Голосование за ходы

- И так пал оплот независимости и свободы, славный Кариока, господа и дамы! - громогласно провозгласил Ариго. Нержиданно у него оказался очень властный голос. Он вспрыгнул на барную стойку, и, привлекая к себе внимание, развел руки в стороны. Как та статуя, что возвышается над Рио

- Пришельцы из Европы и Северной Америки, которых я не смею упрекнуть в трусости - пытаются втянуть жителей Рио-​де-Жанейро. Города, свободного от Джихада, в свой Джихад. Конечно не мне об этом говорить, сеттиту, скажете вы. И будете правы - Кто я таков, чтобы указывать Вам что делать. Но и у меня есть вопросы. Вопросы, требующие ответа.


- Зачем класть свою не-жизнь на Меч Джихада, борясь с проснувшимися старейшинами кланов, если эти старейшины - в которых я ещё месяц назад не верил ни капли - не так уж и ужасны.

Патриах Носферату - как вы и сами рассказываете - не трогает никого, кроме своих детей. Зачем мне вписываться за Монстров? Мне куда как интереснее забота о моём стаде в моем городе, чем смерть в горах страны, о которой я не слышал до сегодняшнего дня.

Патриарх Ассамитов, про которого мой Сир рассказывал мне сказки - так вообще хороший парень, учитывая что он спал... сколько, 3 тысячи лет?

Так почему же Сет, которого, как вы знаете, мы почитаем как Бога - почему вы считаете что он окажется хуже, чем эти двое? Лично я бы - с удовольствием присоединился к этому Ассамитскому парню, будь я из их секты. Вместо того, чтобы умирать, пытаясь встать у него на пути.

А ещё лучше - я бы просто не лез не в свою войну, как и до этого. Но господа и дамы из дальних стран, так же как и некоторые в этом городе - очень хотят чтобы мы служили целям Джихада и умирали не в своей войне -хотя до того Рио был городом свободным от Джихада. И я бы хотел чтобы им он и остался. А теперь даю слово обратно этим грингос.

И Ариго бросил воображаемый микрофон на пол.

День был спокойным, жарким и ленивым, как и обычно в летнем Рио. Но сны вампира были беспокойными и полными мрака.
Проснувшись к вечеру, весь в поту, он повернул голову налево. Все ещё прикован в кровати. Пошевелился - нет, цепи врезались в лодыжки и кисти рук и были натянуты. Возможно оборвать их хватило бы сил у какого-нибудь носферату или бруха - но не у сеттита, который был просто по-человечески сильным. На плече у Ариго мирно посапывала Люси. Её смуглая, со временем всё более темнеющая кожа сильно контрастировала с его бледнотой. Ариго повёл плечом - она пока не просыпалась даже от его толчков. Придётся ждать, пока проснётся. Ждать и размышлять.

Недавнее объявление о сегодняшнем собрании в клубе - будоражило воображение Сеттита. Он никогда сильно не вдавался в историю и идеологию своего клана - в отличие от той же Люси, которая уже лет пятнадцать как корпела над пыльными манускриптами. Нет, для Ариго его нежизнь была лишь продолжением его жизни, только более успешным. Он служил культу по своему, занимаясь тем, чем ему нравилось заниматься - и в чём он более или менее считался успешным. Смертные, стадо, кровь, деньги - всё это было весело, но похоже что всему этому приходил конец, и конец был очень близок. Он снова почувствовал себя так, как будто был мелким бандитом из трущоб - и ему, помимо его воли, приходилось участвовать во взрослых разборках.

- Стареешь, брат,- обратился он к самому себе. Он действительно почувствовал груз возраста за плечами. К счастью - или к несчастью, именно ему выпала честь сегодня присутствовать на собрании сообщества. Он бы с удовольствием перепоручил это дело кому-то другому, но Сеттит понимал, что его клан сейчас нуждается в его присутствии в "Vite", а не где либо ещё - Ариго умел находить общий язык с самыми разными людьми - и не был такой уж незаменимой фигурой, чтобы не выставить его в качестве лица клана. Лица, по которому скорее всего сегодня - или вскоре - очень сильно будут бить.

- Мммм, ты уже проснулся? - отвлекла его от мыслей темнокожая бразильянка, лежащая у него на плече,- Наверное стоит тебя отвязать. Как ты себя чувствуешь?

