Голосование пользователя

  — Слава Тиамат! — культисты вскинули руки в приветственном жесте в виде растопыренной пятерни. Этот жест символизировал пять голов Тиамат, и иногда некоторые особо посвящённые культисты загибали пару пальцев, чтобы показать, что Тиамат пока не набрала полную силу. Но среди этих культистов таких просвещённых не было.
  При виде Чиары и сопровождающего её тифлинга культисты подсобрались, и чуть умерили ту наглость, которую себе позволяли с кобольдами.
  — Она скорей всего в своём святилище, в подземелье, — ответил один из культистов Чиаре на вопрос о Фрулам.
  — А чё припасы? — обеспокоился другой. — Думаешь, кобольдам можно доверить разгрузку? Они ж тупые, всё раздербанят, обслюнявят...

  Тару грустно вздохнул.
  — Какое там, господин Адриан! Мы эти-то сто золотых еле наскребли. Может, Брифрюфрю вам чего заплатит? Но мы так-то да, договаривались с вами только на орков. Ничего не поделаешь, раз обещал, так обещал. Долг, как говорится, платежом красен. Вам сейчас монеты вынести, или в хоть дом зайдёте отдохнуть? Солохра, ты хоть умоешься, а то на тебя смотреть смешно, всех ворон распугала.

Получатели:       ВРАТА БАЛДУРА



  Врата Балдура встретили компанию лучами закатного солнца и запахом лошадиного навоза, протянувшегося за добрую милю от первых построек. Сам город величественно расположился на горе, и окружил себя стеной высотой в несколько десятков футов. Квадратные сторожевые башни были расположены там, где стены огибали город, а по центру стены виднелись массивные врата, украшенные голубыми и красными флагами. На полмили перед этими вратами вдоль дороги протянулось множество деревянных построек, образовавших свой собственный отдельный городок, будто грибы вокруг пня.
  Первыми постройками, что встретились Чиаре, Лорасу и Скамосу, были конюшни на окраине этого городка. Именно от них так сильно пахло навозом по дороге ко Вратам Балдура. Шесть огромных полей были огорожены забором, за которым виднелись разномастные сараи, открытые для лошадей, что скучающим шагом ходили от них до кормушек с сеном и обратно — ужин ещё не завезли. Самым крупным домом вне заборов был большой двухэтажный дом, похожий на постоялый двор. Его первый этаж был выложен из камня, а деревянная вывеска над входом гласила «Конюшни Гаринмора». Люди часто входили и выходили из этого дома, и то были люди, одетые сильно приличнее большинства прохожих этого деревянного городка-пристройки.
  Вообще, весь остальной городок за конюшнями производил куда более удручающее впечатление. Каменных домов по пути больше не встретилось, многие деревянные дома были такими ветхими, что небольшой ураган разметал бы их как стог сена, а жителям этих домов не надо было и урагана — они и так явно едва сводили концы с концами. Но, несмотря на крайнюю бедность, на троих путешественников, везущих мешок добра на волшебном диске никто не позарился. Никто даже не удивился присутствию магии, или рогам Скамоса. У людей тут были свои заботы. Идя по главной дороге вместе с редкими вечерними путниками, драконоборцы дошли до главных врат... где их ждал неприятный сюрприз.
  — Ворота закрыты до утра. Да, для всех. Нет, нельзя. Возвращайтесь утром. Проход два серебряных.
  Страж повторял эти же фразы снова и снова каждому новому подходившему путнику, даже не дослушивая их вопросы. Он был словно мясной голем, только очень щуплый и замученный жизнью, и смотрел на всех из-под полуприкрытых век, тратя минимальные умственные усилия на свою работу. Лошади умеют спать стоя, а этот страж научился спать и разговаривать одновременно. Отряд других стражников, что сторожил кованную решётку врат у него за спиной, выглядел пободрее, в полголоса обсуждая какую-то весёлую и очень неприличную тему и периодически взрываясь похабным смехом.

Чиара мило улыбнулась, также легко поклонившись в ответ.
- Нет-нет, лично нам этот уважаемый юный господин не сделал ничего. Но, боюсь, он вполне может испортить поездку Вам, ведь он столь сильно хлещет лошадей, что они скоро падут прямо в упряжке. А это может привести и к катастрофе, не говоря уж о том, что тогда вам точно придется ночевать на дороге. А дорога нынче весьма опасна... Возможно, многоуважаемый господин... Нерон, верно? Простите, если обращаюсь без нужных титулов. Возможно, он лишь недавно путешествует с тягловыми животными. К сожалению, его обращение с ними не принесет ничего, кроме неприятностей. Чтобы лошади везли хорошо и ходко, нужно обращаться с ними достойно, вовремя кормить и ухаживать. А иначе это лишь потеря средств, а лошади ведь стоят недешево. Да и телега у вас несколько перегружена для них. У лошадей на спинах я заметила свежие мозоли. Вскоре они лопнут кровавыми пузырями и лошади ослабнут вовсе. А ваша одежда и товары явно привлекут дорожных стервятников.
Чиара говорила максимально вежливо. В конце концов, это были их лошади, их товары, их поездка и их проблемы. Понятно, что животных жалко, но и люди могут пострадать из-за глупости юного возницы.
- Конечно, это не совсем наше дело. Но мы много путешествовали, в том числе и в повозках, и подобные ошибки обращения с животными видны невооруженным взглядом. Вот мой спутник и попытался это донести до господина Нерона... несколько экстравагантным образом. Уж простите.
С несколько смущенной улыбкой, жрица развела руками.

...Как так? Почему так больно?.. Неужели она умрет здесь?.. В этой чертовой дыре, даже не нанеся ни одного удара?..
- Неммонис Даар! - На драконорожденную с укором взирал Багамут. Такой величественный и прекрасный. Такой печальный. - Тебе рано быть здесь! Возвращайся и закончи начатое!..

Крики. Болезненный вздох. Жар, разлившийся по телу. Звуки боя. И рухнувшее в отдалении тело вождя. Укол разочарования. Паладин оперлась на меч и поднялась на ноги, стараясь не шататься. Ее взгляд упал на изуродованное тело монахини, лежащее рядом с вождем...

- Рори! Нет!..

Драконорожденная с полным ярости и горечи рыком бросилась на ближайшего из орков... Меч, призванный бороться со злом и хаосом, хоть уже и не подпитывался божественным сиянием, но казалось вспыхнул при касании с безобразной башкой. И легко прошел дальше, как сквозь спелый фрукт, сверху вниз, рассекая врага от левого уха до правого бедра. Еще секунду ничего не происходило, а потом верхняя половина склизко съехала вниз. Нижнюю Даар пинком отправила в сторону единственного стоящего рядом с ней орка.

- А я ведь давала вам шанс выжить. - Ледяной голос прозвенел в воздухе, а клубы холодного воздуха из ноздрей ясно продемонстрировали, что шансов у зеленокожих больше нет.

Неммонис Даар сделала глубокий вдох. Ей претили в принципе все эти переговоры с грязными дикарями, похищающими людей. Только их численное превосходство заставляло говорить вежливо и даже на что-то соглашаться. Однако речи внезапно появившегося Сэма заставили вспомнить об истинных целях. А именно о злом драконе и его приспешниках. И да, эти речи не были лишены смысла.
Паладин вытащила меч. Тот, только показавшись из ножен, залил все ярким сияниям. Острие пока было направлено вверх, лезвие визуально делило внушительное тело драконорожденной на идеально симметричные половинки. Свет отражался от ее серебристой чешуи и устрашающе мерцал в льдинах глаз.
- Малец не хотел оскорбить твою жену, вождь. Он дело предлагает. Владычица Архолос, вразуми мужа. Неужели тебе нужно кровопролитие прямо сейчас?

  — Соглашусь с вами, мистер эльф. Потому мы и здесь. Чары Джиан-Воса надёжно защищают замок Троллклав, но когда он умрёт, у нас будет шанс ворваться в замок и положить конец некрократии барона Миртина. Но медлить нельзя. Джиан-Вос имеет союзников, которые поспешат спасти его, проживи он ещё хоть день. Правда я не слышал, чтобы они звали себя Культом Драконов. Боюсь, вас ввели в заблуждение, ведь драконов в Троллклавском баронстве не видели сотни лет. Однако я уже сказал, что не желаю мешать вашему допросу. Это только правильно, если такой человек как Джиан-Вос, будет мучиться перед смертью.
  Парень помедлил, обдумывая свои следующие слова, но всё же добавил:
  —Если вы не желаете пытать его прямо здесь, мы можем сопроводить вас в наш временный лагерь, где остался наш лидер, Сэр Юсташ Торнвуд. Он старый и мудрый рыцарь, что руководит нами в этой войне. Он много путешествовал в прежние времена и многое видел, и знает историю этих земель лучше любого смертного. Думаю, он смог бы вам помочь в ваших поисках Культа Драконов.

Получатели: Чиара.

Когда плевок орка растекся по лезвия меча, рука Адриана сжалась в кулак, так что металлические пластины перчатки защищающие костяшки пальцев захрустели, готовые врезаться в морду орка сокрушая зубы и челюсть.
- Да я тебя сейчас! - Адриан замахнулся, но удара не последовало… орк и так был пленен и жалок. Вместо этого воин с лязгом ударил кулаком в ладонь своей второй руки.
Адриан повернулся к своим спутникам, которые обсуждали дальнейшую судьбу мистера Сучий Хвост, после чего пожал плечами.
- Вам лучше на это не смотреть.
Схватив орка за надетые на нем шкуры Адриан усадил его спиной к дереву, приматывая свободный конец веревки вокруг ствола. Взяв обеими руками меч, воин пошире расставил ноги, как дровосек, готовящийся к рубке дров и мысленно прицелился к месту удара. Времени было предостаточно. Двумя руками Адриан поднял меч вкладывая энергию от широчайших мышц в мощный удар, который должен был за один раз отделить голову орка от тела. Адриану хотелось побыстрее покончить с этим неприятным грязным делом.

Рори Рой уклонилась от занесённой над ней секирой и обрушилась на Орка голыми руками. Быть может кому-то покажется нелепым бросаться с кулаками на существо, которое вооружено и крупнее тебя, но если знаешь в какие точки как бить и имеешь достаточно умения, чтобы самому не попасть под клинок, навык безоружного боя может оказаться смертельнее любого меча или арбалета.

Шквал ударов обрушился на врага. Рори дотрагивалась до орка то тут, то там открытой ладонью и на первый взгляд эти касания не могли принести никакого вреда, но на деле каждое из них несло смерть.

            * * *

  Путешествие по следам началось весьма бодро: направление шагов было известно, мягкая трава вытоптана десятком ног не особо скрывавшегося отряда, и шёл тот отряд по кратчайшему пути — по прямой — даже не пытаясь запутать следы. Однако уже через милю в сторону от фермы следы из чёткой, жирной линии превратились в пунктир, перечёркиваемый пунктирами следов других диких животных, что бродили по местным полям. Среди новобранцев из Пламенных Кулаков не было ни одного следопыта, ни одного даже просто опытного путешественника по дикой местности, и вся затея с выслеживанием по горячим следам с каждой новой милей становилась всё сомнительнее. В какой-то момент даже казалось, что след потерян...

— С этим я могу помочь, — раздался голос с дальнего столика.

Тифлингша с горящими белыми глазами поднялась со своего места и направилась к компании героев. Цокот ее козьих копыт сопровождался звоном золотых бусин, обвивающих рога девушки. Она приблизилась, остановив взгляд на жрице.

— Ты хочешь узнать их цель, я могу рассказать тебе. Мое имя Мойра. Я жрица судьбы, провидица... "гадалка" если хотите более приземленное название моих способностей, — в левой руке тифлингши мелькнула алым рубашка гадальных карт, — Все одно, в моей власти рассказать вам то, что скрыто. Я могу дать ответы на ваши вопросы, а вопросов у вас много, у каждого из вас, — Мойра с прищуром обвела взглядом всех приключенцев, — Вы собрались здесь за одним столом ведомые судьбой или удачей, — ведьма кивнула могучему войну с золотыми кудрями и протянула ладонь с черными пальцами к сестре Ао с немым вопросом "Разве я не права?" — Одни идут дорогой долга и чести, — она кивнула драконорожденным и суетному дварфу, — Кто-то движим любопытством, — ее взгляд встретился со взглядом длинноволосого эльфа, — Кто-то знает цену всему, и даже дружественному плечу, потому держится его, — гадалка кивнула полурослику и хмыкнула собрату тифлингу, — Другие же попали сюда случайно в ходе погони, но был ли это случай? — тифлингша наклонилась с улыбкой к жрице Суни, — Вы и сами уже поняли что нет. Вы прошли долгий путь и вот собрались все вместе, объединенные общей целью, но.. что же делать дальше? У вас нет зацепок, нет плана, вы на рубеже выжженных и разоренных земель, окруженные хорошо организованными врагами, которые медленно но верно движутся к своей цели. Я могу рассказать вам их цель, их планы или даже ваше будущее. Могу настроиться и почувствовать значок их культа в этой таверне. Могу подслушать их мысли.. Если вы хотите. За десять золотых монет, — добавила Мойра с хитрой улыбкой.

– Освежаюс-с-сука.
  Пропущенный удар деформировал доспех, и теперь мало того что было больно, так еще и неудобно. Но это ведь не повод не уничтожить скелета. Перехватив меч за клинок, полуорк ударом сверху вниз зацепил пустотелую тушку скелета и резко дернул на себя. Подбставляя лоб под стремительно приближающееся "лицо" скелета, Маннелиг заорал, как будто пытаясь напугать простака, вот только крик оборвался хрустом, а спустя секунду по полу гробницы раздался гулкий звук покатившегося черепа с раздробленным лицом.
  Усмехнувшись, и даже не заботясь о том чтоб вытащить осколок кости из собственного лица, Маннелиг поспешил к другому скелету.

- Я все равно не справлюсь... - захныкал колдун, но медленно поплелся за Аррой, в тайне надеясь, что если к тому моменту, как он подойдет, летающая птице-человека все разрулит... Или Вайт сожжет всех к такой-то Королеве-матери... Кстати, а это ведь отличная идея...
(разг.на драконид) - Я, Белая Смерть, Похититель душ, Наместник страха и Правитель Пламени! - вокруг ног Айса, по полу, начал подниматься белесый туман, с плохо различимыми в нем силуэтами каких-то существ. Едва слышимый шепот, перекрывая друг друга начал разносится среди всех существа, - Majstro, ni deziras mortigi ilin ĉiuj! Mastro!
Не останавливаясь, колдун двигался вперед, создав на ходу в своих руках копье, - Я приказываю вам, твари, по праву сильного, пасть на колени и молить меня о милосердии! Но знайте, что первого, кто вздумает мне перечить, я обращу в своего безвольного слугу и отправлю искать ваши кладки, жен и стариков, дабы он пожрал ИХ ВСЕХ!!!
Встав на расстоянии удара, колдун начал пристально всматриваться в глаза каждого ублюдка, с удовлетворением понимая, как тяжелеют его стальные яйца.

Стедду казалось что он вылезает из колодца. Сначала свет в наверху был лишь маленькой точкой, и по мере того, как он карабкался вверх, это пятнышко света становилось всё больше. В конце концов его глаза распахнулись и воин поднялся, нащупывая свое оружие и поглядывая по сторонам, оценивая обстановку. Всю работу сделали без него.

Морщась от боли с рапирой наперевес, лучник глазами пытался нащупать кого-нибудь, кроме союзников.

Гримли не был доволен этим небольшим походом. В очередной раз он не смог показать себя в бою или погибнуть с честь, чтобы наконец выбраться из этого тщедушного тельца. Он снова оказался побит и отправлен не известной магией в воздухом, которой он совершенно не мог противостоять. Более того, его попытались использовать как заложника или ещё что-то подобное, чтобы орки выполнили какую-то просьбу этого мага. Полного содержания разговора монах так и не смог различить из-за высоты полета. Поэтому уважение среди гоблинов, полученное им после этой истории весьма удивило Гримли. На сколько он понимал, другие остроухие и зелёные обитатели племени удивлялись его смелости. Для него это было совсем не понятно, но, как бы то ни было, Гримли не стал из переубеждать в своих, явно преувеличенных качествах. Когда он понял, что даже прекрасная жрица гоблин проявила к нему небольшое уважение, он и вовсе невероятно обрадовался нежданному уважению сопли сородичей. И сейчас он хотел воспользоваться этим положением.

Гоблин решил обратиться к Снуфусу, который, как известно, торговал самыми невообразимыми вещами по невообразимымо большим ценам. Монаху оставалось лишь надеяться, что для него Снуфус сделает персональную скидку, что было крайне маловероятно, но попытаться явно стоило.

Небольшие дневные приключения оказались необычайно выгодными почти для всех.
Отряду, что успешно обменяли раба на выкуп причиталось каждому по 10 золотых монет.
Присмиревший Снуфус даже не заикался о своей доле, он лишь по-товарищески похлопал Джахрука по плечу и выдавил из себя нечто похожее на "Так держать, друг".
В целом второй раз пойдя на сделку гоблина следопыт был явно на хорошем счету у прохвоста торговца.
Дрын и Ухан своим благосклонным отношением к паленому заслужили расположение последнего и могли рассчитывать на гостеприимство в доме его семьи и кто знает, может на какие-то особое отношение в лавке его родителей.
Черепах же положил начала деловым отношениям с хитроватым дворфом из гильдии наемников и в целом узнал от того довольно много.
История о бесстрашно летающем Гримли быстро разошлись среди гоблинов. Вупсень и его брат заинтересовались этой историей и жизнью Гримли до присоединения к племени всё приставали к нему с расспросами, гоблинская жрица также с интересом посматривала на героя племенных баек.
Кром получил свою бочку с вкусным мясом и очередное одобрение вождя. Воин постепенно приобретал значимое место в племени. Совсем недавно присоединившись к числу воинов ветеранов он уже мог по соперничать в боевых подвигах со многими бывалыми.
Таклак официально присоединился к племени. В качестве благодарности за проделанную работу вождь заплатил дракониду 5 золотых монет. Хотя за плечами кобольда всё ещё весел долг в виде ящика вина...Добра которого в племени было точно не найти.
Вождь был суров, но справедлив, но суров. Так что Малека похвалили на ровне с Кромом и Лаком за поимку опасной нежити и даже немного вознаградили звонкой монетой. Племя искренне восхищалось подвигом троицы, но так же искренне они скривились услышав историю о рабе, что была преданна огласки. Что бы не сказал жрец вождю в свое оправдание это подействовало. Худшего расклада он избежал. Все пальцы были на месте, кости целы и ничего из личных вещей не отобрано.
Однако и совсем без наказания Груумшит не остался. Вождь сравнил Малека с неблагодарным животным, заслуживающим соответствующего отношения. Так что орка запрягли в боевой фургон. Телега была невероятно тяжелой и почти не двигалась как бы Малек не старался. А стараться приходилось, так как посаженая в пажи фургона гоблинская жрица секла его хлыстом не щадя. Весь оставшийся день Малека использовали вместо лошади для перевозки материалов для постройки шатров, недельного запаса дров и тому подобных крайне тяжелых вещей. Вся низкорослая часть племени (гоблины и гноллы) теперь называли его никак иначе, чем Малек Лошадиная Доля.
Пожалуй лишь в жизни Дхуизира эта поездка ничего не изменила. Презентация напитка прошла не слишком удачно, в остальном его немного тревожило то что он услышал в разговоре Де Флера и вождя, но что именно он пока понять не мог. В его отсутствие Робин не слишком преуспел в порученных ему заданиях. Мальчик предпочел играть с щенком утомительным тренировкам, а паладин не настаивал.
_________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________
Кром направился к довольному троллю. Варвар был первым покупателем Диня за сегодня, остальные побаивались подходить к этой двухголовой махине.
- Кромом! Кром! - Динь запоминал имя нового для него урука.- Орк да-вать день-ги, Динь да-вать вещь! - прогудел тролль принимая горсть монет из рук варвара.
Тролль долго капался в сундуке и затем двумя пальцами достал нечто небольшое из недр своего хранилища.
- Динь да-вать цен-ный дар! Гряз бо-лот из лес Динь жил! - Довольный тролль протянул Крому охотничий рог до краев набитый засохшей землей.
_________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________
Проблема с передачей сообщения для Лака казалась практически нерешаемой. Во-первых, он понял, что не знает, где находится ближайший город, как долго до него добираться и есть ли там лекарская лавка. Во-вторых, даже добравшись до города, как не поднять переполох лишь своим орочьим видом. В-третьих, идея с почтовым вороном требовала вытренировать животное с нуля, что было сложно, долго и довольно дорого. В добавок почтовое животное требовалось приучать к каждому месту доставки отдельно, что было затруднено.

Вождь выслушал проблему со Снуфусом и подытожил, что никто не пострадал, нежити в округе не прибавилось и хитрец не был пойман на месте, так что наказывать или вообще что-то делать с этой ситуацией он не собирается. В добавок Барк был немного рассержен, что к нему лезут с личными проблемами.

Совсем не так представлял себе общение с умным троллем Лак.
Дон, как и брат, обладал природной скрытностью и не спешил показывать всё содержимое своего сундука, да и хоть как-то посвящать орка в состав своей коллекции.
На вопросах о книгах и обмен знаниями тролль протянул Лаку сборник акванской поэзии. По непонимающему и слегка разочарованному лицу некроманта, тролль сделал свои выводы:
- А, да, пожалуй, слишком сложное и чуждое вам чтиво, как же я не подумал. - Тролль тут же вручил книгу совсем иного характера.
Следующая книга представляла собой сборник рассказов весьма похабного характера с соответствующими иллюстрациями "Аргонианская дева - антология".
- И это тоже должно вам понравится! - тролль протянул ещё одну книжку вдогонку.
"Карманное пособие служителя Ильматера." "Самоистязание на каждый день" - торжественно заявляла надпись под названием книги. На обложке улыбающийся человек с довольным видом сидел на раскаленных углях.
Видимо эта книга принадлежала какому-то жрецу бога страданий. Содержание как нельзя лучше соответствовало обложке. Книга была до боли красиво иллюстрирована и по размеру как раз помещалась в карман.
Очевидно, что тролль не воспринимал Лака в серьез и честно говоря намерено подшучивал над некромантом.
- Что вы конкретно ищите, уважаемый орк? И есть ли вам чем заплатить служителю Огмы? Золото это так банально, если оно не подкреплёно ценным знанием. - Философски отметил Дон.

День складывался не совсем удачно. Но хоть с обустройством жилья не должно было быть проблем. Деревья падали как надо, с очисткой от коры тоже вопрос не вставал. Мастерское использование магии и подручных средств позволили Лаку справится с задачей довольно быстро. Осталось обтянуть шкурами весь этот купол. Лак почти за даром купил три шкуры, ведь этого должно было хватить с остатком. И тут некромант понял, что что-то не так.

Шатер даже маленький в племени, конечно, не пропадет. Гноллы будут готовы поубивать за возможность спать в таком. Но для больших и мужественных орков стоило соорудить жилище чуть больше.

- Да, перед остроухом стоит Малек, шаман Груумшу и достойный член племени Сломанного Копья, - не без гордости ответствовал урук. Удивлённый взгляд ис-под приподнятых бровей не был заметен за маской.. Да и незачем елфу его видеть.
Признание подлец отличалась от того, что вбиввли оркам с самого детства. Они, оказывается, способны на раскаяние. Или это эдакий хитрый способ заморочить голову честному уруку?.. Нет, вряд ли. Мир - он такой. Разносторонний.
- Бежавшего пленника? Сбежавшего из его клетки, что ли? Что остроух не делал, за что он должен понести наказание?
- Ладно. Малек думает, что остроух искренне раскаялся - и надеется на это! Поэтому урук поможет, так и быть, остроуху. Елф убежит в лес - недалеко, но осторожно, чтоб и следа не было. Малек потом возьмёт к себе в Сломанное Копьё как раба и обеспечит должное покровительство. Бежать не советует - первый попавшийся урук убьёт. Или найдёт де Флёр. Но... Шаман знаком с подлостью остроуха и возьмёт плащ его дочери как залог. Потом - услуга за услугу, остроух поможет Малеку. У остроухов, коль урук не ошибается, есть понятие о вечном должничестве за спасение от смерти?.. Ну да не важно. - Малек вздохнул и принялся за дело. Сбил замок - как можно тише, - разрезал путы, дал топорик, дружески(как показалось елфу) подтолкнул в спину. Замотал божественную дубинку в плащ девчонки, прикрыл дверь и поставил замок на место, скрывая следы аферы. Сказал так, что полуэльф слышал: "Эх, и Малек смертельно рискует ради какого-то подлого остроуха... М-да."

Во время речи вождя Ухан придвинулся поближе, чтобы не пропустить не одного слова Барка. Вместе со всеми он радовался каждому слову, и когда в толпе радовались крики одобрения, Ухан кричал вместе со всеми и размахивал над головой полуобглоданной лошадиной костью. Когда вождь упомянул о успехах их отряда, Гоблин гордо выпрямил спину и оглянулся на остальных соплеменников. Увидев, как меняют имя Робину, Ухан немного поморщился, ощутив волну необузданного хаоса, которая накрыла парня с головой.
Но вот речь закончилась, и Ухан подошёл к заметно помолодевшему чародею.
– Здравствуй, Длабо. Я хочу сказать тебе, что в твоих жилах течёт сила хаоса. Старайся не поддаваться панике и страху. Эта сила далека от Зла или Добра. И с ней очень трудно договориться. Она всегда хочет помочь тебе. Прислушиваться к ней, но сдерживай ее. Если хочешь, приходи ко мне послезавтра. И да, переименование это отличная мысль. Во первых, войны будут больше уважать тебя, раз сам вождь дал тебе имя. Во вторых, многие чародеи скрывают свои истинные имена. И твое старое имя стало теперь тайным. Никому не говори его.

После этого Ухан, пошатываясь пошел в сторону костра, чтобы насладиться прекрасными песнями и танцами. В этот момент кто-то затянул старинную песню, и Ухан начал подпевать.

Ты вычеркнут всеми из списка живых,
Но молва в этот раз поспешила,
Ты взял передышку и тут же копье
Тебе в пузо вонзили.
Растерзанный болью прижался к земле,
Чтоб вымолить новые силы.
Груумуш не откажет, поможет тебе –
Поможет! Ведь раньше так было.

Рано стучать копьём по щиту
Груумуша тревожить впустую!
Если ты можешь – встань и иди,
Ведь жизнь не подарят другую!

Последнее дело о прошлом вздыхать –
Туда заколочены двери,
И встречным, как прежде, ты смотришь в глаза,
Но в их покаяние не веришь.
Ты должен доказывать право на жизнь,
Реальность хватая за горло,
Твой нерв оголённый струною звенит,
Вторя волнам тяжёлых аккордов.

Рано стучать копьём по щиту
Груумуша тревожить впустую!
Если ты можешь – встань и иди,
Ведь жизнь не подарят другую!

Пусть снова возносят и вновь предают,
Молитвы с проклятием мешая,
Урук этим дышит и этим живёт
В жестокие игры играя.
«Ещё повоюем!» – ты скажешь себе,
Гоня прочь минутную слабость
И смерть занесёт тебя в списки для тех,
С кем спорить до срока не надо.


И тут... Взгляд Ухана наткнулся на нее. Гоблина, прекрасная, как сон, танцевала в лучах костра. Прекрасные волосы сбились от танца и были в живописном беспорядке на прекрасных плечах. Разгоряченная кожа приковывала взор своим безупречным цветом, а капельки пота, выступившие на лбу, мерцали словно драгоценные камни в свете костра. Ухан понял, что это его шанс. Остановив пробегавшего мимо Вупсеня с двумя чарками Орловского, Ухан дал ему лошадиную ногу, и забрал одну из чарок.
– Спасибо, друг. Ты как раз вовремя.
После чего ,с чаркой, Ухан направился к жрице. Протянув Орловское ей, покрасневший гоблин тепло улибнулся девушке и сказал:
–Привет, красавица. Ты сегодня неотразима. Позволь, я тебя угощу чарочкой прекрасного пива? В такой праздник, почему ты одна? Давай я составлю тебе компанию?

-Уф!
Лак невольно поморщился, увидев точный удар Робина. Но, решение арбитра ямы его позабавило. После такого гнолл надолго запомнит, что путать слабых и добрых - себе дороже.
-Низко полетел. К снегу, наверное?

На Робина Лак особо внимания не обратил, лишь проверив взглядом, что арбалет цел. Внезапная вспышка магии, исходящая от орчонка, прошлась по спине некроманта дрожью, но он не знал, как именно она проявится и отреагировать не успел. Уши заложило. Черт, этого мелкого нужно научить контролировать магию хаоса хоть в каких-то пределах, иначе нам тут всем конец.
-Ухан, ты ведь тоже чувствителен к колебаниям плетения?
Лак мизинцами натянул свои барабанные перепонки, которые с тихим хлопком пришли в норму, сняв заложенность ушей.
-Можешь посмотреть, что с мелким можно сделать на тему этих... вспышек? Я бы и сам, наверное, смог по книжкам, но подозреваю, что живой опыт в данной ситуации полезнее будет. А ты молчи или говори шепотом.Не знаю, сколько это будет действовать, минут пять-десять наверное.

Дхуизир, видимо, вообще забил на эту проблему. Но он мог идти к черту, у него в делах магии опыта ноль, только песенки петь и умеет. Да и что-то подсказывало Лаку, что бухающий бард из монастыря очень мало понимает в реальном мире и его опасностях, больше зная разные тупые истории без намека на правдивость. Чего долго думать, он был слишком добр для орка, сиречь был кретином в буквальном смысле этого слова.

