Голосование пользователя

Ксин. Агония длится целую вечность. То почти теряя связь с реальностью, то вновь возвращаясь в удушливо-испепеляющее Инфьерно, ты хрипишь, загнанным зверем мечешься туда-сюда, в полубезумии бьешься о перекрывшую путь к спасению плиту. Трещат волосы, шипит кожа. Боль пожирает тебя, душит, раздирает, топит в себе, растворяет. С каждой новой секундой ее все больше, она все сильней, все острей, все нестерпимей.
Практически ослепнув от слез, перемешанных с потом и сукровицей, буквально оглохнув от собственных - уже ставших рычащим сипением - криков, ты отчаянно царапаешь начавший оплывать пластик двери. И она вдруг подается вверх, когда кто-то поджимает ее снизу ладонью, давит в потолок. Остервенело протискиваешься в растущую щель, лезешь, толкаясь облезлыми пятками и сдирая вздувшуюся пузырями спину о нижний край пластины. Тянет тебя, прихватывая за предплечья, тот, кто вскрыл засовы на "воротах" смертельной ловушки. Не тот, все же, та - среднего роста, поджарая женщина в техническом комбинезоне из плотной, темно-серого цвета ткани. С рециркуляционным противогазом на лице, перекинутой через правое плечо матерчатой инструментальной сумкой, и с болтающимся на левом автоматическим дробовиком.
- Давай, давай...
Нет больше опаляющей облицовки вокруг, но ты все равно рефлекторно ползешь вперед - чем дальше от чудовищной печи, тем лучше. Прихватывает тебя под локоть - судя по тому, что можешь различить за стекляшками окуляров - имперка, аккуратно укладывает на спину. Жмется к влажно чавкающим волдырями щекам раструб дыхательной маски.
- Вот так.
Овевает полопавшиеся губы прохладой чистый воздух. Вдох - и выдох. Кислород.
- Дыши, дыши.
Плывет все перед глазами, влажно хлюпает под лопатками кровавая жижа.
- Фейлин! Пин, сука!
Оживают все динамики разом, грохоча на весь коридор.
- Какого хера ты творишь?!
Ничего не отвечает капитану - судя по нагрудной нашивке: ""ШТУРМАН / П. ФЕЙЛИН" - новая знакомая. Отложив оружие, роется в отделениях своей "переноски". Сначала вытаскивает какие-то баллоны, вроде тех, которые для аэрозольной краски, но с красными крестами на боках, потом небольшую коробочку.
- Сейчас.
Вскрыв пенал, достает оттуда инъекторный пистолет, снаряжает его ампулой. Не чувствуешь укола, когда жмет приборчик к шее.
- Потерпи.
Меняет "патрон" на свежий, снова колет.
- Быстро назад! Это приказ! Слышишь?!
Показывает на этот раз потолку оттопыренный средний палец Фейлин. Вскрывает, провернув колпачок, один из баллонов, направляет его в сторону твоей головы.
- Зажмурься.
Пшикает тот мгновенно вспенивающейся беловатой взвесью, что разом гасит пульсирующий жаром лоб.
- Эта штука как раз от ожогов.

"Дело ясное, что дело темное!" - подумала Соль, подбоченившись и закинув балалайку за плечо в пышном буфе. С лестницы плешивые старики падают, а трактирщику хоть бы хны! Нет, ну может быть оно конечно тут каждый вечер так, ему лучше знать... Но всё-таки выглядело это малость ПОДОЗРИТЕЛЬНО.

– ХММММ! - громко хмыкнула Соль и потопала туфлей с загнутым носом с помпончиком, чтобы намекнуть на проделанную умственную работу и продемонстрировать всем ПОДОЗРИТЕЛЬНОСТЬ ситуации. - Да, определенно ХММММ!

Но тут ситуация из подозрительной стала вовсе возмутительной, когда через дырку в потолке на честну'ю компанию свалился чёрт и стал делать из еще одного парня нового плешивого старика. "Чертовщина!" - рассудила Соль, попятившись на всякий случай и невольно натянув блондинистый парик с косами поглубже на макушку. А потом хлопнула себя ладошкой по лбу маски. Ну парик же, в самом деле!

– Эй-эй, демоноборец! - поспешила она к Лютому, на ходу вороша в мешке с тряпьем и извлекая из него первый попавший парик, чтобы затем поскорее сунуть его в руки охотника. - Нахлобучь-ка эту штуку на макушку, глядишь подольше продержишься!

А сама в трясущиеся руки сковороду покрепче взяла. А то она так-то еще жить да жить собиралась, а не помереть, да еще таким дурацким образом!

Олег нырнул в обжигающе-холодную воду. Мышцы предательски сводило, но он продолжал рассекать волны, ныряя все глубже. С каждым новым движением река становилась тягучей, клейкой, точно желе. Плыть становилось все тяжелее. Вот он уже не видит вокруг ничего. Только яркий ослепляющий свет. Вспышка. И он уже не здесь, а где-то далеко, в прошлой жизни.
...Двухцилиндровый двигатель грозно ревел, рассекая пустынную тишину дороги. Хром крузера ловил на себе солнечные лучи. Олег ехал по магистрали, оставляя позади просыпающийся город. Приятно было чувствовать под собой вес верного товарища, готового сорваться вместе с тобой в любое мгновение по первому желанию. Встречный ветер, трасса, движение, - все это успокаивало. Было время подумать. Вспомнить. Почему-то именно в дороге чаще всего настигали события давно минувшего дня...

Три дня тянулись как три года.
От прежней веселой болтливости Валета не осталось и следа, он полностью был сосредоточен на том чтобы переставлять ноги, считая шаги до привала. Плащ защищал от ветра, но утопающим в сугробах ногам это помогало мало. К исходу третьего дня наемник уже смирился с тем, что лишится пальцев на ногах, и, яростно растирая онемевшие конечности у костра, молил Древних оставить ему хотя бы ступни.

Поначалу он все сокрушался о своих пожитках, более всего - о кобыле и наградной шпаге, которые пройдоха Фульке непременно пустит в оборот. И будет в своем праве, ведь за комнату было уплачено всего на сутки вперед. Если бы хотя часть проклятий, что Валет сквозь зубы призывал на голову проклятого мага, воплотилась в жизнь, господину Лондо пришлось бы очень худо. Вспышка Валета не нашла поддержки среди остальных наемников, представлявших по большей части флегматичных северян, так что пришлось ему проглотить обиду и тащиться следом за остальными. Драться против мага и целой кучи головорезов в придачу - это было как то многовато для одного Валета. А после он и вовсе забыл о подобных мелочах, все чего хотелось - есть и спать. Какая ирония - подыхать от голода и холода с туго набитым золотыми монетами кошельком.

На третий день пути никто из прежних знакомцев не узнал бы в этом угрюмом, сгорбленном, заросшем рыжей щетиной доходяге старину Валета. Он наивно полагал, что неплохо знает север. Довелось повоевать и против местных кланов, и заодно с ними. Но он ошибался. Только тут он понял, что расхожее выражение северян - "закрой рот, не то застудишь кишки" - не просто фигура речи.

Во время легкой передышки в Трейвене Валет был приятно удивлен тем, что по прежнему может шевелить пальцами ног. Древние смилостивились, и Валет дал себе зарок сделать щедрый взнос в храм, когда попадет назад в цивилизацию. Заодно маг снизошел до объяснений. Валет все равно не особо понял, за каким чертом искомая баба тащилась в этакую глушь, а потом назад, на юг, но это наверняка очередные их чародейские заморочки. Деваться отсюда было все равно некуда, оставалось только продолжать идти за Лондо и мечтать, чтобы этот ублюдок случайно провалился в медвежью берлогу.

