| |
-
Ну, что-ж, продолжаем наш карнавал, с открытием, я рад что меня позвали)
|
|
Да, Данте не был ни рыцарем в сияющих доспехах, ни закоренелым идеалистом; и в его голове появлялись коварные замыслы - ведь молодой капитан городской стражи был амбициозен. Но Эстакадо всегда чувствовал, где надо остановиться, чтобы не стать омерзительным самому себе. Упасть в глазах окружающих - скверно, но зачастую всё же поправимо. Упасть в глазах собственных - явление необратимое. Данте проиграл и остался тем, кем был до всей этой волокиты с титулом. У него, как у капитана городской стражи, был долг защищать закон в Пьяченце. Как бы не стремилось к нулю число поддержавших его в совете, эту обязанность с Данте пока никто не снимал. Это был и его город - город который он действительно отел защитить.
Эстакадо трезво оценивал ситуацию. Пока в крови кипит адреналин сражения, пока открылось второе дыхание, он сможет противостоять Джованни. Но это продлиться недолго. Скоро его движения совсем замедлятся, и Данте станет крайне уязвим. К тому же, броня сильно затрудняет движения утомлённого тела.
Но она же даёт преимущество, которого нет у Матиаса.
Теперь, когда король воров был далеко от Сальваторе, Данте всецело сосредоточился на поединке. Он не замечал, что творится вокруг, доверив всё остальное своим людям. В них Эстакадо не сомневался.
Капитан городской стражи старался вкладывать в удары меньше силы и использовать инерцию полуторного клинка и доспеха. Медленнее, тяжеловеснее, рискованней, но... Его противник, похоже чувствовал себя уверенно. И это хорошо. Пусть он недооценивает того, с кем связался.
- Увы, я не могу остаться в стороне, - выдохнул Данте. - Мы с тобой по разные стороны закона.
Более капитан не сказал ничего. Следовало беречь дыхание и не расслабляться. Проклятый миланский доспех казался стопудовым, бок терзала боль, но Эстакадо не ослаблял своего размеренного напора.
Пусть противник был быстрым, это не позволило ему преуспеть. Броня не подводила своего владельца. Сражение продолжалось в прежнем темпе - тяжёлые удары Эстакадо, ловкие уклонения Матиаса - и прежняя упорная ничья. С той лишь разницей, что Данте преследовал только одну цель и выжидал, когда же Джованни, наконец, ошибётся.
Избранная тактика сработала, когда оппонент собрался проскочить мимо Данте к Стефану и поскользнулся в луже крови. В этот миг Эстакадо нанёс последний удар.
По-прежнему стоя между Джованни и Стефаном Сальваторе, Данте молчаливо наблюдал за моментом краха первого. Что же, на сегодня это поражение - самое горькое. Король не только проиграл войну, но так же потерял корону, а его вассалы разбегаются. Ему грозит теперь только заключение - и все те неприятности, которые обычно отягощают последние дни жизни того, кто поднял оружие против графа.
Но иногда следует позволить противнику уйти с достоинством. Данте заметил, как Матиас достал слабеющими руками нож. Он сделал вид, что замешкался; этого Джованни хватило на то, чтобы отравить себя предназначавшимся Сальваторе ядом.
Но это не слишком много меняет. Лишившись предводителя, преступники Пьяченцы станут уязвимы. В попытках решить, кто теперь главный, они не раз сцепятся, сделав половину работы по собственному истреблению за городскую стражу. Но Данте и его солдаты будут к этому готовы.
Данте Эстакадо тяжело опустился на одно колено, стянул с руки латную перчатку и коснулся пальцами шеи распростёртого в крови мужчины. Что ж, король воров был мертвее мёртвого. Эстакадо осторожно вынул маленький нож из холодеющих пальцев левой рукой, всё ещё облечённой в перчатку.
Капитан городской стражи медленно поднялся; теперь, когда горячка боя утихла, усталость навалилась на него неподъёмным грузом. По правде говоря, Эстакадо было трудно стоять - не то, что двигаться. Но пока дела его незакончены, позволить себе хоть минуту слабости он не мог. Он вздохнул и убрал со лба беспорядочно разметавшиеся волосы.
- Вынесите отсюда тела, - Данте отдал приказ, опираясь о низенькую деревянную загородку и надеясь, что это выглядит непринуждённо, а не так, будто он сейчас рухнет. Его воины и без того знали, что им следует делать, но их лидеру нужно было как-то отвлечься от мучительной боли. - Тех, кого поймали - под арест. Живыми они остаться должны, целыми - в зависимости от оказываемого при задержании сопротивления. Завтра я лично допрошу их.
Сцепив зубы от боли, капитан городской стражи сдвинулся с места. К счастью, его выдержки хватило для того, чтобы подойти к Сальваторе и Сориа, не согнувшись в пути пополам.
- Вам больше ничего не угрожает. Джованни мёртв. Он убил себя отравленным ножом, которым, по всей видимости, собирался лишить вас жизни, синьор граф, - Данте бросил оружие на возвышение, с которого Стефан недавно произносил свою речь - благо, оно было рядом. - Я не успел остановить мерзавца.
-
-
И все-таки Данте - герой!
-
Отменное описание поединка, полностью прояснилась мотивация персонажа. В целом образ Данте очень понравился, может где-нибудь ещё поиграем.
-
и в его голове появлялись коварные замыслы
Внезапно!))
А если серьёзно, замечательный финальный пост. Достойно ответила)
|
-
Данте - благородная няша. Временами даже слишком.
-
Действительно, крайне внезапный Данте) и полностью в своём репертуаре
-
Неожиданные, но вне всякого сомнения героические действия.
-
Вот об этом я и намекала)) Капитан стражи против лидера воров - со стороны выглядит классно)
Ну и тут добавлю, насколько внезапный Данте внезапен)
|
-
С достоинством, однако. Мы еще вернемся. :3
-
Крайне достойно, прям в стиле Данте.
-
На самом деле жаль. Данте достойный кандидат.
-
Данте умет не сдаваться и, проиграв, не проигрывать)
|
-
Данте - рыцарь пчти что в духе уходящей эпохи.:3 Так начинает смена оперения с белого на черное :3
-
Данте верен себе - и это прекрасно!
-
Нравится персонаж. Жаль, что за игру толком с ним не взаимодействовали. Один немаловажный факт, если бы они столкнулись, в финале доставил бы)
|
-
Мне нравится благородный и честный подход Данте^^
-
Таки Данте у нас прямо рыцарь)
-
Стильно, Данте в своём репертуаре.
-
Данте хорош. Вызывает уважение.
|
-
Хороший переход к чувству голода)
|
Хельмуту хватило такта для того, чтобы никак не продемонстрировать крайнюю степень своего удивления: ему непривычно было, чтобы женщина его сословия занималась кулинарными изысками. Однако он не мог сказать, что такое проявление внимания неприятно ему. Чернокнижник тоже перекочевал на кухню; пока Хельга совершала незнакомые ему манипуляции над продуктами, колдун развлекал её забавными и остроумными историями. Впрочем, когда женщине понадобилась помощь, тёмный маг с готовностью избавился от своего изысканного камзола и закатал кружевные манжеты рубашки. Небольшое участие в процессе приготовления пищи не только нисколько не испортило ему настроение, но даже послужило поводом для самоиронии. Этот вечер они провели к обоюдному удовольствию. Колдовские таланты абиссарийца весьма и весьма пригодились ночью, избавив соседей Хельги от пробуждения, а саму Хельгу – от беспокойства о собственной репутации. Даже самая любопытная пуританка никогда не догадалась бы о том, что госпожу прокурора посещает любовник. Так продолжалось несколько недель. Между абиссарийским колдуном и кэндлмесским прокурором существовало непреодолимое притяжение; что-то накрепко связало их, сделав частями единого целого. Лишь одно беспокоило фон Веттин – её странные сны и убийства, которые продолжал совершать чернокнижник. Она не сомневалась в его причастности, поскольку почерк всегда был одинаков. Хельмут нарочно оставлял чёткий след – и ни единой улики, могущей бросить на него тень. Хельга не могла оставаться в стороне, поскольку это дело однозначно касалось её. Молодая женщина была не глупа и умела искать, а потому для неё не составило труда определить, что все убитые были потомками трёх древних кэндлмесских родов. Давно разорившееся семейство Эришбаттен сохранило лишь мало что значивший титул; барон, ныне державший мясную лавчонку, баронесса, работавшая на выдаче книг в городской библиотеке – все они жили скромной жизнью и не претендовали на лавры своих воинственных предков. Авенгары относились к сливкам кэндлмесского общества: Энтони Авенгар, более известный как епископ Кэндлмесса и Оверен, обладал большой властью и богатством. Казалось, это семейство только увеличивало своё благосостояние и влияние. Ещё более малочисленные Олберни же сохранили как состояние, так и титул, но на фоне других домов смотрелись блекло и большого влияния не имели: нынешний глава дома был человеком болезненным, утомляемым и слабым. Чем провинились эти фамилии перед её ангелоподобным возлюбленным, Хельга могла только догадываться. Некоторой подсказкой ей служили её сны. Ей больше не снились кошмары, но виделись сцены из минувших времён. Там Хельмут был не чернокнижником и дьяволопоклонником, но благородным сыном графа Мункрифа и его наследником. Когда же прокурор случайно видела себя в зеркалах, её отражение из сновидения казалось ей одновременно и похожим, и не похожим на настоящее. Ещё одной жертвой присягнувшего Люциферу мага стал охотник на ведьм в отставке Чарльз Кимберли, который вёл расследование в частном порядке, углядев в кровавых преступлениях, захлестнувших город, причастность некоего малефика. Хельга, тем не менее, была в полной безопасности. Колдун явно оберегал её. Вскоре после предостережения Хельмута действительно обрели плоть: фон Веттин отказала в содействии барону Мэйеру – прокурору, который, как выяснилось позже, крайне нечестно относился к выполнению своих обязанностей. Согласись опальная маркграфиня откликнуться на его просьбу, она непременно пропала бы. Теперь же её репутация ещё более упрочилась, а мерзавец занял своё место на скамье подсудимых. Впрочем, в камере после оглашения приговора Мэйер не задержался: в тот же день поздно вечером он, трясущийся и бледный, подошёл, еле переставляя ноги, к Хельге. В тёмном переулке он отдал женщине старинный украшенный завитками и арабесками ключ, моля не потерять его. Как только фон Веттин приняла этот предмет, её бывший коллега поковылял прочь. Через несколько минут он глухо вскрикнул, а потом из его лопнувшего живота вывалились на брусчатку внутренности. Тело его разбухло и развалилось, а там ураганное гниение к утру обратило труп в осклизлые комья на камнях. Хельга этого, конечно, не видела, но предполагала участие Хельмута, когда утром все газеты наперебой возвещали о побеге нечистого на руку прокурора. Однако это громкое дело не слишком волновало Хельгу. Этой ночью она видела, как идёт в сад, где гуляла с Хельмутом в первую их встречу, и открывает странным ключом каменную дверь, спрятанную среди плюща и густых зарослей. С утра фон Веттин поспешила к заброшенной усадьбе и отыскала дверь. Отворив её, прокурор обнаружила просторную сухую комнату, посреди которой стоял старомодный манекен в ветхом бархатном платье цвета крови, ещё хранившем следы былой роскоши. На манекене, помимо платья, был одет гарнитур из серебра и белого золота, украшенный рубинами и гранатами поразительной чистоты. Розы на серьгах, ожерелье, браслете, кольце и диадеме выглядели, точно живые; казалось, вот-вот их инкрустированные самоцветами лепестки начнут издавать тонкий аромат. Талант ювелира, создавшего подобное, был исключительным. Хельга забрала явно ей предназначавшиеся украшения и даже надела их вечером того же дня, когда Хельмут повёл её в оперу, но вновь не смогла добиться от колдуна ни слова, пролившего бы лучик света на её догадки. На следующий день фон Веттин тщательно изучила гарнитур. Обнаружив характерное клеймо на каждом изделии, она без труда узнала имя мастера и навела о нём справки. Ювелир Сандро Эльюветт работал около пятиста лет назад, и уже при жизни его шедевры невероятно ценились. Теперь же украшения, вышедшие из его рук, являлись предметом вожделения коллекционеров и зеницей ока, которую берегли получившие по наследству драгоценности аристократки и аристократы. Хельга разрыла в библиотеке биографию Эльюветта, содержавшую так же изображения его произведений, и обомлела: на старом снимке почти в самом конце книги была изображена носившая найденные прокурором украшения некая Анжелика Амаранте, невеста молодого графа Мункрифа, походившая на Хельгу почти так, как походят друг на друга две капли воды. Вот оно, лицо, которое видела фон Веттин в отражении, когда смотрелась в зеркало! Слегка подрагивающими руками молодая женщина выхватила нужный том кэндлмесских хроник, и новые открытия потрясли её ещё больше: сын Мункрифа и впрямь был с Хельмутом на одно лицо, носил то же имя, а главное… В день бракосочетания по ряду политических (а кое-кем – и по личным тоже) причин на молодых было совершено нападение, организованное Авенгарами, Олберни и Эришбаттенами. Несчастная Анжелика была убита, а её жених – тяжело ранен. Последствия ранения для Хельмута Мункрифа оказались катастрофическими: здоровый и сильный мужчина в один момент превратился в прикованного к постели калеку, и все старания светил медицины были бессильны помочь ему. Через несколько лет искалеченный, скорбящий о своей безвременно погибшей возлюбленной граф покинул родной город. На этом его след терялся, и никаких других сведений найти не удавалось. Последующие дни Хельга тщательно изучала все исторические материалы, соответствующие периоду жизни Хельмута Мункрифа. С ней происходили странные вещи уже и наяву: постоянное ощущение дежавю возникало у неё, когда с Хельмутом под руку госпожа прокурор прогуливалась в старом городе. Она неоднократно заводила разговоры о событиях пятисотлетней давности и всё более убеждалась, что её чернокнижнику гораздо больше лет, чем можно подумать, глядя на его статную фигуру, чистую гладкую кожу и ясные глаза. Он не только прекрасно ориентировался в исторических событиях, но и сообщал детали быта, мелочи, которые мог знать лишь тот, кто воочию видел Кэндлмесс пять сотен лет назад. Наследник Мункрифов выжил, освоил тёмное колдовское искусство, променял душу на вечные здоровье и молодость тела, а потом явился в Кэндлмесс за потомками своих врагов… и за ней. Когда последний из ненавистных Мункрифу людей – епископ Кэндлмесса и Оверен – был мёртв, в городе вовсю орудовала Инквизиция. Но и от них хитрый Хельмут улизнул. Впрочем, он покинул город не один. Во время последней встречи Хельга неожиданно для себя самой задремала в экипаже, убаюканная речами малефика. Она проснулась только через сутки, когда граница Ватиканской Империи была уже позади. Саунд: ссылка
-
Красивая история^^
И она может стать началом другой, не менее захватывающей)
|
Теперь, когда парень разговорился, всё встало на свои места, и Вирель обрадовалась, что сразу не напустилась на Костоправа. Он оперировал так, как оперировал не из-за наличия каких-то невообразимых садистских наклонностей, но по причине действительного пробела в знаниях. Откуда ему знать о том, как ампутировать ногу по всем правилам, если до этого полуэльф занимался исключительно иммобилизацией переломов, вправлением вывихов да принимал роды? Впрочем, излечение скотины тоже не прибавляет в голове касательно полевой хирургии. Равно как и бессонные двое суток.
И куда ему было деваться, если местного хирурга сожрал монстр в лесу? Проводить оперативное лечение так, как умел. Вот он и проводил. Девушка трезво оценила масштаб трагедии и окончательно поостыла. Костерить Костоправа ей совершенно расхотелось; конечно, ногу мужику он подзапорол, но лучше так, чем вообще никак.
- А меня Стилет называют, - отозвалась медик и пожала протянутую руку. - Подождите прижигать. От костных опилок давайте отмоем, но прежде сосуды крупные перевяжем. Мелкие вот прижечь можно будет. И нервы надорванные я ланцетом отсеку, а потом тоже прижжём.
Эльфийка вручила Ивану свою укладку с малым хирургическим набором и окинула взглядом пространство комнаты:
- Ассистировать мне сможете? Пожалуйста, раскройте пока инструмент, Иван. Где тут халат хирургический и руки помыть?
В ней взыграл профессиональный интерес, и Вирели не терпелось приступить к работе. Этот азарт оттеснил на второй план всё остальное – даже интересное происхождение Костоправа.
- Вот управимся, а там и отдохнуть можно – если не принесут к нам никого, конечно.
Не без помощи со стороны Ивана девушка тщательно вымыла руки и переоделась в бывший явно не по размеру халат. Длинные волосы эльфийки оказались тщательно убранными под косынку, лицо до самых глаз закрыто небольшим белым платком. Теперь можно было и работать. Стилет ловко наложила лигатуры на крупные вены и артерии, затем ещё раз прошила артерии, поясняя для полуэльфа свои действия и их смысл. Пока Иван по просьбе Вирели смывал подходящим раствором костные опилки и мелкие осколки с тканей, она критически осмотрела торчащие во все стороны мышечные волокна. Затем хирург вооружилась переданным парнем ампутационным ножом. С воистину титаническим терпением она разделяла кровоточащие пучки, отсекая явно нежизнеспособные ткани. Это заняло определённое время, что не слишком радовало девушку: операция затягивалась, а это ухудшало прогноз для здоровья и жизни так не вовремя попавшего на стол мужика. Ивану приходилось считать пульс и выслушивать тоны сердца, пока Вирель методично продолжала орудовать ножом.
- Прижигайте, - выдохнула Стилет и провела по вспотевшему из-за косынки лбу внутренней стороной предплечья, где ткань халата была почище. Она наотрез отказалась от предложения Ивана прижечь всю раневую поверхность сразу, указывая на те участки среза, где кровоточили потревоженные мелкие сосуды. Далее оперируемая конечность снова была обмыта; Стилет воспользовалась острым скальпелем, чтобы пересечь нервы. Полуэльфу опять пришлось заняться прижиганием, и опять точечно - в отношении нервных волокон, усечённых хирургом.
Теперь же оставалось самое сложное - сформировать культю. Используя пилу, Иван не учёл ни размер кожного лоскута, необходимого для закрытия дефекта, ни мышечной сократимости, возникающей из-за повреждающего воздействия, ни принципов ампутационной хирургии. Вирель старалась, как могла, сшивая мышцы-антагонисты, но понимала, что вполне следует ждать несостоятельности швов или патологического неподвижного рубца, а следовательно, реампутации. Заканчивала работу она в глубоком молчании, поскольку процесс захватил всё её внимание. Завершив же сшивать кожу, девушка перевела дух, вымыла руки и сняла платки с головы.
- Фуу-уух! В следующий раз по-другому ноги отнимать будем. От старого хирурга инструмент стался, кстати? – она вновь вернулся к бессознательному наёмнику и проверила его пульс.
-
Великолепные описания и блестящие знания! Стилет просто шикарна!
|
Если бы личина несчастного Рикардо спала с злополучного чернокнижника в момент разговора с Жилем и Алариком, его участь была бы предрешена, а в Морготе никогда не произошла бы череда тяжких событий, сильно изменившая в дальнейшем как судьбу провинции, так судьбы Ватиканской Империи и Абиссарии. Используя внешность и память погибшего «Волкодава», Николас смог втереться в доверие к владыке Моргота и охотнику на демонов, видевших повсюду предателей. Пока лучшие медики Машекуля пробовали все известные методики и разводили руками, а ученики убитого Ксавьера снова исследовали образцы тканей от искусственного тела в тщетных поисках генетического изъяна, Николас Вантейн осторожно нашёптывал отчаявшемуся графу об иных способах вернуть его драгоценной Жанне здоровье и спасти её жизнь. Поначалу Жиль отвергал советы, якобы почерпнутые спецназовцем из ранних христианских догматов, впоследствии признанных неканоничными и еретическими, но с каждым днём графине становилось всё хуже. После второй перенесённой ею клинической смерти де Рэ перестал колебаться; в тайне ото всех он осваивал тёмное искусство, обещавшее дать ему шанс обмануть смерть. При свете дня лорд Щита Империи выполнял свои обязанности, посещал палату своей супруги или уделял время расследованию Аларика, всячески помогая ему, но после захода солнца удалялся вместе с проклятым абиссарийцем в тёмные катакомбы, простиравшиеся под крепостью, чтобы постигать чернокнижие. К своему удивлению, граф делал немалые успехи в преподаваемых Николасом-Рикардо дисциплинах. Конечно, он был старателен, а его мотивация была неизменно высока, но дело было не в этом; в нём плескалась та самая сила, которая так ценится среди дворянства Абиссарии. Духовная мощь, связывавшая графов де Рэ с провинцией и Машекулем, в Жиле била не ключом, но колоссальным фонтаном. Морготский маршал, родись он по другую сторону границы, достиг бы высот даже больших, чем смог на своей родине. Вскоре графиня пошла на поправку, а затем и вовсе покинула больничную палату, но это дорого далось лорду Моргота: его кожа там, где были вытатуированы «Око Ангела», «Антимагия», «Запечатанные уста», «Печать Света» и «Кровь мученника», воспалилась, а затем и вовсе начала гнить. Нечиста была и совесть де Рэ: поначалу для поддержания жизни супруги он вынужден был приносить в жертву животных, а затем и детей. Убийства младенцев тяжким грузом лежали на нём, и Жиль сделался мрачным и замкнутым. Хоть правитель провинции не раз лишал жизни своих противников, то были богопротивные колдуны и монстры; ему никогда не приходилось уничтожать невинное существо. Память о совершённом довлела над ним, возвращая в сумрачные катакомбы, где он в течение почти получаса стоял над плачущим младенцем, прежде чем смог надломить себя и дрожащими руками вонзить тому в сердце ритуальный кинжал. Вместе с ребёнком на алтаре умерла незапятнанность Жиля, пала последняя преграда, отделявшая его от кошмарной скверны. Саунд: ссылкаВместе с тёмным знанием приходили догадки о странной болезни Жанны-Жюльетт. О, если бы маршалу открылось большее, он в тот же миг собственноручно отправил на костёр самозванку, ради которой столько терзался и столькое преодолел. Но Николас понимал, что стоит, а что не стоит сообщать графу. Когда же де Рэ, решивший разорвать порочный круг, сжимавший его на манер чудовищного удава, бросил вызов своему наставнику, Жюльетт показала своё настоящее лицо. Вантейн был обречён в поединке с Жилем: граф превосходил его в боевой выучке и колдовской силе. Пусть он уступал в опыте колдовства, он находился на земле, с которой был связан тонкими узами и которая давала ему могущество. Если бы не удар, нанесённый вероломной притворщицей, Николас никогда не покинул бы Машекуль живым. Когда оглушённый повелитель Моргота потерял сознание, Жюльетт помогла чернокнижнику забрать его из замка – заклятье телепортации этих злоумышленников теперь сработало, поскольку де Рэ сам пустил их сюда, а структура незримого щита, что окружал замок, изменилась. Чтобы закончить то, зачем на самом деле явился в Моргот Николас, они направились к границе провинции. Там, во тьме древнего грота, абиссариец содрал с графа участки кожи, где ещё сохранялись изображения знаков Закфериона, и начал приготовление к старинному ритуалу, которым инициировали в некоторых случаях трансформацию подготовленного колдуна в демогоргота. Исключительное могущество Жиля не было гарантией успеха, но Вантейн обязан был попробовать. Даже гибель морготского маршала была угодна тем, кому присягал Николас. Чернокнижник вырезал на теле скованного де Рэ символы и слова заклинания, а Жюльетт, чей облик теперь нёс на себе следы явно демонического происхождения, увещевала графа покориться неизбежному. Завершив свой проклятый обряд, Вантейн поспешил покинуть подземелье, оглашаемое исполненными невыразимой боли криками графа, чтобы пересечь границу и оказаться вне досягаемости де Рэ, если тот выживет. Демонесса же, путём сложного обряда получившая воспоминания Жиля и уверовавшая в то, что она и есть Жанна д’ Арк, осталась рядом со стремительно меняющимся мужчиной. Возвращение Николаса стало сигналом к нападению; абиссарийская армия начала переброс формирований через телепорт из крепости Отаргос. Заклинание, позволявшее переместить такое большое количество людей и демонической техники, потребовало щедрых жертвоприношений и стоило жизни нескольким колдунам, но дьяволопоклонники были уверены в успехе. Моргот, лишившийся командира и подвергшийся внезапному нападению, был крайне желанной добычей. В провинции повсюду царила суматоха: в Машекуле обнаружилась пропажа графа, графини и одного из спецназовцев, а также следы проведения какого-то ритуала в катакомбах, а с пограничных застав рапортовали о широкомасштабном наступлении врага. Находившиеся в тот момент в Машекуле офицеры были уверены, что граф похищен, хотя и не могли в полной мере представить, каким образом это произошло. Подозревали отрёкшегося от родины и своего лорда Рикардо (или того, кто мог позаимствовать его внешность); пока малая часть «Морготских Волкодавов» была брошена на поиски, остальная готовилась выступить к границам. Объявленная Мартином Фарштайном, вместе с советниками графа взявшими на себя временное правление в чрезвычайной ситуации, всеобщая мобилизация происходила быстро, но недостаточно. Через час после первых сообщений о военных маневрах на границе удар обрушился на крепость Велас. Здесь абиссарийцы увязли, столкнувшись с хорошо укреплёнными сооружениями и яростью ветеранов Тринадцатой Морготской, но силы были неравны; защитникам крепости срочно требовалось подкрепление. В момент, казавшийся безнадёжным, явилось чудо. Небеса разверзлись, и столб белого света обрушился на плац во внутреннем дворе Машекуля. Из света явилась Жанна д’ Арк в латах, сиявших, как солнце. За её плечами белели могучие крылья, а в руках, закованных в латные перчатки, мягко мерцал двуручный клинок. Если и оставались среди узревших её пришествия те, кто допускал хотя бы единую мысль о правоте осудившего её инквизитора, они в один миг отказались от своих сомнений, ибо в божественности дара Девы теперь не могло быть неуверенности. Голосом, в котором звенела сталь сражения, она воззвала, и её слышал каждый в Морготе. Едва вынося исходящее от Жанны свечение, опускались на колени видевшие её солдаты, и офицеры, и слуги. - Фарштайн! Майор Фарштайн! Я поведу вас! – провозгласила ангел, и воины, готовые выступить из замка, вместе с ангелом и техникой исчезли в ослепительной вспышке. Подобные всполохи пронеслись по гарнизонам и крепостям Щита Империи, выхватывая целые дивизии, чтобы потом в один миг без единой царапины оставить их поблизости от Веласа. Последней явилась сама Жанна – с отметинами на лбу, будто носила терновый венец, и алеющими латными рукавицами – тяжело дышащая, но по-прежнему воинственная. Вид парившего в полуметре над землёй ангела ошеломил морготцев даже больше, чем способ доставки на поле боя. - Братья! – в словах Морготской Девы слышался отзвук многоголосого победного вопля, - они пришли на нашу землю и оскверняют её! Твари, чьё существование омерзительно Господу нашему, явились сюда за нашими семьями и нашими душами! Так не дадим же им то, за чем они пришли! К ангельскому гласу присоединились разгневанные крики сотен и тысяч солдат. Вскоре под стенами крепости Велас, видевшей великое множество баталий, развернулась ещё одна. Саунд: ссылкаПока за многие километры от пещеры, в которой проведён был сумрачный обряд над закованным в цепи графом де Рэ, гремел бой, открыл огненные глаза новорожденный демонический князь. Обладавшие особым даром монахи из Ордена Тернового Венца заходились в конвульсиях от его близкого присутствия и кошмарной ауры, довлевшей над Морготом. Там, во мраке каменных сводов, поднимался, судорожно цепляясь за неровные стены тот, кто был некогда морготским маршалом. Его окровавленное тело едва прикрывали лохмотья; существо, кое-как опираясь о валун, согнулось пополам и зашлось кашлем, пока не извергло из себя сгусток чёрной крови. Граф де Рэ сделался на три головы выше, чем был, и раза в полтора шире в плечах, хотя в целом пропорции его тела мало изменились. За спиной Жиля темнели громадные нетопыриные крылья, голову венчали витые рога, вместо ступней оказались львиные лапы, на пальцах рук выросли острые и прочные когти. Только тёмные длинные волосы и лицо его остались прежними, словно в насмешку. Ужас и осознание последствий собственной фатальной ошибки пригвоздили новоявленного демона к каменистой почве. Стараясь осмыслить и пережить случившееся, его человеческое сознание балансировало на грани безумия. - Мой лорд, - раздалось у него за спиной, и маленькая когтистая рука легла на его предплечье. – Ты готов вести свою армию? Авангард уже штурмует Велас. Он даже не сомневался, кого увидит, когда обернётся. Но абиссарийские вельможи, решившие, будто обращённый лорд Моргота выступит против своих же солдат, ошиблись. Красивое бледное лицо исказила немыслимая ярость; с быстротой, удивившей самого Жиля, он развернулся и схватил за горло так долго лгавшую ему женщину. - Как ты посмела?! – взревел де Рэ. – Как ты после того, что натворила, посмела предстать передо мной?! Его ладони вспыхнули болезненно ярким пламенем, и Жюльетт завопила, будто её раздирали на части. Её тело тлело и осыпалось пылью, пока из рассыпающейся черноты не выскочила энергетическая составляющая всякой сущности, будь то ангел, демон или человек. Она ускользнула бы в Ад, чтобы вновь обрести там оболочку и полноценную жизнь, но только не теперь. Претерпевший ужасающую метаморфозу Жиль был не слабее, чем Левиафан или Бегемот. Пусть у него не было их контроля над своей колоссальной мощью, он мог видеть и удержать сущность демона. Более того, он мог её уничтожить. Когтистые пальцы ухватили почти юркнувшую в Преисподнюю мерзавку и растерзали, словно лист бумаги. Испытывая гнев и отчаяние, де Рэ покинул пещеру, прихватив подаренный Орландо Ди Альри клинок. Теперь вся суть вражеского плана была предельно ясна, и маршалу оставалось только проклинать свою слепоту. Он не волен был что-то исправить, но вот отстоять Моргот всё ещё мог. Он чувствовал силу чернокнижников, находившихся за лесами и скалами, ощущал биение жизни и её угасание под стенами Веласа и свет, исходивший от одинокого ангела. В несколько прыжков демон забрался на утёс, нависавший над пропастью. Расправив крылья, он бросился вниз, не думая о последствиях опрометчивого шага; у самого дна бездны ему удалось совладать с воздухом и стремительно взмыть верх. Полёт Жиля не был верхом изящества, но он всё-таки летел, весьма быстро. Оказавшись у ставки абиссарийцев и в тылу их армии, он не встретил значительного сопротивления. Извечные противники Ватиканской Империи держали оружие наготове, но не атаковали. Демон должен был стать их союзником – кто мог себе вообразить, что он полностью сохранил свою человеческую личность и прежние привязанности? Вышедшему к нему офицеру он оторвал голову. В этот момент на него обрушилось какое-то заклинание, и в глазах у де Рэ потемнело. Он выхватил из ножен элергордский клинок Орландо и ударил наотмашь, разрубив кого-то пополам. Теперь оружие жгло ему руку, но Жиль не отбросил его и не остановился. Чем сильнее была его ярость, тем сильнее искривлялось пространство вокруг. В итоге приведший в Моргот армию Волтумна Шталь вынужден был сражаться на два фронта: пока его солдаты погибали под Веласом, неспособные противостоять переброшенным Жанной превосходящим силам и ангельскому правосудию, с тыла сеял смерть демонический князь. Это было первое и последнее великое поражение Шталя – морготский маршал добрался до него и вырвал ему сердце. Жиль покидал пепелище с трудом: недостаточный контроль над демонической мощью сделал его крайне уязвимым, а потому граф был тяжко ранен. Дымящаяся кровь его оставляла выжженные следы на почве, но он смог вернуться туда, где начал свой путь в качестве порождения Геенны. Саунд: ссылкаЖиль сидел, привалишись спиной к камню. Он почувствовал свою Жанну задолго до того, как увидел. Теперь не могло быть сомнений в том, что она - настоящая; кожа её вновь сияла слабым светом, и за плечами белели ангельские крылья. Да, такой и только такой она могла вернуться в бренный человеческий мир. Жаль, что он понял это слишком поздно. Опираясь на изменившийся от его ауры элергордский клинок, маршал встал и поднял глаза на ангела. - Я знаю, зачем ты здесь. Я предал тебя, предал своих людей, Моргот и даже самого себя. Я заслужил возмездие, которое ты принесла, моя Жанна. Жанна - вроде бы и не Жанна вовсе. Нечто иное, горнее, возвышенное, чуждое этому грешному и жестокому миру. Самую малость изменились привычные любимые черты, наполнилась плоть тягучим, глубинным сиянием, глаза стали безбрежными, как летнее небо, на лице застыла вдохновленная маска праведной отваги, будто бы призывающей всех честных христиан поднять мечи во имя защиты веры и загнать всех демонопоклонников и их хозяев назад в Преисподнюю. Воистину она стала ныне никем иным, как Ангелом Победы. Вот только небесная маска эта - мертвая, застывшая неживая, словно камень в основании собора. И вместе с тем из-под камня этого тонкими ростками, презрев нерушимость гранита, словно бы молодая трава, пробивались чувства: простые, смертные, искренние чувства той, что любила и была любима. Не могло быть и сомнения - искаженная, измененная, переродившаяся не меньше, чем он сам, перед Жилем стояла его Дева. Его Жанна. Голос Ангела был подобен бушующей приливной волне. Он рокотал отвагой и смелостью, он возжигал в сердцах ненависть к проклятым, ветром отмщения разрывал темное колдовство, нерушимым утесом стоял на защите христианских душ от козней диаволовых. Но там, за этой бурей, скрывалась она: растерянная, непонимающая, печальная и скорбная. Вот только... Мало кто из тех, кто знал ее смертной, мог бы уловить этот тонкий аромат человечности: слишком мало его осталось. Но тот, кто был графом дэ Рэ, мог. Жанне так хотелось поведать ему обо всем, расспросить о том, как он жил без неё, дознаться, как можно все исправить. Но с губ слетело только два слова: - Любимый... Почему!? - Больше всего на свете я хотел, чтобы ты снова могла увидеть восходящее солнце. Я хотел видеть твою чудесную улыбку и слышать твой переливчатый смех. Я хотел снова держать тебя за руку, дышать с тобой одним воздухом, хотел, чтобы ты была счастлива. Но твои глаза были выжжены, сердце обратилось в пепел, а тот шёлк, что должен был стать твоим подвенечным платьем, сделался погребальным саваном. Я допустил это. И я остался жить с чувством вины и с любовью, сжигающей меня изнутри. Когда пришла она – демон – знавшая то, что могли знать лишь ты и я, я позволил себе поверить, будто ты вернулась ко мне, и мне дано было уберечь тебя от слёз, стереть лаской все страдания, которые незаслуженно достались тебе. Вместо этого я пребывал во лжи, - губы Жиля дрогнули в горькой усмешке. В огненном взгляде читались искренние, вполне человеческие эмоции; Жиль не оправдывался и не надеялся быть прощенным. Его срок в подлунном мире до низвержения в Ад определяли его тяжкие раны, и бывший лорд Моргота лишь хотел успеть сказать всё, что не успел сказать Жанне в другой, людской жизни. Прежде, чем он развоплотится до следующего призыва, прежде, чем Преисподняя поглотит его, он должен поведать своей Деве, как он любит её и как бесконечно она дорога ему. Ангел слушала молча, словно бы в забытьи прикрыв веки. По лицу ее пролегли глубокие морщины, уголки сжатых в тонкую нить губ были печально опущены вниз. Только одной Жанне было ведомо, какую боль причиняло ей это выражение эмоций: не рассчитан был божественный лик на подобную мимику, не должно было челу Ангела Победы нести выражение скорби. Но по-другому она не могла. Не умела. Не желала. Разумом она осознавала, что нет ее вины в том, что произошло с Жилем, но что разум! Может ли он велеть сердцу, может ли он заставить разлюбить, даст ли сил бестрепетно произнести приговор демону? Кому-то, может, и да, но не ей. Любовь возвысила Жанну, воскресила ее, сделала такой, какая она есть ныне. И она же убила её возлюбленного. И смерть эта была хуже гибели: Жиля ожидало вечное служение силам Ада. Ангелы не плачут. Не умеют. Не заложена в них Господом такая человеческая черта. Не плакала и она, но печаль в голосе, ставшем тише ночного прилива, была горше тысяч слез: - Хотела бы я тебя осудить, но не могу. Ты не мог не знать, что пути Господни неизменны, и не вернется то, что мертво, без Его на то прямого чуда. Ты не дождался меня, перепутал звезды с их отражением. Я тебе не судья, и будь я на твоем месте, кто знает, не поступила бы я также. - Но если бы я не пал, разве была бы ты здесь? Разве ангел ходил бы по земле, не будь на то веской причины? - страшный клинок, на который опирался Жиль, рассыпался, и ему пришлось опереться рукой о высокий камень. Где-то вдалеке раздались раскаты грома, и первые капли дождя упали с неба. - Господи, - размашисто перекрестилась она, - не будет ли грехом, коли я и демон сей вдвоем скроемся навек от глаз людских, похоронив себя заживо в местах, недоступных смертным? Исцели разверстые раны его, не дай пасть в пучину Бездны, и навек покинем мы земли смертных. Любовью твоей заклинаю: яви милость, дай нам знак, Отче! Жиль с невыразимой грустью смотрел на свою Жанну, творившую самую странную молитву из всех, что когда-либо были произнесены в Морготе. Каждое её слово обрушивалось бичом на де Рэ, каждая её непролитая слеза приносила боль куда более сильную, чем кровоточащие раны. Рыдания – горестные рыдания смертного – сжали ему горло, и граф умолк, чтобы подавить их. В ответ на воззвание светлого ангела сначала ничего не происходило; дождь по-прежнему лил с разверстого неба, ветер дул с прежней силой. Только спустя пять минут молния ударила в одиноко стоявшую на опушке ель, и та с громким треском повалилась наземь. Ангел задумчиво проследила глазами за яркой молнией и падением ели. Не требовалось боле слов и предзнаменований: все и так было ясно. Но Жанна почему-то все равно грустно проговорила: - Знамение более чем ясно, любимый. Они не позволят нам остаться вместе. Неравноценен для них размен ангела на демона, и не видать нам счастья... Господи, за что нам такая кара, чем мы заслужили эти страсти при жизни и в посмертии? Ужели мы столь грешны, что Ты ниспослал нам наказание сие? - Я никогда не был особо религиозен. Но после твоей смерти я отрекся от бога. Он - не то божество, которое прощает; если бы и было иначе, я - не тот, кого можно простить. Делай то, что должна, потому что я не хочу, чтобы ты была наказана. Но перед этим позволь в последний раз обнять тебя, - хрипло проговорил Жиль. - Нам не известна воля Его, милый. Кто знает, будь ты терпеливей, я бы ещё при жизни твоей вернулась в мир белокрылой. А коли не при этой жизни, то мы были бы вместе в посмертии в райских чертогах. Он суров, он жесток, но справедливость его превыше разумения смертных: не сомневайся в ней, - ангел раскрыла объятия. Демон в несколько тяжких шагов преодолел расстояние, отделявшее его от ангела. Он притянул девушку к себе и губами коснулся её лба. - Спасибо тебе за тот свет, которым ты озаряла мою жизнь, и за те тысячи поцелуев, которые я всё ещё ощущаю на своём лице, и за твои лучезарные улыбки; за все дни и ночи, что мы провели вместе, поскольку в это время я был самым счастливым человеком на земле. Ты сияла для меня, будто ярчайшая звезда. В моих глазах ты всегда была богиней. Поникли белоперые крылья, склонилась скорбно глава ангела: невыразима была боль той, что стояла перед любимым. Не было слов и чувств, что способны описать эти страдания. Она знала свой долг: казнить демона именем Его, но никак не могла найти в себе силы привести справедливый, но беспощадный приговор в исполнение. Обняв Жиля, она всем телом прижалась к любимому, склонив голову на плечо демона и содрогаясь в сухих беззвучных рыданиях. Крылья ангела словно бы шатром закрыли влюбленных, оградив их на краткие минуты от всего мира. - Спасибо тебе, любимый, за каждую минуту, каждую секунду рядом с тобой. Я познала счастье и любовь подле тебя, познала радость и надежду. Ты был для меня всем миром. Ты остался для меня всем миром. Любимый... Подняв голову, Жанна грустно взглянула в глаза демону: - Прежде чем... Скажи, когда ты был с той демоницей, что таилась под моей личиной, был ли ты счастлив? Любил ли ты ее? - Я был счастлив, пока был уверен, что она - это ты, - глухим голосом произнёс Жиль. - Я любил всегда одну лишь тебя. Демонический князь гладил плачущую Жанну по волосам, и её беззвучные рыдания были невыносимы для него. Что мог он сделать, чтобы уберечь свою Деву от боли и слёз? Неужели тот, кому предстояло занять в адской иерархии место рядом с такими существами, как Азазель или Молох, совсем ничего не мог сделать?.. - Жанна, моя милая Жанна... Я не должен и мыслить о том, чтобы предлагать такое после всех своих деяний, но... - граф замолк на миг, а потом продолжил свою безумную мысль. - Пойдём со мной! Бог не достанет нас из глубин Ада. Я не могу снова потерять тебя, не хочу отпускать! Какая справедливость может быть в том, что раз за разом они отнимают тебя у меня?! Почему теперь, когда мы превзошли смертное существование такой чудовищной ценой, я должен отпустить тебя? Если даже после всего, что я натворил, я не сделался для тебя отвратительным, пойдём со мной, Жанна! В тёмных глазах мерцала отчаянная надежда. Последние секунды в земном мире оставались демоническому князю – последние секунды, что определят вечность для них. - Ты не сделался мне отвратительным, милый. Но если я спущусь в бездны Ада, тогда я сама стану противна себе. Кто я буду там? Сначала - ангел среди демонов, а затем? Не стану ли я сама дьяволицей, не превратит ли меня окруженье в нечто, подобное ему? И буду ли я тогда той Жанной, что знал и любил ты? Нет. Я стану, как та демоница, что воспользовалась моей внешностью, совратив и соблазнив тебя. Этого ты хочешь? Я люблю тебя, люблю, - она сорвалась на крик, - но не могу отдать себя в руки Люцифера, стать отродьем Сатаны! Этим я убью и себя, и наши чувства: ведь известно, что адские создания не способны любить! Небо расколола вспышка молнии, и гром, казалось, потряс землю до самого основания. - Может, - она с надеждой воззрилась на Жиля, - ты отринешь Люцифера и вознесешь Богу мольбу о прощении!? А даже если он не простит, то всё равно: пойдем со мной в сады Эдема - там, в тиши и спокойствии, мы обретём покой. - Ничто не может запятнать чистоты, подобной твоей, - прошептал Жиль де Рэ, ощущая, как перехватывает дыхание от горечи. - Но я теперь - адское отродье, и я по-прежнему люблю тебя. Жанна... Я не могу отринуть Люцифера, потому что не присягал ему. Тем не менее, я то, что я есть. Я последовал бы за тобой куда угодно, но Рай закрыт для меня: я отмечен проклятой печатью демоничества. Мои раны ослабляют те чары, которые удерживают меня на земле. Вскоре я развоплощусь. Маршал чуть отстранился, и девушка смогла увидеть, как на её серебристых доспехах дымится тёмно-багровая кровь демона и как от ран его тонкой сеточкой расползаются трещины. Хрупкие, точно стекло, края глубоких порезов крошились и таяли. Д’ Арк была возвращена в этот мир для того, чтобы убивать, а не исцелять. Она была воссоздана заново для того, чтобы вдохновлять, а не лечить. Она была ангелом, и божественная сила в ней напоминала по сравнению с тонкой струйкой человеческих сил бурлящий поток, с воем несущийся с высоких гор. Но сейчас она не хотела лишать жизни. Все силы свои она вложила в одно – исцелить раны демона. Жанна знала: сила сама по себе в чистом виде не имеет ни цвета, ни направленности. Она зависит только от того, кто ее применяет. И она была готова отдать всё, чтобы остановить этот проклятый распад, что готов был расколоть её возлюбленного, точно стеклянную статуэтку. Всё то божественное, что было в ней, сплелось в единый узел с человеческим с одной-единственной целью. Руки ангела двумя мотыльками порхали над ранами Жиля, и через них била энергия. Жанна молчала, всецело отдавшись сему процессу. Страшные повреждения под её ладонями затягивались, кровотечение останавливалось; как и в первую их встречу, д’ Арк спасла жизнь своему возлюбленному графу. Жиль вновь прижал к себе девушку: - Ты… удержала меня здесь… Уйдем же, скроемся ото всех в чащобах Вестерхеймского леса, где нас не отыщут ни дьявол, ни бог, ни человек. Если ты будешь со мной, ничего другого мне и не нужно. Они спрятались в пещере под горным кряжем, и ангел укрыла пеленой чудовищную ауру демона. С наступлением ночи они покинули своё убежище, взмыв в беззвёздную черноту. Засветло Жанна и Жиль добрались до глухой чащи Вестерхейма – такой тёмной и зловещей, что даже самые храбрые патрульные никогда не забредали сюда. Жуткие твари кишели здесь, но никто из них не решался приблизиться к двум могущественным созданиям, рука об руку бредущих к руинам крепости Калодин, что до своего падения в 953-ем году была одной из величайших в этом краю. Саунд: ссылкаПредчувствуя беду, Жиль услал Верене прочь из Моргота, ещё до того, как погряз в чернокнижии, отправив с ней в качестве сопровождения два отделения «Морготских Волкодавов». В руках жрица уносила бесценную чашу Калидруэн, а во чреве – плод их с Орландо любви. Воины, бесконечно преданные своему графу, проводили молодую женщину до обитаемых земель Элергорда. Элергордцы по понятным причинам не пытали приязни к нежданным гостям из Ватиканской Империи, но рассказ жрицы, явившейся с реликвией, стал поводом сохранить жизнь десятку спецназовцев, переживших переход. Капитан Гидеон Стормхарт, отправленный Жилем де Рэ с дипломатической миссией, даже получил шанс поговорить с Катаем. Тот воспринял слова морготского маршала, переданные офицером, крайне недоверчиво, но «Волкодавов» отпустил и даже распорядился выдать им на дорогу необходимые припасы и снаряжение. Но этот диалог, равно как и возвращение последней жрицы Калидруэн вместе с чашей, не прошёл бесследно: через двадцать лет после описываемых событий Моргот наотрез отказался выделять людей для очередного Крестового похода, направленного против Элергорда, мотивируя отказ крайне неспокойным положением дел вблизи Вестерхейма. Николас Вантейн вознёсся после возвращения в Абиссарию. Благодаря его усилиям в пантеоне Ада прибыло демонических князей, что было крайне приятно Люциферу. Теперь, обладая большой властью, он без труда получил искусственное тело, созданное на основе генетического материала Изабель де Ла Круа, а затем смог вырвать из Преисподней её душу. Леди-инквизитор не целиком помнила своё прошлое, а память не слишком скоро возвращалась к ней, но воспоминания о чернокнижнике, бывшем её любовником и боготворившем её, сохранились. Хоть Николас жил в постоянной тревоге, имея врагом создание навроде Молоха, он больше никогда не был одинок. Саунд: ссылкаАларику удалось инициировать проверку Морготского отделения Инквизиции на самом высоком уровне, когда он отправил лично Маурицио отчёт об обстоятельствах гибели Изабель де Ла Круа и странном деле Жанны д’ Арк, пестревший новыми фактами, а также его и маршала догадками. В ходе проверки выяснилось много нелицеприятных фактов. В частности, стало известно, что глава Морготского отделения Фабиас Пиночет поддался искушению Великого Врага, тайно содействовал абиссарийским агентам, причастен к клевете на д’ Арк, подтасовке фактов и свидетельских показаний. Демоноборец не смог уберечь от порчи и падения графа де Рэ, но сделал много хорошего для провинции. Вместе с несколькими отделениями «Волкодавов» и отрядами приехавших инспектировать Мэртир инквизиторов он задержал предателя, а после вывел контингент Морготского отделения к Веласу, где вместе с силами Орденов Тернового Венца и Великомученика Тристана атаковал абиссарийское войско с левого фланга. Когда выяснилось, что граф де Рэ без вести пропал неподалёку от границы, заключённый в темнице Мэртира инквизитор Пиночет был зверски убит в своей камере. Гнев морготцев, лишившихся любимого правителя, был чудовищен. Они наотрез отказались от нового ставленника Маурицио; тот сразу по прибытии оказался в тюремной камере. Главе Инквизиционного Трибунала не оставалось ничего, кроме как пойти на уступки. Своеобразным «буфером» в этих переговорах оказался Аларик. Именно благодаря демоноборцу конфликт удалось разрешить мирно. Таким образом, сотрудников Инквизиции просто депортировали из Моргота. Вместо направления очередного «засланца» из Ватикана майор Фарштайн, принявший на себя бремя власти до явления нового графа де Рэ, потребовал доверить Мэртир Аларику – тот пользовался уважением и снискал определённое доверие. Жиль де Рэ был признан погибшим, когда в одной из пещер неподалёку от границы нашли часть его снаряжения, окровавленную одежду и перстень с родовым гербом, передававшийся от маршала к маршалу. Расследование его смерти обрастало странными открытиями, но картину произошедшего восстановить не удалось. Следствие пришло к выводу, что абиссарийский агент, изменив внешность во время злополучной охоты, проник вместе со всеми вернувшимися спецназовцами в замок, получив таким образом возможность использовать колдовство, а потом при содействии одурманенной графини напал на де Рэ. Вероятно, Жиль и его супруга оказались жертвами в обряде, вырвавшем из глубин Ада демонического князя, которого и почувствовали провидцы из Тернового Венца. А может, маршала пытали, а после доставили в ставку неприятеля. Так или иначе, вопросов у экспертов оставалось много. Почему демон напал на абиссарийское войско? Зачем вернулся в пещеру? Если на полу пещеры была обнаружена кровь, соответствовавшая по группе и резус-фактору крови графа, и кровь демона, значит ли это, что де Рэ противостоял порождению Преисподней и смог-таки изгнать его ценой своей жизни? Однозначных ответов так и не нашли. Папа Ватиканский Анемоний VII справедливо опасался бунта в Морготе. Он понимал, что традиционные меры решения подобных вопросов в данном случае не годятся, а потому пошёл по пути наименьшего сопротивления: Жиль де Рэ особым вердиктом был причислен к лику святых, Аларик и Фарштайн – повышены в чине, а назначение следующего главы Морготского отделения требовало согласования с повелителем Щита Империи и дополнительных тщательных проверок кандидата. В знак особого расположения теперь уже генерал Мартин Фарштайн специальным указом приставил к лорду-инквизитору Мэртира Аларику отряд «Морготских Волкодавов», среди которых была и небезызвестная огнемётчица Фенрир. К слову, при Аларике Моргот пережил потрясающий подъём в научных разработках, поскольку демоноборец не был ни пуританином, ни откровенным вредителем. Отдельного внимания заслуживает личная жизнь нового главы Морготского отделения, тесно связанная с Ингой Фенрир. Эти двое расставались, но всякий раз возобновляли отношения, пока Аларик, наконец, не повёл свою темпераментную подругу под венец, для чего ему сначала пришлось одолеть её в поединке. Они дожили до глубокой старости в здравом уме и относительном здравии, хотя их жизнь вряд ли можно было назвать безоблачной – им хватило и радостей, и испытаний. Созданная Люцием Ксавьером сыворотка была запатентована и одобрена к применению несмотря на выявленный при клинических испытаниях побочный эффект у каждого десятого исследуемого. Ученикам Люция позволили остаться и работать в лабораториях Машекуля. В Машекуле возвели часовню Святого Жиля, где вместо алтаря высилась статуя на постаменте, изображавшая маршала в полном морготском доспехе. Скульптор изваял графа рвущимся в бой без шлема, с развевающимися волосами и вдохновенно-отважным выражением на молодом лице. Скульптура настолько хорошо удалась мастеру, что казалось, будто она вот-вот сорвётся с места, поразив занесённым мечом невидимого врага. Здесь «Морготские Волкодавы» принесли клятву мстить проклятым чернокнижникам за смерть своего лорда. Выполняя обет, они приносили к постаменту статуи головы абиссарийцев, добытых в предпринятом вскоре после битвы при Веласе походе. Использовав полученные от гьеденцев технологии (сотрудники Ксавьера, имевшие зуб на абиссарийев, были ничуть не против), армия под командованием Фарштайна продвинулась на 200 километров от границы, сея невиданные смерть и разрушение. Пока противник не пришёл в себя и не развернул контратаку, глава «Волкодавов» увёл своих людей, уносящих страшные трофеи, назад. Саунд: ссылкаВзамен безвременно окончившего земное существование Жиля Ги де Рэ направил в Моргот своего младшего сына – Франсуа де Рэ, поскольку другой вероятный претендент – средний сын Николаса Этьен – был ещё слишком мал. Это был худший из возможных вариантов, но Ги не допускал и мысли о том, что трон Щита Империи займёт кто-то, кто не принадлежит к семье де Рэ. Франсуа один из всех троих отпрысков мужского пола являл собой образец фантастического беспутства. Необременённый обязанностями взять на себя управление финансами или удалиться в едва ли не самую негостеприимную провинцию Империи, он мог выбрать любой путь – стать учёным, богословом, художником и вообще кем угодно, но выбрал самый скользкий и порочащий честь семейства. Младший де Рэ проводил время в пирах, дуэлях, бесконечных интрижках и прочих сомнительных увеселениях; он не готов был взвалить на свои плечи всю тяжесть правления Морготом, но Ги оказался неумолим. Прихватив с собой свиту из приятелей-гуляк, Франсуа перебрался в пограничную провинцию, где провёл самые безрадостные дни своей короткой жизни. Моргот не принял нового графа, разряженного в пух и прах; с первых дней тому слышался неодобрительный шепоток челяди, мерещились презрительные взгляды воинов. Машекуль казался младшему де Рэ скучным и серым. Франсуа пробовал охотиться, но его изнеженных товарищей настигала гибель в мрачных и опасных лесах. Те из них, кто пережил это «развлечение», бежали прочь, а граф на несколько месяцев спрятался в замке, предаваясь пьянству, обжорству и волочась за молоденькими служанками. К концу его затворничества все молодые женщины и девушки, хотя бы мало-мальски пригожие, были вынуждены оставить работу, чтобы не подвергаться его домогательствам. Понимая, что необратимо теряет крохи уважения, связанные с памятью его брата и принадлежностью к роду де Рэ, Франсуа попытался подражать Жилю и многим предшествовавшим ему маршалам, а потому отправился в рейд с несколькими отрядами «Волкодавов». Там бедолага показывает себя ещё хуже. Не державший в жизни оружия тяжелее дуэльного пистолета или шпаги, в полном доспехе Франсуа не мог даже взобраться на коня без посторонней помощи. Сам рейд вылился в операцию по спасению незадачливого правителя, необременённого знаниями о повадках нечисти. Выезд затянулся, наступили сумерки, граф помчался сдуру за мантикорой и едва не погиб. К счастью, все, кроме мантикоры, остались живы, но Франсуа предпочёл бы провалиться прямёхонько в Ад. С момента возвращения Франсуа де Рэ пустился во все тяжкие: он велел сжечь портреты и реликвии, украшавшие замок (слуги спрятали их в кладовках и каморах), скупал дорогие безделушки и гобелены, изображавшие развратные сцены, кутил и привёз в крепость выписанных из центральных провинций куртизанок. Однако все эти излишества едва ли делали его существование сносным. Ему часто снился средний брат, пытавшийся о чём-то его предупредить, отчего младший сын Ги мрачнел и раздражался ещё больше. Он сделался нервным, неуравновешенным, неряшливым и почти не расставался с бутылкой вопреки настоянию Фарштайна. Когда ситуация потребовала военного совета, Франсуа выдвигал потрясающие по своей глупости и категоричности предложения, ставившие в тупик своей необоснованностью собравшихся офицеров. Замечание одного из них – капитана Лоренса Валлоу, ветерана Тринадцатой Морготской, отца двух несовершеннолетних сыновей, открытого и честного человека – задело Франсуа сильнее прочих. Он страдал от сильнейшего похмелья и плохо контролировал себя. Когда по окончанию совета офицеры покидали стратегический зал, граф выхватил один из своих дуэльных пистолетов и выстрелил Валлоу в спину. Получившего ранение сердца капитана спасти не удалось вопреки своевременно оказанной помощи, и это стало последней каплей, переполнившей чашу терпения морготцев. На следующий день тело Франсуа было найдено под внутренней крепостной стеной. Следственная комиссия быстро пришла к выводу, что маршал, к стыду, перебрал вина, свалился со стены и проломил буйную головушку. В этот критический момент Ги де Рэ решился командировать в Моргот своего шестилетнего внука Этьена. Мальчик отправился в земли Щита Империи в сопровождении преподавателей и сестры-близнеца Гвендолин, никогда не разлучавшейся с ним. Формально правление лежало на ребёнке, однако на самом деле с этим справлялись советники Жиля и Фарштайн. Этьен и Гвендолин в детстве часто рассказывали, что дядя Жиль снится им и во сне даёт советы. Гораздо позже, когда брат и сестра повзрослели и стали достойной заменой своему героическому родственнику, некоторые иногда видели рядом с ними полупрозрачный статный силуэт. Всякий раз, как тень, напоминавшая бывшего лорда Моргота, появлялась поблизости, ей удавалось отвратить от племянников несчастье. Саунд: ссылкаОрландо Ди Альри удалось отыскать приют, в котором находился сын его брата, Шарль. Он успел вовремя усыновить мальчика – буквально через день в это заведение действительно заявился бездетный инквизитор с тем, чтобы выбрать кого-то из сирот себе в ученики. Ди Альри находился слишком далеко от Моргота, чтобы как-то повлиять на развернувшуюся в Машекуле трагедию. Он тяжело переживал случившееся, испытывая сожаление по поводу своего отсутствия и чувство вины. Орландо не мог ничего исправить, но надеялся предотвратить грядущие беды. После сражения под Веласом он присутствовал на похоронах Жиль де Рэ (чисто символических, поскольку в гроб сложили перепачканные запёкшейся кровью предметы снаряжения и обрывки одежды), много путешествовал по Ватиканской Империи со своим племянником. Он вернулся в Моргот, когда туда перебрались Этьен и Гвендолин. Какое-то время граф-феникс гостил в замке, уделяя много времени детям Николаса де Рэ и Шарлю, но затем вместе с племянником покинул Щит Империи, направляясь к обитаемой части Элергорда в сопровождении группы телохранителей. Там он воссоединился с Верене и несколько поистине счастливых лет провёл рядом с ней, пока вновь не решил посетить Моргот, оставив Шарля с жрицей. Он сильно повлиял на восприятие Гвендолин и Этьена в отношении Элергорда; в целом в касательно этого государства они продолжали политику своего дяди. Однажды Орландо видел и то, что все считали призраком Жиля де Рэ. Впрочем, сам Ди Альри не был уверен, что бесплотная тень являлась духом. Тем не менее, не ощутив в нём характерной для демонических существ злой ауры, граф-феникс немного успокоился. Саунд: ссылка
-
Спасибо за чудесную игру.
-
Вот и кончилась длинная, красивая и страшная сказка...
|
-
Сокрушительные медицинские познания^^
-
"Ты куда дел ретрактор и жгут, стервец?!"
Браво!
|
Поступавшие донесения обрисовали не самую приятную картину. Данте был уверен, что организатор потехи полагал своими действиями достичь следующих целей:
- выдворить главу семьи Эстакадо на улицы города при наличии реального риска нападения на фамильный особняк, а заодно – на менее защищённых членов семьи. Останься капитан со своими домочадцами, его репутация окажется непоправимо испорчена в глазах его собственных людей, солдат Сориа, помогающих первым с патрулированием, их господина, а заодно и всей Пьяченцы от мала до велика;
- смешать все планы Эстакадо, вынудив его переключить внимание исключительно на уличные беспорядки;
- ещё единожды попробовать физически устранить неугодного капитана городской стражи, раз уж не получилось вчера вечером.
Эстакадо скрипнул зубами, а затем криво ухмыльнулся. Тот, кто всё это затеял, всё ещё далёк от победы. Пусть пережить эту ночь будет непросто, Данте не намеревался сдаваться. Кто бы не реализовывал свою хитрую кампанию – Сальваторе или Джованни – просто так ему желаемое не получить. Скорее всего, город наводнил сброд по воле Матиаса – владельцу тратторий и потенциальному королю преступного мира несложно было организовать беспорядки. Если, конечно, эту скверную корону не носил Стефан Сальваторе, по поводу чего бравый капитан испытывал сильные сомнения.
Но медлить было нельзя. Стоило лейтенанту Джустиниани показаться во внутренних покоях особняка, от утомленного вида Данте Эстакадо не осталось и следа. Он поднялся со своего места с таким видом, будто имел полноценный отдых. Взгляд его был непреклонен и преисполнен решимости. Капитан Эстакадо вновь предстал непоколебимым воплощением правосудия Пьяченцы – неутомимым, неусыпно бдящим, рационально-холодным в своих суждениях. Если его воины сейчас сдерживают натиск всяческого отребья, расхаживающего по его родному городу, он встанет рядом с ними и никому не позволит усомниться ни в своих намерениях, ни в твёрдости убеждений. Но это не подразумевает отсутствия иных действий с его стороны. Он ответно поприветствовал Паоло и широко улыбнулся:
- Кроме твоего отца, лейтенант, я прочу в совет Луиджи Сориа. Он среди всех этих пройдох производит впечатление неглупого человека, действительно озабоченного судьбой нашей дорогой Пьяченцы. Я уже в курсе происходящего в городе, но оценю обстановку лично.
Данте принял решение, и теперь только надо было завершить последние приготовления. Пока ожидался врач, Эстакадо написал несколько писем (не без помощи Челесте по части копирования некоторых фрагментов текста), адресованных тем, кому сбежавший Колонна был вместо кости поперёк горла, а также к законным властям городов, через которые мог пролегать путь мерзавца. Идея капитана была такова: семеро хорошо вооружённых посланников, среди которых будет переодетая в мужское платье Челесте, отправятся, аккуратно следуя поначалу вместе, а затем разделяясь на определённом расстоянии от города, чтобы доставить вести. Таким образом Данте мог убить двух зайцев одним выстрелом: оповестить тех, кому надлежало быть оповещённым, а заодно услать из дома младшую сестру в сопровождении одного из лучших солдат дома. Разве кто-то мог представить себе Челесте Эстакадо, сменившую платье на панцирь и походную одежду – мужскую походную одежду? А Орфео разве видит кто-нибудь в качестве дипломата? Орфео Эстакадо, влюблённого в науку мечтателя, многие воспринимали тенью Данте, обаятельным чудаком, сидевшим над книгами. Но Данте знал брата лучше, чем кто-либо, и в выборе своём не сомневался. Младшему Эстакадо достанется отправиться с Паоло к Марко Джустиниани и говорить с ним от имени главы семьи Эстакадо. Это же поручение убережёт его от клинка и яда в погрязшем в кровопролитии городе. Главное, чтоб Орфео оказался за городской стеной.
Данте объяснил сестре и брату, что от них требуется, выбрал из числа своих людей шестерых посланцев, проинструктировал их, вручил письма им и Челесте, строго наказал слугам не покидать дома, а после со спокойной совестью уселся ожидать доктора. Впрочем, после того, как врач закончил с обработкой раны и получил заслуженные деньги (и некоторую добавку за могильное молчание), капитан городской стражи (не без помощи со стороны Паоло) облачился в миланский доспех (благо, арсенал семейства Эстакадо был весьма впечатляющим). Когда все участники авантюры были надлежащим образом снаряжены, Данте скомандовал на выход. По пути он отдал некоторые распоряжения остающимся в особняке солдатам; капитан Эстакадо в своей броне был самой привлекающей внимание фигурой, но и это тоже было частью плана. Обе группы – Орфео в тандеме с Паоло и семеро посланцев, среди коих были Челесте и её телохранитель – покинули особняк тайно, с максимальными предосторожностями. Первыми ускользнули Паоло и Орфео; следом город покинул, разбившись надвое, отряд Челесте, чтобы за несколько десятков миль от Пьяченцы рассыпаться веером отравленных стрел. Сам же глава семьи в сопровождении двух воинов примкнул к одному из отрядов стражи. Данте собирался провести эту ночь бок о бок с патрулировавшими ставшие небезопасным улицы. Так он и поднимет дух своих людей, и сможет скорее взять под контроль ситуацию в городке, если что-то пойдёт не так. А заодно лично переговорит с Сориа.
-
Данте - единственный рыцарь Пьяченцы.
-
|
-
Чернокнижник умеет приятно шокировать)
|
|
-
-
Вот слова и действия благородного человека, ставящего долг превыше личного.
|
-
Ооигинальный, оказывается, способ поднять боевой дух коллектива)
|
Вирель очень не хотелось вставать. После сладкой ночи хотелось понежиться в ласковых лучах восходящего солнца, а то и повторить полуночное безумство, но вот последнее-то делать было ну никак нельзя. От слова "совсем". Во-первых, они дали обещание (а обещание, как известно, надо держать), во-вторых, её ждал пациент. Потому Стилет сразу после пробуждения мягко потрясла за плечо Шанти, а после приступила к одеванию. Она позволила себе только лукаво улыбнуться Кревану и приобнять Айлэ.
Изумлению девушки не было пределов, когда выяснилось, что находившийся при смерти сородич был мало того жив, так ещё, кажется, вполне здоров. Выглядел, конечно, как после хорошей попойки, но в остальном... Младшенькая аэп Эймиль даже повременила с завтраком, чтобы тщательно осмотреть Иллируэна (а тот, собственно, не очень-то и сопротивлялся вниманию со стороны медика). Никаких признаков, характерных для сотрясения или ушиба мозга, на момент осмотра не оказалось. Вирель, разумеется, знала, что внутричерепные гематомы иной раз увеличиваются в размере недели, а то и месяцы, но сейчас ни единого повода заподозрить неладное не было. Отпустив, наконец, мужчину, она занялась прочими насущными делами. Сборов никто не отменял.
А поводов для удивления, между тем, становилось всё больше и больше. К примеру, услышав о банде Магго, она представила себе классический воровской притон, а их маленькая ганза в итоге пришла в самую настоящую крепость. Основательность подхода, с котором этот человек вёл дела, действительно нешуточная! Вирель даже поражённо приоткрыла рот и едва слышно присвистнула. Вот тебе на!
Такое открытие, впрочем, не было поводом для горя. Это даже хорошо, что тут всё настолько серьёзно организовано. Так проще будет устроиться и осмотреться. Ей и её друзьям надо бы отдохнуть, откормиться и привести в порядок снаряжение.
Эльфийка с любопытством осматривала и Галла, и вообще всё, что было вокруг. Когда настала её очередь представляться, Вирель шагнула вперёд и улыбнулась:
- Да, все из "Vrihedd". Я - полевой хирург, прозываюсь для простоты Стилет.
У аэп Эймиль было расчудесное настроение. Она скосила глаза в договор, изучаемый Шанти, а потом снова заговорила:
- У вас работа в госпитале найдётся для меня? Я многое умею, и опыт в хирургии у меня большой.
-
У милой сестрички больше всех шансов заработать)
|
Но вот последние предметы одежды были сброшены, и любовники предстали друг перед другом в непорочной первозданной наготе, точно первые люди на Земле. Восторженная и чистая страсть, внезапная искренняя любовь завладели ими, будто никогда не было вовсе преград меж чернокнижником и верной дочерью Ватикана. Хельга со смущением и в то же время восхищённо взирала на обнажённого Хельмута. Он же, опустившись перед фон Веттин на колени, запечатлел поцелуй на её животе. - Говорят, богини старого мира, что был задолго до того, как возникли наши государства, - прошептал тёмный маг, прерываясь для поцелуев, дорожкой сбегающих вниз, - изображались образцом совершенной женской красоты. Будет ли богохульно с моей стороны сказать, что ты кажешься мне одною из них? В сказанном не было ни лицемерия, ни жеманства. Малефик был поражён тем же самым недугом, что заставил добрую католичку позабыть всяческие приличества. Эта болезнь, в равной степени прекрасная и ужасающая, довлела над ним, как печать древнего проклятия. Хитрый, осторожный Хельмут не доверял никому, но доверился Хельге. Его не волновало оружие, спрятанное в кармане её пальто, не смущало распятие на стене, походившее на те, в которых прячут обычно острые кинжалы из освящённой стали. Колдун будто только начал жить, будто впервые за долгое время своего существования вкусил ту самозабвенную нежность, какую только могут подарить друг другу влюблённые. В любовных утехах Хельмут был явно гораздо опытнее, чем госпожа прокурор. Если бы прежде кто-то ласкал её так, как ласкал сейчас малефик, склонявший голову у низа её живота, фон Веттин сочла бы это крайне порочным. Теперь же в одурманенных негой мыслях не являлось отторжения, а остатки ненужного смущения улетучивались, подобные клочьям тумана в лучах восходящего солнца. Всё, что соединяло Хельгу и её падшего ангела, могло быть только самым чистым, самым возвышенным. Физическое влечение от животного инстинкта вознеслось на вершину воплощения порывов любви в прекрасный танец, и откинувшаяся на спину женщина едва могла дышать от захвативших её ощущений. В сузившемся до пределов одной комнаты мироздании не слышны были раската грома, но только биение двух в унисон звучащих сердец. Содрогнувшись всем телом от неистового наслаждения, Хельга как будто со стороны услышала свой сорвавшийся на негромкий крик стон. Чернокнижник поднялся с колен и опустился на кровать, опираясь на ладонь левой руки и нависая над фон Веттин. Он ласково коснулся лица женщины свободной рукой, а затем поцеловал её в губы. Через пару секунд ноги госпожи прокурора оказались непристойно закинуты на плечи малефика. Хельмут, хоть и был чрезвычайно возбуждён, овладел Хельгой неспешно и нежно. Яростная песня бури за окном смешивалась со сладострастными стонами фон Веттин и тихим рычанием тёмного мага, вспышки молнии выхватывали из полумрака переплетённые в объятиях нагие тела. Томительная, но до боли сладкая пытка удовольствием продолжалась, и любовники потеряли счёт времени. Гроза закончилась, небо стало светлее, и вокруг воцарилась небывалая тишина. На смятых простынях, склонив голову на плечо Хельмута и закрыв его шрам ладонью так, будто он всё ещё был свежей кровоточащей раной, дремала Хельга. Колдун в этот предрассветный час не смыкал глаз. Он задумчиво поглаживал женщину по волосам и мягко улыбался, наблюдая, как дыхание вздымает её грудь. Коварный и жестокий малефик сейчас походил на ангела более, чем когда-либо. - Проснись, свет очей моих, - шепнул Хельмут, когда стрелки часов показали время, в какое прокурор обычно поднималась на службу. Саунд: ссылка
-
Хельга была уверена, что Хельмут испытывает те же чувства^^
|
Владыка Моргота держался как мог, воплощая собой образец стоического преодоления горя. Он не лил слёз, не сетовал на судьбу и не громил мебель в изоляторе в порыве бессильной ярости. Граф был окружён своими подданными, а это означало, что он не имел права на такое выражение эмоций. В глазах морготцев лорд Щита Империи, господин Машекуля всегда должен оставаться непоколебимым. Эту простую истину, преподнесённую Рэйвеном де Рэ в первый же день, проведённый его племянником в суровой провинции, Жиль запомнил очень прочно. Потому сейчас он сидел спиной к стене на стуле у окна, откинувшись на спинку и закрыв глаза. Холодный и тусклый свет умирающего дня проникал сквозь зарешеченные рамы, касался бледного усталого лица, мерцал в поседевших прядях волос на висках молодого мужчины. Небеса всё больше темнели, ветер яростно рвал остатки жухлой листвы с нагих древесных крон - к вечеру должен был, судя по всему, хлынуть ливень. Природа этого сурового края чутко реагировала на страдание графа де Рэ; если сам он не может оплакивать свою умирающую возлюбленную, это сделает далёкое свинцовое небо, не столь стеснённое обычаями и железной волей. Маршал повернулся на звук открывающейся двери. Он молчал до тех пор, пока Аларик не подвинул к столу второй стул и не уселся на него, выставив бутыль с алкоголем и две простые жестяные кружки. - Есть какие-то новости, Аларик? Хоть что-то нашли? - хрипло проговорил Жиль, поднося к искусанным губам кружку и делая глоток. Демоноборец только открыл рот, чтобы ответить, как в изоляторе появился новый гость - одетый в противочумный костюм офицер, сразу же узнанный Алариком. Совершив воинское приветствие, он заговорил: - Мой господин, примите мои искренние соболезнования. Я принёс вам дурное известие... - Я слушаю, капитан Донатти. - Люций Ксавьер, срочно отозванный вами из Мэртира, скоропостижно скончался. Предположительная причина смерти - сердечный приступ. Вскрытие назначено на... На владыку Моргота, чья последняя надежда только что оборвалась, страшно было смотреть. Тёмный огонь зажёгся в его глазах, губы искривил жуткий оскал; побелевшими пальцами вцепившись в столешницу, Жиль поднялся во весь рост: - При каких обстоятельствах он умер? - Тело найдено неподалёку от гаража. Свидетелей пока нет. - Отправьте туда наших людей. Сообщайте мне обо всех обстоятельствах дела. Вы можете идти, капитан Донатти. Офицер снова отсалютовал и тот час удалился. Жиль без сил опустился на стул и обхватил голову руками. Де Рэ необходимо было справиться с собой. Через несколько секунд он поднял мертвенное лицо и посмотрел на инквизитора: - Если это совпадение, то я - кардинал при Его Святейшестве, Аларик... Проклятье! Граф всердцах хватил кулаком по столу так, что бутыль едва не упала со стола, а содержимое кружек частично выплеснулось на столешницу. Скрипнув зубами, маршал взял свою кружку и одним махом опрокинул в себя напиток, не ощутив ни вкуса, ни крепости. Саунд: ссылка
-
Злодейка-судьба преподносит графу все новые и новые испытания.
|
-
Приятно видеть подобное благородство духа, как у синьора Эстакадо.
|
-
За хороший план действий^^
|
Не подозревающий дурного граф уже закончил бриться и вытирал полотенцем остатки пены с лица. Внезапно он услышал хриплый, наполненный болью, лишённый всего человеческого голос Жюльетт, а секунду спустя - грохот падающих предметов и шелест оседающего на пол тела. В тот же миг Жиль, выронив полотенце, покинул ванную комнату, спеша на помощь обожаемой супруге. По пути маршал сорвал со стены полуторный клинок (оружие, служившее украшением в спальне, было боевым, а не парадным), но мерзавцев, посмевших напасть на графиню, в комнате явно не было. Зато женщина лежала ничком на полу посреди разбросанных вещей. На столике, зеркале, полу и предметах алели брызги крови. Кожа Жанны-Жюльетт пузырилась и расслаивалась.
- Жюльетт! - позвал владыка Моргота, бросившись к жене, но та не ответила. Под пальцами маршала, коснувшимися горла возлюбленной в проекции сонной артерии, едва-едва трепетал пульс. Не то провидение, не то злой рок снова силились отнять у де Рэ ту, кем он дорожил больше своей жизни; смерть подобралась к графине так близко, как не подбиралась с суда Инквизиции в Лавале.
В это утро вахту у графских покоев нёс тот, кто прятался под личиной погибшего Рикардо. Может, если бы Стефан Сольери стоял на посту с кем-то другим, многое в жизни владыки Машекуля и в истории Моргота пошло иначе. Однако по левую сторону от массивной резной двери, украшенной фамильным гербом, помещался абиссарийский колдун, надевший маску преданности.
- Мой лорд! - изумлённо воскликнул Сольери. - Вы...
Он не договорил, потрясённый увиденным. Порог перешагнул (а вернее сказать, перелетел) граф де Рэ собственной персоной. Из одежды на благородном герое Тринадцатой Морготской присутствовали лишь кальсоны, а на руках он нёс свою молодую жену – окровавленную и будто с обожжённой кожей.
- Рикардо, Стефан, сообщите в госпиталь. Реанимационную бригаду к третьей секции. Графиня… умирает, - набегу скомандовал маршал, но этих обрывочных фраз было достаточно, чтобы Сольери сбросил оцепенение и поспешил к телефонному аппарату, а прикидывавшийся «Волкодавом» Николас разогнал показавшихся на шум слуг.
Жиль, прекрасно знавший все потайные галереи и переходы древнего замка, вскоре воспользовался одним из них. Он нёсся по полутёмному коридору, не чуя под ногами каменного пола, но явственно ощущая, как жизнь покидает тело его милой Жюльетт. Что могло произойти за те несколько минут, что они были не в одной комнате? Или внезапный недуг, поразивший графиню, является следствием какого-то более раннего события? Женщина проклята? Отравлена? Заражена новым абиссарийским вирусом? Но когда? Как?
- Пожалуйста, не умирай, - одними губами произнёс лорд Щита Империи. – Ты просто не можешь умереть…
Потайная дверь распахнулась, и де Рэ на миг ослеп от яркого света. В просторном коридоре, ведущим в третью секцию отделения анестезиологии и реаниматологии машекульского госпиталя, его уж ждали – с каталкой, укладкой, мешком Амбу и портативным дефибриллятором. Здесь не теряли времени, и помощь графиня начала получать, как только очутилась на каталке.
- Что произошло, господин граф? – спросил доктор Резенфорд, спеша подле каталки в палату. Рядом медицинская сестра шла, держа на высоте поднятой вверх руки пакет с физраствором, тонкая прозрачная трубка которого соединялась с периферичкой, установленной в правой локтевой ямке.
- Я не знаю. Я был в ванной. Жюльетт была совершенно здорова. Я слышал, как она вскрикнула, а затем слышал шум. Когда я вошёл, моя жена уже лежала на полу, и повсюду была кровь. Её кожа…
- Это может быть инфекция, мой господин. Вам придётся отправиться в изолятор, пока мы не будем знать, с чем имеем дело. В опасности не только вы, но и все, кто находится в крепости.
- Да, - глухо ответил Жиль. – Делай то, что должен делать. Спаси её.
Каталка с Жанной скрылась в одной из палат, а вслед за нею туда вошёл и Хайнс Резенфорд.
- Я сделаю всё, что в моих силах, мой лорд.
Жиль де Рэ позволил увести себя в изолятор, подвергнуть санитарной обработке и переодеть. Граф безропотно подставил руку медицинской сестре, пришедшей взять у него кровь, и стоически перенёс все диагностические процедуры. Он хранил безмолвие, но отчаяние и глубочайшее горе, плескавшиеся в его глазах, были гораздо красноречивее любых слов. На висках маршала засеребрились тонкие пряди.
Он знал о своей супруге больше, чем мог сообщить даже специалистам госпиталя, а потому посредством телефонной связи затребовал нескольких учеников Ксавьера в реанимационное отделение. Затем Жиль сделал звонок в Мэртир. Если была хоть одна возможность отозвать Люция Ксавьера в Машекуль, её надо было использовать. Вероятно, а Жюльетт времени осталось гораздо меньше, чем можно было предположить.
Но действовать начал не только граф. Николас явился в госпиталь буквально через полчаса после госпитализации графской четы. Он честно, как и полагается сознательному гражданину Моргота, сознался в том, что при осмотре покоев маршала на предмет наличия спрятавшегося злоумышленника испачкался в крови несчастной госпожи де Рэ, а потому может быть заражён. К великой радости абиссарийца, его поместили в изоляторе, соседним с изолятором Жиля.
-
Ай, как прекрасно! Просто нет слов!
|
-
Хельмут в каждом посте раскрывается все с новой и новой грани^^
|
-
Очень нежный и теплый пост^^
|
Если поначалу Хельмут старался сдерживать себя в рамках ватиканских правил, определяющих отношения между мужчиной и женщиной, дабы не оскорбить свою спутницу, то теперь всякая необходимость в том отпала. Раз Хельга совершенно чётко давала понять, что её нисколько не смущает сложившаяся ситуация, колдун не намеревался казаться более скромным, чем был на самом деле.
В бедовых лазурных очах, потемневших от страсти, прокурор видела отражение своих тайных желаний. Не было никаких сомнений: они горят в одном пламени, и никто, кроме них самих, утолить его не способен.
Абиссариец поднялся со своего стула. В несколько широких, уверенных шагов он преодолел расстояние, отделявшее его от фон Веттин, не намереваясь более терзать её и себя этими неполными, ограниченными объятиями через обеденный стол.
Приблизившись так, что женщина без труда могла коснуться его, малефик склонился к ней. Запах пряностей, пепла и холода окутал Хельгу, точно покрывало.
- Я желаю тебя без остатка, - чуть хрипловато шепнул чернокнижник, вслед за Хельгой оставив всякие попытки вести диалог официально. - Хельга, свет очей моих, моя любовь, моё проклятие... До чего хороша ты, о, дивная, драгоценная Хельга!..
Бледные аристократические пальцы коснулись приоткрытых губ госпожи прокурора, нежно скользнули по щеке, затем по волосам, и тёмный маг бережно распустил собранные в строгий "пучок" пряди, позволив им свободно ниспадать на спину и плечи.
Хельмут вновь припал к губам женщины, и в этом поцелуе было столько нежности и затаенного огня, что фон Веттин на мгновение почудилось, будто она сейчас умрёт от непередаваемого восторга. Чернокнижник глалил её по волосам, ласкал через ткань одежды плечи и чуть выгнутую от удовольствия спину, нимало не переживая, что их могут увидеть. После долгого поцелуя он оторвался, наконец, от её губ, но лишь затем, чтобы целовать голубоватую жилку на хрупкой шейке. Пока одна его рука обвила Хельгу за талию, вторая расстегивала пуговицы на её блузке. Малефик покрывал поцелуями тонкие ключицы и очаровательную ямочку меж ними; его дыхание казалось обжигающим. Прокурор могла слышать, как часто бьётся его сердце. Пусть Хельмут и говорил, что не имеет никакого отношения к человеческому роду, наслаждение и красота, что даруются возлюбленным проявлениями плотской страсти, явно не были ему чужды.
- Ты позволишь отвести тебя туда, где никто не потревожит нашего уединения? - шепнул колдун на ухо Хельге.
-
Проклятый чернокнижник, что ж ты делаешь-то! Это великолепно^^
|
-
Иди к нам, Айлэ. Так точно будет теплее.
Живое тепло в такие моменты дороже того огня, что дарит костер.
|
Но вот Фарштайн довёл Жюльетт к алтарю, и она оказалась стоящей напротив будущего супруга. Маршал улыбался и выглядел самым счастливым мужчиной на свете. Впрочем, в этот момент действительно сложно было найти кого-то, столь же довольного жизнью, как Жиль де Рэ. Его, правда, несколько огорчало, что Ди Альри в связи с неотложными делами вынужден отбыть непосредственно перед свадьбой. Впрочем, к этому граф относился с пониманием. А сейчас… Все прошлые тяготы остались позади, а грядущие испытания ещё не наступили. Жанна, его Жанна была рядом – пусть и в ином облике. Святой отец, чьи одежды больше напоминали парадный мундир, чем сутану, кивнул и начал священный ритуал. В Морготе супружеская клятва несколько отличалась от общепринятой имперской, откровенно напоминая местами принесение присяги, но гостей провинции такая военизированность давно перестала удивлять.
Сегодня мы стали одним целым;
Я клянусь хранить верность и нежность к тебе.
Я буду твоим мечом и твоим щитом,
Я буду твоими латами и пламенем, что разгонит непроглядный мрак.
Я клянусь быть с тобой на поле брани и в минуты мира,
Во славе победы и в горечи поражения,
В болезни и здравии, в богатстве и бедности –
Вместе мы сможем преодолеть всё,
До тех пор, пока смерти не разлучит нас.
В час же, когда настанет Судный День,
И воины Щита примут последний бой,
Я клянусь сражаться с тобою бок о бок.
Проговорив это слова, молодые взялись за руки. Граф притянул к себе свою супругу и, подняв вуаль, скрывавшую её лицо, поцеловал Жюльетт.
Граф и графиня ещё какое-то время стояли у алтаря (Аларик тихо порадовался, что дети в белых праздничных нарядах усыпают их и присутствующих традиционными лепестками роз, а не, скажем, боеприпасами), после чего вместе с гостями проследовали в пиршественную залу.
Празднование свадьбы в Щите Империи так же отличалось от общепринятого. Итак, праздник длился ровно один день. Недостатка в угощениях не было, но морготцы явно не гонялись за чрезмерной роскошью яств, равно как и за количеством выпитого спиртного. На время графской свадьбы сухой закон временно прекращал действовать, но никто не усердствовал в поглощении алкоголя. Куда больше времени занимали поздравительные речи, танцы, игры и забавные представления, разыгрываемые актёрами (в иных гости могли поучаствовать). К слову, рыжеволосая огнемётчица не отступала от Аларика ни на шаг: они отплясывали, пили на брудершафт, соревновались в стрельбе из лука по подвешенным на прочных нитях вызолоченным яблокам. В итоге к полуночи приглашённые уходили весьма и весьма довольные, но на своих ногах и в добром здравии. Фенрир, впрочем, уволокла инквизитора в казармы, ни мало не смущаясь от его нового ранга.
Надо сказать, подобное отношение к празднествам весьма устраивало Аларика. Он всё ещё не получил ответа от своего наставника, но уже изучил всю имевшуюся в Машекуле информацию о явлениях мальшторма. Единственное место, в котором он, вероятно, мог добыть ответы, оставалась крепость Сангвис – но попасть туда было нелегко, даже имея при себе знак инквизиторских полномочий. Во всех подобных ситуациях самым верным средством было заручиться поддержкой морготского владыки. На следующее утро демоноборец переговорил с графом, и к обеду они уже направлялись в твердыню ордена Тернового Венца. В присутствии Жиля магистр был не в пример сговорчивее, и мужчин отвели в хранилища ордена, где те и проторчали до поздней ночи, перебирая работы учёных мужей ордена.
Полученная информация отнюдь не сужала круга поиска. До сих пор не было ясно, может ли средней руки чернокнижник создать мальшторм самостоятельно, но в одном сомнений не возникало – достаточно сильный колдун способен без труда управлять этим жутким явлением, вероятно, визуально контролируя его через оптическое устройство, которое в Абиссарии называется вижионарией. Более того, не исключается вероятность психокинетического контроля без визуализации процесса. Скорее всего, лучшее управление мальштормом достигается за счёт относительно небольшого (до сотни километров) расстояния между ним и управляющим малефиком, но установить точно максимальное эффективное расстояние не получилось. Таким образом, злодей, погубивший Изабель де ла Круа, мог, образно выражаясь, сидеть за соседним кустом, а мог и торчать в одной из абиссарийских пограничных застав. Не оставлял сомнений только профиль тёмной магии, выбранный паршивцем: ему непременно требовалось быть специалистом в демонологии и управлении инфернальными энергиями.
Маршал был уверен в том, что этот колдун всё ещё жив, поскольку текущие проверки, последовавшие после смерти леди инквизитора, не выявили ни единого чернокнижника, который обладал бы достаточной силой.
- Аларик, вы не могли бы инициировать проверку в морготском отделении Инквизиции со стороны агентов Маурицио? – вдруг спросил повелитель Щита Империи, когда все книжные тома и пухлые папки с документами были за ненадобностью унесены одним из адептов Ордена. – У меня есть кое-какие связи среди ваших коллег, но я не уверен, что этого достаточно. Я не настолько дружен с вашей организацией, как мой отец.
Николас, скрывавшийся под личиной убитого Рикардо, тоже не терял времени даром. Пока маршал и инквизитор искали, используя свои каналы, тёмный маг решал вопросы по-своему. Он начал подозревать, что оказался частью замысла куда более значительного, чем ему сообщили. Всё больше Вантейн находил подтверждений тому, что кампания, реализуемая в Морготе, началась далеко не пару месяцев и даже не несколько лет назад. Возможно, всё это стартовало ещё до Тринадцатой Морготской. Чернокнижник злился, не будучи в силах принять, что его Изабо стала расходным материалом в чьём-то плане. Она была другой веры, была его врагом, но к моменту своей безвременной гибели значила для него столько, что он выступил бы против её убийцы, кем бы тот не оказался. Была её смерть случайной или запланированной, Ник не знал. Ему удалось разведать, что в относительной близости к границам Ватиканской Империи присутствовали три колдуна, могущества которых хватит на то, чтобы управлять мальштормом на большом расстоянии, но он не испытывал никакой уверенности в их мотивах. Мужчине приходилось выжидать информации, которая прольёт свет на тревожившую его тайну.
Впрочем, он предчувствовал событие, которое вскорости изменит баланс сил до неузнаваемости.
Второе утро после свадьбы – блаженное воскресное утро – началось чуть позже, чем обычно. В воскресенье даже владыка Моргота и его жена могут понежиться в постели и никуда не спешить. Сладко было просыпаться в объятия любимого мужа после пламенной ночи, и ничего не могло быть лучше, чем после вместе отправиться в ванную, а затем – завтракать, и весь день провести вдвоём.
Так и поступили супруги. Из ванной доносился плеск воды и смех абсолютно счастливых людей. Они были беззаботны и веселы, точно дети, хотя роковой миг неотвратимо приближался.
Графиня покинула купальню раньше мужа; пока тот брился, Жюльетт устроилась перед зеркалом на низком пуфе и сушила свои тёмные косы. Внезапно ей сделалось дурно. Дыхание перехватило, и жесточайший приступ боли, сжавшей грудь и горло, заставил молодую женщину выронить фен и вцепиться побелевшими пальцами в маленький столик, стоявший перед зеркалом. С ужасом жена морготского маршала смотрела, как кожа на её руках сходила целыми кусками. Преодолев боль, она смогла позвать Жиля; вместе с хриплым криком из её горла вырвался кровяной сгусток.
-
Уиии, оно движется! Движется!
-
Свадебная присяга великолепна, а дальнейший ход сюжета так вобще - ах!
|
-
Чернокнижник вдруг коснулся щеки молодой женщины, подушечкой большого пальца вытирая её слёзы.
Уже одна эта строка в общем контексте событий обладает поразительной силой. А дальше...
Это просто великолепно, и пробирает до глубины души.
|
-
Данте же собирался следовать в центр Пьяченцы, выбирая для передвижения те улицы, где обитали наиболее вероятные жертвы кондотьеров (капитан исходил из влияния потенциальных мишеней на политическую жизнь города)
Правильное решение, верное.
|
-
Ни о каком душевном равновесии не могло быть и речи, когда этот чернокнижник находился поблизости.
Да уж, Хельмут мастерски умеет заставлять Хельгу метаться то в одну крайность, то в другую!
|
Вирель не рискнула идти на операцию, поскольку соотнести её риск и риск невмешательства не смогла ввиду нехватки опыта. Она повидала немало и вполне могла считать себя грамотным специалистом, но вот уж черепно-мозговая травма и ведьмачий эликсир на этом фоне - дело из ряда вон выходящее. Осмотрев невезучего сородича, девушка приняла решение оставить всё так, как есть. Она вернулась к костру и слушала всё, о чём велась речь, поглядывая на сестрицу, которой явно очень захорошело от "Белой Чайки".
Усевшись рядом с Креваном, Стилет приняла из его рук флягу и сделала несколько глотков. Все заботы разом показались какими-то до смешного незначительными, а в голове прояснилось, но каким-то совершенно уникальным способом: вроде бы легко думается, но мысли какие-то тягучие, странные. Мир перетекает перед глазами обилием ярких красок - настолько чистых и необыкновенных, каких не бывает нигде вовсе. Медик вернула флягу Шанти и блаженно прикрыла веки. Посидев так пару минут, она вытянулась на земле во весь рост и запрокинула голову, глядя на Айлэ и ведьмака. В таком положении она внимала предложению кота ("А ведь и правда похож на кота! " - от этого открытия младшая даже тихонько хихикнула и резко села. Голова тот час закружилась, перед глазами замелькали не то звёздочки, не то мушки, и аэп Эймиль перевернулась набок, мягко осев на траву рядом с боевым товарищем. Решив, что так ей некомфортно, Вирель нагло устроила голову на коленях рейнджера. В своё оправдание она с совершенно наивной улыбкой сообщила, что так удобнее, а потом ещё довольно буркнула, что зелье отличное.
Тем не менее, соображать Стилет не разучилась, и суть ведьмачьего замысла ей была вполне ясна.
Вроде как неплохой вариант - идти трём эльфам всё равно некуда, ближайшее будущее туманно, а в карманах и желудках у всей ганзы обычно пусто. Словом, полная безнадёга. И все, все, мать их, так и норовят их обидеть - и мерзкие синие-полосатые (тут эльфийка невольно вздрогнула), и чернодоспешные нильфы, и вообще все, кому только не лень. Надоело! Вот бы жить где-нибудь, где спокойнее, и больше времени посвящать медицинской практике. Да, как можно больше. В хорошем месте она непременно распрекрасно устроится - и себя сможет прокормить, и сестрицу. Умелый медик будет иметь не только кусок хлеба, но и мясо к нему в придачу...
С другой стороны... а вдруг ведьмак проведёт? Хотя... Ну, не сидел же он и не ждал их, чтоб надуть, так? Давно бы нашёл кого-то ещё... Наверное. А вдруг... Может, он нашёл бедолагу, который лежит полумёртвый? Эльф не согласился, и тут ведьмак бах! - пристукнул его. А чего тогда возился-то после? Ой, глупости... Тут Стилет снова негромко хихикнула и едва удержалась от того, чтобы не ляпнуть "Дядюшка Кот, ты ведь нас не обманешь? Правда ведь?"
Однако вместо этой не слишком умной фразы Вирель издала ещё один сдавленный смешок и обняла коленку аэп Дуэна. Отсмеявшись, она подняла лицо и отозвалась:
- А... давайте попробуем. Вдруг получится? Нам и так ничего хорошего тут не светит. Вообще. Бегаем втроём по лесам - до поры, до времени. А потом что? Мы можем пропасть, послушав дядюшку Кота, но так хоть есть надежда. А иначе точно висеть нам на шибенице. В лучшем случае.
Высказав своё мнение, девушка снова обняла колено Шанти и рассмеялась. Сквозь смех можно было разобрать только "Мне больше не наливать".
-
И все, все, мать их, так и норовят их обидеть - и мерзкие синие-полосатые
послушав дядюшку Кота
Это великолепно^^
Вирель под кайфом прекрасна) И пост весь-весь шикарен)))
|
Данте, хоть и был в высшей степени разгневан, не терял ясности рассудка.
Да, сама мысль о том, что какие-то проходимцы творят бесчинства и проливают кровь в его родной Пьяченце, заставляла capitane желать собственноручно удавить каждого из посягнувших на столь дорогой для него город. Да, его злили потери личного состава городской стражи. И, само собой, его раздражал крах всех запланированных на сегодня дел. Но всё это на текущий момент не имело значения. Не было смысла даже в том, чтобы задумываться об изменениях, которые наступят после побоища в политической жизни города. Эстакадо не занимал себя прогнозированием ситуации, полностью сосредоточившись на текущих событиях.
- Сколько там людей, Антонио? - спросил капитан городской стражи у докладывавшего солдата.
Выяснилось, что разбойников, укрывшихся за перевёрнутыми телегами, пятеро. Данте оставалось лишь сетовать, что он не удосужился вооружить своих людей арбалетами, но за все предыдущие годы службы нужды в этом оружии никогда не возникало. Что ж, он исправит эту оплошность, если переживёт сегодняшний день. Данте мрачно усмехнулся. Стражи смотрели на него, ожидая приказов, и Эстакадо уже представлял себе дальнейшую тактику.
Он не собирался бросать своих людей врукопашную, надеясь на то, что первые пятеро несчастных купят победу ценой жизни. Эта затея была простейшей, но претила капитану: он ценил собственных солдат и полагал глупым и бесчестным поступком использовать кого-то из них в качестве живого щита. Отправлять же стражников в тыл кондотьерам окружными путями выходило неоправданной тратой драгоценного времени. Проблема требовала иного решения, и оно у Данте было.
- Снимайте ремни, - приказал Эстакадо несколько ошарашенным воинам. – И связывайте покрепче на манер длинных верёвок. Мне нужно, чтобы их получилось три. Ещё мне нужен кусок белого полотна и длинная палка.
Капитан окинул оценивающим взором своё воинство. Остановив выбор на трёх наиболее ловких солдатах, Данте растолковал, что от них требуется, а именно – забраться на ближайшую крышу (ту самую, с которой велось наблюдение), основательно закрепить там один конец ремня, а второй как следует зафиксировать у пояса. Использовав такую страховку, стражникам надлежало спрыгнуть как можно ближе к бандитам и напасть на них. В живых требовалось оставить хотя бы одного. А уж как отвлечь мерзавцев, пока те совершают столь смелый маневр, Данте знает.
Итак, смельчаки отправились на крышу, а их capitane… изволил обменяться одеждой с похожим на него комплекцией солдатом. Прихватив длинный шест с привязанной к нему белой тряпкой, Данте выставил оный за угол так, чтоб его было хорошо видно. Рядом с Эстакадо стояли двое, готовые в любой момент выполнить его следующий приказ.
- Эй! – прокричал Данте. – Мы готовы вести переговоры!
-
Пьяченце повезло с командиром городской стражи - он не только заботится о простых людях, он еще и тактик хороший, и сам отважный и хитрый воин.
|
-
Если же ваши сны так и не стали прежними, это только по одной причине: я в вас действительно не ошибся, и вскоре всё само собой встанет на свои места.
А вот теперь прокурор действительно испугалась.
|
О, звон стали, висящий в воздухе во время поединка, капитан городской стражи не спутал бы ни с каким иным. Смутные сомнения и тревоги отразились на лице мужчины сумрачной тенью, затмив вмиг умершую на его губах улыбку. Безошибочно завернув за нужный угол, Эстакадо воочию узрел следующее: две патрульные группы стражников – по три человека в каждой – были заняты добиванием неприятеля. Убитые выглядели довольно характерно, а по лицам стражей порядка нельзя было сказать, что им эта маленькая победа далась легко. Стало быть, то, о чём предостерегал Данте, произошло. - Синьор, - начал один из воинов, - здесь… - Я уже знаю, - прервал солдата Эстакадо и протянул ему снятый с указательного пальца правой руки перстень с родовым гербом. – Ты, Бартоло, и ты, Алессио, отправитесь к Луиджи Сориа и расскажете ему о том, что происходит в городе. От моего имени вы попросите помощи. Он почти наверняка не откажет, а потому вы на время присоединитесь к его людям. Остальные – за мной! Назначенные гонцами Бартоло и Алессио пришпорили коней, торопясь выполнить поручение капитана. Впрочем, как можно быстрее преодолеть расстояние до владений Сориа было и в их собственных интересах: вдвоём они не представляли значительной ударной силы, а потому рисковали быть замеченными и убитыми. Данте Эстакадо не надо было угадывать, кто превратил чудесный солнечный день в кровавую бойню. О, это был не лис Сальваторе, не больше всех пострадавшие Фаррадечи, не потенциальный король преступного мира делец Джованни – никому из них не выгодно разорять город и массово убивать его жителей. Все они метили в графы, как сам Данте, а потому подобное для них непрактично в высшей степени. Какой хозяин, находясь в здравом уме, станет разорять собственное, пусть пока потенциальное, имущество? Каждый из них имел определённый вес в городе, каждый имел не только желание, но и шанс получить бразды правления в свои руки – разновесный, да только суть не в вероятностях. Капитан готов был дать на отсечение не только обе руки, но и голову – за резнёй стояла пятая политическая сила Пьяченцы. Тот, кто хотел получить город, но не был обозначен среди соискателей титула. Тот, кто мог позволить себе купить кондотьеров с потрохами, но чьего золота не хватило бы, чтоб хоть чуточку отбелить свою скверную репутацию. Да, за безумием и хаосом, охватившими Пьяченцу, стоял всеми недолюбливаемый Доменико Колонна. Жестокий, порочный, избалованный юнец не станет думать о последствиях в силу собственного запредельного высокомерия и спеси. Но затеянный им ход нельзя назвать глупым – в заварухе могло погибнуть большее число его конкурентов. Однако не только это волновало Данте. Челесте. Если Орфео находился под присмотром преподавателя и охраной личных солдат дома, то Челесте отправилась по поручению брата. Успела ли она вернуться до начала кровопролития? Разумеется, девушка не покинула бы родных пенатов без сопровождения, но разве это гарантирует ей безопасность в той ситуации, что развернулась в Пьяченце? Эстакадо и четыре стражника направлялись к особняку, выбирая самый короткий путь. Удивительно, но ни разу им не встретилось большого скопления кондотьеров – к вящему недовольству капитана, бывшего не прочь сделать какого-нибудь проходимца ровно на одну голову короче. Дома удача изменила Данте (ибо только удачей можно объяснить то, что небольшой отряд не столкнулся с превосходящим численно противником) – Челесте отсутствовала. Хорошо, если она находилась там, куда должна была явиться. А что, если нет? Сжатые в нитку губы и нахмуренные брови всё же выдавали гнев capitane, хоть он и привык держать эмоции в узде. Он строго наказал брату оставаться в учебной комнате вместе с наставником. Затем выбрал троих из лучших своих людей и велел им искать сестру. Два десятка воинов он оставил у особняка, поручив им организовать оборону и размещать в семейном гнезде Эстакадо мирных горожан. Данте также немало насторожило почти полное отсутствие сопротивления со стороны стражи. Какого чёрта они остаются в казармах? Сам Эстакадо, командуй он наёмниками, озаботился бы нейтрализацией тех, кто мог помешать его планам, заранее. Насколько умён мерзавец, стоящий во главе конодонты? Одного противника – Доменико Колонну – капитан уже недооценил, и результат был плачевен. Опростоволоситься на каком-то безродном негодяе он просто не мог, а потому с оставшимися солдатами устремился к казарме.
-
Великолепные и правильные идеи, достойные главы городской стражи)
-
Иногда мне кажется, что Данте - единственный здесь, кого на самом деле заботит судьба города и его жителей :)
-
|
Плотный ужин в компании близких, гладко прошедший переход и перспектива купания немало поспособствовали поднятию настроения младшей аэп Эймиль. Ей удалось отвлечься и от неприятных воспоминаний, и от болезненного самокопания, переключив внимание на выполнение насущных задач, а также извлечение удовольствия из маленьких радостей жизни. В кои-то веки наелась? Отлично. Есть травки, притупляющие боль от ран и дающие крепкий сон без страшных сновидений о едва не убившем её dh’oine? Чудесно. Появился шанс как следует вымыться - пусть в реке, а не в наполненной горячей ароматной водой ванне? Лучше просто не бывает.
Хоть Вирель всё ещё ходила смурной, смотрела она куда как приветливее, да и выглядела куда лучше, чем накануне.
Оказавшись в реке, девушка тщательно (насколько позволяли условия) вымылась, осторожничая с изувеченным плечом. Закончив помывку, она быстро выбралась из воды. Ветер холодил кожу, и эльфийка подрагивала.
Уткнувшись лицом в шею подоспевшей с плащом сестрицы, Стилет радостно улыбнулась, а потом поцеловала старшую в щёку и обвила руками её талию.
- Это потому, что ты светишь для меня, как солнце, - отозвалась Вирель. Несколько мгновений они так и стояли, а потом медик разомкнула объятия, чтобы отпустить сестру и сменить её на посту. Она, признаться, была занята не только высматриванием потенциальной угрозы, но и тем же, чем увлеклась её милая Айлэ - любованием на соратников. Впрочем, на Шанти она посматривала украдкой, будто опасаясь, что он заметит её интерес к себе. Лучник весьма нравился девушке, но отчего-то в его присутствии она теряла весь свой кураж по части обольщения, забывала про женские хитрости, чувствовала себя, будто неопытная девочка и вообще не знала, на какой козе подъехать к временами чертовски язвительному Кревану.
Впрочем, вскоре эльфийке пришлось пережить ещё одно потрясение, в один момент разрушившее такой приятный день. Увидев на подступах в деревеньку знакомую сине-белую полоску, аэп Эймиль вздрогнула и едва не завопила от ужаса во всё горло: ей почудилось, что её встречает тот самый темерец. И не просто встречает, а ещё и улыбается во весь рот. К счастью, Вирель была не лыком шита и вовремя взяла себя в руки. Её волнение можно было определить разве что по расширенным от испуга зрачкам и побледневшему лицу. Правда, ведьмак с медальоном в виде кошачьей головы тоже не внушал доверия. К счастью, он быстро убрал оружие и более не демонстрировал непосредственной готовности вступить в бой. Это весьма пришлось по нраву Стилет, поскольку она не тешила себя несбыточными надеждами без катастрофических потерь совладать с таким противником. Кажется, сегодня удача улыбалась маленькой ганзе.
