Голосование за ходы

  После перехода, Алисия постаралась не слишком отсвечивать и, когда спутники занялись разговорами, аккуратно погладила свою лампу двумя пальцами, будто ласкала её. Тихий шепот обратился искрами магии и вокруг девушки снова зарябили алые всполохи магического щита. Слегка поёжившись и распрямив плечи, вновь вернувшая себе уверенность девушка заодно провела вдоль тела ладонью, шепнув еще что-то и удовлетворённо вздохнула, вдыхая жаркий и влажный воздух Айлура.
  Слушая переговоры спутников краем уха, она непринуждённо и безмятежно забила трубку табаком, прикурилась от пальца и задумчиво осмотрелась, подмечая и впрямь какие-то очень уж кислые лица местных. План эльфа был рафинированным и простым, явно отражая его не менее рафинированный и простой образ жизни... впрочем, наверное, он мог сработать в Пуваре, если всё пройдёт благоприятно, так что девушка не стала высказывать мнение, а просто спокойно последовала за спутниками, оглядываясь с видом видавшей всякого аристократки и лениво размышляя о том, как бы ей отличить агента вана от обычного урдун, который хочет подзаработать.
  Впрочем, беда не приходит одна.

  Едва молодой капрал подал голос, как Алисия уже едва сумела скрыть вздох. И чем дольше он говорил, действовал и смотрел, тем большее напряжение создавалось в атмосфере и тем обречённее ощущала себя девушка. И что будет дальше? Они попытаются прикинуться исследовательской группой, Сэмли может возмутиться, произойдёт какой-нибудь конфликт из-за неудачно брошенного слова и вся миссия окажется под угрозой. Если уж они даже письмо взять не подумали перепроверить... да и в сущности! Глядя на спутников, Алисия с острым чувством безысходности осознавала, что никто из них не владеет подходящими навыками дипломата, лизоблюда или просто мастера агрессивного обмана. Остаться в стороне не получится.

  - Благодарю вас за своевременное предупреждение, господин, - она выступила вперёд, легкомысленно выпуская столб табачного дыма куда-то в сторону и скользнула взглядом по эполетам мужчины с улыбкой. - Господин лейтенант. Позвольте представиться, я - леди Алисия, дворянка великого порта Шлиффен, которая прибыла в ваш чудесный городок с целью провести увлекательное сафари по джунглям! - Очаровательно и белозубо улыбнувшись, она оглянулась на остальных и на мгновение сделала лицо вида "не вздумайте сказать что-нибудь противоречащее". - Это - моя свита. Позвольте я представлю. Этот загадочный эльф - господин Иммераль, он отвечает за выживание в условиях приближенных к диким. Госпожа Хосефина - мастер по снаряжению и лагерному делу. Вот этот красавчик - мэтр Лукас, он специалист в деле оценки различных диковин... очень полезный в путешествии человек, между прочим. А она, - Алисия опустила руку на плечо Сэмли и сжала пальцы чуть сильнее, чем было необходимо. - Моя собственность. Купила её в качестве переводчика... хотя у неё есть и другие, не менее интересные таланты, хи-хи.

  Сделав короткий перерыв на затяжку и давая капралу переварить услышанное, Алисия словно невзначай щёлкнула пальцами, хотя из-за перчатки громкий звук мог быть несколько неожиданным. Спустив с плеча рюкзак, она опустилась на колено и начала рыться в нём одной рукой, то и дело поглядывая на стража:
  - Ах, вам наверное нужны мои регалии, сейчас, я найду тубус со свитками. Насчёт моих спутников можете не переживать, они - моя проблема, я же им плачу, ха-ха-ха! К тому же их мне рекомендовал человек из окружения лорда Дэмиена Арнуола, так что я полностью уверена в их надёжности... ах, ой, - достав тубус она уставилась на капрала неожиданно заинтересованным взглядом. - Вы сказали, что всех урдун суют в подвал? Божечки, но мне как раз нужен был какой-нибудь смекалистый местный, чтобы он помог в ориентировании в джунглях! Эта милашка в таком вообще ничего не понимает, но люблю я её не за это. Послушайте, господин лейтенант, а не могли бы вы устроить мне свидание с господином полковником? Я была бы очень заинтересована в том, чтобы посмотреть на содержимое подвалов Айлура, пока моя свита готовится к увлекательному сафари. Приключение в зоне военного конфликта... ах, это та-а-ак увлекательно! Я даже прикупила себе побольше оружия, чтобы легко и непринуждённо расстреливать мохнатых злодеев, ха-ха!

  В качестве подтверждения, выпрямившаяся Алисия указала на рукояти пистолетов и белозубо улыбнулась, блестяще отыгрывая роль слишком богатой, чтобы быть умной аристократки из-за моря. Она очень надеялась, что кислые после её речи рожи спутников лишь подтвердят впечатления стражи в этом ключе. Она им платит, да, но они не обязаны считать её адекватной. Но правда в том, что главный тот, у кого денежки и красивое генеалогическое древо.

  Алисия посмотрела на мешочки с не особо воодушевлённой физиономией, но всё же заставила волшебную руку переместить один к себе в ладонь и спрятала его в поясную сумку. Не то, чтобы вознаграждение действительно было маленьким... если все пойдёт по плану, то оно было весьма приличным. За три-четыре дня разведки - сотня золотом? Роскошно. Четыре сотни за море крови и дерьма? Любых денег было бы мало. К тому же, во-первых Алисия была аристократкой, и аристократкой одного из богатейших портов планеты. А во-вторых... ну, не за деньги она всё таки работала. И именно это второе говорил усталый взгляд голубых глаз, направленный на Томаса. А когда следом посыпались вопросы, то девушка и вовсе закатила глаза.

  Часть её жизни прошла в местах, где не принято задавать лишних вопросов, потому что чем больше ты знаешь - тем короче твоя жизнь. Другая часть её жизни прошла в том окружении, где принято беспрекословно выполнять приказы и не искать оттенки смысла. Лишь на Маруне она ощутила этот самый хвалёный запах свободы, но невероятный уровень дисциплинированности и осторожности никуда не делись, так что когда Томас открыл рот - Алисия вскочила с места и переместилась ближе к Сэмли, стараясь слушать всё лишь краем уха. Не то, чтобы ей было не интересно, но почти всё из сказанного они могли бы узнать у местных в Айлуре, тем самым заведя диалог и усыпляя их бдительность. Впрочем, к приметам она прислушалась более внимательно, коротко кивнув и бросив короткий взгляд на медальон. А когда Томас упомянул Рози, то Алисия весело улыбнулась и склонилась к самому пушистому ушку Сэмли, позволяя ощутить, как от её одежды веет лёгким ароматом вишнёвого табака, замоченного в роме:

  - Понимаешь теперь? - Шепнула она и сделала короткий знак ладонью, означавший что-то вроде "интуиция меня не подвела, я знала кому подмигивать".
  Затем голубые глаза встретились с янтарными и Алисия озорно подмигнула лисичке второй раз, уже левым глазом. Потом быстро окинула взглядом комнату и хмыкнула, неожиданно положив ладонь на макушку девушки и погладив её между ушек замшевой перчаткой:

  - Она у нас за взломщика и специалиста по связям с местными, - улыбка аристократки была слегка ехидной, однако при следующих словах она натянула на лицо ледяную маску и произнесла слова тяжело, весомо и слегка мрачно. - Я специализируюсь на убийствах. Моя сильная сторона в том, что мои враги умирают, а мои друзья остаются в живых. Это мои лучшие таланты. Хотя других у меня тоже хватает. Например талант смотреть и видеть. Сейчас продемонстрирую. - Она улыбнулась, стравливая напряжение и кивнула по очереди на Иммераля и Лукаса. - Эльф наверняка из какого-то закрытого ордена любителей размахивать конечностями. Его речь монотонная, действия размеренные. Он вымеряет каждое движение... при этом готов держать слово при любом раскладе. Но для паладина на нём слишком мало оружия и брони. Полуэльф задаёт определённые вопросы... кажется, ты немного пацифист? Это нормально для одарённого даром волшебства, ведь у тебя он есть, судя по этому существу. Я не вижу ни книги, ни сферы, ни посоха, так что на волшебника ты похож мало. Значит чародей, и, сдаётся мне, делец. Судя по твоей реакции после проверки - ты не привык к подобным сценам. Старайся не попадать ногой между корней, - поговорка урдун прозвучала из её уст слегка инородно. - Надеюсь твоя магия полезна в прикладном смысле, хотя от чародея обычно ждут огненных штормов, а не фейских огней.

  Оценив впечатление, которое она произвела своим монологом, Алисия пожала плечами в ответ на взгляд Томаса и звонко рассмеялась, показывая, что не пыталась никого обидеть:
  - Надеюсь больше вопросов у вас нет? Прочие проблемы будем решать по мере поступления. В общем, мы будем ждать у портала, шевелите задницами! Кто не уложится в час - будет вымаливать организацию портала на собственные деньги. Мастер Томас. - Она кивнула мужчине, коснувшись кончика шляпы пальцем и обернулась к Сэмли, которая, наверное, только сейчас должна была осознать, кто эти "мы".
  Алисия весело улыбнулась и, мягко схватив лисичку за ладонь потянула за собой, уводя её из комнаты и лишь ненадолго оглянувшись, коснувшись тремя пальцами груди. Лукас или Хосефина, возможно, могли бы и узнать излюбленный жест капитанов великого порта Шлиффена, означающий "надеюсь и верю".

  - Не люблю духоту, - хихикнула она по пути, оглядываясь на Сэмли и вдруг неожиданно остановилась в боковом коридорчике, отпустив девушку, но положила ладонь на стену рядом с её ушком, как бы прижимая к стене. - Mae angen y mi cusanu chi. Tro diwet'haf.
  Слова урду звучали из уст Алисии неидеально, хоть Дэви и приложила немало трудов к тому, чтобы хотя бы традиционные ритуальные фразы её подруга научилась произносить вменяемо. Впрочем, этот забавный человеческий акцент был даже по своему милым, украшенный слегка порозовевшими скулами Алисии и её слегка нервным дыханием. Самым забавным во всём происходящем было то, что сама Алисия не понимала смысл произнесённых слов. Дэви говорила ей, что так она сможет подружиться с практически любой урдун, если им предстоит доверить друг другу жизнь... ну, не то, чтобы она врала, конечно.

  Когда кувшин пополз в другую сторону без видимой причины, Алисия сначала удивлённо выгнула бровь, а затем, поймав взгляд лисицы - весело усмехнулась, приоткрывая ряд ровных белых зубов. Магия принимала совершенно разные оттенки, и Марун успел показать ей столько удивительных её проявлений, что подобные вещи аристократку разве что веселили. Однако она всё таки отправила собственную волшебную руку под стол и оставила её лежать на кошельке... просто на всякий случай. А лисичке лишь заигрывающе подмигнула, намекая, что не сомневается в ней, но тот кто пренебрегает страховкой - всё равно что ходячий труп.
  - Рада с вами познакомиться, - кивнула она всем сразу и закинула в рот дольку рыжего фрукта. - Судя по лицам - вы тут все более или менее тёртые калачи, так что делаю ставку на сложную работу. Это интересно... мне как раз было нечем заняться в последнее время.
  Она ненадолго остановила взгляд на эльфе, буквально ощущая по его лицу, как в помещении становится невероятно душно. Алисия встречала не так уж и много эльфов, однако самые могущественные из них, как правило имели вот такое похожее выражение лица "скромного представителя высшей расы", а их мысли (хоть она и не умела их читать) почти всегда сквозили зубодробительной духотой и осуждением. В общем, она постаралась как можно скорее переключить внимание, мысленно вздыхая. Оставалось надеяться, что этот Лиадон окажется если и мудаком, то надёжным мудаком, как и большинство эльфов.
  На Хосефине равнодушный взгляд девушки даже не задержался. Она только скользнула глазами вдоль её ушей и татуировок, да двинулась дальше. А вот юноша-полуэльф заставил Алисию задуматься и даже слегка напрячься от попытки осознать, что ей кажется странным. Вроде бы его питомец не вызывал особенных эмоций, однако это лицо, очки... наверное, если бы Лукас назвал фамилию в голове шлиффенской аристократки что-нибудь бы щёлкнуло, однако всё что ей оставалось, так это важно кивнуть и лишь бросать на него искоса короткие взгляды, основное внимание уделяя лисичке и её взаимодействию с едой. Наблюдать за кушающими урдун стало в каком-то смысле её хобби за время жизни среди них. Почему-то это всегда было крайне увлекательным и забавным зрелищем. Ушастые жители Маруна всегда были такими живыми и деятельными, что спокойная и размеренная Алисия, воспитанная в строгих порядках храма даже как-то завидовала им.
  Однако появление служанки, которую до этого аристократка не застала - заставило её переключить внимание на дверь. Обнаружив входящего Томаса, девушка даже поднялась с места и отдала ему дань уважения коротким поклоном, прижав руку к груди. Всё таки он изрядно помог ей с возвращением в лоно цивилизации... хоть Алисия и не была уверена, насколько она сама рада этому возвращению. Порт-Элькор был лишь самую малость менее мерзким местом, чем Шлиффен и другие города Просветлённого Севера.
  Однако едва Томас отвернулся, как голубые глаза Алисии дёрнулись на служанку, намётанным взором оценивая её наряд и крайнюю симпатичность. Наверное когда-то они могли бы быть похожи, почти как сестры, но сейчас... впрочем, грустные мысли о прошлом не помешали девушке весело улыбнуться левым краем губ и подмигнуть Рози как-то даже слишком уж флиртующе. Сложно было сказать, собиралась ли она вкладывать в этот жест столько сладости, однако вместо того, чтобы поправить ситуацию - Алисия еще и коснулась кончиками пальцев кончика же шляпы, склоняя голову, как какой-нибудь изысканный кавалер... будучи дамой, да. В общем, ирония момента заставила её саму звонко рассмеяться, демонстрируя довольно красивый голос и отвернуться со слегка смущённым видом и едва заметно порозовевшими скулами. А смущалась Алисия... сногсшибательно мило.

  Когда кубы активировались, ударив по всем присутствующим, краска смущения и вообще милый вид слетели с неё начисто. Она лишь сцепила зубы и ненадолго закатила глаза, стоически перетерпев разряд. Затем внимательно осмотрела всех присутствующих на предмет внешних изменений и коротко кивнула сняв левую ладонь с рукояти пистолета, которая непонятно когда успела там оказаться.
  - Значит, мы больше никого не ждём? Я в деле, но рассчитываю на достойную оплату.

  Высокая женщина в одуряюще плотной коже и бархате спокойно шествовала прямо по центру улицы, едва обращая внимание на местных. В отличии от них, стремящихся скрыться с палящего пекла - она шла неспешно, с предельным чувством стиля чеканя шаги. Помимо не самого обычного наряда и того факта, что зависшее в зените солнце, кажется, совершенно не беспокоило её - девушка выделялась так же и тем, что была вооружена, пожалуй, круче большей части мужчин Порт-Элькора. Несмотря на то, что плащ с несколькими каскадными сегментами отлично скрывал большую часть оружия - рукоятки четырёх пистолетов и простенький серебристый эфес рапиры разглядеть труда не составляло. Словно этого было недостаточно - вокруг неё то и дело мелькали странные всполохи алой энергии, похожие на кружащий вокруг тела магический щит. Признак, как правило, волшебников, а волшебники, как известно, предпочитали посохи, а не пистолеты.
  Впрочем, куда большее изумление, вероятно, должно было вызывать то, что девушка преспокойно курила трубку на ходу, выпуская изо рта клубы дыма, превращающиеся в миражное знойное марево и без того раскалённого воздуха. У большинства уважающих себя мартрианцев от такого зрелища наверняка бы потемнело в глазах, однако на красивом аристократичном лице невозможно было заметить ни капельки пота.
  Приостановившись рядом с нищим попрошайкой, девушка впервые показала человеческую эмоцию - легонько улыбнулась. Медяк описал в воздухе короткую дугу и шлёпнулся аккурат в шляпу для подаяний. Девушка же, встряхнув головой, направилась дальше, поправляя свободной рукой чуть сбившийся хвост белых волос, стянутых за затылком заколкой с чёрным бантом. Спустя несколько шагов она вдруг приостановилась, задумчиво что-то пробормотала и провела рукой над своим нарядом. Тихо хмыкнула, удовлетворённая результатом и двинулась дальше, продолжая дымить знойными миражами из трубки.

  Достигнув цели, девушка подняла голову вверх, изучая вывеску, затем вытряхнула пепел из трубки прямо на землю, спрятала её в поясную сумку под плащ и с абсолютно уверенным видом направилась внутрь, погружаясь в хаос питейного заведения. Подождав несколько секунд, чтобы глаза привыкли к полумраку, девушка с интересом огляделась, оценивая ажиотаж и тихо цокнула. Она редко здесь бывала, но сегодня зал ощущался прям скажем переполненным. Впрочем, сегодня она зашла не для того, чтобы выпить в тишине.
  Ловко лавируя между столами, девушка изредка касалась кончика шляпы-рыбки, отдавая честь знакомым лицам, а проходя мимо барной стойки поймала взгляд старшого и ловким щелчком пальцев отправила в его руки серебряк. Просто в знак уважения, ведь она была в гостях и пила сегодня за чужой счёт.
  Скользнув вдоль стены, она вскоре оказалась в святая святых этого места. Возможно именно из-за этих кулуаров заведение и называлось "Жемчужиной". В конце концов жемчужина была наградой за труд по вскрытию неподатливого моллюска, жемчужиной же называли и маленькую часть женского тела, наконец, жемчужинами называли красивых девушек... впрочем, ей никогда не было интересно, что именно послужило честью стать основой для вывески. Наверное, раковина? Это было самым пошлым из всех вариантов, так что она склонялась к нему, зная, что происходит здесь на самом деле.
  Минуя царство стонов и влажных звуков, девушка даже не изменилась в лице. Лишь единожды чуть замедлила шаг, потянувшись к рукояти рапиры, но различив согласие на фоне звуков боли - пожала плечами и слегка разочарованная направилась дальше. Не то, чтобы ей очень хотелось ввязаться в неприятности, но каждый мечтает о моменте, когда сможет выглядеть героем, правда? Наверняка правда. Однако ей, по большей части, приходилось совершать подвиги без особенной личной славы. Расстраивало ли её это? Ну, пожалуй, самую малость.

  Приоткрыв дверь, она тихо скользнула внутрь и так же тихо прикрыла дверь за собой. Затем повернулась к сидящей за столом четвёрке, окинув их изучающим взглядом голубых глаз и чуть приподняла бровь от удивления. Впрочем, удивление не заставило её забыть о манерах, так что коснувшись шляпки кончиками пальцев, девушка склонилась в коротком, чисто мужском аристократическом поклоне и неторопливо заняла место за столом так, чтобы видеть всех сразу.
  - Полагаю, я не опоздала? Меня зовут Алисия. Мистер Томас попросил меня зайти сюда сегодня. Кто-то из вас назначен его спикером, или мы все в равном положении?
  Разомкнув пряжку ремня, Алисия скрутила ремень с рапирой, поясной сумкой и стилетом в кожаный рулет и водрузила его на стол. Затем откинула плащ назад, удобно устраиваясь на одном стуле и закидывая ноги на другой. Пока она этим занималась - над столом возникла призрачная рука, ловко подхватившая тарелку с фруктовой закуской и кувшинчик сангрии, так что когда девушка закончила устраиваться по-удобнее и взяла в руку бокал - он уже был наполнен. Пригубив выпивку, она задумчиво хмыкнула и прошептала что-то над кубком, отчего тот покрылся испариной. Так то лучше.
  Компания, конечно, собралась удивительная на её вкус. Как минимум тот факт, что трое из пяти оказались в той или иной мере эльфокровными - вызывал легкое веселье. Может этот эльф был отцом двум полукровкам? Хотя особого фамильного сходства не наблюдалось, но всё равно была в этом всём какая-то ирония. А вот ушастая её заинтересовала больше. Она мало походила на типичных в Маруне дикарей, явно умело мимикрируя под "свою". И именно поэтому её вид вызывал у Алисии лёгкий холодок вдоль спины. Аристократка отлично знала, как вести дела с дикарями, но чего ожидать от этой лисички, которая была больше похожа на колонизатора, чем на местного жителя...

  Он на какое-то время впал в ступор от её догадки. Его много как называли, но впервые сравнивали с Адептом. Итер настолько удивился, что поначалу даже не особо реагировал на прикосновения Ульяны, размышляя об этом. Ему самому, почему-то, такая мысль в голову не приходила, хотя при должном размышлении - он действительно был чем-то похож на Адептов, если не считать того, что большинство Адептов не имели человеческого облика. Так же он не замечал за ними исконной власти над элементами, силы их обычно исходили от мудрости или других, специфических сил, отчего они и стояли вне иерархии Селестии. Впрочем, властитель Белет так же говорил, что его сила не относится к Селестии и имеет природу до того момента ему не известную. Белет, вообще, был наиболее разговорчивым среди встреченных им до сих пор Архонтов, явно скрывающих от златовласого странника некую тайну, но даже он не смог пояснить, почему великолепную силу Люксо Итер потерял, а силы других элементов обрёл.
  - Адепт, значит... - мальчик весело хмыкнул и пожал плечами. - Может быть чем-то мы и похожи, но на обладателей Глаз я похож всё же больше. Да и не дают мне вольно гулять! То проклятые драконы, то мертвые драконы, то архонты, забывшие заветы! Сил уж нет, одни проблемы в мире! И в каждой стране меня ловят, как преступника! Ужасная несправедливость! А всё из-за таких, как ты, так что постарайся восстановить эту самую справедливость, как следует, и возместить мне моральный ущерб за своих дружков-фатуи, хе-хе.
  Мальчик широко улыбнулся и нажал на какую-то деталь в своём костюме, отчего его верхняя часть рассыпалась золотистыми искрами. Затем обратил взгляд вниз, наблюдая за тем, как красавица борется с пряжкой ремня. Секунду он размышлял не помочь ли ей, но решил не лишать девушку удовольствия, а вместо этого сладко потянулся, плавно проникая внутренним чувством в её душу. Итер не врал, когда говорил, что дурман наку бессилен против него, ведь для того, кто обрёл силу элемента Хорни желания других и без того были, словно открытая книга...
  Когда пряжка, наконец, поддалась, а штаны упали на землю, рассыпаясь искрами, то в жадные ручки Ульяны выпал... здоровенный член! Если бы ей кто-то сказал, что в штанах мальчика скрывается нечто подобное, то она, вне всяких сомнений, наверняка бы высмеяла шутника. Но смачно шлёпнувшийся ей на лицо член (еще не до конца затвердевший) явно говорил о том, что её подозрения верны и с этим мальчишкой что-то не так. Сложно было сказать, видела ли она у людей штукенцию больше этой, поскольку размеры путешественника вызывали лёгкие опасения, если не за нижние дырочки, то за губки уж точно. Впрочем, вместе с изучением члена, к ней почему-то приходила святая уверенность, что она с ним справится и получит море удовольствия. Это странное ощущение смешивалось с похотью, заставляющей её щёлку мокнуть словно исподволь. Уже привычная к наку, Ульяна вполне могла заподозрить какое-то иное воздействие на себя.
  - Для них тоже игра, значит?.. - Мальчик, казалось, вообще не обратил внимания на её переживания, изучая взглядом перемещающихся рядом цицинов и задумчиво улыбнулся, словно котик. - Я слыхал, что пастушки выгуливают своих питомцев совершенно особенным образом, но никогда этого не видел. Если хочешь распробовать меня как следует - то устрой мне маленькое представление. Хочу посмотреть, как твои цицины трахают тебя, маленькая шлюшка, хи-хи.
  Во взгляде янтарных глаз, обратившихся вниз, читалось обещание очень увлекательных приключений, а в ответ на мысль о том, что кто-то будет смотреть за её спариванием - возбуждение в теле Ульяны растеклось еще более горячей волной. Итер же приподнял уголок губ, уверенный, что попавшая под его ауру девушка уже не сможет отказать в удовольствии ни себе, ни ему.
  - Меня Итер зовут, кстати.

  Чудесный солнечный день и редкие облачка, вяло текущие по лазурному небу, сладкий дурман наку и довольные вниманием цицины, цепляющиеся под узорчатым плащом в самых интересных местах и лишь усиливающие возбуждение... что могло быть лучше? И что могло пойти не так? Казалось, совершенно ничего. Последняя милая вылазка, которая окажется безнаказанной, ведь мало было в мире глупцов, что рискнули бы перейти дорогу магу цицинов. Да... пожалуй, мало. Но всё же были.

  - Я больше не буду тебя кормить, - недовольно заметил золотоволосый юноша, поглядывая на летающую рядом белую фею. - Из-за тебя мы только время потеряем.
  - Не-е-ет! Ли Син говорил, что она обычно бывает где-то здесь, я не виновна! И вообще, если ты такой вредный, мог бы сам порасспрашивать местных!
  - Мне лень с ними разговаривать, должна же ты как-то отрабатывать еду, разве мы не так договаривались?
  Паймон надулась и замолчала, а Итер весело улыбнулся и залез на очередной камень, оглядывая окружающий пейзаж. Лёгкий ветерок приятно холодил его тело, облачённое в наряд из дышащей ткани - единственный артефакт, что сохранился со времён его путешествия меж звёзд. Погода была прекрасной, и если бы ему не нужно было найти найти наку для Синобу и какого-то её исследования - он бы сейчас отдыхал где-нибудь у моря, наслаждаясь шашлычками с Кейей или помогал Кокоми восстанавливать энергию. Но перед просьбой милой девушки Итер устоять не мог. Проблема была в том, что он выдрал уже всю траву, когда ему нужно было собрать её для зажигательных шнуров Йоимии, и новый сезон еще не наступил, так что всё, что ему оставалось - это выслеживать тех, кто располагал значительными запасами этой самой наку. И одну такую, запасливую, он как раз заприметил у склона горы.
  - О, вон она. Так, стой на стрёме, как обычно, и я приготовлю нам потом что-нибудь вкусное.
  Паймон только хмыкнула и отлетела на безопасное расстояние, не преминув подколоть спутника:
  - Если будет невкусно - я расскажу твоим подружкам, чем ты занимаешься в свободное время!
  Бросив на негодяйку уничтожающий взгляд, Итер разбежался и, раскрыв планер прямо в воздухе - стремительно спикировал вниз, приземляясь рядом с явно не ожидавшей такого вторжения магичкой.
  - Ну, привет, - весело улыбнулся золотоволосый юноша и вытянул из воздуха длинный клинок с защитной гардой в виде головы и крыльев сокола. - Отдашь мне травку по-хорошему, или немного потанцуем?
  Про золотоволосого странника ходили разные слухи и, местами, даже легенды. Тарталья называл его достойным противником, леди Ке Цин при его упоминании обычно краснела, а Нин Гуан загадочно улыбалась. Другие магички рассказывали, что бой с этим засранцем был мало похож на что-либо иное в этом мире, поскольку в отличии от всех жителей Тейвата, Итер был способен использовать несколько элементальных энергий разом, хотя не обладал глазом бога вовсе, словно Синьора. В отличии от Синьоры, впрочем, он от своей силы не умирал. А еще, и это было наиболее важным в сложившейся с Ульяной неловкой ситуации - знакомые фатуи обычно отводили глаза и старались не распространяться о том, что происходило с ними, когда выглядевший совсем юным парнем засранец надирал их симпатичные попки. Однако прямо сейчас, впервые посмотрев в глаза золотоволосого путешественника, Ульяна могла со всей полнотой и изумлением осознать, что если в мире существует элемент хорни, то Итер - вне всяких сомнений является если не его архонтом, то как минимум благословлён им не хуже, чем другими. Взгляд жидкого янтаря обещал ей очень и очень глубокое поражение.
  Тем временем, юноша не стал дожидаться ответа, а просто пожал плечами и устремился в атаку, одним движением ноги подбрасывая девушку каменной бочкой, выросшей из земли прямо под ней, а затем коротким выпадом отправляя её в полёт резко налетевшим порывом ветра. И не успела она вскочить на ноги, как он уже оказался рядом, демонстрируя невероятную прыть, а его изящный клинок с мерцающей бирюзой кромкой - затанцевал вокруг, вынуждая Ульяну уйти в глухую защиту.

  - Нет, слаймы тоже хороши, - как бы невзначай и тоном учёного доктора, который вовсе и не потрахивал шикарную задницу в этот момент, заметил Тарталья. - Особенно крио. Такой эффект охлаждения... Знаешь, как-то раз одна обладательница Глаза Крио мне отсосала... ох и свежо было! Ой, прости, тебе наверное не особо приятно такое слушать? Ничего, щас я всё возмещу!
  И, словно в подтверждении своих слов, а так же, чтобы не дать ей ничего ответить - Тарталья резко вогнал член до упора с громким хлопком бёдер о бёдра и нежные белые булочки. С этого момента он уже особо языком не чесал, ему и первая то речь далась с трудом, всё таки лёгкие были одни, и сейчас они были заняты мощнейшей перегонкой воздуха, насыщавшего кровь и тело кислородом. Аякс был, всё таки, водяным мальчиком, а не воздушным, так что особых преференций перед необходимостью часто и глубоко дышать у него не было. А дышать нужно было... очень часто и очень глубоко.
  Заметив, что девушка начала ласкать своё лоно, Тарталья хмыкнул и неожиданно резко развёл её ножки в стороны, чтобы она обняла ими его бёдра. Затем, на очередном толчке наклонился вперёд и, выпрямляясь увлёк Ульяну за собой за талию, давая ей во-первых большую свободу движений внизу, а во вторых позволяя самому себе перейти на более жесткие и быстрые хлопки, от души засаживая член в эту наглую попку.
  - Щас натренируем... - всё таки выдавил он из себя и ухмыльнулся. - И правда... негоже!..
  Придерживая одной рукой под лопатками, а второй крепко удерживая за талию, Аякс бескомпромиссно горячо вонзался в горячую, обхватывающую его со всех сторон ни с чем не сравнимым жаром похотливую задницу. Он ощущал, как чего член едва не плавится внутри, ощущая жар, значительно превосходящий жар, например, ротика или лона. Ему действительно нравилось это ощущение, нравилось то, как пытается сомкнуться вокруг ствола колечко сфинктера, яростно стимулируя член. И нравилось то, как он каждый раз легко преодолевает это сопротивление, вонзаясь в попку Ульяны. И правда, природа одарила её просто роскошным задом.
  - Передай... спасибо за... свою задницу... архонту... дендро!
  В перерывах между толчками весело заявил Предвестник, а затем громко застонал и начал уже не вколачиваться, а насаживать попку любовницы на член, ощущая, как предоргазменное напряжение всё нарастает, пока не раскрывается изысканным не то цветком, не то узлом, выплёскивая в подаривший ему такие прекрасные ощущения жар уже свой собственный жар. Конечно, сперма не могла сильно удивить Ульяну внутри, зато она явственно могла ощутить, как слегка вздувается, а потом сокращается член любовника в его основании. Не зря же природа одарила её этим богатством...
  На несколько минут Тарталья застыл, продолжая удерживать девушку в руках и как бы прижимая к себе, пока его член не сдулся, плавно выскальзывая из раздолбанной дырочки. Только после этого мужчина слегка встрепенулся, размял шею и, подхватив Ульяну на руки - унёс на кровать. Присев рядом, блестящий от пота с ничуть не менее блестящим от соков и спермы членом, Аякс глубоко вздохнул и покачал головой:
  - Фууух! Давно я так не трахался. Надеюсь твоя маленькая просьба выполнена? В подарок пришлю тебе то платье, хе. А ты, в следующий раз, думай лучше про одолжения, ведь такое сложно назвать одолжением! К тому же... - на секунду взгляд мужчины перетёк на окно и он округлил глаза. - Ох, срань, я же опаздываю! Ладно, малышка, удачного тебе путешествия, Виктор из банка тебя скоординирует, как разберёшься с маршрутом. Не пропадай там и пока!
  Чмокнув её в щёчку, Предвестник на бегу смыл с себя пот и соки, и уже выбегая на балкон непонятно каким образом оказался одет, перемахивая через перила и исчезая на узких улочках гавани Ли Юэ...

  Тайное или явное... Тарталья задумался над этими словами, продолжая ласкать тело малышки фатуи. Хоть он и провёл большую часть жизни вне пределов Снежной, но, тем не менее, обильно впитал в себя догматы Царицы. Любовь - вот что сковывало их страну крепкими, словно лёд узами. Любовь бывала разной и он, как и многие прочие, предпочитал её плотские, максимально честные и открытые проявления. Как Аякс воспринимал битву способом показать себя, моментом настоящей свободы, где каждый миг зависел лишь от тебя и твоего оппонента - почти краткий миг любви, единства духа и движений, так же близко и тепло он воспринимал и секс. Обычно, впрочем, он позволял себе интрижки на стороне с уроженками других стран, так что иногда напрочь забывал, где живут самые горячие и страстные девушки. А еще - самые красивые. Именно поэтому первоначальная просьба Ульяны так сильно удивила и даже слегка шокировала его, ведь как она могла вообще сомневаться в своей привлекательности? Глупенькая... следовало показать ей, что она недооценивает себя, раз уж она уезжает так надолго.
  - Ты очень красивая, - страстным шепотом ожег он её ушко, когда девушка, словно змейка - выскользнула из мягкий объятий халата, стремясь в сильные и тёплые объятия Предвестника. - И очень сексуальная, госпожа Снежнева. Нужно как следует наказать тебя за то, что ты вообще сомневалась в этом. Ох, наказание будет... самым всесторонним, хе-хе.
  Его руки уже потянулись было поймать её, но цицинка ловко ушла от объятий, явно обретя прежнее нахальство и прошлась вокруг него, словно охотница, загоняющая свою добычу. Это забавное чувство заставило Тарталью возбудиться чуть сильнее, хотя член уже и без дополнительных любовных игр ощутимо натягивал плотные штаны. С ним редко вели себя внаглую, хотя это нравилось ему намного больше, чем подобострастие и страх. Лишь признавая соперника равным - можно было достичь истинного единения, не важно битва то была, или постель.
  Хихикнув в ответ на щекотку, мужчина на какое-то время замер, наслаждаясь тем, как скользят по накачанному торсу сначала ладошки, а потом и упругая, аппетитная грудь Ульяны, царапая кожу сосочками. Ему не хотелось мешать ей в её тайном ритуале охоты на волшебного зверя. Он почти видел искрящий вокруг девушки охотничий азарт и ему это нравилось, нравилось, пожалуй, ничуть не меньше, чем влажные поцелуи, заставившие мужчину чуть запрокинуть голову и довольно застонать. Он слегка выгнулся, собираясь уже ощутить, как язычок красавицы спускается ниже пупка, но неожиданная фраза заставила его встрепенуться, опуская слегка удивлённый взгляд вниз:
  - Возможно мне стоит подарить тебе костюм горничной из Монштадта? - Задумчиво поинтересовался Тарталья, послушно приподнимая ноги и ухмыльнулся. - Я покупал его для другой белой леди, но думаю, ей он бы в груди был слишком свободен, а тебе - в самый раз, хе-хе.
  Резкий рывок штанов вниз и вот, он снова прикрывает глаза цвета неба над Селестией. Дыхание возбуждённо утяжелилось, а член игриво подпрыгнул, шлёпая негодяйку по милому носику в ответ на вылизывание. Несколько мгновений Тарталья размышлял, чего ему хочется больше, но затем вспомнил характер просьбы и хищно оскалился, отпинывая штаны в сторону и опуская руки, чтобы куртка свободно скользнула вниз. Теперь они оба были на равных - совершенно нагие и такие красивые... Плотные, не слишком сухие мышцы жгутами перекатывались под кожей высокого, жилистого Предвестника. Соблазнительный узор кубиков то и дело проступал на животе в такт тяжелому дыханию вздымающейся мужественной груди. Его тело украшало несколько шрамов, в основном очень старых, нанесённых каким-то режущим, похожим на одноручный меч клинком, однако шрамов от чудовищ Ульяна заметить не смогла. Очевидно, в жизни Чайлда Царицы был только один противник, способный по-настоящему ранить его.
  - Ах, стол... стол подождёт, - наконец выдохнул мужчина, поглаживая её по волосам и алчно улыбаясь. - Ты ведь просила оттрахать тебя со всех входов, верно? Ну а раз сегодня я зашел через балкон, то с этого и стоит начать. К тому же пока ты так сидишь передо мной... разве есть мужчина, способный отказаться от соблазна?
  Рука Предвестника игриво подтолкнула Ульяну ближе к члену, заставляя проехаться по нему носиком и губками, затем он дал ей немного поиграться язычком, но не слишком долго. Терпение не было сильной чертой Аякса, так что уже вскоре он обхватил голову девушки обеими руками, запуская пальцы в серебристые волосы и поначалу аккуратно, плавно начал нанизывать её пухлые губки на напряженный до предела ствол. Атмосфера влажности усилилась еще сильнее, делая парочку мокрой даже не от пота, а от маленьких капелек конденсата, красивым рельефом покрывающих тела. Тарталья глубоко вздохнул и довольно застонал, ощущая, как приятно елозит его головка внутри ротика Ульяны, а затем хитро прикрыл один глаз, начиная с каждым разом проталкиваться всё глубже и глубже. Он прекрасно знал, что маги цицинов очень умелые партнёрши, так что не особо беспокоился о размерах, да и не был обладателем по-настоящему монструозного члена, поэтому не особо сдерживался, постепенно входя всё глубже, пока не начал откровенно трахать её в горло.
  - Ох... бля... твой балкон просто... охуенен, - неожиданно даже для себя перешел он на диалект Снежной и содрогнулся от накатывающего удовольствия. - Этот фасад... эта отделка... ах... клянусь Царицей, это один из самых... ох... шикарных балконов... блябоже, я щас кончу!
  Оперевшись левой рукой на стол, Тарталья продолжил удерживать правой затылок Ульяны, хотя ей, кажется, и не особо требовалась помощь, но ему хотелось отодрать малышку самостоятельно, как она и просила, так что до последнего движения он вгонял член в её горло самостоятельно, постанывая и подрагивая, пока, наконец, не застонал в голос, изливаясь сначала ей в горлышко, а затем, когда первая судорога спала - на язычок, позволяя распробовать себя.
  Оперевшись уже обоими руками о столешницу, мужчина какое-то время потратил на то, чтобы придти в себя и выкарабкаться из туманной пелены оргазма, после чего весело усмехнулся, глядя на любовницу сверху вниз и снова подмигнул:
  - Ладно, зефирочка моя, вот теперь пора и на стол.
  Однако вместо того, чтобы дать ей самой туда забраться, Предвестник поднял её на ноги сам, ощущая еще лёгкую фантомную слабость в конечностях и положил грудью на столешницу так, чтобы ножками она продолжала опираться на пол.
  - Теперь нужно уважить и парадный вход, - раздалось над её ушком, а следом Ульяна ощутила скользящую вдоль половых губок головку совершенно не утратившего боевого настроя члена. - Надеюсь ты любишь, когда тебя берут, словно животное...
  На последнем слове, Тарталья резко вогнал во влажную щёлку свой ствол, довольно простонав что-то нечленораздельное и сочно шлёпнул девушку по заднице, начиная без всяких не нужных сейчас прелюдий глубоко и грубо трахать её.

  - Решимость и патроны - это то, что отличает крутого ковбоя от всех остальных, - фыркнул Джон, спешиваясь и привязывая Мустанга к дереву, а затем резко дёрнулся, услышав крик. - Дерьмо. Ладно, я туда, а ты прикрывай сверху. Думаю времени у нас не много.
  Взяв с собой всё оружие, Джонни крадучись, аккуратно двинулся в сторону крика. Буквально тут же перед нимэ, в расщелине между камней промелькнула жирная туша. Раздался выстрел, раздался визг, к счастью визг твари, а не рикошетящей о камни пули. Передёрнув затвор, Уокер вздохнул, поскольку явно не прикончил ублюдка и двинулся дальше:
  - Двенадцать, - неизвестно о чём буркнул он себе под нос, поправляя шляпу.
  Двинувшись дальше, он скользнул в проход, оказываясь как бы в лабиринте земли и камней и тут же насторожился, прислушиваясь к малейшему шороху и... не зря. Едва ощутимая пыль посыпалась ему на шляпу, заставляя ковбоя резко вскинуться и выстрелить вслепую мимо цели. Прямо над ним изготовился к прыжку мерзкий свинолюд, явно намеренный размозжить череп незадачливого ковбоя, но Джонни уже передёрнул затвор и следующая пуля отправилась в свинцовое путешествие сквозь пах, печень и селезёнку твари, заставляя ту завалится на бок и шлёпнуться в агонии где-то за камнем. Ушедший от столкновения коротким прыжком, Бродяга глубоко вздохнул и ускорил шаг, услышав новый крик. Лишь тихий шепот нарушал тишину его шагов:
  - Десять.
  Перекинув карабин за плечо, ковбой взял в одну руку револьвер, а в другую томагавк, превратившись в смертоносную тень, стремительно перебегающую от камня к камню. Карабин был хорошей пушкой, но в близком контакте приятнее было иметь в запасе топор...
  Новый крик заставил Джона выругаться и сорваться на бег. Пару раз он встречал запоздалые засады на бегу, но ловко проскальзывал мимо, пока не перемахнул через рукотворный земляной вал, скользя на левой ноге вниз и на ходу поднимая револьвер, чтобы... впрочем, не всем давно обладать такой скоростью восприятия, поэтому отвлечёмся ненадолго на сцену, которая в мгновение ока развернулась перед Уокером и которую он столь же быстро успел оценить.
  Посреди довольно большого расчищенного пространства между камней, окруженного валом, стоял плоский жертвенный камень. Камень обложили кучей веток, хвороста и прочих дров, явно подготавливая к ритуальному воспламенению. Однако куда важнее была сцена, которая разворачивалась на самом камне: искомую девушку какой-то стрёмно одетый, или скорее раздетый свинолюд как раз установил на четвереньки, избавляя от последних обрывков одежды и уже навострил свой мерзкий хер, но... увы для него, исполнить задуманное помешала воткнувшаяся ему в грудь с мерзким шлепком свинцовая болванка. Фонтан крови, крик девушки, прикрывающей голову, вопль свинолюда, завалившегося назад с хлещущей между пальцев кровью и Джон, обративший взгляд на двух телохранителей насильника.
  - Девять, - выплюнул он в их сторону, дергая головой в последний миг и ощущая, как кромка копья слегка оцарапывает его украшенную ковбойской щетиной скулу. - Зря ты так.
  Отпуская томагавк, Джонни слегка сменил позу и два раза быстро ударил по курку револьвера ладонью, отправляя обоих свинолюдов к их мерзким богам. Он задерживается лишь на секунду, чтобы поднять томагавк и бросается к ошалело оглядывающейся девушке, которую бережно заворачивает в свой шикарный шарф-пончо. Томагавк ложится в крепление на поясе, девушку Джон взваливает на плечо и, оценивая количество приближающихся воплей, рвёт когти прочь из развала, крича на ходу:
  - Мерсер! Кони! Быстрее!
  У него нет времени успокаивать девушку, нет времени оценивать ситуацию. Он хочет жить, и хочет спасти малышку, очень надеясь, что её психическое здоровье еще не сломалось окончательно. Желание жить значительно ускоряет его, так что когда два свинолюда выскакивают ему наперерез - они видят лишь его шляпу и задницу девушки у него на плече. Они гонятся следом, один размахивается, собираясь метнуть камень в догонку, но попадает в голову товарищу, за что тот резким ударом обращает голову его голову в фарш. Воспользовавшись этой заминкой, Джон на ходу стреляет назад и, на удачу, отправляет и незадачливого братоубийцу к его мерзким богам.
  - Шесть, - на последнем издыхании шепчет Бродяга и с благодарностью кивает Мерсеру, поднимая девушку на коня. - Валим.
  Однако перед тем, как вскочить на коней, оба ковбоя делают выстрелы: Мерсер из ружья, успешно делая хедшот, а Уокер из карабина, неудачно промахиваясь. Ни тот ни другой не тратят время на второй залп. Главное, что свинолюды испуганны и это на какое-то время остановит их...

  Уже оторвавшись от погони, Джонни тяжело вздыхает и достаёт из запаса фляжку с виски, изрядно прикладываясь к ней, затем предлагает её девушке и закуривает сигарету, уверенно ведя Мустанга легкой рысью в сторону поселения и приобнимая той же рукой девушку за талию:
  - Ребекка, верно? - Решил он нарушить молчание. - Выпей, тебе это понадобится, чтобы забыть о сегодняшнем дне. Надеюсь они не успели сделать с тобой ничего мерзкого? Я Джонни Уокер, но местные обычно зовут меня Бродягой. А это старик Мерсер, рейнджер вашей земли. Скоро мы будем дома, малышка, так что можешь расслабиться. Всё позади. Всё уже позади.

  Щупальца слайма продолжали удерживать её, теперь едва ли не на весу, не позволяя упасть. Свёколка жадно впитывал в себя выделяющуюся из Ульяны элементальную энергию, раз за разом доводя её до очередного сокрушительного оргазма. Дендриты скользили в ней, скользили по ней, превращая в комок похоти, совершенно теряющей разум, и правда, словно бы превращающейся в слайма. Однако по какой-то причине он не дал ей утонуть в обрушивающихся на тело каскадов удовольствия и спустя пять или шесть спазмов, движения существа замедлились, плавно расслабляя девушку. Щупальца опустили её на тело слайма, щекоча сосочки и животик приятной слизью и упругой поверхностью, дендриты не менее плавно покинули щелочки Ульяны, расслабились оковы, с чего можно было поймать еще один оргазм, на этот раз от нежности и аккуратности завершения их прекрасного родео. А затем слайм словно бы начал убаюкивать её, позволяя погрузиться в сладкую дрёму, давая отдых измученному удовольствием телу...
  Когда Ульяна очнулась, до сих пор вымазанная в слизи, которая совершенно не высыхала на открытом воздухе - слайма рядом не оказалось. Зато она обнаружила на дне коробки записку, предупреждающую не играть с образцом, пока все окна и двери не будут закрыты. Свёколка... просто сбежал! Причем не просто сбежал, а прихватил с собой мешок травы наку, как выяснилось после более детального осмотра. Сложно было представить, что слайм мог натворить на воле, но, пожалуй, это была проблема Ли Юэ, а не фатуи. Зато теперь Ульяна со всей остротой осознала, почему на сеанс укрощения слаймов так сложно было попасть. Пожалуй, такое удовольствие было далеко не на каждый день...

==============================================================================================

  Несколько дней спустя, когда слаймовое родео уже превратилось лишь в приятное воспоминание без всякого вреда для тела, Ульяна преспокойно себе попивала чаёк и читала новостные таблички гавани, как вдруг на балконе раздался приглушенный шум. Однако всё, что успела сделать фатуи - это встрепенуться и повернуть голову, чтобы увидеть входящего через балконную дверь... Предвестника!
  Высокий, поджарый, и вообще эталон свежей мужской красоты, рыжий голубоглазый хитрец Тарталья весело ухмыльнулся, поймав её взгляд. Было в его ауре нечто одновременно пугающее и увлекающее. Несмотря на славу одного из сильнейших Предвестников, Чайлд, любимец Царицы, имел какой-то необычный талант располагать к себе людей. Искренняя сияющая улыбка, дополненная плескающейся в голубых глазах силой и опасностью, невольно заставляли сравнить его с коварным океаном, который, как поговаривали, он однажды победил, добыв легендарного кита, просто, чтобы порадовать своего брата. Впрочем, даже история с Оссиалом, как бы намекала, что обладателя гидро Глаза роднит с океаном куда больше, чем просто подспудное ощущение.
  - Ну, привет, - весело заявил Предвестник, аккуратно закрывая за собой дверь и обращая взгляд на наряд девушки. - Ох, вижу, ты не очень ждала гостей? Ну извини, извини, хотя стесняться такой красавице совершенно нечего! Как ты помнишь, меня в Ли Юэ не очень то любят, так что пришлось сбросить с хвоста одну роскошную милфу перед тем, как заявиться, поэтому я решил зайти с чёрного входа. Ха-ха! Люблю заходить с черного входа!
  Как ни в чем не бывало, Предвестник прошелся вперёд и плюхнулся на стул напротив одетой в один домашний халатик Ульяны, беспардонно наливая чай в неизвестно откуда взявшуюся в его руке кружку. Поговаривали, что обладатели Глаз Бога владеют особым подпространственным карманом, где могут прятать оружие и всякое такое, и в целом, пообщавшись с некоторыми из них, Ульяна могла с уверенностью сказать, что никакие это не слухи. Боги "благословили" их, хоть всем фатуи и было известно, что никакое это не благословение.
  - Я, вообще, по делу пришел, - заявил мужчина таким тоном, словно до этого всё происходящее было похоже на визит любовника, однако взгляд Тартальи, то и дело скользящий вдоль её прелестей, будто подначивал магичку подумать о ситуации именно в таком ключе. - Как ты, несомненно, знаешь, недавно у нас был сбор по поводу смерти Синьоры. Хоть она мне и не особо нравилась, но всё равно это плевок в сторону Предвестников, на который мы пока что не можем ответить... сказал бы я, но есть у меня одна идея... Ладно, не важно! Важно то, что Сказитель предал нас и выкрал Сердце Бога сёгуна Райден, вот что важно! Этот маленький говнюк, как поговаривают шпионы Арлеккино - отправился в Сумеру, именно туда, куда отправился затейник Дотторе. И так уж вышло, что ты, Уленька, единственная из моих агентов, еще не примелькавшаяся в лично моей свите. Поэтому, дорогая, я хочу, чтобы ты отправилась в Сумеру и пошпионила за Дотторе и его группой, как бы невзначай. Я уже подготовил для тебя алиби и способ, как добраться до Сумеру без подозрений.
  Снова достав из ниоткуда небольшую тетрадь, Предвестник водрузил её на стол и улыбнулся, скрываясь за кружкой чая на мгновение:
  - Задание наверняка опасное, так что как хороший командир я готов выполнить любую твою просьбу перед отбытием. Верность ведь надо заслужить, правильно? Я понимаю, что раньше ты работала на Арлеккино, и я тебе словно чужой, так что проси что хочешь, для меня нет невозможного! Ну, разве что придётся потратить кучу времени, ха-ха-ха!

  Джиро с удовольствием наблюдал за возмущением на лице Аяки, кажется, искренне наслаждаясь её падением. Ему действительно нравилось приручать наглых знатных сучек, смотрящих на других свысока. Показывать им их место, демонстрировать, для чего на самом деле существуют женщины. Он, в сущности, не был жесток, и всего лишь поддавался тому же пороку, который высмеивал в племяннике, но методы Джиро были, вне всяких сомнений, куда более грубыми и наглыми, чем методы Генрюсая. И как знать, не было ли для Аяки ошибкой поддаться ему.
  Слуга довольно застонал, ощущая яркую стимуляцию от ротика девушки и вскоре взял её за волосы, пытаясь направлять движения головы. Он и не ожидал, что отсос окажется настолько приятным. Обычно жертвы его господина не были такими... активными, во всяком случае поначалу, так что Аяка оказалась приятным... нет, очень приятным сюрпризом. Конечно её навыков было недостаточно, чтобы он кончил мгновенно, но парень наслаждался каждым моментом, что ярко отражалось на его лице, если Аяка посмотрела бы вверх.
  Джиро, в то же время, ничуть не менее откровенно наслаждался жаркой теснотой её попки, постепенно начиная драть девушку всё более и более активно. Он время от времени отвешивал звонкий шлепок по её ягодицам. Он на мгновение задумался над тем, как девушка выглядит со стороны - покачиваясь между членами с аппетитно покачивающейся грудью и бёдрами, скользкими от смазки и пожалел, что не может этого увидеть. Это недовольство вылилось в более грубые и глубокие толчки, словно Джиро винил во всём белокурую шлюшку, попку которой пронзал своим членом, заставляя то насадиться ротиком на член слуги, то расслабиться, снимаясь с него.
  - Это хорошо, что нравится, - довольно хмыкнул старик и сжал ягодицы Аяки посильнее, оставляя белёсые следы от пальцев и растягивая булочки в стороны, чтобы член входил легче и глубже. - В этом и состоит предназначение женщины - наслаждаться членами в каждой своей блядской дырке. Ты должна хорошенько запомнить эти ощущения и эмоции, и тогда, может быть, станешь достойной сучкой.
  Словно заставляя её ощутить это самое предназначение, мужчины резко ускорились, словно сговорившись. Теперь у неё почти не было времени отвлекаться, мотаемой между двумя членами, словно хрупкая шлюпка в шторм. Они трахали её так, как хотелось им, не спрашивая удобно ли ей. Быстрые, грубые и глубокие толчки, казалось, длились часами, хотя на деле прошло всего несколько минут и, наконец, мужчины застонали, практически одновременно заполняя горячей спермой её рот и задницу с двух сторон...

  Он слегка напрягся, когда она нависла над ним, но от девушки не исходило сколь-нибудь явной угрозы, так что он не стал дёргаться, заодно с лёгкой печалью отметив шрам. Интересно, смогла бы химе-сан исцелить нечто такое? Его сил явно было бы недостаточно, но вернуть человеку голос... Хироши впервые задумался о том, что, возможно, он тратит свою жизнь не на то, что действительно полезно и важно для общества. Убивать и калечить было легко, а вот лечить и восстанавливать разрушенное - куда сложнее. Это было иронично, и именно поэтому он, как и все прочие, так восхищались Хаширамой, который был способен не только уничтожать, но и строить. Великий человек.
  - Выходит, ты не очень то можешь мне отвечать, - задумался парень, размышляя о том, как можно наладить диалог и одновременно пытаясь заглянуть бьякуганом под маску, однако почти в тот же момент он увидел зловещего могучего демона, расширив от удивления глаза. - Биджу? А нет, не похож. Какой... страшный демон. Немного похож на меня, когда я очень зол... Знаешь, а ты очень красивая! Ну там, под маской.
  Весело рассмеявшись, Хироши одним движением вскочил на ноги и повернулся в сторону храма, слушая, что говорит Изао и кивая вышедшей Нобуси. Он пару мгновений подумал, покосившись на Хитто и задумавшись, почему она смутилась. Наверное, потому что ей было сложно с обычными людьми, которых пугала её аура? Но он действительно находил её более приятной, чем яки Тобирамы и Йоко. Наверное, можно будет пообщаться с ней позже. Наверняка они смогут понять друг друга, например, с помощью языка жестов, базовую версию которого знали все шиноби для подачи сигналов. Но это всё потом, сейчас следовало сконцентрироваться на сражении.
  - Я оставлю по одному слизню на каждую группу, - заявил парень, собирая остальных в одного большого. - Враги двигаются одной группой и скоро будут здесь. Я постараюсь разделить их первой атакой, а дальше сами разберётесь. Погода хорошая нынче. Очень хорошая.
  Коварно захихикав, Хироши подозвал всех своих клонов ближе и обратился к теневому:
  - Спрячься в храме и медитируй. Кацуя скажет, когда ты будешь мне нужен.
  Тот без слов кивнул, положив руку на плечо оригиналу и прикрыл глаза, перекачивая чакру, а сам Хироши распределил двух водяных по удобным стратегическим позициям, чтобы они могли его прикрыть. Дождавшись, пока теневой уйдет и спрячется, парень начал складывать двадцать три сложных печати, впитывая в себя двух оставшихся клонов, которые плавно перетекали на его тело, в конце концов создавая изящную водяную реплику доспехов Второго, мягко переливающихся и мерцающих насыщенной чакрой водой.
  - Я готов к бою, - весело объявил парень, оглянувшись на Харуми, чтобы проверить, как она себя чувствует и спустился к подножию храма с хранительницами, неся на плечах двух слизней. - Сейчас будет очень большая штучка, надеюсь вы не против, если я случайно снесу пару деревьев, госпожа ками? Но я постараюсь аккуратнее!
  Устойчиво встав на ноги, Хироши начал медленно складывать сорок пять печатей, постепенно собирая ливневые капли позади за собой во всё увеличивающуюся воронку воды. Он подождал, пока противники окажутся в радиусе досягаемости и только тогда закончил технику, складывая последние три печати с огромной скоростью одну за другой. Огромный водяной дракон позади него хищно оскалился и устремился в атаку. Как и обещал, Хироши собирался разделить врагов, чтобы его товарищам было удобнее разбираться с каждым по-отдельности.
  - Су-уйтон! Суйрююдан но Дзюцу!

  - Детишки тоже иногда считают свинолюдов тупыми, - задумчиво протянул Джон, оглядываясь на спутника и печально улыбнулся. - Думаю нам обоим известно, какие ужасные вещи происходят с ними после этого. Пусть твари и кажутся глупыми, но недооценивать своего врага - к смерти. И довольно мучительной.
  Больше ковбой ничего не сказал за всё время их "прогулки". Он старался быть внимательным и собранным, так что окрик Мерсера почти мгновенно перевёл внешне расслабленного Уокера в боевой режим. Быстро оглядевшись и удерживая в голове картину боя, он почти не глядя выстрелил в двух своих зверолюдов, стараясь не упускать из виду окружающие кусты, которые так же могли оказаться удобными местами для засады. Упал, кажется, только один, так что в следующее мгновение Джон уже низко пригибался к шее жеребца, уклоняясь от летящего камня, после чего последним точным выстрелом снёс твари голову.
  Быстро оглянувшись и развернув коня в сторону соратника, он обнаружил, что тот успел справиться и сам, что вызвало у ковбоя удовлетворённое цоканье. Хотелось выпить и закурить, убаюкивая кипящий в жилах адреналин, но он только вздохнул, собрался и, положив томагавк на седло, быстро вогнал три патрона в барабан Розы взамен стрелянных гильз. Обычно, каждый раз, когда он это делал, на его лице расцветала слегка пошловатая улыбка, но сейчас Джонни был собран и очень внимателен. Не до пошлятины, когда вокруг тебя кровожадные твари.
  - Сможешь выследить их? Я тоже попробую почитать следы, но как я уже говорил, следопыт из меня так себе. Кстати, ты заметил, что они вонять как-то сильно не сразу начали? Необычное свойство.

  Хироши, казалось, был повсюду. Его клоны то и дело пробегали по комнате, в которой чаёвничали девчата, половинка Изао и имитирующий павлина Бенимару, снуя туда-сюда с инструментами, вёдрами и прочими принадлежностями для уборки и ремонта. В какой-то момент один из клонов водрузил на плечо Харуми маленького слизня, после чего произвёл ту же манипуляцию со всеми остальными, кроме Нобуси и умчался по своим делам (предварительно ободряюще погладив Сатору по голове, ущипнув потерявшую берега Кимико за задницу и подмигнув Харуми, чтобы не скучала). Такие же маленькие слизни были у всех клонов Хироши, а так же были торжественно вручены Горо и второй половинке Изао. Благодаря этому, настоящему Хироши больше не потребовалось выслушивать отчёты водяных о разговорчиках - Кацуя передавала всё оставшемуся на плече парня Джиричи (он специально давал слизням смешные имена, чтобы отличать их друг от друга, потому что называть их Кацуя-I и Кацуя-II было на его взгляд немножечко топорно). Так же Кацуя на плече Горо и второй половинки Изао держала их в курсе переговоров, поэтому никто не остался совсем не у дел, а Хироши гордился тем, какой офигенный контракт призыва он подписал. А ведь поначалу некоторые считали его противным! Ха, глупцы!
  Теневой Хироши в основном руководил процессом уборки, позволяя своему настоящему партнёру заниматься основной работой. Смысл этого был в том, что Хироши совершенно не улыбалось получить ужасный откат после развеивания своей копии, за что он уже не раз негодовал по поводу недоделанной техники Второго. Поэтому напрягались в основном он сам и водяные копии, но самое трудное парень всё равно спихивал на Горо и Изао, если тот подворачивался под руку. С указаниями Хироши, как блестящего профессионала своего дела сложно было спорить даже сенсею, к тому же он не предлагал соратникам ничего такого, с чем бы они в действительности не могли справиться и не членовредительствовал. При всем своём нахальстве и весёлом характере, к работе Хироши относился серьёзно.
  Короче говоря, закончили они и правда быстро, чем молодой шиноби невероятно гордился. На самом деле для него в этом задании не было никакой разницы с любым другим. Пусть рангом он его и оценил бы в разы поменьше, но любая работа - это работа, а по-настоящему жив лишь тот, кто работает и наслаждается усталостью после хорошо выполненной задачи. В общем, даже если другим это и могло показаться странным, но Хироши просто сиял, когда они управились даже самую малость быстрее, чем он предполагал изначально. Изао и правда оказался на удивление полезным, хотя от мастера убивать парень как-то не особо ожидал практичных прикладных навыков. Зато Горо его ожидания оправдал полностью. Даже более чем, поскольку один из клонов успел заметить, как Такемура подкидывает булку, слопав её буквально на бегу без помощи рук. Сам Хироши поесть тоже любил, но в основном поесть вкусно, а не много, поскольку свой обмен веществ и тенкецу контролировал не в пример лучше и почти каждый день практиковался в скользящем массаже (это его энергоэффективная техника регена). Так что когда Горо сжирал пятую тарелку рамена, а потом шел тренировать удары, Хироши лишь изумлённо качал головой и посмеивался, подшучивая, что друг родился не в том клане.

  Когда уборка уже подходила к концу, Хироши отправил пару своих водяных клонов на крышу храма, оставив им одну Кацую на двоих, где они и притаились в тенях черепицы. Оставлять клонов в засаде в любых непонятных ситуациях его научила как та печальная миссия, так и последующие игры с Харуми. Теперь он всегда предпочитал иметь надёжный тыл на случай неожиданности, когда останавливался на одном месте надолго. Не то, чтобы парень верил, что какой-то псих нападёт на священное место ночью, да еще и в ливень, который лично ему, к слову, был совершенно на руку и словно манна небесная. С таким потоком воды он, наверное, даже водяного дракона Тобирамы смог бы создать без всякой подготовки. Красота же!
  - Слушай, Горо, а круто ты эту булку... - начал было полуголый и влажный от дождя Хироши, подходя к товарищу, как тут же замолчал и уставился вниз, на ступени. - А знаешь, что? Иди ка ты, выпей чаю, да еще одну булку скушай, а я сам займусь оставшимися делами. Тут осталось то всего ничего.
  Взгляд серых глаз пронизывал насквозь, буквально крича о том, чтобы Такемура не выкобенивался и послушался. Если не считать того факта, что панда-кун был человеком прямолинейным и мог наколоть дров раньше, чем это станет необходимостью, Хироши так же опасался и его манер. Не то, чтобы он считал сам себя невероятным дипломатом (скорее наоборот) но уж Горо то явно подходил на эту роль куда хуже. А вот для того, чтобы пойти и рассказать всем о гостье, а заодно и отдохнуть с чашкой чая, если Нобуси скажет, что всё в порядке - он подходил идеально.
  Убедившись, что Горо послушал его, Хироши дождался его ухода и неторопливой, слегка вальяжной походкой направился к девушке, не обращая внимания на хлещущий с неба ливень, после чего совершенно по-компанейски плюхнулся рядом с ней, вытянув ноги и сладко потянувшись. Он с интересом обратил взгляд на ручную печать, потом на секиру и, наконец, на маску, не выказывая враждебности. Было забавно, конечно, что они оба были в масках и от того еще меньше понимали язык тел друг друга, так что Хироши не долго думая решил завязать диалог, чтобы хотя бы слова добавили эмоций:
  - Шикарная гроза, не находите? - Он слегка поболтал ногами, опираясь на заведённые за спину руки и улыбнулся. - Люблю дождь. Он словно смывает все тревоги, заботы и будто бы обновляет душу... жаль только запах крови смыть до конца не способен. Кровь на наших руках - словно клеймо. Однажды упав, капля останется там навсегда, - ударившись в философию, Хироши совсем расслабился и улёгся на спину, закидывая ладони за голову и подставляя маску лиса, голый мускулистый торс и ноги каплям дождя. - Красивая у вас аура, госпожа. Белая, кажется, даже приятная. Никогда такой яки не видел. Мне нравится. Обычно яки страшная, жестокая или подавляющая, а у вас... хорошо. Словно лежишь на горячем источнике забыв о заботах.
  Он глубоко вздохнул, окунувшись ненадолго в приятные воспоминания и весело рассмеялся:
  - А меня Лис зовут, как минимум сегодня. А вас, госпожа? Вы ведь не просто так пришли? Ками-доно вас ждёт?
  Хоть он и задал вопрос беззаботным весёлым тоном, и хотя ответ на него мог выглядеть, как удар секиры, но Хироши совершенно не напрягался, ощущая, как Кацуя закручивается вокруг его шеи, не то прячась, не то собираясь защищать. Хироши не напрягался по двум причинам. Во-первых, он уже давно заготовил бревно. Во-вторых, он знал, что его клон и водяные копии его клона где-то рядом, готовые в любой момент перейти в боевую готовность. Другими причинами, не особо влияющими на его храбрость, но немаловажными с точки зрения логики были: вторая половинка Изао должна ошиваться где-то рядом; тот факт, что Горо уже должен был доложить о произошедшем остальным; ну и то, что он смертельно верил в своё обаяние. Ведь в "Неприступные врата гордой онна-бугэйся" главный герой тоже поначалу был врагом воительницы, но к концу безумно увлекательного романа они стали куда ближе, чем друзья. Хотя Хироши в чудеса не верил, но попробовать то стоило. В конце-концов, Шу, кажется, начинала нравиться её новая жизнь, так что убивать врагов, особенно девушек на месте Хироши больше не хотел. Но он всё равно это сделает, если придётся, такова жизнь шиноби.

  Слушая заунывные размышления Бенимару, Хироши едва не зевнул. Сам он склонялся к мысли, что действовал здесь всего один, в худшем случае два шиноби, и они не обязательно должны были быть сильными. Даже у такого среднего пользователя дзюцу (он явно был к себе строг) как он - получалось создавать громадную кучу клонов. Если бы его задачей было лишь создать видимость атаки, он мог бы бросить в бой довольно большое число своих копий. Однако чем больше клонов - тем сложнее их контролировать. И это явно намекало, что шиноби здесь поработавший - был довольно силён. Им не стоило расслаблять булки. Впрочем, находясь в отряде с таким чудовищем, как сенсей-извращенец, он был совершенно спокоен. Говорили, что Изао был сильнее Йоко, а Йоко была той еще киской смерти.
  Приведя группу к храму, парень выгнул бровь, разглядывая симпатичную женщину вполне классической красоты и широко улыбнулся, услышав требование. О... это было, пожалуй, идеальным способом всё уладить. А так как задержка могла стоить им неприятностей, то Хироши и не стал задерживаться. Оставив другим право объяснять Изао, что они узнали, он с ходу опустил мегатыкву с медиумной водой на землю, затем создал теневого клона и навалился на Горо с двух сторон, утаскивая в сторону примеченного им небольшого прудика.
  - Ах, прекрасная ками-доно, простите моего непутёвого друга, он совсем не знает манер и то, как нужно общаться с хранительницей священной земли, - соловьём заливался парень, без зазрения совести возведя девушку в статус богини. - Мы сейчас же всё сделаем в лучшем виде! И сами найдём инструменты! А девчата пусть пока отдохнут и впитают вашу мудрость и благословение, - маска хитрого лиса покосилась в сторону трёх настоящих девушек и одного Бенимару, явно приравненного к их знойному множеству. - Конечно же сенсей-ФИЛИН поможет нам с самой сложной работой, такой как поднятие колокола и прочих мужественных вещей, для которых он был рождён, а не продолжит заниматься своим любимым делом подглядывания за девочками, правда, Филин-сенсей?
  Не дожидаясь ответа и довольный тем, что маска не способна пропустить жуткий взгляд Изао, Хироши увлёк Горо за собой, по-братски хлопнув его по плечу и, оказавшись у прудика, сложил печати обеими копиями, создавая двух водяных клонов для каждого. Затем приставил пару водяных к Горо, направляя его действия и впрягая в самую физически тяжелую работу, а два теневых Хироши вскоре быстро зашуршали по храму, выметая сор, и отмывая его, пока водяные копии подносили инструменты и тоже участвовали в уборке по мере сил. Оставалось надеяться, что Изао всё таки соизволит применить свои не в меру смертоносные навыки и займётся самыми проблемными делами, раз уж он сам договорился о такой сделке.

  Наверное, стоило бы пояснить, откуда Хироши знал, как общаться со всякими хранительницами и где в храме лежит то, что нужно... но причина была до нелепости проста. В их последнюю встречу химе-сан как раз давала ему уроки "этикета" в адрес красавиц постарше. А еще всучила книгу "Таинственная Кума-Мико, живущая одиноко в бамбуковом лесу". Сюжет и способности главных героев, дарованные лунной принцессой были, конечно, абсолютно сказочными, да и отношения героев Хироши находил какими-то ненатуральными и очень уж романтизированными, но чтиво и правда оказалось не только увлекательным, но еще и насыщенным на всякие взрослые сцены. Ко всему прочему большая часть "приключений" происходила в храме этой самой Кума-Мико, так что общую схему планировки храмов Хироши теперь знал лучше, чем кто либо. Особенно в плане укромных уголков, где обычно хранились всякие инструменты или находились тайные комнаты, молельни и всё такое прочее. Ведь как бы иронично это ни было, но сюжет книги начинался примерно так же: герой приходил к храму одинокой жрицы и она просила его прибраться, а он так великолепно выполнял свою работу, что... ну, лучше сами потом почитаете, зачем эти сочные спойлеры?
  Он, конечно же, не стал рассказывать Горо, откуда это всё знает и как, по-хорошему, эти места надо использовать на самом деле; просто отшутился, что пару месяцев пахал в храме на подработке. Это даже не было ложью, поскольку какое-то время до миссии Хироши и правда ежедневно подметал один небольшой храм, заодно проверяя подлинность истин из книжки. Ну а тот факт, что в плане уборки он, в своей группе, был единственным и непревзойдённым профессионалом - был попросту неоспорим. Даже в целом самостоятельный Бенимару уже никак не мог соперничать с Хироши, который до сих пор жил один и не пользовался услугами рабынь и прочих наложниц. К тому же Хироши половину сознательной жизни провёл помогая во всяких магазинчиках и иных общественных местах Конохи. По его расчётам - уборка этого маленького святилища не должна была занять больше часа в восемь пар рук. Что до помощи остальных, то мальчик искренне был уверен, что маленькая принцесса, вторая маленькая, но совсем ленивая принцесса и гордая аристократка-шпионка не обладают необходимыми навыками, чтобы помочь, а не мешать. Помощь же Бенимару он не собирался принимать чисто из чувства собственного достоинства, пусть дальше мимикрирует в девчонку! А вот крутой парень Горо, который еще и не белоручкой оказался - был ему очень даже кстати.