- С удовольствием бы поблевал,- честно ответил рыжий,- Ты точно уверена что ты пойдёшь со мной? Я боюсь что сегодня будет слишком жаркая ночь, и хотел бы чтобы ты была в безопасности.

- Я.. Я не знаю. Если ты скажешь - я побуду в храме. - отстёгивая тяжёлые браслеты с рук Ариго, девушка целовала потёртые за ночь места,- Прости, я постараюсь прикрыть тебя, если что-то пойдёт не так, но ничего не могу обещать.

- Я и сам ничего не могу обещать. Будь тут, пожалуйста. Кто-то должен остаться, если культ Сета сегодня падёт.

Они оба неспешно оделись, наблюдая друг за другом. Люси поцеловала парня на прощанье, а Ариго первым делом отправился в уборную, где и выблевал остатки вчерашнего алкоголя и пищи. Посмотрел на себя в зеркало, прочистил горло водой. Потом оделся в вечерний костюм и поднялся по лестнице в бордель.

На стене, полувстроенная в стену, висела обнаженная скульптура-бюст без рук и ног. Ариго схватил скульптуру за челюсть - а нет, это была не скульптура а реальный человек, и она застонала от клыков, слегка впившихся ей в челюсть.

- Как здесь дела? Есть кто сегодня? - спросил он у закованной в стену девицы.

- Да, хозяин, мистер Васкес в третьей комнате, с Эсмеральдой и Флорой.

- Хорошо. Иди ко мне- вампир вонзил свои клыки в шею жертвы, и та снова застонала - в этот раз от удовольствия. Немного подкрепившись, и оставив привратницу спящей, Ариго поднялся в клуб - тусовка уже была в самом разгаре, то тут то там сосались парочки, в туалете наверняка кто-то нюхал, бармены разливали напитки. В общем было хорошо. Перебросившись парой слов с клиентами - неграми бандитской внешности, Ариго подманил к себе Габриэль и попросил её присмотреть за этими двумя.
- Ну ты понимаешь,- шепнул он ей, ущипнув за смуглую задницу, которую едва прикрывали шорты.- И кстати, позови мне Корридо.

Так прошло ещё пару часов, в заботах о клубе, который - возможно - скоро придётся бросить. Ариго попивал свой любимый Манхэттен, в котором было 80% 3-ей положительной и беседовал с Корридо по поводу поставок. Потом позвонила Габриэль - дал совет протолкнуть увеличение финансирования полиции. Ну а потом сел на заднее сиденье затюнингованного мерседеса - Корридо сел за руль - и поехал в "Vite".

В клубе (на зависть Ариго - большем и более популярном) Сеттит сразу оказался в центре внимания и тусовки. Развлекался на полную, как привык - кровавые коктейли, танцы, флирт. До последнего - пытаясь отвлечь себя от мрачных мыслей - даже отвёл в мужские туалеты какую-то девицу, с которой познакомился полчаса назад.

В общем вначале в клубе мысли сеттита витали повсюду, кроме собственно проводившегося мероприятия. И только когда человеческое стадо стало покидать клуб - огромной и тяжелой кувалдой вернулись в реальный мир. Сеттит огляделся вокруг... Вон там расположился один из вампиров семейства Писаноб. Подошёл поближе:

- Приветствую... Господин Писаноб, не так ли?- едва сдержался чтобы не сказать "как поживает ваш братец?". Хотя искушение и было велико,- Как поживает ваше уважаемое семейство? Вы слышали новости из Европы? Говорят что после пробуждения старейшин начался хаос и теперь вампиры из Европы бегут к нам, в Америку. Хорошо что патриархи наших кланов когда-то давно уже убивали других патриархов. Надеюсь и в этот раз они не снизойдут до таких мелких целей, как мы.

А потом заговорил Гектор. Речь не вдохновила Ариго - но немного успокоила его опасения. Да, патриархи других кланов - всего лишь вампиры, подлежащие истреблению. Возможно кто-то и выживет - но мир никогда не будет прежним. Впрочем разве не в этом и была цель самого Ариго? Прежний мир был пуст, теперь начинается новая эпоха. Эпоха древних богов - и он будет стоять за плечом своего бога. Возможно.

