Голосование за ходы

    - Мы - не просто "лучшие воины Пламенных Кулаков", мы - лучшие из лучших вообще, - спокойно ответил полурослик на очередную тираду, - и работу мы выполнили полностью и досрочно, так что цена вполне разумна.
    Он взял слиток серебра, добавил к нему тридцать монет и показал Бриферхью:
    - Вот, восемьдесят золотых монетами и вашим же серебром. Если вы по-прежнему уверены, что встретитесь с Рори Рой раньше нас, то, пожалуйста, напишите расписку в получении жалования её и Мойры. Я лично полагаю, что увижу их раньше, а значит, вынужден буду отчитываться в том, куда подевались их деньги. И документ будет как раз кстати.
    Он держал в руке деньги, ожидая, когда Бриферхью выдаст ему бумагу.

    - Адриан, ну что ты, право! Что я буду делать с лишней лошадью? Оставь своей протеже, не стоит заводить делёж и расчеты по каждому поводу. Вернёшь потом, как будет возможность. Да и Джун, глядишь, чего и заработает.
    - Чиара, постой ещё минуту! А куда вы, собственно, идёте? Я не могу бросить друзей, и, если дело стоящее, охотно помогу им, а значит, и вам.

    - Боги помогают тому, кто сам себе помогает, - мудро улыбнулся Сэм, - если обстоятельства сложились так, что ваши клиенты сами пришли к вам, разве это умаляет наши усилия по их поиску? Я весь город обыскал, с ног сбился, ел не досыта, спал без просып... э-э-э, в общем недосыпал я. И всё ради того, чтоб исполнить свои обязательства честно, быстро и качетственно. И вот, когда оказывается, что дело, ради которого вы нас наняли, выполнено, вы вдруг решаете, что передумали, и вам, вроде как, уже больше и не надо? Но мы-то свою часть сделки выполнили! Я согласен с тем аргументом, что результат достигнут не только нашими усилиями, но и действием иных, не зависевших от нас факторов, хотя это ещё как посмотреть, так что, в общем, мог бы взять лишь часть оговоренной суммы. Из чувства справедливости и в счет вашей деловой репутации, скажем, половину. А остальное отдадите в фонд мира. Я, конечно, понимаю, что вы не носите с собой такие суммы, тем более на ответственное задание. Поэтому расписки на имя казначея будет достаточно. Идёт?
    - А по поводу плакатов - да, они мои. Страшная угроза нависла над Вратами и жителями, и я не мог молчать. Уроза страшная тем более, что незримая, а сами эти жители, чего уж говорить, в массе своей ленивы и недальновидны. Пэтому я счел своим долгом предупредить всех, кого возможно, о грозяйщей беде, и в таких выражениях, чтобы уж заставить относиться к делу всерьёз. Иначе бы это объявление просто затерялось в куче другой рекламы. Ну и, естественно, предупредил всех, что Кулаки нчего не делают - когда я это писал, это было правдой. Да и сейча верно. Верно ведь? Если бы наняли нас сразу для устранения этой угрозы, или посвятили в планы начсет дракона, или сами взялись за освещение обстановки в свободной прессе - я бы написал по-другому. "Пожирает скот" - чистая правда, питается же он чем-то, "порабощает людей" - тоже верно, у меня и свидетели есть. Или у вас иная информация?

    Услышав несколько реплик окружающих, полурослик ответил и на них:
     - Как это не нуждаетесь? - переспросил Сэм в ответ на реплику Скамоса, - а кто тогда все эти люди? - Он обвёл широким жестом наемников, заполнивших двор трактира, - скажи точнее, что вы не нужаетесь в выскоколассных и высокооплачиваемых наемниках, но не откажетесь от даровой помощи.
    - Какие ещё прступники, Адриан? Ты о чём? Один джентльмен нанял нас для облегчения свидания с другими джентльменами и леди, только и всего. Никто тут никого ни в чём не обвиняет. А про моря крови я уже объснил Ардреду - необходимо было рассказать об угрозе, зародившейся здесь, о культе и драконе и орках и прочем всем жителям Врат Балдура - да так, чтобы встряхнуть этих мещан как следует. Ну, преувеличил немного для пущего эффекта, так что ж с того? У вас, я вижу, нет дальнейших планов?

    - Недостойно мужчине обвинять другого во лжи бездоказательно, - упрекнул Сэм слушателя, - я, может быть, и был немного неточен, но лишь в деталях. Я не говорил, что сделал это один. Я сказал, что сделал это. Вместе с лучшими воинами Троллклавских пустошей, да. И не вырезал, а расстрелял из арбалета. Пусть не всё племя, а только половину - зато верхнюю! Вождя, его личную ведьму, отборных воинов и разведчиков. Это было, и было в дне пути от Карнатского Яма. Орки нападали на деревню, чтобы прокормить дракона по имени Леннитон, о котором я уже говорил, но наша карающая длань прихлопнула их одним ударом.
    - Мы договорились играть по десяти, на этом и остановимся, - Сэм выложил ещё десяток серебряных кругляшков и взялся за кости, - можешь отказаться, если мало, и я уйду из-за стола. А можешь разбогатеть ещё немного.
    Он потряс стакан и сделал второй бросок.

    Сэм был очень огорчен отсутствием Бриферхью. Он надеялся быстро договориться с ним и успеть спасти остальных от тех неприятностей, в которые они, несомнено, попали из-за своего рвения. Но увы, в Яме было тихо, как в могиле. Бог-Лак отмалчивался, новостей не было, и ему не оставалось ничего другого, как спешить в штаб-квартиру. Во Врата. Он оставил трактирщику записку для друзей и взял обещание показать её Неммонис Даар, Адриану и Мойре - вместе или по отдельности, подкрепив золотым за труды.
     На входе он вынужден был расстаться с пони. Сэм уже привязался к животине, поэтому выложил серебра на неделю вперед, чтобы не потерять верного спутника. Только прихватил деньги и кое-какую мелочь ну и, конечно, переоделся в свой отличный костюм - дороная одежда не годилась для большого города и больших дел. С тем и поспешил к воротам.
    - Привет вам, коллеги! Не подскажите ли, где находится штаб Пылающих Кулаков и как туда пройти? - обратился он к страже, которая тоже носила значки Кулаков. Свой он пока держал в кармане, - вот мои два серебряных за вход.
    - Эй, приятель, - постучал по плечу незадачливого купца Сэм, - просто впряги носильщиков в телегу и пусть протащат твой груз не на плечах, а на колесах. Запрет ведь на животных, не на повозки. Так выйдет и быстрее, и дешевле. И сзади пусть толкают, кто не влезет в постромки. Уж пару метров через ворота они осилят, а внутри хоть весь день таскай. Так ты заплатишь только за один проход и сэкономишь время на перегрузке.

    Внутри города он не спеша направился по указанному стражей пути. Осматривать здания и людей было весьма приятно и поучительно: тут и там сверкали чудеса, коих на тракте не встретишь. Большой город! Как много в этих звуках для сердца бизнесмена слилось! Как много в нем отозвалось! Да, тут даже в воздухе стоял запах крупных сделок (спасибо закону, запрещавшему въезд животных - и вправду пахло получше), а уж о величии и богатстве кричало буквально всё. Золоченые башни, храмы и крпкие каменные здания, и вывески, вывески! Не то, что орков по болотам гонять. Сэм шел не спеша и усиленно вертел головой. Именно поэтому он увидел в толпе занкомые лица. Те самые приключенцы, что с шумом и грохотом убили красного мага в Яме! А потом рассказали им про сокровища и культ! Вот это встреча. Эльфа бы он вряд ли узнал, тот выглядел, ну, как обыновенный эльф, а вот рога тифлинга ему прямо в глаза бросались. Да и жрица, что греха таить, бросалась. А вот их отряднного драконорождённого что-то видно не было. Зато был груз из доспехов и сумок. Решили сэкономить и провезти его в город по частям? Или... Подумав, он решительно протолкался сквозь толпу к дискофорам.
     - Эй! Здравствуйте! Это я, Сэм Белоног, из Кранатского Яма! Узнаёте? А я вас сразу узнал - вы те самые охотники на Культ Дракона! Скамос, да? Как у вас успехи? Мы своих орков убили, зажарили и выгнали!

    Сэм проводил недобрым взглядом убегающих орков и плюнул им вслед:
    - Бегите, трусы! И пусть каждый знает, что бывает с теми, кто встает на нашем пути! А ты, куколка, не думай даже шевелиться - отправишься вслед за благоверным, - сказал он "Архолос".
    Собрав свое оружие, он обыскал труп вождя. Его особенно интересовали две вещи: источник колдовства, с помощью которого Поедатель молний пугал громыхаием селян, и, конечно, сведения о драконе. Теперь, после разгрома орков, он мог считать свою задачу по прекращению набегов выполненной. И впереди замаячила более привлекательная цель...
    - Адриан, возьми эту секиру, она по праву твоя. И явно зачарована. Удары вождя были намного сокрушительнее, чем им полагалось быть. Так... Да, слушайте - в центре, на площадке, где приземлялся дракон, лежат груды подношеий - монеты, оружие, всё, что угодно. Наберите, кто желает. Тело Рори мы возьмём с собой. Сломайте шатер, что ли, и приготовьте носилки.
    Теперь нужно было разобраться с дамой. Он поднялся на вершину и обратился к горе-переводчице:
    - Солохра, или как тебя там. Ты пойдёшь с нами. Не бойся, недалеко. Ты поможешь нам отнести тело монахини отсюда, а потом вернешься к племени. Рога можешь забрать. Делай со своми орками что хочешь, но никаких набегов больше не будет. Пусть сидят тихо, едят морковку. Иначе мы вернемся и убьем всех. И тебя. И учи уже язык - не смогла она перевести "извините" и видишь, что получилось? Некомпетентность губительна.
    Для верности он обыскал и её - оружие пленникам не полагалось. А потом приступил к десерту. В шатре вождя наверняка можно было найти и ответы, и награду за труды. Он вошёл внутрь и не спеша, дюйм за дюймом, со вкусом, толком и расстановкой порылся во всём, что нашёл.

    После этого остались сущие пустяки. Сбегав к площади он, в свою очередь, прихватил там горсть монет, шарики, болты для арбалета и несколько весьма привлекательно выглядящих флакона. А потом взял масло и старательно облил несколько палаток и пирамиду вождя вместе с его шатром. Осталось ткнуть факелом, и разгром будет полным.
    - Уходим! Сбежавшие могут вызвать подмогу, нам нечего здесь больше ждать!

    - Переведи вождю то, что я сказал. Нас послали сюда, чтобы прекратить набеги, найти виновных и покарать их. Четверо твоих воинов уже поплатились за то, что посягнули на Кроличью Ягоду. Считай это авансом.
    - И всё же я предлагаю вам мир, не войну. Выдайте нам дракона, расскажите всё о нём и его прислужниках, чтобы мы могли вернее уничтожить их, разорвите с ним союз и откажитесь от охоты на людей. В обмен я обещаю вам прощение за прошлые преступления и прекращение преследования.
    - И ещё одно. Я предлагаю вам замок. Троллклав. Шагрол Поедатель молний будет бароном Троллклава и законным хозяином земель, а не законной добычей любого, кто пожелает, как сейчас. С нашей помощью это возможно. А здесь вас рано или поздно зарежут в постелях...
    Сэм перевел дух и огляделся. Черт, Немонис!
    - Мы все уйдем отсюда, впятером. Айлины, Тралио, Шеппены, Хагрис Реннон - знаешь ли ты эти имена? Конечно нет. А ведь их кровь на твоих руках, так что о плате за кровь даже не думай. К тому же они первые на нас напали, подозреваю, что по приказу вождя. И запомни: мы не занимаемся работорговлей и воровством. А если кто-​то протянет ко мне руку, я отрублю ему его глупую задницу по самую шею.

    Как всегда, самое простое решение оказалось самым лучшим: рыхлая земля отлично сохранила глубокие следы. Сэм с самого начала думал, что простейшим способом найти похитителей будет пойти по свежему следу. Он заглянул для порядка в курятник и постоял в проеме двери свинарника, всё ещё пахнущего жизнью. Дом, милый дом.
    Потом он пошёл внутрь дома и сообщил остальным о своей находке.
    - Даже лучшим из нас доводится подавиться собственными словами, и вот - я оказался прав вопреки своему же мнению. Говорил я тебе, Адриан, что нельзя строить догадки, пока не увидишь факты, и вот: здесь были орки, или по крайней мере, пара десятков орочьих ног. Я ошибся. Теперь мы можем преследовать их, хотя я хотел бы сначала осмотреть места похищений, особенно ферму Шеппенов. Их убили не потому, что они сопротивлялись - смотрите, как дрался паренек в этом доме. Их убили, потому что они оказались неподходящими. И я хотел бы увидеть, почему.
    Рассказывая, он ходил по дому и внимательно всё осматривал. Может, нападавшие потеряли карту с указанием их лагеря? Орки, кажется, бросили лишний топор, и переломали мебель, это на них похоже... А Хагрис даже капкан поставить не догадался, хоть и знал, что могут напасть. Итересно, он вообще готовился к обороне?

Какое небо голубое!
Мы не сторонники разбоя...

    - пел по привычке Сэм, двигаясь по тракту на своём пони. Что ни говори, а жизнь налаживалась, пусть и через пень-колоду. Внимательно слушая Тару, он приободрился:
    - Самое важное, что похитители действуют тайно, по ночам, и берут людей поодиночке. А значит - они слабы, их мало. Вот это хорошо. Им было бы куда проще захватить в плен сразу всех, чтобы не разбежались, и резать по мере надобности. А они вас, извини, упустили, народ опять разбежался. Значит, что? Значит, силёнок не хватало.
    - Скажи мне лучше, а вещи-то они забирали? Грабили? Жгли? Орка ведь грязью не корми, дай чего-нибудь сломать да испортить. А скотину всю уводили, или тоже на месте убивали? - расспрашивал Сэм дорогой, - Когда приедем, первым делом пойдём по следам Хагриса, обещаю. Может, успеем настигнуть.

На жадину не нужен нож:
Ему покажешь медный грош -
И делай с ним, что хошь!

    Своими соображениями он не преминул поделиться со спутниками:
    - Никакие это не орки. По времени не подходит: месяц прятались, потом набеги, не за добычей, а за людьми, зачем? В рабство продать? Как и кому? Бред. Потом опять перерыв, потом снова... Дали добыче разбежаться, да и место выбрали: зажатое между ходким трактом, Вратами и Троллклавом, а от их родных гор далеко. Подозрительно. Нужно провести настоящее расследование, а не верить слухам, и первым делом осмотреть пострадавшие фермы, а потом идти по свежему следу за Хагрисом. Я так думаю. Но перерыв аккурат на солнцестояние и правда пахнет тёмными ртиуалами, без магии тут не обошлось.

    - Не, не Айс, - решил наконец Вил, - я согласен с Гарретом. Ящеры - нам союзники, и щедрые. А жабам инопланетным - война. Так что идём наверх, сражаться. Теперь у нас есть карта и мы хотя бы знаем, с чем столкнёмся. Идём.
     Он повнимательнее посмотрел на карту, запоминая расположение комнат, и приготовился тихонько двигаться навстречу опасностям и приключениям. От ящеролюдов всё равно нечего больше было ждать, кроме, разве что, тумаков, если Вайт переусердствует в своей непомерной гордыне.
     - Айс, послушай меня. Есть простая истина: человек отличается от животного тем, что у него не пять, а шесть чувств. Шестое чувство - чувство собственного достоинства, самое важное. Но у некоторых его нет, а без него жить нельзя. Вот и начинают его заменять чувством унижения других. И это - страшная ошибка. Если ты и дальше будешь самоутверждаться за чужой счет, пытаясь выглядеть круче, вместо того, чтобы быть в ладу с собой, то тебя ждёт глубокий личностный кризис. Возможно, с тяжёлыми последствиями. Учись радоваться жизни, люби себя в битве, а не битву в себе. Как-то так...

    Выбрав тень помрачнее, и убедившись, что его шаги по-прежнему бесшумны, Вил двинулся вперед и вверх.

    С некоторой попытки Симону всё же удалось подцепить тело и оттянуть его на безопасное расстояние от озера. Потом он приступил к рытью могилы. Он решил выкопать её подальше от берега, чтобы не затапливало (кому ж приятно гнить в сырой постели?), под сенью деревьев. Пусть хоть после смерти устроится красиво, с шикарным видом на озеро и закат, с пением птиц и приятной тенью ветвей. Приискав место, он обнаружил, что у них нет ни лопаты, ни мотыги, и зарубил себе на носу в будущих походах обзавестись шанцевым инструментом. А сейчас пришлось рыхлить землю палкой, а потом выгребать её щитом. Муторное, тяжелое и долгое занятие. Могила получилась неглубокой, но Симон уже устал, да и в темноте работать было невозможно.
    - Ничего, в следующий раз будет лучше. Он задумался, выбирая, какому богу препоручить душу давнопреставленного. Сам он относился к религии с утилитарной точки зрения, молясь тому божеству, которое было наиболее полезно в данную минуту. Занимаясь делом, он поминал Абадара, в воинском деле полагался на Кайлина, в личном - на Шелин. Дэсна? Парень точно был путешественником (вон где погиб), но с удачей у него не сложилось... В итоге, он остановился на нейтральном варианте.
   - Гкхм, - прочистил он горло, - итак, здесь покоится человек без паспорта, бездомный и безымянный. Был ли покойный нравственным человеком? Этого мы не узнаем. Все свои силы он положил на то, чтобы жить за счет общества. Но общество не хотело, чтобы он жил за его счет. А вынести этого противоречия во взглядах несчастный не мог, и потому умер. Пусть же Фарасма примет его в свои владения и обретет он вечный покой. Всё.
    Небольшой холмик и несколько ветвей завершили скорбный труд. Напоследок Симон решил всё же оставить послание прохожим и путникам с предупреждением. Вытащив лист бумаги и чернильницу, он в свете факела написал объявление:

Внимание!
В озере обитает реликтовый вид - огромная змея, способная любого занести в Красную книгу. Не кормить!
Купаться строго запрещено!
Штраф: жизнь.

Потом подумал и, на всякий случай, дописал по-дварфийски:
Ахтунг!
Ди гроссише шланг зубен клац-клац! Баден-баден нихт!

    - Они не настоящие! Ты был прав, Ренальд, клянусь волосом из бороды пророка Абадара! А я уж было обрадовался... - Симон опустил щит и расслабился. Теперь предстояло решить, каким путем идти дальше.
    - Так, дай-ка мне заглянуть в карту. Сейчас я быстро разберусь, где тут что. Верьте мне, я - знатный суварвиалист.
    Воин заглянул через плечо опытного в рысканье по лесам товарища и пару раз ткнул в листки.
    - Так, нам, наверное, сначала надо будет сюда, потом сюда, а потом вот через это ущелье... - пару раз его палец оставил грязное пятно на перекрестках, и в одном месте случайно порвал карту, но ведь главное - ценные указания, и уж их-то он выдал с избытком.

    Осторожно отступив, Вил вернулся к команде. Вот сейчас будет трудно... Пожалуй, труднее всего, что было раньше. Уговорить банду не нападать на всех подряд, а подходить к делу разумно будет сложнее, чем даже убить их.
    - Внимание всем. Там сидят восемь ящеролюдей. Я считаю, что они не хотят нападать на нас первыми. Наоборот, мы должны убедить их, что не собираемся нападать. Разойдёмся миром, а может, получим информацию и помощь.
    - Арра, Айс, вы владеете языком драконов. Поэтому переговоры ложатся на ваши плечи. Зайдите туда и обратитесь к ящеролюдам - не надо им угрожать, слышишь, Айс? Оружие держите опущенным. Мы будем рядом, буквально в одном шаге, так что не нервничайте и говорите спокойно. Скажете им, что мы заблудились, что мы идём по следу культистов и хотим попасть к порталу. Скажете, сколько нас. Если они знают общий - отлично, мы присоединимся к вам. Спросите, знают ли они путь туда и о врагах. О ловушках и опасностях тоже спросите.
    - Главное, - он посмотрел на Айса, - убедите их, что мы не враги.

    - А здесь бывают и приятные сюрпризы! - улыбнулся Вил, увидев девушку. Хоть та и была изрядно истощена, но всё же, всё же... Ах, мечты!
    - Приветствую вас, прекрасная дама! Я - Вил Шерстолап, а это - мои люди, - представился он, - мы рады помочь вам в столь тяжкий час. И пусть наша встреча произошла при таких неприятных обстоятельствах, но я верю - нас ждёт долгое и взаимно приятное сотрудничество. Позвольте спросить, что вы здесь делаете в столь затруднительных обстоятельствах? Нас, честно говоря, привела сюда великая миссия по спасению одного наглого мага от скуки... Но не будем о грустном. Давайте о приятном. Как вас зовут?
    - Гаррет, возьми веревку: мы тоже хотим помочь! Обвяжи вокруг э-э-э, ну, хотя бы руки, и вместе мы вытащим даму из беды. Кстати, ради встречи с вами я лично убил химеру. Две, нет, даже три!

    Но и о деле тоже не забывал: осмотрелся по сторонам в поисках другого выхода. Да уж, если бы они провели химеру сюда... Что бы было?

    - Белками возьмёшь? - деловито осведомился Кром, - хорошие, кошерные. Сам собирал.
    В доказательство он предъявил тушки свежесобранных белок, обладавших, в его глазах, неоспоримыми достоинствами.
    - Белки - это не только ценный мех, это ещё и диетического, легкоусвояемого мяса на чевертьфунтовый гаммбургер, - начал он, - а также кости: можно варгу скормить, можно Ар'Лаку отдать на экскременты*. Опять же, материал. Вещь!

По пути Кром всё же разжился беличьими шкурками а-ля натюрель: в племени ценился хороший мех и он был уверен, что хоть так бодак окупит свою поимку.
Придя на место, он понял, зачем всё затевалось: тип гражданской наружности принимал груз. Интересно, как он заплатит? И сколько достанется Крому? Не полуэльфа же отдаст... Но здоровенные ворота из воздуха его впечатлили: такой может.
На его слова он ответил:
- Оно, конечно, да, но не так чтобы. Ведь оно как: то одно, то другое, а потом раз - и третье. А как оно того? То-то и оно! Я так думаю. А в родном доме - не то, что на чужбине: тут и там, и здесь, всё здесь, а там ещё как оно того...
Сам покосился на вождя: что тот скажет на такое наглое переманивание его воина?

Сняв верёвку, он встал в позу и повёл речь о свершённых подвигах:
- Такую образину поймать - это, я вам скажу, не лыком подпоясаться! Жаркая была битва, мы еле справились. Сражались, как тигры, как львы! Я один уложил троих, нет, пятерых, нет - семерых скелетов.

Ну ж был денёк! Сквозь дым летучий
Скелеты двинулись, как тучи.
И прут, и прут, и прут!
И птицы с острыми когтями,
И люди с мёртвыми сердцами -
Все промелькнули перед нами,
Все побывали тут!

Вам не видать таких сражений:
Носились призраки, как тени,
В дыму огонь блестел!
Звучал булат и сталь визжала,
Рука бойцов колоть устала,
И заклинания мешала
Гора кровавых тел!

Кром вещал истово и вдохновенно. Пусть знают, пусть ценят!

Он подошёл к повозке и принялся разделывать утреннюю работу - выгружать скарб из повозки. Внутри он увидел давешнего кобольда, но виду не подал, мало ли. Может, вождь его специально тут положил в засаду.

Куда идём мы с АрЛакóм - большой-большой секрет!
И не расскажем мы о нём. И нет, и нет, и нет!

- пел Кром, шагая к цели. Тянуть мешок было скучно, и он развлекался, как мог.

Кто ловит нежить по утрам, тот поступает мудро:
Ещё трезв жрец, я спальник дал - на то оно и утро!

    Едва увидев вчера тролля, Кром догадался: что-то будет. Такую образину задарма кормить всю зиму никто бы не стал, тем более, что он ещё и в два горла жрёт. Значит, скоро пустят в дело. Нынешний приказ подтверждал его подозрения: оружие раздадут воинам для охраны, а повозку с барахлом... используют как приманку? Или что? Для налёта пустая была бы полезней... Кром тягал грузы и думал, думал долго - повозка заполнилась. Отдадут кому-то? Неужто вождь задумал торговать? А, всё равно скоро увидим! Очередной тюк мягкой рухляди полетел уже на крышу. Кром, как нормальный орк, выбирал те, что полегче. Если не хватит места - то и черт с ним, не его проблемы. Всё равно он не понимал пользы от своей работы, и не старался сделать её хорошо. Не влезет - так не влезет, гоблины растащат, или зимой пригодится.

    Неожиданно один из сундуков дёрнулся, рванулся. Что? Вот только хабар от него ещё не убегал. И верёвки эти? Кто-то для смеху засунул орка или гоблина внутрь? Или раба так перевозят? В любом случае, если оно могло шевелиться, значит, сможет и своим ходом следовать за повозкой, не занимая лишнего места. Любопытство и осторожность подсказали порядок действий.
    - Дрын, подойди, тут ерунда какая-то, - позвал он для начала. Одна голова - хорошо, а четыре руки - лучше.
    - Эй, кто там? - постучав по крышке, спросил Кром. Подождав ответ, он стал снимать веревки, готовясь ловить непонятное, или дать ему в морду, буде таковая найдётся.
    Взяв в одну руку цепь, а в другую топор, он осторожно открыл крышку, готовый ко всему - от похмельного бугая до трезвого мимика.

    Кром напыжился от гордости и шагнул вперед:
    - Сила каждого - сила всех! Когда мы едины - мы непобедимы! Орк должен быть сильным, бить крепко, стоять твёрдо! Смерть хумансам, смерть дварфам, смерть всем врагам! Слава оркам! Жратва оркам! Горлодёру оркам от пуза! - он отбивал ритм речи кулаком в воздухе, вбивая каждое слово в головы слушателей.
    Эх, хороша жизнь у орков! Отступив назад, он чесанул за ушком градонова бобра - знать, тот и вправду приносил удачу. Быть первым в бою! Первым врываться в ярды врагов, получать больше всех крови и славы - это ли не мечта? Награда, достойная воина - больше битв.
    - Клянусь, что оправдаю оказанное нам высокое доверие! - салютовал он вождю и, довольный, пошёл в народ.

    Кром на взлёте к утехам плоти! Теперь он лил в горло лучшего пойла, какоо мог достать. Брэг ли, горлодёр ли, подозрительные грибные настойки гоблинов - всё полезно, что в рот полезло. Закусывал изрядно, горячим мясом и, кажется, каким-то варевом.
    - Хорошо! - ревел он. Ночь накрывала многострадальную землю своим покровом, пряча язвы и раны, украшая тенями и блеском детей ночи, дурманя воздух запахами и звуками, неведомыми суете дня. Упав на задницу, Кром слушал ритм толпы, голос не орков, но племени, смотрел в бесконечное звёздное небо и мечтал о вечном:
    - Ба! Бу! Бы!

План Вила был неплох, и сработал бы, будь соратники порасторопней. А теперь... Теперь он отрезан в коридоре - хорошо хоть кобольды не достанут. Но чевю он на один укус...
- Ну, Шайхулуд, ну, погоди! - прошептал он и ударил рапирой.

    Побобревший Кром намного увереннее пошел назад, к бочке сильных рук. Руки его пропахли бобрятиной как надо, до самых ногтей. Всё племя знало, что у чемпиона Джимбо есть только две слабости: хук с правой и бобры. Вот мы и посмотрим, вот мы и увидим...
    Теперь, победив сильного бойца, он мог рассчитывать на то, что даже Однорукий ответит на его вызов: как бы он удерживал славу сильнейшего рукоборца, если бы отказывался от вызовов? Засомневаются, а то и засмеют, - злорадно думал Кром, подвязывая волосы бобра к левой руке навроде талисмана.
    - Эй, орки, гоблины и прочие собратья! Кто хочет посмотреть, как рождаются легенды? Я, Кром крушитель, вызываю на поединок на бочке Джимбо Однорукого! Я побеждал паладинов, я побеждал варваров-колдунов! Я достоин сразиться с лучшим из лучших! Могу поставить столько, ещё столько и ещё столько! - Кром трижды поднял вверх десять пальцев, - сколько скажет Джимбо, столько дам. Ну?! Принимаешь вызов? - он искал Однорукого.
    Сегодня он совершит подвиг, о котором будут говорить. Сегодня он прославится.

    Кром вздрогнул, расплескав остатки пойла, но бегство остальных возмутило его до глубины души. Он-то знал, что всё это враки, и не боялся ничуть, а они... они позорили имя "орк". И перед кем?! То есть, правда - перед кем?
    - Жалкие трусы! Куда?! - рявкнул он, бросая вслед кружку, - Испугались - чего? Какой-то мелкой ящерицы! Да оно мне по колено!
    - Одним махом семерых побивахом, а? - орк осмотрел незванного гостя, - половцы нас терзали, печенеги тоже, но такого что-то не припомню. Ты не гоблин,не гнолл, уж точно не орк - что ты такое?
    Голова виверны, однако, стоила того, чтобы посидеть и подумать. Кром выхватил топор и взмахнул им перед собой:
    - Видал? - потом с силой вонзил его в бревно, взял в левую вторую кружку, изрядно глотнул и продолжил:
    - Зачем ты пришёл к нам? Орков пугаешь, делаешь вид, что ты великий воин... Великий! Ха-ха-ха! Великий! Великий воин - по колено скроен! - Крому пришла в голову шутка. Это случалось нечасто, и он не собирался бросать её после первого повторения, - великий по сравнению с мышами, да? Побольше ящерицы, поменьше ящерицы, вставшей на задние лапы! Ты убил виверну, я вижу. В глотке, что ли, застрял?
    Смеясь, орк следил за новоприбывшим. Никогда не стоит недооценивать опасность, а этот - этот был перемазан в крови и нёс голову монстра, с которым и Кром поопасся бы драться в одиночку. На что он способен, чего хочет?
    - Значит, так: говори, кто ты и зачем пришел к оркам, и я решу, что с тобой будет. Сильные воины нужны племени, ловкие охотники нужны племени, даже умные шаманы и хитрые барды нужны племени, знать бы ещё зачем. Но и рабы нужны племени, и свежее мясо... - он показал клыки, - если хочешь, покажи, чего ты стоишь, и я подумаю...