Сцена 1. Клятва верности оружию
Действующие лица: Дрын
Дрын отошел со своим новым оружием подальше от шумной толпы и сел его рассматривать.
Молот был воистину красивым. Железное навершие молото было украшено выгравированными узорами.
На задней стороне молота был изображен лучник, он отпускал стрелу в полет. На всех остальных гранях молота были выгравированы стрелы, много стрел, наконечники которых, кажется были из другого материала, чем само навершие молота.
Рукоять молота посередине обматывала какая-то тряпица ткани. По началу Дрын решил, что она тут что бы не скользили руки, но размотав её, он понял что на ней что-то написано.
Содержание послания:
Похоже это была клятва верности оружию. О чем-то таком говорил паладин Барак.
Странные же эти ребята паладины.
Возможно настало время опробовать новое оружие в яме?
Праздник подходил к концу и боеспособных орков становилось меньше и меньше.
_______________________________________________________________________________________________
Сцена 2.
Действующие лица: Дхуизир
Бочка сильных рук:
Он вызывал сильнейших...все зашептались.
Даже новый чемпион бочки среди обычных войнов - Кром Могучий не делал таких заносчивых заявлений.
Сильнейшими называли трех членов племени: вождь, Градон, Отрод.
Шаман Музгаш тоже был могущественным, но силовые испытания он призирал.
Сейчас как раз завершилась битва Отрода и Градона.
Титул чемпиона бойцовской ямы сохранил второй.
В этот раз их битва проходила не по стандартному шаблону.
Градон использовал свое новое оружие - меч воистину ужасающих размеров.
Отрод привыкший к тому, что атаки оружия по нему проходят бесследно был крайне удивлен, когда огромный меч рассек его плечо и сломал плечевую кость. Сражаться одной рукой с таким могучим войном не представлялось возможным. В добавок Градон её сломал своим следующим удачным приемом. Но до такого как это случилось Отрод успел очень сильно раскромсать весь торс Градона, орудуя и лишь одной лапой.
Почти отмиревшую руку Отроду восстановил верховный шаман, друид-лекарь был бессилен против таких серьезных ран.
Градон всё ещё восстанавливался, раны на его теле неохотно затягивались, даже при помощи сильных заклинаний.

Униженный и оскорбленный Отрод искал утешения. Почему бы не найти его в унижении слабых. Тем более бард сам предоставлял ему такую возможность. Да, силовые испытания были не про него, но он что-нибудь придумает.
- Эй, падаль, какой руки ты хочешь лишится сегодня? - Спросил Отрод расталкивая толпу у бочки.
Он с грохотом поставил свою волосатую руку на бочку. Костистая и жилистая она смотрелась куда слабее, чем ручища того молотобойца. Но от чего все орки замерли в страхе?
Бездонная бочка:
Тег пил не хуже Дхуизира. Фляжка масла, которую он выпил до состязания даровала ему сил для победы.
С легкостью он выпил две трети ведра. Он уже понимал, что победил, когда выпив столько же Дхуизир сполз на землю.
У него же всего лишь отнялись ноги. Но правила были жесткими, надо было пить до конца.
Глоток, глоток...ещё один. Глаза Тега слепли, а звуки вокруг утихали, но это пройдет.
А трофейные 50 золотых останутся. Теперь Тег богат. С последним глатком он случайно проглотил и остатки трав на дне ведра, что-то щелкнуло в его голове.
Ничего не видя и не слыша Тег, размахивая руками начал кричать:
- Луизил, ты плоиглал. Гони пелисят золотых, глупый балл! Ты слабый влаг! - Кажется Тег сломал свою речь ещё сильнее, утратив такую важную букву как "Д".
Духизир этого не слышал, его парализованное тело валялось в паре футов от бочки.
Он мог лишь ощущать, влажную землю своими щеками и запах горлодера.
Говорить он тоже мог. Но сейчас видимо не хотел.
_______________________________________________________________________________________________
Сцена 3.
Действующие лица: Малек
Победил, но не был особо доволен победой. Можно было не тратить столько магических сил.
И как теперь победить Дхуизира?
Он шел в задумчивости и даже не заметил, как мимо него пролетел визжащий гнолл.
Кажись, метание этих существ превращалось в национальную орочью забаву.
Кстати, о забавах.
Веселые гоблины суетились под одним из деревьев, они о чем-то спорили, дрались и ругались.
Малек не мог не обратить на это внимание.
Двое гоблинов, Малек узнал их, те балбесы что неумело разделывали тушу оленя, пару дней назад, обворовывали бездвижнное тело.
Стандартная практика на подобных праздниках и один из основных источников заработка гоблинов.
- Вупсень, это я первый нашел его, так что я заберу себе его обувь и барабан.
- Имей совесть, это я начал его грабить, пока ты там мялся, сыкливый же ты гоблин!
- Да, я на шухере стоял! Гоблинский устав един, а ну дели все по правилам!
Всё бы было ничего, но обворовывали они Дхуизира. Тот периодически вертел головой и принюхивался.
Кажется, он не слышал и не видел этих наглых гоблинов!

После перепалки со Снуфусом Малек злился. Так сильно злился, что очень даже неплохо напился. И спьяну не придумал ничего лучше, чем погулять по стойбищу и помочь друзьям. Мимоходом накинул "указание" на Крома, борющегося с Бараком (+1к4 к проверке навыка 1 раз), его же на Ухана и себя.
А затем шаман... Пошёл петь. Да-да, именно петь.
- Кроффь! Груумшу молчит!
Упал! Враг убитый на дно!
Но! Вождь наш Обальд убит!
Теперь! Он укрыт вечным сном!
Между всех времен без имён и лиц
Он уже не ждёт, что упадут пред ни~им... ниц!

Что нас ждёт? Груумшу хранит молчанье!
Жажда жить сушит сердца до дна!
Только жизнь здесь ничего не стоит,
Жизнь других, жизнь врага!

Нет! Гром не грянул с небес!
Не встал! Обальд с раной в груди!
Но! Не поможет им бес!
Ведь Барк! Посвящён в вожди!
Сей великий орог оправдал себя
И теперь для всех - вождь он навсегда~а!

Что нас ждёт? Груумшу хранит молчанье!
Жажда жить сушит сердца до дна!
Только жизнь здесь ничего не стоит -
Жизнь других, жизнь врага!
Малек вышел с песней к костру.
- Ну что, уруки зажгут?! Дров в огонь! Масла в пламя! - сам Малек пустил "священный огонь" на дрова. Попьяну он мог и не такое сделать... - Пусть уруки подпевают! Эта песня будет посявена вождю уруков - Барку Крушителю Черепов!!!
- Хей, уруки! Жизнь как миг!
Опять звучит рогов призывный зов!
Хей, уруки! Барк или враг -
Качается чаша весо~ов!
Груумш хранит тебя!
И не щадит врага~аа!

Неба белый платок,
Кровь и красный песок!
Крик отчаянья! Враг - живая мише~ень!
Под восторженный вой
Ты играешь с Судьбой!
И не знает никто, что творится в врага душе~ее!

Хей, уруки! Сыны вождя!
Нам не страшны карлики и мясцо!
Хей, уруки! Смерть, подожди!
Плевать нам на чаши весо~ов!

Груумш хранит тебя!
Но не щадит врага~аа!
Неба белый платок,
Кровь и красный песок!
Крик отчаянья! Враг - живая мише~ень!
Под восторженный вой
Ты играешь с Судьбой!
Пусть не знает никто, что творится в врага душе~е!
- А теперь, уруки, песня будет про все~ех шаманов племени! - сейчас в ход шло все. Малек хотел во славу Груумшу кинуть в костёр палочку с благовониями, но случайно перепутал и кинул дурман. Кажется, всем попьянело... А ещё Малек достал свой барабан и начал стучать в него своим посохом. В ритм.
- У шамана три руки, ооо *бум*
И крыло из-за плеча, ааа *бум*
От дыхания его, ооо *бум*
Разгорается свеча, ааа *бум*
И порою сам себя, ааа *бум*
Сам себя не узнаёт, ооо *бум*
А распахнута душа, ааа *бум*
Надрывается, поёт, ооо *бум*

У шамана три руки, ооо *бум*
Мир вокруг, как тёмный зал, ааа *бум*
На ладонях золотых, ооо *бум*
Нарисованы глаза, ааа *бум*

Видит розовый рассвет, ааа *бум*
Прежде солнца самого, ооо *бум*
А казалось, будто спит, ооо *бум*
И не знает ничего, ооо! *бум*
Что не знает ничего! *бум*
И не знает ничего, о, о, о! *бум, бум*

У шамана три руки, ооо *бум*
Сад в рубиновых лучах, ааа *бум*
От дыхания его разгорается, разгорается,
Разгорается
Разгорается свеча, *бум*
У шамана три!
Всё это время Малек делал огненное шоу с помощью заговора "священный свет". Сияние переливалось и принимало разные формы - побеждающего дракона Малека, Барка или Обальда, сражающихся в толпе врагов, потасовку гоблинов. Малек наконец-то кинул благовония в костёр, и их запах распространился на весь лагерь орков.
- Если я, - видимо, опьянение влияет на манеру речи Малека, - Если вы захотите, чтоб я спел вам ещё, зовите! Пока я буду занят! - на прощание Малек вдарил посохом по барабану и пошёл в сторону бойцовский ямы.
- Гримли, ты хотел подраться?! - спросил Малек у Гримли. - Так давай! - и Шаман потащил того в бойцовскую яму. - Хей, Дхуизир! А ты хочешь померяться со мною силами? Не слабо?

Сцена 1.
Действующие лица: Таклак
Градон с недоверием посмотрел на Таклака.
- Эт кобольд, эт не ко мне, это со Снуфусом говорить.
Кром знал, что за войнов в племени отвечал Градон.
Если он отправлял кобольда к Снуфусу это значило, лишь то, что он не воспримет того в серьез.
Гоблин заканчивал рассчитывать, крайне болтливого орка.
- А я тебе и говолю на плошлый плаздник он меня клысами закусывать заставил, клыками Багтлу клянусь.
Этот бард снова чего учудит, я ему голову отвелчу. - проблемы с выговором и отсутствие нескольких зубов этот орк компенсировал очень эмоциональной и громкой подачей, что само собой сопровождалось плевками в сторону собеседника.
- Старина Тег, ну, открутишь ты ему голову, а выпивку кто тогда сварганит? - Снуфус порядком озадачил болтливого орка. - А ты иди, иди, не видишь ко мне брат кобольд пришел. - гоблин незамедлительно воспользовался возможностью сплавить назойливого собеседника.

- Ты что же из отбившихся той зимой стаи кобольдов будешь? Смотрю не сладко тебе пришлось без защиты нашего мудрого вождя. - Снуфус с усмешкой осматривал свежие шрамы Таклака.
- Ну, что же я тебя прощаю за твоё трусливое зимнее предательство. Но пока поработаешь на ровне с рабами, поднакопишь деньжат, а там уже и расплатишься. Скажем 20 золотых и сможешь перейти на легкую работу, по готовке и охоте. Отвалишь 40 золотых буду ставить тебя в пары к оркам на вылазки, будешь достойным членом племени.
Суммы озвученные гоблином были по карману немногим в племени. Наскрести 20 золотых было невозможно даже за год, если всё что ты делал сводилось к оттиранию котлов.
- А сейчас поскольку ты не принес ничего к празднику великой охоты. Понеси свое наказание достойно. - Снуфус протянул Таклаку лопату.
- Нужно углубить выгребную яму!
______________________________________________________________________
Сцена 2.
Действующие лица:Дхуизир
Владение мальчиком столь необычным и новым оружием не могло, не порадовать наставника.
Его движения, удары и парирование выгладили так, как будто то он учился сражаться с детства.
Если в начале он не знал, как взяться за тонфы, то сейчас он был уже на пол пути к умеренному овладению техникой сражения двумя оружиями.
На мгновение Духизиру показалось, что глаза мальчика закатились, а тело обмякло. Однако вместо того что бы упасть он вдруг резко рванул к наставнику и обрушил ещё одну серию весьма неплохих ударов.
По скольку у Робина всё получалось, учится ему понравилось.
Он с некой робостью взял деньги и отправился искать некроманта. Ему не хотелось покидать барда, но с наставником не спорили.

Мешок с хмелем был не очень большим, но на 4-5 бочек могло хватить.
Развязав умелый узел Дхуизир оценил "материал".
Приятный горьковатый аромат порадовал барда. Могло получится отменное пиво.
Вдруг его взгляд упал, на какие-то маленькие полупрозрачные вкрапления в зеленых цветках.
К сожалению, Бард знал что это. Крылья ночного мотылька. С этим надо было что-то делать.
С одной стороны забавные, с другой весьма печальные воспоминания нахлынули на горе-пивовара.
Тяжелая рука легла на плечо Дхуизира.

- Опять тут сквелные дела мутишь, песнеплет?
Рука принадлежала Тегу Болтуну. Да, тому самому, что закусывал крысами.
И, да, эту историю знали все в племени, к сожалению, благодаря барду.
Тег не был и в половину таким сильным как Кром и куда менее коварным чем Снуфус, но вот злопамятности и жестокости у него было через край.
- Надеюсь ничего не случится и твой плаздник плойдет хорошо и для твоего нового маленького длуга тоже.
Болтун злобно улыбнулся, являя миру два отсутствующих передних зуба.
______________________________________________________________________

Сцена 3.
Действующие лица: Джахрук Потрошитель
Шатер получился добротным. Каркас был сделан из прочного, но гибкого дерева.
Азазель подавала хозяину новые палки, для укрепления конструкции.
Обтянутое же шкурами, жилище следопыта не многим уступало шатру вождя, хоть и в несколько раз меньше.
По справедливости стоило сказать, что шатер для вождя делали бывалые и умелые орки, причем втроем, а Джахрук справился один, при этом ещё и так быстро. В добавок шкуры были на редкость хорошими. В них не было рваных и неаккуратных дыр, какие по обыкновению оставляют небрежные орочьи охотники, для которых животное в первую очередь мясо, а во вторую шкура. Видимо, гоблин по ошибке выдал Дхуизиру часть тех шкур из разграбленного каравана.

Как и любая хорошая вещь в племени Сломанного копья, шатер следопыта привлекал к себе взгляды и взгляды завистливые.
- Ты хорошо поработал, собачник. - К Джахруку приближался молодой орк, пожалуй, лишь на пару лет его старше.
Следопыт сразу его узнал. Это был Отрод.
От рождения горбатый и неказистый орченок преобразился в двухметрового гиганта на ровне с Градоном.
И его перемены не были естественны. Две зимы назад Музгашь забрал его с собой на ночную охоту.
Слабак и изгой, вернувшись с той охоты, преобразился в огромного орка, которого уже никто не посмел бы обидеть.
Он был полностью предан верховному шаману.
- Отличная лачуга для лучшего охотника племени, для меня. - Отрод собственнически положил свою лапу на шатер.
Азазель вела себя странно. Она шипела и пригибалась к земле, шерсть на её шкуре стояла дыбом.
Это была не агрессия, это был страх.
- Успокой свою псинку и ещё успеешь вырыть себе нору до праздника.
______________________________________________________________________
Сцена 4.
Действующие лица: Лак, Робин
- Ты ещё пожалеешь, дурак! Ты не сможешь сбыть свою добычу у орков, они же все пропьют и проиграют прямо сегодня ночью.
Прейдешь просить прощения, куплю всё разве что за 100, дуралей...- Гоблин перешел на весьма истеричный и неприятный тон.
- А в целом, забудь, не сошлись в цене, так не сошлись в цене. - Снуфус переменился в лице и заулыбался.
Пожалуй, это не сулило ничего хорошего.

Ар'Лак проснулся раньше чем, рассчитывал. В этот раз благо без видений.
Праздник ещё не наступил, проводились последние приготовления.
Было шумно и орки сновали туда-сюда уже слегка подвыпившие.
Лак почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд.
Найденный ими в путешествии парнишка стоял в десятке футах от него и сверлил орка глазами.
К груди он прижимал небольшой мешочек. Мальчик ловко уворачивался от не смотрящих себе под ноги орков и носящихся в трудовом угаре гоблинов. Чувствовал он себя точно не в своей тарелке.
- Ма-Магистр Ар'Лак..- пожалуй так к некроманту ещё никто не обращался - Сир Дхуизир отправил меня поучится у вас эльфийскому. - мальчик неловко нагнулся и поставил перед лицом, всё ещё лежащего Лака, увесистый мешочек с золотыми. - Я не хотел вас будить. А, а вернуться с неудачей не достойно ученика, сира Лака.
Кто бы не промывал мальчишке мозги в прошлой жизни, но на теме покорности и уважительности он явно был зациклен.

:"Дрын Дин Дон,Дрын дин дон.
Позвоночник хрустит.
Этот хруст, этот хруст.
Над простором летит."
Загоготал Дрын над внезапно пришедшей хохмой.Ему показалось забавным созвучие имён.

- Щит можешь оставить себе - мне он без надобности, - колдун забрал книгу и не гладя бросил ее в рюкзак, - А камень увы, не твой. Надеюсь, старик, тебе не надо напоминать, что чужое брать нехорошо? Так вот, я сейчас напоминаю...
Прервавшись на полную желчи и недоверия человеко-птицу, Айс устало выдохнул, - Я проливал кровь во имя жителей Флана еще тогда, когда твои земляки только учились летать. Что это вообще такое? Гаррет, Вил? Какого черта Герои Лунного Моря превратились в банду мародеров? Или эти цуцыки вообще на пти... птичьих правах с вами?

Гроузер решил вс повнимательней изучить.
На грабителей не похоже, от куда взяться им в такой глуши, да, и не сунулись бы они в земли охраняемые орденом Латной Перчатки.
У Троля же, судя по письму, лапы были загребущие, раз он даже бесполезные ему книжонки забрал, а лошадь, что не смог утащить, сожрал.
Если бы тут порезвился этот гигант с водопада, то тут бы и целого шкафа не осталось, не то что сундука или бочки.
Видимых следов борьбы не было. Добры выносили хоть в спешке и неаккуратно, но методично, часть книг всё же остались не тронутыми, как и два сундука.
Пол был ликим и мокрым, но паркетные досочки лежали одна к одной и каких-либо потайных люков не наблюдалось.
- Эм, я же с вами пришел...мне от куда знать - пробубнил полу-эльф.
В следующий миг ему в лицо прилетела добротная пригоршня тыквенной браги. Обиженным не понимающим взглядом он посмотрел на Дрына. Суровый вид орка и непрекращающееся зженее в глазах напомнило охотнику, что он совсем не на дружеской встрече.
- Я думаю, местных предупредили, что вы идете...Да, что гадать то, моя дочь, не будь глупой, первая и сказала, что в лесу орки на нас напали и идут по наше добро. И они вместо того что бы меня спасти решили по домам растащить всё что на складе хранилось, пади закопали или припрятали всё где сам Груумш не сыщет. А то что осталось либо слишком тяжелое, либо торговцам принадлежит, что держат товар тут на передержке. - Всё берите, всё ваша, людей не трогайте. - проговорил охотник дрожащим голосом.
Полуэльф не врал, он говорил то, что было у него на уме и очень боялся, черепаха и в первую очередь Дрына.
______________________________________________________________________
Гримли подбежал к сундуку. Тот был заперт. Благо, замок был настолько слабым, что гоблин легко отодвинул внутренний засов просунув в щель кинжал.
Открывшийся сундук встретил гоблина отвратным запахом. Его пару раз отправляли вычищать яму гнолов, так вот этот резкий мускусный запах он бы узнал из тысячи.
Из сундука на него испуганный взглядом пялился толстый мужчина. Он был потный, мокрый и..и..об остальном гоблин старался не думать.
Его руки и ноги были связаны пеньковой веревкой. Рот был заткнут яблоком, которое примотали к голове куском ткани.
От изучения неожиданной находки гоблина отвлек пронзительный животный рев.
______________________________________________________________________
Малек безуспешно возился с замком. Чего-то узнать самому у него не получалось, но остроух кажется не врал.
В сундуке без замка были какие-то ковры. Не удивительно, что никто не захотел брать эти пыльные тряпки.
Самое ценное само-собой находилось в сундуке на котором весел замок.
Благо сильный Дрын спешил на помощь и скоро Малек сможет узнать что внутри и заслуженно получить половину добычи, нашел то сундук он.
______________________________________________________________________
В целом склад Дрыну нравился. Книги вались на полу, где им и место, ведь хороши они разве что для розжига.
А его охотничий нюх безошибочно привело его к бочке полной тыквенной браги.
Тыквенная брага эльфу явно не понравилась. Остроухий неженка чуть не заплакал, как она попала ему в глаза.
Но в целом кожа на лице эльфа не потемнела и не покрылась ожогами, так что пить было можно.
И как и говорил мудрый вождь, хуман после выпивки становится разговорчивей, кажется с эльфом тоже сработало.
Дрын был доволен, он внес свой вклад.
Наконец появились задачи достойные настоящего орка что-то сломать.
Замок слетел от одного удара, сундук был открыт.
Дрын был рад, Малек тоже, да, и сундук заулыбался.

Бард, отмахиваясь от комаров, начал потихоньку звереть.
Игнорировавшие его союзников насекомые с каждой секундой становились все злее и голодней - того и гляди, сожрут орка с потрохами. И угораздило его лезть в самую топь - где среди грязищи вряд ли и песню сложишь.
А к слову о песнях - похоже, что он нашёл выход.
Широко улыбаясь во все клыки, Дхуизир принялся мелодично постукивать лезвиями коротких топориков друг о друга, издавая мелодичный звон. Как только начал угадываться ритм, он зашептал:
– Шорх-шурх, шорх-шурх,
Шорох - шумен,
Шорох - жуток,
Шорох - в шепоте сам Смерть.
Его слова, наполняясь первозданной магией, проникли в разумы насекомых через их уши, побуждая тех бежать, бежать от барда насколько они могли далеко, уничтожая их примитивные умы паранойей и страхом.
Вроде бы отвязался от напасти - а тут Кром свалился прямо в трясину! Он, конечно, был крепким, уважаемым в племени воином, и наверняка бы выбрался сам - но и помощь не помешала бы.
Крякнув, Дхуизир подбежал к краю трясины, упершись о твёрдую землю двумя ногами и принявшись вытягивать верёвку вместе с соплеменником:
– Держись, могучий воин Кром! Как говорится, грязь - это наша новая дорога в светлое будущее!

Зонол сильно сомневался в том, что излишнее промедление положительно повлияет на исход ритуала. А потому, приняв от Верховного шамана череп ворона, он сразу же достал метательные копья. Привыкший жить среди зверей, он научился скрывать от большинства из них свои намерения.


Осталось только решить, чью кровь испить. И уже через мгновение Зонол целился в белку, которая была совершенно безучастна, когда как барсук и ястеб охотились. Он не хотел им помешать. Потому в следующую секунду он метнул копьё в поглощенного наблюдением за барсуком и ястребом зверька.

Копьё настигло жертву в момент напряжения: ястреб упал на барсука и старался поднять жирного зверька в небо, оставляя когтями и клювом кровавые раны. В каком-то роде этой белке даже повезло, раз уж испустила дух в момент, когда ее жалкий интеллект был взбудоражен подобным зрелищем. И раз первое же копьё стало смертельно точным, то Зонол убедился, что на эту смерть была воля Малара, а белка была слишком слаба даже для белки. Так себя успокаивал молодой друид. Наверняка, для Малара важно было одно убийство недрогнувшей рукой.

И тем не менее он сразу бросился к тушке, вбитой копьём в замлю и истекающей кровью. Уже сейчас Зонола наполняли страх, трепет и пробуждающаяся ярость. Он был в нетерпении, но все же ловко достал врученный череп ворона, который быстро стал наполняться кровью. Багряные капли заполняли череп, узоры внутри черепа светились и вот ритуальная чаша была заполненна настолько, что через пустые глазницы уже должна была хлынуть леденящая неопытное сознание кровь. Но этого не происходило! Глазницы заполнились кровью, и кровь стала глазами, могущими смотреть сквозь Планы.

Зонол дрожал от нетерпения. Он направил глазницы на восток, где зарождалась жизнь, и символы на черепе засветились ярко-алым, а кровь внутри черепа забурлила. Он направил глазницы на небесный запад, куда вечно уходит умирать солнце и вообще все живое, и алый свет сменился поглощающей все тень, такой же стала и кровь в ритуальной чаще. Зонол поднял череп над головой и раскрыл свой клыкастый рот — и в то же момент у бывшего ворона потекли кровавые слезы и соединилось с друидом.

Он видел тени, слышал незнакомые голоса, картинки мелькали в его голове и будто не вмещались. Он видел, видел неведомое...

Сцена 1.1.
Действующие лица: Кром
Снуфус долго жил среди орков и привык к крепкому словцу не меньше, чем к крепкому тумаку. Однако Кром был непревзойдённым мастером и в том и другом даже по меркам орков. На мгновение ошарашенный шедеврами орчей словесности Снуфус еле успел отскочить в сторону и удрать сверкая пятками.
Не понятно почему Кром уважаемый всеми воин, так хорошо ладил с Дху, находящегося в опале у вождя из-за одной неудачной шутки пару лет назад.
Осмотревшись, Кром понял, что общего котла с остатками вчерашней еды почему-то не наблюдается.
Рядом с главным племенным костром два гоблина неумело пытались разделать тушку оленя. Они валяли его по земле, кое-как орудуя ножами. Кровь хлестала во все стороны, а горе повара сквернословили на гоблинском. Вот так в данный момент выглядел завтрак.
Солнце поднялось почти полностью пора было поторапливаться.
______________________________________________________________________
Сцена 2.1
Действующие лица: Ар’Лак
По дороге к шатру вождя Ар’Лак прошел мимо клетки с рабами.
Когда-то их были десятки. После прошлой зимы осталось всего семеро.
Большей частью они умирали от голода, других прошлой зимой принесли в жертву Груумшу, что бы тот отвел неудачу от племени.
Лаку поиграть с рабами сейчас давали редко. Осталось 4 мужчин и 2 женщины.
Последних орки по своему берегли, используя исключительно по назначению и не слишком часто. За рабов отвечал главный шаман Музгаш.
Который сейчас в числе многих стоял у шатра вождя почтенно ожидая его появления.
Музгаш:
______________________________________________________________________
Сцена 3.1
Действующие лица: Джахрук Потрошитель
Когда следопыт резко потянул цепь на себя черному воргу сбило дыхание от затянувшегося ошейника.
С ненавистным взглядом пригибаясь и рыча он обернулся в сторону Джаруха.
Сейчас монстр явно уже не думал о звере скрывающемся в лесу. Он громко и пронзительно взвыл.
Властная команда орка не сработала на Черного ворга, однако Азазель послушно застыла на месте.
Пусть черный ворг и не слушался, нападать он не собирался, по крайне мере пока.
Он ждал, когда добыча повернется к нему спиной. Благо об этой привычке знал и Джарух.
След оставленный на земле был довольно четким и глубоким из всего, что видел Потрошитель больше всего это было похоже на медведя.
Само животное явно было где-то не далеко.
Однако пора отправляться к вождю.
______________________________________________________________________
Сцена 3.2
Действующие лица: Зонол Говорящий с Костями
Углубляясь в лес Зонол чувствовал, что его ведет Малар. Разве может охота быть неудачной с таким проводником?
Внезапно он увидел силуэт животного, которое он преследовал ещё до того как заметил.
Но что-то было не так. На огромном существе напоминавшее медведя сидел ребенок на его голове был в цветочный венок.
Они его не видели, Зонол был прекрасным охотником, ещё чуть-чуть ближе и можно будет нанести удар.
Вдруг, существо насторожено замерло вслушиваясь в звуки леса. Мгновением позже раздался довольно близкий вой ворга.
Медведоподобное животное сорвалось с места и скрылось в чаще, унося своего малолетнего всадника.
Охота была испорчена. Нужно было возвращаться.
Пусть терпение Малара не безгранично, но у вождя оно отсутствовало полностью.
______________________________________________________________________
Сцена 4.1
Действующие лица: Малек
Белый ворг открыл свои глаза. Малека он не понимал и не хотел понимать. Слушаться? Он даже своего хозяина не слушался.
Но в целом он был доволен этим большим орком с теплыми и удобными ногами. Ворг прополз чуть выше и лизнул урука в нос.
Затем он схватил его за ногу и играючи начал таскать Малека по всему лагерю орков. Орку повезло, что внимание белого ворга переключилось на мертвого оленя, которого истязали ножами гоблины. Зверь здраво рассудил, что олень на вкус будет явно лучше чем нога Малека...по правде говоря, он вряд ли в своей жизни кусал что-то менее приятное на вкус чем этот орк. Нога Малека слегка кровоточила, ходить он мог, но особого удовольствия при этом не испытывал.
Всё же Малек явился на построение помятый и пыльный. Заинтересованным соплеменникам не терпелось узнать, как же он избавился от огромного животного. Не пострадал ли он, хотя скорее зная характер белого ворга насколько сильно он пострадал?
______________________________________________________________________
Сцена 5.1
Действующие лица: Гроузер
Перед тем как запечатать тело под землей черепах заметил, что голова человека была не естественно повернута, а карманы вывернуты на изнанку.
Всплыв Гроузер увидел двух гоблинов, они с усердием оттирали котел от сажи и не обращали на него внимания.
После немалых усилий мешок развязался. В мешке была пара яблок, которые ещё не испортились, узорчатый носовой платок от которого приятно пахло цветами, и запечатанное письмо. Так же кошель, однако пустой и разрезанный.
Содержание письма:
За чтением Гроузер не заметил, как солнце почти взошло. Пора было поспешить на общий сбор.
Черепах отлично помнил, что удары разгневанного вождя отлично чувствуются и через толстый панцирь.
______________________________________________________________________
Сцена 6.1.
Действующие лица: Ухан, Гримли
Котел катился легко и быстро. Ухан и Гримли без труда приподнимали его когда на пути оказывались корни деревьев.
Двое гоблинов, разделывающих оленя у костра, были крайне удивлены подобным методом его транспортировки.
Их взгляды так и говорил "А так что можно было?".
Судя по всему эта парочка была не из смышленых, о чем лишний раз говорило, то что вместо приготовления завтрака они пытались отпилить рога доверенного им оленя.
Ухан и Гримли так же без труда оттерли несчастный котел. Камни, вода и мыло сделали свое дело и оттереть его оставалось только снаружи.
Плавающий в озере свирепого вида черепах не располагал к тому что бы мыть котел прямо в водоеме. Воду приходилось таскать, что серьезно замедляло процесс.
На этом лёгкие поручения заканчивались. Храпящая яма с гноллами выглядела недружелюбно. Облить водой или иллюзии...или и то и другое?
Но время поджимало, даже неторопливый обычно черепах быстрым шагом покидал озеро.
______________________________________________________________________
Сцена 7. Речь вождя
Действующие лица: Все персонажи
Так или иначе все собрались у шатра вождя.. Орки притихли и выстроились полукругом. Вскоре появился и сам вождь.
Барк горой возвышался над всеми сородичами. Поговаривали что в нем течет кровь огров во что верилось без труда лишь при взгляде на него. Рядом с вождем стоял его самый верный соратник и сильнейший воин племени Градон Бобролюбивый. На его шее в удачное дополнение к его доспеху из шкур находился роскошный меховой воротник, который при ближайшем рассмотрении оказывался вполне дружелюбным бобром.
Барк начал свою речь.
- Через два дня будет 3 года, как наш великий король Обальд покинул нас. Он пал в битве под цитаделью дварфийских-ублюдков. Мы должны почтить его память достойно добычей, добычей, что порадует Груумша и покойного короля, добычей большей чем в прошлом году, больше чем когда-либо. Нужно больше золота. Больше рабов. Больше шкур животных и мяса.
С каждым словом голос вождя становился громче, в конце своей речи он практически кричал. Бобер на плече его соратника проснулся и недовольно заворочался.
Когда восторженный гул орочьих голосов притих вождь продолжил.
-Принесите мне что-то достойное, не тащите мне беличьи шкуры или пару ржавых клинков, иначе…
Он метнул взгляд в сторону Снуфуса тот мгновенно запустил руку в мешок и кинул своему хозяину черепушку
- Не ждите пощады - с этими словами он раздавил череп в своем кулаке.
- Снова работать - с грустью вздохнул орк стоящий с права от Крома
Сломанного черепа вождю было не достаточно, его кровожадные глаза начали выискивать в толпе того на ком он сорвет свой утренний гнев.
Остается рассчитывать лишь на удачу, что бы не стать очередной жертвой Барка.

