошел сам себя. Он всегда был котом со странностями, но так вот напасть на хозяйку, это уже слишком.
Тем более, что теперь хозяйка была в недосигаемости, за закрытой дверью, а значит единственный выход, был не дать ЭТОМУ, просочится сквозь закрытую дверь.
Надеясь, что порошок, который покрывал его шёрстку прибавит ему, что-то то помимо уверенности Бимка рванул с места, обходя Василия Петровича, Василий Петрович, конечно, был сильным, но вот в скорости с Бимкой он и рядом не стоял, черный кот прыгнул, стараясь вцепиться в ЭТО всем, чем сможет. А после он рассчитывал стать на защиту двери, между ЭТИМ и хозяйкой.

  — Что же. — Ликург видел, что бандитов в лагере много. Не хотел никого злить зазря. — Откажусь. — Сказал твёрдо, оправдания, которые имел — высказывать не стал. Понимал, что мог бы всё объяснить и тем самым смягчить отношение к себе — но это было не в духе Карлика. Он всё время смотрел в глаза главарю банды и оторвал взгляд только когда встал и развернулся к выходу, где и собрался недобрый в лице люд.

Бесконечная резня в болотах, то со змееголовыми, то с некромантами, то с собственными вернувшимися к жизнью бывшими товарищами, окончательно сломала Натаниэля. Он дезертировал из армии, выбросив из своей жизни эту бессмысленную борьбу. Одно он вынес из болот: свою книгу кошмаров. В этом аду на земле он повидал столько чудовищ, что хватило на заполнение множества страниц его книги. Но она была не закончена. В мире было ещё много чудищ. Очень много. И вот, слухи об очередном чудовище вновь заставили Натаниэля двинуться в путь. Речь шла о небольшом хуторе «Эльфья голова». Из него и пришло объявление: крестьяне предлагали пятьдесят золотых тому, кто принесёт голову крылатой твари, которая нападает на людей. Сумма, для небольшого хутора, абсолютно баснословная и как местным удалось её собрать — тот ещё вопрос. Конюхи, напуганные слухами о крылатой твари, брали абсолютно нездоровую цену за то, чтобы довести до самого хутора и гораздо разумнее было доехать до ближайшего города и пройти пару часов пешком. Ни чудищ, ни разбойников на пути Натаниэлю не встретилось. Местность здесь холмистая и подниматься, особенно неся с собой боевой молот, непросто. Но бывшему солдату было не привыкать. И вот он подошёл к месту назначения. Обнесённые хлипким забором несколько деревянных домов, да несколько сараев и амбаров. Пахнет навозом, травой и животными. Рядом с воротами стоит кол, на который насажены два очень старых черепа. Не человеческих, судя по форме. Похоже, отсюда и пошло название.
Рядом с самым крупным домом стоит здоровенный бородатый человек с каменным лицом, в полудоспехе, с алебардой в руках. Точно не крестьянин. Форма не имперская, если и солдат, то навряд ли действующий.
Заметив Нимрода, один из крестьян подошёл ближе к воротам. Это постриженный под горшок детина с крупными руками.
— Эээээ… Помочь те, эээ… Сударь? — спросил он, пытаясь понять, кто перед ним и зачём пришел сюда.

Василий Петрович, как настоящий рыцарь-крестоносец, ухватил зубами четки, ухмыльнулся (коты умеют ухмыляться, надо только уметь видеть!), и быстро, но не так, чтобы эта быстрота хозяйку испугала, двинулся навстречу пришлой пакости. И, чтобы быть поближе, то есть, повыше, он использует мебель.

Тварь оказалась сильной и живучей. Хорошо хоть Хозяйка ушла. Пользуясь тем, что она отвлеклась, Мусильда макнул лапу в ее чашку, изящно спрыгнул к черному камню и нарисовал рядом с ним знак вроде того, что Сингуляр чертил на окне. Сработает или нет — неясно, но Сил предпочел не ждать результата прямо под щупальцами твари. Он шустро метнулся поближе к Хозяйке, боднул ее в ногу и уселся рядом с миской.

— Я вижу дно! Непорядок! — заявил он, стараясь не показывать, как он сейчас волнуется и как ему совсем не до еды.