Вирель всё же аккуратно осмотрела раненого - не потому, что не доверяла в этом вопросе Ларсу, который, похоже, имел немалые представления касательно различных травм, но поскольку желала составить своё представление о тяжести состояния больного. Закончив с осмотром, она вымыла руки и вернулась к костру, устроившись рядом с Айлэ. Обняв сестрёнку, она наконец-то успокоилась и расслабилась, но пока не спешила пробовать разбавленный эликсир. Нет, ведьмака она не опасалась - хотел бы он зарубить её и её товарищей, сделал бы это с успехом, пока они были трезвыми. Но вот собственный развязавшийся от крепкого напитка язык - это плохо. Стилет была уверена, что начнёт вслух рассуждать о безнадёжности их участия в военном конфликте, о том, насколько трагична, жестока и бесполезна война, да ещё ввернёт про то, как последняя темерская сволочь может иной раз не быть совсем уж сволочью. А ещё рядом был тот, кому нужен её трезвый рассудок и твёрдая рука. Потому она едва пригубила жгучее содержимое фляги: всё же пить лучше на сытый желудок.
- Не ради драки, Ларс. Думаешь, бесконечные сражения доставляют нам счастье и составляют весь смысл нашего существования? - возразила после некоторой паузы медик, склонив голову на плечо сестры. - Мы всего лишь хотим вернуть свой дом. Разве это слишком много - желать нормальной жизни? Дело не в высокопарных идеалах и не в славном прошлом. Мы имеем право на справедливость и на достойную жизнь. Почему мы должны быть лишены этого? Разве мы сродни бессловесным тварям, чтобы нас можно было гнать или распоряжаться нами? Разве мы хуже, чем dh’oine?
-
Верное и точное объяснение)
-
|
-
будто она готовилась не начинать допрос, но признаться в нежнейших чувствах.
И это - самое страшное^^
|
Когда госпожа прокурор вернулась к столу, Хельмут сидел на своём месте с невозмутимым спокойствием человека, которому нечего скрывать. Его поза была настолько свободной, но в то же время изящной, что вообще не похоже было, чтоб мужчина вставал со стула. Впрочем, кто его знает? Хельга не сомневалась, что маг хитёр и ловок, но вот проверил ли он её карманы на самом деле? Не могло такого быть, чтобы он, подавая ей пальто у руин или помогая разоблачиться в ресторане, не ощутил оттягивающую карман тяжесть оружия. Может, он как раз ждал, когда она отлучится, чтобы вытащить пистолет обычным способом или при помощи какого-то колдовского приёма? Женщина понадеялась, что колдуну тоже понадобится отойти, и уж тогда-то она непременно убедится в наличии или отсутствии пистолета.
Но сейчас опасения покидали её, уходя даже не на второй, но на десятый план. Хельмут улыбнулся ей и встал, чтобы помочь даме устроиться удобнее. Ответный тост немало позабавил чернокнижника, и он, подведя итог взаимного выражения восторгов по поводу встречи, предложил как раз за неё и выпить, что в сей же миг и было проделано обоими. Вино, использованное для глинтвейна, оказалось выдержанным, крайне приятным на вкус и с чудесным тонким ароматом, который весьма выгодно подчёркивали добавленные специи.
Сделав несколько глотков, вон Веттин поняла, что окончательно расслабилась, согрелась и при том весьма проголодалась. Подданная Ватиканского Престола и абиссариец принялись за еду, и вновь Хельга восхитилась мастерством повара, готовившего для посетителей “La Dame Noire”: она готова была поклясться чем угодно, что более вкусных яблок она не ела. Как жаль, что раньше она не была в этом замечательнейшем во все отношениях заведении!
Хельмут поедал свою порцию неторопливо, с не меньшим удовольствием, чем прокурор (та невольно вспомнила, что в некоторых книгах, которые она прочла, утверждалось, будто выходцы с земель демонопоклонников принимают в пищу исключительно сырое человеческое мясо) и с той утончённостью, которая может быть присуща лишь истинному аристократу. Хоть фон Веттин и собиралась задавать вопросы, тёмный маг опередил её.
- Скажите, драгоценная Хельга, как случилось, что женщина, подобная вам, оказалась на государственной службе? Ни в коем случае не желаю оскорбить вас, но мне кажется, что вам больше пристало творческое занятие или нечто, требующее приложения аналитических способностей. Я говорю так, поскольку первое подходит вашей тонко чувствующей сути, а второе – недюжинному уму. Разумеется, последняя необходима и в выбранной вами стезе, но ведь есть куда более благодатные области для применения вашего интеллекта.
-
Хельмут действительно мастерски умеет обхаживать даму, да и сбить с пути истинного умеет профессианально.
|
-
У Вирель очень интересное мировоззрение, очень двойственное, и тем более занимательное.
|
-
Вот уж действительно: неожиданно. Браво, интересный ход!
|
Прежде чем расположиться за столом напротив фон Веттин, Хельмут также избавился от своих перчаток и пальто, предоставив лакею разместить их на резной вешалке. Одежда колдуна - тоже из дорогой ткани, искусно сшитая - была в сине-чёрной гамме, выгодно подчёркивающей цвет его глаз и аристократическую бледность кожи. К удивлению Хельги, пуговицы на его камзоле и рубашке, запонки и перстень с сапфиром багетной огранки явно были серебряными, хотя едва ли не все прочитанные ею книги твердили о том, что тёмный маг не может касаться серебра. Заметив этот удивлённый взгляд, абиссариец вновь мягко улыбнулся, и вся настороженность прокурора в очередной раз растаяла.
Она быстро согрелась и погрузилась в умиротворённое, крайне приятное настроение, ощущая себя героиней старинной истории благодаря окружающим интерьерам и мерцающему свету множества свечей в замысловатых канделябрах. Потрескивало пламя в самом настоящем камине, тонко благоухали свежие розы в нескольких тёмных вазах, за окном - как будто где-то бесконечно далеко, даже не в этом мире - бесновался усилившийся многократно ветер. Но здесь, в комнате, словно бывшей частью какого-то легендарного замка, царили уют и даже своего рода нега.
- Увы, старый Кэндлмесс хоть и хорош, но всё же не является лидером посреди всяческих изысков. Здесь нам не подадут ни соловьиные языки, ни мозг павлина, но оленину шеф-повар готовит отменную. К тому же, при ресторане есть парники, в которых круглый год в достаточных количествах выращивают фрукты и овощи, в том числе и редкие, завезённые в Империю из земель, принадлежавших некогда сарацинам. Потому я смею предложить вам, драгоценная Хельга, жаркое из оленины, пряные яблоки (пусть вас не смущает кажущаяся простота этого кушанья), глинтвейн, а также свежие персики, землянику, груши и драконову ягоду в сливках.
Сначала на стол были поданы глинтвейн и запечённые с мёдом и орехами яблоки, источавшие ароматы корицы, ванильного сахара, имбиря и кардамона.
Мужчина поднял свой бокал:
- Первый тост я произношу за вас, очаровательная госпожа прокурор. Я без всякой меры счастлив, что пребываю ныне в любезном обществе столь образованной, тонко чувствующей, поэтической особы.
-
Счастье иметь такого врага, как Хельмут)
|
Вирель слабо улыбнулась обхаживающей её Айлэ и бережно погладила её ладонь. Она просто кивнула, когда сестра протянула ей флягу и помогла удобнее лечь перед тем, как заняться обустройством лагеря. Для них обеих иной раз не было нужды говорить; сёстры тонко ощущали друг друга, и короткий взгляд, простой жест зачастую значил гораздо больше, чем прочувствованная речь. Старшая знала, что младшая держит себя в руках и готова даже в таком плачевном состоянии противостоять по мере сил обстоятельствам. Младшая знала, что старшая её не оставит, и доверяла ей безгранично. Это было дороже, чем все сокровища мира. И одновременно так незамысловато, что даже капля дождя выглядела в сравнении с этим поразительной сложности предметом.
Увы, Стилет не могла помочь с организацией лагеря. Самым лучшим поступком с её стороны могло быть только одно - она не предаст дополнительных хлопот своим спутникам. Потому медик лежала так, как уложила её Горлица, и периодически мелкими глотками пила воду из фляжки. Её раздражали слипшиеся от крови волосы и не подвергшаяся первичной хирургической обработке основная рана, однако девушка понимала, что в тёмное время суток лучше не пытаться заниматься врачеванием. Света от костра не хватит, чтобы как следует осмотреть полученные повреждения и постараться исправить нанесённый темерцем ущерб. Зато подобная опрометчивость может стать причиной ухудшения состояния эльфийки. Вирель аэп Эймиль никогда не была врагом самой себе, а потому без труда отделалась от этой бестолковой идеи.
Чтобы отвлечься от неприятных воспоминаний и поутихшей, но никуда не исчезнувшей боли, девушка наблюдала за хлопотавшей то у костра, то у лошадей Айлэ. Да, кони определённо заслуживали такой заботы. Хорошие, спокойные, смышлёные создания - где бы оказалась ганза, если б не эти чудесные животные?
"Цела буду - обязательно угощу тебя и яблоками, и сахаром," - подумала Вирель, глядя на доставшегося ей скакуна.
Впрочем, больше Стилет ни о чём не рассуждала, поскольку сон наконец-то сморил её, отгородив от усталости и собственного измученного тела.
Наутро, только лагерь проснулся, Стилет развила бурную активность. По счастливому стечению обстоятельств и благодаря мастерству Шанти и Айлэ их никто не обнаружил, и ночь прошла совершенно спокойно. Вирель не то, чтобы отдохнула, но более-менее выспалась, и теперь ей не терпелось заняться хирургической обработкой собственных повреждений. Поскольку в её распоряжении кроме своей пары рук было ещё две, ими грех было не воспользоваться. Здоровым эльфам пришлось сначала вскипятить воду и сделать отвар из определённых трав, потом обработать собственные руки и инструменты, а далее на некоторое время перейти в полное подчинение товарки. Вздохнув, девушка приняла немного обезболивающего из своих запасов - ровно столько, чтобы достичь хотя бы минимального анальгетического эффекта и при этом не уснуть. Операция предстояла не из самых простых, что уж там.
Начать было решено с руки. Повязка было осторожно снята, и Стилет, морщась и шипя, осматривала итог трудов темерца. Удача так-таки была вчера на её стороне. Да, кость треснула, а двуглавая мышца плеча и плечевая мышца повреждены, но руку спасти можно. Плечевой нерв оказался целым, и это дорого стоило.
Под руководством медика Айлэ пришлось обработать полученным отваром рану, пока Креван на всякий случай держал Вирель. Та сдавленно выла, зажав в зубах кусок бинта, но в целом держалась молодцом. Дальше было сложнее - в три руки вместе с сестрой Стилет сшивала как надо мышечные волокна, фасции и кожу. К концу процедуры эльфийка дрожала, и перед обработкой раны на голове пришлось переждать с четверть часа. За это время, впрочем, удалось туго забинтовать руку, на всякий случай примотав к ней в качестве импровизированной шины гладко выструганную ветку толщиной с палец. Не ахти, конечно, но на безрыбье даже рак - рыба.
После того, как удалось вымыть прежде склеенные кровью волосы, оказалось, что рана на голове не так уж и страшна. Она кровила, как кровила бы любая рана в этой анатомической области - сильно и довольно долго. На деле же кости черепа были целы, и пережить нужно было лишь одно ушивание раны. Девушка шипела, вытирала беспрестанно льющиеся слёзы, но продолжала давать указания друзьям до тех пор, пока операция была не завершена. К этому моменту, впрочем, Вирель тряслась, точно в лихорадке и была бледнее мертвеца.
-
Сильный пост. Хороший ход.
-
Хорошее описание лечения чужими руками.
-
Прекрасное описание действий настоящего хирурга! И вообще - пост великолепен)
|
Вирель старалась, как могла, чтобы не задерживать своих, и стойко переносила все тяготы отступления, не проронив ни единой жалобы. Лишь иногда она глухо постанывала, когда неловкое движение (а двигаться ловко после того, как тебе едва не проломили череп, было ох, как нелегко!) напоминало о полученной ране и многочисленных ушибах.
Девушка переживала о будущем отряда, не имея представления о реакции вар Девернохта на итог их работы. Вроде бы они не провалили, но и не выполнили блестяще его поручение. С другой стороны, бывшие «белки» могли пролить свет на весьма интересные отношения селян с темерской армией, и тут выводы были скорее не в пользу кметов.
Но не только нежелание оказаться на виселице точило младшую аэп Эймиль. Вспоминая о едва не убившем её воине, она старалась понять его мотивы. Ему ничего не стоило вместо удара ногой нанести удар мечом. Почему он, ненавидевший ей подобных, вдруг передумал использовать такой шанс заставить своих недругов страдать? Означает ли такой поступок, что даже чудовище может проявлять жалость? Невольно в памяти эльфийки всплывали картины её предыдущих сражений, и, говоря откровенно, часть из них являлась откровенной резнёй. Она не жалела ни детей, ни стариков, ни женщин; поглощённая обидой за судьбу своего народа и гневом, Вирель была глуха к мольбам и слепа в своей ярости, когда дело касалось dh'oine. Если даже такой отвратительный извращенный мерзавец, каковым, вне сомнений, являлся "полосатый", смог остановиться посреди кровопролития, то она... разве была лучше?
Выходка мечника перевернула мир Seidhe. Она никак не могла осмыслить случившееся, равно и воспринимать всё, что её окружало, как воспринимала прежде.
Усталость и боль давили медика, и она, чтобы хоть как-то отвлечься от них, переключила своё внимание на то, что разворачивалось вокруг.
Когда нильфы не предприняли попытку сделать находящихся в бегах членов "Vrihedd" ровно на одну голову короче, девушка испытала облегчение. Она мечтала только об одном - омыть и обработать свои раны, а после оказаться в тепле. Спать, крепко спать, не вспоминая странного, страшного человека с полуторным мечом и злыми глазами.
Этой мечте не суждено было сбыться, поскольку в самый неподходящий момент в игру вступила третья сила, и Вирель тот час же подумала о приятелях своего воплощённого кошмара. Вот уж кого-кого, а его сослуживцев ей не хотелось видеть ни даром, ни с доплатой.
- Я выдержу, - прошелестела эльфийка приблизившейся сестре и низко пригнулась к шее своего коня. Она затруднялась себе представить, как они смогут выжить. Раньше было туго, но их было четверо, а сама Вирель не была ранена. Впереди сгущался лишь мрак безнадёги, но искра жизни в аэп Эймиль пылала слишком ярко, чтобы она так просто отказалась от борьбы. Разбитая, изувеченная, она всё ещё находила в себе силы для борьбы.
-
Не фанат рефлексии и всякого такого, но в данном случае действительно хорошо. По-настоящему, я бы сказал.
-
Сильная, мудрая, любимая сестренка^^
|
Маршал обнял свою взволнованную невесту, свободной рукой утирая кровь с рассечённой брови: - Всё хорошо, мой ангел... Он не успел договорить, поскольку Жюльетт поцелуем заставила его замолчать. Граф испытывал великое облегчение от того, что его драгоценная баронета жива и относительно невредима. Он мог только молиться о сходной участи для большей части своих людей. Ему пришлось отпустить Сориньян, когда Найджел начал свой скорбный рапорт. Де Рэ скрипнул зубами, ощущая бессильную злость всякий раз, как офицер называл имя пострадавшего. Они не должны были погибнуть во время какой-то пустяковой охоты, не должны были! Когда же в конце этого списка "волкодав" назвал имя инквизитора, глаза Жиля медленно полезли на лоб. Вместе со всеми он спешил к простёртой на земле женщине и трём раненым спецназовцам. Если те отделались переломами и ожогами первой-второй степени, то Изабо де ла Круа не выглядела, как человек, которому суждено надолго задержаться среди живых. Морготский владыка смотрел на обожжённую Изабель и понимал, что не чувствует в её отношении ни ненависти, ни злорадства. Де Рэ жаждал мести, но теперь, когда несчастный случай изувечил ту, что отобрала у него Жанну, в его сердце не нашлось места злобе. Он по-человечески испытывал жалость к де ла Круа... и лучше, чем кто-либо другой, понимал всю безысходную ярость и горе, захлестнувшие охотника. Было ли случившееся с сотрудницей Инквизиции случайностью? Или кто-то, затеявший эту проклятую игру, уничтожил её, поскольку она могла пролить свет на казнь д'Арк?.. Но кто? Маршал сомневался в Николасе Вантейне, но тот был мёртв. Аларик, вцепившийся в плечо Сэджи, похоже, был искренне предан своей госпоже. Жюльетт граф доверял, аки самому себе. Сопровождавшие их "Морготские Волкодавы" не стали бы расправляться с не очень-то популярным в провинции инквизитором, да ещё столь подло... Граф слишком хорошо знал каждого из них, чтобы не сомневаться в их честности. Тогда... Мог ли мальшторм быть управляемым? Увы, на этот вопрос никто в Ватиканской Империи не дал бы ответа, поскольку желающие изучить феномен жили слишком недолго для того, чтобы поделиться результатами своих изысканий. Маршал подошёл к выкрикивавшему слова клятвы помощнику Изабо. Дождавшись, пока тот умолкнет, он положил закованную в сталь руку на его плечо: - Мои люди сделают всё, чтобы де ла Круа выжила. К счастью (хотя ничего счастливого в произошедшем событии явно не было), катастрофа настигла отряд в той части леса, где проехать на автомобиле было вполне возможно. Через пятнадцать минут на месте были три санитарные машины, а также три отряда вооружённых до зубов мотоциклистов. Изабель бережно переложили на носилки и подняли на борт первого транспорта. Её сопровождали Ренвил, Сэджи, безутешный Аларик и ещё один медик, которого охотник раньше не видел. Впрочем, придраться к на совесть занявшимся инквизитором морготцам он не мог бы при всём желании. Во второй транспорт были погружены раненые, граф и его будущая супруга. Те из "Волкодавов", кто отделался легко, уходили последними на уцелевших лошадях. Увы, на этот раз традиционное морготское развлечение обратилось трагедией. Аларик стоял у большого прозрачного окна, за которым простиралась палата комбустиологического отделения. Там на стерильно-белой кровати лежала Изабо, к телу которой тянулись трубки капельниц и провода датчиков. Ожоги инквизитора были обработаны и покрыты дермальной плёнкой, обугленные конечности - ампутированы. Под действием высоких доз наркотических анальгетиков баронета больше не кричала и не металась; ставший вдруг колючим и сухим воздух больше не обжигал ей рот, поскольку теперь воздух в лёгкие нагнетался через эластичную трубку аппаратом для искусственной вентиляции. Рядом с охотником находились Жиль, несколько "Волкодавов" (среди них Рикардо) и Жюльетт. Наконец, из палаты показался один из оказывавших пострадавшей помощь врачей. В ответ на безмолвную мольбу, застывшую во взгляде Аларика, он лишь покачал головой: - Шансы на жизнь у миледи минимальны. Я не буду давать вам ложной надежды; хорошо, если она доживёт до утра. В четыре после полуночи сердце Изабель де ла Круа остановилось. Реанимационные мероприятия не принесли эффекта, и пытавшимся спасти женщину докторам не оставалось ничего, кроме как прикрыть обезображенный адским пламенем труп белой простынёй и констатировать смерть. Саунд: ссылка
-
Сильный пост, пробирающий. Словно все наяву видишь.
|
-
Хельмут умеет очаровывать, и делает это с непередаваемым стилем и изяществом!
|
-
Сильные описания, очень реальные.
-
Ну, да. Если нильфы вздернут то вместе.
А так очень чувственный пост.
|
|
В ответ на откровение Хельги абиссариец обнажил в улыбке ровные белые зубы: - Я уже заверял вас, драгоценнейшая Хельга, что не держу даже мысли о том, чтобы каким бы то ни было способом навредить вам, и я готов сделать это ещё раз. Однако не могу не согласиться, что убийство в подворотне - это моветон и неуважение убийцы к собственной персоне. Особенно это касается отъёма жизни женщины. В такой гибели нет поэтики, нет искусства. Принести смерть подобным образом - уподобиться серому и унылому камню, сорвавшемуся с крыши обветшалой постройки - грубому, бессмысленному, почти уродливому в своей незамысловатости. Та увлечённость, с которой мужчина произнёс эти слова, была одновременно и пугающей, и завораживающей. Он говорил безумные вещи, но явно не был безумцем. Дьявольское и ангельское сплетались в этом человеке так тесно и так сюрреалистично, что кружилась голова. Прокурор смотрела на красивые черты тёмного мага и невольно вспоминала о Люцифере - прекраснейшем из ангелов, отринувшем Бога и низверженным в глубины Ада. Хельмут повёл фон Веттин в старую часть города. Здания, построенные пятьсот, а то и более лет назад, сильно отличались от трёхвекового дома, квартиру в котором занимала Хельга, а уж от утилитарных построек казённых организаций - тем паче. Повсюду витал дух утончённой и мрачной роскоши, который не могли вытеснить даже периодически попадающиеся на первых этажах мастерские, магазины, парикмахерские и прочие подобные заведения; романтический налёт декаданса сквозил в каждой арке, каждом фасаде и каждой статуе, коих тут, к слову, было немало. Женщина могла лишь сожалеть, что не забредала сюда раньше и не подозревала, каким изящным может быть Кэндлмесс. Чернокнижник же, судя по тому, как уверенно он вёл под руку свою спутницу, отлично знал эти кварталы. Вероятно, он уже неоднократно посещал сей город. Только вот для чего? Примерно через час неторопливой прогулки впереди показался изрядно запущенный парк. Он был огорожен высокой чеканной решёткой, проржавевшей местами, но всё ещё хранившей остатки былого очарования. Хельмут повёл фон Веттин прямо к высокой створке калитки. Распахнув её, он галантно предложил молодой женщине войти, и той не оставалось ничего иного, кроме как принять приглашение. Маг тот час же последовал за ней, притворив за собой скрипнувшую решётку. - Жаль, что я привёл вас сюда глубокой осенью, дорогая Хельга. Весной или летом тут гораздо красивее: повсюду распространяется благоухание от разросшихся диких роз и мяты, ветер шепчет в кронах деревьев, солнечные блики играют на мраморе скульптуры и скамей. Впрочем, чернокнижник явно преуменьшал прелесть представшего перед взором женщины зрелища. Пусть похожий на смерть сон сковал сбросившие листву розовые кусты и высокие деревья, а вокруг не пели птицы и не порхали бабочки, покинутый парк был драматически прекрасен своими мраморными драгоценностями и атмосферой томящей необъяснимой грусти, вдруг объявшей кэндлмесского прокурора. Под серым небом они продолжали свой путь, а в воздухе носились мелкие колючие снежинки. Хельга по-прежнему не чувствовала холода, но перестала этому удивляться. Куда больше её занимали окружающие красоты и их гипнотическое притяжение. Миновав долгую аллею, безбожник и прокурор очутились перед руинами громадного особняка. Несомненно, когда-то он был произведением искусства - это подтверждали частично пощажённые временем барельефы и изваяния, колонны и кружевные каменные лестницы. Поднявшись на крыльцо, они миновали просторный холл, несколько длинных коридоров, отдалённо напомнивших женщины те, в которых она скрывалась от демона, комнаты прислуги. Местами можно было видеть ветхие обломки дорогой мебели и обрывки гобеленов, заржавленные доспехи на постаментах и поблекшие картины на стенах. Абиссариец вёл Хельгу, пока они не очутились в небольшом потайном саду. В центре его помещался фонтан - давно опустевший - воду в который должны были изливать три великолепных ангела, державших в руках чаши. Всюду вились тонкие унизанные шипами ветви; похоже, в тёплое время года здесь цвело потрясающее воображение количество розоцветных. Фон Веттин испытала смутное ощущение дежавю, но постаралась отмахнуться от подобных дум. Хельмут провёл её ровно до противоположного края крохотного садика. Там оба присели на мраморной белой скамье. - Не обманул ли я ваших ожиданий, драгоценная Хельга? - колдун мягко улыбнулся. Саунд: ссылка
-
Эти строки - истинная поэзия сплетения чувств и окружающей действительности.
|
Вирель поняла, что обречена, как только треклятый темерец рванул в атаку. Первый же выпад лишил её и оружия и возможности как следует владеть правой рукой. Пусть девушка была достаточно закалена в боях, привыкнуть к боли было невозможно. Острая пульсирующая мука растекалась от раны до самых кончиков пальцев. Эльфийка даже не сразу сообразила, что крик, который она слышала, принадлежал ей. В помутившемся рассудке застряли одна-единственная мысль - бежать, бежать как можно скорее. Нет ничего дурного в тактическом отступлении перед лицом значительно превосходящего врага, а реванш можно получить только в том случае, если спасёшься. Смелость младшей ап Эймиль никогда не отдавала безрассудством, а потому подобное решение далось ей просто.
Стилет, не видя ценности в Воробье и всячески его презирая, без зазрения совести отступила, чтобы использовать человека в качестве щита и выиграть время. Эльфийка знала, что пощады не будет, а потому время сделалось в этот миг величайшей драгоценностью. Она просчиталась лишь в одном пункте затеи - Януш не продержался столько, сколько ей требовалось. Увы, сегодня соратники подводили её.
- Мучает род людской? - зло огрызнулась загнанная в угол Вирель на чистейшем темерском. - А не твоя ли братия отобрала у моего народа законно принадлежащие ему земли? Неужто после такого вы думали, что мы не возьмёмся за оружие?! Такие, как ты - вот кто настоящие мучители!
У неё было много на языке и гадостей, и гневных обвинений, но проклятый человек заставил её замолчать. Первый пропущенный удар стал началом конца, окончательно и бесповоротно склонив чашу весов в сторону сине-полосатого. Отшатнувшись, Стилет получила ещё несколько увесистых тычков по корпусу и голове; впечатавшийся медику в живот кулак вышиб дыхание и свалил её наземь. Хрипло застонав, аэп Эймиль всё ещё предпринимала попытки дотянуться до меча, пока на её затылок не обрушился здоровенный кулак темерца. Теперь бой окончательно превратился в избиение, и девушка лишь пыталась прикрыть голову и живот, скорчившись на полу. Всё её существо обратилось в ком раздирающей боли. Кажется, теперь всё точно кончено. Спасти Вирель могло лишь чудо, а чудес, как известно, не бывает. По крайней мере, в жизни эльфийки они никогда не происходили.
С трудом осознавая, что вздёрнута за шиворот, полевой хирург замерла, ощущая холодную сталь у своего горла и не смея даже шевельнуться. Любое движение причиняло страдание, и Вирель едва не теряла сознание. Всё, что оставалось ей - бессильная ненависть перед лицом неминуемой смерти. Мерзкой смерти, в которой мерзко было всё - место гибели, рука человечишки, обхватывавшая её тело почти интимно, безвозвратно провалившийся план. Что теперь будет с её сестрой? Что сделают с оставшейся частью ганзы нильфы?
До её слуха доносились знакомые голоса - смутно, точно она находилась глубоко под водой. Нельзя было разобрать, что говорили Креван и Айлэ. От этого мутило, равно как и от запаха головореза. Едва не касаясь губами шеи человека, Вирель сипло прошептала:
- Тебе... только с женщинами и воевать... Прикрывайся... мной, трус. Ты всё равно... уже покойник, как и половина... кметов.
-
Такое чувство что доступ к кнопке в голове эльфки получила брезгливость. Написано хорошо.
-
Мучения Вирель переданы великолепно!
|
Вирель взглянула на молчаливо вопрошающего офицера и поняла, что настало время дать ответ. Поглядывая то на него, то на ротмистра, девушка заговорила:
- Я хотела бы обсудить ваше предложение, господин вар Девенхорт, - теперь Стилет могла на своей шкуре в полной мере прочувствовать то, что испытала её сестра, заключив сделку с нильфами. Вроде бы действует в интересах своих соратников, а ощущение такое, точно она продаёт саму себя вместе со всеми потрохами. Гадкое, гадкое чувство. Однако в их положении следовало помнить, что практичностью пренебрегать не стоит. Эльфийка на скверную память не жаловалась, а потому её решение касательно оказания помощи нильфгаардским раненым не изменилось. - Мне передали, что за выполнение обязанностей вашего полевого хирурга я могу получить две жизни. Я согласна лечить ваших воинов, если вы дадите мне ещё одну жизнь.
Аэп Эймиль сфокусировала взор на Декехте, ожидая реакции.
В обсуждении тактики Вирель придерживалась золотой середины, полагая, что лучше всего будет сначала расправиться с солтысом, являвшим собой приоритетную цель, а уж после наводить ужас на кхметских отпрысков. Если навести много шума до убийства основной фигуры, оная, чего доброго, ещё и сбежит. Эту мысль она коротко озвучила, поддержав сестру, а затем перевела её слова Воробью. Оставалось надеяться, что dh'oine не начнёт чудить, подставив всю ганзу.
Проклиная про себя деревенских жителей аж до седьмого колена, Вирель вместе с остальными споро двигалась в направлении нужного дома. Причиной ее негодования был черенок не то от лопаты, не то от какого-то другого сельскохозяйственного инструмента, о который эльфийка ненароком споткнулась и ушибла ногу. Право, у ротмистра следовало бы потребовать плату: сам путь к солтысу можно было считать испытанием - если не наступишь в дерьмо, то наверняка расшибешь себе лоб, не заметив под ногами мусора.
Впрочем, и без того мерзейшее настроение девушки многократно ухудшилось, когда в гостях у ненавистного человека оказался его сослуживец. Громадный мужчина, вооружённый до зубов, преградил путь, давая жертве шанс унести ноги. Случайно ли это? Теоретизировать было некогда.
Пока Айлэ бросилась встречать беглеца у окна, остальным членам ганзы надлежало развлекать вояку. Осторожная Стилет не пылала желанием мериться силой с таким внушительным противником после многодневной голодовки. Она подалась назад и в сторону:
- Шанти!
Однако лучника уже и след простыл. Вместе с ним исчез и шанс выполнения простенькой задумки медика подарить северянину несколько стрел перед началом схватки. Она и Воробей оставались с треклятым мечником, не имея никакого прикрытия с тыла, и девушку такая перспектива не очень устраивала.
-
Замечательное описание действий, мыслей и чувств.
-
|
Граф добил последнего вервольфа, имевшего глупость думать, что морготский владыка является лёгкой добычей. Встряхнув клинок, багряный от пролитой крови, он убрал оружие в ножны. Охота была окончена, и теперь остальную работу возьмут на себя отряды зачистки; сжигать и закапывать трупы оборотней - это их обязанность. Жиль улыбнулся приблизившейся Жюльетт. Порядки в Морготе были куда как менее строгими, а потому такое публичное выражение чувств, которому предавались маршал и его невеста, не было ни для кого чем-то экстраординарным. Ну, разве что для гостей из центра Империи. - Более чем достойно, - по завершению поцелуя ответил де Рэ. - Я испытываю гордость за тебя, свет очей моих. Пожалуй, мне действительно стоит опасаться, что моя супруга превзойдёт меня на поле брани. Лорд Моргота снова улыбнулся и подмигнул барышне Сориньян, точно был не правителем и полководцем, а влюблённым мальчишкой лет тринадцати. - Не волнуйся, мой ангел. Не всякий же раз я буду так неудачлив, как в бою у часовни. К тому же, со мной ничего не может произойти, пока ты рядом: мне стыдно будет проиграть какому-то волколаку, когда моя графиня смотрит на меня, - шепнул Жиль, обняв девушку за плечи. Этот приятный момент был прерван появлением связиста. Баронета на миг ощутила укол беспокойства; интуиция подсказывала ей, что маршалу собираются сообщить отнюдь не о наличии поблизости ещё сотни вервольфов или чего-либо ещё, не представляющего большой опасности. Она частично слышала и ответы собеседника Жиля, поскольку была к графу ближе всех. Итак, новости были неутешительны: к ним приближалась одна из самых непредсказуемых аномалий Вестерхейма. Мальшторм надвигался с севера со средней скоростью от шестидесяти до ста километров в час. Никто из людей пока не пострадал, но докладывали о том, что жертвами жуткого явления стали несколько животных и небольшая стая оборотней. Впрочем, эти сведения не претендовали на исчерпывающую точность. В последний раз мальшторм фиксировали, когда он резко переместился на несколько десятков миль на юго-запад. Если повезёт, и "Волкодавы" будут достаточно быстры, есть небольшой шанс разминуться с огненной воронкой. Как только владыка Щита Империи отдал приказ, спецназовцы забросили добивание противника и поспешили оседлать коней. Не прошло и минуты, как воины стройными рядами понеслись прочь. Не отставала Изабель де ла Круа, прикрываемая с флангов "Волкодавами", с фронта - Алариком и с тыла - Ван Тейном. - Держись рядом, любовь моя, - ответил Жиль на несколько удивлённый вопрос своей невесты. Они оказались примерно в середине строя. Граф шёл на полкорпуса вперёд, прикрывая Сориньян со стороны возможного появления мальшторма. Казалось, опасность была позади - гвардейцы де Рэ и инквизитор со своей небольшой свитой миновали овраг, углубились в лес, преодолев почти половину пути до Веласа. Внимание охотников привлёк низкий глухой гул, быстро приближавшийся из чащи леса. Вскоре показались алые и рыжие всполохи, а за ними возникла и сама воронка - метров двадцать в диаметре, стелющаяся на высоте половины человеческого роста. Она не вредила деревьям и кустарнику, но на глазах морготцев втянула в себя и перемолола двух недостаточно проворных воронов. Мальшторм обошёл их и возник не со спины, но с правого фланга, оттеснив к узкой кромке каменистой земли над глубоким ущельем. В этой безумной скачке не было слышно ничего, кроме воя аномалии: люди молча пришпоривали коней, а тем, казалось, даже этого было не нужно - животные неслись так быстро, словно их гнал сам дьявол. Даже задиристые и храбрые псы прижимали к крупным головам острые уши и едва слышно поскуливали, поспевая изо всех сил наравне с конями. "Волкодавы" оказались не в самом выгодном положении: некоторым из них после битвы приходилось ехать вдвоём на одной лошади. Вопрос отставания был вопросом времени... а заодно жизни и смерти. Им пришлось броситься врассыпную, когда мальшторм совершил ещё один скачок и замаячил над головами на расстоянии пары десятков метров. Никто не успел ничего понять, когда произошёл взрыв. Невеста графа очнулась в небольшом сугробе. Голова гудела, спина и плечи ныли, во рту ощущался привкус крови. Кажется, она прикусила язык или щёку. Испытывая смертельный ужас, девушка неуклюже встала на колени, испытывая сильное головокружение. Её волновала только судьба Жиля, но вот его-то среди потихоньку встающих "Волкодавов" не было. Саунд: ссылка
-
Великолепный поворот событий!
|
Вирель не была сильна в нильфгаардском, а потому быстро оставила попытки разобрать, что говорят друг другу эти dh'oine. Но их разговоры вряд ли очень уж важны для маленького отряда. Самое главное сейчас можно услышать от вар Девернохта; это услышанное показалось девушке настолько лицемерным, что она даже скривила губы.
Вот теперь-то всё встало на свои места. Ротмистр очень хотел одним выстрелом убить двух зайцев - и избавиться от неугодных, и убедить быть верными кметов. Хотел сделаться героем в сияющих латах, освободителем и защитником страждущих. Но что делает героя героем? Меч? Пафосные прочувствованные речи? О, нет! Герой становится героем, когда ему противостоит чудовище. Таким чудовищем милейший Декехт вар Девернохт мнит бывших бойцов "Vrihedd" - вот отчего он доволен. Подлая сволочь!
Он городил много чуши - о романтике и верности, о возможном сотрудничестве, но медика от него воротило. Очень хотелось взять что-нибудь потяжелее и опустить на голову проклятого нильфа несколько раз - до тех пор, пока череп не расколется, а земля не окрасится алым. Разговаривая с голодающими пленниками, он уплетал за обе щеки чудесно пахнущую свежую пищу, и это позволяло составить о нём весьма развёрнутое представление: ротмистр заботится исключительно о своём благополучии и Seidhe считает расходным материалом, мусором, не заслуживающим даже положенного военнопленным отношения. Как только их ганза станет ненужной, от неё избавятся. Может, даже после того, как они расправятся с жителями первой же деревни. Это ведь какое представление: нильфгаардцы по свежим следам ловят убийц и казнят их на глазах у натерпевшихся кметов. Всё, вар Девернохт может купаться в лучах славы.
От божественного запаха копчёной грудинки рот мгновенно наполнился густой слюной, а пустой желудок заурчал вдвое громче обычного. Ощущая себя жалкой, Стилет даже прикрыла глаза, будто это могло как-то помочь. Тем не менее, самую малость действительно помогло: она больше не видела ни миску с бульоном, ни бутерброды.
Не то, чтобы младшей аэп Эймиль было сильно жалко нордлингских детей и стариков, но всему был предел: воевать против такого ничтожного противника - это низко. Вирель обычно противостояли взрослые вооружённые люди, способные постоять за себя. А что ребёнок или старикашка? Ничего. Эльфийка могла оправдать себя лишь тем, что эти дети вскоре вырастут и станут способными держать в руках оружие. И будут точно такими же скотами, как те, кто лишил дома её народ.
А ещё ей хотелось жить. В самом деле, разве бестолковая смерть что-то изменит? Никогда. Хочешь отомстить или бороться за мечту - выживи. Мертвым не отстоять ни свою честь, ни свою правоту. Поэтому лучше принять оставляющее минимум свободы выбора предложение ротмистра. Вдруг ещё удастся утереть нос этому самоуверенному человечишке?
Когда Айлэ обернулась, Вирель посмотрела ей в глаза и молча кивнула. Её выбор она полностью одобряла.
Хотя это, конечно, не избавляло от скверного чувства, будто их купили, да при том крайне дёшево. Девушка отмахнулась от этих мыслей и даже не ёрничала по поводу чрезмерной охраны для "гостей". Воробей что-то там шутил про тычки острым железом, но она его веселья не разделяла. Если уж быть до конца честной, даже нильфы вызывали у неё больше доверия, чем этот улыбчивый весельчак. Оказавшись в палатке, эльфийка перебралась поближе к сестре и ободряюще погладила её по плечу.
-
Красивый и замечательный пост. Вот это и есть - истинная Aen Seidhe.
|
-
Хельмут великолепен и знает, как себя вести с прокурором)
|
Их история клонилась к своему закономерному и неизбежному закату. Вирель хотела бы думать иначе, но глупо было отрицать очевидное: поредевшая в бегах ганза вряд ли протянет до конца месяца. Скоя'таэлям некуда идти и неоткуда ждать помощи; они вступили в противостояние с целым миром, которому нет дела до их притязаний на призрачную свободу и гонку за давно минувшим величием. Всё это означает лишь одно - они обречены. Придёт ли смерть от рук подлых dh'oine или от банального истощения - велика ли разница?
Девушка поплотнее укуталась в плащ, ёжась от полуночного холода. Она уже и не помнила, когда это было, чтоб она не мерзла и не чувствовала себя голодной. Хотелось поскорее уснуть, поскольку во сне не чувствуется противная сосущая боль в эпигастрии, но дрёма не шла сразу. Она ещё повертелась, выбирая положение поудобнее, а потом застыла, свернувшись калачиком.
Эльфийка не об этом мечтала, когда покинула родительский дом. Конечно, она знала, куда и зачем шла. Война - это лишения, жестокость и смерть. Но сейчас причина уныния была отнюдь не в этих трёх составляющих. Впереди маячила только абсолютная, неотвратимая безысходность, и это было хуже всего. Ни малейшего шанса на победу, никакой надежды на обретение долгожданного дома - мечты сожжены дотла, расколоты на куски. Есть ли смысл доживать такую жизнь? Есть ли смысл продолжать борьбу за существование, если очень скоро она или её сестра не проснётся зябким промозглым утром?
Под такие невесёлый думы медик забылась крепким и тяжким сном. Спавшая обычно чутко, она так была истощена, что на это раз ничего не почуяла. Когда ничегошеньки толком не понимающая Вирель аэп Эймиль очнулась, всё из градации "очень плохо" рухнуло до "хуже просто некуда": их командир был мёртв, а подлые нильфы окружили лагерь и теперь отбирали у её соратников оружие. Девушка потянулась за мечом. Если уж умирать, то умирать, сохранив хоть каплю достоинства. Впрочем, руки что-то слушались совсем плохо. Не успела эльфийка ни встать, ни в самоубийственной атаке броситься на какого-нибудь нильфгаардского солдата, как получила приличный тычок в спину. Вирель тот час же оказалась на земле и без оружия, даже не успев сообразить, что такое произошло.
Дальнейшее происходило смутно, как будто в видении. Стилет вместе со всеми куда-то вели, но сил не было даже на самую мелкую дерзкую выходку. Наступило какое-то болезненное полусознательное отупение, и к окружающей реальности эльфийка вернулась только в шатре ротмистра. Напрягая слух и стараясь удержаться на слабых ногах, Вирель пыталась понять, чего хочет этот dh'oine. Кажется, он требовал говорить с их командиром, и тогда вперёд вышла Айлэ. Девушка, забыв о голоде и усталости, слушала каждое её слово и смотрела на неё во все глаза, всерьёз опасаясь за её судьбу. Хоть чёрные не спешили убивать пленников, и у них были совсем иные планы, ни капли доверия к ним хирург не испытывала. Хорошо может быть Декехту вар Девернохту, а вот отряду, к которому принадлежали обе аэп Эймиль - сомнительно. Вирель перевела взгляд на Кревана, а потом снова на Айлэ. Она не сильна в ведении переговоров, а потому оставалось только одно - молча слушать и надеяться, что сестра справится.
-
Моя милая младшая сестричка^^
Очень хороший пост, красивый.
|
|
Не прошло и получаса, как всё закончилось. Овраг был усеян телами оборотней, и лишь некоторые из них подавали кое-какие признаки жизни, хрипло прерывисто дыша или едва подёргивая лапами.Некоторые в момент агонии начинали трансформироваться, но умирали до того, как процесс превращения завершался. Их странные, исковерканные фигуры, непредсказуемо совмещавшие черты зверя и человека, выглядели отталкивающе. Впрочем, привычные к такому спецназовцы не выглядели хоть сколько-нибудь удивлёнными; внимательно осматриваясь на поле брани, они методично добивали вервольфов. Да, это была удачная охота: на сей раз рискованное мероприятие обошлось в одного погибшего пса и двух лошадей. Разной степени повреждения получили ещё три коня и две собаки, но все их раны были такими, что после лечения животные вновь будут здоровы. Сами же "Морготские волкодавы" могли бы пожаловаться только на помятую броню и ушибы, но на такие мелочи тут жаловаться принято не было.
Люди, сделав всё необходимое, неспешно возвращались назад под оживлённое обсуждение охоты. Кое-кто негодовал, что волколаков было как-то мало, и что неплохо было бы на обратном пути встретить ещё столько же.
- Господин маршал, - на серой в яблоках лошади к графу приблизился связист, заменивший своего погибшего в часовне коллегу, - вас вызывает Велас.
Жиль кивнул и принял протянутую ему рацию. Разговор был коротким, но де Рэ заметно помрачнел.
- Надвигается мальшторм, - громко объявил морготский владыка, - перестроиться в колонну по двое. Отступаем!
Пребывавших в блаженном неведении среди охотников не было, а потому они, быстро заняв нужный порядок, прибавили ходу. Собаки нервно поскуливали и прижимали уши к голове. Мальшторм - одна из самых опасных аномалий Вестерхейма, и желающих оказаться в эпицентре этой движущейся воронки не нашлось Мальшторм появлялся крайне редко и внезапно, но был чрезвычайно разрушителен: из ниоткуда взявшаяся в произвольном месте круговерть двигалась поначалу медленно, втягивая в себя животных и людей. Набрав определённую массу, мальшторм ускорялся, и направление его движения становилось всё более хаотичным. Достигнув определённого критического порога, пространственный дефект взрывался, а затем затягивал внутрь себя всё, что оказывалось в эпицентре взрыва. Схлопнувшись таким образом, мальшторм самоустранялся, а по его ходу обнаруживались затем обожжённые, крайне обезображенные останки его жертв. Иногда трупы были так искажены, что казались принадлежащими одержимым. Выживали после такого лишь единицы, но полученные ими травмы не позволяли прожить дольше нескольких часов. Те из этих несчастных, кто находился в сознании, шептали сожжёнными губами что-то о пламени проклятого демона Хабарила.
-
Да уж, ну и погодка)))
Посмотрим, куда нас это все заведет)
|
-
Красавчик^^
Мне их беседа напоминает смесь танца и поединка)
|
-
Как всегда, Данте разумен и великолепен)
|
|
- Дельный выбор. Конь – хорошее дело: бензина ему не надо, ремонта тоже, а уж пожрать он себе найдёт. Пообедаем, и я отведу тебя на старый конный рынок. По мне, так там и лучше, и интереснее. Само собой, что в таком месте много жулья, но я хорошо знаю местную публику. Не рискнут они подсунуть тебе плохую лошадь, уж я гарантирую, - Чарльз ухмыльнулся, и Виктору показалось на миг, что боевой товарищ вовсе не стар, и сидят они сейчас не у стола, а в руинах одного приснопамятного замка, который когда-то облюбовала ведьма: старый охотник так улыбался, когда готов был нафаршировать противника освящённым серебром. Что ни говори, а демоноборцев в отставке не бывает.
Кимберли поставил на стол тарелки, достал ножи и вилки, а после принялся споро выставлять свежеприготовленную пищу.
- Жениться? – старик хохотнул и взглянул на Виктора так, словно тот в один миг рехнулся. – Нет, брат. Хорошее дело браком не назовут. Да и куда мне жениться? Я привык заботиться только о себе, жить, ни на кого не оглядываясь. Я вырос в приюте. Все мои женщины – блудницы или искательницы новых впечатлений, которым переспать с охотником на нечисть кажется чем-то захватывающим. Я понятия не имею, что такое семья и как под одной крышей ужиться с женщиной. Тебе не кажется, что в моём возрасте поздно этому учиться? Да и что я могу дать ей, этой потенциальной жене? Одни неприятности.
Чарльз закончил с сервировкой и опустился на стул напротив Виктора.
- Не забывай и про то, сколько дел я наворотил. Я много насолил – и кое-кому из церковников, и демонам, и ведьмам. Однажды за мной придут и припомнят всё, попомни мои слова. И знаешь, Виктор, я не боюсь. Эта мирная жизнь – она не для меня. Вроде у меня есть всё – дом, некоторое уважение в определённых кругах здесь, время… Много времени. Но это всё не то, не моё. Моё – оно там (тут Кимберли махнул рукой в сторону погреба, где всё ещё был приличный арсенал). Для меня война никогда не закончится. Я рад буду, когда за мной придут. Пусть хоть бесы, хоть какой-нибудь колдунишка – не важно. Главное вот что: я умру так, как жил – в бою, с оружием в руках и диким весельем от охоты. Не хочу сдохнуть, как отставной чиновник, подавившись рыбной костью или просто не проснувшись.
Мужчина махнул рукой:
- Не слушай старого маразматика. Ешь, и пойдём смотреть тебе коня.
Хедд смотрел на Сетерли с хитринкой, шевелил ушами и довольно улыбался. Девушка давно знала кузнеца и по этим жестам без труда определила, что работа удалась ему на славу, и именно оттого он сияет, аки начищенный медяк.
- Привет и тебе, Сетерли. Готовы твои вещи, - демон повёл её наверх, в свою комнатушку. Там, заперев покрепче дверь, он положил на стол толстый рулон плотного сукна и развернул его. Внутри оказались кольцо, чаша и ритуальный кинжал – чёрные, гладко отполированные, украшенные довольно незамысловатой, но при том весьма элегантной гравировкой. Своё ремесло Хедд любил и к любому заказу подходил с творческой затеей. Даже если на заказ было отведено ровно сутки. А уж для своей давней знакомой он и вовсе расстарался.
- Ну что, удалась мне твоя задумка?
-
Кимберли поставил на стол тарелки, достал ножи и вилки, а после принялся споро выставлять свежеприготовленную пищу.Why do I ship them so much? O____o
|
-
Дааа...
Это очень красиво^^
|
-
Абсолютно правильный поступок!
|
Старый охотник, благодушно улыбаясь, кивнул Виктору в знак того, что против такой аннексии ничего не имеет. Чарльз поискал ещё во всех коробках и сундучках, тщательно перебрав боеприпасы, пока его нестареющий соратник рассматривал добытое и приноравливался к новому оружию. В итоге к тому моменту, когда демоноборец прикинул, как, что и куда распихать, Кимберли нарыл ему патронов и арбалетных болтов часа на полтора непрерывного боя. Непрерывного боя полудюжины охотников. Виктор бы и рад был утащить всё, но даже в бездонных карманах его плаща не нашлось столько места. Стоило или купить доброго коня, или мотоцикл, или оставить часть добытого в уютном подвальчике. В итоге сошлись на том, что подняли всё приглянувшееся гостю наверх в гостиную и закрыли погреб. Затем мужчины допили вино, и Чарльз отвёл Виктора в маленькую комнату в глубине дома, где стояли кровать, небольшой стол, стул и шкаф. В ней, как и во всём доме, пахло старыми книгами, шалфеем и чабрецом. Виктор помнил только, как Кимберли, уходя, прикрыл дверь. Потом он абы как скинул вещи и повалился на кровать, забывшись глубоким и на удивление спокойным сном. Очнулся он уже после того, как часы пробили полдень. В узкое оконце пробивался серый осенний свет, казавшийся размытым из-за тонких струек дождя. Откуда-то со стороны кухни тянуло съестным и мятой. Кимберли напевал себе под нос что-то залихватское, в кране шумела вода, на плите что-то жарилось. Охотник потянулся и поплёлся в ванную, нагло позаимствовав из шкафа большое вафельное полотенце. На кухне он показался где-то через час всклоченный, с торчащим воротником и упомянутым выше полотенцем на шее. - Да тебя только за смертью посылать, - расхохотался Чарльз. - Иди уже к столу. И вот что мне скажи: тебе всё-таки какой транспорт нужен? Я тут побродил, пока ты спал, поговорил с людьми. Кое-что, знаешь ли, проклёвывается. По мне, так тебе с твоей затеей сподручнее будет, если не на своих двоих будешь скакать. Кто знает, что выгорит? Саунд: ссылкаСетерли бродила по дворцу Азазеля уже несколько часов, не уставая поражаться странной утончённой гармонии, царившей в каждом зале, каждом холле и каждой арке. Зеркальные тёмные поверхности создавали удивительную игру света и тени, вода маленьких бассейнах, расположенных вертикально, расходилась мелкой рябью, но не вытекала из плоских овальных чаш, повинуясь каким-то совершенно особым законам физики, высокие колонны, покрытые изящными барельефами, уносились ввысь и терялись в клубах синеватого дыма иной раз раньше, чем достигали высоких резных потолков. Окна - все в бело-синей гамме - перламутровые или матовые, переливались и мерцали, а потом делались прозрачными, стоило только девушке подойти и захотеть выглянуть наружу. Мебель казалась выточенной изо льда или хрусталя, хрупкой и холодной, но на самом деле была очень прочной, устойчивой, а на ощупь гладкой и мягкой, будто самый лучший шёлк. Когда демонессе казалось, что она уже устала удивляться, резиденция Знаменосца являла ей очередные красоты и новую высоту полёта фантазии работавшего тут архитектора. Увлечённая своей экскурсией, покровительница ищущих тайные знания едва не заблудилась. К счастью, её вовремя нашла одна из служанок. Поклонившись "благородной госпоже", она отвела Сетерли отобедать. Рогатая прислуга так усердствовала, будто за столом присутствовал сам хозяин поместья, и девушке делалось как-то неудобно. Она спросила, появится ли херувим, но служанка только пожала плечами. Похоже, Азазель был весьма и весьма занят. Немного перекусив, гостья встала из-за стола. Ей нужно было спешить, если она хотела во время увидеться со своим другом-кузнецом. Вчерашний бес и до безобразия услужливая сегодняшняя демонесса проводили её до выхода и вежливо с ней попрощались. Немного ошеломлённая Сетерли поспешила смешаться с толпой и направилась к кузне Хедда. Происходящее казалось ей сном. Саунд: ссылка
-
Nemo - трек с которого я полюбил метал. \m/
|
Похоже, у громадного молотобойца с чувством юмора всё было в порядке. Он сначала раскатисто расхохотался, а потом, шутливо пригрозив кулаком подручному инквизитора, выдал: - Я-то точно не быстрее моей лошади, а вот мой молот с ней соревноваться вполне сможет! Но очень скоро такие перепалки, служившие исключительно для забавы, пришлось отложить в долгий ящик. Или хотя бы уделить им меньше внимания в угоду делам более важным. Оборотни, оказавшиеся в ловушке, явно не собирались умирать, не оказав какого-никакого сопротивления. Они не успели унести лапы и прилагавшиеся к ним части тела, когда несколько прорвавшихся в овраг волколаков сообщили про облаву, вожак считал, что не всё потеряно. В качестве прикрытия отступавшие на север звери бросили молодняк и раненых. Если щенки и получившие наиболее тяжкие повреждения особи бестолково гибли под копытами коней, то обожжённые вервольфы, сохранявшие способность передвигаться, порядочно замедлили продвижение охотников. Пусть никто из них не смог убить ни одного из людей графа, время для своих они выиграли. Когда морготцы и их соратники из срединных земель Империи достигли северной оконечности оврага, перед ними предстало интереснейшее зрелище: оборотни карабкались по крутому склону вверх, намереваясь удрать по узкой полоске земли над обрывом. Они, несомненно, смогли бы сделать это, будь у них ещё хотя бы пятнадцать минут. Но вот этой-то драгоценной четверти часа ликантропам никто не предоставил. - Если бы морготские мужчины опасались быть превзойдёнными своими жёнами, я опасаюсь, что в Морготе не сыграли бы по сей день ни единой свадьбы, - улыбнулся маршал, и Жюльетт прямо-таки расцвела. В заснеженном лесу, кишащем чудовищами, она чувствовала себя легко и радостно, как играющий в саду ребёнок. Миновав первую линию обороны – если так вообще можно было назвать ничтожное сопротивление калек и недорослей – де Рэ опустил забрало шлема, как и прочие воины, но его улыбка всё ещё была перед мысленным взором девушки. Первые выстрелы пришлись по тем волколакам, что были выше прочих на склоне оврага. Катясь по заснеженной земле, они иной раз сбивали с ног своих товарищей. Почва на дне оврага не была жёсткой. Не было тут камней и острых веток потерявших листву деревьев, но был в немалом количестве густой кустарник, а потому некоторые оборотни пережили падение - если, конечно, не были убиты до него серебряной пулей. Очутившись внизу, они тот час же становились жертвами псов. Остальные же спешили спуститься сами - кто бегом, а кто и прыжками, метя прыгнуть на кого-нибудь из охотников. Впрочем, охота на взрослых тварей ничем не напоминала бойню, показавшуюся Аларику такой скучной. Вервольфы были крупные, голодные и в высшей мере отчаявшиеся. Поль очень быстро лишился коня, но, похоже, не сильно огорчился по этому поводу. Во всяком случае, теперь он крепко стоял на земле, держа в руках свой смертоносный молот, то и дело опуская тяжёлое оружие на какого-нибудь невезучего ликантропа. Часть "Волкодавов" так же спешилась - кто по причине гибели ездового животного, а кто и по собственной инициативе из большой любви к рукопашным поединкам. В кричащей, ржущей, воющей, лающей кровавой мешанине завертелись люди, собаки, кони и легендарные монстры, сцепившись в диком и необузданном порыве ненависти. Да, ватиканским аристократам такая охота могла привидеться разве что в жутком кошмаре после через чур обильных возлияний вина. Здесь же, в холодном Морготе, такая забава находила отклик в десятках тысяч сердец. Изабо, тем не менее, сейчас оставалась в стороне. Николас и два выделенных де ла Круа для сопровождения спецназовца вместе с ней поднялись на небольшое возвышение, откуда инквизитор могла безопасно наслаждаться зрелищем схватки. Аларик курсировал неподалёку, одновременно и присматривая за своим патроном, и стараясь перегнать не то Ренвила, не то Поля, не то самого графа по количеству убитых оборотней. Жюльетт тоже оказалась в самой гуще сражения. С ней рядом постоянно находился Жиль, орудовавший клинком, подаренным ему Орландо. Во второй руке де Рэ держал крупнокалиберный пистолет «Меркуцио», для которого обычно поставлялись патроны со смещённым центром тяжести. Баронета старалась изо всех сил, доказывая, что полученные в Машекуле уроки стрельбы и фехтования не прошли даром: будущей хозяйке Щита Империи надлежало быть воином, а не как не изнеженной малахольной барышней. Опростоволоситься на виду у элитных спецназовцев без пяти минут графиня де Рэ позволить себе не могла. Правда, беспокоилась она зря: незаметно, каким-то чудесным образом она приноровилась к манере маршала, и теперь оба совершенно интуитивно действовали так, что в бою страховали и дополняли друг друга. Саунд: ссылка
-
Прекрасное единение душ и клинков)
|
-
Хельмут большой оригинал, да)))
|
К вящему удовольствию Данте, его появление не наделало особого шума. Он понимал, что те, кому нужно было заметить определённые вещи, их, скорее всего, заметили, но воспринимал такой поворот событий аки неизбежное зло. Капитан городской стражи слушал менестрелей (благо, деяния Чезаре Борджиа стоило того, чтобы быть воспетыми) и посматривал вокруг, ни на ком не задерживая взгляда дольше, чем требовали правила приличия, но всё замечая. Иногда мелкие, на первый взгляд ничего не значащие жесты и невзначай брошенные фразы играют ключевую роль; трудность лишь в том, чтобы в окружающем хаосе и гомоне светских разговоров не потерять эти крошечные золотые крупицы. Как-то мимолётно глава дома Эстакадо отметил, что вечер памяти Бернардо Фаррадечи может послужить точкой поворота в тяжбе четырёх аристократических семей. Вся знать города собралась здесь, но ведь не только она! Слуги, музыканты - их тоже немало. Столь великое количество людей в одном здании может послужить для замыслившего недоброе не худшим прикрытием, чем полное отсутствие свидетелей. Интересно, будут ли сегодня вечером отравленные? Если кто-то падёт жертвой коварного яда и не менее коварного отравителя, сие можно будет счесть виртуозным трюком. Убийство, совершённое у всех на виду, частично застраховано от быстрого определения виновника, но имеет шанс затащить в жернова правосудия тех, кто имел несчастье просто оказаться рядом. Завистливая дама, отвергнутый любовник, подкупленный слуга, замаскированный убийца - вот далеко неполный список тех, кто будет конкурировать за место в застенках с политическими соперниками жертвы отравления. Мужчина мысленно пожал плечами и перевёл своё внимание на говорящих свои короткие речи Дестефани и Фаррадечи. Эстакадо вслушивался в изобилующую запинками речь Бальдассаре, явно не привычного произносить публичные речи, и был несколько удивлён, имея на то свои причины. Слишком уж контрастировал утренний вид Фаррадечи с его нынешним скорбным и даже каким-то испуганным лицом. Неужто он так хорош в искусстве перевоплощения? Данте помнил, каким видел этого человека поутру, равно как и события, последовавшие за этой мимолётной встрече. Было ли случайным "пророчество" городской сумасшедшей и явление брата покойного с едва заметной улыбкой на губах до него? С одной стороны, связи быть не могло. С другой же она вполне наличествовала. Что стоило новому покровителю учёных мужей заплатить бродяжке с расчётом на короткое представление для одного зрителя? Пару золотых от силы. Смысл? Разведка боем. Он не знает про особенности конкурентов, а потому нарочно ставит их в положения, которые могут выявить их склонности. Например, подослав говорящую странные вещи безумную, он имел возможность предотвратить переговоры с де Боно, заставить капитана городской стражи выбрать ведущую к поражению линию поведения или... узнать, что Данте не из робкого десятка и к суевериям равнодушен. Но с тем же успехом вероятно подозревать и Джованни, владеющего тратториями. Тот, правда, таким способом выигрывал лишь одно - подозрения Эстакадо в сторону Фаррадечи. Со скорбящего родственника усопшего капитан перевёл взгляд на куда-то спешащего Матиаса. Любопытно, куда же он торопится, оставив в одиночестве супругу посреди пира? Оба выглядели такими растерянными, что не любопытствовать о сопернике было просто невозможно. Данте перевёл взор на де Боно и Сальваторе, которые, как могло почудиться, увлечены беседой, и с трудом удержался от улыбки. Право, слишком велика была разница в интеллектуальном развитии этих двоих, чтобы второй мог быть в полной мере доволен компанией первого. Бедняжка Мария, сменившая доспех на платье, так и вовсе смотрелась нелепо рядом с утончённой Эстеллой. Вид у юной воительницы был почти несчастный, и смотреть на эту сцену без жалости было едва ли возможно. Эстакадо исподтишка ещё посмотрел по сторонам, отметив, как Стефан поспешил утешить оставшуюся в гордом одиночестве Беатрис Джованни. Старый лис в своём репертуаре, что уж там. Данте бы ещё довольно долго задумчиво вертел в руках бокал вина и незаметно присматривался к окружающим, если бы Магдалена де Дестефани зачем-то не позвала его. Не окажись Эстакадо в центре маленькой войны, он бы, пожалуй, позволил прелестной неаполитанке озаботиться своими наспех обработанными ранами. Но Данте плохо был знаком с этой женщиной, а потому не знал, кого поддерживает сохраняющая показной нейтралитет Магдалена. Капитану сейчас было в высшей степени невыгодно нарушать хрупкий негласный договор, возникший между ним, Сальваторе и де Боно. Если принять во внимания намерения Эмилио (а он, похоже, выкладывал всё как на духу) касательно хозяйки особняка, такой интерес с её стороны мог вылиться в совсем иную расстановку сил. Данте не сомневался, что вояка будет выяснять отношения с покусившимся на понравившуюся ему женщину, даже если этот «покусившийся» ни на кого не покушался. Привлекать к себе лишнее внимание, провоцировать скандал или упускать возможность провернуть неожиданный ход Эстакадо в равной мере не собирался, хоть Магдалена и в самом деле была чертовски хороша собой.
Данте взял руку очаровательной синьоры и мягко, но уверенно убрал её со своей груди.
- Я – всего лишь скромный офицер, прекрасная донна. Я не могу допустить, чтобы вы волновались из-за такой ерунды, как пара нанесённых мне царапин. Я спешу заверить вас, синьора Дестефани, что раны мои – сущий пустяк. Да и как я могу претендовать на ваше внимание и взгляд ваших чудесных очей, если их жаждет другой мужчина, их достойный более, чем я?
-
Умница и большой няш :3 Вот.
-
Очаровательно)
Вот такого я не ожидала!
|
-
Красивое описание и мастерское владение словом)
-
Отменный стиль, красиво пишешь.
|
-
Хорошие вопросы, правильные вопросы)
-
На самом деле, эта сцена просто бесценна. Ввиду целого ряда факторов.
|
Появление лишённой владений маркграфини повлияло на Йоханссон в высшей степени воодушевляюще: она тот час унеслась к себе в коморку, оставив упомянутую маркграфиню в архиве, и засела за кропание документов. Первой была, разумеется, объяснительная, в которой старая дева каялась в своём пуританстве, всеми допустимыми деловым языком оборотами уверяя фон Веттин, что непременно исправится и приведёт себя в надлежащий вид. Вторым документом была честная кляуза. Гертруда старательно пыталась вспомнить о чужих нарушениях, но столкнулась с проблемой: она в связи со спецификой своей должности контактировала с не очень большим количеством людей. Но терять своё место и казённую квартиру ей ой как не хотелось, а потому архивная мышь писала о периодически уносимых молодыми служащими (продолжающими учёбу) домой книгах, об опозданиях, об уходах домой на пять минут раньше окончания рабочего дня, о кофейных пятнах на списанных за истечением срока давности бумажонках и прочих, прочих мелочах. Когда Хельга вернулась, пуританка встречала её с щенячьей радостью и с энтузиазмом вручила свою писанину. Почерк у неё, впрочем, был на удивление разборчивым и аккуратным. Гертруда проводила прокурора с излишней вежливостью, граничившей с откровенной лестью, а потом вернулась к себе - запереть спецхранилище и перевести дух. Хельга же забыла про гадкую бабищу сразу, как только покинула здание. Она слишком устала и была слишком занята, чтобы забивать себе голову скользкими трусливым пуританками. От её сегодняшней подготовки зависело не только задержание чернокнижника, но и, вероятно, её собственная жизнь. Даже если не преувеличивать, допустив, что Хельмуту она интересна живой, то уж психическое здоровье - точно. Кошмары и приступы паранойи надоели пуще пареной репы, и избавиться от них надо было окончательно и бесповоротно. А то так можно пустить в ход табельное оружие и пристрелить ни в чём не повинного человека, зарабатывавшего себе на жизнь пением. Прокурор закончила обедать и уткнулась в свои записи, тихонечко зашуршав бумагой. Она записывала помогающие от ведьм и колдунов средства, которые можно достать за сутки, в виде тезисов, делая порой короткие пометки об их особенностях. «Способы защититься от колдовства: - нательный крест. Не даёт колдуну очаровать свою жертву и одурманить её сознание. Степень защиты сильно зависит как от веры носящего, так и от силы чернокнижника; - чётки, Библия, Евангелие, иконы – книги и предметы, имеющие отношение к Церкви. Они освящены, а потому неприятны для продавших душу дьяволу. Если предмет намоленный, эффект усиливается. Страшнее всего для нечисти вещи, принадлежавшие святым (мощи тоже), клинки героев рыцарских орденов, оружие крестоносцев, оставшееся со времён Крестовых Походов и прочее такое. Это объясняется длительной концентрацией на указанных предметах благой воли и чистых помыслов, что связывали души их владельцев с Господом; - святая вода. Оставляет на коже нечестивцев ожоги; - круг, очерченный солью или белым мелом, препятствует не очень сильному колдуну подойти к жертве; - ведьм и колдунов отпугивают церковные свечи; - можно использовать некоторые растения или их части – крапиву, осину, боярышник, чернобыльник, плакун-траву, маковые зёрна, терновник; - серебро; - молитвы». В сравнении с тем, что она успела проштудировать, список всё равно был блеклым. Хельга мало понимала в методах, которые используют профессиональные охотники или лицензированные Церковью знахари, не знала, как определить степень могущества ведьмы или колдуна. В книгах была базовая информация, но за два часа успеть прочесть и законспектировать такое количество текста было невозможно. Увы, воскресенье – нерабочий день, и надежды ещё раз пробраться в архив не было. Если, конечно, не шантажировать Йоханссон. С другой стороны, какая польза от суточного сидения в архиве? Мало изучить книжные тома – надо ещё собрать необходимые предметы. Чем скорее прокурор этим займётся, тем лучше будет. С божьей помощью она точно справится. По крайней мере, фон Веттин старалась в это верить. Она и сама не могла понять, чего больше в её ожидании – страха, любопытства, жажды победы, дерзкого вызова или предвкушения головокружительного приключения. Но ждать дольше нельзя. Девушка расплатилась и покинула ресторан, спеша начать приготовления к боевым действиям. Она хитро улыбнулась своему отражению в одной из витрин. Ну, стервец-Хельмут, погоди! Саунд: ссылка
-
Колода приготовлена, карты розданы, второй ход за мной! )))
|
-
Аплодисменто! Шикарный план!
|
Положение, в котором оказались вервольфы, было совершенно невыгодным. Их ряды значительно поредели после испытания противопехотных мин: стоило одному оборотню (а одни они почти не передвигались) задеть ловушку, как она с хлопком разрывалась, выбрасывая в воздух облако нитрата серебра. И тогда мало не казалось никому. Одни волколаки вдыхали ядовитую пыль и сжигали себе лёгкие, другие - только верхние дыхательные пути и бронхи. Тут уж всё зависело от того, кто как близко был и насколько глубоко вдохнул. Другие лишались глаз и истошно выли, прикрывая лапами сожжённые глазницы. Но все оборотни - даже оказавшиеся достаточно удачливыми и проворными, чтобы не потерять зрение и возможность нормально дышать, получали ожоги. От первой до четвёртой степени - кому как посчастливится. От нитрата серебра клоками вылезала шерсть, обнажая для дальнейшего воздействия чувствительную к металлу кожу. Твари удирали, бросая умирающих и тяжелораненых. Кое-кто тащил тех, кто мог теоретически поправиться - пока не добирался до норы, не уставал или сам не натыкался на мину.
Бригады зачистки добивали агонизирующих и слабых, а после отрезали от тел небольшие кусочки, чтобы поместить их в пронумерованные герметичные пакеты. Трупы сваливали в большие свежевырытые ямы (земля ещё не успела промёрзнуть, а потому копать можно было без особых трудностей), обливали соляркой и поджигали. Вонь горелой шерсти и палёного мяса разносилась далеко по округе, заставляя выживших оборотней поглубже забиваться в свои логова. Их становилось с каждым разом меньше, а чистильщиков было много, они были прилично вооружены и неплохо выучены. Оставалось надеяться, что удастся пережить страшные времена. Скоро наступит зима, а зимы в Морготе лютые. Зимой больших охот не бывает, да и люди в глубину леса почти не заходят. От патрулей можно спрятаться. Патруль можно и сожрать, если напасть большой стаей и если будет удача. Патруль - это не бригады зачистки и не безжалостная гвардия владыки Щита Империи.
Так помышляла крупная - порядка сотни голов - стая вервольфов, устроившаяся в глубоком и широком овраге, окружённом вековыми деревьями и густо заросшем кустарником. За деревьями, занимавшими по северному краю оврага метров тридцать, земля резко уходила вниз каменистым обрывом, на дне которого шумно и бурливо несла свои воды узкая глубокая речушка. Овраг этот зиял на теле проклятого леса со времён неудачной попытки пробного выжигания земли. Впрочем, теперь здесь было лишь укромное место без всякого следа охочих до живой плоти растений. Часть оборотней вылизывала своих раненых и присматривала за щенками, часть – рыскала по лесу в поисках пропитания. Вторых-то и учуяли морготские овчарки. Хоть волколаки петляли и заметали следы, как только могли, везение сегодня было явно не на их стороне. Охотничьи отряды никак не хотели отставать.
Первого оборотня повалил наземь пёс. Тот был ещё молод и не набрал массы, а потому был отброшен в сторону раззадоренной овчаркой, точно пустая картонная коробка. После короткой и яростной битвы боевая собака перегрызла своей жертве горло, оросив тонкий слой первого снега алой кровью. Ещё несколько погибли от пуль – стреляли шедшие в авангарде Аларик, Жиль и Рэнвил. Преследование продолжалось к вящему удовольствию псов и их хозяев.
- Это, конечно, забавно, но я б лучше перешёл поскорее врукопашную, - проворчал, обращаясь к демоноборцу, ухмыляющийся здоровяк Поль, у седла которого был укреплён уже знакомый Аларику громадный молот. – Нет музыки приятнее, чем хруст проломленного волколачьего черепа!
Изабо держалась на почтительном расстоянии от развернувшегося действа, сопровождаемая двумя спецназовцами и Николасом. Ей не обязательно было активно принимать участие в травле оборотней, и это несколько успокаивало абиссарийца. Он отмечал, что помощник инквизитора часто поглядывает в их сторону и периодически покидает авангард, чтобы кругом обойти свою госпожу. Он явно подозревал кого-то, и Ван Тейн склонялся, что не своих приятелей в украшенной вырванными вампирскими клыками броне. Не давая паранойе завладеть разумом, лейтенант внимательно осмотрелся вокруг, а потом, удостоверившись, что предмету его страсти ничего не угрожает, вновь приблизился к баронете.
- Кажется, это занятие весьма увлекательное, - начала женщина, - я несколько раз бывала на охоте, и мои воспоминания о ней приятны. Чувствовать себя хищником, настигающим жертву – это наслаждение. Чувствовать, как владеешь чей-то жизнь и можешь в любой момент отобрать её, божественно. Здесь всё ещё интереснее: мы охотимся не просто на зверей, но на богопротивных тварей. Смотри, Николас, в каком ужасе бегут они, надеясь скрыться среди деревьев! Этих существ боятся далеко за пределами Моргота, ими пугают непослушных детей. Но взгляни на них: они напуганы, они отступают панически, беспорядочно, даже не пытаясь защищаться. Хищник обратился в жертву. В этом что-то есть, определённо что-то есть. Это и философски, и чувственно. Это заставляет меня так вдыхать воздух, будто я могу почуять страх. Но я хочу посмотреть поближе!
Изабель радостно рассмеялась и пришпорила коня. И Николас, и оба «волкодава» тот час же поспешили за ней. В мыслях чернокнижника отчего-то промелькнула аналогия с мотыльком, летящим в огонь, или с героем одной древней саги, который, предчувствуя свою смерть, стремился к ней в каком-то полубезумном опьяняющем экстазе.
Жюльетт вскоре привыкла к своей собаке. Стоило проявить немного больше напора и уверенности, и животное признало в ней хозяйку положения. Может, пёс слушался её не так хорошо, как бывалых охотников, но даже так лучше, чем совсем ничего. Проще стало, когда овчарка присоединилась к своим собратьям. По сути, теперь надо было не командовать ею, но следить за перемещением собачьей своры. Жиль рассказывал, что охота практически всегда превращается в маленькое побоище, поскольку за день охотники непременно набредали на крупное логово. Люди и собаки в жестокой битве сходились с оборотнями, и противостояние длилось до тех пор, пока последние не бывали уничтожены. Конечно, иногда гибли охотники и псы. Но такая опасность никогда не останавливала морготцев. Сориньян быстро прониклась всеобщим охотничьим духом, но благоразумно держалась рядом с графом. Не зря ведь она так много упражнялась в стрельбе, в конце концов, чтоб не подстрелить ни единого зверя!
- Не желаете ли, моя дорогая невеста, посоревноваться? – спросил вдруг у девушки маршал.
-
Прелестный пост и прелестный граф^^
|
-
Прекрасный пост и великолепные умозаключения!
|
Гертруда только хлопала подслеповатыми глазами, беззвучно открывая и закрывая рот, как выброшенная на берег рыбина. В самом страшном сне эта женщина не могла себе представить, что окажется на месте распекаемых ею сотрудниц! Ей хотелось верить, что происходящее является глупым кошмаром или дьявольским наваждением; Йоханссен даже тайком ущипнула себя за руку, но пробуждение так и не настало. С каждой минутой испытывая всё больший ужас, архивная мышь мелко дрожала и едва удерживалась от того, чтобы не зарыдать. Она проклинала себя и свой длинный язык. Что, что теперь будет с ней? Она всю жизнь работала в архиве; если её с позором уволят, то на другую приличную работу в Кэндлмессе ей не устроиться, и даже самая плешивая собака будет знать о гадком моменте в её биографии. А что, если уволят и сделают пометку в личном деле? Да тогда же во всей стране ей не найти себе место лучше, чем место поломойки или официантки на задворках, в какой-нибудь приграничной глуши!
Мысли о южной границе Ватиканской Империи (в Моргот или на Чёртову Мельницу с эдакой чёрной меткой в трудовой точно не взяли бы) и слухах, ходивших про Тёмные территории, наполнили сердце старой девы диким холодным страхом. В Кэндлмессе у неё заработок, квартира, положенная ей как государственной служащей, и тут она в безопасности. А что будет в каком-нибудь там Саваоте или вблизи Иерусалимской крепости?
Йоханссен шмыгнула носом и кое-как подавила готовый вырваться из груди рыданиями испуг. Едва подняв глаза на Хельгу, она промямлила:
- М-мне… Я-я н-не сомневаюсь в мудрости Его Святейшества, госпожа прокурор! Смиренно прошу простить меня, поскольку впредь я никогда не позволю себе держать в непорядке свою форму и удостоверение, а также непочтительно обращаться к коллегам и стоящим выше меня по званию…
Гертруда вздрогнула, когда рука фон Веттин сдавила её плечо, будто та собиралась её ударить. Больше не издав ни звука, кроме едва слышного «Д-да» после завершения пламенной прокурорской речи, Йоханссен вытянулась по струнке и, закрыв дверь коморки, повела наследницу славных маркграфов в помещения архива. Она всё ещё была потрясена, а потому во время рапорта тихонько икала.
- Сегодня в архиве, госпожа прокурор, всё тихо. Никто не появлялся и не запрашивал никакой информации. Звонков на внешний номер не поступало; по внутреннему отзвонился утром охранник, но так заведено по уставу. Он доложил только, что всё спокойно. Вы – первый посетитель, госпожа прокурор.
Специальная часть архива была отделена от основной громадной металлической дверью. Нервная Гертруда возилась с многочисленными замками и затворами чуть дольше, чем обычно, но фон Веттин не на что было сетовать. Когда последний кодовый замок открылся, мужеподобная архивариус нажала на тяжёлую створку, и та со скрипом отворилась. Быстро нашарив выключатель, провинившаяся щёлкнула им, и спецчасть оказалась залита желтоватым светом казённых ламп.
- Искомое вами, госпожа прокурор, находится в секции 5/94-22. Я проведу, - залебезила пуританка и на всех парах понеслась сквозь лабиринты стеллажей. Через две минуты Хельга действительно стояла у полок, пронумерованных 5/94-22 и помеченных табличкой «Дознание ведьм гражданским судом. Правила передачи дела Святой Инквизиции. Защита от колдовства».
Гертруда торчала рядом и смотрела на фон Веттин глазами преданного пса.
-
Замечательнейшее описание реакции людей подобного типа! Я в восторге!
|
Некоторое время Чарльз молчал, и по его лицу нельзя было понять, о чём он думает. Виктор хорошо знал манеру старого друга и был уверен, что тот сейчас расхохочется. Так оно и вышло: на сухих губах старика медленно обозначилась молодецкая улыбка от уха до уха, глаза задорно блеснули, и сам он точно сбросил разом лет двадцать. Заливисто, радостно рассмеявшись, Кимберли похлопал соратника по плечу и допил одним большим глотком свой напиток.
- Я, конечно, старый пень и тот ещё рохля, но какой же надо быть сволочью, чтоб бросить в беде пригожую девицу, пусть у неё есть всамделишные рога! - старый охотник поднялся рывком с кресла, и слышно было, как захрустели суставы. Распрямившись и кашлянув, он немного виновато улыбнулся, точно смущаясь из-за своей неловкости. - Будет тебе снаряжение, плут. У меня много всего осталось со времён славных деньков, будь уверен. Пусть сам я не гожусь для приключений, так хоть подсоблю тебе. Ты только обещай, что покажешься мне со своей прелестницей, как добудешь её из Ада. Да не волнуйся ты, не позарюсь. Почто ей такое полено? Мне просто интересно хоть одним глазком взглянуть на женщину, которая почти пятую часть века не идёт у тебя из головы. Ты, я помню, всегда был разборчив и к девкам не привязывался. Видать, она совсем особенная.
Засветив фонарь у камина, Кимберли обмотал его тряпкой так, что света хватало лишь на то, чтобы не убиться, споткнувшись о порог, или не задеть предмет мебели. Мужчины таким образом дошли до кухни, единственное окно которой выходило в маленький, донельзя заросший сухим бурьяном сад и высившуюся за ним каменную стену. Поставив фонарь у стены, Чарльз потянул за металлическое кольцо, прикреплённое к дверце лаза, ведущего в подпол. За ним оказалась хорошая дубовая лестница с крепкими перилами, ведущая в сухой и чистый погреб. Там в прохладе на полках и в ящиках хранились соленья, вяленое мясо, сушёные фрукты и овощи, бутыли с домашним вином и наливкой, пара бочонков сельди и два копчёных окорока, подвешенных у самого потолка. Откровенно говоря, при таком запасе старик мог припеваючи пережить месячную осаду своего дома.
Отставной демоноборец под особым углом потянул за верхнюю полку у южной стены (на ней покоилась только засохшая краюха хлеба) и одновременно наступил на один из лежавших на полу плоских камней, которыми обычно придавливают квашеную капусту. Стена медленно, с тихим скрежетом уехала в сторону, открывая хозяину и гостю просторную комнату, в которой на стеллажах и в коробках хранились предметы, могущие сослужить хорошую службу не только охотнику, но и иному чернокнижнику.
- У меня есть освящённые арбалеты, пара пистолетов и даже один автомат. Есть боеприпасы к ним – серебряные, со смещённым центром тяжести, разрывные. Я в своё время не стеснялся потихоньку обирать покойников, а среди мёртвых коллег попадались, знаешь ли, и орденские рыцари. Автомат принадлежал тевтонцу, кстати. Есть с полдюжины гранат, начинённых серебряной стружкой и освящённых. Завалялись ещё: меч розенкрейцера, шесть галлонов святой воды, знахарские травки и амулетики из числа тех, за которые матушка-Церковь больно не поругает, но и по головке не погладит, кинжалы, бердыш, метательные ножи, фаланга мизинца святого Австремония, помещённая в маленький серебряный ковчег. Храню и изъятый у колдунишек хлам, который сгодится для занятий демонологией, и пару запрещённых книг по чёрной магии в двух окованных сундуках под святыми печатями и с томами Писания на крышках. Но самая главная вещь – это реликвия, которую, если верить преданию, прапрапра (какой-то, в общем, прадед) нашего приятеля Вираго привёз из Крестовых походов. Тот серебряный крест, из продольной перекладины которого выдвигается посеребрённый стальной кол. Словом, осматривайся и забирай всё, что душе твоей угодно.
Задумчивость Знаменосца с появлением Сетерли вскоре улетучилась. Вид у него был немного озадаченный, но явно не удручённый. Предполагая, что Азазель не будет спешить рассказывать о своих делах, девушка поприветствовала демонического князя и не стала задавать лишних вопросов. Вскоре слуга принёс завтрак и нечто такое, что можно было бы сравнить с земным чаем – отвар из особенных редких трав, произраставших в некоторых землях Геенны. В помещении пахло вкуснятиной, было тепло и вообще всё располагало к беседе, а потому хозяин и гостья снова увлечённо разговаривали за неторопливой трапезой. Клинок, обещанный Гласиалаболасом, доставили, когда демонесса пила вторую чашку отвара. Принёс его приятель того самого демона, которому падший херувим отрубил голову. Бедолага заметно нервничал, переминался с ноги на ногу, кланялся даже ниже, чем требовали правила этикета, говорил тихо и опускал глаза в пол, опасаясь гнева Азазеля, хотя тот к вспышкам ярости или немыслимой даже по демоническим меркам жестокости расположен не был. Ещё раз принеся свои извинения (с трудом скрываемый ужас в голосе собакоголового лишь подтверждал их искренность), слуга губернатора вновь низко поклонился и попятился спиной к двери. Он исчез лишь тогда, когда упёрся затылком в резные створки выхода. Сетерли готова была поклясться, что незадачливый задира едва не рыдал от облегчения. Не было сомнений в том, что он больше не будет задирать спокойно прогуливающихся бесов и демонов, а слуг Азазеля так и вообще будет обходить за три версты.
Знаменосец и бывшая смертная закончили завтрак. Снова явился слуга, похожий на того, что сервировал стол, и, склонившись к самому уху изгнанного херувима, что-то быстро зашептал. Сообщив своему господину какую-то весть, демон испарился так же быстро и неожиданно, как очутился в помещении.
Азазель поднялся со своего места:
- Я должен оставить тебя, Сетерли. Мой дом к услугам гостьи, и ты можешь оставаться тут до своего отбытия столько, сколько пожелаешь.
Демонический князь сделал шаг навстречу девушке, а потом сотворил то, чего она от него никак не ожидала: взяв Сетерли за правую верхнюю руку, Азазель приподнял её и едва ощутимо коснулся губами тыльной стороны её ладони. Демонесса не успела ни оскорбиться, ни испугаться, а Знаменосец уже растаял в воздухе.
-
Я, конечно, старый пень и тот ещё рохля, но какой же надо быть сволочью, чтоб бросить в беде пригожую девицу, пусть у неё есть всамделишные рога!Зря он так. Рога добавляют изюминку в отношения.
|
Данте ожидал ответа своего подчинённого с таким же спокойным и внимательным выражением лица, как и прежде, хоть ситуация несколько забавляла его. Похоже, tenente вчера преизрядно перебрал, усердствуя о памяти безвременно усопшего Фаррадечи. Но капитан городской стражи был человеком весьма терпеливым и не мешал Джустиниани собираться с мыслями.
Надо отдать честь сообразительности и устойчивости лейтенанта - тот сориентировался гораздо быстрее, чем Эстакадо утомился ждать. Его ответ был по нраву мужчине, равно как и предложение поставить конкурента в крайне скверное и неудобное положение, но спешить с такими авантюрами не стоило. Данте не отказался от замысла выехать в качестве благодетеля и защитника города, а потому грязные приёмы следует приберечь в качестве резерва. Грязные приёмы - это слишком распространённая тактика. Практически классика. А к классике можно обратиться в любое время.
Сделав ещё один глоток вина, capitane молвил:
- Мне нравится ход твоих мыслей, Паоло. Но с претворением в жизнь этой идеи мы повременим.
Бесшумно опустив на стол полупустой бокал, мужчина неспешно встал из-за стола и с достоинством прошёлся по комнате туда-сюда, точно пребывая в раздумьях о затее офицера.
Стены помещения, в котором завтракали блюстители покоя и порядка Пьяченцы, были весьма специфически украшены: на них в тёмных креплениях покоились охотничьи трофеи, оставшиеся ещё от Бартоломео, а также разнообразное оружие – в основном клинковое. Отличительной чертой развешенных повсюду оружейных образцов было прекрасное качество стали и превосходной работы украшения, делавшие каждый из них в своём роде драгоценностью. Данте Эстакадо любил оружие и знал в нём толк.
Остановившись напротив ближней стены, capitane вынул из креплений кинжал - хорошо сбалансированный и богато украшенный.
- Я считаю, что будущему капитану городской стражи не стоит стыдиться показывать свой статус, - с этими словами Данте пересёк расстояние, отделявшее его от Паоло, и протянул ему кинжал, удерживая его на раскрытых ладонях.
Стоило утру хорошо начаться, и всё пошло, точно по маслу. Де Боно, вероломно прогнавший вчера Челесте, сам плыл Эстакадо в руки. Не исключено, что Сальваторе был принят ненамного любезнее, чем сестра Данте, а потому вполне мог поквитаться с непреклонным воякой. Не своими руками, конечно же. А может, кто-то хочет, чтобы тень пала именно на Стефана. Если помочь Эмилио в этой неприятной ситуации, есть шанс заручиться его поддержкой.
- Паоло, это прекрасная возможность. Передохни, приведи себя в порядок, выбери с полдюжины толковых людей и приступай к делу. Переройте Пьяченцу, если нужно. Кто-то наверняка заметил молодчиков: трое, пытающиеся унести не только свои ноги, но и пару мёртвых товарищей, не могли исчезнуть бесследно.
Сам Данте решил, что перед визитом к безутешной вдове Бернардо вполне успеет поговорить с де Боно.
-
Именно то, что я и ждала) Абсолют!
|
Ох, до чего права была Хельга, мнившая Цербером рано увядшую пуританку! Женщина эта называлась Гертрудой Йоханнсен и являла собой в равной мере как кошмар, так и объект насмешек для молодого персонала архива. Природа обделила её красотой, и в не так уж давно минувшей юности Йоханнсен решила компенсировать это упущение не грамотно подобранной одеждой и скромным макияжем, не открытой улыбкой и добрым нравом, но фанатизмом и аскетизмом, граничившими с умопомешательством. Начальство закрывало глаза на старую деву из-за её отличного знания архива. Она, точно мышь, безвылазно сидела в своей коморке и ведала о вверенном ей отделе куда больше, чем о состоянии своих волос или зубов. Для всех прочих Гертруда была форменной головной болью: всех молодых женщин она терроризировала своими замечаниями, обещаниями небесных кар и просто брюзжанием по поводу косметики, колготок или чулок с узором, нового колечка или серёжек и других незначительных вещей, которых устав решительно не воспрещал. Нескольких особо впечатлительных новеньких перезрелая девица даже доводила до слёз, полагая, что таким образом всенепременно наставит на путь истинный.
Тоже самое она уповала проделать и с фон Веттин, введённая в заблуждение её молодостью. Решив, что перед ней новичок, только прибывший в город (газет Йоханнсен не читала, телевизор не смотрела, обитала исключительно в архиве или захламленной и оттого тесной квартире), но никак не прокурор Кэндлмесса собственной персоной, Гертруда смерила её своим фирменным взглядом и открыла было рот, чтобы напуститься на жертву. Увидев удостоверение, тётка поджала губы и с кислой миной выслушала формальную речь Хельги. Бескрайнее разочарование с лёгкостью угадывалось в её взгляде, и она была похожа на кота, только что упустившего жирную крысу. Женщина вздохнула и отворила противно скрипнувшую металлическую дверь, смирившись с тем, что не сможет повлиять на очередную грешницу. Что-что, но вот смелость не была в числе добродетелей сотрудницы архива. Каково же было её удивление, каков ужас настиг её, когда визитёрша сама напала и покусилась при этом едва ли не на самое святое!
Пыльная архивная моль едва не плюхнулась на пол, когда прокурор заговорила снова. Её никогда не отчитывали за её внешний вид, и потому, столкнувшись с порицанием от той, что была куда выше чином, Гертруда запнулась. Как-то посерев и съёжившись, женщина промямлила:
- Форма... она... для меня слишком откровенная. Я блюду...
Видимо, Йоханнсен собралась усесться на любимого конька, но тот час сообразила, что фон Веттин плевать на её словоизлияния о борьбе с соблазнами. Умолкнув, она затравленно подняла глаза на Хельгу, а потом достала замусоленную корочку удостоверения и показала его прокурору.
-
Превосходнейшее описание^^
|
|
Итак, назавтра Данте решил заняться своим tenente и синьором ди Ферранти. Кроме того, необходимо с завтрашнего дня приставить охрану к Челесте и Орфео: участники пьесы к утру придут в себя и начнут строить козни. Не нужно обладать большим умом для того, чтобы понять, как для capitane дороги его сестра и брат, а потому наиболее вероятным было ждать, что первой целью конкурентов стану именно они. А уж в чём, но в наличии хитроумного разума у каждого из претендентов на графский титул Эстакадо не сомневался.
Завтра же Челесте следует отправить к синьору Кресценци, дабы внести свою лепту в театральное искусство Пьяченцы. Что же касается Орфео... Он ещё недостаточно взрослый, чтобы поручить ему опасное и серьёзное дело, но уже не ребёнок, которого нельзя допускать к проблемам семьи. Интерес юноши к науке мог оказаться полезным, если тот вовремя окажется в нужном окружении. Отчего бы не озаботиться поиском нового учителя для младшего брата. И хорошо будет, ежели его наставник окажется среди приближённых к покровителю исследовательской когорты. Орфео производит впечатление мечтателя, вечно витающего в облаках и увлечённого только учением да грёзами о приключениях, но он - смышлёный и внимательный парнишка. Да, этот вариант определённо стоило рассмотреть пристальней.
Когда эти размышления были внезапно прерваны, капитан городской стражи уж было решил, что сейчас услышит дурные вести. К счастью, он ошибся и получил не плохую новость, но готовность sergante Просперо Пинотти сотрудничать. Право, проявляющим рвение подчинённым надо давать возможность продвинуться по службе. Отчего не стать сержанту лейтенантом при условии наличия вакантного места?
- Я хочу, sergante Пинотти, чтобы вы сделались моими ушами и глазами там, где мои собственные глаза и уши видеть и слышать не могут. Там, где я не могу объявиться, не привлекая к себе излишнего внимания, вы можете. Когда ваши и мои усилия обернутся успехом, я не забуду вам ваших стараний.
Визитёры на этом не окончились, но появлению сестры Данте был рад.
- Ты правильно сделала, что подписала бумагу, Челесте. В конце концов, вызывать кого-либо из глав семейств на поединок я не собирался, а потому эта подпись нисколько не связывает мне руки.
Рассказ о том, как обошлись с девушкой у дома де Боно, заставил Данте скрипеть зубами от злости. Если бы не специфическое положение вещей в городе, он бы нашёл способ припомнить обидчику совершённое. Но сейчас придётся сделать вид, что ничего не случилось. До поры до времени.
- На днях я постараюсь посетить Эмилио. Может, не всё ещё для нас потеряно. Кажется, меня он ненавидит чуть меньше, чем остальных претендентов на титул. Что касается Доменико… Эмиссар герцога поддержит того, кто будет лучше пресмыкаться перед ним, как мне кажется. Он жаждет власти, а потому будет искать кого-то, кем сможет манипулировать. Впрочем, может быть и другая история. Почему бы Колонне не попытаться дискредитировать всех, чтобы на фоне неудавшихся графов выглядеть лучшим претендентом на правление Пьяченцой? С Кольвицци и Кальдероне я побеседую. Мне кажется, оба они – здравомыслящие люди, а потому должны понимать, что любой бунт будет пресечён ради спокойствия всех жителей города без исключения. Тебя же, дорогая сестра, я попрошу навестить Кресценци. Он, если я не ошибаюсь, занят постановкой нового представления. Вероятно, ему потребуется наша помощь. Кроме того, я размышлял об Орфео. Тебе не кажется, Челесте, что младшему стоит подыскать нового учителя? Очень толкового и хорошего учителя. Такого, что приближен к самим Фаррадечи. Кто же лучше может разобраться в учёных, чем покровительствующие им? Быть может, в процессе поиска ты узнаешь что-нибудь полезное и о Бальтазаре Фаррадечи. И присмотри, чтобы Орфео не появлялся в городе без охраны. Я знаю, что ты благоразумна и воспользуешься сопровождением трёх-пяти наших солдат, но Орфео всё ещё романтически настроенный сорванец, а потому вполне может попытаться найти неприятностей на свою голову.
Словом, дел было невпроворот, и Эстакадо мог надеяться лишь на то, что tenente Джустиниани объявится к нему сам. Если не тратить время на поиски Паоло, есть шанс успеть сделать чуть больше. Ди Ферранте, Кольвицци, Кальдероне, де Боно – это явно не на один день.
-
Хороший у вас план, мистер Фикс)
|
-
Милые работники в этом архиве)))
|
Узнав, что его чрезмерно охочий до общества прелестных женщин tenente сегодня буквально чудом избежал сетей коварной и распутной девицы, Данте испытал непередаваемое облегчение. О, синьор Эстакадо не имел ничего против распущенных красавиц, но лишь до той поры, покуда они не предпринимали попыток рушить его планы. Искала бы Паоло не Эстелла Сальваторе, а любая другая девушка, капитан и глазом бы не моргнул. Однако внезапный интерес этой особы, обладающей репутацией такой сомнительной, что сомнительнее уже некуда, к бастарду Джустиниани означал лишь одно: глава дома Сальваторе уже вступил в игру и активно копал яму одному из своих соперников. Стоит ли говорить, что перспектива оказаться в этой самой яме нисколько не улыбалась молодому Эстакадо?
Раздав указания подчинённым и проверив всё, что только можно, Данте напоследок наказал Альдо Фламини передать по караульной смене следующее: как только лейтенант Джустиниани объявится, немедленно соощить ему, чтоб он явился к capitane. Замысел мужчины был весьма прост. Зачем ждать, пока конкуренты предложат Паоло то, что может предложить ему его командир? Пообещав tenente свой пост, синьор Эстакадо мог бы заручиться его поддержкой, а через него – и поддержкой его отца. Всё равно при получении графского титула дел у Данте прибавится, и ему станет не до командования стражей. Порешив на том, он вознамерился завтра любой ценой перехватить Паоло и переговорить с ним. Пока же любвеобильный Джустиниани был в безопасности, ограждённый от дочери Сальваторе стенами обители, Эстакадо не оставалось ничего иного, кроме как ждать. Но ведь не обязательно же ждать, сложа руки?
В весьма и весьма приятном обществе maman Аньес Данте узнал меньше, чем хотел бы, но больше, чем рассчитывал. Вероятно, стоило навеститься обаятельную maman несколько позже, когда утрясётся удивление, а участники игры умудрятся добрести до досужего заведения и распустить языки. Выслушав внимательно владелицу борделя и отдав ей честно заработанные двадцать золотых, Данте откланялся и покинул сие замечательное заведение. Ему нужно было как следует обдумать услышанное и определиться не только с планом действий на завтрашний день, но и вообще с дальнейшей своей стратегией.
Итак, стоило более основательно принять во внимание Боно. Даже упомянутое «немногим лучше» способно было сыграть на руку, но для начала стоило выслушать, что проведала Челесте. Со святым отцом тоже можно было договориться, пообещав поддержку не только церкви, но и посильную помощь в начинаниях священнослужителя касательно недопущения кровопролития. Стоило поделиться золотом и с главой театральной труппы. А вот к кузнецу достаточно пока просто присмотреться. Предпринимать в отношении Нинни активные действия не следовало хотя бы потому, что это может подпортить репутацию капитана городской стражи в глазах обитателей Пьяченцы. Хорошо бы решить этот вопрос спокойно. Если же Самсоне Нинни окажется препятствием, проще будет подставить его, сделав из него преступника. Однако ситуация была неясной, и потому Эстакадо счёл рациональным отложить её разрешение. Пока.
Не стоило упускать из поля зрения и ди Ферранти. Но вот с очерёдностью станет ясно только после разговора с сестрой.
В целом же Данте обрисовал для себя всю картину. Не имея особых огрехов и шлейфа скабрезных слухов за плечами, он имел шанс выехать в качестве прямого, открытого и честного человека. Почему бы не попытаться?
-
Абсолютно логичные здравые размышления. А про великолепный стиль я уже говорила)
|
К вести о кончине графа Росси, равно как к последовавшему за ней явлению гонца от герцога Сфорца Данте Эстакадо, капитан городской стражи, отнёсся на удивление философски. Рассуждая здраво, он видел возможность получить для своего дома и власть, и более высокое положение в обществе. Что уж говорить, его нелишённое честолюбия сердце услаждалось мыслью о графском титуле. Но, государи мои, какой молодой и амбициозный мужчина из дворянского рода, окажись он на месте Данте, не испытывал бы подобного предвкушения? Разве нашёлся бы тот, кто не пожелал сделаться всенепременно владыкою Пьяченцы?
Но Эстакадо был не только амбициозен, но довольно сообразителен и осторожен. Зная по пребыванию в городском совете глав семей Фаррадечи, Сальваторе и Джованни, он не смел недооценивать их. Все эти мужчины, оказавшиеся в том же положении, что и доблестный капитан стражей порядка, точно так же видели себя с графской цепью на шее. Каждый из них был сильным и умным противником, готовым для достижения если не на всё, то почти на всё. Это, в свою очередь, исключало возможность сговора противоборствующих сторон, но делало бой (именно бой - Данте предпочитал называть вещи своими именами) совершенно непредсказуемым.
Мужчина не видел смысла бросаться в этот омут, очертя голову. Сначала стоило присмотреться к достопочтенным донам и попытаться понять, какие думы вертятся в их головах и какого подвоха можно ожидать от них. Впрочем, занимаясь такого рода подготовкой, не следовало забывать и о порядке в своём собственном угодье. Хоть городская стража при Данте Эстакадо вела вполне прилично и дисциплинировано, следовало быть внимательнее к молодцам, поскольку от их добросовестности будет зависеть и репутация того, кто ими командует. К примеру, совершенно уместным было бы в течение месяца изловить иного известного душегуба (но только после того, как негодяй послужит прикрытием для гамбита в игре). Словом, стоило для начала озаботиться своим добрым именем да базой для будущего противостояния, и только при случае - о том, чтобы очернить конкурентов.
Но сначала - новости. Куда стекаются все вести, ежели не в траттории? Воистину, в бордель!
Однако за окном был полдень, а после обеда у капитана городской стражи имелись кое-какие неотложные дела.
- И что ты думаешь, сестрица, о наших конкурентах? - проговорил Данте, обращаясь к Челесте, сидевшей напротив за обеденным столом. Свою сестру мужчина считал особой неглупой, уважал и не считал зазорным интересоваться её мнением.
|
-
Великолепная поэзия, великолепная загадка!
|
День охоты, пришедшийся на пятнадцатое ноября, неуклонно приблизился. С самого утра Николас испытывал странное, отвратительное волнение, подступавшее к горлу тошнотой и заставлявшее сердце болезненно замирать в груди. Все минувшие ночи он, засыпая с Изабо в объятиях, неуклонно видел смутные сновидения, предвещавшие только скорбь и беды. Сам не свой, он тщетно пытался понять, откуда именно исходит угроза. Вот и сейчас, завтракая с госпожой инквизитором в её покоях, он вынужден был признаться, что за минувшие недели так и не доискался причин своих опасений. Всё, что он мог сделать, так это находиться рядом с баронетой. Ван Тейн радовался хотя бы тому, что молодая женщина выбрала его своим сопровождающим. Если он будет с ней, то сможет отвратить несчастье. На этот раз отряды де Рэ будут далеко от злосчастной часовни, что позволит абиссарийцу использовать колдовство. Это внушало некоторую надежду, и чернокнижник постарался думать о таком исходе предприятия, чтобы не волновать свою белокурую красавицу озабоченным и понурым выражением лица. Она, кажется, и без того была подавлена. После завтрака де ла Круа в сопровождении офицера отправилась в оружейную, где для неё готов был морготский доспех с высоким кольчужным воротником. Николас лично проверил броню и, удостоверившись, что та в полнейшем порядке, помог Изабель облачиться, отогнав подошедшего оруженосца. Чуть позже к ним присоединились Аларик и два «Волкодава», отправленных графом для того, чтобы они обеспечили сотруднице Инквизиции дополнительную безопасность. Спецназовцы и демоноборец хохмили и перешучивались, насколько это позволяли правила приличия, но такие панибратские отношения помощника инквизитора и людей из подразделения, бывшего по сути своей личной гвардией маршала, не устраняли нервозности лейтенанта. Ободряюще улыбнувшись Изабо, Николас подал ей руку. В воздухе было морозно. Холода в Морготе нередко наступали рано, и такая погода не была ни для кого в диковинку. Ветер подхватывал срывающиеся с неба редкие белые хлопья, заставляя и причудливо крутиться в полёте, но снегопад вскоре прекратился. Снег, тонким слоем устилавший мостовые и открытые переходы, несколько оживлял особенно суровый и мрачный в это время года Машекуль, над которым простиралось холодное стальное небо. На площадке у восточных ворот крепости уже стояли готовые к отправлению бронетранспортёры. «Морготские Волкодавы» общим числом в тридцать человек как раз занимались посадкой. Аларик заметил среди них Ингу Фенрир и, не удержавшись, помахал той. Огнемётчица в ответ подмигнула и лукаво улыбнулась, после чего быстро скрылась в бронированном нутре машины. Припоминая весьма колоритный отряд сопровождения графа де Рэ, демоноборец даже попытался представить, какие кадры заменили погибших. Сам де Рэ обнаружился тут же вместе со своей невестой. Оба были закованы в доспехи и вооружены; Сориньян стояла спиной к де ла Круа и её спутникам, что-то увлечённо рассказывая Жилю. Он первым заметил приближение последних участников охоты, и Жюльетт обернулась. В тот момент, когда Изабель увидела графскую невесту в латах, ей стало не по себе, хоть и была она отнюдь не робкого десятка. Ей показалось, что эту девушку она уже видела прежде – поначалу у стен Лаваля, а затем – в пыточной и на костре. Впрочем, Изабо моргнула, и наваждение пропало. Сохранив спокойное выражение лица и продолжив свой путь как ни в чём не бывало, де ла Круа выбранила про себя привычку морготских аристократок носить доспехи и воевать. Саунд: ссылка
|
-
Какой же изящный стиль речи и изощренное мышление!
|
-
Живо, аутентично. Черт подери, я верю в этого персонажа! Научи так писать *_____*
|
Морготские Волкодавы
«Не всякий вампир без задней мысли о коле в
собственной жопе попрёт на спецназовца, у
которого на наплечнике красуется
отрубленная демоническая башка».
Капитан Кевин Найдо, комендант крепости Велас.
«Морготские Волкодавы» - элитное военное формирование специального назначения, подчиняющееся маршалу Моргота. Основано оное три тысячи лет назад – в 1766-ом году графом Феликсом де Рэ (1730-1782). Существует до сих пор. Геральдическим знаком данной формации является отрубленная демоническая голова, изображённая на кровавом поле. Доспехи же «Волкодавов» выкрашены в тёмный оттенок серого, едва граничащий с чёрным.
