Голосование пользователя

...А поутру настиг их холод. Не мороз колючий, руки в крючья непослушные выламывающий – не зимний. Весенний, утренний, а всё одно – холод. В кости въелся, в жилы пророс, в крови словно хмель бродил, и вытравить его было нечем. Едва только проснулись, а он как ждал их – сразу за плечи обоих схватил, а Пса за загривок укусил. Да делать нечего – Солдат, к таким побудкам, да ещё и когда под шинелью ночь коротать приходится, человек привычный, знай себе спокойно с делами хозяйскими управился, пока солнце ещё только-только на бликах водных играет да сквозь листья подмигивает, трос одним движением распустил, которым плот к иве-плакальщице привязал – земля под сапогами вязкая похлюпывает, густая, чёрная – да и поплыли они. Завтракали уже на воде кто чем придётся: Эйта, только глаза продравшая, всё ещё в одеяло своё завернувшись, вино из баклажки хлебом да сыром заедала; Солдат с Псом тушёнку делил, споро с нехитрым делом рулевого управившись – курс плота выровнял по течению, а остальное в руки матушкины, холодные, да нежные, коли слова нужные двойнику своему на воде зыбкой, рябистой скажешь.
Каждое утро так было – спокойно всё, тихо да мирно. Плот, хоть и не объёмов царских – бадью медную да кровать с периной в три слоя не поставишь – а всё равно у каждого свой угол был, вот в буквальном смысле угол. Редко у них разговор настоящий заводился с тех пор, как приглашение получили и как, будто по наитию какому-то, провидению, за один и тот же плот монеты уплатили в разные дни, а к вечеру у того же плота и узнали, что в одно место путь им держать, и оба они теперь хозяева на плоту.
То-то Водяжич-торгаш доволен был, зубы скалил, коронками всех на пристани слепил. Дескать, двух простофиль облапошил, девку-балаболку да рябого верзилу с дворнягой какой-то безродной, с обоих взял сумму так, будто каждый только на себя берёт. А могли ведь и сговориться, что девка, допустим, как пассажир пойдёт, дешевле бы вышло, а псину вообще не считать, всё одно, если без ошейника с литерой от Словарьческой гильдии и со спиной непокрашенной, значит либо дворовый, либо фронтовой – первые только анекдоты да стишки похабные со считалками детскими знают, кои от шпаны да алкашни уличной нахватались, а вторые… те попросту на череп свой собачий отбитые – не положены таким человеческие привилегии.
Это только потом Водяжич, как с глаз пелена сошла, понял, что облапошили-то его самого – малая с ним фальшивками расплатилась, на которых гордый и кривоносый (нос тот – достояние всего государства, да-да!) профиль государя чуть ли не свечкой выжжен был, всеблагого Йерока Седьмого в уродца-потешника при дворе превратив; а громила с рожей поистине уголовной и вовсе ему монеты оставил, которые лет семь как уже не в ходу – на них папенька Йерока нашего любимого, Йерок Шестой Хромоногий изображён (это его так одни недоброжелатели и заговорщики называли – все над Рекой в петлях болтаются на подходах к дворцу, чтоб другим неповадно было – а что прозвище-то в народ простой ушло, так то ж так, шутеечки одни, да и в самом деле тяжело он на правую ногу всегда наступал, ну правда ведь!..)
Ох и матерился тогда Водяжич на всю Коляжную заводь, крыл почём свет героев наших, деньгами бесполезными в закат швыряясь – а рыночные все, что вокруг были да тоже лодки с плотами продавали, знай себе посмеивались. Ну не его это, Водяжича, стезя, не его...
И вот плывёт троица наша, светило из-за древесных крон встречает – жмурятся все как один. Река изумрудами играет, ловит россыпи солнечных зайчиков, прыгучих искорок, а вместе с ними – юркают рыбки, в стороны от плота прыскают, боками серебрёнными играя.
Несёт Мать-Река плот, а по обе стороны – ни души. Так то пока только. Вот и поворот впереди. А на изгибах обязательно в историю попадёшь. Так старики говорят, что ещё только с Полей Дирайи пришли да реку Рекой не звали.

Все таки станцию строили гении. Все продумано до мельчайших деталей. Каждая ступень, каждая деталь имеет свое предназначение. К сожалению космос еще не настолько изучен и такие вот форс-мажоры имеют место быть.
Молясь всевозможным богам, Джин медленно пробиралась к спасительному люку. Свист становился все сильнее.
Наконец ее мытарства окончены. Заблокировав за собой шлюз, она слегка расслабилась. Давление выравнивалось, пространство с тихим гулом наполнялось кислородом. Писк в шлеме прекратился. Едва дождавшись нормализации давления и уровня кислорода, Кэмпбелл нетерпеливо сняла шлем и глубоко и с наслаждением вдохнула. Все-таки дышать - это хорошо. А дышать насыщенным кислородом воздухом еще лучше.
Джим еще пару раз вздохнула и огляделась. Она внутри. Она жива. Кэмпбелл криво усмехнулась. Обманула таки костлявую.
Теперь следовало подумать что делать дальше. Джим вспоминала инструкции, расположение кают и технических помещений.
Размышляя, она прошлась по всем лестницам, пытаясь определить действительное состояние лифтов или найти причину отсутствия электропитания. Средства связи тоже сейчас бы очень пригодились.

Голос до этого только молча кивавшей пассажирки вывел Александру из ступора и та, правда, с некоторым запазданием, перевела взгляд со шлюза на Патрицию:
- Мне бы очень хотелось сказать, что я в порядке, но я нихрена не в порядке, - голос у пилотессы стал севшим и дрожащим, куда менее уверенным, чем раньше, - Я человека у-убила. Но я не специально!, - спохватившись, девушка словно начала оправдываться, схватила Патрицию за плечи - Он так внезапно вылетел! Схватился, я чуть не сорвалась и я испугалась, подумала, что он меня утянет, и...и.., - Саша, не договорив, отпустила пассажирку и отлетела на десяток сантиметров. Видно было, что она зажмурилась и, кажется, всхлипывает.

- Твою ж мать! - только и смогла крикнуть Патриция, когда ситуация вышла из под контроля. Пилотесса отбивалась от чего-то, вцепившееся в неё. Девушке было страшно, но не смотря на это она была готова помочь. Только вот не настолько шок поразил её сознание, чтобы безрассудно самоубиваться, рискуя пересечь фонтан воздуха из проема. "Это же...", - только и успела промелькнуть мысль о человеке, как боевая подруга уже отцепила от себя тело, судя по всему ученого станции. Пат чувствовала себя разбито, особо не сопротивляясь действиям пилотессы, когда та затаскивала её за собой. Но вид Александры был ещё более подавленным.

- Ты как? - прижавшись к стеклу скафандра девушки, спросила Пат. Если судить по действиям, её спутница была достаточно стойкая. Но не хотелось бы получить сюрприз в виде истерики в неподходящий момент. Необходимо осмотреть помещение, чтобы понять, как действовать дальше и что тут произошло.

Джин часто дышала, хотя прекрасно помнила четкие инструкции. Никакой паники. Дышим медленно и равномерно.
От удара по шлему пошли трещины. Кэмбелл словно в лицо дохнула смерть. По спине поползли ледяные мурашки. Умирать здесь совсем не хотелось.
Джин хваталась за поручни и выступы, стараясь во что бы то ни стало удержаться на станции. Иначе медленная и мучительная смерть в одиночестве. С такими невеселыми мыслями, Джин ожесточенно боролась, но не думать об этом, когда висишь на волосок о смерти было невозможно.
Наконец перехватившись поудобнее за обивку стержня Джин осмотрелась. Кислород начал попискивать через трещины в шлеме. Один несильный удар и стекло не выдержит.
Когда она поняла что спасение совсем близко, Джин даже нервно рассмеялась. Может еще удастся обмануть костлявую.
Цепляясь за поручни и торчащие куски арматуры, Джин двинулась в сторону стыковочного шлюза.

Намерения передвигаться как можно медленнее и аккуратнее разбились о темноту "кишки", по которой полз Кройтер, и "сломавшееся" ощущение времени. Верх и низ уже давно перемешались между собой, всё сильнее запутывая мужчину. Ближе к концу движения Джонатана стали практически истеричными, а дыхание слишком частым для человека, который изначально планировал очень тщательно регулировать расход кислорода. Такую панику и ужас он не испытывал даже в горящих коридорах "Прометея". Именно поэтому наткнувшись наконец на стену, Джонатан нервно расхохотался радуясь хоть каким-то изменениям. Чтобы прийти в себя потребовалась пара минут судорожного ощупывания преграды и упаднических мыслей, категорически отвергающих идею ползти обратно
"Стена. Стена. Стена! СТЕНА!" - пальцы, словно бы ища подтверждение скачущим мыслям, лихорадочно ощупывали каждый миллиметр поверхности. "Не. Может. Быть. Не. Может. - стараясь успокоить дыхание, Кройтер так же пытался успокоить и мысли, - Люк. Или шлюз. Оно должно открываться. ОБЯЗАНО! Нужно просто нащупать в темноте панель".

К счастью, "нащупал" Джонатан отнюдь не панель, а проход в другое помещение. Не долго думая, практически вслепую, Кройтер нырнул из ненавистного "шланга" навстречу комнате, которую он позже обозвал подсобкой. "Станция! Я внутри!" - в порыве ликования мужчина потянулся было к замкам удерживающим шлем на скафандре с намерением снять его. И тут же понял что только что чуть не убил себя. Мужчина не проходил ни через какие шлюзы, а значит у "подсобки" было прямое соединение с космосом. А значит тут были проблемы с воздухом, температурой и давлением. А значит Джонатан по прежнему в глубокой заднице.

Чуть было не совершённая глупость заставила мужчину собраться. Даже, кажется, мысли немного прояснились. То что он находился в подсобном помещении так же немного успокаивало - это значило что гипотетическая "безопасность" находится где-то совсем близко. Надо было только понять где именно. Назойливой мухой звенело беспокойство по поводу хода, которым Джонатан только что попал на станцию. Так и так получалось что не должно его тут быть. Мусоля эту мысль Кройтер начал ощупывать края проёма, надеясь понять, всё же это "естественный дизайн", или же ручное вмешательство кого-то, кто, как и сам Джонатан, очень хотел попасть на станцию. "Или выбраться с неё" - добавилась ещё одна мысль в копилку беспокойных.

Вытянуть руку, крепко схватить шнур, подтянуться, вытянуть вторую руку, снова крепко схватить шнур, подтянуться, проверить, как там пассажирка, повторить. И так до самой станции. Хоть Саша и не сматывала шнур с руки, от чего за ней образовывалась приличных размеров петля, она всё равно старалась его не упустить. Лишний раз улетать в пустоту не хотелось, да и перед пассажиркой было немного стыдно так проколоться. А ещё из воображения, будь проклята хорошая визуализация, не уходила картина того, как оный шнур где-то там, у самой станции, трётся об какой-нибудь шероховатый край и уже на половину оборвался. Мысли, как известно, иногда воплощаются, а по закону подлости плохие мысли имеют большую вероятность воплотиться, так что чтобы не думать о возможном обрыве спасительного шнура Александра стала думать о самом шнуре.
- А какого хрена из станции в космос торчит на десяток метров этот шнур?, - слышать её всё равно никто не мог, а тишина, прерываемая только собственным дыханием, немного угнетала, так что пилотесса размышляла вслух, - И что это вообще за хреновина? Канат какой-то? Там вроде жилая секция виднеется, что там канат забыл? Провод? Если да, то низкий поклон до земли создателям и прокладчикам этого провода за то, что он после взрыва не прогорел, не оборвался, а просто выпрастался в космос, да ещё так удачно, что я как раз мимо него пролетала. Интересно, куда он ведёт? Судя по толщине и длине это какая-то главная энергетическая линия или вроде того, причём ведущая куда-то не в жилую секцию, потому что никаких ответвлений я на ней не вижу. Так, как там пассажирка, не улетела? Не улетела. Ну ладно, дальше ползём.

Когда выжившие подобрались к станции Александра испытала облегчение. Можно больше не бояться, что шнур оборвётся, вокруг и без него полно зацепов, особенно учитывая, как тут всё разворотило. Хотя теперь нужно самим опасаться всяких неровных и зазубренных краёв, чтобы скафандр не порвать.
- А здорово тут бабахнуло...Надеюсь, предыдущая смена где-нибудь в другом месте собралась в момент взрыва. Кстати, а чему тут так взрываться? Вроде никаких ёмкостей и лабораторий здесь быть не должно. Неужто теракт? А нахрена? Во славу Сатаны что-ли? О, шлюз!, - приметив целую комнату Саша помахала рукой Патриции, жестом показала двигаться к ней, а потом сама полетела в указанном направлении. Даже если пассажирка не понимала языка жестов, который был весьма похож на тот, каким пользовались водолазы, она скорее всего поняла, зачем пилот ей куда-то показывает и как минимум туда посмотрела. А там и догадаться до нужных действий недалеко. По крайней мере Александра на это надеялась. А ещё она надеялась, что шлюз не успел заблокироваться намертво и всё-таки впустит их внутрь станции.

С каждым мгновением ситуация становилась всё хуже и хуже. Минуту назад Кройтер испытал облегчение увидев что до станции рукой подать. Секунд 40 назад он почувствовал почти что радость, поняв что пилот жив - у него то наверняка должны быть какие-то инструкции на случай подобных ситуаций. А сейчас Джонатана несло куда-то. Просто куда-то, без каких-то конкретных ориентиров. Руки бесполезно скользили по обшивке, пытаясь зацепиться хоть за что-нибудь. "Нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет..." - безостановочным потоком неслось в его голове, заставляя руки двигаться ещё быстрее. Но всё было тщетно.

Кройтер просто не поверил своим ощущениям, когда понял что нащупал что-то. Рефлексы сработали как надо, и мужчина мёртвой хваткой вцепился в это самое "что-то". А в следующее секунду руки чуть было самовольно не разжались, когда Джонатан разглядел во что именно он вцепился. Но желание жить оказалось всё-таки сильнее.

Теперь оставалось только решить, что же делать дальше. Короткий осмотр окружающей обстановки подсказал что выход у Кройтера только один. Единственное что не давало Джонатану покоя - он никак не мог придумать какое назначение могло быть у этого хода. "Ну не вентиляция же это, в конце концов!".

Мужчина бросил ещё один короткий взгляд на окружающую обстановку, стремясь убедиться, что нигде рядом не пролетает таких же бедолаг, каким он был пару минут назад, кому он при этом мог бы помочь. После этого, Джонатан, сделав вдох поглубже, постарался отодвинуть тело своего "коллеги" так, чтобы оно как можно меньше закрывало собой проход, и начал протискиваться в ход. Двигаться при этом он старался как можно медленнее и аккуратнее, чтобы ненароком не повредить скафандр об острые прутья решётки. Совершенно некстати вспомнился какой-то старый дурацкий фильм, где по похожему же лазу раз в сколько то минут пускали волну огня чтобы... "Да чёрт её знает, зачем её пускали!" - вспомнить что-то конкретное Кройтер не смог.

Получатели: Гильермо Диас, Эрнест Эмингхей, Джимми `Большие уши`, Зигфрид Ругге.

Пассажиры бросились к Браун, заметив белую полоску на шлеме. Ни у кого другого на голове не написано NASA, а человек с такой надписью явно должен знать, что делать, когда корабль, принадлежащий этому самому NASA вдруг решил развалиться на куски. Однако сама пилотесса врядли знала о действиях в такой ситуации сильно больше, чем они. Конечно, она могла сказать всем успокоиться, попытаться увести их в другой отсек, сделать ещё что-то из тех дурацких инструкций, которые у неё были, но для этого надо было выйти из ступора. А Александра определённо в него впала. Вид разрушающейся прямо на глазах огромной станции и летящих в твою сторону обломков кого угодно бы огорошил. Впрочем, даже если бы Браун проявила большую стойкость, она бы всё равно ничего не успела сделать, ибо корабль решил, что негоже станции одной тут огнём плеваться и тоже бахнул за компанию. Взрывы в космосе - это ещё хуже, чем взрывы в воде, уж тем более мощные.

Людей и остатки корабля разметало в стороны как конфетти из хлопушки. Александру и ещё кого-то швырнуло прямо в станцию, что было бы везением, не находись на траектории полёта людей облако разнокалиберных обломков, нагло пользующихся отсутствием трения и летящих с немалой скоростью. Всё, что можно было сделать в такой ситуации - сжаться в комок, дабы всё выступающее не оборвало, и молиться, чтобы ни один обломок не попал прямо в тебя. Прижатая к груди рука сама потянулась к висящему на шее талисману, но уткнулась в плотный материал скафандра.
Сработай, господи Боже, умоляю, сработай!, - нехитрая мольба одновременно богу и талисману крутилась в голове девушки. Не известно, бог ли это услышал её, или талисман сыграл свою роль, но ни один из обломков не задел Браун. А вот у какого-то бедолаги, летевшего неподалёку, видимо, ни богов, ни талисманов не было, а потому он заставил Сашу пожалеть о том, что она не зажмурилась, продемонстрировав ей метров пять собственных кишок вместе с остальным содержимым его скафандра и заменив мантру на мысль несколько более приземлённую и ещё более простую:
Не сблевать в шлем, не сблевать в шлем, не сблевать в шлем...

Чтобы, собственно, не сблевать в шлем, хоть вырвать девушку могло разве что желчью, которая бы не перекрыла обзор и объёма которой не хватило бы, чтобы захлебнуться, но всё же весьма неприятно пахла и пачкала бы стекло, лицо и волосы, Александра решила попытаться определить, куда её вообще несёт. Лучше бы не пыталась, так как получалось, что до станции она не долетит метров десять. Конечно, она не зависнет в пространстве, так как тормозить её полёт нечему. Она просто пролетит мимо. Влететь на полной скорости в то, что представляла собой обшивка в возможном месте контакта, конечно, тоже было бы неприятно, но не то чтобы улететь в бескрайнюю звёздную черноту было сильно лучше. Девушка почти отчаялась было спастись, но вдруг заметила, что впереди что-то болтается. Тонкий то-ли трос, то-ли кабель, то-ли ещё что-то похожее. И за это что-то вполне можно было уцепиться! Саша вытянула руку и как только шнур оказался возле неё, крепко за него схватилась. И тут же чуть не выпустила, когда её что-то сильно толкнуло в бок и обхватило шею.

Браун оперативно обмотала спасительный шнур вокруг запястья, чтобы уж точно не выпустить, и только потом озаботилась вопросом "А что это в меня такое врезалось и душить пытается?". Оказалось, что врезался в Александру кто-то из пассажиров и вовсе не пытается её душить, а просто хочет выжить, а потому изо всех сил цепляется за доступное средство спасения в виде другой ораньжевой фигурки. Отцепив руку пассажира от своей шеи Браун и её обмотала шнуром, а затем прижала стекло своего шлема к стеклу практически буквально севшего ей на шею, проверенный способ связи без средств связи, и громко сказала:
- Эй? Слышишь меня? Не паникуй! Отпускай меня, держи трос, пообнимаемся потом!, - Саша нервно усмехнулась, - Сейчас ползём к станции!

Сетерли выслушала охотника, а затем состроив чересчур озабоченную мордочку и протянула верхнюю правую руку, дабы потрогать лоб мужчины.
-Виктор, скажи мне, ты не заболел ли часом? Или может перечитал той занудной пошлости для скучающих дамочек и старых дев? Встряхнись, мы же не на курорт собираемся. Хотя... что может поднять настроение охотника лучше хорошего мордобоя с превосходящим числом демонов? -демонесса усмехнулась и потрепала Виктора по щеке, - Ты что же совсем дурой меня считаешь? Какого адского пламени мне твои конечности нужны? Голову трофейную вешать мне просто некуда, да и зачем стены уродовать таким пошлым украшением. Душа твоя товар конечно соблазнительный, но тут уж у меня запрет от самого Люцифера, прости. Он посчитал что это будет слишком банально и неинтересно. А сердце.. ну это не такая уж и большая потеря. Возможно у меня его и сейчас нет. А цена твоя будет такова - когда ты воссоединишься со своей ненаглядной и вернешься на землю, то я заберу вашего с ней первенеца. Звучит тоже довольно избито, но тут уж ничего не поделать. Так ты согласен?
Зависнув над землей в позе лотоса, Сетерли скрестила нижнюю пару рук, а в верхней вертела извлеченный прямо из воздуха свиток.

Раз в год и фейл взлетает.


И снова здравствуйте. Многие со мной не согласятся, но я свято убеждена, что недавний День Знаний надо бы ознаменовать маленьким разбором полетов. Как оказалось, это всё ещё актуально.
Начнем с одного милого модуля. Он мне очень понравился своей необычностью и неортодоксальностью. Поехали (курсив мой)



Фух. Уморилась я. Пойду, забудусь сном.

До новых встреч на страницах.

С вами были
наш верный спецкорр SLow S
И
Как всегда
злая и несправедливая
Фиолетта Пасквиль

Яра, всхлипывая от бессилия и пережитого ужаса подхватила сестру под руку и, отбежав на безопасное расстояние и обняв сестру тоже разрыдалась.

- Все закончилось, закончилось, - словно заклинание повторяла она, гладя сестру по волосам.

Когда эмоции вылились слезами, девочка огляделась с непониманием глядя на множество солдат вокруг,
- А где Джонни?

Как только рука чудовища ослабела, Рая тут же вывернулась, грохнулась на землю, ободрав коленки и локти, и быстро-быстро поползла в сторону, вскрикивая и дергая за руку сестру:

- Яра, скорей! Скорей отсюда! - То и дело оглядываясь, боясь, что вот оно вырвется и вновь помчится за ними.

И лишь оказавшись в безопасности, Рая привалилась спиной к какой-то стене и разрыдалась, уткнувшись лицом в согнутые коленки и размазывая слезы ладошками.

Моргнул Джонни опять. И ещё. И ещё. Глаза потёр. Зажмурился. Выслушал, что Лестат говорит. Отворил очи:
- Прикажу. Девочку спасти. Чудище уничтожить. Приступайте, - моргнул опять. Взгляд с одного на другого перевёл. Добавил: - Пожалуйста!
Веки вновь сомкнул. Опёрся на правую руку. Вдохнул глубоко. И выдохнул, с едва заметным стоном.

Моргнул Джонни. И ещё раз. Расплылся его мир. На ватных ногах мальчик отодвинулся от двери. Застыл на несколько мгновений. И, твёрдым шагом, к трону подошёл. Взглянул на него. Кулаки сжал. Задышал тяжело. И уселся.

- Дельный выбор. Конь – хорошее дело: бензина ему не надо, ремонта тоже, а уж пожрать он себе найдёт. Пообедаем, и я отведу тебя на старый конный рынок. По мне, так там и лучше, и интереснее. Само собой, что в таком месте много жулья, но я хорошо знаю местную публику. Не рискнут они подсунуть тебе плохую лошадь, уж я гарантирую, - Чарльз ухмыльнулся, и Виктору показалось на миг, что боевой товарищ вовсе не стар, и сидят они сейчас не у стола, а в руинах одного приснопамятного замка, который когда-то облюбовала ведьма: старый охотник так улыбался, когда готов был нафаршировать противника освящённым серебром. Что ни говори, а демоноборцев в отставке не бывает.
Кимберли поставил на стол тарелки, достал ножи и вилки, а после принялся споро выставлять свежеприготовленную пищу.
- Жениться? – старик хохотнул и взглянул на Виктора так, словно тот в один миг рехнулся. – Нет, брат. Хорошее дело браком не назовут. Да и куда мне жениться? Я привык заботиться только о себе, жить, ни на кого не оглядываясь. Я вырос в приюте. Все мои женщины – блудницы или искательницы новых впечатлений, которым переспать с охотником на нечисть кажется чем-то захватывающим. Я понятия не имею, что такое семья и как под одной крышей ужиться с женщиной. Тебе не кажется, что в моём возрасте поздно этому учиться? Да и что я могу дать ей, этой потенциальной жене? Одни неприятности.
Чарльз закончил с сервировкой и опустился на стул напротив Виктора.
- Не забывай и про то, сколько дел я наворотил. Я много насолил – и кое-кому из церковников, и демонам, и ведьмам. Однажды за мной придут и припомнят всё, попомни мои слова. И знаешь, Виктор, я не боюсь. Эта мирная жизнь – она не для меня. Вроде у меня есть всё – дом, некоторое уважение в определённых кругах здесь, время… Много времени. Но это всё не то, не моё. Моё – оно там (тут Кимберли махнул рукой в сторону погреба, где всё ещё был приличный арсенал). Для меня война никогда не закончится. Я рад буду, когда за мной придут. Пусть хоть бесы, хоть какой-нибудь колдунишка – не важно. Главное вот что: я умру так, как жил – в бою, с оружием в руках и диким весельем от охоты. Не хочу сдохнуть, как отставной чиновник, подавившись рыбной костью или просто не проснувшись.
Мужчина махнул рукой:
- Не слушай старого маразматика. Ешь, и пойдём смотреть тебе коня.


Хедд смотрел на Сетерли с хитринкой, шевелил ушами и довольно улыбался. Девушка давно знала кузнеца и по этим жестам без труда определила, что работа удалась ему на славу, и именно оттого он сияет, аки начищенный медяк.
- Привет и тебе, Сетерли. Готовы твои вещи, - демон повёл её наверх, в свою комнатушку. Там, заперев покрепче дверь, он положил на стол толстый рулон плотного сукна и развернул его. Внутри оказались кольцо, чаша и ритуальный кинжал – чёрные, гладко отполированные, украшенные довольно незамысловатой, но при том весьма элегантной гравировкой. Своё ремесло Хедд любил и к любому заказу подходил с творческой затеей. Даже если на заказ было отведено ровно сутки. А уж для своей давней знакомой он и вовсе расстарался.
- Ну что, удалась мне твоя задумка?

Завидев псов, парень и не думал успокаиваться - наоборот, только громче завыл, каким-то странным, даже жутким смертным воем, точно чувствуя свою скорую кончину окончательно утратил разум. Странный дядька, лихо размахивающий пламенным кадилом и осеняющих тварей святыми, вероятно, искрами ничуть не мешал Лаготу выть от дикого ужаса. Да он даже про ногу-то свою забыл, охваченный истерикой и вселенским, всеподавляющим отчаянием. А вот когда обладатель занятной лысины, что так мило сияла, отражая свет догорающих огоньков, подошел к нему, парнишка, охваченный паникой, постарался было отползти в сторону, но капкан по прежнему крепко держал его за ногу и ничего из этой дурной затеи не вышло. Потрепыхавшись еще немного в траве, Лагот до крови прикусил губу от боли в ноге и более-менее пришел в себя.
- Незнаюююю!! Я большеее не бууудуууууу!!!! - Позорно разревелся он, не в силах сделать что либо еще.

Высунулся Джонни. На мясника поглядел. Стоит мертвец, с ноги на ногу мнётся. Видать, потерял детей. Из пуза гадость всякая сочится. Не зря, наверно, парень его мечом ткнул. Ишь какая дырень. Жаль само оружие потерялось где-то. Но ничего.

Сжал Джонни рукоять настоящего клинка. Как дыру увидел, так и сжал. Если деревяшка такое наделала, то железяка поди ещё пуще трупак сей повредит! Но тесак... Тесак он да. Таким получишь - к праотцам мигом отправишься. А значит, у Смитти был только один удар. В своих способностях его нанести мальчик не сомневался. В прошлый раз получилось же. Крикнул:
- Эй, туша!
Страшно, но голос не задрожал. Кажется.
- Сюда иди!
И, убедившись, что мертвяк заметил, в бараки начал отступать, желая заманить его внутрь. Меч из ножен потянул, встречая. Проход освободится. Девчонки смоются. Клинок разрежет брюхо. А дальше? Что будет, если чудовище не умрёт? Джонни не хотел и боялся об этом думать. Да и времени особо не было.

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

- Джонни, ты что? - Рая ничего не успела понять. - Куда ты нас тащишь?

Она успела учуять только отвратительный запах, но толком даже не рассмотрела, что там такое.

- Джонни, да стой же, объясни, что к чему!

- Не смотрите! - выкрикнул Джонни. Быстрым движением развернулся, развернул девчонок и потащил их обратно. Вот тебе, бабушка, и волшебный конь.

Яра взяла кинжал и с восхищением помахала им перед собой,
- Ух ты, настоящий, теперь точно ничего не страшно! Спасибо Джонни!
А вот подкову девочка повертела в руках, попыталась приладить к поясу, но она была большая, тяжелая и мешалась, поэтому Яра тихонько положила ее обратно. Девочка поправила самодельную перевязь на спине мальчика, чуть подтянув ремень, что бы при беге и ходьбе меч не бил по спине и ягодицам,
- Вот, так правда лучше?

- Ух ты! - Рая восторженно оглядывала кузницу. - Смотри как, тут, наверное сто лет никого не было! Или даже тысячу! А почему все так брошено? Гляди, вот тут латы, а тут заготовки, и вот еще какие-то штуки. - девочка бродила от одной кучи металла к другой, перебирая находки. Там приложила ладошку к латам, тут покрутила щипцы с зажатой в ней железкой, сложила затейливую фигурку из незаконченных наконечников. - Слушай, Джонни! - Она восхищенно смотрела на меч. - А что, если кузнец все это бросил, чтоб доделать вот это? Что, если это была важная и срочная работа?

Глаза девочки вспыхнули мечтательно - фантазия уже плела перед ее внутренним взором картины.

- Вот представь, какое-то зло грядет, угрожая обитателям этой крепости. И хозяин велит кузнецу выковать волшебный меч. Для меча этого нужно... - Рая смутилась на мгновение - она не знала, что может быть особенного нужно для меча. Кузнечное дело для нее всегда было сродни чуду. Когда из куска железа в огне рождается клинок, или плуг, или подкова - это каждый раз волшебство. - ... ну, например, особый металл заговоренный, который надо несколько дней согревать теплом души... Неважно! - она отмахнулась от трудных условий. - И вот кузнец, не зная ни сна, ни отдыха день и ночь кует этот меч, а тем временем все обитатели замка обороняют его от врагов, погибая, но защищая то важное, что создается тут, на вот этой наковальне. И в самый последний миг, когда зло уже готово было ворваться сюда, кузнец все-таки успел! - Рая разрумянилась, будто на ее щеки бросал пламенный отблески кузнечный горн. - И зло, увидев, что его погибель сияет на наковальне, испугалось, и убежало обратно в свои глубокие норы.

Девочка подошла к мечу и, как завороженная, всмотрелась в богатый узор на его рукояти, залюбовалась блеском лезвия. Она так и тянуло к себе. Рая осторожно подышала на его зеркальную остро отточенную поверхность, провела по нему пальцем.

- Мы не можем здесь его оставить! - уверенно заявила она. - Ему здесь одиноко, среди этих обломков.

- Ух ты! - у Раи захватило дух. - Настоящая древняя крепость!

Девочка озиралась, впитывая картину древней заброшенной постройки. Она сейчас не видела ни провалившейся кровли конюшни, ни запущенности пустых бараков, не ветхости здания. Старый форт был окутан романтической искрящейся дымкой тайны и чуда, которое так кстати оказалось на их пути, словно ждало их специально долгие-долгие столетия.

И Яра, сестричка, эхом отозвалась на ее мысли, воскликнув: "Это будет наша крепость!".

- Точно! - И Рая опустилась на колени у плиты.

- Меч... конь... доспех... - она читала строки, высеченные на граните. - Это не просто так! - Рая подняла голову. - Это надо заслужить! А место... что значит - "Занять место"?

Девочка присела возле плиты, размышляя вслух:


- "Правого" - это, конечно, про нас. Мы правы, мы спасаемся от чудовища. И вообще, никому ничего плохого не делали. "Смелого". Ну... Наверное, это тоже про нас. Правда же? - Рая подняла глаза на Яру и на Джонни. - Мы, конечно, убежали, но.., - Рая колебалась. Ей очень хотелось найти подтверждение тому, что они смелые. Ну конечно! - Джонни очень смелый! Он пырнул мечом чудище и нас спас! "Сильного". Эх. Мы еще не силачи, что же делать? Может быть, конь полюбит добро и ласку? Все звери это любят, - Рая улыбнулась чисто и искренне. - Но что значит "Занять место"?


Она вскочила на ноги, отряхнула платьишко:

- Надо тут все осмотреть. Может быть, тут есть трон! Или что-то еще... Айда? - Глаза ее уже горели.

Вздрогнув от смеха, Селедка попятился. Издевается. Точно ведь издевается! Да и разве нормальные люди будут в таком лесу жить?
- Д-да... Точно, а я и забыл... Ну, пойду я тогда... - Бормотал он широким кругом обходя незнакомку и намереваясь вновь углубиться в лес.

С трудом протиснувшись в узкую щель следом за Раей девочка остановилась и с восхищением огляделась,
- Ух ты! Самая настоящая крепость... - вспомнив об открытой двери Яра попробовала закрыть ее, но проклятую створку, кажется совсем заклинило. Но щель была настолько мала, что этот мерзкий бурдюк в нее не пролезет, решила девочка и немного успокоившись продолжила осмотр. Подойдя к центру двора или скорей даже площади, она по прочитала: "Я крепость свою смелым оставлю. Пусть меч мой разит в твердых руках, доспех защищает правого, а конь к победе несет сильного. Пусть стены укроют его от напасти, коль решится он место мое занять."
- Рая, это про нас, это будет наша крепость! - страх отступил, уступая место детскому любопытству и восторгам.

Старый охотник, благодушно улыбаясь, кивнул Виктору в знак того, что против такой аннексии ничего не имеет. Чарльз поискал ещё во всех коробках и сундучках, тщательно перебрав боеприпасы, пока его нестареющий соратник рассматривал добытое и приноравливался к новому оружию. В итоге к тому моменту, когда демоноборец прикинул, как, что и куда распихать, Кимберли нарыл ему патронов и арбалетных болтов часа на полтора непрерывного боя. Непрерывного боя полудюжины охотников. Виктор бы и рад был утащить всё, но даже в бездонных карманах его плаща не нашлось столько места. Стоило или купить доброго коня, или мотоцикл, или оставить часть добытого в уютном подвальчике. В итоге сошлись на том, что подняли всё приглянувшееся гостю наверх в гостиную и закрыли погреб.
Затем мужчины допили вино, и Чарльз отвёл Виктора в маленькую комнату в глубине дома, где стояли кровать, небольшой стол, стул и шкаф. В ней, как и во всём доме, пахло старыми книгами, шалфеем и чабрецом.
Виктор помнил только, как Кимберли, уходя, прикрыл дверь. Потом он абы как скинул вещи и повалился на кровать, забывшись глубоким и на удивление спокойным сном. Очнулся он уже после того, как часы пробили полдень. В узкое оконце пробивался серый осенний свет, казавшийся размытым из-за тонких струек дождя. Откуда-то со стороны кухни тянуло съестным и мятой. Кимберли напевал себе под нос что-то залихватское, в кране шумела вода, на плите что-то жарилось. Охотник потянулся и поплёлся в ванную, нагло позаимствовав из шкафа большое вафельное полотенце. На кухне он показался где-то через час всклоченный, с торчащим воротником и упомянутым выше полотенцем на шее.
- Да тебя только за смертью посылать, - расхохотался Чарльз. - Иди уже к столу. И вот что мне скажи: тебе всё-таки какой транспорт нужен? Я тут побродил, пока ты спал, поговорил с людьми. Кое-что, знаешь ли, проклёвывается. По мне, так тебе с твоей затеей сподручнее будет, если не на своих двоих будешь скакать. Кто знает, что выгорит?

Саунд: ссылка

Сетерли бродила по дворцу Азазеля уже несколько часов, не уставая поражаться странной утончённой гармонии, царившей в каждом зале, каждом холле и каждой арке. Зеркальные тёмные поверхности создавали удивительную игру света и тени, вода маленьких бассейнах, расположенных вертикально, расходилась мелкой рябью, но не вытекала из плоских овальных чаш, повинуясь каким-то совершенно особым законам физики, высокие колонны, покрытые изящными барельефами, уносились ввысь и терялись в клубах синеватого дыма иной раз раньше, чем достигали высоких резных потолков. Окна - все в бело-синей гамме - перламутровые или матовые, переливались и мерцали, а потом делались прозрачными, стоило только девушке подойти и захотеть выглянуть наружу. Мебель казалась выточенной изо льда или хрусталя, хрупкой и холодной, но на самом деле была очень прочной, устойчивой, а на ощупь гладкой и мягкой, будто самый лучший шёлк.
Когда демонессе казалось, что она уже устала удивляться, резиденция Знаменосца являла ей очередные красоты и новую высоту полёта фантазии работавшего тут архитектора. Увлечённая своей экскурсией, покровительница ищущих тайные знания едва не заблудилась. К счастью, её вовремя нашла одна из служанок. Поклонившись "благородной госпоже", она отвела Сетерли отобедать. Рогатая прислуга так усердствовала, будто за столом присутствовал сам хозяин поместья, и девушке делалось как-то неудобно. Она спросила, появится ли херувим, но служанка только пожала плечами. Похоже, Азазель был весьма и весьма занят. Немного перекусив, гостья встала из-за стола. Ей нужно было спешить, если она хотела во время увидеться со своим другом-кузнецом.
Вчерашний бес и до безобразия услужливая сегодняшняя демонесса проводили её до выхода и вежливо с ней попрощались. Немного ошеломлённая Сетерли поспешила смешаться с толпой и направилась к кузне Хедда. Происходящее казалось ей сном.

Саунд: ссылка

Вы не можете просматривать этот пост!

Завороженный переливающимися отблескам звезд и мерным покачиванием алых ветвей, Лагот встряхнулся, едва увидел человека. Хотел было закричать "помогите", но открыв рот спохватился. Кто это? Что он там делает? Неужели местный? Или может его тоже загнали в это озеро? Трясясь от страха паренек мельком обернулся, глянул в лес. Темень кромешная, и как только ноги не сломал когда бежал? И крики эти... Жуть берет! Наверняка, будь здесь кто из взрослых, он бы только хмыкнул и казал что-нибудь вроде "да ну, филин ухнул, а ты уже обосрался со страху?" Да вот как бы не так.... Он же ясно слышал, как птица грозила ему! Как кряхтели коряги, желая схватить, убить его! Выпить все соки! Пошарив по земле он постарался найти каменюку, что бы чуть что не пустой рукой бить. Это так он мелкий, а если булыжником по башке звезданет то ух, убить может! Или в собаку кинуть! Хотел было покичиться перед тем гаденышем с палкой, но... Спаси и сохрани, да он же тут один-одинешенек остался! А паренька поди сожрали уже... И девок тоже. Но... Он же не виноват! Он же не бросил их! Они сами там остались, ишь, кружочки рисовать удумали. Бежать надо было! Да и чем бы он и помог... Глупые они... А он сам? Трус, удравший прочь и бросивший всех или же так и надо? Кто быстрее сообразил, тот и спасся?
Мучимый угрызениями совести, Лагот сжался в комок, словно бы хотел стать точкой, спрятаться от всех.
Нет-нет-нет!!! Так нельзя! Так его найдут, поймают! Нельзя останавливаться! Сам не понимая почему именно, паренек продолжил движение вдоль берега. Тихонько, крадясь, вздрагивая от каждого звука и через шаг оглядываясь. Как там этот на озере? Сидит все... Эх, далеко же он забрался - сам Селедка, хоть и был дразним рыбою и вроде как неплохо плавал, но так далеко бы не заплыл. Да и что там потом под ивой делать? Хотя если палку какую взять может и доплывет... Нет, лучше уж сначала просто по бережку пойдет, посмотрит.

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Стоял Джонни. На мальца смотрел, да молитву бормотал. Рая предложила предложила круг очертить. Закивал парень:
- Да, да, да! Круг - хорошая идея! Солью надо! Или мелом специальным!
Но взгляда от пацана не отвёл. Может и не нечисть он вовсе? Или по другому надо как-то с ним? Защитит ли молитва от него? Если б нормальным был, сам бы подошёл, это Джонни знал точно. Или маленький просто, испугался, растерялся? Всё может быть. Вопросы не дают покоя.

Затрещали кусты. Напрягся Смит, ещё пуще меч свой сжимая. Ещё напасть какая-то? Нет! Выскочил на тропу ещё один мальчуган. Но, на этот раз, знакомый. Присмотревшись, узнал в нём Джонни казначейского сынка. Кшиштовского. Замерло всё внутри от внезапного испуга за знакомца. Он-то не знает ничего! Закричал, что есть мочи, внимание привлекая:
- Воробеееей! Сюдаааа! Быстреее! Воробееей!

Вы не можете просматривать этот пост!

Веселый голосок сестры разметал остатки кошмара. Слова горошинками раскатились по поляне и стало совсем не страшно, а и правда даже весело.
- Неа, не помню, мы ж спать собирались вроде? - девушка наморщила лоб, но потом широко улыбнулась, - Наверное, это сон, ой, Рая, надо завтра не забыть рассказать тебе, кто мне приснился, - и девочка, словно запоминая оглядела мальчишек и лес вокруг.

- Ничего не видно, давайте хоть костер разожгем что ли?

Густо покраснев в темноте, парень только кивнул головой. Из храбрых? Ну и ладненько, бывало и хуже. Да и как иначе, теперь-то он вроде как сам по себе, раз сбежать решил. Никто не поможет, но и шпынять его теперь никто не может! Вот кстати надо бы тоже себе такую штукенцию как у этого шпенделя добыть...
Поморщившись от вала адресованных не ему вопросов, Лагот решил повести себя сурово, по взрослому, и яростно зашипел в полголоса:
- Цссс! Тихо вы, расшумелись в лесу! Сами вон волков вспомнили, а теперь их зовете?

- Да! - оживилась Рая. - Они самые.

Она переглянулась с сестрой, и они хором выдали скороговоркой:

- Ярая!

Как хочешь, так и понимай. "Я - Рая" или "Яра я".

Темнота густо обнимала поляну, скрадывая одежду и лица мальчишек. Даже голоса звучали, как сквозь густую пелену. Но все же она узнавала. Да, это точно свои. Рая повернулась к Лаготу, хихикнула:

- Из храбрых, значит? Это хорошо, а то там, кажется, волки воют. - И она притворно вздрогнула - на самом деле тишина ночи не несла пока с собой никаких звуков. - А ты... - Рая нахмурила тонкие брови. - Ты ведьм... Ой! - Он зажала рот ладошкой. - Ты ведь на окраине живешь? Я тебя видела, тебя бабушка за мукой присылала. Или не тебя? Как тебя зовут? А что это за штука? - Рая ткнула пальцем в меч. Вопросы посыпались из нее горохом, раскатились по поляне. - А как вы тут очутились? Вы нас нашли, когда мы спали? - Рая повернулась к сестричке. - Яра, я не помню, как мы сюда пришли. А ты?

Вы не можете просматривать этот пост!

"Что? Где?" - подумал Джонни в первые секунды после пробуждения. Вместо облупленного потолка - ночное звёздное небо. Вместо соломенного тюфяка у печи - сырая земля, да муравей, копошащийся у носа. И нет поблизости ни бабушки, ни кота, ни вообще никого. Только лес, ночь, луна и звёзды. Осознав это, вскочил парень на ноги резко. Автоматически руку на заткнутый за пояс меч положил. Не то, чтобы собираясь его в ход пустить. Но так спокойнее, почему-то. Встал, по сторонам озираясь. Больше всего в этот миг мечтая со всех ног в бег пуститься, чтоб из леса выбраться. Но некуда бежать. Точнее, есть, но непонятно, куда. Где деревня - не ясно. И не ясно даже, где сейчас находишься. Одно понятно - нечистая сила утащила. Бабушка о таком рассказывала, да. Другого ведь объяснения тому, почему проснулся не там, где заснул, нет же. А если нечистая сила - значит, жди беды. Вряд ли она так просто жертву свою отпустит. Заведёт, плутать заставит. Наверняка оба пути в чащу ведут. Выхода нет!

От этих грустных и панических даже мыслей, сопровождаемых видениями своей трагической и, без сомнения, мучительной смерти в лапах нечистой силы, Джонни отвлёк возглас рядом:
- Рая!
Аж подскочил мальчуган, так отвлёк. И меч, дёрганным движением, из-за пояса потянул. Мало ли. Хорошо, сумел разглядеть при лунном свете плохо знакомые девчачьи лица. А то бы - грех. Эх... Тут кто-то, поднимая всю округу шумом, начал сквозь кусты, да траву продираться. Повернулся Джонни и к нему, меч впереди себя выставив. Думал - вепрь. Оказалось - пацан какой-то незнакомый. Хотя, вроде, Штаны его пару раз у монастыря видел. Спросил, шёпотом:
- Э, вы еще чё тут делаете, а?
Ну Джонни, не успев даже пары мгновений подумать, ответил ему, машинально. Тоже шёпотом, почему-то:
- А ты чо, а? Чо хотим, то и делаем!

И выдохнул. С облегчением немалым, что не зверь это из чащи вылез и не чёрт какой-нибудь. А тоже пацан. Хоть и незнакомый. Что девчонки ещё какие-то валяются. Что не один он тут, в лес этот утащенный. И что никто прямо вот в эту секунду, вроде, не собирается его жрать. Даже меч убрал, так обрадовался.

Вы не можете просматривать этот пост!

Некоторое время Чарльз молчал, и по его лицу нельзя было понять, о чём он думает. Виктор хорошо знал манеру старого друга и был уверен, что тот сейчас расхохочется. Так оно и вышло: на сухих губах старика медленно обозначилась молодецкая улыбка от уха до уха, глаза задорно блеснули, и сам он точно сбросил разом лет двадцать. Заливисто, радостно рассмеявшись, Кимберли похлопал соратника по плечу и допил одним большим глотком свой напиток.
- Я, конечно, старый пень и тот ещё рохля, но какой же надо быть сволочью, чтоб бросить в беде пригожую девицу, пусть у неё есть всамделишные рога! - старый охотник поднялся рывком с кресла, и слышно было, как захрустели суставы. Распрямившись и кашлянув, он немного виновато улыбнулся, точно смущаясь из-за своей неловкости. - Будет тебе снаряжение, плут. У меня много всего осталось со времён славных деньков, будь уверен. Пусть сам я не гожусь для приключений, так хоть подсоблю тебе. Ты только обещай, что покажешься мне со своей прелестницей, как добудешь её из Ада. Да не волнуйся ты, не позарюсь. Почто ей такое полено? Мне просто интересно хоть одним глазком взглянуть на женщину, которая почти пятую часть века не идёт у тебя из головы. Ты, я помню, всегда был разборчив и к девкам не привязывался. Видать, она совсем особенная.
Засветив фонарь у камина, Кимберли обмотал его тряпкой так, что света хватало лишь на то, чтобы не убиться, споткнувшись о порог, или не задеть предмет мебели. Мужчины таким образом дошли до кухни, единственное окно которой выходило в маленький, донельзя заросший сухим бурьяном сад и высившуюся за ним каменную стену. Поставив фонарь у стены, Чарльз потянул за металлическое кольцо, прикреплённое к дверце лаза, ведущего в подпол. За ним оказалась хорошая дубовая лестница с крепкими перилами, ведущая в сухой и чистый погреб. Там в прохладе на полках и в ящиках хранились соленья, вяленое мясо, сушёные фрукты и овощи, бутыли с домашним вином и наливкой, пара бочонков сельди и два копчёных окорока, подвешенных у самого потолка. Откровенно говоря, при таком запасе старик мог припеваючи пережить месячную осаду своего дома.
Отставной демоноборец под особым углом потянул за верхнюю полку у южной стены (на ней покоилась только засохшая краюха хлеба) и одновременно наступил на один из лежавших на полу плоских камней, которыми обычно придавливают квашеную капусту. Стена медленно, с тихим скрежетом уехала в сторону, открывая хозяину и гостю просторную комнату, в которой на стеллажах и в коробках хранились предметы, могущие сослужить хорошую службу не только охотнику, но и иному чернокнижнику.
- У меня есть освящённые арбалеты, пара пистолетов и даже один автомат. Есть боеприпасы к ним – серебряные, со смещённым центром тяжести, разрывные. Я в своё время не стеснялся потихоньку обирать покойников, а среди мёртвых коллег попадались, знаешь ли, и орденские рыцари. Автомат принадлежал тевтонцу, кстати. Есть с полдюжины гранат, начинённых серебряной стружкой и освящённых. Завалялись ещё: меч розенкрейцера, шесть галлонов святой воды, знахарские травки и амулетики из числа тех, за которые матушка-Церковь больно не поругает, но и по головке не погладит, кинжалы, бердыш, метательные ножи, фаланга мизинца святого Австремония, помещённая в маленький серебряный ковчег. Храню и изъятый у колдунишек хлам, который сгодится для занятий демонологией, и пару запрещённых книг по чёрной магии в двух окованных сундуках под святыми печатями и с томами Писания на крышках. Но самая главная вещь – это реликвия, которую, если верить преданию, прапрапра (какой-то, в общем, прадед) нашего приятеля Вираго привёз из Крестовых походов. Тот серебряный крест, из продольной перекладины которого выдвигается посеребрённый стальной кол. Словом, осматривайся и забирай всё, что душе твоей угодно.

Задумчивость Знаменосца с появлением Сетерли вскоре улетучилась. Вид у него был немного озадаченный, но явно не удручённый. Предполагая, что Азазель не будет спешить рассказывать о своих делах, девушка поприветствовала демонического князя и не стала задавать лишних вопросов. Вскоре слуга принёс завтрак и нечто такое, что можно было бы сравнить с земным чаем – отвар из особенных редких трав, произраставших в некоторых землях Геенны. В помещении пахло вкуснятиной, было тепло и вообще всё располагало к беседе, а потому хозяин и гостья снова увлечённо разговаривали за неторопливой трапезой. Клинок, обещанный Гласиалаболасом, доставили, когда демонесса пила вторую чашку отвара. Принёс его приятель того самого демона, которому падший херувим отрубил голову. Бедолага заметно нервничал, переминался с ноги на ногу, кланялся даже ниже, чем требовали правила этикета, говорил тихо и опускал глаза в пол, опасаясь гнева Азазеля, хотя тот к вспышкам ярости или немыслимой даже по демоническим меркам жестокости расположен не был. Ещё раз принеся свои извинения (с трудом скрываемый ужас в голосе собакоголового лишь подтверждал их искренность), слуга губернатора вновь низко поклонился и попятился спиной к двери. Он исчез лишь тогда, когда упёрся затылком в резные створки выхода. Сетерли готова была поклясться, что незадачливый задира едва не рыдал от облегчения. Не было сомнений в том, что он больше не будет задирать спокойно прогуливающихся бесов и демонов, а слуг Азазеля так и вообще будет обходить за три версты.
Знаменосец и бывшая смертная закончили завтрак. Снова явился слуга, похожий на того, что сервировал стол, и, склонившись к самому уху изгнанного херувима, что-то быстро зашептал. Сообщив своему господину какую-то весть, демон испарился так же быстро и неожиданно, как очутился в помещении.
Азазель поднялся со своего места:
- Я должен оставить тебя, Сетерли. Мой дом к услугам гостьи, и ты можешь оставаться тут до своего отбытия столько, сколько пожелаешь.
Демонический князь сделал шаг навстречу девушке, а потом сотворил то, чего она от него никак не ожидала: взяв Сетерли за правую верхнюю руку, Азазель приподнял её и едва ощутимо коснулся губами тыльной стороны её ладони. Демонесса не успела ни оскорбиться, ни испугаться, а Знаменосец уже растаял в воздухе.

Сны. Какая красивая штука. Одни говорят, что это фантазии. Другие утверждают, что это обработка мозгом одержанной ранее информации. Для Светланы сны были роскошью. Она сейчас находилась где-то в небытии. Чернота заполняла все вокруг уже долгое время. Лишь изредка казалось, что мелькает свет. Но нет. Это не свет, а полоски или круги. Такое бывает, когда после долгой активности закрыть глаза. Сосновская не знала что с ней. Все что она слышала это мерный гул. Все что ощущала это легкий холод. Ни рук, ни ног она не ощущала. Не чувствовала они и остального тела. Не знала она открыты ли у нее глаза. Все что у нее было это непроницаемая чернота и мерный тихий гул. Сколько она уже в таком состоянии? Память отказывалась выдавать Светлане информацию о том, что случилось. Было такое впечатление что памяти у девушки просто нет. Только имя и фамилия. А за ними ничего. Вместо воспоминаний такая же темная и пугающая пустота, как и перед глазами. Сердце забилось быстрей. Дыхание участилось. В один короткий миг девушка ощутила такой приток боли, словно с нее сняли кожу и бросили прямиком в море. Боль накатывала волнами до тех пор, пока из легких не вырвался хрип и кашель. Голова в одночасье, словно кто-то сдернул невидимую чеку, взорвалась тысячей осколков боли. Темнота начала кружиться в безумном танце, заставляя девушку вспомнить каково это, когда к горлу подступает все что у тебя было в желудке. Неприятный вкус кислоты во рту. Боль и дрожь в конечностях. И слепящий все свет, пробившийся к глазам бедной Светланы не иначе как прямиком из ада. Еще миг назад она желала увидеть хоть что нибудь кроме темноты, а сейчас жалела о том спокойствии, которое навеивала та теплая и нежная пустота.
Минута паники, минута переживаний и все кончилось. Руки и ноги дрожат. Холод пытается проникнуть прямиком в душу. Постепенно возвращается зрение. Сначала размытое, а после нормальное. Первое что увидела Светлана это почти прозрачная крышка капсулы. Из динамиков донесся давящий на мозги скрежет, сквозь который пробиваются безликие, произнесенные программой с женским голосом слова:
- Система жизнеобеспечения в норме. Основные параметры в норме. Разморозка успешно завершена.
Крышка хрустального гроба медленно начала открываться, впуская внутрь к девушке глоток свежего воздуха. Только минуту спустя, когда крышка поднялась полностью, открыв Светлане мир перед ней, девушка осознала. Воздух сырой и застоявшийся. Руки дернуло, по ногам словно ударило током, а капсула зашипела. Прежде чем Сосновская успела что либо понять, ремни которые держали ее отстегнулись и она с грохотом завалилась на пол. Ноги не держали, а руки все еще ощущались сосновыми колодами. Пол был металлическим и больно ударил бедную девушку, наверняка наградив ссадинами. Болью отозвались окоченевшие конечности, а живот скрутило спазмом так, что казалось сейчас от Светланы ничего не останется. Когда наконец отпустило, а тело перестало быть одним большим комком боли, Сосновская поднялась. Тяжело, неуверенно, быстро цепляясь за стоящий рядом стол. Послышался щелчок, а за ним гудение. Справа, в углу. Взглядом нашел решетку. Это вентиляция заработала. Начала нести в комнату свежий воздух. Это хорошо, ведь организм все еще мутило. С трудом усевшись на стул, который находился совсем рядом, Светлана оглянулась. Позади нее висела белая криокапсула, подсоединенная к огромным процессорным блокам, светящихся мириадом разного цвета лампочек. Немного отдышавшись, девушка продолжила осмотр. Комната небольшая, примерно четыре на пять. Хорошо освещенная парой ламп встроенных в потолок. Посреди стол, за которым сейчас сидела Светлана, на столе небольшой терминал, экран синим светится. Одна большая надпись "Добро пожаловать". Кириллицей. Перед монитором клавиатура небольшая. Выглядит порядком изношенной. Между клавишами пыль и крошки. Сбоку клавиатуры тачпад, подсоединенный отдельно. Кроме стола, из мебели, в комнате была еще кушетка. Стояла в углу, рядом с большой серой дверью. На кушетке этой комбинезон серый. Тело ударило в дрожь. Холодно. В комнате все еще холодно. Откуда-то из далека начали доноситься звуки. Эхо. Глухое эхо ударов металла о металл. Каждый удар отзывался болью в висках. И становился все ближе. На руке, сразу у запястья, Светлана увидела татуировку. Икс. Римское десять.

