Голосование за ходы

Всего лишь сон.
Пробудившись, сделав глубокий вдох, ощутив жар участившегося кровообращения ты понимаешь это как нельзя лучше.
Сон.
К счастью. Или к сожалению?..
Ты вновь один.

Поднимаешься, осматриваешься. Вслушиваешься в тишину леса. Сегодня здесь по-особенному тихо, впрочем, стоило ли обращать внимание на подобные аномалии, когда весь мир погрузился в безмолвие?..
Правда, на периферии слуха ты обратил внимание на едва слышимый гул или рокот. Монотонный и нескончаемый. Пожалуй, так могли бы звучать монолитные горы в вышине. Или горные потоки.
Выглянув из оврага, ты видишь вокруг себя лес. Многолетние сосны устремились ввысь, закрывая собой чистое ясное небо. Золотистые солнечные блики рассыпались жемчугом в пространстве, играя в листве. Раскинули пушистые лапки ели. Редкие лиственные деревья сияли золотом осенней проседи.
Родные края.

Потихоньку начинаешь свои дела, достаёшь еду. Осторожно. Руки, приученные работать быстро и без промедления, не трясутся, и вынуть консервы из тряпья бесшумно не составляет труда. Методично поглощаешь еду, с каждым кусочком ощущая блаженное насыщение. Не беспокоит, что все пальцы в жире – облизываешь их, выедая всё, до последней крошки. Кто знает, когда будет следующий привал? Возможно, уже дома…
Закончив, умываешься и сворачиваешь вещи. Тихо. Осторожно. Накидываешь рюкзак на спину. И наконец покидаешь место, ставшее тебе ненадолго укрытием. Из спасительной земляной колыбели в безмолвие леса…

***

Сколько прошло времени с тех пор, как ты проснулся? Пожалуй, за всё время своих приключений – приключений словно из прошлой жизни – ты научился мерить время по солнечному светилу. Заметил, что густые тени деревьев рассеялись, света в лесу стало гораздо больше. А само солнце лениво показалось между верхушками сосен. Почти полдень.
Ты шёл сквозь лес, наблюдая его во всей его красоте. И слушал тишину. Это можно было бы назвать блаженством, если… если не знать, какой ценой далась эта тишина.
Мать-природа словно уснула.

Находил редкие звериные тропы. Почаще – человеческие. Всё-таки эта часть леса находилась ближе к городу, и присутствие человека ощущалось здесь более явственно. Словно ещё вчера детские ножки топтали эти тропинки и бегали по оврагам. А детские ручки приносили сюда самодельные кораблики и пускали вдоль ручейков. И никто не боялся. Спасительный кров леса скрывал самые разные дела.
Но ничего не осталось. Никто больше не принесёт сюда игрушки, не зальётся заливистый детский смех… Или когда-нибудь это всё же случится? Вымрут ли эти существа? Сможет ли человечество подняться из глубин своего отчаяния?..
Но чем ближе дом – тем отчётливей мысли именно о нём. Именно о нескольких людях. Перед которыми всё остальное человечество уступало в своей важности.

В конце концов, ты увидел просвет между деревьями, место, особенно освещаемое солнцем. Поляна? Или ты наконец на опушке?..
Но, подойдя ближе, ты понял, что это не поляна и даже не опушка. Крутой склон вниз и внизу – тонкая струйка ручья, некогда бывшего бурным потоком реки. Но ты увидел кое-что, что заставило сердце безумно подскочить в грудной клетке. То, что ты не видел уже долгое время. То, что боялся не увидеть уже никогда.
Вниз с противоположного склона спускалась девушка. Короткое белокурое каре волос заправлено за уши, в руках пустая пластиковая бутылка. Чёрные обтягивающие бриджи и бежевый свитер. Она методично спускалась по крутому оврагу, совершенно не обращая на тебя внимание.
Но вот ты заметил движение наверху. Ты мог поднять глаза и заметить другого человека. Мужчину. Он сидел на пледе в расстёгнутой синей куртке и раскладывал какие-то вещи, также не оглядываясь по сторонам. Импровизированное место привала было оборудовано небольшим тентом, растянутым между деревьями верёвками. Рядом лежали спальные мешки. Возле мужчины – раскладной столик со скудными припасами. На дереве, почти над головой мужчины, на суку висело ружье.
Сильный порыв ветра просвистел возле твоих ушей. Пронзительного горного ветра.

Так тепло и хорошо на душе. Словно не было всех этих долгих месяцев, ведь всё кажется таким уютным и старым, как было до твоего ухода. Кажется, семья нисколько и не изменилась. Не появилось ни одной лишней морщинки на лице мамы. Не выцвели прекрасные волосы Мэри. Не угас озорной огонёк в глазах брата.
Их заливистый смех… Их мягкие руки и крепкие объятия…
Они слушают. Они наблюдают. Они веселятся вместе с тобой и радостно принимают каждый подарок.
- Вот это да, вот это штуковина! Спасибо, Джек! – в восторге произносит Том, пряча зуб крокодила, который, видимо, произвёл на него особое впечатление, и рассматривая компас.
Рядом верещали женщины, примеряя новую бижутерию.
Пожалуй, ради этого стоило покинуть дом всего лишь на какой-то год, правда, Джек?..

Дверь внезапно распахнулась, громко ударившись о стену.
Громкий хлопок резанул по ушам, и отчего-то ты почувствовал напряжение. Словно атмосфера сгустилась.
Ты посмотрел в сторону входной двери, но не успел понять, что происходит, как услышал голос отца… И оказался заключённым в его крепкие объятия.
- Сына, Джек! Как мы тебя ждали!..
Наконец, ты переводишь взгляд.
Но почему-то не видишь его лица.
Вместо лица – хищный оскал нескольких десятков зубов.
- Мы тебя ждали….
…Раскрылась пасть…


Эпизод 1. На пересечении троп

…Раскрыл глаза.
Нет никакой пасти. Нет никакого отца, мамы и остальных. Вокруг тебя вообще ничего нет. Ничего, кроме высоких верхушек деревьев. Кроме чистой лазури неба, лёгких перьев облаков и полуденного солнца, лучи которого пробивались сквозь ветви.
Вдохнул воздух. Наполненный ароматами леса. Понял, что тело нещадно затекло от сна. Понял, что всё это был лишь сон… И улыбка мамы, и искристая шевелюра сестры, и смех брата… И даже то, что было в конце, было всего лишь сном. Стоило оглядеться, чтобы понять – вокруг тебя пусто. Никого. Никаких чудовищ.
С добрым утром, Джек. Очередным, болезненным, наполненным одиночеством утром.

С трудом, но ты припоминаешь, что было вчера.
Ты прошёл достаточно большое расстояние от последнего города, и был уже на пути к Ривердейлу. Осталось обогнуть несколько лесистых холмов, и ты у цели. Поэтому ты так вымотался вчера – ведь дом был уже близко. И осталось не так уж далеко. И ты вновь сможешь увидеть Их…
Ты можешь приподняться и оглядеться. Тогда ты вспомнил бы, что заночевал вчера в небольшой овраге, оставшемся после выкорчевывания большого корня дерева. Хоть какие-то стены под боком, дававшие пусть и призрачное чувство безопасности. А вокруг оврага возвышались многолетние сосны.
Как оказалось, в лесу было слишком тихо. Ни пения птиц, ни шелеста ветвей под лапками животных. Казалось, эта часть леса просто вымерла. Лишь слабый ветер тревожил верхушки.

Так хорошо и так уютно. Вновь оказаться в объятиях мамы. Вновь оказаться в той атмосфере, что с такой заботой свили в доме твои родители. Этот ни с чем несравнимый уют и комфорт по-домашнему обустроенного места… И пусть неидеального, и пусть со своими трещинками, но ты знал, что все трещинки и во всех смыслах заделываются заботливыми и нежными руками родителей.
Кажется, здесь был даже свой, неповторимый запах. Запах леса, доносимый лёгким дуновением ветра. Запах дерева. Запах мамы. Запах Дома…
Она не хотела отпускать тебя. И тот миг объятий показался тебе вечностью. И враз вспомнилось детство и точно такие же моменты, как она обнимала тебя, когда ты был маленьким. Прошли годы, но что-то в этом мире осталось неизменным.
Вы кружите посредине комнаты, и мама смеётся. И ругается, и просит отпустить. Стирает коварные слёзы, проступившие на глазах.
- Что ты такое говоришь, Джеки! Твой отец чуть не каждый день заставляет меня печь пироги, я с ними так располнела… - щебечет, но ей всё равно приятно.

Останавливаетесь. Твой рюкзак – словно бездонный. Достаёшь и достаёшь всё новые сувениры, а она с ласковой и счастливой улыбкой наблюдает. Берёт в руки очередную фотографию и восхищается. «Господи, как высоко вы летали», - причитает, хватаясь за голову. Кажется, в подобные моменты она могла бы спросить, почему ты летал без шапки, но, благо, не говорит.
- Боже мой, надеюсь ты не привёз ему тот набор, что он так хотел? Трубку с подзорной трубой. Честно, Джеки, когда-нибудь я с твоим отцом сойду с ума… Нет, что ты, какой испанец! Он же теперь капитан, и непременно хочет в плаванье. Вон, с нашим соседом решились строить корабль на озере, - вздыхает. – Отец твой поехал в город, дорогой. Продуктов на вечер накупить, за тётей Салли, за Блейком…

Мама говорит, но в какой-то момент ты отвлекаешься. Твой взгляд вновь падает на окно.
Шумит листва. Волнуются лёгкие шторы. И жёлтый змей, выделывая очередной вираж в воздухе, опускается в руки мальчишки… Заливистый детский смех… Девочка в фиолетовом платье кружится, отбирая жёлтого змея…
«Моё, моё! Отними!» - кричит девочка и бежит к дому…
…«Не отдам!» - произносит звонкий девичий голос на пороге задней двери дома.
Они влетают в комнату. Парень и девушка. Молодые, красивые. Он – брюнет, весь в маму. Она – ярко-рыжая, с крапинками веснушек, вся в отца. Несмотря на то, что близнецы, они такие разные. Смеются.
Наконец, они видят тебя. Мэри срывается с места, бросает на пол змея, вмиг забыв о своём увлечении – сейчас, при близком рассмотрении, змей кажется тебе маленьким, будто бумажный самолётик – и кидается тебе на шею. И так быстро она сорвалась с места, что чашка чая в мгновение ока слетает с подоконника…
И ты словно видишь этот момент в замедленной съёмке. Как будто застыла в полёте кружка. Как будто застыли блестящие на солнце капли…
Томас вовремя подхватывает кружку.
- Аккуратнее, егоза! – произносит он и тоже подходит к тебе. – С возвращением, братишка!
И вновь объятия.
- Как ты? Как добрался? Как долетел? А как было в Австралии? А ты не скучал? А почему так мало писал? А девчонку там нашёл? А… - так и сыпались с двух сторон вопросы.

Пролог

Здесь было тихо. Ни голоса, ни лишнего шума. Лишь пение птиц за окном. Лишь шелест сочной летней листвы. Лишь тихое покачивание лёгких штор, струящихся от дуновения ветра.
Весь дом пронизан и окутан тишиной. Дом пуст. И ты ступаешь по деревянному, такому знакомому полу. И слышишь, как скрипит половица в том же самом месте. И видишь перед собой до боли знакомые очертания. Сначала прихожей, затем - холла. В зале настежь распахнуты панорамные окна, и именно отсюда открывается прекрасный вид на холмистый склон, поросший хвойником, и чуть дальше - на засыпанные снегом горные вершины. Ты мог вдохнуть поглубже и ощутить вновь этот запах. Запах полевых цветов, доносимый ветром. Запах хвои. Запах твоего Дома. После жаркой Австралии свежесть тихого канадского уголка казалась столь пронзительной, до рези.
И наконец ты слышишь их. Слышишь смех и детские голоса. И видишь, как мелькают в окне их силуэты. Мальчик и девочка. Под стать друг другу, под стать полевым цветам, что их окружали - в фиолетовых одёжках. Играются с ярко-жёлтым воздушным змеем. И так увлечены игрой, что совсем не обращают внимание на только что вернувшегося издалека брата.

Впервые за долгое время ты видишь родные лица. Впервые за долгое время шум винтов сменился спокойствием и тишиной леса. Появилось ли ощущение, то самое ощущение, что этого года в чужой стране словно бы и не было? Словно пролетело всё это как одно мгновение. А ты словно бы и не уходил.
- С возвращением.
Тихий голос позади. Стоило обернуться - и ты увидел бы её. Маму. В своей неизменной вязанной шали, накинутой на плечи, тёплой улыбкой и блестящими капельками слёз, застывших на ресницах.
- Мы ждали тебя только к вечеру, Джеки. Поэтому твой любимый пирог будет чуть позже. Ну иди же сюда, что ты стоишь, обними маму!
И сходит с места она, покачивая чуть располневшими бёдрами, и обнимает, и прижимает к себе, словно не год прошёл, а гораздо больше. Волновалась. Ты едва ли не физически ощущаешь её облегчение оттого, что снова видит тебя рядом. И тепло в её объятиях, так хорошо.
Так по-домашнему.

Марси не спешила. Ей некуда было спешить. Конечно, её посещали мысли, что Саломея её ждёт с охапкой лука и абрикосов, ведь девочке поручили такое ответственное задание. Однако доброта поварихи и странные, не сочетающиеся с её образом фразочки лишь способствовали тому, что сейчас Марси сильно отклонилась от первоначальной цели. Ведь возвращаться к Саломее ей не то что бы сильно хотелось.
В какой-то момент девочка поймала себя на мысли, что уже понятия не имеет, где находится и идёт ли следом за ней Джон. Марси в испуге обернулась, боясь увидеть его отсутствие, но мальчик следовал за ней по пятам. И в какой-то миг высказал её собственную мысль. Ибо доносящаяся из-за стен музыка и звон посуды навевали мысли о том, что где-то рядом действительно играют бал...

Через несколько минут они сами в этом убедились. Коридоры, по которым они вышагивали, расширились, приобрели резные арки под потолком, раскрасились в алые оттенки портьер. А мимо детей то и дело сновали деловитого вида слуги, разнося на подносах невероятно красивые блюда и закуски, бокалы с разноцветными напитками. Марси не успевала за ними следить. Не успевала заглянуть к ним на подносы, но то, что она видела, оставляло самое приятное впечатление - восторг для глаз, такое многообразие! Хотелось схватить с него какое-нибудь лакомство, но девочке не хотелось привлекать к себе внимание. Честно говоря, увидев всех этих незнакомых людей ей стало неуютно. Пожалуй, впервые за этот вечер она ощутила себя совершенно не в своей тарелке. Что она здесь делает? Кто она такая, чтобы гулять на балу у самого Князя?..

Кажется, это настроение отчётливо отпечаталось на её лице, раскрасневшемся от застенчивости. Шаг девочки перестал быть таким уверенным и быстрым.
- Бал... - повторила она за Джоном. В этот миг ей хотелось встать за его спину и пропустить его вперёд. Странное желание доверить кому-то принимать за себя решения, защититься от чего-то неизведанного, что ещё никогда в жизни не видел и не испытывал... От подобного шага её останавливал лишь собственный характер. Привыкшая к самостоятельности и бесстрашию, Марси уже не могла отступиться. И всё же, неуверенность в собственных действиях продемонстрировала себя - девочка резко обернулась и горячо и быстро проговорила:
- Джон! Мы должна были помочь Саломее. Но мы пока не вернёмся к ней. А сходим на бал. Да же? Пойдём на бал?
Марси и самой стало неуютно оттого, что она спрашивает у кого-то, что делать. А потому новый румянец залил её смуглые щёки.

Мгновение ошеломления. Мгновение, разделяющее жизнь и смерть. Они были так близко - соприкасались друг с другом в безумном танце падающих с небес снежинок. Костлявые руки смерти уже тянулись к тебе, ты почти физически ощущал их давление на своём горле, но сомкнулись они на глотке твоего противника.
Какая ирония.
Ведь именно в это мгновение ты начинаешь по-настоящему жить...

Тихий, почти неслышный за воем ветра и звоном в ушах выстрел. Красочный фонтан тёмной крови. Отупление в глазах придавившего тебя к полу существа.
Не дожидаешься, пока он свалится с тебя - тут же с отвращением отбрасываешь бездыханное тело в сторону. Поднимаешься. Не ощущаешь боли. Но чувствуешь, как разгоняет внутри кровь адреналин. И он требует ещё, ещё дозы самого сладкого наркотика - жизни.
Но очень быстро приходит осознание того, что она вновь закончилась.
Слишком быстро.

Замечаешь слегка обеспокоенный взгляд Сержанта. Расслабленную позу Черепа. Спокойствие, с которым девушки отстреливали последних нападавших и с которым Гремучка поигрывал своими взрывоопасными игрушками. И понимаешь, что это мгновение ушло. Всё остаётся по-старому.
На твою реплику Слепая лишь молча кивает, не оборачиваясь. Руби улыбается уголком рта, оценивающе наблюдает и подмигивает тебе.
И тут на балкон заходит Мэлани. В тот момент, когда адреналин начал потихоньку утихать, а голова - вовзращать рассудок.
Мэлани смотрит на тебя, разговаривает с тобой. Но думает явно о чём-то другом.
- Зажми рану, я осмотрю её внизу, - говорит. После чего переводит взгляд на распростёртого под твоими ногами эска. Первоначальный восторг, отражённый в глазах, сменяется некой грустью. - А ведь мы могли бы с ними иначе... - различаешь её тихий голос.
Ты мог осмотреть поле боя. Почти стопроцентные потери со стороны аборигенов. Нулевые - у вас.
- Мы могли бы попробовать наладить контакт...
Чёрная кровь окропила снежный настил ущелья.
- Но выбираем вариант попроще.

- Эй, что ты там бормочешь, док? - с насмешкой произносит Руби, положив винтовку на плечо так, что дуло смотрело вверх. - Успокойся, Браун, тебя в обиду никто не даст. - Девушка явно расслышала и истолковала её слова по-своему. После чего многозначительно посмотрела в твою сторону.
- Идём, - громко произносит в это время Серж. - Здесь уже терять нечего.
- Позвольте, сержант... - неуверенно начинает Мэлани. - У нас здесь лежит один труп эска. И я хотела бы перетащить его в дом. Может быть, в какую-нибудь подсобку...
- Исключено, - отрезает Джордан, ошалело глядя на медика так, словно она высказала совершенную глупость.
- Но такой шанс... я осмотрела бы его. Мы познакомились бы с этой цивилизацией чуть ближе...
- Мэлани. Я нисколько не сомневаюсь в вашей компетенции, но препарировать в доме этих тварей я не позволю.

Наступил момент, когда Дженне пришлось решать. И этот выбор оказался одним из тяжелейших в её жизни. Тяжелее, чем в тот самый миг, когда она решилась улететь в неведомые дали, покорять космос, исследовать новые миры. Ведь на Земле остался её мужчина. К тому моменту он сделал ей предложение.
Как всё сложилось бы, если бы Дженна осталась на родной планете? Если похоронила бы собственные мечты?.. Неужели та жизнь могла бы принести ей то же удовольствие, что принёс тот короткий миг восхождения на челнок «Ренессанса»?
Так странно. Она до сих пор жила именно тем мгновением. Мгновением славы в свете софитов… Но всё стало совершенно иначе.
Теперь – ей вовсе не хочется никого оставлять. Делать подобные опрометчивые выборы…

Но всё это произойдёт потом. Чуть позже, когда в отсеке спаскапсул развернётся настоящая битва на поражение. А пока – что-то ей движет, какой-то необъяснимый порыв. Заставляет сделать несколько шагов навстречу, обнять, ощутить чужое тепло… Вместе с поцелуем в голове рождается странная мысль, что ей это было нужно. Всё это время. Своеобразная подпитка чужими чувствами… Ведь Дженна ощущает это. Его ответ. Его эмоции. Страсть. И понимает, что не может ответить на них в полной мере. В той, в которой хотел бы он.
По большей части, это действительно благодарность. Страх. Финальная точка в их отношениях. Она ведь с самого начала знала – их знакомство непродолжительно… Всё, что творилось сейчас в стенах этого комплекса – всё это ради того, чтобы вернуться к своим. К тем, по кому действительно тоскует.

Жаль, что всё складывается именно так. Быть может, если бы их не настигли преследовали и они спокойно сели в спаскапсулу, уплывая на поверхность… всё сложилось бы совсем иначе. Поцелуй приобрёл бы совсем иные оттенки. Радости и восторга, искренности… Но всё случилось именно так.
Дженна стоит у последнего люка, наблюдая, как загорается на дисплее таймер. Минута – и дверь разблокируется, впуская её в спасительное лоно капсулы. Там она будет, наконец, в безопасности…
Но эта мысль вовсе не успокаивает. Наоборот – обратный отсчёт всё больше её нервирует. Ведь там, позади неё, разворачивается настоящий бой, угрожающий сорвать все её планы. А ведь спасение так близко – всего в метре от неё, за порогом шлюзовой камеры…

Дженна обещала себе не смотреть. Довериться Лео. И сразу же нырнуть в капсулу, как только дверь откроется. Но что-то ей движет – любопытство, азарт, страх – и пилот оборачивается, не в силах игнорировать то, что происходит. Ей не хочется смотреть на Лео, отчего-то. Какое-то новое чувство обжигает изнутри и не даёт покоя…
И тем больнее видеть, что он – проигрывает.
Всё происходит словно в ускоренной съёмке. Взгляд едва поспевал за движениями солдат. Девушка вовсе не удивилась появлению очередного творения Эйзенхауэра – словно предчувствовала, что напоследок именно они доберутся до беглецов… И чем больше она наблюдала, тем меньше ей хотелось переступать этот чёртов порог.

…Удар в диафрагму. Лео отлетает к стене.
Исход предрешён. Если он проигрывает одному – что будет после того, как подойдут остальные?.. Неужели солдат изжил себя? Неужели многие учёные Земли, исследующие тематику «сверхсолдат», оказались правы, и чувства и самосознание на поле битвы лишь мешают?.. Неужели это её вина?
Эгоистично. Это было так эгоистично с её стороны. Использовать его. И напоследок подарить надежду…
И так эгоистично будет просто уйти. Оставить его здесь на растерзание гончим Эйзенхауэра. Это именно то, что она, вопреки моральным принципам, так желает… Уйти. Спастись. Вернуться к «Ренессансу». Капитан. Что с ним стало? Что стало со всеми остальными?..
Но вместе с этой мыслью пульсирует совсем иная. Она рождается где-то в недрах тела, у истоков бушующей крови…
Я не хочу его оставлять. Только не его.

Воодушевлению Марси не было предела. И в тот же момент – червь сомнений грыз её душу, словно проглоченный вместе с куском наивкуснейшего пирога, с такой отчётливой и пугающей оговоркой хозяйки. Она знала, для чего шла в эти кухонные дебри – помогать Саломее, искать ингредиенты. Но в тот же момент предусмотрительность изощрённого детского ума подсказывала, что где-то в недрах этого лабиринта можно найти выход.
И Марси, взяв Джона за руку, двинулась вглубь кухни. Ощущая его поддержку и тепло его широкой ладони – и оттого ей становилось по-настоящему хорошо. Душевно. Легко. Казалось, все её планы непременно сбудутся – когда за плечами такой надёжный и верный Джон, готовый в любой момент помочь…

Марси хотелось с ним заговорить. Хотелось поведать и о своих мечтах, и о сомнениях. Но ей отчего-то стало страшно. Страшно, что хозяйка кухни услышит их и здесь – ведь слышала же она кого-то за стеной. Или вездесущая Жулиана покажется вновь из-за угла, скрестит руки на груди и прескверненько ухмыльнётся… Поэтому девочке оставалось лишь молча тащить парнишку за собой, иногда оглядываясь и ободряюще ему улыбаясь. «Смотри, какие там варенья!» - восторженно восклицала она. И в тот же миг заговорщицки – «А вдруг там конец коридора?».
И каждый раз, с каждым поворотом, ей хотелось остановиться и попробовать эти несметные богатства. Однажды она и не удержалась – когда они добрались до нужных абрикосов, девочка, не контролируя себя, схватила дольку абрикоса и тут же, вздрогнув, обернулась, словно кто-то мог уличить её в воровстве. После чего, подмигнув Джону, сунула дольку в рот, ощущая приторно-сладкий, божественный вкус медового сухофрукта…
- Попробуй, - шепнула она, набирая в ладони целую горсть высушенного абрикоса.

В следующее мгновение её слуха коснулась музыка. Едва различимая на фоне какого-то непонятного шума. Но всё же – музыка, и Марси её услышала.
Девочка обернулась, бросив дольки обратно в мешок. И словно ищейка направилась на звук необыкновенной мелодии, не говоря ни слова – так увлекло её своё занятие. И с каждым шагом она различала всё больше звуков в какофонии шума – музыку, топот шагов, чужие голоса…
Неужели… совсем рядом был бал?

Избавившись от своих одежд, ты ощутил невероятное облегчение. Но вместе с тем и в полной мере почувствовал кожей исходящий от печи жар. Горячий воздух жадно облизывал открытые участки тела, забирался в лёгкие, давил на грудную клетку. Но тебе не привыкать к подобным изменениям температуры – и спустя всего несколько минут твой организм достаточно адаптировался под окружающую среду, чтобы не ощущать того дискомфорта, что почувствовали бы обычные люди, резко сменившие обстановку.
Присел на одну из скамеек, напротив Бруггена. Мог со спокойной совестью развалиться – как это делал сам барон. Могучее телосложение позволяло тебе занять львиную долю скамьи – вероятнее всего, это и многочисленные шрамы на мускулистом теле представляли тебя в наиболее выгодном свете. По-иному – внушительно. Вот и Бругген одобрительно хмыкнул. Как какой-нибудь коневод, присмотревший на покупку сильного жеребчика.
А стоило тебе начать говорить о деревне и впечатлении, какое она на тебя произвела, Яшмо мечтательно закатил глаза, почёсывая гладко выбритый подбородок.
- Благодарствую, ведьмак, благодарствую, - удовлетворённый ответом, произнёс барон. – Хоть твои слова и звучат как лесть, но их приятно слушать. Так, говоришь, краснолюдов повстречал? Не надоели в дороге эти дармоеды? – засмеялся. – А, впрочем, это я так, любя. Эти двое недоростков дюжину всех наших стоят, крепколобые ребята, если ты меня понимаешь.
Помолчал барон, задумался, как только ты о свадьбе заговорил. Помрачнел.
- Свадьба… - вздохнул. – Ох уж эта свадьба. Нервничаю я из-за неё, ведьмак, нервничаю. И из-за тебя я нервничал. Ведь свадьба уже завтра – откладывал её до твоего приезда, как мог…
Барон ненадолго замолчал, уставившись куда-то в одну точку.

С удовольствием раздевшись и опустившись на скамью, Роланд отметил про себя, что эта короткая передышка и возможность отдохнуть после долгой дороги - драгоценнее мешков с золотом. Выражение лица барона подсказывало Роланду, что возможно скоро, ведьмаку придется хорошенько поработать.
- Продолжай барон. Я здесь, свадьба еще не началась, а значит у нас есть время, - он помолчал, хотел было добавить, что у него нет ни малейшей идеи, зачем Яшмо понадобился ведьмак, но решил оставить это при себе, не раскрываясь перед незнакомым ему человеком.

Почти в ту же минуту в баню ввалилась краснощёкая Агнешка, стыдливо опускающая блестящие от любопытства глазки. Девица была юного возраста, как ты мог отметить, как раз к замужеству. Пышная, полногрудая. И небольшой бочонок пива спокойно удерживала в сильных руках, прижимая его к груди.
- А, вот и приветствие, как подобает! Веня, откупоривай и давай сюды вторую чарку!
Бочонок был заботливо поставлен на скамью руками девушки, заботливо открыт руками юноши. Первая – почти сразу убежала, бросив на тебя, а вернее на обнажённое тело, горячий взгляд. Второй же сделал, как велено, и вскоре в твоей руке оказалась наполненная до краёв чарка ривского хереса.
- Есть время, говоришь… А времени-де у нас уже и не осталось, - продекламировал барон, отхлебнув из своей. – Если бы я знал наверняка, какая пакость против моей доченьки затевается, я бы её задушил на корню. Но, понимаешь ведьмак, не всё так просто. Ты, видать, уже прослышал, как я в северной округе прославился благодаря своим заработкам. Тут и семи пядей во лбу быть не надо, чтобы понять, к чему моё предпринимательство могло привезти. Знаешь… - задумавшись, произнёс вдруг Яшмо тихим тоном. – Ведь у меня когда-то сын был. Прекрасный сын. Да не усмотрел я, не усмотрел…
Бругген ненадолго замолчал, уставившись куда-то в одну точку.
- И совершить такую же ошибку повторно не хочу. Не могу себе этого позволить. Не переживу… Поэтому – ты мне нужен, Роланд. От лица не просто барона, от лица отца единственного ребёнка, я прошу тебя помочь. Присутствовать на свадьбе. Охранить мою дочь от предполагаемых посягательств. И в случае чего – дозволяю использовать в этих стенах ведьмачью силу твою.

Роланд перевел взгляд от барона на ворвавшуюся девушку и только сейчас позволил себе оценить её. Добротная, но не в его вкусе.
Зато, уже когда оценивали Роланда, он неловко повернулся полубоком, стараясь также неловко прикрыться.
Ведьмак с удовольствием принял чарку и не перебивая хозяина, внимательно слушал его. Изредка отпивая добротного хереса.
Когда барон закончил, Роланд помолчал, обдумывая слова Бруггена.
- Барон. Я ведьмак, не наемник.
В сказанном читался скрытый вопрос, от которого зависело, уедет Роланд сегодня или будет заниматься здесь ведьмачьей, и никакой другой, работой.

Яшмо глубоко вздохнул, сделал паузу.
- Понимаю, Роланд. Ваш кодекс и иже с ним. Уважаю вас за это, вы чертовски любите держать слово! Но послушай… Я тебя не заставлять наёмничать сюды позвал. Для личной охраны моей девочки у меня есть собственные люди. Да и денег у меня хватает, хоть роту наёмников нанять, - Бругген скорчил кислую гримасу, словно ему не по нраву предмет разговора. – Но всё не так просто. Во-первых, ведьмак, у меня серьёзные причины полагать, что на дочурку могут навести колдунство. Я не собираюсь рассказывать тебе о прошлом, не хочу это вспоминать, но мой второй ребёнок погиб не обычной смертью. Именно тогда, когда я начал сватать его ближайшим соседям… Теперь я сватаю свою дочь. И я присмотрел ей м-м… подходящего кандидата, - слово «подходящий», как тебе небезосновательно показалось, можно было бы спокойно заменить словом «выгодный». – Я знаю наверняка, что некоторые мои соседи от выбора не в восторге, мягко говоря.
Яшмо ненадолго замолчал, смочив губы пивной пенкой.
- Во-вторых, селяне начали болтать, что в наших лесах что-то завелось. Сначала я не придавал этим разговорам большого значения – мало ли что эти лапотники выдумают, чтобы от лесорубки откосить? Но на днях пропали двое мужиков, а за ними и баба, ушедшие в лес. И всё это началось совсем недавно, как раз, когда начали мы с Эвелиттой к свадьбе подготавливаться…

- Барон, я очень тебе признателен, что ты не путаешь мою профессию с чей-то другой. Поверь, для меня это бесценно. И раз так, то я соглашаюсь помочь тебе и твоей дочери, - он протянул руку Бруггену.
- Давай сперва разберемся с невестой, ты мне все расскажешь, до мельчайших подробностей и скрывая ничего, я посмотрю, что можно сделать и потом уже будем говорить о вознаграждении. Проблемы будем решать по мере их поступления, поэтому, если нечто обитающее в лесу не связано со свадьбой, я займусь этим позже. А мне кажется, рано еще судить - случайное ли это обстоятельство или нет.
Роланд вытер пот с лица
- И все же, как бы тебе не хотелось рассказывать о прошлом - придется, потому что, если ты проклят кем-то, это может тянуться всю твою жизнь и затрагивать всю твою семью.

Твой собеседник растянул губы в довольной улыбке, и не успел ты договорить фразу о том, что согласен, как барон от восторга хлопнул себя по коленке и заревел, заставив служку вздрогнуть:
- Вот это по-нашенски! Я знал, что в тебе не разочаруюсь! Твоё здоровье, ведьмак.
С этими словами он ткнул указательным пальцем в твою сторону и допил чарку пива.
- Ну, коли хочешь знать поболе о моей дочке, то тебе лучше самому её увидеть. И ты поймёшь, почему я так за неё волнуюсь, ох, поймёшь. А боле того, что она мой единственный и любимый ребёнок, мне сказать нечего. На неё никаких порч не наводили, чёрных ниток в её комнате не находили. Но это не умаляет моих подозрений, Роланд! Ибо пару дней как слегла моя жена. Это не может быть случайностью, ведьмак, ох, не может. Ибо она более остальных занималась подготовкой к свадьбе.
Яшмо заметно помрачнел.
- Я не верю в случайности, ведьмак. Но хочу верить, что вовсе не колдунство служит причиной произошедшему. И то, что творится в лесу, - тоже не случайность. Я не глуп, чтобы не замечать этой очевидной связи.
Кажется, барон начал всё больше раздражаться.
- Хочешь знать прошлое? Хочешь знать, как погиб мой сын? – тон голоса начал повышаться. – А вот что я тебе скажу, ведьмак: околдовала его, как последнего оболтуса развела вокруг пальца, ведьма отыметая. Прямо накануне его женитьбы собирался сбежать с ней, паскудник. Только что-то в её колдунстве пошло не так… Тварь!
Яшмо со всей силы стукнул по скамье кулаком, а в покрасневших глазах загорелась ненависть.

Ведьмак заскрипел зажатыми зубами. Ведьма значит. А где ведьмы, там проблемы.
Роланду также закралось подозрение, которое он не стал скрывать, предварительно сложив пальцы знаком Аксий, чтобы успокоить собеседника:
- Яшмо, я уже сказал, проклятие, если оно имеет место быть, может лежать на тебе. Именно поэтому могут страдать твои близкие.
Он помолчал, предоставляя Бруггену обдумать услышанное.
- Та ведьма, - продолжил Роланд, - у тебя ведь были стычки с ней? Угрожал, чтобы она исчезла из жизни твоего сына? Это важно барон. Мне нужно знать малейшие детали, чтобы знать с чем мы столкнемся и как с этим бороться. Я понимаю, тебе может неприятно вспоминать прошлое, но нам с тобой нужно сделать все возможное, чтобы его не повторить.

Магия тут же подействовала, и возбуждённый хмелем и злобой барон заметно успокоился. Настолько, что, кажется, у твоего собеседника начали смежаться от усталости веки.
- Брехня, ведьмак, я здоров, как бык. И Эвелитта моя, до недавнего времени, была в полном порядке. И дочурка моя, типун тебе на язык. Ежели было б проклятье, уж кто-кто, а мы бы знали, - отмахнулся Бругген. Поскрёб чаркой по дну бочонка, выуживая последние капли хмельного ривского. – А ведьма, ведьмак… Ха-ха, как звучит… Обычная проклятая чародейка. А, может, и лесная тварь в обличие красивой бабёнки. Не знал я её толком, в дом не приглашал и гнал взашей, коли в моих Вешенках появится… Это всё, что я могу тебе сказать. Подробностей не жди.
Яшмо махнул рукой служке, мол, хорош топить, когда тот пытался закинуть ещё дровишек в печь.
- Хватит на сегодня разговоров, ведьмак. Завтра с моей дочкой познакомишься, завтра приедут гости и начнётся пир. Плачу полтыщи марок и только за моё спокойствие. Ежели что-то пойдёт не так и это предотвратишь – накину сотни три сверху. А сейчас – пора на боковую…
Яшмо поднялся с места, давая понять, что разговор окончен.

Взбегаешь наверх. Лицо Мэлани проносится мимо, остаётся где-то позади. Ошеломление, читающееся на нём. Она не понимает. Не может понять твой восторг. Не может осознать, что в действительности происходит. Для неё это просто слова, просто чужая работа… Но она поймёт. Обязательно поймёт – но чуть позже.
А сейчас – ты взбегаешь вновь наверх. Летишь, не ощущая лестницы под ногами. Ни единого намёка на усталость в напряжённых мышцах.
Муравьи. Мелкие чёрные муравьи. Они копошатся в твоей голове – эти странные, рождаемые дурманом мысли. Или во всём этом действительно ты? В том восторге от созерцания чего-то примитивного, такой тривиальной для тебя ситуации. Хоть что-то в этой работе ещё может приносить удовольствие, правда, Джа?..

Вступаешь на галерею, и сильный порыв пронзительного ветра дует тебе в лицо, тут же обветриваются губы, немеют щёки. Быть может, маска, как у того же Гремучки, спасла бы от лютого мороза, но вряд ли ты об этом задумываешься. Вместо холода ты чувствуешь на губах вкус разгорающейся битвы. Мысль о ней горячит кровь, гонит по венам адреналин.
Они все уже здесь. Все на местах.
Слепая всё на том же месте, выбивает последние ряды точными выстрелами снайперской винтовки. Рядом с ней, справа, – Сержант, раздаёт команды, делит этот хаотичный рой нападающих на фланги и волны, выкрикивая типично офицерскую терминологию, раздаёт приказы, стараясь упорядочить происходящие события. По левую руку от Слепой, чуть подальше от всех остальных, стоит Череп – неизменно со своей сигарой в зубах. Кажется, ему уже не нужны никакие ценные указания, он просто давит на курок, выкашивая к чёртовой матери ряды эсков. Они падают замертво, получая очередь свинца в туловище, но самое идиотское – их товарищи продолжают бежать. Бежать по трупам. Бросать в вас копья, что сильно портило восторг от кровопролитного побоища – приходилось уворачиваться.

Ты встал правее остальных, возле Руби, дающей короткие и точные очереди по эскам. Вскидываешь винтовку. Туман в голове от алкоголя, табака и травы постепенно развеивается, но в данной ситуации тебе и не нужно соображать. За тебя работают рефлексы. Отточенные до автоматизма действия.
Вскинуть. Прицелиться. Надавить на крючок.
Но отчего-то даже такие простые для тебя действия не приводят к должному результату. Ты понимаешь, что промахиваешься. Что-то идёт не так. То ли трава вместе с остальными развлечениями подействовала слишком расслабляюще, то ли чёртов ветер со снегопадом мешали… Но как бы то ни было, убил ты мало. Меньше, чем нужно.

Ты видел, как они бегут. Как добегают до самой стены, пытаясь вскарабкаться наверх. И падают замертво, образуя под стеной настоящую пирамиду из трупов. А остальные – словно не обращают внимание, что под их ногами их же соплеменники, и лезут по трупам наверх… Особенно на правом фланге. Там, где стоял ты.
…Тонкая и длинная стрела пролетает на опасном расстоянии от твоего виска, рвёт ткань капюшона. Короткая заминка. Но этого хватает, чтобы не заметить приближающуюся угрозу…
Эск буквально вырастает перед тобой. Одним ловким прыжком преодолевает перилла галереи, набрасывается на тебя и валит на пол.
Удар кривым ножом.
Ещё один.
Куда-то в левое плечо.
Ты не чувствуешь боли.
Ты чувствуешь привкус смерти.
Он так близко… Пепельная кожа, большие чёрные глаза, наросты на голове, провалы вместо носа… Похож на человека лишь издалека. Но какая в глазах человеческая, тупая злоба.
Очередной взмах ножом – теперь он целится в голову…

Стояла Марси чуть поодаль от Саломеи. И Джон подошёл. Он вновь понял всё без слов, и подтвердил слова девочки. Но затем заговорил о том, что ему будто что-то привиделось. Марси так и открыла рот в удивлении. Нет, не может быть! Она же видела прыгающую капусту своими глазами, и он видел! Почему он отрицает?
Но она понимала, почему он так говорит. Понимала… Ведь ещё несколько мгновений ранее покрошенная капуста являла собой ужасающее зрелище в облике человеческих голов. Марси отчётливо помнила свой ужас при виде головы в руках… И до сих пор внутри всё сжималось от страха.
Но присутствие Джона и добродушие Саломеи её успокаивали. Или, быть может, Марси вновь стала прежней и храброй, не теряющей веры девочкой. И ей хотелось поделиться зажёгшимся внутри лучиком надежды, подбодрить Джона – а то он так понур и не весел…
Девочка сделала маленький шажок к нему. Коснулась легонько локтя… Как ей казалось – в жесте дружеской поддержки.

Саломея в это время грозно гудела как пышущий самовар, ругая капусту. Дверцы шкафов похлопали ей в ответ. Марси это даже немного развеселило – где же это видано, чтобы капусту ругали?
Она называет себя Хозяйкой Кухни. Девочке приходится это название по душе. В отличии от холодной и мерзкой «колдуньи» «хозяйка» звучит так уютно и по-домашнему… Так, как не было никогда в её старом доме, но чего Марси, как и любой ребёнок, желала всем сердцем.
Но улыбка постепенно сходит с лица девочки, по мере того, как повариха всё больше рассказывает. О князе, о Большом Балу… Марси хочется ущипнуть себя, протереть глаза. А может, она спит? И всё это – длинный и очень правдоподобный сон?.. Ибо не бывает, чтобы под кухней приюта пряталась другая кухня, а в самом приюте устраивали бал! Потому что капуста не должна прыгать…
Но даже если это сон… То почему бы не исследовать все сюрпризы, что он преподносит? Помочь Саломее, сходить на бал, даже повидать самого князя!.. И лишь что-то внутри девочки, какая-то крупица рассудительности, говорит об обратном – что не стоит ей это всё знать. Что нужно искать остальных и убираться из этого места…

Марси становится ближе к Джону, почти обнимает его руку. Шепчет:
- Будем хорошими и поможем ей, ладно? Согласен?
Ей хочется сказать ему больше! Что она по-прежнему не совсем доверяет Саломее, что нужно дождаться шанса и удрать… Но не может.
- Мы видимо попали в другую страну. Сказочную! Это так… странно… Это как зазеркалье. Наверное… Я хочу посмотреть бал, - внезапно вырывается у Марси. Она улыбается своему спутнику. С какой-то надеждой и беспечностью.
И тут Саломея окончательно подрывает какое бы то ни было сопротивление в лице девочки. Люк ледника открывается, и оттуда вылетает кувшин. Заколдованный Хозяйкой Кухни, конечно, потому и летит в воздухе. Разливает в кружки топлёное молоко.
Марси дрожащей рукой берёт в руки кружку и кусок пирога. Ощущает вновь голод, как текут слюнки… Делает первый глоток… и жадно выпивает половину кружки. Кусает лакомый, самый вкусный на свете пирог. Солёный от слёз, бегущих по щекам.

Какое-то время Слепая молча смотрит на тебя, переводя взгляд то на твоё лицо, то на электронную сигарету, от которой шёл заметный сизый дымок, развеиваемый ветром. Тот всё усиливался. Норовил сбросить с головы капюшон, заставлял щуриться и слезиться глаза. Чёрные локоны Эрики выбились из-под капюшона и развевались на ветру, прикрывая часть лица, касаясь сомкнутых припухлых губ.
На твоё предложение девушка мотнула головой.
- Поосторожнее с ней, - коротко и столь же холодно бросила Слепая и отвернулась, оставляя тебя в неведении относительно того, о чём именно говорила.
Пожалуй, настроение Слепой отнюдь нельзя было назвать расположенным к общению. От неё сквозило холодом не меньше, чем от окружающих вас гор. Чувствовалась отрешённость… Удивительно, ведь она подписалась на миссию, заключающуюся, по большей части, в социальном взаимодействии.

- Если ты собираешься торчать здесь, тебе придётся тушить эту дрянь, - внезапно произносит азиатка. Замечаешь, как дёргается уголок её губ в неловкой попытке улыбнуться.
Тем не менее, снайпер вновь возвращается к привычной работе. Смотрит в прицел – явно для того, чтобы удостовериться, что принесённая тобой информация правдоподобна. Видишь на её лице сосредоточенность, но чувствуешь в ней некую нервозность – гордыня профессионального снайпера уязвлена. Как – она и не заметила движущийся объект?..
И действительно, минутой спустя на лицо Слепой опускается тень беспокойства.
- Что за чёрт… - говорит и отстраняется от винтовки, вглядываясь вдаль. – Он… он танцует?..
Ты можешь проследить за её взглядом. Тебе не нужен прицел, чтобы увидеть в отдалении чью-то тёмную фигуру. Даже отсюда ты мог заметить, что она стоит и словно дёргается, не сходя с места.

***

Всё это время Джим грезил о горячем кофе. О таком кофе, запах которого способен привести в чувство даже уснувшего. Потому что инженер вовсе не чувствовал себя бодрым. Но он и не чувствовал себя в своей тарелке, чтобы покинуть свой пост и спуститься вниз… Одного из наёмников эти бравые парни уже послали на второй этаж, но там осталась ещё целая банда. Банда и хорошенькая докторша, которой приходится терпеть их компанию.
Джим на мгновение прикрыл глаза, совмещая два приятных образа: горячий кофе, что держит в руках и подносит ему Мэлани... Пожалуй, ей бы работать секретаршей.

Однако подобные мысли быстро выветриваются из головы.
Этот странный, пойманный аппаратурой сигнал продолжал мигать на экране, нервируя. Пейтон смотрел на него краем глаза – ибо что может быть интересного в одной точке, что появляется и исчезает практически в одном месте, где-то в отдалении от поста?.. Когда Джим работал на базе, он насмотрелся на подобные сигналы: по большей части они исходили от местной фауны или одинокого разведчика аборигенов, с которым нанятые охранники справлялись быстро и жестоко. Вряд ли что-то интересное было и в этот раз.
Но пусть наёмники побегают, пусть попереживают.

Джим удовлетворённо улыбнулся и бросил взгляд в окно, где теперь виднелись два силуэта. Узкоглазая снайперша и наёмник с электронной сигаретой. Стоят, мирно о чём-то болтают. Бедный парень, судя по всему их главарь делает из него мальчика на побегушках – но, впрочем, Джиму абсолютно плевать. По крайней мере, этот Джа не вызывал у него такого же отвращения, как тот же Череп.
Кажется, именно о нём эти двое там и говорят. Динамик наставленной повсюду рации услужливо об этом доложил.
Что ж. Не вечно же Джиму тут сидеть… Пока эти двое разведывают обстановку, он мог бы спуститься и налить себе кофе, поболтать с миленькой дочкой Брауна…

Однако стоило ему подняться с кресла, как что-то пошло не так.
Сигнал, до того тихий, усилился, увеличивая тональность звука. Это могло свидетельствовать лишь об одном – неизвестный объект приближается.
Джим остановился, всмотрелся в экран.
Мигающая точка действительно начала хаотично передвигаться. Рывками. Двигаясь непосредственно к базе.
Пейтон отчего-то ощутил тревогу.

***

«…Он приближается», - сквозь воющий ветер ты вновь различаешь голос инженера, искажённый динамиком.
- Он стоит на месте, - твёрдо отвечает Слепая, хмурясь.
Ты тоже это видишь. Видишь, что фигура аборигена не двигается.
- Он и вправду танцует, - задумчиво дополняет девушка, всматриваясь в прицел. – В мехах и бусах. Похож на какого-нибудь шамана…
«Я повторяю информацию: он приближается! Сигнал… Осталось сорок метров».
Сорок метров – расстояние до ближайшей каменной насыпи. Пусто. Кроме танцующей фигуры – никого.
- Бред…
«Двадцать метров!»
Волнение Слепой усиливалось. Дистанция двадцати метров спокойно просматривалась без прицела.
«Пять метров!.. Сигнал на базе, на базе!!»
- Джим, не говори чушь, здесь никого нет! – в конце концов, нервы девушки сдали.
А инженер, наконец, замолчал. И в наступившей тишине заунывно выл ветер. А затем… Затем ты увидел их. В той же стороне, где дёргалась в загадочных телодвижениях фигура. За ней – словно рой пчёл, слетающихся к улью.
«Регистрирую множественные сигналы», - высказал очевидную вещь Джим. – «Тревога класса А. Движение в нашу сторону!»
Бегут. Протаптывая снег, ощетинившись копьями. Двадцать, тридцать. Полсотни?..
Слишком много.

Холод обжигает конечности. Алкоголь горячит кровь. Содержимое электронной сигареты – туманом обволакивает разум… Картины прошлого постепенно отступают, уже не так болезненно сдавливает сердце. Но и реальность покрывается непроглядным слоем пепла.
Несмотря на присутствие всех этих людей… ты – один.
Шум чужих голосов остаётся внизу, лестничный пролёт быстро оканчивается небольшим, заполненном ящиками коридоре. Момент для короткой паузы, в который ты набиваешь очередной «косяк».
Травянистый привкус. Терпкий дым в лёгких.
Привычная, почти не ощущаемая процедура поглощения организмом наркотических веществ. Но результат всё тот же.
Реальность покрыта пеплом…
Пеплом цвета снега…
Где-то там, за приоткрытой дверью галереи, заунывно воет ветер.

За твоей спиной – закрытая дверь. Слева от лестницы – дверь в комнату оборудования связи. Именно там должен сидеть Джим. Но к нему ты не заглядываешь. Выпуская из лёгких едкий клуб дыма, направляешься прямиком на балкон…
Здесь холодно. Мороз пробирается под слои одежды, вызывая озноб. Электронная сигарета обжигает пальцы, а в лёгкие вместе с дымом врывается ледяной воздух.
Слепая стоит, облокотившись о перила и поставив на заграждение снайперку. Капюшон прикрывает голову, скрывая лицо.
Ты мог осмотреться. Мог взглянуть на горы, возвышающиеся по правую и левую руку от тебя. Взглянуть на небо, виднеющееся в промежутке между утёсами. Небо, растерявшее звезды и покрывшееся налётом бугристых туч. Шёл снег, хлопьями опускаясь на землю. Сильный ветер подхватывал их и нёс в вашу сторону.

Казалось, азиатка не заметила твоего присутствия, высматривая что-то в прицел. И только после того, как ты поздоровался, подняла голову, вновь взглянув на тебя бездонным и безэмоциональным взглядом.
- Виктор? – переспросила Слепая, выгнув тонкую бровь. – Не припоминаю, чтобы у нас был инженер с именем Виктор.
Её тон был столь же холодным, как и обжигающие кожу снежинки.
Снайпер вздохнула и пожала плечами.
- Я не вижу абсолютно ничего, кроме утёсов.
Если бы ты всмотрелся в ту сторону, куда было направлено дуло винтовки, ты бы тоже не увидел ничего. Кроме чёрных, укрытых слоем снега скал да неровную поверхность ущелья. Выпадающие осадки ещё более ухудшали видимость.
Слепая опустила глаза на сигарету в твоей руке. Пригляделась, вдохнула дым. Но ничего не сказала.

По усиливающемуся ветру ты начал понимать, что метеорологи были не так уж не правы в своих предположениях. Казалось, ещё немного, и вас начнёт сносить его порывом. Разыгрывался настоящий буран.
Впрочем, Слепую это мало волновало. Сходить со своего поста девушка явно не собиралась.
- Это всё? Можешь передать Сержанту, что никакого движения я не обнаружила, - говорит она, но по-прежнему смотрит на тебя. Словно чего-то ждёт. Пока не уйдёшь?..

Стоит сделать всего маленький рывок – и ситуация кардинальным образом изменится. Но слишком многое зависело от мельчайших факторов – траектории, времени, цели… Дженна, кидая гранату, особо о них не задумывалась. Скорее, в девушке безошибочно сыграли рефлексы. Всё же, она в первую очередь – военный пилот. Такой же солдат, как и Лео. Не настолько сильный, не настолько проворный и совсем не генномодифицированный… Но и Земля может похвастаться подготовкой кадров.
Поэтому граната летит с точностью до миллисекунды именно туда, куда нужно. В скопление чёртовых дроидов, которых девушка толком и не видела – но могла определить их местоположение исключительно по звукам работающих сервоприводов.
…Глухой хлопок. Разорвался крошечный эллипс, высвободив из нутра волну энергии. Заметила в воздухе лёгкий мираж, электрический ток – граница которых едва не достигла укрытия Лео. Дженна не успела бы дёрнуть парня на себя. И в тот миг ощутила страх – вдруг она настолько плохо рассчитала траекторию, что зона поражения дойдёт и до него… Но всё обошлось. В следующую же долю секунды энергетическое поле погасло, а характерный запах прожжённой проводки говорил о том, что её цель выполнена.

Но, по-видимому, это был не конец схватки. Лео внезапно вышел из-за своего укрытия, несколькими точными ударами поражая невидимые для Дженны мишени. В ответ – пронеслись перед глазами лучи бластеров, не задевая, однако, парня даже вскользь. Быстрый как дьявол. Девушка едва успела понять, что откуда-то сбоку подошла подмога вышедшим из строя роботам…
Лео управился поразительно быстро.
- И всё? Это – все наши противники? – с усмешкой произносит Коулман, выходя из кабинета и наблюдая в залитом багрянцем коридоре обездвиженные машины.
Энтузиазм удачно окончившегося боя разливается внутри адреналином. Ей хочется ещё, ей – мало. Ведь она не сделала ещё ни одного выстрела, не использовала весь свой потенциал… Конечно, не настолько большой, как у её спутника, но тем не менее.
Впрочем, было ли у неё право жаловаться? Весь всё хорошо закончилось – и это главное.
И закончилось ли?..

…Они вновь бредут по коридорам куда-то вперёд. Вновь не издавая ни звука.
Страшно. Страшно, что их могут услышать, что из-за поворота может показаться очередной робот. Да и после столь очевидного сигнала тревоги – вполне вероятно, что в коридорах комплекса появятся и такие же как Лео солдаты… Это подстёгивает.
Но Дженна не может молчать. Ей хочется поговорить. Расспросить её спутника, что станет с комплексом. И какие последствия возымеет для них этот чёртов сигнал тревоги?.. Не заблокируются ли некоторые важные двери? Не отключатся ли спасательные капсулы? Не узнал ли обо всём происходящем сам император?..
Но девушка молчит. Молча следует за парнем, не задаёт лишних вопросов. У неё будет время всё ему сказать – будет, но после.

…Наконец, они достигли отсека со спаскапсулами. Только переступив порог, Дженна застыла, с надеждой взирая на шлюзовые камеры в противоположной стене.
Прошло не так много времени. С тех пор, как девушка очнулась в стерильной белоснежной комнате. Сутки? Несколько часов?.. Но, казалось, оно растянулось на целые дни. Далеко позади, словно в прошлой жизни, остались знакомые и родные лица. В какой-то момент девушка похоронила мечты увидеть их снова… И всё же – какой-то частью верила, что сделает это. Выберется. Сможет.
Она была готова уничтожить несколько сотен людей ради того, чтобы вернуться к друзьям и семье.
И вот – эта возможность буквально в её руках. Всего в нескольких метрах от неё – капсулы, способные доставить её на поверхность. Она вновь увидит землю, города, людей и все блага цивилизации. Почувствует лучи солнца на коже… Посмотрит в глаза тем, по кому так неимоверно скучает.
Стоит лишь сделать шаг. Последний…

…Толчок в спину. Делает несколько неуверенных шагов вперёд, но не теряет равновесия. Оглядывается назад…
Лео. Стоит у порога коридора, к чему-то прислушивается. Требовательно указывает на капсулы.
Но Дженна ничего не слышит. Не видит перед собой той угрозы, что чувствует парень. Не понимает, в чём дело… Колеблется.
Он просит оставить его. Она знает, почему. Знает, чем это может кончится.
За краткие доли секунд перед её глазами разворачиваются сцены будущего…
Она не может уйти просто так.

Срывается с места, в пару шагов оказывается рядом. Прижимается, обхватывая шею парня. Знает – время идёт. Но хотя бы этот краткий миг она вырвет из когтей неумолимой судьбы, следующей по пятам…
Тёплый, порывистый поцелуй. Наполненный обуревающими её эмоциями. Её благодарность, не высказанная вслух, но выраженная именно таким способом… Ей так проще. Ей так этого это не хватает. Возможно, это последний шанс...
- Не задерживайся. Слышишь? И будь осторожен, - шепчет, касаясь лбом его подбородка.
Открывает, наконец, серебристо-серые глаза. Смотрит не менее твёрдым и требовательным взглядом. Ладонью проводит по щеке, мгновение глядя в глаза солдата. Нехотя отстраняется. Разворачивается и уходит, не оглядываясь назад.

Шум воды, звон стекла. Стакан в твоей руке противно скрипит от прикосновения пальцев. Машинальное, лишённое обдуманности действие. Ибо мысли – совершенно в другом месте. Уносят, возвышая над покрытой снегом землёй, к звёздам, к родному дому…
- Конечно, - легко соглашается Мэлани. Вновь поворачивается к плите. Белокурые волосы мешают рассмотреть лицо, но ты и не смотришь. – Конечно, нет.
Уходишь.
Вновь оказываешься в просторном зале. Мельтешат фигуры в смоге раскуренных сигар. Звенят стаканы, опустившись на столешницу.
Кажется, Серж на что-то ругается. Опускает со стола ноги Череп. Руби, не обратив внимание на тебя, что-то со смехом доказывает Гремучке.
Своя жизнь. Здесь начинает кипеть своя жизнь, устанавливаются определённые правила поведения, взаимоотношения…
Но разве тебя это волнует?..
Очередная затяжка. Водоворот мыслей, затягивающий на глубину…

***

…Со дна колодца раздаётся смех, отражённый эхом от каменных стен. На ряби воды пляшет силуэт склонившейся над краем девичьей фигурки.
Одно из последних воспоминаний. Одна из последних встреч.
Единственная девочка среди детей. Младшенькая. Любимица семьи. Тёмные волосы собраны в косу, на скуластом лице так отчётливо выделяются большие карие глаза… Ещё пару лет, и она станет совершеннолетней девушкой, а пока – преобладают подростковые угловатые черты.
- Не уезжай, - шепчет её тонкий голосок. Худенькая кисть сжимает твой локоть.
Уже привык. Каждый раз она об этом просит. Знаешь – волнуется за тебя. Но разве можешь исполнить её желание, призывник?..
Каждый раз – уходишь, покидая дом. Покидая Ари.

Череда боевых операций. Казалось бы, подобрались к самому нутру восстания. Потом оказалось – эпицентр действий сместился. К твоему родному городу.
Окраина города. Развернувшийся на ней лагерь. Не пускали за черту. Долгое время не пускали, потому что там, внутри, засел враг. Словно паразит, прицепившийся к сердцу мегаполиса.
Вы идёте отрядом. Наконец-то, спустя месяцы долгих изматывающих битв, в ходе которых отвоевали приличную часть городка, вы идёте в ту сторону, где располагается твой дом.
Всё меньше хладнокровия в замутнённом переживаниями разуме. Всё больше страшных картин на пути. Запустение. Разрушения. Солнечные лучи, полосками света преграждающие дорогу из дыр в стенах. Человеческие тела, усеявшие квартал, словно собранный смертью урожай. Кровь. Вонь. Жужжание мух…

Одноэтажные бетонные коробки, бельевые верёвки, натянутые между ними. Один из домиков – твой.
Беги, Джа. Не останавливайся на оклик товарищей. Открой пинком дверь, зайди за порог собственного дома… Посмотри на то, что сделала война.
На кухне – мать. В море осколков и остатков оконной рамы. В луже крови и вышибленных выстрелом мозгов.
В гостиной – престарелый отец. Так и сидит в своём кресле, склонившись к одному из подлокотников. Казалось бы, спит. Если бы не выпотрошенный автоматной очередью живот.
Комната брата пустует – он так же, как и ты, пропадает на войне. Его не было здесь, когда произошло непоправимое.
Твоя комната.
Комната Ари…

Сквозь рванные шторы просачивается яркий жёлтый свет. Обжигает глаза, не давая в первую секунду разглядеть картину. Лишь когда они привыкают к освещению, бросаешь взгляд вниз…
Привязана коса к изножью, растрёпана. Прилипли волосы к щекам. Раздвинуты худенькие ноги, руки повисли вдоль тела, изломаны кисти. Порвано платье. Склонена головка набок, глаза распахнуты – словно до сих пор видят перед собой убийц. Словно застыл в них немой вопрос. За что…
За что, Джа? За что ты оставил меня?..
Кровавая струйка крови, пересекающая лицо от лба до подбородка, давно застыла.

***

Яркие картины прошлого всё ещё стоят перед глазами. Но на периферии зрения замечаешь движение. Словно издалека приходят голоса окружающих тебя в реальности людей.
Бухнула пробка. Звон стекла. Всплеск. И вот – один из наполненных стаканов через весь стол движется в твою сторону. Кто-то на том конце вообразил этот стол барной стойкой.
- За что, Джа? – слышишь чей-то голос. Если бы поднял глаза – увидел бы ухмыляющееся лицо Черепа. – А что, Джа, пить не собираешься?


Эпизод 2. Буря надвигается

Джим был обычным человеком. Работягой, если можно так сказать. Не то, чтобы он горел желанием ехать на задворки обследованной территории планеты, но и не выражал несогласия. Ему было всё равно – главное, что платили деньги, которые он затем отсылал своей семье. На другой мир.
Единственное, что его не устраивало в этой миссии – соседство с таким отребьем как наёмники.
Честно говоря, Пейтон мало что о них знал. Мог судить только по новостным сводкам и байкам, которые о них травили. А говорили об этих ребятах многое. Что они агрессивны и не сдержаны, что живут исключительно мыслями о развлечениях и при любом удобном случае подгаживают всем жизнь.
Что ж, пока всё не так уж и отличалось от правды.

Пожалуй, именно поэтому мужчина старался как можно меньше с ними контактировать. Понимал, что вряд ли это удастся за все недели пребывания здесь, но сейчас налаживать с ними взаимоотношения не горел желанием. Преодолев полосу препятствий в виде гостиной, он оказался на втором этаже, в маленькой уютной комнатке со знакомым ему оборудованием. Уселся в кресло, включил приборы, проверил их работоспособность, включил сканирование…
Скучно. Включить передатчик и послушать, о чём там говорят наёмники внизу?..
Смотрит Джим в единственное окошко, выходящее на открытую галерею. Видит в нём фигуру девушки-снайпера. Стоит, опираясь о заграждение, целится куда-то вглубь ущелья, что-то высматривает…
Мигает точка на дисплее сканера. Раздаётся характерный звук.

***

- …Я ему так и сказала: «Рожей не вышел».
Руби, довольная собой, скрестила руки на груди.
- Да ну? И после этого, хочешь сказать, главарь тебя и пальцем не тронул? – иронично переспросил Эрван, сидя на противоположной от девушки стороне.
Вокруг стола непроглядным туманом сгустился дым сигарет. К вам с Черепом присоединился и Серж, правда, быстро бросив эту затею со словами «Хорош, хорош! Тушите, мать вашу!». Видимо, лёгкие командира были настолько же изнеженными, как и у Браун.
- А что бы эта тварь мне сделала? – скорчила мину Руби. – К тому моменту я уже состояла в нашей маленькой банде, а Черепа этот идиот прекрасно знал лично.
Взгляды на Айзенберга. Тот развёл руками, мол, вот он я, ваш покорный слуга.
- Отмороженный ублюдок, - констатировал тот. – И это я…

Однако про кого конкретно говорил Виктор никто так и не узнал.
Громкий «белый» шум на короткое мгновение оглушил и привлёк внимание. Не успел подумать, чем являлся источник звука, как послышался искажённый электроникой голос Джима. Нашёл глазами динамик, закреплённый на стене под потолком.
- Сэр, извините, что прерываю вашу беседу…
Череп хохотнул.
- …Но у меня тут на радарах неопознанный сигнал.
Расслабленность, с которой Серж развалился на стуле, сменилась серьёзностью. Подобрался.
- Куда движется, Джим?
- Дело в том, что… Траектория движения явно направлена в нашу сторону, но сигнал периодически исчезает и каждый раз появляется в новом месте. Хаотично.
Гнетущее молчание.
- Да какое-нибудь животное, - высказал своё предположение Айзенберг.
- Несколько животных, - пожал плечами Гремучка.
Серж обвёл присутствующих сосредоточенным взглядом. Остановил его на тебе.
- Джа, поднимись к Слепой. Пусть отчитается, что видит в прицел.

Лин проследовала за Уной в зал, присматривая за остальными, чтобы никто не отстал. В какой-то момент, пожалуй, потеряла бдительность, ибо в следующую минуту обратила внимание на отсутствие Флинта. Сердце тут же судорожно забилось, и девушка приотстала, ища глазами паренька. Увидела только его спину, маячившую в другом конце двора, куда уносили собаку… Чёрт бы его побрал, маленького негодника. Или хитреца – как уж посмотреть. Лин всей душой надеялась, что с ним будет всё в порядке. В конце концов, этот маленький прохвост просто не может попасться и дать себя в обиду. Если бы на Лин не лежала ответственность за всех остальных - кинулась бы за мальчишкой… Но пришлось идти в замок.

Как она и думала, поданные яства оказались скудными. Похлёбка, вино, поросёнок. На дюжину человек – бедный ужин. Но, как говорится, - бери, что дают. Выбирать не приходилось. И, честно говоря, Лин была рада видеть хотя бы это. Подумать только – ради гостей эти люди зарезали свинью. Девушка отчего-то не сомневалась, что скота в их загонах не так много…
Почувствовала голод, болезненно изъедающий её изнутри. Тем не менее, присев за стол рядом с Уной, лучница не накинулась на ароматно пахнущую пищу. Чего-то ждала. Может, пока Дункан отрежет себе кусочек, а может – каких-то кардинальных изменений, невербальных сигналов…
Дункан. Он сидел не так далеко, и Лин пристально за ним следила. Не нравился он ей. Если Преподобный не нравился своим влиянием и речами, то рыцарь представлял из себя потенциальную угрозу. Особенно разволновалась Лин в тот момент, когда отдавала ему лук. И видела довольную улыбку на губах.

В конце концов, в зал явилась и сама графиня Уинтворт. Молоденькая барышня, совсем дитё. В простеньком, без украшений, наряде. В ней чувствовалась неуверенность. И власть над ней Преподобного. Становилось ясно, кто именно тут всем заправляет…
Что произошло? Графиня потеряла родителей и теперь правит своими владениями, советуясь со священником? Или ещё хуже – обычная крестьянка, марионетка этих шарлатанов… Впрочем, эту версию Лин почти тут же отмела. Уинтворт говорила правильно. И не выглядела простолюдинкой даже в таком платье.
Пока графиня и баронесса разговаривали, Лин, не выдержав, отрезала себе кусочек свиньи. Положила на язык и некоторое время просто держала ломоть во рту. После дней голодовки идеально протушенное жирное мясо казалось просто божественным…

Не заметила, как поднялся Преподобный. Высказал тост. Лин запоздала подняла бокал – скорее, машинально. С подозрением взглянула на содержимое… С опаской – на всех остальных. Заметила неуклюжее движение Санни и усмехнулась. Молодец, девочка. Только если все начнут проделывать такие фокусы, это будет выглядеть странно.
Лин подняла бокал чуть выше, поддерживая тост. Подождала, пока не выпьют своё хозяева замка. Поднесла бокал ко рту… промокнула губы. Но глоток так и не сделала.
После чего Лин обратилась непосредственно к графине, поддерживая беседу:
- И правда, путь был долог и труден. Мы многих потеряли, пока шли… Ваши владения зима тоже не пощадила, Ваша Светлость. Как и, верно, вашу семью, - долгим пронзительным взглядом смотрела Лин на графиню, пытаясь прочитать её эмоции.
Не самая лучшая тема для разговора, не самая тактичная. Девушка ждала реакцию от Преподобного, но важнее было получить её от самой девчонки.

Ловко поймал металлическую коробочку. Выудил одну из сигар – в толстой, грубой обёртке, с посеребрённой маркой на поверхности, изображающей распахнувшего крылья орла. Знакомый символ. Как-то раз доводилось тебе его видеть – на обшивке торгового корабля. И вот – их продукция без единого кредита кочует к тебе. Насколько ты помнил, фирма эта дерёт баснословные деньги, аргументируя трудными перевозками. Однако не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять – всё дело в том, что товар в некоторых зонах сектора запрещён.
Затянулся. Старался не делать глубокий вдох. Понял, насколько был прав в своих суждениях, едва ощутив на языке терпкий вкус табачного дыма. Даже тебе, привыкшему ко всякой дури, было не по себе от него. Едва смог сдержать кашель.
Череп довольно ухмылялся.
- Пробирает ведь, а? – пробасил он, спокойно затянувшись. Что у него там вместо лёгких?..

К тому моменту в помещении оказалась Мэлани, львиную долю внимания Виктора перетянув на себя. Направилась в кухню, и ей же в спину Череп бросил весьма недвусмысленный комплимент. Недопустимый для девушки из интеллигентной семьи, как минимум.
Мэлани остановилась у арки, коснувшись перегородки и обернувшись на вас. С ледяным спокойствием выслушала шутку Черепа, прожигающим взглядом глядя на последнего. Но после, когда заговорил ты, она перевела его на тебя. Смотрела едва ли не требовательно…
Вновь этот пронзительный взгляд.
- Благодарю, что заметили, господа, - с несколько натянутой улыбкой ответила девушка. Было видно, что хотела сказать что-то ещё, но не стала. С лёгким румянцем на щеках Браун покинула общую залу.

А ты – зачем-то направился за ней, аргументировав свой уход необходимостью в стаканах.
- О, мне уже нравится твой настрой, Джа, - хмыкнул вслед Айзенберг. И неясно, насчёт чего именно он говорил.
- Бухать до ужина… Вы изверги… - пробурчал в ответ Гремучка, но дальнейший разговор ты уже не слышал. Или не слушал.
Оказался в кухонке. Маленькое пространство, забитое необходимой мебелью. По левую руку – плита, стол для разделки, сушилка, раковина, шкафчики с утварью, нависающие над вышеперечисленными предметами интерьера. По правую – пару шкафов со снедью, за ними – неприметная дверка, скорее всего, в подсобное помещение или холодильную камеру.
Мэлани, к тому моменту, как раз выходила из этой дверки. Удивлённо посмотрела на тебя, явно не ожидая здесь твоего присутствия, но ничего не сказала. Положила на стол пачку замороженных овощей и пару банок каких-то консервов.

- Как вам ответить на вопрос, мистер Нолан… - начала она, немного задумчиво и иронично. Включила плиту, поставила кастрюлю с водой. – Я была заперта на базе в горах на многие месяцы. Это считается?
Взглянула на тебя, улыбнулась.
- Ладно, если серьёзно… Конечно, в подобных ситуациях мне бывать не доводилось. Я впервые выбралась на один из постов.
Раскрыла пачку овощей, забросила в воду. Несколько капель попали на твою куртку, но вряд ли ты это почувствовал.
- И, если честно… я совершенно не понимаю, как решать этот острый социальный вопрос.
Наконец, замерла. Скрестила руки на груди, облокотилась о стол.
- Но человеческий фактор – неизбежность, в моём случае. Смотрю, вы прекрасно находите общий язык даже с Айзенбергом, что очень похвально. Мне вряд ли удастся подобное, учитывая специфику его личности. Впрочем, спасибо, что беспокоитесь, но я правда в порядке. Его задиристые комментарии не имеют цели оскорбить, скорее – развлечься. Поэтому я не придаю всему этому большого значения.
Пожала плечом, отвернулась.
- К тому же, если уж у дамы есть рыцарь, зачем волноваться? – шутливым, несерьёзным тоном произнесла девушка.
К тому моменту ты, естественно, уже нашёл стаканы. В одном из шкафчиков стояли, нестройным рядком. Если бы ты взял в руки один из них, то убедился, что чистотой эта посуда не блещет. Разводы, отпечатки пальцев, крошки. Где-то даже серые разводы от пепла.
Из общей залы, тем временем, тоже раздавались голоса. Один из них – Сержанта. Судя по всему, остальная часть команды с личными комнатами разобралась.

Момент. Момент истины. Так сложно надавить на чёртову кнопку… И одновременно так просто. Но последствия будут необратимы. И сотни, если не тысячи жизней останутся на совести Дженны. Она не знает никого из этих людей, ни разу не видела их в этом комплексе, но знает наверняка, что с большинством её связывает единая судьба. Эйзенхауэр… И только он даёт ей надежду. На то, что она делает это не зря.
Сейчас, Отто. Минут через двадцать ты станешь куском обугленного скелета, прахом, что осядет на морское дно… И все творения, труд твоей жизни – будут погребены под толщей воды навсегда.
И Дженна, закрыв глаза и прикусив губу от этой сладкой мысли, нажимает кнопку, запуская операцию самоуничтожения.

Но ничего не происходит. Вернее, экран показывает, что код принят, но никаких тебе оповещений о начале обратного отсчёта, безэмоционального женского голоса из динамиков… Только свет. Алый, словно кровь. Кровь всех тех людей, что Дженна обрекла на смерть.
Но Лео, кажется, расстроен. Более того, ругается. Более того – подтверждает вскользь закравшиеся опасения, что аварийное освещение вызвано вовсе не системой самоуничтожения…
Похоже, Эйзенхауэр оказался предусмотрительнее, чем полагал его собственный телохранитель.
Смятение в душе. Дженна не понимает, рада она этой новости или нет. С одной стороны – облегчение. Муки совести не будут отягощать её душу. С другой – разочарование. Ведь рациональность и холодный расчёт диктуют, что комплекс необходимо уничтожить.
Но теперь уже плевать. Самой бы выбраться…

Лео встаёт к двери, как только из коридора слышатся звуки чьего-то приближения, чуть высовывается – и едва не получает зарядом бластера в голову. Говорит о количестве нападающих. И судя по звукам – нападающими были никто иные как старые знакомые роботы. Похоже, сигнал тревоги автоматически активировал отключённых стражников, и теперь шансы добраться до спасательной капсулы стремительно падали.
Твою же мать! Ну дёрнул чёрт сюда притопать!..
Дженну почти тут же охватило отчаяние. Она ведь могла отказаться от этой авантюры, достичь транспортника и уплыть. Выяснять куда более важные для неё вопросы – что стало с командой «Ренессанса», что будет со всеми ними после этой опустошительной войны, если Эйзенхауэр не лгал… Но ведь сама согласилась принять участие в этой затее, хотя знала, каковы могут быть последствия.

Однако в следующее мгновение Дженна кидает взгляд на Лео, что продолжает сохранять спокойствие даже в такой ситуации и стойко реагировать на изменяющееся окружение. Краткое мгновение раздумывает. Если у неё была бы возможность вернуться сейчас к тому моменту, когда он задал тот вопрос… ответила бы она то же самое?
Несомненно.
И дело даже не в том, что Коулман – любительница искать приключения на собственную задницу, хотя это тоже весомый аргумент. Сколько в том, что она бы просто не смогла оставить тут этого парня. Он всё это время её сопровождал. Помог выбраться из безвыходного положения. И каждый раз доказывает, что вбитые в голову установки – полная чушь, развивает в себе человеческое начало… Ведь сейчас перед ней не машина. Человек. Обычный парень, что так же, как и она, пытается выбраться.
Нет, она определённо не смогла бы его оставить.
А мысли летят дальше, всё дальше – они уже в челноке, в городе… Но постой, Дженна. Вопросы будущего останутся в будущем.
…Девушка подходит к Лео, решительно отрывает от магнитного пояса одну из гранат.
Что ж, вот и наступил момент истины.
- Если всё получится, валим нахрен отсюда, - и с этими словами, активируя гранату, бросает её в коридор, в сторону источников звуков…

У мужчин хватило мозгов меня послушать. Славно.
Луис командует лезть наверх, и мы все послушно перебираем ногами, спеша достичь открытой двери и выбраться из шахты. Но мы всё лезем и лезем, а выхода не видно. Я начинаю уставать, конечности немеют от усталости. Чёрт побери, они совесм не привыкли к таким нагрузкам, тем более пролежав в криокапсуле туеву хучу лет.
Темнеет в глазах. Или света становится слишком мало?.. Я уже не разбираю. Заметно отстаю от своих спутников, и только страх позволяет двигаться вперёд, оглядываясь вниз – не ползёт ли за мной кто из уродливых мутантов?..
Но никого нет. Мы одни в этой шахте. Кажется, что и единственные разумные люди во всём комплексе…

Но наш путь заканчивается. Одна из дверей оказывается открыта. И мы с благоговением вползаем на этаж – ну, я так точно. Мои мужчины уже стояли и разглядывали помещение, пока я, кряхтя, забиралась на пол. А, забравшись, упала, распластавшись на полу и тяжело дыша. Плевать, что они там нашли, плевать на всё… даже если сейчас передо мной появится одна из тех розовых тварей – я и пальцем не пошевелю…
Но здесь тихо. Не слышно звуков боя. Только сердцебиение гулко стучит по барабанным перепонкам и дыхание отдаётся болью в грудной клетке.
Я распахиваю глаза. И вижу потолок с пробоинами и трещинами. Вижу горящие лампы. И изумляюсь – они самодельные…
Сажусь на полу, с интересом разглядывая зал.
- Похоже, кто-то из проснувшихся пытался выжить в этих условиях. Пытался жить как человек, - задумчиво произношу вслух.
Но остаётся открытым вопрос – что произошло в этом комплексе до того, как заключённые начали просыпаться?.. Почему они оказались заперты здесь? Почему там, внизу, вокруг капсул – настоящие курганы костей?..

Звуки блокируемой входной двери и удаляющегося транспортника возвестили о том, что путь назад окончательно отрезан. Цивилизация со всеми её благами осталась далеко позади. Сауна. Молодые колонистки. Нормальная соловая с поварами. Свежий воздух в помещениях… Несколько недель тебе придётся видеть этих людей. Общаться. Выстраивать какие-то отношения, придерживаться, быть может, определённой позиции, несмотря на то, нравятся они тебе или нет. В этом был определённый минус, когда работаешь один, а тебя включают в команду… Впрочем, тебе ведь не привыкать. Столько контрактов осталось позади. Столько лиц. Некоторые из них теперь покоились где-нибудь в земле на богом забытой планете, с раскрошенными мозгами или пробитыми внутренностями. Все эти люди рано или поздно уходят из твоей жизни. Чем отличалась от них эта компания?.. Абсолютно ничем. Отличалось само место твоего теперешнего пребывания. Тихий уголок.
И, похоже, остальные это так же прекрасно понимали. Череп, не распаковав ещё даже личный багаж, тут же принялся за выстраивание социальных отношений. Спешить было явно некуда, но и к чему медлить? Когда кроме как бесконечной болтовни и личными притирками тут заняться больше нечем. И Руби подлила масла в огонь, выказав так открыто тебе симпатию. Какие бы у неё ни были мотивы, но девчонка явно знала, чего хотела.