Хвост нервно стучал по полу. Чтобы немного успокоиться, Сил чуть сдвинул миски, чтобы не стояли слишком ровно. С его места было хорошо видно, как пытаются сдержать чудовище остальные коты.

— Тело выносить, как и выходить вообще будем через джунгли и учитывая что мальчонка побежал в здание с камерами, мне кажется полиция пребудет раньше, там всё таки должен быть телефон. А времени на переговоры может и не быть совсем, так что проще забрать тело, и то, что плохо лежит, устранить улики и свалить через джунгли всей компанией разделясь и петляя для того чтобы запутать следопытов. — Кстати на счет улик пребывания здесь Змея и Головы Васаби был прав, пока Рысь осматривал точки интереса подспудно вспоминал где могли быть следы змея и составляя план как имеюшимися силами можно было быстро испортить эти следы.

На Острове Риф был подобен рыбе, выброшенной на берег. Лежишь себе так на сухом гравии, хвостом бьешь да в небо таращишься недоуменно. Мол, ого. Мир-то не такой, как ты думал — и только ты это понял, как все, уже умирать пора. Жабры твои таким воздухом не дышат. Но Империя пощадила. Выпустила Риффолка обратно в лес. Как рыбак, что на интерес ловит и отпускает добычу обратно, в прохладные воды. Скользит Риффолк по лесу, что рыба плывет — прищур хищный, движения плавные, и только шаги по влажной земле. Шурх-шурх, шурх-шурх. Где-то трава примятая, где-то веточка обломанная — интересная вещь эта охота. Особенно когда от добычи тоже глядишь и прилетит что.

Скверную примету лес послал. Первым делом с ведуньей расправился, а ведуний он вроде бережет и холит. Какие-то секунды Рифу и вовсе не хотелось бросать в погоню — шевельнулось что-то тревожное — но азарт свое взял. Потому что приметы — это дело такое, поди еще прочитай как надо. А навык и сноровка никогда не подводят.

Шурх-шурх.

Да и знает он, что такое гоблин, и чего ждать от него. Мало их было. Стало быть, разведчики это, а разведчики просто так не нападают. Оно как бывает — кинул камень побольше из пращи да сустав выбил или ногу сломал. А потом бегом бежать к племени, показывать, где добыча. Добыча-то калечной уже далеко не уйдет. И даже если группа людей, то все равно идти они будут медленнее. И здесь ничего нового — все этот зеленый видел. Что тела везти придется, а значит, защитники пешком пойдут и устанут, еще не дойдя до деревни. Что кляча старая не то, что в галоп — рысцой с последней течки не пускалась. И что стражник с глефой — мальчишка. Который в лес побежит очертя голову, стоит только жопой зеленой на миг сверкнуть. В общем, дойдет мелкий до племени, дойдет и донесет. А племя в погоню отправится, мстить за своих. Уже трое гоблинов — враг серьезный, что же насчет пары дюжин?

Шурх-шурх.

Не уйдешь. И лес дорогу показывает, и сам я быстрее.

Шурх-шурх.

А уж стрелы мои — так и подавно.

Бравые командос продолжали топить кровавую баню... Риф пустил стрелу, размяв свой устрашающий лук. Гластон видел, как мелкий гоблин камнем рухнул вниз, собрав сморщенным задом все ветки, которые смог.
– Паршивое отродье! Да тебя даже акула побрезговала бы жрать. – Негодованию моряка не было предела. Неужели их группа так похожа на мальчиков для битья, что даже два гоблина решили их обуть?
Риф подошел к телу коллаборанта и с наслаждением истинного заплечника выдернул свою стрелу.
– Жаль Крэя преставилась, а то спросили бы: стоит ли потрошить гоблинов? Или они годны только как вонючая начинка для лесов и болот? – Гластон зло сплюнул.
Выкинув посторонние мысли из головы, он осторожно вышел из-под укрытия телеги. Ауро упрямо продолжал разминать своё тело камнями пращника. Стрелок умело прятался, пытаясь всеми силами избежать праведного гнева.
Моряк взял на прицел окрестности, возле союзника. Как только очередной камень вылетит из каких-нибудь кустов, туда же сразу заглянет арбалетный болт.

