Голосование пользователя

Новое время, новые дела, новые правила. Случились новые чудеса и изменения. Приход богов разбудил Алтэ. Боги творят, а планета реагировала и отвечала на их прихоти. Последние деяния пробудили в ней не только жизнь, но и реакцию. Такой реакцией стали разного рода катаклизмы. Самым заметным и ощутимым было землетрясение, повлиявшее на континент, возведенный богами. На севере, где Рахамин воздвигал плоскогорье, оно привело к тому, что вся западная часть того полуострова укрылась холмами и разделяющими их долинами и плато. На этих плоскогорьях хорошо прижились не только трава, но и сосны с стробилусом. То там, то тут под кустами и меж травой проглядывали розовые цветки амариллы. Их нектар очень любили пчелы, которые появились в этих краях и начали делать свои гнезда среди веток сосновых лесов. Соседями пчел на этих плоскогорьях стали величественные лоси, которые облюбовали себе пышные ветки стробилуса, да бледная обезьяна, полюбившая высоту и шишки этих сосен. Ну и сладкий мед трудолюбивых пчел. Но не все так просто в этом царстве холмов. Проживают тут трусливые хищники - цаги. В основном они охотятся за падалью, правда, нередко застают врасплох обезьян, которые по невнимательности оказывались на земле в поисках пропитания. Лосей цаги боятся. Оно и не мудрено, ведь они большие с роскошными рогами... Слишком опасны для цагов. Зато величественных лосей тут охотятся целые прайды рашей. Эти хищники пришли сюда по реке, которая проложила себе путь от плоскогорья на восток, из равнин.
Там эти раши жили среди обширных лесостепей в тени дубовых плюмовых да вивепных рощ. Там прайды этих кошек охотились на выводки диких кабанов, которые носились по степям, вырывая целые поля. Ведь кроме древесной коры, да грибов-боровиков любили они корнеплоды Этим часто пользовались белки, которые не миновали любой возможности зарыть в землю орешек-другой. Не совсем довольны таким развитием событий были тушканчики и дейлы, разнесшие свой ареал обитания по всем этим степным равнинам. Оно и не мудрено, ведь кабаны разрывали их норы и тогда их запросто могли поймать в свои хищные лапы не только хитрые и ловкие каракалы, но и зоркие да резкие чизы. Особняком в этих, богатых как на корнеплоды, так и на фрукты прериях, носились большие птицы гангрантюа. Эти хищники охотились на всех незадачливых существ, которые не успели спрятаться. Их мощный клюв с легкостью разгрызал каракалов, а сила и реакция позволяла поймать как добычу не только упорных кабанов, и не успевших ретироваться рашей, но даже запросто ловили себе молодых лошадей, носящихся по бескрайним равнинам. Эти чудища заслужили себе звание царя здешних земель. Но бичом этих увальней, как ни странно, стало маленькое творение бога хаоса, с коротким названием. Хи. Этот паразит просто обожал больших гангрантюа. Не брезговал он и другими животными. Лишь, наверное, одни чизы были угрозой этому виду, по скольку эти хищные птицы часто питались этим хи, потому что дейлы и тушканчики, хоть нередко и охотились на кобылок обитающих между трав, все же бывали под землей дольше, чем наверху. Хотя не брезговали чизы поймать раз-другой живущих среди вивеп кири. Единственным существом, которое редко попадало под нападки хищников был Мила. Лишь на детенышей этого зверя могли охотится раши. Гангантюа же была слишком крупной и старшие мила быстро ее замечали и отгоняли прочь. Всем остальным повезло, что эти животные питались травой да фруктами с вивеп и плюмов.
Далее на юг, где температура повышалась, а влажность держалась лишь у берегов окружающих морей, да пресных озер, были раскинуты южные прерии. Сухая земля, с бескрайними степными просторами. Деревьев тут почти нет, лишь совсем малость одиноких плюмов расположились у берегов здешних озер - источника местной флоры и фауны. Лишь влага этих пресных вод давала возможность выжить в прерии тушканчикам, кабанам да рашам. Хотя в отличии от лесостепей и плоскогорий на севере, здешние выводки и прайды были гораздо мельче, ведь не было здесь обилия, лишь суровые и жаркие условия воспитывающие строгость и расчетливость.
Еще южнее прерии упирались в горные массивы. И если на юго-востоке возвышался горный хребет, со своими пещерами, ходами и горячими источниками, да светящимися мукехтами, то на юго-западе образовались горные провалы. Землетрясения тут не просто подняло и покарябало землю, а разорвало земную твердь, образовывая немалый каньон, вместе с горным хребтом отделяющий южную часть континента от севера. Тут, на самом юге этого континента, воздух был жарким, ведь солнце обильно опаляло эту часть света. Но хоть воздух и был жарким, он не был таким сухим как в прериях. Причиной тому были окружающие моря, да река ниспадающая с высокой горы в глубокое озеро. В этом, огражденного от всего другого, мире, при высокой температуре и влаге, повсюду распространилась пшеница. Целые насаждения, не тронутые ничем, кроме дождей и ветров. Лишь тушканчики время от времени показывались между здешних пышных зарослей травы и этой культуры.

Но не одним континентом была богата планета. Обилие островов так же не оставалось в стороне от изменений. К западу от континента тянулась серия маленьких островов. Голуби с самого западного, и второго по величине острова, разнесли маковоые поля по маленьких островах, тогда как северней от полосы малы островов, где был самый большой в этой местности остров, была своя атмосфера. В центре острова выросла гора, тогда как солнце палило на столько сильно, что вокруг горы была практически пустыня. В этих пустынных землях могли выжить только творения Тетфта. На берегах неподалеку от соленых вод росли фруктовые саженцы - флимы. В них гнездились улья млехов, а в пустынных прериях жили булусы. Последние питались как плодами лимов, так и редко залетающими сюда голубями. На гору же булусы уходили умирать. А там, на горе этой, обитали странные существа, баалы, живые кристаллы питающиеся плотью. Немного южнее этого пустынного острова был клочок земли укрытый высокими и необычным лесом ататау.
На самом же большом острове, который располагался на крайнем севере планеты, так же зародилась жизнь. В холодных северных землях проросли корни Т'эдо. Они покорили все земли острово, упершись лишь в холодные воды и вечные ледники.