Зал опустел, все разошлись. Остались только вы втроём, и то Гремучка за тонкой перегородкой кухни чем-то гремел, фактически в зале не присутствуя и занимаясь своими делами.
Быстро разбежались. Так торопились занять поскорее комнаты, разложиться… Но к чёрту суету, спешить совершенно некуда.
Сумка с грохотом падает на пол, брызнув каплями натёкшей воды на твои ботинки. Садишься за стол, подражая Айзенбергу. Тот наблюдает с вялым интересом, но на шутку твою осклабился. Та пришлась ей явно по вкусу.
Затянувшись, Череп вынул сигару изо рта и повёл ей в воздухе. Вокруг мужчины собиралось уже приличное сизое облако. Твои лёгкие воспринимали курево наёмника вполне спокойно, но ты мог быть уверен, что менее привыкшие к табаку люди будут едва ли не задыхаться.
- Мой личный трофей. Была у нас недавно стычка с контрабандистами. Скажем так, эти ребята кое-кого заебали, пришлось немного разукрасить им морды, чтобы не совались, куда не следует. По ходу дела прикарманил себе немного их товара… По словам Сержа. Я же считаю, что заработал его честным трудом, - улыбнулся, снова затянувшись. – Сигары с Прагма-3. Наверняка слышал об этой планете. Там всякую траву нелегально выращивают. Наркота, правда, дерьмо полное, но табак у них ядрёный, крепкий, сука. Не самый высший сорт, но для определённого круга ценителей.
С этими словами полез в карман, достал металлический портсигар, подбросил тебе.
- Угощайся. Если лёгкие не жалко.

Наконец, из кухни выполз Гремучка с весьма озабоченным видом, держа в руках свой коммуникатор. Подошёл, сел за стол, продолжая что-то в гаджет вписывать.
- К хорошему табаку не хватает только хорошего алкоголя. Эй, узкоглазый, что там у нас с запасами горючего?
Эрван отозвался, не отрывая глаз от списка.
- Всё очень плохо. Корпорация не выделила ни одного пузыря на общественные нужды, но вот жратва нормальная. С голода не умрём, от однообразия не усохнем. Помимо обычных пайков нам выдали хренову тучу консервов, и, при том, не самого говённого качества. Ещё крупы, сухие завтраки…
- Избавь от подробностей. Главное, есть что жрать.
Череп снова перевёл взгляд на тебя, усмехнулся.
- Ну, раз Фарлент угощать нас не хочет… Хорошо, что я прихватил у торгашей ещё кое-что.

…В зале постепенно начали появляться остальные. Промелькнул Джим, дежурно поинтересовавшись, как дела, и почти тут же ушёл на второй этаж, явно чувствуя себя рядом с вооружённой бандой наёмников не в своей тарелке. Вернулась Мэлани, снявшая, наконец, пухлую верхнюю одежду, чем заслужила восхищённое присвистывание Черепа; водолазка, казалось, ничуть не скрывала ладную фигурку.
Браун снова поразила всех своим энтузиазмом, предложив вместо того, чтобы трескать пайки, сделать ужин. Расспросила Гремучку о припасах, после чего ушла на кухню. Всё это время игнорируя шуточки и подмигивания Черепа и кашляя от дыма.
- Для медика, что сидит на жопе ровно, у неё крепкий задок, - оценивая уходящую девушку, произнёс Череп, вновь обращаясь к тебе. Мэлани наверняка слышала, Айзенберг и не старался понизить тон, тем самым вновь провоцируя без исключения всех присутствующих. – Как считаешь, Джа?

С рукой довольно быстро было покончено - спасибо курсам первой помощи на Земле. Однако почти сразу Лео одёрнул её, озадачив девушку. Остаётся всё столь же серьёзен…
Двинулись с места. Вышли из арсенала, углубившись вновь в лабиринты коридоров. Дженна держала винтовку наготове, почти забыв о собственном смехотворном облачении. Наверняка со стороны зрелище было ужасным: но, благо, по пути им никто так и не встретился…
Даже странно. Девушка каждую минуту ожидала нападения. За очередным поворотом ей то и дело грезились сотрудники комплекса и даже бойцы… Но коридор оказывался неизменно пуст – как и многие до него.
Похоже, Отто не любил излишнего присутствия персонала…

Очень скоро добрались до самого кабинета. Дорогу Дженна последние пару десятков метров начала узнавать. Операционные за стеклом, дверь с табличкой… Сердце отчего-то болезненно ёкнуло. Это было не столь давно… Послушные машины привели её сюда, где она впервые познакомилась со своим мучителем. Познала ужас того, куда попала. Какие устремления имеет этот человек…
Ей не хотелось заходить в этот кабинет.
Но всё же пересилила себя и сделала шаг. Вновь оказавшись в знакомой обстановке. Мягкие ворсинки ковра укутали голые стопы; девушка не могла не порадоваться этой маленькой мелочи и не пошевелить в них занемевшими пальцами ног.

Лео сразу же направился к креслу. Но не это вызвало в ней подозрения – в самом кресле, вполне вероятно, могли быть встроены средства коммуникации, с которых и осуществлялся вход в систему самоуничтожения… Подозрения вызвала его расслабленная поза – вдруг сейчас он скажет что-то вроде «Вот и попалась» и ловушка захлопнется… Но брошенные им слова имеют иной смысл. Не менее страшный…
Мурашки побежали по коже, словно мелкие льдинки, вонзающиеся в спину. Она и не подозревала, насколько в действительности боится Эйзенхауэра. Если даже эта маленькая сценка из прошлого пробуждает в ней фобию.
Дженна не смеётся. Даже не улыбается. Ей не по себе.
- Не делай так. Пожалуйста, - произносит тихо и спокойно.
Всё могло быть иначе.
Тогда, несколько часов назад, она хотела обойти стол, приблизившись к учёному, и положить ногу на подлокотник. Озвучить недвусмысленное предложение… Могла бы озвучить его и сейчас, поддержав эту внезапную ролевую модель игрой.
Но всё не так. Сухой ком стоит в горле. Напряжение во всём теле. Страх, что кто-нибудь Эйзенхауэра всё же обнаружит и включит тревогу…

Лео нажимает какую-то кнопку, и за книжными полками обнаруживается панель. Поднимается с кресла, подходит, вводит код. Дженна всё это время хмуро за ним наблюдает. Почему-то думает о переменах и человеческом сознании… Прошло не так много времени. Он изменился. Совсем не кардинально, но определённые перемены в нём ощущались. Как минимум, в этой расслабленной позе… Всё меньше от машины, всё больше от человека… Сколько должно пройти времени, чтобы он окончательно стал собой?..
Код введён. Остаётся лишь нажать кнопку. Не может. Вновь психологические барьеры… Бьёт стену, заставив девушку вздрогнуть.
- Так, ну хватит портить руки, - подходя к парню, произносит Дженна, накрывая рукой его кулак. – Иначе следующего выреза туника не переживёт.
Несмотря на то, что шутит - тон девушки совсем не весёлый. Понимает, какая степень ответственности теперь ложиться на неё. Тяжкий груз… Наверняка у Лео нет никаких сомнений. Если бы не барьеры – он нажал бы эту долбанную кнопку. Но ей тревожно.

Встаёт возле панели. С тяжёлым вздохом кладёт пальцы на кнопку. Чувствует жар, постепенно охватывающий тело… Это так сложно. Сделать одно простое действие. Ведь последствия… будут непоправимы.
Нельзя раздумывать. Нет времени. Ты ведь уже всё решила, Дженна…
Она закрывает глаза. Как маленький ребёнок, что не хочет видеть ужасы реального мира. И опускает указательный палец.
- Бежим, - выдыхает короткое слово.

Толбат в ответ протянул руку, утвердительно кивнул, мол, ничего не имеем против.
- Теперь пришло моё время с вами прощаться, - заговорил до того молчавший Ларс.
Чернявый парень задумчиво смотрел куда-то вдаль. Но затем, словно опомнившись, обернулся к вам и растянул губы в улыбке. Что-то в ней было печальное и нездоровое.
- Спасибо за компанию, было интересно слушать ваши истории. Ведьмак, - кивнул тебе на прощание, - надеюсь, когда-нибудь свидимся. Прекрасная Янни, - девушка зарделась, - успехов в вашем благородном деле. Господа краснолюды. Бывайте.
Тронув лошадь, Ларс растаял в толпе. Вы же двинулись в противоположную сторону по другой дороге. Ни Толбат, ни Гой не спрашивали, что у тебя за дело к барону, тактично умолчав, но догадываясь, что дело непосредственно связанно с твоей профессией. Однако по лицу Янни было заметно, что ей больше всех любопытно.

Деревенские домики стояли близко друг к другу, и здесь, у самой площади, они выглядели вполне презентабельно. Не кособокие и заросшие мхом и паутиной, с соломой вместо крыши, но аккуратные, чистенькие, с резьбой на ставенках. В каждом горел свет, и за занавесями порой виднелись чьи-то фигуры, выглядывали любопытные детские лица.
Съехав с площади, ты понял, что основное оживление было именно на ней. На той дороге, где вы ехали, оказалось гораздо тише. Всё ещё слышался шум с перекрёстка, всё ещё ходили люди по улице, но было гораздо спокойнее. Ещё с половины пути осознал, что ориентиром вам служила небольшая трёхэтажная башенка, под боком которой пристроилась крыша длинного и громоздкого сооружения.
На повороте съехав с дороги, вы оказались в самом центре посёлка, где царственно, среди нескольких сосенок, возвышалось двухэтажное поместье из тёмного камня. Простенькая архитектура и отсутствие каких-либо изысков, а также пёстрые украшения на столбах и арке, выдавали полное отсутствие вкуса у его хозяина.

- Мелитэле родимая, неужели я увижу саму госпожу и господина Бруггена, а вдруг я не справлюсь… - тихонько приговаривала Янни, румянец и нервозность, с которой она комкала бардовое платье, выдавали её волнение.
Объехали парадный вход, остановились во внутреннем дворике.
- Эй, Василёк! Не спи, паршивец! – крикнул Гой, по примеру своего товарища слезая с козел.
Тут же из боковой пристройки выскочил молодой паренёк лет пятнадцати, рыженький и слегка упитанный. Судя по одёжке и тому, как от него пасло сеном и навозом – конюх.
Паренёк забрал под уздцы кобылу, остановился возле тебя, с любопытством оглядывая тебя и твоего коня. Пялился на рукояти двух мечей, торчащие из-за плеча.
- Чур меня, чур… - попятившись, прошептал конюх, и столкнулся с Таггзом.
- Ну, чего пялишься? Сопля мелкая… Бери коня ведьмака, он-де к хозяину твоему пожаловал.
Василёк, испугавшись гнева Гоя, всё-таки принял уздцы твоей лошади и увёл в конюшню вместе с кобылой и телегой. Янни, к тому моменту, уже из неё слезла и теперь во все глаза глядела на дом. Судя по восторженному выражению лица, эта безвкусная громада казалась ей красивой.

Зашли через чёрный ход, и тут увидали двух стражников, сидящих на скамье и играющих в карты.
- Э-ка, какая картина чудесная. Бариновых люлей вам обоим не хватает, сторожи, - проворчал Гой, заметив карты. – Ну и кто выигрывает, неумёхи вы длинноногие?
Мужчины оторвались от своего занятия. Заметили тебя, схватились было за оружие, но, заметив, что стоишь ты за краснолюдами, пыл поубавили.
- А этот что тут делает? – не слишком приветливо спросил один из них.
- Язык прикуси, Керан. У ведьмака дело к твоему господину. Где Бругген? – ответил Толбат.
Керан, подуспокоившись, снова развалился на скамье и скрестил руки на груди. По кислому лицу было особенно ясно истинное отношение стража к краснолюду. Но тому, кажется, было абсолютно плевать.
- В баньке парится, где же ещё. Если собираешься проводить этого к нему, - кивнул на тебя, - пусть снимет оружие для начала, - похлопал рядом с собой по скамье, требовательно глядя тебе в глаза.

Лин зашла следом за Уной, попутно оглядывая внутренний двор и прислушиваясь к разговору Энзо и Дункана. Значит, одна деревня поблизости есть, остальные разграблены… Видимо, если графиня Уинтворт не посылает своих людей на подмогу собственным крестьянам, у неё с количеством войск всё туго. Если нет ближайших деревень… стол графини Уинтворт должен быть весьма беден. Похоже, Лин привела ей лишние голодные рты. Вселяло надежду лишь то, что их не прогнали сразу.
Правда, девушка всё равно не до конца доверяла этим людям, и Дункану, носящему чёрный плащ, в частности.

Последний, вместо того, чтобы вести их сразу к хозяйке замка, отвёл в какую-то пристройку, бывшую казармой. Лин нахмурилась, оглядывая скудное убранство помещения. Не то, чтобы ей было противно здесь находиться, как раз наоборот – весьма привычно. Но ей не нравилось то, что их отвели именно сюда. Конечно, у графини могут быть свои дела, разрешения которых они, как гости, должны подождать… Но это лишь усиливало подозрения Лин. Почему не в сам замок, а в какие-то бараки?.. Такое ощущение, что они новоприбывших просто бояться, опасаясь пускать за порог.
Значит, война и чума. Вот причины такого оскудения войск. Чума – плохо, не хотелось бы попасть в её эпицентр, но вроде здесь было тихо, болезнь, судя по всему, давно прошла. И насчёт войны ей тоже вполне верилось… Вопрос только в том, за какую сторону бились эти парни во главе с Дунканом.

Огонь, несмотря на то, что обещали, всё же не разожгли. Слуга так и не пришёл. Вместо него – парочка охранников, шаги которых девушка заслышала из коридора. Мало того, что негостеприимны, так ещё и недоверчивы.
- Из огня да в полымя, - хмуро произнесла лучница, скрестив руки на груди. Подошла ближе к Уне и Энзо, говорила едва ли не шёпотом, чтобы слышали только они. Кто знает, может их подслушивают… - Думаю, вам уже ясно, кто здесь ключевые фигуры. В самом крайнем случае… вы знаете, кому приставить нож к горлу. Пока всё идёт хорошо – улыбаемся и машем. - Лин вовсе не питала надежд на захват замка и прочей чепухи, но, если его обитатели проявят агрессию, он знала, что мешкать не станет.
- Но больше всего подозрений навевает их церковь… Мне незнакома эта религия. Алые рясы, чёрные плащи… Похоже на имперцев, но не могу утверждать.

Настроение ухудшалось с каждой минутой. Из окна Лин видела, как вновь открывалась калитка, как заходили во внутренний двор знакомые уже лица… Сердце ёкнуло, а девушке внезапно стало страшно. Что если она привела их в ловушку?..
Почти сразу её мысли подтверждает сам Дункан. Группа выстроилась перед ним рядком, а тот что-то от них требует…
Стрелу! Стрелу в затылок!..
Успокойся, Лин, всё в порядке. Он просто просит сдать их оружие – вон, Максимиллиан и Юрген уже следуют его приказу… Процедура избавления гостей от оружия – вполне тривиальная. Вот только сцена эта Лин всё равно жутко не нравилась. Она почти слышала в голове их голоса – презрительные, холодные…

Уна почти тут же выскакивает из помещения, всего на минуту раньше, чем собственный порыв несёт Лин в ту же сторону. Адреналин подстёгивает. Она не может сидеть здесь, пока какие-то люди решают судьбы тех, кто к ним явился. Она должна быть там. И Уна – благо, Уна чувствовала ту же ответственность, не пришлось её дёргать и просить вновь вступиться за тех, кому неофициально дала протекцию. Повела себя как истинная баронесса. А Лин – встала за её плечом, сопровождая на выходе. Язык чесался отдать солдатам команду смирно, дабы пропустили командира… но Лин его благоразумно прикусила.

Занятие компьютерами полностью меня поглотило. Не заметила приближения Луиса. Что-то он там говорил на фоне, но я едва вслушивалась – тон-то был доброжелательный.
А потом он заорал мне в ухо… Мерзавец.
Рефлексы оказались сильнее моей воли. Я дёрнулась и встала, развернувшись к нему лицом. Оказалась прижата к приборной панели… Ну что ж, девочка, вот ты и доигралась.
Сглотнула сухой ком, приготовилась к худшему… Но вместо ударов ощутила, как стягивает талию полоска ткани. А затем – горячее дыхание на коже. Как тяжело дышит… Страх кольнул. Возбуждение. Забытые инстинкты…
Крайне любопытный субъект. Значит, он считает, что я подрываю его авторитет? Видит во мне какую-то угрозу?.. И судя по всему, не только угрозу, раз постоянно смотрит таким пожирающим взглядом…
Я чувствую злость. Как она всколыхнулась где-то внутри меня. Сопротивление. Мне хочется ответить, что ты, дружок, ещё не то лизать будешь, если встанешь у меня на пути… Но я молчу. Никогда не скажу ничего подобного. По крайней мере, пока ситуация совсем не вышла из-под контроля, а я не получила какое-либо преимущество.

В ответ на мои мысли к нам буквально подлетает парнишка, назвавшийся Бутчем. Пугает меня первое мгновение. Своим напором и яростью, отражённой в глазах. Но очень быстро понимаю его мотивы. И улыбаюсь сама себе мысленно.
Ого. Да у меня появился защитник…
Я делаю жест рукой – остановись. Улыбаюсь парню, пытаясь сказать взглядом, что всё в порядке. Не нужно открытой конфронтации, это опасно – татуированный уголовник в открытом бою может оказаться сильнее. Ни к чему нам драки, когда нужно думать о другом… После чего перевожу взгляд на Луиса – мою основную головную боль. Он так заботлив… И агрессивен… Странно. Быть может, уже думает, что я его собственность? Или добивается моего расположения такими странными методами?..
В любом случае, у меня нет причин открыто противостоять ему. Он мне нужен. И я ему. Только он ещё не подозревает, насколько…
Он делает шаг назад. Оглядывает. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, чего он хочет.
- Конечно, так лучше. Извини, не поняла сразу, для чего мне эта ткань… Я ведь действительно выживать не привыкла, - улыбаюсь я беспечно и чуть виновато.
Кладу руку на свой импровизированный пояс и чувствую, как она дрожит.
- Я на минуту.

Ухожу в душевую кабину, открываю краны. Вода. Чистая, фильтрованная вода… Этот комплекс с каждой минутой преподносит сюрпризы.
Зачерпываю в ладони ледяную воду. Пью. Умываюсь. Чувствую, как холодные капли стекают по лицу и шее… Хочу в душ, но не могу себе этого позволить. Как представлю, что за дверью будет стоять Луис… Не нужно провоцировать парня.
Возвращаюсь в основную комнату.
- Да. Надо бы обыскать комплекс, - отвечаю Арчи. Бросаю настороженный взгляд на Луиса. - Но для начала проверю компьютеры… Может, они ещё работают и как-то нам помогут.

Всё будет хорошо. Всё будет хорошо…
Эти слова бились в голове словно пойманные птички, взмахивая крылышками и путая мысли напуганной девочки. Она ощущала на своих плечах тяжесть чужих рук, но рук тёплых. От них исходила уверенность и сила. Сила сквозила и в голосе того, кто убеждал её, что они выберутся.
Здесь многие говорили. Говорила кухарка и её помощница. Говорили головы – издавали странный и страшный звук, плюхаясь вверх по ступенькам. Но ещё говорил он. Спокойным и ровным тоном, успокаивая Марси. Её нервы, казалось, были натянуты до предела, но в тот миг она ощутила глоток… надежды, пожалуй. И устыдилась проявления собственной слабости. Ситуация, конечно, необыкновенная, но всё же – она выказала слабость перед мальчишкой!.. И вовсе стала не похожа на себя. Прежняя Марси никогда и ничего не боялась!
Но перед тем, как к Марси вернулось прежнее присутствие духа и Джон отошёл к люку, она бросила на него взгляд. Полный доверия и благодарности. Или чего-то подобного.

Но попытки парня оказались тщетны. Сколько бы он ни бился, его усилия были напрасны, он только исчерпывал свои силы на абсолютно бессмысленное действие. И всё же пытался, а девочка с надеждой наблюдала. Надеждой на то, что люк вот-вот сдвинется, хоть на дюйм…
Но тут раздаётся громоподобный возглас кухарки. С каждым отчётливым словом её голос становится громче, вселяя в сердце девочки ужас. И вот – она хватает кочергу и двигается к лестнице, словно лавина, обрушиваясь на непослушных детей…
Хрусть.
Хрусть!
И капустные головы бездвижно лежат на ступеньках, расслоившись на кусочки. Теперь они больше напоминали капусту нежели мгновения назад…
Марси выдохнула с облегчением. И со стыдом ощутила, как дрожат под юбкой худые коленки.
А кухарка указывает куда-то вглубь помещения. Так спокойно говорит о бегстве… Может, им можно было просто уйти?..

Госпожа Саломея, опершись о кочергу, обратила теперь свой гнев на Жулиану, выгоняя с кухни. Девочка не могла не порадоваться этому событию. А в голове промелькнула мысль – куда это помощница уходит?.. Скрывается в ту часть кухни, о которой дети не знают. Что там припрятано?..
Женщина пытается отдышаться. А Марси, молниеносно обдумав их положение, решает пойти навстречу. Эта кухарка делает всё, чтобы они с Джоном её не боялись – так почему бы ей не подыграть?..
- С-спасибо, - запинаясь (вполне не наигранно), произносит Марси. – Эта Жулиана совсем злюка. Она так напугала нас.
Бросила взгляд на Джона. Вопросительный и в тот же момент заговорщицкий. С толикой отчаянья.
- Вы – колдунья? – осмелела девочка, с трудом перебарывая страх. – Ваша капуста… она ведь прыгает, а это не-нор-ма-ль-но… - и в подтверждение своих слов помотала головой.
Она слышала о колдунах и ведьмах. Но только в сказках. Мама, к примеру, часто говорила, что если Марселина будет непослушной, её заберёт злая ведьма. Но девочка не то чтобы верила в эти сказки... А теперь и вовсе запуталась.

Не обращая на Лео никакого внимания, Дженна выбирала оружие, полностью отдавшись этому процессу. В той ситуации, в которой она оказалась, таскать с собой пушку-другую будет явно нелишним, однако не только это влияло на её очевидно повышенное настроение. Детская радость от вида игрушек. Только в ассортименте находились игрушки для взрослых…
Дженна успела пощупать каждое из представленных оружий. Взвесить на руке. Попробовать прицелиться. Подумала, что винтовки чуток отличаются от тех, что она видела на Земле. Отличаются и видом, и весом. Быть может, модифицированная копия или прототип собственной разработки… Не откажет ли это неизвестное оружие, когда ей придётся из него стрелять?.. Впрочем, свою армию Эйзенхауэр не снабдил бы второсортными ресурсами. Он не стал бы мелочиться.
Тем временем Лео произносит в её адрес какую-то фразу об оружии, но Дженна продолжает копаться в арсенале.
- Терпеть не могу войны, - рассказывает она, подбирая себе пистолет. – Но оружие, корабли и прочие технологии – отражение нашего изобретательного ума, человеческого прогресса. Изощрённая детальность конструкции, лаконичный дизайн, за которым скрывается убийственная мощь. – Девушка отрывается от своего занятия, наконец, переместив взгляд на Лео. Смотрит краткий миг, улыбается уголком рта. – Ты ведь тоже своего рода оружие…

В конце концов, снаряжение собрано, магнитный пояс закреплён пониже талии. Твёрдое решение брать именно штурмовую винтовку. Привычное солдатское оружие. Ещё одно твёрдое решение – перебинтовать уже, наконец, Лео руку. Разрывая на себе тунику, Дженна украдкой поглядывала на свисающую конечность. На то, как капала с пальцев кровь. Небольшая лужа натекла рядом с ногой. Превосходно… И он ещё сопротивляется?
Заметила, что тот, в свою очередь, поглядывает на обнажившуюся часть тела, даже не думая отвернуться. Закатывать по этому поводу сцену Дженна точно не стала, не сказала ни слова, лишь дёрнулся слегка уголок губ. Смотри, мне не жалко.
…Подходит с этим тонюсеньким куском ткани, требовательно смотрит в глаза, буквально оккупирует повреждённую руку. Опускает взгляд, морщится. Дженна не была настолько уж слабонервной, чтобы от представшего зрелища у неё тут же помутился разум, но рука была действительно всмятку. Она и не думала, что всё настолько плохо… Множественные разрывы, осколки костей… Мгновение Дженна просто разглядывает, но почти тут же принимается за дело. Зная, что Лео боль не чувствует, всё равно старается бинтовать аккуратно.
- Не спорь, - отрезает она. После чего примирительно улыбается. – Я понимаю, что твой организм совершенен и всё в том же духе, я также отдаю себе отчёт, что от этой тряпки вряд ли будет какая-то польза… Но хотя бы скроет рану. И кровь не будет капать на пол, как сейчас… Алые пятна на полу кто-нибудь рано или поздно заметит. Согласен?

Лео размышляет. О том, что надо поскорее выбираться. Дженна это прекрасно понимала, и с каждой минутой всё больше чувствовала вкус свободы. Делала шаги по направлению к выходу, осторожные, но верные. И Лео неизменно в этом помогал.
Удивительно. Зачем?.. Не скрывается ли за этим что-то ещё, как она подозревала ранее?
Он предлагает новый сценарий. В котором Дженна самостоятельно доходит до капсулы, а Лео, тем временем, пробирается в кабинет Отто и активирует механизм самоуничтожения… Девушка хмурится, припоминая этот самый кабинет. Всё, что там было опасного – отсутствие тапочек.
Поразительно, но именно это и думает Дженна. Вместо угрызений совести по поводу многих и многих смертей… Она приняла решение ещё там, в операционной. Обдумала, пока шли до арсенала. Отшлифовала эту мысль, смирилась с ней. Ей будет плохо. Очень плохо потом, когда она выберется. Но она так же понимает, что просто не сможет спасти всех. А этот комплекс… слишком опасен.
- Ты уверен? Вдруг я потеряюсь или со мной что-то случится? – с хитрой улыбкой произносит девушка. – А ещё хуже, вдруг что-то случится с тобой? Я же не прощу себе, что не смогла прикрыть тебя в нужный момент.
Но улыбка медленно тает, выражение её лица приобретает задумчивый и серьёзный вид.
- Я понимаю. Из меня сейчас не лучший солдат и плохая поддержка… Так что давай справимся побыстрее и уплывём отсюда к чёрту, - ухмыляется.

Вход в систему…
Введите пароль…
Сканирование…

Я в своём привычном кресле. Пальцы бьют по сенсорной клавиатуре с невероятной скоростью. Проносятся перед глазами всплывающие окна, сотни цифровых колонок, и лишь единственная строка сияет по центру. Поле ввода пароля. Но уже скоро. Совсем скоро моя вредоносная программа обойдёт антивирус, а за ним – узнает чёртов код. Счёт идёт на секунды.
Мигают символы в поле ввода. Программа начинает подбирать шифр…

Пароль принят…
Обработка данных…

Файловый менеджер любезно предоставляет мне всю конфиденциальную информацию облачного хранилища. Какие же корпораты идиоты… Одну ублюдочную флэшку физически достать сложнее, чем получить доступ к той же информации в сети. Но они оказались слишком самонадеянны. Думают, что их хранилище – нерушимая крепость…
После сегодняшнего вечера они перестанут так думать.

Копирование данных…
Данные успешно скопированы.

Свеженькая, полностью мне доступная, информация о могущественной организации теперь хранилась на моём физическом носителе.
Сколько же будет покупателей, охочих до чужих секретов. Сколько польётся кредитов на мои нелегальные счета… Кропотливая работа нескольких месяцев будет полностью вознаграждена.
Я набираю чей-то номер, сообщаю о проделанном. Но на том конце голос невесёлый. Он кричит. Требует…

Требует проснуться.
Пробуждение… Инициализация… Три… Два…
Знакомый звук врывается в сознание. Где-то работает электропривод, я чувствую сквозь закрытые веки, как что-то надо мной отодвигается в сторону, расширяя пространство.
Ожидайте службу безопасности…
Зачем?..
Мысли. Так тяжело ворочаются внутри черепной коробки. Застыли словно, заиндевели. Мне больно. Больно думать. В противовес этому – я совершенно не чувствую собственное тело. Хочу пошевелиться – да не могу. Едва шевелю пальцами рук, всё остальное словно окаменело…

Я пытаюсь открыть глаза. И тут же зажигается пронзительно яркий свет под потолком, обжигая. Несколько секунд я лежу с закрытыми глазами, пытаясь привыкнуть к освещению. В то же время пытаюсь двинуться – теперь более настойчиво. Но ощущаю, как что-то инородное стягивает мои запястья и лодыжки… Мне становится страшно.
Где я?..
Моя память… Я помню прошлое обрывками… Помню свой сон – такой реалистичный. Но всё остальное словно расплылось в тумане. Не могу вспомнить, что я здесь делаю. Не могу вспомнить, кто я…
Паника возрастает. Я хочу отсюда выбраться. Начинается приступ клаустрофобии…

Наконец, распахиваю слезящиеся глаза. Фокусируется постепенно зрение.
Не верится. Словно попала в кошмар. Развороченные капсулы, разбитые стены, человеческие кости повсюду… Критическая ситуация. Мозг начинает лихорадочно соображать. Вспоминаю тут же.
Я в тюрьме. Нахожусь в такой же капсуле, как и соседние со мной. Капсуле криосна – очевидно, я была заморожена на многие годы. На многие?.. Что-то мне подсказывает, что я должна была проснуться почти сразу после заморозки, но почему?.. Память молчит. И сколько прошло времени в действительности?..
Это – второстепенные вопросы.
Для меня сейчас главное выбраться и узнать, что случилось. Почему всё вокруг разрушено. Я думаю… Времени с того момента, когда произошла катастрофа, прошло уже очень много. Кости. Черепа. Они голые, без мяса. Только время могло так их обглодать.

Я пытаюсь выбраться. Тяну на себя свои наручники, но ничего не выходит. Крепко сидят. Тогда начинаю двигаться, извиваться точно змея. Складываю кисти, тяну руки вверх, пытаясь вытянуть из плена металлических колец…

Не дождавшись ответа рыцаря, Лин отходит. Время не ждёт – быть может, кому-то сейчас требуется помощь, чтобы выбраться из-под толщи навалившего снега. Идёт, замечает вдали ещё один треугольник сугроба - наверняка ещё-то из группы. И, судя по откопавшемуся псу, вертящемуся возле бархана, под сугробом скрывался никто иной, как коробейник собственной персоной. Лин свистнула, подзывая собаку к себе, но дойти до сугроба так и не успела: услышала чей-то зов, обернулась. Уна зовёт. И, бросив взгляд на мчащегося пса, сделала пару шагов к девушке. Пока шла – заметила фигуру Юргена в отдалении. Наверняка где-то рядом и Адрианна – лучница почти не сомневалась, что телохранитель смог её защитить.
Подходит к Уне, слушает её предложения. Сначала промелькнула в голове мысль – о каком замке она говорит? Но стоило бросить взгляд через плечо – и глазам Лин действительно предстал замок. Убежище. Возможность укрыться в тепле. Пища, кров… Неужели они, наконец, нашли то, к чему стремились?..
Нет. Не они нашли…
Слушает. Укол обиды и вины. «Непонятная лучница»… Неужели алый плащ теперь ничего не значит?.. Ответ приходит в голову тут же – и правда, теперь алый плащ уже ничего не значит. Просто путеводная тряпка…

- Твои доводы не лишены смысла, - размышляла тем временем Лин. – Определённо, если есть возможность пристроиться в тёплое местечко, хоть бы и временно, то грех этим шансом не воспользоваться. Так же, как и твоим предложением протекции. Кто знает, каков нрав хозяина замка, не прогонит ли он всех низкородных со двора… Спасибо, Уна. Это очень любезно с твоей стороны, - улыбнулась девушка.
Несмотря на то, что сама Лин являлась дочерью мелкопоместного феодала и имела, пусть и разбавленную, голубую кровь, выступать в роли берущего на себя заботу о поданных аристократа не решилась бы. Титул Уны гораздо значимее, чем её собственное положение, не имеющее титула вовсе и соответствующих бумаг.
Тут же подбежала Санни. Глаза горят, щёчки разрумянились, выражение лица – озадаченное, хмурое. Тоже рассказывает про замок. Но добавляет ко всему и тот факт, что откопанную девочку, имя которой Лин так и не вспомнила, лихорадит. И Ашиля тоже. Что ж… это очередное доказательство, что оставаться на холоде дольше нельзя. Если они заболеют – последующую дорогу могут не перенести. Впрочем, весть о лекарстве немного Лин успокаивает.
- Не волнуйся, - так же негромко ответила лучница девушке. – Пойдём в замок, обязательно, как только откопаем всех и придём в себя. – И пока Санни не отошла, тронула ту за руку. Совсем тихо прошептала: – Спасибо, что помогаешь им.

После того, как вопросы о дальнейшем передвижении группы были обсуждены, Лин вернулась к своему занятию, по пути играясь с вертящимся вокруг неё псом, пуская в него фонтаны снега. И по дороге до сугроба Дрега крикнула, чтобы все остальные услышали:
- Так, кто ещё в снегу дрыхнет? Подъём! Перекусим, что у кого найдём, и двинемся в путь. Возьмём курс на замок.
Несмотря на внешнюю весёлость и энтузиазм, Лин не могла побороть в себе тревогу. Где же Тэрия? Где Эларик? Где Флинт?.. Их не было в поле её зрения, но хотелось верить, что они где-то поблизости и услышат её.

Они звали.
Их голоса становились всё дальше. Их фигуры мелькали где-то за снежной пеленой. Их руки тянулись к тебе призывно…
Их лица едва различимы.
А ты – надрываешься, кричишь им в след. Не уходите. Не покидайте меня.
Ты бежишь, скидывая меховую накидку. Принимая на себя удар стихии. Порывистый ветер срывает дорогой тебе алый плащ и уносит в небо – алое пятно среди снежной мглы.
Ветер бьёт в лицо. Окутывает высокую фигуру снег, осыпается за воротник, причиняя резкую, обжигающую боль. Немеет тело.
Ноги вязнут в сугробах, что ежеминутно растут – снегопад всё не заканчивается. Снегу почти по пояс, двигаешься рывками вперёд.
Выкрикиваешь имена поочерёдно. Откликаются. Почти неслышно никого теперь. А холод сковывает, наступает могильная тишина…
Но они возвращаются. Бредут, скривившись, прямо к тебе. С разных сторон. Они вернулись. За тобой…
Всматриваешься. Тревожно становится.
Другие лица. Безэмоциональные. Бледно-синие, помертвевшие, полуразложившиеся. За каждым из них развивается алый плащ.
«Нет… Нет!..»
Разворачиваешься. Хочешь убежать. Но они – повсюду. Окружают. Расстояние всё меньше…
Их руки…
Ледяные…
Рвут, рвут…

…Лин проснулась от собственного крика. Короткий, надсадный, но хриплый вскрик. Девушка вздрагивает и открывает глаза, ощущая бегущие по телу мурашки. Щупальца страха ещё крепко сжимали её сердце, но Лин постепенно приходила в себя. Увидела перед глазами зелёную хвою, ощутила её запах. Поняла, что почти не чувствует собственных конечностей. Несмотря на тёплый настил из мехового плаща и ветвистый купол над головой, суровые погодные условия давали о себе знать. А яма под елью – не лучшее укрытие в лютый мороз, с избой не сравнится.
Всего лишь сон. Просто сон…
Лин вспоминает. О том, что было прошлой ночью. О рогатом полумёртвом создании, о мороке, что он наслал на неё, отделив от группы…
Шевелится под плащом, сворачиваясь калачиком, прижимая ноги к груди. Детская, беззащитная поза... Теперь ведь никто не видит, она может позволить себе побыть немного слабой…
Так не хочется выбираться из своего укрытия. От меха исходит согревающее тепло… Но надо что-то делать. Подниматься. Идти на поиски. Быть может, шанс найти остальных ещё не потерян…

Девушка потихоньку поднимается. Стряхивает налипший на волосы снег, касается лица. Чувствует кончиками пальцев небольшую ранку на губе – видно, раскусила во сне или пока бродила по окрестностям… Достаёт из-за пазухи зачерствевший от холода кусок мяса, пытается разгрызть. Голод вновь даёт о себе знать. Пожалуй, по пути придётся подстрелить какую-то животину, если в этой местности ей посчастливится наткнуться на её след…
Выбирается из-под веток, и солнечный свет бьёт в глаза. Золотистые полосы лучей раскрасили бледное полотно редколесья… Так спокойно. Так ясно и тихо. Вдыхает свежий, морозный, с нотками солнечного тепла воздух. Прикрывает на миг глаза…
Слышит звуки. Пение птиц. Слышит чужое дыхание. Кто-то ворочается, топчется на месте… Слышит голос Сании.
Распахивает глаза, вглядываясь в барханы сугробов.
Тут и там – очертания засыпанных снегом людей. Знакомая рыжеволосая голова маячит в ветвях так близко расположенной ели...

Что-то ёкает внутри. Растекается жгучим теплом. Радость. Искренняя и неподдельная радость. Смятение в глубине души. Истина, что она упрямо не принимала, раскалённой иглой обожгла сознание…
- Подъём! Солнце встало, не прохлаждаемся! Максимилиан, выбирайся уже из-под сугроба, ещё чего отморозишь, - весело кричит Лин, чувствуя, как к ней возвращаются силы.
Идёт вперёд, проваливаясь порой. Помогает Уне и Санни подняться, выбраться из-под дерева, подав руку. Улыбается, и отчего-то собственная улыбка кажется ей сейчас до ужаса глупой.
Двигается дальше, не останавливается. Видит скорченную под деревом фигуру. Без плаща. Всё встаёт на свои места, обладатель меховой накидки находится тут же.
- Доброе утро, рыцарь, - с улыбкой накидывает плащ на Энзо. – Ваш плащ пришёлся мне очень кстати. Вещь просто превосходная, отлично под ней спалось, - чуток издёвки, но беззлобной.

Ранний подъём. Привычный тебе порядок. Едва солнце рассвело – ты уже на ногах. Горсть снега в ладонях, снежинки, осевшие на волосах… Пару капелек пота на лбу, смешавшиеся с растаявшим снегом… Тугая вязь мышц... Меч – продолжение руки…
Ты проделывал это десятки, сотни раз. Ещё больше – не на еловых ветках, а на живых людях и тварях. Несмотря на твою комплекцию, широкую спину, покатые плечи – двигался ты не столь грузно и тяжеловесно, какое производил впечатление. Приученное к битвам тело крутилось на месте, перенося равновесие с одной ноги на другую. Сверкал в золотистых лучах стальной меч… Ты был в своей стихии. Был полностью поглощён боем с выдуманными противниками. И потому не замечал, не чувствовал на себе чужой взгляд, скрыв глаза под повязкой. Но там, у ствола сосны, пристроилась худая фигурка. Наблюдала за тобой краткое время, любясь точёными движениями. Но ушла до того, как повязку снял с глаз. Только натоптанные следы, что ты заметил на обратном пути, сказали тебе о чужом присутствии…

…Ротт пустил лошадь галопом и скрылся за поворотом. Стук копыт постепенно утихал.
Повозка краснолюдов скрипнула и тронулась, кобылка послушно тянула её вперёд. Янни, пристроившись в повозке, дремала. Гой и Толбат затянули разговор, что за весь последующий путь приобретал самые различные оттенки интонаций. То они спорили, то травили байки… Особенно тут отличился Таггз, рассказывая, правда, из-за жрицы – завуалированно, о своих любовных похождениях. Гой оказался не столь избирательным, как его собратья, и человеческих женщин и эльфок считал вполне симпатичными. Толбат старался утихомирить его фантазию, но Гоя было не так-то просто заткнуть.
Ближе к середине дня проснулась Янни. Толбат попросил её спеть, чтоб веселее в дороге было, и девушка не смогла отказать. Запела, чистым, красиво переливающимся голоском… Все замолчали, завороженные пением. Даже парень, плетущийся позади, слегка припустил лошадь, чтобы ехать поближе.

Текло время. Вечерело. Чем ближе становилась зима – тем скорее опускалась на землю темнота. Вот и сейчас солнце постепенно клонилось к закату, не столь уж долго пробыв на небосклоне. А вы – взобравшись на холм, уже могли наблюдать огни Вешенок издалека. Оставался час или чуть больше пути…
Янни замолчала, волшебное пение смолкло. В тишине слышался лишь скрип колёс да топот копыт…
Только тогда ты обратил на это внимание.
Лошади оставались спокойными – да и ты сам не чувствовал поблизости опасности. Но что-то в лесу было не так.
Тихо. Очень тихо.
Примолкли птицы. Шорох крыльев, скрип снега от лапок какого-нибудь лесного создания – твой слух не различал подобных звуков.
Но твои спутники, казалось, этого не замечали. Теперь запел Гой, и его бас раздавался в тихом лесу гулким эхом. Янни, повернув голову к тебе, улыбнулась. Встала на колени и свесилась с края повозки, пытаясь дотянуться рукой до головы твоего коня. Коснулась ушка, что тот дёрнул. Помотал гривой. Девушка рассмеялась. Спросила:
- Вы так и не рассказали ничего о себе, господин ведьмак. Простите мне моё любопытство… Вы всё не сворачиваете, очевидно, нам по пути... Надолго вы остановитесь в этих местах?

Необыкновенный прилив сил. А вместе с ним – железная решимость. Лин знала – теперь знала, - что стрелять в существо бесполезно. Но просто не могла позволить ему вершить судьбы так легко… Чем заслужили смерть Дитрих и Пад? Первый и вовсе встал на защиту детей. Несправедливо…
На кромке сознания зиждется разгадка этой тайны. То, что Лин не хочет принимать сердцем, видя перед собой не призрачный дух, уничтожающий чуму, но опасную тварь, что могла в любой момент прикончить кого-то ещё… Пусть они умирают своей смертью. То, что делает этот «дух» - убийство. Ничем от него не отличается, какие бы благие намерения он не преследовал.
Кем бы ни были эти люди в прошлом, но лучница поклялась себе их защищать.

…Она кричит. Она хочет, чтобы остальные прекратили бесполезную болтовню и убирались отсюда подальше, интуитивно чувствуя, что должно последовать после агрессии некоторых людей и её в частности… Остальные не должны за это отвечать.
Олень делает шаг, раскрывает пасть и ревёт. Оглушающе громко. Никак не реагируя на пытающихся отогнать его людей. Но после…
Слова, выкрикнутые Лин, тонут в воющем ветре, настолько сильном, что лучница перестала слышать какие бы то ни было звуки, разговоры, хруст снега от удаляющихся шагов Юргена… Даже собственные руки она различала в этом мареве с трудом.
Не стоило сомневаться в магической природе этой вьюги…

Без паники. Главное – найти остальных, постараться собрать их вместе. Лин сомневалась, что сможет увести их как можно дальше в такую метель, но образ синеглазого оленя, блуждающего где-то за снежным маревом, не давал ей покоя. Если ей удастся всех собрать и пристроить там же, под елями, где уже вырыто убежище… Организует дежурства… Чёрт, сама не будет спать всю ночь, лишь бы лесной дьявол не приблизился ни к одному из них…
И Лин начинает поиски. Вспоминает, что рядом, буквально в паре шагов от неё, стояла Санни, протягивающая ей флягу. Кричит её имя. Пытается дотянуться рукой. Но там, в молочной густоте, она находит лишь пустоту.
Закутывается с ног до головы в тёплый песцовый плащ, что каким-то образом у неё оказался. Снег нещадно липнет к нему, но это лучшая защита, чем её собственный – тканный. Бредёт в ту сторону, где, предположительно, стояла Санни, с трудом ступая по снегу – его намело, пожалуй, по колено… Но в том месте никого не находит. Девушка словно испарилась.

- САННИ! УНА! ДРЕГ!! Куда вы делись…
Лин кричит, надрываясь. Но ответом ей служит вой ветра, словно насмехающийся над её потугами.
- ЭНЗО! МАКС! АШИЛЬ!..
Никто не слышит. Никто не приходит. Более того – она не ощущает в белоснежной мгле ничьего присутствия, и это не на шутку пугает.
Необъятная, бесконечная пустота. Ни единого признака, что кто-то здесь вообще был…
И только тогда ей по-настоящему становится страшно.
Сердце бешено колотится в груди, адреналин ударяет в голову. Девушка мечется из стороны в сторону, кажется, наворачивая очередной круг – не понять, следы тут же заметает. Время идёт, лучница выбивается из сил. Осознаёт безысходность своего положения…
- Ты отнял их у меня… Отнял, скотина ты нестрелянная… – хрипела Лин, пытаясь кричать от отчаянья.
Видимо, суждено ей было обрести кого-то – чтобы вновь потерять.
Ты вновь осталась одна. Без смысла жизни. К чему бороться теперь?.. Ещё минуту назад ты была готова умереть за них, но что будешь делать сейчас, когда никого не стало?..
Быть может, это и есть твоё наказание. Медленная смерть от холода. В полнейшем одиночестве…

Действия Дженны оказались практически безрезультатны. Не то, что бы девушка была такой уж слабенькой, но и старик по габаритам явно её превышал. Поэтому продвижение к столу длилось дольше, чем ей бы хотелось.
Впрочем, она и не думала всерьёз, что будет тащить его в одиночку.
Лео почти сразу подошёл к ней, взял за шкирку учёного и без всяких усилий потащил к стенке, не останавливаясь, чтобы выслушать её вероятные возражения. Дженна выпрямилась. Хотела что-то сказать ему в спину, но не стала. Ей, конечно, импонировало, что он всегда и во всём помогает, с того самого момента, когда она смогла достучаться до его изувеченного барьерами и установками сознания, но вот так постоянно стоять в сторонке и смотреть она не могла. Роль отстранённого зрителя, инфантильной и ничего не могущей без мужского вмешательства девицы ей претила. И она отчего-то до сих пор ощущала слабый привкус вины, как будто она была повинна в том, что с ним произошло… Или просто пользовалась им как средством достижения цели.

Её собственные мысли словно нашли отражение в его словах. Возможно, не так явно. И никаких обвинений в её адрес не было сказано. Но Дженна, прислонившись к стене и наблюдая за Лео, что раз за разом сжимал в бессильной ярости кулак, ощутила некую… грусть. Обиду и за него, и за всех, кто был к этим опытам невольно причастен.
И вновь ей вспомнилось, что она – далеко не единственная подопытная. И чувство вины стало таким нестерпимым… Потому что теперь она была виновата не только перед Лео. Но и перед всеми этими несчастными людьми – за своё везение.
- Я понимаю, - каким-то особенно тихим и бесцветным голосом отозвалась девушка, опустив глаза на пол. Она не была уверена, что он расслышал её слова, ибо в тот момент говорил об Отто. Вновь об убийстве…

Он не понимает. Он научен убивать. У него сидит это в голове. Дженна же… Дженна – дитя иного мира. Мира, где не всё так безупречно, но где не убивают людей при первой же возможности. Она знала, что, если бы не психологический барьер, он давно бы прикончил Эйзенхауэра. Но она – не могла. Если ей будет угрожать смертельная опасность, вряд ли рефлексы её подведут, но сознательное убийство…
У неё были определённые мысли. По поводу того, что делать с Отто и его лабораторией. Уже озвученное солдатом предложение всё больше посещало её голову… Это будет уже иная смерть. Не убийство. Но – уничтожение угрозы этому миру.
Взорвать комплекс вместе с Эйзенхауэром и всеми несчастными подопытными.
Готова ли ты, Дженна, взять на себя такое?

…Коридоры комплекса встретили их мёртвой тишиной. Ни роботов, ни людей. Казалось, он просто вымер. Если здесь всё ещё происходили учения солдат, то звуки боя явно не могли просочиться сквозь толстые стены этого лабиринта. Или же Лео, зная обходные пути, вёл их самым безопасным.
Дженна следовала за ним и старалась не отставать. Стопы уже привыкли к холоду, но слегка онемевшие ноги передвигались хуже, чем могли бы, имея на себе обувь. Да и заданный Лео темп нельзя было назвать размеренным и неспешным.
Они шли в молчании. Даже если Дженна и хотела заговорить, она попросту не решалась; и думала, что Лео молчит по тем же соображениям, хоть испытывает, вероятно, меньший страх перед возможностью столкнуться с кем-то из персонала. В той небольшой комнатке она чувствовала себя в куда большей безопасности, чем здесь, в переплетении коридоров. Казалось, что отовсюду из-за угла может показаться сотрудник комплекса, солдат или робот, и эти навеянные воображением образы щекотали нервы. И как бы парадоксально это ни звучало, но и придавали их шествию некий азарт.

В конце концов, Лео привёл её к одной из множества дверей. Стандартная процедура сканирования отпечатков, за которой девушка не смогла наблюдать – уж очень Лео был высок, чтобы так просто выглянуть из-за его плеча, - но услышала знакомые звуки разблокировки. Створки дверей распахнулись, впуская посетителей в помещение…
Первое мгновение Дженна застыла на пороге, охватывая взглядом открывшееся ей зрелище. Можно сказать, у неё захватило дух от представшей картины, а чувство азарта, что так приятно жгло ещё с момента выхода из операционной, многократно усилилось. Далеко не все вещи были способны вывести её из равновесия в хорошем смысле, а девушке в который раз пришла мысль о фетишизме. И отчего-то из глубин памяти выплыло воспоминание. О том, как она выбирала себе оружие на линкоре, стоя рядом с Фрэнком...
- У-у-у… мои крошки, вы прекрасны, - подходя к стендам, обратилась она непосредственно к их содержимому, словно забыв о присутствии Лео, который в этот момент подбирал себе оружие.
Тачки. Космолёты. Оружие. Чем их больше и чем они экзотичнее, тем счастливее себя чувствует Дженна.

Прикусив губу, девушка принялась деловито осматривать «товар», не лишая себя возможности его пощупать и взвесить. Как оказалось, ассортимент милых её сердцу «крошек» оказался невелик. Пистолет, штурмовая и снайперская винтовка. Но хотя бы это – Дженна не жаловалась.
Лео уже выбрал себе оружие, так что ей пришлось с выбором поторопиться. Не хотелось дольше необходимого задерживаться в этом комплексе.
С сожалением Дженна отложила снайперку. Любила этот вид оружия, но редко удавалось им пользоваться. В данном случае, в относительно узких пространствах оно совершенно не подходило. А вот обычная штурмовая винтовка вполне отвечала всем требованиям. Как и пистолет.
Ну что, девочка, ты уже не так беззащитна!..

Вооружившись, Дженна застыла, оглядывая себя. Усмехнулась. Оружие вкупе с туникой выглядели странно. Впрочем, вряд ли кому-то до этого будет дело.
- Жаль, что снаряжению в этом арсенале не нашлось места. Теперь я выгляжу не как беглянка из психушки, а как очень опасная беглянка из психушки, - посмеялась Дженна. После чего взглянула на Лео, а вернее – на искалеченную руку. Кровь почти прекратилась, но всё же была. Да и в целом смотреть на это зрелище было не особо приятно. Как он ещё умудрился вооружиться одной рукой?.. – Тут есть поблизости медпункт? На твою руку страшно смотреть.
Говоря это, Дженна опустила винтовку на спину и принялась... в буквальном смысле рвать на себе одежду. Кусок ткани на бедре - мелочь, она и так не особо одета, чтобы придать значение небольшому вырезу на этой уродливой тунике.
Избавившись от какой-то её части, Коулман подошла к парню.
- Руку, - деловито произнесла, кивая на раненную конечность.

Получилось ли у Фейт хоть как-то увести неведомое создание от коридора в моторный отсек? Чёрт его знает. Несмотря на все свои попытки, девушка не могла бы сказать с уверенностью, что её потуги увенчались успехом. Эта раздражающая дробь шагов была словно везде одновременно, слышалась с разных мест. В конце концов, Фейт пришла к неутешительному, но предполагаемому выводу. Тварь не одна.
Естественно, не одна. Как минимум, несколько таких управляют репликантами. Теперь вот – ползают беспрепятственно по всей станции…
Оба Армстронга приходят в движение. Один из них подходит к Аманде, и Фейт, скривив губы, с трудом удерживается, чтобы не садануть его по виску. И всё же предостерегающе произносит:
- Отойди от неё. Слышишь? Я не верю ни одному из вас, так что убери руки, пока не получил ещё один заряд.
После чего отвечает Второму:
- Оружие? Больше ничего не желаете, сэр?

В тот же момент знакомый голос впивается в разум через динамик коммуникатора. Шлёт подальше и отключается. Замечательно, Нил. Давай, лезь сюда, лезь в лабораторию, или куда ты задумал. Оставь моторный и позволь твари всё разбомбить там окончательно, чтобы восстановлению не подлежало. Пусть доберётся до системы жизнеобеспечения. Умирать – так лучше от удушья, чем от когтей паразита, правда ведь?..
Но съязвить в коммуникатор Фейт уже не могла – Эммерих предусмотрительно отключил связь. Шикарно. Теперь помимо разгуливающих по станции монстров и репликанта у неё есть ещё одна проблема: до безумия самоуверенный начальник безопасности, решивший справляться со всем самостоятельно.

…Решётка вентиляционной шахты с грохотом падает на пол. Дуло бластера тут же направляется в ту сторону, а Фейт, как и все остальные, с ужасом наблюдает за появившейся тварью.
Ничего подобного девушка уж точно никогда не видела. Порождение чьего-то больного разума, материальный сгусток кошмара… Мерзкая форма жизни. Паразит. Хищник.
Аманда пронзительно кричит.
Фейт медлит. Внезапная мысль обжигает. Чертовски рискованная.
Целится в монстра. Но отходит от него всё дальше, пятясь назад. И оставляя твари на выбор, к кому броситься. Первый Джон или Второй?.. Кто из них предпочтительнее? Кто из них – человек?

Угроза. Вот что видела перед собой Лин. Поднятую магией тварь, что грозила нарушить их покой. Ничего хорошего от этого мерзкого создания Лин не ждала.
И, вскинув лук, она тщательно прицелилась. Но услышала чей-то голос, тоненький женский голосок. Увидела боковым зрением, как приближается к ней Адрианна, говоря о том, чтобы Лин поверила в безобидность нежданного гостя…
- Я – солдат. Я не имею права верить в светлое и доброе, - отрезала лучница, бросив короткий взгляд в сторону споткнувшейся Адрианны.
И лучница выпускает, наконец, стрелу…

Неверное, волнение и усталость всё же взяли своё. Стрела отклонилась от изначальной траектории, огибая голову и метя куда-то в спину… Плохой выстрел. Лин сразу поняла, что за этим последует. Осознала свою ошибку. Непростительную ошибку… На краткую долю секунды перед её глазами промелькнула картина, как разозлившийся олень протыкает рогами вставшего перед девчонкой лесоруба… Что с тобой, Лин, ещё минуты назад ты так хорошо справлялась с волками…
Но судьба у стрелы оказалась иной. Нарисованная воображением картина тает перед действительностью. А реальность оказалась такова, что стрела до оленя вовсе не долетела… Застыла в полёте, покрывшись инеем.
Изумлённая, Лин замерла, не в силах сдвинуться с места… Когда ощутила нестерпимый холод на ладони. Её лук. Затрещал, извиваясь ледяным узором, и рассыпался на осколки…
А затем распался и остальной мир.

Рубиновое море. Шлейф, что тянется за ней от окраины города до центра. Алые плащи, застывшие в лужах крови, смятые и растоптанные. Гордость Теравии. Лучшие бойцы королевства. Большинство из них упокоились вечным сном навсегда, под ногами сотен, тысяч имперцев.
Всё было кончено.
Застыла Лин посреди улицы, уставившись на последний алый плащ под своими ногами. Стискивая лук до побелевших костяшек пальцев. Разметались светлые волосы, выбились из-под шлема. Собственный плащ местами порван, доспехи окроплены чужой кровью…
Почему всё вышло именно так? Почему она осталась жива? Злой рок судьбы… Она должна была погибнуть вместе с остальными. Получить стрелу в голову. Клинком в сочленения доспеха. Увидеть, как мир заливает кровью, пасть доблестно в сражении… Она погибла бы за то, во что верила…
До того, как не узнала, что всё кончено. И верить больше не во что.
Они все мертвы. Её соратники, её друзья. Регулус Ройс, последняя надежда. Все мертвы…
Лин осталась одна. Одна на пустынной улице, одна на всём свете… Почему ей так не повезло? Она хотела бы умереть. Если рай существует, она была бы с ними…
Но судьба оставила её гнить в этом умирающем мире с чувством вины. Горечью и утратой.
…Тяжёлые шаги десятков солдат. Они где-то за углом. Патрулируют уже принадлежащие им улицы.
Лин натягивает тетиву. Сейчас, они появятся в поле её зрения. Стрела пробьёт чью-то голову. Лин не успеет достать новую, когда они подбегут к ней, вырвут лук и обезглавят…
…Шаги проходят мимо. Лин затаила дыхание, спрятавшись в нише стены в маленьком переулке. Прижимая чёртов лук к груди. Уже не командир.
Слабачка.

…Приходит в себя мучительно медленно. Чувствует холод, объявший расслабленное тело, обжигающий щёку. Поднимается на четвереньки, тяжело дышит. Жар. Жар по всему телу, трясутся конечности словно в лихорадке. Ощущает, как слипаются от замерзающих слёз ресницы.
Кто-то рядом. Кто-то разговаривает с ней, пытается объяснить какой-то план. Помогает встать, но ноги не слушаются. В конце концов, он уходит, а Лин бессильно тянет руку вперёд, хрипло произносит его имя. Но уже отошёл. Уже разговаривает с тем, кто наслал на неё видения, перевернул всё внутри, выпотрошил наружу то, что хотелось забыть.
В тот же момент лучница ощущает рядом чьё-то присутствие. Чей-то голосок слышит, иглой проникающий в воспалённое сознание. Видит перед собой протянутую фляжку... Санни.
- Спасибо... - хрипло произносит Лин, вслушиваясь в знакомый голос. Та предлагала бежать, а ей хотелось возразить. Куда. Куда мы пойдём, мы так устали, смертельно устали... Но вместе с этим осознанием приходит другое. И Лин, возвращая флягу, смотрит вперёд, на оленя.

Разумен. Магически силён. Он видел всё, что таилось в её душе, и Лин это чувствовала.
Разве такое возможно?.. Лесной дух – это ведь просто сказка…
Но кроме того, что сказка только что вывернула её душу наизнанку, она убила двоих. Дитрих, Пад… Они лежали в снегу, и не клубился пар дыхания у головы. Бездвижны. Мертвы.
Чем больше Лин об этом думает, тем больше отстраняется от происходящего. Разговоры. Кто-то пытается говорить с этим существом, а девушка, словно завороженная, идёт к Дитриху, видя перед собой лишь один предмет...

Смятение в душе. Сомнения. Затем – ярость, обида. На себя. На монстра из снежной мглы.
Хватит. Ты не заберёшь больше никого из этих людей.
Ты. Отвратительное порождение этого искаженного голодного мира. Олицетворение упадка. Только посмей тронуть кого-то еще. Слышишь, тварь? Ты лишил меня оружия, но не лишишь силы воли. Я или ты. Совершенно неравные шансы, магический выродок, но мне плевать...
Ненавижу.
…Стискивает лук до побелевших костяшек пальцев. Натягивает тетиву…
В тот же момент замечает, что Максимилиан заносит топор, Уна встаёт в боевую позицию, Тэрия целится в оленя палкой. И словно видит всю эту сцену со стороны. Видит остальных, кто пытается наладить с существом контакт и тех, кто в панике бежит…
Но всё – бесполезно.
Лезвие топора бликует в свете костра…
Сейчас всё будет только хуже. Но есть те, кто в происходящем не виноват...
- БЕГИТЕ! ОТСТУПАЕМ!
Но Лин не отступит. Она готова. Теперь никуда не убежит.

Вблизи аванпост оказался менее внушительным, чем издали. Похожий на тень, накрывшую ущелье, моргающую немногочисленными окнами – сейчас, возвысившись над головой метров на десять-пятнадцать, он больше напоминал обычный дом. Правда, обитый повсеместно сталью довольно приличной толщины. На крыше виднелась ещё одна антенна – но гораздо меньшего размера, чем на вышке, и предназначающаяся, очевидно, для непосредственного приёма и передачи сигналов. Очевидно, где-то там была рубка, где осуществлялся мониторинг местности благодаря этой вот антенне – сидеть где-то на посту несколько часов к ряду не очень-то хотелось, и строители это предусмотрели.
Возле «дома» была пристройка поменьше. Широкие двустворчатые двери говорили о том, что предназначена она для какого-то транспорта.

Сержанты остались за спиной. Ты только услышал короткое «Сержант Джордан Баулер…», после чего начались какие-то переговоры. Из тех отрывков, что ты услышал, становилось ясно, что всё это время тут действительно было тихо…
Впрочем, кому интересно слушать о скучном времяпрепровождении каких-то там наёмников? Когда перед глазами разворачивалось событие куда более интересное, да ещё и сулящее перспективами? В конце концов, несколько недель тут торчать…
…Ловко подхватил кейс, едва не выскользнувший из рук девушки. Та едва не потеряла равновесие, но всё же удержалась. Не такой уж он тяжёлый оказался – увесистый, да, но не тяжёлый. Впрочем, дополнительный груз в виде своей сумки положение усугублял.
Мэлани оказалась миниатюрной девушкой. Где-то по плечо тебе, да и все эти слои одежды не могли скрыть стройность фигуры. Хрупкая. Потому едва не падала от натуги.
- Спасибо, - благодарно улыбнулась она. Встряхнула руками. – Только осторожно, прошу вас, там медицинское оборудование и мои… - запнулась. – Зря я все вещи в один чемодан утрамбовала, совсем не подумала…
Пошла рядом с тобой налегке.
- О, ну… Зов долга, наверное, - вновь улыбнулась, немного мечтательно, отвечая на твой вопрос. – Я здесь живу уже давно – в колонии, в смысле. Практически со дня её основания. Но как-то не доводилось бывать ни на одной заставе. Да, я знаю, что вы можете подумать: тут опасно, первая линия обороны, никто в здравом уме сюда не поедет… Так же мой отец говорит, - помолчала. Помрачнела. – Но, в конце концов, я – медик. Пока ко мне довезут раненных… Сами понимаете. – Обернулась к тебе, вглядываясь короткое мгновение в твоё лицо. – Неплохая речь. Там, в транспортнике. Это было весьма… иронично. Жаль, сержант не оценил.

К окончанию её болтовни вы входили в прихожую. Лестница вниз. «Осторожно» со стороны Мэлани. И вы оказываетесь в довольно просторном помещении – служащем зоной отдыха, столовой, кинотеатром, гостиной и всем прочем в том же духе. Диваны стоят, посередине – стол и стулья вокруг него. Различные полки и шкафчики вдоль стен. Даже подобие полинялого ковра кто-то в центре расстелил. Нельзя сказать, что так уж уютно, но вполне презентабельно, учитывая, что аванпосту и года нет. Всё новенькое.
В правом углу зала – перегородки, из проёма которых виднелась кухня. Слева в стене – две двери на расстоянии друг от друга. Прямо напротив прихожей у противоположной стены – лестница наверх.
Здесь уже были Гремучка и его сестра. Слепая разгружала ящики со снедью, а Эрван оттаскивал припасы в кухню. Девушка обернулась, на краткий миг встретившись с тобой взглядом. Всё-таки посимпатичнее минигана будет. Единственное, что уродовало её внешность – едва заметные рубцы на нижних веках. А глаза… нечто подобное ты уже видел. Радужка и зрачок сливались в единое чёрное пятно, глаза казались неестественными, неживыми. Зеркало души, что душу вовсе не отражало. Импланты.

Похлёбка распространяла приятный запах, щекоча обоняние, но к ней ты так и не притронулся. Тёплая миска, однако, приятно согревала руки. Языки пламени танцевали на углях, обгладывая до серого пепла, потрескивали, испуская сноп искр. Музыка для слуха уставшего странника.
В это мгновение весь мир уменьшился до круга света, распространяемого огнём, и включал в себя шестерых путников, устало пристроившихся у костра в эту морозную ночь. Но тебя не обманет свет. Ведь ты прекрасно знаешь – за его границами притаилась тьма. Мрак леса, откуда в любой момент могут напасть противники. Ты всегда начеку. Но сейчас позволил себе немного расслабиться – рассматривая своих новых спутников. Как оказалось, большинство из них, подобно тебе, направляется в Вешенки.
Рассматривал, делал свои выводы. И слушал.
Крайне интересные сведения поведала девушка, но краснолюд прервал её. Конечно. Этому народцу всегда охота послушать интересные байки и любым способом скрасить времяпрепровождение. Словоблудие – если оно не включает интересующие их темы – они считают пустым занятием. Вот и сейчас Таггз всеми способами пытался скрасить свой вечер, попивая что-то из фляжки, благодаря чему его щёки предательски порозовели.
Гой прервал жрицу. А ты, в свою очередь, похоронил надежды Гоя послушать интересную историйку.

- Это всё чепуха, мил… Роланд. Будем называть всё своими именами, - пробасил Гой, криво улыбнувшись. – Всё это делишки высших сословий, куда нам, простым смертным… Нате-ка, выпейте из фляжки, мигом всю эту суету из головы вытряхнет…
- Осторожней, милсдарь. Горло дерёт будь здоров, - предупредил с улыбкой Толбат до твоего ответа. И продолжил развивать интересующую тебя тему: - Знаете, нам и вправду частенько невдомёк, что там в голове у этих господ. Но поговаривают, что свадьба отнюдь не по любви. Да и разве ж у дворян этих бывает по любви? Вот, нашёл наш господин дочке жениха, из баронства соседнего, стало быть. Не такое уж крупное, не особо богатое… Все и думали: чего это Бруггену в голову вошло с ними в родство вступать? А потом слушок прошёл в народе, мол, хочет барон владения свои расширить, чтоб овцам его больше места было, развести скотинку… Хоть и были претенденты на ручку девочки самые разные, даже граф один к господину жаловал… Но всё им отворот-поворот давал. Наш барон таков – как в голову что-то ступит, не переубедишь…
Янни, сидя на подстилке и обхватив руками худые коленки, обтянутые бордовой тканью, внимательно слушала. Ты обратился немного ранее к ней, но девушка не стала прерывать краснолюда. Видимо, и самой было интересно послушать. Её профиль очерчивался в свете пламени особенно ясно.
- Верно, милсдарь ведьмак, - наконец ответила она, как только Толбат в задумчивости замолчал. – Свадьба – дело радостное, богоугодное. Молюсь, чтобы Мелитэле подарила девушке немало здоровых деток в замужестве. – Улыбка её была немного мечтательной, и столь красиво расцветала на личике, что не оставалось сомнений в чистоте души её обладательницы.
Молодой парень усмехнулся, глядя на огонь, своим мыслям, но вслух их не высказал.
- Но даже оно омрачается недугом, ради излечения которого за мной прислали господ Таггза и Зигрина. Не знаю, смею ли я говорить об этом во всеуслышание, но скажу так: не всем из барского семейства суждено присутствовать на свадьбе, и от этого сердце обливается слезами.
- Не расстраивайтесь, мамзель, - подал голос захмелевший Таггз. – Излечите госпожу, мигом на ноги вскочит и резво побежит на свадебку… А как же иначе? Барон-де на вас потому и надеется.
- Молю Мелитэле оправдать его ожидания.

За разговором незаметно текло время. Луна выкатилась из-за верхушек елей и теперь нависала над полянкой, словно всевидящий глаз великана.
Ротт оттащил труп волка подальше, чтобы запах крови не портил аппетит и не бередил покой лошадей. Подкинул в костёр ещё веток, молча выполняя эту полезную для всех работу, но при этом почти никак с остальными не контактируя. А краснолюды с девушкой, найдя в тебе интересного собеседника, нарушать его молчание и не стремились. Гой и вовсе махнул на него и мальчишку рукой.
Приближалась полночь. Глаза потихоньку смыкались…

Вместо ответа Нил вырубил связь, и Фейт усмехнулась. Через минуту начальник безопасности окажется здесь, и куда нагляднее его реакцию продемонстрирует выражение лица. Осознала, что ей до чёртиков хотелось на неё посмотреть. Обычно невозмутимый – как бы отреагировал Эммерих на раздвоение личности Армстронга?.. Знакомься, Нил, это – Джон Первый, а это – Джон Второй. Как определить настоящего – непонятно. Так что теперь наша команда пополнилась на одного человека. Прошу любить и жаловать двух начальников станции…
Но как бы Фейт ни хотелось сострить, демонстрируя свой великолепный сарказм, она прекрасно понимала, что сейчас он будет явно не к месту. А ирония – всего лишь защитная реакция на проявляющиеся раздражители.
Раздражители, что так и мельтешили перед глазами. Вырубить их нахрен, что ли… Никакой пользы, только нервируют, а бедняжку Аманду и вовсе запугали.

…Гермодвери распахнулись, впуская начальника безопасности в рубку. Но сделать шаг Нил так и не успел…
Тени в помещении в одну секунду разрослись до кромешной тьмы, накрывшей рубку густой пеленой. Это длилось всего пару мгновений, но Фейт успела встать в боевую позицию с бластером наготове, прислушиваясь к отзвукам внутри чернильного сердца – пульсирует ли что-то в его недрах?.. Но почти сразу же сердце станции налилось багряной кровью, измазывая ею стены, аппаратуру, лица. Словно кровавый отпечаток того, что показывала камера из медотсека. Словно смерть теперь пришла и сюда.
Она здесь. И скребётся где-то за стенками станции. Дышит в узких пространствах переборок неведомой, ирреальной жизнью. Существует ради единственной цели. Той, ради которой уничтожила остальных.

- Шутки кончились, - теперь голос девушки был по-настоящему серьёзен. Покрутив регулятор на коммуникаторе, связалась с Эммерихом, одновременно негромко говоря и всем остальным: - Надеюсь, все это слышат и у меня нет галлюцинаций. Нил, возвращайся. Через вентиляцию – в моторный отсек, на «аварийке» долго не протянем. Постараюсь отвлечь эту тварь.
Фейт тихо, крадучись, подобралась к стенке, откуда слышались странные звуки. Подошла почти вплотную, вслушиваясь в дробь шагов. Приложила ладонь к холодному металлу, нежно провела – я хочу встречи с тобой. Хочу, тварь.
Откуда ты взялась? Как смогла так быстро погрузить станцию в хаос?.. Пришла ли из мрака космоса или уже была здесь?..
Но Фейт почти ощущала её инородность. Почти понимала, какова её природа. Когда-то она проникла на станцию крошечным организмом и нашла пристанище в теле репликанта. Биологический материал. Его здесь достаточно для поддержания жизни. Здесь есть лаборатория по его созданию. Это же так чудесно! Будь Фейт инопланетным паразитом, у неё потекли бы слюнки. Можно штамповать носителей, сколько душе угодно. И один из них сейчас – позади неё…
Но какими бы ни были догадки – всё ложь, пока Фейт не удостоверится в их истинности.

Отойдя на несколько шагов назад, девушка сделала первое действие для того, чтобы помочь Нилу хоть чем-то: бросила в стенку первый попавшийся предмет.
- Иди сюда, ублюдок! Ну же! – прошипела сквозь стиснутые зубы.

Всё больше ты отдалялся от юга. Всё дальше становились те места, где война отразилась наиболее остро, оставляя отпечаток на каждом поселении, в каждом лесу, в каждой долине, где происходили ранее баталии, где шастали шайки нелюдей, где проходили несчастные люди, покинувшие дом только ради того, чтобы найти пристанище.
Всё больше приближался к северу, и твой палец скользил по карте всё выше, находя ту местность, в которой ты изо дня в день оказывался. Всё ближе был Каэр Морхен – полуразрушенный замок ведьмаков, где тебя могли принять. Сии владения сейчас находились под присмотром Весемира – а ты слышал, что старик был весьма разумным и рассудительным. Вряд ли станет гнать тебя с порога, хоть ты и уроженец иных мест, но всегда оставался шанс иного исхода событий.
Впрочем, о другом варианте ты и не думал. Продолжал свой путь, оставляя позади и множество потенциальных заказов. Ведь юг сейчас невообразимо кишел тварями. И тварями не только потустороннего происхождения…

Похоже, и здесь, на тихом востоке Каэдвена, завелись свои твари.
Твоё чутьё тебя не обманывало. Слух улавливал резкость слов и криков, то и дело раздающихся вдали, среди чащи обступившего дорогу леса…
Ты пришпорил коня, и послушная животина рванула с места, разрыхляя слой снега под копытами и мчась вперёд. Ты не думал. Не думал о том, что там происходит и есть ли тебе до этого какое-то дело – но верно почувствовал отголосок совести, минуту назад стоя на месте и прислушиваясь, верно взыграл инстинкт защитника, вскормленный твоими наставниками в стенах медвежьей школы…
Девушка. В её голосе чувствовался неподдельный испуг.
Скорее, ведьмак. Скорее, пока не случилось нечто непоправимое…

И вот, сквозь ветви деревьев, меж стволами, промелькнул огонёк. И чем больше ты приближался, тем яснее тебе становилось, что свет исходит от костра. Заметил чьи-то тёмные фигуры, маячившие в поле зрения и изредка мелькающие перед костром, словно танцуя. Но это был отнюдь не танец. В привычном понимании этого слова.
Но фигуры явно передвигались. Передвигались на небольшом пространстве полянки. Вынуждены были. Потому что крик девушки и брань мужчин перешивались с волчьим рыком. Окончательно твои сомнения развеял вой: один из волков, вероятно вожак, пронзительно взвыл. То ли на луну, то ли – от ярости, в попытке добраться до очередного путника.
- Ну, иди сюда, сучий выродок! Пшёл, пшёл!! – хрипло орал кто-то небольшого роста, размахивая секирой.

Уже подъезжая к поляне, ты смог оценить обстановку.
Их было пятеро. Пятеро путников, спокойно сидящих у костра, когда на них напала стайка из пяти-шести волков, набравшись смелости – казалось невероятным, что волки кидаются на столь многочисленную и здоровую группу людей.
Их было пятеро.
Двое из них – краснолюды, орудовали двусторонними секирами, больше отгоняя волков, чем действительно по ним целясь. Но волки никак от них не отставали, отпрыгивая от смертоносного лезвия. Третья – девушка, в дорожном платье и плаще. Молоденькая, темноволосая. В отличии от краснолюдов, держала в руках не оружие, а горящую палку. Четвёртый мужчина, кажется, не уступал девушке в молодости. Вьющиеся длинные чёрные волосы ниспадали на плечи, а одежды были побогаче, чем у остальных. Не заметил у него какого бы то ни было оружия... Последним, пятым, тоже был мужчина. Не высокий, но и не низкий, не широкий и не щуплый, но вполне зрелый по летам и умудрённый сражениями. О чём говорили шрамы на выбритом лице и потрёпанный кожаный доспех. В его руках ты заметил короткий клинок, и в отличие от нелюдей, он им не размахивал, а бил прицельно. И ранил смертельно одного из волков.

Стальной монстр врезался шипастыми конечностями в камень, кроша корку образовавшегося на нём льда, разбрасывая в стороны комья снега. Вокруг – настоящее ледяное царство, заботливо выстроенное людьми в самом сердце сгрудившихся рядком скал. Сквозь подёрнутое инеем стекло ты видел спуск, высившуюся по одну сторону гору и обрыв – по другую, груду булыжников на самом краю пропасти, звездное небо где-то в вышине, за пределами досягаемости. Несмотря на сгустившуюся темноту, дорогу было прекрасно видно. Белоснежное покрывало, отливающий голубыми бликами лёд очерчивали видимую местность ясными контурами, по периметру дороги были расставлены мощные фонари, на скалах подвешены прожекторы, словно мотыльки указывающие путь куда-то вниз. Позади – отдаляющаяся база Браун-1, врезанная в скалу словно часть космического корабля, сияющая огнями, увитая переплетением балок и подвесных конструкций. И чем дальше она становилась, тем внушительней и карикатурней казалась.
Здесь царил тихий вечер. И лишь звуки двигателя, металлический скрежет и отдалённый гул работающих буров разрушали эту многовековую тишину.

Но в нутре транспортника отнюдь не было тихо.
Всё больше отдалялся он от базы, всё больше ваше маленькое общество становилось обособленным и тесно связанным. Вы ещё не понимали этого. Вы ещё нежились в тёплой сауне жилого отсека, валялись на койке, заигрывали с молоденькими колонистками и наслаждались прочими прелестями колонистской жизни под крылышком Фарлент. Интуитивно ощущали себя частью этого поселения, так или иначе. Ведь везде вас окружали люди. Но то место, где располагался аванпост… Впрочем, об этом вы вряд ли задумывались.
Вы начали знакомство. Вернее, оно началось ещё на базе, но именно сейчас Сержу взбрело в голову разузнать о вас, и конкретно о тебе, побольше. И пока ты произносил свою не лишённую иронии и пафоса речь, ты мог наблюдать, как несколько пар глаз внимательно следили за тобой. Если тебе было всё равно на них, то им на тебя не столь уж фиолетово, как оказалось. Одиночки всегда вызывают больше вопросов.

Осмотрелся.
Серж, походу, в любой ситуации оставался невозмутимо-спокойным. И сейчас твоя полу-шутливая речь не произвела на него особого впечатления. Шуток он что ли не понимает? Глядит всё так же сурово, и по глазам непонятно, нравишься ты ему или нет.
Череп склабится, ряд белых зубов обнажая. И что-то злое есть в улыбке, и что-то заговорщицкое. Свой своего видит издалека, м?
Рядом с Айзенбергом примостился его пулемёт. Внушительный миниган, занимающий место на скамье, из-за чего несчастному инженеру пришлось вжаться в стенку. Джим слегка улыбался, но, кажется, исключительно ради поддержания дружелюбной атмосферы.
По другую сторону Виктора уселась Руби, скрестив руки на груди и перекинув ногу на ногу. Девчонка чему-то ухмыляется, смотрит дерзко из-под чёлки. Заметил дистанцию между ней и Черепом, какое-то едва уловимое напряжение.
Гремучка рядом с тобой сидит, почти не слушает, наверняка прикидывает в уме, что самому такое рассказать. Слепую не видно – где-то за родственничком притаилась, только выглядывает из-за неё светловолосая голова Мэлани. Вот кто слушает с интересом.

Ты заканчиваешь говорить, достаёшь из кармана пачку сигарет, вопросительно смотришь на Сержа, а тот – внимательно на твои сигареты. Вероятно, думает об их составе.
- Потерпишь, - отрывисто бросил.
Череп, впрочем, тоже в руках толстую сигару крутил, но так и не зажёг.
- Следующий. – Джордан перевёл взгляд на азиата…
И последующий путь вы слушали феерический рассказ о приключениях Гремучки в жанре комедия и со множеством взрывающихся спецэффектов. Во всём этом нагромождении событий тебе особенно запомнилась одна история о том, как, столкнувшись с хассом и скрывшись в засаде, Эрван стал подрывать заложенный динамит по одному и наблюдать, как несчастному ящеру отрывало конечности, а они отрастали по новой с невероятной скоростью. А он снова подрывал. А они отрастали. В конце концов, динамит кончился, а ящер…
- Достаточно, - прервал его Серж, уставший от болтовни. – У вас троих неплохой послужной список. Будем считать, что какое-никакое знакомство состоялось…
- Осталось только боевое крещение, - хохотнул Череп.
- …Значит, так. Мне плевать, что вы собираетесь делать на заставе в свободное время, если это не граничит с нарушением порядка поведения в ущерб остальным и прочее, и прочее. Но с началом боя вы становитесь моими подчинёнными и слушаете команды без возражений и промедления. Это ясно?
Слепая и Гремучка как по команде кивнули.
- А вы двое, - добавил Серж, указывая на инженера и медика, - под ногами не путаетесь.
- Сэр, есть, сэр! – улыбнулась Мэлани. Похоже, ей эта поездочка, вопреки всему, уже нравилась.