Возможно Сет и сожрёт его, и всех детей, преданных ему. Возможно он уже давно сошёл с ума. Но принести себя в жертву ради того, чего жил всю не жизнь.. Ариго не был уверен в такой перспективе. И всё же - казалось что заповеди Сеттитов о верном служении должны окупиться какой-то справедливостью. Ведь не могла вся его не-жизнь быть обманом? Чтож, он никогда не видел Патриархов, и даже считал это отчасти мифом. Оказалось что это не так. Что он скажет, когда предстанет перед Сетом? Ариго был уверен, что он будет верно служить ему, по его заветам. ну а если в результате этого окажется обманутым.. чтож - значит так тому и быть.

И рыжий парень, на вид лет двадцати снова почувствовал себя глубоким стариком. Речь Тореадора удостоилась жидких хлопков с его стороны - просто потому, что кто-то мог заметить, что он не апплодирует. Ни к чему эти проблемы - у Сеттитов, по мнению Ариго - их итак в ближайшее время был вагон с кучей прицепов.

Когда-то они сражались вместе, но теперь. Трюггви забрал топоры берсерка и оставил тело воронам - нечего было оскорблять любимую маму.

- Пошли, скальд. Засвидительствуешь перед тингом что я защищался, а я в долгу не останусь. А не то.. - продемонстрировал старику пудовый кулак.

Откинул палицу в сторону. Кажется это конец? А может противник просто прилёг отдохнуть и устал? Демон его понимал - он тоже устал..

Потёр живот. Уселся рядом с поверженным противником. Достал откуда-то из складок жира ролл с тунцом и циновку, вытащил из волос палочки, распустив их. Ролл разделил пополам - одну часть противнику, вторую часть себе. Принялся за трапезу, поджав ноги под себя - уплетает за обе щёки, громко причмокивая. Хорошая была битва. Теперь можно и перекусить.

Кенсею стоило бы перевести дух

Трое путников прошли уже, казалось, полмира - и нигде не находили себе покоя. Вернувшись по первой ни с чем к своему дому, они оставили семейное дело своим родичам - а сами собрались в долгую дорогу, выслеживая тварь.
Сейчас путь привёл их на далёкий восток. Все трое навострили уши при словах деда, а Войцех даже привстал. Впрочем не успел он и рта раскрыть, как божий человек молвил слово и мельник решил пока не ввязываться, а держать ухо на востро и слушать. Слухи о пропавших детях, особенно девках могут навести на след супостата-кровопийцы, что любимую доченьку утащил насильничать. Войцех надеялся, что она ещё жива. Жалко что корову не вернуть.

Ну чтоже, к бою. Мерзкие буки оказались ещё и мерзкими трупо...едами? труположцами? В общем некромантами. Куда катится этот мир, если каждый второй в нём - злыдень, а каждый третий- тёмный властелин? Только на паладинов вся надежда и оставалась.

Войско паладинов выстроилось на бой в молчаливом и угрюмом молчании. Молились молча. Потом, как водится, встали и пошли в бой. Лисан сложила руки на груди и осенила себя и армию знаком треугольника.

- НЕ ПОДХОДИТЬ! - взвизгнул улюк и открыл огонь из наскоро собранной винтовки. Посетить родную планету автостопом - всё-таки было очевидно плохой затеей,- ВРАГ НЕ ПРОЙДЁТ! МОРГОНЫ ГОУ ХОУМ! - А перед глазами снова Моргонис и мясорубка, где родственники уничтожают сослуживцев. Ну чтож, такова жизнь - тебе дают в долг, но потом настаёт время отдавать долги.

У Банангла задрожали руки от нетерпения. Перед глазами поплыли картины битвы на Моргонисе, котёнок-анимал, смерть боевых братьев, обожжённый терран за спиной.

- ТОЛЬКО ПОЛЁТОМ ЖИВУТ САМОЛЁТЫ!- объявил он о своём желании поуправлять летающим средством. Хотя кто б его послушал. И тем не менее, при виде летающего аппарата руки сами собой сжались в кулаки, ноги заплясали в предвкушении и стало невтерпёж. А когда становится невтерпёж - настоящий солдат начнёт проверять своё оружие. Этим банангл и занялся - сборкой и разборкой своей винтовки и проверкой всяческих датчиков жизнеобеспечения и герметизации бронекостюма.

ВЫСШИЙ ПО ЗВАНИЮ ЧТО ОТЕЦ РОДНОЙ! - откозырял было улюк, и ринулся к ... а стоп, нету больше ничего. Дымит база. Горит. Ивушка покосилась и раскурочена. Всё пропало.