Опять же... не только на земле бушевала жизнь. Была она и в воде. И в мелких прибрежных водах, и в глубинах океана. В прибрежных и внутренних морях распространились водоросли. Они буквально поглотили под собой дно всех прибережий, особенно ближе к теплым участкам планеты. Симметрично с водорослями распространялись и шизы. Они пристроились есть эти водоросли. А вот в пресных водах и замкнутых пространствах эти твари не выжили. Лишь в прибрежьях континента и западных островов они теперь проживали. В то же время, когда водоросли ширились, пла сокращалась. Солнце прогревающее поверхность океана убивало этот планктон, а потом очень скоро эта культура осталась в не слишком больших количества умеренных зонах. Лишь в холодных водах севера и юга она чувствовала себя на столько прекрасно, что численность ее не только не сократилась, а даже увеличилась. У южной лесенки островов так же зародилась жизнь. В прибрежных водах, появились усатые киты и кракены. Правда выжить суждено было лишь одному из них. Синие киты оказались не готовы к новой жизни. Ведь водоросли и есть не смогли, да и не было их в этой части мира, а пла была слишком мелкая, микроскопическая, а уж по меркам величины китов... Усугубило положение наличие такого хищника как кракен. Последний просто истребил поголовье голодающих китов прежде, чем те успели адаптироваться к условиям жизни в этой части океана.

Воины стояли на ристалище, сжимая древки копий и упираясь округлыми боками больших щитов в землю. Стояли плотным ровным строем, и сейчас заметно бросалась в глаза их малочисленность. Над площадью витал дым от сигнальных костров и ветер доносил звуки сторожевых гонгов.
— Спартанцы! — крикнул царь.
Спартанцы собрались сейчас перед ним. Горстка ветеранов, переживших Сражение при Гелосе, и несколько сотен новобранцев, успевших пройти полную боевую подготовку. Цвет его воинства на сегодняшний день.
— Враг у наших ворот. Пришел с моря, подло и без предупреждения напал. Мы можем отступить, отдать ему эту землю, собрать всех, кто способен держать оружие, и встретить его всей яростью, на которую способен наш народ.
Воины молчали, стискивая древки копий. Они знали, что царь еще не закончил.
— А можем выйти к нему навстречу сейчас. Занять каждый проулок в городе, загнать обратно на корабли, сомкнуться стальным кулаком прямо у него на горле, не давая вздохнуть! Я не буду лгать вам — скорее всего, мы все там умрем. Но сделаем это достойно, стоя на страже своей земли, защищая свой народ, и умирая так, чтобы о нас слагали песни! Бросим свою ярость в лицо врагу, и заставим его склониться перед воинской доблестью!
— Ахой! — единогласным рёвом ответил отряд, громыхнув копьями о щиты.
— Покажем врагу, что такое Спарта!!! — царь Леонидас поднял кулак с зажатым в нем древком копья.
— АХОЙ!!! — рык сотряс камни площади, и, кажется, даже стены города.

Эй вы! Соседи! Даже если вы какая-то сраная неразумная нелюдь, вы все равно слышали о Кампании Вендрика. Потому что нет тех, кто не слышал. Да-да, мы те самые ребята, что не проиграли ни одной битвы, зато выиграли все остальные.

Ну, тогда, под Грюнвальдером, не в счет. А Бахенбахен - это вообще пиздец, я до сих пор, мать его, не понял, как так вышло.
Мом, ты что, пишешь это? Дурак совсем что-ли? Вычеркни это нахер! Господи-Император, что за идиот!

Мы тут недавно, но я видал всякие дела и уверен, что вы тут большие любители резать друг другу животы. Куда ж без этого. Так-то нам плевать, но мы можем помочь тем, кто заплатит больше. Золотишком, вином, жратвой, черт, да даже бабами своими.
Короче, вы поняли. Мы наемники. Дайте нам плату, дайте нам пограбить ваших врагов - и мы дадим вам наши мечи. А они пиздец какие острые, вот. Жду послов. Надеюсь, вы умеете читать.

А, да. На Добряков мы, наверное, не будем нападать. Нормальные вроде ребята. Ну или эта, короче, дороже выйдет. Вот.

Вендрик Трезвый.

Ну как, нормально получилось? Ага, рассылай. Нахера ты это вписал, придурок? Вычеркни. И пожрать принеси чего-нибудь.

Выли волынки шахраманцев, трубили рога закатников. Двумя могучими крыльями давили союзники гурабенирцев с юга. На западе навалились неистовые храхоры, на востоке пёрли ощетинившись копьями чохты. Бени и немногие дварфы оступили к возам пытаясь закрепиться за них, но враги давили дальше. Ещё не много и обороны бы сломали, но Кастор Мелич прислал на помощь лугумийцев. Ударить между закатниками и шахраманцами они не смогли, но шесть сотен опытных, пускай и не тежело вооружённых, бойцов решили дело – натиск союзников увяз в телегах. Когда воины поняли что быстрой победы не ведать их пыл угас и яростная резня сменилась долгим, вязким боем в котором много криков, но мало ударов и ещё меньше крови.

В поле тоже сила нашла на силу. Сперва контратака бени сулила быстрый успех, но Небукад пришёл на помощь керритам и после долгого боя они заставили гурабенирцев отойти. Отступить к возам. Воины Мелича оказались прижаты к тугаям. Но их было много, за возами они держались как за лёгкими полевыми укреплениями, а главное у них были резервы. Та западе между тугаями, в сухом русле реки заканчивалась самая кровавая самая ожесточенная часть битвы под Шелехом. Гибли последние кеземши и воины Вазена Телгая. Многих, ох многих потеряли дварфы, едва ли не половину войска положили. Тела сражающихся образовали настоящие валы, а крови текло столько что воды Мерка покраснели. Грязно жёлтыми были они до побоища, красновато-бурыми после него. И когда измученные гномы пришли на восток и телеги заблестели железом и бронзой понял Небукад Зевдитос что победы ему не видать и отвёл войска.

Не было в том сражении ни победителей ни проигравших. Страшным кровопролитием обернулось оно для сторон. Но даже не выигранная и не проигранная битва решила исход той войны.


Йха-Мелек и большинство кеземши пали в битве. Большинство но не все. Некоторые из раненных уцелели под трупами и улучив момент уползли в тугаях. Среди них был и неизвестный автор «Шелеха» - жемчужины шезелехской поэзии.

