Голосование за ходы

- Вашим "Искателям", - довольно ядовито вступил Элларион, реагируя на высказывание Леонардо, - только свои панталоны и искать. И то еще могут не найти! Мы, маги, всегда знали, что боги здесь - и любой может в этом убедиться, просто взглянув на ночное небо. Луны, человек, луны никуда не делись...
И, уже гораздо более задумчиво добавил:
- Вот только говорить они перестали.
После краткого периода задумчивости, эльф снова поднял взгляд, но теперь уже обращенный к старику:
- И правда, это ты нас всех собрал. Но меня больше волнует другое - ЗАЧЕМ ты нас собрал? Думаю, не для того, чтобы иметь сомнительное удовольствие созерцать этот бардак.
Он обвел рукой царящий вокруг хаос.

Тассаллар, наблюдая за бегством черного зверя, слегка разочарованно хмыкнул. Спящий любит, когда ему подносят окропленную чужой кровью жертву...
- Странно. Мне только показалось, или это действительно был не совсем... ягуар? Ну да не будем задерживаться. - Он сделал неопределенный жест в сторону губернаторского особняка. - Вид этого запустения напомнил мне кое-что. Это вас, вероятно, встревожит.
Тассаллар бросил взгляд на своих спутников.
- Давным-давно, - начал он с едва заметным напевным придыханием, - во времена, о которых уже почти никто не помнит, когда земля была молода и Великие Змеи лишь заканчивали придавать ей облик, среди людских империй была страна, падшая во власть демона Киукатля. Он научил своих жрецов Петь - и Песнями они могли овладеть чужим рассудком. Целые города опустошались, потому что жители накладывали на себя руки по велению Поющих - топились в океане или отдавали себя в жертву джунглям. Киукатль был ненасытен, и такими же были его слуги.
В подтверждение своих слов Тассаллар обвел рукой Новый Альбион.
- Но в конце концов сам Ацоаль собрал своих чешуйчатых детей, и все вместе мы погрузили царство Киукатля в земные недра, во владения Спящего Древнего. Всех, кто знал тайны Песен, принесли в жертву Ацоалю, а их тайны были скрыты.
Тут господин посол пожал плечами, словно бы не зная, что еще добавить.
- Если бы мы жили в те времена, перед нами несомненно была бы работа Поющих. Но сейчас это должно быть совпадение - или кому-то удалось похитить секреты Киукатля из сокровищниц великого Спящего.
На этих словах Тассаллар сделал презрительный, отметающий жест рукой, словно бы подчеркивая, насколько нелепо это предположение.

Пока шлюпка неспешно приближалась к колонии, Тассаллар раздумывал над тем, что могло бы здесь произойти. Внутренние проблемы, набег пиратов, а может быть, в самом деле, слуги Алоаля?
Последнюю мысль посол быстро отверг - устраивать набеги не в духе последователей Солнечного змея. Они бы привели полноценное войско и сожгли бы колонию целиком безо всяких полумер. При условии, что договориться с колонистами бы не вышло. Но устраивать грабежи, набеги - нет, не их это почерк.
Если только совсем отчаялись...
Когда лодка наконец ткнулась носом в берег, Тассаллар задумался еще крепче. Полколонии сожгли, а остальную половину не тронули? И где все убитые?
- Хм. Я склонен согласиться со своим защитником. К тому же кто знает, что или кто подстерегает нас в этом лабиринте обгоревших обломков? Малый отряд могут легко перебить. Предлагаю как можно скорее добраться до дома губернатора. - Он указал на искомое место. - Если в колонии кто-то выжил, мы наверняка найдем их там. Если нет, производить разведку оттуда будет удобнее.
А уже ступив на берег, Тассаллар подбородком указал на ближайшую корову:
- Я знаю, господин Д'Эрвего, что это не вполне ваша работа, но не могли бы вы осмотреть это животное? Может быть, вы сумеете понять, от чего оно умерло.
Сам посол предусмотрительно не лез вперед и намеревался придерживаться этой линии поведения и дальше. В конце концов, его окружал целый отряд людей, находящихся здесь именно для того, чтобы ловить стрелы и удары, предназначенные ему, Тассаллару.

Аспекты игры


Северная столица готовится к Рождеству. Над заснеженными улицами по вечерам все чаще вспыхивают разноцветные фейерверки, а обычно золотистый свет фонарей превращается в оранжевый, зеленый, пурпурный и какой угодно еще.
Днем Петербург оживленно гудит. Всюду слышится смех, прозрачный морозный воздух наполняет аромат свежей выпечки, а жители и гости рядятся в самые яркие, самые пестрые свои одежды. Здесь и там продают сувениры и подарки, кукольные и игрушечные мастерские уже гордо выставляют на витрины самые лучшие праздничные работы. Все сверкает, звенит и с нетерпением ждет Рождества.
Даже нечеловеческая и не совсем человеческая часть петербуржцев поддалась этому настроению - на своих встречах ведьмы варят особые праздничные зелья, способные похитить сердце любого мужчины, перешептываются о том, какие каверзы устроят в ночь на Рождество черти, и еще многие, многие другие создания обсуждают свои планы, что-то творят и готовят.

Пожалуй, единственное место во всей Северной столице, где не чувствуется приближающегося праздника - главная канцелярия Тайного приказа, его сердце и средоточие. Расположенная в Зимнем дворце, она занимает несколько покоев и отдельных комнат, отыскать которые может любой желающий, и здесь всегда, независимо от времени суток и календарной даты, царит дух строгой целеустремленности.
Резная деревянная мебель, глубокие черные кресла, подчеркнуто простые хрустальные люстры, сверкающий паркет и зеленые стены, украшенные разве что панелями черного дерева, младшие служащие в строгих костюмах - в главной канцелярии просто нет места Рождеству. Здесь все и всегда думают только о деле.

О деле пригласил своих подчиненных поговорить и Кощей. В его кабинете, обставленном вроде бы и просто, но в то же время с большим вкусом, было огромное окно, выходившее прямо на площадь перед Зимним дворцом. Только пестрая толпа, лихачи на расписных санях и большая елка в центре этой площади напоминали всем собравшимся о том, что, собственно, творится за стенами Тайного приказа.
Сам Кощей, расположившись на резном деревянном стуле, который даже на вид казался неудобным, задумчиво смотрел в это самое окно. Облаченный сегодня в строгий военный мундир, в одной руке он держал раскуренную трубку, а другой, не глядя, делал какие-то пометки в лежащих перед ним бумагах.
На собственных подчиненных, которые постепенно собирались в кабинете, он поглядывал изредка, рассеянным кивком приветствуя то великого князя, то графиню Ларскую, то графа Резнова, а то и леди Ангелину вместе с ее неразлучной спутницей.

И только когда все они наконец собрались, главный судья сосредоточил все внимание на них. Выпустив пару дымных колец, лениво уплывших к потолку, Кощей произнес своим удивительно глубоким, сильным голосом:
- Начну без околичностей, сразу к делу. Вы все знаете, что в городе творится неладное. Прежде, чем об этом станет известно каждому встречному и поперечному, мы должны проблему с мостами разрешить. Я имею рабочую теорию, с которой вы все будете ознакомлены, но перед тем - вам слово. - Он сделал глубокую затяжку и выпустил целое облако зеленоватого дыма. - Сударь великий князь, сударь Резнов, сударыни, поделитесь своими мыслями. С чего по-вашему мы должны начинать и как себя вести?

Холодный весенний ветер дул с моря Клешней. Свинцовые его воды с мерным рокотом накатывались на скалистое побережье, а в воздухе, пропахшем солью, рыбой и мокрым деревом, носилась водяная взвесь, готовая стать дождем - одним из тех первых, ледяных дождей ранней весны, которые так мало отличаются от снегопада. Стояло ранее утро, а потому сумерки еще не успели рассеяться окончательно. Солнце пока дремало за горизонтом. Рассвет даже не начался.
Свербольг, владение ярла Боли по прозвищу Барди, встречал новый день в нетерпеливом ожидании. Каждый тут знал, что к своему родичу пришла знаменитая Исгерд - и что она собирается на юг. С ней пришли ее воины, но, как обычно, и в самом Свербольге нашлось немало тех, кто захотел присоединиться к ней в поисках славы и богатства. По всему селению гудели голоса, негромко звенело оружие и кольчуги, а над длинным домом ярла развевался флаг, поднятый в честь Исгерд.
Сама же она шла по причалу вместе с родичем, и смотрела на море, на Свербольг, окруженный крепким частоколом, и конечно, на подарок ярла - темный драккар с тридцатью парами весел.
- Любой шторм выдержит, а удар молнии ему вовсе нипочем! - рокотал Боли, и его голос был похож на шум волн, такой же низкий и раскатистый. - Железное дерево! И не смотри, что корма с носом низкие, он воду не глотает. Шестьдесят человек берет, как пушинку, для добычи места остается с лихвой.
Корабль был нагружен всем необходимым для похода еще с прошлого дня, но кое-кто из старых воинов Исгерд решил перепроверить запасы - она со спины узнала Лейфа Эрикссона, свирепого бьорнлинга, сопровождавшего ее почти с самого первого похода; был на корабле и Оддлейф - худощавый, почти по-женски стройный юноша, отличавшийся, правда, бешеным нравом и тяжелой рукой. Был и кое-кто еще, но их Исгерд уже не разглядела.
- Вот хлопотуны, - Боли запустил толстые пальцы в бороду, широко ухмыляясь. - И дня спокойно не могут просидеть. Все же собрали, Исгерд, ну хоть ты им скажи! А потом пойдем, посмотрим, кто к тебе в поход набивается. Всех только не бери, не то я здесь останусь один!
И ярл расхохотался - словно вдали зарокотал гром.
- Ну что, бери своих и пошли? Сегодня будет хороший ветер, попутный часа через два после рассвета. Сиф сказал, а он погоду хорошо предсказывает.
Тот же Сиф отговорил Исгерд отправляться сразу на рассвете, иначе она уже была бы в море. Но старый витки действительно умел предсказывать будущее, пусть и не слишком далекое. Еще он умел говорить с животными - и морские чайки рассказали старику, что сейчас в открытых водах бушует шторм, и что продлится он до рассвета. Отправься Исгерд немедленно, сразу бы попала в его ледяные объятия.

Север суров и не прощает слабых, даже если это его дети. Норсманны привыкли считать себя сильными, но в бесконечной грызне позабыли, что такое настоящий враг. И сир Эревард напомнил им об этом.
Вместе с закатом за его спиной догорала оставшаяся для него безымянной деревня. Пламя пожирало дома и тела, перебиралось на деревянный частокол, способный выдержать натиск медвежьей туши - но не выдержавший ударов бретонского рыцаря.
Он убил их всех. Каждого дикаря, посмевшего поднять против него оружие. Каждого ребенка и каждую женщину, смевших осквернять мир своим присутствием. Огромный костер из тел пылал на деревенской площади - настоящее сердце заслуженного ими ада.
Эревард уезжал прочь, не оборачиваясь. Ледяной ветер, в котором носились искры пожара, трепал сгнивший плюмаж. Кровь северян остывала, смерзалась и превращалась в грязную корку на ржавом доспехе, скрывая небольшие вмятины и царапины - единственные следы ударов, полученных Эревардом в бою. Здесь долг рыцаря Бретонии был окончен. Но еще так много предстояло сделать...
Он двигался на запад вдоль южного побережья Норски, справедливо рассудив, что больше всего дикарей живет здесь, рядом с морем - даже они не настолько глупы, чтобы устраивать свои логова в ледяных, вечно заснеженных горах. И по пути рыцарь предавал мечу каждое селение, каждого встречного норсманна. Это было на удивление размеренное дело, ведь бретонец еще не встречал равного себе соперника. Благословение Леди наполнило его силой, которой он не ожидал в себе обнаружить, несмотря ни на что.
Но этим вечером, оставляя за спиной пылающую бойню, сир Эревард вдруг заметил на побережье, у самой воды, среди скалистых утесов и бухт, изрезавших береговую линию, флаг. Он не принадлежал дикарям - они вовсе не поднимали флагов. Напротив, это был имперский стяг.
Багровый волк Ульрика на черном полотне. Цвета показались Эреварду странными, но волка он опознал безошибочно.
Быть может, это сама Леди посылает ему нежданных союзников в его трудном испытании? Или наоборот, какое-то зло продолжает пытаться сбить его с истинного пути? Быть может, лучше обогнуть этих странных имперцев - в конце концов, кто поймет, что у них на уме. Всего в одном дне пути находилось другое владение дикарей, Эревард видел огни еще прошлой ночью. Не отвлекаясь, он мог бы спокойно достичь этого селения.
А быть может, рыцари Ульрика станут его спутниками и товарищами, которых у него не было очень, очень давно. Ведь они, как и он, принесли клятвы и приняли рыцарский долг.
Вокруг завывал ледяной весенний ветер.
Для Эреварда он пах гнилью.