Схватил террана за шкирку, тащит за собой прочь от боя, к будущим свершениям.

БЕГ ФОРМИРУЕТ КУЛЬТУРУ ОПТИМИЗМА! - кричит тому в камеру. Вцепился в террана как в последнюю надежду. Кричит в рацию патриотическую песню.

СМЕЛО ТОВАРИЩИ В БОЙ! - воскликнул улюк и ринулся в отступление в госпиталь. Судя по выстрелам, там ещё оставались очаги сопротивления - а что может сделать один маленький улюк против целой орды инсектов? Выживать, только выживать.

- ИСКОРЕНИМ ПЬЯНСТВО ПАТРИОТИЧЕСКОЙ ПЕСНЕЙ! - озадаченно произнес Банангл, поднимая палец вверх. Палец указывал на нечто, заслонившеее солнце, горизонт и половину неба.
- НИ ОДНОЙ РАКЕТЫ МИМО ЦЕЛИ! - тут же добавил он,- ЛУЧШЕ ВСТРЕТИТЬ ПУЛИ НА ВОЙНЕ, ЧЕМ БЫТЬ УБИТЫМ БОМБОЙ ДОМА! - потом задумался, не в силах передать скудным словарным запасом потока мыслей,- ЗАПИСЫВАЙТЕСЬ В АРМИЮ В БЛИЖАЙШЕМ ВОЕННОМ КОМИССАРИАТЕ! НАМ НУЖНО МИРНОЕ НЕБО НАД ГОЛОВОЙ!

..И в ожидании уставился на пень, глядящий в облака.

Слон умное животное.

Не спасла бабушкина броня Акопа. Лежит, кровью издыхает, мысли думает.

Нужно прошлое оставлять сзади.Плохие вещи происходят постоянно, и тут уже ничего не сделать, правда ведь? Неправда! Когда мир от тебя отворачивается, ты должен сам отвернуться от мира. Настало время попрощаться с этим миром. Всякая дурь в голову лезет.

Мама обычно говорила, что, если ты не можешь найти то, ради чего стоит жить, лучше найти то, за что стоит умереть. За коммунизм не стоило умирать, но разве был выбор? Вот за самок, славу, талоны и коптер можно было и умереть. Живи быстро, умри молодым.

Надо было откосить и отрезать себе ногу. Признали бы негодным, демобилизовали, а там бы жил всю жизнь на пособие.

А впрочем Акоп не жалел ни о чём: у него ещё осталось девять сестёр и три брата. Может посмертно медальку живут, и те говнюки будут получать пособие.

Он погрузился в мечтания о крутом красном коптере, летящем по небу в закат. Он был за рулём, пара соблазнительных самочек была под боком, друзья и родственники на заднем сиденье, в машине целая гора рапида, он курит эклезианские сигары и пьёт синтетический ром. Акоп закрыл глаза.

Дядюшка Абрамс должен был занести кому надо дефицита. По-крайней мере так Акопу сказала бабушка Роза перед отправкой юного бойца-Анимала на фронт. Не простым же анималом лямку тянуть, в самом деле.

И теперь Завлаб стоит и смотрит на Акопа. Акоп стоит, вытянув грудь вперёд, лапы по швам. Смотрит на Завлаба и думает:
- Не Арёл, а Гарил, слушай да.

Служба в военной полиции Акопу нравилась. На фронт Акопу не нравилось. Впрочем дядюшка Абрамс говорил, что когда тот воевал, он лично сбил десяток коптеров. Правда не совсем сбил, скорее не дозаправил, но одним словом - у Акопа были славные семейные традиции и достаточно боевого опыта за плечами, чтобы не переживать за своё недалёкое будущее.

Идея анархии была хорошей. Идея руководства была плохой.

Хватит срать у подъезда! - воскликнул гробовщик, размахивая лопатой на мальчонку в костюме луковицы

Хочу заметить что на четвёртый день, ближе к вечеру, я осознал, что играю не за ту сторону.
В поваре, политике и криминалисте я не сомневался, в отличие от гражданских. Тут вы, мистер Электрик (и мисс Миллионер), сыграли против гражданских, да так, что я был в полной растерянности кто есть кто... Впрочем те тоже хороши - хоть бы один сыграл помощь следствию и не признался в этом только перед смертью.