Помня о трех днях ледяного ада, Валет не поскупился и накупил у местных теплой одежды, укутавшись так, что только вырывающиеся изнутри клубы пара подтверждали - да, где то глубоко в этом клубке шкур действительно находится человек. Он даже щетину сбривать не стал, рассудив что чем больше шерсти, тем лучше. Приобрел также охотничий лук да десяток стрел к нему - не боевое оружие, конечно, но все же надежней на открытой местности, чем метательные ножи.

И снова дорога. В этот раз было уже повеселей, и Валет с любопытством разглядывал новенькую девицу, которую Лондо где-то выкопал взамен Гарены. Впрочем, разглядывать было особо нечего, они все сейчас были одинаковыми толстыми и мохнатыми фигурами, даже темнокожая милашка Дуду. Дорожными хлопотами, костром и прочими вещами занимались в основном опытные северяне, и Валет большую часть времени просто лениво размышлял, как будет здорово наконец отделаться от этого дурацкого задания, господина-мать его за ногу-Лондо и остальной неприветливой компании. И рвануть куда нибудь на юг, к примеру. И никогда не вспоминать этот проклятый северный вояж.

А потом у них появилась компания. Валет не придал этому значения - волки обычно не настолько сумасшедшие, чтоб нападать на такую крупную группу путешественников. Однако эти, видимо, были не в курсе. Дикие земли, и зверье им под стать. Когда стало ясно, что схватки не избежать, Валет вытащил из костра пылающую ветку и вооружился коротким мечом. Хотя бы огня они должны бояться, нет?

Как же, держи карман.

Первую серую тень Валет ткнул огнем прямо в оскаленную пасть, и тот, взвизгнув, отскочил. Отовсюду уже доносились вопли, вой и визг. Драка пошла в полный рост. Если Валет и знал что-то о волках, так это то, что ни в коем случае нельзя дать себя свалить. Упал - считай, покойник. Он крутился, отмахиваясь головней, а серые демоны кружили вокруг, наскакивали. Сколько их тут? Два, три... четыре! Услышав рычание за спиной, обернулся, ударил на звук - но зверь успел отскочить, жутко щеря длинные желтые клыки. Валет снова крутнулся, но поздно - его рванули за бедро. Он вскрикнул, выронив факел.

И упал. Сверху тут же прыгнул еще один волк. Валет успел прикрыть горло рукой, и крепкие челюсти сомкнулись на его запястье вместо шеи. Наемник заорал, пытаясь свободной рукой нащупать нож на поясе. Меч он, оказывается, тоже потерял.

Вы не можете просматривать этот пост!

- Я подумаю, - непонятно кому ответил маг, после чего снова обратился к троллю, - Они в твоем распоряжении О. Значит так. Весь этот хлам ко мне в комнату. Я должен сам рассмотреть, что здесь к чему. Пленных накормить. С вон того хитреца, - колдун ткнул в сторону Кривовражцева , - глаз не спускать. Я думаю, что он колдун. Слышал как мне про демонов рассказывал? И книга, которую у него забрали, интересная какая-то. Жалко, что я их язык не знаю.
Высказавшись, колдун нехотя встал с кресла и отправился к выходу. Сделав пару шагов, он обернулся.
- Да кстати, - вдруг вспомнил он, - одного из них ко мне в башню. Надо зелье опробовать. Ещё попозже зайдет Аркейн, одну деву заберет. Понял?
Тролль утвердительно кивнул. Удовлетворенный ответом, колдун что-то хмыкнул и задумчиво покинул помещение.
А в это время, пока Мозейро отдавал распоряжения своему нерадивому слуге, Светлана успешно осматривала оковы. Что тут скажешь… Надежная конструкция. Кандалы представляли собой два толстых кольца, довольно плотно прилегавших к ногам жертв. Каждое из них было закрыто небольшим замком, увесисто висевшим с одной стороны от железяк. Между собой они соединялись небольшой цепочкой, на вид не очень прочной, но голыми руками явно не разорвать. Завершала конструкцию толстая цепь, которая соединяла на прямую все кандалы пленников и заканчивалась на большом кольце, вбитым прямо в стену. Там тоже висел большой замок, который, в случае нужды можно было бы быстро отпереть и отсоединить всю связку сразу. Так они наверно и поступали.
Проводив взглядом колдуна, О повернулся к пленникам. Ему явно что-то надо было сказать. Нет, определенно надо! Вот только что? О долго искал в голове подходящие слова. Сей процесс затянулся на минут пять.

Тишина. Полумрак. Голые бетонные стены. Ржавые металлические трубы. Где-то что-то конденсируется, капает, стекает в углубления и создает маленькие трещинки, лужицы. Неприятно. Тоскливо, быть может. Грязно. Пыльно. Убого.
Невысокий, но мускулистый кореец в майке «хаки» аккуратно водит рукой по лицу, намазывая белоснежную пену на небритые щеки, покрывшуюся неприятной щетиной шею, подбородок и усы. Смывает с руки, тщательно, берет с раковины бритву, предварительно взглянув на наручные часы. Еще нет шести. Приступим.
Под тихий треск щетинок и шелест пены прислушивается к тишине, что своим смертельным безразличием могла бы напугать даже матерого вояку. Прислушивается к звукам, что вклиниваются в нее чуть дальше, чтобы не смутить, не задеть ее хоть чуть-чуть. Бреется. Думает. О своем. О войне. Не своей. Он здесь лишний. Они все здесь лишние. Но это так, просто мысли. Ничего не меняется. Даже если он захочет уйти, ничего не изменится. Никогда.
Гладко выбритый, лежит на койке и слушает записи. Свой голос на пленке звучит странно – так было всегда. Немного гнусавый, немного другой. Записывал свои мысли. Еще давно. Сейчас так больше не делает. Некогда. Да и незачем. Раньше баловался этим делом поздно вечером, сэкономив время для сна. Не хотел спать. А сейчас спит. Спит, как младенец. Никто не может похвастаться таким прекрасным, чутким сном. Ему просто плевать. Ему никогда ничего не снится. Такое дорогого стоит. Особенно, если ты – солдат из числа убийц. Или убийца из числа солдат, тут уж как смотреть.
Невысокий, но мускулистый кореец в полном обмундировании молчаливо сидит на своем месте в транспорте, разглядывая неуловимую, невидимую точку на противоположной стене кабины, прямо над головой Андерсена – высокий, но мускулистый Андерсен сначала смотрит на корейца с недоумением, а затем понимает, что ему, как обычно, на всё накласть, поэтому быстро отвлекается. Кореец смотрит и ни о чем не думает. В его голове – пустующий дым, мираж, отражение разума. Ничего. Пусто. На задании всегда так. В голове должно быть пусто, чтобы было место для тактической картинки. Не надо думать о призраках войны, о бушующих ветрах, о смерти и жизни, о том, что ты успел сделать и чего не сделал – например, не успел слетать на Луну или сфотографироваться со своей девчонкой на Марсианской горе Сан-Ватос. Потому что это тебе сейчас не нужно. Забудь об этом. Отпусти весь шлак туда, куда ему и место. Размусоливая дерьмо, ты никак себе не поможешь. Просто не думай. Ни о чем. Будет легче.
Трясет.
Падаем. Кореец давно пристегнут. Сложил руки одна поверх другой. Точка плавно переползла в сторону кабины пилотов. Взгляд прищуренных глаз неуемно следовал за ней. Падаем. Не спасут. Упадем. Минута, может быть, две.
Зато побрился, - подумал Мэн Хо, когда незримая сила гравитации дернула его вверх до упора, до скрипа страховочных ремней, а затем со всего маху долбанула об мягкие сидения, изготовленные на Марсе, недалеко от горы Сан-Ватос.
Очнулся. Холодом веет. Чуринов ругается. Кореец даже не посмотрел на него. Руки, кажется, занемели. Ватные какие-то. Пощупал лоб – ссадина. Нос – ничего страшного. Губа – нет, не разбита. Целый, наверное. А вот Андерсен… не целый.
Такие вот дела. Он внес свою лепту в дела Корпоративной Войны, а умер, придавленный куском фюзеляжа транспортника. Ну и как это называется?
Онемевшими пальцами отстегнул ремешки, впившиеся в плечи. Начал быстро и, как обычно, молчаливо собирать свои вещи, игнорируя любые попытки заговорить с ним на тему, не касающуюся внезапно появившегося противника или еще чего похуже.