Погиб на далёком и чужом ему юге и Эзар гро Бурболах. Погиб как и хотел – в бою. Для того кто потерял место где жить удача выбрать как умереть.

Дварфы потерявшие военачальницу, половину бойцов и большинство пленных вскоре потребовали расчета и покинули Мелича чем ослабили его казну и войско. Кастор не хотел сориться с наёмниками и боясь того что они перейдут на сторону врага вынужден был с ними договориться. Но не было дварфам удачи. На пути домой корабли что везли их попали в шторм и разбились о берег. Большинство карлов погибло, а спасшихся и обессиленных подобрали местные жители и продали в рабство.

Еорг и его закатники воевали под началом Небукада грабя Приморье до самого конца войны, а затем смогли с награбленным уплыть на запад.

Кред Ал’мэс успешно руководил керритами, а по окончании войны нанялся к бывшим врагам энкарранцам.

Шахраманцы после гибели кеземши и собственных ударных частей стали основой тяжёлой пехоты Зевдитоса поскольку Еоргу тот после битвы при Шелехе не доверял. Продолжили они службу у него и после Четырнадцатой Гоблинской войны. Благо и цель была достойной и награда обещалась огромная.

Бени Героло Авари после ухода дварфов стали основой восйска Кастора Мелича и покуда они были с ним шла война. Но затем князья Гурабениры поссорились с энкарранским сенатом и его отозвали.

Кастору Меличу не впервые было попадать в трудные положения и ситуация после Шелеха была из таких. Он явно проигрывал врагу в лёгких воинах, а после ухода дварфов не имел преимущества и в тяжёлых. Жадные энкарранцы ничего не смыслящие в военных делах донимали его постоянными жалобами и придирками. Насколько щедры они были на первый миллион настолько же тяжело было выдавить из них потом хоть десяток тысяч шеумов. Чем сильнее наёмники Небукада и гоблины грабили Приморье тем громче звучали требования к активным действиям, но тем скупее были энкарранцы на деньги. Когда гурабенирцы отозвали свой корпус Мелич уже считал войну проигранной. Но судьба в очередной раз повернулась к нему лицом.

Пожалуй единственным кто выиграл от кровопролитного сражения стал Небукад. Число наёмников, коих он нанял без меры, сократилось настолько что денег ему хватало. А ведь была ещё добыча! И надо сказать большая добыча! Ослабленное войско Мелича заставляло его маневрировать, но отогнать от приморья не могло. Давать новый бой Зевдитос не спешил. Зачем? Война кормила самое себя. Но ничто не может длиться вечно. И по тому как его наниматели отсчитывали серебро Небукад понял что пора. И пропал. Вместе со своими людьми, шахрамнцами, награбленной добычей и четыремстами тысячами шеумов платы на два следующих месяца войны. У него есть долг и судьба выше обязательств перед теми кто даже не назвал своих имён или теми кто под его началом награбил полный обоз энкарранского добра. А уж о союзническом долге перед рыжими варварами и говорить смешно когда впереди сияет звезда, цель жизни. Имнегедда, гирмави месфин возвращается!

"Надо все же было на востоке пробиваться", - запоздало подумал Йха-Мелек, отражая очередной удар. Но теперь уже поздно. Что-то там поделывает Зевтидос? Ведет ли войска, пользуется ли возможностью, которую покупают ему кеземши своими жизнями? Есть ли смысл в этой бойне?

Отойти ли назад, выйти из боя?

Нет. Кеземши не сдаются. Даже если Небукад не сможет нанести свой удар, кеземши дадут ему такую возможность, а значит, выполнят долг воина и, представ перед Амазанду, смогут с гордостью сказать, что осуществили свое предназначение как должно.

- Кеземши! Ко мне! - трубно взревел Йха-Мелек сквозь маску. Нужно постараться собрать бойцов в кулак. Пробиться к ближайшему соратнику, затем вместе с ним - к следующему.

Боятся! И правильно делают. Все, кроме северян рождены, чтобы бояться. А гро - чтобы их боялись!
С насмешливым презрением Эзар смотрел на суету союзников. Они что, воюют повозками?
От такой мысли гро захохотал так, что чуть не свалился с эласма (вот бы позор был!). Лучшие воины южан - повозки! Ну умора!
Отсмеявшись, Эзар решил, что будет хорошо и очень смешно, если он убьет всех врагов сам, пока эти учхи будут собираться в бой.
Подумал - сделал. Заставив эласма крутануться, пустил его рысцой в сторону боя, не утруждая себя что-то объяснять союзникам. Бесполезные они и глупые.

Бегущая из проколотой шеи водянки кровь. Толчками выплесивающаяся на песок.
Стучащее сердце, разбуженное схваткой. Толчками ударяющее в грудь.
Кипящая ненависть, хранимая годами. Не толкается, ждет своего часа. Или года. Или целой жизни.

Подхватывает Рыбак трезубец, как в начале боя, разбегается и швыряет в сторону главной трибуны. Трезубец улетает, и фракиец прощается с ним. С оружием гладиатора, а не воина, вождя или хотя бы солдата. Ты ведь больше не собираешься драться на песке арены забавы ради? Вот и прощайся, радуясь.

- Я ещё вернусь, слышите меня?! - кричит он трибунам. Римским, не божественным. Не к чести воину кидаться пустыми (пока пустыми!) угрозами, но оставить обещание встречи? Почему бы и нет. Рыбак скалится:
- Я ещё вернусь, любители чужой крови и смерти! Неженки, палачи и пьяницы! Ждите с нетерпением!

Нелегко изменить собственную природу. Многие говорят - невозможно. Ах, если б так! Тогда не терзался бы Кем, не мучился, выбирая. Сделал бы сразу так, как по небесному порядку заведено. Ан нет, свернул с прямого пути... да от себя не уйдёшь. Хочется, конечно, ещё пожить, но в новую судьбу не очень-то поверил Кем. А во что не веришь, того и не желаешь.