Он живой!

"О себе

Версия 1.0

Я НЕ ЧИТАЮ ПОЧТУ, Я ВООБЩЕ НЕ ЧЕЛОВЕК!!! ПИШИТЕ РАКОТУ!"

Эти слова знакомы любому, кто заглядывал в профиль "Робота-Администратора". Нашего бота, отвечающего за сообщения о банах или о том, что наставнику назначен очередной новичок. Но что, если нас все это время обманывали и текст в профиле - просто для отвода глаз? Сегодня мне в руки попал шокирующий снимок. Как я уже сказал, снимок может шокировать, поэтому, пожалуйста, нажимайте на ссылку только если вы уверены в себе. Это - не фотошоп!

ссылка

Никто не знает, в какой ветке какого модуля находится это сообщение, также как мы не знаем, что это значит. Это чья-то шутка? Или, возможно, сообщения, которые мы до сих пор считали автоматическими, отправляет живой человек? Мы знаем, что Бомж давно прикован к сайту и не может сбежать. Возможно, он не один.

ДРОВА В КАМИНЕ

Доброго времени суток, дамы и господа. Снова с вами регулярная нелюбимая рубрика "Портим модули с гоблинами". Как вы, вероятно, догадываетесь, мы не могли упустить шанс и не исследовать знаменитый модуль, внезапно оказавшийся на пике популярности. И мы не ошиблись - там, как оказалось, есть чем поживиться. Итак, поехали (курсив мой)



На этой мощной анатомической ноте я прощаюсь с вами до новых каминов.
Наверняка, в недрах ДМ-а есть еще много интересного, так что мы с вами еще не раз встретимся в рамках нашей перловой столовой. Но на сегодня - все

С вами были
загадочный спецкорр Slow S
и
как всегда,
злая и несправедливая
Фиолетта Пасквиль.

ДМ без камина — не ДМ.
Рейтинг каминновости: 2 из 5 отвоеванных у отца каминов.

Периодически... они возвращаются. Ищут лазейки, просчитывают возможности и терпеливо ждут своего часа. И когда находится прореха — они вылезают на свет божий ДМа и творят модули без всякой премодерации.
Роботы-администраторы не могут справиться с нарушителями в одиночку, поэтому им на помощь приходят гоблинские отряды особого назначения под кодовым названием "Премодераторы". Огнеметы прилагаются.

Вчера некто создал модуль под весьма творческим названием "таверна у билли". В этом факте вроде бы не было ничего удивительного; модуль-таверна — довольно популярный шаблон на сайте, и многие игроки с удовольствием заставляют там своих персонажей напиваться вдрызг дешевым элем. Однако первоначальное описание "таверны у билли", состоящее всего из двух строчек, мигом приклеивало к себе внимание, в основном своими ошибками. К сожалению, сохранить оригинал текста не удалось, зато по памяти очевидцев были восстановлены отдельные слова и словосочетания, которые можно увидеть вместе с их детальным разбором под спойлером.



К тому же будущий мастер рассчитывал на то, что найдутся ни много ни мало двести человек, которые согласятся принять участие в его модуле. Разумеется, игроки, заставшие "таверну билли", не преминули прокомментировать увиденное в обсуждении, а также записаться в наблюдатели. Неужели премодератор и робот-администратор спокойно пропустили модуль в прокат, не оставив ни одного сообщения и толком ничего не проверив? Правда оказалась... не такой страшной. Явившийся вскоре Zatrix выгнал всех наблюдателей с удобных насиженных мест и закрылся вместе со свежеиспеченным мастером в обсужде. Разговор затянулся на 14-16 сообщений; честных коррумпированных журналистов туда не пускали, так что мы снаружи могли наблюдать лишь один факт: описание, прилагаемое отдельными кусками под спойлером выше, сменилось на эпическое, написанное литературным языком и без ошибок повествование о таверне, которая обеспечивала всем необходимым проходящие мимо армии и существовала несколько тысяч лет с начала времен, не претерпевая никаких особых изменений. К сожалению, оригинал текста опять-таки не был сохранен, а восстановление по памяти представляется невозможным в виду большого объема.
После этого модуль был удален.

Как выяснилось позднее, одному из журналистов удалось проникнуть в стан гоблинов, израсходовав половину своего набора для грима. Далее следует прямая цитата:
Из зала суда, тыкскызыть. Нарушитель пролез мимо бдительных нянь в дыру в заборе и запилил камин. А тут тролли дыру забили гвоздями. Камин оказался тухлым , и нарушитель его выпилил. И гоблины *?$#%^ бедолаге камин в #$&%#... ну вы поняли. То есть его в камин.

Таким образом, благодаря действиям Зактрикса, остальных бдительных гоблинов и троллей камин не зажегся, дыра была закрыта, а справедливость восторжествовала!

С вами был Неджим Рекки, журналист на полставки.
Авторские пунктуация и орфография были сохранены. Использовалась запись из чата ссылка от Black Dragon'а, отметка 01:26.

Из жизни урлоков:

Урлоки очень любят послушать сказки. Понятное дело - на сытое брюхо.
Вот только сказочники-урлоки в народе не самое частое явление ибо занимаются этим делом исключительно жрецы. Им даже отличительной шапки не выдадут, если те не способны придумать и рассказать сказку, хотя бы одну. А сказочники других народов обычно не живут достаточно долго. Потому и сказки у урлоков очень короткие.
Впрочем, другие сказки и не очень-то нужны. Ведь главное в любой сказке для урлока - это вдоволь повеселиться.

Для того сказка и существует.

- Сказка о том, как урлоки добычу делили:

Однажды два урлока поймали две хрюшки и стали их делить. В этом месте урлоки-слушатели улыбаются, ведь все они лучше знают, как делить добычу
Один урлок сказал, что он съест обоих хрюш, а второй пусть ловит себе новых. Мудрое решение героя сказки громко одобряется слушателями
Второй урлок ответил, что он сам съест хрюшек, а если первый не согласен, то он съест и его в придачу. Еще более мудрое решение одобряется еще более бурно
И пока урлоки делили добычу, хрюшки убежали. Урлоки слушатели бегут ловить убежавших от неудачников хрюшек

- Сказка-загадка об охоте:

Однажды урлоки-охотники отправились на охоту.
Каждый охотник поймал добычу и съел её.
Ни один урлок не вернулся домой.

- Сказка о пещерной фее:

Почему урлок не убирается в пещере.
Потому что когда места в пещере не останется даже для самого урлока в пещеру явится Фея и уберется за самого урлока.
Никто никогда не видел эту фею, потому что она четкая, как и сами урлоки, и за рыбоглазых убираться не будет.
Единственный случай когда урлок убирается в своей пещере - когда Большая Ма перестает помещаться в своем логовище.
Есть мнение, что Больша Ма и есть Пещерная Фея.

- Сказка о дагоните и хрюшке:

Поймал однажды дагонит хрюшку. Дагонит. Поймал. Хрюшку. Урлоки смеются громко-громко
Поймал потом урлок сразу и дагонита, и хрюшку. Урлоки приветсвуют умение сородича
Стал решать, что сначала съесть, а то вдруг первым нечаянно наестся. Урлоки улюлюкают. Одно надо есть, вторым закусывать, и думать нечего.
Но пока урлок ел дагонита, хрюшка убежала Урлоки падают от смеха. Ибо только очень глупый урлок позволит пойманной еде бегать и вообще куда-то рыпаться.

- Сказка о споре

Поспорили как-то два урлока, что один ленивей другого.
И легли поперек дороги.
А по ней шла Большая Ма и споткнулась.
Не бывает настолько ленивых урлоков.

Кимберли внимательно и заинтересованно слушал своего товарища по цеху. Заговорил он лишь тогда, когда Виктор задал ему вопрос и умолк.
- Право, если б я не видел за свою жизнь много всякого такого, от чего иной поседеет, то не поверил бы, - молвил старик и прищурился на пламя. - Но я с шестнадцати охочусь на ведьм, демонов и прочую нечисть. Мало того, что я выштудировал уйму теории, так ещё и имел знатную практику. Хоть суккуб - подлая дьяволица, играющая на страсти мужчин к прекрасным женщинам, она сама по сути своей женщина, а те горазды совершать поразительные поступки. Иногда они привязываются к смертным и даже начинают помогать им супротив своей адской природы. Я тебе вот что скажу. Знавал я монаха из ордена Ионы, что несколько лет прожил отшельником на маленьком островке неподалёку от самой Чёртовой Мельницы. Хороший человек был брат Чезаре; два года как помер - навроде от ревматической лихорадки. Но не в том суть. Рассказывал мне брат Чезаре о том, что навещала во время отшельничества его суккуба. Как не была соблазнительна и хороша собой чертовка, монах её чарам не поддался и обета не нарушил. Всякий раз он прогонял её крестным знамением и молитвой, но на следующую ночь она неизменно возвращалась. Уж произвела ли на неё впечатление стойкость Чезаре или что другое, но вскоре она привязалась к нему. Демон, одевшись в рубище, вела скромную жизнь подле монаха и однажды даже спасла ему жизнь, хоть пришлось ей при этом коснуться его нательного креста и обжечь себе правое запястье. И что ты думаешь, приятель? Около года назад был я на его могиле. Странное дело творилось там: нечеловеческой красоты девица, изрядно хромая и с перекошенным от муки лицом, шествовала по монастырскому кладбищу. Она добрела до могилы брата Чезаре и опустила на скромное монашье надгробие богатый букет роз - алых, что кровь. И провалиться мне прямо сейчас в самую Преисподнюю в пасть молохову, если у ней на правом запястье, мелькнувшем мне меж тонкой перчаткой и рукавом её платья, не было шрама в форме креста. Если уж одна дьяволица отрекается от своего ремесла и соседствует с монахом, то с чего б другой не спасать твою шкуру?

Саунд: ссылка

- Что ж, Сетерли, ты действительно согласилась на рискованное предприятие: Астарот ненавидит попадать впросак, проигрывать не умеет и весьма мстителен в придачу. Но дело интересное и, как мне кажется, стоит того, чтобы за него взяться: поверь мне, не так часто смертных и демонов связывает столь глубокая и искренняя привязанность. Тут, в Аду, вообще трудно рассчитывать на искренность, а потому для её ценителей она сродни великой драгоценности. Словом, я подстрахую тебя в случае необходимости: это развлечёт меня, а Астарота необходимо проучить за его глупую спесь, - Азазель мягко улыбнулся, и Сетерли поймала себя на мысли о том, что таким образом он улыбался исключительно ей.
Тут явился слуга, принёсший к вину фрукты и лёгкие закуски. Оставив блюда на столе и низко поклонившись, он моментально исчез, и демоны смогли продолжить свою беседу. Неспешно попивая отличное вино и время от времени пробуя принесённую бесом пищу, они увлечённо проболтали допоздна. Но вот демонесса спохватилась, вспомнив о необходимости пуститься завтра утром в путь. Знаменосец лично проводил гостью в приготовленную для неё спальню и, пожелав той приятственных сновидений, бесшумно удалился, чем вызвал у той немалое удивление. За помощь в делах и спасение демонический князь мог потребовать у демона более низкого ранга всё, что угодно, но в итоге обращался с ней, словно она была ему ровней.
Сетерли понежилась в большой, исключительно роскошной ванной, а после удобно устроилась на удобной кровати, вдыхая вездесущий запах асфоделей. До самого утра она проспала крепким и спокойным сном, пока рогатая козлоногая служанка не постучалась в дверь и не разбудила гостью, чтобы пригласить её к завтраку.

Саунд: ссылка

Прошло почти сто дней со дня, когда одна маленькая девочка пожелала одно маленькое желание. Никто не знает, как звали ее, или что она загадала. Но в одночасье просто случилась вспышка, ослепляющий столп света, что видел каждый человек, а затем - Тьма. Она просто накрыла практически все большие города и была нарушена связь со всеми кто был внутри. Спустя неделю Тьма начала расширяться, накрывая все больше и больше пространства. Затем, словно чудо, из того место где был когда-то Токио, словно чудо, пришло всего лишь одно сообщение от некой Юки.
"Это должно кончиться."
А потом из Тьмы пошли монстры. Много гротескных тварей, что лишь частично отдалено напоминали людей. Их не берут пули - только огонь может их ослабить, не убить. Их режешь - они становятся больше. Кислота, бомбы, даже святая вода: ничто не берет их.

Многие верят, что если найти источник того Столпа и пробиться сквозь Тьму, можно найти нечто что способно убивать монстров. Но тот кто входил в облако Тьмы не возвращался... собой.

Тебя зовут Сато Мусаши, и ты бывший простой японский молодой человек без определенного места работы, который точно знает, как пройти сквозь Тьму, и остаться в живых. Почему? Потому что Юки сама пригласила его. В последний раз повидать своего они-чана. Прежде чем... прежде чем что? Никто не знает, что.

С твоего небольшого лагеря открывается ужасный вид на то, что когда-то было Токио. Он настолько огромен, что Тьма даже не успела его целиком сожрать. Ты целую неделю добирался сюда с другого конца страны, скрываясь от параноидальных военных и Тварей. Неизвестно какими чудесами Твари не обращали внимания на твой маленький лагерь. И вот, ты здесь. Где-то там, в Токио, находится Юки. Где-то в сердце Тьмы

Ты еще раз все проверил. Еда? Есть. Деньги? Конец мира близок, зачем тебе деньги? Как впрочем и мобильный без связи. В последнюю очередь проверил самую главную ценность - дедовский меч. Настоящий Shin gunto, type 94. Раритет и все еще острый как бритва. Не то что современные подделки. Вот только чтобы войти во Тьму и не стать Тварью, нужен некий ключ. Вот только где его взять?

Где-то рядом раздался истошный девичий вопль. Затем, он резко оборвался и через некоторое время кто-то очень тихонько чавкал. Со смаком. И этот кто-то очень рядом. За спиной зашуршали кусты и из них вышел человек. Ну, он по крайней мере был человеком. А сейчас оживший мертвяк. Они не ходят по одиночке, только небольшими групками. Может монстров ничто и не берет, но зомби легко убить. Ты ни раз и не два проверил дедовским мечом.

В ожидании ответа неуверенно ерзаю на стуле. Ох уж мне эти драматические паузы! Мы что, сериал снимаем?
Собеседование начинает откровенно раздражать, особенно когда режиссер выдал ответ.
Если он и не собирался давать мне место в труппе, к чему тогда весь этот фарс?!
Я собиралась уже вежливо улыбнуться, разочарованно вздохнуть, поблагодарить, и бежать быстрее подальше, но не тут то было. Мне предлагали главную роль.
Я чуть не поперхнулась своей благодарностью. Я бессовестная. Ну вот как я могу на это согласиться, если в этом моей заслуги аж почти нет.
Делаю вид, что меня крайне удивило и обрадовало предложение режиссера. В голове же просто ад. Столько мыслей в моей черепной коробке, да еще и одновременно не встречались никогда. Я, знаете ли особыми интеллектуальными способностями никогда не обладала. А теперь - такая вот морально-этическая диллема.
Черт бы побрал эти краски и мою тупость. Ну почему я не могу жить спокойно, и постоянно устраиваю себе какой-нибудь батхерд?
- О таком я и мечтать не могла - блею улыбаясь - но я чувствую себя несколько переоцененной Вами. Могу я узнать - по какой причине? Ведь я, все таки, пришла на прослушивание в кардебалет,и Ваше предложение немного сбивает меня с толку

Проблемы? Проблемы в резюме? Какие такие проблемы?... Напрягаюсь, и вопросительно смотрю на режиссера, ожидая уточнения - в чем же конкретно промах. В горле пересыхает от волнения, и красноречие пропадает со всей влагой что была в организме.
Ну все. Он же не идиот, наверняка все понял. Сейчас меня начнут допрашивать.. возможно даже с пристрастием. Не хочу я этого. Отчетливо в сознание, откуда-то из вне, пропитывается желание сбежать. Ну и хрен с ней, с работой! Пойду побираться, к чертовой матери!
Отказываюсь от сигареты. Я конечно курю иногда, но ему об этом знать незачем. Хотя смотрю на него, и курить хочется зверски. Я бы, наверное, сейчас полпачки выкурила.
Мужчина представился. Честно говоря, его имя я слышу впервые, но и этот аспект уточнять не обязательно. Желание сбежать становится все весомее и весомее. Начинаю ерзать на стуле. Сейчас спросит, сейчас.
Когда режиссер снова посмотрел на меня, я неуверенно улыбнулась. Спросил. Блин.
- Не понимаю, о чем это Вы, мистер Крейон... Это обычная минутная постановка, к тому же не самая лучшая в моем репертуаре.... - откашливаюсь, так как голос предательски задрожал
Вы посмотрите на нее! "не самая лучшая". А корона на череп не давит?
Королева танцев! Как бы не так! Вон, человек годами пытался заставить людей чувствовать! А я использую такое богатство для получения работы! Как низко! Да я хуже подлизы и Гринча вместе взятых. Чувствую что украла чье-то Рождество. Я даже не думала делать с цветом что-то такое, чем этот человек жил... Я не заслужила. В голове всплыл образ коробки с красками. Захотелось сразу же все рассказать, и отдать коробку этому достойному человеку.
Вот прям сейчас и расскажу. Ага как же! Трусиха чертова! Сижу и мямлю оправдания, пытаясь всю заслугу красок отдать себе, с улыбкой убеждая режиссера, что ничего необычного не произошло.
- Но я очень рада, если Вам понравился мой... танец - как же. Знаю я что конретно ему понравилось.
Ну и ладно... Вот возьмет меня на работу, получит удаленный доступ и к краскам... Возможно. Если я не убегу. А не то так хочется...

В голове царит ураган из мыслей. Ничего из этого не выйдет. Чертова вариация из Кармен, хоть и осовремененная немного, хоть и необычная, хоть и выполнена на все сто - не обеспечит место в труппе. нужно показать что-то такое, чего нет у остальных конкурсанток. Что-то такое, что обратит на себя внимание. Сидя в комнате ожидания, хватаюсь за голову. Ну хоть раздевайся, и то, такие по-моему уже есть. В не такое уж и престижное место, но сюда все равно достаточно трудно попасть. Все из за количества безработных танцоров. Их оказалось очень много, и не смотря на количество новых театров в них все равно конкурс был очень большим. Так что не факт, что тебя возьмут, даже если ты себя на изнанку вывернешь. Нужна изюминка. Нужно что-то необычное, неординарное... Что-то что не позволит режиссеру тебя забыть
Краски...
Ужас от самой этой мысли покрыл кожу мурашками. Да. Краски это именно то, что я только что миллион раз назвала у себя в голове. Но. Что будет, если кто-то увидит их у меня? Что будет со мной и тем человеком, который увидит цвет? А вдруг меня убьют? За решетку загребут, или того хуже - в псих лечебницу отправят?
Яркие представления бледной, тощей, бешеной себя в смирительной рубашке. Пришлось помотать головой. Прямо сцена из фильма ужасов.
Но ведь кто не рискует.... Тот не пиздоват настолько, насколько ваша покорная слуга. Так что мы хватаем сумку и несемся в дамский туалет
Прибежав. какое-то время смотрим в зеркало.. Решаемся так сказать. Ну... Была не была. Глубокий вдох.
Из сумки быстро извлекается коробочка с красками. Судорожный перебор тюбиков. Синий... Зеленый... Красный... Чеерт... Ну какой же? Думай, девочка, думай. Объявили восьмой номер. Времени у нас оочень мало, так что давай, поднапрягай мозги... Ммм. Огонь... Страсть... Коррида... Ааааа зачем я все это делаю?! Красный. На ум приходит только красный. Он такой теплый, аж горячий. По характеру подходим.
Судорожно достаю салфетку, и стираю помаду, которой были накрашены губы. Достаю кисть для нанесения макияжа, и выдавливаю на нее алую каплю. Цвет режет глаза. Все вокруг становится еще более невзрачным в сравнении с одной только каплей цвета... Завороженно на нее глазею.
Объявляют одиннадцатый номер
ААА! Совершенно нет времени! Приближаюсь к зеркалу, и наношу алый на губы, вместо помады. Так я выделю свои эмоции, ведь глаза и так выделены черным.
Слишком ярко! Слишком видно! Коленки трясутся, но времени исправлять все это нет. Сгребаю тюбики в коробку, коробку засовываю в ботинок и складываю обувь обратно в нижний отдел сумки (специальный для обуви).
остается пара минут, и я распускаю тугую прическу на затылке. Волосы ниспадают на плечи мягкими вонами.
- Была не была - говорю своему отражению в зеркале, что сверкает на меня немного безумным взглядом пронзительно серых глаз. Губы горят на моем лице алой краской.
Завесив лицо волосами прибегаю точно к объявлению своего номера, и поспешно выхожу на сцену.
Точка, с которой начинаю, прикрываю глаза, делаю вздох. На сцене у тебя нет проблем и забот. Нет переживаний кроме тех, что есть залогом танца.
Ну... Поехали.
Минута тридцать пролетели незаметно. Я, конечно смотрела на режиссера и зрительный зал, но не видела ничего.
Кармен - сложное произведение. Его нужно не только танцевать, но и играть. Лицом, позой. Приходилось и смеяться, и презрительно фыркать в образе этого персонажа. Заигрывать, надменно пренебрегать, быть резкой и плавной, Но главное - быть яркой. И как раньше мне это слово в голову не приходило?
Когда музыка остановилась, остановилась и я. Тяжело дыша, подняла взгляд на сидящих людей, которые решали мою судьбу, нет, не Алиссии, а пока безымянного номер 14, черные цифры, что приколоты у меня слева на груди.
Придя в себя, немного кланяюсь и несусь за сцену.

Ну, даже эти недотанцы можно было назвать танцами. Уровня начальной школы глухонемых в инвалидных колясках, как сказали бы здесь, в подлунном мире. Им не сравнится с тем божественным мастерством, которое накопил павший за несколько сотен лет. Так что танцевальный конкурс он мог выиграть, не двигаясь. Но это было не важно.

Важно то, что они совершенно не слушают музыку! Их движения врут, нагло обманывают зрителей, рушат гармонию между звуком и действием, создают диссонанс! Этого Роккит не мог простить. Он должен научить их, обязан, иначе они потеряются во тьме своего невежества, глупые человечки, никогда не узнают этого возбуждающего опьянения от возможности высказать свои чувства, совпавшие с музыкой, не смог создать мелодию или рассказать историю, не используя ни одного звука. Роккит осклабился: он покажет им, а конкурс подождет.

Первым учеником стала девушка. Молниеносно подхватив ее в свои руки в момент, когда ей нужен был партнер для следующего па, павший заглянул в ореховые с кусочками изумрудов глаза. "Что такое танец?" - спросил павший про себя и тут же ответил: "Не только общение, но и внимание друг к другу, общее опьянение и сексуальный импульс". Вздох: вкусный аромат духов.
Шаг, шаг, закружиться. Этот танец поет о том, что мы будем вместе всегда. Разрыв объятий, отход в сторону. Но вот мы разъединились, и ты не можешь жить без меня, верно? Девушка сократила расстояние, поймав протянутую ладонь Роккита. А сейчас мы соединимся вновь. Павший потянул слегка на себя, и она закружилась, оборачиваясь в его объятья и прижимаясь к нему. Одна рука спустилась на талию, другая удобно уместилась на ее спине, и ангел любовно наклонил девушку назад, позволяя той запрокинуть ножку.

И тут все изменилось. Роккит застыл, и его партнерша - тоже. Ее глаза были теперь совсем близко. Расширенные зрачки смотрели на него, а грудь ее учащенно вздымалась. Слушай музыку, беззвучно прошептал павший, здесь подойдет танцевальное попурри.
Повторяй за мной, смотри на меня.
Они растаяли, вернувшись в нормальное положение. Их движения постепенно начали набирать темп, но они уже были другими. Они танцевали не танго, а смесь танго и хип-хопа. Девушка, словно под гипнозом, делала необходимые па, ее ноги, изменив плавности классического танца, отстукивали ритм, заданный музыкой, и им все же удавалось еще кружиться, а в их мувах еще можно было отследить первоначальную пластику движений.

Танго становилось меньше, хип-хоп наращивал свое влияние. Рассказать что-либо движениями можно по-разному. Не обязательно иметь партнера, чтобы передать один и тот же смысл. И Роккит передал это понимание девушке. Они оторвались друг от друга. Попурри из танго и хип-хопа прекрасно ей подошел. Плавные движения одного танца придавали изящество немного отрывистым, ритмичным, совпадающим с музыкой движениям другого, а девушка была похожа на богиню, больше не нуждаясь в партнере для того, чтобы рассказать о своих чувствах. Роккит улыбнулся.

Падший расстегнул кнопки, благодаря которым широкие кожаные браслеты удерживались на его предплечьях, и глаза его тот час же, образно выражаясь, полезли на лоб: на левом запястье действительно красовалась новая татуировка. Однако Аластэл был готов сожрать собственную гитару и закусить её микрофоном вместе с микрофонной стойкой, если хоть сколько-нибудь удалось бы восстановить в памяти обстоятельства, при которых появилась проклятая метка. И что за чушь этот невротик несёт про контракт?! Музыкант не подписывал никакого контракта на участие в какой бы то ни было игре.
Падший вернул на место браслеты. Мимолётом глянув на Мелиссу, рассматривавшую свои руки, он угрожающе двинулся к Пампкину.
- Или ты сейчас объяснишь, как мы тут очутились и какого чёрта здесь происходит, или я пущу тебя на фарш, - с потрясающим спокойствием проговорил Аластэл, нависнув над Крисом. - Кто позволил тебе решать за всех нас?

- но ведь не здесь же. - улыбнулся Сонни - Какая в этом драма? Где интерес, где зрители, наконец? Зачем нас здесь всех собрали? Дали посмотреть друг на друга и дать наиболее эмоциональным попытку свести счеты побыстрее?

Кстати, это идея.
Мы это уже проходили. Никаких трупов пока нет контракта
Впрочем что касается ответа на твой вопрос... Предлагаю присмотреться к ним
Уже лучше. А что если тебе нужно убить кого-нибудь из них прямо сейчас. Ты же любишь импровизацию, разве нет?
Воспользовался бы преимуществами местности. Это превратится в резню всех против всех...
Потому что даже если тебе нужно будет убить одного - остальные точно примут участие. Возможно месть кого-то совратит, а кого-то эмоции.
А еще у нас нет готового способа побега.
Мы так же не знаем что снаружи. Если там ливень - то мы окажемся в очень уязвимой позиции.

- Впрочем я не думаю что нас заставят долго ждать в ответе на этот вопрос.

Парень заглянул в карман...

- У кого-нибудь есть закурить?

Как хорошо что демонам рак легких не страшен...

Роккит пожирал глазами Мелиссу из-под своего капюшона. Она была первой, кого он увидел, потому что спал за столом павший, положив свою голову на полусогнутую левую руку.

Ее подбородок - подбородок Саманты. Очертания губ скопированы у Алексы. Оттенок кожи был такой же у Кристы. А блеск каштановых волос от свечей вторил блеску десятка других девушек, хоть и был по-своему уникален. А глаза... а вот глаза Роккит не мог разглядеть из-за низко опущенного капюшона, но это совсем не мешало ему хотеть ее.
Потому что она наверняка хорошо танцует или будет танцевать. Потому что Криста, последняя его игрушка, как раз сломалась после трех дней непрерывного танца и ее пришлось выбросить в мусорный контейнер, как выбрасывают другие сломанные игрушки из пластика, плюша или дерева.

Сможет ли она продержаться больше? Покажет ли она, что люди могут стать окончательно счастливыми, забывшись в бесконечном танце?

- Надеюсь. - зашептал Роккит и резко встал, отодвинув насколько позволяло пространство комнаты стул назад, и, обойдя его, уперся руками о спинку. Сидеть он не любил, гораздо лучше было стоять, а еще лучше - двигаться. Музыки не было, обстановка и люди - незнакомые, поэтому парень в толстовке просто рассматривал своих будущих товарищей по танцам, выбрав Мелиссу в качестве начальной точки.
Правее нее сидел блондин, которому подошел бы тектоник. Затем следовал стул Роккита, за которым падший и стоял. Два парня, что хорошо будут смотреться в подтанцовке. Еще одна девушка. Ее стиль будет довольно индивидуальный, она будет пытаться разлучить Роккита и его новую пассию, однако у нее ничего не выйдет и один из подтанцовки станет в итоге ее возлюбленным, а возможно на эту роль подойдет и парень-тектоник. После нее шел парень, к которому тянулась Мелисса. Он станет ревнивцем, использующий грубый и агрессивный брейк данс. У него, конечно, тоже ничего не получится, и ему придется довольствоваться второй девушкой или парнем из подтанцовки, сменив стиль на что-нибудь менее агрессивное. Таким образом, целая сцена воплотится в жизнь, люди выплеснут свои эмоции и станут счастливее, а приглянувшаяся ему девушка, танцуя, попробует ответить на вопросы павшего. Дело осталось за малым - за именами.
- Я Роккит. - жизнерадостно представился ангел, откидывая капюшон и демонстрируя всему миру и комнате в частности свою аккуратную стрижку. - Раз это фильм ужасов, неплохо будет знать имена столь ужасных в своей очаровательности людей.

"Новые апартаменты" с самого первого взгляда могли резко опустить в глубокое уныние даже самого заядлого оптимиста. Мда. Этого конечно стоило ожидать, но не на столько же. Дом показался вначале даже не "старичком", а "стоящим обеими ногами в могиле дряхлым уроженцем позапрошлого века". Оочень не хотелось ступив за порог получить травму, провалившись в подполье по колено, посему и ступать то особого желания не испытывается.
Ну вот, вдохнув все же делаю шаг в дом, и первое гнетущее разочарование рассеивается. Да. Дом стар. Очень стар. Но НЕ пуст. О боги, да он более чем НЕ пуст.
Не заметила как сбросила сумку с плеча прямо на пол. принявшись ходить по дому и разглядывать запыленный интерьер, оставляя на пыли, покрывающей его ровным и достаточно обильным слоем, отпечатки своих пальцев. или даже целые полосы.
Как же я обожаю старые чужие вещи! Это же кусочек чужой жизни! Другого мира! Каждый этот кусочек может рассказать какую-то короткую историю.
Опустим странный котел по центру кухни. Он был первой странностью которую я заметила. Но я никак не могла понять что же он делает посреди комнаты, и зачем вообще нужен. Загадка. Нужно будет куда-то его.... Вау! Печь! Вот на нее и поставим. Надеюсь прилетающие на шабаш в субботу найдут его там.
Вот если присмотреться, в гостиной на одном из сервантов изрисован торец. Его явно изрисовал ребенок (угольком?) всякими рожицами и неведомыми зверями. А вот на этой стене, в кухне, сделаны множество маленьких черточек-зарубок. Зарубки ползут вверх черными штрижками, начиная от уровня моей талии. Видимо кто-то был малюткой когда начинал замерять тут свой рост, ведь я всего лишь 163 см в росте. Хм. А вымахал этот кто-то очень значительно. На полторы головы выше меня. Наверное какой-то парень. Хотя по инициалам рядом с некоторыми черточками невозможно выяснить пол. Посуда в одном из шкафчиков на кухне - очень разномастная, но вся покрыта какими-то рисунками и узорчиками. Впервые такое встречаю. А посуда которая находится в сервантах в гостиной... Столько оттенков серого и черного я вообще никогда не видела. Вначале даже прокрались мысли, что у меня все это из за пыли, которой я благополучно надышалась, так что пришлось открыть один из сервантов и потрогать тарелку с очень уж красивым изображением огромной птицы в самом центре. Она оказалась настоящей. Да не птица, А тарелка.
Так я и блуждала по дому, разглядывая все кругом, пока не добралась до третьего этажа. Хотя больше этаж все же напоминает чердак.
Куча странных штучек и приспособлений на чердаке сразу же заняла мои мысли. Я и так и сяк их разглядывала, пытаясь понять для чего эта трубочка которая крепится к баллону, или целый коробок пластиковых глазок. Да-да. Глаз! Я не шучу. вынув один я поняла что это пуговица... или нет... Ну однозначным для меня остался тот факт, что они явно должны были куда-то пришиваться. Только куда? Долго игралась с маленькой куклой без лица (глаза явно не ее) на шарнирах что стоит на подставке, и удерживается в положении стоя металлическим штырем.
Нашла массу всего странного: пластиковые фрукты, головы с плечами каких-то людей выполненных в гипсе, рулоны ткани, что отливает на солнце, и... Целая стопка... Так стоп. Ну это совсем уж. даже глазки отдыхают. Они хоть пришиваются куда-то... А это для чего?
Стопка состояла из кусков ткани, натянутых на деревянные рамы. Ну и странный же был владелец дома. Глазки, пластиковые фрукты, куклы без лица, а теперь еще и это. финита. занавес.
Как только я об это подумала, и голова моя начала раскалываться от непонимания, и обильно вдыхаемой пыли, я заметила совсем рядом небольшой сундучок (из... дерева?) закрытый на ключ. И поскольку это было единственное место в доме закрытое от меня, мой мозг сразу же переключился на то, что просто ужас как срочно нужно открыть треклятый сундучок. А вдруг там сокровища?! Да. Согласна. Идиотизм. Но почему бы не по идиотничать? Главное что голова перестала раскалываться.
Внизу часы пробили семь раз. С первым ударом от испуга вздрогнула так, что чуть не выронила шкатулку. Эти часы в гостиной еще и работают? Потрясно. Только не так внезапно.
Займемся шкатулкой.
Перво наперво я начала осматривать весь ларец, в поисках потайного отсека для ключа. Только бы он был, иначе меня ждут долгие поиски. И в начале я, естественно, обыщу весь чертов чердак, который при мысли об этом сразу показался огромным. Обреченно простонав я продолжила пальпировать ларчик. Ну пожалуста. Милый (бывший) хозяин. Ну сделай хоть что-то логичное, а?
Конечно. Вот прям сейчас нужно этим заниматься. Сию секунду. Ведь еще мне нужно убирать, раскладывать вещи и искать работу... Подумав об этом сразу же решила, что за ключом от сундучка прыгну даже в море пришивных глазок, только бы не заниматься НУЖНЫМИ делами. Ларчик намного интереснее, там ведь может быть что то, что обеспечит меня деньгами на всю оставшуюся жизнь. Лентяйка.

Итоги лета.

Вопреки ожидаемому и традиционному для этого времени года затишью, лето на ДМе выдалось на удивление жарким и насыщенным. Сайт успели взломать, закрыть и возродить вновь, бессменный Rakot уступил место новым администраторам, небезызвестный Tuchibo ошарашил всех заявлением о своём уходе... Таким образом, нет ничего удивительного в том, что статистика, опубликованная за два последних месяца лета, выглядит несколько необычно. Поскольку с самими данными можно в любое время ознакомиться на главной странице ресурса, дублировать их в статью я не стану — лишь пройдусь по самым интересным, на мой взгляд, достижениям.

И если итоги июля выглядят ещё относительно привычно (хотя и стоит отметить отличный результат пользователя Zorkgrey, набравшего 30 голосов за месяц), то август представляет собой куда более интересное зрелище. Первое, что бросается в глаза — это отсутствие Random Encounter в топе. Хоть ей и прежде случалось иногда уступать пальму первенства, всё же — думаю, многие со мной согласятся — именно этого игрока мы привыкли видеть на лидирующей строчке ежемесячной статистики в последнее время. Вместо этого в августе парад возглавляет Tira, набравшая 52 плюса против 49 голосов у РЭ.

Tira — игрок на ДМе очень известный, любимый многими пользователями — как старожилами проекта, так и его новичками. Её посты отличаются атмосферностью, вниманием к деталям и довольно большими массивами текста.
Random Encounter — напротив, игрок скандальный и неоднозначный, но также хорошо известный на ресурсе. Для неё характерен особый молниеносный стиль, позволяющий выдавать огромное количество сообщений с просто зашкаливающей скоростью. Сообщения эти, зачастую умещающиеся всего в несколько строчек, неизменно вызывают восторг и неконтролируемое желание плюсовать каждое из них у единомышленников. Данная особенность игры этого пользователя послужила предметом для множества споров и конфликтов, происходивших в самых разнообразных местах и самых разнообразных формах. РЭ, появившаяся на ресурсе относительно недавно, в рекордно короткие сроки догнала старожилов, зачастую лидируя не только в списке опубликованных сообщений, но и в списке полученных плюсов. Также данному мастеру (а как правило, это именно мастер) можно приписать пристрастие к аниме, что, вполне возможно, также способствовало волнам критики, как обоснованной, так и не слишком.

Согласно последним данным, Random Encounter скоропостижно покинула наш проект вскоре после недолговременного закрытия сайта вследствие хакерской атаки, которая на некоторое время заморозила всю её деятельность. Покинула не в одиночку, а прихватив с собой подавляющее большинство партий большинства своих модулей, переехав на другой ресурс, который, по всей видимости, посчитала более стабильным и постоянным. Для многих её уход — повод вздохнуть с облегчением или восторжествовать, для других — причина опечалиться и всерьёз задуматься о переезде на другую площадку. А нейтральным в этом вопросе игрокам, в чьи ряды попадаю и я, остаётся только задуматься о том, насколько радикально и непредсказуемо теперь изменится ежемесячная статистика.

Своё субъективное мнение, неумело завуалированное под взгляд с позиции нейтралитета, вам сообщил Алекс Уэйн, спортивный комментатор. Следите за развитием событий вместе с нами.

Остановившись у распутья, Арольд призадумался, куда же ему идти. Конечно, идти нужно к замку - ведь колдун там, а пажу только он нужен и был - но вот как туда пройти?
Можно, конечно, подождать пока пойдет по дороге какая-нибудь повозка. Правда, кто его знает, что там возят колдуну... Да и кто возит, если честно, Арольд не знал - ведь даже сейчас его спутником выступает тень неживая.
Да и кто знает, как в эту повозку, коли она появится, проникнуть. Опасно это, и наверняка смерть пажа ждет, если его заметят.

А можно пойти по другой дороге, которая, вроде как, к воде ведет. Что там делать, правда, неясно. Абсолютно неясно.

-Эй... Тень, - Окликнул он спутницу, - И что же дальше делать? Куда идти, да и идти ли?

Поначалу демон, имя которому было Гракс, пытался вопить громче, выкрикивая все гадости, какие только приходили ему на ум. Однако на этом поприще он не преуспел: ломающийся голос подростка был перекрыт говором Виктора. Бес быстро заткнулся и с ненавистью смотрел на покрытый погибельными рунами кинжал. Он хотел бы не слушать, но всё же невольно слушал слова охотника. Действительно не обладая ни высоким интеллектом, ни значительным рангом, этот житель Преисподней не мог рассчитывать на серьёзный шанс противиться ритуалу экзорцизма, а возвращаться восвояси ни с чем ему категорически не хотелось. Хуже того, после проведения защитного ритуала в мысли смертного было не просочиться, а его безумная улыбка беспокоила беса всё больше. Этот охотник действительно отличался от всех, с кем тварь имела дело за три сотни лет своего существования. Обычно изгнать его приходили священники, на каждом шагу кричащие о своей праведности, но праведниками являвшиеся не всегда. Эти только что не фонтанировали желчью, когда Гракс обличал их в их мелких и постыдных грешках. А черноволосый болезненного вида тип смеялся, слыша обвинения в убийстве. Чернее ночи раскрывалась бездна в этой человеческой душе, остававшейся равнодушной к Небесам и Аду, прозревавшей самую свою суть и сути этой нисколько не чуравшейся.
Как победить того, кто не ведает страха? Как шантажировать того, кто не стесняется обнажить свои пороки? И что можно отнять у того, кто потерял всё?
Гракс притих и, затаив дыхание, глазами одержимого ребёнка взирал на демоноборца. Впервые в жизни боялся бес, а не экзорцист.
- Ч-что ты хочешь за мою свободу? - проблеял демон спустя несколько минут, показавшихся ему вечностью.


Проходящие мимо обитатели Диса почти не обращали внимания на происходящее: не так редки были на улицах того города поединки и отрубленные головы. Трое рогатых зевак пару минут пялились на инкогнито объявившегося Азазеля и трусовато отступающих слуг губернатора, но потом и они потеряли к событию интерес. Жизнь на Верхней опять потекла своим привычным чередом, и вскоре голова демона, на которую указывала Сетерли, равно как и его тело, была оттащена сгорбленным уборщиком. Могло показаться, что инцидента никакого не было, но вот только вряд ли так думали все его прямые и косвенные участники. Гласиалаболас наверняка начнёт нервничать и разыскивать падшего херувима, чтобы принести извинения... Девушка не могла и представить, что окажется вдруг причиной конфликта двух аристократических домов.
Правда, не похоже было, чтобы Азазель или кто-то из его спутников был сильно огорчен сложившимися обстоятельствами. Хоть тень от капюшона полностью скрывала лицо Знаменосца, но Сетерли почему-то показалось, что тот улыбается.
- Отрубленная собачья голова равнозначна разделённой со мной вечерней трапезе, Сетерли?

Глава 1
Сила - Зараженные

- Смерть – единственная цель жизни. Единственное, к чему стремится любая материя. Распад. Разложение. Гниение. В этом нет порока – это есть первый божественный замысел. Конец любой пьесы. Финал любой сказки. Плохие, хорошие. Добрые, злые. Все это человеческие, надуманные механизмы, которые рассыпаются в пыль перед единственно-значимым словом. Смерть.
Он завязал распущенные бахромой тесемки на черной простой рубашке, которую украшала длинная игла, небрежно вдетая в ткань у самой шеи. Поверх штанов подвязал несколько слоев плотной ткани, упавшей к ногам подобием разорванной юбки.
- Жизнь уродлива. Полна страданий. Разочарований. Она не совершенна в своих болезнях. Почему, как думаешь, эти несчастные люди обрывают ее по собственной воле?
Глаза, полные боли и ужаса не смогли дать ответ. Сквозь прошитые черными нитками губы раздалось сдавленное мычание.
- Нет, они не малодушны, как ошибочно полагают мои коллеги. Полагали, прошу прощения. Наоборот. Нет ничего малодушного в том, чтобы признать собственное несовершенство и приблизить логичный финал.
Плащ с широким воротником грузно упал на его сутулые плечи. Длинные рукава спрятали крючковатые пальцы, обмотанные грязными тряпками.
- Смерть…
Он замер, словно пробуя на вкус это слово и наслаждаясь им. Девушка позади него из последних сил пыталась высвободить прибитые длинными иглами к столу руки.
- Смерть – единственный лекарь этого больного жизнью мира. Единственный спаситель и единственный бог. Ей вы должны молиться. Ей вы должны возносить хвалу. Воспевать ее милосердие. О ней должны думать перед сном.
На голову упал капюшон, пряча лицо в безликой черноте. Опустившись на стул, он натянул один за другим старые кожаные ботинки, испачканные красными и коричневыми пятнами.
Поднявшись, он подошел к распятой обнаженной девушке на длинном деревянном столе. Прикоснулся обломанным желтым ногтем к ее лицу, искаженному гримасой боли и отчаяния. Из широко открытых глаз катились слезы, смешиваясь с кровавыми струйками. Он нежно погладил ее по щеке, улыбаясь во тьме капюшона.
- Тебе не нужно бояться. Скоро эта боль пройдет. Я подарю тебе Своего Бога. Подарю тебе Свой Смысл. Сделаю тебя совершенной. Бесподобной. Ты ведь хочешь этого?
Губы, покрытые засохшей сукровицей, попытались разжаться, но крепкие нити только натянулись, разрывая кожу и гася крик. Девушка не смогла ответить.
- Тебе повезло, - он отвернулся, накинув поверх плаща кожаную сумку. В зажим сбоку вставил стеклянную ампулу с красной жидкостью, испускающей слабое мерцание. – Я не так жесток, как тот, кому ты молилась до этого дня. Я не буду истязать тебя неделями. Годами. Упиваться болью души и тела. Отнимать твоих близких. Отбирать и снова дарить лживые надежды. Мое восприятие позволяет мне быть… милосердным.
Подойдя к очагу, он достал оттуда раскаленную до красна кочергу. Повертел в руках, задумчиво изучая огненные всполохи.
- Сейчас ты не в состоянии осознать то, что я говорю тебе. Но ты поймешь. Поймешь…
Он вновь подошел к ней, наклонившись. Девушка заметалась, отчего иглы в ее руках и ногах затрепетали, разрывая податливую ткань.
- Смерть – есть высшая цель.
Раскаленная кочерга вошла между двух грудей в солнечное сплетение, раздробив кости. Веревки на губах лопнули. Тесную комнату, освещаемую лишь камином, заполнил душераздирающий предсмертный вопль. Через несколько секунд он затих и тело девушки безвольно обмякло.
- Ты поймешь очень скоро, - кивнул он трупу, отшвыривая кочергу и постояв несколько минут в тишине.
Когда он подобрал маску с птичьим клювом и одним движением защелкнул ее на лице – тело девушки конвульсивно дернулось. Глаза вновь открылись. В них больше не было жизни. Две красные точки, объятые хаосом.
Подобрав старый деревянный посох, человек в птичьей маске вышел за дверь.

***
Васко и Рор почти выпали из таверны, кашляя и отплевываясь от едкого дыма. Ганс в руках наемника показался чуть ли не пушинкой, что заставило его напарника по переносу уважительно поднять одну бровь.
В конюшне напротив ржали кони, испуганные близким запахом огня. Даже старая кобыла окончательно проснулась, пятясь то назад, то вперед и счесывая лысеющими боками стены.
Продолжать держать в руках необъятного трактирщика было бессмысленно, и он звучно грохнулся прямо в набежавшие лужи на свой мягкий живот, как на подушку.
Рор уставился сначала на Ганса, затем на его живот, а уже потом перевел взгляд на испанца. Рука потянулась к поясу, прикоснувшись к ножнам.
В этот же момент из трактира выскочил одурелый бард, прижимая к груди захваченную лютню. Споткнувшись о последнюю ступеньку, он полетел вниз, приземлившись на Ганса. И хорошо, что на него, а не на мокрую холодную дорогу, устланную лужами.
Рор замер, так и не достав кинжал, но поглядывая на наемника собственническим взглядом. Он не собирался делиться картой. За нее он был готов вновь убить.
Эту-то картину и застала Виранта, выбравшаяся из задымленного прохода с мешками и плащами, которые висели на ней, как яблоки на яблоне. Она молодец. Она успела захватить все эти вещи, принадлежавшие и ей и не ей. Даже тот странный шутовской колпак, который громоздился поверх всего остального, как вишенка на торте.
Увидев двух напряженных мужчин, живого али мертвого Ганса и лежащего поверх него барда, она неосознанно попятилась назад в тот момент, когда из таверны выскакивал дворянин, ослепший от дыма. Столкнувшись друг о друга, они покатились вниз по гнилым ступеням, попутно раскидывая мешки и вещи, прихваченные Вирантой. В конце концов они затормозили, врезавшись в поднимающегося со спины Ганса барда. И вновь уронив его на прежнее место.
Таверна полыхала. Огонь будто озверел, обретя душу. Он неистово рвал крышу, принимая причудливые, хищные формы. Еще одна балка упала, завалив проход. Тогда-то к огню и примешался еще один звук.
Крик.
Женский истошный вопль.
Бруна пыталась выбраться. Она услышала Виранту, которая звала ее прочь из этой преисподней, бывшей ей домом многие годы. Она слышала Лэнса, который обругал ее. Собственно, это было последним, что она слышала в своей жизни.
Огонь не знает пощады. Ему чуждо прощение и понимание. Им движет голод, заставляя пожирать все на своем пути.
Бруна всегда боялась огня. Избегала его. Ей казалось, что страшнее смерти не бывает, чем сгореть живьем. Когда кожа чернеет и лопается. Когда глаза высыхают, проваливаясь внутрь черепа. Когда дым заполняет легкие, отбирая возможность вздохнуть. Долгая, мучительная смерть.
Бруна была права. Это действительно больно.
Ее крики доносились до успевших убежать людей. Проникали в конюшни, заставляя лошадей нервничать еще больше. И казалось, что сейчас во всем мире нет ничего страшнее этих криков.

Когда они прекратились – огонь слегка поутих, прибитый мелкой осенней моросью. Потолок с треском провалился внутрь таверны и из дверей вылетело несколько горящих щепок.
Странно, что до сих пор не сбежались люди.
Вот что мог подумать любой из выживших.
Тогда-то они и появились.
Со стороны леса, куда уходил шаткий мостик. Туман принял алые очертания. Туман свился в кривые силуэты. Силуэты людей. Два. Четыре. Девять. Десятки. Они выплывали из леса, тяжело ковыляя. Невозможно было рассмотреть, что с ними не так, но с ними определенно что-то было не так. Их движения. Стоны. Запах гнили и тлена. Все эти люди шли к догорающей таверне.
А чуть сбоку, не доходя до мостика каких-то пару десятков шагов, стояла совсем другая фигура. В длинном плаще, опираясь руками о деревянный посох. Лицо человека было закрыто птичьей маской. Чумной доктор. Их много появилось с тех пор, как жуткая хворь начала буйствовать в этих краях. Зачем он здесь? Чтобы помочь?

- Я... Я, господин... Вам видеть надобно, - жалобно проблеяла женщина. - А про Вас-от мне гробовщик наш казал, Вильсон. Ему-то де давеча какой-то человек пришлый баял. Что Вы, дескать, всякую нечисть приструняете.
Такой ответ Виктора не устраивал, и одним из планов на сегодняшний день стал разговор с чёртовым гробовщиком. Уж не имеет ли тот отношения к вчерашнему бедламу? Однако для начала он всё-таки решил, что посмотрит на то, что хочет показать ему горожанка.
Кивнув, мужчина поднялся за своими вещами, а потом последовал за нервничающей женщиной. Минут через двадцать она привела Виктора в очень бедную, но чисто прибранную однокомнатную квартиру, расположенную на третьем этаже старого кирпичного дома в Вормине - самом бедном районе городишки. Большую комнату, окна в которой, судя по полумраку, были занавешены тряпками, на две части делили повешенные на верёвке ветхие одеяла.
- Т-там, - ткнув дрожащей рукой в сторону импровизированной занавески, женщина шмыгнула носом. - Я... просила священника. Он... грамоту писал епископу... дескать, без его разрешения нельзя обряд сотворить... Но уже месяц... А хворь сыновня всё шибче!
Тут судомойка разрыдалась, кривя лицо, и демоноборец, вздохнув, отодвинул в сторону одеяла. Он только молча кивнул безутешной матери. Увы, успокаивать он не умел.
Среди груды тряпок и потрёпанных покрывал спиной к Виктору сидел мальчишка, слишком тощий даже для ребёнка, чья жизнь проходит отнюдь не в самом обеспеченном доме. Длинные рукава рубахи - явно с чужого плеча - были связаны за спиной подростка и не давали ему свободы движения. Слишком широкий ворот открывал тонкую бледную шею с проступающими позвонками и костлявые плечи, покрытые синяками.
- Кто ты? - парнишка повернулся, и падающий от приоткрытой ширмы свет коснулся его лица. Синюшные пятна, окружавшие ввалившиеся глаза (склеры были красны из-за кровоизлияний), искусанные губы, запёкшиеся корки у носа и в уголках рта явно не были добрым признаком. Но хуже всего был голос - хриплый, холодный, нечеловеческий.
- Кто ты?! - взвизгнула тварь, терзавшая смертное тело.


