Голосование пользователя

Давид ловко шмыгнув меж монстром и лестницей за его спину. Заставил последнего развернуться и потянуть когтистые лапы к имперцу. Нежить не успела так ка за ее спинной уже был Трюггви. Взмахнув алебардой, горец рубанул тварь по спине. Лезвие врубилось в упругую плоть с неприятным чавканьем. Из раны потекла черная жижа, наполненная копошащимися червями. Еще один удар Трюггви сломал ребра распоров плоть извлекая живую шевелящеюся начинку. Ария не растерялась и оказавшись рядом с горцем ткнула тварь рапирой. Клинок вошёл глубоко, но особого эффекта на немертвое чудище не оказал. И тут грохнуло. Огненная пуля Люциана снесла упырю пол головы разбросав обугленное содержимое. Тварь с корчащимися в агонии червям, что тугим клубком заполняли черепную коробку, рухнула замертво.
Тем временем копошащийся ихор попал на Трюгги. Здоровяк тут же ощутил как десятки маленьких тварей вгрызаются в его плоть на руке. Вертеться и извиваются пытаясь проложить себе путь во внутрь человеческого тела.

Амари размышляла над тем, что услышала от Арианны. Охотница мыслила в правильном направлении. Ловушка, установленная на окнах, подчинялись вполне стандартным правилам. Она вспомнила как преподаватель по магии объяснял принцип работы подобных печатей. Боле того она наблюдала, как все тот же преподаватель обновлял защитные чары на их особняке. Если ей не изменяла память на установку печати ему требовалась где-то минута. Из чего выходили следующие выводы. Во-первых, после срабатывания печати было окно, в течении которого оно было безопасно. Во-вторых, кто-то должен был заново активировать печать. Этот кто-то должен был уметь плести заклинания, либо читать свитки или активировать магический предмет. Третье этот кто-то должен быть по близости и активировать печати он может только по одной за раз. И последние, для подобного нужно много магической энергии. А значит постоянно возобновлять охранные печать не получиться.
Тем временем Давид рискнул и прошел во внутрь сразу за Трюггви. Как он и рассчитывал ловушка не сработала. Теперь горцу и имперцу предстояло осмотреть дом. Было это не так и легко сделать, ибо единственным светом для них была открытая дверь. Этого света более-менее хватало для комнаты, в которую они вошли. Но, что в других комнатах рассмотреть казалось мало возможным.

Давид задумчиво выслушал девушку и снова посмотрел на дверь. Защита всё-таки стоит, но какое условие? Поломка материала или проникновение внутрь чужеродного? Эти два варианта выглядели наиболее правдоподобными на его взгляд. В таком случае проблем с вскрытием замка быть не должно, но вот открывать дверь... Плут видел силу молнии и своей шкурой рисковать не собирался.
- Трюггви, я сейчас вскрою замок, а после этого ты откроешь дверь. Я не уверен, что это будет безопасно, поэтому будь готов воззвать к предкам. - Предупредив напарника, Давид встал на колено перед замочной скважиной и принялся привычными движениями отмычек прощупывать замок.

Необдуманные действия ведут к необдуманным последствиям. И в этом Амари убедился на своей шкуре. Стоило ему выстрелить в ставни дома, как раздался внезапный пронзительный вой. Он не был похож на человеческий или животный, скорее металлические когти царапали метал. Этот вой причинял боль и внушал страх. Но это было еще не все. Пробитые пулей ставни, замерцали, а затем отстены в Люциана ударил разряд.

Люциан вынырнул из люка оказавшись частично на крыше и прямо перед монстром. В нос ударил чудовищный смрад, заставив охотника закашляться. Слезящиеся от вони глаза рассмотрели жилистое, обтянутое темно-серой кожей нечто. К Амари повернулась лысая голова с желтыми глазами и пастью, хотя скорее мясорубкой, наполненной акульими зубами. Охотник ткнул рапирой и не пробил плотную упругую шкуру. Для сильного удара у Люциана попросту не было места. Прогремел выстрел, неуклюже вскинутое орудие промахнулось. Охотник нырнул обратно в люк, но тварь оказалась проворнее. Когтистая лапа больно черкнула по голове. Задыхающийся от вони Люциан рухнул на пол повозки. Он чувствовал, как немеет голова, шея и даже язык. Но все же тело осталось ему подвластно.
Трюггви оказавшись на улице воспользовался тем, что крылатый монстр отвлекся на Люциана и нанес удар. Затем еще один и еще. Первый ушел в молоко, зато второй угодил гаду по крылу. Чудовище развернулось и тут же получило по зубастой морде. К сожалению, глубоко вонзить лезвие помешал бортик повозки на крыше. Тварь слегка отпрянула назад заскулив. Словно плеть метнулся хвост чудовища и в животе горца застрял шип.
Тварь заклокотала затрясла уродливой головой. Ей явно не нравились напитанные магией слова Блейз.
- Я умный, умный! – Проревело оно какофонией детских голосов. Да так громко, что закладывало уши.
Давид вновь отправил стрелу в полет, но мучимый психическим давлением крылатый дернулся в сторону. Опять мимо с досадой понял убийца.
Вдруг небесное пламя окутало чудовище. Белое и яркое оно буквально пожирало плоть, растворяла ее. Заверещав от боли нечто заметалось и сигануло верх столь быстро, что Трюггви не успел зацепить это алебардой.
Майкл тем временем зажимая уши от рева склонился над Люцианом.
- Ты как? – Спросил он помогаю наемнику встать на ноги.

Ровно в восемь утра Майкал Корвин ждал наемников у выхода из Белскала. Помимо самого заказчика пятеро приключенцев увидели его повозку. Которая по началу могла вызвать недоумение, так как не была запряжена ни одним из известных видов ездовых животных.
Массивная, крепкая обитая металлом она больше напоминала крепость на колесах. Войти в повозку можно было через дверь справа. Обстановка в нутрии была аскетично-практичной. Кровать, журнальный столик кресло и несколько шкафов и большой сундук с замком. Имелось пять окон два слева и по одному с других сторон. Все окна закрывались тяжелыми ставнями при необходимости. Слева у задней стены находился люк на крышу и выдвижная лесенка. Сама крыша была плоской с бортами чуть выше колена. Имела раскладной шезлонг и прикреплённую в задней части ручную баллисту на пневматической тяге. Еще из примечательного впереди по обеими сторонам от места кучера в повозку были встроены цилиндры из метала и дерева. Навершие которых по форме походило на гигантскую луковицу. А если стать к цилиндру совсем близко, то улавливалось тихое жужжание внутри.
Когда все разместились Майкл занял места кучера и положив руки на «Т» образный руль привел повозку в движение. Тронулась она легко и мягко. Первый день пути прошел спокойно и комфортно благодаря хорошо настроенной подвеске. Минусом была конечно летняя жара и мошкара. Однако беспокоила она лишь тех, кто был снаружи повозки. Внутрь кусачие твари залетать не смели. Первая ночёвка так же прошла без происшествий. Хотя до путешественников и доносились далекие крики разных бестий из Кряжского леса.
Следующий день так же был мал на проблемы. Однако, когда наёмники и наниматель почти проехали опасные места. А солнце только начало клониться к горизонту из лесной рощи неподалеку раздался низкий рев горна. В тот же миг все осознали, что спокойствию пришел конец. А из зеленых зарослей стали выныривать огромные саблезубые львы. На своих могучих спинах они несли зверолюдей вооруженных копьями, и кто знает еще чем.

Дитрих был и выглядел как обычно священнослужитель и сколько бы Миклош не пытался высмотреть на его теле восьмиконечные звезды, странные символы или другие признаки ереси, ничего подобного он на обнаружил. Зато люди, которые занимались разбором завалов смотрели на всадника с явным недовольством. Видимо, причиной тому было, что в глазах простых людей, Миклош выглядел лодырем. Мало того, что ездил на лошади, когда все остальные тащились пешком, так еще и не думал помогать, в отличие от остальных членов отряда наемников-по-неволе. Но пока все недовольство сводилось только к взглядам.
Пока разгребали завалы и убирали тела, нашлась старая заросшая тропинка, ведущая куда-то на запад. На этой развилке нашелся и старый выцветший указатель, гласивший "Фандорф". Бабушка Мёшер, заметив указатель, вдруг остановилась, как громом пораженная. Из ее бормотания, занимавшийся переносом тел Данкмар, услышал только:
-Фандорф... Моя семья родом от сюда. И отец здесь умер...
Так же помогавшие Данкмару с телами Федерико и Альберт, точно смогли определить, кому принадлежали стрелы. Нет, это были не зверолюди - те использовали или грубо сделанные из подручных средство боеприпасы или же то, что смогли забрать у поверженных врагов. Эти стрелы принадлежали гоблинам. В Даркавальде обитало несколько племен этих паскудных тварей и, похоже, что этот обоз попал в засаду именно к ним. А вот по символу так и не удалось определить, кому именно принадлежал транспорт.

Жаклин пошла после святого воинства. Нехорошо стоять между паладином и его нечистью...

Острые чувства Гаррета позволяли почувствовать чужое присутствие на природе, а особенно - в лесу, где они фактически и находились. Вот только как ни прислушивался к своим ощущениям следопыт, он не мог уловить ни следа присутствия кого-либо. Хищные цветы, которые они встретили ранее, были естественными обитателями растительной местности, и потому совершенно не выделялись на общем фоне. Однако отрицательный результат - тоже результат, и Галькоброс мог быть уверен, что если кто живой здесь и обитает, то это только растение.