Ян принялся хозяйничать в чужой будке, впрочем, он и правда остался здесь за единственного хозяина. Нагребать полные лопаты не удавалось, Ян и так не блистал силой, а сейчас на нервной почве, после бега и перетрелки руки вообще тряслись. Угольки то и дело падали с лопаты и рассыпались по полу, пачкаясь в крови. Спустя пару минут машинист понял, что сейчас он не справится одновременно и с работой кочегара, и смашиниста в чужом поезде. Даже недолго.

Элай потащил мальчика, пытаясь совладать с бесчувственными конечностями, что так и норовили "растечься" по полу. Пару минут он пытался приловчиться то так, то эдак, но в конце концов просто прижал к себе и отнёс на лежанку объятьях.
Остальные вагоны были пусты. Лишь когда кочегар выглянул в окно он обнаружил на удаляющемуся полустанке стоящих бандитов.
Один из них прицелился и выстрелил из ружья. Пуля лязгнула по борту вагона и Элай поспешил снова пригнуться.

Риф помедлил. Плохо укладывалось в голове то, насколько легко здесь, на свободе, пройти в чужую жизнь. Вот так просто задать вопрос и получить ответ. Без задних мыслей, без подозрений, без наездов гнилых ("Тебе че, больше всех надо?", "Уши греть не на чем?") и прочего западла. И если в случае с гильдмастером еще можно было понять, с чего расспросы, то с остальными брала свое непривычка. Риф старался отмалчиваться. Мало ли насколько тут сменились порядки? Мало ли, за что теперь берут за сраку и в петушатню тащат? Вот так сболтнешь что-нибудь не то, как Рубака, и... И уйдешь на стены прыгать десять лет. В лучшем случае.

— Охотился, — сказал Риф. Правда в том была не вся, но с другой стороны — не соврал ведь?

Зайдя в трактир, Эстес сразу же направился к барной стойке, жестикулируя на ходу, прося плеснуть чего-то в стакан.
   Взяв кружку напитка, он направился к ближайшему столику, не смущаясь того, что за ним уже сидел какой-то живодёр, жадно наминая не очень аппетитную на вид кашу. Эстес подсел, он не из брезгливых людей, так что неприятный аромат охотника его ничуть не спугнул. Присев напротив ужинающего и обперев посох об стол, Эстес наблюдал за жадными движениями старика.
- Итак, что мы имеем... Сбежавший, видимо давно не евший узник... здоровяк с молотом, которого хлебом не корми, но дай кому-то морду начистить... такой же, но с мечом... бывший моряк, с неудавшейся карьерой пирата... ребёнок и девственница... Что ж, многообещающий вечер - Эстес сделал несколько больших глотков, переводя взгляд на молодую ведьмочку, от неё за километр веет магией.
- Эй, малышка, не желаешь выпить? - крикнул маг, в ожидании ответа.

Четверг. 14.00 Америка
Джонс подошёл к Альберту и показал всё что собрал за три месяца. Альберто напрягся и забрав документы пообещал разобраться.

Четверг. 21.00 Америка
Джонс расслабленно домой, когда его путь преградила пара наркоманов, что уже доставали свои ножи и шли с вполне конкрентым намерением, это в сицилийском квартале где мафия уничтожала наркодиллеров и наркопритоны! В тот вечер долгие тренировки окупились и неудавщиеся грабители пали истерзанные пулямми. Из разорванного кармана наркомана выпали новые купюры и в тот же миг Джонс осознал в какой переплёт попал. Альберто был крысой и грабил Мафию, но Джонс самолично отдал ему все возможные улики, да и те были лишь косвенные, плюс Альберто мог в тёмную использовать боевиков мафии.
Сбросив остатки расслабленности Джонс направился к одному из тайников в котором были собраны вещи для побега.

Пятница. 3.00 Где-то над Карибским морем
Джонс сидел в салоне потрёпанного одномоторного самолёта и напряжённо размышлял, его связи были довольно узки и их едва хватило договорится о тайной перевозке на острова.