  Конечно же он успел перебрать огромную массу предлогов и причин того, почему Гудзи Яэ могла его вызвать. Мы, конечно же, не будем приводить здесь весь список из ста сорока восьми причин, которые пришли в голову к Аято, пока он скрепя зубами поднимался по длиннющей дороге Торий к храму Наруками. Тот факт, что его поместье располагалось ближе всего к храму, и что он знал пару способов срезать путь с помощью тотемов великой сакуры - ни капли не делали его более довольным этим времяпрепровождением. Он даже решил надеть не свой типичный выходной костюм, а вырядился в максимально лёгкий и простой дорожный наряд, решив, что раз уж она призвала его сама, то не ожидает помпезности и не будет корить за отсутствие лоска.
  В общем, оказавшись перед Каори и следуя за ней по храмовому комплексу, Аято ощущал себя настолько уставшим, что только пару раз поразмыслил о том, что было бы забавно ущипнуть молодую мико за попку, так очаровательно очерченную гофрированным платьем. На флирт у него даже как-то сил не было. Впрочем, когда они добрались до здания, энергия сакуры уже вдохнула в мужчину новую жизнь, так что он почувствовал себя словно заново родившимся. Так что, когда Каори склонилась, пропуская его вперёд, Аято не преминул воспользоваться возможность и, резко повернувшись, когда проходил мимо неё - погладил по попке, весело подмигнув и, как ни в чем не бывало - двинувшись дальше.
  Точнее, он собирался двинуться дальше, но вместо этого с разбега вмазался во взгляд фиолетовых глаз самой хитрожопой лисы Инадзумы... правда на глазах он задержался ненадолго, поскольку немногим дальше виднелась та самая, осенённая хитростью попка, вызывающая у Аято куда больший интерес. Смотреть Яэ в глаза он вообще не любил, поскольку обычно это у него был раздевающий взгляд, и сталкиваться с кем-то, чья мощь в этом искусстве была явно выше - было ему не слишком приятно. Привыкнув к власти и положению, Аято не особенно любил ощущать, что кто-то, особенно женщина - находится на более высокой ступеньке иерархии, чем он сам. По этой же причине, хоть их отношения и были вполне милыми, Аято не любил посещать храм Наруками, предпочитая отправлять туда подручных. Впрочем, в противовес этому - он почти всегда скупал все новые партии литературы её издательского дома.
  Переведя взгляд на подстилку, Аято как-то непредумышленно задумался, что лежащая на подстилке лисичка - это так правильно и на своем месте, что просто дальше уж некуда. Однако вслух такое он бы говорить не стал, вряд ли властной главной жрице пришлись бы по вкусу её сравнения с обычной лисой. Кстати об этом, он как-то не предавал этому значения раньше, но ведь у неё действительно не было хвоста. Интересно, почему... в тех романах у кицуне всегда были хвостики... за которых их хорошенько натягивали под хвостик. Сложно было поверить, что у этой красавицы нет похожих предпочтений. Её взгляд и в одежде то источал похоть, а уж пока она лежала голая и блестящая от масла... Аято явственно ощутил лёгкое шевеление в штанах.
  В общем, голая кицуне в комнате настолько поглощала его внимание, что на взгляды троицы девушек он отреагировал постольку-поскольку. Всё равно жмакать жриц на глазах у их госпожи было бы несколько... охреневшим поступком. Аято был человеком уверенным в себе и пробивным, но не сумасшедшим. К тому же Яэ довольно быстро перешла к делу, так что ему ничего не оставалось, кроме как подойти ближе и внимать её словам, продолжая изучать взглядом плавные изгибы её тела.
  - Кто же ты такая, и куда подевалась Яэ-тян, которую я знаю, - риторически вопросил Аято, после чего широко улыбнулся, показывая, что тоже всего лишь заигрывает. - Только спинке требуется, говоришь... в моём распоряжении, значит... Я, конечно, спрашивал шутя, но что могло так сильно измениться с нашей последней встречи?
  Не став сопротивляться просьбе, мужчина зачерпнул немного масла, размазывая его по рукам, затем немного подумал и перешагнул девушку, вставая прямо над её попкой, слегка прикрытой полотенцем так, что его бёдра слегка задевали бёдра Яэ. Как бы ему ни хотелось полюбоваться на её, пожалуй, одни из самых прекрасных ножек, которые он в принципе видел в своей жизни, но риск встречаться с кицуне взглядами ему не нравился. К тому же эта поза была еще более двусмысленной, чем её слова, позволяя Аято слегка перехватить инициативу, вминая ладони в стройную спинку лисицы и хорошенько разогревая её кожу. Он словно трахал её руками, втирая масло и массируя и без того не кажущиеся затёкшими мышцы. Конечно, он действовал не в полную силу, не вправлял ей позвонки, массаж был скорее эротическим, но усилия мужчина прикладывал вполне реальные.
  - Кстати, я раньше как-то не задумывался, - улыбнулся он, слегка поёрзав в районе копчика девушки. - Разве вы не кицуне? Где же ваш хвост? В романах хвосты лисиц демонстрируют их силу и... слабость. Может быть нужно просто немного надавить, и он выскочит?..
  Ладони Аято резко съехали вниз, а он сам чуть сместился назад, начиная крайне вдумчиво и умело растирать и массировать копчик, в котором, по сути, должно было находиться основание хвоста. Сложно было ожидать от него умения ласкать основания хвостов лисичек, но науку из книжек он впитал очень даже прилежно, ведь эротические романы с кицуне - были его любимыми.
  - Так что вы там хотели обсудить, м?

  Чем дольше он наслаждался отсосом от ушастой жрицы, тем реалистичнее становился сон и ощущения. Аято и сам не понял, в какой точно момент он потерял грань реальности и полностью поверил в происходящее, но какой бы фантастической не казалась ему сцена - ощущения на члене были совершенно реальными. Сложно было сказать, как долго это могло бы продолжаться, если бы Аяка не заглотила поглубже, вызывая более яркую реакцию ствола на свои прикосновения, и как раз в этот момент Аято ощутил, как путы сна медленно сползают с него, возвращая в реальность.
  По счастью, он не стал дёргаться или каким-то еще образом выдавать своё пробуждение, лишь слегка дёрнул ногой, ощутив приятное скольжение внизу и сквозь пелену полусна осознавая, что это очень похоже на влагу женского лона. Стараясь не выдавать пробуждения, мужчина снова тихо замычал, слегка поёрзав, словно пытался устроиться по-удобнее и наслаждаясь, пожалуй, самым приятным пробуждением в своей жизни. Сонливость, конечно, немного мешала ему ощутить полную гамму эмоций, но даже так, на грани сна, Аято откровенно наслаждался происходящим. Он не задавал себе вопросов кто и почему сейчас жадно заглатывает его член под покрывалом, не задумывался над тем, не может ли это быть опасно. Нет, он просто наслаждался процессом и тем, как приятно ласкает его мужскую гордость это чудесное "утро".
  Когда неизвестная ускорилась, Аято даже слегка выгнулся, сжимая пальцами футон и забормотал нечто бессвязное в полусне, полностью погружаясь в ощущения того, как она трётся скользкой от смазки промежностью о его ногу, тем как приятно шлёпается грудь о его бёдра, ощущая лёгкое покалывание от сосочков и приятную влажность. Он сам уже изрядно вспотел от стимуляции и напряжения, так что его оргазм оставался лишь вопросом времени и, несмотря на некоторый недостаток техники, его благодетельница оказалась достаточно усердной, чтобы член Аято, наконец, разрядился ощущением восхитительной неги, щедро угощая девушку потоками спермы...
  Ощутив, как гостья выскальзывает из под покрывала, мужчина поначалу хотел было остановить её и хорошенько оттрахать за такой подарок, но вовремя остановился, решив посмотреть, кто же пришел к нему. И, понаблюдав из полуприкрытых век за Аякой, брат похвалил себя за предусмотрительность. Сестра, конечно, была просто очаровательно прекрасной в свете дня: блестящая от пота и смазки, довольная собой и выразительно стройная. Она вновь заволновала его член, но Аято всё таки позволил ей одеться и ускользнуть, и лишь после этого глубоко вздохнул, открывая глаза и прикладывая тыльную сторону ладони ко лбу. Изумительное утро... может теперь она будет будить его так всегда?

  Весь день образ утренней Аяки никак не выходил у него из головы. Работа клеилась, но не очень спорилась, вызывая у Аято крайнюю степень раздражения. Член то и дело поднимался, заставляя его думать совершенно о другом и раздражаться еще сильнее. В конце концов он спихнул большую часть бумажной волокиты на Тому, который безропотно отправился нарезать задачи и раздавать работу третьим лицам, а сам отправился искупаться, наслаждаясь тем, как вода одновременно уносит часть возбуждения и добавляет нового.
  "Наверняка Аяка ощущает себя еще хуже, я ведь кончил хотя бы..." - в задумчивости размышлял мужчина, поливая из ковшика своё мускулистое, красивое тело и не зная, что сестра прямо сейчас наблюдает за ним через ту же щель в досках, которую использовал иногда он сам. - "Но надо потерпеть... нельзя же заниматься этим посреди дня? Хотя слуги наверняка слышали всё еще в первый день, она стонала так, что слышала, наверное, вся Инадзума... маленькая шлюшка. Ох, как же хочется её наказать за этот утренний сеанс... нет, нельзя дрочить. Нужно немного потерпеть. Фух..."
  Прослонявшись без дела большую часть оставшегося дня, Аято, наконец, заперся в своем кабинете под предлогом поработать и заварил чай. Какое-то время он действительно разбирал и структурировал написанные Томой за день бумажки, но когда солнце окончательно скрылось за горизонтом и пришла пора зажигать фонари, Аято отправил со слугой весточку сестре, чтобы она зашла к нему, когда закончит дела для "обсуждения дипломатической миссии". Сам глава комиссии расположился за чайным столиком в юкате на голое тело и принялся подготавливать чайную церемонию. Помимо чайника, впрочем, на столе лежало еще несколько необычных предметов, таких, как: большой пузатый флакон с какой-то мазью, маленькая фляжка душистого масла, округлый продолговатый предмет из полированного нефрита с удобным зажимом для пальцев (анальная пробка) и длинная шелковая нить с нанизанными на неё изысканными шариками из оникса. Когда-то он купил их по заказу одной красавицы из клана Кудзё, но она так и не забрала их. Что ж, пришло время использовать сексуальные принадлежности по назначению. Аяка явно заслужила... награду.

  За прошедшие месяцы он сильно изменился. Он ощущал это и сам по себе, и наблюдая за другими, особенно сверстниками. Его тело развивалось намного быстрее, чем у обычных жителей Конохи, если их вообще можно было так назвать. Он мыслил другими категориями и вообще не ощущал себя ребёнком. Впрочем, был ли он вообще когда-нибудь ребёнком? Пожалуй, его детство закончилось в тот день, когда он активировал свой ущербный бьякуган, навсегда потеряв возможность играть с друзьями в глупые игры, дурачиться и расти, как обычный мальчик. В этот день ему пришлось начинать взрослеть быстрее, чем большинство. И он справился, выжил и стал сильным. Но какой ценой? Эту цену он видел на улицах Конохи, но не мог её осознать до конца, даже когда ему кто-нибудь пытался сочувствовать. Хироши просто был тем, кем он был. Этого уже не изменить. Розовая пора его юности еще не прошла, но пока что в ней были лишь испытания, которые он должен был преодолеть, чтобы стать взрослым.
  Однако некий максимализм и желание выглядеть крутым, быть всеми любимым и уважаемым - ощущалось в нем теперь куда острее, чем раньше. Он часто просиживал ночи на голове Первого Хокагэ, размышляя о грядущих делах и перипетиях новой жизни. Жалел ли он о вступлении в АНБУ? Да нет, не особо, ведь это помогло ему встретиться с Харуми. Но понимание того, что отряды элитных шиноби в масках всегда отправляли в самое пекло - никак не выходило у него из головы. Сможет ли он защитить их? Почему не они его? Потому что он был подростком, для которого мир продолжал вращаться вокруг него одного. Он считал себя ответственным за безопасность друзей, фантазии показывали ему красочные картинки того, как он жертвует собой, позволяя отряду спастись. Не так нелепо, как тот подрывник, а чтобы действительно защитить чьи-то жизни. И с каждым месяцем он всё меньше и меньше ценил свою шкуру. Пока не появилась она.
  Хитро улыбающаяся маска лиса с шестью фиолетовыми полосками усиков медленно повернулась в сторону зеленоволосой девушки. Затем в сторону брюнетки. Немного подумав, он посмотрел так же на зеленоволосого парня и беловолосую девушку. С некоторыми из них они когда-то были друзьями, но правила розовой поры юности жестоки и беспощадны. Он всё еще хотел защитить их, но отношения уже никогда не будут прежними. Теперь он знал, какой выбор сделала Кимико; старшая сестрица (названная) очень подробно ему всё объяснила, и сегодня он впервые за эти три сезона видел Учиху так близко. Она тоже выросла и предательский укол в сердце заставил его отойти к краю палатки, слегка опираясь спиной о шест и скрещивая руки на груди. Была ли она его первым поражением, или всё было предопределено изначально? Глупо думать о таком на брифинге, так что Хироши почти и не думал, только разглядывал свою команду, размышляя о том, как и кто изменился, да молчал. Он не был особенно умным и предпочитал действовать по факту, так что не стал задавать вопросов, однако улыбнулся под маской, когда Сатору упомянула его. Сатору-Сатору, слишком ты доверчивая, надо будет обязательно сказать тебе, чтобы ты не рассказывала о наших тайнах так просто...
  Он действительно хотел защитить их всех, хотя по-хорошему это была задача Изао-извращенца, а не его. Но сложно было что-то сделать с эмоциями, бурлящими за невозмутимой маской. Вновь увидев друзей рядом, Хироши ощутил злость и что-то еще, странное и плохо подчиняющееся осмыслению чувство. Он был словно медведь, живущий далеко от всех и не ассоциирующий себя с социумом, но в то же время он не мог провести так всю жизнь. Ему нужно было учиться этому сложному и непонятному искусству человеческих отношений. Это было сложнее, чем освоить техники дзюцу, скажу я вам, особенно когда этому тебя никто и никогда не пытался учить.
  Понаблюдав за происходящим еще немного, парень отошел ко входу, выглядывая наружу и проверяя обстановку. Всё таки, когда ты член элитного отряда - ты должен вести себя по-особому, предвидеть возможные проблемы и всё такое. Интересно, куда подевалась Йоко? Её навыки помогли бы им на месте куда лучше его собственных, хотя стоило признать, что на роль следопыта он и правда годился лучше всех. Вот был бы у кого-то контракт с собаками, как у могучего Хатаке... ну да чего нет - о том и переживать нечего.
  Вернувшись обратно, он снова подпёр спиной шест и просто погрузился в наблюдение. Тоби-сан говорил, что смотреть и видеть - иногда важнее, чем говорить. А говорить как раз и не хотелось. Хироши боялся, что если откроет рот, то из него вырвется совсем не то, что кому-то хотелось бы слышать, и тот факт, что взгляд лисьей маски куда чаще упирался в лопатки Кимико, чем в других - лишь доказывал это.

  - Ха-ха! Нет! Но я думал, что так принято говорить в Ли Юэ. Раз ты не разделяешь эти вкусы, то... так даже лучше!
  Он слегка вздрогнул, ощущая жар, но решил, что это даже приятно. А уж когда она начала изучать его кожу губами... о, это было очень горячо. Пусть он и был мужчиной, но Тарталья никогда не стеснялся своей чувствительности, и сейчас искренне наслаждался ей, перейдя на какое-то время пальцами с плеч девушки на её волосы. Он бесцельно ласкал пальцами её голову, теребил рыжие локоны, и томно вздыхал, прикрыв глаза, когда её губы находили самые интересные точки. Лишь время от времени он бросал взгляды вниз, облизывая глазами её лопатки, спинку и заигрывающе выглядывающие из складок костюма ягодицы. Её ласка буквально обезоруживала его. Он давно хотел перейти в атаку, но только и мог, что наслаждаться тем, как игривый язычок Ли Фен полизывает его кожу, заставляя вздрагивать, выгибаться и стонать от удовольствия.
  Конечно же, когда их взгляды встретились и она расправилась с его одеждой окончательно - член Тартальи уже стоял, как влитой. Он проехался скользкой от смазки головкой вдоль её грудей, а затем легонько шлёпнул по подбородку, вызывая у хозяина весёлую улыбку. Какое-то время мужчина еще любовался взглядом этих прекрасных янтарных глаз, а затем, всё таки, нашел в себе силы скинуть морок:
  - Ты и правда удивительная женщина, - пробормотал он, скидывая обувь и отпихивая остатки одежды в сторону, оставаясь перед ней совершенно нагой и... красивый. - Сознаюсь честно, еще никогда меня так... не ласкали. Это очень приятно, - из голоса Чаилда даже как-будто исчезла его неизменная наглость и он задумчиво поднял взгляд, прежде чем снова посмотреть на Ли Фен. - И горячо. Пожалуй, сейчас я действительно счастлив, что ты попала именно ко мне. Могу я видеть тебя почаще, моя жаркая чародейка? Боюсь, на такую отдачу и страсть я рискую легко подсесть... ха-ха!
  Он смеялся не насмешливо, а словно над собой и тем, что на секунду снова стал глупым мальчишкой. О, эта девушка и правда делала его таким. И это было... так приятно, чёрт возьми! Наслаждаться её страстью... он даже на мгновение прикрыл лицо рукой, словно покраснел,но тут же улыбнулся, ощупывая голодным взглядом соблазнительные изгибы её тела. Великолепная, красивая, сексуальная и страстная... разве мог хоть кто-нибудь перед такой устоять? Он проигрывал не жалея ни о чём. Стоял перед ней, позволяя отблескам клонящегося к закату солнца играть бликами на его слегка влажной коже, словно прекрасная статуя. Мускулистый, но не перекачанный, в меру мягкий, но достаточно сухой, чтобы мышцы красиво перекатывались под кожей. Одиннадцатый Предвестник был действительно красив, и очень уверен в себе... во всяком случае до момента, когда огненная чаровница не обезоружила его. Пора было уже поменяться ролями, потому что Ли Фен явно напрашивалась на самую достойную и сладкую награду, так что Тарталья опустил было руки, собираясь поднять её и усадить на стол, но... она снова оказалась быстрее.

  Работа не клеилась уже... час. Он уже даже выслал куда-подальше мельтешащего рядом Тому с его чайником, отправив на какое-то незначительное поручение, должное занять самурая-горничную на достаточно длительное время. Мысли путались, слова сливались, и хотя каллиграфический почерк Аято продолжал оставаться безупречным, он понимал, что уделяет работе едва ли треть своего внимания. А всё потому что... а всё из-за дурацких традиций! Кто вообще мог подумать, что Джеданго Генрюсай вспомнит о настолько древней и давно забытой всеми традиции! И отказать ему было ну никак нельзя, ведь Инадзума - страна вечности, они ни в коем случае не должны были забывать свои корни, особенно в это смутное и тёмное время, когда каждый обладатель Глаза Бога был в опасности. И самое ужасное, что дом Джеданго был просто позарез нужен Аято, поскольку только у них еще осталось достаточно запасённых иностранных товаров на складах. А без этих товаров никакого Празднества Цветения Сакур не выйдет. Засада!
  Впрочем, чтобы понять чем именно был раздосадован господин Аято - следует для начала поговорить о древней традиции, начало которой было положено еще во времена воин архонтов. В те мрачные дни никто не верил словам друг друга, поэтому у благородных домов появился своеобразный ритуал обмена младшими наследниками. Ритуал этот, как правило, носил сексуальный характер, и дом просящий услугу отдавал одного из своих младших членов на некоторое время дому, который эту услугу оказывал. Обычно было достаточно недели, во время которой первый дом пользовался всеми оказанными благами для своих целей, а глава второго - развлекался с дочерью или сыном первого. Дикость традиции казалась в нынешнее время просто абсурдной, но времена и правда наступили неспокойные, все боялись доносов и больше никто никому не доверял. Хотя Аято то отлично понимал, что дело было совсем не в этом. Просто Генрюсай, хитрая жаба, воспользовался случаем, чтобы получить в своё временное распоряжение прекрасную журавлиную принцессу дома Камисато. И момент был выбран как нельзя лучше. Комиссия Ясиро не могла отказать.

  Со вздохом поднявшись, Аято потянулся, разминая плечи и шею, а затем направился прогуляться на свежий воздух террасы. На самом деле для Инадзумы происходящее не было чем-то вопиющим. Дома часто обменивались наследниками для укрепления уз, и мнения наследников обычно никто не спрашивал. Да и вообще сексуальные контракты - были делом вполне нормальным. Храм Наруками открыто поддерживал такой способ отношений, а сама Гудзи Яэ нередко участвовала в заключении подобных договоров, обеспечивая своим обаянием и мудростью наилучшее решение. Так почему же его так бесила именно эта ситуация?
  Аято задумчиво подпёр плечом столб дома и какое-то время наблюдал за рыбками в пруду. Его отношения с сестрой всегда были ближе, чем у других сиблингов. Так уж вышло, что ему пришлось заменить отца в очень юном возрасте и в том числе помогать воспитывать сестру. Не сказать, что он буквально заменил ей отца, но Аято очень любил сестрёнку Аяку и очень гордился тем, каких успехов она достигла во внутренней и внешней политике их комиссии. Сейчас он бы ощущал себя без неё, как без рук. И в целом было совершенно логично, что она должна заняться этим делом. Настолько логично, что сама Аяка, кажется, приняла своё положение совершенно безропотно. А он... кипел от злости, хоть и не демонстрировал этого внешне благодаря благородному воспитанию.
  Вздохнув, молодой мужчина направился обратно в дом, собираясь заглянуть к сестре. Он застал её у неё в комнате, одетую в домашний наряд и увлечённо изучающую какие-то свитки. Незаметно подкравшись, Аято заглянул ей через плечо и... оцепенел. Содержимое свитков, вне всяких сомнений, было довольно эротичным. И хотя сам Аято девственником, конечно же, не был, но характер и пошлость некоторых, гм, поз - даже у него вызвала секундный ступор. Однако куда важнее было то, что он ощутил, что буквально закипает от злости. Как он мог отдать первый раз своей милой и невинной младшей сестричке, какому-то... погоди-те ка.
  Резко выпрямившись, Аято несколько мгновений молча смотрел в пространство, осознавая пришедшую в голову мысль, а затем... что-то внутри него оборвалось. Он столь же бесшумно покинул комнату, а потом зашел обратно уже не таясь и закрыл дверь, поставив снаружи табличку "не беспокоить" - даже у Томы, не говоря уже об остальных слугах, не хватило бы смелости войти сюда, что бы они там не услышали.
  - Аяка-тян, что это ты делаешь? - Улыбка Аято была столь милой, что легко можно было догадаться, что он задумал нечто коварное. - Позволишь брату помочь?
  И тут же, не ожидая ответа - шагнул ближе, заглядывая в свитки и переводя на девушку взгляд с лёгким прищуром, словно вопрошающий: "Это еще что за разврат?"

  Пока Хироши шел по тёмным коридорам, пока уплетал мороженку, пока отстранёно шагал за Йоко, он столь же отстранёно размышлял о том, почему господин Яманака не сказал ничего о Старике. Хоть Хироши и не считал его сколь-нибудь подозрительным, но он впервые как-то задумался о том, почему, вообще, такой сильный шиноби может жить отдельно. Но ему то ли хватило ума, то ли какой-то инстинкт самосохранения помог, так что мальчик никого не спросил об этой странности, решив, напротив, узнать всё у самого Старика. Однако, забегая вперёд, Старика он больше никогда не видел, весьма удручённый этим фактом, но решивший не разбираться в деталях.
  В общем, в здание АНБУ он вошел в таких глубоких думах, что вообще не заметил поначалу наложенного гендзюцу. Более того, первым же на кого упал его взгляд оказался... ТОТ САМЫЙ РЫЖИЙ ИЗВРАЩЕНЕЦ В КУСТАХ, КОТОРОГО ОН РАЗДЕЛ! И именно это захотел тут же заорать Хироши-кун, и словно почувствовав это, вся команда уставилась ему в спину крайне тяжелыми взглядами, умоляющими не делать этого... однако всё это было не важно, да и ничего он не заметил, потому что этот самый рыжий извращенец, которого Йоко обозначила, как своего брата - вдруг состроил такое кошмарное лицо, что Хироши мигом понял, что живым он не выйдет отсюда, если хоть заикнётся о том случае. Душа мальчика резко ушла в пятки, он округлил и без того блёклые глаза и вытянулся по струнке, стараясь теперь смотреть куда угодно, кроме как на Изао. И... тут он увидел.
  Какое-то время (о чем он не рассказывал друзьям) Хироши видел... сон. Сон о красивой зеленоволосой девушке с необычными глазами. Он воспринимал её как воображаемую подружку, и даже иногда болтал с ней, когда рыбачил в спокойные деньки, рассказывая о всяких хитростях или отношениях с Бенимару, или о том, какую новую крутую игрушку придумал Бенимару, или какая Кимико надутая задница, или как его отлупила Йоко за то, что он победил её. И вообще много всякой типичной мальчишеской болтовни. Он видел её в основном когда засыпал, поэтому и считал неким духом, приходящим во снах. Однако на самом деле проблема была в его неидеальном бьякугане, который самопроизвольно активировался перед тем, как мальчик погружался в сон. И именно этим бьякуганом он и видел наблюдающую за ним юную АНБУ. Именно ту, которую увидел сейчас перед собой во плоти.
  У него челюсть отвисла так низко, что щелчок зубов, когда Хироши её захлопнул - явно был слышен на всю Коноху. Конечно, никто кроме неё не понял, чем вызвана такая реакция, а Хироши наотрез отказался пояснять. С одной стороны он боялся, что его засмеют за воображаемую подружку (было в этом что-то неестественное), с другой ему почему-то не хотелось говорить это Кимико и... ОСОБЕННО Бенимару. Хироши для себя вообще уже твёрдо решил, что не будет знакомить никаких своих подружек с юным будущим хокагэ, который очень уж роскошно начал играть эту роль сильно заранее. У Третьего была целая куча симпатичных секретарш, вот и Бенимару туда же! Почему-то этот факт слегка возмущал и злил юного Хьюгу, но он старательно строил невозмутимое лицо и продолжал яростно игнорировать любые разговоры не по делу. Даже с Кимико, которую он почему-то, не понимая сам почему, вообще видеть не хотел.

  Тренировки Хироши были абсолютно всесторонними. Он одновременно оттачивал свои лучшие качества, обрастая рельефом и мускульной массой, тренировал скорость сложения печатей, в тайне мечтая использовать ниндзюцу одной рукой (чтобы другой давать врагам леща) и повсюду ходил за Тануки-тян (очень сложно было называть её сенсеем). В конце концов он уломал её тренироваться вместе, чем был доволен, как жирный лис. Помимо этого, Хироши так же пару раз еще просил Второго потренировать его, и особенно упрашивал овладеть новой стихией. Гениальнейший из Великих, конечно же, научил его управлять стихией земли, преподав базовые принципы и пояснив, как Хироши может комбинировать стихии и своё мастерство тайдзюцу. Справившись с этим в такие короткие сроки, что невольно сам ощутил себя настоящим гением, мальчик, тем не менее, на достигнутом не остановился и отправился ныть Йоко-сенсей, чтобы она научила его рисовать печати и призывать зверей договора...
  Несложно догадаться, что и этим Хироши овладел в самые сжатые сроки. Однако к ужасу Йоко и всех окружающих он призвал не какую-то могучую тварь или мифическое существо, а... СЛИЗНЕЙ. И хотя сам Хироши был в абсолютном восторге, остальные почему-то смотрели на его новых склизких друзей с некоторой опаской и неприязнью. Кроме Бенимару, конечно. Бенимару вообще всё воспринимал на позитиве, чем в последнее время ярчайше бесил Хироши. Зеленоволосый был так беспечен, что чуть было не проворонил свою маску, но Хироши уже был начеку и спас друга так, что тот даже ничего не заметил. А затем отомстил мерзкому пиздюку, которого (как он искренне верил) ненавидели все новички и вскоре негодяя выкинули из АНБУ. Помимо этого случая, Хироши вообще частенько приглядывал за другом, хоть и отказывался с ним до сих пор разговаривать (от Кимико он вообще убегал, как от огня) так что прекрасно видел его метания и печаль от того, что Бенимару отстаёт от остальных. Однажды это в край достало Хьюгу и он подловил товарища в коридоре, где они были одни, веско проговорив через маску:
  - Послушай, Бенимару. Тебе не нужно стремиться быть самым сильным, понимаешь? Кто-то должен быть самым умным. Чей-то путь - это управлять людьми и помогать им выжить, а чей-то - убивать других людей. Путь будущего хокагэ и путь сильнейшего шиноби - это не одно и то же. Позволь мне быть убийцей, а сам постарайся стать достойным правителем. Так ты принесёшь больше пользы нашему миру. В нем итак хватает чудовищ вроде меня. Но ему нужны принцы, такие, как ты. Не забывай, кем ты должен стать. А мы постараемся прикрыть тебя. Ты сильный здесь, - он постучал пальцем по своей голове. - А я... просто убийца. Мы разные, но иногда ты намного сильнее, чем я. Если понадобится, я стану твоей катаной, но ты должен быть хорошим хокагэ, иначе в нашей жизни просто не было смысла.
  А затем... просто исчез, не давая другу возможности ответить. В этом был весь он, Хироши Хьюга, яростно отрицающий свой клан.

  Впрочем, чудовищем он называл себя не просто так. В процессе своих всесторонних и очень насыщенных тренировок, Хироши помимо ощущения усиления своей до того хлипкой живучести осознал, наконец, почему так быстро восстановил повреждённые рёбра и позвоночник. Он... он... он, черт возьми, мог управлять своими костями вливая в них чакру! Если бы не явная чудовищность этой особенности о которой он никогда не слышал, то Хироши наверняка бы всем растрещал, что он умеет. Однако почему-то ему захотелось скрыть эту странность, хотя он старательно изучал и развивал её в свободное от тренировок АНБУ время. И... начинал достигать успехов. Это одновременно пугало и наполняло мальчика ощущением невероятного могущества. Может быть не зря великий Второй видел в нём своего брата?..

  Другим особенным событием были тренировки с еще одним новичком АНБУ - парнем, который явно превосходил даже считающего себя весьма сильным бойцом ближнего боя Хироши. Конечно же Хироши не упустил такой шанс и навязавшись к этому парню в приятели начал изучать с ним технику открытия Восьми Небесных Врат. Это... было просто охренеть как мощно. Так мощно, что Хьюга даже задумался на какое-то время, зачем вообще изучать ниндзюцу. Однако осознание пришло к нему весьма быстро. Даже физически крепкий шиноби, вроде него, не мог поддерживать эту кошмарную технику бою сколь-нибудь долго. Но мальчик не считал, что потратил время зря. Даже той толики мощи, которую он получил приоткрыв вторые врата - было достаточно, чтобы крушить камни. Если он сумеет совместить её с недавно открытой силой... возможно он и правда станет самым сильным шиноби этого мира. Ведь он никогда не слышал, чтобы Хьюга использовали Врата... и уж точно они не использовали свои кости. Он, кажется, вплотную приблизился к своей мечте использования бьякугана совершенно исключительным методом.

  Монштадт... край ветров, край свободы. Страна, благословлённая одним из старейших архонтов, что уговорил тёплые ветра навсегда избавить свою землю от снега, положив начало вечной весне. Теплые воды омывали прекрасные песчаные пляжи, богатые урожаи позволяли в избытке экспериментировать с напитками и винами, охотники и их рецепты - были знамениты на весь мир. Край солнца, зелени и вольготной жизни. Край, в котором жили одни из самых красивых женщин Тейвата... всё это был Монштадт.
  Жители других земель нередко стремились сюда, следуя рассказам о свободолюбии местных жителей, о жизни, лишённой забот и иных, необычных порядков. Если бы вы зачем-то заглянули под короткие платья-рясы сестёр великого собора Барбатоса, то обнаружили бы, что жрицы не носят трусики, зато потребление колготок по каким-то причинам, превосходило в Монштадте даже Ли Юэ, едва справлявшемся с производством такого количества бамбукового и хлопкового волокна, и Снежной, в которой этот элемент одежды носили, как говорят, даже мужчины, правда в значительно другом фасоне, совсем не похожем на женский. Исследователи из Сумеру стремились в страну ветров, потому что никто не ставил им условий и жестких сроков, жители Фонтейна находили здесь невероятный потенциал к торговле и исследованию, считая жителей Монштадта немного ленивыми и изнеженными персонами. Ведь даже Ордо Фавониус - могучий рыцарский орден, знаменитый на весь Тейват, уже не так уж и активно истреблял чудовищ на своих землях, после того, как героический магистр Варка увёл у капитана Кейи всю кавалерию, собираясь штурмовать уходящую под землю Бездну... словом, решения и жизненные принципы жителей Монштадта были далёкими от понимания других, но каждый, кто прожил в городе ветров достаточно долго - быстро понимал, что это поистине край свободы, край поэтов, прекрасного вина, красивых женщин и раскованной жизни...

  Прекрасная волшебница и почётный библиотекарь Ордо Фавониус - Лиза Минчи отлично понимала дух своей родины. Именно поэтому она выбрала совершенно комфортабельный способ доставки себя в Вольфендом, воспользовавшись слаймовым аэростатом милашки Мелвина. Мелвин был подрядчиком, который за плату от винокурни Рассвет - возил к ним посылки с ингредиентами на своем аэростате. Он весь путь много болтал, довольно весело и искромётно шутил, а так же хвастался тем, как он хорош в деле поимки анемо-слаймов для создания воздушных мешков для своей "телеги". Ко всему прочему Мелвин организовал для госпожи Лизы весьма удобное и комфортабельное место, постелив мягкий спальник, чтобы девушка не отсидела попку. А еще Мелвин был прекрасен тем, что даже не заметил, что большую часть многочасового пути Лиза преспокойно спала, накрывшись своей шикарной шляпой с электро-фонарём, покачивающимся в такт слаймам.
  Конечно, в это время года путешествие не могло пройти спокойно... и вряд ли бы Лиза вообще отправилась в неприветливый и дикий Вольфендом, если бы не обязательства курировать дикаря Рейзора, жившего с волками где-то там. Она даже не знала толком, как он выглядит, удовлетворяясь лишь примерным описанием от Итера и Эмбер. Оставалось надеяться, что мальчик сам найдет её, пока она греется на солнышке где-нибудь на высоком холме...
  Однако прежде, чем им суждено было добраться до цели... на них напали хиличурлы. Ничего не обычного, простая баррикада на дороге, причитающий Мелвин и всемогущая волшебница Лиза Минчи, с лёгкостью раскидавшая жалкие силы нападавших. Правда в процессе она немного повредила аэростат... но Мелвин, кажется, не обиделся, починив свою машинку меньше, чем за полчаса и продолжив путь.
  - Огромное вам спасибо, госпожа Лиза. Я слышал, что вы не только очень красива, но и очень сильная, но и представить не мог, что настолько, хе-хе, - он неловко почесал рукой в затылке, а потом спохватился и указал рукой на боковую тропинку, уходящую в холмы. - О! Вот здесь дорога на Вольфендом. Ах, как жаль, что дальше нам не по пути, я бы с удовольствием провёл с вами и оставшееся время, а потом угостил отборнейшим одуванчиковым вином! Но у владельцев глаза бога всегда столько забот... иногда золотоволосый парень и его подружки проносятся мимо меня, спасая от хиличурлов и бегут дальше. Я даже моргнуть не успеваю... но гильдия всегда присылает письма с требованием оплаты, хе-хе...

  Хироши довольно долгое время сидел, задумчиво глядя на рамен, слушал разговоры вокруг и переваривал странные мысли, вызванные откровениями Кимико. Его почему-то бесили её слова, очень сильно бесили. И несмотря на то, что она уже переключилась на что-то совсем другое, парень не выдержал этого внутреннего напряжения и взорвался возмущением:
  - Это не правда! - Как-то алчно и на эмоциях выкрикнул парень, вскакивая из-за стола и с силой шлёпая ладонями об стол. - Может быть ты и спасаешь кому-то жизнь... МОЖЕТ БЫТЬ! Но ты всегда обесцениваешь усилия тех, кто учил тебя, спасал твою жизнь, кто... кто любил тебя! Нельзя просто так разбрасываться собственной жизнью, потому что твоя жизнь может быть ценна не только для тебя одной!
  Яростный, с широко открытыми блёклыми глазами, Хироши выглядел лет на пять старше, чем был на самом деле. Он сам не знал, почему говорит именно это, но слова шли от сердца. Он чувствовал, что сказанное - правильно. И почему-то картина того, как Кимико убивает себя, пропадая в яркой вспышке огненного шара с грустной и торжествующей улыбкой на лице - выводила его из себя.
  - Неужели тебе кажется, - сказал он чуть тише. - Что было бы лучше, если бы я, или Бени-кун, или Йоко-сан пожертвовали собой таким вот образом, даже не будучи уверенными в том, что их жертва кому-то поможет?
  Хироши смотрел в стол, так что не мог оценить реакцию окружающих, но продолжал говорить задушено-тихим голосом:
  - Я понимаю, что ты не хотела бы оказаться на месте Ши. Но разве это не обесценивает мечты и надежды тех, кто сделает всё, чтобы спасти тебя из плена? Разве не правильно и честно ожидать, что те, кто любят тебя придут и спасут из любой беды? Разве не стоит верить в тех, кого ты зовешь товарищами? Так глупо пожертвовать собой, чтобы добиться лишь иллюзии на победу... нет, я не позволю! Чего бы это ни стоило - борись до конца, - он поднял яростный взгляд на Кимико. - Потому что, что бы ни случилось, я найду и спасу тебя! А если ты умрёшь, как глупая курица, я вытащу тебя обратно и дам хорошую затрещину за то, что ты, идиотка, посмела предать нашу дружбу!
  Он кипел еще пару секунд, потом неожиданно покраснел, как рак, сам не поняв почему, опустил глаза вниз, смешался, а затем не придумал ничего лучше, как развернуться и шуншинуться прочь от этого места, этих людей и смущающей его бури непонятных эмоций.

  Хироши ныл всё время заполнения бумаг. Делал он это так навязчиво, раздражающе и блестяще, что даже у вежливой секретаря хокагэ наверняка возникло к концу диалога яростное желание влепить ему затрещину и только этикет не позволял ей это сделать. Хироши же ненавидел бумажную работу. Наверное это была одна из тех причин, почему он не был хорош в работе с печатями, хотя Старик не раз пытался научить его хитростям. Увы, Хиро-кун был парнем действия, а не искусства, так что уроки почти не воспринимал. Неудивительно, что волокиту он считал настоящей пыткой. В общем, когда Хироши покинул резиденцию, остальные явно были рады этому куда сильнее, чем он сам. Впрочем, едва парень попал на свежий воздух, как нытьё с него словно рукой сняло, и команда вновь увидела жизнерадостного и весёлого парня.

  - Мипфия, как мипфия, - буркнул мальчик с набитым ртом в ответ на вопрос сенсея, но тут же исправился, проглотив лапшу. - Ну, тот псих с взрывными печатями и правда мог нас всех убить. Не понимаю я этого. Он ведь пожертвовал собой не для того, чтобы кого-то спасти, а чтобы убить. Это нарушает сам изначальный замысел жизни, делает его абсурдным. Разве не ценна каждая жизнь? Он бы даже не обменял свою на чью-то еще, он бы просто... просто сделал плохо сразу всем. Это как-то эгоистично и безумно одновременно. Если на войне таких будет много, то... это будет сложно. Я не то, чтобы против убивать наших врагов, но мне бы хотелось давать достойным противникам право на жизнь... вот ты, Шу, разве тебе бы больше понравилось быть мёртвой, чем наложницей Бени-куна, который однажды станет хокагэ?
  Странные философские речи от юнца были продуктом воспитания Старика. Тот часто и помногу размышлял о всяких тайнах мирозданья, покуривая трубку, пока Хироши ловил рядом рыбку. Он понимал не всё, но некоторые вещи были очевидны даже для ребёнка. Впрочем, устами детей иногда вещались истины, которые редко были доступны даже взрослым. Но могли ли оценить это окружающие? Навряд ли.
  Хироши резко обернулся, активируя бьякуган, однако ничего не увидел. Странный, цепкий взгляд пробирающий до мурашек... неужели показалось? Мальчик поднял взгляд на едва видимую в это время Луну и нахмурился. Он словно увидел какой-то фантом, сложенный из кратеров. Красивая девушка с ушками кролика... что за бред? Впрочем, бьякуган ничего не уловил, да и наваждение вскоре рассеялось, так что мальчик просто пожал плечами и вернулся за еду.
  - А, ничего, извините, показалось, что кто-то смотрит мне в спину. Так о чём это я? Ах да, ценность жизни... - он задумчиво поковырял в тарелке палочками и вздохнул. - Я не испытывал наслаждения от того, что убил того жирдяя, но и не сочувствую ему, так же, как придурку, который себя взорвал, чуть не убив Кими-тян. На самом деле... я вообще мало что почувствовал и это... странно? Мне кажется, что плохо ничего не чувствовать, когда убиваешь кого-то. Неправильно это. Но что-то во мне, - он положил руку на грудь, сморщившись. - Что-то во мне радуется сделанному, словно я сделал мир чище. Не думаю, что я подхожу на роль солдата, но я всё равно постараюсь исполнить свой долг перед деревней, чего бы это ни стоило.
  Пожав плечами, парень вернулся к еде, бросая время от времени взгляды на Бенимару и ощущая, что в нем поднимается странное, нехарактерное для него мерзенькое чувство, что он хотел бы сейчас быть на месте друга. Даже Кимико подсела поближе к зеленоволосому принцу, и Йоко... Хироши почему-то особенно остро осознал, что расстояние между ним и любой из девушек больше, чем между ними и Бенимару. Интересно, почему его это вообще волнует? На какое-то время он залип в свои эмоции, но затем встряхнулся и решил не забивать себе голову. Наверное это потому что он живёт один и завидует тому, как другие легко находят себе друзей. Он ведь поэтому завидовал и сестре, которую все любили... в отличии от него, уродца. Старик говорил, что взрослая жизнь то еще дерьмо и очень сложна. Может Хироши взрослеет? Если дальше будет только хуже, то это - полный отстой. Мальчик даже как-то печально вздохнул, глядя на яйцо в тарелке. Рамен был очень вкусным, но почему-то он почти не ощущал его вкус.

— Хироши, ты уверен, что не хочешь забрать протектор? — По пути к Кимико спросил у него Бенимару. — Это ведь ты добил его. Да, мы можем подойти к Тобираме-​сама вместе, но всё же… — он дёрнул плечами, — …будет неправильно, если я отдам его. Разве нет? — С этими мыслями он продолжил шагать. Оглянулся на Йоко, что к тому моменту пояснила, что с ними. — Та мечница… мы… нет, я могу сделать что-​то, чтобы с ней не случилось чего-​то плохого?
  - Не, я до славы не охоч, - пожал плечами мальчик и фыркнул. - Да и с властелином макак, то есть, простите, Йоко-сенсей, с уважаемым Третьим не особо хочу болтать. В прошлый раз он наорал на меня за то, что я случайно раздел какого-то Анбу. Ну я не виноват, он подглядывал из кустов за беленькой девочкой, ну я и решил его проучить... рыжий такой. Забавный парень. Ладно, короче вы поняли, я с Третьим предпочитаю не сталкиваться. Скажешь, что сам его завалил. Так то ты большую часть работы сделал, а я просто уж добил. Фигня.
  К разговору о женщине Хироши прислушивался уже внимательнее и весело хмыкнул:
  - Если не придумаете, что с ней делать, можете поставить на неё печать, как отец мне на лоб припечатал и отдать мне. Мне у себя в лачуге лишних рук вечно не хватает, а если она суйтоном владеет - так вообще отлично будет, ха! Обещаю её кормить и одевать.
  Последнюю фразу он сказал с таким видом, что человеку больше для счастья ничего и не нужно. И учитывая, что торс Хироши до сих пор был перемотан бинтами, а штаны изрядно истрепались... в общем, смысл был в том, что при нём Бенимару не видел ничего, кроме пары кунаев и небольшой связки сюрикенов. Даже самого завалящего свитка не было. Хироши выглядел просто ослепительно бедным. Впрочем, лесного жителя это не волновало от слова совсем.

  Ухмыльнувшись в ответ на подколку Кимико, Хироши слегка раскрутил боёк кусаригамы, чуть не врезав Йоко по лбу и расхохотался:
  - Не, не люблю оружие. Оно ломается, когда я пытаюсь его использовать. Продам, думаю на пару порций рамена вытянет... - На какое-то время он заткнулся, разглядывая сцену и слегка изменившиеся глаза Кимико, потом фыркнул и обернулся к Йоко. - Ладно, слушай, сенсей, я придумал, как вернуть тебе долг!
  Улыбка Хироши растянулась до предела:
  - Когда вырасту - женюсь на тебе! Если кто-то первый на тебе не женится, ха-ха! Это почти вечное рабство, как говорил Старик, так что всё должно быть как надо!

  Первым, что он увидел, открыв глаза, была Кимико, обнимающая Бенимару. Какое-то незнакомое, предательское чувство болезненно укололо его куда-то в грудь, немало удивив мальчика. Он поспешил отвернуться и уставился на высокое небо, наполовину скрытое клочьями дыма. Что это за странная эмоция, так сильно похожая на ту, из-за которой он сбежал из дома? Что-то с одной стороны новое, а с другой давно забытое старое. Какое-то время он просто сидел, погруженный в эти ощущения и всё глубже падая в черную бездну негативных эмоций.
  Потом рядом появилась Йоко, обрабатывая его лечебным дзюцу, он отметил этот факт как-то отстранённо, но кивнул в ответ на её указания. Быстро, скорее по привычке, чем из реального желания сложил печати, создавая клона из ближайшей лужи и медленно поднялся, снимая верх одежды и оставаясь в одних бинтах. Кинув тряпки рядом, Хироши активировал бьякуган, осматривая окружающее пространство и быстро переместился в удобную для засады точку, скрывая свою чакру и собираясь зайти врагам за спины при оказии, клон повторил его манёвр. За всё это время мальчик не произнёс ни слова, однако уже оказавшись на позиции, он позволил тени набежать на своё лицо, ожесточив его и прошептал:
  - Я сделаю всё, ради своей деревни. Если вы не цените свои жизни - я убью всех вас до последнего.
  В душе как минимум одного шиноби война уже началась.

  Идя по людным улицам Претопии, она слегка неловко, но весело посмеивалась, потирая основание рогов и купаясь во всеобщем обожании. Конечно же её обожали, она ведь была избранной - наследницей богини. Однако так же знала Октавия и о том, что совсем скоро у Претопии будет новая избранная, и скоротечная любовь толпы перейдёт к ней. Именно поэтому она отправлялась в путь - потому что у одной из великих жриц уже родилась новая Омега, которая продолжит дело своей матери. Теперь Октавия могла отправиться в путь не боясь того, что род дев-воительниц прервётся навсегда. Претопия была самым мощным и самым защищённым городом в мире. Здесь её наследница будет в безопасности, а значит пора было рискнуть собой и своим телом в странствии. К этому её готовили всю жизнь. Но была ли она готова?
  Оглядываясь вокруг и отвечая на неприкрытый флирт воздушными поцелуями, подмигиваниями и весёлыми ухмылками, Октавия понимала, что нет. Совсем не готова. Нет, телом, духом и умениями она была готова полностью, суровые тренировки, которые девушка никогда не пропускала - сделали из неё машину погибели. Мало кто в мире мог сравниться с ней в силе и выносливости. Однако всё это был лишь внешний флёр. В глубине души избранная не была уверена, что готова к тем лишениям и тяготам, что сулил ей путь через пустоши. Здесь её любили, она купалась во внимании, лести и подарках... а там? А там, как говорили наставницы, всё было далеко не так радужно. Большинство действительно желавших зачать женщин путешествовали в Претопию, совершая священное паломничество к члену очередной Омеги, а те, кто таких путешествий не совершал - не слишком то и стремились размножаться.
  Показав язык в ответ на предложение потрахаться напоследок, Октавия свернула в тёмный переулок, чтобы срезать путь до врат и немного отдохнуть от лучей палящего солнца. В общем, путь не выглядел лёгким, к тому же путешествие по всем кланам вполне могло занять и годы. Вряд ли она вернётся в Претопию быстро, но Омеги обычно не возвращались никогда. Некоторые заводили семьи или даже гаремы, оставаясь жить вдали, некоторые умирали в пути, другие пропадали без вести. Мир был опасным местом, полным соблазнов и печалей, но так же и удовольствий. И Октавия была твёрдо настроена успеть вкусить этих самых удовольствий как можно больше! Только эта решительность и позволяла ей сейчас спокойно топать на выход из города, а не трусливо прятаться где-нибудь у любовниц.

  Оперевшись о стену дома, Октавия несколько минут постояла вот так, наслаждаясь прохладой тени и глубоко вздохнула, морально подготавливая себя продолжить путь. Всё будет отлично! Она достаточно сильна, чтобы преодолеть любые опасности, которые сулят ей дикие земли! Так то вот. Правильный настрой - половина дела.
  Глубоко вздохнув и расправив плечи, девушка с новыми силами поцокала в сторону главных ворот. Здесь она развернулась, помахав собравшейся толпе на прощание, улыбнулась зубастенько и весело прокричала:
  - Позаботьтесь о новой Омеге так же, как заботились обо мне! Если богини будут благосклонны - еще свидимся! Прощайте, мои сладкие!
  И, развернувшись, пока не успела передумать, отправилась в путь. Она даже ящера ездового не взяла, решив отправиться налегке. Однако едва Октавия оказалась за воротами, как...
  - Омега! Неужели ты отправляешься одна?
  - А?! Что? - Вздрогнув от неожиданности, Октавия удивлённо уставилась на роскошную красавицу из клана Бальзама, одетую в одежды жрицы-целительницы. - Я... эээ, да, одна. Ты хочешь пойти со мной? Ну... не вижу причин тебя останавливать, ха-ха...
  Неловко улыбнувшись, девушка снова почесала основание рога, улыбаясь слегка сконфуженно. Если в городе эти предложения звучали скорее, как шутки, то тон этой милашки за шутку воспринять уж точно было никак нельзя.
  - Однако путь будет опасен и полон лишений, ты же понимаешь? - Строго переспросила избранная блондинку и упёрла руки в бока. - Я постараюсь защитить тебя, но это всё равно не какая-то там лёгкая прогулка.

  - Я не Хьюга! - Запальчиво и невероятно возмущённо огрызнулся Хироши, но тут же приобрёл более уважительный вид. - С днём рожденья, господин Второй! Это моя эээ, личная техника, и изначально я разрабатывал её для уничтожения не нужных вещей, чтобы не сжигать их, вот! Она очень удобная!
  Он был чрезвычайно горд тем, что аж сам второй хокагэ проявил интерес к его технике! О-го-го, как это было круто! Однако... никто не заявлял, что бой закончен, так что стрельнув в сторону удерживающей его Йоко-сенсей глазами и убедившись, что он может нормально шевелиться, пусть девушка и удерживала его за шкварник, мальчик продолжил:
  - Йоко-сенсей сама виновата, что не ввела других ограничений, кроме ранга техник, а гордый шиноби должен уметь платить за ошибки. К тому же она сама первой нарушила правила и использовала какую-то жуткую технику бессмертных клонов. Даже не думайте надуть меня, тётушка Йоко, я точно попал по нему и он не исчез! Да и вообще, это были не обычные клоны. А еще, - глаза мальчика сверкнули, когда он бросил быстрый взгляд на Тобираму. - Вы не сказали, что бой окончен, сенсей. Суйтон: Мизураппа!
  Возможность проявить себя перед самим Вторым Хокагэ была уж слишком соблазнительной, чтобы терять такой шанс, а заодно и победить отвлёкшуюся Йоко. Настоящий ниндзя никогда не сдаётся! По крайней мере пока не было объявлено о поражении, и появление Тобирамы Сенджу лишь добавляло сражению страсти. Ведь когда за тобой наблюдает сам великий... ты не можешь позволить себе просто висеть в руке сенсея, как какой-то мешок. Нужно действовать и показать, что он отличный ниндзя. Воля Огня была в нём слишком сильна.
  Зацепившись ногой за бедро девушки, Хироши резко крутанулся, обхватывая её руку ногами и изворачиваясь так, чтобы сложенные печати смотрели ей в лицо. В последний миг он слегка согнул указательный и большой пальцы, меняя мощность разрубающей струи на оглушающий водяной поток. Всё таки сейчас он был уверен, что перед ним настоящая Йоко и оставить сенсея без головы не было его мечтой.

  - Тц, дерьмо, - прошептал мальчик, прячась за большим валуном за кромкой леса и сканируя пространство вокруг бьякуганом, чтобы не высовываться и не привлекать внимание этой ведьмы. - Что за клоны такие... это ведь точно был клон. Не понимаю. Блин, Бенимару... как ты мог так нелепо слиться! Ладно, я отомщу за тебя... сейчас...
  Перемещаясь максимально незаметно, он сместился к реке, создавая еще одного клона. Атаковать эту безумную Узумаки с каким-то чудовищным запасом чакры и физической силы без возможности прикрыться двойником Хироши больше не хотелось. Он успел краем глаза заметить образование кратера на месте Бенимару и услышать грохот. Оставалось надеяться, что сенсей не собирается убивать их на месте, но то, что могли пережить товарищи - сам Хироши пережил бы вряд ли. Он был не слишком то живучим, плохо концентрируя чакру для защиты и предпочитал избегать малейших попаданий по своей физиономии.
  Продолжая скрытно перемещаться со своим клоном и сканируя обстановку бьякуганом, мальчик зашел с другой стороны, проверяя, не поменяла ли Йоко своего положения, затем переглянулся с клоном, кивнул и... запустил к-к-комбо.
  Используя технику телесного мерцания поддельный Хироши появился где-то над Йоко, складывая печати и выплевывая в её сторону свою жуткую растворяющую каплю, а сам Хироши, дождавшись, пока сенсей попытается защититься - сместился в другую точку, с которой она была еще открыта и провёл точно такую же атаку, готовый в любой момент выдернуть клона, в котором еще осталось немного чакры к себе.

  Когда она открылась и Хироши понял, что его техника попадёт в цель - он едва не запрыгал от радости прямо в воздухе. Несмотря на то, что многие считали его полным хентай-маньяком из-за демонстрации Суйтон: Хентайтама, мальчик раздевал врагов вовсе не для того, чтобы на них поглазеть. И он вообще не был виноват в том, что под действие его гениальной техники попадали в основном девушки... да и идея использовать её в бою пришла к нему только после того, как он понял, что на других людей ощущение наготы действует крайне смущающе и деморализует, позволяя легко одержать верх. В общем, вместо того, чтобы пялиться на роскошную аловолосую красотку, покрытую фуин-линиями, он уже было начал праздновать победу, как его едва не оглушило чудовищной волной напряжения чакры.
  Когда он снова осознал себя, Йоко уже держала его за ворот, выглядя настолько ужасной, что он будто бы столкнулся лицом к лицу с каким-то мифическим чудовищным зверем чакры. Самым отвратительным было то, что он даже сбежать не мог, клон, кажется, уже развеялся, а сам он едва мог шевелить ртом, связанный по всему телу какой-то по-настоящему извращенской хентайной техникой. Что вообще такое растворение одежды против невидимого бондажа, они её побери!
  - Ш-шиноби... в-всегда должен быть готов к... худшему, - пробормотал он, пытаясь заставить губы шевелиться. - К тому же... я ведь... победил. Мы победили...
  Бороться с жутким давлением было невыносимо сложно, ему едва хватало воли на то, чтобы внятно формулировать слова. Эта ужасная аура была лишь немного слабее ауры старика, когда Хироши пересолил кролика... и что тогда, что сейчас, он был почти уверен, что жить ему осталось совсем чуть-чуть. Однако дальнейшие слова сенсея вернули ему крупицу силы духа и он даже смог сглотнуть. Вообще-то Хиро был абсолютно уверен в своих словах, поскольку считал, что нанести джоунину такого уровня даже один удар для команды их уровня подготовки - было победой. Конечно, их троица была безумна и предыдущий наставник, кажется, тяготившийся шефством над ними - вряд ли бы выстоял против трёх сразу, но Йоко явно была другим случаем. И она явно относилась к тем джоунинам, о которых старик говорил, как о практически равных кагэ. Ужасная женщина, и всё же...
  - П-правила не оговаривали. Один удар - уже п-победа!.. Для таких, как мы. - Самым обидным тут, пожалуй, было то, что он не отрываясь смотрел ей в глаза, не проявляя даже малейшего желание опустить взгляд вниз... точно так же он проигнорировал и наготу Кимико, извинившись перед ней только за то, что случайно задел техникой, а не за то, что видел её во всей красе. Интересно, она влепила ему сочного леща за это, или всё таки за сам факт раздевания?.. Оставалось надеяться, что Йоко-сенсей не решит повторить этот опыт. Оплеуху от рыжей бестии он точно не преживёт.

  - Эта битва будет легендарной, - ответствовал ему Лугайд и поднял свободную руку к небу. - Узри же мой бой, Темпос и суди нас справедливо!
  Не став дожидаться, пока Бауг сократит дистанцию, варвар в один прыжок преодолел разделяющее их расстояние и практически мгновенно впал в боевой раж. Ярость заставила его вены вздуться, мышцы превратиться в натянутые жгуты, а лёгкие заработать с нечеловеческой силой, прокатывая потоки кислорода сквозь тело. Первый же сокрушительный удар Буаг умело отвёл в сторону щитом, но Лугайд лишь ухмыльнулся и резко изменив направление, ударив орка яблочком рукояти в нос, заставив отшатнуться, после чего развёл руки в стороны и приглашающе улыбнулся.
  Разъярённый такой насмешкой Буаг резко взмахнул тяжелым тесаком, от которого варвар играючи увернулся, но тут же показал, что он не просто так был избран Илневалом. Удар оказался финтом, следом за которым замешкавшийся Лугайд получил смачный удар щитом в лицо, хруст от которого, казалось, разнёсся по всем окрестностям. Вытаращив глаза на улыбнувшегося в ответ орка, варвар набрал в лёгкие воздуха и тут же заорал прямо в клыкастую морду:
  - ТЕМПООООООС!
  Ударная волна ментальной ярости заставила Буага пошатнуться, но могучий орк быстро оправился не потеряв равновесия и выставил перед собой щит, справедливо полагая, что сейчас последует не менее яростная, чем вопль атака. Что ж, он был прав... но вряд ли он мог ожидать того с какой силой посыпались на него удары сияющего льдистой белизной меча. Чудовищный удар в щит заставил руку онеметь, а последовавший за ним пинок в открывшийся торс - отпихнул Буага на пару шагов назад, заставляя по-другому взглянуть на вошедшего в синергию со своей священной яростью темпосита. Золотистые волосы развевались лёгким ореолом, хоть большая их часть и была сцеплена металлическими кольцами. Лугайд словно стал выше ростом и шире в плечах, а в его глазах не было страха, лишь желание победить и... мощь.
  Зарычав от ощущения того, как силы покидают его после серии мощных ударов, Буаг сжал рукоять тесака покрепче и кинулся вперёд, отбрасывая щит и напрочь забыв о защите. Звон стали в этой яростной схватке слился в один единый мотив, дополняемый глухими ударами, хрустом и трещоткой украшений. А затем всё замерло столь же внезапно, сколь и началось. Широкий удар Ледяной Скорби должен был по всем правилам снести Буагу голову, но в последний момент Лугайд остановил клинок, высекая лишь несколько капель крови из мощной, вздувающейся от напряжения шеи орка.
  - Боги рассудили нас, - с одышкой проговорил варвар и отвёл клинок, хлопая противника по плечу. - Ты могучий воин, вождь Буаг из народа Многих Стрел и славно бился. Не хотел бы я иметь тебя во врагах. А теперь, если ни у кого больше нет возражений - я предлагаю разбить лагерь и поговорить. Мой пушистый друг легко найдёт подходящее место, а шаманка Кайя - могущественна в магическом искусстве.
  Оглянувшись в сторону орка с луком, Лугайд ухмыльнулся и поманил его рукой:
  - Я собираюсь добыть доброго оленя или кабана к нашему столу, пока твои родичи рассказывают моим спутникам о сути. Ты можешь пойти со мной и впитать мудрость, чтобы использовать её впредь на благо племени, или остаться.
  Он не стал договаривать, вложил Ледяную Скорбь в ножны, зацепив за спиной, достал композитный лук и размял плечи, стараясь выровнять дыхание и повернулся в сторону тундры. Давно он так не веселился во славу своего воинственного бога.

  Он нахмурился, приняв оскорбление поначалу так, словно оно было брошено в адрес Кайи. Мускулы вздулись, вены проступили под кожей, а рукоять меча противно скрипнула, но всё это продолжалось ровно до того момента, как Лугайд сообразил, что это он попросил их не бояться. Подивившись своей глупости, варвар едва сдержал смех, но не смог сдержать улыбку. Орки всегда оставались орками.
  - Только трус убивает птиц летящих по небу без причины, - резко бросил он в сторону лучника и покачал головой. - Я мог бы накормить вас, исцелить, а сопровождающая меня шаманка снять с вас порчу, но раз ты так хочешь...
  Было очевидно, что новому вождю, пусть и отчаянно маленького племени нужно держать марку. Он не мог начать договариваться просто так - это Лугайд понимал, однако как же найти ту тонкую грань, по которой можно пройти, чтобы не превратить всё в вооруженный конфликт? Слова тут вряд ли помогут...
  Лицо варвара вдруг просветлилось, и он важно кивнул:
  - Имя мне - Лугайд, клинок Темпоса, сын вождя Турги из народа Медведя. Я вижу, мы взаимно оскорбили друг друга и наши боги знают лишь один способ решить этот спор не потеряв чести. Я вызываю тебя на поединок, Бауг из племени Многострел. Если победишь ты - мы сделаем, как ты хочешь, если победителем буду я - говорить будем по моим правилам.
  Провернув клинок пинком носка, Лугайд уложил его на плечо и снял цитру с плеча, передавая Кайе. Затем молча повернулся к Баугу и размял плечи, начиная медленный ход по кругу. Он ни на секунду не сомневался, что могучий орк примет вызов. У их народов способ решать проблемы был совершенно одинаковым. Конечно, тут для начала стоило бы провести битву знаменосцев, зачитывающих подвиги своих вождей... но затягивать происходящее Лугайду не хотелось. Да и знаменосца у него не было.

  Большую часть пути Лугайд с задумчивым видом лежал в задней части саней или бежал рядом с оленями, перекликиваясь с ними и подбадривая. Это путешествие щемяще напоминало ему о родном крае. Запорошенная снегом земля, олени, сани и соратники... Если бы у него были такие воспоминания - он бы представил себя в кругу семьи, но сестра до смерти брата редко проявляла интерес к путешествиям. Это потом, когда Беореган утонул в ней проснулась душа фелидара. Фелидарами в народах Удгарда называли тех, кого позвала Дорога. Тех, кто решил выбрать свободу вместо того, чтобы быть привязанным к семье, племени, дому. Здесь, на юге, среди южных варваров (он называет варварами не-утгаритов) фелидаров называли авантюристами, и это слово тоже неплохо описывало суть на вкус Лугайда, но всё-таки не передавало глубины. Авантюристом мог стать любой, достаточно было пожелать обогащения, залезть в древние руины, взять задание у местного старосты и всё - ты уже искатель приключений. Но фелидар - это состояние души, особенная метка, заставляющая ноги нести тебя вперёд, туда, где ты еще не бывал, совершать подвиги, ощущать ветер свободы в волосах. Свободы... от всего. Когда он возвращался в Мирабар из Врат Балдура, то услышал другое слово южан, которое оказалось по-настоящему богатым и насыщенным. В городе Невервинтер авантюристов называли странниками. И в этом слове отражалась суть.
  Однако так же как у него не было воспоминаний о подобных странствиях с братьями и сестрой, точно так же не считал себя фелидаром и Лугайд. Пока Беореган был жив - они нередко играли вместе, мечтая о ветрах свободы. Но затем младшему - Лугу, пришлось искать собственный путь. Он стал вольным охотником, надолго уходя в тундру и возвращаясь с новостями или добычей для племени. Племя же путешествовало само по себе, он отдалялся от него с каждым днём всё сильнее, пока его не стали звать фелидаром. Тогда он не стал возражать, ведь страннику не нужен трон вождя, а он любил братьев и не хотел ссориться с ними из-за таких глупостей. На деле же Лугайд никогда не ощущал зов Дороги. Изначально он странствовал вынужденно, потом по долгу профессии, а затем, когда Беореган погиб и Кила стала настоящим фелидаром, отправившись штурмовать Море Плавучего Льда, Лугайд решил покинуть Долину Ледяного Ветра. Тургамар - его старший брат, не слишком любил его. Напротив, он боялся более сильного, рослого и окруженного аурой подвигов младшего брата. Так Луг и попал на юг. Не потому что хотел странствовать, а потому что так было нужно.
  Поэтому сейчас он наслаждался тем, чего у него никогда не было - ощущением семьи. Ощущением свободы в каком-то смысле. Они могли бы податься куда угодно, но в отличии от Радуги, которого варвары Регхеда наверняка посчитали бы фелидаром, Луг им не был. Он жаждал подвигов, жаждал проявить себя, но на самом деле не слишком стремился менять обстановку. Иногда его голову посещала печально-романтичная мысль о том, как было бы здорово, если бы ничего не менялось. Друзья и он сам не старели, время остановило свой ток и позволило бы им просто насладиться моментом... почему-то после этих мыслей он всегда с удивлением обнаруживал на руках тающий иней, а затем вспоминал ледяные скульптуры в древнем храме и печально вздыхал. Нет, не такой вечности он желал.

  Так уж вышло, что они решили ничего не говорить Радуге пока что, поэтому он старался не задерживать на Кайе взгляд дольше обычного. Сложно притворяться, что ничего не было, когда уже ощутил радость обладания. Это вызывало улыбку на лице утгарита, когда он день за днём возвращался с водой, дичью или пригоршней замёрзших ягод. Выживать в тундре он был мастак - это точно, и это отлично отвлекало его от мыслей о волшебнице, страхе за свою душу и страхе за её жизнь. А потом они с Радугой снова и снова собачились над котлом, пытаясь доказать друг другу идеальное виденье стряпни под смех руатимки. Вот бы эти чудесные деньки никогда не заканчивались... костёр пришлось разжигать заново. Зима, кажется и вправду задержалась...
  Когда табакси окликнул их, Лугайд как раз лежал на тюках, погруженный в пространные размышления и одетый, как обычно, в один килт да сапоги, хотя дубак вокруг стоял знатный. Он прислушался, хмыкнул, поднялся с саней и присмотрелся, но так же ничего не обнаружил. Конечно, дело могло быть в галлюцинациях или том, что Радуга решил подшутить, но они слишком давно путешествовали вместе, чтобы списывать ситуацию на подобное.
  - Ничего не вижу, снег слишком плотный, - негромко проговорил Лугайд, вытягивая голубоватый длинный клинок из походных кожаных ножен с парой меховых помпошек. - Я пойду вперёд, а вы двигайтесь за мной, как подберемся поближе - оставь оленей, не хочу, чтобы они попали в ловушку, если там враги. Только испугаются зря, да сбегут.
  Подойдя к животным, утгарит погладил их по головам и нашептал что-то понятное только им троим (ему и оленям) успокаивая и упрашивая не сбегать, а подать знак, если почуют опасность. За три дня и множество дней до этого он уже успел наладить с животными общий язык, общаясь попеременно на своем и на их языке. Сейчас времени творить заклинание не было, так что он понадеялся на эмпатию.
  Кивнув друзьям и перекинув ремень с цитрой через плечо, чтобы инструмент остался за спиной и не помешал ненароком, Лугайд направился вперёд, держась футах в десяти перед оленями и внимательно оглядывая пространство перед собой. Хоть его взор и был невероятно остёр, но проклятый снег изрядно портил попытку разглядеть что-нибудь за туманным белым саваном. Это вызывало напряжение и предчувствие беды. А это в свою очередь заставило Лугайда начать едва слышно напевать себе под нос какой-то мотив, поглаживая свободной рукой волшебную цитру.

  - А-ха-ха, скорее Аурил станет богиней любви, чем я пропаду во льдах Хребта Мира, - весело рассмеялся он на подкол Радуги. - Развлекайся, как захочешь, друг мой, северный народ свободен. Если кто захочет - то и запрещать никто не будет. Сильно только не напивайся, а то придётся тебя с утра в ящик сложить клубочком, да так и везти за собой. Эх, свозить бы вас в мои родные края, где небеса пылают по ночам, где снег переливается хрусталём в чистом сиянии Селунэ, огромной, словно можно дотянуться до нее рукой...
  Однако время шуток и ностальгии прошло, так что слушал Лугайд гостя довольно внимательно, рисуя перед мысленным взором заснеженные плоскогорья, леса и острые ледяные пики. Новости и в правду были куда более зловещими, чем виделось ему изначально, и хоть северянин не слишком разбирался в этих странных колдовских делах - внутренне он напрягся, предчувствуя беду куда большую.
  - Как-то раз, - начал он задумчиво. - Борган, друг мой, рассказывал, как на далёком юге бился с проклятием, сила которого так же была завязана на смерти и возрождении. Поговори с ним перед тем, как уйти. Он, вроде как, переписывается с некой южной волшебницей, может быть сумеет подсказать что-нибудь умное по этому поводу. Что до остального...
  Варвар размял костяшки пальцев с характерным хрустом и зловеще улыбнулся, качнув металлическими кольцами, продетыми в косы на бороде и волосах.
  - Если будет кого спасать - мы спасём, будь уверен, Алфи. Цена - дело житейское, я бы согласился и за бесплатно, но друзьям моим деньги точно помехой не станут. В любом разе я - согласен. И выступать предлагаю после рассвета. А до тех пор - запьем тяжкие думы добрым напитком и дадим отдых душам и телу. У меня вопросов нет, - он поднялся и пожал руку капитану Секир Мирабара. - Вы, если еще чего узнать хотите - оставайтесь, а я пока пойду, подготовлю всё для отдыха.