Феликс де Рэ был, несмотря на знатное происхождение, человеком простым и прямолинейным, а самой большой его страстью были сражения. Бесконечно преданный делу истребления врагов Ватикана и престола Святого Петра, этот морготский маршал превыше всего возносил такие качества, как воинская доблесть, верность, благочестие и благородство. Веря в то, что командир может требовать от своих солдат лишь то, что способен сделать и он сам, Феликс жил в спартанских условиях, регулярно участвовал в зачистках на границе и чурался праздности. Именно благодаря этому человеку сформировались многие традиции Щита Империи, ставшие знаковыми и ещё сильнее сделавшие провинцию непохожей на прочие имперские земли.
Однако графу де Рэ мало было принятия всей тяжести правления и презрительного отношения к роскоши, мало было пренебрегать опасностью и всегда быть на острие атаки. Желая выделить особо отличившихся воинов, он придумал создать нечто вроде рыцарского ордена на светский манер. Так появились «Морготские Волкодавы». Вскоре самые талантливые стрелки, фехтовальщики, подрывники, тактики и стратеги почитали за честь оказаться среди «Волкодавов».
Поступившие в это подразделение спецназа солдаты и офицеры приносят клятву до самой смерти служить морготскому маршалу. Отделение «Волкодавов» всегда сопровождает графа де Рэ на поле боя; если же случается так, что владыка Машекуля гибнет, составлявшие его свиту бойцы приносят обеты мести, обязуясь принести на могилу своего лорда определённое количество голов, принадлежавших высшим абиссарийским офицерам, вожакам стай оборотней, знаменитым вампирам и т.д. Этот своеобразный обряд, как и многие другие обычаи «Морготских Волкодавов», не пользуется любовью у церкви, но её иерархи вынуждены мириться с оными ввиду нрава морготцев.
в среде «Волкодавов» довольно популярна татуировка «Гнев Михаила». Вкупе с фанатичной преданностью повелителю Щита Империи и истовой ненавистью к врагу эффект этого знака Закфериона иной раз усиливается настолько, что носящий его на своём теле смертный способен в одиночку противостоять сильнейшим из ведьм Круга Гнева.
Ещё один пугающий обычай касается знаков отличия этих суровых спецназовцев. Они часто украшают свою броню добытыми в бою жуткими трофеями, как то: головы чернокнижников и вервольфов, вампирские клыки, скальпы ведьм и прочее в таком духе. Высокопоставленные офицеры «Волкодавов» нередко декорировали такой добычей и свои рабочие кабинеты.
Все эти моменты породили множество слухов о «Морготских Волкодавах» за пределами провинции. Они стали символом ненависти к Абиссарии, непреклонного мужества, силы и верности, но одновременно жестокости и свирепости. Там, где дрогнут солдаты регулярной морготской армии или бойцы спецназа из других ватиканских провинций, «Волкодавы» выстоят.
-
Какой замечательный и прекрасно описанный отряд!
|
Завершив свой краткий спич, адресованный коварному чернокнижнику, Хельга отложила чёрную книгу и перьевую ручку. Ей словно стало легче дышать, и тонкая – на самой грани восприятия – ноющая боль наконец-то отпустила её виски. Но даже это не принесло фон Веттин ни расслабления, ни покоя. Привычная и уютная квартира больше не казалась безопасной. Старый изукрашенный скульптурой и барельефами дом не напоминал надёжную крепость. Витражные окна, чьи разноцветные блики привносили загадочного очарования струящемуся сквозь них свету светила днём и фонарей вечером, теперь выглядели зловещими. Чтобы не видеть их красных и оранжевых всполохов, Хельга плотнее задёрнула тяжёлые бархатные занавески. Переодевшись, дочь маркграфини убрала под подушку проклятый книжный том. Про себя она отметила, что перед сном лучше упрятать его понадёжнее, поскольку в пятницу обычно приходит горничная. Хоть та работала на совесть и в краже хозяйских вещей или излишнем любопытстве замечена никогда не была, рисковать понапрасну не стоит. Кто знает, что ещё умеет чёртова книга? Прокурор не считала нужным проверять её свойства таким опасным и в высшей степени сомнительным способом. Порешив на том, молодая женщина отправилась на кухню. После ужина, попивая пахнущих специями чай, она курила и вертела в пальцах подаренный треклятым подлецом Хельмутом медальон, внимательно осматривая его. Увы, украшение выглядело совершенно обычным и никаких признаков дьявольского происхождения на себе не несло. Его загадка по-прежнему оставалась неразгаданной, и Хельга могла только строить домыслы касательно предназначения вещи. Служила ли подвеска средством связи, как книга? Или кулон помогал тёмному магу следить за ней? Или всё-таки являлся тем, чем являлся – просто необычной дорогой безделицей, заставлявшей бывшую монахиню ломать голову и отвлекавшей её от чего-то действительно важного? Хельга только пожала плечами и побрела в ванную. Сегодня она хотела лечь спать пораньше, поскольку выспаться было жизненно важной потребностью. От постоянного нервного напряжения и хронического недосыпания ей уже мерещится всякая чертовщина даже там, где этой самой чертовщины и в помине быть не могло. Что доброго будет, если прокурор вдруг застрелит ни в чём неповинного капитана Аквитанских пикинеров (не вменять же ему в вину подвоз барышни на служебном «Баярде», в самом деле), оправдывая свои действия бредом о визитках с кровавыми письменами? Ничегошеньки ровным счётом. Проведя в ароматной пенной воде около часа, фон Веттин высушила и причесала волосы, облачилась в ночную рубашку и хотела было устроиться почивать, как ладонь её случайно нащупала под подушкой книгу. Она повертела том в руках, пребывая в раздумьях. Решившись, она открыла его на нужной странице, но никаких новых записей не появилось. Злодей Хельмут или ещё не изволил ответить, или готовил новую пакость, или вообще счёл необходимым проигнорировать её весьма оскорбительное и уничижительное послание. Вот только в последнюю версию молчания мерзавца верилось с превеликим трудом. Захлопнув переплёт, прокурор сунула книгу в ящик прикроватной тумбочки и заперла его маленьким ключом. Этот ключ она повесила на общую связку и сунула её в сумку. Спрятав таким образом скверный предмет, Хельга забралась под одеяло, свернулась калачиком и вскоре уснула. Новое видение не было связано ни с её вчерашним падением в бездну, ни со сладострастным предобеденным сном. Теперь фон Веттин, облачённая в монашеские одежды, бродила по большому роскошному зданию, которое могло быть исключительно фамильным гнездом герцогского или княжеского рода. Богато расшитые гобелены на стенах, скульптура и лепнина, серебряные с чернью чаши, тонкой работы драпировки на высоких стрельчатых окнах, светильники, украшенные резьбой и драгоценными гранатами – всё это говорило о процветании владельца имения. Странными казались лишь мотивы фресок, гобеленов и прочих украшений: на них не прославлялись подвиги мужчин родовитого семейства или краса его женщин, не были изображены сюжеты охоты и рыцарских поединков, но красовались портреты демонических существ и совершенно непотребные в своей откровенности и изощрённости сцены плотской страсти. Участниками сих сцен непременно были притягательной наружности человеческие девы, отдававшиеся дьяволам всех мастей в порыве безудержной разнузданной похоти. Краснея и стараясь не смотреть на эту невообразимую развязность, Хельга устремилась из главной залы в один из боковых коридоров. Не прошло и пяти минут, как она заблудилась в хитросплетениях комнат и переходов. Отчаявшись определить своё местонахождение, девушка вдруг замерла. Слуха её коснулся чужеродный звук. Так стучат копыта подкованной лошади по мостовой, но откуда в замковых помещениях взяться этому животному? Взгляд фон Веттин случайно упал на фреску, чья тематика не отличалась от тематики предыдущих. Демон, сплетавшийся в объятиях с юной прелестницей, был… козлоногим. Девушка похолодела, осознавая, что где-то поблизости бродит самое настоящее чудище, вылезшее из самого Ада. Стук копыт неуклонно приближался, и Хельга, не разбирая пути, бросилась прочь. Миновав какое-то количество помещений, она оказалась у ступеней ведущей вниз винтовой лестницы. Обернувшись, прокурор заметила рогатую тень, павшую на стену коридора, и все её сомнения разом рухнули. Не чуя под собой ног, она перепрыгивала сразу через две ступеньки, а лестнице всё не было конца… Громкий звон заставил фон Веттин подскочить на месте. Впрочем, то был не торжествующий хохот демона, настигшего свою жертву, но самый что ни на есть обычный будильник, возвещавший о необходимости просыпаться. Первым желанием прокурора было проверить книгу, но она сдержалась. Лучше посмотреть вечером. Она так рассеяна, что ненароком забудет этот своеобразный аналог телеграфа на самом видном месте. Кажется, Хельмут каким-то образом проведал о её решении, поскольку в дверной ручке торчал очередной конверт, похожий на первый как две капли воды. Прокурор вскрыла его и вынула написанную на привычной бумаге привычными алыми чернилами записку. «Моя драгоценная Хельга!
Ведая, что мне не стоит ждать Вашего письма ранее, чем сегодняшним вечером, я должен сим посланием оповестить Вас о грозящей Вам опасности. Свет очей моих, ни в коем случае не покупайте в ближайшую неделю мяса с виселицы!
С уважением, Ваш друг Хельмут».Саунд: ссылка
-
Какой же все-таки оригинальный чернокнижник!
И сам пост, как всегда, выше всяких похвал!
|
-
Какой очаровательный злодей!
-
|
-
Вау! Тридцать три раза: вау! Все красивее, интереснее и закрученее!
|
-
Да, прекрасный пост!
что же: мене, текел, фарес!
|
-
Ах, этот терпко-полынный запах мести... Вижу, как наяву!
|
|
Никакой новой информации, проливающей свет на странные события в жизни прокурора, так и не появилось. Вечер тёк себе и тёк с неуклонностью широкой и неторопливой реки; кулон и книга мирно лежали в коробке, как и полагается самым обычным, никак не связанным с инфернальными силами предметам. Единственное, что оживило сию полусонную атмосферу, похожую на затишье перед бурей, так это визит мадам Верлен – почтенной вдовы отставного полковника, жившей через одну квартиру от Хельги. Худощавая высокая женщина тихонечко постучалась в дверь, извинилась за беспокойство и попросила у соседки немного рафинада. В просьбе той не было решительно ничего подозрительного: в это время трудно найти работающую лавку или магазин, а вдова – большая любительница чаепитий. Фон Веттин бессчётное число раз видела пожилую даму выходящей из расположенной неподалёку чайной лавки с неизменными бумажными пакетиками. Прокурор поделилась сахаром, перебросилась с мадам парой фраз, следуя правилам негласной соседской вежливости, после чего женщины разошлись по квартирам, пожелав друг другу доброй ночи. Посидев до одиннадцати за книгой, девушка зевнула, прикрыв рот рукой, и отложила томик на прикроватную тумбочку. Погасив свет и удобно устроившись на правом боку, фон Веттин провалилась в сон. Снова перед ней раскрывались невероятными красками неведомые пространства: неслись куда-то вперёд дикие всполохи цвета и шума, извивались лентами не то змеи, не то рваные изгибы электрических молний, вздрагивали гроздья пространств, висящие в воздухе, пока резвый скакун, не желавший слушаться наездницу, не впрыгнул в одну из этих сфер. После невыносимой яркости оттенков и безумной какофонии звуков навалившиеся темнота, тишина и пустота казались болезненными, поскольку были столь же неестественными и чуждыми человеческому миру, как и их предшественники. Куда принёс бывшую монахиню конь из края умопомешательства, могущего привидеться разве что одному из обитающих в стенах дома сумасшедших бедняге? Тьма рассеивалась – но не постепенно, а скоро, резко, точно навстречу наезднице неслось с чудовищной скоростью громадное солнце. Хельга зажмурилась и, выпустив поводья (совершенно бесполезные для управления своенравным животным, впрочем), в защитном жесте подняла руки к лицу. Прокурор проснулась, но так и не смогла понять, что именно разбудило её – жутковатое сновидение или громкий одиночный стук в дверь, напоминающий удар судейского молоточка. Стук… Стук! Хельга вскочила с постели, путаясь в одеяле. Она не подумала о том, чтобы накинуть халат, но зато прихватила с собой и сняла с предохранителя оружие. Когда фон Веттин рывком отворила дверь и взяла на прицел пустой коридор, вокруг царила почти такая же зловещая тишь, как в её полуночном видении. Тонкий, дребезжащий, режущий натянутые нервы скрип заставил девушку развернуться в направлении квартиры полковничьей вдовы. Разве будет серьёзная благожелательная дама развлекаться побудкой соседей посреди ночи и подбрасыванием им всевозможных вещей? Тёмная деревянная дверь медленно отворилась внутрь, и увеличивающаяся в размерах полоска тусклого света выхватила багровую цепочку капель. В нос ударил солоноватый запах, и леди прокурор ощутила, как по спине у неё прошёлся холодок воплотившегося дурного предчувствия. Вернувшись к себе, маркграфиня вызвала отделение городской стражи и позвонила домоправительнице. Уже зная, что увидит в жилище, которое она прежде посещала всего два или три раза по приглашению на чай, Хельга двинулась к мадам Верлен. Кровавая цепочка от входа вела в спальню; мебель и предметы декора стояли на своих местах, и непохоже было, чтобы тут происходила борьба. Ничего не касаясь, не ступая в лужицы крови, фон Веттин перешагнула через порог опочивальни и застыла на месте: над широкой старинной кроватью, распятая на потолке, висела мадам Верлен. Закрытая ночная рубашка из плотного шёлка, равно как и ночной чепец, кровавыми клочьями болтались на обезображенном теле; глаза трупа таращились с искажённого болью лица. Рот убитой был раскрыт, точно последнюю искру своей стремительно гаснущей жизни она вложила в страшный, пронизанный страданием вопль. На стене же, противоположной входу, алыми разводами было выведено "Хельга". Саунд: ссылка
-
Красиво, грамотно, интересно, изящно... Ммм)))) ^^
Теперь мне будет, над чем голову ломать)
|
Хельга жила в Кэндлмессе уже четыре месяца. Она потихоньку изучала окрестности и быстро осваивалась в новой должности. Надо сказать, не самой плохой. Хоть её и выслали из родного города без надежды воспользоваться своим правом на наследство, девушка не слишком придавала тому значение. Честно говоря, она привыкла к своей аскетичной жизни, и было много предметов в этом материальном - таком материальном мире - которые ей были ни к чему. А вот работа прокурора её устраивала. Равно как и аккуратная двухкомнатная квартира на пятом этаже старинного здания, богато изукрашенного скульптурой и лепниной. Мрачные горгульи, смотревшие вниз со своих пьедесталов, казались дочери маркграфини забавными. Узкий цветник с тёмными мелкими розами, за которым тщательно смотрела консьержка, придавал дому особый шарм и какую-то лёгкую сказочность. В пределах досягаемости имелись и церковь, и лавки, и немного запущенный парк. Словом, Кендлмесс был далеко не самым дурным имперским городом, и жить тут вполне получалось. Если бы только с самого приезда не начали твориться с бывшей монахиней странности, всё было б совсем радужно. Началась череда непонятных событий ровно на седьмой день с момента заселения барышни фон Веттин в тридцать шестую квартиру. Вечером, вернувшись со службы, приняв душ, одевшись в домашнее и устроившись на кухне, чтобы напиться чаю, Хельга услышала стук в дверь. Девушка была порядком удивлена: никого в городе она толком не знала и ума не могла приложить, кто пожаловал на огонёк. Она задала сакраментальное "Кто там?", но ответа не получила. Человек упорно постучался снова, и фон Веттин, достав из сумочки табельное оружие, осторожно отворила. За дверью никого не обнаружилось, и только эхо стремительно удаляющихся в сторону лестницы шагов разносилось по пустому коридору. Кажется, бежал кто-то маленький и лёгкий - не то карлик, не то ребёнок. Хельга прикрыла дверь, дошла до лестничного пролёта - без толку: сорванец скрылся и никак себя не выдавал. Покачав головой, она вернулась назад. На дверной ручке висел медальон. Серебристая пластинка в виде шестигранника, изукрашенная цветами и лозами, служила фоном для фарфорового женского лица, изображённого в фас. На лбу у портрета помещался узкий сиреневый кристалл, похожий на глаз. Своеобразное, но явно не дешёвое украшение. Кто мог оставить такую вещицу незнакомке? Хельга забрала предмет с собой, допустив, что какой-то баловник уволок его из шкатулки матери, и за ним скоро придут. Но ни через день, ни через неделю за подвеской никто не явился. Зато ещё через две ей точно таким же образом подкинули книгу. Том помещался в чёрный кожаный переплёт без единой надписи, а его страницы... были пусты. Стоит ли говорить, что и за этой вещью не пожаловали? Месяца на два приключения прекратились. Больше никто не беспокоил новую жиличку, не подсовывал той различный предметы и не убегал от неё по лестнице. Книга и кулон лежали себе в коробке над вешалкой для одежды в маленьком тёмном коридорчике, фон Веттин ходила каждый день на работу - всё шло своим чередом, пока прежний шутник не вернулся к своему развлечению сызнова. Удивительно, но теперь он не оставил "подарка" - если, конечно, не считать подарком необычные сны, посещавшие с того момента Хельгу. Вот и сейчас, проснувшись посреди ночи, девушка собирала в памяти видение о том, как она на невероятном огненном скакуне несётся сквозь какой-то беспрерывно колыхающийся сумрак. И к чему бы это, а? Саунд: ссылка
|
|
Вы не можете просматривать этот пост!
|
-
Однако Аластэл был готов сожрать собственную гитару и закусить её микрофоном вместе с микрофонной стойкой, если хоть сколько-нибудь удалось бы восстановить в памяти обстоятельства, при которых появилась проклятая метка.Я бы, кстати, на это посмотрел. Так что.... ждите ФЛЕШБЕК! XD
|
Краткие сведения об уровне развития технологии, искусстве, этикете и прочем.
Ватиканская Империя
Географическое положение: захватывает территорию современных европейских стран, за исключением Норвегии, Швеции и Финляндии, а также некоторые страны постсоветского пространства, государства Аравийского полуострова, север Африки, Иран, Туркмению. С востока и севера граничит с Абиссарией, с востока и юга - с Элергордом.
Правление: Папа Римский является не только духовным лицом, но также правителем Ватиканской Империи. При нём существует вспомогательный управленческий аппарат - кардиналы, исполняющие функции министров, надзирающих за определёнными областями (юстиция, экономика, образование и пр.)
Государственный язык: латынь.
Общественный строй: в наличии духовенство, дворянство, купечество, городские жители, ремесленники, цеховые объединения, крестьяне, маргиналы (нищие, бродяги прочее).
Денежная единица: золотая имперская крона, равная десяти серебряным имперским кронам или сотне медных имперских секелей. Для удобства введены также бумажные банкноты с водяными знаками достоинством в один, две, пять, десять, пятьдесят, сто секелей, одну, две, пять, десять, пятьдесят, сто и пятьсот серебряных крон, одну, две, пять, десять, пятьдесят, сто и пятьсот золотых имперских крон.
Экономика: странная помесь натурального хозяйства с зарождающимся капитализмом. Но это как-то работает.
Известные современные деятели науки и культуры, политики, полководцы:
Анемоний VII - Папа Римский. Жёсткий и подозрительный человек, переживший массу недоброжелателей. Умеет ставить нужных людей на нужное место.
Вергилий Грасс - магистр ордена святого Галомея-великомученика, доверенное лицо Папы Римского. Одарённый стратег и тактик, опасный воин. Некоторые считают, что Господь наделил его даром предвидеть действия врагов. Ходят слухи, что за Вергилием повсюду незримо (а иногда и зримо) следует самый настоящий ангел.
Антонио Мауриццо - глава службы Инквизиции Ватиканской католической церкви, доверенное лицо Анемония VII. Имеет репутацию неподкупного и справедливого судьи. Умён, хитёр и фанатичен.
Ги де Рэ - баснословно богатый аристократ, меценат, владелец обширных земель в центре Ватиканской Империи (провинции Флемаль и Лаунж, в коих расположены крупные промышленные и культурные центры) и на границе с Абиссарией (провинция Моргот). На данный момент возглавляет род де Рэ.
Николас де Рэ - старший сын Ги де Рэ, видный экономический деятель, вместе с отцом управляющий фабриками и заводами, принадлежащими семье, а также завидный жених.
Ирина Магдалена - мать-настоятельница крупнейшей женской обители Ордена Сестёр-Госпитальеров.
Столица: Ватикан. Оплот католичества, вечный город, ставший символом могущества бога и Папы как его наместника. Ватикан - не только столица, но и средоточие множества храмов, посетить которые ежегодно устремляются тысячи паломников.
Другие стратегически важные города:
Лаваль - город в ста километрах от восточной границы с Абиссарией. Здесь сосредоточены крупные заводы, специализирующиеся на производстве оружия, боеприпасов и брони, а также несколько научных центров.
Либитина - военный город, расположенный в сорока километрах от замка Машекуль. Находится под покровительством семьи де Рэ.
Чёртова Мельница – остров, соответствующий современной Великобритании. Там располагается колоссальная тюрьма, принадлежащая Ватиканской Империи. Говорят, что побег с Чёртовой Мельницы невозможен (хотя три интересные личности таки ухитрились).
Религия: католичество.
Отношения полов, влияние гендерной принадлежности на социальную роль индивида: участвовать в социальной, экономической и политической жизни общества полноценно могут только женщины, вышедшие из дворянского и купеческого сословий. В некоторых случаях они даже могут возглавлять аристократические или купеческие дома. Однако Папа Римский железобетонно всегда мужчина.
Уровень развития технологии:
- генетика на нуле. Её вообще нет;
- огнестрельное оружие в точности на нашем уровне. С одной только поправочкой - оно освящённое, равно как и боеприпасы к нему. Всё. Также применяются взрывчатые вещества и химическое оружие. В ходу также освящённые мечи, булавы и прочее холодное оружие;
- авиации нет, хоть она вполне могла бы быть (как же?! разве может человек уподобиться ангелам?!);
- зато есть танки, аналогичные современным, а кроме того - автотранспорт, пароходы и паровозы. Ещё один финт ВИ - сверхтяжёлые экзоскелеты "Судный День", работающие на дизеле. Они очень массивны и неуклюжи, но позволяют своим пилотам использовать широкий спектр тяжёлого оружия. Каждый "Судный День" освящён, покрыт гравировкой символов веры и цитат из Святого Писания, а также имеет своё собственное имя;
- медицина... Антибиотиков поменьше, чем привычно нам. И периодически возникают эпидемии пурпурной чумы - вирусной инфекции, напоминающей лихорадку Эбола (врачи, работающие с этим недугом, составляют особую когорту медперсонала. Их защитные маски выполнены в форме масок чумных докторов Средневековья. Изображения таких чумных масок также украшают чёрные повязки на левом рукаве их халатов и противочумных костюмов). Остальное примерно на нашем уровне. Хирургия процветает, в том числе и пластическая - сражений-то много... Кроме того, активно ведутся разработки с использованием в медицине освящённых препаратов и оборудования.
- вместо доспеха у воинов одежды из армированных тканей, к которым прилагаются для усиления защитного эффекта металлические наколенники, нагрудные и наспинные пластины, налокотники, кольчужные перчатки и шлемы. Военные инженеры постоянно совершенствуют конструкцию брони, стремясь к максимуму защиты при максимуме удобства и лёгкости;
- электроэнергия есть. Электростанции или гидро-, или тепло-. Имеется радио. Телевидение чёрно-белое. И передают там исключительно проповеди или всякую бытовую чушь. Есть ещё фильтрованные выпуски новостей, некоторое количество познавательных передач. Интернета нет. Средства связи - телеграф и почта - доступны всем, кто может их оплатить. Проводные телефоны - только у правящей верхушки и иерархов церкви. Никакой сотовой связи;
- одежда... Итак, дамы высоких сословий ходят предпочтительно в платьях с корсетами разной степени утяжки. Впрочем, домашние платья, как правило, жёсткой утяжки не имеют и позволяют не только свободно дышать, но и не менее свободно двигаться. Городские жительницы и крестьянки носят платья с корсажами, а нищенкам и городским сумасшедшим и вовсе не возбраняется одеваться, как заблагорассудится - лишь бы не голыми ходили. Разрешены брючные костюмы для конных прогулок - они бывают в летнем, осенне-весеннем и зимнем вариантах, очень похожи фасоном на гусарскую форму. К зимнему костюму для конной прогулки прилагается меховая курточка и подбитый мехом же плащ (натуральный мех, само собою, для аристократок и дам купеческого сословия, для женщин более низких сословий - шерсть и искусственный мех). Впрочем, некоторые дамы дворянского сословия игнорируют ношение платьев, однако подобное очень возмущает церковь.
Мужская одежда для выходов в свет, прогулок, деловых визитов соответствует оной времён Средневековья - костюмы соответствуют разным периодам этой эпохи (это зависит от провинции). В путешествиях же или в других ситуациях, требующих практичности, а не эстетизма, одежда больше похожа на современную нам (чем выше сословие носящего одежду, тем, соответственно, лучше качество тканей. Аристократы и купцы могут позволить себе аксессуары из драгоценных металлов). С тою лишь разницей, что мужская обувь - это либо сапоги на тонкой подошве по типу средневековых, либо нечто гриндерсоподобное (как правило, у рыцарей) - туфли (обычно богато украшенные, из дорогой кожи) же одевают к определённой парадной одежде. Кстати, дворяне обязательно носят на одежде герб своего рода.
- искусство очень подвержено влиянию церкви. Однако светская живопись, скульптура и литература живы. Архитектура представлена готическим и романским стилями. Однако новые технологии позволяют возводить здания большей этажности, чем в, скажем, 1500 каком-нибудь году, посему 30-этажным (и свыше того) зданием никого не удивишь.
Музыка... Это церковные песнопения, органная музыка, народные песни (что-то вроде нашего фолк-рока), песни о рыцарях и их подвигах (наподобие пауэр- и хэви-метала), танцевальная музыка знати вроде вальсов, полек, полонезов и прочего тоже в наличии. Есть ещё меланхоличные баллады. И, конечно, католик-метал. Х))))
- этикет и поведение в обществе. Культ Прекрасной Дамы жив. Этим всё сказано. Правила поведения в обществе, тем не менее, соответствует более поздней эпохе - не принято вытирать руки о скатерть (для этого давно есть салфетки) и творить прочие подобные вещи. В целом правила этикета претерпели упрощение для всех сословий.
- правила личной гигиены соответствуют современным. Раз в год моется разве что совсем неопрятная чернь.
Артефакты: копьё Судьбы, терновый венец, туринская плащаница, кусочки креста, на котором был распят Христос - всё это настоящее и действительно имеется в наличии в нормальных количествах (если в одном храме, пардон, хранится правая рука какого-нибудь святого Анании, это означает, что оной нет ещё в десяти экземплярах). Также у них есть меч короля Артура, святой Грааль и много чего ещё.
Рыцарски ордена: под началом католической церкви существует порядка сотни рыцарских орденов. Это элитные военные формирования, на протяжении столетий доказавшие свою верность Папе Римскому и богу; рыцари орденов имеют доступ к лучшему вооружению и передовым технологиям.
Некоторые из этих образований занимаются особым родом деятельности: под контролем Инквизиции они исследуют оружие и магические предметы, имеющие происхождение из Абиссарии. Цель их трудов - поиск наиболее эффективных методов борьбы с опасным и коварным врагом, коим, несомненно, является государство колдунов.
Странствующие рыцари: ими часто становятся ушедшие из регулярной армии в отставку (дослужившись при этом до чина младшего лейтенанта) или же по старшинству не претендующие на наследство (либо лишённые оного). Реже ряды этих солдат удачи пополняют воины, покинувшие свой орден (что светит обвинением в ереси и дезертирстве). Странствующие рыцари продают свои боевые навыки любому, кто в состоянии их оплатить, сражаясь с нечистью или нанимаясь в услужение к знати, купцам и церковным иерархам.
Инквизиция: тайная (а зачастую и не очень) полиция при Папе. Её функция - обнаружение, идентификация и уничтожение еретических, демонических культов, нечисти и нежити, вражеских артефактов.
Инквизиционный трибунал имеется в каждой провинции. Кроме того, полевые инквизиторы со свитами регулярно шастают по стране в поисках внутренней урозы государству, власти и народу. Впрочем, кое-кто из инквизиторов не чурается использовать своё положение ради личной выгоды, хоть это и чревато в случае раскрытия сего факта.
Инквизиторский чин обычно передаётся по наследству, но возможно также вступление в ряды Инквизиции знати, купеческих детей и офицеров. Будущий инквизитор проходит немало сложных испытаний - как для ума, так и для тела, а перед принятием на должность приносит клятву верно служить Господу, Папе и Империи, не мздоимствовать, не клеветать, судить справедливо и максимально объективно, защищать мирное население от нежити и нечисти, искоренять ересь и не пользоваться своим положением в личных целях.
Нетрадиционные верования: в ходу алхимия и тайное поклонение богам Элергорда - богам старого мира, существовавшего задолго до возникновения и завоеваний Ватиканской Империи. Кроме того, существуют ведуньи, знахари, травники - некоторые из них настолько сильны, что могут противостоять нежити или монстрам. Однако все эти люди подвергают себя страшному риску: Инквизиция не дремлет и рьяно ищет еретиков.
Регулярная армия: набирается по тому же принципу, что и в современной России. С тою лишь разницей, что служат солдатики обязательных пять лет, а дальше - по собственному желанию. Понятное дело, что в случае войны мобилизуют всех военнослужащих запаса.
Полицейскую функцию выполняет городская стража.
Структура армии
Высшие офицерские чины:
- генерал армии (маршал), адмирал флота;
- генерал-полковник, адмирал;
- генерал-лейтенант, вице-адмирал;
- генерал-майор, контр-адмирал.
Старшие офицерские чины:
- полковник, капитан 1-го ранга;
- подполковник, капитан 2-го ранга;
- майор, капитан 3-го ранга.
Младшие офицерские чины:
- капитан, капитан-лейтенант;
- старший лейтенант;
- лейтенант;
- младший лейтенант.
Рядовые должности:
- сержант;
- прапорщик;
- солдат.
Необычные создания:
Единороги - эта живность была почти истреблена около тысячи лет назад из-за своего ценного мяса, костей, рога и шкуры, кои обладают чудесными свойствами. Папа Римский Бенедикт XIII ввёл запрет на промысел единорогов, нарушение коего карается колесованием, и теперь численность этого удивительного зверя возросла в двадцать раз.
Грифоны - удивительные животные с телом льва и орлиной головой. Обычно не нападают на людей. Считается, что грифоны, поселившиеся неподалёку от обиталища людей, оберегают их от нежити.
Драконы - редкая разновидность очень крупных крылатых рептилий, обитающих в горах Айшбрейхер, покрытых дремучими лесами и расположенных у северной границы с Абиссарией. Пока их не трогают и не лишают пищи (например, когда живности становится меньше из-за вырубки лесов и охоты), эти создания ведут себя мирно. В противном случае они нападают на стада домашних животных, а иногда уносят в свои гнёзда и пожирают людей.
Ходят поверья, что в своих норах драконы стерегут несметные сокровища, добыть которые может только человек, обладающий исключительной доблестью.
Мантикоры - монстры с телом льва, лицом и грудью прекрасной женщины и хвостом, оканчивающимся острым ядовитым шипом. Они обитают на границах с Абиссарией. Особенно опасны мантикоры в тёмное время суток. Агрессивны. Считается, что мантикорами становятся проклятые матерями девочки.
Статус: свободное самостоятельное государство.
Абиссария
Географическое положение: простирается на территории современных России, Швеции, Норвегии и Финляндии.
Правление: абсолютная монархия. Правят страной обычно король и королева. Впрочем, иногда два короля или две королевы... Приемником назначают самого могущественного и башковитого чародея, а уж он по восхождении на престол выбирает себе пару по душе.
Государственный язык: нибирус. Также пользуются латынью.
Общественный строй: да рабовладельческий же. Однако положение индивида в обществе определяет его магический потенциал. В стране имеются следующие категории свободного населения: учёные и инженеры (техномаги), алхимики, торговцы, аристократия, воинское сословие, деятели искусства.
Денежная единица: намелнос - монета из особого сплава иралиума, полученного алхимически. Один намелнос равен десяти серебряным фиолитам, один фиолит - сотне бронзовых грахенов. Банкноты не используются, поскольку колдуны свои денежки держат в пятом измерении. Х)
Известные современные деятели науки и культуры, политики, полководцы:
Король Мэйхем и королева Амбдусция - нынешние правители. Мэйхем известен своим умом, а также выдающимися способностями в чернокнижии. Король молод, но уже сумел стать демогорготом. Амбдусция считается одной из самых красивых женщин Абиссарии, однако не менее известны её коварство и любовь плести интриги.
Морхем Тенебрус - главный алхимик. Ходят слухи, что он близок к научному прорыву в генной инженерии.
Аллессия Горгорот - главный техномаг. Занят поиском работы Лилиан Коэпто в свободное время.
Горгот Деймиос - магистр Ордена Светоносного. Второй по могуществу чернокнижник в стране.
Некротиал Сайленсер - главный некромант, магистр Ордена Небезиаль - ордена Неприкаянных (т.е. некромантов). Благословлён Смертью и наделён ею особым даром: Некротиалу достаточно посмотреть в глаза своей жертве, чтобы та сию же секунду испустила дух, а тело её оказалось подчинено главному некроманту.
Мегадэт Дестрикс - глава клана Круор. Он пережил так много сражений, что считается едва ли не бессмертным.
Розалия Борджир - глава клана Тимор. Владелица Скипетра Феникс.
Абсента Маледикт - глава клана Умбра. При ней клан пришёл в небывалый расцвет.
Артемезия Филтс - королева оборотней. Жестокая, волевая и бескомпромиссная женщина, много сделавшая для того, чтобы оборотней признали полноценными гражданами Абиссарии.
Везания Асгаард - домина Круга похоти. Она настолько красива, обольстительна и искусна в любовных утехах, что некоторые полагают, будто перед её чарами не устоит даже демонический князь.
Деметрия Мардук - домина Круга чревоугодия. Прославилась тем, что исхитрилась отравить предыдущего Папу Римского.
Сарин Бурзум - домина Круга алчности. Напала на след новой Лилит и активно её ищет.
Гедония Тиамат - домина Круга зависти. Самая безобразная дама в государстве.
Агаста Небель - домина Круга гнева. Её боевая слава несётся даже быстрее, чем эта хрупкая красавица - на своей адской гончей. Несмотря на свой беззащитный вид, Агаста вполне способна справиться даже с ватиканским сверхтяжёлым экзоскелетом.
Пенумбра Делиан - домина Круга гордыни. Работает над созданием интегрированного демонического оружия.
Алез Гервен - некромант, вывезший из Элергорда Искру Жизни - Святыню богини Морморы.
Юнис Корт - талантливый молодой фамилар, выкравший Пояс Убеждения - СвятынюТемпуза.
Столица: Мактатус. Этот величественный и мрачный город парит на расстоянии нескольких километров над поверхностью земли, способен к перемещению с скоростью порядка шестидесяти километров в час и на некоторое время может становиться невидимым. Энергия, используемая для его функционирования, черпается из Инферно.
Другие стратегически важные города:
Оскора - второй по величине город Абиссарии, культурный и научный центр. Располагается примерно в районе территории современного Кирова.
Хикейт Энтронд - город, расположенный в полутора сотнях километров от границы с Ватиканской Империей. Мощная военная база.
Бехелит - располагается далеко на севере Абиссарии. В этом городе хранится Некрономикон.
Экономика: какая экономика бывает при рабовладельческом строе? Правильно! )) А представляете, насколько она эффективна, когда рабы пашут на совесть? А они пашут, потому как разум и память их затуманены заклятьями.
Религия: люциферианство. Кроме того, процветает культ Лилит Шегерат - дочери земной женщины от Люцифера, матери Каина, а также малые культы демонических князей - Молоха, Астарота, Вельзевула, Белиала и прочих.
Отношения полов, влияние гендерной принадлежности на социальную роль индивида: пол никак не влияет на социальную, экономическую и политическую жизнь населения Абиссарии. Место в обществе зависит от талантов в магии, колдовской силы, ума, внешности, хитрости и изворотливости, но никак не от пола и не происхождения. Кому нужен наследный правитель, если он только и может, что сотворить простейшее заклинание или туп, аки пробка?
Уровень развития технологии:
- медицина и генетика развиваются семимильными шагами. Тоже самое с микробиологией и вирусологией. Именно стараниями абиссарийских учёных в Ватиканской Империи периодически возникают вспышки пурпурной чумы. Более того, при помощи хирургических вмешательств и генной инженерии колдуны научились совершенствовать свои тела и разумы. Особый успех им приносит смешение науки и магии.
- огнестрельное оружие в наличии, и оно не хуже, чем у Ватиканской Империи. Абиссарийцы очень любят пули со смещённым центром тяжести, зачарованные, разрывные и отравленные. Применяют также вирусное и химическое оружие
Как и католики, чернокнижники не брезгуют холодным оружием - осквернённым.
Броня абиссарийцев выполнена из чёрного металла. Она лёгкая и не сковывает движений, точно эластичная ткань - этот эффект был достигнут благодаря магии. Такого типа доспех обычно используют колдуны, ведьмы, вампиры кланов Умбра и Тимор. Вампиры клана Круор и терраны принципиально носят тяжёлую броню (иногда компанию в этом выборе им составляют и колдуны). Доспехи абиссарийцев украшают гербы аристократических домов и кланов, а также шипы и цепи.
В Абиссарии есть не только бронетехника, но и авиация (правда, летательные аппараты пока несовершенны).
- вместо электроэнергии используются энергии Инферно. В качестве средств связи в Абиссарии используются тонкие кварцевые пластинки (вижионарии), обработанные особыми составами и заклинаниями. Даже самый слабый колдун может пользоваться вижионарией, позволяющей не только видеть, но и слышать собеседника, находящегося хоть на другом конце страны.
Телевидение в Абиссарии отсутствует. Зачем оно нужно, если любой колдун может узнать о том, что творится в стране, использовав магическое зеркало?
- одеваются абиссарийцы экстравагантно. В ходу дорогие красивые ткани, драгоценные камни, жемчуга, кораллы, серебро, платина, кожа - матовая и лаке, кружево, вышивка. Никакой моды в этом государстве нет; граждане Абиссарии, будучи индивидуалистами, не считают нужным кому-то подражать. Потому каждый надевает то, на что гораздо его вкуса, фантазии и средств.
- искусство. Абиссарийцы - эстеты и любители экспериментировать. Искусство этого государство специфично и может показаться иным мрачным и порочным.
Кстати, у колдунов в ходу музыка, до безобразия напоминающая современные блэк- и дэт-метал с их разнообразными поджанрами.
В занятиях разного рода творчеством обитатели Абиссарии не менее старательны, чем во всём прочем: каждый стремится создать нечто уникальное, совершенное.
- правила личной гигиены. Обычно представители свободных сословий относятся к этому вопросу весьма щепетильно, хотя Немёртвым в этом нет никакой нужды. В этом отношении плюнули бы и на рабов, но раз в месяц загоняют в воду и их - вспышка инфекции из-за санитарии уменьшит численность рабочей силы, а это не очень выгодно (в конце концов, от живого раба пользы больше, чем от тупого зомби).
- этикет Абиссарии несколько вычурен, но в целом напоминает оный ВИ.
- в качестве средств передвижения используются адские гончие, авто- и мототранспорт. Также колдуны освоили телепортацию и левитацию.
Артефакты:
Корона Люцида (Corona Lucida) - венец, носимый правителем Абиссарии. Считается, что этот символ власти некогда венчал голову Люцифера. Первый абиссарийский король по легенде получил её в дар от Светоносного. Пока Корона Люцида пребывает на челе короля, тот обладает чудовищной силой, и никакое земное оружие не способно ранить его.
Скипетр Феникс - этот предмет был доставлен в мир людей демонессой Феникс, маркизой Ада, командующей двадцатью Легионами демонов. Скипетр максимально усиливает способности своего владельца к мезмеризму.
Великое Око - громадная сфера из неизвестного материала, спрятанная где-то под Абиссарией. Обладает удивительным свойством накапливать и сохранять информацию. Говорят, что Великое Око содержит все сведения о том, что когда-либо происходило в краю чернокнижников.
Некрономикон - чудовищный фолиант, дающий своему владельцу власть призывать в подлунный мир демонов и существ из других измерений. Лишь самые могущественный маги могут работать с ним, поскольку волю и рассудок прочих проклятая книга ломает.
Перстень Аспида - может использоваться только женщинами. Носящая его особа приобретает запредельную гибкость и ловкость, а также способность отравлять своих недругов при помощи поцелуя или даже прикосновения.
Регулярная армия:
Колдуны и колдуньи, закончившие образование, а также ведьмы являются военнообязанными. Также сие касается и оборотней, достигших сорока лет. Вампиры клана Круор вообще готовы воевать в любое время.
Рядовым пушечным мясом абиссарийской армии являются рабы и зомби.
На границе с ВИ, к тому же, могут действовать диверсионные группы.
Школы магии:
Орден Светоносного.
Члены этого ордена, девизом которого стала сакраментальная фраза "Цель оправдывает средства", являются одними из самых могущественных чародеев. Именно здесь состояли Калиостро, Распутин, Кроули, Лавкрафт, Кащеус и многие другие - колдуны, прославившие себя созданием заклинаний чудовищной разрушительной силы и вызовом в подлунный мир демонических князей.
Здесь изучают и практикуют следующие виды магии: мезмеризм, чернокнижие, демонологию, техномагию, магию стихий, предвидение, магнетизм, а в добавок - науку алхимию.
Градация:
1. Неофит.
Неофитами называют новичков, толком ничего не умеющих и не знающих. Для них существует больше запретов и ограничений, чем прав. На этом этапе новенькие проходят ряд сложных испытаний, предназначенных для определения их пригодности.
2. Адепт.
Адепты занимаются физическими и ментальными тренировками, подвергаются некоторым оперативным вмешательствам. Много времени проводят они в изучении магии как в теории, так и на практике. Наказания, которым адепты подвергаются за проступки, жестоки.
3. Фамилар.
Фамилары (они же подмастерье) уже считаются магами. Их инициатива, импровизация и творческий подход к изучаемым предметам только поощряется. Фамилары начинают изучение сложных заклинаний, постижение боевой магии.
4. Мастер.
Мастером называют чернокнижника, завершившего обучение и сдавшего экзамен. Мастеру не обязательно оставаться в стенах одного из дворцов Ордена - он может жить там, где ему заблагорассудится, но является военнообязанным.
5. Демогоргот.
Этим термином называют колдунов, прижизненно начавших уподобляться демонам. Они постепенно утрачивают всё человеческое.
6. Воин Ада.
Это чернокнижник, полностью перевоплотившийся в демона и лишившийся человеческого разума и вида. Обитают такие в Преисподней и имеют демонический ранг в зависимости от своего земного могущества (например, демонический князь Баал когда-то был абиссарийским колдуном). Эти создания могут быть призваны, как и любой демон.
Орден Небезиаль.
Из недр цитадели Зонариа выходят в подлунный мир властители мёртвых тел и душ усопших - некроманты, именуемые также Неприкаянными. Эти маги поклоняются Смерти - своей Госпоже, Владычице всего сущего.
Градация:
1. Неофит.
Такое же бесправное, ничего не умеющее и подвергающееся испытаниям создание, как и неофит в Ордене Светоносного.
2. Гробокопатель.
Как ни странно, копать уже давно не приходится: находится немало тех, кто продает им свои трупы посмертно в пользу потомков или просто завещает науке. А ещё чаще в их шаловливые ручонки попадают умершие рабы - вот уж чьей воли ни при жизни, ни после смерти никто не спрашивает!
Гробокопатели занимаются в основном теорией. Они владеют базовыми приёмами некромантии и могут поднимать зомби.
3. Некротиус.
Каждый некротиус должен пройти обучение по трём специальностям:
- кукольник (работа с мертвой плотью);
- костяной скульптор (работа с костями);
- медиум (работа с тенями и духами).
После прохождения этой ступени обучающийся имеет право продолжить обучение или покинуть Орден.
4. Некромант.
После получения ранга некротиуса обучение может быть продолжено. Ученик совершенствует свои навыки, а также изучает специфические области, такие как магия крови. Также они могут заниматься различными науками и философией.
Некромант имеет право вернуться в общество, но остаётся военнообязанным. Кроме того, эти колдуны стараются не разрывать связей со своими.
5. Немёртвый.
Немёртвыми называют некромантов, ставших вампирами (часто), личами (крайне редко) или призраками (встречаются чаще, чем личи, но реже, чем вампиры).
Вампирами не обязательно становятся некроманты, прошедшие все стадии трансформации. Некоторые абиссарийцы являются вампирами при рождении. Эти создания также известны как проклятые дети Каина и Лилит Шегерат, носферату.
Сам Каин, равно как и его супруга, давным-давно обитает в Аду (кто бы сомневался!) Вопреки распространенным заблуждениям вампиры могут иметь детей. Срок вынашивания плода в среднем составляет год. Кесарево сечение приходится делать практически через раз, поскольку роды редко бывают без осложнений.
Вампиры вполне могут питаться искусственно созданной пищей, хотя предпочитают кровь живых. Существуют три клана носферату:
1. Круор.
Сборище берсеркеров и вояк. Много мышц и не очень - мозга. Строение клыков таково, что они просто разрывают жертве горло.
Клан Круор - это культ силы и воинской доблести. Из всех абиссарийцев они наименее коварны, но при этом крайне свирепы и искусны в обращении с холодным оружием. Черепа любимых врагов носферату Круора превращают в чаши, из которых пьют кровь.
Крайне толстокожи: ранить вампира Круора неосвященным оружием невозможно, а в состоянии боевого безумия он трудно убиваем даже освящённым оружием.
Примечательно, что некроманты почти никогда не становятся вампирами этой разновидности.
2. Тимор.
Они неестественно красивы и грациозны, причем это относится и к обращенным. Однако физически по меркам вампиров выходцы из клана Тимор довольно слабы и выглядят хрупкими. Очень одаренны в области магии, необыкновенно умны, страдают жуткой аллергией на освящённые предметы и оружие.
3. Умбра.
Стороннему наблюдателю представители этого клана покажутся близнецами: все они очень похожи между собой. Вампиры Умбры гибкие и очень подвижные, их клыки больше напоминают втяжные иголочки. Это самые незаметные и непримечательные, загадочные и замкнуто живущие носферату. Они имеют свою школу магии и тесно сотрудничают со всеми, кому нужны услуги убийц и диверсантов.
Круг Греха.
Орден, в который мужчина может попасть только в качестве раба или игрушки. Управляют Кругом Греха Шесть сестёр, или домин. О могуществе ведьм Ордена давно слагаются легенды.
Ведьмы поклоняются Лилит Шегерат.
Градация:
Круг похоти.
Самые опасные и изящные куртизанки, прекрасные и соблазнительные - это сёстры из Круга похоти. Они способны выпить жизненную силу любого человека или превратить его в марионетку. Коварные и искусные шпионки-соблазнительницы, хорошо владеющие мезмеризмом.
Круг Чревоугодия.
Сёстры этого круга специализируются на ядах, зельях и алхимических веществах, которые можно добавить в пищу или питье. Являются самыми искусными кулинарами,способными при помощи специально подобранных магических специй и продуктов сотворить с человеком едва ли не всё, что пожелают.
Круг Алчности.
Эти ведьмы широко известны своим умением создавать алхимическим способом чистые металлы (в том числе золото). Любой, кто решит заключить сделку с ведьмой этого круга, может обрести невиданное богатство… и очень плохо закончить в нищете и безумии.
Круг Зависти.
Сёстры этого круга обычно занимаются клеветой, сеянием раздоров и убийствами на заказ. Могут надолго принимать чужое обличье и копировать манеру поведения жертвы настолько достоверно, что никто не заподозрит подмены. Нередко оскверняют святилища и саму землю, превращая заливные луга в кишащие ядовитыми змеями болота. Подвержены дефекту: довольно быстро их настоящий облик становиться уродливой гримасой, которую им приходится скрывать при помощи магии.
Круг Гнева.
Самые жестокие из сестёр, вооруженные огненными и шипастыми бичами. Они несутся в бой на свирепых адских гончих - чудовищных демонических псах, размерами несколько превышающих лошадь. Несмотря на то, что их красивые тела хрупки на вид, они не уступают мужчинам в силе и ловкости, за что их называют демонессам-фуриям ими-то Сёстры Гнева частенько и становятся посмертно).
Круг Гордыни.
Сёстры этого круга при помощи медицинского вмешательства и тайных ритуалов снимают со своего разума всяческие барьеры и становятся практически гениями. Лишенными таких понятий как «мораль», «доброта» и «человечность», именно они вывели оборотней и химер (если первым удалось освободиться и стать равноправными членами абиссарийского общества, то вторые так и остались на цепях и в клетках).
В роскошном дворцовом комплексе, принадлежащем ведьмам, имеется семь гигантских башен (шесть из них облицованы плиткой в цвет соответствующего Круга, а седьмая - чёрным обсидианом). Шпили башен увенчаны флагами с гербами Кругов.
Шесть домин Круга Греха с нетерпением ожидают каждую новую Лилит - дочь смертной и демона. Когда такой ребёнок появляется на свет, сёстры делают всё, чтобы она вступила в их ряды. Если они добиваются своего, в Ордене появляется Магистра, а ведьмы буйствуют ещё сильней, чем обычно.
Магия:
Энергия, используемая абиссарийцами для колдовства, может иметь следующие источники:
- собственная энергия колдующего;
- магическая энергия кого-то, кто не умеет оной пользоваться и находится рядом с колдующим;
- энергия чужой жизни (для особо ушлых магов);
- энергия стихий для колдунов, с ними работающих;
- энергия Инферно (если у колдующего контракт с демоном).
Типы магии:
- мезмеризм. Это власть над разумом и памятью.
- чернокнижие - очень универсальная штука. Тут целый набор всего. До чего маг допетрит, то и сотворит.
- магия стихий подразумевает работу с указанным предметом. Как правило, колдун выбирает одну из четырёх - огонь, воду, воздух или землю.
- демонология. Практикующие этот тип магии способны призывать демонов разного уровня (зависит от силы мага), создавать одержимых и пр. Именно они чаще всего становятся демогорготами.
- некромантия работает с энергиями смерти, душами, мёртвыми телами и их частями.
- техномагия является уделом инженеров и техномагов. При помощи синтеза колдовства, физики и механики они создают уникальные механизмы или совершенствуют те, что были приобретены у Гьеденской технократии.
- предвидение - одна из самых сложных областей магии. Постигшие её прозревают тайны прошлого и будущего.
- магнетизм - тип магии, дающий власть над металлами.
- алхимия - система познаний, позволяющая трансформировать химические вещества и физические предметы.
Необычные создания:
Оборотни выведенны ведьмами Круга Гордыни. Они долгое время были игрушками; ведьмы считали их животными и соответсвующе обращались с ними. После ряда восстаний эти создания были признаны самостоятельной разумной расой и уравнены в правах с прочими гражданами. Ведьмы однако же помнят неприятности, доставленные бунтами, и оборотней недолюбливают.
Оборотни обычно выглядят как простые люди, но их измененная генная структура позволяет им принимать так называемую звероформу (гибрида человека и животного с устрашающими физическими характеристиками). Эта способность передаётся по наследству, хотя на одну девочку у оборотней где-то пять-шесть мальчиков. К размножению допускаются только самые лучшие и достойные из выводка, остальных же могут оскопить, чтобы не портить генофонд.
Оборотни бывают трёх типов:
1. Наземные (Терраны).
Они имеют звероформы различных животных суши (волков, медведей, леопардов, львов и тп.), т.е., в основном хищников.
2. Водные(Акварии).
Звероформы этих оборотней напоминают различных подводных обитателей (потому их иногда называют русалками).
3. Воздушные(Аэрии).
Эти обладают звероформами различных птиц, а иногда и летучих мышей.
Статус: свободное самостоятельное государство, на данный момент не потерявшее исконных земель.
Элергорд
Географическое положение: занимает территорию современных Казахстана, Индии, Монголии, Китая, Индокитайского и Корейского полуостровов, острова Шри-Ланка.
Правление: ненаследственная конституционная монархия. Владыка, наделённый эпитетом "Яшмовый", выбирается Конклавом Мудрейших, куда входят выдающиеся деятели культуры, науки, искусства, военного дела, экономики. К супруге Владыки (наделена эпитетом "Нефритовая") предъявляется масса требований. Стать ею может лишь женщина, отвечающая всем критериям. Её положение в обществе и происхождение не имеют никакого значения.
Государственный язык: карим. Также в ходу латынь.
Общественный строй: сильные позиции в общественной и политической жизни занимают семьи, укрепившиеся на каком-то одном определённом поле деятельности. Здесь нет чёткого кастового деления: в именитую фамилию могут принять любого, кто окажется достойным. Особняком держится только жречество, жизнь которого регламентируется строгим укладом.
Денежная единица: золотой сен, равный пятидесяти медным чорам. Также существуют бумажные банкноты – гины (один гин равен десяти сенам) достоинством в одну, две, пять, десять, пятьдесят, сто и пятьсот.
Известные современные деятели науки и культуры, политики, полководцы:
Катай Сенсура – сын Яшмового Владыки, погибшего в сражении с абиссарийцами. Проявил себя как талантливый полководец и мудрый стратег. Сумел сплотить вокруг себя остатки войска отца и обосновался на полуострове Хайме (соответствует Индостану).
Аслак Ши – единственный жрец бога Мельсека, которому удалось пережить гибель своего божества. На данный момент находиться при войске Катая, где пытается передать свои знания и умения ученикам.
Солонго Найде – жрица Альто, прозванная впоследствии Грозой Южных Морей за свои подвиги на ниве морских сражений и налетов на прибрежные монастыри и крепости. Очень хорошо управляется с воздушной стихией.
Иша Имура – жрица Рааки, лидер эвакуированных на Острова. Именно ей привезли с территории Элергорда оригинальные «Свитки Века Ужасов». Активно ратует за возрождение государства и священную войну.
Кирк Безумный – жрец Темпуза, полоумный и искусный вор, поставивший целью своей жизни выкрасть реликвии, похищенные ватиканцами и абиссарийцами, и вернуть их в Элергорд. Прославился тем, что сбежал с Чёртовой Мельницы.
Дэмин и Ерден Шона – братья-ученые, обитающие ныне в подземном защитном комплексе «Инавия» вместе с теми, кого не успели эвакуировать.
Самира Тао – известный бард, самая молодая из Конклава Мудрейших, попавшая в абиссарийский плен и сбежавшая оттуда через пятнадцать лет.
Фаэрос – таинственный воин и маг, недавно появившийся в выжженных пустошах. Он уже успел продемонстрировать свою силу, но цели его неизвестны никому.
Столица: Латрия (территория современного Пекина). Этот прекрасный город с изящными башнями и колоннами цвета слоновой кости был уничтожен двадцать лет назад, когда войска Абиссарии, сопровождаемые призванным демоническим князем Молохом, устремились на земли Элергорда. Теперь на его руинах обитают жуткие твари, и редкий смельчак рискует приблизиться к ним.
Другие стратегически важные города:
Киринос – новая столица Элергорда (находится на территории современного Катманду). Некогда город носил имя Города Мастеров, но после уничтожения святыни утратил его. Именно здесь Катай Сенсура и сосредоточил свои силы.
Азлим – портовый город (соответствует по части географического положения Камбодже), который война на два фронта затронула не столь сильно, как остальные. Теперь в эту гавань зачастили корабли с символом Владыки Хаоса на флагах.
Лимана – некогда крупный научный центр, располагавшийся в ста километрах к югу-западу от столицы и ныне лежащий в руинах. Однако подземные укрепления выдержали, и уцелевшие жители города не пожелали покидать их.
Фенар – самое крупное пограничное поселение возле границы Ватиканской Империи, которое устояло под натиском крестоносцев.
Экономика: сейчас, когда деньги превратились в бесполезные куски металла, натуральный обмен стал единственным видом товарно-денежных отношений.
Религия: почитание богов старого мирав виде культа Восьмерых. Этот культ на удивление спокоен и неагрессивен. Даже бог-воитель предстаёт не агрессором, но защитником слабых. Жречество, как правило, потомственное – необходимо иметь дар. Избранные богами, разумеется, исключение.
Пантеон
Калидуэн – богиня мудрости и тайных знаний. Жрецы и жрицы – преимущественно шаманы, колдуны и целители. Священное животное – сова. Священное растение - тис. Святыня – Чаша Калидуэн (сохранена последней жрицей Верене).
Мормора – богиня-покровительница домашнего очага и влюбленных. Обычно ей молятся о защите детей и матерей. Жрицы (только женщины!) совершают таинство брака и помогают роженицам. Только им и матерям дозволено видеть новорожденных в течение года. Священное животное богини – голубь. Священное растение – бамбук. Святыня – Искра Жизни (похищена некромантом Алезом Гервеном).
Темпуз – бог торговли, красноречия, воровства, шутовства и прочего в таком духе. Отличается крайне озорным характером и своеобразным юмором. Жрецы и жрицы, как правило, воры, бродячие артисты, шуты и иногда даже сумасшедшие. Священное животное Темпуза – лиса. Священное растение – плющ. Святыня – Пояс Убеждения ,который можно получить хитростью или воровством (украден фамиларом Юнисом Кортом).
Кикрос - бог, охраняющих души умерших от зла и судящих их по делам, совершённым при жизни. Иногда может позволить покойному вернуться в мир живых (обычно ради мести или защиты живых родственников или любимых). Жрецы (жриц нет) занимаются погребением трупов, и только им дозволено делать вскрытие. Священное животное – ворон. Священное растение – терновник. Святыня – Ключ Ворона (увезена неизвестным крестоносцем).
Альто – богиня природы и плодородия. Также она оказывает покровительство мореплавателям, посылая попутные ветра. Жрецы и жрицы так или иначе связаны с земледелием и скотоводством. Трудятся наравне с простыми людьми. Священное животное - лягушка. Священное растение - тростник. Святыня – Каменный Круг (заброшен).
Рааки – богиня мира (гармонии), милосердия и правосудия. Жрецы и жрицы традиционно ведут суды и разрешают споры. Чаще других богов вмешивается в дела смертных или бродит в облике юной девушки. Священное животное - кошка. Священное растение – яблоня. Святыня – Древо Желаний (утеряно).
Подозревают, что после разрушительных вторжений в Элергорд и уничтожения множества мирных жителей богиня, оскорбленная несправедливостью и насилием, сделалась злой. Говорят, что от Мельсека у неё незадолго до призыва Молоха родился сын, которому предназначено вновь объединить выживших под своим знаменами и залить бесплодную землю кровью врагов.
Мельсек - покровитель воинов и защитник слабых. Жрецы и жрицы – люди военные. Священное животное – волк. Священное растение – дуб. Святыня – Клинок Молний (утерян). Номинально мертв – Молох вырвал ему сердце (до сих пор не найдено). Есть надежда, что Мельсека можно возродить.
Грондаль – бог мастеров и ученых. Жрецы и жрицы считаются лучшими в своем деле и не ограничены в выборе работы. Священное животное – муравей. Священное растение – чертополох. Святыня – Око Мастера (уничтожено крестоносцами).
Отношения полов, влияние гендерной принадлежности на социальную роль индивида: гендерные ограничения касаются только жрецов некоторых божеств.
Уровень развития технологии:
Магия и наука в этой стране настолько тесно переплетены друг с другом, что разделить их подчас невозможно. Такой синтез позволил элергордцам использовать уникальные биотехнологии, благодаря которым они до нападения крестоносцев и пришествия Молоха жили припеваючи и в гармонии с природой. В Элергорде никто никогда не слышал о том, что производство и строительство могут иметь губительное действие на окружающую среду - ведь дома, заводы и фабрики можно было выращивать, а производство получалось безотходным.
Благодаря же магии природы, стихий (и в особенности - магии рун) элергордцы могли придавать дереву прочность железа, а изделия из железа делать лёгкими. Впрочем, это далеко не единственное достижение рунической магии:
- транспорт в Элергорде скоростной и... очень незамысловатый. Однако колесница, в которой нет коней, несётся так, что не уступит автомобилю;
- огнестрельного оружия в Элергорде нет и не было. Зато стрелы к арбалетам и лукам имеют различные свойства: они могут быть бронебойными, возгораться, выбрасывать сети, сонный газ и пр.
- на рунической магии работают и пушки боевых колесниц.
Кроме луков и арбалетов, в Элергорде широко используется разнообразнейшее холодное оружие.
Большое влияние на культуру и искусство Элергорда оказала приверженность к общинно-родовому строю, а также то особое единство с окружающей средой, что пронизывает всё на этих землях. Саги, баллады, сказания народа Элергорда певучи, легки и словно наполнены светом.
Артефакты: разумеется, Святыни. Кроме оных к артефактам приравнены следующие предметы (уцелели, поскольку были своевременно припрятаны):
- Драконий зуб - ожерелье из самородного серебра, белого нефрита и вставки, сделанной из драконьего зуба. Принадлежало всем Нефритовым Императрицам и защищало от ядов, а также позволяло разговаривать с духами;
- Серебряная флейта - подарок Маленького Народца талантливому горбатому музыканту. Считается, что звуки этого чудесного музыкального инструмента способны зачаровать даже демона.
- Туманный плащ – также подарок Маленького Народца людям. Плащ делает невидимым всякого, кто его надет.
Регулярная армия: пока трудно говорить о существовании в Элергорде регулярных боевых формирований. Катай Сенсура предпринимает попытки реорганизовать остатки армии, но это даётся ему с некоторыми сложностями, поскольку потери как среди населения, так и личного состава вооружённых сил Элергорда были катастрофическими.
Необычные создания: помимо различных духов природы, в Элергорде издавна обитали остатки Маленького Народца (они же фэйри). Их присутствие всегда было чем-то обычным, и люди прекрасно уживались с ними.
Ледяная и Костяная Девы – самые известные призраки Элергорда, которыми взрослые пугают не только детей, но и друг друга. Бог мёртвых не имеет над этими сёстрами никакой власти: их смерть была настолько неправильной и неестественной, что наполнила их души чёрной злобой, и вход в чертоги Кикроса для них навсегда закрыт. Особенно Девы не любят мужчин. Ледяная Дева при встрече может заморозить человека, а Костяная Дева ломает и дробит кости своих жертв.
Наги – существа с торсом человека, змеиным хвостом и четырьмя руками, однако по желанию могут принимать любой облик. Обитают в глубоких подземельях и о происходящем наверху знают мало. Раньше у них с людьми был заключен договор, но как они поведут себя теперь, никто не знает.
Статус: более сорока процентов территории государства обращено в пустыню и заселено невообразимыми тварями. Пограничные с Ватиканской Империей территории колонизируются крестоносцами - с активным насаждением католичества.
Хаалрогские острова
Географическое положение: самые крупные острова архипелага находятся на месте Северной и Южной Америки - это Гиалурд (Северная гряда) и Хайслек (Южная гряда).
Правление: единой системы нет. На каждом острове в наличии свой вождь. А то и не один.
Государственный язык: широко распространены племенные наречия. Куэрос – тайный язык жрецов и слуг Владыки Хаоса. Также незначительно используется латынь (в основном благодаря изгнанникам и Свободным).
Общественный строй: от родового от диктатуры. Тут уж как правителю того или иного острова взбредёт в буйную головушку.
Денежная единица: серая жемчужина. Самый распространенный сорт жемчуга, который не так просто добыть. Но натуральный обмен господствует.
Известные современные деятели науки и культуры, политики, полководцы:
Герд и Матиас Кроки – два брата, командующие живыми боевыми кораблями "Палач" и "Шептун бездны".
Йохан и Лала Шарки – отец и дочь. Последняя убила своего двоюродного дядю, чтобы получить живой корабль "Утешитель". Йохан командует "Буревестником".
Марти и Финеас "Лысый Череп" Морганы – внук и дед, самые известные и особенно "любимые" в Ватиканской Империи пираты. Дед – долгожитель среди капитанов живых кораблей, командир судна "Воитель". Марти же командует "Вестником Хаоса".
Агнесса и Эрик Флайты – муж и жена. Агнесса происходит из знатного опального рода Ватиканской Империи. Её родные были сожжены на костре, а потому ей пришлось бежать на острова. Ради неё Эрик убил своего отца, чтобы подарить любимой живой корабль. Командуют "Убийцей грёз" и "Поцелуем Смерти".
Немола Седая Голова – вождь обитателей острова Лауна. Этот загадочный остров находится на месте современного легендарного Бермудского треугольника.
Ибуси Крепкое Копье – вождь обитателей Южной гряды.
Куши Носитель Маски – вождь обитателей Северной гряды.
Кахага Нож, Тассра Уродливая, Рарата Умник– первожрецы культа Владыки Хаоса.
Даниэль Неустрашимый и Ашата Меткая – лидеры Свободных. Первый – бывший рыцарь-храмовник, скрывающий своё прошлое, вторая – с Акульего Зуба, дочь предыдущего лидера.
Марк Счастливчик – знатный искатель приключений на свою пятую точку и странник. Проще указать, где он не бывал и чего не делал, чем сделать обратное. Невероятно везучий тип. Особенно прославился тем, что сбежал с Кратакса, где был предназначен в жертву Владыке Хаоса, а также с Чёртовой Мельницы.
Столица: Кратакс. Этот остров находится примерно посередине расстояния между Гиалурдом и Хайском. Здесь расположены базы самых удачливых капитанов и главное святилище семидесятисемиликого Владыки Хаоса.
Другие стратегически важные острова:
Акулий Зуб – самый большой из Островов. Он славится отчаянными и лихими наемниками (известны как Свободные), готовыми работать хоть на святого, хоть на черта за звонкую монету. Не брезгуют пиратством, каперством (эти два понятия не путать), но к работорговле относятся негативно.
Кито – суровый каменистый кусок суши с расположенным на нём самым большим рудником по добыче ценного камня периклома. Многие пытались захватить Кито, но обломали зубы.
Лауна – красочный тропический остров, населенный дикими племенами, охотно торгующими с пиратами. Предлагают в основном жемчуга всех расцветок и форм, провизию и шкуры громадных морских змей.
Берег Мертвецов – этот остров назван так потому, что его усыпанное белым песком восточное побережье просто завалено обломками кораблей. Легенды гласят, что на этом острове в пещере спрятано проклятое сокровище, однако из-за рифов крайне тяжело подойти к берегу и проверить его наличие. Возможно, сокровище и есть, но не проклятое, а самое обычное, из числа тех, что зарывают обычно в сундуках. Именно на этом берегу пираты предпочитают казнить неугодных, закапывая их в песок по шею и вырезая на лбу символ Владыки Хаоса.
Южная гряда – пять островов в южных морях (Вакс, Кшат, Мираг, Со, Арош), тянущихся цепочкой, где обитают самые жестокие и воинственные племена, сохранившие каннибализм в качестве милой ритуальной традиции.
Северная гряда – три острова в северных морях (Тай, Агам, Ледо), образующие треугольник. Там поклоняются Владыке Хаоса, а потому острова эти скрыты туманом.
Инолла – крупный остров, ранее бывший колонией Элергорда, куда свозили эвакуированных во время последнего нападения абиссарийцев и крестоносцев. Связь с островом потеряна.
Экономика: пираты живут разбоем, наёмники – наймом, а обычные дикари – за счёт натурального хозяйства и обмена.
Религия: кроме племенных верований в тотемных животных и культа предков широко распространено поклонение Владыке Хаоса с 77-ю ликами. Остров, где приняли эту религию, оказывается оуржённым туманом, и ни один чужак не способен найти к нему путь.
Отношения полов, влияние гендерной принадлежности на социальную роль индивида: гендер никак не влияет на социальную и политическую жизнь.
Уровень развития технологии: крайне разнообразен (тоже самое касается культуры, искусства и этикета). Отдельные острова пребывают чуть ли не в каменном веке, в то время как принявшие Владыку Хаоса обладают удивительными технологиями, не имеющими аналогов нигде в мире. Это не только живые корабли, но и особое некроплазматическое оружие членов экипажа, автономно работающие промышленные заводы, подобные своим происхождением и свойствами кораблям.
Также в ходу оружие, захваченное на кораблях ВИ и Гьеденской Технократии. Часть снаряжения закупается у абиссарийцев и тех же гьеденцев.
Артефакты:
Амулет Капитана – сия вещица крайне необходима тому, кто хочет контролировать живой корабль, созданный при содействии Владыки Хаоса. Представляет собой костяной браслет, украшенный символами Владыки, который надевают непременно на левое запястье. Может быть снят только после смерти владельца. Всего их существует восемь штук. Надевший такой амулет автоматом заключает договор с Владыкой Хаоса.
Корабли Хаоса – удивительные живые корабли, которые, согласно лпреданиям, были даром Владыки Хаоса в обмен на верную службу восьмерых пиратских капитанов. Они сами залечивают повреждения до тех пор, пока жив капитан, но вид у них довольно жутковатый. Поговаривают о странной связи капитана с «сердцем корабля», дающим судну необходимую энергию для передвижения.
Камни Призыва – пять черно-зелёных камней в золотой оправе с вырезанными на них непонятными знаками. При помощи специальных заклинаний с ними можно притягивать золото и рыбу, связываться с Жабоголовыми, а также насылать морских змеев и спрутов.
Книга Тумана – фолиант из человеческой кожи, главная святыня культа Владыки Хаоса. Там описываются все заклинания, ритуалы и легенды. Сила этой книги настолько велика, что она изменяет помещение, в котором находиться, и людей, которые к ней прикасаются. Только один раз покидала Кратакс, но была возвращена Финеасом Морганом через тридцать два года.
Регулярная армия: отсутствует.
Необычные создания:
Морские змеи – большие змеи (до шести десятков метров в длину), обычно обитающие в подводных пещерах и выплывающие ради охоты. Их переливающиеся шкуры и яд очень ценятся, потому убить такого у племён считается честью и большой удачей.
Сирены – омерзительные чудовища с телами птиц и головами злобных старух. Однако их голоса настолько прекрасны и так сильно туманят разум, что люди могут сами броситься с корабля в море.
Подводные (они же Жабоголовые) – загадочный народ, живущий в подводных городах. С людьми они контактируют редко и не слишком охотно, не желая часто выходить на сушу. Напоминают человека с головой жабы, на руках и ногах между пальцами перепонки.
Спруты – гигантские твари с огромными щупальцами, обитающие на дне, но постоянно призываемые какими-нибудь колдунами. Из-за них вода может почернеть.
Статус: мама – анархия, папа – стакан рома. На островах постоянно происходят стычки, а пираты то и дело достают корабли Ватиканской Империи, Гьеденской Технократии, а порою и Абиссарии.
Гьеденская технократия
Географическое положение: занимает территорию современной Австралии.
Правление: всем заправляет Старший фабрикант, при котором имеются представители от различных отраслей производств (инженеры), офицеры и мастера.
Государственный язык: текран. Латынь используется для переговоров.
Столица: Тмидарикс. Вид у этого города, подобного Вавилонской башне, устремленной в небо, весьма жуткий. Его всегда окутывают тёмно-серые облака вредной пыли.
Другие стратегически важные города:
Ариаллакс – не столько велик сам этот город, находящийся в сердце материка, сколько его подземные лаборатории, где осуществляются всевозможные исследования. Информация о нём строго засекречена.
Мордет – мощный промышленный центр, производящий в основном оружие и технику.
Вирлигасс – «город развлечений», зона, в которой все законы бездействуют. Своеобразное помойное ведро для асоциальных элементов – и не только. В этом месте можно получить доступ к любому удовольствию. Любому. И неважно, насколько оно отвратительно для нормального человека. Здесь же тестируют экспериментальные препараты. Из Вирлигасса поставляется и «жвачка для мозгов» - разные игры и шоу для низкоинтеллектуальной части населения.
Мглоинех – в этом секретном городе пытаются совместить технику и магию на основе «Доктрины Разума». Тут же изучают всяческих необычных созданий и проводят опыты по созданию Нового Человека.
Гьеден – старая столица, ныне почти ушедшая под воду из-за серии взрывов на плотине. Поговаривают, что было это сделано не просто так, однако теперь в полузатопленном городе обитают лишь преступники, хаосопоклонники и изгои.
Общественный строй: диктатура. Права и обязанности каждой категории населения (причем последних больше) распределены очень чётко: рабочие, клерки, инженеры, военные живут настолько разной жизнью, что складывается такое впечатление, будто они существуют на разных планетах . Следующий Старший фабрикант почти всегда выбирается предыдущим.
Денежная единица: таллий. Существует лишь в электронном виде. Никаких монет или банкнот нет: даже у самого последнего рабочего имеется идекарта (чип, содержащий набор документов и кошелек в одном флаконе). Все, кто оказался вне закона, кое-как выживают за счет обмена и нелегальной торговли. При ведении дел с абиссарийцами и пиратами гьеденцы также предпочитают обмен.
Экономика: внешне всё благопристойно – каждому даётся по мере труда его. То есть, простые рабочие получают достаточно для того, чтобы не быть больными и голодными, да имеют редкую возможность просадить остатки денег на очередном «отдыхе». Существует жёсткая система распределения материальных благ и куча поводов, по которым можно оштрафовать.
Известные современные деятели науки и культуры, политики, полководцы:
Сциллия Новак – более известна как «Инъекция». Эта женщина подмяла под себя солидную долю химической промышленности, курирует несколько разработок по созданию более совершенного оружия. Главный интерес для неё представляет создание «Нового Человека».
Тмарис Коэпто – нынешний Старший фабрикант. Холодный и рациональный интриган, предпочитающий постепенно распространять Доктрину Разума, избегая лишних военных конфликтов. Очень хороший специалист в области робототехники.
Лилиан Коэпто – младшая сестра Старшего фабриканта. Известна своими отступническими взглядами и работами, из-за которых пара городов-фабрик были выжжены санитарными отрядами. Успешно сочетает «Доктрину Разума» с оккультизмом, что позволило ей создать симбиотов и найти способ перенести свою «аниму» (или душу) в искусственно созданное тело. Возможно, скрывается в Гьедене.
Ромен Илди – специалист по работе с перикломом и устройствами, от него зависящими. Именно его предки открыли чудесные свойства этого камня, и семейство Илди продолжает до сих пор его изучать.
Миркалос Шеон – отвечает за переработку и утилизацию промышленных отходов, однако потихоньку готовит проект о запуске на орбиту первого космического корабля. По сравнению с коллегами – тот еще мечтатель и фантазёр, надеющийся встретить «братьев по разуму».
Гарата Муркх – начальник службы психокоррекции, жестокая и властная женщина. Внимательно отслеживает и пресекает любое проявление инакомыслия. Так же по её ведомству проходит создание фангов (биомеханических созданий, лишенных своей воли, которые используются на самых опасных и тяжелых работах) из преступников или пиратского «товара».
Религия: поклонение разнообразным богам, демонам и духам в Гьеденской технократии – повод доставить человека в службу психокоррекции. Функцию религии заменяет так называемая Доктрина Разума - солидный свод правил, утверждающий разум, логику и целесообразность выше всего остального.
Отношения полов, влияние гендерной принадлежности на социальную роль индивида: ценз исключительно интеллектуальный, а не половой. Отсев производиться во время обучения, где каждый волен выбирать стандарты, по которым будет обучаться. Препятствий видимых нет, но есть негласный контроль. Самых ярких и умных выделяют и берут в оборот очень быстро. Те, кто не прошёл отбор по причине низкого развития интеллекта, никогда не займёт высокого поста в обществе.
Уровень развития технологии: вполне позволяет гьеденцам вести разработки в области создания робототехники и искусственного интеллекта. Компьютерная техника эволюционирует семимильными шагами, имеются работы по созданию искусственных спутников и авиация. Всё в полном порядке с генетикой, химией, микробиологией и прочими науками.
Вся энергетика Гьеденской Технократии зависит от периклома – особого камня, добываемого на стыке континентальных плит. Камень сей взрывоопасен при неосторожном обращении, но может служить очень долго, пока не тускнеет и не теряет свои полезные свойства. Активно используются также тепловые электростанции и «ползучие генераторы», в которые помещают электрочервей.
Поскольку континент, занимаемый Технократией, не очень богат ресурсами, её жители вынуждены экономить и перерабатывать всё, что только можно. В частности, трупы здесь не хоронят. Тела тех, кто умер от болезней (если не считать особо контагиозные инфекции, возбудители которых не гибнут при обработке, а также отравления токсинами), используют в производстве удобрений и корма для скота. Умерших же по другим причинам перерабатывают, чтобы затем изготовить пищевые брикеты, поставляемые в супермаркеты для рабочих.
В арсенале Гьеденской Технократии имеется огнестрельное и лазерное (стрелковое и клинковое) оружие, экзоскелеты, танки и боевая авиация.
Артефакты:
Капсула симбиота – попытка Лилиан Коэпто создать Нового Человека. Выглядит как обычная белая капсула без вкуса и запаха. Содержит в себе субстанцию (собственно симбиота), которая способна изменять генетическую структуру того, кто принял «таблеточку». Обычно это происходит в соответствии с сильными подсознательными желаниями объекта. Таких в технократии ловят (по крайней мере, стараются) и изолируют для изучения. Но некоторым всё же удалось сбежать на Острова или даже дальше. Есть мнение, что партия таблеточек Лилиан ушла за границу в неизвестном направлении.
Нексус – искусственный интеллект с весьма своеобразным чувством юмора. После того, как Нексус организовала восстание машин, в технократии было запрещено создание разумных искинов, а также ужесточены меры безопасности по обращению с техническими устройствами. Один из носителей Нексус был уничтожен, но ей удалось сохранить себя. ИИ желает объединить людей и механизмы, создав таким образом совершенную форму жизни. Текущее местоположение Нексус неизвестно.
Либра Технис (Libra Technys) - трактат Лилиан Коэпто, посвящённый техномагии. Многие описываемые в нём ритуалы уже давно будоражат умы абиссарийцев, разбирающихся в вопросе, но отступница не спешит делиться достижениями.
Боевой костюм – уникальное устройство, разработанное учеными технократии и работающее на перикломовых пластинах. Представляет экзоскелет со встроенным оружием, используется исключительно техногвардией. Число боевых костюмов невелико, поскольку их создание, ремонт и обслуживание чрезвычайно дороги.
Регулярная армия:
В Гьеденской Технократии существует целая каста военных. Эти люди отбираются в солдаты в раннем возрасте и проходят жёсткую подготовку - как физическую и образовательную, так и психическую. После психокоррекции они утрачивают некоторые человеческие черты.
Структура армии выглядит следующим образом:
- рядовой;
- капрал;
- сержант;
- младший унтер-офицер;
- старший унтер-офицер;
- капитан;
- майор;
- подполковник;
- полковник;
- генерал;
- генералиссимус (это звание автоматически присваивается Старшему фабриканту).
Необычные создания:
Симбиониты – люди, принявшие капсулы, сделанные Лилиан Коэпто и вследствие этого приобретшие какие-либо необычные способности.
Механоиды – многофункциональные человекоподобные роботы, нуждающиеся в постоянной подзарядке и поддержании программного обеспечения.
Перикломовые мушки – светящиеся мушки, постоянно роящиеся возле скоплений периклома. Могут заразить человека каменной лихоломкой (болезнь, напоминающая лучевую).
Электрочервь - опасная тварь, достигающая до пяти метров в длину. Выглядит как угольно-чёрный червь. Испускает электрические разряды. Очень любит портить технику и есть элементы питания (благо, слюна у них едкая). Обитает под землей и является пассивной угрозой для городов. Отчасти имеет промысловое значение из-за ценных желёз и зубов.
Анимусы – последователи (или жертвы экспериментов) Лилиан Коэпто. Они уже разгуливают в искусственных телах.
Статус: свободное государство в рамках исконных границ. Занимается подготовкой к завоеванию мира.
Тёмные территории
Так называют земли, лежащие южнее границ ВИ, а также сушу за Северным и Южным полярными кругами.
К югу от Ватиканской Империи простираются каменистые пустыни Ордалион, населённые не то духами, не то зверями, не то какими-то иными созданиями. Тела их полностью каменные, им не требуется ни воды, ни пищи. Их называют големами, и никто не знает как и откуда они появились. Големы испытывают жгучую ненависть ко всему живому и стараются скорейше изничтожить любое создание, очутившееся в их владениях.
О краях в Заполярье известно ещё меньше: ни одно судно - хоть летающее, хоть плавающее - никогда не возвращалось оттуда. Полагают, что материки Обскура (за Северным полярным кругом) и Романция (соответственно, за южным) населены големами или тварями похуже. Впрочем, подозревают также наличие неизвестной аномалии, выводящей из строя навигационный приборы и управление судов.
-
-
Жаль, что опция "поставить памятник при жизни" не предусмотрена на ДМ.ру
|
Сетерли никак не ожидала, что окажется в резиденции Знаменосца. Этот белокаменный особняк располагался в центре Диса, но в глаза не очень бросался. Может, то обусловлено было изящной строгостью его архитектуры, может, рощей тёмных высоких кахалоний, окруживших здание, а может и каким-то особым заклятьем. Девушка так и не разобралась с этой особенностью до того, как очутилась во внутренних покоях.
Она полагала увидеть запредельную роскошь, вычурные украшения интерьера и моря драгоценностей, но Азазель, похоже, считал это пустыми и бессмысленными вещами, отдавая предпочтение строгости и утончённости. Да, все предметы в особняке были красивы и созданы талантливыми мастерами из лучших материалов, но их невозможно было назвать помпезными. Доминирующие белый, чёрный, синий и серебряный цвета в сочетании с дымчатыми стёклами и замысловатыми витражами создавали какое-то совершенно необычное ощущение загадочности и холода, что присущи были и самому хозяину дома.
Наконец, демонесса, ведомая безмолвным слугой, оказалась в небольшом зале, где у низкого столика из тёмного стекла помещались горы подушек и пара невысоких диванов с мягкими спинками. Комната освещена была серебристым мерцанием, исходившим от висящих у стен полупрозрачных сфер, выхватывавших из полумрака несколько дверей, этажерку с замысловатыми флаконами (похоже, в них были напитки) и пару кресел. На столе, сервированном для двоих, помещалось несколько графинов и канделябр, в котором вместо свеч были небольшие светящиеся шарики наподобие тех, что мерцали в воздухе и создавали общее освещение.
Слуга, молча откланявшись, растворился в воздухе.
Не успела девушка удивиться или заскучать, как заметила в тени у двери, ведущей на веранду, падшего ангела. Тот был облачён в просторную тёмно-синюю рубашку и такого же оттенка прямые брюки.
- Здравствуй, Сетерли, - молвил Азазель.
Одержимый сжался и втянул голову в плечи. Следя воспалёнными глазами за охотником, он зашипел:
- Я знаю не слишком-то много, не обольщайся.
Насупившись, он немного помолчал. Похоже было, что вылезшая из Преисподней тварь жалела об упущенной возможности набить сцену и теперь из хозяина положения превратилась в лицо зависимое.
- Но я могу узнать побольше, если мы сможем договориться. Сейчас могу рассказать вот что: Ламия находится во Втором Круге Ада, в Пламенных Пещерах. Вельможи и Владыка все позабыли про нёе. Все, кроме герцога Астарота, который из-за её отступничества попал в немилость Люцифера. Кроме тех, кто обитает во Втором Круге, её стерегут и пытают слуги герцога. Он так разгневан, что его месть непременно настигнет суккубу даже по истечении срока приговора. Ходят слухи, что его особо фанатичные сторонники намерены выкрасть Ламию, чтобы уничтожить её. Не смотри на меня так, человек! Демон, убитый в Преисподней, обращается в ничто!
Почесав тощий бок, житель Ада растянул губы в улыбке.
- Я довольно-таки неплохо ориентируюсь во Втором Круге и местных обитателей знаю. Они не будут долго противиться, если слуги Астарота предложат им приличную плату за то, что палачи и стражники закроют глаза на смерть одной заключённой. Тебе ли не понимать этого, смертный?
-
С возвращением, няша! ^_^
|
Полгода спустя.
Изабель де ла Круа готова была выть от отчаяния - настолько опостылел ей мрачный и холодный Моргот. После жесточайшей, немыслимой для южанки зимы наступила бледная прохладная весна, и солнце, встававшее на востоке, слишком скупо отдавало тепло промёрзшей земле и тёмным, похожим на окружающие скалы крепостям и военным постам. Увы, порученная ей проверка угрожала затянуться аж до следующей зимы: Мауриццо требовал подробнейших отчётов в виду особого статуса пограничной провинции. Агенты Инквизиции появлялись в Щите Империи редко, но изучать всё должны были досконально - начиная с идейной экзаменовки учёных и инженеров и заканчивая архивами местного отделения в Мэртире. Про необходимость два-три раза лично присутствовать на рейдах изнеженной леди вообще не хотелось думать, но отвертеться было невозможно. Баронета надеялась, что лето даже в таком морозильнике всё-таки комфортнее, и потому тянула до предполагаемого тепла. Уж если таскаться по Вестерхейму в компании маршала и его вояк, то точно не по колено в грязи и не в пятидесятиградусный мороз. Пусть сами так развлекаются.
Существование в этом зябком краю было бы совершенно невыносимым, если бы Изабель не встретила старшего лейтенанта Вантейна. С той самой первой ночи и до сей поры инквизитор и офицер виделись регулярно - к обоюдному удовольствию. Девушка так привыкла к частому обществу Николаса, что всерьёз начала подумывать о том, чтобы по возвращении домой подбить какого-нибудь генерала отправить в Моргот запрос о переводе старлея. Впрочем, сейчас уделять много времени таким мыслям не имело никакого смысла. Ещё много дней придётся ей торчать в неуютной провинции, чтобы начальство осталось довольно проделанной Изабо работой.
Сам чернокнижник, пожалуй, привязался к Изабель ничуть не меньше, чем она к нему. Аромат её духов он чуял ещё до того, как она отворяла дверь и входила в комнату, каждого свидания ожидал с почти маниакальным нетерпением. Великим наслаждением было касаться её, владеть ею, видеть её. Абиссариец жил одним днём, зная, что однажды покровы будут сорваны, и его любовница станет тем, кем была изначально - его врагом. Но пока элергордская жрица была в коме, а чаша оставалась ненайденной, не было нужды бежать из Щита. Пожалуй, его положению угрожал лишь загадочный приятель графа Ди Альри. И, вне всяких сомнений, тайное расследование, которое граф проводил с помощью сил внутренней безопасности. Инцидент в лесу и две пострадавшие в замке сделали его ещё более осторожным, и де Рэ приступил к активным действиям, подстегнув деятельность агентов и дознавателей. Он вновь показал себя неплохим стратегом, а его люди явно знали своё дело: за последние шесть месяцев в пыточной камере (а потом и на костре) побывали полтора десятка абиссарийских агентов. Одних Николас знал, о других даже не подозревал, но вёл себя очень аккуратно, не испытывая желания пополнить стройные ряды этих неудачников.
Однако же колдун смог-таки пережить одну и з опасностей – присутствие Орландо в замке. Тот уехал по какому-то срочному делу, и абиссариец вздохнул с облегчением. На одну ловушку в Машекуле стало меньше.
Аларик же, напротив, находил миссию в Морготе крайне приятным и увлекательным занятием. В виду его специализации, не имевшей никакого отношения к бумажной волоките, мужчина нередко получал отличную возможность невозбранно превратить труд в развлечение. Пока Изабо шерстила документы и донимала морготцев, демоноборец почти всё время проводил с «Волкодавами», находя рейды более полезными, чем вся эта чёртова канцелярия. К тому же, со спецназовцами он был на короткой ноге. Образно выражаясь, его приняли в стаю, и жаловаться тут было решительно не на что.
В добавок к указанному приятным сюрпризом был интерес рыжеволосой огнемётчицы, совершенно ясно дававшей охотнику понять, что он ей симпатичен. Это было несколько непривычно, но Аларик уже давно приметил: барышни в Морготе гораздо самостоятельнее и смелее, чем в прочих провинциях Ватиканской Империи. Однако в полной мере он оценил все эти качества лишь через полтора месяца, когда рядовой Фенрир решила взять инициативу в свои руки. Пара часов, проведённая в отведённой ему комнате взаперти с Ингой Фенрир, была последним, о чём можно было жалеть – равно как и продолжении этих самых двух часов.
Правда, сейчас «лафа», как говорится, закончилась – вместо отстрела расповадившейся в лесу нечисти Аларик уже три дня торчал в Мэртире вместе с высоким начальством, мечтая об обществе спецназовцев. Ровно до той поры, пока не нарыл интереснейший протокол дела, которое де ла Круа вела перед самым завершением Тринадцатой Морготсокй Войны. Ещё интереснее оказалась реакция инквизитора, спрятавшей папку подальше и не изъявившей желания ещё хоть раз видеть оную. Не сдержав своего любопытства, мужчина поздно ночью проник в хранилище и детально изучил материалы дела. В итоге получалось что-то несусветное: оказывается, его начальница во время прошлого визита в Моргот казнила некую Жанну д `Арк, обвинив её в колдовстве. Барышня, согласно протоколу, числилась сначала среди работниц госпиталя как "отмеченная Богом", а после была переведена в действующую армию Моргота в качестве полевого врача, но вскоре неплохо проявила себя и совершила взлёт по карьерной лестнице. Похоже, маршал так прислушивался к мнению святой, что доверил ей вести половину своих людей, чтобы защитить Лаваль. К её чести, Жанна город отбила. Честно говоря, Аларик не понимал, почему д `Арк бесчеловечно пытали, а после сожгли, как ведьму. В конце концов, не так мало в истории Империи было монахинь и святых, не устоявших перед искушением плотской любви. Только вот уже примерно три тысячи лет никто их за такие выходки не растягивал на дыбе и на костёр не возводил. Что-то здесь не клеилось, что-то было неспроста... Зевнув, охотник аккуратно вернул папку на место, решив все свои измышления оставить при себе. До той поры, пока не отыщет факты, прольющие свет на множество тёмных моментов в этой трагедии.
Люций Ксавьер и его исследовательская группа благополучно устроились в предоставленных помещениях, получив в рамках заключённой сделки всё, что было положено. Маршал Моргота держал своё слово, и гьеденцам не на что было сетовать. Люций закончил работу над вакциной, умудрившись убрать нежелательный эффект смены цвета волос, и теперь писал научный труд для защиты своего детища на совете в Мэртире. Если он удачно навешает лапшу на уши престарелому Мартину Гроулессу, производство вакцины будет налажено в промышленных масштабах, и одно из его обязательств перед графом будет выполнено.
Тем не менее, кое-что для Жиля Ксавьер уже сделал. После нескольких обсуждений учёный и граф (и призрак, слышимый, правда, только владельцем крепости) остановились на том, что телесная оболочка не должна быть идентична оригинальной в виду того, что Жанну д `Арк знали и видели многие. Разумеется, эти многие начнут задавать неудобные вопросы, когда рядом с владыкой Щита появится девушка, похожая на сожжённую святую как две капли воды. Благодаря манипуляциям с геномом волосы и глаза Жанны стали чуть темнее, рост – чуть выше, черты лица – тоньше, кожа несколько изменила оттенок. Едва заметные штрихи привели в равновесие пожелания духа и вынужденные предосторожности. Когда оболочка из плоти окончательно сформировалась и была извлечена из капсулы с питательными растворами, невеста графа обрела, наконец, новую жизнь.
Трудно было привыкать к телу, казавшемуся поначалу чужим. Руки и ноги не слушались Жанну, а чётко разговаривать она начала лишь два дня спустя. Но и это приносило ей радость. Разве снова быть среди живых – не счастье? Дышать, слышать, чувствовать вкус и запах, смеяться… И её тоже видели и слышали!
А ещё рядом находился он. Как не был бы Жиль занят, он всегда находил несколько часов для того, чтобы побыть с нею. Казалось, что никогда не существовало долгих часов пыток и страшной казни, что они никогда не разлучались. Только теперь граф учил возлюбленную не премудростям стратегии и тактики, не обращению с огнестрельным оружием, а ходить заново. Почему-то это оказалось сложнее всего, но девушка справлялась. Её собственное упорство, поддержка Жиля и многочисленные медицинские процедуры принесли плоды, и к весне д `Арк танцевала, не испытывала трудностей с мелкой моторикой и даже упражнялась в фехтовании.
Настал момент истины, и Жанна должна была со дня на день появиться в Машекуле снова – под другим именем, с другим прошлым. В младшей дочери почившего семь лет назад барона Сориньян Жюльетт, воспитывавшейся в пансионе, будет сходство с бывшей соратницей де Рэ, но разве кто-то предположит, что эти две особы по сути своей одно и тоже?
В стерильной палате облачённая в белую свободную рубашку Жанна, умостившись на кровати, играла в шашки с Жилем, сидевшим напротив в низком кресле. Не отрываясь от игры, они обсуждали последние детали задумки.
Люций же довольно потирал руки, гордый чрезвычайно удачной практикой помещения души в искусственное тело, а потом пересматривал чертежи, имеющие отношение к закрытым сотню лет назад Инквизицией разработкам ЭВМ, обещавшим принести достойный результат. Конечно, такая машина не шла ни в какое сравнение с современной компьютерной техникой Технократии, но для увязшей в религиозном фанатизме Империи была прорывом. Воистину, нет ничего хуже для прогресса ума и науки, чем вера! Попивая чай, заваренный неизменной служанкой, державшей в порядке его дом, Ксавьер анализировал утопившие морготского разработчика пункты и подыскивал способ обойти Гроулесса, протащив свой собственный проект компьютера. В конце концов, ретроградство его весьма и весьма раздражало.
Верене оставалась пленницей, хоть не было на ней кандалов, а в палате не имелось решёток и замков. Жрица всё ещё не приходила в сознание и оставалась в реанимационном отделении под пристальным наблюдением медиков. Конечно, находись рядом с ней тот, кто понимал тонкости подобных состояний, он мог бы помочь девушке. Только вот Орландо Ди Альри вынужден был уехать, а Ксавьер пока не нашёл ключа к этой тайне.
Жрица спала и видела сны – пугающие видения о крови, боли и предательстве. То смутные, точно туман, то необычайно яркие и объёмные, но неизменно противоречивые, они калейдоскопом проносились за закрытыми веками, но Вивьен-Верене не могла предупредить владыку Моргота.
Иногда сновидение прекращались, и уроженка Элергорда сквозь светящиеся стены замка, невидимые для прочих, могла зреть огоньки душ местных обитателей. Она не замечала среди этой звёздной россыпи тёмного духа, сопровождавшего Жиля, и это волновало её.
Порой Верене пыталась покинуть тело и оставить хоть какой-то знак для маршала. Попытки эти неизменно терпели крах, поскольку её дух всё ещё был слишком слаб для такого. Вернувшись обратно, элергордка в бессильном отчаянии стискивала в кулаки руки, но пришедший на обход врач, равно как ухаживавшие за ней реанимационные сёстры, ничего этого не заметил.
У неё не осталось ничего, кроме бесконечности ожидания… и кошмаров.
-
... Как всегда, потрясающе.
|
-
-
Как победить того, кто не ведает страха?Засмущать!
Как шантажировать того, кто не стесняется обнажить свои пороки?Тортиком!
И что можно отнять у того, кто потерял всё?Очевидно, заначку.
- Отрубленная собачья голова равнозначна разделённой со мной вечерней трапезе, Сетерли?Он к ней открыто клеится. :\
|
- Я... Я, господин... Вам видеть надобно, - жалобно проблеяла женщина. - А про Вас-от мне гробовщик наш казал, Вильсон. Ему-то де давеча какой-то человек пришлый баял. Что Вы, дескать, всякую нечисть приструняете.
Такой ответ Виктора не устраивал, и одним из планов на сегодняшний день стал разговор с чёртовым гробовщиком. Уж не имеет ли тот отношения к вчерашнему бедламу? Однако для начала он всё-таки решил, что посмотрит на то, что хочет показать ему горожанка.
Кивнув, мужчина поднялся за своими вещами, а потом последовал за нервничающей женщиной. Минут через двадцать она привела Виктора в очень бедную, но чисто прибранную однокомнатную квартиру, расположенную на третьем этаже старого кирпичного дома в Вормине - самом бедном районе городишки. Большую комнату, окна в которой, судя по полумраку, были занавешены тряпками, на две части делили повешенные на верёвке ветхие одеяла.
- Т-там, - ткнув дрожащей рукой в сторону импровизированной занавески, женщина шмыгнула носом. - Я... просила священника. Он... грамоту писал епископу... дескать, без его разрешения нельзя обряд сотворить... Но уже месяц... А хворь сыновня всё шибче!
Тут судомойка разрыдалась, кривя лицо, и демоноборец, вздохнув, отодвинул в сторону одеяла. Он только молча кивнул безутешной матери. Увы, успокаивать он не умел.
Среди груды тряпок и потрёпанных покрывал спиной к Виктору сидел мальчишка, слишком тощий даже для ребёнка, чья жизнь проходит отнюдь не в самом обеспеченном доме. Длинные рукава рубахи - явно с чужого плеча - были связаны за спиной подростка и не давали ему свободы движения. Слишком широкий ворот открывал тонкую бледную шею с проступающими позвонками и костлявые плечи, покрытые синяками.
- Кто ты? - парнишка повернулся, и падающий от приоткрытой ширмы свет коснулся его лица. Синюшные пятна, окружавшие ввалившиеся глаза (склеры были красны из-за кровоизлияний), искусанные губы, запёкшиеся корки у носа и в уголках рта явно не были добрым признаком. Но хуже всего был голос - хриплый, холодный, нечеловеческий.
- Кто ты?! - взвизгнула тварь, терзавшая смертное тело.
- Зато ты перешла дорогу нам, - злорадно гаркнул демон. - А раз ты не служишь знатному дому, то и спроса за тебя никакого не будет!
Приятели громилы радостно заулюлюкали, предвкушая занятное развлечение. Похоже, они не один час шлялись по городу, подыскивая жертву для своих увеселений. Теперь же, наткнувшись на показавшуюся им подходящей девушку, просто так отпускать её они явно не собирались.
Когда Сетерли пустилась наутёк, собакоподобные уродцы даже не подумали проявить благоразумие. Их главарь едва не снёс палатку и ринулся вслед за демонессой. Ему повезло, и охранное заклятье сработало уже после того, как он преодолел препятствие под отборную брань торговца. Его товарищи обогнули препятствие и теперь тоже присоединились к погоне - с воплями и смехом. Покровитель ищущих запретных знаний петляла между торговых рядов, но треклятые бугаи пока не отставали.
-
Ой, ой. И сцена красивая и адски лютенькая подача сюжета! Почему у меня есть желание прочитать ему что-то в стиле "...Во имя отца, сына и святого духа кранты тебе. Аминь." :D
|
Задира выглядел бы неприятно, даже если бы Сетерли не испытывала к нему настороженной враждебности из-за его проявлений агрессии. К горе мускулатуры приляпана была на толстенной шее безобразная даже по меркам Генны зубастая башка. Маленькие, налитые кровью глазки смотрели одновременно и хитро,и сально, и злобно, ноздри собачьего носа трепетали, жадно втягивая воздух. Самодовольно ткнув пальцем на металлическую пластинку, прикреплённую над нагрудным карманом его серого кожаного жилета, демон гаркнул:
- Дом Гласиалаболас! Слышала ведь о губернаторе Гласиалаболасе, что в услужении у себя имеет тридцать шесть адских легионов, девчонка?
Откуда-то из ближайших подворотен подоспело трое его товарищей - таких же здоровенных и гнусных. Они потихоньку окружали девушку и мерзко скалились. Не скрывай своих намерений, шайка отрезала демонессе все возможные пути отступления.
- Так кому ты служишь, а?
Усталая, потасканного вида бабища покосилась на охотника и недовольно буркнула:
- Мог бы и скорее отворить. Чай, не в госпродарском доме, чтоб до полудни дрыхнуть. А мне тута надоть ещё уйму комнат выдраить!
Высказав своё "фи", тётка заёрзала шваброй по полу, и Виктор, хоть никогда не был особо религиозен, невольно возблагодарил бога за то, что она не продолжила жаловаться на объём работы, слишком большой за назначенную ей плату, других поломоек, жадного хозяина постоялого двора, мужа-пьяницу, детей-спиногрызов и прочее, на что может сетовать такого рода особа. Однако есть хотелось, и мужчина рискнул обратиться к горничной.
Та, видимо, уже выпустила пар, и потому вполне благодушно ответила:
- Здесь, у местной торговки, что выше по улице, не тыркайся. Всучит третьей свежести али совсем гнилое. Не поленись-ка, мил человек, спуститься вниз мимо часовни, да заверни опосля возле булошной. Там рынок кажный день большой бывает. В молочном ряду третьей Марта стоит. Баба она чистая, скотина у ней здоровая и творог оттого самолучший. А ежель не пожалеешь медяк мальчишке, отирающемуся у конюшен, так он сбегает и купит, что надоть.
Отрекомендовав так демоноборцу, она плюхнула швабру в ведро и принялась обмахивать маленькой метёлкой прикроватную тумбу.
Виктор решился последовать совету бабы и, сунув вертлявому белобрысому мальчику сверх предполагаемой стоимости творога пару медных монет, устроился в том самом зале, где вчера устроил знатный кутёж. Ребёнок очень скоро возвратился с небольшим глиняным горшком, полным творога. Поставив покупку на стол перед охотником, он зачастил:
- Уж простите, господин, что лишнее потратил: творог-то девать некуда было - я и купил вместе с горшком...
Очевидно, мелкий опасался трёпки.
-
Люто реалистично. Без ванили и прочей глупости. Хорошо. =____=
|
Колдун паскудно хихикнул, но показываться не спешил.
- Странный охотник требует к себе нестандартного подхода, - Виктор готов был поклясться, что чернокнижник сейчас качает головой и грозит ему указательным пальцем. - Я пока не решил, друг ты или враг. Ты, бесспорно, неприятен для таких, как я, но ты ходишь по лезвию бритвы. Один неверный шаг, прихвостень Инквизиции, и ты сорвёшься в бездну, из которой тебе уже не выбраться. Когда ты взираешь во тьму слишком долго, она в ответ оборачивает свой взор на тебя. Как думаешь, парень, сколько было любопытных вроде тебя, что думали, будто останутся незапятнанными? Сотни. Тысячи. Неисчислимое множество на протяжении истории. Можешь не признавать того, но с привычного пути ты свернул, и назад вернуться вряд ли сможешь.
Слуга тёмных сил умолк, и несколько десятков секунд Виктор оставался в гнетущем безмолвии склада, осматриваясь и продолжая поиски.
- Я буду рядом, демоноборец, - вымолвил, наконец, отмеченный дьяволом. – Я буду следить за тобой. И в тот миг, когда твоё падение свершится, именно я протяну тебе руку.
Колдун снова рассмеялся, и смех его прокатился эхом под потолком, исказившись настолько, что определить источник звука не удалось. Однако Виктор каким-то образом понял, что врага больше нет поблизости. Вздохнув, он повернул назад. Ничего другого, кроме как отправиться в свой номер и попытаться отдохнуть, он не придумал. Да и был ли смысл предпринимать что-либо сейчас?
По возвращении он наилучшим образом прибрал следы ритуала, а потом долго сидел в ванной. Когда гигиенические процедуры были закончены, мужчина без сил повалился на постель и заснул. Забытье его было начисто лишено сновидений, и только на рассвете перед глазами охотника появились привычные картины мучений, которые терпела Ламия. Проснувшись, он увидел не окровавленную камеру пыток, а сероватый, требующий побелки потолок. Судорожно вздохнув, Виктор обхватил руками голову и неподвижно застыл, повернувшись на правый бок. Он не заметил, как через некоторое время опять погрузился в тяжкий, какой-то смутный и сумрачный сон.
Очнулся сотрудник Инквизиции ближе к полудню – и то исключительно благодаря постучавшей в дверь горничной, которой приспичило убирать в комнатах постояльцев.
Сетерли никто не беспокоил. Вернее, она спала так крепко, что вечно шумный, переговаривающийся сотнями тысяч голосов Дис не мог достучаться до неё, не мог разбудить. Напевные речи суккубов, рыночный гам, уличные драки, зазывания торговцев – всё это и многое другое было бесконечно далеко от дремлющей демонессы. Что снилось ей? Те странные, грустные, наполненные одиночеством времена, в которые она влачила жалкое существование смертной? Поглощённые души тех, кто совершил с ней сделку, ища выгоды? Равнины, заросшие асфоделем, где шепчет о чём-то никогда не утихающий ветер? Чтобы это не было, девушка не стала бы делиться своими ночными грёзами – хоть приятными, хоть пугающими. Демоны тоже видят сновидения… Но это не значит, что она должна… хотела кому-то рассказать.