    Кром не мог упустить миг своего триумфа. Остановив повозку, он влез на крышу и въехал в стойбище, гордо стоя выше всех: одной рукой он опирался на секиру, а другой размахивал, держа в ней отрубленные головы. Всю дорогу от границы поселения до шатра вождя он ревел, стучал себя по груди и потрясал трофеями!
    - Р-ра-а-а! Урр-ра-а! Слава Сломанным копьям! Слава вождю! Слава мне! - Крому было хорошо. Лишь перед самым шатром он спрыгнул вниз и поклонился вышедшему воину.
    - О, мудрый Градон! Спасибо тебе за совет, он был верен! Прими этот меч как дар самому мудрому воину, часть добычи по праву твоя, - с этими словами он положил к ногам матёрого орка огромный меч, отнятый у паладина. Кром был сильный, но хитрый и знал, что нужно задабривать старших подарками и уважением. Меч был огромный и выглядел как хороший подарок, но слишком большой, чтобы размахивать им самому.
    - Те орки, мы видели одного, он был мёртв, - ответил Кром на слова Градона, - похоже, Груумш был не сними.
    С кем был Груумш, он скромно умолчал.

    С оставленным им золотом Кром поступил просто: взял кучу, разгрёб пополам, а потом - ещё пополам. Считать - это сложно, а так получились четыре одинаковые кучки, по одой каждому. Про вычеты и перечёты он уж и забыл.
    - Держите, друзья. У нас хорошо получилось, надо и дальше держаться вместе. Когда придёт пора новых набегов, мы должны собрать отряд обратно. Я позову, если найду новую цель, вы позовёте, если будет дело. Клянусь клыками Батру, мы - боевые братья!

    Вдосталь нахваставшись перед толпой, Кром впал в благодушие, и даже на Снуфуса посмотрел умилённо.
    - Ах, ты, варжья сыть, мы - орки! Мы пройдём через всё, что захотим! Мы топчем землю, мы ломам деревья, я могу бросить камень твоего веса так, что он расколется на тысячу частей, ударившись о воду. Вот, возьми эти головы, обдери их и приготовь черепа - я буду носить их, как знак победы. Веревкой обвяжи, и принеси мне. И вот оружие и доспех убитого мной воина - забирай и плати.
    Близился праздник. Кром не обольщался - золото у него надолго не задержится. Так было всегда - сколько бы ни пришло в руки, всё уйдёт как вода. Воин не держится за барахло, воин пьёт, ест, играет. Скоро все монеты пойдут в лапы гоблинов и торгашей, или ловкие пальцы воров - уж этого-то в племени всегда было в избытке. А значит, если есть деньги - их нужно немедленно потратить, иначе потом их не будет.
    - Возьми моё золото, и принеси мне блок, лебедку, крюк-кошку, прочную цепь и столько целебного пойла, сколько сможешь раздобыть. Пригодится.

    Оставшееся время Кром бродил по селению, пил и ел. Уважаемым оркам бахвалился о победе, мелочь пугал россказнями о встреченных чудовищах. Поржал над медведем, хватил доброго горлодёра, об остальном не заботился - всегда можно взять то, что нужно.
    - Это было в степях херсонщины, - усевшись у костра, вёл он рассказ, - мы уже искупались в крови наших врагов, низких дварфов, когда Джхарук-Потрошитель заметил, что по нашим следам крадётся неведомое чудище. У-у-у! Лапы - как у паука, зубы - хуже ржавой пилы, но кости глодает - что твой варг. Едва мы сбросили трупы в кусты, как глядь - они обглоданы чисто-начисто, и . Вся гноллья рать бы не управилась быстрее и чище, а тут - один монстр. И самое жуткое - мы его так и не поймали. Мы! Лучшие воины племени! Он был невидим, неслышим, и лишь изредка сквозь тьму доносились жуткие завывания этой твари: "голлм, голлм" - верный знак, что кто-то расстался с жизнью...

    - Я, конечно, согласен с Аррой, но не настолько, - решил наконец Вил, - этот тип похож на того Айса Вайта, которого я знал, и манерами, и статью, и наглостью. Так что, в целом, даже не имеет значения, он это или не совсем он - разницы-то никакой. Я готов идти с ним дальше, а там посмотрим. Да и зачем кому-то подделывать личность? В ловушку нас завести? Мы уже тут. Убить? Почему не сразу? Ограбить? И взять-то нечего, кроме тех вещей, о которых настоящий Вайт и должен был знать.
    - Собственно, - поднял он руку, привлекая внимание, - это хорошая проверка. Айс-не-Айс, можешь ответить на простой вопрос: как звали предыдущий труп, который ты носил с собой? Подсказываю - мы вместе унесли её из Флана, чтобы воскресить. Ну как, знаешь?

    По поводу направления теперь уже ошибиться было нельзя:
    - Впереди одни тупики. Надо возвращаться назад, по коридору и направо. Так мы выйдем из развилки, где нас атаковали. Затем посмотрим, есть ли новые ходы там, где мы поворачивали двери.

    - Кажется, ещё немного, и нам придётся начать рисовать карту этого места, - сказал Вил, выслушав Арру, - да и мыло у меня уже кончается, а больше пометки ставить нечем. У кого-нибудь есть чернила? У меня есть бумага, но писать нечем.
    Напившись, он достал горсть сушёных фруктов и принялся закусывать. Инжир ему нравился, да и курага была ничего, но вот сушёные дыни... Кто додумался сушить дыни? Сладкие, ничего не скажешь, но сам факт!
    - Интересно, а сушеные арбузы бывают? Я знаю, что рационы специально делают лёгкими и питательными, галеты там, орехи... Но ведь скажите, они и вправду вкусные! Как домашняя выпечка, только концентрированная - кекс с черникой в одном укусе! Величайшее изобретение человечества. Но и его можно улучшить... Да... Выйду на пенсию, создам фирму по продаже усовершенствованного снаряжения для героев. Там будут самые вкусные рационы в мире! Сушёные бананы, сушёное сало, сушёное пиво! Эх! - предавался он мечтам, отдыхая.

    - Падаль, - плюнул приотставший Кром, - копьё лучше. Взял бы копьё и добил хуманса, он не жилец. Хороший бросок. Убей его, идём дальше.
    - Эй, Ар'Лак, Джахрук! Вы где? Слышите меня? Кто-то тут убил хуманса, рядом орк или вражий воин! - Кром был неглуп и понимал, что копья сами из деревьев не растут. То есть растут, кончено, так их и делают - из дерева, но это явно кто-то бросил. Рядом был воин, и его надо было найти. Орка не интересовал мальчишка, он внимательно оглядывался по сторонам, ища следы того. кто бросил копьё. Ну и шмот, кончено. Орк всегда ищет, чем бы поживиться.

    - А, охотник, - увидел прибежавшего орка Кром, - нашел его?
    Узнав, что мальчишку пригвоздил другой орк, который уже пошабашил, он успокоился. Но ненадолго. Пройдя на место, он с ужасом и злостью нашёл соплеменника. Морда была обезображена, но татуировки, рельеф мышц... Он узнал бы их из тысячи!
    - Кенни! Они убили Кенни! Сволочи! - зарычал он. Схватив копьё, выпавшее из руки мертвеца, он бегом бросился назад.
    - Хана шпанюку! Порешу гада!

    - Мысль хорошая, - одобрил Вил предложение Гаррета, - только учти, что сами стены здесь превращаются постоянно, меняя структуру и форму поверхности, так что знаки могут исчезнуть. Но попробовать стоит.
    Покопавшись в карманах, он достал кусок мыла и попробовал нарисовать на стене стрелку, указывающую на выход. В любом случае, мыло - это то, чего здесь отродясь не видывали, и кобольды к нему не прикоснутся, так что знак останется уникальным.
    После этого он достал арбалет и тихонько двинулся вперед, держась поближе к остальным.

Встав на ноги, но всё равно оставшись при этом в полуприсяди,
     Боевой гопак в исполнении Айса получился по-настоящему зажигательным. В сердце полурослика взыграло ретивое, и он с удвоенной силой принялся окружать кабана, нанося ловкий удар в кострец.
    - Рулька, ещё рулька, голяшка... - бормотал Вил, художественно оформляя свиную нарезку.

    - Отлично! - ответил Вил, - то есть, э-э-э, сочувствую. Людей жалко, но спасти всех невозможно. Это значит, что дракон действительно там проживает, но ушёл на соревнования. Идеальная ситуация. Давайте поступим следующим образом: завтра, после вступления в Сопротивление, организуем поход в Топи. Если всё пройдёт удачно, из них выйдем к Кольцевым Островам и нанесём удар по похитителям. Думаю, будет удачно.

    Вил плыл в какой-то туманно-багровой мгле, в которой неясный низкий гул заменял все звуки, а запах крови - все ароматы. Лишь осязание не совсем оставило его - почувствовав под руками пряди длинных волос, он провёл по ним до самой груди, упоительно-плоской и крепко стянутой кожей.
    - Суррук, зайка, мне было так плохо без тебя... - бормотал он, крепче сжимая объятья.

    - Ах ты, подлый шакал! Седина в бороду, бес в ребро, значит? Не сметь зариться на неё! - выл Вил, доставая орудие побольше. От возбуждения он перешёл с кинжала на короткий меч и ткнул в бок друида. Что он себе позволяет? Заглядываться на чужих женщин, да ещё разжигать в них страсть?!
    - Не бойся, моя прелесть, этот мерзенький старикашка ничего тебе не сделает. Весь пыл мы потратим только друг на друга! А ты лучше поищи себе даму по возрасту - у келемворитов на кладбище должна быть парочка мумий, и сейчас я тебе устрою свидание.
    И добавил кинжалом в другой бок

    Вблизи всё стало понятней, а главное - Вил знал, что делать. Классическая ловушка, хоть учебник пиши. Можно было, конечно, заменить сокровище на мешочек с песком, но у него был план получше.
    Вил взял леску из набора рыболова и сделал петлю. Затем осторожно, чтобы не потревожить ловушку, надел её на ключ и затянул. После этого осталось самое легкое: разматывая леску, Вил вышел из комнаты и, отойдя на несколько шагов, резко дёрнул. Даже удилище не стал доставать, хотя образ рыбака, подсекающего добычу, напрашивался сам собой. Оставалось надеяться, что сухая леска и не пропустит молнии, разрядившиеся в комнате, к нему. А выудить часть ключа, наматывая леску на локоть, было делом техники.

    Вил тяжко вздохнул и вступил в бой. А ведь он хотел как лучше...
    Он знал, что главное правило в стратегии - нужно удивить противника. Выхватив из кармана свиток, найденный в библиотеке, он свернул его в трубочку и резкими, размашистыми ударами принялся хлестать им по роже Эллисона, приговаривая:
    - Вот так, вот так! Будешь знать, как отказываться от наших щедрых предложений!

    Свиток, конечно, пришёл от этого в полную негодность - но ведь и человек тоже!

    - Ой ты, гой еси, добрый молодец! - споро откликнулся дварф, - аще хотяше деньгами сорить, то наикраше купи снеди да справь застолье, да раздели с нами, а швырятися добром негоже. Ибо поведаю тебе воистину, что мы и еси сии Крысобои искомые.
    - А заодно поведай нам - что пьёшь? - поманил он чешуйчаторылого, - ибо спор промеж нас случился: аз рече, николи не утолит столь могучий богатырь жажду свою толикою малою пива хмельного, но только ежели вин креплёных али медов стоялых. А вот Олаф, муж сей достославный, рёк супротив того, что количество важно, и упитися можно чем угодно, лишь бы вёдрами хлебати. Что есть истинно?

    - Понеже аз николи не зрел такого чуда, как ты. Поведай, какого ты роду-племени? Гад ты есьмъ али иная тварь? - вопросил он, - дивен мне вид твой, незнакомце! Как звать-величать тебя, сударь?
    Про себя Свинерблиф помыслил, что это место становится всё страньше и страньше.

Пусть дрожат злодеи в страхе,
Мажут сопли по рубахе -
Кончат дни свои на плахе
Под дварфийским кулаком!

    Возмущённый Свинерблиф зафырчал в усы:
    - Негоже поборникам правого дела "по программе пропускать"! Мы - богатыри без страха и упрёка! Ну, я без страха, а вот он - без упрёка. Не убоимся зла - ни великого, ни малого! И яко же мышелов, сами подомнём и подавим поганых татей. Так им и передайте, коли про "информаторов" пытать станут.
    - Но починати добрые деяния лучше с малого. Всё же, коли отыщется дело нам по силам да по сердцу, а вам по мошне - возьмёмся враз.

    Помещение осветилось ярко горящим станком. В уши била сирена, перекрывающая звуки стрельбы и крики товарищей, подвал заволокло чадом горящего масла, в котором мелькали смутные, искаженные силуэты чудовищ. Где-то дальше шевелились изуродованные тела мирного населения... Запахи крови, гари и пороха смешались в упоительный запах победы.
    Привычная рабочая обстановка помогала сосредоточиться. Шварценкопф улыбнулся и пошел в атаку. Сделав два шага вперед (побаливающая точка опоры заставляла притормаживать), он увидел очередного нападающего, поймал красный огонёк лазера на его хитине и выстрелил.

    Много славных деньков провёл Вил со товарищи в весёлом городе Флане! Сколько пива пролито, сколько кровушки утекло! Когда-нибудь, наслаждаясь заслуженным отдыхом в своём поместье, он с теплотой будет вспоминать эти времена, попивая арманьяк. Но не все, не все... Только те, в которые у него водились деньги - и вот тут были проблемы. Эх, не зря почти все святоши проповедовали, что презренное злато - корень всех бед! Когда Вил отрывался от этих корней, он был полностью с ними согласен.
    Дом, пони, славное оружие и броня, пара полезных мелочей... и всё. Даже на уплату налогов не осталось, хоть он и не собирался их платить. А ведь деньги - это чеканенная свобода. Вил горячо молился богам о спасении от цепей долгового рабства, и бои ответили. Правда, Келемвор - не совсем тот, от кого ждёшь помощи, но почему бы и не да?

Увидев на кладбище знакомое лицо, мэтр Шерстолап расплылся в улыбке. Ну как же! Этого жреца он хорошо помнил, и вкус зелья лечения, выуженного из его кармана, тоже помнил. Вроде и ходовой товар, в каждой лавочке гонят партиями, но подаренное судьбой имело особенно сладкий вкус. Он вздохнул и обратился к Проводнику смерти:
    - Мир вам, Йовир Глэндон! Мы с радостью окажем вам всю посильную помощь, и начать позвольте прямо сейчас. Вот, примите сей скромный дар во славу Келемвора и на спасение души, так сказать, - с этими словами полурослик протянул жрецу 25 золотых монет - ровно столько, сколько выручил бы за продажу зелья. Восстановив равновесие, он тут же приветственно пожал карманы священнослужителю:
     - Ваш вид говорит за вас лучше слов: вы весь в следах усердия! И Вил заботливо стряхнул с рясы нанимателя приставший сор, ловко сунув руки куда следует. Облегчив душу привычным ритуалом, он приступил к обсуждению условий:
    - Хотелось бы, конечно, обговорить условия. О каком объеме работ идет речь? В чём конкретно заключается задание, и как вы будете оценивать успешность его выполнения? Мы должны принести головы нежити в некоем количестве, или как? А главное, вы же понимаете - оплата. Аванс, баланс, и прочие отрадные слуху вещи - вы же понимаете?
    - Что же касается проводника, то от проводника я бы не отказался. А можно ещё получить карту, на случай, если его съедят?

    Свинерблиф зарубил на носу, что имя "Мистокку" было знаменито, и про дочь его слыхали. Окромя того, жуликоватый пророк не стеснялся поминать их всуе пред незнакомцами, что значило - ему нечего скрывать. Слушая откровения, данные "М-игрой", он запоминал - "доска объявлений, Стража"... Помявшись, дварф решился:
    - Досточтимый и достославный Гофман-ста, у познания множество путей, и собственная шкура - не самый приятственный из них, хоть, несомненно, и кратчайший. Коли ваша модель милостива и милосердна, мы, вестимо, не прочь приобщиться к её дарам и получить наглядный урок Мадам Дайс не словом, а делом. Но между тем, со всем уважением - боязно. Вот если бы знать, что это всё будет не напрасно...
    - У нас с Олафом есть одно маленькое затруднение весьма интимного свойства, - потупил очи долу Свинерблиф и попытался покраснеть, - кое невместо пред незнакомцами и поминать... Но вы, яко богиня свята, гном умудрённый и отнесётесь к нашей заботе с пониманием, я чаю? Словом, даже не у нас, а у одного нашего знакомого друга беда приключилася. Как бы это сказать: пагубная страсть воспылала в ём, тяга противоестественная, коя губит и тело, и душу. Вы понимаете? Вот ежели бы нашлось средство пособить ему в том, вылечить от скверны, а? - он посмотрел на Квона, - то мы бы хоть в огонь, хоть в воду! Ежели найдется зелье какое от тяги к порошку, да не будет он помянут в святых стенах, тогда оно конечно, тогда мы завсегда. А то ведь мучается человек, пропадает, можно молвить, аж жалко смотреть.

    Олафа он ткнул локтем да и пошептал, не надеясь а невежество жрецов в родном языке:

*гутарит не по-нашему: Очевидно е, че въпреки по-сетнешното отчуждение хобитите са наши роднини — много по-близки нам от елфите и дори от джуджетата. В древността те говорели човешки езици, преиначени по тяхному, а не се отличавали от хората и по онова, което обичали или мразели. Ала вече не може да се открие каква точно е връзката ни с тях.

    - Зрю тайнопись зело подозрительную, - молвил дварф человеческим голосом, указуя на малозаметные начертания по углам, - надоть проверить, вдруг заклинания какие али брань непотребная?
    Подняв смутившую его табличку со стола, он прочёл богомерзкие слова, объявлявшие всем нежелающим, что сей приют есть частная собственность. Такого оскорбления монастырскому уставу киновитов его душа не перенесла, и Свинерблиф, убедившись, что Трим не видит, сунул табличку в рот и решительно её изгрыз, обратив в ничто. Невместно единение в любви с дележом имущества.

    Сам он, однако же, портить зрение мелким шрифтом не стал, предпочтя исполнить свой долг. Зайдя в соседнюю комнату, он без объяснений сел на полу в позу лотоса и запел особую мантру - не целительную, а диагностическую. Ему было невтерпёж выявить, что же терзало плоть девочки, и он воззвал к высшему разуму.
    - Оммммм... - пел он, протягивая нити разума сквозь плоть Элис, - ом-ном-ном...

   - Благодарствую, - принял свою долю Свинерблиф, - однако же скажу вам, что иное решение было бы ближе моему сердцу. В нашем храме заведено было общее имение - каждый вносил в общую кассу всё, что имел, и получал то, в чем нуждался. Сей уклад, освященный веками, всеми почитался справедливым и лучшим, ибо, собирая помалу, получали многое. Да любой легко сочтет, что двадцать золотых - больше, чем два.
    Монеты всё же взял, надежно укрыв их в калите - видно, тоже освященной веками. Содеявши сие, он уселся за стол, подозрительно глядя на скоромные махинации мирян - азартные игры были строго запрещены, и смысла в переставлении фигурок он не улавливал.

    На явление огненногривой возмутительницы общественного спокойствия он отреагировал вяло, ибо уже успел познать, что все горожане суть сумасшедшие, бегать, орать и нести околесицу для них - не проклятие, а наслаждение. Обрадовало его лишь сообщение, что она -служительница пламени.
    - Добро пожаловать, леди Лина. Вы горячи, как истинный дракон! Но предостерегаю вас от греха гордыни: нас не купишь за стакан красного и огурец! Ежели намерение ваше твердо, и в сердце своем вы укрепили желание предводительствовать, то могу лишь посоветовать вам с Лиарис решить спор ордалией - древним священным ритуальным поединком в грязи.

    Герхард потратил больше времени на экипировку, чем на рассуждения - и считал, что это значительно полезней. Привычный G36, оснащенный лазерным прицелом, эргономичной рукоятью и, разумеется, подствольным гранатометом ( не немецким - русским, но эти комми, как оказалось, и вправду кое-что умели) лег в руки, словно они были одним целым - солдат и его винтовка. Это внушало уверенность. Ja. Побольше гранат - для штурма зданий они необходимы. Die bereitschaft.

    Сидя в самолете, он старался собраться, дышал ровно, входя в то состояние самоконтроля, которое необходимо на поле боя. Лишь раз, посмотрев на любителей рэпа, усмехнулся и сказал:
    - Будьте тверже, солдаты. Спокойствие, смелость и вера - вот что приносит победу. Позволю себе процитировать великого JayZ:

Пусть ангел твой устал за мной смотреть,
Господь - не дай сегодня умереть.
Но если смерть придет за мной...
Смирюсь с судьбой.

    Больше он не сказал ничего, пока Поляков не разделили отряд на отделения, любезно назначив его старшим передовой группы. Что ж, он был не хуже любого другого.
    - Зольдатен, вы надежные бойцы, и я в вас верю. Не стоит контролировать каждый шаг, но вы сами должны соблюдать в бою дисциплину. Она - основа всего! Наша сила в единстве, наше преимущество в том, что мы действуем как один кулак, подчиняясь одной тактике. Вот её правила:
- первое: не разделяться. Не отходите далее 15 метров от соседа, не теряйте друг друга из вида. Всегда будьте готовы прийти на помощь, и проверяйте, кто может прийти на помощь вам прежде, чем действовать или рисковать.
- второе: стрелять первыми. Мы сражаемся не с людьми, и гражданских оттуда эвакуировали, поэтому любое замеченное движение - выстрел. Враг сильнее нас, он уже разгромил эту базу со всей её охраной. Стреляйте первыми.
- третье: сообщать обо всём. Что видите, куда идете, что собираетесь делать. Видите цель - крик, выстрел. Открываете дверь - сообщаете и ждете, пока вас прикроют. Хотите завернуть за угол - сообщаете командиру или мне и ждете, пока остальные получат приказы, куда выдвигаться. Окружать, маскироваться, работать со взрывчаткой, взламывать двери, идти на штурм или обороняться - вместе. А это возможно только по команде при постоянной поддержке связи. Рация важнее оружия. Без пистолета вы - солдат, без связи, командира, цели вы - пушечное мясо.
    Герр Шварценкопф обвел взглядом товарищей, проверяя готовность. Морально-волевые качества важны для победы не менее, чем пушки и (он сжал кулаки, сдерживая раздражение) луки. Если они смогут стать единым подразделением, действующим как машина, ради единой цели, у них всё получится.

    - Лучше организованная армия всегда побеждает лучше оснащенную!

    Уставший от всего этого Сэм тихонечнко поднялся на вершину башни и приготовился как следует отдохнуть. Колберу почему-то все враз поверили, судьба кольца повисла в воздухе, и, что ещё хуже - все опять переругались. Он уже и не чаял уйти отсюда живым, не то что с прибытком.
    Прислонившись спиной к стене, он покорно ждал развязки, не в сила больше думать и действовать. Хаос торжествовал, о клятвах и долге забыли все - от наемных бойцов до командира. Отряд разлагался на глазах, как зомби, поднятый неумелым некромантом. В плен, впрочем, не хотелось - неизвестно ещё, как там кормят, и будут ли возиться вообще - бритвой по горлу, и в колодец.
    - Есть немного, Берглин, - отозвался полусонный Сэм, - можешь взять две или три, если думаешь, что это поможет. Но я бы хотел подождать до утра: сейчас они узнают, насколько мы на самом деле слабы, и нападут сами.

Сокрушенный духом Сэм спускался во тьму кромешную, где были лишь хлад и скрежет зубовный. Скрежетал Колбер, оставленный связанным на полу, и сейчас Сэм искренне ему сочувствовал.
Встав перед пленником с кинжалом в руке, он наклонился над несчастным и замогильным голосом произнёс:
    - Эх, Колбер, Колбер - какую же ошибку ты совершил! Ты связался с ворами и убийцами, поставил свою жизнь на карту, лишился свободы и имущества - и всё это ради несчастной тысячи, которую даже не смог выторговать! Дурак, трижды дурак! Ты дурак, что оставил нас в минуту опасности, ты дважды дурак, что связался с даггерфордцами, и ты трижды дурак, что вернулся.
    Он помолчал, собираясь с духом, и нанес удар - рассёк веревку, связывавшую пленника.
    - Слушай: отсюда тебе не было видно, но прямо сейчас свершилось великое чудо. Торнвуд воспользовался желанием и призвал с небес могущественную диву, способную одним взглядом вырывать сердца и сокрушать души. Слышал переполох? Она уже здесь, и скоро Торнвуд прикажет ей убивать.
    - Слушай: я даю тебе ещё один шанс, в качестве компенсации за столь грубо сорванные переговоры. Эти грубые человекоубийцы совершенно не ценят деловой подход и не понимают, что разумные люди всегда договорятся. Ты пойдёшь к своему отряду и объявишь им следующее: лорд Торнвуд, узнав о смерти Руфнора, объявил себя протектором Троллклава и начал священную войну за свободу своей земли. Он милостиво предлагает этим наглецам присоединиться, принести ему присягу верности и стать основой будущей армии освобождения Троллкава от орков, узурпаторов и прочей нечисти. Если они не согласятся преклонить колени, мы убьем их всех. Слышишь? Посланец небес убьет их всех и ввергнет их души в вечное проклятие. Кольца им больше не видать, и денег у нас нет.
    - А от меня прими совет, - устало добавил он, - беги, пока можешь. Лучше беги отсюда, безумие захлестывает землю, и скоро прольются реки слёз и моря крови.

    Сэм был удивлен до невероятности. Он-то, наивный, думал, что призванное существо будет рабски служить Хозяину, что ангел спустится с небес, Юсташ повелительно укажет пальцем и крикнет "Убить их!" - и всё, конец. На кого именно укажет рыцарь, за один час провернувший убийство, клятвопреступление и внаглую проигнорировавший его вопрос, было спорно, но что укажет - это казалось несомненно.
    А вместо того Юсташ косноязычно убеждал её (что особа - женского пола, сомневаться не приходилось - доказательства были выставлены на всеобщее обозрение неоспоримые) в своем праве вообще к ней обращаться. Жалкое зрелище. А Реуэль ещё и кочевряжится - ну просто идеальная женщина. Презрительно фыркавшего полурослика нападение застало врасплох.

    - Воро... хоббит... - лепетал он невесть что от шока, но тут же опомнился:
    - А по какому, собственно, праву? Я не "что", между прочим, леди. Сами-то вы кто? Ангел, демон? Горгулья? Шёрстка ей не нравится... на себя бы посмотрела...
    Сэм отступил на пару ступенек вниз и вытащил кинжал - так, на всякий случай. К счастью, Торнвуд вмешался, разъяснив, что имела в виду его муза.
    - А-а-а, это... это да, моя пенсия, так сказать. Ну, знаете, нам, смертным, надо пить, кушать и всё такое прочее. Это всё стоит денег. А поскольку за эту работу мне платить никто не собирается - приходится думать о себе самому. Леди Неммонис, вы же паладин - возьмите её на поруки.

    Пронырливый полурослик протиснулся в проём, подсвечивая путь. Поскольку побоище приостановилось, пришла пора подумать про потерю. Попытка придержать проход принесла пугалу приличный пинок, поправ право пользования полурослика. Подождать, подумал он, проблематично - поутру понаедут поганцы, пограбить, поубивать... Подымут, подберут, пропадёт приобретение! Поэтому он ползал по полю, призывая пропажу:
    - Погоди, предатель! Поймаю - пропью, продам, прибью, покалечу!

    Переговоры прочих пропустил, понадеявшись, простак, что продолжат по-прежнему. Простофиля. Проболтались, переругались, про наличные припомнили. Позор! Придется помочь, позже.

    И вновь Сэм с чувством обиды и глубокого недоумения лежал перед аватаром Миркула.
    - Вот за что? Что я тебе такого сделал? Ужели я не почитал тебя, ужели не полировал еженощно твой лик, дарованный мне? И где справедливость? Меня, между прочим, убили на этот раз по твоей милости! Я всё видел!
    - НЕ ПОНИМАЮ, О ЧЁМ ВЫ ГОВОРИТЕ, МИСТЕР БЕЛОНОГ, - ответил Смерть, - Я НИКОГО НЕ УБИВАЮ, Я ПРИХОЖУ, КОГДА ПРИХОДИТ ВРЕМЯ.
    - У вас часы сбились, - буркнул полурослик, - могу продать почти новые, недорого. Только они не при мне сейчас, а помирать вдругорядь ради одной сделки, уж извольте, не стану. Но мы отвлеклись - это было убийство!

    В этот момент их переговоры грубо прервала эльфийка, вылечив раны полурослика.
    - Спасибо тебе, Тарариала, - открыв глаза и оценив обстановку, поблагодарил Сэм, - атака отбита?
    Узнав, что грабители оказались трусоваты, а Бран запер дверь, выкинув артефакт стоимостью несколько тысяч золотых в темноту, он застонал и поднялся, убирая меч.
    - Не думай, что я не заметил или забыл. Подлый предатель, - пробормотал Сэм, - погоди, я до тебя доберусь.

    - Но вам, господа, я вот что скажу: для сэра Юсташа, конечно, его шкура - самое главное, но у нашего отряда в целом несколько иная задача: доставить кольцо Руфнору. Кольцо - вот что главное. Поэтому, может, спросим самого Вейла-как-там-его об этом, для начала? А остальные вопросы отставим пока? Пока не остынем, я имею в виду, - уточнил он.
     - Сэр подбаронок, вы зачем с нами увязались, это первое, зачем скрывали свое имя и звание - это второе, и что хотели сделать с кольцом - это третье. И главное - а с нами-то что? Почему сейчас открылись, при нападении - другого времени не нашлось?

Как вам только не лень
В этот солнечный день,
В жаркий солнечный день
Играть со смертью!