- Зато ты перешла дорогу нам, - злорадно гаркнул демон. - А раз ты не служишь знатному дому, то и спроса за тебя никакого не будет!
Приятели громилы радостно заулюлюкали, предвкушая занятное развлечение. Похоже, они не один час шлялись по городу, подыскивая жертву для своих увеселений. Теперь же, наткнувшись на показавшуюся им подходящей девушку, просто так отпускать её они явно не собирались.
Когда Сетерли пустилась наутёк, собакоподобные уродцы даже не подумали проявить благоразумие. Их главарь едва не снёс палатку и ринулся вслед за демонессой. Ему повезло, и охранное заклятье сработало уже после того, как он преодолел препятствие под отборную брань торговца. Его товарищи обогнули препятствие и теперь тоже присоединились к погоне - с воплями и смехом. Покровитель ищущих запретных знаний петляла между торговых рядов, но треклятые бугаи пока не отставали.

Задира выглядел бы неприятно, даже если бы Сетерли не испытывала к нему настороженной враждебности из-за его проявлений агрессии. К горе мускулатуры приляпана была на толстенной шее безобразная даже по меркам Генны зубастая башка. Маленькие, налитые кровью глазки смотрели одновременно и хитро,и сально, и злобно, ноздри собачьего носа трепетали, жадно втягивая воздух. Самодовольно ткнув пальцем на металлическую пластинку, прикреплённую над нагрудным карманом его серого кожаного жилета, демон гаркнул:
- Дом Гласиалаболас! Слышала ведь о губернаторе Гласиалаболасе, что в услужении у себя имеет тридцать шесть адских легионов, девчонка?
Откуда-то из ближайших подворотен подоспело трое его товарищей - таких же здоровенных и гнусных. Они потихоньку окружали девушку и мерзко скалились. Не скрывай своих намерений, шайка отрезала демонессе все возможные пути отступления.
- Так кому ты служишь, а?


Усталая, потасканного вида бабища покосилась на охотника и недовольно буркнула:
- Мог бы и скорее отворить. Чай, не в госпродарском доме, чтоб до полудни дрыхнуть. А мне тута надоть ещё уйму комнат выдраить!
Высказав своё "фи", тётка заёрзала шваброй по полу, и Виктор, хоть никогда не был особо религиозен, невольно возблагодарил бога за то, что она не продолжила жаловаться на объём работы, слишком большой за назначенную ей плату, других поломоек, жадного хозяина постоялого двора, мужа-пьяницу, детей-спиногрызов и прочее, на что может сетовать такого рода особа. Однако есть хотелось, и мужчина рискнул обратиться к горничной.
Та, видимо, уже выпустила пар, и потому вполне благодушно ответила:
- Здесь, у местной торговки, что выше по улице, не тыркайся. Всучит третьей свежести али совсем гнилое. Не поленись-ка, мил человек, спуститься вниз мимо часовни, да заверни опосля возле булошной. Там рынок кажный день большой бывает. В молочном ряду третьей Марта стоит. Баба она чистая, скотина у ней здоровая и творог оттого самолучший. А ежель не пожалеешь медяк мальчишке, отирающемуся у конюшен, так он сбегает и купит, что надоть.
Отрекомендовав так демоноборцу, она плюхнула швабру в ведро и принялась обмахивать маленькой метёлкой прикроватную тумбу.
Виктор решился последовать совету бабы и, сунув вертлявому белобрысому мальчику сверх предполагаемой стоимости творога пару медных монет, устроился в том самом зале, где вчера устроил знатный кутёж. Ребёнок очень скоро возвратился с небольшим глиняным горшком, полным творога. Поставив покупку на стол перед охотником, он зачастил:
- Уж простите, господин, что лишнее потратил: творог-то девать некуда было - я и купил вместе с горшком...
Очевидно, мелкий опасался трёпки.

В голове девушки вдруг молнией промелькнуло понимание. Эта ситуация... Словно в каком-нибудь историческом романе - туземцы, белый человек, которого приняли за бога... Из горла Эйтлиф выскочил истерический смешок. Она вдруг подумала, что была еще одна вещь, которую ей стоило понять еще ранее. Они мертвы! Они все мертвы! И отец, и мать, и горожане, и люди в фургоне, и каннибалы, и даже сама Эйтлиф мертва... Вдруг, почти выронив гитару из рук - Эйтлиф в последний момент аккуратно положила её на землю - девушка подняла руки к небу, и громким, прерывающимся голосом, возвестила:
- Боги мертвы! Отчайтесь, ибо они давно мертвы! Их спалило солнце, задушил ветер, утопила вода и не приняла земля, но убили друг друга они сами! И вы - мертвые глупцы, если поклоняетесь мертвым богам!

Расплатившись монетами с руной Люцифера, демонесса направилась в номер, ощущая необходимость в отдыхе острее, чем когда-либо. Увы, но подобные ей не имели своего домена и, как следствие, постоянного дома, потому и скитались как в подлунном мире, так и в Аду... Исключением являлись лишь те, кто смог найти себе покровителя и обосноваться при его или её дворе. Сетерли к их числу не принадлежала, поскольку стремилась сохранять хотя бы подобие свободы.
То, что Хедд сделает заказ как надо, демонесса не сомневалась. Проблема была в Викторе и том, что он хотел сделать. Пламенные Пещеры были не самым подходящим местом для прогулок смертных - раз, и демоны-охранники вместе с палачами будут не очень рады тому, что какой-то смертный вознамерился умыкнуть одну из узниц - два. Наконец, сама Сетерли просто не хотела оказаться на месте Ламии. И в Аду есть законы, пусть слепые глупцы из Ватиканской Империи не желают этого понимать. Конечно, для высших демонов этот "крестовый поход" будет не более чем развлечением, но вот для остальных...
Сетерли тяжело вздохнула, мысленно желая охотнику после смерти оказаться во владениях его давнего недруга, князя Астарота, и принялась приводить себя в порядок. Распуская волосы из сложной прически и снимая немногочисленные украшения, демонесса подумывала о том, чтобы отправиться после отдыха к одному из мест, где можно было получить чистое Знание... Примерно так Сетерли обрела и понимание своего призвания. Но теперь ей нужно было получить две вещи: узнать где именно держат Ламию в Пламенных Пещерах, как туда добраться и какую же именно плату стоит запросить с Виктора, чтобы не продешевить...
Прежде чем уснуть, Сетерли долго смотрела в окно на вечно суетящийся город и прислушивалась к ровному гулу бурлящей жизни. Удивительно, но у демонов были свои потребности.

- Что-же делать, что-же делать? - вертелась в голове юноши мысль. Попадать в психушку вновь ему не хотелось, потому нужно было срочно дернуть за вожжи, дабы остановить рвущегося в бой архангела, и подумать головой, прежде чем совершать какие-либо действия. Первая мысль была простая, нельзя сделать так, чтобы битва произошла прилюдно, его так точно упекут в психушку и вместо битв с демонами будут неравные бои с медбратьями и лекарями, которые будут лечить его абсолютно здоровую голову. Нет, ну правда, иметь ангела в голове и слышать голоса других ангелов это не психическая болезнь! По крайней мере, психические болезни не оставляют шрамов.

Но, мысль сия, о тайном бое, была отметена Шайном. Причина проста, ну найдут его над новым трупом... теперь не факт, что он отделается психушкой, могут и сразу в расход "сопротивление при задержании" устроить. И не факт, что Рамиэль поможет. Рамиэль в ответ пошевелился, но промолчал. Нужны свидетели... много их. Чтобы нельзя было замять случай, спустить на тормозах по типу "да он же чокнутый" и "ничего не было". Нужно чтобы бой видело как можно больше людей, чтобы как можно больше убедилось в его правоте! И чтобы его не смогли так просто упрятать в карцер. Эта мысль понравилась Шайну, но тут запротестовал Рамиэль. В ходе боя могли получить ранения и погибнуть множество невинных людей - это было несправедливо и оттого, было противно архангелу, у которого справедливость была целью его существования.

Третья мысль была "не вмешиваться", но тут был против и Рамиэль и сам Шайн. Одному Всевышнему (и то не факт, судя по опыту Рамиэля) известно, что может натворить этот демонохост, если его отпустить "на волю". Воспоминания о мертвой сестренке заставили внутренности Джонатана свернутся в узел... нет, отпускать эту тварь было нельзя. На кону стояло огромное число жизней, плюс, как вишенка на торт ситуации, на кону стояла и душа самого Шайна - если он не рискнет, то тогда отсутствие рвения будет явно замечено вышестоящей инстанцией и после смерти Джонатану/Рамиэлю выпишут горящую путевку в крайне теплое место.

В виду отсутствия альтернатив, было решено использовать второй путь. Но... демона нужно было сперва спровоцировать... и желательно это сделать так, чтобы другие увидели его потустороннюю сущность, но как это сделать? Судя по взгляду этой твари, демон и сам не думает уходить от конфронтации, это уже хорошо. Но, нужна провокация... на ум пришло лишь одно. Джонатан решил продолжить работу, при этом продолжить на том месте, где в особенно пафосном противостоянии Рамиэль повергает очередного демона. Если это не спровоцирует демона на конфликт, то, значит, придется действовать более явно.

Нет, но каков плут! Такэда ученостью не славился, но и на избыточное скудоумие не жаловался. Приди в голову самураю за бесцеремонными посетителями побежать - так опять же как с клятыми воинами Ооты будет, ищи их в закоулках. А найдешь - бейся. А подерешься - кашу расхлебывай, со стражей разбирайся . В яму ту же того гляди попадешь. А воришка-то! И хозяину услужил, и бесплатно поел, и от самурая избавился, и при деньгах!
Хмыкнув, Такэдо обратился к хозяину:
- Поздно гнаться за ними, не догоню. Я в городе первый раз, заплутаю сразу... Зато слышал я, что девушку вашу, хозяин, за долги увели. Так вы, уважаемый, зря денег за еду не берете. Я-то поиздержался, но вот этот господин, Тенохиро-сан, при деньгах нынче. Он человек щедрый и с удовольствием поможет - верно? - Такэдо достал на свет свой меч и деловито протер клинок рукавом. - Опять же, хвалился Тенохиро-сан, что город знает. Знакомства значит есть хорошие. Может, скидку или отсрочку у кредитора выпросит..

-Лучше себе на лбу напиши "растяпа невнимательная". Ходишь по городу, всех воров соблазняешь. - фыркнул Каппа. - А я, вор честный, свою вину признаю и - раз уж вы меня поймали - пытаюсь её загладить.
И тут прошли мимо два молодчика, из которых можно было бы сложить по хорошему бумажному шкафу, но сложили почему-то людей. Сразу неладное почувствовал вор. Не мог он оставить девушек в беде, если таковая приключилась. Обратился к младшенькой прелестнице-официантке.
-Юко-сан, уважаемая, вам и хозяину помощь нужна?

Сам не свой самурай с утра встал, голова дурная - ровно, пока спал, наизнанку вывернулся, и теперь правые рука и нога левыми сделались. Лиса эта - сидит, улыбается. А главное - чем вечер вчера закончился из головы вылетело. Только и вспомнил Такэдо, что в город идти вместе собрались. Где господин Оота проживать изволит.
В город бумажный воин не выбирался давно. Но что изменится за какие-то 3 года? Ну помощник торговца Самисино сам свою лавку открыл. Ну дом новый на улице Синей Луны построили. Так все другое на месте осталось.
Толпа на площади - явно интересное что-то там. Сунулся самурай в толпу, туда-сюда.... Глядь - лисы нет как нет. Давай искать - да и нашел. Какого-то калеку однорукого стоит, выговаривает. Ругает. Ближе подошел, разговор подслушал.
А как понял - нахмурился сильно. Так даже Ишики старый не хмурился, когда во время полуденного ритуала Асахиро, сакэ зеленого перебравшего, комканой бумагой рвало...
- Ах ты!................... - громко, на всю площадь ругал самурай парня, да такими словами, что не всякая бумага стерпит. Рукоять меча в кулак зажал, того гляди махнет...

- А работать ты не пробовал? - голос Акахигэ сочился ядом, - смотрю одной руки уже лишился, но очереди голова насколько я знаю. И нечего мне уши мятой бумагой забивать, нет у тебя ни детей ни семьи, а воруешь ты ради собственной поживы.
Не сказать бы что Акахигэ была злой, скорее справедливой и считала что преступление должно быть наказано.
- Ну что, отдаешь нам деньги или мне звать стражу?

Впечатлительная магия.

Итак, уважаемые дамы и господа, вновь я не выдержала. Новая привлекательная игра, как метко сказал один из игроков, гурманы мимо не пройдут.
Чавк-чавк.
Курсив, как водится, мой.



Предлагаю сыграть в закрученную словеску, (тут чего-то не хватает, но кого это волнует?) красочной обстановки и смешной системой работы игры. Вас ждут опасные закоулки развалин, пугающая неизвестность и кромешная тьма, необычные существа, впечатляющие заклинания, (стремительным домкратом) жестокость и конечно куча зомби! Их действительно много! Картина мира представляет собой далекое будущее, фантастичное но не футуристичное (архаичное будущее, окей). Однако (несмотря ни на что!) имеет место фентезийный наклон в котором мы в основном и будем действовать, (мы будем действовать в наклоне! В фентезийном! Извините, у меня какие-то странные ассоциации) потому рекомендую настраиваться на путешествие в мрачный мир фентези.

Несколько ренноваций (А? Реновация - это ремонт, вообще-то) : особые расы и классы; забавные, но не трешовые моменты влияющие как на ключевые моменты, (моменты влияют на моменты, я начинаю путаться) так и на рядовые; в зависимости от выбранных классов игра и сюжет будут выстраиваться индивидуально; возможность попробовать мир на себе, ведь от выбранных путей будут меняться и герои; интересные логические загадки, а помимо основного квеста будет возможность выполнить несколько дополнительных заданий; (вот это повезло!) для лучшего восприятия сюжетных моментов иногда необходимо описать что ощущает созданный герой, (на самом деле это архисложно. Вы поймете. когда увидите расы) данные моменты будут подчеркиваться мастером (опять моменты для моментов. Это явно что-то означает) и требуют резонанса от игроков (игроки дружно входят в резонанс и вибрируют синхронно с мастером. Экстаз!) ); все предложения игроков рассматриваются и обсуждаются.

Заявки принимаются

Назовите вашего героя и подберите ему подходящее мировоззрение, выберите одну из предложенных рас и назначьте вашему герою класс, вам будут предложены умения и способности в соответствии с выбранными специальностями, по желанию можете выбрать пару навыков что при проверке них будет давать вам бонус растущий с приобретением опыта (ориентируйтесь что социальные навыки будут более востребованы), снаряжение будет пополнятся и базовый комплект вам будет так-же предложен или вы можете написать желаемую амуницию самостоятельно в пределах минимума (только одежда, далее все необходимое лучше запрашивать) и выбирая только из одежды и аксессуаров, (одежду выбирать только из одежды! Ни в коем случае не из еды!) по желанию можете описать внешний вид вашего персонажа - это может серьезно помочь в процессе игры. (А можно и не описывать. Вот будет сюрприз для всех! особенно с учетом рас, которые будут далее. Оставайтесь с нами!)


Перечень сейлежа: (покупайте на распродаже! Только сегодня со скидкой!)
Расы

- Фир(ы). Аморфная форма тел этих размытых облаков напоминает гуманоидную но они скорее подобны разрядам электроимпульсов внутри голема, (голем из электрического тумана. Теперь вы понимаете, как трудно вообразить, что оно чувствует) обратите внимание что их тело материально и все характеристики примерно на одном уровне. Этим загадочным существам подходят почти все роли одинаково, предпочтения же отдаются дальнему бою и магическим взаимодействиям. (обратите внимание, как им нужна одежда для их размытых тел. А то еще, не приведи сейлеж, растекутся нафиг)
Средний вес: 143-167фунтов Средний рост: 6,2-6,5футов

- Тиритс. Крылатые гуманоиды, только с виду они похожи на людей, но внутри они почти целиком строятся на прочных мышцах (Мя-а-асо! без костей!) и только на месте легких у них единственный орган поддерживающий их жизнеобеспечение. (мозга тоже нет. Ура!) Превосходная интуиция и характеристики соответствующие основным инстинктам, дают основания думать что они неплохие бойцы. (основные инстинкты - это жрать и размножаться. И еще убегать. Что дает основание думать про то, что они неплохие бойцы, я не поняла)
Средний вес: 74-99фунтов Средний рост: 4,9-5,2футов

- Востр(ы). Огромные гуманоиды хорошо развитые физически, культурно поддерживающие свой разум в базовых рамках морали и этикета (вы поняли! Культурно поддерживают свой разум! Каковы базовые рамки - никто не в курсе. А может, это СЮРПРИЗ?). Внешне напоминают семейство лошадей с когтями гарпий на конечностях. (гуманоиды, напоминающие лошадей? Смешались в кучу кони, люди. Хотя... кентавры, что ли?) Они отличительно хорошы (Ы! Да! Я верила!) в преспособлении ("пре" в значении "очень" или "пре" в значении "пере"? Интересненько) к любым условиям и умелы в рукопашном бою.
Средний вес: 313-365фунтов Средний рост: 7,5-7,7футов

- Лирио. Дальние родственники сатиров и нимф, в следствии чего им досталась меньшая доля проклятия демонической крови (сатиры - антидемонически иммунны) . Их способности позволяют им лучше управляться с волшебством. (лучше, чем... что? кто? с чем?)
Средний вес: 103-136фунтов Средний рост: 5,5-5,9футов

- Кирин(ы). Земноводные гуманоиды, внешними признаками напоминающих скатов. (еще одни офигенно человекообразные. Скаты!) Голова не сросшаяся с шеей, (отваливается, что ли?!) у некоторых представителей вида особый хвост с ядовитым наконечником достигает длины в 2,7-3,1фута , и это пожалуй единственное чем можно было бы их сравнить со схожими представителями. (то есть, они похожи на остальных только хвостом, которого у остальных нет? Сюжет запутывается) Прочная кожа этих существ гладкая и плотно прилегает к мышцам буквально обтягивая форму обладателя, (редкость, на самом деле. Обычно кожа болтается складками, оборками и прочими рюшами) изредка они издают особый низкочастотный звук сводящий с ума тех кто не в силах его переносить. (А как он действует на остальных? СЮРПРИЗ!?)
Средний вес: 182-213фунтов Средний рост: 6,2-6,5футов

Классы

- Собиратель. Стойкий воин ближнего боя питающийся некротической енергией поглощаемой с трупов своих врагов. Он представляет серьезную угрозу для противника (будучи и защитником и атакующим), пользуясь в схватке увесистыми костными наростами, растущими и с каждым уровнем все сильнее меняющими его внешне. (Представьте, как часто придется покупать одежду из аксессуаров) Требования: Тиритс; Востр.

- Реставратор. Мощный и быстрый воин владеющий аксессуарам особого предназначения, служащим источником и концетратором, (то ли он служит аксессуарам, то ли они ему - без пол-литры не разберешь) с помощью псионических сил вызывающий ментальное орудие себе в поддержку. (батарррея! Товсь!) Владение таким оружием зависит от выбранной расы, а эфективность от уровня и умений. (вот такой кидок. Орудие ты можешь вызывать, а владеть им будет кто-то другой) Требования: никаких. Фиры и Лирио будут владеть только двуручными предметами, Востры и Тиритс будут владеть только орудиями ближнего боя, (Нет, эти орудия меня просто таки смущают. Орудие - оно или труда, или преступления, или некая внушительная пушка. В ближнем бою, наверняка, серьезная штука) Кирины будут владеть только одноручными предметами. (Скаты. А руки у них, вообще, для этого имеются? Или у них вместо этого хвост?)

- Пособник. Мистичный чародей поражающий своих противников искусством магии. Использует свое волшебство для ослабления противников и нанесения серьезных увечий. Для заклятий он направляет потоки некротической енергии (Буква "Э" в слове "Энергия" напрочь презирается.) по своим жилам. Требования: Кирин; Фир.

- Паразит (Ртуть). Хитрый и увертливый колдун, принявший на себя проклятие демонов гнетущее его изнутри. Использует сложный метод замедления времени, дающий своему носителю преимущество над противником. Во время перемещения в этом состоянии герой оставляет след ртутного запаха, (а?! Вы нюхали ртуть? И чем это пахнет?) а помимо того сила растет с уровнем. Требования: Лирио.

После написания анкеты и выбора параметров, подберите себе образ как картинку или попросить мастера подыскать что либо подходящее. (просите мастера. Говорят, конечно, что все уже давно кем-то нарисовано, но, боюсь, с человекообразными скатами будет сложновато) Помимо того добавьте в истории вашего героя один или несколько особых моментов в которых бы отражались бытовые или чудные случаи из их жизни. (раса - это уже чудный момент в их жизни. Какие уж там случаи!) В процессе практически не будет сложных рассчетов, а среди костей задействован только шестигранный куб. Стилистически декорации будут напоминать готический и темный, но временами будут появлятся впечатляющие пейзажи. (вот чего жду с нетерпением, так это пейзажей) До скорой встречи в игре!


Это было первое блюдо.
На второе - зарисовка того же автора:


Они приоткрыли ажурную, огромную железную дверь расписанную по бокам хроникой путешествия принцессы фей, где видно как она обманула крылатую гарпию, свалив на ту иссохшее дерево. (фу, как грубо! Разве принцессы фей так поступают? А где же бабочки и радуга?) За дверью, все что удалось разглядеть, это оконная рама прикрытая полу-прозрачным тюлем, (сразу за дверью - окно. Отличный сквознячок) пропускающим призрачный свет луны, падающий луч которой, своим краем оголял раскрытую кровать. (луч оголял раскрытую кровать. Это как? Снимал постельное белье с нее, что ли?) Хозяйка видимо недавно покинула свое ложе из кленового дерева покрытое лаком. Как тонко было подмечено - по своему обыкновению, госпожа складывала три подушечки к перине, но сегодня, что-то было не так. (слишком тонко подмечено. Ничего не понятно) Не зная что их потянуло войти, но не прошенные гости, (оголенная кровать притягивала, наверняка) с выдохом почувствовали жар застигающий их изнутри: (кайенский перец. Соус табаско. Сжегаем магов изнутри, как метко выразился недавно один из игроков по схожему поводу) "Как не вежливо, господин Морон..." - и смех ее, разбил трепетную тишину, нежно хранимую наблюдателями. Обернувшись, его спутник уже лежал на полу, бледен и холоден, как апрельское озеро. (как страшно жить! Спутник обернулся уже трупом на полу и остыл) Поднимая голову Морон узрел синеву отражаемого света с третьей подушки, (то ли подушка сама светит синим, то ли покрыта светоотражающим слоем.) хотелось закрыть сухими ладонями лицо, но было уже слишком поздно. Все кончилось в те же секунды. (Грусть-тоска. А можно было еще помучить эпитетами)


И контрольный выстрел без комментариев, десерт, так сказать.


Грамматика немаловажна в нынешнее время, особливо в свободной речи. Однако не за ней мы суда явились

Вот такое блюдо у нас сегодня к ужину. Чавк-чавк.
Смачного!
Спасибо за внимание.

С вами была
Как всегда, злая и несправедливая
Фиолетта Пасквиль


PS (Как тут подсказывает господин Затрикс, "У Востров однозначно были в предках Вуглускры. Иначе зачем такие когти?" )

Могло показаться, что на жалкую долю секунды во взгляде Азазеля промелькнуло то, что ему никак не могло быть свойственно - отголоски какой-то невообразимой смеси нежности и грусти. Могло показаться, что он хотел сказать что-то очень важное, но в самый последний момент передумал. Он прикрыл глаза, точно запоминая лёгкое прикосновение демонессы.
Со стороны, впрочем, происходящее и впрямь выглядело нетипично: могущественный демон, один из князей Преисподней, находился в обществе недавно вознесённой и позволял ей себя касаться. Неслыханное дело! Но никого, кто мог бы наблюдать странную сцену, поблизости не было.
Они, лёжа на спине и повернув друг к другу лица, ещё очень долго говорили. Их беседа могла продлиться к обоюдному удовольствию ещё дольше, если бы не появился покрытый короткой синей шерстью белкообразный бес с гербом дома Санталок на курточке.
Низко поклонившись Знаменосцу, медленно севшему на земле, посланник зачастил:
- Глава дома Санталок прибыл к тебе, о, владыка! Я повсюду искал тебя, повелитель, и...
Падший ангел кивнул и сделал повелительный жест рукой:
- Ступай, Аэвон. Я приму вождя Санталока.
Бес ещё раз склонился и исчез.
Демонический князь встал и протянул руку девушке, помогая ей подняться.
- Я буду рад снова видеть тебя в любое время, Сетерли.
Она не успела ответить, потому что Знаменосец исчез. На своих пальцах она ощущала только быстро улетучивающееся тепло его ладони.
Зашелестел в травах ветер, и в его дуновении как будто прозвучало едва различимое "Я бы отдал тебе своё сердце".

Саунд: ссылка Убрать из текста упоминания о невеста Дракулы и Мине - и будет в десяточку. ^^


Девица кивнула и пообещала еду вскорости принести. Виктор же, откинувшись на спинку стула, казался устало-расслабленным и погруженным в себя. Однако этот полусонный взгляд, расслабленная поза и ленивый жест рукой, точно охотник прикрывал распахнутый в зевке рот, были очередной обманкой. Мужчина наблюдал за посетителями и по привычке, и по причине своих недавних действий. Теперь ему надлежало быть в разы осторожнее: совершённое могло не понравиться как своим же, так и обитателям Ада, считавшим, что его любезная суккуба всё ещё не искупила свой проступок. Поблизости могли быть и другие... практикующие чернокнижие. Эти другие способны прознать о неосторожно проведённом обряде, а это Виктору совсем не на руку.
Вот воркующая парочка за столиком напротив. Если и можно их в чём-то обвинить, то в приторности. Компания выпивох проста, аки ситцевое нижнее бельё. Воо-оон тот бородатый детина того и гляди свалится под стол. Тип в надвинутом капюшоне скорее окажется местным ворюгой, чем еретиком, но вот такие господа не по части Виктора ровно до той поры, пока кто-то из их братии не станет претендовать на имущество демоноборца. Однако пройдоха на кошелёк охотника не претендовал и потому почти сразу выпал из его поля зрения.
А тощий дядька с загнутым крюком носом и болезненно-бледной кожей выглядел странным. Что-то, право, душок от него нечистый...
Блондинка принесла блюдо с мясом, сдобренным вином и базиликом, а также ломтями нарезанный чёрный хлеб, кувшин с вином и кубок.

Саунд: ссылка

В погоне за славой.



Погоня за славой может принимать самые разнообразные обличья. И особенно хорошо это заметно на ДМе, где признания можно добиваться как в глазах общественности, так и в статистике и рейтингах. Впрочем, перед тем, как начать штурм Олимпа популярности, никогда не помешает ознакомиться с правилами.

Сегодня за попытку стать знаменитым оказался наказан бот ololosha. Причина бана? Попытка взять штурмом сайт и покорить рейтинг самого читаемого модуля. Действительно, модуль "Нечто: Возрождение", который пока даже не начался, чтобы можно было оценить его интересность и популярность, находится сейчас на вершине рейтинга популярности. И все потому, что ololosha значится там читателем... более 50-ти раз.

Интересным фактом является то, что, хотя этот бот получил полный бан до 09.12.23, на данный момент в его профиле бан не указан. Так что, возможно, нас вскоре будут ожидать и другие сюрпризы.

Два дня она не выходила из дома. Два дня она не смотрела в окна, ожидая, когда солнце само заглянет в мансарду. Но нет, закат третьего дня — как, впрочем, и рассвет — был скрыт вязкой пеленой туч, сыпавших на землю мохнатые снежинки. Шангри по-прежнему не смотрела в окна, но о том, что идёт снег, догадывалась по тишине, окружавшей дом, и теням, скользящим по тускнеющим с приходом вечера стенам. Все фотографии на них в сумерках окончательно выцвели, и девушке казалось, что она окружена серым шумом, от которого нужно было отгородиться, чтобы не раствориться в нём.

Обложившись подушками и скрутив вокруг себя из пледов что-то вроде гнезда, Шангри поместилась внутри него в позе лотоса, прижав к животу Миссис Войд. Девушка всегда отдавала ей предпочтение, но если раньше остальные куклы обижались, то теперь они терпеливо молчали, всё прощая и всё понимая.

Шангри думала о мистере Войде, который лежал в комнате родителей, и к которому его миссис, наверное, никогда не доберётся. Она захотела было сойти вниз, чтобы помочь супружеской чете воссоединиться, но передумала. Зябко и страшно было вылезать из гнезда.

Шангри думала о родителях и боялась, что они найдут Бигфута, который вовсе не хочет, чтобы его тревожили. Вдруг на тот момент он будет в одном из самых дурных расположений своего мохнатого духа?

Шангри прижимала куклу к животу и думала о пустоте, от которой защищали их с тряпичной миссис фотографии на стенах. Три дня они жили в самом центре пустоты и тишины, которая за это время только один раз была нарушена телефонным звонком и голосом Мартышки. Шангри не помнила ни единого её слова. Три дня шёл снег.

Уже неделю не приходил Ангус. Они поругались. Шангри кричала на него, срываясь в хрип, орала так, что обеспокоенные родители даже поднялись узнать, что происходит. Заглянули в дверь — одна длинноволосая голова над другой — и, повиновавшись взмаху руки дочери, покорно ретировались. Они не заметили Ангуса, потому что в мансарде было темно, и он стоял далеко от окна.

Шангри кричала, что он мучит её, что она не понимает и не хочет так больше. Она хотела быть свободной. А он смотрел ей в лицо, и все варианты усмешки от сочувствующей до презрительной сменяли друг друга на его губах.

Он ушёл тогда, и Шангри не слышала и не видела, как открывалась и закрывалась дверь, потому что лежала, уткнувшись лицом в подушку, и грызла её уголок.

Она хотела освободиться от этой постыдной привязанности. И девушка была счастлива и горда собственной победой, когда Ангус не пришёл на следующий день и через день. На третьи сутки ей стало скучно, а на исходе недели она потеряла покой. Ангус так долго и старательно выпиливал по своим меркам местечко в жизни Шангри, что она никак не могла найти детали, которая столь же удачно подошла бы к образовавшейся с его уходом дыре. А не закрыть её ничем было нельзя, потому что оттуда слишком уж неприятно тянуло сквозняком. Настолько неприятно, что не хотелось вылезать из кровати под этот холод.

Странно. Ведь Шангри думала, что Ангус — не такая уж важная деталь её маленькой жизни.

Ведь он казался ей даже менее важным, чем тот, что, подобно осеннему ветру, срывающему листья с деревьев, смахнул несколько десятков фотографий со стены. Вот этот был отвратителен Шангри. Ещё более отвратителен тем, что он был слишком близок к ней, навязчив, слишком часто пытался подсказать что-то своё, низкое и грубое, слишком часто заставлял бояться.

Увидев наконец Бледную Тень, Шангри сморщилась, как от нашатыря. Он снова кривлялся. Чёртов паяц. Конечно, его представление не доставляло особого дискомфорта и даже на мгновение прогнало душащие сердце мысли, но когда он с треском рвущейся ткани обезглавил безвольную тень девушки, Шангри почувствовала что-то очень неприятное в области шеи и нервно сглотнула.

Это было омерзительно — видеть на кровати, у своих ног, тень собственной оторванной головы со змеями спутанных прядей волос. Хорошо, что у неё нет глаз: вдруг обратила бы в камень последним взором. А тем временем Бледная продолжал дурачиться. Будь у него рот, он улыбнулся бы пастью, полной острых зубов.

Тварь!

Шангри в одно мгновение разворошила с такой любовью свитое вокруг себя гнездо и стремительно вылезла из него, отпихивая ногой залитую чернильной кровью подушку. В два шага настигнув Бледную, она припечатала его коленом к стене, на которой он только что выплясывал, и, схватив со стоявшего неподалёку столика связку ключей, нацарапала самым острым прямо на его бледной груди:

ЛОБСТЕР

Съедобное.

Гневливость — грех. Теперь на деревянной обшивке останется слово в напоминание о дурацкой игре. Можно закрыть фотографиями, но оно никуда не денется, и Шангри будет помнить о лобстере даже глядя в глянцевые лица друзей. Но пусть Бледная знает, что её не так просто напугать, оправдала себя девушка.

Пришёл бы тот, другой, который приносит с собой пусть секундное, но забытье. Который приносит стыд, но забирает страхи. Бледная не любит Ангуса. Шавка уходит, когда появляется Бык…

…но что же теперь, всю жизнь ходить с безголовой тенью?..

Странная старуха шаркающей походкой шастала по церкви. Что-то в ней было не так: ей речь, взгляд, силуэт. Станислав сразу это заметил. Глядя на Лилу, которая столь беспечно приняла от женщины деньги, Бражинский всерьёз испугался, что девушка немедленно покроется язвами или чем-то подобным. И как назло, нигде не было отца Бальтазара, уж он бы вывел эту "старушку" на чистую воду.
По праве говоря, могильщик сразу увидел в этой женщине ведьму! Именно ВЕДЬМУ! За какого такого она сына не могла помолиться в церкви? Уж не за исчадия ада какое?
В общем, Станислав, подойдя вплотную к Лиле шепнул ей на ухо:
-- Выбрось эти бесовские деньги, женщина!-- Ошалев от собственной смелости, Бражинский залился ещё более уродливым румянцем и на ватных ногах отправился вслед за старухой.

Джилл пренебрежительно сморщила мясистый курносый нос, так роднящий её с несчастной и беззащитной жертвой завсегдатаев клуба, чьи останки сцеживали с омерзительно громким чваканьем в выкрашенную кровавыми разводами мойку они с Лаки. Она не любила курильщиков – кажется, что вот-вот она наберёт в свою безразмерную грудь, похожую на плохо заправленный купол воздушного шара, и как следует отчитает Лаки за его показную привычку и слабость. Маслянистое, неприятно обвисшее лицо с множеством складок, как на сдутом мятом матраце, наливается багрянцем раздражения, мутные подслеповатые глаза, до того безмятежно, по-коровьи устремлённые вниз, прошивают беднягу Лаки остро заточенным ледяным взглядом насквозь и добираются прямо до тебя, мирно рисующего незамысловатый рисунок своим тягучим телом на кончике свежей сигареты.

Она сверлит тебя своими поросячьими глазками около двух секунд. Хмыкает тихо и как может – многозначительно. Круглые плечи вздымаются и опускаются. Кровь сходит с обвисших хомячьих щёк, возвращая им привычный бледный, с нездоровой синевой, оттенок. Поправляет выбившуюся из-под засаленной косынки прядь чёрных, поддёрнутых пепельно-серой паутиной волос.

Она не любила курильщиков – и готова была высказывать своё недовольство по поводу испорчённой атмосферы и дурного влияния на детей кому угодно из тех, кто нарушает её личное пространство никотиновыми парами. Но Лаки она стоически терпела. Оставалось только ждать, когда, увидев в его зубах очередную сигарету, она наконец надуется от распирающего её праведного гнева до масштабов, несовместимых с объёмами тела, и лопнет.

- Меня больше волнует, - Джилл давит из себя натужную ухмылку, - почему тут есть посудомойки – ну, типа, мы с тобой, две лучшие, блин, подружки, но до сих пор нет поваров. Слыхала, типа, всю еду сюда привозят. Типа, прямо с ферм, готовую. Вот и думай… кого и как привозят.

Джилл – простая работящая женщина. Глупости, вроде «на каких психов я работаю», не захламляют её голову. Куда более прозаичные и сложные вопросы беспокоят её. И она не преминет познакомить с ними доброго и отзывчивого милягу Лаки. И даже больше...

- Лаки, слышь, я тут тебя попросить хотела… - она замялась, в уверенных отработанных движениях стала проявляться нервозность и неприятная напряжённость – плохой знак того, что это «очень важно» и «не пытайся отделаться просто так».

И скорее всего это связано с Дочерью. Ничего иного в скудной галактике имени Джилл по определению не существовало. Ну разве что вон та туманность противного сигаретного дыма рядом с единственной звездой...

- У меня сегодня ночная смена у Гарри, ты не мог бы… ну, посидеть с Кэтти… сестра застудила ноги и слегла, дура, с простудой… ну вот… на вечер. Один. Она паинька, ты же знаешь, я рассказывала… у неё уроки заканчиваются в семь. Будет шик, если ты её встретишь со школы... а, Лаки?

Джилл не умеет улыбаться честно – точно, кто-то изнутри растягивает ей губы в недооскал. Она смотрит на вас обоих, выжидательно и чуть ли не с вызовов, замерев в тяжёлой, почти что угрожающей позе.

А что делает всякая нечисть, когда ей нечего делать? Разумеется, ищет ниггера. И вот тут, Ронни, ваши интересы пересекаются...
Пересечение интересов наступило в тот момент, когда уставший гангстер уже хотел плюнуть и пойти возвращаться. Песок перед ним вздыбился, вспучился, как плевок на сковородке, а затем из лужи бурлящего кремния выпрыгнуло нечто.
Аэродинамические качества у "нечта" оказались на высоте - оно перекувырнулось в воздухе и, практически не шевеля конечностями, спланировало прямо на то место, где секунду назад стоял Ронни. Теперь он, правда, сидел на метр левее, выпучив глазные яблоки и демонстрируя по-голливудски белые зубы.
Тварь, кстати, была помесью обезьяны и скорпиона - четыре конечности, мохнатые. Передние оканчиваются клешнями. Хвост сегментированный, но вместо жала - еще одна хватательная конечность, правда, четырехпалая.
Обезьяноскорпион присел, оскалил пасть, раздвинул жвалы и завизжал, раскалывая стекло под ногами...

Приняв дозу морфия, чтобы превозмочь боль в руке от укуса собаки, Кефрия обернула чемоданчик тонким одеялом (дабы уменьшить риск повреждения содержимого) и, прицелившись, постаралась как можно аккуратнее скинуть его в ближайшую цветочную клумбу. Не оставлять же его в самом деле. А так может что и сохранится... Ну, теперь уж можно спуститься самой, добраться до калитки и выбраться отсюда.

Молодец, Ронни. Иди, иди следом за всеми. Им сейчас не до тебя.
Голос, вкрадчиво шепчущий в ушах, звенел, словно струна и одновременно был настолько низок, что вибрация могла бы вызвать новое землетрясение. Если бы этот голос был где-то вне головы. Не бывает такого голоса. А он был.
Я не просто голос, Ронни. Я - это ты, твоя тень. Тень всех твоих поступков, как благородных, так и ужасных. Я знаю о тебе всё, так как я - часть тебя. В этом месте подобные мне оживают. Те, у кого их мало, жалкое быдло - идут, словно очарованные дудочкой крысы. А те, кто чего-то стоит, как ты - могут сделать что-нибудь еще. Например, найти другой способ сдохнуть. Ха-ха-ха-ха-ха!
Злобный хохот нифига не поддерживающего своего "носителя" голоса (или Голоса?) эхом прокатился внутри черепа, остановившись где-то в затылке.
А потом... Лестница как-то внезапно кончилась и взгляду ганстера открылся ОН. Город.
Город Падших, Ронни, Город Падших.
Огромные здания разнообразной формы, цвета и, гм, содержания. Широченные улицы, заполненные шагающими по-походному колоннами очарованного быдла. Прохожие, многие из которых людей напоминали весьма отдаленно. Россыпи каких-то палаток и тентов. Огромные столбы света и провалы куда-то вниз. Над некоторыми из зданий кружился снег, над некоторыми - клубился сумрак.
Взгляд же Ронни притягивал, как магнит, огромный собор. Высотой сотни метров, с нанесенными на него гигантскими изображениями креста, полумесяца и шестиконечной звезды, он подавлял ошеломленного ганкстера своей незримой мощью. И величием. И знанием, что Ронни надо именно туда.
Здесь оказываются те, кто пал, Ронни. То есть каждый, рано или поздно. Важно найти себе посмертное обиталище, не находишь? Вот тут ты его и найдешь. Ты же католик, верно? Тогда, если пожелаешь, тебе следует пройти в Собор Суда и принять свою судьбу... попав в Преисподнюю. Ты же не был праведником, не правда ли, Ронни?

"Так так... Значит, это все выставили для защиты... Чтобы выше никто не прошел.. Что ж, вполне вероятно, что кто-то там все-таки есть. Если, конечно, не убит голодом, заразой или сородичем..." - соображала Кефрия.
"Может тогда оттуда не спустятся в ближайшее время, и я обойдусь без компании.."
Она привыкла выживать в одиночку. Да и как можно было довериться кому-то в такое время. Сегодня ты пускаешь его в свое убежище, а завтра просыпаешься ни с чем или вообще не просыпаешься... Нет уж. Одному надежнее.
Решив не лезть туда, куда не просят, Кефрия отправилась по второму этажу на поиски первой открывающейся комнаты, уверенно дергая за ручки дверей.

Несясь сквозь полосы пламени мимо ландшафтов, которые ни один из смертных не мог даже вообразить, Сетерли думала, что собеседник её не дождётся. Хотя бы потому, что демоны столь высокого ранга своё время попусту не тратят. Она получила демоничество недавно, и пройдёт ещё много веков, прежде чем у неё будет шанс добиться чего-то подобного. Каково же было её удивление, когда она обнаружила Азазеля там, где видела его перед призывом. Знаменосец Ада, командующий двумя сотнями легионов, сидел на склоне холма, заросшего невысокой синеватой травой и странно поблёскивающими хрупкими цветами, точно созданными изо льда. В тонких пальцах, закованных в латную перчатку, он вертел один из этих цветов, источавший странноватый, но приятный аромат.
Ветер колыхал светлые длинные волосы демона и разносил запах цветов на многие километры вокруг... если Преисподнюю вообще можно мерить человеческими мерками.
Облачённый в странные доспехи, Знаменосец выглядел одновременно утончённо и угрожающе. Наколенники его украшали черепа в головных уборах ватиканских кардиналов, меховую накидку, которую демон носил поверх белой мантии, - острые шипы и вновь черепа (на этот раз без тиар). Двуручный меч Азазель носил в ножнах за спиной, располагавшихся чуть наискосок, что с его высоким ростом было весьма и весьма удобно.
Казалось, что адский военачальник задумался и ничего вокруг не замечает. Но Сетерли была уверена, что он почувствовал её присутствие.
Повернув красивое лицо к демонессе, один из первых падших ангелов улыбнулся, и его серо-голубые глаза, обычно холодные и сосредоточенные, вдруг сделались теплее и мягче.
- Как прошло твоё маленькое путешествие, Сетерли? - он заметил в её кулачке душу и усмехнулся. - Скоро ты управляешься со смертными.
Встав, он протянул девушке цветок:
- Продолжим наш разговор?

Саунд: ссылка


Виктор выбрался из леса незамеченным. О, местные долго ещё будут искать пропавшего идиота. А потом констебли примерно столько же потратят на поиск убийцы. И, разумеется, не найдут его - кому надо наказывать совершившего правосудие над богопротивным колдуном? Может, вызовут инквизитора. Или хотя бы священника. Отметины-то на месте преступления характерные. А крестьянина после специфической обработки сожгут. Прах сгребут в освящённую коробку и зароют за кладбищенской оградой: первое - для того, чтобы вдруг не вернулся с того света, второе - по традиции. Еретиков, самоубийц и прочих подобных всегда хоронят за пределами кладбищ. Словом, обыденная, скучная история. Но охотнику на демонов метания стражей порядка казались забавными. Хоть какое-то развлечение среди беспросветного мрака, окружавшего его.
Мужчина вернулся в арендованную на несколько дней комнату, находившуюся на пятом этаже таверны "Меч Рыцаря", предупредил служанку, что с дороги устал и хочет спать, и что с ужином к нему ломиться не надо. Он сам де спустится вниз после того, как отдохнёт. Девушка закивала и, прицепив на дверную ручку снаружи бирку с надписью "Не беспокоить", ушла.
Охотник заперся и, достав книгу, принялся рыться в своих вещах с целью найти необходимое для ритуала вызова Сетерли. Ему что-то казалось знакомым в этом создании. Кроме того, разумеется, что такой не значилось ранее среди демонов с силой выше среднего.
Собрав необходимые предметы и вещества, Виктор приступил к чтению описания ритуала призыва.

Саунд:ссылка

Войдя в храм, Станислав замер, покраснел, запыхтел, совершенно, напрочь забыл, зачем сюда явился. И лишь спустя бесконечное мгновение и благодаря собственным титаническим усилиям сумел вернуть разум на путь Истины. А виною тому была Лила. Прекрасная плакальщица. Она часто навещала могильщика ночами в образе суккуба. О, как же мучила Лила несчастного Бражинского. Сколько ночей он провёл, борясь с дьявольским искушением. Но самое смешное, что никто, в том числе и сама виновница терзаний, не знал о страстях, скрывающихся под тугоумным лбом недалёкого, но преисполненного веры благочестивого христианина.
Станислав уже свыкся с мыслю, что Лила для него далёкая и недостижимая мечта, его Рай на земле. Лишь в самых смелых мыслях своих он позволял себе представлять её улыбающуюся ему, иногда даже поглаживающую его руку, или (о, Боже), волосы. Но на людях никакого проявления дружелюбия. Никогда! Ибо Лила почти Дева Мария, абсолютна чиста и безгрешна. По крайней мере, для Бражинского.
Справившись со своим волнением, могильщик прямиком направился к плакальщице и горбуну, (которого, надо признаться, Станислав не любил и всячески игнорировал). Обращаясь на прямую к деве, могильщик утробным голосом молвил:
-- Э, слышь, ты отца... э.... Бальтазара, того.... э... не видела, ну, с утра? -- родив эту поистине преисполненную одухотворённости фразу, Станислав потупил взгляд и залился густым румянцем, который некрасивыми бурыми пятнами покрыл все оголённые участки тела, такие как лицо, шея и руки до локтя. Да, не на такое общение в тайне надеялся Станислав.

Все эти годы он пребывал на грани безумия. Танцуя на лезвии бритвы, охотник на демонов беззаботно смеялся, точно никакая опасность не угрожала его жизни. Между тем, миссии, за которые он брался с поистине фанатичной яростью, были одна безнадёжнее другой.
Встречая его, жители очередного городка, подвергшегося нападению тёмных сущностей, взирали на Виктора так, как обычно смотрят на приговорённого к казни, уже ступившего на эшафот и склонившего голову на плаху, побуревшую от старой крови всех, кто был дотоле на ней казнён. Но охотник всё равно возвращался. Перемазанный в крови очередной твари, с мрачным выражением, застывшим на бледном лице, иногда раненый. Но неизменно живой. О Викторе слагали легенды. Говорили, что его хранит Господь. А тот лишь криво усмехался, помалкивая о своём отношении к богу.
Ему было всё равно.
Пятнадцать лет назад его жизнь круто изменилась. И прежней стать уже не могла. Он принял помощь суккубы, влюбившейся в него, не придавая этому особого значения. А потом привязался к этой демонессе, ради него предавшей герцога Астарота. Защищая своего смертного возлюбленного, девушка погибла. Вернее, не погибла, а развоплотилась. Вернулась обратно в Преисподнюю, где неминуемо предстала перед своим патроном и Повелителем Ада. Что могло грозить ей за измену?
Виктор не строил предположений на этот счёт. Сие было ему без нужды, поскольку он с точностью до мелочей знал об участи искусительницы. Вот уже не первый год он видел во сне все мучения Ламии, заключённой в Пламенных Пещерах во Втором Круге Ада. Растерзанная к концу суток, за ночь она медленно и болезненно восстанавливалась, чтобы её палачи с утра могли вновь истязать её, выдумывая всё более изощрённые пытки. Всякий раз перед тем, как возобновить наказание, один из мучителей требовал у суккуба раскаяния. Девушка, с ненавистью глядя на демона, упорно отвечала одно и то же. Она не собиралась отказываться от своей привязанности к человеку и о том, что пошла против Астарота, категорически не сожалела.
И пытка возобновлялась...
Даже здесь они были похожи. Виктор, подвергшийся действию "Слезы Магдалены", вскоре заметил, что изменился. Старость не спешила к нему. Полученные им ранения затягивались раза в три эффективнее и быстрее, чем у прочих представителей рода людского. А его кровь, которой он привык рисовать формулы экзорцизма, доставляла бесам особое страдание. Как и Ламия, охотник восставал снова и снова, чтобы продолжить своё бесконечное сражение... Он изгонял пришлецов из царства Люцифера, он был грозою еретиков… и сам тайком штудировал демонологию, надеясь вызволить с её помощью суккуба.

Ещё раз проверив снаряжение, Виктор скрипнул зубами и короткими перебежками поспешил к покосившейся хижине в лесу. Настроение было ещё паршивее, чем обычно, и щадить демонпоклонника он не собирался, хоть и сам был не безгрешен.

Саунд: ссылка


Сетерли, повиснув в воздухе, задумчиво смотрела на средних лет щуплого неприметного мужчину, призвавшего её. Покровительница тех, кто жаждет запретных знаний, уже успела привыкнуть к тому, что средь практикующих колдовство далеко не все являются профессионалами, чётко осознающими, что, как и для чего они делают. Её сегодняшний случай был как раз такого рода; человек где-то раздобыл магическую книгу из числа тех, что содержат простенькие заклятия, позволяющие вызвать мор в пределах одного коровника или наградить диареей нелюбимого соседа. Так уж случилось, что у незадачливого новоиспечённого мага оказались кое-какие задатки, и он впрямь смог творить заклинания. Возгордившись и возомнив себя едва ли всесильным, он желал теперь получить ещё больше.
Как часто девушка видела таких, как он!
С трудом сжимая челюсти, раздираемые зевотой, она покосилась на крестьянина. Тот был одновременно доволен собой, учинившим удачный призыв, боялся немилости демона и переживал по поводу конспирации. Благо, ватиканская Инквизиция баклуши бить не любила, и поводы переживать о сохранности своей шкуры (да и не только шкуры) у горе-демонолога действительно были.
Впрочем, раздражало демона не только беспросветное раздолбайство новоявленного чернокнижника, но и тот факт, что для своих упражнений он выбрал столь неподходящее время. Беседа, которую Сетерли вела до тех пор, пока её не выдернули из Ада, была важна, равно как и её собеседник. А тут...
- Г-госпожа... О, госпожа Сетерли, покровительница ищущих запретных знаний!.. Я взываю к тебе...
На этой фразе демону захотелось как следует врезать по затылку этому балбесу. И почему он, спрашивается, не убился на подходе к этому глухому месту? Нет бы споткнуться, неудачно свалиться в овраг и сломать себе шею!

Саунд: ссылка

Станислав очнулся в холодной пасте чудовища. Тело могильщика словно окаменело: ветер нещадно сметал с него привычное домашнее тепло. Страх сковал все остальные мысли, унося прочь то человеческое, что и так с трудом угадывалось в лице выросшего подкидыша. Бражинский не чувствовал своего тело. Он подумал, что скован какими-то чарами. Страх уверенно превращался в панику. Попытавшись закричать могильщик осознал, что голос сел или же заколдован, как и тело. Он знал, что это могила, и что он её вырыл. Но! Он не помнил, как и когда попал в неё... А это значит, что сатанинские силы играют с ним в прятки. Праведный гнев кипучей волной затопил разум могильщика. Станислав вознёс к Всевышнему молитвы свои, уповая лишь на Его Волю и Его Силу. И, хвала Небесам, страстная молитва помогла: Бражинский сумел подняться и, превозмогая боль и скованность всех членов своих, ухватиться за обваливающиеся стены могилы.
Как только Бражинский встал, голова его сделалась тяжела, глаза закрылись, а в ушах загудел Глас Его.
"Миру нужен Ангел. Ангел, сумеющий очистить его от скверны бесовской, от нечисти. Имя тому ангелу будет Самаэль".
Глас отступил и Бражинский постепенно пришёл в себя, ощущая в себе новые, доселе неизведанные силы. Выбравшись из плена демонического, Станислав обнаружил свою лопату. Но теперь это не была просто лопата, отныне это орудие Божие, меч огненный, почти что. Ибо открыл Глас все планы Отца Всевышнего на простого могильщика, а точнее посланника Божия, саму посланнику. Теперь он и есть то самый Ангел Самаэль, наконец-то Бражискому ясно стало отчего нет у него родительского дома, да и ласки людской он не знал, а всё потому, что судьба его в том и состояла, чтобы людей этих к Господу отправлять. И в могиле он очутился не просто так, и не бесовские то происки были, а Господь его в Преисподнюю отправлял, чтобы он узрел там всё, что с грешниками делается, как Сатана их мучает, как терзает. А ещё, для того, чтобы все грехи человеческий открылись ему, ибо он должен знать кто грешен, а кто праведен. Хотя, праведен только Бог, и нет среди людей праведников, нет ни одного.
Возбужденный своей миссией Станислав отправился к отцу Бальтазару, стоящему вторым в его иерархической лестнице, после Бога. Он должен сообщить всё, что открылось ему. Вместе с отцом Бальтазаром ему предстоят многие и многие праведные дела по отправке грешников на все круги Ада. Да и других, не менее весёлых и увлекательных дел, наберётся немало...

Аккуратно поставив свою книгу обратно на полку, он с интересом провел пальцем по корешку новой книжки. Что она здесь делала? Скорее всего, либо святой отец случайно забыл ее здесь, либо кто-то просто поставил сюда по ошибке. Хотя обычно никто в его покои не заходил в любом случае.
Фредерик потянул ее на себя за верх, и аккуратно вытащил книгу. Да, точно, это была именно та, что использовал отец-настоятель в своих проповедях. Фредерик ее не читал, но знал очень хорошо по проповедям. Открыв на первой странице, он пробежался глазами по первой строчке - “Неужели Мне не пить чаши, которую дал Мне Отец?”. Да, он хорошо помнил эту фразу.
Полистав ее еще немного, он закрыл ее и решил отнести Бальтазару. Проповедь уже закончилась, чем не преминула воспользоватся Лила - он слышал ее быстрые и легкие шаги на лестнице. Скорее всего, ей опять что-то нужно от священника. Усмехнувшись своим мыслям, он вышел из своей комнаты и начал спускаться по лестнице. Третья ступенька скрипит гораздо сильнее обычного, нужно будет заменить.
Войдя в главный зал, он остановился у дверей, решив не отвлекать отца-настоятеля.

