"А знаешь..."
Секунду назад голос Мизунэ-сан был нормальным. Всего мгновение назад всё было в порядке, никаких причин для волнения. Даже тот факт, что торопыга-Рита захлопнула за собой верь, не стоил переживаний - ведь всё равно сюда скоро вернётся Кайоши, или Фудзивара-сэнсей, или ещё кто-нибудь.
"А знаешь..."
Только услышав эти два слова, сказанные каким-то не таким тоном, Рюу вдруг остро ощутил: что-то не в порядке, что-то идёт не так. Примитивные, глубинные инстинкты, оставшиеся человеку от страшно далёких предков, неистово взвыли - обречённо, как загнанный зверь, страшно, как сирена перед авианалётом; они набатом стучали в голове, требуя только оного - бежать, бежать отсюда! Секунду назад спокойный воздух клуба выпечки вдруг наполнился невыносимым давлением - будто они вдруг провалились на глубину нескольких сотен километров.
"Я люблю тебя..."
Пульс участился. Такахаси ощутил, как его тело в один миг покрылось гусиной кожей и мелкими, трусливыми капельками холодного пота. Любовь? Слышать такое от помощницы президента, с которой Рюу лишь изредка перебрасывался парой фраз, от всегда уверенной в себе девушки, которая вдруг улеглась прямо на испачканный мукой стол, будто все кости разом отказались её держать, было сродни кошмарному сну.
"Я просто стекляшка..."
Происходящее было похоже на очень, очень дурной розыгрыш. Будто бы и Фудзивара, и Кайоши, и Рита с Юми - все решили зло пошутить над ничего не подозревающим Рюу. Но что-то в голосе Мизунэ убеждало парня - как бы ему не хотелось, но нет, это не розыгрыш.
Мизунэ выглядела жалко. Будто вот-вот заплачет. Это выбивало из колеи, особенно вкупе с осознанием, что вся эта сцена здесь из-за него, хотя он ровным счётом ничего не сделал.
Рюу открыл рот, чтобы сказать Мизунэ что-нибудь утешающее,поддерживающее. Ни слова не вырвалось наружу. Со своего места Такахаси видел только перемазанные в муке чёрные чулочки Юми и то, что раньше скрывалось под юбкой. Несмотря на заходящееся в крике чувство опасности, он сделал шаг вперёд - чтобы подойти ближе, заглянуть в глаза, обнять, утешить.
"Я бы отдала все, чтобы хоть раз ощутить что-то в ответ..."
-Мизунэ-сан, ну зачем же вы...
Неловко обхватив плечи девушки, Рюу вернул её в сидячее положение, принялся стряхивать со спины белую пыль, старательно не смотря в лицо Юми.
-Ты не стекляшка, Мизунэ-сан, я...
Нужные мысли терялись, правильные слова разбегались, словно издеваясь над паникующим Такахаси. Да и были ли они вообще - правильные слова?
Я просто... Это не...
Никак. Слишком неожиданно, слишком непредсказуемо, внезапно, как летний дождь. Где он сделал ошибку? Когда не воспротивился приказу Фудзивары? Когда не ушёл вслед за Кайоши? Когда откликнулся на голос Юми? Теперь уже неважно. Рюу поднял взгляд, заглянул прямо в глубину влажно блестящих карих глаз; и провалился, даже не почувствовав сопротивления - как неосторожный путник одним неверным шагом проваливается в мёртвую трясину.
Подумать только, как смешно. Он уже давно потерял контроль.
Тёплые губы - как сокрушительный удар в челюсть. Глаза на несколько секунд перестают видеть, бешено стучащее сердце сбивает ритм, пропускает пару ударов. Руки ложатся на талию девушки, скользят вверх и вниз, повторяя изгибы тела, пока пальцы нащупывают край блузки. Долгий поцелуй размыкается на мгновение - только для того, чтобы позволить белой ткани взлететь вверх.