    У Сэма просто-таки опускались руки. За что бы он ни брался, всё шло не так, всё не этак. Дважды пустить стрелу в "молоко" - как будто этого мало, но теперь он ещё и попал! Попал в того единственного грабителя, которого не стоило убивать. Ах, как им был нужен "язык"... Покачав головой, Сэм тяжело вздохнул и пропустил Тодора внутрь. Ну хоть у этого всё хорошо.
    Ай! Стрела, вылетевшая из темноты, пригвоздила его руку к двери.
    - Ну что за ночь, что за дьявольская ночь! - хныкал он, обламывая древко. К счастью, была пробита только мякоть, по ощущениям - крови немного, да и двигать рукой было можно. Он поспешил закрыть дверь, защищаясь от новых атак.

    Но кому суждено быть повешенным, тот не утонет. Не успел он огородиться от боя крепким дубом, как сражение разгорелось позади него. Замерев, он слушал, как Вейл объявлял себя сыном Руфнора и истинным хозяином прелести! Нет, ну это же надо! Он и сам был незаконным сыном одного герцога и носил при себе фамильное кольцо с печатью и тысячелетнюю родословную, но кичиться этим в такой трудный час! До утра не мог подождать, аристократ вшивый. Кольцо губительно влияет на неокрепшую детскую психику, желание обладать им развращает души, понял Сэм. Необходимо спасти прелесть при первой же возможности. Если только он выберется из этой проклятой башни живым: у Вейла нашлись сообщники...

    - От смерти не уйти; нет, моя прелесть, не уйти, - шептал он, глядя, как по пальцам сэра Юсташа струится кровь. Он не желал сложить свою голову тут. В сущности, ему было всё равно, кто доставит кольцо - платит-то барон. Но у Торнвуда было своё мнение на этот счёт - и не у него одного. Поднятый паладином старик тут же перешел в решительную атаку. Нашлись и у него союзники.
    Сэм прижался спиной к двери, готовый защищаться. Осторожно повесив арбалет на плечо, он медленно вытянул меч и приготовился ждать развязки.

    Сэм тупо стоял, глядя на лежащий у его ног болт. Спросонья он выстрелил в стену, ну надо же. Увидев, что Фрат освобождает место, он встрепенулся и подскочил к бойнице, едва не попав под обстрел. К счастью, стрелки той стороны были не лучше него.
    - Вот, смотри, что творится, - поднял он левой рукой череп к щели, давая ему обзор, - ну не сволочи ли? Мало того, что грабят, так ещё и спать не дают!
    - Порядочные воры всё-таки ведут себя потише! - крикнул он в темноту и выстрелил ещё раз.

    Потом вежливо отступил на ступеньку ниже:
    - Ваша святость, спасибо за помощь.

    О похоронах Сунги не могло быть и речи - столько копать не отважился бы и дипломированный крот. Полагающихся молитв и ритуалов Сэм тоже не знал, а посему решил ограничиться самым важным - сохранением наследия почившего. Пошарив тут и там по складкам, он выудил то, чего ну никак не ожидал - череп! Да какой - зрячий! Он хоть и не был искушен в магии, но эта штука заслуживала того, чтобы взять её с собой.
    - Прощай, Сунга. Ты жил долго и счастливо, и до конца своих дней был здоров и полон сил. Я буду хранить память о тебе вечно. И все здешние падальщики тоже.
    Прихватив мешок, полурослик пошел по следу. На самом деле - по широкой просеке из поломанных деревьев. Найти его дом будет нетрудно.

    Дорога! Как много в этом звуке для сердца приключенческого слилось, как много в нём отозвалось! Труся по широкой просеке, оставленной Сунгой, Сэм радовался, насколько легко будет найти его логово. Котёл золота размером с дом так и плавал у него перед глазами... Но чем дальше в лес, тем более им овладевало беспокойство. Чёртов великан ведь шагал широко, внезапно понял полурослик, на каждый шаг Сунги приходилость пять шагов полурослика. То есть это что же, это он мог жить хоть за милю отсюда? А ну как Торнвуд со товарищи управятся раньше, да и уедут, бросив его одного на съедение оркам и тулнеям? А если великан жил не один? А если вход в его дом завален камнем, подъёмным только для него самого?
    Каждый следующий шаг Сэма становился всё короче, пока он не остановился посреди леса, обескураженный перспективой. Ну уж нет! Бросив надежды на сокровища, он развернулся и опрометью бросился назад. Что ни говори, а на миру и смерть красна.

    Отряхнув грязь с ног, он подошел к эльфам, игравшим с премилым котёнком.
    - Что это вы тут делаете, а? О, какой котёночек - какой пушистый, ласковый, - умилился Сэм, - если и есть в жизни что-то стоящее, так это кошки. Кошки это хорошо. Имечко ему подбираете? Знаете, он ведь вырастет и станет настоящим, большим зверем - сильным, верным, будет всегда рядом... Эх, был у меня один кабанчик - мы подружились, ещё когда он был розовым молочным поросёнком. Я его сразу узнал, играл с ним, купал и кормил отдельно. Я назвал его "Бекончик". Как нам было весело! А когда он перерос меня, и стал настоящим матёрым производителем, я гулял с ним по лугам, бегал взапуски, выбирал ему лучших свинок окрест. Я даже ездил на нём верхом! Это была настоящая дружба, какая только может быть между полуросликом и хряком, - расчувствовался Сэм...
    - Он будет тебе настоящим другом, Тарариала, - сманув слезу, твердо заявил он.
    - Как будет по-эльфийски "друг"?

    - Ну, с богиней! - выдохнул Сэм и попытал счастья.
    - Врёшь, не возьмешь! - он дунул на кость, и она, покачнувшись, всё-таки легла другой стороной. Не лучшей, впрочем.
    Смерть бесстрастно наблюдал за ловкой манипуляцией Сэма, но вмешиваться не стал. Неужели всё-таки можно? Решив проверить свою наглость (ой, то есть удачу) до конца, Сэм снова потянулся к кубикам.
    - НИКТО НЕ МОЖЕТ ОБМАНУТЬ СМЕРТЬ, - сказал череп, -
    - А может, всё-таки договоримся? - снова завёл старую песню Сэм,

    Сторожко ступая, Сэм пытался представить себе невиданного лесоруба. Шкура, мех, когти, клыки, рога - чем наделила его природа? Уж силушкой в избытке, это точно. Ему трудно было представить, что это за чудовище; но когда он его увидал воочию - неопределенность усилилась. Что же это за зверь невиданный, чудище лесное? Сильное сходство с людьми в росте, умении работать с дубиной, ношении шкур и умственном развитии подсказывало полурослику, что это очередной местный житель. А может и нет. Во всяком случае, он доволен, имеет потребности и карманы, а значит, ему можно что-нибудь продать.

    Убрав арбалет за спину, чтобы не напугать дикаря, Сэм храбро показался на безопасном расстоянии футах в тридцати и ласковым голосом сказал:
    - Здравствуй, незнакомый друг! Хорошо ли тебе спалось, приятно ли работалось? Я - Сэм, я еду на север по дороге, я продаю и покупаю вещи. У меня есть друзья, они скоро будут здесь. Хочешь с нами поговорить?

    - Да! Я знал, я верил! Тодор - наш чемпион! Варваров на мыло, герои Коллвиля - сила! - орал восторженный Сэм, подпрыгивая выше голов тулнеев. Вот это да, вот это бой - будет что вспомнить в своей пятиэтажной норе на личном острове, когда он удалится от дел и займется воспитанием правнуков.
    Донельзя довольный таим оборотом дела полурослик поспешил поздравить победителя, пока того не затоптали остальные поклонники.
    - Ты великий герой, мы тебя на руках носить будем! - хлопал в ладоши Сэм. К его удивлению, дварф бросился помогать поверженному противнику, которого, как оказалось, не убил - как и обещал. Ну, его дело.
    - А, брось - для этих людей честь дороже жизни. Его теперь за поражение из вождей турнут, если вообще не выгонят. Лучше оставь на попечение своих, а сам бегом отдыхать - он тебя потрепал всё же изрядно. Зелья чекалдыкни - полегчает, и голова прояснится.

    Покончив с этим, он приступил к ещё более приятному делу - его ждал законный выигрыш. Найдя Лугожа, он подошел к нему и вежливо напомнил:
    - Кажется, вы мне кое-что должны?

Сэм был доволен, что не наткнулся на скальп её бывшего, или брошюрку "50 рецептов приготовления сочной полуросличатины", но откровенная бедность варварши его огорчила. Ох, нескоро этот народ вкусит блага рыночной цивилизации...
Показав строптивице язык, он ловко развернулся к бойцам. А посмотреть было на что! Тодор наконец поймал свою удачу за хвост и изрядно потрепал вождя. Вот это дело, вот это по-нашему!
    - Давай ещё! Врежь ему по полной! Барук казад, казад аймену!

    Сэм тяжело дышал, изподлобья глядя, как рушат результаты его трудов праведных. Из безвольно опущенной руки выпал на сыру землю факел и, сердито зафырчав, погас.
    - А я всего лишь хотел помочь, - огорченно сказал он и поплелся в ряды зрителей, смотреть, как дварф будет выбираться из расставленной самому себе ловушки. Неужели у сэра Юсташа есть план получше? Да не может такого быть, чтобы кто-нибудь да вдруг оказался хитроумнее него самого.
    С горечью глядел он на молившего о пощаде Тодора, ушедшего в глухую оборону. Нет, так в битвах не выигрывают... Он поймал краем глаза лукавый взгляд какой-то степной бабы, и по привычке подмигнул. Потом подумал, подошел поближе и обнял, куда достал:
    - Эй, крошка, ты не представляешь, что я могу проделать со стремянкой!

    После тяжелой битвы Сэм дрых без задних ног и едва не проспал самое оно. Уже совсем заутрело, когда он очнулся - Тодор, отмытый и обшитый чужой кольчугой, уже расхаживал по полю, остальные тоже подтягивались. Стоило спешить.
    - Сорок золотых на Тодора, десять на Гадрофа! - потрясая монетами, вопил он, - делайте ваши ставки, спешите! Спешите, и да помогут вам боги! Славные храбростью тулнеи и вы, тролльклавская дружина - поддержите своего чемпиона, делайте ваши ставки! Такой редкий шанс упускать нельзя - кому суждена победа, тот покроет себя вечно неувядающей славой, а вас - богатством!
    Сделав круг почета по своему лагерю, он вышел в поле и прошелся по рядам тулнеев. Варвары, как он слыхал, наивны, как дети, и падки на всякие зрелища. Жаль только, его не понимают. Ну ничего, звон золота - универсальный язык, авось проймет кого. Но всё же он искал кого ни на есть, с кем можно стакнуться - что помощник, что переводчик, что охранник нелишним будет.
    - Эй, кто знает общий, полуросличий али куда ещё - отзовись, комиссионные ждут! - при этих словах он сделал особый знак, ведомый некоторым личностям. Может, найдется и среди этих "детей природы" посвященный в тайны?
    Сэму до зарезу было необходимо узнать правила поединков до начала боя - ведь только зная правила, можно было понять, как их использовать в нужную сторону. Не то, чтобы он думал о каких-то нарушениях, вовсе нет: все виды мошенничества всегда совершаются в строгом соответствии с требованиями закона. Пощупать бы этот закон, пока не поздно...

    - А, как обычно - гнилая кожа, драные тряпки и самое ржавое оружие, которое можно украсть; вон, даже варвары не соблазнились, хоть и добрались до тел раньше меня, - ответил он рыцарю. Сэм спешил делать деньги, пока не началось, к тому же во что бы то ни стало надо было застолбить место получше - как он узнает, кто победил, если не увидит всего? а потому отошел от рыцаря, ничего более не сказав.

    Но даже он, услышав предложение дварфа, не смог сдержаться и всхлипнул:
    - О, какое сердце! Клянусь, если ты не совсем победишь, потрачу на похороны всю половину выигрыша! - с этими словами он обнял идущего на смерть и сунул ему кинжал:
    - Авось, пригодится хоть что-нибудь.

    Сэм напряженно следил за вращением кости, решавшей его судьбу, стараясь не обращать внимание на грохот. Кость катилась беззвучно - шум стоял у него в голове.
    - Э-э-э, - завопил Сэм, увидев результат, - а как же "уверуйте, и спасены будете"? Я платил Вексне, знаете ли - где заказанные услуги по спасению? Вот и верь после этого богам!
    - У ВАС ЕЩЁ ДВЕ ПОПЫТКИ, - ответил Смерть, - МОЖЕТЕ ПОМОЛИТЬСЯ.
    - Надо было сохранять чеки, - проворчал Сэм вместо ответа и призадумался. Стоило потянуть время - может, кто-нибудь поможет ему?
    - А почему вы занимаетесь только мной - кругом же полно полутрупов? - широким жестом он обвел поле боя, на котором лежали в живописных позах его товарищи, - может, окажете услуги пока Дивиду, или хоть Неммонис?
    - ОНИ НЕ ПОЖЕЛАЛИ ТОГО. ПРОСТО БРОСОК. ВЫ БОЛЕЕ БОЛТЛИВЫ, - ответил гнусный тип мрачной наружности. Сэм скривился, слушая сомнительную похвалу. Если бы можно было договориться с ним, обсудить сделку по спасению своей жизни... А слушать слова, которые тверже могильного камня - удовольствие то ещё. Подкуп, лесть или бартер? Вряд ли ему что-нибудь нужно - он же мертвый, в конце концов!
    - Так, может, э-э-э, вы и сами - бог? - развернул он всё же подготовительную работу. Никогда не знаешь, с кем придется иметь дело.
    - Знаете, я мог бы предложить вам увеличить объем убийств на 20 процентов, и более, и не только орки - у нас очень широкая клиентура, солидная фирма.
    - Я ПРИХОЖУ КО ВСЕМ НЕИЗБЕЖНО. ВРЕМЯ НЕ ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЯ. ДЛЯ ВАС ТОЖЕ - Я МОГУ ЖДАТЬ ВЕЧНО.

    Внезапно их грубо прервали - вокруг началась суета, беготня. Какие-то воины с факелами погнали орков. Эх, на минутку всего пораньше бы! Но затем... затем засиял свет надежды - вернулись остальные и бросились спасать раненых. Сначала взялись за драконорожденную, а потом... провал... ой...
    - Неми, это ты... - прошептал он, глядя на свою спасительницу. Он новь лежал навзничь на одном из орков, но теперь уже сам свой - в родном теле, ужасно болевшем, но целом и вполне мясистом.
    - Как я тебе рад... Ты знаешь, он меня чуть не заграбастал, вот на столько, - неловко махнул он рукой, - спасибо.
    Волшебное лечение паладина помогло, но несильно - сев и ощупав себя, он нашел товар в явной некондиции, а посему решил передохнуть на месте.
    - Что тут происходит? Руфнор прислал подкрепление, или они сами перетрусили? А ты героиня, я про тебя песнь сложу... то есть закажу... Да, про Неммонис Грозу орков, Неммонис Белую, Неммонис... ну, дай минутку, сейчас, сейчас...

    Тут он услышал призыв сэра Юсташа и поспешил к последнему раненому, вытаскивая пакет с бинтами и мазями. Не то, что исцелять мановением руки, но для начала хватит. Доковыляв до Лугожа, он сел подле него и принялся кое-как затыкать раны, сколько получалось.

    Стоя на горе трупов, Сэм гордо попирал их ногами, готовясь увеличить размер кургана из плоти, возведенного в собственную честь, когда внезапный удар свалил его с ног. Какую-то секунду он пытался подняться, ещё тянулся к горлу ближайшего врага... Но силы оставили его. Он упал. Закрыв глаза и проваливаясь в темноту, Сэм обрывами думал о героическом бое. И как поганцу удалось так ловко ударить снизу вверх, валяясь в грязи? Хотя, для орков грязь - самое милое дело, говорят, они из неё рождаются. Но всё же им почти удалось! Почти...

    - МИСТЕР БЕЛОНОГ?
    - Так звали моего папашу, - отозвался Сэм, садясь. Перед ним стоял незнакомец - не орк, а какой-то верзила в черном плаще, закутанный с ног до головы и в маске в виде черепа. Шаман?
    - ДА, Я ВСТРЕЧАЛСЯ С НИМ, НО СЕЙЧАС Я ОБРАЩАЮСЬ К ВАМ, - ответил тип. Сэм заподозрил неладное - так далеко к северу Белоног-старший не заезжал, резонно полагая, что там он скорее будет ограблен, чем разбогатеет. Или этот из здешних?
    - Хм, а вы чьих будете? - решился он, - потому как ежели вы за наших, то самое время нам подмогу сделать, а коли из ихних, то, кажись, смерть моя пришла...
    - ВЫ, КАК ВСЕГДА, НЕВЕРОЯТНО ПРОНИЦАТЕЛЬНЫ, МИСТЕР БЕЛОНОГ. Я - СМЕРТЬ, И Я ПРИШЕЛ ЗА ВАМИ. ВАШ ЧАС ПРОБИЛ, ВРЕМЯ ИСТЕКЛО, ИСТОРИЯ ОКОНЧЕНА И ТАК ДАЛЕЕ, ЧТО ОБЫЧНО ГОВОРЯТ В ПОДОБНОЙ СИТУАЦИИ. Я СЛЫШАЛ МНОГО РАЗНЫХ ОПИСАНИЙ. Я СЛЫШАЛ ИХ ВСЕ.

    - Нет! - закричал он, забыв и про орков, и про всё на свете, - не может быть, не верю, не хочу, не буду!
    - ОГЛЯНИТЕСЬ, - просто предложил он.
    Оглянувшись, Сэм уверился, что незнакомец был прав - его тело осталось преспокойно лежать на земле, истекая кровью в довольно красивой позе, а сам он - то есть "он" сидел над ним в виде смутной тени, колыхавшейся и полупрозрачной. Попытавшись схватить свой меч, он убедился, что бессилен - одна его правая рука прошла сквозь другую правую руку, как церковная казна сквозь налоговую инспекцию.
    - То есть, это - всё? - с ужасом спросил он.
    - НЕТ, У ВАС ЕЩЁ ЕСТЬ ШАНС, - ответил Смерть, - ПО ПРАВИЛАМ, НИКТО НЕ МОЖЕТ ОТПРАВИТЬ ВАС В МИР ИНОЙ - БОГИ ТАК И НЕ ПОДЕЛИЛИ ЭТУ ДОЛЖНОСТЬ МЕЖДУ СОБОЙ, БЫЛО СЛИШКОМ МНОГО ЖЕЛАЮЩИХ. ЭТО ОСТАВЛЕНО НА ВОЛЮ СЛУЧАЯ.
    А! "Шансы, правила, случай", - услыхав знакомые слова, он облегченно утёр пот со лба - своей призрачной рукой со лба своего тела. Не получилось, но кое-как мысли в кучку сбиваться стали.
    - Отличная идея, знаете ли, - улыбнулся Сэм, - у меня как раз есть в кармане удобная монета: я подкину её, и если выпадет...
    - НЕТ, - перебил Мрачный жнец, - КАК Я И СКАЗАЛ, Я УЖЕ ВСТРЕЧАЛСЯ С ВАШИМ ПАПАШЕЙ. МЫ БУДЕМ ИГРАТЬ МОИМИ КОСТЯМИ.
    Череп, заменявший существу лицо, оставался недвижимым с начала времён, но Сэм ясно различил, что тот ухмыляется. Впрочем, как и всегда. Смерть достал из складок своего плаща игральную кость, выточенную из пожелтевшей от времени фаланги пальца, и кинул на землю.

    Сэм добросовестно следил за бардом, но тот вёл себя обычно - ну, для таких условий. Всё-таки не каждый день тебя травят, да ещё двое убитых! Оставив скучного Дивида, он прошел к погибшим и послушал жреца, наставлявшего их в последний путь.
    Краем глаза он смотрел на возившихся с укреплениями, но никакого желания рыть землю не проявил. Он с самого начала подозревал, что враг внутри, и щиты и рвы супротив него бесполезны. Достав флакончик, он внимательно осмотрел его на предмет остатков, даже понюхал. Что могло там храниться?

    Подойдя к совету, он послушал предложения и дал отчёт:
    - Сэр, ничего подозрительного я не видел. Нашел вот один флакон, да и тот пустой (он протянул вещицу рыцарю). А так - всё спокойно. А насчёт дороги - ничего не знаю, но лучше бы топать поскорее до ближайшего жилья, вот мое мнение. Да по торной дороге, а то чем глубже в лес - тем толще орки, знамо дело.

    Во всё время беседы Сэм не отводил заворожённого взгляда от волшебного кольца на руке старика.
    - Знаете, сэр Юсташ, раньше я ожидал чего-то большего. Ну, знаете - могущественное кольцо, способное изменить ход войны, должно было выглядеть внушительно: тяжелое такое, с каменьями самоцветными всякими, и чтобы загадочные надписи вокруг. И ещё чтоб светилось! А посмотреть - кольцо и кольцо, ну чисто медяха. В базарный день десяток монет - красная цена, сплошное разочарование. Но знаете... чем больше я смотрю на него, тем больше мне кажется, что оно таит в себе неизъяснимую... прелесть.

    Сэм послушал переговоры, и ему стало скучно. Его оружие было в полной справе, поэтому он тускло пошутил:
    - А ещё чего-нибудь заточить можно? Ну там заклёпки на броне в шипы перековать, или пику к шлему приделать? А ещё вот мысль - арбалет заточить! Во! - он поднял большой палец вверх. Яго, поднятый по тревоге среди ночи, стараний не оценил и скривился на плута, но Сэм дожидаться конца работы не стал, а просто повернулся и ушел к крову и столу. Заминка раздразнила его голод, и он с каждым шагом ускорялся, под конец уже даже бежал рысью вровень со своим пони.

    Он ворвался в таверну и пронесся через зал, не оглядываясь. С помощью стула подтянувшись на стойку, полурослик лег на неё животом и из последних сил прохрипел:
    - Пива! И мяса, жареного!

    - Сэр, есть, сэр! - бодро отдал честь Шварценкомпф. Отрапортовав союзникам о прибытии, он потратил немного времени на осмотр авианосца - всё-таки не каждый день удается побывать на столь могучем чуде инженерной и военной мысли. Погуляв по палубе, он оценил размах - вундерваффе!

    Покончив с официальной частью, он подготовил снаряжение. В последний момент ему пришла в голову мысль - вспомнив бедуинов в пустыне и мечты священника о парандже, он попросил выдать ему куски ткани, в которую, по мере сил, и завернулся, от жары и для маскировки. Несмотря на отсутствие опыта, вышло недурно - просторный балахон живописно развевался на ветру, а набитый электроникой шлем скрылся под многослойной белой чалмой. Жаль, тут и там между слоями ткани просвечивал металл брони и торчало оружие, а так - лейбих муттер не узнала бы.
    Забравшись в новый вертолет, он сжал ружье между колен и приготовился к высадке.
    - Кому-нибудь приходилось воевать в условиях пустыни? Поляков, ты был в Афганистане?

А дубы-колдуны что-то шепчут в тумане,
У поганых болот чьи-то тени встают...
Косят зайцы траву - трынь-траву на поляне,
И от страха всё быстрее песенку поют:

А нам всё равно! А нам всё равно!
Пусть боимся мы волка и сову.
Дело есть у нас -
В самый жуткий час
Мы волшебную косим трынь-траву!

- распевал военный гимн задорный полурослик, труся впослед эльфам. Следопыты они, нечего сказать, знатные, но он больше полагался на крепость меча и остроту стрел, нежели на сторожкость.
    - Уж ежели нас ущучат, то не отвертимся. Выживание от храбрости зависит, - наставительно указал он пальцем на небо.

    - Данке, герр Шмутц, данке шён, - рассматривая умело забинтованную ногу, поблагодарил Герхард, - мы мало знакомы, но ты славный парень. Я рад служить с тобой.
    При попытке шевельнуться нога отдавала ноющей болью, но, с помощью умело наложенной шины, двигаться был можно. А вот рука совсем не беспокоила - то ли лечение помогло, то ли ожог был поверхностный. Кое-как поднявшись с помощью Иванова, он повесил оружие за спину, приладил костыль и похромал наружу. Хорошо, что с дверью разобрались - он чувствовал, что это ещё пригодится.
    Бой был окончен. Он вдохнул свежий утренний воздух, посмотрел на светлое небо, очищенное от тумана, темноты и незваных гостей, которое уже не чаял увидеть, и улыбнулся. Стоило защищать это всё. Осторожно поджимая ногу, Герхард дошел до дома, где присел отдохнуть перед перелётом. Спасённый испанец-фермер в ближайшее время будет иметь много беспокойства - будем надеяться, что правительство выплатит ему компенсацию за разрушения и беспокойство. Он вспомнил администратора Кларенс Хортон и её жалобу в первый день: "А мне еще всю ночь дежурить... Фикусы эти поливать... И почему никто не хочет завести кота?" Решив не оставлять даму в беде, он подошел к фермеру и, как мог, изложил свою просьбу:
    - Идальго, у вас есть кошка? Ещё лишняя кошка? Дас катзе - дер мяу, дер мяу, дер мяу?

    Толку от подношений не было никакого. Магистр стоял как истукан и никаких секретных кнопок при себе не имел, сколько не стучал по нему полурослик. Ну, ничего - и не таких уламывали.
    - Впервые имею дело с таким твердокаменным барыгой, - пожаловался Сэм, утирая пот со лба, - и что за народ эти комтуры - ни дать, ни взять. Но я профессионал в сделках... Точно! Сделка! С ним надо заключить договор, на словах хотя бы! - воодушевленный этой мыслью, он продолжил борьбу за правое дело личного обогащения и, встав перед Вариусом, начал подбирать код доступа к хранилищу:
    - Я даю это тебе на хранение.
    - Я, Сэм Белоног, заключаю с тобой, Секстом Вариусом, договор безвозмездного хранения имущества...
    - Секст Вариус, прими на хранение оружие и доспехи этих гоблинов...
    - ...
    - ...
    - Секст, секст - откройся, Секст, Секст - отдайся, - замученно бормотал он, в сотый раз перебирая слова-активаторы, какие только приходили ему в голову. Ежели это была и магия, то слишком уж замороченная для его ума. А остальным, как всегда - никакого дела. Впрочем, чего и ожидать - они с поместий в день имеют столько, что о деньгах можно и не думать. Дроу, говорят, целые пещеры самоцветами набивают только чтобы крысы не заводились.

    Прирезав шамана, Сэм развернулся к последнему гоблину, но тут же с огорчением услыхал, что тот - не последний. ну что же, ещё 4 пары сапог с самоцветами, ежели повезёт.
    - Сеня лютый спешит на помощь! - перехватив поудобнее два меча, он побежал назад, ко входу. Не желая стать мишенью для стрел и копий, запасённых нападающими, он разумно спрятался за угол, подпуская их поближе.

    - Отчаяние и нужно, - ответил Ллилевин, - вы на редкость проницательны. Сегодня в Морской башне произошло самоубийство - один из членов Пылающего Кулака покончил с собой прямо во время несения службы. Расследование показало его принадлежность к вашему культу. А посему мы ставим вас в известность, что тело, верность и жизнь стражников при исполнении принадлежат городу, и никому более. Это серьёзное происшествие, требующее всестороннего рассмотрения. Мы, экстраординарные офицеры отряда, - он продемонстрировал свой знак, - просим встречи с компетентным членом вашей церкви. Нам необходимо получить некоторые сведения.

    - Э, высокородный сэр, - ответил Юсташу Сэм, - это человечья гордыня, и боле ничего. Кажному довольно шести футов земли, а кто поумнее - и всех трёх. Это только верзилы да эльфы себе домовины рядят, словно жить после смерти собираются. По-нашему, лучше живым обустраиваться на пользу, чем такой труд в землю зарывать. Вот был он мастером, вот его так почитали, что отгрохали цельную пирамиду, сколько камня перевели, не считая харчей работникам, а толку? Всё в лапы зеленошкурых пошло - и конец величию. А Миркул пусть утрётся - ежели одна богиня может поспособствовать в делах, то нет резону тратиться на остальных.
    - Лучше распорядись, право, свою челядь снаружи оставить, на караул, да. И пошли уже внутрь. Ежели девчонки там нету - так дальше по следам завсегда пройти успеем, а тут пошарить надо.

    Вняв совету Тодора, он приготовил верные кинжалы, и пристроился позади драконорождённой, прикинувшись хвостом. Даже влиял в такт движениям бёдер, для натуральности. Отсюдова ему было всё видать, всё слыхать, а самого его - ни в жисть не достать. Таким манером он и потопал вглубь трёхзвёздочного постоялого двора "У мёртвого мастера".

    Лихо отбив атаку ночного леса, полурослик решительно воспрял духом. Тени не казались уже такими мрачными, деревья скрипели в чём-то даже дружелюбно, волков и призраков более не наблюдалось. Шагая в центре отряда, он бодро запел древнюю боевую песню своего народа, бросая вызов окружению:

В тёмно-синем лесу,
Где трепещут осины,
У дубов-колдунов опадает листва,
На поляне траву
Зайцы в полночь косили
И при этом напевали странные слова:

"А нам всё равно,
А нам всё равно!
Пусть боимся мы волка и сову.
Дело есть у нас -
В самый жуткий час
Мы волшебную косим трынь-траву!"

    Обратив лесных братьев в позорное бегство, Сэм гордо воздел руки и сказал:
    - Молодцы! Ай да мы! Славно, славно, так-то мы всех ворогов вмиг перебьем, ежели, конечно, они не будут отстреливаться.
    Опосля чего прибрал оружие в ножны до следующей нужды и пошел к убитому. Встав над трупом, он долго припоминал, назначена ли награда? Уши, клыки? Но всё же сдался.
    - Усы, лапы, хвост... Ничего-то ты не стоишь, серый ушкуйник. Покойся тогда с миром, и пусть животы твоих же сородичей будут тебе пухом, - проводив душу зверя в последний путь таким нехитрым способом, он понадеялся, что духу зверя и такой чести будет за глаза, и подошел к дварфу.
    - Верни, будь добр, мои кинжалы. Они мне ещё пригодятся, да и тебе полезно будет.