- Дети Христовы!- Воскликнул Бальтазар.- Мне сегодня был сон! Страшный, тёмный сон, полный дурного и злого знамения!..- Священник замолчал, выдерживая паузу.- Сам дьявол,- глаза святого отца широко раскрылись, полные праведного гнева,- являлся мне в плоти моего старого приятеля! Я, не ведая обмана, шёл к нему, к тому, кого мнил другом, а он бежал от меня, окаянный, заводя мою обрадованную встречей душу в дремучий лес... В лесу там скоро потерялся след и силуэт того, кто притворялся другом мне, а сам я вынужден был блуждать в незнакомом мне лесу, ища тропу, дорогу, хоть какое-нибудь напоминание о труде человеческом!- Священник активно помогал себе жестикуляцией, говорил громко, даже громогласно, уверенно и яростно.- И шёл я меж деревьев незнакомых, и увидел змия, беззаботно спавшего на камне, отдыхавшего от своих греховных дел. Но, почуяв моё приближение, змий очнулся, поднялся и бросился на меня! Огромный, чудовищный, он проглотил меня целиком! Но слово Божье даже во сне сильно во мне...- Бальтазар поднял к Небу правую ладонь, после чего перекрестился.- Я ухватился за зуб, сломил его и пал в желудок чудища, не лишённый веры! Орудие демона, пожинавшее праведные души, пожнёт и его бездуховную плоть!.. Сие сон мой, добрые люди, весь я наг душой перед вами, ибо Господь не терпит укрывательства и скупости!- Последнее слово святой отец подчеркнул особо.- А скупость!.. Это не столько жадность и скопление злата в кошельке, нет! Жадность - это лишь плоть, в которую облекается скупость духовная! Нежелание делиться с братьями и сестрами своими сокровенным своим - вот что есть безблагодатная скупость!- Священник обвёл паству грозным вглядом.- Делитесь тем, что падает в вас, ибо то плоды Райского дерева, и тогда разделите с другими славную трапезу. А ежели это гнилые плоды, подброшенные вам Искусителем, то другие скажут вам об этом прежде, чем вы вкусите их, ослеплённые их ложной сладостью. Делитесь всем, что есть, дети Христовы, ибо того хочет Бог! Да прибудет с вами моё благословение! Аминь.- Заключил Бальтазар и, перекрестившись, не стал уходить, желая своим вдохновляющим видом напомнить всем прихожанам о том, что церковь весьма нуждается в их пожертвованиях.

Гратхван понял: надо действовать, и чем скорее, тем лучше. Слишком много конкурентов собиралось в таверне. Поразсмыслив, он решил применить классический маневр. Сделав вид, что собирается уходить, он направился к двери, но, проходя мимо мага и археолога, внезапно споткнулся, отработанным за годы практики движением приземлившись точнехонько на юношу. Кружка пива, из которой тот не успел сделать и глотка, перевернулась, и драгоценная жидкость пролилась на дощатый пол таверны, повидавший в свое время вещи такого рода, каковые могли бы заставить покраснеть самого Валинтортрэда, Проклятого Изгнанника, да не вернется он на родину во веки веков. Гратхван округлил глаза и произнес своим хриплым голосом с легким стадезтронским акцентом (который непонятно откуда берется, поскольку своего языка там нет давным-давно):
- О Веладндултра, экая же оказия! Видать, нечто серьезное и даже страшное творится в мире, коли известного на весь Стерр проводника, исходившего сотни троп, самого старину Хашафи, уж и ноги на ровном месте подводят. Нет, все же это пол неровный, или же произошло небольшое землетрясение, а может, сам Предвечный Дракон Винодхэлгф, Хранитель Хаоса, в своей пещере всхрапнул. Как я могу загладить свою вину?
Хашафи уставился на мага и его собеседника беспомощным взглядом, за который его бы без единого слова приняли актером в Высочайший Театр, сразу на ведущую роль. Итак, эффект местного жителя, суеверного и немного говорливого, произведен. Теперь археолог не может его не заметить.

Разброд и шатание. Наверное именно так можно назвать то, чем сейчас занимались каиниты. Один ходил между бомжей и наркоманов, второй искал подвохов и клинков, которые направлялись злым ложем масонов против их маленькой группы, третий просто сидел на диване, уставившись в стену напротив. Последний из четырех, расхаживал из стороны в сторону, ища в закоулках своего разума пути для решения их проблемы. Но ничего более не происходило. Люди говорят, что для решения любых задач всегда есть два пути. Первый - это начать действовать. Второй же - ничего не делать. Не видя вариантов, которые бы подошли для первой опции, группа пришла к общему решению отдаться на откуп второго сценария. Расположившись поудобней в импровизированном убежище, каиниты ожидали наступления начала дня. С первыми лучиками дневного светила наставала пора, когда им стоило укутываться в терпение, да ждать. В отличие от надежно закрывших железную дверь, да затихших вампиров, остальной контингент этого притона поступил наоборот. Люди активизировались. Оно и не странно. Ведь этот слой население был далеко за чертой осмысленной жизни, питаясь отбросами и руководствуясь глухим инстинктом выживания. Для них все, что сейчас происходило в стране не имело значения. Никакие политические мнения или уподобания их не объединяли. Всех они уже давно были скованы цепью бедности и желания выжить. Потому пора оранжевой революции, как ее уже успели обозвать в СМИ, стала тем, что так нужно этим людям. Порой, когда можно жить жизнью, хотя бы немного и отдалено похожей на нормальную. Одев на себя "оранжевую униформу", коей были просто любые шмотки, в нужных цветах, эти, раньше отбросы общества, стремились к толпам людей, к майдану. Там они смешивались с толпой и жили общим делом, общими идеалами. Там их кормили, обували, с ними разговаривали, шутили. Некоторые добывали гитары, да пели вместе с другими людьми у палаток. В эти, полные снега и холода дни, они вновь могли ощутить себя частью социума, который еще не так давно их выбросил на обочину жизни. Но все эти было далеко и слишком малозначительно. Вампиры просто ждали. Их не интересовала революция, бомжи и их жизнь, не интересовала погода, не интересовала жизнь. У них есть свои цели и идеалы, отличные от тех, которыми руководствуются большинство живых. И были у них проблемы, от которых множество живых просто покончили бы с собой. Когда же солнце вновь начало свой путь дальше за горизонт, дабы уступить место луне, каиниты понемногу активизировались. Ведь совсем скоро вновь настанет пора этих ночных монстров. А к этому моменту нужно уже решить наконец, как действовать.

- Раздавай давай, че смотришь. - Олег подсел к импровизируемому столику, за которым два бородоча вяло кидали карты.
Тот что сидел справа, заросший чёрной бородой по самые глаза, подозрительно покосился на автомат, который Олег положил в ногах, и на ментовскую куртку, которую, не смотря на отсутвие нашивок, узнать не составляло труда.
- Мент чтоли? - хрипло просипел он.
Олег уливлено ответил.
- Хуя ты наблюдательный? Я ж под прикрытием тут! Бен Ладана не видал?
- Ясно.- снова просипел чернобородый и снова замолчал.
Рыжий, сидевший слева громко хохотнул. В углу что-то заерзало.
- На что играем? - бойко осведомился рыжий?
- А что господа могут предложить? - Олег задал встречный вопрос - Кроме вшей, ясно дело.
- Нууу, у нас здесь есть сигареты, пиво. Срок годности ещё не истек. А ты куртяшку ставь.
Олег согласился. Игра не пошла сразу. Очень быстро вампир остался без куртки и ботинок, хотя и снимал их по одному. Уже собравшись снимать ремень, Олег заметил кое-что, вызвавшее в нем волну протеста.
- А это что за хуйня, позвольте спросить! - спросил гангрел, вытаскивая туза из под тапка рыжего.
- Вы похоже обронили - Олег поднял карту и протянул ее игроку. Однако в туже секунду, схватив рыжего за затылок, резко впечатал того в импровизированный столик. Там он и остался лежать.
Олег, собрав свои вещи, а так же захватив пару чужих, встал и направился к своим, причитая.
- А с виду ведь честные люди.
Провожал его лишь тяжёлый взгляд чернобородого, не проронившего за всю игру ни слова.
Распахнув тяжелую дверь, Олег громко осведомился.
- Ну что решили, мужики? Куда двигаем?

Этот полет Мелисса смогла оценить по достоинству, улыбаясь и прижимаясь к груди любимого. Половинка маски снова прилипла к лицу, но девушка чувствовала, что теперь может её снять без боли. Сила, проходившая через тело, теперь не казалась болезненной или неприятной и певица поняла что же это такое - быть богиней, пусть и наполовину.
- Это тебе спасибо, милый...
Девушка рассмеялась от переполнявших её чувств, не понимая как именно объяснить что это он, падший ангел Аластэл, позволил ей раскрыть крылья своей души. Подарил любовь и надежду. А разве можно желать большего?
Самого перехода в Рай певица даже не заметила, хотя в детстве очень хотела знать как он выглядит.
Вооруженные юноши и девушки потрясли Мелиссу - неужели кто-то всерьез собрался отправлять на смерть тех, кому бы еще жить да жить? Она ласково пожала ладонь Аластэла, который буквально протаскивал её через толпу. Пожилой ангел, видимо признав падшего, подавился своей излишне вычурной и пафосной речью, позволяя парочке подойти поближе. Аластэл отпустил Мелиссу только когда понадобилось подойти к военачальнику совсем близко и девушка сразу почувствовала себя несколько неуютно под пристальными взглядами немаленького крылатого воинства. Видимо они не понимали, что здесь делает человек. Кто-то рассматривал певицу с интересом, кто-то с негодованием, кто-то с опасением, кто-то с брезгливостью, но половинка маски на её лице видимо отбивала желание познакомиться поближе. Стоило Аластэлу заговорить, как Бранвен хихикнула и лукаво посмотрела на падшего ангела, намекая ему на мучительно-сладкую месть за упоминание гарема и вообще за все прошлые грехи.
Но когда дело запахло большой дракой, то нахмурилась и развернулась к многочисленному воинству, вооруженному только что не до зубов. Двое против всех, пусть даже с божественной силой? Не слишком ли? Но отступать некуда. Вряд ли кто-то здесь захочет решить дело миром...

Цимисх не начал ныть. Он начал действовать.
- Вернусь через пол часа. - бросил через плечо Виталию Матьяс, сворачивая по направлению к совокупляющимся.
Остановился молча метрах в трех, с прищуром минутку наблюдая за процессом. Многим минуты более чем достаточно. Но нет, пыхтят-стонут по прежнему.
Медленно достал из кармана пистолет и навел на спину парня. Присвистнул тихонько, внимание привлекая.
- Полиция нравов, завязывайте! - коротко скомандовал цимисх.
- У них должна быть машина, - рассуждал про себя венгр, - Не пешком же из Киева они пришли сюда в сортире потрахаться.

- Я в полном порядке, радость моя, - падший притянул девушку к себе и запечатлел на её губах поцелуй. Отстранившись через некоторое время, Аластэл, левой рукой не переставая обнимать Мелиссу, правой вытащил из груди засевшие осколки стекла. Раны тот час же исчезли, как будто их никогда и не существовало. - И не говори мне о якобы доставленных неприятностей. Это я должен просить прощения за то, что подверг тебя такому существенному риску.
Ангел огляделся, пытаясь сообразить, где они всё-таки находятся. Вернее, не где, а когда. Их просто перекинули в бар? Или ещё и швырнули во времени? Этот момент был принципиально важен, поскольку имел ключевое значение в наличии погони. Такой эпический погром крылатые сволочи не могли не заметить и, дождавшись некоторого затишья, непременно должны были двинуть к месту действия. Таким образом, при самом скверном раскладе небесное воинство могло оказаться у основательно разгромленного бара в течение ближайших пяти минут. Вот радость-то, а!
- Нет, я не против такого сувенира, котёнок, - музыкант подобрал осколки маски и протянул их возлюбленной. - А теперь нам пора уходить. У нас же есть много вечно недовольных пернатых друзей, и они явственно желают присоединиться к вечеринке.
А ещё неплохо было бы сообразить касательно резервного плана по спасению Виолетты.
"Мне бы озарение..."

Саунд: ссылка
Заслушиваю эту песню в последнее время. Мне кажется, что она люто-адово подходит к моменту. ))

Мелисса прижималась к падшему ангелу, чувствуя как все её существо затопляет тихое счастье. Она цела, у неё ничего не отвалилось и Аластэл рядом...
- Милый... ты как? Держишься? - певица прошептала это, почти касаясь горячими и сухими губами уха любимого, - Прости меня... Я кажется опять доставила тебе массу неприятностей.
Поцеловав Аластэла в щеку, Мелисса критически осмотрела разрушенный бар, внутренне содрогнувшись при мысли, что все могло кончится и не так хорошо. Взгляд её натолкнулся на расколотую маску и девушка стыдливо отвела глаза.
-Зато у нас хотя бы остался сувенир на память. Ты ведь не будешь против, если я возьму эти половинки и повешу на стену? - певица старалась улыбаться, хотя это и было тяжело. Она понимала, что для падшего ангела это был последний шанс спасти сестру...

Как только он коснулся Мелиссы, мир перевернулся - и это отнюдь не поэтический оборот из романтического произведения, призванный подчеркнуть всю искренность и глубину чувств, испытываемых падшим ангелом к этой смертной деве. На деле всё оказалось куда прозаичнее и конкретнее: музыкант ощутил, как по его телу прокатилась волна электрического напряжения, отдающая страшной дёргающей болью в нервах и напряжённых мышцах. Не успел опальный Владыка провести в уме аналогию с объятиями трансформаторной будки, как его швырнуло за барную стойку. Жалобно зазвенели битые стёкла бутылок, раздавленные могучей спиной металлиста, а к их предсмертным воплям присоединился треск ломающихся полок. Учинив разруху и хаос в доступных ему масштабах, Аластэл на миг замер на полу без движения, однако зреть сие мог только святой отец. Мелисса же и Люций могли видеть несколько иную картину: через полминуты над столешницей появились пальцы, украшенные несколькими брутальными перстнями. Они растерянно взметнулись, а потом уцепились за край стойки так, что побелели костяшки. Затем под аккомпанемент хрустящих под ботинками осколков показалась остальная часть руки, плечо и иссиня-чёрная грива, закрывающая лицо. Ухватившись второй дланью за упомянутый выше предмет мебели, падший смог вернуть своему телу вертикальное положение в пространстве.
Не успел он ответить падре, что уже понял касательно дистанции, как по его левое плечо пристроился помятый Люцифер, вылезший из-под рояля. Аластэл злобно скосил глаза в его сторону.
"А ты у нас говоришь только правду, скотина. Правду - и ничего кроме неё. Это же каким идиотом надо меня считать, чтобы надеяться на моё сотрудничество? Я помню, что ты сказал там, у подножия трона, когда я был почти мёртв. Я могу получить силу, но не смогу удержать её. Как только я сорву маску с Мелиссы, ты сможешь поглотить мощь божества. И тогда не станет не только моей певицы, но и меня. А если бы я даже не знал... Неужели ты думаешь, что я принесу в жертву женщину, которую люблю?"
Ангел с разворота ударил Люция кулаком в лицо:
- Ты меня за имбецила держишь?
Добавив рухнувшему на кучу хлама правителю Ада пинка под зад, Аластэл придавил его ногой:
- Падре, что я должен сделать, чтобы спасти Мелиссу?

Саунд: ссылка

Но сейчас всё было не так просто, как пять лет назад. Падший ангел обнаружил, что Люций гораздо сильнее, быстрее и выносливее, чем он сам. Могучие, отточенные столетиями тренировок удары Аластэла были для противника столь же значительны, что для прибрежных скал - волны в штиль. Из нападения музыкант очень быстро ушёл в глухую оборону, а после и вовсе начал сдавать позиции, когда Владыка пустил в ход моргенштерн.
Не успел поверженный наземь падший вскочить на ноги, как тяжёлое утыканное шипами "яблоко" обрушилось ему на грудь. Ангел слышал, как ломались его собственные рёбра, чуял, как их обломки пронзают правое лёгкое. Выплюнув сгусток крови, он резко перевернулся на бок, уходя от нового замаха и задыхаясь от боли в грудной клетке.
Снова взмыла рука Люция со страшным оружием, и теперь уже досталось левому плечу. Сквозь разодранную куртку, футболку и плоть белела беззащитно капсула плечевого сустава. Подавив глухой стон, Аластэл откатился в сторону, оставляя на латунной гладкой поверхности кровавую дорожку и ошмётки разодранных в клочья мышц.
Его положение было безнадёжным. Просто в высшей степени мерзостным. И проклятый повелитель Ада не затыкался, вещая о его изначальной обречённости на провал.
Фронтмен “Fire Rain” отталкивал готовое задушить его отчаяние. Он не смог вырвать сестру из лап крылатых ублюдков. А теперь не может даже защитить любимую женщину. Ничтожество. Просто ничтожество.
Нет!
Падший ангел больше не слушал того, кому противостоял. Превозмогая боль, истекая кровью, он снова и снова поднимался на ноги и упорно сопротивлялся тому, что, по словам его давнего врага, было неизбежным.
Яростно зарычав, Аластэл с трудом ушёл от несущегося на него ощетинившегося колючками кругляша. Он не отступал и сдавался, потому что на кону стояли жизни тех, кого он любил и хотел во чтобы то ни стало уберечь. Ради них он сделает всё, что угодно. Всё. Неважно, сколько страданий он должен будет вынести для этого.
Следующий удар сбил падшего с ног. Не успел он опомниться, как моргенштерн опустился ему прямо под правой ключицей.
Распростёртый в луже собственной крови мужчина слышал пение сирен. Этот божественный голос, преисполненный неизбывной грусти, он узнал даже теперь, когда жизнь стремительно покидала его тело вместе с текущей из ран кровью. Мелисса.
Однажды он уже умирал у неё на руках. Это было как раз сегодня. И случилось снова. Перекрывая запах крови, его окружил аромат пачули и жгучего перца. Ангел с трудом поднял веки заглянул девушке в лицо. Вид её горя резанул больнее, чем шипы треклятого оружия Люция.
- Мелисса...
Она не ответила. Лишь поцеловала его в разбитые губы.
Мелисса...
Он ощущал солёный привкус не то её слёз, не то собственной крови.
- Я... тоже тебя люблю... Я не могу найти слов, чтобы описать, как сильно ты мне нужна... - прошептал Аластэл.
Почти над самым ухом что-то просвистело. Он, опершись на покалеченную руку, вместе с Бранвен откатился в сторону... и тот час получил по спине. Наверное, плечевая кость треснула от предыдущих стараний княже, потому как теперь не выдержала, сломалась, и её обломки показались наружу.
Внезапно Аластэл ощутил, что держит в объятиях бездыханное тело. Перед тем, как Вселенная в очередной раз перевернулась, его острым клинком пронзила скорбь потери, и все пинки и зуботычины, полученные от правителя Ада, на её фоне показались царапинами.

Саунд: ссылка


Падший открыл глаза и обмер от изумления. Он лежал на полу у барной стойки заведения, в котором нелёгкая дёрнула его подписать контракт с Люцием. Только за окнами бара бушевала невиданная в этих местах прежде огненная буря, в эпицентре которой реяла Мелисса Бранвен, подобная мифическим эриниям - божествам отмщения за преступления. Она... поглотила силу бога. Но разве выдержит её хрупкое смертное тело такую колоссальную мощь?.. Музыкант сомневался. Он боялся, что это могущество будет разрушать девушку. Он не позволит...
У окна, присев, таился Люций.
- Ах, сука... - одними губами прошептал падший ангел и тот час же вскочил. Бурлившая в его сердце ярость вряд ли уступала творившемуся на улице светопреставлению. Не размениваясь на реверансы и длинные пафосные речи, Аластэл одним прыжком преодолел расстояние, отделявшее его от ублюдочного князя демонов. Ангел сгрёб врага за шиворот и основательно приложил спиной и затылком об стену.
- Тебе не Мелиссу следует опасаться, мразь, а меня! - рявкнул падший, ткнув Люция физиономией в ближайший стол. - Думаешь, я позволю ей марать руки об такой кусок дерьма, как ты?!
Пресекая попытку Люцифера вырваться и избегая толчка локтем под грудину, бывший Владыка тряхнул его и пустил в увлекательное путешествие по барной стойке. Сметя на своём нелёгком пути все бутылки и бокалы, Люций загремел на пол, где был застигнут звездой металла. Не давая противнику подняться, падший ногой в тяжеленном ботинке с превеликим удовольствием жахнул того по пояснице.
- Меня затрахало, что ты и эти сраные небесные посланцы постоянно суётесь в мою жизнь, - придавив Люцифера коленом, Аластэл вдавил его голову в пол. - Захотел стать богом, мать твою?!
За этим риторическим вопросом последовала хорошая оплеуха, после которой пол в районе под черепушкой Люция оказался проломлен.
- Надо было сидеть на жопе и не высовываться, недоумок!

Саунд: ссылка

Пока они следовали за умершей Ребеккой, Мелисса крепко держала руку Аластэла, боясь потеряться и остаться одной среди улиц большого города. То, что они шли назад её не слишком беспокоило - певица совсем не представляла себе как должен будет выглядет их путь в неизвестность...
Когда появились ангелы девушка поняла, что ненавидит их. Только за то, что они осмелились назвать её любимого предателем и пообещать ему смерти. Хотя кто кого предавал, это еще как посмотреть... Впрочем, книга, раскроившая крылатому череп, произвела на Мелиссу впечатление, заставив отвести глаза от неаппетитного зрелища. К удивлению певицы инициатором этого переполоха оказался самый обычный на вид священник. А потом мир провалился во тьму...
Она не успела даже испугаться, как оказалась вместе с Аластэлом в очередной Стране Чудес. Так могло бы выглядеть обиталище безумного часовщика, решившего перекроить время по своему вкусу... Мелисса осматривалась по сторонам, тихонько вздрагивая, слущая скрип, шипение и гул, сопровождавших бесконечную работу механизмов, но когда увидела его, то не смогла сдержать удивленного возгласа. Представшее её взору существо было величественным, пугающим и по-своему прекрасным. Вместе с тем незавершенное божество почему-то напомнило певице Железного Дровосека, который чувствовал свою ущербность и потому хотел получить у могущественного волшебника сердце. Мелиссе почему-то стало жаль существо, которое толком не родилось и не жило, но уже было обречено на гибель, восседая на каменном троне как памятник самому себе.
- Наверное так мог бы выглядеть Хронос...- прошептала девушка, не отрывая глаз от шедевра, созданного неизвестным мастером. Бранвен не смогла бы точно объяснить, но почему-то бог действительно выглядел незавершенным. Он выглядел воплощением холодного разума и логики, где не было места даже ни одной лишней шестеренке. Все расчитано и выверено до малейших мелочей... только творение осталось бездушным. Нет в нем той искры, что может выделить из ряда добротных поделок.
"Запомни, девочка моя, что настоящим творцом, мастером, может стать далеко не каждый. Потому что не всякий способен вложить в дело огонь своей души. Без самоотдачи талант и изящество того, что ты создаешь, остануться мертвыми. Не запоминающимися. И каждое творение должно иметь свое предназначение... Когда ты создаешь для других, то оно будет иметь большую силу. Не вздумай щадить себя и не отдавать всего, что у тебя имеется, когда творишь. Сейчас и так слишком много мертворожденного создано..."
Вспоминая слова своей матери, Мелисса улыбнулась и прижалась к теплому боку падшего ангела. А ведь права была в чем-то матушка, еще как права...
Появление нового действующего лица на этом фоне певица как-то пропустила. Диалог между тем, кто был одет как средневековый воин, и Аластэлом был довольно короток, но энергичен. А затем падший ангел заслонил её от удара и все завертелось безумным калейдоскопом...
Повинуясь Аластэлу, девушка масшинально направилась к застывшему механическому божеству, еще не понимая толком что же надо сделать, дабы прекратить это безумие. Легко было волшебнику-шарлатану дать в сказке Железному Дровосеку шелковое сердечко, набитое ватой...

- А это он там... - Олег глянул за спину - Развлекается, в общем.
Гангрел покатал оторванную голову ногой, поддел носком, подкинул как мяч и, мощным ударом запустил в ближайшие кусты.
- Оттащите остальное, а я к другу нашему вернусь. Чет лупят его опять.

Тело покореженного еще некоторое время трепыхалось, после чего замерло и обмякло. Марк подхватив свое орудие труда, поспешил сразу же сделать что-либо для спасения пациента. Метко и быстро полоснув скальпелем по тому, что было сейчас у парня вместо лица, он сделал небольшое отверстие. По задумке Гулевчиа это должно дать оппоненту возможность дышать. Только вот была одна маленькая странность из места свежего пореза не выделялась кровь. Осознание что это значит к цимисху пришло слишком поздно. В том, что под ним сейчас вампир, он понял когда тот на ослепь схватил того за горло и повалил на землю, прижимая под собой всем весом, да начав бить по лицу изо всех сил. Удары находили адресата не всегда, но те что попадали по Марку, были очень ощутимыми. Вампир подсчитал, что количества и силы этих ударов хватит чтобы вывести из строя серьезного боксера, не говоря уже о рядовом докторе, пускай и бессмертном. Но у последнего было нечто больше, чем человеческое тело. Вампирская сущность. Она и не давала ему так легко пасть под ударами противника.

Олег тем временем отошел к месту, откуда ранее доносилось пение. Пока сзади Марк копошился с пленным, боец навестил пару напарников. Застал он их за переругиванием. Оказалось что Санек так увлекся убиванием стражника, что снес тому голову. Олег как раз пнул ее ногой. Иссохшая кожа, и совсем мало крови, как для для такого кровожадного действа. Когда пара из пандера и брухи заметили подходящего гангрела, то практически сразу перестали ругаться.
- Ну мы... э. Справились. Вы я так понимаю тоже... там? - немного растерянно спросил Павел.
Саня лишь презрительно фыркнув начал что-то искать в куртке, но потом на короткий миг застыв, вглядываясь Олегу за спину, добавил к вопросу Гринюка еще один:
- А че это там Гулевич с тем телом делает?

Стоя рядом с Виталием цимисх с интересом разглядывал автостоянку. Но интересовали его отнюдь не тачки и не их количество. Его забавляла сама ситуация: как Сторож будет искать и вытаскивать со стоянки именно тот самый, нужный автомобиль? Или, имея такой выбор, он решит взять первую попавшуюся шикарную телегу? Но больше всего доставлял тот факт, что что бы Дубовский ни придумал, ласомбра все равно придется прилагать усилия. По мнению Варты, пустые, абсолютно непотребные усилия. Ведь их можно было направить на выполнение задания стаи, а не...
- Будешь убалтывать охрану или вырежем всех до ноги?

Он не мог не заметить.
Красные от слёз глаза. Припухшие губы. Мелисса плакала. Аластэл ощутил где-то в глубине души болезненный укол. И пообещал себе, что будет делать всё, что только в его силах, лишь бы у неё было меньше поводов плакать.
Выводя девушку под руку по направлению к чёрному ходу, ангел склонился и поцеловал её в макушку. Всё ещё шёл дождь, и музыкант отдал Мелиссе свою куртку.
- Да, нам нужно поговорить, радость моя.
О чём мог быть серьёзный разговор? Падший перебирал варианты в голове, но отметал один за другим, считая их крайне неудачными. Уже за порогом заведения, когда они оказались средь узких улочек, низвергнутый Владыка всё понял. Она боялась, что сделает его слабее. Что будет для него обузой. И потому хотела уйти. Пока они добирались до кафе, Аластэл тоже обдумывал перспективы. Он считал, что нахождение рядом с ним поставит певицу под удар. Но быстро осознал, что не улучшит ситуацию, если отдалит Бранвен от себя.
- Мне кажется, что я понял. Понял, что именно ты хочешь обсудить, Мелисса. Ты боишься, что будешь мне мешать, да? И потому хочешь уйти. Переждать. Но не получится, милая. Уже не получится, потому что я втянул тебя в это. Я желал бы верить, что тебя не найдут, если ты спрячешься у кого-то из друзей или знакомых. Но это неправда. Нет безопасных мест, Мелисса. Они знают тебя в лицо. Помнят с момента стычки у отеля. И догадаются, что ты важна, поскольку ваш отход Ковбой прикрывал до последнего. Они выследят тебя, отыщут и схватят. А потом сообщат мне, что ты у них. И я приду, чтоб мне провалиться, Мелисса, я приду за тобой. Вопреки здравому смыслу, логике и цинизму. Я не могу позволить, чтобы тебе причинили вред. И потому лучший выбор - остаться вместе. Так нас сложнее застать врасплох. Так выше шанс, что нам удастся уйти. Я не могу оставить тебя, зная, что тебе грозит. Ты мне дорога, cherie. Так же дорога, как сестра, и я никого из вас не отдам.
Он остановился посреди лабиринта серых зданий, теряющихся в плене капель, срывающихся с неба. Притянул к себе Мелиссу и, посмотрев ей в глаза, произнёс:
- Останься со мной. Пожалуйста. Я никогда не прощу себя, если в тот момент, когда тебе отчаянно будет нужна помощь, меня не окажется рядом. Ты - мой воздух, моя жизнь. Мне никогда не подняться, если тебя не станет.

Саунд: ссылка

Единственное, о чём пожалел падший ангел, когда служивший ему демонический князь предательски вонзил меч ему в спину, так это о том, что на месте не отрубил ему голову, когда в тронном зале заподозрил его в предательстве. Аластэл, хоть его тело терзала боль, не намерен был позволить так просто с собой расправиться.
Сломать меч, взявшись за торчащий из груди клинок. Призвать "Коготь Демона", находясь в развороте. И ударить. Это как раз достойная плата за второй серьёзный проступок Азазеля.
Но Аластэл не мог. Не мог потому, что его подавляла сила, с которой ему было не совладать. Эта сила принадлежала тому, с кем он заключил контракт. Музыкант ждал, что Люций снова нарушит условия договора, но не предполагал, что это произойдёт именно сегодня. Да, старый Владыка был прав: новому не справиться с ним заёмной мощью. Пальцы падшего безвольно разжались, и пистолет-пулемёт устремился на пол, точно в замедленной съёмке. Гасла гравировка “Made in Hell”. Серой пылью рассыпался ствол. Вскоре от смертоносного огнестрельного оружия осталась лишь горстка праха.
Поверженный Владыка упал на пол лицом вниз, когда предатель вырвал меч из его спины. Он не мог встать. Не мог дальше пошевелиться. Терял способность видеть. И голоса заговорщиков доносились глухо, будто из бочки. Он умирал. Умирал с мыслью о том, что так и не смог никого защитить. Его сестра останется пленницей. А Мелиссу сейчас убьют… И он не сможет предотвратить…
Отчаяние сжало горло падшего тисками. Напрягая мускулы, сделавшиеся вдруг ватными, он изо всех сил пытался подняться. В мозгу бьётся лишь одно слово. Только одно. "Защитить!"
Тычок в бок. Голос Люция. Сквозь чёрный туман лидер “Fire Rain” видел гнусную улыбку прежнего Повелителя Преисподней.
Смерть.
Это ужасно – умирать с осознанием того, как много ты не успел.

Саунд:ссылка


Дождь… Кажется, некоторые люди верят в то, что дождь – это слёзы ангелов, оплакивающих невинных. Свежий и светлый дождь, напоенный запахом озона. Настоящий ливень. По кому так безутешно рыдают ангелы? По своему давно свернувшему с пути порочному брату, распростёртому в воздухе и поднимающемуся в заоблачную высь? Неправда…
Свет… Как много света…
Свет и свобода. Истинная свобода. Пьянящая лёгкость небытия. Абсолютный покой.
Но он никогда не мечтал о покое. Его мятежное сердце гнало его вперёд, требовало действовать. Он не хотел покоя…
Аластэл обернулся. Там далеко, бесконечно далеко внизу… Там прямо посреди улицы у его мёртвого тела, распластавшего выгоревшие чёрные крылья, сидела на коленях Мелисса Бранвен. Живая… Она плакала, не скрывая слёз и не стесняясь их. Плакала безутешно… Он не думал, что после того, что он натворил, найдётся хоть кто-то, кто будет его оплакивать.
Этот плач был невыносим. Он жёг в груди сильнее, чем демонический металл проклятого клинка. Музыканту было жаль девушку. Больше всего на свете он хотел сейчас заключить её в свои объятия и утешить. Сказать, что она в безопасности. Что ничего не случилось. Что всё было просто сном, но теперь закончилось. И никогда не произойдёт.
Но он не сможет и этого. Никогда уже не заговорит с ней. Никогда не обнимет. Ему было бесконечно жаль, что он так редко говорил ей о том, какая она чудесная. Что позволял себе быть с ней циничным. Что причинил ей так много горя.
Аластэл полагал, что с ней будет так же, как с сотнями девушек до неё. Приятная ночь, после которой останутся приятные воспоминания. И ничего больше. Одна из множества…
Но она стала для него особенной. Не той, о которой можно было бы случайно вспомнить, но той, которую хотелось не отпускать вовсе. Как жаль, что он не сказал ей раньше о том, как она дорога ему и как безмерно он любит её. Но больше он никогда не заговорит…
Облака укутали его мягким покрывалом, и падший ангел больше не видел Бранвен. Только свет.
Свет опалил его.
Аластэл стремительно нёсся назад, к земле. Совсем как тогда, когда решено было изгнать его из Рая. На миг ему показалось, что он видит лицо Джезэбэль, слышит её…

Саунд: ссылка


Резко, хрипло вдохнув влажный воздух, падший ангел распахнул очи и резко сел. Он жив, он дышит. Сердце отбивает безумный ритм. Он жив… Его с головой накрыл тонкий пряный аромат. Пачули и жгучий перец. Так пахли её волосы. А миг спустя он ощутил тепло её тела. Мелисса обнимала его.
Он не мог даже надеяться на то, что это случится ещё раз, и теперь испытывал безумную радость от того, что может прижать к себе эту девушку. Откинув голову назад, он расхохотался. Смех был раскатистым, сумасшедшим и громким. Когда эйфория угасла, а смеяться уже совершенно не было сил, ангел склонился к самому уху певицы и прошептал:
- Мелисса… Я так тебя люблю…
Аластэл встал и помог подняться Мелиссе.
- Мастер Александр желает встречи в кафе ниже по улице. Если будут какие либо затруднения, вторая встреча назначена в центральном парке.
Аластэл кивнул. Вот и настал час расплаты.

Саунд: ссылка


Но падре, похоже, не настроен был воевать. Он упорото любовался на огромную порцию мороженого и за оружием не лез.
Мелисса поспешила скрыться в уборной. Падший кивнул и проводил её обеспокоенным взглядом. Он не способен был больше читать чужие эмоции, как раскрытую книгу, но иногда не надо обладать особой силой, чтобы понять кого-то. За эти сутки девушка потеряла отца, а её друзья оказались в опасности. Падший ангел не находил себе места, видя, как Бранвен огорчена.
- Ну и как это понимать? Падший, не на такое мы с тобой договаривались.
- Понимай это именно так, как оно есть, Хелл. А именно – провал основного моего плана, - Аластэл достал пачку “Diabolical Nero” и прикурил от любимой зажигалки, нашедшейся в заднем правом кармане кожаных брюк. – Можешь расплатиться со мной за выходку в Лос-Анджелесе, поскольку сейчас я такое повторить не смогу.

Саунд: ссылка

Мелисса ощутила нечто, похожее на облегчение, когда Аластэл наконец очнулся и обняла его. Но на смену этой вспышке пришло дикое опустошение... Ведь Ева и Эндрю остались там. В Аду. По её вине. А что же теперь будет с Ани, Кримсоном и Элизабет? Потому она ковыряла ложечкой в вазочке мороженного, испытывая дикое желание позорно зареветь и вцепиться в чье-нибудь лицо. На Александра и на прочих коллег Ван Хельсинга ей сейчас было наплевать. Когда наметился разговор, причем явно серьезный, Мелисса нежно погладила кисть Аластэла и поднялась со своего места.
- Простите, но я на некоторое время вас покину и уединюсь в дамской комнате. - певица даже не пыталась улыбаться. Её лицо походило на изящную и застывшую маску из воска, а глаза, прежде сиявшие как солнечный изумруд, потухли. Произошедшее стало для неё очередным ударом судьбы, направленным в самое сердце. Не слишком хорошо понимая, зачем она это делает, Мелисса ушла в женский туалет и там закрылась в кабинке наедине со своими чувствами и мыслями. В день, когда сообщили о смерти матери, она плакала. Когда начинающая группа из четырех человек провалилась на конкурсе талантов, уступив каким-то попсовым страшилищам, она стиснула зубы и продолжила добиваться своего одна. Когда эта стерва Глория захлопнула дверцу позолоченной клетки, она думала о самоубийстве. Когда отец погиб в демонической пасти, она испытала ужас и отчаяние. Но настоящую боль Мелисса испытала только когда Аластела пронзили мечом... Уж лучше бы она погибла. Прислонившись к холодной плитке, которой была облицована стена, певица принялась ожесточенно кусать свои губы. Боль, бессилие и злоба душили её, вырываясь наружу. Хотелось упасть, разбивая колени и ладони в кровь, прокричав в равнодушное небо что-то вроде"Господи, почто Ты оставил меня?" из Псалтыря. Ум девушки с холодной четкостью понимал что вся эта истерика бесполезна. Она -обуза для Аластэла, который уже давно не воспринимался как враг. Сейчас Мелисса чувствовала что готова отдать ради него все то немногое, что у неё было Только бы с ним все было в порядке. Только бы получилось у бунтаря вызволить сестру. Но певица ничем не могла помочь падшему ангелу в этой битве. И потому слезы рекой лились из глаз, а она даже не замечала. Сама Мелисса была в том же наряде что не успела сменить. Брючки, корсет, плащ, обувь, ремень и рюкзачок. Достав из последнего трискеле и кастаньеты, приложилась к ним губами.
- Мама... Папа... Пожалуйста, простите меня... я ничего не могу... я словно проклята... Они все гибнут... даже Ковбой... А я не хочу чтобы умер и он тоже... Только не Аластэл. Пусть лучше я умру.

Гангрел скептически взглянул на предложенное будущее орудие убийства. Таким бы только бриться. Однако ничего лучше не было, а начинать перестрелку явно не стоило.
Олег отложил автомат в сторону, снял куртку, загруженную боеприпасами и прочими взрывчатыми веществами и остался в одной майке да штанах. Сразу стало легче, движения уже ничего не сковывало.
Присел рядом с Марком и взял, наконец, скальпель.
- А ты че, типа карате, вся херня? У них стволы по любому да, надо по быстрому. Кулаки тут не в тему ваще.

Скрипя зубами и сжимая молот, Триста направился вслед болтливому старику. Так и двигались - впереди кнехт, непрерывно что-то рассказывающий как ни в чем не бывало, а позади рыцарь молчаливый, напряженно озирающийся по сторонам и готовый этого кнехта пристукнуть в любой момент.
Старик может, и был человеком, но простым кнехтом не был точно. Он явно умел обращаться с Сетью. Причем мастерски. Может, он и был той самой ведьмой, что уничтожила караван на дороге? В таком случае, его стоило убить незамедлительно.
Но что-то мешало. Диоген явно не был сумасшедшим. Может, стоило... поговорить с ним? Трехсотый сам удивился своей мысли.
- Кто ты такой, кнехт? - Преодолевая себя, бесцветно проговорил он, готовый к действию в случае неверного ответа. Какой ответ посчитать неверным, он и сам не знал. Ах, это может помочь решить:
- Разоренный караван - твоя работа?

Холмиком тихим лежала Эпона, неприметная, незаметная, лишь глядела она. Холмик сей был на достаточном от боя расстоянии. Жаль второй пущенный ею кинжал не долетел. А ведь почти. Причиной всему излишняя разгоряченность Скрюва, заставившая его разметать по закоулочкам холмистым тех перевертышей, которые еще желали цапнуть его или Рилку. НО это было последней каплей. Со стороны приютивших перевертышей холмиков уже слышались измученные вздохи.
- Д-да слышу!? - крикнула в ответ очнувшаяся от криков Рилка, а потом вдруг резво огляделась, узрела как нависшая над ней тучка сверкнула парой молний, да промокла насквозь. Опять. Тучка, ох эта тучка, заставила пегаску все вспомнить, отчего она спрятала личико под собственными копытами, и даже крыльями накрылась, как бы от дождя.

- ...то...я..попала-аа? - донеслось до Лакихуф эхо ее собственного вопроса. Ожидать ответа от камня пони не стала. Она лишь оглядела место приземления. Ей повезло в том, что падать было не так уж низко. Всего-то совершить тройной прыжок во-он на ту далеко стоящую стену ущелья. Камень чуть возвышался над текущим внизу ручьем, где-то на два роста Лакихуф, но спуститься до речки можно было с противоположной стороны, где камень располагался уже диагонально к низу ущелья. Что еще она нашла? Несколько кустов, камни, еще камни, опять камни (ну прямо ферма камней), да воду, текущую куда-то вдаль от места прыжка. Хорошим было еще то, что журчащий ручеек ниспадал дальше вниз, еще глубже, а Лакихуф находилась выше по течению. Каньон, идущий дальше был почти отвесным, даже с восточной стороны, откуда и прибыла Лакихуф. Никаких особых углублений или пещер Лакихуф сразу не обнаружила, а касаемо еды, кусты имели листву.

- Знаешь, старик, - 717 повернул головой влево-вправо, ожидая увидеть какую-либо реакцию у своих спутников, - Но я бы посмотрел, что у вас там за чудо-баба живет. Не правильно, когда мужиков бабы утаскивают... Было бы наоборот, я бы еще подумал, но скорее оставил бы для ополчения эту забаву... Братья-рыцари, что скажете о новом путешествии? В городе можно ведь и путешественников найти, кто что знает.... А ты, слушай, - вновь обратив свое внимание на обозника, рыцарь уставился куда-то вдаль. Можно даже сказать, мечтательно, - Был давным-давно город. А может и сейчас есть, кто знает. Жили в том городе люди, а может и сейчас живут, не знаю. И была в том городе правитель. Светлый лицом, умен как лис, хитер как хорек, силен как бык. За последнее его девки и любили. Все бы хорошо, да влюбился сей муж ученый в девку одну, барышню знатную. Да залетела та, да как-то странно. Быстро и заранее. Ну, правитель не дурак, анализы всякие, пробирки, говорят даже к ведьме обращался. Да все без толку. Родился малыш. И на следующий день умер правитель. На нож упал. Два раза. Спиной. Со скалы. Сам понимаешь, бред дикий. Да вся охрана видела, как он три раза падал, три раза поднимался, да на лестницу лез. Верные умы поняли, что что-то не чисто, - рыцарь помахал рукой, как бы оценивая сообразительность придворных дебилов, - Наняли следопыта, ученого, пытались нашего брата найти, да не успел он приехать, как та хозяйка всех перевешала! Вот и сказке конец. Понял? Не верь бабам, старый! - И рыцарь, довольно ухая хлопнул мужика по плечу.

И тут рыцари выехали к бойне. По-другому и не назвать. Ну, для простых людей еще можно дополнить, что здесь страшно, но 717 без разницы... Чего и кого бояться. К слову о страхе.
- Старый, расскажи-ка, у вас здесь такое часто бывает? Ну что бы вот так, кровищи вагон, лошадей на мясо, карету на металлолом, а людей-то и нету. Значит, нужно поискать их следы. Я конечно понимаю, что сказал очевидное, но не зря меня Спасительным нарекли, да... Где здесь ближайшие злачные места? Что народ избегает, да разбойники.

- Спасибо за утешение, Мелисса, но названные тобой цифры несколько преувеличены. Это не учитывая того, - падший саркастически оскалился, - что я могу только догадываться, сколько дней хозяин этой бренной туши таскался по пустоши до того, как я стал его квартирантом.
Тут безымянный владелец, стоило только его упомянуть, вновь зашевелился и обозвал Мелиссу Ребеккой, угрожая ангелу перспективой пощёчины. Он опять говорил о каких-то преследователях, и Владыка начал подозревать, что речь шла вовсе не о пустынных хищниках. Только вот девушка идти не могла и теперь просила Клауса (так вот как звали владельца тела, в котором теперь существовал княже!) оставить её.
Касательно данной ситуации и Аластэл, и упомянутый выше Клаус оказались солидарны, и Ребекка-Мелисса вскоре уже помещалась у них на руках.
- Это мне-то ты угрожала рукоприкладством, - вздохнул ангел. – Отшлёпаешь меня тогда, когда сможешь самостоятельно стоять на ногах.

Раскалённый песок, солнца над головой, жарящие со всей мочи, унылый однообразный горизонт и ни единого дуновения ветра. Секунды текли издевательски медленно, складываясь в минуты, а те, в свою очередь, так же неспешно обращались в часы, неохотно приближая вечер. Мускулы сводило от слабости и усталости, в животе не унималась голодная резь, в глотке всё пересохло, а голова грозила расколоться надвое от жара. Аластэл опасался, что человеческое сознание его невольного компаньона, если тот снова высунется, не выдержит, и тогда он на пару с певицей точно зажарится на песчаной сковороде. Однако Клаус больше не пытался оспаривать право Повелителя Ада на это тело и вёл себя тихо. Мелисса была ещё тише - она не то спала, не то потеряла сознание, но дышала, а значит, жила. К великому сожалению, всё, что мог для неё сделать падший, так это идти вперёд в надежде на то, что пустыня всё-таки закончится. Или что впереди замаячит оазис.
Перед глазами мелькали радостным хороводом цветные мушки, под сводом черепа ровно поместили набат, а к горлу подкатывала тошнота. Аластэл упорно продолжал продвижение, выжимая из смертного тела всё, что можно. С наступлением сумерек стало чуть легче. Даже недвижимая девушка приоткрыла глаза и заворочалась на руках мужчины.
- Это они...
- Кто? - не понял поначалу музыкант.
"Кто-кто! Да наверняка приятели Клауса, чтоб его!" - сообразил бессменный лидер "Fire Rain" и прибавил шагу. Если, конечно, это вообще вероятно было так обозвать.
Впрочем, можно было не стараться. Разве сподручно измождённому человеку, да ещё с ношей, удрать от четырёх конников в пустыне? Падший подозревал, что навряд ли. И оказался прав.
- Ну, Клаус, ты думал, что можешь убежать? Ты серьезно думал, что уйдешь после того что ты и твоя сестра сделали? Не недооценивай меня, щенок.
Наличие пистолета в руках незнакомца не добавляло Аластэлу радости. Он, замерев на месте, внимательно следил за действиями человека, думая, сможет ли в этом слабом теле до выстрела успеть уложить девушку на песок, а потом выбить оружие у того, кого, кажется, назвали Джимми.
- А не пойти ли тебе?..
Он только приступил к своему самоубийственному маневру, как левое колено разорвала боль. Проклятое смертное тело вышло из-под контроля Владыки, он разжал руки, выпуская Бранвен, и тот час же рухнул на песок подле неё.
Не успел падший опомниться, как стрелявший в него уже был рядом. Первой мыслью, пришедшей на ум ангелу, было следующее: попробовать перенести вес тела на руки и врезать здоровой ногой в пах противника. Он снова позабыл, что у него уже нет прежних физических характеристик. Крайне болезненно носок ковбойского сапога врезался падшему под рёбра, заставив того на несколько секунд перестать дышать.
"Я не могу просто так сгинуть в этой треклятой пустыне…"
Владелец револьвера склонился над Аластэлом и вдруг с совершенно иными интонациями проговорил:
- Новый Владыка, я полагаю? Прошу прощения, что использую именно эти воспоминания для письма. К сожалению, у меня нет ничего более подходящего, так что придется потерпеть. Как только письмо закончится, ваше мироощущение вернется. Только сперва... не подскажете ли, что это за девушка подле вас? По моим расчетам вы должны был быть одни, а тело Реб... Мисс Квинстоун в таком случае просто подчинялось бы сценарию.
Ангел сдержал вздох облегчения. Значит, происходящее, хоть и предельно реалистично, всё же творится не на самом деле. Вот почему этот Клаус периодически всплывал. Не из-за того, что в одном теле оказались две души, а просто потому, что сознание падшего оказалось на время прикреплённым к мнемосхеме или чему-то в этом роде. Всё стало на свои места. Аластэл кое-как приподнялся, стараясь заглянуть в лицо говорившему и рассмотреть его. Последние слова стрелка насторожили властителя Пандемониума. Какому сценарию могла следовать Ребекка?
"Да уж наверняка получить пулю в лоб и тихонечко испустить дух. Это в лучшем случае".
От его ответа зависела дальнейшая судьба певицы. Ответ этот должен быть таким, что обеспечит ей полную безопасность. Просто бронированным.
"Фаворитки со временем теряют благосклонность правителей. Наложницы в принципе мало чем отличаются от вещей. Придворные деятели искусства легко попадают в немилость…"
Но кое-кого нельзя так просто списать со счёта.
- Девушка, лежащая рядом со мной, - уверенно отчеканил Аластэл, - без пяти минут Владычица.

Саунд: ссылка

- Чугун в сердце не помешает мне от стрелы увернуться. И потом - нахрена мне вот это вот? - Он показал на закованных в сталь рыцарей и мотнул головой, - Ни задницу почесать, ни с бабой помиловаться. Знай себе воюй, до скорой смерти. А так - никому я ничем, кроме сюзерена не обязан, я ему служу, он меня защищает. У меня фронт закрыт, у него спина прикрыта, и тягаться нам двоим тут ни к чему. У каждого - свой путь.
Повернувшись на слова 300-го, Саймон хлопнул рукой по арбалету и поморщился.
- Похоже, наш дракон нашёлся. Опять зад на этом седле весь день отбивать...

Жалкие рыцари. Они бросают вызов смерти, плюя ей в лицо. Так делают смельчаки и глупцы. Хотя по сути своей и смельчаки и глупцы это одни и те же. Потому что смелость часто строится на безрассудстве, а оное является следствием глупости. Вот и сейчас, эти защитники бросаются вперед, на амбразуру, пытаясь заслонить собой город о такой опасности как дракон. Как опрометчиво с их стороны расположиться на узких улочках, между рядами домов. Все это напоминало Сорину не более чем грядки на огороде. Вот дома, это паханные грядки, из которых стремсят к небу ростки этих домов, а эти вояки, высунувшие в межрядье, шкодники. Или сорняк какой. В общей сложности его все нужно сначала прополоть, а потом жечь... но, увы, на это у дракона не было времени. Да и желания возиться с каждым солдатиком отдельно тоже. А потому оставалось только выжечь всю заразу дотла, пока она не расплодилась еще больше, да не испортила серебряному гиганту грядки.

Именно потому железный ящер не стал сбавлять скорости, при снижении, а лишь повторил тот же трюк что и несколькими часами ранее над полем боя. Или бойни? Не столь важно. Еще раз пройдясь своим огненным дыханием по улочках, на которые высыпали бравые вояки, дракон взмыл выше в небо. Тут, в предательски чистой синеве, он был как на ладони. Единственным плюсом оставалось лишь то, что похоже стрелы их баллист хоть и мощные, но не слишком дальнобойные. Все же величина и вес влияют на дальность полета. Благо Сорин отлетел относительно далеко. Как бы там ни было, сейчас дракона интересовала не баллистика, или вооружение оставшихся солдат. Его интересовал тот небольшой, по меркам гиганта, шпиль. Знакомое сооружение. Если бы морда монстра из стали могла улыбаться, то Сорин бы сейчас как минимум оскалился. Но, увы, на такое он был не способен. А потому крылья вновь затрепетали, набирая высоту, а потом вновь сложились к телу, чтобы начать свободное падение. Вперед к цели, которая своим металлическим блеском отливала в единственном функционируещем глазе дракона. Следует заметить, что глаз- отыгрывал цветом красного гнева. Впереди предвиделся террор и разрушение.

- Через 15 миль мы проедем место, где трое суток назад пропал караван. Нападение разбойников. Они наверняка ушли. Все равно будьте начеку. - Без всяких вступлений гулко заговорил Трехсотый, открывая глаза и осматривая путь впереди.
- Мы едем в Кастелли. С городом пропала связь. Если не задержимся, к вечеру будем там. - Паузу сделал. - Думаю, это он.
И, по обыкновению, не разбрасываясь лишними словами продолжил путь.

- С рукопашкой? - гангрел гыгыкнул - Ебальники крошить умею, за это не переживай. Да и свинца в жопу напихать не постесняюсь. У меня даже свежая порция есть.
Олег продемонстрировал непонятно откуда взявшийся в его руках ментовский калашников.
- Патрошков бы еще. А то может не хватить, если желающих будет много.

Саймон стоял поотдаль от основного строя рыцарей, среди которых был и его сюзерен. Всё-таки большая его часть была рада, что он не стоит в таком-же строю, и даже не награждён на какую-то храбрость и героизм. Где награды наравне с рыцарскими, там и становление рыцарем. Даже против воли - вон как суетится бывший монах, выступая живым примером того, что "железным человечком" можно стать и против своей воли.
Когда 333-му присвоили имя, Злекс поймал себя на довольной улыбке: по крайней мере, ему не придётся звать хозяина длинным номером-позывным. Хотя, он уже нашёл удобное и короткое звучание, но как оказалось, зря напрягался. Что-ж, Сокол - это звучит гордо. Хотя данной птице вот уже прямо сейчас придётся обрабатывать ожоги на лице - как раз то, в чём должен принять участие он, непосредственый оруженосец. Правда, потом будет поход за тем стальным драконом, причём в числе отличившихся снова был его сюзерен. А значит - прощай, "уютная" крепость, и привет промозглый ветер, дождь и чистка ржавчины по вечерам. Саймон сделал себе мысленную заметку - найти тёплый плащ, как выпадет свободная минута, и сумку повместительней. И кучу разных мелочей - на снабжение в пути надейся, но и сам голозадым не будь...