***

Путь до аванпоста оказался не столь близок. Спустившись с горы и проехав ещё какое-то расстояние по каменистому утёсу, на котором вас нещадно трясло, транспортник выехал в лес, до жути напоминающий хвойный. Стройные и пушистые деревья стояли непроглядной стеной, но какое-то время спустя лес кончился и началось ровное поле, укрытое снежным покровом.
Приехали. Уже с опушки через лобовое стекло ты увидел аванпост. Вышку с тарелкой и маленькой хибаркой под ней, что стояла прямо посреди поля. В отдалении – горный хребет, окруживший долину полукругом. А прямо на входе в ущелье примостилась стальная стена, напоминающая дамбу, перегородившую путь единственной дороге через горы. Только квадратики света напоминали о том, что это сооружение обитаемо и имеет иное предназначение.
Вот он, ваш дом на несколько недель.

…Выгрузка вещей не заняла много времени. У всех вас при себе была пара сумок, не больше – не для туристических же целей сюда ехали. Но большую часть поклажи, пожалуй, составили привезённые для вас припасы.
Пока разгружались вы, загружалась другая группа наёмников, на смену которой вы прибыли. Эти выглядели весьма ленивыми и неповоротливыми – если им и приходилось в кого-то постреливать, то редко.
Ты как раз выносил из транспортника очередную коробку, когда заметил, что один из наёмников подходит к Баулеру. Судя по нашивке – тоже сержант. Начали о чём-то переговариваться. В тот же момент заметил впереди Мэлани, тащившую какой-то то ли ящик, то ли контейнер. Судя по её потугам – весьма тяжёлый. Кажется, ещё немного – и упадёт с ним в сугроб.

Эпизод 1. Аванпост

Наёмник.
Как много смысла сокрыто в одном слове. Как много ярких картин приходит на ум… В первую очередь это – кредиты. Счёт в каком-нибудь полулегальном банке, который время от времени приятно пополняется энной суммой. Во вторую – это чернеющий провал дула, направленного в чью-то сторону. Это стальной монстр, рождающийся в его недрах, и пробивающий плоть. Ведь именно за это наёмнику платят. Он – продажен.
Когда же всё это прекращается?.. Когда он говорит себе: «Хватит» и решает уйти на покой?.. Тогда, когда на счету оказывается настолько много кредитов, что в голове невольно звенит это идиотское слово «Бинго»? Вполне вероятно. Но необходимая сумма отчего-то никогда не набирается… Она тратится, здесь и сейчас. Наркота, выпивка, девочки. Увесистые пушки, обоймы к ним, снаряга. Лечение, иногда весьма дорогостоящее… Нет. Определённо, собрать столько, чтобы хватило на богатую и спокойную старость, почти нереально. Да и доживёшь ли ты до старости, наёмник? Если не убьют раньше, чем первые морщины тронут лицо. Поэтому – тратить всё, что есть, становится практически твоим кредо.
Кто больше платит, тому ты и служишь. Люди с большими связями. С большими финансами. С большими трудностями, если угодно. Но что для тебя трудности, когда на кону деньги?..
Или ты делаешь это не из-за денег? А просто нравится. Жать на курок. Щекотать нервы в бою… Убивать.

Как будет в этот раз? Много ли крови прольётся в течение того времени, что действует контракт с Фарлент? Много ли смертей увидишь здесь, на неприветливой зимней планете?..
По словам поселенцев, здесь есть в кого пострелять. Аборигены вечно их донимают, лезут со всех щелей, ни пойми откуда. Вот Браун и организовал строительство постов. Они стоят уже несколько месяцев, и вроде бы случаи нападений сократились. Так тоже говорили поселенцы. Да ты и сам мог в этом убедиться – лазареты колонии были практически пусты.
Браун-1, в целом, производило выгодное впечатление. На тех задворках человеческого сектора, где тебе удалось побывать, не было ничего похожего на эту базу. Невооружённым взглядом видно – сюда корпорация определённо вложилась. Все эти гигантские стальные балки, конструкции, грузовые роботы… Ты был только на первых двух уровнях – к тем, на которых добывали алмазы и загружали по контейнерам, тебя не пускали – но и эти этажи выглядели, по меньшей мере, презентабельно для нормальной жизни колонистов. Самое главное – был обогрев.

Но долго ждать на базе не пришлось. Почти сразу, по прилёту, тебя расквартировали, приписав к одной из групп наёмников. Там как раз не хватало человека. Приписали и собирались тут же отправить на аванпост.
До отъезда успел познакомиться с группой, хотя бы мельком поглядел, перекинулся парой фраз.
Мужик с кибернетической рукой представился Сержем. Внушительный тип, что-то в нём было армейское. Но не настолько криклив, как сержанты в армии. Приглядывался к тебе.
Капрал и вовсе впечатления исполнительного солдата не производил. Звали Черепом, хотя подобная кличка подошла бы скорее Сержу. Капрал был человеком легкомысленного поведения – или же хотел таким казаться. Ты знал такой типаж людей. Те ещё халявщики и любители развлечений.
Была ещё девчонка Руби. Из их же компании, давно обоих знает. Вполне в неё вписывается по характеру. Знакомство начала со слов: «О, наконец-то красавчиков подвезли. Надоели ваши рожи».
Помимо этой троицы – ещё двое наёмников, не так давно с ними знакомых. Азиаты или метисы – кто их разберёт? Эти почти всегда молчали, хотя парень, назвавшийся Гремучкой, легко шёл на контакт и в принципе выглядел дружелюбно. Его спутница, по досье имеющая ту же фамилию, была более сдержанной.

Но кроме наёмников к вам в транспортник попали ещё два человека. Один из них уже вас ждал – немолодой мужчина с проседью. Представился Джимом. Говорит, инженер я и буду заниматься налаживаем оборудования и связи.
- Окей, инженер, надеюсь, ты много место не занимаешь. Мне нужно куда-то деть мою малышку, - ответил Череп, загружая в транспортник внушительный пулемёт. – Не трогай её, не дыши на неё, не смотри на неё. Она у меня баба нежная.
Вещички загрузили, сами расселись по местам. Транспортник оказался не таким уж вместительным, пришлось чуток потесниться. И тут – стук в дверь. Распахивается, и в салон влетает девушка, симпатичная голубоглазая блондинка. Слишком миловидная для очередного наёмника.
Отдала что-то водителю, примостилась рядом с азиатами.
- День добрый! Ну что, двигаем на аванпост? Я еду с вами. Я – Мэлани Браун, медик.
- Таких медиков нам как раз не хватало, - улыбается Череп, где-то в своей черепной коробке явно о чём-то похабном думая. – Устраивайтесь поудобнее, ну. Мы тут все свои, не укусим.
Серж ухмыляется, но ничего подчинённому не говорит. Хотя он, как, вероятно и ты, обратил внимание на фамилию.

И вот, поднимается заслон. Металлические шипы выходят из гнёзд, падает с налипшей стены снег комьями. Через стекло видна заснеженная скала. Погодка нынче хорошая, безветренная и без осадков. Дорогу прекрасно видно.
Транспортник заскрежетал траками и выехал. Начал постепенный и осторожный спуск по каменистой поверхности. А за узкими иллюминаторами виднелось чистое звёздное небо, выглядывающее из-за верхушек скал.
- А метеорологи обещали бурю, - задумчиво говорит Мэлани, разглядывая небо.
Но на её слова, кажется, никто не обращает внимания. Вместо этого Серж обращается к тебе и узкоглазым товарищам:
- Так, солдатня. Не будем терять времени. Рассказывайте, кто вы и откуда. Начнём с тебя, «красавчик», - указывает прямо на тебя.

Глава 1. В пути


Шаг. Ещё шаг.
Медленный, неторопливый.
Понуро бредёт твой конь, свесив голову. И с каждым его шагом в тишине леса раздаётся противный скрежещущий звук – то лопается тонкая корка льда под его копытами, покрывшая заиндевевшую дорожную грязь.
Ступает. И клубится пар вокруг его морды. И белеет перед тобой облачко, сопровождающее каждый твой выдох. А при вдохе – ощущение, что тысячи льдинок проникают в гортань и покалывают её изнутри…
Морозит. Ноябрь выдался холодным, скупым на осадки. Не было в округе сугробов, в которые можно было бы повалиться, устроить тёплое прибежище под пушистой елью. Был тонкий настил снега, слегка припорошившего обступающий тебя хвойный лес…

Очень скоро начнётся празднество Саовины, предрекающей конец осени и начало зимы. Скоро всё живое уйдёт на покой, затворившись по избам, зарываясь в норы и пережидая обещающей быть суровой зиму.
Но ты прекрасно знал, что покоя не будет. Война повлекла за собой неизбежные последствия. Утоптанные поля, отобранные у крестьян запасы, разбойничьи шайки тут и там, чудовища, вылезшие из самых глубин мрака, и голод. Страшный голод, сулящий жителям королевств. А помимо всего перечисленного – разгулявшаяся Кровавая лихорадка, занесённая на материк, как говорят, морем со Скеллиге.
Здесь, в Каэдвене, война отразилась наименьшим образом. Лучше себя чувствовали, пожалуй, только Повисс и Ковир, лежащие ещё севернее. Естественно, следы многочисленных отрядов, посылаемых своими феодалами на войну, не ускользнули от твоего внимательного взгляда, то и дело встречались по дороге группки беженцев, а то и разбойников. Но больших разрушений в Каэдвене не произошло. Армия Нильфгаарда до него не добралась.
Но и здесь, в этом королевстве, не было спокойно. Скоя’таэли… Партизанское движение, вскормленное императором, вело свою собственную борьбу. Не так давно, в прошлом году, скоя’таэли учинили погром в форте Лейда, на что люди ответили им весьма радикально – пожарами и убийствами в квартале нелюдей в столице Каэдвена, Ард Каррайге.
Страшные нынче времена. Но тем лучше для тебя, верно, ведьмак?..

…Рельефная местность северного королевства была усеяна разросшимися холмиками. Очередной холм, подобно волне, занёс тебя на высоту верхушек деревьев, открывая красивый вид на утопающую в хвое долину. Лес, покрытый перистым налётом снега, его запах, приятно щекочущий нос. Солнце, бившее в глаза и клонившееся к закату, стояло слева от тебя, озаряя лес розоватым свечением. Где-то там, за лесом и обширными лугами пастбищ, укрытых снежным покрывалом, на недосягаемой для глаза дистанции, укрылось небольшое поселение с названием Вешенки. Именно там тебя дожидались ещё не перекочевавшие в карман марки, как и задание, за выполнение которого они тебе сулят. А где-то в горах, гораздо-гораздо дальше, пристроились знаменитые Каэр Морхен, одна из немногих уцелевших ведьмачьих школ, и Бан Ард, единственная в своём роде школа для чародеев мужского пола.
Глядя вдаль, в сторону укрывшихся за холмами Вешенок, ты припомнил. Ещё неделю назад, когда ты наведывался в Ард Каррайг, тебя нашёл вооружённый слуга чьего-то дома. При нём был и флаг своего господина – на зелёном фоне баранья голова. Говорит, дескать, дело есть, барон Бругген хорошо заплатит. Говорит, это не то что вы думаете, милсдарь ведьмак, никого убивать за деньги не надо. Авось только в процессе, так сказать, защиты. Ведь барон – хозяин его – решил устроить единственной и ненаглядной доченьке свадьбу, сосватал ей жениха, коего сам выбрал. Да только недоброжелатели есть, кого эта свадьба может не устроить, вот и для, так сказать, подстраховки нужен кто-то внушительный. Барон, говорит, боится, что на доченьку и его семейство могут навести колдунство, вот и нужен ему защитник от всякой ворожбы. А милсдарь ведьмак к тому лучшее средство… И ты согласился.
Оставался день пути.

…Темнота вокруг сгущалась. Всё меньше солнечных лучей проникало сквозь густые ветви елей и сосен. Ты – ведьмак, и даже во мраке ты прекрасно видел дорогу. Впрочем, не так уж мрачно было в лесу. Тьма развеивалась белизной снега и восходящей луной. Последняя едва выглядывала из-за верхушек, но ты мог наблюдать её покатый бок. Полнолуние. Время активности для всякой нечисти. Время силы для колдунов. Время таинств для друидов.
И словно в подтверждение твоих мыслей ощущаешь, что в лесу начинает что-то происходить. Сначала – словно шестым чувством, но затем откуда-то издалека рождаются звуки, прорезая вечернюю тишь. То был женский крик. Гул низких мужских голосов. Возня непонятного происхождения. Но уже с такого расстояния ты ощущал – метрах в ста дальше по дороге происходит нечто страшное.

Они пляшут в белоснежном мареве разыгравшейся метели. Чёрные тени. Слишком подвижные, слишком опасные. Не оставляя людям шанса сориентироваться и как следует организовать защиту – здесь о каком-либо строе речи быть не могло. Но Лин пыталась. Хоть как-то стянуть их силы, сжать в кулак и ударить по стае чумных волков. Она так боялась. За тех, кто не был приспособлен к битве… И её опасения лишь подтвердились, когда следом за Оравером и Симоной пали Клаус и Умар. Одним мгновением промелькнули их лица перед глазами лучницы. И возник в памяти вопрос, так и не получивший ответа. «Вы расскажете мне о себе?»
Позже, Умар. Когда встретимся на том свете, если он существует…
Однако не все оказались настолько же беспомощными. Большинство смогло за себя постоять, и теперь волки бездыханными тушами валялись у их ног.

…Стрела свистит в воздухе, а из груди Каталины вместе с криком вырывается сгусток накопившейся ярости. С удовлетворением лучница подмечает, как та входит в тело зверя, находя его сердце. Зверя, клыки которого обагрены кровью писателя… Уже поздно, Умара не спасти.
Лин вновь достаёт из колчана стрелу и натягивает тетиву, собираясь прикончить ещё одну тварь. Но её прерывает внезапный вопль – или вой? – раздавшийся где-то в отдалении, но прекрасно слышимый. Вопль, от которого почему-то бегут мурашки по коже. Потусторонний будто.
И волки. Волки тоже его слышат. Встаёт дыбом шерсть, замерли, вслушиваются. А после – бросаются прочь, забыв о столь богатой добыче. Свежая кровь больше не пьянит, затмевая их разум.

Всё закончилось. Лин хотела выстрелить в спину убегающему волку, но не стала – надо беречь стрелы.
Оглянулась. Услышала Дитриха, падающего в снег. Он ранен, он слаб. И, скорее всего, заражён. Чёрт возьми… Она бросает взгляд на Ашиля, полный надежды, но не может указывать ему. Это должен быть его выбор.
Смотрит на снег, на тёмные разводы. В руках большинства – окровавленное оружие. И пришло Лин на ум – когда человек оказывается в смертельной опасности, он проявляет потрясающую стойкость и жестокость… Удивительным образом слабенькие на вид девушки и мальчуган превратились в убийц. Впрочем, это преображение пошло им всем только на пользу. Лин чувствовала даже какое-то подобие гордости, что заглушала сейчас скорбь по тем, кто умер.
Заметила, как вцепился в свой рюкзак коробейник и ухмыльнулась. Торговцы. Даже в такой ситуации не понимают, что жизнь дороже любых побрякушек. Пса его жалко.

Девушка опустила лук, направив наконечник стрелы на землю, - но убирать стрелу не стала. Раздающийся издалека вой вовсе не вселял уверенность в собственной безопасности. Если он подействовал так на волков… даже эти чумные твари почувствовали, что на охоту вышел хищник покрупнее. Не к добру это.
Бросила взгляд на Санию и Эларика, что подошли к костру. Устали. Все они вымотаны. Долгой дорогой, голодом, битвой. Но это ещё не конец…
- Нужно больше хвороста. Если что-то и способно напугать такую дрянь, то только огонь… Если эта тварь бродит в округе и не решится подойти, то спать будем вокруг костра. – Лин представила, как чёрная тень утаскивает из ямы людей по одному… От одной этой картины по спине пробежал холодок.
Лучница обернулась. Теперь она не смотрела на свою группу, а вглядывалась в снежную мглу. Уна вон тоже насторожилась.
Вероятность того, что тварь, почуяв кровь, прибежит пировать, была крайне высока.

Заметила подошедшего Энзо, флягу в его руках. Ощутила острый привкус на языке. Привкус жажды. Но не битва её так вымотала - пара выстрелов для опытной лучницы было делом привычным. Скорее, волнение и долгая дорога.
Подняла глаза, кивнула рыцарю. Приняла флягу, сделала пару быстрых и жадных глотков, после чего её вернула, вновь схватившись за лук.
- Спасибо, - ответила. - Отличная работа, Энзо. - Кивнула на разрубленного волка.

Вдох. Выдох.
Свист выпущенный стрелы – словно услаждающая слух музыка. Как давно Лин не слышала сопровождающей какофонию битвы композиции собственного оружия... Словно в прошлой жизни. Где не было месту зиме, голоду и лишениям. А существовали лишь служба, надвигающаяся война и цель. Да. Когда-то у неё была цель.
А сейчас?.. Быть того не может, чтобы ты осталась без цели. Ведь все эти люди – пусть знакомство с ними не столь продолжительно, но они преодолевают трудности вместе с тобой. Представители разных королевств и национальностей – сейчас, под гнётом обстоятельств, они объединились в единый народ. А ты – их маленькая армия. И не позволишь, чтобы твой народ безжалостно истребляли.

Волки валят стеной, в едином порыве, сносят воздвигнутые преграды из человеческих тел. Вблизи они кажутся ещё уродливее, ещё страшнее. Они – словно воплощение чумы, боли и смерти, прокатившихся по Теравии. Словно последний оплот угасающей болезни, способной вдохнуть гибель во всё живое.
Энзо встал впереди, защищая от её атаки волков. Надо отдать ему должное – в этой ситуации он повёл себя достойно, тут же забыв о перепалке. Стоило показаться опасности, как и в голове лучницы выветрились любые, не касающиеся выживания мысли.

Они сметали всех. Вцепились в Дитриха и Пада, Умара и Клауса. Повалили Санию (глупая девчонка!) и Ашиля. Загрызли Симону и Оравера…
Пламя жрицы погасло. А вот пламя в груди лучницы разгоралось всё больше. Симоне ведь около пятнадцати было, ещё совсем дитя. И тот миг, когда девочка падает в снег… Словно замедлился, позволяя воспоминанию за секунду промелькнуть перед глазами…

Чёрные штандарты взмывали ввысь, устремляясь к налитому свинцом небу. Казалось, им не было числа, а под развевающимися флагами Артодана притаился отвратительный чёрной сгусток человеческой массы – безжалостные воины империи. Постепенно, они приближались к столице, и рокот их шагов проносился эхом по улицам застывшего в ожидании Эредина. А где-то там, позади тёмной лавины, виднелась фигура в чёрном. Так далеко… Слишком далеко для полёта одинокой стрелы.
Это был не её бой. Её бой должен развернуться через пару мгновений на опустевших кварталах столицы. Кровопролитный и беспощадный.
- ЛУКИ Т-ТОВСЬ! ВСТАТЬ В ПЕРВУЮ ЛИНИЮ! ДУГА ШЕСТЬ ПАЛЬЦЕВ ВВЕРХ, ПОПРАВКА НА ВЕТЕР – ПОЛПАЛЬЦА ВПРАВО! СТРЕЛЯЕМ ПО КОМАНДЕ!..
Они приближались. Сметающая всё живое волна смерти. Облачённая в тёмную сталь, пробить которую в состоянии далеко не каждая стрела. Но именно такие стрелы и находились в распоряжении лучников. Они выкосят первые ряды сучих детей, максимально.
- ЗАЛП!
…Ливень стрел рухнул на приближающуюся баталию имперцев.
- ЗАЛП!..
…Распростёрлись на подходе к городу тела. Но живых всё ещё много. Слишком много…
- ЛУКИ, НА ТРЕТЬЮ ЛИНИЮ! ДУГА ТРИ ПАЛЬЦА! ПОПРАВКА…
Знаменитый Центральный легион, копейщики в алых плащах, сомкнувшие строй перед лучниками, полностью приняли на себя удар имперской пехоты. Они держались. Держались и умирали. Их брали количеством, и в какой-то момент просто смяли…
- ОТСТУПАЕМ!..
Тогда она впервые испугалась по-настоящему. Впервые бежала. Боролось. Пыталась подкосить артоданцев из укрытий, но с каждым шагом они преодолевали препятствия, вторгаясь в город и двигаясь к центру. А где-то над головой сиял магический луч – битва магов, исход которой в тот момент был совершенно неясен. Но сердце Лин до последнего было с Регулусом Ройсом. Со своим отрядом.
До того, как они все не пали.

Клокочет что-то в груди. Яростно бьётся о стенки грудной клетки сердце…
Разброд. Хаос. Мельтешение.
Кровь повсюду. Алые пятна на снегу – словно алые плащи на мостовой…
Это всего лишь волки. Чёртовы звери. Такие же уродливые в своей природе как пришедшие издалека завоеватели.
Остальные пытаются. Сопротивляются. Даже Флинт и девчонка без имени. Даже Сания и Тэрия, не испугавшиеся чумных выродков.
Почуяв кровь и потеряв вожака, волки остановились. Всего мгновение. За которое Ашиль успел произнести целую речь… Чёрт возьми. Отхватят тебе задницу на ели – запомнишь на всю оставшуюся непродолжительную жизнь.
- ОТСТАВИТЬ НА ЕЛЬ! ДЕРЖАТЬ ПОЗИЦИИ, МАТЬ ВАШУ! СБИВАЕМСЯ В КУЧУ, ДОБИВАЕМ! КТО ПОЛЕЗЕТ, ПЕРВЫМ ПОЛУЧИТ СТРЕЛУ В ЗАДНИЦУ!
В подтверждение слов – очередная стрела свистит в воздухе. Словно ищет, кто помясистей на ель взбирается. Но – нет. Всего лишь – спину очередной полинявшей твари.
- Ближе к лагерю, Энзо, Эл. Окружаем!

В тот миг Марси казалось, что она… если не гений, то очень умный ребёнок. Мысль о том, чтобы сбить с толку надзирательницу и удрать, стала отдушиной в безвыходном для них положении, лучиком света во мраке неизвестного будущего. Она пришла к ней столь неожиданно, и столь сладостно было её смаковать, представляя изумление на лице женщины, что девочка не могла не воспользоваться пришедшей на ум идеей. И, кажется, это действительно был единственный выход.
…Марси взяла в руки кочан капусты, собираясь бросить её в надзирательницу. Она уже крикнула предупреждение, чтобы та, машинально среагировав, подставила руки… Но в ту же секунду ей почудилось, будто с капустой что-то не так. И лучше бы она не опускала глаза, чтобы убедиться в обратном…
В её руках застыла настоящая человеческая голова.

Ужас, который охватил девочку, нельзя передать словами. Она дёрнулась, с ужасом вскрикнув, – так, что голова резво подпрыгнула в руках. Сердцебиение участилось настолько, что её тут же охватил жар. Марси с превеликим удовольствием бросила бы голову на пол, просто убрав от этой мерзости руки, но она помнила о собственной задумке и пересилила себя… И, в конце концов, девочка швырнула голову, пытаясь попасть в надзирательницу. Но вышло у неё неуклюже, и голова оказалась на полу, катясь к ногам женщины… Впрочем, Марси на это было уже плевать.
Девочка так резко рванула с места, что задела угол сваленных друг на друга ящиков. Болезненно поморщилась и нетвёрдо продолжила бег к спасительной лестнице. Собственный пульс набатом бил по перепонкам, а страх парализовал конечности до такой степени, что ноги заплетались и не слушались. Ей было настолько страшно, что она не оборачивалась, и не могла видеть, следует за ней Джон или нет.

…Лестница была всё ближе. Марси взлетела на ступеньки, чувствуя, как мгновением позже окажется в спасительной кухне, а затем – в коридоре, а после – найдёт остальных ребят и поведает о творящихся в подвале делах… Но подобные мысли быстро выветрились из головы. Всего пару секунд спустя Марси поняла, что ей отсюда не выбраться. Дверца оказалась заперта.
Девочка всё же добралась до неё. Толкнула. Надавила дрожащими руками. Но всё тщетно. Кто-то запер их здесь снаружи…
Марси обернулась, затравленным, полным ужаса и отчаяния взглядом глядя на Джона и прижимаясь спиной к стене, словно та могла принять девочку в себя и спасти от надвигающейся опасности. А опасность действительно была – в форме всё тех же капустно-человеческих голов, что всё это время следовали за ними по пятам…

Марси…
Что же ты наделала, Марси…

Неожиданно подала голос повариха. И её тон был весьма далёк от того, что представляла себе девочка, ослушавшись надзирательницу и устроив бунт. Повариха оставалась всё такой же весёлой и добродушной, заступалась за ребят. Но Марси всеми фибрами души чувствовала – ей нельзя доверять. Ни ей, ни этой Жулиане… Иначе что у них в кухне делают отрубленные человеческие головы?!..
Что им оставалось?.. Выхода не было. По крайней мере, тот путь, который они знали, оказался отрезан. Оставалось одно – покориться этим живодёркам и искать другой…
Но пересилить свой страх оказалось до невозможности трудно. Марси не могла заставить себя вернуться в кухню и ступить с лестницы на пол, что был усеян капустой.
- Я не хочу возвращаться к ним. Не хочу, не хочу, не хочу… - шептала девочка, не пытаясь скрыть бившую её дрожь.
Марси не была трусихой. И такое с ней было впервые.

Всё произошло стремительно. Ещё до того, как Каталина договорила, краем уха она различила лай и повизгивание Шваркса, но в тот момент не придала ему какое бы то ни было значение, увлёкшись маленькой перепалкой – лишь для того, чтобы побыстрее с этой темой покончить. Побыстрее доделать дела и лечь спать. Себе она выбрала третью смену, самую неудобную, в середине ночи… Ей было нужно отдохнуть.
Но это лишь часть занимавших её дум. Не на шутку обозлившись на Энзо за крайнюю степень неуважения, проявленного к ней, она продолжала этот никчёмный диалог… Чувствуя, что рыцарь разбередил одну застарелую рану. А его лицо внезапно слилось с лицами прошлого, что говорили практически те же слова. «Я не буду слушать твои приказы, девочка»…
Девочка. Какая она им девочка? За кого они её все принимают? Совершенно ни во что не ставят, прежде всего различая не её личные качества, а половую принадлежность… Но Лин терпела. Лин старалась. Преодолевала трудности и доказывала. Но сейчас… Она устала. Устала от долгой дороги. Устала терпеть.

Но последние слова повисли в воздухе, внезапно потеряв всякую значимость. Что-то изменилось. Всё изменилось. Атмосфера в воздухе накалилась и загустела от запаха. Такого пронзительного и отвратительного… Такую гниющую заживо вонь распространяла только смерть.
Смерть с налитыми кровью глазами.
Смерть с желтоватыми частоколами клыков.
Смерть с клеткой рёбер под тонким сукном кожи.
Они пришли. Они уже здесь. И всё, что люди делали, всё, о чём говорили, потеряло значение в тот же миг. Ибо спокойствие было нарушено. Для кого-то – навсегда.

- Забудь, уже неважно, - тихо произнесла Лин, бросив быструю фразу Энзо. А после – начала потихоньку отходить, ближе к натянутому Дрегом тенту и костру как центральному месту группы. Потихоньку – ибо боялась сделать лишнее резкое движение. Вожак скалился, обводил их голодным кровожадным взглядом, вселяя ужас не только своим видом, но и присутствием за ним остальной стаи.
Они уже начали окружать лагерь.
- Все, кто не способен драться – назад, держитесь вместе. Бойцы – вперёд, окружаем центр! - из-за вьюги вновь приходилось кричать, и Лин надеялась, что все её услышали. Надеялась, что хоть что-то успели сделать…
Но, кажется, волки ждать были не намерены.


Получатели: Каталина.

Последний раз окинув группу взглядом, Лин отворачивается и делает первый шаг…
Один из многих, многих тысяч шагов.
Шаг. Ещё шаг. Ещё один.
Ноги всё глубже проваливаются в снег, всё больше в нём вязнут. Погода разыгрывается; порывистый ветер норовит содрать с плеч знаковый плащ, сорвать капюшон, да и вовсе повалить хоть и не кажущуюся хрупкой фигуру в сугроб. Глубокие следы тотчас заносит снегом; Лин была уверена, что в нескольких метрах позади от группы давно не осталось никаких следов – они все превратились в ровные холмики снежного покрова.
Шаг. Ещё шаг. Ещё один.
Так тяжело. Физически. Но ты не сдаёшься. Никогда не сдаёшься. И разве что-то способно сбить тебя с ног, сбить с привычного ритма жизни? Несмотря на то, что ты потеряла всё и всех... Но даже здесь – в этом снежном аду и среди незнакомым практически людей – ты продолжаешь оставаться собой. Не изменяешь своим принципам.

Пока идёшь – думаешь.
Вспоминаешь лицо каждого бредущего за тобой человека. В особенности тех, на кого возлагаешь наибольшие надежды для защиты отряда. Отряда?.. Вновь это слово так и просится на язык. Но нет, Лин – уже давно не отряда. И эти люди – не твои подчинённые.
Неважно, Лин. Думай о другом.
Например, Дитрих. Дитрих – молчаливый, грозный тип. В том, как он сдавливал рукоять секиры, была сила. Не только физическая – моральная. И его взгляд, которым он наградил её до того, как принял необходимую позицию… Нужно быть с ним поосторожнее.
Эларик. Солдат. Солдат до мозга костей. По оружию, по выправке. И вероятно, дезертир, хоть и проявляет сочувствие, помогает. То, что он хотел бросить кого-то из группы, и натолкнуло девушку на подобные мысли. Но пока – проявляет себя только лучшим образом.
Пад. Скрытный человек, неизвестно, что у него на уме – но пока он выражал исключительно содействие. Возможно, и было военное прошлое, но от него не осталось и следа – шрамы, прихрамывание на одну ногу… С такими судьбоносными отметинами не воюют.
Юрген. Человек чести и слова. Немолодой уже боец. Вероятно, с аристократкой своей по велению долга – не оставляет её в трудную минуту. Значит, и защищать всегда будет в первую очередь её. Жизнь остальных вторична.
Энзо. Рыцарь, что от чего-то бежит... За всё время путешествия Лин не удалось поговорить с ним так, чтобы в достаточной степени понять. Но однозначно – рыцарь обладал внушительным арсеналом и подготовкой и являлся представителем голубой крови.
Уна. Аристократка, мечница. Правда, наблюдать за её боем Лин не довелось, хотя девушка часто ловила себя на мысли, что ей было бы интересно на это посмотреть. Теперь вот – Уна проявила потрясающую самоотверженность, самостоятельно взявшись за перемещение Санни. Что лишь повысило к ней доверие.

Воины. Каждый чем-то хорош. И повезло ещё группе, что их собралось здесь хотя бы такое количество. Шли бы лавочники, крестьяне да изнеженные дворяне, не привыкшие держать в руках ничего тяжелее кубка, – у них было бы гораздо меньше шансов.
Но помимо защиты перед Лин вставала ещё одна задача. До привала недолго. А значит – необходимо организовать костры, ужин, а после – дежурства. И пока Лин двигалась, она прикидывала в уме, кто и в какую смену сможет дежурить…
Однако думы её прервал чей-то голос. Мужской, с явно различимым акцентом. Так экзотично перекатывались на языке привычные слова, когда он их произносил. Ещё до того, как Умар догнал девушку, она узнала его по голосу.
Он говорил о книге. О приключениях по снежному аду. Лин усмехнулась. Не представляла, о чём можно написать в посвящённых этому главах. Она бы обрисовала ситуацию крайне просто: зима, снег, холодно. Но в уме Умара явно притаились изощрённые фантазии, как приукрасить это затянутое и лишённое ярких событий шествие.
- Не думаю, что моя личность так уж значима, чтобы описывать её в книге, - с начинающейся отдышкой ответила Лин. И только после повернула голову к иностранцу и улыбнулась. – Хорошо, Умар, если тебе так интересно – что-нибудь поведаю. Да только не сейчас. Не будем тратить силы на болтовню…
И они продолжили путь.

Путь, который, казалось, никогда не закончится.
Повсюду, куда ни падал взгляд, - покрывало снега. Чистого, белого, режущего глаза даже на фоне сгущающихся сумерек. А беспрестанно падающий снег болезненно обжигал лицо, превращаясь на ветру в маленькие ледяные клинки.
Надежда таяла. Привычный мир вдруг размыл контуры, забросив группу путников в заснеженную пустыню. Кажется, она потеряла некоторые ориентиры. И не могла уже с точностью сказать, по-прежнему ли она двигается по дороге… Не было смысла даже звать Дрега и спрашивать, знакомы ли ему места, - сквозь стену снега ни черта не было видно.

Но, кажется, Единый им благоволил. Единый – или сама госпожа фортуна.
В белой мгле вдруг проступили знакомые очертания пушистых веток. А вместе с ними в душе зажегся новый лучик надежды.
Лин обернулась и начала махать руками. Кричать: «Стоим! ПРИВАЛ!» до тех пор, пока группа не остановилась. Однако до того, как она успела сделать что-то ещё, Макс направился собирать хворост. Лин согласно кивнула, тронула его за руку, шепнула короткое: «Будь осторожен». После – подошла ближе к центру и жестами показала, чтобы остальные придвинулись ближе к ней – даже кричать становилось затруднительно.
В быстром порядке пересчитала людей. Что ж… удачи тебе, Марк. Где бы ты ни оказался.
- Впереди – ельник. Лучшего пристанища нам сейчас не найти. Буран усиливается, но если будем действовать быстро и слаженно – организуем подобающий привал. – Обвела группу взглядом, прикидывая что-то в уме. – Моя мысль – сделать под двумя елями подкоп, чтобы те образовали крышу над головой, между ними – натянуть шкуры, которые любезно предлагал Дрег. Под шкурами – настил из еловых веток, рядом костёр. Здесь же лучше бы устроиться на ночлег тем, кто вооружён – выбираться из ямы дольше в случае, если кто-то дежурный сигнализирует об опасности. А теперь основное… Эйты, Симона, Флинт, Санни, Адрианна – займитесь еловыми ветками. Все остальные – подкопами. Мы с Дрегом и Уной натянем шкуры. Надеюсь, возражений нет. Идём!

Пока остальные занимались сооружением импровизированных носилок, Лин, скрестив руки на груди, наблюдала. Наблюдала за тем, как все суетятся над Санни и Адрианной, кто-то подходит и предлагает свою помощь. Сдавливает что-то в груди в этот момент. Так болезненно-приятно. Всё же, её опасения были совершенно напрасны. Не звери – люди.
Но надолго ли?..
В тот же момент подошёл к ней торговец, прервав её думы. Её тронуло его участие, но на предложение взять факел Лин мотнула головой, аргументировав:
- Светло ещё. Плащ послужит неплохим ориентиром, не будем тратить драгоценный ресурс. – После короткой паузы добавила: - Спасибо, Дрег. Твои знания могут оказаться крайне полезными.
«По крайней мере, они дарят нам надежду».
Лин улыбнулась уголком рта, но улыбка вышла какой-то печальной. А она – перевела взгляд со спины торговца, направившегося к Юргену, на самого Юргена. Что ж, телохранитель отказался покидать госпожу – это было ожидаемо. Но получившийся расклад не слишком ей нравился. Как минимум, за носилки взялись трое воинов. Конечно, в случае чего бросить верёвку – дело пары секунд, но Лин волновалась, что пары секунд им может не хватить.
Нет, двое. Пад, скинув верёвку, двинулся назад, заняв позицию позади остальных вместе с Лорензо. Что с ним?

В один момент её взгляд натолкнулся на мальчишку, что начал тявкать в сторону волков, привлекая к себе внимание. Его воинственный и задорный вид говорили Лин только об одном: уровень опасности тот попросту не способен, в силу возраста, оценить. Поэтому девушка, громко и резко, выкрикнула:
- Флинт!
Дождавшись, когда мальчик повернётся к ней, Лин улыбнулась и протянула ему руку.
- Флинт, идём со мной. Тебя не зря называют Воронёнком, а? Поможешь мне высматривать путь, я одна не справлюсь.

После того, как дело было улажено, и девушка немного успокоилась, она набрала в лёгкие побольше воздуха и громко произнесла:
- Всё, больше терять времени не имеет смысла. Проверьте, как закреплены верёвки и выдвигаемся. Энзо, Пад – оставайтесь на своей позиции, прикрывайте тыл. Дитрих – прикрывай с правого фланга, Эл – отпусти уже эту злосчастную верёвку и иди на левый, он остался открытым. Кто-нибудь… Настоятельно прошу кого-нибудь из оставшихся занять место Эла. Тэрия, Умар, Макс, Марк? Хватайте и идём.
Ветер усиливался, подхватывая её слова, и Лин приходилось надрываться, чтобы его перекричать. Плохо будет, если Уне никто не поможет. Если Эларик останется «впряжённым». Предполагаемая атака волков с левого края колонны отобьёт у них темп, когда солдату придётся её бросить и защищаться. Уна не справится. Нет. Уна справится – но надорвётся.
- ЗА МНОЙ! – выкрикнула последние слова настолько громко, насколько могла. Развернулась и начала шествие. В сгущающиеся снежные сумерки…

Холод. Кусачий и нестерпимый. Он обжигает кожу, он пропитывает одежду, скользит мурашками по спине. Заставляет безудержно сжимать и разжимать занемевшие пальцы, крепче стискивать в объятиях норовящее упасть из рук оружие.
Сколько прошло времени с последнего привала? Лин уже потеряла счёт дням. В вечном полумраке зимы так сложно определить время суток, а шествие в никуда растягивается в бесконечность.
Она привыкла к постоянному чувству голода, стараясь всё реже касаться припасов. Привыкла к лишениям – одним из них в какой-то момент стал собственный доспех, безжалостно оставленный где-то в недрах покошенного сарайчика, где девушка провела несколько ночей перед тем, как отправиться в долгое путешествие. Стащенные у какого-то торгаша ткани и мех подстреленных животных послужили отличным утеплением к поддоспешной одежде. Лин нисколько не жалела об этой потере, просто не представляя, как смогла бы тащить на себе в буран килограммы стали, даже несмотря на то, что оставила своё тело беззащитным. Привыкла и к беспрестанно заканчивающимся стрелам. Она прекрасно помнила их первоначальное количество. И как по глупости потеряла несколько из них. Теперь же – берегла каждую стрелу. Точила наново. На лезвии их наконечников – чья-то смерть. Но и её жизнь.

Холод. С каждым днём он становится невыносимее. Снег валит и валит, не думая заканчиваться. И воспоминание о тепле помещения и согревающем огне становится всё тусклее и призрачнее, словно обрывок сна. А бесконечное шествие во мглу кажется единственной возможной реальностью. Словно весь мир вокруг накрыла снежная пелена… И лишь изредка остовы человеческой цивилизации напоминали, каков он был раньше.
Лин шагала вперёд, и алый плащ развевался за её спиной подобно флагу. Казалось, лучница не ведала усталости. У неё хватало сил не просто идти, но не плестись в конце группы. Группы, к которой в какой-то момент она прибилась. Или они прибились к ней?.. Уже неясно. Ведь они меняются. Эти люди. Одни умирают, погребённые в сугробах. Другие приходят из мглы…
Лин никогда не оборачивалась. Ей было всё равно на этих людей. Абсолютно плевать, кто жив, а кто умер, даже несмотря на то, что крупной добычей, когда та попадала в её руки, она делилась. Ей хотелось жить. У неё была цель – дойти до чёртового Эредина. В котором у неё не осталось ничего. И позади – уже тоже…

Но приоритеты меняются, правда, Лин? Особенно в тот момент, когда ты остро осознаёшь одиночество. Когда понимаешь, что становишься тенью себя самой. И изо в день слышишь угрожающий волчий вой, а встреченные на пути деревни оказываются стёртыми с лица земли безжалостной магией…
Наконец, ты начинаешь оборачиваться. Приглядываться. Их лиц почти не видно за стеной снега и в тени головных уборов. Но благодаря одежде и определённым мелочам можешь составить о них первое впечатление.
В толпе ты сразу различаешь двух подростков и женщин. Последние – создания по виду хрупкие, удивительно, что ещё не отстали. Позади одной из них чёрной тенью возвышается молчаливый страж. Понимаешь, что детей и женщин защищать нужно в первую очередь. Видишь мужчин, различных возрастов, телосложения и достатка, и почти все – вооружены. Некоторые из них не слишком внушают доверие, внешне походя и на крестьян, и на разбойников. Некоторые кажутся уж очень безобидными – такие, как торговец с собакой и иностранец. А есть и те, кто одним своим видом взывает к её памяти, выдавая опытному глазу солдатскую подготовку. Такие привыкли выполнять команды. Хорошо.
Так Лин и шла. Присматриваясь и размышляя о чём-то своём. И размышления её часто прерывал вой, заставляющий судорожно сжимать в руке лук… Они уже близко.

Девушка не знала, как отреагирует Крис на легкомысленно брошенную фразу о том, что оплата произведётся исключительно после помощи. Но почувствовала, что хуже точно не будет, если он сам располагает к подобному тону. Ей хотелось поддержать его, ведь текущий в таком ключе разговор – как раз в её духе. Несмотря на выбранную профессию, Уэллс терпеть не могла официоза или какого-либо напряжения с собеседником – а именно последний фактор и имел место быть в беседе с Крисом… Хотелось любыми способами его развеять, хотя бы невинной шуткой.
Но он, кажется, воспринял её серьёзнее. Кэт, побледнев, внимательно смотрела на Эллингтона, словно он только что прочитал её мысли. И чем дольше он говорил о том, что ему не нужны деньги, тем большую тревогу она ощущала. Ведь Кэт продолжала платить Крису за информацию ещё долгое время после начала их отношений, это было чем-то… абсолютно нормальным. Просто не могла поступать иначе. Для человека, способного переступать определённые грани, у неё так же присутствовало одно качество: она не любила долги и старалась по ним расплачиваться. Впрочем, никогда и не печалилась, если тот, кому она должна, не требовал оплаты.
Поэтому девушка благоразумно промолчала и в задумчивости опустила глаза. Значит, не из-за денег…

В конце концов, он завершил фразой о том, что помогает ей исключительно по старой дружбе. Что-то в его тоне насторожило девушку, и Кэт почувствовала холодок, ненавязчиво пробежавший по спине, а в голове прозвенел тревожный звоночек. Уже по его интонации она поняла, что он до сих пор прекрасно всё помнит.
Но несмотря на собственные опасения и мрачный тон Криса, она ощутила и радость. Отчего-то на душе стало легче, словно он ответил на один из множества волнующих её вопросов. Естественно, ответ так и не прозвучал, но кое-что из его слов Кэт поняла, и теперь смотрела на мужчину потеплевшим взглядом. Ей подумалось… что несмотря на прошлое, угрожающее нарушить едва воцарившийся мир, ему так же, как и ей, не хочется вновь расставаться.
Она подняла в радостном порыве руку, но та застыла на полпути, а Кэт слегка смутилась собственному жесту. Была у неё одна привычка: закреплять свою благодарность не только словом «спасибо», но и прикосновением. Бывало, когда он приносил заветную папку с информацией, она касалась его щеки, дарила лёгкий поцелуй, порой – брала с улыбкой за руку. Но сейчас подобное действие могло лишь оттолкнуть… И Уэллс медленно опустила руку обратно на руль.
И в этот момент в голову пришла мысль, подкрепляемая твёрдой решимостью, что за спасение сестры она расплатится.

…Кэт замолчала, переводя взгляд на Криса и ожидая его реакции. Сердцебиение слегка участилось: девушка волновалась насчёт того, что мог подумать её собеседник. Произошедшая история ей самой казалась невероятной, а как она представлялась в глазах мужчины Кэт даже не представляла.
Крис высказал подтверждающее её домыслы предположение о том, что история действительно кажется странной, и в этот момент выглядел настолько задумчивым, что Уэллс небезосновательно предположила: он слушал её настольно внимательно или настольно невнимательно?..
Но последующая фраза о кисти развеяла её сомнения насчёт его заинтересованности.
- Честно говоря, я без понятия, куда её могли отвезти, мне об этом точно не докладывали, - с грустной усмешкой произнесла девушка. – Скорее всего, где-то у вас в лаборатории. Лежит одиноко на полке… Пока о ней никто не вспомнит, - Кэт вздохнула. И с интересом посмотрела на Криса. – А к чему ты о ней заговорил? Думаешь, можно взять отпечатки и пробить по базе личность похитителя?.. – Девушка заметно оживилась, чувствуя, что вот они, очередные плюсы общения с полицейским. Ощутила даже некоторую дрожь предвкушения: и от нового, крайне интересного дела, и от того, насколько быстро они к нему перешли.
Но Крис тут же вернул её с небес на землю, напомнив о требующих решения вопросах.

Кэт заметно погрустнела, бросив взгляд на блокнот, лежащий перед рулём, – куда она его закинула, выбегая из машины. Белоснежные страницы были исписаны, а текст местами перечёркнут. Рядом с блокнотом лежал и диктофон – неизменный в работе атрибут.
Девушка ощутила до крайности смешанные чувства. С одной стороны, в ней вновь пробуждались долг и ответственность, а также неуёмная энергия, с которой она делала свою работу, и желание наконец её закончить. Но с другой… Пожалуй, она впервые так сопротивлялась сама себе, ведь совершенно не хотела расставаться с Крисом.
Так приятно было вновь побыть в его обществе. Даже ощущая, что сейчас всё совсем не так, как раньше. Но уже одно его присутствие, его голос, напоминали ей о былых временах…
Она вспомнила себя в прошлом и увидела словно со стороны. Как каждый раз тщательно подбирает гардероб, до мельчайших деталей, - она выбирала исключительно подчёркивающие её достоинства наряды, и большинство из них обладали свойством обтягивать стройную фигуру. Как появлялась перед Крисом, флиртовала и ловила жадные взгляды. Ей так нравилось дразнить его… А потом она не устояла и сама.
Но жизнь оказалась куда более сложной штукой.

- В каком состоянии твоя одежда? – Кэт с трудом разлепила пересохшие губы и провела по ним кончиком языка. После чего, мысленно вновь возвращаясь в салон автомобиля, улыбнулась. – Что же подумает твоя свидетельница, если ты придёшь на встречу в мокрой одежде?
Кэт взяла в руки телефон, открыла карту и передала Крису.
- Вбивай адрес. Если поблизости будет магазин, можно тебя… м-м… немного привести в порядок. Мне кажется, мы только убьём время, если попробуем добраться до дома.
На слове «дом» голос, конечно же, предательски дрогнул, и Кэт поспешила заняться замком зажигания.
Если они сделают всё быстро, она, возможно, и успеет к назначенному Энтони сроку. Но отчего-то говорить о работе Крису ей очень не хотелось.

Золотистые огни постепенно гасли, погружая помещение в полумрак. Разговоры постепенно стихали, и в зале воцарилась атмосфера приятного ожидания. Оно длилось всего пару томных мгновений: до тех пор, пока свет софитов не вырвал из окутывающей зал полутьмы сцену. Заиграло вступление, бордовый, в тон антуражу, занавес поднялся, обнажая перед зрителями расставленный реквизит – диванчик и столик с телефоном, перенося наблюдателей из ресторанного зала в чью-то гостиную. И, конечно, в подобных гостиных не могло обойтись без горничных – почти тут же, вслед за вступлением, появились полуобнажённые девушки в соответствующих костюмах, разбегаясь по местам.
Но декорации и статистки – всего лишь фон. Для той, кто появился на целую минуту позже, заставляя зрителей смаковать момент своего появления.
Музыка замедлилась. И она взошла на сцену – роскошная и блистательная в своём образе, одной лишь белоснежной улыбкой затмевающая остальных девушек. Знаменитый предмет гардероба – корсет с округлым декольте в форме сердца, чулки и туфельки, а сверху – полупрозрачный халатик. Плавные, медлительные, грациозные движения, с которыми она расставалась с очередной вещью. А стоило ей опуститься на диван и взять в руки телефонную трубку – и посетители услышали её мягкий, глубокий голос, чарующий переливами интонаций…
Выступление длилось не более десяти минут, но давало зрителям насытиться визуально и усладить слух в полной мере. В последний на сегодня раз – ведь на этом сегодняшний репертуар знаменитой певицы заканчивался. И Эмбер Харт, прощаясь со зрителями и очаровательно улыбаясь им со сцены, с лёгкой грустью думала о том, что через несколько мгновений её покинет.

…Громоздкое зеркало с множеством рассыпанных по раме лампочек отражало усталое лицо Эмбер. Как бывало и прежде, певица, садясь за собственный столик в личной гримёрке, давала себе короткий отдых перед тем, как вновь выйти в свет. Нельзя было сказать, что она измучена, - её работа приносила ей немало удовольствия. Но ночной образ жизни вкупе с непрерывными разработками сценариев с песнями, костюмами и реквизитом давали о себе знать.
Впрочем, лёгкий транс Эмбер, за который она словно вновь слышала проигранную в зале музыку и собственный голос, быстро спал. И девушка взялась за приведение себя в порядок: снятие грима, ещё более отбеливающего её и без того светлую кожу, и совершенствование причёски. Она не так бы переживала на её счёт – но не хотелось предстать перед незнакомым мужчиной в неопрятном виде…

Подумав о нём, Эмбер улыбнулась. И бросила взгляд на приоткрытый ящик, в котором, помимо косметики, хранила некоторые открытки поклонников. Среди них были и записки того таинственного незнакомца, что занимал её мысли не только последние минуты, но и последние дни.
Естественно, подобные послания девушка получала не впервой. И была наслышана от официантов заведения о постоянных посетителях, что зачастую появлялись в клубе только в те дни, когда выступала она. Как правило, Эмбер лишь отмахивалась от назойливых поклонников, ибо была уверена: большинство из них – глупые влюблённые мальчишки, не представляющие для неё никакого интереса. Пылкие юношеские признания не могли растопить её сердце.
Но и не реже она получала послания от более респектабельных и уважаемых мужчин, в сердцах которых давно угасла эта трогательная пылкость, а осталась лишь развращённость богатством и окружающей их красотой. От подобных толстосумов, разбрасывающихся своими деньгами и авторитетом, ей было ещё более противно. И Эмбер, совершенно не страшась, бросала им резкие отказы в их весьма вызывающих приглашениях. Ей нечего было бояться – под покровительством самого Джека О`Риппера. Пожалуй, он был единственным мужчиной на свете, с которым певице приходилось считаться.

Но этот таинственный незнакомец… он заинтриговал её. И даже Эмбер не могла бы ответить себе, чем именно – лаконичными записками, ненавязчивым вниманием или вызывающим интерес выражением: «У меня есть информация»…
Харт понятия не имела, о какой информации говорил незнакомец. И почему не хотел ей показаться, не пытаясь увидеться со звездой за кулисами. У неё возникали тревожные мысли о том, что он принадлежит враждующей с ирландцами банде, и ему приходится наблюдать за ней лишь издалека. Действительно ли у него есть информация или это своего рода «ловушка»? Какую он преследует цель? Какая, чёрт побери, информация?..
Почему-то Эмбер, едва услышав эту новость, подумала об отце. Но не могла себе представить, чтобы кто-то смог узнать её тайну, её настоящее имя. Девушка понятия не имела, присутствует ли опасность в раскрытии её инкогнито, потому что не представляла, какое положение занимал в криминальном мире отец. Но она была вынуждена принять крайние меры по возвращении в родной город…

Это щекотало её нервы. Подразнивало любопытство. Интриговало и пробуждало азарт.
Всё, начиная с того момента, как Элис Картер стала Эмбер Харт.
Всё, включая и эту злополучную «информацию»…
Кажется, Эмбер слишком привыкла к этому двуликому миру, и встреча с таинственным незнакомцем не вызывала в ней совершенно никакого страха. Свидание было назначено на нейтральной территории, во вполне презентабельном заведении. Стоило ли ей вообще бояться?.. И, в конце концов, кто не рискует - тот не пьет шампанского!

…Сделав лёгкий макияж, надушившись и сменив гардероб (на более закрытый, но не менее соблазнительный), Эмбер встала из-за столика, прихватила личные вещи и, надев солнцезащитные очки – сугубо в целях сохранения тайны своей личности, - вышла из гримёрки, направившись к чёрному выходу. И в который раз, следуя по этому коридору, она подумала о том, как странно порой складывается жизнь. Ведь ещё в подростковом возрасте, когда Джордж привёл её именно в этот клуб, ранее являвшимся простым баром, Эмбер влюбилась в это место и никогда не могла бы подумать, что будет здесь выступать. Как сейчас она помнила появление на сцене танцовщиц, разодетых в блестящие наряды, помнила клубы дыма от сигары, которую выкуривал её отец. Довольным взглядом он следил за игривым танцем, и лишь после, щёлкнув её по носу, произнёс: «Хороший из тебя выйдет адвокат, малышка. Такой серьёзный взгляд!»

Миг наваждения проходит, и ты выныриваешь из плена своего разума, так некстати подбросившего тебе пищу для размышлений. Ты всё ещё видишь перед глазами выстроившуюся шеренгу десятков воинов, и впереди – маленькую женщину, что с решимостью настоящего вождя отвечала за свою жизнь и жизнь своего народа. Ты не успел как следует обдумать пришедшую из ниоткуда информацию. Но запомнил последнюю секунду до того, как вновь стать Джоном Сабиком. Сверкающий в свете молнии обсидиан, промелькнувший практически перед глазами – и оставивший тонкую алую полосу на щеке. Очередная попытка тебя убить не принесла никакого успеха… Как следствие, попытка убить её оказалась исключительно успешной.
И вновь обсидиановое оружие. Но противник уже иной – куда более изощрённый и опытный, по крайней мере, в ближнем бою. В чём ты лишний раз убеждаешься, с трудом выдерживая напор его атаки. Этот Охотник не остановится – пока не умрёт один из вас.

Вспомни, Сабик. Вспомни, как всё начиналось.
Всего пару часов назад твоя жизнь была другой. В ней не было места аномальным людям со сверхспособностями. В ней не было и прекрасных незнакомок с изумрудными глазами…
Казалось, они прошли сквозь ночь одним мгновением. И первая встреча с Дианой, и продолжительный разговор в салоне «Форда» - всё это осталось где-то там, позади. За гранью этой новой, наполненной адреналином и опасностью жизни.
Всё меняется. Пожар, всё это время служивший фоном для битвы, постепенно стихал – обгладывая уже скелет стального гиганта. Подал голос до того молчавший двигатель чёрной «БМВ». Где-то в отдалении послышались первые отголоски сирены.
Но одно осталось неизменно этой ночью – снег, что бледным покрывалом укрыл этот мир и продолжал выпадать с мрачных небес мелкими снежинками, что таяли, соприкасаясь с твоим горячим дыханием…

У тебя оставались считанные секунды. Ты был всё ближе к своей цели, отходя всё дальше назад. Предельно сосредоточен – малейшая ошибка, и пострадает не только твой план, но и ты сам. А Охотник, ничего не подозревая, продолжает атаковать, замахиваясь в страшном выпаде нагинантой. Он тоже предельно сосредоточен, Сабик. Но с каждым неудавшимся ударом – всё более раздражителен. Вот, кромка лезвия чиркнула по асфальту, высекая искры и оставляя на нём глубокую борозду. Вот, скользнула по дверце твоего автомобиля, с лёгкостью разрезая плотный металл… Он словно демонстрировал, на что способно его необыкновенное оружие. Но ты прекрасно знал – это его промахи. Ошибки, которые могут стать фатальными…
Шаг назад.
Ещё немного.
Лента почти в твоих руках.
Клемма мертвой змеиной головой повисла на капоте, оставленная там рукой Дианы…
Сейчас. Ещё чуть-чуть.
Сейчас!..

…Ты рванул с места резко, и в тот же момент алебарда рассекла воздух точно пополам на том месте, где только что было твоё тело. Тебе пришлось развернуться – хотя бы в пол оборота, дабы поднять с земли чёртову ленту. Руки не дрожали, подхватывая свёрнутую шипастую полосу. Не замедлились в нерешительности, схватывая клемму. После чего…
Кисть, удерживающая ленту, упала к твоим ногам, оканчиваясь идеально ровным разрезом. Не ощущаешь потерю, в полной мере чувствуя конечность все последующие мгновения. Но остро ощущаешь дискомфорт в районе груди, весьма болезненный укол даже для тебя – способного боль заглушить. Перед опущенными глазами ты видишь длинное, отполированное дерево, словно растущее из твоей собственной грудной клетки. Тонкий тёмный клинок пересёк её насквозь.
Совершенно новые для тебя ощущения. Словно жидкое пламя медленно проникало сквозь него в тело. Пуля была безобидным комариным укусом, по сравнению с постепенно накатывающей агонией.

Убийца не останавливается. Толкает алебарду вперёд, а вместе с ней и тебя, роняя на твёрдый асфальт. И вот победитель уже стоит над тобой, расстёгивает и отбрасывает в сторону шлем. Наконец, ты вновь видишь его лицо. Сапфировые глаза, что взирали на тебя с триумфом бойца, привыкшего побеждать.
Звон в ушах. Но ты отчётливо слышишь его глухой злорадный смех. Слышишь противный звук извлекаемого из груди лезвия. Чувствуешь, как он снова обрушивает на тебя клинок. Темнеет в глазах…
Вспомни, Сабик. Как всё начиналось. Вспомни – и забудь.
Теперь всё неважно…
Всё меняется. И силуэт убийцы растворяется за гранью света, уходя во тьму, где осталась Диана. Где остались надежды, разговоры, вопросы и призрачные следы твоего существования.
В сгущающемся мраке неизменными остаются только лавирующие с мрачных небес снежинки…

Всё это время Фейт смотрела в монитор и колдовала над панелью, приоткрыв рот и высунув кончик языка от усердия, словно это исключительно лёгкое дело вызывало какие-то сложности. Или девушка так демонстрировала крайнюю озабоченность иными, не менее важными обстоятельствами. Ибо обстоятельства то и дело подавали голоса, каждый раз сбивая её с толку.
Естественно, никаких положительных результатов её «просьба» не принесла; что Джон Первый, что Джон Второй – продолжали гнуть свою линию. Погрозили ей Комитетом, ещё раз напомнили, кто в этой экспедиции главный… Но самое забавное – они так комично злились друг на друга, что это вызывало улыбку, даже несмотря на то, что один из них или оба являлись репликантами, в перспективе способными её убить.
Естественно, Фейт заметила и взгляд, брошенный на неё исподлобья Амандой, но ей было решительно всё равно, что там надумала себе девушка: пусть запишет её в личные враги, но разрулить ситуацию это не поможет. Колкая реплика возымела хотя бы некоторый эффект: Ридл заткнулась. Пришло время ей пошевелить мозгами, но пока она этого делать явно не хочет.

Наконец, к голосам Армстронгов присоединился и голос Нила, усиленный благодаря коммуникатору. В этот раз он был менее… бесстрастен. Видимо, стальные нервы начальника безопасности сдали, и тот, в конце концов, проявил хоть какие-то эмоции. Фейт улыбнулась уголком рта.
- Вот жил ты себе на станции, Нил, и был у тебя вышестоящий начальник. А теперь у тебя их два, - не пытаясь скрыть улыбку в голосе, произнесла девушка. Не могла упустить момент и не заставить Нила понервничать ещё больше.
Но шутки шутками, а на самой станции, тем временем, происходит действительно нечто ужасное. Если индикаторы не врут, в медотсеке произошла очередная диверсия, повреждено оборудование. Но ведь Фейт была там совсем недавно, как и Аманда. Что могло произойти за короткий промежуток времени?.. Неужели Дин проснулся и её подозрения насчёт него оказались правдой…
Но этот отсек далеко не единственный, вызывающий опасения. Если в моторной всё ещё фиксируется положение Стефани, то очень зря, что Нил повернул назад. Проверить этот отсек стоило. Так же, как и медицинский. Так же, как и лабораторию…
Чёрт побери, ей не хватает людей! Тех, кому бы она смогла доверить проверку, причём желательно одновременную.

Фейт качает головой. Что бы ей там ни хотелось, придётся справляться своими силами. Или своими и силами Эммериха – если ему всё-таки можно довериться.
…На экране, наконец, появляются вызванные изображения камер. Ей хватает секунды, чтобы понять их смысл. И Фейт замирает, краткие мгновения вглядываясь в картинку. Замирая от ужаса.
…Кровавый цветок распустился в теле Дина, расправляя острые лепестки и показывая на свет багровую сердцевину…
Слишком много крови. Агрессии. Силы.
Кто бы это ни сделал, он был чертовски зол и силён. Ассоциация, пришедшая девушке на ум, не вызывала приятных эмоций. Словно… поработал не человек, но зверь.
Фейт ощутила резкий приступ клаустрофобии, выбивший на мгновение из неё дух. Ей так ярко представилось, как репликанты и неведомые создания подобной силы заполняют этот сравнительно небольшой комплекс… Ей стало не по себе до жути.
Но не время размазывать сопли, так, Фейт?..
- Ну что, Джон, - с мрачной ухмылкой произносит она, отталкиваясь от стола и выпрямляясь. – Ты по-прежнему хочешь жаловаться в Комитет? – она указывает дулом бластера на экран. После чего обращается непосредственно к Ридл: - Аманда, ты ушла из медотсека позже. Что-нибудь странное заметила? Откуда-то же эта тварь появилась…
Девушка бросила взгляд на дверь, за которой прямой линией шел коридор, отделяющий рубку от медотсека. Не долго думая, Фейт вернулась к панели с целью заблокировать, к чёртовой матери - по выражению Нила, - эту дверь. Менее всего ей хотелось увидеть сейчас еще одного, гораздо более опасного убийцу...
И одновременно чертовски хотелось.

Наблюдая за лучом, безжалостно режущим металл, и за действиями Эйзенхауэра, Дженна заметно нервничала. Стоя чуть поодаль, скрестив руки на груди и кусая губу, она вглядывалась в то и дело мелькающие надписи на экране. Они не говорили ей ровным счётом ни о чём, но её не покидало чувство, что Отто делает совершенно не то, что от него требуется. Вызывает на подмогу роботов, отсылает шифрованные сообщения, блокирует какие-то двери… И от этих мыслей Коулман сходила с ума.
Голова шла кругом от этой неопределённости…
В конце концов, учёный выпрямился и взглянул на дверь, где яркий прямоугольник сиял правильными и практически оконченными линиями. Дженна проследила за его взглядом, ощущая, как заколотилось от волнения сердце. Стена, прожжённая лазером, осталась в целости, а двери отчего-то распахнулись, являя взору присутствующих бездушные машины…
В первую секунду девушка испугалась их устрашающего вида. Но практически сразу обратила внимание на отсутствие огонька в глазницах. А затем – по их абсолютно недвижимому состоянию – поняла, что роботы вышли из строя. Эйзенхауэр не обманул.
Одной проблемой меньше.

Но оставалась и другая. А именно – наладить связь…
Почти сразу же, вновь склонившись над панелью, учёный объявил, что связаться с повстанцами невозможно. Но попытался связаться с «Ренессансом» - весьма вероятно, что просто для вида. Дженна усмехнулась, совсем не удивившись такому повороту событий, но улыбка её приобрела оттенок горечи. Кажется, она действительно поверила, что в следующую минуту услышит голос Эрика или Фрэнка. И тем больнее было осознать, что поговорить с ними ей не удастся…
Но вот Эйзенхауэр вновь подаёт голос. И вновь предлагает сделку. В первое же мгновение – вероятно, от сильного расстройства из-за невозможности связи с экипажем – проснулось желание выразиться крепким словцом, что она думает по поводу его новой сделки. Но за неё это сделал Лео – в более грубой форме. И отключившийся от удара Эйзенхауэр упал на пол, так и не высказав свою гениальную мысль.

Дженна прислонилась спиной к стеклу, ощутив резкое головокружение. Бурлившие в ней эмоции не получали выход, и от этого страдал весь остальной организм, переживая сильнейший стресс. Несмотря на прилив накатившей слабости, ей стало неизмеримо легче благодаря поступку Лео. Каждая минута, проведённая в обществе учёного, негативно сказывалась на её и без того натянутых до предела нервов. Лео в один миг решил ещё одну проблему – пресёк дальнейшее общение с Отто…
Пытаясь прийти в себя, девушка путешествовала взглядом по помещению, пока вновь не обратила внимание на замерших у открытых дверей роботов.
«Я на сегодня последняя, и возможно, это ваш счастливый билет».
Так некстати ей вспомнились собственные слова, сказанные в роскошном кабинете Эрика, после которых началась череда совершенно необъяснимых, непредсказуемых и нежеланных событий. Тот день прошёл так стремительно. Но так хорошо отпечатался в её памяти... Она вновь увидела лицо Фрайзера с отпечатком усталости, искру расположения в его глазах. И чем больше она говорила, вглядываясь в его глаза, тем больше чувствовала: эта должность уже в её руках.
Она увидела себя словно со стороны: заражённую неистовым энтузиазмом даже после долгих часов ожидания своей очереди. Она помнила и свой гардероб: джинсы, белый пиджак и белые кроссовки… И теперь её любимая обувь валяется где-то в недрах этого грёбанного комплекса!..
Тот день запомнился ей так хорошо, словно произошёл только вчера. Чёрт побери, она не сдалась даже тогда. Она не была лучше, чем многие, побывавшие в кабинете Эрика, в её досье числился неприятный инцидент, повлёкший за собой травму – Дженна подняла вверх правую руку. Прошло уже достаточно времени с тех пор, и порой она забывала, что теперь её конечность имеет синтетическую природу…
Она не сдалась тогда, хотя знала, что имеет больше шансов получить отказ, чем согласие.
Но что происходит с тобой сейчас, Дженна?..

…Несколько минут, прислонившись к стеклянной перегородке, девушка приходила в себя. Страх перед Эйзенхауэром, изъедавший её изнутри, отхлынул, возвращая ей присутствие духа. В её голове уже рождались совершенно иные, гораздо более приятные мысли, рассеивая призрак прошлого и в то же время многократно усиливая желание увидеть его снова. В своём воображении Дженна уже бежала к выходу, уже плыла в капсуле, уже выбиралась на поверхность…
От удовольствия созерцания этих картин пилот закусила губу. А в глубине расширившихся зрачков зажглась искра прежнего, казалось бы, испарившегося энтузиазма.
…Она отталкивается от стены. На губах играет довольная улыбка, в то время как её обладательница медленным шагом подходит к Эйзенхауэру.
- Отличный хук, Лео, - произносит она. И мягко поворачивает обнажённой ногой распластанное на полу тело, убеждаясь, что мужчина точно в отлючке. Как приятно всё-таки видеть его таким… беспомощным.
Но обсуждение Отто на этом не закончилось. Дженна взглянула на парня, внимательно вглядываясь в его лицо. Это естественно, что подопытному хочется прикончить своего истязателя – Дженна тоже была бы не прочь наказать учёного. Но вместо согласия она выразила иное. Положив руку на плечо Лео и чуть сдавив его пальцами – стальные мышцы, какое всё-таки приятное ощущение, – на его слова она ответила следующее:
- Ну-ну, не кипятись, горячий парень, - с улыбкой произнесла. – Ты прав, нужно выбираться отсюда. Жуткое местечко, не хочу провести здесь ни минуты дольше. Но запоминать его ещё и благодаря тому, что мы замарали руки… - задав риторический вопрос, девушка пожала плечами и кивнула на обездвиженного учёного. – Я вот что думаю. Он пообещал связаться с моим экипажем, но так и не связался. Следовательно, сделка аннулируется. Следовательно, его заточение возобновляется.
Дженна, в весьма благоприятном расположении духа, попыталась потащить учёного к всё той же злополучной стенке, после чего взглянула на Лео с красноречивым выражением на лице: «Поможешь ты мне или нет?»
- Если он придёт в себя, когда мы будем уже почти на свободе… думаю, тебе тоже не хочется, чтобы он помешал нашим планам, - ответила она на немой вопрос.

Луч лазера стремительно рассекает воздух, прорезает разделяющее пространство и впивается обжигающей иглой в плечо первого Армстронга. А затем, не долее, чем через секунду, - в плечо второго. Они оба, к огорчению Фейт, выдают совершенно идентичную реакцию. Оба изумлены, оба кричат, оба выражают негодование в весьма резких оборотах. Но Фейт они нисколько не трогают. Девушка, так и не опустив бластер, хмурится и наблюдает за мужчинами. Ну, хотя бы различать их сможет. Тот, что с ободком и ожогом слева будет Джон Первый, а тот, что вышел из жилого отсека и царапинкой справа, - Джон Второй. Целая династия, чтоб их.
- Если ты ещё не понял, Джон, - спокойно, но твёрдо отвечает Фейт, переводя взгляд с одного Джона на другого, - то поясняю ещё раз: на борту станции чрезвычайная ситуация. Я уточняла дальнейшие инструкции, но ввиду обстоятельств, смею взять на себя ответственность дальнейшего их невыполнения.
После чего девушка оборачивается к Аманде, что выглядит ещё хуже, чем накануне. Жалкое зрелище.
- Прекрати размазывать сопли, Ридл, и возьми себя в руки, - сурово произносит. От прежней, готовой к альтруизму и спасению экипажа, Фейт не остаётся практически ничего. Что-то внутри неё словно оборвалось в тот момент, когда в рубке управления появились два Армстронга. Страх покинул сознание, вытиснился рациональностью и холодной решимостью. И, кажется, впервые за эти долгие дни Фейт почувствовала себя совершенно иначе. Почувствовала себя… живой. Этот вкус азарта на языке чувствовался так остро. И так приятно.

В коммуникаторе слышится знакомый голос. Нил. Ей кажется, или в его тоне она различает беспокойство? Какая неожиданность.
Но ни она, ни двоица Армстронгов не спешат отвечать ему. Последние и вовсе затевают диалог, пытаясь убедить Фейт бросить бластер и поверить кому-то конкретному. Уголок рта непроизвольно поднимается вверх в ухмылке: они могут пересказать хоть все разговоры прошедших дней, но бластер Фейт не опустит.
Они сами лишний раз убеждают её им не верить. Как оказалось, память настоящего Джона Армстронга полностью перенесена в память его клона. Или клонов – кто знает?..
- Я тут раздумываю, - начала говорить Фейт и подошла к ящику, из которого Эммерих не так давно извлёк бластеры. – На станции диверсия. И началась она ровно после того, как произошёл скачок. – Девушка запустила ручку в нутро ящика, разгребая его внутренности. Но стоило кому-то из подозреваемых шевельнуться, и взгляд тут же перемещался на них, а бластер принимал угрожающее горизонтальное положение. – Кто-то из вас – а в большей степени и оба – определённо что-то скрывает. И мне очень хочется знать, что именно. – палец осторожно двигает регулятор мощности. И не в лучшую для Джонов сторону.

В ящике не оказалось ничего ценного. И, в конце концов, Фейт решает выйти на связь с Нилом, докладывая о непредвиденных обстоятельствах:
- Всё в порядке, Нил. Если подразумевать физическое состояние каждого из нас. Армстронг так и вовсе двойне в порядке. Советую тебе поспешить. Проблем стало на одну больше.
Прокручивая в голове различные варианты, почему так произошло, девушка приходит к выводу, что всё это время разгадка заключалась там, где ни она, ни Нил её не замечали. По крайней мере, какая-то часть этой головоломки точно притаилась в одном из отсеков. И Фейт была готова это проверить собственноручно.
Но для начала – необходимо заглянуть в записи камер.
- Я советовала бы вам начать говорить, - разбираясь с панелью управления, Фейт обращается к мужчинам. – Хоть что-то в свою защиту. Какие-то доказательства помимо ничего не значащих фраз. Потому что чуть позже вам придётся покинуть это помещение. А когда мы встретимся в следующий раз… кто знает, - девушка усмехнулась, адресуя улыбку своим мрачным мыслям.

Томительное ожидание. Минуты, безвозвратно утекающие в бездну небытия. То короткое время, показавшееся Кэт вечностью, когда она, сидя за рулём своего автомобиля, дожидалась ушедшего к своей машине Криса. Вцепившись в руль до побелевших костяшек пальцев, она вглядывалась сквозь лобовое стекло на перемещающуюся в потоке машину, ожидая, что знакомый «Форд», вырулив на соседнюю улочку, уедет, оставив её здесь в одиночестве… И сердце предательски ёкнуло, когда из остановившегося автомобиля всё же вышел её водитель и сквозь разыгрывающуюся непогоду направился в сторону её «Фольксвагена»…
Тем страннее выглядело его общество сейчас. Это казалось сном, нереальным сном – слишком много времени прошло с их последней встречи. И, подумать только, Крис сидит рядом, разговаривает с ней и разглядывает её семейное фото… Чёрт, а ведь последний раз, когда она пыталась поговорить с ним, он сбрасывал трубку, обрывая её попытки.
Тем лучше, что прошло столько времени. Она была уверена, что он ничего не забыл. Но, видимо, уже не так сердился, как прежде.

…Кэт замолчала, выложив, как на духу, собственную историю. Её немного трясло – но, скорее всего, не из страха, что Крис сейчас пренебрежительно отмахнётся и уйдёт, хотя и он, естественно, имел место быть. Внутри неё клокотала злость: по большей части на себя. За то, что она не смогла остановить того незнакомца и спасти сестру. За последний год Бэкки стала для неё всем. Она – словно сама Кэт. Та Кэт, которая не была зациклена на работе, которую не волновала собственная карьера. Та ветренная девушка, которой Уэллс уже никогда не станет.
И журналистка, едва ли не затаив дыхание, ждала реакции Эллингтона, прекрасно осознавая, что решать чужие проблемы – прерогатива исключительно альтруистов. Тем более, что их совместная проблема – если её можно так назвать – так и не нашла решения. Разговор ещё не состоялся, и Кэт, несмотря на отсутствие набожности, молилась, чтобы он произошёл не сейчас, но когда-нибудь потом… Сейчас, помимо этого, её волновала та улыбающаяся девушка со снимка.

И Крис заговорил, наконец, переведя на Кэт взгляд. Коснулся подбородка, и девушка в который раз подумала, насколько вместе с щетиной изменился его облик – до чего же меняют людей такие, казалось бы, незначительные детали… Странное желание возникло – коснуться этой щетины. Было бы необычное для неё ощущение, ведь Крис раньше безупречно брился.
Естественно, Кэт этого не сделала.
Вскоре она и сама позабыла о собственном желании, стоило Крису продолжить разговор в пугающих для неё интонациях. Кэт напряглась, чувствуя, куда именно он клонит, и сердце забилось от волнения с удвоенной силой. В голове вихрем пронеслись различные варианты того, какую цену он может запросить. Первой же мыслью стали деньги, следом – секс, хоть это и казалось слишком невероятным, потом – информация, но, как правило, этот ресурс интересовал только её…
Но прежде, чем Кэт пришла в себя и решилась задать вопрос, он улыбнулся, разрядив обстановку, и ответил согласием. Словно камень с души… Однако девушка не смогла бы скрыть собственную бледность, да и ответная улыбка вышла несколько нервной.

Кэт тряхнула головой, словно отгоняя непрошенные мысли. И пытаясь вернуть присутствие духа. Чёрт, и даже если он действительно запросил бы цену, уже не включишь просто так «соблазнительницу», чтобы её снизить, хоть этот образ у Уэллс зачастую срабатывал. С Крисом такое не прошло бы, не теперь…
И странно, что он согласился, а вопрос цены оказался просто шуткой. Где-то тут скрывался подвох, не иначе.
- Крис… Я понимаю, что, возможно, отвлекаю тебя от каких-то дел и от работы, и действительно не хочу, чтобы ты тратил время впустую. Поэтому, что касается цены… - Кэт не могла не заговорить об этом, хотя бы из приличия. Но и не была бы собой, если бы не добавила: - Впрочем, вопрос цены пусть останется подвешенным. Дело ведь необходимо ещё выполнить.
Кэт столь же обезоруживающе улыбнулась, поддерживая заданный им шутливый тон.
Но улыбка потускнела, стоило ей вновь вспомнить о произошедшем.
- Как сейчас помню – на часах было «три ноль три»… Глубокая ночь. Обычно Бэк, если долго засиживалась, проводила время в ванной. Но в этот раз она, скорее всего, сидела в своей комнате, когда этот ублюдок ворвался в дом и выкрал её. Потому что я помню следы. От кухни – по лестнице – и мимо моей комнаты до её двери… Он пришёл с улицы абсолютно обнажённым, даже обуви не было. Странно… - Кэт в задумчивости водила рукой по рулю, наблюдая за собственным незамысловатым действием. – Он не чувствовал холода. Не чувствовал боли. Это чертовски странно. Учитывая, что я отстрелила ему кисть… Кстати, она как вещдок сейчас где-то в вашем хранилище, - девушка неопределённо махнула рукой. И, наконец, обернулась к мужчине. – Но больше всего меня поразило то, как он смог уйти от меня. Постарайся просто вообразить… Он надел Бэк на голову кислородную маску и нырнул в ледяную реку.

Марси тут же принялась выполнять свой план, делая вид, что занята поисками громоздкого овоща. На самом деле, не углядеть среди остальных продуктов капусту было невозможно – слишком уж выделялись её покатые бока даже сквозь сетку. Но девочка старательно делала вид, что не замечает нужной снеди. Её сердце отбивало бешеный такт, болезненно колотя в грудную клетку. Такого волнения, как сейчас, Марси ощущать ещё не доводилось. Она была в шаге от провала, весь их план висел на волоске! И всё – из-за неё одной!.. Как же в этот момент на душе скребли кошки. Как ей было стыдно – особенно перед Джоном… Вообразила себя храброй и незаметной, а на деле…
Причина её волнений материализовался тут же, в первую секунду напугав девочку своим голосом. Марси вздрогнула и обернулась, из-за чего косичка пребольно хлестнула её по лицу. Ей не верилось, что Джон действительно вышел из своего укрытия – и ради чего? Чтобы помочь ей?..
Личико девочки вытянулось в удивлении. Чувствовать чужую поддержку, принимать чью-то помощь было чем-то отродясь необыкновенным для неё. Сердечко Марси в этот момент радостно ёкнуло, и на душе словно потеплело. Кажется, именно в этот момент она начала понимать, кто же такой Джон, и увидела его словно в новом свете. Подумать только – ещё пару дней назад он был одним из старших мальчишек, от которого Марси держалась подальше. Но теперь он представлялся ей совсем иначе. И это заставляло щёчки девочки краснеть от удовольствия.