Закончив обзор, Гаррет подёргал левую дверь, только чтобы убедиться, что та заперта, и догнал остальных за правой дверью, где Зольберг обнаружил большую просторную комнату, которая была, пожалуй, слишком пустынна. Единственным предметом здесь была широкая панель, занимающая почти всю стену. Здесь тускло светились узкие полоски кристаллов, над которыми имелись надписи на незнакомом языке. Были тут и кнопки - несколько широких пластин, покрытые пылью, на каждой выгравирован незнакомый символ:

Над панелью висела странная таблица, которая возможно могла дать подсказку наёмникам, как всё же воспользоваться этим устройством:

Симон, когда ты упоминаешь «сыночка», глаза охотника расширяются от страха, и ты понимаешь, что попал в точку. Да и слова про «попытку убийства» производят должное впечатление. Будь ты сэром, рыцарем, лендлордом — охотника ждала бы скорая и жестокая расправа, при этом по всем законам — писаным и неписаным. Поэтому когда ты заканчиваешь тираду, он рассказывает все прямо и без утайки:

— С неделю назад в силок попался козел — черный, крепкий и злой, как волк. Ясное дело, я сразу усек, что енто дворфский козел. Токма странное дело: ни седла, ни седока на нем не было. Решил я разведать, что да как. Пришел сюды, а тут следов, будто ғномяки пляски устраивали: и кохзлиные, и дворфские, и другие, навроде человечих. И амулет ентот висит. Я трогать побрякушку енту не стал: явно вещица мағическая ну или вроде тоғо. Я в таких штуках не разумею, да и чужоғо добра мне не надо. Иду дальше, значится, иду, и вижу: еще козел пробежал, вроде как за белкой охотится, дурья башка. Странное дело, думаю, чево енто козлы ғномячьи по лесу скачут? Ну и решил прямо по следам пойти до самой пещеры ихней. А там... Следов столько, что сразу ясно: ушли ғномяки усей ватагой. Почему да как — я выяснять не стал. Ну то есть в саму пещеру не пошел, мало ли... Может мағия их какая вығнала, может чево, а мне одно важно: привольно в лесу теперича, охотнику благодать. Ну вот я и занимаюсь ремеслом, какое знаю: дичь ловлю всякую да Эрику продаю. А про девицу Железную я не слыхал ничево, честное слово! Но ежели схватили ее ғномяки — значит здесь енто было, прямо на ентом самом месте. Кровь тута была и следов видимо-невидимо. А уж с собой забрали ее или в пещере оставили, тут уж я ничего сказать не могу. Так и так несладко ей, поди: шестой день с тово дня уж пошел... Ты уж не серчай, ғосподин, енто я бзднул просто, за разбойников вас принял.

Йеста и Тентриус, вы возвращаетесь к Симону и Хансону. Вашему взору открывается следующая картина. Симон, с гневным и воинственным выражением на лице допрашивает охотника, стоящего на сосновой ветке над воином. Рядом Хансон напевает волшебную песнь. Когда вы подходите к товарищам, вы слышите только последнюю фразу охотника: «Ты уж не серчай, ғосподин, енто я бзднул просто, за разбойников вас принял». Никаких следов борьбы нет, только одинокая стрела лежит в траве. Симон и Хансон, вы, напротив, замечаете, что рука Йесты перевязана.

Тентриус, отойдя вглубь чащи, ты находишь свой молот в высокой траве. Сквозь тихий шелест листьев и щебет птах до твоих ушей доносится блеянье Йесты, которая о чём-то беседует с козлом. А затем... ты слышишь другие звуки. Кто-то гневно кричит и ругается. Симон? Кажется, друзья в беде! Но можешь ли ты оставить Йесту один-на-один с козлом, да ещё и на открытой поляне? Что ты будешь делать?

Йеста, видя, как струс превращается в песок, а затем в девушку, козёл пытается вскочить на ноги и в ужасе убежать. Однако ему это не удаётся: он лишь отчаянно брыкается на земле, жалобно бекая. Судя по всему, у него сломано множество рёбер, и он остаётся лежать, пуча на тебя глаза. Тебе довольно долго приходится объяснять, что ему нечего бояться и он может хотя бы на время перейти на растительную пищу, чтобы не умереть с голоду. Аккуратно, словно баронская дочь, впервые пробующая чужеземный деликатес из морских гадов, козёл откусывает несколько листиков. Затем ещё несколько. Затем ещё... Он жуёт медленно и задумчиво, понемногу успокаиваясь. Всё это время он смотрит не на ветки, которыми ты его угощаешь, а на тебя. И вдруг он дёргается вперёд всем телом, и пытается вцепиться зубами в твою руку! Что ты будешь делать?

Симон, ты подбегаешь к сосне и кричишь:
— Еще раз выстрелишь, тварь, я тебе ноги из задницы выдерну! А ну слазь, снайпер хренов, если жить хочешь!
— Бедняга, посмотри как сильно ты разозлил моего друга! — включается в беседу Хансон. — И не только его! И нас здесь больше чем двое! Я предлагаю разрешить все по-​хорошему. Что тебе нужно? Опусти лук и поговорим.
Стрелок не опускает лук, но и не стреляет. Со своего места вы можете хорошенько рассмотреть его: среднего возраста мужчина, небрежно заросший, в зелено-коричневой одежде; кроме лука у него — короткий кинжал; видимо, охотник. Он задумчиво смотрит на вас прищуренным глазом, а затем говорит:
— Не надоть тута руками махать, тута все пугханые, четь не первый день на свете живем. Чегой вы орете на весь лес, гхородские штоль? Всю дичь мне перепугхали. — он наконец опускает лук. — Не буду я стрелять, не буду, не сцыте. И под ногхи гхлядите, тута силков полно. Чегой вам тут надоть вообще? Гхномякам пришли отомстить? А нетуть их! Были да все вышли, токма нескольких козлов оставили.

Мелфорд, что специализировался на разведке, решил в этот раз дать возможность проявить себя другим, не упоминая то, что, будь вопрос поиска врагов впереди них вопросом жизни и смерти, то лучше уж обратиться к нему и невидимым помощникам.

- Мы подождём тогда. - ответил он, оглянувшись на всякий случай назад, дабы убедиться, что ствол с бабахом и его толкатели позади них, целы и в порядке. После этого последователь Десны, ожидая результатов, начал мельком всматриваться в колодец, откуда могла бы выскочить любого рода угроза. Лёгкая паранойя.

Как известно, мудрецы предпочитают жить в самых захолустных, отдалённых и труднодоступных местах, то есть там, где их мудрость принесет пользу как можно меньшему количеству людей. Так что Тяжёлый камень — маленькая деревня на отшибе, страдающая от частых набегов дварфов-бандитов и неурожая — должна была вместить целую общину мудрецов. Но, к счастью, здесь был только один.

Трактирщик Эрик — могучий старик с белыми патлами, густой бородой, усами и бровями, под которыми толком не видно глаз — содержит старый постоялый двор в Тяжёлом камне. Поговаривают, что сначала появился трактир Эрика, а потом уже возникла деревня. Так это или нет — неизвестно, но никто из ныне живущих в Камне не помнит времен, когда Эрика здесь еще не было. Старец не только наливает лучшую выпивку в этом местечке, лихо лабает на банджо и знает каждого жителя Камня по имени, но и служит гарантом безопасности. В самые тёмные времена старец надевает свой рогатый шлем, снимает со стены трактира огромную секиру и идёт восстанавливать порядок.

Эрик — дварф. Однако никто в Камне такого об Эрике не скажет. Ведь дварфы — это те дикие ублюдки на чёрных козлах или, на худой конец, головорезы Однопалого, а Эрик — ну, это Эрик. Он как бы вне всей этой заварушки между дварфами и эльфами. Он вообще вне каких-либо заварушек. В трактире Эрика любой может чувствовать себя дорогим гостем, до тех пор, пока держит меч в ножнах. На двери его трактира написано «тута рады всем», а внутри — «идите-ка драться на улицу».

Мудрец — это не тот, кто сидит на вершине горы в скрученной позе и размышляет над тем, как звучит хлопок одной ладонью. Мудрец — это тот, кто в четырёх непохожих друг на друга путниках видит начало интересной истории... «Про Железную Деву слыхали?», «Говоришь, ты из Мэтьюсов?», «Друидам у нас завсегда почет»... И вот вы уже сидите за одним столом, приветливая официантка приносит вам выпивку, а хозяин трактира наигрывает тихую мелодию, навевающую мысли о странствиях и подвигах...

***

Вы отправляетесь в путь в предрассветных сумерках, рассчитывая достичь пещеры дварфов к полудню. Свежий утренний воздух гонит прочь вчерашний хмель. Август подходит к концу, но осень не спешит в эти края. Вы коротаете путь за шутками и беседами.