Земля, выжженная веками сражений. Земля проклятая и обагренная кровью. Оскверненная и, быть может, лишенная надежды на возрождение. Земля после Войны Гнева, которую падшие повели против своего создателя ради рода людского.
Вот во что она превратилась теперь - в изуродованные, изломанные пустоши, где лишь тени и обломки скал, торчащие из земли, как кости, напоминают о победах и поражениях. И о том, что все это в конечном итоге не привело ни к чему.
Ведь теперь все падшие собраны в одном месте. Здесь, перед вратами из черного обсидиана и сюира. Перед вратами, которые поднялись по воле Творца и дышат бесконечным холодом небытия. Они ждут.
Ждут и те, кто сияет в небесах. Тучи разорваны всполохами света и штормовых зарниц. Дует бешеный грозовой ветер, и несет он с собой горький, острый аромат печали - и торжества. Война окончена.
Падшие проиграли.
И теперь, под строгими взорами ангелов, что пылают в грозовых небесах, мятежники ждут своего приговора. Однажды они уже были прокляты - так что же будет теперь? Что приготовил для них Творец в этой темнице, распахнутой и терпеливо ожидающей своих пленников?
Ледяной холод черных врат смешивался с хлесткими ударами грозы, трепал перья ангельских крыльев в полной тишине. Это длилось долго, казалось, что все застыло и мир замер на некоей грани.
А затем, окутанный светом и огнем, к мрачному воинству Падших спустился тот, кто давно стал их главным врагом. Множество ненавидящих, опустошенных, затравленных и просто усталых взглядов обратились к нему.
- Вы повержены, - заговорил архангел Михаил, и голос его ясно зазвенел надо всеми, кто был собран внизу. - Ваша война окончена, и никто из вас более не станет терзать мир, который вы предали.
Ответом ему была тишина. Такой властью полыхала фигура архангела, что не было у сломленных Падших сил ответить ему, хоть слово противопоставить Михаилу. Никто не смел смотреть в его пылающие солнечным светом глаза.
- Однажды вы уже понесли наказание и был отвергнуты Им. Но этого оказалось мало. О падшие мои братья и сестры, я явился, чтобы донести до всех Его волю. - Архангел распахнул белоснежные крылья полностью, и золотистое сияние пронзило рокочущие тучи. - Отныне вы изгоняетесь из мира, что создали. Нет вам более места в нем. Вы будете забыты, а темницей вашей станет бесконечность и небытие. И да будет так до скончания времен!
С рокотом пробуждающейся бездны, черные ворота начали распахиваться. Волна ужаса прокатилась по чудовищам, которые некогда сами внушали ужас - ибо увидели они за створками из металла и обсидиана лишь пустоту. Голодную, неподвижную. Абсолютную. То ничто, из которого родился мир. То ничто, от которого он был отделен. И теперь оно ждало их.
- Ваше время в этом мире истекло. Ступайте же, падшие, и примите ваше наказание.
Михаил замолчал, и казалось, сейчас он взлетит в небеса, но архангел остался. В его руках появился массивный том.
- У каждого из вас есть право на последнее слово. И ступая в пустоту, вы вольны произнести его.
Книга распахнулась. И, повинуясь невидимым цепям, которые лежали теперь на каждом Падшем, первый из них шагнул к порогу врат.
Кто-то уходил молча. Кто-то извергал угрозы и полыхал злобой. Кто-то просил прощения. Михаил же молча слушал, и в его книге каждое слово вспыхивало солнечными росчерками.
И вот подошел черед четырех падших, что были скованы одной цепью. Впереди всех медленно, гордо ступал могучий гигант, в котором соединялись черты всех рек и рыб, морских чудовищ и прекрасных смертных. Страшный сонм щупалец обвивал стройное тело, колебался вокруг, точно тысячи дланей, а лицо, слишком совершенное, чтобы быть людским, пылало решимостью.
- Я побежден, Творец! - сказал он, и голос его был подобен грохоту прилива. - Но мое поражение не сломило моей воли, не разрушило моей страсти и не поколебало моих стремлений! Я буду искать свободы, а когда освобожусь - то сброшу твое ярмо с людей! Мы вновь возведем прекрасные города и вновь будем петь! В этом я, Голос Глубин, клянусь!
И, бросив взгляд на своих спутников, не медля шагнул за порог. Во тьму.
А Михаил теперь смотрел на тех, кто стоял перед ним. Он ждал их слов.

Как ни пытался Дамиил причинить вред древней твари, его усилия оказались тщетны - и там, где прежде его воля сталкивалась с волей врага, была только пустота. А сам Жнец уже не обращал внимания на библиария, он узрел новую угрозу, и в единый миг оказался возле Захарии. Коса поднялась со зловещим шелестом...
И тут сразу два дрожащих, гудящих от переполняющей мощи луча перекрестились на черной фигуре. Тьма наполнилась светом. Каждая тень вдруг вспыхнула ослепительным сиянием, сжигая чудовище изнутри. Оно издало беззвучный крик, от которого стены реальности пошли волнами, а умы боевых братьев на мгновение помутились - и исчезло в потоке света, хлынувшего во все стороны навстречу накатывающим волнам варпа.
Две силы встретились и вступили в борьбу, искажая, ломая и вновь возвращая к целости материальное. В какой-то миг сфера некронов поглотила сама себя в сумасшедшем танце четырех измерений.
Все искривилось. Привычные порядки Маттериума перестали что-либо значить, и казалось, что вместе с энергоядром ксеносов закончит свое существование и команда Караула Смерти, но что-то произошло. Ингвар почувствовал это первым - нечто темное, спавшее доселе в его душе, почуяло окружающее безумие, и рванулось на волю. Как ни пытался Космический Волк сдержать его, оно освободилось, и присутствие высшего демона почувствовали уже все.
Крылья Повелителя Перемен окутали все вокруг. С их кожистой поверхности на боевых братьев глядели тысячи глаз - безумных, проницательных, злых, сосредоточенных.
- Испытания не заканчиваются никогда, - прогромыхали, прошипели и проскрежетали сотни голосов. - Ни-ко-гда.
А затем тварь исчезла так же внезапно, как возникла, и космодесантники обнаружили себя на огромной столовой горе, продуваемой всеми ветрами, под багряным небом, в окружении мира пыли и песка...

Ирма
- Ради тебя.
Она не заметила, как горячие дорожки высохли, впитываясь в кожу. Как сердце замерло, уменьшаясь и превращаясь в подобие драгоценного камня. Но когда девушка опустила взгляд, в ее ладони лежал большой, не граненый рубин - достаточно большой, чтобы считаться роскошным, но не безвкусным.
- Это достойная цель, не так ли? - Ши довольно улыбнулся, хотя в этой улыбке не было ничего человеческого. - Мертвые жалки. Они склонны бояться того, чего не понимают, а мы, дочь моя, выше их примитивного разумения. Да, это моя близость заставила их бежать из своих могил. Это я останавливал время, желая сделать так, чтобы ты и Анжело оказались здесь. Однако...
На мгновение Ирма потеряла нить беседы. Жаркое и одновременно леденящее чувство прокатилось по венам, наполняя кровь странным ощущением "целостности". Только теперь Ирма вдруг поняла, что большую часть жизни она провела, точно калека.
- ...мы всего лишь гости в этой стране. Тебе следует знать, что я заключил сделку со смертной ведьмой. Без нее даже мне было бы нелегко сделать все, чтобы ты попала сюда. Что до нее, то она желает возвращения старых времен. Благая цель, ты так не считаешь? - Он усмехнулся. - Времен, когда земля принадлежала лесу. Когда смертные ползали в грязи перед нами, умоляя о милостях. Она хочет разрушить Айзен изнутри магией, раздорами и мужской гордыней. Мы вместе посеяли первые семена этой бойни, но больше эта смертная меня не волнует.
Удар сердца. Глухой и гулкий. Еще один. Еще. Она слышала, как бьется два сердца, ее и Анжело. Чувствовала двойной ритм.
- Он не умрет, - словно слыша все это, как ни в чем не бывало произнес Диренн. - Пока ты этого не захочешь. Ты ведь чувствуешь это, дочь моя? Твоя кровь пробудилась. Магия в ней больше не спит. Этот дар я вручаю тебе по праву рождения и по праву крови. Владей им мудро.

Густав, Андреа
Их потасовка так и не переросла в настоящую драку - следом за доктором подоспели стражники, и по команде Гершеля, разняли обоих. Вежливо, но твердо.
- Ну-ка цыц, - буркнул старик, возвращая пистолет кому-то из охранников. - Если об этом позорище узнает айзенфюрст, он нас всех... сразу. И не глядя. Так, вы двое! А ну проверить, куда ход ведет. Вы двое, смотрите, чтоб эти драчуны опять не сцепились.
Смерив смурным взглядом Густава и Андреа, доктор сжал губы куриной задницей:
- А сейчас мы все сделаем вид, что мы цивилизованные люди, поднимемся наверх, выпьем чего-нибудь, и в порядке личного одолжения друг другу расскажем, что здесь случилось.
Не слушая более ничего, он коротко мотнул головой на лестницу.
Немногим позже они удобно устроились в гостиной за круглым столом. Тело и все следы убийства успели убрать, кто-то поставил на стол горячий чайник и три чашки. За плотно занавешенными окнами бушевал ночной дождь, но большой очаг в комнате наполнял ее сухим теплом.
- Ну-с, "уважаемые", - едко произнес Иезекия, держа чашку горячего чая обеими руками, - приступим. Я услышал шум снизу, рассматривая занятную безделицу из рук герра Густава. Она у вас еще? Покажите-ка ее нам во всей красе. - Помолчав, собравшись с мыслями, доктор продолжил:
- Как вам теперь известно, я бросился за фон Манном. И застал интригующую картину. Что ж... кто следующий?

Ирма
- Подальше, - хрипло отозвался Анжело. - Как можно дальше. Я... если честно, у меня нет плана. Я не думал, что буду делать, когда найду тебя.
Ветер совсем присмирел. Утихая, он бросил сквозь туман горсть ало-золотых листьев, и кружа, они снова канули в белесую пустоту вокруг вороного.
А затем туман вдруг рассеялся, прижался к земле, и Ирма увидела, что их окружает древний и дикий лес, куда человек не ступал веками. Огромную поляну, полыхавшую, словно костер, от ярко-алых розовых кустов и золотых подсолнухов, окружала сплошная стена черных, древних исполинов, сомкнувших величественные кроны высоко над головами чужаков. Конь нервно заржал, переступил точеными ногами, пятясь.
Ирма знала, чего так испугался жеребец, и чего еще не ощутил Анжело. Она видела это. Чувствовала - взгляды из подлеска, чье-то присутствие.
Поросший терном и сухими лозами камень темнел в середине поляны. Над ним возвышался самый огромный дуб из всех, что девушка видела, и дуб этот, черный, как ночь, ронял листья, багряные, как кровь. Но вот порыв ветра подхватил их, закружил, поднял клочья тумана с земли, и призрачная фигура ступила на палую листву, обретая плоть с каждым шагом.
- Ты не можешь обмануть то, чего не понимаешь, - прошелестел лес. - Я ждал вас. Добро пожаловать.
И призрак, обретя губы, улыбнулся. Последние клочья тумана легли на узкое чело, став венцом. На Ирму смотрели ее собственные темные глаза, ей улыбались ее собственные губы с нечеловечески прекрасного лица, а тяжелая грива, ниспадавшая на спину существа, отливала золотом и пламенем.
Еще шаг, последний, и вот уже перед ними стоял высокий мужчина в одеянии из багряных шелков и черных, колючих лоз. В рыжей гриве мерцали золотые всполохи, а темные глаза, казалось, тлели затаенным жаром, будто уголья.
- Ты...
- Глупо было пытаться украсть ее у меня, малыш, - бросило создание бархатным баритоном. - Однако не переживай. Вы будете вместе - это я тебе обещаю. Свою награду ты получишь.
Грохнул выстрел. Ирма видела, как дрожит рука Анжело, но видела и другое - пуля плавно замерла возле мужчины, и он с интересом взял кусочек металла двумя пальцами.
- Экая мерзость. - А затем отбросил прочь и перевел взгляд на Ирму. - Дочь моя.
Это был взгляд, который разом пронзил все ее барьеры и достал до самых глубин души. Каким-то шестым чувством девушка поняла, что он увидел ее всю, до конца и без остатка. И почувствовала их неоспоримое родство.
- Подойди же. Я давно потерял тебя, а вместе с тобою и надежду когда-нибудь увидеть снова.

Андреа, Густав
Бесцеремонно растолкав стражников, вперед вышел старик.
- Я Иезекия Гершель, так сказать, - важно начал он. - И вам, герр Кьезо, лучше не орать так. Если вы уверены в этом типе... то еще ладно. Хотя я впервые его при вас вижу и уж тем более слышу. А? - Он подозрительно сощурился. - Ну ладно. Мы услышали шум из боковой части сада. Оказалось, кто-то пытался пробраться в дом. Пока суд да дело, - яростный взгляд из-за очков в сторону стражи, - "кто-то" успел сбежать. И теперь мы ждем герра Фойна, чтобы выследить его.
Иезекия сделал неопределенный жест рукой, и стражники торопливо разошлись по своим местам у дверей, не сводя, впрочем, очень подозрительных взглядов с Анжело и Густава.
- Ладно, герр Кьезо, вас я знаю. Кто этот человек - дело ваше. А вот этого, - костлявый палец ткнул в Густава, - я вижу в первый раз! Кто это и что он тут делает? Это не постоялый двор, молодой человек, и не бордель, так что проваливайте! А с этим покойничком я сейчас сам разберусь. Ну-ка, кыш отсюда, все! Ах да, - он потер виски, - труп вашего... э-э... коллеги в спальне, герр Кьезо. Только не спрашивайте, как так получилось! Я не знаю! До того, как здесь стало так людно, он был здесь, прямо вот здесь, перед камином! А теперь он в спальне, и нам пришлось лицезреть его, когда мы ловили "кого-то". Здесь есть, оказывается, второй выход, да аккурат из спальни. Разбирайтесь, в общем, сами - а мне не мешайте. Все, брысь! Всех касается!
Когда его перестали держать в кольце, Анжело заметно расслабился. Теперь он бросил быстрый взгляд на Густава, потом - вопросительный на Андреа, но смолчал.