В конце концов - можно было играть "помощь следствию" на себя и раскрыться на пятый день. В любом случае - не вам, господин Джокер, меня обвинять в предательстве - я пытался сделать что-то для города, но тот меня отверг своей закостенелой тупостью и вашими с мафией интригами. Без вас закон бы победил, но вы решили, что нужно идти до конца в своих уловках.

Боли.. не было. Кровь на снегу уже замерзала, и тела распотрошенных людей и волков бок о бок покрывали пространство. Танцовщица уронила окровавленный кинжал в снег и поддалась всё ещё не отпустившему приступу тошноты, опорожнив содержимое пустого желудка неподалёку от места так быстро закончившейся стычки.

Девочка и четыре мужчины умерли для того, чтобы Тэрия жила. Хотя нет, они умерли из-за собственной слабости, глупости или всё-таки слабости. А закутанная в шубу девушка осознала, что хочет жить. Для этого ей нужна была эта стая людей, ещё не дошедшая в своей дикости до стаи волков, и, быть может - именно поэтому и сумевшая пережить их атаку.
Однако, что-то было не в порядке, и волчья кровь... Тэрия постаралась как можно быстрее оттереть её снегом. Стало противно - так протвно, как впервые потрогать волосатую гусеницу. Или ощутить запах немытого насильника, нависающего над твоим телом. Противно, мерзко и очень хочется убежать не глядя. Жалко что некуда - нет теперь у Тэрии дома.

Впрочем, Единый с ним. Или другие боги. Мать Тэрии верила в каких-то северных богов, сама Тэрия верила в то, что принято верить у других. В последний раз это был Единый, но видимо жрецы огненный бога девочки и Императора заставят всех отречься от него. Невелика потеря.

Отмывшись от крови, Тэрия огляделась по сторонам и постаралась помочь раненным. Или убитым. Хотя вряд ли в её силах было больше, чем подать воды.

Девушка как раз стирала очередную слезу с порозовевшего лица - и тут заметила, что колонна сначала растянулась, а потом и вовсе остановилась. Мужик из головы колонны решил что привал? О, нет - суета в хвосте и лежащая на снегу девушка.
Ещё одна - немного впереди тоже еле стоит на ногах, поддерживаемая старым усачом. Да и остальные выглядят паршиво.

Тэрия и сама была бы непрочь полежать, но это, очевидно, была плохая идея. Мысль о том, чтобы помочь как-то поздно пришла в голову: да и вроде бы нашлись помощники. Один из них оказался её храбрым (вздох умиления) спутником - и у девушки в руках оказалось его копьё. Бывшая танцовщица сделала несколько шагов в сторону Эла и встала у него за спиной, в некотором отдалении, рассматривая лежащую на одеяле девушку.

- Бедняжка,- тихо вздохнула Тэрия,- Надо бы её согреть. Костёр развести. И отдохнуть бы тоже надо.

Впрочем, о том, где отдыхать и что делать - кажется, обсуждали и без неё. Тэрии оставалось только ожидать принятого решения.

- Холодно. Кушать хочется. Ноги устали,- обозначила Тэрия свои мысли, кутаясь в шаль. Плакать тоже хотелось, но слёзы сами наворачивались на глаза даже помимо воли - их остатки замерзали на щеках при каждом сильном порыве ветра. Пить тоже хотелось, но не так уж и сильно - она уже не один раз пробовала пожевать снег, и, несмотря на то, что зубы немели от холода, это несколько утоляло жажду.

Ноги тоже болели, от столь долгой ходьбы их иногда сводило судорогой. Девица в общем-то не жаловалась, но похоже что её сапоги, хотя и были весьма удобны (и красивы, если их как следует почистить), всё-таки не были предназначены для столь долгих пеших переходов - и потихоньку начинали натирать ноги.

Что же до остального, то, помимо снега и холода, пугала темнота. И вой за спиной. И ещё спутники. И судьба выжженой деревни. Сначала Тэрия брела рядом с девушками, потом немного отстала, но после того, как завыли волки - снова нагнала отряд. Корзинка мешалась при ходьбе, но куда больше стесняла её пустота. Однако путь был столь долгий, что даже танцовщица, обычно не обращающая внимания на мир вне стен своего разума, пригляделась уже к каждому своему спутнику не по одному разу. Все казались старыми знакомыми - красивые и не очень, сильные и доходяги. Однако в последние несколько часов взгляд Тэрии оказался прикован к спине мужчины в тюрбане - этот путник был явно не местный, и это позволяло увлечь себя догадками о том, кто он и откуда.