Как только высказал телохранитель своё желание, глас с небес ему ответил: "Да будет так!". Он успел ещё увидеть вскинутые удивлённо брови Ямико, её губы двигались, но слова заглушил рёв толпы. По взявшимся невесть откуда широким пандусам многоликая и многоголосая аудитория шумно выплеснулась на Арену. Рокотал что-то могучий голос, а белые булыжники Арены, как успел заметить Кем, превратились в ломившиеся от яств и напитков столы. Переход от церемоний к пиршеству был таким внезапным, что, казалось, стоило моргнуть - и не заметишь его. Вот телохранитель уже и сам за столом - не на подушке и не на стуле непривычном, а полулежит, неловко себя чувствуя, на роскошном ложе. За огромным круглым столом - пёстрая толпа. Весёлый толстяк Бахус самолично подливает герою из бездонной амфоры крепкий напиток, подмигивая и приговаривая что-то разухабистое, смешное и мудрое. Одноглазый воин напротив смотрит на Кема испытующе, как сам ван не смотрел, поднимает неспешно золочёный рог и возглашает за героя первый тост. Мускулистый здоровяк Тор хлопает его по плечу, едва это самое плечо не отрывая. За Ямико ухаживает какой-то тонкий да звонкий юнец с крылышками, та смеётся, и даже густой слой косметики не может скрыть её разрумянившиеся щёки.

Позже, как Кем ни старался, не мог он вспомнить подробностей того пира - всё распадалось на такие вот фрагменты, сценки - но зато они-то запали в память воина глубоко и крепко, как видения из детства - яркие, красочные, безмятежные, полные праздника и радости. Помнил, как он спорил о природе чести и долга с каким-то суроволицым бородачом, помнил, как прекраснолицая гейша учила его танцевать местные танцы, помнил, как он целовался с Изидой - но последовательность этих событий и даже хотя бы примерная продолжительность всего пиршества позже стали загадкой для него. Может, пир длился всего час, а, может, и целый год... С богами ни в чём нельзя быть уверенным. Вынес же из всего этого Кем впечатление огромного чуда, сказочной жизни, в которую сам бы не поверил - жизни богов - и Арена была лишь крохотной частью этой жизни. Представьте, что некто живёт тысячи и тысячи лет и не устаёт, не теряет огня, не стареет ни телом, ни - главное - душой. Представьте, каким исполинским должен быть дух, не гнущийся под свинцовым бременем Времени - и тогда, возможно, вы подойдёте к пониманию того, кто такие боги... но мы с вами можем лишь представить, а Кем - видел воочию. Пережил. Испытал. Понял - кровожадность их - только малая грань, капелька крови на полной чаше. Ибо мир без состязаний, без крови и без страданий был бы пресным, ненастоящим, приторным. Просто смертным не по силам подняться над собственным страданием и болью, чтобы увидеть это. А те, кому воистину по силам - становятся богами.

Как волшебный сон, миновало пиршество с богами. Оказались они с Ямико неподалёку от летней усадьбы вана Нороко. Вовремя доставил девушку Кем - стало быть, живот резать не надо ему. Удивительные перемены произошли с Ямико - будто повзрослела она на год или два, а то и более. Кем не осознавал ещё, что и сам изменился. Со временем только понял. Принял их Нороко, и брачный союз подтвердил. Только шептались потом, слуги, что, мол, крови на простынях после первой брачной ночи не было. Однако сам ван претензий не выдвигал - напротив, забыл о прочих своих наложницах, только Ямико видеть хотел. Приблизил к себе и её брата, и Кема - словно под чары попал, шептались. А через год с небольшим умер старец - своей смертью. Прямо в постели с молодой женой. Ямико это, впрочем, не смутило. Тут-то клан Ями в силу и вошёл - с наследниками у старца было туго. Все или внебрачные, или слабоумные, или ещё с каким изъяном оказались. А у Ямико сын как раз родился. Перешёптывались, правда, что он скорей на телохранителя похож, чем на покойного вана, но Ямир сплетням быстро конец положил. Если вам интересно, правда эти слухи или ложь - спросите Кема, если посмеете.

Только он не скажет, Белый Кем, прозванный "Стена, подобная лепесткам вишни". Именно так, с благоговейными длиннотами. Всё дело в том, что после пира с богами обнаружил в себе воин странные свойства. Рука словно мыслью стала - так легко и плавно оружие держит да оборачивает. Да и простой кулачный удар выходит как дубинкой - чего раньше за ним определённо не замечалось. Большинство противников казались теперь Кему медленными и неповоротливыми. Со временем, с ростом славы клана Ями, росла и его собственная слава, ибо желающих убрать выскочек было немало. И убийц подсылали, и засады устраивали, и отравить пробовали. Однако всегда на месте был Белый Кем - это уж не объяснить воинским искусством только, это надо удачу иметь как у двадцати йокадзун вместе взятых. Особенно прославился Кем после того, как во дворце императора, куда его с Ямико заманили враги, дабы застать безоружным, разбросал он целую свору вооружённых убийц и как ни в чём не бывало привёл госпожу на утреннюю чайную церемонию в императорском саду. После этого все твёрдо уверились, что боги на стороне клана Ями. Многое ещё можно было бы рассказать, но завершим мы историю Кема и Ямико на том, что дожили они до глубокой старости, увидав не только внуков своих, но и правнуков. Да и до сих пор неясно - живы они или нет, поскольку нет их могил на земле. Пропали они в море во время внезапно налетевшей бури, словно богами посланной. Может, до сих пор живы, просто наскучила им жизнь в родном краю да по небесным установлениям, и решили они испробовать иной путь. Путь богов.

Клёвый пацан Тони Фрикшоу. Когда в Большом Яблоке по раёну на своём кадиллаке открытом проезжает - все хотчиксы с ног валятся. Из окон выпадают. Из трусов выпрыгивают. Потому что крут. Первый в качалке и в уличных махачах. В паркуре тоже. Банды нигерские Тони так боятся, что даже с калашами не рискуют к нему подступать. О копах я вообще молчу. Эти папой Тони давно куплены. Он мультимиллионер, папаша-то Фрикшоу, коллекционер редкостей, интеллектуал и вообще мудила. Сыном не интересуется - вот и вырос Тони, как дурная трава. Трава, кстати, тоже интересует Тони иногда. И прочая дурь. Но более всего - оружие. Холодное. Огнестрел - не признаёт. Это для лохов. То-то было веселье, когда в очередном махаче с негрилами Тони две немецких даги достал из бардачка в кадиллаке. Против выкидух-то, вот умора! Пистолетов Тони не боится. Быстрый потому что от природы, резкий и внезапный. Как понос от алычи. Словом, крут со всех сторон. С духовностью у парня тоже всё в порядке, вы не думайте. Гистограмма с черепом на шее это ясно обозначает. Что, не знаете, что такое гистограмма? График такой условный. Он символизирует. Вкупе с черепом. Что-то. Глубоко духовное значение, во. Вам не понять. Ну и татушка модная на руке, как без этого. Дракон. Ориентальный. Атакующий, не какой-либо.