  Спустившись вниз, Лугайд подозвал Мисти, дал ей распоряжение наполнить бадью горячей воды для Радуги и принести ему еще пива, как он будет готов, а сам отправился проверять жар в парилке. Эти странные сооружения с мокрым паром захватили воображение варвара с самых первых дней. Впервые он увидел бани еще в поселениях с южной стороны Хребта Мира, который южные варвары по неясной причине звали Стеной и уже тогда чётко решил, что у него будет такая же. И Лугайд на размах не скупился, его баня была и вместительной и надёжной, к тому же выходила на закрытый задний дворик от всякого смущения. За те же годы он понял, что жители юга почему-то очень трепетно относятся к своей одежде. Ну, понять он не понимал, но уважать уважал, так что делал всё с оглядкой на местные традиции.
  Проверив достаточна ли температура, Лугайд сходил на конюшни и отдал распоряжения на завтра, выдав работникам список необходимых припасов. Затем раздал указания подготовить две комнаты для друзей (Алфи, он был уверен, наверняка двинет обратно в город) и вернулся в тепло предбанника. Хоть дискомфорта от холода Лугайд и не ощущал, но перепады температуры всё еще пробивали его загадочную защиту, позволяя вспомнить холода родины. Оттого, быть может, он и полюбил эти южные бани.

  Серебряная Маска располагалась примерно за час ходьбы от Мирабара и стояла на южном притоке Мирар. Положение это было удачно не только тем, что все менестрели разного калибра, караваны и прочие путешественники приходили с этой стороны, но так же и тем, что от постоялого двора было рукой подать до окрестных хуторов и крупных сёл. Да, впрочем, и жители города нередко захаживали на постоялый двор варвара и дварфа, чтобы пропустить кружечку другую, послушать сплетни, а затем, если увлеклись и не успели до закрытия ворот Мирабара - остаться ночевать в главном зале в тепле и спокойствии, а с утренним рассветом вернуться к своим делам в городе.
  В какой-то момент, когда караванщики взяли за правило останавливаться в Маске, чтобы въехать в город полными сил и никуда не спешить, Лугайд даже сколотил импровизированный караван-сарай, состоящий из удобных длинных конюшен и гостевого дома, которые сдавал целиком. Впрочем, когда караванов не было, он свободно отдавал эти комнаты заезжим авантюристам и даже местным жителям, которым хотелось устроить небольшое празднество для своих.
  Однако суровые морозы не обещали слишком уж много гостей, так что нынче было особенно странным, что вместо обычных для Маски отпусков для прислуги и официанток - работа била через край. А новости, которые люди приносили с собой - вызывали у Лугайда глубокую задумчивость и частые взгляды на висящий между полок за баром великолепный клинок. Что-то зрело, он чувствовал это.
  Здание гостиницы было фантастически старым, но камень, уложенный дварфами - отлично держал тепло, а недостатка в помощи от тех самых дварфов из Мирабара, многие из которых к тому же являлись завсегдатаями заведения хозяин не испытывал, так что несмотря на старость, Маска оставалась надежной и тёплой, даря необходимое тепло и уют. В главном зале всё было, в общем-то, классическим. Большие столы, много стульев, маленькие столы для желающих таиться по тёмным углам, огромные люстры со свечами, два массивных камина, выходящих в разные стороны зала. Места было много, а по лестницам наверх можно было пройти в отдельные комнаты. Еще дальше, под потолком, располагались комнаты для прислуги, а ниже - под кухней, множество складов, холодильников и маленькое личное царство Боргана Стоуншилда. За баром стоял то сам Лугайд, то, как сегодня, его бармен и вышибала Лука - в прошлом служивший в ополчении Мирабара, а нынче предпочёвший мирную жизнь с деревянной ногой.
  - ... и Борган говорит, что Кадрак - опытный мужик, которого так просто со следа не сбить, а убить еще сложнее. То, что то, что его отряд пропал - не сулит нам тут ничего хорошего. Помните же, как в прошлый раз всё начиналось? - Продолжал вещать он глубоким, могучим голосом, но так, что слышали его только друзья. - Думается мне, запылилась моя Скорбь. Пришло время размять кости, погнаться за приключениями. Одним богам известно, что привело вас сюда именно сегодня, но сдаётся мне - неизменное провидение. Всё, как в тот раз. Боги всё видят, пути их неисповедимы.
  Наполнив кружку волшебницы, он подлил еще немного доброго ароматного пива, смешивающего в аромате лёгкую хмельную горечь и хвою и оставлявшего чудесное медовое послевкусие в кружку пушистого Радуги, после чего вздохнул и поставил маленький бочонок на стол.
  - И мнится мне, - начал было он новый виток своей речи, поднимая кружку, как увидел нового пришлеца и удивлённо выгнул брови. - А вот и вестник погибели, призрак прошлого, рок приносящий. Эй, Алфи! Подходи, как знал, что ты вскоре заявишься! Мисти, подай доброго бренди этому промёрзшему до костей господину, и кликни Боргану, чтобы зажарил его любимые закуски!
  Симпатичная официантка с белокурыми волосами, обрезанными под каре быстро кивнула и кинулась выполнять заказ. А могучий варвар, всё это время стоявший одной ногой на стуле, чуть согнулся к друзьями и выразительно поднял брови. Что-то назревало.

  - Они просто охуительно чудодейственны... - пробормотал мужчина ей вслед и задумчиво прикоснулся пальцами к щеке. - Ох, если бы голова не раскалывалась на части...
  Осмотрев помещение и трупы на предмет полезных приобретений, Диего выбрался наверх вслед за остальными и проверил своё снаряжение на всякий случай. Вроде как всё было на месте, что, бесспорно, радовало глаз.
  - Надо вытащить трупы наружу, организовать еду... только лучше не жрать то, что нам давали до этого, не уверен из кого или чего они делали своё сраное рагу. Так же следует отправить весточку в ближайший город, чтобы отцы-инквизиторы или охотники на ведьм прибыли и разобрались с ситуацией. А до тех пор предлагаю остаться здесь и восстановить силы. Я так точно второй такой мясорубки не переживу в ближайшие дни. К тому же кто-то должен помочь господину трактирщику справиться с горем и последствиями.
  Он поморщился, потерев затылок и нахлобучил на голову шляпу, глубоко вздыхая и наблюдая за эльфийкой. Улучив момент, когда девушка оказалась в стороне от всех, Диего подошел ближе и взял её за локоть, мягко поворачивая к себе. Ощущение близкой смерти и понимание того, насколько до нелепости хрупкой была их жизнь, сделали мужчину удивительно смелым. Жизнь, в конце концов, была только одна, а жалеть о том, что он сделать не успел, Диего устал. Вся его жизнь состояла из упущенных возможностей.
  - Слушай, Давандрель, - он на пару секунд задумался, придумывая, что сказать, а потом просто пожал плечами. - Ладно, говорить не моя сильная черта.
  И просто поцеловал её, прижимая к себе.

  - Ну... прост.
  Канна легкомысленно пожала плечами, накручивая розовый локон на палец, сидя с закинутыми на подлокотник ногами и рассеянно качая ими. Она, конечно, догадалась, что самый невзрачный вопрос в основном всегда означает самое важное, так что не стала дожидаться уточняющих вопросов и вздохнула:
  - Понимаешь... сложно оставаться в стороне, когда кто-то начинает отрабатывать грязно. Не люблю, когда в тупой перестрелке умирают в целом невинные в происходящем люди. Там кого-то замочили, ну я и сорвалась. Я то знаю, что могу закончить любой конфликт в течении времени, которого недостаточно даже для того, чтобы член встал. Ну я и решила закончить. Не было какой-то умной цели или высокой идеи. Я просто поднялась и убила их. Потому что могла. А сторона... признаюсь честно, сначала я хотела замочить мулатов, потому что Мерри Мейс говнюк, но он наш говнюк, резонно? А потом там появилась эта девка, я подумала, что он трахнул и выкинул её на улицу изуродованной... прониклась сочувствием. Потом, конечно, оказалось, что она была киберпсишкой, увы, красивый жест не вышел, пришлось отстрелить и её. Но что поделать. Короче, я сыграла тупо, и понимаю, что вы взяли меня потому что Мейси выполнял какой-то важный заказ, который был вам нужен... или он работал на ваших врагов... Видишь ли, я не люблю знать больше, чем следует, так что не расспрашивала. Я же не дурочка, дес. Извини, если разочаровала в этом плане, но мне реально нет дела до разборок корпораций и их хитропланов.

  Стрелка компаса качнулась пару раз, то упираясь в телегу с водой, то в сторону мешка Фрея, но затем задрожала и направилась прямиком в спину Зиры, отправившейся на разведку. Пара встряхиваний не дала никаких результатов, стрелка продолжала упорно следовать за удаляющейся бединкой, словно заговорённая.

  Пустыня раньше не особо интересовала Грибочек, так что ей оказалось неожиданно трудно вспомнить, какая птица лучше всего бы подошла к её замыслу. Зато двигаясь вместе с повозками вслед за пустынницей, она заметила на обочине небольшую и забавную пёструю птичку, похожу на кукушку. Птица неожиданно сорвалась с места и, за мгновение преодолев добрых полтора метра, вцепилась в песчаную ящерицу, пару раз хорошенько приложив несчастную рептилию головой о камень. А потом сожрала, как ни в чем не бывало.

  Тем временем, поблуждав какое-то время, Зира, неожиданно для себя, напала на след. Дорожка была старой, но отчётливой, и вскоре вывела её к просторному и надёжно укрытому снаружи от взглядов зеву пещеры...
  Когда авантюристы вошли внутрь, они обнаружили следы старого побоища. Трупов не было, зато всё было усеяно разломанной и порубленной мебелью. Венцом всего был изрубленный в труху идол Груумша, некогда любовно обставленный различной утварью. Ничего ценного не наблюдалось, да и пещера выглядела вполне приличной, обжитой и удобной. Более того, в нее можно было даже загнать повозки, а от главного зева в стороны уходило еще три тоннеля поменьше, ведущих к внутренним помещениям. В самый левый жадно уставилась стрелка компаса Фрея.
  Проследовав за указанием компаса, бывший моряк оказался в небольшом, но приятном гроте. Сталактиты и сталагмиты создавали красивое ограждение для миниатюрного подземного озерца, в которое откуда-то стекали по скалистой стене маленькие ручейки влаги. Место было неглубоким и в лучшем случае одновременно в нем поместились бы лишь трое, к тому же вода была адски холодной, но всё лучше, чем ничего, а закалённым странникам даже холодная вода - что перина для аристократа. Правда был еще эльф...
Другой крайний коридор вёл в цепь небольших пещер, служивших поклонникам Груумша норами, ничего интересного там найти не удалось. А вот центральный, расходившийся на несколько пещер по-крупнее, в одной из которых обнаружилась даже дыра в потолке для отвода дыма, оканчивался загадочной дверью из тусклого металла. Дверь выглядела настолько инородно, что если бы прямо сейчас Итилиан прыгнул в бутылку, словно джинн - он бы удивил этим товарищей намного меньше, чем покрытая изысканным барельефом металлическая дверь. Барельефы изображали... все величайшие события, изменившие облик мира, от непонятных даже эльфу наверху, до вполне недавних и широко известных ближе к порогу. Узоры были крайне тонкими, неизвестный мастер словно экономил место, надеясь нанести как можно больше сюжетов на ограниченное пространство, но при взгляде на ту или иную область, она словно расширялась, рассказывая свою историю в мельчайших, пусть и не слишком понятных подробностях. Однако вопреки ожиданиям, магии от нее не веяло (если кто-то проверяет).

  Располагаясь на задворках Великой Космической Империи, сектор Стрельца был прежде всего известен тем, что не так уж и много солярных циклов назад здесь вспыхнуло масштабное восстание. Несмотря на первоначальные успехи повстанцев, военная мощь Империи всё таки сумела подавить мятеж, оставив множество разобщённых миров и практически уничтоженную инфраструктуру. Ныне - это чудесное место для любителей заработать сложные деньги и сорвать крупный куш. Каперы, пираты и охотники за головами просто обожают сектор Стрельца, а так же облюбовали станцию Алая Звезда в гравитационном колодце Ракбата, как главный порт мира, своеобразную свободную от стрельбы зону, где любой нарушивший запрет будет незамедлительно выброшен в космос независимо от статуса.
  Млечный Путь, после продолжительной экспансии - изобиловал представителями разнообразных рас, выходящих на контакты друг с другом. За столетия великие государства рождались и гибли, рисунок галактики изменялся, новые народы прибывали из дальних глубин космоса, пока Спираль, как называли Млечный путь в других галактиках - не стала прибежищем для сотен различных видов. Антропоморфные животные, космические эльфы, демоны и прочие невероятные расы населяли теперь Спираль. По большей части все они подчинялись суровым законам и диктату Империи, если не считать отдалённых регионов, вроде сектора Стрельца.
  Иные народы принесли с собой загадочные технологии, именуемые магией, невероятные достижения науки, вроде телепортационных контуров и множество других, не менее загадочных и великолепных вещей. Наступали века космической одиссеи, оживших рассказов фантастов прошлых эпох, а вместе с ними и кризис утопий. Войны и космическое пиратство были повсеместным бичом всего исследованного космоса. Экспедиции к другим галактикам не возвращались, а ресурсный голод заставлял разрабатывать всё новые и новые системы, создавая колонии, которые однажды будут покинуты и забыты, продолжая жить и развиваться, даже не подозревая, временами, что являются частью какой-то там космической империи.
  Вместе с тем, как менялась жизнь, менялась и размывалась мораль. Галактику вновь заполонили культы космических сущностей, обыватели искали утешения в вере в богов (местами еще более упадочных), грех и пресыщенность следовали шлейфом прогресса. Как и величественный Рим - Империя достигла своего зенита и, одновременно с тем, как расцветала её слава - столь же ярко цвела и её порочность.
  В мире мириад звёзд, до каждой из которых - рукой подать...
  Найди свой путь.
  Отдайся ему.

  - Ммм... - протянула она и фыркнула. - Грубо, но не удивляет.
  Она уже было поставила себе в памяти галочку подсадить этому засранцу Карлосу самому вирус в нейропроцессор, как... О, ну да, конечно, он не смог пережить разговор с ней. Подсознательно, задницей своей пухленькой, лапуся Карлос всё прекрасно чувствовал. Но не сходилось у него никак в голове, почему уличная соло может быть... такой. И он выбрал самый простой, тупой и безыскусный способ решить проблему. Прямо как с газовой гранатой и спецназом. Сосунок.
  Она ощутила это затылком. Всё как учил Изаму. Иногда ты просто знаешь, что произойдёт дальше и главное - сделать правильный выбор. Канна не знала, был ли её выбор правильным. Возможно она вовсе никогда этого не узнает, но она и не считала, что у нее был вообще хоть какой-то выбор. Каким бы дилетантским мудаком не выглядел Карлос, но охрану он подбирал себе отлично. Она могла бы рвануть вперёд... могла бы пробежать метров сто... могла бы вообще много чего, но сложно обогнать пулю из автоматической винтовки. Куда ей? В окно? Шанс выжить был не минимальным, учитывая улучшения её тела, но достаточно одной секунды заминки, и её просто испарят. Поэтому она сделала то, что Изаму назвал бы глупым и самонадеянным. Она резко развернулась и провела рубящий удар ладонью по запястью охранника.
  Малыш Карлос и правда не зря платил своим сучкам. Мало того, что ублюдок успел перехватить её руку, так он еще и умудрился каким-то невероятным образом откинуть её по инерции в стену, весьма болезненно приложив плечом и лопаткой, отчего Канна аж позорно плюхнулась на задницу. Может ей не показалось, и они и правда из дзайбацу? Не похоже на обычных корповских дилетантов. И эта мысль... привела её в ярость.
  Подскочив на ноги, словно мячик, девушка разъярённо рявкнула, разом утратив всё очарование соло:
  - ОТСТАВИТЬ, КРЕТИНЫ! - А затем уже в сторону Карлоса. - Ты что, не понял, кто я?!
  Шутки кончились. Кончился и флёр плавной, наглой чики с улиц. Изменения было сложно подметить глазом, но осанка, манера держаться, тон и взгляд - выдавали в ней не просто какого-то там корпа, а человека, привыкшего отдавать приказы таким, как Карлос. Это должно было навести его на мысль о том, почему конкретно он ощущал себя так дискомфортно всё время с начала их разговора. Но остановится ли мальчик с оскорблённой гордостью? Успеет ли он испугаться, подумать о том, что допустил ошибку? Пылающие глаза Кандзаки Кимуры транслировали ему обещание долгой и мучительной смерти, если он не сделает правильный выбор. Он знал, что Она достанет его где угодно. Как угодно. Она была мягкой, но только снаружи. В конце концов они делили одну душу на двоих.
  Юный господин не любил разыгрывать эту карту, и, сказать по правде, это был первый раз, когда дело дошло до такого. Наверное... Изаму будет недоволен своим нерадивым учеником. Пожалуй об этом Кандзаки жалел даже больше, чем о том, что может существовать последние мгновения. Эта японская философия... её всегда было сложно понять не-японцам.

  Услышав голос - Лео застыл, словно пойманная на месте преступления крыса, которой он себя сейчас и ощущал, жарко обнимая такой вкусный кусочек сыра... Медленно повернувшись и уставившись на старшую эльфийку слегка круглыми глазами, мужчина так и не смог преодолеть первоначальный ступор и ответить ей что-нибудь умное. На самом деле, несмотря на в целом обычный вид - внутри Лео бушевала буря. Сердце было готово выскочить из груди от ужаса, что сейчас эльфийка насадит его на меч за... а впрочем, за что? Это же не выглядело, как насилие, верно? Да и вообще...
  Приглядевшись к лицу девушки повнимательнее, Лео понял, что на самом деле она возмущена совсем не фактом соития своей сестры с каким-то жалким человеком. Она была недовольна тем, что на её кровати лежала Линаэль, а не она сама, вот что! Во всяком случае, именно такая догадка обрела форму в испорченном мангой разуме героя. Однако как претворить эту догадку в жизнь он понял не сразу, упустив момент, когда девушка ретировалась. Затем понаблюдал за мечущейся блондинкой, вздохнул и взял её за плечи, легонько встряхивая:
  - Всё будет хорошо. Я всё улажу, ладно? Она просила тебя сделать чай. Будь хорошей сестричкой, Линочка.
  Проводив её взглядом, Лео задумчиво уставился в пол, пару раз глубоко вздохнул и прикрыл глаза, ища в себе решимость. То, что он собирался сделать - однозначно требовало предварительного сохранения игры. Но у него то была лишь одна жизнь. И вряд ли Астра будет так щедра, чтобы воскресить его. Да и вообще, разве смерть - это худший исход? Не-ет, далеко не худший. Это Лео осознавал прекрасно. Однако никаких сил сопротивляться своей испорченной натуре похотливого кобеля, учуявшего запах секса, власти над женщинами и своей сексуальности - он не мог.
  Ноги сами принесли его к двери. Он даже не стал стучать, а просто вошел внутрь, как и был - нагой. Оценив взглядом сидящую спиной к нему стройную фигурку, мужчина улыбнулся и сделал шаг вперёд.
  - Лина? Я не злюсь, просто...
  - Просто что? - раздался над острым ушком приятный мужской баритон.
  Его руки мигом скользнули по стройному телу, обхватывая одной ладонью грудь, а другую опуская ниже - на половые губки, не давая Мираэль никакой возможности вырваться в первые мгновения.
  - Ты такая мокрая... - прошептал он и легонько прикусил кончик ушка. - Ты ведь хочешь отомстить ей? Ты ведь... хочешь?..

  Поняв, что Элли ей скорее всего уже не добыть, Канна слегка разочарованно фыркнула, собираясь развернуть чупа-чупс, как вдруг воткнулась взглядом в Голдмисса, а затем медленно перевела взгляд на толпу. Световая граната плавно перекочевала из пакета в карман вместо чупа-чупса, а следом за ней вернулся в руки автомат.
  - Спрячься, - резко бросила она Пенни и легонько пнула её под колено, чтобы девушка сама по инерции сложилась за диван. - Сейчас будет жарко.
  Катушки в нижней части позвоночника взвыли, снова разгоняя розоволосую убийцу до недосягаемых скоростей и она плавно скользнула вбок, так, чтобы держать на мушке мулатов, но не пересекать линией огня столпившихся штекеров "шведочки".
  - Отошёл от него, пёс, - свистнула, а затем отрывисто бросила она мулату, взявшему Мейса на мушку. - Вы видели, что я делаю с простым пистолетом, так что думаю вам не надо демонстрировать на практике, что будет с вами после того, как я начну стрелять из ружья? Бронебойные, даже не надейтесь успеть достать меня раньше.
  Не оборачиваясь в сторону и продолжая удерживать голову мулата в окне коллиматорного прицела, девушка обратилась к фиксеру:
  - Вопрос цены, Голдмисс. Сколько?

  В лицо обогнувшей диван девушке уставилось дуло пухленького пистолета. Назвать его как-то по-другому, чем смешным прозвищем было довольно сложно, потому что он значительно отличался от квадратных, хищных пушек своей розово-золотисто-сизой круглостью. Впрочем, узнав гостью, Канна быстро опустила ствол, укладывая рядом с собой и продолжила прочищать детали, собирая классический Ронин в готовый вид.
  - А, это ты. Тоже из компании той "шведки"? Не обольщайся, - резковато бросила она, движения всё еще оставались слегка дёрганными, словно она сдерживала скорость тела. - Я не собиралась вам помогать, дес. Просто Мэрри Мейс довольно известный кусок говна. Надеюсь он там не сдох? Я бы хотела, чтобы вину за это сложили на полу-нигеров, а не меня. *Непроизносимый русский мат*.
  Высунувшись из-за дивана и окинув взглядом зал, девушка глухо фыркнула и вернулась к своему занятию, прицеливаясь в воздух и отлаживая механизм.
  - Чего хотела то, дес? Если ты из-за "шведки", то я людей за пинок по моему дивану не убиваю. Это не этично. Хотя в этом районе убивали и за меньшее, корэ га дзинсэи.
  Поднявшись на ноги, она всунула пистолет в кобуру под двухцветной курточкой и запихнула автомат в чёрный пакет без особых церемоний. А затем заинтересованно уставилась на пол, что-то изучая и не особо обращая внимание на предложение выпить от Патриции.

  План полностью удался, от чего на лице Лео большую часть пути витала довольная улыбка. Дела сами собой налаживались. К тому же не одна, а целых две эльфийки! О-хо-хо, он точно извлечёт из ситуации максимум пользы, но следовало действовать аккуратно. В отличии от шлюховатой монашки и очень уж доступной Хильды, Линаэль, как и любая нормальная эльфийка, которая не охотилась в комиксах за спермой гоблинов - выглядела не слишком доступной. Надо придумать, как подкатить к ней аккуратно, естественно и не оставляя ни малейших шансов для отступления...
  Помимо этих мыслей, он снова словил флешбеки с названия какой-то страны. Кажется, это что-то из книг? Могло ли быть так, что на самом деле Лео сейчас лежит в коме и всё это - ему лишь видится? Впрочем, он бы не хотел просыпаться. Пока что сказочный мир Астры нравился ему намного больше родного. Да и здесь он был кому-то полезен. Это ощущение наполняло тело теплом и гордостью. Лео уже и не помнил, когда в последний раз был кому-то полезен в родном мире.

  - Не знаю, насчёт растения, но твои ушки - очень красивые, - с улыбкой заметил он, словно бы невзначай, пока рассматривал обстановку. - Мило у вас тут. Сразу видно - дом двух девушек. Всё так аккуратно, опрятно. Загляденье, хе-хе. Если хочешь, я вам потом что-нибудь приготовлю со своей родины, как благодарность. Сестра то точно не будет против?
  Во многих мифах, эльфы не очень любили людей, а еще меньше людских мужчин, и судя по рассказам Линаэль - её сестра была не самой спокойной в этой паре. Если задор и девочковость блондинки не вызывали у него подозрений, то как знать, может быть другая окажется настоящей злюкой? Было бы неловко подставлять новоиспечённую подругу таким образом.

  - Ты спрашивала, стрелял ли я из луков, - протянул он, потягивая чай и разглядывая хозяйку. - У меня на родине есть забава. Своеобразное соревнование, назовём это так. Два стрелка тренируются в меткости, стараясь обогнать друг друга. Но чтобы подстегнуть их желание победить и усложнить соревнование - мы вводим особое правило, - он замялся на секунду, делая вид, что ему неловко об этом рассказывать, но вздохнув - продолжил. - Тот, кто попал ближе к центру мишени, или к центру головы чучела в нашем случае - побеждает. А проигравший снимает часть одежды. Соревнование идёт до тех пор, пока один из участников не окажется совершенно голым. Желание победить - очень сильно, как ты понимаешь. Стимул одновременно в желании поглазеть на соперника и в нежелании оказаться без трусов. Если хочешь - можем поиграть.
  Мило улыбнувшись, мужчина спрятался за чашкой чая, наблюдая за ответной реакцией Линаэль одними глазами.

  Качнув головой в ответ на предложение заказать коктейль полегче, Канна остановила взгляд на парне, едва не целиком состоящем из хрома. Его компания мало чем её зацепила, а вот этот... за несколько секунд она просчитала примерно восемьдесят шесть исходов, только в тридцати пяти из которых оказывалась стоящей на ногах. Чувак явно был не простым, двигался слишком плавно, правильно ставил ноги... не просто соло, а на редкость опасный хромированный ублюдок, явно балансирующий на грани... как и все они в Найт-сити. Лучший город в мире для того, чтобы умереть.
  Повернувшись в другую сторону, девушка поймала взгляд Элли и ответила на него, слегка приподняв брови. Подержала пару секунд, улыбнулась левой стороной губ и отвела глаза в другую сторону, наблюдая за злоключениями (или напротив) официантки. Начала уже поднимать руку, чтобы позвать рыбку к себе, но за мгновение передумала и опустила, кидая недовольный взгляд на пустой стакан. Вечер только начинался, не стоило напиваться сразу. Хотя стоило отдать бармену должное - он был неплох. Из говняного алкоголя смог сделать напиток, который даже не угрожал тонким рецепторам Канны. Если ничего не случится до конца вечера - она нажрётся у него за стойкой, рассказывая небылицы.
  Впрочем, весь этот жест с официанткой был не более чем изящно разыгранным фарсом. Боевая девочка, у которой нет даже свободных денег, чтобы продолжить себе наливать... кому надо, тот заметит. А сама Канна продолжила хрустеть арахисом, поглядывая время от времени на зал, но не слишком отвлекаясь от манги, где как раз началось что-то интересное.
  "Хм... интересно, из чего они его делают?" - Задумалась она, разглядывая орешек, прежде чем кинуть его в рот. - "На вкус - как настоящий, прям".
  Кое-что она в этом всё таки понимала. Хотя сейчас бы предпочла настоящие фисташки. После катаклизмов эти чудесные орешки можно было найти только в самых дорогих фермах богатых корпоратов. Увы, стоимость таких даже на Чёрном Рынке была простой соло с отсутствующей репутацией совсем не по карману.

  - Это не тот ответ, который нравится слышать мужчине, - слегка недовольно фыркнул он, но не стал прерывать её действий. - Значит, просто спасти мир... звучит не очень сложно. Так и быть, я согласен! Всегда хотел стать героем, ха!
  Впрочем, мир наверняка ждало некоторое разочарование, поскольку героем Лео был, в лучшем случае спорным. Фантазия уже рисовала ему лисодевочек, эльфиек, демониц и прочих ангелочков, которые станут его похотливой свитой. О да, он ни секунды не сомневался, что с новым телом, но старыми знаниями и коварством - легко залезет в трусики каждой красотке этого мира и соберёт свой, настоящий гарем. И он будет их трахать в отличии от тупых героев аниме! О да, трахать... кстати об этом.
  Обратив взгляд вниз, Лео с удивлением округлил глаза, когда богиня принялась жадно отсасывать ему. Звуки и правда были крайне возбуждающими, но удивило его не это, а то, насколько хороша она в этом оказалась. Не то, чтобы ему было с чем сравнивать, но эти томные, слегка вибрирующие волны, сопровождавшие движения белокурой головки - заставляли его буквально улетать на небеса... хоть он итак на них был. Рука мужчины потянулась вперёд, намереваясь схватить чертовку за волосы и показать, как некрасиво выставлять его слабаком... но он просто не успел.
  - Я... а-ах... что?..
  С очередным погружением головки в ротик Астры, он ощутил какое-то странное, наваливающееся на него тягучее ощущение. Это было похоже на оргазм от дрочки, но оказалось совсем другим. Таким приятно-сладким, лишающим воли к сопротивлению. Закатив глаза и, вместо того, чтобы схватить девушку за волосы - погладив её, Лео застонал и содрогнулся всем телом. Член в её ротике запульсировал и словно слегка расширился, а затем на язычок Астры хлынула горячая, ароматная сперма, которой оказалось на удивление много.

  На одной из дневных остановок путники заметили, что гнетущая жара слегка отступила. Лёгкий ветерок взъерошивает шерсть верблюдов и одежды возниц. Это очень ярко ощущается в ещё горячем воздухе. Кто‐то из возниц указывает на юг, и вы видите облако на горизонте. Облаков вы не видели уже несколько дней. Кажется, оно движется к вам, и быстро!
  Когда вы всматриваетесь, вы видите над облаком неровные формы, которые быстро превращаются в здания и башни. Флаги колышутся на ветру. И облако — не единственное, что быстро летит на вас: за облаком летит огромная волна поднятого в пустыне песка и пыли.
  Вы оказываетесь в тени на несколько минут, пока летящий замок проходит над вами. Вы слышите звук рога наверху, после чего замок слегка поворачивает на северо‐восток и тяжело забирает в сторону Серых Вершин. В это время стена клубящихся облаков продолжает подниматься и у вас остаются считанные минуты, чтобы защитить себя и караван от надвигающейся песчаной бури до того, как она поглотит вас!
  Изумлённый Азам с обвившимся вокруг его шеи Хсингом, злобно шипящим вслед замку, оправился быстрее всех и бросился к своей упряжке верблюдов, пытаясь криками привести других возниц в чувство. Но те оказались слишком изумлены невероятным зрелищем и, кажется, не замечали несущейся на них огромной стены песка...

  Проводив взглядом Иеронима, Диего только закатил глаза и покачал головой, явно показывая, что конкретно он думает по поводу умоизмышлений бывшего цирюльника. Впрочем, просыпаться с улыбкой от уха до уха ему не хотелось, так что рвущиеся наружу комментарии он оставил при себе. Цирюльники народ опасный, мало ли чего.
  - Оставим уважаемого дварфа с бутылкой вина постеречь калитку, думаю он не будет против, а? Ладно, с двумя бутылками? - Совершенно не стесняясь того, что торгует чужим товаром, Диего ухмыльнулся и перевёл взгляд на Таймена. - Ты бы сходил, помог Иерониму, что ли. У него нож острый, а с языком не так повезло. У тебя ж язык, как пиявка, если не помощь, так хоть цену сбей. Хозяин сейчас явно задерёт за дождь и прочие неприятности.
  В этот момент он краем глаза заметил движение и уставился на эльфийку с выражением удивления и некоторой радости на лице. Приподняв шляпу и откланявшись, мужчина быстрым шагом направился к ней, стараясь сохранять тишину:
  - Ну, господа, кажется я в ближайшее время буду занят.
  Даже для лесной эльфийки все эти жесты и раскланивания явно были вполне понятны. Ну да, женщина позвала мужчину на сеновал и сказала быть потише. Совсем ничего подозрительного.

  - У, куррва, всё таки может и успеем. Эх, щас бы жареной картошечки да эля пинту...
  Замечтавшись он не сразу спохватился, что от него ждут какой-то реакции. Развернувшись и двинувшись обратно к телеге, Диего благодарно кивнул в сторону эльфийки, которую почти не видел, но был уверен, что сама она его видела. Впрочем, учитывая некоторую напряженность их отношений он старался вообще не делать в её сторону резких движений. Когда-то они уже познакомились, кхе-кхе, если можно это так сказать. Улизнула она из его лап в самый последний момент, забирая с собой кучу обещанного за белокурую головку серебра. Однако теперь Диего видел в этом своеобразную иронию. Без этой красотки путь обещал быть куда более сложным. Возможно на всё воля Зигмара, как говорят жрецы. Сам он набожным не был, но соглашался, что какие-то высшие силы играют с ними по своим правилам.
  - ХЕЙ, ТОРОС, НАМ ТУДА. ТАМ ТРАКТИР! Наверное, - добавил он уже чуть тише и вздохнул. - Не хотелось бы оказаться на кладбище вместо постоялого двора. Почему никто не додумался рисовать на указателях. Пишут эти буквы свои сраные... умники, хер бы у них отсох.
  Убедившись, что его услышали, он достал из петли на поясе топор. Просто на всякий случай. Как охотник за головами, Диего отлично понимал, что иногда указатели навешивают разбойники. Однако слишком тревожить своих спутников не хотелось. Они парни крепкие, а он пока пойдет впереди, примет на себя первый удар если что. Стрелы в задницу ему ловить было не впервой, оттого и прозвали Счастливчиком.

  Завихрения спор продолжали атаковать вождя орков, но тот, казалось, вообще не обращал на них никакого внимания. Атаки сыпались со всех сторон, но могучий воин либо отражал их, либо просто игнорировал, как незначительные. Взревев могучий боевой клич, когда жрец Темпуса пал, а странные тени перестали преследовать его, предводитель орков развернулся и занёс над головой заалевшую жаждой крови секиру. Удар был молниеносным и чудовищно сильным, разбивая в дребезги все магические защиты, которые успел поставить перед собой Экерай.
  - Не разочаровывай меня, сынок, - раздалось в ушах Экерая, наблюдающего, как его магический щит лопается под ударом топора. - Ты еще не готов предстать передо мной.
  Секира с сочным чавканьем вонзилась в грудь краснокожего тифлинга, уничтожая вместе с этим и разлетевшегося на капли слайма, уже пожравшего почти всю одежду волшебника. Изо рта Экера толчком выплеснулась кровь, а затем мир затопило огненное безумие. Вырвавшийся из раны столб пламени ударил в изумлённого вождя. Тот уклонился, практически полностью уходя от ответной атаки, но пламя будто бы преследовало его, закручиваясь в пылающий когтистый кулак, который окружил заревевшего от гнева и отчаяния орка. Белки его глаз закипели и вспыхнули, изо рта вырвался язык огня и кипящая кровь полилась из всех до сель незначительных ран.
  В один миг всё прекратилось и обугленное тело могучего орка медленно осело на песок. Он так и остался стоять на коленях, сжимая секиру в руках. Даже смерть не сумела склонить храброго вождя, в одиночку кинувшего вызов целому отряду закалённых в боях искателей приключений.
  Напротив него безжизненно рухнуло тело Экерая, продолжающего истекать кровью из кошмарной раны в груди. Воцарилась тишина.

  Он улыбнулся, когда девушка оказалась с ним нос к носу и вместо ответа крепко сжал её сочную грудь ладонями, вызывая лёгкую, дразнящую боль в упругих холмиках. С одной стороны можно было просто взять её вот так, но вопрос девушки заставил Рюдзена задуматься и направить мысли в более развязное русло. Она хотела поиграть? О, он был совсем не против поиграть по её правилам, подыграть и порадовать её так же, как она уже порадовала их. Генерал-ворон оказалась не только сексуальной, но и горячей женщиной, и как он и сказал недавно Ёсинору, следовало воспользоваться этим по полной. Вряд ли она когда-нибудь вернётся сюда, так почему бы и не понаглеть?
  Погладив Сару по щеке грубыми пальцами воителя, нобуси наклонился чуть ниже, начиная расцеловывать её шею, затем перешёл на ушко, провёл кончиком языка по ушной раковине, вызывая сонм мурашек. Его руки скользнули вдоль стройной, красивой спинки, слегка сжимая девушку в объятиях. Наконец, когда томление ожидания стало просто невыносимым, Рюдзен слегка подул в ушко тэнгу и горячо, едва слышно прошептал:
  - Этот горячий воин хочет трахнуть еще более горячего генерала в задницу.
  Отстранившись, мужчина улыбнулся и легонько провёл пальцем по её губам, подмигивая. Если она хотела побыть хозяйкой положения - он позволит ей это. Ему даже было интересно, что она сделает в ответ.

  Туман захлёстывал его. Такой же густой, плотный и странный, как когда он разминулся с Фессом... пришлось признать, что туман даже немного пугал его, и, как оказалось - не зря. Когда всё вокруг завертелось в бешеном водовороте, Гидеон только и успел, что обнажить клинок, медленно и опасливо поводя им из стороны в сторону. Всегда была возможность, что Веления вырвется из тумана и он случайно убьет её, а вовсе не странную тень, что напала на них.
  - Веления? - Он сморщился от того, как противно звучал его голос и откашлялся. - Веления! Где ты?
  - Я здесь, Гидеон. Я же просила не оставлять меня одну! - Сделав несколько осторожных шагов по направлению к источнику голоса, воин услышал продолжение фразы. И оно заставило его встать, как вкопанного. - Почему ты оставил меня одну, Гидеон?..
  Этот голос он узнал бы из тысячи.
  - Разве это не долг брата - защищать сестру?..
  Она шагнула ему навстречу из тумана, блеснув янтарными глазами. Такая же прекрасная и гордая, как в тот день, когда уходила в последний безнадёжный бой, пытаясь купить крохи времени для жалких остатков своего клана.
  - Ты будто язык проглотил, Ги...
  На какое-то мгновение он оцепенел, глядя на нее. Белоснежные волосы, острые, но в то же время прекрасные черты лица, безупречный изгиб губ, аккуратный маленький носик, выразительные глаза цвета Солнца... она была точно такой же, какой он помнил её. Даже латы, сияющие серебром и украшенные гербом их клана, даже фамильный клинок, способный разрубать даже небеса - именно такой, какой он и осталась на стенах замка, пока он смотрел на нее, опоздавший на битву. Вновь не оправдавший надежд своей семьи. Лорд-неудачник, слабейший из д'Анвар. Лишенный таланта, умений и даже упорства. Трус.
  - Ты... тебя тоже переместило этим туманом, да? - В голосе Гидеона блеснула радость. - Я так рад, что ты жива, Ирэн... я так рад! Но здесь опасно. Скорее, ты должна...
  Он подскочил ближе, пряча клинок на перевязь и хватая сестру за руку, после чего потянул за собой, силясь вытянуть её из тумана.
  - Ведь ты...
  Неожиданно их глаза встретились. Холодная сталь кинжала вошла в сочленение лат, расположенное точно там, где он помнил. Таких как они было сложно убить, если не знать куда бить. Он знал лучше всех.
  - Ведь ты никогда не сказала бы мне такое, сестрёнка, - голос Гидеона, еще секунду назад изображавший радость стал холодным и мёртвым, как и глаза, горящие ледяной яростью. - Ты нарисовал образ, но не сможешь подделать её.

  Он жил в мире, где ложь не являлась чем-то зазорным. В мире, где ложью было пропитано всё: начиная от отцовской похвалы и заканчивая клятвами о верности. Даже само их существование - было ложью, пусть об этом знали только старейшие. Их сила - обманчивые иллюзии, морок, интриги. Всё было лишь пылью, миражами, которые путали неподготовленных теплокровных. Аристократы, которые провозгласили себя хозяевами мира по собственному желанию. Он так и не понял, стали ли они с сестрой такими же. Понять её он не успел, а себя... себя считал давно мёртвым. Мертвецам незачем лгать, не так ли?
  Единственным лучом надежды и спокойным островком в океане хаоса для него была вера. Это характерно для любого жителя мира, где количество непонятного перевешивает простые и объяснимые явления. Мистические события требовали вмешательства высшей силы, удачи... или просто бога. И он верил в богов. Боги помогали ему, они никогда не оставляли его одного, и как бы глубоко не пал Гидеон, какой бы безвыходной не оказалась ситуация - они всегда поднимали его на плечи и несли вперёд, вдыхая силы, которых сам он в себе не ощущал.
  И вот... теперь перед ним стояла богиня. Характерные заострённые уши, удивительно тонкие для человека черты лица... даже странно было, что он не замечал этого раньше. А ведь по необычному рубиновому цвету глаз ему стоило бы догадаться. Как глупо, верно? Он позволил себе слишком много глупостей, когда та, что призвала его в этот мир всё это время была на расстоянии вытянутой руки.
  Сглотнув, когда Ванесса напала на него, ударяя кулачками, Гидеон после небольшой задержки - упал на колено, склонив голову:
  - Богиня! Прошу простить, что не узнал Вас, - его шепот стал неожиданно жарким и живым, входя в резонанс с обычной холодной и плавной речью. - Я... я должен был догадаться, что это Вы призвали меня в этот мир, что это Ваш высший промысел. Если я позволил себе лишнего... прошу, покарайте меня. Я не знаю Ваше истинное имя, госпожа, но готов исполнить свой долг. Я верил... они говорили, что Вас нет, что всё это выдумки... но я верил!
  Янтарные глаза поднялись вверх, глядя на Ванессу с обожанием и религиозным фанатизмом. Пусть он никогда и не был фанатиком, но явление божества во плоти всегда производит неизгладимый эффект. Он даже забыл на мгновение о тумане и прочих невзгодах. С Ней - он сможет всё!

  Кажется, прыть охранявших караван странников удивила нападавших и они немного замешкались. Достаточно, чтобы позволить Грибочку и Экераю придти в боевую готовность, а Фрэю - зажечь клинок сиянием Солнца. Свет жреца выхватил из тьмы приземистые, длиннорукие силуэты, в которых все безошибочно узнали орков с их фирменными косматыми головами, чем-то смахивающими на свиные рыла. И если сам по себе вид орков не вызывал никаких вопросов, то детали, которые им сопутствовали - были уже куда более необычными.
  Во-первых, орки были голыми, если не считать центрального в пятерке, облачённого в приличного вида золочёную кольчугу. Этот орк так же обладал зловещим рогатым шлемом, особенно развитой мускулатурой и выносливостью. В одной руке он держал громадную двуручную секиру, а в другой джарид, который как раз уже занёс над головой, чтобы метнуть, когда его глаза ожёг свет. Яростно зарычали и остальные орки, которые, как оказалось на второй взгляд, были не совсем голыми. Их тела то там, то здесь - покрывали не то прилепленные к коже, не то примотанные хитиновые и чешуйчатые пластинки. Однако они оставляли довольно много пространства голой кожи, представляя из себя броню до крайности нелепую и странную. К тому же вся четвёрка совершенно не озаботилась тем, чтобы прикрыть свои чресла - беспощадно бьющие теперь по личной гордости и эстетическому чувству героев.
  Во-вторых, в руках четвёрки были странного вида пращи с чем-то лиловым, похожим на живую плоть внутри. Рассмотреть это нечто было довольно проблематично из-за того, что свет не выхватывал врагов целиком, но оружие такого характера видеть не приходилось еще никому из отважной пятерки. Помимо пращей каждый из орков был вооружён чем-попало. Кто-то зловещего вида палашом, кто-то копьем с костяным кончиком, еще у двоих были парные топоры и кинжалы. Словом, зрелище четвёрка убийц и их предводитель, представляла собой несколько жалкое. И всё же, пусть свет Фрэя и ослепил их, они оправились от неожиданности куда быстрее охранников каравана. Лишь Экераю удалось сориентироваться и подавить в себе шок от лицезрения орочьих, кхм, кинжалов достаточно быстро, чтобы начать действовать молниеносно.

  Повозки удивляли наличием у них колёс, поскольку повозки вообще, а тем более с колёсами - были мягко говоря не принятым в пустыне транспортом, однако Азама, кажется, как и его друзей - этот факт вообще никак не беспокоил. И вскоре, как и говорил повозчик, даже бединам нашлось чему удивляться.
  Вообще-то Черная Дорога - не была дорогой в прямом смысле. Это был путь между вереницей оазисов, проходящий Анаурок насквозь. Как правило караваны и прочие странники выбирали наиболее удачный или короткий по их мнению маршрут среди бесконечных барханов, но как оказалось - знающим людям был доступен и другой вариант.
  Колёса повозок, накрытых тентами, покатились по дряхлым камням куда-то совсем не в ту сторону. Азам лишь успокоительно махнул рукой, намекая, что знает, что делает. Остальным оставалось лишь переглядываться и пожимать плечами. Оказалось, впрочем, что торговец не врал и настоящая Чёрная Дорога - просто захватывала дух. Это был длинный, прямой как стрела (за редкими исключениями) тракт, пробивающий барханы насквозь. Под тонким слоем песка колёса повозок приглушенно скреблись о черный обсидиан, который служил облицовкой некогда несомненно величественного пути. Остатки процветания и мощи Нетерила тут виднелись повсюду - покрытые ржой металлические столбы, отмерявшие расстояние, руины древних каменных арок, в своё время, несомненно, поражавших воображения монументальностью и роскошью и множество других, более тонких и малозаметных ненатренированному взгляду деталей. Впрочем, Зира и Экерай наверняка были способны уловить всю красоту этого древнего места.
  - Про Чёрную Дорогу в прямом смысле этого названия мало кто в курсе, - весело сообщил им Азам, оборачиваясь и стараясь не сильно тревожить свернувшегося вокруг шеи дракончика. - Но на случай если мы заблудимся - у меня еще готовы полозья для повозок. А в худшем случае можно будет их бросить и нагрузить верблюдов, но этого бы мне не хотелось. Наслаждайтесь отдыхом, друзья, я ожидаю от вас бдительности в основном на наших стоянках.

  Путешествие по пустыне Анаурок тянулось медленно. Стояла изнуряющая жара, лишь подчёркиваемая палящим янтарным диском, который медленно, слишком медленно клонился к горизонту. В лазурных небесах не было ни намёка на облачко, а окружающие их пески не давали никакой надежды увидеть хоть каплю воды. Азам любил начать двигаться задолго до рассвета, когда свет полной луны превращал дюны в горы бриллиантов, чтобы уловить лучшие часы. Перед полночью и полднем он останавливал караван, давая животным и людям возможность передышки и разбивая шатры, защищавшие от палящего солнца или промозглого холода.
  Рассвет был похож на великолепный разлив розового и золотого цвета над горизонтом, но вскоре жестокое Солнце вновь начинало давить на путников, словно молот в кузнице. По небу иногда пролетали грифы, надеясь, что кто‐то умер от жары. Изредка кто-то замечал на горизонте миражи нагретого воздуха, но каждый раз это оказывался оптический обман.
  После заката второго дня, когда погонщики и Азам улеглись немного поспать, а стражники встали на посты - случилась первая неожиданность. Ночной воздух пустыни был по обыкновению холоден и сух. Верблюжьи пауки, песчаные скорпионы, змеи и большеухие скачущие мыши вышли на ночную охоту и убивали друг друга, восславляя праздник жизни и смерти. Выживания и забвения. Иногда пустынные твари даже заползали в большой шатёр, который окружали четыре фургона, но не они оказались главной опасностью, которая поджидала Экерая, Фрэя и Грибочек в эту сказочную, жестокую и прекрасную ночь.
  Сначала Грибочек услышала шорох, затем их заметил и Экерай, обращая внимание друга в нужную сторону. Свет костра немного мешал разглядеть их точно, но к лагерю кралось пять тёмных, приземистых фигур с длинными руками. В этих самых руках было оружие и свет луны, отраженный на стали клинков - обещал лишь танец смерти и жизни. Забвение или выживание.

  Он обернулся, слегка удивлённый хваткой и словами девушки. Старые шрамы резко заныли, напоминая о том, почему и зачем он так долго оставался один, но эта девушка... пусть он и не был уже юнцом, однако холодная кровь с жаром прокатилась по венам, заставляя сонное сердце ускориться на пару стуков. Неужели он оказался настолько глуп, что поддался мимолётному чувству? Взгляд Гидеона опустился ниже, туда, где была скрытая капюшоном шея Ванессы. Или это другое чувство, тоже почти позабытое? А может всё сразу? Слишком сложно для того, кто давно не испытывал ярких эмоций. И Гидеон поступил так, как поступает любой мужчина, когда ощущает что-то, что не может легко разложить на факты - трусливо сбежал, откладывая решение на потом.
  - Может быть, - задумчиво протянул он, и перехватил ладонь девушки, увлекая её за собой. - Тогда пойдём вместе. Я хочу узнать, совпадение ли то, что туман следовал за нами раньше, заодно проверим твои мысли и выясним, на стороне дома он или против него. Друг он нам или враг.

  - Не нравится мне этот туман, - наконец заявил Гидеон и сморщился. - Он неестественный. Туман так себя не ведёт, да и вообще... ты заметила, что он словно не заходит за какой-то контур? Это явно какое-то волшебство. Туманы не могут ограничивать себя, они заполняют всё возможное пространство.
  Неприятные подозрения прошлись по спине мужчины холодком и он с некоторой задумчивостью обернулся назад, размышляя, что там делают их товарищи по несчастью. Наверняка продолжают грабить чужой дом под предлогом спасения... это напомнило ему одну сказку из его мира, про девочку и её родителей, которые попали в удивительный мир самой лучшей еды. Девочка испугалась и не стала есть, но её родители жадно накинулись на пищу, а после обратились в свиней... у сказки был счастливый конец, но жизнь - это не сказка, не так ли?
  - Я пойду и проверю, что это за чертовщина, - мягко коснулся он руки Ванессы. - Лучше не рисковать обоим сразу. Этот туман выглядит так, словно является частью приглашения в дом. В любом случае, я вряд ли заблужусь по дороге к калитке, однако что-то мне подсказывает, что Элли уже ушла... не стала же она бы сидеть в таком тумане до конца? Хотя после слов Андреа - я уже ничему бы не удивился.
  Он мрачно усмехнулся слегка обидной шутке и встряхнул головой, стараясь отогнать тревожное чувство, впивающееся раскалённой иглой куда-то в затылок.

  Чем дольше говорила Андреа, тем сильнее в нём поднималось чувство печального разочарования. Она действительно показалась ему довольно разумной и заслуживающей уважение поначалу, но теперь... Особенно нелепым было то, что девушка раз за разом повторяла обвинения в трусости. Возможно, если бы он был юным, пылким юнцом, лет эдак шестнадцати, эти слова и вызвали бы в нём жажду доказать обратное, но Гидеон уже много десятков лет не был юнцом, а потому слова Андреа вызывали у него лишь отвращение к методам, которые использовала девушка для своих попыток убеждения.
  - Если бы кто-то был в опасности - мы бы уже услышали и не раз, - мрачно заметил он. - Люди не умирают тихо, уж поверьте моему богатому опыту. Они кричат, сопротивляются изо всех сил и создают невероятное количество шума. Дети говорили, что няня, возможно, уже ушла, и я склонен им доверять, поскольку окружающая тишина говорит об этом. Я так же не слышу никаких звуков битвы, а скрыть их - очень сложно. Если кто-то в этом доме и попал в беду, то это, несомненно, мы. Я обещал попытаться, и я попытался - моя честь никак не замарана. Нам дали неверную информацию, и я возвращаюсь, чтобы её уточнить. Если вы боитесь, что на третьем этаже может что-то случиться, то можете подождать нас здесь, вряд ли мы уйдём слишком уж надолго.
  Отвернувшись и печально покачивая головой, Гидеон направился по лестнице вниз.

  Он удивлённо оглянулся на Ванессу и поймал её руку, поскольку подумал, что она хочет ему что-то передать. Тёплую кожу дроу обдало приятной прохладой руки Гидеона. Он был... чуть более холодным, чем стоило ожидать от человека, но не настолько, каким бывает труп. Прохлада успокаивала, подкупала закрыть глаза и отдаться воле течения...
  Когда его тело вновь наполнила сила, но не его собственная, а словно позаимствованная у кого-то, Гидеон удивленно выгнул брови. Вот, значит, что умела эта необычно изящная девушка? Ощущение было практически таким же, как после странных наговоров Силвы, но другим, и ощущалось немного иначе. Однако уверенность и ощущение надёжности, которое дарило это прикосновение - невольно заставило мужчину восхищаться им. Словно богиня откликнулась на его редкие, но проникновенные молитвы и одарила частичкой своей милости...
  - Спасибо, - немного невпопад ответил он Ванессе, а затем, следуя наитию, склонился, поднося запястье девушки к губам и оставил на нём лёгкий поцелуй.
  Никого словно больше не существовало, ни Силвы с её болтовнёй, ни Освальда с его занудными комментариями. Янтарные глаза впились в алые долгим, наполненным задумчивостью и каким-то давно позабытым чувством взглядом. Но спустя минуту слегка неловкой сцены, Гидеон всё же спохватился и отпустил руку девушки, оглядываясь на остальных и качая головой.
  - Как хотите. От вас-то, синьора Андреа, я ожидал больше благоразумности, чем от остальных, но если таково ваше желание - не буду спорить. Лишь предупрежу еще раз, что кто бы не заманил нас в это место - он явно не по зубам никому по-отдельности. Пойдём, Веления, даже если входа в подвал нет снаружи, нам не помешает та странная девушка в качестве подмоги. Уверен, она настолько же не проста, насколько и все остальные. Надеюсь, что наши новые друзья будут еще живы к этому моменту.

  Отвлёкшись на переговоры остальных, Гидеон, к сожалению, не сумел отдать должного ответу Ванессы, но повернув голову обратно к ней, он слабо улыбнулся, не открывая губ, и покачал головой:
  - Не знаю, как в твоём мире, но в моём - сражаться вместе с товарищами и ценить их жизнь - это нечто само собой разумеющееся. Ты ничего не должна мне, Веления. Но я всегда буду благодарен тебе за помощь.
  В этот момент он снова отвлёкся на переговоры Освальда и Андреа и изумлённо приподнял брови:
  - Тех, кто жив? Там труп?
  Стремительно переместившись ближе и пропустив мимо себя нагруженную награбленным Силву, Гидеон склонился над скелетом на секунду, а потом выпрямился обратно еще быстрее. Тревожный взгляд пробежался по каморке, мужчина встал на колено, проведя кончиком пальца по следу, оставшемуся от отъезжающей двери. Затем поднялся, провёл пальцем по книжной полке и, не найдя ни грамма пыли, очень задумчиво вышел обратно.
  - Возможно... мои действия покажутся вам вопиющими, но я кое-что должен проверить.

  Тяжелый меч опустился на стол, а сам Гидеон принялся лихорадочно выдвигать ящики, изучать документы, письма и прочий хлам. Письма были более чем прозрачные, одно он даже зачитал вслух:
   - Некий мастер Константин Вльжек благодарит Густава за заказ, говорит, что ему было приятно работать и обращает внимание, чтобы все, кому разрешен доступ на второй этаж помещения, провели необходимый ритуал с амулетом управления, в противном случае возможен смертельный исход. Ну, тут без сюрпризов. В следующем документы, подтверждающие права на владение неким мельничным подворьем Старая Дробилка. Тоже ничего удивительного.
  В одном из ящиков он обнаружил какой-то ключ, который покрутил в руке и кинул Освальду для сохранности, после чего обвёл комнату очень и очень тяжелым взглядом.
  - В моём мире... - Гидеон старался тщательно подбирать слова. - Существуют такие... люди, которые могут накрывать иллюзорные пиры, освещать замки блеском и великолепием, создавать зеркальные полы... и всё это силой своей... магии? Вы, наверное, спрашиваете себя, зачем я вам это говорю? - Он вышел из-за стола, подхватывая меч и показал на полки. - Признаюсь, я жил несколько... лет в доме аристократа. И никогда в своей жизни я не видывал такой чистоты. Отметьте так же тот факт, мастер Освальд, что следы от тайной двери такие, словно ей пользуются постоянно, но скелет... ему никак не меньше полувека. Даже если случилось так, что он погиб от воздействия какой-то чудовищной магии, то плащ, который держит в руках сеньора Сильва - это ценный предмет, разве нет? К тому же вы говорите, что он пал от яда... Неужели же люди, которые регулярно используют дверцу - за пару десятков лет не удосужились прибраться в комнате? Все эти вещи крайне не сходятся, как и состояние калитки, ведь если в доме царит такая... неестественная чистота, то почему её не смазывают с той же регулярностью?

  Ему вспомнилось, как однажды он приехал на приём клана д'Алв. Роскошь, царившая в бальной зале была умопомрачительной, и столь же разительно отличалась от той же залы, которую он видел после приёма. В Кастелии от того, сколь велики твои иллюзии - зависела и личная мощь, так что сейчас, ощущая эти парадоксальные параллели, Гидеон ощутил зловещий холодок, поднимающийся по его спине. Чтобы отвлечься, он отошёл к окну, смотря сквозь его идеально чистое стекло на сад. Затянутый туманом, ухоженный, вроде бы, сад. Ухоженный... это вызывало еще больший ужас.
  - Может быть я кажусь вам больным параноиком, - печально заметил воин. - Но эти маленькие детали вызывают у меня кошмарное подозрение, что мы пришли сюда вовсе не для того, чтобы кого-то спасти. Возможно мы... возможно нас "пригласили" сюда специально. Если это место действительно не то, чем кажется, как подсказывает мне чутьё, то живые доспехи - наименьшая из бед, которые нас ожидают. Вы знаете... я и сам могу накладывать иллюзии, но я не слишком силён - изменить могу лишь себя и не слишком надолго. Те, в моём мире, кто мог бы наложить морок на целый дом... они намного, намного сильнее меня.

  - Слушай, Веления, - обратился к ней Гидеон, краем глаза наблюдая за тем, как товарищи проникают в какой-то закоулок. - Я понимаю, что тебе не очень нравится наша компания, но другой у нас нет. Не знаю как это принято в среде, в которой ты была рождена и выросла, но я много лет наблюдал за тем, как одиночки сражаются и умирают, не оставляя после себя ничего. Только если мы будем сплоченными и едиными - мы сумеем разгадать тайну этого места и нашего... ммм, перемещения.
  Покосившись еще раз на дверной проём, он опустил факел чуть ниже и кивнул в сторону второй двери:
  - Даже если ты не боишься стражей и думаешь, что они закончились, подумай о том, что в какой-нибудь комнате может сидеть испуганный слуга или хозяин с заряженным арбалетом. Глупая смерть - такая же смерть, и перед ней все равны. Я бы не хотел, чтобы наше знакомство закончилось так быстро. И если с остальными мне суждено выживать, то с тобой...
  Он не успел договорить, оборачиваясь в сторону нашедших еще какой-то лаз товарищей.
  - Что там, враги?

  Драконид без особых проволочек налил Ади второй кувшин - близнец того, что стоял на столе. По шатру постепенно распространялся чудесный запах жаренного мяса, а за столом четвёрки росла гора лакомств. Наконец из-за запасного полога появился рыжебородый улыбчивый мужчина. Ростом он не вышел, будучи лишь слегка выше стройной Зиры и значительно уступая огромному дракониду. Зато никому и ничуть не уступал животик мужчины. Однако какая-то странная манера держаться никак не позволяла отнестись к нему с предубеждением. Возможно причиной этому был висящий на поясе метательный топор.
  После недолгой, но весёлой перепалки, поднос с насаженным на шампуры мясом перешел из рук в руки, и повар покинул шатёр, возвращаясь обратно на жару, а Фафлериак принёс угощение гостям. Мясо оказалось сочным, специи удачно подчёркивали непосредственно мясной вкус, но не перебивали его, хотя в жарком климате обычно было принято чрезмерно перчить любые продукты. В общем, драконид не обманул и угощение было действительно вкусным, особенно спустя много дней блуждания по торговому пути на хлебе и вяленом мясе, которое едва можно было прожевать.

  Когда гости уже разобрались с половиной подноса - в шатёр вошел долговязый, непрезентабельного вида полуэльф. У него было длинное, слегка обвислое лицо, прожженая солнцем едва ли не до черноты кожа, тёмно-каштановые короткие волосы. Одет он был в простой и практичный пустынный наряд, даже более удобный, чем такие же на Зире и Ади. Однако хоть внешность мужчины и не вызывала особого расположения - пройти мимо него было попросту невозможно, поскольку на плечах его возлежал золотистый маленький дракончик, как раз лениво и очаровательно зевнувший, когда полог захлопнулся за спиной полуэльфа.
  Пришлец и хозяин обменялись взглядами и полуэльф незамедлительно направился к ожидающим его, разворачивая стул спинкой к столу. Вскоре рядом появилась тарелка фиников и тарелка оливок. Псевдодракон встрепенулся, лениво вытянулся, обнюхивая воздух и медленно соскользнул по подставленной руке на стол, с деловым видом направившись к оливкам и начиная умилительно уплетать одну из них, удерживая плод в маленьких лапках. Примерно в этот момент рядом с рукой полуэльфа Фаф поставил дымящуюся жутковатым, но бодрящим ароматом кружку с кофе.
  - Рад приветствовать вас, - вежливо поздоровался мужчина, делая глоток и даже не морщась, хотя в кружке явно был кипяток. - Меня звать Азам, и я нанимаю достойную охрану для своего маленького предприятия. Путь простой, отседа до Парнаста. Вижу калачи вы тёртые, не первый год оружием махаете, - он немного запнулся, разглядывая Грибочек и пытаясь понять, чем она может быть сильна, но видимо удовлетворился её размерами и продолжил. - Короче, дело нехитрое. Но хочу предупредить, что путь будет долгим. Неделя или более того, зависит от погоды.
  Покосившись на незаметно подошедшего к столу бедина, Азам улыбнулся и кивнул:
  - Это, - он указал ладонью на дракончика, прикончившего первую оливку. - Хсинг - мой покровитель.
  - Х-р-р-р-р! - Издал довольное фырчание малыш и фыркнул маленькой струйкой огня в воздух, подтверждая слова караванщика.
  - Я был извещён о прибытии уважаемого мастера Экерая и его друга, - взгляд полуэльфа неуверенно пробежался по лицам, пытаясь понять, кто мог бы с ним придти, поскольку сидящий рядом Фрэй вообще не выглядел приспособленным для пустыни. - Однако остальных прошу представиться и зарекомендовать себя. М-м-м... например, вы сражались уже когда-нибудь с орками?
  Он расслабленно сделал еще один глоток и начал меланхолично поедать финики, переводя взгляд внимательных глаз с одного наёмника на другого. Хсинг же, словно и вовсе не был заинтересован в происходящем, однако в какой-то момент он с интересом уставился на кусок мяса, который Фрэй как раз собирался отправить себе в рот.

  Он замешкался, разглядывая арбалет. Действительно красивый, но вполне боевой экземпляр, который, наверное, хватило бы сил перезарядить только у него и крепкой на вид Андреа. Девушка-рыцарь нравилась ему, она напоминала сестру, бесславно и глупо погибшую, оставшись защищать отход последних из д'Анвар. Лучше бы выжила лишь она, единственная, кто действительно был этого достоин. Несоизмеримо более сильная и одарённая... но, судьба есть судьба, выживают худшие, и Гидеон, ничем не способный выделиться в своём мире, невольно считал себя таковым.
  Мысли унесли его слишком далеко. Звуки боя дошли до него слишком поздно. По наитию он вскинул было арбалет, но мгновенно понял, что враг находится за спинами соратников, да еще и к тому же, занявших всю лестницу. Да, сестра поступила бы так же. Не стала бы отступать вниз, позволяя союзникам занять выгодную позицию. Она постаралась бы сдержать врага одна. Так доблестно, но так глупо... он и сам не заметил, как руки и ноги вынесли его наверх. Слишком поздно спохватился, что ему не стоит показывать этим неизвестным "друзьям" слишком многое... а затем его увлекла горячка боя.

  Противник не был обычным, но он наносил удары, и удары находили цель. Сложно было понять, насколько катастрофичен оказался урон, но фамильный меч исправно отламывал от стража кусок за куском и Гидеона это устраивало. Он не слишком обращал внимание на соратников, просто надеясь, что они будут делать именно то, что умеют лучше всего и преуспеют - слишком уж мало он о них еще знал. Однако чего он никак не мог отрицать, так это благотворной силы благословения той "ведьмы". Это изумило его настолько, что Гидеон даже застыл на мгновение, с удивлением обернувшись на рыжую девушку, словно не понял, что она сделала. Лишь на миг, но Силва могла прочитать в его глазах ошеломление и озадаченность, совершенно нехарактерные для жителя Фаэруна. Гидеон никогда раньше не ощущал на себе божественной магии. "Боги" Кастелии были мертвы, пусть и считалось иначе.
  Тем временем, страж, не оглядываясь на то, что его окружали опасные бойцы - ринулся наверх. Осознав, что он стремится к хрупкой темнокожей девушке, Гидеон нахмурился и серебристо-черным вихрем промчался сквозь ряды соратников. Ощущая невероятную лёгкость в теле, подаренную благословением жрицы, он взбежал на три шага по стене, оказываясь прямо над живым доспехом, выбрал удачный угол и коршуном упал вниз за мгновение до того, как страж вновь поднимет свою булаву, собираясь наказать отступающую наверх Велению. Длинный, широкий клинок попал точно в щель между шлемом и кирасой, а Гидеон, пользуясь инерцией, воспользовался им, как своеобразным рычагом, проворачивая назад и вбок с неожиданной силой. Латы дёрнуло вниз, а затем, следуя заданному направлению - они со звоном разлетелись на куски, падая к ногам Освальда и Андреа.
  Уже не обращая внимания на разбитый доспех, Гидеон поднялся еще на пару ступеней, всё еще удерживая тяжелый меч в левой руке и аккуратно стёр с щеки Ванессы алую царапину, оставленную отлетевшей щепкой. И, словно они были одни в этом кошмарном, полным нежданных опасностей доме, обеспокоенно спросил:
  - Ты не ранена? Он ведь не успел тебя достать?

  Пустыня. Лишь две вещи в мире способны заставить человека ощущать себя настолько же маленьким, слабым и беспомощным, как бескрайние песчаные дюны, жара и миражи горячего воздуха, поднимающиеся над барханами. Лишь тот, кто хоть раз в жизни побывал в бескрайнем открытом всем ветрам океане или ступал в сердце вековечных, безгранично огромных скальных массивов - может найти подходящее сравнение. Пустыня высасывала силы и решимость, она была беспощадной и бесчувственной. Величественной и огромной. Таким был Анаурок - некогда величайшее царство мысли и магии. Ныне же - лишь царство дюн и жестокого Солнца.
  Все они попали сюда разными путями, некоторым и вовсе, казалось бы, не было места в этой зыбучей земле, другие были приспособлены к ней лучше. Какими бы ни были причины - они привели героев в оазис Вуэртил, что на Черной Дороге - знаменитом торговом тракте через Анаурок, который был подвластен не менее знаменитой и окутанной множеством зловещих слухов организации Зентарим.
  Пёстрые палатки расположились вокруг небольшого источника,бьющего прямо из вертикально поставленной скалы. Здесь росли колючие кустарники и неприхотливые к жаре деревья, маленькие и тщедушные, если сравнивать с Великим Лесом или Кормантором, но куда более впечатляющие, если вы всю жизнь провели в пустыне. Местом встречи была местная таверна - оформленная в калишитском стиле просторная палатка, из которой доносились приятные звуки перебираемых менестрелем струн. Это ощущение немного портило икание верблюдов и вялые разговоры вокруг, но как только вы оказываетесь в приятном полумраке заведения - всё уходит на второй план, как незначительное и далёкое. Магия песков, не иначе.

  Здесь уже нет бескрайнего, давящего бирюзовым куполом и янтарным Солнцем неба. Когда глаза привыкают к приглушенному свету, в трактире можно заметить двух тифлингов, закутанных в, на удивление, черные одежды. Они явно переносят жару куда лучше людей, а за входящими наблюдают с некоторым подозрением, но не прерывают тихого разговора за неожиданно потными кружками. Это может означать лишь то, что содержимое кружек - благословенно прохладное.
  Рыжеволосая миловидная халфлингша задумчиво перебирает струны странной, перевёрнутой арфы. Струны тянутся вдоль деревянного основания, а сам инструмент размерами едва ли уступает музыкантке в размерах. Она явно не местный менестрель, а кого-то ожидает за дальним столиком. Перед ней давно забытая кружка, остатки закусок и множество листов пергамента, дополненных чернильницей и пером. Взгляд чудесных васильковых глаз мечтательно направлен вверх, словно девушка сочиняет балладу о невероятных подвигах или приключениях. В любом случае, мастерство случайного менестреля достаточно для того, чтобы ласкать уши хозяина и гостей, так что никто не просит её прекратить.
  Могучий драконид с кожей цвета медной патины приглашает приходящих по одному и тому же делу за большой стол рядом со стойкой, состоящей из сложенных ящиков. У него широкий ассортимент бочонков с пивом, элем, дварфийской водкой и даже эльфийским вином, но цены в полтора раза выше привычных, что, учитывая прохладу напитков и условия пустыни кажется не грабежом, а щедростью.
  Постепенно пятерка собирается за одним столом и драконид просит их подождать, пока вошедшее в зенит Солнце минует час боли и начнёт свой путь к вечерней прохладе. Караванщик Азам, который и будет их нанимателем - подойдет сразу после полудня. Спешить некуда.
  В счёт заведения перед пятеркой оказывается глиняный кувшин прохладной воды. Остальное, в том числе и рашеменский чай или калимшитский кофе - следует заказывать отдельно. Помимо напитков драконид, имя которому Фафлериак, или просто Фаф - готов организовать непритязательные закуски, вроде сыров, печёных лепёшек или озаботиться поджаренным на гриле мясом, которое, не в пример выпивке, стоит уже в три раза дороже, нежели привычно. Он объясняет это тем, что ради этого ему приходится платить помощнику, но за качество его готовки хозяин полностью отвечает.

  Задумчиво изучая туман взглядом, Гидеон в пол уха прислушивался к диалогу. Кажется, им повезло нарваться на власть имущих на этой земле. Это хорошо, он был уверен, что легко найдет диалог с аристократами, да и их благодарность за спасение наверняка будет более чем необходима им для выживания. Как минимум взрослые дворяне наверняка смогут объяснить, что это за место и как сюда попадают.
  Оглянувшись на товарищей, мужчина попытался оценить их силу. Сказать что-то о женщинах было сложно, но если эта рыжая говорила правду и владела магией, то, возможно, остальные тоже были не так уж просты. В леди Сальвадори и Освальде он вовсе не сомневался, равно как и в себе. Если тварь была всего одна... игра стоила свеч.
  - Я предлагаю помочь этим детям и их родителям, - негромко подал он голос, но так, чтобы его все слышали. - Если они владеют этой землёй, то нам лишь на руку помочь им. Поможем - и они помогут нам разобраться с тем, что здесь происходит. Если же кто-то боится идти в дом, он может остаться с детьми, это не позорно - бояться неизвестности.
  Решив, что внезапных опасностей здесь уже не обнаружится, Гидеон снова закинул лук в колчан и вытянул из ножен клинок. Длинный, красивый, достаточно широкий но с тремя длинными долами - он был совершенно непохож на подобные же фаэрунские мечи. Прямая гарда и яблочко были украшены серебристой окантовкой и барельефами, означающими какие-то геральдические символы.
  Оглянувшись на товарищей по несчастью, мужчина выгнул бровь, ожидая, пойдёт ли кто-нибудь с ним. При всей его самоуверенности, сражаться с неизвестным чудовищем в одиночку он не хотел. И умышленно не стал упоминать при детях то, что их родителей, возможно, уже не спасти. Чудеса случаются, в том числе и приятные. Дом знати в любом случае сулил припасы и информацию. Не стоило терять эту возможность.

