Голосование пользователя

Опять резкий щелчок, да ещё и громкий. Бункеру явно нравится пугать маленькую мутантку. На этот раз, слава Тесле, достаточно низкого потолка над Дианой не оказалось и головой она ни обо что не стукнулась, так как отпрыгивала из коридора в помещение.
- Страшный бункер, сколько ж можно меня шугать?!, - девушка погрозила кулаком светящемуся потолку. Впрочем, через секунду всё её внимание было поглощено катафрактоподобной конструкцией в центре помещения. Она выглядела как игрушка, на которую случайно сел ребёнок или наступил взрослый. Только вот размеры этого ребёнка или взрослого должны были быть воистину исполинскими, не говоря уже о массе, ведь "игрушка" была не из мусора или дерева, а из вполне себе настояшющего металла.
- Ух тыы!, - подскочив к протокатафракту, Диана ловко вскарабкалась на него, - Это ж этот...Ну, я про них в книшке щитала! Они крепкие ощень. Интересно, щто его так сплющило?, - найдя люк, измятый и исковерканный, Ди попыталась его открыть, подёргала, даже когтем подковырнуть попробовала, очень уж ей было интересно посмотреть, что у этого самого "этого" внутри. Она видела в старых книжках картинки с такими штуками, даже видела их разрез, но почти ничего не поняла. Однако вид больших гусеничных машин, по описанию прочных и громких, способных разнести дом и уязвимых только против больших пушек или таких же бронированых зверей, ей понравился. Так что найдя одну, даже поломанную, Диана очень обрадовалась. Хотя целая, конечно, была бы лучше.

Гул вскоре затих, оставив их разношёрстную группу в напряжении и недоумении в равных долях. Но постепенно жажда наживы, стремление к приключениям и непреодолимая тяга к поиску этих самых приключений на свои бондовские задницы взяли вверх и они, подобно искоркам святого электричества, потянулись по коридору, словно по материнскому чреву электрического проводника.

Проходя мимо тумбочек, вызвавших столько шума и паники, Фремуд заинтересованно остановился и как следует разглядел их. Но всё что его интересовало, явно находилось внутри охранных оберегов, ничего не выказывая наружу. Интересная штуковина! Было бы интересно посмотреть на неё в действии: как она включается, как переходит в рабочий режим, какие режимы работы у неё существуют, требуется ли ей перезарядка и как часто, что служит триггером выключения? Он даже хотел поковырять это чудо древних охранных технологий, но как выяснилось, именно попытка поковыряться в одном из оберегов и привело к его включению и поднявшемуся шуму. Поэтому, Фремуд с великим сожалением пошёл дальше. Вглубь бункера.

Все бонды падки до добычи, но Эйнар впереди пустошей всех - ещё свежи в памяти зловещий гул и треск бетонной крошки по одежде и броне, а он уже расковыривает новую непонятную штуку, маскирующуюся под стол. Ну или под что-то очень его напоминающее. Фремуд с опаской его обощёл и взгляд его сразу же зацепился за полосы цветов разных на полу. Жёлтая, фиолетовая, красная. В разные стороны разбегающиеся, предлагающие путнику сделать свой выбор: куда стопы свои направить. Фремуд почесал тёмную щетину на щеке. Когда-то, казалось целую вечность назад, старец Линард рассказывал ему притчу о цветах и их значениях. Тогда, юному Фремуду эта притча показалось забавной и бестолково бесполезной. Может быть, он её рассказывал именно для такого момента?

Жёлтый - движение, радость, веселье, духовные власть и сила (дарующие представления о бесконечном знании - цвет познания), благополучие, богатство.

Фиолетовый - мудрость, зрелость, высший разум, величие.

Красный - любовь, власть, огонь, война, кровь, гнев, жизнь, анархическое неповиновение, красота, нежность, высокие внеземные чувства, месть. Это любимый цвет всех революций седой древности.

Если Фремуд правильно понимал ход мыслей людей далёкой старины (о которых он читал в нескольких книгах и рукописях), то двигаясь по жёлтой линии можно придти к радости, веселью, богатству и познанию. То есть к библиотеке, лабораториям, мастерским или банку данных. Ибо знания - вот истинное богатство и духовная власть, движение вперёд. Если проследовать за фиолетовой линией, то она должна привести к величию и высшему разуму. То есть к центру управления бункером, к его мозгу, отвечающим за всё и всё контролирующем. Если довериться красной линии и пойти у неё на поводу, то придёшь к невообразимой гамме чувств, эмоций и состояний. Есть пара таких мест, вобравших в себя все эти гаммы - медицинский блок и оружейная и/или склад.