Добавил про друга, скрипку, еще про один Город людей-эльфов и про то, какая армия разбила Румнага Однопалого :)

1. Уши фенека отличная заметная метка. Насчет остальных меток я размышляла над тем почему бы превращенном друиду не быть более заметным? Вроде коршун или змея с ушами более заметны и взгляд сильней цепляется, чем за шакала с пушистыми ушами.
Отличные ребята для разведки, если долго не всматриваться.
2. Всё почти так, но не совсем. Йеста придумала себе дополнительную работу, чтобы отличиться.
Бандиты не всегда ж удачливы, бывают не удачные засады, после которых их (красноухие черепахи) козлы сбегают или бывают отпущены сострадательными приключенцами? Чтобы такие убежавшие козлы не становились бесконтрольным инвазивным видом, Йесте поручили залетных козлов убивать или сдавать покладистых на скотный двор. Кругу друидов безразличны дела бандитов и герцога, только уберите посторонних с нашей территории.
Вот Йеста и решила, что ей очень надо присоединиться к поискам Железной Девы, там же может быть стычка с бандитами, после которой опять ловить козлов, а может убедить их самих начнуть отлавливать сбежавших козлов.


Вопрос по связям, утрируя у друида они двух типов “ты умерь через семь дней” и “ты член моей стаи”. Вопрос: я навязываю связи или их согласуют? Не хочется огорчить кого-то новостями о том, что у них проблемы.

Всем, кто еще этого не сделал: внесите в листы персонажей классовый урон, рассчитайте максимальные очки здоровья и максимальную нагрузку. Здоровье и нагрузку запишите в виде ТекущееЗначение / МаксимальноеЗначение. Сразу сделайте себе отдельные строчки для опыта и для брони.

Те, кто не выбрал мировоззрение, выберите и запишите ход мировоззрения в лист персонажа (см. буклеты своих классов).

Если вы еще не бросали кубики на этом ресурсе, потренируйтесь. Как это делать, я написал в разделе Информаторий. Там же ответы на большинство вопросов о том, как будет выглядеть игра.

Всем привет, я obidindo или Денис))

Благодаря блогу Switcher'а узнал о системе Dungeon World, проникся и полюбил её, и уже больше года вожу кампанию друзьям. Делаю я это вживую, но это очень трудозатратная вещь, так что текстовый вариант никоим образом не осуждаю и даже приветствую. В игру пришёл, чтобы наконец почувствовать себя игроком, да поднабраться опыта у Switcher'а. Глядишь, может и сам текстом начну водить.

В НРИ играю в качестве игрока со школы, но по большей части это были "домашние" правила. Пробовал водить по Pathfinder'у, но у меня друзья слились через пару игр из-за сложных правил. Dungeon World в этом плане прям выручил.

Что ещё? Сам я писатель, пока что некоммерческий, но иду к этому. Пишу в жанре фэнтези, жанр этот люблю и обожаю. От игры жду хорошего настроения и духа приключений)

Джин нахмурился. Весь юмор и задор исчезли с его лица и в кои-то веки, он был серьёзен.
- Да, ты прав, - ответил он.
Золото бард решил не подбирать. Пусть это будет ему наказанием. Небольшим и местечковым, но другого он не придумал.
- Поплыли, - хмуро буркнул он и нырнул.

Вздрогнув от внезапного крика дворфа, у Амервулда даже уши сжались. Что за идиот? Зачем? Да и хрен бы с ним, спасать его не буду.

Дер Найло решил отойти как можно дальше от противника и двигаться вдоль стены.

Жрец-коротышка бросился на водяников словно безумец, наплевав на скрытность. Впрочем, даже из этого можно было попытаться извлечь преимущество. Пользуясь тем, что враги отвлеклись на Пайка, монах попытался быстро пересечь открытое пространство между двумя валунами.

Казалось бы, что сложного в том, что бы слушать? Однако, в этом и была вся загвоздка! Можно было слушать, но не слышать! И именно по этому никто, кроме Альберта не смогли вычленить в досужей болтовне уставших горожан ничего полезного. И, судя по всему, сейчас все собрались на площади в ожидании какого-то сообщения, которое граф Тодбрингер из Мидденхайма передал капитану Шиллеру. Кроме всего прочего много народу судачили о судьбе охотника Ганса. Бородатый, замкнутый мужчина, Ганс Баумер частенько разнообразил скудный рацион выживших тем, что мог поймать в окрестных лесах. И вот и сейчас, ходили слухи ушел в свою последнюю охоту, так как неделю его уже никто не видел.
-Кхм... - Шиллер прочистил горло, обозревая собравшихся на площади. Для своего возраста капитан весьма бодр, хоть и одежда его видала лучшие времена, а броня во многих местах помята. Подняв руку, капитан призывает толпу к тишине.
-Люди Унтергарда! Сегодня славный день для всех нас! - начал капитан - Я получил письмо не от кого-нибудь, а от графа Тодбрингера из Мидденхайма! Граф жив, а его город твердо стоит, давая отпор врагам!
В толпе тут же началось оживление - это была действительно приятная новость! Самая приятная за последнее время. Шиллер продолжил, когда шум немного стих:
-Граф Тодбрингер посылает свою благодарность всем унтергардцам за роль, которую они сыграли в борьбе с захватчиками. Он сказал, я цитирую: «Битва за мост Унтергарда войдет в историю как одна из самых славных битв в истории Мидденланда. Гордитесь, люди Унтергарда, Ваши жертвы не были напрасны!».
Радостный возгласов было не так много, как можно было ожидать.
— В знак благодарности за нашу доблесть, граф послал нам знак своей признательности.
Капитан лезет в сумку и достает буханку хлеба и бутылку вина:
— Мы имели честь принять тридцать хлебов и десяток бутылок вина прямо из Мидденхейма.
А вот это было уже куда приятней. Люди, вынужденные питаться в прямом смысле тем, что найдут у себя под ногами голодными глазами уставились на еду. Кто-то восхвалял графа. Капитан так же с улыбкой, поднимает над головой бутылку и хлеб. Как вдруг, одновременно с грохотом выстрела, бутылка разлетается на куски, осыпая капитана и стоящих рядом осколками и разлившимся вином. Люди прекрасно поняли, что это был звук выстрела огнестрельного оружия, прекрасно понимали, что это явно не все. На площади началась паника. Аккерплатц была слишком открытой, что бы укрыться, по этому народ бросился в переулки и улицы. Кто-то пытался укрыться в домах. А по мосту, тем временем, уже неслось несколько непропорционально раздутых гуманоидов, вооруженных дубинками.

Фургон, запряженный несколько тощим, до безобразия спокойным и тихим, гнедым мерином, медленно въехал во двор таверны и остановился с краю. Усталый полурослик слез с повозки, водрузил на свои плечи рюкзак, из которого торчала всякая всячина, поправил ножны и колчан, и поплелся в сторону двери. Он уже не первый месяц искал своего друга, или он надеялся, что они стали добрыми друзьями за время приключений, Зольберга. После расставания с товарищами, Гаррет действительно ушел скитаться в Восточный Лес, нашел место в одной из деревень, начал промышлять охотой и наймом к проезжающим торговцам, но всему есть предел, и когда он осознал, что тот разговор об исследовании дуэргарской гробницы рука об руку с магом ему был значительно интереснее и привлекательнее, чем проживание разбойником или бесполезным бродягой в лесах, Галькоброс собрал все свои немногочисленные пожитки и пустился в путь. Первым делом оказались собраны все окружающие слухи о путешествующих магах, затем в ход пошли известия об археологах и археологических экспедициях, но долгое время они ни к чему не приводили. Пока.. он не нашел новости о наборе в "Полной Кружке". Некий археолог искал наёмников. Преисполнившись надеждой на долгожданную встречу, Гаррет поспешил туда.

Полурослик навалился на дверь таверны, вваливаясь внутрь. Его взору открылось шумное помещение, заполненное разными, странными и не очень, личностями, среди которых сразу же Гаррет начал выискивать знакомый силуэт. Он уже и не надеялся найти друга, сколько таких наборов прошли без какого-либо приемлемого результата, было трудно сосчитать, хотя полурослик и не пытался, как тут глаз зацепился за знакомое лицо в толпе. Не веря себе, Галькоброс вгляделся и да.. вроде похож. Радость узнавания пришла не сразу, скорее будучи похожей на подступающий прилив на берегу моря. Полурослик медленно, даже осторожно, пошел по направлению к археологу.

- Друг, какая встреча! Зольберг, ты меня узнаешь?! - крикнул Гаррет, подойдя на расстояние в пару метров и весело помахав растопыренной пятерней.

Зольберг

- Ааа, коллега археолог! - Оскар приветливо улыбнулся, цепким взглядом пробегаясь по деталям в образе Зольберга, - рад встретить представителя такой важной, по моему скромному мнению, профессии в этих довольно далеких от цивилизации в плане науки месте. Но вы перечислили достаточно много других качеств, которые могут быть весьма полезны. Магия, умение чертить карты... Да, я думаю вы более чем подходящий кандидат для нашего отряда.
Археолог чуть понизил голос, чтобы праздные гуляки не расслышали его следующей фразы:
- Завтра на рассвете встречаемся на пирсе, готовьтесь. Он тут один... Ну по крайней мере единственный в нормальном состоянии. Путешествие предстоит долгое, провиант у экспедиции уже закуплен, но если принесёте ещё и своё - хуже не будет.