Иногда даже самые смелые и героические начинания разбиваются в пыль о стальную стену маленьких глупых случайностей. Вот и сейчас, вместо того, чтобы, подобно настоящей карающей длани Империи, брутально проложить свой путь через останки поверженного врага и ринуться в безнадежный, а оттого невыносимо желанный, бой, Трехсотый... застрял.
Взял и застрял. Мощный рыцарский доспех почти в тонну весом увяз в проводах, бывших внутренностями уничтоженной машины, словно рыба в сетях. Лишь увенчанная шлемом голова одиноко торчит из раскаленной стенки, жадно взирая на поля боя визором, в котором отражается пламя дракона.
Еще пара тщетных движений, результатом которых стал лишь скрип проводов на натужное жужжание сервомоторов. Как глупо! Хочется яростно закричать. Хочется ломать и крушить. Какой отвратительный позор!
Но положение оказалось не таким уж плохим - в поле зрения показались две высокие фигуры. Свои. Не то, чтобы Триста сильно желал, чтобы хоть кто-то видел его столь беспомощным, но помощь со стороны казалась единственным выходом, пусть и неприятным для него.
В общем, скрепя сердце и сжав зубы, Трехсотый хрипло процедил:
- Вы, двое. Вытащите меня. Быстрее.

- Чертов змей! - покачал головой 717, шарахнувшись от тени дракона, - Чтоб из-под тебя воздух расступился! 481, банка ты консервная, отстанешь - не жалуйся! - подбодрил товарища рыцарь, и тут же предусмотрительно, т.е. от страха, резко рубанул по высунувшейся из механизма, голове 300. "Не наложил в штаны стружку - и слава Королеве", - подумал рыцарь, а сделал иначе, меч в ножны, излучатель за спину, - Друг! Ты отлеживаешься или прячешься? Это я к тому, что найдется еще местечко спрятаться или помочь вылезти? - 717 сам не понимал, какую чушь порет, но нужно было отвлечься от взрывов за спиной, а также оставшихся механизмов, что бродили где-то вокруг... Можно было бы конечно сделать короткое замыкание, но что-то в этом было... не правильное.
Распрямив пальцы, 717 резко вставил их между пластинами механизма и телом 300, не глядя на собрата-рыцаря(481), - Не стой, руби!

Не имело теперь никакого значения, знал ли Аластэл погибшего, что при жизни так тщательно скрывал своё лицо и своё имя. Это ничего не изменит. Ничего. По какой-то иронии демон, называвший себя Ковбоем в честь погибшего второстепенного героя какого-то вестерна, сам погиб подобной смертью. Дела только набирали оборот, сюжет приближался к своему расцвету, а ковбой-то мёртв...
Падший ангел склонился над мертвецом, стараясь уловить отпечатки ауры или искру жизни, которую можно поддержать и раздуть. Но только вот искры не существовало: Ковбой был мертвее мёртвого уже около получаса. Зато остаточных аур вокруг витало в районе полутора-двух десятков. Значит, он развлекал приличное военное формирование, чтобы Мелисса и её спутники имели шанс выжить, хоть мог и удрать...
Повелитель Ада зачем-то прикрыл глаза демона, а затем опустил его порядком потрёпанную шляпу ему на лицо. Не поленился падший и вложить в начинающие холодеть ладони револьверы, а потом расположить оные у покойника на груди.
Скрипнув зубами, Владыка встал с асфальта. День становился всё более отвратительным. Будто мало полной небоеспособности всей армии. Нужно было ещё погибнуть тому, на кого он возлагал определённые надежды. Нет, кого теперь отправлять в разведку? Манфреда? Или сгрести в кучу военачальников? Очень остроумно, чёрт дери!
Ловить в Нью-Йорке теперь было нечего. Совсем нечего. Аластэл вернулся назад и, вручив тело Ковбоя прозектору (был в замке и демон с такой специализацией), позвал Астарота, Вельзевула и Бегемота. Ожидал их княже, устроившись на троне с наимрачнейшей миной. Падшему в срочном порядке требовалось знать, в каком состоянии его армия.

Саунд: ссылка

Сорин взмахивал крыльями, взмывая все выше и выше, отдаляясь от поля битвы. Он смотрел своими огненными глазами вниз, и видел то же что и раньше. Роботы, уподобившись людям, меняли серпы на мечи, в своих потугах стать великими, взяв под контроль иные территории. Вместо того, чтобы выковать душу нации, перешагнуть от старого к новому, они идут на войну. Они не учатся как ловить рыбу, играть на лютне или вспахивать землю. Не знают как привести маленькое поселению к величеству и процветанию. Их не интересует знание или вера. Зато они хорошо освоили урок о том, что великие дела вершатся не словами или письменами, а сталью и кровью. Они находят мужество там, где его казалось уже нет. Веру в сердцах, которые уже казалось высохли от жестокости и несправедливости. И надежду. Надежду на то, чтобы просуществовать еще один день, в этой борьбе за существование. И в конце концов эта надежда и становится единственной целью этого существования. Омерзительно.

Серебряный дракон на миг завис в воздухе, словно он простое облачко, а не металлический монстр. Лишь два красных глаза, яркими звездами высвечивали в небе, с которого то и дело опускалось все большее количество капель дождя. Не летная погода, для пернатых. Но можно ли сказать, что дракон это пернатое? Особенно если учитывать то, что он сделан из металла. Именно в этот короткий миг Сорин принял решение. Он видел и знал, что из себя являют массы и какой силой они обладают. Он прекрасно понимал, чем может обернуться секундное промедление, а потому решился на действие. Сложив крылья из стали к телу, дракон стрелой полетел вниз, к земле. Лишь опустившись на высоту птичьего полета он расправил крылья, подняв таким образом целую бурю под собой. Зазевавшихся эта буря сразу же раскидала в сторону. Сам же дракон с расправленными крыльями планировал над землей, по скольку ускорение от падения плавно перешло в скорость полета. Серебряная пасть раскрылась, и оттуда в этот же миг вырвались струи огня. Пламя красного цвета, который ничем не уступал цвету глаз дракона, начало пожирать все, до чего могло дотянуться. Языки пламени с величйшим удовольствием слизывали все, что находилось на земле. Сорин щедро одаривал все площадь над которой пролетал теплотой своего смертоносного дыхания. Оно выжигало все, от мала до велика, уничтожая, расплавляя, да стирая след от битвы, оставляя после себя лишь полосу черноты, в которой лишь отчасти угадывались силуэты того, что еще недавно воевало.

Не выбирая цели, сжигая все под собой, Сорин приблизился к зданию. Форт. Массивное строение, которое было тем, что и хотел уничтожить дракон. Взмах крыльями, громадно тело опять зависло в воздухе параллельно стене здания. Еще взмах стали, и тело поднесло на этаж выше. И еще. И еще. Так, пока дракон не оказался на нужной высоте, чтобы уцепиться своими когтями в массивные грани здания. Зубами дракон схватил баллисту, которой более расторопные солдаты пытались выстрелить в чудище, да выбросил вместе с бедным экипажем вон. Сорин не слышал ни криков, ни молитв. Он видел врагов. Еще раз выдохнув пламенем в форт, так чтобы выжечь всю заразу спрятавшуюся в середине, дракон крепче ухватился за края форта, и начал сильно махать крыльями, в попытке взлететь. Только Сорин хотел не просто взлететь. А оторвать кусок защиты, чтобы лишить здание крова. А потом выжечь всех до последнего!

Внизу снова было людно. Хотя, правильнее, наверное, говорить вампирно. Но нет такого слова...
Вторгшийся и наделавший столько шуму индивид оказался "своим". Поэтому тут же перестал интересовать цимисха. Во-первых, гангрел сейчас, похоже, не в состоянии вести длительные беседы, во-вторых, он знакомый Николая, а стало быть страшила сам разберется с произошедшим и, если сочтет нужным, ознакомит с фактами остальную компанию, ну и наконец в-третьих, Андрею уже оказывали посильную помощь, так что вмешательство Варты было лишним.
Намного больше каинита беспокоил расход крови в холодильнике. Разгорающийся в глубине голод припомнил шабашиту, что сам он из хранилища еще ничего не брал. Матьяс не был альтруистом, поэтому поторопился исправить это упущение.
Щурясь и потягивая из пакета пусть и не свежую, но все же кровь, вампир задумчиво произнес:
- А ведь за ним могли следить...

Игнорируя опасный скрип готовящегося упасть механизма, Трехсотый неудержимо несся к следующей ноге. Вновь удар, и вновь удачный. Более чем удачный. Хотя причем тут удача? Суровый верил лишь в свои силы и мастерство.
Так или иначе, после второго удара огромного молота бой для чудища явно закончился. Пытаясь опереться на поврежденные ноги, оно окончательно потеряло равновесие и медленно, словно нехотя, устремилось к земле. Рыцарь, повергнувший его, еще мгновение стоял, словно завороженный, глядя на падение этого Левиафана, но затем с удивительной для своих габаритов скоростью ринулся прочь из зоны поражения.

Позволив себе потратить секунду, чтобы остановиться и убедиться в том, что третьего удара не понадобится, Триста быстро оглянулся и, больше не медля, бросился из-под умирающего чудовища.
Ненависть в его душе немного отступила, освободив место для нахлынувшего удовлетворения. Победа. Большая победа. Его победа. И - несомненно - сильный удар по тварям. Ничего не может быть лучше, чем это.
Скрип и скрежет падающего механизма становился все громче. Все ближе. Громадная тень накрыла рыцаря. Глядя лишь вперед, он продолжал бежать. Он был спокоен и уверен. Уверен в том, что это будет небесполезная смерть. Он хорошо послужил Ей.

Утро встретило Киев, ободряюще наливая город светом солнца. Пусть лучи далекой звезды уже грели не так как летом, но редким перехожим, которые встают ни свет ни зоря, а на работу идут в самый рассвет, были достаточными чтобы ощутить теплоту. Город медленно, но уверенно просыпался. Вот на улицах показали свои лица юрбы народу, вон в из переулков и арок выходили дети, бодро шагающие в школы. Равно как и все, проснулась оранжевая толпа, так горланившая вчера на дорогах. Народ сунул по улицам, каждый по своим делам. Одни были воодушевлены новым днем их протеста, полные решимости добиться победы. Другие были злы и недовольны, потому что движение в столице перекрыто этими чертовыми демонстрантами. А третьи просто сидели дома, пили чай, да укутавшись пледом хитро смотрели, сквозь разрисованные, морозом окна на улицу. У таких на лицах красовалась хитрая улыбка. А как же. Не пошли на работу, сказав что перекрыто движение, стоят на морозе, а сами из дому носа не высовывали. Кто-то же только пришел с работы, обессилено упав на кровать засыпал. Кто-то звонил домой, к родителям, который не видел годы... Этот город бессонницы и плохих дорог, место, где все гоняться за деньгами, приходил в чувство, радуясь новому дню. Миллионы его обитателей продолжали свои маленькие жизни, в попытке покорить и сломать столицу.

Тем временем в здании без окон, служащим логовом для вампиров, происходило все с точностью на оборот. Вот Каширцев с Кравецом умостились в одной комнате, но на разных кроватях. Первый еще некоторое время лежал, просто смотря в потолок. Второй же почти сразу заснул, скрутившись при этом "калачиком". В комнате по соседству расположился ласомбра. Небольшие тумбочки и шкаф оказались пусты. В то же время стоило отметить, что постель была чистой и свежей. Кто-то похоже следит за убранством в этом логове. Отдельно от всех расположился и Марк, так же как и Виталий отметивший неплохой "сервис". Уют в доме ведь главное, особенно когда он служит приютом для многих, а не для одного. В отличии от других, Матьяс выбрал местом для ночлега библиотеку. Удобно уместившись в кресле с несколькими книгами, этот цимисх быстро забылся во сне. Хотя сказать во сне будет не правильно. Сознание упало в черноту непроглядной темноты, в самую бездну небытия. Не видел, не слышал, не ощущал совсем ничего, кроме сладкого покоя. Отдельно ото всех спали и двое других вампиров. Это Олег, уже давно умостившийся на диване и Санек, последовавший примеру гангрела. Не спал лишь последний из компании, а именно Павел. Он сидел за стойкой и долго переливал спиртное из одной бутылки в другую. Что было у него на уме сказать сложно. Быть может он просто творил пакость. А быть может его просто мучила бессоница. Как бы там ни было, но и этот индивид уснул. Прямо за барной стойкой, сидя на стуле без спинки и спершись руками на стол стойки, одновременно подпирая ими голову. Часто так спят студенты на лекциях. Интересно, учился ли он в университете?

Так и прошел день. Смертные занимались своими делами, тогда как создания мира тьмы мирно спали в своем убежище. Когда же день начал подходить к концу, роли начинали потихоньку меняться. Смертные, вслед за укатывающимся за горизонт солнцем, спешили к своим домам. На сегодня их погоня за у.е. была закончена, ведь нужно было валиться истомленными на кровати, чтобы завтра быть в форме для нового дня и новых заработков. В то же время в доме без окон начинали просыпаться те, кому увидеть закат или восход было вредно для здоровья. Вампиры, создания ночи, просыпались, чтобы бодрствовать. Впереди их ждала новая ночь, полная возможностей и перспектив.

Первым проснулся, как ни странно, тот, кто уснул последним. Это Павел начал вновь бренчать бутылками и манипулировать их содержимым. Вслед за Павлом встал и Санек, покрывший первого всем запасом матов, которым владел. Нужно сказать был он совсем не маленький, и совсем не скромный. Шум и гам ссоры заставил открыть глаза Олега. До чего же тяжело было поднимать одну веку за другой... А еще кто-то настойчиво начал стучать в дверь. Очень настойчиво. И очень сильно. Металл, из которого была изваяна эта дверь грозился прогнуться под тяжестью ударов, сотрясавших ее. Комната в которой ночевали Каширцев и Кравец была закрыта, и пока оттуда никто и носу не показал. Крепко спали?

Трехсотый молча слушал речь Корра, не обращая внимания на напускную грубость и терпеливо ожидая, когда тот перейдет к делу.
Очевидно, командиру нужно дать понять новичкам, что их жизнь ничего не стоит. Что у них нет жизни - рыцарь рождается, чтобы умереть, и другие варианты невозможны. Если рыцарь этого не понял - он исполнит свое предназначение слишком быстро, раньше, чем сможет принести хоть какую-то пользу Империи.
Вряд ли хоть кто-то из стоящих здесь блестящих жестянок поймет это сейчас. Поэтому большинство из них будут мертвы в самое ближайшее время.
Наконец, разбитная речь командира кончилась, и началась перекличка.
- ...Триста!
Что ж. Группа "Алая роза". Посмотрим.
Направляясь к отряду, Суровый позволил себе минуту раздумий: "Почему некоторые так тяготеют к поэтичным названиям?" - Спрашивал себя он. Цифры ведь куда функциональней! Непонятно.
И вот он рядом с будущими "товарищами". Подойдя ближе, 300 выбросил глупые мысли из головы и, замерев, обратился в слух. Неплохо было бы узнать об этих юнцах побольше и решить, кому можно доверить прикрытие своей спины, а кому - нет.

481ый слушал, слушал каждое слово и жадно ловил все что говорили в этом помещении. Ему все было крайне интересно. Его железную логику то и дело перекрывал почти детский восторг от того, что он наконец там где должен быть. Среди других убийц. На фоне всего этого остальные мысли были чем -то серым и незначительным. Но все же холодный расчет не давал полностью отдаться эйфории и некая часть мозга отмечала тех с кем придется сражаться бок о бок и делала расчеты чем отличались рыцари специальной группы остальных ну и попутно продумывала, куда можно присобачить синие цвета на доспех.
Команда "Свободны" было для него чем-то вроде команды "Фас", внутренне собравшись он направился к своим новым боевым товарищам.

Волнительные ожидания во время долгой дороги к форту окупились сполна. "Белуга" - символ доблести и чести в послужной любого рыцаря, когда-либо побывавшего здесь. Перевод сюда 333-ий воспринял с нескрываемой радостью, ведь такого шанса он ждал с тех пор, как решил стать рыцарем. Величавый зал своим видом приумножал волнение и заворожённость. Схожие чувства читались на лицах, не скрытых за лицевыми пластинами, большинства других новоиспечённых рыцарей. Формально 333-ий не относился к новичкам, в отличии от остальных, кто прибыл сюда буквально после присяги. Ведь киборг уже успел выполнить пару заданий с отловом или ликвидацией внутренних противников Сети. Но это мелочи, по сути он только сейчас сможет стать на тропу истинного рыцаря и проявить свои боевые навыки, как и подобает его рангу. 333-ий вообще не ставил себя выше остальных из подкрепления форта. Они проходили усиленные тренировки с самого рождения до Испытания, и здесь собрались чуть ли не лучшие. А ему пророчили смерть на Испытании, можно сказать, прогревали печь крематория ещё до того, как он за него принялся. Без наставников и мастеров, без умопомрачающих физических данных, как у нынешних товарищей, но с завидной ловкостью и интеллектом, 333-ий своими силами подготовился к главному экзамену каждого рыцаря, и он прошёл, всем на зло. На зло судьбе, которая метала его по жизни, как его собственный лук мечет стрелы зарядов. Своё место он заслужил безукоризненным выполнением поручений. Многие удивлялись этому. Как парниша не самых образцовых данных сумел стать рыцарем и ещё так похвально справляться?! Они не знали про его родословную, про то, чему его научил отец.
И не узнают, - подумал 333-ий, отгоняя не лучшие воспоминания. В этом ему помог воевода, вошедший как-раз к новобранцам. С вводной ознакомлены. 333-ий оказался в отряде "Соловей", это ему ни о чём пока не говорило, как и о товарищах, с которыми придётся биться бок о бок.
"Свежая кровь" начала яро обсуждать изложенную информацию. Желания участвовать в этом у киборга не было. Вместо пустого трёпа, он бы с удовольствием сейчас окатил врага градом смертоносных стрел. Решив сперва исследовать новое пристанище, 333-ий направился к казармам. Сервомоторы пришли в действие, сдвигая с места грузную броню после длительного спокойствия. Сплетение плоти с металлом напомнило о себе. До сих пор он не мог привыкнуть к этому немыслимому симбиозу. Тело всё ещё не окончательно приняло чужеродные элементы, которые являлись теперь одним целым. На пути к коридору, ведущему в казармы, киборг кинул взгляд на офицеров, которые что-то усердно осуждали за незакрытыми дверями в штаб. 333-ий прошёл чуть дальше, чтобы не попасться на глаза старшим по званию. Меньше всего сейчас он хотел быть пойманным за подслушиванием. Но любопытство взяло верх, уж больно пылкая беседа происходила между рыцарями форта, а о целях прибытия 333-ий знал слишком мало. Он сомкнул лицевые пластины, медленно прошёл вдоль стены и прислушался. На всякий случай, если вдруг его поймают за негодным делом, рыцарь повернулся телом к одной из статуй и тупо на неё уставился.

Происходящее нравилось Аластэлу всё меньше и меньше. Итак, Ковбоя не было с Мелиссой, Ани и их новыми знакомцами. Просто чудесно! Уж не означало ли сие, что незадачливый любитель просачиваться в княжеский гарем теперь покоился с миром в вековечной тьме Пустоты? Что-то подсказывало Повелителю Ада, что нет. Не мог этот треклятый проныра так просто взять и откинуть рога и копыта.
Придётся уходить без него, поскольку в одиночку защитить группу из двух людей и двух демонов может быть очень сложно, если ангелов нагрянет слишком много. Падший не знал, на что способен Кримсон, но касательно способностей Ани имел возможность осведомиться лично. Вкупе со здравым смыслом этот факт подсказывал, что пришедшие по души четвёрки крылатые засранцы не лыком были шиты, да и числом не малы. Воевать с кучей боженькиных жополизов и одновременно держать телекинетический щит на четверых (пардон, шестерых – Владыка едва не забыл про связку из парочки охотниц) – это не самое элементарное дело.
Не успел ангел высказать заявление о том, что не видел Ковбоя с тех самых пор, как отправил его с певицей и демонессочкой, как вагон тряхнуло. Как же, как же! Как там говорят люди? Вспомни г**но – вот и оно? Форменно истина в последней инстанции: впереди маячили два проклятущих ангела. Аластэлу не оставалось ничего иного, как заняться обороной. Удачно поразив первого противника, княже решил основательно прожарить второго, пока тот не добрался до поезда – да только правителя опередили. Существование остававшегося в живых пернатого негодяя прекратил появившийся откуда-то охотник.
Час от часу не легче.
Аластэл стряхнул кровь с клинка, но не спешил отзывать оружие.
- Ну, здравствуй, Владыка. Нет, я здесь не для драки.
- Вот оно как? – саркастически отозвался Князь Тьмы, сквозь линзы визора сверля взором физиономию Хелла. – А я уже было хотел отправить тебя в конец очереди, в кою выстроились все желающие получить мою голову. Если ты ко мне по иному вопросу, изволь изложить всё без метафор и кратко – у меня сегодня напряжённый график.

Саунд: ссылка

Ступеньки под ногами немного прогибались. Да, оказывается они были деревянными, правда стоило так же отметить, что они при этом совсем не скрипели. По сути не издавали вообще никаких звуков. Видимо ремонт тут был недавно. Ну или саму лестницу обновляли, да регулярно досматривали за ней. Оказавшись же на втором этаже цимисх немного растерялся. По виду извне здания, казалось что оно небольшое. Но тут, когда он был внутри, посещал второй этаж, оказалось что оно на много вместительней чем кажется. Перед вампиром был достаточно широкий (тут спокойно можно пройти вдвоем) коридор выходил к комнате, которая по размерам не уступала той что была внизу. Только в отличии от весьма гостеприимного нижнего этажа, эта комната была более... специализированной? Посреди стоял большой стол, на котором была развернута карта Киева, занимающая всю площадь этого стола. Поверх карты наложено нечто вроде стекла. Опустив пальцы на это стекло, Варта понял что это нечто вроде пластика. Просто он был прозрачный. На краю стола в небольшом углублении, видимо специально сделанном, был черный маркер. По всей видимости этот стол использовался для продумывания некого рода тактик. Прямо как в боевиках иностранных. Американских чаще всего. Впрочем не только этот стол служил интерьером комнаты. Сюда, вдоль четырех стен, вместились несколько стеллажей с книгами, на любой вкус. Места на полках казалось хватало и всем. Среди многих книг взгляд вампира зацепился за сборку творений Толстого, которые находились аккурат рядом с пятьюдесятью томами Ивана Франка. Были тут так же и Борхес с Маркесом, Достоевский, Джек Лондон и другие. Литературы хватало. Оглядывая полки с книгами дальше, вампир отметил что тут была как художественная литература, так и вполне себе научная. Конт, Гегель, Фройд, Вольтер, Спиноза. В общем хватало всякого. Никого не обделили. Почитать было что. Век живи, век учись? А если в перспективе у тебя не век, а вечность? Видимо для того, чтобы можно было спокойно об этом подумать в этой комнате было три весьма уютных и больших кресла, в кожаной оббивке. Все они были расположены в углах. У каждого кресла стояла одна длинная лампа, видимо для удобства чтения с выключенным общим светом. Не хватало разве что камина рядом, и трубки с табаком. Ну и породистой собаки подле этого кресла. И не смотря, на такое, казалось бы, нагромождение фурнитуры в комнате оставалось достаточно простора. Особенно это казалось центра комнаты, где стоял стол.
Кроме этой комнаты на втором этаже было еще четыре, правда поменьше. Входом в эти комнаты служили двери, расположенные в коридоре ведущем в эту большую комнату. По две комнаты на каждую сторону коридора. В каждой комнате одинаковый интерьер заключающийся в почти голых стенах, отсутствия, как и везде, окон, двух одноместных кроватей и небольшого шкафа. Кроме того у каждой кровати было по небольшой тумбочке, на которой стояло по ночнику. Дешево и сердито.

Марк тем временем итак же пошел исследовать это самое логово. Правда в сторону противоположную той, куда пошел Матьяс. Тот пошел вверх, Гулевич спустился вниз. Правда лестница скрывалась за дверью, что была аккурат у той лестницы что вела на верх. Что же это получается, что все цимисхи любопытны? А то. Нужно ведь знать, где гнездишься. Подвальное помещение оказалось хорошо освещенным и сухим. В дополнение к этому тут было еще и достаточно тепло. Интересно почему. Не может же одна лампочка, которая так хорошо обеспечивала светом, быть и источником тепла. Впереди, прямо на против входа в подвал стоял достаточно большой генератор, достаточно громко пыхкающий. От него шли дроты к некой коробке, от которой уже расходились в разных сторонах. В электрике цимисх разбирался мало, потому уделять внимание электросистеме было бесполезным. Все равно ничего не петрал в этом. С правой стороны, так же как и генератор, у стены стоял большой шкаф, сделанный из металла. Марк мог поклясться что это сейф, но на дверках не было замков. Только ручки. Потянув за оные, вампир открыл для себя содержимое этого железного хранилища. А содержимое впечатлило бы наверное многих, если не любого. Плотно упакованные Автоматы Калашникова, куча ящиков, по всей видимостью с патронами, полки на которых закреплены гранаты двух типов(ргд и ф1). Несколько пистолетов, и так же как и автоматы, плотно упакованные ряды карабинов. Развернуться было где. Так же у этого шкафа имелись и нижние отделы, но вот они оказались заперты, как бы цимисх не дергал. Интересно, что же там такого спрятали? Кроме генератора и шкафа с амуницией в комнате была еще железная дверь. Она открывалась не внутрь, а на улицу. Правда так как сейчас была заперта, по всей видимости на ключ, посмотреть куда она выводит не представлялось возможным. В остальном подвал оказался обычным и вполне себе уютным даже. За такой сухой и ухоженный подвальчик дачники бы поубивали всех.

Олег охотно натянул предложенную куртку, застегнулся, поерзал. Великовато, но лучше чем ничего. Автомат прятать не стал. Решил что сойдет за мента. Вряд ли кто из прохожих обратит внимание на отсутствие других элементов форменной одежды. Внимание в первую очередь всегда привлекает оружие.
Так он и шел, бодро, не особо обращая внимание на происходящее вокруг, грубо отталкивая "потерпевших", которые норовили пристать к нему с какими-то жалобами.
Чем дальше кампания уходила от трассы, тем лучше становилось настроение у Олега. Он не любил толпу. Чувствовал в ней себя неуютно. Ему были больше по душе такие вот темные места, подальше от посторонних глаз. Неожиданно Олег поймал себя на мысли, что присматривает себе логово. Будто зверь.
Оказавшись перед неким кадром в рясе, Олег инстинктивно, отстранился. Не любил он попов. Вообще всю эту религиозную хрень.
- Я хуй знает, о чем ты вообще говоришь и че тут вообще происходит. Но если это хотя бы наполовину так же весело как последние пару дней, где расписаться?

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Падший ангел усмехнулся. Пожалуй, сейчас он берётся за самую забавную часть своей работы. Потому можно немного расслабиться, ибо дальше такого шанса у него не будет. Дальше будет только сложнее – музыкант чувствовал это своей героически переработавшей множество тонн алкоголя печенью.
Подошвы массивных ботинок, сшитых на заказ из чёрной лаковой кожи и украшенных ремешками и клёпками, бесшумно коснулись покрытого тонким слоем снега асфальта. С тихим шелестом Аластэл сложил крылья, а затем и вовсе устранил их из поля зрения смертных. Однако сделал он это скорее по привычке, чем из нежелания привлекать к себе внимание: его невозможно было не заметить. Ладную фигуру Князя Тьмы обтягивал костюм из лаковой кожи, оставлявший открытыми руки до самых плеч. На груди сего одеяния (холод и снег его хозяину, судя по всему, были нипочём) помещался перевёрнутый крест, выполненный из сетчатой тонкой ткани. На шее ангела поблёскивал металлом и винилом ошейник, а предплечья едва ли не до самых локтей щетинились шипами лакированных кожаных наручей. От боковых поверхностей ошейника к оным тянулись тонкие цепочки. Наряд падшего довершал небрежно наброшенный на плечи, только что материализовавшийся буквально из вьюги плащ - тоже виниловый.
Неспешным уверенным шагом фронтмен "Fire Rain" двигался к "Пурпурным Шипам". На ходу достав сигарету и закурив, он прищурился на вывеску.
Кто бы мог подумать, что в заведении такого рода потребуется приглашение? Аластэл сделал определённые выводы: если в клуб с упакованными в винил и латекс красавицами не пускают всех подряд, то это очень хороший клуб. Развлечения по высшему разряду, и всё проработано до мелочей - интерьер, одежды девушек, состав и названия коктейлей и прочее, прочее, прочее... Неплохо устроилась Еванжелина Криг - ровно настолько, насколько вообще возможно в этой индустрии. Интересно, самой-то ей такая работа по душе?
- Ваше имя есть в списке?
Повелитель Ада смерил человекообразное презрительным взглядом. Разумеется, его имени в списке приглашённых не было. У кого хватит ума подписывать бумажку "Князю Тьмы Аластэлу" и высылать её прямёхонько в Ад? Вообразив такое приглашение, падший едва не рассмеялся. Впрочем, он всё равно пройдёт. Если ты умеешь вертеть пространством так, как тебе заблагорассудится, ничего не стоит откорректировать реальность нужным образом.
- Аластэл, - ангел выдохнул сигаретный дым в лицо обезьяны-переростка. Он уже подправил список гостей и теперь только ждал, пока верзила сообразит найти и прочесть его.
Однако охранник-таки отыскал странное имечко в той части перечня, что соответствовала вип-приглашённым. Конфузливо глядя на экстравагантного посетителя и извиняясь (вдруг тот пожалуется на некорректное обращение?!), горилла подобострастно распахнула перед приемником Люция дверь. Аластэл, не удостоив шкафоподобного мужика и взглядом, перешагнул порог.
Осталось только найти мисс Криг... Впрочем, девушку со столь приятной внешностью он заметит сразу.
За порогом к звезде металла сразу же подскочила хорошенькая девочка лет двадцати на миг и, кокетливо подмигнув, вручила мужчине плётку. Аластэл улыбнулся девушке и принял плеть. Да, вечер обещал быть увлекательным...

Аластэл в очередной за последние полгода раз доказывал, что умеет не только виртуозно играть на гитаре, бить морды и клеить женщин. Откуда-то у падшего ангела, пользовавшегося репутацией беспечного экстремального музыканта, взялись железная выдержка и поистине королевское достоинство. Впрочем, так могло бы подуматься тем, кто не знал его в достаточной мере. С каждым словом, жестом и взглядом бунтарю приходилось доказывать своё право на правление, и он упорно следовал принятым курсом.
Лишь слегка дрогнувшая рука, удерживавшая бокал с вином, выдала, что блюдо было не из самых нежных и тонких на вкус (откровенно говоря, с тем же успехом лидер "Fire Rain" мог бы большой ложкой за обе щеки уплетать раскалённые угли или расплавленный металл), но сие уже не имело значения: результат был достигнут. Никто не мог обвинить нового владыку в слабости или малодушии.

Играя в "кто кого пересмотрит" со своим десертом, ангел ждал, когда послы аристократических домов заговорят. Глазастое желе под взором Повелителя Ада жалобно съёжилось и испуганно мигало. Но вот ожидание для Аластэла закончилось.
- Я посланец дома Искушений. Прими наши поздравления, новый владыка. Долгих лет тебе. Да будет тебе известно, что наш дом принимает тебя как повелителя и выражает желание поскорее встать под твои знамена. Прими от нас в дар это яблоко. Живи всласть.
"Этим я и занимаюсь с тех пор, как мне стукнуло пятнадцать", - подумал падший, с трудом подавив похабную улыбку.
- Я посланец дома Смерти. Наш дом жаждет встать под твои знамена, дабы познать горький вкус небытия. Прими в дар предсмертный крик, что мы поймали специально для тебя. Да не будет твоя смерть последней.
"Главное, чтоб она не была первой... Хм... Трёхлитровая банка с предсмертным воплем... Да я должен радоваться, что он не притащил чемодан костей в придачу! Право, это похоже на идиотский анекдот про медсестру-лаборантку и чукчу, который Фёдор Иванович рассказал мне году эдак в семьдесят втором..."
- Я посланец дома Крови. Мы рады твоей крови, Владыка, и готовы влить и нашу в общий котел. Прими в подарок этот ритуальный кинжал. Желаю тебе удачной охоты, Владыка.
"О, вот удача мне понадобится... Равно как и лишняя единица холодного оружия. С кого бы начать жертвоприношение? И кому его посвятить? Ктулху?"
Разумеется, своих ернических дум Аластэл не озвучил. Он с видом благосклонного и спокойного в своём величии правителя взирал на подданных и внимательно слушал их речи, готовый принять их клятвы верности.
Однако порядок церемониала был нарушен... Ани. Падшему ангелу понадобилось всё его самообладание, и оного, по счастью, хватило – иначе бы его челюсть, выражаясь образно, лежала б на полу, как челюсти разинувших рты от удивления послов. Девочка преклонила колена под своим недавним врагом и фактически передавала ему... бразды правления своей вотчиной.
"Она не была такой покорной, даже когда накануне ночью я поверг её в схватке. Может, я попал в десятку, когда сказал, что Ковбой - педофил?"
Аластэл с прежним достоинством кивнул. Правитель должен выглядеть так, словно ему всё известно заранее.
- Я принимаю ваши дары и ваши жизни. Отныне служите мне верой и правдой, ибо слова ваши произнесены вами по доброй воле.

Итак, Манфред наконец-то подал к обеду вино, а не какао с виски. Прогресс был, как говорится, на лицо. Ещё пару дней порычать на дворецкого, а там, глядишь, он и глинтвейн варить научится. Калиостро... О, пухлый повар явно нервничал. И правильно. По рогам кулинарными книгами получил? Получил предостаточно. И теперь косился на Мелиссу, надеясь, что на лице той не отразится ни отвращения, ни недовольства. Аластэл невольно проследил за его взглядом, а потом снова посмотрел на повара. Однако худшие опасения кулинара не спешили оправдываться: Мелисса благосклонно кивнула и улыбнулась ему, что, как нетрудно было понять, означало успех. Подавив смешок, падший ангел изволил обратить взор на покрытое крышкой блюдо. Впрочем, крышка тот час же была сдёрнута Манфредом.
Вот тебе на! Ладно, дракон - так дракон. Музыкант уже успел привыкнуть к тому, что на столе у него красуется всяческая экзотическая инфернальная хренотень. Да хоть прожаренного Мефистофеля с галлюциногенными грибами и под белым соусом подайте - княже и бровью не поведёт.
Живность, правда, была не в восторге от своего нынешнего состояния. Решив поквитаться с покушавшимся на его мясо Повелителем Ада, огненный червь дыхнул огнём тому в лицо - тщетно. Поглотив пламя, Аластэл прищурил глаза и едва заметно усмехнулся. Под его взглядом голова дракона как-то странно дёрнулась, и живность замерла.
Манфред, стоявший подле, положил на тарелку ангела кусок мяса, а потом принялся разливать вино.

- Это вы должны доказать мне, что она ваша сестра, а не его дочь,- уже уверенней заговорил полицейский.
- Нападение на полицейского!- ни с того ни сего закричала Соня и, прыгнув к полицейскому, ударила его под колено.

Калибур тут же исчез, как только сделал из ворот вяло сопротивляющуюся преграду для грузовика. А Артур уже заскакивал в кабину. Пуля винтовки прошила грудь англичанина насквозь, забрызгивая лица рыжеволосой и водителя редкими мелкими капельками крови. Англичанин покачнулся, его взгляд остановился на стенке кабины, куда так же попало немного крови... и Артур взревел:
- Дэс Бахамут! Меди ораш эрит тай! Сарис тэ ляд си хоооур!

Получатели: Е.В.А..
В следующее мгновение земля вокруг взорвалась облаком пыли, закрывающим как грузовик, так и доступные для незатруднённого дыхания охранников объёмы воздуха. Движение грузовика, штурмующего склад продолжалось в полной "темноте" земляного хаоса.
- Прямо! - рявкнул на водителя Артур, выпуская чуточку кровавой пены с губ и вцепляясь рукой в рукоять, предназначенную для комфортного подъёма человека в кабину грузовика.

- Я блондинка, мне думать не положено, - тут же отмазалась Кобаи, - твой рассказ удивительным образом обрастает деталями... Может еще что вспомнишь?

Воздух исказился, перспектива сломалась, а звук умер. Именно такие впечатления будут у любого человека, который присутствовал при рождении ветров. Взрывы без пламени, изменение резкости и глубины. Ветры просыпались: какие-то медленно, какие-то быстро, какие-то мгновенно, с рыком и воем. Стёла домов задребежжали, где-то потрескались. Кто-то закричал, а где-то погас свет. Много? Не так много, как могло быть. Душа женщины оказалась сильной и своевольной. Она могла легко вырваться из под контроля, если Винсент возьмёт слишком много. Ветры выли и рычали, показывая своё недовольство, и почались в город.
Винсент видел, как они рыщат по улицам в поисках девушки. Оставалось только ждать...

Вопрос был излишним. По напряжённым глазам Артура было понятно, что слышал. И сейчас ушёл внутрь себя, поднимая щиты ци и мобилизуя волю.

Получатели: Е.В.А..

- Она не гостья, а пленница, ковбой. А я ей не нянька, чтобы сюсюкать и телячьи нежности разводить, - отмахнулся Аластэл. - Кстати, может, ты изволишь представиться? Я не хочу обращаться к тебе "Эй, ты!", если что.
Мелисса снова привлекла внимание падшего ангела к своей персоне - на этот раз щипком за предплечье.
- Во-первых, моя дорогая, я не собираюсь подвергать тебя опасности: я подозреваю, что упомянутый Ани тандем раскатает при должном старании даже кого-нибудь из местной аристократии. Во-вторых... у тебя нет одежды. В чём ты заявишься в отель? В нижнем белье? Нет, я не против того, что тебя кто-то увидит - пусть завидуют. Но мне же придётся забирать тебя из отделения полиции или сумасшедшего дома. Приключения красивой девушки, разгуливающей по Нью-Йорку в неглиже, могут быть неприятны и чреваты проблемами. Потому ты останешься здесь. Если для этого мне придётся совсем раздеть тебя и привязать к кровати, я готов пойти на такие жертвы.

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Тьма, которая окутывала все помещение, как то в один миг расплылась в разные стороны, словно пыталась убежать как можно дальше от тех, кто вошел внутрь. Только что ее чернота ласкала все вокруг, а сейчас от ее длинных и широких ладоней не осталось и следа. Пред глазами посетителей вновь предстало то фойе, которым оно и должно быть. Выполнено в домашнем стиле, с красными, но не кричащего, а мягкого цвета стенами, белым потолком украшенным весьма немаленькой люстрой, с дешевыми прозрачными пластмассовыми кулончиками в форме бриллиантов. По средине был небольшой журнальный столик, с газетой. У него было два мягких кресла, цвета того же что и стены. Именно рядом с креслами находилось двое непонятных гостей сего помещения. Милиционер и его жертва. В двух шагах в лево, аккурат за столом было еще тело милиционера. А уж совсем дальше справа, где находилась лестница на верхние этажи, лежало еще одно тело, одетое в вычурной костюм. Прямо на стене, противоположно к входной двери, висело зеркало. Во весь рост человека. По правую сторону находилась стойка. С звоночком, и небольшим шкафом и сейфом позади. У нее лежало еще одно тело. Молодой парень, с разбитым лицом.

Веселое зрелище не так ли?

Вошедшие не стали долго мешкать. Первым бросился вперед Олег. Он одним ударом, с прямой ноги прямо в нос, вырубил милиционера. У того даже нос хрустнул, такой силы был удар. Бедняга, если жив останется, очень долго будет вспоминать сей день. Впрочем гангрел не пытался спасти жертву этого поганца. Ее, а точней его, Олег притиснул своей ногой(той же что только что сломал служителю закона нос) к полу, не давая встать. Боец был быстр, словно молния. Хотя ассоциации тоже можно навести разные. Уж Виталию совсем не такие приятные для Олега в голову приходили. Но Дубовский пока был совсем не в том положении, чтобы открывать рот, да извещать о том, что он думает о Олеге и его резкости. Впрочем может быть, что причиной молчания была и челюсть, которая безвольно повисла и не собиралась подчинятся каким либо внушениям хозяина на то, чтобы действовать по назначению. Тяжелая рука у автоматчика. Эх тяжелая.

Александ же никуда не спешил. В отличие от Олега, он спокойно, медленно прошел по фойе к телу парня, где и остановился, глядя на него. Видно было, что он явно не доволен тем, что тут случилось. Нагнулся над парнем, протянул руку к горлу. Приложил два пальца к артериям. Пульс нащупывал. Помотал отрицательно головой и встал. Повернулся лицом к Олегу и притиснутого им Виталию. И на миг застыл. Взгляд его уперся в зеркало. Олег увидев это тоже глянул туда и удивился. В зеркале, во весь рост, отображался он, поставивший ногу на... пустоту. Тот мужик, которого только что толкли словно грушу, а теперь которого держал гангрел не отображался в зеркале. Прямо как Дракула из старых фильмов.
- Ласомбра! Тут! Да неужели?! - с некоторым восхищением воскликнул Каширцев, - Олег, будь добр, отпусти ка ты этого паренька. Я думаю нам стоит с ним поговорить. Хотя,если точней, то выслушать...

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Запахи крови и растерзанных тел вместо пряного и чувственного аромата, исходившего от её шелковистых волос. Демонический металл брони вместо возбуждающей гладкости шёлкового ложа. Рукояти смертоносных клинков в ладонях вместо сладострастных объятий. Хрипы умирающих вместо вскриков и стонов распалённой ласками девушки.
Он снова воплотил на Земле Ад в самых ярких красках и звуках. Никакой проповедник, рассказывающий пастве о муках Преисподней, не смог бы описать тех зверств, что адские Легионы учинили в святом городе. Ужасы Апокалипсиса меркли перед извращенными фантазиями падшего ангела, обладающего едва ли не силой бессмертного, пусть и заёмной.
Тонкой огненной чертой, точно живописец кистью, Князь Тьмы вычертил на священных землях громадную пентаграмму; земная кора треснула по линиям зловещего знака и разверзлась... Воинство Аида ринулось вверх, подчиняясь злой воле своего владыки. Демоны, получившие свободу, рвались утолить голод, похоть и жажду крови. Чётко разбившись по секторам местности, они рыскали, выискивая жертв.
А жертвы даже не думали бежать и прятаться, как истреблённые вчера жители Лос-Анджелеса. Дьяволы, наводнившие их город, пыточные орудия, орды сотворённых падшим тварей не могли заставить ослеплённых верой хотя бы попытаться защитить себя. Не было ужаса в их сердцах, что ровно сутки назад так приятно щекотал вены музыканта диким адреналином. Лишь смирение - тупое скотское смирение и уверенность в том, что за страдание им воздастся. Что боженька, пославший им величайшее испытание, оценит их заслуги и приготовит им тёпленькое местечко в Раю - среди праведников и ангелов, в ореоле вечного блаженства. В Раю, который даром был не нужен иным ангелам.
Если тебя ударили по щеке, подставь вторую. Если изнасиловали твою жену, приведи насильнику дочь. Терпи любые унижения, оскорбления и страдания, потому что добрый Господь тебя любит. Терпи, ибо он терпел и велел терпеть тебе.
- Если ты не сражаешься за то, что любишь, тебе никогда не отстоять этого. Если ты не борешься за свою жизнь, то ты недостоин жить. Все вы только и можете, что рабски бить челом и лепетать молитвы богу, которому нет до вас дела. Я вырежу вас, словно животных. Никто из вас не умрёт быстро, - беззвучно проговорил ангел, взмывая в окрашенное утренней зарёй небо.
И адские твари исполняли задуманное Аластэлом в точности, будто разделяли его настроение. Демоны никого не убивали: они наносили людям страшные раны, медленно пожирали их тела или пристраивали их на замысловатых конструкциях пыток. Стенания и мольбы заполнили воздух, служа аккомпанементом, под который рушились храмы и осквернялись святыни. Не было ни единого здания, что не подверглось бы разрушению: печать проклятия легла там, где прежде были средоточие благочестия и оплот веры.
Пожарища, колы с насаженными на них глупыми фанатиками... Нет больше города, бывшего святыней трёх религий.

Чудовище... Теперь Аластэл знал, какое он чудовище. Последние иллюзии разрушены, последние маски сброшены... Он мог не только защищать, как делал это пять лет назад, но и убивать тех, кто даже не взял в руки оружия для самозащиты. Он мог быть не менее жестоким, чем Люций. Вот почему тот выбрал его тогда вместе с демонами в качестве одного из предвестников своего пришествия - потому как знал, какая тьма живёт в сердце ангела.
Музыкант хохотал, не в силах остановиться. Мышцы живота болели, дыхание перехватывало, глаза начинали слезиться. Безумный, страшный, яростный хохот, искажённый динамиками шлема, колыхался над руинами. Аластэл испытывал злобную радость, видя плоды деяний своих. Паства мёртвого бога должна быть мертва! Души каждого взрослого, каждого ребёнка очутились не в садах Эдема, но оказались поглощены демонами и их ужасным предводителем…

Вы не можете просматривать этот пост!

- А мне нравится твоя пылкость, Мелисса, - поддразнил Аластэл, чуть отстранившись от девушки. - Но мы продолжим вечером.
Он поставил её на ноги и, запечатлев на её губах ещё один поцелуй, разомкнул объятия. Коварно улыбнувшись певице, падший ангел направился к выходу. По пути его костюм сменился боевой бронёй, и секундой позже Повелитель Преисподней растаял в воздухе.

Итак, оставалось пять минут до начала очередного похода. Когда Князь Тьмы объявился на плацу, его армия уже находилась там в боевом построении и полной готовности. Пуще всех суетился Вельзевул, сиявший аки медный таз. Он, видимо, был преисполнен желания показать владыке, на что способен его Легион.
- Я надеюсь, что вы не страдаете излишней политкорректностью и обвинений в антисемитизме не страшитесь, - рассмеялся падший ангел. - Потому как сегодня мы наведаемся в Израиль!
Вспыхнуло пламя, и Аластэл вместе со своим воинством исчез...

Вы не можете просматривать этот пост!

Могло ли случиться, чтобы в сердце безжалостного убийцы постучалось вдруг сострадание?
Аластэл стоял над окровавленной Ани, не спеша добить её, избавив от мучений, не думая терзать её дальше, чтобы продлить её агонию. Видел ли он в ней теперь беззащитного беспомощного ребёнка, а не опасного врага, потенциально способного отнять его жизнь? Никто из присутствующих - ни дворецкий, ни Мелисса, ни сто человек свиты - не сумел бы понять, о чём думает сейчас новый король Пандемониума.
Голоса звучали в его ушах и разуме, и владельцы их требовали от падшего ангела немедленного принятия решения. Каждый, разумеется, считал, что прав. Только вот у правителя были свои планы.
- Silentio! Сделайте одолжение, господа: заткнитесь оба немедленно! - прошипел Аластэл. - Люций, ты, кажется, слишком переоцениваешь свою роль в текущих событиях. Я уже заключил с тобой одну сделку, и её условия, если я не ошибаюсь, устраивают как тебя, так и меня. Однако это не значит, что я пойду у тебя на поводу. По поводу же моей души можешь не волноваться. Она тебе всё равно достанется - и тебе же выгоднее получить её пораньше. Ах, да, пардон! Тебе же хочется зрелищ! Ты так похож в этом желании на людей... Но мне некогда говорить о твоих маленьких слабостях. Предлагаю перенести эту демагогию на неопределённый срок.
Падший прищурил глаза.
- Тебя это тоже касается, ковбой. Я ненавижу, когда кто-то ломится в мой мозг. Но прежде, чем ты вылезешь из моих мыслей, я тебе кое-что скажу. Итак, ты получишь апартаменты в восточном крыле моего замка. Не волнуйся, они тебя устроят. К твоему счастью, скопидомство в число моих пороков не входит. Более того, это маленькое чудо, - Князь Тьмы улыбнулся, - да-да, я об Ани - будет под твоей опекой. Ты отвечаешь за неё головой. Ведь тебе выгодно, чтобы я как можно дольше оставался на троне. Так избавь меня от хлопот с нею - следи, чтоб не удрала и за старое не принялась. Как только я прибуду во дворец и вручу её тебе, ты и на шаг от неё не отойдёшь.
Ангел дематериализовал клинки и опустился на одно колено рядом с маленькой демонессой. Мелисса возмущалась и негодовала в своей телекинетической сфере, и падший изволил выпустить её. Аластэл подобрал нить, которой орудовала Ани, а затем быстро и ловко принялся опутывать её. Вскоре ребёнок оказался со связанными руками и ногами - да так, что никакой возможности освободиться не было. Закончив со связыванием, Повелитель Ада простёр ладони над девочкой, едва не касаясь её плеч.
- Мелисса, почему ты думаешь, что для меня есть какой-то предел? Вспомни: я сжёг город, в котором таких детей были целые тысячи. Они никаких ошибок не совершали. А эта девочка повторит попытку избавиться от меня. С чего ты взяла, что я, убив столько невинных, вдруг сделаю исключение ради одного маленького демонёнка?
От пальцев музыканта исходило тёмное мерцание; когда-то давно, будучи ещё обитателем Небесных Чертогов, он умел целить любые раны. После низвержения эта способность истаяла позже всех прочих. Теперь же, обретя власть над материей, он использовал своё умение, и раны, нанесённые им Ани, с поразительной скоростью заживали. В последние секунды с облечённых латными перчатками ладоней падшего скользнуло что-то с металлическим блеском - и тот час же скрылось в груди дитяти.
Ангел склонился над демоном и шепнул ей в самое ухо:
- Я пока сохранил твою жизнь, но не обольщайся: это не из милосердия. А теперь слушай внимательно. Я поместил у твоего сердца осколки демонического металла и всё, что удерживает их от пробивания твоего сердца - моя воля. Шаг влево, шаг вправо - и я убью тебя. Даже если ты сбежишь, я уничтожу тебя задолго до того, как ты выберешься за пределы моей резиденции. И ещё... У меня есть приближённый... очень интересный приближённый. Я поручил ему присматривать за тобой. Он пронырлив и умён. Но... есть одна неприятная новость для тебя. Он очень любит симпатичных девочек, ещё не обретших женственных форм - если ты понимаешь, о чём я говорю. Будешь себя плохо вести, и я перед твоей отправкой на встречу с Алиером и Виктором позволю ему с тобой вдоволь поиграть. Наверное, тебе даже понравится... Ты меня поняла, Ани? Это в твоих же интересах, дитя.

-Не будь мразью, Аластэл! - воскликнула Мелисса, бессильно врезав кулачком по невидимой стене, - Она совершила ошибку! Есть же хоть какой-то предел даже для тебя! Не убивай её!
Девушка закусила нижнюю губу, заслуживавшую куда более ласкового обращения, не замечая ничего более кроме падшего ангела и лежащей у его ног красивой девушки, истекающей кровью. Смесь мольбы и ярости отразилась на лице Мелиссы и заполнила каждое её движение.
-Выпусти меня, черт побери!

Вы не можете просматривать этот пост!

Прекрасная… красная-красная. В центре круга извивающихся чёрных силуэтов, жадно тянущих к ней когтистые лапы, склизкие щупальца, кожистые крылья. В судорожных вспышках багрянца, заливающих кровью зрачки, кромсающих тьму яростными тупыми ударами. В грызущем нервы ритме, тревожном, озлобленном грохоте ритуальных тамтамов. В сладко алом безумии. Она танцует

Она танцует. Босая, легко, плавно перетекает, скользит. Ритм – вся её суть. Танец – всё её существо. Узкие джинсы, порванные на коленках, подвёрнутые чуть выше щиколоток. Крутой изгиб бёдер, то и дело показывающийся из-под спущенной линии талии вместе с кромкой кружевного белья. Нелепая мешковатая кофта с широкими рукавами, тёмно бордовая, с накинутым на голову глубоким капюшоном. Узкие тонкие запястья, острые ноготки, мелькают в сполохах софитов, изгибаются, свиваются, как тела влюблённых змей. Она танцует.

Усмешка, медленная, томная, на сладких губах. Подалась вперёд к беснующейся толпе, выгнулась ласковой кошкой, легко развернувшись на пятках, скинула джинсы и мягко выступила из них. Крепкие стройные ножки, гладкие манящие ягодицы. Бешеный вой, стоны, рычание. Зверьё хочет её. Утомлённые, изнывающие от голода твари исходят липкой слюной и солёным потом, толкаются, грызутся. Забывая об объекте своей похоти, кидаются на себе подобных. «Моя! МОЯ!», орут дико. Танцпол взрывается кровавой истерией. Всполохи, блеск клыков, горячие брызги на лицо. На сцене угольно чёрные, размалёванные белой краской музыканты в масках-черепах ускоряют темп, неистово колотя в свои барабаны. Она – в стороне от всего, купается в жидком огне. Она танцует.

Марк Мрак, залитый кровью, чужой ли, своей ли, наблюдает, как она уходит в багровый туман, как теряется среди уродливых, нелепых фигур сцепившихся друг с другом чудовищ. Она тянет к нему руку, манит пальчиком. Только его одного. Марка, пьяного одичалого волка. Её губы что-то шепчут. Он не слышит. Она отступает на лестницу, ведущую на второй ярус клуба. Стремительно взбегает по ступеням и теряется из виду.