Отчёт № 514\08
Инцидент USCSS "Танатос"
От: Николас Фуллборн, председатель экстренного комитета по расследованию обстоятельств Инцидента 
К: СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО

Прибыв на место со станции "Anchorpoint", корабль класса SV-90 WYCS "Уверенный" провёл детальное обследование в точности согласно Вашим инструкциям. Первоочерёдно обследовав судно и не обнаружив экипажа, нами было проведено полное сканирование местности и обнаружено большое количество космического мусора, грузовой модуль "Танатоса" и считавшийся потерянным космический корабль USS "Авалон". Также, были обнаружены следы работы нескольких тахионных двигателей. Один из следов, очевидно принадлежал судну карантинной службы ICC QSS "Кардиф", класс Локхид-Мартин PL-221X "Левиафан", регистрационный номер: 2144071AA.
Судя по отсутствию на борту "Танатоса" шатла и поднятого с "Либератора" аварийно-спасательного модуля, весь оставшийся в живых экипаж покинул судно и вскоре был подобран "Кардифом". Как Вы и предположили, согласно имеющимся инструкциям, "Кардиф" отправился на колонию LV 213 "Харальдсон" для выдачи выживших.

Космический мусор, вероятно, является обломками судна SPS "Caminante". На данный момент не известна причина уничтожения судна. Вполне возможно, что причиной уничтожения послужила диверсия конкурирующий корпорации Hyperdyne Systems, или ракетная атака с USS "Авалон". В данный момент эксперты собирают необходимые сведения, чтобы точную установить причину произошедшего.

Тщательное обследование судна показало правильность докладов аналитической группы относительно причин произошедшего. Очевидно, что андроид корпорации Hyperdyne Systems, во время нахождения остального экипажа в состоянии гиперсна, проник в штурманский отсек и нарочно повредил некоторое оборудование, вызвав отклонение от пути, привёдшее "Танатос" к USS "Авалон". Не имея связи с представителями Корпорации, последовав стандартным лётным инструкциям, экипаж "Танатоса" совершил стыковку и обеспечил спасение нескольких криокапсул с выжившими бойцами. Найденные нашими оперативниками видеозаписи высадки, сделанные Р. Мэлдэрсом, находятся в приложении к данному отчёту. Однако, во время стыковки несколько особей ксеноморфа незаметно проникли на борт и, в последствии, привели к потере судна.

Развившийся(еся) ксеноморф(ы) привел(и) к смерти большей части экипажа, о чём свидетельствуют сохранённые записи внутрикорабельных систем связи и данные с ЛПД членов экипажа и пассажиров. В итоге, потеряв значительную часть личного состава, капитан С. Даллас, офицер связи П. Лифсон и кот по кличке "Пилкинс" эвакуировались на шатле модели "Старкаб NGM-4", вместе с обнаруженной на "Авалоне" информацией о Инциденте на Тамая IV (см. отчёты № 514\06, № 514\07 и № 515\01) и благополучно достигли "Кардифа". Оставшиеся в живых члены экипажа и десантники с "Авалона", зная о скором прибытии спасательной группы, покинули судно на спасательном модуле и, вскоре были подобраны "Кардифом".

Следует отметить агрессивное поведение андроида корпорации Hyperdyne Systems, напрямую повлёкшее за собой гибель одного человека и косвенно являющиеся причиной всего произошедшего. Требую выдвинуть судебный иск против руководства данной корпорации, возложив на неё компенсацию всего понесённого материального ущерба и моральную компенсацию родственникам погибших.

В соответствии с постановлением Межзвёздной Торговой Комиссии и специальным указом совета директоров Вейланд-Ютани от 16.07.2181:

1. Признать межзвёздный транспортный корабль USCSS "Танатос", класса СМ-103 "Борей" потерянным в связи с несчастным случаем.

1.1. Экипаж судна.

Капитан С. Даллас
Статус: эвакуирован на борту ICC QSS "Кардиф".

Старший помощник капитана А. Медведефф
Статус: эвакуирован на борту ICC QSS "Кардиф"

Уоррент-офицер Р. Мэлдэрс
Статус: погиб, дело закрыто.

Старший механик С. Амагаев
Статус: погиб, дело закрыто.

Механик Р. Шон
Статус: эвакуирована на борту ICC QSS "Кардиф"

Младший механик Т. Драгунов
Статус: погиб, дело закрыто

Штурман Г. Атлас.
Статус: эвакуирован на борту ICC QSS "Кардиф"

Офицер связи П. Лифсон
Статус: эвакуирован на борту ICC QSS "Кардиф"

Бортовой медик И. Эжен
Статус: погиб, дело закрыто.

ECA «Самуэль».
Статус: выведен из строя

ECA «Франко о Френни».
Статус: выведен из строя

1.2. Признать следующих лиц, прибывавших на судне по причине спасения экипажем USCSS "Танатос" с терпевшего бедствие пассажирского судна "Либератор", класса CM-41N "Наутилус", регистрационный номер 08576646 (см. отчёты диспетчерского центра ICC №5877-11 и №5877-14) участниками Инцидента и утвердить следующие данные:

Пассажир, Капр. А. Гелар.
Wrp11-IFOP-WGbg
Статус: погиб, дело закрыто

Пассажир Д. Сноу
Статус: погиб, дело закрыто

Пассажир И. Карр
Статус: погиб, дело закрыто

Пассажир Б. Войт
Статус: погиб, дело закрыто

Пассажир К. Крейг
Статус: погиб, дело закрыто

Пассажир К. Тамлер
Статус: погиб, дело закрыто.

1.2. Признать следующих лиц, являвшихся членами экипажа USS "Авалон", спасёнными экипажем USCSS "Танатос" с борта потерпевшего бедствие USS "Авалон". Утвердить следующую информацию, обновить информацию согласно отчёту №514\06 от 11.09.2180. Всех остальных членов экипажа USS "Авалон" признать мёртвыми. Выношу на рассмотрение Совета Директоров вопрос о передаче всей данной информации в штаб US SCOM, Хьюстон, Земля; а также в штаб 4ой Бригады Колониального Десанта, геостационарная орбитальная станция "Чинук", Георгия 525.

Капрал М. Асахина.
A71/TQ9.0.06121H1
Статус: эвакуирован на борту ICC QSS "Кардиф"

Ряд Д. Паулок.
A16/TQ5.0.61138H5
Статус: эвакуирован на борту ICC QSS "Кардиф"

Ряд. пер. кл. А. Кацман.
A20/TQ2.0.13619H7
Статус: погиб

Ряд С. Аттелд
A5/TQ4.0.21047H5;
Статус: погиб.

Корпорация Вейланд-Ютани.
23.07.2181

Внезапно, Аркадия свело судорогой. Черт. Черт! Сидеть тут было бессмысленно. Он хозяин квартиры. Это же полный конец. Остальные еще отмажутся. Вон, Сапрыкин хреначит толчок, скажет, что сантехник. Остальные...не знаю. Отвертятся. Линять надо. Петух Васев...ой, Вася Петухов из отдела знает пару надежных мест...черт...ГО же будет прочесывать город....ладно...это все не важно...сейчас главное не стоять на месте.

Жалко было Леа. Она не из той породы, что будет убегать. Нет. Господи Боже. Нельзя здесь её бросать.

Аркадий быстро метнулся на кухню. Подошел к женщине. Схватил её за руку и потащил к выходу. Плевать на остальных. Лишь бы её вытащить. Дверь справа от квартиры. Пустой провал. Там можно поискать ход. Наружу. Лишь бы успеть. Быстрее!