Пайк

Дер Вальд с чуть заметной улыбкой наблюдал за представлением, устроенным гномом. Он отреагировал гораздо спокойнее, чем многие другие в таверне, и большую часть времени его взгляд был сфокусирован именно на гноме, а не на белках.
- Саднипы?.. - слегка удивленно переспросил археолог, но потом быстро ответил, подражая армейскому рваному стилю разговора, - мы будем рады, если к нам присоединитесь, капеллан. Сбор завтра на рассвете на причале, не опаздывайте.
Те, кто услышал о положительном решении нанимателя по Пайку, удивленно начали перешёптываться, поглядывая на странного гнома. Похоже, решение Оскара принять в команду такого персонажа удивило многих.


Бьёрнвулд

- Кто похуже - это верно, - покивал Оскар на слова Бьёрнвулда, - и не беспокойтесь, большая часть нашего отряда как раз не ученые и не историки, а вполне себе бойцы. Для "подумать" я сам у себя есть, а вот сражаться с монстрами...
Археолог развёл в стороны свои худощавые жилистые руки, показывая, мол, что драться то он не умеет.
- И конечно не бесплатно. Я давно усвоил, что бесплатно бывает только сыр в мышеловке, и в итоге за безвозмездные услуги платишь сторицей. Бюджет у меня есть для наград, так что можете не волноваться по этому вопросу.
Он ещё раз окинул взглядом дворфа, его кольчугу, секиру и щит и наконец посмотрел в глаза Молотобойца:
- Вы мне подходите. Завтра на рассвете приходите на самый длинный пирс, будем отправляться в путь.


Мелфорд

- Приветствую, Мелфорд, - сказал в ответ Оскар, проследив взглядом за выскочившей мышкой колдуна, - полевое врачевание, разведка... Хорошие навыки в нашем деле.
Всё время, пока претендент рассказывал о себе, археолог внимательно слушал, наблюдая за выражением лица собеседника, и периодически переводя взгляд на снаряжение мужчины. Когда характеристика была представлена, дер Вальд удовлетворенно кивнул:
- Раздумывать тут в общем то не над чем. Вы приняты, завтра на рассвете ожидаю вас на единственной нормальной пристани Эльдо, её будет легко найти. Вижу, к дальнему путешествию вы уже готовы, так что больше никаких напутствий. До встречи!


Джин

Археолог улыбнулся в ответ Джину:
- Вы правы, молодой человек. И монстры, и артефакты. Причем почти все артефакты будут принадлежать членам экспедиции - за исключением разве что нескольких, имеющих чисто исторический интерес для меня. Если ваши руки хотя бы вполовину так же умелы, как и ваше ораторское искусство, то я уверен вы будете ценным приобретением для всех нас. Так что завтра на рассвете приходите на пристань. И постарайтесь не проспать - мы никого ждать не будем.
Он подмигнул барду, и повернулся к следующему претенденту.


Ваши

- И вам доброго вечера, - с готовностью ответил эльфу археолог, - уже только одна ваша походка да снаряжение говорят о том, что с морем вы близки. А учитывая, что наша цель лежит на самой границе с водой - а быть может, и частично под водой, даже без ваших способностей к лечению и охоте я бы не задумываясь взял бы вас в команду. Так что можете отдыхать и готовиться к долгому путешествию. Завтра на рассвете мы встречаемся на пирсе, надеюсь вы там тоже будете.

Город был позади, как и долги, ярмом висевшие на шеях. Впервые за долгое время все трое могли вздохнуть с облегчением, понимая, что больше ничего их не держит в Хабе. Счета были закрыты, теперь не нужно было оглядываться, ожидая головорезов, пришедших за звонкой монетой, а учитывая камень, доставшийся им от М., так они оказались ещё и в плюсе. Но самое главное - им удалось избежать кровавой бани, развязавшейся в борьбе между преступными группировками. Они, задолжавшие наёмники, как никто ходили на грани этой междоусобной бойни, но теперь их след был стерт из анналов теневой зоны улиц. Хабу предстояли нелёгкие деньки, пока не установится новая власть из числа тех, кто скрывается в подвалах и подворотнях. Поджоги, грабежи и убийства должны были заполонить площади и переулки, но через неделю или другую всё вернётся на круги своя. Но только уже без Дакка, Гаррета и Зольберга.

У каждого из наёмников отныне был свой путь. Путь свободы, путь силы или магии, власти или науки, одна из тысячи дорог, лежащих перед любым путником этого мира. И хотя тропы Перекрёстка были длинны и запутаны, рано или поздно они всегда пересекались.

Дождавшись, когда все вокруг него соберутся в круг, Верт встал на колени и закрыл глаза. Замерев, он простоял в такой позе некоторое время, а затем, воздев руки к кронам деревьев, начал неспешный речитатив:
- Боги природы и жизни, услышьте меня! Взывает к вам ваш скромный слуга, несущий бремя Наблюдателя и Созидателя. Зло затаилось среди истинной чистоты здешних растений и зверей, зло, несущее погибель, разложение и гниение всему вокруг. Дабы устранить зло, обращаюсь к вам за Дыханием жизни, чтобы помочь эмиссарам вашим в восстановлении исконного баланса...
С первым словом за спинами наёмников появились зелёные ростки молодых деревьев, и с каждой фразой они прорастали всё выше и выше, постепенно сплетаясь над их головами и образуя купол, скрывающий их в полумраке от солнечных лучей. Верт все продолжал и продолжал говорить, перейдя с Общего на другой, незнакомый остальным язык. Его кожа приобрела оттенок и структуры древесной коры, волосы и борода удлинились, будто становясь продолжением ростков под его ногами.
Затем в его груди появился яркий зелёный свет, который все набирал и набирал яркость, ослепляя всех остальных. Вскоре он заполонил всё, оставив лишь запах свежей травы и лёгкие поглаживания тёплого ветра. В этом всеобъемлющем сиянии раздался тихий голос Верта:
- Похоже, продолжить свой путь в текущем обличье мне не удастся. Но незримо я буду с вами, друзья. Пусть ваша дорога будет лёгкой, а свершения великими.
Постепенно свет угас, вернув всех на уже знакомую поляну с мёртвыми гноллами. Купол вокруг них пропал, как и друид - на его месте осталась лишь старая, покрытая мхом коряга, своими очертаниями лишь немного напоминающая коленопреклонённого служителя природы. А наёмники обнаружили, что все их раны затянулись, а сами они чувствуют себя словно после недельного отдыха - бодры и полны сил, и даже целый лагерь монстров теперь не казался большой преградой.

"Славный окорок"

  Таннил и Маркус стали проходить по таверне, оглядывая ее посетителей. Некоторые оборачивались на авантюристов, некоторые игнорировались увлеченные разговорами внутри своей компании. Обычные работяги да горожане, никого, кто бы напоминал сборщика податей или служащего. Хотя, а как должен был выглядеть сборщик? Им даже не давали описания его лица. Было ли в нем хоть что-то отличительное?

— По сочнее? - Переспросил дварф, когда услышал обращение Мары. - У каждого свои части... сочнее. - Повар стоял на небольшой табуреточке и когда он повернулся к девушке, его взгляд уперся прямо на открытый верх бюста охотницы. - Эм.. ну...Хм... - Мужчина немного помямлил, но все же собрал хоть какие-то звуки в слова. - Ну, баран еще не готов. Нужно еще некоторое время, да и курдюк уже заказали. Попробуй вот... Лопатку, например, или грудинку. Хм... Хм...

Казармы стражи

  Девочка встрепенулась и испугалась подошедших мужчин. Особенно упавшей на нее тени огромного бойца в кольчуге и религиозной робе. От чего спряталась прямо за спиной стражника, укрываясь его плащом. - Парси... - Робко ответил ребенок.
Стражник же, сложил на груди руки и с некоторой гордостью приподнял подбородок, взглянув при этом на авантюристов.
— Я капитан Бен Тайлер. Можете обсудить со мной важное дело?

Миндартис задумчиво хмыкнул, следя за устремившимся в деревню колдуном.
- Знаешь, я бы больше переживал, что он МОЖЕТ дойти до деревни... Он же сейчас как натуральный зомбак выглядит! Мы его от трупа далеко не сразу отличили, а крестьяне, подозреваю, приглядываться не будут. - Полуэльф несколько секунд постоял, над чем-то раздумывая, потом быстро закидал вещи колдуна к себе в рюкзак и побежал вперёд.
- Пригляди за ним, а я пока Марию проведаю - быть может у неё будет что, что поможет привести бедолагу в человеческий вид... - Останавливать беглеца бард и не собирался - такой целеустремлённости лучше подыграть, по его мнению, да и вполне возможно, что информация, которую колдун поведает в деревне, пробудит дополнительные воспоминания у старосты, что было бы полезно делу.