Прекрасная… красная-красная.

Вы не можете просматривать этот пост!

Падший ангел задумчиво коснулся подбородка закованными в демонический металл пальцами. Он до конца не верил новому союзнику, но всё сводилось к тому, что ковбою и правда выгодно возвышение нового правителя. Однако не стоило расслабляться – слишком уж он вовремя вылез, слишком назойливо увязался за властителем Ада... Да и что за контракт у него с девушкой?
Аластэл отмахнулся от этих раздумий; сейчас важнее была маленькая демонесса, собиравшая внушительную рать. Отчего она засуетилась именно сейчас? Раньше музыкант решил бы, что она просто клиническая идиотка, упустившая два месяца его летаргии - самое удобное время для нападения. Князь Тьмы спал беспробудным сном – беспомощный и максимально уязвимый. Вот уж штурмуй замок – не хочу… Теперь же падший подозревал, что у девчонки действительно не было повода. Новый владыка – не старый, а потому к свершениям его отношения не имеет. Итак, сегодня он сделал что-то такое, что вывело демоническое дитя из себя.
Ангел перебрал мысленно свои деяния за сутки: город сровнял с землёй, святого отца упокоил, убил Виктора... Стоп! Виктор был одержим демоном Алиэром – непримиримым врагом Люция... И фамилия Алиэра была у Великого Лжеца в немилости... Всё сходится: приготовления к войне активно начались после того, как Аластэл уничтожил творческое объединение "Виктор-Алиэр". Значит, демон был её родственником... Наверное, братом или дядей...
Падший сжал руки в кулаки. Он сделал с ней то, что сделали с ним, когда забрали Виолетту.
- Я становлюсь тем, что так ненавидел... - Аластэл ни к кому не обращался, произнося эти слова. Его смех разнёсся по тронному залу, но в нём не слышалось веселья - одни только грусть и боль. Сколько ещё сердец он должен растоптать, сколько надежд разбить в осколки, чтобы вызволить сестру?
Нет дороги назад для того, кто избрал разрушение. Договор подписан, первый город обращён в прах, а чело нового князя венчает чёрная корона. Всё, что ему теперь доступно – продолжать начатое, производя всё больший хаос.
Падший ангел снова расхохотался. Отсмеявшись, он позвал Манфреда и велел тому облаву на ковбоя отменить, но за спокойствием суккубов в гареме присматривать. И сведения о нежданном союзнике поискать.
Прихватив с собою свиту из сотни одарённых демоническими силами людей, Аластэл телепортировался в замок своей недоброжелательницы.

Отец всегда пытался научить своего сына нескольким простым правилам. Если быть точным, пять правилам.
"Есть пять правил, которым мы можем обучиться наблюдая за природой, в частности за животными"
"Что за бред па? Нет, только не начиная заново", - всегда слышалось в ответ на эту реплика. Ответом же на это, обычно была смачная оплеуха и недовольное ворчание Розати. Всегда приходилось выслушивать. Отец наверное в такие моменты видел у себя над головой ореол.

Первый урок, как ни странно, от дятла: "Урок реалистичной фокусировки" - Дятел во многом умнее нас. Да, он бьется головой о дерево, но делает это он очень успешно. Он реалистичен - он не пытается разбить дерево пополам одним ударом, как это хотят сделать многие из нас, и он сфокусирован - он не стучит в дерево со всех сторон. Он фокусировано бьет в одну и ту же точку, медленно продвигаясь к своему червячку. Нам же нужен не червяк, а сразу змей, и найти его мы хотим не в плотном дереве, а лишь присыпанным листьями на земле.

"Да. Как бы не хотел паренек не слушать бредни папы, на тот момент они казались ему именно бреднями. С возрастом он понял, все это правда. И путь Дятла, он прошел, когда ночами накуренный пытался провести хирургическую операцию на тренажере. Должно сказать, у парня талант ко всему этому был с детства. хорошо что он не загубил его пойдя в органы правопорядка"

Второй урок - от рыбы: "Урок потока" - Рыба всегда плывет против течения и, вопреки общему мнению, это правильно. Она это делает не для того, чтобы усложнить себе жизнь, а для того, чтобы больше воды мимо себя пропустить. Так мимо нее в потоке воды проплывает больше еды и кислорода. Так ее жизнь становится в несколько раз богаче. Мы же, в отличие от рыбы, всегда пытаемся плыть по течению в стагнирующем потоке, и в результате вместо тридцати лет жизненного опыта, мы наживаем однолетний жизненный опыт 30 раз. Мы не хотим выходить из комфортной зоны и потом удивляемся, почему в жизни было так мало возможностей. Мы хотим выиграть лотерею жизни, даже не покупая лотерейного билета.

"Вот он и поплыл против течения убив, выиграв в покер кругленькую сумму, вместе с этим понадеявшись на добропорядочность своего мертвого босса"

Третий урок - от маленьких львят: "Запачкай морду кровью" - Маленькие львята умеют учиться. Они учатся у старших, более опытных, львов. И учатся они не по учебникам и разговорам, а на деле. Они точно знают - чтобы научиться охотиться, нужно запачкать морду кровью. Мы же боимся даже руки замарать. Мы садимся за парты и смотрим на стоящего у доски зайца, который учит нас охотиться. Или закрываемся дома и учимся сами, а когда приходит время охоты, мы не то что охотиться не умеем, мы боимся даже запаха крови.

"Пачкал, пачкал. И не только лицо, руки, ноги, тело. Он же хирург черт возьми. Это правило он усвоил лучше всего"

Четвертый урок (социальный) - от собаки: "Повиляй хвостом первый" - В 21 веке уже не важно, что делаешь ты, а важно, на что ты мотивируешь других людей. И прекрасный пример дает собака. Собака не думает: "Сначала ты меня домой приведи, накорми и помой, а потом я тебе повиляю хвостом". Собака первая отдает свои чувства и лишь потом получает взамен то, что ей нужно. При этом она не заставляет вас ей ничего отдавать, она делает так, что вы сами хотите это сделать.

"Не совсем всегда получалось это у молодого хирурга. Однако свои плоды от этого были"

и последний (мой любимый) Пятый урок - от змеи: "Не ной" - Змея не думает: "У меня нет ни рук, ни ног, у меня плохое зрение, я родилась не в той стране, меня никто не любит, мои родители обо мне не заботились с момента как я вылупилась". Змея обходится тем, что у нее есть, и мы даже боимся этого "животного-инвалида". И если ей что-то не нравится, она просто меняет шкуру и ползет дальше без сожалений.

"И вот он последний урок. Нужно усвоить его сейчас, другого пути нет. Даже тогда, стоя на краю выкопанной могилы с подставленным дулом к своему виску, Розати так и не понял до конца всей сути"

А теперь, ему возможно предстояло спасти не только свою жизнь, но и жизнь нового знакомого. С другой стороны, дополнительным движателем его следующего поступка, был страх перед другими. Если он вернется один, его возможно просто убьют из за недоверия.
Кошачий глаз зорко смотрел на ребят с автоматами, а частота биения сердца сведена до минимума. Без пистолета, без своих рук. Розати собрался силами и крикнул
- Стоять на месте, иначе проделаю вам в теле пару дырок. А теперь осторожно, тихо, без лишних движений положите все ваше оружие на пол и аккуратно толкните его ногой в мою сторону, после чего лягте лицом на пол.
Для пущей уверенности, он даже слегка вытянул вперед руку. Но старался не оставаться в темноте.
- Быстрее. Сделаете как все сказал, останетесь целы. . . Даю свое слово - добавил безоружный врач

Вы не можете просматривать этот пост!

Итак, наша история, как и многие прочие, началась с загадки. И с решения. Твёрдого и крепкого решения, во что бы то ни стало разгадать эту загадку. И в нашей истории, как и во многих прочих, есть свои Герои.

Они бежали за своими тенями, двумя угловатыми силуэтами, ускользающими прочь от заката. И Линн, и Тим пропустили тот момент, когда холодная, блёкло-сизая тьма коснулась их лиц, лизнула кончики пальцев, лёгким ветром заиграла в волосах. Секунда. Один раз ударило сердце – тихо, глухо, как эхо из другого мира – казалось, что они навсегда потерялись в колодце теней, на самом дне, где не существует звука и света. Один вдох. И тьма разорвалась шлейфами тугого дыма. Один шаг. И подворотня осталась позади.

Удивительно, но именно эта мрачная, неприветливая подворотня разделяла миры – мир Пригорода, где сладко дремали аккуратные зелёные кустики и глубоко и размеренно дышали пряными кухонными запахами дома с распахнутыми глазами-окнами, где мало людей, но много мыслей. И мир Города. Где миллиард голосов, триллион шумов и секстиллион взглядов, где нет мыслей, но слишком много людей.

Толпа серых усталых манекенов, пересекавших пыльную улицу по сигналу светофора, захлестнула детей, оторвала от их тёмных двойников. Тени испуганно отшатнулись, боясь быть раздавленными башмаками, туфлями и кроссовками, и влезли на прогретый за весь день бок квадратного бетонного великана, ловко цепляясь за шершавую кожу чем-то, что раньше казалось руками и ногами, а теперь больше всего напоминающее длинные и тонкие паучьи лапки. Тень-Тим размашисто вывел угольком на стене «Поспешите!» и ускакал вместе с Тенью-Линн выше и дальше.

Герои едва поспевали за ними. Лабиринт стекла и железа, в котором, тысячу раз отражённые и в тысячу раз уменьшенные, бежали за кем-то куда-то мальчик и девочка, крепко держась за руку, уворачиваясь от людей и машин. Холодное электрическое пламя разгоралось всё ярче, очерчивая острые грани россыпью искрящихся, пульсирующих светлячков. По мере того, как солнце лениво уползало за крыши, тени становились глубже и чернее, а свет неона – острее и больнее.

И всё сложнее было различить в этой круговерти их близнецов, похожих на неясные блики и слабые отсветы, мелькающие тут и там.

Но приглядись, Тим. Прислушайся, Линн.

Вот что-то проскочило между лап бездомного облезлого пса с подратыми ушами-лопухами, заставив того яростно завертеться волчком и залаять на прохожих. Вот снулые морщинистые призраки в антикварном кафе угрюмо оглядываются, оторвавшись от праха в крошечных треснутых чашках, будто что-то молниеносное, незримое пролетело мимо или сквозь них. Вот запоздалый уличный бродяга – чёрный как смоль трубач в клетчатом костюме заплата-на-заплате – бежит за подхваченными озорным ветром банкнотами из старой шляпы, тщетно пытаясь поймать улепётывающие деньги и браня весь мир вокруг. А вот стайку птиц согнали с балкона две беззвучно смеющиеся паучьи тени, тронув мимоходом лианы, обвившие балкон, и проскакав по рассаде венериных мухоловок - такой балкон мог принадлежать как минимум городской дриаде... ну или хотя бы Пойзон Айви...

Итак, наша история началась.

Аластэл косился на ползающего у подножия трона Манфреда. А ведь прав был Люций - дворецкий и правда до одури боится... Чем дальше говорил старый демон, тем больше мрачнело лицо падшего ангела, что вероятно, добавляло бедолаге поводов для страха.
Впрочем, когда заговорила Гелла, музыкант выглядел так, словно готов был немедленно испепелить всю Вселенную. Он, конечно, узнал в своём "приятеле" назойливого демона в ковбойской шляпе. Кажется, он переоценил интеллект "ковбоя" - тот сам лез на рожон.
"Найду - по частям на воротах прикажу развесить", - сердито подумал Князь Тьмы, хмуря брови. Нет, это уже ни в какие рамки не лезет: треклятый ковбой покусился на святую святых - княжеский гарем! Наверняка ублюдок проскользнул вслед за Виктором. Охотничек мог бы и оглянуться, мать его! Если у него есть аллергия, то пусть ему адова земля будет пухом!
- Знай своё место, Гелла. Ни тебе, ни кому-либо ещё не повелевать мной, - голос нынешнего Повелителя Ада был спокоен, но в нём явственно звучал гнев. - Оправдываться перед своими слугами или наложницами я не обязан, но идиот, сунувшийся в мой гарем, мне такой же друг, как тебе.
Гелла улыбнулась и заняла своё место. Рыжая сучка. Но до чего хороша...
- Манфред! - злобно произнёс падший. - Утроить охрану гарема. Если то, что описала Гелла повторится, я спущу три шкуры не только со стражи. И изловите уже этого кретина в ковбойской шляпе! Но перед тем, как организовать поимку, передай Вельзевулу, Бегемоту и Азазелю, что через три часа Легионы должны быть в полной боевой готовности. Гелла, присматривай за Мелиссой.
Ангел поднялся с трона. Он собирался лично наведаться в замок бунтующей демонессы. Неважно, сколько лет этой девчонке. Неважно, какие проклятия она изрыгала в его адрес, находясь в своих покоях. Но она посмела открыто бросить вызов правителю Инферно. Если не наказать её, то таких недовольных бунтарей станет больше. Любое событие, могущее заставить вести войну на два фронта, нужно пресекать на корню.

Машина ехала быстро. Александр вел спокойно. Марк не успевал даже толком увидеть что-либо впереди, тогда как Каширцев уже умело выкручивал руль, жал на педали и двигал рычагом. Было заметно что ездить он умеет и любит. Машина же слушалась своего водителя словно это не железяка заправленная бензином, а живой организм подчиняющийся воле своего хозяина. Так и оказались они у небольшого двухэтажного дома, из красного кирпича нового типа, больше похожего на замок в миниатюре, нежели на простой загородный дом. Что касается крыши, то это была среднего угла наклона черная черепица, контрастировавшая с красным цветом стен дома. Больше всего в глаза бросалось некое подобие башни, которая находилась на углу этого дома. Судя по всему там была лестница. Так же был съезд, видимо к подвальному помещению, в котором скорей всего был гараж. Кроме дома в небольшом дворике, на котором стояло здание, был еще и сад. Знаний Марка по ботанике хватило для того, чтобы определить в деревьях росших вокруг дома яблони и груши. Правда сейчас они были с голыми ветками. Не сезон.

Оставив машину во дворе, не особо заботясь о том, чтобы завезти ее в гараж, вампиры вошли в дом через парадный вход. У Александра были ключи, потому у Гулевича были все основания предполагать, что это и есть дом Вентру. Внутри помещение оказалось весьма добротным. Все было обделано деревом. Даже запах присутствовал. Свежего дерева. Мебели было немного. Но и она была деревянной. Видимо все тут было сделано из дерева. Когда они прошли в нечто вроде гостиной, цимисх увидел первую вещь не из дерева. Камин. Правда разводить огонь не стали. Ограничились включением света. После небольшой процедуры снятия плащей, и вешания их на отведенные для этого вешалки вампиры уселись за стол, который был по центру комнаты. Уже сидя за столом Марк впервые расстался с ноутбуком. Поставив его, немного пошаманив с загрузкой, удалось его запустить. Оказалось, что компьютер принадлежал некой МарКва. Как потом удалось прочитать в свойствах пользователя, владельцем была Мария Квартовиц. На жестком диске было много интересных файлов, большинство из которых ничем иным как досье на разных людей. Хотя немного вчитавшись в них, сразу ставало понятно, что не на людей. На вампиров. В первую очередь вампиров заинтересовала папка в которой документов было примерно на мегабайт четыреста. Это очень много, как для текстовых файлов. Да и называлась она весьма заманчиво, чтобы туда посмотреть. "Камарилья". Как оказалось, это были дела на разных вампиров из вражеской Шабашу секты. Имена, способности, возраст, деятельность, предположительные места появления, история... В общем разные детали про разных вампиров из разных регионов. В меньшей части так же были и фотографии. Но Александра, который все это время копорсания в чужом ноутбуке стоял над душей у Марка больше заинтересовала другая папка. Она называлась "Шабаш". Правда доступ к ней оказался закрытым. Был пароль, разгадывать который не имело смысла. Только разве что взламывать. Немного расстроившись вентру сел на кресло, аккурат напротив Марка. Именно в этот момент он увидел в окне незнакомую фигуру, заглядывающую в дом из улицы...

В это время Олег, который увидел что был замечен одним из обитателей дома поспешно отвернулся от окна. Но не потому что его обнаружили. Повернулся спиной к окну он потому, что услышал скрип, который могла издавать только дверь входа в двор. Кто-то воспользовался ею. И когда Олег повернулся, чтобы посмотреть то увидел двоих мужчин. Один был высоким и худым на вид. Так же он выглядел весьма молодо, если говорить о возрасте. Черные короткие волосы, да такого же цвета весьма уличная одежда. И все было бы хорошо, если бы второй из мужчин выглядел нормально. Но к сожалению Олега это было не так. Этот был практически на две головы ниже своего худого товарища. Кожа, даже в тьме этой ночи, выделялась неестественной бледностью с примесью не весьма приятного желтоватого цвета. Щеки сильно впали в середину, тогда как скулы казалось просто выпирали. Складывалось впечатление, что ему просто обтянули кожей череп, не удосужившись добавить хоть немного мышц. Правда о теле можно было сказать нечто иное. Даже несмотря на то, что одет он был в одежду, которою носил явно не первый год, да которая уже просвечивалась от дырок, по его телу было заметно что он будет крупней своего товарища. Хотя кое где виднелись складки кожи. Так будто этот мужик раньше был жирным, но потом жир выкачали. А кожа так и осталась растянутой.

Возможно, ели бы Олег знал, что эти двое проделали неблизкий путь сквозь поля, дороги и даже несколько поселков, конфуза бы не случилось. Но откуда ему было знать, что эти двое вампиров шли несколько десятков километров пешком, преимущественно по безлюдью, вслушиваясь в вой волков, лай собак и кое-когда карканье совсем запоздалых ворон, только ради того, чтобы прийти к некому Александру Каширцеву, проживающему на улице Комсомольской 15, в доме похожем больше на миниатюрную копию замка?
Ситуация немного изменилась, когда в дверях показался Александр. Он внимательно смотрел на немую сцену, похожую на ту, о которой снимали старые фильмы о ковбоях. Где происходила неожиданная встреча старых врагов. И они долго смотрели друг на друга, прямо в глаза. Готовые в любой момент среагировать на малейшее движение противника и выхватить свой револьвер быстрей врага. Чтобы взвести курок и выстрелить. Быстрей и точней. Только в этой сцене были не ковбои. И не было у них револьверов.
- Кто такие? - громко спросил Каширцев.
Первым и быстро ответил Николай.
- Это мы, Алекс. Привел как и обещал.
В ответ на это вампир в дверях кивнул, после чего повернулся больше к Олегу, все это время стоявшему неподалеку от окна.
- А ты кто такой и зачем тут?

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

-Похоже даже самая простая распределительная коробка может сломаться. Падай на землю как только я начну.
С иронией заметил Киборг, пока процессор просчитывал траектории движения Кайла и Мао, система жизнеобеспечения накачивала адреналин и еще несколько ферментов в мозг, а так же прогревала синтетические мышцы проверяя готовность опорно-двигательной системы к повышенным кратковременным нагрузкам.
Результаты были донельзя ясными: программа говорит что на пятнадцать метров до цели, она успеет сделать от двух до трех выстрелов.
Учитывая нынешнюю позу Кайла, его рост и длину руки с пушкой программа просчитала как он будет вести огонь по Мао.
И навигатор согласно полученным данным выдал траекторию движения для киборга.
Стремительное движение зиг-загом,маневр уклонения.
За тем компьютер просчитав линию огня террориста устанавливает вибролезвие на пути полета пули таким образом что бы она была рассечена.
Несколько долгих секунд потребуются киборгу что бы выйти на расстояние удара и стремительным взмахом отсечь врагу руку с пушкой в районе плеча, ударив сверху в низ.
Кстати Мао успел удивиться как быстро и точно процессор обсчитал методику ведения боя против вооруженного врага так что бы не попав под его пули приблизиться и нанести удар.
Словно эта технология уже была заранее оптимизирована и занесена в реестр. Словно бы ситуация протекала по стандартному сценарию, который уже был отрепетирован в подземных испытательных лабораториях сотни раз.

- Именно. И теперь тебя, милочка даже этот комбайн не спасет. - Ткнул он в Мао.
Мао услышал эту фразу так, словно Кайл находился в замедленной съемке: синтетическая кровь уже успела доставить мозгу все необходимое.
К концу фразы киборг уже стремительно набирал скорость, действуя по плану.

- Хорошо. Всё осуществимо, - кивнул Аластэл. - Я обещал, что ты получишь любого музыканта, и не стану отпираться, раз выбор пал на меня. Завтра назови мне имена второго гитариста, ударника и басиста. У тебя сонный вид, потому я не стану больше утомлять тебя.
Падший поставил рюкзак Мелиссы на чёрную прикроватную тумбу (в очень суровом дизайне – ручки дверцы и ящичка были выполнены в виде оскаливших пасти голов невообразимых чудищ), помог девушке устроиться и укрыл её покрывалом.
- Если тебе что-то понадобится, позови Геллу. Я её проинструктирую, - музыкант склонился над девушкой. - Завтра вечером я явлюсь за ответом. А теперь засыпай, и пусть ничто не тревожит твой покой.
Властитель Ада выпрямился, улыбнулся мисс Бранвен и привычно испарился.

Следующие несколько часов он просидел в своём кабинете. Под музыку "Shade Empire" падший окончательно оформил свой коварный замысел, касающийся наведения лютейшего страха на ни в чём не повинное человечество, а затем открыл блокнот в кожаном переплёте. Попивая красное вино, он набрасывал то, что должно было вскоре стать оформленным текстом песни. То ли после общения с пережившей трагедию, то ли от третьей бутылки выдержанного напитка на Князя Тьмы напала лютая меланхолия. В законченном варианте продукт его воображения выглядел так:


Узник

У темницы моей окон нет и дверей,
На руках моих ты не увидишь оков
И тюремщика с сворою злобных зверей –
У мерила безумно бегущих веков.

У темницы моей тебе стен не найти,
Не заметить решёток и тяжких замков;
К этой башне забыты давно уж пути
И ключи к ней разбиты на сотни кусков.

Есть тут лишь потолок – он из серых камней –
Над моей головой, что надгробья плита.
Никогда мне отсюда не видно огней,
Пожирает тихонько меня пустота…

Аластэл потёр подбородок и подумал, что в новый альбом, для которого "Fire Rain" до впадения в летаргию своего бессменного лидера приготовили уже восемнадцать (и тринадцать из них записали) треков, это не войдёт. Внезапно выражение спокойствия на его лице сменилось выражением вдохновением. Падшего, видимо, осенило и он, крутанув в пальцах ручку, принялся что-то писать с дикой скоростью. На этот раз на бумаге появлялись не слова, но ноты. Ангел остановился лишь тогда, когда покрыл нотной вязью тридцать страниц в блокноте, что соответствовало пяти гитарным партиям, одной - для скрипки и двум - для клавишных.
- Ба... Да я сегодня в ударе! - падший блаженно потянулся, а потом резко выгнул спину - так, что захрустело.
Отключив ноутбук и убрав блокнот, ангел покинул комнату. Надо было вправить мозги Калиостро и оставит распоряжения для Геллы… Последнее – очень и очень приятное занятие, если учесть, что для этого можно наведаться в собственный гарем.

Княжеский повар оказался в состоянии, близком к эстетико-кулинарному шоку. Его разум отказывался поверить в то, что его гениальное блюдо могло не прийтись человеку по вкусу: смертные из съёмочной бригады Эдгара Лавкрафта уплетали жареных адских хищников за обе щеки, а сам господин Лавкрафт попросил добавки. Неужто гостье его Повелителя не понравилось блюдо?! Осознать брутальную и неумолимую правду Калиостро смог лишь тогда, когда нахмуривший брови Аластэл обрушил на его рога материализовавшиеся из ниоткуда книжные тома – «Блюда японской кухни» и «Итальянская кухня для начинающих». Судорожно вздохнув после пережитого ужаса, повар, сообразивший, что никто пока не собирается окунать его в самую большую из имеющихся на кухне кастрюль, отправился штудировать неожиданно свалившийся на него «подарочек»…

Прикинув касательно времени и решив, что пара-тройка свободных часов у него есть, падший устремился в ту часть дворца, что прежде пытался облюбовать безымянный демон в ковбойской шляпе – что, впрочем, вовсе не удивительно. Итак, Князь Тьмы нежился в бассейне, наполненным чем-то подозрительно красным и подозрительно пахнущем кровью. В этой жидкости плавали лепестки роз, и их томный аромат смешивался с упомянутым запахом, создавая совершенно неповторимое амбре. Обхватив талию Аластэла ногами, Гелла поглаживала его плечи и спину, периодически покусывая его в шею. Ещё одна суккуба впилась в губы падшего с порочным похотливым поцелуем. Третья скользила острым красноватым язычком по его груди, опускаясь всё ниже. Ещё шесть чертовок крутились тут же – все, как одна, одурительно соблазнительные и в той же мере опасные существа.
Следующие несколько сто пятьдесят минут напоминали сущий порнографический марафон:



Спустя обозначенный временной промежуток совершенно невозмутимый падший ангел, облачённый в боевой доспех, восседал в своём высоком кресле за столом в стратегическом зале. За креслом стояла Гелла, видимо, что-то желавшая ему сообщить, а сбоку у стола - Манфред.

Удивился, увидев девушку, изрядно даже удивился, вздрогнул, пытаясь отмахнуться от дурной мыслишки, навозной мухой в голове зажужжавшей. В голову отчего-то сцена из Человека-Паука пришла, потом из Бэтмэна нолановского, а потом снова из Паука. Подумалось отчаянно, до боли вот прямо зудящей в паху подумалось, как ни странно…о сиськах Кирстен Данст. О ее рыжих волосах, о том месте, где эти волосы особенно...
«Ах ты ж говнюк, Рикки»
Сглотнул, но отчего-то сделать захотелось именно это…
Это.
ЭТО. Да, детка, именно это. Пьяный мир пошатнулся, пол под ногами в корчах девятых валов изогнулся, подошел к девушке на отвратительно ватных ногах, рыгнул, почесав затылок, Облизал соленые губы. Решив представиться.
- Я…ммм…Рик…Да. Рик. Рик…эта….
«Я хочу тебя детка, хочу тебя ТЕБЯ, потому что этот гребанный мир летит в ад.….»

- Помочь, чем я могу тебе, хм...вам помочь?

Заявка на действие.

- Этот рогатый болван Калиостро приготовил тебе на ужин то, чем он обычно потчует демонических вельмож? - Аластэл не явил пред Мелиссой княжеского фэйспалма лишь потому, что руки его были заняты. В конце концов, обнимать красивую девушку куда приятнее, чем выражать своё возмущение, прикладывая ладонь к челу.
Взглянув на притихшую певицу, падший ангел покачал головой. В списке дел появилось ещё одно: донести до повара, что мисс Бранвен следует кормить не так, как суккубов и прочих.
- Подожди немного, - музыкант поднялся с кровати. Быстро отключив ноутбук, он метнулся в сторону и выудил из гардероба чёрную рубашку, а также привычные ботинки с высокими голенищами и массивной подошвой. Быстро облачившись и сунув в задний карман брюк портмоне, Повелитель Ада испарился.

Его отсутствие длилось порядка двадцати минут. По истечении этого небольшого срока падший вновь возник из сгустившейся тени - с массивным серебряным подносом в руках. На оном помещались: серебряные приборы, блюдо с красным крупным виноградом и румяными благоухающими персиками, прикрытая крышкой тарелка, наполненная кем-то только что заботливо приготовленными бобами с ветчиной и мятой, свежая клубника со сливками в вазе на высокой ножке, ризотто с тыквой, аккуратными ломтиками нарезанная пицца с пепперони, два тонкостенных бокала дымчатого стекла и две бутылки выдержанного вина - белого и красного - в ведёрке со льдом. Судя по виду провианта и исходившим от подноса ароматам, всё было наилучшего качества и первейшей свежести.
- Выбирал наугад. Надеюсь, это будет получше, чем жареные обитатели Третьего Круга, - Аластэл аккуратно поставил поднос на небольшой столик, передвинув последний с противоположного конца комнаты ставшим уже привычным манером - при помощи телекинеза.

Когда сильные мужские пальцы чуть прижали нежную грудь, то щеки Мелиссы вспыхнули ярче, чем цвет белья в которое она была одета, а в глазах сверкнула обжигающая искра гнева. Прежде чем сама девушка поняла что делает, её изящная ладонь с невероятной быстротой ударила бледную щеку... И шлепок показался Мелиссе ударом грома и звоном похоронного колокола одновременно. Потому что она подняла глаза и увидела КОГО ударила.
"Нет! Этого просто не может быть! Нет, так не бывает! Не верю! Это простокошмарный сон! Не верю!" - мысли замерли, раня мозг подобно застышим в воздухе осколкам ледяного зеркала... Девушка была в глубоком ступоре и её расширившиеся глаза изучали такое холодное и такое знакомое лицо, пока капельки ужаса снова не просочились в лихорадочно мечущееся сердечко.
Она приоткрыла было губы, точно намереваясь извинится за свой поступок, как наряжение дало о себе знать и колени Мелиссы подломились. Девушка не смогла бы убежать от него даже если бы захотела. Не смогла бы... Воистину, бойтесь своих желаний - они могут исполнится. Мелисса прекрасно знала Аластэла... с другой стороны. Как талантливого и свободного музыканта, чьи песни были полны душевного огня и поддерживали надежду Мелиссы когда-нибудь стать такой же свободной. Но такого она определенно не ожидала. Голос отказался ей служить и девушка не смогла издать ни звука, продолжая с безмерным удивлением смотреть на того, в чьих руках сейчас была её жизнь.

- Вообрази, живые. Как чёртов Ленин у смертных - живее всех живых, - отозвался Аластэл. - Но это ненадолго. Когда они получат то, что им полагается за исполнение возложенных на них обязанностей, они позавидуют манекенам.
Люций вдруг замолк и стоял столбом несколько минут, в течении которых падший мерил шагами комнату и посматривал на нового явившегося без приглашения визитёра. Когда тот изволил заговорить снова, музыкант внимательно выслушал его, а затем спросил:
- У тебя есть гипотезы, могущие объяснить это, Люций? Если да, я хотел бы услышать как их, так и оставшиеся у тебя вопросы. Мне ещё с твоими манекенами возиться - и если б только с ними!

Накинув халат и одев тапочки Дир медлено вышел в каридор, Мимо него бегали боты-пауки, оглядевшись он посмотрел на каридор, с одной стороны был лифт, а в другую он просто тянулся и не было видно его конца. Малефик посмотрел на лифт.
Стоит ли им воспользоваться, не знаю. Скорее всего, если поехать на лифте, то меня внизу и схватят, что-бы разобрать на запчясти, ведь для них я не человек. - посмотрев в даль коридора, Малефик задумался. Наверно стоит поискать другой выход. Ведь только так можно, чего-нибудь добиться, что-бы сбежать. А двери будут хорошим прикрытием если будет преследование или же кто-то пойдет на встречу.
С этими мыслями Дир начал движениек по коридору, стремясь как можно ближе находится к дверям, что-бы зайти в одну из них при опасности.

Ноздри Арчера затрепетали. Совершенно не к месту, фоном, меж строк, всплыла мысль о том, какие у этой девушки приятные духи. Его всегда раздражали искусственные запахи, но то, видимо, всё была дешевка, пусть и украшенная громкими лейблами, а это… что-то… настоящее, способное влиять на человека, как влияет музыка или картина или… только странно, что он почувствовал этот чудесный, спокойный аромат лишь сейчас…
«Долбоёб!» - возможно Мика и её спутник даже услышали, как скрипнули зубы Арчера.
- Выруби! Сейчас же!, - зло бросил программист, продолжая отступать. Феромоны. Простая, но в целом эффективная штука. Не будь он знаком с почти всей легальной и полулегальной номенклатурой имплантов, да не проявись запах так внезапно, эта Мика преспокойно взяла бы эмоциональное состояние Дерека под свой контроль.
«На хуй их!» - первое побуждение.
Но расклад изменился – втроём есть пусть небольшие, но шансы, против одного-двух солдат, даже несмотря на нынешнее его состояние. Плюс железо новых знакомых. Вполне возможно там найдется что-то посерьезнее «вонялки».
- Значит так, девочки и мальчики, - с нажимом проговорил Арчер, - попробуете ещё какую-нибудь дрянь в том же духе – инфразвук там, или ещё чего - и мы больше нихера не лучшие друзья, со всеми вытекающими. И лучше вам прямо сейчас сказать, что у кого стоит. Потом я скажу, что есть у меня. Потом мы дружно, распевая песенки, валим из этого гадюшника, или нас вяжут местные – второе вероятней.
«Или вас вяжут местные, а я валю», - теперь это тоже стало вполне себе вариантом. В Чипа с Дейлом он сыграет как-нибудь в следующий раз. В общем-то даже неплохо, что девчонка попыталась использовать на нём феромоны – лишнее напоминание о том, что даже товарищи по несчастью в общем и целом нихера ему не товарищи.
- А рассказывать вы будете на ходу, времени у нас нет, - добавил Дерек, и, повернувшись к новым знакомым спиной, зашагал в ту сторону, откуда пришел. Разумеется, в свою импровизированную камеру программист возвращаться не собирался – просто первоначальное направление явно не подходит, а позади (теперь уже впереди) масса необследованных ответвлений.

Однако ликование падшего было недолгим. Он понимал, что своим сегодняшним успехом обязан эффекту неожиданности и скорости своего нападения. Его маленькая армия идеально подходила для рейдов, но не для позиционной войны. Он был слишком ограничен в ресурсах: при столкновении с сосредоточенной в одном месте элитой охотников или крупным ангельским формированием легионам Бегемота и Азазеля будет очень туго. Неоправданных потерь не избежать, даже если Аластэл будет на передовой лично - хотя бы по той причине, что линия фронта может оказаться слишком растянутой. И что тогда делать? Мало сжечь один город! Мало сегодняшних ужасов и боли! Этого недостаточно для достижения поставленных целей!
Надо было в срочном порядке что-то решать с личным составом войск…
"Проклятье... Я думаю о том, что делать со своей ратью, в то время как у меня на руках прекрасная девушка! Куда катится мир?" - мысленно иронизировал Князь Тьмы, минуя увешанные цепями ворота.
Кстати, о девушке... Когда она начала петь, её голос - бархатный, нежный и в то же время сильный - показался ангелу смутно знакомым. Он где-то слышал его ранее. Где? Аластэл вспомнил. В тот вечер, когда он сидел в баре с Люцием, обсуждая детали договора, из динамиков радиоприёмника, стоявшего на барной стойке, неслись свежие "хиты". Падший не обратил бы внимания на очередную порцию попсятины в силу своей крайней нелюбви к этому жанру, если бы его не зацепил дивный, чувственный голос исполнительницы. Чудесное пение безобразно оттенялось примитивной мелодией и глупыми словами - всё равно, что взять чистой воды крупный рубин и бросить его в грязь. Мимоходом будущий Повелитель Преисподней спросил себя: что должно двигать женщиной, так бездарно растрачивающей свой несомненный талант? Но позже он забыл об этой песне, исполненной Мелиссой Бранвен, Бархатной Дивой. Да, её фамилия определённо была Бранвен...
Падший взглянул на притихшую девушку. Какая ирония, что они столкнулись именно так!

Приближаясь к тронному залу, Властитель ощутил чужое присутствие. Кто-то из командиров Легионов пришёл с повинной? Нет. Незнакомая аура. Если падший ангел когда-то и встречал её обладателя, то это явно случилось до расширения диапазона его возможностей.
Нагло восседавшего на его троне субъекта Аластэл идентифицировал сразу. Чёрный плащ, катана и дурные манеры - всем и сразу обладать мог лишь один охотник. Охотник, бывший когда-то его союзником, как и падре. Охотник, каким-то невероятным образом существовавший в симбиозе с демоном Алиэром. Виктор.
Удостоив мимолётного взгляда рухнувшего в обморок Манфреда, Князь Тьмы остановился напротив незваного визитёра. С балбесничающим дворецким нужно возиться потом.
- Здравствуй, Виктор. Ты всё такой же… Хорошо, что ты явился так быстро. Я желаю поговорить с тобой.

Сумятица толпы не скрыла мальчишек от зорких линз наладонника.
- Так. Отлично. Я их нашёл, - пробормотал вслух старик, время проведенное в полуодиночестве в полузаперти давало о себе знать.
Спокойно. Стало как-то спокойно слишком... Или наоборот. Начала гудеть голова... Вот и давление поднялось, надо было чаще разминаться... и меньше курить? Хотя нет, это тут не при чем. Отдышаться бы...

Вопреки своему желанию Кречмер машинально потянулся за пачкой и совершенно рефлекторно, буквально за секунду успел вытащить сигаретку, сунуть её в зубы и прикурить. "Ловкость рук и никакого обмана," - только и успела эхом пронестись по подсознанию мысль, прежде пришедшего осознания совершенного действия.

И тут на уровень впопыхах взлетел парень с ожогами. Сказал что-то, кричать потом начал... но чёртова тягучая дымка смолы и никотина завлекла собой и прожгла мозги. Сражаясь с охватившей тело слабостью и шумом, гамом окружающего мира старик перебрал в голове информацию полученную, но не усвоенную.
"Сейчас начнут стрелять."
В другое время бы подумал, что псих какой-то. В другое время не поверил бы. В другое время.
И когда всё успело покатиться к чертям? Неужто всё и вправду изменилось?
Выронив сигарету из руки, старик заплетаясь ускоренно засеменил к лестнице. Есть вещи, которые ты должен сделать не смотря ни на что.

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

-Мелисса. Меня зовут Мелисса. -девушка вздохнула, глядя на своего пленителя, - И там умер мой отец. Умер, спасая меня...
Услышав, что ей придется отправится в Ад, девушка горько улыбнулась и покачала головой. Мелисса больше не боялась своей судьбы - для неё наступил тот момент, когда ужас сменился безразличием и покоростью. Что-то надломилось внутри неё, и без того кривое, так что теперь дерево её жизни было обречено на стремительное увядание.
-В Ад значит... Может так оно и лучше... Мне там самое место...- встряхнув своими роскошными темно-каштановыми локонами, она прижалась к нагрудной пластине доспеха Сатаны и уставилась невидящим взглядом в пустоту, - У меня никогда не было выбора...

Кот? Что же, довольно нормальная кличка. Учитывая то, что его могли назвать как угодно, но тут "Кот". Когда Булавка нарек его так, Розати потребовалось всего две секунды что бы понять почему именно "Кот". Фингерс гадал, додумался ли его новый приятель о его глазных заменителях, или посчитал что зрение великолепное само по себе, видит алмазы сквозь стенки, если можно было так сказать.
Ситуация вполне себе предсказуема с этой четверкой. Видимо Булавка был их "мозгом", он планировал все операции, искал новых кадров, но для чего? Для помощи? Или. . . "А что если они хотят меня подставить? Их ведь четверо так? Их команда вполне сформирована, не станут же они доверять первому незнакомцу? Может это простой спектакль? Черт! Черт! Как я сразу не догадался! Ах черт же ты меня возьми, скорее всего после обчистки здания один из них вырубит меня или вообще вышибет мозги! Черт! Черт! Черт" - думал про себя Розати. Он старался виду не подавать, и выдавил из себя фальшивую улыбку, но сам еле сдерживал дрожь. Идти никуда не хотелось, "У меня нет средств защиты, мои руки не работают, пистолета нет, черт!" - что сказать про сына детектива полиции, наверное такие думы были подобающими. Ну а в конце концов, наверное каждый идиот бы подумал про такое, кому жизнь дорога и кто очутился бы по собственной глупости в такой заварушке.

Может это все обычный страх? И он довольно честные и милые парни. Чего стоил один "Столб", выражение его лица просто веяло добротой и любовью. На счет остального то же было понятно. Мозг, мускулы, дурачек-толстячек-весельчак-чак-чак, которого терпят, видимо только потому что он дружит с ними давно. Ну и конечно мрачные тип, который не доверяет не кому и мнит себя самым крутым здесь. Все уже давно ясно.

После того как все получили указания, Фингерс опять неволей сглотнул обильный комок слюны. Это назло? Дали в напарники типа, который с первой встречи дал понять что относится с неприязнью. Но деваться было некуда. Можно было бы бояться только их, но вдруг здесь завалялась пара лишних роботов, которые нападут из темноты. И тепловизоры их не покажут, все просто. Они не выделяют тепло.

Фингерс предпочел держаться в пол шаге позади его напарник. Кто знает, что его ждет. Молчать было неловко, но это нужно выдержать. Бежать все равно было уже поздно. . .

Мелисса пребывала в пустоте ровно до того момента, как удар обжег ей щеку. Вскинувшись, она посмотрела на ковбоя так, что ему впору было бы превратится в мерзкую пузырящуюся жижу и утечь через канализационную решетку... Однако, демону было хоть бы хны. Остальным тоже.
-Иди-ка ты к дьяволу... Капитан Очевидность...- боли и яда в этой реплике хватило бы, пожалуй, на десяток отравленных, но сейчас Мелиссе по большему счетук было наплевать на присутствие ковбоя.
Тупое, режущее чувство словно сдавило сердце девушки, а из зеленых глаз покатились блестящие слезы, крупные как редкие морские жемчужины. "Папа... Ты ведь любил меня... Ты всегда был такой чудной... Почему ты умер так страшно? За что? За что?!" - мысли рождались и умирали в голове певицы-неудачницы подобно каплям, разбивавшимся о дно пустой жестяной бочки. Девушка стояла и смотрела на одинаково-безликих тварей, жаждущих сожрать кого-нибудь...
-Обжорство - трудно осознать,
Когда вся жизнь в ключе едином
Куснуть, сжевать, сглодать, глотать
В своем довольствии унылом...- прошептала девушка, вспомнив рифмованные строки из дурацкой детской католической книжки "О пороках и добродетелях для самых маленьких". Мелисса выдерживала взгляды, наполненные нестерпимым голодом и каждый бил не хуже мокрого кнута. Ей хотелось заплакать еще сильней и спрятаться в уголок, где никто не отыщет и не сделает больно. Но девушка продолжала стоять, опустив голову.
Мелисса вдруг особенно ясно поняла что жила очень мало и так много всего не успела сделать. Даже не полюбила никого. И теперь не успеет...
"The Spirits have all but fled judgement
I rot, alone, insane,
Where the forest whispers puce laments for me
From amidst the pine and wreathed wolfsbane
Beyond these walls, wherein condemned
To the gloom of an austere tomb
I pace with feral madness sent
Through the pale beams of a guiltless moon
Who, bereft of necrologies, thus
Commands creation over the earth
Whilst I resign my lips to death
A slow cold kiss that chides rebirth
Though one last wish is bequathed by fate
My beauty shalt wilt, unseen
Save for twin black eyes that shalt come to take
My soul to peace or Hell for company
И даже мелодия, льющаяся из висящего правого наушника плеера была согласна с этой ужасающей ситуацией. Мелисса не могла драться, не могла убежать... Только остаться замурованной в кругу ненасытных глаз и нетерпеливых ртов, пока смерть не освободит её от мучений. И тогда её душа отправится в Ад.
"My soul to Hell for company..."

Аластэл внимательнейшим образом слушал доклады своих офицеров и не знал, смеяться ему или рыдать.
- Мой легион весь в твоем распоряжении. Все пять тысяч развратных суккубок - твои. Но знай, господин, что они не только хороши в постели, но и любого смертного мужа способны превратить в бесформенное нечто. Да и женщинами они не брезгуют.
"Угу. Он и до этого был в моём полном распоряжении. Нет, я не думаю, что суккубы сражаются хуже прочих демонов, но чёрт подери, пять тысяч разной степени обнажённости демонесс без тяжёлой пехоты и кавалерии в качестве поддержки выглядят сборищем моделей из треклятого "Плэйбоя"! Чтоб мне провалиться, я не собирался открывать на Земле демонический бордель!"
Правая бровь падшего медленно поползла вверх, когда изволил выступить второй всадник.
- Мой легион преклоняет пред тобой колено. Все десять тысяч прожорливых, как саранча воинов, готовых превратить мир в один большой огрызок, ждут команды начать при под твоими флагами!
"О да, это то, о чём я мечтал! Пока одни устраивают оргию, вторые превращают всё живое и неживое в пункты меню. Не затрахаем до смерти, так сожрём! Бойтесь нас, мы зажуём вас без соуса!"
Уголки губ падшего едва дрогнули, приподнимаясь в злобной ухмылке, когда заговорил третий из прибывших - Вельзевул. По тому, как горделиво он держался, как высокомерно посматривал на командовавшего прелестными развратницами Азазеля и тощего Бегемота, водившего в бой вечно голодных адовых тварей, можно было подумать, что в его подчинении находится войско, превышающее численностью и мастерством армии упомянутых Всадников минимум в сто раз.
- Мой легион... весь разбежался...
"И это - треть Адских Легионов? У Манфреда хреновато с арифметикой... А мне с такой ратью если и можно кого-то напугать, то младшую группу детского сада…"
Ангел поднёс руку к лицу, изображая жест, получивший простое и красноречивое наименование "фэйспалм". Посидев с дланью, прижатой ко лбу, несколько секунд, музыкант расхохотался. Его злобный смех, приставший более чистокровному демону, чем сыну Небес, пусть и покинувшему свой дом много столетий назад, прокатился по зале. Аластэл смеялся не меньше минуты, пока дворецкий и офицеры удивлённо взирали на него. Манфред, в свою очередь, пытался представить ситуацию чуть менее катастрофической, чем она была. В богатом же воображении падшего разворачивалась картина действа, грозившего из величайшего триумфа обратиться величайшим стыдом. Он представил себе построения суккубочек и проглотов при атаке города, а затем Вельзевула, в одиночку крушащего сразу два человеческого производства танка и таким образом отдувающегося за сотню солдат, и чуть не взвыл. А уж чего стоит боеспособность суккубов! Да, в спальне они, разумеется, очень боевые! Но ему, хренов архангел всё побери, сейчас требовалось совсем другое!
Внезапно в помещении наступила гробовая тишина.
- Чудесно, джентльмены. Полтора часа на последние приготовления и проверку снаряжения, - падший оскалился. - Вельзевул, я не могу отправить тебя воевать в гордом одиночестве. Командир без армии - это как-то нелогично. Ты поведёшь в бой одарённых демоническими силами людей.
Затем ощутивший всю тяжесть бремени власти Князь Тьмы обернулся к дворецкому:
- Манфред, что там с фан-армией? Они тоже разбежались? Или вымерли? Или уже два месяца не выходят из запоя? Мне нужно, чтоб через полтора часа они были экипированы и готовы к перемещению на Землю. Мне всё равно, что для этого потребуется сделать, - демонический слуга, решив, что опасность временно миновала, убрал надтреснутую чашку от греха подальше - на поднос, размещавшийся на маленьком столике у окна. - Далее... прекрати твердить одно и то же. Я уже слышал про информационный вакуум. У них что, не было иных способов выйти на связь? Мы оба знаем, что были. Это странно, но меня волнует и другое. Двести с гаком тысяч наших агентов - не два десятка, не две сотни!.. ДВЕСТИ ТЫСЯЧ демонов ВНЕЗАПНО оказались мертвы! Они были дилетантами? Или в Орден набирают исключительно родственников Чака Норриса, вырубающих любого демона с одного удара? Сколько охотников нужно, чтобы отследить и уничтожить такое количество обученных шпионов? Ты не подумал? К тому же, Орден оставляет следы... Тут что-то нечисто... Может, они нашли нового могущественного союзника (но кого?!) или изобрели некое новое оружие? Манфред, мне нужны пятеро наших лучших агентов - сразу после того, как управишься с человеческой частью моего... войска. И найди мне сообразительного шустрого беса. Мне срочно необходим гонец.
На мониторе ноутбука появилась карта Лос-Анджелеса, а в руке Аластэла материализовался мобильный телефон.

- Млять, что еще за Дженифер Стьюлсон! – В слух поинтересовался я у пустоты, нахмурившись недовольно. Безлюдный бар, осиротевший без своих посетителей, глядел на меня в ответ, обнимая зябкой прохладой. Вот они, мои собеседники теперь, соратники и аудитория блядова - стулья, столы и пустые пыльные стены, подавляющие льдистым равнодушием своим. Я откашлялся. Разговаривать вслух было жизненно необходимо в окружающем хаосе, слышать звуки и человеческую речь, шевелить мозгами, чтобы не сойти с ума. Сердце судорожно трепыхалось где-то в горле, ноги дрожали и мутило слегка, синим морем колыхался под ногами пол, от волнения наверное. Шел рябью и кружился гаденыш.
Сука, ты Дженифер Стьюлсон. Су-ка!

Кажется…выпитая рюмашка натощак, давала о себе знать…

Проглотив вязкую слюну, я принялся сопоставлять факты, проводить скоренькую ревизию в голове, не забывая громко комментировать свои мысли. Голос. Человеческий голос был необходим.
- Итак, что мы имеем на данный момент, еханый Шерлок? – Прочистил горло, еще раз поглядев с недоверием на свои пальцы. – А имеем мы…Номер раз. Сраный покинутый всеми город, в котором нет ни одной живой души. Мы просыпаемся в еханом поезде и нихера не помним, как в нем очутились. Да…вот вообще не помним, ять! Шли на работу, песенку насвистывали, сопли размазывали по лицу. Черт. День был жирный и спокойный, предсказуемый как вчерашний сериал по ТВ, тихий А потом проснулись в поезде. Да! Ну прямо крутота ведь, волшебная тепепортация Рика Стивенссона. Менеджера, фокусника, и просто хорошего парня в одном лице!
- И не забудь еще про «страшшность» - Подал скрипучий голос перевернутый стул, мой первый свидетель в этом театре абсурда. Большой. Деревянный. Круглый. Раздражающий!
- Правильно! В городе страшно, это нужно учитывать тоже. Страшно до усрачки, мистер Шерлок, скажу я вам. Холодно, жутко и очень нелюдимо – Мимодумно пнув болтливый стул, я продолжил «диалог». – Возможно люди исчезли одновременно, может быть, это даже параллельная реальность кто знает, возможно там они все живут нормально, а я здесь один. Подать мне тардис, млять! Потому что я…я…Путешественник во времени!

Заржал противно, ибо это уж чересчур. И все таки, зерно истины в моих пьяненьких рассуждениях присутствовало. Определенно.
- Из этого следует…(икнул) ...из этого следует что мы переходим к пункту два, гос-с-пода присяжные. И что у нас на повестке дальше?
Замолчал, облизывая верхнюю губу. На повестке дня, у нас пункт два, - невидимый хрен неизвестной сексуальной ориентации, который называет себя тенью. Дааа. Это второе. Он оставляет записки и умеет пи*дить меня оставаясь в состоянии невидимости. Круто, ять! У кого-нибудь есть чего сказать по этому поводу?
Слезящимися, покрасневшими глазами я окинул помещение. На сей раз поддакнул разбитый телек.
- Да шеф. По гребанному ящику идет сплошная галиматья, нет никаких сообщений о войне или зомбо-апокалипсисе, например. Все это происходит только здесь, босс, уж извините меня, но это ваш личный персональный ад. Ну…вы понимаете, да, к чему я клоню значится…Я думаю…Ох простите, окружающему миру плевать, на то что здесь происходит. Шериф! А ведь здесь случилось что-то очень плохое, и в Большом мире, вряд ли кто об этом слышал. Я думаю…возможно вы померли босс и попали в ад например. Но надеяться на помощь из вне, глупо…
Пропустил еще одну стопочку. Я.
- Вот именно, дамы и господа, вот именно! Здесь нихера нет, но есть сериалы и гребанные невидимые мудаки, способные бить меня по морде. Еще страшные дома и ублюдские статуи. Купидоны кажись…Да! И кто-то говорит, что все это началось давно. Судя по всему, я не один столкнулся с подобными явлениями, до меня какой-то гомик уже рыскал по городу, пытаясь отыскать объяснения. Так где он? Этот ублюдок…отчего-то мне совсем не кажется, что он счастливо спасся и нежится где-нибудь на Гавайях.
Замолчал. Испуганно мусоля озарившую меня мыслишку. Поезд! Если я попал сюда на поезде, то наверное и вернуться следует на поезде. А если я умер, то это все бред моего больного мозга, и выхода нет совсем. Возможно я подыхаю синий, голый, на больничной койке распластавшийся кусок плоти, прямо в этот момент, агонизирую. Искалеченный, скажем, сбившей меня машиной.
Дерьмово.
Прервав экстренное заседание я отправился вон из проклятого бара. К счастью, эта телка Дженифер Стьюлсон жила где- то неподалеку, а мысли о смерти, мне совсем не понравились. Нужно было прогуляться по городу, нужно было подсобрать фактов. Итак. Топаем по адресу Оранж стрит 35. Квартира 11.

- Мастер! - суккуба, принявшая обличие смертной, казалось, собралась обнять Виктора. Но вместо этого она лишь опустилась на колени у его ложа и заключила его руку в своих ладонях, после чего поднесла её к губам. - Мастер Виктор, как вы?
В голосе демона слышалось самое настоящее человеческое беспокойство, и истребитель нечистых, не знай он, кто перед ним, ни за что бы не усомнился в том, что эта девушка никогда не обитала в Аду.

Медики Ордена в ответ на грубость только пожали плечами.
- Не могли бы вы оставить нас? - демон взглянула на мужчин огромными наивными глазами. - Сведения, которые я должна сообщить мастеру, секретны.
По-хорошему, она не имела никаких прав требовать такого от подчинённых Лоренцо, но в её нежном голосе было что-то такое, что заставило их подчиниться куда вернее, чем грозные требования Виктора.
- Если вашему наставнику внезапно станет хуже, позовите нас, леди.
Оба врача покинули помещение, оставив человека и демона наедине.
- Астарот совсем рядом, и Лилит уже у него, - шепнула Ламия, поглаживая охотника по голове. - Времени почти не осталось, но я волнуюсь за тебя...