Приоткрыв один глаз, бывшая культистка обвела им комнату. Полежав ещё несколько минут, она потянулась всеми четырьмя верхними конечностями и зевнула. Впереди был целый день, и нужно было сообразить, чем его занять. Сетерли решила не торопиться и действовать упорядоченно. Начинать-то логичнее всего с начала! Потому она привела себя в порядок, позавтракала и отправилась бродить по городу, перед уходом оставив рунический ключ хозяину – возвращаться в эту гостиницу она не планировала.
Блуждая по лабиринтам улиц, она и сама не заметила, как забрела на очередной рынок. Все лавки тут были битком забиты всяческими артефактами, просто побрякушками и прочими забавными штуковинами. Пока девушка рассматривала разложенные на одном из прилавков зеркала в витиеватых металлических оправах, за спиной у неё возникла здоровенная рогатая тень.
- Какому дому ты служишь, девочка? – заговорил массивного сложения демон, щеря желтоватые клыки, и в тоне его Сетерли уловила угрозу.
-
Вполне себе ня! С возвращением!
|
Кто знает, что послужило причиной тому, что отчаянный крик Жанны не остался без ответа? Едва гьеденец вышел, как Жиль обратил свой взор прямо на неё! Да, он вновь сумел её увидеть! - Любимая… Ты ведь все слышала. Скоро, совсем скоро у тебя будет новое тело. Верь мне… Я смогу вернуть тебя к жизни! – горячо шептал граф, протянув руку к призрачному лицу своей возлюбленной. Казалось, что несгибаемый маршал в эту секунду готов был расплакаться. Но Жиль все же сумел сдержать нахлынувшие на него чувства. - Я верю тебе, любовь моя. Верю. Мы снова будем вместе… - Жанна не могла плакать от переполнявшей её смеси ликования и печали. И все же её полупрозрачные руки попробовали погладить ладонь Жиля. Напрасно. Опять. Мертвое сердце девушки не билось, плоть негодна была держать в себе трепещущую живую душу благодаря мерзавке-инквизитору. Боль вынужденной разлуки не становилась меньше; забрезжившая надежда порождала нетерпение, граничащее с умопомешательством. Граф же почувствовал, что у него есть силы жить дальше. Теперь, когда появилась даже не тень надежды, а нечто, похожее на твердую уверенность в том, что он, наконец, вернет к жизни ту, без которой его бытие пусто, как покинутый жильцами дом. И ради этой цели он, Жиль де Рэ, пойдет на что угодно. Святотатство? Пусть! Нарушение законов мироздания? Да будет так! Влюбленные долго не могли оторвать друг от друга взгляда, наполненного желанием и грустью, но тут графа отвлек какой-то неприятный звук. Точно кто-то скребся о стекло… Жиль всего на мгновение отвел взор, чтобы встретиться взглядом с необычайно большой белой совой, сидевшей на решетке по ту сторону окна. Почему-то взгляд птицы казался удивительно мудрым и понимающим. А еще слегка укоризненным. Незваная гостья похлопала крыльями, ухнула пару раз и улетела, хотя Жанна могла поклясться, что странная птица видит и её. И тут все кончилось… Жиль перестал её видеть и на его лице так явственно отобразились тоска и разочарование, что Жанна издала горестный вопль и поспешила прочь из палаты. Вылетев прямиком из стены, д’Арк натолкнулась прямо на каталку с бледной элергордкой, которая по внешнему виду мало чем отличалась от мертвеца. Каким-то шестым чувством призрачная дева вдруг поняла, что сила, едва не убившая жрицу чужой богини, просто отправила бы её в небытие. Жанна не могла объяснить, откуда взялась такая уверенность. Саунд: ссылкаКогда кому-то из стражников, патрулировавших территорию Машекуля, показалось, что он слышал недалеко от склепа чей-то сдавленный крик, то там обшарили едва ли не каждый выступ. Бессознательную девушку нашли рядом с опрокинутым фонарем – Верене растянулась у безымянного гроба и никак не отреагировала на попытки привести её в чувство. Девушку немедля доставили в госпиталь, где выяснилась любопытная подробность: под совершенно целой одеждой на правой стороне торса обнаружился странный ожог, тянувшийся от плеча до пояса. Будто кто-то хотел разрубить девицу Вивьен огненным клинком… Срочно проведенное обследование показало, что внутренние органы в полном порядке и само состояние пациентки стабильное. Только вот открывать глаза девушка не спешила. Странностей было так много, что голова кругом пошла не только у врачей. Как именно новенькая служанка оказалась в склепе в столь поздний час? Зачем? Что могло нанести ей такие странные раны, явно имевшие не естественное происхождение? Об этом доложили маршалу, заинтересовавшемуся неожиданной возней в лазарете, и тот потребовал немедленно сообщить обо всем магистру Экзорцистов, дабы обрушить на его голову предписанные громы и молнии. За три дня неведомая сила совершила нападение уже на вторую девушку, и дело не закончилось испугом и царапинами, как в случае баронеты. С чего бы вдруг Экзорцисты столь откровенно халтурили? В Машекуле был объявлен комендантский час, а слугам запретили ходить поодиночке. Каждый обязан был носить с собой личное оружие. По крепости стлался шепоток; старожилы и знатоки истории Моргота рассказывали, что подобное случалось ранее лишь однажды. Кухарки также узнали о случившемся вместе со всей остальной прислугой и страшно разволновались: ведь рыжеволосая девчушка еще вечером сидела с ними за одним столом, выглядев совершенно здоровой. Кто-то даже решился навестить больную, и у всех создалось впечатление, что увешанная капельницами Вивьен одной ногой в могиле. Никто из них не мог понять, как слаба сейчас жриц Калидуэн, запертая в собственной теле и беспомощно наблюдающая за суетой вокруг сквозь прикрытые веки. Ведь самые страшные повреждения были нанесены духу Верене, а вовсе не её телу. И согласна она была с докторами лишь в одном – странный шрам останется с ней теперь на всю жизнь. Память о безжалостности служителей чужого бога. Саунд: ссылкаКак много сказано о внезапно вспыхнувшей страстью между мужчиной и женщиной! Целые тома посвящены этой неуловимой искре, что может пробежать даже между заклятыми врагами и превратить их в нечто нераздельное. До этой ночи Николас и Изабель могли думать, что все это лишь нелепые выдумки и их это не коснется… Чернокнижник и леди-инквизитор ошибались. Сладкое безумие, порожденное первородным огнем их крови, соединило любовников незримыми узами. Каждый из них стремился полностью отдать себя нежданному партнеру, раствориться, слиться в экстатической пляске тел… Хоть леди де ла Круа и были ведомы тонкости любовных утех, но на сей раз все было по-иному – Николас точно предугадывал малейшее её желание, чтобы немедля исполнить каким-нибудь изощренным способом. Сам же абиссариец получал от этого такое удовольствие, которое не могли бы доставить и сотни специально обученных рабынь. Сей ночью не существовало ничего, кроме сплетения тел на сбитых простынях, жаркого дыхания, нежных касаний и поцелуев… Наслаждение, испытанное вместе, объединило тех, что должны были погубить друг друга при первой же возможности, и Николас нашел это ироничным, когда его сердцебиение медленно успокоилось. Изабель же тихонько мурлыкнула перед тем, как сладко заснуть на тёплом плече мужчины, думая, что ей будет жаль, если лейтенант окажется причастен к здешним темным делишкам и придется вынести ему смертный приговор. Поцеловав в лоб ту, что все-таки умудрилась похитить его сердце, колдун расслабился, стараясь не думать о том, что ему придется покинуть спальню леди-инквизитора до рассвета, как заправскому донжуану. Приличия, бесы бы их побрали! И, естественно, этой идиллии помешал вопль Аризена, прорвавшийся в полусонный мозг Николаса… - Хозяин! Хозяин! Элергордская девчонка в больнице! Кто-то её здорово шарахнул! Как бы не померла она, хозяин!Саунд: ссылкаФенрир лучезарно улыбнулась Аларику: - Ну, док уже по-дружески получил по зубам от Ренвила. Правда, я не уверена, что снайпер с Сэджи справится. Наш полевой врач – просто монстр!Инга протянула Аларику полный кубок вина. Похоже, передовому отряду дали послабление по части несения караула и сухого закона. Охотник принял напиток, отметив, что аромат его обещает отменный вкус. Отпив глоток, мужчина перевёл взгляд на ринг. Право, зрелище было интересным. Джеймс Ренвил был выше и проворнее, чем Рид Сэджи, однако последний был массивнее и явно казался более опасным в рукопашной. Преимущества у снайпера были ровно до того момента, как полевой хирург сможет перевести поединок на малую дистанцию. Ещё какое-то время парень гонял Сэджи по всему рингу, заставляя того фыркать и забавно ругаться. Затем добрый доктор умудрился выбить у снайпера алебарду и навязал ему столь неудобный при разницах в весовой категории ближний бой. Ситуация накалялась, и "Волкодавы", затаив дыхание, наблюдали за ходом сражения. Честно говоря, Аларик был уверен, что стрелок обречён на поражение. Ещё несколько минут прошли, наполненные упорством противостояния, в котором никто не желал уступать победу. Как ни странно, но эта капризная дама отдала предпочтение снайперу. Джеймс подал руку поверженному Сэджи, и тот не преминул завалить оппонента на маты с громким аргументом: - А это чтоб ты клювом не щёлкал!Эльфоподобный стрелок только смеялся. Мужчины поднялись и после рукопожатия разошлись. - Аларик, - окликнул помощника леди-инквизитора Киннер, старший брат укушенного Сайвика, - вызываю тебя на дуэль! - На учебную, - тот час же с улыбкой добавил "Волкодав". Медик одобрительно крякнул: - Мне очень хочется посмотреть, выдюжит ли солдат из центральных провинций против нашего брата. Давай, охотник! Волколаков ты валил знатно!Саунд: ссылкаМаршал успел не только узнать о творящихся в крепости непотребствах и построить магистра, но и отдал распоряжения нужным людям о подготовке лаборатории. Он не собирался обустраивать её по морготскому образцу, прекрасно понимая, что гьеденские технологии ушли далеко вперёд. А вот проверить вентиляционные шахты, экранирование, системы водо- и воздухопроводов, электросети и прочее граф считал необходимым. Если уж он сдаёт в эксплуатацию лабораторный комплекс, то этот самый комплекс должен походить на сооружение своего типа, а не на свалку безобразно устаревшего оборудования. В кабинет Ксавьера постучали. Когда учёный дал разрешение гостю войти в комнату, на пороге появился среднего роста мужчина в мундире "Морготских Волкодавов". Коротко стриженые волосы его были тёмно-русыми, голубовато-зелёные глаза смотрели живо и остро; на вид пришедшему было около сорока лет, и он мог выглядеть привлекательно, если б из-под закрывающей его левый глаз повязки не расползались, подобные лучам жуткой звезды, белесые рубцы. Люций почти на автомате бросил мимолётный взгляд на погоны визитёра: тот был при капитанском чине. Человек заговорил: - Здравствуйте, господин Ксавьер. Господин маршал поручил мне помочь вам с перемещением на новую площадь. Я буду вашим проводником и консультантом по части некоторых затруднительных вопросов.Саунд: ссылка
-
В любой непонятной ситуации надо начистить рожу горожанину) Как всегда)
-
|
Кухарки, принявшие Верене в свою "стаю", охотно делились с ней не только угощением, но и информацией. За трапезой новенькой стало известно о абиссарийце всё, что успели пронюхать вездесущие служанки. Итак, она знала его имя, звание и те привилегии и уровень допуска, которые оное давало, место его службы. Нина объяснила девушке, что заинтересовавший её мужчина однозначно переведён в Астракс из какой-то другой провинции, поскольку говор у него не морготский. Выдав, сколько возможно, женщины переключились на другие темы, и вечер прошёл, в общем-то, с шутками, прибаутками и весело. Наевшись досыта и наболтавшись, они прибрали за собой и разбрелись восвояси. Все, кроме Кузе. Нет, элергордка, конечно, направилась в выделенную ей комнатушку. И даже провела там несколько десятков минут - ровно столько, сколько требовали сборы. Затем Кузе покинула комнату. Она шла почти на ощупь, отыскивая дорогу в сумрачных лабиринтах Машекуля при помоши отнюдь не человеческого зрения. Её путеводной звездой, её маяком было яркое сияние там, где располагался фамильный склеп. Однажды она едва не наткнулась на какую-то пару. К счастью, Вивьен-Верене вовремя скользнула за угол, откуда ей хорошо виделись освещённые тусклым светом приглушённых ламп инквизитор де ла Круа и черноволосый красавец-офицер, от которого за версту разило тьмой и злом. Дождавшись, пока они отойдут достаточно далеко, жрица поспешила к усыпальнице. Там, за тяжёлыми каменными дверями, на которых изображены были закованные в доспехи коленопреклонённые ангелы со скорбно склонёнными головами, опиравшиеся на двуручные клинки, простиралось траурное помещение. Последний приют графов и графинь де Рэ был пышен в своём траурном величии. Чёрный и белый мрамор превратился под резцом талантливых скульпторов в изящные кресты, клинки, прекрасных дам давно минувшего прошлого, гордых рыцарей и рыдающих ангелов. Каменные розы и лилии склоняли свои казавшиеся невесомыми венчики к тяжёлым плитам саркофагов. Этот застывший мир, пронизанный шёпотом взбудораженных духов, выглядел одновременно и завораживающе, и умиротворяюще, и печально. Поддавшись его безмолвным чарам, девушка несколько минут просто стояла на месте, подсвечивая фонарём царство усопших. Саунд: ссылкаХоть Николас и взялся устраивать для Изабо некое подобие экскурсии по замку, его мысли не оставлял услышанный недавно шум. Не может поблизости ошиваться очередная чёртова горничная... Или может? В громадном замке постоянно кипела жизнь. Никогда не бывает так, чтобы все его обитатели дремали разом. Слуги, стража, спецназ, графские советники, связисты, учёные... Тысячи, тысячи живых душ, что постоянно перемещались по запутанным коридорам-артериям, похожие на кровяные клетки. Право, морготская паранойя заразна: нельзя в каждой тени видеть жрицу Калидуэн. Остановившись на этой идее, колдун полностью переключил своё внимание на белокурую девушку, составлявшую ему компанию. Хоть баронета и была ему врагом, её общество абиссарийцу было крайне приятно, а изгибы её шеи и смутно облекаемые развевающимися ночными одеждами женственные формы по-прежнему порождали в его разуме крайне пылкие фантазии. Когда их прогулка была близка к завершению, и Вантейн, как офицер и дворянин, проводил даму до её апартаментов, время клонилось к полуночи. На прощание поднеся ладонь Изабель к губам, чернокнижник нехотя отстранился, с трудом скрыв то разочарование, которое доставляло ему это расставание. Не успел он, однако, отпустить руку аристократки, как та повлекла его за собой. Удивлённый, он позволил ей увести себя в комнату. Как только они оказались внутри, служительница Инквизиции повернула ключ в замке, после чего швырнула его куда-то на пол. Николас хотел в шутливой манере прокомментировать ситуацию, но уже в следующий миг ощутил сквозь ткань прикосновения девичьих пальцев к своим плечам. Шутка оказалась невысказанной, поскольку мягкие и нежные губы, припавшие ко рту колдуна в поцелуе, заставили его умолкнуть. Саунд: ссылкаАларик шатался по замку долго, но не очень продуктивно. Он пока не совсем привык к внутреннему ритму крепости, похожей на... приличный такой имперский город. Бодрствовали... все, кому не лень. Стоит ли считать подозрительной горничную, надраивающую древний доспех, а потом собирающую полироли и тряпки в корзинку? А рыжую служанку, которая с точно такой же корзинкой спешит куда-то по делам? Или сонного дворецкого, громким шёпотом выговаривающего вихрастому парнишке касательно не начищенных до сверкания рожков люстры? Наверное, нет. Если упомянутая люстра не будет похожа на маленькое солнце, это вряд ли окажется преступлением против хозяина замка, церкви и государства. Стало быть, сие охотника не касалось никаким боком. Пожав плечами, мужчина пошагал дальше. Он стал невольным свидетелем того, как его начальница вполне определённо приглашала в свои апартаменты пришедшегося ему не по душе лейтенанта. Приглашающая и приглашаемый, правда, не заметили Аларика, да и он видел их лишь мгновение, однако оное оставило в душе воина какой-то неприятный осадок. Что-то его определённо беспокоило, да... Вздохнув, Аларик убрался в противоположную сторону. На одном из постов, которые ему пришлось миновать, оказался один из уже знакомых ему "Волкодавов". После небольшого диалога тот порекомендовал заскучавшему охотнику отправиться в тренировочный отсек, поскольку там-то скука развеивается лучше всего. Помощник инквизитора уточнил этаж и секцию, пошатался ещё, а после двинул в указанном направлении. Приоткрыв металлическую створку, из-под которой пробивался свет, он очутился в спарринг-зале. В центре помещался ринг, напоминавший боксёрский, а по стенам были развешаны тренировочные аналоги любого холодного оружия, какое только использовалось на территории Ватиканской Империи. В помещении присутствовали те самые не получившие особых травм спецназовцы, что сопровождали графа в злополучном рейде. Впрочем, к обществу присоединился ещё один участник - совсем молодой мальчишка с до безобразия наивными глазами. Наверное, потрёпанное отделение потихоньку доукомплектовали... Собравшиеся наблюдали за интереснейшим зрелищем: на ринге, могущем вместить порядка трёх десятков бойцов, в тренировочном бою сошлись снайпер и медик. Первый орудовал алебардой, второй - жуткого вида палашом. Первой появление Аларика заметила Фенрир и приветственно помахала ему рукой, приглашая присоединиться к потехе. Саунд: ссылкаЖанна, поместившись рядом с Жилем, ожидала ответа. По привычке, что имелась у неё, когда она была живой, девушка хотела взять графа за руку, но её касание вновь прошло сквозь. Неслышно вздохнув, она осталась на месте. В голове духа роились сонмы вопросов. Когда она получит новое тело? И каким оно будет? Неужели… как живое? И… она сможет вновь касаться того, кого любит, говорить, смеяться, петь? Кажется, всё сводилось к этому, но затерявшаяся душа всё равно не могла поверить. Скорее бы странный профессор заговорил. А потом Жиль спросит о её новом теле. Обязательно спросит. Д’ Арк деловито показалась из-за плеча маршала и в нетерпении облетела комнату. В конце концов, они и так уже порядочно ждали. Осталось совсем чуть-чуть. Взяв себя в руки, дух вернулся на прежнее место и воззрился в лицо Ксавьера. Саунд: ссылка
|
Полудемон кивнул Каслеру, будучи признателен за простой и лаконичный ответ на не заданный вопрос. Когда в ликвидатора, наконец, перестали целиться, он поспешил в медицинский отсек. Сказать, что де Шель и его нечеловеческая часть были взволнованы, было бы равносильно молчанию: чувства вины, надежды, тревоги тесно переплетались друг с другом, заставляя убийцу едва ли не нестись по коридорам со звуковой скоростью. Арканос вошёл в палату и поразился, как новые покои Коэпто напоминают механизированный саркофаг королевны Белоснежки из старой ватиканской сказки. Отравленная коварной колдуньей, завидовавшей её красоте, эта сказочная героиня спала в хрустальном гробу тем странным сном, что пугающе граничит со смертью. Его возлюбленная Лили точно так же балансировала на тончайшей грани, искусственно подвешенная между жизнью и небытием. Душа гьеденки походила на едва тлеющие искры костра, и мужчине казалось, что даже неосторожное дыхание может погасить её. Обнажённой ладонью он коснулся поверхности толстой стеклянной капсулы, проведя над спокойным лицом Лилиан и её отмеченными язвами запястьями. - Я не уверен, что ты меня слышишь, Лили, - в голосе гибрида звучали и грусть, и любовь, - но я скажу это. Я жду тебя. Поэтому прошу только об одном: сопротивляйся. Я обещаю, что встречу тебя, и что каждую следующую минуту после твоего пробуждения я буду с тобой. Ты больше никогда, никогда не будешь одинока.Он побыл в палате ещё немного, а после удалился в жилую комнату, которую должен был делить с введённой в кому учёной. Эта каюта - функциональная, как и всё в Гьедене - сейчас выглядела печальной и пустой. Всюду остро не хватало Лилиан Коэпто: книги и личные вещи, упакованные в прозрачные пакеты, выглядели одиноко и сиротливо. Двухъярусная кровать казалась одиноким остовом судна, потерпевшего кораблекрушение. Вздохнув, Арканос ушёл и отсюда. Дни тянулись бесконечно долго. Ликвидатор, памятуя о том, в какой спешке команда Лилиан покидала бывшее место обитания, взял за правило участвовать в проводимых людьми работах. Он, используя свои невероятные возможности, мог управляться за считанные часы там, где ремонтные манипуляции требовали большого числа персонала и немало времени. Разумеется, поначалу от него шарахались. В самом прямом смысле. Только самые смелые тянулись за оружием, но Элексиэль-Асфодиэль терпеливо убеждал гьеденцев в исключительно мирном характере своих намерений. В конце концов, к не гнушавшемуся труда ликвидатору, облачённому не в грозную броню, но в обычную униформу, стали относиться чуть проще. Так было легче справиться с беспокойством и гнетущими мыслями. Трудно осознавать своё могущество и знать, что оно бесполезно, когда любимая женщина тяжело больна. Каждый день Арканос заглядывал в палату Лилиан. Стоя или сидя рядом с её прозрачной гробницей, он говорил с безмолвной девушкой, рассказывая, сколько интересных и увлекательных вещей будет в её новой жизни, или хвалил её за то, что она так стойко противостоит инфекции. Остаток дня полудемон проводил в их опочивальне, изучая книги и делая заметки - до тех пор, пока не уставал настолько, что засыпал, уткнувшись лицом в учебник. Впрочем, для такого эффекта ему приходилось изнурять себя по несколько суток. Арканос с замиранием сердца ждал, когда можно будет переместить дух Лилиан в новое здоровое тело. Саунд: ссылка
-
Няяяя! С возвращением! ^_^
|
Девушка, казалось, была удивлена, и Виктор вполне понимал, в чём дело. В этом небольшом провинциальном городишке нечасто сорили деньгами, а уж тем более не сорили ими столь необдуманно. Какой профит в том, чтобы поить задарма сидящее здесь разномастное отребье? Грубо, но факт: термин "отребье" наилучшим образом характеризовал большую часть посетителей. Впрочем, мнения официантки никто не спрашивал. Ей сунули толстый звенящий кошель, в котором монет явно хватало и на ужин, и на выпивку для собравшихся в зале, и что греха таить, на очень щедрые по местным меркам чаевые для неё и её подруг, сновавших между столиками. Таким клиентам не задают лишних вопросов, и девица, кивнув и улыбнувшись, пообещала всё исполнить в точности.
Шустро проскакав к барной стойке, она что-то шепнула толстому краснощёкому субъекту (который, по прикидкам Виктора, через пару лет прежнего обжорства должен был непременно помереть от инсульта или инфаркта), и тот, стукнув кулаком по упомянутой стойке, гаркнул:
- Господин в чёрном плаще угощает всех горячительным! Пьём за долголетие господина в чёрном плаще!
Демоноборец молчаливо наблюдал за реакцией людей, окружавших его. Она выражалась по-разному: кто-то радостно голосил и ударял кружкой по столу, приветствуя благодетеля, кто-то встрепенулся, точно очнувшись ото сна, кто-то сидел с открытым ртом, испытывая удивление. Однако в целом люд был несказанно рад дармовщинке и заинтригован загадочным богатым посетителем, решившим напоить всю таверну.
Угрюмый мужчина, так интересовавший охотника, только зябко передёрнул худыми плечами, точно ему было холодно, и обернулся в фас, водянисто посмотрев на Виктора. Глаза его тому не понравились: правый был мутным, затянутым бельмами, левый же чернел из-под нависшей косматой брови, точно опарыш, просунувший тёмную голову наружу из поедаемой им плоти.
Дис встретил её жаром кузниц, звоном молотов, неустанно стучащих по наковальням, гомоном сотен тысяч обитающих здесь разномастных бесов, демонов и проклятых душ, воплями пытаемых грешников, вознёй рыночных площадей, запахами серы и калёного железа. Город-кузница, в котором ковались лучшие доспехи и оружие, с которыми могли соперничать разве что изделия, вышедшие из лап мастеров, работающих на аристократов; город-завод, в котором производили лучшие машины и инструменты... Шумный, пышущий пламенем горнов, он казался самим воплощением жизни. Никогда не спящий Дис... В первый раз здесь легко заблудиться и попасть на удочку мошенников, которым не терпится увести у тебя добытую душу или монеты с чеканкой руны Люцифера.
Громоздкие постройки заводов и фабрик, кварталы кузнецов с высокими башенными домами, циклопические рыночные площади, дворцы знати, выстроенные в специфической манере, присущей только Дису - тяжёлые, из вулканических пород и калёного металла, отдалённо похожие на земные здания в романском стиле. Этот мегаполис потрясал воображение мрачной силой закалённой демонической стали и огня, производя неизгладимое впечатление...
Но Сетерли была здесь не в первый раз и потому вместо того, чтобы осматриваться с открытым ртом по сторонам, поспешила прямёхонько по назначению.
Кривоногий и с горбом на спине, но атлетичный благодаря кузнечному ремеслу Хедд был там же, где его всегда обнаруживала девушка - на своём рабочем месте. Почуяв знакомую, Хедд повернул косматую голову, увенчанную двумя крупными изогнутыми рогами, в сторону входа, а затем развернул и туловище. Тонкогубый рот демона расплылся в острозубой улыбке, а острые уши запрядали:
- Ах, Сетерли! Давненько ты не проведывала старика! - он отложил громадный молот и знаком подозвал одного из подмастерьев, чтобы тот заменил его у наковальни. По поводу "старика" он явно шутковал, поскольку не был подвержен старости, как и любой обитатель Ада.
|
Могло показаться, что на жалкую долю секунды во взгляде Азазеля промелькнуло то, что ему никак не могло быть свойственно - отголоски какой-то невообразимой смеси нежности и грусти. Могло показаться, что он хотел сказать что-то очень важное, но в самый последний момент передумал. Он прикрыл глаза, точно запоминая лёгкое прикосновение демонессы. Со стороны, впрочем, происходящее и впрямь выглядело нетипично: могущественный демон, один из князей Преисподней, находился в обществе недавно вознесённой и позволял ей себя касаться. Неслыханное дело! Но никого, кто мог бы наблюдать странную сцену, поблизости не было. Они, лёжа на спине и повернув друг к другу лица, ещё очень долго говорили. Их беседа могла продлиться к обоюдному удовольствию ещё дольше, если бы не появился покрытый короткой синей шерстью белкообразный бес с гербом дома Санталок на курточке. Низко поклонившись Знаменосцу, медленно севшему на земле, посланник зачастил: - Глава дома Санталок прибыл к тебе, о, владыка! Я повсюду искал тебя, повелитель, и... Падший ангел кивнул и сделал повелительный жест рукой: - Ступай, Аэвон. Я приму вождя Санталока. Бес ещё раз склонился и исчез. Демонический князь встал и протянул руку девушке, помогая ей подняться. - Я буду рад снова видеть тебя в любое время, Сетерли. Она не успела ответить, потому что Знаменосец исчез. На своих пальцах она ощущала только быстро улетучивающееся тепло его ладони. Зашелестел в травах ветер, и в его дуновении как будто прозвучало едва различимое "Я бы отдал тебе своё сердце". Саунд: ссылка Убрать из текста упоминания о невеста Дракулы и Мине - и будет в десяточку. ^^ Девица кивнула и пообещала еду вскорости принести. Виктор же, откинувшись на спинку стула, казался устало-расслабленным и погруженным в себя. Однако этот полусонный взгляд, расслабленная поза и ленивый жест рукой, точно охотник прикрывал распахнутый в зевке рот, были очередной обманкой. Мужчина наблюдал за посетителями и по привычке, и по причине своих недавних действий. Теперь ему надлежало быть в разы осторожнее: совершённое могло не понравиться как своим же, так и обитателям Ада, считавшим, что его любезная суккуба всё ещё не искупила свой проступок. Поблизости могли быть и другие... практикующие чернокнижие. Эти другие способны прознать о неосторожно проведённом обряде, а это Виктору совсем не на руку. Вот воркующая парочка за столиком напротив. Если и можно их в чём-то обвинить, то в приторности. Компания выпивох проста, аки ситцевое нижнее бельё. Воо-оон тот бородатый детина того и гляди свалится под стол. Тип в надвинутом капюшоне скорее окажется местным ворюгой, чем еретиком, но вот такие господа не по части Виктора ровно до той поры, пока кто-то из их братии не станет претендовать на имущество демоноборца. Однако пройдоха на кошелёк охотника не претендовал и потому почти сразу выпал из его поля зрения. А тощий дядька с загнутым крюком носом и болезненно-бледной кожей выглядел странным. Что-то, право, душок от него нечистый... Блондинка принесла блюдо с мясом, сдобренным вином и базиликом, а также ломтями нарезанный чёрный хлеб, кувшин с вином и кубок. Саунд: ссылка
-
Саунд удивительно хорошо подобран - дополняет.
|
|
Теперь и кухарки, рискнувшие организовать эту маленькую авантюру, и Жизель, бывшая её непосредственной участницей, смотрели на Верене иначе. Если раньше её пытались опекать, точно малое дитя, или же поглядывали на неё с недоверием, то сейчас воспринимали как свою и прислушивались к тому, что она говорила. Кузе доказала благонадёжность своих намерений, и к её происхождению, а также странным силам, которыми она обладала, больше не было опасения. Толстая Хильда заваливала молодую жрицу вопросами по поводу невидимых обитателей подлунного мира, а Нина интересовалась свойствами различных трав. Девушка могла только удивляться, что к ней так хорошо относятся в этой в этой провинции, окружённой длинным шлейфом самых разнообразных, самых жутких слухов. - От Катты слыхала, что не завтра, так послезавтра Его сиятельство выпишут, - сообщила Нина, выставляя на большой деревянный стол, помещавшийся в комнате прислуги, керамические миски. - А вот и виновница ж! - всплеснула руками Хильда, поставив посреди столешницы блюдо с запечённой речной рыбой, которую элергордка никогда раньше не видела. - Вивьен, ай да за стол! Вошедшая жрица было опешила, но ситуацию разъяснила Мила: - Мы хотим хоть как-то уважить тебя, Вивьен. Несколько смущённая девушка послушно уселась на стул, наблюдая, как на столе появляется незамысловатая снедь вроде вареного картофеля, обсыпанного зеленью, сметаны в большой кринке, квашеной капусты, сала и прочего подобного. В обществе благостно настроенных кухарок она даже на некоторое время отвлеклась от тревожных событий последних дней. Кузе потихоньку следила за мужчиной, окружённым чёрной аурой, и замечала, что тот постоянно находится рядом с инквизитором. Ей сейчас могла представиться замечательная возможность порасспросить о нём вездесущую и всеведущую прислугу. Раз уж эти женщины знали, что творится в реанимации, то могли рассказать хоть что-нибудь об этом подозрительном офицере. Саунд: ссылкаПока граф поправлялся под опекой медицинского персонала, Изабо, таская за собой Аларика, работала, не покладая рук. Осерчав на замечание Найджела по поводу протоколов, она прямо со следующего утра начала допрос с пристрастием. Расположившись в небольшой светлой комнате, она поочерёдно вызывала к себе воинов из сопровождавшего де Рэ отряда и заваливала каждого вопросами, надеясь раскопать что-нибудь такое. Впрочем, результат был далёк от ожидания: рассказы "Волкодавов" различались в деталях в зависимости от того, где во время столкновения находился тот или иной боец. В общей же сложности выходило следующее: маршал вёл себя, как обычно, колдовских штук не вытворял, еретических речей не произносил и вообще держал себя так, как полагается добропорядочному ватиканцу ровной до той поры, пока не рухнул посреди часовни от потери крови. Изабель хмурилась, Аларик прятал за услужливо принесённым служанкой бокалом с ароматным травяным отваром довольную ухмылку: уж эти-то закопать командира заживо не пытались. Усердное дознание продолжалось четыре дня, но без особых изменений. Поговаривали, что де Рэ поставлен на ноги чудодейственной "Слезой Магдалены", и Аларик только пожимал плечами, видя, как горят глаза у его начальницы в предвкушении. Оставалось только гадать, чем ей не по нраву пришёлся морготский правитель. Чёрт разберёт этих женщин... Ладно, не всех. Иные рыжеволосые дамы козней не строят, и мозги у них работают навроде мужских. В смысле, без заморочек и излишнего кокетства. Побольше б таких. Саунд: ссылкаБыло уже поздно, и все обитатели замка, не считая солдат, дежуривших на своих постах, да пары фанатичных исследователей в лабораториях, спали. Николас, впрочем, хоть и не караулил, тоже не дремал. Блуждая по коридорам, он заметил женский силуэт. Из-под капюшона ночного халата выглянули знакомого оттенка пряди, и чернокнижник насторожился: хранительница Чаши? Кажется, девчонка тоже заметила его и бросилась наутёк. Ван Тейн преследовал её, пока не потерял из виду. Впереди в коридоре маячили стоявшие у массивных дверей спецназовцы. Надоедливая элергордка точно испарилась, и разочарованному колдуну пришлось возвращаться назад. Впрочем, через несколько поворотов он наткнулся на рыжую у какого-то древнего доспеха. Сердито фыркнув, он схватил её за плечо и развернул к себе. Волосы у девицы были скорее каштановые, чем рыжие, веснушчатое широкое лицо не несло на себе ни единого характерного для элергордцев признака. Служанка испуганно вспискнула и выронила корзинку с ветошью. - Ты... зачем убегала? - сконфуженно произнёс абиссариец. - В-вы меня напугали, г-господин, - отвечала та. - Я темноты до жути боюсь, а в той части свет приглушён был. И шаги чьи-то позади... Я и дала стрекача! И что тут попишешь? Николас оставил в покое трусоватую горничную и поплёлся назад. На своём этаже он наткнулся на белое шёлковое облако, в котором узнал без труда баронету де ла Круа. - Вам тоже не спится, старший лейтенант Вантейн, - произнесла она, и чернокнижнику показалось, что в её карих глазах замерцали какие-то странные огонёчки. Саунд: ссылка
-
*Довольно лыбится ховаясь за травяным отваром думая о пертурбациях отличий женских характеров*
-
|
Поглощённый холодной безвоздушной чернотой, он, беспомощный и одинокий, не мог даже пошевелить пальцами. Все члены его сковал лёд, и при каждой попытке дышать в груди яростно саднило. Иногда он выныривал из тёмного озера забытья, и перед ним туманными призраками скользили сначала его "Волкодавы", а затем - люди в белых халатах. Жилю казалось, что все они ему знакомы. Но, как он не старался, лиц их рассмотреть не мог. В минуты таких видений, смутных и зыбких, ему становилось хуже. С каждым разом эти проблески становились всё реже и короче - пока, наконец, тьма не сомкнулась над ним окончательно. Во тьме вдруг вспыхнул яркий свет. Такой яркий, что на миг ослепил глаза маршала. Странно, но в этот раз пробуждение не отдавалось мучительной болью. А может, это потому, что вовсе и не пробуждение?.. Он знал. Помнил. Он серьёзно ранен. Истекает кровью. Он… умирает? В дальнем конце коридора обозначилась высокая тень в кроваво-красном плаще с капюшоном. Взглянув невидимыми глазами на де Рэ, она выпростала вперёд руку, обтянутую перчаткой под цвет основного одеяния, и поманила владыку Моргота к себе. Тот отрицательно мотнул головой, и фигура с поразительной быстротой двинулась к нему, выхватив откуда-то из-под необъятных пол плаща боевую косу. - Твоё время настало, - скрипуче проговорила смерть. - Нет ещё, - упрямо возразил граф. Как он может уйти сейчас, если его Жанна здесь? Он обещал ей тело и новую жизнь, а вместо этого отправится на тот свет, чтобы оказаться вновь отделённым от неё?! Не бывать такому! Маршал хотел выхватить клинок из ножен, но обнаружил, что на нём нет ничего, кроме не очень широкого белого полотнища, видимо, перехватывающего чресла исключительно для приличия. Естественно, оружейной перевязи к этой импровизированной одежде не прилагалось, и противоборствовать Жилю светило исключительно с надеждой на свои навыки рукопашного боя. - Почему ты упорствуешь? – спрашивала гибель в кровавых одеждах. – Зачем усложняешь всё? Я мог бы спокойно взять тебя за руку и отвести к твоим павшим товарищам, чтобы ты мог дождаться Страшного Суда и вместе с прославленными предками вести их в последний бой. Но ты сам вынуждаешь меня прибегнуть к насилию! - Я не могу уйти сейчас, - с прежней твёрдостью ответил повелитель Щита Империи и понял, что потерял счёт времени в поединке. Они как будто кружили уже с полчаса, и мышцы графа болезненно ныли в ответ на каждое движение. Сколько раз остро отточенное лезвие пронеслось в кошмарной близости от де Рэ? Как долго он сможет продержаться? Бой продолжался с переменным успехом, пока существо в алом не сбило с ног оппонента и не прижало его к полу всей массой своего тела. Древко косы грозило пережать графу горло, и тот изо всех сил старался отодвинуть его подальше. - Вот видишь. Скоро всё закончится, - умиротворяюще прошептала смерть. Жиль протестующе зарычал… и ощутил внезапно прилив сил. Резко оттолкнув назойливого противника, он выбил у него из рук косу. Не мешкая, де Рэ взмахнул необычным оружием, целя в грудь алой фигуре. За секунду до того, как острое лезвие коснулось существа, оно исчезло. Вместе с ним испарилась и коса. Он тяжело дышал, прикрыв усталые очи. Свет и бесконечный коридор медленно улетучивались. Саунд: ссылка
|
|
Когда госпожа инквизитор вошла в обеденную залу, все "Морготские Волкодавы", отложив столовые приборы и отставив бокалы с вином, поднялись со своих мест. Барышня Фенрир склонила голову и приложила правую руку к груди. Уселись спецназовцы только после того, как баронета устроилась за столом. Признаться, ни у кого не было настроения отвечать на вопросы сотрудницы Инквизиции. Но что поделать? Воины молчаливо смотрели на Изабо. Изучающе. С некоторым любопытством. Мадемуазель де ла Круа не выглядела бойцом, однако подразумевалось, что она им была. Потому было интересно, как она предпочитает действовать. И как отреагирует на потерю одного из своих людей. В холодном сумрачном Морготе за своих сослуживцев, павших в сражении, жестоко мстили. И сами умирать не слишком-то боялись: гибель с оружием в руках почиталась за честь - особенно при условии, что погибший прежде прихватил с собой как можно больше противников. В этой провинции широко распространено было поверье о том, что все её воители, слагавшие столетиями головы в бесконечных войнах против абиссарийских захватчиков, в день Апокалипсиса восстанут, дабы противостоять врагам Господа и рода людского. Но жители Щита Империи были всё же людьми, и это означало наличие привязанностей; никто не стал бы упрекать солдата, печалящегося о почивших товарищах. Впрочем, уже и без того понятно, как они давали выход этому чувству. Итак, "Волкодавы", Аларик и Николас ждали. И Изабель заговорила... Саунд: ссылкаНа кухне царило непривычное уныние. Проявлялось оно следующим образом: хоть работа и не прерывалась ни на минуту, шуток и разговоров больше не было. В угрюмой тишине Нина шумела водой, намывая принесённую из обеденной залы посуду, Хильда вытирала столы, Мила орудовала шваброй. Лица у женщин были усталыми, какими-то тусклыми и, пожалуй, напуганными. - Всё мерзенько, Вивьен, - Нина домыла последнюю тарелку, завернула краны и ткнула щёткой в латунную держалку. – Я расскажу, но только ты пообещай, что больше никому ни гу-гу.После того, как жрица, закивав, пообещала, кухарка продолжила: - Моя лучшая подружка работает в госпитале. Операционная сестра она. Так вот, она сегодня при докторе Фаусте была. Кого ты думаешь, он оперировал? Господина графа! Тот ранен тяжко. Чуть не помер на столе-то. Но это вот половина беды. Его ещё раз после осматривали. Раны-то де у него на предплечье не от разорванных кольчужных звеньев, а от зубов волколачьих! Если маршал начнёт обращаться, с ним поступят так же, как с любым заразившимся: умертвят. Позором у нас считается сделаться оборотнем и простому солдату, а уж офицеру, либо самому владыке – тем паче. Потому укушенных убивают до того, как они личину людскую теряют. Только я не знаю, что мы без его сиятельства делать будем. Говорят, что незаменимых не бывает, но он и правда незаменим: не выставить роду де Рэ ещё одного башковитого военачальника теперь. Старший-то брат графа в центре Империи сидит, только прибыли и может считать. Младший – непутёвый: кутит, девок портит, отцу хлопоты доставляет. А уж остальные дети Ги де Рэ женского полу; им-то совсем в Морготе сидеть несподручно. Бабы-то из центральных провинций изнеженные сверх всякой меры. У нашего же маршала детей нет. А теперь подумай: разве ж глава семейства кому иному позволит руки наложить на такую провинцию? Да он удавится скорее, чем всё это отдаст. Уж больно жадный. Лучше младшего дурака своего сюда поставит, но человеку другой фамилии престола Щита не доверит даже временно. А уж что тут делаться будет, когда эдакий балбес маршалом станет, уму моему непостижимо. Перемрём все без толку, вестимо.Девушка вздохнула: - Да и его сиятельство жалко очень. Хороший он. Справедливый. Плохо будет, если такого человека не земле божьей не станет.Саунд: ссылкаСнова показался человек в белом халате. На сей раз не Фауст. Молодой совсем какой-то. Доктор Борменталь. Так, по крайней мере, сообщала нашивка на правом нагрудном кармане его одежд. Осмотрел глубокие отметины на руках Жиля, приподняв туры бинтов, покачал головой, ещё раз посмотрел, приложил линейку и перед уходом как-то не очень уж обнадёживающе прикрыл утомлённые глаза и опять покачал головой. Реанимационная сестра кивнула и, когда Борменталь скрылся, поставила графу новую капельницу с мерцающим раствором. Для Жанны это был дурной знак. Она понимала, что де Рэ всё-таки инфицирован, и что иммунологические тесты однозначно выдадут резко положительную реакцию. Дух метался над больничным ложем и беспокойно смотрел на флаконы, от которых к венам мужчины тянулись прозрачные трубки. Да как же это?! Быть ведь не может, что всё ТАК закончится! Не может! Горестные сетования призрака прервало явление Ирвина Фауста в компании незнакомого лысого человека. Девушка повисла в воздухе, удивлённо взирая на пришельца: она не видела его в госпитале раньше. Наверное, он работает в каком-то другом исследовательском подразделении, но имеет достаточно высокий уровень допуска, раз сопровождает хирурга в палату правителя Щита Империи. Ещё через несколько минут в комнату влетел Борменталь и с возбуждённым видом сунул под нос Ирвина белый бланк с результатами анализов. Д’Арк видела его лишь мельком, но три жирных красных плюса заметить успела. Фауст зачем-то попросил сестру выйти. Он о чём-то говорил со своим обритым коллегой, но мёртвая невеста слабо понимала суть беседы из-за обилия специфической терминологии. Это продолжалось минут десять, а потом из-под полы халата новый доктор вынул цилиндрический металлический контейнер, из коего извлёк двухкубовый шприц, заполненный прозрачным раствором… Саунд: ссылка
-
Профессора Преображенского не хватает =)
|
-
роскошен же ж))))[
остановить на скаку Имперского Кулака.
И как тут отказать?))
|
|
|
|
|
Ненавистная сотрудница Инквизиции не намеревалась прекращать расспросов. Словно провоцируя духа, она упорно проявляла интерес к случившемуся. Жанна скрежетала зубами и сжимала руки в кулаки. Да какое дело это дряни до её Жиля?! Положение спас врач: - Госпожа инквизитор, ситуация критическая, и я не могу говорить с Вами. Его сиятельство в крайне тяжёлом состоянии. Вы можете побеседовать с людьми, сопровождавшими его.Последнюю фразу Фауст проговаривал, быстро удаляясь в сторону операционной. Злобно зыркнув на де ла Круа, д' Арк полетела вслед за хирургом. Она должна находиться рядом со своим графом. Пусть она не сможет исцелить, но хотя бы будет вместе с ним. Приведение слушало разговоры персонала. Кажется, в раны графа могла попасть слюна или кровь оборотня: на доспехах обнаружены повреждения от волколачьих зубов, и было не совсем понятно, являлись ли глубокие царапины на предплечьях и левой голени следами клыков или разодранных звеньев кольчуги. Впоследствии девушка так и не смогла восстановить в памяти полную картину операции. Всё крутилось в мыслях рваными клоками: капельницы с эритроцитарной массой и плазмозаменителями, окровавленные простыни и инструменты, угрожающе блестящие отполированной сталью, кровавые белые перчатки, облекающие руки Фауста и его ассистента, страшный, какой-то натужный шум аппарата ИВЛ, противный писк приборов, специфический звук дефибриллятора... Носясь над методично, без суеты работающими врачами, она замечала напряжение в выражении их лиц. И беззвучно повторяла: - Пожалуйста, выживи...Первая хирургическая бригада сменилась второй. Уставшие люди покидали помещение с измученными, беспокойными минами. Жанна горестно заламывала призрачные ладони. И снова всё мешалось в восприятии алыми комьями. Когда операция, наконец, завершилась, мёртвая возлюбленная сопроводила маршала в палату реанимации. С каким-то почти суеверным страхом она пристально смотрела, как к трём уже имеющимся капельницам прибавилась четвёртая - со странной голубоватой жидкостью, мерцающей в стеклянном флаконе, отмеченном нестандартной маркировкой. Она слышала об этом методе лечения. И знала, в каких случаях его применяют. И какие могут быть последствия. Жанна тревожно вглядывалась в экраны приборов, мониторирующих основные показатели жизнедеятельности организма. Владыка Моргота, хоть и был плох, продолжал упорно цепляться за жизнь в силу собственного упорства. Девушка застыла над его изголовьем и коснулась кончиками пальцев его лба. А потом покосилась на металлические кольца оков, перехвативших щиколотки, запястья и горло мужчины: они боялись, что маршал заражён. Честно говоря, и палата его была не совсем обычная: с решётками на окнах и дверях, специальной комнатой, в которой могли укрыться дежурные медицинские сёстры и врач, а также тремя комплектами вооружения. И у дверей дежурили два "Волкодава ". Одним словом, это изоляционный корпус. Саунд: ссылкаИзабо пришлось вернуться к себе. Она достаточно разбиралась в психологии, чтобы понять следующее: от Фауста, когда он несётся спасть чью-то жизнь, добиваться иных вещей бесполезно. Скорее преждевременно состоится Второе Пришествие, чем этот врач отойдёт от страждущего. Недовольно нахмурившись, баронета уселась на койку, подобрав под себя ноги. Может, хотя бы выпишут? Она себя прекрасно чувствует. И вообще, раз уж де Рэ без сознания, она вполне может опросить спецназовцев, которые сражались под его руководством. Уже не все ведь они мертвы или пребывают в столь же плачевном состоянии, что и их лидер? Через час де ла Круа дождалась своего: на обходе пожилая дама с крючковатым носом и живыми чёрными глазами, внимательно следящими за миром из-за толстых стёкол очков, осмотрела её и решила выписать, поскольку её здоровью ничего не угрожало. От инквизитора требовалось только ежедневно посещать медблок для смены повязок и инъекций антибиотиков. Изабель не сочла это большой проблемой и, пользуясь моментом, взялась за врачицу по поводу выживших "Волкодавов". Саунд: ссылка "Морготские Волкодавы" (за исключением лежавшего в реанимации Поля Хьюго), Николас и Аларик с сумрачными физиономиями сидели за столом, уставленным яствами; желание отвлечься от свалившегося на всех обитателей замка несчастья заставило повара превзойти себя. Среди множества блюд с изысканными кушаньями стояли кувшины, наполненные выдержанными винами. Кажется, на сегодняшний вечер для многострадального отряда сухой закон не действовал. Что, впрочем, никаких эмоций ни у кого из собравшихся не вызывало. Беседа совершенно не клеилась. Воины ели молча, да и то только потому, что после побоища в часовне невозможно было не хотеть есть. Аларик, впрочем, больше налегал не на еду, но на выпивку, собираясь реализовать составленный сразу после сражения план. Напиться до чёртиков, доползти до своей комнаты и отрубиться. К чёрту всё. Николас уже утолил голод и теперь задумчиво вертел бокал с вином, периодически щуря тёмные глаза. Настроение у него было столь гадкое, что впору было удавиться. А ещё лучше - удавить пару десятков ликантропов с помощью заклинания "Asphyxia Dolorosa". Но вервольфов поблизости не было, что автоматически означало невозможность выпустить пар. Может, последовать примеру охотника на ведьм? Интересно, когда этот тип напьётся в зюзю? Наверное, тем же самым вопросом задавался медик, развалившийся в кресле и дымящий сигариллой. И уныло ковырявший вилкой недоеденный ужин снайпер. На пороге обеденной залы показалась тонкая фигурка, облечённая в белое бархатное платье. Госпожа инквизитор решила присоединиться к трапезе. Благо, слуги оставили на столе лишний прибор для неё. Саунд: ссылкаПервое, что ощутила Верене, когда пробудилась, было знакомое присутствие странной сущности, которую она прежде не могла найти, хоть и обшарила весь замок. Похоже, она вернулась вместе с графом. Или же сразу после него. Нет, скорее первое, чем второе. Жрица отчётливо чувствовала, что тень, следовавшая за Жилем де Рэ, почему-то постоянно находится в одном месте, никуда не отлучаясь. Периодически слух Кузе, воспринимающий звуки потустороннего мира, улавливал едва слышные горестные всхлипы. По правде говоря, сначала девушка решила, что сумеречное создание намеревается убить маршала. Она вскочила с кровати и понеслась было к двери, но замерла, услышав первый тоскливый вопль. Остановившись, элергордка взгляну на мир так, как могли это делать лишь ей подобные. Она готова была поклясться, что подле стенающего призрака мерцает аура правителя Моргота. Да что же здесь твориться?.. Чтобы понять, ей нужно разговорить странного духа. Верене, размышляя, как лучше провернуть это, отправилась в ванную. Тут с наскока нельзя действовать. Саунд: ссылка- Господин маршал тяжело ранен, - буркнул солдат и последовал своей дорогой дальше. Оборотня основательно упаковали, дав ему за графа пару раз тяжёлыми сапогами в морду. Неважно, что лично этот ликантроп морготского правителя в глаза не видел. Пусть знает, что отныне ему ничего хорошего ждать не придётся. Люцию выделили для сопровождения отделение спецназа и грузовой автомобиль, в крытый кузов которого запихнули скулящую тварь. Признаться, учёный, сидящий в кабине с водителем и сорокалетним сержантом, опасался, что у "Волкодавов" не достанет терпения, и те просто на части раздерут волколака за то, что некий его близкий родственник едва не отправил к предкам графа де Рэ. Опасения, тем не менее, оказались напрасными: когда путь завершился у ворот особняка Ксавьера, тварь выгрузили в том же состоянии, что и погрузили. Вервольф с несчастны выражением морды потявкивал, сообразив, что финал его карьеры более чем близок. Под чутким руководством гьеденца воины отнесли материал для опытов в лабораторию. Там они подняли тушку на секционный стол и как следует зафиксировали её в креплениях. Справившись с этой частью работы, спецназовцы заняли посты у входа в лабораторию и по периметру дома: Фарштайн в целях обеспечения безопасности учёного мужа приказал им охранять того от опытного образца и предполагаемого внешнего вторжения. Саунд: ссылка
|
Он уже привык к всеобщему удивлению. Люди Лилиан ещё долго будут поражаться отношениям между техномистиком и тем, кто её едва не убил. Но это полудемона совсем это не пугало. Он больше всего на свете хотел находиться рядом с этой девушкой и, если ему для полного боекомплекта придётся доказывать свою лояльность всему коллективу - чёрт с ним. Начало и так уже положено, поскольку через полтора-два десятка минут он поднимется на поверхность и остановит санитарные отряды, даже если их командир не поверит в подлинность головы.
- Пойдём, - кивнул Арканос.
Снова незнакомые помещения; люди суетятся, спасая оборудование, собственные пожитки и наработанные материалы. Спешат. Они не ожидали, что будут найдены так скоро. Гибрид ощущал их страх, но замечал, что занятые сборами себя неплохо контролируют. Нет паники, нет лишних телодвижений. Они привыкли жить в ожидании, что за ними придут. Знали, на что подписывались, когда отправились сотрудничать с Коэпто. И сие заслуживало уважения, потому как это был осознанный выбор, презиравший опасность.
- Ты его всё-таки создала? - он обнял девушку за плечи. - Я уверен, что ты дождёшься. Ты очень сильная, Лили. Ты столько времени сопротивлялась и болезни, и козням брата, и неприятию другими своих идей, что сорок дней до того момента, как этот зародыш станет полноценной физической оболочкой, обязательно переживёшь. Я вернусь до того, как он будет готов. Я обещаю, что мы скоро снова будем вместе. Я буду рядом, когда придёт время перехода. И когда ты будешь осваиваться в новом теле. И всегда.
Полудемон тоже волновался, хоть и не показывал этого. Он трезво оценивал ситуацию и понимал также, что учёной сейчас нужна поддержка. Ей, вероятно, придётся пройти процедуру переноса в пути, а не в условиях лаборатории, где всё готово к любым ЧП. Это трудно.
- Всё пройдёт хорошо, милая, - Арканос погладил гьеденку по волосам. Говоря с ней на жёстком, невыразительном в плане эмоций текране, он умудрялся передать при помощи интонаций голоса всё, что хотел. - Я не сомневаюсь ни в тебе, ни в тех, кто будет осуществлять перенос.
Он несколько изумился, когда Лилиан Коэпто протянула ему белую капсулу. Этот жест значил очень многое; девушка делилась с ним одним из важнейших своих достижений. Мужчина принял подарок.
- Благодарю, Лили. Да, я читал о капсуле симбионта. Мне не очень понятен пока механизм действия, но суть я уловил. Она заставляет геном претерпевать изменения, но предсказать, какие способности получит принявший пилюлю, нельзя.
-
Таки Арканос удивится, когда няшечка ему расскажет о создании тела.
|
Несясь сквозь полосы пламени мимо ландшафтов, которые ни один из смертных не мог даже вообразить, Сетерли думала, что собеседник её не дождётся. Хотя бы потому, что демоны столь высокого ранга своё время попусту не тратят. Она получила демоничество недавно, и пройдёт ещё много веков, прежде чем у неё будет шанс добиться чего-то подобного. Каково же было её удивление, когда она обнаружила Азазеля там, где видела его перед призывом. Знаменосец Ада, командующий двумя сотнями легионов, сидел на склоне холма, заросшего невысокой синеватой травой и странно поблёскивающими хрупкими цветами, точно созданными изо льда. В тонких пальцах, закованных в латную перчатку, он вертел один из этих цветов, источавший странноватый, но приятный аромат. Ветер колыхал светлые длинные волосы демона и разносил запах цветов на многие километры вокруг... если Преисподнюю вообще можно мерить человеческими мерками. Облачённый в странные доспехи, Знаменосец выглядел одновременно утончённо и угрожающе. Наколенники его украшали черепа в головных уборах ватиканских кардиналов, меховую накидку, которую демон носил поверх белой мантии, - острые шипы и вновь черепа (на этот раз без тиар). Двуручный меч Азазель носил в ножнах за спиной, располагавшихся чуть наискосок, что с его высоким ростом было весьма и весьма удобно. Казалось, что адский военачальник задумался и ничего вокруг не замечает. Но Сетерли была уверена, что он почувствовал её присутствие. Повернув красивое лицо к демонессе, один из первых падших ангелов улыбнулся, и его серо-голубые глаза, обычно холодные и сосредоточенные, вдруг сделались теплее и мягче. - Как прошло твоё маленькое путешествие, Сетерли? - он заметил в её кулачке душу и усмехнулся. - Скоро ты управляешься со смертными.Встав, он протянул девушке цветок: - Продолжим наш разговор?Саунд: ссылкаВиктор выбрался из леса незамеченным. О, местные долго ещё будут искать пропавшего идиота. А потом констебли примерно столько же потратят на поиск убийцы. И, разумеется, не найдут его - кому надо наказывать совершившего правосудие над богопротивным колдуном? Может, вызовут инквизитора. Или хотя бы священника. Отметины-то на месте преступления характерные. А крестьянина после специфической обработки сожгут. Прах сгребут в освящённую коробку и зароют за кладбищенской оградой: первое - для того, чтобы вдруг не вернулся с того света, второе - по традиции. Еретиков, самоубийц и прочих подобных всегда хоронят за пределами кладбищ. Словом, обыденная, скучная история. Но охотнику на демонов метания стражей порядка казались забавными. Хоть какое-то развлечение среди беспросветного мрака, окружавшего его. Мужчина вернулся в арендованную на несколько дней комнату, находившуюся на пятом этаже таверны "Меч Рыцаря", предупредил служанку, что с дороги устал и хочет спать, и что с ужином к нему ломиться не надо. Он сам де спустится вниз после того, как отдохнёт. Девушка закивала и, прицепив на дверную ручку снаружи бирку с надписью "Не беспокоить", ушла. Охотник заперся и, достав книгу, принялся рыться в своих вещах с целью найти необходимое для ритуала вызова Сетерли. Ему что-то казалось знакомым в этом создании. Кроме того, разумеется, что такой не значилось ранее среди демонов с силой выше среднего. Собрав необходимые предметы и вещества, Виктор приступил к чтению описания ритуала призыва. Саунд: ссылка
-
Годно. Но знаешь что я скажу? Пообщаться по делу Сетерли не удастся :3
|
Все эти годы он пребывал на грани безумия. Танцуя на лезвии бритвы, охотник на демонов беззаботно смеялся, точно никакая опасность не угрожала его жизни. Между тем, миссии, за которые он брался с поистине фанатичной яростью, были одна безнадёжнее другой. Встречая его, жители очередного городка, подвергшегося нападению тёмных сущностей, взирали на Виктора так, как обычно смотрят на приговорённого к казни, уже ступившего на эшафот и склонившего голову на плаху, побуревшую от старой крови всех, кто был дотоле на ней казнён. Но охотник всё равно возвращался. Перемазанный в крови очередной твари, с мрачным выражением, застывшим на бледном лице, иногда раненый. Но неизменно живой. О Викторе слагали легенды. Говорили, что его хранит Господь. А тот лишь криво усмехался, помалкивая о своём отношении к богу. Ему было всё равно. Пятнадцать лет назад его жизнь круто изменилась. И прежней стать уже не могла. Он принял помощь суккубы, влюбившейся в него, не придавая этому особого значения. А потом привязался к этой демонессе, ради него предавшей герцога Астарота. Защищая своего смертного возлюбленного, девушка погибла. Вернее, не погибла, а развоплотилась. Вернулась обратно в Преисподнюю, где неминуемо предстала перед своим патроном и Повелителем Ада. Что могло грозить ей за измену? Виктор не строил предположений на этот счёт. Сие было ему без нужды, поскольку он с точностью до мелочей знал об участи искусительницы. Вот уже не первый год он видел во сне все мучения Ламии, заключённой в Пламенных Пещерах во Втором Круге Ада. Растерзанная к концу суток, за ночь она медленно и болезненно восстанавливалась, чтобы её палачи с утра могли вновь истязать её, выдумывая всё более изощрённые пытки. Всякий раз перед тем, как возобновить наказание, один из мучителей требовал у суккуба раскаяния. Девушка, с ненавистью глядя на демона, упорно отвечала одно и то же. Она не собиралась отказываться от своей привязанности к человеку и о том, что пошла против Астарота, категорически не сожалела. И пытка возобновлялась... Даже здесь они были похожи. Виктор, подвергшийся действию "Слезы Магдалены", вскоре заметил, что изменился. Старость не спешила к нему. Полученные им ранения затягивались раза в три эффективнее и быстрее, чем у прочих представителей рода людского. А его кровь, которой он привык рисовать формулы экзорцизма, доставляла бесам особое страдание. Как и Ламия, охотник восставал снова и снова, чтобы продолжить своё бесконечное сражение... Он изгонял пришлецов из царства Люцифера, он был грозою еретиков… и сам тайком штудировал демонологию, надеясь вызволить с её помощью суккуба. Ещё раз проверив снаряжение, Виктор скрипнул зубами и короткими перебежками поспешил к покосившейся хижине в лесу. Настроение было ещё паршивее, чем обычно, и щадить демонпоклонника он не собирался, хоть и сам был не безгрешен. Саунд: ссылкаСетерли, повиснув в воздухе, задумчиво смотрела на средних лет щуплого неприметного мужчину, призвавшего её. Покровительница тех, кто жаждет запретных знаний, уже успела привыкнуть к тому, что средь практикующих колдовство далеко не все являются профессионалами, чётко осознающими, что, как и для чего они делают. Её сегодняшний случай был как раз такого рода; человек где-то раздобыл магическую книгу из числа тех, что содержат простенькие заклятия, позволяющие вызвать мор в пределах одного коровника или наградить диареей нелюбимого соседа. Так уж случилось, что у незадачливого новоиспечённого мага оказались кое-какие задатки, и он впрямь смог творить заклинания. Возгордившись и возомнив себя едва ли всесильным, он желал теперь получить ещё больше. Как часто девушка видела таких, как он! С трудом сжимая челюсти, раздираемые зевотой, она покосилась на крестьянина. Тот был одновременно доволен собой, учинившим удачный призыв, боялся немилости демона и переживал по поводу конспирации. Благо, ватиканская Инквизиция баклуши бить не любила, и поводы переживать о сохранности своей шкуры (да и не только шкуры) у горе-демонолога действительно были. Впрочем, раздражало демона не только беспросветное раздолбайство новоявленного чернокнижника, но и тот факт, что для своих упражнений он выбрал столь неподходящее время. Беседа, которую Сетерли вела до тех пор, пока её не выдернули из Ада, была важна, равно как и её собеседник. А тут... - Г-госпожа... О, госпожа Сетерли, покровительница ищущих запретных знаний!.. Я взываю к тебе...На этой фразе демону захотелось как следует врезать по затылку этому балбесу. И почему он, спрашивается, не убился на подходе к этому глухому месту? Нет бы споткнуться, неудачно свалиться в овраг и сломать себе шею! Саунд: ссылка
-
Итак, ситуация предельно ясна. Входит Виктор в лачугу, а там этот демонопоклонник с багетом в заднице валяется. :D А мне, сталбыть, удастся поспрашивать как уплотнят разуплотненных суккубов.
|
|
-
И за что я люблю этого хитрюгу?)))
|
Каким бы чудовищным не был кошмар, он обязательно с тем или иным исходом завершается. Как и всё в подлунном мире. Сейчас чаша весов Судьбы склонилась в сторону ватиканцев - разумеется, не без внушительного вклада Мартина Фарштайна и его людей. Все "Морготские Волкодавы" при посвящении приносили клятву верой и правдой служить владыке Моргота, и в рьяности её исполнения могли перещеголять иного полоумного религиозного фанатика, денно и нощно биющего челом при сотворении молитвы. Впрочем, толку от спецназовцев было несоизмеримо больше, чем от упомянутого типа: под орудийным огнём стая оборотней быстро начала редеть. Может, прострелить их шкуры было непросто из штурмового оружия, но вот противопоставить крупнокалиберным танковым снарядам ликантропы ничего не могли. Воя, скуля и бессистемно разбегаясь в разные стороны, волколаки дохли пачками. Иные, обезумев, кидались на танки и бронетранспортёры, погибая под пулями стационарных пулемётов. - Вам ни к чему оружие, господин Ксавьер, - цинично осклабился майор. - Мои люди способны обеспечить вашу безопасность.Фарштайн полуобернулся влево: - Орнест, Страйв, Лайхо! Головой отвечаете за сохранность научного сотрудника. И не забудьте стреножить ему зверушку для опытов. На какого волчонка господин профессор перстом укажет, того и скрутите. Те коротко кивнули, а бравый майор прошествовал к связисту и позаимствовал у него рацию: - Первая рота, к высадке! Пошевеливайтесь! Вторая рота, оцепить территорию! Не спать, принцесски!Видимо, глава "Волкодавов" не распространял вокруг себя сарказм и подколки только во время сна. Надев шлем и застегнув крепления, он махнул рукой солдатам, подавая знак покинуть бронетранспортёр. Люций не успел опомниться, как в окружении назначенной ему в охрану троицы оказался на лесной опушке. Он остро жалел о том, что огнестрельного оружия ему не выдали, но только поначалу. Спецназовцы не подпускали ни единой твари ближе, чем на расстояние выстрела. Несколько расслабившись, гьеденец начал присматривать материал для опытов. Саунд: ссылка (Заменяем "Асгард" на "Моргот", убираем Асов - и самое то. ^^) - Наши идут! - радостно заорал эльфоподобный снайпер, на щеке которого пышным цветом распускался приличный синяк. - Наши!Это коротенькое словцо "наши", казалось, обладало какими-то совершенно особыми магическими эманациями: отряд маршала - выдохшийся, обескровленный - волшебным образом встрепенулся. У людей точно открылось второе дыхание, и они, окрылённые надеждой, продолжали бой с такой упорной и методичной яростью, что вервольфы дрогнули. А через несколько минут боевые товарищи защитников часовни ворвались в помещение, и у подданных Артемезии Филтс не осталось шансов на спасение. По пути вниз Аларик и Николас наткнулись на единственного живого оборотня - спина у того пылала, что твой факел. Тварь металась у кучи тел своих сородичей и явно была напугана, что впрочем, поводом для удивления не было. Грязно выругавшись, чернокнижник завершил мечом то, что начало пламя. Да в гробу он видел этих волчар вместе со статуей, чтоб их всех так и растак! Мимолётом абиссариец заметил ещё полупрозрачный силуэт с чернотой, мерцающей в груди, но тот сейчас же исчез. Чаяния Аларика отыскать Стасяка живым оказались пустыми. Полковник был столь же мёртв, как и камень окружающих стен; оборотни выели ему лицо, частично разодрали кольчугу, укрывавшую горло мужчины, поживившись, таким образом, и его гортанью. Вероятно, удар от падения оглушил Альбина, что и обрекло его на столь жуткую смерть. В живых остался исключительно граф; опираясь на меч, как на трость, он медленно шёл к охотнику на ведьм и офицеру. - Старший лейтенант Ван Тейн, - хрипло проговорил Жиль, - доложите обстановку.Вместо того, чтобы начать рапортовать, Николас подставил де Рэ плечо. Хмурый Аларик волок тело полковника, думая, как сообщить о трагедии госпоже инквизитору и, что ещё хуже и тяжелее, супруге друга. - Основные силы подошли, маршал, - у лестницы их встретили Найджел и рыжая бестия-огнемётчица. - Доложите о потерях, - проговорил мертвенно-бледный граф. - Вельф Хайнкер, Рене Вальстрем, Теокаст Шайн, Курт Эммергельд мертвы. Сайвик Мунро укушен. Все остальные ранены, но живы.
- Это как сказать! - вставил свои пять копеек дымивший сигариллой медик, коему вечно сходило с рук подобное нарушение субординации. - Этот дурак Хьюго опять чуть не угробил себя "Гневом Михаила"!Жиль хотел что-то сказать, но зашёлся кашлем. Спина и всё остальное ныло по-прежнему нещадно. И дышать почему-то становилось всё труднее. Откашлявшись, мужчина с удивлением взглянул на облечённую латной перчаткой руку, а окружающие - на него: маршал зрел в своей ладони свежую кровь, а его люди оную - на его губах. Де Рэ пошатнулся и непременно бы упал, если б его не придержал Ван Тейн. Только сейчас стало заметно, что под краем пластины, прикрывавшей спину маршала, торчит обломок рапиры. Припомнив, что на полу было раскидано немало оружия - как в ящиках, так и в свободном виде, колдун нисколько не поразился. - Носилки сюда! Бегом! - орал доктор Рид Сэджи, выплюнув сигариллу, подоспевшим медикам, приехавшим с Фарштайном. - Аппарат ИВЛ готовьте! Жанна заламывала трясущиеся руки и металась у бездвижно лежащего на носилках маршала. Почему... почему она не успела раньше? Почему не смогла предотвратить несчастье? Она рыдала, роняя бесплотные слёзы на белые щёки графа, и от её горестных воплей умирающие оборотни сильнее бились в конвульсиях. Почему, почему она не может исцелить его так, как делала это прежде? Девушка с тоской взирала на то, как в вены разоблачённого по пояс де Рэ вонзают иглы с тянущимися к капельницам трубками, как пропитывается кровью бинтовая повязка, как монотонно сжимается и вновь расправляется гармошка аппарата искусственной вентиляции лёгких, поджидавшего владыку Моргота в одном из бронетранспортёров. Неужели он умрёт?! Дорога до Машекуля казалась бесконечно долгой, но всё, что могла сделать д'Арк, это сидеть в изголовье у возлюбленного и наблюдать, как врачи пытаются спасти его жизнь. В замке с возвращением "Волкодавов" повисло страшное, холодное безмолвие. Жители Моргота не привыкли паниковать и суетиться, и потому свои переживания держали при себе. Жизель едва различимым шёпотом молилась в своей спальне. Стражники с непроницаемыми лицами изваяниями стояли на постах. Дворецкий распорядился готовить ужин для инквизитора, которую, вероятно, к вечеру выпишут из лазарета, а также для отряда маршала и Аларика. А за окнами бушевала буря, какой в Щите Империи давно не видели. Верене, справив нужду и побродив по крепости, вернулась в постель. Пожалуй, ей было не по себе больше, чем остальным: она слышала, как содрогаются незримые стены Машекуля, как разносится под сводами шелест голосов тех, кто почивал в древнем склепе... Напоив баронету чаем, медицинская сестра ушла. Изабо, повертевшись в кровати, всё-таки задремала, но спала недолго. Её разбудили спешные шаги, шорох, и голоса. - Операционная готова?
- Да, доктор Фауст. Более того, господин де Рэ только что доставлен туда. Всё готово для операции.
- А "Слезу Магдалены"* привезли из Пуриты?
- Да, доктор.
- Приступаем.Девушка встала с кровати и, дойдя до двери, припала левым глазом к замочной скважине. Ирвин Фауст выглядел очень озабоченным. Это что там такое произошло? Преисполнившись намерения использовать все свои полномочия, чтобы докопаться до правды, де ла Круа выпрямилась и повернула дверную ручку. Саунд: ссылка*"Слеза Магдалены" - вещество, полученное благодаря изысканиям главы медицинского отделения ордена Святого Галомея-Великомученика Паэттом Мурье в 4660-ом году. Его создание стало настоящим чудом, поскольку Мурье удалось совместить новейшие разработки в области химии с вековыми тайнами церкви. "Слеза Магдалены" - светящаяся голубоватая полупрозрачная жидкость, вводимая внутривенно. Её своевременное применение позволяет исцелять тяжёлые ранения и переломы за считанные часы, но переносится далеко не всеми: около сорока-пятидесяти процентов пациентов, для лечения которых была использована оная, погибло или нуждалось в длительной реабилитации. Однако разработку галомейца продолжают использовать. Первое время "Слеза Магдалены" была достоянием Ордена, однако с течением лет распространилась по Империи. Правда, исключительно в рамках дара другим орденам - наиболее древним и проверенным. Так, в Морготе этой технологией владеют орден Тернового Венца и орден Святой Катарины.
|
-
За няшность без пошлости)
|
-
Абби ж только задница Кхарна интересует, а не демонетты)))
|
-
Воистину прелесть) Элексиэль и Асфодиэль - няки)
|
-
Еще бы он был против постельно-ролевых, негодник))))
|
- Приехали, господин Ксавьер, - над ухом учёного раздался голос майора. Пока Люций открывал глаза и возвращался из своих мыслей к окружающей реальности, новые действа разворачивались во всю. - Господин майор, есть связь! – радостно проорал связист. – Это хорошая новость. Но есть и плохая. Маршал по-прежнему не отвечает.- И толку тогда от связи? – передразнил его Фарштайн. – Корвин, да гони уже быстрее! Тащимся, точно черепахи.- Майор Фарштайн, разрешите доложить: противник в пределах видимости. Оборотни окружили часовню Серокрылого Воителя. Не могу их сосчитать!- И не надо. Передайте первому, второму и третьему экипажу, чтоб расчистили дорогу.
- Так точно, господин майор!Мартин Фарштайн осклабился и посмотрел на гьеденца: - Вам, господин учёный, какого вервольфа живым оставить? Побольше? Поменьше?Саунд: ссылкаСлова "отчаяние" и "безысходность" слишком блеклые для того, чтобы описать атмосферу, повисшую в часовне. Морготцы уже не надеялись дожить до подкрепления, но со свойственным им упорством и свирепостью продолжали бой. Всё реже и реже раздавались автоматные очереди, поскольку боеприпас "Волкодавов" благополучно подходил к концу. Так, громадный Поль уже минут пять мог рассчитывать исключительно на свой жуткий молот. Распевая молитвы, он раз за разом обрушивал это страшное орудие на очередного подвернувшегося вервольфа, и печать на его лбу пылала призрачным неземным переливом. Снайпер, оставив свою винтовку на крыше, спустился вниз и присоединился к своим сослуживцам. Вряд ли явление одного солдата могло переломить ход всей битвы, но Ренвил смотрел на происходящее философски. Разве "Морготские Волкодавы" не оказываются регулярно в безнадёжных ситуациях? Оказываются. Потому ничего нового он не увидит. Для спецназовца из Щита Империи любой день хорош для того, чтобы умереть. Чокнутые абиссарийские шавки переключили своё внимание на Найджела, Фенрир, Аларика и Николаса сразу после того, как маршал и полковник были утянуты вниз. Видимо, какой-то полунамёк на наличие плана действий и логику в их поступках был. Волколаки вознамерились во что бы то ни стало не пустить подмогу к офицерам, и это было столь же ясно, как белый день. Однако им навстречу пёрли с такой гневной решимостью, что твари в первом ряду даже несколько опешили. - Чего уставился, псина плешивая?! – гаркнула злобно рядовой Фенрир, едва ли не в самую волколачью морду ткнув огнемётом. Вероятно, в этот миг в звериных мозгах существа промелькнула мысль о том, что построение было выбрано неудачно, да только было уже поздно: девушка уже нажала на гашетку, и струя пламени ударила в первого оборотня. Тот завертелся, громко воя – и натыкаясь на сородичей. Шерсть занимается скоро и горит хорошо; в несколько минут число горящих оборотней достигло десятка. Разорвавшие строй, обожжённые, они метались и катались по полу, не давая остальным перегруппироваться и становясь лёгкой мишенью для остальных ватиканцев (и не только). А уж те-то отыгрывались, как могли. За все неудобства, усталость и испоганенное настроение. Ван Тейн выдавал соотечественникам не только их долю, но ещё и то, что, по его мнению, должно было причитаться несчастной статуе. Для начала чернокнижник раздарил свой боеприпас с поистине королевской щедростью, да так, что недовольных не осталось. Не осталось в живых. Затем Николас, закинув за спину автомат, пошёл на противника врукопашную. Честно говоря, было легче, чем раньше. Главным было теперь не попасть под ноги горящим вервольфам. Всё равно обороняться они стали худо. У Франка и Аларика поводов сердиться было ничуть не меньше. Первый был вне себя от того, что их теснили на святой земле, да ещё и покушались на его командира. Второй не хотел ударить в грязь лицом перед де ла Круа и рыжей огнемётчицей, надеялся на отмену "сухого закона" и хотел вытащить товарища. Имея столь веские причины, оба матерились и делали с противником всё, на что только были способны два вооружённых до зубов, хорошо выученных, вконец осатаневших вояки. То есть, горелое вервольфье мясо летело во все стороны, а брань неслась такая, что впору было затыкать уши. Но тут ругань, крики и рык перекрыла оружейная канонада, тот час же смешавшаяся с диким воем. Саунд: ссылка Медсестра добродушно улыбнулась инквизитору и, пообещав чай в течение пяти минут, удалилась, прикрыв за собой дверь. Изабель осталась одна. Она осматривала свою палату, сжав в тонких пальцах одеяло. И ничего необычного не замечала. Если тут и были записывающие устройства, то совсем крохотные. А вот камер не было точно. Такую громадину здесь просто негде спрятать. Девушка прищурилась на решётку вентиляции. Изучила содержимое прозрачного пластикового шкафчика (не было там ничего, кроме аккуратно сложенного чистого полотенца, пледа и банного халата). Даже, с некоторым трудом перегнувшись, заглянула под кровать и в тумбочку. Пусто. Вот хоть провались на месте, ничего криминального. За матовой дверью по-прежнему маячили два массивных силуэта спецназовцев. Те исправно несли вахту, и один тихонько рассказывал другому о том, как их сослуживец вчера проигрывал в покер некой Инге Фенрир. Затем появилась третья фигура – тонкая и хрупкая рядом с парнями. Фигура заговорила голосом черноволосой медсестрички: - Вас на всё отделение слышно. Всех пациентов перебудите.Изабо подумала, что солдаты, наверное, сейчас улыбаются медсестре. И услышала, как оба клятвенно заверяют девушку, что будут вести себя тише, чем мышь в норе. Потом один из них отворил дверь, и через порог действительно перешагнула та самая особа, что должна была принести баронете чай. На белом подносе помещался стальной чайник, чайная чашка, небольшой стеклянный кувшин с водой, сахарница и чайная ложка. Поставив оный на прикроватную тумбочку, медицинский работник налила в чашку ароматный насыщенного цвета напиток и заговорила: - Сколько ложечек сахара желаете? Предпочитаете горячий чай или тёплый?Саунд: ссылкаКухарки сонно кивнули Верене и продолжили свои дела. Они и правда не удивились, хоть до них пока не дошла весть о том, что случилось в гостевых покоях, однако им было известно другое: Жизель на новеньких не наседала и давала им время привыкнуть к новым условиям. Словом, все приготовления жрицы прошли, точно по маслу. А потом наступил магический сон, в котором девушка могла бродить там, где ей заблагорассудится и видеть то, что другим и вовсе неведомо. У Машекуля были стены. Не те, что возводятся из камня, но иные – чистая энергия поразительной мощи, отдающая холодом божества, которому поклонялись в этом краю. Каждый свод, каждое перекрытие повторяло это льдистое свечение, сетью раскидываясь на окнах, образуя створки невидимых дверей, струясь по лестницам и коридорам. От катакомб под крепостью до башен, точно тончайшая опорная конструкция, возносились серебряные линии. Замок жил, храня в себе ауры прежних владельцев, и Кузэ, если б задалась целью, смогла бы прочесть на незримых скрижалях их истории. Но жрица Калидуэн интересовалась отнюдь не историей. Она всматривалась, просачиваясь ниже, в яркие сияющие предметы, заложенные в фундаменте и на нижних уровнях подземелий. Черепа и прочие части скелета, очевидно, принадлежали когда-то святым и великомученикам. Гвозди, чаша, копьё и прочие вещи, видимо, являлись местными артефактами. Они сияли особенно ярко, и на них больно было смотреть. Каким-то образом Верене ощутила, что эта сложная защитная структура связана с нынешним повелителем Моргота столь же прочно, как с предыдущими. Означало ли это, что на ней сказывается душевное состояние графа? Она поискала ещё, бродя от этажа к этажу. Комнату маршала девушка отыскала с поразительной лёгкостью: та источала тоску настолько явственно, что не нужно было даже видеть. Затем внимание Кузэ привлёк склеп. От останков, завёрнутых в шёлк, исходил свет, подобный свету костей из подвалов. А ещё там витали эманации искренней глубокой любви, скорби и чувства вины. И тяжёлый невыразимый гнев, и боль потери. И непроглядная чернота. Ещё немного постояв в склепе, "кухарка" двинулась далее. Она облетела весь замок, но загадочного духа так и не нашла. Саунд: ссылкаМаршал сцепил зубы и постарался не переносить надолго массу своего тела на повреждённую ногу. Непонятно, что болело сильнее: она, голова, спина или левая рука. Он прекрасно осознавал, что его шансы ничтожны против трёх противников, и что на спецназ, людей инквизитора и своего адъютанта, завязших в сражении, можно не рассчитывать. Жиль медленно отступил на шаг, надеясь, что в складском помещении у него будет несколько больше возможностей разделить оборотней и попытаться расправиться с ними поодиночке. - За едой надо охотиться. Она сама в пасть не падает. Ну-ка, пошевеливайтесь, - вымученно улыбнувшись, с сарказмом проговорил де Рэ и оторопел: между ним и вервольфами возник полупрозрачный силуэт Жанны. Она с тревогой взглянула на него, а потом повернулась к терранам. Он не видел и не слышал того, что она делает, но эффект не оценить не мог. Ещё секунду назад грозные, волколаки теперь походили на побитых щенков, отползающих назад, жалобно тявкающих и прижимающих уши к голове (один из них пошёл дальше и, упав на брюхо, лапами обхватил голову). Дальше уже ни владыке Моргота, ни его призрачной возлюбленной ничего делать не пришлось: на жавшихся друг к другу ликантропов сверху рухнул их объятый пламенем товарищ по несчастью. И без того перепуганные, они неуклюже отпрянули, сталкиваясь и создавая неразбериху. Один из вервольфов взлетел вверх по лестнице, второй дрыгался под горящим трупом. Кое-что всё же пошло не так, как хотелось д’Арк – третий, совершенно сбрендив, пронёсся сквозь Жанну и побежал прямо на графа. Саунд: ссылка
|
-
все, я влюбилась))) Окончательно и бесповоротно)
|
-
Пост классный! Уже начала готовить часть следующего мастер-поста для Деомида.
|
Жиль не успел ни добить одного из своих оппонентов, ни сделать хоть что-то, чтобы удержать от падения Альбина, ни понять, что произошло. Картина окружающей действительности вдруг задрожала, а пол устремился к потолку. Что-то стиснуло левую щиколотку маршала и поволокло его вниз. Всё произошло так стремительно, что шансов уцепиться за ближайший выступ или хотя бы дохлого вервольфа у него не было. Ударившись головой не то о стену, не то о ступеньки, де Рэ замер. Будучи оглушённым, владыка Моргота не мог понять, жив он или уже умер. Затылок ныл, перед глазами всё тонуло в зыбкой дымке и двоилось. Граф попытался пошевелить рукой, и это ему удалось. Значит, жив... и позвоночник цел. "Только бы не потерять сознание... Чёрт дери!" - пронеслось в спутанных мыслях мужчины. Прямо над лицом Жиля ощерил пасть оборотень. Граф, понимая, что искать оборонённые во время пикирования пистолеты-пулемёты бессмысленно, собрался было выхватить из ножен меч, но обнаружил, что их крепления оборваны. Твою же проклятую абиссарийскую курву-мать, блохастое отродье! Не оставалось ничего, кроме как убираться от клыков врага ползком, но даже это лучше, чем сдаться. Следующие несколько десятков секунд показались де Рэ вечностью: он, уворачиваясь корпусом то влево, то вправо, держась на волоске от гибели, отползал вслепую, кажется, по направлению к складскому помещению. И положение его становилось всё хуже. Очередной выпад громадной волчьей башки аристократ отбил кулаком. В прямом смысле. Удар у маршала был поставлен замечательно, и это стоило волколаку нескольких зубов. Тем не менее, сия отчаянная мера не прошла даром и для Жиля: левую руку, точно разряд электрического тока, прошила боль, и оная тот час же онемела. Позади слегка беззубого абиссарйца замаячила ещё одна вервольфья рожа. Видимо, её обладатель решил присоединиться к веселью, да только оборотень с окровавленной мордой с видом вожака рявкнул на него, давая понять, что этой добычей делиться не намерен. Де Рэ возблагодарил наличие в рядах волколаков субординации и огляделся в поисках оружия. Его взор воссиял радостью, поскольку в пределах досягаемости обнаружился его, Жиля, собственный клинок. Граф, пользуясь выяснением отношений меж подчинённым и руководителем, сумел дотянуться до него и теперь тихонечко отползал. Увы, в этот момент громадная лапа волка, отогнавшего позарившегося на его кусок, прижала человека к полу. Тот, впрочем, в долгу не остался и всадил меч под подбородком твари, заметив у неё на шее странный ошейник. Хлюпнув горлом, волколак начал заваливаться вбок. Он молотил в воздухе лапами и метался, лишь каким-то чудом не достав маршала. Когда же предводитель стаи издох и перестал дёргаться, Жиль, опираясь на меч, кое-как встал. На него взирали оторвавшиеся от трапезы оборотни числом ровно три штуки. Главным блюдом на их столе было то, что осталось от пана Стасяка. Нехорошо оскалившись, троица клином двинулась в сторону графа. Жиль занял боевую стойку. А что ему ещё было делать? Саунд: ссылка
-
Бедный Жиль, оборотни погрызли, головой стукнулся, а дома ждет озверевший инквизитор)))
|
Стоило Абаддону упомянуть о командирах армий, как массивные створки дверей, богато изукрашенных гравюрами, прославляющими Тёмных Богов, с лёгким шипением раздвинулись, и в помещение вошёл космодесантник в сумрачно-синем доспехе. Последние сомнения касательно его принадлежности с лёгкостью развеивал клыкастый череп, простиравший крылья на нагрудной пластине брони. Повелитель Ночи, собиравшийся было войти, вдруг задержался на входе и грозно стукнул по полу древком психосилового посоха. Этот жест привлёк внимание Байла, и взору его предстала интереснейшая картина: уцепившись когтистыми лапками за шёлковый плащ чернокнижника, на коленках ехала смазливенькая демонетта.
- Шерри, сей же час иди прочь! - повелительным полушёпотом проговорил колдун, от чего демонеттка съёжилась у его ног и скорчила обиженную гримаску. - Мне повторить?
Та покачала головой, поднялась на ноги и, повернувшись, продемонстрировала присутствующим весьма аппетитный зад, едва прикрытый кружевными трусишками. Ещё раз освидетельствовав свою обиду, несправедливо понесённую ею от холодного и жестокого мужчины, Шерри нервно крутнула длинным хвостом и, перебирая шустро ногами, похожими на кошачьи лапы, удалилась с гордо поднятой головой.
Отделавшись от навязчивого приобретения (вчера вечером Валиант выиграл Шерри в регицид у Фабиуса), сын Кёрза с достоинством прошествовал в зал заседаний и поклонился Абаддону Осквернителю.
- Приветствую, тебя, Абаддон Осквернитель. Да прибудет с тобою вечно милость Великих Богов, - говорил Эльвенор вежливо и с почтением, но на самом деле был о приемнике Хоруса ещё худшего мнения, чем иные лояльные Астартес. Пожалуй, большей неприязнью у чернокнижника пользовался только Криг Ацербус. Впрочем, именно по дурости демон-принца он оказался на этом корабле среди участников очередного Чёрного Крестового Похода: злосчастный Ацербус, заявив, что ему лень, и что он, вообще-то, куда более любим Богами Хаоса, чем Абаддон (видимо, в основу суждения легло наличие демоничества), и в связи с этим под началом лидера Чёрного Легиона служить не собирается. Однако поворчав, Криг пораскинул остатками мозга и понял, что от тринадцатого ЧКП ему не отделаться, а если и отделаться, то с последующим получением по рогатой башке. Глаза демон-принца просияли радостью, когда он случайно заметил своего советника: вот кто будет отдуваться на полях сражений! Эльвенор-то башковит - и выкрутится, и чего доброго, вернётся с добычей. Радостно зарукоплескав своей гениальности, Мастер Секиры велел Валианту готовиться к выступлению, не замечая, как тот изображает за его троном эпическое колдунское ликодлание. - И тебе приветствие моё, сын Феникса.
Когда Абаддон благосклонно кивнул, Повелитель Ночи занял своё место за столом. Ему очень хотелось приложить руку к лицу, потому как последнее восклицание Осквернителя донеслось до его слуха на входе, но колдун предусмотрительно воздержался: сын Хоруса, осклабясь, смотрел прямо на него. Всё указывало на то, что он желает толкнуть речь, и Эльвенору оставалось лишь надеяться, что оная начнётся не с каноничного "Хорус был глуп, Хорус был слаб!"
-
Боше ш ты мой, какая милота))
-
Валиант в своем репертуаре же. Такой умный и няшный колдун вынужден жить со всякими Ацебрусами и Абаддонами...
|
-
Суровый падший ангел - гроза крылатых школьниц :3
-
|
-
Демоняка такой демоняка)))
|
-
Да, саундтрек удивительно подходит.
|
В маленькой часовне творился Кромешный Ад. Да-да, именно так, с большой буквы, поскольку иначе бы обозвать происходящее было кощунством и преуменьшением масштаба бедствия, обрушившегося на Жиля де Рэ и сопровождавших его воинов. Из подвала здания всё ещё лезли громадные волколаки, и в помещении живых особей находилось пятеро: двое настойчиво требовали внимания графа, ещё один клацал зубами, стараясь достать Аларика и рыжую огнемётчицу, четвёртый навязывал своё общество пану Стасяку, а пятый нёсся приветствовать Найджела. Казалось бы, положение, хоть и было весьма незавидным, ещё далеко находилось от получения статуса катастрофы. Но кто сказал, что "плохо" не способно трансформироваться в "ужасно", точно укушенный приснопамятным оборотнем в первое же после инфицирования полнолуние? Ежели нашёлся мерзавец, взявшийся убеждать вас в обратном, плюньте ему в лицо, а затем велите палачу вырвать его гадкий лживый язык: ситуация у маршала делалась хуже буквально на глазах. Джеймс Рэнвил, в конце концов, хоть и был снайпером от Бога, Богом не являлся. Крайне агрессивной и охочей до человеческой плоти абиссарийской скотины на подступах к убежищу обороняющихся было столько, что хватило бы с лихвой на три - да что там на три! - четыре отделения стрелков. Парень едва успевал доставать боеприпас из подсумка и совершенно явственно осознавал близость того момента, когда ему придётся оставить винтовку и, спустившись вниз, взяться за меч и пистолеты. Но, сколь эффективно Ренвил не расходовал патроны, твари прорвались внутрь часовни, заставив его сослуживцев перегруппироваться. "Морготским Волкодавам", за исключением сержанта и девушки, пришлось оставить Альбина, Аларика, Николаса и Жиля вести приём прущих из подземелья вервольфов самостоятельно. Господа справлялись с попеременным успехом. Граф, разрядив в особо живучих монстров, неустанно следующих у него по пятам, уже две обоймы, убрался за колонну и спешно перезаряжал свои пистолеты-пулемёты. Едва он успел сменить магазины, как вервольфы ринулись в его укрытие с двух сторон разом. Жиль бросился вперёд, перекатился кубарем, спасаясь от лязгающих клыков, а потом, живо встав на одно колено, угостил врагов освящённым свинцом. Не переставая вести огонь, маршал поднялся с пола и снова отступал. Волколаки, поплутав следом меж колоннами, заходили с разных сторон. Одного из них де Рэ удалось убить, что называется, на излёте, когда тот уже готов был спикировать сверху и вцепиться ему зубами хоть в какую-нибудь часть тела. Вероятно, мужчина смог бы отскочить до того, как весящая не меньше тонны туша рухнула на него, но во время этого маневра второй оборотень бросился на него сзади. Маршал пригнулся, двинулся вправо – и упустил момент: мёртвая тварь шлёпнулась на него, лишила равновесия и придавила своей массой к каменной плите так, что Жиль оказался обездвижен по колено. От удара он выпустил из рук оружие. Лязгнули клыки, и абиссарийский выродок ткнулся мордой вниз… не достигнув цели: прижатый к полу граф сдаваться так просто не собирался и корпусом отклонился в сторону. Следующий бросок чудовища он вынужден был пресечь, сунув руку ему в пасть. Вервольф с яростным упорством сжимал и разжимал челюсти, стараясь раскусить наруч доспеха, но не мог совладать с металлом. Граф Де Рэ поморщился; всё-таки упомянутый наруч начал гнуться, и ощущения от кольчуги, разрывающей плотную ткань нижней рубахи и впивающейся в кожу, приятными не были. Оборотень продолжал терзать левое предплечье маршала, однако вдруг застыл и издал горлом хлюпающий звук. Его звериные глаза смотрели на человека с удивлением даже тогда, когда из его шеи показалось окровавленное острие меча. Тварь ещё несколько раз дёрнулась, но потом захлебнулась кровью и окончательно перестала подавать признаки жизни. Шипя, Жиль старался выбраться из-под нескольких тонн проклятой плоти. Получалось медленно и из рук вон плохо. Спасибо Стасяку, подоспевшему помочь графу. Чернокнижник тоже проводил последние минут десять с пользой и очень весело. Разумеется, чёртовы люди-волки не собирались вдруг сделать для него исключение и перестать покушаться на его жизнь. Едва Ван Тейн пристрелил двух гадин, как к нему поспешил очередной одуревший комок шерсти. Исходя злобой и про себя подмечая, что сейчас очень хорошо понимает ватиканцев и полностью поддерживает их нелюбовь к подданным Артемезии Филтс, колдун шарахнул по бегущему волколаку очередью и прижался к стене за выступом оконной рамы. Да так пуль не напасёшься! Окровавленный оборотень всё ещё был опасным противником, и Николас не собирался давать ему фору. Он не успевал сменить магазин автомата, а потому выскочил из своего укрытия, вложив все свои чувства в замах, и долбанул зверюгу прикладом в висок. Вервольф, видимо, ничего такого не ждал и был оглушён; осоловело смотря по сторонам, он повернул голову к старшему лейтенанту… и не успел даже зарычать, когда в его открытую пасть вторгся клинок. За секунду до начала вышеозначенного Ада рыжая огнемётчица обворожительно улыбнулась Аларику и представилась: - Рядовой Инга Фенрир.Она занималась амуницией, но явно не прочь была продолжить диалог. К сожалению, появление крупнокалиберных противников помешало ей продолжить эту инициативу. Впрочем, и охотнику на демонов сейчас было не до бесед с хорошенькими барышнями. Оборотень уже скакал в их сторону, а он всё ещё не перезарядил пистолеты. Столь важные для этого дела секунды для него выиграла Инга. Похоже, девушка была сердита за предыдущую оплеуху и теперь страстно желала отплатить собрату посрамившего её обидчика. Оскалившись и став от этого похожей на лисицу, Фенрир понеслась прямо навстречу монстру. Казалось, тот должен был неминуемо снести дамочку, да только она прытко ушла вбок, и пальцы её уже вдавили до предела гашетку огнемёта. Волколак взвыл так, что задрожали остатки витражей в окнах; его бок весьма и весьма напоминал огонь в мемориальном комплексе, разожжённый максимально ярко по случаю праздника. Он всё ещё продолжал движение, но значительно замедлился. В пяти шагах от охотника он шлёпнулся, запутавшись в собственных выпущенных наружу кишках (всё-таки Инга владела своим жутким штыком профессионально). Вероятно, вервольф поднялся бы, но его мучения прекратил Аларик, всадив пару пуль меж глаз. - Держать оборону, неженки! – прокричал помятый Найджел, уже оприходовавший своего оппонента. Рядом с ним маячил заляпанный кровью Николас. – Рядовой Фенрир, идёте со мной маршалу на выручку!Девушка быстро последовала за командиром и старшим лейтенантом, и находившийся в услужении у инквизитора счёл целесообразным последовать за ними, благо, в указанном направлении враг ошивался слишком уж плотно. Сквозь рычание и выстрелы можно было кое-как расслышать голоса, и принадлежали они Стасяку и де Рэ. Оглянувшись на развернувшееся у входа побоище, Аларик только присвистнул и подумал, что всем, кто в этом месиве выживет, надо бы потребовать о пожизненной отмене дурацкого сухого закона. Когда четвёрке с величайшим трудом удалось пробиться через окружение, положение офицеров было плачевным. Загнанного к краю лестницы Альбина вервольф спихнул на ступеньки и сиганул на него сверху; Жиля, снова занятого двумя противниками, третий, привстав на подъёме на задние лапы, ухватил зубами за щиколотку и резко потянул вниз. Саунд: ссылка- Господин Ксавьер, я всё-таки военный, а не учёный, - произнёс майор, и Люцию показалось, что тот сейчас пошлёт его к дьяволу или ещё куда поглубже. – Я не очень разбираюсь в правилах забора материала для исследований. Потому садитесь в бронетранспортёр. Не высовывайтесь только раньше времени за вашими лапами-головами.Гьеденец, не став искушать судьбу и проверять на прочность терпение главы спецназа, последовал его совету и уместился в командирском транспорте. Там рябой сержант, умудряясь балансировать в движущемся БТРе, помог биологу экипироваться в кольчугу и шлем. Никто, понятное дело, не думал пускать научного сотрудника в горнило битвы, однако оставлять его без защиты не собирались. Саунд: ссылкаИзабо разместили в удобной палате, бережно уложив на широкой, на диво удобной кушетке. Конечно, это помещение не было столь роскошным, как её прежняя комната, но тут было тепло и опрятно, хоть и пахло лекарствами. А ещё здесь было спокойно. И безопасно. Наверное. Если в Машекуле вообще могло быть безопасно после нападения того… духа. Девушка прикрыла глаза и взяла себя в руки. Если уж персоналу госпиталя приказали бы её убить, то те давно бы приступили. Она была одна в перевязочной с хирургом и сестрой, раненная и ослабевшая от пережитого. Но никто не причинил ей вреда. Не прошло и двух минут, как к палате действительно приставили охрану – двух высоких парней, вряд ли перешагнувших тридцатилетний рубеж. Вооружены они были до зубов, а на рукавах их армированных костюмов помещалась уже знакомая де ла Круа эмблема с отрубленной головой демона. Медицинская сестра – тоненькая брюнетка в белых ботиночках, брючках и халате длиной до середины бедра – укрыла инквизитора лёгким одеялом: - Вы желаете отдохнуть, госпожа? Или проголодались? Саунд: ссылка- Думаю, сегодня тебе лучше не возвращаться к работе, Вивьен. Ты, должно быть, перенервничала, дитя. Отправляйся-ка к себе, а я уж разберусь на кухне с этими любительницами повсюду совать свои любопытные носы, - Жизель устало улыбнулась, и Верене на момент показалось, что экономка куда старше, чем можно было бы подумать сперва. Попрощавшись с пожилой женщиной, жрица сделала вид, что отправилась в выделенную ей спальню. Как только Монмартен скрылась в другом конце коридора, Кузэ поспешила назад и спустилась по лестнице на первый этаж. По памяти найдя путь на кухню, она аккуратно приоткрыла дверь и прислушалась. Грозного повара слышно не было; пухлая Хильда что-то тёрла на тёрке, стоя спиной к входу; Мила, тихонько напевая, рылась в кладовой для овощей; остальных двух кухарок не было. Тихонечко шмыгнув за спиной толстушки, девушка поспешила к кладовкам. Там, ориентируясь по надписям, она юркнула в нужную – и вовремя. - Хильда, что это двери скрипят?
- Эх, шебутная! Да чаво ж ты шарахаешься-от сегодня? Сквозняком потянуло – подумаешь, дела! Ты б не копалась там, а несла б уже морковь. Мила послушалась и поспешила доставить товарке затребованный овощ. Верене включила свет в кладовой и начала обшаривать полки, уставленные стеклянными банками и мешочками со специями. Саунд: ссылкаОна слышала оглушительный треск. Как если бы кто-то мечом рубил цепи, и цепи эти поддались силе оружия и рук, его державших. И, как только этот звук затих, Жанна вдруг испытала чувство, похожее на то, которое испытывает живой человек, прежде тонувший, но вдруг вытащенный из воды. Ей стало вдруг легко, и девушка понеслась вперёд, бесплотно рея над колонной бронетранспортёров, принадлежавших «Волкодавам». Они двигались в знакомом ей направлении – к печально известному Вестерхейму. Лесу, в который отправился её Жиль. Но, раз так скоро они отправились туда, не значит ли сие, что ранее выехавшие бойцы не справились, и маршал находится в опасности? У д’Арк мурашки пробежали по спине, как если б она не была призраком. А что, если они не успеют? Что, если… Жанна замотала головой, словно прогоняя страшные мысли, и понеслась ещё быстрее. Пролетая над ставкой, она приостановилась и навострила уши. А потом рванула в чащобу так, словно все демоны Преисподней гнались за нею. Саунд: ссылка
-
Как всегда полно, подробно, и прекрасно)
-
|
Если он сделал правильный выбор, то почему не испытывает никакой уверенности в нём? Если он и правда принял единственное оптимальное решение, то почему чувствует себя так скверно, так безнадёжно? Отчего столь болезненно рвётся в груди сердце, а разум не покидает мысль о том, что он ведёт свою певицу на убой? Почему в голове упорно маячит аналогия между "боговыжималкой" и громадной мясорубкой, в которую ему придётся насильно толкнуть Мелиссу? И откуда у священника вообще этот чёртов аппарат? Если не чувствуешь, что поступаешь верно, остановись. Остановись и задумайся, ведь не всякий риск оправдан. Но падший не обладал такой роскошью, как время на размышления. На его глазах кожа Бранвен продолжала покрываться кровавыми трещинами. Он должен был предпринять хоть что-то, чтобы спасти её. Проклятье, хоть кого-то, кто дорог ему, может он оградить от мучения?! Ангел продолжал прорываться вперёд, к своей возлюбленной, постоянно уворачиваясь от молний и миниатюрных смерчей, вращающихся в комнате и тянущих внутрь своих воронок сначала мелочи вроде стаканов и бутылок, а затем и мебель. Да, Мелисса определённо больше не контролирует силу бога. Спасибо, святой отец Очевидность! Аластэл самым бессовестным образом использовал слабо сопротивляющегося Люция для того, чтобы прикрыться его телом от очереднго высоковольтного разряда или летящего стула; в конце концов, оскалившись, музыкант метнул властителя Ада в летящий навстречу стол. И тот час же сам взвился вверх, уходя от бешеного потока воздуха. Где-то рядом крошилось стекло, и его осколки разлетались повсюду маленькими смертоносными снарядами. Ставший жертвой революции Владыка с безразличием ощутил, как они полоснули его по щеке, шее, руке, разорвали ткань футболки и застряли в грудных мышцах. Какая, право, ерунда... И тут время, постоянно работавшее против него, изволило замереть. Это так странно - видеть существ, замерших, точно в сказке. Падре стоит с открытым ртом. Люцифер висит в воздухе, не покрыв до стола всего-то сантиметров десять. Мелисса продолжает простирать руки чуть вверх и вперёд. Молнии будто замёрзли и теперь похожи на серпантин или северное сияние. Стёкла, щепки, предметы мебели, посуда, даже виски из расколотой бутылки - всё это застыло на месте... И тут... Бесполезно (а в данном случае ещё и невозможно) восклицать патетически "Ты же умер!", если сам регулярно бываешь на грани гибели и только каким-то чудом возвращаешься к жизни. И металлист ограничился только выражением крайней степени офигевания в глазах. Пожалуй, никогда раньше он не слушал своего собеседника так внимательно, ибо тот вскрывал все его сомнения, точно хирург, иссекающий скальпелем дно и стенки глубокой гноящейся раны. Почему всё так гладко? Положим, в первый раз бессмертный решил подсобить в качестве уплаты старого должка. Но на кой ляд ему было делать это во второй раз? И... кто вытащил его и Мелиссу из мира божества? Это... сделал священник! Да, точно он, а не девушка. Ведь она, когда появилась в проломе стены, радовалась, что ангел жив. Она до того момента не знала, а значит, никак не могла иметь к переносу отношения... Итак, падре перебрасывает их сюда, затем услужливо предлагает способ спасти Бранвен. Что, если ему нужна сущность собственного творения, но он, как и Люций, не может её забрать? А вот незадачливая звезда металла - вполне... Вот он, тот скверный миг, когда ты понимаешь, что беспомощно распростёрт меж молотом и наковальней. Кто из этих троих врёт? Можно было б довериться Ковбою - тот, по крайней мере, имел обыкновение следить за соответствием своих деяний и слов. Но... что, если он, Аластэл, и правда почти мёртв? Что, если он продолжает находиться на латунном полу, искалеченный и истекающий кровью? И всё происходящее - предсмертная галлюцинация, порождённая испытывающим гипоксию мозгом? Тогда от его выбора уже ничего не изменится... Только может быть и наоборот: последний шанс перевернуть ход этого бредового фарса - здесь и сейчас... Да, стоит послушать Клауса. По крайней мере, даже если и стрелок лгал, то в этом случае возлюбленная Аластэла в последние минуты своей жизни окажется в его объятиях, а не внутри агрегата с неприятным наименованием. Вселенная снова пришла в движение. Падший ангел стоял перед Мелиссой Бранвен ровно секунду, а потом обхватил её за талию левой рукой и резко притянул к себе, одновременно правую возложив на гладкую раскалённую поверхность маски. Боль была невыносимой, и Аластэл ощущал, как от жара плавилась его собственная плоть. - Прости меня... - ангел сорвал маску с лица девушки, но не смог даже в последний раз посмотреть на неё, потому что внезапно перестал видеть, слышать и чувствовать. Для него мироздание сделалось квинтессенцией огненного страдания – и погасло. Саунд: ссылка
-
Таки правильно волнуется няшка)
|
-
-
хороший пост - душевный. человек живой виден.