Марси быстро опустила голову, стараясь не задерживать на мальчишке взгляд дольше, чем могло не понравиться надзирательнице. Она лишь едва заметно кивнула на тихий вопрос Джона и спрятала улыбку в воротнике пальтишка. Он действительно вышел из укрытия, чтобы ей помочь.
Девочка активно делала вид, что занята поисками, и в тот же момент пробиралась к заветным продуктам. Она ждала той минуты, когда тётка, убедившись в её занятости, уйдёт, что позволило бы ей в ту же минуту рвануть к пряной колбасе и сырам, сорвать их с гвоздиков и дать стрекача. Но помощница поварихи оставалась в своём занятии, как и в своём отношении к детям, непреклонна. Казалось, появление Джона ещё больше подзадорило женщину, и она так и кипела от злобного удовлетворения, а однажды и вовсе схватила Марси за шиворот, едва не придушив.
Девочка начала всерьёз опасаться за успешность плана. Помощница поварихи уходить совсем не собиралась, напротив – она следила за ними с такой тщательностью, что мурашки бегали по коже от её сурового взгляда. Тогда Марси пришлось лихорадочно обдумывать ситуацию. Ей не хотелось оставаться здесь дольше положенного и не хотелось облажаться перед Джоном – снова. И эта повариха начала нагонять на девочку жути, запев какую-то странную песенку про печь… Что-то эта песня смутно напоминала Марси. Какую-то сказку, некогда рассказанную матерью – маленькая Марселина боялась этого рассказа не меньше, чем собственной мамы, ибо конец той сказки был мрачен и жесток… Но Марси не помнила дословно эту историю. И времени вспоминать её не было.
Пусть повариха пугает их и дальше. Пусть её помощница продолжает наблюдать. А вот Марси оставаться в их компании не собиралась…
- О! Кажется, нашла, - притворно-радостным голосом сообщила девочка и остановилась напротив сетки. Она изъяла из её нутра небольшую капусту, которую смогла поднять. А затем… - Ловите!
И девочка бросила капусту в помощницу, надеясь, что сыграет фактор внезапности и та на мгновение остолбенеет от изумления. Выкрикнув имя своего напарника по неудаче, Марси бросилась к лестнице в попытке стремительного бегства…

Дженна торопилась, расстёгивая затягивающие Эйзенхауэра ремни, совершенно не заботясь о его удобстве. Голос мужчины причинял ей практически тот же дискомфорт, что ему - эти ремни. Хотелось просто заткнуть уши руками и не слышать учёного. Но вместе этого, с возрастающим раздражением, девушка продолжала своё дело.
В конце концов, её труд увенчался успехом. Хладнокровный монстр вновь был на свободе, что совсем не устраивало Коулман. Но другого выбора у неё не было.
Она оглянулась на дверь, от которой слышались пронзительные звуки резака. Совсем скоро в этой комнате окажутся дроиды. И её маленькому бунту придёт конец…
Что там говорил Лео? Что оружие охранников нельзя использовать?.. Что ж, Дженна, ты ходишь на лезвии ножа. Лео один, и он не способен защитить тебя от всех роботов в этом комплексе. Ты уже убедилась – Лео так же и не всемогущ. Его тело, хоть и напичкано мутациями, по-прежнему хрупкое.
Человека так просто сломать…

Отто, видимо, чувствуя, что преимущество на стороне Дженны и её союзника, сделал весьма неожиданное предложение. Девушка ошеломлённо смотрела в лицо своему бывшему надзирателю, едва ли понимая, серьёзно он говорит или нет.
Короткие секунды замешательства, сомнений. Шестерёнки в голове лихорадочно крутились.
Ей просто не верилось, что учёный делает подобные предложения. Ей! Кого он ещё недавно считал исключительно расходным материалом. А сейчас… он почувствовал своё поражение?
Что случилось? Где его гордость? Где верность своему императору, в конце концов?..
Разум отказывался понимать и принимать его идею. Слишком много в ней было «но». Как минимум – не лжёт ли он, говоря о революции. Ещё сутки или несколько суток назад Дженна была на поверхности, и город вполне мирно существовал, центр кипел жизнью, раскрашенный неоновыми красками… Разве могла случиться революция всего за несколько дней?..
Её так же одолевала мысль, что Эйзенхауэр сразу же придаст, воткнёт нож в спину, при первой же возможности освободится от своего обещания. И ей будет гораздо хуже, чем сейчас. Сейчас Борман ещё ничего не знает ни о провале эксперимента, ни о мнимом предательстве Эйхенхауэра. Но стоит нажать на нужную кнопочку коммуникатора, и всё тайное станет явным.

Разум. Несмотря на многие факторы, из-за которых верить учёному не хотелось, сердце, бешено бьющееся в груди, подсказывало иное. Где-то внутри неё теплилась искра надежды.
Сердце подсказывало, что Отто сейчас как никогда искренен. Что в этом деле у него есть собственная выгода. Свержение императора? Страх погибнуть от рук Лео? Страх быть сметённым революцией, вовремя не выбрав правильную сторону?.. С лица Эйзенхауэра спали надменные маски, обнажая суть. Но причин его поведения Дженна не понимала.
Сердце начало биться с удвоенной силой ещё с тех пор, как Эйзенхауэр заикнулся о «друзьях». Какую роль принимают они? Какую роль принимает «Ренессанс», будь он проклят? Борман хотел вытянуть из неё информацию о корабле. Он вытянул бы её из любого члена экипажа, но подвернулась она… Не играет ли её экипаж такую же ключевую роль, но на другой стороне баррикад?..
И есть вообще эти «баррикады».
Дженна мотнула головой. Она чувствовала, что близка к правде. Но её доводы по-прежнему остаются лишь доводами, подкреплёнными словами учёного. Который, в общем-то, не внушал доверия…

Время уходит. Огонёк резака по-прежнему путешествует по металлу, приближая момент столкновения с его обладателем.
- Хорошо, старик. Мы подойдём к этой чёртовой консоли. И для начала ты остановишь этого робота, - указала на дверь. – Поверь, если эта машина окажется здесь, то первым же делом Лео толкнёт под огонь его лазера тебя.
Чертовски кружится голова от власти, что оказалась в её руках.
Лео. Я становлюсь таким же кукловодом как Отто. Прости, но пока эта роль неизбежна.
- Не знаю, зачем ты это делаешь и какие у тебя цели… Все твои проекты. Эксперименты… Финансирования Бормана тебе больше не видать, - презрительный тон. Дженна подобралась, постаралась подавить в себе отвращение к этому человеку. – Но так и быть. Налаживай связь с тем, кто стоит во главе восстания. Я хочу увидеть и услышать свой экипаж. – Голос дрогнул. – Только без шуток, старик.
Дженна не очень-то мягко подтолкнула Эйзенхауэра к стеклянной комнате. Оказавшись за спиной учёного, девушка посмотрела в сторону Лео. И в её взгляде явственно отпечатались горечь и вина. Ей вовсе не хотелось использовать солдат Отто. Словно они... марионетки, пешки в глобальной игре, не люди. Но, в конце концов, до их использования дело может и не дойти. Основная причина, почему она согласилась довериться Эйзенхауэру – конечно же, её экипаж. Ей невероятно хотелось услышать знакомые голоса. Узнать, что произошло... Но и назойливый робот, пытающийся прорваться в комнату, представлял из себя проблему.
В крайнем случае, думала про себя Дженна, Эйзенхауэр всё ещё рядом, под контролем. Если что-то пойдёт не так, ему же хуже.

- Лео, готовься оборвать связь при необходимости, - добавила девушка, как только они оказались за стеклянной перегородкой. – Мы же не горим желанием увидеть некоторые знакомые лица, правда?
В этот момент она бросила на учёного испепеляющий взгляд.
Её подогревала мысль, что даже если ему удастся договориться с лидером сопротивления, вопреки, вероятно, его же доводам, в комплексе он не останется. И уходя… Возможно, Лео прав. И им стоит уничтожить этот комплекс к чёртовой матери, чтобы генномодифицированные солдаты не попали в руки ни к одной из сторон.
От таких мыслей щемит сердце. Но если Отто не лжёт… Слишком высока вероятность, что солдаты послужат во зло.

Морозный ветер покусывал открытую кожу, норовил скользнуть внутрь одежд, вызывая неприятные мурашки по коже. С каждой минутой, проводимой на холоде, Кэт ёжилась и дрожала всё сильнее, несмотря на то, что приток адреналина и учащённый пульс не позволяли ей замёрзнуть. А что уж чувствовал Крис, будучи в заледеневшей мокрой одежде, девушка даже не представляла. Поэтому, когда он махнул рукой в том же направлении, куда чуть ранее показывала она, Уэллс кивнула и без промедления направилась в ту сторону, решив, что с машиной они определятся, когда до неё дойдут. Прилив какой-то необъяснимой заботы не позволял ей дольше задерживаться в городском парке, что сулило бы Крису серьёзным обморожением.
От волнения и переживаний за мужчину девушка шагала быстрее, чем ей бы хотелось. Хотелось чуть помедлить, оттянуть тот самый момент разговора. Это сейчас он так спокоен и относительно приветлив, но что ждать потом, когда она выложит ему свою проблему? Захочет ли он помогать ей после того, что было?..

Они приблизились к дороге, ситуация на которой оставалась столь же неизменной, как и некоторое время назад, что не слишком способствовало повышению настроения.
Подумать только, всего несколькими минутами ранее её волновали совершенно иные проблемы – и как всё кардинально изменилось благодаря всего одной встрече. Чуть раньше её голову занимали исключительно Чарли Мейсон, интервью и совещание…
И как бы парадоксально это ни звучало, но она совсем забыла об Энтони и поставленных им сроках. Время шло, очень скоро наступит тот момент, когда босс начнёт волноваться и названивать. А у неё до сих пор не дописана статья.
Как иронично. На одной чаше весов оказалась страсть всей её жизни – работа. На другой же – её сестра и мужчина, забыть о котором спустя столько месяцев она так и не смогла. Что ж, Кэт, рано или поздно подобный момент бы настал. И несмотря на попытку мысленно уверить себя, что она всё успеет, где-то глубоко внутри зрела уверенность в своём ещё не решённом выборе. Очевидно, одна из чаш сейчас ощутимо перевешивала.

- Так, я свою вижу. Не будем терять времени, - остановившись у проезжей части сказала Кэт и ступила на дорогу, ловко обходя замершие автомобили и ловя на себе заинтересованные взгляды водителей. Постоянно невольно оборачивалась, словно боялась потерять Криса из виду.
По правде говоря, знакомый «Форд» она тоже приметила. Удивительно, как им удалось припарковаться настолько близко и при этом не заметить друг друга. Но девушка, молниеносно прокрутив в голове варианты, рассудила, что Крису сейчас за руль лучше не садиться. В крайнем случае, подбросит куда ему надо по пути…

…Кожу приятно покалывало от дуновения тёплого воздуха. Озноб постепенно проходил, но мелкая предательская дрожь всё ещё сковывала её движения. Какое-то время Кэт сидела молча, давая и себе, и ему возможность прийти в себя и насладиться теплом. С каждой секундой девушка отогревалась, и вскоре смогла стянуть с себя шарф. Мелкие снежинки на нём превратились в холодные капельки воды.
Тревожное чувство не проходило. Реальность это или сон? - ущипни себя, Кэт. Прошло так много времени с тех пор, как он последний раз сидел здесь, рядом… И в то же время – словно всех этих месяцев разлуки и не было.
Она прекрасно помнила ту первую встречу. Пасмурный день, томительное ожидание. Дверца, наконец, открылась, впуская в салон незнакомца… Чем же он тогда её привлёк? Она отчётливо помнила, что уже с первых секунд ощутила необъяснимое влечение, с тех пор нисколько не исчезнувшее. Амбиции, внешность, характер?.. Или, скорее, совокупность множества его черт.
Кэт уже давно себе призналась, что просто потеряла голову. Это, естественно, не входило в её планы, но, в конце концов, инициатором их бурного романа стала именно она…

Кэт бросила взгляд на бардачок. На нём лежало так и не убранное фото, на котором запечатлелись две фигуры – её и Бэк, похожие практически как две капли воды. Как бы ни было сложно начать этот разговор… она должна попытаться объяснить ему, уговорить помочь – не ради себя, но ради Бэкки. А поставив перед собой цель, она, как правило, её добивалась.
- Это она, - девушка кивнула на снимок. – Ребекка, моя младшая сестра. Бэк переехала ко мне совсем недавно, поэтому вы с ней никогда не виделись… - Кэт вздохнула, собралась с духом и решительно продолжила: – Пару дней назад я проснулась ночью от её крика. Она звала меня. Так громко и надрывно… Я сразу поняла, что что-то не в порядке, и достала пистолет. Дошла до лестничной площадки… - взгляд девушки уставился куда-то в одну точку, словно она видела перед собой всё то, что происходило той роковой ночью. – Помнишь кухню? Из неё вели две стеклянные двери – в гостиную и во внутренний двор. Весь её пол был усыпан осколками стекла, а мою сестру тащил на плече какой-то голый ублюдок. Я пыталась его догнать… даже выстрелила пару раз и попала. Но это его не остановило, и он скрылся вместе с Бэк. – Девушка нервно комкала в руках шарф. Казалось, в её голосе появились сердитые нотки, которые тут же растаяли, стоило ей обернуться на Эллингтона. – Это вся история, в очень… кратком её виде. Крис, пожалуйста… в полиции дело отложили в долгий ящик, кажется, они мне даже не совсем поверили. Мне очень нужна твоя помощь.

Всё закончилось. Тому не верилось в это первые мгновения, но всё действительно закончилось.
В тот день он смог выбраться из чёртовых джунглей. На продырявленной лодке. И вместе с ним в ней сидели два потерявших разум солдата, с остатками сердца гука на руках. А позади оставался и лишённый человеческих душ лагерь, и сумасшедший Трэвис, и часть отряда, погибшая от шальных пуль и осколков. Там, позади, осталось что-то ещё. И с каждым метром оно удалялось всё дальше. Удалялось – и стиралось из памяти, словно прожжённая сигаретой бумага. Какая-то часть Томаса Кёрка навсегда осталась в том промежутке Вьетнамских лесов. Его первая серьёзная вылазка, его первое убийство. Но… он этого не помнил.
Прошёл ещё год. Целый год до тех пор, пока начальство не отправило его в отставку. И к тому моменту в личном деле Тома значилось больше сотни погибших гуков. Больше сотни голов, безжалостно прострелянных пулей его винтовки. С тех пор Кёрк перестал сомневаться. Мужчина, женщина, ребёнок, удерживающий в руке гранату, - их лица слились воедино, образовав чёткую, безликую мишень. А недели и месяцы слились в единый день… Чуткий сон, тихое передвижение по джунглям в любое время суток, какое прикажет командир. И лишь изредка – полноценный, лишённый тревог отдых.
Том продолжал писать Саре. Но уже реже. А тексты его были менее эмоционально наполненными. Казалось, он начал её забывать. Её образ, её силуэт. Момент их встречи. И всё же – поддерживал эту связь. Словно её письма были единственной ниточкой, связывающей два совершенно различный мира. Жестокий, наполненный смертью Вьетнам – и беззаботную Америку.

В какой-то момент срок службы подошёл к концу. Том с трудом помнил всех своих прошлых товарищей – настолько часто они сменялись в отряде, погибая раз за разом и оставаясь разлагаться среди ядовито-яркой зелени. С трудом помнил какие-то отдельные дни и события. Но неизменно помнил ту троицу, с которой выбрался из самой первой передряги. Потерявший глаз Безумный Сэм, поедающий кусок мяса Ларри и нервный Джек. Они так прочно засели в его памяти… И всё же – Том потерял с ними связь уже давно, практически в тот самый день. Их всех расформировали так быстро.
И вот, Том возвращается в Штаты. И видит свой старый дом. Родителей и братьев, что не узнают его. А затем – и Сару, наконец, дождавшись их повторной встречи. Она прошла совсем не так, как он мечтал, когда впервые поступал на службу. Но что-то в чёрством сердце ёкнуло. И начало оттаивать, постепенно отводя всё то, что произошло во Вьетнаме, на второй план. Эта страничка жизни пройдена. Начата новая.
И всё же. Шло время. Жизнь в Америке кипела, чередовались события, дни отделились друг от друга. Но зачастую Кёрк мысленно возвращался к тому дню, когда уплывал на лодке из самого пекла.
Вспоминал. Но не видел в своих воспоминаниях ничего. Только пугающую пустоту.

Не прошло и нескольких минут, как пространство вокруг Матиаса начало меняться. Постепенно, с каждым его словом атмосфера накалялась, в воздухе сгущалось нечто неуловимо-угрожающее, словно музыка, льющаяся со струн музыкального инструмента – но на сей раз инструментом служил его собственный голос. И, вероятно, эта невидимая и неслышимая музыка, а именно нотки его голоса, насторожили одного из слушателей. Матиас краем уха расслышал, как звенит сталь тяжёлых сапог. Позади него молча передвигались фигуры, словно вставали в шахматную комбинацию…
Да. Они все пешки в его игре. Теперь – они в его власти. Ведь ещё немного, всего мгновение, и этот зал окажется слишком тесен для них всех…

Всего несколько секунд. Время словно замедлилось – но исключительно благодаря приливу адреналина в его крови. Он увидел множество фигур, что, разбивая окна и выколачивая двери, прорвались в зал Совета с оружием наготове. Он мог бы изумиться происходящему. Обнажить свою рапиру и кричать «Мятеж!», защищая теперь уже законного владельца графской цепи. Мог бы. Но не стал этого делать, на удивление большинства членов Совета. Лишь лёгкая, довольная улыбка тронула его губы. А в следующий момент – Джованни резко развернулся, парируя готовый обрушиться на него удар полуторного меча…
- Что, Данте, не сидиться в сторонке? – подогревал своего противника Матиас, ловко уходя от града тяжеловесных ударов. У него это получалось без особого труда. Мужчина словно танцевал в бою, с лёгкостью уклоняясь от атак Эстакадо. Неповоротливый, в полном облачении из стали, оппонент не мог соревноваться с Матиасом по скорости, чем последний без зазрения совести пользовался. – Ты проиграл в голосовании, тебя не выбрал никто – только наш дражайший Сальваторе, да и то потому, что за меня голосовать побоялся. Ха! Тебе тут делать нечего, Эстакадо. Этот бой не твой. Я позволю тебе уйти. А ты дашь мне вспороть его брюхо. И забудем все обиды между нами, м-м?
Матиас откровенно издевался.

И по мере того, как противник проигрывал, Матиас всё чаще обращал внимание на то, что творится вокруг, что сыграло в итоге с ним злую шутку…
Марио оказался полным трусом. Чёрт побери, Матиас бы нисколько не удивился, если бы оказалось, что тот проголосовал в итоге не за него. А вот Нинни не подвёл – всё, как они и условились. Кузнец жаждал власти и денег в той же степени, как и предводитель восстания. Марсель – который вовсе не являлся Джованни братом – среагировал молниеносно, как и пристало закалённому в потасковках бандиту. И остальные его люди – с тем же рвением принялись окружать стражников, бросаясь в атаку и нисколько не жалея сил. Несмотря на худшее по сравнению со стражниками снаряжение, воры и убийцы Пьяченцы дрались с не меньшим энтузиазмом, что и защитники города. Вероятно, даже с большим. Посему, кровь стражников разливалась по мрамору с той же быстротой, как и кровь предателей…
Но вниманием Матиаса в большей степени завладел сам Стефан. Каким-то образом новоявленный граф оказался на полу – в компании своей любовницы, столь яростно его защищающей. Нечего сказать – прячется под юбкой, когда перед его глазами разворачиваются подобные события. Сальваторе явно ошеломлён и всё никак не придёт в себя. Какой замечательный, выгодный для Джованни момент…

Матиас потерял бдительность. В тот момент, когда начал отступать, чтобы сблизиться со Стефаном и в один момент решить исход схватки. Ему всего лишь нужно было достать одну вещь и метнуть его в Сальваторе – и закон проиграл бы беззаконию в один миг.
Это и послужило причиной его катастрофического провала. Он смотрел на Сальваторе, пытаясь убрать клинок левой руки, - и именно в этот момент так нелепо поскользнулся на крови…
Это конец.
…Упав на колени, Матиас выставил перед собой раскрытую дагу. Но механизм клинка не выдержал силы полтораручного меча. Лезвие прочертило в воздухе смертоносную дугу и врезалось в плечо Джованни.

Боль. Такая тягучая, такая обжигающая.
На мгновение Матиас забыл обо всём происходящем. Забыл даже о том, кто он есть. Разум на короткое мгновение погас, уступив вспышке всепоглощающей боли. Кровь ручьём заструилась по плечу и груди, пропитывая кожаный доспех насквозь.
Лишь затем, когда меч вышел из страшной раны, Матиас болезненно поморщился. И тут же вспомнил. И окинул зал взглядом, полным горечи и ещё не потухшей ярости. Минуты молчания сменились топотом множества ног – его люди покидали место битвы так же стремительно, как и ворвались сюда…
- Назад! Вы… вы все поплатитесь, вы все сдохните, твари!.. Назад, я сказал!.. – но властный голос главы гильдии воров уже не был столь громким и срывался на хрип.
В конце концов, вместе с осознанием поражения пришло отчаяние. Сердце бешено стучало в груди – что лишь способствовало кровотечению.
Джованни перевёл взгляд на Стефана. Он не хотел смотреть в эту минуту на Данте, фактически, своего убийцу. Не он являлся его истинным врагом, а лишь визирем, как звали ферзя его далёкие турецкие предки. Визирем, защищающем на доске короля.
Шах и мат. Но не Сальваторе – а самому Джованни.

Матиас растянул губы в самодовольной, с ноткой горечи улыбке. Отбросил сломанную дагу и дрожащей рукой достал из-за спины то, что всё это время лелеял надежду метнуть во врага. Метательный нож, на кромке которого – смертельный яд.
Но теперь – поздно. Он не сможет как следует прицелиться и промахнётся. Или Данте, приметив опасное оружие, вот-вот выбьет его из руки… Эта идея с самого начала была лишена смысла. Поэтому он достал нож с другой целью.
- Правь, Стефан. Тебе дали такую возможность. Если потребуется – разбери этот город по кирпичику. Что уже не сделаю я…
Матиас был крайне жестоким человеком, о чём не ведали окружающие его сейчас люди. Он был жесток временами к жене, к своим поданным, к отцу – которому без колебаний всадил нож в спину, лишь ради того, чтобы отобрать его место во главе гильдии воров. К врагам он был не менее беспощадным, но присутствующим здесь людям уже не дано узнать о степени его жестокости, что он собирался применить к каждому из них…
Но Матиас умел проигрывать. И знал себе цену. Он не будет умолять этих тварей о пощаде. Нет.
Его уже ничего не могло остановить. Жена и сын – далеко отсюда, за городом, в безопасности. Его люди предали его, как только увидели на одежде лидера кровь. Он здесь один. И один расплатиться за своё восстание…
Ядовитый нож, наконец, увидел свет. Остро заточенное лезвие с лёгкостью распороло кожу вдоль запястья. Частицы яда проникали в кровь по венам…
Секунды жизни. Обмякло тело, упавшее в лужу крови.
Прощай, Пьяченца.

Сэм как-то странно посмотрел на Тома, словно учитель на провинившегося ученика, но его настроение вновь тут же поменялось. Сослуживец, казалось бы, забыл о своём недавнем желании сунуться в гуковскую нору и переключился на возвращение к своим, из-за чего Кёрк выдохнул с облегчением. Не то чтобы Саманта так уж его напрягал, но вот эти перемены в нём и внезапность его странных идей порой настораживали… Хорошо, что остальные всё ещё способны адекватно и рационально мыслить. Общими силами они смогут вырваться из этой чёртовой цепочки неприятностей. До их основной базы не так уж далеко… Да. Определённо смогут. Гуки в округе перебиты, арсенал подорван. Теперь-то уж ничто им не помешает как следует обдумать своё положение и найти приемлемое решение.
…Так размышлял Том по дороге к зданию, в котором укрылись остальные солдаты. Он так же не забывал поглядывать по сторонам в прицел – не хотелось бы получить шальную пулю в голову. Но в лесу оставалось тихо, что не могло не радовать.
В конце концов, впереди замаячила знакомая постройка. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что это просто сарай с довольно-таки хлипенькими стенами. Уже сквозь щели в досках Том увидел какой-то большой блестящий предмет – а зайдя за порог обнаружил, что этим предметом, который он углядел ещё в прицеле винтовки, оказалась лодка.
Стоило Кёрку обрадоваться своевременному появлению такого транспорта, как взгляд натолкнулся на погибшего Рида, а затем - на сидящую рядом с мёртвым гуком фигуру. Ларри, глядя на прибывших солдат, впился зубами в кровавый ошмёток, и кровь маленькими струйками стекала между его пальцев…

Том ощутил, как что-то мерзкое и горячее подкатывает к горлу. Но он сдержался. Сдержался и тогда, когда Безумный Сэм, оправдывая своё новое прозвище, подошёл к Митчелу и попросил угощения. Сдержался, когда Ларри отрезал тому кусок, а после подошёл к снайперу, буквально впечатав лоскут мяса в его грудь. Кровь тут же впиталась в неприятно прилипшую к коже ткань.
Кажется, щека Кёрка пару раз нервически дёрнулась. А сам парень, скорее машинально, взял в руку этот чёртов ошмёток.
В голове лихорадочно проносились самые разные мысли. В основном – о том, что ему пиздец. Как он выберется из этого ада, если теперь не только Сэм безумен, но и все окружающие – в том числе и Джек, в руках которого снайпер углядел отрезанные гуковские пальчики. Пожалуй, уже можно брать в руки лопатку и идти копать себе могилу.
На какое-то время Том просто завис, не в силах вымолвить и слово. Как, блять, на это реагировать вообще? Если скажешь ёбнутому о его ёбнутости, чего доброго, тебя самого посчитают за ёбнутого. Тем более, что ты тут, похоже, один такой «рациональный» и «адекватный». Остальные жрут сердце гука и им по кайфу.

В конце концов, вопрос Ларри вывел Тома из глубокой задумчивости. Словно мозг остолбеневшего солдата вновь включился.
- Сам жри это говно! – наконец, изрёк Кёрк и брезгливо отбросил кусок мяса. Ладно, Том, спокойно. Пусть творят, что хотят, но ты участвовать в этом безумии не будешь. В крайнем случае, если эта троица начнёт вести себя совсем неадекватно по отношению к тебе… Но об этом ты подумаешь после.
Том поспешил утереть кровь с руки и достать из кармана карту. Присел и разложил её прямо на полу. Ориентировался в картах парень так же хорошо, как и на местности. Не даром же снайпер.
- В целом, можно пройти по воде. Так выйдет быстрее, чем топать на своих двоих. У нас два варианта – плыть по течению, но это отнимет много времени из-за большого расстояния. Или против течения – этот путь гораздо короче. - Том на мгновение задумался. Длинный путь, конечно, менее трудоемок, но тратить больше времени в этих джунглях, чем надо, снайперу не хотелось. - Думаю, стоит поднапрячь силы и попробовать плыть по короткому пути.

В какой-то момент сцена словно замерла. Словно тот, кто крутил на прожекторе плёнку, остановился, и луч света начал транслировать, казалось бы, одно и то же изображение, меняющееся настолько медленно, что ты мог рассмотреть все её детали – как истинный ценитель подобного кинематографа. И, опустившись на грязный снег и ощутив кольнувшую боль, в один миг из участника сцены ты стал её наблюдателем. На какое-то жалкое мгновение. Но и его хватило, чтобы рассмотреть эти декорации сполна. Оценить обстановку. Понять, насколько велика угроза жизни Дианы. Решить, стоит ли рисковать своей жизнью ради её…
И, вероятно, глядя на это красивое застывшее лицо, глядя на холодную глянцевую черноту шлема убийцы ты решил, что стоит.

Дробовик остался в твоих руках. Цепкие пальцы ухватились за ствол мёртвой хваткой, и теперь оружие с невероятной скоростью приняло горизонтальное относительно тебя положение, направив дуло в потенциального врага.
Фигура Охотника возвышалась над декорацией. Чёрная, величественная. Казалось, он вовсе забыл о твоём существовании. Кто есть ты в его планах – когда прямо перед ним его главная цель. Ты отсрочил её смерть однажды, но теперь… он не даст себе повторить ту же ошибку, растрачивая патроны на статистов. На таких же статистов, как ты.
Но нет, Джон Сабик, патрульный, холост. Ты далеко не последняя фигура в этой игре.
…И хлопок выстрела оглушающе бьёт по слуху.
Ты видишь дробь, вылетающую из дула роем стальных пчёл. И ровно в этот же момент время ускоряется, постепенно рассеивая покрывшееся коркой невидимого льда мгновение…

Дробь с характерным звуком достигла своей цели, но уже в процессе её полёта ты понял, что просчитался с траекторией. Совсем немного, но этого хватило, чтобы заряд прошёл мимо – и в опасной близости от выбранной мишени. С громким хлопком стальной рой вошёл в шину, с каждой долей секунды опустошая её от накачанного воздуха.
Мотоцикл, стоя на одном месте – на крыше «Форда» – совершенно никак не отреагировал на собственное «ранение», не полыхнув пламенем, не съехав в импровизированного пьедестала. Лишь его обладатель на секунду отвлёкся, но, заметив, что ты продолжаешь валяться в снегу, вновь потерял к тебе интерес…
В эту минуту всё бы закончилось. Диана, будучи на волосок от смерти, получила бы необходимую порцию свинца, и все твои «планы» развеялись прахом. Но… в любой момент на сцене может появиться он. Некогда названный греками «богом из машины»…
Им стал дробовик, появившийся в руке бритоголового водителя «БМВ».

- Н-на, сука! – с этими словами мужчина разрядил своё оружие в Охотника, совершенно не церемонясь с человеком, без зазрения совести стреляющим в офицера и собирающимся прикончить безоружную девушку.
Охотник подобного поворота событий не ожидал. Не успел уйти от выстрелов – стальная махина под ним мешала манёвру. А потому, получив дробью в грудь, вылетел с сиденья «Ямахи», нелепо завалившись назад. Мотоцикл, потеряв водителя, со скрежетом свалился на асфальт.
У тебя оставались считанные секунды, пока убийца не придёт в себя, не сориентируется и не поднимется на ноги… И в этот раз он будет более щедрым на раздачу смертоносного металла.
- «911»?.. На шоссе в сторону Остина происшествие, здесь стрельба… - тихий голос, но ты его прекрасно слышал. Парень, что проехался носом по снегу, пришёл в себя, став невольным наблюдателем развернувшихся событий.
Диана же пыталась встать на дрожащих ногах, опираясь на капот автомобиля…

Джон не сопротивлялся. Только проводил её взглядом, но промолчал. Видимо, понял, что спорить с Марси бесполезно. Или все эти сокровища, скрытые в корзинах, мешках и ящиках, вызывали в нём те же чувства, что и в ней, - желание нахватать побольше из хозяйских закромов вкупе с разыгравшимся аппетитом. Нечасто дети могли видеть такое разнообразие в пище – а вернее, не видели никогда.
Вот и Марси, юркнув в очередное укрытие, блестящими глазками обводила помещение взглядом, в котором зажглась искорка алчности. Ей нравилось здесь всё! Но, понятное дело, унести с собой всё она физически не сможет, даже с помощью Джона. Девочка пыталась собраться с мыслями и разобраться, какие припасы смогут пригодиться, когда перед глазами рябило от количества самых разных – простых и экзотических – продуктов.
Так. Очевидно, крупы, которые можно было бы варить в котелке, они не унесут – слишком громоздкими выглядели мешки, да и далековато они расположены. Замороженные продукты тоже не подойдут – быстро испортятся на ветру. Овощи и фрукты… их было здесь очень много, и все – сложены аккуратно по корзинкам. Ей необходимо освободить одну корзину для того, чтобы сложить в неё те продукты, которые, как ей кажется, пригодятся в дороге. Морковка, картофель, помидоры, огурцы, яблоки…
А потом ей на глаза попались ящики с готовой едой.

Марси застыла, словно загипнотизированная, разглядывая многочисленные лари со снедью. Колбасы, вяленное мясо, сыры, хлеб… У девочки мигом потекли слюнки от такого разнообразия: воображение тут же изобразило тающий кусочек мясного рулета во рту, его пряный вкус… А к кусочку мяса – кружечку молока да хлебную мякоть…
Девочка едва не заплакала от яркой картины, нарисованной её детской фантазией. Ей вдруг стало очень обидно. Обидно, что Блэквуды набивают свои животы такими яствами, а им порой перепадает чёрствая горбушка или костлявый шматок курицы или подгнившие овощи… И что-то внутри закипело от протеста. Она во что бы то ни стало обворует их чёртову кухню. И они непременно сбегут из этого приюта.

Но планам Марси помешали, и самым наглым и неожиданным образом.
Вероятно, девочка не слишком старалась прятаться, видя, что повариха сконцентрирована исключительно на готовке и не оборачивается. И посему выглянула из своего укрытия немного больше, чем то было нужно… И её всё таки заметили.
Худая женщина выросла над ящиками высокой тенью, уперев руки в боки и взирая на Марси таким суровым взглядом, что девочке тут же захотелось провалиться со стыда сквозь землю. На смуглых щеках заалел румянец, и она затравленным взглядом смотрела на незнакомку. Тот факт, что её обнаружили, полностью выбил из неё дух, спутав клубком все её мысли. Ей было стыдно перед этой женщиной, стыдно перед Джоном – за её опрометчивость и уверенность, что всё будет в порядке… Только сила воли не позволила ей обернуться на то место, где сидел парень, - чтобы о его присутствии эта тётка не догадалась.
Лишь какое-то время спустя Марси смогла вникнуть в речь поварихи. И понять, что та требует ей помочь, ибо какие-то «гости» ожидают, когда подадут на стол.
Какие гости? Ночью?.. Неужели именно в эту ночь, когда дети решили сбежать, Блэквуды ожидали посетителей?.. Боже! Тогда весь их план может пойти насмарку!..
Но Марси больше смутили слова женщины о том, что им должны помогать «остальные». Она имеет ввиду других детей?.. Но никто не знал ни о каких гостях, иначе бы они не стали сегодня же претворять в жизнь план о побеге… И тем более – никто не знал об этой кухне и об этих женщинах.
Марси нутром чувствовала, что что-то здесь не так. Может, эта тётка ей врёт? Специально, чтобы девочка тут же не ушмыгнула. И тем не менее, женщина могла просто её поймать, к чему ложь?..

Совершенно неожиданно ей пришла в голову странная идея. Вместо того, чтобы разныться, попытаться оправдаться или начать задавать кучу интересующих вопросов, Марси решила… подыграть.
Девочка поднялась из своего укрытия – таиться уже не имело смысла. Она всё ещё чувствовала сковывающее её напряжение, но старалась вести себя как можно более непринуждённо.
- Хорошо, одну минутку! – пискнула Марси в ответ, и начала путешествовать взглядом по ящикам, как бы в поисках капусты…
Отошла, принялась копаться в сетках. И, тем же временем, всё ближе и ближе подходила к заветным ящикам с готовыми продуктами…

Айлинн, Сиэль
Всё кончено. Сложно поверить, но всё было кончено.
Человек, чьи действия внушали праведный ужас, чьей волей были подняты из могил покойники, в одно мгновение оказался мёртв. Способный реагировать на большие объекты, он не смог предотвратить полёт какого-то болта. С такого небольшого расстояния болт развивал потрясающую скорость. И, прочертив в воздухе линию, всего за секунду оборвал жизнь некроманта…
На несколько долгих мгновений в коридоре повисла тишина. И лишь затем, когда к присутствующим вернулся дар речи, его огласили чужие голоса. Жизнь вновь вернулась в эти стены, прогоняя из неё смерть. Очень скоро все в этом убедились – увидев усеянный мертвецами пол дворца. Аметистовый огонь затухал, рассеивая из оболочки искусственную душу. Королевская гвардия ещё стояла на страже, выставив вперёд мечи и не позволяя себе расслабляться. Но их начальник тут же бросился к принцессе, не оставляя ей времени прийти в себя и осыпая вопросами о её самочувствии.

Сиэля тут же оттеснили от Этель, не позволяя ему и парой слов переброситься с девушкой. Да и к чему это? Он выполнил свою задачу, теперь – всё в руках её верных приближённых, способных позаботиться о принцессе лучшим образом. Особенно теперь, когда угроза была устранена. А время вновь ускорило свой бег, и мгновение на кромке жизни и смерти прошло. Полуэльф отошёл в сторону, переводя дух. Пройдёт время, и он поймёт, что совершил.
Поймёт и Айлинн, всё ещё пребывающая в шоке от случившегося. Всего несколько секунд назад её миру грозила неминуемая гибель в лице чёрного колдуна. Без раздумий и сожалений девушка выполнила свой долг – словно сама рука провидения направила арбалет в сторону Доминика и отправила болт в полёт.
Но это была правда. Теперь – всё кончено.

Полуэльфийка подошла к Анне и странно-безучастным голосом выложила ей определённый план действий. Флинн задумчиво кивнула.
- Ты права, Айлинн, дворец необходимо проверить немедля. Мало ли какая ещё пакость скрывается тут по углам, - десятница поморщилась, бросив взгляд на обугленного собственной магией Епископа. – Десяток, стройсь!..
Сиэлю, Айлинн и их сослуживцам пришлось снова встать в строй…

…Время шло. Гулкие шаги солдат отдавались эхом от стен, неимоверно раздражая своей преувеличенной громкостью. Остаток отряда Флинн исходил практически весь дворец, плутая в лабиринтах коридоров и залов. И везде стражники встречали лишь обездвиженные, навсегда упокоенные трупы и немногих выживших людей, успевших спрятаться от грозящей им напасти. Они плакали. От горя и от счастья. Но лица стражников – суровы, словно непроницаемая маска.
Путешествие по коридорам оказалось безуспешно. Поиски сообщников ни к чему не привели. Правда, дойдя до храма Единого и решив обследовать его как обитель чёрного мага, солдаты наткнулись на открытый возле алтаря люк, ведущий глубоко под землю.
- Закройте. И тащите мебель потяжелее, - произнесла Анна, глядя в чернеющий провал.
Многие солдаты подумали о том, что это – тайный подвал Епископа, где он хранил свои знания. И потому с особым рвением принялись заколачивать вход. И только немногие догадывались, что именно скрывает в себе этот лаз.

Когда работа была окончена, стражники остановились, молча взирая на десятницу и ожидая её приказаний.
- Что теперь, командир? – нарушил тишину Орек, чем вывел Анну из задумчивости.
- Теперь?.. – ответила Флинн, обводя своя десяток слегка печальным взглядом. – Теперь мы идём во Внешний Город, чего мы все так долго ждали. Искать выживших. Наших товарищей. И наших близких…
И все вздохнули с облегчением. Эта долгая ночь подходит к концу.

Герман
Пламя свечей создавало в храме своеобразную атмосферу. Тёплую, умиротворённую. В воздухе пахло воском и ладаном. Казалось, именно здесь, в этом месте, мятежная душа и могла найти успокоение. Присев на одну из скамеек и воздев руки к небу. Казалось, здесь молитвы Единого непременно будут услышаны.
Верил ты в это или нет, но останавливаться был не намерен. Лишь на минуту замер у самой лестницы, обернувшись на выход.
Ведь ещё не поздно. Ты мог вернуться назад. Мог помочь своим в этой безумной битве со смертью. Спина Епископа была достаточно близко, чтобы попытаться всадить в неё нож… Но время безвозвратно утекло. У тебя уже не оставалось шанса.

Прихватив с собой свечи и оставив гореть одну из них, ты решительно ступил на лестницу, углубляясь в подземелье. Тьма расступилась перед тобой, обжигаясь ярким светом свечи. И с каждым шагом, каждой ступенькой ввергала тебя всё глубже в бездну. Пока лестница не кончилась и не начались коридоры. Бесконечные. Беспросветные коридоры с остатками эльфийских руин. Эти сооружения были некогда великими. А стали – истлевающим прахом времён. Ещё тысяча лет, и от каменных строений останется лишь пыль.
Возможно, вместе с ней останешься и ты, дезертир.

Магия. Чародейство. Колдовство.
У этой стихии множество названий. Множество обличий.
Она способна исцелять. Так, как это делают истинные ведуны, долгие годы тренирующие в себе необходимые навыки, концентрируясь на потоках внутренней силы.
Но способна и уничтожать. В одно мгновение разрушать привычный мир, разукрашивая его паутинкой трещин. Невероятное могущество сосредоточенно в оболочке человеческого тела, в хитросплетениях его разума. Всего один человек, обладающий давно утерянными знаниями, способен совершить то, что произошло. Растерзать десятки ни в чём не повинных людей, превратив их в обугленные куски мяса.
Вероятно, причины стоит искать в глубине его черепной коробки, в тёмных уголках разума. У этого человека они определённо были – из-за чего он вступил на тропу войны, разрушая этот Город. Нормы морали, человечность отошли для него на второй план. Им двигало нечто… какая-то цель.
Но, естественно, на выяснения времени оставалось.

Ганс
Пошатнувшись, ты всё же поднялся на ноги, опираясь на верный меч. С трудом удержал равновесие, стараясь игнорировать пульсирующую в обожжённых местах боль. Вокруг тебя – целое поле, усеянное семенами давшей восходы смерти. От некогда живых в воздухе распространялся зловонный запах горелой плоти, шёл едва заметный и быстро испаряющийся пар.
Стоило бросить взгляд назад – и ты увидел свой отряд. Свой бывший отряд. Ты ведь прекрасно помнил эту ночь, с самого её начала… Помнил построение и два десятка под командованием Имлериха, шагающие в темноту улиц. И с каждым разом, с каждым боем, вас становилось всё меньше. Со знакомых лиц навсегда стирались какие бы то ни было эмоции. Все, кого ненавидел, кого уважал, кого презирал, с кем дружил… Их всех не стало. Всех.
Нет, пожалуй. Кто-то в этом бездвижном скопище ещё подавал признаки жизни. А именно – Тайлер. Слабые подёргивания, учащённое дыхание, попытки осмотреться… Он приходил в себя гораздо дольше, чем ты.
И ты не стал его ждать, рассудив, что убить ублюдка нужно как можно скорее. Скорее, пока аметистовые искры не высекли ещё одну молнию… Скорее, пока колдун не разобрал этот Город по кирпичику… Пока не все умерли от его могущественной магии.
И ты, занеся меч, осторожно двинулся к нему. Спина, скрытая под чёрной мантией, становилась с каждым шагом всё ближе. Всё чаще билось твоё сердце, заставляя ускорить шаг. Казалось – колдун так близко, всего в нескольких метрах от смертоносного лезвия твоего оружия…

…Он обернулся в самый неожиданный момент, когда ты уже заносил меч над его головой. И мигом ощутил, как нечто сковало твоё тело, не давая совершить последнее действие. Мужчина выставил вперёд руку, словно хотел дотянуться до твоей шеи, но ему вовсе не требовалось тебя касаться. Достаточно было взгляда, наполненного волей чародея…
Ты увидел перед собой мужчину средних лет. Благородные, утончённые черты лица, глаза глубокого синего оттенка, заострённый нос. У тебя тут же возникла ассоциация с благородной кровью, но подобное впечатление портила отросшая борода и обветренная кожа.
Синие глаза смотрели на тебя с всепоглощающей ненавистью, с презрением. И в какой-то момент пальцы начали сжиматься, а ты ощутил, как нестерпимо сдавливает невидимая рука горло…
Меч выпал из рук. А ты – упал на колени.

Карл
Больно. С каждой минутой приходит осознание, с каждой минутой боль становится всё невыносимее. А стоило хоть немного прийти в себя и осмотреться – и уже иная боль, душевная, сковала изнутри, мешая разумно мыслить.
Все эти люди были под твоим командованием. А ты их подвёл. Не справился. А этот человек в чёрном плаще – стал причиной их гибели, которую никто из вас не видел, а потому – не мог предотвратить скорую смерть…
Ангел с косой незримо витал над мостовой, собирая плодородный урожай. Может, кто-то и выжил. И он так же, как и ты, корчится от боли, вознося просьбу Единому умертвить его бренное тело скорее… Но ты не видел никакого движения. Площадь оставалась тиха и спокойна. И только одна фигура выросла над кучей мёртвых тел…

Ты безошибочно определил в нём Ганса. И мгновением спустя догадался о его намерениях – судя по тому, куда двигался выживший солдат.
Колдун стоял спиной к нему и, казалось, не слышал тихого лязга стали…
Это был шанс. Отличный шанс. И пусть вместо желания мести ты ощущаешь лишь горечь… Но мог ли ты позволить себе отступить сейчас? Когда Город висит на волоске.

Забрав у мёртвого мальчика нож, ты поднялся во весь рост. До колдуна – достаточно большое расстояние, поэтому ты решил предпринять наиболее верный вариант. Прицелиться и метнуть маленькое оружие прямо в ненавистную фигуру, промеж лопаток. Предотвращая грядущее.
Ты видел, как занёс свой меч Шторх. Видел, как он остановился, не в силах сдвинуться. Видел лицо обернувшегося мага, исчерченное морщинками усталости и гнева. Как выпало оружие из рук Ганса и тот повалился на колени, хрипя от боли.
И, блеснув в свете луны, нож отправился в полёт.

Всем
И нож попал в свою мишень. Вошёл по рукоятку в грудь в районе ключицы, лишая левую руку подвижности. Ранение явно не было смертельным, но весьма болезненным.
- Тварь! Ты поплатишься за своё безрассудство… - прошипел колдун, обратив внимание на Карла. В ладони правой руки засиял аметистовый огонёк, разрастаясь с каждой секундой…
Это конец. Определённо конец. Магия незнакомца набирала силу. Давление на шею Ганса становилось нестерпимее, а метательный нож миновал свою главную цель - сердце…
Но что-то свистит в воздухе. Что-то быстрое, неуловимое, продолговатое. Карл видит предмет краем глаза. А Ганс – как он с невероятной силой дырявит лоб колдуна насквозь…

Маг остановился, оторопело взирая на побоище. В последние секунды ища взглядом убийцу. В его взгляде читалось непонимание. Горькая обида. У него было столько планов, он мог столь многого достигнуть… И он увидел её. Перед тем как упасть на мостовую замертво.
Не было никаких вспышек. Не было никаких пронзающих небо молний. Колдун был обычным человеком. И, как и любой другой, погиб от одной лишь стрелы…
Орда, шедшая к стенам, издала последние звуки жизни, лязгнув сталью о мостовую. Аметистовый огонь в их глазах навсегда потух.
А вы, обернувшись, увидели свою спасительницу. Никого иного, как Аэлирэнн Виэлль по прозвищу Соколица.

Когда-нибудь произошедшие в эту ночь события станут чернилами на пожелтевших страницах летописей. Сухое перечисление отрядов, участвующих в битве, числа, олицетворяющие собой количество погибших в бою и в бегстве, краткое описание нескольких часов опустившегося на землю ада.
Но то будет не скоро. Пока – свежи воспоминания, чуть позже ставшие прозаическим сюжетом для множества менестрелей, поэтов и летописцев, распространивших эту необыкновенную историю по миру. Из их уст в различных уголках мира услышат её люди; кто-то поверит безоговорочно, кто-то лишь отмахнётся от рассказчиков, называя их пустозвонами. Ведь прошли времена, когда люди могли наблюдать магию, тем паче – столь разрушительную, что едва не погубила целый город. Драконы, что витали над ним и терроризировали, давно стали обычной легендой, сказкой. А ожившие мертвецы – не более чем вымыслом полоумных стариков.
Но в сердце каждого из слушателей зажжётся искра сомнений. А разум запомнит этот рассказ, чтобы затем поведать подрастающему поколению о невероятной истории, произошедшей в некоей стране, в некоем Городе. И станет она такой же легендой…
Легендой со своими героями.

Вернёмся же к тем событиям, что произошли ровно после того, как мертвецы замерли и упали замертво оземь – в этот раз навсегда.
Улицы Города, его дворец – оказались сплошь усеяны телами. Окровавленными, обугленными, разодранными и разлагающимися телами. Множество – а именно добрая половина жителей Города – нашли свою смерть в родном чертоге. От рук покойников, разорвавших оковы земной тверди. Они привели с собой саму смерть, с невероятной прожорливостью пожинающую плоды их трудов.
Но теперь – всё стихло. Хрипение и прочие звуки, оглашающие округу из глоток мертвецов, перестали слышаться на улицах Города. Необыкновенная тишина заполнила их собой, густой пеленой обволакивая каждый квартал, каждый коридор династической крепости. Людям, что пережили эту ночь, с трудом верилось, что она закончилась.

Рассвет. Долгожданные лучи солнца показались на горизонте – но лишь затем, чтобы в следующее мгновение потухнуть, закрывшись от мира свинцовыми тучами. Заполненные влагой, они быстро достигли Города, подгоняемые ветром, и исторгли из себя спасительную, прохладную воду. Ледяной ливень водопадом излился на мостовые, смывая с них кровь, омывая тела убитых и очищая лица живых от солёного пота, багровых пятен и копоти. Разгоравшийся несколько часов пожар, грозящий пожрать большую часть деревянных построек Города, за считанные минуты оказался обезврежен другой природной стихией. Словно сам Единый в лице матери-природы спасал Город от окончательного разрушения.
Чёрное небо постепенно наполнялось серебристо-сизым светом, освещая улицы, освещая лица и мёртвых, и живых. И если на лицах первых отпечаталось невыразимое страдание, судороги так и не утолённого голода, то на лицах последних – безмолвная печаль, скорбь, шок и опустошённость.
Эта ночь действительно закончилась. И остались позади все её ужасы…

Лишь пару часов спустя, когда Город начал постепенно оживать, люди смогли пересилить себя и пришли в движение. Кто-то искал своих родственников, кто-то, рыдая над погибшими, заворачивал их тела в тряпки, чтобы затем оттащить и свалить в одну кучу. Принцесса – или кто-то из её приближённых – дали приказ сжигать трупы. Дабы кошмар не повторился вновь… И память людей, их родная кровь, всего за сутки были преданны огню. Упокоившись в чертогах Единого не только душой, но и телом.
Самые любопытные подходили к драконам, рассматривая их в утреннем свете. Позже их детальные записи попадут в книги, подтолкнув к развитию науку о живых существах. Подойдут и к Епископу Доминику, что едва не стал причиной гибели принцессы Этель, тщательно изучая его обожжённое магической молнией тело. Нападавший не имел при себе никаких отличий, обличающих в нём поклонника чёрной магии. В храме Единого, где он ранее нёс службу, люди так же не найдут никаких улик.
Лишь позже, когда патрулирующий Внутренний Город полутысячник Андреас Сталкон, наткнувшись на двоих выживших стражников у самых ворот стены в компании легендарной лучницы Аэлирэнн Виэлль, расспросит их о приключившихся событиях, станет ясно, кто именно был причиной всех бед. Замершее в предсмертной судороге тело, облачённое в чёрную мантию, что лежало у самых ног стражников. Красивые синие глаза остеклевшим взглядом смотрели ввысь, в небо, а изо лба и груди мертвеца торчали стрела и нож, лишившие его жизни. Сталкон никогда бы не придал значения этому трупу, если бы не рассказ стражей и лучницы, поведавших о его истинной роли. Именно этот мужчина являлся чёрным колдуном, прибегнувшим к тёмной магии.

Обо всём передали принцессе. И в течение суток тело колдуна перенесли во дворец ради пожелавшей увидеть его Этель. Свидетели поговаривают, что лицо её в тот момент побледнело смертельно, но о чём думала сама Этель не мог предсказать никто из них.
Так изобличили убийцу. В последствии его тело предали огню. Безызвестный маг не был достоин быть похороненным с почестями. А сожжение было произведено так быстро и без огласки, что никто из простых горожан при нём не смог присутствовать.
И лишь затем, когда тьма над Городом развеялась, и жизнь закипела в нём вновь, пришло время наград.

Андреас Сталкон, как предводитель формирований стражников и защитник Внутреннего Города, стал дважды героем войны. В его распоряжение, помимо оставшихся в живых солдат иных формирований, поступили два воина. Ганс Шторх и Карл Тайлер, получившие за заслуги перед Городом звонкое золото и места в десятке самого Андреаса.
Аэлирэнн Виэлль, как предводительница формирований лучников, до последнего защищающая Внешний Город даже после падения стены, стала дважды героем войны. Сложила с себя обязанности. Поговаривают – после того, как получила от Карла Тайлера символ Единого на цепочке, носимый её названным братом – Имлерихом ван Дарреном. Последний, так же, как и многие солдаты вместе с ним, получил героя посмертно. Среди них – и Алфи Кебед, и Георг Косматый, и Эрих Шмидт, и Берит, и Сукр, и другие, но имена их быстро стёрлись из памяти горожан, увековечившись лишь в некоторых песнях менестрелей.
Анна Флинн стремительно выросла по службе, благодаря своей отваге и отваге её десятка. От предложения сформировать отряд личной стражи принцессы не отказалась. И в него вошли Сиэль и Айлинн, получившие личное приглашение стать его частью от самой Этель.

Этих героев узнал Город. И знал до последнего вздоха самого дряхлого старика, помнящего события той ночи. И знал после – по рассказам, песням, летописям. Эта история, вместе с именами, переходила из уст в уста, пока многие тысячелетия после не предалась забвению…
Но было бы кощунственно не указать ещё одного героя этой истории. Как и его погибшие товарищи повлиявшего, в той или иной степени, на исход этих событий.
В то далёкое уже утро он спустился в подземелья древнего города. Плутая по многочисленным коридорам, он окончательно запутался в их хитросплетениях. И тогда, когда, казалось бы, удача его покинула, а голодная смерть дышала в затылок, - появился впереди спасительный просвет. Этот одинокий луч света, это слабое дуновение ветерка и запахи шелестящих трав вывели его из проклятого подземелья. И оказавшись на поверхности, на берегу лесного озера, он с блаженством опустился на землю, глядя на ясное лазурное небо…
Эта ночь кончилась и для него. Но совсем иначе.

***

Он сидел на бортике фонтана, в роскошном саду. Разнообразные цветы пестрели различными расцветками и приятно благоухали, утопая в зелени аккуратно стриженных кустов и деревьев. Он – молодой парень с шевелюрой тёмных волос и пронзительно-синими глазами. Лицо с утончёнными чертами отражалось в водной глади, в точности копируя его улыбку. Он глядел на свою сестру, что, опустившись перед бортиком, водила пальчиком по воде, наблюдая за рябью столь же красивыми глазами синего цвета. Тогда она не замечала его улыбку, что с годами приобрела совершенно иной оттенок. Искренняя и восторженная, она искривилась пренебрежением и самодовольством. Она предпочитала игнорировать эти странности в его стремительно меняющемся поведении.
- Скажи, Этель, если я когда-нибудь покину этот дворец и уйду, ты будешь меня ждать?
- Не говори глупостей, Седрик. Куда же ты уйдёшь? Из Города, ставшего нам домом, и когда отец прочит тебя своим преемником. Несколько лет и ты станешь королём! – молоденькая девушка без единой нотки иронии или зависти улыбнулась.
- Королём… - это слово парень произнёс с таким презрением, что заставил сестру насторожиться. – Мне никогда не стать королём. Мой отец меня ненавидит.
- Отчего же ты так думаешь? Ведь он сам говорил…
- На людях он будет говорить всё, что потребуется, для поддержания порядка и спокойствия. Но… он не понимает. Никто не понимает. И ты не поймёшь, если я расскажу тебе о том, что узнал. Власть, которую я могу приобрести… она не сравнится с властью королевского трона.
Вероятно, в глазах парня сверкнуло нечто пугающее. Этель отодвинулась, со страхом глядя на брата и не узнавая его.
- Не бойся. Я никогда не причиню тебе вреда, даже когда получу эту власть, - улыбнулся Седрик. – Просто пообещай мне. Что в течение всего того времени, пока меня не будет, ты будешь ждать меня. И примешь всё, что я задумаю и совершу.
- Но отец…
- Во Тьму отца, я не хочу о нём слышать!..
- Хорошо. Не понимаю, что ты задумал, но знай, я всегда тебя поддержу. Обещаю.
Возможно, именно этих слов ему и не хватало.
И очень скоро его грёзы начали воплощаться в жизнь.

Сэм едва ли не первый рванул в джунгли, так что Тому пришлось поспевать за товарищем. И морпехи углубились в лес, совершенно не представляя, на что могут нарваться…
Кёрк уже жалел, что ввязался в эту авантюру. Он настолько тщательно смотрел себе под ноги, что то и дело едва не врезался в деревья. Чёртова земля была просто обсыпана всякой хренотенью так, что сквозь растения её практически не было видно. А чем больше мусора под ногами – тем меньше шансов заметить в нужный момент мину или леску… Дьявол бы побрал его осторожность и желание «разведать территорию». Надо было уходить к своим, когда была возможность, и не вестись на идеи Безумного Сэма. Ведь и ежу понятно – если никто в лесу так и не пошевелился на крик Джека, то вряд ли высунется теперь…

Однако Том оказался неправ. И в глубине джунглей они действительно обнаружили кое-что интересненькое.
Сначала снайпер не придал этой детали значения и едва не прошёл мимо. Но стоило сделать пару шагов вперёд – и чернота провала стала шире и резче бросалась в глаза. Том просто не смог проигнорировать такое необычное место и остановился. Сэм, прущий куда-то вперёд, увидев, что сослуживец отстал, тоже остановился.
Том молча кивнул на какую-то точку рядом с собой и прижал палец к губам. Затем подошёл к провалу и слегка тронул ветки дулом винтовки. Как он и ожидал, его взору открылся достаточно глубокий лаз. И чёрт его знает, что скрывалось в его темноте…

Морпех тут же припомнил рассказы старших. О всяких окопах и ловушках, устраиваемых гуками для таких вот лопухов, как они с Сэмом. Стоило им чуток побольше пошуметь – и из этого туннеля, как крысы, повалят узкоглазые. Или там, внутри, спрятано несколько взрывоопасных сюрпризов для любителей совать нос куда не надо…
Что любопытно, такой любитель в их компании нашёлся. Саманта, прикусив нож, опустился перед лазом, красноречиво давая понять, что собирается разведать обстановку. Или, точнее, нарваться на неприятности.
- Да ты псих, - в этот раз Том не сдержался, хотя его тон и оставался довольно сдержан и ироничен. Он опустил руку на плечо солдата, останавливая его. Это, конечно, дело Сэма – рисковать своей жопой или нет – но Тому всё же не хотелось оставаться тут в одиночестве, когда Стивенса размажет по окопу кровавой кашицей.
Кёрк опустил винтовку и вытащил из кармашка одну из осколочных гранат. Показал Сэму и кивнул на лаз.
Он рассудил так. Лезть внутрь - опасно. Уходить и оставлять лаз за спиной - тоже хреново. Окоп может как пустовать, так и прятать десяток гуков. А вот угостить гипотетического противника гранатой - самое то. К тому же, земля приглушит звук взрыва, и у них будет шанс смыться без преследования.
- Вдарим рок в этой дыре, - в очередной раз усмехнулся парень, и отчего-то представил расквашенные гранатой тела гуков… И воспринял это совершенно спокойно. Что ж… похоже, боевое безумие заразно.

Всем
В одно мгновение мир словно рухнул.
Дворец олицетворял собой надежду. Неприступную крепость, за стеной которой можно было укрыться. Спрятать хотя бы тех немногих, кто оказался под вашей опекой.
Но мрачная картина, представшая вашим глазам, лишь подтвердила худшие опасения.
Нигде нельзя спрятаться. Нигде не укрыться. Эта напасть – она как чума, опустившаяся на город, извивающаяся по его улицам и их оскверняющая.
Гора трупов высилась прямо перед воротами. Они были открыты. Но в тот же момент проход оказался преграждён. Вооружённые скелеты безмолвными стражами застыли за ними, словно ожидая, пока им на казнь приведут обречённых. А прямо за ними, над самым дворцом, в небе вились и вовсе странные фигуры. Теперь они стали более различимы. Костлявые и крылатые. Но с такого расстояния нельзя было понять окончательно, чьи это силуэты. Но бесспорно – они не сулили Городу ничего хорошего и представляли собой такую же угрозу, как и наступающая Орда…

Отступать некуда. Они окружили вас. Отрезали все выходы с площади.
Ещё немного – и ваши трупы окажутся на мостовой, изрешеченные длинными стрелами. И именно тогда, когда все надежды рухнули, а в душе что-то очерствело от осознания надвигающейся гибели, пришёл он, голос новой надежды в безвыходной, казалось бы, ситуации.
Кто был его обладатель различить вы так и не сумели. Хриплый и басовитый, явно мужской. Но он потонул в лязгающих звуках борьбы. А вы… Вы устремились навстречу этой единственной для вас путеводной ниточке…

Карл начал командовать. Не растерялся, тут же приняв управление отрядом и приказывая выстроить плотную шеренгу щитов. Алфи послушно выставил вперёд щит, в очередной раз доказывая свою преданность службе, несмотря на изъедающие внутри волнения. Эрика, одёрнутая им, гневно посмотрела на парня, но ярость быстро потухла в её глазах. Видимо, доводы разума пересилили, и девушка, выругавшись не хуже сапожника, встала в строй и подняла щит. Людвиг последовал примеру остальных, хоть и с опозданием. Мужчина не мог поверить в смерть Георга, что настигла его так скоро и так легко. Но вот фигуры Ганса среди строя не оказалось. Гигант, сверкая стальными пятками, рванул вперёд к воротам, не дожидаясь приказа. Тяжёлые сапоги частенько наступали на чьи-то конечности, норовя свалить своего обладателя с ног. Бежать быстро по такой местности было решительно невозможно…
- Нет! Постойте! – крикнула женщина, тащившая практически на себе одноногого мужа. – Нет!! Вы не можете так поступить! Умоляю!!
Каким бы ни было это решение с точки зрения морали, но командир свой выбор сделал. Отстающая пара оказалась вне защиты стражников. И они первые упали на мостовую замертво. Стрелы нашли их сердца практически тут же.

Забарабанил ливень стрел о щиты. Выжившие горожане пряталась за телами стражников, пригибая головы и пятясь, подобно своим защитникам. Те, кто оказывался чуть дальше или чуть выше необходимого уровня, падали на мостовую с пробитыми головой или туловищем. Приходилось обходить их, оставляя умирающих и умерших на волю судьбы.
Стрелы били в дерево с невероятной силой. Наконечники зачастую пробивали его насквозь, и стрела лишь чудом застревала в щите, не достигнув удерживающих их стражников. Руки болезненно ныли от напряжения. Пот струился градом под доспехом, пропитывая плотную ткань…
Этот кошмар никогда не закончится.

Но вот, вы почти у ворот. Миновали самую высокую кучу мертвецов. Вы уже слышали позади себя громкие и подающие надежду звуки битвы. Ещё немного. Осталось ещё немного. И вы окажитесь за спасительным порогом стен. А там… возможно, вам и другому отряду стражников удастся закрыть ворота и перекрыть проход Орде. И тогда – вы окажитесь в мнимой безопасности…
Но судьба вновь сыграла с вами злую шутку, посылая новые, непредвиденные обстоятельства, с каждым разом сулящие растоптать вашу жизнь.

В один миг мир изменился.
Окрасился в аметистовый оттенок, что развеял собой на некоторое время ночную тьму. Источник света явно находился где-то впереди, перед Тайлером и его ополовиненным десятком. И с каждой секундой он приближался. Приближался настолько стремительно, что вы едва успели бы среагировать на его появление. Только глаза нестерпимо защипало от яркого свечения…
А затем – грохот и вспышка. Прямо перед вами – и позади Шторха – разверзлась сама стихия, концентрированно ударив в вашем направлении. Что-то змеистое, похожее на молнию, пронеслось над мостовой, находя себе жертву. Вы ощутили невероятно мощный, резкий и обжигающий удар и… упали в море крови.

Карл, Ганс
Прошло некоторое время прежде, чем вы сумели разлепить отяжелевшие веки. Почувствовать вкус крови на губах – чужой крови, крови сотен мертвецов вокруг вас. Вы лежали среди них, подобно им – неподвижные. Но всё же, вы были живы, хотя и чувствовали нарастающую боль в теле.
Вы слышали вокруг себя необыкновенную тишину. Мигом исчезли звуки борьбы, словно её и не было. Утих плач горожан.
Только чьи-то шаги набатом били по слуху. Шаги лёгких, отличных от армейских сапог.

Какое-то время спустя вы смогли поднять голову и оглядеться. И вы увидели не лучшее, а то и худшее зрелище в своей жизни. Картину, от которой можно сойти с ума.
Те люди, что ещё жили и сопротивлялись, - они все оказались мертвы, всего за одно мгновение. Поражены страшнейшими ожогами, отчего в пространстве витал тошнотворный запах обожжённой плоти.
Эрика. Людвиг. Алфи.
Малышка Элли невидящим взором смотрела в небо. Высохли слёзы. Замолк её тихий плач…
Солдаты, что ждали вас у ворот. Их больше не было видно. Их всех уничтожило фиолетовое пламя.

А посреди этой бойни, в мареве едва заметного пара, возвышалась одна-единственная фигура. Благодаря чёрному плащу она сливалась с ночным небом, немного двоилась в глазах из-за удара о каменную мостовую, но вы её прекрасно различали.
- Невероятно… Они убили его, убили Источник!.. Хорошо, Этель. Я сам приду за тобой, моя милая. – В последних словах незнакомца явственно читалась усмешка, которую вы не могли увидеть. Он стоял к вам спиной. И разговаривал сам с собой как человек, привыкший долгое время обходиться без общества. – Отец… Какая жалость, что ты этого не видишь!.. Но я приду и к тебе…
Прямо перед вами, всего в нескольких шагах, находился убийца. Эрика. Людвиг. Алфи. И малышка Элли… Все они были убиты одним лишь мановением его руки. Чёрный колдун, некромант. О таких слагали легенды. О способностях тёмных магов перешёптывались ведуны, разглядевшие некогда в своих видениях отголосок их призрачного могущества.
Их не видели уже очень долгое время. Прошли века, менялись поколения, уничтожались и выстраивались новые города. А знания из Эпохи Тьмы были давно утеряны.
Но вот он перед вами. Само воплощение древней силы. И в его руках плясали аметистовые искорки.
Он творил новое колдовство. Он распоряжался самой смертью…

Изображение развороченных капсул, искрящих повреждённой проводкой, мелькает на экране и сменяется монотонной картинкой коридора. Эммерих докладывает, что собирается в следующий отсек, но Фейт едва ли обращает внимание на его реплику. Её интересовал сейчас совершенно иной человек.
Джон наконец-то появился в рубке. Стоя поодаль, он внимательно слушал и не прерывал девушку. После чего выразил излишне ёмкий ответ: «Ясно».
Фейт нахмурилась. Она ожидала вовсе не такой реакции от начальника станции. Как минимум – удивления, страха, сожаления. Ведь один из членов его команды оказался предателем. И именно на неё сейчас вёл охоту Нил.

Эммерих показался в рубке и незамедлительно скрылся в очередном коридоре. Девушка бросила на него короткий взгляд. По-прежнему спокоен. Видимо, то, что стало с модулем, на него тоже особое впечатление не произвело.

Армстронг подошёл к панели управления и связался с начальником безопасности. Вновь ровным и спокойным тоном. После чего обратился к самой Фейт.
Не делать глупостей? Он серьёзно?
Девушка мрачнела с каждой секундой. Возможно, её ожидания того, как Джон будет разруливать ситуацию, были чересчур завышены. Она желала действовать, а не сидеть на месте. И уж точно она не станет делать глупостей!..
Подумать как следует над тем, что же ей хотелось делать вместо сидения на месте, Фейт не успела. Почти тут же на экране одного из мониторов загорелся предупреждающий сигнал, раскрашивая один из отсеков станции в алый цвет. Медотсек.
Медотсек?!
Невероятно. Что могло произойти за то время, как Аманда его покинула? Прошло не более нескольких минут. Не ожил же репликант Стефани, в самом деле…

- Джон, надо проверить… - произносит Фейт, и её рука замирает над панелью, с помощью которой она могла бы включить трансляцию из медотсека.
Замирает, так и не надавив на необходимую кнопку.
…Створки гермодвери отъезжают в стороны, и в рубке управления появляется новое лицо.
Точнее, лицо весьма знакомое. А вот его настоящий обладатель вызывал крайний интерес и серьёзные опасения.
Не может быть. Этого просто не может быть.
В рубке управления появился Джон Армстронг. Кажется, он шокирован. Как и его совершенно идентичная копия. Как и все присутствующие.

Секунды вновь сбавляют ход. Молниеносный поток мыслей.
Один из них – определённо клон. Со сведённой татуировкой. Но… кто им, чёрт побери, управляет?.. Модуль репликантов повреждён.
Повреждён ли? Нил упоминал, что тот работает на 55%. Все ли капсулы проверил Эммерих?..
И почему-то Фейт вспомнились агитаторы на улицах города. Права репликантов. Они – не просто биомусор. Живые существа.
Что если кто-то «добрый» загрузил в память клона вполне себе самостоятельную личность?..
Что этот кто-то вообще добивается?!

Страх куда-то улетучивается.
Со всей ясностью девушка осознаёт, насколько сейчас одинока. В пустоте космоса, в стальной коробке станции. Здесь и сейчас она сама за себя.
Ведь каждый из окружающих её людей может оказаться вовсе не тем, за кого себя выдаёт.

…Фейт больше не думает. Не боится.
Бластер в руке мгновенно обретает горизонтальное положение. Дуло целится в Армстронга. А в следующую секунду палец давит на спусковой крючок…

На поиски снайпера не ушло много времени. Том, наблюдая зелень джунглей в прицеле винтовки, почти сразу же заметил чернявую длинноволосую голову, периодически выглядывающую из кустов. Даже отсюда Кёрк с лёгкостью определил, что стрелком была девушка, а именно – вьетнамка, и скрипнул зубами. В его планы, когда он записывался в грёбанные морпехи, не входило убийство стариков, детей и даже женщин.
А что же ты ждал, Том? Что как рыцарь будешь совершать подвиги во имя своей родины и ждущей тебя дамы сердца?.. Размечтался.
Похоже, Том, ты попал в мясорубку. Не щадящую никого. Например, это поселение… Не стоит сомневаться, что в нём некогда жили люди различного пола и возрастов. И где они теперь?.. Их сожжённые трупы засыпало чёрной землёй, расплющило траками многотонных машин.
В глазах зарябило от внезапно нахлынувших видений, и Кёрк на мгновение зажмурился, пытаясь их отогнать. Не сейчас. Лучше об этом не думать.

В сложившейся ситуации, выбора у Тома не оставалось совершенно, несмотря на нежелание идти против собственных принципов. Эта девушка – враг, и если не он её, то она их всех. Вот, второй её выстрел вновь прогремел на округу, и, возможно, уже вторая цель без каких-либо колебаний убита…
Том тщательно прицелился. Вернее, на это дело у него хватило всего нескольких секунд – кажется, с каждым разом, с каждым выстрелом, соблюдать баланс дыхания и равновесия становится всё проще. Что же будет дальше, после десяти, пятидесяти, ста противников?.. Они станут просто точкой в центре прицела, и ничем более.
Но ты уже в край размечтался, Том. Доживи хотя бы до первой отметки.

Вдох. Выдох.
Пуля послушно вылетела из гнезда, с невероятной скоростью разделяя расстояние между стрелками. В душе словно что-то замерло от предвкушения – Том был уверен, что траекторию рассчитал правильно… Только вот пуля была с этим не согласна. И просвистела где-то возле девушки, никак её не задев.
В этот момент Саманта пробормотал что-то себе под нос, но Кёрк, благодаря короткой паузе между выстрелами, его услышал.
- Нет. Такой же смертный кусок мяса, как и мы все, - решил вставить свои пять копеек Том, поделившись собственными мрачными мыслями.
В этот момент он заметил краем глаза, что со зданием что-то не в порядке. Его окутало какое-то белёсое облако. Повернувшись на короткое мгновение, снайпер отметил густоту дыма. Определённо, это чья-то граната. Умно. Значит, кто-то из морпехов определённо ещё жив. А эта тварь и не думает умирать…
Умрёт. Ещё как умрёт. Она ведь просто смертный кусок мяса…
Да, Том. Лучше думай о ней именно так. А не как об обычной, защищающей свою страну девушке…

Эта ночь должна быть другой. Ночь, полная звёздной пыли, что кружится в воздухе, подхватываемая потоками ветра… Старенький «Форд» катил бы дальше по трассе, встречая редкие автомобили на своём пути, а в его салоне текла бы мирная беседа, под аккомпанемент умиротворяющей музыки, льющейся из динамиков магнитолы. Ди сидела бы рядом, и с каждой отдаляющей от Саммерфила милей она улыбалась бы всё больше, а в зелёных глазах засияли бы весёлые искорки на высказанную тобой шутку. Вы добрались бы до отеля, остановились на ночь. Ди ушла бы в душ, а ты включил телевизор, что способен развеять скуку и одиночество на какое-то время. Лишь до тех пор, пока девушка не вернулась бы в маленькую, на какую хватило денег, комнатку, закутанная в халатик. Она положила бы голову на твоё плечо и поведала свою печальную историю, почему так произошло, почему Охотник задумал её убить. И в какой-то момент тонкая ткань, случайно или намеренно, соскользнула бы с её плеч…
Так бы и было. Непременно.
Но не в этот раз, Сабик.

В этом сценарии вас трое. И, как и должно быть в подобной истории, третий – лишний. Кто-то из вас обязательно должен покинуть сцену. Ты чувствовал – им обязан стать тот Охотник. Но сейчас, в эту секунду… Можешь ли ты быть уверен, что так и случится? Ведь с такими напором и изворотливостью он сам пытался скинуть со сцены тебя…

…За твоей спиной разверзся настоящий ад. Огненная геенна словно закрывала собой остальной мир. Казалось, эта стена – непроницаема.
Но он. Словно сам дьявол, вырвавшийся из своего заточения. Скорость, с которой он пронёсся над фурой, позволила ему без вреда приземлиться с этой стороны преграждения. И за те краткие мгновения, что ты успел обернуться, ты разглядел тёмный силуэт на фоне рыжего пламени. Чёрный непроницаемый костюм, шлем на голове с тонированным стеклом – странная предосторожность человека, не способного умереть даже от пули в голову. От прикосновения к ручке ревел мотор чёрного, глянцевого, двухколёсного монстра, взирающего на тебя хищно-узкими фарами. Если бы машина могла проявлять эмоции, вероятно, ты разглядел бы в них усмешку – для мотоцикла спортивной модели ничего не стоило перегнать потрёпанный годами «Форд»…
Казалось, вся фигура Охотника источает явную, физическую угрозу, но более всего она сконцентрировалась в дуле пистолета, оказавшегося в его руке. Несколько выстрелов незамедлительно разорвали тишину…

Происходящие события замедлялись по мере того, как увеличивалась в твоём организме доля адреналина.
Ты видел этих маленьких стальных ос, что вылетели из ствола и направились в твою сторону. И твоё тело начало уклоняться от смертельной опасности, но в какой-то момент отстраниться от траектории полностью тебе не удалось. Одна из пуль ужалила тебя в правое плечо, задев ключицу, ты ощутил болезненный удар, словно кто-то приложил по плечу молотом, отчего тело непроизвольно отклонилось назад. Скользкий снег способствовал падению. И за те секунды, что происходила эта короткая сцена, ты наблюдал за двигающимся Охотником. Он не стрелял из одной точки – всё это время он двигался в направлении твоего «Форда»…
И в какой-то момент он взлетел.
Нет, это вовсе не был полёт в привычном понимании этого слова. Но как только Охотник прекратил стрельбу, мотоцикл под его управлением встал на «дыбы», с легкостью забравшись на багажник, а после и на крышу автомобиля.
Ты ощутил боль от падения, саднящую в раненном плече. И чувствовал, что способен её заглушить – одной лишь силой волей. Боль – это ничто. Ведь с каждой долей секунды Охотник приближался к своей жертве…

Диана видела его. На красивом лице читался панический страх перед надвигающейся опасностью. Девушка отпустила клемму, отпустила ленту. И словно в замедленной режиссёром плёнке пятилась назад, с расширенными от ужаса глазами, отражающими убийцу, взирая на приближающуюся смерть. «Джон!» - слабым, дрожащим, замедленным голосом произнесла девушка, но на её лице всё более читалось выражение обречённости…
Особенно в тот момент, когда она, поскользнувшись, упала на асфальт. Серое брендовое пальто тут же промокло от налипшего снега. Но девушка не обращала на этот факт никакого внимания. И продолжала ползти назад, оставляя на снегу полосатые следы от каблуков.
В то же время пистолет в руке Охотника вновь взмыл вверх, но в этот раз целясь в новую мишень. А водитель «BMW» внезапно пропал из поля зрения, скрывшись в недрах своего салона.

В одно мгновение привычный мир перестал существовать. Краски на его теле пошли трещинами и лопнули, их затмил один единственный цвет – он океаном аметиста заливал собой реальность, раскрашивая её в различные оттенки фиолетового.
Кривая молния быстрым росчерком пересекла пространство. Гром оглушительно ударил по слуху. Источник аметистового света оказался испепеляюще-белым в сердцевине – точно так же, как и пламя дракона, вырывающееся из его клыкастой пасти. И уродливые длинные тени заплясали по высоким стенам, во много раз увеличивая фигуры застывших в коридоре людей…

Никто не ожидал подобного нападения. И Епископ этим в полной мере воспользовался. Ведь он – вершитель судеб, он – сам смерть, распоряжающийся, кому жить, а кому умереть.
В его руках – поистине потрясающая сила. Вероятно, на мгновение кто-то из наблюдателей задумался, откуда она взялась у престарелого и богобоязненного послушника храма. Не сам ли Единый вложил в его ладони эту сверхъестественную мощь, наделяя властью над самой судьбой?..
Никто из наблюдателей никогда в жизни не видел ничего подобного. Молнии в небе – голубоватые, извилистые – не шли в какое сравнение с разрядом, созданным магией. Короткая, но могучая вспышка выкашивала на своём пути людей, достигая сквозь сталь доспехов их сердец. Обжигая кожу и разрывая внутренности.
Мгновение – и некоторые из стражей просто перестали существовать. Свалились на пол безжизненными трупами, лязгнув доспехом о мрамор…
И первой подала голос принцесса, заглушив страх и изумление криком…

Сиэль
Мужчина в рясе, несмотря на очевидное ранение, оказался способен сражаться. Именно он в данный момент являлся самой главной угрозой. Он, а вовсе не армия мертвецов, давящих строй защищающих Левое крыло гвардейцев. Мертвецы не способны бить молнией. Мертвецы не произносят потусторонним голосом имя принцессы…
В один миг стало ясно, чего маг добивался. И тебе хватило всего пары секунд понять, что именно сейчас имеет высший приоритет. На кону – жизнь Этель. Если дворец – сердце Города, то девушка – его душа. Без неё Город падёт окончательно, независимо от того, какая судьба ожидает израненный город – окончательное поражение или медленное и мучительное восстановление от потерь. Она – единственный в Городе монарх. Она – теперь уже слабая и беззащитная девушка, на которую столь однозначно нацелились все силы мёртвой магии…

Ты бросился с криком к ней. Как раз в тот момент, когда Епископ поднял руку вновь, для нового удара. Всего мгновение отделяло девушку от смерти, а Город – от окончательного разрушения…
Не дав Этель опомниться, схватил её в крепкие тиски-объятия, подставляя под удар собственную спину. Твоя жизнь имела гораздо меньшую значимость, чем её. И именно понимание этого позволило тебе совершить подобное самопожертвование. Стать крепостью, заслонившей собой королевскую фигуру, чтобы в следующий миг быть разрушенной…
Всего мгновение до гибели.
Ты ощущал её дрожь. Физический страх. Слышал тихие всхлипы. В этот момент все маски спали, обнажив её простую человеческую сущность. Она не сопротивлялась, позволяя её коснуться. Этель была смертельно напугана... Вероятно, как и ты сам.
Человек, полуэльф. Разве это имеет значение перед лицом смерти?..