Первичная реакция на стороннего обитателя на дне пруда была замешательством, что готова была вылиться в проявление враждебности, вот только отголосок разума тотчас подметил неживость мягкотелого, а следом и обрисовал общую картину того, как вообще существо могло оказаться тут: человек наскучил кому то настолько, что лёгкой смертью не отделался, вот и привязали камень к нему, да скинули в водоем.

Чем дольше Гроузер глядел на него, тем противнее было видеть труп в ещё чистом пруд, поэтому через некоторое время, приблизившись к противному кожаному пузырю с костями, черепах мигом погрузил того на пять футов под землю, дабы тот кормил червей как подобает, а не портил воду, но про мешок не позабыл, уволок за собой на поверхность, рассчитывая на то, что найденное там добро как то поднимет и без того паршивое настроение, что было испорчено всеми этими неудобствами, с которыми приходится мириться. Особенно с тем, что с ним зеленокожие и звероподобные яшкаются только из за редкости встречи с подобными ему существами, хоть и имеет кучу братьев и сестёр, да речей мудрённых, что способна изрыгать его пасть, как и "пламя", что пылает внутри него. Вот только не для этого учил он, неудержимый Гроузер, язык местных обитателей, чтобы лицезреть настолько эгоистичных, необразованных силачей, что иначе, как "кучкой племён", назвать их язык не поворачивается.

- "Вот если бы я повёл их ..." - проскочила на секунда мысль в черепушке черепаха, пока тот возился с узлом мешка, что только что вытащил на берег, но тотчас пресёк их, как уловил поток размышлений от ещё не отупевшего разума, - "Они безнадёжны. Даже к чести лишь некоторые готовы прислушаться." На секунду он прекратил возиться своими лапами с верёвками, прикидывал, а чего он сам хочет то теперь, после всего? Впрочем, пока что его и вялотекущее существование устраивало: чуть свободного времени утром и вечером, чуть беседы с любопытными, чуть спаринга с задирающими и ищущими "тренировочного пугала для тренировок", а там может какое то событие и случится, дабы встряхнуть всё это напрочь.

  Меч удачно пронзил нечто, но... Арра как будто пронзил воду в озере... странное ощущение. В ответ же последовала странная реакция оппонента, как будто, тот попытался перехватить контроль над телом следопыта, что последнему явно не понравилось. Вынув второй меч и издав боевой клич на скорее птичьем языке, нежели, человеческом или ином гуманоидном, начал колоть нечто уже с двух рук.
  - *Курлык* (я хз как голосят орлы) - это боевой клич был скорее для поднятия собственного боевого духа, нежели для запугивания оппонента.

  Впопыхах вставши на ноги пернатый не успел принять необходимую стойку и без должной опоры промазал по псине хуже новичка. Но теперь то он взял себя в руки, учуяв запах палёной шерсти и сала позади, что источала подгоревшая тушка кабана. Сдвинувшись немного вправо, так чтобы пёс оказался в клещах, Арра вынул второй меч. И пока животное отвлеклось на магию колдуна, он нанёс серию колющих ударов.

Громадная секира, движимая варварским гневом, просвистела над головой друида. Тот отпрыгнул, покачивая клочковатой бороденкой
– Чужаки залезли в лес, ломают дёрн и ветки – нахмурившись, он изготовил палочку из омелы – на волков они напали, топоры наставили, за любовью к драке не увидя .
Направив на себя друидический символ, он произнёс скороговорку, ещё более непонятную, чем только что произнесённая речь, и подошвы его грубых башмаков, наполовину сшитых из кожи, а на другую из листьев, засветились магией.
– Из зашедших к земли Холлсов ни один не скажет ясно – с осуждением добавил Хельмхорт, указывая пальцем на все ещё гневающегося варвара, прячещегося за бессознательным телом Гастона полурослика, и на возящегося в кустах тортла, добивающего уже находящегося при последнем издыхании волка – чародейка пусть ответит, за огонь палящий шкуру, за имуществу потери и за порчи нанесение. Вставай же, соня!
И юная паладин почувствовала эти слова звучащими в своей голове громче и громче, постепенно превращающихся в звуки пробуждающейся лавины, и росшего Леса.
Жизнь вновь наполнила её, слушаясь приказа требовательной Природы.

- Да, мистер Шейн - согласился Аполлон - правда в основном потому, что мисс Красотка вместо того, чтобы рассказывать нам с вами, что именно с нами сделают эти гигантские щупальца, предпочла упасть в обморок. Поэтому как только ангар Терминуса будет свободен, я попрошу кого-то из вас установить сканирующий модуль на свою машину.
- Далее. Сержант. Скажите пожалуйста, что Вам настолько непонятно в концепции "Штурмовой Щит это такая тяжелая железка, которую рекомендуется ставить между собой и огнем вероятного противника"? В вашем пилоне их лежит целых три штуки, однако вы предпочитаете вступать в бой с винтовкой в одной руке, и мечом в другой. Похвальный пыл, конечно, если бы не тот факт, что после такого героического налета вас превратили в кусок дрейфующего мусора. Когда вы запрашивали разрешение на контратаку, я предполагал, что мы с вами разумные люди, и вы знаете, как предохраняться от нежелательных последствий, имея в своем запасе подобных средств аж целых три штуки.
- Вальц. Ваш подвиг, разумеется, достоин занесения в Анналы Черных Рыцарей. С припиской "Наглядный пример, как Не надо использовать перегрузку". Объясните мне, в чем глубинный смысл использования перегрузки энергосети для восстановления фотонного щита, при учете того ничтожного факта, что фотонный щит зависит от состояния той самой энергосети, и при её выгорании становится совершенно бесполезен? Я уж молчу о вашей любви нажимать кнопку перегрева сразу в тот момент, когда она становится доступной. Если будете поступать так в дальнейшем, вашему меху можно будет отпиливать ноги и сажать сразу в ремонтный цех Терминуса. На молекулярную сварку. Прорезав во внешнем броневом поясе дырку для стрельбы. Меньше будет беготни с тем, чтобы сначала ловить вас, потом выпускать из ангара, а через десять выстрелов снова цеплять лебедкой, потому что сами вы, получив один-два выстрела противника, вернуться на носитель уже не в состоянии.
- Господа! Я прошу всех вас запомнить простую, очевидную истину. Даже несмотря на возможности Имперских Технологий, позволяющих восстановить меху буквально из мусора за считанные минуты, доктрина ведения боя с расчетом на то, что товарищи будут вас постоянно буксировать и отвлекать команду Терминуса на вечные ремонты, является ущербной и ведет к проигрышу при встрече с первым же противником, который догадается пересидеть под щитами первые две минуты, видя как отряд недоумков с гиканьем и молодецким посвистом гробит собственные же боевые машины. После чего Отряд Черных Рыцарей превращается в Кучу Дрейфующих Гробов, ждущих, пока кто-нибудь их подцепит крюком и уволочет на срочный ремонт. Ремонтный цех предназначен - подчеркиваю! - исключительно для восстановления тех мехов, которые попали под массированный огонь противника, а не сожгли собственные энергоблоки и двигатели от избытка энтузиазма. Тот, кто в следующий раз спалит свою машину почем зря, будет дрейфовать до конца сражения, чтобы было время подумать, почему так нельзя делать.

- Если же говорить о бое в целом - формально, мы победили. Но это значит лишь то, что перед следующей боевой задачей нас ждут долгие тренировки по боевому сплачиванию, чтобы такой порнографии в следующий раз не повторилось. А кому не дойдет с первого раза, отправим посылкой к Его Светлости, чтобы не позорил звание Черного Рыцаря.
- Безусловно, Император желал, чтобы Черные Рыцари Превозмогали трудности, однако напомню вам, что Человеческий Разум - Совершенен. И не стоит оскорблять звание Человека столь откровенным идиотизмом. Превозмогать те трудности, которые сам себе и создаешь, смахивает уже на определенную форму садомазохизма, и ведет отнюдь не к Совершенству Разума, а к психиатрической лечебнице.

Свою машину Аполлон направил к пострадавшей мехе Шейна, цепляя того тросом и волоча её в сторону ангара крейсера. Как бы то ни было, а утащить пострадавших на носитель все же нужно.

Если дать себе подумать хотя бы пять минут, автономные машины и впрямь отвратительны. Человек - это корчащийся и визжащий, либо стоически терпящий, либо радостно хохочущий сгусток боли, идущей от нервных окончаний. Душевной и физической, ходячая мучающаяся недоделка природы с заложенными в нее несовместимыми программами и самоуничтожительными методами познания окружающей действительности. Человек обречен на то, чтобы каждый сенсор в его теле ежесекундно сбоил, давая в корне противоречивую информацию и взывая к жизни парализующий конечности Страх, грызущую его эго изнутри Неуверенность, жгущую кожу Ненависть, идущую воспалительными процессами по глазам Обиду, разрушающую сердечный ритм Неоцененность... продолжать в принципе можно бесконечно, человеческий мозг вырабатывает несусветное множество составляющих в этом мутном и болезненном коктейле.

И всего этого сукины дроны лишены! У них, видите ли, сенсоры - это просто сенсоры безо всяких там потаенных сексуальных комплексов. Ну уж нет, Истинный Человек не допустит, чтобы кто-то в этой Вселенной не разделял его Страданий! И пока в необозримом мире еще остается хотя бы маленький уголок, где могут сидеть умники, пытающиеся провести оптимизацию и все страдания убрать, человек будет нести свои муки как знамя и всех кто не хочет к ним причаститься - давить. И Эрик тоже будет. Зачем? Да во имя вселенского права быть неправым, конечно же! Во имя упоительной вседозволенности, позволяющей сколько угодно рвать на куски самого себя, стрелять из лазерной винтовки в детей на глазах непонятно для чего мучительно рожавших и вынашивавших их женщин, топтать сапогами кажущихся кому-то милыми котят. И все это тем упоительнее, что проделывается при наличии не одобряющего, но пассивно-согласного Великого Надзирателя.

Две с половиной минуты. Надо бы привычным усилием затереть все это из памяти, чтобы это хаотичное садомазохистское месиво не выросло однажды до стройной системы взглядов. Продолжая оставаться маленьким, личным, совершенно не политизированным хобби.

Но дронов Эрик и впрямь ненавидит - не было бы их на свете, не пришлось бы заниматься такой скукой, как истребление не умеющего визжать противника...

Получатели: Винсент Вилкерсон.

Получатели: Габриэль Ягер.

Получатели: Кузнецов Николай Алексеевич.

Получатели: Джошуа Джонсон.

Получатели: Джуниор `Кид` Дламини.

Получатели: Бакстер Риверс.

Получатели: Хинг Унгем Йонг.

Получатели: Бахрам Рухани.
Столь разрекламированная и таинственная организация не нашла ничего лучше, как разместить свою штаб-квартиру в Албании. Дыра дырой, даже не сразу поймешь, как туда добраться. Большая часть вновь нанятого персонала Х-СОМ прибыла на местных таксистах, благо аванс был выдан немалый. Правда, балканский колорит не давал о себе забыть, так что некоторые машины изнутри представляли собой роскошные квартиры, обитые коврами. На любителя. Впрочем, кое-кто прибыл прямо на взлетку военного аэродрома в городке Гйадер. Сам по себе аэродром был закрыт со времен свержнения Тито, однако сейчас его подновили, а у края полосы дежурил новенький F16. Демилитаризация как-то не задалась.

Сам городок Гйадер оказался милым местом, расположенным в долине реки Дрин, в этих местах еще мелководной. На правом берегу Дрина, в невысоких холмах, раскинулись виноградники - основной доход местных жителей. В городе над одноэтажными домиками возвышались несколько мечетей, каланча, да пара бетонных высоток, со стороны выглядящих как санаторий, построенный во времена правления Тито. Февраль 99го выдался для Албании довольно теплым, снег хоть и лежал, но быстро таял, и местные предусмотрительно разворачивали на полях огромные простыни белого нетканого полотна, чтобы озимые не померзли. От этого с высоты город выглядел как огромный сугроб. На улицах не было заметно особого оживления, зато из каждого третьего дворика доносился запах крепкого кофе и выпечки, иногда перемежающийся терпким кябабным дымом. Местные держали множество мелких забегаловок, но, кажется, туристы еще не успели полюбить этот городок, и все эти кафешки работали "для своих", возможно даже себе в убыток. Однако улыбки на лицах местных, и общая умиротворенность городка создавали какое-то праздничное, приподнятое настроение, так что и думать не хотелось о секретах организации Х-СОМ и возможных боевых операциях в ее составе. Но все ж аванс отработать надо, хотя бы явиться в расположение.

Штаб-квартира разместилась в комплексе из двух десятиэтажек, рядом с одной из которых было пристроено новенькое здание цеха. После регистрации и проверки документов у прибывших "откатали пальцы", впрочем, не у всех. Некоторые попросту приложили палец к считывателю, и вошли без проблем - отпечатки внесли в базу заблаговременно. Сотрдуник службы безопасности выдал каждому по брошюре с планом помещений, и ушел кемарить на вход. Пустые коридоры и едва уловимый запах краски. Кажется, в этом корпусе еще не начали работать, а уж боеготовность... Нулевая. Выдали форму, серая с синими полосками на обшлагах, красная надпись Х-СОМ. Ну вылитые охотники за привидениями! Вечером общий инструктаж в холле. Ну хоть какая-то определенность.

Зал научного корпуса. Кажется, раньше здесь был санаторий? Или кинотеатр? Отделка уже проведена на современный лад, но архитектура "соцреализма" неуничтожима. Оказывается, в проекте больше пятидесяти человек, и все уже чем-то заняты, только ты один как белая ворона. Впрочем, особого дела никому нет, из обрывков обсуждений понятно только, что производят какое-то новое вооружение и медикаменты. Интересная компания подобралась. О, вот и "главный дядька". Свитер, джинсы, проседь, очки. Располагает, в целом.

- Приветствую коллектив Х-СОМ. Да, многие уже в курсе, что меня зовут Отто Брэм, и я открыл этот немного странный бизнес

Ужасный немецкий акцент английского. Но зато без переводчика! Впрочем, кое у кого акцент еще хуже.

- Сегодня к нам наконец прибыли сотрудники нашего боевого подразделения. Они поселятся в новом корпусе, так что не беспокойтесь, ваши любимые лаборатории не будут страдать от грязных ботинок. А в ваших идеальных казармах не будут сновать странные люди в белых халатах, будто это какая-то больница. Но у нас нет секретов, мы все одна команда! Для тех, кто сегодня к нам присоединился, объясню суть проекта Х-СОМ. Мы предотвращаем инопланетную угрозу. Чушь? Нет, это реальность. Габриэль Ягер, думаю, мог бы подтвердить мои слова. Но лучше него это сделают факты. Наблюдения со спутников. Потери спутников. Ваши правительства объявляют это техническим сбоем или метеоритом? Да, разумеется. У нас есть инсайдерская информация сторожевых систем спутников Valkyre, доказывающая, что это не так. Сгустки раскаленной плазмы не так часто встретишь, особенно если это та же плазма, что ранила одного и убила троих солдат в Афганистане, а кроме того, сожгла целую деревню в Китае. У меня достаточно фактов, но это не отчетное собрание. Все эти сведения можно получить в научном корпусе, в комнате анализа данных и радарном пункте. Угроза реальна, но политической воли стран недостаточно для противодействия ей. Мы собрали лучшие умы в области новых технологий, и разработали концепцию лазерного вооружения нового типа, а также значительно улучшили полевые аптечки и сенсоры движения. Х-СОМ должен стать передовым военным подразделением Земли, и у нас есть все для решения этой задачи. Кроме одного - дальности действия.
К сожалению, сейчас мы прикрываем только Европу. Возможно, наш противник знает об этом. Поэтому наши ангары находятся в подземных бункерах, а база на поверхности - лишь маскировка, настоящее производство находится рядом с самолетной стоянкой, за рекой.

Сейчас проект работает только над научными и техническими проблемами. Мы ожидаем, что первые бои с реальным противником принесут трофеи, которые будут немедленно изучены. Задачей оперативного отряда является поддержание боеспособности базы, и получение образцов внеземной техники. Кроме того, правительства европейских стран могут обращаться к нам за помощью при необходимости.

Полагаю, я отнял у вас уже слишком много времени для первой встречи. Располагайтесь, изучите базу, и если возникнут вопросы - моя дверь всегда открыта. Можете задать их сейчас, или в любое другое время.

-А головы на эти копья понасаживаю!-Добавил следопыт, уклоняясь от летящего в него ужасающего в своей деревянности снаряда.
Рефлекс, выработанный с детства и отрочества: ещё тогда он каждую ночь уворачивался от летящих в него заклинаний, тубуретов, тапок, копий, младенцев, банок с картошкой под сыром, когда после заката солнца начинал пьяный горланить про "Зажигалися в небе ночные пентакли и полумесяца жёлтая херь" на всю деревню Олейников, что недалеко от Флана. Именно тогда он и обучился носить доспехи потяжелее.

Хорек скорчился в своей ячейке в обнимку с лазганом, легкие привычно прокачивали воздух через фильтрующую коробку противогаза. Вдох - долгий, глубокий, ровный. Такой же выдох. Ты обязан дышать так, даже если пробежал десять кломов с минометом на плече, а на тебя надвигается Джаггернаут. Будешь дышать быстро - уменьшится объем вдоха и большую часть воздуха легкие получат не снаружи, а изнутри, из-под маски, только что выдохнутого, непригодного для дыхания воздуха. Легкие поймут, что тем, что они вдохнули, нельзя дышать, и пошлют сигнал мозгу: скорее, дыши еще! И ты вдохнешь быстрее. Еще быстрее. Еще. Чем быстрее дышишь, тем быстрее сам себя отравляешь, пока не потеряешь сознание. И тогда тебя убьют. Забыл как дышать и умер. Отличная шутка, боевые товарищи оценят. Поэтому дыши правильно, ожидая, пока настанет твой черед краткого отдыха в тесном газоубежище, когда можно будет - после дегазации, конечно - снять надоевшую маску, поесть и поспать вповалку среди таких же бойцов. Вонь в газоубежищах обычно ужасающая, но до нее есть дело только тому, кто никогда не ходил в противогазе, а там таких обычно нет.

Виктор ни о чем не думал. Он не ждал отдыха, не думал о еде - какая разница, все будет в свой черед. Император заботится о своих верных так и тогда, как и когда Ему угодно, ни к чему мешать Ему суетными мыслями. Офицеры также отдают бойцам приказы сообразуясь со своим пониманием обстановки, на это также нельзя повлиять, и, следовательно, думать о грядущей задаче тоже бессмысленно. В свой черед его отправят на наблюдательный пост, назначат в дежурные стрелки, отправят расширять заграждения, углублять окопы или придумают одно из сотни других дел - какая разница? Сейчас же можно просто ни о чем не думать. Вдох - долгий, глубокий, ровный. Такой же выдох...

- Вообще-то у нас работа!... - уровень ненависти во взгляде Крона начинал постепенно нарастать. Мало того, что выскочка-приключенец хотел обязать Чёрных Кулаков восстановить дверь, так Айс ещё и с Алейд хотел остаться.. наедине! Неслыханнае наглость.

- Писменные принадлежности занесёшь мне лично... вот ты, например! - лейтенант указал на Гаррета. - Уж прости, Айс - не хочу тебя видеть возле Стояновских ворот, да и для тебя самого это будет хорошим вариантом. Уходим, ребята. У нас ещё много дел. - Болвер кивнул нескольким Кулакам, и те прошли в прихожую, подбирая ту, что совсем недавно была Минервой, в попытках её вынести за пределы особняка. Айс без проблем смог починить дверь за несколько подходов. Алейд проводила его взглядом - мол, не суйся, не время сейчас, по говорим потом. Да и накалённая ситуация также говорила о том, что встречу лучше организовать в то время, о котором они договорились ранее.

- Доброе утро, лейтенант, - колдун оказался возле двери, поэтому был вынужден поднять пустые руки вверх (развоплотить алебарду было секундным делом, после победы и за время обысков).
- Только мы проснулись, как к нам явилась Минерва, вместе с этими двумя господами, - колдун кивком указал в сторону "старых друзей", - После недолгого монолога, она вскипела и сбросив свое обличье, подвергла все наши жизни опасности, вынудив этих молодых господ сбежать за вами... - решив, что наступило время импровизации, колдун подошел к полуэльфу, заслоняя нашедшего странный артефакт товарища, - Если бы не ваше появление, она бы не отвлеклась и изрубила бы нашего товарища. Спасибо вам огромное, лейтенант! Бывшая Минерва наверняка убила настоящую госпожу Минерву, и очень давно. Как еще можно оправдать ее ужасный характер и несоблюдение устава!

Как только Минерва ударила лучом огня, Риан сделал первый шаг к ней. В эту же секунду Вил с невиданной страстью обхватил косяк, который только что подпирал воин. И если бы не уверенность в глазах полурослика, можно было бы подумать, что он хотел заключить в свои объятия Риана, а не образец деревянного зодчества...
- "Неее, я не из этих!" - мысленно возмутился Риан, делая второй шаг к Минерве. Он сперва хотел ее немного ударить, но демарш Вила с обниманием косяка натолкнул Риана на новую идею. И на третьем шаге он уже думал "А почему бы и нет?!".

И вот он полный решимости заграбастать девушку в охапку, делает последний шаг к ней и хватает ее за... что придется. Исключительно с целью оградить ее от необдуманных поползновений в сторону Айса, сподвигнуть ее на более обстоятельные размышления, отстранить от эспадона мелькающего в комнате, немножечко обыскать, ну и самую малость полапать...

Ну что поделать, у Риана всегда была слабость к полуэльфийкам! А уж если они еще и в доспехах...

- Предлагаю всем успокоиться,
Гаскон был вспыльчив и горяч по натуре, но когда дело касалось решений и выдержки - ему было не занимать в самоконтроле. Да, он отхватил за свою жизнь не один шрам, перелом, но он все же был еще жив и на двух своих ногах и со своими руками. А это что-то да значило. Воину не нравилось, что в такой тяжелой ситуации - его товарищи начинали срываться друг на друга, ругаться и пытаться доказать свою позицию,
- Вил, будет время, я тебе расскажу боевые истории, когда полководцы сдавали целые столицы, чтобы не тратить понапрасну военную мощь и ресурсы. Отступить - это не бросить, это понести наименьшие потери зная, что попытка не увенчается успехом. Айс, ты тоже не пугай других, что видел ты. Я тоже поведал немало сражений и драк, но я не бью в грудь об ужасах.
Гаскон посмотрел на вора и колдуна, он редко этих двоих видел в таком духе. Все точь в точь, как про омут и чертей,
- Айс прав, нужно организовать отход. Пусть он с Гарретом валит на все четыре стороны, мы здесь поработаем, Вил. За дело...
После таких слов, Гаскон ободряюще хохотнул и крикнул в сторону горожан и выживших, которые находились в здании Гоблина,
- Господа и дамы! Мы всех постараемся вывезти из этого места. Времени в обрез, так что все оставайтесь в пределах здания и соберите все, что у вас есть. Времени осталось мало, так что давайте поможем друг другу и все же спасем наши задницы!

– Рано утром на рассвете умываются мышата, и котята, и утята, и жучки, и паучки, - Трим напевала себе под нос песенку, активно орудуя влажной тряпкой.

– М-м-м, тот, что спрашивал про город и назвал ваше имя - дядя в потертом плаще, у него были деньги и яблоки, - щеки Трим запылали от стыда. Полурослица чувствовала себя маленькой дурочкой. И зачем она только пришла сюда, когда ей и сказать то нечего! Да ещё и притащила двух мужиков, вот перед своими товарищами было ну очень стыдно. Про что она думала только вчера: выступать перед публикой? После такого об этом можно забыть, – А второй, что звал на корабль, был бледный, наверное, в гриме, и с неестественно холодными руками. Лицо молодое, но говорил странно, по-старинному. Он дал бананы и хлеб.

Бананы и хлеб? Трим, ты серьёзно?!

Интересно почему собеседование было назначено в таверне, а не в конторе? Этот вопрос сейчас мучал кошко-девочку куда больше чем вопрос возьмут её или нет. Она была дипломированной горничной, при этом с не очень большими запросами, но вот запах доносившийся с кухни заставлял её немного нервничать и стрелять туда глазками. Девушка чуяла рыбку. Вкусно пахнущую рыбку об которую хотелось потерется и снямкать растягивая удовольствие. Это ненмого отвлекало внимание девушки которая пришла зарание, и все время ожидания стеснялась заказать еду. В итоге Лиарис встретила она пускай и прилично одетая, но с большими голодными глазами
— Здраствуйте госпожа Лиарис, — Негромко, но очень вежливо обратилась она к эльфийке.

Олаф привык просыпаться рано утром, когда большинство работяг еще спят. Солнце только-только окрасило небосвод в красный свет, как варвар уже успел разбудить трактирщика. И вроде работник ложки и ковша тоже спать не слишком любил, но вот Олаф его перещеголял.

Варвар нашел во внутреннем дворе трактира бочку с водой и щедро ополоснулся, почти ополовинив емкость. Холодная вода пробудила тело и разум варвара, поэтому он споро проглотил нехитрый завтрак, который подал ему трактирщик: миску вареной картошки, заправленной смальцем, кусок сыра и большой ломоть черного хлеба с чесноком. А что еще доброму воину нужно? Правильно, пива какого-нибудь или бражки, но сегодня вот что-то не хотелось. Так что Олаф опрокинул в себя кружку сыти, махнул трактирщику, схватил свои пожитки и вышел на улицу.

Когда варвар проходил возле доски объявлений, его взгляд зацепился за листовку:

РАЗЫСКИВАЕТСЯ
Опасная террористка, известная под прозвищем "Дельта". Вооружена и очень опасна.
Живой или мёртвой. 5000зм. Награда в центральном офисе Стражи.

И на ней явно была девчушка, которая сейчас находилась у Ли в доме. Но пять тысяч! Что такого мог сделать ребенок, чтобы за него назначили вознаграждение, за которое обычный человек может лет 10 вполне себе комфортно жить, даже в ус не дуя? Варвар даже и близко не мог представить. Понятно, что на поиски девчушки бросится все поселение.

Но недостойных настоящего воина мыслей у Олафа не возникло. Он сорвал объявление и продолжил дорогу к конторе эльфийки. Совсем скоро перед варваром появилась знакомая дверь с истрепанным замком, и Олаф, не долго думая, довольно громко постучал с возгласом:

- Ли, открывай! Медведь пришел!

Когда Сергей выскочил из-за укрытия, ему вновь захотелось выругаться. Вместо того, чтобы просто и бесхитростно добивать прижатых пулеметных огнем пришельцев, Винсент бросился вперед с ножом и щитом. "Ну нахера ты полез, толкиенист, бл*!" - так и просилось на язык, пока Сергей пытался поймать в прицел фигуру инопланетянина, то и дело перекрываемую щитовиком. Но когда Винсент сделал следующий шаг - Поляков просто потерял дар речи. Что он делает с этим "раком"? Бороться пытается, что ли?! Он что, совсем башкой поехал???!!!

Из оцепенения его вывел крик азиата. Мать, а ведь верно говорит. Нечего рассусоливать, и так слишком мало адекватных осталось.

- Принято! Прикрываю!

Отозвался Сергей, после чего удвоил усилия по ловле пришельца в оптический прицел. Поймать, спустить курок... Черт, в последний момент голову пришельца дернуло в сторону. Вне себя от ярости, Сергей крикнул.

- Винсент, nu yob tvoyu mat'! Освободи, blyat', линию огня!

Олаф переступил порог конторы и сразу пошел во вторую комнату, где собрались все вокруг лежащей девочки. В руках как будто смущенно крутил деревянную куклу, весьма искусно вырезанную. Мальчонка в смешном кашкете в каком-то камзоле и с очень большими туфлями - мастер явно постарался, создавая этот образ. Руки и ноги игрушки были скреплены хитрыми шарнирами, поэтому могли двигаться почти так же, как у живого человека.

Уже возвращаясь вместе с дварфом, он случайно заметил ее на прилавке не то старьевщика, не то барахольщика. И практически не раздумывая купил. Ушлый торговец сказал начальную цену в 5 серебрух, видимо, с намерением поторговаться и немного уступить, а варвар взял и сразу положил на прилавок пять небольших монеток. То-то у торговца был такой удивленный взгляд.

Олаф подумал, что было бы правильно купить эту куклу девочке - и купил.