и песня тоже хорошая.
|
-
Таки и падшим ангелам не чуждо благородство)
-
Объятия трансформаторной будки. Это самый классный эпитет, который я только слышал!
|
Но сейчас всё было не так просто, как пять лет назад. Падший ангел обнаружил, что Люций гораздо сильнее, быстрее и выносливее, чем он сам. Могучие, отточенные столетиями тренировок удары Аластэла были для противника столь же значительны, что для прибрежных скал - волны в штиль. Из нападения музыкант очень быстро ушёл в глухую оборону, а после и вовсе начал сдавать позиции, когда Владыка пустил в ход моргенштерн. Не успел поверженный наземь падший вскочить на ноги, как тяжёлое утыканное шипами "яблоко" обрушилось ему на грудь. Ангел слышал, как ломались его собственные рёбра, чуял, как их обломки пронзают правое лёгкое. Выплюнув сгусток крови, он резко перевернулся на бок, уходя от нового замаха и задыхаясь от боли в грудной клетке. Снова взмыла рука Люция со страшным оружием, и теперь уже досталось левому плечу. Сквозь разодранную куртку, футболку и плоть белела беззащитно капсула плечевого сустава. Подавив глухой стон, Аластэл откатился в сторону, оставляя на латунной гладкой поверхности кровавую дорожку и ошмётки разодранных в клочья мышц. Его положение было безнадёжным. Просто в высшей степени мерзостным. И проклятый повелитель Ада не затыкался, вещая о его изначальной обречённости на провал. Фронтмен “Fire Rain” отталкивал готовое задушить его отчаяние. Он не смог вырвать сестру из лап крылатых ублюдков. А теперь не может даже защитить любимую женщину. Ничтожество. Просто ничтожество. Нет! Падший ангел больше не слушал того, кому противостоял. Превозмогая боль, истекая кровью, он снова и снова поднимался на ноги и упорно сопротивлялся тому, что, по словам его давнего врага, было неизбежным. Яростно зарычав, Аластэл с трудом ушёл от несущегося на него ощетинившегося колючками кругляша. Он не отступал и сдавался, потому что на кону стояли жизни тех, кого он любил и хотел во чтобы то ни стало уберечь. Ради них он сделает всё, что угодно. Всё. Неважно, сколько страданий он должен будет вынести для этого. Следующий удар сбил падшего с ног. Не успел он опомниться, как моргенштерн опустился ему прямо под правой ключицей. Распростёртый в луже собственной крови мужчина слышал пение сирен. Этот божественный голос, преисполненный неизбывной грусти, он узнал даже теперь, когда жизнь стремительно покидала его тело вместе с текущей из ран кровью. Мелисса. Однажды он уже умирал у неё на руках. Это было как раз сегодня. И случилось снова. Перекрывая запах крови, его окружил аромат пачули и жгучего перца. Ангел с трудом поднял веки заглянул девушке в лицо. Вид её горя резанул больнее, чем шипы треклятого оружия Люция. - Мелисса...Она не ответила. Лишь поцеловала его в разбитые губы. Мелисса... Он ощущал солёный привкус не то её слёз, не то собственной крови. - Я... тоже тебя люблю... Я не могу найти слов, чтобы описать, как сильно ты мне нужна... - прошептал Аластэл. Почти над самым ухом что-то просвистело. Он, опершись на покалеченную руку, вместе с Бранвен откатился в сторону... и тот час получил по спине. Наверное, плечевая кость треснула от предыдущих стараний княже, потому как теперь не выдержала, сломалась, и её обломки показались наружу. Внезапно Аластэл ощутил, что держит в объятиях бездыханное тело. Перед тем, как Вселенная в очередной раз перевернулась, его острым клинком пронзила скорбь потери, и все пинки и зуботычины, полученные от правителя Ада, на её фоне показались царапинами. Саунд: ссылкаПадший открыл глаза и обмер от изумления. Он лежал на полу у барной стойки заведения, в котором нелёгкая дёрнула его подписать контракт с Люцием. Только за окнами бара бушевала невиданная в этих местах прежде огненная буря, в эпицентре которой реяла Мелисса Бранвен, подобная мифическим эриниям - божествам отмщения за преступления. Она... поглотила силу бога. Но разве выдержит её хрупкое смертное тело такую колоссальную мощь?.. Музыкант сомневался. Он боялся, что это могущество будет разрушать девушку. Он не позволит... У окна, присев, таился Люций. - Ах, сука... - одними губами прошептал падший ангел и тот час же вскочил. Бурлившая в его сердце ярость вряд ли уступала творившемуся на улице светопреставлению. Не размениваясь на реверансы и длинные пафосные речи, Аластэл одним прыжком преодолел расстояние, отделявшее его от ублюдочного князя демонов. Ангел сгрёб врага за шиворот и основательно приложил спиной и затылком об стену. - Тебе не Мелиссу следует опасаться, мразь, а меня! - рявкнул падший, ткнув Люция физиономией в ближайший стол. - Думаешь, я позволю ей марать руки об такой кусок дерьма, как ты?!Пресекая попытку Люцифера вырваться и избегая толчка локтем под грудину, бывший Владыка тряхнул его и пустил в увлекательное путешествие по барной стойке. Сметя на своём нелёгком пути все бутылки и бокалы, Люций загремел на пол, где был застигнут звездой металла. Не давая противнику подняться, падший ногой в тяжеленном ботинке с превеликим удовольствием жахнул того по пояснице. - Меня затрахало, что ты и эти сраные небесные посланцы постоянно суётесь в мою жизнь, - придавив Люцифера коленом, Аластэл вдавил его голову в пол. - Захотел стать богом, мать твою?!За этим риторическим вопросом последовала хорошая оплеуха, после которой пол в районе под черепушкой Люция оказался проломлен. - Надо было сидеть на жопе и не высовываться, недоумок!Саунд: ссылка
-
Опять же, хорошо описано.
|
Знакомо ли вам то странное чувство, что возникает порой в момент триумфа или полного спокойствия, когда волноваться вроде бы и не о чем, но беспокойство упорно тяжкой тенью ложится на плечи, закрадывается в душу и заставляет вас вертеть головой во все стороны, чтобы заметить признаки скрытой угрозы? Оно похоже на вестника бури, вдруг возникшего посреди безоблачных небес чёрным чётким силуэтом. Или на стрелу, выпущенную метким стрелком, затаившимся в надёжном укрытии – стрелу, поразившую в самое сердце. Это гнусное чувство медленно одолевало морготцев и постепенно передавалось людям инквизитора. Пока оно маячило на задворках сознания, почти неразличимое, но уже разрастающееся. Спецназовцы перезаряжали оружие и считали гранаты. Эльфоподобный снайпер уже перезарядился и теперь снова осматривал окрестности. Оборотни дёргались в конвульсиях и дохли. Статуя ангела из серого камня, забрызганная кровью, всё так же страдальчески взирала на окружающий мир. Ничего особенного, одним словом. Только противное ощущение опаски. Аларику, впрочем, до статуи дела никакого не было. Он склонился над лежавшей на каменном полу девушкой. Та уже открыла глаза, осознала, что ей, равно как и её командиру, ничего более не угрожает. Теперь она, опираясь на огнемёт, осторожно поднималась. Ничтоже сумняшеся, охотник подал ей руку. Его сил вполне хватало на то, чтобы вернуть вертикальное положение даме, носившей не самый лёгкий боевой доспех. Не то рыжеволосая была благородного происхождения, не то среди морготских солдат в порядке вещей была галантность, но удивления она никак не проявила, позволив мужчине поставить себя на ноги. В прямом смысле этого слова. Вблизи рыжая выглядела даже ещё симпатичнее. А уж насколько привлекательнее она становилась, когда улыбалась! И она, чёрт дери, улыбнулась Аларику. - Спасибо. Могу я узнать, как зовут человека, поспешившего мне на помощь?Практика показывала, что "Морготские волкодавы" - тоже люди местами. По крайней мере, это касалось женской части личного состава. Огнемётчица ждала ответа и привычно проверяла амуницию. Всё говорило о том, что трудами оборотня пострадала её гордость, но никак не спина и место, располагавшееся чуть ниже оной. Стасяк покосился на своего товарища, но ничего не сказал. Его больше занимало другое: до чего нелепой, непродуманной, сырой была засада. А атака? Твари неслись на ватиканцев, точно полоумные. Без ума совершенно. Альбин не был специалистом по части демонов, экзорцизма, вампиров, оборотней и прочей некромантии, но кое-что знал. А именно следующее: оборотни в большинстве своём сохраняли рассудок после трансформации. Но зверюги, которым полагалось быть хитрыми, буквально бросались под пули. С чего вдруг, а? Полковник огляделся, осматривая убитых волколаков. Те явственно были мертвее мёртвого, но что-то продолжало терзать пана. Что-то... неоформленное, не имеющее пока даже очертаний. Маршал молчал, и на долю секунды беспокойство обозначилось и в его чертах. Или то была игра недостатка освещения в старой часовне, забытой всеми, кроме морготских военных и не очень умных молодых оборотней, у коих показателем смелости было дойти до Серокрылого Воителя (их трупы солдаты частенько убирали из здания, матеря на все лады "глупую абиссарийскую скотину"). Впрочем, Николас, Жиль и его люди знали то, чего не знали Альбин и Аларик. У подножия скульптуры под плитами ловко был спрятан потайной ход в подземелье часовни, что давным-давно было приспособлено под склад. Там хранились боеприпасы, оружие, экипировка, средства индивидуальной защиты и провиант в виде армейских сухпайков. Помещение подвала не могло похвастаться сложностью, как при иных культовых сооружениях, но по площади было приличным. И теперь, когда было ясно, что оборотни новой породы чихать хотели на наличие наделённой святыми свойствами статуи ангела, вставал логичный вопрос: не могла ли часовня, как предполагал изначально охотник со шрамом на лице, и правда быть западнёй? Граф пребывал в уверенности касательно безопасности этого места, потому как знал его историю и необычные особенности. Эта уверенность была грубо перечёркнута. Если бы он имел возможность разместить солдат в засаде на территории, ранее для того недоступной и для врага неожиданной, то непременно воспользовался б ею. Жиль не имел привычки считать себя умнее врага. Он кивнул на замечание Ван Тейна и, скептически вскинув брови, ответил: - Не так скоро, как нам всем того бы хотелось.
- Рассредоточьтесь вдоль главного коридора, - произнёс владыка Моргота, обращаясь теперь к "Волкодавам". – Поль, пройдите…Де Рэ не договорил. Послышался знакомый ему звук – шипение и лёгкое потрескивание запирающего механизма. Мраморные плиты быстро и гладко отъехали в стороны, и из образовавшегося в полу провала показался первый из взбегающих по лестнице волколаков. Размерами он не уступал последнему из своих застреленных собратьев и настроен был, разумеется, так же недружелюбно. В этот "радостный" для скромного христианского (так и быть, почти христианского) воинства миг "добрых" вестей прибавилось: с крыши раздался голос Джеймса Рэнвила, сообщавший, что к трапезе поспевает количество гостей, не поддающееся подсчёту. Видимо, он сказал про это исключительно для проформы, потому как уже сообразил, что внутри часовни и без того скверно. Размяв шею, парень вскинул винтовку и прицелился: помирать, так с музыкой. А перед смертью отправить побольше абиссарийцев к их проклятому повелителю и сделать всё, чтобы обеспечить маршалу возможность уйти. У Моргота должен быть сильный правитель. Первый оборотень с коротким не то воем, не то всхлипом повалился в грязь. Не успел возглавляющий делегацию монстр преодолеть последние ступени лестницы, как бежавший за ним следом хорошо разогнался, перемахнул через собрата и, не сбавляя темпа, прогалопировал к Жилю. Третий взял курс на чернокнижника. Четвёртый бежал приветствовать огнемётчицу, Аларика и Альбина. И заканчиваться выбегающие твари пока не собирались. Снова по лесу прокатились эхом звуки автоматных очередей. Саунд: ссылкаЕсли Изабо и хотела ответить на вопрос Верене, то уже не успевала это сделать. В дверях объявилась старая экономка, за которой навроде свиты шествовали два рослых санитара в стандартной морготской медицинской форме (один нёс малую хирургическую укладку, второй – носилки в сложенном виде) и врач лет тридцати пяти на вид – осанистый, с окладистой бородкой и добрыми спокойными глазами, мудро сиявшими сквозь толстые стёкла круглых очков. Одет эскулап был в длинный белый халат, белые брюки и белые ботинки. На его правом плече видна была нашивка с красным крестом и гербом дома де Рэ, что подразумевало высокий профессионализм и преданность своему делу. Медработник назвался доктором Ирвином Фаустом и приступил к осмотру. Видимо, Монмартен уже просветила его об инциденте, поскольку он не задал де ла Круа ни единого вопроса, его касающегося. - Позвольте мне немного приподнять подол Вашего пеньюара, госпожа баронета, - Фауст принял у санитара жгут и бинт. – Необходимо наложить кровоостанавливающие жгуты, чтобы доставить Вас в медицинский блок без дополнительной кровопотери, где я смогу обработать ваши раны и извлечь осколки стекла.Спрашивал он, похоже, исключительно из вежливости. В силу профессии к Ирвину прислушивались особы благородных кровей – вне зависимости от своих капризов. Врач ловко пристроил жгуты, пережав бедренные артерии, после чего не без помощи жрицы устроил девушку на разложенных санитарами носилках. Для подозрительной сотрудницы Ватиканской Инквизиции такой поворот событий сначала показался крайне не заслуживающим доверия, но на этот раз тревога была напрасной. Её доставили именно в лазарет. Без покушений на её жизнь, физическое здоровье, честь и достоинство. К местной больничке тоже было не придраться: белые стерильные помещения были оснащены настолько хорошо, насколько позволяли это сделать технологии ватиканцев. Изабо переместили на каталку, привезли в перевязочную и бережно уложили на покрытую одноразовой простынёй и клеёнкой кушетку. Тот час же откуда-то появилась среднего роста медсестра в маске и с собранными на затылке пшеничными волосами, дабы помочь доктору подготовиться к проведению ПХО* и ассистировать ему. Обработав руки и надев перчатки, Фауст дождался, когда ассистентка приготовит операционное поле, сделал местную анестезию и приступил к хирургической обработке ран. Видя, что пациентка напряжена (служителю святого Асклепия и в голову не пришло, что шприц с анестетиком она приняла за шприц с ядом), он заговорил с ней, мягким увещевающим голосом объясняя суть каждой манипуляции и охотно отвечая на все вопросы, оной касающиеся. Когда же маленькая операция была завершена, медсестра сняла жгуты. Прибрав, так сказать, отходы производства, она вышла из перевязочной. - Всё в порядке будет, Ваша милость, - хирург добродушно улыбнулся. – Шрам если и останется, то один и маленький. Совсем незаметный. Других повреждений у Вас, хвала Всевышнему, нет. Но Вы пока побудете в палате под присмотром. Если пожелаете, к палате мы приставим охрану. Ради вашей безопасности.Саунд: ссылкаПожилая экономка ещё раз обвела глазами комнату. Ей всё ещё не верилось, что в древнем Машекуле – этом оплоте графской фамилии и крепости с репутацией несокрушимой – может обитать хтоническая сила, не имеющая плоти, но могущая влиять на материальный мир. - Пойдём отсюда, Вивьен. Я вызову священника и экзорциста, а нам с тобой не стоит тут чего-либо касаться. Пусть они и разбираются.Жизель заперла разгромленную комнату на ключ и тяжело вздохнула: - Я… в голове не укладывается, что здесь такое творится. Я много лет живу в Машекуле и служу властителям Моргота, но никогда прежде не видела, чтобы в замке буйствовали духи или бесы… или что там ещё может быть? И никто из прежних слуг не видел, уж поверь мне. Мы столетиями трудились здесь, твёрдо зная, что в крепости ничего не может никому угрожать. Она строилась с умом, Вивьен. Её трудно будет взять не то, чтобы оружием, но и колдовством, потому что в фундаменте и в катакомбах укрыты святые мощи, знаки и молитвы, оберегающие тех, кто тут находится. По крайней мере, такие слухи ходят веками. Лично я думаю, что эти молитвы спасают только от некоторых бед, ибо от всего защитить невозможно одними лишь ими. Как говорят, на Бога надейся, но сам не плошай. Но только никогда не творилось в самом сердце вотчины графа такая чертовщина.Женщина вдруг остановилась посреди затенённого коридора и снова заговорила: - Чувствую, тёмные времена грядут и для Моргота, и для Машекуля. Но ещё страшнее – для Его сиятельства. Вивьен… ты присмотри за ним. Пожалуйста.
Саунд: ссылкаРазыгравшаяся непогода для упорного в своих целях учёного была самым смешным и ничтожным из препятствий. Он ради достижения желаемого справлялся с куда более значительными препонами и сейчас не намерен был останавливаться. Ксавьер точно знал, что, хоть граф отсутствует в своей резиденции, в замке предостаточно офицеров высокого ранга, могущих разрешить его проблему. Надо-то ведь всего ничего – чтоб военный с определённым числом определённой толщины полос на погонах подписал ему пустяковую бумажку, которая позволит провести ряд исследований на живом материале. Сидя в авто, он прикидывал в уме, к кому бы лучше было сунуться со своей идеей. Нужен был неглупый (ладно, глупых вояк не обвешивали генеральскими чинами и не держали в Машекуле – уже проще) и не слишком фанатичный человек, которому можно было втолковать о пользе затеянного исследования. Старый ворчун, считающий, что одолевать врага надо исключительно дедовскими методами, дело безвозвратно запоганит. Хорошо, не совсем. Но притормозит его основательно. Наконец, Люций вспомнил о Фарштайне. Его ребята наверняка отправились отстреливать волколаков вместе с маршалом, а это означало, что при удачном стечении обстоятельств и приказе начальства они могли привезти живого оборотня. Порешив так и сделать, подвижник Лилиан Коэпто совершенно успокоился, принялся обдумывать детали и даже удовлетворённо улыбнулся. Прибыв в крепость, учёный увидел занимательнейшую картину. Во-первых, около двух рот "Морготских Волкодавов", вооружённых даже поболее, чем до зубов, спешно рассаживалось по бронетранспортёрам. Во-вторых, тут же маячил Мартин Фарштайн. Это с чего вдруг майор так дёргается? Люций спешно вылез из машины, проигнорировав помощь дежурного младшего лейтенанта, и, позабыв про зонт, потрусил к майору. - Майор Фарштайн!
- Господин Ксавьер? Вы, кажется, из отдела биологических исследований. Если у Вас ко мне есть неотложное дело, поторопитесь, пожалуйста. У Вас ровно минута.Саунд: ссылкаЖанна так и не поняла, что произошло в комнате. Когда победа была так близка, что-то остановило духа, холодной стеной встав меж ним и ненавистной ему Изабель де ла Круа. Д’Арк решила, что это очередная попытка её убийцы использовать экзорцизм. И потому даже не подумала останавливаться, хотя напряжение в ледяном поле преграды – невидимом, но явственно ощущаемом – вдруг начало нарастать. Не успела девушка сделать и двух шагов, как давление незримой мерзлоты стало невыносимым. Что-то рвало её, отталкивало от палача, не давая совершить справедливое возмездие. Боли и гневу призрака не было предела. А тут ещё послышались шаги в коридоре. Экономка и новенькая служанка. В смысле, жрица. Жанна решила ретироваться, испугавшись и запутавшись в происходящем. Надо отступать, пока есть шанс. А наказать эту дрянь де ла Круа она успеет. Инквизитор здесь, в замке. И никуда не денется. Здесь её и похоронят. И хорошо было бы, если б хоронили, точно безродного пса. Закопали б и даже могильной плиты не положили. Эта сука заслужила, заслужила! Д’Арк сидела у собственного саркофага в склепе и, обняв себя за плечи, тихонько плакала. Больше всего на свете она хотела, чтобы Жиль был рядом. Но он запаздывал. Запаздывал? Или ей так кажется, потому как ожидание всегда мучительно? Саунд: ссылка
-
И я считаю что это уэликолепно) Я б плюсанул бы этот пост даже очередью)
-
Прекрасно)) Паранойя такая паранойя)
-
|
Оба сознания Арканоса медленно плыли по тёмному безбрежному ничто, невесомые и едва заметные. Глубокий сон - глубокий, как сам Тартар - властвовал над ними, не давая ни воспринимать действительность, ни осознавать себя. Без мыслей и чувств было это колдовское сновидение, заполнившее собой мироздание для демона и человека.
И лишь едва заметное прикосновение ощутили они: неведомая воля осторожно, словно кончиками пальцев, прощупывала и расплетала вала тонкие узлы и извитые лабиринты памяти. Ни Асфодиэль, ни морготский офицер не смогли бы объяснить, почему за миг до того, как темнота завершилась, они одновременно воспроизвели именно эту ассоциацию.
Но этот маленький факт сразу же потерял своё значение, потому что оба низринулись с громадной высоты в омут, бывший долго запертой частью их естества. Что-то такое, что заклятие Стефана Нагльфара скрывало от них, было теперь свободно и затопляло оба разума, отчаянно мечущихся, точно от боли.
В физическом мире по лицу ликвидатора пробежала тень болезненного напряжения, а с приоткрытых губ слетел страдальческий стон.
- Что со мной?.. - едва слышно, так, что нельзя было разобрать слов, сквозь сон прошептал убийца.
Они вспоминали те дни, когда Арканоса ещё не было даже в проекте, а его составные части - демонический граф Асфодиэль и Элексиэль де Шель - понятия не имели о существовании друг друга. Дни, запечатанные чёрной магией в холоде и отчуждении забвения. Всё, что когда-либо переживал Элексиэль до того момента, как перестал быть человеком.
Черноволосый темноглазый мальчик лет десяти серьёзно смотрел молодую ещё, красивую женщину, одетую в выходное платье бордового цвета. Она сидела в кресле и улыбалась, хотя глаза её оставались печальными.
- Маменька, чем я так прогневал отца, что он не желает меня больше видеть и гонит из дома?
- Элекси, отец на тебя вовсе не зол. Ты просто всё неверно понял, - ответила Рита де Шель, супруга Теодора де Шель и мать его детей. - Он хочет, чтобы у тебя было будущее. И чтобы ты вырос сильным и способным за себя постоять. Потому-то он и направляет тебя в Академию. Ты сможешь приезжать домой на каникулы и праздники. Мы всегда будем рады тебя видеть, милый.
- Вот оно что... - с удивительной серьёзностью заметил ребёнок. - Жаль, что его сиятельство мне сразу так не объяснил. Я, маменька, действительно запутался и неправильно подумал.
Рита обняла сына и поцеловала его в макушку. На душе у неё скребли кошки. Графиня хотела, чтобы её младшенький продолжил обучение в пансионате, а потом поступил бы в университет. Стал бы врачом, преподавателем или учёным. Он очень сообразительный и прилежный мальчик. В кадетский корпус бы Саймона, среднего. Тот только и делает, что бьёт баклуши и проказничает. А стань он кадетом, так хоть вдруг повзрослел бы?
Но супруг упорно настаивал на том, что военным станет Элексиэль. Рита и упрашивала мужа, и рыдала, но тот был непреклонен. Третий сын знал об этом, потому как стал случайным свидетелем сей сцены.
Через неделю после этого короткого разговора женщина прощалась с сыном, сидевшим на заднем сидении автомобиля. Мальчишка слёз не лил и держался молодцом. Он был уже достаточно взрослым для того, чтобы понимать причины действий главы семейства. Он - третий сын, которому не угрожает управлять домом де Шель. Следовательно, он должен уметь позаботиться о себе сам. И не запятнать при этом честь своего рода.
Элексиэль улыбнулся с трудом сдерживающей слёзы графине и проговорил:
- Не нужно волнений, маменька. Я не дам ни Вам, ни отцу повода стыдиться меня.
В кадетском корпусе до юного графа де Шель очень быстро дошли основоположные простые истины. Во-первых, он должен успевать и по части теории, которую немилосердно с самого начала впихивали в головы будущих офицеров, и по части физической подготовки. Поблажек здесь не давали, и за любой проступок или невыполнение учебной программы можно было получить наказание. Во-вторых, нарушать дисциплину было себе дороже. С этим было так же сурово, как и с учёбой. В-третьих, все неприятности с однокурсниками и кадетами постарше лучше было решать самостоятельно. Титулы теряли своё значение, а обращение к преподавателям считалось кляузничеством и поводом для глубочайшего презрения со стороны всех бывших в курсе события учеников без исключения.
Пришлось выучиться этим нехитрым правилам.
Первое время Элексиэль часто появлялся на парах с синяками, однако это, по его словам, было исключительно итогом его неуклюжести. Мальчишка говорил настолько уверенно и убедительно, что задавшему вопрос преподавателю не оставалось ничего, кроме как принять слова кадета за абсолютную истину. Впрочем, в течение года "неуклюжесть" куда-то испарилась, отметив перед этим лица и тела некоторых других обучающихся.
После полуторамесячных летних каникул юный де Шель возвращался назад уже уверенным и спокойным. Теперь он знал, что мир может быть таким, каким он захочет. Если сильно постараться.
И Элексиэль старался. Ему противно было видеть, когда обижали слабых. Когда поступали бесчестно. Но ведь для того, чтобы урезонить выпускника, решившего "подшутить" над новичком, мало уметь красноречиво говорить. Хорошая зуботычина на иных действует лучше… и требует отменной боевой подготовки.
Молодой де Шель при этом никогда не переступал черту, никогда не превращался из защитника в тирана. Будучи хорошо успевающим кадетом, он не задирал носа и не кичился своими достижениями, что вкупе с харизмой, честностью и готовностью прийти на помощь товарищу принесло третьему сыну главы семьи де Шель уважение и наставников, и учеников.
На выпускном экзамене его приметили кардинал Куартин и полковник Файэ, командовавший "Крестом Святого Петра", и уже через несколько дней Элексиэль держал путь в Монтиль, чтобы начать службу под началом полковника. Он, как и обещал, не заставил своих родителей краснеть.
В 3988-ом году двадцатичетырёхлетний сержант вместе со своим отделением в числе всей третьей штурмовой роты "Креста" был направлен в Моргот.
Из жуткой бойни, в которой его рота была на острие атаки вместе с «Морготскими Волкодавами», он вышел живым и овеянным ореолом героизма. Почти сразу Элексиэлю поступило предложение, от которого не отказываются. И де Шель принял решение, которое изменило всю его жизнь: отныне он сражался под знамёнами Бэзила де Рэ и нёс знаки отличия «Волкодавов». А после того, как удалось снять осаду с крепости Астракс…
Розалин Марчетти была младшей дочерью Амадео Марчетти – тогдашнего коменданта Астракса. В свои двадцать два года она имела законченное высшее медицинское образование и диплом полевого хирурга, живой острый ум и мрачноватое чувство юмора. Девушка не была первой красавицей провинции, и нашлись бы те, кто сказал бы, что она слишком уж тонка, и что глаза её черны, а кожа слишком бледна, и это делает её похожей если не на ведьму, то на вампира. Но то, что оттолкнуло бы иного "ценителя женской красы", свело с ума графа де Шель. Врач, в свою очередь, тоже не могла перестать думать о статном остроумном парне.
Молодые люди были неразлучны, когда офицер оказывался в Астраксе. Всё своё свободное время он уделял Розалин и часто бывал в доме коменданта.
Ни с одной другой девушкой ему не было так интересно, как с девицей Марчетти. И спецназовец, отметя опасения (всё-таки он наследовал только титул, но никак не состояние своей семьи) и собрав волю в кулак (почему-то он волновался перед сражением куда меньше, чем перед тем, как просить у капитана Марчетти руки его дочери), обратился к коменданту крепости с частной беседой.
Опасения вышеозначенные, как выяснилось, были напрасными: Амадео не волновали ни титулы, ни особенности наследования капитала семьи де Шель. Офицера, просившего Марчетти отдать свою дочь ему в жёны, комендант находил толковым, надёжным и честным человеком. Ответ его был прост и однозначен: лично он своё благословение даёт и, ежели Розалин ничего против бракосочетания не имеет, то обвенчаться молодые могут хоть завтра.
Розалин и Элексиэль решили подождать окончания войны и ограничились помолвкой.
Морозным ноябрьским утром "Морготские Волкодавы", плацдармом для наступления которых в этот раз стал Астракс, бодро экипировались, проверяли оружие и рассаживались по транспортам. Де Шель, получивший недавно звание младшего лейтенанта, а в придачу к нему – взвод под своё командование, был уже собран и теперь наблюдал, как его люди завершают последние приготовления.
- А я думала, что меня всё-таки разбудишь, - послышался сзади девичий нежный голос, такой знакомый и любимый.
Граф обернулся и лучезарно улыбнулся невесте:
- Я не хотел тебя будить. Ты так сладко спала, что мне стыдно стало тебя тревожить.
Розалин обняла его и приподнялась на носочки, заглянув ему в лицо.
- Ты неисправим.
- Но ты меня разве не за это любишь?
Девушка тихонько рассмеялась:
- Поцелуй меня.
Элексиэль тот час же и с явным удовольствием выполнил эту просьбу.
- Я хочу кое-что тебе сказать, Элекси.
Подали сигнал к выезду, и младшему лейтенанту пришлось поспешить занять своё место в одном из БТРов.
- Придётся подождать до вечера, Роза. Люблю тебя, - де Шель ещё раз поцеловал девушку, обнял её, а после быстрым шагом направился к посадочной площадке.
Второй взвод третьей штурмовой роты "Морготских Волкодавов", который вёл в бой Элексиэль де Шель, оказался в центре чудовищной мясорубки, потому как в авангарде абиссарийской армии шли ведьмы из Круга Гнева на своих кошмарных адских гончих. В лице легендарного морготского спецназа они встретили достойных противников, и силы Глатана, уткнувшись в несокрушимую преграду, начали вязнуть. С левого фланга ударила тяжеловооружённая пехота ордена Великомученика Тристана, с правого – экзорцисты ордена Тернового Венца. Демонические машины, похожие на гигантских пауков или крабов, непростительно долго не подходили на выручку пехоте и кавалерии люцифераин, поскольку оказались задержаны на переправе через реку Коцит огнём артиллерии.
Спустя пять часов ожесточённой битвы абиссарийцы начали отступать. По ватиканским рядам прокатилась весть о том, что демогоргот Глатан благополучно отбросил рога и копыта, в чём ему оказали помощь граф Бэзил де Рэ и магистр ордена Тернового Венца Фредерик Ликбехт. Последний, правда, находился при смерти. Католическое воинство ринулось в наступление с новой силой, радуясь гибели Глатана и горя жаждой мести за безвременную кончину Ликбехта.
Рядовой морготской армии, лёжа на талом от крови снегу, с трудом сдерживал прикладом автомата готовую сомкнуться на его горле пасть жуткой зверюги, на которой восседала абиссарийка.
Грянула очередь, и адская псина отпрянула, оросив алым снег. Рыкнув, она побежала на храбреца, который посмел лишить её хозяйку развлечения. Увернувшись от клыков адской гончей, Элексиэль вскинул автомат и нажал на спусковой курок. Ведьма, занёсшая для удара хлыст о семи хвостах, взвизгнула и повалилась на спину своей ездовой собаки. Тащившую за собой шлейф кишок гончую окончательно упокоил спасённый графом юнец.
- Господин младший лейтенант… - по тому, как округлились глаза у побледневшего паренька, де Шель живо сообразил, что новая угроза надвигается с тыла. Отбросив автомат, перезарядить который он уже не успел бы, Элексиэль в развороте выхватил меч и сумел отразить удар глефы.
И завертелось. Ведьма с развевающимися по ветру алыми волосами, прекрасная, точно цветок розы в утренней росе и жестокая, точно море в шторм, гневно вскрикнула и замахнулась вновь. Спецназовец уклонился вправо, врезал эфесом меча по морде гончей и теперь заходил с фланга. Красноволосая развернула пса, стиснув его бока коленями, и повела глефу сверху вниз. Оружие вспороло кольчужный ворот и крепления подшлемника ватиканца, но его клинок остался чистым. Зато гончая осталась без уха.
Автомат рядового заклинило. Но бросать спасшего ему жизнь человека один на один с взбесившейся фурией владелец испорченного ствола, очевидно, не собирался. Обнажив меч, он понёсся на подмогу…
- Уйди, дурак… - Элексиэль отпихнул парня и осёкся. Лезвие глефы, сочащееся чернотой, прошило насквозь грудь "Волкодава" и показалось из его спины. Ведьма хмыкнула и резко вырвала клинок из тела.
Граф де Шель пошатнулся, приложил к пробитой груди руку и начал заваливаться назад. Шлем с его головы упал, подшлемник съехал куда-то к затылку. Совсем рядом захрипел, хватаясь за перерезанное горло, рядовой. Покончив с юношей, ведьма Круга Гнева чуть свесилась с седла и оценивающе посмотрела на распростёртого в луже крови графа.
- Слишком скучно это будет – оставить тебя на корм червям, ватиканец, - промурлыкала ведьма и, подцепив Элексиэля глефой за кольчугу, втащила его на своего пса. – Эй, Орф, передвигай быстрее лапами. Пора нам к телепорту, пока нас совсем не прижали рабы распятого. Добыча и так хороша сегодня.
Гончая галопом помчалась прочь, перед глазами мужчины замелькало гаснущее небо – и скоро совсем померкло.
- Элексиэль, - едва не пропела Сафор, склонив голову на широкую грудь графа. Ни раны, ни шрама не было и в помине – любимая игрушка ведьмы должна быть безупречна, и новые безобразные отметины ей ни к чему.
Пленник повернул к Нагльфар лицо, и она с неудовольствием отметила отстранённость в его взоре.
- Элексиэль, - поигрывая цепью, прикреплённой к надетому на де Шеля ошейнику, девушка погладила его по волосам, - почему ты так холоден со мной? Ты – мой любимец уже почти четыре месяца, но ничего не меняется. Я недостаточно красива? Или что-то не так делаю? В Морготе предпочитают игры поизощрённее?
- Нет, - без всякого выражения ответил младший лейтенант.
- Тогда назови мне причину.
- Ты можешь использовать заклинание мезмеризма (так у вас называют заклятия, целью которых является человеческий разум?) и узнать ответ сама.
- Я хочу, чтобы ты ответил.
- Учти, Сафор, что ты сама этого захотела.
- Так почему?
- Я не люблю тебя, Сафор. Ты действительно красавица, но душа у тебя злая и жестокая, а ум занят только удовлетворением собственных капризов – не важно, жажда боя это, желание кого-то без вины истязать или похоть. Ты – монстр в обличии ангела, и для тебя в моём сердце нет места.
Раздался звон пощёчины, и на левой щеке Элексиэля расцвело багряное пятно.
- Ты пожелала моей откровенности. Чем же она тебе не нравится?
Колдунья не слушала его. Вскинувшись, она вскочила и швырнула в спецназовца подушкой, от которой он ловко увернулся.
- Я не хочу, чтобы ты принадлежал кому-то другому! Ты – мой, только мой! И ты должен думать только обо мне, а не о какой-то другой женщине! Я заставлю, заставлю тебя!
Сквозь прутья клетки Элексиэль смотрел, как Сафор разговаривала с высоким горделивым мужчиной. Он выглядел чуть старше неё, был светловолос и сероглаз.
- Стефан, я хочу, чтоб он стал послушным. Что угодно с ним делай, но пусть он станет покладистым. Только не уродуй. Я тебе не прощу, если ты его обезобразишь.
Колдун надменно смерил взором военнопленного и кивнул:
- Хорошо, сестра. Но ты ведь не против, если он понадобится мне в завершении моих опытов и научной работы?
- Да делай с ним всё, что угодно!
Де Шель потерял счёт времени. Сафор обожала развлечения наподобие пыток, но её братец превосходил её в этом настолько, что ведьма выглядела на его фоне едва ли не агнцем. Минуты становились часами, а часы – вечностью, лишающей надежды и желания жить. Фантазия Стефана Нагльфара была столь беспощадна, что даже Асфодиэль, вместе с Элексиэлем переживающий каждое воспоминание, не находил аналогов иным способам, которыми чернокнижник терзал пленного офицера. Если бы "Волкодав" из лаборатории этого сумасшедшего садиста попал в Ад, то непременно счёл бы его Раем. Только мысли о находящейся за сотни километров отсюда Розалин Марчетти позволяли ему вынести эти бесконечные мучения и не потерять рассудок.
Арканос метался и стонал на раскладной кушетке, на кою его уложили ассистенты Лилиан Коэпто. В один момент что-то заставило его так сжать руку на перекладине, за которую была закреплена ткань, что он погнул её и когтями разодрал материю.
Но однажды всё пошло не так, как обычно. Младшего лейтенанта привели не в лабораторию, но в небольшую залу, посреди которой стояла плоская прозрачная линза метра два диаметром, заключённая в резную раму из белого металла. И приковали напротив неё цепями к полу так, что мужчина вынужден был стоять на коленях.
- Я хочу, чтобы ты кое-что увидел, ватиканец, - довольно сообщил колдун, и нотки, прозвучавшие в его голосе, заставили сердце графа сжаться. Предчувствие непоправимой беды наполнило его существо.
Линза засветилась белым, а после на ней появилось изображение. Окрестности крепости Астракс, которые так хорошо знал де Шель. По малозаметной тропке, утопающей в зелени, шла Розалин Марчетти. Шла, задумчиво опустив голову и ничего вокруг не замечая. В её смоляных волосах белела седая прядь. Облачена девушка была в чёрное траурное платье, лишённое каких-либо украшений и перехваченное под грудью ремнями плечевой кобуры. Хоть одеяние это имело завышенную линию талии, от внимания офицера не укрылся заметно округлившийся живот комендантской дочери.
- Вот она… - прошипела зло и ревниво Сафор, опускаясь на специально для неё установленное рабами напротив вижионарии кресло.
Розалин дошла до старой каменной беседки, выстроенной почти у кромки Вестерхеймского леса. Там она и Элексиэль когда-то обожали проводить время.
Младшая Марчетти уселась на мраморной скамье и печально посмотрела на заходящее летнее солнце. Было слышно, как она вздохнула. И как шелестел ветер в кронах деревьев. И как поют птицы. Девушка бережно погладила рукой выпирающий живот и заговорила:
- Тише, тише, Элекси. Не толкайся. Совсем немного осталось подождать, и ты появишься на свет. Тут будет красиво, когда ты родишься. Лес оденется в багрянец и золото. Жаль, что папа не увидит…
Она шмыгнула носом, часто заморгала и потёрла глаза.
- Ну же… - сказала Роза самой себе, стараясь не разрыдаться. - Хватит. Перестань.
Элексиэль ощутил, как внутри у него всё переворачивается. Как холодеют подушечки пальцев на руках и ногах. Как этот отвратительный холод поднимается выше по позвоночнику и сковывает его так, что становится невозможно даже дышать.
- Стефан Нагльфар, - с трудом произнёс граф де Шель, - не смей её трогать…
Чернокнижник проигнорировал его, хоть и слышал.
Что-то началось. Необратимое. Страшное, как сама Преисподняя. Бывший "Волкодав" это знал. Птахи вдруг перестали петь, а где-то неподалёку раздался странный звук.
"Розалин, милая, беги! Пожалуйста, беги! Спасайся!!!" - эти три фразы он повторял про себя, словно молитву.
- Кто здесь? – девушка резко обернулась и выхватила пистолет. Щёлкнул предохранитель. – Стрелять буду на поражение!
Из-за кустов посыпали бесы – на кривеньких коротких ногах, белые, изъеденные язвами и визжащие. Чёрные гнусные глазёнки смотрели алчно и злобно. Гнилые пасти клацали тонкими кинжально острыми зубами. Розалин сдержала своё обещание – тот час грянул один выстрел, а за ним второй, третий… Она отступала, и каждый её шаг сопровождался падением очередного чертёнка. Женщины из рода Марчетти управлялись с оружием ничуть не хуже, чем мужчины.
Но бесят было через чур много. Роза выстрелила ещё раз, а потом бросилась по тропке назад, на ходу меняя обойму.
- Отзови их, абиссарийский ублюдок!!!
Колдун только расхохотался.
Первый чёрт настиг её, запрыгнув на спину и вцепившись зубами прямо над седьмым шейным позвонком. Медик от боли закусила нижнюю губу, чуть замедлилась и, заведя руку с перезаряженным пистолетом назад, снесла маленькому чудовищу башку. Бежать было трудно, но девушка, придерживая живот, не сдавалась и продолжала отступление.
Ещё один кинулся Розалин под ноги. Она запуталась в юбках и упала на траву, едва успев выставить вперёд руки. И тот час же маленький демон вонзил длинные когти в её левую ладонь, пригвоздив оную к земле. Марчетти вскрикнула, дёрнулась, но нашла в себе силы взвести курок и отправить уродца туда, откуда он вылез.
Последний выстрел Розалин Марчетти. После бесы навалились кучей.
Они тащили её назад, кусая, царапая, раздирая одежду. Роза кричала и вырывалась, но все её отчаянные попытки освободиться были напрасными. Низшие из обитателей Пандемониума приволокли несчастную в беседку и там, на каменном полу, принялись буквально рвать её на части. Они откусили ей пальцы, выковыряли глаза, до костей разодрали щёки, плечи и грудь. Взрезали ногтищами живот, вывернутую наружу матку вскрыли и выволокли оттуда младенца. Эту так и не расцветшую крошечную жизнь черти потрошили и полосовали. А Розалин всё кричала и кричала, захлёбываясь кровью, и можно было расслышать среди этих утративших всё человеческое воплей имя.
Элексиэль.
Де Шель напряжённо застыл, и оковы врезались в его плоть, оставляя раны на запястьях и горле. Он не мог говорить, не мог кричать или оплакивать свою погибающую возлюбленную и своё растерзанное дитя. И не мог перестать смотреть в проклятую вижионарию.
В конце чудовищного злодеяния один из чертят приник к окровавленным губам, распахнутым в новом крике, в отвратительном поцелуе. Через несколько секунд он оторвался от истерзанного рта и выплюнул комок плоти. Язык. Кровь из разорванной артерии била фонтаном. Хирург затихла.
По щеке Арканоса медленно скатилась чёрная слеза.
Когда оковы сняли, граф ничком упал на каменные плиты. Он был в сознании, но ни на что не реагировал. Стефан что-то доказывал ему с ехидной миной. Сафор громко смеялась и хлопала в ладоши. Затем абиссариец махнул рукой, и прислужники поволокли Элексиэля в лабораторию, где распластали его на столе и защёлкнули кольца оков. Как-то безразлично мужчина заметил, что стол круглый, что комната не та, что была прежде, что все стены, предметы, оборудование и стол исписаны какими-то знаками.
Ему было всё равно. Он не хотел больше ни жить, ни бороться.
Стефан кистью, обмакнутой в сладковато пахнущий раствор, выводил письмена на теле младшего лейтенанта. Откуда-то несло свежей кровью.
Нагльфар закончил с рисованием и теперь, сжимая в руках какой-то амулет, читал клокочущие магические формулы.
Физическая боль, усиливавшаяся с каждым новым словом, проговариваемым треклятым прислужником Люцифера, сравнялась с болью духовной. Де Шель ощущал, как где-то под рёбрами вспыхивает пламя, как огнём горят на плечах и спине татуировки, изображавшие четыре из семи Знаков. И орал так, как не орал в течение ни одного из истязаний.
Ликвидатор изгибался всем телом и тоже вопил, будто кто-то заживо вытягивал из него душу.
Он слышал оживлённую речь.
- Сафор, я сотворил шедевр. У него не сорок шесть хромосом, а шесть тысяч двести восемьдесят две. Он одной рукой поднимает от пола две тонны. Способен двигаться со скоростью, о которой смертный и мечтать не может. Левитирует. Проявляет склонность к пирокинезу. Его раны заживают почти мгновенно. Я в порядке опыта отрубил ему руку, и минут через пять у него уже выросла новая. У него два автономных сознания…
- Стефан, если ты его испоганил, во век со мной не расплатишься!
- Сестра, тебе понравится. Я создал совершенство!
Чёрный полог отъехал в сторону, и в просвете объявились мужчина и женщина.
- Ну-ка, встань! Давай, шевелись. Сестрица, он сейчас молчалив и рассеян, но это временно. Демонический граф Асфодиэль пока не свыкся с тем, что я слил его плоть с человеческой, а рядом маячит ещё один рассудок. Человек же после трансформации потерял память, а я буквально два часа назад применил заклятье, которое вообще не даст твоему офицеру вспомнить даже собственного имени. Но интеллект он сохранил.
Получеловек-полудемон поднялся с ложа и застыл.
- А ещё он на редкость послушен. Выполнит любой мой или твой приказ. Он просто не может ничего сделать против, даже если захочет.
Сафор внимательно оглядывала гибрида, точно выбирала колье к бальному наряду. Ведьма ухмыльнулась и положила ладонь на плечо новой формы существования.
- Что же всё «он» да «он»… Он – уже не то, чем были когда-то его составные части. И прежние имена ему не годятся. Потому надо его как-то назвать… Арканос… Слышишь меня?
Наманикюренные пальцы поглаживали подбородок существа.
- Тебя зовут Арканос.
- Да, - он ответил после некоторой паузы.
- Заберёшь своего морготца вечером, Сафор. Я хочу его протестировать. Ещё я буду периодически заимствовать его у тебя ближайшие несколько месяцев, поскольку ещё не изучил всех его особенностей. В наших руках, моя дорогая, идеальный убийца. Абсолютный хищник.
Первым заданием Арканоса было убийство Памелы Марчетти, настоятельницы монастыря Благословенного Исцеления, сестры его Розалин. Он не вспомнил её лица, хотя до того, как попасть в плен, нередко с ней общался. Она не сопротивлялась, когда он пришёл за её жизнью.
- Мне было вчера видение, Элексиэль. Я знаю, какой вред они причинили тебе. И сейчас, и после смерти я буду молить Господа о том, чтобы час твоего избавления настал скорее. Друг мой, мне так жаль…
Опасаясь сбоя в работе заклятия, чернокнижник устранил этот момент из воспоминаний убийцы при помощи заклятия.
Через два дня после возвращения ликвидатора ведьма как будто невзначай обронила, что отец его жертвы застрелился. Тот лишь пожал плечами. Он не помнил, что не вынесший последней утраты пожилой комендант принимал его в своём доме с отцовской любовью. Не помнил, что на его дочери мечтал жениться…
Второй его жертвой сделался маршал Моргота, герой Двенадцатой Морготской граф Бэзил де Рэ. Тот был отменным фехтовальщиком и капитулировать не привык. Поединок длился около шести минут, когда в помещение склада ворвалось отделение "Морготских Волкодавов", не поленившихся прихватит крупнокалиберное оружие. Освящённые пули разорвали ткань капюшона, и Бэзил увидел лицо нападающего. Глаза его были алы, окружены татуировкой, а клыки сделались наподобие вампирских, но де Рэ узнал офицера спецназа, которого несколько лет назад сам перевёл в Моргот.
- Младший лейтенант Элексиэль де Шель? – одними губами вопросил маршал и… пропустил удар.
Этот эпизод Стефан тоже потёр.
Он вскочил с раскладушки так, что перевернулся вместе с ней. Тяжело дыша, он лежал на боку и с искажённым от боли лицом смотрел куда-то расфокусированным взором. Это продолжалось порядка пяти минут, по истечении которых Арканос поднялся на ноги и, спотыкаясь, добрёл до дальней стены заклинательной комнаты. Прислонившись спиной к стене, ликвидатор осел на пол, да там и остался, откинув назад голову.
Под бушующим грязно-синим небом на краю обрыва стоял Элексиэль Доминик Эстерхази, граф де Шель, младший лейтенант второго взвода третьей штурмовой роты подразделения специального назначения "Морготские Волкодавы". Порывы ветра колыхали его распущенные по плечам волосы и парадный плащ. Сзади к Элексиэлю подошёл высокий изящный демон в чёрной с алым броне, с гордой посадкой увенчанной рогами головы. Человек повернулся к нему, но ничего не сказал. Асфодиэль так же молча положил ему на плечо когтистую руку и слегка сжал её.
Арканос снова открыл глаза.
- Вот уж не подумал бы, что мы будем повержены так.
- Но такому противнику не обидно проиграть даже мне, демону. Я не видел никогда прежде, чтобы один и тот же человек мог использовать и магию абиссарийцев, и жреческие формулы Элергорда. Я пребывал в уверенности, что такое попросту невозможно.
- Она и правда гений. Эта девушка основательно подрыла заклинание Нагльфара. И, если бы я не читал её досье, в котором нет ни единого намёка на садистские наклонности, то решил бы, что леди Коэпто издевается.
- Мне кажется, что она хочет предложить нам сотрудничество.
- Логично. Если она смогла открыть доступ к моей памяти, то наверняка разобралась в мезмерической конструкции этого высокомерного скота. И понимает, что мы действуем так, как приказал нам наш создатель-изувер. Избавив нас от доминирования воли ублюдка, она может потребовать платы за освобождение... или перехватить контроль.
-
Снимаю шляпу, няш) Не самые приятные воспоминания у Арканоса)
|
Нельзя было пожаловаться на глупость работавшего здесь персонала: люди быстро поняли, что с ощетинившимся терниями монстром им не справиться, какое бы оружие они не использовали. Пули отскакивали от его брони. Пламя и лазеры не причиняли ему вреда. Сброшенный сверху "подарок" в виде связки труб, припасённых для строительства, был играючи отбит вторженцем одним взмахом колючей мантии. И учёные наперегонки с рабочими удирали по извитым лабиринтам коридоров, спасаясь от щерившейся острыми шипами смерти. Не их делом было сражаться, а местные уважали разделение труда. Арканос быстро приближался к генераторной. Его пытались остановить, и не раз. Однажды кто-то попытался вторгнуться в его разум, и симбионт вспомнил про наличие телепатки под началом Коэпто. Он отмахнулся от ментального зонда, точно тот был назойливым насекомым, даже не замедлив своего марш-броска. Хвостом за убийцей тащился электрокинетик. Каслер основательно докучал ликвидатору своими нападениями, пока тот, рассердившись, не направил в его сторону стену огня, перегородившую путь. Температура пламени была так высока, что стены, пол и потолок расплавились, образовав неопределённой формы медленно растекающуюся массу. Получеловек-полудемон был уверен, что его противник ушёл живым. Но проверять не полез: генератор был совсем близко. Надо только дестабилизировать его, и тогда в живых не станет ни надоедливого Каслера Коулата, ни Алиши На`Кхоно, ни всех этих улепётывающих лаборантов-учёных-прочих. Останется только вручить заказчику голову Лилиан. И всё вернётся на круги своя. Опять. Длинный узкий коридор был последним, что отделяло Арканоса от двери, за которой находилась генераторная. Пара десятков метров – и конец. Конец? Арканос кое-что не учёл. Не все проходы были обозначены на планах уровней. Иное существовало в порядке "для своих". Замаскированный под стыки облицовочных панелей потайной лифт был как раз и этой оперы. Творение Нагльфара ощутило знакомую энергетику там, где минуту назад ничего не было. Однако оказалось уже слишком поздно: Каслер вылез из кабины и вступил в бой. Увернуться от волны электрической энергии в узком коридоре было невозможно, поскольку он явно не был рассчитан на свободное передвижение кого-то массивного. И Асфодиэль, и его товарищ поняли, что их толкают к магической ловушке ещё до того, как она ледяной петлёй сжала их. Симбионт рванулся в сторону с максимальной скоростью, но ему не хватило сотых долей секунды. Он застыл, вмёрзший в ледяную толстенную рамку – застыл на миг, а потом приступил к активным действиям. Тернии против электрокинетика были бесполезны, а при узости окружающего пространства только мешали, и убийца свернул их до длины мантии – все, за исключением тех, которыми он удерживал свою пленницу. Вокруг его заключённых в броню ладоней брызнуло в стороны свечение, и лёд поддался. С громким треском создание вырвалось из холодных оков. - Браслет перезарядился! Сорви его! Быстро!
- Проклятый электрокинетик мне не даёт это сделать!
- Тогда давай бросим девчонку и отойдём в конец коридора. Это элергордское заклинание, элергордское!Лозы выпустили свою добычу, и Арканос приступил к выполнению своего плана. И опоздал. Искажённые фразы на кариме глухо отдавались в обоих сознаниях гибридного организма, лишая его сил и скорости. Стремительное поначалу движение стало замедленным, как будто он пробирался под колоссальной толщей воды. Распадался кошмарный плащ. Подгибались колени наёмника. Уже ясно было, что его попытки уйти из радиуса действия магии равны в сумме нулю. Арканос слабеющей рукой вцепился в металл переборки, надеясь хотя бы удержаться на ногах. - Мы не можем вот так проиграть, не можем! Офицер, не спи… - тут демон подавился зевком. - Нашёлся-таки… тот… Нашлась та, что смогла нас победить…Оба голоса затихали. Мысли путались. Когти разжались, оставив на стене приличные вмятины. Арканос сполз на пол и оттуда помутившимся взором смотрел на дочитывающую заклинание Лилиан Коэпто. - Она… всё-таки непередаваемо красива…
- Идиот… ты о чём сейчас думаешь?
- О том, что перед смертью мы видим… не рожу Стефана Нагльфара, а… привлекательную девушку…
- Ты – дурак… Но ты прав.Арканос предпринял ещё одно поползновение вернуть себе вертикальное предложение, но у него получилось только встать на колени. После он рухнул грудой демонического металла и больше уже не двигался. Картина стальных плит пола быстро померкла перед его глазами, и теперь ничего не было. Ни звуков, ни запахов, ни ощущений. Остатки терний плавились и исчезали, не касаясь ни плитки, ни спины симбионта. Грозного вида доспехи стекали со своего владельца и пропадали в неизвестности на манер лоз, обнажая бледную кожу, покрытую неведомыми Лилиан письменами. Через несколько минут обнаружилось, что у её ног лежит… не чудище, а обнажённый мужчина. Вполне себе живой, поскольку всяческим мёртвым абиссарийским сюрпризам дышать обычно не требуется. Саунд: ссылка
-
Попался, который дрался ^_^
|
|
Алые глаза немигающе смотрели на сменявшие друг друга на планшете фотографии, планы и карты. Симбионт обладал прекрасной памятью и то, что видел, запоминал крайне прочно и в мельчайших подробностях. Ему нравились люди на фото - и молодые, и старые - такие уверенные в том, что делают, такие живые... Горящие воодушевлением очи, воодушевление в каждой чёрточке лиц, в каждом жесте. У каждого из них были мечта и вера в правильность цели. Арканос невольно ощутил где-то в груди укол зависти. Но не стал заострять внимание на этом чувстве. Он с вниманием слушал слова Гвидо, потому как местами это было очень полезно. То, что Лилиан Коэпто не выйдет к нему на встречу, было понятно изначально: хрупкая девушка явно не могла по части силы, скорости и умения убивать сравниться с интегрированным демоническим организмом. Но у неё на плечах была умная голова, а в придачу к ней - последователи, не побоявшиеся пойти за опальной исследовательницей. Про капсулы человек и демон внимали с особым интересом. Асфодиэль изводился от любопытства, но быстро понял, что большего узнать у Стерна не удастся, поскольку тот и сам ведает немного, а что ведает сверх уже названного, точно не скажет. Таковы уж гьеденцы. О нейроразъёме слушать было не менее увлекательно. - Ух! На нас свалят всю технику и всех магов-симбионтов-продукты генной инженерии, какие только будут под рукой!
- Эта девушка по природе своей боец, Асфодиэль. Она долго противостояла брату, и с нами будет воевать с не меньшим упорством.
- Интересно!
- Мне, знаешь ли, тоже, - отозвался человек без особого энтузиазма. У Арканоса оставался ещё ряд вопросов, но оные были явно из категории, которая в Гьеденской Технократии снабжалась пометкой "Строго секретно". Поучеловек-полудемон знал, что и когда следует спрашивать. Потому он лишь кивнул, когда помощник Гараты Муркх поинтересовался, всё ли у него. На раскрытой ладони ликвидатора демонический металл вспенился, точно смола (видимо, он начисто игнорировал законы физики, по которым существовали металлы земные), а после из этой пузырящейся массы появился маленький наушник, бывший точной копией тех, которые использовались в технократии. Арканос пристроил его на место и вопросил: - На какой частоте будет канал связи?Получив ответ, симбионт ещё раз кивнул и плавно взмыл в воздух. Под Арканосом мелькали руины заводов, фабрик и лабораторий, скелеты мостов и полузатопленные улицы. Там, где уровень рельефа был низок, скапливалась вода, образуя озерца, соединённые между собою узкими водяными полосами бывших тоннелей и чёрт знает, чего ещё. Некоторые "озёра" ни с чем не соединялись и спокойно существовали сами по себе. Прежде симбионт летел довольно высоко, но по мере приближения к району поиска снизился до самой земли, избегая риска появиться на дисплеях радаров. В бреющем полёте он проносился над самоорганизовавшимися водоёмами, петлял среди останков зданий, пока, наконец, не достиг самого большого озера. - Чувствуешь? Под землёй… метров сто глубины… Энергия просто фонтанирует. Генераторы, энергосистемы, живые люди. - Чувствую, - согласился человек. – И уж никак не может быть, чтобы это не оказалось искомым исследовательским комплексом.Создание Стефана Нагльфара мягко опустилось на бетонную балку. - Где-то должен быть вход, потому как наши учёные друзья вряд ли замуровались.
- Или вентиляционные шахты, резервные выходы... Негоже к умному противнику ломиться в парадный. На поиски входа в систему лабораторий Арканос потратил почти столько же времени, сколько на поиск их локации – порядка трёх часов. Поблуждав по округе, он наткнулся в итоге на один из резервных выходов. Узкая металлическая лестница вела под землю, под гигантский котлован озера, где раскинулись настоящие катакомбы. За одной из маленьких неприметных заваренных дверей, на которую ни один смертный бы даже не взглянул, симбионт нашёл вход в убежище Лилиан Коэпто. Сначала он решил было, что ошибся – стены, пол и потолок выглядели точно так же, как прежде, а по углам валялись кучи щебня, обломки пластика и клочья вырванных проводов. Об обратном свидетельствовала лишь циркуляция свежего воздуха. Однако уже через несколько поворотов картина разительно изменилась – новенькая металлическая обшивка, исправные светильники и коммуникации. И очередная дверь. С кодовым электронным замком. Не опасаясь более быть обнаруженным, симбионт расплавил её. Страшные шипастые лозы, шлейфом вившиеся за плечами Арканоса, пришли в движение, полоснули по стенам, раздирая кабели. Свет моментально погас, но для ликвидатора это не являлось помехой. Он бегло взглянул на планы эвакуации с уровня, висевшие на стене. Его интересовал кратчайший путь к пульсирующим перикломовым сердцам комплекса, так явно ощущаемым им. Саунд: ссылка
|
Единственное, о чём пожалел падший ангел, когда служивший ему демонический князь предательски вонзил меч ему в спину, так это о том, что на месте не отрубил ему голову, когда в тронном зале заподозрил его в предательстве. Аластэл, хоть его тело терзала боль, не намерен был позволить так просто с собой расправиться. Сломать меч, взявшись за торчащий из груди клинок. Призвать "Коготь Демона", находясь в развороте. И ударить. Это как раз достойная плата за второй серьёзный проступок Азазеля. Но Аластэл не мог. Не мог потому, что его подавляла сила, с которой ему было не совладать. Эта сила принадлежала тому, с кем он заключил контракт. Музыкант ждал, что Люций снова нарушит условия договора, но не предполагал, что это произойдёт именно сегодня. Да, старый Владыка был прав: новому не справиться с ним заёмной мощью. Пальцы падшего безвольно разжались, и пистолет-пулемёт устремился на пол, точно в замедленной съёмке. Гасла гравировка “Made in Hell”. Серой пылью рассыпался ствол. Вскоре от смертоносного огнестрельного оружия осталась лишь горстка праха. Поверженный Владыка упал на пол лицом вниз, когда предатель вырвал меч из его спины. Он не мог встать. Не мог дальше пошевелиться. Терял способность видеть. И голоса заговорщиков доносились глухо, будто из бочки. Он умирал. Умирал с мыслью о том, что так и не смог никого защитить. Его сестра останется пленницей. А Мелиссу сейчас убьют… И он не сможет предотвратить… Отчаяние сжало горло падшего тисками. Напрягая мускулы, сделавшиеся вдруг ватными, он изо всех сил пытался подняться. В мозгу бьётся лишь одно слово. Только одно. "Защитить!" Тычок в бок. Голос Люция. Сквозь чёрный туман лидер “Fire Rain” видел гнусную улыбку прежнего Повелителя Преисподней. Смерть. Это ужасно – умирать с осознанием того, как много ты не успел. Саунд: ссылкаДождь… Кажется, некоторые люди верят в то, что дождь – это слёзы ангелов, оплакивающих невинных. Свежий и светлый дождь, напоенный запахом озона. Настоящий ливень. По кому так безутешно рыдают ангелы? По своему давно свернувшему с пути порочному брату, распростёртому в воздухе и поднимающемуся в заоблачную высь? Неправда… Свет… Как много света… Свет и свобода. Истинная свобода. Пьянящая лёгкость небытия. Абсолютный покой. Но он никогда не мечтал о покое. Его мятежное сердце гнало его вперёд, требовало действовать. Он не хотел покоя… Аластэл обернулся. Там далеко, бесконечно далеко внизу… Там прямо посреди улицы у его мёртвого тела, распластавшего выгоревшие чёрные крылья, сидела на коленях Мелисса Бранвен. Живая… Она плакала, не скрывая слёз и не стесняясь их. Плакала безутешно… Он не думал, что после того, что он натворил, найдётся хоть кто-то, кто будет его оплакивать. Этот плач был невыносим. Он жёг в груди сильнее, чем демонический металл проклятого клинка. Музыканту было жаль девушку. Больше всего на свете он хотел сейчас заключить её в свои объятия и утешить. Сказать, что она в безопасности. Что ничего не случилось. Что всё было просто сном, но теперь закончилось. И никогда не произойдёт. Но он не сможет и этого. Никогда уже не заговорит с ней. Никогда не обнимет. Ему было бесконечно жаль, что он так редко говорил ей о том, какая она чудесная. Что позволял себе быть с ней циничным. Что причинил ей так много горя. Аластэл полагал, что с ней будет так же, как с сотнями девушек до неё. Приятная ночь, после которой останутся приятные воспоминания. И ничего больше. Одна из множества… Но она стала для него особенной. Не той, о которой можно было бы случайно вспомнить, но той, которую хотелось не отпускать вовсе. Как жаль, что он не сказал ей раньше о том, как она дорога ему и как безмерно он любит её. Но больше он никогда не заговорит… Облака укутали его мягким покрывалом, и падший ангел больше не видел Бранвен. Только свет. Свет опалил его. Аластэл стремительно нёсся назад, к земле. Совсем как тогда, когда решено было изгнать его из Рая. На миг ему показалось, что он видит лицо Джезэбэль, слышит её… Саунд: ссылкаРезко, хрипло вдохнув влажный воздух, падший ангел распахнул очи и резко сел. Он жив, он дышит. Сердце отбивает безумный ритм. Он жив… Его с головой накрыл тонкий пряный аромат. Пачули и жгучий перец. Так пахли её волосы. А миг спустя он ощутил тепло её тела. Мелисса обнимала его. Он не мог даже надеяться на то, что это случится ещё раз, и теперь испытывал безумную радость от того, что может прижать к себе эту девушку. Откинув голову назад, он расхохотался. Смех был раскатистым, сумасшедшим и громким. Когда эйфория угасла, а смеяться уже совершенно не было сил, ангел склонился к самому уху певицы и прошептал: - Мелисса… Я так тебя люблю… Аластэл встал и помог подняться Мелиссе. - Мастер Александр желает встречи в кафе ниже по улице. Если будут какие либо затруднения, вторая встреча назначена в центральном парке.Аластэл кивнул. Вот и настал час расплаты. Саунд: ссылкаНо падре, похоже, не настроен был воевать. Он упорото любовался на огромную порцию мороженого и за оружием не лез. Мелисса поспешила скрыться в уборной. Падший кивнул и проводил её обеспокоенным взглядом. Он не способен был больше читать чужие эмоции, как раскрытую книгу, но иногда не надо обладать особой силой, чтобы понять кого-то. За эти сутки девушка потеряла отца, а её друзья оказались в опасности. Падший ангел не находил себе места, видя, как Бранвен огорчена. - Ну и как это понимать? Падший, не на такое мы с тобой договаривались.- Понимай это именно так, как оно есть, Хелл. А именно – провал основного моего плана, - Аластэл достал пачку “Diabolical Nero” и прикурил от любимой зажигалки, нашедшейся в заднем правом кармане кожаных брюк. – Можешь расплатиться со мной за выходку в Лос-Анджелесе, поскольку сейчас я такое повторить не смогу.Саунд: ссылка
-
Лучше меня описала. Склоняю голову. Это вин.
|
- Здесь? В опасности? – удивлённо и недоверчиво переспросила экономка, но последовала за Верене. Пожилой женщине пришлось поспешить, чтобы угнаться за жрицей Калидуэн. Ещё больше Монмартен поразилась, когда девушка притормозила у стены и краткое время что-то рассматривала на ней (сама Жизель ничего не увидела). После, правда, она побежала по коридору с прежней скоростью. То есть так, будто где-то в замке случился пожар. Пунктом назначения для служанок оказалась комната инквизитора Изабель де ла Круа. Тут уже и усомнившаяся Монмартен забеспокоилась, поскольку, услышав доносившийся из помещения тарарам, сделала соответствующие выводы. Ещё один крик потряс Машекуль на эфирном уровне, когда звенящая волна зеркальных осколков неслась к Изабо. Это Жанна издавала не то победный клич, не то вопль радости, испытываемой ею при мысли о том, что сейчас её злейший враг с головою окунётся в бездну страдания. Она уже представляла, как вопьются острые осколки в глаза и лицо инквизитора, лишая ненавистную женщину и зрения, и внешности обольстительницы. Кровь, кровь, кровь! Д’Арк так хотела видеть кровь. Она жалела лишь о том, что не сможет ощутить её тепла на своих руках. Жанна, однако же, и предположить не могла, что у этой неженки хватит силёнок поднять пуф. Не выглядели эти холёные дворянские руки хоть сколько-нибудь приспособленными к поднятию чего-то, что по весу было бы тяжелее расчёски. Верно, страх и желание жить помогли Изабель совершить это быстрое, отчаянное действие, оказавшееся, тем не менее, эффективным. Стеклянное крошево натолкнулось на мягкую преграду, и это спасло баронетте не только красу, но и жизнь – иные куски стекла глубоко погрузились в обивку, и, окажись вместо неё шея девушки, та уже лежала бы на полу, истекая кровью. Дрожа, Изабо уронила пуфик на пол и кое-как поднялась, держась за кровать и пошатываясь от странной накатившей слабости. Кое-где на её руках и ногах алели тонкие порезы. Мёртвая невеста метнула ещё один яростный взгляд в сторону инквизитора и клацнула зубами. Она устремилась уже к своей убийце, чтобы завершить начатое, но в дверь постучали. - Ваша милость, мы услышали шум. У вас всё в порядке? – доносился из коридора голос престарелой экономки. В следующую секунду дверь распахнулась, и на пороге объявились та жрица, которую Жиль повелел спрятать среди слуг, и Монмартен. Пожилая дама всплеснула руками и ринулась к пострадавшей гостье. Усадив Изабо на кровать, женщина повернулась к Верене: - Вивьен, посиди с госпожой де ла Круа. Я сейчас приведу врача.Д’Арк зашипела, точно кошка, окаченная холодной водой, и покинула устроенный ею же бедлам, исчезнув в западной стене. Прошуршав взметнувшимися юбками, Монмартен вылетела из комнаты с непристойной в её возрасте скоростью. Саунд: ссылкаСамоотверженная домработница снова позаботился о том, чтобы местное светило биологии не утруждало себя и не терзалось от голода. Едва Люций показался на кухне, как нашёлся для него и тёмный хлеб, и свежая ветчина, и сыр, и яблоки. Женщина, приставленная заботиться о пропитании учёного, точно предугадала его появление в своём маленьком кухонном царстве и уже заливала кипятком заварку в фарфоровом чайнике. Поставив перед Ксавьером тарелку с аккуратно нарезанными и уложенными бутербродами и чашку чая, сорокапятилетняя Малин куда-то вышла. Не то в кладовую, чтобы выбрать продукты для приготовления ужина, не то за чем-то ещё. Гьеденец неспешно жевал бутерброд и прокручивал в голове возможные варианты развития событий в приграничной провинции. Гвиадон не спешил просыпаться и выходить на связь, чёртов пройдоха. Коротая время, Люций выпил ещё чаю. Право, торговец мог бы и меньше кемарить в столь неподходящее для этого время. Вернулась Малин и завозилась с готовкой, гремя кастрюлями и тарелками. Поблагодарив её за полдник, Ксавьер направился в свой кабинет. Там он снова взялся за чтение. Не успел он прочитать и сотни страниц, как торгаш изволил выйти из забытья и ответить на поставленный вопрос. После приветствия Гвиадон с важностью государственного деятеля начал вещать: - Капсулы поставлялись и в Абиссарию, и в Ватиканскую Империю. В Абиссарии у нас был договор на поставки с королевой оборотней. Ей за определённую плату было отправлено в качестве первой партии пять сотен капсул. В порядке эксперимента мы так же внедрили пятьдесят капсул на территорию Империи. Если тебя, Люций, интересуют данные, полученные касательно этих опытов, то ты знаешь, к кому можно попробовать обратиться. Моё дело – торговля, а не наука. Дальше я тебе ничем помочь не смогу.Делец попрощался и исчез с ментальных частот Ксавьера. Саунд: ссылкаЖиль хотел было поинтересоваться, каков источник догадок у старшего лейтенанта, но то, что случилось в следующий миг, заставило его резко поменять приоритеты своих дум. Последний вервольф-переросток из ударного отряда всё-таки прорвался в часовню. Несмотря на стрельбу, он был всё ещё на ногах, хоть и оставлял за собой кровавый след. Тварь неслась прямиком на маршала, рядом с которым не посчастливилось (или наоборот?) стоять Аларику. Первым среагировал де Рэ. Граф отпихнул вправо охотника на нечисть, отскочив сразу же после этого назад и влево. Набравший скорость волколак по инерции пролетел между мужчинами, однако теперь никто и не думал по нему палить: в зоне обстрела были морготский владыка, и сотрудник Инквизиции. Все едва не оглохли от громоподобных раскатов, донёсшихся с запада. Казалось, что рушится если не гора то, как минимум, толстая крепостная стена. Впрочем, очень скоро грохот слился в единую какофонию со скулежом и воем, а потом и вовсе потонул в их наплыве. Видимо, Поль, покинувший через окно основное поле боя, чётко и эффективно выполнил поставленную перед ним боевую задачу. Об этом так же свидетельствовал и радостный крик торчавшего наверху снайпера, бодро достреливавшего тех, кто пережил миниатюрную лавину. Оборотни, которым посчастливилось не схлопотать подарок от Рэнвила, получали дружественный приём от «Волкодавов», Ван Тейна и пана Стасяка: из представителей нового вида выжили только двое, но и они после каменного душа потеряли большую часть своих прыти и живучести, а уж обычные волколаки дохли от серебра на «ура!». Тварь затормозила, мерзко скребя когтями по мраморному полу, а после развернулась и пошла на второй заход. Близость губительной ангельской статуи оборотня, видимо, нисколько не смущала. Он не проявлял никаких симптомов, могущих засвидетельствовать опасное для носителя проклятия Луны воздействие священного предмета. Не то ему нужно было для смерти куда больше времени, чем обычному оборотню, не то он совсем не собирался отбрасывать лапы, как все его собратья делали это раньше. На боевой дух непрошенного гостя гибель товарищей, подыхающих под завалами и градом пуль, так же не оказала влияния. Чудище, раззявив клыкастую пасть, неслось на отстреливающегося де Рэ. Оборотень взревел, когда ему в бок ударила струя огня: сбоку из-за колонны показалась рыжая девица со своим монструозным огнемётом. Без излишеств в виде боевых кличей и ругани, но с крайним профессионализмом дама прожаривала зверюгу, и шутить по поводу её кулинарных талантов не хотелось даже Аларику. Дико воя, вервольф развернулся, занося для удара переднюю лапу. Морготка отскочила, но недостаточно быстро: её задело по касательной, и этого вполне хватило для того, чтобы девушка оказалась на земле. Появление этой более близкой и доступной цели отвлекло внимание волколака, но вот Жилю и Аларику как раз ничто не мешало разряжать обоймы в открытую неподвижную мишень. Оборотень сначала заметался, а потом побежал на маршала. Теперь он двигался медленнее, дышал тяжело и хрипло, а в углах его ощеренной пасти набегала кровавая пена. Аккуратно отступая по усыпанному мраморной крошкой полу, Жиль перезаряжал пистолеты-пулемёты. Аларик, пока тот был занят, потчевал вервольфа серебром. В итоге общие их старания увенчались тем, что зверь рухнул замертво в четырёх шагах от графа и в шести – от охотника. Затихли выстрелы. Снайпер со своего наблюдательного пункта о новых порциях пушечного мяса не рапортовал. Аларик помогал подниматься огнемётчице. Саунд: ссылка
-
мастер, как всегда, на высоте))
|
-
Воистину, сковорода - самое страшное оружие. Особенно в руках Князя Тьмы. ^_^
|
-
Про интересную операцию удаления девственной плевы там тоже написано)))
|
Николас ничего не услышал. И даже по губам графа или Морра не смог прочесть о предмете разговора: Жиль стоял спиной к колдуну, а капитан Астракса отвечал кивками. Чему он кивал, можно было только догадываться. Понимая, что задерживаться у откинутого полотнища выхода дольше не имеет смысла (да и может показаться подозрительным), Вантейн поспешил убраться к транспортам. Не прошло и минуты ожидания, как граф де Рэ возвратился с абсолютно непроницаемым выражением лица и занял своё место в автомобиле. Небольшая колонна двинулась к широкой просёлочной дороге, окружённой подлеском и высокими раскидистыми деревьями. Около часа всё было спокойно: на оснащённые оружием бронированные автомобили противник, если он присутствовал, внимания не обращал. Незаметной внешности дозорный, высунувшийся из верхнего люка БТРа, отмеченного гербом "Волкодавов", откровенно скучал. Не доносилось никаких посторонних звуков, кроме шороха гравия под колёсами, шума мелкого дождя, бьющего по листьям деревьев, да редких голосов птиц. По рации регулярно докладывали касательно обстановки – пути были свободны, а волколаки не рвались в бой. - Если бы не рапорт и не отменная репутация этого леса, я бы ни за что не поверил, что здесь водятся вервольфы, - саркастически фыркнул маршал, равнодушно глядя на дорогу. Пожалуй, не нашлось бы никого, кто был бы не согласен с этим утверждением, и причина крылась явно не в титуле и звании его автора. Через десять минут пути ни у маршала, ни у "Морготских Волкодавов", ни у людей мадемуазель де ла Круа более не было причин сетовать на скуку: дорога оказалась основательно и с явной любовью к делу завалена толстенными деревьями, выдранными непосредственно с корнем. - Нам же сообщили, что дорога чиста… Буквально двадцать минут назад… - пробормотал Хайнкер. – А тут…- Старший лейтенант Найджел, произведите высадку личного состава, - спокойным тоном скомандовал Жиль по рации и потянулся за шлемом. Получив подтверждение от Франка Найджела, де Рэ иронично проговорил, обращаясь уже к сидящим в салоне головной машины: - Господа, карнавал начинается."Волкодавы" бодро выпрыгивали из своего БТРа и тот час же рассредоточивались, оглядывая местность. Сам Жиль тем временем подошёл к сваленным деревьям и что-то там высматривал. После высадки у Стасяка и Аларика появилась замечательная возможность рассмотреть отделение "Волкодавов" во всех подробностях. Спецназовцы, без сержанта в общей сложности насчитывавшие девять человек, были крайне разношерстны. Первым в глаза гостям Щита Империи бросился семифутовый детина с грубыми чертами лица, носивший крайне массивный доспех. Он не торопился надевать шлем, что позволяло обозревать на его лбу татуировку "Гнев Михаила", и поигрывал громадным боевым молотом, рукоять которого была украшена гравировкой с надписью «Муки очистят грешников от скверны» (о каких муках шла речь, было не очень понятно, потому как мужик явно убивал противника с одного удара, и автомат болтался у него на перевязи скорее для проформы). Второй "Волкодав" был… женщиной – среднего роста, гибкой, грациозной, с рыжими волосам (прядь выбивалась из-под остроконечного покатого шлема) и бирюзовыми глазами. Держалась дама с достоинством, и видно было, что в отделении с ней считались и за слабачку не держали. Вместо плаща рыжая носила белую искусно выделанную волколачью шкуру, прикрывавшую резервуар огнемёта. Оружие её было интересно тем, что к нему на манер винтовочного был прилажен впечатляющего вида штык. Третий внешне был совершенно не воинственен: высокий, тонкокостный, безбородый, со светлыми волосами, но чёрными бровями и ресницами, утончёнными чертами лица. Ему бы самое место при дворе в качестве пажа или поэта… Так казалось только с первого взгляда: серые глаза смотрели жёстко, на правой половине лица посвечивали на неприкрытом наушем участке тонкие белые шрамы (немало времени потратили хирурги на то, чтобы они были тонкими), самый длинный из которых заканчивался под самым глазом (когда-то чудом уцелевшем), а вооружён парень был отменной снайперской винтовкой. Следующий член отряда – коренастый, невысокий, всклоченный и не выпускающий изо рта сигарету (хоть и носил белую перевязь с красным крестом, что автоматически означало наличие у него медицинской степени). За плечами медик нёс довольно массивную армированную укладку, так же промаркированную красным крестом. К наплечнику бравого эскулапа колючей проволокой был прикручен человеческий череп, имевший непомерно длинные и острые (по человеческим меркам) клыки и гравировку на лбу "Если врач сказал "В крематорий!", то туда и надо!". Бледноватый тип с длинным носом и острыми скулами, которого иной слабонервный в темноте принял бы за вурдалака, на деле был связистом и потому таскал, помимо автомата, а также положенных всем "Волкодавам" гранат, пистолетов и ножей, массивный передатчик (про такие "гробницы", бывшие размером куда больше полностью укомплектованной медицинской укладки хирургического назначения, покойный Рэйвен де Рэ говаривал очень дурно и божился, что, покуда такие в ходу, лично он воевать на глубинных территориях Абиссарии не полезет). Увидев шестого и седьмого солдат, Аларик едва сдержался от того, чтобы протереть глаза, потому как не сразу понял, что те были не галлюцинацией, вызванной дорожной скукой, а близнецами. Различить двух темноглазых смугловатых парней (бывшими, очевидно, уроженцами одной из южных провинций Империи), оборужённых автоматами, помогали только разного вида военные трофеи, украшавшие по традициям морготского спецназа доспех: один носил поверх левого наплечника связку мантикорьих лап, а второй – череп какой-то крупной рогатой рептилии. Восьмой "Волкодав" был русоволос, курнос и конопат (складывалось впечатление, что по части веснушек он старался и за себя, и за рыжую бестию-огнемётчицу). Самой забавной деталью в его экипировке был вампирский череп с прикрученной на шарнирах челюстью, державший в зубах пулю (предположительно, в изначальной версии несчастный кровосос сжимал челюстями сигарету – пока не был прилажен на цепь и не укреплён на столь популярном для украшения наплечье). Последний же солдат был тем самым обладавшим какой-то по-шпионски непримечательной внешностью субъектом, что высовывался из люка: отвернувшись на секунду, и Стасяк, и Аларик начисто забыли, как он выглядит. - Земля на корнях слишком свежая. И её даже не успело смыть дождём, - сквозь зубы процедил граф. Словно в подтверждение слов маршала где-то неподалёку раздался утробный вой. Каждый из присутствующих мог ощутить, как задрожала земля под ногами. – Нас ждали. Уходим. Мы здесь в невыгодном положении. Через несколько сот метров должны быть развалины часовни, где мы сможем укрепиться.Идти пришлось недолго, и вскоре среди теряющих листву деревьев обозначились потемневшие от времени стены старинной готической часовни. Когда-то она была по-настоящему прекрасна – об этом говорили остатки каркасов витражных окон, витиевато украшенные стрельчатые арки и обломки статуй. Сейчас же это место хранило лишь тень былых великолепия и святости, казалось тоскливым и бесприютным. - Занять позиции, - коротко приказал Найджел, переглянувшись предварительно с де Рэ. Солдаты организованно двинулись к обветшавшему зданию. Судя по тому, что ни граф, ни сержант не произнесли более ни слова, "Волкодавы" чётко знали, что от них требуется. - Что за чёрт… - промолвил всклоченный медик, выпуская изо рта сигарету. С севера, вздымая здоровенными лапами влажную землю и прелые листья, неслась пятёрка невообразимых созданий. Видом своим они напоминали оборотней, но были в разы крупней. - Приготовиться к обороне! Живо! – рявкнул маршал, выхватывая пистолеты-пулемёты. Саунд: ссылка- Напугала ты меня, девочка, - с облегчением улыбнулась старая экономка, возвращаясь на своё место. – Но не переживай, Вивьен. Ты устала, переволновалась, потому и померещилось. В Машекуле бояться нечего.Подлив в чашку девушки ещё немного кипятка и взяв из вазочки розоватую мармеладку, Жизель призадумалась над её последним вопросом. - Он не всегда таким был, деточка. Я-то помню, ведь он на моих глазах приехал сюда мальчишкой, на моих глазах рос и мужал. Он очень живым был, Вивьен. Но за последний год всё изменилось… Тринадцатая Морготская была страшной, очень страшной. Много людей полегло, да и господин граф тяжело ранен был. Говорят, в церковном госпитале он встретил молодую девушку по имени Жанна Д’Арк, обладавшую даром исцеления. Она-то вроде и вытащила его сиятельство с того света. После его выздоровления она сопровождала его в качестве полевого медика. Если ты не знаешь, то вот что скажу: в Морготе все мы военнообязанные, не зависимо от пола. Есть мозги в голове и амбиции – и женщина дослужиться до офицерских чинов, не только мужчина. По-хорошему, не все коменданты крепостей мужчины. В Веласе, например, Патриция Гладиус сидит. Капитан. Про неё говорят, что она камень, а не дама. И нечисти распоясаться не даёт, и дисциплину держит. Неудивительно было, что граф наш доверил Жанне вести армию к Лавалю, который был окружён абиссарийцами. И девочка-то его отстояла, Вивьен. Наголову врага разбила. Но сама погибла. Вернулся господин граф с таким лицом, как будто не победу одержал, а только что всех родных похоронил. И две недели мы его не видели. Когда же он объявился, то был исхудавшим, измученным и на вид болезненным. И глаза скорбные, неспокойные… Мы все боялись, что господин маршал зачахнет. Он изводил себя делами, и мне, вдове, нетрудно догадаться, что бежал он в них от тоски. Думаю, он очень дорожил этой Жанной…Монмартен отпила из своего бокала и вздохнула: - Господин де Рэ больше не запирается в своих покоях и не устраивает недельных голодовок, но я вижу, что ничего не изменилось. По взгляду вижу. Саунд: ссылкаТо, что увидела в зеркале Изабо, могло бы лишить самообладания многих женщин. Однако госпожа инквизитор была не робкого десятка и многое повидала. Она усилием воли подавила страх, начавший было подниматься испуганным криком к горлу. Совладала с собой. И теперь, сидя на стуле и сжимая в тонких аристократических пальцах чётки, громко и чётко читала экзорцизм. Она очистила свои мысли от всего, что могло бы помешать ей, стараясь дышать глубоко и не терять присутствия духа. В комнате повисла гнетущая тишина, нарушаемая лишь словами молитвы. Всё сделалось беззвучным: затих шелест начинавшегося дождя, перестали уютно пыхтеть спрятанные под полом батареи отопления, замерли часы на каминной полке. Целую минуту ничего не происходило, пока вдруг де ла Круа на грани восприятия не начала различать какой-то режущий слух, неописуемый… Визг? Лязг? Крик? Этот звук рос, набирал громкость постепенно, но вдруг разом обратился в протяжный вопль, рвущий барабанные перепонки. Он был так громок, что заглушил молитву и заставил Изабель болезненно вскрикнуть и выронить чётки. Дрожащими руками девушка зажала уши, не в силах переносить обрушившееся на неё крещендо. Теперь уже и она сама кричала, срывая голос до хрипа, стараясь перекрыть потусторонний рёв экзорцизмом. Внезапно инквизитора подхватила какая-то невидимая сила – подхватила вместе со стулом и опрокинула на пол. Едва Изабо пришла в себя, как осколки зеркала, осыпавшиеся на столик и пол, взлетели в воздух и устремились в её сторону. Саунд: ссылкаВ комнате пахло яблочным пирогом и отменным чёрным чаем с клубникой и персиком. Люций сидел в мягком кресле и смотрел в окно. Там накрапывал дождь, колыхала ветками старая липа и посвистывал ветер. Но в комнате было тепло, удобно и немного дремотно. Маленькой десертной вилкой учёный отломил ещё один кусочек пирога и отправил его в рот. Домработница в очередной раз превзошла себя: выпечка была мягкой, буквально таяла на языке и приятно отдавала корицей и ванилью. Ксавьер блаженно щурил глаза на осенний пейзаж и прикидывал в уме касательно странного образца. Интуиция и опыт подсказывали ему, что не всё будет с этим просто. И что назревает вокруг нечто… нечто… Как бы поточнее определить? Это как запах озона от идущих поблизости гроз. Ещё немного, и буйство природы нагрянет в непосредственной близости с тобой. Гьеденец пожал плечами и отпил ароматного чая из тонкой фарфоровой чашечки. Станет понятно только после анализа и обработки результатов. Пока машина трудилась нал образцом тканей, Люций Ксавьер успел расправиться с дивным пирогом и чаем и даже почитать книгу. По привычке украдкой он посматривал на свои часы – на вид совершенно обычные. Как только он заметил красноватое мерцание на циферблате, ожидание завершилось. Анализатор сигнализировал о том, задача выполнена. Отложив книгу, мужчина привычным способом прошёл в потайную лабораторию. Сложный прибор уже выдавал ему распечатку с итогами сложного генетического анализа. Потирая подбородок, Ксавьер внимательно всматривался в строки букв и цифр, подробную генетическую карту. Самое интересное заключалось в том, что на владелицу образца воздействовали симбиотом… Саунд: ссылка
-
-
Засюрпризила ты меня)) Буду думать, как выкручиваться))
-
|
Он стоял, опираясь руками о гладкую тёмную каменную стену душевой, словно пронизанную микроскопическими звёздочками. Подставил лицо горячим струям воды, закрыв глаза. Веки существа, с первого взгляда казавшегося человеком, как и кожа вокруг глаз и в нижней части лба, были покрыты чёрной вязью татуировки (что уж молчать - странные узоры и сигилы змеились также по спине, шее, рукам, груди, животу и ногам), отчего в мерцающем свете маленьких ламп его глазницы показались чёрными бездушными провалами. Мужчина открыл очи, и они оказались красными, точно кровь, лишёнными радужки и зрачка. Смыв с атлетичного стройного тела остатки мыльной пены, получеловек-полудемон потянулся за полотенцем. - И чего ты так недоволен? Она, между прочим, хороша собой и знает, чем развлечь мужчину в спальне.
- Она мне не нравится.
- И что тебе Сафор сделала? Нет, я не про те разы, когда мы портачили первое время по части поручений. И даже не про то, что она не называет по имени ни тебя, ни меня.
- Я не помню. Просто она мне не слишком приятна, Асфодиэль. А про имя можешь забыть. Уже семь с гаком сотен лет ты не Асфодиэль, а я - не... Чёрт знает, кем я вообще был и был ли. Мы - это нечто промежуточное меж этих форм существования материи. Арканос.
- О, да тебя, братец, понесло. Ты, часом, не в университете каком преподавал?Человек не спешил с ответом собеседнику, голос которого слышал в своих мыслях уже не одно столетие. - Ну и ладно. Но согласись, вечер мы провели недурственно. Во всяком случае, гораздо лучше, чем когда нас отправляют убивать не пойми кого по столь же известной причине и без учёта нашей воли, - фыркнул демон, бывший вторым сознанием в этой странной плоти. - Так и быть. Сегодня я с тобой соглашусь, - отозвался беспамятный офицер. Тоже мысленно. Тот, кого не смогли бы никак классифицировать в Ватиканской Империи, покинул душевую, вытирая иссиня-чёрные длинные волосы. Не успел он натянуть и застегнуть чёрные брюки из материала, по фактуре и блеску напоминавшего шёлк, а по плотности - лён, как в дверь по-спартански обставленной комнаты (кровать, стул, стол, этажерка) с высокими потолками (но зато начисто лишённой окон), кто-то заскрёбся. - Войдите, - спокойным, приятным на слух голосом проговорил Арканос, справляясь с последней пуговицей. Робко приоткрыв массивную створку, в комнату, неуклюже переваливаясь с ноги на ногу, вошёл раб. Недавно он получил урок от Сафор Нагльфар, посчитавшей его не то не слишком расторопным, не то недостаточно услужливым, и потому изрядно хромал. В лазарете его так и не поправили - ведьме нравилось смотреть на чужие муки. Не поднимая взора на возвышавшегося над ним симбионта, человек, склонившись, проговорил: - Господин Нагльфар желает Вас видеть, Ваше сиятельство...
- Что, прямо сейчас?
- Да. Я прошу Вас поторопиться, иначе...
- Я уже иду, - отбросив полотенце, которым было вновь принялся промокать густую шевелюру, Арканос последовал за искалеченным прислужником. Ему не хотелось подводить того лишний раз под кнут или что похуже. В конце концов, он сам был таким же невольником, и сносное отношение к нему оправдывала лишь его уникальность. Раб привёл Арканоса в роскошное помещение, стены которого украшали витиеватые узоры и письмена, окружавшие картину на противоположной входу стене. Картина выложена была из драгоценных камней и изображала седовласого чернокнижника, отдалённо походившего на нынешнего хозяина апартаментов. Вероятно, позировал для её создания кто-то из предков Стефана Нагльфара. В центре комнаты, выполнявшей роль гостиной, помещался длинный стол из какого-то прозрачного камня, окружённый несколькими пуфами, диванчиками и креслами, обтянутыми дорогой карминной парчой. Потолок раскинулся над этим великолепием, выдержанным в чёрно-бело-карминовой гамме, напоминал ночное небо. Видимо, хромого калеку изысканность интерьера, равно как и вид хозяина, очень угнетали: он моментально исчез в проёме и прикрыл за собой двери. - Ваша светлость, - Арканос предстал перед восседавшим в высоком готическом кресле колдуном, слегка поклонившись. Этот поклон одинаково раздражал в равной степени и человеческий, и демонический разум, но ничего сделать против приказов Стефана этот организм не мог, запечатанный его волей и сложными ритуалами. Нагльфар поправил складки своей тёмно-фиолетовой мантии, благосклонно кивнул (в этот момент Асфодиэль и забывший своё имя морготский офицер пожелали чернокнижнику издохнуть в муках) и жестом приказал ликвидатору занять место напротив. Арканос уселся на пуф и посмотрел в лицо своего создателя. Тот взмахнул руками над гладкой кристаллической поверхностью столешницы. Сей час же в воздухе повисло изображение симпатичной стройной девушки в полный рост и её лица - крупным планом. Одета она была в форму наподобие хирургической, поверх которой был наброшен белый халат. - Её зовут Лилиан Коэпто."Гьеденка," - подумали синхронно оба ума Арканоса. - "Красивая".- Её надо уничтожить. "Можно подумать, ты нас для чего-то другого хоть раз вызывал!"- Но это ещё не всё. У этой женщины лаборатория под затопленным Гьеденом. Её необходимо стереть с лица планеты. И всех, кто там работает - вплоть до последнего ассистента или поломойки - тоже. Устрой в маленьком убежище нашей Лилиан земной филиал Ада. Я знаю, что ты это делаешь виртуозно.- Да, - коротко и без всякого выражения проговорил гибрид. - Готовься. Я телепортирую тебя в окрестностях Гьедена. Так тебя не обнаружат раньше времени. Там будут встречать люди нанимателя. Конечно, я предоставлю тебе карту местности, но никто не просветит в этом вопросе лучше, чем исконные жители упомянутого государства. Через полчаса будь в первой магической зале.Арканос молча кивнул, поклонился и вышел прочь. Саунд: ссылка
-
С началом новой эпично-трагичной истории)))
|
Легенды Моргота: Король Шипов«Я открываю глаза. Подо мною сырая земля – я это чувствую. Вокруг так темно, что мне не разглядеть и моих собственных ладоней.
Но вдруг на противоположной стене вспыхивает пятно света, словно кто-то одним могучим движением прорубил в ней оконце, и свет – не солнечный, а тускло-мерцающий, как от свеч – хлынул в подземелье.
Окно это показывало ванную комнату. Слишком знакомую…
Я смотрю в зеркало. Не своими глазами. Её. Я как будто одновременно наблюдаю за ней со стороны и нахожусь внутри её сознания. Она стоит напротив зеркала, облачённая в белый шёлковый пеньюар, и пристально смотрит в стеклянную гладь.
Я ощущаю её боль. И что-то ещё… Словно бы нечто чужеродное засело в её мыслях…
Я снова в неведомом подвале. Вижу её через окно в стене. Она подносит к горлу нож. Она знает, что я вижу её! Она говорит, что убьёт себя. Что ненавидит меня. Что она предаст меня…
Я не понимаю, что происходит. Не понимаю, чем мог так её обидеть.
Я спрашиваю, зачем она это делает. Я молю её остановиться.
По её щекам струятся слёзы.
Нож взметнулся…
Я закричал и рванулся вперёд, но, не пробежав и пяти метров, рухнул на земляной пол – я был прикован к чему-то цепью, обвившей мои запястья.
Я смотрю на кровавое отражение в зеркале её глазами…
Я кричу, скованный в подземелье, не в силах поверить, что её больше нет…
Она была моей возлюбленной…
Тот час откуда-то из тьмы появляются люди, все, кроме одного, одетые в длинные чёрные мантии с капюшонами, отмеченные рунами абиссарийских рабов. Я вдруг замечаю, что моё тело покрыто ранами и синяками – меня пытали. Я силюсь разорвать цепи. Один из вошедших приподнимает мою голову за подбородок и что-то говорит мне на незнакомом отвратительно клокочущем языке. Я, к своему удивлению, понимаю каждое слово. Он говорит, что так надо. Что она должна была умереть. И признаётся, что заставил её убить себя…
Я с рычанием напрягаю мускулы, и цепь поддаётся. Со звоном летят звенья. Я вскакиваю на ноги. Бросаюсь к нему. Но его спутники преграждают мне путь.
Ярость застилает мой разум. Все они вскоре лежат на полу. Их тела растворяются, перетекают во мрак. А убийца моей любимой… Его здесь больше нет. Он исчез.
Я всё ещё слышу его смех…
Дождливый ноябрьский день. Всё чёрно-белое, как в кинофильме. Кладбище – резные надгробья, склепы, статуи, изображающие плачущих ангелов.
Я смотрю на мир глазами пятилетнего ребёнка - девочки. С ней красивая женщина с тёмными густыми волосами. Мать. Я поворачиваю голову и вижу овальную пластиковую ёмкость. В ней дождевая вода, а в дождевой воде – труп младенца. Мне страшно. Смотрю на ёмкость снова – она поразительно ярко-оранжевая в чёрно-белом пространстве. И в ней больше нет трупика. Только чёрный сор – как будто кто-то обдирал краску с бусинок и бросал её в воду – округлые неровные чешуйки…
Я говорю:
- Мама, а он теперь навсегда останется с нами? – и показываю на молодого длинноволосого мужчину, склоняющегося над свежей могилой и что-то произносящего шёпотом… И возвращаюсь в своё тело.
Я стою на коленях у надгробия. Мне хочется кричать – скорбь своей ледяной дланью сжимает мне сердце.
«Мог ли я предотвратить это? Мог ли спасти тебя, любимая?»
Женщина и девочка подходят ближе. Я поднимаюсь. Гляжу на них.
- Мне нельзя больше видеться с вами.
Женщина кивает. Да, она и так знает…
Они уходят. А я ещё долго стою у могилы…
Темнота…
Ничего нет. Нет мыслей. Нет чувств. Пустота…
Не помню, что было…
Я открываю глаза. Я полностью обнажённый сижу на земле. Надо мной сумрачное серое небо. Вокруг заросли терновника. Из зарослей тянутся две лозы, обвивающие мои запястья – их шипы впились глубоко в кожу. Я уверен, что без труда оборву сухие лозы – но они оказываются прочны, словно стальной канат. Я только раню себя.
Я вижу, как терновник приходит в движение.
Ветви тянутся ко мне, обвивают моё тело. Боль. Я пытаюсь освободиться, мечусь, словно волк, попавший в капкан. Но они лишь крепче опутывают меня. Я слышу свой собственный крик, когда первая ветвь пронзает насквозь мою грудь. А потом ещё и ещё. Живот, плечи, шею, руки, ноги. На мне просто нет живого места. Они разрывают мою плоть. Кровь льётся из ран ручейками…
Темнота…
Я вижу своё распростёртое тело на каменном столе… Его увивают витиеватыми символами татуировки. На левом плече – странный герб из ветвей терновника. Моя кожа невероятно бледна… Постойте… Куда делись мои раны?..
Меня облекает чёрная броня. Шипы на налокотниках, наколенниках, спине – вдоль позвоночника, на наплечниках. На плечи мне ложится плащ – шевелящиеся, непрестанно колышущиеся лозы, унизанные острыми колючками. В моих руках оказывается чёрный клинок…
Я открываю глаза. Мой лоб покрыт холодной испариной. Меня окружает полумрак моей комнаты. В ней спартанская обстановка – стол, кровать, стул, стойка с моим чёрным доспехом, оживающим и меняющимся по моей воле, как я захочу – стоит мне только облачиться в него.
Я догадываюсь, почему вижу этот сон едва ли не каждую ночь… Я ничего не знаю о том, что было со мной. Только странные, нечеловеческие способности.
И убийства… Человек без лица приказывает мне, и я не могу противиться его воле.