Фремуд окинул взглядом своих компаньонов и негромко произнёс:
- Налево - библиотека, лаборатории, мастерские, банк данных. Направо - командный центр бункера, его электрическое и электронное ядро. Прямо - медицинский блок, арсенал, склад. Делимся по интересам или действуем группой?

Луна родилась! Триада I.
__________________________


— Глядите! Раскройте глаза пошире и не думайте отворачиваться!!! — верещал шаман, хотя все и так пожирали глазами открывшийся за перевалом пейзаж. Шаман негромко, коротко и быстро начал бить в бубен, в такт скачущим гоблинским сердцам. Голос его с каждым словом становился глуше, ниже и гнусавее.
— Агыээээ! Агыы! Агыы! Аг-аг-аг! Духи предков, как и обещали мне, привели нас в места доброй охоты! Духи вели нас всё это время. Духи, говорят мне сейчас, да, племя! Слушайте, слушайте!!! Они могут даровать на нам добычу и защиту, если мы будем почитать их! Благодарите духов!!! Агыээээ!

Вождь прекрасно помнил, что никакой особой помощи и указаний от духов, кроме невнятных предостережений и таинственных советов не было. Ватага, между тем, радостно повизгивала, вздрагивала и раскачивалась, прикрыв макушки ладонями в знаке благодарности предкам. Только тихий Рам, забравшись на камень повыше и пристально ищущий что-то глазами, да старый Бурк, прижимающий к груди помятый и кривой медный котелок и плачущий на корточках, повернувшись к пикам позади, не разделяли общего экстаза.

Горы за перевалом крутыми холмами спускались в плоскую долину, затянутую вечерним туманом, тянущуюся ровным полотном на юг. На востоке и севере туман прятался между холмами, проросшими кустарником. На очередном витке плетущейся вниз каменистой тропы между холмов заблестело озерцо. Ни огней, ни дымов не было видно. Растративший свою злобу к закату, круг солнца опускался за горизонт, и в ещё светлом небе неявно вырисовывался тонкий серп луны.

Добравшись до озера гоблины ринулись в камыши, шумно плескаясь и шурша, хватая крупных улиток, прыгающих во все стороны лягушек и пытающихся удрать ужей, пожирая их целиком, сплёвывая крупные косточки и обломки раковин. Мучнистые стебли тростника были на десерт, а болотистая вода с ряской била в голову почище крепкой горячей браги. После горного лишайника и слизывания росы с камней, эта первая трапеза казалась императорской — ссохшиеся кишки гоблинов удивлённо урчали и звуки отрыжки вторили испуганному лягушачьему хору.

Хоть бывалый Бурк прихватил во время спуска пару старых птичьих гнёзд на растопку и хвороста кругом хватало, огня разжечь не удалось. Ветки были сырыми и даже здоровяк Тур, как не пыхтел, не смог натереть ни уголька в расщепленной деревяшке. Впрочем, сломав пару веток, он быстро забросил попытки. Луна показалась на западе на пару часов и спряталась за горизонт.
Впереди была ещё половина ночи.

Яков пытался сфокусироваться на разговоре, и получалось у него это с трудом. Особенно, после спокойного, скучного, безопасного лежания в палате (как он подозревал - под какими-то препаратами, но проверить не мог). Ядерные взрывы, примиевая (какая???) броня, жуткие сводки. Умом он конечно понимал, что после того доступа, который он получил, в случае отказа его просто тихо убьют, и спишут на автокатастрофу, или что угодно. Он не может отказаться, почему же так хочется это сделать?

Яков вздохнул, и выкинул эти мысли из головы. Время первобытного страха прошло еще там, на перроне. А может быть и раньше, когда он согласился на безумное предложение Учителя. Маг кисло посмотрел на вроде-как-своего коллегу по ордену, который почему-то его сразу начал раздражать. И своим опозданием, и странными манерами. Ведет себя так, будто в гости на чай пришел. Может, это у него такой защитный рефлекс? Яков не был силен в психологии. С другой стороны, этих технократов тоже забавно корежило, стоящее зрелище.