- Поговорили мы с дайситами, - на этой фразе Олаф немного поморщился, видимо, вспомнил, как проходил разговор. - В общем, малой нужно хорошее питание, игрушки и общение. И это... говорил ее одну не оставлять… А то мало ли...

А затем подошел к девочке и чуть неуклюже положил куклу возле покосившегося плюшевого мишки, из которого вынули почти все внутренности. Потому что так будет правильно, да.

Тело еще не успело оправиться от отдачи, с которой приклад винтовки ударил в плечо, а мозги спецназовца уже неслись вперед, лихорадочно обрабатывая получаемую информацию. На пришельца, спешившего к ним, обрушился настоящий шквал огня, десятой доли которого хватило бы, чтобы убить обычного человека. Причем пули из штурмовой винтовки немца он будто бы вообще не заметил, и даже попадание в голову из снайперской винтовки не стало для него летальным. "Бронезащита превосходит все земные аналоги." - вспыхивает в мозгу. "Человек был бы убит даже не ранением, а просто силой удара. Необходимо концентрировать огонь."

Пули Уилкинса, в свою очередь, находят оживших рабочих. Рвут их плоть, отделяя целые куски мяса от бредущих тел. И становится понятно, что же стало причиной их оживления. "Раки", носящие людские тела, словно одежду. "Маскировка?" - вспыхивает в голове немой вопрос. Но дальнейшее поведение пришельцев, сбрасывающих с себя остатки плоти, опровергает это предположение. Они дезориентированы, ведут себя так, словно оказались в новой ситуации. С учетом увиденного раньше, напрашивается один-единственный вывод. "Заражение. Вот чем они заражают живых." Механизм заражения пока остается загадкой. Возможно, у них имеется своя "королева чужих", которой они доставляют пленных. А может, оно происходит искусственным путем. Неважно, это можно узнать потом. Сейчас есть задачи поважнее.

- Шмутц, подавляющий! Снайперы - концентрируем огонь, отстреливаем по одному! Слева направо!

С губ летят отрывистые команды, а глаз уже смотрит в прицел, пытаясь поймать врага в смертоносную "галку".

  Хоть дыру в полу и прикрывал вернувшийся на мосто фонтан, но приложив ухо житель севера смог расслышать: агонизирующие крики, рёвы диких зверей, щёлканье металла о металл, капанье, тиканье.

- Ох, господин Свинер'блиф, если бы существовало такое зелье, оно бы уже пр'одавалось. За вр'емя своих путешествий я видел, как в р'яде стр'ан пр'именяли метод замещения, то есть, давали гр'ешникам более чистый продукт, дабы они очищались. Это если без пр'именения божественной магии.

  В руке у гнома появилась стеклянная пивная чашка с чаем, из которой он незамедлительно хлебнул во время небольшой паузы.

- Однако я знаю одну истор'ию и она подтвер'ждается экспер'иментом. Экспер'имент следующий. Взяли клетки с кр'ысами и посадили их в кор'обки с двумя поилками. В одной поилке было чуть-чуть опиума с водой, в др'угой пр'осто вода. С течением вр'емени кр'ысы начинали всё чаще и чаще пить воду с опиумом. Этим экспер'иментом экспер'иментатор' хотел доказать, что животные, р'авно как и животные начала в р'азумных по сути своей склонны к зависимости.

  После этой части речи Мастер Гофман сделал ещё один глоток из чашки.

- Пр'остите, очень пить с дороги хочется. Так вот. Экспер'имент. Экспер'имент был не один. Др'угой экспер'иментатор' глянул на пр'оведение пер'вого экспер'имента и сказал: "Вы непр'авильно пр'овели экспер'имент. В таких условиях неудивительно, что кр'ысы пристр'астились." После этой фр'азы он пр'овёл втор'ой экспер'имент. Взял кор'обку р'аз в семь побольше и запустил туда жить не одну кр'ысу, а несколько. Добавил им р'азнообр'азия в еду. Накидал им игр'ушек. Дал им кр'ысиные тр'енажёр'ы для р'учных кр'ыс. Последствия удивили многих - лишь одна из двадцати кр'ыс оказалась зависимой. Все остальные попр'обовали один раз воды с опиумом, поспали и больше к той поилке не пр'итр'агивались, а пр'одолжали игр'ать с игр'ушками, р'азмножаться, кушать, бегать в тр'енажер'ах и взаимодействовать др'уг с др'ужкой. Это всех удивило, кр'оме экспериментатор'а, проводящего экспер'имент тот.
- Это всё я таки веду к чему. Р'азумные по животному своему началу очень коллективные существа. Физический компонент можно вылечить божественной магией, но без поддер'жки близких это не будет иметь эффект. Не оставляйте Вашего др'уга надолго одного. Пер'вое вр'емя ему будет очень гр'устно и тягостно, ибо вещество пагубное заменило должно быть ему способность к наслаждению, но если Вы научите его снова получать удовольствие от жизни, будете с ним часто общаться, пр'испособите его к какой-нибудь общественной р'аботе, я увер'ен, и я это пр'овер'ял - Ваш др'уг пер'естанет быть зависимым.

- А тепер'ь истор'ия. Истор'ия будет кр'атка и пр'оста. У последователей Мадам Дайс есть тр'адиция. Тр'адиция заключается в том, что мы помогаем бездомным. У бездомного, о котор'ом пойдёт р'ечь, была типичная ситуация. В его р'одном гор'оде жителей дома обязали взять ипотеку р'ади нового жилья, взамен жилья под снос. Он не мог себе позволить кр'едит, оказался на улице и пр'истр'астился к неуёмному кур'ению растений, названия котор'ых Вам знать не следует. К счастью, у него оказалась светлая голова и эту голову заметил я, когда р'азливал утр'ом суп таким же беднягам. Этому бездомному была оказана поддер'жка. Ему было дано духовное обр'азование, устр'оили на р'аботу в почте, пр'истр'оили в нашем бр'атстве и он потом стал очень уважаемым человеком. Пр'авда, Отец Донован?

  Тяжело вздохнув, светловолосый человек в рясе сказал:
- Правда...

  После ответа Отца Донована, Мастер Гофман снова повернулся лицом к посетителям храма Мадам Дайс:
- Ещё есть вопр'осы, стр'анники?

Не все собравшиеся на крыше обладали достаточно крепкими нервами. Да что там нервы, если у человека найдётся хоть капля сочувствия к ближнему, он не сможет остаться равнодушным к зверствам, которые уготованы инопланетной расой всем землянам. Возможно, именно поэтому Патрик переживал случившееся острее прочих - все-таки он куда чаще работал с людьми, чем военные специалисты. Рациональная часть его разума понимала, что раз трое партизан смогли воевать против технологически опережающего врага, то и он, боец спецотряда, сможет выполнить задачу. Но иррациональный страх победил. Патрик едва заставил себя сползти с крыши обратно в люк, но на пороге подземного хода упёрся, как Иван из русских сказок, которого злая ведьма засовывает в огромную печь.

- Командир, я не могу. Подавай рапорт. Лучше здесь останусь, а то как накатит... Как бы мне своих не перестрелять со страху.

Сербы пренебрежительно посмотрели на это жалкое зрелище, и отправились замыкающими вслед за группой прикрытия. Как и определил Сергей, они не высовывались, но были готовы вступить в бой по команде. Кстати, вооружение у партизан было не совсем бросовым, хотя и подходящим скорее для ближнего боя. Двое с охотничьими ружьями-двустволками, и один с помповым дробовиком гражданской модификации, с отключенной группой автоматического огня. У каждого на поясе были закреплены две стеклянных бутылки из-под пива, заткнутые тряпкой, и залитые керосином с местной заправки.

На запрос Сергея Пешо подтвердил, что первичный осмотр производится уже на летном поле. Но если ситуация действительно серьёзная - все выжившие, независимо от их состояния, будут госпитализированы. Полковник отдал короткое распоряжение, отключив связь, и затем вновь вызвал Полякова, подтверждая, что эвакуационный борт направлен в мединститут на обследование.

Пока снайперы изучали местность, штурмовой отряд думал, что делать с дверью. После полуминутного поскрипывания пальцев о затылки бойцов, и вдумчивого ковыряния ножиком в дверной щели, Герхард решил, что с него хватит. Они штурмгруппен или где? Приготовившись полоснуть очередью в проход в случае контакта, он уверенным движением толкнул дверь ногой что есть силы...

... И, кажется, подвернул стопу. Ящик или что там ещё, с той стороны, был потяжелее самого немца. Но тут на помощь пришёл Вилкерсон, уже сопряжённый не иначе как для бугурта - щит в левой руке, обнаженный клинок в правой. Он и действовал, как на ристалище - упёрся щитом в дверь, и начал теснить. С мерзким скрежетом, похожим на визг забиваемого порося, только с хрипотцой, будто свинюх перед смертью выкурил колпачки, дверь поддалась. Раздался хруст ломающегося дерева - это отвалился от стены и упал плакат "Техника безопасности на производстве", пробитый на фанерный лист поверх двери. Оказалось, что выход из подземной галереи заставили верстаком с точильным станком и несколькими ящиками с товарными патронами. Штурмовая группа, а за ней и прикрытие, оказались в местной подсобке - по стенам шли стеллажи с режущим инструментом, в углу - стол с разметочной плитой, рядом на тумбочке конторская книга. Все под слоем масла, как это часто бывает на металлообрабатывающем производстве. Справа был выход в цех - там находились несколько станков с ЧПУ, токарный центр, поближе к подсобке - термичка. Станки стояли, всюду порядок - уходя на праздники, работники производства провели генеральную уборку. Целей пока не было видно, но после того, как затих скрежет открываемой двери, в средней части цеха, за станками, где находился проход в соседнее здание, раздались клацающие звуки, будто кто-то ехал на подкованой лошади, или несколько секретарш на шпильках наперегонки бежали к шефу, чтобы первыми принести свежий утренний кофе.

Демоны! Нкрума уже видел разные необъяснимые вещи, а однажды они с товарищами по оружию уничтожили несколько сотен проклятых созданий... правда тогда им перед этим дали какой то тонизирующий отвар, а через пару месяцев выяснилось что многое из увиденного было галлюцинациями, но африканец точно знал, что они существуют. Но вот что они забыли здесь, в этой северной деревне, было вопросом.

Подобрать ответ сходу не получалось, зато в голову лезли мысли о том зелье. Возможно им что то вкололи на медосмотре перед вылетом или же вообще распылили все в воздухе. Но тогда демоны могут прятаться среди спутников, даже этот странно выговаривающий русский мог быть одним из них. Точно! Злые духи заманили его сюда, что бы отомстить, и именно поэтому пуля не достигла того диска...

Не шевелясь Илгарда приложил усилие, стараясь закрыть глаза, но веки отказывались слушаться. Устремив остекленевший взгляд на чудовищ посреди поляны, стрелок мысленно повторял заговоры от демонов, надеясь что обернувшись не увидит, изменения форм остальных спутников.

Рассматривая формулы, Франциска-Каталина Инверс вспоминала слова своего первого учителя по магии. "Прежде чем решать задачу, сначала пишем все основные формулы, которые могут пригодиться в данной области решения," - так он говорил.

Некоторые формулы были объединены в группы.

Судя по характеру групп, их писал или поклонник Мадам Дайс или последователь Астра-Аку. Скорее первое, потому что Астра-Аку логикой не особо интересовались.

Формулы, как и надписи, располагались не очень высоко. Словно их писал кто-то низкорослый, вроде дварфа, полурослика, гнома или просто подросток.

Почерк был дёрганым и трясущимся, таким же, как и у стихов. У писавшего дрожали руки.

Кровь использовалась в качестве чернил для расчётов. Вероятно писавший не хотел тратить время на поиск чернильницы.

Этот писавший любил Аркану, как науку. Особенно считать. Формулы были простыми, но очень мощно применялись для школы Прогноза.


Адепт Алой Госпожи исследовал выцветшего розового зайчика. Игрушка, как игрушка, но внутри зайца как будто было что-то плотное. Да и в области "шеи" шов казался местами распущен.
А девочка сопела, пока спала.

...и в течение двенадцати часов наступит абстинентный синдром...

Олаф не сдержал удивленного голоса:

- Какой-какой синдром? Я понимаю, что ты девка-то ученая, но давай как для воинов, на пальцах.

И широко улыбнулся. Олаф не был ученым - так, писать-читать умел да законы природы знал. Ну и мог разве что рану зашить после сражения, чтобы товарищ не скопытился раньше времени. А от всего этого медицинского трахомудрия он был далек.

Варвар набегался за день, поэтому мысль об отдыхе пришлась ему по вкусу. Кряхтя, он сел прямо напротив лежащей девочки и суетящегося над ней дварфа. С удовлетворенным выдохом варвар вытянул одну ногу, а вторую согнул в колене и прислонился к стене. А затем посмотрел на Франциску и похлопал рядом с собой по полу.

- Чай, не принцесса? Не побрезгуешь присесть рядом с простым воином? Погутарим малость.

Всё утро полурослик бегала по узким улочкам да закоулочкам, проверяя малюток беспризорников и давая им наставления. Хватает ли им еды и одеял, осталось ли масло для разведения огня, смазаны ли лекарственной жижей синяки и царапины. Наказывала вести себя хорошо, по карманам горожан не шариться, в драку не влезать. Ещё неизвестно, какой будет график на новой работе и как часто Метёлка сможет навещать своих подопечных.

— Бес меня за пятку тяпнул, работа! – взволнованно буркнув себе под нос, Трим задрала голову вверх, пытаясь по солнцу определить время. Только вот осенние тучи, как будто насмехаясь над девочкой, растянули свои пушистые тёмные отростки по всему небу, пряча драгоценное светило от любопытных глаз, — Кажется, дождик начинается…

Последнее наблюдение заставило Трим потратить ещё немного времени, чтобы проверить, насколько хорошо заделаны дырки в потолке, не будет ли где-нибудь течь. Обнаружив пару протечек, полурослик начала поиск плошек и тазиков, чтобы вода собиралась в них. Правда, одно ведёрко оказалось гнилым и дырявым, но времени искать замену уже не оставалось. Придётся оставить это на своей совести и в первый же выходной произвести хоть какой-нибудь ремонт этой конуры.

А на улице уже заморосил дождик, медленно набирая обороты. К тому времени, как Трим добежала до таверны, вся одежда девочки была насквозь мокрая. Поискав взглядом эльфийку, которая вчера пригласила поработать на неё, полурослик побежала к нужному столу. Но тут же поскользнулась на ровном месте из-за лужи воды, которая успела натечь, пока Трим осматривала помещение. Поднявшись сама и собрав раскиданные вещи, девочка снова приняла попытку добраться до нового работодателя.

— Госпожа Доттел и э-э-э… - только и смогла выдавить из себя Трим, сгорая от стыда за свой внешний вид и опоздание перед эльфийкой и двумя мужиками.

- Э, нет, все так думают. Но на самом деле, каждую кошку можно воспитать, я даже знавал одного зомби, с кишками которого любил играть его домашний котенок. Потом котенок тоже стал нежитью, но это к делу не относится, конечно. Так вот, Доломит давно готовил ритуал. Сначала из вулканического стекла был выплавлен сосуд души, затем настал очередь эссенции смерти - особого яда, который и убивает, и воскрешает одновременно. Тут, конечно, простое вулканическое стекло не подойдет, нужны тонкие материи. Эссенция предательства - последняя капля отравленной крови, застывшая на проклятом кинжале предательства. Такие делали жрецы бога обмана Хиддукеля. Еще нужны слезы отчаяния, причем желательно, пролитые героем. Специально для этого маг, который не очень любил общаться с людьми, пересилил себя, и воспитал паренька, внушив ему, что он избран для спасения мира. От чего спасать - не сказал, но звучало красиво. А потом взял и отправил его на человеческую войну в джунгли Тротла. А война для паладинов - сплошной психоз и расстройство, они всюду ищут зло - а злых-то и нет, все добрые, только режут друг друга, сжигают джунгли целыми милями, а еще каннибалы местные... В общем, парень вернулся и с тех пор каждую ночь ревел, когда ему там что-нибудь являлось. Сложно, правда, сепарировать слезы отчаяния от слез ожесточения, но Доломит все же не зря был темным магом - он справился. На самом-то деле, если приловчиться, процесс весьма похож на снятие сливок. Ну там еще потом корень мандрагоры, цветок беладонны, вываренные бинты мумии, бриллиант толченый... Ну и пару раз Лорду Костей помолиться, это уж и дураку ясно. А, еще забыл, важный ингредиент - персиковое варенье. Ну или что вы любите. Потому как все это варево пить в сыром виде ну совершенно невозможно, а варенье, как выяснил Доломит, на магические свойства зелья вообще никак не влияет. Он любил персиковое, вот с ним и экспериментировал.

Чорик прервался и порылся в своих сумочках. Но, видимо, не накопал ничего

- У меня тут был как раз тот самый фиал, и фигурка этого мага, но что-то найти не могу. Ладно, проехали, в другой раз. Так вот, чтоб стать личом, нужно сначала помереть, и тут никаких проблем вообще не возникает - от такой бурды, конечно, кто угодно помрет. А потом надо, чтоб кто-то прочел коротенькое заклинание воскрешения - и вуаля, ты уже лич. Но Доломит это дело никому не мог доверить - во-первых, у него не было ученика, а во-вторых, если бы и был, темные маги обычно такие скоты по жизни, без обид, если тут вдруг такие есть, что ученики спят и видят, как бы их прихлопнуть. А тут считай он сам помер, так и делать ничего не надо. Поэтому Доломит завел кошку. Черную. Вот, можно я на этой покажу?

Чорик цапнул статуэтку пантеры и аккуратно поставил посередь стола. За неимением фигурки мага, рядом с кошкой легла вилка, обернутая подозрительным носовым платком из кармана Чорика. Кажется, это была часть его коллекции. Ну, той самой. Платок был не то чтобы черный, но, кажется, весь в давно запекшейся крови.

- Он из нее сделал что-то вроде фамильяра, только там немного со временем намудрил. Короче говоря, всем же известно, что фамильяры магов могут направлять заклинания, как будто сами являются магами. А Доломит то ли просто туповатую кошку взял, то ли и правда зачаровал ее, вот только она эти самые заклинания претворяла в жизнь через пару минут. Потренировался - и бац, прочел в кошку заклинание оживления, а следом тут же выпил свою микстуру лича, и пока еще был живой - флакон валерьянки, чтоб кошка далеко не убежала. Ну и натурально, проснулся от собственного же заклинания оживления! Под действием микстуры плоть с костей пооблетала, но валерьянка тоже действует - так что кошка быстро привыкла, ну и она ж фамильяр в конце концов.

Тут Чорик поставил рядом с вилкой свою кружку.

- А душа лича, как известно, помещается в обсидиановый сосуд, который после этого назвается филактерией. Доломит этот сосуд поставил на полку рядом с прахом горячо любимой бабушки - очень уютное соседство получилось, может они там даже разговаривали. И вот, когда он возвращался в кабинет из лаборатории после очередного эксперимента, видит - кошка виляет хвостом на этой самой полке! Маг тут же вспомнил, что кричать на кошек нельзя, они вредные. И применил на свою кошку заклинание очарования, чтобы уж точно отвадить ее от этого опасного места. Но, видимо, то ли кошка была тупая, то ли он на нее действительно наложил чары, задерживающие время... Но только зверье сбило филактерию с полки вместе с прахом бабушки. Сосуд вдребезги, кошка на занавески, а лич упокоился. Через пару минут, впрочем, заклинание подействовало, и с тех пор эта кошка так и не забиралась на полки, пока не померла. Вот такая история.

Чорик быстро огляделся по сторонам, и тут же наткнулся на протянутую для рукопожатия ладонь. Мельком взглянув, чисто ради любопытства и на будущее, нет ли на пальцах этого вежливого господина интересных колечек, Чорик горячо сжал эту самую ладонь обеими руками, прислонив "рогатку" к поясу. И все равно пальцы с трудом сходились вместе.

- Очень приятно! Чорик Тамблвид!

Тут Чорик поклонился, прижав правую ладонь к сердцу, и в завершение поклона лихо мотнул хохолком, при этом все его многочисленные сумочки, закрепленные на ремнях портупеи и на поясе, разом забренчали своим разнообразным содержимым.

- Ух ты, а у мага действительно получилось! Ну, теперь охотник за головами может искать меня хоть десять лет! А там я и сам, наверное, женюсь. Мне знакомы все трактиры на восточном побережье Ансалона, а этого я что-то не припомню... Господин Муррен, а куда я попал, не подскажете? Хотя постойте, дайте угадать... Этот парень в богатом костюме похож на эрготского торговца... Но вы-то на них определенно не похожи, а эрготского флота разве что на Нуитари нет, и то мне рассказывали одну очень подозрительную историю... Вампир в гробу? Полу... огр, простите? Я не очень разбираюсь. Эльфийка? Каогнести? Госпожа, ваша красота сравнима разве что с Сильварой, но ведь она все-таки драконица. Так что, раз здесь собралось такое разношерстное общество, может быть, это Абанассиния? Родина знаменитого Тассельхофа? Или какие-нибудь пиратские острова?

- Интересно... - хмыкнул очкарик. Из ниоткуда достал доску. - Будем учить вас войне, die Studenten. Вбивать в ваши leere Köpfe.
Чуть позже к нему прилетел дракончик.
- А с ним мы пойдём жечь этот Stadt der stolzen Narren.
Герр продолжал улыбаться, вежливо ждя своей очередич уступая смерть другим. Когда-нибудь он умрёт. Но сначала вобьет в пустые головы знания.

- Клянусь Багамутом, что я принесла все свое золото и все то золото, что мне отдали члены моего отряда после моих слов об условиях снятия осады. А рыться по чужим карманам я не обещала. Неужели сей кошель недостаточно тяжел для тебя? Неужели ты будешь из-за слов проходимца Колбера и вероятности получить еще пару золотых в случае правдивости его слов ввязываться в очередной бой?

Во взгляде дивы неожиданно появилась жалость. Казалось невообразимым, что жуткие нечеловеческие глаза способны хранить это простое, свойственное лишь людям чувство. Однако это было так.
- Лорд-регент, это не игра, - мягко проговорила она. - Мы не торгуемся и не ищем сходную цену. Величайший из богов - Тир - направил меня в эти земли, чтобы спасти их от наступающей армии, и с первого мгновения, как я оказалась здесь, я не увидела ни одного человека, достойного того, чтобы проливать за него кровь. Я видела безумцев, возомнивший себя судьями, что святее ангелов. Я видела дураков, готовых вцепиться в глотку, лишь бы сохранить проклятые богами вещи. Я видела бьющихся в экстазе эпилептиков, убийц, для которых раскроить череп сродни спорту, глупцов, для которых нет ни добра, ни зла, лишь золото и желание потешить своё остроумие.
Чьё будущее я должна спасти? Наследника престола, бьющего в спину верного рыцаря своего отца? Старика, убивающего безоружного человека и мнящего себя при этом рыцарем, повергающим дракона? Вас, лорда-регента, который торгует словами, словно ювелир гранёными камнями?
Это не мой мир. Это не мой дом. Я не спускалась с небес Селестии много лет. Я не знаю ваших укладов и порядков. Я не знала ни вас, ни покойного барона, ни его сына и рыцарей. До этого момента я даже не знала о Кольце Желаний и о том, что люди в отряде барона служили двум разным господам. Но вместо того, чтобы просто говорить, вы играете в свои словесные игры. Так же, как играл сэр Юсташ.
Реуэль отступила в сторону, освобождая Дилмену дорогу.
- Вы вольны идти, Дилмен Джиан-Вос. Я не буду вам препятствовать. Что до Кольца - на пальце сэра Юсташа было украшенное бриллиантами кольцо. Должно быть, вас волнует именно его судьба.

— Я не собираюсь доверять тебе свою жизнь, дроу. Ты рубишь своих командиров одной рукой, но предлагаешь спасти другой? Я не хочу даже ничего слушать. В свой рейд ты можешь использовать нас как приманку, подставляя под удар, или придумать тысячу других вероломных трюков, на которые вы, дроу, так горазды. Если кто и должен сейчас сидеть связанным, так это ты, и убийца Тодор, и мятежник сэр Юсташ, и твоя рыжая бестия Тарариала. Вам всем место на виселице, вы куда большие бандиты, чем те, что окружают нас сейчас. А если среди окружающих много стражников из Даггерфорда, то некоторых из них я знаю, и среди тех, кого знаю, нет никого, кто жаждал бы пыток и убийств только ради того, чтобы потешить свою собственную жестокость. Так что не судите всех по себе, колвилльские «герои». Если для Троллклава и есть спасение, то это точно не вы, какие бы мощные артефакты вы ни несли с собой.

Тодор стоял в стороне все это время - слушать такой "допрос" было ооочень интересно.
В нём, в таком заковыристом "допросе" на глазах дварфа продолжалась битва "мастеров" фехтующих словами.
Учитель и ученик соревновались в выпадах и паа, проливая свет и сыпя пыль в глаза.
Но все было четно для одного, того, кто был хоть и "яблоком", с кем бы оно не повелось и чего бы не на училось - етих умений и знаний точно не хватит чтобы "убедить в чём-то "яблоню".
Но размахивали они знатно, в дело шло всё: орудуя правдами и не правдами, противниками строились логическими "осадные" конструкциями, и рушились песчаные "иллюзорные замки", рушились надежды и рождались возможности...
А бывало, вдруг налетал Западный ветер и уносил суть диалога...
Тодор должен был вклиниться, чтобы у него не случилось помутнение рассудка:
- Погодите пожалуйста, я должен спросить что бы не забыть, пане Юсташ:
- Если умер Барон и у него этой ночью не стало наследника, на пороге баронства армия орков а под стенами столицы перетенденты готовы драться за корону, то Вы Сер Юсташ, добравшись в столицу своими силами, тем самым доказав свой и без того большой авторитет а также показав примером что вы, как никто другой думаете о долге, о людях, о защите того, что вам доверял Руфнора при жизни, значит... в таком случае...
- Вы будущий правитель!??
- И вы все знали с самого начала? Вся наша экспедиция - сценарий или точнее партия большой игры, Вы великий гросмейстр, а мы выступаем фигурами у ваших многоходовых комбинациях - обычные частники большой игры?
- Или все - случайность, и мы по ведению Судьбы, просто случайные попутчики, и стали невольными зрителями такой эпохальной истории?

- Хахаххаха... - не выдержав переизбытка чувств и мыслей, истерически, розхохотался дварф. Но тут же успокоился, и уже серйозно добавив:
- Мне понравится любой ваш ответ, пане Юсташ, чесно!

- Я ещё больше восхищаюсь вами Командир.

И привстав на одно колено, приклав свободную руку к груди, Тодор поклонился серу Юсташу... без капельки притворства.

— То же, что и с союзниками, — гоготнул Бран, окидывая взглядом кровавые пятна на полу от недавней внутриплеменной разборки.

Бул-Дэш тоже поспешил отдалиться от всего этого, поднялся наверх и устроился между зубьев башни, целясь из арбалета.

Честно говоря, его пугали эта ситуация. Как бы она не решилась, шансов что все для простого солдата кончится благополучно, было крайне мало. В любом случае он окажется предавшим присягу. Поэтому он предпочёл быть далеко, что бы когда вновь польется кровь, он был бы словно не при делах.

Даже ужасная мысль посетила, о том что может лично завладеть кольцом, пожелать чего-нибудь хорошего для своих родных, а остальное пускай горит синим пламенем.
Но эту подлую мысль он тут же прогнал и обещал себе и Ильматеру исправиться за это малодушие.

- Только за факелом схожу. Бул-Дэш, там все тихо?
Оставив свой щит рядом с Вейлом и убрав меч в ножны, Даар сходила к своему рюкзаку, зажгла факел, на всякий случай сунула за пазуху моток веревки и вернулась к подозреваемому. Затем она присела перед ним и легонько прикоснулась к его руке, позволяя живительной энергии пробудить молодого человека. Особенно лечить его и не было необходимости. Еще при первом осмотре паладин заметила, что ран от скимитаров уже не было. Возможно он действительно тот, кем его назвал Сиул.
- Проснись, Миртин! Есть вопросы.

- Это жжжж неспроста, - единственное что успел подумать увлеченный дварф, до того как на всех защитников башни ринулась тучова куча стрел и болтов. Шквал ударов об щит и броню просто свалил с ног, а несколько удачных попаданий наградили смельчака контузией.

- Какой же все таки чудесный мир, а главное насколько благословенна профессия жреца в нем, - это было первым о чем подумал ранений Тодор, приходя в сознание от волны лечебной благодати. Ведь теперь он мог различать разного рода магию на собственной "потыканой шкуре" и поэтому твердо решыл что поцелует Фрату руку, в знак глубочайшего уважения и благодарности.

Понимая что обстрел не прикрепился, и как раз сейчас противник перезаряжается, более подходящего случая для отступления не придумать.
Приподнявшись на четвереньки, прикрываясь щитом, дварф резво пополз к входной двери, и начал выстукивает пароль, молясь что бы напарники его узнали:
"Бууух-Бууух-Бууух, Сова открой, медведь пришол!"
Услышав утвердительный ответ с внутренний стороны двери, потянул за ручку и с четверенек закотился в помещение первого этажа.
- Ребята, без обид, не знаю сколько их там но точно первый десяток стрел я взял на себя, они потыканой меня как старую андатру.
- Пропустите на верх, я теперь только со щитом прикрывать буду, больше без асасинских приёмников, обещаю.
Подойдя к Фрату, Тодор искренне обнял его и молвил: "Дружище, я целую тваи мисли и руки. Спасибо за спасение". Я твой должник.

Бонусным

Вообще-то дверь заперта и никто внутри башни не вызвался потратить Действие на то, чтобы её отпереть.

Увидев как мала крепость, Тарариала сразу подумала про Тар-Миру. Дикое животное и так на нервах от количества людей, но запереть ее в маленькой башней с ними.. Нет, она никого не съест. В этом Тарариала убедилась, проведя с пумой эти четыре дня. Все были живы и без царапин, у Тарариалы все же были на шее и руках, но их оставил маленький проказник, не желающий сидеть в рюкзаке. Его мама была сдержана и подавала пример сыну в поведении и иногда только прирыкивала на него, когда видела торчащие уши, хитро спрятавшиеся в рыжей копне.