Пятница. 6.00 аэропорт
Едва выйдя из самолёта Джонс ощутил мощный удар в лицо и мягкие объятья беспамятсва. Либо пилоты сдали его изначально, либо Альберто успел вычеслить через кого и куда направится беглец. Следующие дни слились в бесконечный кошмар: скудное питание, несколько избиейний и обещание: "Когда Альберто лично прилетит - ты поймёшь, что мы были с тобой нежны."

Воскресенье. 5.00
Джонс проснулся от скрипнувшей двери ибо пленители будили электрошокером если заставали того спящим, а потому в последние несколько дней он пробуждался от малейшего шороха. Подняв глаза на вошедшего Джонс хотел разродится гневной тирадой, а спустя секунду всё же высказала всё, что накопилось за дни плена.
- Hola è un idiota. Era necessario che tra tutti i mercenari della nostra organizzazione fossi tu a trovarmi e salvarmi. A quanto pare, da qualche parte dovevo fortemente a Santa Maria*. - Когда речь пошла об освобождения из клетки Джонс снизошёл до языка американцев, - Змей, ключи должны быть у охраника в татухах.
Открывшейся двери Джонс обрадавался едвали не больше чем деве Марии. Вдохнув воздух свободы он стал командовать, словно это не его только что вызволили из тесной клетки. "Тут где-​то был мой рюкзак, Рэндалл. Подожди на улице. Я мигом." - практически сразу обнаружился его рюкзак и верная кобура с оружием, немедля ни секунды Джонс надел кобуру и сразу почувтсвовал себя почти в безопасности.

Воскресенье. 4.00
Обнаружив на полу бессознательного Змея Джонс решил сначала оказать ему помощь. перевязав Змея, на сколько он разбирался в медицине, решил что со сном им пора заязывать и уходить куда нибудь в безопасность.


Воскресенье. 9.21
Увидев группу людей с серьёзными лицами Джонс решил сразу расставить все точки на "i".
- Hey. amico! Sono un amico,** - Сплюнув Джонс перешёл на английский. - Хей! Я друг! Я принёс вашу рептилию! Это не я его так! Он помог мне в побеге в той стороне шестой дом. И я бы на вашем месте отправил бы туда группу чистильщиков иначе когда Dannazione poliziotti*** обнаружат ту бойню, что он учидил то пройдя по кровавому следу у них будет крайне много вопросов.
Джонс взял паузу и оглядел группу - не собирается ли кто из них начинать разборки прямо под палящим солнцем.
- Одежда запасная найдётся? Да и душ не помешал бы.

Бандит был готов стрелять, но Ян был быстрее. Еще одна пуля прошила левую руку и сбила прицел. Бандит боялся. Было жутко больно и он понимал, что стрелять вникуда нельзя, поэтому попробовал прицелиться вновь, пока Ян успел еще раз уже чуть ли не отработанным движением взвести курок и выстрелить.
Мимо.
Мимо пролетел молоток, чуть оцарапав щеку.
Оглушенный болью, отшатнувшись от чего-то летящего мимо лица Эмилс пригнулся и пальнул куда получалось, просто с испуга, уже не пытаясь выцелить хоть кого-то. Отдача во время неловкой попытки увернуться от боя впечатала револьвер в лоб бандита и тот упал, потеряв сознание.

  – Эм... Хм... Ф... – Гений, во-первых, только набил жратвой рот, во-вторых, никогда особо не задумывался о способах подготовки бойцов, ну и в-третьих, наконец просто не рад был такой утренней компании, а потому с ответом немало промедлил, выдав для начала нечленораздельные звуки, а потом нарочито медленно, показательно дожевывал, пока наконец не прожевался.
  – Есть тут парочка слюнтяев, – наконец начал он ответ, правда умолчал в мыслях "типа тебя", – им бы выносливость подтянуть, а то вон мне почти сутки работать пришлось. А тренировать – легко. Пусть круги вокруг базы наворачивают. И вопросов не будет, и охрана.

- Мне точно надо. - подтвердил Дасти. На территорию США мне дорога точно в один конец - мелькнула мысль. - Во всяком случае, через официальную таможню, с контролем биометрики...