    Герхард наконец смог немного отдышаться. Вспышек инопланетного оружия больше не было, зато пулемет Иванова грохотал просто упоительно. Как следует отполировав оружие, перезарядив его и рассовав выстрелы и гранаты из рюкзака по карманам, оперативник немного пришел в себя и смог ответить на вызов по рации:
    - Это Шварценкомпф, на связи. Меня ранило гранатой, но, кажется, ничего страшного. Я цел, нахожусь в сарае перед большим УФО. Противников не наблюдаю, но внутри есть ещё кто-то. Буду держать объект на прицеле до дальнейших указаний.
    Отрапортовав, он осторожно выглянул из-за разбитой стены, держа ствол наизготовку. Действительно - один из стрелявших в него был убит, двое других исчезли. Как штурмовать летательный аппарат, способный выдержать обстрел противовоздушными ракетами, он не представлял.
    - Может, вежливо постучим, и нам откроют? - спросил он вслух.

    - Хальт! Хенде хох! - закричал Герхард, услышав топот маленьких ножек внутри сарая, и зачем-то добавил:
    - Аусвайс, шнелле! - хотя какие у инопланетянина документы? В любом случае, они должны полностью уничтожить всех, и он бежал изо всех сил, держа оружие наизготовку. Сколько членов экипажа может быть в УФО? Пятеро мертвы, один жив. Еще двое там, у отдельно севшей "тарелки"...

Была эпоха ей-ей,
Период был - будь здоров!
Союз фальшивых вождей
И настоящих воров.

    - Извините, что отвлек вас, более не смею беспокоить, - ответил Ллилевин и с поклоном ушел. Других дел в гильдии у него не было, во всяком случае - пока, да и после бурной работы следовало отдохнуть. Поэтому он вышел из здания и немного подышал свежим воздухом.
    То, что сказал гроссмейстер, имело смысл. Калимшан насквозь пропитан делами гильдии воров, и какой-нибудь травник запросто мог изготовить простую смесь природных ядов. А уж в том, что убийство графа Абделя через посредство Виеканга было выгодно какому-то патририю, имевшему запас элитного яда, он не сомневался с самого начала. Осталось узнать, какому. Сам полуэльф был твёрдо уверен, что только лица, присутствовавшие на вчерашнем совете, доподлинно знали и о сакральной связи детей Баала, и о том, что казнь Виеканга откладывается - а значит, надо спешить, пока волна ярости, способной обратить Адриана в монстра, не пропадет впустую. Его товарищи не имели шансов победить в выборах, а главной целью убийства он положительно считал должность. Оставались члены Совета. Один из четверых и убил. Или двое. Или трое.
    Вот только как это узнать? Алиби? Смешно - у каждого есть целая организация, сотни слуг и нужные связи, чтобы не делать грязную работу самому. Проследить действия Торна - где был, что делал, с кем говорил? Нелегко. Найти того, кто изготовил яд, казалось ему невыполнимым. Подождать выборов и предъявить обвинение победителю? Легко задумать, невозможно сделать. А, кстати - выборы. В них, кажется, будут и другие кандидаты...

    Вспомнив об упомянутом патририи, Ллилевин решил, что начать поиски великосветских следов с его дома будет ничем не хуже, нежели с любого другого, и зашагал в сторону дома Дласкера.

    Войдя в священный храм таинств Мастерства, Ллилевин почувствовал себя как дома. Вдохнув всей грудью тонкие ароматы зелий и субстанций, витавшие в воздухе неуловимыми эманациями, он улыбнулся. Перед мысленным взором вспыхнули огни и блеск реторт, реакторов и колб, а когда он обратил свой взор на убранство, его видения не исчезли, а умножились - здесь реальность сливалась с мечтами, здесь настаивали храбрость, разливали по фиалам удачу, спиртовали надежды и давали духу мощь материи. Его слух ласкали не только бытовые шумы сделок и пустяков, но и высокоучёные дискуссии студиозусов Гильдии, в трудах постигавших сакральный смысл вытканных на обоях герменевтических символов, значение которых опытный глаз читал без труда. Этот высокий язык, коим насыщенна была здешняя гильдия, ни шёл ни в какое сравнение с воровскими сообщениям, слишком грубыми, чтобы их мог объять утончённый взор полуэльфа. "Запомни: лаборатория лучше библиотеки," - спомнил он слова отца, - "всегда поверяй теорию практикой, прежде чем принять что-либо за истину." Ах, он был поистине мудр, и несомненно стал бы верховным архонтом всего Побережья Мечей, если бы не суетное сластолюбие.
     - Куда ставишь, балбес!? Не лей едкий натр на стол, о сын шакала и ехидны! Руки убери от моей спиртовки! - милые сердцу звуки разливались в воздухе, несмотря на праздник, смешиваясь с эфирными испарениями панацей и ядов. Изумрудный туман плыл по углам, превращая танец пылинок в блеск алмазов. Ллилевин улыбнулся и смело вошел в указанный ему кабинет.

    Сделав формальные знаки, известные только посвященным в определенную степень учения, Ллилевин обратился с великому учителю, стараясь соблюдать предписанную формулу:
    - Привет тебе и уважение, о Мастер над мастерами, великий учитель, посвященный тайн. Я - Ллилевин Полиоркет, подмастерье Гильдии алхимиков Невервинтера, прибыл сюда в поисках мудрости и наставничества на путях постижения тайн бытия. Дозволь мне припасть к источнику знаний, стражем которых ты избран и волею братьев войти в число посвященных.
    Произнеся это, он положил на свободное место на столе перед гроссмейстером развернутое рекомендательное письмо и уже будничным языком изложил причину своего прибытия:
    - Я желаю вступить в гильдию на правах равного члена, с возможностью пользоваться предоставляемыми Вами возможностями. В частности, мне как раз нужно сделать несколько простых анализов, для чего я хотел бы воспользоваться общей лабораторией.

    - Ваше вчерашнее огненное зрелище в небесах было выше всяких похвал, - сказал он, вспомнив, что новым начальникам принято льстить, - чудеса, которыми вы владеете, намного превосходят жалкое ремесленничество жрецов Гонта!

    Ллилевин отдыхал душой, наслаждаясь высоким слогом и изяществом светской хроники. Велеречивые авторы в изысканных выражениях со вкусом описывали быт и нравы знати, патриариев и негоциантов, поводивших время в своих особняках на приёмах и балах. Он даже зачитал вслух:
    "Вчера, на светском рауте у графа Н. достопочтенный Дж. изволил высказать своё благожелательное мнение о генеалогическом древе барона Р., выразив уверенность в родстве вышеупомянутого Р. с самыми славными представителями семейств Artiodactyla и Canidae. Р. объявил обществу своё восхищение умом и познаниями Дж., приобретенные им в тесном знакомстве с данными семействами, однако позволил себе не согласиться с уважаемым собеседником и имел честь вызвать Дж. на дуэль, которая и состоялась тут же по всем правилам рыцарской чести. Друзья и прочие господа, вовлеченные в спор на животрепещущую тематику, также высказывали свои взгляды на проблемы евгеники и генеалогии упомянутых лиц, их родственников, а также друг друга. Не придя к единому мнению, спорщики просили оказать им честь также выступить на стороне того или иного дуэлянта.
     По случаю присутствия высокородных особ и многочисленных дам оружия при господах не имелось, вследствие чего секунданты, сославшись на имевшиеся в истории прецеденты, дозволили установить правоту посредством предметов мебели и обихода,имевшихся в особняке. В результате изящных выпадов, решительных наскоков и дерзновенных атак, производимых по всем правилам фехтовалього искусства, гости получили многочисленные увечья и ранения, а сам Дж. и гильдмейстер С. скоропостижно скончались вследствие апоплексических ударов.
    Редакция приносит свои глубочайшие соболезнования домам почивших господ и надеется, что следующая ассамблея, назначенная на 4-е число, пройдёт в столь же дружественной, тёплой атмосфере взаимного уважения и достоинства". На этом месте Ллилевин оторвался от статьи. Какие высокие отношения, какие тонкие чувства!

    Отложив подшивку, он удовлетворённо вздохнул:
    - Здесь ничего нет. Либо светскую хронику пишет какой-то сторонний корреспондент, либо эту часть газеты злоумышленники не читают, дабы не захлебнуться слюной от описываемой роскоши. Что ж, три из пяти есть. То есть нет, - уточнил он свою мысль, - статьи Блума, конечно, преступление, но против филологии, а не юриспруденции. Как насчёт рекламы? Это самый удобный способ - ведь заявители могут писать всё, что хотят, не стеснённые ни тематикой, ни формой. Да их потом и не найдёшь.

     Услышав ответ, он скептически смотрел, как Майлз выдергивает прошитые листы и с трудом гнет наклеенные на картон номера.
    - Так ты далеко не уйдешь. Разносчики газет перепаковывают их по десть раз. И никто не знает, кому какой номер достанется, а ведь у информации, как правило, есть адресат. Выходит, каждый получатель секретного сообщения должен быть ещё и мастером оригами. Ой, вряд ли. Скорее, я склонен полагать, что тайна заключается не в тексте или цифрах, а в самой газете - вероятнее всего, в гравюрах или этих виньетках. Графический ко может быть также полезен, как и буквенный, а чтобы его дешифровать, не нужно уметь читать, - высказал свое предложение Ллилевин, - с твоего разрешения, я предпочту этот путь.
    Выбрав направление дальнейшей работы, он углубился в исследование линий изображений и структуры вёрстки, стараясь найти смысл в гравюрах.

     - А, так вот кто его у меня вытащил! А я-то, наивный, валил всё на уличных ворюг, а оно вон оно что! - зашипел Ллилевин, до глубины души возмущенный беспардонностью компаньона, но не решавшийся кричать в библиотеке, - так ты, лукавый Торит-Майлз, или как тебя там ещё, презлым заплатил за предобрейшее! Сам захотел сунуть нос в чужой карман, или надоумил кто? А если не читал, откуда знаешь, о чём оно?
     Ллилевин рухнул в кресло, испуская искры из глаз, пылавших праведным гневом. Надо же, не постеснялся сунуть руку за пазуху ближнему прямо в Высоком зале - там збумаги еще были при нём, а позже они разошлись в разные стороны. Он опешил от таких поворотов, но, продышавшись, решил уточнить ещё пару моментов:
     - И где второе письмо? Ты что, уже вступил в гильдию воров и поэтому нас так усердно туда вербовал? За каждого входящего бонус положен? Обворуй друга, и станешь "работником месяца"?

    Ллилевин приветливо ответил гному, проверявшему их значки, и принял увесистый фолиант.
    - Спасибо вам, мастер - как вас зовут? - думаю, заняться нашим делом прямо здесь будет гораздо надёжнее, чем выносить бумагу куда-то. Нам также понадобится бумага и писчие принадлежности для записей. А за молодежь спасибо, - улыбнулся он, - и мы действительно ценим фундаментальные исследования. Вот скажите мне, сами вы, наверное, проводите немало времени за чтением всех этих книг, раз уж имеете счастье постоянного доступа в сию сокровищницу знаний? Чем вообще наполнена эта библиотека, кроме подшивок периодики? Рапорты, отчёты, хроники Пылающих Кулаков и прочая следственная и хозяйственная бюрократия складируется тут? А может быть, книги по магии, истории, криптографии? Всё это так интересно! Хотя, наверное, самое интересное, как всегда, хранится в закрытых секциях, - вздохнул он.
    Полуэльф, весьма ценивший знания и доступ к ним, прилагал всё свое обаяние, чтобы понравиться хранителю. Это хранилище информации очаровало его, и он решил оставить о себе хорошее впечатление у гнома, с которым им придется работать несколько часов, а, возможно, и дней.
    Наверное, больше о жизни города, его достижениях и тайнах можно было узнать только в Высоком зале или храме Гонта! - восхищенно повторил он.

    - Одного тома для начала будет достаточно, спасибо. И так объем труда большой. Так, значит, газете всего два с половиной года? Быстро же они стали популярны. Дайте нам уединённое место для работы, чтобы не мешать прочим посетителям, удобный стол и прочее, и мы притупим к вычитке.

    Если бы все сведения, факты и зацепки, которыми разжились приключенцы за это утро, можно было материализовать, то получилась бы изрядная мусорная куча. Бессвязный набор разнокалиберной информации, не сходившейся к общей картине, да ещё и тянувшей их в разные стороны. Политика? Гервиль, похоже, думала именно так и в сопровождении Дорна направилась в дом вероятного кандидата на пост Высокого графа. Эх, святоши.
    Любовь? Сколько угодно! И след её вёл, видимо, в портовый квартал. Уж не в храм ли Амберли? Но это был самый призрачный след, и Ллилевин решил оставить его на волю провидения.
    Деньги? Оказалось, что немного Торн всё же успел накопить, и дварф зубами вгрызся в одну из монет, найденных ими. Кто бы сомневался.
    Магия? А вот ею пахло всерьёз: метаморфозы, чёрные свечи, яды и какой-то пресованный порошок... Ллилевин заинтересовался видом и запахом этой субстанции и сунул свой нос в табакерку - авось, вещество достаточно редкое, чтобы его можно было отследить. А может, и нет.
    Род, семья, традиции? Вот с этим у стражника были явные проблемы. К приёмному отцу, может, и стоил заглянуть, но не сейчас. Пусть узнает от других.

    Полуэльф наконец решил, что стоит дать себе отдохнуть и заняться настоящим делом, а не блужданием в темноте предположений.
    - Я иду в библиотеку, нужно ознакомиться с газетами, порыться, так сказать, в первоисточниках. Торит, идёшь? - пригласил он плута и направился вон из казармы.

    Задав вопросы, Ллилевин получил лишь смутные ответы. Нелюдимый одиночка, бросила девушка, что подтверждалось кольцами, ни с кем не общался, ни с кем не прощался - такому и вправду не имело смысла цепляться за жизнь. Купил яд да и решил уйти красиво, пристрелив государственного преступника? Древние в таких случаях говорили: "Ищи, кому выгодно", а сам Вильгельм явно не относился к таковым. Встречи за пределами казармы? Или какие-то потусторонние каналы связи?
    Ллилевин отошел к изголовью кровати и прислонился к стене, закрыв глаза. Как сказал один мудрец, известный как Золотой Шмель, музыка - вот самое великое волшебство, которое намного превосходит их жалкие умения. И сейчас в голове чародея играя музыка - неясные мелодии, воплощавшие мысли, бродившие в тумане. Что всё это означает? Тревожное зуденье - Торн действовал не один. Он действительно был в тяжелой жизненной ситуации, но месяцами впадать в депрессию, чтобы вот так точно попасть в самый центр интриг? Он покачал головой, слушая себя. А может, всё-таки магия? Внушение, подчинение, гипноз или зловещий ритуал - инструментов было много, уж это-то он знал. Только маг должен был быть силён и сведущ в запретных знаниях - ну да такой найдется, была бы достойная цель.

    - Эх, взглянуть бы на закоулки Высокого зала и покои графа Абделя, - вздохнул он, - готов прозакладывать последний медяк против патента патририя, что все эти смерти связаны, как звенья одной цепи.
    Но что толку жалеть о несбыточном! Он мельком взглянул на кольца, надеясь найти гравировку снаружи или внутри с именем дамы сердца, гербом или хотя бы клеймом мастера-изготовителя, а потом принял прежнюю позу. Так. что там ещё? Мощные басы - да, боги смеются, глядя с небес на судьбу потомков Баала, но их мы трогать не будем - они творят зло человеческими руками, не нуждаясь в шутовских чудесах и спецэффектах, чтобы воплотить свою волю. И Виеканг - мучительный диссонанс. Зачем он пришёл? Почему напал на графа? Чего хотел? Мечтал ли уйти живым после убийства или разделял взгляд Торна на сию юдоль горестей и слёз? Ах, почему? Чародей посмотрел на паладина, ворошившего постель:
    - Уж если ему было, что прятать, то он делал это не в общей спальне, которую регулярно чистят слуги и проверяют офицеры, оставь. Торит, мы идём в местную библиотеку? Пара часов у нас есть.

    Паршивец оказался в центре внимания половины взвода, и Герхард сосредоточился на контроле периферии. Он тщательно вёл слежение за местностью, но слушал переговоры - никто не знает, что произойдет в следующую секунду. А вдруг этот парень - "чёрный тигр" или вроде того? Хоть он и окружён, но для "пояса смертника" это не проблема, скорее наоборот.
    Но когда он услышал, что эти олухи готовы прикоснуться к истекающему гноем полутрупу и даже отнести его в пикап, немецкая выдержка дала трещину. Чёртовы гражданские! Слабоумие и отвага, чего ещё можно от них ожидать.
    - Не сметь ставить операцию под угрозу! - развернувшись в сторону мизансцены, чётко сказал он, - или мы берём его и сразу же возвращаемся назад той же разведанной и безопасной дорогой, или продолжаем миссию, но без неуставного груза! Не это нам приказали, не это исполняйт! Нельзя выполнять операцию за линией фронта с санитарной ношей. Их сказал.
    Содрогаясь от сладострастных видений того, как фройляйн Абигайль бежит 20 километров в одном противогазе, для просветления мозгов, а потом ещё 5 - в двух, Шварценкмпф повернулся спиной к толкучке на обочине, и продолжил наблюдение за периметром. Никто, кроме него, кажется, не понимал необходимости неусыпной бдительности и постоянной готовности не к тому, чего хочется, а ко всему вообще, и потому он сжимал автомат в руках всё крепче.

    Ллилевин почти не спал в эту ночь. В крайнем возбуждении он долго шагал по террасе, глядя на небеса, открывшие ему чудесные видения, и снова и снова переживал прошедший день, стараясь угадать, что день грядущий им готовит. Он говорил сам с собой, изобретая новые аргументы в споре, и пытался решить какие-то старые загадки... Хотя на самом деле просто не мог уснуть - слишком сильны были впечатления. Именно поэтому утром он чувствовал себя совершенно разбитым и усталым, и спустился к завтраку вялым и безмолвным.
    Кофе и солнечный свет постепенно привели его в рабочее состояние, и он начал с интересом прислушиваться к словам вернувшейся из загула жрицы.

    - Гервиль, я рад, что ты провела с пользой прошедший день. Теперь позволь и мне сказать, что наши труды были небесполезны. Мы с Торадином разговаривали с командором Рэйвенгардом, который великодушно предложил нам постоянный доход в обмен на некоторые неопределенные услуги. Надо сказать, что внимание Пылающих Кулаков лично для меня показалось весьма лестным, а три золотых в день - каждому, заметь, - щедрым предложением от очевидно честного и добропорядочного человека. Однако, вчера мне не удалось склонить большинство к сотрудничеству с Кулаками, ибо поступило предложение от конкурирующей фирмы - без гарантий и подённой оплаты, но с сомнительными перспективами. Меня смутила репутация Гильдии, но к единому мнению мы так и не пришли. Насчёт других патририев, равно как и графа Абделя, и Торина Сильвершилда - от них никаких новых сведений и предложений не поступало, так что выбор невелик. И ответ мы должны дать сегодня, иначе предложение утратит силу. Я желал бы провести формальное голосование, с условием, что меньшинство подчинится решению большинства, если никто не возражает, - он обвёл взглядом собравшихся за столом, - так мы придадим однажды принятому решению силу клятвы. Верность - непременное условие найма, как одной, так и другой стороны, весьма разумное, на мой взгляд.

     Выслушав принесённые Гервилью новости, он задумался, и наконец выдал своё мнение:
     - Что ж, разгадка преступлений - дело достойное, и не думаю, что оно нас сильно отвлечёт. Я лично согласен поучаствовать в поисках убийц, тем более что столь загадочный способ лишения жизни весьма любопытен.
     - Тургор, - произнёс он и тут же разъяснил для всех, - водно-солевой баланс - вот как это называется. В теле человека постоянно поддерживается определённая концентрация некоторых солей, так называемый "физиологический раствор" 0,9% солености. Если в теле мало соли, оно само по себе выводит избыточную воду с мочой или потом, восстанавливая концентрацию. И да, при этом тянет на солёное. А если вода в недостатке - человеку безумно хочется пить, а тело как бы усыхает... Возможно, вплоть до кристаллизации хлорида натрия, калийных, магниевых солей, - перешёл он на бормотание, нудно перечисляя алхимические формулы.
    - Так что, как ни странно, оба описанных тобой случая подходят под один и тот же приём - сверхбыстрое обезвоживание, с насыщением тела солями. Такое возможно либо магией, либо сильными зельями. А что касается до поднятия мёртвых - тут, к сожалению, никаких мумий не надо - некромантия распространена в наши нелёгкие времена сверх всякой меры. Странно всё это, конечно, но вполне объяснимо. За пятьсот золотых - объяснимо, - принял он наконец решение, - нам стоит взяться за это дело, во всяком случае. Гервиль, не спеши, ты же должна понимать, что всё в руках богов, и если им будет угодно - мы найдем убийцу хоть сегодня.

     Ллилевин ещё долго рассуждал бы об особенностях биохимии тела, но, к счастью для остальных, его перебил посыльный.
     - Какая приятная неожиданность! Мы с радостью прибудем на зов со всей возможной поспешностью, - ответил он на приглашение.

    Ллилевин гордо стоял на помосте, плечом к плечу с графом и приветливо махал восторженной публике. Ах, эта сладкая победа! Право, стоит рисковать жизнью радии такого триумфа! Глядя на шумящих у ног людей, он преисполнился еще большим уважением к графу Абделю - ей-ей, тот неплохо устроился, и похвалил себя за верное решение пойти на службу к высокопоставленному покровителю. Теперь их знают, теперь их любят, теперь перед ними открыты все двери, и в том числе - двери самого графа. Первый шаг в карьере оказался на редкость удачным. А еще он хорошо отдохнул, освеженный сном, и был готов праздновать от души.
    Увидев выпрыгивающего из неоткуда человека, он вздрогнул, опасаясь нового витка смертельных танцев на помосте, но это оказался придворный маг, пытавшийся прийти на помощь хозяину. Поздно, коллега, магия уже сделала свое дело! С интересом понаблюдав за извивами невидимых простому смертному плетений колдовства вокруг мастера, полуэльф помахал на прощание убийце рукой, мысленно пообещав скоро встретиться, и вернулся к более приятному занятию - торжеству.

    - Ваше сиятельство! - крикнул он графу, стараясь пересилить рёв толпы, - мы хотели бы закончить начатое и провести расследование этого покушения. Уверен, вы будете довольны - мы допросим нападавшего и выясним все, что только возможно - от его мотивов до имени сапожника, стачавшего его злодейские сапоги!
    Тут кто-то сунул ему флакон духов, который он припрятал на будущее, и несколько бумажек, которые он бегло просмотрел. Увы, кредитных билетов среди них не нашлось, лишь какая-то чушь на неизвестных ему языках вроде "Sic semper tyrannis". Остальные он выбросил, не читая - Ллилевин по опыту знал, что даже в угаре верноподданических чувств люди не будут расставаться с деньгами, а прочее его не интересовало. Солидные работодатели, буде найдутся, сделают свои предложения в более солидной обстановке.

    - Кажется, время идет к обеду! - крикнул он еще громче, взмахами рук разбрасывая над отрядом горсти цветных искр. Фееричное шоу было встречено аплодисментами толпы, падкой на зрелища, и он завершил его еще одним трюком: создав в кулаке иллюзорную птащку, он взмахнул рукой - и над ними взлетела белая птичка, тут же растаявшая в воздухе.

    С благодарностью приняв от хозяина бокал игристого, Ллилевин проследовал на террасу. Там действительно было не в пример лучше, чем в общем зале - и с точки зрения комфорта, и с точки зрения уединения. Приятный ночной воздух располагал к отдыху, а неутихавшая толпа внизу, тёкшая по улицам разноцветной переливчатой рекой, представляла собой зрелище более впечатляющее, чем десяток менестрелей разом. Он подошел к балюстраде и окинул взглядом яркий ночной город. Да, это было красиво. День, уступив место ночи, забрал с собой пыль и духоту, оставив самое лучшее - бурление жизни. Каждый алхимик наизусть знал священную формулу превращений: альбедо-нигредо-рубедо, белый-черный-красный, жизнь-смерть-воскресение, и сейчас полуэльф вновь видел зримое воплощение этого всеобъемлющего закона: свет обратился во тьму, чтобы дать городу новую жизнь, новое рождение... Завтра начнется новый год от основания Врат Балдура, и он принесет перемены. Во всяком случае, Ллилевин надеялся на это в отношении себя.
    Стоя спиной к остальным, он не забывал слушать, и решил ответить всем по очереди:

    - Насчет частоты краж и убийств - понятия не имею, я сам в городе всего лишь несколько дней, достославный Дорн. Но нам предложили работу, и я не вижу оснований отказываться от неё лишь потому, что народ привык к бытовым преступлениям и считает их слишком малозначительными. Или даже необходимыми для содержания целой гильдии. А главное - я сильно, очень сильно сомневаюсь, что Рэйвенгард, Сильершилд или кто-то другой стоящий стал бы тратить своё внимание и наше время, чтобы заниматься столь обыденными вещами. Правосудие - лишь обыденное слово, прикрывающее настоящие цели, и ревность, с которой каждый из них запрещал нам вести "двойную игру" и вступать в переговоры с прочими, лично мне ясно говорит, что нас ждут скорее дворцовые интриги, чем уличные войны.
    - Во всяком случае, мне бы этого хотелось, - мечтательно добавил он, глядя в небо. Сделав глубокий вдох, он махнул свободной рукой и произнёс короткую фразу, и воздух на террасе тут же наполнился сладковатым запахом роз.

    На признание Торита он ответил так:
    - Что ж, я полагаю, что они имели право просить нас об услугах не меньшее, чем прочие. Но я не хочу иметь дело с подонками. Низы общества, лишенные морали и благородства - худший выбор, который мы можем сделать, им нельзя верить. Дело даже не в платежеспособности или, - он взмахнул руками, не зная, как ещё выразить свою мысль, - в престиже. Дело в том, что с такими "покровителями" дальше Малого Калимшана не уйдёшь - а мы уже в Нижнем городе!

    - А беспокоить графа Абделя такими пустяками, как поиски хлеба насущного одной из множества групп приключенцев, даже если он найдет время, чтобы выслушать нас, я полагаю, всё же не стоит. У него и своих дел достаточно, чтобы ещё думать о наших, да и мелковато это для столь важного патририя. Тем более, что он, скорее всего, либо будет последним, кто что-то узнает, либо уже знает побольше нашего, - усмехнулся Ллилевин.
    - Не стоит поверять конфиденциальные беседы с достойными людьми всем подряд, это скорее повредит нашей репутации, чем их. Мы вели переговоры на условиях взаимного доверия, и бежать под юбку графа при одном намёке на сложности - это, извините, глупо. Я против сваливания нашего выбора на чужие плечи - уж если мы хотим быть героями, то должны принимать свои решения сами.
    Высказав своё мнение, он запрокинул голову - ну когда же уже обещанный фейерверк?

    Узнав, что вторым его соседом будет немец, Герхард обрадовался удачному выбору. Впрочем, тот был на дежурстве, и познакомиться пока не удалось, а МакКинли беспробудно спал. Расстелив кровать и убедившись, что все бытовые мелочи расставлены на столе строго по уставу, он спокойно заснул.
    Утро началось без формальной побудки - у сотрудников был свой график, у кого сменный, у кого чуть ли не свободный, а наемникам, вероятно, установили ненормированный рабочий день - на вызов идти в любое время дня и ночи, а пока дела нет - свободен. Всё же Герхард встал рано, заправил кровать, сделал разминку прямо в комнате и направился в столовою. Убедившись, что раздобыть алкоголь на базе не удастся, он приступил к приему пищи, раздумывая, чем заняться до брифинга.
    В итоге решил провести рекогносцировку и обойти все помещения базы, к которым открыт доступ. Всегда полезно ориентироваться на местности и знать возможные позиции при обороне, а также расположение административно-хозяйственных объектов: столовая, склад, оружейная, точки входа-выхода... Составляя мысленный план, он произвел обход.

    Радарная установка, как ни странно, не требовала особого доступа, и ему удалось-таки повидаться с соотечественником. Точнее, с новым соотечественником, ибо Отто оказался "осси" - дрезденец из зоны советской оккупации. Он произвел приятное впечатление - собранный, компетентный работник, несмотря на усталость от суточного дежурства державшийся бодро. С таким дозорным небо было под надежным присмотром. Пожав друг другу руки, они договорились выпить bier за Германию, единую и неделимую, когда кончится смена.

    - Привет и почтение тебе, Торадин! Ты дал письмо мне, и никому другому, не дав при этом права распоряжаться сведениями, ставшими мне известными, но все же оставшимися в твоем владении. А посему я не стал распространять их далее, и не сообщил остальным. Что же касается самой записки, как пропуска в башню, то уверяю - тебя там уже ждут и узнают несомненно, ибо столь славная борода послужит пропуском хоть в Высокий зал, хоть к самим богам! - ответил Ллилевин дварфу. Если бы тот хотел видеть остальных, он мог бы сообщить им о записке сам, еще до совета, а не надеяться, что честь Полиоркета окажется достаточно гибкой для слухов.

    - Послушай же, что я думаю о предстоящем разговоре, - сказал он, двигаясь ко входу в "башню" (по сути, настоящий замок со стенами, контрфорсами и службами - крепость внутри крепости), - выражения, использованные в письме, смутили меня. Все эти слова о "бардаке" и "необходимости очищения города", как правило, скрывают жажду власти и насилия. Ну как, по-твоему, они собираются наводить свой порядок в городе помимо уже действующих властей? Проскрипционными списками? такие выражения всегда заставляют насторожиться, и я прошу тебя, слушая новые предложения, не забывать снимать лапшу с ушей. Всегда и везде, какими бы красивыми словами не прикрывали собственные амбиции, цель пытки - пытка, цель убийства - убийство, цель власти - власть!

    Вил утроился довольно удобно - в первом ряду, лежачее место, вот только песок неприятно касался изрядной шишки, набитой камнем из пращи. Но, подложив под голову руку, он нашел своё положение достаточно комфортным и принялся наблюдать. А посмотреть было на что.
    Плавник, из которого была сооружена на скорую руку баррикада, был пропитан морской солью до каменной твердости, отчего горел удивительно красивым голубым пламенем. Вил уже слышал об этом странном явлении природы, но воочию никогда не видел: вдали от берега такого не встретишь. А тут первый раз, да ещё в таком масштабе! Ощущение грандиозности было такое, как будто ты пришел в публичный дом, и только после оплаты тебе сообщили, что осталась только троллиха.
    В мертвенно-бледном освещении люди казались похожими на призраков: неестественные цвета в обрамлении ночной тьмы превращали бой в настоящую атаку призраков. Неудивительно, что слухам верили. Контрастные, черно-белые лица на фоне стены инфернального пламени, на которое Вил смотрел снизу вверх производили незабываемое впечатление. Ради этого стоили тащиться в такую дыру!
    Поаплодировав удачным ударам, полурослик подбодрил союзников криками:
    - Ату его, ату! Режь, бей, коли! Только не забудьте Веррика поганого в плен взять, нам еще перед Черными Кулаками отчитываться - нужны обвиняемые. И свидетели, и улики, - уже тише добавил он, вспомнив о сложной бюрократии расследований во Флане.