Вурдалак взвыл от боли когда ему в морду впился один из двух болтов, что выпустила светловолосая бардесса из своего ручного арбалета стоя в эффектной позе на ступенях полуобрушившейся лестницы, как если бы позировала для художника-баталиста.
А когда в него врубилось лезвие бердыша, трупоед завыл с новой силой, вытягивая свой неестественно длинный язык из пасти, а после получил древком оружия по торчащему из щеки древку болта, наконечник которого выскочил из задней части нижней челюсти, наполняя кровью рот, щерящийся рядами кривых, желтых, острых зубов.
Несмотря на полученные раны вурдалак сумел увернуться как от брошенного в него факела, так и атаки табакси, но ныряя под взмах секиры, он подставился под сокрушительный хук грузно подскочившей орчихи прилетевший в висок падальщика, размозжив ему голову, обнажая под содранным скальпом розовато-серый мозг. Удар был такой силы, что одно из глазных яблок вурдалака выпрыгнуло из глазницы и повисло на нитке нерва.
Не успело тело их вожака рухнуть на каменный пол, как остальная часть стаи упырей полезла через окна и двери развалин дома, охваченная жаждой крови. Их первоначальный натиск отличался дикой свирепостью и удивительной скоординированностью, выделявшей их среди иной безмозглой нежити. В первые же секунды боя Шейн и Дро были ранены и несмотря на то что шаманка потеряла в бою каменный фетиш, который давал ей и воинам племени частицу силы богини, ни ее, ни табакси не парализовало.

Уилберт вздохнул. Очаровал мага этот кот, что ли? Такое впечатление что Зоман внезапно поглупел. Неужели так любит животных?
– К сожалению, Фрол прав. Тетка вызовет стражу и нас тут порешат. Или посадят в тюрягу, тоже героично, но глупо. У нас есть два пути – изучить законы и доказать что хозяйка поместья занимается работорговлей... если это возможно, в чем я не уверен. Но шанс есть. Или действовать хитростью. Твой благородный порыв, Зоман, безусловно красив, но я предлагаю действовать головой, а не сердцем. Это не значит, что я не хочу освободить кота. Просто нужно делать это как-то поумнее. Сидя в тюрьме, мы этому созданию не поможем.

Жрец задумался
– Зоман, ты изучил ошейник на предмет магии?

Этот приграничный город стал широко известен всем искателям приключений боагодаря тому, что именно здесь открылся набор в Герои королевства ,и это было самым удачным местом для начала карьеры. Сюда стекались самые разные авантюристы: маги и воины, мужчины и женщины, идеалисты и охотники до богатства.
В самом центре города высился Единый Собор - место поклонения богам. Светлые боги хоть и имели собственные храмы, но в Едином соборе каждый мог молиться своему божеству и быть увереным, что его молитвы будут услышаны.
Пункт набора располагался рядом с Собором, в старом перестроенном здании. Очередь к этому неприметному домику с очень приметным ярким навесом с сине-белыми полосами выстраивалась через всю площадь.

Все таверны и гостиницы были переполнены людьми со всего Приграничья. Люди привечали новоявленых Героев у себя в домах, стоило им увидеть новенькую блестящую серебряную эмблему, потому места хватало всем,хоть и с натяжкой.

Ремесленная улица была полна жизни - молотки стучали, котлы варили, ножницы резали, а иглы шили. Спрос был таким, что торговцы с трудом удерживались от того, чтобы не поднять цены. Все таки за этим следили, и нерадивый скупец мог поплатиться немалым штрафом.

Ну а вторым по важности пунктом в путевом листе новичка-Героя была крепость Графа Люмихеймского. Там выдавались первые в карьере Героев задания по исследованию и исстреблению порождений зла.

Именно в этом месте, во дворе перед длиннющей доской обьявлений собралась необычная компания. Немало героев успели познакомиться друг с другом уже когда стояли в очереди, а кто то нашел группу у доски обьявлений или в таверне, просто попав с ней в одну комнату. Что бы не связывало этих шестерых Героев, они уже были знакомы и собирались начать свою карьеру. Оставалось только решить, какое задание взять. К счастью они были разделены метками - печать означала вид задания , а окаймление - сложность. Так красная печать означала боевое задание, зеленая - исследование местности, а желтая - поиск чего то, необходимого мудрецам. Медная кайма означала легкое задание, серебряная - уже как минимум намекала , что придется покинуть границы королевства, а золотая... золотой каймой обозначались миссии на землях, где активно действовали силы зла...

- Церкви нету. Была, сгорела в прошлом году, - принялся отвечать на вопросы мужчина. - А жрец есть, остался жить с нами. Сигениусом кличут. К нему ломились, да, ломились в общинный дом... К Саре, она рассказывала. К нам во двор тоже захаживали, но хата цела, вроде бы, окна, двери. На погост не ходили, вот еще... - мужик фыркнул, словно отправиться туда на разведку в пору не храброму, но идиоту - видимо, сам он к числу храбрецов точно не относился.
- Знаков не видели, а случилось... Случилось тут много лет назад, но это вам староста или жрец рассказчик, а не я. Мне работать надо, а история длинная. На сухую она в горло не лезет. Скажу только, что мертвые тут и раньше, бывало, пошаливали... Но в этот год совсем обнаглели. Не так, как в прошлый раз.

Крестьянин замялся на мгновение, словно взвешивая, стоит ли продолжать беседу, после чего равнодушно махнул рукой и засобирался вернуться в поле.
- Если того колдуна найдете, передайте, чтоб вернул мою собственность. При нем веревка моя была и лопата - это если он на погосте сам откинулся, уж будьте добры, заберите. Нечего добру пропадать.

- Так значит вас наняли гондиты? - выдав нервозный смешок некоторого облегчения натянуто улыбнулась женщина - А я-то думала вы за... впрочем, не важно. Я передала этот пыльный манускрипт Кзару. Полоумному некроманту, работающему на Жентов. Не знаю зачем он ему сдался, но ненормальный очень хорошо заплатил за него. Но боюсь вы опоздали и я уже успела потратить почти всю сумму. Где искать мага я тоже не знаю, он сам нашел меня. Приходил сюда с каким-то дварфом.
Кагейн - догадалась Иви, осознав что если они хотят выйти на Кзара им следует сначала найти этого дварфа. Что возможно было не так уж и сложно, так как он сам их искал. А что до манускрипта... похоже его след обрывался здесь.

Между тем добычей Лилтьель стали короткий меч, металлический телескопический шест, бутыль с густым содержимым, напоминающим текучий металл, и приятно лежащий в ладошке кошель с золотом и серебром.

- И показания подписаны даже? Ну пойдемте в штаб, поговорим... - стражник отнесся к словам Уилла скептически, но без опаски. Видимо решил, что если бы это было противозаконно, то эта странная группа не притащила бы к ним полуросликов, а притопила бы в порту.
Спустя некоторое время группу с двумя мешками привели в главное отделение стражи. Прочитав документ и осмотрев оружие Джо, капитан стражи Карло, уже немолодой полурослик, кивнул паре молодцов, которые тут же утащили еще не пришедших в себя торгашей-убийц в направлении подвала.
- Хм. Говорите от самого порта тащили? А патрулей по пути не встретитли что ли? Впрочем неважно. Двумя раскрытыми преступлениями больше. Должен выразить вам свою признательность. Хм... сейчас...
Карлос залез в стол рукой и выудил оттуда мешочек с характерно позвякивающим содержимым.
- Это за труды. Побольше бы приключенцев приносили пользу, а не вред...

Получив сотню золотых на троих, группа наконец вышла из отделения стражи, оставшись наедине с самими собой. Люди еще только просыпались и шли на места своей работы. Светало.

- Таэра,нам тоже стража противопоказана, - терпеливо сказал Уилберт, - именно поэтому нам нужен кто то кто нас предупредит, желательно не один Зоман

- Вы... очень сильны. Я вас недооценила... хорошо... встретимся... - девушка выдавила слабую улыбку. Она прекрасно понимала причину своего поражения. Нет, не в парне дело. Сама Амберли направила ЕГО руку, словно невзначай, смеясь над своей пешкой за то, что та не захотела рискнуть , побоялась применить всю силу. Справедливое наказание. Нельзя сдерживаться, нельзя пытаться играть безопасно. Буря не может ударить вполсилы. Как бы он ей не приглянулся - бить надо было изо всех сил и наверняка, а не жалеть милую мордашку. Впрочем, богиня сама нередко спасала красивых матросов из волн...
Пути ее неисповедимы.

- Тогда начнём с выпивки, - улыбнулся Уилберт, заказывая ещё порцию себе и Фролу. Ему было интересно, что случилось с хафлингом, но он привык не совать нос куда не просят. Захочет - расскажет сам, тем более что уже немного приоткрылся.
- А возвращаясь к нашему делу, - думаю есть смысл думать о дальнейших шагах подумать после визита в дом. Впрочем... Что вы можете рассказать нам об этих Иеронима и Велиции? - спросил он у Болтерна

- Во-первых, два дня это уж совсем недопустимый срок, тем более три! - высказался Двогнар, - А во-вторых, ну даже, допустим, подождали вы три дня, и твари эти где-то на ферму напали. Как это вас приблизит к их уничтожению и защите невинных жертв, сэр Персиваль? Ферм много - вы один.