На дворе стояла осень. Та ранняя осень, когда зелень еще едва тронута багрянцем и золотом, а неяркое солнце щедро дарит земле свое тепло. Небо, высокое и пронзительно-синее, было безмятежным вот уже многие дни.
Небольшой парк, окружавший особняк Фаулька, пронизывали солнечные лучи цвета созревшего меда. В кронах деревьев перекликались невидимые птицы, а клевер, который здесь отчего-то рос в изобилии, наполнял воздух пьянящим, тяжелым ароматом. Ни ограда, ни забор не отделяли это место от остального Зеуфера, и несколько горожан всегда прогуливались по ухоженным дорожкам.
Резная беседка стояла на маленьком перекрестке за домом айзенфюрста. Четыре элегантных стула окружали низкий столик из некрашеного дерева, и места здесь хватило бы как раз на четверых. Теплый ветерок, напоенный ароматом клевера, порой налетал на это место, взъерошивая волосы. Казалось, парк не принадлежал Айзену - таким чуждым он казался в стране, едва оправившейся от кровавой войны.
- Нелегкий был путь, Густав? - полуутвердительно улыбнулся Фаульк, поднимаясь на крыльцо беседки следом за своим гостем, недавно вернувшимся домой из долгой, долгой дороги. - Садись. Теперь самое время отдохнуть. Я принес кое-что. Ну-ка, взгляни. Как тебе?
Айзенфюрст поставил на столик пузатую бутылку темного стекла и четыре деревянных чаши. От бутылки просто веяло древностью.
- Достал из погребов. Подарок самого императора, - Тобиас грустно улыбнулся, - по случаю моего превращения в айзенфюрста. Теперь кажется, что это было лет сто назад, никак не меньше.
Густав смотрел на этого человека, и с трудом узнавал в нем Фаулька. Теперь перед ним сидел железный князь, в котором неким чудом уцелел простой рыбак с берегов Зюдлахе. Груз ответственности и власти лег на плечи не старого еще мужчины, делая его на добрый десяток лет старше.
- А, вот и господин Кьезо, - кивнул Тобиас, когда в беседку вошел еще один мужчина. Невысокий, не слишком запоминающийся, и в то же время выделяющийся из толпы. - Присаживайтесь. Это Андреа Кьезо, мой тайный советник. Андреа, это Густав фон Манн, хотя не думаю, что вам нужно его представлять. Могу только догадываться, какую работу вы проделали, чтобы разыскать его.
Прежде, чем Андреа успел ответить, среди золотых бликов солнца сверкнула рыжая искра, и на крыльцо поднялась рыжеволосая девушка. Фаульк приветливо кивнул и ей.
- Фройлен Герд. Господа, это Ирма Герд, посол Фаунер Пёзен. Моего советника вы уже знаете, а это Густав фон Манн, мой давний и надежный друг. Устраивайтесь, и попробуйте это вино. - Айзенфюрст усмехнулся. - Не зря же я его достал.
Когда пробка была извлечена, к аромату клевера прибавился терпкий, сильный букет выдержанного темного вина. Тобиас неторопливо разлил его чашам и предложил гостям.
- За Айзен, - улыбнулся он, поднимая свою. Затем, сделав глоток, Фаульк откинулся на спинку стула. - Итак, к делу, полагаю?

Тобиас вздрогнул и непонимающе посмотрел на Густава. Затем нахмурился.
- Два дня? Невозможно! - решительно отмел айзенфюрст. - Я написал это письмо, едва только осмотрел труп и вернулся. Прошло ровно шесть часов - или ты считаешь, что я вру?
Он приподнялся, опасно прищурив глаза.
- Думаешь, я вешаю тебе лапшу на уши, да? Думаешь, мне больше делать нечего - только подстраивать глупые ловушки незнамо где шатавшимся наемникам?! Что, проклятие побери, вообще происходит?!
В раздражении он рухнул на стул и ударил кулаком по столешнице, невольно копируя жест Густава.
- Шесть часов, фон Манн! В этом я готов поклясться на собственном имени. Спроси Франциску, если мне не веришь. Спроси герра Кьезо. - Фаульк глубоко вдохнул, видимо, пытаясь успокоиться, и обратился уже к Андреа. - Можете забрать эту безделушку. Мне она ни к чему.
Но утверждение Густава явно занимало все мысли айзенфюрста, поэтому после краткой паузы он негромко произнес:
- Если вдуматься, мне и в самом деле показалось странным, что ты явился так быстро, Густав. Помню, Франциска тоже удивлялась. Но тогда я решил, что ты просто был где-то рядом и письмо получил почти сразу. - Фаульк озадаченно потер лоб. - Будь на твоем месте кто другой, я бы и слушать не стал, но ты... А не встречалось ли тебе чего-то необычного в пути?

Время шло. Минуты складывались в часы. Завывал ветер на улице, удары внизу, поначалу мощные и яростные, становились все тише, пока не исчезли совсем. Тоскливый и леденящий душу вой донесся оттуда далеко за полночь, и снова - ближе к рассвету. Но больше ничто не пыталось вырваться из подвала.
И наконец, долгая ночь завершилась. Желтое пятно забрезжило в белом мареве метели, которая как будто стала слабеть. Мрак отступал, сменяясь серым сумраком, и вот уже настал новый день, а оборотень так и не появился.
Незадолго до того, как солнце впервые пробилось сквозь тучи, Луис куда-то исчез. И почти сразу же из подвала донесся отчаянный крик о помощи. Голос принадлежал хунгану - в этом сомнений быть не могло.
А как только тяжелую дверь распахнули, глазам путником предстал новый кошмар.
Хунган боролся, но победить не мог. Окутанный тьмой, он висел в полуметре над полом, почти беспомощно вцепляясь в пальцы того, кто держал его мертвой хваткой за горло. Когда дверь распахнулась, тьма повернула голову.
Лойн угрожающе оскалился, блеснув клыками. Мрак, царящий в подвале, укутывал его фигуру, словно саван, но под ним угадывалось лицо, больше похожее на погребальную маску.
- Назад! - рыкнул он.

В полной тишине зала каждый шаг закованных в черную броню гигантов отдавался гулким эхом. По визорам шлемов время от времени пробегала волна помех. Тонкий слой изморози появился неуловимо и успел покрыть каменный пол вокруг чаши и доспехи космодесантников.
В воздухе появились медленно падающие снежинки. Они тихо шуршали, касаясь пола, и ложились ровным, белым слоем. Теперь каждый выдох боевых братьев превращался в облачко пара.
Но Дамиил ничего не чувствовал. Зал был неподвижен, словно древняя могила, и в реальности, и в варпе. Техночувства Ингвара тоже молчали, но звериное чутье Космического Волка было не так просто обмануть - его инстинкты били тревогу.
И вдруг неподвижность взорвалась тысячами всепоглощающих голосов, вонзившихся в головы боевых братьев. Как острейшие ножи из раскаленного докрасна металла, они пронзали мысли, погружались в сознание, и заливали его потоком расплавленных шепотов, которые описывали невозможные, немыслимые по сути вещи.
Ингвар своими глазами увидел падение Лемана Русса после исчезновения примарха - в безумной агонии, точно дикий зверь, великий герой Империума рвал врагов на куски голыми руками, пожирая их плоть. Но Ингвар не видел лица Русса. На месте светлого пятна смешались черты и образы, и среди них был сам Ингвар. Он бился в круговороте хаоса и безумия, где смешались тела людей, космодесантников в броне Волков, ставших добычей для великого охотника, которым обернулся примарх. А над безумной бойней довольно смеялся одноглазый рыжий гигант...
Дамиил вдруг отчетливо узрел себя в почтенной броне терминатора - в броне, заслуженной столетиями войны против лицемерных лжецов, бросивших собственных братьев на поживу усыпляющему спокойствию, чтобы затем окончательно раздавить их. Но он раскрыл предательство Льва, и обагрил оружие кровью предателей и братоубийц. Один за другим они падали, сраженные его рукой, и еще великое множество ждало своей участи.
- Это он! - донесся из невообразимой дали голос инквизитора-псайкера, но Темный Ангел и Космический Волк едва могли расслышать его, поглощенные услышанным.

Пока длилось совещание, "Валькирия" мчалась над полуразрушенным Торном. Из иллюминаторов были видны поля отгромыхавших сражений, лабиринты из некогда жилых кварталов и остовы гигантских районов-шестерней, накренившихся, оплавленных, изломанных. Даже отсюда хорошо был виден черный, словно космическое ничто, столп неподалеку от крепости-кузни - он достигал нижних слоев атмосферы и тянулся выше, а зеленые молнии постоянно полыхали над светопоглощающей поверхностью.
Война с некронами как будто утихла. Не было видно вспышек взрывов и отсветов лазерных очередей, небо очистилось от роев механических насекомых.
- Они собираются там, - Дрейк указал на столп. - Вокруг столпов. Похоже, что генералы гвардии решили не атаковать. Разумно.
- Инквизитор? - встревоженно вклинился пилот. - Вам стоит на это взглянуть.
- Что там?
"Валькирия" стремительно приближалась к головному штабу имперской гвардии, где несколько дней назад Захария впервые ступил на Торн. Этот район казался относительно нетронутым, но если раньше над ним развевались стяги Имперской гвардии, то теперь над укреплениями реяли знамена Черных Храмовников.
Несколько ангаров, выходящих в открытое пространство, явно горели.
- Только этого не хватало. - Квинт быстро перебрался к пилоту и включил громкую связь: - Штаб-квартира Имперской гвардии, вас вызывает "Валькирия THJ-23", просим разрешения на посадку.
- Посадку разрешаем, - отозвался холодный голос с той стороны, - док номер двадцать три.
Дрейк быстро отошел назад.
- Отворачивай. Живо.
- Но почему, сэр?
- Потому что полковник Яров назначил ангар сорок восемь для этой "Валькирии". Специальный отсек. Который сейчас, - он ткнул пальцем в окно, - охвачен огнем.
- Ты просто параноик, Квинт! - рявкнул Аврелий, проталкиваясь вперед. - База, это капитан Аврелий из Караула Смерти! Обеспечить посадку, немедленно!
- Капитан Аврелий, - после минутного молчания отозвался тот же голос, - вам и вашим братьям предписано немедленно взять в плен инквизитора Квинта и сдаться силам Черных Храмовников. В случае неподчинения по судну будет открыт огонь.
- Я могу узнать, - с холодной яростью процедил ультрамарин, - по какому поводу подвергаюсь таким обвинениям?
- Вы и ваши братья обвиняетесь в содействии силам Хаоса, злостном псайкерстве и ведьмовстве. Я приказываю вам посадить корабль. Немедленно.
Вместо ответа космодесантник выключил связь.
- Ну что, "инквизитор", как вы объясните ЭТО?
- Я не несу ответственности за безумие Черных Храмовников! Позже будем выяснять, кто виноват. Пилот, отворачивай, живо!
Он промедлил всего миг, переводя ошеломленный взгляд с Квинта на космодесантников, прежде чем повиноваться - но этого было достаточно, чтобы заговорили орудийные батери. "Валькирия" дрогнула, когда один из снарядов попал в корпус, рванулась прочь, в сторону, и снова содрогнулась от попадания.
- Я не могу уклоняться от них всех! Сажусь!
Что-то глухо взорвалось, и огненный бутон распустился на том месте, где был правый двигатель. Земля понеслась навстречу завывающей машине, пока пилот всеми силами старался удержать ее прямо - а затем мощный удар выбил воздух из легких пассажиров и высек потоки искр из корпуса. Покореженная "Валькирия" врезалась в груду развалин, и наконец, остановилась.
Боевые братья обнаружили себя разбросанными по кают-компании. Вмятины на стенах остались там, где их массивные тела врезались в металл, но благодаря доспехам никто не получил серьезных травм. Людям повезло куда меньше - пилот ударился лицом о штурвал и лежал без сознания, а псайкер-инквизитор медленно тряс головой, приходя в себя от столкновения с керамитовым наплечником Захарии. Приглушенно слышались тревожные крики людей внизу, в главном трюме - этим несчастным, спасенным гвардейцами, должно быть, пришлось еще хуже.
- Проклятые идиоты, - рычал, вставая, Аврелий. - Безмозглые одноклеточные черви. Что пережгло их мозги настолько, чтобы СТРЕЛЯТЬ по Караулу Смерти?! О, если я только узнаю, кто за это в ответе...

Пока Вилай и Захария сдерживали основные силы врага, автопушка Аврелия снова заговорила. Пули защелкали по стенам коридора, по колоннам, не находя или пролетая мимо неведомых целей.
Еще шесть ксеносов исчезли в зеленых вспышках телепортации, разрушенные шквальным огнем апотекария и опустошителя, но уцелевшие Бессмертные и воины продолжали шагать и стрелять.
Ровно до того момента, как Ингвар подсоединил шланги охлаждения на правый край и сразу же послал активирующий молитвенный ключ в спящие когитаторы турелей. Это заняло мгновения - стандартный ритуал активации, который не должен был сработать в таких условиях. Но сработал.
Турели ожили и подняли грозные стволы на лафетах. Поддерживая Вилая и Захарию, они обрушили лавину болтов и разрядов на некронов. За пятнадцать секунд остатки вражеского отряда были уничтожены.
Ворвавшийся в ангар ветер развеял дым, вьющийся над еще горячими стволами болтеров и плазменных пушек...
- Движение в тылу, - коротко бросил Аврелий в вокс. - Неопознанные цели. Это были не еретики.
А панорама тем временем менялась. Над огненным горизонтом планеты, над разрушенными войной кварталами поднималось нечто огромное. Черная, словно пустота космоса, поверхность, испещренная зловещими изумрудными письменами, выступала все выше и выше, и скоро стало ясно, что это вовсе не монолит.
Титанический столп поднимался из ядра Торна, сбрасывая, как назойливых насекомых, целые районы в огненную бездну. Волна дрожи прокатилась по поверхности, каскады искр и пламени вырывались там, где железное тело планеты не выдерживало нагрузки, а вслед за ней пришла волна пыли, обломков и перегретого воздуха.
А затем все стихло.
Исчезли зеленые вспышки орудий некронов, умолкли имперские орудия. Тишина эта длилась недолго, но была абсолютной.
В следующее мгновение орудие техножрецов достигло пика нагрузки, и выбросило в цель заряд чудовищной мощи. Он пронесся по воздуху, оставляя след из сгоревшего кислорода, а потом врезался в черноту столпа. Прежде, чем боевые братья успели оценить случившееся, столп ударил в ответ - поток изумрудного света затопил ангар, становясь ярче с каждой секундой, пока все вокруг не превратилось в круговорот хаоса и слепящих потоков фотонов. Твердая поверхность исчезла под ногами. Грохот, металлический скрежет, лязг и стоны огромного механизма слились воедино, достигли пика, и стихли.