Мёртвые люди. Могучие каменные монстры-великаны. Те самые Светлые, огромные мёртвые бородатые дядьки, кто на земле лежит, расколотый на куски, с вырванными руками, ногами, а голова его щерится потресканными клыками в кривой пасти, кто на постаментах ещё стоит, гордо и сурово смотрит сверху вниз. Я оглядываю их, и жестоких, представляю, как они сейчас сходят на землю, хватают своё оружие, собираются по кускам, прилаживают головы, что уже плюются приказами, на место и идут продолжать войну, которую когда-то начали.

Войну. А как она началась? С того ли момента, как один из этих гигантов что-то кричал из телевизора, размахивая лапищами? Каро тогда совсем мелкой была, как Мелкий сейчас. Хм. Глуповато звучит, но такой примерно и была. И пряталась от этого жуткого дядьки всякий раз, когда его рожа показывалась на экране и звала убивать северян. А я не боялся, там ведь дальше самолёты показывали. Не летали они, а как будто резали небо. Как бритвы. Сесть бы в такой, да и улететь. Ну и младших с собой взять, конечно. Может быть, одну из птиц нагоним и радуги её коснёмся. А потом… потом и воевать можно. И в форме, как тот солдат красоваться, и медалями наполированными до блеска хвалиться, и даже свою собственную коробочку с трофеями собрать.

А пока – мы идём дальше. Проспект Всех Светлых – так эта дорога называется, широкая и блестящая на солнце. И ветер за нами ползёт, куда ж без него нам. Привык кусать плащ мой и трепать Каро за волосы. Ну и пусть себе дальше дурачится. Какой же он враг нам? Досаждает иногда, но идти не мешает. Да даже если бы и мешал. Думаете, остановились бы?

Кучки какого-то грязного тряпья у дороги. Поначалу подумалось: ну, свалил их кто-то сюда к ногам Светлых, ну и что такого? Потом, как поближе подошли, понял. Мёртвые люди. Мертвее тех, каменных. Сырые серые трупики, как будто дворник листья опавшие сгрёб. Руки видны. Головы. Лица. Не как та птица. Не улыбаются. Значит, умирать – всё-таки страшно?

Один из мёртвых сгнившую руку протянул и помощи попросил. Малой испугался. Я сразу младшим дорогу заступил, впереди встав. Меч наготове. Мёртвых я не боюсь. Смотрю в пустые глаза мертвеца и говорю ему:

- Ты мёртв.

И не поймёшь: то ли спросил, то ли нет. Сам не знаю.

- Если мёртв – умирай. Если жив – мы дадим тебе воды и уйдём.

Наверное, всё правильно сказал. Так справедливо будет. Хоть и воды мало осталось.

- Черт, - я громко выругался, со злостью треснув по зеркалу. – Больно же!

Поправка…
Хотел треснуть, желал даже очень, чтобы со злостью и по-мужски, представляя себя Шварцем. Бац! Расколошматить эту чертову стекляшку.
НО, в последний момент конечно придержал руку и лишь дотронулся пальцем до пыльной поверхности. Легонечко так, мизинцем провел, будто желая приласкать своего потерянного в ином мире двойника. Эх брат, сожалею, но помочь никак не могу, вызволить не могу. Это ведь только в кино хорошо бить стекла же, вышибать двери ногой и с одного выстрела, укладывать плохих ребят в могилу. Реальность проще. В реальности ломаются кости, кровь течет и удар по зеркалу со всей силы, может обернуться травмированной, так не вовремя конечностью. В городе, где нет докторов и больниц тоже, собственные переломанные пальцы могли грозить очень большими неприятностями. Прямо-таки гигантскими неприятностями, титаническими даже, уж если конкретнее говорить. Ох*еть вот прямо, какими неприятностями!
В Голливуде, конечно, кто-нибудь бы спас меня, будь я главным героем собственного фильма с автоматом наперевес. Но в этом промерзшем городе сизых ветров, где покинутые дома играют с тобой в кошки-мышки, а реальность все больше представляется накрашенной шлюхой, заигрывающей с каждым встречным в дешевом баре. Надеяться на доброго дядю сценариста совсем не приходится. Здесь нет пальм, нет красивых девчонок на улице, и это совсем, совсем-совсем-совсем не солнечная Калифорния. Вот прямо нисколечки, блять.

Я закрыл собственными жаркими ладошками лицо и мелко задрожал, осознавая весь ужас ситуации. Хотелось завыть, закричать, позвать мамочку на помощь, или хотя бы загулявшего отца. Черт, черт, черт!
Здесь не было никого, совсем ни-ко-го, только я. И мои воплотившиеся в реальность кошмары. Собственное одиночество колючей проволокой обмоталось вокруг горла, трудно было дышать, трудно было думать, трудно было существовать. Даже торговый зал и пылесосы, не казались в этот момент таким уж беспросветным адом. Моя работа. Ну тоже, ничего.

И все таки, результат явно был.
«Рик, засранец, ублюдок ты эдакий, чмошник мой разлюбезный, а ведь кто-то здесь есть, ты был прав! Клянусь всеми ехаными пылесосами этого мира, ты не один брат» - Оживился внутренний голос, поздравляя меня с этим странным успехом. По киношному так оживился, в духе ковбоев старого запада, пытаясь таким образом, утешить меня.

- Я тень. – Повторил зачем-то услышанные слова, ощущая одновременно и страх, и торжество и немного надежды даже, открыл кран с горячей водой, пытаясь смыть в раковину собственную панику. Плохое это дело, паниковать, уж если что и может довести до могилы, так это паника и собственные эмоции в самый неподходящий момент. Зеркало навело меня на мысль, подсмотренную опять же у всемогущих голливудских режиссеров.
Я приблизил голову, и подышал на холодную, серебрянную поверхность, потом начал выводить пальцем простое послание. Это было не так уж легко, и времени требовалось гораздо больше чем в каком-нибудь ёханом ужастике и все-таки я честно старался, выводил исправно каракули, желая закрепить своё маленькое открытие.
Так, по-крайней мере я был не совсем один, не совсем потерянный и не совсем одинокий. Это была иллюзия контакта, но даже она была лучше пресной реальности.
Я написал: Что здесь происходит?
И еще прибавил, на всякий пожарный, как говорится: Не надо драться!
Потом захлопнул дверь и вышел в зал.

Кречмер сжал кулаки, упёршись ими в стену. Мысли перепутались... Минута, пара-другая в попытках выбраться из хаотично-замкнутого цикла.
"Началось, началось. ...если уж с толпой что случится, то чем старик поможет? Нужно ли вообще идти?.."
Ещё несколько неизвестно долгих мгновений.
"Просила помощи та девочка, да ничего и не сказано было боле. Да и чем я помогу то? Много больше людей способных помочь есть. Да."
"А вот за ребятками присмотреть не помешает... Да и не одни они там такие, кого остеречь следовало бы."
Тяжело выдохнув, после окончания этого периода безмолвного недвижимого состояния Герхард медленно повернулся к двери. С каждым шагом его квартира постепенно растворялась за спиной. Ярый поборник затворничества, отвыкший от общества, ныне кидался в самый центр омута. Проскочившая ещё раз мысль сомнения, последняя и ответ к ней:
— Alea jacta est.

Отыскав прореху в заграждении, дети вперед идут. Опасное это дело, страшное даже очень – лезть сквозь колючие, металлические спирали, - иногда на четвереньках приходится ползти, иногда аккуратно переступать хищную проволоку, боясь даже вздохнуть лишний раз.
Здесь безопаснее конечно, но все равно, только оскользнись и…! Вцепятся в беззащитную плоть эти блестящие крючья, поймают словно рыбку на крючок, серебряной паутиной опутают и убьют. Медленно, мучительно. Беззащитную ткань разрывая, кожу и мышцы.

Колючая проволока, жадная ловушка, голодная ловушка всегда. Тянет весь мусор к себе, собирает, прожорливая такая. Клочья пуха, целлофана серого, обрывки грязной бумаги дрожат на ветру, пожелтевшие листки осиротевшие такие без своих читателей, газеты, пестрящие громкими заголовками о войне, победе и скором счастье для всех. Тотальном счастье для всех, и совершенном бесплатном к тому же!
- Экая чушь, - могла бы сказать бабушка в этой ситуации, позвякивая спицами. Хмыкнуть неодобрительно. - Полная чушь!
Бабушка не верила в счастье для всех, бабушка из сомневающихся была. Она варила картофель в кастрюльке и слушала радио, сама, кое-как старенькую мебель чинила, гладила полосатого кота по вечерам и читала детям сказки. О сияющих, холодных звездах затерянных в вышине, добрых волшебниках и прекрасных принцессах, томящихся ожиданием принца своего, в башнях драконьей кости. А иногда плакала, отправляясь в сад.
- По яблочки!, - говорила она в таких случаях. А какие яблоки, спрашивается? Земля обеднела совсем, земля ядовитой сделалась и вода в колодце более непригодной для питья была, горькая и маслянистая на вкус. Жидкость. Под половицами дома скреблись обнаглевшие мыши, совсем не опасающиеся усато-мурчащего зверя. Старые яблони облетели почти все, и похожи были на старух печальных отчего-то, сказочных ведьм, лишенных магии своей как-то вдруг. Осунувшихся. Грустных очень и покинутых женщин, не страшных совсем.
Раньше. Кори нравилось мечтать, залезать на деревья и чувствовать себя отважным капитаном большого корабля. Дынц-дынц! Била в воображаемую рынду Клара, а юный капитан Кори прокладывал безопасный курс, минуя зубастые скалы и предательские отмели. Только без зеленой листвы как-то скучно играть стало. Как-то не так. Словно воображаемое море, лишилось вдруг голоса своего и волн, выцвело да и обратилось враз скучной, засохшей лужей. Трава еще росла , и петуньи цвели неторопливо в своих клумбах фиолетовыми зонтиками, наполняли воздух томными запахами меда и корицы, тянулись к солнцу глупенькие совсем цветочки. Но деревья умирали, деревья больше не могли жить и только ветер радовался, танцевал среди голых сучьев упоенно, заставляя этих погибающих старцев громко скрипеть.

А газеты все разорялись, кричали о победе, успехах и скором счастье, большом и ярком, которое наступит для всех-всех-всех на земле. Дрожали на ветру, запутавшиеся в проволоке, глупые бумажные мотыльки - рассказывающие о городах будущего и новой счастливой эре Большой Страны, на фоне обгоревших черных руин.
Бесплатное счастье. Мусор. Пластиковые пакеты и дохлая ворона. Вдруг! Черной кляксой распластавшуюся, мертвую, страшную птицу заметила Клара– выпученный глаз остекленевший, раскрытый в агонии клюв, коркой запекшейся крови окрашенный слегка. Страшно. И скверно, все ведь знают, что мертвые птицы несчастье приносят...
Кори первый лезет, помогая сестре своей – оцарапанная коленка саднит, теплый так некстати воздух пахнет клевером и листвой, напоминает о доме, кружит голову этот обманчивый грустный аромат. Летний такой! Сладкий такой! Вот и еще разок мальчик оцарапался, неловко взмахнув рукой – на сей раз длинная ссадина украсила локоть, алая болезненная ранка. А все изза того что отвлекает этот глупый ветерок и воспоминания собственные. Мухи обрадовались, мошки радостно кружась, принялись петь тонкими противными голосами своими, слезливую нудную песенку – «Иииии». Предчувствуя скорый пир. Жирный зеленый слепень, укусил Клару мимодумно – оставив яркую, болезненную точку на запотевшей шее. Вскрикнув, девочка ощутила, как задрожала, вздохнула, завибрировала мелко-мелко, испуганная под ногами, потревоженная земля…
Зарычал пес.

Читаете ли вы книги? Смотрите ли кино? Может, в компьютерные игры играете? Если хоть на один из вопросов ответ положительный, то вам наверняка знаком этот образ. Допросная. Пыточная. Застенок. Глухой тупик, место, где тебе будут делать очень больно, а потом убьют. Вне зависимости от того, что ты будешь говорить, и будешь ли говорить вообще. Герои, попавшие в подобные места, помучившись немного, и получив несколько живописных ссадин, как правило , находят какую-либо неправдоподобную лазейку и умудряются сбежать. Этим герои и отличаются от потребителей. Потребителей геройских историй, и потребителей вообще. И последние это отлично знают. Так что, порой достаточно просто поместить обычного человека в декорированное соответствующим образом место, как он пугается до поноса и готов на всё, лишь бы ему позволили вернуться домой. А Дерек был, в общем и целом, самым обычным человеком. Был. Ещё позавчера. А сегодня ему по большому счету уже некуда было возвращаться. Ему уже делали больно и почти убили. У него был очень, очень херовый день, и хотя сегодняшний был ещё херовее, но не так уж чтоб намного. Именно поэтому у Арчера не было иллюзий относительно того, что всё происходящее – ошибка и недоразумение, которое разъяснится, стоит лишь объяснить всё местному начальству. Не было и затмевающей разум паники. Но страшно было пиздец как.
- Мистер… человек… не по адресу. Я – биомеханическое устройство номер три, шесть, восемь, ноль… бля, забыл, как там дальше, - голос вроде не дрожал. Хрипел, но не дрожал, - И я понятия не имею ни о каких террористах, мистер хер-знает-кто.
Арчер прищурился, чтоб не так резало глаза, и посмотрел прямо на генерала. Хер его знает, в каком звании был этот хер-знает-кто, но киборг окрестил его про себя именно так.
«Террористы? Что за нахуй? Может они на меня ещё и одиннадцатое сентября повесить собираются? Как будто пара трупов в моей квартире и ствол при мне недостаточный повод! Хотя погоди-ка… данные! Террористы, значит… здрасьте, меня звать Дерек и я смертник в квадрате»
Террористы. Когда идёт в ход этот звучный ярлык, от властей не стоит ждать ни пощады, ни соблюдения хотя бы подобия законности. Хотя он-то и так в глазах закона немногим более, чем вещь. Думающая вещь. Вот это и нужно сейчас делать – думать, думать, даже не ради результата, а потому, что лишь холодные цепи последовательных рассуждений сковывают до поры страх.
«Меня взяли не на встрече – на улице. Значит, пасли, знали, что я замешан. Или подозревали. Без разницы, результат один. Странно как-то взяли, если подумать. Укол в шею - чисто шпионский боевик. А с чего я вообще решил, что взяли меня эти самые «власти»? Мундирчик? Какой-то слишком уж он попугайский. Эх, жаль я нихера во всех этих регалиях-рыгалиях не соображаю, но если по уму – кто попрется к зловещему блядь пособнику террористов при полном параде, а?»
Раздумывая обо всём этом, Арчер методично, но по возможности незаметно, проверял тело – мышца за мышцей, на работоспособность. Подобная проверка была ему не в новинку – во время реабилитации он проделывал её минимум раз в день. Искусственная нервная система позволяла очень точно определить состояние каждой группы мышц.
«Руки… пальцы. Давайте, маленькие ублюдки, отзывайтесь!...»

…Лисица побежала в обход по степи, решив, что выйдет к железной дороге в таком месте, где не ходят поезда…
Поезда в этих краях шли с востока на запад и с запада на восток…
А по сторонам от железной дороги в этих краях лежали великие пустынные пространства — Серединные земли желтых степей.
В этих краях любые расстояния измерялись применительно к железной дороге, как от Гринвичского меридиана…
А поезда шли с востока на запад и с запада на восток…
Ч. Айтматов. И дольше века длится день

---------------

…А когда сил уже не осталось совсем, крылатый человек упал на землю и разбился насмерть. Вот был он, вот нет его. Грустная судьба. Никто не плакал над бездыханным телом, не приносил цветы на могилку, не жалел, не скучал и не вспоминал даже, - разве что ветер поскулил немного обиженным псом да солнышко погладило золотистым лучом бездыханную тушку. Вообще. Этот необычным был, Этот боролся до конца. Рвался куда-то, сражался, бессмысленно напрягая измученные мышцы свои, стремился улететь. Потом сдался, конечно, потом не выдержал, обмяк, надежду потерял, веру, отчаялся видимо - понесся стремительно навстречу земле, как и полагалось ему, стае его и всем родным его. Навстречу смерти своей понесся, оглашая окрестности горестным криком. Не рассчитал, правда, немного. Треснулся о рекламный щит сначала с громким хрустом, ломая собственные кости, потом уже сверзился прямиком на автостоянку, оскалившуюся гнилыми остовами изломанных, невидимым великаном закрученных в штопор, бесхозных автомобилей.

Кости не выдержали, ржавое хищное железо проткнуло живое тело без сожаления, кровавой шрапнелью брызнули внутренности. Большие широкие крылья остались, однако, целыми – разноцветные перья блестели на солнце, фиолетовые, зеленые, синие да красные капли. Волшебные мазки, сюрреалистические узоры. Таинственно мерцали, привлекая взгляды к себе. Прекрасные перья! Чудесные крылья! Озорной ветер подхватил и понес желтый пух по шоссе, котенком шаловливым подкидывая импровизированный мяч. Ветер не умел грустить долго, поломал пернатого, убил нечаянно, вздохнул печально, выдохнул да и новой игрушкой тут же увлекся. Позабыв о прошлом. Умный ветер.


Чуть ближе детки подошли, озябнув порядком. Странный мир, серый мир. Труднее всего было привыкнуть к новому солнцу – звезде красивой такой, сияющей такой, ярко-ярко рыжей и большой очень, раздувшейся мандарином перезревшим. Словно. Звезде прекрасной, звезде холодной, бездушной нынче и пустой.
Мертвое тело Крылатого совсем не страшным было вблизи - на изуродованном лице даже подобие блаженства застыло. У Них всегда так – крови много, а умирают, едва коснувшись земли. Умирают с улыбками на морщинистых своих физиономиях, между прочим. Вот и этот помер, изломанная рука ощерилась белоснежной костью, деформированная кисть походила на уродливую птичью лапку, украшенную неправдоподобно длинным указательным пальцем с загнутым тонким когтем.
Попугай. И, наверное, из последних, слишком уж много тел валялось в округе. Сходили они с ума потихоньку, вымирали пугающе быстро, наверное, скоро совсем не останется. Есть ли у них разум, нет ли? Остается загадкой, Попугаев и раньше редко встречали, кометами в небе проносившихся счастливых созданий. Теперь видели только мертвыми. Говорили что они младшие братья ангелов, говорили, что они тупые совсем, безмозглые и глупые создания, сродни голубям площадным. Разное всякое болтали, в общем. Но все равно жалко их было, радиация, ветер моровой сводили уродцев с ума, так похожих на людей отчего-то. Мозги у них выгорали, теряли направление свое крылатые люди, и убивали в конце концов себя. Девушка на плакате, рекламирующая губную помаду, опечалилась даже, кровавая клякса на месте столкновения расцветила потускневшую прическу алой розой. Но девушка все равно была печальна, прохладна была и грустила. Да и чего веселиться ей, спрашивается, красавице сказочной с фиолетовыми глазами? Помада есть, и личико прекрасное такое, бледное очень, щедро припудренное - а город мертв уже, остается только улыбаться театрально, до конца играя свою роль. Предлагать дешевую косметику.

Ветер снова вздохнул, потеребил кончики драгоценных перьев. Холодный бездушный вихрь. А ведь перышки, по слухам, удачу приносят! Только торопиться нужно. Поезд отправляется ровно в 10, последний поезд. Автомат. Уедет с Синей платформы и никого ждать не будет, - автоматы, они такие, никого не ждут - ровно в десять ноль-ноль отправится поезд в свое последнее путешествие, прокладывая верный курс к безопасному убежищу, а для этого надо еще до вокзала добраться. Отсюда шпили видны. Вон они, серебряные купола, обманчиво близкие на расстоянии. Но это вранье, мираж и иллюзия, топать добрых полчаса. А Малой совсем скуксился. Малой хнычет и растирает сопли по лицу, громко сморкаясь, снова зовет маму. Злость берет и жалость одновременно. Малой ноет по привычке:
- Маму, маму хотю! Потему мамы нет, потему…

- Японское… - словно бы про себя пробормотал в полголоса Арчер. Он знал это заведение. Ну как – знал… Пару раз видел снаружи, один раз заходил – из чистого любопытства, очень уж затейливо все там было оформлено. Но ценники в том районе кусачие, а фанатом японской культуры Дерек никогда не был.
«Куда я лезу? Во что ввязываюсь?» - очередной укол страха, очередная вспышка злобы. На дебила Джимми, на себя, на кривую злорадную судьбу, что никак не хочет просто оставить его в покое… Арчер дал эмоциям ровно полсекунды, а затем безжалостно задавил их. Хватит на сегодня. Спокойная жизнь официально причисляется к мифам и небылицам, вопросы типа «За что?» и «Почему я?» объявляются еретическими. Так и только так – если конечно он собирается выжить.
- Звони, - бросил Арчер, вставая с кресла. Покрутил головой, словно бы в первый раз видя то, что его окружало.
Мебель, техника, стены. Квартира – клетушка из металла, бетона, дешевого пластика, и всё-таки его, обжитая, знакомая. Суррогат дома. Вряд-ли он вернется сюда.
«Я дергаю тигра за хвост. Заказчик – из серьезных, а я собираюсь встретиться с его человеком без результата работы на руках, да еще и вопросы начну задавать. Но с другой стороны… результатов нет и так и так. Что бы там этот бонза ни собирался делать по такому случаю – сделает. Кто я и что я, если не знает – выбьет из Джимми… бля сколько же говна от него живого…», - Дерек нехорошо покосился на теперь уже бывшего партнера и остро пожалел о собственной гуманности, - «Ладно, хер с ним. Будем исходить из того, что у меня как минимум два могущественных врага, изменить это уже нельзя, и я о них ничегошеньки не знаю. Короче, надо идти – посредник вряд-ли этого ждет, может и удастся что-то выяснить»
- Звони, - повторил киборг, - и вали на все четыре стороны. Прячься.
Из ящика стола он достал тощую пачку наличных, сунул в карман. Вторая – чуть потолще, была замотана в целлофан и упрятана в дальний угол морозилки, но за ней Дерек заглянет попозже – он не собирался выпускать из виду Джимми, пока тот не назначит встречу.

Виолетта протянула руку, чтобы принять губку:
- Не волнуйтесь, если Люцифер спросит вас, выполнили ли вы его приказ, я отвечу, что выполнили в полной мере. Я не хочу никого подводить под пытки. Однако от вас взамен требуется не участвовать в моих гигиенических процедурах.
Взяв губку, ангел отошла за скульптуру бесёнка, украшавшую фонтан, и приступила к банным процедурам. Потирая мягкой благоухающей губкой обнажённое точёное плечо, она надеялась, что демонесса и правда будет держать дистанцию. Девушка неожиданно для себя самой подумала, что если ей кому-то и хотелось предоставить омовение своего тела, то явно Корвинусу Блэку, а не демонической служанке. Такие домыслы Виолетту смутили, и щёки её тот час же стыдливо вспыхнули. Покачав головой, она переместила губку на грудь.

Узрев манипуляции девушки с сигаретой, падший ангел удивился без меры, но виду не подал. Его выдержки хватило на то, чтобы с железобетонным выражением лица наблюдать за тем, как прелестница пытается запихнуть сигарету в рубку - так, словно подобные вещи он видел ежедневно раз по двадцать.
Но про себя ангел смекал, что здесь творится совсем уж какая-то чертовщина. Девица-то, видимо, и впрямь не из третьего тысячелетия, раз впервые сигареты видит! Но откуда же тогда? Аластэл готов был биться об заклад, что женщинам во времена войны Севера с Югом в армии служить не позволяли... Картинка упорно не складывалась. Откуда взялось это белокурое чудо? Хорошо, она не шарахается от него и не удивляется его манере одеваться. Но почему она не знает о других современных вещах? Может, просто валяет дурака? Хм... Тогда она либо гениальная актриса, либо... не человек вовсе. И на сигарету смотрит, как на новейшее изобретение потому, что долгое время была оторвана от подлунного мира...
Однако своих мыслей ангел не озвучил.
- Как вы себя чувствуете? Прошу простить меня. Верно, то, что я предпочитаю курить, для вас оказалось слишком крепким, cherie...
Улыбнувшись в ответ на хитрую ухмылку девушки и её фразу, падший подбросил в руке зажигалку и поймал её.
- Иногда приходят. Ты же пришел.
- Пришёл. Но, признаться, не ожидал обнаружить здесь луна-парк.

О, да! Аластэл непременно бы обратил внимание на хорошенькую демонессу, так недвусмысленно оказывающую ему знаки внимания! И уж явно не стал бы сопротивляться попыткам служанки помочь ему с купанием. Чтобы понять, во что это купание превратилось бы, большого ума не надо. Нужно лишь знать музыканта, а уж Виолетта брата знала распрекрасно.
Вот только страсти Аластэла к девушкам, как к объекту сексуального желания, Джезэбэль не разделяла. И приставания демонической служанки ей совсем не нравились. Похоже, вежливость надо отбросить и заговорить жёстче.
- А ещё слуги должны слушаться господ, - холодно и спокойно произнесла Виолетта, неожиданно жёстко взглянув на служанку. - Я хочу, чтобы вы отдали мне губку и покинули купальню. Я всю свою сознательную жизнь сама мылась, и теперь изменять своим привычкам не намерена. Или вы хотите, чтобы я вашему повелителю пожаловалась? Я хоть искупаться могу так, чтобы за мной не следили?
Прикрыв грудь длинными волосами, ангел упёрла руки в бока и недовольно посмотрела на демона, всем своим видом показывая, что её требование должно быть исполнено немедленно.

Никола удивленно воззрилась на Лоу. Чего он так мешкает? Можно подумать, у нас есть время. Да, раньше была чуть ли не целая вечность. А теперь нет.
Пара змей открыли дверцу и втащили Джастина на заднее сидение к Николе. После чего та мгновенно приняла человеческую форму, дабы не заслонять своей причёской обзор водителю. Хотя, как сказать, человеческую. Змеи втянулись, интересно загибаясь и переплетаясь между собой, образуя какую-то невероятную причёску, которая впоследствии стала выглядеть, как тугой хвост из густых чёрных волос. Змеиная чешуя сменилась тёмной кожей оттенка робуста или либерика. По крайней мере с виду и не скажешь, что она имеет отношение к какой чертовщине. А, нет, скажешь. Глаза-то кошачьи))
Возможно, она просто не рассчитала. Или же нарочно так сделала. Но бессмертный рухнул практически на неё. Нет, нарочно вряд ли. Хотя бы потому, что демонессу била нервная дрожь, и по щекам всё так же текли слёзы. Надо сказать, красиво текли. Не сопливо так и истерично, а очень даже мило и привлекательно. Слезки её так и сквозили какой-то неуловимой гордостью и возвышенностью, будто не она плачет, а лишь бренная её оболочка. На самом же деле Никола была спокойна. Это Шанталь переживала. Она видела как они погибли. Такое разве возможно? Демонесса уже было собралась выпустить Шанталь-клубок погулять, но та придумала себе занятие по-интереснее. Утешение она решила найти под боком у бессмертного. Причем мнения хозяки и самого Лоу она спрашивать не стала. Так что в следующую секунду Никола уже помогла Джастину принять вертикальное положение, удобно приперев его сбоку своим телом. Но для кошки она всё-таки великовата. Так что голову пришлось устраивать на плече. Ручонками она обвивать его, конечно же, не стала. Ведь с другой стороны у Джастина имелся мечик о который она могла недвусмысленно оцарапаться. Солнёные капли тут же перестали появляться. На щеках застыло несколько влажных бороздок, спускающихся куда-то вниз. Где-то внутри у Николы включился маленький урчащий "моторчик". Так вот нескромно прижавшись, девушка в последний раз печально всхлипнула и выдала:
- Кстати, на самом деле я видела лишь свою смерть и смерть Руди.
А в это время дорога уже должна уводить их куда-то прочь.

Энджи тянула до последнего. Уютная мысль остаться и встретить начало бури на улице, как раньше, в детстве, когда это казалось навроде подвига, а еще - единения с чем-то гораздо сильнее ее самой, рассыпалась о необходимость защитить родившееся в муках начало.

А может, не стоило оно той опеки…
Вот сейчас польет, а она никуда и с места не сдвинется.

Словно предупреждая, порыв ветра освежил горящее лицо. Вот-вот буря обрушится на ее голову струями сквозь прохудившийся настил.

Но Энджи будет сидеть и провожать спокойным взглядом поплывшие строки, отлично зная, что невозможно их вернуть. И горечь смешается в ней с удовлетворением – нельзя таким сказкам являться в мир.

Пригласив на танец несколько листков клена, ветер бросился на Фэй настойчивее. Будто не хотел, чтобы сказочница делила с ним затихший в благоговейном трепете сад.

Энджи устроилась поудобнее, даже взбила подпиравшую поясницу подушку, с вызовом поглядывая туда, где только что кружились беспомощные листья…

***

Терпение сошло на нет с третьей каплей, упавшей на ее рукопись. Крупная, она растопила почти целое слово, и Фэй дернулась к дому.
Ветер злорадно швырнул вдогонку ледяные капли – победитель на сей раз.

Фэй с блаженством вдела окоченевшие босые ноги в домашние тапки и скрылась за жалобно скрипнувшей дверью.

Остановилась почти сразу, у порога. Никогда еще она не бежала от грозы. Раскачивалась в беседке, легкомысленно доверяясь ее никчемной узенькой крыше, куталась в старый бабушкин вязаный палантин, пока не приходили к ней видения из еще ненаписанных сказок или не оживали сюжеты уже существующих, наполняя ее радостью свершившегося – детище увидело свет.

Но сейчас, застыв в нерешительности, Энджи чувствовала, как вползало к ней в сердце отчаяние – он не могла позволить этой сказке жить, но и оставить ее там, внутри, было сродни поеданию трупа. Чувствовать, как разлагается, гниет в тебе история… Фэй зябко повела плечами и, устроив листы с написанным поудобнее на камине, неслышно, словно боялась их разбудить, вышла на улицу.

В какой-то момент Энджи даже поймала себя на мысли, что находиться в одном доме с этой рукописью ей тяжко, невыносимо, не хочется.
Как в той истории о Джонатане Боро, боявшемся своей самой известной книги. Завидев ее в витрине магазина, он бежал, сломя голову , и больше там не появлялся, ровно как и в библиотеке, парке, кафе – везде, где кто-либо читал его творение. Тогда ей показалось это забавным, но, сейчас, сидя, прижав колени к подбородку, в хрустящем от каждого движения плетеном кресле, Энджи все сильнее осознавала неприязнь.

Можно ли не любить своего ребенка? Не желать его появления на свет? Фэй не знала, но чувство, ранее ей неведомое, пугало.

Она, пожалуй, посидит еще на террасе, позволит перестуку дождя по металлу крыши найти резонанс в ее взволнованном сознании, а затем продолжит писать. Чего бы ей это не стоило. Чего бы не стоило…

Тупоносый карандаш в очередной раз замер над увитым замысловатыми завитушками заглавием. Это же ведь заглавие – оно должно быть красивым, вычурным, привлекающим взгляд. И даже не важно, что это будут за слова. Важен сам шрифт, важна аккуратность в ведении вон той петельки, что навесным мостиком соединит витые воздушные башенки букв… лёгким, плавным движением обводить по контуру, придавая этому замку объём и плотность, насыщая узор новым паутинным плетением…

И в очередной раз карандаш нервно крутанулся в пальцах и отчаянно заёрзал по замусоленной, истончившейся бумаге розовым огрызком ластика, оставляя от изящного, избыточно сказочного королевства совсем не сказочные серые катышки, что тут же были безжалостно сметены под ноги.

Чай в кружке на столике уже пару часов как остыл, даже замёрз, на поверхности напитка уже появилась омерзительная сизая плёнка, маслянисто отсвечивающая и оседающая на стенки тёмными пятнами. За те же пару часов скрюченный осенней хандрой старый клён потерял ещё четыре листа, два из которых мирно опустились на буро-жёлтое сырое кладбище, одного сцапал ветер и утащил в сторону спящего озера, а ещё один запутался в волосах девушки, сидящей на скамейке-качелях под простым деревянным настилом.

Сказочницу без сказки, Энджи Фэй в очередной раз тиранило собственное воображение. А оно ведь такое, ему не объяснишь ничего, не оправдаешься, не структурируешь никак. Оно жестоко и несправедливо, да и нетерпеливо, к тому же. Сядь, мол, и твори. Вот тебе карандаш и бумага – марай, страдай, мучайся теперь. И только непослушный крольчонок Питер в синей рубашке, чей портрет писательница подложила под бумагу на коленки и иногда посматривала в любопытные червленые пуговичные глаза, дарил какое-то чувство внутреннего покоя, какую-то тонкую, еле заметную путеводную ниточку, за которую Энджи тянула тяжеленный мешок задумок и идей. И так, поменяв добрый десяток разнообразных изящно декорированных, но пустых названий, слово за слово, буква за буквой, рождалась новая история. Сначала несмелыми, грубыми штрихами, что уже складывались в знакомое всем «once upon a time…». А потом Фэй и сама не заметила, как не поспевают за шальным, точно заряженным электризующей энергией карандашом её собственные мысли.

Было без двух минут седьмого вечера, тучи, как будто овцы, специально нагнанные пастухом со всех концов света, угрюмо обступили двор, веранду и беседку, залепив тоскующее без солнца небо своими жирными сизыми тушами. Благо, что старый китайский фонарь на железной цепи над головой исправно цедил свет сквозь резную решётку.

Надвигалась гроза, стелясь холодной призрачной дланью по земле, вползая под одежду, въедаясь в кожу стылой пиявкой.

- Начало через двадцать минут. - Ответ менеджера последовал незамедлительно.

После разговора офисная планктонина провела Эппери через длинную путаницу коридоров испытательного комплекса к толстой металлическогй двери, за которой обычно скрывались объекты повышенно опасности. Такие объекты не просто так назвали "объектами повышенной опасности" - зачастую они взрывались еще до того, как испытатели брали их в руки, а уж когда взрывались... Некоторых так до сих пор и не собрали.
Металлический шлюз перед Эппери стал медленно открываться. Потратив драгоценные 15 секунд жизни киборга, шлюз открылся полностью, приглашая войти. Подогревая себя мыслями о новой жизни, Губерт шагнул вперед. За шлюзом оказалась небольшая камера, отделенная от испытательной зоны еще одной прослойкой металла на шестеренках. Открываться она стала лишь тогда, когда позади раздался жизнерадостный щелчок блокирующего механизма.
Вот оно как... Стало быть, как минимум ядерную бомбу тестируем.

Полигон. Иначе не назвать. Несколько условных построек, пересечнная местность, имитаторы погодных условий. Подобное Губер был готов встретить на военной базе какого-нибудь ВМФ, но не внутри исследовательских лабораторий, погребенных городом Gene.

"Испытуемый, подойдите к шкафчику."
Перед Эппери из пола вылез полутораметровый шкафчик, полный оружия. Выдвинувшись полностью, шкафчик гостеприимно махнул дверцами, позволяя Эппери взять все, что он только пожелает. Правда, не так и много дали: автомат FNC FN со штык-ножом, пара рожков к нему на "всякий случай", десяток гранат, пять из которых были осколочными, остальные же - светошумовыми, да бронежилет со шлемом.
"Испытуемый, извлечение вами предметов из шкафчика приведет к вашему автоматическому полному согласию на проведение испытаний и отказу от дальнейших претензий. В случае, если вы не заинтересованы в продолжении испытаний, можете вернуться."

Губер обернулся. Переборка еще не вернулась на место.

"В случае, если ваше согласие будет подтверждено, мы закрываем переборку и запускаем тридцатисекундный таймер. По истечении времени таймера шкафчик будет убран с полигона и испытание начнется."
Тридцать секунд на то, чтобы взять и облачится. Не плохо. Хотя в армии давали 45. Или сколько там горит та гребанная проклинаемая всеми спичка? Интересно, серьезно ли они говорили об отказе, особенно на фоне громких щелчков позади? Наверное не более чем о гипотетическом шансе, уж больно высокую награду заломили за испитание. Если конечно экс. пехотинцу выжить удастся. А судя по тому арсеналу, который ему предлагали, да который судя по всему еще не был испитанием, Эппери подумалось о том, что придется вести этим боевыйе действия. Но то, что тут были такие условия вводило в замешательство. С кем? Или точней с чем? Губерт будет испытывать некую машину для убийства? Или пробовать выживать после взрыва атомной бомбы? Так как для последнего его имплантов не хватит, пехотинец решил что таки для первого. Что же. Если это так, то придется посоревноваться с машиной в том, что же идеальней как "машина" для убийства. Не теряя возможности и времени, Губерт взял бронежилет, который как можно быстрей одел, шлем, да и остальную аммуницию и оружие.
- Я готов... - два слова. И пускай случится что должно.
У Губерта оставалось еще пятнадцать секунд. Достаточно для того, чтобы занять какую-нибудь позицию на полигоне. Сейчас в его поле зрения были четыре условных здания, одно из которых насчитывало два этажа. Здания стояли по периметру импровизированного дворика, в центре которого возвышались станные конструкции. Для чего они тут - не понятно. Каждая чуть более метра высотой, напоминает набгробие. Расположены симметрично и равномерно по всему двору. Верхняя грань - квадрат. Но ребро квадрата недостаточно большое, чтоб спрятавшийся за укрытием почувствовал себя в безопасности.
Здания - другое дело. Толстые стены из пеноблока с редкими дверьми и оконцами внушали доверие. Особенно внушал доверие двухэтажный дом - он выглядел самым прочным на фоне остальных хибарин. Хотя, возможно, так Эппери казалось только потому, что он был на этаж выше.
Еще один дом, который сильно выделялся представлял собой длинную колбасу с выходами на торцах и окнами по сторонам. Там внутри, наверное, комнат восемнадцать друг за другом.
Два других дома были совсем не выразительными: одна небольшая комнатушка с дверью и окном. В таком прятаться - себе дороже. Решив довериться своему чутью, Губерт схватив крепче винтовку в руках рванул к самом высокому, и по его скромному мнению надежному, из трех зданий. Там урыться, занять позицию, да наблюдать за изменениями на территории полигона должно быть удобней всего. Еще заинтересовал дом-лабиринт, как себе его охарактерозовал сам Эппери, но то потом. Когда проявится сам элемнт испытания.

Со всех ног рванув к выбранному им зданию, шальной пчелой влетел внутрь и, немедленно заприметив лестницу без перил, рванул что было силы наверх. Осмотрев верхнюю комнату, он обнаружил удобноеокошко, прорубленное в одной из стен. С этого окошка отлично проглядывался небольшой дворик между домами. Более того, стена отлично защитила бы стрелка от попаданий. Решив, что место его полностью устраивает, солдат прильнус спиной к стене слева от окна и, попеременно поглядывая то на лестницу, то украдкой в окошко, стал ждать.

И в этот момент под потолком прозвенел колокольчик. Зажужжали погодные генераторы, вниз стал накрапывать мелкий дождик. Внизу в свою очередь заработали скрытые нагнетатели воздуха и имитаторов почвы. И, буквально в несколько секунд, поле боя покрылось толстым слоем хлюпающей грязи, постоянно поддерживаемой в жидком состоянии дождем, льющимся из-под потолка. Но этого, похоже, Им показалось мало - по всему полигону поднялся туман, сильно сокративший видимость. На улице этот туман был густ настолько, что нельзя было увидеть ничего ниже колена.

Хлюп... хлюп..

Неприятное хлюпанье донеслось до слуха Губерта. Вновь украдкой выглянув, он приметил одинокую фигуру, что пошатываясь бредет в облаке, сотканном из тумана. Двор пересекает. Эппери, кажется не видит, движется как пьяный или контуженный. Больше разглядеть не удается - при такой видимости только сиуэт и различишь. Еще раз взглянув на свой автомат, Губерт пожалел что на нем нету прицела. Бельгийское оружие было не совсем во вкусе Эппери, но что же поделать? Обходимся тем что дали. Силуэт движущийся по мокрой, уже болтистой почве. Не заметил, вроде как бойца. Интересно. Эппери должен вести боевые действия против этого? А может приманка. Пока прицелился, но не стрелял. Пытался подпустить ближе. Понять что это. Ну и что бы попасть наверняка. Проверить комп, не глушат ли связь вокруг.

Кажется все нормально. Цель на мушке, но Эппери выжидал. Внимательно следя за ее движениями, он отметил, что чем дальше продвигается силуэт, тем уверенней он себя ведет. Словно бы проснулся от долгого сна и разминал ноги. Вместе с уверенностью в движениях пришла механическая пластичность, присущая новомодным секс-роботам.

Остановившись примерно посреди двора, силуэт замер. Какое-то время он стоял не двигаясь, а потом сорвался с места вправо относительно прицела Губерта. Проверка на вшивость? Пока только в сторону, куда именно не понятно. До укрытия далеко. Далеко ли? Нет времени думать. Если выстрелит - выявит свою позицию. Не выстрелит упустит цель из виду. Наверняка. Губерт напрягся. Дуло пошло вслед за убегающим. Даже немного вперед. Очередб выстрелов перед целью. Одна. Минус три патрона. Но не в неё. Перед ней. Показать присутсвие. Сбить с намеченного плану. И увидев реакцию сменить дислокацию. Сначала на окно влево. А если будут действия в сторону Эппери то лучше на этаж. Посмотрим.

Выстрелы раскатами грома пронеслись по полигону. Всполохи огня, идущие из ствола винтовки, ослепили Губерта, отчаянно всматривавшегося в туман. Промагривая веселых солнечных зайчиков с радужки своего глаза, солдат механическим стаб буравить туманное озеро.
Противник замер. Нет, не верно. Его словно на паузу поставили - так резко и неестественно он остановился, пропуская пули из бельгийской винтовки перед собой. И все же Эппери услышал через легкий звон в ушах металлический звяк - один из его свинцовых гостинцев достался противнику вскользь.
А тот вновь стоял на месте. Только теперь он смотрел точно в окошко, откуда высовывалась физиономия Губерта. Казалось, он смотрел солдату прямо в глаза своим холодным немигающим взглядом. Кстати, почему именно у него должен быть голодный взгляд? Вдруг у этого... непойми чего вообще глаз нет?
Сиуэт стоял так еще с секунду, а потом вновь сорвался сместа, только вот теперь он имел четкое направление: двухэтажная хибарка из пеноблока.

"Попал!" подумал Губерт. Не обрадовался. Скорей немного огорчился. Металический звон совсем не мог радовать. А еще оно его заметило. Точно. Но не атаковало. А решило ринуться к нему. Значит оружия дальнего поражения не имело. Это пока было недостатком. Но чьим?
"Уходит с линии огня!" - мелькнуло в голове, и Эппери дал еще две очереди по цели. Теперь не пугал. Теперь он бил точно в это металлическое нечто. На поражение.
Автомат застрекотал, терзая плечо солдата отдачей. Пули отправились в свой короткий полет, а гильзы посыпались на пол. Но, стоило первому выстрелу громко объявить о себе, как фигура совершила прыжок в сторону, совершенно не думая останавливаться или, хотя бы, притормозить. При этом у Эппери сложилось впечатление, что эту штуку в момент прыжка кто-то, размерами и силой напоминающий бульдозер, разогнаный с вержины Килиманджаро, толкнул это чудо в бок, помогая ему избежать прицельных очередей. Еще одна очередь, и силуэт совершает аналогичный прыжок в другую сторону, завершая свой безумный зигзаг.
Стиснув зубы Эппери решил попытать удачу еще один раз. Может, хоть теперь эта сука позволит ему попасть в цель. Иначе эта хрень окажется внутри здания. Задержав дыхание, Губерт с силой дернул спусковой крючок. Щелчок.
Дерьмо. Обойма кончилась.

Нажал на кнопку. Пустая обойма со звоном упала на пол. Перезаряжать или долго будет? Чертовы уроды-ученые, с ихними испытаниями. С тем что зарядил, остается только один рожок с патронами. И гранаты. Маловато будет. Штык-нож? Потом. Это чмо будет идти снизу. Пойдем на званную встречу. Губерт, взяв в свободную руку гранату, рванул к выходу из здания. Секунда бега. движение. Выдернул чеку. Граната устремился прямиком к двери, в которой уже должен появиться объект. Отойти, чтобы осколки не зацепили. А потом атаковать. Дать залп вперед себя, да выбегая из здания пытаться прорваться. Будет видно. Потратить три патрона. Не больше. Пойти в стык если нужно. Ведь для этого есть штык-нож. Активировать свою левую руку. Она должна зарядить хорошенько, если чего. Перезарядив, Эппери сорвался в сторону лестницы. Только спустился достаточно, замер. Его противник стоял посреди комнаты, ничего не предпринимая, и смотрел на Губерта. Хотя сложно сказать, на что он смотрел. На его ровной и блесятящей, как золотое яйцо, голове не было намеков ни на рот, ни на глаза, ни на уши. Просто имитация головы. Должно быть, еще и вокруг своей оси поворачивается.
Про себя ругнувшись, Губерт швырнул гранату противнику под ноги. Комната пять на пять метров - сильно маленькое помещение, чтобы остаться целым после взрыва гранаты в ее центре. Поэтому Губерт со всех ног бросился обратно. За спиной глухо ухнуло. Дом слегка тряхнуло, но солдата это не волновало. В этот момент он развернулся и со всех ног побежал обратно. Ведь если противник не последовал за ним, то, чтоб избежать осколков, он выбрался из здания! Это шанс.
В три прыжка преодолев такую длинную и одновременно маленькую комнатушку, Губерт прильнул к косяку дверного проема и выглянул наружу, готовый в ту же секунду и выбежать но на улицу и отпрянуть обратно. Противника он не увидел. И это ему не понравилось. Что-то капнуло на каску и, оставив на ней тонкий след, упало за шиворот. Холодное, как лед. Медленно подняв голову, Эппери уставился на висящее над ним на собственных конечностях тело.
Раздробленная грудная пластина, развороченные пластины на руках и ногах потеряли былой блеск. Пальцы рук намертво впились в пеноблок, тогда как цельные подошвы висели в воздухе. По ноге робота что-то стекало вниз.
Но не это поразило Эппери. Более всего его поразила голова существа. Сорванные обломками верхние слои брони открыли вид на неподвижную маску из человеческой кожи. Шили эту маску, должно быть, неумехи - повсюду швы и шрамы. А вместо глаз у маски два белка, таращащихся на него, Эппери.
В ту же секунду солдат вылетел из здания, как пробка из тщательно взболтанной бутылки с шампанским. Дыхание сбилось, в боку закололо. Но ничего. Вот оно, маленькое здание справа от его двухэтажного дома "отдыха". Завернув за угол, Губерт сполз по стене дома прямо в грязь. Вставать не хотелось.
Звон. Точнее, звук заботащих механизмов, сопряженный со звоном. Это противник идет. Какой шумный. Должно быть, граната ему что-то повредила, нарушив шумоизоляцию. Аккуратно высунув кончик носа из-за угла Губерт стал наблюдать за вышедшим во дворик роботом.
Робот остановился на пороге, подвигал рукой, - вот что так сильно шумело, - прижал ее к телу и зафиксировал. Затем он стал озираться в поисках Эппери. Видимо, его поиск не дал результатов, ибо он пошел прямо - к кишкообразному строению.

То, что внутри было некое подобие человека вполне устраивало Губерта. Хотя сложно сказать, есть ли там от человека нечто большее чем кожа, невпопадя сшитая на черепе. Но есть еще одна деталь которая радовала пехотинца с приставкой экс. Это существо хоть и хорошо бронировано - гранат боится. А значит нужно заставить его съесть их. Интересно, получится ли закрепить оные так, чтобы противник не отвертелся. Кстати о последнем. Он навправлялся к строению, которое предпологало то, что там сможет засесть. Это не нравилось Эппери. Что делать? Глянул на автомат. Не выстрелил тогда. Сэкономил три патрона. Ну так пускай получит то, что ему отведено. Выглянул за угол, прицелился в поврежденную руку и нажал на курок. Будем бить по слабым точкам. Приготовился к тому, что противник рванет. В чью сторону уже вопрос. Но решаемый. Прицелившись получше, Эппери бережно, как еслиб ласкал женщину, положил палец на курок. "Получай, сука!" - победным маршем прозвучало в голове. Три пули исправно вылетели из дула и устремились к механической цели. Губерт, ожидавший того, что железяка сорвется с места, словно заяц, оказался приятно удивлен: механическое чучело, совершив попытку отскочить в сторону, успело таки схватить одну из свинцовых ос прямо в руку. Манипулятор заклинило и пальцы робото свело нечто, подобное судороге у человека. Немедленно спрятав свою тушу за одним из столбиков, украшающим двор, робот замер. Губерт прерасно видел небольшие детали его брони, выступающие из-за укрытия, но ничего конкретного разглядеть не мог.
Послышались звуки гнущегося и рвущегося металла, искрящей проводки. А через пару секунд в сторону Губерта уже вылетела металлическая рука робота. Описав в воздухе параболу, она приземлилась у ноги солдата. Произошло то, что заставило все волоски на теле Губерта подняться единым фронтом: рука тихо пикнула.

Накативший гнев был абсолютно иррационален, но он был. Да, сейчас у Арчера проблемы посерьезней нечистого на руку партнера, да, кристальной честности от фрукта типа Джимми ожидать не приходилось, но половину! Половину, блядь, денег, а вся работа на ком?! Вот то-то и оно. Дело не в бумажках, черт, дело в том, что это рыжее уёбище просто поимело его, и по-любому не в первый раз. Дерек сжал зубы, не обращая внимания на боль в тех, что подправил «орел».
«Так, спокойно. На разборки с ним времени нет. Да и что делать? Пиздить? Грохнуть? Первое уже с успехом проделали, второе…»
О да, он был зол, он был взвинчен, и в паре метров от него валялись два трупа, но Арчер отдавал себе отчет в том, что убить кого-то, кого он знает, кого-то, не представляющего угрозы, пусть и полного мудака, он не сможет. Черт, он программист, а не гангстер! Программист, который сидит по уши в дерьме и погружается всё глубже. Программист, которому необходимо срочно драпать из собственной квартиры и… что дальше?
«Спрятаться, «залечь на дно»… ебучие киношные штампы! Где? Как? Теперь меня будут искать не только те, кому данные нужны (кстати, кто это, блядь, такие?), но и самооборона. Насрать им, конечно, на «орлов», как и на то, что я защищался. «Биомеханическое устройство», показавшее зубы, должно быть нейтрализовано… пидоры ёбаные. Ладно. Избавиться от трупов? Как? Да и время. И выстрелы. И болтливый сучонок Джимми»
Разброд в мыслях и начинающаяся паника – в который раз за утро, Арчеру пришлось брать себя в руки и, выметя из головы лишний сор, заставлять мыслить четко, ясно, поэтапно.
«Прятаться всё равно придется, но необходимо выяснить – от кого именно. Что я знаю? Они наняли SE. Они ищут инфу, которую я пытался добыть. Что мне даёт первый факт? Это не какие-нибудь дешевые гопники и не старая ведьма миссис Кац из квартиры напротив, всё серьезно. Второй факт и этот заказчик – ниточка к тому, чтобы выяснить, что именно я ломал. Пригодится»
- Парень, на которого тебя вывел Чак – где встречались, внешность, имя, если знаешь, где можно найти, и главное – где и когда вы договорились о встрече, для того, чтобы передать инфу и получить бабло? Всё что знаешь про самого Чака – быстро, сжато, но полностью. И хари блядь кришна тебя упаси соврать или не договорить чего-то, Джимбо!

Оторванный внезапным появлением странного посетителя от беседы с преподобным, Марк Антоний полуобернулся и взглянул на посетителя. Не самое впечатляющие зрелище из тех, которые доводилось видеть бывшему экзорцисту.
После чего перевел взгляд обратно на главу ордена, произнеся:
- скажите, Лоренцо, мои глаза не обманывают меня и вы тоже видите этого невоспитанного юношу?

Все шло по плану. Удар под ребра подействовал именно так, как он хотел. Это был не сильный удар. Нет. Это был всего лишь небольшой намек. На то, что дальше будет веселее...

- Демон? Нееее... Да за кого ты меня принимаешь?! Хотя, постой-ка... Что тут у нас имеется..? Кости, шипы, мясо, полведра крови, веселые задорные глаза... - Стал перечислять Тони, указывая руками на свое тело. - Знаешь, а ты можешь быть прав... Только у демона могут быть такие чудесные глаза! - С тихим смешком воскликнул он.

- Что меня привело? Ветер, мой недорогой друг, ветер! Ну, а еще пиратская карта, нехватка запахов больничных лекарств и щепотка скуки... А медсестра... Ну, скажем, на мой вкус, она вполне не дурна. Все, что нужно есть. В общем... Bellissimo!!! - Провозгласил Деменс, приставив пальцы к губам и сделав характерный жест.

Пират поднес свой шип к лицу и, жадно втягивая запах свежей крови, прошелся языком по нему. - Но ты, сладенький, учти, что она еще должна меня уложить в постельку, так что лучше бы тебе её не трогать... - Он не знал, что именно будет дальше, предполагал, но не знал. Ясно было одно. Что-то начинается.

- Чего хочу? - Лоу усмехнулся - Дай-ка подумать, может президентом стать? Хотя нет, не то.
Джастин хотел было еще что-то сказать, но тут Никола стала странно себя вести. Хотя странно это не то слово. Пророчить стала. Ну вот, теперь не удастся план до конца довести - времени нет.

"Голубая Стрела" без сигнальных огней,
Разбивает стекло - исчезает в окне,
Твой игрушечный поезд летит под откос,
Только это уже почему то всерьез.