Долговязые стражи лесной дороги утопали в грязи, в воде, в слякоти. Их огромные полчища казались рассеянными – черномазая гвардия из деревьев вблизи не выглядела неприступно густой. И все же ушедшего по нужде на обочину моментально одолевала мысль, что он находится в чаще леса. Едва ли не в самом его сердце, которое билось, словно живое… Его глаза – наблюдали. Его уста, воплощенные криками то ли птиц, то ли еще какого зверя, что время от времени раздавались неподалеку, будто бы раздражительно восклицали «Прочь! Прочь!». И как правило в миг самой мякотки, когда о них уж почти забыли. Впрочем, нескольких крикунов заметили – из них Торми, один из шести вождей каравана, приготовил хороший, наваристый суп. Но названия птицы никто не знал. Под навесом – это таки не удобно. Под навесом – это настоящий подвиг. Потому как дождь не давал путешественникам передышки ни на минуту вот уже третий день подряд, и в таких условиях похлебать горяченького – все равно что насрать на порог Сильванусу. Своего рода месть. Вопрос принципа. И она свершилась под общие аплодисменты. Молодые озера размером с теленка, в которых вязли копыта лошади, превратились в обычный, рутинный случай. Один из сотен на этой дороге, хотя, наверное, уже из тысяч. То тут, то там. Снова. И снова. Везде. Будто бы зеркала у городской модницы. Да только себя в них не увидеть – рябь. Животные ржали, вязли, брыкались… Мучились, как и их хозяева. Но если в пути ломалась нога, облегчение приходило милосердно и быстро. А дальше – волки. Их вытье раздражало не меньше погоды. С ним ложились и с ним вставали. С ними двигались навстречу цели будто с молитвой или с холодной бритвой, что была приставлена прямо к горлу. Но все это лирика. Дело прошлое. В изголовье проклятой лесной дороги, которая за неделю надоела так: вымотала и высушила все нервы, потом намочила, изваляла в грязи и снова высушила… В ее изголовье, словно посланник с вестями о сыне или дочери, наконец показался долгожданный свет.
- Фу-у-у-у-у-ух… - он так и вздохнул с титаническим облегчением. Тот самый искусный стряпчий Торми, для которого эдакие дожди – невидаль. Он был дварф, был каменщик. Но готовил не хуже королевского повара, в чем не далее, чем вчера, получил множество заверений искренних. А сейчас выдохнул и обомлел в седле.
- Неймачи! – зычно огласил другой, более расторопный и ехавший впереди караванщик. Его крик где-то наполовину (или на треть – так точно) утонул в промозглом шелесте листьев, по которым все еще барабанил дождь.
Впереди коновязь под хорошим навесом. Впереди трактир с едой и питьем. Впереди сухое белье и постель. А может, и женщина какая-нибудь приличная?.. Хотя против неприличных тоже, наверное, никто бы возражать не смел. Лишь бы пышная, чтоб согрела. Или тощая, чтоб красивше. Или… Как говорится, бесплатной лошади в зубы не смотрят. Трактир большой, кто-нибудь да найдется…
Однако внутри полно гостей и без вас. Небольшая компания чернорабочих тружеников занимает стол на восемь персон. Еще трое – выпивают у барной стойки, склонившись над кубками. По залу порхают между столами две бабочки. Ну как бабочки? Шмели. И не порхают, а летят низко… Видать, к дождю.
- Роза, Марта! – кричит мужичок, будто бы с баррикады. За горой посуды и пивных бочонков его лица почти не видно. Только заметно, что рыжий, немолодой – это по голосу, и лохматый. Стало быть, женщины должны оказать внимание. И действительно, полненькая, та, что ближе, подойдя, кланяется с такой улыбкой, будто не рада уже ничему на свете.
- Чего изволите?

- Вы про курилку? - фермер почесал голову и задумался, - Та нет, самая ближняя ферма цела стоит. Ну так пару дней тому было. Как оно в городке дело обстоит, то я не знаю, уж простите. А так одна ферма там, одна тут, третья ещё в другом месте, да промеж них нетронутые стоят. А давайте я вам кроки нарисую, только уж не обессудьте, в академиях не учился, так что неказисто выйдет. Вот это - моя ферма, здесь мы сейчас. Отсюда вы, как я понял приехали - больше тут особо неоткуда, вот дорога дальше идёт и развиливается на две, вот отвороты к дальним фермам, это целые фермы, это те, на которые напали. Так то я, когда говорил, что половину уничтожили преувеличил похоже. Не половину - меньше. Тут - Курящиеся скалы, вот это - Цэриге, - это всё Делвин пояснял быстро чертя набросок карты. Видно было, что он действительно искусствам не обучался, но мог бы - получалось вполне неплохо.

- Странного? - переспросил мужчина и почесал затылок под шапкой, - Разве что Курильная гряда землю лягала, да серой и тухлыми яйцами при ветре с той стороны воняло, - фермер указал на дальний хребет, - Хотя то дело привычное, случается временам. В этот раз правда посильнее, да и не доходит запах обычно досюда. Думаешь, вампир прям из Ада вылез? А так то место и впрямь нехорошее - трава растёт плохая, деревья кривоваты, животные там волнуются, если на выпас пойти. До людей - близко. Тут, почитай, каждые пять миль ферма какая стоит... Стояла. Теперь половину, почитай, недосчитаешься. А городок есть недалече - Цэриге, миль двадцать до него. Город, прямо сказать, не велик - может тыща человек живёт, а то и меньше, считать не озобачивались. За власть там шериф, да совет фермеров. А замков никаких нету. Покойников осматривать? А чего там смотреть - видно сразу кровь вся выпита. Тела пустые, вокруг крови нет. Да и мы стараемся по быстрее сжечь, чтобы не встали.
Посмотрев на портрет мужчина покачал головой:
- Нет, не видел такого, ну и рожа! Да и проезжих не так чтобы много тута бывает. Был купец один как раз две недели тому, но он человек знакомый и он как раз туда направлялся откуда вы приехали.

Полный трактир народа это шумно. Даже если никто не кричит, не горланит песни или не дерётся. Да даже если они все разом замолкнут и то... Сиплые звуки усталого с дороги дыхания, хлюпанье оттаивающих с мороза носов, шуршание снимаемых или наоборот поплотнее запахиваемых одежд, треск дров в очаге и факелов на стенах, свист дымоходной трубы и ветра за стенами, сопровождающиеся скрипом и треском деревьев от холода и играющего ветвями воздуха, шорох редких снежинок, да чьи-то шаги как внутри, так и снаружи, хруст разгрызаемых костей и стук зубов отрывающих от них мясо и разжёвывающих хлеб, и о кружках, что стучат друг о друга не забыть. Всё это просто не оставляло даже малейшей возможности оказаться в полной тишине, если только, конечно, не применить волшебство.
Однако в "Щите и голубе" - трактире, что после непродолжительных переругиваний с хозяином, предоставил караванщикам место для отдыха и обогрева, никто и не думал магичить ради тишины, то ли некому было, то ли незачем, да и то, люд к шуму да гаму собрался уж верно привычный, а после завываний метели простые человеческие звуки только в радость.
Пока караванщики да охрана располагали во дворе под навесом повозки, да заводили брикс в стойла, пара дюжих парней - или сыновья хозяина, или охрана - перетащили из сарая простой стол со скамьями да несколько уплотнили обстановку в зале, чтобы негаданным постояльцам было где расположиться. Явно это всё без подмазывания серебром, а то и золото в дело пошло. Но тёплая еда да толстые стены зимним вечером - уже почти ночью того стоят.
Когда все новоприбывшие расселись, обогрелись и заказали, кто чего желал, Двогнар, пересел ближе к наёмникам и наклонившись завёл разговор, не шёпотом конечно, но слегка потише обычного - оттого и наклоняться пришлось - иначе в гуле зала можно и не разобрать.
- Вопчем так, - начал капитан каравана тоном уже заранее не сулящим ничего особо хорошего, - Этот внезапный буран, чтоб ему всю жизнь без кузни маяться, сильно спутал нам карты. Да не игральные, а дорожные. Тот путь, что я раньше планировал ныне не годен, если мы только, как барсуки землю, снег рыть не наладимся. Благо, у меня про запас два варианта ранее похуже, ну а теперь наоборот получше, есть. И я, значит, хочу с вами обсудить, да выбрать, - дварф ненадолго приложился к кружке и продолжил, - Варианта, как я говорил, два: можем взять крюка от моря, перевалить через невысокий, всего футов с полторы тысячи, хребет, что вдоль побережья идёт за ним есть ещё один - параллельно, а промеж них удобная седловина, либо же наоборот, к морю ближе можем выправить, в ту сторону тоже горы, правда уже без столь удобной дороги поверху, но меж гор и самого Серебряного океана есть ровная где-то даже широкая полоса берега, по которой тоже проехать вполне реально. Отчего с вами обсуждаю, а не сам решение принимаю? Так вам же виднее, где ваши умения, буде нападёт пакость какая, пригодятся лучше. В горах и на берегу твари разные живут. Да и не твари тоже, и разумной, ну или почти разумной, живности хватает. В любом случае маршрута оба не так чтобы по совсем диким местам идут, но и не обжиты людьми они особо, большее самое - деревушка о четырёх дворах встретится да и то может брошенная и пустая наполовину или вовсе вся будет. Я же пока среди люда местного поброжу, пригляжу кого Василию покойнику на замену вам в помощь, а может и парочку, коль места опасные нам предстоят, - Двогнар привстал было, но заурчавшее брюхо разом посадило его обратно, - Хотя это и обождёт немного, вряд ли за пол свечи все спать попадают, так что перекушу поперва, совсем с этой метелью закрутился, да и вы, коли вопросы какие есть - задавайте, что могу - отвечу.