- Мистер Райан прав, - проворчал он, - должны быть способы разобраться с любой проблемой. Другое дело, что для этого нужны исследования, усилия, и время, которых может не быть. Наверное, у организации есть же какие-то сведения и наработки?

Согласия он решил принципиально не давать до последнего. Это был как безнадежный бунт, когда протестующие заранее обречены разбежаться под водометами

Тем не менее, он с некоторым трудом перевел глаза от застывшей на экране картинки с событиями в метро на документы, лежащие перед ним.

- Жирная баба хотела бабла! Она бы за это всем бы дала! Альфонсу тупому аль мясникуууу! Ведь этой дуре всё по бокууу! - Напевал старую кабацкую мелодию эльф, выходя из ворот Ада. Ему всегда нравились такие выгребные ямы, хотя бы тем, что там всегда можно было найти шлюху, бухло и мясо, да ещё и по достойной цене. - Она подставляла вагииину всем! Любила совать в неё толстый хреееен! Альфонса тупоого аль мясникаааа! Ведь жизнь шлюхи так короткааааа! - И при этом сложно сказать, что Люций ценил больше.

Обведя взглядом предложенную панораму, Люций непроизвольно скривился. Мда... Ночью здесь лучше не шараёбиться... Закроют и глазом не моргнут. Но с другой стороны, чем чёрт не шутит? Не правда ли? Решив, что обычный одинокий путник днём не станет казаться угрозой, он направился прямиком к воротам. Он надеялся, что его скромная персона не вызовет подозрений, а если и вызовет, то всегда можно сказать, что ему очень нужен лекарь.

– А Пимен говорил, что человеческое мясо на вкус как свинина.
– Что?
– Ну, свинина.
– А, ну это меняет дело.
– Ну, мясо такое, мясо свиньи, были в общем такие животные, ну, ещё тогда, давно…
– Ха-ха, ну ешь тогда свою свинину, только поскорее, через час выдвигаемся.
– Да пап.

Хочется жрать. Даже пообедав несколькими часами ранее пресным супом из прессованных жил или какого там ещё дерьма напихали в эти чертовы пищевые таблетки. Но к голоду привыкаешь и даже ощущаешь, как норму, так что плевать. А вот к чему в пути привыкать никак не следует так это к покою. Пустоши необъятны – это знают все, а ещё тут царствует смерть – и это тоже всем известно. Вот только не все до конца понимают, что смерть в пустошах дело может быть и обыденное, да только в основном настигает тех, кто был столь глуп, что позволил себе расслабиться. Вот тебе и первое правило Проводника «Не расслабляйся!». Никогда. Даже когда спишь.

Так вот и пришлось Сигурду отбросить мимолетное видение из прошлого и вновь сощуриться грозно вглядываясь в ослепляюще белое в лучах давно не греющего солнца полотно пустошей, что простирается до самой линии серого, безжизненного горизонта. В пути оно бывает так – увидишь во льдах невесть каким образом нетронутый бондами изогнутый железный прут и вот ты уже черт пойми почему вспоминаешь соседского мальчишку, родившегося с коленями, выгнутыми наоборот. Или, к примеру, скользнешь взглядом по своей винтовке и тут же в глазах картина как тот 18-и летний молокосос, которого его группа парой месяцев ранее взяла в плен и разделала после налета банды каких-то отбитых идиотов, отвратительно хрипел, когда ему перерезали глотку – именно его винтовку Сигурд сейчас держал на коленях сидя рядом с водителем. Сейчас видимо голод стал причиной резко возникших детских воспоминаний. Плевать.

Местность вокруг он знал не очень хорошо, даже плохо, но, если что обратно погнать не проблема. Мир может и сошел с ума когда-то давно, да только солнце если стоять спиной к входу в сеть туннелей все ещё встает по правую руку от того камня в Железном Кольце, а садиться по левую – старики говорили Восток и Запад, а Проводник все равно запомнил «Лево» и «Право». Опираясь о тот камень и особенности окружения Сигурд и рисует по надобности карту у себя в голове, дабы понимать, как и куда если что двигаться. Не сказав ни слова, просто обозначив у себя в голове их примерное местоположение Проводник просто продолжил поглядывать в ветровое стекло. Особо то сейчас никого вести и не надо – колесят они без цели особой, где поторгуют, где повоюют, где достанут из какой-то забытой ледяной задницы чего-то полезного и попрутся дальше, с этим бойцы и сами справятся – вроде пообтертые, хотя Сигурд в людях не особо разбирался.