Существует поговорка, или, может быть, просто весомое, не лишенное рационального зерна утверждение, принадлежащее, кажется, Бехтереву - толпа, будучи существом хаотичным и совершенно не приученным к разумным действиям, не обладая чутким и харизматичным лидером, быстро впадает в массовую истерию. Толпа людей превращается в стадо баранов, которые трясутся, блеют на грозу, и стоит на горизонте показаться хотя бы малейшей опасности – стадо начинает безумствовать. Оно превращается в толкучку, мешанину. Стадо разбегается, разбиваясь на непропорциональные кучки, а той маленькой опасности, что появилась на горизонте, остается методом случайного подбора избрать себе в качестве жертвы одну из сумасшедших овечек.
Существует такое утверждение. Ох, как бы Чернигин хотел, чтобы Бехтерев ошибался.
Сначала в квартиру залетел какой-то молодой человек с монтировкой – он все размахивал ей и строил какие-то причудливые знаки в воздухе, видимо, надеясь на то, что его все поймут. Кажется, его попытки привлечь к себе внимание были проигнорированы, только что его возглас в дверях остался подмеченным – кто-то из пришедших довольно холодно отозвался об умственной полноценности новоприбывшего. Чернигин смолчал, поглядывая то в окно, то на кухню. Пришла новая «оппозиционерка» - немолодая, но привлекательная женщина. Чернигин кивнул ей, когда их взгляды случайно пересеклись, попытался выдавить глупую улыбку на губах – получилось, наверное, глупее, чем было необходимо.
За стеной кто-то пронзительно закричал. Голос мужской. Чернигин удивленно обернулся, пытаясь понять, что за чертовщина происходит – почему разбиваются стекла, почему кто-то визжит? Что происходит?
- Друзья, давайте не будем волноваться. Все под контролем, Аркадий Евгеньевич сейчас все нам объяснит, - попытался организовать хаотичную толпу Чернигин, поправляя очки и вопросительно глядя на своего старого знакомого, Михаила Прохоровича. Мол, «ты понимаешь, что вообще происходит?»
ГО. Вот что происходит. Гражданская оборона. Как много эти слова значат для тех, кто живет в Сити-9, живет и работает на благо Альянса. Или, по крайней мере, делает вид, что работает.
Они рядом. Здесь, под окнами. Семен Владимирович быстро все разузнал, оперативно разведав обстановку на улице. Толпа начинает кипеть, особо дикие индивидуумы хватаются за подручные средства, готовые драться до конца. Чернигин, недоуменно глядя на все происходящее сквозь призму рационализма и некоей самоиронии, с удовольствием отмечает про себя тот факт, что он так не веселился уже много лет. Азарт заключен в том, что словить пулю или заряд станера может каждый. Вопрос в том – кто будет первым?
Люди собираются, встают, уходят. На языке почему-то вертится выражение «крысы с корабля», но оно тут более чем неуместно. Это храбрые люди. Но инстинкт в них силен, как никогда. Товарищ Брин был прав, хотя и горько это признавать. Дмитрий Константинович крепко жмет подставленную руку Семена Владимировича, кротко улыбнувшись провожает взглядом молодежь. Бегите, друзья мои. Бегите, и пусть на вашем пути не будет таких препятствий, которые вы не сможете одолеть. Бегите, пока есть силы. Мы найдем вас. Встретимся снова. Но в следующий раз мы сделаем все по-другому.
Мы сделаем все правильно.
ДК усаживается в мягкое, но скрипучее кресло, освободившееся после ухода всех, кто готов бегать и прятаться. У него нет сил, хотя желание… нет, желание без возможности не имеет смысла. Может быть, позже. Складывает руки на груди, чувствуя дрожь в пальцах, в коленях. Унимает себя, утирая платком то испарину со лба, то очки.
Поднимается вдруг.
- Михаил, - обращается к товарищу, - ты так и не ответил на мой вопрос, а сейчас он более чем актуален. Ты… готов менять мир?

Всё как-то произошло очень быстро.

Вот он Паулок, тут он теперь совсем рядом, близко. Ещё секунда уже обнимает, опутывает своими крепкими руками. Кажется, она видела кровь. Да. Та самая рана, что оставил острый кончик хвоста. Тем временем он что-то говорит, явно касающиеся её, а потом внезапный женский голос системы оповещения накрывает всех присутствующих своей горячей новостью. Столкновение. Страх возникший откуда-то в океане тумана. Миг. Она увидела глаза рядового, в которых поняла, что Айзека Кацмана больше нет. Но она не успела на это как-то отреагировать. Но страха уже не было.

Был сильный толчок.

Что-то подхватило, точнее не что-то, а кто-то и этот кто-то был Дрозц. Схватил и затолкал в угол, а дальше прижал к стене, при этом закрывая её собой. Тряска и громыхание закончилось. И тому стало свидетелем сообщение о перегрузки систему и включения аварийного режима. Микуру только сейчас начинала осознавать, что в Танатос влетело нечто крупное, но от мыслей её отвлекло кое-что другое. Странное тепло ощущение вблизи во многих местах. Паулок. Он успел её затолкать в угол до основной тряски. За спиной у него, кажется, пролетела гайка, а ещё в вдалеке виднелась горелка. Где был в этот момент Айвен, её не колыхало, ведь всё равно весь обзор перекрыл Дрозц своим профилем. Он прижался ближе, наверно боялся соскользнуть с фиксированного положения. Рядовой явно не бывал в «свободном полете», а его слова лишь подтверждили это…
Девушка легко улыбнулась, отвернувшемуся Паулоку.
Тихо прошептала:

- Просто расслабься и пари...

Левая рука быстрым и легким движением оказалась на щеке рядового, заставив того повернуться. Открыв тем самым себе обзор комнаты, краем глаза она приметила, что направляющегося за своей драгоценной горелкой Айвена. Глаза безвольно перешли на первый субъект, который находился на более близкой дистанции чем старпом… Ещё раз увидев глаза Дрозца, Асахина не знала, что на неё нашло, но она подалась вперед. Дальше темнота. Привкус крови на языке, но это её не остановило, она продолжила движение дальше.

Кубометры вымученного воздуха и тонны бетона в миг опустели, став декорациями к очередной постапокалиптической пьесе.
Спектакль давно закончился, восторженная публика уже за вторым бокалом ароматного и светлого обсуждает увиденное, а уборщицы все нет. А она стоит за прикрытыми дверями и, затаив дыхание, ждет. Ждет, пока дух спектакля покинет это место.
Дурной знак рушить атмосферу.
Вот потому и крошки недоеденной тушенки до сих пор на полу, и покрывала на кроватях смяты.
Не выдержала - зашла, робко, в точности незваная гостья.
Вдохнула, выдохнула, услышала только себя. Сгорбившись, повернулась и провела ладонью по закрытым шершавым дверям, недавно выпустившим двух особо неторопливых зрителей.
Очень захотелось, чтобы они пришли еще раз. Да, именно таким составов. И именно все.
И пусть от них шумно, тяжело сосредоточиться актерам.
И пусть за каждым вторым креслом валяется опустошенный бумажный пакетик от орешков или кукурузы. Да, порой они бывают невыносимы, что хочется достать меловую тряпку и стереть всех и вся. Или прикрикнуть: "Эй, что вы делаете? Это моя пьеса и ее будут играть по моему сценарию". Но нет, они меняли, меняют и будут продолжать менять. Будут тасовать события и сводить не пересекающееся. Будут поворачивать сюжет. Даже пару раз умудрятся загнать его в тупик. А ты сиди -думай, что делать дальше. Соображай, прибирай, создавай.

Но все же - это Счастье!