    Ллилевин решил для начала тихонько пошептаться с союзниками, и отошел от стола.
    - Помните, - негромко говорил он, чтобы не беспокоить лордов их внутренними переговорами, - все наши голоса равны одному голосу здесь, а значит, мы должны прийти к единому мнению прежде, чем затевать споры с членами совета. Я предлагаю сначала выработать общую позицию, а потом уже убеждать их в правильности того или иного решения. И моя точка зрения сейчас - встать на сторону графа Адриана, и сохранить Виекангу жизнь. Во-первых, - он начал загибать тонкие пальцы, - потому, что нас пригласил сам граф, он нам дал возможность поучаствовать в заседании совета, а остальным нет до нас дела, и лучше держаться его руки. Во-вторых, если мы просто подтвердим мнение, к которому они и без нас пришли, то возникнет вопрос - а зачем вообще было возиться с приключенцами? Случись новая трудная ситуация, нас уже не позовут, чтобы пересказывать те доводы, до которых они и сами додумались. И, наконец, в-третьих: да всем плевать на этого дурака! Плевать лордам, плевать горожанам, плевать нам! Какие, к черту, могут быть политические последствия того или иного приговора, - все больше распаляясь, быстро заговорил он, - для никому неведомого несостоявшегося убийцы! Ну умрет он - и что? Врата Балдура рухнут, что ли? Или солнце не взойдет? Ради простого милосердия могли бы поддержать заключение, - обратился он к жрецам, надеясь перетянуть их любыми аргументами.

    - В общем, давайте сначала примем сами итоговое решение, а потом будем отстаивать его перед советом. Если большинство будет за казнь, я поддержу смертный приговор; если еще двое поддержат тюрьму - будем голосовать так.

    Шелдон выпрыгнул из фургона вовремя: танк уже разворачивал башню в их сторону. Едва успев лечь ничком на асфальт, он увидел во всех подробностях, как их машина рвется на куски и разлетается в все стороны в красивых языках пламени. Что ж, отличный выстрел, tovarisch.
    Оглядевшись, он увидел, что танк тут не один - десяток пехотинцев агрессивно наставили в их сторону автоматы, пулеметы и вилы, а один даже готов был натравить на них своего ручного медведя. Какое варварство, так обращаться с животным! У животных тоже, между прочим, есть права, нельзя просто так использовать как биологическое оружие в центре Биг-Эппла, даже если в колдобинских городах они стадами ходят по улицам.
    Отдышавшсь, он решил, что пора действовать. Да и пули, свистевшие над головой, изрядно раздражали его; в отличие от закоренелых вояк, он не привык думать в такой нервной обстановке. Наполовину ползком, наполовину на четвереньках, он добрался до стены здания и запрыгнул внутрь через разбитую витрину.

    - Вот это да! Парни, да тут колдобский магазин! - в восторге сообщил он остальным, оглядев помещение, в которое попал. Это оказался магазин сувениров, или что-то вроде того: по стенам были развешаны красные флаги, на полках толпились деревянные игрушки, а прилавок продавца украшал расписной автоматический чайник на дровах, являвшийся обязательным элементом колдобской кухни. Теперь он знал, что делать: порыскав по углам, лихой техасец без труда нашел то, что нужно, и, высунувшись на секунду из двери, крикнул:

    - Смотрите, что у меня есть! - при этом швырнув деревянный треугольник в толпу нападавших. Ему невероятно повезло - колдбский народный национальный музыкальный инструмент, balalaika, угодил точно в руки одному из бандитов. Тот от удивления выронил автомат, и, увидев, что прилетело к нему, заулыбался, схватился за струны и, сев на оторванную взрывом покрышку, принялся бренчать и тренькать струнами, извлекая какую-то одному ему известную мелодию. При этом он не обращал не малейшего внимания на то, что покрышка горела - видать, давно не играл, соскучился.
    Шелдон мысленно похвалил себя за блестящий психологический ход и поспешил укрыться за стеной от выстрелов остальных комми - те от зависти начали стрелять во все стороны.

    Утро праздничного дня выдалось свежим и чистым. Восход солнца поражал своей красотой, разливая краски теплых тонов над серыми декорациями стен. Ллилевин редко вставал столь рано, хотя, надо признать, частенько ложился и позже, и теперь, выйдя из таверны, наслаждался раскинутой над городом картиной в радостных желто-оранжевых тонах. Улица была пуста, и город, очищенный от толпы, гвалта и сора, преобразился. Он помолодел, он сверкал. Праздничное убранство, флажки развешанные по стенам, зеленые ветки под окнами, украшения на фонарях и дверях - все это, приготовленное, но еще не использованное, было чистым, как реагенты в колбах. Город имел вид... лаборатории, да, лаборатории перед важным экспериментом, где всё на своих местах, всё отмерено, взвешено и расставлено, и лишь воли мастера не хватает, чтобы неживая материя закипела, смешалась и переродилась, от белизны порядка через черноту хаоса придя к красному рождению. С моря тянул ночной бриз, вместо обычных холода и сырости бодрящий, легкий до прозрачности воздух наполнял пространство между домами. Полуэльф дышал полной грудью, шагая к площади. Да, есть в природе что-то такое...
    Они хотели быть первыми, и им почти удалось. Врата Балдура оживали на глазах. Двери распахивались, выпуская нарядно одетых людей, спешивших в том же направлении, и герои невольно ускоряли шаги, чтобы успеть на встречу с судьбой. К воротам Верхнего города они пришли до открытия, но там уже толпились люди. К счастью, послушав разговоры, Ллилевин понял, что то были в большинстве своем слуги, посланные к уже заказанным местам в домах, и на самой площади им все же удастся подойти к помосту. Прождав должное время, они прошли охрану, не обратившую внимания на два дорожных кинжала алхимика, и галопом добрались до площади, ибо толпа, собравшаяся за ними, ничуть не желала сохранять чинную очередь, и сразу за чертой стен начался натуральный забег. Жители переходили от стазиса порядка к брожению хаоса словно крупицы вещества, брошенные в нагретую реторту. Каждый отдельный человек был разумен, но вместе они обращались в слепую стихию, подвластную законам бытия.

    Имея преимущество, они вырвались вперед и заняли отличные места, так что могли видеть, как разгорались день и праздник. Послышалась музыка, явились певцы и актеры, видимо, нанятые магистратом, от краев площади потянуло запахами простонародной еды. Веселые, шумные люди то и дело толкали их, но, благодаря плотности толпы, герои не сдавали позиций. Никто, похоже, не собирался ждать официального открытия в полдень - веселье распространялось от человека к человеку подобно электрическому разряду, не нуждаясь в источнике, но возникая от трения самих людей друг о друга. Полуэльф чувствовал себя в толпе неуютно, но что поделать, он знал, куда шел, да и вид стражи по периметру успокаивал - не в первый раз празднуют, благородные патририи должны были учесть возможные происшествия.

    Но вот - момент! На сцену вышел граф Абдель в сопровождении верховного жреца Гонда, и произнес речь под одобрительные крики. Сжавшийся, словно пружина, Ллилевин уловил мгновение, когда руки графа опустились, знаменуя конец речи, и одним рывком достиг края помоста, протянув грамоту. Тут же ему в спину ударила волна дворян, купцов и прочих просителей, прижав к доскам, но он упорно тянул руку, и его усилия были вознаграждены. Граф взял прошение, граф прочел прошение, граф благосклонно отнесся к прошению! Ура! теперь у них есть высокий покровитель, и скоро будет и положение, и богатство. Передохнув и растерев несколько помятые бока, он с удивлением увидел, что прошение Гервиль тоже попало по назначению. И как её не растоптали? Неважно, благочестие никогда еще не окупалось, и граф не обманул ожиданий алхимика, тут же отдав решение о новом храме на усмотрение жреца Гонта и его компаньонов по елейному делу. Никто не любит конкуренции.

     Радостно улыбаясь графу и помахивая рукой восторженной толпе, он заметил странного человека позади сцены. Не стражник, не придворный, не проситель, да еще и в доспехах, а лицо скрыто. Черный человек, как концентрированный сгусток хаоса. Толпа подогрета, и социальная реакция пошла. Осталось добавить задуманный ингридиент - например, кровь. Все также глядя на Абделя, Ллилевин снова напрягся, готовый совершить новый прыжок на сцену, чтобы защитить новообретенного покровителя - если понадобится, своим телом.

    Моральный дух у гангстеров оказался невысок: едва половина из них рассталась с жизнью, как остальные тут же бросились кто куда. Одни - в руки полиции, другие - в кусты. И совсем не страшно.
    Именно в этот момент Шелодна догнала последняя пуля, выпущенная на пирсе. Он стоял, любуясь плодами трудов своих, как вдруг услышал свист и почувствовал резкий толчок. Пошатнувшись, он чуть не потерял равновесие от неожиданности и вынужден был сделать несколько неуклюжих движений. Из штанины его что-то выпало и покатилось по земле. Он наклонился и внимательно рассмотрел вещицу: это оказалась раздавленная свинцовая пуля. Так и есть, ему не показалось - в него стреляли и попали. Первый раз в жизни. Удивительно.
    Поискав, он нашел дырочку в штанах - аккурат на ширинке. Лезть глубже на публике не хотелось, пришлось всего лишь ощупать зону поражения. Так и есть - пуля угодила точно между ног и расплющилась о его стальные яйца.

    - Вот это настоящая перестрелка, парни! - в восторге выкрикнул он, размахивая лазерной пушкой, - я такое только в кино видел, а сейчас мы это сделали!

    Некоторые из соратников явно нуждались в помощи, но, поскольку сопротивление было подавлено, можно было оставить их на попечение подоспевшей скорой. А вот в доме выстрелы еще слышались, и эвакуации оттуда не наблюдалось. Подбежав к окну, он увидел страшную картину: на полу лежит без признаков жизни Оскар, а вокруг него, как дятлы над бревном, кружат бандиты. Со второго этажа за павшим героем с перекошенной рожей наблюдал Тони - его ученый узнал по выданной перед заданием фотографии.

    - А-А-А-А-А! - заорал Шелдон, запрыгивая внутрь и беспорядочно паля поверх голов. Яркие вспышки концентрированной энергии отвлекли внимание противников, и ему удалось добраться до комбатанта. Он прилег возле него за обломками мебели и приступил к реанимационным процедурам.
    В их семье из поколения в поколение передавался секретный рецепт, позволявший вытаскивать павших бойцов буквально с того света. Фамильное снадобье со странной этикеткой "Russkaya vodka" передавалось на протяжении восьми поколений от самого Джедидайи Купера, первого сэшэшенца в их семье, получившего его, согласно преданию, от одного шамана во время золотой лихорадки в Айс-крыме. Сейчас там еще оставалось примерно половина.
    Осторожно разжав зубы Оскара, Шелдон влил несколько капель чудодейственного средства в рот несчастного и приготовился наблюдать неизбежный эффект возрождения.

    Бой превратился в настоящую мясорубку. По причалу потекли реки крови, тут и там ваялись тела убитых бандитос. К сожалению, живых оставалось не меньше, и они стреляли в ответ...
    Джнни и Уилл получили серьезные ранения, даже Ли Чану, несмотря на его ловкость, не удалось увернуться от всех пуль. Непродуманная атака, больше всего напоминавшая налет армян на водокачку, привела к закономерным результатам. Шелдону даже страшно было представить, что творится в самом особняке, где их парней было вдвое меньше.
    Подлечить прямо сейчас он никого не мог, поэтому был вынужден сосредоточиться на врагах. И для этого у него был отличный трюк, разработанный еще в школе для разных хулиганов. Незаметно достав калькулятор, он быстро набрал на нем секретную комбинацию, посмотрел ответ и выбрал самого крупного задиру.

    - Эй, ты, увалень! Сколько будет семью восемь?

    Здоровяк сначала опешил, тупо глядя на Шелдона, потом замычал, пытаясь осилить задачу. Рев его становился все громче, он схватился за голову и начал рвать на себе волосы. Мозг, не справляющийся с непривычным потоком информации, перегревался и причинял мучительную боль. Наконец, обессилев, враг рухнул на землю, как подкошенный и скорчился в позе эмбриона, держась за голову и поскуливая от боли. Это надолго выведет его из строя - безотказный приемчик.

    Покинув родной Невервинтер, Ллилевин недолго колебался: только в большом городе можно найти достойное применение своим талантам. Что за жизнь можно найти в глуши? Прозябать в нищете, безвестности и скуке, ежедневно рискуя нарваться на диких зверей, разбойников, или еще хуже - на физический труд? Нет! Влачить такое существование достойно безграмотного крестьянина, но не отпрыска славного рода Пожирателей городов! Нужно только взять себя в руки, подчинить беспокойный ум и дикую магию, столь навредившие ему в построении карьеры дома, и двери дворцов распахнутся перед ним. Да, так будет!
    Своей первой целью он избрал Врата Балдура. В таком центре торговли, ремесла, магии и карьерных интриг его, несомненно, ждет блестящее будущее. Нужно лишь найти путь наверх (в буквальном смысле - в Верхний город) и сделать правильные шаги. От первых шагов многое зависит. У него нет капитала, нет связей, не хватает информации, а без всего этого достойного положения в обществе не добиться.
    Подкрепив свой кошелек случайной работой по дороге, он неожиданно нашел надежных партнеров, чьи таланты, без всякого сомнения, послужат надежной опорой в предстоящей деятельности. Люди это были разные, но вполне приличные, и он решил держаться с ними заодно.

    Прибыв в город, они услышали про День Прибытия - уникальную возможность привлечь к себе внимание самых влиятельных и богатых граждан. "Нельзя упускать такой шанс!" - подумал Ллилевин так громко, что эта мысль раскаленным гвоздем вонзилась во все головы их компании и стала стержнем планов на ближайшее время. Устроившись за большим столом, они обсуждали, какую именно просьбу представить, чтобы извлечь максимальную выгоду. Пиво в таверне было скорее доступным, чем хорошим, но прошептав несколько слов, он придал пиву приятный аромат специй, взмахом руки нагрел его до приятной температуры и, попробовав, остался доволен. Магия всесильна.

    Майлз (Торит, его зовут Торит) решительно взялся за дело, но его тут же прервала единственная женщина в отряде. Одной её фразы хватило, чтобы Ллилевин поперхнулся пивом.
    - Не о том ты думаешь, Гервиль. О храмах пусть просят молящиеся, а о нас боги заботиться не станут - самим придется. Если займу пост Великого магистра гильдии алхимиков Врат Балдура - клянусь, что пожертвую достаточно, чтобы построить твой храм. Но помни, что боги помогают тем, кто сам себе помогает, и у графа мы должны просить дела, а не спасения души. Задание, должность, научное исследование - вот что нам надо!
    Тут его мнение о торговцах благодатью укрепил дварф, вступив в спор о кошельке неубитого медведя. Слушая велеречивую перепалку жрецов, он не мог скрыть скептической усмешки, но, к его удивлению, Торадин свел все к удачной шутке, и тут же предложил потанцевать, забыв о деле. О, каков, оказывается, на самом деле этот крепыш! Да, чужая душа - потемки...

    Пока остальные развлекались, он придвинул к себе бумагу и перо и приготовился писать.
    - Мистер Гринн, а что вы думаете о прошении? Стоит ли написать в деловом духе, добавив лести и почтения? От такого коктейля никто не откажется, я думаю. И главное - ловить надо самую крупную рыбу в пруду, связывать свою судьбу - так только с графом, а на мелочь вроде Сильвершилда и прочих и времени тратить не стоит.
    Напомнив себе о пиве, он посмотрел на кубок, отчего жидкость окрасилась в несколько переливающихся цветов и сделал глоток. Потом начал проговаривать текст, ожидая правок:

"Высокочтимый граф Абдель! Не удаляйте это письмо, это не спам. Мы, герои Нашкеля, просим Вас оказать нам честь принять нас под Ваше покровительство ради взаимовыгодной дружбы. Мы рады будем исполнять любое Ваше поручение во славу и на благо Врат Балдура. О Ваших благородстве и щедрости ходят легенды по всему Побережью Мечей, и исполнять вашу волю, сокрушать Ваших врагов и совершать подвиги во имя взаимного процветания - самая заветная мечта любого благородного человека.
Ждем Вашего милостивого ответа ежедневно в таверне "Игривый лосось".

    Войдя в амбар, Вил аж подпрыгнул от радости - еще никогда пустое хранилище без охраны не радовало его так сильно. А всё потому, что на стене золотом светилась указующая надпись.
    - Это знамение богов, - восторженно прошептал он, глядя на пылающие в закатных лучах письмена, - это явно получше, чем "мене, текел, фарес". Теперь бы найти новые ключи к загадке... Где же они могли спрятать сокровища?
    Закончив любоваться останками корабельной древесины, он приступил к всестороннему осмотру амбара, надеясь найти хоть что-нибудь ценное, и заодно выискивая следы вторгшейся сюда некогда высокоразвитой цивилизации. Даже простукал балки на предмет полостей, и потыкал ржавой рапирой в сено. Получилось не быстро, ибо ему все время мешала одна коза. В итоге у Марка кончилось терпение и он ушел, решив сделать крюк и выйти к пристани через площадь.
     - Ну чего тебе, животное? - недовольно бурчал Вил, отпихивая козу рукой от очередного заманчивого уголка. Потом все-таки погладил животное, не знавшее ласки и ухода (от островитян дождешься, как же), - ну, милая, чего тебе хочется? блох вычесать, или может, сказку перед сном?
    Разговаривая с имеющейся аудиторией, он закончил с осмотром и покинул амбар. От слова "амба", наверное, съестного опять не нашлось. Не евший с утра полурослик постепенно наполнялся яростью и ненавистью к окружающему миру. Еще полчаса, и он впадет в безумие берсерка - от голода и обманутых надежд. Тогда берегитесь, корабельные крысы! Р-р-р, он заскрипел зубами, размашисто шагая к пристани, подогревая свою злость мысленными подсчетами упущенных возможностей, которыми он пренебрег ради этого дела. Ах, ка я зол, ух как я зол!

    Дойдя до цели, он нашел чудную картину: паладины рыли землю, как бешеные кроты в брачный период. Теперь-то уж точно о сверкающих доспехах не могло быть и речи, да и чистота помыслов была изрядно подпорчена - Вил не сомневался, в каких выражениях думает Карен о местных, ради их шкур выбрасывая землю лопатой из ямы глубже своего роста. Если бы его самого заставили так попотеть, он бы скорее присоединился к нападающим. Впрочем, все же военная подготовка в ордене не прошла зря: яма была длинной и хорошо прикрывала возможное направление атаки.
    Тихонько подойдя к краю, он немного полюбовался на слаженные действия саперов, истово трудившихся в поте лица. До чего же все-таки хорошо! Свежий воздух, благородная цель, приятная усталость в теле, ожидающий молодцев горячий ужин... И пусть всего этого здесь не было, зато работали Карен и Эйл так, как будто было. Вера их тверда и не поддается испытаниям реальностью. Ах, сказали бы они раньше, что готовы вот так пахать за спасибо! Во Флане можно было урвать такой подряд на починку мостовых, да не нашлось таких дураков, ой, то есть таких энтузиастов, как эти двое. Ну ничего, теперь он знает их слабое место - любовь к трудностям, и очень скоро...

    - Эй, полегче! - чуть не сорвался он вниз, когда очередная порция грязи полетела ему прямо в лицо, - резче замах, шире амплитуда, юниоры! - Я пришел помочь вам, смотрите, что принес! - с этими словами он встал в выразительную позу и широким жестом отправил на дно острый металлолом, - . Вкопайте это оружие рукоятками в дно, и получатся изумительные колья! Да, и вот вам еще, - подумав, добавил он и бросил туда же фляги с маслом, - масло разлейте равномерно по дну, да смажьте стенки - ни одна сволочь не выберется! А потом еще и подожжем - то-то будет праздник!
Оставшееся масло он щедро разлил по стене, делая её скользкой и огнеопасной. Пригодится.
    Пока остальные заканчивали с земляными работами, он приступил к несравненно более полезному и чистому делу - установке ловушек в местах возможного прорыва периметра обороны. Прежде всего он установил надоевший до чертиков тяжелый капкан и присыпал го землей - пусть ждет свою жертву. Затем со вздохом снял арбалет со спины - хоть вещь и полезная в бою, но самострел изготовить не помешает. Выбрав место, он аккуратно соорудил что-то вроде укрытия из валявшегося хлама, установил там заряженный арбалет параллельно стене - пусть только кто-нибудь перелезет! - и протянул тонкую леску от спускового крючка. Один выстрел в пользу обороняющихся.
    Затем достал из рюкзака набор рыболова. Эх, так и не довелось порыбачить, а ведь это единственное богатство острова. Ну да ладно, еще будет шанс, если выживем. А пока леска пошла на растяжки, а мелкоячеистая сеть, увешанная крючками на акулу (он давно их носил с собой, все мечтал о крупной удаче), аккуратно разлеглась на земле, поджидая неосторожного. Похлопав себя по карманам, он с сожалением должен был оставить благородное ремесло, требовавшее тонкости и ловкости, ввиду закончившихся деталей. А ведь столько идей осталось!

    - Ну как, готовы? - крикнул он. Декорации расставлены, актеры на позициях, зрители... Стоп, а где зрители? Эти чертовы рыбаки же обещали прийти? А иначе какое представление без зрителей? Это уже не искусство войны, это грубая резня какая-то. Нет, на это он был не согласен. Душа требовала праздника.

    Вил получил огромное удовольствие от игры, и ничуть не огорчился ничьей. Конечно, загадки были простенькие, а вот ответы - совершенно сумасшедшие, но гимнастика ума того стоила. Он бы попробовал ещё, но остальные явно не успевали следовать за блеском его несравненного остроумия и порядком утомились. Придется уламывать их помочь самим себе другим путем.
    Вил слышал где-то, что жизнеспособность народа определятся его готовностью постоять за себя - дескать, без бойцовской жилки люди деградируют, даже если никакой более жизнелюбивый сосед не вырежет их, позарившись на землю и богатства. Если так, то этот Народ был обречен и без всяких "глаз драколича" - тем, кого приходится в поте лица уламывать спасти себя самих, нечего ждать от судьбы. Скривившись от предложения Марка вот за просто так выдать каргам треть их совокупного капитала, он решительно, хотя и тихо отказался:
    - Нечего их баловать, нам еще двоих уламывать, и неизвестно, сколько запросят они. Не хотят помогать - не надо, сами управимся.
   Пораскинув мозгами, он понял, что переговоры зашли в тупик - ему больше не на что было надавить, чтобы продать старухам их собственные жизни. В его арсенале уловок, хитростей и внушений осталось последнее средство.

Боевой гопак.
Не тратя больше времени, Вил вскочил, сорвал с головы шапку (не заметив, с чьей) и ударил пятками в землю. Музыки не было, лютня Плейна лежала в "Заварнике", а талантов Марка и Селины в этом деле он не знал, поэтому звуковым сопровождением его дикого танца служили хлопки, стук подошв об утоптанную площадку и залихватские выкрики.

    Эх, не буду горевати - буду танцевати!

    Этот древний боевой танец передавался из поколение в поколение, сопровождая отважных в войнах - в походах и битвах, в кругу родных и в далеких походах он разжигал в сердцах воинов храбрость, мужество и ярость, превращал робких в смельчаков, а смельчаков - в героев. Как-то раз, еще в детстве, приехав торговать в один поселок, они с отцом попали на празднество в честь победы в давно отгремевшей войне, и Вилу до жути понравился это танец, исполнявшийся жителями. Теперь он изо всех сил пытался воспроизвести тот виденным один раз много лет назад настрой, ту горячую волну душевного подъема и всепоглощающего героизма, которым можно было бы зажечь окружающих. Он прыгал, крутился, вертелся, топал как три слона разом и непрестанно махал руками во все стороны, изображая боевые приемы. Кружась по площадке, он пытался увлечь всех - даже дернул за собой одну старуху в надежде разжечь огонь в её давно высохшем сердце. При этом не забывал издавать боевые кличи, завывания и взывать к чувству долга. Каждый, кто смотрел на него, испытывал немедленное желание умереть за родину - лишь бы не видеть вновь это чудовищное зрелище. Пот градом катился по лбу, каждый вдох давался все труднее, и, наконец, обессилевший полурослик свалился на землю, выдав все, на что был способен. Если уж и это их не проймет, то придется бросить попытки.

- Кто эти
Иссохшие и дикие созданья?
Нет на земле таких, хотя на ней
Они стоят. - Вы люди или духи?
Вам мой вопрос понятен? Да, как будто,
Раз вы прижали заскорузлый палец
К сухим губам. Я б счел вас за старух,
Не будь у вас бород.

    Придя к центру деревни, они нашли матриархов Народа, сидящих посреди скобяной лавки - то ли сокровищницы деревни, то ли приманки для туристов (хотя откуда они здесь?). Вежливо поздоровавшись с женщинами, Вил поблагодарил за угощение, зная, что законы гостеприимства не позволяют убивать тех, кто вкушал хлеб-соль под твоим кровом. Потрепанный тент вполне сходил за кров, а варево на морской воде консистенцией и вкусом действительно напоминало хлеб-соль - в соотношении один-к-одному. Хотя трубка мира была бы лучше, даже в качестве еды.
    - Почтенные провидицы, мы прибыли с пренеприятнейшим известием - к вам едет корабль, наполненный пиратами. По слухам - призраками, и, как вы могли уже слышать от своего гостя, ведомый чуть ли не драколичем. Но мы, проведя тщательное расследование предыдущих эпизодов, пришли к выводу, что речь идет, скорее, о банде гоблинов, убивающих всех жителей мелких поселений на побережье и грабящих их дома дочиста. Нынешней ночью придет ваша очередь, - тактично выложил он основные сведения.
    - Поэтому мы прибыли сюда, чтобы предложить свою помощь в деле борьбы с о злом, и сокрушить нападающих с вашей помощью. Прошу вас оказать нам всемерную поддержку, а лучше - собрать оружие и бойцов, какие есть среди вас и устроить нападающим горячий прием. Или помогите соорудить какую-нито оборону, баррикады на улицах, может, найдутся самострелы? А если почитаете это слишком опасным - лучше спрячьтесь, ибо щадить не будут никого - ни старых, ни малых, - он указал на девочку и самих старух, - вместе мы победим, но выбор, конечно, за вами.

    Произнеся вдохновенную дипломатическую речь, он все же не удержался и, подмигнув грымзам, процитировал древнего поэта:

- Сознайтесь, правды ради,
Вы - призраки иль существа живые?
От вас мой друг услышал в знак привета
Свой титул, обещанье чести новой
И предсказанье царственных надежд.
Взволнован он. Но что ж со мной вы немы?
Коль вы способны, сев времен провидя,
Сказать, чьи семена взойдут, чьи - нет,
Судьбу и мне откройте - мне, кому
Ваш гнев не страшен, ваших благ не нужно.

    - В любом случае, ваш гость, как мы слышали, уже встречался с этой угрозой, и мы хотим повидаться с ним и поговорить, - уточнил он свои дальнейшие планы. Где вы его приютили?
Выложив самое главное, он ожидал решения тех, "кого слушается Народ", по образному выражению девочки, и раздумывал, как потратить с пользой оставшийся день. Навербовать ополченцев из местных, построить какие-нибудь укрепления, подготовить ловушки в стратегических местах, допросить нового свидетеля - это все хорошо, но, может быть, есть еще что-то? Эйл вон поохотиться решил для разминки...

    - Друзья, мы пришли сюда не разгадывать тайны этого острова и его жителей - предыдущие нападения не были связаны именно с этим местом, людоящерами или еще чем, - негромко напомнил Вил, - и похищениями детей тоже, кстати, заниматься - не лучшая идея. Жители нам не простят, а ребенка потом кормить придется, устраивать как-то... Я не для того отрекся от благ брака, посвятив себя служению свободной любви, чтобы воспитывать детей - тем более таких, которые вот-вот меня перерастут. Не знаю, есть ли в этом лесу что-то или кто-то, но оно тут сидит веками, и Флану не угрожает - ну и пусть сидит и дальше. Давайте вернемся к делу. Надо готовиться к битве, избегать случайных ранений и собирать сведения.

    - Если неведомые чудища нам помогу, Карен, я первый буду очень рад, - ответил он тифлингше, - но что-то сомневаюсь, и не хочу рисковать. А тайные знак этот я впервые вижу и не понимаю его значения, и купец не понимал. Может, он означает "пни меня посильнее"? Хоть у девчонки спросите, что ли, прежде чем вступать в жестовые переговоры.

    Жрец проснулся в крайне дурном расположении духа. После вчерашней попойки жутко болела голова - и что эти карнаухие дикари кладут в свое варево? Теперь во рту был вкус сдохшего скунса, голова болела, а ведь еще переться по джунглям целый день! Сволочи. И все из-за тупых охотников, решивших взять добычу не по зубам черт-те знает где. Тащись за ними теперь...
    Выходя из хижины, он пнул пару спавших на полу людей чтобы проснулись и приготовили пожрать, а сам направился к колодцу. По дороге встретил еще местных, и, не долго думая, наложил на них "Порчу". Будут знать.
    - Завтрак мне, живо, свиньи! - прикрикнул он, - и остальным тоже! Нам уже пора валить из этого клоповника, пока не заразились чем-нибудь, - раздал он приказы бездельникам и приступил к осмотру инвентаря. Барахла скопилось немало, так что придется взять с собой носильщиков, ведь мало добраться до статуй и убить василиска, его тушу, набитую ценными органами, еще нужно тащить обратно до стока. А ни одного из их шайки не заставишь поработать даже для прямой выгоды...