Айлинн
Битва. Она никогда не закончится.
Твой клинок полностью окрасился багровым – кровью свежих мертвецов. Ты потеряла им счёт. Они прибывали и прибывали, словно их войско действительно было бесконечно. Но раз за разом ты убеждалась – это вовсе не пришедшая откуда-то извне армия, это – бывшие горожане, дворяне и простолюдины, люди и полукровки, твои соратники… Каждый умерший горожанин пополнял собой их многочисленную армию. Аметистовый огонь высекал искру жизни в их глазах, и они шли, ведомые чьей-то волей, вперёд…
Воля этого некто оказалась настолько сильна, что неизвестный с лёгкостью управлялся с летающими во Внутреннем Городе драконами и толпой покойников. И очень скоро ты узнала тайну его личности…

Флинн не успела тебе ответить. Не успела и дать какую-либо команду застывшим стражникам из своего десятка. Ольгерд кричал со своей позиции, чтобы она отступала дальше, иначе – ему со своими гвардейцами невозможно пройти в коридор. Но Анна не слушала его. Или не хотела слышать.
Она – так же, как и ты – наблюдала за появившейся в коридоре фигурой. И так же, как и ты, быстро поняла, что с Епископом не всё в порядке… Кровь на его рясе – словно подтверждение его преступлений. Но главным доказательством являлся его взгляд. С едва заметным фиолетовым огоньком.
Он разлепил занемевшие губы и произнёс только одно имя. Этель.
- Принцесса! – закричала Анна. – Защищайте…
А затем – вспышка…

…Ты оправилась быстро. Гораздо быстрее, чем большинство твоих товарищей и даже десятница. Арбалет на изготовку, щёлкнула тетива. Верное оружие, оно не раз спасало тебя в подобных ситуациях. Не должно подвести и в этот раз…
Ведь если тебе не удастся. Если болт каким-то образом просвистит мимо… Жизнь Сиэля, закрывшего принцессу собой, а также жизни всех вас будут потеряны. Епископ не даст вам опомниться. Не даст подойти и на несколько шагов ближе.
Вы все – мертвецы. Но ещё живые и сопротивляющиеся…
Звякнул спусковой механизм, выпустив снаряд.

Герман
Боль обжигает. Парализует. Но она не может остановить тебя на пути к свободе.
С каждым шагом кучка мертвых беглецов и их убийца оставались позади. Всё больше ты удалялся от злосчастного Епископа и его проклятой магии. От самой смерти, что едва не сцапала тебя вместе с теми неудачниками. Ведь ты был так близко от неё, на самом краю пропасти… О чём напоминала боль в груди и на лице.
Нет, Кляйна так просто не возьмёшь. Это всего лишь пара царапин. Зато – не обугленный труп, не изъеденный алчными ртами мертвец… Ты свободен. И ты выберешься из этого ада…

Ты шёл вдоль коридора. В окнах виднелся Внутренний, а за ним – и Внешний Город за стеной. Ты шёл с западной стороны дворца, а луна, клонившая к горизонту с восточной, освещала перед тобой городской пейзаж. Её свет окутывал собой прекрасные сады и крыши домов. Отсюда казалось, что весь Город только и состоял из океана черепицы, омываемого лунным свечением…
Ты видел северо-запад Города. И здесь было необычайно спокойно. Не наблюдалось пожара, что распространялся где-то на юге, не наблюдалось и драконов. Казалось, вся эта напасть, вся скверна пришла с одной только стороны… И волной захлестнула город, не давая ему опомниться.
И ты бежишь. Бежишь от этой смертельной стихии…

Очень скоро, поплутав по коридорам дворца, ты достиг своей цели. Прямо внутри сооружения, врезаясь куполами в потолок, возвышался небольшой храм. Разноцветные витражи в потолке создавали вокруг здания чарующую разноцветную ауру, а над аркой входа гордо сиял медный глаз Единого, взирая на каждого, кто пересекал порог.
И ты пересёк. И оказался внутри. В небольшом зале со скамейками и молитвенным алтарём. Шёл, и твои шаги эхом отражались от стен помещения. В зеркале мрамора отражался твой силуэт, окутанный светом зажжённых свечей. Здесь не было ни души. Только ты.

Вход в подземные катакомбы обнаружился достаточно скоро. Банально – под алтарём. Ты заметил проржавевшее кольцо в полу, а около него и прорези люка. Стоило поднапрячься чуток, и тяжёлый алтарь отодвинулся в сторону, позволяя рассмотреть дверцу полностью. Деревянная, она выбивалась из общего оформления пола. Старая, впитавшая в себя пыль веков.
Стоило несколько раз ударить по засову, потянуть за кольцо – и твоим глазам предстал бы чернеющий провал с уводящей вниз лестницей, выщербленной в камне подземелья.
Свобода там, внизу. Она ждёт.

Айлинн, Сиэль
…Болт просвистел в воздухе. Стальная, оплавленная человеческими руками молния. Грубая сила, не связанная никаким образом с изяществом магии. Но столь же смертоносная – хоть и в единичном случае…
Болт просвистел в воздухе и вошёл точно в середину лба Епископа. Рука, с которой сорвался новый заряд молнии, заискрилась и безжизненно повисла вдоль тела вместе с раненной. Епископ поднял голову и закатил глаза. Его тело начали бить крупные конвульсии, словно болт принёс ему не смерть, а поразивший его яд. И весь его облик начал странным образом деформироваться…
По всему телу мужчины побежали фиолетовые змейки некрупных зарядов, оплетая его фигуру. Крик, вырывающийся из его глотки, становился всё более невыносимым, до ужаса громким. А молнии – всё быстрее и быстрее путешествовали по силуэту. И в какой-то момент вы ощутили запах горелого мяса…
Кожа пошла пузырями. Глаза белёсыми струйками вытекали из глазниц. Ряса полыхнула обыкновенным рыжим пламенем.
И это продолжалось до тех пор, пока Епископ не упал на пол, словно обожжённая тряпичная кукла.

Стало тихо. И темно.
Успевшая сорваться с руки Епископа молния прошла в катастрофической близости от Сиэля, чиркнув по его наплечнику, но в последний момент отклонилась в сторону и ударила в стену. Этель, ничего не видя из-за высокой фигуры полуэльфа, продолжала всхлипывать и дрожать.
- Что… что произошло? – слабым голосом спросила она, заметив, как разом потемнело пространство.
Остальные стражники из вашего десятка непонимающе уставились на рухнувшую фигуру Епископа. Они едва бы успели что-то сделать, если бы не своевременный выстрел из арбалета.
- Айлинн, - Анна, придя в себя, подошла к полуэфльийке. Опустила на её плечо руку. – Отличный выстрел. – Женщина оставалась немногословной, но её искренняя, чуть уставшая улыбка говорила многое. Радость. Гордость, в конце концов.
- Принцесса жива?! Ваше Высочество!.. – в коридоре раздался громкий крик Ольгерда, спешащего к своей подопечной. Его глаза были расширены, но скорее не от ужаса, а от удивления. – Я слышал громкий хлопок, что тут случилось? Все покойники в холле… они просто упали. И больше не двигаются.
И стоило вам посмотреть в сторону холла, и вы увидели бы усеянный в нём трупами пол.
- Похоже, зло отступило. И слава Единому, если навсегда, - откликнулась Анна.

Как бы ни хотелось Стефану сорвать установившийся порядок голосования, ему это не удалось. Сориа твёрдо дал понять оппоненту Матиаса, что в случае отказа тот покинет этот зал сиюминутно.
Джованни, глядя на весь этот цирк и скрестив руки на груди, ухмылялся. Честно говоря, это был бы неплохой вариант развития событий. В своей победе он нисколько не сомневался, а отсутствие одного из трёх кандидатов лишь укрепит его и без того высокие позиции.
Но, конечно же, Сальваторе отступать тоже не собирался. Чуть ли не скрепя зубами согласился на чудовищные для него условия и быстрым росчерком запечатлел на бумаге имя одного из своих соперников. И в эту минуту интуиция Джованни едва заметно кольнула, давая понять, что рассчитывать на благосклонность Стефана ему не стоило. Судя по тому, каким прожигающим взглядом его наградил Сальваторе…
Матиас криво усмехнулся. Он прекрасно знал, что чьё бы имя не оказалось сейчас на бумаге, он не проиграет.

Так и оказалось.
Джованни действительно не проиграл. Но и не выиграл.
Матиас обводил присутствующие лица в зале раздражённым и нетерпеливым взглядом. Маска хладнокровия и учтивости начинала трещать, обнажая вспыльчивую натуру своего обладателя. Желваки играли на щеках, но мужчина внешне оставался спокоен.
Собственно, всё произошло именно так, как он и предполагал в своём худшем варианте. Данте проголосовал за Стефана, Стефан – за Данте. В этом не стоило сомневаться, иначе этой идиотской ситуации с равенством голосов не случилось бы…
Матиас послал теперь уже единственному оппоненту испепеляющий взгляд. Какая ирония, что на чаше весов оказались их фамилии. Впрочем, мужчина не мог не порадоваться провалу Эстакадо, хотя проигрыш оппонента и занимал гораздо менее приоритетное место в его размышлениях.
Гораздо большее – его значимость для второго круга голосования.

Матиас занервничал. До этой минуты он чувствовал себя в безопасности. Он был уверен в тех людях, что вписывали его имя. Он был уверен, что проиграть просто не может.
Но отдать право последнего голоса выбывшему кандидату… Идиотский план, просто идиотский!
Во взгляде Джованни теперь читалась неприкрытая ненависть, красивое лицо мрачнело с каждой секундой всё больше. Луиджи Сориа, ты ещё поплатишься за свою глупость, это я гарантирую. А ты, Эстакадо… Пожалуй, ты ещё долго будешь скулить от боли, когда я до тебя доберусь. Ведь я чувствую, что выбор твой будет в корне неверен.
К разыгравшейся кровожадности радушного хозяина тратторий примешивалась необъяснимая надежда, что на листке всё же окажется его имя. Но Сориа, забрав последний бюллетень, начал говорить, а сердце Джованни, кажется, совсем перестало биться…

Сальваторе.

Жар мгновенно распространился по телу мужчины, сократились от напряжения мышцы – он вцепился со всей силы в рукава собственной куртки. Карие глаза буравили столешницу так, что казалось – ещё немного, и в ней непременно появится дыра.
Он не смотрел на Стефана, когда тот поднялся и подошёл к Луиджи, принимая высший дар этого города – графскую цепь. Поднял глаза лишь в тот момент, когда новоиспечённый правитель начал свою речь, и во взгляде Стефана, направленного в его сторону, он прочитал свой приговор. Триумф. Злорадство. И больше всего на свете Матиас хотел стереть эту улыбку с его лица. Или нарисовать другую – от уха до уха…
Несуществующая кровь заливала реальность перед глазами Джованни, окрашивая её в иные, багровые оттенки. В это мгновение хозяин тратторий перестал существовать. В мир явился совершенно иной человек, которого никто из присутствующих ещё не знал. Матиас смотрел на Стефана уже не глазами политика, но глазами убийцы.
…На мгновение громкий свист заглушил все остальные звуки. Таким образом глава гильдии воров обратил на себя внимание. Он медленно поднялся, и улыбнулся настолько совершенно, насколько был способен. Но в этот раз помимо обычного спокойствия и ироничной усмешки на лице отразилась целая смесь эмоций, делающих его резче, неприятнее.
- Господа, мы все ждали этого мгновения, - с улыбкой начал говорить Матиас, выходя из-за стола и разводя руками. – И вот, он настал. Достопочтенные Советники избрали нового предводителя нашему осиротевшему городу. Пьяченца обрела в лице Сальваторе, безусловно, достойную защиту и честного правителя. – Матиас обернулся к своему недавнему оппоненту и теперь – врагу. – Стефан, - с лучезарной, источающей необъяснимое веселье, улыбкой продолжал Джованни, - мои искренние поздравления. Бесспорно, ты это заслужил. – Мужчина сделал упор на последнем слове. – А теперь, мои благонравные, бесхитростные и неподкупные друзья, отметим же сей день. Будто он последний… - тон криминального авторитета приобрёл угрожающий оттенок.

Пар, клубами дымящийся над кастрюлями, поднимался к потолку. Незнакомая женщина, напевая что-то под нос, сновала от стола к плите и обратно, и Марси удивлялась, как та без устали справляется с готовкой. Судя по количеству утвари, готовила эта дородная дама словно на несколько приютов разом…
Да и продуктов здесь огромное множество. Дети бы столько не съели, даже если были бы очень голодными. А уж престарелая чета давно бы разжирела, поглощая от жадности такое количество пищи…
Странно всё это, Джон прав. Колдующая над неизвестными блюдами женщина вовсе не вызывала у девочки доверия. Если Блэквуды скрывали в подвале такую кухню и незнакомую детям прислугу – у них были на это причины…

У девочки даже не возникло мысли о том, чтобы рассказать об этом открытии остальным. Вероятно, привыкла, что все раскрытые ей тайны остаются в голове, запертые её молчанием и замкнутостью…

- А может, Блэквуды знали, что мы таскаем их еду? И основную часть припасов решили от нас спрятать? А эта тётка – их личный повар?
Эти доводы казались девочке самыми обоснованными. Не могли же хозяева, в самом деле, не знать про вторую кухню?.. Сами же небось и построили!
Странно, что никто из приютских так этот подвал и не обнаружил. А ты, Марси? Ты ведь главный исследователь в приюте! Но ни о чём подобном ты никогда не подозревала…
- Да, точно. Целый завод, - поддакнула девочка, в душе не представляя, как это сооружение выглядит. Слишком давно она видела город. И то – из маленьких окошек их жалкой квартирки. Все здания казались ей огромными, серыми, холодными… И уж точно она ни о каких заводах не подозревала. Лишь слышала мельком, но не видела. Или видела, но не замечала…
Джон сказал «целый». Значит, завод большой. Значит, мальчик думает о том же, о чём она – еды многовато на всех обитателей приюта…
- Верно, труба должна выходить на улицу, - уцепилась за следующую фразу. – Но я никогда не видела такой широкой трубы… Если бы я видела, я бы запомнила!.. – едва ли не с обидой сказано. Но, может, она просто не замечала? – Или Блэквуды так хорошо её спрятали. – Пыталась убедить сама себя. Но чёрные клубы дыма из такой трубы не заметить было невозможно…
Или эта женщина готовит тайком по ночам, чтобы на фоне тёмного неба дыма не было видно?..

Затем Джон сделал предложение, от которого многие на её месте не отказались бы. Просто уйти и оставить всё как есть – взять только необходимое и очень осторожно.
Губы Марси непроизвольно искривились в ухмылке. Она понимала, что её товарищ прав – лучше бы им не попадаться на глаза поварихе, - но просьба из уст Джона, да ещё и с таким тоном, звучала для неё как вызов.
- Да-да, ты правильно говоришь, - не стала отпираться девочка и немного высунулась из своего укрытия, пытаясь разглядеть, что скрывают в себе ящики подальше. – Возьмём, что плохо лежит, и сразу же уйдём.
Марси подождала, пока тётка отвернётся, и юркнула за следующий ящик, стоящий поближе к центру.
- Я буду таскать тебе еду. Я быстро!

Начало было положено.
Начало конца.
Казалось, эта ночь никогда не закончится, рассвет не наступит. Всего несколько часов. Они полны боли, страданий, смерти. Словно вечность. Словно одно мгновение. От первой минуты, с которой стражники поднялись с постели в казарме, до последней – кровопролитной битвы во дворце. Всё это было мгновением их жизни. Для некоторых ставшим последним.
Конец жизни.
Конец привычному порядку.
Конец Городу.
Он кричит надрывно, корчится в последних конвульсиях, раненный и окровавленный. И сердце его – дворец – исколото сотней стальных игл в руках стражей. Обагрено кровью. Опорочено тварями, восставшими из недр Тьмы.
Если Единый видел всё, что творится в этом городе… Он оставил его на погибель.

***


Получатели: Герман Кляйн.

Айлинн, Сиэль
Поток наступающих противников всё не заканчивался. Их становилось всё больше, людей и стражников – всё меньше. Казалось, ещё немного, и холл станет тесен от такого количества нежданных посетителей…
Роскошные ковры в центре зала пропитаны кровью, словно в тон алым шторам. По мраморному полу рассыпано блестящее в свете луны стекло. Сквозь разбитые окна проникает во дворец холодный сквозняк, неприятно щекоча разгорячённую кожу, задувая расставленные по периметру свечи.
Вы отступали. Заветный выход становился всё ближе. И, по мере удаления от центра, зал постепенно накрывала тьма. Казалось, живые мертвецы в одно мгновение слились в единую, подвижную, многорукую массу. И в этом калейдоскопе света и тени горели алчным аметистовым огнём их глаза…

Вы успели занять правильную позицию. Спиной – к отступающей принцессе. Выставили перед собой щиты, а меч из режущего оружия переквалифицировался в колющее. Плотный строй, плечо к плечу. Мертвецам не прорваться. Лишь грязные ногти бессмысленно скребут по деревянной, обитой сталью поверхности. Бьют в щиты. Но достать их обладателей не могут – стоит чьей-либо конечности просунуться над щитами, как мертвец тут же её лишался.
- Держать строй, не торопиться! – командовала Анна, расположившаяся где-то в центре шеренги. По её примеру командовал Ольгерд, заняв ту же позицию рядом с поредевшим десятком городской стражницы.

Крик толпы затихал – большинство людей уже нашли себе укрытие за пределами холла, попросту сбежав с места битвы. А кто-то уже никогда не сможет подать голоса – он, как и многие до него, остался лежать на полу в луже собственной крови.
Вы отступили за порог коридора раньше, чем строй королевской гвардии. Более многочисленный, он плотно закрыл собой вход.
Здесь по правую руку от вас возвышались от пола до потолка длинные окна, сквозь которые вы могли наблюдать за тем, что происходит во внутреннем дворике и частично в Городе. Перед дворцом лежали убитые гвардейцы, лишь единицы ещё сопротивлялись наступающей армии покойников. Драконы по-прежнему терроризировали Внутренний Город. Но лучше всего запечатлелась в памяти картина золотистого зарева, светлеющего над крышами домов где-то в пределах Внешнего Города…
Долгожданный рассвет?..
Вовсе нет.
Вы практически сразу поняли, что не лучи солнца озаряют Город за Внутренней стеной. Лучи не способны так танцевать на фоне тёмного неба.
Пожар.

…Но осмыслить это событие как следует вы не успели.
Из глубины Левого крыла, за поворотом коридора, раздался необъяснимый грохот. Словно невидимый молот нашёл свою наковальню и совершил по ней пару точных и громких ударов так, что уши на миг заложило.
А вместе с грохотом в коридоре появился свет. Источник его находился за поворотом, он не бил в глаза. Но вы прекрасно различали его пугающий аметистовый оттенок…
А в следующую минуту из-за поворота показалась фигура.
По алой рясе с расшитыми на ней золотыми узорами и знаку Единого на водружённой на голове митре вы безошибочно определили в незнакомце Епископа.
- Как славно, что вы здесь, монсеньор Доминик… - в голосе принцессы послышались радостные нотки, которые тут же сменились нотками испуга и изумления.
Его Святейшество стоял посредине коридора, впиваясь глазами в фигурку принцессы. Вы не сразу заметили, что на алой рясе есть какие-то едва заметные разводы, а за воротником притаились багровые пятна крови. Но это было не единственной странностью в облике главы Церкви.
В его глазах отпечатался тот же голод, что и в атакующих дворец мертвецах.
- Этель… - послышался его хриплый безжизненный голос.
Телохранители принцессы, почувствовав, что что-то не в порядке, ощетинились мечами в сторону Епископа.
А в следующий миг яркая фиолетовая молния озарила коридор, ослепила и раскатом грома ударила по слуху…

Здесь нет ничего.
Кроме белого солнца. Протянувшего с небес обжигающие лучи. Выжигающего сухую землю равнины.
Нет человеческих хижин. Уюта, что создаёт привычный вид обиталищ. И ничто не напоминает о простом быте. Здесь ему нет места.
Здесь нет ничего. Кроме чёрного монолита, устремившегося к бледно-лазурному небу, словно желая достигнуть Солнца. Именно там, на вершине, пригрелся в солнечных лучах Змей.
Коатль.
Он ждёт.
Ждёт, когда вождь выскажет его волю…

Всё будет иначе. Всё будет по-другому.
Об этом напевали духи. Об этом говорило твоё племя, перешёптываясь при ярким свете ночных костров. Они повторяли имя. Все повторяли одно и то же имя.
Турар.
Белый воин, пришедший с чужих земель. Познавший Нижнее море. И благосклонность Коатля.
Именно он указал путь. Путь всему племени Муц. Он говорил о демоне, что наслал на твой народ Тлалок. Он говорил – и умы сородичей послушно внимали его речам.
Но не ты.
Змей любит Турара. Змей выбрал его. Но кому нужна новая война? Змею? Или бледнолицему чужеземцу?..
Змей любит Турара. И потому Турара не любишь ты.

Ты оглядываешься. На лица соплеменников. Воодушевлённые. Истинная вера сияет искрой в глазах, устремлённых на одинокую фигуру, что медленно взбиралась по обсидианово-чёрным ступеням. И каждый её шаг приближает долгожданный момент. Извечный ритуал. Змей вновь хочет крови, и руки именно этого человека принесут ему новую жертву.
Жертву.
Всё будет иначе…
Ощущаешь небывалый душевный подъём. Возможно, впервые за долгое время ты чувствуешь истинное единение со своим племенем. В благоговейной тишине ты ждёшь, пока вождь не достигнет вершины, и с трепетом вслушиваешься в отзвуки его шагов.
Всё будет по-другому…
Он начинает говорить, и громкий голос разносится в пустоте пространства. Проникает в разумы Муц, жадно впитывающих каждое его слово. Он доносит до народа истинную мудрость, и так было всегда. Мудрый Напаяшни. Глас и воля Коатля…
Новая война. Возможно… это твой шанс. Проявить себя перед племенем. Стать по-настоящему его частью…

Тэмэя.

…Осознание происходящего приходит болезненно-медленно. Секунды молчания утекают в реку безвременья. Ты всё ещё стоишь. Всё ещё смотришь вверх. Но уже чувствуешь, как повернулись к тебе многочисленные лица соплеменников, впились взгляды в застывшую фигуру. Завистливые. Равнодушные. Радостные…
Пошевелиться, выйти из сковавшего тело оцепенения – крайне трудно. Сделать шаг – невыносимо.
Сердце пропустило удар. Лишь затем, чтобы забиться с удвоенной силой. Словно пойманная птица оно билось о стенки грудной клетки, и остановить волну возрастающего волнения ты была не в силах.
Ты обернулась вновь, глядя в глаза своего народа. В твоём взгляде отпечатался страх. Пожирающий душу, остро-впивающийся в сердце страх. Но – лишь на мгновение. Ты не уйдёшь так. Не уйдёшь с затравленным выражением на лице.
Тебя выбрал вождь. Тебя выбрал Коатль.
И ты поворачиваешься к пирамиде Змея. И смело делаешь шаг.
Первый – самый трудный. Но после него идти становится легче. С гордо поднятой головой. Грациозно и изящно поднимаясь по нагретым солнцем каменным ступеням, повторяя путь вождя…
Шаг - ты вспоминаешь прошлое. Одинокое детство.
Шаг - думаешь о настоящем. О бесконечной охоте, череде однообразных дней. Столь же одиноких.
Шаг - переносишься в будущее. К моментам, которые никогда не произойдут. В этом сражении проявить себя тебе не суждено...

Муц ждёт новая война. Всё будет иначе.
Но уже – не для тебя.
Для народа.

Дальнейшие события промелькнули перед глазами Тома словно одно мгновение. Казалось, что парень попал в сон, страшный сон, выбраться из которого можно только одним способом…
И смерть витала в воздухе, всё туже затягивая петлю на шеях солдат. Кёрк видел, как она забрала Парка, вылетевшего из джипа. Как взвилась над прибавившей скоростью машиной облаком взрытой земли. Как просвистела осколками снаряда в миллиметрах от лица… Снайпер едва успел закрыть голову. Что-то обожгло плечо, но он не придал этому никакого значения.
Словно в горячем бреду, он продолжал стрелять в притаившегося противника, едва замечая, что происходит вокруг него. Цель его существования сузилась до прицела винтовки, что раз за разом выпускала смертоносный яд из своего нутра. Стальное жало впивалось в тело противника, и через прицел Кёрк отлично видел, как хлещет кровь из образовавшейся раны…
Перед глазами тенью промелькнуло улыбающееся лицо Сары. Всё не закончится так, нет. Он не прилетит домой в стальном гробу. А Сара ещё получит от него весточку. Он должен сказать ей кое-что ещё. Нечто важное. Но в мешанине мыслей, вихрем пронёсшихся в голове, он так и не смог сформулировать, что именно хотел ей написать в следующем письме. Не понимал головой, но что-то болезненно давило внутри…

Ненавижу.
…Надавил на крючок…
Вас всех.
…Ещё раз…
Твари!..

Далеко не все выстрелы оказались успешны. То ли быстрая скорость, с которой джип мчался по джунглям, то ли неудобство плохо поставленного оружия не давали снайперу развернуться в полную силу. В какой-то момент он промахнулся, и стрелка гуков прикончил кто-то из сослуживцев. Кёрк разочарованно выругался. Пристрелить вражеского снайпера он хотел лично. Словно именно этот человек представлял собой наибольшую угрозу. Словно являлся Тому давним врагом. И не хотел, чтобы Кёрк написал следующее злосчастное письмо, способный одним выстрелом отнять парню жизнь…
Впрочем, долго горевать над неудачей не пришлось. Почти тут же джип приказал долго жить, едва не врезавшись в дерево. Джек резко затормозил, и Том едва не улетел со своей винтовкой вперёд…
Всё, приехали. Ваша остановка, сэр.

Кёрк долгих несколько секунд сидел в машине, тяжело дыша и пытаясь унять сердцебиение. Посмотрел на свои руки – дрожат. Неудивительно, что ему не удалось снять снайпера.
Остальные уже начали выгружаться, и только теперь парень заметил, что стало с Биг Элом. Капрал, истекающий кровью, превратился в безжизненный шматок мяса. Был человек – и нету. Осталось только его искорёженное снарядом тело… Но Том, отчего-то, отреагировал спокойно. Слишком много смертей произошло сегодня, чтобы удивляться ещё одной.
Столь же спокойно принял из рук Ларри карту местности, несколько отрешённым взглядом разглядывая изображение. Его почему-то не покидало ощущение, что куда бы они не пошли, их везде встретят. И не то чтобы радушно…
Они попали в капкан.

…Некоторое время спустя отряд – или те, кто от него остался – оказались перед равниной почерневшей от пепла земли. Пустая местность, руины, а за всем этим кошмаром протекают спокойные воды реки. Вероятно, когда-то здесь было поселение. Но безжалостная машина войны смяла его. Опустошила. Забрала десятки или сотни жизней…
Посреди руин возвышалось относительно целое здание. Неплохое временное укрытие. Но только временное. Найти их здесь не составит для гуков труда.
Митчелл пошёл вперёд, Уайт – за ним. Но Том не торопился. Прежде, чем лезть в яму, он проверит её на наличие змей…
Снайпер поднял винтовку. Дрожь в руках постепенно утихала, и прицел сфокусировался на виднеющемся вдали здании. Ему вовсе не хотелось получить пулю в голову при подходе к кажущемуся безопасным укрытию.

Языки пламени отблесками пляшут на стальном корпусе «Форда», в зелёных глазах твоей спутницы. В них есть что-то ещё, несомненно. Где-то там, за стеной огня, притаилось чувство решимости. Оно выражается в хладнокровном покачивании головой, столь красноречивым, что не требует подтверждения словом. Ты не знал, какие мысли таятся в её голове – есть ли в ней место состраданию или девушку поглотил исключительно собственный эгоизм – но так или иначе она свой выбор сделала. И в ту же минуту предрешила чью-то судьбу.
Он умрёт, Джон. Умрёт потому, что ты ему не помог. Его кожа лопается от нестерпимого жара, огонь изъедает мясо, добирается до внутренностей. Он кричит так надрывно, что слышно из-за стальной дверцы. Он умрёт – и ты это прекрасно понимаешь. И отворачиваешься от фуры. Навсегда отворачиваешься от возможности помочь, забирая у невинного человека шанс выжить.

Но стоило вам принять это решение, как в окружающую декорацию вплетается новый узор. Он чертит на белом снегу след от колёс, и чёрным пятном выделяется на фоне белоснежного пространства.
Автомобиль неторопливо приближается к месту действия. Водитель словно даёт тебе время и возможность как следует подготовиться к его приезду. Он не спешит. Спешить некуда. Ведь птичка рано или поздно окажется в клетке…
Диана смотрит на тебя. А ты, глядя на неё, мог видеть, как стремительно бледнеет хорошенькое личико, как уже знакомое тебе чувство страха плещется в изумрудах глаз.
«Нам некуда ехать».
Кажется, именно этих слов девушка и боялась. Привыкшую к бегству Ди и сейчас тянуло сесть в спасительный транспорт и поскорее рвануть с места. Ей всё равно, что автомобили могут сблизиться и, по воле водителя чёрной машины, столкнуться… В «Форде» у вас был шанс вырваться из капкана.
Это – тупик.
С одной стороны – стена огня. С другой – неуклонно приближающаяся угроза…

Ты начал свои приготовления. Шипастая лента, дробовик, трос, огнетушитель… И самое главное – змееподобный провод, оканчивающийся двумя клыкастыми головами.
Диана наблюдала за твоими приготовлениями с едва скрываемым волнением. Она не до конца понимала, что именно ты хочешь сделать, но судя по её молчанию – всецело тебе доверяла.
Ты попросил её держать клемму, и девушка слегка растерялась. Стоило показать ей, что и куда подсоединять, и она успокоилась. Кажется, в ней зажёгся слабый огонёк энтузиазма, разгоревшийся только благодаря излучаемой тобой энергии и уверенности.
На мгновение она остановила тебя, тронув за руку. Пауза между приготовлениями не заняла больше нескольких секунд. Казалось, она хочет тебе что-то сказать, что-то важное. Но, передумав, произнесла:
- Джон… Будь осторожен.
Пальцы ослабили хватку. Ты отошёл на несколько шагов дальше…

Автомобиль приближался. Поднимающийся к небу столб огня уже отражался в тонированном лобовом стекле.
Вероятно, со стороны водителя ваша парочка выглядела ничуть не менее странно, чем горящая фура на вашем фоне. Словно полицейский автомобиль так некстати сломался прямо возле места ДТП.
Но ты был уверен, что водитель видит иное – свою жертву, которую он наконец загнал в тупик…
И вот, машина, с различимым на капоте значком «BMW», медленно остановилась в нескольких метрах от «Форда». Дверца распахнулась. Но прежде, чем ты увидел водителя, ты услышал его голос, раздающийся из недр салона:
- Что за херня тут происходит?..
Над дверцей вырос бритоголовый человек. Несомненно, он был схож с Охотником, но… в его глазах не горел яростный сапфировый огонь. И не украшали кожу многочисленные шрамы.
- Мне надо в Остин, и срочно. Почему не предупредили…
Но договорить водитель «BMW» не успел.

…Несомненно, ты его чувствовал. В какой-то момент тебе казалось, что он катастрофически близко – всего в нескольких шагах, нашёл укрытие и ждёт подходящего момента. Но каждый раз это чувство рассеивалось безотлагательными доказательствами, что его здесь нет.
Фура. Чёрный автомобиль.
Неужели преследование окончилось? И Охотник, получив внушительную порцию ранений, не смог оправиться?..
Но как объяснить это чувство?.. Чувство, что он близко, он рядом. Он наблюдает.
Ведь именно сейчас оно так нестерпимо жгло изнутри…

…Рёв мотора заглушил голос незнакомца. Но звук исходил вовсе не с той стороны, откуда его ждали.
Ты успел слегка обернуться. И краем глаза увидеть тёмную фигуру, разорвавшую полог огня. С лёгкостью перемахнув через фуру, она приземлилась на мокрый асфальт, амортизация способствовала мягкой посаде. Но мотоцикл нисколько не сбавил скорость. А продолговатый предмет в руках водителя нацелился прямо на тебя.
Оглушающие звуки выстрелов ударили по слуху.

На площади стало спокойно. Можно сказать, уютно. От присутствия живых, дышащих, чувствующих людей. Детей, что делают окружающее пространство капельку чище. Словно в их невинных глазах отражался совершенно иной мир – тот самый, чистый и светлый, что уготован любому, кто при жизни верно послужит Единому…
Элли, миниатюрная полуэльфийка, совершенно искренне улыбнулась Гансу. Его ответ ей понравился и успокоил её брата, судорожно цепляющегося за рукав сестры.
- Ладненько. Это мы сможем, мы глазастые! И ушастые! – хихикнула девочка.
Лидер шайки беспризорников в это время принимал от десятника подобранный с мостовой кинжал. Обоюдоострый, тяжёлый. Он годился для сапога солдата, но никак не для ботинка ребёнка.
Карлу могло показаться, что в глазах сорванца в этот миг промелькнуло странное выражение. Парень хитро улыбнулся.
- Спасиб, дядь, но ножик-то тяжеловат будет. – И, подумав, добавил: - У меня есть свой. – И продемонстрировал короткий метательный нож, удобно ложащийся между пальцами. Пожал плечами на невысказанный вопрос окружающих. – Ну а что, времечко смутное, дядька командир верно сказал.

Прекратив разговоры, тратившие драгоценное время, отряд стражников вновь построился, но теперь между рядами расположились невысокие фигурки полуэльфов. Марк же выказал желание идти несколькими шагами впереди стражи – в случае чего, он шмыгнёт обратно к ним, а так – дорогу выведает и будет направлять. Любые доводы в пользу его безопасности оказывались бессильны – парень упирался, что в деле разведывать и драпать он знаток…
И отряд двинулся с места. Оставляя позади себя новую гору трупов. Запах крови и разложения, запах сгоревшей древесины, приносимый ветром со стороны стены. Вместе с потоком воздуха до отряда добирался обжигающий жар, вплетающийся в ветер…
Дети не ошиблись в том, что пожар уже близко.

***

Всем
Вы вновь углубились в тень, оставившую свой отпечаток на каждой улице Города. Луна клонилась к горизонту, и вы продирались сквозь мрак практически наощупь. Здесь было тихо и спокойно, за высокими крышами скрылась лунная царица ночи. Скрылись языки пламени, взмывающие вверх и лижущие небосвод. Казалось, и само небо приобрело иной, более тёмный оттенок. Звёзды начали постепенно гаснуть, погружая Город в темноту. Лишь редкие фонари озаряли дорогу, их янтарный свет словно стал ярче – маяк посреди бесконечной ночи. Жаркие потоки ветра сменились на пронзительно-холодные.
Вскоре фонари – острова света посреди тьмы – стали появляться ещё реже. Те места, по которым вёл вас Марк, были совершенно безлюдны. Иногда – узки для двух параллельных рядов строя, приходилось идти по одному. Частенько в таких проулках пахло отхожим местом. И было очень тихо. Крайне тихо для умирающего Города. Стены плотно застроенных домов скрывали от вас звуки битвы. Не слышалось шипение бездомной кошки, защищающей свой дом, не слышался писк грызунов, облюбовавших подобную местность. Все животные, словно почувствовав напасть, ушли…

Карл шёл, как пристало десятнику, впереди. Остальные, растянувшись цепочкой, за ним. Косматый следовал прямо за новым лидером, но в какой-то момент отстал и поравнялся, насколько это было возможно в узком пространстве, с Алфи. Похлопал его по плечу. И коротко, без лишних объяснений, произнёс:
- Она жива.
Людвиг, всё ещё не могущий смириться с потерей уха, плёлся позади. Эрика молчала, что было на неё не особенно похоже. Кажется, только Элли, маленькая полукровка, излучала искреннюю и совершенно неуместную в этой ситуации радость…

В какой-то момент тишина и спокойствие закончились. Петляя по проулкам, вы выходили на дорогу пошире. Марк явно старался обходить её стороной, но у вас была цель – спасти как можно большее количество выживших. И мальчику не оставалось ничего иного, как уступить старшим…
На дорогах лежали трупы. На дорогах бегали трупы. Иногда удавалось выцепить из их лап смертельно напуганного человека. А иногда вы попросту не успевали…
Вам повезло. Повезло в том, что на этих улицах оживших мертвецов оказалось небольшое количество. И вашему отряду удалось собрать несколько людей, кто ещё не успел покинуть эти районы или только вышел на улицу.
Подсчитали – выживших под вашим началом, исключая детей, было около десятка. Несколько стариков. Несколько раненных. Кого-то оставили без ноги, и из обрубка беспрестанно кровоточило, пропитывая обернувшую его тряпку. Но женщина не хотела оставлять мужа и вела его самостоятельно, перекинув его руку через плечо. Пришлось сбавить темп шага.
- Ну, нашлись на наши головы… - причитал проныра Марк. И продолжал вести вас вперёд.

***

Всем
Всё ближе и ближе Внутренняя стена.
Вы уже видели её контуры, обрисованные луной и возвышающиеся над крышами домов.
Казалось, спасение уже близко. Убежище, что могли дать респектабельные кварталы аристократов и сам дворец. Одна стена пала, но оставалась вторая – единственный шанс убежать, спрятаться от настигающей погибели…
По этой улице несколько часов назад шагали ваши товарищи. Два десятка под командованием Флинн и Крейга. Возможно, через несколько минут вы их увидите. Стоящими на воротах или за ними. Знакомые лица. Впервые за эту долгую ночь…

И вот, дома расступились. И вашему взору действительно предстали ворота Внутренней стены. И здесь действительно были стражники.
Мёртвые.

Вы видели перед собой широкое пустующее пространство между стеной и домами – предусмотрительность архитекторов, выстроивших оборону. И лежащая перед вами площадь была сплошь усеяна мертвецами.
Здесь была толпа. Толпа, рвущаяся к стене, столпившаяся у ворот. Они нашли под воротами свою смерть – так и лежали, кучками, в океане крови. Неестественная смерть, жестокая. Почти сразу вы увидели длинные стрелы, торчащие из тел. Страшные раны от громоздкого оружия, разрубившего некогда живых людей практически пополам.
Здесь было несколько сотен мертвецов. Абсолютно бездвижных и молчаливых. И оттого укрывшая площадь тишина невероятно била по слуху…
Захныкала маленькая Элли. Её брат попытался закрыть ей глаза. Кто-то из выживших зарыдал и взвизгнул от ужаса увиденного. И только стражники с бледными лицами молча взирали на произошедшее…

- Ворота открыты, - едва сумела разлепить иссохшие губы Эрика, указывая вперёд.
И девушка была права. Ворота Внутренней стены оказались распахнуты настежь. А за ними – столь желанный дворец в отдалении, за садом, за домами богачей…
- Карл. – Возле командира внезапно вырос Георг и схватил его за плечо со всей силы. Стоило обернуться, и десятник увидел бы не самое приятное зрелище: глаза Косматого закатаны, обнажая бельмо, а из носа течёт струйка крови. Мужчина исходил крупной дрожью и медленно оседал на мостовую. – Карл, быстрее, он…
Не успел договорить.
Длинная стрела пробила его голову насквозь.

Они были повсюду. Словно в одно мгновение выросли из тени, появившись в поле зрения. Некогда люди, теперь – их бледное подобие. Нагромождение стали на хрупком скелете издавало неприятные, лязгающие звуки. Но страшнее всего было оружие в их руках. Унёсшее не одну жизнь.
Аметистовый взгляд уставился на вас со всех сторон. Они выходили из проулков, за ними – всё новые и новые скелеты. Шагали медленно, но верно. Не стоило сомневаться – перед вами Орда. Армия мертвецов добралась до стены, пока вы теряли время на площади…
- Ну давайте, суки! Подходите, ну! – Нервы Эрики сдали. Вытащив меч, девушка грозилась им на приближающихся мертвецов. Но отступала, так же, как и вы. Всё ближе к воротам.
У ворот, тем временем, выросли костлявые фигуры. Выставившие вперёд алебарды внушительных размеров, преграждая путь к отступлению.
Вы окружены. Отступать некуда. Они приближаются, с каждым шагом всё ближе. Всё ближе подступает к вам сама смерть, так, что вы уже практически ощущаете её тонкие руки на своей шее…
- Зачем, зачем я пошёл с вами… - причитал Марк. Мальчишку трясло. Казалось, смелый лидер беспризорников тут же упадёт в обморок. Рядом рыдала малютка Элли.
Это конец. Конец всему. Их слишком много. Ждать помощи – неоткуда…
- Сюда!!
Громкий командный голос послышался из-за стены. Послышались звуки борьбы. Стоявшие у ворот скелеты вступили с кем-то в схватку, но многочисленные фигуры сливались с тьмой.
Шанс?..
Затрещала тетива, натягиваемая лучниками Орды…

Что-то в голове щёлкнуло.
Какой-то глубоко запрятанный механизм.
Окровавленные трупы всё ещё стояли перед глазами Кёрка, лишившиеся конечностей, лишившиеся жизни. Разорванные на куски тела, остекленевшие глаза. Багровый цвет, раскрасивший зелень джунглей в аляпистые алые пятна.
Смерть была слишком близко, свистела в воздухе свинцом, ужалила руку. Она пугала его. Эта пропасть, в которой он едва не оказался…
Но что-то произошло сейчас. Все эти мысли остались на периферии сознания перед пониманием, что эта грёбанная сука едва не грохнула Дастера…
Том давил на спусковой крючок без эмоций. Без каких-либо сожалений. Среагировал раньше, чем смог полностью осознать происходящее.
Опасность. Необходимо её устранить. Пока психопат не выстрелил ещё раз…

Кажется, сукин сын действительно сдох.

Кёрк не проверял. Не было времени разглядывать распластавшееся на траве тело. Не слышал и за бомбёжкой щелчка осечки, произведённой пистолетом Трэвиса.
Схватил Рида и рванул, что есть сил, по направлению к базе…
Такой марафон, какой ему пришлось преодолевать сейчас, он никогда в жизни не забудет. Если вообще добежит до места назначения. Ещё и Дастер, мать его, не прекращал кашлять кровью и тормозить Тома, а в какой-то момент и вовсе упал на колени. Снайпер разрывался между побуждениями поднять товарища на ноги и, оставив его, свалить побыстрее…
Рид, вроде, оклемался. Том всерьёз опасался, что Джо за их последующую пробежку тупо упадёт и больше не встанет. Но чёрт с ним, если так – он сам отказался от поддержки…

И Кёрк бежал. Бежал так, как не бегал никогда в жизни.
Холодный пот прошиб, где-то внутри замерли судороги страха. Внутренности сводило: парень живо себе представлял, как очередной снаряд падает в метре от него и отделяет туловище от ног…
Твою мать.
Беги, Томас, беги.

…Деревья поредели, сквозь листву показался силуэт джипа и несколько знакомых фигур. Они передвигались, кричали, но Том совершенно не обращал на это внимание. Кажется, он даже забыл, что где-то позади по-прежнему раздаётся хрип раненного Дастера.
Том буквально влетел в машину, опустившись в сидение и тяжело дыша. Расширенными от ужаса глазами глядел куда-то вперёд себя. И повторял как мантру: «Пиздец. Это пиздец. Я мог подохнуть. Это был…»
Джип тронулся, и Тома прижало к спинке сидения.
Джип резко вывернуло в сторону, и Тома швырнуло туда же.
По джипу забарабанил свинцовый ливень, и Том пригнулся.
Кажется, в эти мгновения парень существовал в каком-то автоматическом режиме. Реальность перед ним словно покрылась непроницаемой плёнкой. Звуки – словно назойливый шум в ушах. События – словно кадры из кино, но никак не из жизни. Не из его жизни…
Все стреляют, значит, и Том будет стрелять.
Хоть бы вылезти из этой передряги живым...

Всем
Казалось, что может быть хуже драконов? Оживших легенд, выплывших из непроглядного мрака веков. Заслонивших собой небо, закрывающий собой луну. Они царствовали сейчас в небосводе, с лёгкостью лавируя в воздушном пространстве и пикируя прямиком в скопление толпы. Стрелы лучников оказывались бесполезны. Использовать баллисты нельзя – большой риск повредить город и убить невинных случайным снарядом… Против драконов нужна грубая сила. Сила волевого человека, что не побоялся выступить против тварей Тьмы. И таких людей оказалось множество. Они, под предводительством Сталкона, расчищали улицы перед дворцом.
Это то, что знали вы.
Вы могли лишь догадываться, что стало с полутысячником, со всем войском Города, с драконами. Могли лишь догадываться, какие напасти ожидают вас ещё на пути к рассвету.
Но не могли догадаться, что вместо древних тварей вам придётся сражаться с людьми…

Безумие. Оно пропитало роскошные стены холла и отпечаталось на лицах охваченных страхом людей. Ворвалось во дворец вместе с пронзительно-холодным дуновением ветра. Страх ли заставлял мурашки бегать по коже или то отзвук приближающейся непогоды?..
Толпа металась, рвалась из оков оцепивших холл стражников. Впрочем, последние старались сдерживать горожан не особенно охотно, закрыв глаза на то, что те убегали и на второй этаж, и в Правое и Левое крыло, лишь бы скрыться от ворвавшегося врага. Стражники выступили вперёд, вступили в схватку. И очень скоро, когда к первым противникам подоспела подмога, стало ясно, что отсутствие оружия в их руках не делает их менее опасными…

Айлинн, Сиэль
Скооперировались, быстро нашли друг друга. Полуэльфийка, отойдя от кольца личных телохранителей принцессы, присоединилась к своему десятку. Арбалет – семейная реликвия – привычно лёг в руку, заряженный и готовый выпустить смертоносное жало.
Анна, командуя людьми, бросилась на подмогу королевской гвардии. Обернулась туда, где разговаривали Кляйн с советниками, но никого из них не обнаружила. Не было времени искать Германа, но Флинн весьма громко и недвусмысленно выразилась на его счёт. Дезертиров ждёт трибунал.
Не было времени – ключевая фраза.
Вместе с Анной вы решили встать на защиту горожан, на защиту принцессы, которую гвардейцы оттеснили как можно дальше от выхода. Ощерились против неведомой опасности мечами, Айлинн приготовилась к стрельбе…

В какой-то момент толпа разбежалась, образовав в сердце огромного холла пустое пространство. И вы увидели во всех подробностях тех, с кем вам предстояло драться. Кто так безжалостно уничтожал жителей Города – некоторые из них лежали окровавленными тушами под ногами победителей.
Но ликования на лицах противников не было. Был бесконечный, изъедающий их изнутри голод. Невероятная ненависть ко всем окружающим существам. Стекающая по подбородку и груди кровь некогда живых…
Это люди. Определённо люди. Когда-то жившие, дышавшие, чувствующие. Но теперь – груда костей, груда изъеденной червями плотью, груда истлевшего тряпья. Многие из них напоминали собой тех тварей, что летали над дворцом. И тот же огонь горел в их глазах и глазницах – аметистовая искра, что заменяла им жизнь. Заменяла душу.
Но страшнее всего было видеть среди них относительно свежих покойников. Они двигались так же топорно и ретиво. Но внешне – кроме страшных ран на теле и фиолетового огня в глазах – они ничем не отличались от обычного человека.
Среди них были и стражники. Ваши друзья, товарищи. Где-то промелькнуло лицо Крейга. Где-то – Сукра. Или так показалось?..

Но промедление – равносильно смерти.
Первым разрывает секундное замешательство болт, просвистевший в воздухе и вонзившийся в грудь одному из мертвецов. Тот упал на пол, сбитый ударом. Но шевелился, пытался подняться. Определённо, снаряд не оказался для него смертельным.
И лишь затем завязалась настоящая битва…

Полуэльфы сражались практически плечом к плечу. Несмотря на небольшую разницу в стиле ведения боя, они были схожи некоторыми чертами. И всё же, сторонний наблюдатель явно уловил бы сейчас различия: девушка буквально танцевала, с энтузиазмом отражая атаки проворных покойников, а парень, сделав рывок, словно потух. Что-то сковывало его. Не давало развернуться в полную силу. И в какой-то момент боль, вгрызающаяся в раны, отозвалась особенно неприятно…
Очень быстро Сиэль оказался в окружении мертвецов. Казалось, ещё мгновение – и смерть настигнет его, вопьётся в шею, разрывая сонную артерию. Он увидит её ухмыляющийся оскал, не в силах сопротивляться уносящим к Единому костлявым рукам…
Но судьба распорядилось иначе.
Позади раздался голос Орека и звон его меча:
- Не прохлаждайся, остроухий!
А впереди – лицо Айлинн, не давшей мертвецам забрать свою жатву.


Получатели: Герман Кляйн.

***

- Ваше высочество, не высовывайтесь! Ричард, двигайся с ней в Левое крыло, живо! – кричал Ольгерд в сторону личной стражи принцессы, не забывая при этом парировать атаки противника. Не зря был сотником королевской гвардии.
- В Левое крыло, быстро! – кричала Флинн зычным голосом, пытаясь донести мысль до хаотично передвигающихся по холлу горожан. Затем обратилась к телохранителям Этель: - Отступайте, мы прикроем!
И стремительно редеющий десяток городских стражников, ещё вчера берущих взятки с преуспевающих купцов, притесняющих или, наоборот, отстаивающих честь неимущих, невесть как попав во дворец, встали на защиту Её высочества.

Пламя пожирает. Образ, вырисовывающийся перед глазами, раскрашен в рыжие цвета смерти. Языки пламени извиваются на тонкой фигурке, и жертва кричит и корчится в предсмертных судорогах. Ничто не спасёт её от огненной стихии. Изъедающей одежду, волосы, кожу… И посреди бушующего пламени горят изумруды глаз. Чтобы в следующее мгновение потухнуть навсегда…
Наваждение проходит так же быстро, как и появилось. Она стоит поблизости, возле автомобиля. Огонь действительно пляшет по её фигуре – но лишь безобидными бликами света.
Диана оборачивается на тебя. Необычайно хладнокровное выражение лица с печатью усталости. Лишь в глазах отражается буря преодолеваемых эмоций, но девушка взяла себя в руки.
Ди качает головой. Красноречивый ответ на твой вопрос. Девушка, с которой ты познакомился всего лишь пару часов назад, уже определила свои приоритеты. Как и ты – свои.
Декорация продолжает гореть. Нетронутой.

Эпизод 3

Эта ночь.
Она полна звёздной пыли, что кружится в воздухе, спускаясь с небес. И ложится на землю мягким покрывалом, укутывая её.
Эта ночь наполнена колючим, пронзительным холодом. Убаюкивающим холодом смерти, кровавыми бутонами распускающейся на снегу…
Ледяной ветер забирается под складки одежды, что едва ли спасает от разбушевавшейся стихии. Но он практически не ощущал её прикосновений к своей коже. Холод – ничто, по сравнению с многотонной машиной, дробящей кости, с укусом пули, добравшейся до мозга. На погодные условия он не обращал ровным счётом никакого внимания.
Его грела ярость.
Некогда вспыхнувшая, озарившая его оболочку изнутри, она явилась огнём, полыхающим внутри горна – его тела. Ярость, сжигающая собой мысли, побуждения. Волей чужого разума.

У него не оставалось времени на раздумья. Никогда не оставалось. Они всегда ускользали от него, но он так же неизменно находил их каждый раз. И на тёмном полотне вселенной горело всё меньше звёзд…
Эта звезда была ярче остальных. И она, словно мотылёк, сияла во тьме посреди скопления совершенно непримечательных личностей. Индивидуальность? Эта серая масса недостойна называть себя индивидуальностями. Но она… совершенно иная. И до этого момента ей удавалось скрываться.
Время безвозвратно утекает в бездну. Его слишком мало. Но он не торопится. Он знает, что рано или поздно птичка попадёт в клетку. Это неизбежно.
Этот мир уже стал её клеткой.
Куда бы она не убежала, он найдёт её. Как ищейка, взявшая след. Он чувствует. Он знает.
Тот, другой, увезёт её как можно дальше. Направит автомобиль по одной из нескольких дорог. У него будет фора по времени.
Он мог бы увезти её в другой город. В другую страну. Но Охотник найдёт свою жертву. Всегда.
Мир тесен для них двоих.
Мир, что отражался на тёмном стекле ярким заревом пожара…

***

Пожар не утихал.
Голодному зверю подкинули пищи – горючего топлива. И он рос, увеличивался в размерах. Казалось, ещё немного – и зверь коснётся холкой звёздного купола…
Ты слышишь звук мотора. Безошибочно определяешь, что он доноситься откуда-то позади, со стороны уводящей вдаль, к Саммерфилу, дороги. Хоть и находишься в нескольких метрах от Дианы, но ощущаешь едва ли не физически её участившееся сердцебиение, страх, проступающий мелкой дрожью. Ди поворачивается, всматриваясь в приближающийся объект.
- Поехали отсюда, Джон. Пожалуйста, едем.
Тебе стоит лишь обернуться, и ты увидишь машину, что движется по направлению к вам. Не с бешеной скоростью, не медленным темпом. Размеренно, она приближалась к полицейскому «Форду» и горящей фуре. Словно тот, кто был за рулём, знал, что убраться отсюда вы попросту не успеете.
Чёрный автомобиль с тонированными стёклами.
На заднем фоне по-прежнему кричал обгладываемый огнём водитель.

В какой-то момент Марси ощутила, что поднимать тяжёлую дверцу стало легче. И только после того, как та с глухим стуком рухнула на пол, девочка обратила внимание на Джона. Несколько долгих секунд девочка смотрела ему в глаза. Он ей помог, хотя она не просила…
Джон, стоя рядом, выражал опасения по поводу подвала, неожиданно образовавшегося на месте ледника. Марси же старалась эти мысли отбросить. Конечно, она знала, что здесь должен быть ледник, она даже несколько раз туда заглядывала, когда Бэтси оставляла его открытым и отходила в сторонку. И память подсказывала, что подпол вовсе не был большим. По крайней мере, она прекрасно помнила сваленные друг на друга ящики, набитые льдом и замороженными тушками… Потому увидеть на месте ящиков проход с лестницей, да ещё и с канделябрами на стенах, было в высшей мере странно.
Но девочка не хотела об этом думать. Она была осторожной и недоверчивой, но и в той же степени любопытной.

Марси ободряюще улыбнулась спутнику, хихикнула на его шутку о тихом шаге. Ощутила пылающий румянец на щеках. И, чтобы Джон не заметил, тут же сошла с места. Подумала: он воспринял её слова как намёк на его недавнюю прогулку до кухни?.. Она вовсе не хотела на это намекать!.. Хорошо, что он не обиделся.
Девочка первой юркнула в проход. Огляделась. Свечи в канделябрах. Витиеватые перила. Эти узоры так напоминают цветы… Словно чья-то безжалостная рука заковала их в металлическую оболочку.
Ступала тихо. Как можно тише. Мягкий свет огней указывал путь, дрожал от её дыхания, заставляя серые тени плясать на стенах. Металл под ногами издавал неприятные звуки. Камень не издаёт такого звона. А потому приходилось наступать на каждую ступеньку осторожно.

Лестница достаточно быстро кончилась, и их глазам предстало самое невероятное зрелище, которое Марси могла себе вообразить. Размеры помещения были настолько велики, что противоположная стена терялась где-то впереди за нагромождением кухонной мебели. А то, что принадлежности здесь стояли кухонные, не стоило сомневаться… Столы, плиты, утварь. А посреди всего этого добра возвышалась печь. Нет, не так – Печь. Большая, величественная. Она бы заняла собой всю их маленькую кухонку… А рядом с печкой крутилась дородная женщина, совсем Марси не знакомая. Напевала что-то под нос и колдовала с пыхтящими сковородками. Запах еды вновь приятно защекотал в носу.
Девочка пригнулась и прислонилась к ящикам так, чтобы незнакомка, повернувшись, её не заметила. Подозвала Джона и тут же дёрнулась – ай! – плечо обожгло холодом. Так вот где вся тара с замороженными продуктами…
- Не знала, что у нас тут вторая кухня… - зашептала Марси, и, боясь что женщина услышит, низко наклонилась над ухом мальчика. – И эту тётку я не знаю. Это точно не Бэтси.
Марси оглядела помещение ещё раз. Посмотрела на потолок.
- Интересно, куда выходит труба? Она должна быть большой, печка-то большая…
Мыслительный процесс начался, Марси соображала. Эту головоломку ей хотелось решить.
- И кто играет на флейте? Ты видишь кого-нибудь ещё?

Герман
Лекарь, преодолевая своё отвращение к алкогольному запаху, всё же начал осмотр, со знанием дела ощупывая конечности и выявляя кровавые пятна на плотной ткани. В его руках появился небольшой чемоданчик. Раскрыл. Внутри – сокровища медицины, чистенькие и стерильные. Негоже во дворце с неподходящим инструментарием ходить. Ты догадывался, что королевские лекари – самые опытные в своей области. Лекари же за внутренней стеной – ты это знал понаслышке – обладали лишь крупицей тех знаний, что имели здешние доктора.
Но лекарь, методично работающий над ссадинами, практически не привлекал твоё внимание. Гораздо больше тебя заинтересовали королевские советники, шепчущиеся в уголке о странных вещах. О древних катакомбах, вход в которые можно обнаружить в храме Единого.
Кто знает, что находится во чреве земной тверди? Какие тайны в себе скрывает промёрзлая пустота вечной ночи? Какие секреты или ловушки оставили в лабиринте коридоров эльфы?..
Об этом никто из вас не задумывался. Ведь опасность нависла тенью над Городом, закрывая собой небосклон…

Ты подходишь к вельможам. Они замолкли тут же, с напряжением всматриваясь в твоё лицо. Ощущаешь в их взгляде презрение. Ты просто «смерд» в их глазах, и не более.
Выкладываешь свой план. Вернее, выгодные тебе поправки к их плану. Их лица вытягиваются от негодования.
- Да как… как ты смеешь!.. – начала дама, но Алый плащ тут же её прервал:
- Значит, вы слышали наш разговор? И вы бывали в катакомбах, господин… э-э-э… стражник? – сверкнул глазами, предвкушая выгоду.
- Только никому больше ни слова, - шикнул Пурпурный, со страхом озираясь. – И какой Тьмы мы должны вам верить?
- Он может знать, где вход, - тут же парировал Алый. – А когда эта мерзость попытается прорваться во дворец, я хочу быть в безопасности! – многозначительно ткнул указательным пальцем в потолок.
- Я ему не верю, - фыркнула женщина и поторопилась отойти, пока не скрылась в толпе.
Пурпурный плащ колебался. Явно хотел последовать за ней, но ценность своей шкуры перевешивала остальные доводы.
- И личный эскорт нам не помешает, - добил аргументацией Алый, кивнув на десяток Флинн…

Сиэль
Кольчуга, твоя вторая кожа, стальная чешуя, оказалась в твоих руках. Прохлада коснулась обнажённой верхней части тела, а после – ощутил тёплые руки лекаря на коже. Мягкие руки, опытные. Не то что у этих шарлатанов, называющих себя докторами за периметром внутренних стен. Они только и знали, что пускали кровь да ставили банки, якобы в лечебных целях. Но инструменты королевского лекаря не оставляли сомнений в его квалифицированности.
В ход пошла иголка с нитью. Ссадины и раны ныли, игла болезненно впивалась в кожу, но старец успокаивал тебя каждый раз своим мягким тоном. «Потерпи, парень, ещё немного». Кажется, ему было абсолютно всё равно на твою расовую принадлежность.
Анна, стоя рядом и скрестив руки на груди, осматривала холл. Лекарь, от услуг которого отказалась полуэльфийка, подошёл к ней. Флинн бросила на него суровый, испепеляющий взгляд, и этого похотливому старику хватило, чтобы оставить попытки заигрываний. Однако к десятнику он всё же притронулся. Промыл и замотал рану на лбу.
- Судя по всему, не вернулся, - ответила женщина на твой вопрос. – Кроме гвардейцев не вижу других солдат. К тому же… Этих летающих тварей на улице достаточно, чтобы задержать полутысячника надолго.

Ты наблюдал, как практически одновременно от десятка откололись Айлинн и Герман. Первая вскоре скрылась в толпе, её фигурка маячила изредка среди незнакомых людей. А последний направился прямиком к группе вельмож, до того о чём-то переговаривающихся.
Ты слышал практически всё, о чём они говорили. О чём сказал Кляйн. И Анна тоже всё слышала.
- Кляйн! – грозно и достаточно громко произнесла Флинн. – Не забывай, что ты на службе. И всё ещё под моим командованием. Благородные господа обойдутся без твоих услуг.
- Ох, мамзель, - тут же отреагировал вельможа в красном плаще. – Я уверен, вы будете более снисходительны, когда узнаете, какую сумму я готов заплатить за его и ваши нескромные услуги!
- Оставьте золото себе, господин. Я и мой десяток не продаются.
Лицо Алого плаща буквально почернело от злости.

Айлинн
Ты лавировала в скоплении толпы, в лабиринте из человеческих тел и лиц. Они все были напуганы. Все смотрели на тебя с некой враждебностью, отрешённостью. Но ни одна пара глаз так и не зажглась узнаванием. Ни на одном лице не проявились до боли знакомые черты.
Они все были чужды. Они все были тобой. Такими же потерянными и потерявшимися. Забитой кучкой людей, забитой страхом и переживаниями. В золотой клетке Её высочества.
Они прибывали и прибывали. По одному, по двое, по трое. Входили через двери, запыхавшиеся и трясущиеся от сковавшего их ужаса. Среди них были и полуэльфы. Но никто из них не был твоим родственником. Твоя семья всё ещё находилась там, за внутренними стенами. В закованном со всех сторон гробу, что ещё носил название Города…

Тогда ты направилась к принцессе, в слепой надежде, что если не Анна, то хотя бы Этель позволит тебе выйти отсюда и направиться к родным. Твоя идея могла показаться безумной. Идея выйти из безопасного места на улицу, кишащую необыкновенно живучими и смертоносными чудовищами. Но не разум указывал путь – сердце.
…Этель обернулась в твою сторону, обратила на тебя усталый взор. Окружающие её гвардейцы слегка напряглись, как знающие своё дело телохранители. Наблюдали, как ты садишься на одно колено, склоняя перед девушкой голову…
Ты ощутила, как лёгкие ручки принцессы ложатся на твои наплечники.
- Я понимаю твои переживания. И твоё рвение оказаться поскорее с близкими, - мягко произнесла Этель. – В этом зале нет ни одного человека или полуэльфа, кто не волновался бы за своих родных. Но подумай, благородная воительница, каково мне отпускать вас на смерть?.. Там, в черте и за чертой внутренний стен, делают свою работу твои товарищи. На защите Города стоят наши герои – Сталкон, Виэлль… Я верю в них. Поверь и ты.
Девушка коснулась твоей щеки и заставила поднять голову.
- Оглянись, воительница. Этим людям тоже нужна помощь. Они все – мои поданные. Я и моя стража будут защищать их всеми силами. Последуешь ли ты…
Но договорить принцесса не успела.

Всем
…Со двора в холл ворвались звуки борьбы, криков, какого-то движения и лязга стали. Через некоторое время в холле появилось уже знакомое вам лицо – Ольгерд, глава королевский стражи. С волнением на лице он проследовал прямо к Этель, не теряя ни минуты.
- Ваше высочество, необходимо уходить как можно скорее…
- В чём дело, Ольгерд?
- Там… я не могу объяснить… там люди. Они обезумели...
Толпа прислушивалась к голосу сотника, и оттого в холле царила гробовая, мрачная тишина. А звуки… звуки борьбы не предвещали ничего хорошего.
И тогда появились они. Резко и неожиданно.
Первый противник вбежал через парадный вход. Второй – разбил окно у коридора в Правое крыло, запутался в длинных шторах и упал на пол. Третий последовал за ним, наступил на своего товарища и кинулся в сердце толпы…
Люди отпрянули, но кто-то попросту не успел уберечься. На пол брызнула первая кровь…
Тут же началось самое страшное – буйство кричащей толпы…
Телохранители Этель образовали вокруг неё плотное кольцо, заставляя Айлинн отступить. Стоящие на карауле солдаты бросились на высыпающего в холл противника…
А вы за бегающей толпой не могли разглядеть, что происходит… Вы видели фигуры. Фигуры ворвавшихся людей. Но двигались они странно. Резко. Прихрамывали. И в их руках… не было никакого оружия.
Оружием им служили собственные руки и зубы.
- Обнажить оружие! – тут же скомандовала Анна. – Сиэль, приоденься. Сейчас наш выход…

- Естественно, - уже себе отвечает Фейт, наблюдая, как закрываются створки гермодвери. Нил не изменяет себе даже в подобной ситуации. Мог бы сказать «спасибо».
Подавляя в очередной раз раздражение, девушка присаживается на крутящийся стул. Морщится, вслушиваясь в чужое дыхание – словно Эммерих не в коридоре, а стоит совсем рядом и буквально дышит в спину. Какое-то мгновение спустя чувствительность микрофона значительно снижается – додумался подкрутить регулятор.
Фейт ненадолго остаётся одна. В следующую минуту в помещении появляется Аманда – всё с тем же затравленным выражением на лице, словно полная противоположность ушедшему начальнику безопасности. Успела немного привести себя в порядок, но лучше от этого выглядеть не стала.
Девушка лишь пожимает плечами в ответ. Не гнать же её теперь обратно в медотсек?..

Фейт глубоко вздыхает, касаясь пальцами лба, словно о чём-то задумавшись. Но какие бы мысли не пришли в этот момент в её голову, они тут же прервались голосом Эммериха. Девушка подняла глаза, концентрируя внимание на транслируемом изображении. Сердцебиение слегка участилось, но Фейт без труда удалось подавить волнение.
Первое, что бросается в глаза, - багрово-алый свет, заливший помещение. И только после в кровавом зареве вырисовываются контуры пяти капсул, с помощью которых и осуществлялся контроль над клонами. Осуществлялся – именно в прошедшем времени. Судя по сигналам панелей каждая из капсул сейчас пребывает в нерабочем состоянии…
Что-то болтает себе под нос Эммерих.
Выражает степень изумления Аманда.
И входит в рубку новое и столь ожидаемое лицо – Армстронг, - интересуясь произошедшим…
Но их слова, слетающие с губ, вязнут в пространстве. Никто из них не стал медлительнее – мозг Фейт заработал с поразительной быстротой.

Однозначно, аппаратура не вышла из строя сама. Все пять модулей одновременно – очевидная диверсия. В рубку управления не поступал сигнал о прекращении работоспособности капсул – значит, скачок энергии повредил гораздо большую часть компьютерного обеспечения, чем они думали. Или КиД-системы повреждены таким же образом, как и капсулы. Но наиболее правдоподобная для Фейт версия – сам скачок не произошёл случайно…
Их пятеро. Каждый из них в той или иной степени умеет обращаться с техникой – специфика их работы требует разносторонних умений, да и взаимодействие с оборудованием максимально упрощено. Но для таких манёвров, как выведение из строя части комплекса, пожалуй, поверхностных знаний не хватит.
Стефани. Уже не столь миловидный доктор. Как говорит инструкция по эксплуатации, репликантами может управлять исключительно донор ДНК. Очевидный участник диверсии, вероятно, и повредивший капсулы. Но основное ли действующее лицо?
Аманда. Её плаксивое выражение лица может является маской, а поведение – игрой. Однако Ридл – учёная, не инженер. Здесь не достаёт фактов.
Нил. Пусть он и не вызывает особую симпатию, но вызывает доверие в способности решать проблемы. Однако он – начальник безопасности и имеет доступ ко многим системам, что уже не говорит в его пользу. И если предположить, что Джон действительно всё это время находился в жилом отсеке, то… у Эммериха было достаточно времени, чтобы вывести капсулы из строя.
Джон. Самая весомая фигура, обладающая наибольшими возможностями. Что мешало ему ранее перенагрузить системы для одного единственного энергоскачка?..
Дин. Человек, непосредственно работающий в модуле управления репликантами. Когда произошёл скачок, он, по идее, находился в одной из капсул, из-за чего и был травмирован… Возможно, к моменту, когда Дина доставили в медотсек, капсулы были уже повреждены – все, кроме одной… И если учесть, что Стефани поехала крышей, вырисовывается вполне цельная картина их сотрудничества. И сейчас Треверс повредила последнюю.

Вариантов множество. Главное – не запутаться в клубке вероятностей.
Их пятеро. И каждый имел потенциальную возможность повредить оборудование. Кто-то из них методично разрушал привычный мир – но с какими целями?..
Фейт обводит окружающих людей быстрым взглядом. Бластер покоится на коленях, сложенные на груди руки не дрожат – и не дрогнут, если потребуется действовать быстро.
Дави на курок.
Ещё раз.
И двое окажутся на полу подобно обезглавленному репликанту.
Минус два имени в малочисленном списке… Останутся ещё трое. Найти Треверс и покончить с ней навсегда. Выстрелить в спину Нила. Оборвать жизнь так и не пришедшего в себя Дина.
Если отбросить гуманность, это – самый верный способ по устранению угрозы. До той поры, пока угроза не повредила окончательно комплекс и не истребила точно так же всех остальных.
Необъяснимое чувство рождается где-то внутри. Мысль, совершенно не подкреплённая рациональностью и доводами. Словно всё, что происходит вокруг, не более чем спектакль, поставленный совершенно иным разумом, не участвующем на сцене своего творения. Словно сценарий написан исключительно для Фейт.
Но в следующую секунду ощущение ирреальности проходит. Позволяя девушке вновь нырнуть в омут событий…

…Замершие секунды вновь продолжают ход. Джон приближается, вглядываясь в картинку трансляции. Шея чиста – отсутствие штрих-кода немного успокаивает Фейт.
Ещё недавно воображая, как лазерный луч прорезает лоб начальника станции, девушка хладнокровно следит за Армстронгом. Её собственные глаза отражают алый квадрат транслируемого изображения, оттеняя истинные эмоции.
- Модуль управления репликантами полностью вышел из строя. Похоже, повреждены все капсулы без исключений, - ровным тоном доложила Фейт. – И произошло это буквально несколько минут назад, потому что чуть ранее из модуля осуществлялось управление репликантом для попытки убийства… Предвосхищаю твой вопрос, Джон. – Деловито подняла вверх указательный палец. – Репликант принадлежал Треверс и как доказательство сейчас лежит в медотсеке… обезвреженный. Аманда и я – свидетели его неадекватного поведения. Системы наблюдения и, как выяснилось, КиД так же вышли из строя. Положение самой Стефани – неизвестно, сканеры фиксируют её датчик в моторном отсеке. Но судя по тому, что ещё недавно модуль работал, скорее всего, она именно в нём… Сейчас там как раз находится Нил, и, конечно, он предельно осторожен. Будут какие-то специальные указания по поводу случившегося? – Фейт не отрывала взгляда от лица Армстронга.

Джованни, размышляя, не переставал следить за происходящим. Сосредоточенность, ухмылки, глубокая задумчивость на лицах почтенного Совета создавали некое напряжение обстановки. Но Матиас наблюдал за ними с завидным хладнокровием, и цепкий взгляд, путешествуя по залу, то и дело вылавливал изменения в мимике каждого члена Совета. Интересно развивались события, крайне интересно. Кто-то вписал имя сразу – естественно, тут же выдавая свою преданность тому или иному оппоненту. Кто-то медлил, и на то были личные причины. Такие, как неуверенность в собственном выборе. Хотелось, мягко говоря, поторопить их. Негоже заставлять уважаемых синьоров ждать. Но больше всего Матиасу хотелось отобрать у них перья и самому вписать избранное имя.
Нетерпение жгло его изнутри. Но мужчина некоем образом не выдавал своих эмоций. Вспыхнувший огонь отражался искрами в каре-зелёных глазах, но взгляд его был направлен на Совет. Лишь изредка Джованни поворачивался к другим кандидатам. В этом не было никакой демонстрации незаинтересованности, отнюдь. Но их реакция, в данный момент времени, интересовала его мало. Выражения их лиц ничего не скажут Матиасу о том, какой выбор они сделали. Он и так знал, какой.

Однако в какой-то момент Сальваторе решил обратить внимание на себя, громогласно объявив о том, что считает присутствующих в зале недостойными. С самой первой фразы Джованни понял, к чему Стефан клонит, и усмехнулся. Право, себя не похвалишь – никто не похвалит. Да ещё и завёл речь про нужды господ и простых граждан. Менее всего Матиас был уверен, что он о них думает. Но тактика, безусловно, достойна внимания. Именно так его дражайший родственник и попал в Совет. Стоит лишь напомнить о нуждах города…
Но следующая реплика удивила его больше. Голос против всех?..
Матиас выгнул бровь и обернулся на Совет – как он отреагирует на подобную выходку? Если бы подобный метод голосования принимался ко вниманию, им воспользовались, как минимум, все претенденты на графскую цель. В лучшем случае. В худшем – неуверенные в своём выборе члены Совета последовали бы той же логике и… Получается, что голосовали бы исключительно те, кто уже твёрдо определился со своими симпатиями. Это, безусловно, хитро. Но где же хвалённая непредвзятость и нужды города?

Совет, уже, к слову, проголосовавший, вскипел от негодования. Вероятно, кто-то задался вопросом, мог ли он сам сделать нечто подобное, но, как показалось Матиасу, большинство восприняло реплику Стефана как сопротивление установившемуся порядку. Оно и к лучшему. Что, зря Матиас бумагу марал? Если бы Совет принял идею Сальваторе с милостью, Джованни демонстративно съел бы свой листок.
Но Совет не принял идею Сальваторе, и Луиджи, поднявшись, выразил единогласное решение. В принудительной форме. Голосуй, иначе ты – вне игры. Матиас не смог сдержать довольной улыбки, нисколько не заботясь, что об этом подумают остальные. Почему бы и не порадоваться провалу соперника?
- Стефан, - продолжая улыбаться, Матиас обратился к своему оппоненту. – Выразить свои антипатии ты сможешь и после собрания. И не заставляй меня жалеть о своём выборе, право. Синьор Джованни расстроен, что ты так плохо думаешь об остальных кандидатах, как и уважаемый синьор Эстакадо. Как и достопочтенные члены Совета, что уже вписали их имена.
Естественно, Матиас был ни капли не расстроен. Достойнее себя никто из претендентов в этом зале не нашёл бы, просто Сальваторе решил поделиться этим со всеми. Но вот решение Совета уважать стоило. Негоже раздражать тех, кто с выбором уже определился. И будущего правителя, если волей судьбы им окажется Джованни или Эстакадо, тоже.

Марси потянулась к кольцу, предвкушая, как заглядывает в подпол и находит там нечто необычное – ждущее её приключение! На мгновение девочка забыла, что Джон против того, чтобы спуститься, и хочет остаться в кухне, а потому не обратила внимание, как резко он сошёл с места…
В пару прыжков парень оказался рядом, мелькнув тенью перед боковым зрением. Марси, благодаря выработанным рефлексам, дёрнулась и отпустила кольцо – до того Джон напугал её своим внезапным появлением рядом с ней. На лице парня читалось какое-то странное, тревожное выражение. «Хочу», - ответил он на её реплику. – «Но раз ты идёшь, иду и я».
Девочка почувствовала настоящее смятение. Ещё никто ей не говорил чего-то подобного. Да, конечно, иногда к её играм присоединялся Чик, но с таким выражением и таким доверием никто из ребят с ней ещё не разговаривал. Никто не был готов идти за дикаркой. И дикарка практически никого не подпускала к себе, чтобы дать эту возможность.
Какая странная ночь. Как всё неожиданно меняется в её жизни. И эти изменения Марси даже нравились.

Девочка довольно улыбнулась. Хоть она такого поворота событий и не ожидала, но результат ей понравился. Хорошо, что Джон решился идти с ней. Конечно, ей ни капельки не страшно, но с ним она будет, как минимум, увереннее. А то действительно, мало ли кто там сидит – друг или враг…
Она вновь взялась за кольцо и потянула, но дверца оказалась тяжёлой. Марси никогда не считала себя слабачкой, она не из тех девчонок, что вечно просят помощи у мальчиков. Но сейчас, признаться, ей пришлось туго. И только гордость не позволила ей попросить помочь Джона.

…Дверца с грохотом ударилась о пол, обнажив провал. Марси с любопытством уставилась вглубь образовавшейся пустоты. Что-то на краешке подсознания твердило, что здесь должен быть ледник, а вместе с ним и различного рода продукты. Но факт того, что именно отсюда слышалась тонкая мелодия флейты, давал понять, что увидят они вовсе не тесную яму…
Марси была готова увидеть лестницу в подвал. И она её увидела. И увиденное вызвало в ней восторг.
Вниз тянулась винтовая лестница, и откуда-то снизу на каменную стену падал свет. Нечёткая тень то и дело появлялась в поле зрения, а источник тени что-то едва слышно напевал, ещё больше подогревая интерес девочки.
- Вот он, - с сияющими глазами сказала Марси и перевела взгляд на Джона. – Так я и думала, что кто-то там есть! Но… что этот кто-то делает у нас в подвале?
Словно в ответ на её вопрос снизу раздался шум, наиболее всего похожий на грохот металлических предметов.
- А вдруг это вор? – У них в приюте отродясь воров не было, не считая самих приютских деток. Но предположение она тут же отсеяла сама: - Но воры не станут играть на флейте, правда же? Идём, посмотрим. Только тихо.
И девочка ступила на лестницу, крадучись следуя вперёд.