Когда это наконец произошло, первым, поборовшим слепоту, был Вилай. Он обнаружил себя и братьев стоящими на коленях посреди руин - вокруг хватало и остатков зданий, и пылающих остовов имперской техники. В сорока метрах валялся изуродованный корпус Скарабея, но в ксеносе не было ни искорки жизни. Затем внимание опустошителя привлекло другое.
Хотя над головой и по сторонам высились только развалины без намека на небо, вокруг все же было некое свободное пространство - и его что-то затемняло. Подняв голову, Вилай увидел огромную статую Императора, простершую каменную длань над площадью, над своими Избранниками, и на миг Темному ангелу почудилось, что бог Человечества смотрит на него с высоты исполинского роста.
Следом за Вилаем и к остальным возвращались чувства. Первым приходило зрение, потом восстанавливался слух. Почти у всех братьев оказались повреждены доспехи, хотя и незначительно - только облачение Дамиила нуждалось в срочном ремонте.
Сам же библиарий и не падал. Он один возвышался над своими братьями, как каменный монумент над ним самим. И он первый обратил внимание на странные знаки, вырезанные по периметру круглой площади. Они не принадлежали к имперскому готику, да и вообще к человеческим языкам. Нечто подобное ему доводилось видеть, имея дело с колдовством.
Очень быстро братья услышали сразу два звука. Первой была тишина - неспокойная, словно затаившаяся и ждущая чего-то. Ни отдаленных взрывов, ни рева двигателей. Вторым звуком был плач и голоса где-то поблизости - ауспекс Корвина и механические чувства Ингвара показывали группу людей, судя по биосигналам. Их заблокировал обвал здания по правую руку от площади.
Но больше никто не заявлял о себе.
- Проклятье на голову всем и каждому ксеносу, - прорычал Аврелий, срывая шлем. - Брат Дамиил, ты знаешь, что произошло? Это было колдовство?

Захария
- Дьявол! - донеслось с той стороны. - То есть... прошу прощения, господин. Благодарю вас за информацию. Мы направим новые силы на позицию. Рассчетное время прибытия - не больше десяти минут.
В этот момент тактический дисплей Захарии, обычно неактивный в одиночном режиме, включился. Четыре руны, которыми обозначалось местоположение боевых братьев команды зачистки, приближались к крепости-кузне. Только что они вошли в радиус действия дисплея, и системы связи брони подключились к каналу отряда.
Над бункером, ревя двигателями, пронеслась "Валькирия". От ее полета содрогнулась земля, и мощный воздушный поток прокатился по форпосту, подняв тучи пыли. В тот же миг зарево разорвавшихся бомб озарило линию фронта там, где недавно был Захария, и стремительный силуэт бомбардировщика взмыл в хмурое небо.
- Проводим зачистку местности, - слышалось через канал гвардии. - Прибытие зенитных батарей через три... два... один!
Сквозь атмосферу, прорвав облака, блокаду некронов и дым, огненными метеорами пронеслись складные блоки турелей. Тормозящие двигатели полыхнули у самой поверхности, но удар от касания все равно заставил металл под ногами Захарии дрогнуть.
- Техножрецы и отделение касркин уже в пути. Имперский штаб выражает вам благодарность за оперативные действия, господин Захария.
Две "Химеры" и темные фигуры штурмовиков в герметичных шлемах появились из-за развалин позади бункера. Эта позиция была в безопасности - на некоторое время, и Темный ангел мог считать свой долг здесь исполненным.
- Милорд! - вытянулся командир касркинов перед Захарией. - Отделение "Ранос" прибыло и готово нести службу. Мы не дадим ксеносам ни шагу ступить!
А за "Химерами", из которых уже выходили жрецы Бога-Машины, появлялись все новые и новые солдаты гвардии, шагающие "Стражи" и целый отряд Черных Храмовников. Их было всего пятеро, но каждый стоил множества в открытом сражении.
Среди гвардейцев взгляд Захарии зацепился за людей сержанта Яса - им повезло уцелеть при отступлении. На краткое мгновение сержант, заметив спасшего его отряд космодесантника, почтительно склонил голову.

Когда настало время, четверо космодесантников собрались у массивных врат Зала Бдения. Их окружали молчаливые колонны и готические стеллы, тонущие во мраке где-то под потолком. Ни одной живой души не было вокруг, ни звука не раздавалось поблизости.
И тем ярче прозвучал медленный скрежет, с которым ворота распахнулись, пропуская поток спокойного серебристого света. По этой дороге герои "Очищения" прошли в зал.
Они шли вдоль неподвижных рядов братьев - черные исполины замерли вдоль широкой полосы света, словно изваяния героев древности. Над ними появлялись и исчезали серво-черепа, а блики света играли на неподвижных штандартах прославленных отделений.
В конце пути их уже ждали. Перед аркой, из-под которой лился свет, стоял капитан Аврелий в окружении ветеранов Дозора Смерти. Подле них, склонившись, замерли фигурки сервиторов, что держали на вытянутых руках закрытые шкатулки.
- Вы пришли к нам воинами, повидавшими многое. Вас считали одними из лучших. Для своих собратьев вы были примером. Но теперь, - Аврелий обернулся к залу, глядя сверху вниз на приближающихся братьев, - теперь вы стали выше этого. Вы миновали ядовитый ад Нидуса. Вы прошли сквозь орочьи полчища, и уничтожили греховный плод безумного разума.
Чеканное лицо ультрамарина выделялось на фоне серебряного сияния. Каждая резкая черта, каждое движение. Даже глаза, казалось, полыхают серебром. Его голос медленно, но верно поднимался от выразительного перечисления до сокрушающего, почти резонирующего громоподобного гласа. Он заполнял зал - без всякой помощи со стороны.
- А затем вы оказались пойманы в ловушку на долгие годы. Ловушку, которая не смогла избавить предателя и ксеносов от справедливого возмездия Империума! Ваши руки омыты в крови бесчисленных тиранид. Ваша праведная ярость обратила в прах гнойные порождения Хаоса! Вам обязаны жизнью все, кто живет на планете Торн.
Аврелий жестом приказал сервиторам распахнуть хранилища, и те с шипением откинули крышки. Внутри, в стальных зажимах, покоилось несколько вещей.
- Ты, брат Дамиил. Библиарий ордена Темных Ангелов. Тебе довелось заглянуть в самые глубины разумов своих врагов - и уничтожить их. Ты сохранил себя и своих братьев. Ты был на грани смерти и заглянул за нее. Возложенная на тебя ответственность оправдана с лихвой, и эта награда - тому подтверждение. Поклонись ей, брат Дамиил, ибо в ней хранится частица доспеха самого Императора. Поклонись - и носи с гордостью! Да не посрамишь ты оказанной чести.
Последние слова Аврелий произнес тише, но без колебаний. Сервитор, что приблизился к библиарию, кропотливо и бережно прикрепил Крест Терминатора к левому наплечнику Дамиила таким образом, что его легко было перенести на тактический доспех дредноута.
- Брат Корвин. Сын Ворона. Твои глаза глядели из глубочайшей тьмы, чтобы нанести врагу удар, которого тот не ждет. Твои методы хитроумны, твои уловки полны коварства - но это коварство, которое принесло победу тебе и твоим братьям. Нож, вонзенный в спину тиранид, радует сердце любого слуги Императора. А дар, что ты преподнес, вырванный из когтей еретиков, еще послужит многим из нас. И мы почтим твой острый ум и твою преданность этой реликвией!
Перед Корвином распахнулось среднее по размеру хранилище. Внутри, слабо поблескивая в серебряном свете, лежали Крылья Ворона.
- Теперь ты, Ингвар. Железный жрец родом с Фенриса. Ты не только прошел ад бок о бок с заклятыми врагами твоего ордена - ты победил. Твоя сдержанность, твоя власть над духами машин и знания делают тебе огромную честь. Да не уронишь ты ее, ибо иначе твой дар станет и погибелью, подобно зверю, из чьей кости сделан меч.
Ларец, раскрытый перед Ингваром, хранил зубчатый силовой клинок с лезвием, покрытым рунами. В нем Железный жрец без труда узнал один из редких Морозных мечей. Сердечник лезвия и рукояти, должно быть, был сделан из кости какого-то фенрисийского чудовища.
- Брат Вилай. Тебя запомнят, как карающую длань Караула, что несет смерть потоком огня и стали. Ты не сражался лицом к лицу с врагом, ты не таился во мраке, готовясь вонзить нож. Ты встал надо всеми, кто осмелился выступить против Человечества, и попрал их стальной пятой Империума! Так пусть это знамя воплощает твои победы!
Вилаю поднесли бережно сложенное знамя - черное полотно с эмблемой Караула Смерти. Оно было в превосходном состоянии, несмотря на явно немалый возраст и несколько прорех, оставленных пулями.
- Я знаю, что брат Захария остался на Торне. Но его подвиги не будут преданы забвению! Ни его самоотверженная отвага, спасшая жизнь брату Дамиилу, ни его воля, сломившая искушения Врага, ни верность долгу, которую он предпочел возвращению в безопасность Эриоха. Сей дар мы предназначаем для него и отмечаем его славные деяния.
Последнее хранилище распахнулось, являя взглядам силовой меч - зловещий и элегантный в своей простоте. Дамиил и Вилай узнали в нем Иглу Истины, кошмар любого еретика и демона.
- Никто из вас, - голос Аврелия снова поднялся до недосягаемых высот, - не будет забыт! Ваши деяния будут увековечены, а ваши имена - выбиты на стенах Зала Бдения. Гордитесь своим служением Человечеству и Императору! Поклоняйтесь им! Славьте их! Ибо завтра вы можете возвыситься - или пасть!
За спинами героев ряды боевых братьев начали опускаться на колени. Ряд за рядом. Медленно. Плавно. Последним опустился на одно колено сам Аврелий, и два капеллана появились на конце дороги из серебряного света. Только когда мерные молитвы и дым кадильниц окутали зал, церемония была завершена. Избранные медленно уходили, оставляя награжденных братьев и Аврелия наедине. Дар Захарии тоже остался здесь.
- Познакомьтесь со своими наградами, - гораздо тише, но еще сильно, произнес капитан. - Затем мы отправляемся обратно. На Торн.

Понадобилось еще не меньше четверти часа, чтобы наконец-то отправиться в дорогу. Бесчисленные разрешения, ритуалы и формальности, через которые им пришлось пройти, могли бы вскружить голову даже прожженному клерку Администратума, что показалось апотекарию странным.
Но в конце концов Захария в окружении шести сестер ордена Эбонитовой Чаши вошел на зараженную территорию. Белые фигуры несли болтеры и огнеметы, а сестра Адралия вооружилась мелтаганом. В том же кольце, что и Захария, шли несколько сервиторов и техножрец, но его мантия, вопреки обыкновению, была белой.
- Это знак моего обета и моего искупления, - пояснил тот. - Когда моя вина будет смыта, я вновь одену красное.
По мере отдаления от кордона, тени сгущались. Багровый аварийный свет только делал их плотнее. Первые тела попались отряду через несколько минут. Это были обглоданные, наполовину разодранные остовы. Лица почему-то остались нетронутыми и выражали дикий ужас.
Дальше - больше. Группа спустилась во внутренние жилые блоки и окунулась в смрадный сумрак хаоса и отчаяния. Близкий пожар заливал узкие "улицы" оранжевым светом, в котором трупы, валявшиеся прямо на дорогах, казались сломанными куклами. Захарию не оставляло ощущение чужого взгляда.
Когда в тенях, опасно близко к одной из сестер, что-то зашевелилось, женщина просто направила туда пламя огнемета, и все услышали резкий, быстро оборвавшийся визг. Апотекарий успел увидеть искаженное страхом лицо молодого юноши, прежде чем оно превратилось в обугленный череп.
Но затем на них напала банда безумцев. Сражение было коротким - сестры убивали быстро и хладнокровно, а бывшие горожане пытались достать их ножами. Почти у каждого в этой компании на шее висело ожерелье из человеческих ушей и глаз...
Вскоре впереди показался пульсирующий энергией стержень, уходящий вертикально вверх - прямо к склепу Калибоса. Основной массив генераторов у подножия был холоден и тих, но вокруг этого массива расположилось нечто невиданное.
Груды покореженных механизмов, черные и изуродованные, чей-то больной разум соединил в единую систему. Систему, пульсировавшую энергией. Изумрудные всполохи проскакивали между непрочно закрепленными частями, покореженные сервиторы сновали здесь и там. Четыре мощных черных стержня уходили вниз, к багровым глубинам планеты.
- Во имя Омниссии, - ахнул техножрец. - Что это за... за богохульная мерзость!
- Вы только посмотрите, что творится вокруг, - процедила одна из сестер.
Неведомая машина расположилась на площади. Фонари, кругом стоящие по краям, "украшали" гниющие тела. Еще несколько кто-то нанизал на колья и поставил у выходов на улицы. Какие-то согбенные фигуры копошились над грудой останков прямо на "земле". Багровая полутьма заливала площадь, и в ней мерцали изумрудные огни чудовищной машины и глаза сервиторов.
- Подготовить взрывчатку. Мы отправим это место вниз, - прорычала Адралия.
- Нет, подождите!
- В чем дело, техножрец?
- Если мы взорвем площадь, если у нас хватит взрывчатки, то обрушится и склеп, и стелла наверху. С ними может рухнуть вся шестерня! Это приведет к неизмеримому нарушению работы всего района.
- О, ну прекрасно, - с неожиданной иронией хмыкнула она. - А вы, космодесантник? Что хотите делать вы?

Темные Ангелы
Скромная и странная, часовня Высших Откровений лежала во владении капеллана Элиаса, который когда-то служил ордену Темных ангелов. Теперь его верность целиком принадлежала Караулу Смерти, но душа, скрытая под черной броней, была душой сына Льва. Когда-то апотекарий, Элиас хранил в своей часовне множество тайн, доступных только бывшим братьям по Ордену, отчего Темные ангелы негласно считали это место частью дома. Здесь же Элиас занимался своими исследованиями - и под ликами святых расположились прозрачные баки, наполненные вязкими жидкостями и странными организмами. Славные герои Империума попирали подопытных Элиаса, наглядно указывая на судьбу, что ждет всех ксеносов.
Когда Дамиил и Вилай вошли, двое братьев по Ордену уже были внутри. Библиарий узнал седого и усталого Карайю, который служил лексиканумом вот уже многие годы, и не мог или не желал оставить этот пост. Его напарника неожиданно для себя узнал Вилай - то был Исайя, яростный и доблестный боец из отделения штурмовиков. Сейчас оба они о чем-то тихо переговаривались с сумрачным капелланом. Заметив гостей, Элиас обратил на них взгляд.
- Братья. Входите. Я слышал, вы вернулись. С чем вы пришли ко мне?