  На следующее после перехода через реку утро, Моргейн поднялась раньше прочих и спокойно отсчитала из общей добычи серебряных монет на сотню золотом. Затем приготовила завтрак и неторопливо распихала своих спутников. День был пригож и достаточно приятен для того, чтобы расстаться именно здесь на приятной ноте. Она была уверена, что Эмбрин легко доведёт девушек по знакомым краям, а в случае чего и защитит. Пусть он и казался очень расстроенным от того, что не убил ни единого гоблина, но Моргейн видела его храбрость и верила, что когда стимул станет по-настоящему стоящим - паладин одержит верх в любой битве.
  После завтрака девушка собралась и обернулась к товарищам с улыбкой. Где-то в небе реял её сокол.
  - Здесь мы простимся, - сказала она и обняла каждого по очереди. - Путь через Долы не так уж и опасен, уверена, вы легко справитесь с ним, а мне же нужно возвращаться в родной дом, чтобы задать множество вопросов, которые терпели, как я вижу, слишком много лет. Я рада, что повстречалась с вами... ведь это многому меня научило. Надеюсь, мы еще свидимся при обстоятельствах более радужных. Мою долю поделите между собой, я забрала свою часть из сокровищ.
  Демонстративно взвесив висящий на поясе кошель, Моргейн хмыкнула и отвесила эльфийский поклон, означающий дружбу.
  - Передавайте мой привет отчаянной Литрин.

  Он задумчиво покачал головой, ощущая, что названия не говорят ему практически ничего. Можно было допустить, конечно, что он встретил выходцев с других континентов, ведь мореплаватели рассказывали о темнокожих гигантах и других, не менее странных людях, но единственная девушка с тёмной кожей выглядела в то же время и самой изящной из всех. Не сходилось. Да и слишком сложно, никто не создаёт ловушку, которая настолько явственно заявляет о себе, как о чем-то неправдоподобном.
  - Боюсь, что нет, леди. Мой мир зовётся Кастелия, я живу на материке именуемом Арнондейл. Но раз мы начали о богах, то, возможно, вы слышали о моей богине? Её называют Лириэль Элисарил, вот она, - он показал девушке медальон, внутри которого было изображение эльфийки с нимбом над головой. - Она - покровительница моего рода, от которой мы унаследовали цвет глаз и волос. Однако помимо нее - существуют и другие. Они все выглядят похожими, и у них звучные, музыкальные имена... о, кажется мы куда-то пришли.
  Спустив клинок вниз, Гидеон с легким подозрением осмотрелся вокруг, готовый к любой опасности. Люди этого мира (он уже не сомневался, что попал в совершенно иное место... или время) могли отреагировать на них совершенно нестандартным образом. Если здесь вообще живут люди, а не что-то неизмеримо более кошмарное. В Кастелии еще остались легенды о чудовищах, похожих на людей, которых истребили в Священной Войне. Если он попал в прошлое своего мира... думать об этом не хотелось.
  - Послушайте, - неожиданно он осознал еще одну странность. - Этот туман ведёт себя странно. Он словно обволакивает нас, позволяя видеть друг друга. Туманы обычно действуют совсем не так, вы не находите?

  - Фесс, где ты?
  Он медленно шел вперед, поворачиваясь на месте и лениво уклоняясь от норовивших попасть ему в лицо хвойных веток. Меч уверенной тяжестью лежал в руке, но какой-то опасности Гидеон не ощущал. Однако его конь... его прекрасный, могучий и очень умный конь - не следовал за ним. Что за странная иллюзия преследовала его? Некоторые из могущественнейших могли подобное, но зачем им льстить своим вниманием изгою, последнему из д'Анвар? Вопросы, которые останутся без ответа.
  - Фесс!
  Отклика не было. Гидеон остановился и нахмурился, ощупывая молочную пелену взглядом. Он шёл словно бы в Нигде, и это раздражало его. Чувства взбесились, волосы на затылке встали дыбом, хотя никакой опасности или причин для страха не существовало. А существовал ли он сам?
  Не имея особого выбора, воин двинулся дальше. С каждым шагом туман словно редел, но самое жуткое в этом было то, что туману было не важно, куда именно шагал его пленник. Он поменял все стороны света, но не вернулся на то же место, словно независимо от направления, шаги всегда вели Гидеона вперёд. Это заставило его напрячься и обострить бдительность... но как раз в этот же миг он неожиданно оказался на поляне.

  Из тумана выступили тени, заставившие его отступить на шаг назад и уронить случайно прихваченный с собой рюкзак на землю. Ладонь уверенным и знакомым движением легла на рукоять изысканного двуручника, но ножен клинок так и не покинул. Те, кто предстал глазам Гидеона не были теми, кого он ожидал. Но прежде чем он успел рассмотреть их подробнее, его ноздри раздулись, а глаза расширились от удивления. Свет падал иначе. Когда он вступил в туман - была глубокая ночь, сейчас же - лишь сгущались сумерки. Затем он принюхался к воздуху. Запахи изменились, едва уловимо - но изменились.
  Обломив свободной рукой веточку хвои, Гидеон поднес её к носу, а потом внимательно рассмотрел. В лесах его мира не было такого дерева. И для иллюзии всё окружающее было слишком реальным. Ужасающе реальным. Даже сильнейшие не были способны создать настолько правдоподобный и настолько чуждый мир. Оглядев пришедших еще раз, уже внимательнее, Гидеон понял, что их речь была очень странной. Слова были похожими, но ударения, акценты, произношение некоторых звуков - отличалось. Нахмурившись, высокий воин с белой гривой волос и янтарными глазами шагнул вперёд, поднимая ладонь.

  - Прошу вас, успокойтесь. - У него был красивый, но холодный и очень спокойный голос. - Если вы все, как и я - вошли в туман, то никто из вас теперь не там, где был. Там, откуда я родом - не растут такие деревья. Там, откуда я пришёл - была глубокая ночь. Там, где я жил, люди говорят иначе, чем вы.
  Он повернул голову, смотря на дорогу, уходящую из купола тумана и наклонил голову в задумчивости.
  - Вопрос лишь в том - зачем мы здесь. И куда ведёт эта дорога, - его губы коснулась печальная улыбка. - Но раз мы пришли в одно место, значит - мы связаны. Меня зовут - Гидеон, я воин и... изгой.
  По манере держаться, речи и снаряжению, однако, он куда больше был похож на аристократа, чем на отшельника.

  - В приключения!
  Кажется, он совсем не расстроился, что она его узнала. Вместо этого - Финн взял девушку за локоток и потянул за собой в сторону храма, периодически оглядываясь вокруг со слегка задумчивым видом. Никогда не угадаешь, откуда на тебя могут вывалиться прислужники Эрдин. Впрочем, он надеялся, что его настоящий пол всё же останется для нее на какое-то время тайной. Но эти шариты... наверняка они помешаны на информации.
  - Разве тебе не нравится моя компания, за которую ты еще и можешь получать отличные чаевые? А когда дойдём до храма - тебе понравится еще больше! - Ухмыльнувшись, Фин слегка пихнул её в бок. - Твой род деятельности всегда будет связан с рисками, но я не ожидаю, что ты умрёшь за меня. Если дело запахнет жареным - я скажу тебе убегать, так что конкретно тебе ничего в сущности не угрожает. И, о, ты такая скованная... не бойся, я защищу тебя если понадобится. Днем ты охраняешь меня... ночью я тебя... идеально, не находишь? И так романтично!
  Миновав квартал, они подошли к храму Шаресс. Финна здесь уже все знали, так что он, рассыпая улыбочки и комплименты, попросил не мешать ему и "его даме" на время их пребывания здесь. Кажется, этому даже обрадовались. Ну да, самообслуживание...
  - Желаешь сначала поговорить или искупаться? Или поговорить, купаясь? Из выпивки у меня, правда, только бренди, но отличное!
  Склонив голову на бок, он мило улыбнулся и выжидающе приподнял брови.

  Ночь прошла в режиме кранчей. Однако ей нравилось подобное. Это позволяло полностью реализовать свою деятельную, подкреплённую холодной логикой и трезвомысленностью натуру. Она даже почти не пила. Во всяком случае наполненный наполовину стакан остался наполненным на четверть к тому моменту, как обессиленная Элейн задремала в своём кресле, закинув ноги на стол. Выглядела она ужасно мирно и хрупко. Пока её глаза не были распахнуты, кто-нибудь мог бы принять её за полуэльфа, который взял слишком многое от своего эльфийского родителя. Впрочем, засыпала она с рукой на кобуре. Просто на всякий случай.

  Помимо дремлющей в кресле Элейн - вся часть офиса, которая была завоёвана её столом, была заполнена разнообразными ниточками, заметками и куском карты. На карте были отмечены места падений других летунов с пометками разного цвета, а так же Дубомостье. От Дубомостья шли ниточки, которые иногда переплетались с еще парой нитей, другие же практически не пересекались. Среди заметок были следующие заключения и предположения:
  "Ещё двое со срезанной кожей, работали верхолазами. Я не эксперт, но есть предположение, что верхолаз и акробат имеют схожие принципы деятельности".
  "Следует уточнить, не было ли в Цирке традиции татуировать запястье. Я могу предположить, что убийца собирает метки, но это явно не имеет ничего общего с магическими метками, их невозможно снять".
  "Другие летуны не подходят по признакам, но может быть я что-то упустила, прикладываю документы с описанием и заключением жрецов".
  "Нужно отправить Фэйт узнать, как обстояли дела того происшествия. Возможно умер кто-то влиятельный, ребенок или иной гражданин, связанный с деньгами или, возможно, член семьи которого был ветераном войны, профессиональным убийцей или что-то еще. Я приложу здесь подробный отчет о Цирке и том, что уже удалось о нём узнать. Так же здесь будет краткая выписка фактов из жизни Сванса".
  "Да, я определенно связываю это с местью. Тот случай в цирке... это не совпадение. Чем дольше я думаю, тем больше понимаю, что верхолазы должны были быть акробатами, нужно отправить кого-нибудь узнать о их прошлом. Лорелей? Она умеет разговорить людей".
  "Я должна проверить через стражу или рабочий реестр, нет ли в городе других бывших членов Цирка. В идеале бы узнать судьбу каждого, но это займет время и ресурсы, которые не покроет заказ. Однако если я найду еще одну "татуировку" - у меня будет зацепка".
  "Некоторые вещи не сходятся. Нужна еще информация, но я чувствую, что подошла к разгадке вплотную. Мне нужно еще немного и..."
  Последняя пара заметок лежали у нее на столе, и как раз последняя была завершена на полуслове. Перо лежало рядом, слегка смазав окончание. Судя по всему, Элейн заснула как раз в тот момент, когда хотела что-то написать.

  Посмотрев на Ариэль, почему-то притихшую за это время, Каэлинн вышла вперёд и склонилась в чисто эльфийском поклоне. Оставалось надеяться, что как и многое другое, связанно с культурой эльфов - поклоны остались такими же, как и века назад.
  - Пути богов неисповедимы, Хранитель. Прошу простить, что мы не представились сразу. Это - Эмбрин, паладин из народа людей. Это - Ариэль, волшебница и A'Tel'Quessir. И я - Каэлинн... - она замялась, не зная, как себя представить. - Д...дочь Финеллы... наверное. О том, что случилось с Народом за время, что тебя не было на Прайме - лучше поведает Ариэль. Я же хотела спросить... м, если это не запретное знание, конечно. Кого или чего ждут другие артефакты, что хранятся здесь? И как нам покинуть это место?
  Она старалась выглядеть максимально уважительно, хотя всё происходящее граничило с мерой её восприятия мира. Возможно, не будь вчерашнего дня - сейчас Моргейн пребывала бы в полнейшем шоке, но теперь... это было просто волшебно и немного пугающе. Не более того.

  Вернувшись на постоялый двор, друзья застали только хозяйку и её детей, все остальные постояльцы мирно спали, так что разговор прошел без помех. Не долго думая, мадам Шеррф усадила свою дочь на лошадь и отправила к границе с Бреландией, чтобы та сообщила новости гарнизону, а те, по возможности, всем необходимым лицам. Она так же откровенно уговаривала четверку остаться здесь хотя бы до тех пор, пока не подойдут войска, чему друзья по разным причинам сопротивляться не стали.
  Неприятной неожиданностью стало то, что даже к утру Эмиль не вернулся, однако лезть в мрачные тоннели никто желанием не горел, так что было решено починить лаз и держать оборону здесь. Так же к утру поднялся молочный туман, полностью скрывший озеро с глаз и расползшийся по всем окрестностям, что явно никаким образом не помогало поддержанию боевого духа. Однако... в итоге за весь день так ничего и не произошло.
  Вечером, под грохот копыт, к гостинице прибыл боевой отряд ондейрской элиты. Они снялись с патруля где-то в горах и повернули сюда следуя указаниям сверху. В их отряде, помимо отборных, закатанных в железо всадников, был так же жрец и средней руки волшебник - настоящий военный разъезд кавалерии, способный ударить где угодно и когда угодно без ущерба для себя. С этой силищей компания спустилась обратно в коридоры, на этот раз изучая их куда тщательнее.
  Эмиль нашелся чуть дальше от места последней бойни, которое было полностью очищено от трупов. К его счастью, пусть мужчина и потерял много крови - рок над ним еще не прогремел. Жрец и Рудольф сумели привести его в чувство и следопыт рассказал, что столкнулся с чудовищным вер-соведем, которого не сумел одолеть. Он попытался оторваться от существа в тоннелях, но был обманут и единственное, что спасло его - это отсутствие желания существа его добить. Так же он сообщил, что чувствовал присутствие в комплексе пещер еще одного существа, вроде бы человека, но где-то далеко.
  Это самое далеко нашлось позже. Выглядело оно, как лаборатория мага, причем совершенно элитная. В ней остались только огромные стеклянные колбы, алтари, столы и топка, которые невозможно было унести с собой. Никаких бумаг и зацепок обнаружить не удалось, к огромному сожалению военного мага. Однако поднявшись выше, отряд обнаружил, что выход шел на тот самый небольшой остров в отдалении от берега, а туман и "призраки", очевидно, были не более чем продуктом деятельности топки. Естественно выследить хозяина лаборатории и его чудовище даже Эмиль был не в состоянии, поскольку бескрайняя гладь огромного озера разливалась практически во все стороны света. Загадка озера Галифар - так и осталась загадкой.

  Тем не менее, несмотря на опасения Рудольфа - его не стали пленить, а вопреки ожиданиям Микиэля - им даже выдали достойное вознаграждение по сотне серебряных монет на каждого за бдительность против неясных угроз и охране покоя гражданских. За сим их и отпустили дальше своим ходом, посоветовав никогда не упоминать об этом происшествии всуе.

  Конец.

  Подняв взгляд на Лорелей, Элейн некоторое время непонимающе смотрела на нее. На самом деле она действительно не понимала, зачем подруга говорит ей итак известные факты безо всякой на то нужды. Во всяком случае до тех пор, пока Фэйт не раскрыла рот следом. Переведя взгляд на халфлингшу, Элейн округлила глаза еще сильнее, из-за чего черные провалы заняли едва ли не треть её лица (что было, впрочем, лишь оптической иллюзией). Несколько секунд девушка переводила взгляд с одной на другую, пока не выдавила из себя нечто вроде:
  - Чё?
  Некоторые вещи, такие как эмоциональные реакции жителей Шарна, были для Элейн Сол несколько в новинку. Привыкшая жить в мире холодной логики и четко выверенных жестов, не влекущих за собой какой-то подтекст, она нередко попадалась в такие вот глупые социальные ловушки. До нее далеко не сразу дошло, почему Фэйт начала кидаться громкими фразами, однако аналитический ум всё же сумел связать высказывание эльфийки и последующую реакцию престарелой сыщицы. От понимания ситуации, Сол приложила ладонь ко лбу и застонала:
  - Триада храни... чтооо? Какой звездой? Мне просто нравится то, чем я занимаюсь, Фэйт. И я никак не умаляла ваши заслуги. У вас, блин, выходной, правильно? А мне нужно время, чтобы свести линии воедино и постряпать план на завтра. Чего бы там Гэвин не говорил, но пока голубь не кекнет - плечо человека не испачкается. Нафига мне вас тут держать просто так, если вы можете нормально выспаться и отлично помочь завтра? - Потерев переносицу и виски кончиками пальцев, Элейн глубоко вздохнула и откинулась назад на кресле. - Короче, я думаю, что всё связано с цирком. Но у меня в глазах мыло, я пока не понимаю за что зацепиться и с чего начать. Я посижу ночью, подумаю, замучу крутую карту с ниточками и, скорее всего, буду готова к утру. Гэвин еще написал, что мальчиков пришлось отправить по другим срочным делам из-за каких-то осложнений с его текущим делом, - она помахала запиской в воздухе. - В общем, мы предоставлены сами себе, и мне нужны ваши мордашки свежими, отдохнувшими и готовыми перевернуть город вверх дном. И если в Лорелей я не сомневаюсь, потому что она спит еще меньше, чем я в принципе, то тебе, Фэйт, явно не помешает хорошо отдохнуть. Без обид, но возраст. Я стараюсь учитывать ваши потребности. Разве не так в вашем мире поступают друзья?

Она обеспокоенно заметалась туда-сюда, не понимая, что предпринять, но поняв, что спутники в безопасности - остановилась, нахмурившись. Прокрутила в голове странную фразу, непонимающе оглядела таблички.
- Слушайте внимательно. Некий голос сказал - "Не иди дальше, не выбрав верное. Пронзи незримую смерть, призвав глаза и уши Семберхолма, опусти клинки, как будут сражены твои враги, воздвигнув щит Мит Драннора". На чашах написано - Осведомлённость Семберхолма и Клинки Миф Драннора. Сейчас зачитаю, что на табличках.
Закончив, Моргейн повернулась в сторону стола и задумчиво пожевала губы.
- Сложно. Но будь я военачальником эльфов... вот только я не военачальник эльфов. Эх, надо, надо было просить Тараната проводить нас. Глупая я, зря понадеялась на собственные силы. Есть идеи, Ариэль? Эвелина?
Попутно с этим, Моргейн на всякий случай, наугад закинула "Клинки" в Осведомлённость, а "Армию" в Клинки.

  Некоторое время наблюдая за происходящим балаганом, Элейн, как ни странно, даже не улыбнулась на замечание о вине. Её мысли были далеко отсюда, они спешили, свивались в тугие канаты дедукции и снова разлетались на маленькие ниточки, образуя бесконечную паутину разума. В отличии от людей, Элейн могла обрабатывать сразу несколько потоков размышлений, чем, в определённом смысле, и объяснялась её безграничная деятельность. Вероятно, она была единственной в офисе, кто воспринял отмену выходного совершенно спокойно. Скорее, как нечто само собой разумеющееся.
  - Спасибо, Фэйт, - кивнула девушка в ответ на информацию престарелой халфлингши и задумчиво затянулась трубкой. - Если не считать ряда переменных, которые никак не складываются у меня в единую картину - у меня есть рабочая версия.
  Поднявшись, она прогулялась вперед-назад, пыхнула дымом, а потом нахмурилась и хмыкнула.
  - Впрочем, у вас обеих выходной, я не смею задерживать вас дольше обычного, девочки. С большей частью задач я вполне справлюсь сама, а ваша помощь наверняка понадобится мне завтра при свете дня, когда я уже буду точно уверена, куда нам нужно идти и о чем спрашивать, - она кисло улыбнулась и пожала плечами, взъерошивая платиновые волосы. - Вы ведь, в конце концов, не совсем детективы. Это мы с Гэвином никогда не спим.
  Невесело хохотнув, она уселась за свой стол, поставила на него бутылку, попутно плеснув туда виски, а затем принялась заполнять кипу документов, кажется, увековечивая свои домыслы на бумаге. Запоздало наморщившись, полуфея посмотрела на Лорелей, задумалась на миг и кивнула:
  - Люциан Тёрнер. Но я не думаю, что это имеет значение, дорогая.

  Хаос битвы завертелся, но слаженные действия команды ветеранов быстро упокоили одного из чудовищных крысов, который дёрнулся на рапире Микиэля... а потом всхлипнул и затих, распластавшись по полу пещеры. Повинуясь указанию усатого лжекапитана, Рудольф быстро прижался к стене, но Каллиста оказалась не столь проворной и мощный крысиный воин нагнал её, сначала собираясь раздавить, но промахнувшись, он разозлился и цапнул её зубами... однако в следующий миг с воем выронил обратно на землю. Раскалённый ствол силовой аркебузы не был приятным лакомством.
  Тем временем, другие крысы, повинуясь отрывистым командам арбалетчика - окружили Логаша, нападая с двух сторон и заставляя вжаться в стену, ощущая незначительные, но болезненные порезы и отбиваться топорами, что есть мочи. Прижавшийся же к нему Мики ощутил гнев здоровенных крыс, когда те разом накинулись на его штаны. И одной, что характерно - именно обиженной им ранее, удалось хорошенько прокусить штанину.

  Цоканье приближалось всё стремительнее. Ривер уже могла поклясться, что слышит какой-то металлический звук, приглушенный тканью, однако носитель звуков всё никак не торопился появляться, хотя судя по всему - должен был вынырнуть из одного из северо-восточных коридоров. Однако у Ривер была проблема посерьезнее, которая требовала большего внимания - командир Шенк.
  Мощный и ловкий крыс ощерился, показывая зубастую пасть, совершенно нехарактерную для крысы. Он пару мгновений смотрел на Ривер, а затем стремительно метнулся вперёд, словно проходя девушку насквозь, а она, взамен - ощутила алеющую боль на левой ягодице и в правом плече. Развернувшись снова навстречу злобно ухмыляющемуся негодяю, девушка ощутила, что некто вот-вот появится...
  - Хорошая фигурка, движения, - прошипел Шенк, облизывая когти длинным языком. - Я бы потанцевал с тобой подольше, красотка. Ммм, - он задумался на миг и хихикнул. - Военная разведка, точно-точно? А эти...

  Отводя ветку в сторону, Каэлинн ненадолго остановилась, а потом задумчиво обернулась к Ариэль. Как и раньше, прошлое следопытки волновало больше молодую волшебницу, чем её саму. Это было... так забавно. Впрочем, в отличии от опирающейся больше на "задний" ум Каэлинн, у Ариэль вполне были шансы распутать этот странный клубок. Да только... стоило ли его распутывать?
  - Извини. Просто говорят, что ночью перед смертью лучше найти себе партнера и оставить в этом мире хоть что-нибудь. Мои взгляды... несколько иного толка, но ты не подумай, я люблю тебя, как сестру. Не собираюсь обращать в свою веру, - ухмыльнувшись, Каэлинн присела, с интересом разглядывая землю. - Я даже не знала, кого зову. Ну и я... я ведь не жрец, чтобы боги смотрели на меня пристально. И я всё еще не знаю кто она и почему пришла. Эти ответы ждут меня дома. Поэтому... - девушка глубоко вздохнула и поднялась, оборачиваясь. - Я не пойду с вами назад. Лишь доведу до кромки леса. Личные дела и личные счёты неожиданно стали важнее золота. Но если еще свидимся - я потребую свою долю!
  Она чуть сжала плечо Ариэль, в качестве ободрительного жеста и поманила за собой.
  - Пойдем, следы читать я в такой тьме не смогу, но мы можем вернуться к месту, которое указал Линтиль.

  Инстинктивно отпрянув от фонтанирующего кровью тела, Моргейн несколько мгновений растерянно хлопала глазами, смотря на повалившийся в траву труп, продолжающий исторгать из себя темную жидкость. Еще несколько мгновений она тупо оглядывала окружающих, а потом встряхнула головой, убрала оружие, протерев предварительно саблю тряпице и глубоко вздохнула, прикрывая глаза и беззвучно шепча:
  - Спасибо, кто бы ты ни была. Однажды - я найду тебя.
  Глубоко вздохнув и посмотрев на товарищей, девушка ощутила неожиданное жжение в руке и удивлённо уставилась на нее. Затем проследила взглядом за курсом котелка и перевела недовольны взгляд на Эмбрина, лишь хмыкнув. Это сейчас было совершенно не существенным.
  - Я видела много ударов, - обратилась она к Таранату с улыбкой. - Но признаюсь - никогда еще столь безупречных и с такой скоростью. Словно сам Кореллон сошел к нам, чтобы помочь. Ты великий воин, для меня было честью сражаться рядом с тобой. Со всеми вами, - она окинула взглядом всех, включая подходящую Ариэль. - Но... признаться, я ожидала большего. Неловко осознавать, что все живы. Илерис, позаботься о старшем, а мы пока посмотрим, может сумеем найти её логово. Можешь зажигать факел, Эмбрин, уже можно. Твоя встреча с богами отложена.
  Еще раз глубоко вздохнув, следопытка удивлённо покачала головой и вопросительно уставилась на эльфа, ожидая, одобрит он или запретит им этот манёвр.

Несмотря на внезапность происходящего - бывшие ветераны сработали как надо. Щелкнул арбалет, сшибая крыску, которая как раз хотела полакомиться ногой Рудольфа, но рука последнего из-за этого в последний миг дёрнулась и огненный снаряд вышиб искры из стены. Ривер же, не оглядываясь, размозжила череп подкравшейся к ней крысе, затем чудовищным пинком отбросила могучего крысооборотня куда-то во тьму пещеры, подрезала сухожилия его соседу, прошмыгнув мимо, и неожиданно оказалась рядом с офигевшим от такого поворота вожаком. Теперь она точно была уверена, что это именно он вонзил в нее свои когти.
В то же время, противник перед Логашем заверещал и внезапно рухнул на пол. Подрезанные суставы от неожиданности предали его. Теперь он был во власти варвара... который с удивлением увидел, что в его руку впилась крыса. Это было не больно, правда, а скорее смешно, потому что зубы твари даже не прокусили его мощную кожу, однако кровь от своеобразного унижения резко вспыхнула в венах, разгоняя по могучему телу адреналин и бешенство.
Замешкавшийся Рудольф, зато, укус очень даже ощутил, особенно если учесть, что наглая крыса, обойдя его с фланга - вцепилась прямиком в пятку. Омерзительное, надо сказать, ощущение. И Микиэль, перезаряжающий арбалет вдруг обнаружил, что ползущая к нему крыса всё таки справилась с задачей, но её бросок был настольно не впечатляющим, что лжекапитан просто отправил яростно верещащую тварь в стену пинком.

  Она лишь задумчиво улыбнулась и кивнула в ответ на слова Эмбрина, но улыбка у нее была лишь на губах. Глаза Моргейн не могли улыбаться, потому что она то понимала, что именно у него больше всех шансов пережить этот день каким-либо способом, а вот у нее - меньше всех. Такова была судьба сильного - умереть спасая тех, кто слабее него. Впрочем, эти мысли вились лишь на краю её сознания, еще будет время предаться им сполна, пока они сидят в засаде. Она уже подготовила подходящий куст, осталось только отвести туда Ариэль и замаскироваться сверху.
  Жест Ариэль удивил следопытку, но в глазах, смотрящих на белокурую волшебницу так же почти ничего не отражалось. Так смотрели люди, которые не надеялись уже встретить новый рассвет и собирались продать свою жизнь подороже, но откуда же юной полуэльфийке было о таком знать? Даже сама Моргейн не поняла бы, встретившись с собой глазами в зеркале.
  - У тебя еще будет время, надеюсь, - задумчиво проговорила девушка, а потом улыбнулась слегка лукаво. - К тому же тебя приглашали на ханалитские праздники, и хотели покатать на лодке... поймешь. Всё впереди, главное не спешить и не торопить смерть. Если увидишь, что мы начинаем проигрывать - беги, как и сказала Илерис. Не бойся трусости, ведь тот, кто сбежит сегодня - может через десять лет спасти того, кто позже и вовсе спасёт весь мир. Этой мудрости меня научила наставница... правда сама она никогда не отступала. Глупая коза.
  Рассмеявшись почти искренне, пусть и почти беззвучно, Моргейн махнула рукой Эмбрину, развернулась было, но потом задумалась, пожала плечами, подошла к паладину и крепко обняла его, похлопав по спине.
  - Если богам будет угодно - еще свидимся, - тихо шепнула она так, чтобы Ариэль не слышала и пошла не оглядываясь к краю поляны.
***
  Остановившись перед нужным кустом, Каэлинн задумчиво смерила подругу взглядом, замялась на мгновение, пытаясь побороть смущение или глупый порыв, но порыв победил. Взяв лицо полуэльфийки в руки, девушка наклонилась и нежно, легонько поцеловала её в губы, задумчиво улыбнувшись.
  - На случай, если больше не свидимся. А теперь ложись. И ни звука!
  Оставалось лишь замаскировать их засаду и... ждать неизвестности.

  Его транс был наполнен странными образами. Воспоминания наслаивались, создавая странную мозаику, лабиринт сознания. Он с улыбкой помогал сестре встать. Затем почему-то набивал морды во время пропойки. Следующим образом было искаженное недовольством лицо Матери, пронзающей его взглядом. На этом моменте Сол'рин приостановился и задумчиво пригляделся к выражению лица матроны. Он никогда не задумывался об этом, но могла ли она на самом деле любить его? Эта ночь, которая могла окончиться бессмысленной смертью заставила его на мгновение стать более разумным, чем обычно. Стоит потом поговорить с Матерью. Возможно он много лет просто не понимает её и от того все проблемы. А еще надо будет показать детишкам шрам, чтобы не гуляли по городу ночью. Пример Сол'рина и правда был заразительным, но он искренне не хотел, чтобы с членами его семьи случилось что-то подобное.
  Дальнейшие образы были более туманными. Он заглядывал глубже в прошлое, искал слова, жесты, всматривался в глаза сестры, чтобы запомнить как она смотрит. Теперь то, наверное её взгляд будет холоден и спокоен. Ей было не за что его любить, он ведь можно сказать бросил её, когда Кали'им стала королевой... наверняка она думает, что Сол'рину плевать на нее, и что он не считает её частью семьи, как остальные. Но это было не так. Чем дольше он оставался вдали, тем больше его сердце рвалось к ней. Хотя бы для того, чтобы увидеть колючий взгляд и понять, что ничего уже не вернуть назад.

  Раскрыв глаза, дроу несколько секунд возвращался в реальный мир, пока, наконец, не выстроил нужную цепочку событий в голове. Стараясь не особо двигать рукой, он повернул голову, глядя на стройные ножки спасительницы с самой собой натянувшейся на губы улыбкой. Судя по всему она была моложе, чем ему показалось сначала, но достаточно взрослой, чтобы мужчины откровенно засматривались. Интересно, кто она такая на самом деле? Слишком симпатичная для простой травницы.
  - Разве полынь считается лекарством? - Как-то внезапно и невпопад начал он беседу, и тут же улыбнулся. - Мирного утра, спасительница. Ты так и не сказала, как мне называть тебя. И кто ты. Я хочу знать больше, чтобы понять, как мог бы отблагодарить тебя.
  Он попытался сесть, стараясь не слишком беспокоить плечо.
  - Это ведь был не яд, надеюсь?

  В её голове было слишком много мыслей. Мысли о судьбе Эмбрина, мысли о том, что карга будет проблемой для всего Кормантора, если не прижать её к ногтю, мысли о том, что несмотря на недавнюю встречу, Таранат может не придти. А еще подмоги может оказаться попросту недостаточно для победы. Каэлинн не строила иллюзий и понимала, что старший товарищ прошел в сотню раз больше троп, чем она и победил столько врагов, сколько она даже не видела. В том, что Таранат и даже Илерис с Силеннаром могли биться с каргой она не сомневалась, но могла ли быть столь наглой сама Каэлинн? Не окажется ли она слабым звеном? А её спутники?
  Из-за этих мыслей она часто оглядывалась на спутниц, особенно на мечтающую о замках и власти бардессу, которой явно было не место в бескрайних лесах Кормантор. И на Ариэль, чей путь лишь начался, и явно не для того, чтобы столь бесславно закончиться в битве, которая имела к ней мало отношения. Эмбрин волновал Каэлинн меньше всего, она уже поняла, что этот мужчина следует одному ему известному кодексу чести и богини. Такие как он имели мало шансов на мирный конец, и ей никогда было не понять столь бескомпромиссного выбора. Паладин... это слово в хуманской культуре было для нее настолько далёким и безумным, насколько это вообще казалось возможным. Сколько раз он еще успеет рискнуть жизнью, прежде чем реальность возьмёт своё? Ей не хотелось думать об этом.
  Ко всему этому примешивались слова карги и имя Финелла. Что это было? И лебеди... Каэлинн не понимала этого. Однако слова незнакомого языка вились в разуме так легко, словно она говорила на нем половину жизни... или так оно и было? Эту загадку ей лишь предстояло разгадать, но разгадывать её сейчас не было никакого смысла. Возможно стоит вернуться домой после всего этого и посмотреть в глаза Эллариан, задав вопрос прямой, как клинок. Но на самом деле Каэлинн не могла сказать, что ей не всё равно. Настоящее было важнее прошлого, а если чей-то взгляд, кроме Солонора и Ханали наблюдает за ней - тем лучше, целее будет. От нее ведь ничего и не требуют, в конце концов. Она сама выбирает свой путь.

  К тому моменту, как они разбили лагерь, Моргейн уже успела посвятить беспокоящегося Эмбрина в то, что Таранат и Илерис заходили ночью в гости, так что должны быть ближе, чем кажется. Организовав всё и настрого запретив Эвелине петь и играть (просто на всякий случай), следопытка принялась мерять шагами лагерь, но осознав, что это действует на нервы другим - остановилась, привалившись плечом к стволу ясеня и задумчиво нахмурилась, взвешивая шансы. Будь она чуть более сильной... а она будет. Больше не позволит другим рисковать шеей. Если выживет, конечно, но решимость выжить, на её взгляд, была важнее любых обстоятельств. Воля цепляться за жизнь, данная ей неизвестно от каких предков кипела в Каэлинн слишком ярко. Они победят, иного было просто не дано.
  Когда солнце опасно накренилось к горизонту, создавая глубокие тени в подлеске. Моргейн спрыгнула с дерева, на которое залезла, чтобы осмотреться и собиралась было подойти к Ариэль, чтобы предупредить, что пора бы собираться, как услышала предупредительный клич. Обернувшись в ту сторону и прищурившись, она показала жестом остальным, что к ним идут, но когда в поле зрения появились Таранат и Илерис - облегчённо вздохнула и помахала ладонью в знак того, что всё в порядке.

  Покивав на быстрое перекидывание словами между эльфами и паладином, девушка поддалась внезапному порыву и предупредительно сплела пальцы в традиционном ханалитском жесте, за которым обычно следовало нарушение личного пространства. А затем порывисто обняла сначала Тараната, а потом и Илерис. Причем если старшего товарища она обнимала быстро и крепко, как воин воина, то слышащей деревья досталось объятие более мягкое и долгое на грани приличий, которые, впрочем, Каэлинн не стала переступать, пусть ей и простили бы это за счет воспитания среди ханалитов.
  Отступив назад, следопытка покосилась на Эмбрина с легким недовольством и покачала головой, словно отрицала его слова:
  - Я очень рада, что вы смогли найти нас, хоть и надеялась, что Силеннар тоже будет с вами. Паладин Эмбрин купил нам жизни своим... членом. Мы все понимаем, что это участь куда хуже, чем смерть. К тому же после этого его всё равно пустят на мясо, как тварь собиралась сделать и с Линтилем. Но если объединить силы - мы можем получить шанс избавиться от этой заразы. Это наш лес, Таранат, и даже если мы не хотим помогать хуману, мы должны очистить его от такой опасной твари, как карга. Было бы лучше собрать побольше сил, но для него время не терпит. Думаю я смогу попытаться найти логово с вашей помощью и мы сумеем устроить засаду. Но прежде, позвольте я расскажу, как всё было. Извини, душа моя, на Общем.
  Несмотря на довольно грубый и без изысков выбор слов и выражений, Моргейн довольно быстро и чётко поведала картину происходивших событий, опустив такие нюансы, как затаившаяся в кустах Эвелина и упоминания о Финелле. Для её спутников было очевидно, что она не забыла об этом, но сознательно упустила из рассказа. Зато она отметила ум Ариэль, которая в отличии от нее не стала обращать внимание поддельного эльфа на то, что догадалась о его сущности, а так же отвагу Эмбрина, без раздумий пожертвовавшего собой. Так же Каэлинн особо отметила пуму, чья преданность и отвага заслуживала отдельной похвалы. И, наконец, упомянула, что именно благодаря зелью Илерис Линтиль сейчас стоит на ногах, а не валяется на носилках. Это последнее было сказано с легкой хитринкой и коварным изгибом губ, словно Каэлинн намекала, что помогая хуманам, ты временами помогаешь и Народу.

  Отодрав от дракона семь чешуек (почему именно семь - никто конкретно сказать не смог) и дождавшись, пока Майолин ударами палача дорубить лапу дракона своим серебряным мечом, группа двинулась обратно. Рунольв весело рассуждал о том, что хвост обязательно надо будет отпилить и запечь - наверняка чрезвычайно вкусный, на что Агам замечал, что рептилии, дескать, не особо вкусны, но на морде явно была написана усмешка. Корис по пути старательно очистил дроу от кровищи, в которой она едва не выкупалась, пока убивала дракона, а потом рубила лапку, ну а Фрея вслух размышляла, что для ужасного предсказания дракон был каким-то не слишком ужасным. Мул же послушно тянул тележку с сундуком и лапой за собой, лишь время от времени насторожено оглядываясь на груз, но относясь к нему со здравым пофигизмом.

  Спустя два часа группа достигла реки и моста к дому Сокола. Сам Сокол как раз возвращался с противоположной стороны и, едва завидев их, стремительно подскочил ближе:
  - Что случилось? - В голосе мужчины явно сквозило волнение.
  - Мы убили дракона! Настоящего, а еще там были...
  Дальнейшие объяснения Майолин, которая цыкнула на Кориса, патетически заявившего, что это была лишь гигантская курица, для Сокола были словно покрыты туманом. Он некоторое время разглядывал пустую дорогу, затем перевёл взгляд на меланхолично жующего куст мула, а потом на залитую кровью с головы до ног Майолин. В заблестевших глазах его отразились печаль и страдания, совершенно неподходящие ни моменту, ни его образу сурового и несгибаемого мужчины. Он мягко взял девушку за плечо и покивал, увлекая за собой в крепость.
  - Вот как? Дракон, значит? Ну пойдём, вы мне всё расскажете внутри.
  Закатные лучи солнца, пытающиеся пробиться сквозь высокие кроны древних деревьев освещали дорогу алыми бликами. Две человеческих фигурки медленно шли к мосту через узкую лесную речушку, а следом за ними ковылял послушный мул, тянущий тележку с сундуком и лапой.
  Где-то в другом месте, вокруг бездыханного трупа дракона застыли четыре ледяных статуи, выполненные изумительно натурально и в полный рост. Их эмоции гнева, страха и сожалений - выглядели столь правдоподобно, что невольно можно было задуматься, кем же был этот гениальный скульптор.
  Огромная тень мелькнула, на секунду скрыв статуи от закатных лучей солнца, а затем исчезла, словно её тут никогда и не было.

            Конец.

  - Мои боги улыбаются мне, а тебе боги улыбаются, карга?
  Голос Моргейн стал напряженным, как и поза, однако она, осознавая всю глубину неприятностей, в которую они попали, всё же попыталась сделать попытку решить дело миром, хотя и натянула лук сильнее:
  - У меня нет резона драться с тобой, а ты явно недооцениваешь меня. Мы можем разойтись миром.
  Серые глаза опасно сузились. Умом Моргейн понимала, что скорее всего такой враг не по силам никому из них. Даже физически карга не была такой уж безобидной, а помимо этого она владела так же и магией. Но бежать... Тяжелый Эмбрин, отставшая Эвелина... кому-то придётся остаться.
  - Уходи, Ариэль, - следопытка мягко качнула головой. - Этот враг не по силам никому из вас.
  Оставалось надеяться, что у её спутников хватит ума вернуться обратно за Эвелиной и обойти это место. Хотя так ли много у них будет шансов выжить в Корманторе без нее? В любом случае больше, чем в бою с подобной тварью.

  Она резко остановилась, вбежав на поляну с луком в руках, осмотрелась, прослеживая след пумы, скользнула по эльфу быстрым взглядом... и дернулась было дальше, но молниеносно развернулась на каблуке и наставила на незнакомца стрелу подрагивающую в половину натяжения. С одинаковой легкостью и быстротой Моргейн могла как снять её, так и спустить, доведя руку до щеки.
  - Назад, Ариэль! Не Страж он. И вообще не эльф. Говори, что ты такое, или Кореллон тебе судия!
  А затем пронзительно и высоко свистнула, привлекая внимание сокола. Что-то подсказывало девушке, что они нашли секретное чудовище, которое убивало гоблинов. Настоящий страж Кормантора бежал бы по веткам, а если бы и шел по земле, то с подготовленным к бою луком, а не с мечом в ножнах, словно вышел на прогулку. К тому же он не поздоровался, а здороваться - было важной традицией, даже если ты куда-то спешил. Этот же спешащим или запыхавшимся не выглядел.

  Дождавшись, когда группа нагонит её, Моргейн указала на следы и пояснила:
  - Сраный гоблин сказал, что некто похожий на Линтиля и с лунной пумой терроризировал их и живёт неподалёку от руин. Я хочу сначала найти его, может он знает больше обо всём этом. Судя по следам, это они. Таких больших кошек здесь не водится. Но будьте начеку, я пойду чуть впереди. Постарайтесь не выглядеть враждебно и не шумите.
  И, не дожидаясь ответов, направилась дальше, склоняясь время от времени к земле и изучая окружающий лес напряженным внимательным взглядом. Лук не покидал её левой руки. Затем остановилась ненадолго, задумалась и вернулась к своим с довольно серьёзной миной на лице:
  - Еще этот жирный свин сказал, что какой-то голос уводит гоблинов и они не возвращаются. Держите мою спину в поле зрения и если я начну вести себя странно - постарайтесь связать. Наверное будет сложно, но я в вас верю... и не доверяйте голосам. Следите друг за другом тоже.
  Прокричав Кору команду следить за местностью из-за крон и сообщить ей, если увидит кого-нибудь, Моргейн снова взяла след и в этот раз уже не останавливалась.

  В начале всего этого безумия Моргейн собиралась было открыть рот и поведать излишне самоуверенному вожаку, что, вообще-то, не так давно они развесили по сучьям отряд пободрее, но вдумавшись в слово "бодрее" - передумала и замолчала, давая возможность своим более быстро соображающим товарищам решить вопрос, пока она держит гоблинов на острие стрелы. Во всяком случае... она думала так примерно до второго ответа Эвелины.
  Маларитсва и прочего изображения из себя командира она в принципе ожидала, барды, как рассказывали - были искусными мастерами вешать лапшу на уши, так что в Долах Моргейн старалась этих самых бардов аккуратно избегать, однако то, что говорила Эвелина было далеко от ожиданий следопытки. Она даже недоверчиво покосилась, чтобы убедиться, что рядом всё еще стоит тот же человек. Именно в эти мгновения до Каэлинн начал доходить смысл слов эльфов. Людям и правда не место в Корманторе. Люди были дикими, необразованными и совершенно не понимали правил этого мира. "Цивилизация" избаловала их, и теперь это могло сыграть злую шутку. Но прежде чем девушка успела раскрыть рот, в дело вмешался Эмбрин.
  На всякий случай она окинула гоблинов взглядом. Будь перед ними менее усталый отряд, это предложение вполне вероятно могло бы стать и причиной открытого сражения, но в сущности... вождь, который явно не хотел драться и гоблины, которые были слишком утомлены... она не была уверена, что паладин это всё понял, но к счастью всё обошлось. Опустив лук и вернув стрелу в колчан, Моргейн переместилась к Эвелине и болезненно ущипнула её так, чтобы это не было заметно со стороны, а затем прошипела на эльфийском:
  - Даже не вздумай ответить им так же резко. Мы чудом избежали смерти, так что молчим, улыбаемся и уходим.
  Однако, прежде чем выполнить своё же предложение, следопытка на миг задумалась, а затем подошла ближе, переходя на гоблинский диалект и опускаясь на колено так, чтобы смотреть на вождя не сверху-вниз. Ей пришлось призвать всё своё самообладание, чтобы фразы не звучали издевательски, но, к счастью, численный перевес отлично способствовал обострению желания жить:
  - О великий вождь, моя вождь плохо владеть общий, не думать, что мы хотеть оскорбить вас. Мы впечатлиться мощь и сила твоих воин, но желать спросить. Не видеть ли ты или твои... - она задумалась подбирая слово, - злобные воины большака с волосы в цвет небо? И может ли великий вождь сказать... описать, что за непобедимые тварь хранят ушастые руин?

  - Я рада, что ты тоже так считаешь, мой рыцарь... - она нежно провела коготком вдоль подбородка Микиэля, но в ответ на следующий вопрос смешалась и отвернулась. - Не тот, кого можно убить. Этого тебе знать не нужно, мой дорогой. Иди же, я буду ждать твоего возвращения! Но у меня тоже есть дела.
  Мягко отпрянув, медуза взяла посох и удивленно воззрилась на столь близко подкравшуюся к нему Ривер. Несколько мгновений чудовище буравило шифтерку взглядом с чуть наклонённой на бок головой, а змеи задумчиво перешептывались. Но момент напряжения спал и, не обращая больше внимания на гостей, Ллайра скользнула в воду, вскоре исчезнув под её темной поверхностью. Спустя еще несколько мгновений на водной глади даже не осталось маленьких волн, а друзья услышали приглушенный стон Рудольфа, который выглядел так, словно его настигла лихорадка.

  - Я... - Медуза опечаленно задумалась на мгновение, а потом неожиданно... разрыдалась. - Я просто хотела быть красивой! Но он обманул меня, обманул! Ненавижу, НЕНАВИЖУ!
  Шипение Ллайры аж заложило на мгновение уши присутствующим, а сама она, в бешенстве метаясь из стороны в сторону вызывала, на самом деле, довольно жуткое впечатление. Пока медуза была апатичной, она совершенно не смотрелась, как угроза, а теперь, с сонмом ядовитых змей, не менее яростно шипящих на голове, с острым кончиком хвоста, злобно бьющим о землю, гибкая, быстрая и, кажется, довольно сильная, медуза могла начать пугать по-настоящему.
  - Но ты пришел, чтобы спасти меня, - гнев женщины утих так же быстро, как разгорелся. - Моё кольцо... да, ты ведь пришел, чтобы вернуть моё кольцо? Кто-то украл его не так давно, - она бросила подозрительный взгляд светящихся глаз на остальную троицу. - Я чувствую, как мой разум начинает рассыпаться. Оно нужно мне, дорогой Юриан. Найди его, прошу, иначе я окончательно превращусь в чудовище.
  Она заглянула ему в глаза с такой страстью и так нежно сжала его лицо в ладонях, ласково поглаживая коготочками, что отказать ей в такой момент было просто невозможно. Их губы едва не сомкнулись в поцелуе, но в последний миг Ллайра отстранилась с улыбкой настоящей принцессы, расхитительницы сердец и вообще коварной змеи впридачу.
  - Оно безо всяких украшений, из белого золота, ты легко узнаешь, вряд ли будет второе такое. Не знаю, кто мог его украсть, но может быть те крысы, о которых вы упоминали. Прошу, убей их всех для меня, если они запятнали мою честь! А если нет... не могу же я жить с крысами, мой сладкий и такой галантный рыцарь, правда? Такой храбрый, с сильными и отважными друзьями...
  Всё это время резной посох совершенно непринуждённо стоял на земле в вертикальном положении там, куда Ллайра его поставила.

Слова Рудольфа, кажется, не произвели на нее вообще никакого впечатления, если она вообще их слышала, а вот восклицание Микиэля, кажется, не только достигло ушей чешуйчатой леди, но и дало эффект, который сам прохвост, наверняка даже не смел ожидать. Ривер почти мгновенно ощутила, что тело вновь слушается её, хотя медузы рядом с ней уже не было. С чисто змеиной скоростью леди Ллайра уже оказалась на берегу, прямо напротив плутоватого капитана и с удивительной смесью восторга и надежды на лице - заглянула ему в глаза.

- Искал меня? Но разве ты не знал, что я... - она запнулась, оглядываясь на свой хвост и нервно сжала посох в руках. - Зачем же ты меня искал?
Неизвестно, что сыграло свою злую шутку: обилие ли поклонников, что она не помнила лиц и имён каждого, память ли, подводившая несчастную проклятую, или надтреснутый от одиночества разум - но она поверила ему. Вообще, впору было и удивиться, что Ллайра всё еще жива, ведь прошло не меньше полувека и история графини стала скорее легендой, поскольку у большинства родов нашлось достаточно денег, чтобы расколдовать своих членов. А тех, за кем никто не пришел, было решено похоронить как есть. Дом же, как говорили, был довольно кардинально перестроен, чтобы ничего не напоминало о прошлом. Так вот реальность и становится сказкой - даже одной человеческой жизни хватает.

Теперь все могли рассмотреть, что мощный хвост был довольно длинным, укладываясь примерно в пять ростов девушки и заканчивался зловещего вида кончиком, которым, вполне вероятно, она могла бы продырявить насквозь даже мощного Логаша. А Микиэль, вопреки тому, что светящиеся змеиные глаза смотрели прямо в его собственные - не ощущал, что превращается в камень.

  - Жить будет, - ответила она на вопрос Эвелины и тут же поморщилась, когда началась перепалка. - Но не гарантирую что будет рад подпорченной шкурке. Лечить животных проще, они не жалуются.
  Переведя взгляд на начавшую внятно отвечать эльфам Ариэль, Моргейн глубоко вздохнула, успокаивая бурлящий в крови адреналин и бросила приземлившемуся рядом соколу какую-то соколиную вкусняшку, после чего ласково погладила красавца, явно внесшего сегодня наибольший вклад в дело. За своё выступление лучница могла лишь стыдиться. Промахнуться четыре раза подряд... хорошо, что Эллариан не видит её сейчас! Ужасный позор.
  Возможно именно это чувство заставило Моргейн проигнорировать большую часть разговора, но успеть сходить за луком и вытащить пару стрел к моменту, когда Илерис уселась рядом с паладином. Этот нехарактерный для корманторки жест заставил её снова покрыться краской и склонить голову перед Таранатом.

  - Uluvathae, Tel’Quessir. Простите меня за недостойное поведение, я была слишком поглощена мыслями, но искренне благодарю вас за помощь. Я надеялась, что кто-нибудь услышит мой зов и окажется неподалеку, поскольку бой был действительно сложным. Уверена, коротышки задумали какое-то зло, так что хорошо, что мы наткнулись на них. Но обо всём - позже, когда найдем спокойное место.
  Повернувшись к бардессе, следопытка в первую очередь изучила её раны на предмет несерьезности, хорошенько повертев девушку в руках, а затем склонилась к её уху и прошептала:
  - Эльфы Кормантора не любят чужаков. Не держи на них зла и постарайся не дерзить, людей они убьют с той же охотой, что и гоблинов. Если бы не Таранат, возможно мне пришлось бы штопать и тебя тоже, ты ведь не хотела бы оказаться в моих ручках, верно? Приведи пока Огра, если он не сбежал, я буду благодарна тебе, да и Эмбрин тоже.

  Затем, надеясь, что Эвелина будет послушной девочкой в лесу и не станет создавать проблем, Каэлинн уселась с другой стороны от тела паладина и помогла Илерис, с интересом изучая магию, полившуюся у той из ладоней.
  - Он бился храбро и защищал моих спутниц, пока я была бесполезной. Такой конец был бы недостоин его доблести. Эльф или человек - не важно, ты ведь знаешь, что я и сама не из Народа. И предпочту судить по делам, а не по словам. Эти люди доказали, что достойны доверия. - Она улыбнулась, когда Илерис обратилась к Эмбрину на эльфийском и покачала головой, принимая снадобье из тонких эльфийских пальцев. - Нет, не понимает. Говори на общем или позволь мне перевести.
  - Доброе утро, храбрец. Ты едва не отправился к своей богине, но мы победили. Извини, я немного повредила доспех, пока спасала тебя, придется подлатать.

  Холод подземного озера приятно холодил тело Ривер, которое и без того слегка нагрелось от волнений. Конечно, температура воды была далека от комфортной, но приглушение боли с лихвой компенсировало холод, постепенно пробирающийся к костям девушки. Кровь медленно расходилась вокруг растворяющейся дымкой, и хотя водная гладь оставалась ровной (если не считать движений самой Ривер) шифтерка ощущала подводные потоки, плавно обходившие её тело и укатывающиеся куда-то вдаль. От этих ощущений её отвлекло появление сладкой парочки из тоннелей.
  Вопрос Рудольфа, заданный заговорщицким шепотом - был по-настоящему разумен. В конце концов, какие твари могли водиться в подземных водоемах? Явно самые жуткие из возможных. Фантазия нарисовала Ривер жуткого краба-пиявку с телом тунца, хотя ни крабов, ни тунцов, конечно же, тут водиться не могло. А вот какие-нибудь жуткие пираньи или червяк-кровопийца - за милую душу.
  Тем временем, за спиной сидящей в воде девушки прошла волнообразная рябь. В этот раз только остроглазый Микиэль уловил это движение, но не успел он и рта раскрыть, как в метре за Ривер вода выплюнула из себя невероятное создание, окатив ту градом брызг. Длинный и мощный змеиный хвост удерживал на себе изящное тело с кожей, чьей гладкости и холодной красоте мог бы позавидовать и алебастр. Изящный, но обладающий всей сексуальностью изгибов и форм стан принадлежал молодой женщине. В пальцах, оканчивающихся зловещего вида длинными когтями, она держала некий посох, покрытый рунической вязью. А до боли прекрасное лицо было обрамлено темным ореолом извивающихся змей, хищно оскалившихся на непрошенных гостей. Змеиные глаза, чуть светящиеся в мраке грота - смотрели отстраненно и словно бы насквозь. Однако взгляд этот манил и в то же время вызывал холодок между лопаток.
  Глаза женщины опустились на Ривер...

Отвернув оскаленную мордашку от улепетывающего варга и понадеявшись, что его всадник истечет кровью и издохнет от колотой раны в живот, Моргейн успела заметить падение паладина в траву. Она даже округлила глаза, не поверив им, поскольку в своей броне Эмбрин выглядел весьма стойким железным солдатиком. Впрочем, гоблинов осталось всего двое, пусть и самых могучих среди своего мелкого братства, так что можно было и рискнуть...
- Помоги женщине в черном, убей её врагов! - Птичьим криком проверещала следопытка, бросаясь к паладину и падая рядом на колени.
Топор и сабля упали по бокам от нее. Сам Эмбрин, к счастью, лежал лицом вниз, так что доступ к ране был вполне свободный, чем Моргейн и воспользовалась. Для начала она плеснула прямо туда какой-то жидкости, должной обеззаразить плоть парня и, вполне возможно, привести его в чувство от оглушительной боли, но... паладин не очнулся, что вызвало у Моргейн лишь недовольное цоканье. Бросив быстрый взгляд на поле боя, девушка достала заранее подготовленную иглу с достаточно длинной ниткой и принялась стремительными и грубыми стежками сшивать края раны, особо не заботясь о том, насколько приятно будет Эмбрину красоваться шрамом перед девушками. В том, что шрам останется - она даже не сомневалась, да и до аккуратности человеческих лекарей ей было далеко.
Закончив, она нанесла на шов какую-то мазь, должную заглушить боль и постепенно растворить нитки. Теперь, по крайней мере, героический дурень не должен был умереть от кровопотери.

Ситуация накалялась. Моргейн, угнездившаяся на своём дереве, как настоящий сокол, начала осознавать, что вскоре её стрелы будут с равным успехом виться вокруг товарищей и, ненароком, действительно могут кого-нибудь отправить к Миркулу. И единственное умное решение, пришедшее ей в голову, более искушенному воину наверняка показалось бы чем-то безумным, но... не даром же она сокольничья?
Отбросив лук куда-то под вяз, девушка вытянула клинки из ножен и, перебежав на нужную ветку - камнем упала вниз, намереваясь раскроить гоблину, неразумно спешившемуся с варга голову, а самому варгу проломить хребет ударом топора. Попутно она так же издала птичий боевой крик, словно действительно на миг превратилась в сокола, но на самом деле это было лишь указание Кору спасти задницу прячущейся за деревом Ариэль.

  - Идёт?
  Вопросила Ривер, смотря во всё увеличивающиеся за стеклами глаза друга. Ей понадобилось несколько лишних мгновений, чтобы понять, почему они вдруг стали такими большими. А вот её товарищи могли с немым страхом наблюдать, как за спиной девушки вырастает хтонический ужас, который редко появляется даже в самых жутких кошмарах. Чудовище, описать которое было до невозможности сложно - бесшумно выпрямлялось за спиной шифтерки. Разогнувшись, оно оказалось даже выше нее, поднимаясь косматой полукрысиной мордой над шеей не ожидающей нападения Ривер. И хотя она уже начала было разворачиваться, чтобы дать отпор, первым делом шифтер ощутила острую боль пониже лопаток от раздирающих плоть острых когтей. По счастью для себя, ей удалось увернуться от кажущегося куда более опасным укуса, влажно клацнувшего рядом с ухом, и краем глаза рассмотреть чудовищного врага, который в тот же миг отшатнулся обратно и метнулся в один из темных зевов тоннелей, стараясь затеряться в нем.
  Всё происходящее заняло меньше пяти секунд.

  Большую часть разговора Элейн с интересом разглядывала рыжую стражницу Завесы. Начиная от палочек и заканчивая чудесным цветом волос, который не встречался в родном домене полуфеи - она вызывала определенный интерес. Да и эта слегка нахальная манера держаться... на миг девушке показалось, что она смотрит в зеркало. Впрочем, рабочий флирт мог подождать до лучших времен, так что когда вопрос Лорелей выдернул Элейн из легкого транса, она нарочито громко фыркнула:
  - Пошли в бар, поедим вредной пищи, выпьем вина от стресса. К Хайбер эти рестораны, а кафе недостаточно плотно для уже обеда, - затем сделала круглые кошачьи глаза и нежно-заискивающим тоном обратилась к Давору и Эйрвину. - Мааальчики, вы же доставите всю информацию лорду Гэвину сами, прааавда? У меня ножки так устали... хнык. И у Лорочки тоже, наверное. А заставлять Фэйт в её то годы...

  В глазах Моргейн аж потемнело от того, что стрела прошла аккурат рядом с великолепно очерченной плотными штанами задницей Эвелины, но, по счастью, вонзилась стрела всё таки в горло гоблина, а следопытка издала облегченный вздох, а затем ряд витиеватых ругательств в адрес болванов, которые забыли про тактику. Она понимала, конечно, что доля смысла в действии Эмбрина и Эвелины была, но если бы гоблины оказались хоть немного более шустрыми, возможно к этому моменту оба воина уже валялись бы в траве напичканными стрелами. Тяжелые времена требуют отчаянных мер.
  Бросив короткий взгляд в сторону Ариэль и показав той глазами на стволы деревьев, Моргейн бросила лук там же где стояла и буро-зеленой тенью ринулась вперед, отчего белые волосы на секунду взметнулись в воздух красивым шлейфом. Увы, единственной свидетельницей превращения следопытки в смертоносную тень была лишь волшебница.
  Увы, мысли о том, что гоблины явно кого-то звали, мысли о том, какой же болван паладин, а еще о том, что, наверное, Ариэль не стоило оставлять без прикрытия - слишком отвлекли Моргейн, так что, хоть она и выросла рядом со сражающимися товарищами и гоблинами словно из под земли, атаки её оказались мало эффективны. Она закружилась вокруг, пытаясь обойти гоблинов с тыла, но выпады саблей оказались слишком вялыми, а удары топором недостаточно увесистыми. Даже по лицу девушки было заметно, что она как бы где-то не здесь, повторяя пусть и профессиональные движения, но как-то на автомате.

  Когда Мики хотел быть незаметным, он становился чуть ли не невидимкой. Даже чувства Ривер перестали ощущать слившегося со скалой соратника, так что за чувства их врагов и вовсе не стоило опасаться. Вряд ли кто-то из них обладал такой же остротой восприятия. Наверняка это умение позволяло ему великолепно скрываться в чужих шкафах, смешиваясь с рубашками.
  Прокравшись к выходу из узкого прохода, Микиэль обнаружил внушительную пещеру, уходившую на ярус вниз и на два возвышавшуюся в потолке. Здесь почти не было сталактитов и сталагмитов, а воздух пах достаточно сухо, если не считать зловещую крысиную вонь. И довольно быстро лжекапитан понял, к чему эта вонь относилась. По пещере сновали сутулые мохнатые силуэты с голыми хвостами. Но если предыдущие крысы были большими, то эти выглядели просто громадными (размером с самого Микиэля). Они о чем-то переговаривались на... кажется на общем, но рты чудовищ так сильно коверкали слова, что полуэльф почти ничего не мог разобрать. Однако судя по всему обсуждалось, куда подевался отряд разведчиков. А один из гигантских прямоходящих крысов раздавал указания двум большим крыскам, видимо намереваясь послать их проверить в чем дело.
  Мики уже собирался вернуться обратно, как до него донеслись обрывки фраз, способных вызвать холодок по спине:
  - А фде Шенк?
  - Купасса уфол, во туфа. На охзеро.
  - Охзеро? Тож хошу.
  Взмах чудовища явно был направлен в сторону Микиэля.

  Вибрации продолжали доноситься откуда-то издали, почти на самой границе восприятия Ривер, но сейчас, выглянув из тоннеля, она обнаружила, что оказалась на еще одном перепутье. В отличии от предыдущего раза, здесь был массивный провал куда-то еще, в более большое и глубокое помещение, из которого доносилось некое ворчание и клацанье. Напрягая свои глаза до предела, девушка сумела рассмотреть впереди снующие сутулые фигуры, похожие на людей... и в то же время не похожие. Затем она разобрала приглушенный писк и ответное ворчание, словно крысы общались с кем-то. Что бы это ни было, впереди героев явно ждал не радушный приём, и пока что, кажется, их присутствие еще не успели заметить...

  Рывшийся до сих пор в руинах дракон неожиданно вскинул голову, когда ощутил присутствие чужой магии и повернул морду в сторону леса как раз для того, чтобы заметить стрелу, вонзившуюся ему прямиком в бок. Рассерженно взревев, крылатый ящер подбросил себя в верх, подлетая на несколько футов и спланировал вниз, приземляясь на палатки и разрушая их своей тушей. Он хотел уже насмешливо поинтересоваться, какой глупец нарушил его покой, как тут же получил еще одну стрелу и заряд огня с другой стороны, что заставило его развернуться и издать негодующий инфразвуковой рёв, оглушающий всех вокруг.
  Вблизи Криовейн уже не выглядел курицей-переростком. Ровные ряды чешуек, сверкавшие то перламутром, то подтаявшим льдом собирались в узоры мощной брони и лишь невероятное везение (или же умение) позволяло друзьям раз за разом посылать стрелы в слабые места его брони и раны оставленные предыдущей битвой. Увенчанная рогом зловещая голова была достаточных размеров, чтобы дракон мог перекусить Кориса надвое одним укусом, а кинжально-острые когти вызывали вполне осязаемый страх. Как и внимательный и очень зловещий взгляд умных глаз, шарящих по кромке леса.

  Вернувшись обратно и снова отпустив сокола перед входом в шатёр, Моргейн развернула карту на столе и ткнула пальцем в ту же точку, куда недавно указал Ниарис:
  - Мой друг считает, что мы находимся здесь. Можно пройти на запад краем леса и выйти предположительно в окрестности поместья. Еще можно пройти полями вдоль опушки Кормантора до Верире, то есть Ашабы. Там от опушки до моста порядка десяти миль, как он сказал, меньше дня пути. Ну и еще можно спуститься к Блекфизеру и нанять лодочника, которые могут поднять нас вверх по течению, если мы спешим и не хотим нести поклажу, - девушка иронично покосилась на тяжелую броню Эмбрина. - Безопаснее и дешевле будет идти полями, конечно, но и дольше. Идти прямо на запад рискованно, но может оказаться быстрее всего, а за лодку придется заплатить. Мне нравится любой вариант, если вы всё таки не хотите потратить время и дойти прямиком до Семберхолма, где, быть может, мы сумели бы найти автора карты или того, кто знал его почерк. Была бы я одна, я бы так и поступила, но понимаю, что времени у леди Литрин не так уж и много, да и вы, вроде, спутники крепкие, так что через пару гоблинов как-нибудь пробьемся. Что скажете?
  Серые глаза девушки внимательно оглядели будущих спутников, взвешивая и оценивая их реакцию и ответы. Она не солгала Ниарису, чтобы добиться её доверия - нужно было что-то большее, чем эффектное выступление или убежденность нанимательницы. Однако по-настоящему она узнает им цену позже, сейчас её больше интересовали душа и характер соратников.
  - Кстати, Ариэль, тебе привет от Ниариса Лесной Тени, - неожиданно добавила она, как-то хитро усмехнувшись. - Говорит, что с радостью покатает тебя на лодке при оказии, если ты понимаешь о какой лодке речь. А еще звал в Семберхолм на какой-нибудь праздник ханалитов, там всегда очень весело, я весьма рекомендую!
  Естественно она имела ввиду эльфийскую лодку, но для хуманов фраза явно должна была прозвучать крайне двусмысленно.

  - Интересно, зачем ей эти неудобные латы... - пробормотала Моргейн себе под нос, а потом скрестила руки на груди и фыркнула чуть погромче. - Тисейн Гала - это не то, чтобы название. Это суть. Перебор этой арфы, очевидно, похож на переливы хрустальных ручьев. Возможно особенно тонкий слух, такой как эльфийский, способен различить в звуках инструмента образы, недоступные пониманию менее сведущих. В любом случае, сомневаюсь, что в чьих-то руках, кроме рук искусного эльфийского арфиста она сможет объяснить своё имя.
  Девушка еще некоторое время задумчиво хмурилась, но внезапно спохватилась и посмотрела на Эвелину извиняющимся взглядом:
  - О, прости, ты ведь тоже менестрель. Я не хотела умалять твои таланты, просто подобные вещи... иногда они тесно связаны с самой культурой расы. Только очень искусный кузнец сможет выковать мифрильную броню не будучи дварфом, который занимается этим с ранних лет и так далее. Если вам интересен более осмысленный перевод, то, - она наморщилась, приложив палец к виску и издала задумчивое мычание. - Сокрытый, таинственный звук чего-то потаённого, прячущегося под покровами. Если раскрыть эту тайну, то она будет прекрасна, словно радуга сияющих в свете кристаллов, но если оставить скрытой, то она останется бесцветным звоном маленького лесного ручейка.
  Открыв глаза, Моргейн еще какое-то время тупо пялилась в пространство, а потом неожиданно резко перевела тему, поднимая пронзительно-серые глаза на паладина:
  - Почему она называет тебя сэр Эмбрин? Ты не похож на рыцаря, при всём уважении к броне.

  Путь вёл их по извивающемуся во тьме тоннелю, освещенному светом множества маленьких кристаллов, отражавшихся от фонаря Рудольфа, шагающего где-то позади. В нескольких местах тоннель заставил искателей приключений согнуться (особенно тяжело пришлось Логашу) а непосредственно перед выходом оказался перекрыт вросшим в землю и потолок сталагнатом. Впрочем, препятствие вновь создало проблемы лишь для не в меру мускулистого полуорка, который едва не застрял, протискиваясь в узкий проход.
  Глазам полукровок и свету фонаря открылся огромный каменный грот. По соображениям Рудольфа (да и Микиэля тоже) они были уже где-то под озером. То тут, то там в стенах можно было разглядеть другие соты проходов, ведущие в неизвестность и прячущие в темных зевах неизвестное число крыс. Даже у закалённого вояки этот грот, пусть он и был чудесно красив, посверкивая каплями воды и минералами - вызывал марш мурашек, поскольку человек испокон веков привык бояться неизвестности.
  Единственным внятным путём оставалась узкая тропинка вдоль темной и неподвижной глади воды, изредка нарушаемой падающими со сталактитов звучными каплями влаги. Тропинка эта огибала тело пещеры и уходила куда-то в глубины подземных переходов. И уже оказавшись на ней, спутники (особенно Ривер) ощутили затылком какое-то некомфортное чувство, словно за ними кто-то наблюдал. Но все неожиданные обороты на месте и острожные оглядывания ничего не дали. Возможно дело было в самом воздухе грота - влажном, слегка спёртом и немного сладковатым. Он усыплял и вызывал острую нехватку кислорода, однако на настолько, чтобы обеспокоить по-настоящему.
  Миновав зловещий, но убаюкивающе спокойный грот, группа во главе с Ривер вошла в более широкие тоннели, которые почти сразу начали многообразно ветвиться. Однако остановившись на первом же перекрестке, шифтерша напрягла слух и скорее ощутила, чем услышала, что из правого коридора, ведущего еще дальше к озеру - доносятся какие-то вибрации.

Аж свесившись чуть вниз, через перила, Элейн внимательно следила за жестикуляцией товарищей. От немного витающего сегодня в облаках (девушку нашел или что?) Эйрвина, вполне сталось бы совершенно никак не дать ей понять, что именно они выяснили. Хотя достаточно было всего лишь знака... по счастью, глаза полуфеи узрели знак самостоятельно - мужчина показывал под затылок характерным жестом, объясняя что-то Давору. Вздохнув и закатив глаза на невероятную "задницкость" полуэльфа, девушка перевела взгляд в сторону приближающейся стражи и Фейт, а затем отчаянно зажестикулировала, показывая всаднице на ящере, что той надо заехать ЗА здание. И только убедившись, что Фейт поняла её - направилась обратно в дом.