Счастье видеть их. Счастье, которое правда вскоре ослепнет перед новыми проблемами. И ты снова возненавидишь их за то, чего они, возможно не делали. Свесишь всех собак. Рассплетничаешься с окружающими, мол, достали совсем: стараешься-стараться, а они не ценят. Лишь зубами прицениваются к поп-корну и говорят "соли мало".
А в душе все же цепляешься и с трепетом ожидаешь каждого момента открытия дверей. Выглядываешь тихонько, совсем по-детски. А трясущиеся от волнения ладони мнут ткань портьеры, оставляя влажные следы.

Признайся! Все равно сейчас никого рядом нет. Тебя никто не увидит.
Признайся! И станет легче и проще жить.
Признайся себе, что ты скучаешь по ним.
И начинаешь скучать с той минуты, когда за последним закроется дверь.
И надеяться, что они обязательно вернутся.

Вы не можете просматривать этот пост!

Рывки по сторонам. Бессмысленные болтания на проводах, обвившихся вокруг конечностей. Все движения быстро затухают, не в силах перебить волю кибернетического голема. Цепкие робо-щупальца с лёгкостью сорвали майку, с хрустом стянули и выбросили в сторону лифчик. Тонкий, оканчивающийся широким, зубастым штепселем провод, обвился вокруг левой груди. С скрипом сдавливает покрасневший сосок. Другие тянутся ко рту, обвиваются вокруг плеч, скользят вдоль шеи. Какие-то, ползая под спиной, поддерживают Микуру в подвешенном состоянии. Тупой конец тянувшегося вокруг левой ноги шнура, в конце концов, упирается в светло-оливковую ткань трусов. Широкий, твёрдый как сталь наконечник останавливается у преграды. Изогнувшись, проскальзывает сверху, чуть отогнув резинку. Бросающий в дрожь холод, нарастающее в висках напряжение. Меж бёдер будто бы взорвалось что-то. Прорвало плотину. Волна напряжения, хлынув во все стороны, вырвалась изо рта горячим выдохом. Мышцы под тугим пластиком "разъёма для подключения" обмякли, наполнившись влагой. В животе вновь ухнуло что-то. Хочется стонать, но у рта уже обосновалась парочка резвых щупальц. Грудь всё крепче сдавливается тонким проводом. Отчаянные движения по сторонам не дают никакого эффекта. Гаснут под напором машины...

Но. Микуру чувствует, что что-то не так. Внутри горит огонь. Нельзя больше ждать! Просто нельзя...

Секунда. Готовый ворваться внутрь Асахины шнур застывает на месте. Дёргается назад. Звук рассекаемой лезвием резины. Брызнувшие во все стороны капельки полупрозрачного ихора, осевшие на пол. Шестьдесят сантиметров литой стали. Переливающееся бликами, изогнутое лезвие. Толстая рукоять и квадратная гарда, в правой руке. В освободившейся от пут руке. Резкий как молния замах - длинный тёмно-зелёный отросток, что уже забирался под трусы, мигом лишается связи с "центром". Всё ещё обвившийся вокруг ноги, обвисает. Взвыв от боли, тварь моментально отпукает Микуру, отпрянув назад. Рывок. Рывок прямо вперёд, на электронного урода...

Чуть изогнутое лезвие с лёгкостью вонзилось в твёрдую плоть. Кровь. Бесконечно холодная, леденящая кровь брызнула на руки. Заляпала шею. Шипящей от давления струёй ударила прямо в лицо. В глаза. Норовит затечь в нос. Холодно. И противно. Дышать тяжело...

- А по телеку всё интересней. И с продолжением, - разочарованно пробормотал Игорь.

Представляете? Вот вроде опасность кругом и все на ушах, а тебе не доверяют сделать ничего! Вроде разрешили кнопку нажать, если что, а потом отобрали привелегию. Вот такая вот жизнь. И тут началось! Вообще, в таком возрасты, вопросы любви особо актуальны. И близости всякой там. Физической, половой. Порнуху не особенно посмотришь под надзором, ну посмотришь. А уж поцелуев Игорь видел ого-го! Перестав крутиться на кресле, он повернул оное спинкой к Грегори и Ремме и осторожно выглянул, боясь как-то помешать. Спугнуть, что ли? "Интересно, а раздеваться будут?" Горький ответ на вопрос предстояло узнать через минуту.

- Фу. Телячьи нежности, - Игорь скривился

Грегори почувствовал как волосы Ремы мазнули по щеке, а потом ухо обожгло горячее дыхание. Его словно укутало пряным облаком, в котором смешались запахи табака, кофе и еще чего-то, неясного и неразличимого, но кружившего голову не хуже стакана виски пополам с адреналином. Где-то внутри шевельнулось что-то пронзительно-теплое, а в следующее мгновение Атласа уже накрыла с головой горячая волна, смывшая все мысли и оставившая только легкий туман в голове и едва ощутимое покалывание в кончиках пальцев.
— А?.. — с трудом вынырнув из этого водоворота, через силу выдавил из себя штурман, скосив глаза на девушку. — Кажется, уже нашел...

Словно боясь обжечься, опасаясь что девушка растает как мираж, Грегори кончиками пальцев взял ее за подбородок и мягко поцеловал в губы. Он не думал сейчас что вполне может схлопотать по лицу или что оставшийся на мостике парень смотрит на них во все глаза. Просто хотелось почувствовать, прикоснуться к чему-то живому... И родному.

В секунды опасности Паулок начинал видеть мир по-другому. Он не мог сказать конкретно в чем это выражалось, он только ощущал течения воздуха и движения объектов в нем какими-то изменившимися, ускоренными, обрывочными. Вряд ли это делало морпеху какие-то скидки в бою, нет, Великая Космическая Война не столь щедра даже к своим излюбленным смерте-поставщикам. Скорее Паулок просто углублялся в себя, в свой опыт, и терял из-за этого некоторые связи с окружающим миром. Нет, команды он слушал и принимал, но какое-то более активное взаимодействие с сослуживцами ему было редко когда по плечу. Возможно, из-за этого он и прослыл ленивцем.

Вот и в этот раз, Дрозц, хотевший возмущенно зашипеть на капрала и боком выпихнуть её к самой лестнице, успел только подумать, что пилоты - иная каста. И ползающие по земле им не указ. А Микуру вообще была другая, даже для пилота - порой Паулок чувствовал в её напряжении, в её походке что-то родственное, что-то что намекало: у девушки-летуньи есть какие-то воспоминания и о аду земном, не только небесном.
Только теперь уже поздно. И думать и негодовать.

Остается лишь отдать тело под контроль того, что помогало выжить до сих пор. Инстинкты, опыт, воля.

Морпех дернулся вбок, одновременно и накидывая сетку на то место, откуда вылезал ксеноморф, и роняя тело на палубу и перекатывая его в ту сторону, куда откатился выброшенный Асахиной баллончик герметика.
Пускай.
Пускай это отдалит его от спасительной лестницы, тут дело было не в том! Дрозц уже несколько секунд как ощущал кожей спины противный липкий след раздавившихся об одежду капель пота. Да, все было ясно - тварь пришла на него, как на самого для себя заметного. У нее же нет глаз. Только нюх. И по нему она за ним и пойдет. Только за ним. И отлично, и хорошо.
Дрозц Паулок жалел только об одном.
Что не успеет донести своё озарение до Микуру, просто не успеет проговорить все это в те тягучие доли секунд, за которые его тело будет пытаться уйти из под хвоста Чужого. Да, озарение приходит слишком поздно.