...

Потом к ней прибился солдат.

Девушка сперва напугалась присутствием угрюмого здоровяка, приблизившегося с ней и начавшего рассказывать о чистке туалетов лопатами, гаупвахте и методиках штопания портянок и издевательств над новобранцами. Впрочем, когда выяснилось, что ей лично ничего прямо сейчас не угрожает, а солдат (или дезертир - впрочем Тэрия предпочитала считать Эла солдатом) старается быть милым, девушка расцвела и, немного посмеявшись над более-менее удачной шуткой, сама стала рассказывать о своём детстве, проведённом в деревне, и - в частности - о пережитой однажды зиме, которая была столь мягкой, что подснежники появились прямо перед новым годом.

Впрочем, собеседник умолк, когда настали сумерки. Тэрия постаралась держаться его поближе, чувствуя себя более защищённой рядом с бывалым воякой. Пускай даже не слишком красивым и слегка двинутым - всё лучше, чем волки.

МОя не знает, что бросить, но вопрос таков: эти двоё сейчас всё поломают и мы никак не пройдём по верху. Да?

В следующий раз уведу некромантку у молока,а не молоко у некромантки. Вот так вот.

Ворон гнили, Не говори о норсках как о трусах в моём присутствии, ибо я видел их мужество,- северянин сверкнул глазами, бросая эльфийку о землю. Впрочем, ему не доставлял дискомфорт ни жрец, ни его святилище, даже наоборот, Ульфир был полон любопытства и игривости.

- Впрочем, я действительно пришёл с дарами. И я действительно хочу от тебя... удовольствий для себя и своих людей.

- Конечно, ты их не можешь предоставить напрямую. Но для этого я и здесь. Пролей свою мудрость на меня, жрец-ворона, скажи, куда отсюда отплыли эльфы, ибо мы гонимся за ними. Помоги выследить их корабли, если умеешь.

- Впрочем, мне так же интересно и другое. Что происходит на юге? Есть ли новости в этом селении о Зубах Манаана и чумном флоте?

- Впрочем, если сын Ворона не хочет делиться историями, может быть он сыграет со мной в загадки? Две женщины, которых ты видишь, тоже жаждут наслаждений. *Поймав настороженный взгляд Лигойи и затравленный взгляд эльфийки, Ульфир загадочно улыбнулся* В конце концов, свободные мужи обычно не наслаждаются тем, что ими обладают... А жены - прямо наоборот.

- Загадка в том, кого из них двоих я спас, а кого поимел. Отгадаешь - и я оставлю тебе дары и уйду. Не угадаешь: я попрошу у тебя любую вещь, а взамен оставлю эльфийку.

- Впрочем, я могу и просто продать её... конечно... если здесь кто-нибудь сможет предложить мне достойную цену.

Ульфир застыл, любуясь собой словно со стороны. Он был могучим воином, в полном рассвете сил, но противница была на голову сильнее. А потому сладкая боль, причиненная ей, будет в пять крат меньше удовольствия, которое собирался получить от поединка воин Хаоса.

Пританцовывая, он разорвал рубаху на груди, оставшись лишь в меховых штанах да ботинках: он бы, конечно, и их сорвал, но, подогретый криками толпы, неокончившимся действием алкоголя и атмосферой разврата, слишком сильно возжелал продолжения, чтобы медлить далее.

Поигрывая мускулами и красуясь перед восхищающейся толпой, Ульфир ринулся на кентавра, готовую дать отпор. Скользнув немного в бок, он прыгнул вперёд, целясь ногой в скакательный сустав на задней ноге: удар должен был подкосить кентавра, оставив с поломанной или выбитой ногой: тут уж как повезёт.

Крик боли кентавра отозвался рыком наслаждения Ульфира. Он запрыгнул на её круп, впиваясь зубами в шею и до синяков сжимая громадную грудь. Алая кровь, струящаяся в чрево воина Хаоса была настоящим нектаром, и он долго не мог напиться, присосавшись словно слепень и не обращая внимания на когти, которыми Стесса царапала его лицо и руки, и на её руки, которые пытались отцепить Ульфира от себя.. И даже на то, что она брыкалась, словно молодая лошадь: это лишь заводило воина, как и крики толпы, и запах разгорячённых тел.