Космический волк
Рунный зал словно вырвали из Крепости Клыка неведомым колдовством, таким разительным показался Ингвару контраст, что он увидел, распахнув тяжелые двери.
Наружу хлынул зычный гогот, грохот кубков и рев Космических волков.
Кто-то хвастливо повествовал о своих подвигах, раскрашивая совершенные деяния в такие цвета, что сидящие вокруг Волки покатывались со смеху.
Кто-то пел, аккомпанируя себе на инструментах, привезенных из дома или найденных здесь же.
Другие пили и пировали - куски мяса дымились на длинном, через весь зал, столе, пенный эль лился в подставленные кружки, и хруст отрываемых крыльев, окороков и ребер соперничал с ревом сынов Фенриса.
- Ингвар! - проорал кто-то от стола. - А ну иди сюда!
- Это Ингвар!
- Наконец-то, а я думал, великий герой не почтит нас визитом! - кто-то расхохотался.
И пусть Волков здесь было немного, не больше десятка, они создавали чудовищный шум и были так огромны, что казалось, занимали вдвое больше места. Постоянно вокруг сновали слуги-люди, обнося своих покровителей новыми напитками.
В этом хаосе Ингвар заметил и Форлафа, сидящего возле Харальда, старого рунного жреца - на его плечах покоилась белоснежная волчья шкура.

Гвардеец Ворона
Корвин ненадолго остался в тишине и покое. Собираясь направиться куда-то по своим делам, он навестил келью, которая недолгое время служила ему домом здесь, на Эриохе.
И едва не погиб.
Шестое чувство, интуиция и опыт, обретенные за века сражений отделяли его от смерти на острие клинка, направленного в спину.
Корвин уклонился, но убийцу это не обескуражило. То был тонкий, гибкий мужчина в плотном черном костюме и закрытой маске. Пластика его движений была сравнима только с однажды виденным Гвардейцем мастером из Официо Ассасинорум - тогда посланник храма Виндикар сделал один-единственный выстрел, находясь за лигу от жертвы, и скрылся, словно тень, на которую плеснули светом.
Сейчас ему противостоял враг не менее опасный, только в руках его была не винтовка, а два коротких клинка. Под маской блеснули черные глаза, и два удара слились в один.

"Валькирия" мчалась навстречу укутанной дымом и облаками поверхности Торна. Преодолев расстояние между кораблем и верхними слоями притяжения, она рухнула в штопор, точно сокол, завидевший добычу прямо под собой, и перед глазами Захарии за считанные мгновения промелькнули верхние слои стратосферы.
А потом нос вспорол облака. Полет резко выровнялся, но вокруг была только рыжевато-серая хмарь. Недолго - через несколько секунд "Валькирия" вырвалась из ее плена, и апотекарий, облаченный в черные доспехи, узрел перед собой Торн.
То, что он увидел, разительно отличалось от прочих бесчисленных миров-кузниц Империума. К небу здесь вздымались сотни черных шпилей, усеянных шипами, а наравне с ними чернели трубы тысяч заводов. Однако не было внизу ни улиц, ни проспектов, ни воздушных магистралей. Огромный, покрывающий целую планету, часовой механизм служил домом местным жителям.
Исполинские шестерни вращались медленно, издавая четкие щелчки - ритмы, отмечающие каждые шесть часов. Младшие их сестры двигались много быстрее, и их звенящие ритмы отмечали каждый час серебряным перезвоном. Улицами служили поверхности механизмов, домами - они сами. Высочайшие башни Торна были всего лишь осями для шестерней, в которых жили миллионы людей, а трубы заводов уходили глубоко в литосферу, где стальные зубцы перемалывали саму землю, извлекая минералы в сложном, но безупречно четком механическом процессе.
И весь этот упорядоченный хаос окутывал смог и пар, которые источали множество машин.
- Скоро садимся! - весело крикнул мальчишка за штурвалом.
На вид ему было лет восемнадцать - и он был родом с Торна. Прирожденный пилот, как сказал капитан Болдан. Эйк, кажется, был не совсем в своем уме, хотя Захария и не стал бы делать такого утверждения однозначно. Но улыбка не сходила с юношеского лица, казалось, Эйк тихонько смеется над окружающим миром - таким неуклюжим и медленным.
Военная база имперской гвардии на Торне расположилась в одной из основных шестерней планеты. Жилые блоки заняли внешнее колесо, спицы превратились в хранилища, а поверхность служила плацем и посадочными площадками. Десять меньших шестерней примыкали к базе - жилые кварталы и районы оружейников. Перед иллюминаторами мелькнули посадочные огни.
И наконец, "Валькирия" мягко коснулась "земли". С шипением распахнулись створки, опустился трап, и шум планеты-механизма ворвался внутрь.
Командирский рев сержантов и грохот тысяч сапог по плацу, шипение техники, ритмичный звон меньших шестерней и мелодичное поскрипывание бесчисленных машин на паровой тяге.
Первый шаг Захарии по поверхности Торна ознаменовал протяжный, вибрирующий гул - это встретились зубцы двух исполинских шестерней и отметили наступление полдня.
- Господин Захария! - сквозь шум раздался окрик, и из сутолоки базы появился высокий и худой, как скелет, бледнокожий мужчина в плотном комбинезоне. Из его затылка торчали два кабеля, уходивших куда-то под одежду, а за плечами навытяжку стояли два гвардейца. Посох с аквилой в навершии без слов указывал на то, что перед апотекарием стоял санкционированный псайкер.
- Господин Захария, мое имя Фирон, я псайкер на службе лорда-полковника Тихона Ярова. - Голос этого человека казался тихим и вкрадчивым, но весьма четким и хорошо поставленным, так что Захария прекрасно слышал каждое слово. - Он велел встретить вас и препроводить к нему либо, если вы желаете, сразу же направить вас к вашей цели. Ведь вы здесь не просто так?
По бескровным губам скользнул и тут же пропал призрак улыбки.
- Лорд-полковник чрезвычайно занят. У нас бунт на нижних шестернях из-за непонятной эпидемии, которую вызвала, похоже, ошибка одной из тамошних машин. Итак, куда желаете попасть?

Холод. Вечный холод космического пространства. Он объял новых жертв с готовностью, превосходящей человеческое понимание, но был бессилен навредить им. Боевые братья, словно призраки из черного пролома в корпусе "Очищения", один за другим вышли на поверхность фрегата.
Это произошло сразу же, едва он вырвался из варпа в пространство Торна. И мгновенно стало ясно, что ситуация куда более опасная, чем казалось. С обшивки пораженного скверной судна воители Караула Смерти узрели истинный размах происходящего.
Окутанный дымом и облаками серебристо-серый шар планеты неторопливо плыл по своей орбите. Облака космических газов струились над атмосферой, словно лиловые и золотые реки. Неяркая звезда мерцала на фоне черноты космоса. А вокруг разразилось сражение.
Беззвучные вспышки макробатарей и дуги энергии прорывали пространство - это пять имперских кораблей вступили в противоборство с тремя изуродованными, похожими на вытянутые костяные пальцы, фрегатами Хаоса. Взрывы то и дело расцветали на призрачных пустотных щитах, на корпусах, на крохотных астероидах, окружавших Торн.
И все это время "Очищение" двигался прямо на планету со все возрастающей скоростью. Его курс пролегал опасно близко к кораблям еретиков, настолько близко, что боевые братья, стоя на обшивке, видели мельчайшие детали - проплывающие над ними вздутые, словно от проказы, трюмы, корпуса, покрытые шевелящимися наростами и иные мерзости, изрыгающие огонь и энергию варпа в имперцев. Но они не тронули "Очищение".
Не теряя времени, боевые братья прошли большую часть судна и были уже рядом с обзорными экранами капитанского мостика, как на серой пустоши корпуса возникли три мрачные фигуры, нагонявшие их с неестественной скоростью.
Три чумных терминатора. Три ужаса, восставших из глубин извращенной области варпа, пораженной самыми страшными болезнями. Все они были снаряжены для ближнего боя - двое несли покрытые коростой и жуткими нарывами силовые кулаки и боевые щиты, а их лидер, огромный даже для космодесантника, держал наперевес громовой молот, окутанный призрачным облаком неизвестной силы. Его броня была украшена знаками власти и варварскими регалиями, по которым можно узнать чемпиона. Но это был не просто чемпион - его шлем венчала корона из костей, облепленных остатками плоти, и от нее расходилось болезненное сияние защитного поля. Вокс-канал внезапно ожил:
- Умно, очень умно, - влажно прошептал холодный голос. - Я ждал вас на пути к мостику, но что изберете такой путь - нет. Вы смогли меня удивить, лоялисты, но теперь моя очередь. Не сомневайтесь, скоро все закончится, так или иначе. Когда корабль врежется в Торн, наш владыка будет доволен. Мы получим новую жизнь в его милости. А вы будете его любимыми инкубаторами для новой заразы.
Мутная вспышка поглотила чумных десантников - они растаяли, словно туман...
И тут же возникли, собравшись из тьмы, на расстоянии удара, который не заставил себя ждать. Силовые кулаки обрушились на Дамиила и Захарию, а неожиданно быстрый тычок молота, который возник со своим хозяином словно из ниоткуда, пришелся прямо в голову Корвину.

Жертвы Дамиила, так и не пришедшие в себя, погибли почти мгновенно - рой болтов с такого расстояния превратил их туши в грязное месиво из черной жижи и плоти.
Еще одна очередь Вилая прошила заросли, поглотившие капитанский мостик, и боевые братья услышали многократно умноженные вопли боли.
Луч лазерной пушки, пройдя над ошметками погибших тварей, впился в гибкое тело ликтора, что сжимался, намереваясь прыгнуть из засады. Ему так и не удалось этого сделать - ксенос повалился в мох, объятый языками пламени, а зеленое покрытие вдруг раздалось в стороны, будто в панике.
Отряд вступил на порог зараженного орудийного мостика. Внутри царил зеленовато-черный сумрак, полный неверных теней, и не понять было - какая из них тиранид, а какая всего лишь куст или лиана, свисающая с потолка. Шум отчаянного боя приходил с северо-запада.
Дамиил же чувствовал главного врага. Он мог бы найти его с закрытыми глазами, таким сильным было психическое излучение раненого Тирана. Тварь находилась прямо перед ними, за слоями лиан, щупальцеподобных растений, странных кустов и мха, который кое-где поднимался небольшими холмами. Разум этого чудовища был странным, настолько похожим на человеческий, что неопытный псайкер мог даже перепутать, совершив смертельную ошибку.
Но им не дали вглядываться в полумрак. Слева и справа из зарослей на братьев бросились хормагаунты, сверху, прямо на потолке, что-то заклацало, и на Захарию буквально свалился ликтор, яростно вбивая костяные косы в его доспех.

Меч библиария ударил в спину бегущим. Ему вторил рев шторм-болтера, и хотя беглянки к тому мигу еще были живы, этот шквал накрыл их с головой. Намара, дико изогнувшись, ушла от большей части болтов, но два все же настигли жертву, и девушка с хриплым криком, перекрытым отчаянным воем ведьмы, упала на пол.
Ультара прожила ненамного дальше - пытаясь закрыть собой Намару, она приняла оставшуюся смерть, и кровавыми ошметками осела на плиты собора. Считанные мгновения этот остов дергался, стремясь вернуться к жизни, но в конце концов последние искры ушли из переломанной груды плоти.
Очередь Вилая разорвала Намару надвое, взломав череп, словно спелую вишню. Последний болт, полыхнувший облаком осколков, поставил точку в ее короткой жизни.
Но шум на этом не утих. Снаружи собора доносились нечистые кличи Чумных космодесантников, прерываемые рыком цепных мечей и взрывами. На миг - всего на миг - боевым братьям показалось, что совсем близко мелькнул силуэт другого космодесантника, облаченного в черно-серый доспех с эмблемой Гвардии Ворона, но это видение, которого уже не должно было быть, исчезло так же, как появилось.

- Я бы отдал левую руку за то, чтобы вы оказались правы, - усмехнулся паладин, следуя за Сотти. - Но боюсь, что в этой тьме нам повстречаются не только механизмы и ловушки. А впрочем...
Он коротко взмахнул рукой, призывая остальных остановиться на минутку, и вложил меч в ножны, а затем провел освободившейся ладонью по лицу, словно смывая грязь и усталость.
Свет Небес - всюду. Объединяет, защищает, дарует жизнь. Даже во тьме, каждое существо, принадлежащее миру, несет в себе искру Света. Мир пронизан его лучами. Но те, кто ему не принадлежат, те, кто призван из-за грани смерти и те, кто продал душу в обмен на черное колдовство - они словно тени в комнате, залитой солнцем.
Лотар закрыл глаза и вслушался в себя. Через себя он слышал, чувствовал Свет, пронизывающий все сущее, и чувствовал зло, что было уродливой тьмой в его лучах. От него не скрыться.

Намара что-то резко бросила ему в ответа, но наткнулась на взгляд библиария, и замолчала - впрочем, все с тем же непокорным видом. Ведьма жестом заставила ее отступить чуть назад.
- Это лишь вершина айсберга, человек, - усталым голосом ответила Ультара. - Я и твой инквизитор - просто ловцы удачи, которым повезло. Ее ищет Кхамос Верат из моих темных сородичей, и пока что ему не так повезло. Ищет ее и Арамах Убийца - из твоих падших братьев.
Рогатая снова что-то сказала, уже гораздо спокойнее и тише. Ведьма кивнула, ответив на том же языке. Затем вновь взглянула на Дамиила.
- Ты веришь в Судьбу, человек? Мои родичи из Видящих составили это пророчество века назад, но только сейчас оно начало воплощаться, и совсем не так, как мы думали. Для нас людская жизнь - краткий миг. Поэтому пророчество говорит о эльдарах. Но руны иногда обманывают нас и ошибаются сами. Иногда мы неверно толкуем полотно Судьбы. Я была единственной на Биель-Тан, кто смог признать - даже подумать - что наши слова говорят о человеке. Мое изгнание это цена, которую я плачу, чтобы спасти свой дом.
Ультара бросила быстрый взгляд туда, где лежало почерневшее тело инквизитора. Оно удивительным образом уцелело после всего, что творилось в соборе.
- Пророчество говорит о том, что родится дитя, предназначенное для Богов Хаоса. И если оно взойдет на алтарь Великого Врага, то сможет объединить в себе огонь и тьму варпа, подчинить легионы демонов, и переиначить мир по своему желанию. Ирония, - она покривила губы, - в том, что Намара суть результат сложной генной инженерии и колдовства, а все ее племя - просто неудачные образцы. Это был и естественный отбор, и тяжелая работа. Кто-то из моего вида решил разыграть пророчество по-своему, не дожидаясь, пока оно само оживет. И Судьба приняла игру. В девочке перед тобой заложен потенциал, человек, не более. Кхамос тоже это понимает, и надеется научиться создавать таких, как она, осознанно. Лисандер желал того же, но на благо Империума. Посмотри на нее внимательно, человек. Думаешь, она слаба? Она быстрее, подвижнее, крепче и сообразительнее многих сверстников. Взрасти ее, как взращивают семя - и древо достигнет небес. В ней есть пятна скверны, но это всего лишь побочный эффект жизни в мире, который долгое время пребывал в лапах варпа. Итак, ответила ли я на твой вопрос?