Густав наконец высосал всю кружку и чуть не грохнулся со стула, пытаясь вытащить последние капли. Теперь следить за девушками было не так приятно - Руско рвала зубами кусок полусырого мяса, а Тамираль как-то посерьезнела. Так, его товарищи уже обсуждали возможность прирезать еще кого-нибудь. Как всегда, устроить маленькую такую кровавую бойню предложил эльф - этот Урр... Рурр.. Урррыр... Тьфу, Скорпион. Густав решил вмешаться в разговор, который мог бы медленно перейти в драку с трактирщиком, и, поглаживая бакенбарды, произнес:
- Слушайте, пафосные вы мои, вам хорошо говорить "Давайте убьем еще кого-нибудь". Руско, конечно, вас поддержит - да, наш волчонок очень любит свежее мясо, да? - ландскнехт подмигнул Лайтэ. - А вот что скажет Тамираль? Думаете, ей не противно, когда ты, Уррийен, нарезаешь рагу из врагов, или ты, Тильдан, идешь по узкой улице в полном боевом доспехе и давишь простой люд об стены? НУ, друзья, все мы здесь лишены морали и совести, так что, чтобы окончательно не превратиться в монстров... - Густав еще раз посмотрел на Руско и хмыкнул, - Да, ну, нам надо хоть как-то прислушиваться к совести отряда. А насчет "Убить кого-нибудь"... Скоро нас догонит целая команда всяких мнительных сироток с булавками, они будут орать что-то о кровной мести и убитых родителях, и, если они будут слишком пафосные, вы сделаете с ними все, что захотите. Да, резьба по коже тоже возможна, но где-нибудь в кустах. А то, знаешь ли, выглядит дико.

У меня начинался легкий психоз. Некоторые события были утеряны, некоторые - выделялись яркой звездой. Я совершенно выпал из разговора, хотя он был несомненно, важен не то что для меня, для всех. И очнулся только тогда, когда ко мне непосредственно решила обратиться мятежная Шон. Вот ведь молодец, деваха. Сначала по пизде пускает все мои приказы, один за другим, а потом взывает к моему мнению и в глазах читается "Ну пожа-алуйста, поддержи меня!" Еще и эта узкопленочная вылезла. Вояка, мать ее.
Я собрался. На секунду прикрыл глаза. Собрался мысленно и вспомнил свои годы в заключении. Как и тогда, сейчас нельзя было расслабляться. Ибо здесь хотя в жопешник не въедут, но кровь пустить могут. Если не принять грамотные решения и разводить панику.
- Так. Во-первых, мне класть вприсядку на все, что там с вами произошло, - посмотрел в глаза китаезе. Вспомнил, что налобный фонарь так и горит, но не счел нужным его выключить. - Моя фамилия не Вейланд, не Ютани и уж тем более не Го Сян, так что иди на хуй. Во-вторых, тварь пока на месте и не двигается. Это хорошо. Сейчас я, вот этот мордатый, - махнул рукой на Сэма. - и Шон бежим на первой космической к двигателям. Нужно чинить, пока вы ее мочите. И в-третьих. Кончаем демократию, а то костей не соберем. -
Я кивнул Айвену, хлопнул его по плечу и устремился в сторону двигателей. На ходу бросил:
- Тео, тоже с нами. Сначала на склад - будешь нести запчасти. -
После этого перешел на предельно быстрый бег, который я мог развивать в узких коридорах корабля.

Юджин сидел на палубе, облокотившись на лафет корабельной пушки, и играл на виолончели. Смычок изредка прерывал свой спешный бег по струнам, и тогда музыкант поднимал свои серые глаза на встречу ясному небосводу.
Он нанялся на судно совсем недавно. Сразу, как окончил училище. Сам ректор пророчил ему блестящую карьеру военного офицера...
Но Юдж устал. Устал от муштры. Устал от тяжелых кирас и пафосных речей. Этим его щедро накормил Артиллерийский корпус. Он хотел свободы, он хотел глотать ее, дышать полной грудью, неприкрытой доспехами.
Недавний бой был для него крещением. Он видел свой первый бой во снах. В них, он врывался на борт вражеского судна, наводя ужас на негодяев и подлецов, как ювелир украшая россыпью рубинов палубу. Враги повержены, и он вступает в бой с самим капитаном, злобным и жестоким мерзавцем. Как итог скоротечного боя, жестокий пират сражен ударом в сердце. Врываясь на мостик, герой находит там свою сестренку, в белом платье, и связанными руками. Она совсем выросла, и все также прекрасна. Юджин спасает ее, и они плывут на далекий остров, где смогут жить вдали от смерти, одиночества, отчаяния и липкого, густого как деготь прошлого. И там она будет петь, а он - играть на виолончели, зарыв оружие в золотой песок...
Видимо, первый бой и называют "крещением" от того, что после него сознание проясняется, и иллюзии испаряются. Не было ни рубинов, ни торжества справедливости, ни девушки, в белом платье, ни далекого, мирного острова. Был лишь дым, запах пороха, лязг железа, и крики.
Смычок продолжал вальсировать по струнам, рыдая. Реквием. По погибшим. За металл.

-Ну, если под поселением можно понимать похищение с последующими связыванием, принуждением и угрозами, то да! - девушка хихикнула и, склонив голову на бок, широко улыбнулась.
- Доброе Утро, Соня. Ты такой Милый, прям по-ангельски спишь, хотя Ангелом тебя называть не буду, сам знаешь почему - палец скользнул по лицу и легонько нажал на кончик носа Игоря. Дождавшись подмоги в виде девяти собратьев, он начал ерошить волосы парня. Ну как можно удержаться и не потискать Самое Родное, Самое Близкое тебе Существо, которое еще млеет в тепле постели и так трогательно жмурится?! Правы древние: Человек становится взрослым, когда окончательно просыпается.
-Знаешь, пока ты спал, а тут одну вещь поняла... - прежней веселости как ни бывало: она многозначительно замолчала и наклонилась к уху парня.
- Я люблю тебя. Очередная пауза, подорвалась на заливистом смехе, так и не став полноценной. Рыжая бросилась на шею парня, пресекая все его тщетные попытки встать.
- Даже не думай подниматься, я сама все принесу.
Шлепанье босых ног, шум посуды. Наконец, показалась Евгения: растрепанная копна волос, обезумевшее от счастья сосредоточенное лицо (будто сейчас ей нужно было запрограммировать несколько выч. кластеров, а не принести еды) и огромный поднос - цитадель запахов и неистового внимания. Посадка прошла успешно: ни одна кровать не пострадала. Взяв самый привлекательный бутерброд, девушка поднесла его ко рту парня.

Франко, наплевав на всё верещание в рации, тянет ладонь к замку...

Но клавиша бессмысленно щёлкает, вдавленная в панель пальцем андроида. Дверь не поддаётся. Краем глаза Рема замечает, что доселе зелёная подсветка электронного замка мигом покрасилась в красный цвет. Аварийная блокировка. Секундой спустя...

"ВНИМАНИЕ. АВАРИЙНОЕ ОТКРЫТИЕ МУСОРНОГО ШЛЮЗА. ГОТОВНОСТЬ - ДЕСЯТЬ СЕКУНД"

Сухой женский голос раскатывается по коридору и по комнате шлюза. В такт этому - за стёклышком, в шлюзовом отсеке завращались и замигали красные лампы. Завыла сирена. Где-то на мониторах, в тёмно-зелёном металле, на установке со шлюзом, запрыгали жёлтые символы.

-Ааааагр...

Резкий, захлёбывающийся и резко оборвавшийся крик Сноу. Кракс, что орал и тряс паренька, испуганно вскликнул и отлетел назад, приземлившись на пятую точку.

"ДЕВЯТЬ"

Из пижамы сидящего у стены парня, окружённое огромным кровавым пятном, торчало нечто. Перемазанное в кровавых ошмётках, заляпанное кусочками человеческой плоти, зубастое змееподобное существо. Абсолютно гладкая, лишённая каких-бы то ни было глаз или ноздрей голова, лишь с широкой и зубастой пастью. Выростая из тела Джона, сущесто тянулось вверх на десяток-полтора сантиметров.

"ВОСЕМЬ"

Из глотки новорождённого существа вырвался глубокий, дробящий волю визг, словно стараясь перекричать холодный женский голос в динамиках. Кейг, валявшийся доселе на полу, напротив Джона, резко подскочил. Пятерня наркомана собралась в кулак, и полетела вперёд...