Обстановка накалялась с каждой секундой. В сгущающейся атмосфере ужаса всё больше ощущались нотки пронзительной ярости. Хватит жертв, сегодня их и так было много. Те люди, что бежали к воротам Внутренней стены, навсегда оказались заперты во Внешнем Городе, вместе с неведомой опасностью, что оросила мостовые их кровью. Прямо как в предсказании эльфийки Умтити, слова которой стёрлись со временем из памяти большинства жителей Города…
Драконы летали под небом, обрушиваясь на Внутренний Город и погребая под собой толпу. Отсюда, с высокой полукруглой лестницы, дошедшие до ворот могли наблюдать, как разбегаются в панике горожане, пытаясь добраться до спасительного чертога дворца. Драконы летали в под небом и закрывали порой костлявыми фигурами луну, отбрасывая на землю причудливые полосатые тени.
Сотник гвардии, конечно же, видел, что творится в Городе. Не мог не видеть, не мог не слышать. Но до сих пор оставался в своём решении твёрд, несмотря на враждебный настрой толпы. Он видел множество незнакомых лиц – и знакомых лиц дворян тоже – и понимал, что каждый из них сейчас готов едва ли не броситься на алебарды, лишь бы попасть внутрь.
Что мешало ему поступить как человек? Открыть злосчастные ворота. Тем более, что сам Стальной распорядился укрыть беженцев внутри дворца… Но старый сотник находился на службе. Он слишком устал от долгих лет работы, чтобы думать о последствиях и вариантах. Сейчас первоочерёдной целью для него была защита принцессы Этель. Весь Город мог погибнуть. Но Её высочество выживет, чего бы это сотнику не стоило…

Толпа говорила, перекрикивая друг друга. И впереди всех стояла Анна Флинн, вызывая у сотника смешанные чувства. Она, так же, как и он, взывала к долгу, чем вызывала уважение. Но он не мог открыть ворота, а десятник не хотела этого понимать, кричала, нарушая все приличествующие правила субординации…
И вместе с ней вперёд выступили её люди, поддавшись сиюминутному порыву. Первым закричал полуэльф, и гвардеец едва заметно поморщился. Требовательный тон, враждебные нотки, оголённый клинок в руках… Если так пойдёт и дальше, и остальные люди из десятка Флинн начнут махать мечами, придётся преподать им хороший урок.
Второй выступила девушка, тоже эльфийской крови. Её голос был мягче, тон – менее злобен, и сотник прислушался. Дети, старики. Она говорила о тех вещах, которые мужчина старался в себе задавить перед чувством долга. И всё же, что-то внутри кольнуло. Рука, готовая отдать сигнал о начале стрельбы, опустилась.
- Я не могу этого сделать, солдат, - произнёс сотник. – А вам, жители Города, придётся искать другое укрытие, но дворец останется…
- Ольгерд!
Звонкий женский голосок смог перекричать гвалт толпы, обратив внимание людей на его источник. Балкончик, на котором, среди лучников, проглядывалась фигурка незнакомки, был недостаточно высоко, чтобы не услышать её крика. Недостаточно высоко, чтобы не разглядеть на голове диадему.
- Открой ворота.
Сотник, растерянный, задрал голову вверх.
- Но, Ваше высочество…
- Впусти всех внутрь, не медли! – фигурка скрылась из виду, оставив Ольгерда наедине с торжествующей толпой.
- Вы слышали приказ принцессы, - почти злорадно усмехнулась Анна.
Украшенные золотом ворота с металлическим лязгом распахнулись, открывая горожанам путь в сердце Города. Во дворец.

***

Всем
Внутренний дворик представлял собой террасу, крышу которой заменяли увитые диким виноградом стальные прутья. Поддерживали их витиеватые белоснежные колонны, пускающие корни фундамента на выложенный мрамором пол. Тут и там виднелись скамеечки и миниатюрные бассейны с плавающими в голубоватой воде рыбками. В лунном свете водная гладь отбрасывала причудливые аквамариновые блики на колонны, рисуя плавные узоры. Фонари, расставленные по периметру, сейчас горели, освещая дворик мягким светом.
Двухстворчатые двери белокаменной крепости распахнулись, и в сопровождении нескольких гвардейцев из дворца показалась юная девушка… Длинное платье синего цвета украшено золотой нитью, пояс перевязал тонкую талию, на плечи накинут бархатный плащ с вырезами для рук. Диадема с сапфирами была лишь дополнением к дорогим тканям наряда, но помимо неё на девушке не было никаких украшений. Медового оттенка волосы аккуратно уложены в причёску. На миловидном, чуть округлом личике – печать усталости и грусти.

Голубые глаза Этель путешествовали по дворику, по лицам горожан, пока не выхватили из толпы десяток солдат.
- Благодарю вас, за то, что сопроводили моих поданных ко дворцу, - спокойным, располагающим тоном начала принцесса, обращаясь к Флинн и её солдатам в том числе. – Мои лекари осмотрят вас, если вы того пожелаете.
После чего Этель обратилась к затаившей дыхание толпе:
- Дворец открыт. Вы вольны укрыться в его стенах и оставаться в нём до тех пор, пока опасность не минует Город. Тем не менее, прошу вас оставаться в пределах видимости королевской гвардии, а именно – в холле дворца, для вашей же безопасности, - девушка сделала приглашающий жест на дверь. И первой зашла за порог.
Ольгерд, наблюдающий за принцессой, покачал головой, и начал давать указания гвардейцам, расставляя своих солдат у открытых ворот, вокруг и внутри дворца…

Вы с Анной проследовали внутрь, вместе с безропотной толпой. Нырнули в полумрак помещения.
…Внушительных размеров холл потрясал воображение. Высокие потолки выложены мозаикой, вниз опускаются ветвистые, потушенные в данный момент люстры. Источниками света служили многочисленные свечи, расставленные вдоль стен.
- Охренеть, - высказал свою точку зрения Орек, наблюдая красоту дворца изнутри. – Отлично ей живётся, в таком-то домике…
- Живётся, может, и отлично. Но это её золотая клетка, - ответила Анна. – С тех пор, как король, потеряв сына, покинул город и уехал в другой, он оставил здесь править свою дочь. Все его обязанности свалились на её плечи. Не припомню, чтобы принцесса за последние несколько лет выезжала из Города.
В тот же момент направленные Этель лекари подошли к вам. Среди них – практически никого моложе сорока лет. Почтенные старцы в одежде, мало отличающейся от дворянских нарядов.
- Позвольте вас осмотреть, мисс, - любезно предложил седобородый мужчина Айлинн, маслянистыми глазками путешествуя по закрытой доспехами фигурке.
- Ваши травмы могут иметь последствия, - задумчиво произнёс другой Сиэлю. – Снимите кольчугу, если вас не затруднит.
- У вас несколько потрёпанный вид. Есть раны? - морщась, сказал третий лекарь Герману, учуяв дух крепкого напитка.

Вы находились несколько в стороне от остальных, у стены, пока вами занимались лекари. Отсюда вы могли наблюдать за людьми, рассеявшимися по огромному холлу. Пёстрая толпа. Дворяне чувствовали себя здесь вполне комфортно, в дорогих, но уже потрёпанных одеждах. Бедняки жались друг к другу, озираясь по сторонам. Но у всех в глазах отпечаталось одно и то же выражение. Страх. Смятение. Утомление.
Ближе к вам стояла группа аристократов, судя по великолепным чистеньким костюмам – вельможи. Нисколько не беспокоясь, что вы можете их подслушать, они вели свои разговоры:
- Чудовищно! Если сюда сбежится весь город, дворец не выдержит наплыва толпы, - говорил мужчина в алом плаще.
- И в конце концов, твари начнут атаковать дворец, в этом не стоит сомневаться, - поддержал первого аристократ в пурпурном. – Королевской гвардии мало, чтобы защитить нас всех…
- Зачем Этель впустила этих смердов? – причитала женщина в жёлтом платье и с забавным головным убором в виде полумесяца. – Мы все погибнем из-за них!
- О, уважаемая, вы недостаточно оказали влияние на молодую особу, если она вздумала сейчас встать на их сторону… Теперь у нас мало шансов! - продолжал Алый плащ.
- Послушайте, всё не так плохо, - прервал его Пурпурный. – Неужели вы не слышали о старых катакомбах под дворцом?
- О чём вы?
- О них уже мало кто помнит. Но раньше на месте Внутреннего Города были эльфийские руины, а под ними сеть подземных лабиринтов. Я знаю наверняка, что вход в один из коридоров находится храме Единого, что в Левом крыле дворца.
- Можно подумать, вы делаете предложение, – в голосе женщины чувствовался интерес.
- Предложение, от которого невозможно отказаться, - потирая пухлые ручки, откликнулся Алый.
- Безусловно. Наверняка Епископ знает, где заделан проход, он стар, как и его храм.
Вся компания замолкла и обернулась поглядеть, не слышал ли кто их разговор. По лицам вельмож явственно читалось, что они задумали.

Том, в сопровождении Джозефа, направился вперёд, стараясь по возможности не шуметь. Перспектива выдать засаду незнакомца его не прельщала по одной простой причине – солдаты находились от «рейнджера» слишком близко. Неосторожность могла привести их прямиков в эпицентр боевых действий…
Дуло снайперки направлено в землю, но парень держит оружие крепко. Выработанные рефлексы за считанные секунды поднимут винтовку в воздух, поднесут прицел к глазу, заставят палец спустить курок… Определённо, Кёрк был готов к худшему.
Благо, Рид заткнулся и шёл рядом молча.

Очень скоро стало ясно, что разведчики из них так себе. Под ногой снайпера хрустнула злосчастная ветка, и Том замер. Незнакомец, конечно же, услышал и обернулся.
Кёрк с интересом уставился на «рейнджера», несколько долгих секунд разглядывая его внешний облик и пытаясь хоть как-то интерпретировать его в голове. Грязные бинты на запястьях – сразу пришла ассоциация с верёвками или порезами. Кто-то держал его в плену или мужчина пытался покончить с собой?.. Шляпа и ремень, не вяжущиеся с образом американского солдата, казались лишними, чужими элементами – и возможно, были с кого-то сняты. Как и сама форма, на которой красовалось имя Трэвис Бикл.
Но больше всего Тома волновал нездоровый вид чужака. Концентрация обдолбанных наркотой людей в радиусе нескольких сотен метров, в последнее время, зашкаливала… От такого можно ожидать чего угодно.

Незнакомец не дал им возможности заговорить первыми и объясниться. Вместо этого он начал загонять какую-то дичь. О том, что вокруг кто-то затаился, - однако этот момент ещё можно было понять, необходимо было прояснить лишь от кого он прячется. Но затем он заговорил о преисподней и начал размахивать пистолетом, угрожая Джо. Последний предпринял попытку заговорить с незнакомцем, спросив о противниках. На что «рейнджер» ответил весьма пространно, лишь убедив снайпера в своей упоротости. Если он не накачан наркотой, то религиозной чушью точно.
Точкой в коротком диалоге стал застывший в руках мужчины пистолет, направивший дуло в Рида.
Кёрк среагировал тут же. Винтовка взлетела вверх, в прицеле – лоб незнакомца, прикрытый отросшей чёлкой.
- Опустил пистолет, живо, - в голосе не привыкшего командовать Тома прорезались стальные нотки. – Дважды повторять не стану. Опустил пистолет и объясняешь всё по порядку. Конкретно. Где солдаты с базы? Кто твои противники? Откуда ты и где твоё подразделение?
После этого Том, не отрываясь от прицела, сказал Дастеру:
- Джо, свяжись с нашими и доложи обстановку.
Если что-то случится, остальные хотя бы будут знать, в каком они направлении ушли и кого здесь обнаружили.

Всё было кончено. В один миг бушующая волна нападающих откатилась, давая возможность прийти в себя. Смрад смерти клубился над побоищем, и она взирала на происходящее застывшими глазами мертвецов.
Подошедшие к солдатам монахини молча принялись за свою работу. Не было робости в их действиях – лишь в самых молодых, едва ступивших на праведный путь послушницах. Но и в них чувствовалась твёрдость, закалённая сегодняшней ночью.
Подошла одна из монахинь к Алфи, заставила снять нагрудный доспех и кольчугу, чтобы перевязать рану.
- Вам повезло. Ничего жизненно-важного не задето, вы потеряли мало крови, - с улыбкой произнесла женщина и отошла к остальным солдатам.
Эрика фыркнула, презрительно глядя ей в спину.
- Не доверяю я этим монашкам, - сказала девушка, вытирая меч от пятен гнилой крови. – У них то ещё прошлое.

В то же время другая молодая монахиня подошла и к Карлу. Усталость отпечаталась на миловидном личике – последствие постоянного ухода не за одним десятком раненных. Карл, спрыгнув с импровизированного пьедестала, переключил внимание девушки на себя со своих вероятных ран. От неожиданного поцелуя монахиня раскраснелась. Прикосновения к мужчинам стали обыденностью – несмотря на строгость монастырского быта, это было частью её безвозмездной работы по уходу за больными. Бывало, мужчины делали ей непристойные намёки, но девушка не обращала на них никакого внимания. Но поступок солдата выбил из неё дух.
- Н-не стоит, - едва успела сказать девушка. Быстро убрала руку и отошла осмотреть Ганса, словно напуганный зверёк.

Имлерих постепенно угасал. Как гаснет огарок свечи в кромешной темноте. Огонёк его души отбрасывал неровные тени, что наступали на его ускользающее сознание. Послушница храма ничего не могла сделать. Не стала и стягивать кольчугу – это было бесполезно. Повернувшись к Гансу и подошедшему Карлу, она многозначительно покачала головой.
Ван Даарен сделал попытку улыбнуться. Перевёл ещё осмысленный взгляд на Шторха.
- Моё время пришло, гигант, - произнёс полуэльф. – Это вы, люди, не можете… смириться… со смертью. Я лишь надеюсь, что… мы боролись не зря.
Имлерих зашёлся кровавым кашлем. Всегда спокойное лицо мужчины выражало сейчас ни с чем не сравнимую боль.
Не сразу, но он отреагировал на слова Карла, остановив на нём полу-осмысленный взгляд. Не сразу понял, о чём говорит Тайлер. Дрогнули уголки губ.
- Передай… Виэлль… «Не унывай, стрекоза». Да. Так и передай. И пусть забудет… старые обиды. – Взгляд Имлериха на мгновение потух, словно он ушёл в себя и свои воспоминания. Но быстро вернулся к реальности. – Мои родители умерли от… рук людей, Карл, много лет назад. Я не мстил, как… как некоторые мои… собратья. Забудьте… о вражде народов. Я прошу вас… Защищайте Город и всех его жителей, какой бы… какой бы расы они ни были…
Дальше говорить полуэльф не смог. С отчаяньем и надеждой он посмотрел на кинжал в руке Тайлера. И молча кивнул.
Последний раз взглянул на чистое звёздное небо…

Косматый выпрямился, продолжая смотреть на лицо Вороны. Затем повернул голову в сторону внешней стены, озарённой сейчас лунным светом. Всматривался куда-то вдаль, за баррикаду, помня недавние слова Эриха. Боль потери не ослабила его сил. Наоборот. Обида и злость медленно, но верно захватывали его разум, придавая смелости. Смелости воевать дальше. Смелости касаться того таинственного, что жило в нём внутри…
И он увидел…

***

Сегодняшняя смена не должна была стать для неё чем-то из ряда вон выходящим. Одна из множеств подобных ей ночей. Сменяющиеся одна за другой. Отдых. Служба. Это стало её реальностью за многие годы. После тех времён, которые всё ещё снились ей в кошмарах. Времён её юности.
Война, дошедшая до стен Города, стала одной из самых кровопролитных событий королевства за несколько столетий. Истощившая обе противоборствующие стороны. Казалось бы… времена битв, героических смертей и подвигов далеко позади. Теперь настали иные. Времена стабильности. Возрождения государства из пепла. И увядания таких, как она…
Городу больше не нужны герои. Но Город всё ещё их помнит. Тех, кто отличился заслугами перед королевством. Взять хотя бы ветерана Андреаса Сталкона, что достиг должности полутысячника. Но он – один из немногих. Кто-то поник, спился, не выдержав тишины мирной жизни. Лишь некоторые адаптировались. И одной из них была она.

Аэлирэнн Виэлль обходила внешнюю стену на своём участке, следуя своим обязанностям, когда это произошло. Всё случилось слишком быстро. Сначала волнения внизу заметил один из лучников, но следом послышались крики остальных часовых. Полуэльфийка с высоты стены могла наблюдать за развитием событий. За бегством мирных жителей. Далеко не сразу она осознала, что именно случилось, но чутьё её не подвело. Произошло нападение.
Никто бы не мог подумать, что оно произойдёт именно здесь. Внутри Города…
Вскоре поступили сообщения о вспышках паники из других точек города. Сотник лучников тут же подняла тревогу и послала людей с донесением. А меньше, чем через полчаса, к стене начали подтягиваться подразделения стражников, скапливаясь между монастырём Единого и воротами в Город. Из-за крыш домов и темноты Аэлирэнн не могла видеть всего сражения, но его отголосок доносился и до неё. Какие-то формирования она послала на помощь страже, но часовых оставила на стене. Несмотря на то, что творилось в Городе, она знала, что оставлять стену без надзора ни в коем случае нельзя. Она и те, кто остался, помогали отсюда по мере своих возможностей.

- Где они?! Где ещё очаг?! – кричала полуэльфийка и, оттягивая тетиву, целилась куда-то вниз. Если её подчинённые, в большинстве своём, промахивалась, то она – нет. Это и прославило её в годы войны. За что получила прозвище Соколица.
Сначала солдаты предполагали, что противник замаскировался, нападая на жителей Города. Но чем дальше, тем становилось яснее: нападающие… вовсе не обычные люди…

…Очередная стрела угодила точно в цель, и мертвец упал, отпустив свою жертву. Один из последних.
Аэлирэнн слышала, что битва рядом со стеной затихает. Видела баррикады, на которых, словно муравьи на муравейнике, копошились толпы покойников, но их становилось всё меньше. Она могла выдохнуть с облегчением, но сердце продолжало предательски колотиться в груди. Ей было неспокойно. Это не единственный бой. Она чувствовала, что не единственный. Где-то вдалеке, над самым дворцом, витали крылатые фигуры.
- Госпожа Виэлль…
Кто-то тронул её за плечо и указал куда-то назад.
Женщина обернулась, увидев перед собой бескрайние просторы за стеной. Дорогу, уводящую вдаль, к лесным массивам. Калейдоскоп звёзд на тёмном небе, сияющих над верхушками деревьев. Захватывающее дух зрелище. Но вовсе не на него указывал лучник.
Аэлирэнн затаила дыхание. Она разглядела это прежде остальных. Её подчинённые видели лишь волну фиолетовых огней вдали, но меткий взгляд лучницы уже различил детали…
- Смолу, - хрипло произнесла Виэлль. После чего повысила голос до крика: - Жгите костры, готовьте смолу!..
И на внешней стене стало неспокойно.

***

Всем
Имлерих умер быстро и практически безболезненно. Точный удар в нужное местечко между шлемом и воротом – и жизнь оборвалась за считанные секунды. Не было той предсмертной агонии, что уже надвигалась на ван Даарена. Было быстрое избавление от мучений. И вы могли видеть, как уходит из него жизнь.
Огонёк потух.
Но разгорелся другой.

Совершенно неожиданно дорогу осветило зарево. Словно рассвет наступил раньше времени. Но луна, хоть и склонялась к горизонту, всё ещё полноправно царствовала на небосводе. Яркий золотистый свет исходил не от неё.
- Они пришли. Они здесь, - мрачно возвестил Косматый, смотря в сторону стены.
Если бы вы обернулись и посмотрели в том же направлении, вы бы увидели зрелище поистине ужасающее. То, что ещё недавно хотел воплотить Шторх, что искушающим змеем изъедало разум Тайлера…
Языки пламени взмыли ввысь, распространяя клубы чёрного дыма, теряющегося на фоне не менее тёмного неба. Вы безошибочно могли определить, что пожар разродился в паре кварталов отсюда, у самой стены. Он крайне быстро перекидывался с одного дома на другой, распалённый сухим деревом, неуклонно приближаясь к баррикадам.
Но на этом кошмары этой ночи не закончились.
Сначала через баррикады полезли они. Вновь мертвецы. Вы видели, что подавляющее большинство из них ещё совсем недавно были людьми. Смерть настигла их менее пары часов назад, на тех улицах, которые перегородили баррикады. Отличить их от обычных горожан было трудно. Только резкость движений, глубокие раны по всему телу и уже знакомая вам аметистовая искра в глазах выдавала в них мёртвых.
Но самое страшное заключалось в том, что многие из них… горели. И не чувствовали обжигающей боли. С прежней жаждой убийства они прорывались внутрь, но теперь представляли из себя угрозу гораздо большую…

Пока их количество не превышало угрожающей отметки, вы отступали назад. Вы словно слышали в голове голос ван Даарена, приказывающего отступить, но то был не он. Где-то позади кричал сотник Гонт.
Вы наблюдали эту чудовищную картину. Стихию, невероятно быстро захватывающую власть над вашим Городом. Живые трупы, огоньками мечущиеся на дороге и нападающие на стражников. Но финальным аккордом стало иное.
…В какой-то момент баррикады не выдержали натиска и разлетелись в разные стороны. Что-то прорывалось изнутри, одновременно в разных местах, и в конце концов вы увидели их…
Сталь их доспехов отбрасывала лунные блики. Виднелись в прорезях сочленений желтоватые кости, гнилая, высохшая плоть. В латных перчатках застыло оружие – топоры, алебарды, секиры – с мутным налётом времени на когда-то сияющих лезвиях. В тени шлемов угрожающе сияли фиолетовые огни.
Они двигались степенно, но достаточно быстро, с каждым шагом приближаясь к вам. Словно знали, что торопиться им некуда. Этот город рано или поздно будет принадлежать им.
Парочка скелетов подняла вверх луки. Длинные, во весь рост. Таким дальним оружием пользовались исключительно войска вражеского королевства, потерпевшего неудачу много лет назад под Городом. Медленно натянулась тетива. Но стрелы засвистели с поразительной скоростью, сразив стражника и одну из послушниц монастыря.
- Тьма меня раздери! Ублюдки! Они когда-нибудь закончатся?! - выругалась Эрика. –Посмотрите на их оружие и доспехи. Эти твари шли сюда с самого Побоища!
Ричард Гонт не стал тянуть дольше. Подозвав подразделения оставшихся в его подчинении стражей, он начал быстро раздавать приказы. Когда он узнал, что Имлерих мёртв, он, некоторое время раздумывая, назначил командиром Карла.
- Собирайте выживших и ведите их ко дворцовым стенам. Кто-то бежал к площади с фонтаном, проверьте там. Быстрее, солдаты, быстрее! – таков был приказ Гонта для вашего подразделения.
Волна мертвецов наступала. И постепенно подминала под собой оставшихся стражников…

Твердь земли содрогалась от каждого шага, каждого движения огромной твари. Лунный силуэт, сияющий над самой головой, протягивал к Городу свои лучистые руки, ласково поглаживая стальные шлемы солдат, источенный временем скелет дракона. Если бы его сейчас не было. Если можно было бы забыть об опасности хоть на некоторое время. Окружающие обратили бы внимание на то, какой прекрасной была эта ночь. Практически безветренная и ясная. Наполненная свежестью и сиянием звёзд на тёмном небосводе…
Но где-то там, в высоте, кружили фигуры костяных тварей, сливаясь с звёздным узором. Они заполоняли собой небо до тех пор, пока не приходило их время обрушиться новой убийственной волной на Город.
Повсюду паника. Кричат люди. Заходятся в истерике женщины, истошно завывая и захлёбываясь слезами.
Эта ночь прекрасна. Была бы прекрасна. Если бы не он.

Айлинн
Они умирают. Они страдают от атак дракона, которые не в силах предотвратить. Твои товарищи.
Здесь, с приличного расстояния, ты наблюдала за ходом сражения. Несмотря на ночную темень, укрывшую Город, ясная луна позволяла видеть всё. Отчаянные попытки достать дракона. Видела, как в один момент существо вышло из себя, разбросав солдат в разные стороны. Одним из таких стражников стал Сукр. Видела, как бросились на дракона остальные солдаты и поплатились. Среди таких безрассудных, но отважных стражей были и Сиэль с Германом. Последнего смерть обошла стороной, а первый… В какой-то момент показалось, что пасть захлопнулась именно на Сиэле, и единственный собрат из подразделения пал смертью храбрых… Но это был не он. Нет, не он. Это был Берит…
Ход сражения переломился моментально, и отправной точкой стал именно Берит, героически отрубив чудовищу лапу. Дракон взвыл и поднял голову. Окровавленная пасть раскрылась. Казалось, он кричал. Кричал от фантомной боли, которой больше не существовало. Но ни единого звука не раздалось из пустой пасти. Но…
Полыхнул огонь. Не тот обжигающе-рыжий, что, облизывая дрова, весело потрескивает в костерке или камине. Аметистовый. Бледный в сердцевине и со снопом золотых искорок на танцующих под самым небом языках пламени… Он полыхнул из пасти, из пустых глазниц, изъедая с поразительной скоростью меч, торчащий из глаза, пока последний не начал осыпаться на мостовую стальной трухой.
Рассуждать времени не было.
Новый болт лёг в выемку арбалета, щёлкнул механизм, фиксируя тетиву. Сейчас. Пока его голова застыла в этом положении, у тебя был шанс как следует прицелиться и выпустить снаряд…
Вдох. Выдох. Забудь обо всём…
Всё должно было пойти не так. Дрогнула рука в последний момент. Болт пошёл ниже, чем ты планировала. Но провиденье решило иначе: в то же мгновение дракон начал опускать голову, с явным намерением расплавить не только досаждающий меч. А болт влетел в глазницу…
Фиолетовый огонь в пасти тут же погас.

Герман
Берит мёртв. Твой товарищ. Он словно был отражением твоего прошлого. Отражением тебя. Ты знал, что он был выходцем с улиц, как и ты. Одним из многих, кому жизнь подписала приговор – на улицах родился, на улицах и сдохнешь. Приходилось вертеться, чтобы ветреная Фортуна обратила внимание на таких, как вы.
Становление стражником Города – это выход. Выход уйти от всей этой уличной грязи. Попытаться наладить жизнь. Пусть здесь платят не так много, но на скромный быт хватает. А если кто-то пожертвует благородному стражу сумму на его личные нужды, то можно чуток и повеселиться.
Но у всего есть обратная сторона. На службе ты должен думать о Городе. Защищать Город. Ценой своей жизни…
Её и положил на алтарь его благополучия Берит.
Злость. Ядовитая, течёт по венам. В такие моменты она всегда мешает, не позволяет концентрироваться на деталях. Но и в то же время служит прекрасным источником сил…
Ты бросился на дракона. На убийцу. Со всей яростью, вскипевшей где-то в груди. Эта ярость перетекла в руки, твёрдо сжимающие оружие, в ноги, несущие к угрозе вперёд, в голову, затмевая собой все остальные мысли. Кажется, ты кричал. Определённо, ты кричал.
…Ты видел это внезапное представление с огнём. Но разве оно способно тебя остановить? В тот миг, когда что-то просвистело в воздухе, заставив огонь потухнуть, ты ударил наотмашь, совершенно не думая о том, куда ты целишься. И пока дракон приходил в себя от выстрела, пока аметистовый огонёк разгорался в глубине глазниц вновь, ты рубил. Рубил.
Несколько рёбер треснули и упали на мостовую, рядом с отсечённой костяной лапой. Дракон не мог устоять, потеряв равновесие и опору в виде собственных рёбер. И завалился на левый бок…

Сукр
Больно. Где-то в груди больно. Резкое, неприятное ощущение. Что же это было? Помятый доспех, что мешал дышать? Или ты заработал приличного размера трещину в кости?..
Думать не было времени. Когда убивают твоих товарищей. Берит уже умер. Мира, проткнув глазницу, находилась в неминуемой опасности.
Что-то щёлкнуло внутри. Какой-то порыв. Отваги? Безрассудства?.. Бросив оружие, ты достал нож. Отцовский, узорчатый. Он красиво переливался в лунном свете. Убийственная красота, и ты об этом прекрасно знал.
Шлем со звоном упал на мостовую. Сплюнул кровь. Вдохни поглубже, Аскер, тебе предстоит недолгий, но наполненный болью путь…
Клинок выставлен вперёд. Словно коготь, шип, готовый разить в сердце.
И ты бросился вперёд. На самом краю сознания промелькнула мысль: а если бы не ушёл? Если бы остался на родине?.. Ничего этого не было бы. Этот Город проклят. Твоя молитва… бесполезна.
…Ты видел, как упала тварь, раненная Беритом и Кляйном. Теперь она валялась на боку, практически поверженная. Это давало тебе прекрасный шанс! В следующую минуту стальной коготь вонзится в глазницу, подобно мечу Миры, и потушит фиолетовую искру…
Но ты не успел. Дракон вовсе не думал так легко сдаваться. Его шея, оснащённая множеством позвонков, позволяла крутить мощной головой. У него всё ещё целы остальные конечности…
В один момент, когда ты подбежал достаточно близко, дракон расправил костяные крылья, отбрасывая окруживших его стражей в стороны. А ты, заходя спереди, потерпел неудачу…
Правая лапа опустилась на тебя сверху. Увлечённый своей целью, ты не заметил её стремительного приближения. Три когтя – благодаря тебе три, а ранее было четыре – вонзились в живот, с силой придавив к мостовой. Боль в груди, по сравнению с этой, была чертовски слабой…
Мир поплыл перед глазами. Огромная лапа подтягивала тебя к дракону, оставляя на мостовой кровавый след. Он выдернул когти из твоего тела и оставил умирать – кто-то уже отвлёк его, монстр не успел завершить начатое. А на кромке угасающего разума ты слышал чей-то голос. Женский голос.
- Сукр! Чёрт побери! Нет!..
Но в спасительной тьме всё растворилось.

Сиэль
В этот раз смерть обошла тебя стороной, но не пощадила Берита. Именно его тело придавило тебя, когда дракон выбрал свою жертву между вами.
Смерть не щадит никого, и ты это отлично понимаешь. Понимаешь, какая угроза нависла над Городом, и что этот дракон – далеко не последний… А стоило лишь оглянуться и посмотреть на все его жертвы. Половины подразделения уже нет.
…Пока ты выбирался из-под истерзанного тела солдата, ты увидел необычное представление. Воистину пугающее. Фиолетовый огонь из пасти. Видел, как дракон упал от атаки Кляйна, но продолжал сражаться. Как погиб под его лапой Сукр, как он расправил крылья, отбрасывая окружающих людей в стороны. Айлинн под его удар не попала – была далеко. Герман вовремя выставил щит и отпрыгнул, минимизировав повреждения. Удар пришёлся по щиту.
В тот же миг на арене выступила Флинн. На лбу – внушительных размеров царапина. Вероятно, дракон успел засадить ей по голове. Но это не выбило её из колеи. Придя в себя, Анна кинулась в атаку. Насела на левое крыло и начала бить по сочленению костей, пытаясь его отрубить…
Твоё время настало.
Вынув кинжал, ты рванул вперёд. Аметистовый огонь, набрав силу, вырвался из пасти чудовища, но ты вовремя отпрыгнул в сторону. Так получилось, что в сторону Флинн. Начал быть по кости крыла, понимая, что кинжал здесь был бесполезен – кость только крошилась.
- Солдат, не расслабляемся! – Анна, увидев твои попытки, выловила момент и ловко выудила из ножен второй свой клинок, подбросив его тебе. Мимолётного взгляда хватило, чтобы понять, насколько он отличается от обычных мечей стражников. Резная рукоять. И, кажется, герб какого-то дома - кленовый лист. – Это, естественно, не топор, но получше, чем твоя зубочистка.
С ним дело пошло куда быстрее. И вскоре дракон лишился крыла.

Всем
Эта тварь казалась непобедимой. Высокая, таящая в себе сокрушающую мощь той легенды, о которой так часто вы слышали в детстве.
Но непобедимой она была когда-то. Теперь – это призрак прошлого. Истончившийся скелет, ещё способный к жестокому сопротивлению…
Болт Айлинн погасил зарождающийся огонь.
Меч Германа заставил дракона упасть.
Мечи Анны и Сиэля отрубили ему крыло.
Но кому-то в этой схватке не повезло. Берит. Сукр. Мира, угодившая в огонь, как только дракон набрал силу и воспользовался им повторно. Фиолетовое пламя изъело её фигурку за считанные секунды, оставив после себя кошмарные останки. Какая смерть была бы лучше – вы уже не узнаете. Потому что этот бой вы выиграли.

Не сразу, но вы поняли, что позади стало гораздо тише. Толпа горожан, завидев раненного дракона, бросилась ко дворцу, огибая его с уязвимой стороны. Но и что-то ещё являлось причиной.
Орек, остановившийся рядом с телом убитого товарища, обернулся назад и крикнул вам:
- Вторая тварь мертва!
И стоило лишь оглянуться. Или бросить мимолётный взгляд на то место, где был второй дракон, и убедиться – он говорит правду. Белоснежный скелет лежит на мостовой без движения.
В следующий миг арена боя заполняется высыпавшими на неё стражниками, оттесняя ваше подразделение от дракона. Несколько незнакомых солдат набросились на шею скелета с разных сторон, а один из них, взмахнув чудовищного размера двуручником, двумя ударами отсоединил позвонки шеи.
Аметистовая искра в глазах монстра начала угасать, огонь тлел в его пасти, пока не потух окончательно.
- Андреас Сталкон, - высказала вслух Флинн то, что и без того вертелось у всех на языке.
Андреас Сталкон, обладатель двуручника и более известный по прозвищу Стальной, возвышался над отрубленной головой дракона. Внушительные габариты мускулистого тела придавали ему сходство с медведем. Космы тёмных волос, седая бородка, множество шрамов на лице и на руках, вопреки логике остающихся не прикрытыми кольчугой и какими-либо доспехами. Суровый взгляд единственного карего глаза – второй взирал на вас бельмом. Не понаслышке знали вы его имя. Ветеран. Герой войны, перебивший в прошлом десятки, если не сотни врагов под стенами Города. Теперь – полутысячник формирования городской стражи. И даже стражники, подошедшие вместе с ним, несколько отличались от вас. В них чувствовался опыт многих лет службы, в некоторых – осадок войны.
- Флинн, - коротко кивнул Стальной, и в его коротком жесте не было ни капли пренебрежения или спеси. – Неплохо отработали. Вас осталось катастрофически мало, - Андреас окинул ваше подразделение хмурым взглядом, выхватив среди убитых тело Крейга. – Не останавливайтесь. Ведите толпу ко дворцу и прикрывайте.
- Слушаюсь.
Анна не спрашивала, что намерен делать полутысячник. Это было ясно и без слов – по двум трупам драконов и дюжине летающих под небом фигур…

Вновь команда. И вы уходите с места побоища, оглядываясь назад, на белоснежный скелет. Это ведь вы. Вашими руками он был повержен.
Пересчитались. Вас оказалось действительно мало. Девять, не считая десятника.
Остальной путь прошёл как во сне. Над головой витали страшные тени драконов, а вы бежали с толпой. Анна кричала людям, указывала дорогу…
Мост над глубоким рвом. Длинный и широкий, он вмещал всю собравшуюся здесь массу испуганных горожан. Перед вами величественно возвышается белокаменный дворец, пронзающий шпилями башен ночное небо.
- Опять... Суки, ворота закрыли, - выругался Орек. Как видно, он был на взводе.
Но он был прав. Резные золотые ворота во дворец сейчас были закрыты. А перед ними – шеренга королевских стражников, вооружённых длинными алебардами с флагом королевства. На башенках и балкончиках застыли лучники.
- Именем Её высочества, приказываю остановиться! – кричал впереди всех сотник королевских гвардейцев. – Ни шагу дальше! Дворцовая территория закрыта без приглашения Её высочества.
Рокот толпы.
Флинн, вместе с вами, выдвинулась в первые ряды.
- Именем Сталкона призываю вас открыть ворота, - твёрдо объявила Анна. – Полутысячник приказал мне сопроводить жителей Города во дворец.
- Следование приказам Сталкона не входит в мои полномочия. Королевская гвардия не подчиняется полутысячнику…
«Да плевать мне на твою гвардию», - именно такое выражение застыло на лице Анны.
- Глядите, что твориться вокруг, - нахмурилась женщина. – Это не служит поводом открыть ворота?
Словно в подтверждение земля завибрировала под ногами от очередного удара драконьей твари.
- Ни шагу дальше, - отрезал сотник, но на лице промелькнула тень сомнения. Алебарды гвардейцев ощетинились.
Флинн вынула и свой меч.
- Вы оставляете людей умирать!
- Моя обязанность – защита Её высочества.
- Кем же ей управлять, Тьма вас дери, если все её поданные сдохнут?!
Обстановка накалялась. Толпа, согласная с Анной, наседала. Среди них – и бедные, и богатые. Объединённые сейчас единственной целью – попасть внутрь.
А на балкончике тем временем появилась новая фигура. По сравнению с лучниками – низенькая и тонкая, в высокой причёске золотом отливает королевская диадема.

Марси не сдержала улыбку на реплику парня о том, что ничего лучшего в голову не пришло. Возможно, если бы на её месте был кто-то другой, кто любит язвить, он бы не преминул воспользоваться возможностью подколоть парня. Но Марси это невинное высказывание лишь позабавило, ещё больше расположив Джона к себе. Она ещё не осознавала, но уже чувствовала, что в его обществе ей комфортно. Даже странно. Ведь он старше, он уже почти взрослый. Марси по сравнению с ним мелкая ещё.
Да и не только поэтому. Обычно девочка других ребят сторонилась. Не любила она общество и мало кого подпускала к себе. Но сегодня всё стало иначе. Вероятно, потому, что её наконец-то пригласили в компанию. И она ощутила это опьяняющее чувство единства, сплочённости против грозного противника – Блэквудов. Это обстоятельство, как и общество Джона, и сладкое яблоко, в немалой степени повлияли на её окрылённое состояние.

Но тут Джон начал высказывать опасения по поводу того, что спуск в подвал может сулить неприятности. Марси недовольно фыркнула. Чего он там испугался, крыс что ли? Это мелкие и безобидные, если не тронешь, твари. А если человек, что сидит в подвале, будет к ним недоброжелателен… Что ж, признаться об этом девочка и не подумала. Но они всегда смогут дать дёру! Они будут осторожными и далеко от лестницы не отойдут. А в крайнем случае у Марси есть чем обороняться…
Марси обернулась и заметила, что Джон отошёл на несколько шагов назад и начал оглядывать кухню. Ему неинтересно спуститься в подвал?.. Девочка даже расстроилась. И немного разозлилась, словно гордость маленькой дикарки уязвили.
- Да мы бы одним глазком посмотрели, - буркнула Марси и сделала шаг назад.
Остановилась и задумалась. Что-то обожгло изнутри. Любопытство…
- Ну, если хочешь, оставайся, а я взгляну, - сказала как отрезала. И потянулась к кольцу дверцы… Если он не хочет идти, она пойдёт одна!

Декорация разразилась предсмертной агонией. Всего одна искра. Одно действие. И она вспыхнула, подобно сухой бумаге. И ты наблюдал, с какой жадностью огонь поглощает машину, словно голодный пёс, спущенный с цепи и накинувшийся на столь желанный кусок мяса. Но пса можно остановить. Огонь – практически невозможно… Совершенство.
Появившийся на сцене твоего театра мужчина стал лишь дополнением к творящемуся вокруг хаосу. Дополнением и, одновременно, помехой. Телефон в его руке светился, недвусмысленно намекая на намерения его обладателя…
Но пик разыгравшейся сцены помешал его планам. А ты, не успев отойти на необходимое расстояние, ощутил на себе удар воздушного потока…

Кувырок позволил перегруппироваться, снизить риск повреждений от взрывной волны. Но незнакомец, не обладая должной подготовкой, совершить нечто подобное попросту не сумел. Не успел и осознать, что случилось, когда волна ударила его в спину, отбросила на несколько метров вперёд, провезла по снегу.
Мимолётного взгляда на незнакомца хватило, чтобы понять – он в отключке. Мужчина лежал на снегу бездвижно, и возле носа растекалась лужица крови, впитываясь в грязный снег. Телефон – твоя цель – лежал рядом, распространяя от дисплея яркий белый свет. Ты был прав в своих предположениях. Водитель легковушки набирал номер скорой, но позвонить так и не успел.
Обернулся. Диана стояла возле машины с открытой дверцей, с изумлением и интересом глядя на развернувшееся представление. На разгоревшийся пожар, что в этот момент отразился искрами в её глазах…

Огонь. Столь непостоянен. Всепоглощающ.
Он танцует, взмывая ввысь извилистые языки пламени. Всё выше и выше, кажется, что они достигают небосвода, игриво облизывая чёрное полотно над собой. Огонь отражается в песчинках блестящего снега, окрашивая декорацию в яркие тона.
Огонь голоден. С яростью он обгладывает раскинувшегося на дороге левиафана, добираясь до его внутренностей.
- Помогите!! Мама! МАМОЧКИ!!
Кто-то надрывно кричит из салона. Звуки голоса тонут в какофонии потрескивающей, разбушевавшейся стихии. Но ты его слышишь. Слышишь даже сквозь закрытую дверцу. И различаешь в интонации водителя искренний страх, что пожирал его изнутри точно так же, как и огонь – его машину.
Он ворочался там, внутри. Но что-то мешало ему достигнуть дверцы. Или огонь, добравшись до водителя, поспешил приняться за новую жертву.
- Это не он, - произносит Ди, глядя на горящую фуру. Задумчивое, сосредоточенное выражение лица. Кажется, в её интонации присутствуют нотки огорчения.

Мог ли ты когда-либо поверить в то, что узришь настоящую легенду, стражник? Что на твоём веку миф превратится в реальность, а ты станешь одним из тех немногих, кто столкнулся с неведомой ранее угрозой лицом к лицу…
На пожелтевших страницах они были лишь росчерком чернил. Существовали в мире бесчисленных пыльных летописей. В архивах самых древних библиотек. Из строчки в книгах они продолжили своё бестелесную жизнь в тёмных комнатах хижин с горячей свечой на столе, в тихом шёпоте матерей и отцов, рассказывающих о древних неведомых тварях. Они стали одной из многочисленных сказок, которыми пугали детей. Они стали фантазией в неокрепших умах.
Но сейчас мембрана реальности лопнула, порождая из небытия давно забытый образ.
Белоснежный скелет, словно призрак прошлого, возвышался над многочисленной толпой. На фоне ночного неба – рельефный, карикатурный и словно неестественный. Только капающая с клыков кровь напоминала о том, что это не плод воображения и вовсе не сон.
Легенда жива.

Всем
В один момент всё изменилось. Оцепенение от первого впечатления спало, уступая место выработанным рефлексам, навыкам и боевой ярости. Укреплялась мысль в голове. О том, что путей к отступлению нет. Их двое. Позади. Впереди. Словно знали, как нужно действовать. Перекрывать дорогу, собрав приличную толпу.
Они жаждали убивать.
И если скелет позади, не видя сопротивления, резво принялся за дело, то дракон перед вами совершенно не спешил. Он наблюдал. Лениво поворачивал голову, и фиолетовый огонёк в пустых глазницах взирал на вас с интересом.
Вы решили действовать. Разом. Словно крик Флинн, раздавшийся как гром среди ясного неба, заставил вас опомниться. Не дали дракону ни единого шанса начать этот бой первым.
Ощетинились клинки. Словно закованная в сталь человеческая масса обрела шипы. Разрасталась вширь шеренга стражников, пытаясь окружить существо. Напали. Так, как учили. С разных сторон, рассеивая внимание противника…

Айлинн
Злость. Она прожигает изнутри. Течёт по венам, словно яд. Туманит разум. Ты знала, как это бывает. Ты видела это собственными глазами. И результат губительной вспышки ярости красовался сейчас под глазом Кляйна.
Нет. Здесь не нужна злость. Она заставляет бросаться вперёд, не думая о последствиях. Искажает реальность, обтачивая контуры до остроты. Нет. Здесь нужен холодный расчёт. Клокочущие эмоции стоило завязать в тугой узел. Забыть о мести. Забыть о привязанностях.
Хотя бы на мгновение…
Отошла на некоторое расстояние назад, предусмотрительно. Мир привычно сузился до прицела арбалета, отяжелевшего от вложенного в него снаряда. Вдох. Выход. Давай, Айлинн. Ты знаешь, куда необходимо выстрелить…
Болт срывается с места. Звенит тетива. Отдача бьёт в плечо. Это короткое мгновение ты видишь, как стальная игла рассекает пространство, неуклонно приближаясь к цели…
Звон стали. Удар болта о костяную преграду. И стальная игла, сменив траекторию, устремляется куда-то дальше, за голову дракона… Если бы его не отвлекали другие солдаты, нападая повсеместно с разных сторон, и он не вращал безумно головой, ты бы попала, Айлинн. Ты не могла промахнуться. Но…
Мимо.

Сукр
Рефлексы сработали прежде, чем успел до конца осознать произошедшее. Существо перед тобой явно выходило за грань всего того необычного, что ты наблюдал до жизни в Городе. Никто никогда их не видел. Никто не знает, как бороться с подобной тварью… Но страху не было места в твоём сердце. Последствия шока? Осознание, что здесь и сейчас необходима решительность и действия?..
- Толпа или дракон? Подобного выбора у меня ещё не было, - усмехнулась Мира на твою реплику. Девушка, вопреки обстоятельствам, сохранила свойственную ей невозмутимость. – Спасибо? За что? – нахмурилась, высвобождая меч из ножен и принимая боевую стойку. Но ты уже ушёл вперёд.
…Несколько солдат предприняли попытку напасть. Двое с правого фланга, двое с левого. Только один из них успел нанести удар в сочленение костей на лапе прежде, чем был безжалостно отброшен в сторону. Та же участь постигла его товарищей. Казалось, дракон не прилагает к этому никаких усилий, разбрасывая людей словно игрушки. Это всего лишь помеха. Маленькая, досадная помеха…
Ты понимал, что пока существо отвлеченно – можно попробовать ударить. И потому ринулся вперёд. Груда костей мелькала перед глазами калейдоскопом, из которого углядеть конкретное слабое местечко крайне трудно…
И ты попал под раздачу. Успев ударить по костяной лапе и обломать один из когтей. Но почти тут же перестал ощущать под ногами опору. Звёздное небо превратилось в единое полотно, а после – удар о мостовую, выбивший из тебя дух…
Кружится голова. Фигурки людей и дракона пляшут перед глазами. Ты в десятке метров от них, с приличной вмятиной на грудном доспехе и режущей болью в груди.
Отсюда отлично видно, кто простаивает в задних рядах, а кто рвётся в бой. Айлинн стоит рядом, целясь в монстра. Её собрат, Сиэль, рванул вперёд за Кляйном. С другой стороны ту же попытку предприняли Берит и Орек. Мира не спешила приближаться, уворачиваясь от когтистых лап…

Сиэль, Герман
Вы были не первыми, кто бросился на тварь. Но одними из тех, кто поборол в себе страх сразиться с ожившей легендой, не оставшись в стороне. Ведь это единственный путь. Попытаться. Попробовать найти в ней слабые места, попробовать ударить в сочленения костей, выбивая их, руша конструкцию скелета…
Сиэль увидел их сразу. Сеть едва заметных трещинок на рёбрах и костях правой лапы. Соперничество с Кляйном забылось на мгновение перед пониманием того, что сейчас перед ним – открытое уязвимое место, куда можно ударить… Полуэльф обогнал Германа, ударил, отсёк треснувшее ребро. Дракон заметил. Аметистовый огонь засиял практически перед лицом Сиэля…
Клацнула пасть. Дракону явно надоело играться с людьми. Пасть захлопнулась. Брызги крови окропили мостовую возле полуэльфа…
Один из стражников, истерично крича, был поднят в воздух. Шипы зубов безжалостно давили, слышался хруст костей. А потом тварь мотнула головой, выпуская изо рта окровавленное тело, и задела полуэльфа, отбрасывая его на приличное расстояние назад.
Кляйн же, вероятно, не конца избавился от страха. Что-то заставило его застыть на месте перед тем, как Сиэль предпринял попытку достичь дракона… Вовремя отпрыгнул назад, когда голова дракона оказалась в опасной близости от него. И успел ударить. В первое попавшееся местечко. Но ощутимых повреждений скелету это не нанесло.

Берит
Драконов не бывает. Естественно, не бывает. Это всего лишь сказка. Сказка, которую травят взрослые в надежде напугать детей. Или обрисовать им какое-то иное, мрачное прошлое, ведь все эти мифические твари – порождения древней Тьмы, которую столь рьяно отрицает церковь Единого.
Невозможно поверить. Но монстр из сказки – прямо перед тобой. А ты – герой этой сказки. И каким будет финал в этот раз зависит только от тебя…
- Это сон. Это сон. Я сплю… - раздался рядом голос Орека. Казалось, товарищ стал ещё бледнее с недавней встречи с толпой. Но держал себя в руках. И держал в руках меч, готовый последовать за тобой…
И вы рванули в бой. В тот самый момент, когда дракон поднял какого-то беднягу в воздух, перегрызая ему кости. Вой умирающего стражника оглашал округу и бил по слуху. Но на сожаление не было времени.
Быстрее, пока дракон занят.
Нужно бить. Бить. Куда-то ударить.
И ты увидел их. Трещины в костях правой лапы. Приблизился на короткое расстояние и рубанул с плеча что есть сил…
Треск. Иссохшая со временем кость послушно сошла с места, отделяя конечность от тела. Секунды осознания. Тебе действительно это удалось…
Но дракону, конечно, такой исход был вовсе не по нраву.
Взвыл. Словно от боли, если у него ещё остались какие-либо прежние чувства.
Он был стремителен. Настолько, что успел разжать челюсти и захватить тебя в свой плен…
Мгновение осознания. Доли секунд до смерти… Это ты понимал так же отчётливо, как и то, что драконов не существует…
…Чей-то меч блеснул в свете луны. Кончик клинка вонзился в глазницу дракона. Меч тут же загорелся фиолетовым пламенем, что ещё больше разозлило существо. Последнее, что ты увидел перед тем, как челюсть сомкнулась окончательно, - фигурку оказавшейся теперь безоружной Миры…

Яблоко. Наливное, сочное. Сладкий сок растекался во рту из твёрдой мякоти. Потрясающий вкус. Не то что побитые и кисловатые плоды из сада. До этого дня Марси была уверена, что яблоки как пища ей безразличны – так, приглушить голод можно, - но после этого невероятного яблока она своё отношение к фруктам поменяла. Сразу же захотелось попробовать остальное, что было на столе. Если и другая еда такая же вкусная, то она просто не сможет удержаться от того, чтобы не попробовать всё, хотя бы по кусочку.
Откуда такая вкуснятина оказалась в их скромной кухне, девочка подумать не утрудилась. Еда и есть еда. Скорее всего, Бэтси из города привезла все эти продукты и хозяевам наготовила. Среди городских продуктов и были эти сочные яблочки.

Девочка сгрызла яблоко невероятно быстро, источив фрукт до самых косточек. И тут же подумала, что огрызок Блэквуды обязательно заметят, если она оставит его на столе, а потому сунула улику в карман пальтишка.
Теперь всё её внимание было приковано к дверце в полу прямо перед ней. Джон тоже обратил внимание на звук музыкального инструмента и подошёл к ней.
- Ну естественно она не играет сама по себе, - хихикнула Марси на реплику парня. Сладость значительно повысила ей настроение и прибавила смелости. – Я хочу посмотреть. Давай посмотрим, кто там играет, а?
В глазах Марси горел огонёк любопытства. Ей даже не пришло в голову, что эта затея могла быть опасной. Ведь какая опасность может ожидать в подвальчике?.. Крыс девочка не боялась, Блэквуды спят наверху. А её ждёт новое приключение.
В другое время девочка отправилась бы в подвал сама, ведь идти на авантюру с кем-то она не привыкла. Но дискомфорта сейчас не ощущала. Вот был бы вместо Джона кто помладше и позадиристей, девочка бы его не спрашивала, воспринимая как равного. Но Джон был старше. Молчаливый и робкий. И, наверное, это последнее обстоятельство повлияло на её разыгравшуюся говорливость. И заодно она чувствовала, что ответственность за них двоих, в какой-то степени, лежит на старшем. А потому что-то останавливало её от того, чтобы сунуться в ледник самостоятельно.

Представления кандидатов закончились. Голос Матиаса, оглашавший залу, стих, и наступила пронизывающая тишина. Казалось, обстановка накалилась до предела, в следующее мгновение должно начаться голосование, что решит если не всё, то многое. Джованни переводил взгляд с одного лица на другое, отмечая некое волнение в каждом. Сам Сориа в тот момент довольно чему-то улыбался… Матиас прищурился, вглядываясь в грузную фигуру солдата. Несомненно, Луиджи уже видит себя в числе Совета, раз совершенно не переживает. И у Луижи, собственно, были все шансы.
Но голосование не начиналось. Вместо этого с места поднялся никто иной как отец Феликс. Матиас ожидал услышать речь, едва ли не проповедь, призванную вселить в души находящихся чувство стыда и справедливости; призвать к честности. Но вместо этого он обратился к самому Сориа, практически в грубой форме давая ему наставления. Матиас с упоением следил, как бледнело лицо Луиджи с каждой фразой священника, и ухмылка расцветала на его лице. Что ж, длиннорясый, неплохо. Но вряд ли это повлияет на мнение Совета. Несмотря на заносчивость Сориа и яркую реплику де Боно, путь в Совет ему был заказан.

Но больше, чем публичное унижение Сориа, заинтересовала новость об изменившихся правилах. Отец Феликс предложил выбрать трёх, а не двух, членов Совета. Заместо трёх умерших.
Ухмылка Джованни искривилась. Такое положение дел его не совсем устраивало. Впрочем, настаивать на правилах голосования, принятых неформально самим Луиджи, мужчина не собирался. Возможно, всё это и к лучшему.
Но, наконец, голосование началось. Опустились над столами руки, заскрипели по бумаге остроконечные перья. Джованни, несмотря на сдержанность и полный контроль над собой, всё же ощутил некоторое волнение. В уме складывались определённые комбинации голосов, исходя из предположения, кто получит место в Совете…
Отец Феликс вновь разрядил обстановку, не преминув высказать своё мнение об одном из кандидатов. Матиас не смог сдержать усмешку. Какое злорадство, отец Феликс, право…

Краткие мгновение ожидания. Томительного ожидания. Кто-то вписал имя сразу, кто-то медлил с выбором. Джованни оглядывал членов Совета. Странное ощущение укреплялось с каждой секундой внутри. Ощущение зависимости от всех этих людей. От них, в определённой степени, зависит его судьба.
Наконец, Сориа поднялся с места, держа в руках итоги голосования. И, помедлив, произнёс долгожданные имена.
Сориа, Джованни и Дестефани.
Матиас выдохнул с облегчением. Всё же, Совет оказался более благоразумным и лояльным к его семейству. Сориа, как он и предполагал, оказался среди Совета; правда, присоединился к коллегам он уже без прежней спеси. Дестефани же чинно и тихонько села, создавая впечатление благоразумной леди. Её-то он увидеть в числе Совета точно не ожидал. Впрочем… подавляющее число присутствующих мужчин намекало на такой исход событий.
Проводил взглядом Марселя, бесцеремонно усевшегося в своё кресло. Необходимо подучить родственничка манерам; впрочем, это дело долгосрочной перспективы. Сейчас перед ним, как и перед всеми членами Совета, стояла нелёгкая задача. Вписать на листке избранное имя.


Получатели: Матиас Джованни.

Ворота закрыты. Миновала опасность в лице могучей толпы. Волны бушующего океана бессильно бились о металлические ворота. Вы видели. Как те, что позади, придавливают тех, что впереди. Давка. Удушающая, смертельная давка. Славно, что вы не там. Славно, что вы за спасительными стенами. Угроза осталась за ними…
Но остались за стенами и родные и близкие. Остались за стенами другие подразделения вашей сотни. Где-то там, в глубине Города, они сражаются с неведомой угрозой. А вы здесь. Глядя на беснующуюся толпу, можно было с уверенностью сказать, что вам повезло…

Пролетают мгновения затишья. Сходит первый шок. Первым подаёт голос Кляйн, обращая внимание на что-то необычное в небе. После чего – Берит, но его слова пролетают мимо ушей командования. Его товарищ по оружию, Орек, смотрит на него полубезумным взглядом. Что-то не так, понимает Берит. Бледность лица выдаёт в нём глубокие переживания, в то время как во взгляде застыло нечто… кровожадное, жестокое. Уж не помешался ли?..
- Всё в порядке, - сделал попытку улыбнуться Орек. – Мне просто показалось, что я увидел в толпе… мать. Но это была не она, - но энтузиазма в словах мало.

Айлинн медленно опустилась на колени, стянув шлем. Смотрела в толпу, но видела перед собой лица родных. Где-то там, в Городе… Они оказались заперты как мыши в клетке. Их, как и многих из толпы, заколотили в один большой гроб, выхода из которого нет.
И тогда полуэльфийка предприняла попытку достучаться до начальства. Веление сердца было сильно настолько, что она рискнула предложить свой план действий.
Ланс, отошедший к этому времени ко второму сотнику, обернулся, недовольно, но строго взглянув на Айлинн. Крейг выслушал девушку, не прерывая, не срываясь, как обычно, на крик.
- Единый им в помощь. На всё его воля, солдат. Суждено твоим родственникам выжить – выживут. Но за ворота никто из нас не ступит, ясно? – сказал, как отрезал.

В тот же момент среди стражи началась внезапно вспыхнувшая потасовка. Слово за слово. Но девать накопившуюся энергию куда-то надо, почему бы не выместить её на ближнем?..
Большинство стражников наблюдали молча, но с неким извращённым удовольствием. Не стоило сомневаться, что в этой схватке ставили на соперника полуэльфа.
Кто напал первым, наблюдатели вряд ли смогли бы интерпретировать. Всё произошло слишком неожиданно. В один момент привалившийся к стене Сиэль рванул с места к уже ждущему его Кляйну…
От удара полуэльфа Герман увернуться не смог и заработал фингал пол глазом. Вероятно, именно это сбило его с толку. И от кулака бывалого бойца остроухий умело увернулся…
- Какого…
Продолжения драки никто из свидетелей увидеть бы уже не смог. Между дерущимися выросла фигура Флинн, толкнув обоих в грудь.
- Взяли себя в руки и успокоились, горячие парни, - процедила Анна. – Никаких драк на службе.

- Как я и говорила. Борьба выедает нас изнутри.
Рядом с Сукром появилась Мира. Беглый осмотр дал понять, что с девушкой всё в порядке, за исключением рассечённой чьим-то кулаком брови. По сравнению с мужчиной, девушка выглядела сносно. Сам Сукр получил от толпы однообразных подарков побольше.
- Всё-таки дошло до чего-то серьёзного, - продолжала Мира со слабой улыбкой. – Хорошо, что мы не за воротами… Посмотри на их лица. Не хотела бы я оказаться в этой толпе.

Всем
…Спасение – в изоляции.
Где-то там, за чертой дворцовых стен, осталась угроза, что ещё не добралась до этой части Города. Не потянула смертельные щупальца к территории аристократов.
И толпа это прекрасно чувствовала. А потому так стремилась внутрь…
Но вам – повезло. А им – нет.
Но так ли это?..

Ждать каких-то определённых знаков судьбы командование, очевидно, не стало.
- Солдаты, стройсь! – голос Крейга перекричал оставшуюся за воротами толпу.
- Но как же… милорд Аллерт?.. Он ещё за стеной… – попытался возражать пришедший в себя вельможа, сообразив, что хочет сделать Ланс.
- Суйте голову в пасть многоголовой гидре, если вам так угодно, Уайтхолл, - на удивление спокойно отреагировал сотник, кивнув на ворота. – Мой коллега к вашим услугам. Угроза дворцу на этом участке ликвидирована, но внутри стен могут быть беспорядки. Сколько успело проскочить за черту, не считали? Достаточное количество, чтобы устроить в кварталах подальше погром.
- Какая дерзость! Полутысячник…
- Самое время его найти, благодарю за совет.
Крейг не дал времени прийти в себя. Рыкнув громкое «За мной!», повёл своё подразделение вглубь Внутреннего Города…
- Многих потеряли? – поравнявшись с Флинн, спросил сотник.
- Троих.
Ланс многозначительно промолчал.

***

Всем
Тяжёлая поступь солдат. Гнетущая тишина. Но чем дальше от стены – тем легче. Крики страдающих остаются далеко позади, за зеленью раскинувшегося на площади сада, за мирным журчанием роскошного фонтана, за резными, аккуратными лавочками и изящными фонарями, окружившими фонтан. Здесь, в этом райском уголке, не было месту боли и крикам, сожалению и смерти.
Никогда в своей жизни вы не видели подобную красоту. И только на краешке сознания Айлинн и Сиэля возникла странная ассоциация. Словно эта пышущая растительность не была для них чем-то новым и из ряда вон выходящим. Ощущение дежавю, взыгравшее вместе с кровью эльфов. Воспоминание предков, загнанное в уголок генетической памяти…
После сада протянулась вперёд широкая дорога, по бокам которой – высокие заборы и фасады зданий за ними. Переплетение узоров, изумительной красоты архитектура построек. Не стоило сомневаться, что именно здесь, в двух- и трёхэтажных домах, живут представители знати. Голубая кровь. Не ведающие безбедной жизни… Вероятно, и сейчас им сошло с рук всё то, что происходило в Нижнем Городе. Кварталы аристократов казались такими безлюдными и спокойными…
Но ненадолго.

Очень скоро вы услышали звуки, достойные кричащей за воротами толпы. Визг. Топот ног. И… удары. Удары необыкновенной силы, заставляющие землю вибрировать под ногами.
Крейг нырнул в проулок, устремившись на звуки. Несомненно, прорыв сквозь шеренгу стражей дало о себе знать, и в кварталах учинились беспорядки. Но эти отдалённые звуки ударов… У горожан явно нет при себе достойного оружия.
Петляющая дорожка привела к одной из параллельных главной дорог. Взгляду стражников предстала картина бегущих людей. Движение. Везде движение. Люди бегут, спотыкаются, разбегаются в разные стороны. И среди них не только бедняки, но и аристократы с личной стражей…
Большинство убегало вперёд, ко дворцу.
- Мёдом им там, что ли, намазано?.. – не удержался от саркастического высказывания Орек.
Остановить толпу было невозможно. Оказавшись на дороге, вы ощутили то же давление, что и возле ворот. На вас не обращали внимания, напуганные неизвестной опасностью.
- Единый благослови, - выдохнула Мира, подняв голову. – Они наверху…
И словно в подтверждение, огромная тень накрыла собой дорогу…

Спасение – в изоляции? Теперь это утверждение не казалось единственно верным. Оказавшись перед молотом и наковальней, думаешь исключительно о том, как не попасть под удар.
Об этом же думали и разбегающиеся горожане. Но они не успели. А вы, или сотник, не сообразили вовремя, что бегство ко дворцу – не столь уж плохой вариант развития событий…
Огромная тень, заслонившая собой луну, опустилась перед подразделением из семнадцати стражников, заставив их оцепенеть от ужаса и изумления. Это существо… поражало размерами, равняясь головой с крышами двухэтажных домов. Это существо, не виданное за многие тысячелетия, пробудилось от долгого, мёртвого сна. Легенда, стёршаяся со временем из памяти мирян и ставшая всего лишь названием в старинных летописях. Когда-то живая, огнедышащая, обросшая мощной мускулатурой и твёрдой чешуёй, теперь создание представляло из себя белоснежный скелет, соединение костей, клетку могучих рёбер и стройный ряд острейших и длинных, подобно вашим мечам, клыков. Дракон. То, что от него осталось. Ожившее изваяние, отчего-то движущееся, клацающее зубами, словно живое. Но мёртвое. Только аметистовый огонёк тлел в пустых глазницах, словно зрачок, взирающий с голодным любопытством на застывших стражников…

Секунда промедления. Но этого хватило.
Вытянулись позвонки шеи, приблизив огромную голову к вам. Разверзлась пасть твари, словно всепоглощающая бездна, сомкнув челюсти на теле сотника. Острые клинки зубов прокусили доспех, шипами прокалывая тело Крейга во многих местах. Кровь водопадом хлынула на мостовую из новообразовавшихся ран, изо рта Ланса. Он не успел и крикнуть. Не успел уклониться. Тварь подняла голову, с остервенением перегрызая обмякшее тело.
Кто-то из семнадцати доблестных стражников бросился назад, считая, что ещё можно убежать. Но дорогу накрыла ещё одна тень. И второй дракон опустился позади подразделения.
- Я не хочу умирать! НЕ ХОЧУ УМИРАТЬ!!
Нервы у многих не выдерживали. Часть толпы, что оказалась возле, остановилась, били по слуху женские визги.
- Мечи на изготовку! – подала голос пришедшая в себя Флинн. Потеря дала о себе знать, бледно лицо женщины, но сила духа присутствует твёрдая. – Пошло всё во Тьму, мы прорываемся во дворец!
Дракон, что позади, начал беспощадно выкашивать толпу. Дракон, что впереди, уже заметил группу стражников, внимательно следил, словно за аппетитным пирогом, ожидая, когда тот сам прыгнет к нему в пасть.

Неожиданность. В этом было их преимущество. Необыкновенная ярость, отразившаяся сквозь туманную плёнку мёртвых глаз. Проворность, с которой двигались старые, искрошенные кости, поддерживаемые сгнившим мясом…
Не было времени на то, чтобы ясно осознать всю ирреальность сложившейся картины. Вовремя опомнились лишь пятеро, поддавшись страху и пустившись в бегство. Возможно, кто-то из оставшихся позавидовал бы трусам, но зависть пожирала бы их изнутри непродолжительное время. Когда боковым зрением оставшиеся стражники, сбившиеся в кучку, наблюдали, как одного за другим хватают дезертиров руки смерти. Преследуют. Впиваются в глотки, сдирая с необыкновенной силой шлемы. А стражники, поддавшись страху, оцепенели настолько, что не в силах сопротивляться. Падают мечи на мостовую. В лужицы крови…
Дезертиры пали смертью трусов.
Но тринадцать солдат, сбившись в тесную группу, ещё имели шанс…

Ганс
Твоя сила поражает. Несокрушимостью. Мощью.
С рождения тебе был дан особый дар. Ты помнишь, что говорил тебе так однажды Косматый. Говорил, что Единый даровал тебе своё благословение. И в такие моменты ты действительно ощущал, как пробуждается нечто внутри тебя. Разливается по взбухающим венам, сокращая могучие мышцы. Клокочет, вырываясь наружу с очередным криком. С очередным ударом. Адреналин? Боевая ярость? Или сам Единый в этот момент по-отечески опускает на твоё плечо руку, обрекая порождения Тьмы на вторую погибель?..
Шестеро мертвецов перед вами. Одного ты полностью взял на себя, выступив вперёд. Меч, словно топор, резко опускается вниз, нанося страшные, рубящие раны. Мертвец тянет к тебе руки, но не успевает дотянуться. Очень быстро он превращается в изрубленный кусок мяса, упав к твоим ногам. Кусок мяса, что продолжал хрипеть и царапать ногтями мостовую в бессильной попытке достать тебя. Удар ногой в тяжёлом сапоге – и трещит череп, обнажая остатки мозгов…
Рыжеволосый юный напарник в этот момент пытался отбиться от второго, но очень вовремя пришла помощь от ван Даарена.
- Ров?! – рыкнул Имлерих, нанося точный удар в глаз мертвеца. Изящный стиль выдавал в полуэльфе мастера фехтования. – Глянь себе под ноги, солдат. Даже твоей силы не хватит, чтобы изрыть этот чёртов камень.

Эрих
Они не чувствуют боли. Они чувствуют бесконечный голод. Но голод… иного рода. Мог бы ты объяснить это себе, понять, улавливая тонкие щупальца невидимой силы?.. Эти видения, маячащие на границе сознания, отвлекали, не давали сосредоточиться на бое. И в какой-то момент ты понял, что проигрываешь.
Один из мертвецов резво подскочил к тебе, оторвавшись от разорванного горла твоего ближайшего соседа. Не заметил вовремя, рубанул с плеча, но было поздно. Ожившее отродье нанесло несколько ранений, а после вцепилось в левую руку, ловко обогнув щит. Вспышка боли. Плотная ткань не была серьёзной помехой желтоватым зубам мертвеца; на ней тут же выступила кровь…
Секунда. За которую ты успел взглянуть в глаза усопшему. И увидеть в них нечто… Огонь. Аметистовый огонь в глубине зрачка. В этот момент ты явственно осознал: оболочка мертва, но внутри теплится жизнь. И эта жизнь имеет единственную цель: убивать…
…Блеснуло в свете луны лезвие меча. Разжалась хватка челюстей. И голова упала на мостовую вместе с отделённым от неё телом. Косматый.
- Не считай ворон, - пробурчал Георг.
И в этот момент вы оба отвлеклись на женский визг позади себя…

Сьюзен
Мир плыл и кружился. Лица. Чужие лица сменялись так быстро. Бледные и смуглые. Мёртвые и живые.
Под взором Единого все равны.
Равны?..
Порядка нет. Есть хаос. Древний, вынырнувший из глубин бездны хаос. Тьма вновь властвует над землёй.
Ты понимала это на кромке угасающего сознания. Собственные мысли спутались в клубок.
Где ты? Зачем ты здесь? Зачем пошла на чёртову, неблагодарную службу?!..
Боль. Распространяется по телу так быстро. От горла. Что-то горячее течёт по груди, заливая доспех.
А ты смотришь на лик Луны. На Око Единого на куполе монастыря. Он видит. Он всё видит.
Меч падает из рук. Чьи-то руки подхватывают.
- Сьюзи!.. – кажется, голос Косматого.
Но он становится всё дальше.
И дальше.
Пока всё не погружается во тьму.

Алфи
Четыре на двоих. С самого начала стало ясно, что госпожа Фортуна отвернулась от тебя, посылая не просто на испытание, а практически на убой. Мертвецы не дали вам опомниться и ловко увернуться в сторону своего подразделения, тут же встав стеной между ними и вами. И с каждым шагом оттесняли вас всё дальше. С каждым шагом ты понимал очевидное: так просто тебе не убежать…
- Чёрт, не думала, что сдохну в пасти восставших трупаков, - попыталась пошутить Эрика, прижимаясь к тебе спиной. – Я-то надеялась…
Но на что надеялась девушка, озвучить она так и не успела. Ходячие трупы не дали ей этой возможности.
Они напали резко. С разных сторон. Двое ударились в щиты, но оставшиеся попытались дотянуться до ваших лиц. Несколько ударов мечами заставили их на мгновение отступить.
Как выбраться? Они нападали слишком неожиданно и хаотично, глаза разбегались. Невозможно было что-то понять в этом хаосе событий…
И ты захотел спасти хотя бы Эрику, пожертвовав собой. Подумал, что внезапная смена мест собьёт мертвецов с толку…
- Нет! А как же ты?.. – но возразить девушка не успела. Попросту не было времени, ты уже дал команду. И Эрика бросилась влево…

Карл
В один миг мир изменился. Ночная темнота опускалась на город вуалью, привнося с собой умиротворяющую тишину. Совсем недавно ты шёл по тихим улочкам Города, чеканя шаг по мостовым и слыша ответное эхо. Совсем недавно мир был совершенно другим. Сонным, спокойным. Но таящим в себе какую-то тайну, спрятанную в переплетении сотен улиц…
Разгадка этой тайны оказалась не менее страшной, чем представлялась некоторым особенно впечатлительным товарищам. Загадка получила ответ. Но ответ пугающий. Словно оживший кошмар, воплощённый разумом безумца.
Безумие царствовало на главной дороге Города. Широкая мостовая усеяна урожаем из тел и залита кровью. Такой ли ответ хотел получить каждый стражник, поднятый посреди ночи в казармах?..
Ты – вновь молод. Несмотря на бренность стареющего тела, в глазах – не истлевающая искорка молодости. Сокрушающий удар щитом пришёлся по груди приблизившегося мертвеца. Если бы он был жив – этот удар выбил бы из противника весь дух, сбил с ног, повалив к твоим ногам готового к смертельному удару врага. Но это был ветхий, несмотря на необыкновенную скорость, мертвец. И удар сломал ему рёбра. Ты слышал, как хрустнули внутри него старые кости. Труп замер, но лишь на короткое время. Пара точных, добивающих ударов – и противник оказался повержен.
Ты обратился к Робби, что в этот момент застыл, восхищённо глядя на тебя. Кажется, в этот момент он нашёл себе кумира. Секундное замешательство – и парень послушно кивнул, встав тебе за спину…
Бросок вперёд. Рубящий удар по спине мертвеца, по открытому горлу. Робби, несмотря на лёгкую дрожь в руках, срубил голову второму. За краткий промежуток времени двое из четырёх трупов оказались повержены. Перед твоими глазами – Алфи…

Карл, Алфи
Алфи совершил рывок вправо, и в тот же момент Эрика – влево. Перед обоими оказалось по двое мертвецов… Эрика отбивалась, Алфи – тоже. Один из трупов впился в плечо последнему, в опасной близости от горла и артерии, но в этот момент чей-то удар пришёлся по спине напавшему, перерубая позвоночник. Ещё один удар – и мертвец упал на мостовую. Второй последовал за ним. Спасение пришло неожиданно в лице Карла и Робби.
Эрике тоже повезло. Оставшихся мертвецов помог докончить Имлерих.

Всем
Атака десятка ходячих покойников закончилась достаточно быстро. Участок дороги оказался свободен.
Остановились, перевели дух.
Застыл командир, подсчитывая потери. И вы подсчитали, сколько вас осталось. Двенадцать из двадцати.
- Я не знал, - в образовавшейся тишине подал голос ван Даарен. Спокоен, как и всегда. Только застыло что-то в глубине глаз. Какая-то внутренняя печаль. – Если бы я знал, с чем придётся столкнуться…
Но сожалениям не было места. Битва ещё не окончена.
- Единый карает трусов, трибунал – дезертиров. Сейчас мы нужны Городу как никогда, задавите в себе страх. Этот… противник тоже смертен. К баррикадам, солдаты!
Двенадцать оставшихся стражников. Не слишком охотно вновь встали в строй. Теперь они знали, что ждёт их возле монастыря… Самое пекло.
- Ты видел, как я его! Почти забил! – произнёс веснушчатый парнишка, напрочь забыв о том, что десятник спас его от зубов покойника.
- Мы живы, Тьма меня дери, - ошарашенно говорила Эрика. – Как твоё плечо, Алфи?
- Карл, вы просто… вы просто герой, - щенячьими глазами смотрел на Тайлера Робби.
- Жаль, что так получилось… со Сьюзен… я не успел, - вздыхал огорчённо Косматый.
Минута простых человеческих эмоций. Разочарования, восторга, ужаса.

Баррикады оказались ближе, чем думалось. Конструкция из мебели росла на глазах, обрастая в ночи шипами многочисленных ножек. Переплетение досок словно паутина, не пропускающая внутрь хрипящих с той стороны мертвецов. Но они каким-то образом проникали сквозь щели, забирались по мебели вверх. Удивительная ретивость для усопших…
Минутная пауза сменилась оживлением. Сновали в разные стороны отбивающиеся стражники, но и их становилось всё меньше с каждой минутой. Умершие во второй раз падали на мостовую, образовывая кучи сваленных тел. Крики. Лязг стали. Казалось, само безумие охватило этот участок дороги…
Имлерих быстро сориентировался, оценив обстановку. Солдаты чужих подразделений выносили мебель, но отбивающиеся от мертвецов едва успевали заделывать бреши. Прямо перед вами как раз была одна из таких брешей. И рядом, справа, образовалась ещё одна под напором группы живых покойников…
- По шестеро на каждую, - скомандовал ван Даарен. – Помогаем заделывать и прикрываем!

Потрясение. Шок.
Могли ли вы припомнить, в каких именно легендах и сказках упоминаются эти создания? Ни живые, ни мёртвые. И мёртвые, и живые. Это люди. Однозначно, это обычные люди. Они имели свои лица. Своё прошлое. Но… они умерли давно. Тлели до недавнего времени в земле. Отдавшие свои души Единому... Их глаза закрылись навсегда.
Но сон вечности прервался. Равновесие пало перед необъяснимой силой, заставившей ожить сотни мертвецов… Неужели сам Единый перевернул песочные часы, смешав потоки времени?..

Звуки ваших шагов тонут в какофонии творящегося вокруг хаоса. Могли ли вы подумать, что когда-нибудь, проснувшись ночью, вы увидите живых мертвецов?..
Но потрясение первых минут сходит. Шок укореняется внутри, но рефлексы остаются. Заставляют вас следовать за командиром. А он приказывает: «За мной!» И вы послушно идёте.
Идёте и наблюдаете.
За валяющимися на мостовой раненными, убитыми и мертвецами. Свежая кровь небольшими озерцами растеклась на дороге, отражая серебряный лик луны. Остекленевшие глаза взирали на вас с немым вопросом. «Почему? За что?..» Но никто не был в силах ответить.
За стражниками, что яростно сражались с напирающим противником. Не обращая внимания на распластанные на мостовой тела, безжалостно наступая на них. Противный хруст костей. Но им было не до сожалений.
Доспехи стражников частично в крови. Стоило присмотреться получше и понять – кровь свежая. Кровь… их собственная.
Несмотря на сталь нагрудного доспеха. На разящее лезвие меча. Они не могли отбиваться от групп мертвецов одновременно. А те, несмотря на гнилую плоть, двигались ужасающе проворно, вцепляясь в рукава, в шею, в ноги, разрывая плотную ткань… И когда кто-то из стражей оказывался сбит на мостовую, они налетали как падаль на гниль. Сдирая кожу. Выцарапывая глаза. Разрывая сухожилия…
Кровь. Боль. Крики.
Какофония смерти.

Карл
Их так много. Так много вокруг. Живых, сражающихся и бегущих от самой смерти. Мёртвых, что саму смерть обманули.
Запахи. Крики. Всё это витает в воздухе ядовитым туманом, стелясь по одной из главных городских дорог. Оно впитывалось с каждым вдохом в лёгкие. Проникало внутрь и травило разум.
Но ты смог выйти из оцепенения. Смог поднять вверх меч и крикнуть что-то ободряющее. Твой рык прокатился по цепочке солдат, достигнув конца.
- Смертны!
- Точно, да!
- Вперёд!
С воодушевлением, цепочка стражников двинулась следом за командиром…
А вопрос о том, действительно ли смертны, каждый запер в своём сознании как можно дальше.

Алфи
Кажется, Эрика заметила. Румянец на щеках. Алые кончики ушей. Улыбнулась, но промолчала. А вскоре стало и не до разговоров.
Покойники. Это покойники.
Ты слышишь свой голос словно со стороны. А затем приходит осознание. А затем возвращается присутствие духа.
- Чёрт бы меня побрал, это действительно покойники, - выругалась Эрика, бледнея с каждой секундой. – Твоё серебро, Алфи, - вымученно улыбнулась, но даже это далось ей нелегко.
А юнца впереди между тем начало трясти от страха …

Ганс
Ганс-великан. Ганс-громила. Ты был одним из тех, кого лучше иметь в союзниках. На тебя посматривали. Удивлялись твоему хладнокровию.
А воспринял ситуацию ты крайне хладнокровно.
В отличии от твоего соседа…
Рыжеволосый парнишка, увидев опасность в лице мертвецов, задрожал как осиновый лист. Вся краска моментально сошла с его лица, казалось даже, что на несколько веснушек на коже стало меньше…
- Я с тобой, Ганс. Пусть сдохнут, - пытаясь не дрожать, говорил парень. Но энтузиазма в его словах оказалось крайне мало.