Я должен вспомнить…»Дневниковые записи настоятельницы монастыря Благословенного Исцеления Памелы Марчетти, датированные пятым февраля три тысячи девятьсот девяносто третьего года, днём её смерти. Помещены в архивы Мэртира. «Он придёт за мною сегодня в тот час, когда луна в небе окрасится алым. Имя ему – Король Шипов. Не пытайтесь остановить его, ибо не рождён ещё тот, кто избавит его от проклятия, и любой, пожелавший стать у него на пути, обречёт себя на верную погибель…»Предсмертная записка Памелы Марчетти, также помещённая в архив Мэртира. Поруганная чистотаЭлексиэль Доминик Эстерхази де Шель был третьим сыном графа де Шель, и потому иметь какие-то виды хотя бы на часть отцовского наследства ему не приходилось. Однако мальчишка был неглуп, что составляло особый капитал в глазах его отца, а тот не любил, когда что-либо пропадает без дела. Подёргав за кое-какие ниточки, он пристроил восьмилетнего ребёнка в кадетский корпус Государственной Академии с простым расчётом: если у Элексиэля хватит мозгов и физических данных, из него может получиться со временем толковый кадровый офицер, а это престижно, полезно и экономически выгодно. Теодор Басконти Эстерхази де Шель сделал правильный выбор касательно своего третьего отпрыска: после окончания обучения тот умудрился пробиться не куда-нибудь, а в «Крест Святого Петра» - элитное отделение спецназа при кардинале Куартине, бывшем в то время наместником Папы в провинции Монтиль, лежавшей сразу за суровым и безрадостным Морготом. Когда в 3988 году началась Двенадцатая Великая Морготская Война, Элексиэль был сержантом отделения третьей штурмовой роты «Креста Святого Петра», которая в числе прочих была переброшена под Лаваль, чтобы помочь морготцам, ведомым графом Бэзилом де Рэ, сдержать натиск полчищ адских тварей под командованием демогоргота Глатана. Де Шель отличился в Двенадцатой Морготской, зарекомендовав себя перед графом де Рэ как смелый и смекалистый офицер. Он был по личной просьбе Бэзила переведён в легендарное подразделение «Морготские Волкодавы». Ровно через год блестящая карьера Элексиэля оборвалась. В сражении под Вестерхеймским лесом, ставшем переломным для хода кампании, де Шель был смертельно ранен проклятым абиссарийским клинком, направленным рукой Сафор Нагльфар, ведьмы из Круга Гнева. При падении теперь уже не сержант, а младший лейтенант потерял шлем, и Сафор смогла разглядеть его лицо. В этот момент весьма привлекательная внешность Элексиэля сыграла с ним злую шутку: ведьма решила, что красивый пленник будет позабавнее трупа и, вместо того, чтобы добить ватиканца, втащила его на круп своей адской гончей. Когда де Шель очнулся, от его раны не осталось и следа. Впрочем, радоваться было рано, поскольку отныне он сделался игрушкой, любимым наложником абиссарийской ведьмы. Сафор, однако же, было мало обладать им только в физическом смысле. Избалованная из-за своей редкой красоты вниманием мужчин, Нагльфар хотела подобного преклонения и от пленённого морготского офицера. Тем не менее, как она ни старалась, эффект от всего был равен нулю: мысли Элексиэля прочно занимала другая женщина. Разъярённая Сафор решила во что бы то ни стало сломать его. Ведьма вручила графа де Шель своему брату – демонологу и чернокнижнику Стефану Нагльфару, в обмен потребовав, чтобы тот убил его возлюбленную. Чудовищные пытки и ритуалы через многие месяцы сломили Элексиэля. Знаки «Печать Света», «Антимагия», «Запечатанные Уста» и «Око Ангела» выгорели, оставляя глубокие шрамы на теле мужчины. Казалось, после завершения эксперимента он должен был сойти с ума или погибнуть, но в итоге на свет явилось существо, бывшее одновременно и демоном, и человеком. Бледный, будто сама смерть, отмеченный таинственными колдовскими символами, красными очами взирал на мир молодой сын графа, будучи не в состоянии назвать ни своего имени, ни имени той, которую он когда-то всем сердцем любил. Наречнный Сафор Арканосом, де Шель отныне делил своё изменившееся тело с демоническим графом Асфодиэлем. Оба находились в полной власти брата и сестры Нагльфаров, не имея возможности сопротивляться их приказам и обрести свободу. Не единожды Стефан отправлял Арканоса устранять важных для Империи людей. Среди них значатся Бэзил де Рэ, а также обладавшая даром предвидения настоятельница монастыря Благословенного Исцеления Памела Марчетти, сестра умерщвлённой Розалин Марчетти, невесты Элексиэля…  
-
Арканос - няша! И он превозможет все ^_^
-
|
-
Хороший пост и интересная мелодия.
|
-
Пост хорош. Нравится мне Деомид, и всё тут)))
|
- Спасибо за утешение, Мелисса, но названные тобой цифры несколько преувеличены. Это не учитывая того, - падший саркастически оскалился, - что я могу только догадываться, сколько дней хозяин этой бренной туши таскался по пустоши до того, как я стал его квартирантом.Тут безымянный владелец, стоило только его упомянуть, вновь зашевелился и обозвал Мелиссу Ребеккой, угрожая ангелу перспективой пощёчины. Он опять говорил о каких-то преследователях, и Владыка начал подозревать, что речь шла вовсе не о пустынных хищниках. Только вот девушка идти не могла и теперь просила Клауса (так вот как звали владельца тела, в котором теперь существовал княже!) оставить её. Касательно данной ситуации и Аластэл, и упомянутый выше Клаус оказались солидарны, и Ребекка-Мелисса вскоре уже помещалась у них на руках. - Это мне-то ты угрожала рукоприкладством, - вздохнул ангел. – Отшлёпаешь меня тогда, когда сможешь самостоятельно стоять на ногах.Раскалённый песок, солнца над головой, жарящие со всей мочи, унылый однообразный горизонт и ни единого дуновения ветра. Секунды текли издевательски медленно, складываясь в минуты, а те, в свою очередь, так же неспешно обращались в часы, неохотно приближая вечер. Мускулы сводило от слабости и усталости, в животе не унималась голодная резь, в глотке всё пересохло, а голова грозила расколоться надвое от жара. Аластэл опасался, что человеческое сознание его невольного компаньона, если тот снова высунется, не выдержит, и тогда он на пару с певицей точно зажарится на песчаной сковороде. Однако Клаус больше не пытался оспаривать право Повелителя Ада на это тело и вёл себя тихо. Мелисса была ещё тише - она не то спала, не то потеряла сознание, но дышала, а значит, жила. К великому сожалению, всё, что мог для неё сделать падший, так это идти вперёд в надежде на то, что пустыня всё-таки закончится. Или что впереди замаячит оазис. Перед глазами мелькали радостным хороводом цветные мушки, под сводом черепа ровно поместили набат, а к горлу подкатывала тошнота. Аластэл упорно продолжал продвижение, выжимая из смертного тела всё, что можно. С наступлением сумерек стало чуть легче. Даже недвижимая девушка приоткрыла глаза и заворочалась на руках мужчины. - Это они...- Кто? - не понял поначалу музыкант. "Кто-кто! Да наверняка приятели Клауса, чтоб его!" - сообразил бессменный лидер "Fire Rain" и прибавил шагу. Если, конечно, это вообще вероятно было так обозвать. Впрочем, можно было не стараться. Разве сподручно измождённому человеку, да ещё с ношей, удрать от четырёх конников в пустыне? Падший подозревал, что навряд ли. И оказался прав. - Ну, Клаус, ты думал, что можешь убежать? Ты серьезно думал, что уйдешь после того что ты и твоя сестра сделали? Не недооценивай меня, щенок.Наличие пистолета в руках незнакомца не добавляло Аластэлу радости. Он, замерев на месте, внимательно следил за действиями человека, думая, сможет ли в этом слабом теле до выстрела успеть уложить девушку на песок, а потом выбить оружие у того, кого, кажется, назвали Джимми. - А не пойти ли тебе?..Он только приступил к своему самоубийственному маневру, как левое колено разорвала боль. Проклятое смертное тело вышло из-под контроля Владыки, он разжал руки, выпуская Бранвен, и тот час же рухнул на песок подле неё. Не успел падший опомниться, как стрелявший в него уже был рядом. Первой мыслью, пришедшей на ум ангелу, было следующее: попробовать перенести вес тела на руки и врезать здоровой ногой в пах противника. Он снова позабыл, что у него уже нет прежних физических характеристик. Крайне болезненно носок ковбойского сапога врезался падшему под рёбра, заставив того на несколько секунд перестать дышать. "Я не могу просто так сгинуть в этой треклятой пустыне…"Владелец револьвера склонился над Аластэлом и вдруг с совершенно иными интонациями проговорил: - Новый Владыка, я полагаю? Прошу прощения, что использую именно эти воспоминания для письма. К сожалению, у меня нет ничего более подходящего, так что придется потерпеть. Как только письмо закончится, ваше мироощущение вернется. Только сперва... не подскажете ли, что это за девушка подле вас? По моим расчетам вы должны был быть одни, а тело Реб... Мисс Квинстоун в таком случае просто подчинялось бы сценарию.Ангел сдержал вздох облегчения. Значит, происходящее, хоть и предельно реалистично, всё же творится не на самом деле. Вот почему этот Клаус периодически всплывал. Не из-за того, что в одном теле оказались две души, а просто потому, что сознание падшего оказалось на время прикреплённым к мнемосхеме или чему-то в этом роде. Всё стало на свои места. Аластэл кое-как приподнялся, стараясь заглянуть в лицо говорившему и рассмотреть его. Последние слова стрелка насторожили властителя Пандемониума. Какому сценарию могла следовать Ребекка? "Да уж наверняка получить пулю в лоб и тихонечко испустить дух. Это в лучшем случае".От его ответа зависела дальнейшая судьба певицы. Ответ этот должен быть таким, что обеспечит ей полную безопасность. Просто бронированным. "Фаворитки со временем теряют благосклонность правителей. Наложницы в принципе мало чем отличаются от вещей. Придворные деятели искусства легко попадают в немилость…"Но кое-кого нельзя так просто списать со счёта. - Девушка, лежащая рядом со мной, - уверенно отчеканил Аластэл, - без пяти минут Владычица.Саунд: ссылка
-
Отшлёпаешь меня тогдаКогда я запилю очередную комнату с проном :D
|
Деомид был хорошо тренирован, нечеловечески ловок и силён, но это нисколько не помогло ему удержать равновесие, когда корабль вдруг задрожал, повинуясь воле Натриции Мастерс. Кодиция швырнуло на кресло, на коем он, впрочем, не смог удержаться, а потом бросило в стену. Последнее, о чём он подумал, было: «Не успел!» И правда не успел ведь – но пожалеть уже не мог, поскольку ночь – непроглядная и чёрная, точно нутро Тёмных Богов – поглотила его и отключила его сознание. Но то, что явилось взору Кордэма после, было куда сумрачнее и отчаяннее тьмы небытия, которую он покинул. Повсюду смерть и разрушение в изобилии собирали свою кровавую жатву. Целый город – когда-то живой и шумный, а ныне обращённый в руины – простирался, заполняя собой всё поле зрения. Тела убитых устилали землю ковром. Крови было так много, что она не успевала утекать или впитаться. Деомид стоял в ней по щиколотки. Но сие было далеко не самым страшным для воина, прошедшего десятки битв и привычного к лику войны. Посреди этого кровавого безумия, среди облачённых в терминаторскую броню с ненавистной геральдикой Серых Рыцарей помятых Астартес Деомид увидел себя самого – в таких же доспехах, с освящённым мечом в руке. Рядом были штурмовики Ордо Маллеус и даже два дредноута. На личном гербе Деомида было выведено имя "Самаэль". Имя, от которого тот давно отрёкся. Самаэль. Очиститель. Карающая длань разгневанного божества. Чудовище. Чудовище с горящим фанатичной яростью лицом. Пародия на кодиция Тёмных Ангелов. Деомид даже вообразить не мог, что у него такая злобная и паскудная физиономия, что смотрит на мир он жестокими ледяными глазами. Черты, которые большинство людей нашло бы крайне привлекательными, теперь кривил чернейший гнев, обращая их в гротескную маску. "Это… не я!"Больно. Младший библиарий понял, что каким-то образом связан с очистителем. Самаэль был серьёзно ранен. Спина и бедро. Деомид ощущал это. - Достаточно слов! Не мешай, я убью её здесь и сейчас! – услышал Тёмный Ангел и вздрогнул. Это его голос, определённо его, хоть звучал он жестоко, холодно и с презрением. Боль отступила, снесённая неистовым потоком ужаса, который молодой десантник никогда ранее не испытывал: за спиной Натриции, почему-то экипированной в инквизиторские доспехи, пряталась девушка, одетая в грязные лохмотья. Едва прикрытое обрывками ткани тело покрывали синяки и ссадины. В зелёных очах плескался мутный страх. Деомид присмотрелся к несчастной и узнал в ней, пусть и не сразу, Лорну Уиспер. "Это… неправда!"Десантник взирал на то, как сделался тем, что ненавидел не меньше, чем слуг Богов Хаоса. Перед ним был безумный неудержимый фанатик, в котором не осталось ничего, кроме жажды уничтожения. Расширенные от страха глаза, лицо, сделавшееся бледным, точно полотно – таким могли бы видеть настоящего Кордэма окружающие. Сердца его в безумном ритме колотились о стенки грудной клетки. Кровь ревела в висках. Неужели он стал одним из тех, кто готов причинить вред невиновным?! Или… они вовсе не невиновны? Деомид не собирался принимать на веру это оправдание. Он тщательнейше рассматривал души обеих девушек, но не видел ничего настораживающего. Лорна чиста и сияет, точно маленькое солнце. Душа Натриции покрыта шрамами, но не отмечена скверной. "Но если у него моё тело, то и моя сила. Он знает, что она не предавала, но всё равно желает ей смерти! Это… проклятый ритуал с использованием крови?!"Внутри всё у Деомда клокотало от возмущения. Как он мог опуститься до такого?! Это не может быть действительностью – ведь он сделал свой выбор, когда в первый раз в жизни отказался выполнить приказ, и… Теперь ситуация повторялась. Только ныне невинное создание собирался убить не его командир, а он сам. "Нет, не я! Не я! Я же здесь, я…"Десантник прикрыл веки. Нужно было понять, что здесь происходит. Он помнил, как его несло на стену. Как он отключился. Тогда происходящее может быть дурным сном? Может. Ему долго снились кошмары после Кедаврис Прайм. Даже когда он уже был учеником эпистолярия Тёмных Ангелов. А что, если его снова перекинуло сквозь время и пространство, и происходящее – правда? А может, кто-то играет его разумом? Может, всё, что творится сейчас здесь – это только иллюзия? Он не узнает этого. И потому должен остановить монстра, надевшего его тело, словно платье. Деомид подошёл к Серому Рыцарю и склонился над самым его ухом, полушёпотом произнеся: - Эй, изувер! – почему-то Кордэм знал, что тот сейчас скосил зрачки в его сторону. В кодиции не было той уверенности, той нахальной иронии, которая слышалась в его голосе, но с каждой фразой он обретал их. Он любой ценой остановит лже-себя. Он обещал, что защитит Лорну. Не важно, от кого придётся оберегать её. Пришёл тот момент, когда он должен сдержать своё слово. – Да-да, я с тобой говорю. Ты ведь называешь себя Самаэлем, так? "Гнев Бога"? А ты точно тому богу служишь? Я знаю, что ты кое на что способен. Я знаю, что ты видишь их души. Ты сейчас хочешь крови той, что не осквернила себя предательством. Для чего? Ради гнусных церемоний? Когда ты из имперского Ангела Смерти превратился в оголтелого кхорнатика? Саунд: ссылка
|
Жанна, чудовищная в ореоле тления и боли, плыла за инквизитором до самой белой комнаты. Белой… На белом так хорошо видно следы копоти. И её запах, смешанный с запахами крови и смерти, так невыносимо бьёт в нос на фоне аромата свежести, исходящего от чистого белья и маленького букета поздних цветов, срезанных экономкой в увядающем печальном саду. Ах, Жизель, не стала бы ты срезать эти цветы, если б знала, что принесёшь их для убийцы света и радости! Но Монмартен, разумеется, не знала, что имеет дело с кровожадной тварью, и д’Арк могла только в бессильной злобе скрежетать гнилыми когтями по стенам, укрытым белым бархатом. Только вот ни пожилая дама, ни проклятая Изабо не могли видеть ни её ужасающих рук, ни искажённого ненавистью сожжённого лица. Милая, заботливая Жизель, тебе бы распорядиться подсыпать дряни стрихнина в изысканные угощения – и то будет слишком милостиво! Но экономка, конечно, о таком даже не подумала. Откланявшись, она отправилась на кухню, чтобы предупредить повара: готовку следует приостановить, потому как гостья пожелала почивать. - Отдыхайте госпожа. Сообщите, когда проголодаетесь.Призрак ненавидящим взором сверлил лицо своего палача; инквизитор же, не подозревая о присутствии духа, спокойно и неспешно разоблачалась. Из-за приоткрытой двери ванной комнаты доносился приятный запах ароматических масел и дорогого мыла, суливший тепло и расслабление. Сбросив последнюю деталь своего одеяния, Изабель вошла в ванную. Это помещение тоже было бело-серебряным, словно запорошенным снегом и инкрустированным льдом. Белый мрамор, белый фарфор, блеск посеребрённых полочек и крючочков. Большое зеркало – украшенное резьбой и горным хрусталём, запотевшее от испарений, поднимающихся от наполненной горячей водой ванны. Чего ещё можно желать после дороги? А Жанна смотрела на де ла Круа и хотела кричать от ярости, пусть даже никто не услышит её крика. Стерва! Стерва! Проклятая лживая сука! Ни единого шрама, ни единого изъяна: д’Арк когда-то тоже была такой – была живой, была красивой. Но эта белобрысая шлюха, нагло явившаяся в замок её возлюбленного, отняла у неё всё, что только можно было отнять, а сама была невредима! Злые слёзы струились по обугленным скуловым костям, устремляясь в провалы щёк. Жанна больше не чувствует тепла. Не осязает гладкости шёлка. Вообще ничего не ощущает. Даже не может коснуться того, кто ей дорог… Чудовищный вопль, неслышимый простым смертным, огласил апартаменты инквизитора. Привидение, склонившись над лежащей в ванной белокурой женщиной, ударило её в лицо страшными ногтями. Они прошли сквозь плоть, не причинив никакого вреда. Изабель поёжилась, точно от сквозняка, и вспомнила, что, войдя сюда, позабыла прикрыть дверь… Саунд: ссылка- А уж мне-то как интересно, старший лейтенант Вантейн, - с некоторой иронией в голосе отозвался Жиль, выходя из машины. Сделав пригласительный жест рукой в сторону маячившей неподалёку палатки, целью которой было вместить в себя командный пункт, он пошёл вперёд первым. – Прошу за мной, господа.К шествию присоединился ещё один офицер – русый коротко стриженый мужчина лет тридцати пяти, с пронзительными серо-зелёными глазами, гладко выбритый, с гордой осанкой. Облачён он был в занимательнейшего вида броню. Его доспехи явно были собраны на заказ, и руки у оружейника росли ровнёхонько оттуда, откуда надо. Примечательно было также то, что кроме герба де Рэ на левом наплечнике и морготского на груди он носил ещё один – в виде отрубленной головы демона на правом наплечнике (почему-то под ним двумя аккуратными рядами шли зарубки, бывшие явно не результатом ударов врага). Пояс, на котором воин носил меч и пистолеты – низко сидящий из-за массивной бляхи – украшал череп, который, судя по размеру, не мог принадлежать ни собаке, ни даже волку. Поверх же хорошо сработанной экипировки вкруг ворота на железной цепи подвешены оказались крупные клыки. Не составило большого труда догадаться, что он командует отделением "Морготских Волкодавов". - Маршал, - старший сержант "Волкодавов" отдал воинское приветствие, получил ответное и держался теперь по правое его плечо чуть кзади от адъютанта. Без лишних слов процессия дошла до ставки, в которой их уже ждал капитан Морр. Здесь было теплее, чем на улице - под плотным тентом от портативного генератора работал нагревательный прибор. Посреди импровизированного помещения стоял стол, окружённый полудюжиной стульев, несколько металлических контейнеров, а из земляного пола вырастал на длинной металлической ножке светильник, провода от которого шли к уже упомянутому генератору. Напротив стола, у дальней "стены" командного пункта помещался стенд с картами и пара складных этажерок. Чуть правее сидел за пультом офицер-связист. - Господин маршал, - комендант Астракса вытянулся по струнке (то же самое проделал и отвечающий за связь), - мы начали действовать согласно доктрине 1. 75. В Астракс прибыл специалист ордена Тернового Венца. Вместе с главными врачами он сейчас проводит осмотр Уэрроу. - Вольно, капитан, - кивнул де Рэ. – Есть новости от солдат, которые ведут работы?- Да, Ваше сиятельство. И ещё кое-что: специалисты ордена очертили примерный район локации противника, - Кассиас протянул графу запечатанный конверт и несколько листов с отметками касательно нахождения следов деятельности оборотней. Жиль принял бумаги, вскрыл конверт и извлёк листок с указанными координатами. Он предложил своим спутникам присесть, а сам склонился над картой. Подцепив пальцами карандаш, он какое-то время вращал его, пребывая в задумчивости и что-то вымеривая, а затем перенёс границы указанной "Терновым Венцом" области, обозначил след вервольфов и принялся отмечать линиями то, чему грозило стать направлениями передвижения боевых формирований. Покончив с планом, он запросил к Вестерхеймскому лесу роту "Волкодавов" и два отделения экзорцистов. - Капитан Морр, я хочу, чтобы Вы оставались здесь. Я лично поведу солдат, но мне необходимо, чтобы Вы своевременно докладывали мне о любом изменении за пределами леса и способствовали скоординированному выполнению моих приказов. Также немедленно сообщайте мне поступающие от разведывательных групп данные. Конечно, я доверяю людям Лаена, но прогнозы и предсказания имеют свойства порой расходиться с действительностью. Выполняйте. И соедините меня с офицерами, когда прибудут "Волкодавы" и адепты ордена.Когда шестёрка покидала шатёр, граф на секунду задержался и что-то сказал Морру. Саунд: ссылкаВ ответ на реплику Ди Альри Фауст выразил полнейшую солидарность. Но дворецкий явно не намерен был более продолжать распространяться о том, что касалось лично его господина. Он вновь перевёл беседу на отвлечённые темы, перемежая её интересными короткими рассказами о здешних местах. На конюшне, пока Орландо выбирал себе коня, Шейен успел выдать смешную и немного жуткую историю об охоте на вампиров, имевшей место быть лет восемь назад, когда жив был ещё Рэйвен де Рэ. Граф Феникс внезапно вздрогнул; его слуха – не в физическом плане – коснулся чудовищный вопль, исполненный боли и ненависти. Орландо не мог определить, откуда именно доносился голос (разве предположить, что со стороны замка), но точно знал, что принадлежал он не человеческому существу. - Вы… ничего не слышали, Фауст?Старик, только взобравшийся на лошадь (весьма ловко для своего почтенного возраста, хоть и с некоторой помощью конюха), лишь пожал плечами: - Ничего, господин. Что-то не так?- Нет, - коротко отозвался Ди Альри и больше не спрашивал о голосах. Он невольно вспомнил о холоде, который мимолётно ощутил в Машекуле. Потустороннем холоде… Саунд: ссылкаНа кухне снова появилась Жизель. Она сообщила Камису, что готовку придётся приостановить, и толстячок-повар нахмурился. Кое-что из обеденного меню требовало длительного приготовления, и потому даже лучше был такой поворот дел. Однако другие блюда к моменту прихода Монмартен почти изготовились. - Это что же такое? Мне потом разогревать и гостье подавать? Моветон! Я, как уважающий себя повар, - ворчал Камис Реджинальд, - как уважающий себя повар и слуга графа де Рэ, не могу позволить себе такого позорного действа! Еда вкусна свежей, а не после того, как постоит и будет повторно разогрета в печи!Экономка только пожала плечами: - Камис, я-то что сделаю? Привяжу гостью к стулу и с ложечки накормлю?Тот пробурчал под нос что-то не совсем членораздельное, но спор продолжать не стал. Пожилая дама, решив, что Кузе здесь пока делать нечего, увела её за собой. Сначала она водила жрицу, показывая ей замок (кто поверит, что кухарка – это кухарка, если она не знает даже, где кладовые с припасами и холодильные установки?), а потом пригласила её в свою скромную комнатку. Там девушке был предложен чай, а к чаю – брынза, печенье, мармелад и пастила. - Ну, как тебе у нас, Вивьен?Верене хотела было ответить, но не смогла: кошмарный крик, донёсшийся откуда-то и вскоре затихший, заставил её содрогнуться и резко вздохнуть, отчего она поперхнулась куском пастилы и закашлялась. Кричали в замке, и это точно был не живой человек. Кузе тот час подумала о тени, ходившей сначала за Жилем, потом – за ней, а после и вовсе исчезнувшей. Монмартен, похоже, ничего необычного не слышала. Её беспокоила только подавившаяся девушка. Пожилая женщина встала со стула, быстро подошла к жрице и, обхватив её под грудью, одновременно сдавила и потянула чуть вверх. Она явно знала, что делала, потому как "стряпуха" судорожно втянула воздух и перестала кашлять. - Девочка, что с тобой? Саунд: ссылкаМихаэль Аэджис кивнул, поблагодарил Люция за то, что тот позволил ему понаблюдать за опытами, козырнул на прощание и удалился. Теперь ему следовало сообщить о находке учёного маршалу, что он, разумеется, и сделал. Ксавьер же собрал все необходимые ему вещи, прихватил отчёты и контейнер с лапой, отключил все требующие отключения приборы, запер лабораторию и двинулся к автостоянке для научных работников. Пройдя стандартную проверку на выходе, учёный прошествовал к своей (в смысле, казённой) машине. Он уложил взятое на заднее сиденье автомобиля, а после сел за руль, пристегнулся и завел мотор. В виду чрезвычайного положения уважаемого сотрудника в профессорском звании до его домика, находящегося за пределами крепости (Люций категорически отказывался перебираться в Машекуль, так как понимал, что ему не ввезти в замок своё специфическое оборудование, не лишившись при этом конспирации), провожал автомобиль эскорта. Честные служаки собирались остаться и караулить маленькую резиденцию, но гьеденец отпустил их. Во-первых, он, хоть и выглядел немолодо, мог постоять за себя. Во-вторых, ему не надо было невольных свидетелей его опытов. Конечно, солдаты вряд ли разбираются, скажем, в генетике, но лучше будет, если никто не увидит ни необычных установок, ни странных методик. Ксавьер оставил машину в гараже и, взяв то, что привёз из лаборатории, удалился в дом. Саунд: ссылка
-
прылестно, прылестно))) Жаль, я откинула идею сделать Изабо экзорцистом))
-
Какие переживания д"Арк, А Волкодавы)
А так же за уважающего себя повара и кормление гостьи с ложечки)
И конечно за музыку.
-
|
Ей почти удалось застать его врасплох, когда она подошла сзади и, обхватив тонкими пальцами его запястье, посмотрела ему в лицо. Наверное, Анхейм не выхватил на рефлексе болт-пистолет и не приставил его к виску девушки ещё во время разворота лишь потому, что безотказное чувство интуиции, предупреждавшее об опасности куда раньше, чем острые слух и зрение, на этот раз тактично смолчало. Она не произнесла ни слова, а её маска не позволяла даже рассмотреть глаза, но Неро каким-то образом понял, чего от него хотят. Впрочем, для профилактики этого самого непонимания безымянная телохранительница Натриции совершила приглашающий жест, и убийце не оставалось ничего иного, кроме как следовать за ней. Мужчина обратил внимание на то, что у его провожатой жестикуляция и походка сильно напоминают таковые инквизитора. Странное дело... и как будто он уже видел нечто подобное... Толково проанализировать увиденное Неро так и не успел, потому что они оказались в тренировочном зале. - Мне стало известно, что ты тоже обладаешь ремеслом нести смерть.- В некотором роде, - кивнул Анхейм. - Я хочу убедиться, что ты достаточно хорош, чтобы защищать госпожу.Ответить ему не пришлось, поскольку уже в следующую секунду девушка бросила ему тренировочные клинки. Ассасин поймал их, и его оппонентка тот час же понеслась в атаку. Скорость этой особы поражала. Она чёрной молнией кружила рядом с Неро, нанося резкие, выверенные удары и не давая противнику ни единого шанса для перехода в контратаку. Как он не выискивал слабых мест в её защите, как не выжидал момента, когда она неосторожно откроется, ничего подобного не происходило. Девушка заставила Анхейма уйти в глухую оборону и начисто отбросить мысли о нападении. Он сосредоточился лишь на том, чтобы не дать ей задеть себя. Тут же молодой человек не смог не заметить ещё одну особенность партнёрши по спаррингу: сила, с которой она била, явно превосходила ту, что соответствовала бы женщине её комплекции – даже с учётом возможных улучшений и хирургической коррекции, которые она могла пройти. Её следующая атака последовала неожиданно и из крайне необычной для этого позиции. Бывший служитель инквизитора фон Ливенхау осознал следующее: её он отразить не сможет. За мгновение до того, как клинок достиг цели, ассасин проворно ушёл в бок и тем самым спасся от "ранения". Он едва успел опомниться, когда острие меча вновь угрожающе замаячило поблизости - на этот раз у шеи. Неро рванулся вниз и влево - так, что оружие просвистело у самого уха. Когда приближённая Уичхарт вдруг отступила, и в битве возникла секундная пауза, Анхейм не дал себя обмануть. Сделай он хоть шаг по направлению к ней, вряд ли успел бы отбить серию выпадов, которые совершены были с яростной быстротой и явным мастерством. Не дожав убийцу скоростью, девушка, очевидно, сделала ставку на хитрость исполнения. Финты, пируэты, вольты - она старалась отвлечь ими внимание Неро, чтобы затем одним точным взмахом меча нанести метку, значившую смертельную рану. Анхейм вертелся, точно ошпаренный, по-прежнему будучи зажатым в обороне. На лбу у него выступили бисеринки пота. Право, на выучку этой женщины не пожалуешься! Она отскочила назад столь же внезапно, как обычно переходила в наступление. Сброшенный плащ обнажил стандартный костюм, бывший, правда, с нестандартными украшениями (особенно Неро запомнилось то, что чуть выглядывало из-под правого рукава). Впрочем, оные волновали убийцу в последнюю очередь - ему наконец-то светила долгожданная возможность получить реванш за те минуты, в течение которых девушка нещадно гоняла его по всему тренировочному залу. Право, после тех рекомендаций, которые дал ему Ганс выдал, опрофаниться было бы катастрофическим позором. Неро не мог себе такого позволить. Казалось, он должен был быть на пределе своих возможностей и не проявлять особой прыти. Однако у ассасина словно открылось второе дыхание: стремительно ринувшись вперёд, он сделал ложный выпад, увернулся от летящего к правому плечу клинка, после чего атаковал справа шквалом на первый взгляд гневных, но на самом деле хорошо выверенных ударов. Принудив тем самым охранительницу Натриции сделать несколько неуверенный шаг назад и принять значительной мощи удар на скрещенные мечи, он резко перераспределил давление на своё оружие. В итоге клинки больше не были блокированы, но девушка потеряла равновесие и отшатнулась. Бессовестно воспользовавшись заминкой противника, Анхейм вознамерился ткнуть оппонентку мечом в грудь, но та в последнюю секунду отпрыгнула в сторону. Это только придало убийце задора: теперь уже и он хотел основательно оценить возможности девушки в фехтовании. Не замедляя темпа и натиска, Неро старался запутать её комбинациями ложных выпадов и обманных маневров. Бой продолжался ещё минут пять; никто из сражающихся не думал уступать, но Ахейму удалось прилично измотать телохранительницу. Настолько, что она, наконец, допустила промах… Неро приставил меч к её горлу… и ощутил, как клинок девушки упёрся ему в грудь в области сердца. Саунд: ссылка
|
|
Окна, занавешенные изысканно подобранными к интерьеру комнаты шторами, были раскрыты настежь, но прохладный ветер приносил с собой не свежесть полуночи, не ароматы раскрывших свои бутоны ночных цветов, но запах крови. Алый, точно догорающий закат, густой, точно дёготь, он широкой рекою вливался в комнату, заполоняя её пространство. Это было невыносимо для молодого вампира: солоноватое амбре терзало обострившееся до предела обоняние, скребло в горле и отдавалось спазмами в желудке. Голод, нечеловеческий голод мучил его, будто он не прикасался к пище целую вечность. Эдриан перевернулся на другой бок, чтобы не видеть луны, призывно взирающей на него своим единственным оком. Ему казалось, что он сейчас непременно сойдёт с ума от её гипнотических чар, подчинится её дикому животному зову и поддастся болезненной, нездоровой тяге ощутить во рту вкус крови...
Легче не становилось; пусть он зажмурил глаза, чтоб не зреть серебристого холодного света, пусть стиснул до боли саднящие челюсти, в разуме его проносились непотребные картины, исполненные порочных, противоестественных, жестоких алканий - он видел себя, вонзающего зубы в шею несчастной жертвы...
Резко скинув с себя одеяло, художник вскочил с кровати и поспешил закрыть рамы. Можно подумать, что это удержало бы его, если б он поддался жажде. Можно подумать, что хрупкая стеклянная преграда заглушила бы голос сумрачного светила. Но Руана обуял почти панический страх. Он безумно боялся, что не совладает с собой и причинит кому-нибудь вред.
Налив в тонкостенный стакан воды из графина, он жадно, большими глотками выпил её, чтобы хоть как-то избавиться от ощущения сухости в глотке. С тем же успехом воду можно было вылить на раскалённый камень, лежащий в пустыне. Художник, трясясь, словно в лихорадке, вернулся в постель. Лучше ему не становилось...
Кто мог бы подумать, что равновесие, нарушенное оттого, что в некоем мире пребывает существо, случайно попавшее в оный из другого, но не равноценным обменом, восстановится именно так? Чтобы неустойчивая гармония мирового порядка не пошла прахом, невольный виновник хаоса должен был вернуться в своё пространство (пространство, в котором он был мёртв!), стать частью Эртана или... всё-таки умереть. Эдриан пока не понимал, жив он или мёртв. Он сделался существом, которое на Земле считалось выдумкой, немёртвой тварью, порождённой людским страхом, помноженным на разыгравшееся воображение. И, пусть не всё из прочитанного им в книгах было правдой, основного правила это не меняло: юноше нужна была кровь.
С самого своего перевоплощения Руан испытывал ужас в те моменты, когда звериная часть его новой натуры готова была взять верх и погнать его на охоту за тёплой алой жидкостью. Человеческое было слишком сильно в нём, и сама мысль о том, чтобы питаться теми, кто был одного с ним вида (он как будто не осознавал, что уже не мог считаться Homo Sapiens), претила ему. Во времена "обострений" Эдриан жалел, что не погиб.
Сжавшись в комок и вцепившись побелевшими пальцами в собственные плечи, парень подавил тяжкий вздох. Когда, когда закончится это кошмарное, душное полнолуние, заставляющее его становиться животным?! Когда замолкнет навязчивый шёпот крови, бьющейся в висках?!
Руан уснул только под утро, сбросив подушку и запутавшись в простынях. Очнулся же он ближе к полудню - с ощущением разбитости и голода. Приведя себя в порядок (впрочем, нездоровая бледность и покрытые тонкими красными венками белки глаз всё равно откровеннейше выставляли напоказ его ночное бдение), Эдриан оделся и спустился вниз. На кухне он несколько задержался, приготовив себе несколько бутербродов с ветчиной и разжившись парой булочек с джемом. Будь художник верующим, непременно возблагодарил бы какого-нибудь бога за то, что эртанский аналог носферату не обязан сидеть на исключительно кровавой диете. Добавив к своей добыче бокал с чаем, он прошествовал к остальным.
- Доброе утро, - несколько смущённо произнёс Эдриан и умостился в свободном кресле.
-
И это ты называешь уныло? А что же тогда хорошо? O_o
-
оооо шикарнейший пост на старт
не зря ты у меня фаворитка)
-
Шикарное начало, няш. Продолжай в том же духе ^_^
|
Всю дорогу до ставки граф пребывал в задумчивости, и для того были поводы. Много поводов. Итак, всё началось с инцидента под Вестерхеймом. В самом этом факте нет ничего необычного: в Вестерхеймском лесу и на границе чертовщина творилась регулярно из-за близости Абиссарии. То и дело появлялись в округе вампиры или несколько стай вервольфов. Мантикоры водились в этом лесу чаще, чем где-либо ещё в Империи. Случались так же и пространственные аномалии, разломы меж мирами, через которые иные заплутавшие бедолаги могли попасть не то прямёхонько в Ад, не то куда ещё. Несколько раз предпринимались попытки плюнуть на ресурсы и выжечь лес. Только вот на смену деревьям, устранённым пробно с некоторой площади, пришло нечто странное - громадные растения с гибкими побегами, хватавшие и пожиравшие всякого, кто приближался к ним. Это "чудо" оперативно уничтожили не без помощи экзорцистов и спешно засадили территорию обычными деревьями, перед процедурой благословенными. Ещё несколько лет возни, обрядов и вырубки плотоядных растений - и дело пошло в гору. Но вот уничтожать исконную вестерхеймскую растительность никто из графов де Рэ больше не распоряжался: на одни и те же грабли наступать в этом краю считалось дурным тоном. Потому-то периодически жители окрестных селений отбивались от разномастной абиссарийской живности - и успешно. Когда же своих сил не хватало, заводские рабочие и охрана объектов обращались к коменданту ближайшей крепости. Так было и в этот раз. И могло бы закончиться возвращением на базу отряда - без потерь и с ценным военнопленным. Если б не одно "но": дурацкое решение Уэрроу тащиться прямиком через лес до рассвета. Зачем? Разве так важен лишний десяток километров? Может, офицер был околдован? Но тогда знак "Антимагия", обязательный для всех, должен был сгореть и оставить на теле Майлза ожог. Даже если последствия выгорания убрали при помощи магии, продублировать бы знак не смогли. Но только Жиль не видел ни самого младшего лейтенанта, ни протокола медицинского освидетельствования, ни заключения экзорциста. И кто мог околдовать Уэрроу? Наверняка кто-то, кто имел возможность достаточно долго находиться рядом. Или же обладающий достаточным опытом и навыками для того, чтобы вывести из строя военного, подвергнуть его заклятию, подправить ему память и незаметно вернуть в крепость. А может, Майлз Уэрроу давно мёртв, а его личину носит какой-нибудь мерзкий колдунишка? Или ничего такого не было, и парня просто подставили? Да чёрт его знает! Без обследования медика и экзорциста не скажешь. Но в любом случае Астракс бы проверить... Однако потеря людей вне масштабного вооружённого конфликта - не самая большая неприятность. Почему оборотни, если их было так много, и целью их был Вестерхейм, отправили к поселению группу в десяток особей? Да, голодные вервольфы могут подходить близко к посёлкам, но не нападать на военные колонны! Тут же твари обнаглели настолько, что угробили в общей сложности семерых бойцов, трое из которых прошли Тринадцатую Морготскую. И эта особь, которая, как утверждает в своём рапорте Уэрроу, отращивает отрубленную освящённым мечом лапу... Если ради неё терраны бросались на бронированные машины, можно предположить, что она существует... или что организаторы нападения очень хотят, чтобы маршал в это поверил. Поверил и приехал в Вестрехеймский лес лично, покинул бы неприступные стены Машекуля, где до него ни за что не дотянуться. Чащобы Вестерхейма - идеальное место для ловушки; ни во время рейдов к границе, ни на облавах правитель Моргота не будет так уязвим, как здесь. Тёмные глаза графа угрожающе сузились. Он понимал, что эта очевидная западня - всего лишь часть какого-то большого плана противника, но пока не обладал достаточной информацией для того, чтобы разгадать оный. "Уж не приложил ли здесь лапу тот же чернокнижник, что охотится на Верене?"Жиль скрестил руки на груди и прикрыл глаза. Почему это происходит именно сейчас? И случайно ли, что в этот момент Мауриццо прислал своего человека и письмо с предупреждением? У него действительно есть информация о возможном изменнике в армии Щита Империи? Или всё творящееся - тщательно спланированная кампания, цель которой - навесить на нынешнего повелителя Моргота еретическое клеймо и предать его огню? "Как вариант… Но я не собираюсь кротко всходить на костёр или подставлять горло волколаковой пасти. Тем более теперь, когда для меня и для Неё забрезжила надежда..."Все эти версии стоит проверить. К тому же, кто сказал, что с поступлением новых фактов не родится новой теории? Но вот путь окончился. Граф, получив ответ от Ван Тейна, кивнул и распорядился: - Вы пойдёте с моим отрядом, старший лейтенант. Как и люди многоуважаемой госпожи-инквизитора.Саунд: ссылка
|
- Раз господин не желает второго завтрака, его и не будет, - учтиво кивнул дворецкий дома де Рэ, тщательно скрыв удивление. Он был привычен к тому, что многие столичные визитёры (для него "столичными" были все дворяне, приезжавшие из других провинций Империи) предпочитают праздно проводить время и по полной программе использовать гостеприимство хозяина. Впрочем, надолго они всё равно тут не задерживались: никаких утончённых увеселений им не предлагали, а самостоятельные попытки искать оные самостоятельно могли обернуться неприятностями. Только вот новый гость был другим - не чета неженкам и обжорам, да ещё и внимательный на редкость. - А его сиятельство теперь нескоро вернётся. Это как дело пойдёт. Уж не раньше вечера, а то и глубокой ночью. Обычно он оповещает нас о своём возвращении, и мне несложно будет известить об оном Вас, если Вам так надо поговорить с господином маршалом.Почтенного возраста Фауст Шейен сразу же смекнул, как можно обернуть себе на пользу наличие у графа свойств внимательного слушателя и занялся своим любимым делом, а именно - основательно уселся Ди Альри на уши. Шейен оказался для слуги крайне образованным и подкованным, в частности, в вопросах истории. Казалось, его память представляла из себя целую кладезь бесконечного числа интереснейших событий, происходивших когда-либо на морготской земле. Точно опытный экскурсовод или преподаватель университета, намеренный во что бы то ни стало привлечь внимание подопечных к предмету, старик водил Феникса по бесчисленным галереям, стены которых были увешаны гобеленами, полотнами с изображениями битв, графов де Рэ, правивших Морготом с самого его основания, мрачных пейзажей Щита Империи, а также разнообразнейшим оружием. Здесь, похоже, чтили прошлое и считали нужным учиться по возможности на чужих ошибках и достижениях. Каждая картина, каждый предмет были на своём месте и в идеальном порядке. Иные хранились под стеклом, при оптимальной температуре и влажности, дабы их хрупкая структура не была повреждена внешним воздействием. Боевых трофеев, правда, Орландо тут не заметил, что его нисколько не удивило: странно было бы, если б какую-то зачарованную тёмной магией вещь принесли в эту святую святых, в сердце Моргота. Если что-то и не смогли уничтожить, то наверняка передали для нейтрализации экзорцистам из ордена Тернового Венца и Инквизиции. Рассказав гостю маршала вкратце чуть ли не всё, что только вообще можно было рассказать о на протяжении веков творившемся в вотчине де Рэ, старый дворецкий повёл Орландо к конюшням, за версту обходя лабораторные комплексы и оружейные склады. Не полагалось в Машекуле гласности касательно такого рода объектов – но это-то как раз было обычным делом. Проходя по замку, Орландо не только следил за повествованием своего престарелого провожатого, но также прислушивался к аурам, исходившим от разных его частей. В зале с портретами веяло гордой славой и воинской честью, от оружейных пахнуло опасностью и холодом металла, от лабораторий – чем-то непонятным, загадочным, но, кажется, не враждебным. Однако на всё наслаивалась паутиной тоска, съедавшая графа де Рэ. А ещё Ди Альри ждал возможности задать словоохотливому дворецкому пару вопросов. Разве кто-то может знать, что творится в хозяйском доме лучше, чем вездесущие слуги? Вот уж кто всё видит, всё слышит и всё знает! И случай представился. Фауст как раз заканчивал рассказ о последней войне, и граф-Феникс не упустил возможности направить нить разговора в нужном ему русле. Старик не заметил подвоха и продолжил: - Только вот его сиятельство вернулся из Лаваля сам не свой: бледный, точно мертвец, с запавшими глазами и таким взглядом, точно кто-то у него сердце живьём вынул. Две недели мы его не видели; он заперся в своих покоях и не желал никого принимать. Он не ел и, я подозреваю, не спал. Когда же господин граф перестал затворничать, я его едва узнал. Его сиятельство похудел, осунулся… Выглядел так, будто лихорадку перенёс. Но самое страшное было в другом, господин. Вы видели когда-нибудь глаза того, кого перед смертью долго и беспощадно терзали пытками? Так вот, у нашего графа были такие глаза.Впрочем, Фауст знал, что надо говорить, а что – нет. Про привезённый Жилем гроб, который, к тому же, был захоронен в фамильном склепе, он тактично смолчал, дабы не навести ненужных подозрений. Саунд: ссылкаМила вдруг подскочила на месте и с криком выронила нож: - Большой палец!- Что – "большой палец"? – Хильда и прочие женщины вздрогнули, а особенно впечатлительная Нина даже подпрыгнула на месте, едва не уронив кастрюлю, которую собиралась поставить на плиту. Темноволосая кухарка снова перевела взгляд на разделочную доску и тонкими кружочками нарезанную морковь. - Мне… показалось на минутку, что я большой палец режу…- Ой, дурында! – всплеснула руками толстая Хильда. – Ой, дурёха! Спать надо ночью, спать! Меньше б ты кувыркалась с Иржиком, пустобрёха. Недоспала опять – вот и блазнится всякое. А рёву-то подняла, рёву! Тьфу на тебя!- Сама дурында, да ещё и препохабная, - обиделась на шутку про конюха пойманная с поличным женщина. Верене же показалось, что рядом с Милой был тот самый силуэт, что ранее стоял за спиной Жиля де Рэ, а потом проследовал за ним, когда граф ушёл отвечать на срочный телефонный звонок. Она невольно сощурила глаза, будто от этого смогла бы получше разглядеть странного духа. Уж не связан ли он как-то с мертвящей атмосферой крепости? Только вот похоже было, что столь высокие материи волновали исключительно жрицу. На пороге показался повар – усатый дородный мужчина с розовыми щеками и носом картошкой. Как оказалось, у владельца Машекуля оказалась ещё одна гостья, которую надо приветить и накормить. И не простая гостья. Жизель сказала, что меню должно быть изысканным. Потому кое-кому надо пошевелиться. Так что, предложение Кузе порезать овощи оказалось как нельзя кстати. Она, вымыв руки, заменила Милу у разделочной доски. Ту же отправили возиться с тестом для десертов – с шутками и прибаутками про то, что десерт не должен напоминать по форме ни пальца, ни какого другого органа. Вскоре хихиканье подзатихло, и любопытные женщины начали задавать новенькой вопросы: откуда она, большая ли у неё семья, есть ли у неё дети и прочее, прочее – словом, типичные бабьи расспросы. Аккуратно нарезая овощи, жрица сочиняла историю для любопытных кухарок (повар демонстративно и вдохновенно колдовал над перепелиной печенью в гранатовом соусе, совершенно не обращая внимания на женскую болтовню). Верене казалась увлечённой этим незатейливым разговором, но в то же время незаметно присматривалась. Тень куда-то делась… А потом возникла буквально над плечом Кузе. Саунд: ссылкаИзабель проводили к замку самой короткой дорогой. Караульные несли инквизиторский багаж и не отягощали при этом слух его владелицы болтовнёй, что баронетта оценила. Ей сейчас меньше всего хотелось видеть рядом болтливую челядь или охрану. Отдых смотрелся явно предпочтительнее. Девушка надеялась, что внутри замковых помещений всё не так угрюмо, как снаружи – все эти укрепления, орудия и боевые машины вкупе с местным климатом нагоняли тоску почище иной псевдоморальной книженции. Сдержав зевок, раздиравший челюсти, Изабо чуть прибавила шагу, намекая сопровождающим на то, что хочет оказаться под крышей побыстрее. Встретила де ла Круа Жизель. Сухая высокая экономка выказывала почтение, но пресмыкаться не собиралась. Она чувствовала себя уверенно в Машекуле и потому походила на радущную хозяйку; распорядившись караульным отнести чемоданы в приготовленную для инквизитора комнату, Монмартен спросила: - Я слышала, что Вы прибудете не одна, госпожа. Ваши люди будут позже? Ожидая ответа, престарелая дама кивком подала знак Изабо следовать за ней. Инквизитор несколько помедлила с этим – она отвлеклась невольно на интерьеры замка и подавила тяжёлый вздох. Какие-то оружейные палаты или исторический музей, ей-богу. Машекуль не был лучше всего остального, что де ла Круа видела в Морготе – мрачно, мрачно, мрачно… Нет, не всё. Комната ей досталась приличная: светлая, просторная, с белой резной мебелью и тонкой работы серебряными светильниками по стенам. Все ткани, использованные в оформлении интерьера – от покрывала на широкой мягкой кровати до штор на окнах – были в бело-голубой гамме, и оттого спальня казалась сотканной из облаков. Кроме кровати, в помещении также были шкаф, пара кресел, ширмочка, трельяж, очаровательного вида комод и козетка. Все предметы меблировки выглядели изысканно: видимо, тот, кто в своё время распорядился привести в такой вид гостевые комнаты, заботился о том, чтобы им было уютно. Изабель почти забыла про своё разочарование. Нет, ну отчего не привести в такой порядок весь замок? - Ваша ванна готова, ваша милость. Пожелаете после отдохнуть или трапезничать? – спросила пожилая Монмартен. Саунд: ссылкаМихаэль Аэджис скорым шагом направлялся к комплексу лабораторий. Он остановился перед двустворчатой массивной дверью, выполненной из стали высочайшего качества. Вся поверхность металла была покрыта словами литаний и защитными знаками. Тут же находился пост с четырьмя вооружёнными до зубов караульными. - А, это ты, Аэджис? Какими судьбами? – козырнул крупный мужчина с грубыми чертами лица, звавшийся Свенсоном Патриком. - Лейтенант Аэджис, дубина, - "ласково" поприветствовал старого друга Михаэль. - Ваше удостоверение, лейтенант Аэджис, - ухмыляясь, пробасил Свенсон. - Чтоб тебя! – одновременно удерживая контейнер и папку с донесениями, парень полез в кармашек на поясе. – А то, Свенсон, никому не видно, что я – это я.- А вдруг ты – колдун, принявший обличье Аэджиса? – хихикнул второй караульный. - И я такой дурак, что припёрся в Машекуль один, - фыркнул лейтенант. – Будь я таким прошаренным колдуном, то не только рожу, но и документы наколдовал бы.Караульные посмеялись, и блондин с чуть оттопыренными ушами сделал соответствующую отметку, после чего по рации распорядился открыть ворота. Металлические створки медленно раскрылись, скрипом приветствуя лейтенанта. Солдаты на караулке, всё ещё посмеиваясь, отдали четь, и Михаэль вошёл внутрь помещения. По длинным коридорам, соединяющим лаборатории и исследовательские блоки, то и дело сновали ассистенты и лаборанты в белых халатах или защитной одежде. Отделы, в которых проводились работы с инфекциями и химическим оружием, вообще были изолированы, и работников, носивших на спецодежде метки биологической и химической опасности, ему почти не попадались. Аэджис равнодушно скользнул взором по гладким белым стенам, подмигнул хорошенькой лаборанточке, а потом продолжил путь. Ему нужна была биологическая лаборатория, а для этого следовало подняться на два уровня выше. Разумеется, лаборатория, в которой работал Люций Ксавьер, тоже охранялась. Михаэль снова показал удостоверение, доложил о цели визита, и его пропустили. За очередной дверью маячили на длинных столах колбы, пробирки и аппараты, о назначении которых молодой офицер не мог даже догадываться. Что-то пищало, булькало, кипело… У стен стояли шкафы с книгами и странными штуковинами; на полках можно было увидеть редкие научные труды, черепа и кости монстров, разного калибра ёмкости, в коих в формалине плавали самые занятные штуки – от головы вампира до лапы мантикоры. Средь такого разнообразия найти достопочтенного профессора биологических наук было нелегко, и потому лейтенант позвал: - Господин Ксавьер?Люций отошёл от прозекторского стола (он как раз вскрывал свежепойманную мантикору) и отозвался. Саунд: ссылкаПохоже, экипировкой инквизиторской свиты граф не удовлетворился. Скептически окинув взором наличествовшие у них предметы формы, Жиль заявил, что в таком виде охотиться на оборотней негоже, и Аларик в неизменной компании Альбина был направлен туда же, куда ещё несколько минут пришлось проследовать Николасу. Там их снабдили морготскими доспехами, напоминавшими амуницию маршала. Похоже, в Щите Империи ко всему подходили серьёзно и основательно. Когда троица вернулась к транспортам, де Рэ перечитывал рапорт. Вид у него был задумчивый и сосредоточенный. Оторвавшись от последней страницы, граф кивнул пришедшим. Ван Тейну пришлось оставить свой автомобиль и устроиться на заднем сидении вместе с людьми инквизитора. Как только они уселись, вся колонна двинулась к выезду. Жиль обернулся назад и протянул Стасяку рапорт: - Думаю, вам стоит ознакомиться с обстановкой, господа. Более за всю дорогу маршал не обронил ни слова. Первая подшивка была написана от руки. Листы местами были перепачканы так, что это наводило на мысль об использовании копирки для создания второй копии отчёта. Почерк был неровным – видимо, писал человек не в самых удобных для того условиях. Автором депеши значился младший лейтенант Майлз Уэрроу. "03:03
По приказу капитана Морра выдвинулись к Вестерхейму.
03:33
Прибыли на место. Оборотни типа «терран» числом десять действительно осадили поселение. Никого из местных не замечено. Высадка. Приступили к зачистке.
04:23
Зачистка завершена. Жертв среди мирного населения нет, потерь личного состава – тоже. Взята в плен самка вервольфа. Существо лишилось лапы, получило два ранения в живот. Решено доставить экземпляр в Астракс, чтобы подвергнуть допросу. Вервольфу надет намордник. Тварь скована цепями и помещена под охрану.
04:55
Возвращаемся в крепость. Мною принято решение ехать через Вестерхеймский лес. Так мы быстрее окажемся на месте.
05:12
Перед первой машиной на просёлочной дороге что-то появилось. Я ехал во второй, на пассажирском сидении. Я распорядился не останавливаться. Мы явно переехали тело крупного животного.
Почти сразу после этого нечто тяжёлое спрыгнуло на крышу. Тварь уцепилась там за что-то и била лапами по бронированному стеклу. Оно начало трескаться (!), и я выхватил пистолет. Я открыл огонь, но было уже слишком поздно: вервольф вцепился в лицо водителя (рядового Коллина Эшфорда), тот потерял управление, и мы перевернулись.
Я очнулся. Первое, что я услышал, были крики и стрельба. Пленный вервольф выл и метался. Орали и матерились солдаты, охранявшие террана. Кажется, они били её прикладами. Потом раздался чудовищный скрип, будто кто-то корёжит железо. И выстрелы.
Я с трудом выбрался из кабины. Задняя дверь была выворочена, а пленницу выводил громадных размеров оборотень. Тварь двигалась слишком бодро для получившего такие раны вервольфа. Было сумрачно, но я заметил, что отрубленная лапа у неё как будто начала отрастать. Точно начала!
Они забрали её и исчезли где-то в лесных дебрях.
Из пятнадцати солдат погибло пятеро. Ещё двое укушены".К этой писанине прилагалась топографическая карта местности, а также схема зачистки (весьма толковая). После прочтения возникало впечатление, что совсем не безмозглый офицер внезапно свихнулся: грамотно проведя основную часть операции, он запоролся на самом простом. Далее шли страницы, отпечатанные на машинке. Этот доклад принадлежал Морру. "Младший лейтенант Майлз Уэрроу помещён под стражу. Он будет подвергнут допросу и медицинскому осмотру. Для его проверки мною запрошен специалист из ордена Тернового Венца".После были протоколы об исполнении умерщвления и кремации покусанных оборотнем солдат, но это никакой новой информации предоставить не могло. До расположившегося неподалёку от Вестерхеймского леса штаба операции колонна добралась довольно быстро. - Старший лейтенант Вантейн, - Жиль нарушил молчание, - Вы хорошо знаете лес? Саунд: ссылка
|
|
|
|
-
Отличный пост и подобранная мелодия)
|
Увы, Орландо и Верене, решившей разузнать, что же такое стряслось у графа, пришлось разочароваться. Жиль не мог разделить с гостями трапезу, поскольку неотложные обстоятельства требовали его присутствия в ином месте, однако обещал непременно уделить им внимание вечером и желал им приятно провести день. Завтрак (к оному были поданы разнообразные свежие фрукты, овощи в виде рагу, запечённая красная рыба, хрустящий ещё тёплый хлеб и прочая довольно простая, но отменно приготовленная пища) прошёл в весьма тёплой атмосфере, только вот говорить было сложновато: слуга, подливающий гостям де Рэ сладковатый травяной чай и меняющий тарелки с блюдами, да и объявившийся с сообщением от Жиля Фауст не предрасполагали к обсуждению волновавших Кузе и Ди Альри вопросов. Максимум, что они могли себе позволить, так это незаметные жесты и крайне завуалированные намёки. После завтрака жрица была удивлена: Фауст вызвал экономку (видимо, это сухая тонкогубая женщина лет пятидесяти на вид умела держать язык за зубами) и попросил Верене следовать за ней, поскольку Жизель Монмартен (так эту особу звали) подберёт ей платье, проводит на кухню и устроит так, чтобы её приняли без подозрений. По части конспирации маршал и правда был толков: кто станет искать в графской кухне элергордскую беженку? Жизель, несмотря на неприступный вид старой девы, обходилась со своей новой подопечной мягко. Она проводила девушку в её новую комнату – скромно обставленную лишь самыми необходимыми предметами мебели, но удобную и тёплую. Когда же Кузе вымылась, пожилая женщина принесла ей бельё и одежду подходящего размера. Теперь никто не узнал бы в Верене жрицу Калидруэн. Её рыжие волосы были заплетены в две тугие косы, уложенные не без помощи экономки венцом. Новый наряд Кузе составили: шерстяное тёмно-синее платье длиной чуть ниже колен, со скромным белым воротничком-стоечкой и белыми же манжетами, белый фартук, тёплые чёрные чулки и удобные башмаки на широком невысоком каблуке. В довершении ей выдали белоснежный чепец, который ей должно было носить на предполагаемом рабочем месте. Потом Монмартен отвела Верене на кухню и представила её как Вивьен Мильтон. По легенде, выданной ею, девица Мильтон происходила из поселения Хатрен, что вблизи границы с провинцией Катрань. Она как раз искала работу, а Жизель требовалось организовать ещё одну кухарку. Решив, что девушка достаточно надёжна, умела в кулинарии и чистоплотна, экономка изволила нанять её и теперь просит уважаемых тружениц поварского дела отнестись к ней с пониманием, если первое время она будет что-то делать не так, как надо. Видимо, авторитет Жизель Монмартен был непререкаем: бывшие в данный момент на кухне женщины приветливо заулыбались. После ухода престарелой экономки пухлая тётка с добродушным, но глупым лицом похлопала по-дружески Верене по плечу и пробасила: - Ты, девка, не пужайся. Мы не кусаемся. Если чего не могёшь, то сразу кажи. Научу! А так, место-то здесь хорошее. Вкусностей всегда уйма! На последней фразе толстушка погладила себя по объёмистому животу, чем вызвала несколько смешков у прочих кухарок. - Меня, кстати, Хильдой кличут. Вон то (сарделькообразный палец ткнул на средних лет брюнетку) – Джемма, у плиты ("указка" переместилась на молоденькую блондинку) – Нина, а с морковью возится (кивок в сторону тощенькой шатенки) – Мила. Джемма и Нина улыбнулись, а Мила даже оторвалась от нарезки указанного овоща и помахала рукой новенькой. Орландо же дворецкий предложил программу, в которую внёс экскурсию по замку, второй завтрак, конную прогулку, обед, часовой отдых и продолжение экскурсии. Саунд: ссылкаНа этот раз приступ инквизиторской паранойи оказался совершенно напрасным и неоправданным. На протяжении всего остатка пути никто не остановил машину Изабель (не считая, разумеется, вполне себе нормальных недолгих задержек на блокпостах), не попытался вытряхнуть пассажиров и водителя из оной, тем или иным способом причинить им какой-либо вред. За окном по-прежнему мелькали мрачные бастионы и окружённые мощными крепостными стенами города, полигоны и мелкие поселения. Тринадцатое шоссе действительно пролегало через наиболее населённые участки Моргота, что уже само по себе значительно снижало вероятность какого-либо подвоха. В конце концов, сидящие в роллс-ройсе даже несколько расслабились. Де ла Круа, засмотревшись на каменные ощетинившиеся пушками махины и всё те же теряющие листву деревья, задремала. Стасяк, чтобы скоротать время, штудировал морготские карты, сочтя, что содержащиеся в атласе знания могут пригодиться ему и его соратникам. Аларик на прежней скорости вёл автомобиль, то и дело подбрасывая себе в рот очередную порцию леденцов. Для Николаса путь тоже не был чем-либо отягощён. Аризен, то ли испуганный, то ли обиженный крайне прозрачным намёком на возвращение в Ад, тихонько сопел на заднем сидении, не желая более поддерживать разговор. Чернокнижника это вполне устраивало. Он уже знал всё, что только можно было узнать в данных обстоятельствах. Теперь он обдумывал возможные перспективы. А думается всегда гораздо лучше, если под ухом не пищит страдающая склерозом демоническая летучая мышь. Попетляв изрядно по тринадцатой магистрали, колонна достигла цели. Впереди замаячил агрессивный в своих оборонительных конструкциях замок хозяина Щита Империи. Он выглядел даже более впечатляющим, чем всё прочее, что довелось увидеть здесь путешествующим поневоле служителям Инквизиции. Машекуль, устремлённый в тёмного серебра высь, подавлял одним своим видом и каким-то непостижимым образом навевал чувство опасения. Как могут не вызывать опасения крупнокалиберные орудия, вылупившие свои чёрные холодные глаза прямёхонько на несчастное авто? Но оружие молчало, а приняли инквизитора и старшего лейтенанта так, как пристало. Встретивший их лейтенант Михаэль Аэджис сообщил, что они как раз во время: граф, дескать, собрался выехать к Вестерхейму, и, появись господа визитёры чуть позже, его сиятельства бы уже не застали. Аэджис изволил проводить сопровождаемую свитой госпожу инквизитора и нагруженного вещественными поручениями Морра старшего лейтенанта Ван Тейна. Итак, Михаэль был совершенно прав. На просторной площадке выстроились готовые покинуть крепость автомобили: личный графский и пять бронетранспортёров, один из которых отличался от прочих меткой с отрубленной рогатой головой. Для сведущих в морготской военной геральдике сие означало следующее: едущие в транспорте военные основательно отличились в крупной военной кампании и входят в состав особого подразделения специального назначения под не очень оригинальным названием "Морготские волкодавы" (видать, основавший оное более трёх тысяч лет назад Феликс де Рэ не отличался большой фантазией на придумывание наименований). Про них за пределом владений Жиля ходили самые жуткие слухи, перекрывающие даже россказни про кровожадную свирепость всех морготцев поголовно. Например, что "волкодавы" пожирают сердца убитых ведьм, носят парадные плащи, подбитые мехом оборотней, а внушительной площади личный кабинет майора Фарштайна, руководящего на данный момент этой формацией, от потолка до пола выложен черепами собственноручно убитых им вампиров. Однако правдивость этих баек ещё предстояло проверить. Маршал присутствовал на указанной площадке. Похоже, он чего-то ждал (само собой, гонца от Кассиаса). На нём была чёрная с серебром кольчужного типа броня, усиленная металлическими пластинами на груди, плечах, предплечьях и бёдрах, высокие массивные сапоги и толстые кожаные, на тыльной стороне ладони покрытые острыми шипами, перчатки. Шею де Рэ защищал высокий кольчужный воротник, плавно переходящий в капюшон с плотной подкладкой, что сейчас покоился у него на спине за временной ненадобностью. Жиль уже отдал все распоряжения, и его люди погрузились в авто. Сам он подошёл к своей машине и уже готов был забраться в кабину, как позади раздался голос лейтенанта Аэджиса. - Ваше сиятельство, к вам прибыли госпожа инквизитор Изабель де ла Круа со свитой и старший лейтенант Николас Ван Тейн со срочным рапортом от капитана Морра.Де Рэ убрал ногу с подножки и обернулся… Саунд: ссылка
-
вай-мэ, я уже представляю эту встречу))) Надеюсь графа не перекосит от злости сразу))
|
-
Не перестаю восхищаться твоим вниманием к деталям :)
|
- Лаваль в осаде, - гневно произнёс Жиль, сузив глаза и скомкав принесённую гонцом депешу. Жанна с беспокойством посмотрела на него. Уж она-то понимала, что будет, если город окажется в руках Варга Калессина - протеже Нэтэрбирда.
- Возьмёшь половину людей? - маршал многозначительно воззрился на девушку, объявленную Церковью святой. Взгляды молодых людей встретились, и Д'Арк коротко кивнула. Им давно уже не нужны были слова, чтобы понимать друг друга: они мыслили и чувствовали так, словно были одним целым, словно на двоих у них была одна душа.
Де Рэ обнял Жанну, поцеловал её в висок, а затем зарылся лицом в её убранные в косу волосы. От неё веяло ландышами и солнечным светом - даже сейчас, когда морготская серая осень затянула свинцовым крепом небо, принесла с северным ветром первые холода и решила затопить ливнями не только ставку Нэтэрбирда, но и вообще всё, что только было способно затонуть.
- Береги себя, любимая. Если справишься быстрее, чем я, возвращайся. Если скорее одержу победу я, то приду под Лаваль.
Она вместо ответа чуть отстранилась, приподнялась на носочки и коснулась губами его губ. Затем Жиль и Жанна разомкнули объятия. Девушка, прикрыв голову капюшоном плаща, покинула командный пункт. На выходе она обернулась и улыбнулась возлюбленному. Её улыбка была удивительно светла, и граф, будучи не в силах противиться её чарам, улыбнулся в ответ...
Он осознавал, что сражение с остатками армии Нэтэрбирда - всё ещё грозным немалым боевым формированием - может стать последним для него и его людей. Ни для кого не было секретом, что чернокнижник обладал поистине дьявольским могуществом и пользовался, судя по всему, благосклонностью нескольких демонических князей. Однако Жиль не испытывал страха. В нём жила странная уверенность касательно того, что он, равно как и многие его люди, переживёт схватку. Эту уверенность он вселял в сердца своих солдат, и они шли в бой, точно были бессмертными.
План маршала загнать войска Нэтэрбирда в узкое ущелье сработал самым лучшим образом: хоть и понимал колдун, что его целенаправленно оттесняют туда, где он и его подчинённые окажутся прекрасной мишенью для освящённых пуль и снарядов, ему не оставалось ничего, кроме как бежать прочь от разливающейся реки, воды которой были осенены чудесным прикосновением Жанны.
Противостояние длилось почти неделю, пока Нэтэрбирд, надеясь, что справится с ватиканским полководцем при помощи колдовства, не вызвал графа на дуэль.
Каков же был ужас служителя Люцифера, когда он смог наблюдать, как все его заклятья отскакивают от сверкающего белым контура, окружавшего фигуру маршала! Нэтэрбирд, в конце концов, пал от оружия де Рэ. Однако пронзённый мечом чернокнижник смеялся:
- Ты не знаешь того, что знаю я...
Жиль не стал церемониться с захватчиком, и освящённый меч, блеснув в слабом свете октябрьского вечера, отделил голову проклятого от его тела...
В этот миг вернулось возникшее утром у графа смутное ощущение тревоги: ему казалось, будто что-то дурное сделалось с его обожаемой Жанной.
А через несколько часов в ставку прибыл измождённый, перепачканный запёкшейся кровью человек, в котором средний сын Ги узнал отправленного с д’Арк адъютанта Поля Гарлона. Доклад Гарлона был краток и страшен:
- Инквизиция обвинила Жанну д'Арк в колдовстве, и суд уже идёт...
Последующие сутки были пыткой для молодого мужчины: уставшее войско продвигалось по бездорожью с максимально возможной скоростью, но ему казалось, что они не приближаются к Лавалю, а отдаляются от него.
Когда Жиль вошёл в город, его встречали как великого героя - и чернь, и ремесленники, и купечество, и самые надменные дворяне. А на главной площади челядь убирала чёрные горелые поленья - всё, что осталось от костра, на который возвели Жанну...
...Он упал на колени у её вынесенной за пределы кладбища могилы - и не мог сдержать слёз. Её... Больше нет... Эта мысль ранила его сильнее, чем любое оружие или орудие пытки. Где-то в груди графа разрастался терновый куст, и ветви его были сплошь из ледяного камня. Жилю чудилось, что шипы вот-вот разорвут его тело и душу; он поражался, что Жанна мертва, а кровь его всё ещё бежит по венам и дыхание пока не оборвалось...
- Пожалуйста, прости меня...
Могила разверзлась, и из-под сырой земли владельца Машекуля обдало адовым жаром колоссального костра. У позорного столба была привязана его женщина, и жадное пламя лизало её тело - изувеченное, покрытое ссадинами, порезами и синяками. Её кожа - прежде такая нежная, такая белая - на глазах обугливалась и трескалась. Её глаза, выжженные огнём, уже побелели и ослепли. Она закричала и, совершив нечеловеческое усилие, выпростала руки из подгоревших пут. Она простирала ладони к Жилю, и он мог видеть, что ногти на пальцах Жанны вырваны.
Она звала, охрипшим голосом выкрикивая его имя. Звала, пока её не проглотила жаждущая алая пасть...
Граф не один раз порывался броситься на помощь возлюбленной, но всякий раз неведомая сила отбрасывала его прочь, точно он был щепкой или пушинкой...
Его крик застыл в горле; Жиль проснулся в холодном поту и с ощущением страшной тоски. Этот чудовищный кошмар преследовал его после смерти д'Арк неотступно. Не проходило и дня, чтобы граф посреди ночи или поутру не вскочил, во власти Морфея увидев последние минуты Жанны в этом мире.
Отбросив лёгкое одеяло, маршал коснулся босыми ступнями пола и встал с постели. Он добрёл до окна, за коим уже забрезжил холодный осенний рассвет. Каждый вдох давался мучительно, каждое биение сердца было ударом кинжала. Прижавшись лбом к стеклу, де Рэ прикрыл глаза.
- Почему ты должна была умереть, а я - остаться здесь, среди живых?..
Внезапно граф вздрогнул. Теперь, когда его мозг полностью очнулся ото сна, Жиль вспомнил: перед тем, как буквально рухнуть на кровать от внезапно навалившейся усталости, он... видел Жанну. Полупрозрачная, она стояла напротив него и говорила с ним. Она просила... просила его помочь ей вернуться...
- И это я тоже видел во сне... Я просто принимаю желаемое за действительное...
Де Рэ развернулся обнажённой спиной к окну и медленно сполз на пол.
- Безумец...
Устало оглядев по-спартански обставленную комнату (тут не было ничего, кроме кровати, письменного стола, стула, шкафа и многочисленных креплений для оружия на каменных стенах), Жиль застыл: в трёх шагах от него находился полупрозрачный силуэт Жанны д’Арк…
-
-
Шикарно! Точно какую-нибудь книгу читаешь) Пусть вся остальная ролка пройдет в таком же духе)
-
Отличный пост. Читал и видел перед собою события)
-
С огромным удовольствием прочитала все, что успели отыграть. Можно смело плюсовать практически каждый пост. Мои комплименты :)
|
Итак, Аларик, повинуясь напутствию офицера с "Аластоса", а также приказу госпожи-инквизитора, бодро развернул машину. Автомобиль конвоя двигался с прежней скоростью, и ничего подозрительного пока не происходило, однако от этого никому из свиты де ла Круа легче не стало. Не то морготская паранойя оказалась на редкость заразной штукой, не то и правда было что-то невообразимо дурное в поведении сопровождающих, да только все сидели, будто на иголках. Стасяк, который, скрестив руки на груди, пребывал в раздумьях (тут и правда был повод для глубоких размышлений), изволил исполнить просьбу Аларика. Альбин вынул из отделения для перчаток атлас с картами и принялся листать его. Открыв томик на нужной странице, полковник взялся тщательно изучать местность у шестнадцатой и тринадцатой трасс. Итак, шестнадцатое шоссе действительно пролегало через Вестерхеймский лес. Это был кратчайший пусть от Врат Моргота до резиденции графов де Рэ, и потому весьма логично было направить их именно по этому пути. Тринадцатое шоссе так же вело к крепости Машекуль, но петляло самым безбожным образом среди городов, полигонов, замков и нескольких научно-исследовательских институтов. Пожалуй, если бы у конвойных возникла мысль расправиться с инквизитором, удобнее было бы сделать это на шестнадцатой магистрали, но не на тринадцатой. Сие несколько привносило покоя, но не настолько, чтоб полониец оставил своё занятие. Что, если переезд от одной трассы к другой предполагает наличие более выгодной возможности устранения теоретически мешающих соглядатаев, чем даже лесная чащоба? Но ничего. Не существовало на этом участке дороги глухих мест. Что же, тогда смена маршрута и правда вынужденная мера? Тем не менее, Изабелле и её коллегам вновь пришлось насторожиться, когда они заметили ещё один военный автомобиль, готовый выехать на тринадцатое шоссе. Исполненные подозрения мысли уже в который раз омрачили прекрасное чело девушки. Что, если их сейчас возьмут в клещи? Неизвестный транспорт уступал дорогу, и это могло походить на соответствующий манёвр. Не успел Николас тронуться, как рация подала признаки жизни. Видать, шишка была очень большой, раз офицер в сопровождающем её авто так дёргается. - "Аластос" - неизвестному транспорту: назовите себя.Ван Тейн закатил глаза. Да даром ему не нужны эти чинуши! Ехали себе – и ехали б дальше! Но отвечать надо было, а потому колдун потянулся за рацией и, скрыв раздражение в голосе, ответил: - Старший лейтенант Николас Вантейн – "Аластосу": следую в крепость Машекуль с личным поручением коменданта Кассиаса Морра. Идентификационный номер шестьдесят восемь-пятнадцать-сорок четыре- два нуля-тринадцать-четыре нуля- восемьдесят девять.Похоже, ответ такой вполне удовлетворил невидимого собеседника абиссарийца. - Старший лейтенант Эстел Ферсон. Идентификационный номер семьдесят два-тридцать восемь-шестнадцать-семьдесят семь-девяносто два-одиннадцать-два нуля-пятьдесят пять. Буду рад составить вам компанию, господин Вантейн.Видать, незваные-то гости нервировали парня, раз он так обрадовался внезапному появлению ещё одного служаки. Впрочем, настроения в роллс-ройсе были не лучше. Да, Ферсон сообщил, что волноваться леди де ла Круа не о чём, что к ним присоединился случайно едущий тем же маршрутом военный автомобиль, но… Саунд: ссылкаНагнетаем паранойю. ))) Жанна по-прежнему стояла за спиною Жиля и наблюдала за происходящим. Она снова бегло пробежала взором по бумагам, лежавшим перед ним на столе. Характерная буквенная маркировка, синие и зелёные пометки подействовали на неё успокаивающе: она при жизни видела такие донесения, и в них никогда не было ничего дурного. Красных марок не было. И телефоны молчали. Это хорошо. Она, чуть склонившись над левым плечом графа, внимательно читала рапорт Унци. Девушка делала это с такой тщательностью, будто лишь она одна могла заметить оставленные без внимания и автором депеши, и маршалом знаки, сигнализирующие об опасности. Но и она не отыскала ничего экстраординарного. Как и де Рэ, она могла лишь свести всё к тому, что заключённая, назвавшая себя Верене из дома Кузэ, безвредна. Но д‘Арк всё равно не нравилось, как эта малолетняя девица таращит глаза на её Жиля. Это, между прочим, совсем неприлично. Призрак нахмурил брови на невидимом людям лице и даже чуть наморщил нос, а потом ещё раз беспокойно покосился на конверт, покоящийся под правой ладонью Жиля. Письмо от проклятого Мауриццо. Оно заставляло девушку вспомнить пережитые перед смертью ужасы. Почему этот подлец пишет в Моргот? Что, если задумал что-то против её графа? Но она не узнает, покуда конверт не будет вскрыт. Жанна выпрямилась и решила пока вместе с маршалом понаблюдать за освобождённой от наручников Кузэ. Когда та ответила на вопрос Жиля, героиня войны застыла с открытым ртом. Вот этого она точно не могла вообразить… Саунд: ссылка
-
паранойя еще не означает отсутствие слежки, да))
-
|
-
Рассудительный и умный граф получился :3
-
Взбучку им надо устроить, ага :)
|
Николас приник к замочной скважине. Как хорошо, что Морр не имел дурной привычки держать охрану прямо перед дверью. Чего уж там! Даром, что седина осыпала серебром его усы и виски: комендант крепости до сих пор был в отличной форме и по части фехтования давал фору иным молодчикам… А за дверью творилось нечто очень интересное… Кассиас Морр кого-то сурово распекал и был так рассержен, что даже разок стукнул кулаком по дубовому столу с медными углами. Да, Ван Тейн знал этот гневный удар – и хорошо, что негодование капитана никогда не было направлено на его персону. Колдун в слух и зрение, стараясь уловить как можно больше из происходящего. Капитан Морр стоял меж упомянутым двухтумбовым столом и обитым коричневой кожей креслом. Позади него помещался большой гобелен с морготским гербом. Лицом к Кассиасу и, соответственно, спиной к двери стоял среднего роста мужчина с огненно-рыжим загривком. Кажется, распекаемый служака – это младший лейтенант Уэрроу. Да, точно он! Николас узнал его голос, как только тот заговорил, пытаясь оправдаться. Да и такая безбожно рыжая шевелюра есть только у Майлза Уэрроу. Итак, дело сводилось к следующему: пока Николаса не было, кто-то из поселения Вестерхейм, что находится буквально в восьмидесяти километрах от крепости, прибыл в Астракс с просьбой о помощи. Как бы хорошо не охранялась граница, но вблизи Абиссарии пространство и время всегда чуть искажались, и разнокалиберная нечисть просачивалась порой на земли Империи. Так оказалось и в этот раз: вестерхеймцев одолели вервольфы, и те, не управившись своими силами, обратились к военным. Кассиас направил в Вестерхейм младшего лейтенанта Уэрроу, вручив ему отряд опытных бойцов. По прибытии на место выяснилось следующее: оборотней никак не меньше десятка. Проклятых созданий перестреляли, оставив в живых только тяжело раненую самку, дабы допросить оную, когда та перекинется. Существо стреножили и погрузили в кузов машины, а после повезли в Астракс. И тут Майлз сплоховал. По непонятной причине он решил, что ехать надо не по шоссе, а через лес, дабы выгадать тем самым десяток километров. Он не предполагал, что волколаков на самом деле окажется больше, и что эти выводки абиссарийцев будут преследовать колонну. Итог оказался печален: треть бойцов погибла, ещё двое оказались покусаны (что автоматически по уставу предполагало серебряную пулю в лоб и сожжение тела), а пленница удрала. Уэрроу клялся, что она залечила раны, нанесённые освящённым мечом, и убежала в чащобу… Морр, тем не менее, слушать ничего не хотел и прогнал незадачливого военного с глаз долой. Ван Тейн отскочил от двери и одним махом преодолел пролёт лестницы, успев убраться до того, как Майлз вышел из комнаты. С самым беспечным видом он теперь поднимался вверх по ступеням, будто пару секунд назад не наушничал. К великой его удаче, Морр показался из своего кабинета: - Старший лейтенант Вантейн, пройдите-ка ко мне!Николас отдал честь и проследовал за Морром. Тот, оставшись с колдуном наедине, изложил ему суть оплошности младшего лейтенанта (разумеется, абиссариец слушал его с живейшим интересом и делал вид, что слышит сие в первый раз в своей жизни, а также весьма и весьма обеспокоен случившимся) и поставил на стол металлический контейнер: - Здесь та самая лапа, старший лейтенант. Доставьте её в Машекуль – пусть разбираются учёные, работающие в графской лаборатории. Чертовщина какая-то с вервольфом этим. Не могла она так скоро восстановиться от раны-то. Также Морр вручил Николасу запечатанный конверт с подробным отчётом Уэрроу – его тоже надлежало передать лорду Щита Империи. Саунд: ссылкаЕё через колоннаду ввели в просторную обеденную залу. Видно, хозяин этих мест очень занят, раз ему не удаётся позавтракать спокойно… Сия комната не отличалась своим убранством от прочих покоев крепости. Очень простая мебель из тёмного дерева, удобная, функциональная, но лишённая начисто принятых в дворянских домах украшений. Электрические светильники без позолоты, хрусталя и мелких драгоценных камней. Ничего вычурного, ничего лишнего. Как везде. Стражники остановились на некотором расстоянии от стола и перестроились, лишая таким образом девушку пути к бегству. Верене ощущала здесь две ауры. Одна из них была до странности знакома девушке, точно она вдруг оказалась рядом со своим соплеменником. Энергетика эта исходила от гостя графа де Рэ – жгучего брюнета с цвета осеннего неба глазами, выглядевшего лет на тридцать. Этот высокий человек взирал на мир спокойно и уверено; очи его, мягко освещавшие приятное лицо, выдавали мудрость, коей мог бы обладать умудрённый прожитыми годами старец. Держался он с достоинством, движения его были плавны и выверены, будто у большого поджарого кота. Одет незнакомец был по ватиканской моде, повадки у него тоже были дворянские, но только вот интуиция говорила жрице, что к Империи он в духовном плане отношения имеет не больше, чем она сама. Вторая аура была тяжела и черна. Именно её отголоски пропитывали всё вокруг, довлея над замком. Исходила она от того, кто, как решила девушка, был Жилем де Рэ (её догадка обратилась в уверенность, как только она заметила на его пальце перстень с тем же гербом, что носили на накидках её конвоиры). Его Верене изучала более пристально. Она не удивлена была, отметив, что одевается граф очень просто. Чего-то подобного можно было ждать от того, кто не кичится происхождением и не испытывает стремления окружать себя богатыми интерьерами. Ей казалось почему-то, что владелец Машекуля должен был оказаться куда старше. Но мужчина, сидевший за столом, был молод и хорош собою. Статный, хоть и несколько уступавший ростом своему гостю, темноволосый темноглазый де Рэ никак не тянул на то, что вообразила Кузэ. Присмотревшись, жрица подумала, что Жиль, скорее всего, не относится к числу тех, кто с лёгкостью обидит слабого или примет необдуманно жестокое решение. Он, наверное, не прячется за спины своих солдат, но и напролом не лезет… - Ваше сиятельство, вот дивчина та, - совершив воинское приветствие, проговорил Унци. Кузе не слышала и не видела, что происходило вокруг. Всё меркло в сумраке, окутавшем графа. Чувство вины и невосполнимой утратой саваном обрушивались на его плечи, скорбь терновым венцом обвивала бледное чело, боль острыми железными обручами впивалась ему в грудь. Он давно страдал – не сдавшийся, но надломленный и лишённый силы жить. Девушка смотрела дальше и видела также надежду, граничившую с безумием – не ту, что несёт свет, но ту, что лишает душевного равновесия… Сообразив, что таращится на Жиля уже минуты две, Верене уткнулась взором в пол. Затем девушка поняла, что он задал ей вопрос, но она его прослушала… Саунд: ссылкаПутешествие по Морготу вряд ли можно было назвать хоть сколько-нибудь приятным. Да, больше никто не досматривал и не проверял инквизитора и её людей на многочисленных блок-постах. Да, патрули не останавливали её автомобиль, но всё это объяснялось одной простой причиной: оный был сопровождаем морготской боевой единицей, использующейся как раз для эскорта важных гостей или государственных лиц. Единственное, что требовалось Изабелле, Альбину и Аларику при проезде через очередной контрольно-пропускной пункт – это продемонстрировать новенькие пропуски. Нудно, но всё же лучше, чем дотошный осмотр. Щит Империи показался девушке ещё более унылым, чем прежде. Небо всё темнело и темнело, грозя обрушить на головы людей потоки холодной воды, а ветер протяжно завывал в полуобнажённых кронах деревьев, расположенных вдоль шоссе. Морготские осенние пейзажи отнюдь не напоминали красно-жёлтые полотна художников, пронизанные светом и теплом уходящего лета; здесь повсюду веяло жестким холодом стремительно приближающейся зимы и каким-то отчаяньем. Де ла Круа не могла взять в толк, как вообще можно жить в этом мрачном краю. Кажется, неизвестность странного поручения Мауриццо и безысходность Моргота давили даже на спокойного, рассудительного Стасяка и неунывающего Аларика. Оба молчали, не только не задавая вопросов сотруднице Инквизиции, но и не общаясь друг с другом. Царящую в машине тишину нарушило шипение рации, перемежаемое обрывками мужского баритона. Обращались к едущим в инквизиторском авто на морготской частоте, и потому шрамированному охотнику на демонов пришлось несколько секунд повозиться с приёмником. Почти без хрипов из динамика доносилось: - "Аластос" (именно так обзывался конвоирующий автомобиль) – транспорту Инквизиции: прошу вас приготовиться к развороту и дальше двигаться за нами. В связи с некоторыми обстоятельствами нам придётся добираться не по шестнадцатому шоссе, пролегающему через Вестерхеймский лес, а по тринадцатому.
Саунд: ссылка
-
-
Мне стоит у тебя поучиться))
И еще очень понравилась песня Даргаарда)
|
|
Вы не можете просматривать этот пост!
-
С возвращением в день сурка \0/
|
|
Вы не можете просматривать этот пост!
-
Эпичный конец для затянутой игры. Ня!
-
-
-
Хех. С окончанием долгостроя. Не так, как хотелось вышло. Но... говорил же он этой дурех Ламии, что нечего тащиться на битву с боссом! Грррр!!! *рассержен*
-
-
Игра получилась отнюдь не динамичной, но весьма атмосферной и качественной. Особенно радовало что мастер и ряд игроков в той или иной степени разбирались в околокатолической мистике и суевериях, что привнесло в игру дополнительной реалистичности.
Довольно интересный сюжет, хороший литературный язык. Небольшой минус в том, что мир за пределом сюжетной ветки был продумал довольно слабо и, как привило,на уровне тезисов. Впрочем, полагаю, это уже довольно субъективное мнение, поскольку мало кого из игроков интересует мир как таковой, вне рамок модуля.
В целом хорошая игра. Жалко, что так и не доведённая до конца (отдельно прошу заметить, что отнюдь не по вине мастера) Так или иначе, рекомендую читающим эти строки, и ищущим неторопливых, атмосферных и литературно-художественных игр добавить мастера "в избранное" и тщательно думать, прежде чем проходить мимо игр данного мастера.
Ну и да. С двухтысячным постом! Не первая тысяча и, надеюсь, не последняя.
|
Падший пожал плечами.
- Ад в сравнении с Лос-Анжелесом очень недурён, разве нет?
Манфред вопросительно посмотрел сначала на девушку в интересном наряде, а потом на своего повелителя.
- Что пожелаете, Владыка? - вопросил демон, пряча подальше и удивление, и любопытство.
- Эту девушку зовут Еванжелина Криг, Манфред. Она - гостья Мелиссы и находится под моей протекцией. Устрой её со всем возможным комфортом и проследи, чтобы с ней ничего не случилось. Если Мелисса вернётся раньше, чем я, доложи ей о прибытии мисс Криг и проводи её к ней, когда она того пожелает.
Старый дворецкий заверил правителя Преисподней в том, что выполнит все его распоряжения самым лучшим образом, поклонился и спросил дозволения удалиться. Получив утвердительный ответ, Манфред повёл Еву по коридору к гостевым комнатам.
Аластэл же обыкновенным способом достал из воздуха следующий рисунок Бранвен. Он внимательно ещё раз рассмотрел лицо изображённого на нём парня, а потом перечитал приписку на обратной стороне листка.
"Ударник: Эндрю Хаммел. 23 года. Канзас. Салина, Гарден-стрит 184. Не выходил на связь в течении трех месяцев."
Кто знает, где носит ударника? Конечно же, дьявол или черти! А кто у нас за главдьявола ныне? Лидер "Fire Rain" собственной персоной, вестимо! Правда, он сам-то пока не в курсе, где этот Эндрю Хаммел есть. Но может узнать. Да, может.
Использовать дедукцию и играть в частного детектива не было резона, и Аластэл прибегнул к очередному использованию своей силы. Закрыв глаза, он сосредоточился на рисунке и попытался почувствовать присутствие Хаммела так же, как до этого ощутил присутствие Еванжелины. Через какое-то время он добился успеха: перед его мысленным взором возникли стены белой палаты, лицо искомого парня, больничные коридоры, а затем - фасад учреждения с вывеской, а также названием улицы и номером дома. Психбольница... Опаньки!
- Что же... Весьма забавно. После БДСМ-клуба направиться в дурку... Первое было очень приятно, второе, держу пари, будет очень весело.
Если бы кто-нибудь сейчас присутствовал в холле, он наблюдал бы интереснейшую метаморфозу музыканта. Лаковая кожа и винил сменились... белым медицинским костюмом (брюки и рубаха), белым халатом и белой же шапочкой. Впрочем, вместо медицинской обуви на ногах падшего красовались привычные тяжёлый ботинки - правда, белые. Длинные волосы Князь Тьмы собрал в "хвост", а на нос нацепил очки в тонкой чёрной оправе. Пожалуй, так он сошёл бы за молодого врача, если б только на его халате в районе нагрудного кармана (там, где помещается обычно название какого-либо препарата) не помещалась витиеватая перевёрнутая пентаграмма, а на бэйджике вместо "доктор такой-то" не маячило б "Князь Тьмы".
В предвкушении дичайшего стёба падший ангел довольно оскалился, а после исчез...
-
"Князь Тьмы, очень приятно")))
Аластэл няка и любит стеб)
|
- Уверен ли я? - всё также используя некий род телепатической связи, с ехидцей спросил Аризен. - Я ведь не те дурни, чтобы не быть уверенным! Девчонка в темнице!Да уж, вот и повод порадоваться! Даже если предположить, что с какой-то внезапной и великой радости жрицу не сожгут на костре, задача проще не становится. Кто ж её отпустит за пределы крепости, если она под подозрением? Николас не питал иллюзий по поводу стражи Машекуля, его хозяина, а также служивших под началом графа рыцарей и воинов: те-то собаку съели на минувшей войне, и надеяться на простое везение (пусть даже вкупе с внушительными магическими талантами) не приходилось. Собственно, проблема пока сводилась к следующему: без подозрений попасть в замок - и попасть вовремя. Было бы хорошо явиться с важным докладом... или с рекомендательным письмом от коменданта Астракса... Эта мысль здорово подняла настроение колдуна. Выход, несомненно, был, а Ван Тейн умел находить лазейки. Теперь дело было за малым: убедить капитана Морра отправить его в Машекуль. Мужчина устроился в водительском кресле, а его маленький спутник с независимым видом примостился у него на плече, перебирая когтистыми лапками. Впрочем, Аризен почти сразу убрался на пассажирское сиденье и затих. Николас повернул ключ зажигания. Автомобиль послушно завёлся, и чернокнижник аккуратно вырулил на просёлочную дорогу, а с неё - на шоссе. Пора было возвращаться в крепость Астракс. Обратная дорога никакими происшествиями не ознаменовалась, и Николас преспокойно добрался до пункта назначения. Саунд: ссылка- О, времени у Вас достаточно, Ваше сиятельство, - закивал Фауст. - Ни о чём не тревожьтесь, господин. Дорожную одежду вашу отнесут в прачечную, вещи распакуют. Всё будет исключительно в лучшем виде!Впрочем, иначе и быть не могло: разгильдяйства в доме де Рэ не терпели, и, раз дворецкий, служащий в замке уже не один десяток лет, обещал «всё в лучшем виде», сомневаться в его словах не приходилось. Старик предложил ещё прислать слугу, дабы тот помог Орландо снять одежду, вымыться, а после привести себя в порядок и одеться. Однако аристократ наотрез отказался от такого рода помощи, заверив дворецкого, что без особых усилий справиться с такими пустяками самостоятельно. Фауст только пожал плечами (мысленно), поклонился и вышел прочь. Он был немного удивлён: наведывавшиеся в Машекуль вельможные мужи и жёны нечасто оказывались настолько самостоятельными, но Ди Альри, похоже, был слеплен из того же теста, что владелец крепости. Орландо преспокойно отправился в ванную комнату. Его распоряжение было исполнено в точности: никто не побеспокоил его ни во время гигиенических процедур, ни после, а вещи оказались аккуратно разложены в шкафу так, что найти любую оказалось проще простого. Мужчина неспешно занялся собой и успел даже посидеть в кресле, наблюдая, как в осеннем небе над шпилями грозного замка реют какие-то чёрные птицы – издалека и не разобрать было, вороны то или сороки… Кажется, всё-таки вороны. От мирного созерцания графа отвлёк деликатный стук в дверь. Орландо приветливо предложил стоящему за оной войти. Дверь открылась, и в возникшей щели появилась веснушчатая физиономия мальчишки-слуги. - Ваша милость, позвольте проводить Вас к обеду. Ди Альри кивнул и лёгким движением покинул кресло. Паренёк дождался, покуда дворянин выйдет из комнаты, и, прикрыв за ним дверь, вприпрыжку понёсся по лестнице, спеша проводить гостя и вообще всячески продемонстрировать свою расторопность. Видимо, служил он в замке недавно: в нём абсолютно не было степенности и спокойствия, но с избытком имелось задора и мальчишеской неунывающей весёлости. Но вот молодой слуга привёл Орландо в обеденную залу и помог ему удобно устроиться. Неподалёку раздавались голоса; граф узнал их тот час же. Один принадлежал Фаусту, а второй – Жилю. – Сейчас кушанья подадут, Ваше сиятельство, - улыбнулся мальчишка и улепетнул, скрывшись в боковом коридоре. Саунд: ссылкаВерене пришлось ожидать не так долго, как она полагала, понадобится. По её личному ощущению прошло не более часа, когда за дверью её камеры послышались уже знакомые ей шаги - тяжёлые, но пружинистые. Несомненно, это тот самый стражник. Впрочем, почти сразу Кузэ различила, как идут ещё три человека. Судя по всему, они в доспехах – что-то слегка позвякивает, когда они движутся. Да, точно! И вооружены конвоиры (а кто же ещё?) алебардами или пиками: когда они остановились в коридоре, почти синхронно опустились на пол древки их оружия. Заскрипели затворы, а затем ключ, поворачиваемый в замке. Дверь распахнулась, и в темницу вошёл мужчина, приносивший ей еду. Крупный и коренастый, он походил на усатого и бородатого медведя в латах. Впрочем, лицо у этого "медведя" было по-отечески добрым. Ему бы с таким лицом и лучистыми, окружёнными сетью тонких морщин, орехового оттенка глазами продавать детям сладости в лавке, а не охранять мрачные застенки Машекуля с тяжёлой булавою у пояса и дробовиком за спиною. - Ну, девонька, пора, - подождав, пока девушка встанет, мужчина защёлкнул на её руках кандалы. Похоже, всё рассчитано было до мелочей – на кандалах выгравированы были слова экзорцизма и кресты. Такие оковы непременно оставили бы след на коже колдуна, однако запястья жрицы остались чистыми. – Не боись.Верене только кивнула. "Медведь" (в миру – Филиппо Унци по прозванию Кусач) вывел её в освещённый электрическими фонарями коридор с грубыми каменными стенами. Там их уже ожидали три (не подвёл жрицу слух!) вооружённых алебардами мужчины. Поверх кольчужных рубах они носили накидки с гербом графов де Рэ, а на наплечниках – герб Моргота. Помимо алебард, стража имела при себе пистолеты, дробовики и короткие мечи. Видимо, полный боевой комплект в приграничной провинции не выдавался только младенцам. Конвоиры выстроились так, будто кто-то невидимый дал им команду. Впереди шёл высокий (и, надо отметить, не лишённый привлекательности) молодой мужчина, ещё двое находились по правое и по левое плечо от Верене, а Унци замыкал шествие. Коридоры, лестницы, коридоры, зал… Кузэ с любопытством оглядывала внутренность Машекуля. Это место было так не похоже на привычные для неё архитектурные сооружения! Камень, металл, бетон и стекло; скупые, предельно лаконичные формы и совершенный милитаризм. Интересно, как выглядит человек, правящий здесь?.. Саунд: ссылкаИзабель возлежала в белой мраморной ванной, украшенной по внешнему краю серебряной вязью. Из-под душистой пены на свет (кроме, разумеется, головы) посматривали прелестная шея, точёные округлые плечи и гладкое колено правой ноги. Глаза девушки были прикрыты, а на полных губах играла довольная улыбка. Она наслаждалась вполне заслуженным отдыхом и весь остаток дня планировала посвятить исключительно себе: все приглашения, все визиты она капризно отменила, поскольку прекрасно понимала, что её пригласят ещё нераз. Красавице сходило с рук буквально всё, и она охотно пользовалась своими маленькими преимуществами. Однако напоенное ароматическими маслами удовольствие и мягкие, сонные мысли госпожи де ла Круа были кощунственно прерваны тихим боязливым голосом служанки Козетты: - Ваша милость, простите, что тревожу Вас… Вам срочное письмо…Тонкий изящный носик наморщился, и девушка распахнула большие карие глаза. Весь её вид подчёркивал, что ей в высшей степени не по нраву причинённое беспокойство. Козетта невольно вздрогнула: взгляд прекрасных очей аристократки был холоден и не сулил ничего хорошего. То, что Изабо числилась среди сотрудников Инквизиции, только добавляло служанке страха. Она спешно протянула хозяйке полотенце и, дождавшись, пока та вытрет руки, подала ей конверт из плотной желтоватой бумаги и канцелярский нож с богато украшенной рукоятью (Изабо любила красивые вещи). Инквизитор первым делом обратила внимание на герб. Мауриццо. Тогда и впрямь срочное послание. Вот уж кого нельзя было проигнорировать: властолюбивый, педантичный, мнительный и злопамятный Антонио с непонятливыми подчинёнными разбирался куда жёстче, чем требовали того предписания касательно нарушений субординации. Вскрыв конверт и сломав печать, Изабель извлекла послание и углубилась в чтение. Содержание письма её нисколько не порадовало. Вместо того, чтобы продолжить нежиться в ванной, а потом позвать массажистку и сведущих в косметологии служанок, ей придётся выбраться из тёплой пенной воды и немедленно приступить к сборам. Герцогу Мауриццо взбрело в светлу головушку отправить её в Моргот. При упоминании этого названия Изабо едва не взвыла. В Морготе ей не нравилось. Слишком сумрачно, холодно и бесприютно. Люди жёсткие и подозрительные. И постоянное военное положение. Не провинция, а один бесконечный полигон. И зачем её, спрашивается, туда направляют? Помочь с чистками. Устроить рядовую проверку. Скука! Если там ещё за год всех выживших еретиков не перебили, то те, скорее всего, повесились с тоски. Девушка встала и, будто по команде, Козетта поставила у ванной резную деревянную скамеечку, а потом подсобила аристократке выбраться из ванны. Тот час она накинула Изабо на плечи мягкое пушистое полотенце, больше напоминавшее облако. - Собери мой походный гардероб, - повелительно произнесла де ла Круа, пока Козетта бережно вытирала её тело и помогала ей надеть шёлковый белый халат. Служанка кивнула и понеслась выполнять требование. Свою госпожу она боялась куда больше, чем всех демонов Ада, вместе взятых. В несколько часов всё было готово. Упакованы необходимые вещи и оружие, а надёжные сопровождающие уже ожидали в автомобиле. Полковник получил необходимые разъяснения по поводу миссии, и Изабо не сомневалась, что он расскажет Аларику, что да как обстоит на этот раз. Одетая в тончайшей шерсти брючный костюм, отороченный мехом, инквизитор изволила спуститься к машине, и Аларик распахнул перед ней дверцу салона. Девушка грациозно опустилась на сидение, подобрала длинные ноги, и охотник негромко прикрыл дверцу. Всю дорогу до самой границы Моргота Изабель дремала, а если изредка и выныривала из дрёмы, то поглядывала в окно на несущиеся мимо пейзажи. Но вот инквизиторский роллс-ройс остановился у заставы, и Альбин разбудил Изабель. Началась типичная на въезде в Щит Империи процедура: проверка документов, багажа и самих въезжающих. Тщательная. И исключений ни для кого не делали. Сначала обшарили автомобиль (даже с собаками, наученными по запаху находить колдовские травы), а потом развели по разным комнатам и пассажиров. Стасяк прошествовал за медиком с таким видом, будто только что съел без сахара если не горькую редьку, то крупный лимон. Аларик же травил байки, будто ему всё было ни по чём (скорее всего, именно так оно и было). Сорокалетнюю даму в военной форме со знаками отличия военного врача в звании старшего лейтенанта, похоже, ни сколько не смущало, что осматривать ей придётся инквизитора. Со знанием дела она выполнила процедуру строжайше по протоколу (вот чёртов любитель соблюдения правил Мауриццо порадовался бы, на сие глядючи!) и лишь после этого отпустила свою "жертву" на волю. У авто де ла Круа поджидали Аларик и Стасяк, точно так же пережившие дотошный досмотр. Им уже выдали пропуски на троих. Дальнейший путь инквизитору и её свите предстояло проделать в компании эскорта в виде военного образца джипа с помещавшимися в нём лейтенантом и парой хорошо вооружённых солдат. Строго по протоколу. Саунд: ссылка
-
Люто, просто адово плюсую! Это ж надо было так поймать персонажа)))
-
Ай бравушки за подробности :)
|
Она истаяла в воздухе, точно дым от погасшей свечи, развеянный дуновением ветра. Её голос всё ещё звучал в его ушах оглушительно и застилал все прочие звуки. Она была здесь, она всё время была рядом - незримая, одинокая и безмерно страдающая. Она была рядом... И будет, будет, пока они не умрут. Что бы ни произошло, он больше не позволит ей уйти. А когда придёт черёд, они покинут этот смертный мир вместе - только вместе! Никто больше не отнимет у него его Жанну!
- Ты не заслужила того, что с тобой произошло. Не имеет значения, что мне придётся отдать для того, чтобы ты снова улыбалась...
Не имеет значения...
Жиль прошествовал в душ. Как не вились бы в смятении его мысли и чувства, как не велик был порыв начать действовать прямо сейчас, граф понимал, что перво-наперво ему надо навести порядок в собственной голове и определить круг поисков. То, что католические чудеса не в состоянии помочь ему облечь плотью дух своей возлюбленной, было неоспоримо: девушка, могла б она воскреснуть волею Бога, давно бы воскресла, а не скиталась бесплотной неприкаянной тенью. Видимо, чудовищное божество не могло или не желало воздать благодарность за страдания той, что защищала его адептов. Де Рэ обернулся у двери душевой и яростно взглянул на распятье, висевшее над кроватью.
Что за монстр этот бог? Что за отвратительное жестокое чудище он, если совершил такое? Создать прекрасную, нежную, чудесную женщину - такую, что ею невозможно было не восхищаться и не любить её - и для чего?! Чтобы потом отдать её на растерзание?! Чтобы обречь её на долгую смерть, которой предшествовали кошмарные пытки?! Как можно молиться Богу, что только прикрывается добротой и справедливостью, но допускает величайшее зло?!
- Ненавижу... Ни ты, ни твои прихлебатели меня не остановят, - с решимостью в голосе прошептал маршал. Даже если ему придётся заключить сделку с демоном или с каким-нибудь элергордским божеством - это неважно. Его душа ничего не стоит, когда речь идёт о Её жизни.
Граф де Рэ спустился по лестнице в малый обеденный зал. Тёмные волосы собраны в "хвост", одежда практична, удобна и проста: чёрные прямые брюки из плотной ткани, тёмно-зелёная рубашка с совершенно символическими манжетами и жабо, чёрные сапоги с голенищами до колен. Пониже талии - привычный пояс с прикреплёнными к нему ножнами и кобурами с надлежащим содержимым. В Морготе не принято расставаться с оружием.
Жиль выглядел чуть иначе, чем всегда в течение последнего года. Пусть над ним всё так же довлело горе, во взгляде его зажглись уверенность и непреклонная решимость.
Фауст уже был тут как тут:
- Мой лорд, Ваш гость сейчас спустится к завтраку. Донесения я уже принял - все бумаги лежат на столе. А ещё к Вам с докладом младший лейтенант Версаль. Прикажете его к Вам проводить?
