Узкая проселочная дорога змеилась и петляла среди деревьев. Солнце садилось за горизонт, оставляя позади кроваво-красное небо. Прощальные лучи окрашивали в алый сплетающиеся над головами всадников голые ветви, озаряли натянутые между стволами редкие нити паутины кармином. С каждой минутой становилось темнее, и совсем скоро в права вступят ранние осенние сумерки.
Леви уже не рассчитывал, что за очередным поворотом откроется вид на деревенский трактир. Согласно карте Сании, охотники должны были добраться до деревушки Остроги к полудню, и чем больше проходило часов, тем чаще девушка натягивала поводья и вытаскивала потрепанную карту из сумки. Теперь она сверялась с картой на любом перекрёстке – петляющая по просторам темнолесья дорога время от времени пересекалась с другими. Иногда это были едва заметные звериные тропы, чаще – столь же безлюдные заброшенные дороги. Ни на одной из них не смогли бы разминуться даже два дилижанса, но Леви вполне обоснованно сомневался, что на всём севере найдётся два дилижанса.
Сания нервничала. Кривые стволы низкорослых деревьев были похожи друг на друга как две капли воды, а тенистые просветы меж ними с каждой минутой будто бы углублялись. Она не опасалась очередной ночевки в лесу, не впервой – охотницу беспокоило, что реальность наотрез отказывалась сотрудничать с картой. Уже несколько часов дорога одаривала спутников перекрестками, которых не должно было быть, а главный ориентир разведчицы, деревня Остроги, словно вообще не существовала. Меньше всего Сании хотелось признавать правоту Леви и подтверждать, что они заблудились.
Становилось темнее. Лес казался гротескным переплетением ветвей и стволов, сплошь покрытых запекшейся кровью. На прощание вспыхнув мутным багрянцем, солнце зашло. Небо окрасилось в глубокий тёмно-синий оттенок, подчеркнувший белые стрелы крошечных перистых облаков в высоте.
Ехавший позади Леви вдруг натянул поводья, остановившись. Сания замедлилась и бросила назад быстрый вопросительный взгляд – в конце концов это она, а не Леви, инициировала все последние остановки. Охотник указал на что-то впереди коротким кивком – туда, где находился уже примеченный Санией небольшой перекресток.
Дорога резко сворачивала влево прямо перед деревом, выделявшимся среди прочих. Когда-то это был дуб, могучий и древний, но удар молнии расщепил ствол с вершины до трети, и дерево, так никогда и не восстановившись, осталось стоять мёртвым и обугленным напоминанием о былой красоте. Вправо от дуба в дебри уходила утоптанная тропинка.
Леви готов был поклясться, что видел именно это дерево и тропу, уходящую в сторону, пару-тройку часов назад. Он даже предложил тогда в шутку свернуть и спросить направление у кого-то из местных. Сания, тоже вспоминая, нахмурилась – она была абсолютно уверена, что всё это время дорога стрелой бежала строго на север.