Охотники рассредоточились, завершив обсуждение. Ханс и Джозеф разбрелись в стороны, удаляясь от Арлетты на примерно равное расстояние. Образовав подобие перевернутого треугольника, они молча переглянулись, легли на землю и поползли.
Бледное солнце сияло в ослепительно чистом небе. Налетавший с севера ветер волновал пожухлую умирающую траву. Возвышавшаяся вперед каменная башня казалась давно оставленной, совершенно безжизненной. Мерзлая земля остервенело впивалась в колени и локти, лицо так и норовила разодрать разлапистая поросль немногочисленного кустарника, к одежде и волосам прилипали колючки.
Охотники продвигались вперед мучительно медленно – башня впереди вырастала с каждой минутой едва ли на дюйм. Ханс оставался в непоколебимой уверенности – внимательный наблюдатель на верхней площадке наверняка заметит распластавшиеся посреди равнины черные кляксы. Ханс не сомневался потому, что сам бы заметил. Уповать на неопытность Эстебана не приходилось, а значит оставалось только надеяться, что ни одна живая душа не наблюдала за равниной с вершины полуразрушенной башни.
Сбыться этим надеждам не было суждено. Хансу показалось, что на верхней площадке старого донжона что-то сверкнуло. В следующий миг пуля выбила неподалеку фонтанчик мерзлой земли, и, безнадежно опаздывая, прогремел выстрел. Глухим эхом рокот разнесся над пустынной равниной, а охотники, вскакивая, приходили в движение.
Мозг Ханса, как это часто бывало в моменты опасности, заработал со скоростью, опережавшей даже рефлексы. Не похоже, что стрелок ставил перед собой задачу убить – либо Эстебан ужасный стрелок, либо метил мимо нарочно. Не меньше трех сотен футов открытого пространства оставалось до способных выступить ближайшим укрытием построек у стен. Насколько бы быстрыми не казались охотники, даже им будет непросто обогнать пули.
Вернер отчего-то с самого начала этой авантюры не сомневался, что, в конечном счете, все придет к этому.