    Внезапно проснувшись, Кадфаэль аж подпрыгнул, шокированный внезапным переходом от кошмара к реальности. Холодный пот тек со лба, хоть утреннее солнце и не успело еще нагреть воздух. Утерев лицо, он с удивление почувствовал, что руки слегка дрожат. Ничего удивительного после такого кошмара. Видения, что потревожили его, показали ему нечто столь противоестественное самой природе, что он не мог избавиться от этих образов, даже пробудившись. Что это за искажение коснулось его разума? Жрец ни секунды не сомневался, что эти образы овладели его мозгом не просто так - он никогда не верил в случайности, ведь все в мире происходит по воле богов, и любое событие - часть великого плана. Значит, ночное видение было ниспослано ему с определенной целью...
    Наверное, это какой-то бог наслал на него кошмары, чтобы покарать за непочтение. Кирик? Он властвует над снами и безумием, к тому же они недавно убили его фанатичного последователя и вмешались в планы... Да, наверное, это его божественная кара. А может, Рашаль напоминает о себе? Ей тоже есть что сказать нерадивому жрецу, и в её власти вмешаться в дела живых. Слишком усердно жрец прославлял свою богиню и пренебрегал остальными. Нужно будет непременно вознести хвалу остальным четверым. Нет, то есть троим - на Идриса можно положиться, его последователь о Солнцеликом не забывает. Непременно, как выдастся свободное время, нужно будет провести службу по всем правилам. А может, будет лучше сложить алтарь? В Укире он не заметил священных символов Пятерых, люди думали, что у них есть дела поважнее. Они всегда так думают, пока не становится слишком поздно. "Да, - решил он, - по возвращении установлю здесь алтарь, или даже возведу часовню в честь всех богов, чтобы почтить их."
    О еще одном боге, которому в своих недавних приключениях они изрядно попортили аппетит, он не думал - у мертвого ужаса из глубин прошлого нет ни силы ни власти лезть в мир живых. Пусть и дальше гниет в забвении.

    Немного придя в себя, он произнес длинную молитву Ниле, а также остальным четверым, и, успокоившись, занялся бытовыми делами. Им предстояло идти по джунглям пять дней, а потом еще сражаться с редким чудовищем, после чего - искать способ спасения зачарованных охотников... Прежде всего он позаботился о верблюде - нашел человека, согласившегося за ним присматривать, сложил поклажу у одной из хижин и взял то, что посчитал необходимым. Уложив вещи, заткнув за пояс зеркало, чтобы его было удобно вытащить в мгновение ока (буквально), он почувствовал себя готовым к походу. Потом подумал и о себе - позавтракал от щедрот жителей, умылся и наполнил бурдюк и прихваченное ведро чистой водой - кто знает, как впереди с источниками? Впрочем, путешествие на природе - всегда полезно, тем более, что в новом месте наверняка можно будет найти новые травы, плоды и коренья для настоев - Нила неистощима на чудеса своих даров.

    Думая о встрече с василиском, он решил, что двое выживших охотников, в общем-то, избрали лучшую стратегию. Знание - сила, и отправиться в столицу за информацией было мудрым решением. А начать планомерную охоту с использованием ловушек всяко лучше, чем встречаться с монстром лицом к лицу. Капкан в камень взглядом не обратишь.
    - Есть ли у Вас капканы на продажу, добрые жители? - поинтересовался он, -или иной ловчий инвентарь? Вы люди опытные в ловитве, подскажите, что нам может пригодиться в схватке с ящером?

    - Эберк, ты умеешь ставить ловушки на зверей? Я не слишком усердно изучал охотничье мастерство, а нам, я думаю, было бы полезно скорее отравить или ранить василиска, чем пытаться убить его вручную. У меня есть немного кислоты, если пригодится.

    Оторвав себе ножку и добавив хлеб из рациона, Вил с аппетитом приступил к трапезе, наблюдая за усилиями остальных по починке телеги торговца. Вил всегда любил здоровый физический труд, он мог часами сидеть и смотреть, как другие работают. И сейчас зрелище ловкой, слаженной работы доставило ему истинное удовольствие. Если бы рот не был занят жеванием, он, несомненно, поучаствовал бы в общем деле советами, но утка, тушеная с овощами и приправами, была хороша - не оторваться. Пришлось отказаться от взваливания на себя руководства.

    - Ага, ага, - кивал полурослик, пришедший в весьма благодушное настроение после хорошего ужина, - на самом деле, мы во Флане уже слышали об этих нападениях, и, честно говоря, ваши сведения в точности совпадают с нашими. Так что про драколича это могут быть не пустые слухи, - нарочно равнодушным тоном заговорил он, - пепелища сожженных деревень, истерзанные трупы, кровь и огонь во тьме...
    Сгущающиеся сумерки и шорохи, доносившиеся из леса, навели Вила на мысль как следует развлечься и напугать случайных знакомых. Антураж был подходящий, тема беседы - тоже, и он принялся разгонять дорожную скуку, разогревая нервы слушателей:

    - Но самое страшное то, что никто не видел нападавших, - тут он повернулся к мальчишке, рассудив, что матерого купца запугать будет потруднее, - разбойники или пираты иногда нападают на малые поселения, это правда, но ведь они не вырезают всех поголовно! А главное - они грабят, а не уничтожают имущество! А тут - резня ради резни, разрушение ради разрушения, зло ради чистого зла. Не-е-ет, - зловеще протянул он, - тут без темных сил не обошлось, чтоб мне есть одну свинью! Или даже две! Ужас бродит по побережью, ужас во плоти. И тех, кто повстречается с ним, ждет страшная и мучительная смерть. А может, кое-что и похуже смерти...

    Тут он сделал многозначительную паузу, перевел дыхание и призвал свидетелей для усиления эффекта:
    - Один человек все же выжил... Мы все видели его, да... Вот только он так ничего и не рассказал о погибели, что настигла его дом и родных, увы... - говорить становилось все тяжелее и тяжелее, паузы становились длиннее, а лицо Вила искажала гримаса страха, - безумие стало его уделом. Тело уцелело, но все остальное ушло. Никому, заглянувшему в глаз драколича, нет спасения.

    Еще немного порассуждав о невыразимом ужасе, преследующем неосторожных путников во тьме ночи, он пожелал Гилфрону и Гилмонту приятных снов и отошел от костра, чтобы перекинуться парой слов и устроиться на ночлег.

    Улучив минутку, он переговорил с друзьями так, чтобы посторонние не услышали:
    - Превосходно, Гилфрон в точности подтвердил своей информацией наши догадки. Разорение деревень в порядке очередности, рыбачья деревушка как следующая цель, надвигающийся шторм как прикрытие - следующей ночью будет нападение! Мы окажемся там кстати, если только наш новый знакомый не переусердствовал с гвоздями, и лодочник еще перевозит путников в деревню.
    Сладкий сон на сене в фургоне стал достойным завершением хорошо и с пользой проведенного вечера.

    Вежливо поклонившись жрецу, который рано или поздно заполучит его бренную оболочку в свои цепкие лапы, Вил поблагодарил за одолженных лошадей. Все-таки с жрецами ссориться не стоит, тем более по таким пустякам; а брат Кифи им и работу давал, и скидки на свои услуги. Хороший человек.

    Пока полурослик осматривал дареных коней, надеясь подобрать себе самого лучшего на правах первооткрывателя, Суррук уже схватила приглянувшегося конька и начала обхаживать его. Нет, зверюга, на взгляд Вила, была знатная - высоченный, мускулистый. Одного мяса фунтов на триста, не считая требухи. Такой осчастливил бы любого мясника, но только не коротконогого плута.
    - Увы, детка, мы вдвоем на нем не поместимся, даже если всю дорогу я буду держать тебя на руках, - попытался отшутиться он, - у меня есть идея значительно лучше: нам стоит купить фургон для путешествий. Вот это будет очень хорошо! Сама подумай - настоящий дом на колесах, шикарный и вместительный, способный защитить от дождя и стрел - настоящее убежище! И груза на нем можно будет увезти больше, уж поверь!
     Высказав доводы в пользу принятого решения, Вил решил, что этого будет достаточно, и не стал раскрывать недостатков альтернативы: человеческое седло и высота лошади просто не позволят ему ехать верхом. Или превратят поездку в сплошное мучение для него и развлечение для остальных. А должно быть наоборот.

    Отправившись на барышный рынок, он без труда нашел подходящий для него фургон - немного подержанный, правда, и с некрашеными бортами, зато сработанный на совесть. На передней стенке красовался знак сработавшего его мастера: трехлучевая звезда в круге, а чуть ниже витиеватым почерком выведено и имя: "Карл Бенц и сыновья". "Что ж, мистер Бенц, надеюсь, вы заслуживаете славы, на которую претендуете," - подумал Вил. Обойдя его со всех сторон, постучав по колесам и убедившись, что на борту предусмотрено крепление спойлера, он, довольный, заплатил требуемую цену и вернулся в таверну. Там, на конюшне, он набил фургон сеном, которое должно было стать постелью ему и кормом лошадям на ближайшее время, прихватил из ремонтируемой комнаты свои пожитки и уже через какой-нибудь час был готов отправиться в недальний путь.

    - Ха! - ответил он Карен на непристойные замечания, - чтоб ты понимала! Да хороший разъездной фургон годами обустраивается, украшается и ремонтируется, прежде чем стать настоящим произведением искусства! Часто стоимость всех улучшений намного превосходит цену обычного, серийного фургона, а уж по качеству... Э, да что говорить, вот увидишь, во что я его превращу через пару лет - сама ахнешь. Так что к этому делу сразу подходить, не подумав, нельзя... Ничего я не буду рисовать, пока не продумаю все как следует.

Вил огорченно повертел в руках бутылочку - он-то рассчитывал, минимум, на усыпанный бриллиантами символ божества, светящийся от магии, или, на худой конец, на ключ от склепа, битком набитого сокровищами, подобно изученному ранее Селиной и Ко. Но увы, у Йовира худого конца под рясой не нашлось. Убедившись, что пробка сидит надежно и зелье не вытечет, он засунул бутылочку в карман до тяжелых времен и приступил к осмотру достопримечательностей.
А на старом богатом кладбище было на что посмотреть! Некоторые надгробия выглядели, как настоящие произведения искусства - выполненные из ценных пород камня, к замысловатыми узорами и даже скульптурами. Стройными (почти) рядами раскинулись они во все стороны, словно модель настоящего города, с улицами, домовинами, дворцами и храмами. Тут и там в переулках города мертвых над средним классом могильных плит высились дворцы аристократии умерших - роскошные склепы, воздвигнутые наиболее успешными жителями Флана. Некоторые вмещали несколько поколений, другие предназначались для семьи, не пожелавшей расставаться и после смерти, а отдельные вообще предназначались для одного-единственного постояльца, память о котором должна была сохраниться его на века. Людская гордыня и спесь надолго переживали самих людей...

    Побродив по ухоженным тропинкам, он налюбовался вдоволь искусной резьбой и чтением вычурных эпитафий. Если бы мастера, создавшие это, тратили свои таланты на развлечения для живых, а не зарывали свои таланты в землю, Флан стал бы гордостью Лунного моря. Но увы. Остановившись у особенно помпезного и, к счастью, незапертого склепа, он оглянулся на оставшихся снаружи спутниц. Созерцание и чтение эпитафий изрядно подействовали Вилу на нервы, он даже на секунду впал в какое-то расстройство: что-то вроде задумчивости, несвойственной ему. Почувствовав опасность философии, он решил немедленно вернуться в мир живых душой и телом, и вид потягивающейся от скуки эльфийки помог ему как нельзя кстати.
    "Надо подарить ей платье," - решил он, глядя на ножки в штанах, - "что за женщина без красивого платья!"

    - Сладенького тебе? - ответил ей полурослик, - ну и вкусы для только-только вылезшей из леса разведчицы! Ты быстро вливаешься в цивилизацию, но увы - тут не принято торговать, как сказал святой Йовир. Вот, разве, если зайдешь со мной в этот славный домик, мы можем посидеть там, полюбоваться барельефами, пока остальные занимаются своими делами. Уверяю тебя, - подмигнул он, - искусство способно принести не меньшее удовольствие, чем обжорство, а ты знаешь, я могу быть очень искусным!

    Вил, разбуженный шаловливой эльфийкой, недовольно покрутился и даже шлепнул негодницу разок, но потом вспомнил, что как раз с утра у него было важное дело, а потому проворно вскочил, оделся и вышел в коридор.
    Ведро воды, заботливо подвешенное им ночью, все так же висело над дверью комнаты Карен, а значит, его шутка удастся на славу.

    Утро уже было в самом разгаре, хотя, конечно, он бы поспал подольше, и по коридору то и дело кто-нибудь проходил. Одна из дочек мадам Фреоны даже хотела было снять ловушку, но её удалось уговорить поглядеть на редкое зрелище. Тут как раз скрип петель возвестил, что время пришло.

    Глядя на открывающуюся дверь, Вил не мог поверить своим глазам: вместо того, чтобы окатить паладиншу с ног до головы, ведро плавно взмыло вверх, словно ничего не весило! Карен спокойно вышла из комнаты, поздоровалась с стоящим столбом полуросликом и спустилась вниз - вероятно, завтракать, а ведро, поплавав под потолком, словно облачко, аккуратно опустилось на пол. Подбежав к нему, Вил ощупал странное явление природы и даже засунул руку до самого дна - но нет, вода была самая настоящая, холодная и мокрая, и легко стекла с его руки вниз, как сделала бы любая уважающая себя вода на её месте. Оставалось только предположить, что Карен молилась достаточно часто и искренне, и бог, которому она посвятила свою жизнь, решил оказать ей маленькую услугу. А он даже имени его не знал... Чудеса.

    Плюнув на неудачный розыгрыш, он вооружился и приготовился к походу против водоплавающей нежити. Предложение заняться подвигами, не покидая уютных городских стен, не нашло, к сожалению, достаточно сторонников, а разделяться никто и не думал - слишком опасно и так.

     Спустившись вниз, он приступил к еще одному важному делу: жизнь в общей комнате его, почти семейного человека, теперь не устраивала, и пора было нанимать отдельную. Средства вроде имелись, а удобство он оценить за пару ночей с Суррук уже успел. Но тут мадам Фреона сжалилась над его финансами, огорошив новостью, что как раз пришло время ремонта. Вот же совпадение! Придется еще и ночлег искать на эту ночь... В конюшне, что ли, поспать? Хоть бесплатно.

    Получив свой завтрак, он утолил первый голод, и, прежде чем приступить к основным блюдам, спросил фанатов морских приключений:
    - С чего начнем? Вы уже придумали, как бороться с "летучими фланцами"? То, есть, как, для начала, найти этих призраков?

    Нагрузившись трофеями, их группа проделала обратный путь без происшествий, и, не успев отдохнуть, оказалась в лапах заказчика - тот с нетерпением ждал их там же, где и нанял - в общем зале ставшей уже родной таверны.
    Твердо вознамерившись содрать с него побольше, Вил приступил к обработке:

    - Это была настоящая бойня! Вы нанимали нас провести приятный вечерок и немного подзаработать, вы обещали, что все будет легко, а вместо этого? Было ли нам легко? - патетически вопросил он, обводя руками своих друзей, - нет, нет и еще раз нет! Вместо того, чтобы интересоваться судьбой какого-то кусочка металла, вы бы спросили, каково было нам! Вы спросите, спросите - и вам скажут, что легко нам не было! - он победоносно возвысил голос.

    - Вначале все шло так, как и планировалось: мы пришли в указанный сарай и встретили там толпу головорезов во главе с эльфийской ведьмой. Вы думаете, они сразу же на нас напали? Ха! как бы не так! Мы твердо и честно выполняли свою часть сделки и морочили и головы, как только могли. О, это была настоящая игра! Что это была за игра, скажу я вам! Вы можете обойти полсвета, но даже в лучших столичных театрах вы не найдете таких мастеров как мы! И, конечно, особенно постарался наш непревзойденный талант, звезда сцены, мастер перевоплощений Плейн Фёстайм. Он потрудился на славу, выдал лучшее, на что был способен, вымотал себе все нервы - вон, смотрите, как он устал, аж пошатывается, бедняга; но он всё же смог их провести. Да! - поднял руки к небесам, призывая их в свидетели полурослик, - нам это удалось! Их водили за нос, как детей, и в конце долгих, утомительных переговоров нам все же удалось совершить сделку, и вот тому доказательство - он театральным жестом указал на яйцо.

    - Мы выполнили работу блестяще и быстро, а также, - тут он понизил голос и заговорщицки подмигнул, - в полном объеме. Ваше дополнительное пожелание было выполнено, и теперь некая булавка спокойно лежит в складках одежды одного из продавцов, ожидая, когда вы её заберете. Так что на этом наши обязанности исчерпаны.

    - А вот дальше начинается самое интересное, - бегавший в экспрессии по залу Вил теперь подошел к столу, за которым сидел наниматель и облокотился о него, доверительно глядя в глаза таинственному человеку, - после того, как мы заключили сделку, на нас напали. Но не продавцы, нет - на нас напали самые настоящие бандиты, отборные головорезы, вчетверо превосходившие нас числом. И они потребовали - что бы вы думали? - яйцо! - именно яйцо! Они сразу признались, что их специально наняли, чтобы сорвать сделку и обокрасть вас.
    - Казалось бы, что нам за дело? Отдали бы товар и спокойно ушли, не рискуя своими шкурами. Однако мы решили иначе. Мы решили оказать вам еще ряд услуг, и спасти ваше имущество и вашу репутацию - мы приняли бой. Так уж вы нам понравились, - развел он руками.
    - Так что мы вступили в самую жаркую схватку в нашей жизни. Мы дрались как львы, как тигры, как крокодилы! Каждый сражался против троих разом, стрелы и болты свистели у нас над головой, сталь звенела о сталь, мужество сталкивалось с жестокостью, благородство - с низостью! Мы не щадили ни врага, ни себя, мы проливали свою кровь за ваши интересы (тут он резво подскочил к Селине и обнял её на высоте своего роста), и всё же мы выстояли! И всё же мы победили.
    Звучал булат, и сталь визжала,
    Рука бойцов кололть устала,
    И заклинаниям мешала
    Гора кровавых тел!
    Он остановился, тяжело дыша после бурной речи, и залпом выпил стакан пива, стоявший на чьем-то столе. Отдышавшись, полурослик продолжил:

    - Теперь вы видите, с какими трудностями нам пришлось столкнуться в этом нелегком деле? И все это ради вас, но уж никак не ради тридцати монет. Мы дважды рисковали своими жизнями, но в итоге сделали больше, чем обещали - мы выяснили, кто нанял этих подонков ограбить вас, и даже добыли тому доказательства. Теперь мы готовы предоставить их вам, если вы, конечно, оцените по заслугам наши труды и добавите, скажем, по 10 монет каждому за пролитую кровь и проявленную изобретательность.

    Зимний праздник удался на славу! Чад кутежа и угара стоял в "Заварнике" днем и ночью, официантки сбились с ног, похудели и осунулись, день и ночь разнося горячительные напитки и еду, развлекая публику и убирая последствия разгула, чтобы через пару часов толпа вернула бардак на место. Посуда, мебель, детали интерьера, части тел особо рьяных посетителей и вообще все, что попадалось под руку, ломалось и крушилось с азартом, превышающим всякое воображение. Если бы не денежный поток, широкой рекой льющийся из карманов клиентов, мадам Фреона прогорела бы за три дня. Но выходило наоборот: несмотря ни на что, заведение продолжало работать день и ночь, ремонтируясь прямо в процессе обслуживания клиентов.

    "Герои "Заварника", разумеется, не могли остаться в стороне от участи, постигшей любимый приют, и активно включились во всеобщее празднество. Каждый вновь прибывший почитал своим долгом налить кружечку знаменитым приключенцам за свой счет и послушать истории их подвигов. Девушки наслаждались вниманием и вертелись среди поклонников не меньше, чем все официантки, вместе взятые. Вил всерьез полагал, что они заработали на всеобщей любви не меньше самой владелицы, но точное количество монет, переходивших из рук в руки десятки раз за день, не поддавалось учету.
    Впрочем, сам он остался проведенным временем очень доволен. Кутеж был мил его сердцу и обходился необременительно его кошельку, а потому он с удовольствием проводил время в развлечениях, позволявших сбросить с души груз тревог и забот, легших на них вследствие козней Бешабы. Он снова встретился с Суррук и провел немало славных минут с дикой эльфийкой, но, к сожалению, его счастье было недолгим. Уставшая от толпы женщина потребовала от него бросить компанию друзей и отказаться от привычного образа жизни, а когда он вместо этого предложил ей бросить службу и заняться ремеслом героев, закатила такой скандал прямо в главном зале трактира, что даже стены вздрогнули. А уж публика была просто в восторге.

    Долго еще по всему Флану ходили легенды об этих событиях. Тут и там их все чаще назвали "героями "Заварника", хотя отнюдь не всегда имели в виду подвиги, достойные упоминания. И, к сожалению, частенько эти рассказы попадали не в те уши. Всё чаще в таверну стали заглядывать Черные кулаки, крепкими словами и ещё боле крепкими кулаками требовавшие наведения порядка и прекращения веселья, которое они в своей грубости именовали "пьянством","бесчинствами" и "нарушением общественного порядка". Приходилось по десять раз на дню объяснять этим дуболомам, что люди просто хотят отдохнуть и набраться сил, частенько уговоры подкреплялись взятками, которые сильно уменьшали выручку. Нежное сердце Вила обливалось кровью, когда очередной Кулак хапал незаработанное, вмешиваясь в частное предпринимательство исключительно на праве силы. Но толку было мало - получив подарок, они исчезали на очень короткий период; к тому же, сразу же появлялись следующие.
    Вил охал и скрипел зубами, глядя на подобную наглость, и постепенно пришел к мысли, что так дальше продолжаться не может. Власти слишком зажрались и стали относиться к имуществу и правам граждан, как к пустому звуку. Но бесконечно так продолжаться не могло. Кто-то должен напомнить властям об ответственности перед людьми, изменить правила игры в свою пользу.

    Этому городу нужен герой.

    Придя к такому решению, он быстро отыскал тех, кто был солидарен с такой точкой зрения. как оказалось, в городе их было немало, и уже успела сформироваться целая организация, называвшая себя "Орден Перчатки" - видимо, в насмешку над "Черными Кулаками", чьей целью и было изменение порядков в городе. Вил стал активным членом группы, и уже скоро путем выполнения поручений, выступлений в защиту их идеалов, вербовки новых агентов и прочей деятельностью сумел заслужить известность и немалый авторитет.

    Тем временем празднества подошли к концу, люди вернулись к рабочим будням, и однажды, спустившись в зал, Вил с удивлением не обнаружил новых следов буйства. На самом деле, трактир выглядел почти так же, как и в спокойные времена - все было прибрано, отремонтировано и вычищено, даже в окна вновь были вставлены новые стекла. Удивившись столь упорным попыткам сохранить внешний вид заведения, Вил уже заподозрил было, что мадам Фреона собралась-таки в четвертый раз замуж за стекольщика, но, узнав у одной из дочерей, что если гипотетический брак и состоится, то станет уже седьмым, вопросы задавать не стал. Деловая хватка у женщины явно была получше его собственной. Пришло время заняться делами.

    Первым делом, к которому следовало приступить, было посещение волшебницы с целью добычи ценной информации. Или хоть какой-нибудь информации. Придя к ней в дом, они вежливо поздоровались и принялись задавать свои вопросы. Полурослика интересовало следующее:

    - Скажите, пожалуйста, что вы знаете о торговле артефактами в Флане? Мы уже несколько раз сталкивались со следами "черного рынка", и сильно подозреваем, что тут действует разветвленная сеть скупщиков.
   - Второе: недавно я видел мужчину, вернее, его образ, что-то вроде призрака, который отдавал приказы гоблинам за городом. Не знаете ли вы, что за заклинание позволяет общаться на расстоянии? И не знаете ли вы, кто бы это мог быть? Он был похож на могучего мага, и, наверное, известен в ваших кругах.
    - Третье, - покосившись на Селину, продолжил он, - вы не моли бы научить каким-нибудь заклинаниям? А лучше - продать чего-нибудь такого, волшебного. Свитки там, или оружие, может быть. Нам предстоит опасное противостояние, и пара зачарованных тузов в рукаве не помешала бы.

    Загрузив разум волшебницы своими запросами, он внимательно, хоть и осторожно, осмотрел комнату, в которой они оказались, и саму Айю, на предмет чего-нибудь полезного. Вдруг она сама замешана в чем-нибудь "этаком"? Или тут можно позаимствовать чего "на память"...

    Луч получился слабым - то ли атмосфера здесь была насквозь пропитана злом, то ли призрак был уж очень силен, но в итоге магия оказала куда больший эффект и заставила-таки врага отступить.
    Во только королева отступила не обратно в свою могилу, а в тело Айвана - а это уже никуда не годилось. Подойдя к нему, он воззвал к богине:

    - О, Нила, будь милосердна! Обрати в ничто эту скверну, изгони от живых тень смерти! - провозгласив это, он указал на Айвана и добавил от себя:
    - Изыди, нечисть!

    - Ну не обижайтесь, не надо, - примирительно поднял руки вверх полурослик, защищаясь от нападок двух девушек, - у нас тут друзья умирают, знаете ли, и есть вероятность полагать, что любой из нас может быть следующим. Нервы взвинчены, вот и хватаешься за любую версию. Я просто должен был спросить.
    Вил, как мог, успокоил девушек, потирая пострадавшую щеку. Вот ведь! Уже и спросить нельзя, как будто мало он знал трактирщиц, готовых не то, что особую кружечку гостю подать, но и самолично туда яду засыпать за грош. Да что далеко ходить! Их общий пра-пра-пра-пра-прадедушка, первый полурослик, поселившийся во Флане, продал в рабство родного брата, чтобы начать собственное дело на новом месте. А они уже делают вид, что первоначальный капитал добывается законным путём. Или они думают, что "Заварник" был построен на чаевые?
    Мысленно поклявшись при первой же возможности рассказать зазнайкам пару семейных преданий, Вил повернулся к друзьям. Как оказалось, он совершенно напрасно подставил щеку под удар, ибо, во-первых, они и правда ничем не могли помочь, а во-вторых, Селина знала кое-что важное.

    - Ага, значит, эта дощечка проклята каким-то диким богом, который может наслать порчу на человека... То есть он или нашел себе на беду эту штуку, или ему подкинули её, а потом - бац! - и случилось несчастье...
    - Ой, -охнул он, - а что, если она многоразовая? Это с тем, кто её держит при себе, в любой момент может произойти страшное несчастье? Сожгите это немедленно! - с выпученными глазами прохрипел он, - то бандиты, то мошенники, то тайные общества, то орды гоблинов, то злобные культы смерти, а теперь еще на нас охотятся сами боги! Ужас! Похоже, решение вернуться во Флан было не самым мудрым в моей жизни!

    Новости холодными когтями впились в его сердце, перетрусивший полурослик уже спиной чувствовал, как кинжалы вчерашних и сегодняшних знакомых впиваются ему в спину, поэтому, когда за стол внезапно сел незнакомый полуорк и заявил, что он член еще одной, новой организации, Вил уже не мог сдерживаться. Он отпрянул от стола и навалился спиной на спинку стула, в которой, как назло, нашлась случайная заноза.
    Почувствовав, как под рёбра впивается что-то острое, он побледнел, посерел, подпрыгнул и отчаянно завопил:
    - Ааааа! Караул! Да что же это, люди!

    Нарушив все предостережения незнакомца, он выпрыгнул из-за стола, чем привлек внимание доброй половины посетителей. Дурная половина, он был уверен, и так за ними следила, не спуская глаз.
    Вилу понадобилось некоторое время, чтобы взять себя в руки, но в итоге он все же уселся на свое место и угрюмо уткнулся лицом в кружку. Пить совершенно не хотелось, но после нервного всплеска он чувствовал упадок сил. Выслушав полуорка, он горько усмехнулся.

    - Да уж, отчего бы и не помочь хорошему человеку? Как именно вы предлагаете это найти, господин? Опасных предметов в этой таверне, насколько я знаю, полным-полно. От обычной кружки в наши дни можно умереть...

    "Ну и ну!" - подумал полурослик, а вслух сказал:
    - Ну и ну! Это что же такое творится - посреди бела дня людей убивают! Да ещё в людном месте, прямо на глазах у стражи, можно сказать. Прямо на ваших глазах, любезная хозяйка! - обвиняюще ткнул он пальцем в женщину, - ну как такое могло случиться, ну почему? Эх, жить бы ему ещё да жить, женился бы, деток вырастил, а теперь что - был человек и нет человека! Memento mori!

    Попричитав над телом для порядка, он приступил к попыткам выяснить, что же произошло. За один вечер к человеку не привяжешься, даже если когда-то знал его, и, честно говоря, Вил не испытывал особой печали по Теймлину. Вот о себе он горевал, и даже очень - убийство было не простым... Правду о произошедшем лучше всего было выяснить у очевидцев - хоть сам следопыт ничего рассказать не мог, но любая мелочь в комнате, любая вещь, способ убийства, случайно оставленные преступником улики - все эти "немые свидетели" верно служат правосудию. Начал он с тела покойного, для начала осмотрев позу, предметы на столе и около, но ничего не трогал. Потом ловко пошарил по карманам и одежде - вдруг там записка или дыра от кинжала? Потом обратил внимание на еду - "подавиться" и "отравиться" - разные вещи, он не поленился обнюхать все, бывшее на столе, хотя пробовать на вкус не решился. Пока шел личный досмотр, он развлекал себя и присутствующих расспросами: живые свидетели зачастую знают больше, чем понимают, и рассказ хозяйки и обслуживавшей Теймлина официантки мог дать какую-нибудь зацепку.
    - Давно он вернулся? Где был, говорил ли что-нибудь? Что заказал? Видели ли его посетители? Как он выглядел, когда пришел - не было ли чего необычного, весел или угрюм? Может, во внешности что-то особенное?
    - А кроме того, какие новости? Не случилось ли за время их отсутствия чего важного или интересного? Не приходил ли кто, не спрашивали ли о них самих или о Теймлине? Может, какой посетитель в глаза бросился, необычное поведение там, или повадки странные? В комнаты их никто не заходил? - засыпав женщин потоком вопросов, он постарался разрядить обстановку и отвлечь их от мрачных мыслей, заодно выуживая крупицы полезной информации в потоке слухов.