"СЕМЬ"

Гулкий шлепок удара. Стукнув куда-то в рёбра трупу Сноу, наркоман вновь полностью скрывает своей спиной как и самого паренька, так и выросшего у того из груди монстра.

"ШЕСТЬ"

Хруст. Взвыв как пёс, наркоман резко отдёрнулся назад. Упал на пол, на левый бок, сжимая левой рукой собственную ладонь. Широко открыв рот, вопя от боли. Задрыгал ногами, отодигаясь назад. С невероятной скоростью что-то тёмное и длинное пулей вылетело за предел обзора маленького окошка в двери, в сторону вентиляционной решётки. Из под рёбер Сноу уже никого не торчало.

"ПЯТЬ"

Поднявшись, Кракс подскочил к двери. Усатая и измученная морда контрабандиста-наркомана мигом возникает у самого стекла, напрочь перекрывая весь обзор. Глаза Кейга нервно забегали, остановившись на Реме. Где-то за спиной того звучно хрустнула сталь.

"ЧЕТЫРЕ"

-Откройте! Откройте!!!
Крик. Мужчина по ту сторону двери орал и колотил дверь рукой, брызгавшей в сторону красными капельками. Как было видно - большого пальца, на влажном от крови кулаке контрабандиста, не было.

"ТРИ"

Где-то позади, далеко в стенах стукнула задвижка, отсоединившая шахту вентиляции от внутренностей корабля. Кейг всё стучал, в бессильных попытках спасти свою жалку шкуру.

"ДВА"

-ОТКРОЙТЕ, БЛЯДЬ!!!

"ОДИН"

Шипение, перерастающее в гул. Вокруг начинающего раздвигаться на две части, круглого люка начинает собираться белая, похожая на пар масса. Воздух. Стремительно уходящий. Картонные коробки и поддоны в дальнем конце мусорного шлюза, словно намагниченные, потянулись к люку...
Крик Кейга застрявает в его глотке. Ладонь, стукнувшая рядом со стеклом в последний раз, резко бледнеет. Пухнет. Глаза мигом блекнут, обращаясь в два маленьких белых камня, посреди набухшей и застывающей серой массы лица. Кусочки пористой, словно пепел, кожи шелушаться и откалываются от тела, паря в воздухе и улетая в сторону.
Вместо предсмертного крика - капли крови из открытой глотки. Беззувчно харкнув мгновенно застывшей и побелевшей кровью в окошко, застывшее тело Кейга уносится куда-то в сторону. Где-то позади, обмороженные и белеющие на глазах ошмётки тела Сноу, начавшего выворачиваться наизнанку через дыру в груди, уносились в тот самый люк...

Секунды тянутся вечностью. Последние кусочки некогда живой массы утягиваются в открытый космос, вместе с воздухом. Тишина. Ни единого звука из-за двери. Абсолютная прозрачность вакуума за заляпанным белыми брызгами стеклышком. Пустота. Ни тел, ни монстра из грудной клетки. Через круглый мусорный шлюз, оба люка которого были открыты сейчас, проглядывает бесконечный мрак космоса. И звёздное полотно.

Просьба Кейга, похоже, была удовлетворена.

Джек Драг. Наркоман, нигилист, анархист, дебошир и просто красавица.
Боец попадающимся под руку оружием. Патриот. Хороший семьянин. Безжалостный убийца.
Оседлый, благонадёжный, мягкий. Жестокая сволочь, убившая за свою жизнь сотни людей по контракту и по желанию.
Пироман и любитель искусства. Киноман, меломан. Знает все клубы города. Все бары. Все притоны. Все секс-шопы. Последние - особенно.
И вот именно к нему вы направлялись. Бобби Фишер и Джонатан Хардли. Позер и Селёдка. Ваши прозвища смешны по сравнению с его бесчисленными кличками.
От "мясника" до "маньяка". От "уточки" до "LSD".
Он подавляет вас, хотя вы его ещё даже не видели. Вы даже не можете быть уверены в его существовании.
Он уже подчинил вашу волю своей, хотя ему не нужна эта власть. Но вы - шавки по сравнению с его могуществом и силой.
Он владеет этим районом, а не вы. И вы едете к нему на ковёр.
Гм.
Простите.
Это получилось, что едете на ковёр. На самом деле, в один прекрасный день, одному не очень разумному молодому человеку захотелось иметь при себе средство самообороны.
А все мы знаем, к кому следует обращаться по таким вещам. К Джеку Драгу.
Наркоману, нигилисту, анархисту, дебоширу и просто красавице.

Итак, база Отряда, а точнее её главное помещение - совмещённый с магазином бар.
Несколько старых деревянных столов, посадка на которые в реальной жизни была бы чревата парой десятков заноз. А тут что - ВР же, хоть лезгинку на них пляши голышом.
Низкие и основательные деревянные скамейки всем своим надёжным видом приглашают уставших путников. Стены обклеены плакатами, большая часть которых составляет рекламу продуктов Blizzard разной степени скрытости. Отодрать их, увы, не получалось - текстура одна. У нескольких легендарных героев игр Метелицы вместо лиц было одно сплошное пулевое отверстие - бравые вояки упражнялись в стрельбе. За большими зарешечёнными окнами на одной стене - двор базы, где одиноко взирает на мир потушенными фарами БМП.
Безрадостную, в общем-то, обстановку скрашивает лишь Ольга - весёлая и улыбчивая девушка, переводящая радостный взгляд и зазывающая недвусмысленными намёками игроков, входящих в помещение. Впрочем, дальше лёгкого кокетства дело не заходит - программа не позволяет, да и не предусмотрено в DeadCraft'e подобное действо.
Выглядывает Ольга из небольшого окошка в стене, за которым скрываются бездонные кладовые базового магазина. Есть тут и выпивка, и сигареты, и любая еда, только проку от них никакого, чисто понты.
На одном из столов лежит забытая кем-то нераспечатанная пачка Malboro, рядом с ней - надкушенный солёный огурец.
Под лавкой за тем же столом на окружающий мир злобным глазом щерится стандартный пистолет, с которыми сто лет как уже никто не ходит.

Испачкавшиеся в тёмноё грязи, основательно вымокшие и уставшие колониальные пехотинцы поднимаются на ноги, не без помощи двоих из второго отряда. Впрочем, ощущение от лиц бойцов чуть выше не самое хорошее - щетинистое, широковатое лицо Барлуи выглядит заметно уставшим, пусть и не потерявшим какой-то мальчишеской прыти. Аттелд, перепачканный в крови, плотно сжал зубы, явно терпя какую-то боль.
Прочь. Бойцы идут к челноку, вчетвером, Жан и Скотт помогают идти первое время. Все останавливаются у остова БТРа, несколько секунд раздумий на короткое, но весомое предложени Дрозца - и вот четвёрка сворачивает на север, в навечно открытый всем ветрам проход. Быстро перебирая ногами, проходит внутрь станции. Жан и Скотт, поняв что Хейз и Паулок не ранены и вполне способны идти сами, осторожно бегут позади.
Злосчастная склянка с инопланетянином, сумка сержанта с выглядывающим изнутри жёстком диском из уничтоженного БТРа - всё по-прежнему было на столе. Вещьдок номер один и записанная на носителе память о произошедшем теперь у рядового Паулока на хранении. Всё это будет достаточным доказательством Инциденту.

Холодный пол станции под ногами. Где-то внизу станции что-то горит, в коридоре совсем рядом, из шахты лифта, идёт едкий дым. Вроде бы, до взрыва осталось не так уж много.
Грязь улицы. Сверху, на-прощание, капают последние капли дождя, восстававшее из мёртвых тёмно-красное солнце провожало морпехов пристальным, тяжёлым взглядом.
Чуть более тёплый трап десантного челнока. Бронетранспортёра внутри нет, и Кацман, Хоффман и Джонсон уже устроились у небольших кресел по бокам салона. Их примеру следуют и оставшиеся четверо.

-Мы поднимаемся... держитесь...