Обследовав последний закуток наёмники решили изловить и уничтожить замеченных ранее мусорных тварей, а после выбираться на поверхность. Увы, как они не искали, но нежить найти не удалось - похоже умертвия оказались достаточно умными и трусливыми, чтобы решить сбежать из внезапно ставшего столь недружелюбным для них места. В процессе обыска обнаружился и тайный проход, о котором ранее уже догадывались. Следы тварей там были, но самих опять не нашлось.
Тем временем Анастасия сосредоточившись вновь призвала свой двуручник, однако теперь он в дополнение остроте клинка обладал горячим пламенем вдоль всего лезвия. С использование столь удобного инструмента завал на центральной лестнице удалось расчистить довольно быстро. Буквально в несколько минут снег был частично порезан, частично растоплен и открылся вполне приемлемый проход на поверхность, через который удалось не только вылезти самим, но и беспрепятственно вытащить тело Василия и трофейное снаряжение.
После чего в процессе дальнейшего обследования руин на поверхности было уничтожено ещё три зверонежити-барсука, один заледенелый зомби и два скелета, до поры валявшиеся в окрестностях в виде сугробов, как и давешний медведь. Так же выяснилось каким образом скрылись мусорные нежити - в развалинах дальней башни* обнаружился провал подобный тому, через который наёмники изначально попали в подземелье, и от этого хода вели в сторону леса две цепочки мелких следов. Пройти по ним впрочем не получится - через сотню-другую футов всё ещё продолжающаяся метель взяла своё и следов не осталось.
Из натасканных из подземелья остатков мебели, ящиков и бочек удалось в стороне от руин сложить костерок достаточный для того, чтобы сжечь и без того полуистлевшие кости побеждённой нежити. А через некоторое время пробившись через снежные заносы прибыл и караван ведомый выехавшим навстрече сэром Персивалем.
- Печально, - сказал Двогнар при виде лежавшего в стороне тела Василия, - Не ожидал я, что мы начнём нести потери так рано, ещё не отойдя и на неделю от Стратихейра. Примите мои извинения, за то, что подверг вас всех столь серьёзной опасности. Однако, у нас теперь есть безопасное и удобное место для стоянки и, я так понимаю, вы разжились какими-то трофеями. Так что давайте не будем предаваться унынию от потерь, а поднимем себе настроение горячей пищей и разбором добычи. Но прежде того, стоит решить вопрос с захоронением павшего соратника.

Вечер получился шумным и немного грустным. Не каждый день удается сорвать планы зловещего культа, обрести кровного брата, пусть и не из своего племени, и обезглавить колдунью, которая обвела вокруг пальца мудрых эльфов. Смеялись над хохмами Трюггви, вспоминали Хоркара, помянули кобольдов, погибших в битве. Два золотых ушли в фонд алкогольного опьянения. Пили за дружбу, за подвиги и за светлое будущее. Вечер плавно перешел в ночь.

Первым ушел эльф. Его «странствие совершеннолетия» только начинается. Тугевирэ ждет множество мест и встреч. Быть может, Шеала ниспошлет ему тайное знание об Элвеласе, а возможно, он и сам станет одним из Искателей, и будет тем, кто вернет эльфам потерянную родину.

Так или иначе, через несколько месяцев он встретит чудаковатого мудреца Барейу, который поможет ему расколдовать мальчика, заточенного в теле кабана. Мальчик окажется наследником графства Имильгаст по имени Менелай. Менелай расскажет эльфу, что его отец был убит из-за заговора со стороны его тети, и мальчик был вынужден бежать из замка Имильгаст, чтобы избежать той же участи. Убегая от преследователей, Менелай забрел в пеплефенский лес, где встретил Латакки. Они превратили мальчика в кабана, и это спасло ему жизнь. Менелай будет очень просить Тугевирэ взять его в ученики и обучить магии.

Когда Тугевирэ вышел из таверны, Стриж и Трюггви стали пить и веселиться с удвоенной силой, чтобы заполнить возникшую пустоту, но вскоре устали, допили вино, пожали руки и, пообещав когда-нибудь встретиться вновь, разошлись. Через несколько дней на Стрижа напали двое рыцарей и чуть не отрубили ему палец с кольцом «Imilgast», но вор выпутывался и не из таких передряг, так что все обошлось.

А что стало с Трюггви? Ему надоел южный климат и он вернулся на родину, туда, где белеет занесенный снегом простор, где лед звенит, как черная сталь клинков, и где таким отважным воинам, как он, уготовано вечное место в Вальгалле. На прощание Тин-Тук подарил ему свой талисман — передаваемый Туками из поколение в поколение зуб дракона. Кобольды сохранят имя северянина в легендах.

Община кобольдов перебралась в руины, и вскоре восстановила монастырь Илеане. Некоторые из прихожан храма в Пеплефене даже стали посещать их монастырь.

Поговаривают, что в окрестностях стали встречаться странные растения и большие черные жуки, каких раньше здесь не было, но это уже совсем другая история.

КОНЕЦ

Случилось то, чего эльф и боялся: Ветвистый Еж оказался слишком напористым, и ручка грабель с сухим треском сломалась пополам, оборвав песню барда. Острые ветви, ломаясь с хрустом, вонзились в тело Тугевирэ. Едва начинающее действовать колдовство рассеялось, а Древесный Панцирь только повторил «и кровью врага напоим!». Наступив на грудь упавшего на землю раненого Тин-Тука, Панцирь наотмашь ударил кулаком, покрытым щитками из коры, по пустоте, из которой исходил голос Фирракша. На мгновение друид затих, но через секунду проложил начитывать заклятье где-то рядом. Его голос стал слабее, возможно он ранен.

— Я не знаю, как пройти через корни, клянусь, не знаю! Только Марка знает! Возможно, в ее комнате есть записи или что-то такое...
— Этот Маэрдрю — наш агент в ваших рядах, — забросил удочку эльф.
— Тогда вам известно о Цветке даже больше, чем мне. Мы собрали всю дичь в округе, кормили Цветок каждый час, но он рос очень медленно. Зато как только появился Маэрдрю, все изменилось. Не знаю, что он сделал, но Фрагхт действительно стал расти, а Марка стала говорить, что нам нужен... — культист закусывает губу и смотрит на Тина, не зная, продолжать или нет, — разумный корм...
Кобольд рычит, как дикий зверь, и перехватывает копье, чтобы метнуть его в негодяя.
— Я просто рассказываю правду! — испуганно кричит культист и заслоняется своим горшком, но Тин только злобно скалится, наслаждаясь страхом культиста, и опускает копье.
Тем временем Тугев и Трюггви осматривают помещение, каждый на свой манер.
— Уверен, что не хочешь ничего добавить к сказанному? — спрашивает эльф, деловито обходя оранжерею, а воин просто тычет во все растения мечом.
— Ох, — испугано восклицает культист, — не стоит так делать! Многие из этих растений опасны.
Как раз на этих словах Трюггви протыкает огромную, размером с дыню, фиолетовую ягоду, и та лопается с громким хлопком. Впрочем, ничего, кроме потока воздуха, из нее не выходит: ягода оказывается абсолютно полой внутри, и обвисает на стебеле сморщенной кожицей. Единственный эффект, который производит этот крохотный взрыв, заключается в том, что с Тугевирэ спадает капюшон. Однако...
— Во имя Властителя Весны, брат-эльф! — культист снимает капюшон, показывая длинные острые уши. — Мы примкнули к Марке из-за Элвеласа, брат! Мы встретили ее, когда путешествовали по миру в поисках сведений об Элвеласе. У Марки есть несколько книг на староэльфийском, очень древних. Она обещала передать их нам, если мы поможем ей с Фрагхтом. Мы стали ее стрелками и садовниками. Мы скрестили несколько растений и применили магию, чтобы создать... вот это... — эльф-культист кивает на кадки с растениями. — Они должны были стать армией Фрагхта, как те стражи-мухоловки наверху, которых, вы, как я понимаю, уничтожили. В каком-то смысле они больше звери, чем растения (что здесь не то, чем кажется). Вам лучше не трогать их, все они крайне агрессивны (чего мне стоит опасаться). Здесь есть только одно растение, которое может быть полезным, — эльф указывает на пепельно-черные ягоды в углу. — Это сильное противоядие. Змеи-лианы часто кусают нас, и эти ягоды нас спасают (что здесь есть полезного). — Я рассказал вам все, что знаю! Убеди своих друзей сохранить мне жизнь, брат-эльф, иначе моя кровь будет на твоих руках! Ты знаешь: для эльфа убить сородича — страшный грех.
Эльф замолкает, по-прежнему сжимая в руках горшок с оранжевым плодом.
Что вы будете делать?

— Верно! — поддержал Трюггви Тин-Тук. — Ты отправишься с нами в логово этих уродов, и искупишь вину перед своим народом... или умрешь с честью!

Фирракш ударил посохом о землю:

— Ты юный глупец, Тин-Тук! Твоя гордыня погубит тебя! Община потеряла большую часть воинов, и ты собрался куда-то идти?! Мы должны сохранять безопасность, а не бросаться в атаку! Известно ли тебе, что нападающие поклоняются Цветку Алчности? Известно ли тебе, что Цветок, судя по всему, снова начал расти?! Вы без сомнения погибнете в борьбе с ним!
— Община уже погибла, старик! Вертам, Ксаркс, Венра погибли! Погиб Зарма! Курт погиб!!! Они все мертвы, Фирракш! Община умерла, потому что ты не смог вовремя наложить заклинание, из-за которого ты имеешь в общине свой статус! И ты либо пойдешь и отомстишь за них вместе со мной, или, клянусь Илеаной, я убью тебя прямо здесь!