Эрих
Видения оказались правдой. Всё оказалось правдой.
Руки смерти, что тянулись к солдатам и рвали их на куски. Безжалостные руки мертвецов.
Крошка Мэри, застывшая на мостовой двумя отдельными кусочками единой картины. Она никогда не сложится. Красивый ребёнок никогда не оживёт, не станет человеком.
Она умерла здесь. Умерла во второй раз. Унеся с собой жизнь матери. И один Единый видит, кого ещё…
Символ Единого – перевёрнутый месяц и солнце – взирают на дорогу с купола монастыря. Медь отражает лунный свет, окрашивая его в красноватый оттенок. Столь подходящий всей остальной картине…
Сама смерть взбунтовалась.
…Что-то каркнул в толпу, выхватывая меч. Те, кто ближе, прислушались. Но ты чувствовал: разница настроений в строю присутствовала. Кто-то боялся, едва ли не до помешательства. Кто-то воодушевился чужой речью…
Ты внезапно почувствовал, как выедает страх стоящую позади Сьюзен. Щупальца ужаса медленно проникали в её разум…

Сьюзен
Мир кружится. И плывёт. Опора под ногами едва ощутима. Луна раздваивается и вновь сходится, словно кружащаяся на тёмном полотне монетка…
Их лица сменяются. Страшные лица. Окровавленные. Полные боли. Ярости. Разложения…
Тебе плохо. Едва стоишь на ногах.
А ужас крепко сковал твоё сердце, сжимая в тиски. Пот выступил на лбу.
Перед глазами картины твоей смерти. Кровавой. Приторно-жуткой. Вот, фонтан крови хлещет из перегрызенного горла. Или сдирают с лица кожу. Или обгладывают до кости конечности. Проникают полуразложившимися пальцами по внутренности…
Это страшная смерть. Вовсе не о такой смерти мечтает солдат.
Но ты умрёшь.
Ты будешь съедена заживо.

***

Всем
Вы прошли уже половину пути. Баррикады становились всё ближе и ближе, вы отчётливей различали её очертания и контуры движущихся фигур. А ещё заметили неровно заколоченные доски на окнах и двери монастыря и руки мертвецов, что тянулись из выбитых окон…
Казалось, им нет конца.
И когда на улице воцарилось относительное затишье они хлынули вновь…
Откуда-то слева, из тёмного проулка. Целая группа жаждущих убийства мертвецов. Оскал пожелтевших зубов. Пустые, ничего не выражающие глаза. Лоскуты обвисшей кожи на лице…
Десяток. Не больше.
Но даже этого количества хватило, чтобы разбить ваш строй.
Они оказались слишком близко. Пугающе близко. И это отпугнуло некоторых солдат, что попятились в сторону, напрочь забыв о воинском духе и вдохновляющих речах. Пока не бросились в бегство.
- КУДА?! – закричал Имлерих не своим голосом. – Вернулись, живо! Всех на трибунал!! – рычал командир, отбиваясь от бросившегося на него мертвеца…
Строй поредел. Строй разбился. Несколько солдат оказались практически один на один с противником, разрывая дистанцию между собой и подразделением…
Больше всего не повезло Алфи. В какой-то момент потеряв ориентацию в пространстве, он попятился назад и оказался в окружении четырёх покойников, отрезанным от остальных. Вместе с ним, спиной к спине, встала Эрика.
Остальным повезло больше. Сплотившись в одну группу, они могли противостоять натиску шести оставшихся мертвецов.

Их лица.
Сотни бледных лиц. С горящими глазами. Вопящие от безумия. Протягивающие к вам свои руки…
Им страшно. Страх ядом сочится в их кровь, пропитывая плоть, заставляя совершать то, что они совершали. Рваться вперёд, в бессмысленный бой с закованными в сталь стражниками.
Страх творит с человеком невообразимые вещи.
Мелькают сотни лиц. Мужчин и женщин. Взрослых и детей. Искажённые ужасом, с раскрытыми ртами, они являют собой истинный хаос. Сотни мучеников в аду летней ночи…
Они давят. Количеством. Прорываются. Не обращая внимания на тех, кто остался лежать на мостовой. Визжали истерично женщины, выпустившие из рук своих детей. Кричали, припоминая самые грозные ругательства, мужчины. Хрипели под ногами толпы обречённые…
Они давят. Они прорываются. И вы ничего не могли с этим сделать.
Приказ отступать к воротам стал вам спасением.

Берит
Орек встал рядом, плечо к плечу. Сжал щит покрепче. Посмотрел на тебя. Кивнул со всей серьёзностью в ответ. Мрачное настроение передалось и ему. Он так же, как и ты, понимал, что ничего хорошего вас здесь не ждёт…
Затем хлынули они. Единым потоком. И вас с товарищем отбросило на пару шагов назад.
Немалых усилий стоило сохранить строй, несмотря на то, что кто-то прорвался сквозь образовавшийся проём.
И ты начал рубить, когда понял, что сила без кованной стали не сможет ничем помочь.
Взмах.
И брызнул фонтан крови из рассечённой шеи.
Взмах.
И человеческое море поглотило отрубленную руку.
Взмах.
И голова молодой женщины упала к твоим ногам. Изумление на её лице отпечаталось в твоих глазах…
Тогда и Орек начал рубить, наплевав на последствия.
А когда вы подошли к воротам, ты почувствовал на плече чью-то руку в стальной перчатке. Потянула тебя назад, и вовремя: толпа прорвалась. Ещё бы несколько секунд, и ты оказался погребённым под ней…
Обернулся. Флинн.
- Не задерживайся. Толкай ворота.
На воротах уже стоял Орек и вместе с остальными пытался их закрыть. Доспехи окровавлены с ног до головы. И в этот момент ты отчётливо понял: что-то в твоём товарище изменилось. Каким-то иным стал взгляд…

Сукр
Приказ есть приказ. Приказ надо выполнять. Несмотря на всю абсурдность ситуации. Несмотря на живой, человеческий поток, что норовил смять, раздавить вас, такое ничтожное в численности сопротивление…
Кто вы были в сравнении с этой стихией? Стихией массы. Её не нужно останавливать. От неё нужно бежать.
Но приказ есть приказ. Оружие – обух меча да щит. Удары сыпались в разные стороны – и тебе прилетало с разных сторон. Их кулаки не были закованы в латные перчатки. Но били так точно. Так болезненно.
Удар в скулу. Рассечена кожа, течет кровь, заливаясь за воротник.
Удар по виску. Чуть не потерял сознание.
Удар в живот, в бок, по ногам…
Но целились в основном в голову.
И мир кружился. Ночной мир кружился, и луна так ярко сияла в небе… Лун так много… Они имеют свои глаза, что с ненавистью смотрят прямо на тебя…
- Не отключайся! – кричит рядом чей-то знакомый голос.
Ты отошёл поближе к своим. Решил присмотреть за Мирой. Но в тот момент явно она присматривала за тобой – в калейдоскопе сменяющихся лиц ты увидел, как пронзает её меч чьё-то тело. Мужчина обмяк, упал на мостовую, толпа, глядя на убитого, немного отхлынула, давая возможность прийти в себя.
- К воротам!
И вы двинули к воротам. Отступали вправо. В какой-то момент ты потерял из виду Миру, но выхватил из толпы фигуры Сиэля и Айлинн. Они стали твоим ориентиром.

Сиэль, Айлинн
Напор толпы беспощаден. Уже не играло никакой роли кто вы, ваше происхождение. Вы были стражами и исполняли то, что вам приказано.
Она хлынула слишком внезапно, чтобы вы успели подготовиться. Обнажить меч. Осознать весь ужас ситуации. И вы следовали приказу, не рубили толпу, как кто-то совсем рядом с вами. Кажется, это был Кляйн. С чавкающим звуком его меч кромсал тела людей и полуэльфов, что попадали под горячую руку. Где-то за ним – ещё двое. А затем и другие стражники присоединились к бойне…
Бойня. Вот как это называлось.
И в один момент, когда ещё не стало слишком поздно, пока толпа не рванула с такой силой, что погребла под себя некоторых из ваших товарищей, - вы рванули назад, сбросив со щитов чьи-то повисшие тела. Нашли друг друга в толпе. В стихийном порыве бросились назад.
А толпа, завидев проём, устремилась за вами. Она бежала по пятам. Она тянула руки. Дышала в спины…
Но вы оказались быстрее. Нырнули за спасительные узорчатые ворота, глядя через щели на беснующуюся толпу. И где-то в ней мелькали лица ваших товарищей…
Но вы были в безопасности.

Герман
Их было много. Слишком много. А ты слишком многое повидал в жизни, чтобы так просто отступать перед трудностями…
Что значит без оружия? Что значит этот глупый приказ? Сдержать толпу на одних щитах – невероятно трудно. А когда она хлынула на шеренгу стражников – стало ясно, что это и вовсе невозможно…
Лезвие меча сверкнуло в свете луны. Как топор палача, занесённого над приговорённым. И он стал последним, что видели в своей жизни неосмотрительные горожане…
Рубить. Направо. Налево. Кромсать до тех пор, пока они не поймут, что лезть на вас – бесполезно.
И ты был не один. Боковым зрением ты видел Берита и Орека, что так же умело орудовали мечами, вырезая толпу. А справа – заметил удаляющиеся фигуры Сиэля и Айлинн.
Кто-то умирал. Кто-то отступал. И в какой-то момент ты понял, что остался одним из последних. Видел, как умер Макран. Так нелепо. Брызнула в глаза чужая кровь. Отвернулся. Всего на долю секунду…
Ты слышал его предсмертные крики под толпой. Перед тем, как броситься к воротам.
Легко ты не отделался. Но, в отличие от некоторых, хотя бы не получил ножевые ранения.

***

Всем
Ворота сдвинулись, но не сразу. Вы услышали, как воет внутри них металл. Почувствовали сопротивление толпы. Они рвались за ворота. А вы толкали, не жалея сил…
Пот струился градом, смешиваясь с кровью.
В конце концов, они поддались, сошли с места. Приложились к ним руки Анны и Ланса. Безмолвный сотник, спохватившись, тоже бросился помогать.
И дело двинулось. Медленно. Каждый шаг давался с трудом. Каждый дюйм мостовой вы отвоёвывали у беснующихся жителей.
Ещё немного.
Ещё чуть-чуть…
И ворота с грохотом захлопнулись. Легли на петли тяжёлые брёвна. Опустились вниз цепи…

Отошли на несколько шагов. Наблюдали, как бьются в ворота сотни человеческих рук, как тянут сквозь прорези пальцы. И эти безумные глаза… смотрят на вас с ужасом и испепеляющей ненавистью.
Теперь весь Город разделён на две части. Что бы не творилось у внешней стены, но дворец в относительной безопасности…
Уайтхолл застыл как вкопанный. Седой сотник смотрел себе под ноги. И только во взглядах Флинн и Крейга читалась сила воли, жёсткость. Кажется, они всё прекрасно понимали. Понимали, что теперь отрезаны от остальной части города…
Все ваши родные и близкие остались там. За стеной в несколько десятков футов…

Лео оставался спокоен даже сейчас, невзирая на изувеченную руку. Разглядывал с таким выражением, словно ничего страшнее царапины не произошло. Несмотря на то, что от вида окровавленной конечности было несколько не по себе, Дженне захотелось подойти и оглядеть её получше. В ней снова кипели порывы искреннего участия, подавить которые девушке всегда было крайне трудно. Но она так же прекрасно понимала, что её осмотр совершенно ничего не даст. Максимум, что умела Коулман – обрабатывать и перебинтовывать раны и, конечно, не без участия аптечки, но вот навыками соединять раздробленные кости точно не обладала.
Ладно, Дженна. Признайся хотя бы себе. Тебе просто хочется ещё раз потрогать это шикарное тело.
Невольная улыбка проступила на губах, и в тот же момент улыбнулся и Лео, а девушка поймала себя на мысли, что говорит он о чём-то невесёлом. Контраст настроений в этот момент зашкаливал.
- Хм… Чисто теоретически, оружие можно забрать у робота. Думаю, он будет не против, - тут же нашлась с ответом Дженна, кивнув на груду стали. – Если это вообще реализуемо, то проблема с оружием решена.
Подумала, что первым делом, как выберется отсюда и всё останется позади, она развлечётся как следует.

Идею с живым щитом Лео воспринял прохладно, но вероятность успеха не исключил. Дженна вздохнула. Естественно, в этой затее был риск. Роботы не мешкают, в отличие от людей, и стреляют крайне метко. Одного Эйзенхауэра для щита будет явно недостаточно… Но тем не менее. Если есть хоть малейший шанс – почему бы не попробовать?..
Дженна потянула руку к сковывающим учёного ремням и застыла. Пленённый человек закашлялся и зашевелился, приходя в сознание. Страх больно кольнул изнутри – но тут же отступил перед пониманием того, что Эйзенхауэр не способен причинить ей вреда. Теперь.
Но выводить её из равновесия у него всё ещё отменно получалось.

Бойкая девка. Дефектный солдат. Но на этом он не закончил.
Переключился на Лео, вновь концентрируя внимание на его внезапно произошедшем «сбое». И говорил он с таким ядовитым тоном, словно ему действительно не было наплевать. Что ж. Творение сразило бога, неудивительно, что гордость последнего так пострадала.
Что больше волновало Дженну – так это искренность его речей. Похоже Отто и вправду не догадывался… Девушка бросила взгляд на солдата. И как она не старалась сохранить в себе рациональные сомнения, но капля доверия всё же упала в чашу их взаимоотношений.
Или эти двое – актёры, ещё не получившие Оскара.

Дженна слушала Эйзенхауэра спокойно, стараясь не распалять в себе чувство ненависти. Мечтала заехать ему по лицу снова, но что-то останавливало: наверняка любопытство. Что же он скажет про неё, такую бойкую девку?..
Собственно, назвал Лео биомусором и принялся за дело. И, пожалуй, уже эта последняя фраза её крайне задела. Не любила она, когда людей считали биомусором. Или материалом…
Солдат остался хладнокровно-равнодушен к его речам. Но Дженне стало труднее сохранять самообладание. Сноп искрящих эмоциями мыслей взорвался внутри черепной коробки благодаря словам учёного.
…После того, как я к тебе относился.
Как? Как относился?.. Я ведь просто подопытная. Мышка в клетке. Источник полезной информации. И ресурс для твоих исследований…
Дженна сжала кулаки.
…После всего, что с тобой сделал.
Сделал что?.. Сердце забилось чаще, а в голове запел нестройный хор пугающих мыслей: имплантаты, датчики, и вполне возможно – самоуничтожающиеся… Чем он её напичкал?!
…В новом мире такие как ты не выживают.
Внутри словно что-то перевернулось. Он явно над ней «поработал». Или совсем двинулся, решив, что эксперимент уже произошёл… И тем не менее, его слова возымели эффект: Дженне стало по-настоящему страшно.
Лишь приложив усилия, ей удалось прийти в себя и не удариться в панику. О нет. Её страх он точно не увидит – много радости для этого ублюдка.
- Новый мир? Где-то я это уже слышала. И ничем хорошим там не кончилось, - Дженна старалась отвечать холодным тоном, но сквозь интонации просачивались отвращение и ненависть.

Девушка принялась за ремни, стараясь не обращать внимание на лепет безумца. Они теряют время, выслушивая его болтовню. Кто знает, может, его речи и вовсе сплошная ложь. А с Дженной всё в порядке – он ничего не успел сделать…
В этот же момент оглушающие звуки резанули по слуху. Обернувшись, девушка обратила внимание на нечто действительно пугающее: дверь кто-то методично вскрывал резаком. Не оставалось сомнений в том, что это явно не помощь…
- Помоги мне, - отрывисто бросила Коулман парню, но в этот момент Эйзенхауэр вновь заговорил. Девушка остановилась и прислушалась, держа в руках концы ремешка.
Сама она не верила Отто ни на секунду. И сомневалась, что учёный действительно хочет им помочь. О, она прекрасно знала, чего он добивался: загнать их в ловушку…
Но последние его слова заставили задуматься. В голове тут же возникли знакомые образы. Если он не врёт… Боже. Что могло с ними произойти? Где её команда сейчас?.. Может, они поэтому не приходят? Может, уже давно убиты?..
- Но до этого угроза линкора эксперименты проводить не мешала, правда? – девушка продолжила расстёгивать ремни, но теперь её движения стали гораздо резче. Старалась высвобождать учёного максимально болезненно.
Голова кружилась от клокочущей внутри злости.
- Мне абсолютно плевать, правда там революция или нет. Ты выведешь нас отсюда. И гарантией нашего освобождения будет твоё присутствие на капсуле, - усмехнулась. – Ты ведь не против поплавать, старик? Впрочем, выбора у тебя всё равно нет.

«Форд» остаётся позади, как и девушка, сидящая в салоне машины. Ей явно не хочется выходить на холод, но не это служило основной причиной: она боялась. Больше всего боялась, что сейчас возле фуры покажется ненавистная фигура…
Ты чувствуешь на себе её провожающий взгляд. Но и он не способен остановить тебя.
Огонь. Тебе нужен огонь.
Зажигалка в твоей руке – орудие…

Необыкновенно тихо. Не считая противного гудка легкового автомобиля. Ни из него, ни из фуры так и не показались водители. Возможно, последствия аварии оказались для них плачевными. Или где-то там, в одном из салонов…
Где бы он ни был, он должен исчезнуть. Огонь – орудие мести. Грозный союзник и враг.
Подходишь к перевёрнутой кабине фуры. Она кажется ещё больше, чем издалека, - настоящий зверь. И этот зверь, раненный, лежит на боку, не в силах подняться вновь…

Ты можешь заглянуть в кабину. Увидеть лицо с сапфировыми глазами. Увидеть в них искру страха. Но на это нет времени. Есть только цель, которую необходимо выполнить.
Чиркнул зажигалкой. Тонкая струйка огонька взвилась вверх. Такая яркая в темноте. Выделяющаяся в гамме белых и чёрных тонов. Именно эта искра должна решить чью-то судьбу…
Короткий полёт – и металлическая зажигалка оказывается на снегу. Короткий миг – и потемневший от масла снег вспыхивает полупрозрачным синеватым огнём. С жадностью, огонь перекидывается на пузо поверженного зверя, обгладывая его металлический скелет. А зверь продолжает безмолвно лежать…

Отходишь назад. Всё дальше и дальше.
Огонь пожирает машину. Всё больше и больше.
Эти декорации должны сгореть дотла. Превратиться в пепел, ради того, чтобы ты смог написать следующую страницу в жизни Ди.
Она должна жить. Убийца – умереть.
Если он там, в кабине, - его жизнь предрешена. Неспособный выбраться, он мог лишь наблюдать через стекло, как взвивается ввысь огненная геенна…

- Что здесь… что происходит?.. – слышишь чей-то слабый голос. В следующее мгновение на фоне горящей фуры появляется новое действующее лицо.
Мужчина среднего возраста, приблизительно твоей комплекции, брюнет. Одежда сухая, без налипшего на ткани снега. Но больше всего бросается в глаза его окровавленная рука, прижатая к носу.
- О боже… Надо вызывать скорую, там же могут быть люди!.. Офицер, сделайте что-нибудь… - мужчина дрожащей рукой тянется за телефоном, достаёт его из кармана. Капелька крови падает на дисплей.
И в этот момент произошло то, чего ты больше всего ждал.
Взрыв.
Оглушающий взрыв перекрывает собой все остальные звуки. Незнакомец, вместе с телефоном, падает на снег, подхватываемый взрывной волной…

Тишина в коридоре казалась какой-то неестественной, словно сгусток чего-то эфемерного и тонкого – стоит сделать лишнее движение, как разорвётся один из его слоёв, впуская в мир тишины посторонние звуки. Царящее в доме спокойствие лишь обостряло ощущение притаившейся опасности. Нервы на пределе. Казалось, вот-вот – и из-за угла покажется искорёженное лицо старика Блэквуда…
Но они двигались дальше. Никто не появлялся. И темнота была им верной спутницей.

Марси ступала осторожно и бесшумно. Девочка привыкла прятаться и ходить тихо, так, чтобы никто её не заметил. Сливаться с тенью, с окружающей средой и замирать, когда кто-то проходит мимо. И чем тише получалось, тем больше она гордилась собой. Для неё это была очередная игра, в которую интересно играть одной…
Раньше ей никогда не приходилось скрываться в кромешной темноте с кем-то. Необычное ощущение, словно она вовлекла в свою игру кого-то еще. Но вот незадача: правила игры напарник знал, а вот играть не умел…

Всю дорогу, следуя за Марси, Джон производил невероятный шум. Скрип деревянных половиц от его шагов бил по нервам. Приходилось останавливаться и прислушиваться: не проснулись ли хозяева?.. Но, вероятно, им просто повезло, что чета Блэквудов так крепко спит.
Марси поджимала губы, хмурилась, но двигалась вперёд. В какой-то момент она обернулась – так и подмывало высказать Джону, какой он неумёха – но увидев в темноте блестящие глаза и виноватое выражение в них, девочка вновь отвернулась. Вздохнула. Конечно, не все такие шустрые и осторожные как она, тут ничего не попишешь… Главное, чтобы старики не проснулись.

Вскоре добрались до кухни. Дверь была закрыта – но стоило лишь протянуть руку, надавить на ручку, и окажешься в заветном месте. Лишь она отделяла их от цели, от спрятанных за ней яств. Марси знала, что на выходные Бэтси готовила для Блэквудов разные вкусности…
Вспомнив о них и о том, как ароматно они пахнут, девочка ощутила, как заныло в животе от голода. Ей показалось, живот урчит так громко, что этот звук способен разбудить хозяев, и девочка накрыла его рукой. Ещё немного, Марси, подожди. Будешь набирать еды, что-нибудь отхватишь…
Она воображала себе стол, донельзя заставленный посудой с едой. Ей чудился чей-то голос. Такой ласковый и манящий…
Разыгралось воображение? Может, ей захотелось представить, что она заходит не в приютскую кухню, а в кухню своего дома. И что там, у печки, стоит мама и вынимает противень… «Садись, Марселина. Я приготовила тебе ягодный пирог».
Никогда в её жизни не было ничего подобного. Не звала её к столу мама. Не так ласково, по крайней мере. И не пекла она ничего…

Звук голоса Джона вывел Марси из мира фантазий.
Он сам признался, что был неуклюжим! Вот это да. Обычно мальчишки до последнего не признают ошибок. Это ей понравилось, и девочка улыбнулась.
- Хорошо, я попробую, - пожала плечами и подошла к двери. Потянулась к ручке…

Ганс, Алфи
Рыжеволосый юнец покосился на рядом идущего Шторха и, судя по тому как побледнело его веснушчатое лицо, эффект от слов получился обратным. В его глазах красноречиво читалось, насколько живо этот парнишка мог представить бредущую по его пятам смерть…
Но, кажется, слова Алфи подействовали на него более успокаивающе. Он даже улыбнулся разок.
- Да я просто… это… желудком плох, а от грохота его шагов, - кивнул на Ганса, - у меня внутри всё прямо переворачивает, вот.
Задор в голосе сквозит. Старается скрыть страх всеми силами.

Эрих
Косматый, хмуро надвинув брови, вновь повернул голову к тебе.
- Псы на смерть воют, - словно повторил мужчина твои мысли. Георг, насколько был способен в строю, наклонился и доверительно прошептал, стараясь, чтобы никто его не услышал: -
Получатели: Эрих `Ворона` Шмидт.

Сьюзен
Твоя сосредоточенность заразительна. Солдат, что шагает рядом, тоже молчит. И тоже слушает. И тоже бросает исподтишка взгляды.
Все бросают. Все слушают. Все пытаются понять, куда они идут и зачем. А Имлерих не спешит делиться информацией. Но, кажется, у кого-то есть своя версия…

Получатели: Сьюзен.

Карл
Парень по имени Робби хмыкнул. Видимо, твоя фраза о том, что полуэльф способен завести в могилу, ему пришлась по вкусу.
- Точно подметил, старик. Буду глядеть в оба. Не нравится мне всё это, и псы никак не заткнуться… Ещё и этот выродок молчит…
На твой крик где-то позади послышались одобрительные возгласы, но ставки делали неохотно – всем хотелось хмельного за чужой счёт. Тогда рыжеволосый парнишка из первого ряда, совсем развеселившись, крикнул:
- А я ставлю две, что первым буду я! Ну или… серебрушку и десяток медяков…
- Ставь серебряника три, а то звучит неубедительно. Правда же, парни? – теперь голос подала короткостриженная девушка, шагающая рядом с Алфи, Эрика. Солдаты позади начали поддакивать.
Имлерих отчего-то молчал.

***

Всем
Настрой в десятках, следующих за ван Даареном, изменился. Темнота, что выглядывала из укромных уголков, словно развеялась, стала не столь угольно-чёрной, как казалось, когда солдаты покинули стены казарм. Луна сияла ярко. Огни освещали многочисленные перекрёстки. И вой собак стал значительно тише.
Казалось, чем ближе к окраине – тем спокойнее. Но так казалось недолго.
Услышали шум всего за пару домов от вас. Но шум, далеко отличный от какой бы то ни было бойни. Шум, напоминающий скорее… слабое волнение толпы. Переговоры. Едва различающееся среди этого бряцание доспехов.
Имлерих шёл вперёд, не думая останавливаться. И в какой-то момент два десятка солдат оказались на открытом пространстве – дома расступились, являя вашему взору следующую картину.

Небольшая площадь, залитая лунным светом. Фонтан посередине. На бортиках сидят несколько людей – обычных горожан, по одежде явно небогатых. Кто-то лежит, кто-то сидит, кто-то привалился к бортику спиной. У некоторых из них темнеют на одежде пятна. Бледные лица. Застывшие, граничащие с безумными взгляды. Рядом с фонтаном – несколько солдат. Верно, стерегут этих людей, но уж неясно от чего. Сами переминаются с ноги на ногу и держат в руках факелы. Вокруг фонтана снуют женщины в белых, но уже изрядно запачканных рясах, стараясь перебинтовать раненных. Но тем, кажется, всё равно – даются без возражений.
Внимание привлекало оживление на противоположной стороне. Там между длинными домами чернел проход под аркой – выход с площади. Возле неё собралась толпа – количеством чуть меньше вашего подразделения. Выход же перегородила стража – количеством не больше полудюжины. Приблизительно столько же стражников жались поблизости, как вы могли судить – возле командира, и что-то с ним обсуждали.
Имлерих остановился ненадолго, рассматривая площадь и оценивая обстановку. После чего сошёл с места и двинулся прямиком к командиру, скомандовав вам остановиться чуть поодаль - у фонтана. Отличительные знаки позволяли распознать в командире полусотника.
- Десятник Имлерих ван Даарен, прибыл с подразделением под командование сотника Ричарда Гонта, - с ходу представился, без лишних слов. Вы слышали каждое его слово.
- Ага, подкрепление, - коротко ответил командир и окинул два десятка стражников взглядом, в котором читалось нечто похожее на облегчение и испуг. – Полагаю, вам донесли куда двигаться надо? Продолжайте путь. Сотнику нужна ваша помощь.
Полуэльф выдержал короткую паузу.
- В самое пекло?
На лице полусотника появилась тень недовольства.
- Следуйте к монастырю, ван Даарен.
Имлерих какое-то время оставался неподвижным, и те, кто наблюдал за десятником в профиль, мог заметить на лице его недовольство, граничащее едва ли не с гневом.
- Слушаюсь.
Полуэльф сошёл с места, позвал жестом вас. Краткая передышка закончилась, эхо шагов вновь раздалось над площадью. Оставшиеся стражники провожали вас любопытными и встревоженными взглядами.

Ваше подразделение приблизилось к арке. Вы уже могли расслышать некоторые слова, что говорили люди в толпе. Большинство из них просились обратно. У некоторых так же темнели пятна на одежде, но, несмотря на это, они хотели повернуть назад – к монастырю.
- …Моя дочь!.. Там – моя дочь! Пропустите меня, умоляю, пропустите… Ей же всего пять… Пять! Моя малышка, моя кроха… Умоляю… - стенала женщина, что едва не бросалась на стражников, пытаясь вымолить пропуск. Но стражники оставались непреклонны. А полусотник не обращал никакого внимания на толпу.
Вы прошли мимо. Пришлось расталкивать горожан, что не хотели пропускать вас вперёд. Расступилась перед вами стража. В этот момент выскользнула из кольца рук стенающая женщина и побежала со всех ног вперёд, в сгущающуюся под аркой тьму. Никто не спешил её остановить.
Тьма меж домов сгустилась и над вами. Лишь лик луны смотрел на вас с небес. И ненадолго вы оказались в полнейшей тишине… Не слышались ни ропот толпы, ни вой собак. Лишь ваши шаги. И в этой тишине остановился десятник. Повернулся к вам.
Всегда надменный, молчаливый и неприступный. В этот момент в его глазах сияли искры эмоций.
- А теперь слушайте меня. Вы – стражи. Вы – воля закона. Но те, кто отсиживается в тылах, считают вас просто расходным материалом, - полуэльф с яростью сжимал кулаки. – В первую очередь, вы – воины. Не теряйте бдительности, вспомните приобретённые навыки. В эту ночь Город в нас особенно нуждается.

Марси хотелось поскорее уйти из этой комнаты. Бесконечное планирование её утомляло. Девочка уже сошла с места, собираясь выйти, когда услышала своё имя. Обернулась. Один из старших мальчишек решил ей помочь. Не ожидая подобного поворота событий, Марси нервно одёрнула рукав кофточки. Старшие с ней особо не общались, и Марси не любила к ним подходить – ещё получишь подзатыльников. Да и одной ей было гораздо комфортнее, чем в компании. Но вместо возражений девочка неуверенно кивнула. Она подумала: продукты могут быть тяжёлыми, а Джон сильный – он побольше неё утащит.
- Идём, - махнула рукой и шмыгнула в дверной проём, всё ещё слыша за спиной детские голоса: кто-то продолжать обдумывать план… Кто-то даже хотел повязать Блэквудов… Марси закусила губу от обиды: это ведь было её предложение! Но её никто не послушал.
Ну и пусть делают, что хотят. Главное, чтобы всё получилось.

…Лестничный пролёт. Сгущающиеся сумерки проникали и сквозь стены, пропитывая их сыростью. Царящая здесь темнота казалась такой осязаемой… Несмотря на то, что дети действовали тихо, дом жил и дышал. Какие-то шорохи и звуки непременно слышались в старом здании, оживляя это совершенно отталкивающее место.
Вот и сейчас Марси посмотрела вниз с некоторым испугом. Спальня хозяев, как и кухня, находилась внизу. Ей было боязно наткнуться на чету Блэквудов. Кто-то из троицы воришек, скорее всего, наткнётся на них раньше, если те проснутся, но внезапно попасть под горячую руку стариков девочке не хотелось.
- Бэтси сегодня нет. Она уезжает каждые выходные, - зашептала Марси через плечо, делясь с Джоном чрезвычайно важной информацией, будто сам Джон об этом не знал. – Начнём с кухни, ага?
Несмотря на собственный страх, Марси ощутила некий прилив сил. Воодушевление от общей деятельности. Поддержку в лице Джона. И уверенно ступила на лестницу, стараясь идти как можно более бесшумно…

Ступали.
Десятки ног.
В сапогах тяжёлых.
В такт строевого марша.
И бряцала сталь нагрудников.
И слышалось тяжёлое дыхание стоящего рядом солдата, что удерживал в руке своей щит, выставив его перед собой. Так было принято. Так было правильно. И сейчас – безопасно. Словно этот кусок дерева, обитый стальными пластинами, был способен защитить от всего, что ожидало солдата впереди…
Тени сгущались, замазывая город чёрной краской. Редкие фонари, стоящие вдоль мостовых, на небольшой промежуток пространства развеивали черноту ночи.
И в этих тенях неизменно кто-то присутствовал. Смотрел вопросительно и пугливо из своего жилища, провожая стражу взглядом. Запуганные горожане не смели выходить из домов, сами не ведая, что случилось. Слыша всё тот же собачий вой. Слыша тяжёлые шаги стражников. Не понимая… Те же, кто волен был оказаться на улице в это время, ловко сворачивал в сторону от идущих прямо на них солдат. Страшно попасться. Но – солдаты проходят мимо. Команды преследовать нет. У солдат другая цель. А тёмные фигуры растворяются в ночи, боязливо озираясь…

Берит
Нервирует. Этот беспрестанный собачий вой. Словно исходит из ниоткуда. Пропитывает стены домов, вгрызается в барабанные перепонки. Где-то поблизости воют. Но удаляются. Всё дальше и дальше. Словно отлив они утихают по мере приближения к дворцовой стене.
Ты – неопытный солдат, но Город знаешь хорошо. Знаешь, что здесь, ближе к особнякам богачей, дворовых собак на порядок меньше. Беспризорников – тоже. Но взгляды чужие провожают – ощущаешь их за приоткрытыми шторками окон.
- Тебе мало любопытствующих? – недовольно пробурчал рядом идущий парень. Приблизительно твоего возраста и твоей комплекции. Черняв, зеленоглаз. Ореком звать. Парень раздражительный и замкнутый – не из твоей десятки, но приблизительно помнишь.
Орек смотрит в окна домов, пытаясь разглядеть лица…

Сукр
Вокруг тебя – гул голосов. Внезапно осознаешь, что тишина, развеиваемая звоном доспехов и эхом шагов, отступила под натиском чужих голосов. Текли слова, незнакомый акцент резал слух. В пространстве узких улиц особенно отчётливо были слышны отдельные слова.
Здесь всё по-другому. Иные народы, иные традиции. Они говорили свободнее, думали свободнее. Здесь другие дома. Другое оружие – прямое и тяжёлое… И только луна на небосводе – та же. Серебряная монетка на иссиня-чёрной ткани…
Разговоры отвлекают от цели. У этих людей свои заботы. Свои проблемы. Они словно не замечают.
Но ты – наблюдаешь. И девушка рядом с тобой – тоже. Не помнишь имени. Красивая, темноволосая и кареглазая, чем-то напоминающая чертами твой народ.
- Идиоты, - тихо произнесла, не глядя на тебя и словно кого-то поправляя. Но ты услышал.

Герман, Айлинн, Сиэль
Косятся. Стражники, что поблизости от вас, начинают недобро коситься. Кто-то недовольно фырчит, пытаясь утихомирить разговорившегося Кляйна. Прекрасно зная, что разговоры до добра не доведут. Кто-то поглядывает в сторону Сиэля и Айлинн – единственных в строю представителей полукровок. Окружающие молчат, но вы прекрасно это чувствуете – общую неприязнь, сгущающуюся атмосферу напряжения. Не любит большинство полуэльфов. Помнят, как несколько лет назад те учинили погром где-то на задворках Города, едва не добравшись до респектабельных районов…
- А может, это снова они?..
- Полуэльфы взбунтовались…
- Ничего, уши-то пообрезаем…
Начались тихие, едва слышные разговоры позади.

Всем
Строевым маршем вы двигались вперёд. Дворцовые стены росли перед глазами, возвышаясь над крышами домов. И отчётливо, насколько могли уловить, вы услышали… гул. Такие звуки стражник ни с чем не смог бы спутать.
Ещё не вывела из своей сети вас паутина улиц. Но уже здесь, за домами, вы явственно ощущали нарастающий гул толпы.
…Ланс шагал быстро, не оборачиваясь. И, казалось, ускорился чуток, так, что пришлось прибавить за ним шагу.
Не услышал бы тихих разговоров, но разговоры затянулись. Среди топота ног различался звонкий голос полуэльфийки. Басовитый – её собеседника. Уловил слух сотника, что позади происходит именно то, что он так не любит. Пустая болтовня.
- Солдаты, разговорчики в строю! – рявкнул сотник и остановился, заставив и два десятка подчинённых встать посреди улицы. Во взгляде – прожигающий гнев. – Языки прикусили, салаги. Приказ был строиться и выходить на пост. Был или нет, я спрашиваю?! – невнятное бормотание в рядах. – Языком чесать в свободное время будете, а сейчас – вы на службе. Идёте тихо и как подобает стражнику. Самые болтливые отправятся на «губу», если я ещё раз услышу чей-то голос. Уяснили?
С этими словами Крейг развернулся и направился по прежнему маршруту. И два десятка людей сошли с места…

Движение грузовой машины не было хаотичным. Не было управляемым в той степени, чтобы ты был абсолютно уверен в присутствии за рулём конкретного водителя. Оно было линейным. Траектория – абсолютно прямой. И с той скоростью, с которой двигалась фура, иной маршрут оказался бы смертельно опасным – учитывая слои снега под колёсами многотонной махины…
Маячивший впереди поворот красноречиво указывал на то, что дальнейший путь с той же скоростью грузовая машина просто не преодолеет. Не сможет вырулить необходимо быстро. И с каждой секундой, что автомобиль приближался к холмику снега на обочине, становилось ясно, что выруливать никто и не собирается…

Ты наблюдал, словно в замедленной съёмке, как наезжает фура на сугробы снега, как заваливается набок и проезжает какое-то расстояние в таком положении, рассыпая из нутра драгоценный груз. Как врезается в крышу ехавшая по встрече легковушка – жертва неминуемых обстоятельств…
И отчего-то ты уверен, что это не он.
Идеальная сцена. Идеальный просчёт. Или просто чья-то неудача?.. Нетрезвый или уснувший водитель за рулём. Непогода. Отказавшие тормоза.
Это не он, говоришь ты сидящей рядом девушке. А она переводит недоверчивый взгляд на тебя, и ты читаешь в нём суеверный страх.
- Видения… - повторяет она эхом, словно силясь понять твои слова. – Я помню лучи солнца. В моём видении был рассвет. Я знаю, что всё должно завершиться на рассвете!.. Но… всё может измениться. Нити вероятности сплетаются в клубок… - в этот момент Ди замолчала, последние слова произнося охрипшим голосом.
Очевидно, ей страшно. Но ты – ты спокоен. И столь же спокойно отбираешь у Дианы её зажигалку. Вновь. Но теперь – явно не для того, чтобы прикурить сигарету с оставленным на фильтре алым следом…
Девушка хватает тебя за руку, как только ты открываешь дверцу.
- Джон. Умоляю, не иди туда. Вдруг это ловушка. Пожалуйста, поехали отсюда…

В какой-то момент Ди хочет остановить меня. Так драматично — пожалуй, конечно, куда больше она переживает за себя, ведь если со мной что-нибудь случится, она останется одна, и все же мольба в ее голосе неподдельна.
Но мне нужен огонь.
— Мы и так в ловушке. Чтобы уехать отсюда, нам придется возвращаться почти до объездной дороги Саммерфилла.
Я мягко, но настойчиво освобождаюсь от ее хватки. Можно было бы сказать, что я хочу помочь пострадавшим в аварии, ведь благородный защитник должен быть благородным. Можно было бы придумать еще тысячу фальшивых причин, или в конце концов сказать правду, попытаться объяснить это настойчивое внутреннее требование добавить декораций. Но я ухожу молча.
Мне нужен огонь.

Ди молчит в ответ. Ослабевает хватка тонких пальцев, скользит ладонь по твоей руке. Она смотрит на тебя и молчит, не требуя послушаться её и сейчас же уехать. Возможно, она действительно тебе верит. А, возможно, у неё просто не осталось сил для сопротивления…
Ты покидаешь автомобиль. Выходишь на дорогу, навстречу холоду и неизвестности. Ледяной ветер обдаёт кожу лёгкой прохладой, ноги вязнут в липком снегу. Сжатая в руке зажигалка даёт уверенность в том, что в следующее мгновение декорации пополняться ещё одной деталью. И всё будет по-твоему. В этот раз.
…Противный гудок легкового автомобиля продолжает оглашать округу. Её водитель и не думает показываться на проезжей части. Так же, как и водитель фуры, к которой ты и приближаешься.
Вот, перед тобой уже возвышается перевёрнутая кабина. На огромных колёсах налип потемневший снег…

Ступали.
Десятки ног.
В сапогах тяжёлых.
В такт строевого марша.
И бряцала сталь нагрудников.
И слышалось тяжёлое дыхание стоящего рядом солдата, что удерживал в руке своей щит, выставив его перед собой. Так было принято. Так было правильно. И сейчас – безопасно. Словно этот кусок дерева, обитый стальными пластинами, был способен защитить от всего, что ожидало солдата впереди…
Тени сгущались, замазывая город чёрной краской. Редкие фонари, стоящие вдоль мостовых, на небольшой промежуток пространства развеивали черноту ночи.
И в этих тенях неизменно кто-то присутствовал. Смотрел вопросительно и пугливо из своего жилища, провожая стражу взглядом. Запуганные горожане не смели выходить из домов, сами не ведая, что случилось. Слыша всё тот же собачий вой. Слыша тяжёлые шаги стражников. Не понимая… Те же, кто волен был оказаться на улице в это время, ловко сворачивал в сторону от идущих прямо на них солдат. Страшно попасться. Но – солдаты проходят мимо. Команды преследовать нет. У солдат другая цель. А тёмные фигуры растворяются в ночи, боязливо озираясь…

Ганс
Спокоен. Невозмутим. Шагаешь в строю – так, как учили.
Шагаешь быстро, иногда сбиваясь с такта – неуклюжесть и неповоротливость играли свою роль.
Осознавал ли ты, что произошло что-то из ряда вон? Думал ли о том, что ты на очередных учениях? Или что это – просто твоя работа, не задумываясь, зачем вас подняли среди ночи?..
Ты спокоен.
А вот рыжеволосый, усыпанный веснушками юнец рядом с тобой – совсем нет. Кажется, что едва-едва держит он в руках щит. Стоит напугать слегка – и уронит.
Чудом оказался он в первых рядах. Но благо – рядом с тобой. Поглядывая на тебя ему становилось не так страшно. Ведь ты – большой человек. И спокоен внешне.

Алфи
Шагаешь уверенно. За спиной Ганса совсем не страшно. Широкая спина Шторха – словно второй щит. Рядом – товарищи по оружию. Во главе отряда – решительно ведущий вас командир, не вызывающий сомнений в том, что с ним вы под присмотром опытного бойца. Изощрённый ум полуэльфа был способен решать различные задачи. И, кажется, поставленную теперь задачу он тоже знал как решить…
Возможно, стоящая рядом девушка из твоего десятка тоже так думала. И потому шагала и смотрела вперёд без страха.
Короткий ёжик светлых волос, и только на затылке – тонкий и длинный хвостик. Эрика кажется её звали.

Эрих
Витают в голове различные мысли. Соображаешь. Предполагаешь. И восстают в памяти детали городской карты.
Внутренняя стена. Четыре, практически равноудалённые точки близко к внешней. Близко к внешней – близко к трущобам. Монастыри, трактир, колокольня. Все они расположены явно не в благополучных районах. В районах, куда всякий стражник с неохотой следует нести патруль. Бедность. Замшелость. Стражнику бы в районы подальше от стены. Там меньше вони. Меньше обнажённого наружу быта…
Ты видишь эти точки внутренним взором. Видишь пики башен монастырей на фоне ясной луны. Видишь отливающий позолотой колокол. Вывеску с тремя свиными пятачками. Именно эти картинки – так отчётливы. Но дальше… вновь тьма.
Косматый шагает рядом. Смотрит вперёд, и взгляд его суров и сосредоточен. Он словно не сразу услышал твой голос. И повернулся лишь минуту погодя.
- Монастырь святой Ноэль… Мы топаем именно туда, - отвлечённо произнёс стражник. Выдержал паузу. – Неспокойно там, Эрих. Очень неспокойно. – Огляделся Косматый. Замолчал. Товарищи рядом уже поглядывают.

Карл
Ты идёшь. Рядом со своими товарищами. Маршем пересекаешь улицу. Одну. Другую. Третью. Нависают над тобой крыши домов, норовя перегородить собой небо. Перегородить доступ к свежему воздуху – ведь здесь, в паутине узких улочек, вновь душно. И звонкое эхо шагов отражается от кирпичных, а после – и деревянных стен…
Напряжены солдаты. Ты это чувствуешь. А Имлерих явно не спешит нарушать молчание и хоть как-то повлиять на спокойствие солдат.
Тогда это делаешь ты.
…Полуэльф оборачивается, глядя назад через плечо. Светло-голубой глаз ищет в строю говорящего, но тяжело это сделать. Особенно благодаря высокой фигуре Ганса.
- Разрешаю, - говорит. Тоном словно надменным. Отвечает на твой вопрос: – Приказа зажигать факелы не было. И не последует до тех пор, пока в этом не будет необходимости.
Кто-то рядом с тобой морщится. Мужчина помладше тебя. Явно не нравится ему это эльфийское отродье в командирах. И от некоторых солдат исходит та же неприязнь.

Стены гарнизона остались позади. Строевым маршем покинули свою обитель стражники. Ради цели, которая оставалась им до сих пор неизвестна. Поднятые среди ночи, сейчас они шагали по улицам Города. Развеялись последние остатки сна. Иные мирские заботы остались позади. Думы другого рода занимали теперь их мысли.
Вырос ли стражник в Городе или нет – сейчас Город казался ему словно чужим. Тёмным и неприветливым. Под сенью серебристой луны тени казались гуще, пустив свои щупальца по многочисленным улочкам меж домов. Притаились под крышами, за стёклами окон.
Стражники шагали. Под дружный хор собачьих голосов. И чувствовали на себе взгляды. Где-то там, в прорезях занавесок, притаились чужие лица, невидимые в своей крепости. Они наблюдали. Десятки глаз.

Всем
Паутина улиц запутывала. Словно пауки, вы двигались по её сетям. В какой-то момент ваше подразделение отделилось от остальных, оставив их позади. Они ушли влево. Вглубь петляющих по всему Городу улиц. Лишь слышались вам отзвуки многочисленных шагов, но и они затихли какое-то время спустя, оставив вас наедине с командирами.
Вас осталось всего двадцать. И осознание этого не придавало решимости. Чем меньше войско – тем уязвимее, это было ясно и без заученных истин. Гулко отражалось в узком пространстве эхо ваших шагов.
Ланс и Флинн шли впереди, Анна – чуть позади сотника. Кто-то из вас, быть может, обратил внимание, как поворачивалась женщина к своему командиру, словно порываясь что-то произнести, но продолжала молчать. От неё веяло некой неуверенностью. Зато Крейг – двигался быстро и решительно. И росли перед ним дворцовые стены, до которых оставалось не так уж долго…

Дурной сон. Оставляющий после себя странные ощущения. Липкий, закрадывающийся в душу страх. Предчувствия чего-то нехорошего в будущем.
Но это – всего лишь сон. Каким бы мрачным он ни был. Какие бы образы не воплощались твоей фантазией. Какие бы страшные тени не преследовали тебя в границах сновидения. Рано или поздно оно окажется позади. Ты и не вспомнишь. Только останется это необъяснимое, скверное чувство в груди, как только ты откроешь глаза…
Не бойся. Я отведу тебя домой.
Единственное, что запомнилось отчётливо. Слова, отпечатавшиеся штампом в мозгу. Слова, о которых ты думала затем. Когда душным августовским вечером ты, вместе с остальными приютскими детьми, оказалась на втором этаже, продумывая план побега…

…Марси сидела чуть поодаль, на бочке у окна, болтая худенькими ножками. Так занятно было наблюдать за остальными. Так забавно думать, что её тоже позвали, вовлекли в эту своеобразную игру. Только в этот раз игра имела серьёзные последствия.
Невольные жители приюта решили сбежать. Вырваться из клетки. И не было бы стольких трудностей, если бы не чета Блэквудов, что орлиным взором следила за ними, отсыпая себе в карманы приличные суммы за содержание каждого. Уж Марси это знала наверняка. Слышала, как довольно звенели они монетками, пересчитывая.
И горе тому, кто решиться сбежать. Блэквуды тут же донесут каким-то серьёзным дядькам. И в погоню они бросятся, и вернут бродяг. Так было уже с кем-то из детей.
Потому Марси никогда и не сбегала. Не знала судьбы иной, живя в приюте с малых лет. Привыкла к тому образу жизни, что есть. Привыкла даже к Блэквудам, научившись не злить их по пустякам и обходить некоторые запреты.
Но теперь… Ей предлагают такую авантюру. Уйти отсюда. И мало того, что просто уйти, - многие предлагали просто немыслимые вещи…
Поджечь.
Убить.
Забрать оружие.
Запереть…
Сердечко девочки стало стучать сильнее, как только она поняла всю серьёзность обсуждаемой проблемы. Спросила себя: точно ли она хочет во всём этом участвовать?.. Так ли уж хочет вырваться из этой клетки?.. Даже зная о том, какими злыми являются их надзиратели… Ведь, так или иначе, они кормили Марси всё это время. А остальной мир – совершенно ей неизвестен…
Она могла уйти. Сказать, что не хочет участвовать в этом. Но она не уходила...

У всех были совершенно различные взгляды на воплощение побега. Кто-то придерживался жестокого плана убийства. Кто-то сомневался, стоит ли это делать. Кто-то предложил альтернативу – запереть…
Марси слушала и выносила для себя определённые выводы. Ребята постарше болтали о том, что за ними случится погоня, если оставить Блэквудов в живых. Что же это значит, нельзя сбежать никого не убив?..
Чем больше маленькая дикарка слушала, тем больше понимала, как мало у них шансов сделать всё по-тихому. Уже сейчас никто не может прийти к единому мнению, что же станет потом, когда они начнут воплощать в жизнь свои планы?..
- Запереть их надо. Устроить ловушку, - подала голос Марси, не прекращая болтать ногами. – И надо звать двоих сразу. И двоих и связать. В подвале, например, - кто-нибудь выкрадет ключ.
План Чарли имел свои трудности, Джозайя верно подметил. И убийство вовсе не выход, как и говорит Джон. А с огнём играть не стоит, чего хочет Джек, - уж Марси это давно усвоила. А вот отвлечь, завести куда-то, вырубить и связать – самое дело осуществимое. Блэквуды любят за детишками гонятся, вот и попадут в ловушку. А что уж с ними затем станет – не их дело. Пусть хоть сгниют…
- Позвать в конюшню, сказать, коней крадут, как Генри говорит. Или что пожар. Забегут – и по голове чем дать… Затащить в подвал и закрыть. А затем и брать уже можно что угодно, - девочка улыбнулась. Игра начинала ей нравится.

Пьяченца.
Славный город, объединивший под своей сенью столь многочисленные общности. Малые и большие, богатые и бедные. Сегодня, в день исторического для города события, все они собрались перед ратушей, дабы самолично наблюдать частичку истории. Частичку, состоящую всего из трёх человек. Столь многое они значили для горожан в эти мгновения. Личности, что всего несколько дней назад не представляли для города практически никакого интереса. Потенциальные лидеры теперь.
Лидер. Он определится сегодня. И двое других навсегда низвергнутся с верхушки иерархического общества.
Судьба двоих предрешена. Но ещё неясно главное.

Матиас Джованни. Хозяин нескольких тратторий. Кто бы мог подумать, что именно этот человек будет идти сегодня в числе этой троицы. Человек, происхождение которого столь неоднозначно. Человек, пробившийся когда-то из низов. Сегодня для многих выяснится, сможет ли младший Джованни выйти из тени своего отца. Стать чем-то большим для города… Добиться той власти, о которой Гаспаро мог только мечтать.
Матиас Джованни шёл сквозь толпу. Улыбался ей тепло и приветливо, расточая свойственное ему обаяние. Как улыбался бы отец своим детям. Как улыбается хозяин тратторий своим гостям.
Но видел перед собой Матиас вовсе не лица горожан. Скандируемые имена, крики восторга не трогали его душу. Внешне – горяч, но внутри – холоден. Так было всегда, в моменты абсолютной сосредоточенности. Разум – трезв и светел. Сердце – пусто.
Он думал о том единственном, кто получит графскую цепь. Теперь только это имело значение.

***

Избранный круг свидетелей. Внутри ратуши царила совершенно иная атмосфера. Здесь не было толпы, за которой можно укрыться, вниманием которой можно так легко завладеть. Взгляды присутствующих пронизывали насквозь. Взгляды, полные ненависти, презрения, зависти. И в этом логове волков Матиас чувствовал себя достаточно комфортно.
Мужчина не переставал улыбаться, хоть уголки его губ и опустились слегка при виде оппонентов. Стефан, как всегда, расточал излишнюю уверенность в себе. Чуть поодаль застыли его дети. Задержал чуть более долгий взгляд на соблазнительной дочке. Эстакадо же прибыл в сопровождении целой свиты стражников, чем ещё больше накалил обстановку. Джованни переглянулся с капитаном собственной стражи, и во взгляде его читалось множество различных эмоций.

Представление претендентов началось. Собственно, о некоторых кандидатурах Матиас догадывался и до собрания, но теперь его догадки лишь подтвердились – стоило взглянуть в сторону приведённых его соперниками людей. Слушая речь Стефана и скрестив руки на груди, Джованни тонко улыбался собственным мыслям, но на коротком представлении Эстакадо улыбаться перестал. Сориа – фигура весомая и наиболее вероятная.
Матиас оглядел присутствующих, задержав цепкий взгляд на участниках собрания.
Получатели: Матиас Джованни. Уверенно шагнул вперёд.
- Приветствую собравшихся и я. Благородные синьориты, - кивок в сторону Дестефани и Эстеллы, - достопочтенные синьоры, - в сторону мужчин. – Прежде, чем я представлю своих кандидатов, хочу сказать одну вещь. Пусть я не столь богат и не имею в городе укрепляющей моё положение должности и, возможно, происхождение моё вызывает у некоторых вопросы, но, прежде всего, я предан своему городу. Дом Джованни не может похвалиться крепкими связями со столь великосветскими особами, как то представили мои оппоненты, но дом Джованни может похвастаться собственными заслугами перед городом. Вследствие чего – я представляю на суд совета своих кандидатов. Марсель и Адриано Джованни. – Матиас всё бы отдал, чтобы обернуться в этот момент. Усмехнулся своим мыслям. – Сомневаюсь, что кто-либо из вас знаком с моими дражайшими родственниками, ибо они не облагородили своим присутствием вечера высшего света, как и большинство из них - я сам. Но, достопочтенный совет, прошу вас помнить о том, чей дом, в первую очередь, поспешил на помощь почившему Альберти. Чей дом истинно заботился о благополучии Пьяченцы, не думая в первую очередь о своей репутации. Моя семья будет столь же преданно служить городу, как и ваш покорный слуга. – Матиас отвесил поклон и сделал шаг назад.

Получатели: Матиас Джованни.

Нервное напряжение лишь нарастает – среди солдат, что, вытянувшись в струну, стоят перед начальством, едва понимая, что происходит. Блуждают взгляды, выискивая среди шеренги десятников своего командира, словно пытаясь прочесть на их лицах ответы… Но ответов нет. А десятники старательно отводят взгляды, стараясь не смотреть солдатам в глаза. Стоит поймать их на краткий миг – прочитают в них солдаты тревогу. То, что постепенно вселяется и в их души, растекаясь по внутренностям словно яд.
Ответов нет. Никто не спешит объяснить обстановку. Крейг, звучным голосом, расформировывает подразделения стражи. Десятникам остаётся лишь подчиниться. Солдатам остаётся лишь подчиниться.
Воют собаки, не прекращая. Светит луна, очерчивая контуры застывших на площади людей…

- Солдаты, стройсь! Первый и второй десяток – под командование Флинн, третий и четвёртый – к ван Даарену, пятый…
Началось движение. Топот тяжёлых сапог по мостовой. Соблюдая очерёдность, выходят солдаты из общего строя, подходя к своим командирам. Рядом с Анной Флинн и Имлерихом ван Даареном, как и возле остальных, замерли ровные и длинные шеренги солдат по двадцать голов каждая.
- Распределение таково. – Продолжил Ланс, обернувшись к построившимся стражникам. – Флинн со своим подразделением и под моим командованием выдвигается к дворцовой стене. Остальные десятники со своими двигаются в следующие точки города. Ван Даарен – монастырь святой Ноэль у внешней стены, Рейн – колокольня у внешней стены, Вицлих – монастырь святого Серафима у внешней стены, Бран – трактир «Три свиньи» у внешней стены… Последние четыре подразделения переходят на месте под командование уже находящихся там сотников.
Крейг говорил спокойным и твёрдым голосом, не вызывая сомнения в том, что сотник знает, что делает. Но само распределение вызывало множество вопросов, гудящих в головах солдат словно пчелиный рой. По глазам стоящих рядом товарищей можно было понять одно: они все в недоумении. Что происходит?.. Очередные учения?
Но на лицах десятников отпечаталась та же тревога, то же недоумение. Флинн старается не подавать виду, что обеспокоена. Но по поджатым губам и застывшему взгляду становилось ясно, насколько она напряжена. Имлерих, оглядывая своё подразделение, чему-то недобро усмехался.
- Всем всё ясно, салаги?! Шагом марш! – Ланс, встав впереди небольшого войска, двинулся в первых рядах вместе с Анной.
И пошли солдаты. Ровным строем покидая площадь.
И опустела площадь. Опустели казармы. Больше не слышались из них тихие разговоры и смех. Опустели кровати. Остались на тумбах и не заправленных постелях карты, книги и прочие вещи, забытые. Отзвуки шагов перестали эхом раздаваться по мостовой.
Стало пугающе тихо.

Здесь было так спокойно. Так тихо.
Лёгкая прохлада ночи приятно пощипывала кожу, расслабляла натруженные мышцы. Серебристый свет луны очерчивал контуры предметов, людей; и под сенью луны легче думалось, и слетали с уст порой откровенные фразы, что при свете дня никто бы не решился озвучить.
Здесь было так спокойно.
Пока не пришёл командир. Пока не отдал приказ. Пока не вскочили со своих мест солдаты, в головы коих заложили принципы безоговорочного повиновения. Не успели очнуться – а ноги уже сами несут из казармы, руки в невероятном темпе застёгивают множество ремешков, облачая ещё минуты назад расслабленное тело в полную униформу стражника.
Здесь было так тихо. И одномоментно всё ожило. Тишина развеялась топотом ног, шумными сборами и шепотками недоумевающих стражников.
«Что произошло?»
«Какого чёрта нас поднимают посреди ночи?..»
«Куда смотрит ночной патруль?!»
«Что у этих недоумков там случилось, сами не справятся?»
Тихие, обрывочные фразы. По большей части, ещё совсем молодых и неопытных стражников, что не привыкли так скоро подчиняться приказам. Не успевают, считанные секунды задерживаются в казармах.
Но большинство уже спешит в оружейную. Ведь приказ был отдан чётко. Мешкать не стоило.

Эрих
Слова. Предупреждение об опасности? Или просто разыгравшаяся паранойя?..
Как бы то ни было, но слова твои никто не воспринял всерьёз. Покосились солдаты на тебя, но во взгляде их читалось скорее неодобрение.
- Да не каркай ты, Ворона, - фыркнул один из солдат, ещё совсем юноша, с россыпью веснушек на обветренном лице. Новобранец. Выбежал из казармы вслед за остальными.
Проводил его взглядом другой стражник. Помнишь имя стражника, ибо он из твоего десятка. Имя достойное королевской особы - Георг. По прозвищу «Косматый». Ибо чёрная седеющая коса спускалась лентой по спине его да серебрилась проседью столь же угольно-чёрная борода.
- Дурная ночь. Я тоже чувствую, - кивнул тебе. И поспешил в оружейную.

***

Всем
Площадь перед казармами огласили громкие звуки. Лязг доспехов, топот ног. Отдалённый собачий вой, что так настойчиво проникал в сознание, словно сигнал о затаившейся опасности.
Открытое пространство сплошь заливал лунный свет. Высыпавшие на улицу солдаты прекрасно различали силуэты окружающих людей. И это, в некоторой степени, повлияло на скорое построение.
Каждый занял своё место, словно пешка на шахматной доске. Быстро, молча. Никто из вас не мешкал, не распалялся на пустые пересуды о том, почему вас подняли так рано. Вы знали: любая задержка могла стоить вам впоследствии нервов, времени и сил…
Девочки к девочкам, мальчики к мальчикам – закончилось. Люди разных полов встали плечом к плечу, присоединившись каждый к своему десятку, а десяток – к общей сотне.

Ланс Крейг был уже здесь. Как и остальные офицеры, вставшие шеренгой за его спиной. Девушки различили среди окутанных лунным светом фигур и коротко стриженную Флинн, со всей серьёзностью смотрящую на уплотняющиеся ряды стражников. Флинн – строгая, педантичная в работе женщина. Но человечная. Порой улыбающаяся. Но сейчас – даже тени улыбки на лице не было.
Чуть поодаль встал десятник Имлерих, тонкокостная фигура которого выделялась на фоне остальных. Чуть выше и чуть стройнее он был любого другого офицера. Острижены светлые волосы, из-под которых выглядывают острые кончики ушей. В его взгляде практически всегда с лёгкостью читалась надменность. И даже сейчас Имлерих продолжал оставаться совершенно невозмутимым. Поглядывая, казалось бы, недобрым взглядом на Ланса, что уже расхаживал перед выстроившимися рядами стражников.

- Копаетесь как детишки в песочнице, - заключил Крейг, как только последний солдат оказался на площади. – Очень надеюсь, что никто из вас не тратил время на бесполезные игры и не нажирался втихую как последняя подзаборная пьянь, потому что отдых был бы вам сейчас на пользу. Ночка, скорее всего, будет долгая.
Ланс на краткое мгновение замолчал. В глазах его впервые промелькнуло нечто сродни неуверенности. Словно он сам не знал, чем закончится в итоге эта ночь... Но выражение на лице быстро сменилось. И в следующую секунду сотник уже внимательно приглядывался к каждому десятку, едва ли не к каждому солдату. И цепкий взгляд его, казалось, обжигал.
- Флинн! – гаркнул он через плечо. – Берёшь первые два десятка…
Формирование подразделений началось.

Сонная тишина укутала город.
Сияет луна на безоблачном небе.
Город тих. Спокоен.
Уснули честные горожане, оставив все свои заботы до рассвета. Прячутся по тёмным углам, подобно крысам, нечестные. Редкие огоньки горят в домах, золото подожжённой лучины отбрасывает на стёкла таинственные блики. Тусклые фонари горят на перекрёстках дорог, освещая путь недремлющей страже.

Город словно уснул. Бурлящий человеческий поток исчез, оставив улицы пустынными. Редкий прохожий ступает по мостовой, различая средь домов тёмные фигуры, творящие в ночи свои не менее тёмные дела.
Редкий прохожий будет идти вдоль опустевших кварталов. Слышать вдали бряцание доспехов какого-то стражника, лениво бредущего по отведённому ему маршруту. Заметит под фонарём сгорбленную фигуру старика-фонарщика.
В какой-то момент редкий прохожий станет посреди мостовой и посмотрит в небо. Вдохнёт свежий воздух и ощутит в нём запахи многолюдного, душного Города, спасение которому в летнее время приносит лишь ночная прохлада. Увидит в небе серебристую монетку луны…

…И блик её отразится в окне слепой старухи.
Старая ведунья остановит прялку. Поднимает вверх белые очи, подставив иссушенное временем лицо навстречу лунному свету. Ощущая, как растекаются по жилам новые силы. Как становится невероятно легко и свободно дышать, двигаться. Видеть…
Старуха видит многое. Когда-то лишённая зрения, она продолжает глядеть на этот мир внутренним взором, данным ей от рождения даром. Она видит. И знает гораздо больше, чем большинство жителей, что воротят нос от старухи и её дома.
Но ведунья лишь ухмыляется. Ей не нужна их вера, их одобрение. Ведунья просто доживает свой век здесь, в прогнившем насквозь Городе…
Но пришло ли её время?..
Она смотрит на луну. И ощущает, как вместе с силами к ней приходит новое чувство. Дремавший зверёк провиденья начинает ворочаться где-то внутри, сматывать в пряжу ниточки, распущенные и невидимые в пространстве. Старуха чувствует, что одна из нитей протянулась и зацепилась за нечто невообразимое…
Ей не нужно быть зрячей, чтобы увидеть то, что должно было произойти. Прожив целый век, она никогда не сталкивалась с тем, что должно было произойти.
Невообразимое. Страшное.
Прялка выпала из морщинистых рук.
Её время пришло.

***

Душный воздух, пропитанный разнообразными и не самыми приятными запахами, окутывал относительно просторное помещение. Прорезали тишину звуки ворочащихся во сне людей, чей-то громкий шёпот и неосторожные движения. Скрип старых кроватей. Храп. Смех ещё не уснувших стражников.
Пара фонарей на тумбах. Разложенные на столе карты. Обсуждение самых примитивных тем за столом – насколько была крепка выпивка и сколько стоили шлюхи в борделе. Разговоры тет-а-тет через проход кроватей.
Всего несколько человек в относительно просторном помещении не спали. Большинство же, пережив душный день, провалились в сон, едва коснувшись головой подушки. Ведь с утра их ожидала новая вахта. Новый летний день. Пот, стекающий ручьями со лба, липкая рубаха под доспехом… Они наслаждались свободой. Свободой от обязанностей, от палящего солнца. Забывшись теперь крепким сном.

Лунный свет проникал в помещение, образуя на полу ровную фигуру квадрата. Стоило подойти к окну – и ударит в глаза. Свет монетки-луны, что на безоблачном небе сияет так ярко…
Уснул на окне кот. Рыжее животное, что обосновалось в казармах и путешествовало по территории стражи свободно, принимаемый не как гость. Он был здесь своим. И тоже выполнял свои обязанности – как охотник. И теперь также заслужил право на отдых, задремав в лучах лунного света. Короткая передышка перед тем, как отправиться на ночную охоту.
И кот открывает жёлтые глаза. Узкие зрачки смотрят куда-то вниз, на раскинувшуюся перед казармами улицу. Поднимается с места и выгибает спину. Встаёт дыбом шерсть. Шипит мохнатый стражник. Ему неспокойно.
Неспокойно и иным жителям Города, имеющим зрение и обоняние куда лучше человеческого. Нечто пробудило в зверье инстинкты. Инстинкты побуждают их вставать с места и рычать, шипеть, беспокойно ворочаться и выть. Вой собак протяжно раздаётся по улицам Города.
Рыжий кот уже многие годы не покидал своего приюта. Но сегодня он впервые это сделал – прыгнув вниз, устремился прочь.
Он чувствовал.

Эрих
Ты чувствовал.
Нутром ощущал, как что-то скользкое растекается внутри и застревает в горле комом. Спал ли ты, бодрствовал, думал о своём или вёл разговоры – на мгновение всё окружающее потонуло в океане необычных для тебя ощущений.
Скользит по кромке сознания мысль. Частички паззла, что никак не оформятся в голове в единую картину. Это ощущение было слишком быстрым и мимолётным – но оставившим после себя такое мерзкое чувство, словно недавние ванны ты принимал не в горячей воде, а окунулся с головой в грязь.
Ты увидел краем глаза белоокую старушку, что пряла и смотрела на луну. Видел опустевшие улицы Города. Видел рыжего кота, что где-то в чужих казармах ощерился на неведомую опасность.
Ничего не значащие видения, но они привносили в душу смятение. Ибо осталось что-то там, во тьме, сквозь которую твой внутренний взор не смог разглядеть истину.
Опасность.
В темноте ночных улиц.
В собачьем вое, что не могут заглушить каменные стены казармы…

Эрих, Берит, Ганс, Сиэль, Алфи, Карл, Сукр, Герман
…Голос командира проникает в сознание словно впившаяся в мозг игла. Открываете глаза, оборачиваетесь на распахнувшуюся дверь – и видите в проёме фигуру сотника, Ланса Крейга. Седеющий мужчина в летах, с аккуратно стриженной каштановой бородой и суровым кареглазым взглядом.
- Живо все на ноги! Подъём, салаги! – кричит хриплым басом, делая несколько шагов в направлении центра помещения. – Приказ готовиться к построению. Подобрали с подушки слюни и собираетесь в темпе вальса, девочки. Что вылупили глаза? БЫСТРО Я СКАЗАЛ!

Айлинн, Сьюзен
…Голос командира проникает в сознание словно впившаяся в мозг игла. Открываете глаза, оборачиваетесь на распахнувшуюся дверь – и видите одну из офицерш формирования стражников. У Анны Флинн крепко сбитая фигура, светлое, ровно стриженное каре. Неопределённый возраст между тридцатью и сорока. Жёсткий, пронизывающий взгляд голубых глаз.
- Ну-ка, леди, подъём! – мягкий голос плохо сочетался с грубостью тона. - Оставляем свои перины и слушаем внимательно. Отдан приказ готовиться на выход. У вас несколько минут на сборы, дамочки, и не вздумайте копаться с наведением марафета.

Всем
Покинули командиры казармы так же быстро, как и появились, оставив вас без объяснений и ответов на появившиеся было вопросы. Приказ отдан чётко. Мешкать не стоило.

Дожди. Беспрестанно льющийся с небес поток воды изматывал настолько, что в конце дня ни на что не оставалось сил.
Том привык к непрекращающимся дождям. Привык к ощущению постоянно липнущей к телу одежды, к каплям воды, стекающим с каски на лицо и мешающим обзору, к хлюпающей под ногами жиже… Казалось, буйство стихии продлится ещё долго, и Кёрку, как и всем остальным, придётся лишь мириться с непогодой, и всё так же хлюпать по грязи, утопая в бесчисленных лужах…
Но дожди прекратились. Оставив после себя размякшую землю, сырость и невыносимую духоту. Но несмотря на все эти факторы, отсутствие противного ливня невероятно повышало настроение. Чего, в принципе, никто из товарищей Кёрка не заметил: парень оставался всё таким же невозмутимым. Однако первое, что он сделал после прекращения дождей, - написал письмо домой. Только там, между строк, он позволил себе быть немного более радостным и эмоциональным, чем его видели остальные солдаты.

…Кёрк вёл машину по возможности аккуратно, объезжая опасные места. Дороги во Вьетнаме были исключительно непроходимыми, и каким образом водителям транспортников удавалось по ним ездить, оставалось для Тома загадкой. Кочки, ямы, деревья, глубокие лужи, и, вполне возможно, мины… Весь этот ассортимент препятствий делал путь до раздражительности медлительным. Если бы у Тома была возможность отказаться вести джип, он бы с радостью отказался. Но – приказ есть приказ, да и во взводе он оказался единственным знатоком автомобильной начинки…
Солдат усмехнулся своим мыслям, вспомнив об одном из братьев. Именно Джош учил его водить и копаться во внутренностях машины. Хотя Кёрк-младший упирался как мог. Но вот пригодилось всё же.

Объехал очередную яму, неаккуратно. Услышал откуда-то позади гневный возглас. С раздражением посмотрел в зеркало заднего вида, но смолчал. А мысли неким образом перетекли от семьи к солдатам, рассевшимся в джипе.
Никого из них Том толком не знал. Приписанный к взводу недавно, он только сейчас начал знакомиться с этими людьми и ещё не сложил ни о ком конкретном цельного мнения. Единственный человек из их состава, кто наиболее выделялся – сам командир. Бен, или как его звали – Биг Эл, никогда не отказывал себе в возможности прикрикнуть на рядовых, да ещё и такими неординарными выражениями. Развязная манера немного отталкивала, но на то он и командир. Для себя Том решил, что, во избежание криков, лучше просто слушаться.

…В пяти километрах от конечной цели джип остановился. Маячащее впереди бревно красноречиво давало понять, что дальше пути нет. Приехали.
Том откинулся на сидении и нахмурился. Дерево посреди дороги – отличное место для засады.
Биг Эл не замедлил отдать приказы. Солдаты высыпали на дорогу, занимая оборонительные позиции. Том же послушно подъехал ближе и остановился, ожидая, пока Джек не обвяжет дерево тросом.
А в голове Тома, тем временем, крутились различные вариации того, что будет дальше. Засада представлялась ему одной из вероятных событий. И клубок разматывался всё дальше. До тех пор, пока ниточка не привела к базе, куда их направили…
Многие думали, что потеря радиосвязи – одна из причин халатного отношения к работе радистов. Однако Том, привыкший обдумывать в первую очередь отрицательный сценарий, полагал, что над аппаратурой мог поработать и противник… А если так – то бревно посреди дороги могло служить одним из сдерживающих или сигнальных факторов. И если отрицательный сценарий действительно имеет место быть – то дальнейшее продвижение на машине может быть опасно…
- Биг Эл, - начал Кёрк и тут же поправился, - сэр… Судя по карте, до базы всего пять километров. Если одна из теорий, почему связь пропала – а именно о том, что базу занял противник – верна, то не лучше ли нам оставить автомобиль и пройти пешком? Шум двигателя достаточно… громок.

Кэт говорила и говорила, и Крис, кажется, вовсе не собирался её прерывать. Он просто смотрел на неё, снизу вверх, и взгляд карих глаз обжигал девушку едва ли не физически.
Она вновь вспомнила прошлое. То, о чём мечтала забыть за всё прошедшее время. Дрогнул голос едва заметно, появилось побуждение отвернуться и закусить губу – до крови, заглушить физической болью моральную.
Все эти месяцы, недели, дни – Кэтрин пыталась забыть тот инцидент. Со всем рвением поглощённой работой труженицы, занятой досугом молодой девушки, окунувшейся в семейную жизнь и волнения за родную душу сестры… Мысли о чём-то другом постепенно вытесняли тот случай. И, кажется, Кэт начинала верить, будто он произошёл вовсе не с ней. Забывать детали его внешности, его голос – оставался в памяти исключительно образ.
Однако хватило одной встречи, единственного взгляда – и все её усилия оказались напрасны. Что-то внутри болезненно заныло, воспоминания взыграли в памяти вновь. И образ, что не переставал её преследовать, ожил – но теперь он был совершенно другим. Его лицо темнело от щетины и приобрело словно иные черты… И в глазах – тень различных эмоций.
Злость. Ненависть. Именно их видела Кэт. Или хотела видеть под давлением чувства вины?..
Ей стало не по себе. Совершенно не по себе. Она почувствовала себя как никогда более уязвимо. Словно этот человек видел её сейчас насквозь…

Но спектакль должен быть сыгран до конца. Уэллс не была бы Уэллс, если бы разрыдалась и закатила сцену прямо здесь, у всех на виду. Кэт старалась не падать духом. Кэт старалась быть сильной. Сильнее прошлого, что давило на неё тяжёлым бременем воспоминаний…
Крис слушал. И, кажется, вовсе не собирался радоваться её внезапному обществу. Поднялся с места, кутаясь в верхние одежды, и указал на толпу, собравшуюся вокруг спасённого мальчика.
Что-то ёкнуло внутри от обиды. От злости. От отчаяния... Он явно не намерен продолжать разговор.
На краткое мгновение забылась причина так и не произошедшего звонка. Мысли о ней вытеснились совсем иной: что он развернётся и уйдёт, и она никогда больше его не увидит. Если позвонит – он вновь сбросит вызов… Кэт отчётливо осознала, что вовсе не хочет его отпускать.
Но он… он был бы рад поболтать. Но ему нужно в машину.
Крис развернулся, а Кэт опешила, растерявшись и не зная, что делать дальше. Такого резкого поворота в разговоре девушка не ожидала. И вмиг вспомнилась цель её звонка. И вместе с ней, казалось, вернулись и силы.
А если бы не этот случай с Бэкки?.. Она решилась бы остановить его?..
- Крис, постой! – девушка, в порыве заигравшего внутри страха, подалась вперёд и схватила его за руку пониже локтя, ощутив его тепло. Мгновенный ток выбил из неё дух, но Кэт практически тут же взяла себя в руки и произнесла, пытаясь успокоить участившееся сердцебиение: - Пожалуйста, не уходи. Мне нужно кое-что сказать! В смысле… Мне очень нужна твоя помощь. Это не касается... - запнулась, - нас. Это касается моей сестры, - снова ком в горле.
Если минутами ранее ей было не по себе, то сейчас стало ещё хуже. Проблемы прошлого. Проблемы настоящего. Вновь всё навалилось скопом и грозилось раздавить морально.
- Поговорим? – пальцы сильнее сжали его руку. – Хотя бы недолго. Пожалуйста, Крис…

Белоснежной крошкой сыпется с крыши автомобиля снег, оседая на тёмных волосах девушки и за воротником пальто, болезненно кусая открытую кожу. Люди вокруг смотрят на неё с нескрываемым любопытством, ещё не успев осознать, что объект их внимания только что создал на дороге ещё одну проблему помимо затора, оставив автомобиль с включённой «аварийкой». Но все окружающие факторы перестали интересовать Уэллс, как только она захлопнула дверцу.
Пульс участился слегка от волнения. С каждым своим шагом Кэт понимала, что приближается к той точке невозврата, когда время будет окончательно потеряно. Написание статьи отложится, и позже Энтони получит совершенно сырую её версию. Телефонный номер так и не будет набран, и в связи с этим поиски Бэкки не начнутся.
Переплетение вероятностей сейчас ощущалось как тугой узел, стянувший короткое мгновение её жизни. Слишком многое на кону, чтобы вот так просто выпорхнуть из Фольксвагена и умчаться в неизвестность. И всё ради чего?.. Какой-то дурацкой статьи, на которую у Кэт итак нет времени.
В который раз промелькнула мысль, что работа всегда была для неё важнее. Даже сейчас уже подросшая Кэтрин Уэллс продолжает делать домашнее задание так же тщательно и так ответственно. Стремится получить хорошие отметки. И получить за это соответствующую награду.
И всё же… что-то внутри протестовало против таких соображений. Ведь всё дело в том, что Кэт любила быть в центре событий. Любила знать обо всём, что происходит в родном городе. Любила быть свидетелем интересных ситуаций. И если подытожить всё перечисленное – Кэт просто была излишне любопытной.
Вот и сейчас пересилить себя и задавить в себе это чувство было крайне сложно…

…На пруду столпилась многочисленная толпа. Серая и безликая – именно такая, какая обычно стоит за спиной корреспондента, вещающего в камеру о произошедших событиях.
Кэт отлично себе представляла этот момент. Как камера фокусируется на лице симпатичной девушки-репортёра, а после – на встревоженных лицах окружающих людей, что через секунду зрителем непременно забудутся. И уже затем фокус настроится на приличных размерах лунку посреди водоёма…
Всё стало ясно с первых секунд. Её подозрения полностью подтвердились. Некто, совершенно случайно забредя на тонкий лёд, стал жертвой неминуемых обстоятельств. Какое-то время, скорее всего, этот некто пытался вынырнуть из воды, чем и привлёк внимание толпы. Но холод сковал тело. А безликая толпа осталась безучастна.
И если бы не подобные ситуации, таким как Кэт не на чем было бы зарабатывать.