Носит Тони обычно моднявые спортивные штаны (мотня до колен, шоб яйца влазили), в которые искусный портной по заказу бронепластины вшил. Такие, знаете, их ещё охранники в супермаркете носят на костюмах. Чтоб в колено коварный враг не выстрелил, не оборвал карьеру. Резинку в штанах пришлось укрепить, чтоб не падали. А то прорезью на жопе подмигивать и трусы показывать не очень клёво. Было. Пока Тони так делать не начал - теперь все так делают. Негрилы даже. Всё от Тони пошло. Да, на ногах у Тони - крутые кроссовки от кутюр. Кожаная подошва. Тройная. Ну и шо, шо скользит? Зато понты! На руках - браслеты. Типа наручи, но локоть не прикрывают. Металл. Жаль, татуху скрывает частично. Ну и низ лица шарфиком моднявым заматывает, если на дело идёт. Жилетку тож иногда надевает - тонкую, тканяную. А иногда и не надевает. Или не застёгивает - кубики на прессе видно чтоб было.

Характер у Тони нордический. Он пессимист и реалист, хотя на вид ему годков девятнадцать всего. Он знает, что он крут (круче всех ваще), но сомневается, что остальные об этом догадываются. Вспыльчив, но отходчив. Простодушно к жизни относится. Не верит, не боится, не просит. Волосы в красное красит. Или не красит, неважно. Вобщем, пацан - золото.

Короче, такие дела. Как-то завалился Тони на вечеринку. К себе же. Там, травка, девки, все дела. А папаша у Тони, как мы упоминали - антиквариатом интересуется. И был у него значит манускрипт древний переведённый. Умники, дружки Тони, накурившись анаши, полезли в сейф, нашли манускрипт, прочли перевод и суть даже поняли. Короче, манускрипт был для крутых пацанов. Как Тони. Надо было чего-то там распевать и бить себя пяткой в грудь. Но только если крутой. У лохов, сказано, не сработает. Ясное дело, Тони полез доказывать, что он не лох. А самый крутой ваще. Пропел, побил где чем надо и - хоп! Он уже в приёмной у Гермеса. Тот парня умаслил и добазарился с ним по-пацански. Гермес-то тоже в доску пацан. Короче, три боя на арене - и Тони получает справку шо он самый крутой пацан ваще. И притом этой справке все верить будут. Даже копы. Даже его папаша. Ну, трёх лохов каких-то наш Тони уделает несомненно же. Тем более верные даги при нём.

И вот вышел Тони на ту самую Арену. Идёт, ступает пацанской походкой красивой. Руки растопырку изображают, лица выражение невозмутимо. А против него какой-то лох в красном. Короче, расфуфыренный. Гомик, наверное. Тоже какой-то там у него стиль моднявый, но не пацанский ваще. С рапирой. Тони не зря холодным оружием увлекался - рапиру сразу опознал. И стиль фехтования гомика - тоже. Как два пальца об асфальт. Итальянский стиль, классический. Значит, без пера во второй руке. Тока рапира. Ничо, шустрый Тони ща этому педику сунет даги по самые помидоры - думает скромно пацан. Но - не расслабляться. Мало ли. Длинная железяка всё ж. Острая. Как бы штаны не попортил.

А тут нигга. Мать его! Тони чуть не блеванул, но сдержался. И тут негры, прям Нью-Йорк! А негрила глянул так сурово, подбросил свою палку и спрашивает:

- Жнец или Дева?

В Курумкуне Небукада ожидали дни полные забот и ночи, полные раздумий. Он перебирал астрономические таблицы, карты и отчеты своих помощников снова и снова, в поисках верного решения. Война против Энкаррана была самой серьезной из всех, которые ему приходилось вести, и ещё до начала её ему было необходимо принять множество важных решений. Если он примет верные, победа может оказаться его ещё до начала войны. Ошибется - навлечет на все дело катастрофу, не зная об этом.
Эта ночь была подобна предыдущим, и хотя солнце давно закатилось, он продолжал работать под светом масляных ламп.

Ещё до прибытия в Курумкун Небукад приступил к корректировке своих планов. Действительно, ему удались все задуманные им наймы, но от личного плавания в Шахриман Зевдитос отказался. Не столько потому, что не хотел нанимать шахриманцев - от тысячи или двух их копейщиков он не отказался бы и что-то придумал несмотря на то, что запасы серебра уже почти были распределены.
Дело заключалось как раз в том, что ему необходимо было подготовить вторжение, а это требовало его присутствия значительно сильнее, чем следующие переговоры.

Итак, ему по прибытию на юг нужно будет заплатить солдатам, включая собственных, сто восемьдесят пять тысяч шеумов, и платить им эту сумму каждый месяц. Немалые деньги оставляли ему только пятнадцать свободных тысяч на три месяца войны, и он ясно видел, что будет вынужден искать большой битвы уже на второй месяц.
Из этих семидесяти пяти тысяч целых сорок придется отдать на наем кораблей и прочего, что оставляло ему жалкие гроши в итоге. Нет, трехмесячной эта кампания не будет никак. Даже если он использует только те силы, что ему уже обещаны, эта армия сможет только тихо разорять Лурию, изнуряя её и избегая битвы с войском, которое наймет Мелич. Только если ему, Небукаду, улыбнется великая удача или если Кастор Мелич совсем выживет из ума, они встретятся в условиях, на которых его войско сможет победить.
Если он ограничится этим и три месяца будет вести медленную войну, истощая Энкарран и его наемников, то в конце концов он останется с всего лишь тридцатью тысячами шеумов в своем кошеле - двухмесячной платой своим людям в мирное время. Конечно, за вычетом добычи, но избегая больших битв, нельзя рассчитывать на богатые трофеи.
Это будет безумием с его стороны, безумием большим, чем даже само согласие выступить против Энкаррана.