Кобольды вокруг печально притихли. В целом Тин был прав: община рассчитывала на охранное заклятие друида даже больше, чем на луки и копья воинов. Кобольды хорошо знали, что их возможности в бою весьма ограничены, и делали ставку на магию Фирракша. Старик действительно не оправдал надежд. Оставшиеся в живых отводили взгляды, не желая высказывать обвинения прямо, но друид понимал, на чьей стороне толпа. Поэтому он только тихо сказал:

— Хорошо. Отправляемся по утру, мне нужно подготовиться.

С этими словами он исчез в своем шатре, но через несколько секунд вышел и направился к водопаду.

— Грязную работу, ты, я так понимаю, оставляешь нам? — злобно крикнул ему вслед Тин-Тук, но старик не ответил. Вскоре по колено зашел в заводь и прошел сквозь водопад в потайную пещеру за ним.

— Там алтарь Илеаны, — пояснил Тин-Тук гостям общины (то есть вам). — Если хотите, можете тоже сходить — задать вопрос богине или помолиться. А нам пока нужно собрать погибших и перевязать раненых.

Тин-Тук на время покидает вас: ближайшие два-три часа он будет занят раздачей указаний выжившим кобольдам. Никто, кроме Тина и Фирракша не выказывает желания присоединиться к вам.

Рассвет через час. Друид будет готов через четыре часа.

Что вы будете делать это время?

Стриж, если ты помнишь, на тебе по-прежнему зеленый плащ, снятый с Сианеля.

— Чертов ублюдок! По какому праву ты носишь этот плащ?! — взревел противник Стрижа, снова бросаясь в атаку. Стриж ловко уклонился от удара, вынимая рапиру. Жизнь культиста висела на волоске, но вдруг в спину вора вонзилась стрела: кто-то из кобольдов в пылу сражения принял его за поклонника Фрагхта из-за того, что Стриж был одет так же, как они. Стриж, ты получаешь урон d6, и, если не избавишься от плаща как можно скорее, вполне вероятно, что кобольды по ошибке убьют тебя. Твой противник тоже не будет ждать, пока ты переоденешься: он перехватывает кол, прицеливаясь к твоей руке. Кажется, он хочет обезоружить тебя. Что ты будешь делать?

Трюггви, тебе удалось вырваться из окружения. Выставляя щит перед собой и терпя многочисленные удары, от которых любой другой давно бы лег замертво, ты отталкиваешь одного из культистов, освобождая себе дорогу. Ты получаешь (d8+3)/2 урона, округленного вниз, из которого вычитаешь свою броню. Культисты-стрелки все еще окутаны облаком дыма и беспомощны. Ты еще успеешь добраться до них, но тогда откроешь спину тем, кто чуть не сшиб тебя с ног. Что ты будешь делать?

Кобольды тем временем сражаются с теми, кто еще не связан боем с вами, а лучники наугад палят в рассыпанных по полю боя зеленоплащих и в облако дыма. Этим ребятам очень не хватает организованности. Шаман что-то колдует неподалеку от своего шатра, но пока его магия не возымела никакого видимого эффекта.

Тугев, ты исцеляешь кабана, и он радостно бросается к тебе. К сожалению, твоя магия излечивает не только твоего питомца, но и тех, кто бился неподалеку. Схватка затягивается. Кажется, сейчас никто не обращает на вас внимания, и ты можешь совершить любой ход: внезапно атаковать ближайшего культиста, укрыться в тени шатра, использовать магию или бросится в палатку шамана, охраняемую защитной аурой. У тебя есть буквально пара секунд, чтобы определиться. Что ты будешь делать?

Тугевирэ, ты знаешь множество историй, в которых несчастливцам, превращенным в животных, возвращают прежний облик. Например, с помощью поцелуя любви, или сложного обряда, который следует провести в определенный час или в правильном месте, с помощью заклинания, которое знает только колдун, живущий в башне, полной ловушек, или магического предмета, который спрятан в недрах темных подземелий. В одном нет сомнений — расколдовать можно любого, но твоих знаний явно не хватает для того, чтобы понять, как. Пожалуй, тебе стоит обратиться к кому-то более сведущему в магии или научиться самому проводить подобные ритуалы. Шаман кобольдов, увы, тоже не сможет здесь помочь.

— Цветок Алчности? — с удивлением переспрашивает друид, когда бард делится результатами своих размышлений. Оказывается, кобольды, в отличие от пеплефенских священнослужителей хорошо знакомы с легендой о Цветке Алчности. — Тогда наши дела по-настоящему плохи... Илеана прокляла Цветок, но он не стал от этого менее могущественным. Если он достаточно окрепнет для того, чтобы действовать самостоятельно, остановить его будет невозможно. Что ж, молодой бард, это веская причина, чтобы отправиться туда вместе с вами. Моих сил должно хватить, чтобы повернуть вспять рост Цветка, но в бою толку от меня мало, и я не могу взять с собой своих воинов, потому что кто-то должен охранять общину. Да и Тин-Туку тоже придется остаться... Возможно, вам от него будет больше прока. Посоветуйтесь и решите, кто вам больше нужен: дряхлый друид или ловкий воин?

После того, как вы все покидаете шатер, Тин-Тук организует угощение для вас. К сожалению, ему не удалось обеспечить вас пайками на дорогу — община все еще гневается на вас за смерть Курт-Тука и кобольды не слишком охотно делятся припасами для вас. Когда вы устраиваетесь на ночлег, Тин уходит проститься с братом. Вскоре наступает ночь...

...

Вы просыпаетесь от криков.

Община охвачена паникой: в общину вторглись культисты. Не до конца проснувшиеся кобольды мечутся в ужасе, пряча детей, женщин и стариков. В толпу прорываются зеленоплащие с древовидными лицами и острыми колами. В отдалении, прячась за ближайшими к лесу шатрами, другие, вооруженные духовыми трубками, поливают кобольдов градом дротиков. Всего их около дюжины. Тут и там кобольды падают замертво, пораженные метко выпущенной стрелкой или проткнутые колом.

Среди этого безумия стоит Сианель-труп и злобно улыбается окровавленным ртом. У него нет одной руки, а рана в груди разошлась и сквозь нее можно увидеть, что происходит у мертвого эльфа за спиной. Сианель, повинуясь вашему общему проклятью, шел за вами все это время. Медленно, но неутомимо. Так он привел к вам своих товарищей.

Тин-Тук издает бешеный воинственный клич и бросается в атаку.

Что вы будете делать?

- Зар-р-раза!

В это слово Стриж вместил все свое негодование от проваленного штурма. Хотя если смотреть формально, то все "зеленые" плащи мертвы*, а пленник на свободе. Вот только ни богатств, ни даже завалящихся монеток взять не удалось из-за этих чертовых растений. И что печальнее всего - два отлично сбалансированных ножа пропали втуне. Один сейчас торчал из груди "плаща", а второй только что улетел в растение. И сомнительно, что он причинил серьезный вред - так, поцарапал тварь.

Стриж не был героем, который бросается на превосходящего врага. Стриж не был глупцом. Поэтому он с досадой сплюнул, стукнул кобольда ладонью по плечу, мол, давай тикать, и рванул к воротам. И закрыл их за собой, когда оба были снаружи. Маловероятно, что растения сумеют открыть двери, но на всякий случай вор от них отбежал. А затем заметил лежащего Туге и Трюггви, который склонился над ним.

В мгновение оказался рядом и спросил воина:

- Жив?

- Святой отец.
Дворф говорил медленно, оставляя между словами некоторое время для раздумий.
- Сейчас вопрос не в том - жить ей или умереть. Мы все однажды умрем. Кто-то раньше. Кто-то позже. Кто-то оставит перед смертью посаженные дерево, построенные дома и рожденных детей. А кто-то - пепелища, могилы и холодные камни. Если вас так заботит её судьба, спросите себя не о том, кто и когда её прикончит, а о том, что она сможет, и что не сможет еще оставить, если мы, по какой-то невероятной причине не казним её сейчас.
Дворф снова помолчал, собираясь с силами.
- Но и это сейчас не главный вопрос. А то единственное, ради чего стоило нам здесь собираться этим проклятым утром, вместо того чтобы... вместо того чтобы провожать павших друзей и думать о том, как нам быть дальше без скота и с проснувшимся под боком кровожадным чудищем. То единственное, о чем нам сейчас, вот именно сейчас надо крепко поразмыслить - что эта бедняга может нам дать и сказать такого, что мы сможем использовать на благо себе и всей деревни? Только над этим.
Дварф подошел к связанной пленнице.
- Ты многа о себе не думай, девочка. Отец Джексар, хороший человек, но это место ты покинешь только ногами вперед. И для тебя, девочка, вопрос лишь в том... будут ли эти ноги на тот момент все-еще целыми и присоединенными к телу... или нет. И... будет ли это до того, как умные люди покончат с твоим бывшим хозяином, или после. Вот и все.
Снова сел.
- А нам, господа хорошие, еще раз... нам надо подумать о том какие вопросы лучше бы задать ей, пока мы еще можем это сделать.

Крак бдил. Непонятный убийца умудрился насмерть затыкать ножичком похожих на камень лиисов, и орог не сомневался, что эта коварная личность также хорошо управится и с живой плотью.