Только Захария понимал фразы Намары:
- Оставь ее, железный демон!
- Я должна взойти на алтарь богов и переродиться, чтобы изменить мир. Я не хочу.
- Ты и не станешь, - ответила тогда Ультара.

Железный Жрец, рассмотрев как следует оплавленный корпус механизма, опознал маяк для телепортации. При активации он должен был перенести Лисандера и тех, к кому он прикасался, в зал телепортариума, а уже оттуда они могли бы переместиться куда угодно. Разумеется, был риск, что телепортариум все еще наводнен врагами, но инквизитор явно считал, что игра стоит свеч.

Чемпион Слаанеш был быстр и смертелен. Но он был один, и стояли за ним только проклятые и переменчивые силы Темных Богов.
Те, с кем он сражался, были едины, и за их спинами сияла слава Бога-Императора. И они оборвали танец смерти, в котором кружил Князь Демонов. Удар Захарии, яростный и точный, сбил его с ритма, заставив обратить все внимание на апотекария, а меч Дамиила, вонзившийся глубоко в грудь, стал приговором для чудовища.
Его тело, не выдержав нагрузок, пошло трещинами, воздух поплыл, и во вспышке безумного света Князь исчез, оставив после себя только тающий, неуловимый шепот, запавший глубоко в души боевых братьев, словно пепел, опадающий на землю во время ядерной зимы.
"Мы еще встретимся" - вот что чувствовали Ангелы Императора.
Ультара добровольно вышла из-за колонны вместе с рогатой мутанткой, которую она держала крепко, словно утопающий последнюю надежду на спасение. Сейчас, как ни удивительно, на лице ведьмы, обычно чуждом человеческим эмоциям, был написан страх.
Брат Корвин не сводил с нее своего оружия.
- Это не конец, - негромко выдохнула эльдарка. - Он вернется.

Стояла поздняя осень, и ветер гнал по небу хмурые тучи. Ветер хлестал холодной плетью по земле, раздувая багровые костры павших листьев. Ветер нес водяную взвесь, в которой свет фонарей, дробясь, искрился, как брызги разбитого на тысячи осколков бриллианта.
Туман крался по узким улочкам, по влажным камням, клубился у земли, сам с собой играя безмолвные шарады. В прозрачном воздухе витал аромат дыма далеких огней на горных склонах.
Мрачный багрянец пылал вокруг стен замка Бран. Шпили башен тянулись к осенним небесам, редкие фонари горели во дворе, а в их свете, разбрасывая сверкающие блики, танцевали два клинка, объятых живым огнем. Снова и снова они плели зловещую вязь, снова и снова пели друг другу, все быстрее и быстрее, пока не стали сами светом, не слились в беспрестанном движении и вихре искр.
А затем раздался резкий хлопок, и огненный танец замер так внезапно, что казалось, даже водяные капли и языки пламени застыли в воздухе на миг.
- Круг окончен! Победитель снова не определен. - Судья с поклоном усмехнулся. - Мне жаль, господа.
Александру и Матей ответили ему слитным салютом блеснувшей стали и гаснущего на ней пламени.
- Когда-нибудь я его побью, - хмыкнул один из братьев.
Его близнец рассмеялся.
- Не в этой жизни, Матей! Не в этой жизни.
Тиру Радонеску изобразил на своем лице некое подобие вежливой улыбки. Высокий и стройный Изверг, судивший поединок, был одним из старших вампиров в замке. Он носил элегантную черно-бежевую мантию, под которой скрывалось чешуйчатое тело, а голову с белоснежной копной волос венчали витые рога.
- Вас ждут, господа.
- Да, конечно! Еще раз - благодарим за участие, маэстро. Это честь.
Изверг молча кивнул, а братья обернулись к зрителям. К вам.
Вот уже четыре ночи вы гостили в замке Бран, навещая Брашов по случаю, преследуя свою заветную цель - Цеорис. Но даже ваш опыт и знания не принесли быстрых результатов. Старые королевства не желали открывать своих тайн тем, кого не знали.
Каким образом братья Раду узнали о ваших поисках, оставалось только предполагать. Но они не поленились получить приглашение в замок Бран, связаться с вами и назначить встречу. И вот сейчас эти двое, одинаковые, словно отражения в зеркале, стояли рядом.
- Матей, - кивнул левый.
- Александру, - повторил его движение правый. - Надеемся, вам понравилось наше представление?
- Фехтование как искусство вымирает, - улыбнулся Матей. - Мы прикладываем все усилия, чтобы его оживить хотя бы здесь. Где же, как не в убежище древних?
- Но к делу. Давайте пройдем внутрь? Мы слышали, что вас интересует некое место под названием Цеорис. Старая сказка...
- Очень, - добавил Матей. - Но так уж получилось, что мы как раз интересуемся сказками. Как вы смотрите на взаимное сотрудничество сказочников?

Готовый к тому, что его не выпустят просто так, паладин шел осторожно и мягко. Какая-то часть его была готова видеть опасность во всем, предчувствовать нападение в любой момент, но Лотар научился не обращать внимания на свой страх. Он боялся - и признавал это. Но не слушал вязкий шепоток удушливой боязни.
Исключительно по этой причине Сотти не напоролся на обнаженный меч паладина, когда тот поднялся к свету. Бреген просто отвел плавно клинок в сторону, а затем и вовсе вбросил в кольцо на поясе, облегченно вздохнув.
- Это вы. Похоже, сам Свет направил вас. Я опасался, что не выйду оттуда без драки. - Лотар бегло обернулся. - У кого-нибудь есть фонарь? Факел? Магистр Доран? - слегка повысил он голос, надеясь, что маг где-то рядом и слышит его. - Внизу что-то неладно. Запах, и... туда побежала сестра Пат. Хотя не думаю, что она на самом деле "сестра". Нужно нагнать ее или хотя бы выяснить, что происходит внизу.
Тут паладин слегка нахмурился.
- А где Крис и Иохим?
Он совершенно не знал, как обращаться с псом Ним - в детстве Лотар собак боялся, а позднее, хоть и избавился от этой позорной фобии, так и не нашел общий язык с собачьим родом. Зато здесь паладин вспомнил, что нес с собой не только плащ, который в горячке погони забросил на плечо.
- Пусть она украсит вас, - с улыбкой протянул Лотар розу, взятую из дома, Ним. Цветок пережил и погоню, и падение в масло, и спуск в подвал, и возвращение к свету, лишившись разве что пары шипов. Но едва ли кто будет по ним скучать. Так или иначе, он решил, что пусть лучше эта роза украсит их спутницу хотя бы ненадолго, чем бесславно сгинет где-нибудь в подземелье.

Вслушиваясь в беспорядочные шумы варпа, брат Дамиил уловил литанию на Высоком готике - всего лишь обрывки, иногда даже отдельные слова. Хор голосов извращал обращение к Императору, выворачивая значение священной литании наизнанку, и библиарий едва ли не кожей чуял, как демоны и прочая мерзость с удовольствием внимают этому богохульному песнопению. Оно привлекало их, как мух - подпорченный труп. Но те, кто пели, не обладали силой. Он не чувствовал их. Зато отлично чувствовал сжатую пружину огромной мощи тирана. Зверь был скован, его использовали, как источник психической силы.
- Я слышал, как Губительные силы воскрешали своих любимцев. - Инквизитор поморщился. - Слышал, но никогда не видел. И не думаю, что Кадмус стоит их внимания. Он был предателем и трусом, не особенно умным трусом. Все, что его отличало - психический дар.
Подъемник начал двигаться вверх. Это заняло не более четверти часа, за которые ничего не произошло.
Двери распахнулись в чудесный по красоте зал. То был огромный, выполненный из голубого и розового хрусталя купол со стеклянным полом, из которого росли прозрачные, удивительно хрупкие растения - хрустальные розы, аметистовые пионы, топазовые лилии, меж ними извивались изумрудные лозы, звеня на несуществующем ветерке, а в самом сердце купольного зала росло раскидистое прозрачное древо.
Неизвестно откуда льющийся свет дробился и рассыпался искрами по воздуху - лиловый, золотой, зеленый и алый, создавая причудливые, совершенно нереальные образы в воздухе.
Сквозь прозрачный пол можно было увидеть собор-генераторную - самые высокие шпили генератора поля Геллера как раз упирались в стеклянную преграду.
Между шпилями, подвешенный в каком-то силовом коконе, был скован тиран. Шесть высоких фигур в капюшонах, окруживших работающий генератор, бесшумно открывали и закрывали рты, звук в чудесный хрустальный зал не проникал.
По всему собору лежали трупы тиранид, сожженные, разорванные, просто мертвые без видимых ранений. Между ними, хищно облизываясь, скользили генокрады. Их было не меньше сорока, и еще немало лежало мертвыми - скорее всего, они дрались с тиранид.
- Это была часовня имперского культа, - пробормотал Лисандер, входя в хрустальный зал. - Одна из меньших. Странно.
Дамиил же будто оглох. Он больше не чувствовал вибраций варпа, не слышал богохульных литаний снизу, льющихся в уши, и не сразу понял, что так и должно быть обычно. Это место представляло собой зону твердой реальности, подобную той, которую создает работающее поле Геллера.

Вскоре вернулся брат Захария с инквизитором, и отряд тронулся в путь. Очень быстро свет и чистота захваченных гвардией коридоров стали сменяться грязным зеленоватым сумраком. Системы вентиляции, которые не должны были работать в этих местах, почему-то выдували тошнотные миазмы, заполняя залы и галереи.
Места, по которым боевые братья уже проходили, было не узнать - стальные переборки обросли шевелящимися щупальцами гнуси, между щелей вентиляции тек гной. Гнилые, неузнаваемые остовы служили пристанищем для странных, едва светящихся насекомых, и казалось, что эти обрубки тел шевелятся.
Еще дальше начали стычки с ходячими трупами. Эти не доставляли воинам Империума никаких проблем и даже не могли приблизиться, но их становилось все больше, и лезли эти твари из самых неожиданных мест. В редкие моменты затишья отряд слышал, как глухо хохочет что-то на верхней палубе.
Однажды они наткнулись на могильник - очередной медицинский блок на пути, с сотнями сваленных в груды тел. Они давно гнили, источая невыразимую вонь, кишели личинками и другой дрянью, так что даже заходить внутрь было опасно из-за риска подцепить одно из этих насекомых и самому стать ходячей колонией заразы. Внимание Захарии, впрочем, привлекло то, что многие трупы были препарированы - вырезаны печень, сердца и мозг.
Корвину пришлось хуже. На долю мгновения ему вдруг показалось, что он видит доспех одного из братьев, павших на Тщетности - точь в точь такие же были знаки и личная геральдика, но, сморгнув, Ворон уже не смог отыскать взглядом ничего, похожего на силовую броню или даже просто тело космодесантника. Могильник сожгли.
Наконец, они достигли точки неподалеку от собора-генераторной. То была широкая галерея, украшенная статуями святых в нишах, рунами и печатями. Здесь находился работающий подъемник на верхнюю палубу, откуда они могли бы получить доступ к собору. Однако и из этой галереи тоже можно было попасть туда - существовало два входа с их стороны, и еще два с противоположной, которых можно было достичь, обойдя прямоугольный зал собора.
В этот самый миг Корвин обернулся на подозрительный шум - и замер, глядя, как широким шагом к ним приближаются трое братьев из Караула Смерти. Павшие на Тщетности. Сожженные ненавистью Великого Врага. Но сейчас они были при доспехах и оружии, грозные и зловещие.
А за их спинами из вентиляционной шахты под плитами пола, разламывая эту хрупкую преграду, вырывалось толстое щупальце из синюшней плоти, увитое зеленоватыми венами, костяными крючьями и шипами.
Только вот стоило остальным обернуться на грохот раздираемого металла, как перед глазами Корвина осталась только эта мерзость - караульные же будто сгинули.

Минула еще одна неделя. За это время боевые братья впервые увидели псайкера генерала Дария - бронзовокожего, поджарого и лысого человека с пронзительным взглядом. Отчасти это ему гвардейцы были обязаны тем, что еще не сошли с ума поголовно.
Дамиил чувствовал в Фирасе психическую мощь, на голову превосходящую псайкеров имперских полков, с которыми ему доводилось встречаться раньше. Они были почти равны, что не могло не настораживать, но по собственному признанию Фираса, он почти не пользовался своими способностями на "Очищении", да они и не несли большой пользы в бою - он был телепатом. Фирас неоднократно пытался отправить сигнал за пределы фрегата, но ему мешал Великий Нечистый - по крайней мере, по его же собственным словам.
Когда все космодесантники снова твердо стояли на ногах, время отдыха закончилось. Оставив медблок, еще полный раненых и тяжелораненых гвардейцев, вся команда зачистки собралась на перекрестке перед воротами в отсек. Теперь здесь было куда чище и безопаснее - работали турели, ходили патрули, горел свет.
Вскоре к ним присоединился лорд-генерал Дарий, за ним, как обычно, шествовали Грок и Фирас. Еще чуть поодаль, в стороне, шла Ультара, а рядом тихо скользила рогатая - ее, как выяснилось, звали Намара.

Взгляд Захарии какое-то время был прикован к ней. Не так давно он, почти случайно - во время плановой диагностики персонала на предмет заразных болезней - заполучил образец ее крови. Это была обычная процедура, медперсонал - а из-за нехватки рук, и брат Захария в свободное время - брал кровь у всех, затем анализировал, и если обнаруживалась инфекция, больного лечили. В тот раз Намара попросту оказалась среди тех, у кого апотекарий брал кровь.
Намара была родом с того же мира, что сам Захария. Он знал, что не ошибался. А это означало, что место, которое когда-то он называл домом, изменилось очень сильно.

