– О нет конечно, милочка, что же ты, – быстро воскликнула Берта в ответ Сании.
Ссутулив плечи сильнее, Джек исподлобья наблюдал за поднявшимся Леви.
– Все ли в порядку у нас? – переспросил, почти шипя сквозь сжатые зубы.
Хозяин возвышался над Леви на голову, его косматая макушка почти цепляла потолочную балку. Крошечная вена пульсировала на покрытом слоем пота и грязи виске, выдавая переполнявшую Джека лютую злобу.
Сания почувствовала себя совсем маленькой, незначительной – в сравнении с великанскими пропорциями Джека и Берты, на фоне которых даже рослый Леви терялся, девушка вдруг почувствовала себя хрупкой, чудовищно уязвимой. Она ощутила предательский толчок беспричинного страха, словно впервые за вечер осознавая, насколько мало места в крошечной хижине, и насколько невообразимое количество пространства занимают хозяева.
Джек шагнул вперед, нависая. Берта, не переставая добродушно улыбаться, отступила к окну. Клавдия быстро спрыгнула с табурета и вернулась в свой угол.
– Я знаю кто ты, охотник, – просипел Джек, незамутненная ненависть полыхала в его темных глазах.
Умом Леви понимал, что скорее всего его и Санию сейчас выставят из хижины со скандалом. Ему приходилось встречать такое отношение в прошлом – в конце концов, у многих местных хватало причин недолюбливать охотников и без учета распространенных в провинциях предрассудков. Но что-то другое – не разум, чутье, заставило все внутри сжаться при виде бушевавшей в глазах хозяина хижины нечеловеческой злобы.
– Он отведал жаркого! – взвизгнула Берта, и охотники уловили в ее голосе плохо скрытое ликование.
Глаза Джека сверкнули, и Леви понял, что тот принял решение. Хозяин взмахнул ладонью и, повинуясь его воле, свечи погасли. На долю секунды мир погрузился в кромешную темноту, но в следующий миг хижину залил другой свет, теперь красный.
Наблюдавшая за Клавдией Сания недоуменно моргнула – сидевшая на угловой лежанке девочка растворилась в кратковременной вспышке мрака, словно ей просто не нашлось места в новом багровом мире.
Леви отчего-то не мог, как ни старался, преодолеть порожденное любопытством оцепенение. Там, где стояли свечи, охотник видел серые давно оплавившиеся огарки. На подоконнике был установлен старинный фонарь, и зловещий багровый свет распространялся по хижине сквозь его окрашенный в алый стеклянный плафон. По принципу устройства он напомнил фонари корпуса, мягкий синий оттенок которых выступал для охотников в ночи и опознавательным знаком и ориентиром.
Но свет красного фонаря Джека не только углубил тени и придал фантасмагорические очертания силуэтам, но преобразил до неузнаваемости саму хижину. На опрятном столе теперь темнели пятна крови вперемешку с прилипшей требухой и ошметками кожи. В мисках, вместо восхитительного жаркого Берты, плескалось отталкивающего вида темно-красное варево, в котором полусырое мясо плавало бесформенными кусками. Внутренняя отделка хижины потускнела, обтесанные бревна сгнили и покрылись лишайником, а в крыше образовалась пробоина, сквозь которую внутрь заглядывало безлунное небо.
Но хуже всего были судорожные конвульсии, что сотрясали тело хозяина хижины. Уловив движение краем глаза, Леви мучительно медленно, словно в кошмарном сне, повернул голову. Свежие пятна крови толчками проступали на грязном плаще Джека, его голова была запрокинута к потолку и безвольно болталась из стороны в сторону на сломанной шее. С оглушительным треском рвущейся ткани прямо из грудной клетки Джека вырвались окровавленные когтистые лапы, словно нечто чудовищное прогрызало себе дорогу на свободу прямо из тела.
Сания не могла отвести глаз от Берты. Добродушная улыбка хозяйки ширилась и с каждой секундой становилось все более неестественной, охотница уже видела во всей красе кривые ряды грязно-желтых зубов. Улыбка продолжала расти, лицо Берты напоминало созданную безумным скульптором гротескную маску, и кожа на краях рта треснула, аккуратно расходясь по невидимым швам. Челюсти Берты раскрылись, поглощая лицо, кровь вырвалась наружу черно-бурым фонтаном, и в потоке крови в недрах зияющей раны возникла другая пасть, ощетинившаяся концентрическими кругами клыков.