Оставался другой, более рискованный вариант - встретить армию Мелича в бою и разбить её до истечения двухмесячного срока. В таком случае он сможет освободить от службы какой-либо из своих отрядов, что бы сохранить деньги - или же захватит добычу достаточную, для того что бы свою армию содержать без урона для себя. Возможны будут и другие варианты - перед победителями открыты многие дороги, но тут не следует загадывать наперед, дабы не прогневить небеса.
Итак, двухмесячный срок войны. Не следует начинать главной битвы в первые же недели, поскольку сила его армии заключается в способности наносить урон в малой войне. Стоит воспользоваться этим преимуществом и хотя бы месяц сходиться с противником в стычках, разоряя землю. Если ему удастся сжечь и разграбить достаточно, цены на хлеб в Энкарране ещё возрастут, а вместе с ними и недовольство теряющих деньги наемников. Почва будет подготовлена, и вместе с этим можно будет подыскать подходящее место для битвы.

Размышляя таким образом, он пришел к выводу, что не должен ограничивать себя размышлениями о трехмесячном сроке. Ни с одним из нанятых им отрядов не было заключено договора на срок в три луны, и он сможет расторгнуть это соглашение не нарушая своего слова, если дело дойдет до этого. Если же смотреть на дело с точки зрения двухмесячной кампании с возможным продолжением, то у Небукада оставались немалые деньги. Если он победит и лишит Энкарран защитников, то либо захватит достаточную добычу, либо сможет лишить себя услуг какого-либо отряда без особого вреда. Если он проиграет - что ж, в таком случае война тоже будет окончена и нерастраченые деньги он оставит себе. Нет большого позора в том, что бы потерпеть поражение от Мелича - главное в таком случае, самому уцелеть. Как ни повернись дело, можно оказаться в выиграше.

Так Небукад размышлял за кувшином вина ночью в Курумкуне, и подтверждения своим мыслям видел, читая знамения звезд. И все же он не собирался проигрывать для того, что бы наложить руку на месячную плату, полученную от нанимателей. Недостойно идти в бой ради такого обмана. Нет, Зевдитос рассчитывал победить в этой битве, но для победы ему будут нужны гарантии.

У него есть немалые войска - едва ли не шесть с половиной тысяч легковооруженных, а то и чуть больше, если "учхов" северянина можно считать солдатами. Тысяча шестьсот легких Еорга, четыре с лишним тысячи керитов, его собственные легковооруженные и учхи - большая толпа. В сочетании с гоблинами этого будет достаточно, что бы занять лурийцев вопросом о том, на скольких человек хватит супу из пары сапог. Шесть носорогов, десять метательных машин - в правильных условиях это большая сила.
Однако тяжеловооруженных ему не хватает - двести пятьдесят своих панцирников, шесть сотен храхоров, сколько-то керитов в доспехах. Может тысяча, может, чуть больше. Что бы сдержать удар этого будет недостаточно. Мелич наверняка наймет не меньше трех тысяч гоплитов или других доспешных, да возможно, вытащит каких-то ополченцев из города. Да, старик соберет много людей. Много больше, чем тысячу солдат.

Все сводилось к тому, что ему нужны ещё войска. Он наймет ещё один отряд, и это будет тяжелая пехота. Сиканийцы ему не нужны, пусть их летучие отряды воюют где хотят. Ему нужно ядро, способное выдержать удар энкарранских наемников и ударить в ответ.

Сев на землю и поставив лампу рядом с собой, Зевдитос кинжалом начертил на песке волнистую линию. Великое Море. Там, на Востоке, лежит его родной город, тут, на берегу, Энкарран. На берегах этого моря служит множество наемников, но не все они готовы к найму, и не все они подходят для него. В его армии три отряда - его собственный, кериты и закатники. Кто может стать четвертым?
Воткнув нож в землю и взяв несколько абрикосов из стоящего рядом блюдца, он задумался.
К югу и востоку от Лурии лежит Гурабенира, царство хвастунов, рассказывающих про подчинявшихся им когда-то драконов. Вздорные люди, верящие во вздор, но они позволяют другим нанимать их бойцов. И они находятся рядом. Гурабенирцы соседи Энкаррана, и возможно, соседи добрые. Есть ли у них тяжелая пехота? Позволят ли они ей наняться на войну против лурийцев?
Выплюнув в руку абрикосовую косточку, Небукад положил её там, где должна находиться эта страна. Гурабенирцы могут наняться ему на службу за его серебро, но даже тогда они не станут простыми наемниками. Политика!
Если они станут воевать против Энкаррана, значит, что и вся их страна станет замешана в этот конфликт. Небукад был принцем и хорошо знал, чем отличаются союзники от наемников. Даже если эти люди станут воевать под его командованием и возьмут у него серебро, они будут сражаться ради своих целей. Едва гурабенирский царь сочтет, что эта война не пойдет ему на пользу. как эти воины расторгнут договор и уйдут в свою страну - а то и переметнутся к Энкарранцам, если гурабенирцы и лурийцы подпишут соглашение. Нет, эти люди будут воевать лишь ради своих целей и ради своей политики, и будут в прямой зависимости от своего царя. Опасно ставить себя в зависимость от чужой страны в таком деле. Ещё хуже, если тут будут замешаны распри между тамошней знатью - если командир их войска будет рассматривать эту войну как способ возвыситься над другими благородными своей земли, он станет большей занозой в руке Небукада, чем мечом в ней.
Нет, нанимать гурабенирцев он не станет, но человека к ним пошлет. Пусть он рассыпется перед ними в словах лести, пусть шпионит за ними, и пусть льет им в уши свои ядовитые слова. Кастор Мелич наверняка попробует либо нанять там людей, либо договориться о мире с ними. Он, Небукад, напишет письма для тамошнего правителя и для генерала их войск, если они будут отправлены на помощь Энкаррану.
Союзники могут предать, и пусть лучше они предадут Мелича, чем его самого.

Вторая абрикосовая косточка легла дальше на востоке - там, где, по слухам, стоял отряд кеземши. Вот то, что ему может быть нужно. Кеземши служат верно своим нанимателям, и известны своим упорством. Никакой политики, никаких интересов за пределами поля. Славные бойцы.
Увы, они топороносцы, и одеты, как говорят, лишь в кожаную броню. Они не смогут встретить лицом фалангу, если Мелич её наймет, хотя окажутся способны растерзать копейщиков, если ударят тем во фланг.
Кроме того, число может быть недостаточным. Ему нужно много бойцов, что бы составить центр армии в бою, и пока у него всего тысяча. Если нанимать кеземши, то тоже хотя бы тысячу. Если их меньше - ну что ж.