Центригор завопила, и Ульфир, конечно, вторил ей, рыча от наслаждения. Впрочем, его лицо и плечи были расцарапаны ногтями слаанешитки: всё, он должен был закончить начатое, тем более, что в штанах давно выпирало. Оторвавшись от кентавры, он схватил её за волосы, потянув их на себя и намотав на руку. Этой длины ему хватило, чтобы обрести какой-никакой контроль над центригором и спустится на землю сбоку от зверолюда. Другой рукой он держался за гриву Стессы, так, что как бы она ни брыкалась, он всё равно висел сбоку, вне зоны удара копыт. А Стесса брыкалась ещё долго, пытаясь вырваться из захвата и тем самым причиняя себе боль: вырванные волосы это очень больно, как никак. Выбрва момент, когда кентавр устала или Ульфир не висел на её волосах, капитан ударил её ногой по целой задней ноге, снова в сустав: кентавра подкосилась, не вытерпев боли.

- Наслаждайся болью!

Успокоив таким образом зверолюда, слаанешит потянул на себя волосы и отпустил гриву, срывая свободной рукой штаны. Взгромоздившись на лежащую, истекающую кровью и уже поверженную кентавра, он предался похоти, как верный слуга Тёмного принца.
Блаженны алчущие и жаждующие, как и все слуги Слаанеш. Ульфир сжал свободную руку в кулак, пропихивая её под хвост кобыле, и расжимая её уже внутри расширяющегося отверстия. В воздухе запахло нечистотами.

Вытерев ладонь об обрывки ткани, Слаанешит начал процесс совокупления, не особо мудрствуя. Конечно, будь у него плеть, меч, да хоть что-нибудь в руках, он бы смог разнообразить процесс. Хотя, после пары минут одна за другой ему приходили интересные мысли, словно нашептанные Властителем наслаждений: сначала он упёрся ногами в бедренные кости, держась только за хвост кентавра. Потом, видя, что это не слишком удобно, он поджал под себя ногу и вдавил её под хвост, другой ногой встал на круп, волосы зверолюда потянул на себя.
Зверолюд обернулась. Это было как укрощение: оба старались причинить друг другу как можно больше боли.

Казалось прошло совсем немного времени, хотя толпа вокруг тоже постепенно предавалась оргии. Вскоре Ульфир уже не был единственным у Стессы, кажется, их было трое, хотя может и больше. Седеющий скальд так же вскоре остранился и уже ласкал какого-то юного мальчика, и кажется Ульфира тоже кто-то ласкал. Курились какие-то наркотические травы, эль, эльфийское вино, женщины, мужчины, дети, животные, музыка, пение, кровь, пот: это место превратилось в настоящую оргию. Ульфир потом вряд ли бы вспомнил, что он делал, и что делали с ним. Ведь каждый день, начиная с этого дня - лучший в его жизни, и он старался получить по-максимуму наслаждения.

"Слышишь ли ты зов Тёмного властелина? Он маняще зовёт тебя, обещая весь спектр чувств, присущих любому мыслящему существу. И чем разумнее существо, тем больше чувств даст тебе Слаанеш. Ярость, любовь, жажда наживы, отчаяние, вожделение, страх: всё это не нужно превозмогать, этому нужно просто подчиниться и плыть по течению, увлекая всех, кто встретится тебе на пути в страсть порока. Ведь что такое жизнь, как не следование чувствам?" Кто это говорил? Ульфир оглянулся- этот голос исходил с трибуны, где стоял Чемпион в окружении свиты и эльфиек.

После возгласа Чемпиона Слаанеш одурение несколько рассеялось. Тела застыли в той же позе, в какой их увлекли, и под пение опустились на разбросанные одежды, наслаждаясь тем, что проделывал Чемпион с эльфийками. Крики боли были так же сладки, как и вопли наслаждения: и смех, музыка, танцы.

Ульфир очнулся одним из последних. Голова гудела, и кажется он умер.. Нет, к сожалению или счастью- нет. Расширенные радужные зрачки смотрели на него.

-Во-первых, не смей говорить "Вы, оборотни",- Аника притормозила у обочины,- Ты тоже оборотень. И на тебя будут охотится такие люди, как шериф.