В определенный момент на их пути вырос невысокий холм, который Льетольв благоразумно взялся объезжать. Оказавшись у противоположной стороны холма внимание Проводника захватил резко выделяющийся на фоне белого склона черный рубец – пещеру или разлом в леднике. Водитель дал по тормозам и катафракт пробуксовав по льду резко встал, потревожив сонных пассажиров.
– Льётольв, что там? – послышалось позади. А что там было и не понять. Проводник привстал и подался вперед, положив руку на спинку водительского сиденья пытаясь разглядеть в глубокой тьме что-то за что можно было зацепиться взглядом. На секунду показалось, что в густой тьме ничего не разобрать, как вдруг – черт, показалось или нет, что-то блеснуло, словно сталью.

Для кого-то возможно и предчувствие добычи, но Сигурд знал – такие места редко, когда рады непрошенным гостям. Вглядываясь в черную разинутую пасть холма, он пытался понять, что же это все-таки там, лишь подумав: «Не расслабляйся. Не расслабляйся, сука!».

Пожиравшие хлеб зеваки немедленно напомнили Лукьяну свиней. Домашних, жирных... Ему, впрочем, тоже захотелось чего-нибудь перекусить, и мысль эта отогнала другую, изобилующую кровью, острым железом и свиными потрохами, которые, к слову, он мог отлично приготовить, принадлежи оные в самом деле хрюкающим четвероногим. Людей кухарь не ел, не готовил, да и не помышлял ни о чем подобном, хотя в голод, по слухам, всяко могло статься.
"А че... Недурно было б испоганить тутошние харчи..." - вдруг подумалось ему, пока глаза жадно наблюдали за пританцовывающими челюстями отхватившего булки хлопа. Удивительно, как много способов навредить ближнему можно простому человеку сообразить, коли задашься такой целью... Хватило б поди на целое Евангелие! У графьев усяких, воображение ж, знамо, богаче, не зря завсегда меж собой они то и дело козни плетут да люд на погибель посылают...
"Ничего... Скоро чуб и у пана затрещит. Уж будьте уверены, собаки..." - мыслишка о том, что плозеские панове в купе со всей тутошней прислугой, скоро отправятся на ножи, грела не хуже знатного деревенского кострища, но в желудке, все ж, оставалось пусто. Широкая пятерня устремилась на живот как-то сама собой, желая поглаживанием да теплом притупить внезапное чувство голода, а губы, переминаясь, прильнули одна к другой, будто цыган к лошади.
- Пожрать бы, - выше описанные чувства нашли свое отражение в тех словах, что, верно, достигли ушей его спутников.

Разведчик наблюдал за происходящим и тщательно готовился к предстоящей битве. Пока отряд с телегой пятились к воротам, он бессильно взирал на предстоящую катастрофу, снимая с себя мешок, колчаны. Когда первая лошадь ступила в ворота, разведчик как раз упирал дротики об стену в рядок, чтобы было сподручнее хватать. Колчан уже занял своё место и висел на зубце стены по правую руку от лучника. Металлический мусор и хлам, выпавшие из мешка крысюка, были аккуратненько разложены в местах, где враг мог попробовать приблизить свои похотливые лапы к драгоценной заднице Пшытова. Вот и вышло: хочешь подойти, будь добр задеть ногой котелок и получить пару новых отверстий в теле.
И вот началось: удар, ржание, гвалт, неразбериха... Глаза заливал поганый дождь, темнеть ещё начало... А вот и гости!

"Телега, это хорошо!" Успел порадоваться Руфус, карабкаясь через борт и бережно, словно возлюбленную, баюкая винтовку. "И от сырости побережемся, и от волков."
"Леонор" уютно улеглась на сгибе локтя и Дабзи совместил волоски прицела (ах, мадам Бовье - скольких вы осчасливили прядкой своих локонов? Но кто смог догадаться приспособить их для прицельного приспособления? Только я!) с грудью вожака и поджал губы - далековато.

"Вояки, мать вашу" - подумал Киркленд. Раненый в морду, потенциальный наркоша, командир без единой нашивки*,и... ну, и типа доктор. Жаль, что лейтенант не с ними. Кстати, если живи останемся, хоть как-то написать, чтобы Ништяку хотя бы капрала дали, а то че он как невеста без приданного. Ладно, с этим успеется.