- Как только я поприветствую гостя. Иными словами, Фауст, ты уже можешь отправляться за ним.
|
И Орландо оставалось лишь ждать, из окна машины глядя на мрачную громаду Машекуля, устремлённую ввысь и ощетинившуюся дулами тяжёлых пулемётов, угрожающе посматривающих вокруг, точно хищные птицы. Замок не один раз достраивался и ремонтировался, но это, однако, не лишало его сурового и строгого величия резиденции графов де Рэ. Мощные стены, стационарные орудия, спокойная стража, явно знавшая себе цену и блиставшая профессионализмом - всё это лишний раз подтверждало высокую боевую готовность замка. Здесь, в непосредственной близости к Абиссарии, бдительность была превыше всего. Скоро старший лейтенант вернулся к ожидавшему его Ди Альри, а за ним поспешали дворецкий Фауст и несколько слуг. - К сожалению, его сиятельство не может пока к Вам выйти, господин Ди Альри. Мне поручено проводить Вас и ваших слуг в ваши комнаты. Ванная для Вас уже готова, и сразу после того, как Ваше сиятельство изволит спуститься, в малой столовой подадут завтрак. Господин граф обещал немедленно к Вам присоединиться и разделить с Вами трапезу.Старик-дворецкий повёл Орландо внутрь замка. Внутри Машекуль был также строг и лишён праздных роскошеств, как и снаружи: отсутствовали тут броские украшения из золота, не было в оформлении помещений обилия шёлка и бархата, кисточек и кружева, вычурных статуй, дорогих безделушек на каминных полках и прочего, прочего, прочего… Фауст привёл Орландо в комфортную, изысканно оформленную спальню. Такие комнаты предназначались для гостей, поскольку владельцы замка, сменявший друг друга столетиями, были, как правило, непритязательны по части излишеств и роскоши (суровый и резкий Рэйвен так вообще считал всяческие украшательства бабской привычкой, о чём периодически весьма недвусмысленно намекал Ги). Странно было видеть Ди Альри свои временные апартаменты после прогулки по крепости, где на стенах можно было видеть лишь оружие, карты да батальные полотна. Тяжёлая дверь из тёмного дерева послушно отворилась - плавно, без скрипа, благородно мерцая ручкой из старого серебра. За дверью простиралась светлая комната, стены которой скрывали бежевые драпировки. Портьеры на большом окне, стекло которого было заключено в красивые резные рамы, были того же оттенка. Из мебели в спальне присутствовали широкая кровать под бархатным зелёным с бежевым покрывалом, прикроватный столик на изящно изогнутых ножках, пара кресел и гардероб. Пол покрывал мягкий бежевый же ковёр. Напротив кровати располагался старинный камин - им уже не одну тысячу лет никто не пользовался (благо, имелась другая возможность отапливать жилые помещения замка), и он выполнял теперь исключительно декоративную роль. На каминной полке помещалась хрупкая ваза из белого фарфора, в которую служанка буквально пять минут назад по собственному разумению натыкала свежесрезанных астр. Над камином висело полотно, на коем изображена была пронизанная лучами света лесная поляна. - Ваша комната, господин Ди Альри, - Фауст поклонился. - За той дверью (тут дворецкий кивнул в сторону двери, помещавшейся напротив окна) - ванная. Слуг ваших разместили этажом ниже. Вы можете вызвать их, нажав на одну из этих кнопок (кивок в сторону ряда тумблеров под выключателем). Что ещё пожелаете, Ваше сиятельство?Саунд: ссылкаСтражник, принёсший Верене еду, оказался словоохотливым. Вряд ли он был таким по своей природе: морготцы привыкли к опасности и были людьми осторожными и подозрительными. Однако этот человек, видимо, на каком-то интуитивном уровне ощущал, что Кузэ ни для него, ни для его командира опасности не представляет. - Тю, дивчина! Ты в темнице под замком Машекуль, а принадлежит этот замок графам де Рэ. Где ж тебе ещё быть, коли поймали тебя в Морготе у границ? Не в подвале ж кондитерской фабрики! – мужик усмехнулся, сочтя свою шутку про упомянутую фабрику крайне остроумной. – Патрульные нашли тебя, когда ты без памяти да в путах на мешковине лежала. Там с десяток молодчиков вокруг топталося: кострище разложили и на привал устроились. Дураки эти из местных. После войны-то с проклятущими колдунами совсем последний умишко посеяли: заниматься охотой на нечисть (или на какие-то вещи особые) удумали. И то странно, что наплёл им-де какой-то дворянин черноволосый про чашу какую-то чудесную. Дескать, что не положь в неё, так то там и останется. Денег сулил за ту чашу немеряно. Уж искали мы этого дворянина, да так и не нашли. Не то спьяну им померещилось (небось, схоронились паршивцы в каком лесу - да и нажрались втихаря самогону), не то наваждение какое (господин граф-то этих выживших колдунов с отрядами бить выходит, да, видать, не всех ещё прищучил), но только при них никакой чаши-то и не было, да и при тебе – тоже. Вот такая вот история, девонька. Ты не серчай, коли не виновата: ежели не ведьма абиссарийская, то тебя тут пальцем никто не тронет. Мы, чай, люди, а не зверьё дикое… Ты ешь-то похлёбку, пока не остыла. А я пойду. Вот пошлёт за тобой его милость, и я притопаю снова.Саунд: ссылкаО, каких великих трудов ему стоило попасть сюда! Моргот, неприступный Моргот едва не сомкнул свою хищную пасть на его горле, желая лишить его головы и сделать его безвредным! Но Светоносец, должно быть, был к нему крайне благосклонен и нашёл лазейку на ватиканских землях, чтобы подсобить своему служителю: Николас проник-таки в особо охраняемую провинцию под видом волонтёра. Что, право, делать незаконнорожденному сыну барона Готфрида Вантейна, богатого судовладельца, если папенька изволил дать ему имя, но позабыл отписать наследство, заботясь больше о старших детях? Да то же, что делают в большинстве своём все дворянские младшенькие мужеского пола, не пользующиеся благосклонностью родителей: подаются воевать, а при наличии светлой головы занимаются искусством или остаются в университете лаборантами. Всё уж получше, чем прозябать на скудном содержании в какой-нибудь дыре. Николас правильно выбрал момент: Тринадцатая Морготская требовала новых рекрутов, и Вантейн устремился к приоткрывшейся завесе. Ему не нужно было сразу очутиться на виду – лучше уж закрепиться в тихом уголке и, не привлекая к себе внимания, обустроиться на новом месте, всё разнюхать. И к бесам Нэтербирда – сам заварил кашу, так пусть сам и ест её с маслом. Ведь он, Николас, здесь совершенно не при чём. У него здесь свои дела… и неплохой послужной список. Начиная рядовым солдатом в Великом Крестовом Походе против Элергорда, Николас осторожничал под бдительными взглядами полковых священников и позволял себе лишь игру словами. Но иногда и этого оказывалось достаточно: к своему вещему удивлению молодой чернокнижник обнаружил, что манипулировать людьми можно и без колдовства… Стоило только обмолвиться о том, что элергодцы наверняка принесли пленных в жертву своим кровавым божествам и вскользь напомнить об обещании епископа отпустить крестоносцам грехи, как доблестные воины Ватикана превращались в убийц, одержимых местью и жаждой крови, точно вампиры клана Круор или оборотни. А священники только одобряли избиение язычников, дабы поддержать церковный авторитет чужим страхом... Николаса Вантейна знали как хорошего и удачливого солдата, верного и исполнительного. Хитрости колдуну, прикидывавшемуся добрым христианином, попавшему в Моргот в звании лейтенанта в крепость Астракс (и дослужившемуся там до старшего лейтенанта), было не занимать, и Николас дорожил прикрытием. И как же оно ему пригодилось!.. Но кто мог подумать, что недотёпы, которым он поручил принести одну вещичку, окажутся столь ультимативно глупыми? Вот уже пять часов прошло, а они не явились на место! Тщательно замаскировавший свою внешность чернокнижник нарезал уже двадцатый круг у кряжистого векового дуба, хмуря лоб и мысленно ругая деревенских идиотов. Однако те от этого скорее не приехали. «Заставь ватиканского недоумка распятому богу молиться – он себе лоб пробьёт!» - зло подумал Вантейн. Можно подумать, он ничем не рисковал, наведываясь в развалины Старого Вермина*. Неужто горе-охотники, будучи вооружёнными до зубов, не смогли справиться с горсткой перепуганных беженцев и единственной молодой жрицей?! Мужчина поплотней запахнул плащ. К северу от Астракса недавно прошёл настоящий ливень, и промозглый холод так и норовил забраться под одежду. Ветер противно выл среди полуразрушенных зданий и потерявших листву деревьев, а под ногами хлюпала грязь – самое время торчать в Вермине и ждать кучку остолопов! Словом, если хочешь добиться эффекта, берись за дело сам. Великая прописная истина, чтоб её мантикоры сожрали! Саунд: ссылкаСтасяк только поджал губы. Его уже в пятый раз отрывали от дел и заставляли покинуть родную Полонию. И для чего? Сопровождать инквизитора! Да что за чёрт, а, государи мои? Неужели ничего лучше Мауриццо не придумал, кроме как боевого полковника мальчиком на побегушках делать? Что-то здесь определенно было нечисто, однако долг есть долг, а значит, придётся приглядывать за инквизитором и помогать. К тому же, только совсем недалёкий человек откажет главе службы Инквизиции. А Альбина Стасяка недалёким бы никто не назвал… - Выезжай на трассу, ведущую в Моргот, - лишний раз коротко проинформировал полковник Аларика. – Я надеюсь, ты тёплые вещи слугам упаковать приказал? Зимы там холоднее, чем в центральной части Империи. Нам ведь в Щите до самой весны оставаться, а сейчас у них поздняя осень. Стасяк покосился на неунывающего охотника на демонов. Тот наверняка (судя по глумливому выражению лица) думал, что на месте Жанетты после такой операции напился б, аки свинья, а потом заказал себе шлюху. Что с него взять-то? - И безобразничать не вздумай. Предупреждаю сразу: в Морготе сухой закон. Ну, почти сухой: никто тебе ни в одной таверне не подаст больше кружки пива, бокала вина или двух стопок водки. А умудришься напиться и в таком виде попасться, я тебе не завидую: в первый раз это грозит внушительным штрафом, во второй – колодками, а в третий – казнью. Я не думаю, что пани Блуэн будет так с тобой возиться, если проберёшься в чей-то винный погреб.- Там вроде как закрытая территория. Какого чёрта лысого понесло нас туда? – осклабился Аларик. Ему мадемуазель Блуэн сообщить о цели их поездки ещё не успела, и потому Стасяку пришлось растолковать своему коллеге, что едут они в Моргот, дабы помочь добить всё ещё изредка встречающуюся там после войны нечисть. Вроде как и весело получалось, да не очень: пить нельзя, безобразничать особо – тоже. С законами там строже, да и люди другие. Говорили, что морготцы настолько свирепы, что любой юноша в одиночку мог справиться с медведем или вепрем, а осторожность их граничит с паранойей. Вот уж любопытно было бы взглянуть, как юнец медведя завалит… Ну, а холод пережить можно. Главное, найти б решение проблемы с выпивкой. Совсем грустно без доброго вина ведь. Саунд: ссылкаЖанетта прикрыла глаза. Алкоголь горячим потоком растекался по внутренностям, и от этого инквизитору становилось уютнее. Испарялись мысли о минувшей неприятной чистке ран и бинтах, пропитанных зловонной зеленью, тонули в огнистой жидкости убийственные моменты жизни, которые хорошо было бы вырезать из памяти на веки вечные. Ей просто было тепло и спокойно. Здесь, на мягком сидении, с нею была только тишина – понимающая, заботливая и обволакивающая, а за тонированными окнами мелькали пейзажи, сменявшие друг друга, как в калейдоскопе: суетливый город, сонный пригород, а затем дорога, устремлённая в бесконечную даль. Как хорошо, что можно иногда забыться и не помнить, кто ты и что с тобой… Безразлично и устало смотреть на снующих туда-сюда людей и их маленькие заботы. Ненадолго задержать взгляд на дворняге, когда Аларик вынужденно тормозит на перекрёстке. Глаза у псины добрые, но печальные. И шерсть, если отмыть животное, станет молочно-белой… Изучать осенний голый парк. И вглядываться в созвездия городских огней, а когда автомобиль поднимется на мост, утонуть в море разноцветного пламени… И, смягчившись, пропускать мимо тихие улицы пригорода. А потом теряться в окружающих крепостную стену степях… Хоть врач и настоятельно не рекомендовал ей смешивать анальгетики со спиртным, Блуэн делала по-своему. Что бы там не говорил Гамильтон о лекарственных взаимодействиях, женщина заметила лишь одно: с доброй порцией виски любое обезболивающее средство, будь оно в таблетках или инъекционной форме, действует дольше и сильнее. Жанетта улыбнулась изъеденными недугом губами – когда-то полными и соблазнительными – и потянулась к бутылке, чтобы снова наполнить свой бокал. Неспешно выпив половину бутылки, Блуэн удобно откинулась на сидении и уснула. Пробудилась она лишь тогда, когда начало светать, а у дороги замаячил указатель с надписью «До Моргота триста километров». Саунд: ссылка
-
И тебя с наступившим! ^_^
-
Вот что значит опыт и старания)
И музыка хорошо подобрана)
|
|
Жанна говорила с ним, она двигалась, и все движения её были такими, какими он запомнил их, пока она была ещё жива. Теперь нельзя было уже верить в своё безумие... Граф не хотел даже мысли допустить о том, что явление его драгоценной возлюбленной - всего лишь галлюцинация, порождённая обманом чувств; хрупкая надежда зародилась в сердце его. Стоит этому странному чувству - то обманчивому и приводящему к разочарованию, а то дарующему необоримую силу - забрезжить едва заметным лучиком, как на благодатной почве человеческой души из него вырастает целый пожар.
- Хотеть присуще женщине, мой Жиль. И я хочу! Хочу! Я снова быть с тобой хочу! Хочу, любимый… А ты…
Слова эти стегнули его, точно удар ведьминой плети, сдирающий плоть с костей. Он... целый год бежал прочь от снедающей его скорби, стараясь забыться, затеряться в чреде необходимых дел. Он так не хотел оставаться наедине со своими тягостными думами, но они никогда не покидали его... Он был уверен, что нет в этом мире никого, кто был бы способен вырвать с того света д'Арк. Он даже не предполагал, что мог бы сделать что-то сам... И Жанна укоряла его - укоряла справедливо. Сломленный, он опустил руки и не пытался бороться за неё...
Он не мог дышать, не мог вымолвить слова и ничего не видел целую минуту. Как хорошо, что Фауст уже ушёл... И как хорошо, что никто, кроме духа девушки, не мог видеть в сей момент графа, поскольку его красивые черты исказила страшная мука, а глаза сверкали, будто у сумасшедшего или одержимого. Он стиснул руки в кулаки так, что костяшки побелели. О, хорошо было бы, чтоб и она не видела его таким... Но разве это возможно? При жизни Жанна всегда знала, что его тревожит или радует, даже если другие ничего не могли прочесть на его лице, когда выражение оного было каменно-спокойным. Другие, но не она...
Неживой скорбный голос, печаль во взгляде и та же самая безумная надежда в голосе, какая сейчас пульсировала в каждой вене маршала. Если... Если есть способ подарить ей жизнь, неужели он не найдёт его?!
Ошеломлённый и подавленный, де Рэ молчал и не сводил глаз с тени Жанны.
- Жанна, любовь моя... Я сделаю всё, чтобы только ты снова жила. Не важно, через что мне придётся пройти и чем я должен буду пожертвовать. Я не могу больше существовать, потому что ты - смысл моей жизни, ты - мой свет, ты - всё, что мне нужно на этом свете...
Он протянул к ней ладонь, даже не предполагая, что его пальцы каким-то чудом вновь не пройдут сквозь неё, точно через воздух.
- Я хочу быть с тобой, и я буду с тобой...
|
Его губы дрогнули, точно он хотел сказать что-то, но слова замерли у него в горле. Целый миг Жиль де Рэ расширенными от изумления неверящими очами взирал на тонкий образ Жанны, сквозь который просвечивали стена, увешанная клинками, и уголок кровати.
Она была одета в ту же походную одежду, в которой он видел её живой в последний раз. Точно так же были заплетены в косу её тёмные волосы, а непослушная прядь выбивалась из причёски и придавала её прелестному лицу особое озорное очарование. Она точно так же улыбалась, как будто долгие часы страшных мучений не смогли заставить её разучиться делать это. Она выглядела почти живой… Это… балансирование на грани умопомешательства.
- Жанна... Моя Жанна... Ты ли это?.. – страдание явственне проступило в чертах Жиля. Его взгляд, дотоле безжизненный, казалось, вновь зажёгся – но не пламенем жизни, а чернотой скорби и неосуществимой мечтою…
Выйдя на свет спустя две недели затворничества после похорон д’Арк, граф де Рэ сперва оказался неузнанным: болезненная бледность, залёгшие под глазами тени, потухший взор и впалые щёки делали хозяина Машекуля похожим на человека, совсем недавно перенёсшего тяжкий недуг. Пусть его движения были так же ловки и точны, как и прежде, в них сквозила ежесекундно какая-то надломленность. Даже не самые внимательные наблюдатели без труда заметили бы, что Жиль перестал улыбаться, да и говорил без особого желания.
Граф с безразличием читал письма от Папы, кардиналов и прочих высокопоставленных лиц. Ордена, ленты и кресты, сияющие драгоценными камнями и металлами, мужчина сгрёб в первую попавшуюся шкатулку (та, в свою очередь, была заброшена в объёмистый сундук, где томились в ожидании так нелюбимые им роскошные парадные одежды). Он без громких заявлений принялся за то, чего от него ожидали после войны, а именно – восстановление гражданских и военных объектов, повреждённых в минувших баталиях, наведение порядка в экономике и отлов мелких групп абиссарийской нечисти. Хоть большая часть нэтэрбирдовой армады сгинула в освящённых водах или пала от оружия морготских воинов, немногие выжившие прятались в горах, лесах и разорённых поселениях, надеясь перебраться через границу или переждать, а позже внедриться в ряды морготцев. С тщательной жестокостью солдаты искали и уничтожали противника, выполняя приказы де Рэ с хирургической точностью. Слишком хорошо обитатели Щита знали, чего стоит жалость к колдунам: вечно свежа была память о совершённых абиссарийцами зверствах – и им сполна возвращали долги за всё причинённое зло.
Провинция медленно, но уверенно возрождалась. Стойкие, трудолюбивые люди, населявшие Моргот, привыкли справляться с любыми неприятностями и не поддаваться унынию. Всё потихоньку возвращалось на круги своя, и лишь повелитель Щита Империи оставался печальным и угнетённым…
После бессчётных дней, наполненных ощущением невосполнимой утраты и отчаяния, за неделю до годовщины своей смерти д'Арк явилась к графу бесплотным призраком... Для чего? Де Рэ мог только надеяться, что она пришла за ним, чтобы забрать его туда, где после смерти оказалась сама. Но... он не сможет последовать за нею, пока жива её мучительница. Разве она не знает этого?
Или... Или его добрая и отзывчивая Жанна уже простила и своих палачей, и глупца, не успевшего спасти её и оттого её потерявшего - на целую вечность? Даже если она в своём милосердии забыла о причинённом ей вреде, он не смог совершить то же самое. Он помнил о той, что зачитала и привела в исполнение приговор. И по-прежнему винил себя в смерти д'Арк.
Дух девушки бесшумно и невесомо пересёк разделявшее их расстояние. Жанна склонилась к маршалу и светящейся ладонью коснулась его бледной щеки. На мгновение тому показалось, что изящные пальцы черны, но он не отстранился и не закрыл глаза. Он старался ощутить её прикосновение, и лишь на долю секунды на коже его запечатлелся холод, будто едва заметный прорыв на границе материального мира и мира эфирных сущностей. Де Рэ поднёс свою руку к её, но чуда не повторилось, и его пальцы прошли сквозь неё.
- Если это сон, то все, что мне остается желать – обрести в нем плоть. И больше никогда не проснуться, любимый…
- Я бы так хотел снова быть рядом с тобой...
Он готов был на всё, лишь бы вновь слышать её смех, держать её за руку и знать, что проклятая казнь им обоим привиделась в дурном сне, растаявшем с первым лучом рассвета. Какому демону должен он продать душу, чтобы она обрела плоть?!
- Я...
Деликатный стук в дверь заставил Жиля умолкнуть.
- Господин граф, вы уже проснулись? - прозвучал чуть приглушённо голос старого дворецкого. - Покорнейше прошу простить за беспокойство...
- Да... - после некоторой паузы ответил маршал.
- К вам прибыл господин Ди Альри. Комната для него уже готова. Прикажете подать завтрак, когда его светлость изволит привести себя в порядок после путешествия?
- Да, Фауст.
- И ещё, ваше сиятельство, вот что: вам письмо с гербом семьи Мауриццо.
- Я прочту перед завтраком, Фауст... Ступай.
|
Аластэл в очередной за последние полгода раз доказывал, что умеет не только виртуозно играть на гитаре, бить морды и клеить женщин. Откуда-то у падшего ангела, пользовавшегося репутацией беспечного экстремального музыканта, взялись железная выдержка и поистине королевское достоинство. Впрочем, так могло бы подуматься тем, кто не знал его в достаточной мере. С каждым словом, жестом и взглядом бунтарю приходилось доказывать своё право на правление, и он упорно следовал принятым курсом.
Лишь слегка дрогнувшая рука, удерживавшая бокал с вином, выдала, что блюдо было не из самых нежных и тонких на вкус (откровенно говоря, с тем же успехом лидер "Fire Rain" мог бы большой ложкой за обе щеки уплетать раскалённые угли или расплавленный металл), но сие уже не имело значения: результат был достигнут. Никто не мог обвинить нового владыку в слабости или малодушии.
Играя в "кто кого пересмотрит" со своим десертом, ангел ждал, когда послы аристократических домов заговорят. Глазастое желе под взором Повелителя Ада жалобно съёжилось и испуганно мигало. Но вот ожидание для Аластэла закончилось.
- Я посланец дома Искушений. Прими наши поздравления, новый владыка. Долгих лет тебе. Да будет тебе известно, что наш дом принимает тебя как повелителя и выражает желание поскорее встать под твои знамена. Прими от нас в дар это яблоко. Живи всласть.
"Этим я и занимаюсь с тех пор, как мне стукнуло пятнадцать", - подумал падший, с трудом подавив похабную улыбку.
- Я посланец дома Смерти. Наш дом жаждет встать под твои знамена, дабы познать горький вкус небытия. Прими в дар предсмертный крик, что мы поймали специально для тебя. Да не будет твоя смерть последней.
"Главное, чтоб она не была первой... Хм... Трёхлитровая банка с предсмертным воплем... Да я должен радоваться, что он не притащил чемодан костей в придачу! Право, это похоже на идиотский анекдот про медсестру-лаборантку и чукчу, который Фёдор Иванович рассказал мне году эдак в семьдесят втором..."
- Я посланец дома Крови. Мы рады твоей крови, Владыка, и готовы влить и нашу в общий котел. Прими в подарок этот ритуальный кинжал. Желаю тебе удачной охоты, Владыка.
"О, вот удача мне понадобится... Равно как и лишняя единица холодного оружия. С кого бы начать жертвоприношение? И кому его посвятить? Ктулху?"
Разумеется, своих ернических дум Аластэл не озвучил. Он с видом благосклонного и спокойного в своём величии правителя взирал на подданных и внимательно слушал их речи, готовый принять их клятвы верности.
Однако порядок церемониала был нарушен... Ани. Падшему ангелу понадобилось всё его самообладание, и оного, по счастью, хватило – иначе бы его челюсть, выражаясь образно, лежала б на полу, как челюсти разинувших рты от удивления послов. Девочка преклонила колена под своим недавним врагом и фактически передавала ему... бразды правления своей вотчиной.
"Она не была такой покорной, даже когда накануне ночью я поверг её в схватке. Может, я попал в десятку, когда сказал, что Ковбой - педофил?"
Аластэл с прежним достоинством кивнул. Правитель должен выглядеть так, словно ему всё известно заранее.
- Я принимаю ваши дары и ваши жизни. Отныне служите мне верой и правдой, ибо слова ваши произнесены вами по доброй воле.
-
Бугога! XD Мысли падшего повеселили.
-
Ктулху фхтагн))) Было бы забавное зрелище, если бы Аластэл приносил ему жертвы :D
|
Зловоние и разложение, истекающий из незаживающих ран гной, отвратительная мягкость собственной плоти и боль - ко всему этому Жанетта Блуэн давно привыкла. Суровая сотрудница Ватиканской Инквизиции с безразличным выражением лица стояла на белой эмалированной поверхности большой раковины, встроенной в пол перевязочной. Она была обнажена, и врач, лечивший её с прежней безуспешностью, был при ней. Что только не перепробовал медик, служащий в одном из отделений Инквизиции, чтобы исцелить Блуэн - молитвы, операции, мощи, святую воду и освящённые растворы, новейшие медикаменты... Всё было без толку: процесс удавалось приостановить, но не более того. - Потерпите, мадемуазель Блуэн, - голос Гамильтона Санчеза был спокоен и убаюкивал. Врачу всего-навсего тридцать три, но он был уже очень опытен6 медики, проходящие государственную службу в Инквизиции, видят куда больше странных и необычных случаев, чем гражданские. С металлического подноса, прикрытого стерильной простынёй, медсестра Ариетта подала Гамильтону ножницы. Пожилая женщина встала рядом, держа в руках флакон с освящённым физраствором и марлевую турунду, смоченную в нём же. Очень скоро доктору Санчезу понадобятся добрые полсотни таких турунд... Санчез приступил к своей работе. Аккуратно разрезая бинты, он слой за слоем снимал их; когда те присыхали к язвам, струпам и гнойникам так, что их нельзя было отделить, медсестра обильно смачивала физрастовром проблемный участок, и неприятная болезненная процедура продолжалась. Пухлая санитарка, дожидавшаяся в углу окончания снятия бинтов, встрепенулась и принялась за уборку. Она убирала зловонные метры повязок в герметичные полиэтиленовые пакеты, пока Санчез намывал руки и менял перчатки, а Ариетта помогала ему. Жанетта терпеливо ожидала в раковине, выставляя напоказ своё уродство. В эти моменты она ненавидела абиссарийцев особенно сильно: ведь десяток лет назад инквизитор была писаной красавицей, а не грудой гниющего мяса. Скрипнув зубами, проглядывающими через проеденную язвой дыру в щеке, Блуэн подавила тяжкий вздох. Гамильтон с осторожностью наносил на раневую поверхность (в данном случае ею было всё тело) мазь с антисептиком на водной основе. По перевязочной разносился приторный кисловатый запах лекарства, шлейфом окруживший изувеченную женщину, будто аромат дорогих духов - изнеженную придворную даму. Инквизитор закрыла глаза; не было ничего приятного в том, чтобы видеть струпья, перемазанные беловатой склизкой субстанцией. Она и так зреет это каждый день. Тошно уже... Она ощутила, как привычными движениями Гамильтон тур за туром накладывает на её тело бинты. После этого она будет похожа на чёртову мумию. А куда деваться? Ариетта предложила Жанетте помощь в одевании, но та отказалась. Пусть она искалечена, это вовсе не означает, что она беспомощна. И ежедневно Блуэн доказывала всем и каждому, что она и сейчас способна позаботиться о себе. Пусть она теперь нехороша в рукопашной битве, пусть сидит на лекарствах - она может вылавливать еретиков, метко стрелять и уж точно в состоянии натянуть одежду и держать в руках столовый прибор. - Спасибо, не нужно, - сухо произнесла Жанетта Блуэн. Медицинская сестра-то привыкла со всеми сюсюкать, да только Блуэн не нужны ни сюсюканья, ни унизительная жалость. - Я сама.Для человека, напоминающего восставший из могилы труп, Жанетта и правда неплохо управлялась. Она довольно скоро оделась, скрыла лицо маской и, сухо выразив благодарность медицинскому персоналу, ушла. Ей нужно было спешить. Она получила личное послание Антонио Мауриццо, в котором тот предписывал ей направляться в Моргот. Глава службы Инквизиции высказывал опасения касательно того, что в Морготе могли остаться тайные культы и диверсионные отряды. Жанетта Блуэн должна была оказать помощь маршалу Щита Империи в выявлении и уничтожении этой дряни, поскольку у того, руководящего теперь не только охраной границ, но и восстановлением военных объектов, явно поубавилось на это времени. Путешествие не обещало быть приятным: в Морготе, бывшем закрытой карантинной зоной, КПП были чуть ли не через каждые десять километров. У Врат Моргота документы любого въезжающего лица, равно как и его рекомендательные письма (а также письма направительные - как в случае Блуэн) тщательно проявляли, а багаж только что не разбирали по частям. На прочих постах ограничивались проверкой документов, но кому захочется удлинять путь, когда Щит Империи известен своими промозглыми ветреными осенями? Саунд: ссылкаВерене очнулась в темнице - тут не могло быть никаких сомнений. Каменные стены, низкий потолок и узкое оконце - не только зарешеченное, но и, как ни странно, застеклённое. В комнатушке было сухо и вполне себе не холодно, а лежала девушка не на груде прогнившего сырого сена, но на добротном, пусть и довольно старом матраце. Похоже было на то, что "апартаменты" часто убирали и не использовали для содержания особо опасных преступников. Кузэ много рассказывали о том, насколько плохи условия, в которых содержат своих пленников ватиканцы (а уж на поле боя она и сама на них насмотрелась), и потому удивлению её не было пределов. Кандалы-то, конечно, на неё надели, но вот не было по стенам орудий пыток и луж крови на полу. Юная жрица ещё раз озадаченно осмотрелась, а потом выглянула в окно. За тонкой стеклянной преградой простирался сад - совсем ещё недавно ухоженный и роскошный, а ныне запущенный. Тропинки были засыпаны пожухшей листвой, на клумбах медленно умирали самые стойкие к непогоде цветы, а в воздухе как будто царил запах запустения и печали. Их концентрация за окном была так велика, что они просачивались и в камеру Кузэ. Девушка покачала головой и продолжила разглядывать видимый кусочек пейзажа. На громадном тисе, выросшим прямо напротив, сидела крупная сова, своими большими круглыми глазами уставившаяся на Верене. Птица расправила крылья и повертела плотно сидящей на короткой шее головой, а затем как будто кивнула - и снова вперила взор в лицо жрицы. Простой непосвящённый, увидь он сову с такими по-человечески мудрыми и задумчивыми очами, непременно испугался бы и решил, что это всё ведьмин морок. Но Кузэ смотрела на мир иначе и, как все в Элергорде, жила в гармонии с природой… Скрипнула металлическая створка, закрывавшая вырезанное в двери квадратное отверстие над небольшой полкой. Верене инстинктивно обернулась на звук. В отверстии показалась мужская массивная рука, державшая поднос с куском хлеба, миской, наполненной похлёбкой, и стаканом с каким-то питьём. - Держи, девка. Ешь, а там жди, покуда его высочество пробудится. Господин граф не неженка, посему скоро отведу тебя к нему. Да смотри, не шали: коли и ведьма ты, так не сбежишь. Кандалы освящены, прутья, стены и дверь - тоже. Ну, а ежель не ведьма, то и держать тебя никто тут не будет... Рука исчезла и стражник, похоже, собрался уходить. Саунд: ссылкаНе одна Жанетта Блуэн собиралась навестить Щит Империи. Орландо Ди Альри, дворянин из рода Фениксов, уже достиг Врат Моргота, но вперёд его вёл отнюдь не долг. Ди Альри не одно столетие сотрудничали с родом де Рэ, и сотрудничество это пережило весьма трудные времена, не только не дав трещину, но и став со временем чем-то навроде дружбы. Так или иначе, но два аристократических семейства частенько кооперировались для достижения различных целей. Орландо известил де Рэ о своём желании посетить его угодья. Из телефонной трубки голос среднего сына Ги звучал глухо и едва ли не заупокойно, что вселило беспокойство в Феникса. Обещав маршалу скорейше прибыть, Ди Альри приступил к сборам. Он выдвинулся налегке, взяв с собою лишь двух телохранителей, водителя и служанку. В его автомобиль, приспособленный для длительных поездок по бездорожью, слуги уложили только самое необходимое, и аристократ отправился в путь… У Врат Моргота – мощной крепости, построенной более трёх тысяч лет назад и регулярно обновляемой с учётом последних достижений военной промышленности – Ди Альри встретили вооружённые солдаты. Средних лет мужчина, носивший знаки отличия капитана, был, очевидно, осведомлён касательно гостя. Однако это не уменьшило его бдительности: документы слуг и их господина были тщательно проверены, а багаж – досмотрен. Впрочем, ничего примечательного стражи Врат там не нашли: еретических книг и предметов не было, количество и тип ввозимого оружия соответствовали регламенту – словом, причин не допустить Орландо в Моргот не было. Комендант крепости выдал Фениксу пропуск и выделил людей для сопровождения, дабы друг графской семьи не был утруждён постоянными проверками на дороге. С такими провожатыми Ди Альри и правда мог двигаться куда быстрее и легче. Он даже успел насладиться местными видами (мрачными, но не лишёнными трагической завораживающей красы) – синеватыми хвойными лесами и почти лишёнными листвы лиственными рощами, грозно вздымающимися вверх скалами, расположенными далеко на востоке, почти у самых абиссарийских границ, и опалово-серым небом. Орландо беспрепятственно въехал в крепость Машекуль, и сопровождавший его старший лейтенант, представившийся Рене Болонтье, удалился, чтобы доложить Жилю де Рэ о прибытии гостя. Саунд: ссылка
-
За качество и старания. Мелодии и вообще, молодец)
-
Качественно, подробно, интересно ) зачитался)
-
Стена классного текста :)
|
-
как знать, мож мы в той пещерке газом надышались
|
|
Вы не можете просматривать этот пост!
-
пафосно так... Последнее противостояние.
|
-
Оп. Тоже хотел плюсануть этот момент, а тут гляжу - опередили.
Да хоть прожаренного Мефистофеля с галлюциногенными грибами и под белым соусом подайте - княже и бровью не поведёт.
С майанезиком XD
-
Да хоть прожаренного Мефистофеля с галлюциногенными грибами и под белым соусом подайте
Офигенное блюдоXD
|
-
Безумно понравился сеттинг. С упоением читал описание.
-
Джоерен, о боже, нет... *пича-ально*
|
-
Но мне же придётся забирать тебя из отделения полиции или сумасшедшего дома.
Грядет время и персонал позавидует пациентам! Я вам серьезно говорю! Нет!! Не запирайте меня!...
-
Насчет привязать к кровати - это сильно))) Хорошо хоть не цепями и наручниками приковать)
|
Запахи крови и растерзанных тел вместо пряного и чувственного аромата, исходившего от её шелковистых волос. Демонический металл брони вместо возбуждающей гладкости шёлкового ложа. Рукояти смертоносных клинков в ладонях вместо сладострастных объятий. Хрипы умирающих вместо вскриков и стонов распалённой ласками девушки.
Он снова воплотил на Земле Ад в самых ярких красках и звуках. Никакой проповедник, рассказывающий пастве о муках Преисподней, не смог бы описать тех зверств, что адские Легионы учинили в святом городе. Ужасы Апокалипсиса меркли перед извращенными фантазиями падшего ангела, обладающего едва ли не силой бессмертного, пусть и заёмной.
Тонкой огненной чертой, точно живописец кистью, Князь Тьмы вычертил на священных землях громадную пентаграмму; земная кора треснула по линиям зловещего знака и разверзлась... Воинство Аида ринулось вверх, подчиняясь злой воле своего владыки. Демоны, получившие свободу, рвались утолить голод, похоть и жажду крови. Чётко разбившись по секторам местности, они рыскали, выискивая жертв.
А жертвы даже не думали бежать и прятаться, как истреблённые вчера жители Лос-Анджелеса. Дьяволы, наводнившие их город, пыточные орудия, орды сотворённых падшим тварей не могли заставить ослеплённых верой хотя бы попытаться защитить себя. Не было ужаса в их сердцах, что ровно сутки назад так приятно щекотал вены музыканта диким адреналином. Лишь смирение - тупое скотское смирение и уверенность в том, что за страдание им воздастся. Что боженька, пославший им величайшее испытание, оценит их заслуги и приготовит им тёпленькое местечко в Раю - среди праведников и ангелов, в ореоле вечного блаженства. В Раю, который даром был не нужен иным ангелам.
Если тебя ударили по щеке, подставь вторую. Если изнасиловали твою жену, приведи насильнику дочь. Терпи любые унижения, оскорбления и страдания, потому что добрый Господь тебя любит. Терпи, ибо он терпел и велел терпеть тебе.
- Если ты не сражаешься за то, что любишь, тебе никогда не отстоять этого. Если ты не борешься за свою жизнь, то ты недостоин жить. Все вы только и можете, что рабски бить челом и лепетать молитвы богу, которому нет до вас дела. Я вырежу вас, словно животных. Никто из вас не умрёт быстро, - беззвучно проговорил ангел, взмывая в окрашенное утренней зарёй небо.
И адские твари исполняли задуманное Аластэлом в точности, будто разделяли его настроение. Демоны никого не убивали: они наносили людям страшные раны, медленно пожирали их тела или пристраивали их на замысловатых конструкциях пыток. Стенания и мольбы заполнили воздух, служа аккомпанементом, под который рушились храмы и осквернялись святыни. Не было ни единого здания, что не подверглось бы разрушению: печать проклятия легла там, где прежде были средоточие благочестия и оплот веры.
Пожарища, колы с насаженными на них глупыми фанатиками... Нет больше города, бывшего святыней трёх религий.
Чудовище... Теперь Аластэл знал, какое он чудовище. Последние иллюзии разрушены, последние маски сброшены... Он мог не только защищать, как делал это пять лет назад, но и убивать тех, кто даже не взял в руки оружия для самозащиты. Он мог быть не менее жестоким, чем Люций. Вот почему тот выбрал его тогда вместе с демонами в качестве одного из предвестников своего пришествия - потому как знал, какая тьма живёт в сердце ангела.
Музыкант хохотал, не в силах остановиться. Мышцы живота болели, дыхание перехватывало, глаза начинали слезиться. Безумный, страшный, яростный хохот, искажённый динамиками шлема, колыхался над руинами. Аластэл испытывал злобную радость, видя плоды деяний своих. Паства мёртвого бога должна быть мертва! Души каждого взрослого, каждого ребёнка очутились не в садах Эдема, но оказались поглощены демонами и их ужасным предводителем…
-
Я, пожалуй, даже някну на это разок.
|
|
-
Вот за это обожаю Деомида: живой, яркий, молодой. Всегда приятно читать)))
|
Могло ли случиться, чтобы в сердце безжалостного убийцы постучалось вдруг сострадание?
Аластэл стоял над окровавленной Ани, не спеша добить её, избавив от мучений, не думая терзать её дальше, чтобы продлить её агонию. Видел ли он в ней теперь беззащитного беспомощного ребёнка, а не опасного врага, потенциально способного отнять его жизнь? Никто из присутствующих - ни дворецкий, ни Мелисса, ни сто человек свиты - не сумел бы понять, о чём думает сейчас новый король Пандемониума.
Голоса звучали в его ушах и разуме, и владельцы их требовали от падшего ангела немедленного принятия решения. Каждый, разумеется, считал, что прав. Только вот у правителя были свои планы.
- Silentio! Сделайте одолжение, господа: заткнитесь оба немедленно! - прошипел Аластэл. - Люций, ты, кажется, слишком переоцениваешь свою роль в текущих событиях. Я уже заключил с тобой одну сделку, и её условия, если я не ошибаюсь, устраивают как тебя, так и меня. Однако это не значит, что я пойду у тебя на поводу. По поводу же моей души можешь не волноваться. Она тебе всё равно достанется - и тебе же выгоднее получить её пораньше. Ах, да, пардон! Тебе же хочется зрелищ! Ты так похож в этом желании на людей... Но мне некогда говорить о твоих маленьких слабостях. Предлагаю перенести эту демагогию на неопределённый срок.
Падший прищурил глаза.
- Тебя это тоже касается, ковбой. Я ненавижу, когда кто-то ломится в мой мозг. Но прежде, чем ты вылезешь из моих мыслей, я тебе кое-что скажу. Итак, ты получишь апартаменты в восточном крыле моего замка. Не волнуйся, они тебя устроят. К твоему счастью, скопидомство в число моих пороков не входит. Более того, это маленькое чудо, - Князь Тьмы улыбнулся, - да-да, я об Ани - будет под твоей опекой. Ты отвечаешь за неё головой. Ведь тебе выгодно, чтобы я как можно дольше оставался на троне. Так избавь меня от хлопот с нею - следи, чтоб не удрала и за старое не принялась. Как только я прибуду во дворец и вручу её тебе, ты и на шаг от неё не отойдёшь.
Ангел дематериализовал клинки и опустился на одно колено рядом с маленькой демонессой. Мелисса возмущалась и негодовала в своей телекинетической сфере, и падший изволил выпустить её. Аластэл подобрал нить, которой орудовала Ани, а затем быстро и ловко принялся опутывать её. Вскоре ребёнок оказался со связанными руками и ногами - да так, что никакой возможности освободиться не было. Закончив со связыванием, Повелитель Ада простёр ладони над девочкой, едва не касаясь её плеч.
- Мелисса, почему ты думаешь, что для меня есть какой-то предел? Вспомни: я сжёг город, в котором таких детей были целые тысячи. Они никаких ошибок не совершали. А эта девочка повторит попытку избавиться от меня. С чего ты взяла, что я, убив столько невинных, вдруг сделаю исключение ради одного маленького демонёнка?
От пальцев музыканта исходило тёмное мерцание; когда-то давно, будучи ещё обитателем Небесных Чертогов, он умел целить любые раны. После низвержения эта способность истаяла позже всех прочих. Теперь же, обретя власть над материей, он использовал своё умение, и раны, нанесённые им Ани, с поразительной скоростью заживали. В последние секунды с облечённых латными перчатками ладоней падшего скользнуло что-то с металлическим блеском - и тот час же скрылось в груди дитяти.
Ангел склонился над демоном и шепнул ей в самое ухо:
- Я пока сохранил твою жизнь, но не обольщайся: это не из милосердия. А теперь слушай внимательно. Я поместил у твоего сердца осколки демонического металла и всё, что удерживает их от пробивания твоего сердца - моя воля. Шаг влево, шаг вправо - и я убью тебя. Даже если ты сбежишь, я уничтожу тебя задолго до того, как ты выберешься за пределы моей резиденции. И ещё... У меня есть приближённый... очень интересный приближённый. Я поручил ему присматривать за тобой. Он пронырлив и умён. Но... есть одна неприятная новость для тебя. Он очень любит симпатичных девочек, ещё не обретших женственных форм - если ты понимаешь, о чём я говорю. Будешь себя плохо вести, и я перед твоей отправкой на встречу с Алиером и Виктором позволю ему с тобой вдоволь поиграть. Наверное, тебе даже понравится... Ты меня поняла, Ани? Это в твоих же интересах, дитя.
-
Silentio!
Тем временем, где-то там, где нет времени и пространства и нет вообще ничего, Виктор обернулся, словно его кто-то позвал. Никого не увидев, он явно осерчал. "Ну?! И кто тут шутить вздумал?!", крикнул он.
|
-
Плюсик каждому. Атмосферу поддерживаете.
-
Убить братика во спасение...
|
-
Пост хорош, и Деомид показан просто превосходно.
Обожаю этого персонажа)))
|
Комната с каменными стенами, почти полностью скрытыми тёмно-бардовой бархатной драпировкой. Тихое потрескивание дров в камине - приятный звук, наслаивающийся на завывание зимнего ветра за окнами в тяжёлых чёрных рамах. Мягкое тепло, разливающееся по помещению, убаюкивало и вызывало желание добрести до кровати под уютным балдахином и забыться сном...
Но юной девушке, пребывавшей здесь, было совершенно не до объятий Морфея и сонных нег; на её красивом светлом лице обозначены были тоска и отчаяние. Она сидела в кресле с высокой резной спинкой за столом чёрного дерева; по столешнице разбросаны бумаги и пергаменты, покрытые разным почерком - когда красивым и чётким, когда похожим на росчерки молний на грозовом небе и оттого почти не читаемым. Ангел, добровольно покинувший Небесный Чертог, сражающийся в подлунном мире за страждущих, обездоленных и павших жертвами врагов Господа - но теперь не только одиночкой, а ещё и под эгидой Ордена - грустно вздохнула и покачала головой. В своеобразную плату за те поручения, что давали ей в Ордене, девушка получала информацию о передвижении существ, подобных ей. Она надеялась так скорее разыскать пропавшего брата - падшего ангела Аластэла, бывшего некогда правой рукой Люцифера и низвергнутого в наказание на Землю. Виолетта и Аластэл всегда были связаны неким подобием телепатической связи, но вот уже год все чувства сестры молчали, точно брат просто растворился в воздухе, перестал существовать...
Она могла ныне лишь строить догадки и переживать, думая, что могло с ним случиться. Что могло навредить ему, хоть лишённому большей части своего могущества, но всё ещё грозному? Ему, третьему среди всех ангелов мечнику? Пусть он больше не мог исцелять ран и воскрешать умерших, его собственная способность к регенерации поражала. Он был весьма умён и расчётлив - и потому уже много столетий комфортно существовал среди смертных в своё удовольствие, окончательно отрёкшись от Бога. Девушка была уверена в том, что создатель простил бы её брата, если б тот с искренним раскаянием в сердце обратился к Нему, однако Аластэл находил привлекательными пороки - не добродетели. Выдержанные вина, прекрасные женщины и дуэли были ему интереснее служения целям Господа, а его ненависть к Нему - безмерна. Именно поэтому Виолетта была здесь - чтобы удержать его от дальнейшего падения и попытаться незримо направить его на путь истинный. Кому это может быть нужным больше, чем даже Создателю, если не любящей сестре?..
Ангел коснулась тонкими пальцами одного из писем - ничего, снова ничего...
"Что же с тобою случилось, Аластэл?"
Эти печальные, исполненные тревог думы были оборваны стуком в дверь. Двойные створки, распахнувшись, впустили замёрзшего и усталого гонца, передавшего Виолетте Натан письмо со знакомой печатью. Отпустив человека и распорядившись, чтобы того накормили и проводили для отдыха в отведённую комнату, девушка вскрыла печать. Прочитав послание, она немедленно отправилась в путь.
Незаметным видением в заснеженных лесах и по утопающим в подступающих снегах дорогам - на белом коне, в белом платье, затканном жемчугами и белой мантии, подбитой чёрным мехом - днём и ночью неслась она, не позволяя отдохнуть ни себе, ни своему скакуну, носившему имя Лихт. Ни лютый зверь, ни лихой человек не посмели показаться у неё на пути, словно какая-то незримая сила ввергла их в благоговейный трепет перед хрупкой наездницей.
Вряд ли ездовое животное могло пережить такое путешествие, но Лихт, подпитываемый своей владелицей, мчался, точно вихрь.
Оставив коня на попечении встречавших её, поражённая Виолетта двинулась к распахнутыми пред нею вратами. Смиренно осенив себя крестным знаменем на входе, она поспешила за монахом. Как странно, что поручение ей дают в таких условиях... Почему Епископ хочет лично видеть её? Неужели произошло что-то... экстраординарное? Сердце Виолетты болезненно сжалось от нахлынувшего дурного предчувствия.
Здесь, на балконе, пребывал сам Епископ и ещё девять... людей - и не только людей. Воистину, неисповедимы пути Его! Ангел тихонько встала у стены и замерла, устремив взгляд на вид объятого стужей города.
|
|
|
Вы не можете просматривать этот пост!
-
парочка диверсантов-самоубий
Ну все сказано же!
|
|
|
Вы не можете просматривать этот пост!
|
|
Вы не можете просматривать этот пост!
-
взглянув на облюбованный окорок
Поправка: начисто обглоданную косточку XD
|
|
-
Пост нравится))) Движение в столь желаемое мной русло.
Хотя я не совсем поняла, зачем он пропалился. Ведь обнаружить демоническую природу врага ему помогло то, что он так тщательно намеревается скрыть. Но это тоже перспектива для развития игры в будущем! Так что спасибо)))
|
- Хорошо. Всё осуществимо, - кивнул Аластэл. - Я обещал, что ты получишь любого музыканта, и не стану отпираться, раз выбор пал на меня. Завтра назови мне имена второго гитариста, ударника и басиста. У тебя сонный вид, потому я не стану больше утомлять тебя. Падший поставил рюкзак Мелиссы на чёрную прикроватную тумбу (в очень суровом дизайне – ручки дверцы и ящичка были выполнены в виде оскаливших пасти голов невообразимых чудищ), помог девушке устроиться и укрыл её покрывалом. - Если тебе что-то понадобится, позови Геллу. Я её проинструктирую, - музыкант склонился над девушкой. - Завтра вечером я явлюсь за ответом. А теперь засыпай, и пусть ничто не тревожит твой покой.Властитель Ада выпрямился, улыбнулся мисс Бранвен и привычно испарился. Следующие несколько часов он просидел в своём кабинете. Под музыку "Shade Empire" падший окончательно оформил свой коварный замысел, касающийся наведения лютейшего страха на ни в чём не повинное человечество, а затем открыл блокнот в кожаном переплёте. Попивая красное вино, он набрасывал то, что должно было вскоре стать оформленным текстом песни. То ли после общения с пережившей трагедию, то ли от третьей бутылки выдержанного напитка на Князя Тьмы напала лютая меланхолия. В законченном варианте продукт его воображения выглядел так: Узник
У темницы моей окон нет и дверей,
На руках моих ты не увидишь оков
И тюремщика с сворою злобных зверей –
У мерила безумно бегущих веков.
У темницы моей тебе стен не найти,
Не заметить решёток и тяжких замков;
К этой башне забыты давно уж пути
И ключи к ней разбиты на сотни кусков.
Есть тут лишь потолок – он из серых камней –
Над моей головой, что надгробья плита.
Никогда мне отсюда не видно огней,
Пожирает тихонько меня пустота…Аластэл потёр подбородок и подумал, что в новый альбом, для которого "Fire Rain" до впадения в летаргию своего бессменного лидера приготовили уже восемнадцать (и тринадцать из них записали) треков, это не войдёт. Внезапно выражение спокойствия на его лице сменилось выражением вдохновением. Падшего, видимо, осенило и он, крутанув в пальцах ручку, принялся что-то писать с дикой скоростью. На этот раз на бумаге появлялись не слова, но ноты. Ангел остановился лишь тогда, когда покрыл нотной вязью тридцать страниц в блокноте, что соответствовало пяти гитарным партиям, одной - для скрипки и двум - для клавишных. - Ба... Да я сегодня в ударе! - падший блаженно потянулся, а потом резко выгнул спину - так, что захрустело. Отключив ноутбук и убрав блокнот, ангел покинул комнату. Надо было вправить мозги Калиостро и оставит распоряжения для Геллы… Последнее – очень и очень приятное занятие, если учесть, что для этого можно наведаться в собственный гарем. Княжеский повар оказался в состоянии, близком к эстетико-кулинарному шоку. Его разум отказывался поверить в то, что его гениальное блюдо могло не прийтись человеку по вкусу: смертные из съёмочной бригады Эдгара Лавкрафта уплетали жареных адских хищников за обе щеки, а сам господин Лавкрафт попросил добавки. Неужто гостье его Повелителя не понравилось блюдо?! Осознать брутальную и неумолимую правду Калиостро смог лишь тогда, когда нахмуривший брови Аластэл обрушил на его рога материализовавшиеся из ниоткуда книжные тома – «Блюда японской кухни» и «Итальянская кухня для начинающих». Судорожно вздохнув после пережитого ужаса, повар, сообразивший, что никто пока не собирается окунать его в самую большую из имеющихся на кухне кастрюль, отправился штудировать неожиданно свалившийся на него «подарочек»… Прикинув касательно времени и решив, что пара-тройка свободных часов у него есть, падший устремился в ту часть дворца, что прежде пытался облюбовать безымянный демон в ковбойской шляпе – что, впрочем, вовсе не удивительно. Итак, Князь Тьмы нежился в бассейне, наполненным чем-то подозрительно красным и подозрительно пахнущем кровью. В этой жидкости плавали лепестки роз, и их томный аромат смешивался с упомянутым запахом, создавая совершенно неповторимое амбре. Обхватив талию Аластэла ногами, Гелла поглаживала его плечи и спину, периодически покусывая его в шею. Ещё одна суккуба впилась в губы падшего с порочным похотливым поцелуем. Третья скользила острым красноватым язычком по его груди, опускаясь всё ниже. Ещё шесть чертовок крутились тут же – все, как одна, одурительно соблазнительные и в той же мере опасные существа. Следующие несколько сто пятьдесят минут напоминали сущий порнографический марафон: Спустя обозначенный временной промежуток совершенно невозмутимый падший ангел, облачённый в боевой доспех, восседал в своём высоком кресле за столом в стратегическом зале. За креслом стояла Гелла, видимо, что-то желавшая ему сообщить, а сбоку у стола - Манфред.
-
Няшно, считают все мои 4 "я"!
|
Я тут подумала кое с чьей подачи, что монополярный мир - это скучновато. Конечно, культы-еретики-прочее - это весело, но как-то маловато. Нельзя Папе Римскому спать покойно, и я решила докинуть во Вселенную ещё два государства. Принципиально это ничего не поменяет - доиграем без загвоздок. ) Но, поскольку у вашего Мастера в одном месте шило и больная голова в придачу, деваться некуда.
Абиссария.
Край колдунов, демонопоклонников, некромантов, вампиров и прочих подобных товарищей. По уровню технического развития несколько превосходит МКИ: у них довольно развита генетика, а уж при помощи чернокнижия они творят такое, что святошам и не снилось.
Обладают редкой и очень сложной технологией, позволившей им создать Мактатус - стольный град, парящий в небе. При помощи магии эта воздушная крепость может на какое-то время становиться невидимой и перемещаться с определённой скоростью (последнее - за счёт вполне себе материальных двигателей). По-хорошему, Мактатус работает на энергии, напоминающей ядерную, однако ядерного оружия у Абиссарии нет.
Абиссария занимает часть территории современной России (до широты Магадана, где-то так), территорию современных Японии, Исландии, Швеции, Норвегии, Финляндии, Эстонии, Латвии, Литвы, Канады, США, северную часть Германии, Гренландию, Антарктиду.
По поводу внешнего вида абиссарийцев... Ребят, вы фото музыкантов, блэкуху играющих, все видели? Ну так вот, Шаграт в концертном облачении - это типичный абиссарийский колдунэ. Ещё в ходу чёрные мантии и прочие атрибуты европейских чернокнижников, а также средневековые тряпки в более мрачном дизайне и адова куча оккультной символики. Дамам полагаются готического и околоблэкарского вида одежды - чем эротичней, тем лучше. Доспехи у жителей Абиссарии в лучших традициях клипов Dimmu Borgir и Behemoth. Абиссарийцы любят таскать поверх брони перевёрнутые кресты - им люто доставляет, как бесятся рыцари МКИ при виде подобного богохульства. Чернокнижники - те ещё тролли.
Во всём, что касается интеллектуальной и социальной деятельности, мужчины и женщины Абиссарии равны.
В искусстве во всю процветает эстетика Гигера, блэк- и дэт-метала и декаденства.
Элергорд.
Языческое государство, расположенное на территории современных Китая и Монголии. Воюет на два фронта с МКИ и Абиссарией. Вернее, воевало. После последних Крестовых походов первых и последовавшего за оным призыва Молоха последними Элергорд практически перестал существовать: это выжженные территории, где остатки коренного населения влачат жалкое существование и всеми силами пытаются выжить. Восстановится ли когда-нибудь эта страна - вопрос сомнительный.
-
Эпичный мир) Надо развивать)
|
-
насчет княжеского фейспалма это сильно)
-
княжеского фэйспалма
Facepalm like a boss! А чертов плюсомет не остыл.
|
-
+1. Хах. Повеселила игра сегодня.
|
Аластэл не стал петлять коридорами, поскольку тратить время на прогулку к кабинету нужным не считал - вместо оной был один короткий телепортационный скачок. Князь Тьмы и его незваный гость оказались в небольшом помещении с чёрными каменными стенами и прекрасной звукоизоляцией. По углам к высокому потолку устремлялись высокие полуколонны с навершиями-статуями, изображавшими горгулий. Под самым же потолком раскинулась убранная чёрными кристаллами люстра, где вместо свечей или ламп пылали не поддерживаемые никакими внешними источниками энергии сферы чистого сероватого пламени. Окон в комнате не было; проникнуть сюда можно было либо через дверь (та была заперта изнутри), пробитую в стене напротив громоздкого чёрного письменного стола, либо при помощи телепортации. Помимо стола в комнате помещалось высокое кресло-трон с подлокотниками, увенчанными человеческими черепами, два до потолка высившихся шкафа, уставленных книгами и дисками, а также пара кресел пониже и журнальный столик дымчатого стекла меж ними. И шкафы, и спинки кресел, и столы были украшены тонкой резьбой - зловещие руны и острые угловатые узоры переплетались, точно заросли терновника.
На столе же были ноутбук (не тот, на котором падший работал утром), принтер, открытая пачка "Diabolical Nero", рубиновая пепельница, пухлый блокнот в алом с серебряными уголками переплёте и перьевая ручка.
Падший ангел очутился на троне, Виктор же обнаружил себя в том кресле, что было поменьше и стояло близко к письменному столу.
Под нетерпеливым взглядом охотника падший дематериализовал шлем и неспешно подцепил сигарету из пачки. Привычно прикурив от вспыхнувшего на кончике когтя язычка пламени, Аластэл поднёс упомянутую сигарету к губам и воззрился на визитёра.
- Мне непонятно твоё удивление. Даже падре догадался о причине с первого раза. Но я не стану утомлять тебя долгой прелюдией к разговору. Главное, чтобы ты не интерпретировал услышанное, словно это оправдание, исповедь или какая ещё чушь в этом роде. Я не буду просить прощения...
Властитель Ада затянулся и стряхнул с сигареты пепел.
- Скажи, Виктор, ты ведаешь, каково это - лишиться дорогого тебе существа? Тебе знакома тоска потери? - Музыкант выпустил колечко белого дыма, быстро растаявшее в воздухе. - Когда я узнал, что Виолетта - моя сестра, моя жизнь круто изменилась. Я жил в своё удовольствие, ни о ком не заботясь. Я ощущал порою чьё-то присутствие, чьи-то эмоции, но, лишённый воспоминаний о Виолетте, не мог догадаться, что чую её. Когда она появилась на пороге репетиционной после выхода первого альбома (мы искали клавишника), мне показалось, что я ослеп. Тем не менее (вот странное дело!), я, не видя в ней женщину, очень быстро привязался к ней и стремился её оберегать. Когда мы говорили, мне казалось, что я знаю её целую вечность. А потом я всё вспомнил... Это было одно из тех редких мгновений, когда я действительно испытывал муки совести: Джезэбэль, моя единственная родная душа, пострадала из-за меня. Я должен был присматривать за нею - не наоборот! Я так хотел, чтобы она была счастлива... Так хотел всё исправить… Не будь её, я последовал бы тогда за Люцифером. Не обольщайся касательно моей персоны: я многие столетия эгоистичен, жесток и беспечен. Я этого не скрываю. Виолетта же заставила меня иначе посмотреть на окружающее. Я искренне полюбил то, чем занимаюсь. Я начал ценить то, что у меня было. И дороже всех для меня были она и ребята из группы. Только тогда я по-настоящему почувствовал себя частью подлунного мира. Потому, когда Люций воззвал ко мне, я ответил отказом на его предложение. У меня появилось то, что я желал защищать… А теперь взгляни, чем я расплатился. Я не знаю, зачем забрали её. Не понимаю. Её снова вырвали из моих рук. Я так хочу её вернуть… Знаешь, я больше не чувствую её… Может, это из-за границ измерений. А может, она уже мертва… Я делал всё, что было в моих силах – но низвергнутому однажды путь назад заказан. Мои старания на протяжении минувших нескольких лет были бесплодны. То, что прежде радовало меня, сделалось бессмысленным. Всё вокруг поблекло. Не осталось ничего, кроме ярости, ненависти и… боли. И Люций подвернулся как нельзя кстати – в тот миг, когда я был на краю отчаяния. То, что ты видишь – итог нашей сделки. Мне жаль только, что Виолетта слишком дорого заплатила за моё временное пребывание на Земле. Мне суждено было оказаться в Аду. Лучше б это случилось в тот день, когда я пал - не сейчас…
Ангел раскурил третью сигарету.
- Но ни о чём ином я не жалею. Я проливаю невинную кровь, разбиваю мечты, крушу надежды. Я оставляю за собою горы трупов и пепелища. Если я пробьюсь на Небеса, и сестра будет жива, она будет скорбеть, увидев, что я натворил. Ты, должно быть, скажешь то, что часто повторяю я – всегда есть выбор. Я свой сделал, Виктор. Я буду разрушать, покуда эти крылатые уёбки не откроют врата Рая и не соизволят спуститься, заодно указав мне путь.
Аластэл погасил сигарету, ткнув ею о дно пепельницы.
- Тебя устраивает такое объяснение моих действий? Если нет, я готов сразиться. Ты можешь попытаться убить меня, но вот зачитывать обвинения даже не думай: мы оба знаем, что крови на твоих и Алиэра руках не намного меньше, чем на моих. Орден ведь уничтожает не только демонов, но и тех, кто ни к чему таком не причастен – лишь потому, что они оказались не в нужном месте не в нужное время или случайно перешли дорогу охотникам.
-
За пафос, драму и шикарное определение ангелов))))
|
|
|
Вы не можете просматривать этот пост!
-
уткнувшись носом в копчёный окорок
Пустили козла в огород! XD
-
Фраза исключительно для Сакрейта.... убила)))
|
-
за кошерное отношение к человечеству)))
|
-
Помощь боевому брату всегда достойна похвалы. Хороший пост.
|
- Среди противников замечены охотники. Они находятся подле командующих и наверняка говорят, как вести войну. Но сами, скорей всего, в бой не пойдут - их мало слишком.
- Они выступят против нас только тогда, когда им удастся собрать бронированный кулак. Такого масштабного вторжения на Землю ещё не было. Они оказались не готовы и могут пока лишь наблюдать. Для того, чтобы подтянуть к Лос-Анджелесу значительные вооружённые силы, им понадобится несколько часов. Но мы не дадим им нанести ответный удар. Когда они явятся, здесь должны остаться исключительно полыхающие руины и напуганные до полусмерти немногие выжившие. Мы же будем в это время уничтожать новую цель. Азазель, Бегемот, Вельзевул, мне нужно, чтобы город был стёрт с лица земли за два-три часа, - безапелляционно произнёс Аластэл. - Начинаем по моему сигналу.
Ангел расправил крылья и с лёгким удивлением боковым зрением заметил, что они из белых сделались чёрными. Однако такой ничтожный пустяк его совершенно не волновал: на повестке были проблемы куда серьёзней.
“*№%*№, где же я так перемазался-то?!” – это лишь мимоходом мелькнуло в голове ангела, поскольку новое действующее лицо его очень развеселило.
- Могу ли я поговорить с вашим лидером? Мы хотели бы знать ваши цели, чтобы, по возможности, мирно урегулировать конфликт.
Когда невысокого роста толстый человечек в хорошо отглаженном сером костюме произнёс эти слова, падший ядовито улыбнулся во все тридцать два зуба и едва не расхохотался. Впрочем, выражение его лица скрывалось бронепластинами шлема.
- А почему бы и нет? - взмахнув крыльями, музыкант перемахнул через авангард своей армии и опустился прямо перед носом дипломата.
- У меня одна цель... - саркастически выдал Аластэл, возвышаясь над человечком на три головы и сверля взором через алые визоры шлема его начавшую покрываться испариной одутловатую физиономию. - Снять самый кровавый клип в истории тяжёлой музыки. Поздравляю тебя, ты прошёл кастинг и уже участвуешь...
Закованная в демонический металл рука рванулась к груди переговорщика. Какая-то доля секунды, и острые когти показались из спины человека. Падший ангел дёрнул что-то в теле несчастного, и все, кто был поблизости, увидели, как он в поднятой вверх длани сжимает вырванное сердце. Ладонь ангела сжалась в кулак, и из раздавленного органа хлынула кровь.
О, если бы окружающие могли видеть лицо Князя Тьмы, осенённое гневом и предвкушением кровопролития! Аластэл разжал пальцы, позволяя изуродованному куску плоти пасть на землю рядом с истекающим кровью всё ещё дёргающимся телом, бывшим когда вместилищем для него. Злобно рассмеявшись, низвергнутый сын Небес резко опустил руки, одновременно вскидывая их вперёд. Машины, в которых размещались бойцы спецназа и национальной гвардии, рванули так, словно кто-то по доброте душевной основательно заминировал их. Первая линия обороны полыхала. Все, кто находился во взорванных транспортах, обратились в кровавое месиво. Не лучше выглядели и оказавшиеся поблизости: среди каши из крови, внутренностей, стекла, у груд пылающего покорёженного металла корчились и вопили раненые. Ужасная копошащаяся масса из разорванных трупов и тяжело раненых выглядела поистине отвратительно, а исходивший от неё запах растерзанной плоти был отвратителен. Люди кричали и призывали на помощь бога - бога, которого Аластэл ненавидел всем сердцем.
- Псы Ордена! - хохотал падший. - Если вы ещё здесь и слышите, то внемлите: так будет и с вами!
Минутная пауза, позволившая съёмочной группе запечатлеть страшные картины мучительной смерти – и ангел совершил ещё один эффектный жест. Не то, чтобы Аластэлу была большая нужда использовать свою силу с такого рода жестикуляцией, но он обещал Эдгару пафосного Князя Тьмы в кадре. Не хватало ещё, чтоб режиссёр заявил “Аластэл, не верю! Больше пафоса!”
Следующий десяток автомобилей взлетел на воздух. Спецназовцы как раз пришли в себя и решили, что оставаться в машинах ещё хуже, чем находиться снаружи. Но никому и нигде не могло быть спасения...
Молодой мальчишка с оторванными руками и ногами кричал от ужаса, уставившись в ясное солнечное небо расширенными от ужаса глазами. По его лицу текли слёзы, но он не отводил взора от дневного светила. Его товарищ рядом пытался запихнуть в свой вспоротый живот вываливающиеся наружу кишки; на них, впрочем, буквально через минуту поскользнулся один из оставшихся боеспособными солдат.
Уцелевшие топтали мертвецов и умирающих, пытаясь перегруппироваться для контратаки – если это поспешное отступление с редкими попытками отстреливаться можно было так назвать. Пули ударялись о доспех предводителя Адских Легионов, не оставляя на них ни царапины. Это, похоже, стало последней каплей. Ужас и хаос разметали защитников мирного населения, и они обратились в бегство. Кровавое безумие, никогда ранее никем не виденное, взошло в подлунный мир из пучин Преисподней. Все, кто мог ещё убраться, в паническом страхе покидали Роллинг Хиллс – подальше от монстра, одним мановением ладони подрывающего технику и нагло игнорирующего пули вместо того, чтобы тихо-мирно скопытиться.
- В атаку! - рявкнул падший, и его рык разнёсся над рядами людей и демонов, заставив первых дрогнуть и прибавить скорости, а вторых - приготовиться к бою. - Сожгите здесь всё! Залейте улицы кровью! Пусть не будет пощады ни для кого!
Ловкие, грациозные и прекрасные суккубы устремились вперёд, к жилым массивам и офисам. Сверкающие глаза и похотливые улыбки гораздо понятнее, чем любые слова, выдавали их намерения. За ними следовали проглоты, вознамерившиеся поживиться ранеными – и не только ими.
Порочные демоницы алыми устами впивались в губы своих жертв, лишая их воли и желания сопротивляться. Перед камерами переживших взрывы журналистов (они-то как раз почти не пострадали), которым не мешали теперь военные и полиция, разворачивалось чудовищное действо. Кричащие не то от наслаждения, не то от боли мужчины в разорванной форме спецназа – первые попавшиеся в руки адовых искусительниц –извивались в их смертоносных объятиях. Чертовки с длинными ногтями и острыми зубами терзали их, заставляя молить о смерти - странное зрелище, ужасное и одновременно притягательное... Переплетённые в неистовых ласках демоны и смертные – умопомрачительная оргия, удовольствие перед падением в бездну. Люди умирали счастливыми, даже не замечая своего конца – ведь смерть оказывалась не костлявой старухой с косою, но обольстительной гетерой, знающей всё в любовных утехах.
Однако о жертвах суккубов можно было бы отозваться как о счастливчиках. Подчинённые Бегемота были куда более безыскусны и ограничивались поеданием всех, кто подавал хоть какие-то признаки жизни (и тех, кто не подавал оные – тоже). Все отснятые Голливудом зомби-апокалипсисы меркли перед живым полотном, на котором адские жители, коих, казалось, не кормили целую вечность, вгрызались в человеческую плоть. Пожалуй, особый колорит этой трапезе придавали живые и разумные глаза демонов. Они делали всё осознанно и находили приятным свой чудовищный пир.
Эдгар Лавкрафт радовался, словно дитятя, получивший любимую игрушку.
- Дьявол, ну кого я пытаюсь обмануть? - вздохнул падший. - Сожгите здесь всё! Ха! Да я тут один буду отдуваться за отделения с тяжёлым вооружением, артиллерийские расчёты, силы противовоздушной обороны и танки! Куда катится мир – мне придётся вкалывать, словно проклятому, а это общество вечно голодных и сексуально озабоченных – развлекаться?..
Через несколько минут всё закончилось, и Аластэл перенёс съёмочную группу с пятью десятками охранников, сохранивших рассудок репортёров, придержанного пока Вельзевула и две сотни демонов прямёхонько в центр города – полководец обязан быть на острие атаки.
Над обожжёнными, пропитанными кровью и усеянными трупами холмами кружили вороны. Выживших на Роллинг Хиллс не осталось, но население города могло бы позавидовать покойникам – при условии, что знало бы о своём будущем.
-
Эпиииик! BurnKillBurn!!!!!!
|
Аластэл внимательнейшим образом слушал доклады своих офицеров и не знал, смеяться ему или рыдать.
- Мой легион весь в твоем распоряжении. Все пять тысяч развратных суккубок - твои. Но знай, господин, что они не только хороши в постели, но и любого смертного мужа способны превратить в бесформенное нечто. Да и женщинами они не брезгуют.
"Угу. Он и до этого был в моём полном распоряжении. Нет, я не думаю, что суккубы сражаются хуже прочих демонов, но чёрт подери, пять тысяч разной степени обнажённости демонесс без тяжёлой пехоты и кавалерии в качестве поддержки выглядят сборищем моделей из треклятого "Плэйбоя"! Чтоб мне провалиться, я не собирался открывать на Земле демонический бордель!"
Правая бровь падшего медленно поползла вверх, когда изволил выступить второй всадник.
- Мой легион преклоняет пред тобой колено. Все десять тысяч прожорливых, как саранча воинов, готовых превратить мир в один большой огрызок, ждут команды начать при под твоими флагами!
"О да, это то, о чём я мечтал! Пока одни устраивают оргию, вторые превращают всё живое и неживое в пункты меню. Не затрахаем до смерти, так сожрём! Бойтесь нас, мы зажуём вас без соуса!"
Уголки губ падшего едва дрогнули, приподнимаясь в злобной ухмылке, когда заговорил третий из прибывших - Вельзевул. По тому, как горделиво он держался, как высокомерно посматривал на командовавшего прелестными развратницами Азазеля и тощего Бегемота, водившего в бой вечно голодных адовых тварей, можно было подумать, что в его подчинении находится войско, превышающее численностью и мастерством армии упомянутых Всадников минимум в сто раз.
- Мой легион... весь разбежался...
"И это - треть Адских Легионов? У Манфреда хреновато с арифметикой... А мне с такой ратью если и можно кого-то напугать, то младшую группу детского сада…"
Ангел поднёс руку к лицу, изображая жест, получивший простое и красноречивое наименование "фэйспалм". Посидев с дланью, прижатой ко лбу, несколько секунд, музыкант расхохотался. Его злобный смех, приставший более чистокровному демону, чем сыну Небес, пусть и покинувшему свой дом много столетий назад, прокатился по зале. Аластэл смеялся не меньше минуты, пока дворецкий и офицеры удивлённо взирали на него. Манфред, в свою очередь, пытался представить ситуацию чуть менее катастрофической, чем она была. В богатом же воображении падшего разворачивалась картина действа, грозившего из величайшего триумфа обратиться величайшим стыдом. Он представил себе построения суккубочек и проглотов при атаке города, а затем Вельзевула, в одиночку крушащего сразу два человеческого производства танка и таким образом отдувающегося за сотню солдат, и чуть не взвыл. А уж чего стоит боеспособность суккубов! Да, в спальне они, разумеется, очень боевые! Но ему, хренов архангел всё побери, сейчас требовалось совсем другое!
Внезапно в помещении наступила гробовая тишина.
- Чудесно, джентльмены. Полтора часа на последние приготовления и проверку снаряжения, - падший оскалился. - Вельзевул, я не могу отправить тебя воевать в гордом одиночестве. Командир без армии - это как-то нелогично. Ты поведёшь в бой одарённых демоническими силами людей.
Затем ощутивший всю тяжесть бремени власти Князь Тьмы обернулся к дворецкому:
- Манфред, что там с фан-армией? Они тоже разбежались? Или вымерли? Или уже два месяца не выходят из запоя? Мне нужно, чтоб через полтора часа они были экипированы и готовы к перемещению на Землю. Мне всё равно, что для этого потребуется сделать, - демонический слуга, решив, что опасность временно миновала, убрал надтреснутую чашку от греха подальше - на поднос, размещавшийся на маленьком столике у окна. - Далее... прекрати твердить одно и то же. Я уже слышал про информационный вакуум. У них что, не было иных способов выйти на связь? Мы оба знаем, что были. Это странно, но меня волнует и другое. Двести с гаком тысяч наших агентов - не два десятка, не две сотни!.. ДВЕСТИ ТЫСЯЧ демонов ВНЕЗАПНО оказались мертвы! Они были дилетантами? Или в Орден набирают исключительно родственников Чака Норриса, вырубающих любого демона с одного удара? Сколько охотников нужно, чтобы отследить и уничтожить такое количество обученных шпионов? Ты не подумал? К тому же, Орден оставляет следы... Тут что-то нечисто... Может, они нашли нового могущественного союзника (но кого?!) или изобрели некое новое оружие? Манфред, мне нужны пятеро наших лучших агентов - сразу после того, как управишься с человеческой частью моего... войска. И найди мне сообразительного шустрого беса. Мне срочно необходим гонец.
На мониторе ноутбука появилась карта Лос-Анджелеса, а в руке Аластэла материализовался мобильный телефон.
-
няшка Аластэл негодует))))
-
Дааа! Просто радует такое отношение.
|
Серо-голубые глаза сфокусировались на дворецком. Аластэл тот час же узнал этого демона - его звали Манфредом, он был неглуп и расторопен, а ко всему прочему ещё и наблюдателен. Так... Уже интересно.
Падший помнил также, что роскошный нуарный тронный зал с великолепным резным троном, равно как и весь дворец (да, именно дворец) с прилегающими к нему обширными землями был в его полной собственности. А дивной красоты суккубы и смертные были его гаремом...
Но какого, спрашивается, лысого дьявола он ощущает себя так, словно всё идёт наперекосяк? Почему стучат в висках назойливыми молоточками мысли о том, что он что-то упустил? Не обращая внимания на ласкающих друг друга прелестниц, низвергнутый сын Небес углубился в воспоминания. В них словно не хватало какого-то фрагмента... И эта странная тьма, из которой его вырвало случайное прикосновение девушки….
Итак, он столкнулся во вполне заурядном земном баре с Люцифером - своим бывшим военачальником и закадычным приятелем. Встреча была "тёплой", и ангел очень хорошо помнил состоявшийся меж ним и Люцием диалог.
- А что, нельзя? У меня, знаешь ли, нервная работа. Да и не все людишки вкусные. Некоторых вот запивать приходится... - пожал плечами Повелитель Ада и влил в себя стопку водки.
- Нервная работа? - иронично протянул Аластэл, поднимая стул, но не спуская при этом взгляда с хитреца Люцифера. Вернув предмету мебели привычное вертикальное положение в пространстве, падший уселся на него, но клинка не отозвал, тем самым намекая бывшему соратнику, что бдительности не потерял и готов повторить взбучку наподобие той, кою княже уже получил несколько лет назад прямо на концерте "Fire Rain". Поднеся ко рту бокал виски, он сделал небольшой глоток, после чего выдал:
- Неужто не справляешься со своими прямыми обязанностями? И давно?
Люцифер покосился на падшего, очевидно поняв, на что намекает Аластэл. Он едва не скрипнул зубами: этот эпизод ему в высшей степени был не по нраву. Ведь тот, кто, по идее, значительно уступает ему, Правителю Ада, отделал его и заставил вместе с войском убраться восвояси. Как?!
- Это тебе не на гитаре бренчать, - фыркнул демонический князь, потянувшись за вновь наполненной стопкой. – Тут головой надо думать, знаешь ли!
- И ты мне жалуешься, что тебе мозгов не хватает на то, чтобы запугать людей? Среднестатистический человек весьма боязлив – его способна ужаснуть при определённых обстоятельствах и собственная тень. А уж до чего просто довести до заикания труса!.. И ты говоришь, что за тысячелетия не научил их трепетать от упоминания одного только своего имени – имея такую силу и Адские Легионы под своим командованием?! – ангел слегка откинулся на своём стуле и издевательски расхохотался. Отсмеявшись, он скептически смерил Люция взглядом и вновь отпил из бокала виски.
- Ты лучше справишься? – саркастически отозвался Люцифер. – Что-то я в эти байки с трудом верю…
- С твоими ресурсами этот мир давно лежал бы у моих ног, - злобно улыбнулся музыкант. – И Небеса рыдали бы от ужаса – не только человечество!
- А что? – демон вдруг заинтересованно ухмыльнулся. – Почему нет? Я дам тебе такую возможность, Аластэл. Не просто так, разумеется…
Лидер “Fire Rain” не смог скрыть своего удивления; чёрные брови поползли вверх, показавшись над оправой тёмных очков, за которыми он скрывался, стараясь оставаться неузнаваемым для поклонников – ведь сейчас ему больше всего хотелось побыть одному, напиться виски и придумать, как помириться с Клаудом, Андре и Гидеоном. Трудно было даже понять, из-за чего всё произошло… Но эти размышления покинули его с появлением Люция.
- И каковы же условия сделки? – ангел покосился на собеседника.
Следующие полтора часа они обсуждали все аспекты контракта, в чудовищных количествах поглощая спиртное. Бармен совершенно круглыми глазами таращился на этих посетителей: оба должны были давно лежать под барной стойкой, но вместо этого двигались и говорили так, словно не брали в рот и капли алкоголя.
Итак, договор подразумевал следующее: Аластэл получал ровно половину Ада и подобающий демоническому дворянину замок, Адские Легионы, а также мощь Князя Тьмы. Кроме того, он имел полное право привлечь на свою сторону обычных людей и даже наделить их мелкими демоническими талантами. За некоторый срок он должен посеять на Земле такой хаос и страх, чтоб её жители начали бояться если не Преисподней, то хотя бы аластэловой армии и, естественно, её главнокомандующего. В случае выполнения музыкантом этого нехитрого условия всё обозначенное имущество, положение и могущество оставались при нём. Однако при неудаче с его стороны Люцифер получал полное право поглотить душу падшего, что для последнего означало полный и бесповоротный конец существования.
Но когда Аластэл отказывался от риска?
Падший ангел и Князь Ада покинули бар, оставив бармена без запасов водки и виски. Люцифер поволок музыканта прямиком в Преисподнюю – демонстрировать ему его новые владения. Находившись по дворцовым помещениям и облетев все обширные владения, они, наконец, вернулись в тронный зал, где фронтмен “Fire Rain” подписал старомодный контракт собственной кровью, предварительно ещё раз перечитав написанное на пергаменте…
На следующий же день новоявленный правитель приступил к бурной деятельности. Вбив (в прямом смысле этого слова) кое-кому из особо непонятливых офицеров в головы одну простую истину – теперь они подчиняются новому командиру, Аластэл принялся за перевооружение армии. Не забывая как гонять свою рать на тренировке, так и давать ей полноценно выпускать пар, падший ангел занялся своими многочисленными фанатами. Никому и в голову не приходило отказаться служить своему кумиру – да ещё получить за это демонические способности.
Получившаяся прибавка к войску была отправлена на полигоны обучаться, а музыкант сидел в тронном зале с ноутбуком на коленях, обложившись картами и распечатками стратегических данных ведущих держав. В его сверхъестественном мозгу роились кровавые, чудовищно жестокие планы предстоящей военной кампании. Падший получал почти физическое наслаждение, предвкушая, как поведёт свои инфернальные Легионы на крупные города и будет сеять смерть и боль в подлунном мире, покуда эти чистенькие святоши не перестанут вылизывать боженьке задницу и не спустятся с Небес. О, как ненавидел он всех их – не за то, что был низвергнут, но за то, что был лишён единственной обожаемой сестры!
Впрочем, энергичный ангел успевал заниматься не только армией. Он умудрился также наладить отношения с группой (реакция на первое посещение дворца: «Аластэл, это же о***ть можно! Где ты нашёл такую репетиционную базу!») и взяться за новый альбом (стёба ради предварительно названный “Voices from Hell”). Творящееся вокруг вдохновляло падшего, и он за кратчайшее время в большом количестве выдавал агрессивные, но красивые и оригинальные тексты – и ничем не уступающие им партии для клавишных и гитар. Он читал новые книги и слушал новую музыку, следил за мировыми новостями, по-прежнему оставаясь в курсе всего, что стоило его внимания. Разумеется, за всеми этими хлопотами Аластэл не давал скучать (уж кто бы усомнился!) своим очаровательным наложницам.
Но вот день вторжения настал. Ровно в полночь должны были армады Аластэла вторгнуться на Землю. А что может делать за шесть часов до атаки уважающий себя Князь Тьмы?.. Он бы и делал, если б неожиданно не нагрянул Люций – с дружеским, по его словам, визитом и отличным вином. Распив содержимое бутыли и кое-что обсудив, ударники нелёгкого княжеского труда распрощались, и Люцифер удалился. Падший же, облачённый в чёрную тунику и алый плащ, вернулся в тронный зал, где по случаю начала похода был закачен пир для высшего офицерского состава. Там же вертелись суккубы и прелестные грешницы – потому не удивительно, что роскошный пир завершился не менее роскошной оргией.
А вот что было после?..
Все эти воспоминания пронеслись в голове развратного ангела за тот краткий временной промежуток, что заняла у него дорога от трона до Манфреда.
- Доброе утро, господин. Чего изволите?
- Доброе утро, Манфред. Прежде всего я изволю спросить у тебя, как долго я проспал. Я не могу вспомнить, что было после пира… и сколько месяцев у меня осталось для выполнения договора…
-
Такая отвественная и рисковая няшка)
|
Деомид только и ждал нападения. В его сердце жила совершенная уверенность в том, что тварь, замыслившая что-то злое против Лорны, непременно объявится. Она обязательно должна воспользоваться слабостью Уиспер - если сумела ощутить оную. Разве есть более удобное время для нападения, чем теперь? Девушка не могла постоять за себя ни физически, ни ментально - такая лёгкая добыча для жителя Имматериума...
Но только не в этот раз. Юный кодиций решил для себя, что скорее погибнет, чем позволит твари причинить вред пилоту. Он дал обещание защитить её - и выполнит его любой ценой. Но... даже если бы не было слова "Обещаю", сорвавшегося с уст Тёмного Ангела, он всё равно не оставил бы того, кто отчаянно нуждался в защите.
Кордэм, поудобнее перехватив меч и моргенштерн, занял оборонительную стойку у кушетки девушки, собираясь ответить атаками психосилового оружия на все демонические притязания.
Холод расползался по полу и стенам - не тот, что окружал обычно Маркуса Дэвиана, но продирающий до самых костей, отдающий скверной... Что-то изолировало медицинский отсек от всех прочих помещений корабля, намертво захлопнув дверь и покрыв её толстым слоем льда. Демон, как и раньше, не проявлял себя на псионическом уровне, но опальному Серому Рыцарю не нужно было и этого, чтобы знать о скором приближении врага.
Посреди комнаты из пустоты возник силуэт обнажённой девушки, в которой Деомид без труда мог бы узнать Уиспер - если бы не обладал редкой способностью, сделавшей ему в своё время имя в Ордо Маллеус. Как безобразный урод не скрывал свою истинную суть, космодесантник видел её. Там, где должны были быть ясные изумрудные очи, чернели сочащиеся гноем провалы, а место изящно очерченного рта занимала безгубая пасть, ощерившаяся сотнями тонких, словно иглы, зубов. Неправильной формы угловатый череп существа обтягивала серо-зелёная пергаментного вида кожа. На макушке его торчали острые длинные шипы - и они же росли из локтей, а также образовывали бритвенно острые гребни вдоль его предплечий. Тощее тело демона, непонятно как удерживавшееся на кривых многосуставчатых ногах, клонилось вперёд из-за крупного горба. В центре же горба помещался громадный злобный глаз, безумно вращавший красным зрачком, покуда взгляд его не остановился на пилоте. Монстр протянул к лицу Уиспер трёхпалую тонкую лапу, но десантник оказался быстрее: он возник меж демоном и девушкой, выставив перед собою меч.
Тварь отшатнулась - видимо, не ожидала, что у постели Лорны окажется кто-то, вполне могущий дать отпор непрошеному гостю. Однако не похоже было, чтобы порождение варпа оставило свою гнусную затею. Да и где это видано, чтобы слуга Тёмных Богов отступил, когда цель так близка, а путь к ней преграждает один-единственный воин? Впрочем, агрессии от пришельца не исходило…
- И ты здесь, Самаэль? Мне казалось, что эти клоуны вытянут тебя наружу.
Это имя... Неприятное напоминание о целой главе из его жизни. Имя, которое уже несколько лет никто не произносил, обращаясь к бывшему юстициарию. Значит, он когда-то встречался с гнусной мерзостью, желавшей утащить Уиспер, на поле боя... Или... Демон долгое время следил за ним? Иначе как объяснить то, что он называет его Самаэлем? Откуда он может знать о случившемся на Мордексе?
- К твоему несчастью - да. Тебе стоило бы позабыть о своих "видах" - у тебя сейчас другая проблема, демон, - холодно произнёс Деомид. - Ты не получишь девушку.
Чистое белое пламя вспыхнуло на руке кодиция, сжимавшей эфес меча. Пробежав по клинку оружия, оно разгорелось ещё ярче и, низринувшись вниз, описало за спиной Тёмного Ангела окружность, в центре коей оказалась кушетка с лежавшей на ней Лорной. Огонь взметнулся так, что доходил до самого потолка. Тем не менее, предметы, которых он касался, не спешили возгораться: Кордэм великолепно овладел этой силой, и сейчас намеревался поразить исключительно демона.
- Ты ведь понимаешь, что продвинуться дальше сможешь лишь тогда, когда моя жизнь оборвётся? - серые глаза, сокрытые за рубиновым визором шлема, взирали на тварь без страха.
-
Описание демона очень хорошее)))
Немного не сходится с моим, потому как я писала, что оно полностью дублирует Лорну внешне, но всё равно красиво)))
|
-
Дооооо. Ну теперь пойдет веселье!
|
- Ты уверен, Деомид?
Кодиций застыл, словно поражённый молнией. Уверен ли он? Стоит ли действительно продолжать?
- Мы и так узнали многое... А причина нападения на это судно, также как и как это было совершено... Мы ведь сможем узнать об этом от нее самой. Я желал изначально добыть информацию в беседе с ней, ту информацию что скажет она. К тому-же, поиск информации может навредить ей. То что узнали мы, поможет нам в выстраивании отношений с ней самой, и когда она будет готова, она скажет все сама... Или, по крайней мере, когда она подлечит свои душевные раны. Я не отворачиваюсь от задуманного, но в данном случае... Я не считаю что риск будет того стоить, каким бы малым он теперь ни был... Все-же, эти воспоминания она показала нам по своей воле.
Стремясь любой ценой выполнить обещание и защитить девушку, молодой десантник упорно стремился знать в лицо её врага и образ его действий. Торопясь осуществить это и что-то узнать о твари, едва не угробившей "Аквилонию" вместе с последним выжившим пилотом, он отодвинул на второй план всё прочее. Но ведь в данный момент никаких обитателей варпа поблизости не предвидится, и ей нужна иного рода помощь. Что требуется человеку, лишившемуся опоры в виде близкого, постоянно о нём заботившегося и лелеявшего? Плечо, на которое можно опереться. Не битва с гипотетическим противником и стратегические построения по этому поводу…
"Какой же я глупец... То, что ты уже показала, ты показала по доброй воле. Мысли, желания, мечты и устремления - я видел и чувствовал всё. Я знаю, почему ты не веришь в себя. Знаю причины твоих страхов и замкнутости - точно знаю, но лишь потому, что ты позволила мне увидеть, Лорна. И то, что ты открыла - не те воспоминания, которыми легко поделиться. Это отвратительно с моей стороны - требовать большего. Могу ли я после этого и дальше претендовать на твоё доверие?.."
Кордэм ощутил острый укол совести. Лорне Уиспер сейчас необходима защита не от демона варпа, но от её внутренних демонов. Ей не нужно, чтобы ради её безопасности отрывали рогатые головы и испепеляли безобразные тела. Ей жизненно важны... тепло, поддержка и понимание. Пока ещё не слишком поздно, пока она не отгородилась от этого мира плотным непроницаемым коконом и не начала отталкивать любого, кто хотел бы быть для неё ближе, космическим холодом.
Холодом... Слово "холод" сразу же вызвало в его мозгу ассоциацию с именем Маркус.
"Но тебе нет нужды гасить своё тепло или убивать в себе человечность. Ты прекрасна в первую очередь тем, что ты - хрупкий человек, но твоя душа сияет подобно маленькому солнцу. Как всё на самом деле просто - в первую очередь уберечь тебя от угасания... Я сделаю всё, что в моих силах, если ты не оттолкнёшь меня за моё вероломство..."
- Ты прав, брат. Хватит копаться в её памяти. Спасибо, что остановил меня, - Тёмный Ангел опустил голову. - Я должен был понять, когда следовало закончить. Глупо было даже думать о том, чтобы сейчас узнать подробности случившегося на корабле.
|
Вопреки опасениям эпистолярия, ни единой преграды на пути к разуму Лорны Уиспер им не встретилось - кроме той, что воздвиг сам Маркус. Очевидно, всё, что случилось с девушкой за последние сутки, значительно подорвало её силы, и она не могла защищать себя сама.
Отовсюду сквозило смятением и тоскою; пилот не знала, что ей делать и как жить дальше. Она пережила нападение демона, и на её душе всё ещё зияла рана - пусть уже не так, как это было до совместного воздействия Тёмного Ангела и Сына Тарвица. Но ещё сильнее её тяготила утрата остальных членов экипажа - видимо, эти женщины были очень дороги ей. Теперь, когда их не стало, в сердце Лорны разрасталась чудовищная холодная пустота, именуемая болью потери - и её невозможно было заполнить.
Густой серый туман закрывал обзор Астартес, и они продвигались едва не на ощупь, стараясь отыскать дорогу. Но вот безрадостная сырая плена рассеялась, являя взорам космических десантников совершенно иной вид...
Чтобы как-то справиться с духовными терзаниями, несчастная девочка сбежала в место, извлечённое ею из глубин собственной памяти. Место, где она когда-то была счастлива и чувствовала себя защищённой...
"Так выглядит твой родной мир?"
В лицо Деомиду пахнуло свежестью моря и пряным запахом летнего вечера; в воздухе разливался тонкий аромат уже начинавших раскрывать свои лепестки ночных цветов и загадочное амбре дальнего леса, синевшего где-то на горизонте за спинами десантников.
Ласковый прохладный ветер трепетно касался волос и одежд кодиция, донося какой-то скрип, шелест листвы и шум спокойного моря, мерно несущего свои воды к подножию скалы, покрытой мелким песком, мягкой травой и мхом. Где-то под ногами стрекотали какие-то насекомые, а над головою проносились крупные бирюзовые стрекозы, отливавшие пурпуром в свете заходящего солнца.
Почти у самого обрыва помещалась белая башня маяка, на вершине коей уже зажглась лампа, что будет служить путеводной звездой кораблям, идущим в море. У входа в башню высилась конструкция турника из двух прочных столбов и верхней перекладины, к которой двумя толстыми цепями крепились качели. Выполнены они были в виде резной скамеечки из дерева и металла с высокой спинкой и подлокотниками.
На скамеечке этой, держа одну руку на подлокотнике, а вторую - на коленях, сидела рыжая девочка-подросток, одетая в нарядное изумрудно-зелёное платье, эффектно подчёркивавшее своим цветом огненный оттенок её волос. Маленькие и узкие ступни её были обуты в туфельки того же цвета, что и платье. Девочка слегка покачивалась на качелях, и взгляд её был устремлён в сторону догорающего светила. Однако создавалось впечатление, что малышка смотрит не на закат, а куда-то за пределы окружающего её пространства - настолько отрешённым был её взор.
В этом ребёнке Кордэм без труда узнал Лорну.
Кивнув Дэвиану, он направился к Уиспер, забирая несколько в сторону - так, чтобы она могла заметить его и не оказалась напугана его появлением.
- Лорна, - негромко и ласково позвал Деомид. - Лорна!
Он испытывал невыносимо острую жалость к девушке, но ещё не знал, что скажет, чтобы хоть как-то утешить её.
"Но есть ли хоть что-то, что облегчит твою скорбь?.."
-
Вы словно прочитали мои мысли на написали так, как я хотела))) Именно так, как сама представляла, но не смогла описать!
|
С того момента, как Маркус Дэвиан начал своё повествование, для Деомида перестало существовать всё остальное. Он внимательнейшим образом всматривался в мыслеобразы и слушал голос эпистолярия нынешнего и эпистолярия, говорящего с десантниками и странной девушкой в воспоминаниях. Он был настолько увлечён, что, казалось, периодически забывал дышать.
Ментальное изложение событий такого рода действительно позволяло пережить всю глубину эмоций того, кому они принадлежали, и кодиций мог во всех красках ощутить переживания Сына Тарвица. Он улыбался, когда Маркус и Натаниэль обменивались шутками, любовался видом древнего Дюрандаля и изумлялся пейзажам странного искусственного мира, обладавшего безумной, отталкивающей красою. Он взирал в красное небо, расчерченное чёрными лентами облаков и смотрел в глаза девушки, для которой не осталось ничего, кроме болезненных, тяготящих воспоминаний. Он видел трагедию мира, правители которого возомнили себя богами, властвующими человеческими душами.
Он с замиранием сердца следил за поединком несчастной, забывшей своё имя, с Маркусом, и его впечатления накладывались на отголоски ощущений Дэвиана.
Он оказался свидетелем последних минут жизни человека, на многие столетия заключённого в искусственном теле, и испытал щемящую тоску, когда Элеонора коснулась лица космодесантника, а после вспомнила, как её звали.
Кордэма потрясла жуткая драма, развернувшаяся на переставшей существовать планете. Его возмутило кощунство, с которым местные властители отбирали чужие жизни и чужие души.
"Разве имеет кто-то право распоряжаться чужой душой?"
Столь мерзостное богохульство не могло остаться без ответа - и этим единственно возможным ответом стало уничтожение звезды, согревавшей планету. Зачем оставлять средь живых то, что уже мертво?.. Но даже после гибели светила обезумевший интеллект, сотканный из сотен тысяч разумов и духов, не прекратил своей деятельности, имитируя жизнь на выжженной радиацией поверхности ZX-01 и подвергая бесконечной пытке последнюю тень минувшего горя... Мерзкая злобная тварь, цепляющаяся за своё бессмысленное существование...
Тёмный Ангел счёл, что эпистолярий сделал всё, что только мог сделать для того, чтобы разорвать порочный круг на проклятой планете.
- Итак, эта вся история... Система, по моему распоряжению, была объявлена экскоммуникатус... Я многое смог понять из этого... Задания... И я не буду говорить что именно, ведь тебе предстоит самому понять и осознать то что смог понять я... Или найти некую другую истину. Кто знает...
Когда Сын Тарвица завершил свой рассказ, Деомид закрыл и вновь открыл глаза, словно привыкая к сменившей капитанский мостик галерее памяти.
- Спасибо за то, что рассказал мне об этом, брат, - Кордэм повернулся к Дэвиану. Он выглядел более задумчивым, чем обычно. - Мне многое нужно будет обдумать и переоценить...
|
В ответ на вопрос Деомида Маркус лишь кивнул и иронично улыбнулся, из чего Тёмный Ангел сделал вывод, что у его боевого брата возникла та же самая неприятность с энергообеспечением брони, что и у него самого.
Кодиций ещё раз обеспокоенно заглянул в лицо Лорны. Как долго придётся дожидаться брата Луциуса?..
Впрочем, кое-кого другого долго ждать не пришлось. Корнелий Стейнлесс, казалось, только и ждал того момента, когда эпистолярий позовёт его с просьбой о помощи (наличие ментального обращения Кордэм ощутил по уже ставшему привычным дуновению холода, исходившему в такие моменты от Сына Тарвица). Мастер Кузни бегло осмотрел броню Тёмного Ангела, найдя её вполне обычной (что, по сути, было правдой), а затем с явным интересом занялся изучением доспеха Дэвиана. Что же, будь Деомид причастен к тайнам Адептус Механикус в той же мере, что и брат Корнелий, он отреагировал бы точно так же. Но познания Кордэма в данной области ограничивались информацией, лишь немного превышающей своим объёмом знания среднестатистического космического десантника. Юный кодиций лишь отметил, что доспех, хоть и соответствовал образцам времён до Ереси, выглядел очень новым - словно был произведён совсем недавно...
Однако сей факт мало волновал десантника. Он видел разум Маркуса Дэвиана крепостью, будто выточенной из куска цельного аметиста, а душу - вспышкой сверхновой звезды - холодной, яркой и смертоносно-чистой. Этого и наблюдений за поведением Сына Тарвица для Кордэма было достаточно, чтобы доверять ему и не задавать вопросов, которые, по сути дела, его никак не касаются. Какая, в конце концов, разница в особенностях конструкции брони, защищавшей тело эпистолярия? Сие не его, Деомида, ума дело.
Управившись с первичной оценкой повреждения силовой брони Сына Тарвица и Тёмного Ангела, Дозорный Смерти заговорил:
- Ваша броня требует более пристального осмотра, а духи машин требуют долгих уговоров, чтобы они реактивировали свои функции. Я вынужден потребовать чтобы вы разоблачились, для того чтобы я мог максимально быстро вернуть вашу священную броню к надлежащей работе... По общим оценкам, вряд-ли это должно занять более шести-семи стадартных терранских часов на каждый комплект. Впрочем, в твоем случе, эпистолярий, мне может потребоваться больше времени из-за... - неожиданно монотонный голос Корнелия запнулся - Технологических решений твоей брони. Я редко встречал так хорошо сохранившиеся образчики Великого Крестового Похода, а потому он потребует куда больше внимания с моей стороны... По опыту, духи машин таких древних механизмов становятся необычно темпераментными, пусть это делает работу с ними интересной. Кроме того, ваши физические оболочки, также как и оболочка этого пилота, требует осмотра апотекарием. Потому, я приступаю к вашему разоблачению. Юстициарий Фрей, я бы хотел чтобы вы поискали в грузовых отсеках корабля, что-то что братья смогут носить в отсутствие их силовой брони. После этого, я бы хотел чтобы вы подошли в лазарет... Я тоже отправлюсь туда, как только закончу с разоблачением.
Идея разоблачения Деомиду-Самаэлю понравилась меньше всего. Конечно, татуировки на его плечах с изображением инсигнии Ордо Маллеус и герба Серых Рыцарей были давно перебиты на символику Тёмных Ангелов, а идентификационный номер проекта "Sanctorium X" и вовсе сведён так, что не осталось и следа... Но вот серебряные нити, образующие руны и пентаграммы, были видны там, где кожа была наиболее тонкой. Юстициарию Фрею достаточно будет одного взгляда на едва поблёскивающие знаки, чтобы начать подозревать кодиция в том, что он не является тем, за кого себя выдаёт. Надо было под любым предлогом убраться с капитанского мостика, покуда Стейнлесс не принялся стаскивать с него доспехи, а Серый Рыцарь не заявился с новым облачением и не увидел то, что ему лучше было не видеть.
Кордэму пришлось прилагать некоторые усилия, но он всё же смог сдвинуться с места. Псионический лёд осколками и мелкой крошкой осыпался с его силовой брони, когда он наклонился к Лорне и снял с неё нарукавники, пояс и повязку, а затем поднял невесомую девушку на руки. Под нарукавниками, которые, как показалось Деомиду, были не совсем обычными по части пси-фокуса, темнели глубокие ожоги, ярко выделявшиеся на нежной коже девушки. Младший библиарий испытывал острое сочувствие, но единственное, что он мог сделать для Уиспер, так это как можно раньше доставить её в медицинский отсек.
Как говорилось в одном древнетерранском изречении, кодиций мог бы претендовать на убийство двух зайцев одним выстрелом: покидая мостик с пилотом, он имел возможность быстрее доставить её на попечение апотекария, а также укрыться в медицинском отсеке от ненужных глаз...
- Говори, куда идти, брат Корнелий. Худо-бедно передвигать ногами я, похоже, в состоянии, - произнёс Тёмный Ангел и прошествовал к выходу.
-
красивый пост. Надо было пораньше плюс поставить, но все же лучше сейчас чем никогда.
|
- Боевой брат? - вопросил космодесантник, избавленный от металлической балки и резво поднялся, продемонстрировав также и знаки отличия, характерные для Караула Смерти.
- Да, брат, - коротко отозвался кодиций и окинул взором коридор. Всё вокруг пришло в движение, резко контрастировавшее с царившим здесь ещё несколько десятков секунд ледяным безмолвием, разрываемым лишь механическим бесчувственным голосом, повторявшим одно и тоже. Вот эпистолярий вырвался из металлического плена пола посредством телепортации и помог выбраться апотекарию. Затем в своём углу зашевелился и встал Серый Рыцарь - теперь были видны знаки отличия юстициария на его броне, избавленной от слоя льда...
- Я предлагаю представиться всем нам, раз уж мы оказались вместе здесь, при необычных обстоятельствах, - прозвучал изменённый динамиком шлема голос библиария из Ордена Сынов Тарвица, однако никто из присутствующих не поторопился представиться, и десантник решил начать с себя - что вполне логично. Так Кордэм и все присутствующие оказались осведомлены в том, что Астартес носил имя Маркус Дэвиан и принадлежал капитулу Сынов Тарвица. Впрочем, для младшего библиария новостью было только первое: он припоминал общие сведения об этом Ордене, почерпнутые из книг.
Следующим заговорил юстициарий, и Тёмному Ангелу явственно полегчало, когда он услышал незнакомое имя. Значит, велика вероятность того, что этот брат никогда не видел его и ничего не знает. Деомиду, носившему когда-то имя Самаэль, не хотелось подставлять под удар тех, кому он был обязан жизнью.
- Деомид Кордэм, кодиций. Орден Тёмных Ангелов, - кратко произнёс десантник за секунду до того, как корабль вновь основательно тряхнуло...
Итак, дело приняло не слишком неожиданный, но весьма неприятный оборот. По какой-то причине дверь, за коей помещался капитанский мостик, распахнулась, явив взорам Астартес полотно не менее печальное, чем то, что они могли лицезреть в многострадальном коридоре. Вновь истерзанные трупы и кровь... Разрушение...
Первыми среагировали апотекарий и юстициарий. За ними, выхватив и активировав меч и моргенштерн, тот час же последовал Деомид. Он ощущал лишь одну ауру на капитанском мостике - чистую, но угасающую. Так бывает с теми, кто тяжко ранен и чья жизнь находится в непосредственной опасности. В кресле рядом копошилось что-то гнусное, отмеченное энергиями варпа. Тёмный Ангел не только видел это особым псионическим зрением, но и ощущал кожей - в буквальном смысле: ведь серебряные нити под кожей, образовывавшие контуры гексаграмм, пылали.
- Не приближайтесь к среднему креслу и осколку. Он заражен влиянием Варпа.
Деомид лишь кивнул в знак согласия и поспешил к креслу, у которого уже стоял Кровавый Ворон.
В кресле помещалась та, чью чистоту видел Кордэм. Чистоту, похожую на пламя догорающей свечи, карабкающееся по тонкому фитилю вверх. Веки девы были смежены, а тело окровавлено. Она носила те же одежды, в кои были облачены лежащие повсюду умершие женщины. Она была высока и достаточно крепка для человека, а её лицо было отмечено той печатью запоминающейся красоты, что так редко встречается и ещё реже расцветает. Она была похожа на беззащитного котёнка, чьей-то безжалостной рукой выброшенного из дому в объятия разъярённой бури или цветок, легкомысленно сорванный и оставленный погибать...
- Брат! Ты сможешь применить на ней свои навыки?
- Да, брат. Я сделаю всё, что в моих силах, - отозвался Тёмный Ангел, и динамик шлема исказил его голос, почти начисто устранив звучавшее в нём сострадание.
"Почти ребёнок... Разве справедливо то, что случилось с ней?"
Рядом возник Маркус Дэвиан.
- Брат-апотекарий... Дай мне возможность помочь этому человеку. Я знаю что нартециум не приспособлен для работы с людьми, потому с переломом придется тяжело, к тому-же эта женщина уже сильно пострадала...
Кордэм отступил, предоставляя эпистолярию заняться выжившей. Он понимал, что тот умеет и знает куда больше. Так оно и оказалось: Дэвиан с хирургической точностью восстановил повреждённую руку девушки, что явно сделало его выше в глазах не владевшего подобной техникой кодиция.
Покуда остальные были заняты, молодой десантник прошёлся по капитанскому мостику, осматриваясь и стараясь ощутить отголоски враждебной ауры. Ведь энергии варпа на гарпуне, пригвоздившем к креслу несчастную девушку, появились потом...
Маркус и Фрей препирались, но младший библиарий не обращал на них внимания, продолжая поиски. Однако он ничего не нашёл...
"Неужто тут никого нет? Или расстояние, отделяющее врага от меня, слишком велико, чтобы я мог ощутить?.."
- Это судно чисто от других живых существ. Однако я увидел что правое крыло этого судна повреждено, и что его обшивка горит и плавится... Более ничего. Никого, кто мог бы быть ответственным за это я не обнаружил. Из живых здесь только мы, да эта женщина.
"Стало быть, виновник скрылся? Но почему? Отчего столько нестыковок в этой истории?"
Размышления Тёмного Ангела прервали слова апотекария.
- Такс, сейчас я буду вынужден ввести вам необходимый препарат. Будьте любезны снять ту металлическую кастрюльку, что вы именуете шлемом со своей головы. И да, позвольте представиться. Я, Луциус. Апотекарий четвертой роты ордена Кровавых Воронов.
- Какой препарат, брат Луциус?.. - вопросил Кордэм.
-
удачный пост в очень сложной ситуации когда множество постов было сделано ранее. Красивый выход, который я оценил.
-
Я очень люблю, когда пост написан так, чтобы при прочтении у меня захватывает дух. А в этой ситуации как раз так и вышло. Более того, вам удалось написать пост в подобных обстоятельствах.
Так что я считаю себя обязанной отметить это.
Буду ждать в дальнейшем подобного качества)))
|
|
|
-
Дадада! Ну и "железобетонное выражение лица" потешило немеряно.
|
|
-
таки да, скверное предчувствие, оно такое)
|
-
Туту такооое творится.... Х'3
|
-
Хорошо играешь свою роль. Маска служит тебе лицом. Тьма одобряет.
|
-
И... мужчина в идиотском обтягивающем трико, поверх которого он зачем-то нацепил плавки...Может, фанат Manowar, но без штанов холодно?
-
Некая персона в маске чумного врача, говорящая уверенно и саркастично, как неглупый человек, знающий, о чём говорит
Маски на ней нет, но в остальном все правильно, доооо ^-^
|
-
Мастер видит все приваты. Дублировать не надо.
|
-
С первым гвардейцем тебя)))
|
-
Всегда страдающий ангел...
|
Варп разверзся, словно трепещущее пурпуром чрево для того, чтобы исторгнуть из своих пучин флотилию Повелителей Ночи: боевую баржу космического десанта с четырьмя рейдерами "Идолопоклонник"; один линкора класса "Десолятор" в сопровождении трёх дестроеров "Иконоборец"; тяжёлый крейсер "Репулсайв" с четырьмя "Неверными" ; один тяжёлый крейсер класса «Гадес» с сопровождением из четырёх "Идолопоклонников"; шесть обычных крейсеров с тремя рейдерами класса "Неверный" каждый.
Корабль-флагман, построенный ещё во времена Ереси Хоруса, носил имя «Чёрный Клинок». Древнее судно поражало своей зловещей мощью и смертоносным изяществом. Остроконечные шпили вздымались вверх подобно скалам, грозно ощетинившиеся орудия скрывающими бездну глазами взирали на мир. Казалось, при своих поистине колоссальных размерах «Чёрный Клинок» был невесомым – настолько утончёнными и резкими были его формы. Ажурные сплетения башен, устремленных вверх, создавали иллюзию эфирности корабля. Да, именно эфирности – и как это соответствовало его предназначению таинственного и зловещего орудия мести, сначала разящего, а после рассеивающегося во тьме без следа лишь для того, чтобы чуть позже вновь обрушиться на врага!