- Да, и мальчик, если ты хочешь получить свои ответы, то внимательно слушай, что я тебе говорю. Ещё раз, и последний, повторяю: Если не убить шерифа, то он возьмёт своё ружьё с серебряными пулями и убьёт тебя. Так всегда было. Если видишь волка - стреляй - такой принцип этого человека, поверь. Он уже убил шестерых, которые никого не трогали.
А эти люди были мне как родственники, они входили в мой Септ, и я не позволю тебе, засранец, говорить что я веду себя нехорошо. Они чуть не убили Ползущего, между прочим.

- Так что чтобы завершить наше расследование, нам придётся убить его. А потом уже, может быть, звонить в полицию. Которая не сможет помочь в разборе всего того говна, которое накопилось из-за этого в Умбре. А мы сможем. Потому что мы Гару, и ты тоже Гару, и если ты будешь один, то ты останешься одним навсегда - никакой человек не сможет тебя понять, каким бы человечным ты ни был. Потому что зверь, который внутри тебя, он останется с тобой навсегда, и я посмотрю на тебя хотя бы через год, со всей твоей хренью про законы и человечность, когда на тебя будут охотится все, все вокруг.

Поэтому жизнь любого человека для меня дешевле, чем жизнь Гару или родича: потому что они единственные, кто могут меня понять.

- Тупые самодовольные напыщенные самцы...- гневно сказала Аника, устраиваясь в водительском кресле поудобнее, настраивая зеркала и пристёгиваясь,- Как же они меня раздражают иногда.

Аника включила в плеере музыку, воткнув себе в одно ухо.

Зарычал мотор. Аника вздохнула и достала из сумки мобильник, заходя в интернет. Включила gps, и через несколько мгновений высветилась карта местности. Положила его на приборную панель и втопила педаль газа, выезжая за ворота.

- Итак, расклад такой...

- Десять дней назад, эколог Кэтрин Бишоп, родич... То есть человек, имеющий в родственниках Гару.. То есть нас, оборотней. Связалась с Септом... Кланом то есть... - Аника зарычала и ударила рукой по рулю, а потом хихикнула и подмигнула Стиву,- Извини, я иногда забываю, что ты ещё новичок во всём этом.

- Она сказала, что у неё есть важные сведения. Но не явилась в назначенное место, и потом её так и не нашли. Она звонила из Вудлейка. На её поиски направили другую стаю, но они не нашли её.. А потом они исчезли. Мы выяснили, что их убили, люди, прикрывающиеся службой по контролю за дикими животными. И шериф. И вот мы здесь. И вот мы выясняем, что вся округа заражена, что люди умирают, и шериф, Баркер, и многие другие в этом виновны. И никто, кроме нас, ничего не может сделать. А знаешь почему, Стив?

- Читал про такую штуку, как эксперимент Милграма? Ну, это когда людей сажают за стол и говорят им пытать других людей?- Аника задумалась, и, вспоминая, как рассказывал ей отец, стала рассказывать,-

- Ты ведь был в Умбре? Знаешь, что есть духи.. Так вот, первым духом была Гайа..Земля, всё сущее. Потом она создала других трёх духов: Ткача, Вилда и Вирма. Ткач создавал все, что сейчас существует на планете: горы, реки, леса, животных и людей. Вилд вдыхал в творения Ткача жизнь. Призвание Вирма заключалось в том, чтобы уничтожать все лишнее.

-Но Вирм сошёл с ума. И теперь старается уничтожить всё. Он подчиняет сердца и души людей и нелюдей.. Нелюди разные бывают, поверь. И мы боремся с ним и с его проявлениями... В Умбре ли, или в физическом мире- всё равно.

Аника на мгновение сосредоточилась, кажется её глаза расфокусировались... Потом достала из сумки леденец, сложила губки трубочкой и, причмокивая, сказала,-
- Хочешь леденец?

Мичман, уже сообразив, что покинуть палубу просто так не получится, снова обернулся к матросам,- Филипп, принеси мистеру Кавиллу мясо.

Открыв дверь в каюты офицеров, Стюарт вошёл внутрь, на всякий случай приготовившись схватить кота, если тот попытается прошмыгнуть. Если же не попытается - чтож, Джон Б. знал как с пользой провести вечер - откупорить бутылку, пропустить стаканчик за начало его карьеры - а потом, по возможности, лечь спать...
Впрочем, наконец найдя кубрик, он взялся за книгу, и так и просидел до восьми часов, штудируя морской кодекс и изредка прерываясь на роман.