Искореженное дерево осталось далеко позади, и тропа уводила охотников глубже в чащу. Крючковатые ветви густого подлеска цепляли поджарые бока лошадей, с шелестом облизывали ноги всадников. Становилось темнее, голые деревья плотно смыкали над головами переплетенные ветви, превращая тропу в тонущий во мраке лесной туннель.
Тени уплотнялись и танцевали в синеватом свете фонаря Сании. Леви ехал впереди – то и дело ему приходилось пригибаться, чтобы спасти лицо от напоминающих растопыренные старческие пальцы ветвей. Тропа вела, казалось, в самое сердце чащи, и теперь охотники не могли различить даже отдельных клочков почерневшего неба.
Несколько минут спустя Леви увидел просвет впереди. Подлесок неохотно расступался в стороны, открывая вид на надежно укрытую среди зарослей небольшую поляну. Очередной порыв ветра донес до слуха странное бряцанье вперемешку с постукиванием. Леви вскинул голову и осмотрелся в поисках источника звука – на нижней ветви одного из деревьев покачивался странного вида амулет из крошечных, возможно птичьих, костей, связанных воедино красными нитями.
Посреди поляны стояла хижина. Окруженная густым кустарником и ветвями, она была сложена из грубо обтесанных бревен, сплошь покрытых мхом и лишайником. Сквозь мутные окна хижины наружу пробивался теплый оранжевый свет, источником которого могли быть свечи или разожженный камин. Из печной трубы на крыше хижины вырывались клубы черного дыма, что густым столбом поднимался навстречу непроницаемо черному безлунному небу.