- Значит, его убили, интересненько, - пробормотала Элейн себе под нос и скрестила руки на груди, внимательно изучая капли крови. - Не сходится с моей версией. Значит, я была не очень внимательной?
Присев на корточки, девушка еще раз осмотрела след. Остановила мерцающие глаза на разбитой чашке, вернула взгляд креслу и кивнула сама себе. Теперь ей было очевидным, что убийца сначала настиг Сванса на балконе, затем аккуратно оттащил к креслу и только потом (очевидно, чтобы замести следы) скинул с балкона вниз. Именно поэтому она не услышала звук разбитой чашки сразу, а ведь внимательность феи вошла в легенды агентства!

Завершив выводы, Элейн выбежала к заднему окну и, обнаружив там Фейт, быстро заговорила, стараясь не слишком повышать голос:
- О, привет! Смотри на стену! Видишь, тут следы, как будто кто-то бежал от окна вниз? Это всё, что я нашла, но я следы читать не особо умею, может ты разглядишь больше. В дом уже поздно, там следом за тобой стража топала. Не задерживайся, я спускаюсь обратно!
И, даже не дав Фейт вставить слово в ответ, Элейн метнулась обратно к своему крюку, изящно съезжая по нему вниз и приземляясь рядом с Лорелей. Стряхнув крюк с перил балкона и наматывая верёвку на руку, девушка вернулась к товарищам и шепотом сообщила:
- У меня есть картина преступления. Думаю, это было убийство, не кража. Как насчет предложить Гэвину найти нам тех, кто заплатит за более подробное расследование? И да, кстати, там стража.

Топоры Логаша вихрем промчались сквозь рой, оставляя за собой прерванные визги и трупы гигантских крыс, отчего сам полуорк оказался с ног до головы забрызган кровью своих врагов. Затем две последние крысы кинулись было на Рудольфа, но тот в последний миг успел занести палочку и сияющие снаряды вонзились в недругов, отбрасывая их в стены и завершая битву. Лишь пузырящаяся лужа кислоты посреди места битвы, которая медленно проедала деревянный пол - теперь напоминала о тяжелой схватке...

Внизу, большие ушки Ривер ощутили, что шум битвы стих. Кажется, её друзья одолели мерзкий рой.
Когда шифтерка заглянула внутрь прогрызенной в досках дыры, в которую едва смогла бы протиснуться сама - она увидела нечто странное и прекрасное одновременно. За щелью открывалось куда большее пространство. Очевидно, что эрозия почвы постепенно создала этот тоннель за годы, и не так давно он обрушился, открывая доступ к подвалу, которым и воспользовались живущие внутри крысы. Далеко впереди, на самой границе восприятия девушки, она слышала тихое "кап-кап", наверняка означавшее, что за поворотом чуть светящегося ползучими мхами тоннеля некий подземный грот. Однако поворот мешал оценить что-либо еще, да и если она собиралась идти посмотреть - нужно было выломать чуть больший проход. Ну и позвать друзей, вестимо.

Мадам Шеррф, кажется, потеряла сознание от ужаса, так что её сын аккуратно уложил её на пол и достал из какого-то шкафа маленький пузырёк. Поднес к носу шифтерки и дождался, пока она резко сядет, закашлявшись и ошалело озираясь вокруг.
- Спасибо вам, - обернулся парень к героям. - Это... было ужасно. Никогда таких огромных крыс не видел? Откуда они?

***

Где-то наверху, мужчина с серебряной рукой встрепенулся и резко сел, убирая шляпу с лица. Прислушался.
Подошедшая к нему дочь хозяйки (очень милая, между прочим, шифтерша) вежливо улыбнулась и вопросительно приподняла брови.
- Я, кажется, слышал некий шум?
- О, это небольшой ремонт, вам совершенно не о чем беспокоиться.
- Ремонт? Хорошо-хорошо, - он задумался на какое-то время, глядя в немного нервное лицо девушки, а затем улыбнулся. - Я так и подумал.
Натянул шляпу обратно на лицо и откинулся назад, засопев.

  Так уж вышло, что мелкие дела задержали её на каких-то нелепых два дня, но этого оказалось достаточно, чтобы ярмарка в Эссембре прошла мимо нее. Тем не менее праздничное летнее настроение осталось, как и лишняя пара золотых монет в кошеле, так что, не особо долго думая, Моргейн совершенно неторопливо повернула в сторону собирающейся ярмарки на поле Джайлса. Конечно, это было не совсем то же самое, но праздник есть праздник, а погулять от души и жарко поторговаться за пару монет - весело в любом месте, особенно если тебя окружает соответствующая атмосфера.
  Пресловутая атмосфера захватила девушку довольно быстро, так что она лишь скользнула взглядом по доскам с объявлениями, но дала себе обещание заняться поиском новой работёнки на следующий день. Должна же она была хоть какое-то удовольствие получить от заработанных монет, наконец! Так что, не долго думая, полуэльфийка с крепким походным рюкзаком за плечами и, что было куда более неожиданным - соколом на левом плече, направилась вдоль лотков и шатров, выискивая для начала самый вкусный мёд. Поиски заняли некоторое время, и она решила остановиться на имеющем довольно глубокий и хмельной вкус напитке, который разливал молодой парень. Еще пару минут заняло убедить его, что продать восемь порций в один мех лучше - чем разливать мёд по кружкам, а еще несколько минут Моргейн беззастенчиво сбивала цену, пользуясь тем, что явно понравилась пареньку. Наконец, обменяв золото на напиток, девушка двинулась дальше, крайне довольная собой.
  Следующей остановкой оказался лоток корманторских эльфов, которые, как ни странно, тоже продавали мёд. Вообще-то большинству подходящих за покупкой они называли цену в двадцать золотых и это мало кого удивляло, но среди острых лиц девушка заметила пару знакомых и вскоре заполучила фляжку душевного напитка, "всего за одну монету для Каэлинн". Короткий обмен новостями и щедрая сделка подняли её настроение еще выше, так что Моргейн, не долго думая, направилась в сторону первого попавшегося фургона бродячих артистов, собираясь потратить первые глотки на зрелища и немного отдохнуть.
  Тут она отпустила Кора полетать, чтобы он не испугался возможного столпотворения и, скинув рюкзак на землю, уселась на него верхом, сладко потянувшись и принявшись забивать изящную длинную трубку табаком. Именно в этот момент к ней с неловкостью пришло осознание, что она не подумала о том, чтобы купить какой-нибудь закуски, так что уже прикуриваясь, Моргейн активно завертела головой, стараясь краем глаза всё еще наблюдать за представлением и надеясь увидеть либо знакомое лицо с вкусняшками, либо просто симпатичное личико... с вкусняшками. Наверняка обмен, который она собиралась предложить выглядел бы щедро для любого "нового друга". К тому же, ярмарка была отличным поводом сделать что-нибудь глупое и забыть об этом на следующий день, разве нет?
  Так Моргейн и сидела, вытянув ноги и расслабленно пыхтя ароматным дымом, да прикладываясь время от времени к фляжке малюсенькими глотками.

  Покинув форт Сокола, герои направились по указанной им лесной дороге и спустя несколько часов вышли к более широкой просеке, ведущей непосредственно в сторону реки и лесопилки. Спустя еще примерно час пути они заметили вновь промелькнувшую где-то над кронами серую тень, а вскоре раздались совершенно неожиданные звуки битвы...
  Злобный вой волков перемежался с некими порыкиваниями и музыкальными трелями, а над всем этим громогласно оглашал окрестности могучий рёв. Оставив мула и телегу позади, герои двинулись вперед ускоренным маршем и минуту спустя оказались перед поворотом, выходившим на сцену битвы. Вокруг бело-серой громадины валялись трупы омерзительных, похожих на гуманоидов существ, искаженных волков, а последнюю парочку крылатый гигант уничтожил ледяным дыханием, превратив в инистые изваяния. Последний его враг - странная тварь, похожая на свинью, волка и еще много чего одновременно - успел жадно укусить могучее существо в хвост, но тут же был убит страшными ударами когтистых лап.
  Дракон, а никем иным он быть просто не мог, тяжело распрямился и издал довольный рык. Его серо-белая чешуя во множестве мест потрескалась, из ран тонкими струями сочился ихор и, кажется, дракону тяжело далась эта битва. Он был внушителен, но далеко не столь огромен, как рисовали его песни бардов. И именно сейчас чудовище заинтересованно зарылось в руины небольшого строения, делая там что-то, что было сокрыто от глаз героев...

Корвин с благодарностью и некоторым удивлением улыбнулся, приняв фигурку из рук варвара и задумчиво проводил его взглядом. Сам того не подозревая, Рунольв напомнил ему о корнях. Конечно, пухловатый повар совсем не был похож на птицу, чьё название означало его имя с родного наречия, и всё же... это было приятно. Особенно учитывая, что суровый мужчина с топорами ну никак не выглядел первым кандидатом на такие подарки.

Маленькая тележка обнаружилась за конюшнями, накрытая парусиной, которую удерживали вбитые в землю колышки. А зайдя в саму конюшню, Рунольв обнаружил молчаливого мальчика Пелла, который кормил хлебом их мула. Мальчик поднялся, глянул на варвара большими серыми глазами и отступил назад, кивая в сторону животного: "забирай, мол". Не понятно было, не хочет он разговаривать или это как-то связано с животными, но Пелл оставался безмолвным всё недолгое знакомство.
Уже выведя животину на улицу, Рунольв увидел так же и Фрею, стоявшую раскинув руки и задрав голову на другой стороне двора. Девушка явно общалась с богами, подставив лицо порывам утреннего ветерка. В небесах клубились тучки и с точки зрения куда менее точного в предсказаниях погоды, чем Тоблен, варвара - к вечеру явно намечался дождь.
Примерно в это же время во дворе появился и Сокол, вернувшийся с разведки. Он выглядел довольно бодро и махнул рукой Руну в знак приветствия, после чего направился в дом. А в этот момент варвара окликнул вежливым покашливанием повар.
- Я хотел бы поблагодарить вас за подарок. Вот, микстурка от головной боли и прочих неприятностей, которые иногда случаются. Предполагается, что она так же эффективна от легких ядов, но протестировать как следует мне редко выпадает возможность.
Улыбнувшись, круглощекий Корвин передал варвару небольшой глиняный пузырёк в оплетке.

Сплоченные и яростные атаки бывших ветеранов (кроме кровожадной Ривер, страстно расправляющейся с более мелкими врагами) наконец-то пошатнули рой. Однако вместе того, чтобы испугаться, крысы пришли в ярость и, не обращая внимания на пару трупов, оставшихся под ногами Логаша, как и на него самого - двинулись вверх по лестнице, стремясь пожрать раздражающего Рудольфа, раз за разом попадавшего в цель своими магическими стрелами. Ну а незадачливый Микиэль просто попался крысам под руку, хоть и весьма ловко увернулся от атаки роя.
Последняя крыса из тех, что атаковала Ривер (по совпадению - Руди Младший) лишь тонко взвизгнула в ответ на её увещевания и, ловко увернувшись от удара ноги - стремглав бросилась куда-то за влажную от конденсата цистерну, представлявшую собой огромную копию создающей вино или иные жидкости машины. Очевидно, она пыталась сбежать.
Где-то за спинами Микиэля и Рудольфа раздались полные ужаса вздохи. Судя по всему, хозяйка и её сын оказались далеко не такими стойкими, как закаленные войной ветераны...

  Попойка, как и опасалась Майолин, длилась довольно долго. Разумная Фрея утащила Рунольва почти с самого начала "вечеринки", а Корис внимательно следил за бокалом, больше слушая, чем опрокидывая и поддерживал тосты крайне небольшими глотками. Сокол вещал в основном о том, что дескать, сраные орки наводнили Невервинтер. Что бродят где-то неподалеку, строят козни вокруг его крепости, и что он их так люто ненавидит, что пошел бы и сравнял с землей их убежище, да только много их там, под четыре дюжины. Сомнений в том, что даже вшестером они с такой армией не справятся - как-то не возникало.
  К середине пьянки разоткровенничались и Майолин с Агамом. Одна рассказывала, как тяжело найти тех, кто не будет пугаться тебя и что легендарный тёмный эльф в край надоел ей тем, что все только про него и говорят, и что жаль, что этот самый Дзирт не девушка, а то легче было бы знакомиться с людьми. Другой вещал о старой жизни в гильдии, о том, как классно видеть грани камней, придавать им новые формы, блеск. И что он немного скучает по старым временам. Корис время от времени поддакивал и разбавлял общий курс разговора своими историями, пока не понял, что его друзья уже совсем никакие. Сокол, однако, обладая каким-то дварфийским желудком, оставался лишь слегка поддатым. Настолько слегка, что помог дойти до гостевого домика Агаму, пока бард придерживал тёмную эльфийку. Словом, проснулись Агам и Майолин так же, как легли - в одежде. Надо было сказать спасибо следопыту и певцу, что они стащили с девушки хотя бы броню и снаряжение.
  Гостевой домик обладал общей залой с камином и шестью небольшими комнатами, где и поселились друзья. Помимо этого, в пристрое домика имелась так же и небольшая баня-купальня, а дровенник можно было найти за задней стеной, неподалеку от нужника. По счастью, это всё Сокол объяснил им до того, как посиделки перешли в пьяные обмены нежностями.

  Первым, как ни странно, проснулся Корис, и сходив отлить, он встретил по пути Корвина, который сообщил, что завтрак уже почти готов, но Сокол спозаранку ушел проверить то место, о котором ему говорили авантюристы. Сказал, чтобы его не ждали, в том числе и в вопросе отправки на лесопилку. Разбудив спутников воодушевляющей и восстанавливающий силы, как душевные, так и физические, песней, Корис поведал им радостную новость о том, что их собираются накормить. Удивительно, но ни Агам ни Майолин похмелья как-то не ощущали, хотя окончание вечера в памяти было крайне размытым. Пойло и вправду было замечательным.

  Спустя какое-то время, потребовавшееся чтобы окончательно проснуться, а желающим - сходить искупаться, друзья вновь собрались за длинным столом в большом зале с головами чудовищ. Корвин, на этот раз, приготовил отменный омлет с зеленью и томатами (где он их только достал в такой глуши?) а так же навалил внушительную тарелку жареного бекона. Как и в прошлый раз, теплый, едва из печи хлеб и сыр - возглавляли стол. А на выпить повар предложил им либо кофе по-калимшански, либо душистый чай. Выбравшие первый вариант, наверняка оказались не готовы к удивительно крепкому, пропитанному различными пряностями чуть сладковатому и одновременно горькому вкусу. Однако бодрил напиток с просто исключительной силой и скоростью.
  - Если вам что-то понадобится, я буду за дверью, - вежливо заметил Корвин и добродушно улыбнулся. - Не стесняйтесь просить.

  Ксандрар был изумительно унылым и захолустным для пограничного города. Особенно если учесть то, что городом он был довольно крупным, окруженным крепостной стеной и некогда доблестно отразившим несколько осад. Особенно если учесть, что он стоял на берегу пролива меж двух крупных озер. Особенно если учесть, что через него шли торговые тракты. Увы, времена славы прошли вместе с последним годом войны. Лавки кузнецов, бронников и лучных дел мастеров начали закрываться, поскольку теперь никто уже не заказывал оружие и доспехи для армий. Кожевенники и прочие ремесленники сумели переобуться в последние годы, но и у них дела шли не слишком хорошо. Мало было крестьян, возделывающих окрестные поля, еда с каждым годом должна была становиться дешевле, но, к сожалению, не становилась и ремесленных дел мастера терпели убытки.
  Гарнизон с каждым годом сокращали, на улицах становилось всё больше пьющих, потерявших смысл жизни ветеранов, которые были или слишком горды для того, чтобы построить уютный домик в какой-нибудь деревушке и пасти коров, либо слишком обижены судьбой и пытались сражаться с ней единственным доступным способом - заглушая боль и рассудок спиртным.
  За последние пару лет Ксандрар превратился в серого призрака. Многие дома стояли пустыми, улицы пестрили лавками с заколоченными окнами и дверьми, а на ступенях местных трактиров и церквей сидели некогда храбрые люди, герои, от начала и до конца жизней помнившие лишь войну. Мало кто понимал, что же делать теперь - когда Тронхолдский договор исчерпал конфликты. Кто-то подался в бандиты, иные просили подаяния, тем, кому повезло чуть больше - стали вышибалами в замызганных постоялых дворах, совсем отчаянные уходили в наемники, где обычно процент смертности оставался примерно на том же уровне, что и поступление рекрутов. О последнем свидетельствовало множество развешенных по забытым магазинам листовок, говорящих о том, что тому или иному отряду головорезов, расквартированному в том или ином месте - требуются крепкие бойцы. Призракам войны были безразличны мирные договоры королей. Сто лет постоянных сражений оставили Кхорвайр израненным, окровавленным и продолжающим сражаться. Разве что теперь бились люди из плоти и крови, а не могучие создания из дерева и стали, которые, впрочем, тоже не слишком понимали, куда себя деть в новом мире.
  Были, впрочем, и просветы надежды. В каждом работающем трактире красовались пергаменты с объявлением о программе реабилитации для ветеранов. Обещалась еда, удобная койка, друзья-ветераны и возможность послужить на благо страны. Не совсем ясно было кто эти самые листовки писал, но буквально каждое такое объявление отправляло рекрутов на тридцать миль севернее - на самый берег Галифара. В шумных, практически всегда переполненных залах тема рискнуть и попытать счастья в программе реабилитации - была самой популярной для болтовни.
  Конечно, по большей части в трактирах Ксандрара наливали пойло чуть вкуснее ослиной мочи, но наши герои были не лыком шиты, да и деньги у них водились. Впрочем, не сказать что в достатке, поскольку работы на границах Бреландии становилось всё меньше, а еда стоила всё дороже. Так что четверка таких же, в общем-то, бывших ветеранов и тёртых дорогами калачей остановилась в самом приличном заведении города - Игривой Эльфийке. Надо отдать должное тому, что заведение это было скорее борделем, но именно по этой причине местное вино можно было хотя бы пить без опаски проснуться с раскалывающейся головой неизвестно в какой канаве. Цены, однако, качеству ну никак не соответствовали.
  Ушлый и хитрый до разнообразных стартапов Микиэль, бросивший сидящему на ступенях храма ветерану последний медяк, узнал, что в Ондейре, дескать, дела обстоят куда как лучше (и мужчина никак не усомнился, что его родина во всём обставит Бреландию). Платят мол больше, а пиво стоит дешевле. Так ветерану рассказывали товарищи, служившие на границах королевства. И принеся столь добрую весть, мужчина без особого труда убедил друзей сменить место жительства на ближайшие месяцы и отправиться ловить удачу за хвост в Пассаж - практически такой же город на берегу Галифара, как и Ксандрар, но... НО! На территории процветающего и богатого Ондейра. План был надежен, как шарнские часы и абсолютно ничего не могло пойти не так. Во всяком случае, сам Микиэль был в этом твердо уверен.

  Тот же ветеран порекомендовал друзьям сделать быстрый дневной переход, переночевать где-нибудь в глуши, а на следующий день перейти границу, чтобы к вечеру оказаться у приятного и довольно крупного постоялого двора, именуемого "Черный Единорог". Заведение это стояло там чуть ли не дольше мол, чем длилась война и солдаты всегда обходили его стороной, считая территорией сугубо нейтральной, так что известно это место было обоим сторонам как своеобразное око бури.
  Нагрузив повозку нехитрым скарбом, друзья выехали из мрачного, забытого богами (да и людьми тоже) Ксандрара и, под веселое бренчание струн гитары Микаэля и зычный армейский бас Логаша двинулись в путь. Первые сутки прошли абсолютно скучно и без приключений, а поздним днем вторых, фургон, наконец, достиг бреландско-ондейрской границы.
  Выглядели пограничные посты невероятно живописно. Границу, по сути, отмечали вбитые в землю столбики, находящиеся на расстоянии порядка ста футов друг от друга и связанные для верности веревкой. Столбики эти шли прямиком от побережья Галифара и уходили далеко на восток, куда только глаз хватало. Вполне вероятно, что таким идиотским способом была поделена даже территория гор, которые ондейрцы называли Черноголовками, а бреландцы - Черношапочными. Смысл и даже произношение слов были практически одинаковыми, но дискуссии по этому поводу велись не на жизнь, а на смерть даже в университетских залах. Между солдат же, подраться за название гор - считалось делом чести.
  Со стороны Бреландии был выстроен небольшой форт и несколько удобных землянок. На башне виднелась фигурка смотрящего, но гарнизон, по большей части, бесцельно слонялся по округе. Только группа солдат в черно-красных мундирах, облепившая изящного мужчину с бледной кожей и белыми глазами оживленно спорила и скидывалась монетками. Проехав чуть ближе к границе, друзья увидели, наконец, в чем дело.
  Прямо под веревкой, отмечающей раздел территорий, разместилась доска для игры в Завоевателя. Причем одна часть часть доски занимала территорию Ондейра, а другая - Бреландии. Два коменданта сидели над партией, задумчиво изучая ситуацию на поле и делая осторожные ходы голубыми и красными фигурками. Именно это послужило, судя по всему, причиной ставок бреландских солдат.
  Не в пример своим противникам, нарядные солдаты Ондейра в голубых плащах, лихих шляпах и черно-белых мундирах, стояли рядом с командиром и перекидывались неслышными комментариями, изучая происходящее на доске. Либо у них не было денег на ставки, либо они были, что называется, лучше воспитаны. Но вероятнее, всё же, что ставки уже давно были обозначены, и теперь менялись лишь словесно.
  Пограничник бреландской стороны, тоже краем глаза наблюдающий за битвой, быстро просмотрел документы путников и махнул им рукой, не став даже проверять фургон. Но когда они въехали на территорию Ондейра, содержимое их повозки изучили более тщательно, пусть и вновь не так внимательно, как следовало бы. Форт "голубых" выглядел не намного внушительнее "красных", но длинные бараки вызывали куда больше ассоциаций с удобным местом для жилья.
  Один из несших караул солдат вдруг заглянул в лицо Микиэлю и радостно хлопнул его по колену. Выяснилось, что его зовут Жильмар, и они вместе сражались в какой-то битве. Узнав, куда друзья держат путь, Жильмар радостно попросил их передавать привет мадам Шеррф, и что он, мол, через пару дней как раз собирается заехать с парнями в Единорога и пропустить пару кружек доброго эля на выигранные деньги. Ничего более их тут не задержало и группа двинулась дальше, предвкушая вкусное пиво и добрую еду, поскольку плохое заведение чистокровный ондейрец похвалить попросту не мог.



  Самым, пожалуй, необычным, было то, что на пути им попался только гремящий фургончик коробейника-кованного. Кованный проводил их ничего не выражающим взглядом голубых глаз и поддал ходу, легонько шлепнув вожжами медитативно топающего мула. Скорость от этого не изменилась, но кованный явно остался удовлетворен произведенным впечатлением. Вероятнее всего он ехал как раз к пограничному посту, поскольку в Ксандраре ему делать было совершенно нечего. Впрочем, кто знает, что творится в головах у этих кованных?
  Причиной такого безлюдья, очевидно, было наличие молниевой дороги, да и более удобного тракта по другую сторону гор, следующего почти от самого Роата до самого Фэйрхевена. Дорога от Пассажа к Ксандрару выглядела хорошим планом только в том случае, если ты не мог нанять дешевую весельную ладью, которая покрывала то же расстояние за куда меньший промежуток времени. Впрочем, корабли на озере друзья видели буквально пару раз. Торговля захиревала.

  К исходу дня фургон, наконец, докатился до весьма живописного залива, на берегу которого расположился крупный постоялый двор. Вывеска немного пооблупилась, но голова черного единорога угадывалась безошибочно. Напротив, в миле от берега высился небольшой лесистый островок. Лодок, правда, на песчаной отмели как-то не наблюдалось. Факт вполне вызывающий удивление, поскольку ловля рыбы в озере должна была стать очевидным и легким способом заработка для хозяев гостиницы.
  Седой, подозрительный полуэльф принял у группы лошадей, заводя в небольшую конюшню, но фургон пришлось оставить снаружи, хотя наученный войной Логаш предусмотрительно снял передние колеса, оставив повозку на специальных распорках, чтобы гениальный вор не сумел угнать транспорт при всём своём великом желании. Помимо их фургона за постоялым двором стояла еще одна повозка поскромнее и другая - наоборот, весьма внушительного вида, накрытая прочным брезентом.
  Двери Единорога были двустворчатыми, однако открывалась только одна, а оказавшись внутри негромко освещенного зала, друзья смогли отметить, что зал почти пуст. В самом дальнем и темном углу расположился крепкого вида мужчина, мирно посапывающий под крутой шляпой с загнутыми вверх полями на лице . При особо внимательном осмотре на его поясе можно было заметить пару необычных аркан-пушек, а левую руку мужчины покрывала серебристая чешуя. Недоеденный обед и кружка с, вероятно, пивом - дополняли картину. Мужчина и женщина сидели у окна, весело переговариваясь и держась за руки, а за самым близким к барной стойке столом пили и что-то обсуждали одетые, как торговцы мужчины: эльф, дварф и два человека, у одного из которых были изумительно красивые и загадочные глаза.
  - Да говорю же, призраки живут на острове, - заявил рыжий хуман.
  - Да просто туман, - в очередной раз закатил глаза эльф.
  - Ба, туман, туман стелется по земле, а там колышется и собирается в странные фигуры, как пить дать говорю вам, - возмущенно пробухтел дварф и махнул дымящейся трубкой. - Сам видел, когда поссать выходил.
  - Мало ли что тебе привиделось, попоица, - скупо улыбнулся блондин с красивыми глазами. - Не водится на Галифаре призраков.
  - Ага, щас, а про озерное чудище слышали?
  - Ой да сказки это всё, чудище.
  - М-мда? А чего тогда лодок нет, а? Местные че-то знают, точно вам говорю.
  - Знают, что течения местные опасны, и что рыба в Галифаре - дрянная на вкус, - улыбнулся эльф.
  Продолжение диалога расположившимся за столом друзьям было уже не слышно, поскольку в этот момент к ним подошла непосредственно хозяйка Единорога. Это была хищного вида шифтерша в немолодых уже годах. Глаза её, однако, сверкали жизнью и каким-то скрытым беспокойством. Она по-деловому осмотрела своих гостей и задумчиво хмыкнула, сжав пальцами прижатый к животу поднос так, что тот аж едва слышно хрустнул.
  - Приветствую вас, добрые странники. Рада, очень рада оказать гостеприимство в Черном Единороге, - затараторила она, но на удивление тихим тоном. - Правда у меня совсем нечем угостить вас, потому что буквально утром случилась беда. Большая беда, ох, большая. Вы выглядите такими сильными, крепкими... я очень попросила бы вас помочь мне с этой проблемой, и тогда ночь и еда с выпивкой за счет моего заведения. Честно-пречестно! Понимаете... - видимо произнести это стоило ей огромных душевных трудов и она воровато оглянулась, не слышит ли кто еще. - Понимаете, в подвале, где я храню все припасы - завелись крысы. Огромные, огромные крысы. Я едва убежала от них, когда спустилась сегодня. Ужасное, ужасное дело, никогда такого не было. Такое горе на мою репутацию... настоящее горе. Прошу вас, вы выглядите очень сильными людьми, помогите мне разобраться с этой проблемой, пока никто не узнал, что в моем достойном заведении завелись ужасные крысы. П-прошу вас, очень прошу.
  Глаза шифтерши буквально источали душевные страдания, а голос то и дело едва не срывался в плач. Ведь нет ничего более угрожающего для репутации достойного и недешевого заведения, чем крысы, и уж тем более крысы, способные сожрать человека заживо. Особенно если твоё заведение стоит на территории Ондейра.

  Изучив обстановку цепким взглядом, Элейн задумалась сильнее, чем обычно, но картина складывалась не слишком. Вероятно это из-за физической нагрузки, к которой девушка ввиду хрупкости и ощущения своего тела тяжелее, чем дома - не слишком привыкла. Однако она уловила кофе и следы крови, а проследив взглядом за каплями сделала определенные выводы, так что перевесилась через перила балкона и крикнула Давору:
  - Осмотрите его, рука и затылок. Крови довольно много!
  Затем, убедившись, что посыл дошел, девушка направилась внутрь легко и мягко ступая по полу и старательно обходя все возможные улики. Мозг у нее работал на удивление плохо, обычно картина складывалась куда быстрее и четче, но то ли из-за урчащего живота, то ли из-за пропущенного утреннего кофе, то ли из-за лишнего виски - она соображала на удивление плохо. Впрочем... к изучению места преступления еще можно будет вернуться.
  Достав из кобуры аркан-пушку, девушка стремительно проскочила помещение насквозь и высунулась из окна на другой стороне, выставляя оружие перед собой и внимательно изучая окружение. Не то, чтобы она всерьез верила, что найдет улепетывающего убийцу, но с чем Хайбер не шутит?

  Эленвен задумалась и снова начала мерить шагами пост. Послушник оказался умнее, чем ей показалось поначалу. Во всяком случае от него исходила не тупая жестокость, как от остальных встреченных на её пути мохнатиков, а здравый расчет. Ужасно было даже сравнивать, но в какой-то степени Виктор был похож на нее саму. Правда лично Эленвен бы в такой же ситуации постаралась нагреть своих противников, а вовсе не помочь врагам. Но с другой стороны её и не... сельдили в задницу вышестоящие, так сказать, по званию.
  - Ладно, - решительно остановилась она и кивнула. - Но даже не надейся, что ты уйдешь просто так. Мы наложим на тебя ТО САМОЕ проклятие, и если ты предашь нас - то превратишься в женщину, а твои дружки сделают с тобой сам додумаешь что. Жрецы тебе не помогут, поскольку едва лишь магия Митриоса коснется тебя - и ты станешь девой. Так то.
  Простерев руку в сторону Виктора, Эленвен глянула в сторону Вивиан и запела незамысловатую жреческую песенку на фимэлике, которую бедный парень всё равно бы не знал. Когда голоса жриц достигли финала, она порезала свою ладонь, дождалась капли Вивиан, а затем нарисовала на груди Виктора какой-то непонятный символ, слегка напоминающий дубовый лист.
  - Да будет так. Если рискнешь предать нас и предупредить армию - превратишься в женщину. Если сделаешь всё, как обещал - вернешься сюда, мы найдем тебя и снимем проклятие. - А потом добавила на фимэлике. - А потом сделаем мужем Клеменс, в наказание обоим.
  Повернувшись к сестрам, жрица уперла руки в бока и качнула головой, размышляя.
  - Напишите в крепость. Пусть высылают армию в Выперки. Взорвем пост бомбой. Тела польем маслом, чтобы сильнее обгорели. Основной отряд с Клеменс и зверенышем пойдет обратно, остальные во главе с Анной будут караулить в лесу. Если послушник солжет несмотря на проклятие... не надо ржать, он заподозрит что-нибудь! Короче, если солжет - мы должны будем быстро срезать через лес и предупредить армию. Смогли один раз, сможем еще раз. Всё ценное грузите на лошадей. Распределение групп оставляю на тебя, Салима, потому что ты пойдешь охранять первую. Если кому есть что добавить по стратегии - добавляйте. Вариант не слушать его я даже не рассматриваю. Это призрачный шанс - но он нам нужен. Я не хочу, чтобы вся эта армия в итоге развернулась в сторону другой деревни.

  Объяснение о лесопилке, кажется, Сокола не впечатлило, однако имя Бартена и упоминание вина определенно смягчило подозрительность. Во всяком случае лицо мужчины просветлело и он, еще раз окинув взглядом мрачнеющее небо, кивнул. Затем махнул рукой, чтобы гости пересекли мост и спустился вниз.
  Послышался звук передвигаемого засова и тяжелые деревянные створки разошлись, пропуская небольшой караван внутрь. Сокол внимательно проследил за тем, как они въехали в небольшой внутренний двор, останавливая взгляд темных глаз на каждом путнике в отдельности, а затем закрыл за их спинами врата и вернул массивный засов на место. Теперь они могли понять, что мужчина действительно был высок (почти два метра) и явно выделялся среди не слишком рослого народа Фандалина, если действительно был героем из этих мест.
  - Эй, Пелл, откати телегу за конюшни и стреножь мула, - крикнул мужчина появившемуся в дверях левого строения беловолосому мальчику с умным взглядом. - А вы, раз уж от старины Бартена - будете моими гостями. Не знаю как насчет дракона, но какая-то тварь тут явно летала совсем недавно. Не успел рассмотреть как следует. На вид довольно крупный, однако Лес Невервинтер гостей не жалует, если сама не уберется - Хранители ей помогут. Пойдемте в дом, Корвин уже заканчивает обед. Там и расскажете как дела в Фандалине и что за волков таких вы поубивали. И про мантикору. Истории о геройствах я люблю. Сам когда-то... а, впрочем, не важно.
  Справа можно было увидеть небольшой, но красивый домик, явно служивший гостевым - окна сейчас были темными, да и выглядело строение скорее комфортабельно, чем рационально. А вот большую часть внутреннего двора занимала массивная усадьба. Каменное основание переходило в деревянный пристрой, который, в свою очередь, переходил в трехэтажную сторожевую башенку. Сама усадьба имела всего два этажа и буквально лучилась здравым рационализмом и минималистичностью.
  Пройдя вслед за Соколом внутрь, друзья оказались сначала в мастерской с печью и несколькими ремесленными столами. Тут стало очевидна необходимость каменной кладки - довольно грубой и простенькой на наметанный взгляд Майолин. Дальше, минув небольшую прихожую, они вошли в широкий и светлый главный зал, в центре которого расположился длинный стол и дюжина стульев. Стены украшали разнообразные головы чудовищ, среди которых была морда тролля, лютоволка и странное кошмарное чудовище, в котором можно было узнать анхега. Кажется, Сокол любил не только слушать, но и смотреть.
  Положив огромный лук на специальную подставку у стены, где так же была стойка с разномастным вооружением настоящего искателя приключений, хозяин крепости плюхнулся на один из стульев и жестом предложил гостям занять свои места. Спустя некоторое время, в боковых дверях показался слегка полноватый и удивленный открывшимся видом мужчина. Быстро сориентировавшись, повар поставил тяжелый чугунный казан в центр стола и тут же накрыл стол тарелками, кубками и столовыми приборами. Затем притащил ветчины, сыра, свежеиспеченных лепешек и тяжелый чайник с чаем. В казане обнаружился ароматный рис, мясо и овощи. Кажется, такое блюдо на дальнем юге называли пловом.
  - Итак, - начал Сокол. - Рассказывайте, что там приключилось у старины Бартена.
  Покосившийся с некоторым беспокойством на хозяина, Корвин подкинул несколько дровишек в большой каменный камин, вмонтированный в южную стену.

***

  Тонкокостная сереброволосая эльфийка медленно вышла на перекресток с яйцеподобным поросшим мхом камнем. Внимательно осмотрела землю и, едва касаясь земли носками мягких сапог, прошла по следам к месту, куда авантюристы оттащили волков. Нахмурилась, присела, осматривая трупы и глубоко вздохнула.
  Между растопыренных тонких пальцев полился зеленоватый свет, а место импровизированного захоронения начало стремительно прорастать травами и кустистым шиповником. Спустя несколько минут от волчьих трупов осталась лишь память. Противные природе твари стали для нее кормом. Поднявшись на ноги и переглянувшись с сидящим на плече мышонком, эльфийка улыбнулась:
  - Нужно рассказать Лирмирелю, как думаешь? - Мышка что-то пискнула и девушка улыбнулась шире. - Да, Мыш, ты прав, сначала нужно узнать больше. Но раз в лесу появились такие люди - это может подождать. Я хочу вернуться в Шарандар до рассвета. Пойдем, Хранители в любом случае не оставят это вот так.
  Она шагнула в глубину лесов и накинула капюшон удивительного плаща, сливаясь с окружающим её миром и сумерками, постепенно затопившими Лес Невервинтер.

  Сначала он не понял действия драконицы, а потом как понял! Чуть отползя назад и воспользовавшись тем, что девушка отвлеклась на вампиршу, Рома поднялся на ноги и еще несколько фраз наблюдал за тем, как Лора совершенно благосклонно принимает грубые ласки. Так вот оно что! Ясность мысли пронзила его голову столь неожиданно, что он даже заморгал ненадолго, сопоставляя факты. А затем задумался о силе Хеллфайр и понял, что она явно превосходит его собственную - иначе бы парень даже не покачнулся от такого толчка.
  Воспользовавшись заминкой и тем, что девушки были крайне поглощены друг другом, он сделал шаг назад. Затем еще один, а после сорвался с места и бросился наутёк, ощущая спиной легкий ужас. Вампиры же пьют кровь, правильно? А драконы... драконы же хищники. Всё начинало сходиться. В этом мире, где вокруг гуляли одни мертвяки - он был для них запасом еды. Они надули его и воспользовались юношеской доверчивостью, а он и поддался, подумав, что двум хрупким девушкам нужна помощь и защита. О, какой же глупец! Нельзя было дать поймать себя снова.
  - Черт-черт-черт, куда ушли все остальные? Черт... - бормотал парень себе под нос, виляя зигзагами между заброшенных мрачных холмов.

  Поймав взгляд сухонькой полурослицы, Элейн только усмехнулась и подмигнула ей. Вряд ли кто-то в их компании был более осторожен, чем она. Невероятное умение смываться с любых мест значительной опасности - было лучшим навыком юной феи в новом для себя мире. Но, сказать по правде, опасности Шарна и рядом не стояли с лесами полным шауруков, или там фалданбарзу, которые шли по твоему следу сутки на пролёт... но не время предаваться воспоминаниям!
  Заметив приставшую к невпопад отвечающей Лорелей женщину (чего это сегодня с эльфийкой?) Элейн стремительно заступилась за подругу и отчеканила:
  - Мы сыщики дома Медани, находимся при исполнении и берем дело под свой контроль. Эйрвин, покажи им документики. А я пока по свежайшим следам...
  Мазнув рукой по головке Лорелей в утешающем жесте, черноглазая полуфея отошла на удобное место и, высунув кончик языка, хорошенько прицелилась, раскручивая всюду таскаемый с собой крюк-кошку. Лучший друг воришки со свистом взмыл вверх, описал короткую дугу и глухо звякнул по другую сторону балкона, зацепляясь за перила. Проверив, насколько хорошо держится веревка, Элейн шутливо отсалютовала оставшимся и поползла вверх, где-то на полпути начиная сдавленно шипеть и ругаться от напряжения в мышцах:
  - Пообедали, блин. Так и думала... херня... какая-то... Уф, Гэвви... ты мне... премию... должен будешь... уф, уф, когда же ты... кончишься уже... веревка...
  Наконец, зацепившись за перила, девушка тяжело перевалилась через них и шлепнулась на пол, пытаясь отдышаться и оглядывая представший вид. Сама Элейн напряглась и насторожилась, положив ладонь на кобуру второго лучшего отцовского пистолета и готовясь стремглав отпрыгнуть вниз. Упасть на толпу было намного более надежным способом выжить - чем остаться один на один с убийцей.

  Лифт недовольная решением группы сначала доставить посылку, а потом подкрепиться Элейн, меряла четырьмя шагами на север и четырьмя на юг. Причем направление она выбрала интуитивно, но безошибочно, доверившись мерцающей в глубине души склонности к сезонам, которая куда сильнее проявлялась у "местных" полуфей, которые величали себя эладринами. Сама она, конечно, совершенно справедливо и искренне считала их именно что полуфеями, а не феями, как все нормальные эльфы, включая Лорелей, на стену непонимания которой Элейн уже устала натыкаться.
  Остальной путь девушка плелась по большей части где-то в хвосте группы, вяло разглядывая полный милоты и спокойствия городской пейзаж и задумчиво размышляя о глубоко философских темах. Таких, например, что было бы вкуснее - кексик, или заварное пирожное с кремом. За фигуру, в отличии от некоторых, Элейн вообще никогда не беспокоилась. Впрочем, она и не потолстела ни на дюйм с тех пор, как оказалась в Шарне. Интересно, почему бы. Люди вот жирнели с удивительной скоростью... да и некоторые другие тоже. Казалось бы, привыкшей питаться светом звезд и утренней росой фее располнеть бы быстрее всех... но нет.
  В общем, в первую же очередь детектив направилась к фруктовому прилавку и ловким щелчком пальца отправила монетку прямо в руки хозяину и выбрала себе самое сочное на вид яблочко, после чего повернулась, занеся мелкие острые зубки над желтым плодом... да так и застыла в нелепой позе, не успев откусить кусок. Обернулась Элейн ровно к тому моменту, как некий мужчина пролетел последний отрезок пути и с отвратительным хрустом ломающихся костей приземлился на мостовую.
  - Вот это... да, - неопределенно протянула девушка и оценила наметанным взглядом расстояние, с которого он мог бы упасть и направилась обратно к друзьям. - Расспросите кто это такой, а я пока попробую понять, как далеко он летел и... в общем, имеет ли смысл звать жреца.
  Почти забыв о яблоке, перекочевавшем в удобную поясную сумочку, Элейн склонилась над бедолагой и проверила пульс, после чего принялась делать то, что умела лучше всего - анализировать варианты. На самоубийство это походило мало, оставалось только придумать, как доказать это остальным. Чутье подсказывало ей, что она нашла агентству работу раньше Гэвина. Вот он удивится! Хотя способ нахождения поколебал даже её.
  - Не имеет... - печально резюмировала она, наконец. - Пульса нет. Позовите... ну, кого обычно зовут в таких обстоятельствах.

Стево пару секунд молчаливо изучал стол с картежниками, пытаясь осознать тот факт, что Реджис всерьез играет в... карты с... кем? С сородичами? Это было настолько странно, что куда менее (или более?) человечный Равнос аж выпал из реальности, сопоставляя факты. Он перевел взгляд на соклановца, изучая выражение его лица и пытаясь проанализировать даже не то, насколько опасна ситуация (страх не был слабой чертой Рагны) сколько то, насколько всерьез он занимается этой человеческой херней.
Последний раз не-мертвый еврей играл, пожалуй, лет десять назад, однако игроком он был воистину неплохим, а когда умер - так стал еще лучше, поскольку скорость мысли и умение анализировать быстро меняющуюся ситуацию за столом были его, пожалуй, сильнейшими чертами. Правда отсутствие рядом Давида несколько угнетало вампира, поскольку выигрывать он хоть и любил... но вот проигрывать не любил никто.

Еще раз посмотрев в сторону стола, скользнув взглядом по длинной ножке в ковбойском сапожке и глубоко, деланно, вздохнув, Стево медленно покивал и широко улыбнулся самой публичной из своего арсенала улыбок:
- Не пойми меня неправильно, я не жмот, но ты же знаешь, что обо мне думают. А ждать два часа на Сигсби-Роу... это как-то по-свински. Как ты смотришь на то, чтобы я присоединился к вам и скоротал время с хорошей компанией? Или у вас все свои?
Взгляд вампира явно намекал, что если Реджис ответит "свои" - Стево невероятно обидится.
- А буква... Равнос все хитры, верно? Наш клан знаменит своей хитрожопостью, да. Да? Расскажешь мне, когда будем на месте - зачем я пришел. Это будет маленькой игрой для развлечения нас обоих. Ничего не значащей игрой. Все Равнос любят играть, разве не так? Ну так что, пригласишь меня, или мне заняться другими делами?

Красная, как помидорка, Эленвен столь же неловко поднялась, стараясь не встречаться ни с кем глазами. Определенные пунктики по части группы Адель и самой Адель у нее уже были, так что она рассматривала сестер из её отряда не иначе, как легкомысленных и поддающихся на бардовские провокации сестричек. Конечно, кое-кто мог бы сказать, что сама жрица Рамоны тоже не сказать, чтобы невинный ангел, и под юбки забиралась не одной, и даже не двум девицам, однако на взгляд самой Эленвен - это было другое, нежели шашни с бардессой. Во всяком случае, членов своего отряда она в койку считала укладывать крайне непрофессиональным и вопиющим действом. А потому близость Вивиан подействовала на нее крайне двояко, пусть Элен и не собиралась, вообще-то, рассматривать её в таком ключе. Даже сейчас.
- ...что? - взгляд рамонитки выразил сильнейшее удивление. - С чем? Это намек Аэлис на то, чтобы я обзавелась парой. Она была крайне... недовольна мной, кажется.
Снова смутившись, девушка резко отвернулась и запихала кольца обратно под сюрко.
- Не с чем тут поздравлять, даже если это подарок богини.
Наличие детеныша-мужчины в повозке и вообще вся ситуация как-то подернулись дымкой в её разуме, отойдя на второй план. Она не могла сконцентрироваться, будучи оглушенной смущением и неловкостью.

  Уже привычный завтрак с непривычно сонным Тобленом прошел довольно мирно. Трактирщик по своему обыкновению предсказал день без дождя, но пасмурный, однако по его убеждению к вечеру облака должны сойти на нет. Впрочем, прислуживала им Кармелла, сославшись на то, что хозяин вчера поздно лег, так что после краткой готовки отчалил спать обратно.
  На улице и правда было свежо, но пригоже. Облака клубились в вышине, где-то даже виднелись просветы, и лишь местечковые лужи и легкая слякоть свидетельствовали о вчерашнем ливне. Разделившись, авантюристы направились по трем адресам, договорившись в итоге встретиться на выезде из города. Всем им попадались навстречу селяне, лениво или бодро бредущие по своим делам. Кажется, работы сегодня было решено приостановить до полудня, но дел в таких городах всегда хватало с лихвой.

  Бартен же уже работал вовсю. Идя на звук, троица нашла его на заднем дворе лавки, где он проверял натяжение внушительного и очень необычного лука с серебристой тетивой. Стрелы звонко и сочно вонзались в деревянную мишень, а сам лысоватый и невзрачный хозяин магазина с удовольствием и интересом цокал, каждый раз сгибая крылья всё сильнее и сильнее. А когда оглянулся на гостей, то они сразу отметили, что он, кажется, не спал всю ночь, поскольку характерных кругов под глазами вчера ни Рунольв, ни Фрея у него не заметили.
  - Приветствую вас! - Весело начал Бартен. - У меня как раз была заготовочка для лука, в которой я использовал советы своего друга Сокола, и эти странные сухожилия, которые мне принесла вчера подруга оказались к нему очень кстати. Даже сушить не пришлось! Очень хороший материал.
  В качестве доказательства он потеребонькал тетиву, издавшую глубокий вибрирующий звук и удовлетворенно кивнул, передавая оружие Рунольву. Затем отошел к верстаку и показал на пластину, по которой, для пущего эффекта - хорошенько стукнул маленькой палицей. На заготовке не осталось даже царапины, а глухой стук прозвучал так, словно Бартен бил по дереву.
  - Если у вас есть таких побольше, то я мог бы смастерить наборный доспех. Ну или кирасу, если уж очень постараться. Правда это займет больше времени. Наборный день-два, а вот кираса... ну, надо будет изучить весь ассортимент. - Спохватившись, мужчина махнул рукой в сторону стоящей под навесом тележки набитой припасами. - А, что это я. Вы наверное пришли забирать груз?

Агам
  Ратуша встретила его тишиной, лишь старик-уборщик ошалело покосился на мощную фигуру драконорожденного, пока тот поднимался по лестнице, а затем заработал метлой вдвое шустрее, надеясь, судя по всему, убраться из помещения раньше, чем тот пойдет обратно. Харбин же, по обыкновению и тоже не первой сонной свежести, стремительно заполнял какие-то бумаги за столом. И когда он поднял на гостя взгляд, во взгляде том читалось удивление, раздраженность и высшая мера утомленности.
  - Что стряслось?

Майолин
  Прямо с порога девушку встретил аромат чая с какими-то травками. Этот запах словно вернул её в старые времена, когда Луитар ставил на друидический огонь загадочные отвары, придающие сил. Конечно, чай Халии никак не мог сравниться с искусством древнего, как мир, эльфа, но приятные воспоминания не могли не нахлынуть вслед за запахами.
  - О, я была уверена, что это будешь именно ты.
  С улыбкой приветствовала её хозяйка Биржи и даже поднялась с кресла, а затем вытащила из под стола вторую кружку:
  - Будешь?

Глубоко вздохнув, после наблюдения за этой вакханалией, Эленвен молча покачала головой и направилась в сторону брошенного где-то в траве послушника. Кинула окровавленный полэкс рядом с собой, сняла кошку с веревки и туго связала руки бессознательного пленника, после чего привязала другой конец веревки к поясу, чтобы упырёныш чего доброго не сумел сбежать в кусты (благо длина вполне позволяла ей ходить вокруг).
- Если кому нужна припарка к ранкам - подходите, - крикнула девушка и тут же резко обернулась в сторону фургона. - Кажется девочка жива.
Подняв оружие обратно и подойдя к фургону, она обернулась на пленника, чтобы проверить всё еще ли еще тот валяется без сознания, а затем откинула полог и заглянула внутрь, подыскивая самые успокаивающие и добрые слова на мерзком умбрийском...

  - Вот только запекать его нельзя, - с улыбкой, но легким нажимом отметил эльф. - Я обещал ему, что его никогда не съедят, а Блайт был очень параноидален в этом смысле, не хочу, чтобы у него снова развилось расстройство. Дело в том, что арлоки - чрезвычайно вкусны, и в природе на них безжалостно охотятся все, кто ест мясо. Тем не менее у этих существ масса иных полезных свойств, которые значительно перевешивают вкусовые качества, будьте уверены.
  Объяснил он, развернувшись в сторону двух других девушек. А затем удивленно приподнял глаза в ответ на неожиданный маневр лисички и некоторое время изучал её лицо, слегка смутившись и неловко барабаня пальцами по краю пиалы:
  - А я надеялся, что отмылся как следует... - наконец, неловко протянул Лаурэль и вздохнул. - Но, конечно, мало что может обмануть нюх ёкая. Что ж, думаю твой выбор вполне логичен, и я не стану отказываться. Мой цикл вот-вот должен бы начаться, а ты очень мила и явно легко разожжешь тлеющий огонек. Хотя вообще-то, обычно я не работаю, но мы можем считать это... дружеским удовлетворением похоти, я полагаю?
  Эльф улыбнулся самыми кончиками глаз и подмигнул Морико. Было не совсем понятно, про что он говорит в плане "отмыться", однако ханъё почти сразу додумалась, какой именно запах она уловила. Лаурэль был не простым эльфом, а меняющим облик, впрочем, было не совсем ясно, являлся ли хозяин Лотоса перевертышем или настоящим друидом, как Саюри. Тем не менее, едва уловимый, но четкий запах звериного мускуса теперь был для нее столь же ярким, как свет свечи.
  Слова же о цикле были вполне понятны почти всем. Эльфийский цикл был годовым, в отличие от ежемесячного для большинства живущих меньший срок рас. Однако из-за активной половой жизни или воздействия более радикальных гормонов партнера, эльфы были вполне способны выйти на человеческий уровень похоти, как это случилось с не особо сдерживающей себя Инирой и чрезвычайно любопытной Саюри. Лаурэль же лишь предупреждал, что Морико, возможно, придется постараться и раздразнить его, прежде чем она получит то, что хочет.
  Что же касается вас, - вдруг резко обернулся улыбающийся эльф к эладринке. - То арлоки совсем-совсем не вредные, однако я, кажется, понял, что ваши вкусы лежат в более горизонтальной плоскости. Должен заметить, что обычно у Фааха много клиентов, целая очередь, но сегодня он вообще не работал и совершенно свободен. - Он потянул пару мгновений, внимательно глядя в лучистые глаза Саюри и медленно добавил, изучая, попал ли в цель и верно ли уловил неловкость девушки. - Это мерцающий волк. Но если вы предпочитаете помочь подруге укротить щупальца арлока - я распоряжусь соответствующе.
  А затем спрятал коварную улыбку за пиалой с саке и покосился на расположившуюся рядом Морико, еле сдерживаясь от нелепого мальчишеского хихиканья.

Год 39 века Камня по летоисчислению Пельриона.
481 год после падения Бенихимэ (п.п.б.)
Год 261 второго тысячелетия от Исхода (из Катвасы) по календарю акванов и драконов.
Провинция Тоса, город Канагава,
Месяц Сот, день 348, преддверие праздника Обновления.

  Дни становились жарче. Одежды становилось меньше. Прибрежные районы Канагавы были всё популярнее, несмотря даже на то, что купаться в пределах города не было разумным решением. Самые отчаянные поднимались выше по течению, в надежде найти чистые и еще не занятые пляжи и заливы, но из-за обилия таких же рьяных искателей об уединении в месяц Сот речи не шло. Впрочем, как это часто бывало, летний сезон в Сей-Мей влек за собой самый большой поток зачатий и плотную работу служителей Аморитаси, избавляющих от нежеланных последствий. Именно в связи с определенной распущенностью и жаждой жизни, у гостиниц и горячих источников клана Змеи в летний сезон работы было меньше всего, так что когда лейтенант Лан говорил об "отпуске" - он, конечно же, имел ввиду не настоящий отпуск, а самую простую и скучную работу, которую только можно было сыскать в городе, а именно - охрану одного из Красных Фонарей.
  Расположенный в квартале Дворов на Золотой улице - Алый Лотос был заведение крупным и довольно особенным для клана. Лишь совершенно лишенный ума глупец мог бы придти сюда и начать творить никому не нужные злодеяния, однако статус заведения, несомненно, обязывал иметь какую-никакую стражу, коей в этот знойный день являлась троица не самых обычных членов семьи.
  Темнокожая эльфийка, двухвостая лисица и еще более странная эльфийка с мерцающими в свете солнца или же светильников глазами - безжалостно рубились в местную карточную игру, использующую в более сложных вариациях так же кости и игральную доску. В случае этих девушек - вариант был самым простым из уважения к нездешней, но весьма талантливой дроу, которая, в конце концов, и оказалась в выигрыше, заработав небольшую горку серебра. Они были весьма увлечены процессом, так что когда высокий, крепко сложенный эльф носящий минимально необходимое количество одежды подошел к ним, девушки вполне резонно могли удивиться и осознать, что к ним совершенно незаметно подкрался не только хозяин заведения, но и знойный вечер.
  - Благодарю за ваше время, прелестницы, - певуче проговорил Лаурэль и изящно поклонился. - Полагаю, вы желаете чаю, после столь долгого дня? Уверен, у меня хватит сортов, чтобы наполнить ваши чаши, сколь бы глубоки они не были. Работы у моих птичек сегодня не много...
  Он улыбнулся и подмигнул охранницам, поскольку вся его речь была лишь изящной игрой слов и предложением совсем не того "чая", который обычно подразумевается в чайных. Алый Лотос мало обманывал гостей - это был в первую очередь бордель, хоть и оказывал он весьма и весьма разнообразные услуги. Самым же приятным в том, чтобы быть "чайными девочками" (ну или мальчиками) было то, что в конце работы господин или госпожа неизменно предлагали помощника выпить чаю, разве что работы было слишком много, но такое случалось разве что в самые активные сезоны торговли.
  Выпрямившись, эльф сложил ладони напротив живота и выжидающе склонил голову, отчего золотистые волосы рассыпались по левому плечу. По коже, изящно очерчивающей красивый рисунок мышц, струились золотистые татуировки в виде мерцающего вьюнка. Татуировка змеи украшала правую сторону его горла и вилась вокруг уха, оканчиваясь на выбритом виске.

Канагава - это огромный город, раскинувшийся вдоль широкой судоходной реки Хакуро, берущей исток далеко в северных горах. Население города составляет более ста тысяч жителей, не считая многочисленных гостей и прочих неучтенных элементов. Канагава считается крупнейшим городом восточных провинций в принципе, уступая размерами лишь великому южному порту Арано, который, впрочем, может похвастаться лишь восемьюдесятью тысячами жителей. Это крупный торговый центр, чьи дороги уходят как к северным Раздробленным Землям, так и на запад, где соединяются с великим западным трактом, ведущим в город-государство Валдорис.
Город башен - первые башни Канагавы появились еще в период её первоначальной застройки. Их настраивали в три или четыре этажа, чтобы укреплять высокие подвесные мосты через Хакуро. В дальнейшем, зодчие города так поднаторели в искусстве возведения высоких башен, что многие районы Канагавы стали буквально состоять из семи-девятиэтажных конструкций, соединенных прочными переходами, создающими иллюзию громадного улья. Впрочем, большая часть Канагавы всё же имеет не более трех ярусов высоты.
Город мостов - через Хакуро перекинуто несколько десятков разнообразных мостов, достаточно высоких, чтобы не создавать проблем мощным гребным ладьям, курсирующим по реке почти круглый год. Несложно догадаться, что Хакуро никогда не замерзает. Мостов нет только в портовом районе, куда подходят высокомачтовые парусные суда из сердца Сей-Мей. На карте же обозначены лишь самые крупные мосты из тех, по которым могут в ряд разъехаться до четырех повозок. Впрочем, стоит понимать, что мосты являются весьма важным элементом торговли, так что даже на самом широком из них двигаться комфортно могут только две полосы фургонов, поскольку обилие разнообразных лотков и маленьких лавок занимает всё периферийное пространство.
Город купцов - Канагава являет собой настоящее царство разнообразных торговцев. Множество купеческих гильдий, как востока, так и запада, а временами даже и загадочного юга - имеют здесь представительства. Каждый день на многочисленных рынках и в бесконечном числе лавок заключается сделок на тысячи и тысячи золотых рё. Считается, что если вы желаете что-нибудь купить, то в Канагаве вы найдете это. Во всем мире лишь циклопический западный город-государство Валдорис может сравниться с Канагавой в экономическом могуществе и разнообразии товаров.

...Старый город (1-5)
1 - старый рынок. Здесь раскинулись караван-сараи уходящие в сторону раздробленных княжеств и рыночная площадь особой экзотики. На прилавках этого квартала можно увидеть меха, северную рыбу, одуряюще крепкие ягодные настойки и прочие удивительные вещи.
2 - Храмовый комплекс.
3 - квартал Тигров. Представительство и дома членов клана.
4 - Восточные врата. Остатки старого города, переходящие в восточный тракт, что уходит в сторону провинции Фука.
5 - Полулица Каджиро. Смешное название для небольшого комплекса пристаней, в основном рыбацких. Единственное место в Канагаве, где можно отведать по-настоящему свежей рыбки. Однако учитывая громадный спрос - прилавки рыбных рядов пустеют быстрее, чем гильдия рыбаков успевает их заполнять.

...Имперский район (6-10)
6 - Желтый квартал. Раньше здесь располагались дома и башни богачей и знати. Теперь там разбросаны склады и мастерские Тигров.
7 - Выемка. Полузаброшенная зона складов и бедняцких районов. Именно здесь стоит самый печально известный приют Канагавы.
8 - квартал Гильдий. Под протекторатом Теней здесь располагаются офисы, дома и представительства разнообразных торговых ассоциаций Сей-Мей.
9 - Улицы Принцесс. Каждая улица тут носит имя одной из легендарных королев рода Киссао (который закончился на Бенихимэ). В основном жилые районы.
10 - Торговые ряды. Помимо двух крупных рынков, выставлять на которых товары дешевле, чем на центральных, здесь так же располагаются основные места сбыта наркотиков, опиумные дома и разнообразные мастерские клана Теней.

...Пригород (11-15)
11 - Южные врата. Южная дорога и караван-сараи.
12 - Район Монеты. Тут расположены лучшие гостиницы Канагавы, многие из которых имеют удобные и респектабельные прилегающие территории, где состоятельные люди могут поиграть в различные игры на открытом воздухе, искупаться в прудах и найти прочие, интересные для них занятия.
13 - Стойла Летучей кавалерии. Квартал Тигров, который они получили в знак признательности за участие в походе семилетней давности. Здесь множество ипподромов, конюшен и специальных мест для тренировки и отладки боевых маневров кавалерии. Впрочем, в последние пару лет Стойла пустуют всё сильнее.
14 - Портовый квартал. Это единственное место в Канагаве, куда могут пристать высокие парусные суда. Некогда Тени сумели оккупировать это место и с тех пор выбить их с этого, приносящего просто колоссальные доходы места - невозможно.
15 - Казармы Драконов.

...Западный город (16)
16 - Имомачи. Это город в городе. Здесь повсюду прослеживается западная архитектура, сюда ведут три западные дороги и именно здесь раскинулись западные рынки, предлагающие экзотические товары жителям Канагавы. Например, картофель, который и дал району название.


...Врата Дракона (17-20)
17 - Район Буйвола. В основном жилые дома и маленькие лавки.
18 - Рога Дракона. Тут располагаются караван-сараи клана Дракона, и именно отсюда уходят их мощные караваны, которые абсолютно всегда возвращаются обратно. Здесь же, по большей части, базируются регулярные силы клана, всегда готовые выставить до полутора тысяч тяжелых пехотинцев.
19 - Домашние кварталы клана Дракона.
20 - Малые рога. Небольшие лавки и мастерские "в себе". В основном тут делают татуировки и оказывают иные, скорее специфические услуги. Чаще всего здесь трудятся родственники или члены клана, но иногда драконы разрешают открывать мастерские и другим субъектам.

...Район ремесленников (21-25)
21 - Квартал столяров.
22 - Трущобы. Здесь, по большей части, живут всяческие зверолюды, сумевшие выкупить себе свободу в послевоенные годы. А так же те, кто недостаточно богат, чтобы позволить себе хоть какое-нибудь приличное жилье.
23 - Караван-сараи клана Тени.
24 - Район Волка. В основном жилые дома.
25 - Район Стены. Кварталы ювелиров, Бумажный квартал, а так же квартал Фарфора, в основном здесь расположены изящные и дорогие лавки.

Крепость Като (далее следуют территории за крепостным валом)

...Новый город (26-27)
26 - парк Савахары Си. Крупный зеленый парк, пронизанные каналами, беседками и маленькими лавками, готовящими еду круглые сутки. Здесь почти никогда не бывает безлюдно, но размеры территории и удаленность уединенных мест друг от друга - позволяют гулять наслаждаясь спокойной и мирной атмосферой. Парк зовется по имени его создательницы - одной из эладринов императорской семьи.
27 - Дворец Императора и внутренний порт Дзисан. Здесь находится помпезный императорский дворец, в котором император не был уже... никогда. Вообще-то, конечно, дворец строили для рода Киссао, а не Муромати, так что пренебрежение императора вполне естественно, однако причина скорее в том, что провинция Тоса и Канагава в частности - погружены в тень. Помимо дворца и военного порта тут расположились довольно приятные питейные и игровые заведения, что вызывает определенное чувство иронии, ведь подобные места в остальном Сей-Мей порицаются и вынуждены маскироваться.

...Район Бенихимэ (28-31)
28 - Квартал Дворов. Элитные гостиницы, бордели и прочие заведения клана Змеи.
29 - Квартал Пара. Онсены и банные комплексы клана Змеи.
30 - кварталы госпожи Мелфи. Район свободной торговли. Технически эти места считаются независимой территорией для заключения сделок. Здесь запрещены вооруженные конфликты и вообще конфликты. Пожалуй, самое безопасное место во всей Канагаве независимо от расы и положения в обществе. Тут же находится центральный рынок, забитый народом в дневное время просто до отказа.
31 - поле Дракона. Плац и тренировочные поля клана Дракона. Каждый день здесь грохочут сотни сапог и доспехов. Однако во время праздников поле превращают в места для шествий или соревнований.

...Кварталы Стражи (32-34)
32 - Гвардейский комплекс. Некогда здесь располагались дома элитной гвардии сёгуна, ныне же это дом для правящей верхушки клана Дракона.
33 - Квартал драконидов. Особая зона для уважаемых кланом Дракона драконидов. Здесь они могут жить в удобных для себя широких домах с высокими потолками. Причем для этой чести даже не обязательно быть членом клана, однако лучшие дома отдаются именно таким гостям со сказочного Юга.
34 - Железный квартал. Кузницы и мастерские по изготовлению доспехов и оружия. Здесь даже есть лавки дварфов и одна эльфийская кузня.

...Район Простолюдинов (35-37)
35 - Приречный квартал. В основном дешевое жилье и дома низшего класса.
36 - Подкова. Увы, эта зона уже не выглядит подковой, как прежде, но всё еще остается отличным местом для жизни среднего и выше среднего классов. Довольно безопасный и респектабельный район.
37 - Примостье. Основные кварталы клана Змеи.


Цвета сфер влияния:
Голубой - нейтральная территория.
Зеленый - Змеи.
Красный - Тигры.
Пурпурный - Тени.
Желтый - Драконы.

Она бы многое могла ей сказать в этот момент, но слова Салимы уже не трогают жрицу. Эленвен только медленно и печально качает головой, смотря темнокожей наставнице в глаза и говоря взглядом: "Ты копаешь для себя слишком глубокую яму, сестра". Однако ничего не говорит. Она не должна уподобиться, не должна за счет других успокаивать себя за провалы. Этот провал - её, и она смело принимает его на грудь. Жрица Рамоны не должна винить ни младших сестер, ни Салиму, ни Иванну. Ошибка - есть ошибка, и наставница очень зря думает, что Эленвен забыла уроки истории. В том то и была проблема, что она запомнила их слишком хорошо.
Ей вспомнилось, как еще маленькой, девочка лежала на коленях Рамоны и с огромными глазами слушала рассказ о войне. Богиня тогда показалась ей такой сильной... храброй и самоотверженной, что дальнейший путь в жизни был решен сам собой. Истории о печалях, крови и погибших сестрах тогда вошли в разум и душу Эленвен, пустили там корни и стали, возможно, источником этой сносящей все границы слепой ярости призванной лишь с одной целью - защитить Купол и исключить новые жертвы. Она была готова принять хоть тысячу ран, если это избавит её подруг от одной единственной. Но сейчас Элен терялась, не зная, что делать. Слова Салимы совершенно не помогали придумывать план, но не могла же она начать с ней ругаться в открытую...?

Резко развернувшись на каблуках, девушка с изумлением уставилась на жрицу Аэлис и округлила глаза. Выглядела она в этот момент, надо сказать, на редкость красиво: чуть приоткрытые губы, широко распахнутые глаза и растрепанные волосы вкупе с полунапряженной позой, выставляющей грудь, скрытую, впрочем, кольчугой - чуть вперед. Порывисто сократив расстояние между ними до совершенно неприличного, Эленвен взяла сестру за плечи и, глядя ей в глаза жарко спросила:
- Это правда? Ты уверена?
А затем, получив в ответ кивок - взяла лицо Вивиан в ладони и сделала то, за что её любили и ненавидели еще в Старой Крепости - маленький отголосок прошлого и характера, которому сейчас жрица не могла сопротивляться. Она поцеловала аэлиситку, но не как возлюбленные, а как настоящие сестры - не углубляя касания губ. Однако порывисто, горячо и крайне эмоционально.
Оторвавшись от поцелуя, Элен слегка смущенно улыбнулась, как бы извиняясь за наглость и отступила назад, снова разворачиваясь на каблуках и шлепая кулаком по открытой ладони:
- Отлично! У нас появился шанс выиграть этот конфликт, но... впервые за последний час я согласна с сестрой Салимой - расскажи подробности. Где они могут быть и сколько их? И эта вещь... мы сможем взорвать её сами? Без вреда для себя.

  Она хотела было уже гневно призвать Анну к порядку и даже открыла рот, как... застыла на месте, словно чайка, тупо уставившись на издавшего последний хрип пленника. Осознание произошедшего настигло Эленвен не сразу, так что она пропустила чужие голоса мимо ушей, в которых раздался бушующий грохот океана, которого девушка никогда не видела. Глаза устремились на Иванну. Несчастная, бедная, скромная богатырша лишь хотела как лучше... чтобы её глупые сестры не ссорились... Взгляд жрицы Рамоны перешел на лица тех, кто не остановился, когда она просила. Сначала вежливо и молча, затем вежливо и предупреждающе... они... они разрушили всё.
  Образы огромной армии, пылающих деревень и раскалывающегося Купола заполонили разум утопающей в кровавом море своего гнева Эленвен. Она пыталась бороться, отогнать их прочь, ощущая багровую пелену, наступающую следом, словно грохочущая подкованными сапогами армия врагов. Но потеря единственного ключа, той ниточки, которая могла спасти снова раненную в её видениях, лежащую на смертном одре маленькую богиню смела все попытки сопротивления. Мир мигнул... а затем в сознании разлилась песня. Въедливый мотив, который каждый раз заедал в голове юной Эленвен. Песня о том, что жрица Рамоны должна быть отважной и справедливой, что на её плечах мир не только физический, но и духовный. Океан отступил, в покрасневших от напряжения глазах прорезался солнечный свет. Девушка вздрогнула.
  Она сделала неуверенный шаг вперед, перехватила шестопер, подняла глаза и, медленно вложила оружие обратно в петлю, сглатывая. Бросила ничего не выражающие взгляды на Анну и Карину, отвернулась и направилась в сторону Иванны. Подошла ближе, посмотрела глаза в глаза каким-то усталым, забитым взглядом... а потом просто обняла её, простояв так несколько мгновений. Шмыгнула носом, отошла назад, склонив голову и глубоко вздохнула.
   - Вы... очень разозлили меня, - наконец сказала Эленвен не поднимая взгляд от земли. - Этот пленник... был очень и очень важен для защиты Купола. Я... для меня эта потеря значит больше, чем я могу вам объяснить. Я живу ради защиты Купола, понимаете? Мы все живем ради этого, но жрица Рамоны... это иное.
  Глубоко вздохнув, она подняла глаза к небу, встряхнув волосами и посмотрела на соратниц.
  - Вы обвинили меня в том, что я пытаю его для своего удовольствия... но вы не правы. Я хотела объясниться ПОСЛЕ того, как самое важное будет сделано, но... - она сжала губы и повела головой стараясь не сказать ничего неприличного. - Но вы не дали мне это сделать и вынудили Иванну... сделать то, что она сделала. Я не виню тебя, если что, - обернулась жрица к богатырше. - Ты права, ссоры даже вне Купола - зло. И именно поэтому...
  Сузившиеся глаза жрицы вернулись к парочке.
  - Я забуду об этом. Вы - мой отряд, но мы... не были готовы к таким испытаниям, верно? Я прощаю вам всё, но впредь - вы должны верить в своего командира, свою жрицу. Я - проводник Её воли. Не идеальный, ну естественно! Но я стараюсь. И да, я ненавижу мохнатых ублюдков! Но конкретно этот ублюдок выглядел, как чрезвычайно стойкий. Он насмехался! Конечно же я применила... - она замялась и снова сжала губы. - Плохие методы. И я была готова перейти к... менее насильственной пытке, но вы... ох, ладно.
  Потерев переносицу, Эленвен прошлась туда-сюда и подняла глаза на Салиму:
  - Ты не наставница сейчас, а член боевой группы, ты ведь знаешь правила? Не оскорбляй меня. Уроки - кончились. Это - война, настоящая. Которую мы вот только что почти проиграли, осознаешь ты это, сестра? Иди к Адель и напишите всё, что мы можем сообщить в Купол. Остальные - снимите эту дрянь со столба и занимайте оборону. Я должна подумать, что делать дальше.
  Она отходит чуть в сторону и начинает мерять шагами землю, потирая пульсирующие виски. Ей придется сознаться перед Рамоной, когда вернется. Она еще никогда не была так близка к провалу. Это должно стать уроком.