Удивительно, но брат Вилай слышал голоса по ночам. Он боролся с ними, но не мог отбросить - они шептали нечто неразборчивое, а когда он прислушивался, то душу холодило запретное знание, всего лишь осколки, неполные, разрозненные. Эти шепотки так и манили потянуть за ниточку неразгаданной тайны, чтобы понять наконец, какой секрет ему хотят поведать голоса варпа. Вилай чувствовал, сам, безо всякой подсказки со стороны, что это нечто очень важное для него и его братьев. Но прежде он должен был заплатить свою цену - и это до сего момента останавливало его.

С Ингваром творилось что-то неладное. Он впервые чувствовал, будто каждый имплант в его теле, а их было множество, не совсем подконтролен ему. Ощущение было неуловимое и слабое, но постоянно мелькающее на грани сознания. Техосмотр не выявлял ничего тревожного, однако ощущение никуда не девалось. Что значительно страннее, недавно состояние его главной серворуки само собой словно бы улучшилось - сервомоторы стали работать тише, повысилась мощность и производительность, уменьшился нагрев. Восприятие обострилось еще больше, и это оказалось заметно даже для Космического волка.

И только Корвин и Дамиил не ощущали ничего необычного. Для них эта неделя прошла довольно спокойно, если такое вообще возможно на корабле, дрейфующем в варпе с демоном на капитанском мостике.

- Итак, господа, - заговорил генерал, поприветствовав всех , - с чего будем начинать решительные действия?

Путь был долгим и тяжелым. Узкие коридоры, поросшие гнилой плотью, сменялись стальными кишками проходов, пульсирующие, будто живые. Под полом что-то возилось, а из трещин в стенах на чужаков смотрели десятки крошечных глаз.
Свет мигал и пропадал. Они прошли через области глубокого мрака, где под ногами хлюпало нечто мягкое и влажное, миновали промежуточную палубу и дошли до подъемников. Все это время их неотступно преследовало ощущение чужого присутствия, назойливого, пристального внимания, хотя никто не осмелился преградить путь боевым братьям и их спутникам.
Это было странно, однако же подъемники работали и доставили всю группу на верхнюю палубу. Но едва двери распахнулись, как внутрь хлынул такой поток удушающей вони, что даже космодесантники почувствовали рвотные позывы. Источник это мерзости обнаружился сразу же.
То, что было командой на верхних палубах, оказалось рассажено по стенам и полам. Раздутые от личинок и слизи тела были еще живы, они дергались, источая нестерпимый смрад разложения, но не умирали. В них вили гнезда тысячи омерзительных насекомых и мелких мутантов. Другие, более удачливые жертвы варпа, обратились в ходячие трупы. Они и сейчас бесцельно бродили по залам и переходам, роняя ошметья плоти и комки переплетшихся червей.
Но эти несчастные были не одиноки здесь. И это стало ясно не сразу. Внезапно один из трупов моргнул - и оказался вовсе не трупом. Чумоносец, уставившись на гостей единственным глазом, что-то прохрипел, а затем с нечеловеческим проворством юркнул в ближайший вентиляционный лаз.
Грок, не выдержав отвратительной картины, выступил вперед, и с ревом пустил струю прометия из своего огнемета. Целый коридор объяло очищающее пламя, а через несколько мгновений от поганой мерзости остался только пепел.
- Где тут врачебное место?!
- Остается лишь надеяться, что медблок не заражен... этим, - скривилась Ультара. - Веди, апотекарий. Где был один чумоносец, вскоре появятся и другие.

- Нет, - покачал головой лексиканиум, последовав за старшим библиарием. - Я ничего не знаю о главном арсенале, а среди моего отряда терминаторов не было.
Разросшаяся группа из шести космодесантников, двух мутантов и одного чужака направилась прочь от зала саркофагов, в недра оскверненного фрегата. Им предстояло пройти множество коридоров, изуродованных силой Хаоса, скрипящих от ржавчины, гнили и скользких от слизи, капающей из воздуховодов. Однажды им пришлось искать другой путь наверх - главный коридор зарос шевелящейся массой бородавчатой плоти, а сквозь нее виднелся толстый, дергающийся нерв желтоватого цвета, прорывающийся через пол куда-то вверх.
На то, чтобы дойти до нерабочего подъемника, ушло несколько часов. За это время никто не встал на пути у них, только иногда на краю зрения мелькали скрюченные человечьи тени и слышались шлепки ног.
Вдоль всей шахты подъемника тянулась винтовая аварийная лестница, обеспечившая почти комфортное восхождение. Сама шахта источала слизь и гной каждой щелью, словно воспаленная рана. Где-то наверху, во тьме, боевые братья слышали жужжание тысяч насекомых.
И вот наконец они попали в главный отсек палубы экипажа - в лабиринт удушливо-узких, пульсирующих коридоров, крохотных кают и лестничных колодцев. Поначалу было тихо, но стоило двинуться дальше, как гомон тысяч голосов подменил собой тишину. Это место было жилым, настолько жилым, что напоминало гнездо личинок. Первые жители стали попадаться через несколько метров. Сутулые, сгорбленные, бледные и тощие, они разбегались прочь от могущественных боевых братьев, вворачиваясь в свои каюты, как черви в дырки.
Но потом их стало много. В каждом коридоре были уже не единицы, но десятки, а потом и сотни этих мутантов, замиравших при виде гостей. Затем они кидались прочь, топча собственных сородичей - на полу всегда оставалось несколько изувеченных тел.
Брат Дамиил вел отряд, следуя картам, сохраненным с терминала в зале саркофагов благодаря Ингвару - и, в конечно итоге, все они вышли на небольшую площадь, кончавшуюся зиккуратом оружейной. У нее был только один вход, через квадратное отверстие наверху, а на каждой ступени зиккурата, негромко шелестя, стояли болтерные орудия. Стандартная система защиты, турели.
Однако они не реагировали на собравшихся. Вся площадь, от начала до конца, была заполнена мутантами. Их здесь были тысячи - экипаж и потомки экипажа. Кто-то в старой, почти неузнаваемой форме имперского флота, кто-то в обносках штрафных с нижних палуб, но большинство не носило вообще никакой одежды. На нижней ступени зиккурата стояли три существа.
Возможно, они были людьми некогда, но ныне их тела изменились. Кожа, покрытая хитином, лица, больше похожие на жвала насекомых, фасетчатые глаза, шесть лап, у одного - крылья. Двое других щелкали клешнями. И эти трое носили одежды, пародирующие рясы Экклезиархии. Только вот вместо печатей чистоты и знаков веры они носили личные печати инквизитора Лисандера, Ордо Ксенос и символы Губительных Сил.
Стоило лишь боевым братьям и их невольным спутникам войти в зал, как тысячи глаз обратились на них. И эти тысячи не собирались убегать.
- Чужжжжаки, - громко прожужжал самый большой, крылатый мутант, выпрямляя клешни. - Пришли, чтобы вкусить причастия?

- Господа.
Инквизитор Лисандер приветствовал пятерых космодесантников быстрым кивком. Они явились в круглый амфитеатр зала совещаний. Хозяин "Очищения" ждал в центре, за элегантным столом из черного камня. Вокруг стояло пять каменных глыб, которым со вкусом и знанием дела придали облик кресел. Очевидно, это было сделано специально для космодесанта.
- Я хочу прояснить то, что вы видели на Нидусе. Возможно, это погасит ваши подозрения. - Он взял сигару из небольшой коробочки на столе, поднялся и затянулся. - Несколько десятилетий назад Вольный торговец Хорст ван Дорф пришел ко мне с проектом, потенциально способным устранить тиранидскую угрозу. Ему требовалась помощь инквизиции, а нам было не обойтись без его ресурсов. Кокон на Нидусе, что вы так храбро взорвали, был результатом многолетних исследований. - Он скрипнул зубами. - Существо, вышедшее из него, могло бы не просто покончить с тиранидами - оно могло поставить их на службу Империуму. Я мог бы превзойти Криптамана!
Он вышел из круга и поднялся на первую ступень амфитеатра.
- Я знал, что нельзя доверять Темным ангелам в таком деле, но думал, что ваша верность Караулу Смерти и благу человечества окажется сильнее. Теперь все придется начать с начала. И в этот раз я постараюсь, чтобы никто не смог мне помешать. Ни дражайшие коллеги, ни ваш Караул, ни лично вы. С вас и начнем.
Боевые братья могли действовать быстро, очень быстро. Но они не могли опередить сомкнувшуюся клетку стазиса. Скрытые механизмы создали зону полной неподвижности в нижней точке амфитеатра, захватив "арену" вместе с космодесантниками.
Лисандер что-то сказал появившимся в зале людям, а затем через стазис прошел какой-то импульс, и разумы боевых братьев погрузились во тьму.

Какое-то время спустя
Первое, что почувствовал Дамиил, было ритмичными ударами. То было его собственное сердце. Затем пришел звук. Сердечный ритм, ток крови по венам, потом внешние шумы - мерный гул машин, щелчки вычислителей. Его разум рывком изничтожил остатки стазиса, уходящие из тела, а сам библиарий резко сел.
Зрение возвращалось быстро, и он увидел, как остальные боевые братья тоже приходят в себя и садятся. Их ощущения были в точности такими же, как у него, хотя им и приходилось тяжелее - ведь у них не было подготовки псайкера.
Все они пребывали в золоченых стазис-гробницах, похожих на открытые саркофаги, но сами поля стазиса почему-то отключились. Большая комната, в которой стояли саркофаги, содержала еще множество таких же, но рядом находились только шесть.
Из второго поднималась диковатая на вид, растрепанная девица с рожками, выглядывающими из-под волос цвета воронова крыла. Ее одежда была грязными лохмотьями из какого-то дикого мира.
Из пятого, словно оглушенная, вставала черноволосая эльдарка, облаченная в грубое рубище до пят. На ее лице и запястьях темнели клейма, которые Ордо Ксенос ставит на самых опасных пленниках. В них должна была пульсировать психосила, но сейчас то были не более, чем старые ожоги.
Когда казалось, что больше никто не очнется, за край первого гроба уцепилась могучая лапища огрина. Он оказался огромным, даже по меркам своего вида, покрытый шрамами. Армейские штаны и сапоги - вот и все, что на нем было одето.
Сами боевые братья обнаружили, что лишены священной брони и всякого оружия. Их облачение было простым и скромным, как полагается избранным воинам.
Больше не поднялся никто. В целом зале стазисных гробниц они были единственными живыми существами. Руны на прочих мерцали красным - объект мертв. Возможно, оно и к лучшему, потому что во многих саркофагах покоились чудовища, по сравнению с которыми виденные братьями тираниды казались просто ничтожествами. Было там и несколько эльдар, три тиранидских особи, а остальные саркофаги пустовали или хранили в себе людей.
Золотистый свет озарял зал. Тихо шумели несколько когитаторов, приглашающе мерцали экраны инфосистем и управляющих панелей. Единственный выход, огромные золотые двери, были закрыты.
- Судьба... любит смеяться... Не так ли, космодесант? - болезненно прошелестела эльдарка. Ее голос уже не искажали динамики шлема, а потому они не сразу узнали его. Без сомнения, то была Видящая с Нидуса.
- И вот мы все здесь. Заперты... в этой.. могиле.
- Грок не понимать, - прогудел огрин, оглядываясь. - Где Грок?
Только рогатая девица молчала, сжавшись в комок и дико глядя на остальных.

Гнев Ингвара врезался в хрупкие тела эльдар. Император был на его стороне - град болтов прошелся на уровне голов ксеносов, и еще один труп полетел вниз, в объятия голодной растительности Нидуса.
Второй стрелок дернулся, забрызгивая кровью ближайшие заросли и зажимая изуродованное лицо. Вряд ли ему когда-нибудь суждено снова видеть мир нормальными глазами - если выживет.
Зато первый оказался проворным. Словно акробат в театре, он перегнулся в прыжке через себя, уходя прочь от гудящей смерти, и оказался на соседней ветке. Едва коснувшись ногами дерева, эльдар вскинул оружие... но почему-то вместо того, чтобы выстрелить, кошкой нырнул в заросли.
Впрочем, космодесант почти сразу же понял, отчего.
"Ваааагх!" - поднималось над джунглями. Тактическая карта показывала растущие толпы орков, валящие со всех сторон к базе эльдар.
Никто не успел ничего предпринять, как свой ход сделал брат Корвин - один из Леман Руссов взорвался после выстрела мелты.
- Довольно! - вдруг прозвучал над полем боя резкий, многократно усиленный динамиками шлема, женский голос. - Достаточно, космический десант. Мы здесь не затем, чтобы сражаться с вами.
Она не стала прятаться и вышла на открытое пространство. Это была, без сомнения, Видящая. Вооруженная поющим копьем, в шлеме, из-под которого выбивалась грива черных волос, она спокойно и бесстрашно вышла под прицелы команды зачистки. Шесть пауков варпа покинули свои укрытия и встали рядом.
- И хотя мне ведомо, что вы не прислушаетесь к словам эльдар, я все же попытаюсь донести до вас голос разума. Так или иначе, наше время на Нидусе кончилось...
Она безошибочно повернула голову туда, где находилась основная часть отряда Караула Смерти.
- Психоэхо рождает не место, не феномен. Его источник дрожит и растет в своем коконе из мыслей и плоти, он пожирает психические силы тех, кто достаточно неосторожен, чтобы открыть себя. Он тиранид... но и человек.
Что-то изменилось. Вопли орков, разумеется, стали ближе, но в воздухе возникло нечто еще. Дрожение, предчувствие... прыжка. Каждый брат знал его - оно возникало за несколько минут или секунд перед телепортацией.
- Когда сущность родится на свет, все тираниды Нидуса обретут господина, а позже он поведет их к звездам. С течением времени они создадут силу, способную соперничать с мощью флотов-ульев. Ваш хозяин, космический десант, хочет подчинить себе это создание. Мне ведом Лисандер, и ведомы его помыслы - я знаю, что не ошибаюсь. Но он потерпит поражение. Он не знает, с чем имеет дело.
Первые зеленокожие вырвались из джунглей и напоролись на очереди охранников-людей. Эльдары же продолжали стоять. Теперь к ним присоединились и выжившие стрелки.
- Выбор за вами. Следуйте приказу своего господина - или своего бога. - Видящая чему-то резко кивнула.