Надорванный девчачий голос в динамиках. Трап, по-совместительству служивший челноку частью пола, поднялся ввысь. Намертво сомкнулся где-то с креплениями, в челноке начал нарастать гул. Семеро бойцов уселись в прилепленные к стенкам кресла, в ожидании взлёта.
Толчок, вжавший морпехов ещё крепче в их кресла. В воздухе. Наконец-то.
Шум разгоревшихся реактивной тягой двигателей, поднимающих "Чейни" прочь с проклятой планеты. Последний рывок. Прочь от тёмноты подземного научного комплекса, оборвавшей бесчисленное множество судеб. Сотни душ нашли свой покой в темноте коридоров, искусственном просторе залов и тестовых камер, в тесноте вентиляционных шахт, на поверхности, под леденящим дождём. Более ста сорока колонистов. Пятьдесят пять сотрудников службы безопасности Корпорации, вместе с Шоном-андроидом. Двадцать шесть бойцов "Красного Рассвета". Девять бойцов Колониального Десанта Соединённых Штатов.

Тамая IV. Могила IV. Склеп IV.

-Дрозц, Майкл, Айзек, вы это... не печальтесь. - внезапно произнёс Жан, - вы живы - и это самое главное. Дрозц...
Жан тяжело вздохнул, уставившись на связку из бряцающих жетонов в кулаке десантника.
-Дрозц. Вы всё сделали правильно, ребята. И... сержант ваш. Вы живы, на тебе не царапины даже - вон, у меня вот...
Морпех напротив отдёрнул край формы, продемонстрировав отсутствующий бронежилет и длинный кровавый след, теряющийся где-то под майкой, хаотично облепленный красным бинтом. Под каской, в свете внутри отсека, виднелся перемотанный бинтом лоб.
Спрятав рану обратно, Барлуи замолк. Вновь тишина. Шум двигателей исчез совершенно незаметно, плавно уступив место тишине космоса. Тишина стояла и внутри десантного отсека челнока. Говорить не хотелось. Авалон, невидимым, неслышимым и неосязаемым пристанищем постепенно приближался где-то впереди. Морпехи не могли слышать, как далеко-далеко снизу уже взорвался ядерный реактор станции, ни оставивший и следов от колонии, где они только что были. Только воронку в пару километров.

Тишина длилась минуту. Ещё парочку. Постепенно стала невыносимой. Откуда-то напротив Дрозца, прорываясь через гудение систем жизнеобеспечения, зазвучал бойкий мужской голос. Ясный, кристально чистый баритон.

-Non! Rien de rien...
Non! Je ne regrette rien
Ni le bien qu'on m'a fait
Ni le mal tout ca m'est bien egal!
Non! Rien de rien...
Non! Je ne regrette rien
C'est paye, balaye, oublie
Je me ff...

Жан прервался, поперхнувшись и виновато уставившись на своего сержанта, сидевшего совсем рядом.

-Барлуи, твою мать... - Хоффман говорил устало, даже не смотря в сторону "певца" - заткнись немедленно.
-Я всё равно не п...
-Заткнись!

Внешне неутомимый морпех вновь унялся. Тишина. Джонсон и Хоффман угрюмо смотрели то друг на друга, то в пол. Скотт, в своё приметив колбу с паукообразной тварью, всё дорогу не спускал с неё глаз. Рука морпеха так и лежала на винтовке, изредка вздрагивая, во время очередного манёвра челнока. Жан, сняв каску и положив её на колено, бодро и с наигранной жизнерадостностью выстукивал по ней какую-то мелодию, однако, перестал. Глаза бойца стали влажными. Откуда-то из кабины были слышны редкие щёлкания клавиш.

Толчок. Упор во что-то. Какой-то звук снаружи. Ясно слышен гул моторов.
Трап стал опускаться, уперевшись в сталь палубы "Авалона". Одновременно с этим дверь кабины челнока открылась. Внутри была только капрал Асахина, в зелёном комбинезоне с нашивками и крупном пилотажном шлеме. Молча кинула взгляд то на одного морпеха, то на другого. Покрасневшие, чуть узковатые глаза уставились куда-то в пол. Второго пилота не было.
Выкрашенные холодные тона палубы Авалона холодно приветствовали вернувшихся солдат. Тут и там были следы от пуль, где-то виднелись чёрный розочки разорвавшихся гранат. Где-то у дверного проёма распласталась парочка мёртвых китайцев.
Пилот спустилась на палубу, села у стойки с реактивными снарядами, прямо на пол. Закрыла лицо рукой. Холодные прозрачные капли потекли вниз по лицу, едва она увидела жетоны у Паулока. Сквозь всхлипы и тяжёлое, учащённое дыхание, она пыталась что-то говорить.

-Дрозц... Майки... Айзек. Ребята... ребята...

Опираясь на стойку, Микуру поднялась, расстегнула молнию комбинезона до уровня груди.

-...анаб-б-б... бизозные камеры ждут. Капитан Марло м-ммёртв... ых... и мы сами проложили курс домой.

Девушка поднесла руку к шее. Миновав самую нижнюю, аккуратно стянула оттуда две серых цепочки, с спрятанными под комбинезоном прямоугольниками. Выбитые на них буквы. Капитан "Авалона" Прэстон Марло. Второй пилот, Иосиф Ливерштайн. Протянула Дрозцу шатающуюся руку. Из узких глаз потекли новые слёзы, вниз, капая с подбородка прямо на грязную палубу.

Где-то далеко-далеко внизу с планетой столкнулся китайский крейсер, укрыв планету громадной вспышкой термоядерного взрыва, плавя кору и превращая атмосферу в огненную бурю, выжигая весь кислород, который только мог гореть. Но наверху, у морпехов - у всё закончилось. Предстоял долгий сон в анабиозной камере, прибытие домой, судебное разбирательство. Разбирательство и обязательное торжество справедливости. Связка армейских жетонов, лицехват в колбе, жесткий диск в сумке.
Вейланд-Ютани самая пора паниковать.

Мрак космоса, блистающие в нём капельки серебряных звёзд. Объятая пламенем и пылью тёмно-серая планета, смирно вращающаяся вокруг красного гиганта, осталась позади. "U.S.S. Авалон", сверкнув тахионными двигателями, двинулся прочь от Тамая IV, в пустоту.

Встать, отряхиваясь и цедя проклятия. Голос всё тише, слова всё неразборчивей... Взгляд уже сосчитал успевших выскочить, не хватает только одного.

И Дрозц уже знал кого. И знал, что надо идти. И знал цену жертвы. Но он уже успел попасть под тамайский дождь, лишь краешком успел попасть под этот злой грустный дождь.

Ночь выжимает на них свои слезы, но небо далеко - а ночь рядом... и она входит в сердце раньше, после чего уже и капли всего лишь капли. Злой грустный дождь. Опять не успел.

Паулок зашел обратно внутрь, на негнущихся ногах сделал шаг, другой, замер да сразу и рухнул на колено рядом с исковерканным телом. Плохиш-Карл... Взял на себя так много - на разорванной цепочке полулежит на теле его собственный помятый взрывом жетон, а рядом на полу - еще два, Кингфилда и Вайса, выпали из пробитого кармана.

Морпех сгреб ладонью все три, прижал к груди и спрятал в карман за бронежилет. Теперь пути назад нет - и рокот из глубин комплекса лишь звонит по павшим поминальным колоколом, пути назад нет. Кровь павших взывает к отмщению.

И голова уже вновь пуста и белым-бела...

...Кто-то поднял тело на ноги, обернул лицом к выходу и сдавленным от злости голосом проговорил:

- Убьём их всех, парни!

И сделал шаг вперед - на поле теперь уже точно последней битвы. На поле, затянутое белой дымкой безумия...

- За Карла! За Вайса! За Капрала! За Уотсона и Брэдли! За Сима и Саймон! Сотрём их всех в труху!!!