Вновь явившийся из чрева машины Стево взял из рук одного из механиков полотенце и важно покивал сам себе, вытирая руки. Конечно, рубашку и прочее это не могло спасти, но это не слишком сильно его волновало. Он создал нужное впечатление и настрой. Стево не то, чтобы был мастером сам по себе, но он был отменным манипулятором и отлично знал, как именно нужно расставить акценты.
- Я всё осмотрел и уверен в результате, - заявил он своим работникам. - Дело в том, парни, что эта машина - своеобразный тест. Вполне понятно, что у вас не сразу получилось расколоть этот орешек, ведь так и было задумано. Тест этот заключается в абсурдности тезисов. - Выразительно выгнув брови и посмотрев на людей из-за стекол очков, Равнос улыбнулся. - Исходные данные будут следующими: во-первых, вы должны доказать мне, что машина взорвалась и, или же загорелась. Во-вторых, и тут то самое интересное - вы должны доказать мне, что в этом были замешаны крысы. Крысы, улавливаете? Машина специально подготовлена, так что вы сможете найти необходимую логическую цепочку, если приложите максимум усилий. Чтобы вам это всё не казалось слишком уж нелепым, я добавлю, что коль вдруг вы убедите меня - Хосе добавит вам более существенную премию за этот месяц, чем ящик помидорок. Вам нравится? Я думаю понравится. Итак, за дело парни. Даю вам еще час, пока не приедет еще один эксперт, которого мы собираемся тестировать аналогичным образом. Не сможете - никакой премии. Но я в вас верю. Мои люди просто не могут обосраться и сумеют доказать даже то, что собака рождается у кошки. Повторяю - за дело!
Улыбающийся вампир отошел обратно к гостям, продолжая вытирать руки и взял у своего гуля сигарету, к которой тут же приложился.
- М-дааа, - протянул он и усмехнулся. - Я сумел понять, что в машину были внесены изменения, но пока не могу ничего сказать о крысах, однако мои люди, уверен, расколят эту малышку. Если крысы действительно были - они это докажут. Однако помощь вашего эксперта я отвергать не стану, его выводы так же буду готов засвидетельствовать без проволочек, если аргументы окажутся убедительными. Простите за мой нелепый вид... а, кстати, Хосе, ты всё еще хранишь у себя мой запасной костюм? Отлично. Я отойду привести себя в порядок, пока вы ожидаете.
И склонил голову в знак того, что извиняется за отсутствие.
- Нужно как можно быстрее приступить к вашему основному вопросу.

- Ради её одобрения? - Переспросила Эленвен с исказившимся в гневе лицом. - Вы. Все вы, кажется забыли, с кем разговариваете!
Она обвела взглядом Анну, Карину и Салиму и взгляд этот был просто уничтожительным.
- Именем Рамоны, назад, безумные! Я поговорю с вами позже, когда сделаю всё необходимое, для спасения Купола. Мы здесь больше не в игры играем. Это война, и я приказываю вам отступить. Второй раз прощать подобное я не стану. Мне не нужны здесь новые "левые", которые бросят мечи на землю едва увидят опасность. Я вытяну из него всё, что он сможет сказать не потому что мне хочется, а потому это, трахни вас олень, нужно!
В голосе Эленвен начали прорезаться зловещие стальные нотки явно намекающие, что она без размышлений претворит угрозу в жизнь, если Карина и Анна продолжат мешать ей.
Чуть помедлив и просверлив взглядом Карину, она добавила:
- Конечно же Салима продиктует Адель всё что нужно, как только у нас будет, что сообщить. Я не собираюсь позволять ей сидеть без дела и продолжать подтачивать равновесие Купола выражением своего превосходства. А теперь, - голос жрицы стал почти ласковым. - Не могли бы вы не делать то же самое и позволить мне закончить? Одно ваше сомнение в жрице Рамоны, это уже...
Она не стала заканчивать, сузив глаза.

Женщина отвела взгляд в сторону, рассматривая весы и медленно вздохнула. Очевидно, вопрос ввел её в некоторое недоумение, но она слишком хорошо владела собой, чтобы показать это в полной мере.
- Меня больше беспокоит тот факт, кто именно говорит о драконе, - осторожно начала Халия. - Нужны еще доказательства. И думаю, мы вскоре получим их. Вы, думаю, уже в курсе, что Харбин решил дать ярмарке добро? Я с этим согласна - людям нужно успокоиться, разрядиться и перестать думать о кошмарах. Не хочу говорить, что не верю, но я скептична. Однако есть нюанс.
Она улыбнулась и положила руки на стол, глядя на Кориса очень внимательным взглядом.
- Во-первых, я вижу, что вы крайне убеждены в словах Лелианы, мастер бард, и сомневаюсь, что от того лишь, что она крайне очаровательна. Ваша пятерка выглядит примерно так, как выглядят обычно странствующие убийцы драконов. Вы завернули в наш город случайно... но случайно ли? Я нахожу вас всех очень загадочными, особенно ту леди, которая никогда не снимает капюшон. Может быть вы знаете больше, чем говорите? Скажу прямо - есть ворох проблем куда более явных и близких, чем дракон. Шахта, те гоблины, о которых вы говорите, лесопилка, ряд моих личных трудностей и подозрений. Мантикора, которая зачем-то спустилась с гор. Охотники говорят, что видели следы орков к тому же. И эти волки, словно сорвавшиеся с цепи в последнее время... Что-то происходит. Дракон или нет, но Фандалину нужны мечи, а те мечи, на которые мы привыкли опираться - ушли в Невервинтер. Я способна анализировать факты, и мне бы не хотелось, чтобы вы покинули нас в ближайшее время. Такой ответ вас устроит?

  Она даже не стала дожидаться, пока Салима договорит, засунув кляп обратно и, для надежности, влепила засранцу мощную затрещину, словно показывая, что у смазливость её мордашки ни шла ни в какое сравнение с силой удара. Затем оглянулась, осматривая Карину, Салиму, Иванну, Анну и Ирму и коротко бросила, не задерживая взгляд ни на ком надолго:
  - Вам лучше отвернуться. Умеющий целить... - Эленвен не стала заканчивать.
  Несколько секунд девушка выбирала с чего начать. Взгляд её опасно упал вниз, вызывая на лице хищный оскал, но если отрезать пленнику самое ценное - вряд ли у него останется стимул выжить, верно? У нее не было много опыта в таких делах, зато была неприкрытая ненависть, воспитанная Рамоной (как сама Эленвен считала) и умения, которые были присущи её рукам. Сестры говорили, что нет рук более нежных и умелых, чем у нее, и в основном речь шла совсем не о постели. Дар целительства, которому жрица училась сразу у всех - стал её талисманом, маленьким оберегом, который помогал ей ощущать себя не только лишь тупой воякой, способной колоть чурки одним ударом топора, но и умелым и заботливым лекарем. Однако, как и любой лекарь - она слишком хорошо знала, как создать невыносимую боль.
  Разрезав рубаху на груди пленника, Эленвен задумчиво осмотрела его грудь и кивнула сама себе. Принесла ближе свой медицинский набор, следовало бы смазать лезвие спиртом... но зачем? Она всё равно не собиралась давать говнюку жить, правда знать ему об этом явно не стоило. Тем не менее, клинок девушка всё же в чем-то вымазала. Совсем чуть-чуть, по бородке лезвия, но улыбочка её явно говорила о том, что больше - могло бы просто убить негодяя.
  Она начала с малого - несколько аккуратных круговых надрезов на левой груди, чтобы слегка пустить кровь и освободить пространство между мясом и кожей. Так часто делала Анна, когда снимала шкуру со зверя. И ей, как и другим, понимающим в таких делах, уже на этом моменте могло стать совершенно ясно, что последует дальше. Увы, это и правда было совсем не приятным зрелищем... для большинства жительниц Купола.
  Тем временем, несмертельный яд, которым обычно Эленвен нагревала внешний эпителий - начала разжигать кошмарный огонь под кожей пленника, но жрицу это особо не волновало. Она не просто пытала его... она жаждала крови.
  Первую полоску кожи она сняла даже не особо стараясь. Плоть не всегда отделялась свободно, так что жрица не стеснялась добавлять более грубые надрезы, отчего мясо пленника издавало мерзкий хлюпающий звук и брызгало кровью. Пульсирующая обнаженная плоть еще живого существа смотрелась абсолютно кошмарно даже для подготовленного зрителя, но такой вид не был способен вызвать у целителя помутнение рассудка или желудка.
  - Постарайся не вырубиться, говнюк, у нас с тобой мало времени, но я обещаю, ты ощутишь это - как вечность.
  Проворковала Эленвен ему на ухо, а затем резким движением оторвала первую полоску кожи, бросая её наземь. Затем нож пошел в дело снова. Самым ужасающим было то, что каждый надрез добавлял всё больше кипящего жара бедняге, всё больше яда проникало под кожу, растворяясь в крови и воспаляя обнаженную плоть. Пульсирующие вены, которые Эленвен мудро обходила стороной, выглядели, как какая-то пародия на реальность. Пост словно превратился в портал в преисподнюю, а жрица, кажется, даже не собиралась останавливаться. Она даже не предлагала ему вытащить кляп и сознаться, хотя, кажется, он был чрезвычайно близок к этому. Лишь сняв с груди бедняги еще три полоски и начав надрезать его сосок, аккуратно отделяя шишечку от плоти, Эленвен заметила, что её жертва перестала подавать признаки жизни.
  - Я с тобой еще не закончила, тварь, - зло прошипела она и метнулась к сумке.

  Он слушал рассказ довольно внимательно, хотя большую часть времени поглядывал на волка, лишь изредка встряхивающего мордой и навострившего ушки. История была интересной и добавляла куда больше красок к тому, во что посвятил его Андре. Отлично, ведь теперь Стево обладал куда лучшим пониманием обстановки, а так же мотивов и желаний Мессера, которые ему, впрочем, не слишком нравились. И всё же...
  - Конечно, вентиляция отличная, - кивнул Равнос и прикурился сам, особенно долго глядя на огонек бензиновой зажигалки, прежде чем засунуть её обратно в карман. - Ты спрашиваешь меня, не боюсь ли я Джоя. Но разве Джой не боится огня?
  Взгляд Равноса сверкнул чем-то звериным. На краткий миг он позволил маске человека слететь прочь, открывая облик давно потерявшего большую часть своей человеческой натуры чудовища - расчетливого, опасного и зловещего. Стево подождал еще немного, пока его мимика снова вернулась к нормальному состоянию и легкомысленно пожал плечами, откидываясь на спинку кресла:
  - Вопрос ведь не в том, боюсь ли его я, а в том, боится ли он меня. Мой безобидный вид вводил в заблуждение многих, но, как видите, я существую и процветаю, а те, кто имел глупость недооценить меня - уже не расскажут вам об этом. При жизни я был, как это называется... mafioso. После смерти я возвел в абсолют некоторые истины, бывшие столпами моей жизни. - Он сочно затянулся, искоса поглядывая на Мессера и покивал. - Но вам не стоит беспокоиться, вы - мои гости, а я уважаю некоторые законы. Итак, ближе к делу.
  Пару минут он разбирался с бумагами, попутно пододвинув пепельницу в сторону Мессера. Затем достал какой-то блокнот из внутреннего кармана, нацепил на нос полукруглые очки, сверил время, записал что-то и удовлетворенно кивнул.
  - Итак, моё мнение... Видите ли, я довольно много поездил по Америке, был в разных городах, преимущественно, конечно, Камарильи. Я видел, как они живут, как работает их общество... как работает лексталионис. И сейчас, находясь в Сан-Диего - я ощущаю невидимую руку, ведущую нас к тому же. Как я уже делился с Андре - система единого барона не работает, она сама по себе вопиюще противоречит концепции и смыслу движения Анархов. Наш Status Perfectus безнадежно устарел и требует переосмысления. Никогда не будет истинной свободы там, где правит один. Там, где соблазн столь велик, что сгноит горни самого крепкого древа. Триумвират - как минимум - есть существующая и способная контролировать города система. Настоящий совет равных. - Он вздохнул и покачал головой, почти как человек. - Но к этому еще лишь предстоит придти. Я же вижу, что Тара забыла, кто мы такие. От её власти всё больше веет розами и кровью, Камарильей. Она хочет стать тираном, а если мы не позволили стать тиранами тем, кто много древнее Тарочки, то как можем позволить ей? Увы, этот город ждет война, и я вижу это. Избежать войны невозможно априори. Вопрос только в том, на чьей стороне окажется больше ума, ресурсов и силы. Вы полагаете, что на вашей, мсье Мессер? Но пока что я вижу явный дисбаланс сил в сторону правителя. Надеюсь, вы сможете меня приятно удивить позже. А теперь, когда мы уделили необходимое время осмотру ситуации... чем я могу быть вам полезен?

Наблюдая прилипшим взглядом за Джоем, Стево не сразу повернул голову обратно к Мессеру. Сначала он издал некий хрустящий звук и волк послушно вышел в коридор, наблюдая и принюхиваясь. Равнос больше доверял шестому чувству животного чем своему собственному, а разговоры становились серьезными.
- Я уловил, да. Несомненно уловил. Должен признать, что приехал всего как пару дней назад из небольшой прогулки по Штатам. Надо был уладить дела по ситуации в Нью-Йорке, убедиться, что бизнес не украден и работает. Затем я изволил поднасрать, простите выражение, шабашитским "друзьям" в Тихуане... - он говорил совершенно не хвастаясь, а скорее объясняя некий курс, чтобы более плавно перейти к основной информации. - И вот, когда я приехал - меня ждали удивительные новости. Эти "ребята Аллана", больше известные мне, как ребята Найтингейла, говорят, успели неплохо закопаться... и я сам уже много чего сказал Андре по поводу некой высокопоставленной личности, её действий и положения. Я истинный анарх - и я возмущен. Более того, я даже поделился с ним некоторыми моими соображениями по поводу формы власти, которая имела бы шанс работать и полностью учитывала, увы несовершенный Status Perfectus. Однако для большой игры требуются большие фигуры.
Потушив сигарету, Равнос некоторое время смотрел на гостей и осторожно добавил:
- Мы с вами не более чем пешки. Однако, если вам известна эта интересная игра - пешка имеет все шансы стать ведущей фигурой на доске. Однако, - он позволил себе слегка расслабиться и снова поглядеть на Джоя. - Я буду рад, если ты снова перескажешь ситуацию со своей точки зрения, как это было и почему пришло к текущему кризису. Ты ведь... - глаз Равноса опасно блеснул. - Был у истоков, правда? Я хочу услышать историю из твоих уст. Максимально правдиво. А Джой может пока пощупать пушки, не нужно стесняться. Затем, если хочешь, я поделюсь соображениями, и мы перейдем к делам.

Наблюдал он за ними с интересом. Его смертный отец говорил, что смотреть и видеть - куда более полезный навык, чем бить морды, и Стево его уроки выучил сполна. Эта группа была более слаженной, что заметно стало даже невооруженным взглядом. Возможно, именно поэтому Андре послал к нему этих, а не тех? Но этот вопрос был достоин так же и того, чтобы быть озвученным, так что когда высокий мужчина передвинулся к нему, равнос приветственно склонил голову.
- Таки рад, определенно. Позволь спросить, почему машину пригнали вы? Я ожидал, сказать по правде, совершенно другую компанию... - он сделал небольшую художественную паузу и перекинул трость из руки в руку. - Дело вызвало больше проблем, чем мы предвидели? Какие вообще новости? Буду рад быть посвященным в курс событий, ибо перестановки в крайней степени вызывают у меня некоторую паранойю.
Достав сигарету и, на всякий случай, предложив вторую Мессеру, Равнос, не моргнув глазом, прикурился от бензиновой зиппо (весьма изящной) и хмыкнул:
- Манипулятор пригодится, да. Определенно пригодится, иначе мы повредим "пакет". А может еще и пандус. И... не хочу показаться неграмотным, но, что, темный отец, за помидоры?!

  Камнехолм неловко улыбнулся в ответ на такой необычный вопрос барда и пожал плечами в знак того, что увы, но тут он бессилен.
  - Боюсь, что самая крупная достопримечательность Фандалина - это эльфийка, - вздохнул он. - И да, верно, что когда-то здесь был город дварфов, но это было так давно, что никто уж и не помнит. Люди пришли сюда всего то века полтора-два назад, откуда ж здесь взяться героям? Но вот господин Сокол, что живет в лесу Невервинтер, как водится, настоящий отставной искатель приключений. Поговаривают, что с самим Эльминстером за руку здоровался, понимаете ли. Но он такой один, на то и искатель. Вашего ремесла людей мало в мире, да вы и сами знаете, я думаю. Для того, чтобы отправиться в путь и встать на вольную тропу - нужно иметь совершенно особый склад ума, души и талантов. И это для людей верно, про эльфов всяких я и вовсе молчу.
  Он, видимо, не считал Майолин эльфийкой, хотя намек в сторону могучего драконорожденного был весьма прозрачным. Покрутив кружку в ладони, Тоблен задумчиво оглядел зал, остановив взгляд на менестрелях и Харбине, потом хмыкнул и кивнул в такт своим мыслям.
  - Видите ли в чем дело. Харбин - он последний в своей ветви. Тибор же ему брат лишь сводный, но фамилию носит постольку, поскольку фамилия эта раньше была дворянской в Невервинтере. Сам Харбин рано овдовел, потерял двух детей и уехал в глушь, то есть к нам. Но человек он умный и предприимчивый, так что поднялся легко и быстро, этому не стоит удивляться. У Тибора родственников хватает. Они там все Вестеры якобы, просто, чтобы их больше уважали, хотя ни денег, ни власти ни у кого уж нет, как я слышал. Изначально Тибор предложил устроить лесопилку да делать отчисления в Фандалин, чтобы так называемый налог на добычу обходить, невервинтерский, в смысле. Однако потом чего-то они поругались, и Тибор перезаключил договор с Бартеном. Тот на это пошел только потому что негоже дескать совсем деньги терять поселению. Пусть говорит, лучше мне дает часть прибыли, чем совсем с кем-то левым договариваться. Харбин зубами поскрипел, но согласился. Говорю же - умный он и предприимчивый, но брата с тех пор не любит. А почему... да, сказать по правде, то мне неведомо.
  Трактирщик слегка нахмурился, оглянулся и наклонился ближе, перейдя почти на шепот:
  - Однако если вы хотите что-то знать, то есть в городе лишь один человек, который торгует всем, что можно продать. Единственный в городе предприимчивее и хитрее старины Вестера. Я думаю, что вы понимаете о ком речь.
  И, словно ни в чем не бывало, вернулся к кружке, поглядывая как бы немного в сторону. Непонятно было, советует он им этот путь, или скорее наоборот. Впрочем, Корис лично отлично понимал, что на чьей бы стороне Тоблен не выступил, выиграет он в любом случае.

  В итоге... всё что ей оставалось, это наблюдать за нелепым кудахтаньем вокруг не местной девки. Вздох Адель даже вызвал на лице Эленвен почти презрительную гримасу: "Видела бы тебя моя мать... именно такие как ты порочат славу о ученицах Анаэрины". Но вслух ничего не сказала. Ей не была интересна эта "новенькая", к тому же она доверяла другой жрице. Вряд ли истинная дочь Аэлис способна была притащить в лагерь предателя. А даже если и так... предстоящее представление заставит её говорить откровенно.
  - Карина собирала, спроси её, - коротко ответила жрица Салиме и поднялась. - Спасибо, я займусь ублюдком.
  Оставив полэкс и щит на скамье, Эленвен, ощущая себя уже значительно лучше прежнего, медленно подошла к пленнику, доставая из-за пояса загнутый в режущую сторону кинжал, а затем приподняла повязку на глазу, которым было бы максимально неудобно смотреть в сторону гостьи. Вид у девушки был слегка усталый, так что первое впечатление она умудрилась упустить, но постаралась позже исправиться и придать голосу зловещий оттенок, хотя достаточно проницательный человек уловил бы в нем скорее едва сдерживаемую кровожадность:
  - Итак, у тебя есть выбор без выбора, - Эленвен повторила фразу так же мидгарде и умбрике, дождавшись осмысленной реакции и затем продолжила на выбранном языке. - Я могу поддерживать в тебе жизнь очень и очень долго. Как минимум часы. Возможно дни, но вряд ли захочу так долго. В конце концов ты будешь умолять меня остановиться, но я не остановлюсь. Твои слова в какой-то миг просто перестанут иметь смысл. Останется лишь боль и моё удовольствие. Ты будешь страдать, а я... резать и кромсать твою плоть, затем старательно залечивать, а затем снова кромсать... - её лицо на миг стало кошмарным. - Выбор в том, скажешь ли ты всё, что я хочу знать сразу, или...
  Улыбка могла бы ужаснуть любую сестру, но, возможно, не произвела бы впечатление на прожженного наемника, как этот, увы. Тем не менее, Эленвен четко дала ему понять, что куда больше обрадуется сопротивлению.
  - Итак, вопросов всего парочка: кто вы такие и зачем нарушили наши границы? Если ответишь честно и быстро, я обещаю даже подумать над тем, чтобы тебя отпустить.

На отчет Анны Эленвен, чье настроение итак было далеко от радужного, заметно поморщилась и с отвращением посмотрела на пленника.
- Варвары, - сплюнула она почти без эмоций и добавила. - Молодец.
Как только они оказались в поле зрения вышки, жрица подняла левый кулак к небу, превозмогая боль, неудобство и затекшую правую сторону тела, затем раскрыла в ладонь и сделала пару жестов, которые, согласно учению Крепости, означали: "Всё в порядке, мы живы, открывайте ворота". По счастью, оставшийся путь прошел без приключений, хотя девушка могла бы ооочень многое рассказать соратницам по поводу неудобств и страданий, однако это не было тем, что должен был и мог позволить себе делать командир, поэтому она не проронила ни единого стона, даже когда неудобно наступала на пульсирующую ногу. Лишь морщилась и целеустремленно шагала вперед, оставив фланги Анне.

Сбросив тушу шпиона во внутреннем дворе, Эленвен с наслаждением распрямилась и потянулась, сверкая кольчугой в свете высоко забравшегося солнца. Она глубоко вздохнула, прикрыв глаза, подняла ладонь и медленно выдохнула, разворачиваясь ко всем.
- Пленника связать и привязать к столбу вышки. Руки над головой, ноги так, чтобы ему было максимально неудобно ерзать. Проверять путы каждые пятнадцать минут, и посматривайте на него почаще. Глаза завязать, уши тоже, мне не нравится, как он поглядывает... и кляп в рот засуньте, на всякий случай. Допросим его чуть попозже, - в глазах девушки снова мелькнул кровавый огонек, но быстро исчез. - Адель, ты же владеешь этой певучей магией чистоты? Ирма вся в крови, потом меня, если не иссякнешь. Ты Вивиан, верно? Я Эленвен - жрица Рамоны, осмотри раны нашей Ирмы, я подарила ей поцелуй богини, но лучше, чтобы более компетентная в такой магии жрица осмотрела её снова. Люси, замени Салиму на вышке, она мне нужна внизу. Карина, расскажешь своим, что случилось. Мастер Салима, взгляните на этого, хочу услышать ваши умозаключения исходя из вашего опыта. А я... мне нужно немного отдохнуть, пока вы вводите друг друга в курс дела.
Забрав у Ирмы полэкс, девушка медленно добрела до скамьи и очень аккуратно опустилась на нее, вытягивая ногу с едва заметной гримасой. Она внимательно наблюдала за происходящим, готовая вставить нужное пояснение в рассказ или ответить на вопросы. Ситуация и ответственность давили на нее, и хотя она совершенно не была готова к таким потрясениям, внешне Эленвен старалась выглядеть так, словно произошедшее никак не удивило её, не выбило из колеи, что ей совсем не больно и что она абсолютно готова к чему угодно. Оставалось надеяться, что она не выглядит в глазах остальных, особенно Салимы, как посмешище с глупыми указаниями. Именно поэтому, в основном, она остро и внимательно наблюдала за всеми, но немного со стороны, хоть и не отделялась от них явно. Девочкам надо было выговориться, это то, в чем она была уверена абсолютно точно. Вот пусть и поговорят, пока она сражается с болью.
Отстраненно потянувшись к ноге, жрица снова попросила Рамону дать ей искру и влила еще немного магии в растянутые сухожилия. Стало капельку легче. Самое нелепое в этой ситуации было то, что она отлично знала травы, способные ей помочь... но достать сумку лекаря, означало показать слабость. Поэтому Эленвен лишь сжимала зубы и старалась выглядеть невозмутимой. Лидер не должен казаться слабым, иначе за ним никто не последует, будь он хоть трижды жрецом Рамоны... как идиотка Адель, которая даже караулы не выставила, как надо. Взгляд девушки опасно блеснул сталью, но она не хотела унижать бардессу при всех, особенно при Салиме. Может... позже, когда они будут вдвоем.

Вопрос Анны заставил Эленвен обернуться к ней с удивленным выражением лица, как бы говорящим: "ты что, ставишь под сомнения мои действия?" Но буквально за секунду лик жрицы кошмарно преобразился в кровожадную улыбку, а девушка сладко проворковала:
- И как ты будешь вытряхивать всё, что он может сказать из трупа? Я хочу, чтобы он протянул достаточно долго, чтобы развлечь меня как следует, пока я его пытаю.
Во взгляде ореховых глаз не было никакого сочувствия или нежности, только мерцающая в глубине бездонных зрачков жажда крови и насилия. Она ненавидела мужчин. И не питала к ним никакого, даже номинального сочувствия, как некоторые другие. Богини никогда не ошибались, и если они сделали их мир лишенным этой нечисти - значит так было правильно. Остановить Эленвен от жестоких пыток с последующим убийством могло сейчас очень немногое. И очень немногие.
- Заканчивайте обыскивать их и выдвигаемся. Тело... Карина, тащи с собой. Свяжи ему ноги веревкой, он не заслуживает большей чести. Анна - держи фланги, я не хочу, чтобы на нас внезапно выпал отряд авангарда. Остальные - не расслабляться, это может оказаться лишь началом.
Для Анны могло показаться удивительным и пугающим то, как незаметно тон и настроение голоса Эленвен преобразились до деловитого и командного. Она словно и не смотрела на нее тем жутким взглядом пустых глаз. Словно морок отделяющий привычный образ лидера от какой-то другой, поддельной Эленвен. Или же наоборот?

Еще на подъезде к предполагаемому месту обитания Зверя, Диомай нацепил на голову шлем и перехватил копье Афины в руку со щитом, управляя колесницей одной правой. И появление чудовища не стало для него неожиданностью, хоть гротескные очертания и мерзкий облик вызвали у героя вполне ожидаемое отвращение и горячую ненависть, растекающуюся по телу лавой. Заблокировав колеса движением ноги, чтобы испуганные лошади не утащили его колесницу слишком далеко, сын Аполлона взял со стойки простенькое метательное копье и легкой трусцой бросился наперерез чудовищу, надеясь отвести его подальше от своего транспорта. Примерно на половине пути Диомай, особо не размахиваясь, метнул копье, чтобы привлечь к себе внимание и улыбнулся, перехватывая в правую руку оружие благословленное Афиной.
- Выходи на бой, исчадие бездны!
Громогласно прокричал воин и, пробежав еще несколько шагов, встал в защитную стойку, готовый встретить тварь всей силой своего героического умения. Бронзовые доспехи чудесно посверкивали в лучах восходящего солнца, белый плюмаж шлема развевался на легком ветерке, а небольшая фигурка воина с щитом и копьем выглядела просто нелепо против огромного зверя Кроноса, но мало было в мире тех, кто мог хотя бы коснуться тела Диомая, и еще меньше тех, кто в силах был нанести ему ощутимую рану. Он не боялся, он лишь предвкушал добрую и славную битву, а в голове его колесница уже тащила труп чудовища по улицам Самоса под радостные крики толпы.
Диомай улыбнулся.

  Глаза Халеда подернулись дымкой. Скулы онемели, пальцы на руках медленно сжались в кулаки, а затем разжались обратно. Он несколько раз плавно моргнул, продолжая наблюдать за сценой и слушать краем уха. Это было необычное чувство. Внезапный, всепоглощающий гнев. Этот кусок дерьма посмел проигнорировать его? Сначала там, теперь здесь... в бесконечной мере вселенной Вай был уже мертв, и это ощущение заполнило Халеда целиком. Убаюкало, увлекло и отразилось загадочной мелодией где-то внутри черепной коробки.
  Он бросил быстрый кружащий взгляд вокруг, оценивая ситуацию. Легонько дернул носом улавливая запах и медленно перевёл взгляд на Райнальда. Да, пожалуй, что для вселенной Хоморо Вай уже погиб. Он был мертв еще до того, как выбрался из своей капсулы, вот как обстояли дела. Глаза Халеда скосились в сторону Хомины. Знала ли она, что Вай не сможет улететь? И был ли в этом хоть какой-нибудь смысл? Халед не знал. Чувство было освежающе новым, очень коварным и сложным. Следовало обдумать его.
  Отступив назад, бывший бармен плавно развернулся и отошел, уставившись на ковер. Зачем-то он проследил глазами вслед за тканым узором, остановил взгляд на центре, а потом по широкой спирали ощупал весь рисунок. Это успокаивало, но гнев никуда не делся. Он стал холодным, скользким и твердым, словно сталь клинка висящего на бедре. Зловещее чувство. Но ему не было выхода... разве?
  Лениво осмотревшись, Халед неторопливо двинулся в подсобку, стараясь не привлекать внимания. Затем, уединившись в углу с предпоследней сигаретой, достал из кармана фляжку, затем пузырек, и капнул второе в первое. Выглядело это так, как будто он собирался хорошенько забыться, утомленный делами. Впрочем, это было почти правдой.
  Аккуратно закрыв пузырёк так, чтобы не касаться горлышка голыми руками, Халед побулькал остатки виски, сделал вид, что отпивает, а затем закрутил пробку и спрятал самое страшное оружие на корабле обратно в карман. Хоморо Вай не выберется с этого корабля, он это обеспечит. Зачем? Он и сам не знал, но Путь вёл его, а Халед, холодный и беспощадный, молча шагал вперед по спирали бесконечных ступеней. Так было нужно, такова Судьба.

  Дождавшись, пока его друзья и Вай закончат разговор, Халед аккуратно подошел к нему, слегка склонив голову и озабоченно-доверительным тоном сказал:
  - Я, должно быть, превысил полномочия? Разве мы больше не друзья, капитан? Прошу прощения, если где-то успел потерять ваше доверие. Вот, раз уж между нами пробежала кошка, примите этот скромный дар. Там осталось немного, но я готов отдать всё, лишь бы наша дружба оставалась целостной.
  Он протянул Ваю фляжку и коротко кивнул в знак уважения.

  Рутинная работа, в которой он как-то незаметно даже для самого себя сменил Энрике, заставила раствориться лишние мысли. Учитель всегда говорил, что физический труд освобождает разум, а мысленный расслабляет тело. Изначально Халед собирался заняться медитацией, но теперь был даже рад, что изменил решение. Работа с людьми, их улыбки, благодарность - всё это теплыми волнами текло сквозь него, придавало сил. А разум, как оказалось, устал куда сильнее тела. В принципе, он всегда был выносливым парнем, мог часами бежать по пустыне, часами кружить по песчаной арене, карабкаться по отвесным скалам и много чего еще. Но раньше Халеду казалось, что это всё осталось позади, что он расслабился, захирел и стал мягким со своей спокойной жизнью, лишенной постоянного напряжения. Как оказалось - нет.
  - Вот, немного воды. Вскоре вернется офицер Вай и принесет оружие, а там не за горами и организованный поход к ангарам. Не нужно волноваться зря, у нас есть план и мы уверены, что сумеем спасти всех. Главное не проявлять паники и всё будет хорошо.
  Успокаивал он очередного несчастного, когда появился приснописный Вай. Пришлось приложить усилия к тому, чтобы не смерить его уничтожающим взглядом, а радостно улыбнуться. Оставив ненадолго свою заботу о людях, Халед разобрал вещи и вернул на пояс кобуру с рельсовым пистолетом и простым, ничем не примечательным клинком. Меч этот - был последним, что связывало его с пустынями Любао. Меч, который прервал жизнь его Учителя и прорубил Халеду дорогу в будущее... кровавый клинок, испещренный таинственными рунами, которые, впрочем, не придавали оружию никаких сверхъестественных способностей. Во всяком случае, до сих пор он ничего такого за ним не замечал.
  Доложив запасные обоймы в карманы кафтана, бывший бармен вернулся к своей рутинной работе и погрузился в нее с головой до тех пор, пока не вернулась Каору, которую он так же встретил с улыбкой, но куда более искренней. Пожалуй, среди всех них - она единственная огорчила бы его, если бы погибла. Однако новости о некатрах заставили его задуматься и направиться не к подруге, а к Хоморо Ваю. Однако дал Шиван понятный только ей знак следовать за ним и присоединиться к диалогу.
  - Друг мой, - начал он максимально нейтрально и склонившись как можно ближе, чтобы шепот не был слышен слишком многим. - Эти некатры... могут быть нам полезны, если мы сумеем их приручить, верно? Используем, как живой щит или что-то вроде того. Я слыхал, что легионеры умеют с ними договариваться, может быть и кому-то из нас удалось бы? Потратим на них немного медикаментов, а получим мощную ударную силу. Вы, возможно, еще не встречались с тварями, которые ходят по кораблю, но я видел несколько... - он придал голосу максимально жуткую интонацию. - При всем уважении, я бы предпочел иметь между ними и гражданскими щит из других чудовищ, поскольку прежде чем мы сумели спастись, те твари уничтожили половину моей группы, среди которых были очень и очень достойные бойцы. Конечно же, если некатры окажутся не коммуникабельными... мы просто убьем их всех. Но зачем тратить боеприпасы и подвергать бойцов опасности заранее? Как вы считаете, капитан?

Неловкая лавка Бартена
  Кажется, он совершенно не заметил её косой взгляд, да и не уловил недовольства в тоне, что было не меньшим неудобством от натянутого по глаза капюшона и широкого воротника, чем душность, которую обеспечивал её наряд. Благо, привычная к Подземью девушка почти не обращала внимания на столь ничтожные неудобства. На Поверхности хотя бы дул ветерок! И не воняло серой и тухлыми яйцами... пока яйца действительно не стухнут.
  - Таачку... - протянул торговец и окинул помощников долгим взглядом, от которого они словно зашевелились быстрее. - Сколотить такую - дело половины дня, если вы не очень спешите... но я думаю, что не очень, ведь дождь. Маленькая тележка же есть, но я как раз собирался её занять припасами.
  Некоторое время он размышлял, скрестив руки на груди, поглядывал на Майолин и цокал языком, пока, наконец, не решился:
  - Охотник славный и весьма. Лучший стрелок на всём севере, как поговаривают. Пятнадцать лет назад он ушел искать приключений, а семь лет назад вернулся и сколотил небольшой форт в лесу Невервинтер. Там вельможи из Невервинтера и других мест могут поохотиться под его надзором, а за большие деньги даже обучиться стрельбе из лука, арбалета или пращи. Сейчас то дело идет не очень, как вы понимаете, должно быть, но Сокол прежде всего охотник, а уже потом предприниматель, так что живет в лесу и всё у него хорошо. Он мой хороший друг, но даже я не знаю, почему хранители леса терпят его на своей земле. Не иначе в путешествиях он нашел способ с ними подружиться... однако это всё домыслы и домыслы не интересные. Видите ли, этот груз, - узловатый палец указал на гору коробок, ящиков и тюков. - Предназначен лесопилке Тибора Вестера, что дальше в лесу. Обычно они присылают пару крепких парней за грузом, но в этот раз по времени им пора бы уже явиться, а их всё нет и нет. Я так думаю, надо бы теперь не только груз доставить, но и разведать, что к чему, однако Харбин с братом не в ладах...
  Бартен тяжело вздохнул и покачал головой.
  - Но не может же он просто закрыть на это глаза? Вы - победители чудовищ, может быть были бы не против прогуляться в лес Невервинтер за символическую плату, скажем... в полторы сотни золотом? По дороге, точнее слегка в стороне дороги, как раз стоит дом Сокола, передадите ему от меня бутылочку вина и он даст вам переночевать в комфорте. Не знаю, захочет ли вам платить сам Харбин... но я склонен доверять искателям приключений, вы же не какие-нибудь наемники или бандиты, чтобы украсть повозку с едой и припасами, которая сама по себе ничего почти не стоит.
  Широкая улыбка тронула его лицо, придав физиономии Бартена некоторой комичности. Однако серые глаза светились вполне искренним доверием и уверенностью. Кажется, Горвин был прав, и из всего Фандалина Бартен больше всех понимал в деловых делах и том, кому стоит, а кому не стоит доверять.

Неожиданности в храме
  Проводив Агама ничего не выражающим взглядом, жрица еще некоторое время посидела, смотря ему вслед, а потом перевела взгляд на Кориса и поднялась с места, склонив голову:
  - Прошу прощения, если оскорбила вашего друга, но один мой знакомый говорил, как-то раз, что если желаешь скрыть что-нибудь - спрячь это на виду у всех. Сама я драконов никогда не видела, лишь слышала легенды и истории. Даже не могу сказать, что знаю кого-нибудь, кто с драконом сражался. Окрестные земли долгие века не видели небесных ящеров и причина этому проста. Вдоль побережья между Глубоководьем и Невервинтером стоят так называемые драконьи курганы. Они хранят в себе память и тела великих драконоборцев, которые многие годы назад истребляли чудовищ в окрестных землях. Я знаю лишь, что драконы чья чешуя сверкает металлом - считаются добрыми, а те, чья чешуя сияет тускло - злыми. Но право слово, отличить зеленого от синего или серебряного от белого задача не из легких, поскольку цвета - условны. Драконов различают повадки, вкусы, страсти и некоторые анатомические особенности, однако такими знаниями владеют лишь увлеченные и искушенные в теме кудесники или библиотекари. Пусть я и эльф, но не настолько стара, чтобы знать всё, извини, Корис.
  Она печально пожала плечами и качнула головой:
  - Знаю одно. Не каждому великому герою может хватить сил победить даже юного дракона в одиночку, и не каждая группа воителей способна одолеть его. Я не говорю уже о тех драконах, чей возраст минул за срок жизни эльфа. Эти существа поистине легендарны и опаснее всех прочих в мире. Даже если над Фандалином и правда летает дракон, умоляю - не делайте глупостей. Я не хочу сказать о вас плохо, но в тех курганах лежат единицы из сотен охотников. На каждого дракона всегда придется десяток павших в попытке убить его. Не пытайтесь геройствовать, ибо я вижу, что вы нацелены не на Фандалин, но на дракона в его небесах. Этот куш может оказаться вам не по силам и погубить вместе с вами всех нас.

Дорога к Фандалину
  Адабра, нагруженная тюками, вернулась как раз к тому моменту, как дождь сошел на нет. Она не стала задерживать их, весело благословив в дорогу и заметив, что всегда ожидает гостей. Сказано это было с видом, который Рунольв совершенно не понял, зато отлично поняла Фрея. Фрее же, незаметно была передана малюсенькая склянка с мутно-зеленой жидкостью.
  - На всякий случай, -многозначительно кивнула жрица Чонти. - Чтобы не заглядывать ко мне в гости слишком часто.
  Отправилась парочка в путь при пасмурном, но уже посветлевшем небе. Конечно, до чистой голубой глади было еще очень далеко, и вряд ли они увидят её в ближайшие сутки, но мелкий грибной дождик бесил куда меньше сурового ливня, учитывая, что и Фрея и Рунольв носили дорожную одежду, позволявшую игнорировать большую часть природных неудобств.
  Дорогу откровенно разверзло, вокруг стоял чудесный запах свежести и сырых трав да листьев. Мерный шум лишь изредка прерывался далекими звуками животных или птиц, по большей части спрятавшихся в своих норах. Однако еще до того, как пара спустилась с холма, Фрея заметила огроменную важную лягуху, сидящую на пригорке, надувая горло. Взгляд лягухи, скошенный на них, как бы говорил: "Я тут королева, подите прочь".

Протекающий храм

  - Огнеокая... ты что же, намекаешь, что мои глаза пылают пламенем Флегетоса? - округлила девушка зеленые очи, но тут же рассмеялась. - Сказать по-правде, я уже как-то отвыкла от такого количества комплиментов за один час. А ты смел, если столь бесстрашно осыпаешь ими жрицу, жрица ведь может не только благословлять.
  В глубине глаз её мелькнуло веселое коварство, но общий тон Лелиана Линдисфарн оставила добродушным и спокойным. Она аккуратно разлила ароматный подогретый чай по двум чашкам и, покосившись на явно заскучавшего драконорожденного, задумчиво протянула:
  - Ну... люди, положим, могут, но видели дракона не люди, а я. Конечно, с такого расстояния я могла бы спутать двух летающих четырехлапых созданий... но склонна считать, что мантикора скорее жертва, чем реальный враг.
  Отпив немного ароматного отвара, судя по всему сложенного из множества целебных и не очень трав, жрица откинулась на спинку стула и задумчиво погладила кончиком пальца какой-то кожаный томик, лежащий у её левой руки.
  - Но я не понимаю одного - почему дракон еще не здесь. Это не очень свойственно драконам - не обозначить сразу свои владения. Или же... - глаза девушки блеснули настоящим адским пламенем и вонзились сначала в Агама, а потом и в Кориса. - Он уже здесь, но мы видим его совсем не как дракона, - но почти сразу же после этого её губы тронула улыбка. - Но не думайте, что я подозреваю вас. Однако известно, что дракон может принимать облик гуманоидов, да и много чего еще умеет, если силен в магии. Прошу вас не рваться к этой легенде слишком рьяно. Странники куда искуснее вас заканчивали дни бесславно и безвестно в клыках летающих чудовищ. Но скажите, Агам, почему вы не носите символы Бахамута или одного из Семи? Вы стыдитесь своего происхождения или предпочитаете иных богов?
  Резко перевела она тему, с живым интересом разглядывая гостя.

Влажная кузня и экзотические припасы мэтра Бартена

  - Ну... Бартен ремесленник. Но иногда приторговывает экзотикой, типа ежевичного винца. Говорят, он его где-то в землянке в лесу варит, хитрец, но пока мы его на этом не поймали, хе-хе-хе. - Горвин мечтательно огладил бороду, но тут же встрепенулся. - Ну и вообще, связи у него всякие, со Стрелком он на короткой ноге, говорят, что и с Халией и с Адаброй, да и как надо на ярмарку менестреля да торговца позвать - это всё через Бартена, хотя люди думают, что это Харбин такой умный. Но не так дела обстоят. Половина Фандалина держится на простой житейской смекалке старины Бартена, да. Он первым придумал возить снаряжение для рудокопов и старателей сразу сюда, чтобы тут же и продавать. А потом и вовсе сам начал делать его. Башковитый человек, башковитый. Уважаю его очень. И настоечка вкусная, хе-хе, не знаю, чего он её вином то кличет. А касательно ярмарки, то вроде как вчера на полуночном собрании постановили, что ярмарке всё таки быть, но когда точно - пока не знаем того. Однако вы не пропустите, надо будет, так мы перенесем. Только ты там аккуратнее, лицом то не свети сильно, а то мало ли какое дело...
  Проводив её взглядом, Горвин покурил еще немного, поразмышлял и, глубоко вздохнув, принялся снова лупить размякшее в домне железо.
  - Ну и жизнь у меня стала. То темные эльфы, то полудраконы, а ведь выбирал то самое захолустное местечко. Эх, правду дядя Бренор говорил, не важно в какой глубочайшей жопе ты поселишься - приключения и новости тебя сами найдут, - он даже приостановился на мгновение и задумался. - Тоже, что ли, в странники податься, как дядя? Хотя ну его, засмеют ведь. Я ж ничего не умею, только подковы руками гнуть, кому я там такой нужен. Гоблинов и без меня на ломтики покрошат.
  И, похохотав сам над собой, продолжил ковать, оглашая окрестности площади мерным и успокаивающим металлическим звоном, к которому все в Фандалине уже привыкли, словно к шуму торговой площади в больших городах...
  ***
  Ливень, равно как и раскатистый грохот, низвергшиеся с пасмурных небес, настигли её как раз к тому моменту, как она подходила к покачивающейся вывеске, так что внутрь Майолин залетела едва ли не пулей, чем вызвала удивленные взгляды лысеющего мужчины в годах и двух его молоденьких помощников, которые складывали какие-то коробки и ящики в угол весьма просторного магазинчика.
  Магазин, в целом, напоминал скорее лавку для охотников и скалолазов, чем место, где торгуют всякой всячиной. Во всяком случае Майолин обнаружила довольно большое разнообразие луков, стрел и даже пару новеньких легких арбалетов с изящными крыльями, а так же аж три разновидности болтов к ним. Так же она могла наблюдать разнообразие веревок, крюков, зацепов, шлямбуров и прочей всячины, которая нужна человеку, собирающемуся штурмовать горные вершины. Дополняли вид разномастные капканы и даже рыболовные снасти. Чего она не увидела, так это бутылок с горячительными напитками.
  - О, леди, добро пожаловать в мою скромную лавочку, - почти мгновенно улыбнулся лысеющий мужчина и кивнул помощникам продолжать. - Не отвлекайся, Андер. Твистл, потом сложи туда десять новых тетив и забери коробку со стрелами со склада, на этом пока закончим. Итак, леди, что привело вас сюда и чем я могу вам угодить?
  Парни, несмотря на замечание, всё же продолжали на нее пялиться исподтишка, отчего вскоре столкнулись лбами и получили недовольный взгляд от Бартена, поскольку никем, кроме как Бартеном этот невысокий человек оказаться не мог.

Жаркая мельница

  Она наблюдала за ними почти с самого начала. Правда как-то упустила момент, когда могла бы спуститься вниз никого не засмущав, да так и осталась сидеть на верхнем лестничном пролете, скрытая темнотой и молчаливо наблюдающая за слишком увлеченными друг другом гостями. На губах Адабры мелькала задумчивая улыбка, а сама она, немного скучающая от жизни отшельницы, находила эту сцену совсем не беспокоящей, а скорее добавляющей в её мерную жизнь какой-то живой искры. Наверное, чего-то такого ей не хватало здесь, но она не жаловалась, поскольку всеобщая зависимость от её умений более чем устраивала жрицу. И всё же... люди были так восхитительны в своей яркой, пылающей, но короткой жизни! Это питало её лучше, чем ежедневная рутина, но всё же ей было приятнее быть свидетелем таких вот редких случайностей, чем жить среди людей постоянно. Порой она просто не успевала запоминать и реагировать на всё то множество мелких событий, что происходили вокруг. Люди были воистину удивительны, и женщина по-своему любила их, хотя для кого-то эта любовь и могла показаться пугающей.
  - Знала, да, но ничего страшного, что вы приехали так поздно, хотя, признаться, я не ожидала, что вы будете согреваться так активно, - с улыбкой проговорила жрица, спускаясь вниз. - Однако вам не стоит смущаться, вы меня совсем не стеснили этим. Наоборот, я рада, что моя мельница соединяет сердца, ибо нет ничего прекраснее любви. Надеюсь похлебка была вкусной?
  Она старалась не слишком пристально пялиться на них, но и не отводила взгляд совсем, как бы показывая, что её не беспокоит их нагота. Вообще, в городах обнаженное тело беспокоило людей куда сильнее, чем в местах вроде Фандалина. Люди сельские не привыкли слишком стесняться себя, но Адабра отдавала себе отчет в том, что её появление могло шокировать бедную пару, так что старалась свести внимание к минимуму.
  - Думаю, дождь вскоре прекратится. - Пространно заметила она и подошла к развешенной одежде, напевая себе под нос какую-то мелодию на неизвестном языке. Её пальцы коснулись тканей и вода как бы схлынула вниз, исчезая на полпути к полу. Эту манипуляцию женщина провела над каждым элементом их одежды, включая обувь и победоносно улыбнулась, уперев руки в бока, что можно было уже признать её фирменным жестом. - Ну, вот и всё, можете одеваться, если хотите. Боюсь, что бани у меня нет, однако в полумиле от мельницы есть река. Она прохладная, конечно, в это время года, однако... а, впрочем, я могу подогреть для вас бадью, если хотите. Правда вдвоем вы туда не влезете. Как там Гефестион, кстати?

Он открыл было рот, чтобы сказать нечто резкое, но сморщился и закрыл его обратно. Прежде, чем Стево вновь подал голос, он успел докурить:
- Зачем? Не понимаю, чего они хотят добиться этим. Слушай, друг мой, я понимаю, что ты считаешь меня излишне параноидальным временами, - медленно проговорил равнос, смотря в окно своей машины. - Но если бы я хотел убить Нессу - она была бы мертва. Если ты считаешь, что Тарочка лишь играет с ней, пытается дать ей понять, что её не-жизнь в Сан-Диего закончена, то есть куда менее вредящие престижу способы. Эта история, как и эта девочка - плохо пахнут, Андрэ. Но ты же знаешь - я люблю опасные истории. Если понадоблюсь - свистни. А пока что мне нужно сходить поохотиться. Очень хочется кушать. Постараюсь не сорить на твоей территории.

  Лишь оказавшись наверху, девушка поняла, что взобралась на вышку почти в полном снаряжении. Как обычно – это почти не вызвало у нее утомления или одышки, однако она не отказала себе в удовольствии с наслаждением потянуться и похрустеть позвонками широко раскинув руки. Приятное натяжение мышц дополнилось глубоким вдохом насыщенного разнообразными ароматами воздуха, многим из которых она даже не в силах была подобрать подходящее определение. Колечки на броне жрицы Рамоны тихонько зашуршали, а потом звякнули, когда она вернула руки в нормальное положение и сжала ладонями шершавое, грубое дерево ограждения, вглядываясь в бесконечную даль.
  Взгляд перетекал с одного на другое, затем быстро метался к третьему, словно Эленвен не могла выбрать, куда именно смотреть. Хотя карта в её голове выглядела достаточно яркой, она с долей печали осознала, что этой высоты недостаточно, чтобы разглядеть всё запечатленное в памяти. С главной башни старой крепости вид был куда внушительнее, и ради него одного стоило преодолеть чудовищную винтовую лестницу, ведущую к караульной площадке и сигнальному огню. Здесь же – на караульном посту, всё было так просто и, если позволите, по-деревенски, как она себе и представляла.
  Наткнувшись глазами на вьющуюся дорогу и оценив нормальный маршрут приходящих к заставе квартетов, девушка внезапно нахмурилась и сцепила зубы, с трудом подавляя раздражение. Только теперь до нее дошло, что вышка пустовала, и для Адели появление сменщиц оказалось бы неожиданностью, даже если бы они шли по дороге. Пришлось бросить короткий взгляд назад – на невидимый Купол, чтобы успокоить клокотавшее внутри негодование. Что за вопиющее пренебрежение? Сама Эленвен собиралась поделить группу на шестичасовые смены обязательного караула, и не собиралась оставлять вышку пустой ни на минуту!
  Раздался глубокий вздох, сопровождаемый медленным и вдумчивым разминанием шеи для успокоения. Повернув к лицу левую ладонь, жрица стянула коричневую перчатку и задумчиво уставилась на грубоватую кожу, мозоли от работы древком и множество ранних морщин, создающих паутинку. Согнула и разогнула пальцы, вслушиваясь в легкое натяжение сухожилий и наблюдая, как паутинка становится складчатой. В отличие от лица – руки Эленвен не были обманчиво мягкими и холеными, хотя она могла бы позволить себе и такое будущее. Но если подумать – её никогда не привлекала мирная профессия, и вовсе не из-за матери, а потому лишь, что пара часов на плацу выветривала любое раздражение, гнев и недовольство, столь часто овладевавшие ею. Знакомые считали Эленвен милой и весёлой девушкой, довольно внимательной и заботливой, но достигалось это состояние души изнурительными тренировками, выжимающими жрицу, словно мокрую тряпку. Это было её вкладом в Купол, и никакая другая жизнь не могла бы сделать Эленвен уместной его жительницей. А перспектива изгнания – пусть и на окраины, виделась ей не иначе, как кошмаром.
  Мысли медленно перетекли на её стремительный уход, и Эленвен прикрыла на мгновение глаза, слегка закатывая их и ощущая давление в глазных яблоках. Это было нелепо. Она должна стараться лучше, если хочет заработать уважение и признание. Наверняка это всё из-за вина. Потеряла на секунду контроль и старательно выпестованный образ рассыпается в прах. Оставалось надеяться, что подруги восприняли это, как сиюминутную странность и не будут задумываться о причинах.
  Вернув взгляд к просторам, девушка задумчиво вытянула из под табарда шнурок с кольцами и сжала в кулаке. Чем дольше она думала об этом, тем яснее становился намёк. Богини знают всё, верно? Они видят наши души насквозь, и ты можешь сколько угодно играть в милашку, но они то знают, что на самом деле ты таишь в душе багровую бурю, которой нет выхода. Она снова вспомнила то удивительное ощущение мягкости пальцев Аэлис, когда богиня вкладывала кольца в её ладонь и сглотнула, помотав головой, отчего ветер лишь сильнее растрепал вороные локоны. О таком думать не стоило, это уж точно вносит в Купол хаос… как и прочие увлечения Эленвен, судя по всему. Захотелось заплакать от жалости к себе и своей неприкаянной судьбе, но сзади раздался голос, от которого жрица едва не подскочила, судорожно пряча кольца обратно и быстро моргая глазами, чтобы стряхнуть наваждение.
  - Что? – До нее не сразу дошло, чего именно хочет Адель, но прекрасно известный ей жест (которому научила мама) быстро прояснил ситуацию. – А… кхм, конечно, извини. Я просто хотела взглянуть на мир со своего будущего гнезда. Пойдем.
  Перед спуском Эленвен скользнула взглядом по внутреннему двору и натянула на лицо душевную улыбку, заметив девочек и Иванну. Наверняка они спрашивали у нее что-нибудь полезное о будущей службе, а их номинальный командир занималась какой-то чепухой. Стыдоба.
  - Как часто привозят припасы? И насколько глубоко считается безопасным заходить в лес? – Спросила она мимоходом, спускаясь и направляясь в сторону жилища. – Я в общих чертах представляю обязанности, но у вас же тут наверняка есть список важных пунктов и какие-то традиции стражи? Мы ведь новенькие, пока подписываю – расскажи самое главное.

Корис и Агам.

Девушка спрятала улыбку за ладонью и некоторое время понаблюдала за перепалкой явно смущенных друзей. Расы, которые жили короткий век всегда были довольно забавными, если смотреть со стороны, и Лелиане нравилось наблюдать за ними. Их жизненный путь, их скромность или пылкость - были удивительными проявлениями великой жизненной силы, заключенной в печально малое число лет. Долгий путь эльфов же, делал их зачастую медлительными и велеречивыми, но редко когда представитель её народа ощущался по-настоящему живым после разговора с людьми.
- Думаю, у всех мужчин есть хвост, просто он не всегда виден невооруженным глазом, - со смешком прокомментировала она и махнула рукой, отвлекая от темы. - Тимора благодарит вас за подношение, а я благословляю. D'an t-slighe a thèid a bright, agus do ghnìomhachas a bhios soirbheachail.
Закончила жрица благословение по-эльфийски и осенила обоих странников жестом удачи. Оба они ощутили какой-то духовный подъем и удивительную уверенность в своих силах. Агаму даже показалось на секунду, что кто-то стоит позади, укрывая его плечи плащом, но обернувшись - никого не обнаружил.
- Итак, вы хотите знать историю храма. - Лелиана задумалась на мгновение. - Почти сто лет назад я пришла в это поселение и был в нем лишь маленький алтарь Чонти за городком. Однако вокруг Фандалина добывают золото и драгоценные камни, пусть и не столь успешно, как хорошую сталь, а значит, решила я, Тимора должна полюбить это место. Поначалу я просто благословляла старателей и торговцев, живя в маленьком доме на отшибе, но со временем жители начали просить отвести какое-то место под храм. Посовещавшись с тогдашним старостой - матроной Мелузиной, я предложила реставрировать этот дом и превратить его святое место. Дварфы-шахтеры из золотой шахты к востоку приняли немалое участие в этом деле, так что мы смогли придать храму действительно приятный вид. Моей заслуги в этом мало, я лишь носила воду и благословляла работников на выносливость и упорство. И вот, уже два поколения храм стоит, а я являюсь его бессменной смотрительницей. Хотя однажды, конечно... это изменится.
Пасмурная тучка нашла на лицо Лелианы, но девушка быстро улыбнулась, прогоняя наваждение.
- Но, боюсь, гореть тут просто нечему, разве что крыша в сильные дожди изрядно протекает... но это дела житейские. Если бы дварфы на золотой шахте не устроили забастовку, я бы, наверняка, уже справилась с этой проблемой, - девушка забавно надулась, скрестив руки на груди, явно недовольная этим фактом, но потом лицо её стало задумчивым и тревожным. - Пожар и храм на холме... пожар... А не можешь ли ты, достойный Корис, говорить о святилище Савраса - бога судьбы? Лет десять назад или около того - его разграбили и сожгли орки с гор. Тогда погибла монашеская община, которая хранила его для паломников. Храм этот, даже, скорее, монастырь - стоял в двадцати милях к северо-востоку, недалеко от Триборского тракта. Там, в паре миль еще ранчо Альфонса Калазора стоит, думаю он может сказать, куда точно следует идти. Правда, я не слышала, чтобы кто-то жил в том месте с тех пор. Оно считается печальным и проклятым. А люди весьма суеверны.

Май-Май.

- Тот самый, тот самый, - проворчал Горвин. - Я слышал о нем такое, что впору сомневаться, один это темный эльф, или целая банда. Но король Бренор очень уважает его и несмотря на моё здравое опасение - я тоже стараюсь воспринимать его героем. Во всяком случае Дзирт До'Урден сделал для мира больше, чем многие другие, величающие себя героями. Но нельзя же сравнивать его с Эльминстером, или Шторми Серебряной Рукой, или Дав Соколицей? Впрочем, я человек провинциальный, так сказать, много на себя не беру, но показался мне этот Дзирт весьма ушлым и хитрозадым типом. Но чего еще ожидать от дроу? То ли дело их светленькие товарищи, которые танцуют нагишом по лесам... - он мечтательно задумался, отдавши всё внимание трубке, но быстро встрепенулся и поднялся с места, уходя куда-то в дальний угол кузни. - Я вот чего думаю, у тебя на поясе, кажется длинный меч? Значит таким оружием тебе владеть как раз с руки. Ну, вы, эльфы, хотя силой редко отличаетесь, почему-то большое уважение к длинным клинкам имеете. Благородное, стало быть. Так вот, есть у меня тут кое-что, что я давно не знаю куда пристроить.
Он вытащил из какой-то тайной ниши (ох уж эти дварфы) длинный деревянный короб и торжественно водрузил на стол, сдувая пыль, а затем подзывая девушку ближе.
- Подвиг твой достойный, это точно, но еще больше благодарности он у меня вызывает, потому что ты спасла моих балбесов. Ну, вы все спасли, но оружие дворян и великих воинов я только у тебя заприметил, к тому же ты нанесла последний удар, что немаловажно, весьма-весьма. Этот клинок когда-то был венцом жизни моего деда, но так уж вышло, что ни кому из нашего народа он по руке не приходится, от того и передается уже третье поколение по наследству, как реликвия, толку от которой не много. И я вот что думаю, может быть он ждал достойного воина? Тебя, стало быть. Вот тебе я его и дарю.
Под откинутой крышкой в алом бархате девушка увидела удивительной красоты изящный длинный меч. Рукоять из полированного черного дерева, украшенная резным серебряным яблочком, переходила в прочное и уже более лаконичное перекрестье с парой острых шипов на концах. А сам клинок, поразительно узкий, был покрыт волшебными рунами дварфов, отливающими всеми цветами радуги, поскольку усилены они были разной драгоценной пылью. Такое оружие вполне могло бы сойти за ритуальный символ верховного жреца Эйлистри, поскольку внешняя легкость и изящество были действительно достойны именно эльфийской руки. К тому же, именно длинный меч был символом её богини, в чем несложно было усмотреть знак свыше при желании.

Аврора и Андрэ

  - Я таки скажу, когда, - Стево неожиданно поднял взгляд, наполовину скрытый полусферами изящных очков от блокнота и послал собеседникам выразительную рожицу. - Когда мы, точнее наши не слишком одаренные тяжелым бременем мысли предки - решили, что достаточно лишь условных пунктов Status Perfectus. Кретины, да простит меня наш добрый хозяин, ибо я не хочу оскорбить его, или его друзей. Но кретины и мудозвоны, как принято говорить среди моего бывшего народа. Азойнэ зол мэн гедихт зэйен ун шитэр золн зэй уфгейн - вот что я думаю о них. Не нужно думать, дорогая, что так только в нашем милом городке. Всё Свободное Государство - это нелепый памятник отсутствию единства, единой же философии и образа мышления, да. Вы понимаете, да? Мы восхищаемся личностями, но что мы знаем о их постулатах? О их взглядах на мир, на Status Perfectus, на либертас, в конце концов? Что? Что мы знаем? Нам интересно это? Нет, нет, конечно же, мы ведь анархи! Зачем единая система и обобщенный свод правил? Зачем чужая философия, когда важна лишь свобода? Что такое свобода? Это хаос! Это окончательная смерть, caray!
  Он глубоко и возмущенно вздохнул, откинулся на спинку и некоторое время раздраженно барабанил пальцами по столу.
  - Движение анархов в Камарилье славится наличием большой ударной массы, но малой мозговой силы, вы знали? Шабаш и вовсе находит нас смешными. Я пожил в Нью-Йорке недельку. И только мой клан вызывал уважение у значимых стай. И только поэтому не все стаи, вертели меня на своем ‏поц‏‎. Никто нас не уважает, вы таки понимаете? Понимаете, конечно. Мозги, вот что должно стать значимым в нашем обществе. И таки если ты желаешь знать мое мнение, Андрий, то я таки скажу тебе, что нам нужны чертовы мозги во главе этого чертового города, - повернувшись к Авроре он ткнул в её сторону ручкой и добавил. - Я как раз пытался пояснить моему доброму другу, что городу не нужен король, городу нужен триумвират арбитров, способных взять за горло друг друга. Но больше всего городу нужны мозги на плечах этой тройки. И таких собратьев, как Несса, к примеру, там точно быть не должно. Определенно, да. Но кто? И так ли важно за кем должны пойти? Мы столько веков за кем-то идем и ничего не получаем! Не пора ли качественно сменить подход, а? А? Но я опять заговорился. Простите, меня просто не остановить, когда я начинаю рассуждать на больные темы. Право, что думаете вы? Есть ли вам что сказать более весомое, чем сотрясение воздуха вздохами и негодованием? Я терпеть не могу сидеть на жопе ровно и ждать. Действие, действие важно! Но для действия нужна грамотная стратегия, или шло оно всё в пекло.

Он несколько секунд взирал на двух бойцов с видом явного недоверия, но всё же поднял открытые ладони и медленно кивнул, отступая.
- Вот как, значит? Очень интересно. Ну, тогда я поговорю с капитаном Ваем позже.
Выйдя из отсека, Халед некоторое время задумчиво взирал на противоположный, взвешивая свои шансы пройти по обшивке корабля туда-обратно. Как-то раз он уже таким занимался, но трезво оценивал скудность своих технических навыков, которые наверняка стали бы проблемой на пути к Диску. Всё же, стоило взять с собой Энрике, но увы, ничего уже не поделаешь. Еще раз оглянувшись на парочку с дробовиками и взвесив свои шансы на то, чтобы быстро и безболезненно вырубить их, Халед пришел к выводу, что игра не стоит свеч. Оставалось надеяться, что миссия Каору вышла более успешной, чем его собственная.
Не загоняясь более и размышляя о том, не станет ли Вай проблемой на их пути к спасению (вот уж не ожидал он от него такой резкости после их диалога) бывший бармен направился в обратный путь, прикуриваясь по пути с неодобрением отмечая, что в портсигаре осталось всего парочка курильных палочек. Умирать хотелось в куда большем комфорте, но судьба не была склонна предупреждать их о своих играх. К сожалению, мыслей о том, что еще он может сделать для общего дела Халеду в голову так и не пришло. Возможно лучшее, что он мог сделать в итоге - слепо подчиняться указаниям Каору и перестать заниматься самоуправством. Эта мысль вызывала у мужчины короткий смешок. Иронично, что лучшее, на что он оказался способен - выполнять чужие указания. Учитель был бы доволен иронией его судьбы.

  Негодование всё еще теплилось в нем, пока он размеренным шагом шествовал по коридору. Тем не менее, Халед довольно быстро остывал и переводил ментальные силы мозга на более насущные дела, размышляя, зачем Вай отправился на мостик сам. Хотел захватить Диск? Хитрец, но стоило ли ему в этом мешать? Он не был уверен. Конечно же, засранец хотел захватить всю славу себе, но было ли самому Халеду хоть малейшее дело до этой славы? До благосклонности Консорциума? В общем-то - не было. Однако дело могло быть Каору, и он был совсем не против помочь ей немного взобраться по карьерной лестнице. Увы, миссия для "развеяться" уже давно улетела в черную дыру, но они еще могли получить с нее небольшие бонусы.
  Увидев двух вооруженных мужиков, Халед на секунду притормозил, оценил их внешность и нацепил на лицо маску опытного и собранного командира. В другой ситуации он вполне мог бы сойти за капитана быстроходного судна - цепкий и колючий взгляд, сжатые губы и прямая осанка. Должно хватить для того, чтобы обвести вокруг пальца простых работяг, меньше всего которым хотелось бы ссориться с флотским офицером.
  - Приветствую вас. Я помощник капитана Вая, ищу его, чтобы отчитаться о ходе побочных миссий. Где он сам и что вы тут делаете? О, это же оружие, за частью которого я, как раз, шел. Забрали всё? Я осмотрю сумку, может вы набрали часть из необходимых мне вещей, - и, не дожидаясь их согласия, опустился перед сумкой на одно колено, оценивая содержимое и изучая бирки (если они еще не были сняты). - Капитан собирался добыть Изумрудный Диск, какие успехи? Ах да, вольно, солдаты. Вольно. Разрешаю говорить без обидняков.

  Он слегка вздрогнул, ощутив прикосновение, поскольку слишком увлекся мыслями, так что приветственная улыбочка вышла слегка кривоватой, а в глубине глаз блеснул огонек. Впрочем, ситуации добавило комичности выражение морды волка, который лишь приветственно поворчал и уложил голову обратно на лапы, демонстративно зевнув. Он явно намекал хозяину, что заметил приближение их чудесной знакомой, но решил не мешать маневру. Стево наградил его недовольным взглядом, а затем быстро покивал, широко улыбаясь и поднося руку девушки к губам. Веселый равнос всегда легко отходил от подколов.
  - Как всегда - прекрасна, несомненно, да? Аmigo mío - эта чу́дная леди - Аврора Бельфлёр. Я познакомился с ней на книжной почве, ну, ты помнишь наш с тобой разбор одного интересного старого труда, в общем - именно она мне его предложила, да, да. Этот сиятельный, простите за каламбуры, джентльмен - Андре Мильер, хозяин сего чудесного заведения и мой крепкий друг, если в нашем сложном обществе прилично называть кого-то другом. Но скажи, моя прелесть, что привело тебя сюда сегодня? Я как раз собирался заглянуть на днях, но дела... дела, ты понимаешь, да. Не подумай, однако, будто я не рад лицезреть твою аппетитную свежесть, просто так внезапно... у меня ведь даже нет с собой цветов.
  Усмехнувшись в знак того, что шутит о цветах, Стево достал очередную сигарету и прикурился, с интересом разглядывая подругу. Ему всегда нравилось то, что она смотрится очень... живо. Не так аристократически бледно, как многие из них, но слегка румяно и тепло. Редкость для сородича, и крайне занятный и соблазнительный вид для тех, кто, как он, уже пивал кровь себе подобных. Конечно, в каком-нибудь Шабаше это восприняли бы как недостаток, но пусть ханжество и являлось нормой среди анархов, вряд ли кто-то воспринимал такую черту, как уродство. Во всяком случае он, при всей своей греховности и наслаждении не-жизнью - находил Аврору очаровательно подчеркивающей её имя. А Стево любил тонкие шутки, которые сложно было понять с первой фразы, и читать Аврору он надеялся еще долгие годы.

Корис и Агам.

Кажется, в отличии от Адабры, Лелиана приняла его флирт довольно благосклонно, во всяком случае её улыбка выглядела вполне искренне, а на щеках расцвел легкий румянец. Отступив в сторону, девушка показала рукой на металлическую чашу, на треть наполненную и другими, преимущественно медными монетами, а затем медленно кивнула:
- Не преподобная, но всего лишь скромная смотрительница этого храма. Конечно, богиня откликается на мой зов, но я не могу считать себя по-настоящему духовным лицом этого места, поскольку дела время от времени заставляют меня покидать его, - голос девушки был изумительно правильным и хорошо поставленным, а слова лились завораживающей рекой, словно она и сама кое-что понимала в искусстве Кориса. - Бардам и любым другим людям искусства Тимора всегда рада в местах своего обитания, а я всегда рада храбрым странникам. Этот дом некогда служил чертогом дварфийского вельможи, думается мне. А у дварфов что ни дом - то крепость.
Веселый смех немного разрядил обстановку, а зеленые глаза эльфийки перешли на могучего драконорожденного.
- Ваш цвет - тоже очень нравится Тиморе, путник, хотя, возможно вы предпочли бы видеть здесь пристанище Бахамута? Надеюсь, что тот из Семи, что одаривает вас присмотром - не сильно будет ревновать к богине из людского пантеона. Меня, во всяком случае, она приняла с радостью.
Девушка очаровательно улыбнулась.

Майолин.