Между эльфийкой и маленькой пумой зародилась дружба, как и говорил Сэм. Когда полурослик после душещипательной истории задал ей вопрос, как по-эльфийски будет "друг", девушка загадочно произнесла "Mellon".. В этот момент котенок открыл свои голубые глаза и протянул утвердительное мяу. Это было начало их совместных приключений и боли от маленьких когтей, что иногда точил ей о спину.
Котенок был рад новому имени, Тар-Мэлон. Хотя Тарариала не спешила давать ему свое обозначение, пока он маленький и еще принадлежит маме. Как эльфийка объяснила Берглину, приставка Тар служит обозначением дружбы и принадлежности друг другу. Так она обменивается именами со своими питомцами и возможно для них она Тун-Тарариала и Мир-Тарариала. А теперь и Мэл-Тари, так как маленький еще, не выговаривает имя целиком. Но а то, что таким же способом обозначили Берглина, Тарариалу смутило. Принадлежать Берглину она не обещала и от воспоминаний об их мнимой женитьбе, девушка почти что воспламенялась и сторонилась Берглина всеми силами, и даже делала вид, что не замечает, как на него рычит Тар-Мира.

Пума хорошо ее чувствовала. За эти четыре дня они стали больше чем хозяин и питомец, больше чем друзья. Кошка понимала девушку даже без использования магии, исполняла команды на всеобщем и даже чувствовала ее.. Понимала ее эмоции, потому и рычала на дроу, когда тот хотел подойти. Магия пропитала их друг с другом, и здесь не нужны были никакие Тар или ошейники с брелочком. Здесь они будто обменялись руками или глазами, может даже сердцами. Здесь они были едины и все делили поровну. Теперь Мэлон стал Тарариале будто сыном, а Мира стала коситься на дроу.

И теперь Тарариала чувствовала волнение от замкнутого пространства, что веяло сырым камнем, но старалась внушить пуме спокойствие своим непоколебимым видом. Когда рядом оказался Берглин, кошка подбежала ближе и стала ходить кругами, косясь на него и подергивая хвостом.

— А я видела утро в кроваво-красном. И это утро стало началом моего схождения с ума.. Может сегодня мы окончательно изменим себе?

Девушка загадочно посмотрела мимо дроу на закат.. И как эти дроу живут в темноте? Вздохнув, эльфийка поскакала к башне. Там она спрыгнула с коня и, оглядевшись, поняла еще одну важную вещь.
— А кони не поместятся ведь? И оставить их здесь мы не можем, их же убьют.

Оглядев маленький табун, но все же не такой маленький, как оказалось, девушка принялась распрягать лошадку, что тянула телегу. Быстрыми движениями, пару раз затянув где не надо, девушка все же освободила лошадку и осталось дело за малым - договориться с лошадьми, встретиться завтра на рассвете.
Девушка произнесла заветные слова и зафырчала очень сильно махая руками, выгоняя лошадей обратно к лесу. Затем быстро направилась в башню, перед этим запустив вперед Миру и уверяя всех остальных в безопасности. Пума быстро забралась по лестнице на крышу и принялась наблюдать за происходящим сверху.

Получатели: Тарариала.

Она только смотрела в землю и хмурилась от его слов. Потом Тарариала развернула руку так, чтобы ее ладонь тоже легла на наруч дроу, и используя его как опуру спрыгнула с Тар-Туны, мягко приземлившись в траву перед дроу. Послышавшийся кошачий рык девушка поспешила унять печальной улыбкой и махом руки в сторону Тар-Миры. Сказав, что дроу "свой", она подозвала пуму поближе и потянула эльфа сесть на траву, выставив перед собой рюкзак. Только теперь Тарариала начала говорить, остро оглядываясь и решив, что у них есть минутка.

— Я сегодня спасла две жизни и убила две жизни. И вы ведь еще не знакомились.. Мы с пумой договорились, что я буду звать ее Тар-Мира. Дай ей свою руку.. — девушка подозвала еще раз пуму, что была как на иголках еще с прибытия к отряду и сейчас свирепо озиралась по сторонам. — Не бойся, подойди.. Запомни его, он наш.. он твой друг.

Потом эльфийка развязала свободный узел рюкзака и там появился маленький котенок, который был очень рад наконец-то выбраться из духоты на свободу. Он был встречен хмурой улыбкой девушки и опять был взят в плен ее пальцами. Взяв его на руки, Тарариала пригладила шерсть, что вздыбилась и торчала клоками, и что-то пропела ему на эльфийском. Детскую считалочку, что использовали в детстве ее родители, когда замазывали маленькой рыжей охотнице ссадины щиплющей мазью. Извиваясь в ее руках, маленький комок поглядывала на дроу, пытаясь увидеть его, но его глаза бегали, улавливая будто бы только черную тень, и не находя того, кто эту тень отбрасывает.

— А ему я имя не придумала еще.. Как думаешь, как его звать? — Тарариала посмотрела на Берглина с прищуром и вдруг добавила, — Давай убежим? Потом, когда все закончится и мы спасем баронство и всех кошек в деревнях.. Уедем куда-нибудь, где нет людей, — она покосилась в сторону старика, но недовольно отвернулась обратно.

— Примерно то же, что стало с поселениями тех, кто не заплатил налоги барону Руфнору? — не удержался Элдорон.

О, да тут, похоже, не придётся ждать, пока чёрного человека сожрёт какая-нибудь лесная тварь, решил Бран. Его жена с этой задачей и сама справится. Как же она прекрасна в гневе! Её глаза при этом светятся неземным блеском, сказал бы он себе, будь Бран чуть более поэтичен. С таким темпераментом она должна быть столь же страстной и на супружеском ложе. Варвару определённо были по нраву такие женщины.

К тому же, она приручила дикую кошку! Он не знал ни одной женщины, способной на такое. Значит, и с его двенадцатью козами она должна справляться, раз так хорошо находит общий язык с животными. Бран представил себе, как её ловкие сильные руки со знанием дела доят козье вымя, и в его штанах в районе пояса почувствовалось некоторое стеснение.

— Тару! — Заявил он, делая шаг вперед к девушке. — Я Бран Костеголовый из рода Чёрного Вепря, и у меня есть вопрос. Как тебя зовут?

Судя по бескомпромиссному тону, ждать своей очереди в Троллклаве, чтобы получить ответ, этот внушительный черноволосый варвар был не намерен.

Раны были сильные, но не смертельные. Ничего такого, чего не залечила бы горсть чудо-ягод. Пума ткнулась мордой в колени Тарариалы, пока та рассматривала её шкуру и раздумывала, чем из набора целителя можно будет облегчить боль.

Получатели: Тарариала.
Её малыш, увидев, что мама приняла незнакомку, снова поднялся из травы, и попрыгал к эльфийке, чтобы получше её рассмотреть. Она была такая интересная, и в ней сочеталось столько разных запахов, которые не встретишь в лесу, что котёнок хотел всё обнюхать и осмотреть своими глазами. В этот раз пума не стала ему мешать. Она только снова заглянула в глаза Тарариалы, чтобы ещё раз убедиться, что та пришла с миром.

Получатели: Тарариала.
Одним им будет тяжело в этом лесу, даже несмотря на большие когти и клыки, и умение прятаться на деревьях. Её детёныш был ещё совсем маленький и несмышлёный, большую часть времени она носила его, хватая за шкирку, потому что он всё время лез куда не надо, и получал то ушиб от падения с пенька, то укус осы в лапу. Пойманные врасплох, они могут не отбиться даже от одного волка...

Получатели: Тарариала.
Котёнок тем временем унюхал самое главное: вяленое мясо в рюкзаке! Громко мяукнув, он стал как можно скорее карабкаться в рюкзак, пока мясо не убежало, но непослушные слабые ноги его подвели, и он кувыркнулся через край, провалившись в рюкзак целиком. Его мама недовольно рыкнула, зовя его обратно. Но сама доставать не стала.

Получатели: Тарариала.

Тодор был в "разобранном" состоянии - половина его сознании еще спала, а другая контролировала "пожмяканое" боем тело, чтобы оно не упал с лошади.
О теле дварфа вообще нельзя было говорить, что оно принадлежит Тодору - ощущение напоминали первую примерку наборного доспехи еще в детском возрасте в папиной кузницы - когда каждая твоя часть тела испытывает многократные перегрузки, все давит тебя к земле в месте с ощущениями неуправляемости и чужеродности: "Когда - ты не ты, когда никогда".

Они всем отрядом наконец двинулись! Нет не умом, а с места - в дорогу, отвести кольцо барону.
Тодору показалось, что время на которое он успел прилечь, хватило только что бы закрыть веки.
Находясь в состоянии полудреме, между сном, реальностью, воспоминаниями и мыслями, в голове у дварфа творилось что-то невероятное:
Сначала нахлынуло ощущение удовольствия: "Наконец-то я остановился и прилег!!!
Потом все заполонили простые вещи: запах костра, пищи ...
Вдруг резко его всего охватила БОЛЬ и зуд от синяков и ран ...
А потом начал наползать сладковатый привкус крови - отовсюду ... Потом начали чередоваться образы и видения: крики, шум оружия, свист стрел и копий, треск щитов, гул ударов, рыки и стоны, вонь смерти, запах пота и страха, лошадиных "каштанов" и не только лошадиных... Орки ... соратники ... удары ... ранения и ощущение невероятного ужаса от видений гигантской косы, которая управляемая мощной рукой, ТЕНЬЮ чернее ночи вышла на "жатва душ"...

Затем сквозь сон пробилась команда: "Седлать лошадей" ... Потом были люди-кони, шум, скрип телеги и главное Ветер, как Тодор был благодарен ему, за то что он развевал невыносимым запах поля битвы.

Солнышко припекало, отряд продвигался очень неспешно, весь караван монотонно переступал с ноги на ногу и такое укачивание на Тодора подействовало сильнее любых магических заклинаний: волна воспоминаний от ночного боя с орками в вперемешку с эмоциями от поединка с Гадрофом, с новой силой захлестнула сознание чувствительной натуры сонного воина-дварфа.
В то время, когда весь отряд остановился, чтобы выяснить мотивы и цели неожиданного попутчика, одного из варваров-тульнеев, Тодор находился в разгаре боя, но для сторонних наблюдателей, состояние дварфа выглядел по крайней мере очень странным и "неконтролируемым"

Поникшая, огромная рыжая голова-одуванчик Тодора, покачивалась невпопад с движением лошади, напоминая танец или состояние транса какого-нибудь дикого шамана или друида.
Его руки поднимались, дрожали, выбрасывались в стороны и сгибались на манер движений деревянной куклы, которую дергает за ниточки рука кукловода.
При этом полусонный дварф комментировал свои действует совсем неразборчивым бормотанием, наиболее схожим с бормотание ярого непросыхающего пянчуги.
- Кууурва, куда лизш? Кить ты дам ... хлопцы підемо, боротс будемо-о-о ... за чешть, за славууууу, з-а-а-а нааро-о-о-д... Патамушта мы Два-а-а-арфы-ы-ы-ы ... ешьмынежильбере ... скм...брббр - бормотание Тодора то нарастало до боевого клича, то сходило на нет до отдельных букв.
... Последний крик совпал с остановкой всего отряда, и возникшей паузой при дележе их красавицы-эльфийки "по-руках", точнее ее руки между кавалерами: законным женихом-дроу, которого вся честная компания за глаза уже женила на Тари и незнакомым варваром, который прямотой своих желаний и напором - сшибал с ног похлеще тарана...
Тодор чуть было не свалился с лошади и всплеск его усилий по удержанию в седле - разогнал остатки дремоты.
Рыжый, лохматый конопатый крепыш-дварф на лошади, был почти одного роста с варваром, и поэтому уставился на гостя с неподдельным интересом...

Бран и раньше видел, как старик на коне долго и витиевато разговаривал со своим племенем. Да и Гадроф вчера договаривался именно с ним о проходе через их священные земли. Чужаки хотели, чтобы тулнеи считали, что старик — их вождь. Но Брана не так легко обвести вокруг пальца. Он был уверен в том, что вождь отряда чужаков — тот полуорк впереди. Он у них самый сильный, он занимался погребением их воинов, он управляет телегой. Значит, он во главе племени. А этот старый шут смешном красном колпаке — лишь для отвода глаз. Вот хитрецы.

Из долгой велеречивой тирады шута Бран понял лишь то, что измазанный сажей щуплый человек с арбалетом в дрожащих рукак — вроде как, его конкурент.

— Ты её муж, а она — твоя жена? — с недоумением поинтересовался он у Берглина на всеобщем, игнорируя сэра Юсташа. Как такая красивая женщина могла себе взять в мужья человека, который никогда не умывается и постоянно пьёт огненную воду? Что-то здесь не сходилось.

Полуорк оттащил тела барда и Элана (не забыв про его голову), поближе к морю и принялся копать могилы. Да, здесь красивый вид. Они погибли спасая его. Он погибая спасал их всех. Так хотелось ему верить. Скверно было на душе. Хотелось по-молиться или же... Полуорк остановился, переводя дух от работы и жадно посмотрел на бурдюк Берглина. Застыл. Замер со стеклянным взглядом, пока соленая капля пота не попала в глаз, заставив Дэша проморгаться и вернуться к работе, отгоняя дурные мысли. Он будет оставаться сильным. Эта боль, горечь, обида, стыд - будут инструментами кузницы его души, в которой она будет закаляться, создавая по-настоящему стальной характер. Бул-Дэш с удвоенным рвением продолжил копать...

Сэр Юсташ кивнул Тарариале. После этого он выждал небольшую паузу прежде, чем заговорил сам. По всей видимости, старик обдумывал услышанное.

— Что ж, капитан Сиул выбрал поручиться за Вейла. Слова нашего разведчика также, скорее, говорят в пользу того, что Вейл из Даггерфорда не предатель. Это, впрочем, еще не значит, что он не убийца. Тот, кто убил Юргена и Иллоквио и пытался отравить всех нас, не обязательно должен быть в сговоре с орками.

Это действительно было два разных подозрения, две разные вещи, сказал себе рыцарь. Два разных преступления. Одно дело быть шпионом подступающих к Троллклаву врагов. Другое — стремиться возвысить себя в мире в ущерб нуждам баронства.

— Никто, кроме богов, никогда с абсолютной уверенность не может говорить о том, что в сердце другого. Вероятно, подозрения касательно того, что Вейл может быть какого-то рода прихвостнем орков, безосновательны. Таково мое мнение, по крайней мере. Это, повторю, еще не снимает с него подозрения в убийстве. Желание овладеть кольцом барона в прошлом уже толкало людей на предательство. Вот и он мог решить отравить нас всех, убить Иллоквио, убить Юргена, своего брата по оружие, снять приз с моего пальца и что есть сил скакать на север, к Невервинтеру. Он прибыл бы туда богатым человеком. То, что, по словам двух священнослужителей, в крови Вейла не было яда, является поводом для бдительности.

Сэр Юсташ вновь подернул плечами, а затем поправил тугой воротник своего камзола, как будто бы ему не хватало воздуха.

— Это мог быть кто угодно другой, впрочем. Шанс обрести величие, как уже было сказано, запросто может побудить человека забыть слова своей присяги. Это мог быть кто угодно!

Теперь рыцарь смотрел уже на молодого жреца.

— Мистер Хелдер, как я помню, когда я приказал вам с Аврианом осмотреть всех членов отряда, то вы вели, а он следовал, так? Таким образом, за выводы вашей экспертизы более несете ответственность вы, а не он. Как велик шанс того, что вы двое ошиблись, когда экзаменовали Вейла?

Эльфийка выглядывала из-за столпившихся спин, и то и дело не выдерживала и отходила в сторону, пнуть какую нибудь кочку или камень, а потом все же возвращалась обратно, напряженно наблюдая за неравным боем.

Она солгала вчера Тодору, она не чувствовала ничего хорошего, этот день мог быть последним для юного дворфа, и это не давало ей покоя. Оставив Берглина с вопросами без ответа, она сказала ему, что расскажет все завтра, потом еще долго возмущалась на Юсташа и ушла к пляжу, разбивать соленую землю обрыва точными ударами ножей. Волна иногда подступала совсем близко, обволакивая ее ступни холодной пеной. Тарариала не любила море, оно пугало своими размерами и глубиной, но тогда она об этом не задумывалась и старалась выбить из себя странное чувство вины и огонь негодования разъедавшего ее изнутри. Она не хотела никому принадлежать и уж тем более, чтобы ею распоряжались. Горячей головой она решила держаться и от Берглина подальше, ни к чему хорошему это не приведет. Странное влечение пройдет, наверняка, она была почти уверена..

Сейчас, глядя на бой, эльфийка чувствовала себя еще хуже. Мысленно ругалась на старого рыцаря за то, что он отправил маленького дворфа на смерть, и у нее даже возникла мысль, что может быть стоило им обвенчаться. Но эта мыль была резко изгнана из вороха суматошных мыслей, что не давали ей покоя.

В очередной раз она ушла из круга зрителей в сторону и увидела Сэма. Что он делает?
— Ты что творишь!? Сэм! Отойди от них сейчас же, alishrah nar zargnai!*
Она кинулась на полурослика, стараясь оттолкнуть его от лошадей.

*непереводимый эльфийский мат.

— Приветствую. Я Юсташ, из Колвилля, — откликнулся рыцарь, подымаясь на встречу варвару. Он измерил незнакомца оценивающим взором.

Гадроф не показался ему частью племенной знати. С другой стороны, как знать, может быть, он был телохранителем вождя или частью вооруженной свиты его сына. Это было нелегкой задачей определить статус с мирской вес тулнея на основании одного лишь его облика, обличья и манеры говорить. Тем не менее, даже если конкретный воин и незначителен, вполне возможно, что он был послан сюда кем-то из своих начальников, чтобы разведать обстановку и узнать, с кем их племя имеет дело. Тогда это еще не сами переговоры, но лишь прелюдия к ним.

Старик наклонил голову на бок и на секунду закрыл глаза. "Юсташ, из Колвилля", — он сказал. Этого достаточно?

В книгах и песнях смелые варвары, всякий раз, когда им приходится столкнуться с выходцами из цивилизованных городов и доменов, оказываются крайне удручены велеречивостью и словословием так называемых "цивилизованных людей". Те оказываются болтливы и болтливы как белки в сравнении с благородными дикарями.

Особенно, подумал Юсташ, это касается принцев и лордов этих людей городов и старых королевств. Те могут не дышать, лишь только дай им возможность назвать все свои титулы, звания и имена. Дикарь, как правило, может ответить на подобное изобилие манер лишь усмешкой и плохо скрываемым презрением.

Если следовать этой логике, то рыцарь был прав, будучи краток.

Но вот — парабола. Юсташ жил на этом свете слишком долго, чтобы верить тому, что пишут книгах и поют в песнях. Варвары оттуда, он знал, не настоящие варвары. Они — лишь их подобие, измышленное театралами из Ватердипа и Невервинтера.

В реальности дикарю, рассудил Юсташ, нечего уважать в лаконичности своего собеседника. Вероятно, Гадроф знает о мире, из которого приходят принцы и рыцари, еще меньше, чем Юсташ знал о его мире племен и шаманов. Для него, вполне вероятно, сподручным было бы знать, с кем он имеет дело. Тогда тулней мог бы просчитать, что ему следует ждать от этого незнакомца-старика, что от него можно получить и на что посягать не стоит. Он мог бы предугадать, как мир за пределами их двоих отреагирует на сказанное и сделанное здесь, у этого костра.

Потому, да, решил Юсташ. Ему стоит стать одним из тех аристократов из новелл и баллад, которые пытаются произвести на варвара впечатление своими именами и титулами. Возможно, в реальности это не такой уж и плохой ход. Он мало знал наверняка об этих тулнеях. Потому ему приходилось заполнять пробелы своим остроумием и логикой. Они говорили Юсташу несколько попридержать многозначительное молчание и дать волю языку.

— Я из Колвилля, и я владетель Колвилля. Я также рыцарь на службе барона Троллклава — хозяина большой каменной крепости к югу отсюда. Люди и полулюди вокруг меня — мои воины. Что мы ищем в ваших землях? Безопасного пути во владения нашего господина.

Берглин отмахнулся скимитаром от орка, заставляя того немного помедлить с атакой и отступил, на ходу загоняя второй скимитар в ножны.
Дроу обернулся, в последний раз оценивая обстановку.
Где-то там остался его рюкзак и бурдючки. Они бы пригодились в будущем, если хоть кто-то выберется живым.
Видя как один за другим упали соююзники, дроу, несмотря на собственное сопротивление, оказался поглощен вихрем воспоминаний неизвестной давности. Для него более не существовало орков и разношерстной компании, были лишь дроу и поверхностные эльфы. Чувство ужаса сковало тело и Берглин пятился назад, не в силах отвести взгляд от побоища.
«Отряд потерян, набег завершился провалом… Как они оказались готовы?»
Он перестал пятиться, возвращаясь к нормальному способу перемещения, и оказалось что перед ним еще одна эльфийка.
Рефлекторно сделав шаг назад, Берглин вскинул арбалет и нажал на спуск.
– Olot dos!
Из разряженного арбалета болт не выпустить, как бы сильно не давил на спуск. Но зато понемногу приходит осознание того, что она не атакует, а…

Пугается.
– Твою мать. – два орка под боком заставили занервничать, еще и эльфийка со своими проклятыми богами.

– Богам насрать. – прошептал Берглин, карабкаясь на следующую лошадь, и не успев усесться как следует, дернул поводья и ударил животное пятками, стараясь унести свою задницу подальше от топоров орков.

Тодор сделал все что было в его силах, когда самостоятельно полечил свою лошадку: промыл рану водой из фляги, приложил связку бережно промытого подорожника и в конце использовал порезанные и связаные мешки от рационов для перевязки.
Дварф знал, что те члены его отряда, которые наделены даром волшебства, из-за чувства собственного превосходства, не опустятся до лечения обычной лошади, как бы их Тодор не просил. Хотя, по его твердому убеждению - помочь напарнику (а его конек - "обскакал" по личному вклада в победу многих напарников) - это священный долг каждого разумного.
Пленному обрадовались все. Но что-то усилия по допросе орка НЕ ​​привили к успеху никого из тех, кто попробовал. Или это им попался орк с "крепкими орешками" или напарники НЕ разбирались в "предмете" и "материале" с которым имели дело.
Тодору, наблюдая со стороны за своими напаникамы, хотелось смеяться, если бы не было все так печально. Он на расстоянии видел и чувствовал неуверенность, безинициативность (подавленную методами старика Торнвуда) и полное отсутствие мотивации своих коллег. Все это вызвало дварфа прямую ассоциацию с попыткой не опытного кузнеца начать ковку без достаточной температуры в печи, так вот его напарники даже дрова сырые еще не прогрели, а уже что-то требовали в существа, которому нечего терять.
А вот пленный, который уже мысленно попрощался с жизню, едва сдерживается, чтобы не психануты, и не послать всех в ... темную, вонючую ***** (да будет "пещера").
Любопытство Тодора разгоралась, а терпение находилось "на волоске" - он решил попробовать сам, но тут же остановился на пол пути к пленному с мислью: "А как же орк меня поймет? Мне нужен переводчик, думаю Элан-чернокнижник со своими колдовскими способностями согласится помочь", - так и решив, дварф подошел к Элану и убедил его помочь перевести для орка, его (Тодора) аргументы.

Присев напротив орка, хитрый дварф начал не спешно раскладывать после боевой перекус и одновременно начал неспешный монолог, вкусно похрумывая перед связанным и как оказалось очень голодным пленным, у которого слюна перестала помещается в пасти...
Тодор начал допрос совсем не с того, чего от него ожидали все окружающие, в том числе Элан, который сначала забыл, о чем они договаривались с выдумщнком дварфом, а просто с недоумение глазел на неожиданное проявление наглости своего коллеги, и только после многозначной паузы и поворота головы Тодора с молчаливым упрёком в глазах, в сторону напарника - суть монолога начала доходить до орка, в форме простых и понятных всем образов.
Рассказывая о судьбе всех воинов, не имея значения кому они служат, главным ремеслом при этом всегда остаётся мастерство владения оружием. Именно им зарабатывает на жизнь каждый из них.
- А теперь представь, мой кликастий слушатель, мы тебя простили, ну не виноват же ты в том, куда и зачем тебя повел твой командир, правильно? - после такого необычного вывода, Тодор с выражением неподдельного интереса, хотел услышать реакцию орка на свое предположение, и он ее увидел благодаря интенсивным кивками, сопровождающихся обильным слюне выделением.
- Но тут уж прости, мой незадачливый друг, ты стал трофеем, взятым на поле битвы, а что с боя взято то свято, сам понимаешь: законы среди всех воинов одинаковы, ты был распределен как трофей, между участниками отряда и достался моему другу-чернокнижнику, - дварф невзначай показал рукой в сторону Элана, наблюдая как сказаное успел осознать орк, и громко сглотнув слюну, выпученными глазами уставился на человека за спиной дварфа.
- И тут я должен снова тебя огорчить старина, так случилось, что мой друг Элана как раз находится на испытательном строке перед поступлением на обучение к знаменитому на весь Невервинтера чернокнижнику. Условием взятия его, как ученика, есть задание раздобыть подопытный живой материал для лабораторных опытов. Хоть ты и с дикого племени, но прекрасно понимаешь, как трудно в цивилизационном обществе получить разрешения властей на покупку или получение такого "материала" для опытов, легально - почти не возможно, а значит не легально - это очень дорого. Представь себе сколько ты с экономил денег моему другу чернокнижнику? - Тодор сделал паузу, чтобы откусить лакомый кусок качественной баструмы, к которой никак не получалось притронуться по причине розговора, и дал возможность "переварить" и осознать услышанное несчастному орку, который находился в явно выраженом ступоре, его ❤️ билось так громко, как будто знало, что в последний раз оно может бится по собственным законам, а что с ним будет, когда чернокнижник начнет упражняться в своей чёрной магии... Такое состоянии пленного, говорило Тодору-кузнецу, что температура "заготовки" достаточно разогрета для того, чтобы начать "ковку" показаний.
- Мой несчастный дружище, пойми для остальных из нас, ты не представляешь никакой ценности, ты не владеешь или не хочешь делится никакой информацией:
• не говоришь есть ли у вашего отряда вблизи сообщники?
• была ли у вашего командира сокровищница или схрон какой под казну с награбленным?
• есть ли у вашего брата осведомители в близлежащих городах или трактирах?
• где ближайший лагерь орков, и какова его численность и вооружение?
- Скажу как есть, я бы выкупил тебя у своего напарника Элана, за приличное вознаграждение, если б знал, что мои инвестиции окупит твоя информация. Я даже оплатил бы твое пребывание в тюрьме, до моего возвращения с похода, чтобы вознаградить тебя за правду ну или покарать за обман.
- Мое условие, дай ответы на все эти вопросы, и я даже не возьму с тебя залог...
- Спросиш какой залог? Отвечу - хочу отнять у тебя пальцы на правой руке, за каждый мой вопрос без ответа.,
- Пойми, я ставлю под угрозу и свой авторитет, а когда сказаное тобой подтвердится, я оплачу услуги целителей.
- Так что скажешь?
- Ой, чуть не забыл, мой друг Элана, который переводит мои слова тебе в голову, может проверить твои слова на правдивость своим волшебным образом, и ты уже знаешь что будет, если совреш

Тодор ел и понимал, что он едва не проспал начало боя, и когда сэр Юсташ начал давать конкретные распоряжения по тактике действия отдельных групп их отряда, молодой дварф не услышал своего имени среди тех, кто прокрадется и ударит с фланга, а значит ему было суждено в числе ударного отряда на лошадях вклиниться в ряды орков, которые должны неизвестно когда, куда и зачем переходить дорогу. Тодор в полной экипировке, с копчёной куриной ножкой в ​​одной руке и свежим помидором в другой, подошел к многоуважаемому дедушке магу.
- Уважаемый Юсташ, позвольте обратиться. Я слышал ваш план, он почти безупречен, но я попросил бы вас обратить внимание на несколько деталей, которые позволили бы сделать план более надежным, чтобы избежать ненужных жертв с нашей стороны и прикрыть слабые места плана в целом.
# 1 Чтобы орки ничего не заподозрили и наш удар получился неожиданным, нужно дать им то, что они ждут - "живца", то есть телеги для ограбления. Для этого мы разгрузим одну телегу и приготовим для них десант с сюрпризом.
# 2 Приманка нужна для того, чтобы проявить места каждого орка, кто в засаде: стрелки выстрелят заготовленные снаряды, а рукопашники побегут к телеге добивать тех, кто останется жив. Это должно ослабить оба враждебных фланга и выманить под удар конницы, или массового магического удара основную массу орков. Таким образом ваш план будет надежней.
#3. О десанте я вспомнил не просто так, в телеге под защитой бортов я готов оказаться в центре мясорубки, прошу только для помощи одного партнера, желательно также воина.
# 4 Основной элемент успеха нашей приманки ловушки - иллюзия пассажиров на телеге. Мы сделаем пугала из наших комплектов обычной одежды и напомним их травой и листьями, а вы сотворите иллюзию живых пассажиров. Прошу поддержать иллюзию до момента падения манекенов после попадания в них стрел или дротиков.
# 5 У десанта будет предусмотрен сюрприз для тех орков, которые будут ловкими и первыми добежат к телеге за добычей - мы угостим самодельным коктейлем "огненного дыхания Морадина" - смесь масла и спирта, который издревле употребляют кузнецы дварфов, чтобы разжигать горн в кузнице в любую , даже самую сырую и морозную погоду, и я как знал - купил перед дорогой 10 фляг.
#6. Коктейль я не сделаю без помощи моего лучшего друга - Берглина, нужна его драгоценная универсальная, магическая настойка, и так как нет времени его упрашивать, прошу вашего содействия - проспонсировать мое боевое варево - заплатить ценителю огненной настойки десятикратно, что бы не обидеть и вдохновить на бой, точнее - на празник после боя), и одобрить всю операцию в целом.
#7 Как раз позвякивание ящичков с "сюрпризом" и должно не оставить ровнодушными орков в засаде, откуда им знать что это не редкостное пойло на продажу?
#8 Те кто со мной в телеге, должны помочь зажечь фетили к коктейлям, и выбросить хотя би в 4 руки по две фляги в каждой на подступающих к телеге бандитов, за которыми мы будем следить сквозь дырки в бортах.