Рюу чувствует на своём животе касания пальцев с острыми коготками, заставляющие мышцы пресса судорожно сокращаться, и послушно опускает руки, позволяя Юми снять с него рубашку.
Больше ничто не разделяло их, Такахаси обнимает девушку крепче, жадно упиваясь мягкостью губ, запахом дыхания, гладкостью кожи под пальцами, которую теперь нарушают только узкие полоски ткани лифчика. Нащупав застёжку на спине, Рюу, не засомневавшись ни на миг, одним движением расстёгивает её.
Насытившись вкусом губ, Такахаси начинает медленно опускать свои поцелуи. Бархатное ушко, трепещущая шея, ключицы, пока, наконец, перед ним не оказались два изумительной красоты пирожных, даже на вид выглядящих опасно-сладкими. Мягким, но уверенным движением Рюу накладывает руки на оба, и, поколебавшись мгновение, наклоняется к правому, обхватывая губами вишенку на его вершине. Не прекращая мять пирожные пальцами, парень работает языком, чутко прислушиваясь к реакции владелицы мучных изделий. Его глаза застилает багровая пелена, а пульс, кажется, уже зашкаливает все допустимые пределы.
Ещё ниже - поцелуи опускаются на живот, который всё ещё охватывает пояс юбки. Не останавливаясь, Рюу ослабляет застёжку, и, отстранившись, стягивает мешающую ткань с живота Юми. Следом за юбкой на пол летят туфли, открывая взгляду Рюу полный вид на изящные ножки девушки. Болезненно-широко улыбаясь, он касается пальцами обтянутой чёрным чулочком ступни, заставив Мизунэ конвульсивно дёрнуться от внезапной щекотки, и снова приближается.
Руки скользят по горячему животу, цепляют полосатую ткань трусиков и стягивают их вниз, на пол, к остальной одежде, убирая последнюю преграду. Такахаси встаёт на одно колено и кладёт бёдра Юми себе на плечи. Он медленно, осторожно проводит расслабленным языком по конфетке, которую скрывала полосатая обёртка, и с удовлетворением слышит стон кондитера, приготовившего для него такие замечательные лакомства.
Движения языка всё быстрее, всё громче стоны, и вот настойчивость Рюу вознаграждена - одновременно со сдавленным всхлипом Юми конфетка выпустила наружу скрывавшийся внутри пикантный нектар.
Сдерживаться больше нет сил, пришла пора отблагодарить искусство кондитера. Не медля, Такахаси встаёт и выпускает на волю свой нефритовый стержень, давно просившийся наружу. Он нависает над девушкой, вдруг резко, как вампир, впиваясь в её шею и одновременно погружая стержень внутрь, завершая картину слияния. Вскрик Юми напоминает последним остаткам здравого смысла, которые каким-то чудом ещё задержались в голове Такахаси, что они по-прежнему находятся посреди школы, и он тут же запечатывает рот Мизунэ поцелуем, не прекращая при этом совершать ритмичные движения стержнем.
Кровь шумит в голове, вдохи всё реже, тонущий в волнах страсти Рюу не замечает ни впившихся в его спину ногтей, ни грохота бьющегося о стену стола; всё быстрее и быстрее, пока, наконец, он сам не издаёт почти звериный рык на пике наслаждения.
...
Рюу лежал прямо на столе, рядом с помощницей президента, вдруг на некоторое время ставшей ему ближе, чем кто бы то ни было до этого. Лежал, слушая ровное дыхание девушки, невидящим взглядом уставившись в потолок. Произошедшее здесь только что было... волшебным, но... Такахаси никак не мог избавиться от ощущения поражения. Он проиграл. Не пришёл последним в забеге, не ошибся в решении задачи, ничего подобного - он просто проиграл. Потерпел поражение.
-Ми... зунэ... - С запинкой начал говорить парень. Он не знал, как теперь правильно обращаться к ней, - Кайоши с Фудзиварой скоро вернутся. Надо хотя бы одеться.