Журналистка поспешила достать телефон, но вместо камеры включила незаметно звукозапись. Подошла поближе к толпе, высматривая кого-нибудь, кто наиболее всего подходил на роль рассказчика. Молодых людей Кэт почти сразу отбросила: обычно они немногословны. А вот старик с тростью вполне может рассказать что-то интересное…
Девушка продвинулась ближе к деду, в первые ряды. Тронула его за руку, собираясь обратиться с вопросом о том, как всё произошло, когда её внимание отвлекло знакомое лицо, мелькнувшее на противоположной стороне.
В первые секунды она подумала, что ей почудилось. Просто плод её ожившего воображения, не более. Но стоило присмотреться получше и убедиться окончательно: это явно не фантазия, а зрение её нисколько не подвело.
Рядом с лункой стоял он.

Кэт застыла. Клубы пара изо рта стали появляться реже, взгляд сконцентрировался исключительно на одном объекте. Казалось, в это мгновение её перестали интересовать и старик, и статья, и даже утопающий.
Какая-то часть внутри твердила, что это не он. Хоть и прошло достаточное количество времени, но Кэт отлично его помнила. Гладковыбритое лицо, блеск в глазах… Человек, стоящий совсем рядом, не был похож на того Криса, которого она знала: щетина темнела на коже, и лицо приобрело какие-то жёсткие, несвойственные ему черты.
В то же время другая часть не сомневалась в том, что перед ней действительно Эллингтон. Сколько бы времени не прошло, как бы сильно не менялись люди – но примитивная биохимия оказывается сильнее, безошибочно указывая на того или иного человека. Кэт не могла объяснить даже себе, как именно – но она просто чувствовала, что это он. Крис…
Он стоял совсем рядом и тяжело дышал. А Кэт не могла заставить себя сдвинуться с места или просто его окликнуть. За краткое мгновение перед глазами пронеслись десятки или сотни мгновений. И приятных, и тех, что хотелось забыть навсегда.
Короткий миг Уэллс существовала в своём мире. В мире, где были только двое.

Характерный плеск воды вывел девушку из оцепенения. Секунду спустя она осознала, что Крис сделал то, на что у всей толпы не нашлось решимости. Нырнул в ледяную воду. Волнение, с которым она бежала к месту событий, усилилось…
…Полминуты. Минута. Полторы…
За Крисом шагнул кто-то из толпы, видимо, вдохновлённый его примером. Кэт, забыв напрочь о старике, напряжённо наблюдала. Смогут ли они оба выбраться, учитывая, насколько невообразимо холодной была вода?..
Девушка не заметила, как её начало трясти от озноба. Она едва обратила внимание на приближение службы спасения, несмотря на воющую сирену. Её мысли занимало совершенно иное.
Вдруг… это такая ирония?.. Жизнь позволила увидеть Криса вновь, перед тем, как забрать ещё и его…

Но пессимистические мысли остались позади, как только из воды показались три фигуры.
Выдыхай, Кэт. Всё в порядке. Вроде в порядке.

…Спасённого мальчика тут же принялись откачивать и заворачивать во всевозможные одежды, согревая окоченевшее тельце. Уэллс не без сожаления взглянула на оживлённую теперь толпу, понимая, какой материал уходит прямо сейчас у неё из-под носа.
Но ей уже не хотелось ни брать интервью, ни делать снимки. Не теперь.
Девушка перевела взгляд на Криса, что стоял неподалёку. Гораздо меньшее количество желающих пожертвовали ему собственную верхнюю одежду. И, похоже, этим единственным добровольцем стал неизвестный парень, нырнувший следом.
Кэт сделала неуверенный шаг вперёд.
Она так долго решалась. Откладывала звонок уже несколько дней. Боялась, что он вновь сбросит вызов. Или услышать его гневный голос…
Но теперь он здесь. Совсем рядом. Пренебрегать такой возможностью было бы просто глупо... И потому остальной путь она проделала вполне уверено.
- Крис… - сердце застучало предательски быстро, стоило ему поднять глаза. Но Кэт изо всех сил старалась казаться спокойной. – Я тут… по случайности, и видела, что ты сделал. Это было… самоотверженно. И довольно опасно. Можно сказать, героически, судя по количеству желающих помочь, - слабо улыбнулась, пытаясь говорить так же легко и естественно, как и в обыденности. - Ты в порядке?..
Столько времени прошло. Так странно заговорить с ним вновь. Словно не было всех этих долгих месяцев – но осталось нечто за гранью времени. То, что называют пропастью. Преодолеть которую теперь исключительно трудно.
- Вам стоило бы осмотреться у врача. Вам обоим, - Уэллс перевела взгляд на неизвестного спасителя, после чего кивнула на машину скорой. - Обморожение может иметь последствия.

Автомобиль ощутимо полегчал без веса пятерых солдат. Те, в свою очередь, высыпали на дорогу и направились вперёд. Кёрк продолжал хмуро наблюдать за товарищами, ожидая ответа командира. Не нравилось ему это место. Открытая дорога, столь банальное препятствие… Воображение Тома нарисовало, как в следующую секунду из зарослей раздаются автоматные очереди, пробивая пять мишеней насквозь…
Но снайпер, и по воле обстоятельств водитель, промолчал. Капрал, вероятно, знал, что делать, посылая солдат на разведку. Вероятно, самому Тому просто мерещится западня – уж не ему рассуждать о таящихся вокруг опасностях, солдату, ещё не бывавшему толком в перестрелках и не знающему повадок въетконговцев… Потому парень молча двинул машину вперёд, на маленькой скорости, пытаясь заглушить в себе мрачные мысли.

В какой-то момент ситуация изменилась. Ещё до того, как Том услышал голос одного из рядовых, он обратил внимание на то, как тот остановился, напряжённо вглядываясь в кустарник впереди. Внимательный солдат – живой солдат, но в этот момент Кёрк словно почувствовал, что в этот раз наблюдение не закончится ёмкой фразой «Всё чисто»…
Видеть начало перестрелки из салона джипа было, как минимум, странно. Словно Том – не участник, а простой наблюдатель. Вот тот самый рядовой, заметивший засаду, предупреждает остальных. Отсчитав три секунды, падает в грязь, и за ним – все остальные, словно скошенные разом невидимой очередью.
Время отмеряло свой бег. Каждая секунда на счету.
Но время для Тома словно остановилось. Адреналин растёкся с поразительной скоростью по венам, а в голове барабанила единственная мысль – это произошло. Его первый, чёрт возьми, контакт. И он не там – не на дороге, не в грязи, среди товарищей. А в уютном салоне джипа, из которого всё виделось словно кинематографическая картинка…
Напряжённое оцепенение спало. Необходимо что-то делать – понимал парень задней мыслью. До винтовки нужно дотянуться, а для того, чтобы стрелять – вылезти с водительского сидения. Драгоценные секунды. Кёрк долго не думал. Рука сама потянулась к поясу с пристёгнутыми к нему кармашками, извлекая одну из гранат…

Ночная мгла, что отпечаталась на небе над верхушками многочисленных деревьев, отступила, залитая океаном света. Неосязаемого золота, волной прокатившейся по салону твоего автомобиля. И шум прибоя – рёв двигателя – короткий, но столь раздражающе громкий, ударил по слуху. Огромные колёса, продавливающие под собой снег, промелькнули в окне, буквально в жалком метре от твоей головы. Ещё немного – и океан света поглотил бы вас полностью, обрушился и накрыл могучим валом, сокрушая ничтожный в сравнении с ним «Форд»…
Но всё обошлось. Рефлексы сработали быстрее тебя. Ещё до того, как ты сам осознал необходимость уйти в сторону, руки – уже выкручивали руль, уводя машину от опасной близости мчащейся фуры.
Но в этом не было необходимости. Похоже, водитель вовсе не стремился задеть «Форд» - траектория его дальнейшего маршрута осталась поразительно ровной.

Диана напугана. Неясно: то ли внезапным появлением грузового автомобиля, прервавшего мирно текущую беседу, то ли образом убийцы, преследующего её в воображении даже сейчас. Но твоя фраза, казалось, стала финальным аккордом её разыгрывающейся паранойи.
- Думаешь, это…? – но заканчивать свою мысль девушка не стала. Наверняка поняла всё по твоей ухмылке.
Прекрасное лицо заметно побледнело. Сигарета тлела, слетал с неё пепел, но Диана не обращала на это никакого внимания.
Редкие знаки на обочине красноречиво говорили о том, что съезд на другую трассу ещё не скоро…

В голове молниеносно проносятся различные вероятности, разрабатываешь некоторый план действий – шипы, дробовик... Ты определённо знаешь, что делать, если водитель предпримет ту или иную попытку достать вас. Развернётся – шипы под колёса, заблокирует проезд – патроны дробовика помогут ему остановиться… На какое-то время.
Это – начало. События в кафе были лишь прелюдией. Но теперь, когда основная сцена началась, ты отчётливо понимаешь, что сценарий к этой пьесе… не написан. Ни бессмертным убийцей, ни тем более тобой. Если он и есть в чьих-то руках, то точно не в ваших.
Поток событий, что вливается в вашу жизнь в эти мгновения, - импровизация.
И, похоже, в этой импровизации был черёд действовать убийце.

Но…
Он не совершает свой ход.
Фура удаляется. На безумно большой скорости. Несётся вперёд, к маячившему впереди повороту…
Кто устанавливал правила этой игры? Противник явно играет не по правилам!
…В следующее мгновение произошла самая логичная и ожидаемая вещь, которая и могла произойти с разогнавшейся грузовой машиной.
Твоё безупречное зрение могло во всех подробностях наблюдать, как метрах в ста от «Форда» фура подлетела, наехав на холмистую обочину поворота. Под весом многотонного груза машина перевернулась набок и по инерции продолжила движение – но уже на боку, собирая собой снег и издавая отвратительный скрежещущий звук. Дверцы грузового отделения раскрылись под давлением самого груза, и нечто продолговатое и явно тяжеловесное посыпалось изнутри. Автомобиль, ехавший по несчастью по встречной полосе, не сумел вырулить и врезался в крышу фуры. Противный гудок огласил округу непрерывным воем.

Дары краснокожих и их равнодушно-положительное отношение к чужакам подняли Софи настроение и придали смелости, несмотря на то, что она со спутниками находилась сейчас на земле кровожадных дикарей. Всё казалось теперь не столь ужасным: и ждущее их событие, такое, как убийство какого-то подземного змея, представлялось теперь исключительно лёгкой прогулкой. Забвению предавались теперь мысли о дирижабле и истинной цели, об опасности, что неминуемо поджидала их в пещерах необыкновенного существа, терроризирующего эту местность. В одночасье Софи забыла обо всём.
Маньи уже успела куда-то скрыться, и девушка ощутила лёгкую досаду. Сестра обладала поразительной любовью к познанию окружающего мира, и порой забывала о Софи, уходя на охоту за знаниями. Самой Софи куда меньше был интересен быт краснокожих, и потому девушка оставалась в лагере ровно до того момента, пока не прибыла делегация от индейского народа.

В шатёр вождь пригласил, в основном, мужчин, но Софи, пользуясь отсутствием должной охраны, проникла внутрь. Со всем присущим ей любопытством она пробилась в первые ряды, ещё не зная, что именно там её ждёт…
Признаться, полуволки теперь не казались столь ужасными, по сравнению с тем, что предстало в это мгновение её глазам. Уродливое существо - продолговатое, с отростками, отдалённо напоминающими конечности, и огромной пастью, - валялось на столе мёртвой тушей. Но даже мёртвое оно производило совершенно неизгладимое впечатление. Червь? Змея?.. Этот монстр определённо не был похож ни на одно из названных созданий.
Софи побледнела. Стало как-то зябко.
Она подняла голову, всматриваясь в лица окружающих её людей. На них отпечаталось подобие интереса – казалось, каждый из них внимательно слушал вождя, наблюдая в этот момент за кошмарным созданием перед собой. И этот интерес казался ей крайне отвратительным. И вся эта затея теперь казалась отвратительной…

Едва доходили до слуха слова вождя. О том, что якобы таких монстров в округе ещё много, они живут под землёй и окружают людей, загоняя в ловушку… И их родителя не видел ровным счётом никто, а кто видел - просто не выжил.
Софи всё больше понимала, что вероятность выйти сухими из воды существенно падает. Беспечность, с которой она прибыла в эти земли, наконец улетучилась, давая взглянуть на вещи объективно.
Необходимо разведать обстановку, и только после – думать, что делать. Вполне возможно, Дак был прав, и лучшим выходом сейчас было бы сбежать…
Поток мыслей прервала процедура, которую начала проводить Нинет. С холодным спокойствием девушка стала методично разрезать плоть чудовища, сквозь разрез показались органы… Софи подавила приступ тошноты и пулей вылетела из шатра.

…Сидя в отдалении и пытаясь прийти в себя, младшая из сестёр Тернегг-Ратц наблюдала за тем, как один за другим покидают шатёр её спутники. Вот показался из-за полога Гедеон с весьма задумчивым выражением на лице. Софи, найдя удобное местечко в тени дерева, осталась для него незаметна – и отлично, кокетничать с ним ей точно не хотелось. Вышел и Блэкуэлл, но вопреки её домыслам направился в противоположную от лагеря сторону. Софи проводила его взглядом, но из-за укрытия так и не вышла. Заводить разговор с ним в данный момент ей тоже не хотелось, пусть соблазн и был велик.
Вышел из тени полога Хофмайер. Девушка склонила голову набок, о чём-то своём размышляя. Выждав несколько мгновений, когда мужчина отойдёт от входа, а остальные отдалятся на некоторое расстояние, девушка поднялась и направилась за учёным.
Как оказалось, герру Клебе требовался кто-то вроде ассистента для дальнейших экспериментов, и девушка, оказавшись вовремя рядом, изъявила желание помочь. И за всё то время, что Хофмайер занимался зверем, Софи спрашивала уточняющие и наводящие вопросы о том, что он намерен предпринять и хватит ли им сил и средств противостоять подобным существам. Искренность в словах девушки была неподдельная. Её действительно это интересовало. Казалось, с каждым вопросом её восторженность возрастала, и к концу диалога она едва ли не пела спутнику дифирамбы. Вряд ли понимая и половину из того, что он сказал; но казалось, что всё, о чём он говорил, действительно могло им помочь.

В какой-то момент Софи замолчала, словно о чём-то задумавшись. Затем облокотилась о стол, перебарывая в себе отвращение к лежащему на нём созданию. Придвинулась чуть ближе, явно нарушая зону комфорта собеседника. Приятный голос Тернегг-Ратц стал на тон ниже.
- Я уже говорила, что вы безумно талантливы? – очаровательно улыбнулась. – Я не понимаю и части того, что делаете и знаете вы, но ваши знания производят потрясающее впечатление. К сожалению, ничем подобным я похвастаться не способна – потому и восхищаюсь вами. И потому переживаю в этой авантюре за свою жизнь… Мартин. Вероятно, вы могли бы мне помочь? Чуточку обезопасить моё существование?.. - Софи доверительно коснулась руки учёного.

Погода за окном слегка утихла. Ветер уже не столь надсадно выл, не впечатывал в лобовое стекло слипшиеся комочки снега. И сами осадки, беспрестанно выпадающие с неба, уменьшились, позволяя теперь в должной мере рассмотреть окружающую местность.
Тебе стоило на несколько мгновений оторвать взгляд от задумчивого лица Дианы, чтобы увидеть перед собой тянущуюся вперёд, в четыре полосы, дорогу. По бокам от неё слоем в метр пролегли сугробы, над округлой вершиной которых возвышалась растительность, практически полностью укрытая снежным покровом.
Несмотря на ночное время суток, всё белело и слепило глаза в отражении света фар. Сама поверхность дороги была занесена слоем подтаявшего снега с бороздами оставленных шинами следов, заставляя двигающиеся по шоссе автомобили сбавлять скорость.
Несмотря на ночное время суток, на пути Саммерфил-Остин твой «Форд» не был одинок. Редкие автомобили проезжали мимо, подмигивая ослепительно-яркими фарами. Изредка обгоняли спешащие куда-то водители. Где-то позади, в зеркале заднего вида, иногда мелькали фары грузовой машины.

В определённые моменты, когда в поле зрения не оказывалось ни одного автомобиля, действительно казалось, что здесь, на этой пустынной дороге, вы совершенно одни. Возможно, именно это ощущение и укрепляло в девушке присутствие духа. Возможно, именно поэтому Диана ощущала себя столь спокойно. Или она действительно говорила правду.
Как бы то ни было, но невидимая угроза всё ещё висела над ней тяжким грузом, заставляя изумрудные глаза тускнеть от внутреннего переживания, которое вовсе никуда не делось. Они взирали на тебя, на то, как уверено ты ведёшь в машину, удаляясь от Саммерфила в неизвестность, и, казалось, в глубине их мелькало нечто сродни доверию. И лишь раз в них вспыхнул огонёк злости.
Твоё утверждение. Глаза убийцы. Ледяные сапфиры… Разве они сравняться с теплотой изумрудной зелени?
Но она, естественно, расценила твою фразу по-своему. С настороженностью слушала твой ответ, всё ещё крутя в пальцах сигарету.
- Поцелуй бога… - повторила задумчиво Диана и только теперь чиркнула зажигалкой. Повисла в воздухе неловкая пауза: казалось, девушка вовсе не собирается продолжать. Но ответ не заставил себя ждать: – Возможно, я понимаю, о чём ты, – усмехнулась. – Все эти образы, что уже долгое время меня преследуют… Я думала о них. Об их природе. Нет ли у меня ничего общего с… ним?.. Но даже если и есть, я ничего об этом не знаю.
Девушка бросила внимательный взгляд на тебя.
- А ты, Джон? Как думаешь, есть ли в тебе нечто такое? Иначе почему видения привели меня именно к тебе?..

Твой вопрос не сбил её с толку, подобно предыдущему изречению. Наоборот, она восприняла его с неким хладнокровием, необыкновенной уверенностью в собственном высказывании. Стряхнув с кончика сигареты пепел, девушка столь же спокойно ответила:
- Я помню. Золото предрассветных лучей. Блики, играющие на снегу. И тени, отбрасываемые тремя фигурами… В какой-то момент жизнь одного из нас оборвётся.
Слабая дрожь сигареты.
- Возможно, моя, - глядя в окно, произносит после некоторого молчания Диана. – Видения никогда не показывают, как именно произойдёт событие. Но показывают, размыто, что будет в конце. И там, в конце моей истории, есть ты.
Девушка оборачивается. Впервые за всё это время на её губах отпечатывается по-настоящему искренняя и тёплая улыбка. И ты понимаешь в этот момент, что она действительно верит. Верит в то, что рядом с тобой она в безопасности.
- Джон... Называй меня просто Ди.

Эпизод 2

Серая дымка туч, плотно заслонившая собой ночное небо, золотилась отсветом многочисленных огней. Мерно опускались с невероятной высоты снежные хлопья и таяли, соприкасаясь с кожей, превращаясь в ледяные капельки воды. Взирал на снегопад единственный уцелевший глаз, направленный на серое небо.
Невообразимо больно. Распускаются огненные бутоны внутри тела и болезненно обжигают. Ноют конечности до такой степени, что он практически перестал их чувствовать.
Боль подавляет. Заставляет думать исключительно о ней и о том, чтобы разгоревшийся внутри пожар поскорее потух. Разум не может сопротивляться. Бесконечная боль сигнализирует мозгу об опасности. Первичная цель организма – исцелиться.

Абстрагироваться от боли практически невозможно. Когда большая часть тела – перемолотый тоннами металла кусок мяса, а где-то внутри черепной коробки засел выпорхнувший из гнезда пистолета мотылёк пули.
Любой, кто был бы на его месте, умер при первом же выстреле. И единственный уцелевший глаз остекленело взирал бы на ночное небо…
Но он не умрёт. Не может умереть. Это осознание его успокаивает и вместе с тем – заставляет ощущать совершенно иного рода мучения. Изумление от каждого ранения сменилось полнейшим равнодушием.
Абстрагироваться от боли невозможно. Но ему удаётся. Всегда удаётся.

Кровь всё ещё горячит изнутри, разгоняя по венам необходимые вещества и ускоряя метаболизм. Кровь не растекается, как это принято, на снегу, образуя идеальный круг вокруг распластанного, частично занесённого снегом тела.
Срастаются с поразительной скоростью клетки, вновь образуя внутри прочную сеть. Осколки костей собираются в цельную форму. Приходит в норму разорванный пулей глаз – он вновь горит холодно-злым, сапфировым огнём.
Что бы ни было с телом, душа – вечна. Её отражение заставляет глаза сиять необыкновенной искрой.
Очаги боли беспокоят всё меньше. Померкший на их фоне разум возвращает прежнее хладнокровие и невозмутимость. Тело – привычную координацию.
Где-то в отдалении раздаются сирены, но и они вскоре остаются позади. Всё вокруг становится неважным. Люди. Этот город… Просто декорация на фоне того, что должно произойти.
Отчётливо он понимал лишь одно – Она должна умереть.

***

Этот момент слишком хорош, чтобы длиться вечность.
Ослепляет.
Но уже не её улыбка.
Зеркало заднего вида, направленное в твою сторону, загорелось ярким бликом, ослепив на мгновение.
На несколько секунд пропавшее зрение лишь обостряет слух.
И ты слышишь. Мощный рёв двигателя. Скрип снега под громоздкими шинами.
Слышишь. Как многотонная махина движется с огромной скоростью в твою сторону. Кажется, что сейчас с лёгкостью тарана она врежется в «Форд», разбивая задний бампер. Колёса твоего автомобиля вырулят в сторону, и он тут же вылетит в ближайший сугроб…
Но зрение приходит в норму. Ты видишь перед собой ускользающую полосу дороги. А фура, не сбавляя ход, проносится в опасной близости мимо.
Кто бы ни был за рулём, придерживаться правил дорожного движения он явно не был намерен.

Безмятежное выражение стирается с лица девушки, как только оглушающий рёв пронёсшейся машины ударил по слуху. Момент определённой связи, если он и был, оказался потерян. А вниманием изумрудных глаз с отпечатавшимся в них испугом завладела громоздкая фигура фуры.

Порой, взгляд способен сказать куда больше, чем слова или действия. В данный момент взгляд Лео, направленный на экран с высветившимся на нём сообщением, и рассеянность, с которой он слушал Дженну, складывались для девушки в общую и вполне очевидную картину. И закружились в голове вопросы. Каково это - быть преданным своим отцом?.. Каково это - исполнять его приказы?..
Но мысли о семье Борманов и их внутренних проблемах, в данном случае отражающихся и на ней, вытеснились дальнейшими словами парня.
Под водой. Всё это время Дженна находилась под водой.

Девушка непроизвольно подняла глаза вверх. Просто представила, что над ней - толща воды, невообразимые океанические объёмы жидкости, способные в считанные секунды смять, раздавить такой маленький объект как сама Дженна...
Космос - другое дело. Необъятные просторы пустоты никогда её не пугали. Не страшил вакуум, способный убить со столь же потрясающей быстротой. Океан вселенной, вобравший в себя множество миров, ассоциировался лишь с безграничными далями и... свободой. Особенно, когда ты - в кабине надёжной и преданной машины, оснащённой по последнему слову техники.
Что представлял из себя этот комплекс и насколько он был надёжен - Дженна не знала, но могла лишь догадываться, сколько сил в него вложено и какие средства задействованы. Вероятно, на подводный бункер, создаваемый ради чудовищных экспериментов, Борман не скупился...
Что и подтвердил Лео.

Он продолжал говорить, а Дженна продолжала поражаться его способности в любой ситуации оставаться крайне невозмутимым. Только эта улыбка, что изредка мелькала на лице, да смутная тень эмоций во взгляде сбивали с толку. Даже при всём желании она не смогла бы ответить себе на вопрос, действительно ли доверяет этому человеку. И способна ли доверить жизнь. Но - выбирать не приходилось. А спросить о подобных вещах не представлялось возможным... Ответ был предсказуем, но правдив ли?..

База оборудована системой самоуничтножения. И, конечно же, Лео знал секретный код. Ей оказалось крайне сложно представить его в роли телохранителя-истукана, запоминающего каждое действие Эйзенхауэра, при этом будучи в состоянии неполноценного самосознания. Впрочем, понять эту систему психологических барьеров ей было ещё сложнее.
В воображении тут же вспыхнула яркая картинка. Как вся эта чёртова база разлетается на кусочки, поднимается столб дыма и медленно рассеивается под водой, плывут вверх пузыри воздуха...
Одна лишь мысль не даёт покоя. А как же люди?.. Остальные, над кем Отто проводил свои эксперименты.
Но Дженна предпочла промолчать. Пока.

Итак, десять минут на побег. Катастрофически мало. Но если представить, что через жалкие десять минут она будет вне этих стен, близка к свободе... На душе становилось легче. Словно она уже вышла, уже сбежала.
Но реальность очень скоро напомнила о себе.
...Дженна едва успела понять, что случилось. Она помнила, как обернулась на дверной проём, услышав лязгающие металлические звуки, помнила силуэт робота, возникший перед глазами... А затем мир поплыл, она ощутила, что теряет равновесие, тело - привычную координацию, а после резкое столкновение выбивает из неё дух. Смягчил удар, как потом оказалось, ещё не пришедший в себя Эйзенхауэр.

Последующие события произошли настолько быстро, что девушка осознала увиденное лишь несколько секунд спустя. Словно кадр из фильма, развернувшийся прямо на её глазах.
Вот дрон-охранник выцеливает мишень, вот вырываются из дула орудий яркие лучи... Казалось, уйти от прицельного огня, столь мощного выстрела - просто невозможно. Но Лео в который раз продемонстрировал удивительную реакцию, развил сверхестественную скорость, легко уходя от прожигающего лазера. И в следующий момент - с удивительной силой - вырубил робота всего лишь ударом кулака.
Эксперименты Эйзенхауэра, может, и чудовищны, но результат просто потрясающий.

Досматривать сцену девушка уже не стала. Находиться на открытом пространстве в разгар боя было как минимум самоубийственно, и Дженна проворно юркнула за стенку с пленённым на ней учёным. Его всё-таки не так жалко...
Прислонившись к ней спиной и пытаясь унять участившееся сердцебиение, она слушала, что происходило в помещении. Судя по громыхающим звукам, робота всё же удалось вывести из строя.
Дженна выглянула. Из дверного проёма уже сыпался град выстрелов, но вновь - не задевая солдата. Прислонившись к стене, он заблокировал дверь, и только сейчас девушка обратила внимание на его руку. Встреча со сталью явно не пошла ей на пользу.
- Похоже нас обнаружили.
Перевела взгляд на улыбающееся лицо Лео. И почему-то захотелось стереть с него эту улыбку... Ей было совсем не до смеха. Совсем.
Душу вновь сковал страх. И только усилием воли ей удалось сохранить остатки самообладания и не запаниковать.
- По крайней мере, - поразительно-спокойно ответила девушка, - наручники теперь ни к чему.
Поднялась на ноги, но выходить из укрытия не спешила. Нервно перебирая пальцами подол короткой туники, лихорадочно обдумывала их положение.
- Что теперь? Они ведь уже послали сигнал, верно?.. Так просто мы не уйдём, - глядя куда-то в сторону, произнесла девушка.
Ей ярко представилась картина: за дверью их ждёт целая армия роботов... Но Лео, при всей свой мощи, вряд ли способен справиться со всеми.
И, словно вспомнив о нём, подняла на него глаза.
- Твоя рука, - более бесстрастно, чем хотелось, сказала Дженна, не удивляясь, а скорее констатируя факт. Девушка пребывала в шоке. Со всей ясностью осознала серьезность ситуации и ее последствия...

Невыносимо хотелось оказаться отсюда как можно дальше. Вновь ступить на борт Ренессанса и увидеть знакомые лица. Где Эрик? Где Фрэнк?.. Почему никто из них не приходит?..
Ей до боли хотелось увидеть их лица. Сейчас. В этот момент. В дверном проёме...
Но, бросив полный надежды взгляд на дверь, Дженна лишь убедилась: никто не придёт. Она - в хорошо защищённом подводном бункере, о существовании которого, пожалуй, знает лишь император...
Что-то заныло болезненно внутри.
Но у неё ещё оставался Лео.
- Сколько ещё вокруг этих роботов? Если мы выйдем сейчас, возможно, мы успеем убежать до того, как не подоспеет... подмога. А если... - Дженна неожиданно замолчала. Вышла из своего укрытия. Посмотрела внимательно на Эйзенхауэра. Конечно, использовать его как расходный материал подобно ему самому, девушке не хотелось. Но... выбирать не приходится, верно?
- А если использовать его как щит? Для того, чтобы выйти отсюда. В программе роботов ведь должен быть заложен код, мешающий причинить ему вред...
"Как у тебя", - едва не сказала Дженна.

Аманда заметно нервничает, её руки дрожат, в глазах отпечатался испуг. Она молчит, больше не пытаясь убедить в чём-то Фейт; пока последняя ищет инструмент и для себя, наверняка наблюдает за её передвижениями. Девушка почти физически ощущает на себе взгляд Ридл – и от него ей не по себе. Фейт пытается убедить себя, что всё хорошо, что ситуация ещё не вышла из-под контроля, но напряжение Аманды передаётся и ей. И становится как-то… неуютно.
- Я вернусь, - коротко бросила через плечо Фейт, не вкладывая какого-то определённого во фразу смысла. Просто стараясь подбодрить Аманду, которой придётся остаться тут одной.

Бесшумно закрылись гермодвери за спиной. Оглушающая тишина ударила по слуху.
Фейт замирает на месте, глядя на виднеющуюся впереди дверь. Но мысли её гораздо дальше. Вне этих стен, за стальными переборками станции. Она всё ещё мысленно с Амандой – хорошая ли это была идея, оставить её в медотсеке?.. Её состояние оставляет желать лучшего.
Нить мыслей тянется дальше – сквозь прочную дверь, в рубку. Там уже должен быть Эммерих. Там должен быть Джон. Как он отреагирует на шокирующую новость?..
…Отзвуки шагов нервируют. Фейт идёт вперёд, глядя в пол. И видя перед собой вовсе не стальную сетку и носки ботинок – одни и те же картины всплывают перед глазами. Как клон Стефани едва не прикончил двоих. И как легко отделилась его голова от тела…

…Количество человек в рубке управления не соответствовало ожиданиям.
Фейт разочаровано вздохнула. Подумала о том, где может находиться Армстронг. В последний раз он, кажется, направлялся к себе – подавленный и чересчур молчаливый.
Девушка задержалась в проёме чуть дольше, чем следовало бы. И Нил, похоже, тоже не спешил радоваться её обществу. Молча опустил глаза на компьютер, вероятно, занимаемый собственными мыслями.
Стоило сделать шаг вглубь помещения, как всколыхнутая движением атмосфера разрядилась и голосом Эммериха. Фейт медленно подходит к столу, слушая его отчёт, и выражение её лица становится всё более мрачным.
Слишком многое здесь не сходится. Их реальность рушится как карточный домик.
Если Стефани в техническом отсеке… Кто же в модуле управления репликантами?.. Фейт чувствует, что именно это – главное. Разгадка именно там.
- Кто-то явно не хочет, чтобы мы узнали правду. Раньше времени, - тихо и скорее себе говорит девушка.

Фейт опасливо озирается на двери. Пять прочных, стальных дверей. За одной из них – убийца. И, возможно… Он уже был здесь. До того, как явился Нил. Невозмутимо прошёл сквозь рубку, пытаясь скрыться как можно быстрее. В жилой отсек.
Но в этой теории есть один главный минус...
Голос Эммериха прерывает её раздумья. Мужчина решил действовать по протоколу, объявив по коммуникатору о чрезвычайном положении. Фейт вспыхнула как спичка от раздражения: что он творит? Теперь убийца не просто знает, а абсолютно уверен в том, что его ищут. Аманда, если послушается, уйдёт из медотсека и оставит Дина. Единственный плюс – скоро здесь появится Джон.
- Не уверена, что это была хорошая идея, - произносит Фейт. Не могла смолчать, но и спорить с начальником безопасности ей тоже не хотелось.
Она наблюдает, как Нил достаёт из ящика стола какие-то предметы. Многочисленные средства связи. И бластер.
Девушка протягивает к нему руку. В какой-то момент в голове рождается странный вопрос: а умеет ли?.. Но в следующую секунду уверенно берётся за рукоятку и кивает:
- Конечно.
Почему-то не сомневается, что умеет.

Нил поднимается и торопливо направляется к одной из дверей. Фейт провожает его слегка напуганным и задумчивым взглядом. Судя по всему, он думает о том же, о чём и она: в техотсеке остался микрочип, в то время, как его хозяйка находится в совершенно другом месте...
- Будь осторожен, Нил, - бросает в спину девушка и надевает обруч.
И отчего-то кажется, что к модулю следовало идти ей...

Мика не смогла сказать ничего вразумительного. Ни по поводу племени, ни по поводу чудовища, что ему досаждает. Софи перевела обеспокоенный взгляд на Гедеона, размышляя, чьи доводы окажут на него влияние. По сосредоточенному выражению лица девушка поняла, что прийти к единому мнению мужчине было нелегко. К счастью, он внял гласу разума – то бишь, сестёр. И Софи с облегчением выдохнула.
…Ещё большее облегчение она почувствовала, когда из-за поворота показалось десятка два краснокожих всадников. Облегчение – оттого, что они не нападали. И парламентёр действительно не солгал – их встречали с миром.
Естественно, слепо доверять индейцам тоже не стоило, сколь бы ни были сладкими их речи. Потому Софи, по возможности, держалась от них подальше, опасаясь косых взглядов в свою сторону или даже удара томагавком в спину… Никогда раньше ей не доводилось видеть такую толпу коренных американцев. Они были совершенно другими. Дикарями. И вместе с тем, держались с таким достоинством, словно дикарями и варварами здесь были они, «бледнолицые»…

…Остаток дня прошёл в молчании. Казалось, теперь уже абсолютно никому не хотелось заводить разговоров – когда вблизи вооружённая шайка краснокожих. И эта настороженность разливалась в воздухе густой смолой, портя всеобщую атмосферу расслабленности и неспешного путешествия.
Сколько времени займёт убийство змея? Сколько дней они потеряют впустую?.. Софи помнила про свою цель, помнила про дирижабль и сокровища, что ждут её на борту. Но сейчас, глядя на окружающих их индейцев, девушка не сомневалась, что приняла правильное решение. Караван не преодолел бы территорий этого племени. Их больше, гораздо больше, и они знают эту местность лучше. И с каждым часом казалось, что их территориям конца и края нет…
Караван двигался. Вперёд. Неизвестно куда. Под предводительством краснокожих.

…К вечеру разбили лагерь. Фургоны поставили треугольником, защищая усевшихся внутри него людей от всевозможных напастей извне. И, главное, от индейцев, что расположились неподалёку. В их лагере царила подозрительная тишина, от которой становилось не по себе. Может, они втёрлись в доверие, чтобы напасть, как последние шакалы, ночью?..
Софи сидела у догорающего костра. Усталость брала своё, глас разума твердил, что ей нужен отдых, но девушка упрямо отказывалась идти в фургон, соглашаясь раз за разом быть кому-то компаньоном-часовым. В кобуре примостился верный револьвер, и она готовилась в нужный момент его выхватить. Если в поле зрения окажется один из краснокожих.
Иногда она вздрагивала от близких шорохов. И словно вновь возвращалась в детство. Ей хотелось позвать Марго, усадить рядом и обнять сестру. С ней было не так страшно. Но гордость не позволяла этого сделать. В конце концов, за ней наблюдает второй часовой. В конце концов, она не хотела будить Маньи… Пусть хоть одна из них как следует отдохнёт.

С каждым часом Софи всё больше успокаивалась. Взошедшая луна освещала равнину. Перед глазами вырисовывались очертания фургонов, а круг света от костра становился всё меньше.
Придвинувшись поближе к огню, Софи протянула озябшие руки. Мысли плавно уносили её от индейцев к своим спутникам и событиям дня.
Ей вспомнился отчего-то Даффи. Несмотря на то, что память на лица была плоха, его лицо ей запомнилось особенно отчётливо. В тот момент, когда разъярённый коротышка достал дубину и начал поносить своих подчинённых на чём свет стоит. Он явно на что-то злился.
От любопытного зрелища её отвлёк разговор, размеренно текущий между Симмонсом и Хофмайером. Софи не могла не поддаться соблазну и не подслушать. Вернее – подъехать на лошади поближе и, стоя рядом с главой экспедиции, премило улыбаться и слушать учёного. В тот момент Софи подумала, что этот человек ей крайне интересен. По причине того, что он явно многое знает и умеет и, скорее всего, нечто полезное везёт с собой.
- Ваша помощь может оказаться весьма кстати, - включилась в разговор девушка, обращаясь к учёному. – Чем быстрее мы избавимся от этого змея, тем быстрее возобновим наш первоначальный маршрут. Надеемся на вас, мистер Хофмайер, - улыбнулась, но без какого-либо кокетства. – Однако для начала необходимо узнать, что это за зверь и какие средства к нему применимы…
…Холодный ветер заставил девушку поёжиться. А мысли неведомым образом уносили гораздо дальше в прошлое. К разговору двух сестёр.
Она вспомнила слова Маргит. О том, что её тревожит доктор. И теперь Софи невольно начала об этом задумываться. С беспокойством благоразумной и верной другому мужчине женщины. И интересом свободной.
…Глаза закрывались. Угли догорали. Холод сковывал тело, и девушка всё больше куталась в плед. Пока не свернулась калачиком у остывающего костра и не уснула.

***
Здесь оказалось не так плохо, как Софи думала. По крайней мере, поблизости не было индейцев, а их поселение находилось в отдалении от места стоянки.
Краснокожие оказались достаточно гостеприимными и угостили путников олениной, дичью, грибами и ягодами. Их караван не то чтобы часто останавливался ради охоты или собирательства… Потому Софи обрадовалась настолько, что тут же накинулась на ягоды.
Рассматривая «добычу», доставшуюся им без усилий, девушка вслушивалась в разговоры остальных. Прежде всего индейцы поведали о том, где обитает змей и, самое ужасное, что он начал размножаться. К этому, пожалуй, никто из спутников не был готов, а девушка в очередной раз убедилась, что полностью краснокожим доверять нельзя: мало ли что они ещё утаивают?..
Маньи начала собирать разведывательный отряд, в первую очередь предложив свою кандидатуру. Софи вновь почувствовала прилив сил, вдохновившись инициативностью сестры. Не могла оставаться в стороне. И взобралась на коня, показывая, что тоже собирается в путь.
- Мистер Хофмайер, думаю, вам тоже стоит поехать. И самолично рассмотреть этих… существ. Но часть отряда останется здесь, с вещами, - девушка бросила красноречивый взгляд на Дака. – И они могут заняться иными заботами, - Софи кивнула на оленину.

Бой был окончен. Об этом красноречиво свидетельствовали разбросанные по открытой местности тела полуволков - теперь бездыханные и вовсе неопасные. Совсем недавно они представляли из себя настоящую угрозу - если бы большинство спутников сестёр оказались простофилями, не умеющими держать в руках оружие, то волки обязательно достигли бы и людей, и лошадей, и тогда их маленькому предприятию пришёл бы конец. Но, к общему благу, стрелять многие умели - и умели весьма метко... К примеру, Маргит. Пули её винтовки весьма точно достигли цели - и убили добрую часть нападавших существ. О чём и напомнила старшая, нежно коснувшись головы девушки.
- Ты как всегда права, родная, - игриво ответила Софи, накрыла рукой тонкую кисть сестры и, повернув голову, нежно коснулась её ладони губами.
В следующий момент в глазах Маргит словно зажглась искра. Вспомнив о раненных, девушка быстро спрыгнула с фургона и направилась к одному из них.
Всё же, некоторые проблемы эти полуволки доставили...

Софи уселась на козлы, с теплотой во взгляде наблюдая за действиями Маньи. За тем, как ласково она касалась совсем незнакомого ей человека и дарила в этот момент частичку своей души: как ещё младшая Тернегг-Ратц могла трактовать дар, данный её сестре?.. Высшая воля, силы богов? В подобные вещи девушка верила с трудом, полагаясь в этом мире исключительно на свои силы и силы сестры. Но - видя сейчас, как с каждым словом молитвы раны на теле мужчины заживают и останавливается кровотечение - Софи не могла бы сказать с уверенностью, что продолжает столь же непоколебимо отрицать существование бога...
И всё же, по большей части, то, что наёмник остался жив, - заслуга Маргит. Если бы не её милость, гнить бы ему в свежевырытой яме.

Задумавшись, Софи не заметила приближения Гедеона. Его голос раздался совсем близко, над самым ухом, напугав девушку. Короткая пауза, взгляд карих глаз буквально впился в лицо опустившегося рядом фермера. За доли секунд в голове молниеносно пронеслись различные мысли: не сделалала ли, сказала ли она чего лишнего?.. Спектакль необходимо продолжать - до конца. И ей бы не хотелось, чтобы Гедеон заподозрил неладное...
Впрочем, глядя в его глаза, смотрящие на неё так преданно и влюблённо, Софи не сомневалась: спектакль будет отыгран как по нотам. До конца.
- Со мной всё в порядке, милый. Видишь, ни царапинки, - Софи вытянула вперёд изящные ручки, демонстрируя как и отсутствие ссадин, так и их совершенность, и игриво склонила голову вбок. Про себя она думала: где же ты был, дорогой, всё это время, если имеешь за плечами столь богатое прошлое и опыт? Наблюдал в сторонке?.. Но вслух, конечно, ничего подобного не произнесла. Внешне она была само очарование.
В тот же момент, не переставая плотоядно следить за Софи, Гедеон обратился к своему телохранителю. Приставил ей охрану. И младшая Тернегг-Ратц с интересом предположила, кому он доверяет больше. Ей или своему Франсуа?..
Но на этом брифинг имени Гедеона не закончился. Как только с нежностями было покончено, он накинулся на Даффорда и Мику с претензиями. На первого - за плохую организацию охраны, на вторую - за несвоевременное предупреждение... И действительно, кто из них виноват больше в том, что их группу волки застали врасплох?..

Однако свои мысли Тернегг-Ратц вновь предпочла не оглашать. Наблюдала за Енотом, что, не сдержавшись, ответила своему нанимателю в том же тоне. Строптивая девчонка, но в ней Софи угрозу не видела. Потому она ей даже нравилась. А вот Даффорд Дак, подъехав на коне, напыжился и в своей неизменной манере речи, придающей ему ещё большее сходство с вышеназванной птицей, высказал Гедеону всё, что думал. Ругаться с тем, кто платит тебе деньги, и попрекать его за то, что ты, видете ли, снизошёл до работы с ним, а он и "спасибо" не сказал... Высокого он о себе мнения. Но, конечно, соглашаться с Симмонсом тоже было бы неразумно. В конце концов, атака произошла неожиданно.
И тем не менее, Дак её повеселил.
- Успокойтесь, мистер Дак. Мы все, конечно же, счастливы оттого, что вы соизволили присоединиться к нашему каравану, - улыбнулась девушка, умело скрывая доброжелательной интонацией иронию. - И верим, что в следующий раз благодаря вашим организаторским способностям никто не пострадает. Правда, Гедеон? - она обернулась на бывшего ковбоя. - Не будь так строг, милый. Всё произошло слишком... неожиданно и сумбурно.

***

Весь последующий путь Софи ехала верхом на коне, изрядно устав от тряски в фургоне. Соскучилась по верховой езде. Она ассоциировалась у девушки со свободой. С бесконечной дорогой, с ветром, норовящим содрать с головы шляпу и бьющим в лицо, с ощущением замершего времени... Когда впереди - маячащий горизонт, вокруг - широкие просторы, а под тобой - верная лошадь... В эти моменты Софи любила размышлять. И сейчас была крайне молчалива.
Она вновь и вновь возвращалась мысленно к атаке полуволков, которую они пережили. Казалось бы, всё в прошлом, стоит забыть и идти вперёд, ведь где-то там её ждут настоящие сокровища... Но она всё больше думала о словах индеанки и наёмника. О том, что в этих землях может произойти всё, что угодно, и подобные столкновения - не редкость...
И вновь этот липкий страх. И вновь Софи его отгоняет мыслями о том, что она - в безопасности. Она смотрит на сестру. Переводит взгляд на Гедеона. Они ведь рядом. И не дадут её в обиду...
И в следующий момент девушка отворачивается и делает глубокий вдох. В самом деле, Софи. Ты ведь уже не маленькая девочка, чего ты боишься? Ты можешь постоять за себя. Ты отлично стреляешь. И выпутывалась из самых скверных историй. Обитающее в округе зверьё - это ведь пустяк. Ты справишься и с этим.
От подобных мыслей действительно становиться легче. На лице появляется улыбка. А в голове всё чаще рождаются мысли: ну, где же эти полуволки? Где очередные жители неприветливой Америки?.. Я своё ещё не отстреляла.

...Но следующее существо, которое встретилось им на пути, разительно отличалось от недавних монстров.
Девушка. Самая обыкновенная представительница рода человеческого. Сидела у костра, практически, на самой дороге. И как будто их и ждала.
Гнедая сломала ногу.
Она сидит тут часа три, не меньше.
Софи окинула девушку холодным, пристально-оценивающим взглядом. Порой, самая обычная женщина может представлять угрозу ничуть не меньшую, чем полуволки... А иногда и гораздо большую.
Быстрый взгляд на Симмонса. После чего Софи подъехала ближе к сестре. "Я ей не доверяю," - говорил её красноречивый взгляд.
- Действительно, в этих краях можно напороться на всякую гадость, - с усмешкой произнесла младшая Тернегг-Ратц. И следующей фразой перекрыла сардонический тон, впрочем, не особенно стараясь: - Как раз оставили позади стайку бродячих оборотней. Кто вы? И почему путешествуете в одиночку, мисс?

Джованни внимательно следил за Бенито, разглядывая его пухлощёкое лицо, пересечённое в этот момент полоской улыбающегося рта. Глаза могут рассказать если не всё, то многое. И по глазам бандита Матиас понимал, что тот сейчас видит перед собой те богатства и то положение, что приберёт к рукам гильдия, если всё получится.
И Матиас улыбался в ответ, терпеливо ожидая реакции собеседника. Несколько дней прошли практически в полном безмолвии - гильдия воров занималась разведкой и кое-какими локальными делами, но удар такого масштаба никто из них не предполагал. Сегодня все будут говорить о Молодом Льве. Сегодняшней ночью воры Пьяченцы действительно узнают, на какие поступки способен их новый лидер.
Сидеть и выжидать, а затем - ударить в спину. Да, такова была политика Джованни.

- Фаррадечи? Семейка, что дохнет, как мухи? - Матиас презрительно усмехнулся. - Не будем распылять на них свои силы. К тому моменту, когда всё закончится и новый граф определится, Фаррадечи уже не будут представлять из себя никакой угрозы.
- ...Бенито, ты просто кладезь ценных мыслей, мой друг, - улыбнулся лидер. - Да. Конечно. Оружие. Займись его приобретением. Если не хватит денег - не стесняйся обратиться к еврею. Я ему должен, и он будет недоволен возросшим долгом, но пускай увеличивает проценты - плевать. Я выплачу ему всё, - в этот момент в глазах Матиаса блеснул огонёк безумия, и во взгляде явственно отпечаталось, что ждёт Пьяченцу под его правлением...
На минуту Джованни задумался, но твёрдо ответил на вопрос о стражниках:
- Мы играем по-крупному, Бенито, отступать некуда. Если стража не будет с нами заодно - наш план рухнет. Если не захотят по-хорошему, наплетите им всякой ерунды, что их жизни и жизни их семей под угрозой, что нас много и мы, как крысы, способны забраться в каждый дом. Можешь пойти на крайности, мой друг, и выдумать байку, вроде той, что монеты, которые они взяли в руки, отравлены, а противоядие только у нас. В конце концов, пообещай им новое материальное положение. Намекни, что Сориа умрёт. - Матиас улыбнулся уголком рта. - Я верю в твой изощрённый ум.

***

Самсоне идеи Матиаса явно пришлись по вкусу. Это было заметно по его взгляду, буквально буравящему главу гильдии воров, и довольному потиранию рук в предвкушении предстоящего совета. Джованни был крайне доволен произведённым эффектом, всё сложилось именно так, как он хотел: стоило влить в Нинни горячительное и чиркнуть перед ним искрой революции, как тот уже пылает в нетерпении действовать.
Марио же был более осторожен и труслив. Планы Джованни его пугали, но он старался не выказывать свой страх. И тут же у него нашлись свои предложения.
Матиас, выслушивая ремесленника, ярко представил себе картину будущего собрания. Как толпы людей выходят на улицы города, окружая ратушу и скандируя имя героя, что освободил их от убийц-кондотьеров... А в самом здании, пока они рьяно выкрикивают его имя, происходят убийства куда более кровавые, чем совершили наёмники... И что потом? Джованни представляет, как выходит на крыльцо ратуши. И что он произносит?.. Ваш герой победил. Ваш герой - ваш новый граф. И улыбается тёплой, отеческой улыбкой... Весь измазанный в крови.

Матиас покачал головой, отгоняя видение. Что станут говорить люди - неважно, по сравнению с тем фактом, что за один день он может совершить переворот и стать главой города. Средства, репутация - он бросает на кон всё.
- Мой дражайший друг, - Матиас опускает руку на плечи Марио, - я понимаю ваши опасения. Это шаг очень рисковый. Но подумайте какие выгоды... Одним махом устранить всех зайцев, что набились в клетку. Избавить Пьяченцу от их пагубного влияния. И самим заняться обустройством нашего любимого города. Здесь много над чем стоит поработать, многое изменить, не правда ли? - мужчина тонко улыбнулся. - Но что бы я делал без ваших советов? Вы с Самсоне мне дороги не только как друзья, но и как ближайшие советники. - Доверительные речи Матиаса расточали сладкую лесть, вместе с тем укрепляя в сознании собеседников мысль, что он немного их выше в иерархической лестнице. - Мне нравится ваш план, Марио. Заставим их понервничать. Чем раздражительнее будут оппоненты и Сориа, тем лучше.
После чего Джованни отстранился и, подобно кузнецу, потёр руки.
- Итак, первым необходимо устранить Сориа. Как командир графских подразделений и организатор, он представляет большую опасность. А после его смерти останутся немногие, кто способен дать отпор. Колонна, Пиколоминни и Фаррадечи мертвы. Кальдерони, я уверен, сопротивляться нашему восстанию не будет. Отец Феликс представляет из себя явно небоевую единицу, но его необходимо будет заткнуть. Де Боно... старый вояка опасен. Сальваторе и Эстакадо - вполне могут объединиться в попытке противостоять нам, но они в меньшинстве, если не приведут на совет каких-то своих претендентов. Тем не менее, за нами будет наёмничья армия. И толпа народа. - Матиас на секунду замолчал. - И... будьте осторожны, друзья. Вполне вероятно, они приготовили нам палки для колёс.

***

В этот вечер Рико беспокойно ворочался на постели, не в силах сомкнуть глаза. Нянечка задремала в своём кресле и не видела, как юный сын хозяина ворочался с боку на бок, думая о чём-то своём, немудрённом, из-за чего обычно не спят по ночам дети.
Рико грезил о войнах и битвах, где он сможет встать рядом с отцом и поднять настоящий меч.
Мальчик мечтал. И вместе с тем необъяснимое чувство преследовало его в этот поздний вечер. Практически неуловимое, на грани интуитивной догадки.
Странное беспокойство грызло младшего Джованни. Проникало в уголки его разума, мешая сосредоточиться на столь сладких мечтаниях.

И в какой-то момент его тревоги словно воплотились.
Короткий вскрик раздался из коридора. Рико повернул голову в сторону двери, из-за которой слышались чьи-то шаги. Мальчик откинул одеяло и тихо, крадучись, направился к выходу, сгорая от любопытства и вместе с тем ощущая, как беспокойство внутри разрастается всё больше.
…Ребёнок протянул ручонку и открыл дверь. Слегка. Оставаясь в тени своей комнаты и занимая наиболее удобный наблюдательный пункт – из-за дверного косяка. Отсюда он видел часть длинного коридора, вдоль которого стояла различная мебель вроде кушеток и тумб, зеленели в дорогих вазах экзотические растения – на фоне разноцветных ковров. Но убранство, столь ему знакомое, сейчас не представляло для него интереса.
То, что он видел, заставило его замереть на месте.

- …Ты сделал ЧТО?!..
Мама всё больше повышала голос на отца, что окаменевшей статуей возвышался над её миниатюрной фигуркой. Его взгляд Рико не понравился – несмотря на внешнюю холодность, он обжигал.
Но мама сопротивлялась незримому давлению и, казалось, не обращала на него внимания. Её голос начал срываться до крика, она резко развернулась и замахнулась на отца рукой. Рико подпрыгнул на месте от испуга - в коридоре раздался звон пощёчины…
…Мама остановилась, прижимая руку к алеющей щеке.
- Ты уедешь. Возьмёшь с собой Фредерико и покинешь этот город. Точка.
Из всего разговора мальчик понял исключительно эту фразу. Крохотное сердечко забилось с удвоенной силой.
- Ты думаешь только о себе. Теперь я это понимаю, - опустив глаза, ответила после некоторой паузы мама. – Что будет с нами, если твой план покатиться к чёрту? Ты подумал об этом?..
- Начнёте новую жизнь под крылышком родственников, - огрызнулся отец. После чего развернулся и ушёл, оставляя маму в коридоре одну.
Рико выбежал из своего укрытия. Приблизился к ней и обхватил её ноги руками.
- Мам, куда мы едем? Я не хочу никуда ехать…
Мама, казалось, нисколько не была удивлена его присутствию. Опустив руку на плечи сына, она продолжала смотреть куда-то вперёд. Но одного этого действия оказалось достаточно, чтобы успокоить ребёнка. Под покровительством матери он ощущал себя неуязвимо.
- Я тоже, малыш. – Но в голосе её слышалась обречённость.

Софи не ждала какой-то особой реакции от спутника, сосредоточившись исключительно на предстоящей схватке. Адреналин разгонял кровь, сердце стало биться чуть чаще – младшей Тернегг-Ратц всё больше завладевал азарт боя, и тонкие пальцы, цепко сжимающие двустволку, готовились совершить первый выстрел…
Но девушка всё же обратила внимание на слова, брошенные ей в спину. Усмехнулась: как же иначе. В интонациях незнакомца прослеживались нотки восхищения, и это Софи… забавляло.
- Мой слух, естественно, оскорблён. Но так и быть, прощаю, - в своей неизменной ироничной манере и столь же непринуждённо ответила Софи. Ей хотелось ответить другое. Что прощение, конечно же, нужно заслужить. Но звуки приближающихся к каравану существ не давали возможности сыграть в эту игру как следует, отвлекая и концентрируя внимание. Сейчас – другие приоритеты.
Приоритеты выживания.
И очень скоро разворачивающиеся события напомнили об этом…

Прошло буквально несколько секунд, когда прозвучали первые выстрелы. Ёкнуло сердце, и что-то внутри отозвалось на громкие звуки волной мелкой дрожи. Они уже близко, они совсем рядом – прорезала сознание мысль, развеяв все остальные, витающие в ветреной голове девушки.
Очень скоро в поле её зрения появится клыкастая пасть, и глаза-огоньки устремят свой взор прямо на неё... Очень скоро привычным движением пальца она спустит крючок, наблюдая, как разлетаются в воздухе остатки мозгов твари, а яркие глаза – гаснут навсегда…
Она представляла эту картину настолько живо в своём воображении, что практически видела перед собой мифического полуволка. И, что самое главное, - она уже не боялась. Страх, прочно сковавший душу, когда Софи прочитала на лице сестры отсутствие сомнений и холодную уверенность, полностью растворился. Вероятно, большую в этом роль сыграли окружающие её люди – буквально все, кто принадлежал их многочисленному каравану, достали оружие, приготовившись к бою; вместо того, чтобы трусливо спрятаться под крышей фургонов… Это вселяло уверенность и в неё саму.

Но полуволк в поле зрения не появлялся. Более того – она продолжала слышать звуки пальбы где-то поблизости, равно как и волчий рык, и тяжёлые шаги монстров, роющих когтями землю при каждом своём движении… Ей даже казалось, что она слышит откуда-то снизу, от земли, неясное бормотание.
И Софи сделала то, что делать ни в коем случае нельзя, - опустила дробовик, и оружие уставилось дулом в землю. В данный момент Тернегг-Ратц гораздо больше интересовало, что же происходит вокруг неё. Единственные люди, за которыми она могла наблюдать, - англичанин рядом с ней да мужчина, сидящий на козлах третьего фургона. Последний, как только девушка перевела на него взгляд, соскочил с козел и схватился за трость. Софи бы посмеялась, если бы увидела, что он и вправду использует её в бою, но вещь оказалась необычной. Одним движением он явил взору спутников нечто похожее на клинок. И Тернегг-Ратц пришла в голову мысль, что своих попутчиков она явно недооценивает…

Девушка сделала шаг к краю и осторожно выглянула из-за стенки фургона. Как раз вовремя: рядом с её фургоном разворачивалась поистине потрясающая картина. Даффорд Дак, формальный глава их экспедиции в боевой обстановке, в этот момент едва ли не в рукопашную сражался с накинувшимся на него монстром. Дробовик в руке дёрнулся, но остался в том же положении. Не пришлось оружие использовать и вставать на защиту Даффорда.
Трое его прихвостней уже выцеливали тварь, корча при этом рожи и издавая забавные звуки. Но очень скоро стало не до веселья – когда заряд дробовика одного из белых братьев попал в темнокожего товарища, выбив его из седла. Превосходная меткость, - мысленно похвалила парня Софи со всем присущим сарказмом.

Мужчина с тростью, о котором девушка уже успела забыть, подал голос и обратил внимание спутников на то, что кому-то требуется помощь. После чего обратился непосредственно к джентльмену. Софи обернулась, проводила взглядом уходящего мужчину. Доктор Блэкуэлл. Значит, ты действительно не солдат. Осознала, что нужно явно почаще общаться со своими спутниками – мало ли кто ещё есть в их караване, а она об этом даже не знает.
…Совсем близко раздался оглушающий выстрел – с другой стороны фургона. Софи по звуку выстрела сразу узнала винтовку Эванса. И, естественно, её обладательницу. Громкий хлопок вывел авантюристку из состояния задумчивости – и младшая Тернегг-Ратц вновь нырнула под крышу фургона, повторяя свой путь и возвращаясь к старшей. И пока она шла, за стенами фургона раздалась новая серия выстрелов…

- Сегодня не мой день. – С этими словами Софи обратилась к Маргит, появившись за её спиной. – Ни одного. В своём же пари и проиграла. – Усмехнулась чуть печально.
Взгляд девушки блуждал по местности, цепляясь за убитые тела зверей. Направился в ту сторону, куда смотрело дуло винтовки сестры. Там, рядом с первым фургоном, виднелись лежащие на земле тела, и именно туда спешил доктор Блэкуэлл. Но разобрать, кто именно лежит на земле, среди травы и комка волчьей шерсти не представлялось возможным. Софи напрягла память, припоминая, кто оставался в первых рядах. Индеанка с запомнившимся ей необычным именем Енот?..
Почти тут же черноволосые косички девушки показались в поле зрения – где-то возле колёс фургона. Значит, вариант оставался один. От сказочных существ «мистер» всё же не скрылся.
Софи бросила красноречивый взгляд на сестру. После чего громко произнесла:
- Раненным место в фургоне. После осмотра... его необходимо перенести. Организуйте, джентльмены, - очаровательная улыбка.

Софи не без интереса наблюдала за новой знакомой. Сидя верхом, глядела с высоты на миниатюрную девушку, кажущуюся в этот момент слабой и беззащитной - без оружия в руках, без лошади и какого-либо эскорта. В какой-то степени Тернегг-Ратц было даже жаль её: попади она в такую ситуацию, как бы выкручивалась она?..
Но недоверие зиждилось на пике всех её эмоций к этой незнакомке. Она прекрасно знала, что, как правило, внешность обманчива.
Софи наблюдала, как та столь же язвительно ей отвечает, и ухмылялась. Не то чтобы ей нравилось выводить людей из равновесия, но зрелище всегда её забавляло. К тому же, младшая Тернегг-Ратц в меньшей степени умела скрывать свои эмоции; в отличии от сестры.
Старшая, к тому моменту, любезно предложила девушке расположиться в одном из фургонов. Софи была менее сердобольной, и со спокойной совестью оставила бы её посреди дороги. Но в этот раз решила отмолчаться и не закатывать лишних истерик, тем более что все остальные, в том числе и Симмонс, были не против.

Софи мельком следила за Нинет. К ней уже присматривались братья-ирландцы, прихвостни Даффи. С похотливым выражением на лице, они вились вокруг неё и предлагали пересесть к ним в седло. Тернегг-Ратц презрительно хмыкнула.
Естественно, судьба англичанки мало её волновала. Но поведение братьев было недопустимо. Их попытка привлечь внимание девушки оказалась далека от необходимой в обращении с женщинами галантности. И эта черта в них Софи и раздражала - полное отсутствие манер. Вероятно, эти двое настойчиво напоминали кого-то из её прошлого...
Девушка хотела вмешаться, но Нинет сама предприняла попытку отвертеться. И поспешно села в центральный фургон. В какой бы степени она ей не нравилась, но сейчас Софи почувствовала нечто сродни облегчению. А братьев одарила прожигающим взглядом, подъехав на коне к фургону.

...Всю последующую дорогу Софи ехала поблизости. Заводить разговоры с окружающими ей по-прежнему не хотелось, но теперь её голова была забита не пространными размышлениями о страхе и опасностях: девушка занималась тем, что следила за происходящими вокруг неё событиями.
Большинство спутников по-прежнему проводили время в молчании, а потому в караване стояла раздражающая тишина. Лишь где-то позади были слышны голоса шайки Дака.
Мельком, Софи увидела, как Маньи подъехала к Даффи, что-то с ним выясняя. Младшая Тернегг-Ратц хорошо знала свою сестру, и потому догадывалась, о чём именно они разговаривали.
Но её отвлекли от наблюдения. Нинет заговорила с Гедеоном, вскольз упомянув, что является врачом. Тут же рядом появился доктор Блэкуэлл, приближения которого она не заметила. Короткий, ничем не примечательный разговор о том, где училась эта особа. Мало волнующие девушку подробности. Вступать в обсуждение альма-матер, учитывая, что у самой Софи её не было, ей, конечно же, не хотелось. А потому, глубоко вздохнув, она продолжала свой путь всё так же. Молча.

Вокруг царило относительное умиротворение.
Мысли вновь наползали, словно туман, сгущающийся где-то внутри черепной коробки. Возвращали её в прошлое.
Воображение девушки нельзя было назвать хорошим, как и память на лица. Её воспоминания хранили, по большей части, звуки и запахи. И Софи, возращаясь к определённым моментам, вновь вдыхала запахи дорогого табака и коньяка, чувствовала аромат дорогостоящих блюд, слышала чужие разговоры за карточными столами домов Нью-Йорка...
А в следующий момент ощущала на губах солёный привкус морских брызг, и незнакомая речь резала слух...

Софи пришла в себя только когда Маргит оказалась рядом. У сестры был к ней разговор.
Младшая послушно осадила коня, отдаляясь от центрального фургона, с всевозрастающим любопытством глядя на старшую. Маньи, прекрасно осознавая влияние Софи на Симмонса, решила предложить "расформировать" некоторые части каравана, для всеобщего удобства. Софи, бросив взгляд на караван, подумала о том, что всё это время совсем не обращала внимания на то, кто и где находится. В силу своего эгоизма, на расположение каждого ей было, в общем-то, плевать.
Но Маньи была гораздо предусмотрительней. Младшая улыбнулась, выслушивая её предложение и озираясь, как бы их не подслушал приставленный к ней Франсуа.

- Наши попутчики - в последний? Хорошо, согласна.
- ...Думаю, Даффи в первом самое место. Но концентрировать наёмников, нашу основную боевую силу, в первом будет неразумно. Конечно, неизвестно, что наши спутники ещё там умеют, но лучше подстраховаться. В первом останутся МакКой и Дак, а часть его компании отправится назад*. Наверное, так будет лучше. Спокойней. - Софи поёжилась, вспомнив нападение полуволков откуда-то сбоку.
- ...Женщины - в центральном? Да, я думаю так же. Вещички я как раз разместила там, приберегла нам местечко. И спокойней, если Нинет будет поблизости... - девушка тут же осеклась. Произнося эту фразу, она думала исключительно о братьях-ирландцах, что к ней приставали, но сейчас задумалась о другом.
Сестра прервала её размышления, заведя разговор о докторе. Софи бросила на него взгляд, совершенно забыв о краткой беседе во время атаки оборотней. Улыбнулась каким-то своим мыслям.
- О нет, сестрёнка. Гедеон слеп как крот. Он не понимает, что я могу постоять за себя сама, приставил вон телохранителя. И всецело мне доверяет... Ты права - доктору место в последнем фургоне. Но, думаю, если мы попытаемся разделить их сейчас - это тоже будет выглядеть странно. В конце концов, за последнее время он не обмолвился со мной и словом. Поэтому, - Софи пожала плечами, - пока что Симмонсу волноваться не о чем. Только если Блэкуэлл окажется достаточно глуп, чтобы любезничать в открытую, - что, думаю, делать при Гедеоне никто не решится, - тогда будем принимать меры.
Девушка улыбнулась уголком рта, перевела взгляд на сестру.
- Не переживай. Мы доберёмся до дилижанса без подобных осложнений. Единственные, кто тут не следит за языком, - это чёртовы шестёрки Даффи.

...Кажется, их путешествие просто не могло обойтись без приключений.
В какой-то момент в поле зрения появилось новое действующее лицо. И, благо, он отличался от встреченных недавно зверей.
И, тем не менее, всё равно представлял угрозу.
Софи дёрнула узду, заставляя лошадь остановиться. Охрана каравана, в лице Шелби, уже наставили дула ружий на индейца, но стрелять не спешили. Почему они не стреляют?.. Лишь мгновение спустя до девушки дошло, что вышедший к ним краснокожий безоружен. Софи прислушалась к тому, что он говорит.
Он предлагал плату. Обмен. Они - убьют монстра. Взамен их племя пропустит их вперёд и даже одарит...
Червь недоверия вгрызся во внутренности. Вдруг это ловушка?..

Софи перехватила взгляд Гедеона. И в нём было то же недоверие и страх. А ещё - он не хотел решать эту проблему самостоятельно, спросив мнения самых "компетентных".
Её опасения насчёт ловушки высказал вслух Даффи.
Маньи и учёный остались при своём: что, дескать, легче убить какого-то червя, чем сражаться со всем племенем.
Младшая Тернегг-Ратц задумалась. И больше всего на свете, пожалуй, она не любила думать над какой-либо проблемой; для неё всегда было легче броситься в омут событий и уже затем пожинать плоды своих решений.
Ответ не заставил себя долго ждать:
- Милый, я думаю, Мэгги и мистер?.. мистер Хофмайер** правы, а мистер Дак глубоко заблуждается, считая, что наш небольшой отряд способен отразить атаку целого племени. Возможно, было бы проще действительно убить эту змею. И получить в помощь и провожатых, знающих эту местность, и прочие необходимые вещи, в том числе и припасы.
Софи не приходилось сталкиваться с вооружёнными индейцами, настроенными крайне недружелюбно, лицом к лицу, но она была уверена, что ничего хорошего из этой стычки не выйдет. Что им мешает окружить караван и обстрелять его из своих луков с дальней дистанции?..
- Мика, нам необходимо твоё компетентное мнение, - усмехнулась Софи, но в её усмешке в этот раз не было зла. - Стоит ли доверять этому племени?

Матиас, восседая в глубоком кресле и смакуя превосходное вино, обводил изучающим взглядом своих собеседников. Ему приходилось общаться с ними и ранее: почивший Альберти на пару с Марио составляли для дельца крайне приятную компанию в минуты скуки на многочисленных раутах. Ещё до смерти графа главы гильдий могли вести оживлённые и вдохновляющие беседы на тему торговли – и Матиас всегда их поддерживал. И лишь затем, когда почтенный Росси отдал свою душу богу, как выразились бы священнослужители Пьяченцы, отношения Джованни с торговцами несколько ухудшились. Альберти и Марио объединились с Нинни в единую коалицию, строя собственные планы на этот город. Свидетельством чему было их поведение на вечере Дестефани.
Нинни.
Матиас перевёл взгляд на кузнеца, одним своим видом внушающего трепет. Заслужить уважение этого человека казалось откровенно нелёгким делом: у Самсоне были исключительно свои понятия о чести и справедливости, а также о методах их демонстрации. Джованни как-то был свидетелем подобного события, и повторения этого мероприятия с собой он не хотел. Однако именно эта черта характера - вспыльчивость натуры - и притягивала. Если найти правильный подход к такому человеку, манипулирующую ниточку, то можно сотворить много интересных дел…
Что, собственно, и собирался сделать Матиас.

…Разговоры о покойном Альберти плавно перетекли в обсуждение возникшей ситуации. Захмелевшие изрядно торговцы не скрывали своего отношения к некоторым обсуждаемым личностям и уже вполне открыто изъясняли свои позиции. Матиас лишь ухмылялся, запечатлевая улыбку на горлышке бокала и чувствуя на губах вкус победы и сладковатого вина.
Раззадоренный алкоголем Нинни совершенно не стеснялся в выражениях, открыто демонстрируя свои взгляды на будущее Пьяченцы. Самсоне был рьяным приверженцем республиканского направления, и более скромный Марио его в этом поддерживал. Джованни лишь кивал и поддакивал, особо не распространяя своё мнение на сей счёт. Естественно, учреждение Республики не входило в его планы. Но конкретно эти представители радикального течения были ему нужны, и Матиас готов был пойти на любую ложь, лишь бы заполучить их расположение.
Впрочем, лояльность к самому Матиасу они выразили крайне скоро. И протянули ему руки для дружеского рукопожатия.
- О, дорогой мой Самсоне! Более всего жалею, что обделил вас дружбой и поддержкой, как только наступило время смут и перемен. Но мы ещё можем наверстать упущенное, - Джованни коварно улыбнулся. – Поверьте, в этот раз собрание совета пройдёт совершенно иначе…
И Матиас начал говорить и излагать свой план. И его речи были поистине устрашающими.

***

Несколькими часами ранее…

В личном кабинете Матиаса, устроенном в глубине дома, собралась пёстрая компания его подручных. Переодетые, они казались благовоспитанными горожанами, но никак не ворами и убийцами. А предводитель их, Бенито, рассевшись в кресле напротив и распластав по нему свои телеса, и вовсе создавал впечатление зажиточного купца. Именно он говорил с главой гильдии, донося до Молодого Льва столь необходимые ему вести.
Матиас, скрестив пальцы и опустив на них голову, внимательно слушал, буравя Бенито тяжёлым взглядом карих глаз. Как обычно, лицо предводителя не выражало никаких эмоций, и свидетелям разговора было крайне трудно понять, о чём именно в данный момент думает Джованни.

Джованни думал о многом. Джованни слушал и сопоставлял, и предполагал, какое положение в городе и для отдельных лиц он занимает теперь. Совсем скоро его ряды пополнятся разбойничьей бандой Апостола, и Матиас сможет контролировать не только город, но и его окрестности. Но это волновало главу воров в последнюю очередь: на первом месте в списке его дел стояло собрание совета. И ему было крайне необычно слышать, что его соперники не предпринимают ничего, чтобы на будущее событие как-то повлиять. Сидение дома? Празднества и развлечения?.. Всё это казалось ему бутафорией, его люди упустили нечто важное. Под крышами особняков, в чужих словах, что были сказаны однажды и не услышаны нужными свидетелями, крылась истина.
Но об этом Матиас тоже предпочитал не думать. Что делают его соперники, какие просчитывают ходы, он всё равно не узнает. И выведать не сможет, если не будет следить за ними самолично. Его терзало чувство недостаточности сведений, но он прекрасно понимал, что, погрязнув в деталях информирования, он попросту увязнет в ненужных проблемах.
Нет, Матиас хотел совсем иного. Матиас думал уже о другом.
О завтрашнем дне.

- Благодарю за информацию, Бенито. Отлично поработали, - наконец прервал молчание Матиас. – Твоё предложение не лишено смысла. Мне нравится в нём степень… - Джованни ухмыльнулся, - кровожадности. Ребёнок. В заложниках. Из этого вышло бы стоящее мероприятие. Эстакадо был бы в бешенстве. – Матиас откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди.
Мужчина опустил глаза, уставившись на столешницу. Задумался, и во взгляде его отпечатался бушующий вихрь мыслей.
- Слушай внимательно, Бенито. И передай остальным мои слова…
И Джованни в подробностях изложил свои приказания.
В первую очередь, говорил он, Зверю поручается выбрать из многочисленной гильдии самых преданных подчинённых, обладающих отличными бойцовскими и фехтовальными навыками. Эти люди сегодня ночью проникнут в ратушу, где будет проходить собрание, и затаятся в их стенах ровно до того момента, пока им не подадут сигнал… С этими словами Матиас передал Бенито подробный план ратуши с указанными на нём красными крестами – места, где затаиться будет проще всего и мародёров не услышат. Условный сигнал – как всегда, громкий свист, естественно издаваемый самим Джованни.
Во вторую очередь, продолжал он, самые лучшие воры гильдии, славящиеся незаменимыми навыками скрытности и бесшумности, проникнут в дома его оппонентов и столь же бесшумно вырежут членов их семей – в тот момент, когда старшие будут присутствовать на собрании.
В третью – одному из посыльных необходимо сбегать к Феллипе и выкупить у него бутылочку яда.
В-четвёртых, проблему в лице стражников нужно устранить. Джованни выделяет Бенито деньги, дабы подкупить людей Сориа. В определённый момент они должны пойти против своего лидера и встать на сторону Джованни. Согласившиеся стражники обязаны пометить нагрудный доспех условным знаком – красная точка, чтобы люди Матиаса не вырезали их в тот момент, когда выберутся из своего укрытия. Стражники без знака получают арбалетный залп в голову или удар ножом в спину и остаются лежать на полу ратуши до тех пор, пока новый граф не прикажет убрать их тела…
В-пятых, вокруг ратуши Зверь должен расставить стрелков. Не сразу – как только начнётся собрание и стражники займут свои посты. Арбалеты должны быть наготове – дабы выстрелить в любого, кто выйдет из ратуши, когда начнётся… бойня. И пусть Зверь хорошенько запомнит: если из окна выпадет маленький, но увесистый мешочек, набитый камнями – значит, здание необходимо… поджечь.
И, наконец, в-шестых – Беатрис и Рико уедут из города этой ночью.
- Бенито, внимательно слушал? Теперь повтори.

***

Сейчас…

Матиас опустил деталь, что люди, которых от засылает в ратушу – члены его воровской гильдии, но в общих чертах план Марио и Нинни поведал.
- Прошла пора переговоров. Наступило новое время. Время действовать и брать этот город, пока насиженное гнёздышко графского трона никто не занял, - заканчивал свою речь Матиас, и глаза его сияли яростным огнём. – Вы хотите Республику? Хотите новые порядки, маленькие проценты налогов, власть? Вы это получите. Только… оставайтесь мне друзьями, - мужчина тонко улыбнулся.
- Завтра всё изменится. Но свою роль вы должны играть до последнего. А в нужный момент… не побояться дать отпор людям, что медленно и верно захватывают ваш город.

Кэт непрерывно слушала Чарли, пытаясь не обращать внимания на компанию, занявшую столик неподалёку. Молодые люди слишком часто бросали взгляды в их сторону, и это начинало откровенно напрягать.
В какой-то момент Мэйсон замолчал, о чём-то задумавшись. И последующие его слова натолкнули на мысли, что музыкант, вероятно, чувствует нечто похожее на вину. Фронтмен – Пит. Это он должен был петь и находиться здесь…
Кэт напрягла память, припоминая, кто такой Пит. В голове тут же всплыла информация из сетей: Пит Лоефлер, 24 года, вокалист группы… Мэйсон солировал на вчерашнем выступлении, вероятно, по причине каких-то определённых обстоятельств… Было бы неплохо узнать, что это за причины и почему Лоефлер передал вокал Мэйсону.
Как бы то ни было, музыкант должен был смириться с очевидным: всё произошло именно так, а не иначе, и это именно он произвёл на публику столь сильное впечатление, что интернет-пользователи, читатели прессы и зрители хотели узнать о нём как можно больше.

Слова Чарли об отсутствии музы несколько расстроили. Читатели – в особенности, женская половина – всегда интересовались подробностями личной жизни звёзд. Даже упоминание о том, что у известного музыканта есть кто-то на примете, некая вдохновительница, муза и просто девушка, могло заставить сердечки юных воздыхательниц учащённо биться, а умы – туманиться нездоровым любопытством и фантазиями.
Кэт усмехнулась своим мыслям. Глянула на диктофон – пора выключать и заканчивать интервью. Но… ей хотелось выяснить кое-что ещё: почему в итоге солировал Чарли?..
Но она попросту не успела.

В помещении повисла гнетущая тишина. Разговоры оборвались настолько резко, что от всеобщего молчания стало как-то неуютно. Кэт взглянула на компанию молодёжи, интуитивно почувствовав, что причина возникшей паузы именно в них. Заметила направленные в свою сторону взгляды – внимательные и недобрые.
Чутьё подсказывало, что сейчас обязательно что-то произойдёт. Уж слишком зло эта компания смотрела на Чарли, а в их красноречивом молчании ощущался агрессивный настрой.
И чутьё журналистку не подвело. Один из парней поднялся со своего места и походкой вразвалочку направился к их столику. Пульс немного участился от волнения, но внешне Уэллс оставалась невозмутимо-хладнокровной.

- Эй. Эй, я к тебе обращаюсь…
Незнакомец бесцеремонно вклинился в их разговор, явно не заботясь о правилах приличия. На лице мажора застыла отвратительная ухмылочка, а в глазах читалось выражение явного превосходства над всеми присутствующими личностями. Кэт обвела его пристальным взглядом с ног до головы, даже не думая скрывать свои эмоции. Подобный типаж мужчин был особенно популярен у глупых девочек, не способных разглядеть за бицепсами отсутствие интеллекта.
Собственно, его отсутствие он и подтвердил, выразив желание побить Мэйсона. Кэт чего-то подобного и ожидала от него услышать – но, честно говоря, было откровенно странно видеть, что к Чарли подходят не с желанием взять автограф, а для того, чтобы набить морду… Естественно, для парня в розовом поло это была своеобразная, извращённая игра, желание в очередной раз доказать друзьям свою «альфа-самцовость», но он даже не догадывался, насколько неадекватным выглядел в глазах свидетелей.

Дальнейшие события лишь повысили градус неадекватности. Чарли её удивил ничуть не меньше, продемонстрировав собственную агрессию. Кэт внутренне содрогнулась, наблюдая за дерзким действием Мэйсона. Парень в поло оказался не менее проворен, вывернув музыканту руку.
Чёрт… Необходимо вмешаться, пока всё действительно не вышло из-под контроля и сотрудники кафе не вызвали полицию. Но Кэт сидела в оцепенении, не в силах из него выйти, и просто наблюдая за происходящим…