Вскоре озеро осталось позади, а джунгли стали агрессивными. Свою классификацию Нидус оправдывал сполна - проходя между высоких и древних деревьев, увитых лианами, боевые братья видели свисающие с ветвей трупы орков, наполовину поглощенные растительностью. Ветки и лозы пульсировали от поглощенной крови, слышался тихий треск рвущейся плоти и медленно ломаемых костей. Целые связки орочьих трупов казались гротескными, червивыми плодами, только вместо червей были лианы и листья.
Смерть соседствовала с оглушительной красотой. Плотоядные цветы, размером с брата Дамиила, переливались оттенками кораллового, красного и золотого, солнечный свет наполнял густые кроны, а между ними сновали причудливые звери. Трижды или четырежды боевых братьев встречали агрессивные растения, выплевывавшие ядовитые сгустки прямо в лицевые пластины шлемов. Судя по шипению, незащищенного человека это убило бы на месте.
Под ногами постоянно шуршали корни и все те же лозы, пытающиеся схватить, повалить и задушить. С пышных огненно-красных бутонов капал яд цвета свернувшейся крови.
Но постепенно в дикой природе начали появляться следы присутствия зеленокожих. Различный мусор, целыми грудами, валялся в корнях деревьев - и у природы Нидуса уйдут годы, чтобы растворить эту мерзость. Стреляные гильзы, грубые идолы, уже основательно покрытые зеленью, мертвые орки. Даже пара разрушенных лозами вышек.
Чувствительные сенсоры Ингвара обнаружили ксеносов немногим раньше, чем те заметили команду зачистки - передвигаться тихо в этом зеленом кошмаре было неудобно, и боевые братья успели нашуметь. Даже бесшумный обычно Корвин несколько раз наступил на проклятые стручки какого-то визгливого растения.
Орков оказалось немного, всего десяток, но этот десяток мельтешил вокруг двоих нобов, закованных в примитивные силовые доспехи. Вокруг энергокогтей потрескивали разряды, пушки, готовые стрелять, вхолостую прокручивались. Твари явно скучали, а потому жаждали крови сильнее обычного.

- Яд?! - встревоженно вскочила Истрия.
- Тише, сестра.
Техножрец склонил голову набок. Захарии почудилось, что его изучают с чисто анатомическим интересом. Наконец пришел ответ:
- Любопытно. Наши приборы не должны были обнаружить его, но никто не мог предвидеть вашего появления. - Он обернулся и что-то быстро проделал с управлением дверью. Раздалось шипение, щелчок.
- Герметизация. Палата на автономном обеспечении. Никто не должен слышать моих слов. - Магос помолчал, собираясь с мыслями. - Это я создал яд по просьбе комиссара ван Грея. Существовал проект - создание химического вещества для борьбы с местной ксенофлорой. Комиссар попросил улучшить состав, сделать его пригодным для поражения организма орка. Я не мог знать, как он использует его. Когда лорд-полковник чуть не погиб, было поздно что-то предпринимать. Не могу обнародовать свои записи и данные - я не приписан к гвардии, мне не доверяют. Комиссар объявит меня лжецом, объявит, что я послан, чтобы саботировать полк. Комиссар предупредил, что в случае проблем с моей стороны, меня убьют. Он попытается убить меня в любом случае - но как только ситуация на этой базе перестанет быть критической. Я не знаю, чего он добивается. Не знаю, почему он это делает. Прямое обвинение комиссара в данный момент приведет к хаосу в рядах гвардии. Возможно, к мятежам и полному уничтожению полка. - Техножрец помолчал. - Мне бы не хотелось этого. Тень на репутации. И без того опозорен. В тупике.

Фрегат "Очищение", орбита Нидуса, 5:30 по местному времени

Темно-изумрудная сфера с вкраплениями чистейшего голубого и синего. Черные прожилки испещряли ее поверхность, словно корни. Плотные крылья бурь и вихрей охватывали ее.
Так выглядел Нидус из обзорного окна капитанского мостика "Очищения". Нетронутая, зеленая планета, дикая и прекрасная. Она была таковой, пока кто-то не спускался на ее поверхность, чтобы стать жертвой одной из бесчисленных угроз, ожидавших там. Все, находящиеся на мостике знали, что этот завораживающе-прекрасный вид - всего лишь приманка.
- Таким образом, ваша задача ясна и проста. Отыскать источник психоэха, изучить, обезопасить область и доложить мне. - Высокий и плечистый мужчина в черном пальто до колен, расхаживал по мостику, заложив руки за спину. - Все остальное глубоко вторично.
Инквизитор Лисандер был черноволос, коротко стригся, имел странную татуировку на левой скуле и говорил резкими, отрывистыми фразами. Осанка, манеры, голос, глаза - в нем все выдавало человека, привыкшего отдавать приказы и получать повиновение. У него была слава манипулятора и обманщика. Говорили, что Лисандер действует через обширные сети аколитов, агентов, осведомителей и шпионов, верных ему из страха, жадности или по иным причинам. К тому же он принадлежал к рядам радикалов.
- Мы вышли на рассчетное расстояние, - прозвучал механический голос одного из техножрецов на мостике. Хотя движением корабля управлял человек по имени Дайжа - этот коренастый тип и сейчас был тут - ему ассистировали трое техножрецов и десяток сервиторов. Кроме них, инквизитора и группы зачистки, на мостике никого в то утро не было.
- Хорошо, приготовьтесь к выпуску "Тандерхока"! Лорд Лисандер, вы слышали? Все готово.
- Прекрасно. А теперь будь любезен - заткнись. - Инквизитор устало вздохнул и снова обратился к могучим космодесантникам.
- На планете присутствуют значительные силы орков. Точка, из которой исходит сигнал, - он повелительно махнул рукой, и на обзорном экране появилась карта региона, - находится за основным лагерем орков.
Карта расцветилась. Ландшафт залило красным - это обозначало орочьи позиции. В их тылу замигала ярко-белая точка, обозначающая цель. Силы орков словно бы охватывали ее полукругом, с флангов же их прикрывали горы.
- Горы проходимы, - пояснил Лисандер. - Вы можете обойти силы зеленокожих, хотя это и займет время. У нас нет информации о том, что вы можете повстречать в этом случае, поскольку ауспексы не могут пробить излучение, исходящее от основной горной породы Нидуса.
Он снова махнул рукой, и масштаб уменьшился. Теперь карта давала обзор не только орочьих позиций, но и имперских. Одна-единственная база имперской гвардии была, по факту, взята в клещи, но зеленокожие не торопились на штурм.
- Артиллерия гвардии сдерживает натиск, но как видите, это будет продолжаться ровно до тех пор, пока у гвардейцев не кончится боезапас. Насколько мне известно, при размещении базы никто не ожидал, что на Нидусе столько орков. Но это неважно. - Инквизитор фыркнул. - Гвардия вас беспокоить не должна. Впрочем, вы можете облегчить им жизнь. Просто убейте достаточно помощников босса, и орки ненадолго угомонятся.
- Лорд Лисандер, - вмешался другой техножрец, почему-то в черной мантии, - если позволите, я обозначу иную перспективу. В этом секторе, как вам, безусловно, известно, существуют значительные силы орков. Если зеленокожие с этой планеты прорвут заслон гвардии и вырвутся в космос, то они сумеют соединиться с основными силами орды. Уничтожение локального вожака устранит угрозу Нидуса.
- Спасибо, что говоришь очевидные вещи, Терциус, - поморщился инквизитор, и вновь обернулся к космодесантникам. - Я не буду просить вас об этом. Впрочем, если вожак подвернется под руку - убейте. Ваша основная задача важнее и этих орков, и гвардейцев, и даже потери части сектора. И последнее. Вы трое - не весь отряд, посланный на эту миссию. Ваши товарищи прибудут позднее, насколько я знаю, сейчас их корабль как раз совершает свой путь через варп. Но это не значит, что вы должны их ждать.
После некоторого времени, проведенного в расспросах и уточнениях, Лисандер завершил брифинг и вместе с командой зачистки направился в ангар.

Нидус, имперская база, 6:30 по местному времени.

"Тандерхок", прорвавшись через завесу зенитного огня орков, промчался сквозь атмосферу и нырнул под защиту стен имперской базы. Этот полет не прошел ни безнаказанно, ни спокойно - один из зарядов взорвался так близко, что осколки разворотили обшивку и засыпали внутренности судна раскаленным металлом. Брата Захарию швырнуло ударной волной о стену, Корвина пронесло к трапу и приложило головой, но если их спасли доспехи, а Дамиила - удача и шестое чувство, то двое сервиторов оказались разрезаны надвое, а пилот - тот самый техножрец в черном - чудом выжил, нашпигованный сталью.
Наконец все закончилось, и трап с шипением опустился, впуская влажный, жаркий, безумно ароматный воздух джунглей. К нему примешивался острый запах войны - но едва ли это могло смутить космодесант.
Снаружи стояло неожиданное затишье. Незанятые гвардейцы, в большинстве своем, благоговейно рассматривали лучших воинов Императора. Другие спали где придется. Остальные же несли напряженное дежурство на стенах и возле орудий. На всех лицах читалось напряжение, усталость - и надежда, когда боевые братья ступили на землю Нидуса. Для всех этих людей они были полубогами, единственной надеждой на выживание в этом проклятом мире.
- А ну, стройся!
Внезапный рык комиссара прокатился по плацу, на котором сел "Тандерхок", как раскат грома. Свободные солдаты мгновенно собрались в строевой порядок и вытянулись во фрунт, провожая гибкого мужчину в комиссарской шинели опасливыми взглядами. Он быстро прошел вдоль строя, и, встав перед гостями, отвесил неглубокий поклон.
- Я комиссар Дер ван Грей. Приношу свои извинения за то, что вас не встречает лорд-полковник. Он тяжело ранен, лежит в медблоке. Тем не менее, я владею всей полнотой полевой информации и имею честь обеспечить ваше пребывание здесь.
Вчетвером они прошли мимо гвардейцев к объемному бункеру, настолько укрепленному, что он больше походил на небольшую крепость.
- Это полевой штаб. Сюда стекаются все наши данные. Там медблок, там казармы, там оружейная. У нас есть несколько тайных выходов с базы.

{Имперская база представляет собой квадрат, огороженный крепостными стенами. На них стоят артиллерийские орудия - они обстреливают всю площадь вокруг базы, и не дают стрелять артиллерии орков. За пределами обстреливаемой территории находятся глухие джунгли.
Главного медика зовут Истрия Ар. Эта техножрица еще очень молода и неопытна, но достаточно умела, чтобы оказывать помощь гвардейцам. У нее аналитический склад ума и привычка ничего не принимать на веру.
Комиссар Дер ван Грей - опытный фехтовальщик и заслуженный командир. Гвардейцы скорее боятся его, чем уважают, поскольку комиссар заслужил репутацию мясника и садиста.
Главный техножрец Варум Ниотт принадлежит к отделу Эксплораторов, и по сути дела, не имеет к имперской гвардии никакого отношения. Он служит тут из-за какого-то договора между полковником и неким Вольным торговцем.
Лорд-полковник Кайрам Гаридос действительно был тяжело ранен в предпоследнем набеге орков. Состояние тяжелое, но он идет на поправку. Навыки Захарии могут ускорить процесс.
Наконец, Тандерхок в ближайшее время не поднимется в воздух. Ему нужен ремонт, а его пилоту лечение и восстановление.
Вы можете уделить внимание базе - считается, что комиссар ознакомил гостей со всеми, с кем надо - или же сразу отправляться в джунгли.
Захария получает 4 уровня Истощения, Доминик - 2. Это результат критического урона в Тандерхоке. Каждые 10 минут отдыха убирают 1 уровень Истощения, пока персонаж страдает от Истощения, он имеет -10 на все проверки.}

Чернокнижник умел терпеть боль. Его первые опыты в Академии неестественных наук были связаны с болью - ритуальная татуировка, инициация, настройка. Он до сих пор прекрасно помнил выворачивающие судороги и постоянные мучения, длящиеся целую неделю, когда тело только начинало привыкать к чуждой магии. Но то, что вошло в его разум, стоило прийти в себя, было гораздо хуже. И очень, очень знакомым.
Рухнув на колено, Лейн сцепил зубы, пытаясь не закричать, и из горла вырвался только хриплый рык. Вся кровь словно разом обратилась в жидкий огонь прямо в венах, а рука, отмеченная знаком, вдруг окунулась в расплавленный металл, но даже это оказалось дружеским приветом по сравнению с подавляющим присутствием, ворвавшимся в сознание. Он не мог ничего сказать или сделать, как бы ни пытался, сдавленный болью снаружи и диким, первобытным страхом изнутри. Каждое Его слово падало внутри, словно раскаленный шип черного обсидиана, а внимание Этого казалось тяжелым прессом.
- Чтоб... тебе.. сгинуть, - прошипел Лейн сквозь боль. Страх никуда не ушел, но появилась злоба. Он знал, что случилось с друзьями, догадывался, кто на самом деле виновен в смерти отца, и все вместе это приводило колдуна в дикую ярость. Он не сдастся так просто! И на заклание этой твари не пойдет!
А потом все внезапно исчезло. Эхо рычащего голоса еще звучало в голове, и за ним Лейн не заметил, как присутствие чужака пропало. Боль начала отпускать, его до сих пор трясло, а зубы, казалось, раскрошились. Лишь казалось - как и всегда, боль, принесенная магией, не оставила физических следов. К этому ему было уже не привыкать, и полуэльф бледно усмехнулся подскочившему Сотти. Усмешка вышла довольной - он устоял перед тварью. Значит, эта борьба не безнадежна.
- Все... в порядке. - Пошатнувшись, Лейн встал на ноги и отряхнул упавшую шляпу. - Это всего лишь старый знакомый вышел сказать "здравствуй". Нет причин для волнения. Пока что. Где это мы оказались?
Он огляделся. Сначала бегло, потом внимательней. Колдун успел запомнить, как появились элементы зала прежде, чем его скрутило, и теперь с интересом пытался понять, есть ли вокруг что-то откровенно магическое, выдающее природу этого места.