- Да им темный эльф рассказал. Я, конечно, понимаю, что у него уже есть определенная репутация, но от этих темных эльфов одни неприятности...
Фыркнул Горвин наполовину насмешливо, наполовину недовольно. Он забил мощную трубку, пользуясь моментом и замолк ненадолго, раскуривая и размышляя. При каждом "пыхе" его щеки забавно раздувались, а брови приподнимались, когда тлеющий табак освещал половину лица.
- Хммпф... вообще, много тут старых руин нашего народа. В горах еще стоит форт Аскхольм, я там сам бывал, когда только приехал. Сохранился получше Фандалина. Но на Фандалин сначала напали орки, а потом еще и варвары с холмов Небесной Стали. А когда город вымирает - форты становятся не нужны, а места силы забываются. Думаю, так всё и вышло. Хмммфп... но видишь ли, это было хоть и давно, но не так давно, как были забыты легенды о Гонтлгриме. Под теми холмами, где стоит мельница Адабры Гвинн - лежат курганы древних народов. Причем не одного, а трех. Я не жрец, мой бог Морадин, а не Думатойн, да и в истории я не шибко умен, однако, чует мое сердце, история этой земли куда сложнее, чем могло показаться.
Он крякнул и присел на табурет, показывая эльфийке мозолистой мощной ладонью на плетенное кресло-качалку для гостей.
- Да ты присаживайся, коли поговорить пришла. Дварфов все считают грубыми и неотесанными, но поговорить то мы горазды. Может выпить чего желаешь? Судя по рассказам парней тебе бы бороду - и была бы настоящей дварфийской бабой, ха-ха. Просто загляденье. Ты прям взаправду ту тварь напополам разрубила, а?
Он подался вперед с явно живым интересом и в довесок хорошенько пыхнул трубкой, окутывая всё вокруг ароматным дымом с легкой мятной примесью.

  Проводив взглядом аппетитную спортивную попку неизвестной ему на первый взгляд девушки, Стево задумчиво приложился к стакану, а затем, не контролируя действия рук - закурил. Понял он это только когда было уже поздно, так что обратил извиняющийся взгляд на Андрэ и пожал плечами. "Не Маскарада ради, но недостоинства для" - словно говорили его глаза. Впрочем, бруха был отлично осведомлен о никак не исчезающей нелепой привычке своего знакомого. Чай, виделись они даже слишком часто для двух сородичей, не состоящих в одной стае.
  - Интересно, - протянул он задумчиво, когда Андрэ закончил посвящать его в обобщенные новости города, а затем повторил. - Да, интересно. Интересно так же, надерет ли Мэнни им задницы, очень даже ничего такие задницы, стоит отметить, или нет. Он, конечно, не прав, нет-нет. Но кого волнует прав ты или нет, если на твоей стороне кня... кхм, баронесса, прошу прощения.
  Судя по лицу и хмурому взгляду, равнос, который говорил так же, чуть приглушенным тоном - совсем не оговорился. Затем, в силу своего необычного способа вести диалог, он кивнул головой в сторону парочки мужчин, примостившихся за дальним столиком и резко перевел тему, собираясь вернуться к ней позже. К этому Андрэ тоже уже вполне привык.
  - Это же, Метти? Точно, его прелестную физиономию не спутать... ну, ты знаешь, куда их послать, если вдруг понадобятся стволы покрепче, верно? Верно, думаю, да. Да и тех пташек тоже. Воинственность - это так прекрасно в молодежи.
  Стево зубасто усмехнулся и поправил шляпу, разворачиваясь в сторону своего собеседника и вновь прикладываясь к стакану. Кровь была вполне приятна на вкус, к тому же он ощущал весьма определенный голод, поскольку последний раз ел еще в Тихуане. Увы, куча накопившихся дел и изумительные слухи заставили равноса хорошенько помотаться по городу в последние дни, так что традиционное угощение от старого друга он оценил даже более, чем обычно. Конечно, не стоило думать, что под молодостью вампир понимал годы не-жизни. Он и сам был не так, чтобы стар, но уже достаточно подкован во всей этой чудесной атмосфере всеобщей любви и желания всадить кол в спину. Правда, справедливости ради, среди анархов было жить неожиданным образом безопаснее, чем среди Камарильи. В общем говоря, под молодостью Стево подразумевал биологический возраст их оболочек, поскольку по его наблюдениям, по какой-то удивительной иронии - более молодые оставались более молодыми на очень долгие годы, продолжая нести этот удивительный заряд либертас, куда больший, чем парни за тридцать вроде него.
  - Шабаш-с - это неприятненько, да. Я тут слегка поднасрал этим говнюкам в Тихуане, и знаешь что? Спокойно себе уехал. Если бы ястребочки занимались своей профильной деятельностью, а не кошмарили кого-попало в подворотнях, пусть и с легкой руки кня... баронессы, то мы бы давно уже отвоевали Тихуану. Да и не только Тихуану, - после некоторой паузы добавил он. - Я тут поглядел, как люди... ну, люди, ты понимаешь. По существу - я посмотрел как живут в других городах и мне показалось, что у нас тут Status Perfectus верчен на чем-то самом пошлом из возможных вариантов. Конечно, стоило бы добавить туда более явственных и понятных пунктов, устроить, так сказать-с, настоящую демократию, но едим то, что имеем. Как бы то ни смотрелось, а Либертас таки у нас тут, в Сан-Диего и не пахнет. Ну вот я и спрашиваю тебя, друг мой, сброшены ли нами оковы Lextalionis, или мы просто послушные шавки на поводке у не-старейшины, определенно, но... на поводке?
  Он выразительно выгнул брови и поцокал языком. Вообще, живая мимика выгодно отличала Стево от многих других сородичей. Он совершенно не ленился напрягать мышцы и строить весьма подчеркивающие настроение речи рожи. Дать ему волю - он бы еще руками ходил размахивал, но сейчас была не та ситуация и не тот тон диалога. Он лишь делился опасными словами и мыслями со старым другом и совсем не хотел пока что, чтобы чьи-то глаза слишком внимательно следили за его спиной.
  Приложившись к стакану еще раз и осушив его, вампир немного потянулся и вытащил из портсигара вторую сигарету, уже вполне умышленно. Закурил, подумал немного, кинул косой взгляд на зал, а потом серьезный на друга:
  - Тара уже не похожа на анарха, м? Конечно, если самых отбитых не контролировать - будет хаос похуже, чем в Шабаш-се, но что мы имем? Таки херню мы имеем. Всё эти стремные истории толкают меня на стремные же мыслишки, друг мой. Этот город ждет восстание, и хорошо бы победить тем, кто умеет вести дела и понимает Status Perfectus не только, как закон о свободах. Мы теряем Сан-Диего, друг мой, мы теряем всё Свободное Государство. Я видел другие города, я вижу к чему мы идем. - Он нахмурился и некоторое время вертел сигарету в руках, прежде чем сделать очередную бесполезную затяжку. - Оседлай волну, или будешь ей смыт, так говорят? Кажется так, да. Пора седлать, или мы упустим шансы, говорю я. Пока у нас есть шансы - надо открывать глаза. Собратья и сестрицы должны увидеть. Этот город уже Камарилья, а скоро может стать и Шабашем. Да, эти парни много чего делают для дела анархов, что вело нас когда-то... но они делают это грязно, а моему бывшему народу очень хорошо известно, что бывает, когда маленькая сильная группка вызывает гнев человечества, так ведь? Так. Одно убивает Либертас - нашу идею на корню, другое убивает нас всех без разбора. Реформации и понимание, пора бы уже, а? Переосмысление... но в первую очередь - пора разобраться с тем, чего мы не видели, ибо были слепы. С Lextalionis, который грозит этому милому моему сердцу городу.
  Он нарочно поднял голос на последних предложениях, чтобы другие сородичи в баре его услышали, но тут же повернулся к залу и смущенно извинился:
  - Прошу простить меня. Я так неосторожен, когда мое сердце обливается кровью печали. Не обращайте внимания на старика.
  И весело, почти насмешливо улыбнулся, отчего в уголках глаз Стево появились небольшие звездочки складок.

  Позавтракав и поделившись планами, группа постепенно начала расходиться по своим делам. Последними в путь двинулись Фрея и Рунольв, которым слегка озабоченный по какой-то причине Тоблен пожелал удачного пути…

  Фрея и Рунольв.
  В повозке они обнаружили какие-то тюки с травами и припасами, которые, как предположила знающая деревенские порядки Фрея – были своего рода благодарностью от женщин поселения. Повитухи всегда ценились в народе, а столь сильная жрица, как Адабра – наверняка имела просто сокрушительный успех, будучи способной помочь во множестве недугов, а не только лишь принимать роды. Вообще – жрицы для цивилизованных народов имели значение ничуть не меньшее, а то и большее, чем шаманы для варваров, а потому пользовались уважением чуть ли не большим, чем, к примеру, староста. Вполне вероятно, что в плане авторитета их недавняя знакомая тоже могла бы с ним поспорить, но совершенно не желала этого.
  За пустой болтовней, которая прерывалась короткими вылазками варвара в кусты, парочка преодолела большую часть маршрута без приключений, хотя моросящий дождик и вызывал определенное раздражение. По пути, однако же, им не встретилось на этот раз никаких стад, а миновав выпаски, товарищи осознали – почему.
  Дождь налетел внезапно и практически без предупреждений, даже гром и молнии не почтили их присутствием. Вот они совершенно спокойно едут, вот Рунольв указывает пальцем на серую стену, движущуюся к ним и более тяжелые, густые облака, а буквально через сотни две ярдов телега оказывается в плену сильнейшего ливня, бьющего с неба косыми злыми струями. Нетрудно было догадаться, почему Тоблен окидывал их взглядом полным такого беспокойства, однако поворачивать обратно было поздно, так что парочка, закутавшись в плащи, двинулась дальше, пока не попала в самую неприятную из возможных переделок.
  Они уже миновали поворот к мельнице, когда задние колеса повозки соскользнули с колеи и завязли в грязи. Дальнейший путь предстоял в горку, так что тяжеловоз при всей своей упёртости и физической силе не был способен вытянуть телегу из этой передряги. Двум героям предстояло справляться с этой нелепой ситуацией самостоятельно, кляня хлещущий с неба дождь на чем свет стоял.

  Корис и Агам.
  Хотя первую часть пути, проходящую через серый и хмурый городок, они смогли преодолеть довольно быстро, прячась под капюшонами плащей, вторая часть – ведущая непосредственно к храму Тиморы, оказалась более сложной. Дорога представляла собой изысканный серпантин, ведущий к вершине одинокого холма. Умудренный балладами и сказаниями Корис тут же предположил, что раньше на холме возвышалась цитадель или укрепленное поместье правителя города, потому что серпантин имел явно нездоровое и совершенно не природного толка происхождение. К тому же, как уверил товарища бард, самые лучшие замки старались защищать именно таким способом – чтобы подвоз тарана и лестниц был максимально проблематичной задачей для нападающих.
  Когда они, пропитанные влагой от раздражающего «грибного» дождика, наконец, оказались на вершине, их глазам предстало массивное двухэтажное поместье, раза в три превышающее размерами любой другой дом в Фандалине. И хотя в очертаниях его угадывались черты менее сакрального здания, работа по превращению в храм была проделана весьма значительная. Окна украшали круглые символы Тиморы, а стенам была придана более отвечающая канонам окраска. Двухстворчатые двери выходили в узкий конец храма, и когда друзья проникли внутрь, то оказались в широком нартексе, плавно переходящим в просторный центральный неф.
  Изнутри базилика куда больше соответствовала ожиданиям, чем снаружи. Ряды колонн, которые явно добавили уже после сноса второго этажа – огораживали внутреннее пространство, слегка утопленное в полу, который покрывала простая, но красивая мозаика, изображающая сцены поклонения Тиморе. Двойные ряды высоких окон, изящно помещенные между колонн – превосходно освещали внутреннее убранство, которое захватывало дух, как и в любом другом крупном храме, пусть здесь всё и выглядело крайне просто и лаконично. Подобный собор был вполне достоин стоять в каком-нибудь Невервинтере или Вратах Бальдура, но никак не в забытом богами городке на отшибе, что не мог не отметить Корис.
  В дальнем конце центрального нефа высился столь же простой и скромный алтарь, на котором тлели четыре палочки благовоний, разносящих по храму приятный аромат лаванды и корицы. Перед алтарём на коленях стояла невысокая девушка в бело-золотой жреческой рясе. Откинутый капюшон открывал чудесные, но коротко остриженные рыжие волосы, а так же заостренные кончики ушей.
  Услышав их приближение, девушка склонилась к алтарю, прошептала что-то, а затем поднялась и обернулась, одаряя мужчин улыбкой с простого, но симпатичного лица, неожиданно для эльфа украшенного редкими веснушками.
  - Леди Удачи приветствует вас в её обители. Чем скромная слуга Её может вам помочь, добрые странники?

  Майолин.
  В этот раз ей пришлось зайти не с заднего двора, а через вход в Львиный Щит. Внутри она познакомилась с его хозяйкой – уже немного седой Линен Грейвинд, сколотившей свое маленькое дельце, как оказалось, еще добрых двадцать с лишним лет назад. Арсенал Щита внушал определенное уважение, хотя ничего кроме простеньких полулат здесь не могло бы впечатлить искушенную искательницу приключений. Большая часть оружия была сделана добротно, но не казалась ей волшебной, а те, что казались – наверняка были просто украшены для богачей и лежали на стендах не первый год. Как прекрасно успела научиться Майолин, живя среди людей – красивое оружие обычно было наименее эффективным и наиболее дорогим из всех.
  Узнав, что девушка хочет видеть Горвина, хозяйка махнула ей на маленькую дверцу в другом конце помещения и пожелала удачи. Похоже, что Тимора прочно запустила пальцы в Фандалин, поскольку удачи тут все желали друг другу в конце каждого разговора.
  Оказавшись в открытой всем ветрам кузне, занимающей почти весь задний двор и, к счастью, накрытой непроницаемым для дождя навесом, Майолин поняла, что пришла в самый разгар работы. Могучий невысокий дварф с восхитительным упорством избивал раскаленный докрасна металлический брусок, придавая ему более вытянутую форму. Каждый удар массивного молотка разбрасывал в стороны снопы искр, некоторые из которых разбивались о кожаный фартук, а то и вовсе о голую кожу Горвина, что того, казалось, совершенно не заботило. Похоже, он работал с самого утра, поскольку пот градом катился с его покатого лба и вдоль напряженных огромных бицепсов, каждый из которых был чуть ли не толще бедра совсем не хрупкой эльфийки.
  Впрочем, хоть мастер Горвин и выглядел намного более могучим, чем его оболтусы-кузены, еще по вчерашнему разговору девушка успела понять, что характером он, пожалуй, самый добродушный и покладистый из всей троицы. Хотя верилось в это, наблюдая, как твердый брусок стремительно превращается в блинчик – с трудом.
  Он заметил её уже тогда, когда превратил заготовку в длинный тонкий брус и, приподняв брови, быстро кивнул девушке, отправляя уже порядком остывший металл обратно в горн. Положив молоток на толстенный дубовый столик, Горвин стащил с рук кожаные перчатки и с наслаждением потянулся, разминая плечи и шею, издавшие характерный приглушенный хруст.
  - Извини, я порядком увлекся этим кусочком стали. Он так сопротивлялся, что было крайне любопытно, когда же негодник сдастся. К слову, это хорошо, что ты зашла, я сам собирался поискать тебя после обеда, чтобы поблагодарить за спасение моих болванов… но это подождет, наверное. Ты хотела что-нибудь?
  Лицевая мимика кузнеца менялась с удивительной живостью и скоростью от задумчивой, до полной энтузиазма, а затем и обеспокоенной. Фирменным дварфийским жестом он огладил рыжеватую длинную бороду и воззрился на гостью, приподняв бровь так, словно пытался придумать причину, которая могла бы её привести к нему, но не мог.

  Его глаза потемнели от гнева. Нет, он не был зол на то, что она советует ему сгореть в сердце звезды - пророчица, похоже, и для себя самой не видела спасения с умирающего корабля. Его разозлило то, что Хомина не описала образы, которые увидела, на дала ему ничего четкого и внятного. Такого, что он мог бы расшифровать сам. Завершающая фраза словно обрубала любую возможность для него узнать свою судьбу, поскольку кяхины никогда не возвращались к тому, что было сказано до неё.
  Резко поднявшись, Халед открыл было рот, чтобы отчитать девушку, но тут же закрыл и присмотрелся к ней повнимательнее. Его чрезвычайно обостренный из-за адреналина и предыдущих событий интеллект быстро проанализировал её внешний вид, предыдущие слова, арраш и некоторые другие, не видные беглому осмотру детали. Он глубоко вздохнул и покачал головой, словно сочувствовал ей:
  - Не знаю, кого ты видела, но вряд ли он был Ликом. Лики - есть Тьма, а Тьма есть - Они. Нет ничего кроме Нее и Её знаков внимания. Глупец тот, кто думает, что у отвечающих на молитвы есть плоть или осязаемый образ. Ты смотрела в меня и знаешь, что никто не связан с Тьмой глубже, чем я. Я слышал ответ Ликов так, как ты слышишь мой голос, и ты не сможешь убедить меня, что самозванец - истинный Судья. Нельзя заглянуть в душу и судьбу Лика, ведь Лики - это вселенная. - Он слегка нахмурился и достал сигарету, прикуриваясь и вздыхая. - Ты смотришь, но ты не понимаешь. Я не хочу избавляться от Тьмы, ведь её благосклонность означает лишь то, что я один из немногих, кто может оградить от нее других. Долгое время я убегал от этого, от своей сущности, своего прошлого... но здесь я осознал Путь. Теперь я вижу своё предназначение. И ты будешь спасена с Газали с одной лишь целью и наставлением - чтобы научиться понимать то, что видишь.
  Подняв руку в знак того, чтобы она ничего не отвечала, Халед окинул её еще одним долгим взором и сжал губы.
  - Я не сгорю в сиянии звезды, и те, кого я касаюсь - не сгорят тоже. Вы сможете найти множество других смертей, но я постараюсь избавить вас от самой легкой. Мне пора принять свою судьбу.
  А затем широкими шагами покинул подсобное помещение не оглядываясь на нее. Затем, Халед отыскал Энрике и Райнальда (или ближайшего из них, если они оказались не вместе) и протянул парням бирку, которую нашел в самом начале их пути.
  - Тут две тысячи бирров, которые нужно перекинуть на мою бирку. А еще тут три зашифрованных файла, которые вы, как я надеюсь, сумеете расшифровать к возвращению Каору. Если там будет что-то полезное - передайте ей, меня можете не дожидаться. Коли спросит - я ушел в арсенал, набирать пушки. Если не вернусь через час - считайте меня мертвым и постарайтесь найти корабль.
  Пока они занимались перебросом средств, Халед внимательно изучал карту, запоминая путь к мостику и рассматривая варианты отступления. Конечно, Вай дал ему полномочия к Уарде, но терминалы ИИ были не на каждом углу, так что следовало подготовиться как следует. Дождавшись же, когда бирры перекинут, он смерил бирку задумчивым взглядом и протянул Энрике с кривоватой улыбкой.
  - Если не вернусь, отдашь Каору, как моё наследство. Пусть квартирку мою на Кориолисе тоже почистит и передаст Хакиму вести. Желаю вам удачи, друзья мои. Надеюсь, что еще свидимся.
  По пути к мотику Халед ни разу не оглянулся.

Хоть она и заметила определенное обострение отношений Анны и Ирмы, но комментировать, всё же, не стала. Хотя мысль о том, что Аэлис подарила кольца не для нее, а для подруг - всё же пришла на ум. Поулыбавшись своим мыслям, Эленвен спокойно двинулась вперед, замыкая строй. А вот на комментарии маленьких сестричек лишь показала язык, скорчив смешную рожу. Здоровая, значит! Вот нет бы высокая и красивая... эх, дети.

На перекрестке жрица сначала поморщилась в ответ на предположения Салимы и одарила её взглядом в стиле: "Ты что, серьезно так о нас думаешь?" А потом еще раз поморщилась от слов Ирмы, благо, она всё же уловила в её тоне шутливые нотки и не стала акцентировать на ней внимание. Вместо этого девушка приняла позу мыслителя и некоторое время ходила туда-сюда, размышляя над предложением Анны.
- Подготовка у нас хорошая, к тому же в случае чего размяться и получить хоть какой-то боевой опыт не помешает. Еще ты говоришь, что это быстрее, а значит мы успеем познакомиться и поболтать с подружками, которые сейчас стоят на посту. Конечно, риск есть всегда, я согласна, однако с нами Салима, которая вряд ли останется в стороне, если мы встретим что-то по-настоящему страшное. Впрочем, что страшнее дикого вепря мы можем встретить там, если ублюдок уже мертв? Если у вас нет возражений, я предлагаю попробовать силы с лесом. Нам нужно кому-нибудь врезать, заодно и лес разведаем. Не иди сестра Салима с нами, я бы выбрала другой путь, однако такой шанс выдается лишь раз, не так ли? В общем, веди нас, Анна. Надеюсь на твоё чутье.
И, как бы в знак твердости своего решения - стукнула шипом боевого молота по земле, утопив его на два пальца вниз.

  Адабра некоторое время смотрела вслед телеге, задумчиво теребя край пояса, а затем перевела взгляд на небо, сощурившись и нахмурившись:
  - Дракон, значит? С этим надо будет разобраться.
  Потом еще раз оглянулась на дорогу, улыбнулась чему-то и ушла в дом, закрыв дверь на засов.



  Фандалин встретил их поначалу шоком, а затем бурным восхищением. Половина городка вывалилась на главную площадь, окружив телегу с убитым чудовищем и чествуя героев не иначе, как убийц дракона, не взирая на любые их протесты. К тому же Дезлин и Норбус подлили масла в огонь, пока гордый участием в предприятии Дезлин рассказывал о невероятной битве сначала во тьме подземелий, а потом и в воздухе у мельницы. Надо отдать ему должное, что он практически ничего не перевирал и себе заслуги не крал, а Норбус, известный своей циничностью - кивал рядом, так что в самое ближайшее время жителей обуял дикий восторг.
  Рунольва, которого теперь именовали не иначе, как Лучник Рун - подняли на руки и, несмотря на его возмущение - утащили в трактир, где Тоблен быстро охладил пыл жителей и предложил герою сначала принять баню, пока они заколют поросенка по такому случаю. Майолин с Норбусом, под шумок улизнули в кузницу мастера Горвина, где (вместе с присоединившимся позже Дезлином) пересказали дварфу из клана Бэтлхаммер всю историю с гробницей. Тот лишь важно покивал головой и поблагодарил закутанную в плащ девушку, не став спрашивать лишнего.
  Фрея, поотвечав на вопросы жителей, сменила Рунольва в бане, и толпа с новыми силами накинулась на варвара, выпытывая подробности и подливая ему еще и еще эля в кружку. А Корис с Агамом, поднялись в ратушу к Харбину и вкратце изложили суть истории. Тот, без особых вопросов, заплатил им, как и было обещано, а затем отсчитал еще сто золотых в серебряном эквиваленте и добавил к сумме, как уплату за летучую тварь. На их сомнения, что это дракон, он лишь покивал и сделал знак, что поразмыслит обо всём. Когда парочка вернулась, телеги на площади уже не было, но их уверили, что все трофеи в безопасности, а завтра утром повозку поставят перед трактиром, чтобы они смогли вернуть её.
  К сожалению, Агам Ру не сумел разыскать Халию, поскольку Рудная Биржа была уже закрыта (он успел отметить, что во всем трехэтажном здании не было окон) а искать её по всему Фандалину оказалось гиблым делом. Так что, когда Агам, Фрея и Майолин вернулись, Корис уже во всю наигрывал улучшенную версию истории Дезлина, а Рунольв сидел за столом в окружении поклонников и поклонниц. Всем им, однако, так же было заготовлено место за столом и куча самой разнообразной еды, начиная от зажаренного с яблоками порося и до тающих во рту кексов, которые принесла одна из крестьянок. Даже неизменный Дон-Джон, сидевший в другом углу, каждый раз поднимал кружку вместе со всеми, когда звучал тост за героев.

Тучи сгустились, а следом сверкнула молния, ударившая в землю прямо рядом с ней. Крылатая тень её хранителя нависла сзади. Фрея обернулась, успела увидеть капюшон без лица, наклоняющийся ниже и шепчущий ей что-то, но не разобрала - что именно. Затем сквозь тучи ударил яркий солнечный луч и осветил какой-то храм на холме, окутанный дымом, вздымающимся из пожарища. Ангел простер руку в сторону храма и снова что-то сказал. А затем она проснулась. Жутких драконьих крыльев она в этот раз не увидела.

  Ночь, в целом, прошла довольно мирно, а позднее утро встретило постепенно просыпающихся героев легким завтраком и мелким дождем, шедшим практически до полудня. К Корису заглянул посыльный от Харбина и заявил, что они сложили трофеи в погреб одного из не до конца восстановленных домов, указав его местоположение, а так же заверил, что мантикора пущена в расход, а телега отмыта и готова к отправке на заднем дворе "У Камнехолма". Других посетителей не намечалось.

- Пусть с некатрами возится кто-нибудь, кто умеет говорить на их языке, - с едва скрываемым презрением резко прервал его Халед и бросил долгий, очень внимательный взгляд на Каору. - Незачем советовать капитану то, что может замарать его репутацию.
Оставалось надеяться, что его товарищи достаточно умны, чтобы понять, что он просто продолжает играть роль. Большую часть времени до этого, мужчина задумчиво поглаживал подбородок и размышлял о вариантах, а так же путях их решений. Из задумчивости его вывело появление группы, цель которой он осознал лишь спустя некоторую заминку. Конечно, идти спасать людей в первую очередь было очень в стиле Каору. В стиле искупления ей вины... однако на взгляд Халеда куда более важным сейчас было иное, поэтому он без особых сожалений шагнул ближе к подруге и вложил в её ладонь рукоять меча.
- Вот, вам наверняка пригодится больше, чем мне. Я украду у вас Энрике и попытаюсь проникнуть в арсенал. Притащим всё, что сможем. А может быть и изумрудный диск тоже. Если, конечно, Энрике не возражает и не нужен вам в другом месте. С арсеналом я справлюсь и самостоятельно. А пока вы решаете - у меня есть еще одно дело. Ах да, Тахир, помоги леди Шиван чем сможешь. Ты будешь там нужнее.
Важно кивнув Ваю и похлопав Стейна по плечу, Халед вернулся в медицинский отсек и нашел взглядом девушку в сари. Потребовалось некоторое время, чтобы понять, почему он хотел её увидеть, но осознание и узнавание быстро скользнули по лицу мужчины, когда он присмотрелся к её одеждам. Подойдя ближе и отведя её чуть в сторону, он заглянул женщине в глаза и быстро, вкрадчиво зашептал, держа её за руки:
- Вы - Зрящая? Действительно зрящая? Если да, то скажите мне, что уготовало нам будущее. Этот корабль, людей, которые еще живы?

  Он медленно перевел взгляд на умника, обозвавшего его кудрявым и изящно выгнул бровь, словно безмолвно спрашивал его, как тот желает умереть. Впрочем, четыре дула пистолетов, смотрящих с лестницы на Пьера - не сильно вдохновляли продолжать смотреть именно в ту сторону. Он, конечно, был сукиным сыном удачливым, но вряд ли его удачи хватило бы на все четыре пули. Поэтому, почти сразу же граф перевел взгляд на продолжающего вещать Зигвальда. На медальон аристократ лишь приподнял брови, а потом широко улыбнулся и вложил пистолет обратно в кобуру. Мычание девушки он расценил лишь как недовольство своими действиями, однако её совета в данной ситуации ему и не нужно было.
  Вообще-то, примерно на этом моменте ему следовало бы поднять руки и отступить, поскольку символ выглядел как настоящий, а он видал подобные пару раз за свою тайную практику. Но был во всём этом деле один нюанс. Один маленький нюанс, который находился на шее пленницы. Как и толпа, Пьер отлично осознавал, что тайная стража, пусть и славная стрёмными методами, никогда бы не вывозилась в говне, использовав нечто столь явно кричащее о ереси. И если бы сейчас он отступил, то позже ему наверняка пришлось выдерживать очень долгий, презрительный и осуждающий взгляд Ноэля, который после бы вкрадчиво спросил, зачем ему нужен такой кретин, как де Лаваль. Уж лучше было хорошенько исповедоваться после ужасающей лжи, но выиграть этот нелепый поединок, чем испытать на себе гнев аббата.
  Прикоснувшись пальцами к краю шляпы и склонив ненадолго голову, Пьер глубоко вздохнул и музыкально присвистнул, реагируя, очевидно, таким образом на происходящее. Подняв голову, он широко раскинул руки, как бы успокаивая собравшихся в зале и бесстрашно поворачиваясь спиной к своим врагам, чью бдительность собирался таким образом успокоить.
  - Вот всё и разрешилось, добрые господа. Позвольте извиниться в том, что я назвался членом тайной стражи. Дело показалось мне поначалу простым и понятным. Кучка бандитов пленила благородную госпожу с целью выкупа, использовали еретический ошейник по незнанию... я мог простить подобное, возможно. Но, как вы успели заметить, всё куда сложнее, так что я более не имею права использовать имя, имеющее незначительный вес.
  С этими словами он вытянул из нагрудного кармана сверкающий золотом символ в виде квадратного креста с крупной буквой I, проходящей насквозь. Почти любому человеку в Арнемонте было известно, что это - ни что иное, как инквизиторская инсигния. Пьер улыбнулся, демонстрируя предмет толпе, а потом сделал взгляд суровым и колючим, презрительно кривя губы:
  - Я - брат-инквизитор. Как я и сказал минутой ранее, эти люди уличены в ереси, - затем обратил на негодяев каменное лицо и резко, отрывисто бросил. - Взять ублюдков. Одного живьем.

  - Ты просто ангел, Люси.
  Улыбнулся он в ответ на доверительный тон одной из своих наиболее добродушных улыбок. Впрочем, еще и в прошлые разы Пьер замечал уж слишком заинтересованные взгляды рыжей девушки, однако из уважения к старику Люсьену и его бренди, коего лишаться совершенно не хотелось - игнорировал их. Сегодня же было совсем другое дело. Неудача с баронессой заставляла Пьера пребывать в весьма странном, с одной стороны веселом, а с другой - слегка подавленном настроении. Подкручивая свой ус, он был похож на волка, размышляющего о том, не зайти ли, и не куснуть ли за бочок кого-нибудь в ночи. Увы, от приятных размышлений и задумчивых взглядов вслед Люси, его отвлекла открывшаяся дверь.
  Вошедшая первой женщина заставила его отложить ножку куропатки обратно на тарелку, лихо подкрутить второй ус и приложиться к кружке с бренди, однако её спутник быстро привел Пьера в состояние фрустрации. Точнее даже не столько сам спутник, хотя, без сомнений, вид закованного в тяжелую сталь воина внушал некоторые опасения, а символика на его броне. Присмотревшись к шоколадной уроженке Мардонии, граф заметил те же символы. Это заставило его издать долгий вздох, который он предусмотрительно спрятал за кружкой и вернуться к куропатке. Вечер обещал проблемы.
  Стоит понимать правильно, Пьер нисколько не был против церковников, и вообще весьма сладко купался в лучах внимания Церкви, но каждый раз, когда неподалеку появлялись её служители - у него возникали проблемы. Причем чаще всего именно такого характера, что решать их заставляли именно его, поскольку отца Ноэля вообще не волновало, чем граф де Лаваль был в данный момент занят и почему ему неудобно оказывать помощь братьям своим.
  От тяжелых дум его отвлекло замечание Люсьена о комнатах. На то, чтобы переварить эту информацию ушло несколько секунд, после которых взгляд графа неожиданно стал острым и колючим. Он ведь учел его в качестве постояльца? Или речь теперь шла о том, что им троим придется бороться за одно комфортабельное место? Спать на сеновале у Пьера настроения не было совершенно, да и что о нем подумают?! Когда рядом с тобой за столом набилось столько дворян - нет никакой надежды сохранить тайну в тайне. Он начал было открывать рот, чтобы возмутиться, как что-то грохнуло по потолку...
  В отличии от прочих, Пьер посмотрел не вверх, а вниз, а если конкретнее, то на два прелестных шоколадных упругих шарика, которые совсем не пристало иметь скромным пилигримам. К его же чести, взгляд обратно он вернул куда раньше, чем кто-то мог что-нибудь заподозрить, а затем, проводив взглядом Люси, поднялся из-за стола, отломил вторую ножку, подхватил кружку бренди и, не привлекая лишнего внимания, зашагал вслед за девушкой, отрывая зубами куски мяса на ходу и надеясь, что успеет доесть прежде, чем увидит в чем сыр бор.

  Норбус покосился на Фрею слегка хмурым и очень задумчивым взглядом, в котором можно было прочитать одновременно: сомнение, возмущение, печаль и легкую примесь мечтательности.
  - Мы не знали, что там такое. Нам просто заявили, что где-то в этих местах есть дварфийские руины, вот что. Но вообще, - он задумался, сморщив большой нос. - В гробницах королей обычно лежит древнее оружие или артефакты, так что вскрыть их в час нужды - поступок отважный. Вот грабеж - это плохо. Но нам в любом случае хотелось бы узнать, кто именно там лежит и почему там. В горах Меча, конечно, есть Аскхольм - покинутая крепость нашего народа, а Фандалин стоит на руинах Харрового Рога, но оба этих поселения куда моложе, чем гробница, и я бы хотел узнать, почему.
  Следом за этим дварф ушел в себя и накуксился, так что на вопрос Агама лишь выдал какой-то неопределенный жест.
  - Не надо тварей всяких по лесам разбрасывать, лучше, хм, сожгите её, например, где-нибудь. - Неуверенно поморщилась Адабра и запустила пальцы в светлые волосы, задумчиво смотря в стол. - Волки итак размером с овец вымахали, охотников боятся всё меньше. А еще лучше увезите её в Фандалин, аргумент будет покрупнее для Харбина, да и пусть сам решает, чего с ней делать. Мужик он башковитый, только суровый вне всякой меры... Что? Ядовитая? Да ну, будь она ядовитая, бард бы уже крючился под столом и исходил пеной изо рта, в него же прям воткнулись шипы, разве нет? А он вон какой здоровый и светящийся.
  Она какое-то время понаблюдала за играющей сама по себе лютней и Агам, с некоторой неловкостью, заметил в её взгляде что-то мучительно знакомое. Возможно... жадность? Желание заполучить себе волшебную лютню? Или может быть музыку, которую она создавала? Для всех остальных же Адабра выглядела, как задумавшаяся над игрой девушка, слегка выпавшая из реальности. Лишь повторение вопроса вернуло её в реальность и она виновато улыбнулась, а странный морок с драконорожденного спал.
  - Лелиана? Ну, жрица и эльфийка, а еще красивая женщина. Она живет тут о-очень давно, но иногда отлучается на месяц или больше. Говорят, так было всегда, так что обычно в Фандалине есть еще один жрец или целитель. Теперь это вот я, а до того был старик Люк, дядя Харбина. Но не думаю, что вас сильно интересует история городка, к тому же о том лучше там и порасспрашивать. Что до моей связи с богом... бог - он всегда внутри тебя. Он как бы рядом и в то же время повсюду. Думаю, многое зависит от аспекта и того, кем ты был рожден. Эльфы описывают это, как удобный плащ, вселяющий уверенность, который ты всегда носишь с собой и никогда не покупаешь новый, хотя тот уже стар и множество раз залатан... Дварфы, вот, например, говорят, что это ощущение силы в мышцах, уверенности в движениях и силы ума, поддерживающей их. Боги всегда неподалеку, они окружают нас. Совсем не обязательно быть жрецом или даже фанатично поклоняться ему, чтобы бог покровительствовал тебе. У каждого есть тот, кто наблюдает и оценивает, а затем кладет твои деяния на чаши весов Келемвора, который решает, достоин ли был ты того, кто избрал тебя, или отправишься в безвестность и растворишься в Нигде. - Она ненадолго замолчала, немного мрачная, вздохнула и продолжила. - Тем не менее, те, кто явно отрекаются от богов и отвергают их - не подвергаются суду, их судьба быть забытыми и стертыми из памяти времен. Увы таким. Это участь куда страшнее смерти, ведь для некоторых смерть может стать лишь началом пути, или же вечным отдыхом в садах пантеона.
  Улыбнувшись, жрица легонько хлопнула в ладоши и поднялась с места.
  - Но не будем о грустном, ведь сегодня вы - победители. Что до работы, то с Годом Чумы у нас тут хватает забот, от орков в холмах, до простых разбойников и даже волков. Если вы завернули сюда случайно, то, конечно, дело не слишком прибыльное, но если вам как раз некуда податься, то переждать зиму в Фандалине делая грязную работу мечами - то, что нужно таким людям, как вы. Ну ладненько, я пойду подготовлю Гефестиона к пути, а вы пока болтайте.
  За сим жрица покинула их, и довольно скоро они услышали веселые и гневные одновременно вопли, на которые с места снялся и Норбус и побежал то ли помочь Адабре, то ли своему товарищу. Дверь хлопнула, звуки голосов сместились куда-то далеко и вскоре странники остались одни, сидя под звуки простой, но изящной мелодии Кориса.

  - Что я, варвар какой, что ли? - Слегка возмутился Борган на опасения девушки, но тут же улыбнулся. - Очень интересно, как так он власть потерял... охотно послушаю! Звать меня Борган, но друзья кличут Краком, хотя для тебя я готов быть хоть сладким рулетиком, хе-хе.
  Последовав за всеми, дварф живо крутил головой по сторонам и разглядывал храм изнутри так, словно узрел какую-то достопримечательность. Впрочем, на самом деле он оценивал кладку, подгонку камней и всё такое прочее, что интересует всегда одних лишь дварфов. Именно поэтому на похвалу Гвен он почти внимания не обратил, вместо этого ткнув мозолистым пальцем на западный угол крыши.
  - Халтура, гляди. Храмы богов надо строить с уважением. Эх, сразу видно - дикие земли, не хватает тут сильных и умелых рук. Можно было бы не просто храм, а крепость из того количества камня забабахать! Хо-хо.
  А затем, оказавшись уже во внутренней зале, он спер со стола какой-то румяный фрукт и уселся рядом с камином, спиной к нагретой спине, уложив рядом щит и прислонив к стене шестопёр. Наблюдал он в основном за Инэт и своими товарищами. Проницательному взгляду было очевидно, что дварф недоволен своей работой и поражением, однако старается не показывать виду, что его задел тот факт, что Эйнар всё же остался стоять на ногах. И ему совершенно не важен был тот факт, что он сражался с куда более опасной тварью. Рад он был лишь тому, что прогулка действительно окончилась для всех лишь лёгкой разминкой.

- Известно не всем, к тому же, многие предпочитают закрыть глаза на некоторые истины. Но я всегда была девочкой любопытной и много читала, - увильнула от прямого ответа Адабра. - И, конечно же, я понимаю, что танцы несут ритуальный смысл. И всё же... это красиво. В некоторых регионах Чонти поклоняются похожим образом, правда танцуют вокруг костра не совсем нагишом, но после - разбредаются по парам. Она богиня плодородия, в том числе и такого.
Девушка ухмыльнулась, выкладывая на тарелки ложки, и хотела было уже ответить Агаму в особо язвительной, судя по лицу манере, как вмешался Норбус:
- Она поэтому и живет. Потому что молодая и красивая, в смысле. На мельницу к ней приходят только по нужде, а в Фандалине у Адабры отбоя от кавалеров не было. Она то говорит, что уже посвятила себя богине, но...
Покраснев под внимательным взглядом повитухи, дварф резко замолчал, а та сцепила пальцы в замок на поясе и задумчиво кивнула.
- Это правда, но не вся. Я поселилась здесь всего лет шесть назад, или семь, точно не помню. И поначалу и правда жила в Фандалине, но если Лелиану трогать боятся, поскольку она эльф и жрица удачи, то со мной таких проблем почему-то не возникало. Устав от излишнего внимания, я поселилась тут, как только узнала о легендах, окружающих холмы. К тому же - эта мельница, как моя башня. Я живу высоко и вижу всё окружающее. К тому же, я никогда не бываю одна. - Девушка загадочно улыбнулась и махнула рукой. - Конечно, любви и простого человеческого секса иногда не хватает, но мне слишком нравится своё положение, и слишком не нравится в Фандалине, чтобы что-то менять. Во всяком случае до тех пор, пока меня не начнут называть ведьмой. А когда-нибудь это обязательно произойдет.

  - Это Флюфи, - сказала было Эленвен с набитым ртом, отчего тут же покраснела и проглотила кашу. - Извините - просто очень вкусно. Это Люси, она у нас не очень общительная, зато крутая.
  Впрочем, сама Люси тут же очнулась и представилась, избавив Эленвен от необходимости пояснять, однако пояснения вышли столь пространными, что жрица не смогла сдержать улыбки и, наведя ложку на воительницу, всё же прокомментировала:
  - Она наш щит, или меч, или всё сразу. Аннушка вот следопыт, Ирма - послушница Аэлис, а я Рамоны. И, должна без всякого стеснения признать, что мы очень хороши в своем деле! И, конечно же, не претендуем на военные тайны... пока.
  Не все считали Стражей полезным элементом общества, хотя многие считали такое назначение почетным. Для собравшихся, как была уверена Эленвен - быть Стражем - было невероятно почетным и важным долгом перед Куполом. Возможно, самым важным из всех. И она действительно была горда тем, что они получили назначение, к тому же на столь легендарный пост. Можно ли было мечтать о большем шансе? В тайных фантазиях девушка уже умирала с именами богинь на устах, окруженная десятками трупов чудовищ... впрочем, в более реальных мыслях она предпочитала представлять, что они всё же с честью справятся с любой угрозой. И потенциал соратниц, прекрасно ей известный - был для нее значительным успокоением.
  Доев кашу (мама всегда говорила уделять каше наибольшее внимание) девушка смерила кексы долгим взглядом, поиграла губами задумчиво, а потом с внезапным озарением хлопнула в ладоши и полезла в стоящий рядом со столом рюкзак. Вытащив от туда небольшой мешок, она аккуратно завернула кексы в ткань и уложила на самый верх, чтобы не помялись.
  - Отпраздную ими смену поста, - пояснила жрица Умаре и остальным, а затем довольно облизнулась и откинулась на спинку стула слегка вальяжным жестом. - Что нас может ждать впереди... не знаю. Надейся, что быстрый переход, а затем долгая скучная служба в башенке, где точно не будет таких вкусностей, как у сестры Умары. Впрочем, свежедобытая дичь может быть великолепнее всего, что мы лопали последнее время в гарнизоне, - Эленвен состроила смешное лицо, высунув язык, а потом улыбнулась. - Но вряд ли у нас будет много времени на то, чтобы добывать её. Сейчас то вроде время спокойное, кошмарные времена прошли... но расслабляться не стоит. Кто знает, что на уме у этих патриархальных империй.
  Неожиданно Эленвен погладила Ирму по голове и улыбнулась, что-то шепнув ей на ухо, а затем снова уселась нормально, хитро косясь в её сторону.
  - И уж точно там не будет хмельного воздуха предгорий долгими, холодными вечерами... - а затем резко переменила тему, позволяя Ирме переварить намек и ощутить небесную благодать, снизошедшую на нее вместе с коротким поглаживанием и шепотом. - Лучше вы расскажите нам, сестра Умара, что нас ждет впереди? Мы очень-очень благодарны вам за угощение. Вы ведь знали, что мы придем, верно? Не знали кто, но знали, что прибудем. В такую рань некого кормить, кроме Стражей. Так может быть вы располагаете массой сплетен и настоящих историй по поводу того, как там служба и чего нам ждать?
  Она подалась чуть вперед с горящими глазами. Разговоры о будущем всегда вгоняли Эленвен в живой энтузиазм.

  - Да, торговля - несомненно важная вещь, - многозначительно покивала Эленвен и нацепила бесконечно раздражающий многих её знакомых мудрый вид. - Я понимаю ваши опасения, сестра Умара, но Стражи на то и Стражи - чтобы охранять. Так то, конечно, нас маловато, чтобы отбить мало мальски крупное вторжение, это верно. Однако совсем без боевого опыта мы многого не стоим. Чем чаще сражается воин - тем эффективнее он. Сидя в башне без дела мы лишь попусту расходуем провизию. Тем не менее, я абсолютно согласна, что вторжений равных предыдущему нам бы крайне и крайне не хотелось. Это чудовищно! И Купол страдает, и богини... страдают, - было сложно удержать голос ровным, говоря такое. - Но маленькие пограничные стычки будут убеждать наших врагов не соваться сюда, а нам давать какой-никакой опыт. Жертвы, конечно, неизбежны, и всё же... мы живем в такое время и в таком мире, в которые лучше быть готовым и подкованным конём, чем диким мустангом, не знающим, чего ждать от пришлецов.
  Речь вышла... впечатляющей на её вкус. Она даже слегка зарделась, но ровно до того момента, когда услышала краем уха резкий ответ Анне. Полуобернувшись на стуле в ту сторону и ощупав взглядом сестру и старушек, Эленвен немного нахмурилась, а затем повернулась к Ирме и положила ладонь на её руку.
  - Помоги ей.
  Ничего больше. Не просьба, не приказ, просто короткий посыл, смысл которого сестра могла понять и сама. Глаза в глаза, никаких лишних жестов, ненужных объяснений. В бою только так и можно. А они были рождены сражаться. К счастью или к худу - решит время. Убедившись, что девушка согласна, жрица Рамоны вновь вернулась к Умаре и снова с жизнерадостным лицом.
  - Конечно можете её погладить! Но думаю, такое разрешение должна давать сама Ирмочка, а не я. Всё таки мы все девушки свободные... насколько мне известно. - Взгляд Эленвен скользнул по Люси, и она невольно улыбнулась. - Дождемся Салиму и пойдем, отдохни пока, подточи клинок. Можешь сходить поупражняться на дворе. Может одна из местных увлечется тобой и переедет под Купол. Ну или ты останешься здесь, когда наша миссия будет завершена. Боевая сестричка везде будет к месту.

  Последним, что он запомнил, был трагический душевный подъем от слов Конфетки, а затем всё пространство заполнил ухмыляющийся упырь и внезапная боль, вспыхнувшая в груди и разошедшаяся вдоль тела оглушительным штормом. Кажется, он еще стоял на колене, тянулся за топором, а потом бесславно шлепнулся вниз, застывая, словно мешок с дерьмом...
  Следующими ощущениями была растекающаяся по телу благодать, забирающая боль и туман в голове, в которой Крак безошибочно определил мистическое воздействие. Приоткрыв глаз, он уставился в неглубокое декольте и позволил себе еще несколько мгновений внимать виду, размышляя, насколько сильно разозлится неизвестная, если застукает его. Однако, когда кожаная броня сама собой стянулась, возвращая себе цивильный и даже слегка пафосный вид, Борган, всё же, подал признаки жизни и быстро заморгал, поднимаясь со стоном и рассматривая благодетельницу уже в открытую с головы до пят. Увы, серое платье в определенной степени скрывало девушку от рассматривания действительно интересных частей, однако на её груди глаза дварфа всё же задержались. Символ, похожий на гадальный шар к Тиморе на его взгляд отношениям не имел, но был каким-то смутно знакомым...
  - Стоило пасть под ударами умертвий, чтобы тебя исцелила такая красота, - чуть хрипло усмехнулся он в бороду и поднялся, засовывая топор за пояс и осматриваясь. - Все живы? Ну и ладно. Больше сражений не слышу, знач дело сделано. Благодарю, прелестная дама за лечение и помощь. Вы, кажется, не тиморианка или тиморийка? Не знаю как правильно. А то я как раз не в курсе, как надо благодарить жрецов, кроме как монетами, однако готов отблагодарить непосредственно вас вкуснейшим ужином в любое время. Лишь бы было где варить и что варить.
  И очаровательно ухмыльнулся, слегка выпятив грудь. Подняв с земли боевой молот и проверив, не болтается ли щит на спине, Крак некоторое время поразглядывал труп своего противника, потом достал нож, поковырял немного и фыркнул.
  - И часто у вас тут такое? Скотина то слабовата для настоящей нежити. Сдается мне, нихренашеньки не некромант её призывал. Или некромант, но откровенно бездарный. Однако же выглядит в должной мере опасно, чтобы беспокоиться, коли бывает такое часто. Знаешь чего? - Он бросил хитрый взгляд на свою исцелительницу. - Я тут как раз делами нежити занимаюсь, хе-хе. Так что если есть что рассказать - послушал бы с удовольствием.

  Большую часть пути Эленвен молчала и размышляла. Явление Аэлис было неожиданным, даже немного пугающим (а вдруг с Рамоной случилось что-то!) но после недолгого размышления она успокоила себя тем, что блондинка не стала бы утаивать от нее такое. Однако подарок... Эленвен никогда не отличалась потрясающим умом, но всегда считала себя довольно сообразительной. Поэтому первым же выводом стало - богини хотят поженить её. И слова Аэлис прямо таки намекали на пару её случайных увлечений, будто бы скромная блондинка пыталась немного её пристыдить. Это заставило жрицу бросаться из бледности в краску половину пути, пытаясь понять, насколько всё плохо и как конкретно ей стоит рассматривать такой намёк.
  Она постоянно поглаживала кольца, висевшие на кожаном шнурке вокруг шеи, пытаясь проникнуть в их суть. Еще вчера Эленвен провела над ними некий ритуал, пытаясь заглянуть вглубь металла, но ничего не нашла. Это были... просто кольца. А значит - просто намёк. И всё же, что-то не давало ей покоя. Ведь богини могли бы и напрямую сказать ей о своих желаниях на этот счет. Зачем использовать странные и непонятные символы? В который уже раз девушка пожалела, что не слишком усердно зубрила Священные Предания. Не то, чтобы она вообще не помнила их - всё же, каждый жрец был обязан уметь оперировать прописными истинами и она не была исключением. Однако более глубокое понимание текстов и изречений не всегда были для нее простым делом. Возможно потому она и стала жрицей Рамоны, а не Аэлис. Воительница была проста и её путь Эленвен ощущала намного более явственно, чем загадочные догматы Аэлис...
  Вопрос Анны застал её врасплох, но, нахмурившись, новоиспеченный командир отряда ответила опережая Салиму:
  - Потому что Купол мал. А нас становится всё больше. Здесь больше земли, а значит и полей, и пастбищ. Они используют грубую силу мужчин, чтобы поддерживать не только свою жизнь, но иногда и нашу. Ты же наверняка слышала разговоры о том, что Старая Крепость только ест, но ничего не дает общине? Впрочем, я с этим не согласна. Когда-нибудь эти ублюдки решат вернуться, и тогда... - Эленвен поморщилась. - Мы могли бы и сами мирно возделывать землю, но так уж получается, что более сильным сестрам, вроде меня, просто необходимо уметь держать оружие в руках. Так что здесь используют тех, кто решил остаться и подчиниться, выполняя работу, на которую у нас просто не хватает времени, понимаешь, Анна? Дело вовсе не в желании. Пока что это необходимость.

          ***

  Название заведения вызвало у девушки задумчивую усмешку. Интересно, почему клоб? Было ли это намеренным коверканьем слова, или же они допустили ошибку по незнанию - в любом случае сложно было теперь относиться к таверне всерьез, но Эленвен все же постаралась натянуть на лицо серьезную мину, когда вошла внутрь. Понимающе кивнув на отношения их наставницы и Умары, она подумала о том, что даже здесь - в мире, где им дают полную свободу выбора (ну, почти, да, Аэлис?) - совершенно нормально, что женщины похожих кровей более близки, чем разных. Взгляд жрицы невольно скользнул по Ирме, которая выделялась в их группе сильнее прочих, но зацикливаться Эленвен на этих мыслях не стала.
  - Прослежу, сестра.
  Послушно кивнула она Салиме и, проводив её взглядом, постаралась повторить приветствие Анны к старым сестрам. Затем с интересом покосилась на бутылку и подставила свой бокал. Естественно, Эленвен собиралась проследить, чтобы никто не выпил больше половины. Она была девушкой исполнительной и строгой... до определенных границ. А еще - должна была заботиться о сестричках. Так что, повернувшись к Умаре, после слов следопытки, жрица весело усмехнулась и попросила:
  - Можно ложечку, пожалуйста? Спасибо. - Повернувшись к Анне, она зачерпнула немного вина и протянула ложку вперед. - Скажи: "ааа", сестрица.
  И, ничуть не скрывая своего веселья - запихнула ложечку ей в рот, позволяя ощутить вкус и решить, будет ли она пить дальше. Раньше, конечно, она бы просто дала ей отпить из своего бокала... но вчерашний диалог вынуждал Эленвен слегка притормозить свою ауру флирта. В конце концов, кто-то мог понять её шутки превратно - в этом Аэлис была права.
  Отвернувшись, девушка пригубила было вино... а когда отняла его от губ - осознала, что чаша пуста. Зрачки Эленвен медленно расширились, дыхание чуть утяжелилось, а в голове раздался восхитительный в своей красоте шум моря, заставляющий её разум стать очень восприимчивым и открытым. Это было... прекрасно! И с определенной неловкостью молодая жрица осознала, что в её жизни появилось еще одно удовольствие. Совершенно, вроде бы, не порицаемое?
  - Так ты будешь свои полчаши, Анна? - С неожиданной хитринкой во взгляде поинтересовалась она, и покосилась на бутыль. - Каждой по полчаши, но она ничего не говорила о том, что нельзя разделить две чаши на всех. Ирма, а ты будешь?

- Не сомневаюсь, - усмехнулся он в ответ, но на слегка игривые жесты всё же отвечать не стал. - Еще увидимся, Ке'Танель.
И, проводив её задницу взглядом ровно таким, чтобы остальным за столом было о чем сплетничать, Ариакас улыбнулся еще раз, кивнул Уве и неторопливым шагом покинул его заведение, направляясь вниз - к ящерным. Оставалось надеяться, что Шаурат уже наелся, но не обожрался настолько, чтобы стать ленивым и несговорчивым. Во всяком случае, смотрителю он дал довольно точные инструкции и даже доплатил слегка сверху, чтобы тот не отлынивал.
Следующей остановкой будет Маэлис, поскольку обещания Ариакас привык, всё же, исполнять. К тому же, сестре, кажется приглянулся этот его "напарник" с косичками, так что стоит расспросить подругу о том, как его найти и всё такое. Увлечения сестры были для дроу столь же важны, сколь и собственные, а девочке пора было уже немного поразвлечься. Кажется, она сегодня испытывала слишком много стрессов... пусть поразвлекается, он никогда не был против её игр с временными увлечениями. А вот она его ревновала сильнее. На губах Ариакаса даже расцвела ухмылка. В Ириали было слишком много от эльфов. Мать бы стыдилась того, во что они превратились. Впрочем, мнение Матери его интересовало сейчас меньше всего. Он вообще надеялся, что она давным давно померла. Так было бы лучше для всех, ведь Ксая не стала бы распылять силы и финансы Дома на то, чтобы найти блудных родственников. Пока они были далеко и мертвы для всех - её личная власть оставалась вне опасности. Во всяком случае, он помнил сестру такой. Оставалось надеяться, что она не окунулась в безумие, как некоторые другие жрицы Ллос.

Вновь облачившись в свои доспехи и разобрав записки, Ариакас двинулся по городу в обратный путь. Из записок его заинтересовало только задание для опытного наездника, хотя та записочка от "твоей ящерки" была тоже весьма занятной. Ему всегда было интересно, как на ощупь и не только чешуйчатые девицы. Впрочем, он таких еще никогда не встречал и был в серьезных сомнениях о том, что это не просто метафора. В любом случае, размышления о приглашениях можно было оставить на ночь. Сейчас были более важные дела.
Оставив Шаурата лакомиться вкусностями в секторе бегов, он неторопливо поднялся наверх, ответил Уве аналогичным жестом приветствия и, окинув взглядом столик Ке'Танель, решил не мешать ей слишком активно. Остановился чуть по-отдаль, уложив руки крест на крест на груди и привалившись плечом к спине, разглядывая её спутников. Наверняка они считали прибыль и строили планы, а он вполне имел время подождать.
Судя по всему, большая часть участников забега и тех, кто умел на этом зарабатывать уже разошлись, что было неудивительно, учитывая, что прошло уже больше двух часов с окончания бегов. И, возможно даже к лучшему, что он не пересекся с Геренн вновь так быстро. Шея всё еще двигалась с неприятными ощущениями, отдающими в мозг. Интересно, как себя ощущал ящер того парня, с которым он прошел часть забега? Примерно в таких пространных размышлениях Ариакас и стоял, смотря в пространство слегка расфокусированным взглядом. Ке'Танель заметит его, когда ей будет удобно.

"Ты чувствуеш-шь? С-с-сила с-синего дракона теч-чет в твоих-х венах-х. Доверьс-ся ей, прими с-своё нас-следие!" - послышалось в голове Агама Ру. Впрочем, он не сразу осознал, что это голос в голове, настолько по-настоящему драконьим и реальным он казался. Однако, глянув на товарищей, чародей быстро понял, что никто кроме него ничего не слышал. Оставалось лишь теряться в загадках, чтобы это могло быть...

Мантикора ощутимо дёрнулась лишь от атаки Агама, а в ответ на слова Фреи снова мяукающе расхохоталась и... кажется, показала ей язык. Длинный, жуткий язык. Хорошо, что слюна так далеко не долетает, а то наверняка бы еще и плюнула.
- Да что вы мрожете, жалкие букакашки!
Хвост чудовища вновь поднялся, готовый обрушить град игл... как внезапно дверь мельницы хлопнула, и на пороге встала их недавняя знакомая, простирающая ладони к небесам и заводящая какой-то стройный, пронизывающий до самых глубин добрых сердец гортанный напев, который закончился резким:
- Прочь с моей земли, исчадие! Силой солнечного венца - сгори, тварь!
Руки Адабры окружило теплое сияние, а затем, с солнечного диска сорвались три пылающих ярких луча, два из которых ударили в тушу мантикоры и опалили её шкуру, вызывая гневный мяукающий стон. Чудовище извернулось в воздухе, бросило что-то на непонятном языке и с неожиданной для своих размеров скоростью ринулось прочь - на юг. Вокруг разлился едва заметный запах озона.

  Он смерил девушку, выведшую его из состояния глубоких и пространных размышлений долгим взглядом, затянулся сигаретой и медленно кивнул. Не то, чтобы ему нравилась эта идея, или у него было желание следовать этой идее... но некоторые вещи приходится делать несмотря на личные хотелки. Сам Халед с удовольствием спихнул бы всё на Стейна, но это было бы излишне непрофессионально с его стороны. Так что оставалось лишь махнуть парню рукой и направиться к выходу как... началось то, что игнорировать было просто нельзя.
  Почти мгновенно оказавшись между Тахиром и Каору, Халед поднял ладони вверх в стороны обоих и покачал головой:
  - Охлади, Каору. - Мрачно попросил он. - А ты не злись, Тахир. Делай то, что она тебе говорит и не спорь с ней. Самое последнее, что нам сейчас нужно - это разлад и шатание. Мы в критической ситуации и от сплоченности может зависеть выживание. А может и не зависеть, но конфликты нам нужны в последнюю очередь. Дай мешок, я посмотрю, что нам точно необходимо оставить.
  Забрав медикаменты у Тахира, Халед порылся там какое-то время и, выделив небольшую часть передал остальное обратно пустыннику. Импланты, конечно же, возвращать он не стал.
  - Верни это обратно, нам должно хватить минимума, который я оставил. Командор Шиван, надеюсь у вас нет возражений, что часть запаса нам будет крайне необходима в дальнейшем? Спасибо. А теперь я займусь вашими рекомендациями.

  Когда Халед, в сопровождении Стейна покинул медотсек - он разительно преобразился. Исчез этот мрачноватый взгляд, легкая сутулость и задумчивость, а на смену им пришел... даже не тот Халед, которого знал Стейн по Аль-Муаллиму, а Халед совершенно иного толка. Жизнерадостный, светящийся и невероятно обаятельный. И еще более невероятно ублюдочный.
  - Наконец-то! - Подскочил он к Хоморо Ваю и потряс его руку. - Наконец-то хоть один адекватный и смыслящий что-либо человек! Еще и офицер! О, нам так повезло! Мы прошли через настоящий ужас и лишь ваш голос вселил в нас надежду на то, что всё закончится хорошо! Позвольте украсть вас у этих недостойных, я хочу выразить вам свою искреннюю признательность и поддержку.
  Отведя офицера чуть в сторону, Халед заговорщицки склонился к нему и, морщась, прошептал:
  - Эти кретины из Легиона совершенно не понимают, что надо делать. Вы не представляете, через что нам пришлось пройти. И они защищали некатр! Вы только подумайте! Ну, не самих некатр, но один из этих недоумков протащил труп этой твари несколько десятков метров, чтобы, видите ли, помочь ей! Ужасно. Просто ужасно. Послушайте, капитан Вай, - на лесть он не скупился абсолютно. - Мы с моим кузеном видим в вас единственный светоч на этом погибающем корабле, скажите, у вас есть план? Да, конечно же у вас есть план! Такой умный и внушительный мужчина не может не иметь план абсолютно на любой случай. А что с другими офицерами? Мы слышали, что мостик заперт, но выжил ли кто-нибудь? И... я не хочу показаться навязчивым, но если вам нужны помощники, то мы с моим кузеном готовы помочь всем, чем сможем! Правда... у нас нет никакого адекватного допуска от Уанги. Эта стерва просто не желает сотрудничать. Безмозглый ИИ!

- Потому что даже в Шшамате вид иблиса, слоняющегося где попало вызывает множество вопросов.
Суховато заметил спускающийся по лестнице Ариакас, одетый лишь в алый халат. К его чести, халат он успел запахнуть перед спуском, так что выделялся в глазах смотрящих не слишком сильно. Уже почти миновав последние ступени, воин слегка оступился и с шипением отверг помощь бросившейся к нему эльфийки, выпрямляясь и глубоко вздыхая. Кровь стучала в висках слишком громко.
- Я сам. Это всего лишь временные неудобства. К слову о том, почему я начал этот разговор... чтобы вы не думали, будто я считаю вас отбросами. Тебе, Рендал, правильно? Так вот, тебе, Рендал, будет проще завернуть в гостиницу через черный ход. Наверняка большая часть прислуги там - надземники. И вероятно они будут куда более сговорчивы с тобой, чем с кем-либо еще, а прислуга всегда знает больше хозяев. Верно, Анериэль?
Усмехнувшись, Ариакас доковылял до кресла и растекся в нем, прикрывая глаза. Стоило отметить, что он всё еще держал в руке свои мечи, с которыми не расставался даже в постели, сне, во время купания и вообще никогда. Жизнь дроу была безумно сурова, но в этом смысле Ариакас выходил за рамки нормального даже среди своего народа. Впрочем, чужое мнение его не слишком волновало.
- А где некромант, - приоткрыл он глаз. - Надеюсь вы не убили его? Потому что у меня к нему есть еще дельце, но это подождет. Наверху я сложил всякие сувениры, сестра, проверь, как будет время, не хотелось бы получить паука в торте.

  - Как скажешь, крепкозадая, но с тебя выпивка!
  Весело хохоча ответствовал ей Крак и, не долго думая, скользнул мимо нее, смачно наступив на голову зомби, которая расплющилась под его тяжелым башмаком. Взяв курс на скелета и продолжая хохотать, дварф хорошенько разогнался и, подпрыгнув в воздух, обрушился на нежить всей массой своего невысокого, но крайне коренастого тела. Раздался громкий хруст, глухой удар приземления о мостовую, и во все стороны хлынули обломки костей и прах, а Крак, подскочив на месте и потрясая боевым молотом громогласно заорал дварфийский боевой клич:
  - Kuldar ultok ir thudul thork!
  Однако, он довольно быстро осознал, что вокруг врагов не осталось, а до следующего бежать ох как не близко.
  - Ах ты ж срань...
  Ругнулся он себе под нос и, громко ухнув, начал набирать разбег, перебрасывая боевой молот в руку со щитом и вытягивая из удобного крепления на поясе метательный топор. Даже если добежать не успеет, он обязательно всадит тяжелый кусок железа в чей-нибудь лоб!

Мантикора неожиданно вспыхнула (правда, большинство этого уже не успели увидеть) и злобно заревела, расправив крылья и сиганув с крыши в небо.
- Боги не пом-рогут вам-р, глупцыы!
Хвост чудовища вновь дернулся и град шипов устремился к застывшей посреди поля фигурке Кориса, которая спустя миг смешно дернулась, а затем повалилась наземь. Пламя, освещавшее чудовище - мигнуло и рассеялось дымкой, а летучая дьявольская кошка залилась мяукающим хохотом.
- Последний шанс, гррабители моих земель!

- Херажник.
Буркнул Крак, выбегая на улицу, словно регулярный пехотинец доблестной гвардии Мирабара. Во всяком случае со своим выгнутым прямоугольным щитом и перехваченной под боёк дробилкой он бежал воистину прекрасно: громко ухая и позвякивая кольцами на броне. Не доставало только шикарного шлема с плюмажем и еще сотни дварфов за спиной с такими же щитами, чтобы ужаснуть даже мёртвых свой невыразимой брутальностью. Впрочем, сам Крак явно о своем виде в таком ключе не задумывался - лишь медленно и неотвратимо форсировал расстояние до ворот совершенно не запыхавшись, и остро зыркнул по сторонам, выискивая, в кого бы пристроить зловещий боевой молот, усиленный ребрами.
Свист стрелы заставил его почти мгновенно сгруппироваться, прижать к телу щит и перекатиться навстречу опасности, уклоняясь от стрелы. Прокатившись же по мостовой аж до самого раздутого трупа, Крак вскочил и, используя всю массу накопленной энергии смачно всадил дробилку прямиком в лицо немертвой твари, противной самой сути мирозданья.
- Чтобы их убить, - громко рявкнул храбрый дварф, перехватывая молот по-удобнее и прячась за щитом. - Бейте их так сильно, чтобы они вспомнили, что уже мертвы! Желательно по голове. Срабатывает безотказно, бородой клянусь!

- Что? Какой еще дракон? - Адабра чуть высунулась из окна, пытаясь рассмотреть небо. - Какая мантикора? Вы что, надуть меня пытаетесь?
Однако в это же время, пикирующее со скоростью брошенного камня существо, наконец, влетело в радиус её обзора, заложив вираж вокруг мельницы на достаточной высоте, чтобы стрелять по нему было максимально неудобно. Адабра практически в тот же миг скрылась в окне, а мантикора сделав полный круг и рассмотрев всех, включая убежавшего за холм Дезлина - приземлилась на крышу мельницы. Теперь все могли рассмотреть её чудовищный облик. Это было нечто вроде огромного льва с крыльями летучей мыши и шипастым хвостом. Но ужасала скорее её морда - похожая на человеческую, но отвратительно гротескная, с широким ртом, усеянным острыми зубами.
Тварь спокойно улеглась на скат и махнула хвостом, изучая странников. А затем проговорила странным, мяукающим голосом, вызывающим мурашки по коже:
- Мрр, вы прришли на мои земрли. Заплатите нналог, и я отпущщу вас, мрелкота. Уверрена у вас ессть какая-нибудь цеенность. И не пытайтесь драттся, вамр мреня не одолеть, нет-нет.

  Он некоторое время постоял посреди помещения, в которое их привел лифт, после чего медленно обернулся к Тахиру и Энрике. Глаза Халеда больше не отражали Тьму, но рука крепко сжимала рукоять меркуриевого меча. Кто он теперь для них? И какие выводы могли возникнуть в их головах после того, что они видели? Не попытаются ли они убить его или подождут остальных, прежде чем наброситься на него всем скопом? Возможно, ему стоило прямо сейчас разорвать нити, связывающие их пути, уйти раньше... но он не хотел. Не хотел следовать Её голосу. Не важно, насколько ты избран, важно лишь то, что избрал ты сам.
  - Вы никому не расскажете о том, что видели, - в его голосе послышались стальные нотки, хотя он пытался сохранять спокойный и приятный тон. - Если у вас будут вопросы - я отвечу на них после того, как мы выйдем из погибающего корабля.
  Не было смысла уточнять, что будет, если они откажутся или попытаются нарушить его... просьбу? Приказ? Так ли уж важно, как им слышалось это? Он - просил, просто потому что не было никакого смысла лишать жизней других раньше, чем Она позовет их к себе. Каждый в мире принадлежал Ей. Просто он - чуть больше, чем остальные. В любом случае, Халед не надеялся, что они в силах понять. Кто вообще был в силах понять такое? Чей рассудок мог спокойно пережить подобное? Теперь эти двое были связаны с ним и несмотря на Её слова - он не собирался легко подчиняться. Он сохранит столько, сколько возможно, даже если последний бой был заранее проигран.
  - Энрике, помоги тем, кто пришел раньше нас, я слышал взрыв, наверняка кто-то ранен. Тахир, отойдем на пару слов, - отведя бедуина в сторону и наблюдая, как остальные приводят друг друга в чувство и делятся впечатлениями, Халед вполголоса спросил. - Почему ты следуешь за мной? В чем причина твоей преданности?
  Он медленно повернул голову, пронзая взглядом глаза ксингура и ловя в нем эмоции, невысказанные слова и иное, чего боялся. Лишь намека о том, что Тахир - член клана было достаточно, чтобы меркуриевый клинок устремился к его шее.

  
  - Я верю тебе, - кивнул Халед и передал Тахиру фляжку с обжигающим виски. - Может быть я - это он, но он никогда не сказал бы так, и я так говорить не стану. Наблюдай, лишь смотрящие вправе решать.
  Он опустил рукоять меркуриевого клинка в карман и вытащил следом металлический портсигар, из которого достал две белые сигаретки и передал одну Тахиру. Затем прикурился и дал прикуриться ему, выполняя древний, как мир, ритуал доверия. После этого так же сделал глоток и спрятал всё в карманах кафтана, с наслаждением затягиваясь и опираясь спиной о стену. Несколько мгновений, лишь несколько мгновений было ему нужно, чтобы окончательно придти в себя, избавиться от скользкого ощущения Её внимания и глубоко вздохнуть. В чем-то Каору оказалась права - этот полет изменил всё. Возможно - бесповоротно.
  - Я вижу мы многих потеряли, - молвил Халед уже в полный голос, отлипая от стены и подходя ближе к товарищам. - И тоже рад тебя видеть, Шиван, - Раньше он никогда не называл её по фамилии. - Позволь немного задержаться. Раз Зари среди нас нет, значит, и она не сумела преодолеть испытания. Тогда позвольте мне повести ритуал? Почтим же молитвой тех, кто остался позади, а затем, не теряя времени - двинемся дальше, чтобы спасти тех, кто еще может спастись.
  Он подождал, пока люди желавшие помолиться закончат разговоры и повернутся к нему, а затем затушил сигарету, наступив на нее и сложил ладони на груди, глубоко вздыхая. Молитва не требовала слов или много времени. Молитва - безмолвная или бормотанием (кто как хотел) - должна была помочь живым придти в себя, отбросить ужас, сомнения и тревоги, настроиться на нужный лад. Странник должен направить их стопы, ведь Судья уже отмерил удел падших и не в силах живых было его изменить. Они могли лишь попросить Госпожу, чтобы путь уходящих был легок, а Танцор не оставил идущих своей благосклонностью.