Так что и осталось, что собраться, да чапать вперед, на восток. Ну хоть пулемет оставили, и то хорошо. Или плохо. Пулемет, конечно, штука хорошая, но тяжелаяяя... И ведь не поделаешь ничего. Поэтому придется тащить эту штуку. И, быстренько собрав манатки, Дирк показал большой палец, как знак того, что он готов. Пулемет он решил нести в руках.

- Ееееее! - Оскалился Тимоти. - Да, командир Джек, сэр! Надерём!
Ух! Задаст он сейчас люлей нацикам! Ух, какой он кровожадный! Глаза горят жаждой убийства, ноздри хищно вздымаются, с силой всасывая воздух, зубы остервенело стиснуты, вот-вот меж них бешеная слюна потечёт. Ну и шоколад, размазанный вокруг рта, конечно же добавлял свирепости и завершал образ безжалостной машины для убийств.
Осталось только найти противотанковые гранаты. Или что-то зажигательное.
- Может сварганим зажигательной смеси? Наверняка поблизости есть пара расковырянных машин, с которых можно нацедить топлива...

"Коммандо тоже мне," — подумал Ништяк, собираясь с силами. — "Ни тебе гранат, ни совета дельного. Тоже мне вояка. "

— Ладно, — сказал он вслух. — Спасибо.

Проверил снарягу, повернулся к своему воинству и сказал:
— Ну шо, пари... Тьфубля. Ну что парни, пошли! Оплодотворим свинцом нацистские задницы, чтобы знали, с кем не надо связываться!

Артур всегда любил огонь - в детстве тот был самым ярким проявлением сил природы, позже - символизировал вечную борьбу за свободу: пламя призывно извивалось, будто призывая не сдаваться, отступая по-необходимости, но всегда продолжать бой.

Сейчас огонь вызывал лишь страх - желание не сражаться, а бежать. Видимо психология орудия убийства была особенно сильна в огнеметном танке капустников - все первобытные страхи мгновенны подняли голову: адреналин, кажется точно вознамерившись заместить собою кровь за сегодняшние сутки, толкал на подвиги.

Звон разбитого стекла, секунды напряженной борьбы тела и законов физики и, вот, Арчер на крыше, едва отдышавшись пытается найти брешь в защите техники гансов. Глаза суматошно бегают по грубым, перпендикулярным скосам бронелистов, не находя уязвимого места...бойцы из отделения, последовавшие его совету, начали вылезать на крышу, но слишком поздно - танк принялся стрелять из "основного", пулеметного орудия.

- Грёбанный ад! Валим и быстро!

Пара бойцов глядела вслед Арчеру, что уже бодро перебирался через оградку, на соседнюю крышу, уходя все дальше от адского танка.

У Ништяка мурашки пробежали по спине. Огнеметный танк — это, брат, не шутка. Если бы на их четверку в том доме огнеметный танк напал — конец бы их был быстр и страшен. Испепелит в секунды, а чем его возьмешь?
Хотя... была же у него еще кумулятивная граната, да и британская противотанковая имелась. Хоть что-то.

Да и потом... может, они когда дойдут туда, этот страшный танк уже подобьют. Или у него кончится горючее. Или это... смесь, в общем.

Ништяк мысленно скомандовал мурашкам встать смирно.
— Танк — это серьезно, — ответил он. — Но а как мы, должны сидеть тут, пока он там наших жжет? Может, наоборот, в тыл ему зайдем. У меня еще есть граната противотанковая для гранатомета. И еще та, которую вы мне дали, такая, как мешочек. А больше нет? Мы бы взяли еще парочку. На случай, если придется задать жару этой бронешавке. А удача... — он криво ухмыльнулся. — Мы же упали с неба и остались живы! Это значит, мы уж точно везучие ублюдки!

Потом подумал и добавил:
— А пулемет пока можно оставить?

