– Хо-хо, надумали все-таки, – прогремела сгорбившаяся над столом хозяйка, швыряя остатки заячьей тушки в деревянный таз у стола.
Туда же она сгрузила огромную разделочную доску, тесак, и, ловко подхватив таз, направилась к выходу.
– В этих краях гостеприимством не злоупотребляют, милок, – бросила она Леви, протиснувшись мимо. – Тут оно на вес золота.
Кряхтя, хозяйка деловито обогнула Санию и вынесла таз наружу.
– Располагайтесь пока, – хрипло каркнула вслед.
Изнутри хижина показалась охотникам довольно уютной. Теперь, когда со стола исчезла окровавленная доска, они заметили рядом несколько табуретов. Свечи заливали просторное помещение мягким светом, разоженная печь одаривала волной упоительного тепла. Аромат кипящего в котле варева приятно щекотал ноздри – то ли жаркое, то ли сытная мясная похлебка, варево манило и заполоняло пространство.
Замеченная Леви девочка сидела, прижав колени к груди, на одной из лежанок в наиболее темном и дальнем углу. Гостей она встретила брошенным исподлобья настороженным взглядом, но не сказала ни слова. Только забилась глубже в свой угол, обхватив острые коленки руками.
Хозяйка вернулась. Она успела избавиться от грязного передника, с пухлых пальцев стекала вода.
– Садитеся, говорю, – махнула на табуреты. – И игрушки свои оставьте, за столом такое ненадобно. Меня Бертой кличут.
Она подошла к печи, сняла с полки пару глиняных мисок и, не переставая говорить, взялась за поварешку.
– Нечасто к нам сюда гости заглядывают, в такие-то времена. Мужик мой, Джек, скоро должен вернуться, – Берта тяжело вздохнула. – Задерживается. Еще на рассвете ушел, стало быть, проверить силки. С тех пор ни слуху, ни духу.
Хозяйка щедро зачерпнула варево из котла и наполнила миску.
– Волнуюся я. Леса эти уже не те, что прежде. Лихо какое-то завелось. Целые поляны цветов за ночь сохнут, в силки зверье, заживо гниющее, попадается. Джек видел это лихо однажды – после темноты уже, издали. Говорит, ничего страшнее в жизни не видывал. Говорила ему – посиди пока дома, но где ж сидеть, жрать то всем надо.
Берта поставила на стол перед охотниками две исходящие паром миски.
– Жаркое мое. Любимое Джеково.
Жаркое, надо отдать должное, выглядело изумительно: тушеная картошка вперемешку с крупными кусками зайчатины, плавала в соусе густой, ароматной подливы.
Хозяйка выложила на стол деревянные ложки и вернулась к печи, чтобы наполнить новые миски.
– Вижу, люди вы неплохие. Плохих я сразу за версту чую. Оружием увешаны, может и пользоваться им умеете, стало быть.
Берта поставила еще две миски на стол и грузно опустилась на табурет.
– Клавдия, ужин! – крикнула девочке, и сама взялась за ложку. – Дочь наша. Как три луны назад в лесу потерялась, не разговаривает.