Они шли к мельнице еще добрых полтора часа. Солнце уже давно минуло зенит и начинало медленно катиться к горизонту, хоть дни еще и не стали совсем короткими. Корис весело обменивался с Дезлином анекдотами впереди группы, где-то по кустам маячил Рунольв, вынюхивающий следы. Следопыту удалось даже разок найти следы орков, но довольно старые и совсем маленькой группы. Норбус шел рядом с тачкой, поглядывая искоса на вспотевшую от груза Майолин и Фрею, время от времени подталкивающую воз дальше. В самом конце плелся Агам, мечтая о драгоценных камнях и разглядывая камушки, которые дал им гоблин.
Наконец, они вышли в холмистую местность, лишенную деревьев и Дезлин покивал головой, пыхая трубкой и указывая на небольшие пригорки справа.
- Во, это я про них говорил. Древние дварфийские курганы. Говорят тут когда-то шла великая сеча между кланами. Никто уж не знает, чего там короли не поделили, поскольку было это так давно, что даже эльфы уж не помнят, - он покосился на Майолин и хмыкнул. - Вон мельница, там живет Адабра. Только вы особо на теплый прием не рассчитывайте, она женщина... так скажем, с характером. Я, пожалуй, за тачку спрячусь.
И, словно не сказал ничего странного, Дезлин стремительно переместился за тележку, выглядывая из нее только время от времени, чтобы проверить, как далеко еще до мельницы.
Мельница же представляла из себя трехэтажное здание, видавшее виды. Нижний этаж был сложен из мощных каменных блоков, а второй и третий из соснового бруса. Огромные лопасти крыльев медленно крутились, следуя за ветром и издавая протяжный поскрипывающий звук. Где-то в пристрое заржала лошадь, когда искатели приключений выбрались на ровную, утоптанную площадку перед дверьми мельницы. Норбус покосился на товарища, буркнул что-то нелицеприятное и, набрав в грудь воздуха, крикнул:
- Госпожа Адабра, к вам добрые гости пожаловали!
Довольно долгое время ничего не происходило, и Норбус даже с неуверенностью обернулся, как вдруг окно на втором этаже приоткрылось и из него выглянула симпатичная блондинка не старше двадцати пяти по человеческим меркам. Для деревенской повитухи она была, пожалуй, даже слегка вульгарной, а уж взгляд, которым девушка окинула их группу - явно не предвещал ничего хорошего. Арбалет, который она выставила следом лишь подтверждал эту мысль.
- Вы еще кто такие? А, Норбус, где твой подельник? Он обещал вернуть мне фляжку еще неделю назад! Чего вам надо? Если никто не рожает - убирайтесь прочь с моей земли, или я вас болтами нашпигую, начиная с мелкого.

Невероятно выразительной мимике этой женщине мог бы позавидовать кто угодно: она чуть отклонила голову назад, удивленно выгнув брови, затем приподняла одну бровь над другой, переводя взгляд с барда на ящера, а затем чуть склонила голову на бок, спрашивая с едва скрываемым ехидством.
- Вы что, клеить меня пытаетесь? Нечего ко мне тут яйца подкатывать, даже не надейтесь.
Затем перевела взгляд на скрытую капюшоном эльфийку и задумчиво покривила губы, издав долгое: "хмм".
- Ладно, торговка может войти. Если притащите мне Дезлина - чаем напою всех. Вы судя по всему наемники, так вот вам задание достойное ваших талантов. Кстати, он убегает.
Обернувшись, спутники действительно обнаружили улепетывающего дварфа, почти скрывшегося за ближайшим пригорком. И только Фрея, зачарованная видом крутящихся лопастей не обратила на это внимания. Она наблюдала за крыльями, рассекающими небо... огромными кожистыми крыльями, которые стремительно становились всё крупнее и крупнее. Лопасть мельницы на несколько мгновений скрыла их от глаз жрицы, а затем они вновь показались в бледной пелене неба, уже на расстоянии не более семидесяти ярдов...

- Это что еще за хрен?
Ткнул Борган трубкой в сторону удалившегося дварфа и плюхнулся на ближайший свободный стул, показавшийся ему самым высоким из оставшихся. Он прислонил дробилку к столешнице, а потом вытряхнул пепел из трубки прямо на пол, после чего спрятал её в кожаном кошеле и достал оттуда другую, точно такую же, которую начал деловито набивать табаком.
- Мне пива! И пожрать чего-нибудь, желательно с мясцом, красотка, - остановил он проходившую мимо официантку и легонько хлопнул её по заднице с хихиканьем, едва та отвернулась, после чего с совершенно невинным видом начал прикуриваться. - Надеюсь она не плюнет мне в пиво, хотя это будет почти поцелуй. Ну, обмен слюнями, вы знаете? Хотя мелкая может и не знает. Юни, или Корни, как тебя называть то вообще, когда столько имен? Короче, тебе сколько лет то? А то тут взрослые дяди и тети всякие плохие шутки травить будут, ага, да.
Было заметно, что он придуривается и пытается шутить, хотя арсенал шуточек Боргана явно начинался где-то пониже пояса и... заканчивался примерно там же. Впрочем, чего еще было ожидать от диковатого дварфа-следопыта с кучей смертоносных игрушек за пазухой?
- Я тут кое-чего повыяснял, канеш, но вы давайте первые. А, не, я первый. Короче, Ви..гдис, да? Короче, ты и мисс секс, - трубка ткнула в сторону Зайнаб для верности. - Я вам предлагаю сходить к принцу... не помню, как его. В общем, я Синдру проводил, значит, да? Так вот, куда - запомнил. Она говорила что этот её друг не прочь и поболтать со всякими искателями проблем на задницы, но сам я охиренный дипломат, как вы понимаете, так что вам сходить предлагаю. Вы, во-первых, девицы симпатичные, а во вторых явно знаете, как принцев охмурять и полезности узнавать. Короче, как поедим - могу проводить. Эти принцы народ занятой, так что лучше их за яйцы не тянуть, время - деньги.

В последний момент он успел ухватиться за что-то, но даже это не спасло Халеда от сочного удара каким-то ящиком по голове. Из глаз аж искры посыпались, а мужчина смешно крякнул, чуть осев на месте и перехватившись за "спасительный круг" двумя руками. Только спустя пару мгновений он понял, что что держится одной ладонью за пояс, а другой за зад Каору. Слегка покраснев, Халед мгновенно отпустил девушку и выпрямился со стоном, протирая лоб и пытаясь унять головокружение.
- Извини, я случайно. Но ни о чем не жалею.
Дальнейший путь привел изрядно потрёпанную кораблетрясением группу к трём лифтам. И, конечно же, в один они всё не влезали, а даже если и влезали бы, он был бы первым, кто воспротивился такому риску. Да и Гарам с Райнальдом крайне помогли своими изречениями. Халед даже слегка улыбнулся, понимая, что не будет первым гласом разума. А затем поднял руки ладонями вверх и чуть повысил тон, чтобы слышали все:
- Самое главное - сохранять спокойствие. Мастер Гарам прав, нам придется разделиться. Гарам, Ахмад, Стейн и Аслан - идите во второй, у центральной шахты больше всего шансов уцелеть. Райнальд, бери с собой Таонгу и Зари; Каору, Энрике, Тахир, если вы не против, мы поедем на первом. Если командор Шиван не против, и остальные тоже - распределяемся. Все сразу умереть смогут, только если корабль взорвется к Шайтановой матери, а тогда нам уже ничего не поможет. Уверен, нам всем страшно, но именно в такие моменты нужно сохранять хладнокровие и ясный ум. Если вы отстанете или лифт сломается - это не приговор, вам просто нужно будет найти другой путь на первую палубу, там стрелки укажут дорогу к медотсеку. Увидите чудовищ - бегите со всех ног и запирайте за собой двери. Каору?
Он обратил к ней взгляд, ожидая одобрения или отказа.

- Вот как... - медленно и задумчиво протянул он, прикидывая варианты. - Я подумаю, что можно с этим сделать. Но это позже. Пока что направь усилия наших товарищей в плодотворное русло. Впрочем, вижу, что некромант уже занялся делом. Он будет нам крайне полезен, поскольку ты, милая сестрица, трупы разговорить не можешь. Зато можешь вызывать у них стояк, верно?
Он весело хохотнул, а затем мягко поцеловал её в губы, сминая ткань платья на попке и прижимая к себе.
- Хорошо, дорогая. Скорее всего он из Крови Пещер, а может быть и нет, но, вероятно, крайне профессионален, если решил выступать один, как я. Что же, борьба в любом случае будет жаркой. Постарайся найти меня после финиша. Меня наверняка задержат похотливые фанатки и я не смогу сбежать сам. Не то, чтобы я был против, но в руках каждой фанатки может скрываться отравленный кинжал Матери.
Ариакас невольно поморщился. Даже спустя столько лет именование матроны вызывало у него приступ острой злости и страха. Их мать ничего не забывала, и большую часть времени они занимались налаживанием связей именно для того, чтобы весть о убийцах достигла их раньше, чем чужие мечи. Дроу на секунду задумался о том, что будет, если убийца затесается среди наездников... впрочем, откуда им было бы знать, что он решится ехать? Разве что убийца - сама Геренн. Он бы не удивился.
Взяв мешочек из ладоней Ириали, Ариакас глубоко вздохнул, бросил пару взглядов по сторонам, а затем наклонился, словно желал уткнуться носом в грудь сестры, а вместо этого вдохнул в себя алхимическую смесь единым вздохом, замирая на секунду и позволяя ей подействовать, а затем медленно выпрямляясь. Под кожей словно зажглись три сотни огней. Он покачнулся, потом выпрямился и пару раз моргнул, пытаясь свыкнуться с новой для себя степенью контроля над телом. Даже Шаурат удивленно выгнул шею, заглядывая хозяину в глаза.
- Хорошая... я бы сказал - убойная смесь.

  Он сощурился, не обращая внимания на Аслана, пусть в словах охотника и был резон. Стал бы он убивать парня? Вряд ли, его вела бессильная злость в том числе и на себя. И... действительно, он искал на кого можно свалить вину, переложить ответственность, как это любят делать абсолютно все в мире под небесами и вне их. Именно поэтому слова Каору заставили Халеда вздрогнуть и выключить клинок, который с влажным шипением втянулся обратно в рукоять.
  - Я думал он одарен мистической силой зреть сквозь Тьму. Но кажется, я ошибался.
  Он еще какое-то время посверлил взглядом Стейна, а потом отпустил его и отвернулся, морщась так, словно съел лимон. Тирада юноши вызывала нестерпимое желание врезать ему, однако это было совсем уж истерично, а Халед был кем угодно, но не истеричным психом. Он постоял несколько секунд, протирая виски и пытаясь избавиться от давящей "короны" в черепе, после чего глубоко вздохнул и махнул рукой.
  - Глупец я, если бы он был одарен, то твари бросились бы к нему, а они просто ушли. Долгое время я приглядывался к Стейну, мне казалось, что я понял его загадку, тайну, которую он скрывает, но кажется это было лишь самообманом. Ты не должна винить себя в том, что мы оказались в подобной заднице, - Халед поднял взгляд на Каору и криво улыбнулся. - Это я виноват. Больше такой ошибки я не допущу. Хорошо, что все остались живы.
  Проходя мимо девушки, он коротко сжал её предплечье и кивнул, не встречаясь с ней взглядом. Просто жест поддержки и извинения, без слов, ведь слова в час безумия зачастую лишние. Когда вокруг всё горит, под тобой всё горит, сам ты горишь и ты во Тьме - слова приобретают странные, не всегда предсказуемые эффекты. Иногда они совершают чудеса, а иногда убивают тотчас. Когда не знаешь, как сотворить чудо - лучше просто молчать. Касание, эмпатический импульс понимания и поддержки - сделает всё, что нужно. Люди, которые играли со смертью в силу своих профессий - знали, что такое сила простого объятия. Жаль, что он так и не смог объяснить ей силу поцелуев. Возможно уже и не объяснит никогда, поскольку шансы выбраться с проклятого красавца-лайнера таяли с каждой декадой минут. Сам Халед уже не питал иллюзий, пусть и не хотел разбивать надежды остальных, высказывая подозрения вслух.

  Часовня встретила его застарелым ароматом ладана, воска и каких-то еще непонятных благовоний. Кажется, ей давно не пользовались, или ему так лишь казалось, но так ли важно, как часто в святом месте бывают паломники? Это никак не умаляет его святости, ибо вера и духовная сила всегда исходят непосредственно из человека. Никогда - извне.
  Устало потерев переносицу, Халед выбрал лик Госпожи Слёз, достал из кармана компактный коврик, разложил его и уселся перед алтарём, скрестив ноги. Он не молился, лишь пытался успокоить разум, привести мысли к стройному и внятному току, расслабиться и просто вернуть дыханию ровный, правильный ритм. Попутно Халед достал из поясной сумки найденную ранее аптечку и, закатав рукав, начал аккуратно обрабатывать мерзко выглядящую рваную рану на бицепсе. Повезло, что не прорезало мышцы, иначе пользоваться левой он не смог бы еще недели две, как минимум...
  Мысль о двух неделях заставила Халеда беззвучно расхохотаться, запрокинув голову. Какие недели? Будет неплохо пережить один чертов день!
  Закончив с обработкой, он наложил давящую повязку и забинтовал руку, как смог. На вид было так себе, но болеть стало не столь зловеще. К тому же, стоило надеяться на приятный исход их одиссеи. Негоже будет выбраться живым из этой передряги, но лишиться руки от заражения. На редкость отвратительная была бы перспектива.

  Непонятный, похожий на кинжал отросток рассёк его левую руку. Лишь в последний миг Халеду удалось провернуть запястье и отклонить движение конечности чудовища, иначе спасаться бы ему с рукой висящей плетью вдоль тела. Он в первые секунды то даже боли не ощутил, сделал всё по наитию, выполняя некогда вплавленные в тело и мозг движения... а потом неожиданно остался один. Туман рассеялся, а обернувшись, Халед обнаружил, что гончие исчезли с обеих сторон. Он не успел заметить куда и как они убежали - словно просто прошли сквозь стену, но это невозможно, верно? Впрочем, для Мрака нет ничего невозможного, этот урок пора было усвоить.
  Адреналин медленно покидал его жилы, на смену ему приходила усталость, адская боль и давящий обруч давления в черепе. Мысли путались, скакали с одной на другую, пытаясь вернуть нормальную скорость обмена данными в мозгах, но прошло почти пол минуты, прежде чем Халед смог придти в себя хоть немного и начать осознавать окружающее пространство таким, каким его видели его глаза, а не вера. И первым же, кого он увидел была не Каору, как хотелось бы надеяться, а Стейн. Возвращаясь обратно по нитям воспоминаний, Халед осознал, что невольно прикрыл его от чудища, спасая вообще-то подругу. И невинный вид парня вызвал у него неожиданную и крайне мощную бурю эмоций.
  - Ты, хинзи́р!
  Перекошенное от гнева лицо Халеда выглядело действительно устрашающе. Он налетел на парня вихрем и вжал в стену, удерживая правой рукой за горло, а ртутный меч занеся так, что хватило бы любого неосторожного движения, чтобы насадить на его мерцающее лезвие беднягу Стейна.
  - Я поверил тебе! Поверил тому, что ты Видишь! Из-за тебя, из-за моей шайтановой веры в тебя, мы чуть не погибли!!! - Он говорил довольно громко, но не настолько, чтобы голос разносился по всему кораблю, скорее громко и зловеще шипел, выплевывая слова, словно угли. - Если не Можешь в Искусство по-настоящему, то никогда, слышишь? Никогда не вводи знающих в заблуждение, ал’áма.

Не обращая абсолютно никакого внимания на растекающегося лужей бехолдера, на спутников и даже на Моргана под куполом, Филавандрель с невероятно спокойным, даже, можно сказать, каменным выражением лица бросил в колчан свой лук, поднял и вложил в ножны скимитар, а затем подошел к кучке пепла и, достав из мешка какой-то кошель - аккуратно собрал всё, что смог в него. Он стоял еще какое-то время на колене, смотря в пространство и держа в ладони кошель с пеплом, пока волк не ткнул его носом в бок. Только после этого эльф медленно поднялся, обернулся к остальным и ровно произнес.
- Она любила свободу и ветер странствий. Теперь она отправилась в самое вольное странствие из всех. Когда мы закончим - я отправлюсь на Ревущий пик и отдам её останки ветрам её богини. Горевать будем после.
Было видно, как тяжело ему даются спокойные слова и выражение лица.

Вой оглушал, лишал ориентации и вызывал нестерпимую головную боль. Лишь короткая мантра сквозь сжатые зубы смогла вернуть Халеду уверенность движений и он в последний миг успел полоснуть по твари мечом, отклонившись в сторону от её атаки. Да, не так Он учил его сражаться, но как сражаться против того, кто лишит тебя разума быстрее, чем сумеет прикончить когтями?
- Т-тахир! Помоги Каору... бегите... отсюда! Я задержу их. Иначе они выжгут мозги всем.

- Вижу, рафик, вижу. Выглядит как...
Он попытался подобрать слово, но вопль Стейна сам собой ответил на его мысленный вопрос. Халед застыл, как был - стоя на одном колене над трупом и прикрыв на секунду глаза. Некатра... чудовищное детище Легиона. О, он слышал, но никогда не видел. Однако и слухов было вполне достаточно, чтобы представлять на что способна эта тварь. Сам её вид был опаснее для рассудка, чем когти и зубы для плоти. Но группа из одиннадцати мужчин и женщин, не подготовленных к настоящему бою... это просто игра. Такая же, как эта куча. Просто игра, в которой есть только один победитель. Оставалось надеяться, что Шиван выбьет всё дерьмо из командного состава экспедиции и выяснит, зачем они протащили подобное существо на корабль спасателей. Если, конечно, они смогут добраться до них.
- Каору! - Взвился он, как волчок с места. - Уводи всех в правый! Тахир смотрел его, бегите прочь, бегите что есть сил и заблокируйте за собой двери. Не спорь, этот враг не по силам никому из вас. Бегите, глупцы! Я задержу её. Увидите тень - стреляйте без предупреждения.
Он сжал рукоять меркуриевого меча покрепче и улыбнулся. Это было то, ради чего он был рожден. Его предназначение, свет и тьма его жизни. И теперь, его история переходила в звенящее крещендо. Он повернулся к центральным дверям и скользнул глазом по отпечатку ниже сенсорной панели. Она была там, он чуял это.
- Я выиграю время.

  Отлепив полурасплавленный сканер от пола, Халед вздохнул и сокрушенно покачал головой. В принципе... лучше почти полсотни бирров, чем его лицо, и всё же, определенную жалость он ощущал. Малыш его никогда еще не подводил. Так что поэт вложил его в карман кафтана и стянул с себя рыжий комбинезон, который бросил к другому, такому же. После некоторого осмотра он оценил улыбку судьбы и заметно повеселел. Табула с погасшим экраном, пара топливных элементов и разводной ключ отправились по карманам. Талисман, после короткого поцелуя Халед повесил на шею, бирку быстро проверил на компьютере, который успел отцепить от сканера и удивленно выгнул бровь... а потом коротко хохотнул. Воистину, улыбка судьбы. Лики Тьмы любили его. И здесь - где они были сильнее всего, он ощущал себя обласканным со всех сторон.
  Кисет лучшего в известной ему вселенной табака был не меньшим подарком, чем бирка, а то, что он вытащил следом вызывало у него некоторое замешательство. Маленький пузырек с прозрачной жидкостью. Он открыл пробку и осторожно помахал ладонью, направляя аромат на себя. Пахло миндалём. Халед нахмурился, а затем приподнял брови и тут же закрыл крышку обратно, тщательно осмотрев свои руки. Нельзя было допустить, чтобы хотя бы капля попала на кожу. Память услужливо оглушила его, снова возвращая в прошлое... но на этот раз он усилием воли подавил накатившие образы, хоть и успел уловить Его образ с маленьким пузырьком на ладони и голос, рассказывающий, что это такое. В зрачках Халеда на секунду промелькнул ужас, однако Гарам, вошедший в отсек как раз в этот момент, прогнал наваждение и обернулся к нему философ уже улыбаясь.
  - Гарам. Потушили? Отлично. Забирай, что осталось и догоняй.
   Он подхватил помимо комбинезонов еще и аптечку, которую заметил на полке в последний момент, а затем выглянул наружу, бросая один комбинезон Таонге, а другой Ахмаду.
  - Одевайтесь, возможно вам еще придется залезть куда-то, где огнеупорность не помешает. Таонга, возьми еще вот это, энергокапсула, может пригодится. Тахир, это тебе, - разводной ключ тоже поменял владельца. - Оружие не ахти какое, но в пустынях Любау умеют убивать и камнем, верно? Энрике, спасибо за Мустахадаму, но мой сканер погиб, вот. И тебе тоже топливный элемент, просто на всякий случай.
  Раздав всё полезное, что сумел найти, Халед быстро огляделся и уперся взглядом в блуждающий взгляд Зари. Ему хватило нескольких секунд, чтобы понять, что с ней случилось, после чего экс-бармен невероятно сочно выругался на дабарани:
  - Хара! Когда она успела надраться?! Зари, Зари! Посмотри на меня, эй! - Он подошел ближе, сжимая лицо девушки в ладонях и заглядывая ей в глаза. Почти сразу же ему стало ясно, что сделать он с этим ничего не может и Халед лишь героическим напряжением воли смог удержаться от еще более сочных ругательств. - Хей, слышишь меня? Соберись, мы в опасности, девочка, когда слышишь, что надо бежать - беги со всеми, когда кто-то говорит, что надо что-то делать - делай. Сконцентрируйся, ну же, - раздался тихий шлепок ладони о щеку. - Держись рядом с остальными. Шайтан... Ахмад! Нет, лучше ты, Стейн. Присмотри за ней. Она пьяна в стельку. Сейчас я не смогу ничего с этим сделать. Поддержи девочку. Не суйтесь в пекло, хорошо?
  Затем он покивал в тон словам Каору, снова достал Меркурий, включая его и двинулся вперед, вместе с Тахиром. Лишь внутри, когда Шиван начала раздавать приказы, Халед остановился, присмотрелся к куче и медленно обернулся, изучая группу. Она была военным, но военные часто упускают из виду то, что видят наученные "смотреть". И с глубоким вздохом он признал, что сейчас тактика бойца не будет эффективной, им нужны были другие стратагемы, учитывающие слабость и необученность части группы.
  - Постой. Мы с Тахиром пойдем вперед. Куча появилась там не из воздуха, верно? Сомневаюсь, что их туда перетащил погрузчик. Аслан... эй, мужик с винтовкой, я к тебе обращаюсь, да. Ты и Каору - возьмите сектор на прицел, если что-то появится - бейте на поражение, за наши спины не беспокойтесь. Ванг, ты лучше прикрой остальных. Остальные - медленно перемещайтесь к вездеходу, посмотрите что в нем есть полезного и спрячьтесь за ним, если будет бой. Если станет жарко, Гарам, веди их вдоль стены в другой ангар, мы с Тахиром задержим... не знаю что, но задержим. И молитесь Ликам, чтобы оно давно ушло отсюда.

Оба дварфа на секунду застыли в ужасе, слушая проклятия Кориса, а когда фейерверк коснулся макушки Норбуса, тот аж присел, бешено вращая глазами. Дезлин же, еще мгновение пялился на него, а потом сделал круглые от ужаса глаза и ткнул в товарища узловатым толстым пальцем, закудахтав от смеха.
- Он превратил его в жабу, вы гляньте!
- Какую жабу? Как в жабу?
С ужасом вопросил Норбус, начиная себя ощупывать и непонимающе уставился на рыжего весельчака.
- Что он квакает? Кто-нибудь понимает? Как вам не стыдно, мэтр бард? Расколдуйте же его обратно!
Норбус, в поисках поддержки, заозирался вокруг, но так как он итак был роста невысокого, то слова Дезлина, кажется, начали его убеждать в произошедшем, что вызвало на щеках бедняги лихорадочный румянец.
- Думатойн сохрани... я что, жаба? О нет!
Этого Дезлин уже стерпеть не смог и, надув щеки, громко расхохотался, отчего Норбус покрылся пятнами и начал хватать ртом воздух, чтобы осыпать его проклятиями, но возмущение было слишком сильно, чтобы он смог из себя хоть что-то выдавить.

  Он начал действовать раньше, чем понял, что произошло. Вспышка, рёв пламени, а он уже сидит, прижавшись спиной к чему-то и смотрит на ревущее пламя слева от себя. Образы сами нашли его, прошло настигло Халеда быстрее, чем успел закрыть память...
...неприветливые утёсы Тарханского хребта, камни, несущиеся к мальчику, чьи глаза перевязаны черной лентой. Танец со смертью, где каждое па - гарантия жизни. Неловкий шаг, камень под пяткой, алый туман боли... завтра придётся начать всё заново...
  Избавиться от наваждения было сложнее, чем раньше, адреналин разрывал его вены, мысли размывались и исчезали. Лишь тихая мантра и Его голос, поучающий мальчика: "Ничто в мире не несет страха. Страх - это часть тебя, ты контролируешь его, не он - тебя.. Убей свой страх, отринь, подчини его. Нет того, что может внушить тебе ужас, если ты сам - ужас".
  Халед открыл глаза, в которых уже не оставалось жизни. Нет мыслей, нет размышлений, в голове лишь тьма. Она едина с ним, а он един с ней. Всё просто, когда тело делает за тебя всё, что нужно. Нет сомнений, нет страха, нет не нужных сейчас попыток оценить ущерб, если ничего не получится. Есть лишь действие. Он группируется, выбрасывает тело влево и тут же закручивается волчком по полу, оказываясь прямо рядом с дверью. Подскок, удар по панели и дверь с шипением захлопывается, отрезая путь пламени. Халед бросает короткий взгляд на оранжевый комбинезон. Тридцати биений сердца хватает от шага вперед, до шлема, опустившегося на голову. Еще пять ударов и он стоит перед дверью с двумя огнетушителями. Почему двумя? Он сам не знает, но значит, так нужно. Рука касается панели, мужчина делает шаг.

  С этого ракурса он раньше бега не видел. Да он и в принципе никогда не интересовался ими так, чтобы это было чем-то заметным. В основном потому, что на время скачек он или занимался делами, или лечился после оных и ему было не до развлечений. И всё же, азарт и веселье заполнили его с головой, едва он только оказался на дне пещеры. Это было... волнительно. Шанс на успех, пусть и призрачный на его взгляд, но всё же - шанс. Геренн была недовольна его выбором, но Ариакас не был глуп или надменен, как она считала. Он рассматривал себя, скорее как обузу. Новичок в команде профи - лишь мешает, задерживает, задаёт не нужные вопросы. Может быть после этой гонки, если выступит не совсем позорно - он попробует игру в команде, но пока что ему этого не хотелось. Да и состоять в команде с мензоберранзанкой? Ариакас ухмыльнулся явно нелепой мысли. Так он точно не победит. Слишком хорошо он понимал, как далеки жители любимого города quarval-sharess от понятий командной игры и чести. Нет уж, не в этот раз.
  Заметив Маэлис, он улыбнулся уже по-другому. Его интерес к невысокой смотрительнице ящеров был вполне теплым и выходил за рамки обычного сотрудничества. Наверное, кого-то удивило бы подобное, ведь зачем тебе иные женщины, если есть столь чудесная сестра? Потому что иначе, жизнь становилась слишком скучна. Они, как бы не хотелось это отрицать, слишком многое впитали от дроу. От тех дроу, которых другие боялись и ненавидели. Они были парой аристократов, а аристократы редко ограничивают себя в желаниях. Впрочем, в их жизни было место и сценам ревности, так что он старался не увлекаться другими женщинами слишком сильно. В конце концов странное эльфийское слово beloved он мог применить только к Ириали. Вряд ли его можно было бы заставить выбирать между кем-то и ей. Он убил бы любую, если бы от этого зависела жизнь сестры. Однако, эта тьма не мешала ему улыбаться. Он был дроу, а дроу не понятна мораль иблисов.
  - Позволь помочь?
  Не дожидаясь ответа, он зашипел, потом заворковал и резко потянул на себя поводья, заглядывая ящерице в глаза и передавая невербальный эмпатический сигнал о том, кто здесь главный. Поединок взглядов длился несколько секунд, после чего ящер беспокойно чирикнул и успокоился, опуская шею в знак сдачи. Это заставило Ариакаса улыбнуться. С животными он находил общий язык куда легче, чем с людьми.
  - Привет, Маэ. Я как раз искал тебя, чтобы посоветоваться. Видишь ли, мне навязали пари, так что теперь я участник забега. Расскажешь, как побеждать тех, кого нельзя победить?
  Весело рассмеявшись, мужчина пожал плечами с таким видом, будто был уверен, что она тут же расскажет ему идеальную стратегию победы. А затем обернулся на смирно сидящего Шаурата, который наблюдал за ними склонив голову. Он выбрал его когда-то в том числе и потому, что Шаурат был удивительно умным существом. Сообразительным, спокойным и легко следующим за рукой. Можно сказать, что они с ним были друзьями, если бы в языке дроу существовало такое слово. Не хозяин и питомец, но союзники, с той разницей, что Ариакас был чуть выше в пищевой цепочке, поскольку обеспечивал Шаурата едой.
  Ящер на секунду высунул раздвоенный язык, а затем склонил морду на другую сторону и игриво пихнул Маэлис в район ягодиц, закурлыкав. Этот звук, как считал Ариакас - заменял ему смех, во всяком случае, судя по выражению чешуйчатой морды, зверюге было интересно и весело. Он любил новые впечатления.

- Как это очнулся? - Норбус остановился, как вкопанный.
- Она врёт, не очнулся, - ответствовал ему Дезлин, весьма натурально передразнивая Рунольва.
Второй дворф резко обернулся, уставившись на варвара, потом перевел взгляд на своего товарища и неожиданно опрокинул телегу, вываливая Дезлина лицом в грязь. Тот ошалело поднялся, обернулся и тут же бросился на утёк от разъяренного друга, который уже вооружился колотушкой. Так они и бегали вокруг телеги минут десять, пока устало не привалились к ней с разных сторон.
- Ну ты и засранец.
- Да чего ты жалуешься? Раз в жизни то мог бы и потаскать!
- Я те потаскаю!
- Ах да, спасибо вам, добрые человеки и... другие тоже, за спасение нас из лап гоблинов, - Дезлин поднялся, пошатываясь и усмехнулся. - Не обращайте на него внимания, Норбус у нас старый пердун, ему лишь бы поворчать.
Он слегка отклонился назад, уворачиваясь от промелькнувшего рядом комка грязи, который со звучным шлепком врезался в одеяние Кориса...

- Аккуратнее, мисс странница, - по-доброму ухмыльнулся Борган, подставляя плечо покачнувшейся женщине и помогая ей выпрямиться, что ввиду его роста выглядело немного забавно. - Вы нам еще нужны. Знаете, что? Я вас провожу, мне в любом случае надо бы запомнить, где вас найти в случае чего, да и сам хотел прогуляться в пару мест.
Он принял мешочек даже не взвешивая в ладони и спрятал его где-то за пазухой, поглаживая бороду и задумчиво обводя взглядом временных товарищей. Теперь следопыт выглядел почти как следопыт, но всё-таки довольно странно для следопыта. Всё та же, покрытая множеством заклепок и тупых шипов броня, пара топоров и огромная колотушка, которая теперь болталась в петле на поясе Боргана, дополнялось это небольшим щитом, огромным рюкзаком, набитым всяким барахлом и явно более удобными в пересеченной местности тяжелыми ботинками до колена с брутальной шнуровкой и подбитой шипами подошвой. Вряд ли дварф-следопыт придавал какое-то значение скрытности и заметанию следов.
- Так, это, которое про жильё. Я не требовательный, предпочел бы ящерку, пока за меня никто не платит. Думаю никто спорить не будет, что нам пока важнее место сбора, чем перинды, шелк и подушени? Короч, найду вас там, как закончу. Попробую повыяснять чего-нибудь. Ну и в качестве первого плана предлагаю снять лодок и подняться вверх по Тируки, ну а там уже зарыться в джунгли, как следует, если ни у кого не появится более осмысленных идей до моего возвращения.
Он снова погладил бороду, покосился на Синдру, придерживая её под спину, и вновь уставился на спутников. Очень хотелось закурить, но дварф сделал над собой титаническое усилие и подавил желание. Во всяком случае, пока не доставит умирающую нанимательницу на место.

Смерив её взглядом, явно оценивающим силушку, дварф удовлетворенно крякнул и, убеждённый, видимо, тяжестью снаряжения, кивнул. Они вытащили Дезлина без особых проблем, хотя весил коротыш действительно много и к выходу из усыпальницы лоб Майолин покрылся потом. Затем Фрея, следовавшая за ними, прикатила тележку и бессознательного дварфа погрузили внутрь, расположив с какими-никакими удобствами, а Норбус, передохнув несколько минут, поднял взгляд на девушек и вопросительно выгнул кустистые рыжие брови:
- Ну, я бы выдвигался уже, если ваши мужики там закончили. Тварь, конечно, жуткая. Это ж удильщик, да? Я вам не завидую, хорошо, что остались живы. У нас, дварфов, есть рассказы о подобных монстрах и том, как они убивают воинов куда крепче нас двоих. - Кажется, в голосе неприветливого карлика послышалось уважение. - И я слыхал, конечно, что женщины-дроу сильнее мужиков, но теперь убедился. В своей жизни я видал только одного дроу - Дзирта До'Урдена. Он был в шикарной широкополой шляпе с огроменным пером. Веселый парень, дал нам хороший контракт на железо от своих друзей-дварфов с севера. Так что сам я к темным эльфам отношусь... ну, нормально. Однако в Фандалине, милочка, ты бы лучше кожей не светила. Людям не всегда стоит знать своих героев в лицо. - Он пасмурно нахмурился и вздохнул. - Да и слишком ты красивая. Не хочу потом вступаться за тебя, когда ты кого-нибудь покалечишь.

Тем временем, Агам изучал разрушенную временем библиотеку, примыкавшую к кельям жрецов. Он обнаружил, что дальняя стена по какой-то причине не занята никакими остатками древних полок и является столь же безупречно гладкой, сколь и любая другая тайная дверь в этом комплексе...

А Корис и Рунольв, закрепив факел в разбитой колонне, пытались разделать чудовище. Причем руководил в основном варвар, а полуэльф старался в точности повторять то, что ему говорит товарищ. Вскоре, руки обоих мужчин были по локоть в крови, а кинжалы безбожно затупились, однако им удалось расчленить удильщика. Основным продуктом их работы были отделенные от туловища ножки и клешни, однако товарищам так же удалось сцедить добрых два меха крови существа. Так же они смогли вытянуть довольно много волокнистой ткани, заменявшей удильщику, очевидно, внутренний опорный скелет, которую так же сложили в отдельный мешок. Ну и несколько панцирных пластин, обрубленных топорами Рунольва так, чтобы их было удобно нести, так же были добыты.

  В глазах нездорово двоилось, мерцал кровавый цвет за стеклом, а затем на уши обрушился противный визг аварийных сирен. Халед неловко шагнул вперед, едва не упал и зацепился за борт капсулы, сползая вниз и усаживаясь в позу лотоса, как его учили. Совсем немного времени и он приведет мозги и тело в порядок, так часто бывало после криосна, и не только у него.
  Слышался шум голосов, стоны, ругань, какие-то глухие удары и спокойный голос человека, вызывающего корабельный ИИ. Последнее его успокоило - значит он попал в не самую плохую кампанию, однако... в какую ситуацию он попал? Мигрень медленно отступала, на смену ей пришла сухость и напряжение мышц, долго стоявших без дела, но с этим было разбираться куда проще.
  Халед медленно поднялся и, осматривая спутников подошел к локеру, выдвигая свой ящик с вещами. Выйдя из капсулы Халед представлял собой поджарого, физически крепкого мужчину с бронзово-медной кожей, одетого лишь в облегающие, похожие на шорты трусы. Он не любил ходить в мокром, так что первым делом постарался сцедить с тела воду и росу, и только после этого принялся облачаться, оценивая окружение и размышляя.
  - Привет, Каору, кажется увеселительная прогулка стала немного напряженной, да? - Он кривовато улыбнулся, зашнуровывая ботинки и с удивлением смотря на остальных. - Да тут, кажется, я знаю половину отсека. Какое интересное совпадение. Становится еще напряженнее, как думаешь, Стейн? Почти как в книгах.
  Был тут даже его земляк, которого дважды обыскивали на входе, и Таонга, и Райнальд, по которому плакал Игрок. Неужели молитва в Куполе так странно действует на судьбу? Не важно. Главным было хватать то, что дали и использовать это.
  - Что говорит корабельный? - Стараясь держать вежливый тон, Халед набрал два стакана воды и передал один Энрике, почти залпом опустошая свой и набирая еще. - Каору, у тебя нет случаем лишнего... ножа? Мне было бы спокойнее с оружием в руках.
  Улыбка как бы говорила: "Я не сомневаюсь, что ты протащила на борт весь свой арсенал, ты - могла".

  Он медленно распрямился и провел раскрытыми ладонями от головы к плечам в религиозном жесте, символизирующем набрасывание на себя невода. Его молитва была безмолвна, в отличие от большинства других, но Халеду слова были ни к чему. Он молился самой своей душой, посылая чаяния и страхи напрямую к Ликам. В данном случае к Лику Моряка.
  Его Благословение происходило почти в полном одиночестве. Сегодня циклопический кафедральный Купол Ликов на Кориолисе был довольно пустынным. Большинство людей готовились к празднованию Дня Основания или были заняты подготовкой к спасательной миссии Консорциума, так что он улучил этот удачный момент, чтобы побыть немного в одиночестве. На многих давили размеры заполненного светом стеклянного купола, но для него они олицетворяли в первую очередь невыразимую малость его души в бесконечной свободе космоса. Он был лишь песчинкой в лоне хранителей всего сущего и зримого.
  Где-то раздался шорох одежды и Халед медленно повернул голову, наблюдая за другими просителями, старающимися держаться плотными группами. Кажется, они тоже собирались на Газали. Большинство потомков первопоселенцев, таких как он сам – никогда не пренебрегали Благословением Моряка перед долгим и, нередко, опасным рейсом. А Газали шагал в неизвестность, которая могла пугать даже самое храброе и жесткое сердце. Не было никаких подробностей или ответов, лишь требования и разношерстная команда, которую редко посылают куда-то, где могут справиться обычные вояки. Им нужны были если не козлы отпущения, то те, кем не жалко пожертвовать, это Халеду было ясно и без слов.
  Вернув взгляд к храму, перед которым он застыл коленопреклоненный, Халед еще раз прикрыл глаза, сложил руки на груди и поклонился, завершая безмолвную молитву просьбой направить его стопы и оградить тех, кто пойдет следом за ним от зла. Он постоял так еще какое-то время, силясь уловить ответ и, когда ему показалось, что тот пришел, наполняя сознание спокойствием и уверенностью – поднялся, аккуратно складывая коврик в прямоугольник не больше обычного платка, который спрятал в многочисленных карманах кафтана. Благословение было завершено, остался лишь шаг в неизвестность.

  Избрав путь к транспортным лифтам через Мулухад, Халед то и дело останавливался, чтобы улыбкой и добрым словом поприветствовать людей, которые его знали. Когда ты работаешь в чайхане – не так уж и сложно подружиться со многими из тех, кто живёт или работает неподалёку. И хотя некоторые диалоги занимали почти полчаса – мужчина не спешил их прерывать, пока не ощущал, что собеседник выдохся. Он специально встал в несусветную рань, чтобы успеть посетить Купол до старта Газали, а потому никуда не спешил. Четыре часа сна были его лучшими друзьями за последнюю неделю, но несколько дней крио-стазиса наверняка восполнят утомление сознания, так что беспокоиться было не о чем. Есть время лишений и жертв, а есть время наслаждений и отдыха, как поговаривают Компаньоны.
  По пути он завернул в Аль-Муаллим, сердечно поприветствовав и обняв Хакима, которому пришлось самостоятельно встать за стойку после заявления на так называемый отпуск Халеда. Он заказал кружку крепкого черного чая, очень дорогого, что лишь подтверждало отношение Хакима, и разговорился на добрый час.
  - Эта женщина сведет тебя в могилу, соди’к, помяни моё слово.
  Халед мягко улыбнулся и покачал головой. Конечно, если бы не Каору – он никогда бы не попал на Газали, и даже не потому, что ему бы не захотелось, а потому что без её рекомендаций никто бы не взял простого разносчика кальянов с дипломом кафедры философских наук Ан-Нуджум в спасательную миссию. Он там был просто не нужен, его таланты вообще никаким образом не сочетались с логикой путешествия. Но, всё же, благодаря ей – он туда попал.
  - Ишадхи наурамаз*, не суди строго о ней. Она хорошая женщина и мой друг. Просто друг, Хаким. Вряд ли до конца своей жизни ты увидишь меня перед алтарем Ликов.
  - Ааа, Шайтан! А стоило бы, стоило! Остепениться, завести семью. Странник слишком уж пустил в тебя корни, а! О чем я говорю. Возвращайся, соди’к, возвращайся, ибо в моём доме тебе всегда будут рады. Верой говорю.
  - Спасибо, Хаким. Ты не представляешь, как много это для меня значит.
  Это не было ложью. Он действительно ценил друзей или тех, кого мог так называть не кривя душой. Ценил места, которые мог бы назвать домом, такие как Университет или Аль-Муаллим. Места, где его знали, как улыбчивого, начитанного и доброго человека, а не демона, неумолимо выпускающего кишки своим врагам.
  Видение на секунду вспыхнуло, когда он обнимал Хакима, но тут же ушло, оставив лишь кровавый привкус на языке и ощущение какого-то предупреждения, чего-то, понятного лишь ему. Именно об этом Халед и размышлял, медленно пробираясь к лифтам. Он не спешил, шел спокойно и уверенно, словно плыл сквозь толпу, придерживая рукоять меча и краем глаза следя за руками прохожих. В Мулухаде не стоило терять бдительность, даже если ты был человеком известным и почтенным. А он таковым не был.

  Вид Газали привел его в недолгий ступор. Он слышал историю этого корабля, читал упоминания о рейсах в своей книге и искренне не понимал, как случилось так, что спрос на подобное искусство пропал. Послушники и ученики Храма Ахлям вполне могли бы выкупить Газали и превратить в космический храм своему учению и талантам, но вместо этого он оказался здесь – измененный и модернизированный Консорциумом. С сутью, извращенной и превращенной в нечто, лучше отвечающее сиюминутным требованиям.
  Не удержавшись, Халед осенил корабль зигзагообразным жестом благословения Странника и на секунду прикрыл глаза, прося Лик, чтобы переход корабельной души из одного амплуа в другое прошел без помех. Древние суда были не менее живыми, чем люди, и не меньше чем люди сверкали песчинками духа в темнейшем море космоса, которое хранили Лики.
  На массивном трапе корабля он занял своё место в очереди и спокойно ожидал приёма. В какой-то момент впереди случилась заминка, а охранники во второй раз обыскали улыбающегося бородача, в котором Халед быстро узнал земляка. Только у уроженцев жестокой и беспощадной Любау был такой замечательный, бронзово-медный загар – самый красивый в галактике. Однако, улыбка мужчины была крайне уместна, ведь лишить уроженца Любау оружия было невозможно. Они сами по себе были оружием, потому что суровая земля взращивала неизменно суровых людей. Иные не выживали.
  Улыбка Халеда оказалась более мягкой, никак не вызывающей подозрений. Он снял с себя пояс с мечом, вложил в него кобуру для рельсового пистолета и крепко перемотал оба оружия, с поклоном вкладывая в руки немного опешившего стража. Похоже, в основном будущие спасатели пытались или припрятать что-нибудь, или зубоскалили с беднягами, просто выполняющими приказ. Как это по-человечески, верно? Одарив их еще одной улыбкой, Халед безропотно назвал имя и, получив номер отсека, двинулся внутрь, не задерживая остальных.
  Его мягкие шаги по внутренним коридорам были столь же неторопливы и спокойны, как и шаги к самому кораблю. Он время от времени аккуратно пропускал вперед тех, кто спешил больше него, включая и темнокожую крепкую девушку, в которой после напряженного размышления узнал Таонгу, скользнувшую мимо без всяких приветствий. Однако, это его не обидело. Два года прошло со времен рейса Дабаран-Кориолис, вряд ли она могла сходу узнать его, занятая больше кораблем, чем людьми, как и всегда.
  Проходя мимо предметов искусства, Халед ощупывал их внимательным взглядом, искал интересные и редкие картины, оценивал остатки былого величия и лениво размышлял о том, сколь сладко было бы оказаться на Газали в зенит его славы. Полуобнаженные танцовщицы с закрытыми лицами, извивающиеся на деревянных барных стойках, грохочущая или таинственная музыка, игра света в горячих водяных банях, наркотики, дурманы… иллюзии. О, как чудесен ты был, Газали, и как глубоко пал из-за людских желаний. Оставалось надеяться, что этот вояж станет первой ступенью величественного судна к былой славе, а вовсе не последним порогом к объятиям Межзвездной Тьмы. Во имя нас самих.

  Брифинг он слушал в пол уха. Многие из первопоселенцев заволновались, напряглись, а Халед лишь задумчиво погладил короткую бородку и задумался. Он не понимал, чего все боятся, ведь Тьма не летала на кораблях. А если начала, то им всё равно конец, так зачем эти охи и лишнее внимание Ликов, привлекаемое религиозными жестами? Расточительно, преступно. Люди оставались людьми.
  В толпе он заметил Каору. Хотел было уже подойти, но вовремя остановился, решив, что здесь у нее может быть немало знакомых, которым не нужно знать о дружбе девушки со скромным философом в ультрамариновых курте и шальварах. Так, впрочем, и оказалось. Довольно скоро к ней прилип какой-то тип, попытавшийся завести диалог. За окончанием оного Халед предпочел не наблюдать и тем же спокойным шагом направился к отсеку криокапсул.
  Он продолжал временами останавливаться, изучать корабль и размышлять о том, сколько людей уже сошли обратно в Маляз Махфи. На приход трех сотен бирров он даже внимания не обратил. Куда их здесь тратить? И будет ли у них всех возможность потратить их вообще? Очень хитро, Консорциум мог отправить им и всю тысячу для верности. Превратить эти бирры в реальную валюту они вполне могли бы лишь при возвращении миссии обратно. Но не стоит думать о плохом, когда впереди горизонт возможностей, верно? Странник да направит к нему свет просвещения. А Моряк поддержит в пути и Халеда и Газали.
  Так, почти к самому отбытию, Халед и оказался в отсеке криокапсул. Он обернулся вокруг, напоследок, оглядывая тех, кто уже улегся внутрь и тех, кто еще только собирался, а затем осенил всех символом Госпожи Слез и, глубоко вздохнув, улёгся сам, погружаясь в бесконечно долгий сон, лишенный сновидений. В его снах не было образов. Его сны всегда наполняла лишь Тьма.

- Важная? Конечно, нужно же как-то развлекаться. В Шшамате нет арены для сражений, так что бега ящеров - одно из самых интересных событий в сезоне. Не считая, конечно, ежегодных магических ярмарок, - суховато ответил круглоухому Ариакас, смерив его косым взглядом. - Сестрица, присмотри за мальчиками, я пока пройдусь.
Дроу коротко кивнул Уве и неторопливо двинулся по залу, как бы невзначай, но с совершенно определенным курсом, который вел его к Ке'Танель и Векрошу. Он держал руки скрещенными на груди, что было характерным для дроу жестом миролюбия, поскольку из такого положения было чуть сложнее выхватить мечи молниеносным движением запястий... правда, ножи так выхватить было проще, однако жест есть жест. Должен же он проявлять хотя бы видимость миролюбия в этом странном, неправильном и забавном городе. За двадцать лет Ариакас так и не сумел привыкнуть к местным порядкам до конца. Хотя было кое-что, что нравилось ему безапелляционно - женщины Шшамата. А учитывая его габариты и местный менталитет, мало какая женщина могла позволить себе смотреть на него свысока. Это было... восхитительно.
- Я слышал, краем уха, что у вас проблемы, госпожа Ке'Танель? - Улыбка вышла немного хищной, но он и не скрывал мотивов. - Если этот маг вас не устраивает, у меня есть те, кто за умеренную плату легко сделает его работу.
Взгляд, брошенный на Векроша сверху вниз, как бы говорил: "Ну давай, взбунтуйся, и я получу твои деньги, а ты будешь унижен и потеряешь всякую репутацию".

Хаша посмотрела на Кориса с некоторым недоумением, но потом просто пожала плечами и бросилась к своим товарищам. Вскоре, вся троица появилась из коридора, увешанная оружием и полезными вещами своих спутников. Как и обещал, вожак передал мешочек с драгоценными камнями Майолин и, поблагодарив за сотрудничество и сдержанное слово, отправился вниз, следом за своими спутниками.

Пока Корис "запевал" одежду и лица остальных товарищей, Агам и Майолин отправились в комнату, где держали дварфов. И, едва только рот и конечности первого рыжебородого коротышки освободили, он тут же подпрыгнул, словно мячик над землей и зловеще забурчал:
- Сраные гоблины! Да я их, да сапог им в задницы? Где эти говнючата? Дайте мне только найти мой молот, я им все поломаю, что только возможно... - внезапно он застыл, как вкопанный, а спустя секунду бросился к товарищу, распутывая его. - Дезлин, потная ты подмышка тролля, очнись, ехидный говнюк. Ну очнись же, что я Горвину скажу?!
Второй рыжий детина, выглядящий чуть более эксцентрично, чем его товарищ, тем не менее, признаков сознания не подавал. Он так и лежал, застыв, словно мешок, хотя видимых повреждений или недугов у него заметно не было.
- Отравили, сволочи, - нахмурился, наконец, Норбус. - Сученята. Надо его к Адабре, да поживее, мы тут почти целый день лежим. К ядам дварфы почти равнодушны, но раз Дезлин еще не поднялся, то дело может быть плохо. А вы сами то, как здесь оказались? Не поймите неправильно, я вам благодарен, но чудесам не доверяю.
Он подбоченился и уставился на парочку снизу вверх, взглядом подозрительным и недоверчивым.

  Удобно расположившись в излишне (на его вкус) мягком и большом кресле, Борган сначала было достал трубку, собираясь забить её и как следует покурить, но потом обвел зал внимательным взглядом и решил, что начинать знакомство с возможной аллергии кого-нибудь (особенно хозяйки) на табак - плохая идея. Слова Синдры лишь подтвердили его подозрение о том, для чего их здесь собрали. Ну да, богатая странница, которая подверглась мерзкому проклятию... как хорошо, что он признанный специалист по борьбе с нежитью, наверняка в деле замешан какой-нибудь лич или некромант на худой конец.
  Запихнув трубку обратно в сумочку, дварф внимательно выслушал слова Маски и с видом знатока покивал, поглаживая яблочко прислоненной к креслу дробилки. Вообще-то - это был боевой дварфийский молот, выполненный с безупречным балансом и весивший намного меньше, чем выглядел внешне, однако для неискушенного зрителя, оружие смотрелось, как огромная палица со зловещим навершием из темного металла и толстенной рукоятью из полированного дерева. Для менее крупных ладоней она выглядела максимально неудобной.
  - Ну-с, приятно познакомиться, так сказать. - Поднялся он с места и, уперев руки в бока, обвел остальных взглядом. - Звать меня Борган, Борган Стоуншилд, если точнее, но обычно меня называют Крак, чему я скорее рад, чем против. - Он бросил выразительный взгляд на своё оружие и громко хрустнул костяшками пальцев, ухмыляясь еще шире. - По роду, так сказать, деятельности, я... как же это по вашему? Реунджир, во. К вашим услугам, госпожа. В Чалте никогда не был, но дикая природа тем и хороша, что познав её в паре мест - в третьем узнаешь её уже легко и непринужденно. Коли этого недостаточно, поговаривают, что я отлично готовлю, - он с обезоруживающей улыбкой ткнул в табличку на шее, на которой, против логики, красовалась фраза на эльфийском "Мастер массажа". - Так что хорошее настроение всем гарантирую. Выходить готов хоть после полудня. Только сбегаю вещички заберу, ага. И это, госпожа Маска, сколько у нас времени на ваше спасение вообще-то? Сокровища сокровищами, но дело есть дело.
  Вопрос он произнес уже став весьма серьезным и собранным, после чего уселся обратно в кресло и снова потянулся было к трубке, но снова передумал, складывая руки на животе и поглядывая на других наемников. Он пытался оценить, на что реально каждый из них способен и в какой жопе может послужить затычкой, что в деле охотников за сокровищами было крайне важной ролью. В итоге, Борган остановил взгляд на мелкой рыжей хафлингше, силясь понять, зачем она сюда пришла. Ни одежда, ни внешность, ни предметы, которые были у нее с собой совершенно никак не соответствовали его мысленному образу опытного странника, наемника или хотя бы сквайра какого.

  Гоблин важно кивнул и, бросив на вожака вопросительный взгляд, поднял скимитар дроу с трупа сородича и отравленный кинжал с трупа другого. После этого он проверил, свободно ли выходят стрелы из колчана и не повредился ли лук. Всё это выглядело весьма профессионально и собрано для гоблина, что еще раз убедило Майолин, что эти гоблины - совсем не обычные трусливые негодяи. Впрочем, это никак не мешало им быть негодяями.
  Они еще раз обсудили план и что делать в случае, если какая-то его часть пойдет не так, как хотелось бы. А затем, пожелав друг другу удачи и хорошей охоты - попрятались по залу. Было довольно забавно устраивать засаду на чудовище, которое привыкло само устраивать засады на незадачливых странников Подземья, особенно если учесть тот факт, что часть группы была закована в металлическую звенящую броню. Однако, когда ты сидишь, прислонившись к колонне неподвижно - броня совсем и не звенит, не так ли?
  Корис, прижавшись к стене - аккуратно потянул на себя открывающий дверь рычаг, а едва она начала открываться - бросился за трон дварфийского короля, согнувшись там в комок и аккуратно выглядывая, чтобы поймать момент, когда тварь начнет выползать. Ждать пришлось... долго. Сложно было точно определить ток времени в этом темном, лишенном всякого света месте. Минуты тянулись, словно часы, а удильщик всё не появлялся из тоннеля. Возможно, он и вовсе ушел в Подземье, отказавшись от желания сожрать недавних гостей?
  Но нет, вскоре тонкий слух Майолин, Рунольва и Фреи уловил тихий перестук зловещих лапок. Заодно его услышал и гоблин, спрятавшийся рядом с Агамом, которого пихнул в бок, призывая готовиться. Бывший ювелир же сжал покрепче камень в ладони, накладывая на него заклинание, забрезжившее тусклым, но чистым сиянием сквозь сжатые пальцы.
  Вскоре тварь увидел и Корис, почти мгновенно скользнув обратно за подлокотник. Удильщик же, высунувшись из коридора, осторожно попробовал воздух, тихо поцокал и неторопливо двинулся к центру зала, обходя колонну, за которой спряталась Майолин по кругу. Когда существо, наконец, поравнялось с троном, гоблин быстро пихнул Агама в бок и тот швырнул в тварь камень, мгновенно заливший светом залу и заставивший его отпрянуть от неожиданности.
  Теперь каждый мог рассмотреть молочно-белое, длинное тельце, похожее на плод адской любви скорпиона и морского краба. Множество глаз усеивали украшенную хелицерами хищную пасть чудовища, а передние конечности заканчивались зловещими клешнями, явно способными перерубить гоблина одним щелчком. Пластины гибкой, подвижной брони закрывали существо практически полностью, явно вызывая определенные проблемы с возможностью его поразить, так что совет Майолин врубаться в плоть топором - был более чем разумен. Тварь опиралась на восемь кинжало-подобных лапок и мерно покачивала странным, раздвоенным хвостиком, поднятым вверх. Он слегка вибрировал и, как только в тронной зале появился свет - начал издавать мерный дребезжащий звук. Этот орган представлял собой ничто иное, как эхолокатор, позволивший удильщику почти мгновенно понять, что он окружен, однако вопреки логике, чудовище не стало убегать, а издало протяжный стрекочущий гул и приготовилось к атаке, поворачиваясь в сторону ближайшей к нему Майолин, которая, не сумев справиться с образами прошлого - застыла, как вкопанная, вскочив с пола.

Судзихара некоторое время молча сидел, размышляя, сколько ему придется заплатить Юми и сети гостиниц госпожи Намэ за сокрытие подобного инцидента. Деньги его злили не сильно, а вот недальновидность своего сёгуна - злила, и очень сильно злила. Однако, как воспитанный самураем, Судзихара не мог просто так взять и вылить на Нобунагу все свои мрачные мысли, пусть Мадшарак и подначивал его влепить господину клана Ода хорошенькую затрещину. Тем не менее, Гоку был более дальновиден, чем его повелитель, так что загнал демона с его советами подальше и глубоко вздохнул, потирая лоб ладонью левой руки.
- Я... - он задумался, подбирая слова и выставил правую ладонь вперед, словно пытаясь ухватить свои слова и придать им форму. - Как я понял, Юко передала вам эту информацию, Нобунага-доно? - Невероятно официальный для их отношений тон Судзихары явно сигнализировал в каком он находится бешенстве, хотя в остальном самурай выглядел совершенно обычно. - Позвольте мне... секунду, я подберу верные слова... Ммм, прошу вас, объясните мне, по какой причине эту весть не принесла нам сама Юко-сан, если её задание было успешно завершено? По какой, кхм, причине, мы видим здесь именно вас, повелитель? Я не хочу показаться грубым, или на что-то намекающим, поэтому просто желаю спросить. Отчего так вышло, что человек, который принес вам весть - не является доверенным гонцом с вашей точки зрения? Или же любой, кого она могла бы таким гонцом посчитать? Но даже это, положим, не столь существенно... прошу вас, объясните мне лучше вот что - почему вы пришли сюда не скрываясь? И каким вообще образом вы узнали, что мы находимся именно тут?!
Он уселся, скрестив руки на груди и пронзая Нобунагу немигающим взглядом янтарных глаз. Предводитель совсем не обязательно должен был быть чрезвычайно умным и стратегически подкованным человеком, но, судя по всему, в отсутствии советников, обладающих оными талантами, Ода становился склонен к совершенно безумным вещам, как тот же Рихан, от которого иного и не ждали, или Элспет, для которой долгие размышления вообще были скорее в тягость, чем в пользу. И теперь Судзихара со всей остротой осознал, что ему придется тащить своего господина обратно самому, оставив миссию на товарищей, поскольку управлять тонкими делами Нобунаге он позволить больше не мог. Это было... слишком возмутительным просчетом для кого-то, кто собирался завоевать весь мир. Во что бы то ни стало, Судзихара был обязан уберечь его от дальнейших инцидентов такого рода.

Гоблин нахмурился и махнул рукой двум оставшимся в живых соратникам, чтобы они отошли к нему в комнату, после чего прищурился и, некоторое время формулировал мысль:
- Buraya canavardan kaçmak için geldik. Ana salonun arkasında. Onu öldürürseniz, cücelerinizdir, biz de aşağı ineriz. Yüzey bizim dünyamız değil. Kabilenin küçük kalıntılarını korumak istiyorum. Aldatmayacağım, drow'un intikamı herkes tarafından bilinir. Ama canavar orada otururken gidemeyiz!
Он немного грустно посмотрел на товарищей и приподнял голову дворфа над полом, прижав лезвие прямо к его горлу, глядя на Майолин и сделав крайне серьезную морду. Загнанный в угол гоблин был ничем не лучше озверевшего волка, однако, кажется, в них он видел шанс на спасение остатков своего маленького отряда, и, как действительно мудрый вождь - собирался этим шансом воспользоваться несмотря ни на что... или умереть так, чтобы его жутким богам не было стыдно. Нетипично для гоблина, вёл он себя скорее как хоб, хотя и для них такая дальновидность казалась неуместной. Очевидно, кровь баргеста воздействовала не только лишь на их тела.
Eğer kabul ederseniz - ateşi kaldırın, ama katılmıyorsanız-onları öldürmeden önce, ve sonra sizden birini almaya çalışacağız. Vashrak kabilesi korkuyu bilmiyor. Ama diyaloğu takdir ediyor. Biz mağara serserileri değiliz, biz büyük bir soyuz. Benim sözüm sizinkiyle aynı şekilde inanılabilir.
К чести дварфа - страха он не выказал. Но посмотрел на странников со странным выражением лица, которое можно было описать и как надежду на вызволение, и как надежду на то, что они пожертвуют им. Языка, судя по всему, он не знал. Впрочем, лишний раз дварф старался не дергаться, лишь с беспокойством поглядывая на тело сородича, которое лежало рядом.

  На завтрак улыбчивый Тоблен подал им тарелку ржаных блинов, горшок пшеничной каши, масла, твердого сыра и внушительный ржаной каравай, которым можно было бы, в случае необходимости, прикрыться, словно баклером. Всё было абсолютно свежим и означало, вероятно, что Камнехолм встал задолго до своих гостей или же тщательно подготовился еще вчера.
  Тем не менее, камин еще не горел, а утренняя прохлада подбирающейся к дверям осени весьма приятно освежала и настраивала на походное настроение. Так же, как и ведро ледяной воды, которое Тоблен оставил на стуле рядом с их столом, чтобы каждый мог умыться и ощутить себя бодрее, чем чувствовал на самом деле.
  Дополнял завтрак душистый травяной чай, который можно было черпать из второго горшка удобным деревянным ковшом и разливать по простеньким глиняным кружкам, приятно согревающим ладони.   Позже Камнехолм принес небольшое блюдце с медом, предлагая либо добавить сладость в чай, либо есть, окуная в него блины.

  Снарядившись в путь и оставив Лося в конюшне, пятерка отправилась к высящимся вдали горам Меча. По пути они заметили, что вывеска, которую не сумели разглядеть раньше – изображала весы, а подпись под ней гласила «Припасы Бартена». Городок уже потихоньку просыпался, группки людей уходили на поля, с интересом оглядываясь на необычных гостей города, хотя, казалось бы, могли бы уже и привыкнуть после вчерашнего.
  Следуя дорогой, вьющейся среди холмов и распадков, странники замечали время от времени пастухов, следящих за стадами, которые проснулись, похоже, раньше всего города и уже успели пригнать подопечных на пастбища. У одного из таких пастухов – милого, играющего на дудке беловолосого юноши, пастушья собака оказалась… лисой. Или почти лисой, поскольку Рунольв быстро пояснил товарищам, что таких странных лис не бывает. Остальные же, что встречались им на пути – были вполне обычными для этих мест.
  Пару часов спустя они миновали поворот к старой ветряной мельнице, которая на карте была подписана как зловещий «Холм Раздора», а через милю дорога резко ушла через просеку к западу, подойдя почти к самому подножию гор. Изучив местность, Рунольв довольно быстро нашел след колеи и тяжелых дварфийских башмаков, за которыми товарищи и последовали, поднимаясь всё выше по плоскогорью, пока не оказались у скальных отрогов, меж которыми прорезалось удивительное ущелье.
  На карте это место называлось «Разбитая Корона», и когда странники присмотрелись повнимательнее к узору острых скал – они поняли что к чему. Отроги действительно создавали почти идеальной формы узор рогатого венца, который был рассечен ущельем прямо под центральным зубцом. Именно в этот рубец и вели их следы, вынуждая следовать за дварфами прямо в сердце короны, от которой веяло чем-то жутким - словно бы зловещим предупреждением непрошенным гостям.
  Ступив под тень древних гор, группа оказалась в довольно широком и удобном проходе, который хоть и был открыт небу, но все же лежал в тенистом мраке. Удивительно, но земля под их ногами была весьма ровной, пусть и состояла большей частью из песка и щебня, а когда Майолин осторожно разрыла его, то обнаружила на глубине двух пальцев ровный каменный пол, который никак не мог иметь искусственное происхождение.
  Путешествие их закончилось так же неожиданно, как и началось. Вот, они медленно идут по загадочному ущелью, поворачивают за угол и… внезапно оказываются перед величественными приоткрытыми каменными дверьми, высотой в два Кориса, не меньше.
  Створки были украшены древними рунами дварфов, а по резьбе и характеру петель Майолин безошибочно определила, что подобная кладка характерна лишь для самых могущественных и древних королевств бородатых карликов, о которых ныне помнили лишь единицы. Последним таким был Мифрил Халл в Серебряных землях, и то, что Дезлин и Норбус нашли здесь нечто подобное – было воистину удивительным открытием.
  Однако куда более удивительным и менее приятным открытием стали два трупа в луже крови, лежащие рядом друг с другом прямо перед створками врат. Это были гоблины, но какие-то необычные. Их кожа отливала темным, почти черным оттенком, а тела были более сильными и крепкими, чем обычно ожидается от гоблинов.

  Майолин оказалась на живописном перепутье. Западный конец коридора уводил туда, откуда они пришли, явно не являясь интересным направлением для разведки. А вот восточный закончился пустой каменной комнатой, служившей, вероятно, залом для подготовки к погребению. Во всяком случае, массивный каменный алтарь, иссохшие и развалившиеся со временем полки с медицинскими инструментами и стилизованные барельефы, изображающие дварфийских богов - говорили об этом. Северный край погребального зала был безнадежно разрушен то ли временем, то ли землетрясением. Сложно было сказать, что находилось там раньше, поскольку теперь он являл собой лишь грустную груду обломков и щебня, похоронивших под собой лики как минимум двух из божеств дварфов. Однако, тип застройки и изображения снова отсылали девушку к древним королевствам бородатых карликов, но теперь она могла сказать с уверенностью, что находится в гробнице короля Гонтлгрима. Этот могучий город считался лишь мифом - легендой, которую дварфы придумали, чтобы хвастать о некогда великой своей силе. Однако Луитар, который жил во времена сияющей славы Кормантира нередко упоминал Гонтлгрим. Теперь Майолин нашла подтверждение тому, что легенды не всегда остаются легендами. Ведь легенды не строят усыпальниц.
  Агам, который мог, наконец, рассмотреть окружающее его пространство и ошивался рядом с Рунольвом, пока тот прощупывал стену - заметил, что трон тоже украшают руны. Прочитать их было так же довольно сложно, как и те, что на вратах. Но на его непритязательный вкус означали они: "Этот трон - мой молот".
  Тем временем, Фрея, забравшаяся за плавный поворот, обнаружила впереди... ничто. Только спустя несколько мгновений она поняла, что тьма - это провал куда-то вниз. Вероятно именно здесь гоблины выбрались в древнее поселение дварфов и именно поэтому Дезлин и Норбус были застигнуты врасплох. Тем не менее, на первый взгляд тоннель был совершенно лишен каких-либо дверей и его предназначение было не понятно. Девушка высунулась подальше, чтобы рассмотреть стены в поисках тайн, однако ощутила ладонью, которой зацепилась за стену что-то липкое. Переведя взгляд на пальцы и со значительным трудом отцепив руку от стены, жрица осознала, что смотрит на красивейший узор серебряных нитей, расходящихся от поворота и заполняющих всю западную стену коридора. Они вились чудесным кружевом прямо до провала, на который вновь упали золотистые глаза. А из провала медленно, почти гипнотизирующе высунулась огромная, похожая на узкое черное лезвие дротика, лапка, зацепившаяся за стену...
  Фрея почти мгновенно развернулась и кинулась обратно, крича спутникам на ходу закрыть обе двери в этот коридор. Краем глаза она успела заметить, как из провала вырвалось огромное черное тело с множеством лап и бросилось за ней со скоростью арбалетного болта, однако девушке удалось вырваться из коридора раньше, чем зловещие копьеподобные лапы настигли её, а Корис и Рунольв вдвоем навалились на дверь и захлопнули её прежде, чем неведомое чудовище врезалось в нее с другой стороны. Оба успели заметить хтонический ужас множества глаз и лап, который гнался за их спутницей...

  Ничего подозрительного они так и не заметили, поэтому Майолин и Рунольв медленно двинулись вперед. Как и всегда, группа старалась не использовать факелы, чтобы не ослеплять чудесные глаза дроу, зрачки которых, едва девушка привыкла к освещению, загорелись алым. Теперь мир для дроу представлял из себя красочный узор серого, синего и черного, разделяясь на ореолы и различные температурные оттенки.
  Они прошли мимо двери, которую, если бы она не была открыта, заметить явно было невозможно, настолько аккуратно она сливалась с породой даже при свете топора Рунольва. За дверью виднелась комната наполненная обломками и прочим мусором, а так же остатками походного лагеря. Вероятно, открыв её, Дезлин и Норбус решили оставаться именно в ней. Потолки были на удивление высокими, так что только у Агама в коридоре могло возникнуть ощущение, что он вот-вот зацепится рогами за скальную породу.
  Когда же странники вошли в тронный зал - ощущение это исчезло, поскольку он был действительно впечатляющим. Четыре мощные колонны поддерживали высокий потолок не ниже десяти футов, а прямо напротив входа возвышался могучий трон, украшенный рунами так же, как и ворота. Трон был мраморным, и его, кажется, совершенно не затронуло время, поскольку даже одна из колонн развалилась, открывая внутри какую-то полость, шедшую на четверть её длины. К сожалению, рассмотреть что там такое поподробнее ни Майолин, ни Рунольв не успели.
  Дроу первой заметила изменения теплового спектра и поняла, что они окружены. Два гоблина, скрытые рваными плащами и вооруженные кривыми кинжалами бесшумно спускались с двух первых колонн, в то время, как их товарищи с луками тут же показались из-за трона, беря следопыта и паладинку на мушку. И, словно этого было недостаточно, из-за двух ближайших к престолу колонн выкатилось еще два гоблина, вооруженных копьями и щитами.
  Рунольв среагировал немногим медленнее подруги. Оба они смогли оценить, что копьеносцы и лучники явно нацелились на них, в то время как гоблины с кинжалами собираются зайти группе с флангов и прирезать уже вошедших следом Агама и Кориса. Лишь Фрея еще оставалась перед тронным залом, прикрывая их с тыла. Однако тыл, кажется, как раз таки был чист...