– Ты кушай, кушай. – дроу даже подвинул к эльфийке собственную тарелку, но и сам не упустил момент и набрал полный рот еды, – Тока ефо нафо пыло ефть то пфянки.

Прожевав, к собственной чести даже почти не чавкая, Берглин успел расстроиться с отказа Тарариалы, а потом его захлестнули смешанные чувства. С одной стороны, ее обаяние, а может быть просто то, что она вообще с ним разговаривала, не давали шанса отказать. А с другой – ему было жаль тратить столь ценное содержимое на всяких там сомнительных личностей. И уж тем более на барда.

– Эх... Ты со мной потом еще долго не расплатишься за этот бурдючок. – нежно поглаживая сосуд, ответил дроу на предложение Тари.

Впрочем, для себя он решил что сначала сделает смесь поядреней, а потом – чуть слабее, чтоб наутро у них поболела голова. Просто потому что он вредный, чтоб знали, что дроу – это вам не пушистые забавные эльфики. Хотя сам он понимал что выдерживать соотношение ему будет в любом случае сложно – несмотря на многолетний опыт, координировать движение и фокусировать зрение становилось сложнее, так что наверняка у каждого в кружке будет совершенно разный по концентрации напиток.

– Повод нуж-жен только снобам... Но если уж так надо, то за то шоб руки не эта... не дрож-жали. И эти... Ну... Шоб свои не ш-шастали вне лагеря.

Голова Майлза начала очень усиленно работать, но было такое ощущение, что на шестерне не хватало пары зубьев и колесо мышления проскальзывало. То, что происходило с медальоном, барда не особо радовало, но не пугало. В конце концов он контракт с бесом заключил, а тут амулет.

"Несомненно я умею убивать лучше, чем они. Разве могут эти недоумки вообще поклоняться Баалу?!" - мысли сами ползли в голову, - "У меня есть символ, а у них нет, я удил важного парня у них, а они нет, а теперь какой -то ублюдок пробует выставить меня в неверном свете!?"

- Слушайте меня, жалкие черви! - бард выпрямился, отпустил бесчувственное тело и посмотрел прямо на послушников, заодно используя заминку, чтобы подобрать слова, - Когда я пришел, я сказал, что поклоняюсь Баалу, но меня не восприняли! Я показал священный символ, но меня не восприняли! Я убил во славу Баала двух идиотов, но меня не восприняли опять! Теперь какой-то утырок просит меня произнести священный текст, хотя мой священный символ и так уже обжигает мою руку от гнева, но кто, мать вашу, этот вопрошающий?! Кто дал Тебе право спрашивать Меня! Сам ли ты знаешь текст? Или ты думаешь, что Богу Убийства нужны жалкие слова для поклонения?! Убивай! - вот, что требует Баал...

Майлз с каждым словом спускался вперед, его импровизация на одном лишь слове "убийство" и догадках начала захватывать и его самого. Может так действовал медальон, может он вошел в раж и слился с ролью - неизвестно. Будь он сейчас на сцене, ему бы рукоплескали. Наверное.

- Куууррваа мааать! А шляк бы трафив того снайпера.
- Аааааааааа, как же обидно, что меня свои же подстрелили, - не сдерживая гнева, заревел злющий дварф и как всегда, в моменты очень сильного эмоционального стресса, он разговаривал на своем "ґуцульском" диалекте...
Ему было все ровно, что услышать вся округа, и звери и птыци, и лозуччики или другие недоброжелатели...
Не обращая внимания на торчащий болт между ребрами, из сверкающим молниями взглядом с под лоба, Тодор целеустремлённо шагал в лагерь "поговорить" ...
- Kто? - коротко рыкнул он, переводя взгляд на своих напарников?
- Кому, кроме совести, нехватает духу признатся? Гааа?
Пробежал взглядом по смущенных а коегде хихикающих физиономиях, дварф сплюнул сгореча, присел возле своего походного места, розделся, осмотрел рану, подготовил себе повязку, прикрыл глаза, несколько раз вдыхнул и медленно выдыхнул на полную грудь -выдернул болт, резко прижал повязку и с почти отрешенными лицом с закрытыми глазами поособенному нежно прижал вторую руку к раненому боку воин внутреннюю силу в рану и тепло розлилось по его телу.
По стичению минуты, он спокойно повернул голову к дроу, и по дружески спросил: " Дружище, у тебя не найдется для меня глоточек чего нибудь крепкого?

Неуклюжая попытка заехать воронкой в глаз противнику чуть не закончилась для Йарвейна отсечением руки - защититься эльф не мог (не воронкой же парировать), а в удар вложил достаточно силы. Замах попал бы во врага, не будь таким очевидным - палач скрестил шаги и ушел влево, тут же контратаковав своего резвого пленника. Даже будь у следопыта клинок - удара было не избежать, он, считай, подставился. Все, что он успел сделать - попытаться подставить под удар короткого меча не-рабочую руку - как-то отвести лезвие, пусть и ценой ранения. Что он и сделал - получив серьезную рану чуть ниже локтя на левой руке.

Майлз легко вбежал по лестнице, сбрасывая морок паралича - и тут же заметил прячущегося под столом Гаррета. Он был жалок - и не узнать недавнего "жреца", уверенно и с гонором плетущего правду с ложью на допросе. Знай наших, силовые методы - конек Пылающего Кулака! Острие рапиры легко проткнуло незащищенную кожу шеи противника. В последний момент удара Майлз уловил в глазах Гаррета мольбу о пощаде - вор настолько боялся за свою жизнь, что попросить сдаться голосом уже не мог, в горле пересохло, и губы не слушались, так что он издал только какое-то нечленораздельное мычание...

Сэр Юсташ был в плену мрачных мыслей. Рыцарь смотрел на черную рану и запустенье, маячившие на горизонте. На Высокие Топи, на Мийетар, поглощенный Темным Бедствием все эти тысячелетия назад. Какими еще могли быть его мысли, кроме как полными сумрака?

Интересно, то, что они идут вдоль этих проклятых мест в компании Берглина из Шамата, является хорошим или плохим предзнаменованием? Все же до того, как они продали свои души Лолс и стали дроу, то было страна его предков. Проявят ли силы этой старой земли милость к своему далекому, измельчавшему и изуродованному потомку? Или же, быть может, они захотят уничтожить Берглина за невообразимое высокомерия быть живым тогда, когда забытое королевство уже давно мертво?

Юсташа занимали все эти вопросы не из-за самого дроу, конечно. Самого пропойцу, как кажется, нисколько не занимала его судьба. С чего бы о нем в таком случае переживать и заботиться кому-то еще? Но нет, сегодня темный эльф был частью его отряда. Гнев или же благорасположение, которые он сыщет, падут также и на всю партию Юсташа.

Впрочем, пустое. Пусты эти мысли. Они зиждутся на суеверии, на предрассудке, что земля — сколь бы старой она ни была — может помнить, любить или ненавидеть. То, что это так, как бы ни уверяли нас поэты, до сих пор не смог доказать никто.

Слова молодого жреца вернули рыцаря в мир живых и заставили его на время отложить свои тревоги по поводу мертвых эльфов и их предсмертных проклятий.

— Все так, Хелдер, — сказал Юсташ, поворачиваясь к служителю Мистры в седле. — Пока наше путешествие было не особо интересным. Я молю богов, чтобы эта скука царствовала и продолжалась и далее. Тем не менее, да, дозорные и палисад вкупе с надеждами и молитвами — лучше, чем молитвы и надежды без них.

Юсташ отъехал на несколько шагов, а затем повернул своего скакуна так, чтобы смотреть на остальных.

— У нас не так много времени до того, как Селуна сменит Амаунатора, — объявил он. — Будем надеется, что Тарариала и остальные вернутся к нам с отчетом в ближайшее время. Тогда мы будем знать, где лучше всего разбить лагерь. В любом случае, он будет укреплен, я скажу, так что приготовьтесь поработать перед сном.

Рыцарь кивнул на повозки и на деревянные щитки, которым уже скоро суждено было стать импровизированными стенами их становище.

— Мы выставим стражу. Двух человек. Мистер Хелдер вызвался быть одним из часовых. Я думаю, что молодой Тодор должен к нему присоединиться. Все же во тьме, как они говорят, глаза дворфов глядят дальше и зорче людских.

Только Иванов дошёл до "хэй" перед припевом, как грянул второй выстрел Картера, окончательно расставивший точки над i. Больше никто не осмеливался топтать mutter Erde своими грязно-серыми лапками и стрелять по оперативникам. Выжившие при посадке инопланетяне были уничтожены - всего за полчаса.

Поляков, исследуя двери тарелки, обнаружил, что изнутри они легко открываются, если сосредоточиться на мысли об этом. А вот снаружи трюк не работал - потому северное блюдце так и оставалось запечатанным.

Настало время провести осмотр захваченных трофеев. Впрочем, детально это сделают на базе - сейчас нужно было просто удостовериться, что при транспортировке захваченному имуществу не будет нанесен непоправимый ущерб.
"Крест" оказался разделен на четыре отсека - "прихожую", в которой и разгорелся бой - здесь находились весьма аскетично оформленные места для экипажа (просто гамаки, убирающиеся в стенные панели) и небольшой склад оружия. Комната навигаторов находилась с другой стороны тарелки, и кроме собственно аппаратуры содержала ящики-укладки с инструментами - подписей не было, но в целом в найденных вещах угадывались вполне земные аналоги - портативный осциллограф, мультиметр, какие-то съемники и другие сборочные приспособления, паяльная лампа, газовый резак... Здесь же находились места отдыха операторов.
Из навигаторской можно было попасть в центральный отсек тарелки - очевидно, двигательный. По оси симметрии корабля здесь была установлена колонна то ли из меди, то ли из чего-то подобного, со смотровыми окошками. Колонна стояла на расширяющемся металлическом основании, на котором угадывались сервисные лючки, гарготы для кабелей и трубопроводов и места для установки съемных ручек. Тут же была и укладка с нужным инструментом - и опять без единой подписи и значка, хотя бы на инопланетном языке. Вот эта ручка, к примеру - открывает лючок с запасными кабельными разъемами, или запускает двигатель? Как они тут разбираются? В отсеке было ощутимо теплее - но не жарко. И едва заметно пахло озоном вперемешку с гарью. Странное сочетание.
Последний отсек был даже не отсеком в полном смысле слова - так, кладовка. Здесь стояли пустые холодильные камеры, какие-то боксы, контейнеры, раскладной операционный стол и укладка с мединструментом - тоже весьма своеобразным, и явно не предназначенном для применения человеческими особями. Хотя, при некоторой сноровке можно было и попытаться...

Южная тарелка оказалась почти полностью уничтожена взрывом чего-то внутри - стены выгорели, пол усыпан осколками какой-то аппаратуры вперемешку с зеленоватыми внутренностями пришельцев, и весь этот салат "земные объятия" оказался хорошо прожарен полыхавшим здесь огнем. Однако обшивка оказалась почти не поврежденной - не считая аккуратной дыры сверху и заклинившей в открытом положении входной двери, других нарушений герметичности не наблюдалось.

На северную тарелку удалось полюбоваться лишь снаружи и сквозь бойницы. Обстановка здесь была - как в кокпите истребителя, в который посадили сразу восемь пилотов. Всё то, что находилось в первых трех отсеках "креста", здесь было собрано вокруг ствола двигателя с максимальной плотностью компоновки. Судя по полному отсутствию в обоих вариантах конструкции кораблей каких-то бытовых удобств, они не были предназначены для многодневных перелетов. Значит... Либо эти средства перемещения способны развивать в вакумме субсветовую скорость, либо враг уже построил свою тайную базу на Земле. Ни одна из этих идей не внушала оптимизма.

- Тот, кто носит медный щит, тот имеет медный лоб, гласит калимшанская народная мудрость, - хмыкнул Торадин на замечание о манере Рейвенгарда вести дела, - Чтобы пробить уверенность Алдера в своей правоте и праведности не помешал бы Великий Бур Гонтлгрима, с которым можно добраться до Подземья. Не то, чтобы я не попытаюсь, конечно. Что же до остального...возможно, во мне говорит мое воспитание, но... Кулаки - это наемники, а не присягнувшие воины, вот и ведут себя соответственно. Я вообще слабо понимаю, как крепость, то есть город, могут жить без короля. Откуда и все перекосы - все тянут одеяло на себя, и никто не чувствует ответственности за всех. Впрочем, если таковы здешние пути - пускай грызутся, по кирке им в руки. Раз местных такой расклад устраивает, не хочу в это лезть. Постараться не дать пропасть старой знахарке, которая случайно попала в колеса - другое дело, тут я приложу все усилия. Слабых надо защищать, просто потому, что они слабые. Так что к Тиллертону я схожу. Что до Кулаков... я постараюсь сделать все, от меня зависящее. Скажите, сер Коран а вот как вы оцениваете шансы достучаться пробиться через лобную кость Рейвенгарда с мыслью, что требовать подчинения, не предлагая защиты - дело дурное и гиблое. Если бы Кулаки патрулировали Внешний Град и предлагали тамошним жителям свою защиту взамен Гильдейской - то уровень преступности бы и снизился. Сейчас ведь во Внешнем помощи ждать неоткуда, кроме как от ворюг.
Тут дворф раскинул своим умом. Судя по времени, которое на это потребовалось, ума было немало.
- Кстати, а почему Дласкеры? Я думал, они в упадке, денег нет, неприятности всякие и вообще, едва ли они соперники Сильвершильду в таком раскладе.

- Проблемой, по существу, являются сами Кулаки. Алдер и его подопечные часто теряют терпение в погоне за преступниками. Иногда это хорошо, а иногда в тюрьме оказываются невинные люди. У него же любой бедняк - потенциально вор. Чего стоят практики облав в портовых кварталах и предместьях. Хватай всех, в морской башне разберемся. Я думал, посватав в стражу человека чести - каким, бесспорно, является всякий рыцарь нашего ордена - я как-то повлияю на это. К тому же, за вас репутация - вы же графа спасли. Ну, один раз из двух, но все-таки. И он успел за вас поручиться. Я пока что слышал только об аресте Дласкера - его взяли дозорные, наверняка по приказу Сильвершилда. С учетом смерти Абделя, тут все встает на свои места - должны быть назначены выборы в совет, на освободившееся место, и Сильвершилду нужно скомпрометировать основного претендента в совет, который к тому же мог бы подсидеть его в борьбе на пост высокого графа. Хорошо бы, конечно, судимость на него повесить, но просто потаскать по камере тоже не повредит. Потом можно слухи пустить, придумать какую-то ужасную вещь, в которой этот Дласкер подозревается... Например, в связях с содержательницей шалмана, и в колдовстве - для чего и были "приглашены" означенные женщины. Да мало ли как женщина может скомпрометировать мужчину, да еще и патриария! Думаю, тут все вертится вокруг его фигуры. Адвоката могу посоветовать - Тиллертерн мне частенько помогает, он весьма отчаянный парень, и между прочим, тоже в нашем ордене. Но там адвокат не нужен, я думаю - Сильвершилд достаточно богат, чтобы заплатить штраф за неправомерный арест. Конечно, если он его зажмет, можно будет надавить... Но сейчас он будет строить из себя белого и пушистого, соблюдая все законы - ему ведь не нужны пятна на репутации. В высокие графы с пятнами не берут.

Дух Тодора из астрала, наблюдая за своим телом и действиями все учасников боя — молча ликовал, ведь не даром он рискнул, чуйка его не подвела и засвет, ценой собственой жизни — правыльная жертва во имя напарников, и теперь молодому воину дварфу не стидно будет стать перед очами папы с мамой и всех его предков на том свете...
Внезапно, дух Тодора ощутил мощный подзатыльник такой силы, что даже шлем слетел. И услышал голос громогласный, до костей пробирающий: «Ах ты паскуда ленивая, почем зря себя хорониш, мы тебя еще не ждем, марш обратно на грешную землю, еще не все страницы твоей Книги Жизни перелистаны…»
И тут же, более ласковым тоном, голос добавил: «Ну ты…это … малыш, не спешы под стрелы возвращатся, пусть все уляжется, тогда возвращайся в тело и живи… »

— Так точно пане Юсташ.
Тодор поправил броню, взвесив в руках щит и топор, подошол и осторожно заглянул в черноту коридора, уходящего в глубь поганского святилища, тогда повернулся и оглядел всю чесную компанию, и тихо затянул древнюю дварфскую боевую песню:

Аты-баты, шли солдаты,
аты-баты, в дальний путь.
Не сказать, чтоб очень святы,
но и не в чем упрекнуть.

Аты -- справа, баты -- слева,
шла девчонка мимо них.
Не сказать, чтоб королева,
но не хуже остальных.

Разговор об этой крале
те солдаты завели --
не сказать, чтоб приставали,
но и мимо не прошли.

А она остановилась,
черной бровью повела --
не сказать, чтобы влюбилась,
но и против не была.

Аты-баты, шли солдаты,
аты-баты, в дальний путь.
Не сказать, чтоб очень святы,
но и не в чем упрекнуть.

- Насчет черных свечей не могу сказать ничего определенного - я не был в самом сарае, который они называют церковью, и ритуалов не видел. То, что я о них знаю - рассказы, иногда не из первых уст... Но они совпадают в главном, потому я им доверяю. Разумеется, я говорил о семье Баала. Он как будто лапу положил на этот город - его бы следовало назвать врата Баалдура, после всех этих событий. Насчет "взять и прирезать" - решение смелое, я бы сказал, вполне в духе нашего ордена. И власти не скажут вам за это ничего дурного - этих сектантов не очень-то и любят, ну а если возникнут проблемы - я помогу их уладить. Тут дело в другом - если они действительно поклоняются мертвому богу убийств, у нас проблемы. Баал мертв, и его сфера опустела. Нет больше ни одной сущности, которая покровительствовала бы убийцам. Но это же не значит, что убийц больше нет, верно? То, что сейчас началось, похоже на первые шаги по созданию этой сущности. Громкое начало - загадочное, смелое устранение сначала весьма охраняемого пленника и ключевого свидетеля, затем - почитаемого, влиятельного и знаменитого главы города. Все только об этом покушении и говорят, а как только станет известно о том, что Абдель умер - заговорят еще больше. Что следом? Нужны жертвы, а для такого божества - жертвы человеческие. Конечно, можно ограничиться простыми людьми, взяв числом. Но если дело дойдет до того, что сами убийцы окажутся под угрозой... Они примут смерть, постаравшись прихватить с собой максимум нападавших - и примут ее во имя нового божества. Это будет резня, в сердце которой родится новый бог, а настоятель этой церкви последней надежды имеет все шансы стать аватаром этой сущности. Каким будет её имя - не важно. Но Врата Балдура еще долго не оправятся после такого события. Если вообще оправятся.

Лорд Юсташ, как кажется, также был раздосадован словами дворфа. Впрочем, если он хотел как-то обрить того или сказать нечто укоризненное, он сдержал себя. Рыцарь лишь покачал головой укоризненно.

Он был слишком стар для всех этих слов и пересуд. Возможно, это его последний день, даже если ни одному гоблину и не суждено будет проткнуть его своим ржавым ножом. Дальняя поездка разбередила его грудь, давнюю боль и тяжесть в ней. Под его ребрами все сейчас было сделано одновременно из камня и из огня. Ему было сложно дышать, но все же он дышал и, как мог, не давал миру знать о своем недуге.

Возможно, через минуту его сердце, наконец, остановится. Но это значило лишь одно. Человеку, который стоит на пороге Вечности, нет дела до мирских свар. Юсташ был спокоен. Скоро он войдет в гробницу.

— Мастер дворф прав в одном, — в конце концов проронил Юсташ, глядя на Неммонис. Кажется, он начал полагать ее офицером под своим началом или что-то такое. Кажется, он ожидал, что она будет слушаться его приказов и — в свою очередь — передавать эти приказы другим. Было в его взгляде также и что-то такое, что настаивало, что все это не просто лишь фантазии и грезы высокомерного и отлученного от мира старика. Сэр Юсташ сражался в войнах и водил людей за собой. Знающему человеку это было понятно теперь даже без всех хвалебных пересудов крестьян, что ходили о нем в Колвилле.

— Нам надо перестроится — и, да, мэм, арьергард должен быть укреплен также. Вы возьмете авангард, я скажу. С вами лучше всего быть эльфу, потому что я разглядел в ней хищника; Яго, потому, что он откажется быть где-либо еще; женщине-калимшани, потому что, несмотря на ее малый рост и смуглость, я думаю о ней как о воине.

— Оборону тыла возьмут на себя дворф и дроу. Первый из них показал, что если в том случится нужда, он может поддержать тех, кто впереди, метая свои топорики. С другой стороны, он, считай что, нарушил строй там в лесу. Я надеюсь на него, но сомневаюсь в нем из-за его молодости. Потому я не хочу видеть его впереди. Дроу владеет самострелом — я видел это, когда он неоднократно дурил в подпитии там, в деревне. Потому все, что я сказал о поддержке нашего наступления из второй и третьей линии, применимо и к нему. Пропойца был когда-то Берглином из Шамата, Берглином-лордом, Берглином от Дома, что отверг его. Он хочет стать им вновь, я знаю, или — если то невозможно — он хочет обрести хотя бы тень прежнего себя. Потому, я уверен, он возьмет на себя командование тылом — пусть, кроме него, то будет всего лишь один дворф. Он попытается исполнить свою роль так хорошо, как сможет. Что же касается нас остальных — мы будем держаться в средине.

- Аааа...Иииик... Эти побрякушки продал сарсам, да... Ииик. Короче пять десятков че за сферу и наручи за... Подожди-подожди! За четыре четки. Ума не приложу, зачем этой торговке такие побрякушки за такую сумму,- Думатон явно уже перебрал, рассказывая,- Вот, где тут деньги... Сейчас....
-----------

Еда у Фламикса была прекрасной, особенно после стольких дней пути с солониной и вяленным мясом. А тут парное, печеное с пряностями, с листьями зелени и тушеными овощами. Это был не завтрак, это оказался целый пир. Так же хозяин подозрительно молчал и не просил у гостей денег, но Эберк заметил, что у других охотников он берет и вполне себе непохо. Кажется, тут имела место какая-то хитрость.

На драконида охотники глядели с интересом, что-то друг другу, показывая на пальцах, но неприяхзни на лицах не было, уже хорошо. Однако, это тут, в Ривери, в столице жеим запросто могут пополнить коллекцию трофеев.

Услышав речь Ироса, Фламикс поспешил поучаствовать.
- Мне кажется, я знаю, о какой девушке вы говорите. Эта миниатюрная прекрасная особа заезжала пару дней назад на своем торговом фургоне. Она еще так забавно шипела языком. Представилась, что ее зовут Маиши, и она очень хочет найти свою сестру - Гайлани. Когда я рассказал о судьбе этой сарсийки, она сильно опечались и отправилась на ее могилу. С ней еще Сашх болтал о чем-то на улице. Кажется, они сильно спорили.

Ллилевин и Майлз
- Эм... Да, конечно, мы замнем это дельце... И уйдем. Но знаете, моему приятелю теперь все время ходить под себя? Хорошенькая плата за... А, да за что угодно. Неважно. Вы ведь понимаете, мы уйдем, но из строительного отряда придет прораб. Или еще кто-нибудь. Мы могли бы договориться, чтобы никто не приходил - а вы поможете моему товарищу вернуть прежнюю форму. Ну, или хотя бы минимальные мозги. Что скажете?

Торговец понимающе закивал, мотнулся в дом еще разок, и принес небольшой кулек.

- Вот, спасибо вам. Меня зовут Гаррин Вильгельмсон, и я ужасно рад, что все так получилось.

Мешочек слегка позвякивал. Вполне приятно - но не очень обременительно.

Дорн
- Если в городе появится конкуренция Амберли - эту конкуренцию быстро уберут. Вопрос в том - как именно, потому что от этого может зависеть ситуация в городе. Хорошо, если это будет разборкой между жрецами - и плохо, если в это окажется ввязан кто-то еще. Простое святилище, проповедь, сбор последователей - все это не требует разрешения от властей. Правда, амберлитки могут попросить помощи у властей - и вряд ли им откажут. Так что закончится такое "уравновешивание" довольно просто - выдворение из города "по-хорошему", ну или бандитские атаки по ночам... Средств масса. А вот если чей-либо культ будет достаточно силен, чтобы выстроить храм... Что ж, тут нужно разрешение на строительство, его без парламента не получишь. Месть все равно последует - но мстить будут не только жрецам. Потому этого и не допускают - ни совет, ни парламент. Может быть, при наличии весьма напористого и харизматичного жреца, готового нанести первый удар по амберлиткам - такое разрешение будет дано. Но мы вступаем на топкую почву домыслов.
Из материалов я могу предоставить свою речь. Увы, свидетелей по делу нет. Могу сказать, что, насколько мне удалось выяснить, этот ритуал - утопление любви - означает посвящение в жрицы. То есть, это вроде как важный ритуал для расширения церкви. Насколько удалось выяснить, альтернатива ему - довольно болезненный ритуал непосредственного утопления. Человека заливают тоннами воды, и спасают уже молитвами Амберли. Могут и не спасти - вот почему те, кто боится, выбирают второй вариант. Но... Как доказать, что в результате ритуала действительно страдают люди? Этого я не знаю.

После секундного растерянности, Тодор оценил деспозицию своих напарников и враждебных волков. Получалось так, что он, находясь в самом «хвосте» их боевой порядка, тоисть незадействованоц защитной единицей первой линии обороны, при этом его уважаемый объект охраны пан Юсташ, вместе с неменеие уважаемой Тиамат - возможно примут первыми атаку справа...
«Именно о такой ситуации хотел предупредить дроу, но имеем то, что имеем», уже в традициях этого похода, ворчал себе под нос молодой воин.
От розмышлений к действиям Тодора подтолкнул храбрый Сем, который вырвался вперед и точными, мастерскими и кажется смертельными бросками кинжалов укоротил лесное поголове «серых братьев»
Повесив на пояс любимый молот и взявшись за один из ручных топоров, Тодор находу, украдкой прошептав извинения для родного топорика за короткую разлуку. Бросился з другу Сему.
Поровнявшысь сним, юный дворф прицельно метнул топор в волка

Торадин чуть печально хмыкнул. До крепостей, где были серьезно представлены Изумрудные Клинки тянулись лиги и лиги... А то - чего ж, если есть возможность выпить-закусить, отчего бы и не позвать с собой родню? Дворфы же не без понятий, хотя и кушают немало. Если что - потом разваленное починят, побелку подновят... крышу хозяину на место поставят... Однако же свои дворфы были далеко, с местными жрец был незнаком, так что особнячок, вероятно, устоит.
Но на пояснения Корана о причинах рекомендаций Торадин посерьезнел. Надо было решить, как себя вести. Безбашенный лучник был вовсе не дурак, и ссориться с ним не следовало. К тому же, он, пожалуй, единственный говорил об Абделе, как о человеке, а не как о политическом деятеле. Промолчать и морочить эльфу голову, скрывая смерть Адриана показалось и недальновидно, и как-то просто нехорошо. А Сильвершильд? А Сильвершильд пахмаарт кошр шнутц дхр'аак*. Он придержал информацию о гибели своего коллеги-сюзерена в интересах бизнеса (в первую голову своего), а не покойника, и не факт что на пользу города. Да и вряд ли Коран побежит вопить со всех крыш.
- Расскажу, сир Коран. Только хочу вас предупредить, что герцог Сильвершильд наложил запрет на распространение этой информации, опасаясь последствий. Не знаю, когда он соберется это обнародовать и в каком виде. Мне очень горько вам об этом сообщать, но этой ночью погиб Великий Герцог Абдель Адриан. Скрытность Сильвершильда вызвана обстоятельствами смерти Абделя - тот превратился в непонятное чудовище, стал кидаться на всех подряд, убил людей из своей же охраны... Поэтому Великие Герцоги пока не решили, как объявить о произошедшем. Сочувствую, я знаю, вы были друзьями.

Эльфийка метала грозный взгляд из стороны в сторону. "Как можно быть такими неспешными!" Резкими движениями она принялась поправлять крепления на броне, проверять потайные ножи на поясе и надевать обратно рюкзак.
Тарариалу обуяло жгучее чувство страха за похищенную девочку. Нельзя больше медлить, нельзя стоять и разглагольствовать ни о чем.

В этот момент звонкий детский голос заставил Тарариалу бросить свою сумотошною подготовку. В казавшейся ей неспешной болтавне селян детский крик грянул как молния. Да, все правильно, она тоже готова идти! Девочка выразила ту же решимости с той же громкостью, что была и в самой эльфийке. Кажется в ней тоже сидит такая семилетняя девочка, готовая топнуть ногой.

Но сегодня ни один ребенок больше не пострадает. Тарариала наблюдала, как отец пытается справиться с дочерью и, кажется, у него это не получалось. Поднимаемая не понятными ей женскими инстинктами, эльфийка подошла ближе к девочке. А разговоры продолжались и это значило, что никто не принял заявление ребенка в всерьез, но только не Тарариала и.. не драконорожденная. Внезапно, могучая воительница обратилась к девочке, присев перед ней на корточки. Эльфийка улыбнулась. Женщины не смогли остаться в стороне.
Слушая драконорожденную, эльфика поймала себя на мысли, что она сказала бы тоже самое. Тарариала кивнула и тоже обратилась к девочке, мягким голосом и почему то с эльфийским акцентом. Наверное для большей внушительности.

— Послушай девочка, ты действительно очень храбрая, храбрее чем некоторые собравшиеся здесь мужчины, — эльфийка покосилась на сложившего руки в принципиальной позе крестьянина.

— Мы увидели это в тебе. И то, что однажды ты станешь одной из нас, такой же храброй и отважной девушкой. Но сейчас не спеши бросаться в бой, размахивая кортиком. Ведь твоя помощь нужна другим месте.