Третья косточка легла возле линии "южного берега". Шахраман, куда он хотел отправиться сам, но куда не отплыл. Его жители тоже позволяют своим воинам служить на стороне, как гурабенирцы, но в отличие от них, Шахраман далек от Энкаррана. И если о войсках Гурабениры Небукад не знал почти ничего, то шахраманские наемники были известны. Были у них и копейщики с длинными пиками, были и тяжелые бойцы для прорыва строя, были и стрелки, и другие легкие солдаты. Это была их сила, но и их недостаток - Небукаду нужны были тяжелые пехотинцы, а шахраманский командир наверняка захочет взять с собой и легковооруженное прикрытие.
Легковооруженных у Зевдитоса было и так очень много, и несмотря на свой "двухмесячный" план он не хотел платить за совсем уж лишних людей только ради того, что бы нанять нужных.
И все же шахраманцы были хорошим вариантом. Уж точно не худшим из трех.

Он ещё раз внимательно посмотрел на косточки. Гурабенира, кеземши, Шахраман. Кто из них?

Раз Савачика ленится, я сам напишу разбор своей войны. Если что - она потом меня поправит.

Дисклеймер
Я изначально был настроен на длительную игру, поэтому делал заявки, которые должны были сыграть через много месяцев. Если бы я знал, что Савачика выдохнется после первой войны, то конечно действовал бы по-другому. Также у меня было превратное представление о спасающей силе фортов по границе. Я держал там довольно много сил (около тысячи человек), ожидая что враг потратит хоть немного времени, чтобы их взять или обойти. На практике - они не замедлили врага ни на час.

Не знаю, что гениального в угадывании места сбора (там почти без вариантов), но вот акт дезинформации был просто отличный. Если бы не закрыли границы, то я был бы в полной уверенности, что табони пойдут на вани до момента перехода границ. Из-за этого я вынужден пол месяца проводить в беготне, собирая армию. Впрочем, дума собирается раз в месяц, так что у меня было только 5 дней до начала войны.

Силы сторон
Я был удивлен, читая описания других стран и узнавая, что население у нас было меньше всех, всего 1мл, зато эльфов было почти столько же, сколько и в более крупных странах. Эльфов в Гурабенире было 120т, из них дети, жены, содержанки, старики - 60т, чиновники 20т, и наконец армия 40т. Однако стоит понимать, что армия это не только те, кто воюют, но и куча людей, которые помогают воевать, так что в итоге реальные вооруженные силы были около 15т человек, из которых половина - крутая унифицированная тяжелая пехота (дружина) и половина легкие поддерживающие части (стража). Часть стражи были высококлассными лучниками (рейнарский лучники), но большая часть просто поддерживающие силы вида копье+лук+кожанка. И все эти силы были из-за дезинформации разбросаны по стране, а под рукой у меня были только столичные войска, около 5т.

Надо бы добавить, что я так и не провел мобилизацию сословия, все войну воевал только регулярной армией. Учитывая, что даже женщины Гурабениры владели личным оружием, а старики до самой смерти довольно бодрые (сытые годы + храмовая медицина), то примерная оценка ополчения - 40-50т человек. Но ополчение теряло основное преимущество армии Гурабениры - высокую организованность и управляемость. Мне казалось, что я справлюсь и регулярными силами, а мобилизация подорвет экономику, мораль и будет стоить много крови. Впрочем, часть ополчения все же была мобилизована на охрану градов. Может быть это и была ошибка, и надо было кричать "вставай страна огромная". Не знаю.

Враги наступали тремя ордами, примерно по восемь тысяч воинов в каждой. Задача каждой была атака на точку сбора, но шли они разными маршрутами. Зачем это было сделано - мне непонятно. На мой взгляд это разделение главная ошибка табони. Если бы табони атаковали одним кулаком, Гурабенире пришлось бы очень тяжко.

Старт войны
4 день 5 месяца - моя разведка донесла, что противник идет на нас и в тот же день он пересек границу. К этому времени Гурабенирцам удалось лишь собрать 1/3 сил. Михеё Туимо заперся в граде Азимне ожидая штурма, мобилизовал всех эльфов города (получилось около 9т человек), так что штурм города даже силами всей орды стоил бы табони очень дорого. Но Етакуни выслал к городу только мобильный отряд в 1500 человек, который на 5й день попытался взять город с наскока. Даже взять ворота им не удалось, но часть стражи они уничтожили. Кстати там, едва не погиб сам Етакуни, зачем-то полезший в первых рядах в атаку. Весь 6 день табони просидели под Азимной, собирая силы. На 7й день в Азимну приплыло подкрепление из западных провинций (около 1200регулярной армии под командованием Воронаро Авари) и табони решили вернуться к первоначальному плану и пошли на юг к Ахене. Тем временем вторая орда Яротуре двигалась на юг через северные провинции, грабя их, а третья орда совершала какой-то анальный обход где-то на севере и была пока неопасна.

На 8й день на сбор прибыли армии Этамы и Рейнары, я получил информацию о маневрах армии табони, понял их основную ошибку, по маневрам понял где Етакуни и решил вначале разбить орду НПС, думая, что она слабее (наивный я). Так что 8го числа армия бени вышла навстречу второй орде. Одновременно с этим, я приказал князю Туимо атаками задерживать орду Етакуни, а князю Воронаро прибыть на кораблях к широким бродам и задержать Етакуни там. Почти весь культ странников (около 1,5т человек) был направлен на то, чтобы прекратить всякую коммуникацию между ордами противника - что и было успешно сделано.

Ускоренным маршем войска бени двинулись к двурогим бродам, по дороге соединившись с войсками Оордо, Этемо, благодарных сыновей и магов. Таким образом к первой битве я уже имел армию сравнимую по численности с ордой табони, хотя на порядок лучше снаряженную. Мы организовали засаду, стоящую врагам 400 человек, а на утро 9го дня начали генеральную битву.

Тут обнаружилось, что возы это не телеги, а уберпупертанки, которых взять сложнее некоторых крепостей, а скорость у них как у человека. Автомобили ЗИЛ, а не телеги. А табони в этих телегах приобретали иммунитет к страху смерти и +5 к стойкости. Бойня затянулась на весь день, стоила мне уйму солдат и к вечеру я так и не смог рассеять противника, хотя к вечеру и пробился в лагерь противника. Тут надо было добивать, жечь огромные костры, и резать резать резать. Но тут проступила та же черта моего характера, что и была в поединке с Алиеной - я не добиваю. Приказал отступить. Большая ошибка.