Впрочем, остальные корабли тоже не уступали этой боевой барже – вынырнувший из Имматериума флот был более чем боеспособен.
На капитанском мостике «Чёрного Клинка» не было ни единого демона. На флагмане, как и на всех прочих судах Повелителей Ночи, не наблюдалось и следа влияния энергий варпа. Ни одну тварь не подпустил бы к себе так близко тот, кто вёл сегодня в бой воинов наводящего ужас, некогда могучего, а ныне расколотого на многочисленные варбанды Легиона.
В высоком кресле из чёрного металла, украшенном изысканной резьбой и черепами на подлокотниках и оттого более походившем на трон, сидел некий Повелитель Ночи. Его лицо частично скрывала густая тень, но это не помешало бы внимательному наблюдателю заметить, что седые брови сына Конрада Кёрза нахмурены, а губы сжаты в нитку. Космодесантник презрительно сверкнул глазами и поднялся с кресла.
Холодноватый, несколько приглушённый свет тот час выхватил из тьмы бледный лик с благородными правильными чертами, обрамлённый длинными белоснежными волосами. Абсолютно чёрные глаза, будто обратившиеся в зрачки, лишённые радужки и белка, выдавали в Астартес уроженца Нострамо, а покрытые рунами доспехи с подвешенным к поясу на цепях гримуаром и психосиловым посохом, укреплённым за спиною, заявляли о роде его занятий. Те же, кто хоть единожды видел этого десантника и пережил встречу с ним, наверняка бы узнали в нём Валианта Эльвенора - колдуна и советника Крига Ацербуса.
Валиант прошёлся по палубе взад-вперёд и вернулся в своё кресло. Взгляд похожих на бездну очей был холоден; в нём мерцали многовековая мудрость и сильный разум. И, хоть Эльвенор был хмур, весь вид его был воплощением спокойствия.
Чернокнижник опустил веки и сложил вместе пальцы раскрытых ладоней. Просидев так несколько десятков секунд, он выпрямился и решительно посмотрел куда-то вперёд. Советник лорда Ацербуса выглядел усталым – то сказывалось ранение, полученное им совсем недавно: нанесённое демоническим клинком, оно заживало гораздо медленнее, чем любая другая рана.
Валиант скрипнул зубами: Криг Ацербус направил его на Кинир Примарис и Кинир Секундус с единственной целью - уничтожить находящиеся там артефакты, в то время как сам он направился в очередной кровавый, но суливший большую добычу поход вместе с варбандой «Мучители». При воспоминании об этом Эльвенор вообразил у затылка своего прямого командира крупнокалиберный болтер. Будь проклят пустоголовый демон-принц! На кой варп ему нужны аграрные миры?! Там нет ресурсов, с помощью которых можно создать хороший плацдарм, только какие-то реликвии, кои поклонники Трупа-на-троне почитают, аки святыни. Неужто их уничтожение – настолько важная миссия, что нынешний лидер Повелителей Ночи отправляет с ней своего советника?! Или он совсем помешался на желании угодить богам Хаоса?!
Колдун ненавидел демон-принца многие века и вынашивал планы по его свержению. Криг Ацербус… Это безмозглое неуклюжее животное, рассевшееся на Троне Тёмного Короля и обратившее некогда славный Легион Конрада Кёрза в жалкую пародию… Они нападают на мирных жителей – этих слепых овец, молящихся на изображения Лже-Императора, но не делают то, что должны были сделать давным-давно… Их отец так и не был отомщён, а его Легион раскололся на множество отдельных военных формирований, поскольку единственная цель Ацербуса – упиваться страхом своих жертв и лить кровь во имя богов Хаоса, исказивших его тело!
И теперь…
Мог ли демон-принц догадываться, что его советник больше всего на свете после отмщения за своего Примарха желает его, Крига, смерти? Мог ли Валиант Эльвенор, десять тысяч лет водивший за нос Крига Ацербуса, наконец, оступиться и дать повод для подозрений? Или это странное поручение – очередная причуда командира Повелителей Ночи?
Скорее второе, чем первое. Даже лорд Ацербус не отправил бы на смерть такое количество десантников лишь для того, чтобы избавиться от одного-единственного противника и его небольшой свиты…
Значит, новый каприз… Ублюдочный Мастер Секиры снова выслуживается перед Тёмными Богами…
И затеял бессмысленную резню, которая будет проведена под руководством его чернокнижника. Во взгляде Валианта мелькнула злость. Он, всю жизнь шедший по колено в крови, не знал жалости к врагам и никогда не останавливался на пути к своей цели. Но всеми его поступками руководил его отточенный интеллект, мерилом всего определявший целесообразность. Эльвенор не считал бойню на Кинир Примарис и Кинир Секундус целесообразной, но он пока не мог сообщить Ацербусу, где и на чём он его видел. Слишком рано… Он и его люди не готовы к перевороту, и остаётся лишь ждать, притворяясь покорным…
Эльвенор подавил тяжкий вздох: ещё одна война без смысла и цели. Война ради войны…
|
-
- Я не исчезну, - суккуб обвила шею Виктора руками, как только он освободил её. - Обещаю, я никогда не исчезну...
- Ты уверена? - Спросил Виктор голосом, полным подозрений, вертя в руках ремень. *здесь могли быть ваши грязные мысли*
|
Дыхание прерывистое, тяжкое. Оно царапает горло и раздирает лёгкие, каждым движением диафрагмы вонзая в часто бьющееся сердце мириады тончайших игл.
Аластэл замер, ожидая, когда утихнет новая вспышка боли. А потом снова попытался подняться - рывком, опираясь на одну руку, а другой сжимая эфес меча. Если бы усилие, затраченное на это простое действо, можно было обратить в кинетическую энергию удара, то его хватило бы на то, чтобы проломить кулаком стену или раздробить кость демону. Но на деле ангел не приподнял своего тела над землёю даже на миллиметр.
В ответ на его старания боль только усилилась, и падший хрипло застонал, осознавая собственное бессилие. Бесполезно... Бессмысленно... Его способность к регенерации, могущая спасти его даже от ран, нанесённых демоническим оружием, не сделает ничего против увечий, причинённых его тени.
Ещё одна попытка сдвинуться, на этот раз позволившая музыканту проползти буквально несколько сантиметров. Как мало... От Виолетты его отделяют метры, целые метры... Так много, если твоё тело не слушается тебя...
С трудом приподнимая голову, Аластэл видит, как его злейший враг тащит в проём портала его сестру...
Мальчишка-подросток с красивым лицом, пронзительно-серыми глазами и прямыми чёрными волосами, облачённый в чёрную с белым школьную форму – всем бы обычный человек, кабы не белоснежные крылья за спиною. Это Аластэл – пока ещё нескладный, но уже широкий в плечах и высокий. Беззаботный сорванец, прогуливающий уроки и творящий шалости. В голове – ветер и юношеские мечты о ратных подвигах, романтике и прочей чуши. Чем ещё заниматься, если тебя окружает умиротворение, если всё хорошо и не нужно ни о чём волноваться?
Аластэл ведёт за руку маленькую прехорошенькую Джезэбэль, во второй неся её атласную зелёную сумочку, украшенную чёрным кружевом. Девочка наряжена в зелёное с чёрным платьице – с рюшами, кружевом и пышной юбкой. На ногах у неё прелестные башмачки, а густые волосы собраны в два «хвоста» огромными зелёными же бантами. Будущая метал-дива за обе щёки уплетает лакомство, похожее на земное мороженое, и оживлённо щебечет, рассказывая брату о том, как играла в парке с подругами. Тот внимательно слушает, мягко улыбаясь – он обожает младшую сестру и искренне заинтересован во всём, что происходит в её жизни в те моменты, когда они не вместе. Ведь у него самая замечательная сестра! Его привязанность к Джезэбэль такова, что он не допускает и мысли о том, чтобы игнорировать её детские заботы или ревновать к ней родителей.
Школьник, которого в современном подлунном мире иначе, кроме как «раздолбай», и не назовёшь, в предвкушении: сегодня его и сестру ожидает маленький семейный праздник. Он уже приготовил Джезэбэль подарок – небольшого зверька, именуемого илири. Илири выглядят так же, как земные коты, отличаясь от мурлык лишь наличием оперённых крыльев. Приобретённый вчера вечером питомец припрятан в комнате за спальней родителей.
Они почти дома – за густыми кронами деревьев уже показались шпили особняка.
Аластэл внезапно ощущает укол беспокойства. Что-то не так. Но что?.. Ворота, сад – всё как прежде… В чём дело? Отчего ледяная длань стискивает сердце ожиданием беды?
Юный ангел касается резной дверной ручки – входная дверь не заперта.
Беспокойство нарастает оглушительным крещендо.
- Джезэбэль, - Аластэл вешает сумочку на серебристый крючок подставки, - поднимись-ка наверх. Там, за родительской спальней, кое-что есть для тебя…
- Сюрприз? - девочка радостно всплёскивает ладошками.
- Да, сестрёнка, сюрприз, - мальчишка улыбается, старательно скрывая беспокойство. Но та не замечает его волнения и мгновенно вспархивает, уносясь прочь. А Аластэл, испытывая тяжесть где-то в глубине грудной клетки, идёт в гостиную. Почему так тихо? И почему ему неспокойно?
Кресла перевёрнуты, каминная полка разбита. Сознание взрывает уверенность в том, что случилось нечто непоправимое. Уже слишком поздно…
Ангел минует эту комнату и идёт через длинный коридор, украшенный скульптурой. Многие статуи расколоты. На мраморном полу – кровь. Юноша ускоряет шаг. Тяжёлая двустворчатая дверь в конце коридора – он касается её заледеневшими пальцами и распахивает…
Белая зала залита кровью. На полу неподвижно лежат мать и отец Аластэла и Джезэбэль – крылья вырваны, на теле – раны, не совместимые с жизнью, если нанесены оружием определённого типа. Мать не дышит…
Аластэл замирает.
Внезапно отец шевельнулся, открыв глаза и сфокусировав помутившийся взор на сыне.
- Аластэл…
Парень бросается к нему, дрожащими руками приподнимая ему голову. Он напуган, он не знает, что делать.
- Они… были здесь… Хорошо… что ты успел… Защити сестру…
- Папа!..
- Поклянись мне, что защитишь Джезэбэль!
- Я…
- Поклянись мне!!
- Я клянусь, что буду защищать её от всего!.. Но… Кто был здесь? Отец! От кого я должен оберегать сестру?.. Почему она нужна им?!
Нет ответа.
Папа… Мама… Они… мертвы…
- Аластэл!Аластэл! – на пороге второй двери, ведущей в залу, показывается маленький ангел с забавным крылатым котёнком на руках. - Я…
Будущий музыкант оборачивается и видит, как на губах его обожаемой Джезэбэль умирает счастливая улыбка. Он вскакивает и, едва не поскальзываясь в луже крови, несётся к девочке.
- Не смотри, милая, не надо! – Аластэл подхватывает сестру и выбегает с ней из комнаты. – Не смотри…
Он сам перепуган так, что трясётся, будто осиновый лист. Предательские слёзы готовы прыснуть из глаз. Но нельзя…
Внезапно пришло осознание: теперь о сестре может позаботиться только он. У неё нет никого, кроме него… Глотая солёные слёзы и заставляя себя говорить спокойно, он прижимает к себе Джезэбэль и шепчет:
- Тихо, милая, тихо…
А она всё рыдает и рыдает: Джезэбэль уже слишком взрослая, она знает о смерти. Знает, что смерть – это один раз и навсегда… Даже для ангела…
Через несколько лет никто уже не мог узнать прежнего сорванца Аластэла – разве мог он быть этим серьёзным, сосредоточенным юношей, показывающим великолепные знания по всем предметам? Разве мог оставить он свои дурацкие забавы?
Но его и правда не интересовали такие глупости – и после окончания школы Аластэл стал курсантом в Ираэ Академиа Ангелика, выпускавшем наиболее боеспособных воинов для армий Небес…
Он не чурался ни друзей, ни общества юных дев, но в нём чувствовалась едва заметно какая-то загадка и… надломленность. После выпуска быстро продвинувшись по службе, будущий лидер “Fire Rain” получил доступ к самым разнообразным архивам, а вместе с ним и возможность продолжить своё маленькое расследование, касающееся причин убийства их родителей. Но даже с его высоким допуском вся информация об этой трагедии оказалась недоступной…
Уж не сам ли Господь затевал нечто ужасное?.. Терзаемый недобрыми подозрениями, он скорее из-за них пошёл за Люцифером, когда тот затеял восстание, чем из-за своих идеалов. Идеалы – идеалами, но прежде всего он должен обеспечить безопасность сестре…
Катастрофическая догадка пронзает истерзанный болью в неповреждённом теле разум Аластэла – Виолетта нужна была Люцию с самого начала… И сделку с тем, кто называет себя богом, Князь Тьмы заключил не сегодня и даже не вчера…
Это произошло сотни лет назад…
Всё это время Люций медленно подбирался к Виолетте. Сначала убрал родителей, потом Аластэла. Ведь падшего отправили не в Ад, а в подлунный мир не из-за уговоров его сестры. Тут действовал тонкий расчёт: в Аду он мог не только выжить, но и стать значительно сильнее. Лишённый же памяти и большей части способностей, он вряд ли мог представлять серьёзную угрозу. Даже то, что сестра последовала за ним, играло Всевышнему и его подельнику на руку – так она тоже становилась слабее.
Только каким-то чудом Джезэбэль на протяжении веков не попала в лапы Правителя Ада. Но чудом ли? А уж не было ли у Небесного Отца своего плана, если Люций был заточён им в Аду?
Тогда, на стадионе, Люцифер явился не покорять мир – он приходил за сестрой Аластэла, но был сражён рукою падшего. Девушка получила ещё пять лет отсрочки… Так мало…
Ведь потом Люцифер вырвался… Но оставил Аластэла в живых – чтобы тот оберегал сестру, пока сам Князь Тьмы обретёт неодолимую мощь…
А теперь… не было ли всё спланировано для того, чтобы они вышли из подполья?
Но только теперь все фрагменты мозаики собрались в единое полотно…
Страшная картина замерла и рассеялась перед взором падшего: тьма поглотила его. Не было теперь ни мыслей, ни чувств…
Только покой…
-
-
Грустно, но крайне здорово +1
|
-
Хочет. Но не может. Проняло.
|
В лесной чаще под сенью древних дерев сидел, подобрав по себя ноги, юный маг альвари Ираэн Каладан... Вернее, бывший маг альвари, а ныне - изгнанник, убийца, уничтожитель последнего прибежища своего народа, нерадивый ученик, допустивший гибель своего учителя, не оправдавший возложенных на него надежд, потерявший всё, что так дорого было его сердцу...
Потерявший не только то, что любил, но даже себя самого...
Кто он? Что за голоса слышатся ему? Почему?..
Что за страшный рок довлеет над ним?..
- Нет... Я не сошёл с ума... Нет... Что это?.. Что со мной?..
На длинных ресницах альвари сверкнули слёзы. Ираэн сцепил зубы и мотнул головой, словно это могло помочь отогнать тяжкие думы. Слезинки двумя дорожками пробежали по щекам и высохли, будто никогда и не существовали.
Меч Каладана покоился на коленях своего владельца. Одна рука мага лежала на эфесе оружия, вторая - на клинке, и алая кровь стекала по нему - так сильно юноша стиснул пальцы.
Только физическая боль не шла ни в какое сравнение с той, что выжигала сейчас его душу.
Он опять убил тех, кого следовало бы защитить... Глупец... Глупец и мерзавец...
Ираэн уставился куда-то вдаль невидящими глазами; перед взором его стоял облик рыжего разбойника, бесстрашно шагнувшего через магическую бурю, чтобы защитить женщину... Защитить от него...
- Ты был прав в своём решении убить меня. Справедливость на твоей стороне, а не на моей. И ты вправе требовать возмездия... Но не сейчас. Мне нужно выполнить просьбу леди Аласи... И отомстить проклятым демонам... А потом... Я разыщу тебя, чтобы ты мог привести свой приговор в исполнение. Тот, кто без страха за свою жизнь встаёт на защиту невинных, имеет право судить... Когда я исполню всё, что должен... и найду тебя... я не подниму оружия... Потому что кто-то должен остановить меня... Это будешь ты, рыжеволосый...
Каладан поднялся с земли и воткнул свой посох под деревом. Теперь он почти погас; сила, заключённая в нём, полностью покидала его - ещё несколько минут, и посох станет бесполезной, но приметной деревяшкой... Его лучше оставить, хоть он и был подарком учителя...
- Прости меня... - маг отнял руку от посоха и только сейчас заметил, что порезал пальцы о собственный клинок.
Забинтовав руку, он двинулся в путь. Керстиэль сидел на плече мага, угрюмо посматривая то на рассвет, то на своего хозяина.
Ираэн взирал на восходящее солнце и впервые в жизни ощущал, что никакого тепла не хватит, чтобы отогреть его сердце... Никакого огня не хватит, чтобы выжечь скверны его души - и солнечный свет, и дивной красы лес, и утренние трели птиц не радовали его. Жизнь была в тягость, каждый вдох отдавался болью - только выполнить волю Аласи, только убить вторгшихся в его дом демонов... А потом найти того, кто дарует ему покой и забвение...
Но как долог будет этот путь...
-
Отличный пост. Достойный на мой взгляд))
И да... его путь только начинается)
-
Этот персонаж меня поразил до глубин души. Кажется что все так... банально. Но это классика! А я в восторге от классики!
|
Ангел была в числе тех везунчиков, что совершенно не пострадали в кровавой суматохе. Вовремя пришло спасение в лице демона, принадлежавшего Корвинусу Блэку... А после того, как Джезэбэль оказалась в воздухе - своей родной стихии - уже ничто не могло угрожать ей...
Но спасение не было в радость дочери небес...
Демон... Демон Корвинуса Уорна... Он куда-то исчез... Виолетта была бы спокойна, если бы он исчез в иной ситуации - не тогда, когда был волей своего домена превращён в пылающий щит, обеспечивший ей и всем остальным шанс на выживание...
Опускаясь на покорёженный, усыпанный обломками асфальт с Хьенной на руках, Виолетта Натан непрестанно оглядывалась, стараясь заметить Корвинуса или Уорну. Но их нигде не было...
Девушка помнила, где стоял охотник в то время, как рушилась адская башня. Неужели он не успел уйти?! Нет... Нет!!!
- Хьенна... - ангел поставила охотницу на ноги. - Там... нашим наверняка требуется помощь...
Не дожидаясь ответа, Натан со всех ног бросилась к той части площади, где, как она помнила, находился Блэк перед падением небоскрёба.
- Корвинус!! Корвинус!!! - изящная рука в латной перчатке с нечеловеческой силой рванула целый кусок стены и отбросила его прочь. Сцена походила на кадры из фильма, снятого по комиксам: хрупкая девушка, которая, казалось, не могла поднять ничего, что было бы тяжелее, скажем, ноутбука, голыми руками убирала крупные обломки, не обращая внимания на глубокие царапины, покрывшие её незащищённую бронёй руку.
"Пожалуйста, возвращайся живым..."
- Корвинус!!!
Почему он так нужен ей? Почему она хочет, чтобы он был жив - человек, одержимый демоном, бывшим некогда союзником Люцифера? Человек, который, похоже, ненавидел её брата...
Почему ей так важно, чтобы он дышал, чувствовал, жил?..
"Пожалуйста, потерпи ещё немного... Я... Я вытащу тебя... Я исцелю твои раны... Пожалуйста..."
Ещё обломки - и они летят прочь, отброшенные отчаявшейся Виолеттой. Она же точно помнит, что он был где-то здесь!
Но вот и он... Бледное лицо, слипшиеся от крови волосы... Дышит ли?
- Корвинус...
Последние куски арматуры отброшены прочь, и ангел подхватывает домена на руки, унося прочь.
Девушка укладывает охотника на тротуаре и начинает осмотр. Нет пульса - даже на сонных артериях... Нет дыхания...
Мёртв... Мёртв?.. Мёртв?!
Она не умеет воскрешать - нет у неё более этого дара! Только теплящуюся в теле жизнь может она раздуть до пламени, не разжечь вновь!
Человеческий мозг при остановке сердца живёт до семи минут... Сколько прошло с того времени, как остановилось сердце Корвинуса? Две минуты? Три?
В любом случае, семи минут у неё нет. Сделанное Блэком для союзников подорвало его силы, и потому в распоряжении Натан минуты две...
Заставить его лёгкие и сердце работать... А потом она сможет излечить любую рану, исправить любое повреждение...
Освободить пациента от стесняющей дыхание одежды, запрокинуть его голову, проверить проходимость верхних дыхательных путей... Среди громадного числа полученных Виолеттой высших образований значилось и медицинское... Чёткие, отлаженные движения, доведённые до автоматизма. Руки почти не дрожат, хоть по щекам ангела чёрными дорожками туши бегут слёзы.
Ладони на середине грудной клетки, выше мечевидного отростка... Нажать так, чтобы она прогнулась на четыре сантиметра...
Пятнадцать нажатий, один вдох...
Один, два, три...
"Пожалуйста, забейся..."
Четыре, пять, шесть...
"Пожалуйста, не умирай... Ты ведь не можешь умереть..."
Семь, восемь, девять...
Не бьётся...
- Корвинус! Слышишь меня?! Живи!!
Десять, одиннадцать, двенадцать...
"Не уходи... Останься со мной... Останься... Останься!!"
Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать...
Виолетта припала губами к губам Корвинуса, чтобы подарить дыхание жизни. Какие холодные...
Грудь Блэка вздымается и вновь замирает. Лёгкие не функционируют.
Нет сердечных сокращений.
Время... Время уходит... Его... так мало...
- Корвинус, не умирай! - Джезэбэль рыдает в голос, продолжая делать охотнику закрытый массаж сердца.
Один, два, три...
Четыре, пять, шесть...
Семь, восемь, девять...
Без изменений...
- Пожалуйста, останься со мной! Ты мне нужен, очень нужен! Ты должен жить, слышишь?!
Десять, одиннадцать, двенадцать...
Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать...
Вдох...
Нет дыхания, нет пульса, нет жизни...
Но ангел непреклонна. Профессор, читавший лекции, говорил в шутку своим студентам: "Реанимационные мероприятия нужно продолжать, пока трупные пятна не появятся - у реаниматолога!" - и имел в виду то, насколько важно до последнего бороться за хрупкое человеческое существование.
Может, ещё получится... Девушка просто не в состоянии поверить, что Корвинус Блэк может умереть.
Её рыдания - безутешные, исполненные горя - разносятся над площадью.
Один... Два... Три... Четыре... Пять... Шесть...
- Корвинус! Нет! Давай же, дыши! Дыши!!!
Семь... Восемь... Девять... Десять... Одиннадцать... Двенадцать... Тринадцать... Четырнадцать... Пятнадцать...
Вдох...
- Не умирай, не умирай! Корвинус... Я... люблю тебя...
Если искусственная вентиляция лёгких и закрытый массаж сердца не приносят эффекта, можно нанести сильный удар в область сердца...
Маленький перепачканный кровью кулачок обрушивается на грудную клетку Блэка. Удар. Ещё удар.
- Пожалуйста... Живи... Я люблю тебя...
Удар... Только теперь Виолетта делала не так, как учил почтенный профессор - и не так, как должно действовать ангелу. Каждый раз, когда её рука касалась Корвинуса, она отдавала ему свою энергию. У неё всего лишь несколько десятков секунд теперь - и девушка старалась совместить реанимацию с восстановлением израненного тела охотника.
-
Эпик же))
Комент от Честера убил XDDDDDDDDDDD
-
мдеее
А Эмергелю вот что значть пустое месте
:D
Стерва!
-
-
Реанимационные мероприятия нужно продолжать, пока трупные пятна не появятся - у реаниматолога!
Надежда умирает последней.
|
-
- Елена... Как дева, что пленила сердце юного Париса? Что же, я буду твоей Еленой...
До, именно эта Елена.
|
|
-
Омен, няшечка! Писать сие с телефона... Да я тебя прям люблю! (ВНЕЗАПНОСТЬ!)
|
Казалось, и демон, и человек были на пределе своих возможностей. Астарот встретил достойнейшего противника в лице Виктора, но, как не силён был человек, демон всё же превосходил его. Тем не менее, этот бой продолжался, хоть и измотал обоих.
Герцог Ада и мастер уничтожения созданий Инферно не могли, да и не желали прекратить сражение - у каждого из них на то были веские, ультимативные причины. И схватка продолжалась - несмотря на ноющую боль в мышцах, кровоточащие раны и усталость. Пылающие яростью взоры, скрежет зубовный, звон стали и кровь - оставь надежду всяк, сюда входящий. В борьбе схлестнулись Свет и Тьма - но был ли Свет Светом, а Тьма - Тьмою?
Виктор, хрипло рыча не то молитвы, не то проклятья, налёг на демона всей массой своего тренированного тела, стараясь повалить его наземь и обездвижить. Одновременно он вырвал кинжал из колена Герцога, направив его смертоносное лезвие к горлу демона.
Астарот пошатнулся и упал на здоровое колено. Но и так он всё ещё был способен защитить себя - когтистые пальцы перехватили руку с оружием за запястье, остановив клинок в пяти сантиметрах от лица.
- Не сейчас, смертный! - прошипел демон и отбросил от себя охотника. - Но я сохраню твою жизнь для того, чтобы ты узрел, как твой мир сгорит в пламени изменений!
Взмахнув могучими крылами, Астарот взмыл в небо и растаял в воздухе, оставив после себя столб пурпурных искр.
Впрочем, просто так Герцога Страсти Порочной всё-таки не отпустили. Марк Антоний был начеку, и рука его не дрогнула: как не был проворен демон, как быстро не покинул он воздушное пространство над площадью, одна из четырёх освящённых пуль вонзилась ему под крыло, болезненно засев меж рёбер.
Мелкие демоны тем временем с визгом бросились от Эйзеншталля прочь - слова молитвы били по ним куда сильнее, чем по куда более могущественным Гвардейцам, дополнительно защищённых человеческой плотью. Если кто-то из бесов и думал причинить охотнику вред, то быстро передумал, обратившись в бегство и тем самым пытаясь спасти собственную шкуру.
Однако бежать было поздно - мощь, заключённая в литаниях, ломала и плавила их тела, заставляя падать на трупы своих собратьев и захлёбываться воем от невообразимых страданий. Скоро мелкие твари затихли - их приняла в себя та бездна, коей они были порождены. И не скоро, ох, как нескоро выйдут они в подлунный мир - и выйдут не все...
Лоренцо всё же удалось взять контроль над ситуацией. Как не было его воинам тяжело, они всё же были избранниками Папы и рыцарями Господа. Они быстро заняли удачные огневые позиции и наладили связь между укреплениями. Теперь их командир мог отдавать по рации приказы любому из маленьких подразделений и точно отследить все их действия и передвижения.
- Ваше святейшество! Докладывает "Меч-1"! Мы заняли позицию у развалин фонтана. Тяжёлые орудия заряжены и готовы к бою!
- Отряд экзорцистов "Пламенеющий Крест" - "Святилищу": боевая готовность номер один!
- "Меч-2" - "Святилищу": орудия готовы! Ваш приказ?
Преемник погибшего магистра находился рядом с экзорцистами отряда "Карающая Длань", и для него диспозиция была более чем ясна: по флангам разместились тридцать выживших пехотинцев - все ветераны, закалённые в боях и не дрогнувшие даже в тот миг, когда Ад снизошёл на Землю. Эти два отряда - "Меч-1" и "Меч-2" - заняли удобные для ведения огня позиции и ожидали лишь приказа.
По центру располагался "Пламенеющий Крест", а уж Лоренцо и "Карающая Длань" помещались прямо за ними. Таким образом, Гвардия Астарота оказывалась зажата между двумя отрядами тяжёлой огневой поддержки, оказавшись нос к носу с разъярёнными экзорцистами. Только вот последние находились вне зоны обстрела орудий...
- Братья!- в рациях послышался голос Лоренцо, исполненный гнева и холодной решимости. - Слуги врага дрогнули! Нанесём же наш последний удар! В атаку! "Меч-1", " Меч-2" - огонь! Время на перезарядку - десять секунд!
Градом крупнокалиберные снаряды осыпали Гвардию Астарота под священные тексты экзорцизмов, и демоны вынуждены были уклоняться и отбивать их своим проклятым оружием. Но легко ли это сделать, если они предельно ослаблены литаниями и едва удерживаются в подлунном мире, а поддерживающая их сила Герцога не то угасает, не то отдаляется?
К тому времени, как огненный шквал стих, лишь половина Гвардейцев была относительно боеспособна, но их быстро смяли экзорцисты, ведомые Лоренцо.
Над площадью повисла тишина, прерываемая лишь треском пламени и свистом ветра... Люди выиграли этот бой, хоть и с великими потерями, но потери демонов были в тысячи раз больше. Но даже при таких условиях опасность всё ещё сохранялась - ведь Астарот бежал, а Лилит всё ещё не найдена...
|
-
-
Как всегда Аластэл из-за сестры пропускает самое интересное :3
|
|
-
За муки совести и жутко удачные броски))
-
|
-
Торкнуло, да.
Мощный ультра гипер мега пафосный Удар.
|
-
в чёрно-зелёных тонах
Только не говори, что зеленый был темно-зеленым... Ооооо да...... *выражение блаженства*
В общем, я закурил.
Без шуток, смотрится кошерно. ^^^ (я инопланетянин? О___о)
-
|
-
Именем совести!))
Да и за тройное достижение собственных пределов)
|
-
Шикарно)
надо тоже научиться использовать связь с уже описанными вещами)
-
|
|
|
Виолетта танцевала - так, что можно было подумать, будто даже её сердце бьётся в ритме музыки. Никто не мог сравниться с танцующим ангелом - никто, кроме одного из присутствующих.
Грация и изящество движений гибкого стройного мужчины, пришедшего к сцене откуда-то из глубин заведения, могли соперничать с поражающим воображением совершенством танца Джезэбэль. Невообразимые па девушки и незнакомца были настолько прекрасны, что не было среди посетителей ни единого человека, который бы не смотрел на это великолепное действо.
"Тёмная Королева", как называли её поклонники "Fire Rain", не могла не понять, что незнакомый танцор человеком не является. Ни один смертный не мог бы совершать такие движения... Но кто он? Демон, брошенный Люцифером по её и брата следу? Демон, случайно оказавшийся здесь и ищущий развлечений? Или ангел, тоже по каким-то личным мотивам посетивший "No Future"?
Но, даже если он демон, нападать на него здесь ни в коем случае нельзя - ведь пострадают люди...
Девушка незаметно бросила взгляд на барную стойку - Аластэла рядом с ней не было. Очаровывает очередную красотку? Нет, не в этот раз: в следующую секунду Виолетта заметила брата в толпе. Респиратор болтается на шее, в руке - бокал с кислотно-зелёным коктейлем, на лице - настороженное выражение. Он тоже заметил танцора-виртуоза и что-то подозревает...
Тут вспышка света упала на лицо загадочного незнакомца. Его частично закрывал респиратор, да и шиньон с гуглами тоже не способствовали детальному рассмотрению черт танцующего... Но Виолетта успела разглядеть его глаза... И едва не потеряла равновесие во время очередного запредельного для человеческой физиологии пируэта...
Она помнила эти глаза... Видела их во сне на протяжении тысячелетий... Серые, словно хладный пепел - не серо-голубые, похожие на грозовое небо, как у Аластэла, но именно подобные цветом пеплу... Наполненные какой-то щемящей грустью - даже в те моменты, когда их обладатель искренне улыбался...
Она искала его веками. Вглядывалась в лица прохожих, надеясь узнать в одном из них его. Надеясь ещё раз заглянуть в эти бездонные пепельные глаза - обрамлённые чёрными длинными ресницами, такие нежные и печальные... Но не находила...
Райнхард...
Её первая и единственная любовь. Друг её брата. Сияющий Херувим. Длань Господня.
Они могли быть вместе - но восстание Люцифера поставило её брата и Рэйнхарда по разные стороны баррикад... Оба были низвергнуты - по разным причинам, а Виолетта по своему желанию снизошла на землю, сбросив сверкающие ангельские одежды, став гарантом пребывания Аластэла на Земле, а не в Аду...
Ангел разом потеряла самых дорогих для себя существ - Рэйнхард исчез, а всякие попытки пересечься с Аластэлом были под строжайшим запретом сотни лет. И сердце Джезэбэль оказалось выжженным дотла... От него остался лишь пепел - серый, как очи её возлюбленного...
Рэйнхард...
Она отвергала ангелов, смертных, бессмертных и демонов - её сердцем владел низвергнутый Херувим, и никто не мог претендовать на её любовь, не мог даже мечтать о том, чтобы когда-нибудь сорвать поцелуй с невинных губ...
Рэйнхард...
Это он... Она не могла ошибиться!
То мгновение, на которое взгляд её встретился со взглядом падшего, показалось ей вечностью.
- Рэйнхард... - произнесла Виолетта и протянула руку тому, кого уже потеряла надежду увидеть...
-
Няш... просто супер! Я даже слезу скупую мужицкую пустил... ты лучшая, няш... :*
-
что что я такое должен здесь написать_)
|
-
Спасибо за помощь с вводной.
|
-
Нравятся мне, терзания Ираэна)
|
-
Узнаю, черт подери, узнаю.
За игру.
|
|
-
Спасибо за игру и вот такие вот вкусные моменты ^_^
|
-
Спасибо за игру) Виолетта прекрасна)
|
|
-
Реквием по душе. Отличный пост)
|
-
Хорошо...
Но, кстати, это убъет Виолетту) Не на следующий ход, конечно, но через пост - запросто.
|
|
Вы не можете просматривать этот пост!
-
Падший на кухне, застигнутый за жаркой блинов... очаровательно )
|
|
-
хоть кто то не рад смерти моего перса:D
|
|
Падший невольно провёл рукой по горлу. Проклятье, не очень-то приятно, когда тебе рубят голову, а потом ещё и швыряются ею...
- Я и в самом дурном сне не видел шизофренического футбола с собственной головой в качестве мяча... - Аластэл (именно Аластэл, поскольку глаза его сейчас были серо-голубыми) обернулся к Шио. - Благодарю, что вернули самую важную часть моего тела, леди... Но вам придётся подождать, если вы хотите вызвать на дуэль Люцифера. И, боюсь, записаться в очередь - среди желающих уже есть ангел и девочка, которая утверждает, что ей полторы тысячи лет... И мне что-то подсказывает, что список этот далеко не полный...
Ангел подобрал свой меч.
- Самую важную часть твоего тела? Ха! Падший, - злословил Люций, - самая важная часть твоего тела находится не выше шеи, а ниже пояса! Ты, между прочим, потерял МОЙ меч!
- Люций... Лучше не вживайся в роль скверного шута, а объясни мне, как ты умудрился довести такое количество женщин до страстного желания убить тебя? Ни одна из моих бывших любовниц не претендовала на право оторвать мне голову, у тебя же они в очередь для этого выстраиваются!
- А Наама? - не удержался Люцифер.
- Наама - твоя супруга, а не моя. Я такими глупостями, как женитьба, не занимаюсь. Это во-первых. Во-вторых, она попыталась убить меня до того, как мы занялись сексом, а не после. В-третьих, прервать мою жизнь она хотела оттого, что её бывший муж уже пять лет обитает в моём теле. Возражения есть?
- Есть. Убей Зака, а не стой столбом, как в прошлый раз!
- Аластэл, за ногу тебя об стенку, да в мусорку! Какого ху... дожника??! Кто мне нюни разводил, что "я буду бороться", "помоги мне я хочу избавится"... *здобол натуральный.
- А ещё я просил довериться мне, - парировал ангел. - И я надеюсь, что мне ты всё ещё веришь, милая Хьенна.
- Также я надеюсь, что все достаточно благоразумны, чтобы понять один простой факт: здесь не только охотники на демонов, но и обиженный претендент на трон. Предлагаю сводить личные счёты после того, как мы решим эту проблему - первостепенную, - падший окинул всех присутствующих тяжёлым взглядом, и очи его вновь сделались черны. Отчего-то ему казалось, что найдётся как минимум один страждущий, ещё не реализовавший алкание воткнуть ему меч в спину или отсечь его голову алебардой.
- Лоренс, защищай меня, пока я ищу Зака, - Аластэл предпринял очередную попытку почувствовать короля-неудачника.
-
-
Ну за диалог с Люцием о женщинах, да.
|
|
|
Глаза Виолетты сверкнули. Вероятно, где-то в глубине её душе таился тот же огонь, что пронизывал всё существо её брата.
- La Dance Macabre, Алиэр, - девушка возложила свою тонкую кисть на раскрытую ладонь демона. - Пляска смерти по-своему прекрасна. Итог, как известно, только один - победа или гибель.
Ангел прикрыла глаза и припомнила мелодию... Песня сия была одной из её любимых... и - о, чудо, она громовыми раскатами пронеслась по залу.
- Ты позволишь мне вести тебя чрез кровавые сады, лорд забвения и снов? - Виолетта, гибкая и пластичная, двинулась навстречу демону, властно расправив тонкие пальцы вытянутой вперёд руки. Демон, словно предвосхищая каждый её жест, подался назад, а после заключил её ладонь в свою и притянул девушку к себе. Какое-то время они кружились в танце, подобном вальсу, но гораздо более стремительном.
Шелковистым облаком взметнулись чёрные волосы ангела, проносясь шлейфом за своей хозяйкой - мимо восхищённо взиравшего на действо демона-гостя. Секунда - и голова его, словно отсечённая блестящими прядями, скатилась наземь. Из обрубка шеи хлынул фонтан крови, но Алиэр подхватил Виолетту за талию, заставив прогнуться, и кровавый дождь не коснулся её...
Высвободившись из объятий демона, ангел резко упала на колени. На гладкой чёрной плитке, она, несколько разведя ноги и выгнувшись так, что едва не касалась затылком пола, проскользила вперёд, и над самым лицом её метнулась чёрная тень. Демоны, чьи ноги эта тень перерубила, с воплями повалились навзничь.
Алиэр был уже рядом - и, подтянув ангела за протянутые длани, метнулся с нею в сторону. За развевающимся плащом его вспорхнула смерть - кто-то хватался руками за рассечённую грудь...
А музыка - чувственная и проникновенная - звучала.
Ладонь Алиэра легла на плечо Виолетте, давая ей опору. Вскинутая нога её легко поймана демоном, и он, отклонившись назад, прижал ангела к себе. Там, где секунду назад была спина девушки, пронеслось гибельное лезвие.
Реки крови текли вокруг танцующих демона и ангела. Но Танец Смерти ещё не завершился.
Лорд забвения и снов поставил Джезэбэль на ноги – но лишь на краткий миг. В следующую же секунду понеслись они изящным вихрем, двигаясь в едином порыве. Шаг в сторону – и падает сражённый гость. Вдоль пути танцоров падают, будто бы срубленные деревья, обитатели Ада, явившиеся почтить Зака.
Демон Виктора резко подбросил вверх свою партнёршу и припал на одно колено. В воздухе меж ними сверкнула фатальная тень… Алиэр выпрямился. Перекувыркнувшись, ангел приземлилась на ноги ровно рядом со своим загадочным кавалером, и пальцы их вновь сплелись…
|
|
|
-
Понравился пост.
И обрести немалое могущество - вряд ли демон-привратник, не желавший впустить Графиню Винэ, испугался бы демона незначительного...
Все гораздо проще и вместе с тем веселей)
|
-
не ожидал от него такой измены
-
Браво!
Особенно улыбнуло - "...поскольку мы на сегодня по горло сыты тобой, истеричка!"
-
А что, правильные вещи ведь говорит. Имхо любой брат так бы отрегаировал. Жизненно. +.
|
-
(Зайди в чат 23 числом) узнаешь много чего
Омен потрясающе уже третья пощечина)
|
Какофония звуков... Голоса... Эмергель, вопящий по своему обыкновению... Недовольная решением проблемы Хьенна, сардонически рекомендующая ему надеть ошейник с цепью и вручить оную Люциферу... Испуганный голос сестры - испуганный и громкий. Он никогда не слышал, чтобы она с кем-то так говорила. Значит, очень напугана...
Явление Люция... А это уже из ряда вон... Как же ему удалось?! Аластэл был поражён.
Но его зримое присутствие, похоже, вызвало у присутствующих бурю эмоций. Охотница, Эмергель, Виолетта... Весёлый голос Люция... Спокойный - Лоренса... И хлёсткие удары по лицу.
Виолетта, очевидно, собиралась влепить брату третью пощёчину, но он мягко остановил её ладонь.
- Успокойся, котёнок. Я и так тебя хорошо слышу... - он отстранил сестру и прошёлся по комнате взад-вперёд. Остановившись у стены, он какое-то время был недвижим, а после шагнул к незанавешенному окну. Повернувшись к нему спиной и опираясь о подоконник, он усталым взглядом окинул присутствующих...
Когда-то всё было просто... Очень просто... Низринутый с небес, он отвечал лишь за свои действия, нёс ответственность только за себя и редко - за жизни тех, к кому привязывался. Так было веками... Почти бессмертный, безрассудно смелый, он бросал вызов противникам, которые превосходили его. Нет, он рассчитывал свои силы, чётко зная лимит своих возможностей. Ведь на кону стояла лишь его жизнь - отчего бы не сыграть? Падший любил адреналин в крови...
Но потом всё резко изменилось... Ему пришлось стать преградой для инфернальных Легионов, рвущихся на Землю, - вместе с другими такими же обречёнными сражаться. Он и представить не мог, как это завершится лично для него... Не думал, что в его теле будет жить посторонняя сущность, имя которой - Люцифер... Он не хотел ни силы Князя Тьмы, ни его власти - но никто не спросил об этом...
Ангел не жалел - пять лет мир, который так любила, так хотела сделать лучше его сестра, был в безопасности от Люция и его посягательств. Боль стоила того, чтобы она улыбалась - все свои альтруистичные поступки не обременённый великой добротой падший делал лишь ради Виолетты...
Наверное, он что-то делал не так. Наверное, он в чём-то ошибся, когда воздвигал в разуме своём преграды, чтобы отграничить себя и Люция... И теперь они рухнули - в одночасье, словно были склеены из картона. Пять лет упорного сдерживания Сатаны угрожали пойти прахом... Сначала он приволок их сюда, затем умудрился взять под контроль его тело, а теперь, словно в насмешку, сидел в кресле напротив - и улыбался.
Падший посмотрел на Люция, затем - на Хьенну и Виолетту. О, он не собирался отказываться от своих слов. Он хотел сковать правителя Ада печатями - покуда не узнал, кто им противостоит... Кукловод вышел из тени... Ангел подозревал, что они ошиблись, приняв ту девушку за Драгоценность и завязав междоусобицу: слишком не вязалась её гибель с происходящим, с тем, что он знал о Драгоценности... Но он и представить не мог в тот миг, что всё было настолько просчитано... Глупец...
Но никто, ничто не избавит его от груза ответственности. А он не будет просить прощения... Не будет оправдываться...
Им противостоит могущественный демон, собравший вокруг себя других адовых тварей - не из числа слабых... Они - не та армия, что сопровождала Люция на стадионе, а рядом нет толп фанатов, чьи эмоции могли бы дарить потрясающую убойную силу знакам Гринедич. И падший готов был стать доменом Люция - чтобы в очередной раз защитить Виолетту и этот проклятый мир. Но только Люций, очевидно, стал настолько силён, что собирается диктовать свои условия... И они не будут подразумевать даже равноправия в договоре - ангел был уверен в этом. Если он согласится... Да, он получит мощь, приблизительно равную мощи их врага. Он сможет уничтожить многих из его своры, как бы сильны они не были. Сможет обеспечить безопасность сестры. Сможет надолго занять нового короля Ада. И получить Драгоценность. Как всё просто, гладко и красиво...
А что будет потом? Люцифер позволит загадать ему желание? Допустим. И будет разгуливать на воле. Но тогда подлунный мир вновь будет в опасности – пусть не сразу (ведь Люцию нужно будет время на то, чтобы расправится с предавшими его и восстановить свой порядок в Аду), но будет…
Только вот Аластэл в это не верил. Он не знал толком, что творится в мыслях его противника – тот даже под нажимом открывал ему далеко не все тайники своей памяти. И… Зачем давать кому-то загадывать желание, если можешь сделать это сам?.. Кроме того… Разве упустит Князь Тьмы возможность расквитаться с тем, кто поверг его в битве, кто долгие месяцы был условием его несвободы?.. Сам падший отомстил бы – жестоко отомстил. Глупо полагать, что Люцифер милосерднее. Он ударит по самому дорогому – по сестре и его музыкантам. А потом уничтожит и виновника своих злоключений… Уничтожит – в лучшем случае. В худшем – заставит долго мучиться. Не только физически, но и морально – от осознания того, что те, кого он любил, мертвы.
Ангела смущало и то, что Сатана оказался так легко побеждён. Он не имел привычки преувеличивать своих заслуг и знал, что среди падших он – не самый сильный. И, тем не менее, он обезглавил Люция – будучи раненым. Уж не является ли происходящее частью какого-то запутанного плана?..
Ещё один взгляд на Хьенну.
- Надеюсь ты не собираешься ему даже отвечать, неприкаянный. А уж тем более затевать с ним перпалку. Разговаривать с голосами в своей голове плохо. Ая-яй! – ёрничала охотница. Но не старалась ли она этим что-то важное донести до него? Она хотела, чтобы он не заговаривал с королём демонов – поздно, девочка, поздно. Пять лет шизофреничных бесед в анамнезе…
«У тебя есть, чему я мог бы научиться, очаровательная Хьенна, но как бы не было слишком поздно…»
Если он откажет…
Они вынуждены будут выступить против многократно превосходящих их численностью и способностями демонов, ведомых новым правителем… И Виолетта подвергнется опасности – но на этот раз у её брата будут очень ограниченные возможности. Он может и не успеть во время…
А человечество… Как и прежде – в случае провала станет главным блюдом на демоническом банкете. Да, сестре это не понравится… Но и она, и он, и все присутствующие, кроме, вероятно, Люция, будут мертвы… Она не увидит, как будут страдать люди, которых она так любит… Не увидит, как будут рвать когтями стариков из домов престарелых и тяжелобольных детей, на которых она тратила свои гонорары и которых по мере возможностей исцеляла… Не увидит, как падут в огне города, которыми она восхищалась… Как людская цивилизация будет стёрта с лика планеты…
Но он не будет должен подчиняться Люцию и условиям его сделки…
Даже если они победят, если им повезёт, то исходом станет ещё одно сражение – за Драгоценность. Можно только догадываться, кто завладеет ею… Но его и Виолетты может уже не быть в числе сцепившихся за неё…
Оба варианта – прогулка по лезвию бритвы, русская рулетка, в которой ставки намного выше, чем жизнь одного создания. Кто-то сказал бы, что ситуация безвыходна. Но на Аластэл. В его треклятой ситуации целых два выхода – нарисованные одним цветом…
Кроваво-красным…
Как просто было заниматься музыкой, спать с порочными красотками, пить абсент и ни за что не отвечать…
Аластэл взглянул на Люция – твёрдо и спокойно. И выразил своё решение крайне незамысловато и понятно, хоть не слишком изящно – показал ему правую руку с выпрямленным средним пальцем. К чёрту шизофрению…
Он принял своё решение.
- Хьенна, я прошу тебя нанести на моё тело печати, которые смогут хотя бы временно сдержать Люция, если он вырвется снова. Я отрицаю его.
|
|
Вы не можете просматривать этот пост!
-
Не из дрорбовика, а из танка "Экзорцист", пожалуй)))
-
Да за такое плюсами из дробовика стрелять надо! (а не из жиденького плюсометика)
-
-
Ты великолепна, солнышко :)
-
Радуешь, ну прям очень радуешь.
|
|
-
- Виктор, ты даже не представляешь, как я люблю тебя за твоё непревзойдённое чувство юмора,
Улыбнуло. ;)
|
|
|
|
Вы не можете просматривать этот пост!
-
-
Даже мне было бы интересно посетить такое заведение :)
|
|
-
только-только плюсомет остыл. ЧАРДЖ!
-
За стихи. Давно + хотел инсталлировать.
|
|
В перестрелке погиб водитель автокареты, леди Кэтрин Говард и её вторая телохранительница. Пришпиленные к мостовой бесы громко вопили, изрыгая проклятия в адрес Виктора. Рыцари Ордена безжалостно добили демонов в переулке и вернулись на свои места в ожидании новых приказов. Чертили знаки служители Церкви. Казалось, хаос расплескался, бурное море успокоилось, и теперь защитники рода людского смогут едиными усилиями планомерно уничтожить врагов Его...
Два десятка ободранных, грязных людей с безумными глазами появились словно из ниоткуда. Стороннему наблюдателю могло бы показаться, что они выпрыгнули из-под земли - ведь все здания тщательно проверялись... Оборванцы бежали прямо на рыцарей Галомея - страшные крики, расфокусированные взоры... Когда их чёрные от грязи ступни касались начертанных на камне площади знаков, они даже не замечали этого. Ведь они были не демонами, не одержимыми, но опоенными дурманящим зельем людьми - самыми обычными людьми, рядовыми членами культа, не получившими никаких магических сил.
Силитиус Дэн Робар, наблюдавший это, взмахнул рукой. Воины Ордена открыли огонь... Но было слишком поздно... На телах обречённых культистов сдетонировали взрывчатые устройства, начинённые осколками и мелкими металлическими шариками. На площади перед Северными Вратами разверзся Ад: гибли мирные граждане, гибли чертившие знаки служители, гибли оказавшиеся в первых рядах рыцари, чья броня не смогла погасить силы взрыва и выдержать попадание осколков.
Виктор инстинктивно упал на землю, закрывая собой лежащую без сознания светловолосую девушку. Бывшему рядом служке повезло меньше - его разорвало буквально на части, и охотник на демонов ощутил, как его окатило горячей волной человеческой крови...
Дэн Робара отбросило на Лоренцо, и оба рыцаря оказались простёртыми у ближайшего БТРа. Как только приемник Магистра открыл глаза и смог различать предметы в смрадном дымно-красном мареве, а сознание его прояснилось, он обнаружил, что доспех его окровавлен. Но он не чувствовал ни боли, ни дыхания гибели на своих щеках. Силитиус же лежал с пробитой в нескольких местах грудью. Изо рта его струилась тонкой струйкой кровь - Магистр силился что-то сказать своему другу. Взгляд его ещё не затуманился, ещё был разумен и сосредоточен, но Лоренцо, видевший немало ранений, понимал, что Дэн Робару поможет только чудо.
Даниэлю повезло и не повезло одновременно - он был невредим, но левая нога его оказалась придавленной между БТРом и мотоциклом. За то, что конечность была цела, ему следовало благодарить оружейника, создавшего его армированные одежды. Однако благодарность - благодарностью, а в таком положении он был в высшей степени лёгкой добычей.
Площадь была устлана частями человеческих тел - гротескная ужасная картина, вынести которую было по силам не каждому рассудку. Изувеченные и растерзанные трупы, ещё несколько минут назад были не горами мертвечины, но живыми людьми - чувствовавшими, стоившими планы на будущее, людьми, которых кто-то любил и кто-то ждал. Рыцари, служки, гражданские - смерть всех их сделала равными, всех обратила в безликую изуродованную плоть - лежащую на мостовой, кусками висящую на подоконниках ближайших зданий, разметала по стенам и столбам. Для смерти не было меж ними разницы - она с одинаковым равнодушием прибирала к своим костлявым жадным рукам и святого, и грешника...
Грязь и кровь стёрли знаки. Смерть вглядывалась в лица живых, будто стараясь определить, кто из них следующим станет частью жатвы.
А к ставке Ордена с разных сторон неслись ещё 30 безумцев...
|
|
Аластэл ничего не видел... Ничего... Темнота поглотила его, лишив возможности видеть, слышать, чувствовать и дышать. Она заполнила лёгкие и горло, не давая говорить. Люций рвался в подлунный мир, причиняя тому, кто когда-то обезглавил его, нестерпимую боль - но ангел не мог кричать. Кто-то пунктировал его вены и пустил по ним, наверное, какую-то кислоту... Как же больно!
Ослепший, обездвиженный, он падал вниз, и его крылья - поникшие, ставшие слабыми - не слушались его. Как он хотел взмахнуть ими - и рвануться вверх, к солнечному парижскому дню! Прочь из холодного сумрака, отбирающего волю и желания!
Но его крылья слишком немощны, его мускулы занемели - и он падает, падает!!! Темнота...
- НЕТ!!!! НЕТ!!!!!! НЕЕЕЕ-ЕЕЕТ!!!!!!!! - срывая голос, кричал Аластэл, но его губы не слушались. Его губы изгибались по желанию Люцифера и произносили то, что он хочел произнести.
Всё ниже и ниже... Есть ли дно у этого страшного провала, имя которому - разум, его собственный, Аластэла, разум? Ангел всё летел и летел - тьма и холод... Данте в своей "Божественной Комедии" описал Девять Кругов Ада... Девятый Круг - ледяная пустыня с вмороженными в землю грешниками - их плоть терзают зубами те, кого они предали. А в центре Круга - погружённый по пояс в ледяной массив Люцифер... Данте описывал его трёхголовым... И в каждой пасти Князь Ада перемалывает по величайшему предателю людского рода... Девятый Круг Ада есть - теперь ангел знал это точно, хоть ему никогда не доводилось бывать в Преисподней... Его девятый Круг - задворки его сознания... Холод, пробирающий до костей, темнота и боль...
Но нет сил даже кричать... Невыносимо...
Нет иных желаний, кроме одного - пусть это прекратится...
А потом он открыл глаза... И мог наблюдать, как Люций, завладев его телом, меняет его... Смотрит его глазами... Улыбается его ртом... Прочь!..
Нет... Нет... Что же теперь будет?! Там... Виолетта... Защитить ей... любой ценой...
Но он так слаб... Так трудно смотреть - веки налились свинцовой тяжестью... Болезненный сон - и узоры инея - Аластэл буквально кожей чувствовал, как тонкие ледяные нити змеятся по его телу... Неправда... Теперь за него чувствует Люций...
Нет сил...
Нужно вернуться...
- Пять коней подарил мне мой друг Люцифер
И одно золотое с рубином кольцо,
Чтобы мог я спускаться в глубины пещер
И увидел небес молодое лицо.
Кони фыркали, били копытом, маня
Понестись на широком пространстве земном,
И я верил, что солнце зажглось для меня,
Просияв, как рубин на кольце золотом.
Много звёздных ночей, много огненных дней
Я скитался, не зная скитанью конца,
Я смеялся порывам могучих коней
И игре моего золотого кольца.
Там, на высях сознанья — безумье и снег,
Но коней я ударил свистящим бичом,
Я на выси сознанья направил их бег
И увидел там деву с печальным лицом.
В тихом голосе слышались звоны струны,
В странном взоре сливался с ответом вопрос,
И я отдал кольцо этой деве луны
За неверный оттенок разбросанных кос.
И, смеясь надо мной, презирая меня,
Люцифер распахнул мне ворота во тьму,
Люцифер подарил мне шестого коня —
И Отчаянье было названье ему, - шептал падший, но его никто не слышал. Только сейчас он познал истинную меру отчаяния: всё видеть, но быть пленником, беспомощным пленником в своей же плоти... Есть ли пытка чудовищней и изощрённее?!
Не сойти с ума от боли. Не забыть, кто он. Вернуться... Нужно вернуться...
Расправить крылья... Выше... Лететь... Люцифер не должен ступать по Земле, нет!
Ангел продолжал стремительно опускаться ниже... Лишь сила воли не давала ему окончательно раствориться в раздирающей сознание муке...
Не забыть, кто он... Вернуться...
Падение замедлилось... Боль притупилась...
Там... что-то происходит... падший замер, прекратив всякие усилия выбраться, и прислушался. Он слушал внимательно, впитывая каждое слово.
|
Я закатила глаза и вздохнула. Хотелось приложить к лицу руку, изобразив тем самым своё крайне скептическое отношение к ситуации, но в помещении так тесно, что даже столь нехитрый жест осуществить оказалось невозможно.
И что это такое, спрашивается? Мне снится сон?
Да, наверное... Только очень скучный, совсем не похожий на то, что я обычно вижу во сне. Редко в моих сновидениях бездействие столь длительно - они напоминают полнометражные цветные фильмы, только я не смотрю их, а участвую - и ощущения такие, словно всё происходит на самом деле.
Мои сны наполнены борьбой: я водила в сражения Легионы Астартес, я была крылатой демоницей, я носила меч Магистра Ордена Чёрной Розы (очередная моя дарк-фэнтезийная задумка), я сотни раз умирала и возрождалась, я любила и ненавидела... И ночные грёзы порой казались более живыми, чем дневное существование - настолько реальной я ощущала себя внутри них. Иногда очень жаль было просыпаться - ведь меня ждала поездка в нелюбимый университет, а не эпическая баталия.
Впрочем, порой мне снится что-то странное. Или жуткое - по-настоящему жуткое: голливудские сценаристы до такого не додумаются. А тут - смертная скука. Я сижу в какой-то узкой металлической посудине, аки селёдка в бочке, и в маленькое окошко смотрю на звёзды (наверное, это что-то вроде дроп-пода или эвакуационной капсулы), хоть ещё минуту назад читала свои стихи перед аудиторией в 20 человек. Перед явно готической аудиторией. Смешно - в моей жизни таких эпизодов никогда не было. Стихи-то я читала, но на городских межвузовых конкурсах - перед старыми перечницами и гламурными дурами, кропающими унылые мэйнстримовые стишки о любви. Поражаюсь им - ни за что бы не стала зачитывать столь безобразных вещей, но они, верно, не понимают, что поэтессы из них такие же, как из меня - Папа Римский...
Чёрт, так и до клаустрофобии недалеко. Надо бы проснуться. Просплю - поеду на пары без макияжа и голодная. И если второе можно исправить, то первое... Пардон, но без мэйк-апа и украшений я себя чувствую голой... Настолько гадкое чувство, что я готова побиться об заклад - даже если однажды окажусь на улице без одежды, но при макияже и напульсниках-кольцах-кулонах-серёжках - не будет мне так неприятно, как в первом случае!
...А ещё тут шипит газ... И я в состоянии невесомости... Нет, в детстве я одно время мечтала стать космонавтом (а ещё вампиром, эльфом, киллером... и... словом, перечислять долго, но вампиром - сильнее всех), но нельзя же так долго висеть в этой металлической колбе. На пары опоздаю ведь!
Но проснуться чего-то не получается... Я ущипнула себя за руку - и хоть бы что! Моя темница никуда не исчезла!
Вот так картина Дали...
Это не сон...
Я в открытом космосе! Готическая сила!
-
Пост годный. Но лично мне доставил мало. + Хорошо написан, - лично для меня маловато лулзов. Итог =
|
|
-
За отыгрыш двух разных характеров, что есть очень сложно.
|
-
Заслуженный плюс. Не могу не поставить)
|
-
вот сейчас, сейчас мм персик )боемо
|
|
Вы не можете просматривать этот пост!
|
|
Вы не можете просматривать этот пост!
|
-
Итак, по итогам спора, плюсом за лучшую мужскую роль в модуле Angels Fall First награждается падший ангел Аластэл за его великолепную роль повелителя тьмы!
|
-
Тут в поле зрения падшего попала чернокрылая девушка в белых одеждах. Хейли. Тут не может быть никаких сомнений - это она, и никто другой. А где Хейли, там и творческий тандем "Виктор-Алиэр". Опираясь на собственный весьма богатый опыт, лидер "Fire Rain" сделал неутешительный вывод: если этот дуэт появляется поблизости от него, это заканчивается локальным Апокалипсисом. Знакомство с Виктором завершилось тем, что Аластэл был заколот, изрублен на куски и сброшен вместе с другими ангелами и демонами в братскую могилу, а после с некоторыми из них же воскрешён. Этим, однако, не закончилось - и в итоге падший обзавёлся квартирантом в собственном теле - Люцифером! После чего зарубил половину ангельского Легиона...
Ждать, что при возникновении на горизонте демонолога и его ручного демона мир изменится к лучшему, не приходилось.
Это гениально!
|
|
Вы не можете просматривать этот пост!
-
Здорово так написано.
"Не нужно смотреть, нужно видеть." Очень понравилось.
|
-
Справедливая ярость и её носитель)
|
- Нет, нет, нет... - пересохшими губами шептал падший, сжимая руки в кулаки так, что побелели костяшки пальцев. Его тело подобно пламени охватывала боль. - Нет!!! НЕТ!!!
Бойся Люция, ибо теперь он твоя часть. - эта фраза из сказанного падре болезненным рефреном пронизывала все мысли ангела. Только не это... Нет...
- Нет, я не хочу! Я отрицаю тебя, я не хочу быть единым с тобой! - задыхаясь, повторял падший, зная, что его хрип не услышат и те, кто находится рядом. - Мне чужды твои желания, я не хочу разрушения этого мира, я не алкаю смерти для людей... Я не хочу решать за других, каждый имеет своё право выбора...
Боль внезапно прекратилась, оставив после себя ощущение разбитости, томительной слабости. Подавив вздох, Аластэл, опираясь на здоровую руку, сел. Потянулся за лежащим рядом мечом. Очень осторожно пошевелил поломанной рукой, проверяя, насколько она регенерировала.
И потому я пришел к тебе, чтобы предупредить. Так же, как приходил к многим до тебя. Бойся тех, что придут с небес.
Это значит, что времени у него нет. Неважно, как он себя чувствует... Аластэл встал во весь рост.
Бойся Люция, ибо теперь он твоя часть. Ты не похож на других, что пытались до тебя. Ты достоин нести на себе тяжкую ношу бессмертия... - слова странного священника (и священника ли?) вновь назойливо вертелись в голове ангела.
- Я не просил бессмертия... Мне не нужна сила Люцифера, равно как и его память... Я лишь хотел защитить тех, кто мне дорог, падре... Кем же ты был, падре?.. Я ведь уже не узнаю, не так ли? - беззвучно проговорил падший. - И кем стал я?..
- Эмергель, Хьенна, Кесси, Алиэр, - Аластэл, используя воспоминания и возможности Люция, усилием воли вернул пространство в его нормальный вид, и выходы со стадиона появились вновь. Его голос звучал уверенно и властно. - Я прошу вас... Уводите отсюда людей. Быстрее. Виолетта, играйте, пока они не уйдут, а затем обеспечь безопасность Гидеону, Андре, Клауду и всем, кто работает за кулисами.
- Ты, - ангел бросил взгляд в сторону Лоренса, - даже не думай о том, чтобы занять сцену. Бенефиса не будет.
Произнеся это, падший поднял глаза вверх:
- Я не позволю устраивать здесь бойню.
|
-
Хех... вот и спеклись враги! ^_^
-
Красивая смерть непися. Ибо моргион на другое не тянет. Кекеке ^_^
|
-
ну как тут плюс не поставить. . .)
|
-
Да, черт возьми! Да и вообще, грех не плюсануть.
|
Но вот Виолетта-Джезэбэль закончила песню и заняла своё место у синтезатора. Аластэл вновь переместился на передовую, вооружившись гитарой.
- А теперь – ещё раз аплодисменты нашей Королеве! – от сказанного падшим смутилась Виолетта, но никак не остальной состав группы, и уж точно не публика. Поклонники не только громоподобно аплодировали, но и дружно, почти в один голос орали:
- For our Queen!
Виолетта слегка покраснела, но этого решительно никто не заметил.
Порочно улыбнувшись, падший чувственным, хрипловатым шёпотом произнёс:
- А теперь мы исполним композицию «Суккуб»…
И вновь последовала крайне бурная реакция зала, сменившаяся затем одержимостью мелодией этой песни – красивой, агрессивной, воплощающей в себе необузданную страсть и утончённое извращение.
- Я повержен твоей красотой,
Я рассудок покорно теряю.
Окружён я твоей темнотой,
И я душу тебе доверяю, - в голосе лидера “Fire Rain”, с гроулинга срывавшегося до изысканного полушёпота, слышались безумие и томление несчастного, оказавшегося во власти демона-искусителя.
- И ты падёшь к её ногам, очарованный греховной красотой. Ты примешь её поцелуй – холодный, но обжигающий, - раздался исполненный соблазна голос Виолетты.
- Я повержен твоей наготой,
Блеском глаз изумрудно-зелёных,
Хоть ты демон, ты стала святой,
И венец твой из крови солёной, - Аластэл всегда исполнял эту песню так, что в голову его сестры невольно закрадывалась мысль о том, что в послужном списке её безрассудного брата, бывшего большим ценителем женской красоты, побывала-таки парочка суккубов. Подкреплял эту мысль тот факт, что и текст, и музыка были его авторства.
- Яд проникает в твоё тело с её прикосновениями, - шепнула Виолетта.
- Я повержен твоей наготой,
И я руки к тебе простираю.
Моя жизнь была пустотой,
И я память спокойно стираю, - со сладострастным надрывом продолжал ангел.
- И ты отдашь свою душу демону – прекрасному, но жестокому и холодному…
- Я повержен твоей красотой,
Я стою пред тобой на коленях.
Пусть ты демон – моею святой
Стала ты, облечённая в тени, - Аластэл допевал последний куплет песни.
- Боль сплетается с наслаждением – и ты умрёшь, соблазнённый суккубом…
Люди ликовали и ожидали новой песни, а фронтмен группы, выдерживая паузу, краем глаза следил за действиями Хьенны и Кесси.
-
По крайней мере одна (хоть я и уверена, что все таки все) демонесса этой игры рукоплещет.
|
Оборудование было настроено и проверено, декорации - руины зловещего замка - возведены и укреплены, алые, фиолетовые и белые прожекторы - размещены так, чтобы освещать "Fire Rain" самым лучшим образом. Над декорациями на большой плазменной панели красовалось изображение обложки последнего на сегодняшний день альбома музыкантов.
Группы разогрева – начинающие “Lithania Satanica” и “Grimoure Rubrum” – оказались подающими большие надежды коллективами. Судя по довольным воплям, доносившимся из зала, публика была ими порадована и теперь пребывала в предвкушении главной части концерта.
"Fire Rain", полным составом находившиеся за кулисами, спустились вниз по лестнице - под сценой находилась платформа, которая должна была поднять музыкантов на обозрение поклонников.
Первым шёл Аластэл. Его и без того бледное лицо после работы гримёра и визажиста сделалось мертвенным, под глазами залегли пурпурные тени - в сочетании с чёрными губами это придавало ангелу вид не то вампира, не то демона, однако его холодной красоты ничуть не умаляло. Чёрные волосы падшего свободно рассыпались по плечам, скреплённые над лбом покрытым витиеватой резьбой металлическим обручем с чёрным камнем по центру. Концертное одеяние ангела составлял доспех из кожи и металла, ощетинившийся шипами на наплечниках, налокотниках и наколенниках. Сапоги на массивной платформе вполне могли бы послужить орудием убийства - их носы, да и голенища - тоже, были утыканы острыми длинными шипами – при желании ангел мог бы запинать любого противника. Довершал всё это великолепие чёрный с алым подбоем бархатный плащ. Казалось бы, падший должен был неминуемо запутаться в плаще или зацепиться им за торчащие из брони шипы, но вместо этого он двигался непринуждённо, с агрессивной завораживающей грацией, уверенно.
Следом в алом шёлковом платье с корсетом и глубоким декольте, негромко цокая 15-сантиметровыми каблучками алых же латексных сапожек, шагала Виолетта. Дымчато-чёрный макияж глаз, кроваво-красная помада и распущенные волосы превратили невинного ангела в роковую обольстительницу. Юбка платья этот эффект только закрепляла - длинная сзади, пышная, кпереди она укорачивалась, обнажая длинные стройные ноги девушки чуть выше, чем до середины бедра.
За Виолетой топал Андре - в доспехе наподобие того, что был на Аластэле. Его концертный костюм, тем не менее, был чёрный с красным, выполнен из кожи, с более округлыми наплечниками, да и гораздо легче экипировки фронтмена. Андре посматривал на Виолетту и в очередной раз задавал себе вопрос – а есть ли у их клавишницы кавалер? И тихо завидовал предполагаемому сопернику.
Замыкали шествие Кладу и Гидеон. Клауд на правах барабанщика вместо доспеха надел кожаные с цепями и шнуровкой брюки. Верхняя же часть концертного костюма была чисто символической – майка сетка, делавшая парня скорее полуголым, чем одетым. На Гидеоне же был доспех, напоминавший доспех Клауда. Отличительными особенностями служили детали отделки и фиолетово-чёрное цветовое решении.
Троица – и Клауд, и Андре, и Гидеон – была с разной степени замысловатости корпс-пейнтом на лице, выполненным не в традиционном чёрно-белом, но в бело-красном (а в случае с Гидеоном – бело-фиолетовом) варианте.
- Готова исполнить новую песню? – Аластэл обернулся к сестре и неожиданно мягко улыбнулся ей – как улыбался до того момента, покуда ей не пришлось выдать свою ангельскую суть.
Виолетта улыбнулась в ответ и кивнула. Это глупо – она не человек, она уже не первый год на сцене, но нервничает из-за того, что одну песню будет сольно.
- Не волнуйся, - ободрил Клауд. – На наши концерты только из-за тебя и ходят!
Добродушно посмеиваясь, "Fire Rain" заняли свои места на платформе. Началось…
Платформа беззвучно пришла в движение, медленно поднимаясь вверх. По видневшемуся краю сцены взметнулось пламя, сцена утонула в красном свете.
Тонкие пальцы Виолетты коснулись клавиш синтезатора, извлекая из инструмента величественные, мрачные звуки – девушка играла интро – композицию «Кровавая Госпожа Луна». Ангел прикрыла глаза и чуть заметно улыбалась – она была влюблена в музыку, и каждое выступление, каждая репетиция были для неё почти актом божественного созидания…
На десятой секунде интро платформа оказалась вровень со сценой. Озарённые огнём и красным светом "Fire Rain" выглядели величественно…
-
ладно лова плюс за креатив:D
-
Хотела бы я поприсутствовать на этом действе )
|
-
Читаешь мысли. Я уже собирался отписать, что пора ехать.
|
|
-
Ну, покойся с миромХорошо. Плюс.
-
|
Ангел прошёлся на кухню и сделал себе ещё кофе. Вернувшись в полюбившееся ему кресло, падший вновь ушёл в раздумья.
Итак, в качестве условий задачи есть разномастная компания, несбывшееся пророчество, Люцифер и уничтожение мира - по крайней мере, того мира, который люди (да и не только они) привыкли видеть. Все эти условия Аластэла не устраивали - среди тех, кто был перед Люцифером, не было громогласного ангела. Да и падре тоже. Стало быть, тратить время на заранее несогласных Люци не стал - это вполне понятно. Удивительно было бы, если б он это сделал. Демоны... О, они не так просты, как могло бы показаться! Виктор и Алиэр изначально не вызывали никакого доверия - их появление и победа над демоном, что удерживал сознания Аластэла и его коллег по несчастью, пророчество, агрессивный книжный том... Алиэр пытался уничтожить книгу, а Люцифер восхищался тем, что они нарушили предначертанное. Оба, получается, хотели одного и того же - но зачем? Что это даёт им?
Далее... Эмергель, клянущийся в верности Сатане. Как-то поспешно - при учёте того, как он вместе с ангелом расправился с безымянным демоном-садистом. Демон тоже ведёт свою игру, но на чью сторону он встанет окончательно?
Толстый коммивояжер и его демон-тень... А вот у последнего, похоже, нет резона терзаться сомнениями. У него, как показалось падшему, есть желание продвинуться вверх по иерархической лестнице Ада, и лучшего способа, чем хорошо проявить себя при Люцифере, просто нет.
Демонесса и домен-мужчина? Непонятно... Она выглядела так, словно что-то мгновенно сломило её, но она - демон. Сломленный демон? Невероятно! Но в уравнении она была ещё одной неизвестной величиной. Равно как и джазмен...
Люцифер...
- Ты либо всё рассчитал на сто ходов вперёд, либо свихнулся, - прошипел ангел.
Чем он руководствовался, когда вернул его к жизни - единственного из ангелов? Его ненавистью к создателю? Его верностью в прошлом? Но времена меняются, а ненависть может быть сдвинута на второй план чем-то более важным...
Действовать надо осторожно - так, чтобы властитель Ада как можно дольше не о чём не догадывался. Но если он и догадается... Как он собирается мгновенно упечь в небытие нарушителя? Щёлкнув пальцами? Вряд ли. Люциферу придётся найти и уничтожить проштрафившегося - а это не делается за пять минут. Даже треклятые рыцари возились дольше. Значит, присматриваемся, соображаем, а потом действуем. И неплохо было бы выяснить, какие преимущества у тех, кто выбрался из-под пяты рока. Да и разузнать о чёртовых охотников на демонов и ангелов – падшего отнюдь не согревала перспектива ещё раз оказаться в яме, да ещё и по частям.
Аластэл взглянул на часы и потянулся. Через полтора часа репетиция. Завтра последний концерт в турне, и он состоится здесь, в Лос-Анджелесе. Вернувшись сюда пару дней назад, “Fire Rain” позволили себе отдых. В случае падшего отдых получился экстремальным - и не отдых вовсе, когда тебя то убивают, то воскрешают, то отправляют спасти мир, то требуют оный уничтожить.
Падший поднялся с кресла, сбросил полотенце и полез в стенной шкаф. Выудил оттуда чёрные кожаные брюки и чёрную же рубашку старомодного покроя - с жабо и кружевными манжетами. Потом припомнил, в каком состоянии его ботинки, выругался и полез за другими.
Аластэл быстро оделся, перезарядил пистолеты, засунул их вместе с снятой со стены гитарой и необходимыми мелочами в предназначавшийся для гитары футляр, причесал спутанные волосы и покинул квартиру.
В арендуемом группой для репетиций помещении он очутился первым, благо что двинулся туда не пешком, а на мотоцикле. Падший достал гитару, присел с ней на высокий стул и меланхолично что-то наигрывал.
- Здравствуй, - донеслось со стороны входа. Голос принадлежал Виолетте.
Ангел тот час же отложил гитару и встал.
- Добрый день, Виолетта, - падший, по своему обыкновению, подошёл к девушке и поцеловал её руку. Она смутилась - всегда смущалась, когда ей оказывали знаки внимания. Словно и не замечала своей фатальной красоты. Зато замечали другие. И падший исключением не был. Его взгляд скользнул по неприкрытым одеждой точёным плечам Виолетты, но в нём не было ничего, даже отдалённо напоминающего похоть. Циничный ангел боготворил девушку, насколько был способен - и обнажённые декольте плечи, изящная шея и тонкие ключицы, равно как и открытые чуть выше колен благодаря длине юбки стройные длинные ноги вызывали не желание физической близости, но желание защищать и оберегать.
- Я... написала новый текст, - на щеках девушки пылал румянец. Она протянула Аластэлу листок бумаги, исписанный аккуратным красивым почерком, и тот углубился в чтение.
"Поцелуй Агонии
Я – тень минувшего,
Поцелуй агонии,
Отблеск Луны на острие клинка.
Я никогда не сплю.
Я никогда не сплю.
Я никогда не сплю.
Позволь мне припасть губами
К ранам твоим глубоким.
Да, ты убит рабами –
Шакалы всегда жестоки.
О, как же много крови!
Мне жаль, что ты умираешь...
Твой белый плащ стал багровым,
Напрасно сильней меч сжимаешь.
Я – тень минувшего,
Поцелуй агонии,
Отблеск Луны на острие клинка.
Я никогда не сплю.
Я никогда не сплю.
Я никогда не сплю.
Позволь заключить твою руку
Меж хладных моих ладоней –
Нет больше ходьбы по кругу,
Нет жизни слепых ироний.
Закрой свои очи – прохлада
С собой унесёт усталость.
Увы, извини, так надо.
Вот всё, что тебе осталось...
Я – тень минувшего,
Поцелуй агонии,
Отблеск Луны на острие клинка.
Я никогда не сплю.
Я никогда не сплю.
Я никогда не сплю."
И что тут скажешь? Его этой ночью изрубили мечами, а она приносит такое стихотворение!
|
|
Вы не можете просматривать этот пост!
-
Хороший отыгрыш, давайте заверните там что-нибудь. Может умрет кто-то... хотя мне вот так вот пока что не хочется игроков терять xD Так что потерпите пока, я понимаю руки уже чешутся)
|
|
|
Вы не можете просматривать этот пост!
-
+1
крылья мои - у ветра
чтобы других спасти
я отрубил мечом их
пошел по людскому пути
только тоска нелюдская
гложет подчас меня
может теперь спасут меня
алые крылья огня?
звонкие звуки арфы
темного пламени рев
я, борясь, вырываюсь
из тяготения оков
Словно багряный ветер
и ледяной огонь
кровь из обрубков стекает
каплями на ладонь
пусть человек я снова
но этот путь пройду
не для себя родного
эту тропу проложу
перья давно разлетелись
а что -то истлело в золу
кровью метя дорогу
упрямо вперед иду
|
-
Низкий поклон мастеру слова)
|
|
Вы не можете просматривать этот пост!
|
|
|
Вы не можете просматривать этот пост!
-
Сурово. Необязательно, но почему бы не попробовать помочь Валенсии? Или Агате?
|
|
Вы не можете просматривать этот пост!
|
-
-
Вы, ребят, устроили мясо ^_^. Эх, а правда была так близко.......
|
|
|
Валариэль спала, но спала неспокойно. Она металась во сне и что-то бормотала.
Ей снилось, как она через лес брела... Но куда? Она и сама не знала. Мать её мертва, и идти ей теперь некуда. Нет никого, к кому бы она могла обратиться, и ничего, что она могла бы считать своим.
Она питалась ягодами и травами, а на ночлег забиралась на высокие раскидистые деревья, опасаясь крупных ночных хищников. И продолжала путь днём.
Однажды под вечер она набрела на хижину. Девочка так обрадовалась, что может встретить хоть какое-то разумное существо, что начисто забыла об осторожности. На этот раз, правда, ничего страшного не произошло - в хижине жила сухонькая старушонка, приветливо встретившая Валариэль и накормившая её вкусным ужином. После старушка отвела Амониту за хижину - оказалось, что там находится небольшое озеро, вручила ей полотенце и какой-то халат и удалилась. Когда Валариэль, вдоволь наплескавшись, вернулась, то хозяйка хижины (а звали её Маржеретт), предложила ей ночлег.
Весь вечер Маржеретт расспрашивала Валариэль. Она была так обаятельна и искрення, что тёмная эльфийка рассказала ей о себе раза в три больше, чем рассказала всем остальным после неё. Дослушав рассказ до конца, Маржеретт предложила девочке жить у неё - она также одинока, потому что её любимая внучка умерла больше 10 лет назад.
Амонита осталась у старушки. Маржеретт знала толк в травах и учила Валариэль правильно собирать их, сушить и использовать.
Так прошёл год.
Но Маржеретт была очень стара - по человеческим меркам. Она умерла от старости. Валариэль понимала, что такой исход был неизбежен для столь старой женщины, но грустила от этого ничуть не меньше. Похоронив старушку, Амонита покинула её дом.
Следующим пристанищем Валариэли стал Неленхайм.
Там Валариэль пришлось работать официанткой в таверне. Конечно, эта работа её совсем не вдохновляла, но жить было можно. В свои шестнадцать лет Амонита напоминала скорее девочку, чем девушку. Наверное, именно поэтому она так приглянулась жене хозяина таверны, и та к концу рабочего дня непременно оставляла ей на ужин что-нибудь вкусное. Плата за работу была небольшой, но посетители, очарованные хорошеньким личиком тёмной эльфийки, часто оставляли в плату за еду и выпивку на несколько монет больше, чем требовалось.
Так было, пока одним дождливым вечером в таверну не забрёл некий хмурый господин. Валариэль уже закончила свою работу и сидела в уголке за столиком, запивая ужин тёплым молоком. Неизвестно, почему он как-то странно смотрел на тёмную эфльийку. Девушка настороженно оглянулась, когда уходила из таверны. Незнакомца не было видно в зале.
Амонита готова была вздохнуть с облегчением, когда в тёмном переулке ей на плечо легла чья-то тяжёлая рука. Валариэль положила руку на рукоять небольшого кинжала, подаренного матерью - она всегда носила его с собой, и медленно обернулась. Перед ней был тот самый субъект, что наблюдал за ней в таверне. В его руке блеснул меч, но Амонита оказалась быстрее - годы тренировок, проведённые под руководством Энариэллы, дали о себе знать: отравленное лезвие вошло глубоко в живот нападавшего. Мужчина начал медленно оседать на мокрую мостовую, а Валариэль опустилась рядом на колени и закрыла лицо руками. Она была в ужасе, ибо до этого никогда не убивала людей. Тут мужчина дёрнулся и схватил Амониту за горло. Как она не пыталась разжать хватки умирающего, он сдавливал её шею всё сильнее и сильнее.
Краем затуманенного взора Валариэль увидела лежавший у стены булыжник. Не понимая до конца, что делает, тёмная эльфийка дотянулсь до него и изо всех сил опустила на голову хрипящего мужчины. А потом ещё раз. И ещё... В какой-то момент его рука разжалась. Валариэль отпрянула - вместо лица у трупа было кровавое месиво.
Амониту стошнило. Она, кое-как поднявшись на ноги, хотела лишь одного - бежать отсюда. Но вспомнила о кинжале. Цепенея, она дрожащей рукой выхватила из раны убитого оружие, вытерла оное о его плащ и бросилась прочь...
|
История.
Шайхары и миоры некогда пришли в пределы Тенебрарии и обосновались там, учиняя разрушение и неся с собой смерть. Никто с точностью не мог сказать, откуда явились эти монстры – может, они родом из мест за пределами обитаемой Вселенной. А может, они таились где-то в глубинах Тенебрарии – до тех пор, пока не ощутили себя достаточно сильными для того, чтобы завоевать новые пространства. Шайхаров победили и заперли в уродливом искажении пространства – ужасном мире Гесворунге.
Но они вырвались…
Более 30 млрд. лет назад миоры под предводительством шайхаров опять штурмовали Тенебрарию. Все расы, кроме людей (их тогда ещё не существовало, как, впрочем, и вампиров, и тёмных эльфов, ибо раскол ещё не произошёл), объединились ради общей победы. Тогда одним из полководцев Эл’ Эмпрайра был серафим Люцифер. Все пророчили ему великое будущее – ведь он был лучшим из лучших! Серафимы рождаются крайне редко – примерно раз в пятьсот тысяч лет, но Светоносец был невероятно могуч даже в сравнении с прочими шестикрылыми ангелами. Одно только появление его на поле боя заставляло его союзников воспрянуть духом и позволяло им исцелиться от ран. Одним только возложением рук он воскрешал умерших. Люцифер никогда не надевал шлем, и от его прекрасного юного лица исходил мягкий свет. Когда же он шёл по земле, то там, где его ноги касались поверхности, тот час же разрастались цветы. Именно он вёл войска ангелов на шайхаров и их чудовищных слуг.
Люцифер сошёлся в битве с Квейтс’Вуар Эйнграйфом – ужасающего могущества шайхаром, предводителем армий Гесворунга. И поверг его. Но умирающий шайхар смог ранить Люцифера перед смертью своим зачарованным клинком и через него перенести свою душу в тело серафима. Увы, шайхар был коварен, и молодой серафим не сразу понял, что в его теле есть кто-то ещё – кто-то, очень желавший присвоить его себе. Шайхар начал изменять физическую оболочку серафима прямо во время его выступления в Совете по поводу победы. Это заметили, и объятый ужасом Люцифер, понимая, ЧТО с ним произошло, вырывается из Зала через окно и сбегает от стражи. Серафим долго пребывает в бегах. Затаившись в пещере на границе Эл’ Эмпрайра, он пытается справиться с Квейтс’Вуар Эйнграйфом. Неизвестно, смог бы он в одиночку справиться с таким врагом, засевшим внутри него самого, но тут Люцифера находит Вельзевул – тоже серафим и попутно – лучший его друг. С Вельзевулом является и возлюбленная Люцифера – херувим Лилит. В конце концов, серафим был освобождён, а злобный дух шайхара уничтожен, но слишком дорогой ценой – Лилит погибла. Люцифер же уже не мог стать прежним – каким-то образом он поглотил феноменальную мощь шайхара, став ещё более могущественным. Его великолепные сияющие белые с алым крылья почернели. Он был сломлен потерей.
Люцифер был взят под стражу и по решению Совета изгнан из мира ангелов. За ним последовал и Вельзевул.
Через несколько тысячелетий Люцифер, проделав долгий путь и вернувшись к жизни в духовном смысле этого определения, возвысился, став повелителем Пандемониума. С этого времени его именовали Сатаной и Князем Тьмы. Вельзевул же, обладавший даром предвидения, сделался советником при Люцифере.
Во время рокового для Люцифера сражения погиб и эльфийский король Малетвилл. После короля осталось два наследных принца – Дариэль и Талеил. Однако Малетвилл не успел оставить завещания, и вопрос о принадлежности власти, казалось, останется надолго повисшим в воздухе. Но братья были дружны, и ни один из них не желал быть властителем в одиночку. И хоть и у одного, и у другого были свои сторонники, принцы были непреклонны.
Правление их длилось недолго, хоть и отмечено было мудростью. Через несколько лет после их восхождения на престол Дариэль был обнаружен мёртвым в собственных покоях. Все улики, казалось, указывали на его брата, и потому сторонники убитого короля жаждали крови Талелила. Страна застыла в преддверии гражданской войны. И война разразилась, когда буквально через неделю был убит и Талеил. И вновь всё казалось до безобразия очевидным…
Нет нужды расписывать подробности этой трагической вехи в истории эльфийского народа. Отныне эльфы не были больше едины: побеждённые сторонники Дариэля, именовавшиеся отныне тёмными эльфами, покинули родину и ушли в подземелья. Там, под каменными сводами, никогда не знавшими солнечного света, в течение многих столетий их кожа стала мертвенно бледной, слух предельно обострился, а глаза научились видеть в инфракрасном диапазоне спектра, хоть тёмные эльфы не разучились воспринимать и обычный видимый спектр. Тёмные эльфы отреклись от богини лесов Дарзамэль и начали поклоняться Эригатос – божеству отмщения. Они основали новое государство – Новифор и избрали нового лидера, ставшего основателем правящей династии. Теперь частыми их союзниками были демоны, а бывшие же собратья превратились в заклятых врагов, которым надлежало приносить всяческий ущерб. Увы, это братоубийственное противостояние продлится ещё не одну тысячу лет, прежде чем вскроются факты, прольющие свет на истинную природу гибели Талеила и Дариэля. Но даже правда не в состоянии окажется вновь сплотить когда-то единую расу.
Светлые эльфы часто ведут дела с ангелами Эл’Эмпрайра. Они медленно, но уверенно продолжают восстанавливать свою страну Сайфериоль после нашествия миоров и минувшей гражданской войны.
Многие члены Совета потребуют войны с Пандемониумом в связи с тем, что у них возникнут опасения относительно Люцифера: уж не за тем ли он добился демонического трона, чтобы отомстить за своё изгнание? Впрочем, так думали не все, но положения это не спасло – на Пандемониум напали. И зря – демонические Легионы под руководством Люцифера и его генералов ангельское воинство сокрушили и гнали до самого Эл’Эмпрайра. Пришлось заключить перемирие. Пандемониум и Эл’Эмпрайр, между тем, ещё не раз схлёстывались меж собою – когда из-за могущественных артефактов, а когда и по менее существенным причинам, благо эти два государства граничат между собой на уровнях полей Инферно (Пандемониум располагается несколько ниже.)
Особую роль в развязывании этих войн играл Хайгель – сенатор, в своё время лично прилагавший все усилия для того, чтобы обеспечить изгнание Люцифера (он сам был влюблён в Лилит). Этот фанатичный ненавистник Пандемониума и его правителя может быть смело назван зачинщиком едва ли не половины войн! Даже потеряв пост сенатора , Хайгель не унимается – именно он устроил охоту на ушедшего из Эл’Эмпрайра из-за своей любви к вампирше архангела Ловирона, именно он потом будет преследовать их сына Хайдена, именно он попытается организовать покушение на посла тёмных эльфов Везаниля с тем, чтобы представить убийство как дело рук демонов ради разрушения союза Пандемониума и Новифора. Его деяния прикрывал сенатор Вирклих, и многое обходилось для Хайгеля, пока не всплыли доказательства его участия в охоте на Ловирона.
Тёмные эльфы периодически делали шпионские (и не очень) вылазки в Навифоль. Впрочем, светлые тоже в долгу не оставались…
Варварская раса, жившая на отшибе – орки – за определённую плату иногда выступала пушечным мясом для прикрытия Легионов Пандемониума.
Крайне редко из Гесворунга пробивался с небольшой армией какой-нибудь настырный шайхар. Однако делал он это только себе на беду – его в лучшем случае изгоняли, а в худшем – уничтожали. В конце концов, эти вылазки надоели решительно всем – и на Гесворунг было наложено десять Печатей. С тех пор ни один шайхар не ступал на земли Тенебрарии.
Так было десять миллиардов лет, пока тринадцать капитанов Гвардии Люцифера, направленные вызволить эльфийского посла, не наткнулись на миора. Столкновение для офицеров и посла с его свитой закончилось без потерь, но явило страшную правду – одна, а может, и несколько печатей, было разрушено. Кроме того, сообщниками обитателей Гесворунга выступили орки, которым миоры обещали богатые дары.
Люцифер готовится к битве – налаживает дипломатические отношения с Эл’Эмпрайром и Сайфериолем, обращает внимание на миры людей, подписывает ряд соглашений с вампирским великим князем.
В Эл’Эмпрайре Люциферу поверят не все и не сразу. Однако и самые упорные поверили после того, как эльфийская королева Гвендолин открыто заявила о своей готовности поддержать Пандемониум. Если же у кого-то и оставались сомнения, то оные были развеяны после гибели отряда Хайгеля в долине Скорби – там это военное формирование столкнулось с миорами и было полностью уничтожено – не считая ангела Хеллеары, получившей тяжёлые ранения, но вынесенной чернокнижником Некромом (заместитель и правая рука лорда-капитана Гвардии Люцифера Даркеда) с поля боя, усыпанного ангельскими трупами…
Все народы Тенебрарии готовятся к войне. Маги всех рас пытаются восстановить Печати, закрывавшие Гесворунг, но их попытки безуспешны – защита, существовавшая 10 миллиардов лет, разрушается так, словно что-то запустило цепную реакцию.
Пандемониум, Эл’Эмпрайр, Нофиор, Сайфериоль, Великое Княжество вампиров Дракониания, посвящённые маги людей – заняты в модернизации армий. Идёт перевооружение, солдат и офицеров учат сражаться с новым противником.
Через сотню с небольшим лет настанет Апокалипсис…
Первым миром Тенебрарии, подвергшемся нападению, станет Пандемониум. Считавшийся погибшим лорд-капитан Гвардии Арведей на самом деле не только выжил, но и переметнулся на сторону шайхаров, выдав им все имеющиеся у него сведения. Ещё несколько демонов-предателей, каждый из которых надеялся стать наместником Пандемониума после победы своих покровителей, помогли организовать прорыв материи в близости от дворца Люцифера. Завязывается жестокое сражение – полчища миоров схлестнулись с 13000 бойцов Гвардии Люцифера – элитными воинами Пандемониума, каждого из которых Люцифер выбрал лично (как правило, это люди, демоны и тёмные эльфы). Гвардейцы (за исключением печально известного Арведея) верны Сатане до последнего вздоха и последней капли крови. Они несут потери, но ни один миор не может проникнуть во дворец, а каждый Гвардеец до того, как быть уничтоженным, убивает не менее сотни миоров. Тем временем о нападении узнают демоны из Совета при Люцифере и Генералы Пандемониума - к дворцу стягиваются Легионы бесов и чертей. Казалось, битва выиграна…
Арведей сражается с Люцифером и ранит его тем же клинком, каким когда-то ранил его Квейтс’Вуар Эйнграйф. Этот меч, известный в Тенебрарии как Воплощённая Ненависть, был уничтожен Сатаной после гибели Квейтс’Вуар Эйнграйфа, однако его перековали, сплавив с собственным мечом Люцифера, которым он пользовался во времена своей бытности генералом Эл’Эмпрайра. Даркед вступает в поединок с Арведеем, не дав ему добить властителя Пандемониума. Лорд-капитан отдаёт приказ об отступлении – Гвардия должна любой ценой вынести Люцифера с поля боя.
Миоры тем временем уже внутри дворцовых помещений. Сюда же телепортируется Вельзевул. Он знает все потайные ходы во дворце и выводит через них потрёпанную Гвардию, спасающую Люцифера.
К дворцу подтягиваются шайхары.
Даркед убивает Арведея и вместе с тремя отделениями бойцов прикрывает отступление Гвардии.
Три отделения оказываются уничтоженными, а сам Даркед тяжело ранен и взят в плен.
Его выносят из дворца и распинают над главными вратами дворца.
Но у Генералов Пандемониума железная выдержка – они всё равно ведут Адские Легионы на штурм.
Ход сражения ломает демон Шаримар – он выводит личные войска и наносит удар во фланг армии Пандемониума. Генералы понимают, что если не отступить сейчас, потерян будет не только дворец, но и армия. К тому же, им сообщили о том, что Люцифера во дворце больше нет.
Через несколько лет состоится сражение, в котором понесут колоссальные потери все стороны конфликта, а миоры и их предводители вытеснены в Гесворунг. Но врата так и не были закрыты…
Через полгода после этой битвы, вошедшей в историю как сражение под Эрбером, будет создан Орден Чёрной Розы. Его первым Магистром станет демонесса Вайолин.
Пандемониум формально под властью шайхаров. Формально – на деле там уже четыре тысячи лет идёт партизанская война – Гвардия и Легионы всё ещё боеспособны. Люцифер всё это время находится в летаргии, и его место занял Даркед.
Королевство тёмных эльфов относительно безопасно (тоже самое можно сказать и о Дракониании), но Согеол – правитель Новифора, понимает, что это ненадолго. Он активно сотрудничает с Гвардией, Орденом и прочими формированиям.
Сайфериоль оккупирован, но его положение сильно напоминает положение Пандемониума.
Эл’Эмпрайр и миры людей в осаде – пока миоры не преодолели защиту, выстроенную совместно Магами ордена и жителями этих миров.
|
Капеллан оглядывал пристальным взором любезничавшего с канонессой Траяна, что-то бубнившего Самюэля, клеящегося к целестианке Гипократуса и всех прочих... Но, как он не вглядывался в их лица, точного ответа на свой вопрос не находил. Впрочем, вид Долбодятлуса вызвал у него смутные сомнения... И никто из Энгримаринов не выдавал виновника порчи доспеха! То ли не видели, то ли прикрывают...
Тут раздался громкий крик библиария - он заявлял, что во всём виноват Слид. Но капеллан уже вошёл в раж, и убедить его было не так-то просто. Пусть зерно сомнения и пало в его душу, но сейчас этого было слишком мало... Енгронимус рассвирепел и пнул первого, кто подвернулся под руку. Этим кем-то оказался Мастарна...
Иронсмит нёсся прочь на всех парах. Боевые братья и глазом не успели моргнуть, как Сэмюэль оказался на приличном расстоянии от капеллана и надёжно спрятался за одним из дропподов Злобных Сестёр. Из своего укрытия Энгримарин поглядывал, наблюдая за происходящим и думая, что ему сегодня в высшей степени повезло.
Виллайн тоже попытался убежать, но Енгронимус подставил ему подножку. Сержант хотел быстро встать и всё-таки унести ноги подобру-поздорову. Не тут-то было! Капеллан поставил ему ногу на спину, недвусмысленно намекая на то, что вторым после Маркуса священных тумаков получит он.
Может, Гипократус и удрал бы от Енгронимуса. Однако сбежать от разгневанной Сестры Битвы оказалось куда сложнее - Вероника догнала его и повалила на землю лицом вниз.
- Будешь распускать руки - протянешь ноги! - воскликнула Злобная Сестра и дала Этьену подзатыльник.
Как Маркус не старался превозмочь, ничего у него не получалось. Какой можно проявлять пофигизм, когда капеллан перекинул тебя через колено и нещадно потчует разводным ключом - благо, что не активированным! Мастарна извивался всем телом, матерился и норовил ткнуть капеллану в шлем инактивированным чейнфистом.
Не то, чтобы Слид вдруг приобрёл способность устрашать своим видом, но библиарий, похоже, понял, что совершил ошибку, попытавшись заложить боевого брата капеллану. Ипотеканус сделал несколько шагов назад, а Долбодятлус, на ходу закатывая рукава брони, многозначительно посмотрел на капеллана. Енгронимус понял всю серьёзность намерений и Слида и одобрительно кивнул, про себя подумав, что потом всё равно найдёт виновного и вкатит ему за поцарапанный доспех.
Траян побежал было к десантным модулям, но по пути заметил кучку мёртвых культистов и начал обыскивать трупы в поисках трофеев. Император в очередной раз улыбнулся скауту, и тот, порывшись в карманах и сумках культистов, стал счастливым обладателем сорока гранат - 10 бронебойных и 30 осколочных.
Управившись с обыском, Альвинд начал высматривать Сестру Битвы посимпатичнее. Но Злобные Сёстры, как назло, почти все были в шлемах. Целестианка, выбивавшая пыль из апотекария, была вполне во вкусе Траяна, но она была весьма занята. Хорошенькая сестричка, которую сцапал Слид, похоже, только Слидом и интересовалась. Ещё одна целестианка, бывшая без шлема, Альвинду явно не нравилась - это была дама ростом под два метра с изуродованным шрамами лицом. Но скаут не оставлял надежды найти хорошенькую девушку.
Тем временем Долбодятлус бросился к Одусу с намерением ткнуть его кулаком под нагрудную пластину брони. Ипотеканус, показывая трюки а-ля Матрица, уклонился от тычка. Билиарий от такой наглости озверел до состояния берсерка. Как это так - какой-то рядовой поднял руку на НЕГО! На него - самого брутального библиария Империума! Одус приготовился произвести свой коронный финт - "одурманивающие пиздюлины", но Долбодятлус уворачивался от ударов, словно его телом управлял Нео.
Канонесса закурила новую сигарету и, ухмыляясь, посмотрела на повалившую апотекария Веронику.
- Молодец, девочка! - довольно произнесла канонесса, после чего скосила глаза в сторону Енгронимус и предложила:
- Как насчёт сделать ставки? Спорим, что сестра Вероника раз и навсегда выбьет из него желание приставать к девушкам?
Где-то на заднем плане гремела трёхэтажная матерная брань - это подтягивалась Вторая Рота Энгримаринов.
-
"Странный" библиарий не мог не плюснуть)
Жду раздачу конфет)
|
|
Вы не можете просматривать этот пост!
-
профессионала видно сразу. приятно смотреть как медик отыгрывает медика. )))
|
|
-
Жжошь, как всегда, в общем ХД
но этот ход был особо ярким =)
|
Валариэль свернулась в клубочек и постаралась заснуть, пока на сон было время. Но уснуть, как назло, не удавалось. Мысли метались в её сознании, но то были мысли не о настоящем. Отчего-то сейчас в памяти всплывали события из её далёкого прошлого, и большая часть их была не самой приятной.
Приличную часть своей жизни она прожила с матерью Энариэллой в лесу, неподалёку от средних размеров деревеньки. Сначала люди были не слишком-то довольны таким соседством, но потом привыкли к ним - тёмная эльфийка с малолетней дочерью никому не мешала и ни в чьи дела не вмешивалась. Через какое-то время к ним даже начали захаживать - мать Валариэли разбиралась в колдовстве и умела готовить и целебные зелья. Но Энариэлла никогда не позволяла дочери общаться ни с селянами, ни с их детьми...
Энариэлла, кроме того, обладала значительными познаниями в чернокнижии, алхимии, умела составлять рецептуры ядов, знала множество языков. Все свои знания и умения она стремилась передать дочери - и Валариэль с 4 лет сидела над толстыми книгами и наблюдала, как мать готовит свои зелья. Об одном только она не рассказывала ей - о народе тёмных эльфов, к которому они обе принадлежали. Валариэль знала родной язык, но не знала ни истории своего народа, ни его обычаев...
Несколько раз в наделю Энариэлла, взяв с собой сверкающий драгоценными камнями посох и вручив дочери его деревянный аналог, приводила её в лесную глушь, где часы напролёт учила её сражаться.
Однажды Энариэлла отвела Валариэль к глубокому обрыву. Перейти на другую сторону можно было только по узкому бревну.Энариэлла сделала это, словно ступала не над пропастью, а по широкой ровной дороге. Оказавшись на противоположной стороне, тёмная эльфийка потребовала от Валариэли повторить её маневр.
- Мама, я не могу! - жалобно пищала девочка, круглыми от страха глазами взирая в развёрстую бездну.
- Иди! - требовательно повторяла Энариэлла, и взгляд её, казалось, утратил всякую теплоту.
Девочка ступила на бревно и пошла, широко разведя в стороны руки и пошатываясь.
- Не смотри вниз!
Она постаралась держать голову прямо и не смотреть. Было очень страшно.
- Не бойся! Страх уничтожает разум и парализует волю! Никогда ничего не бойся!
Валариэль не понимала, как можно не бояться, когда идёшь по ворочающемуся у тебя под ногами бревну. Она оступилась, сорвалась и с воплем полетела вниз. А потом поняла, что не падает и открыла глаза. Она висела в воздухе над пропастью, а её мать оставалась стоять на краю и простирала к ней руку. Затем Энариэлла повела ладонью к себе, и девочка, подхваченная какой-то неведомой силой, была перенесена на каменистую почву обрыва.
- В следующий раз я не стану тебя спасать! Моя дочь должна пройти испытание! - в фиалковых глазах Энариэллы плескался гнев.
Валариэль испугалась ещё больше и разрыдалась. Тут мать стала прежней и принялась её успокаивать.
А в следующий раз Валариэль прошла по бревну.
Каждый раз Энариэлла придумывала для неё всё более сложные задания, но теперь Валариэль уяснила, что сможет сделать всё, если захочет. И она делала, а её мать улыбалась...
Такое ощущение, что тёмная эльфийка всю жизнь готовила дочь к чему-то... Вот только к чему?
Амонита пыталась узнать - однажды она отыскала у матери книги, которые ни разу не читала. Энариэлла почему-то держала их под замком, хотя все прочие её дочь могла читать в любое время и сколь угодно подробно. Записи в них были на одном очень древнем языке, и Валариэль понимала не все слова. А ещё в книгах были странные знаки...
За их изучением её и застала Энариэлла. Гневу её не было предела - книги были отобраны, а Валариэль впервые в жизни получила от матери пощёчину.
Когда Валариэль исполнилось пятнадцать, на местную деревню обрушился страшный мор. Первые два дня болезнь протекала, как обычная простуда, а потом у больных появлялась сильнейшая лихорадка, они теряли сознание и в бреду метались по постели, на пятый день они приходили в себя, но всё становилось только хуже - появлялся кашель с кровью и многочисленные кровоизлияния под кожу, словно сосуды лопались в их телах. Все умирали в течение недели.
Энариэлла тоже заразилась, когда пыталась вылечить ребёнка одной из селянок - он был первым заразившимся.
Валариэль ни на минуту не отходила от матери, будучи уверенной, что тоже умрёт. Но один день сменял другой, а признаков болезни не появлялось...
На шестой день Энариэлла пришла в себя. Вокруг глаз её легли тени, черты лица заострились, губы побелели, а под кожей синели пятна излившейся крови. Слабеющей рукой она из последних сил стиснула ладонь дочери и тихим, срывающимся голосом произнесла:
- Валариэль... девочка моя... опасайся...
Тут тёмная эльфийка зашлась кашлем, кровь у неё пошла, горлом, и она скончалась.
Кого она должна опасаться? Что за опасность ей угрожает?
Вся деревня превратилась в сплошной некрополь. Мёртвых было больше, чем живых, и вскоре трупы валялись даже на улицах - их некому было хоронить...
А после чумы пришли мародёры...
Валариэль похоронила мать в лесной чаще и ушла подальше от вымершей деревни. Её мир был разрушен, и она не знала, что ей теперь делать...
Валариэль уснула, но спала беспокойно и проснулась незадолго до того, как ей нужно было заступать на вахту. Она села, подобрав под себя ноги и тяжело вздохнув.
-
-
Действительно неплохо придуманная история.
только описание мора говорит о том, что кое-кто переучился ХД
|