Руди тоже ошеломлен предсказанием - умереть бессмертному? Ага, как же. Такая участь не по душе.
Недобро смотрит на демонессу. Не нравятся немцу ее слова. Но молчит, агрессии не проявляет открыто. И не проявит, пока Редберри здесь.

Оловянный солдатик на фланге стола,
Ты почти окружен - плохи ваши дела,
Перевяжет сестра рассеченную бровь,
Только это уже настоящая кровь.

Девушка в руках бессмертного мелкой дрожью бьется, боится. Клинок ангела к горлу прижимается, кровь все еще течет потихоньку. Интересно о чем сейчас она думает? И о чем думает Редберри? О чем Никола думает? Девушка скорее всего просто боится, ибо люди хрупкие создания. Демон думает как бы поскорее разорвать бессмертных в клочья. Все его посулы об исполнении указаний - не более чем отвлечение внимания, стоит отпустить девушку и он покажет свое лицо. А Никола... сложно сказать о чем думает она, хотя, судя по всему ни о чем. Просто в прострации пребывает.

Это те же картинки прочитанных книг,
Первозданная сила исходит от них,
Только в книгах от ран не осталось следа,
Там за Красной Горой есть живая вода.

И что значит "он уже здесь". Хотя, если подумать, то ожидали тут появления Люцифера-старой-перечницы. Значит, скорее всего, именно он сюда и направляется. Развалюха старая. Становится ясно, почему Руди предрекли гибель. И не ему одному. У Люцика найдется чем удивить всех собравшихся.

На пылающий лоб ляжет мамин платок,
А в руках у нее - апельсиновый сок,
Можно в синее небо с тоскою смотреть,
Только это уже настоящая смерть.

А встречу все-таки надо отложить. Не готовы еще к таким гостям. Да и делать тут нечего уже, все кто был нужен мертвы, а те кто нужен не нужны вдвойне. Резкое движение клинком и голова девушки падает на пол, белокурые волосы перепачканы кровью. Вместе с тем удивленно-испуганное лицо демона, которому менее секунды жить осталось.
А что смотришь? В Челябинске только так демонов и изгоняют, так что будь добр умереть и освободить пространство.

А по правую руку огни казино,
А по левую руку сгоревшая рожь,
Если прямо пойдешь, то что ищешь найдешь,
Только это уже настоящая ложь.

- Действуем быстро.
Руди в ответ кивнул. Трость Редберри подобрал - мало ли оружие какое, и в окно кинулся. Как гласит народная мудрость - выход короче через окно.
Джастин в это время взял демонессу за руку, и за собой потащил. Ну не бросать же ее тут. Девушка не в себе, а Старая Перечница вот-вот будет здесь.
Двери, коридоры, коридоры и двери. Бегом, вслед за Рудольфом. Пока еще есть время. А то невежливо как-то - Люцик при параде, а мы и не готовы.
В окно выпрыгнул вслед за немцем.

И выходит старик, из воды, из огня,
И выводит из леса гнедого коня,
Если хочешь - скачи, сколько можешь держись,
Только это и есть - настоящая жизнь.

Свежий воздух в лицо. Неужели успели?

Уставился в голубую рябь на экране бессмысленную, абстрагировался попытался воображая себе бескрайнюю водяную гладь. Величественную. И стайку облачков рыхлых пирожных на горизонте. Я кораблик одинокий такой среди пустыни. Я лодочка, по течению плывущая без весел скорлупка несчастная, в океане безбрежном затерянная среди бури. Я чертов Титаник на айсберг налетевший. Еханный Титаник крушение терпящий, SOS мать его так!

СОС!!!

Уж если тону, так и вы со мной тоните суки чертовы, никого спасать не хочу, я в горло вцеплюсь при случае и на дно с собой потяну! Обещаю. Буду волосы рвать с корнями, буду убивать, лягаться и псом бешеным выть. Брызгая слюной. Потому что ненавижу. Себя первым делом, этот город, этот вшивый мир похожий более на окурок брошенный в заплеванную лужу. Не-на-ви-жу. Все эти улицы кривые, весь этот восставший из праха кошмар – и в центре я, жалкий чмошник. А может Бог нового мира – ха-ха-ха как в той анимэшке про призраков и яблоки, которые кто-то там жрет…

Ненавижу. И сюжет мультика не помню к тому же...

Выругался. Горький комок собственной желчи ощутив вдруг, пнул стаканчик сердито. Смахивая с барной стойки алкоголь. Вторую стопку в рот себе вылил, даже вкуса выпитого не ощущая –лишь тепло приятное горло обожгло, да рыгнуть захотелось.
Я и рыгнул, смачно. С удовольствием даже. Ведь здесь никого нет! Тогда стул взял, в телек злорадно зашвырнул.
Здесь ведь никого нет! Понимаете шутку?
Я чувствую себя убийцей. Сексуальным убийцей с железными яйцами, грозой всех вонючих телеков которые хреново показывают всякую хрень. Поэзия почти! Потом Бентли решил расколотить, ощущая призрак рациональной мыслишки какой-то. Возникшей в голове вдруг. Наверное это от страха, потому что плохо это, Бентли колотить…
Вот я по городу шел, вот я в тумане терялся - страшно мне было до чертиков, муторно и горько на душе. Я в поезде лапшу жрал, проводников искал которых нет. Но! Кто-то ведь все ж таки со мной был кажется…записки кривые, шутка с дверью. Гондон какой-то, развлекающийся вот так - Может он и сейчас здесь. Может он держит меня на прицеле своей двустволки или подлил яд в алкоголь, а может дрочит, подглядывая за мной в армейский бинокль. Среди плюшевых мишек в кожаных платьицах. По всякому может быть-то. Но. Нужно попробовать связаться с ним, записку чиркануть. Чтоли!
У меня ручка есть, я напишу ему записку. Я напишу ему « Привет мудила. Кто ты?» Оставлю здесь и пойду отлить, потому что мочевой пузырь переполнился. И потому что я зассанец. А еще потому что так надежда есть, маленькая и липкая карамелька за щекой. Ожидание. Я пойду в туалет, я буду надеяться, я дам чуду шанс, а когда выйду, вдруг что-то изменится…

Слёзы катятся. Проливаются. Утекают. Исходят. Точат чешую морем пахнущую. Ручьями солёными омывают скулы, щёки, шею... Огибают жёсткие метамерные пластинки... И катятся вниз-вниз... Стремясь скатиться. Разбиться. Сбежать. Иссякнуть. Испариться.
И, наверное, стоит прекратить это. Негоже демонессе нюни распускать. Но разве может она обуздать стихию, из которой вышла? Да, может, конечно. Не хочет просто.

Пестрые ленты, чуть взволнованные, но при этом осторожные, упираются в пол и приподнимают безвольное тело. Подошвы кроссовок касаются пола под аккомпанемент тихого шороха песка. И стоит она: спина прямо, вверх голова, змеи обрамляют её лицо. Но не гордо. Не статно. А так медленно. Так осторожно. Так неуверенно.
В пустых белых глазах ты увидишь прежде всего не слёзы. И не обречённость. Не страх. А тоску. Сожаление. Там - вся скорбь еврейского народа. Там - признание своего поражения. Не Люциферу, нет. Он тут и вовсе не при чём. А Той, что Была Права.
Знаешь, что действительно странно услышать от демона? "Прости меня, мама".
Свою судьбу она знает. Нет. Не дом казённый, да дорога дальняя. Её судьба будет такая же, как и у Зверя, вышедшего из моря.* Всё кончится немного раньше, чем планировалось. Не хватило всего чуть-чуть. Последнего рывка. Ирония ведь, правда? Воистину, кем бы ты ни был, никогда не знаешь сколько тебе отмерено на самом деле.
А слёзы катятся. Струятся. Уверенно и бесстрастно.

Никола направляется вперёд. И её движение - призрак. Она настолько легковесна и неэкспансивна, что кажется будто это всего лишь её тень. Иными словами, она движется под похуистическое Адажио, слышимое лишь одной ей.
Остановившись около Редберри, она чуть наклоняет голову вниз, опуская взгляд невидящих глаз на трость.
И её голос звучит подобно иерихонской трубе. Разве что только не оглушительно громко, а оглушительно тихо. Звук её голоса гулко раскатывается по комнате, отражаясь от стен, впиваясь в барабанные перепонки, оглушая не упругостью волн, а смыслом в себе несущим.
- Подними. Он уже здесь.
И движение продолжается. Бессмысленное. Куда-то вглубь и вперёд. По-прежнему обращаясь к демону, она продолжает:
- Ты выкинешь её из окна. Она, скорее всего, умрёт. Сам же ты отправишься в лоно авраамово. Без вариантов...
Останавливаясь рядом с Рудольфом, она впивает свой взгляд в место, где в его тело должен войти меч...
- Смерть и тебя приберёт к себе. Несмотря на то, кто ты.
На её лице лишь слёзы. И больше ничего. Это такая маска. И снова движение призраком куда-то-не-знаю-куда.
На Лоу она почему-то смотреть не хочет. Просто проходит мимо, заканчивая свой монолог:
- Что будет с тобой я не знаю. Я не могу быть свидетелем событий, если меня уже нет.
И её голос - бархат. Которым обивают гробы. Он не обещает тебе какой-то лучшей участи.

Никола останавливается у окна, делает лёгкое рas de chat и толкает рамы вперёд. Они тихо приоткрываются, впуская в комнату вечернюю прохладу, неожиданную такую свежую и резко контрастирующую со сладковатым трупным запахом, поднимающимся из дыры в полу.
Она стоит спиной ко всем остальным и перекладывает почти выпадающее из руки лезвие в правую руку. Смотрит на его блик.
А слезы всё равно вниз-вниз...

Мила не стала выключать камеру. Так что на видео записалось всё: и то, как не ответил мед центр, как подбежал Шо, как поднёс зеркало... и как человек умер.
- Шо, звони ещё раз в DNA, они автоответчик включают. Скажи, у клиента клиническая смерть, пусть срочно приезжают.
Сама же Куроки начала набирать номер USS. Процедура та же. Связь с их близлежащим отделением, которому она также исправно платила. Электронная визитка. Видеосвязь. Ещё раз. В конце концов, в их интересах, если будет одним трупом меньше.
- У меня в кафе умер мужчина. Клиническая смерть. DNS не отвечает. Выезжайте. И хоть кто-нибудь скажите, чёрт возьми, чем я могу ему помочь!
Такая обречённая злость в голосе, что ах. И снова ожидание ответа. Кровь нервно в висках стучит, лицо чуть покраснело. Дышать сразу тяжело. И душно, душно... Ну не каждый день буквально у тебя на руках умирают клиенты. Хочешь-не хочешь, а это конкретно выбивает из колеи. Господи, ну хоть кто-нибудь ответьте!
Во имя Гьокуро, Сенчи и Генмай-ча. Матча. Всмысле, Аминь.

Очень необычно наблюдать за своими движениями со стороны. Еще интересней когда ты можешь ими управлять. Получается что-то на подобие компьютерной игры, смешанной с реальностью.
Нужно лишь отдать команду "Двигаться вперед" или "Атаковать цель" и наблюдать как тело исполняет команду.
Но абсолютно другое впечатление, когда из-за мимолетной мысли, из-за неверной формулировки, случаются подобные вещи. Расправу над SDF-фовцами, которые по сути небыли виноваты в том, что оказались на дежурстве именно сегодня и именно в этом месте, Мао смотрел как кошмарный сон. И время как на зло текло очень медленно. Хруст костей, каждый удар, даже запах крови... вот что значит увидеть мир глазами убийцы. Со 100% эффектом присутствия.
И в довершении картины эта маленькая иконка человека с нимбом, образованная тремя управляющими программами, висит с правом нижнем углу и моргает надписью "Автопилот". Почему то в этот момент Мао был очень зол именно на эту иконку. Она как будто насмехалась над его бессилием.

Через несколько секунд все кончилось. Вернее все только началось, потому что контроль опять вернулся тело вновь начало подчиняться разуму. От произошедшего не осталось эмоций. Ни переживаний, ни сожалений. Лишь тот факт что это случилось и это нельзя никак изменить. Искусственный фильтр крови, заменявший печень, почки и еще несколько других органов строго контролировал состав крови на малекулярном уровне. Что не хватало добавлялось, чего было много убиралось. Даже работа мозга контролировалась "заботливой" программой.

Пока тело убегало, разум анализировал произошедшее. И Мао не смог придумать ничего лучше, как запретить автоматическое включение автопилота. Вот только интерфейс его вежливо предупредил, что если все три программы единогласно решит взять контроль на себя, то тут уж ничего не поделаешь. Хотя мало вероятно что они решат это сделать.

Уже внизу он услышал голоса. Они заставили его вздрогнуть и оторваться от своих раздумий. Кто мог прогуливаться по такому месту, в такое время? Любопытство взяло верх. Делать пока что было все равно особо нечего. Подобно ящерице, он плавно передвигался по местным конструкциям, благо выступов хватало. Сползая вниз, по вертикальной балке, Мао разумеется двигался головой вперед. Он старался переместиться по ближе к говорящим, что бы лучше их слышать. Кстати здесь выяснился плюс искусственной системы дыхания: она была практически бесшумной и он мог не волноваться что его дыхание услышат.

Джезэбэль густо покраснела. Взирая на служанку совершенно круглыми глазами, она инстинктивно сложила руки на груди и ответила:
- Но я себя хорошо чувствую. И вполне способна о себе позаботиться. Мне решительно не нужна помощь для того, чтобы вымыться, потому вы можете идти...
В этот момент ангел посмотрела на демонессу и осеклась: та совершенно не походила на ревностно исполняющую свои обязанности служанку - о том говорило выражение её лица - хищное и предвкушающее.
- Благодарю вас за проявленную заботу, но я вымоюсь сама, - Виолетта демонстративно повернулась спиной к суккубу и потянулась за лежавшей на бортике мягкой губкой.

*Ну во всяком случае, есть где посрать и подмыться после этого*
Эта мысль как то успокоила Фингерса. Но он все равно остался не доволен, хотя можно было догадаться с самого начала, что величественный особняк или хотя бы роскошная квартира с двумя, тремя лишними комнаты не считая спальни и кухни сразу не придут к нему в руки. Странный и вместе с этим забавный паренек дал дельный совет на счет сигарет. Но Розати пока не собирался волноваться об этом, в его черно белой спортивной сумке с логотипом "Nike" лежало несколько коробок с блоками "Святых", на пару месяцев должно было хватить.
Парень устало вздохнул и не спеша направился к своей кровати, оставалось надеяться, что она твердая, Розати будучи врачом непременно знал о пользе таких вот твердых поверхностей для позвоночника. Долой комфорт, да здравствует здоровье. Забавно звучит в век прогрессивного хирургического вмешательства, когда ты и курить себе можешь позволить хоть весь табачный завод в день, хоть спать в извращенно скрюченном состоянии. Стальные легкие или полезные нанороботы покрывающие структуру позвоночника возьмут весь вред на себя, без этого самого вредя для себя. Человек постепенно деградирует, сам того не зная, думая об эволюции. Труд сделал из обезьяны человека, и сейчас все довольно печально.
Розати присел на середину кровати скинув ботинки под кровать, не забыв стянуть с себя носки. Испытание по их поиску врач собирался взять на себя утром. Сейчас усталость просто одолевала, с каждой секундой быстрее. Розати расстегнул сумку намереваясь разложить вещи по комнате, но тут он понял, мозг требует другого. Китайский "Nike" неуклюже был сброшен на пол, вслед за ней полетели футболка и джинсы.
Сам новоприбывший собрался идти в душ, но и это дело отложил на завтрашнее утро. Сил хватило добраться до подушки и укрыться одеялом.
Хоть что то оправдало ожидания. Постель оказалась твердой. . .

Кало пару секунд молча стоял, глядя на истекавшую потом бессмертную. Казалось он обдумывал слова падре, но он был прав. Любую безумную затею этот демон доводил всегда до конца. Даже стоя на тонком льду между жизнью и кое чем похуже. Кало преобразился, принял вид демона. Взяв девушку на руки, Эмергель миновал старика остановившись у самых ступенек на верх, после чего развернулся на пол оборота к собеседнику.
- Работать в команде, где тебя не ценят и круты только на словах нет смысла. Один уже договорился и я его воткнул. . . У меня всегда был свой путь, я по жизни был одиночкой. Я понял тебя старик. Может быть увидимся позже, а может и нет. На всякий случай и скажу тебе, такое я говорю редко, вернее повторюсь. Спасибо, что вытащил меня тогда.
Эмергель переступил порог, и вскоре растворился в темноте. . .

Идущий впереди Марка вампир ничего не сказал. На миг остановившись и замешкавшись у двери, он открыл её. Свет уличных фонарей начал рваться в середину довольно затемненного коридорчика. Выйди из здания ночного клуба Александр и идущий за ним Марк оказались на стоянке. Тут были разные машины, хоть их тут и немного стояло. Всего то штук семь. Подойдя к одной из машин, которой оказалась серая Audi A6, Александр достал ключи и открыл двери. Посмотрев на Гулевича указала ему на сидение рядом с водительским. Когда оба вампира были уже в машине, а мотор тихо работал, слово взял Александр.
- Твоя идейность поражает, - с этими словами машина тронулась, и они выехали из стоянки на дорогу, по которой поехали. - Проблема состоит в том, как видят нас Камарилья и люди. Для одних мы обуза, для других чудовища. Я этого не отрицаю. Мы ведь не играем по этим дурацким "правилам", которые были придуманные этими зажравшимися и утратившими свое настоящее "сородичами", - последнее слово было сказано с особым отвращением, - а люди... а за людей даже говорить нечего. И все бы ничего, если бы наши старейшины шевелились. Но они слишком прочно увязли на своих древних традициях. Понимаешь? Их видение Шабаша слишком устаревшее. И почему то они считают что Камарилья такая же. Совет уж совсем ослаб. И по этому наши враги сделали первый шаг. Именно потому Шабашу нужна новая кровь. Ты. И такие как ты.

Ехали достаточно быстро. Проскакивали светофоры, быстренько проезжали перекрестки. Не останавливались нигде. Да и собственно нечего останавливаться. Ночной Киев совсем не такой как Лондон. Марк не видел людей, лишь понемногу, и то, небольшими кучками. Не было гудения или гуляний. Город спал, да лишь кое-где бродили одинокие пары, идущие либо домой, либо куда еще. Тут, в Украине, все было немного по другому. Даже не смотря на то, что находился в столице, которая вроде как должна жить в ногу со временем, казалось что это еще тот самый затворнический советский народ. У которого в крови вытворять такие вещи, от которых европейцы бледнеют и блюют, но все это никогда не выходит за пределы семьи/квартиры/прочего. Девушки умеют затрахать до смерти любого жиголо, но на людях... это в основном милейшие существа, которые никогда в жизни не подумают о том, чтобы одеть юбку которая не укрывает колен. Да и мужчины далеко не убежали. Вообще Гулевич уяснил для себя то, что это наверное заложено в менталитете. Что бы не происходило, никто извне не должен об этом знать. Такой казалась и столица этого восточноевропейского государства. Внезапно машина остановилась. Оглядевшись Марк понял что они находятся на главном железнодорожном вокзале Киева. Одно из немногих "публичных" мест, которые даже ночью "живы". Тут зазвучала музыка. Мелодия показалась цимисху знакомой... Точно. Это же саундтрек из фильма "Жестокие Игры" Placebo - Every me and every you. Одного из первых с женским поцелуем. Люди, что с них взять. Как оказалось это звонил телефон. Телефон Александра.
- Алло, - лицо этого вампира было серьезным. - Когда? - теперь оно еще и помрачнело. - Ты в этом уверен? - вот сейчас в его голосе не было спокойствия. Совсем. - Значит с фотографией. Тогда в Бучу.
Закончив разговор, Александр спрятал телефон в карман своего пиджака.
- Ну чего сидишь? Выходи. Будем встречать гостя из Москвы, - и сам вышел из машины.

На улице было достаточно прохладно, да даже людно. Кое где тащились бабки з клетчатимы сумками. Сразу у входа курили молодые люди, а по правую руку, сразу входа в метро уже дежурили приезжие. Их тоже выдавали сумки. Правда по их молодости можно было так же утверждать что это студенты. Время на часах что висели над входом на вокзал было без пяти четыре утра.

Все идет как по маслу... или по асфальту... В общем, не важно. Главное - все кто должен был увидеть этот номер, его увидели. Неправильные вещи лежат в неправильном месте. Ну а сам неправильный парень находится сразу в нескольких неправильных местах, по крайней мере, не он, а кусочки его черепной коробки. Улыбка не сползает с его лица. Ему больно. Но это приятная боль. Не такая, как раньше, когда падаешь с качели. Другая. Лучше. Она чем-то напоминает одну сказку. Про Шалтая-Болтая. Но только сказочный персонаж упал случайно, а Тони захотел, чтобы все подумали, что он упал случайно. Ведь Шалтай не мог регенерировать свою голову, в отличие от нашего персонажа...

Ну вот и ты, остров красного креста. Пират уже здесь и бродит в поисках своего клада. Он играет с персоналом больницы в свою игру. То он есть, то его нет и, вдруг, он снова есть, но уже весь в бинтах и в пижаме. Он сидит на стуле. Взгляд мелькает из стороны в сторону. Он даже не пытается сфокусироваться на чем-то конкретном, он просто ждет, что его сокровище само свалится к нему в руки. В общем, как и произошло. Жаль это мгновение встречи продлилось недолго. Незнакомец влез туда, куда не следовало влезать. Он влез в дела семейные...

Отчего-то вспомнились слова предсказателя. О потере клада... о потери Лиззи... Но, врятли, ей сможет сделать что-нибудь этот человек, она же под присмотром Деменса... "врятли"... ужасное слово... Нужно быть готовым неожиданностям, чтобы, в конечном счете, все обыграть в пользу для себя...

Он уводит её. Он все-ещё близко, но уже так далеко. Игра. Слова. Игры слов. Тони догоняет их. Говорит. - Эй, парень. Быть может, я и плохо припоминаю, что со мной недавно произошло. Но все равно я помню, что девочек обижать - не хорошо, так мне мама говорила. А еще, я даже не помню, где находится моя палата! Так что, я требую, чтобы вы отпустили девушку, и она отвела меня в мою палату!! Сейчас же!!!

Музыка: ссылка

Под вывеской золотого дракона сегодня царила немного ленивая атмосфера городского Дзена. Воздух наполняли ароматы чая Сенча йосеи и Гёкуро хогиоку. Эти сорта вполне доступны и, к тому же, пахнут потрясающе: весной. А сам отвар получается солнечно-зелёного цвета. Душу греет во всех смыслах. И кошелёк. Возможно, поэтому эти сорта особенно популярны у посетителей. Правда сегодня их не особенно много, а к вечеру - и подавно.
Мика сидела за барной стойкой, которая совсем ею и не являлась. Вытянутый стол из чёрного дерева, к которому подходят либо чтобы пообщаться с хозяйкой заведения, либо чтобы попросить какую-нибудь книгу, которыми забит стол с внутренней стороны. Некоторые книги простые тематические, которые можно купить в каждом магазине, какие-то - просто редкие, другие - антикварные, хотя большинство из них, конечно же, подделки. Настоящие сокровища хранятся у неё в сейфе. Всё-таки это чайная, и опасно давать хрупкие манускрипты в руки тех, кто либо может пролить на них матчу... либо тех, кто в свободное от работы время делает оригами из металла. Кстати, она это серьёзно. Есть у неё один клиент - господин Кару. Работая на производстве в Joe's metals, он обладает имплантами, увеличивающими силу рук в десятки раз. Так вот, когда он приходит, то дарит ей журавликов, рыбок, цветочки и прочие прелести, выполненные из листов тонкого металла. Мика всегда с радостью и удовольствием принимает эти подарки. Во-первых - это отличное украшение интерьера. А во-вторых, господин Кару постоянно бъёт посуду. Постоянно! Ёкай* занает сколько неполных сервизов она уже выбросила и раздарила. Ну, фарфор всё-таки хрупкая штука, ничего не поделаешь. Хотя, когда "проблемный" клиент придёт в следующий раз, его ждёт сюрприз. Мика со своей помощницей Юки на досуге сделали ревизию среди посуды, отложив самую хрупкую и красивую лишь для чайных церемоний, продали старую и приобрели новую. Ноу-хау состоит в том, что новая посуда представляет собой тонкие пластины из сверхпрочного теплоустойчивого материала, которые кладутся под небольшой программируемый "пресс", придающий им цвет, форму и текстуру. В комплекте также посудомоечный аппарат, возвращающий посуде первоначальную форму. Таким образом, вся утварь прочна и долговечна, меняет свой цвет и дизайн в зависимости от пожеланий, плюс умещается в один небольшой шкафчик. Теперь на кухне полно места, так что вполне вероятно, что скоро там появится ещё что-нибудь интересное. Например, аппарат для производства саке. Сейчас она покупает его у поставщиков, но клиенты намекают, что она могла бы и сама этим заняться. А почему бы и нет?
Обводя пальцами узоры цветков сакуры, распустившихся на её чашке для матчи, Мика разглядывала последних посетителей. Два паренька здесь явно впервые. Она знает всех своих посетителей в лицо, даже если они были здесь всего раз. Ребята, скорее всего, из интереса зашли. Вряд ли они вернутся. Менталитет не тот. Да и подозрительные какие-то. На всякий случай, линзой сделала пару снимков, чтобы были видны их лица. Вдруг они придут снова? Ещё один поздний посетитель был немного угрюм, но выглядел весьма интеллигентно. Даже книгу конкретной тематики попросил. Сказал, что хочет почитать что-нибудь из истории японских кузнецов мечей, работающих в традиции Гассан. Такая осведомлённость очень обрадовала Мику, поэтому она достала чудесный экземпляр. Даже настоящий. Почти антиквариат. Впечатление испортило только то, что клиент попросил кофе. Такого японского добра у них нет. Но мужчина сказал, что его не смутит, если напиток будет родом, скажем, из Доминиканской республики, а не из страны восходящего солнца. Так что проблем не возникло.
Облокотившись о стойку, Мика разглядывала как на улице зажигаются неоновые огни. Они создавали сильный контраст с её чайной, в которой не было ни неона, ни металла, ни даже пластика. В основном дерево, натуральные камни, мрамор и ткани. Даже на столах вечером не электрический свет, а свечи. По сравнению с улицей, это как контраст тепла и холода. Когда клиенты приходят сюда впервые, им всё кажется немного чуждым: всё такое будто пахнущее стариной и прошлым веком. Это очень странное чувство, ведь ты понимаешь, что буквально несколько лет назад подобное окружение казалось тебе вполне нормальным и современным. Взять ту же деревянную лестницу, ведущую на второй этаж. Сейчас тут не встретишь такую, потому что в каждой самой простой двухэтажной квартире стоит хотя бы простенький гидравлический лифтик. Так что сейчас это изваяние из чёрного дерева чуть ли не достопримечательность. Многие любят около него фотографироваться. Достопримечательность номер два - это небольшой мраморный "прудик", в котором живут японские карпы Кои**. Единственный минус - клиенты начинают их кормить, пока персонал не видит, чтобы приманить к себе и рассмотреть. А эти золотые привереды едят только специальный корм и не обращают снимания на горе-аквариумистов, так что пруд приходится часто чистить. Но Шо, второй помощник, отлично с этим справляется. Он вообще хороший мальчик. И по кухне поможет, и убраться, и даже как вышибала, если необходимо. Эх. Всё-таки Мике очень повезло, что она нашла Юки и Шо. Отличные ребята, надёжные и проверенные. Кстати, нужно им выдать ежеквартальную премию. Они хорошо работают, а Мика привыкла это щедро поощрять. У персонала должен быть стимул достойно выполнять свои обязанности, но этот стимул должен выражаться не просто в благодарности, но и в материальном эквиваленте. Кстати, надо полить орхидеи! А то опять забудем, а новые месяц ждать, пока привезут. Внесла эти два пункта в свою электронную записную книжечку.
Мысли прервал салют. Оглушительный, яркий. Небо окрасили распускающиеся цветочные лепести самых невообразимых форм. Женщина улыбнулась. Похоже, спустя три года жизнь в Gene_11 начинает налаживаться: люди устроились на новом месте, нашли работу, кто-то даже вторых половинок, а теперь заново учатся веселиться, отдыхать. Заново учатся жить. Практически у каждого, кто обосновался в этом месте очень тяжелая и нелёгкая судьба. Просто так сюда тяжело попасть. Хотя бы даже потому, что какой нормальный человек согласится жить в полной изоляции, вдали от друзей, родственников, вдали от свободы? Так что, если ты попал сюда, то это как минимум означет, что ты не такой, как все. И что среди себе подобных тебе легче и проще. Может быть, поэтому Куроки считает, что именно в этом месте родится настоящая демократия. Здесь нет расизма: тут всем наплевать чёрный ты, белый или вообще зелёный синтетический. Здесь всем всё равно каким богам ты молишься и какую пищу ешь. Кто-то атеист, а кто-то кришнаит. Кто-то любит кошерное, кто-то нет, а кто-то питается через трубочку. И всем плевать, потому что каждый гражданин колонии понимает, что есть вещи гораздо более важные, чем постулаты, входящие в конвенцию о правах человека. Кстати, людей, носящих импланты за людей не считают, что удивительно. Даже управляющие органы, организованные в Gene_11, состоят из немодифицированных граждан. Которые, наверное, чувствуют себя, как смортрители зоопарка. Они ввели комендантский час, невозможность выезда за пределы колонии и т.д. Знаете что это напоминает? Книгу Кена Кизи "пролетая над гнездом кукушки". Мы - такие же жители маленькой "дурки", которых изолировали от общества за ненадобностью. Или из страха. И вот над нами стоит такая кучка "нормальных", которая сичтает нас отбросами и думает, что вправе управлять нами. Да почему же вам, нормальным, так нехочется посмотреть на нас под другим углом и понять, что мы одинаковые? Мы даже более нормальны, чем вы. Мы не вышвыриваем калечных и странных за ненадобностью. Даже животные так не поступают. Нет, не то, чтобы Мику это всё сильно злило, но она в душе понимала, что это неправильно. Но есть те, кого это откровенно злит и бесит.Сегодня - это такие мысли. Просто волнение в только что сложившемся маленьком обществе. Но что будет через год? Через два? Мы укрепимся, станем увереней и захотим свободы, которая нам по праву принадлежит. Ах, да. Прав-то у нас нет. Но мы захотим и их. Прав и обязанностей. И, если сейчас управленцы Gene_11 не поймут этого, то вскоре они получат целый город неохиппи, готовых бороться за свою свободу. Да, кстати, они будут ещё и иметь такую возможность, что вдвойне проблемно. Может, пора уже развиваиться и эволюционировать дальше? Иначе, кто знает, вдруг вскоре начётся революция? Да хоть завтра.. ведь все предпосылки уже есть.

Как по команде, двое мужчин встали, расплатились и быстро ушли. Наверное, вспомнили о времени и заторопились домой. Мика проводила их взглядом. Да, вряд ли они вернутся. Юки собрала посуду и убежала.
До комендантского часа всего 12 минут, надо бы уже отпустить ребят.
Звук поставленной на стол чашки. Какой-то нервный. Шорх страницы. Было интересно наблюдать за этим мужчиной. Интересно, почему он никуда не торопится? Верно, шишка какая-нибудь. Надо предложить ему что-нибудь к кофе. Например, маленькие булочки с кососом и корицей с добавлением рисовой муки. Как раз к кофе. Там оставалась парочка свежих, так что можно даже за счёт заведения. Может, он расскажет что-нибудь интересное. Приятно встретить человека, который по-настоящему интересуется японской культурой.
Только Мика собиралась отправиться на кухню за выпечкой, как мужчина схватился за горло и начал оседать на пол.
Женщина не растерялась. За 3 года у неё много проишествий происходило в чайной. И драки, и приступы, много чего. Поэтому она сразу заключила договор с близрасположенным медицинским центром DNA, юристом из Order и USS. Медицинская помощь, юридическая помощь и помощь блюстителей правопроядка - это первое, что необходимо юридическому лицу в Gene_11, если приходится работать с клиентами. Да, денег кучу съедает, зато надёжно и уверенно себя чувствуешь. Но госпожа Куроки тоже не промах, а потому товарищи из этих корпораций получают у неё хорошие скидки и проводят всякие бизнес-встречи, что приятно снижает стоимость их услуг.

- Шо, иди скорее сюда! Клиенту плохо!
Шо не только здоровый парень, но ещё и является бывшим спортсменом. Он должен иметь представление об оказании первой помощи.
Уже подбегая к лежащему мужчине, Мика включила камеру на линзах и отправила запрос в медицинский центр. Электронная визитка с её именем, номером договора и указанием местоположения её кафе. Заработала видеосвязь.
- У меня в кафе мужчине плохо, он задыхается. Срочно высылайте бригаду, и подскажите какую первую помощь я могу ему оказать до вашего приезда.

Прочитав появившееся на дисплее обращение старик выпрямился. Глаза его смотрели далеко-далеко вдаль, не задерживаясь на вещах из мира материального они устремлялись всё дальше и дальше, пока в голове начинали судорожно метаться мысли. Разум отказывался вот так, ни с того, ни с сего поверить в происходящее.
"Мы хотим сбежать из этого места, из тюрьмы в которую нас несправедливо поместили, разлучив со всем тем, что так дорого нам," - по-своему интерпретированные слова зажглись одной из лампочек в его голове.
"Но сбежав отсюда ты не вернёшься обратно к дому. Именно люди, что остались по ту сторону стены заточили тебя здесь. Гонения продолжаться, ненависть и страх в их глазах не позволят нам дожить отпущенное в мире и спокойствии. Пути назад нет," - молвила тьма сомнения, заполняя собой свет.
"Сколько бы люди не менялись они остаются людьми. То, что было останется позади и новый день унесёт старые обиды. Только позволь своим мечтам обратиться явью."
"Меняются индивиды, но не меняется человечество. Оно останется таким же озлобленным, жестоким ко всему окружающему. Сколько длились расовые притеснения? Религиозные? Только дай повод возненавидеть. Счастье — вещь относительная. Как горизонт. Не достичь и не найти."
"Счастье не приобрести. Делают человека счастливым мечты. Не те блестяшки, что холишь и лелеешь, как бы не разбить, а тот комок из грязи под ногами, что ты вылепил, храня надежду. Самый прекрасный комок грязи на свете," — зажглись все лампочки во мгле.

Вместе с секундами вечности прошли и сомнения старика.
"Есть те кто всё ещё мечтает и могу сказать с уверенностью, что они остались людьми. И они достойны лучшего," — подумал он уже наедине сам с собой.
Отвернувшись от собеседницы он достал пачку "Надежды", посмотрел на неё и незамедлительно ответил:
— Да, конечно, я помогу вам. Чем смогу. Хоть и не уверен, что это в моих силах, но я постараюсь... — сказал он, оставляя секунду молчания для затяжки уже прикуренной сигаретой, — Оставляйте прибор, я свяжусь с вами, как разберусь с ним. А сейчас, прошу, я хотел бы побыть наедине, если дело не требует спешки.
Слова выговаривались с трудом, как будто никак не хотели быть услышанными. Сам того не замечая, старик, опустив голову, смотрел в пол, но сознание его было свободно от мыслей. Надежда на людей в руках старины Кречмера была тяжёлой, но чем-то даже приятной. Он снова поверил в светлое будущее и от этого ему стало только грустней.

После первого сигнала Мао почувствовал как быстро кровь начала бежать по венам, принося адреналин в мозг. Ощутил легкую вибрацию легочного насоса и дуновение ветра по бокам от шеи.
Вместе со вторым сигналом Мао ощутил присутствие своего тела. Движения стали легкими, тело начинало свое движение еще до того, как он даже успевал подумать о нем. Но одновременно с легкостью движений появилась и тяжесть собственного тела. От непривычки сильно он пошатнулся, чуть не упав.
Секунды ожидания третьего сигнала тянулись невообразимо долго. Но ожидание стоило результата. Сразу после сигнала Мао как будто был слепцом, а теперь прозрел. Мир приобрел ранее не существующие краски. Звуки приобрели такую четкость, что он мог услышать неровное сердцебиение патрульного. Поверхностью своего тела он ощутил тепло солнце и давление ветерка. Не ясно откуда но он точно знал температуру окружающего воздуха и скорость его движения.
Одновременно с третьим сигналом три окошка загрузки вдруг начали двигаться у него перед глазами, сливаясь воедино и образуя полноценную фигуру человека. Человека с нимбом над головой.
"Как иронично. Кем-кем, а человеком я уж точно не являюсь."
С горечью успел подумать киборг под нарастающий в ушах гул. Гул схожий с тем, который издает мотор сверхмощного гоночного автомобиля, разгоняющегося до 100км\ч.
Но шум длился всего мгновение и стих. Силуэт человека подсветился приветственным декоративным окошком, приятный женский голос в ушах сказал "Saya Mk1 готов к работе. Удачного дня пилот." Изображение пропало и Мао осознал, что с этого мгновения тело настроено и откалибровано под него. И что оно в его 100% распоряжении.

Но не успев даже привыкнуть к горе свалившейся на его мозг новой информации, поток которой с каждой секундой все увеличивался, Мао вдруг заметил что двигается вперед. Причем двигается как то странно. Он точно не знал в каком положении будет его тело в следующий момент времени, и видел несколько вариантов. Компьютер предлагал ему выбирать. "Чертовски любезно с его стороны".
Маленький красный маячок мигал на переферии его зрения, сигнализирую о том, что внего целятся.

Продолжая двигаться вперед, к патрульным, Мао видел себя как бы со стороны. Сейчас компьютер работал с его подсознанием, разгружая мышление для принятия наиболее оптимальных решений.
Киборг отметил для себя интересное явление: окружающие двигались как то уж больно медленно.

Тело приближалось к вооруженному патрульному с пугающей скоростью, уходя с линии выстрела вниз и направо, согласно наиболее пригодной для статистике. Одной рукой бьет спереди в кисть держащую оружие. Другой, одновременно с первой под локоть, распрямляя руку держащую пистолет. Сустав ломается и локтевая кость, разрывая кожу, показывается на поверхность. Сломанная рука складывается подобно телескопическому объективу. Кисть почти что соприкасается с локтем.

Следующий шаг Мао делает уже в сторону второго патрульного, резко сменив направление бега. О первом патрульном он уже забыл.

Ответить Падшему Анна не успела, из-за очередного идиотского демарша демона, снова полезшего в драку. К счастью у священника наконец-то закончилось в терпение и он сделал то, что должен был сделать давно, заткнув демону рот. Затем слово взял слепой и начал нести какой-то совершенно дикий бред про ничто, пламя и Ангелов Смерти. Впрочем бред или нет, а сила которой обладал "ковровый ангел" была вполне реальна. И ничего подобного Анна раньше не видела.
- Рискну поддержать нашего краснорожего питекантропа, я тоже абсолютно не понимаю, о чем толкует этот Гомер нашего времени. Справку в студию, если можно - Морт обернулась к Нейту - Парень, да ты похоже мазохист. Дразнить дикое животное - опасно для жизни, ты в курсе?

- Дуэль века, тупой и еще тупее.
- Не знаю Эни, мои симпатии сейчас были на стороне этого вождя краснокожих. Он конечно туп как пробка, но педиковатый ангел злит меня намного сильнее.

В жизни Арчера была пара эпизодов, когда его на полном серьезе пытались убить. Но вот пушкой в лицо киборгу тыкали в первый раз. Как выяснилось, удовольствие это сомнительное – глаза так и тянет к зияющему дульному срезу, а то место на лице, с которым, в случае чего, близко познакомится пуля, адски зудит.
- Джентельмены, - в голосе программиста звучал страх, и Дерек не старался его скрыть, ибо дела, похоже, были еще хреновей, чем он предполагал, - я… я не понимаю, о каком товаре идет речь… произошла какая-то ошибка…
«Теперь улыбочку… заискивающую… главное не переигрывать… не переигрывать… Обычный, безобидный, пересравший «кампутарщик», бля, да я он и есть! В таких нет нужды с ходу шмалять… и пальчик на курке держать не надо, урод!»
Чмошник с пистолетом изрядно нервировал, но он был лишь частью проблемы.
«Они знают про товар. Им не я нужен, не палку поставить о пресечении киберпреступления, а данные, и совсем не для того, чтобы доставить их в хранилище улик. Очень похоже на то, что эта блядская сладкая парочка тут, так сказать, с неофициальным визитом… А имеют ли они вообще хоть какое-то отношение к властям? Платочек-то любой нацепить может, пусть и не без последствий»
Последний вопрос, впрочем, был не самым актуальным. «Орлы» подрабатывающие разбоем, или бандиты, «косящие» под копов с «Орлами», получив данные, они вряд-ли оставят киборга в живых. Хозяин данных – явно не из простых, не стоит давать ему лишних зацепок, да и «SE» может заинтересоваться, чего это их сотрудник (или лицо, выдающее себя за такового) интересное изъял. Плюс, приволакивать Джимми имело смысл только для того, чтобы разом убрать всех свидетелей.
«Блядь, а ведь я всего лишь хотел жить спокойно!», - промелькнуло в голове Дерека, и он почувствовал, как страх теснит холодная ярость. Прописную истину, гласящую, что мир несправедлив, и не все получают желаемое, Арчер усвоил как никто другой, но всякому терпению бывает предел: вначале на него охотятся, словно на дикое животное, всего лишь за попытку стать полноценным здоровым человеком, затем как животное же бросают в этот зоопарк, а теперь вот готовы походя пристрелить.
Ярость-яростью, но резких движений Дерек пока что не делал. Да, он куда быстрее и опасней, чем может показаться на первый взгляд, да хлыщ с пистолетом стоит совсем близко, и, похоже, не ожидает никакого сопротивления, но это реальная жизнь, а не компьютерная игрушка – опции «загрузить последнее сохранение» тут нет. Дернешься – и рубикон перейден: пуля в голове при плохом раскладе, крушение привычной жизни и вполне себе смертельные враги – при хорошем.
«Прямо вот сейчас он меня мочить не будет, попрессует еще… может попытаться потянуть время, сказать что есть, мол, но запрятал? Нет, не годится, даже если поверят, зафиксируют и пытать начнут. Значит, косим под дурачка. Хорошо-бы он попытался мне, скажем, рукояткой пистолета врезать… эх, если б не этот бугай…»
- Вы… может быть вы дверью ошиблись? – продолжая испуганно-угодливо лыбиться, осведомился Дерек, - я, уверяю вас, законопослушный житель, никаких, ничего… эээ в смысле… эээ… товаров….

- Тупой уёбан, - прошипел Дерек и швырнул телефон на стол. Он не сомневался в том, что за это нежданное внимание полиции к их маленькому бизнесу следует благодарить исключительно дурость и бОрзость Джимми. Давным-давно следовало порвать с ним. Переступить через нелюдимость, завести собственные связи…
«Время!», - одернул себя Арчер. Об упущенных возможностях можно будет подумать потом. Вдох-выдох. Взять себя в руки. Отсечь эмоции. Составить план действий.
Программист решительно шагнул к столу. Софт да данные – вот и всё, что может связать его с какой бы то ни было противоправной деятельностью.
Низкоуровневая очистка дисков – кое-что собственного сочинения, черта с два полиция сумеет восстановить хоть байт. Запущена, молотит. Самое легкое позади. Заодно, можно будет попытаться отмазаться от заказчика, свалив всё не копов. Если, конечно, удастся вначале отмазаться от них самих… и от SE… дерьмо!
Какая-то часть Арчера вопила о бегстве: в окно, цепляясь за перила, кабели, спуститься на уровень-два ниже, дать деру сквозь необъятные соты из металла и пластика – он достаточно хорошо подготовлен для того, чтобы оторваться от любого пешего преследования. Однако программист подавил этот порыв – бегает и прыгает он хорошо, но долго ли пробегаешь в нафаршированном следящими устройствами мегаполисе-тюрьме?
Руки киборга взбесившимися пауками заметались по столу, сгребая тетради, блокноты, миниатюрные нано-твердотельники, которые большинство по-старинке называло «флэшками». Последние немедленно отправились в микроволновку – еще проблемой меньше. Но что делать с пачкой бумаги?
Почаще писать от руки Дереку порекомендовали во время реабилитационного курса, который он проходил после установки имплантов. Развивает, мол, мелкую моторику. Со временем это превратилось в привычку, немного старомодную для века невесомых и функциональных карманных гаджетов. А сейчас вот плоды этой привычки стали серьезной проблемой.
«Огонь, огонь… пол гребанного царства за зажигалку! Думай… » - Арчер зажмурился, чувствуя, как утекают драгоценные секунды, - «Есть!»
С грохотом вылетел из пазов один из ящиков стола и программист безошибочным движением выудил из содержащегося в нём хлама свой старый КПК. Давно не рабочий, он, однако, содержал в себе то, что было нужно Дереку – литиевую батарейку.
Тазик из кухонного шкафчика, нож – оттуда же. Четверть стакана воды. Пробить корпус, капнуть… полыхнуло сильнее, чем он рассчитывал. Через несколько секунд тетради в тазу вовсю горели, оставалось лишь надеяться, что пожарная сигнализация не сработает.
«Так, теперь пепел в унитаз, батарею обратно, флэшки пожженные в мусор, найдут конечно… похер, отбрешусь. Коллекция порнухи у меня там была, ага. Больше не возбуждает, вот и спалил в сердцах. И бардак прибрать… Две минуты… дайте мне еще две минуты, ушлёпки!»

Вы не можете просматривать этот пост!

Чего не любят настойчивые девушки?
Может, когда ими не восторгаются?
Или когда им отказывают?
Чего же они хотят?
Наверное, внимания.
Все девушки любят внимание.
Но, если твоя девушка - зверь,
То, вероятнее всего, она хочет кушать.
А может и нет. Может, у неё просто ПМС.
Короче, купи ты ей шоколадку.

Не почувствовав сопротивления, змеи поползли дальше. Начали оборачивать демона, образуя вокруг него и демонессы плотный кокон. Такой плотный, чтобы в него не проникал свет. А может и не только он.
Кримсон что-то говорил. Но это ведь просто набор звуков, их смысл остался для неё где-то там. За гранью. Её губы едва коснулись чего-то. Что-то жёсткое, гладкое и, одновременно с тем, ячеистое. И что же это может значить? Этот зверь странно себя ведёт. Но если не завоевать территорию, то придётся уйти. А мы не любим поражений.


То, что сейчас у неё в голове, человеку сложно представить. Но, если попытаться, то это будет похоже на ритуальную музыку. Да, на шаманские барабаны. А теперь представь себе звуки, извлекаемые из них. Они напоминают что-то о теле. О ритме сердца. О приливах и отливах крови. Шумный и бесконечный поток.
Представил? Так вот. Это то, что у неё в голове. Нескончаемый ритуал, сотворяемый во имя безымянного Божества. Безумный, нечеловеческий танец. Который, начавшись, никогда не закончится. Не больше и не меньше.

Как быстро все произошло. В комнату неожиданно ворвались два демона, вслед за которыми полз выводок теней. Наверное, стража замка Люцифера. Они говорят. Так много лишних слов. Так много лишнего шепота. И всего один главный вопрос - "Что здесь случилось?". "Безликий" имеет сотни голосов, но сейчас он пользуется лишь одним из них. Тем, что принадлежит Эвану. И то, не так уж торопясь ответить. Он мог ответить им, если бы не ангел, что ответил раньше. Ну что же, тем лучше. И вот, она их убедила всех убраться. Похоже, что для Люцифера это важный экспонат, раз он так бережно заботится о ней...

Эван вновь задвигался по направлению к креслу. Ну, или не совсем Эван. Его тело. В общем, только он приблизиться к кожаной обивке мягкого сидения, как в дверях появилась Демонесса. Она предлагала провести Виолетту в купальню. Хммм... Если хочешь, чтобы тебя приняли в новую семью - делай все, что тебе говорят, но не стоит доводить это до фанатизма. Нужно было присматривать за Gадшей. Нельзя же провалить свое первое задание...

- Позвольте, я провожу вас до купальни, мисс Виолетта. С вами я, конечно, пройти не смогу, но по крайней мере сопроводить я обязан... - Поклонившись сказал Хоста.

А вот Эмергелю вновь было не до веселья. К этому уже можно было бы привыкнуть, к проваленным попыткам прикончить кого то, кого то важного. Кого то, кто мнит о себе слишком много. И вот опять, пернатая курица была уже практически мертва, как ее спас старец. Демон был зол, зол на столько, что первая мысль после того как он подскочил на ноги, была нарушить все запреты, тенью обратиться и резануть тень ангела, буквами латинского алфавита. Но даже такой порывистый, горячий и безрассудный, такой предсказуемый и чаще всего глупый демон как Эмергель, мог уважать.
А в этой комнате по крайней мере один был достоит уважения для него и даже если это чувство обманчиво, одно было точно наверняка. Падре один раз спас его жопу из голодного лабиринта Симбиота. Краснокожий был в долгу перед ним. Ослушаться, было бы предательством. Предательство самое великое зло, один раз Эмергель Нерада предал своего повелителя. Люцифера, но каждый раз вспоминая об этом, он говорил сам себе "Я не предатель, я отплатил сполна за свое же предательство. Я невиновный" В конце концов, каждый имеет право на ошибку, даже у солнца бывают затмения
- Я буду прислушиваться к тебе старик - с нотками злобы и веселья сказал Кало - По крайней мере до тех пор, пока не верну тебе должок. Можешь не боятся, что я засажу свой клинок тебе в спину. Как и ты пернат - в этом раз, Эмергель/Кало смотрел на Аластэла - Я все еще прежний, и можешь не боятся, что я покину тебя в трудный час
- А что до тебя - не меняя внешности, человеческий голос приобрел демонический тембр, Кало вновь обратил свой взор на Теина - С тобой я закончу позже
Не дожидаясь реакции на свои угрозы, Кало призвал из пустоты свой проклятый клинок, засунув его в ножны взамен старого. Тот был хотя и крепкий, все равно из разрушаемого титанового сплава
- Я всегда был озарным мальчиком, не любил историю. Может кто нибудь мне здесь расскажет, поведает блять в конце концов, что за легенды и мифы?
Голос вновь приобрел человеческие нотки
- И к стати! Где мой домен? Кто его видел? Он мертв?

- О, прошу вас, вы мне льстите... - начал кокетничать Руфус, словно французская барышня из 18 века. - Я...
Здесь его остановило дерево, растущее из руки "падре". Открыв рот, как дошкольник в цирке, он следит за этим японским псевдодеревом.
- А... Э... А не больно? - Рассеянным взглядом Витвик продолжал наблюдать за деревцем.

- Так, - Варта кисло улыбнулся, - Дійсно.
Похоже на этом Неблизком все немного не в себе, прямо сборище колдунов телепатов. Сказка о бобовом стебле стремительно рушилась на глазах. Кого бы Матьяс не видел через стекло, похоже он многократно превосходил каинита и могуществом, и способностями, так что об открытом противостоянии не могло быть и речи. Венгру лишь осталось поблагодарить себя, что он не бросился сломя голову крошить всех и вся, а проявил благоразумие.
Неонат поднялся на ноги и отвесил легкий полупоклон.
- Матьяс Варта. - представился вампир в пустоту, демонстративно пряча кинжал в рюкзак.
- Проездом. - Матьяс перешел на русский язык, который, по-видимому, был более привычен голосу.
- Мне нужно немного гостеприимства. Переночевать. Вернее передневать уже.
Попытавшись доброжелательно улыбнуться цимисх посмотрел на девушку, словно она могла повлиять на призрачного хозяина хутора.
- Обещаю вести себя хорошо. Спать зубами к стенке, так сказать. - неловко сострил Варта. - С кем имею честь?
Матьяс лихорадочно соображал с кем же его свела судьба. Зашторенные наглухо окна, клыки во рту создания - это наводило на мысль о вампирах. Тем более что из прошлой жизни венгр знал, что некоторые каиниты могут становится невидимыми. Но с другой стороны... Такая глушь, грядки, цветы. Может ними деваха занимается? Ведьма и домовой? Сладкая парочка...

–Ммммм, кха кха, как вкусно пахнет шашлычком – Прохрипел Падший, поднимаясь на ноги и сплевывая кровь в сторону.
Поднявшись на ноги, он резко дернул рукой в сторону, вправляя ее на место, после чего взялся правой рукой за кусок ребра и с силой выдернул его из своей грудной клетки. При этих манипуляциях сам Нейт даже не поморщился, зато Теин, заключенный внутри его сознания, почувствовал это в полной мере.



Нейт негромко рассмеялся
–Это было щекотно. – Падший вновь сплюнул кровью на пол – Эй, кебаб, неужели это все на что ты способен?

Руфус с той же кислой миной следил за экспрессивным предсказателем, осторожно начиная предполагать, что это просто какая-то сложная разводка, или что-то вроде того. Странное ощущение уверенности в роли вошедшего священника лишь подкрепило подозрения.
Ну что ж, их здесь больше, но Ветинари говорил, что в своем истинном облике он кого хочешь загрызет. Но на демонов надейся, а сам не плошай - нужно вести себя естественно.
- А то! Сумел, как же! Всю жизнь этим занимаюсь! - Витвик со своей самодовольной рожей хихикнул. - Работа такая, что поделать. - Мошенник вытер ладонь о подол пиджака и с энтузиазмом пожал руку священнику. - Рад знакомству. Падре, вы позволите неполиткорректный вопрос? Вы же вроде как, ну... - Руфус состроил серьезную рожу и показал пальцами крест, намекая на профессию вошедшего, - Ну а мы тут вроде как... - Витвик приставил руки к вискам, оттопырив указательные пальцы - "рожки".