Старики и дети... Почему-то они оказываются храбрее иных взрослых мужчин. И те и другие лишены страхов - первые уже, вторые еще. Даар вполне понимала желание сэра Юсташа сразиться, вспомнить молодость, но опасалась, что он будет только путаться под ногами. Наверное, сюда уже можно будет не возвращаться, если с лордом Конвилля что-либо случится. Однако отговаривать его она не стала. Взрослый мужчина, пусть сам решает. Но вот человеческий ребенок... Надо было ее энергию перевести в другое русло.
Звякнув кольчугой, Даар присела на корточки перед девочкой и посмотрела той в глаза:
- Ты очень смелое дитя. - Голос драконорожденной был тверд и серьезен. - И я уверена, что ты вырастешь выдающейся воительницей. Знаешь, как ты можешь помочь Яго? Побыть с его женой, пока мы будем искать их дочь. Вдруг гоблины вернутся,а ты с отцом сможете защитить и поддержать ее.
Даар перевела взгляд на отца Талвин. В закрытом доме вряд ли с ними может случиться что-либо плохое. А жене кузнеца наверняка сейчас не сладко. Лишиться дочери и сидеть в одиночестве в пустом доме, пугаясь каждого шороха. Моральная поддержка не помешает. Но согласится ли отец...

Гервиль
Стражник пытался остановить Гервиль, попробовать оправдаться, сказать, в конце концов, что он вовсе не это имел в виду... Но какое там! Девушка была настроена решительно, как и всегда - так что слегка оторопевший дозорный только и успел, что рот открыть, а жрица уже повернулась и ушла по своим делам. Каким? Вряд ли кто-либо мог сказать точно. В отличие от остальных членов небольшого отряда, ее тяготило гораздо больше вопросов - и устройство храма в честь своей богини, и расследование тайн амберлиток, и внезапное появление мумии в городе. Конечно, этому сонму проблем было далеко до того, который каждый день держал в голове Равенгард, но все же его вполне доставало, чтобы сравняться с высшими чинами Пылающих Кулаков. А вот жалованье Гервиль пока что получала наравне со всеми.

Торадин
Задержавшись, Торадин решил все-таки успокоить дозорного. Тот просиял, как медный чайник, и тут же побежал в караулку за книгой, по дороге расточая любезности

- Дадада, господин, сейчас! Ох, спасибо вам огромное, это все моя вина, не умею нормально изъясняться. То есть, я, конечно, все сказал, как думал, но я же не думал, что на то, что я сказал, обычно думают иное. Ох, простите... Вот.

Книга легла на подоконник караулки, который был несколько высоковат для дворфа, но все же писать можно было, не вставая на табурет. Стражник собрался было бежать за Исрой, но остановился на полушаге

- А что за заказ вы ищете? Как мне о нем спросить?

Майлз и Ллилевин
Как бы ни спешили чародей с бардом, а до предместий путь был неблизок. Выйдя из кишащего разными дорогими штуковинами поместья Сильвершилда, приключенцы срезали путь через простор, мимо памятника рейнджеру Минску с его ... Так, стоп. А где хомяк? Майлз, уже не первый месяц живший в городе, привык к "нормальному" виду памятника, в котором суровое лицо рашеменского варвара уравновешивалось милой мордочкой хомяка, явно более крупного, чем это положено природой. Теперь же на месте питомца Минска красовался свежий скол камня. Хомяку приделали ноги. Майлз не мог решить, какой вопрос его больше интересует - "кто?" или "зачем?". Однако же решать эту проблему предстояло по пути - поймать преступника на месте не представлялось возможным, а следов вокруг уже было столько, что огораживать место преступления было совершенно бессмысленно. Разве что поискать на статуе отпечатки пальцев... Но это долго, да и толку с них, если в Морской Башне хранятся отпечатки только пары сотен людей из всего миллионного населения города?

Герои без особых происшествий добрались до нижнего города. На его улицах порядок был уже не столь абсолютен - попадались и подозрительные личности, и просто карманные воры. Двоих Ллилевин, наученный горьким опытом, приметил и поймал за руку. Воровали, правда, не у него, но какое это имеет значение? Жетон пылающего кулака и внешность спасителей графа буквально вколачивали воришкам головы в плечи. Впрочем, кто были те воришки? Мальчуганы лет шестнадцати, а может и того младше. Один "косил" под фонарщика, другой - под лоточника, и наверняка кроме краж они еще и честным трудом подрабатывали. Только вот доход от краж, конечно, был несравнимо больше. Хозяева кошельков несказанно радовались возврату имущества, и удивлялись - обычно пылающий кулак даже не брал в расследование такие случаи, так как доказать что-либо было практически невозможно, а тут поди ж ты - предупреждение преступлений во всей красе. Недоходя пару кварталов до ворот Василиска, друзья застали еще одну картину из цикла "жанровые сценки преступного мира". Двое дюжих детин "общались по понятиям" с зеленщиком, выставившим свои товары на витрину прямо у своего дома. Издалека было не разобрать конкретных слов, но по обрывкам фраз Майлз уяснил, что случай классический - настало время платить за "крышу", а денег у лавочника или нет, или же он надеется их припрятать. Один из бугаев, видимо, косил под интеллигента - а другой уже разминал в руках нож, не особо интересуясь разговором, и периодически тренируя выпады в воздух, отчего у лавочника лицо постоянно мигрировало из красной краски в серо-зеленую и обратно.

Дорн
Если бы адвокат носил очки, он бы сейчас сдвинул их на нос и посмотрел бы на Дорна "поверх". Но зрение от бесконечных бумаг у него еще не испортилось, потому Тиллертерн просто откинулся в кресле.

- О да, у храма Амберли в этом городе всегда был особый статус. Начать с истории. Город был основан на месте контрабандистской бухты, капитаном особенно удачливого пиратского судна, и первыми правителями города были пираты и бандиты. Впрочем, и вторыми тоже. Конечно, века истории сгладили нрав патриариев, но все патриарии, и я в том числе - потомки тех самых пиратов. Неудивительно, что храм Амберли, злой богини морей, стал первым в городе. И потому всегда находился на особом положении. Конечно, миром правят боги, но еще в большей степени им правят деньги - и потому впоследствии всеобщая популярность была отдана Гонду. Можете себе представить, как это возмутило жриц Амберли, да и саму богиню? А злых богов лучше не злить дополнительно. После того, как город пережил несколько серьезных наводнений, совет старается не принимать решения против храма Амберли без исключительно веских на то оснований. Если бы по этому делу нашелся свидетель, или неоспоримые доказательства... У нас были бы хотя бы какие-то шансы. Но во всех делах "слово истца против слова ответчика" всегда будут выигрывать амберлитки. Просто потому, что их слово подкреплено, если можно так выразиться, шатнажом в масштабах города. Конечно, такое положение дел раздражает всех без исключения, кроме самих жриц и их заядлых прихожан - однако что с этим поделать? Если некоторое ущемление храма вызвало наводнения, то можете себе представить, какая буря обрушится на город при попытке этот храм снести? Потому и возведение новых церквей в городе - достаточно деликатный вопрос. Врата Балдура живут морем, хотя и стоят на реке. Если Чионтар изменит русло, или если море станет неспокойным - мы тут все помрем если не от смерчей и наводнений, то просто с голоду.

На несколько мгновений Тодор провис на плечах своего спасителя и жадно глотая воздух, учился дышать словно впервые в жизни ...
Cцена спасения юного дварфа совершенно пьяным дроу, показалась очень шокирующей и комичной одновременно для большинства посетителей.
Сначала тихонько прыснул от смеха крестьянин, за мгновение до этого приписав Тодора к покойникам, и этот его заразен смешок начал распространяться таверной, как снежный ком, который вызывает снежную лавину, только в нашем случае это была лавину смеха ...
Кто-то скромно, а кто-то не сдержанно начал хохотать с этой поистине комической и уникальной картины. Ведь представитель знаменитого своей жестокостью и высокомерием народа дроу, спасая (вы только подумайте - просто так спасая незнакомого кордупля !!!) молодого но крепкого дварфа (которым можно пахать, запрягая вместо волов), выложился сполна и вложил в спасительный «рывок» все имеющиеся усилия, которые смог выдать на тот момент организм полностью пьяного солдата, и именно эти крошки силы, которые его до сих пор держали на ногах, несмотря на весь выпитый эль - покинули организм Берглина ... испарились ...
В итоге, обессиленный дроу потерял сознание в объятиях Тодора, который продолжал учиться дышать в мешковатых объятиях Берглина ...
Но крик рассерженной девочки Талвин мгновенно привел в себя неудачливого дварфа, который забавно вскочил на ноги, продолжая держать в объятиях Берглина, который так и не пришел в сознание. Тодор в одно мгновение окинул взглядом ситуацию (в чем помогла его развита проницательность), понял причину возмущения и изо всех сил бросился к столу возмущенной юной воительницы. Неуклюже встал на одно колено, как перед благородной леди, шмякнувшы тело дроу рядом, и заговорил очень эмоционально, да еще и на своем родном дварфському диалекте:
«Ойойой, прошу прощения файна панянко, что запаскудив вашу роскошную трапезу, да еще и обитраськав вашы волшебные вбйоры, я фыст виноват перед вами ... прошу, не гнивайтиси очень, спрячьте ваше смертельное оружие, я пр соеденяюс к словам моего спасителя, перед кем я тоже должник (Сэм Белоногий) и готов заказать для вас лучшие смаколики, которые найдутся в этом волшебном ганделике» - выпалил Тодор скороговоркой и только тогда перевел дыхание, досихпор заплаканными от удушя глазами снизу вверх смотрел он на розгневаную девочку, ожидая ее вердикта...

Вместо девчонки-официантки за заказом подошла судя по всему хозяйка заведения. Приветливая и очень вежливая. "Вот так бы сразу" Даар немного расслабилась и даже слегка улыбнулась:
- Мяса с овощами двойную порцию. И еще эля.
Улыбка с тонких губ драконорожденной исчезла, как только она услышала разговор крестьян. На секунду вертикальные зрачки резко сузились, сфокусировавшись на шептавшем, руки сжались в кулаки. В следующее мгновение она перевела взгляд на стену со свитками и взяла в руки кружку. Ей еще предстояло привыкнуть к подобным пересудам. Ничтожный человек не понимал по какому тонком лезвию он сейчас прошелся.
Паладин закрыла глаза, вспоминая последние напутствия матери:
"Милая моя Даар, тебе предстоит долгое путешествие. Запомни, что люди глупы и завистливы. Что далеко не все из них способны понять величие нашего рода. Ты встретишь на своем пути непонимание, страх, неоправданные подозрения, отвращение, злость и еще много чего плохого. За твоей спиной будут шептаться, твою внешность будут обсуждать, возможно кто-то посмеет кинуть камень. Но будь всегда выше этого. В твоих венах течет кровь драконов, ты служительница великого Багамута, ты совершенна в отличии от них. Негоже марать свой меч об болтунов и дураков. Не они твоя цель и их смерть не добавит тебе чести. При необходимости тебе придется защищать и их, такова наша миссия"
И отца:
"Никогда не устраивай драк там, где собираешься ночевать"

В ожидании заказа Даар встала и подошла к свитку с затейливыми буквами. Заработок охотника на монстров паладина интересовал мало, но подобный лист с перечнем вознаграждений означал, что вся это нечисть где-то здесь водится и возможно досаждает местным жителям.
- Госпожа... - Неммонис Даар вопросительно посмотрела на хозяйку таверны. - Часто ли перечисленные в свитке твари встречаются в окрестностях вашего города?

Наступил закат. Несколько приключенцев остановились в таверне Зелёный Дракон, чтобы поужинать, согреться у камина и затем отправиться спать. Кроме путешественников, в таверне были и местные жители. Они тоже ели, пили, обсуждали как у кого прошёл день, и дни эти были похожи друг на друга, как яйца от одной курицы. Владелица таверны, Жизель, была рада всем гостям, будь то знакомые лица, или проезжавшие через деревню чужеземцы. Эта женщина легко дарила улыбку каждому, и когда она улыбалась, морщинки в уголках глаз напоминали не о старости, а о ярких солнечных лучах.

Жизель не сидела, сложа руки. Она то и дело пропадала на кухне, где работал её муж, а выходя оттуда, спешила за свой прилавок, чтобы наполнить очередную кружку элем из висящей за её спиной бочки, или цыкнуть на свою дочь, Брэкку, которая помогала своим родителям, работая тут официанткой. Свои длинные светлые волосы Жизель убрала в пучок, а поверх своего простого синего платья она носила льняной фартук, покрытый пятнами от пролитых на него за все эти годы напитков.

Брэкка была совершенно не похожа на свою мать, ни внешне, ни характером. Свои чёрные кудрявые волосы она унаследовала от отца, а свою своенравность, должно быть, от какого-нибудь троюродного дедушки. Хотя это вполне мог быть всего лишь её переходный возраст, и тогда всем ещё повезло, что Брэкка не проявляет свою несносность и нетерпеливость каким-нибудь случайно обнаруженным даром метать огненные шары.

Из местных жителей здесь сидела старая пряха Моргауза. Она зашла к Жизель, чтобы передать пару льняных рубах на продажу, и осталась на кружку ежевичного морса. Моргауза сидела с хмурым видом, прикладывая распухший палец е холодной кружке.

— Что, Моргуля, совсем стара стала, уже не гвоздь от пальца не различишь? — поддел её Карок, местный фермер с острым, крысиным лицом.

В ответ Моргауза строго взглянула на него, и подняла разбитый палец так, чтобы ему было лучше видно.

—Я разбила этот палец, починяя хомут для твоей лошади, Карок Ленивый. Хочешь сам чинить своё добро — только скажи.

— Молчу, молчу, — быстро сдался Карок, под смешки сидящего с ним за одним столом товарища.

За другим столом сидел моложавого вида мужчина, которого звали Паско. Он был здесь со своей семилетней дочерью Талвин, и оба они были не из Колвилля, но уже не раз останавливались в «Зелёном драконе». Паско был извозчиком и зарабатывал на жизнь тем, что возил товары из одного города в другой, вверх и вниз по дороге через Колвилль. Вместе со своей дочерью они сидели сейчас и подсчитывали выручку после очередной поездки: серебряные и медные монеты, слишком малую сумму, чтобы беспокоиться о том, что на неё позарится какой-нибудь воришка.

Пройдя мимо них, Брэкка подошла, наконец, к полурослику по имени Сэм, который, казалось, зашёл в таверну уже вечность назад, но только сейчас дождался внимания этой юной особы.

— Ну что, заказывать будем?

Жизель цыкнула на неё, покачав головой, и Брэкка закатила глаза, но потом всё же натянула насквозь фальшивую улыбку и спросила со слащавой вежливостью:

— Чего изволите, уважаемый господин?

За всё то время, пока Сэм ждал официантку, он уже успел вдоль и поперёк изучить прибитый к стене свиток с меню.

 ________________________________
/                              / \
|   Таверна Зелёный Дракон     |_|
|                              |
|       МЕНЮ НА СЕГОДНЯ        |
|                              |
| ЗАВТРАК         ОБЕД         |
| Жаренный окунь  Баранья нога |
| Творог          Яичница      |
| Яичница         Картошка     |
| Ежевика         Яблоки       |
| Овсянка         —4 cеребр.   |
| —3 серебр.                   |
|                              |
| УЖИН            ЗАКУСКИ      |
| Мясо и овощи    Творог       |
| Репа            Клубника     |
| Лук             Лаваш        |
| Лепёшка         —2 серебр.   |
| Яблочное пюре                |
| —5 cеребр.                   |
|                              |
| НАПИТКИ                      |
| Эль — 3 серебр.              |
| Чай — 5 мед.                 |_
|                              | |
 \_____________________________\_/

К концу недели научники подготовили первые результаты по приоритетным проектам.

После изучения опыта столкновения с пришельцами, медики пришли к выводу, что обычной полевой аптечки для бойца Х-СОМ недостаточно. К стандартным болеутоляющим препаратам добавились экспериментальные. Антафрин - мощное противострессовое средство, позволяющее действовать осознанно даже перед лицом неестественного страха. Правда, эффект не удалось сделать долгим, зато и привыкания нет. Ну, как утверждают кролики. Также были добавлены спецпрепараты для угнетения мышечной усталости, рассасывающие накопленную в мышцах молочную кислоту, и "вторая кожа" для быстрого ранозаживления. На широкой массе людей эти спецсредства не испытывались, поэтому медики предупредили, что использовать их стоит лишь тогда, когда обычным набором аптечки не обойтись. Так как работы по "медпаку" начались еще до возвращения оперативников с миссии, первые четыре доукомплектованных аптечки уже были погружены в "тревожный комплект" на "Чинуке".

Лазерный отдел воспрял духом, получив, как и надеялся, самый интересный заказ за свою историю. Парни из Торлабс восхищенно мечтали в столовой о виде своего нового детища, но "в железе" пока что было готово только ложе и прицел - с лазерным целеуказанием. Как шутили в проекте, ученые делают сдвоенный фонарик. Впрочем, как именно они его делают, кажется, понимали только два человека на базе - не из числа оперативников.

К концу недели на базу привезли шлемы пилотов истребителей - и началась их переделка под нужды проекта. Главной проблемой было обеспечить обратную связь - отметку информации на дисплее. Ее решили оригинальным образом - позиция определялась по направлению взгляда, а характер информации предлагалось вводить с помощью интерфейса мозг-компьютер, для чего в шлем напихали кучу датчиков ЭЭГ. Разумеется, была и кнопка включения передачи, как в рации - чтобы не "надумать" что-то не то. По совету Малеева, добавили дублирующий голосовой канал управления - но он годился только для русского и английского языка, и очень плохо работал с акцентами. Все это богатство современной электроники нужно было еще дорабатывать и настраивать, поэтому шлемы пока что не покинули лабораторию.

К концу недели начались сборы в ООН - опять Америка, но теперь уже без оружия, легально, и безо всяких странных мексиканцев в аэропорту. Впрочем, Малеев предпочел бы иметь при себе хотя бы "макарова", а против себя - хоть пяток "крабов", но не эти кислые дипломатические рожи. Но дело есть дело. До этого он выступал максимум на показательных учениях - а на ассамблее ожидался в том числе президент Ельцин. Верховный, как-никак. Россия и подняла вопрос о создании международной организации - сказались старые связи полковника. Впрочем, как оказалось по прилёту, президент зачем-то развернул свой самолет над Атлантикой. Речь предварял российский представитель в ООН - Сергей Лавров. Сказал вкратце о деятельности. Ничего не сказал про Кингман. Молодец, обтекаемо. Наконец, вышел Поляков.

Показал полученные образцы. Сказал про Элириум. Показал кадры Вильгельма. И тут уже нельзя было не сказать - сказал про Кингман. И включил запись журналистки - не всю, конечно, ее предварительно "нарезали", оставив для демонстрации "важным людям" только самые мощные места - про начало атаки пришельцев, про оцепление, про методы подавления... Последними кадрами были столбы пожарища над городом - их "выцепили" уже научники, сразу после завершения миссии "дежурившие" в интернете круглыми сутками - и едва успевающие делать резервные копии найденного. Вся информация о тихом аризонском городке тщательно фильтровалась и удалялась ФБР. Закончил Малеев очевидным - нужна международная организация, ведь под ударом вся Земля, нельзя угадать, куда в следующий раз высадятся пришельцы.

Малеев договорил - и началось. США нисколько не смутились обвинениями от своих сограждан - и тут же выкатили протест по факту действия незаконного вооруженного формирования на своей территории. Мало что смыслящие в науке дипломаты говорили о "каких-то выдумках фантастов" про "какой-то элириум", и отказывались признавать очевидные факты. "Вас бы туда" - тихо проговорил Малеев, сидя рядом с оперативниками. Наконец, Лаврову удалось уговорить ассамблею "не расходиться" и выслушать непосредственно "вооруженное формирование" - тех людей, кто не побоялся и дал отпор пришельцам, не применяя при этом средств массового поражения против собственного населения.

      Джошуа вздохнул и грустно покачал головой.

      - Не всё так просто. Меня учили, что удачи нет, есть лишь Его промысел. И сегодня, по Его промыслу, я убил человека. Я хотел его оглушить, только оглушить. Причины у меня были, и они были веские. Я включил шокер, подошёл и ударил. Так вот, этот человек… просто лопнул от моего удара, словно гнилой арбуз, а потом взорвался фонтаном брызг и кусков плоти.

      Священнослужитель провёл рукой по лицу, в попытке вытереть с него несуществующую грязь.

      - Это… у меня просто нет слов, чтобы описать, что я тогда почувствовал. И тогда же та клешнерукая тварь, что зрела внутри него, кулем свалилась мне под ноги, подёргиваясь от разряда. Её можно было бы связать, отрубить клешни, и мы получили бы живой образец. Но это было рискованно, а я был зол. Поэтому я просто прожарил её током, и вот – она здесь. - Джошуа пнул свёрток. - Почти целая. - он замолчал. - Простите, что вываливаю всё это.

- Ох, Боги. Мы с Гервиль уже занимаемся расследованием смерти Сазара - и вслед за этим тихо прошипел Дорн постарался взять себя в руки и всё же разъяснить непонятливому полуэльфу, что здесь им не очень то и рады - для защиты у Дласкера есть адвокат. И уж точно никто не даст Кулакам устраивать обыск в доме патриария. В особенности, без соответствующих распоряжений сверху. И потом, когда тебя арестует Дозор за то, что ты вломился в поместье Дласкера, а ты видимо это и хочешь сделать, Рэйвенгард может быть и вытащит тебя, но лишит значка и с позором выставит со службы. И то, это самый хороший расклад, и так может случиться только потому, что ты принимал участие в спасении графа. А может быть просто плюнет и уволит тебя задним числом, чтобы не было с тобой проблем. Уж поверь юнец, я лучше тебя представляю последствия самоуправства полиции для самих служителей закона. Так что пошли - Дорн позволил себе несильно взять полуэльфа за локоть, намереваясь начать его тянуть подальше от дома - пошли в Башню, сначала разузнаем у Рэйвенгарда что к чему, а потом уже решим что делать дальше. И не забывай, если проблемы у Дласкера всё-таки будут, то мы так или иначе об этом узнаем. Всё, пошли - Дорн легонько подтолкнул Ллилевина в сторону от дома.

- О, в вашем прекрасном городе по улицам ходят такие красавицы, что могут вскружить мужчине голову независимо то планов и намерений, - слова адресовались репортеру, но взгляд, горячий и восхищенный, был адресован Катрин, - Да и гостеприимство жителей Врат Бальдура известно на весь мир, неужто в гости не позовут?
На предложение задавать вопросы Торадин просиял детским энтузиазмом.
- Правда? Мне очень понравилось про картинки. Додумаются же до такого! Воистину. нет предела изобретательности, особенно при благословлениии Гонда! Так значит, вы ходите на важные события, что бы пото о них написать? А больше картинок с вчерашнего праздника у вас не осталось? Таких, что до нападения, а не после? Но меня даже больше потрясли объявления. Столько всего, вы прямо-таки сердце, что качает кровь коммерции! И что, любой может сюда прийти и попросить напечатать объявление? И патриар, и честный ремесленник и последний бедняк? Знаете, это просто потрясающе! Вот только меня беспокоит... слегка, не примите в упрек. Видел я объявление про "превосходно-отличного качества кожаные прокладки для брони". Так пробовал я те кожанки - этож барахло, гоблин побрезгует! И он еще печатает свои занюханые объявления в вашей чудесной газете?! Вы вот не берете на пробу, что они там впаривают?

      Понадеявшись, что поджаренный напрямую мозг пострадает не так уж и сильно, по сравнению с поджаренным "удалённо", Джошуа в самый последний момент решил сэкономить свои силы и время, которого у него еще неизвестно сколько. Кричала блондинка скорее звонко, чем громко, но слышно её должно быть далеко. Мало ли кто нагрянет. И почти наверняка разойтись миром будет или невозможно, если пришельцы, или крайне затруднительно во всех остальных случаях. Договариваться с вооруженным, заляпанным с ног до головы кровью, странно-выглядящим человеком он бы и сам поостерёгся.

      Он на мгновение ухмыльнулся, вспомнив одну старую шутку. "Если ты в жутком лесу, и тебе не страшно, значит ты – самый страшный. Жаль, что тут есть твари пострашнее." Он пнул тело пришельца, и тут его посетило осознание, что это самое греховное существо, что он когда-либо видел, более того оно такое по своей природе. "Рождается" через насилие, убивает "родителя" при появлении на свет и стремится повторить сей жуткий цикл. Своеобразный Первородный грех, только более жестокий.

      Джошуа повернулся к девушке, которая просто вылетела у него из головы, пока не замолкла. И сейчас она просто пыталась отдышаться и не расстаться с содержимым желудка.

      - Тварь мертва, можете не бояться. Здесь пока безопасно. Сожалею, что наша встреча происходит в таких обстоятельствах. Джошуа Джонсон. Можете называть меня "отец Джошуа". Прошу прощения за… это. Не думал, что так выйдет. Как переведёте дыхание, могу я узнать Ваше имя?

      Тем временем священнослужитель достал рацию, и, пока девушка еще не ответила, попытался связаться с командой, в надежде, что они еще не уехали. Говорил он достаточно громко, чтобы девушка могла услышать его часть разговора. Ничего секретного Джошуа всё равно говорить не собирался.

      - Это Джошуа, меня слышно?

      Он замер в ожидании, но ответ пришёл почти сразу.

      - Да, слышно. Это ты там с бабой развлекаешься?

      Повезло, еще не уехали. Из едущего авто крик было бы не расслышать, двигатель там, шум колёс. В любом случае, меньше слов больше дела.

      - Нужна эвакуация. Тут тварь с клешнями, только с головой, а не как у вас. С виду целая, разве что поджарена электрошоком.

      - Ну ты охотник! – Джошуа показалось, что в этот момент командир усмехнулся. - Ладно, придумаем что-нибудь.

      Теперь передать про место. И намекнуть слушающей, как он полагал, разговор девушке, что думать надо скорее.

      - Недалеко от... электростанции. В сторону вокзала. "Отель Биал". Возможно еще гражданский сверху.

Майлз
Майлз стал разглядывать виньетки, и довольно скоро понял, что большая часть их разнообразия происходила с гравюр на первом развороте. Видимо, чтобы сэкономить на работе гравёра, их просто вырезали лобзиком из уже ненужных досок. "Оригинальными" было только три виньетки - та самая куча золота, голова дракона (кажется, черного), разевающая пасть перед тем, как выдохнуть смерть, и окно, увитое плющом. Почему художник выбрал именно их - загадка, но кроме золота разве что плющ можно было "притянуть за уши" к аллюзии на веревку. Пик и меха и вовсе не нашлось. Под той самой виньеткой, которую рассмотрел Ллилевин, имен не было - чародей зачитал вслух весь текст. Вообще податели объявлений предпочитали анонимность - в каждом номере Майлз насчитывал от силы три-четыре имени, и большей частью это были самоназвания лавок - "Доспешных дел мастер Генрих Наваррский", "Столовое серебро Маргариты Медичи" и подобные вывески. Вряд ли авторы этих объявлений станут писать подложные имена - а даже будь так, ищейки Пылающего Кулака, знающие город гораздо лучше Майлза, давно обнаружили бы несоответствие и распутали клубок.
На просвет газета плохо читалась (особенно те экземпляры, что были наклеены на картон), но все же барду не составило большого труда отмерить с помощью лезвия ножа нужные расстояния и определить текст, лежащий за виньетками. Однако это не принесло плодов - текст вряд ли был осмыслен, а на двойной шифр с помощью порядка слов воры вряд ли пошли бы - уж слишком сложно, а ведь послания часто нужно прочесть за несколько секунд!

Ллилевин
- Труп, просоленный насквозь? Божественная репа, в этом деле? Вот уж странная смерть. У меня есть картотека висельников, утопленников, заколотых, убитых тяжелым тупым предметом... Можно поискать, но боюсь, на такой экзотический способ убийства мы карточку не заводили... Я могу переписать вам дело, но вы же понимаете, это займет не один час, а может быть, и не один день... Хотя тут вроде бы немного, я за сутки управлюсь. Вам нужно будет нотариальное заверение, или достаточно простой копии?

Торадин
Разговор шел "ни о чем" - дворф уловил конец спора о воспитании ребенка, судя по всему, рассуждали мужчина и женщина. Отворив дверь, он увидел говоривших - они коротали время за чаем с сахарным печеньем, мужчина параллельно читал записи в блокноте, изредка делая пометки на полях карандашом. При виде посетителя они поставили чашки обратно на блюдца и постарались принять деловой вид. Получилось... Не очень, честно говоря.

- Как это что стряслось! Вчера! Вместо праздника - покушение! Тут дым коромыслом стоял! Хорошо, что мы с Гретой как раз успели взять выходной. После таких громких событий можно и расслабиться, неправда ли? Хотя... Постойте, вы же были там! Ваше лицо на гравюре! Вы пришли дать интервью? Грета, доставай перо!

Мужчина так оживился, что чуть чай не расплескал

- Ох, что же я не предложил. Вот, прошу, наши уютные места для гостей - и Торадину с его спутницей были предложены два кресла, обитых темно-коричневой лакированой кожей. Весьма мягкие, и такие просторные, что пожелай того дварф, он бы уместился со своей спутницей на одном.

Йарвейн
На девушку бросали взгляды разве что неискушенные молодые люди, собравшиеся небольшой компанией. Судя по наличию у них лютни, несколько поношенной, хотя и богатой одежде, и взъерошенным волосам, это была компания бардов или поэтов, ищущих вдохновения у зеленого змия. Один из них украдкой делал набросок с Рози. Более состоятельные посетители борделя не задерживали на девушке свой взгляд. Чего ради глазеть на проститутку, если здесь ей самое место? Будет настроение - снимем, но сейчас у нее все равно клиент - так пусть повеселится. Девушка хлопнула ресницами и посмотрела на Йарвейна своими глазами изумрудного цвета

- О, ты любишь поиграть? И кто же стражник? Ты? Тогда я, должно быть, преступница? О да, арестуйте меня, офицер! Но учтите, вам не стоит этого делать без звонких наручников... Пять маленьких желтых монеток - и делай со мной все, что хочешь! У меня здесь есть каюта-люкс для допросов!