Ну, кто хотел - курево получил. Хотя Апхэм явно не похож на обитателя клуба "Веселые и курящие". Ну ничего, человеком становится. Поэтому пачка халявных дойчецигареттен переправилась в карман вместе с патронами от Кольта. Поначалу хотелось и магазины к бренчику убрать, но до Дирка внезапно дошло, что мопед не наш, и его надо бы вернуть. Так что английский чех вместе со всеми обнаруженными магазинами оказался на земле. Киркленд помычал, требуя внимания и помахал рукой на пулемет, как маленькое дите показывает на свои каракули на листе бумаги. А тем образом складывалась неприятная пастораль. Рассматривая смэтчет, или как там этот британский топор называется, Дирк обдумывал сложившуюся ситуацию. Можно, конечно, дождаться, пока бой не кончится. Но с другой стороны, вдруг немцы подбросят подкрепление? Ведь один огнеметный танк чего стоит, это ж страшная вещь. Бриташки рассказывали про их Черчилль Крокодил, так ведь мурашки по коже прошлись. А у капусты есть штуки не хуже этой. Да и потом, совестно как-то было. Дирк, конечно, выполнил задачу, причем не простую, но отлеживаться тут, пока их товарищи кровь проливают - ой не хорошо. Нельзя так делать. Поэтому Дирк стоял на варианте Ништяка, хотя и не мог показать свое согласие.

- Давай, сукин ты сын, ползи! - уже с улыбкой бормочет Арчер, чуть спустившись с безопасной лестницы, готовый подхватить ирландца под руки и вытащить из этой дырявой комнаты.

*ЩЁЛК*

Звонкий удар и Мак-Гил утыкается лицом в деревянный пол, залитый кровью. У Артура на секунду перехватывает дух - так надежда на спасение, заменяется, понимаем неизбежной смерти, так смертельно больной видит, как склянка с его вакциной бьется об пол, так бунтари, стиснув зубы, наблюдают, как сжигают их лидера на площади. Так дают клятвы отомстить и, именно, так рождается ненависть.

Внезапно, ирландец поднимает голову и красное от чужой и своей крови лицо озаряет кривая ухмылка. Арчер хватает десантника и рывком втаскивает его на лестницу, заваливаясь на спину для ускорения.
Держа ирландца за руки, он довольно констатирует:
- Везучий же ты сукин сын, Мак-Гил!

Резкий запах фекалий бьёт в нос, а разум отказываются подтверждать картинку полученную от глаз: Мак-Гил сжимает руку молодого командира-По-неволе, лишь рефлекторно, а сам боец разделен надвое - подобно своей фамилии, и всё что связывает половинки рыжего ирландца - кишки и кровавый след волочения.

Семеня ногами и норовя сбросить страшный груз, что, буквально пару секунд назад, был боевым товарищем, Артур отползает от злосчастного проёма, в котором он потерял двух бойцов и, не моргая, долгим взглядом смотрит на эту комнату: он уже знает, что это один из его будущих кошмаров. Знает, что именно этот момент заставит его отточить Умение. Умение убивать… Умение забыть, что твои враги – такие же люди, как ты, со своей правдой и своей верой, скованные железными оковами приказа или стальными цепями фанатизма. Умение представить своих врагов нелюдями, выродками, инопланетными захватчиками – кем угодно, но не своими братьями по крови, живущими на той же Земле и под тем же небом. Умение нажимать на спусковой крючок уже не из-за приказа или необходимости выжить, а потому теперь это надо самому Мак-Фраю - убивать без жалости и раздумий.

Утеревшись рукавом кителя от крови на лице, Артур поднялся на ноги. Мысленно попрощавшись с товарищами по оружию, он добрел на второй этаж, где на входе прислонился к стенке бледный Джонстон. Его лицо было похоже на белый лист с узкой полоской рта и глазами-дырами. Он буравил взглядом остатки Мак-Гила, видимо, давая клятвы и себе - Артур не знал, сколько раз гибли товарищи на глазах парня, но вряд ли он был ветераном.

- Джонстон...Пойдём. У нас есть неоплаченный счёт...Куча сранных, неоплаченных счётов.

— Капут, капут! — согласился Ништяк, выглянувший из-за угла и наставивщий на фрица винтовку. — Пиздохеншванц на первый этаж! Это. Апхэм. Скажи ему, чтобы вниз спускался. И спроси, остался там кто живой на втором этаже? Скажи, что если соврет, я его грохну нахер! Ферштейн?

Ништяк так прикинул, что не осталось. Вроде, двое там кричали что-то. Одного видать, гранатой накрыло, а второй зассал. Оно и понятно. Последним индейцем оставаться всегда неприятно.

— Все целы? Джонни, че там с Фастом? Дирк, тащи пулемет и свою задницу наверх. Не, погоди, пусть наци ответит про второй этаж. Тогда тащи его наверх, оставляй пока там и минируй подходы к дому. Джонни, ты присмотри за фашистом, может, он нам еще пригодится. Руки ему свяжи пока. Апхэм, а ты проверь, что все фрицы сдохли, собери документы, оружие и гранаты. Сложи все у лестницы.