    Отведя друга в сторону, он негромко поделился с ним своими опасениями:
    - Мы вернулись в город два дня назад. Вряд ли за это время можно нажить смертельных личных врагов, так что вывод простой - его убили из-за того, что произошло вчера вечером. Не вспомнил же кто-то детскую обиду десятилетней давности - на убийство не идут из-за песка в каше. То ли та эльфийка обнаружила, что бриллианты фальшивые, то ли "Смотрящие" мстят за побитую нами банду, то ли "арфист" заметает следы. Больше я ничего не могу придумать. Сейчас проверим, не ограбили ли его - это единственная неприятность, которая может случиться с каждым. Иначе - мы все под ударом. У миссис Фреоны не такое заведение, чтобы людей убивали просто так.
    - Да и продавцы яйца, если подумать, не имели повода так поступать... Ну подумаешь, друг друга облапошили, эка невидаль! В бизнесе такое каждый день, не обманешь - не продашь, но не убивать же из-за этого. Разве что они нашли булавку... Но тогда арфисты нашли бы их первыми, если только "следящее устройство" не было фальшивкой. Жаль, что не догадались изучить его как следует...
    - А вот бандиты местные - вариант интереснее. Я тут проверил одного - так он исчез уже как несколько дней. Если мы ввязались в войну группировок за драконьи артефакты, то пиши пропало. Придется, пожалуй, самим бежать к Кулакам за защитой.

    - Честно скажу тебе, Асеир - больше всего я думаю, что мы ввязались в настоящую войну вокруг драконьих артефактов между черт знает кем. Вчерашний арфист, сегодняшний маг, раздававший приказы гоблинам - все эти ребята очень сильны, и как бы нам всем не отправиться вслед за Теймлином.

    Высказав свои догадки, он выскочил из комнаты и быстренько сбегал к Селине - проверил, на месте ли поддельное яйцо. Только бандиты не знали, что оно фальшивое, да, может, кто-то случайно увидел или услышал о сделке и донес кому не следует - это был бы определенный намек.
    Вернувшись, он приступил к последовательному обыску комнаты. Осмотрев вещи покойного, он прошелся по мебели, затем, для верности, аккуратно, по квадратам, проверил стены, пол и потолок - никогда не знаешь, где эти ловкачи (ой! то есть, где несчастный) мог устроить тайник - одна приподнятая половица может скрывать больше, чем весь носимый при себе кошелек. Закончив, он предложил посторожить у дверей комнаты, дожидаясь остальных друзей - им явно необходимо узнать о случившемся и серьезно посоветоваться, ибо две головы - хорошо, а четыре - лучше.

    Срубив череп с плеч скелета, Кадфаэль развернулся и бросился вверх по лестнице. Позади него раздавались крики ярости и звон оружия, но он мало обращал на них внимания, будучи уверен, что в одиночку отступник не выстоит. Сейчас у него была более важная задача.
    Но он опоздал. Не успев разминуться с Локхиром, он почувствовал то, чего так боялся. Движение в воздухе, невидимый свет... Он узнал признаки, о которых читал в священных трактатах - так покидала этот мир чистая душа. Споткнувшись на ступеньке, он упал на колени перед телом девушки, которой так и не успел помочь. Она лежала неподвижно, красная кровь - носитель жизни, утекла из её жил. Он приложил руку к груди и прислушался, но никаких признаков дыхания не нашел...
    - Богиня, прими её светлую душу в свою обитель. Даруй покой и радость твоей верной последовательнице, да будет сон её легок, - забормотал он упокойную молитву, склонившись над телом. Хоть он и не успел близко познакомиться с служительницей Нилы из далеких земель, но нисколько не сомневался, что она достойна самой высокой награды, какую та дарует своим детям, достойно окончившим земной путь. Продолжая произносить ритуальные слова, он думал о том, сколь коротка и хрупка жизнь. Люди, и так живущие слишком мало, спешат ещё ускорить свой бег в могилу при каждом удобном случае. Они губят жизни столькими способами, что не приходится удивляться, отчего некоторые из них вдруг впали в безумие и начали поклоняться мертвечине. Да, печально и поучительно...

    Окончив свою обязанность по препровождению новой души в обитель вечности, он аккуратно сложил руки девушки на груди и с помощью Локхира отнес её наверх, в коридор, для дальнейшего подъема. К тому времени крики ярости сменились ликованием - бой был окончен. Поверженный жрец лежал на полу, окруженный торжествующей стражей, и паладин уже осматривал оскверненное тело. Кадфаэль не сомневался, что он найдет немало интересного, и решил довести это дело до конца.
    Он не спеша обошел все помещение, рассматривая обстановку. Его интересовало решительно всё - не каждый день находишь действующий храм забытого много веков бога, поэтому он тщательно осматривал убранство и символику этого места. Жрец даже достал бумагу и перо и попытался зарисовать то, что увидел. Заодно он проверил наличие дверей или секретных проходов в иные помещения - никто не мог знать, насколько велик этот подземный комплекс. Людям Ривери, безусловно, предстояла долгая работа по его изучению и очищению.
    Подойдя к Малику, он решил высказать ему эту мысль:

    - Теперь вам необходимо заново освятить храм наверху, я полагаю. Одно присутствие Рууха и его, эмм, дела, оставили, как мне кажется, слишком сильный след на всем этом комплексе, так что я настоятельно рекомендую вам произвести подробный осмотр и вызвать опытных в таких вещах жрецов для изгнания темных сил, угнездившихся здесь. Необходимо также всё осмотреть и обыскать - неизвестно, что они здесь прятали... А теперь я прошу меня извинить - надо полностью завершить начатое.

    С этими словами он подошел к алтарю и осмотрел его самым пристальным образом. Заляпанный кровью и остатками неизвестно чего камень производил самое отталкивающее впечатление, и, несомненно, будет расколот и выброшен в реку в самое ближайшее время, но все же представлял собой некоторый теологический интерес, поэтому эльф также нарисовал и его на плане помещения. Затем он подошел к самому главному - телу Рууха. Его он осмотрел с ног до головы, ибо это тело коснулась скверна, а потому, несомненно, её следы должно было обнаружить. Искал он и татуировку черепа, выдавшую его сообщницу - это послужило бы верным знаком правоты всех их выводов. После этого он тщательно, как только смог, провел ритуал омовения, использовав воду из своего бурдюка.
    - Послушай, Ирос, - негромко сказал он путнику, пока они вдвоем занимались неприятным делом, - если младший жрец был поражен скверной ереси, то уж старший - наверняка. Не мог же он тайно построить все это и проводить свои ритуалы без ведома и согласия Рибеньи! Я думаю, что мы сразили не последнего из них, и что еще хуже - у родника Ке-Бо заготовлена ловушка, в которую уже попали двое паладинов, а теперь полным ходом идут и наши знакомые. Боюсь, нам еще предстоят новые бои.

    Закончив с исследованиями, он сделал последнее, что должен был - завершил начатое утром. Осторожно подняв сердце несчастной женщины, павшей жертвой безумия людского, он обернул его чистым листом бумаги, на котором, для верности, написал короткую молитву Ниле и изобразил её священный знак, после чего осторожно уложил уже высохшее сердце в вещевой мешок - скоро ему предстояло воссоединиться с телом в последнем путешествии.

    - Кажется, мы выполнили здесь свою миссию, - обратился он к Малику, - теперь предстоит похоронить жертв сегодняшнего безумия.

    Путь до места погрома прошел быстро и без приключений, так что Вил успел насладиться видами пригорода и уютных фермерских домиков. Прибыв на место, они также не нашли ничего интересного - просто вместо уютного жилища перед ними предстала картина разрухи и беспорядка. Пошатавшись для порядка по территории и пнув пару попавшихся под ноги подушек, Вил озвучил свой вывод:

    - Всё уже украдено до нас. Нет, ребята, нам тут делать нечего, а с гоблинами всё понятно - вон какая тропа натоптана. Взяли, что смогли унести, прихватили пленников и вернулись в свое логово. Так что нам остается только проследовать за ними.

    Приняв это решение, он взвел свой новый арбалет и приготовился шагать по следам, внимательно оглядываясь по сторонам. Хорошо помня, что в любом деле главное - безопасность, он решил не рваться вперед под стрелы воинственных зеленокожих, а предоставить эту честь кому-нибудь другому. Осмотрев спутников, он решил, что более всего в качестве передвижного укрытия подходит Ядо, ибо у него была самая могучая комплекция. За его спиной полурослик и спрятался, старательно делая вид, что его здесь нет.

    - Гоблины - твари подлые, они известны своим умением устраивать засады, так то держим глаза открытыми, а ушки - на макушке, - ещё раз напомнил он друзьям об осторожности. С этим напутствием они и отправились в болота.

    Болота оказались местом ещё более гадким, чем Вил себе представлял. Грязно, сыро, темно и отвратительно пахнет - это само собой, но что все это - сразу и в таких огромных количествах, это уже чересчур!
   К тому же, из-за роста ему доставалось больше всех - хоть он и был чуть-чуть полегче полуорков, и довольно ловко скакал с кочки на кочку, всё же очень скоро он промок до нитки и вымазался в грязи, происхождение и свойства которой не взялся бы выяснять даже сам глава гильдии алхимиков. Грязная работёнка!

    Ещё одним гадким свойством болот было то, что жижа под их ногами совершенно не держала форму. Очень скоро пробитая гоблинами дорога перестала отличаться от остальной местности - грязь, перемешанная с грязью, и больше ничего. Устав от непрерывного напряжения, Вил остановился и присел на самую высокую кучу земли, которую смог найти.

    - Нет, ребята, так у нас дела не пойдут. Может, нападавшие и могли пройти здесь, но теперь я что-то не вижу, откуда они шли, а главное - куда. Как сквозь воду провалились! Хотя это навряд ли - хоть это и болото, но они же тут всю жизнь ползают, не то, что мы. Предлагаю поискать следы, а если не найдем - идти дальше в том же направлении, пока не выберемся хоть куда-нибудь.

    Передохнув немного, он встал и с показным усердием принялся кружить по местности, не удаляясь от остальных. Он внимательно разглядывал всё, что попадалось на пути в поисках истоптанной земли, надломленных ветвей кустарников, примятой травы, оброненных мелких предметов - чего угодно, что могло бы подсказать дальнейший путь.

    Оставив своих спутников, встревоженный эльф вышел вслед за паладином. Выглядел тот неважно - весь облепленный какой-то дрянью, доспех помят, лицо мрачнее тучи. Да ещё Ирада куда-то запропастилась...

     - Похоже, после нашего расставания произошли важные события, друг мой? - взволнованно спросил жрец, - я вижу, тебе пришлось перенести нелегкие испытания. Была битва? С кем? Почему?
     Засыпав Ироса вопросами, он принялся рыться в своих вещах, и наконец нашел то, что искал - в наборе травника было немного подорожника. Взяв один лист, он аккуратно приложил его к вмятине на пластроне и кое-как привязал стеблями травы, после чего прочитал над поврежденным местом короткую молитву:
    - Вот, так должно стать получше. Через пару часов снимешь - и ударов как будто и не было, - успокаивающим тоном произнес Кадфаэль.

    Хоть Вил и знал, что время - деньги, однако такая срочность его огорчила: похоже, второго завтрака всё же не будет.
    - Ну. раз мы едем с комфортом, на повозке, то доберемся чуточку быстрее, а значит, я хоть успею привести свое снаряжение в порядок - заметил он.
    Не откладывая дела в долгий ящик, он тут же бросился обратно в "Заварник" и стал собираться. Набрав всё, что могло понадобиться в походе против гоблинов, он с радостью заметил, что некоторые вещи ему не нужны, а значит - их можно оставить на попечение трактирщицы. Спустившись к стойке, он заговорщицки подмигнул:

    - Фреона, душенька моя, прости за утренний разговор, но ты же знаешь, как я уважаю честный труд, особенно свой, и насколько ценю его плоды. Нам с друзьями предоставился шанс совершить добрый и благородный поступок из одних только альтруистических побуждений, и я не могу его упустить. Помогать всем и всегда - вот мое кредо! Поэтому некоторые вещи я оставлю под твоим присмотром здесь, можно?
    Выслушав ворчание хозяйки и получив, всё-таки, её согласие, он закинул сверток за прилавок и со спокойной душой отправился в путь. Для начала - в магазин напротив.

    Приметив лавку всякой всячины, расположившуюся в столь удобном для торговли месте, он не сомневался, что найдет там все необходимое - и точно, у торговца оказались именно нужные ему товары и именно по нужным ему ценам. "Хорошо быть приключенцем, все-то тебя любят, все хотят тебе помочь, денег предлагают, услуги оказывают," - удовлетворенно думал он, раскладывая покупки по карманам.

    Не прошло и десяти минут, как полурослик, обвешанный оружием сверх всякой меры, уже сидел на повозке и величественно указывал путь рукой - путь от таверны до ворот он знал, а дальше зрителей не будет. Выглядел он и правда весьма грозно и воинственно, по крайней мере, на свой вкус: пара кинжалов за поясом на животе, пара мечей в ножнах по бокам, легкий арбалет, снаряженный болтами, за спиной - герой, да и только!

    Вил проснулся в прекрасном расположении духа, как следует умылся и тщательно вычистил свою одежду. Внешний вид - половина успеха, как он всегда говаривал, люди намного легче идут на сделки, если расположить их к себе солидностью и опрятностью.
    Для поддержания цветущего внешнего вида он спустился в зал, дабы как следует подкрепиться, ведь любой полурослик знает, что именно первые два завтрака в день являются залогом здоровья. А где сила и крепость организма, там и неотразимая привлекательность.

    Но именно там его поджидала первая неприятность. Коварный удар пришел, откуда он не ожидал - от тетушки Фреоны, да еще пришелся в самое уязвимое место - прямо по кошельку.
    - Золотой? - вскричал пораженный Вил, - целый золотой за один день? То есть, я должен платить вам, дражайшая родственница, только за то, чтобы спать под вашим кровом на голых досках, терпеть шум и гам, царящие здесь, откармливать своей кровью тучные стада ваших клопов, и все это, по-вашему, стоит денег? Вы, верно, решили открыть торговлю клоповым мясом, раз разводите их в таких количествах, но берегитесь - они съедят вас раньше! Я хотел по-родственному скрасить ваш быт, развлекать и охранять вас, беречь ваше здоровье и по мере сил способствовать процветанию нашего достославного рода, твердо стоящего на земле Флана самыми ухоженными ногами, какие только есть во всех королевствах. И что? Вместо благодарности я слышу подобные страшные слова?
   - Золотой! - продолжал покрывшийся испариной плут, с ужасом чувствуя как бы слабое пошевеливание кошелька за своим поясом, - да вы знаете хоть, как достаются эти золотые? Ведь в каждой монете годы странствий, тревог и забот разъездного торговца, полные опасностей конъюктуры рынка и разбойников всех мастей - от полуголых лесных бродяг до убранных в шелка и бархат слуг лендлордов, и даже встречи, о, какие жуткие встречи (тут он перешел на шепот, боясь излишне напугать женщину и её юных дочерей, сновавших вокруг с подносами) - со сборщиками налогов... В каждой монете горе, слезы, пот, разочарования, холод и голод! И всё это я должен отдать всего лишь за один день прозябания под вашей крышей?!
    - О, горе мне, о ужас! Истинно, настали последние дни мира, и брат восстал на брата, и исчезла любовь между людьми!

    Но черствое сердце Фреоны, закаленное сотнями ежедневных жалоб такого рода от бездельников и пьянчуг всех мастей осталось холодно и равнодушно к страданиям молодого полурослика. Она твердо напомнила ему, сколько он заработал за один вчерашний вечер прямо у неё на глазах, и потребовала свою долю в выражениях, недостойных почтенной немолодой мещанки. Повздыхав и пожестикулировав ещё некоторое время, он все же совершил хирургическое вмешательство во внутренности своей мошны и расстался с монетой, переночевавшей там лишь один раз. Мысленно поклявшись себе вернуть её рано или поздно, он получил-таки свой завтрак и уселся за стол к остальным.

    Вчера он слышал уже истории большинства, и теперь занялся разговором с опоздавшими. Надо признать, послушать было что, ибо их жизненные пути оказались несхожи с прочими, да и он никогда не упускал случая узнать что-нибудь новенькое.
    Но тут его поджидал другой удар, на этот раз проникший несколько глубже. Дикий полуорк, пропитанный солью и расхожими анекдотами, неожиданно завел разговоры об устройстве общества, а точнее, о том, что было самым дорогим в жизни Вила - о товаро-денежных отношениях. Вот только он предлагал реформировать эти отношения так, чтобы ни осталось ни денег, ни товаров, ни тех, кто ими владеет.

    Поколения предков-Шерстолапов, занимавшихся торговлей от младых ногтей до полного облысения ног, восстали из своих могил и возопили в душе Вила. Он слышал стоны их, несущиеся из могил, темниц и желудков некоторых существ, слова о равенстве и централизованном распределении жгли, словно раскаленное железо.
    Язык скрестился с языком (фигурально выражаясь, конечно) и противники вступили в словесную дуэль. Пылающий праведным гневом торговец повышал голос с каждым предложением, и скоро его крики заполнили всю таверну, выплескиваясь даже на улицу:

    - Частная инициатива!
    - Личная заинтересованность в результатах труда!
    - Свободный рынок!
    - Предпринимательство!
    - Коррупция!

    Когда уже даже самые закаленные посетители, пересидевшие в темных углах сотни подобных споров, начали нервно оглядываться на крупного орка и вставшего на стул полурослика, неожиданный крик с улицы прорвался сквозь секундную паузу в разговоре и заставил умолкнуть оппонентов не самом интересном месте.

    - После договорим! - бросил на ходу Вил и опрометью бросился к выходу, ибо по опыту знал, что сейчас что-то начнется, и не желал упускать новую, пусть даже неизвестную пока, возможность.

    Кадфаэль задумчиво посматривал на подозреваемого, рассуждая про себя о его виновности. Против него был и некоторые улики, но только косвенные:
    1. Его видели возле места убийства и возле дома жертвы - но он этого и не отрицал, заявляя, что имел свои причины. К тому же, убийца мог замаскироваться...
    2. Следы хромого человека, оставленные на берегу возле места убийства и на противоположном берегу, идеально подходили под следы Сашха. Но их могли и подделать, так же, как и внешность. Для этого убийце нужно было знать Сашха, следить за ним некоторое время.
    3. Сашх был связан с Седраком общим бизнесом, и знал о его находках. А вот это уже серьезно - жрец сильно подозревал, что дневник и медальон и стали в итоге причиной убийства.
    4. Сашх - маг, к тому же разбирается в ядах. Но он сам в этом признался! А мог бы и скрыть - в его доме улик не наблюдалось. Он знает и значение символа, что также рассказал открыто - а сказал бы, что видит первый раз, и поди оспорь.
    5. Да, пожалуй, и всё. Проверить, умеет ли он плавать на лодке и может ли пробить грудную клетку тупым ржавым орудием для извлечения органов - нереально, а других достоверных сведений о преступнике осмотр места происшествия не дал.
    6. а теперь пошли нестыковки - дом был тщательно обыскан, но никаких следов кровавых деяний или некромантических сил обнаружено не было - а где же он тогда хранил орудия и с таким трудом добытое сердце?
    Покрутив в голове все эти сведения, эльф так и не нашел в себе убежденности в виновности мага, лишь набор подозрений. Как известно, из ста кроликов не сделаешь лошади, а из ста подозрений не сложится доказательства. Погладив свои волосы для усиления умственной силы, он решил все же спросить мнение самого исследуемого объекта:

    - Сашх, я вот думаю, что чтобы навести на вас подозрения, настоящий преступник должен был очень хорошо знать вас, и Седрака, и ваши отношения. Он должен был знать о таинственных находках, и то, как вы выглядите и ходите, и даже - когда вы появитесь в стоке в отсутствие наемника, чтобы спланировать и совершить свое дело... Вы не знаете такое лицо? Или, может быть, не замечали за собой слежку в последнее время?
    - Вообще, я заметил, вы очень спокойный человек - над вами висит обвинение в тяжком преступлении, а вы сохраняете хладнокровие и рассудительность. Может, у вас есть какие-то свои соображения насчет этого дела? Я был бы рад помощи; снять, так сказать, завесу дымки над этой тайной.

    Произнеся этот неловкий каламбур, он обратился к стражнику:
    - Ракеш, я думаю, нам тут больше нечего делать. Давай-ка мы сходим к свидетельнице, этой Персее, которая видела человека в капюшоне, и спросим её, похож ли Сашх на того, кого она встретила.
    - А ты, Локхир, вроде по росту подходишь - не мог бы ты надеть запасной плащ? Так мы проверим, точны ли воспоминания девушки о встрече.
    Приняв это решение, эльф передал запасной плащ коллеге, и под руководством Ракеша вся компания направилась к дому свидетельницы, намереваясь проверить, узнает ли она мага, или вспомнит что-нибудь важное.

    - Малая иллюзия, маскировка, невидимость, смена образа... - бормотал себе под нос эльф, осторожно листая книгу, - знаете, мне кажется, что если бы господин Дымчатый не хотел, чтобы его увидели возле места преступления или дома Рисы - его бы не увидели.

    - Вы, конечно, правы, коллега, - ответил он на слова Ирады, - чтобы знать так много о Седраке, его делах и знакомых, нужно было быть большим другом семьи. Но не бегать же по всему стоку в поисках таковых? Они жили здесь нимало, и соседей, родственников, знакомых наверняка успел завести во множестве...

    Сделав это замечание, он вошел в дом, где наблюдал за ритуалом. Пока он был внутри, старейшина ушел с большинством людей, что не удивило Кадфаэля - он человек важный, занятой, наверняка есть много дел, требующих его внимания, кроме как наблюдать за тем, как они тычутся в следы преступника, словно слепые щенки. При ходьбе Малик прихрамывал, и жрец потратил пару секунд на наблюдение. Каждый, у кого повреждены ноги, имеет свою особенную походку, ведь болезни и травмы бывают очень разные. Один хромает на левую, другой на правую, тот при ходьбе сильно опирается на одну ногу, оставляя глубокий след, а другой волочит ногу за собой, оставляя как бы неширокую борозду; у некторых кривится стопа, и они ставят её кто вправо, кто влево, а то ступает только на носок. На самом деле, если здоровый человек ещё может подделать походку хромого, за которым он некоторое время наблюдал, то одному калеке подделать след другого практически невозможно... Все эти мысли промелькнули и ушли - если убийцей был Сашх, то след на пляже - ещё не доказательство, а если его пытались подставить - это делали умело.
    К счастью, один наемник остался, так что без охраны подозреваемый не останется.

    Тут как раз появился Локхир, словно вынырнув из теней храма. Ну надо же, до чего искусен! А вот сообщенные им сведения тревожили - почистить сапоги после прогулки по окровавленному песку - самое естественное дело для убийцы, заметающего следы. А "мука", обнаруженная на столе? С чего это жрец занимается алхимией, да ещё с такими странными ингридиентами? Вроде бы для изготовления лекарств подобного не требовалось. Эх, посмотреть бы самому, что он там варит.

    Занявшись разговором с Руухом, Кадфаэль внимательно его слушал, стараясь выявить сомнения или ложь. Стоит быть осторожнее с этим человеком, решил он.
    - А кто тогда этот "Ривиз из Кауна", которого вы упомянули? А, наверное, тот молодой человек, лечение которого мы столь бестактно прервали? Извините наз за это, нам не хотелось мешать лечению; я, как никто, понимаю ценность здоровья. Он что, так и прошел весь путь из Кауна с этой раной, или ему не повезло уже здесь?

    - Теперь, раз важнейшее дело было завершено, могу ли поискать вашей мудрости и спросить о некоторых деталях, смущающих мой разум в деле поиска истины?
    - Прежде всего, скажите, не встречали ли вы когда-нибудь подобный символ, и не знаете ли, что он может означать? - Кадфаэль второй раз за день вынул лист бумаги, на котором был изображен череп и дракон, и передал его в руки жреца.
    - Обратите внимание на мелкие детали, вот тут символы солнца, алтарь - всё это меня смущает, как будто это изображение некоего... божества, - с этими словами эльф достал из кармана костяную иглу, которой была ранена Риса, и стал указывать ею на рисунок, тыча в лист бумаги возле самых пальцев Рууха.

    - Затем, не могли бы вы дать нам совет относительно яда, которым была поражена несчастная? Вы, конечно, знаете множество ядов и лекарств, и мне хотелось бы получить вашу консультацию о возможном действии яда, сроках его, ммм, "свежести" и, может быть, способе производства? Вы готовите лекарства прямо здесь, в храме? Я сам немного занимаюсь изготовлением снадобий из трав, и был бы очень рад взглянуть на рабочее место профессионала.

- А мне вот кажется, что двести золотых за час работы - весьма выгодное предложение. Нам всего то и надо, что встретиться с продавцом и сунуть ему булавку в одежду - не так уж сложно, я полагаю, - высказал своё мнение Вил. Поскольку никто не возразил против его предложения, он посчитал его принятым, и собирался в любом случае заработать на этом деле несколько больше, чем предлагал незнакомец. Теперь он даже немного жалел, что раскрыл план всем - когда арфисты задержат своих недругов, они, конечно, обыщут их на предмет возврата бриллиантов, и если бы все заявили, что отдали кошель, от них бы отстали. А теперь всем придется лгать... Впрочем, это может даже оказаться полегче, чем изворачиваться в одиночку.

- Он похож на настоящего арфиста, Карен, - ответил полурослик разошедшейся чертовке, - таинственный, скрытный, с кучей сокровищ, которые он готов пустить на сомнительное дело... Ну вылитый агент тайной могущественной организации! Я ему верю достаточно, чтобы взять всю награду авансом.

- В конце концов, нас же шестеро, мы сильны и отважны, и даже если там приготовлена какая-то ловушка, думаю, мы выйдем из любой ситуации с победой, - заявил он, подбадривая женщин, - и к полуночи уже будем сладко спать в своих постелях, став немного богаче. Раз уж заговорили о цене, значит, остальные условия устраивают, так что мы в деле.

    Жрецу не удалась его маленькая хитрость - вошедшая с телом процессия помешала проведению ритуала в помещении, и вопрос, хранил ли почитатель Рашаль яды и носил ли их следы на себе, остался невыясненным. Что ж, можно попробовать позднее. На другом подозреваемом никаких следов не обнаружилось, что ни о чем ещё не говорило - он мог обращаться с зельем осторожно и не коснуться его, мог как следует почиститься, мог сменить одежду - сколько у него одинаковых рубашек и плащей, кто знает!

     А вот Сашх оказался на удивление сговорчивым подозреваемым, и, казалось, не рисковал своей головой, которой угрожала вся тяжесть курдийского правосудия - скорого и решительного, а занимался научным исследованием местных обычаев, с безопасного расстояния наблюдая за поведением испытуемых. Он говорил прямо и отвечал на вопросы точно, что очень понравилось Кадфаэлю, а главное - сразу опознал символ дракона и черепа, о котором он имел смутное представление, и рассказал о его сущности. Мог бы и сказать, что ничего не знает, или соврать...

    К сожалению, Сашх вёл себя значительно разумней и спокойней не только типичного убийцы, но и некоторых паладинов-следователей. Внезапная вспышка Ироса, сопровождаемая безосновательными обвинениями, очень удивила и расстроила Кадфаэля - к такому он точно был не готов.

    - Ирос, даже если у тебя появились подозрения, не стоит их сразу озвучивать. Я понимаю, что ты человек прямой, и вера Идриса побуждает тебя к предельной честности, но истина не ищется и не доказывается обвинениями и угрозами - сначала строится твёрдый фундамент доказательств, а уж потом навешивается покров речей и приговоров. Поэтому я прошу тебя не пылать праведным гневом обличения, искать в своей душе равновесие для беспристрастного взвешивания истины. Сейчас я поговорю с Руухом, постараюсь убедить его смягчить своё раздражение и отказаться от требования наказания, может быть, он внемлет голосу разума.

    - Моё имя Кадфаэль, я жрец богини Нилы, по соглашению со старейшиной Маликом и народом Ривери занимаюсь поисками истины по делу об убийстве Рисы.
    - Сашх, я вижу, вы человек честный, и хочу задать вам ещё несколько прямых вопросов, которые вы должны принять, как соответствующие обстоятельствам, и не искать в них ничего оскорбительного.
    Первый: имеете ли вы знания и навыки в составлении и использовании ядов? Что вы можете сказать о яде из крови гуля - знакома ли вам рецептура, держали ли вы его когда-нибудь в своих руках?
    Второй: будучи магом, вы, конечно, полагаетесь в вопросах самозащиты на остроту своего ума - а как насчет навыков боя с оружием? Хорошо ли вы метаете ножи или дротики? Насколько вы сильны - могли бы, например, одним ударом проломить человеку рёбра?
    Третий: Не знаете ли, были ли у Рисы личные враги? Как она жила с мужем, не доводилось ли вам присутствовать при скандалах, недомолвках?
    Четвертый, очень важный: вы знали, как обстоят денежные дела Седрака? Много ли золота он успел накопить в своем сундуке? Его дом был ограблен, и мы думаем, что на сокровища наемника покусился убийца, и никто иной.

    Задав новую серию вопросов, жрец внимательно выслушал ответы, ища в своем сердце намек на то, говорил ли стоящий перед ним человек правду, или что-либо выдавало в нём неискренность. Затем, чтобы дать себе время на размышления, он оставил его под охраной товарищей, старейшины и собравшихся с берега реки охотников, и пошёл выполнять не менее трудную миссию - дипломатическую.

    Для этого он решил воспользоваться помощью одного из своих союзников:
    - Локхир, пока я буду беседовать с Руухом, осмотри, пожалуйста, его личные покои, да и весь остальной дом на всякий случай - только постарайся, чтобы тебя не заметили. А то Ирос вон уже наломал дров - жрец Рашаль весьма ревниво относится к своему статусу и вряд ли позволит нам рыться в его вещах. Если заметят - скажешь, что желаешь помолиться и ознакомиться с убранством храма.
    Попросив у Малика костяной шип, которым была отравлена женщина, он ровными шагами направился обратно в здание.