Я предсказал, что с утра враг побежит, что и случилось. Однако враг побежал не по дороге, а напрямую через поля, чем избегнул моей засады (чертова прозорливость НПС). Весь 10й день мы гонялись за таборами, три поймали и уничтожили, но стало понятно, что такими темпами, мы потеряем всю восточную Гурабениру. К тому же я считал, что потеряв 50-60% воинов, и не имея связи с остальными ордами, табони сбегут себе на родину. Чтобы они не передумали убегать за ними был выслан небольшой отряд с магами-иллюзионистами, которые их пугали криками завров и видениями армий бени. Но НПС очень прозорливы бесстрашны и не верят в иллюзии. Вместо отступления, они решили что пролили недостаточно крови в этом походе и пошли на соединение с первой ордой.

Пока я вскрывал орду Яротурй, Михее уничтожил хвостовую орду Етакуни. Тот на него очень обиделся и решил уничтожить князя. Оказалось, что тысяча дружинников и двести стражников весьма внушительная сила и на ее нейтрализацию Етакуни бросил все свою орду. Михеё, следуя моим инструкциям отступал, довел до засады на мосту и там врезал (там несчастный Етакуни опять чуть не погиб, снова оказавшись в первых рядах). После этого урока преследование северян прекратилось и Етакуни вернулся к первоначальному плану.

К 10 му дню он вышел на широкие броды Сулачеи и увидел перед собой армию Воронаро. У того было только тысяча воинов и задача немного пострелять, а потом уйти на корабли. Тут у меня была шикарная возможность уничтожить до половины армии противника, если бы я спрятал флот вsit по течению, дождался бы атаки, а потом ударил кораблями по стоящими по пояс в воде противнику. Увы, но не догадался. Поэтому Воронаро честно попытался пострелять в варварав с кораблей, понял что это не эффективно, потерял один из кораблей и счел благоразумно уйти на корабли.

Етакуни переправился, и вышел на место сбора, никого там не нашел. Я не знаю, что он делал 11 дня (т.к. далее враг играл по почте) - наверно думал, что делать дальше. Армия же Гурабениры получила информацию что недобитки Яротурё идут на соединение с ордой Етакуни и тоже переправляются через широкие броды. Было решено их добить (а заодно соединиться с армиями Воронаро и Михеё).

12го дня был проведен марш бросок, перехватываем орду в паре километрах к югу от переправы. Внезапным ударом кого-то уничтожаем но опять не до конца, опять вязнем в бесконечном штурме возов. А в это время к месту боя стала подтягиваться орда Етакуни, которая оказалась всего в двух часах от места боев.

Подтягивалась она по частям, так что мне даже удалось часть зажать между тяжелой пехотой и стрелками. (Кстати, ктоже ошибка, чуть не приведшая к катастрофе). Подтягиваются остальные части табони. Начинаю понимать, что мое положение довольно паршиво и надо срочно отступать. Стражников выслали вперед готовить позиции, а дружина построилась в плотный тетрагон и стала медленно отходить. Враг долгое время обстреливал наш бронеквадрат, но стрелы были неэффективны против тяжелой пехоты. Тогда враг собрал свою тяжелую пехоту и пошел на приступ. Опасна была даже не сама пехота (дружина лучше, и по численности не меньше), а то, что придется открыться и подставить фланги. Но вариантов особо не было - встали, подперли левый фланг заврами, а правый тысячью лучников. Волххвы подняли боевой дух. Удалось перемолоть их центр быстрее, чем они опрокинули наши фланги. Повезло, наверно, с бросками. Самый напряженный момент войны был.

После отражения атаки удалось таки добраться до бродов и там закрепиться. К вечеру табони предприняли какую-то почти безнадежную атаку (я вообще не понял с какой целью), и потеряли еще несколько сотен человек. А я, наконец собрал всю свободную армию Гурабениры в один кулак. Получился приличный такой кулак в 11т воинов, из которых 6т тяжелой пехоты.

Враги приняли решение в бой не вступать, а идти на юг. Цель их движения стала непонятна совсем. Похоже, просто занимались бессмысленным грабежом и разрушениями. Пользуясь тем, что теперь за ними шпионило больше пятисот странников, мы не стали их преследовать, а обошли по дорогам и 16 го числа приготовили засаду. План был в том, чтобы половиной войска рассечь орду на 2 части, меньшую окружить и перебить. Большая по традиции зажмется в лагерях, пока поймет что прямо сейчас режут не их, пока осторожно попробует придти на помощь окруженным... Засада прошла вообще идеально по плану (сразу стало видно, что командует живой человек, а не сверхмудропрозорливыйНПС). Удалось отделить около 2т табони от основного войска, окружить и до темноты почти всех перебить. В числе окруженных оказался и Етакуни, который наконец то умер. На этом война фактически была окончена и началась борьба с крупным набегом.

Война длилась 12 дней.

Анализ войска
Дружина оказалась такой, как я думал, все отлично. Медленная стойкая, хорошо организованная. Лучшие эльфы страны.
Стражи оказались слабее, чем я думал, но в целом свою вспомогательную функцию выполняли. Хотя они проигрывали как по численности, так и по навыкам табони и в прямом бою несли чудовищные потери.
Благодарные сыновья задумывались как шоковые войска, хорошо обученные и тренированые, со сверхлегким вооружением, они должны были быть грозой легкой пехоты и кое-как заменять отсутствующую у меня конницу. Увы - полное разочарование. Ничего серьезней засад и добиванием бегущих заниматься не могли - гибли просто ужасными темпами.
Маги -очень странные товарищи. С одной стороны Савачика часто забивала на мои заявки к магам, просто игнорируя их, не удосужившись даже описать провал. С другой стороны, иногда получалось весьма круто.
Волхвы - задумывались, как духовный костяк войска, боевые священники, армейская контрразведка. Сыграли один раз, в самый критический момент для поднятия духа войска, как повлияли непонятно. В остальном были антуражем, т.к. политики не случилось и магов у врага не было.
Тарубони - огромные злые завры, сжирающие большую часть бюджета князя, почти не пригодились. Толи я не понял, как их применять, толи враг был не тот. Против рассыпного строя легкой пехоты были почти неэффективны. Против телег применять было глупо. Завров у врага не было, строй прорывать тоже было не надо. Пугали только. В общем, они для другой войны пригодятся.