Раздав все эти ценные указания, Ништяк стал думать, что делать с фрицем. Надо бы его в тыл куда-нибудь. Но где тут тыл? Грохнуть сразу — тоже как-то не по-человечески. Надо бы его допросить. Сейчас, когда Дирк с минами разберется, поставить его за пулемет, а с Апхэмом задать пару вопросов гансу. Но сначала — осмотреться, может, поганые капустники уже зашевелились. Шуму-то они своими гранатами понаделали изрядно.

- Фрицы на...ху! Ирк, че... пу..та по второму...! Апхэ, скажи, ...об сдавали..., не ... перехуярим!
Кто-то что-то говорил, по-моему Дирк или Джек, но гулкий стук сердца заглушал часть слов так, что слышалась какая-то белиберда. Очень хотелось опять вытошниться, но уже было нечем...
- Апхэм! Ну... ты там? ...ай сюда!
Опять Джек. Или Дирк. Чего им от меня надо? Что они до меня домотались?
Апхэм с трудом поднялся, ощутив дискомфорт в районе задницы из-за пропитавшихся чужими жидкостями штанов. Но ему было плевать на всё это. Страх и жжение в мочевом пузыре - вот что занимало его мысли в данный момент. Шатающейся походкой он направился на голос. Всё-таки, это был Джек.
- Geben sie die viecher! Oder wir werden dich schlagen genitalien! Ich will essen ... und essen sie mut!*

Добежав до бывших немецких позиций, Дирк увидел, что зенитчики превратились в очередных отдыхающих Вальгаллы, отделение уже выползало из укрытия, а троица успешно валялась/тонула/спасала. Киркленд быстро перекрестился, и оценил свою работу. Пулеметчик, которого завалил лично он, превратился в тело с некрасивой головой. По крайней мере, ему не повезло, как Симо Хяюхе.
А Дирк же, без всякой задней мысли, решил, что надо проверить мост. Немцы, хоть и убежали, но взрывная команда могла остаться, или же немцы поставили взрыватели с часовым механизмом. Дирк перелез через мешки, любуясь на трупы, подошел к мосту, оглянулся на наступающее отделение и начал очень дотошно обследовать мост насчет мин, проводов и взрывчатки, вспоминая все и вся, чему обучался и что читал в часы досуга.

Заглянув в последнюю комнату, Строу опустил оружие, не обнаружив в ней ничего, кроме голых бетонных стен.
- Всё чифто! - шепелявя отрапортовал он товарищам.
И направился к ним. Выглядели они совсем хреново. Глубокие порезы, разорванная одежда, усталые лица. Рон тоже устал, но не сильно. Бывало и хуже. Он сел на спину одного из ещё не успевших остыть трупов и, отложив оружие, подобрал с пола топорик. Повертел в руках - ничего особенного. А затем со злостью всадил его промеж булок подростка. Кости хрустнули, и кровь брызнула из раны. Немного полегчало.

Ганс,державший пространство под прицелом,облегченно вздохнул.Как выяснил Рэд,там оказалась лазерная винтовка,хоть и кустарная.
-Я возьму? - Ганс подошел к "подвалу" и взял винтовку.Винтовка оказалась неприятной на ощупь,однако полимерное цевье и рукоять лежали в руках удобно,даже лучше стандартных образцов,принятых на вооружение СПК. Определить,с какой конкретно винтовки запилен этот потомок жертв нацистского оружейного производства 1945 года,Ганс не смог,поэтому он не рассчитывал на то,что двух батарей может хватить хотя бы на пять этажей.Несмотря на это,винтовка была легкой,прицел был сделан на крепкую четверку,а размеры были не очень большие,чтобы мешаться при движении.Ганс поначалу хотел взять винтовку себе,но услышал предложение Рэда,задумался.А потом изрек,выдавая винтовку Рэду:
-Я вот че думаю.Батарей тут всего две,что за винтовка - не могу понять.Так вот,может ее использовать только при крайней нужде?Ну,все юзаем огнестрел,а как прижмет - достаем эту ебамбу. Что думаете? Кстати,Рэд,если тебе с дробовиком не удобно,то могу махнуться. Мне все равно,с чем ходить,лишь бы стреляло.
Тут из коридора услышался грохот,а Рон побежал в коридор.
-Че там???