    Войдя внутрь здания, он внимательно огляделся, наблюдая за происходившим внутри. Там как раз начался ритуал подготовки к погребению искалеченного тела, и он с интересом смотрел на действия жреца и помощников, сравнивая происходившее с обрядами, освященными Нилой. Особенно пытливо он осмотрел запасы челикса - правда ли его было так мало, что Рууху пришлось договариваться о поставках с наемником, вообще-то не занимавшимся сбором трав, а потом навещать его дом, побуждая выполнить договор, или это был выдуманный предлог оказаться возле дома в столь неурочный час?
     Для достоверности он подошел к той женщине, которая говорила с ним о предстоящем обряде ещё на берегу, упоминая челикс, и спросил её:

    - Приветствую тебя снова, сестра, в столь печальной обстановке. Скажи, всё ли прошло ладно на вашем пути, не случилось ли чего после нашего расставания? И собрали ли вы необходимую траву, или здесь нашлись достаточные запасы?

    Выслушав её, он подошел к жрецу и отвлек его от срочных обязанностей:
    - Прошу меня простить, почтенный Руух, за произошедшее недоразумение. Мой друг слишком разгорячился, обращаясь к вам с недопустимыми словами, но вы же должны понимать, что эти "Разящие лучи" - просто фанатики, между нами говоря. Они носятся с богом света, как будто он - единственный, и видеть ничего больше не хотят. Ирос излишне погорячился, забыв законы учтивости и гостеприимства, и я прошу вас простить его и отказаться от требования наказания, ибо это был лишь минутный порыв недоверия, естественный в такой трудной ситуации - ведь меж нами ходит неведомый убийца, сила которого - в коварстве и лжи.

   Входя в сарай, Вил немного покачнулся. "Наверно, нервишки пошаливают," - решил он. Да и дорога выдалась очень уж долгой и утомительной, а пиво, купленное Плейном, кончилось на полпути, так что теперь и освежиться-то было нечем. Но теперь пришло время собраться - клиенты что-то заподозрили раньше, чем обычно.

   - О, прекраснейшая госпожа, красотою своего лица затмевающая луну! Сколь отрадно усладить свой взор лицезрением твоей несравненной красоты, белизною лица, изяществом стана и блеском глаз! Мой партнёр, - тут он с полупоклоном указал на барда, - сотни раз рассказывал и пересказывал мне о твоем облике, но все слова всех языков тускнеют перед вашим истинным обликом! Дозвольте мне только немного приблизиться, ибо полумрак, царящий в этом глухом месте, крадёт у меня половину красок, которыми пышут ваши ланиты.

   С этими словами он осторожно, по шажочку, приблизился к своей цели, не спуская глаз со всех продавцов. Двигаясь, он не переставал говорить, поддерживая образ отряда как ловких торгашей, решившихся на опасную сделку:
   - Меня зовут Боно Андерхилл. Мы с другом не могли пройти мимо подобной сделки, это поистине шанс всей жизни! Но, к сожалению, цена, запрошенная вами, оказалась соразмерна ценности товара, несмотря на то, что ваше нежное, огромное сердце, конечно, наполнялось жалостью при мысли о слезах, которые нам предстоит пролить, расставаясь с бриллиантами... И, раз уж мы никогда их больше не увидим, не могли бы вы показать нам эту вещь - ведь, если вы уйдете с нескольким камнями, а мы получим всего один вместо оговорённого предмета, это будет несправедливо? Неужели столь совершенная красота способна на столь коварный план?
   - Нет, я не могу в это поверить! - всплеснул он руками в сильном, хотя и притворном душевном волнении, - вы, конечно, не откажетесь показать нам яйцо, чтобы мы могли своими руками... то есть глазами, убедиться, что всё в порядке.

Он замолчал, переводя дыхание. Хвали клиента, не давай ему вставить слово или задуматься хоть на секунду, переводи подозрения на него самого - полурослик применил все старые уловки продаж, которым его учил еще отец.

Вил родился в славном городе Флан в 1451 году, в семье почтенного торговца. Вернее, родился он, когда они проезжали через город, ибо отец его владел разъездной лавкой - большим фургоном, набитом всякой всячиной, нужной людям тут и там. Так они и жили - переезжали от селения к селению, покупая то, что дешево в одном месте, и продавая это подороже в другом. Конечно, когда он был совсем мал, отец не брал его с собой, оставляя на попечение то одного родственника, то другого, поэтому Флан всё-таки был его настоящей родиной, от которой у него остались приятные воспоминания о благодушных тетушках и друзьях по играм. Когда он подрос, пришло время приучаться к отцовскому делу, и он стал путешествовать в том же фургоне, постигая премудрости торгового дела и общения с незнакомыми людьми, от которых тебе что-нибудь нужно. Это было увлекательное и интересное занятие, пришедшееся Вилу по душе, и он уже думал, что к и пройдет вся его жизнь - в путешествиях и экономических приключениях, но у судьбы были свои планы.

Однажды, проезжая через лес, они попали в разбойничью засаду: на них набросилось с десяток бандитов. Отца убили, фургон ограбили и разломали, а самого Вила, раненого, бросили умирать. Но дорога была торная, и вскоре его подобрали. Кое-как залечив рану и похоронив родителя, он смело посмотрел в глаза будущему. А оно презрительно оскалилось в ответ: Вил остался без средств к существованию, без особых навыков и поддержки. Нужно было начинать жизнь сначала.

Он уже достаточно разбирался в бизнесе, чтобы понимать - честным трудом денег не заработаешь, крестьяне годами гнут сипну на полях, не имея ничего, а лорды в замках живут в роскоши, не ударяя палец о палец. Любое дело требует вложений, и первоначальный капитал всегда добывается незаконным путём... Значит, у того, кто хочет чего-то добиться в жизни, есть лишь один путь - создать своё благополучие, ничего не отдавая взамен. Этим он и начал заниматься, бродя по городам и собирая щедрую дань с простаков, думающих, что можно перехитрить Вила Шерстолапа и купить эликсир бессмертия за пару золотых.

К несчастью, он был далеко не первым и не единственным, кому пришла в голову та же идея, и скоро у него начались проблемы с гораздо более опытными и организованными конкурентами. Раньше он даже и не подозревал, насколько многочисленны и могущественны гильдии воров, а теперь ему приходилось бросать всё и бежать, едва первые операции начинали приносить скромную прибыль. К тому же и законопослушные граждане не дремали - его всё чаще стали узнавать и бить. не дожидаясь выгодного предложения, от которого невозможно отказаться...

После очередного недоразумения с жителями одной деревушки, которые почему-то считали некоторые вещи из его рюкзака своими, хотя Вил трижды поклялся на суде, что унаследовал их от дедушки и носил с собой много лет, бродягу-полурослика неудержимо потянуло на родину. Во Флане с ним никогда подобного не случалось, там была бойкая торговля, и люди с пониманием относились к желанию других обогатиться за чужой счет. Там издавна жила его семья, было много родственников, а уж чтить родство его раса умела, как никто! Там были и друзья, с которыми он провёл счастливые годы детства, но потом судьба разделила их, развела по разным дорогам. Пришло время восстанавливать старые связи.

Приняв решение, он не стал откладывать его в долгий ящик, и быстро дошел до города. Там он прежде всего направился в самую уютную и любимую таверну под названием "Заварник", где хозяйничала его пятиюродная тётка, во всяком случае, отец вроде упоминал, что они какие-то родственники. У неё была большая и любящая семья, а потому он не сомневался, что найдет там теплый прием. К тому же, он должен был встретиться с некоторыми из друзей, и для места встречи таверна подходила идеально - несколько весёлых дней за столом, и все будут в сборе.

Как оказалось, он пришел одним из последних - они уже были тут и сидели за столом в общем зале, разговаривая. Он смело ворвался в помещение, словно вихрь свежего воздуха, и закружился по залу, увлекая за собой официанток и посетителей, сверкая улыбкой и золотыми украшениями, показывающими его успехи в делах.
- Эй, привет, тётушка! - обратился он первым делом к мадам Фреоне, - мы так давно не виделись, что я с трудом вас узнал - так вы похорошели. Расцветаете с каждым днём, с каждой полученной монетой - я вижу ваши дела и в работе, и в семье идут просто на загляденье! - тараторил он, не давая никому и слова сказать, чтобы не расспрашивали о его делах, - и дочери ваши - просто букет цветущих роз, подобранных одна к одной. Эй, привет, Рис, - воскликнул он, обнимая проходящую мимо служанку, - давай-ка станцуем в честь нашей встречи!
С этими словами он увлек её в центр зала и сделал пару кругов, а чтобы было удобнее, вежливо взял её поднос и поставил его на стол, за которым сидели его старые знакомые. Не прошло и двух минут, как он весь оказался уставлен тарелками со всякой снедью и несколькими кружками пива, которые оказались там сами собой, без всякого явного участия Вила - и, разумеется, без всякой оплаты. Решив, что для ужина этого будет достаточно, он наконец закончил свои прыжки и ужимки и подошел к компании.

-Карен, сколько лет, сколько зим! - воскликнул он, обнимая рогатую даму (та как раз сидела, так что получилось удобно), - а я сразу понял, что ты здесь, когда увидел толпу людей, с воплями ужаса выбегающую из дверей заведения. Ну-ну, просто шучу, ты же меня знаешь, - тут же осадил он сам себя, увидев, как сверкнули её глаза.
- А вот ты нисколько не изменилась, твоя красота совершенна, как и всегда, - обратился он к девушке, сидевшей рядом, - наверно, тут не обошлось без эльфов, или магии, - подмигнул он Селине. При этих словах он поймал её руку и горячо пожал, но целовать, как официанток, не решился - мало ли чему она научилась за прошедшие годы, провести хотя бы одну ночь в образе лягушки ему не хотелось нисколько.
Последнюю девушку за столом он просто дружески похлопал по плечу, после чего пришлось немного потрясти отбитой о железные мускулы рукой, восстанавливая кровообращение.

С мужчинами он и вовсе не стал заводить долгих приветствий, ограничившись крепким рукопожатием, после чего приступил к обильной трапезе, щедро награждая себя за дни, проведенные в дороге на одних сухарях и орехах. Это наемнику или танцору надо быть стройным и гибким, а в его профессии главное - респектабельность, солидность. Кто ж поверит, что он успешный купец, если он не сможет как следует прокормить сам себя!
Проведя за беседой и угощением весь вечер, он отправился спать в комнату, заранее снятую его друзьями. Там все было готово для хорошего сна за их счет, и он уже начал задремывать, как вдруг дверь распахнулась. Это оказалась Рис, с порога предложившая заработать на какой-то работёнке.

- На ловца и зверь бежит, - откликнулся полурослик, - мы с радостью поможем вашему постояльцу в любом деле за соответствующее вознаграждение - веди нас к нему!

- Магией он не пользовался, я бы узнал это с божией помощью, а вот зелья - да, вероятно. Мне действительно трудно поверить, что мертвец бродил посреди крупного стока, не привлекая ничьего внимания, даже если это и происходило на рассвете, - ответил Кадфаэль на предположение товарища, - но оборотень... Вряд ли. Это слишком редкое явление природы, чтобы наткнуться на него вот просто так; я не верю, чтобы некромант оказался ещё и оборотнем. Вселенная просто не может провернуться на своей оси в разные стороны одновременно! - поучительно указал он неопытному в делах мировой гармонии эльфу.

Услышав о находке, он тут же оставил споры и подошел к смельчаку, вытащившему опасную вещь на поверхность.
- Благодарю тебя, отважный муж, не каждый решится охотиться на смертельно опасного врага в темноте, на ощупь, но ты - достойный сын своего отца. Позволь мне внимательней осмотреть твою находку.
С этими словами он осторожно взял иглу, обернув её полой рукава, и стал тщательно изучать сквозь увеличительное стекло, испросив помощи Нилы. Средство преступления оказалось весьма интересным - вырезанное из кости, оно было необычной формы, словно предназначено для ловушки - брошенная на песок утолщенной частью, игла неминуемо выставляла жало с жёлобом для яда вверх, подстерегая неосторожную жертву. Трудно было поверить, что такой предмет держали в руке или метали, малый размер и лёгкость не позволили бы... Он пытался вспомнить что-нибудь о подобном оружии - кто мог изготовить его или использовать?

Потом жрец не забыл передать находку своим товарищам для изучения (разрешив воспользоваться для этого и лупой), и прибавил:
- Вот и первая улика. Что ж, раз теперь у нас есть вещь, относящаяся к убийству напрямую, предлагаю отдать её на хранение старейшинам, дабы они могли составить своё мнение о ней перед судом, и никто не усомнился бы в важности этой находки.

Тут его прервал следопыт, сообщивший новую важную информацию. Оказывается, незнакомец приплыл на лодке и долго лежал в зарослях на другом берегу реки. Это был он - Хромой, как прозвал его про себя Кадфаэль, его след добровольные помощники узнали. Тут уж голова пошла кругом - допустим, он приплыл к месту стирки, лежал, высматривая жертву... А потом? Зачем бросил лодку, как нанёс удар? Его ли след обнаружен входящим в реку с этого берега - зачем тогда он прошел лишних сто ярдов ниже места убийства? Может быть, это был не убийца, а кто-то другой, тоже хромой? Одно радовало - раз убил змею, значит, считал её опасной для себя - мёртвым яд не страшен, а значит "наблюдатель" был обычным человеком.

- Лодка! - воскликнул озарённый догадкой жрец, - лодка не оставляет следов, он не шёл по дну - он просто подплыл к парализованной жертве, вырезал сердце, а потом уплыл в неизвестном направлении!

Эти новые сведения были непонятны - их стоило проверить. Поэтому жрец пересёк реку и сам отправился к месту, указанному следопытом. Там он старательно осмотрелся, не особо надеясь на успех, и провёл во второй раз за это утро ритуалы, позволяющие узреть незримое.

Потом вернулся назад и записал всё, что удалось выяснить, к предыдущим сведениям, и готов был идти.

- Я думаю, произошло следующее: некто, назовём его "Хромой", приплыл в сток и спрятался в тех зарослях, высматривая жертву. Либо просто искал наиболее удобный случай, либо следил за Рисой, мы пока не исключили этого; поняв, что лучше всего поймать одинокую жертву во время стирки, он спустился к реке там - жрец указал на следы ниже по течению, - сел в лодку и поплыл мимо цели. Женщина не испугалась - с чего бы вдруг? - и он спокойно парализовал её костяным шипом, а потом подошёл и совершил злодеяние. Сел обратно в лодку - и уплыл назад, откуда явился. Это значит, что нам стоит искать преступника вдоль реки - вниз или вверх по течению.

Не тратя более ни минуты, Кадфаэль со своими спутниками отправился на место происшествия, прихватив инструменты. Выйдя из трактира, он взял под уздцы своего верного верблюда и быстрым шагом направился к реке, тому месту на берегу, возле которого уже собралась изрядная толпа риверийцев – её было видно даже от порога.

Дойдя до людей, он собрал свою волю в кулак и высоким, несколько надтреснутым от волнения голосом произнёс:
- Расступитесь, миряне! Мы пришли сюда, дабы волею богов провести тщательное и всестороннее расследование! Мы – опытные профессионалы, и обещаем вам, что лиходей будет найден и наказан, а вы освобождены от страха перед неведомым злом! Молитесь о спасении души погибшей, молитесь о жизни, дарованной Нилой и позвольте нам приступить к работе!
- Если кто-либо знает хоть что-нибудь о происшествии, мы со всем тщанием выслушаем его, любая помощь будет полезна в этом общем деле. Ежели кто-то вспомнит нечто полезное позднее, или не найдет в себе сил говорить сейчас, он всегда сможет прийти в мою хижину на площади, в любое время дня и ночи!

Произнеся эту вдохновенную речь, Кадфаэль прошел сквозь толпу, оттесненную с их пути охраной, и сразу подошел к трупу. Хоть у него и не было никаких официальных полномочий, он решил, что ссылка на богов даст ему достаточный авторитет в глазах жителей для начала. Но всё-таки нужно будет кому-то из них сходить потом к старейшинам и договориться о статусе судей по этому делу, лучше паладину – он выглядел повнушительней, да и опыт общения с начальством наверное, имел.

Жрец опустился на колени перед телом и принялся внимательно изучать жертву, надеясь найти ключи к возникшей перед ними загадке. Перед ним была молодая женщина, даже, наверное, совсем ещё девушка, незнакомая ему. Только сейчас он понял, что даже не знает её имени – надо будет спросить потом у родственников или друзей, они, наверное, где-то тут, в толпе. Снова его подвела привычка к одиночеству – перед ним стояло много людей, способных рассказать и об убитой, и об обстоятельствах дела, а он просто прошел мимо, ограничившись несколькими общими фразами. Ладно, кто-нибудь из команды наверняка разузнает всё, что нужно, и расскажет остальным, да и сами люди, по опыту эльфа, просто не смогут держать информацию при себе – слухи и сплетни заполнят город к закату, как саранча, и не останется никакой возможности остаться в неведении обо всех подробностях скандальной истории – даже если бы он захотел этого. Ох, суета сует…
Кадфаэль поймал себя на том, что тупо сидит перед телом и смотрит в пустоту, дав легковесным мыслям отвлечь себя. Помотав головой, он сконцентрировался на задании. Вознеся короткую молитву Ниле с просьбой о помощи и поддержке в предстоящем трудном деле, он приступил к осмотру покойной.

Он уже знал, что произошло, да и многолетний опыт врачевателя изрядно закалил его нервы, но представшее зрелище заставило его побледнеть и нервно зашевелить ушами, от возбуждения вставшими торчком. Она выглядела красивой, хоть он не очень хорошо различал оттенки человеческой внешности, но прямо в груди её зияла огромная дыра – кто-то грубо разорвал нежную плоть, раздвинул рёбра и вытащил сердце – судя по обилию растекшейся крови, у ещё живой жертвы. Содрогнувшись, он начал внимательно осматривать тело – дюйм за дюймом, не упуская ни малейшей мелочи, вроде синяков, кровоподтёков, ран, царапин и всех прочих следов, сопутствующих обычно насильственному переходу из одного воплощения в другое – кто знает, что может пролить свет на историю, произошедшую здесь недавно, и как недавно – время суток, когда произошло убийство, как давно это было, причина смерти, обстоятельства, вещи, соприкасавшиеся с телом, и, конечно же, орудия преступления. К сожалению, ничего существенного обнаружить не удалось - женщина была убита одним сильным ударом спереди, никаких других следов не отпечаталось - похоже, что смерть была мгновенной, причем она видела убийцу, но не пыталась отвернуться - паралич, гипноз, или кто-то знакомый?

- Ирос, на ней нет никаких особых повреждений, ни старых, ни новых. Убита одним ударом спереди...

Даже самый наивный человек ни на секунду не обманулся бы – перед ним лежала именно жертва умышленного убийства. Никакие силы природы, стихийная магия, звери или гнев богов не совершают подобного с человеком – только злая, и что гораздо хуже, разумная воля могла сотворить с себе подобным такое. Осмотрев тело, Кадфаэль направился к реке и тщательно совершил ритуальное омовение, очищаясь от контакта с умершим. Это не было распространённым требованием, но в храме, где он обучался, строго следили за разделением живого и мёртвого. Смывая кровь и скверну, он мысленно обращался к богине, моля направить его мысль в нужном направлении, и обшаривал свою память в поисках похожих происшествий. Не встречал ли он чего-то подобного ранее в жизни или на страницах книг? Не было ли живое сердце ингридиентом какого-нибудь мрачного культа?
Он вспомнил довольно многое, но не слишком полезное - древние эльфийские боги не подходили, ведь рядом никакие эльфы не жили, уж он бы знал (всю округу облазил в поисках целебных трав), да и наличие примитивных дикарей посреди одного из крупнейших стоков Курдии вызывало сомнения. А вот легенды о способах создания нежити с помощью мрачных ритуалов использования частей тела стоило обдумать подробнее - не более получаса назад он слышал, что недалеко отсюда с этим возникли какие-то проблемы.

Совершив положенный обряд, он вернулся к месту происшествия и стал внимательно изучать его, на этот раз осматривая всё, кроме жертвы – следы на земле, валявшиеся тут и там мелкие предметы и мусор, надеясь, что ему всё же удастся найти «немых свидетелей» убийства, которые расскажут ему о произошедшем. Искусство выслеживания дичи передавалось в его семье от отца к сыну, и хоть он не стал охотником, всё же сейчас выученные в детстве навыки могли изрядно пригодиться. Но то ли он был плохим учеником, то ли местность неподходящей - ничего путного он не приметил, кроме собачьих следов, а собак здесь держали в каждом доме.

Тем временем его коллеги начали опрос, и Кадфаэль, наконец, узнал имя убитой и её мужа. Ну что ж, опросить придется ещё многих. рассказав товарищам о своих достижениях, он обратился к людям:
- Скажите, как вы планируете предать тело земле? Я хотел бы присутствовать на церемонии, отдав дань памяти усопшей. Я слышал, местный жрец Рашаль покинул сток, кто будет проводить обряд?
Задав этот вопрос, он благословил коллег на дальнейшие расспросы и приступил к поискам помощи за пределами материального мира. Достав священный амулет, он несколько раз обошел место преступления, моля Нилу даровать ему мудрость для обнаружения скрытого.

Осмотрев всё по нескольку раз, он, наконец, успокоился и сел на подвернувшийся под… руку камень, достал писчие принадлежности и тщательно записал всю полученную информацию – как результаты своего труда, так и сведения товарищей.

Много лет Кадфаэль провёл в молитвах и размышлениях о сути Вселенной, но так и не приблизился к постижению истины ни на шаг. Однажды он проснулся и понял, что ещё один день в лесной глуши ничего не изменит, и решил круто изменить свой путь, вернувшись к цивилизации. Собрав свои нехитрые пожитки, он решительно ушел прочь из скита, оставив на произвол зверей и погоды убежище, которое он устраивал много лет. В ближайшем стоке он приобрел верблюда, назвав его в честь легендарного скакуна древнего эльфийского короля Васисуалием, кое-какой скарб и отправился в самое большое скопление людей в окрестностях – Ривери. Здесь он надеялся набрести на след мудрости, разыскивая её в речах и поведении людей, новых книгах и повседневных делах.
Его навыки целителя и знание лекарственных трав и бальзамов обеспечило ему уважение жителей и существование, намного превосходившее быт лесного отшельника, даже несмотря на его инородство, но вот увидеть мудрость в суете будней никак не удавалось. Люди бегали, кричали, плакали и смеялись по любому поводу, превращая стройное мироздание Космоса в совершеннейший бардак безо всякой логической системы, и он постепенно стал разочаровываться в своем спонтанном решении. К тому же, ему никак не удавалось влиться в это течение, он утратил навыки общения за годы одиночества и не мог найти ничего общего между собой и здешними людьми, оставаясь сторонним наблюдателем.

Он, конечно, пытался завязать знакомства, но не слишком успешно: самым общительным человеком в стоке был местный трактирщик, и говорить с ним было легко, но это была всего лишь пустая болтовня. Всё же большую часть свободного от поиска трав и составления целебных мазей времени он проводил именно здесь – в самой шумной точке поселения – таверне. Тут он встретил и несколько путешественников, с которыми попытался завязать знакомство.
Первым был, как ни странно, эльф – Кадфаэль очень удивился, увидев в столь необычном месте сородича, и сразу обратился к нему на родном языке, надеясь подружиться. Но тот не питал особого желания общаться, и лишь отвечал общими фразами. У них как-то не нашлось ни общих интересов, ни воспоминаний, которыми было бы приятно поделиться – у отшельника просто не было приключений, достойных повествования, а Локхир (так звали странника) не рассказывал о своём прошлом.
Другой, гораздо более плодотворной встречей стало знакомство с коллегой – девушкой-жрицей из далекой страны. Как и он, она была чуждой местному сообществу, и с ней ему было о чём поговорить – богословские беседы и впечатления о периоде обучения, хоть и очень разные, всё же сблизили их, позволив провести несколько приятных вечеров в таверне.

Остальной люд был на редкость непонятен, прямо-таки живое олицетворение тайны бытия. Кадфаэль чувствовал, что если постигнет их - перед его разумом не устоит сама вечность, но нащупать ниточку, с которой можно было бы начать распутывать этот клубок никак не удавалось. Все поголовно вооружены, как будто смерть – главное, что есть в жизни, и очень этим гордились, постоянно рассказывая о своих подвигах в деле убийства живых существ – как порождений природы, так и себе подобных. Стоило ему хоть чуть-чуть привыкнуть к каким-то событиям и разговорам, как тут же они совершали что-нибудь такое, что напрочь выбивало эльфа из колеи.

Вот и сейчас это произошло вновь. Услышав новость о погибшей, Кадфаэль невольно вздрогнул. Человеческое общество опять преподнесло ему сюрприз, ожидать которого было невозможно – ни движение звёзд прошлой ночью, которое он, по старой привычке, внимательно наблюдал, ни иные знаки не указывали ему на приближающуюся трагедию – а она произошла. Смутно, непонятно. Единственное, что не вызывало сомнений – что ему следует делать дальше. Хоть врачебной помощи пострадавшей уже и не требовалось (с вырезанным-то сердцем), он должен был пойти на место преступления и сделать хоть что-нибудь – Нила призывала его защитить жизнь, пусть и несколько запоздало.

- Я постараюсь помочь, чем смогу, добрые жители. Убийство – это тяжкий грех, и мы не можем оставить его безнаказанным. Надеюсь, мы все вместе быстро сможем установить, что произошло, - при этом Кадфаэль обвел взглядом всех собравшихся в таверне, - и помочь вам и в других заботах.

Через короткий промежуток времени обессилевший Фафхрд рухнул на пол. Сверхчеловеческие усилия, потраченные на то, чтобы остаться живых, истощили его организм. Он лежал, тяжело дыша, и постепенно приходил в себя.
В голове понемногу стало проясняться, взгляд прояснился и наконец вернулась способность мыслить. Первая мысль была о том, что он ещё жив. Cogito ergo sum. Хорошо.
Раз он жив, значит снорк мёртв - иного исхода быть не могло. По доброй воле тот ни за что бы не оставил его в покое.
Теперь пришла пора подумать о себе. Состояние его организма было просто отвратительным, он это чувствовал каждой косточкой, каждым мускулом, каждым нервом. Приподняв голову, Фафхрд осмотрел себя и поле недавней битвы.
Как он и думал, результат был плох. Весь он был залит кровью - частью своей, частью мутанта, одежда разорвана там, где его полосовали когти, а самое страшное - вся грудь представляла одну сплошную рану. На повреждения, полученные на первом этаже подземелья, наложились свежие порезы - и на этот раз они были гораздо глубже. Верным знаком их тяжести была острая боль, возникавшая при каждом вдохе - значит, рёбра пострадали - трещины, а возможно, и перелом. Это плохо, это очень плохо, каждый острый укол, постоянно терзавший Фафхрда, отвлекал его и не давал сосредоточиться, мешал думать и двигаться.
Что ещё хуже, жажда стала просто невыносимой: от потери крови хотелось пить так, что сводило челюсти, горло превратилось в филиал пустыни Сахара.
Ладно, хоть снорку сейчас ещё хуже. Он лежал в двух шагах, весь изрубленный - на его теле было множество не слишком глубоких ран, которые, видно, его всё-таки доконали. Отлично.
Встав и поохав, Фафхрд собрал своё снаряжение, подобрал выпавший из рук топор, и подошёл к поверженному противнику. Быстро обшарив его карманы, он измазал руки кровью. Он смотрел на них, и к радости победы примешивалась другая мысль: а ведь кровь - это жидкость.
Он, конечно, не сказочный вампир, и даже не настоящий кровосос, но пить хотелось ужасно. Чем мясо снорка в его рюкзаке хуже сноркячьей крови?
Поуговаривав себя пару минут, Фафхрд всё же решился и припал губами к свежей ране, жадно впитывая влагу.
Освежающая жидкость потекла прямо в желудок, вызвав эйфорию. Он даже сперва не почувствовал вкуса, лишь через пару глотков его ударила по языку невыносимая горечь. Отплёвываясь и подавляя тошноту, он выпил, сколько смог, и удовлетворённый встал. Лучше бы он, конечно, этого не делал, но нужно же что-то предпринять!
Закончив с делами, сталкер осторожно прошёл в правый выход.

- Меня Фафхрд зовут, - представился сталкер, - я тут случайно, в общем-то, оказался. Думал, на поверхность через полчаса выйду, а тут целый лабиринт. А вы кто, откуда здесь?
Пока он продолжал болтать, стараясь завязать знакомство и высказать свое миролюбие, двое незнакомцев никак не реагировали на его слова, а молча продолжали надвигаться. Их шаги были мерными и какими-то механическими, они не махали руками, не произносили ни слова в ответ на все попытки Фафхрда завязать знакомство. Да и лица их...
Только теперь, когда они обернулись, он рассмотрел их лица - мёртвые лица. Обвисшая кожа, отсутствие мимики, пустой немигающий взгляд лучше всяких визитных карточек сказали ему, кто перед ним.
Зомби! Только этого ещё не хватало! Да, правду опытные сталкеры говорят: хуже мертвеца - только ходячий мертвец. Тот, что оставил ему патроны без пистолета, казался теперь чуть ли не приятелем, по сравнению с новыми "знакомыми".
Он надеялся на помощь, а получил беду, какой не ждал. Ну что ж, будем биться за свою жизнь до конца.
Фафхрд встал в оборонительную стойку, покрепче сжал мега-бластер и, набрав полные лёгкие воздуха, излил весь свой гнев на этот чертов мир, бросающий его от одной опасности прямо в другую, в самом диком и громком крике, какой только издавал в своей жизни:
- АААРГХР-Р-Р-УУУР-Р-РААА!

Подкравшись вплотную к крысе, Фафхрд набрал полные легкие воздуха, подпрыгнул и дико заорал:
- ААААРГХРААОО!!!
Этот древний боевой клич передавался в семье из поколения в поколение, обеспечив множество побед над внезапно поседевшими врагами. Запугать подлую тварюшку - половина победы!