«Интересно, сколько честных и порядочных людей погибнет, если сжечь эту посудину?» – подумал Йарвейн, увидев флейт, обреченный на то, чтоб до конца дней терпеть на своем борту шлюх, воров, и наверняка убийц. Что сказал бы этот корабль, будь у него сознание и возможность говорить? В какой-то момент он показался ему похожим на старого слабого пса, которого заедают блохи, и у которого нет сил ни на то, чтоб почесать нужно место, ни уж тем более на то, чтоб дойти до воды и закончить мучения. Интересно, хотелось бы кораблю закончить свой век в море, а не развалиться, будучи прикованным и вынужденным терпеть на себе все это непотребство. Но при всем этом, Йарвейн и не имел ничего против шлюх, если это, конечно, не те, после которых ничего не помнишь, и если проснулся, то тебе повезло.
Впрочем, когда он вошел, то вынужден был признать что здесь ему даже нравится. Музыка, конечно, так себе, наверное эльфийские корни давали о себе знать, но в то же время отлично вписывалась в общую атмосферу заведения. Постоянно он здесь сидеть не стал бы, но для того чтоб немного отвлечься от привычной обстановки – почему бы и нет?

«Ух-ты! Отличный выбор, убийца свидетелей.» – подумал эльф, увидев Рози. Такая точно запомнится надолго, даже если не спать с ней. Она притягивала взгляд как магнит и ему стоило огромных усилий все-же на пару мгновений отвлечься, и пройтись беглым взглядом по окружению. Мало ли что. А заодно сунул «агенту», еще одну монету:
– Действительно, ты угадал какая мне нужна.

Вообще, его смутило то, что его сочли офицером Пылающего Кулака, но если это выделяет над простым людом и позволяет беспрепятственно поговорить с ней, то грех не воспользоваться такой возможностью. Правда, он предпочел бы делать это наедине без лишних ушей.
Кстати, о поговорить… Тут то Йарвейн и обнаружил что не может толком ничего придумать что нужно сказать. Пожалуй, общаться с противоположным полом, пусть и проституткой было гораздо сложнее, нежели гонять по крышам и тыкать стрелами воровские задницы.

– Эм… Привет, красивая. Поболтать нужно о деле, но сама понимаешь – где-то, где не услышат. Ну там тайны следствия и все такое.

Абигайл опустилась на землю возле раненого Бриля. Тому явно требовалось болеутоляющее - но не адреналиновый кубик, скорее наркоз. Лучше бы общий, но может быть, хотя бы местный анестетик, ультракаин, имевшийся в выданных им полевых аптечках, поможет парню? Первым делом Эбби разрезала на ученом верхнюю одежду в районе живота - чтобы не спеклась с кровью. Разглядывая мелкие раны, оставшиеся после дробин, девушка только удивлялась - тело почти не пострадало, просто поцарапало кожу. А под кожей... Мышцы и внутренности Айзека заменило собой что-то, похожее на яйцо. Черная скорлупа с фиолетовыми прожилками казалась сделанной из титана - об нее расплющилась шальная пуля Герхарда, от нее отлетала свинцовая дробь, как сухой горох. При этом скорлупа постоянно двигалась, "дышала", прожилки играли разными оттенками фиолетового - это явно было живое существо! Одним из признаков жизни является способность к питанию, росту и размножению. И этот эмбрион, подсаженный в тело человека, доказал свою способность питаться и расти. Стенка "яйца", обращенная внутрь тела Айзека, засветилась, чернота ушла почти полностью, оставив лишь мелкие крапинки - и на глазах у Эбби недоросль пришельца поглотил кусок тела Айзека. Кажется, это был фрагмент тонкой кишки... При этом на границе яйца пошли тонкие электрические разряды, потекла какая-то слизь... Нанесенная рана тут же коагулировала - так работают высококлассные хирурги, купирующие раковую опухоль. Только вот в данном случае в роли хирурга как раз выступал паразит, и процесс напоминал скорее рост злокачественного образования, чем его уничтожение. Самое удивительное, что Айзек при этом находился в сознании - те манипуляции, которые должны были давно отправить его мозг в путешествие по темному тоннелю с лампочкой в конце, приносили только мучения - но все же терпимые. Видимо, личинка пришельца, поедая своего носителя изнутри, каким-то образом брала на себя функции уничтоженных ею же частей тела - а значит, если просто убить её в Айзеке, он умрет, ведь в его животе уже не хватало приличных размеров куска... Абигайл еще раз проверила Бриля на наличие ран и реакцию на внешние раздражители, и пришла к выводу, что скорей всего транспортировка до машины на руках или импровизированных носилках из верхней одежды не принесет ему лишних страданий.

Трофейная команда, отправившаяся на обыск змеелюдов, не без труда (потребовалось два выстрела в каждую голову) добила еще живых "наг", и осмотрела их снаряжение. В отличие от людей, пришельцы выказывали полное пренебрежение одеждой и какими-либо сумками, ограничиваясь лишь поясом-патронташем через плечо, да ремнем для своего оружия. Убитый Шарлоттой противник был вооружен неким подобием автомата, правда, как из него стрелять было совершенно неясно - курок, равно как и защитная скоба в том месте, в котором они присутствовали у "земных аналогов", отсутствовали напрочь. На оружии не было ни кнопок, ни заметных выступов, кроме трех электродов (?) вокруг дула - но вряд ли стоило их трогать руками. Другая "нага" была вооружена лишь "короткостволом" - то ли пистолет, то ли обрез... И вновь никаких признаков спускового устройства. В патронташах обнаружились плоские коробки, аналогичные установленным в оружии - очевидно, запасные магазины, а также по две стальных "картофелины" - устройства в виде двух стальных сфер, слепленных друг с другом. Они подозрительно напоминали гранаты - только вот, как и в случае с оружием, никакой чеки здесь и в помине не было. А ну как тронешь не за то место, а они взорвутся? Пожалуй, стоит сначала обернуть их в тряпку или бумагу... Сами же "наги" на поверку оказались довольно тяжелыми - можно, конечно, и на себе дотащить, но проще подъехать на пикапе, благо недалеко, и загрузить с обочины дороги.

Оказавшись в казармах, каждый из приключенцев развернул активную деятельность. Ллилевин начал с работы со свидетелями. Оказалось, что вот уже месяц как Торн был весьма замкнут, из него клещами было слова не вытянуть - даже не ходил на совместные попойки после дежурства, предпочитая видеть в бокале единственного друга - свое отражение. Один из солдат сказал, что вроде бы у Торна была девушка - а теперь то ли умерла, то ли отшила его неприятным образом - вот он и стал угрюмым. Писем не писал - но недели три назад запалил одну из своих черных свечек, и сжег на ней какое-то послание - кажется, даже не читая. А вещей у него толком и не было - разве откладывал что-то с жалования, да и то немного выходило. Начальство его даже хотело в увольнение отправить - но парень наотрез отказался, мол, не на что ему гулять.

Повертев в руках колбу с компасом, Ллилевин ничего толком не разобрал - стекло как стекло, подумаешь? Майлз же подошел к вопросу более основательно - и сотворил заклинание для обнаружения магии. Подозрения подтвердились - компас внутри колбы излучал слабую магию прорицания. Впрочем, если под рукой нет магнитной руды, то почему бы не обойтись зачарованием? Может быть, тем и объясняется тот факт, что стрелка слегка сбита - маг, создававший предмет, просто неверно определил направление на север? Наверняка смотрел, где у муравейника склон пологий, а муравьи подвели. Прочие предметы нехитрого богатства покойного Вильгельма были магическими не более, чем подкова лошади, подвешенная под притолокой на удачу. Хотя наличие именно черных свечей наводило на мысль о том, что парень ударился в поклонение какому-то злому культу. Впрочем, это могли быть обычные сектанты, даже не понимающие, кому на самом деле они возносят молитвы.

Йарвейн в это время осматривал замочек шкатулки. Да, штука похитрей, чем в сундуке - может, Торит опасался не справиться, а ударить в грязь лицом не хотелось? Йарвейн тоже не стал спешить. Внимательно изучил замочную скважину, только потом проник в нее тонким щупом. Прошел по всем бороздкам. Ха, да замок-то булавкой вскрыть можно, он только выглядит дорогим! Несколько движений - и крышка открыта! Внутри оказалось то, что Вильгельм скопил за свою службу в кулаках - десять аккуратных платиновых монеток и два золотых обручальных кольца без украшений. Не пригодились, видимо.

Паладин хотел посмотреть, не смазаны ли болты ядом - так что пришлось их все-таки вытряхнуть из колчана, ведь острия были внутри. Но яда на них не оказалось, как и пузырька с ядом не было нигде в сундуке. Дорн решил было, что он мог быть спрятан в кровати - да мало ли что можно хранить под матрасом? - и перетряхнул постель. В результате коллекция улик дополнилась небольшой створкой мидии-жемчужницы. На ножнах никакого опознавательного знака не было, как и на рукояти кинжала и его гарде. Просто ножны из двух колец и ложа клинка, затянутые черной тканью.

Йарвейн понравился Ториту, потому как рассуждал здраво, а моральные вопросы были для него не на первом месте. Как минимум теперь паладин будет меньше уделять ему внимания. А еще ему понравилась выпивка, которую можно было назвать "для деловых разговоров". Ну и наконец, ему понравилась простота командира Кулаков. Он то, дурак, думал, что ими будут крутить очень тонко и незаметно при достижении своих целей, по крайней мере Рила давала такой намек, а тут. Все равно, что наложить большую кучу и прикрыть сверху листиком. Нет, Алдер был определенно не из тех, кто сможет его, Майлза, обдурить. В этот плане господин Толрин был намного опаснее... Бард очередной раз пожалел, что они не пошли работать на этого грамотного и умного политика. Подумаешь, хочет власти! Они все хотят.

Искренне, от всей души улыбнувшись, сэр Баркосиган согласился с заданием, но бокал не поставил:

- А я, пожалуй, заимею газетку, коллеги, мне кажется очень интересным этот шифр. А потом буду с интересом наблюдать, как вы будете ловить одного из гильдейских. Я позволю себе напомнить, что с этого самого момента мы должны считать их врагами, - Майлз намекал на вечернюю беседу о выборе работодателя, - Далее, эти ребята умеют быть очень скрытными. Вечером, когда я возвращался домой, я заметил одного, но только потому что знал: за мной следят. К чему я это говорю? К тому, что этих товарищей вы заметите в последнюю очередь, а ловить их в городских лабиринтах вообще крайне сложно. Нам нужно либо знать конкретную жертву для допроса, либо устроить ловушку с приманкой, а бегать по крышам... Это как-то нелепо.

Упоминание, что убийца являлся сиротой, которому потом дали шанс подняться на службе, навел барда на мысль об умелых временных вложениях Рэйвенгарда. Иногда нужны исполнители, которые тебе благодарны. Это стоило проверить. Вдруг этот Торн Железнодел внезапно получил сумму или привилегии. Уж больно сильно бард подозревал в причастности главу Кулаков после разговора с Толрином. Вслух Майлз этого не сказал, но поставил на заметку, что надо будет обсудить, вот только без очередного верного Алдеру.

- Что касается легкости в понимании шифра и быстроты вытаскивания из пленного. Я бы даже поспорил на пару монет. Я прямо сейчас нахожу газету и начну ее изучать, а вы бегаете по крышам, ловите, пытаете, надеетесь, что ваши угрозы будут страшнее угрозы Гильдии и достаете шифр? Как вам? - бард пригубил выпивку и ухмыльнулся.

- Есть еще вариант: вы точно также ловите носителя шифра, а я делаю его нашим другом, ну если получится преодолеть волю. Можно даже магические комбинации попробовать. Ну и последний вариант, друзья... - Торит обвел всех взглядом, и в глазах его заплясали чертики, - Мы берем газету, идем вечером ко мне пить и ждем, когда нас придут воспитывать гильдейские. Вот это вот флейта великолепного качества была дана мне, как подарок, но с намеком. Я намек не усвоил. Кстати, сэр Рэйвенгард, мы можете узнать, не пропадала ли у кого такая флейта? Я человек честный и с удовольствием бы ее вернул хозяину... и приму от него благодарность в каком либо виде за труды.

- Ык какая ворона кривоносая, - умилился Торадин, ища по карманам остатки семечек, - Ну привет, зараза, давно не виделись. Семек хочешь? Сразу говорю, никаких глаз на выклев у меня по карманам нет, а место преступления - не столовая для демонических ворон. Даже и не пробуй, выгребешь святой силой. Да бери семки, что ты кочевряжишься? Торит, отпустил бы ты свое зверье на побывку, серной водички попить, косточки у адских котлов погреть. Смотри, зачахнет же, вон уже истощала.
- Что-то вы меня совсем запутали своими демонами, - дворф, приподняв шлем, почесал в затылке, - Оба покойничка были божественных кровей, хоть папаша их и из Темного Пантеона. Такие обычно тяготеют к крайностям, вон, один был исключительно достойный человек, а второй - редкостный придурок. И лет обоим было, между прочим, немало, и в эти годы они были как огурцы. Абделю больше ста, а он мечом махал, Виеканг чуть ли не старше, а тоже заговоры строил и убивц в бой водил. Может, это у них просто наследственность в конце концов проявилась? Но, конечно, пройти отсюда в кабинет выглядит замечательной идеей. Такие впечатления с утра пораньше необходимо смыть.
И жрец с намеком посмотрел на Рейвенгарда, надеясь, что до того дойдет - смывают подобные впечатления уж никак не водой.

- Чародей, странные вопросы ты задаешь. Кому еще знать здесь о магии, как не тебе? - парировал Равенгард.

Ллилевин и сам это понимал, и постарался припомнить известные ему способы создания монстров, химер, чудовищ и прочих противоестественных штук - такие, чтобы требовалось убить одного человека ради обращения в монстра другого. Выходило, что чаще всего такая практика использовалась в качестве части ритуала жертвоприношения существу с низших планов Бытия - чтобы тем самым открыть демону дорогу в тело жертвы, или же самого мага. Вторым номером значилось убиение живого ради оживления изначально неживого - создание големов и подобных им существ. Прочие способы были столь экстравагантны, и требовали такого числа дополнительных условий, что их можно было бы отнести скорее к "каше из топора" - убийство само по себе не было в них таким уж обязательным, скорее, могло случиться как побочный эффект.

Вообще Эберку в какой-то степени нравились путешествия. Причём, с самого детства. Будучи совсем юным, дварф частенько представлял себя с мачете в одной руке, с компасом в другой, продирающимся сквозь джунгли и время от времени сверяющимся с компасом. А потом эта его страсть немного поутихла и он стал привыкать к более осёдлой жизни. И тут судьба дала ему шанс стать путешественником. Когда группа была занята поиском василиска, всё в какой-то степени соответствовало ожиданиям плута. Мачете есть, компаса правда нет но и не беда. Пешие переходы ему нравились. Да, к ночи ноги неимоверно уставали, а с его ростом ему нужно было и ногами перебирать почаще, что только прибавляло усталости, но обычно на утро он был бодр и готов идти дальше.

В седле же ему не нравилось. Одно дело день проскакать. Другое - десять. Мало того что жутко натирало, так вдобавок ко всему в последние дни перед деревней на вечернем привале ему начало казаться что его зад окончательно принял форму седла а расстояние между ногами увеличилось и приняло форму полукруга.

К тому же, он начал осознавать что съестных припасов ему на обратную дорогу решительно не хватает и что стоит этим вопросом озаботиться в ближайшее время.

Пожалуй, прибытию в деревню дварф был рад больше остальных, ведь это как минимум могло сулить сон не земле и более менее достойный ужин. Если, конечно, повезёт.

Эберк вперёд всех соскочил со своего ездового животного. Ноги в очередной раз затекли и он поочерёдно согнул каждую в колене, и в каждом из них звучно хрустнули суставы. Дварф хотел было присоединиться к вопросам Кадфаэля и спросить насчёт пополнения провианта да как-нибудь сострить в ответ Иросу, как вдруг их монах Джоль ни с того ни с сего свалился с лошади и паладин принялся "лечить" его.

- Во имя Богов, Ирос! Посади его на землю, он из-за тебя даже вздохнуть нормально не может - Эберк не видел что произошло и предположил что монах просто неудачно слез с лошади, упал и сбил дыхание - эй, Джоль, слышишь? - плут подошёл к монаху поближе - ты давай, просто дыши. Вдох носом, выдох ртом. Ну ты сам лучше знаешь как это делать. Ну, или же можешь не дышать если хочешь себя избавить от помощи нашего паладина. Мы тебя прекрасно поймём - дварф хихикнул, но продолжал участливо вглядываться в лицо монаха, хоть тот и не мог этого видеть.

Услышав звук падающего тела, паладин решил, что это Эберк навернулся с мула, хотя в тайне ожидал, что это Рут выскочил им навстречу, чтобы рассказать все свои тайны. Но правда оказалась менее приятной: молчаливый и иногда заносчивый жилистый Джоль валялся на земле словно бычий пузырь с орехами, мускулы перекатывались под кожей, а морда была в состоянии "вот-вот блевану".
- Шедин! Держи коней! - Ирос с ходу спрыгнул с лошади, чуть не подвихнув себе лодышку и не завалившись рядом со слепцом.
"Идрис был бы счастлив избавиться от такого слуги!" - сплюнув наземь, Ялот подошел к Джолю и по-дружески шарахнул того рукой по щеке, - Ты как, драчун? Сможешь сам идти? Махни башкой... Черт... Кадфаэль, кажется у него приступ! - подхватив безглазого под руки, Ялот чуть не сорвал аплодисменты, а заодно и спину: монах был с виду тощий, а на самом деле весил также как и сам послушник, хотя тут в дело вступал и лишний кхм... вес паладина, - Пошли поскорее отсюда, найдем место под лежанку - если он будет так валяться на холодной земле, может бубенцы себе отморозить... Хотя я прекрасно понимаю, что ему плохо, но лучше буду шутить, чем плакать - и то и это у меня получается скверно! Эберк! Таверну сюда!
Паладин подошел к своей лошади и перекинул парня через седло, намереваясь веревкой связать тому руки с ногами, дабы тот не схлястнулся во второй раз. Дальнейшим было плановое действие по поиску какого-либо строения с крышей и стенами.

Слушая своих спутников и отодвигая на задний план дурные мысли об их несогласии с правдой жизни, Ялот медленно наминал вкусное кушанье, раз или два прося хозяйку подлить еще.
- Пусть свет не оставляет это место до самого прихода Идриса, госпожа, - сытно поев, поблагодарил старосту паладин, - Скоро нас ждет долгая дорога в дюнах, если я правильно помню местность, и нам будут нужны не только силы, но крепость духа, поддерживаемая добрыми воспоминаниями!
Отложив ложку и миску в сторону, Ирос тихонечко сытно рыгнул в кулачок, как осознание слов жреца дошло до него. Повернувшись к своему другу, послушник произнес, - Мне претит мысль оставлять неизвестность за спиной, Кадфаэль, но мой долг перед Идрисом и орденом зовет меня: Рут с каждым часом может быть все дальше и дальше от меня, становясь моей кровной idee fixe. А подземелье никуда не денется, ведь ключ к нему находится у нас. Поэтому, как мы закончим с моей миссией, мы вернемся сюда воздать каждому из приспешников тьмы и зла по всем заслугам, совершенным или желаемым таковыми быть. Эберк правильно указал, что зверь и его мастер повержены, а туннели запечатаны той самой душой мага...
Внезапно осененный очередной догадкой, паладин кашлянул и потянулся к кружке с водой. Осушив ее до дна, он попросил старосту ответить на его вопросы, - Госпожа Чайри, а вам известно что-нибудь про мантикор? Не встречались ли у вас здесь люди, вызнающие об этих животных?

- Приветствую, - вновь обретенная спутница обвела компанию взглядом, что задержался акцентом лишь на новеньком. - Сир Дорн, - девушка засвидетельствовала почтение и скрепила знакомство обычным для придворных кивком подбородка. Таким образом женщины приветствовали гостей на пиру, и как это сделать правильно – целая наука, на которую ни учителя, ни ученицы не жалели времени. Впрочем, внешний вид вернувшейся путешественницы заметно контрастировал с ее же манерами. Сейчас она выглядела, как обедневшая и не слишком ухоженная мещанка – уж точно не как жрица и тем более дочь герцога. Никто из присутствующих не обратил на это внимания или, по крайней мере, все дружно сделали вид, что не заметили ничего необычного.
Она усмехнулась, коротко оглядевшись по сторонам, не смотрел ли кто из посторонних на эту сцену, и присела на край скамьи рядом с остальными. Коль сир паладин поспешил назвать ее по имени, а Торадин – помахал ей сосиской, бежать наверх, переодеваться, приводить себя в порядок, чтобы затем спуститься к столу в облике Гервиль (едва ли его можно было назвать истинным в полной мере) уже практически не было смысла.
- Прошу простить за мой внешний вид. Я соблюдаю инкогнито. Соблюдала, по крайней мере… - шепотом пояснила девушка с заметным оттенком укора.
Тарелки подле нее не оказалось, а пить совсем не хотела – жрица сразу же перешла к делу.
- Я выяснила, что тело человека, подверженное ритуалу амберлиток, насквозь пропитывается солью, а жертвы накануне гибели становятся просто-таки помешанными на воде. Что с этим делать - пока не ясно. Фундаменту для храма Селунэ придется подождать. А вот храм Илматер предлагает 500 золотых за расследование обстоятельств гибели одного человека. Тело обнаружили посреди города с глубокой раной. Обезжиренное и усохшее. Вероятнее всего это сделала с ним мумия: при вскрытии был найден кусочек бинта, а сам убитый восстал из мертвых, но, к счастью, сразу же был упокоен настоятелем, не успев натворить бед. Ходжес – это настоятель – полагает, что тело своего товарища туда подбросили незадачливые искатели сокровищ. Я же предполагаю, что в той же степени может быть замешан какой-нибудь злой колдун, и однозначный ответ давать пока рано. Сегодня утром, будучи у травницы, я выяснила, что давеча какая-то подозрительная компания укрепилась у нее зельями для похода. Разузнала, как они выглядят. И здесь надо бы расспросить, не встречал ли таких хозяин. Выбирать в этом деле особо не нужно. Разве между живыми и мертвыми….
На мгновение девушка прервала свой рассказ, но тут же добавила, одаряя присутствующих вопросительным, но в тоже время настаивающим взором.
- Возьметесь?

С последними словами памфлета дверь вновь осторожно отворилась, и дочь трактирщика - классического вида "официантка таверны" в белой блузке с рукавами "фонариком", худенькая, стройная, но без выдающихся прелестей (да и лицо простоватое, честно сказать - хотя, кому-то может и понравятся ее весело вздернутый носик и легкие веснушки) - внесла стейк с картошкой. Мясо было как следует отбито и прожарено, что, впрочем, нисколько не засушило его. Деревянная тарелка под стейк имела по краям специальные желобки для сока, и они были заполнены до краев. На отрезе были видны все стадии прожарки мяса, кроме сырого, и корочка оказалась достаточно толстой - розовел только самый центр ломтя. По краям тарелка была украшена укропом и маленькими мариноваными огурчиками, а в отдельной миске - тоже деревянной, но с резьбой во всей поверхности - подали мелкий, "горохом", жареный картофель, присыпаный специями - среди которых отдельно выделялась тонкая щепоть шафрана, что повышало стоимость блюда чуть ли не втрое. На горке картофеля томился брусочек сливочного масла, покрывая блюдо тонким блестящим слоем...

Едва официантка удалилась, как небо озарили первые залпы салюта. Белые, красные, зеленые цветы... Но все это уже было видено многократно, где же работа магов? Такой обильный, но простецкий салют говорит не только о богатстве, но и о полном отсутствии вкуса. Впрочем, собравшимся на набережной этого уже хватило - они визжали от восторга. Прошло десять минут - и залпы стихли. Народ начал думать, не разойтись ли по домам - и вдруг небо над городом озарила aurora borealis - чудо, виденное лишь самыми отважными моряками в Море Движущихся Льдов, да сумасшедшими варварами Вульфгара. В сиянии появилась арка, и из нее выплыл призрачный корабль с флагом Балдурана на мачте. Вскоре за ним появились еще два - каки-то парусные галеры. И с этих галер по кораблю Балдурана начали бить катапульты! Их снаряды, сталкиваясь с палубой, взрывались снопами искр и комет. И тут с корабля ответили - но не было видно осадного орудия. Одну из галер разорвало в клочья тремя огненными шарами! Но вторая не прекратила погони, которая продолжалась уже над самой гаванью. И тут статуя Амберли, стоящая и храма богини вод, ударила молнией во врага! Галера вспыхнула, как спичка, и исчезла на фоне темного неба. Корабль развернулся обратно к сиянию, а оно начало гаснуть, опадать... Пока на его месте не оказался донжон Высокого Града. И корабль Балдурана направился к нему. Момент швартовки был отмечен особенно мощным залпом, в свете которого окончательно рассеялась иллюзия Высокого Зала - и стало ясно, что она "прикрывала" собой истинный донжон! Корабль "вошел" в его стены, и с крыши донжона был дан завершающий залп салюта.

Торадин довольно крякнул. Не то, чтобы жрец был поклонником тонких вин, но пивал, бывало. Конечно, кружечка (или две... но лучше сразу до семи включительно - чего зря подавальщицу гонять? Особенно, если она ничего...) доброго пива была куда как более привычной для нынче наемника. Не хотелось снова привыкать к роскоши, слишком о многом она напоминала. Хотя, с другой стороны - праздник есть праздник, можно и гульнуть. Тем более, одному пить пиво не весело, а что товарищи выдержат дворфийскую норму пива, Торадин уверен не был. Впрочем, вышло и неплохо. Город тянулся вверх и сбегал по склону холма вниз, к гавани, украшая пейзаж разномастными крышами Нижнего города, огнями на в окнах и на террасах. Много где на стенах домов виднелись розоватые отсветы - во Вратах любили устраивать вечеринки прямо на мостовой, при свете специальных факелов и фонариков. Вода проглядывала внизу, между домами, темная и загадочная, только иногда расцвеченная отблесками, обрывки музыки плыли в ночном воздухе, то веселые, то лирические, то разудалые. А над всем этим вспыхивали, под радостные возгласы, фейерверки.
Торадину нравился этот человеческий город, такой непохожий на подгорные твердыни дворфов. Город, основанный пиратами и контрабандистами, город, названный в честь пирата и авантюриста (сколько нынешние власти не старались представить Бальдурана благородным странником, отблеск его безрассудных похождений зажигал в сердцах нынешних обитателей теплое чувство сопричастности приключению), город, в котором постоянно что-то заваривалось, кипело и булькало, временами срывая крышку....

Вот кстати о снесенной крыше.
- Серебряные Вороны, говоришь? - хмыкнул дворф, вспоминая заварушку между Сембией и почти родным для Изумрудных Клинков Кормиром, - Мужик, то есть, благородный сер, а мы точно раньше не встречались? Под Аркеллоном, например? Знатная была заварушка, меня тогда приложили по шлему, и, представьте, как легко раненный (голова - это кость!) я помогал таскать раненных в полевой госпиталь. Так там с вашей стороны набежали какие-то, извиняюсь, уроды. И на госпиталь! Так мы их.... а потом молотом... и еще раз... и вдребезги пополам! Горячее вышло дельце.

Не то, чтобы дворф лелеял вражду - война между человеческими королевствами за торговые интересы причинила достаточно горя, но в ней не было безысходной ненависти. Люди живут быстро - рожденные после той войны дети уже целовались под звуки соловьев. Таких же соловьев, от которых разрывалась ушибленная голова в ночь после битвы...
- Ну, дела тут творятся действительно странные, и еще один надежный клинок нам и в самом деле пригодился бы, - жрец налил себе щедрую порцию вина, - Майлз, так давай я тебе расскажу, что у нас вышло-то. Нас, значит, пригласил к себе Рейвенгард, командир Кулаков. Зазывал к себе, типа, деньги, пиво, все такое. Мы с Ллилем дружно от надевать форму съехали, но намекнули, что если ему понадобятся услуги вольнонаемных специалистов, то мы открыты для предложений. Он там рвет, мечет и кроет Гильдию по всей матери. По ходу, в ближайшее время или Кулаки, или город вообще попробует прижать ворам хвост. И намекал, между прочим, что к нам может с аналогичным предложением еще кто-то еще. Может, воры, а может, кто-то из городской верхушки. И почти прямым текстом высказался, что, если нас поймают за работой на прочие стороны - побьет с нами горшки. Походу, Кулаки с патриарами расплевались, а воров и те, и те не любят. Я так мыслю - надо бы с Абделем обо всем этом поговорить.

      Идея прикинуться журналистами, предложенная, кстати, еще мистером Картером, не всем пришлась по вкусу. Или возражения были против необходимости маскироваться в целом? Стало не совсем понятно. Хотя несколько человек, среди которых, с некоторой долей удивления Джошуа обнаружил мисс Абигайл, выразили согласие с ней. Дождавшись паузы в обсуждениях, молодой священнослужитель, перед тем как положиться на Божий промысел, решил попытаться еще раз вразумить окружающих.

      – Ваша помощь была бы очень кстати, Herr Шмутц, но, похоже неясно, будем ли мы действовать по предложенному плану. Или наш отряд, наплевав на любые попытки соблюдать конфиденциальность, на этой, как бы секретной и нелегальной миссии, поедет прогуляться по Аризоне в боевой выкладке. Не то, что бы я предлагал всё это снаряжение не брать, как уже было высказано, среди оцепления и врачей были погибшие от какого-то оружия, но не на всеобщее обозрение же. Конечно, если мы не хотим услышать, что-то из разряда: "боевики международной террористической организации, называющей себя X-com, ликвидированы в результате спецоперации в зоне гуманитарной катастрофы". Хотя такое мы не услышим в любом случае. – после небольшой паузы он продолжил. – Может быть, я преувеличиваю или излишне драматизирую, но примерный план, с божьей помощью, я уже набросал.

      Оглядев окружающих Джошуа начал высказывать свои наброски предстоящего задания. Даже если план не будет принят, его хотя бы могут принять во внимание.

      – Принцип заражения нам неизвестен, но мы можем попытаться найти истоки. Нам необходимо выявить область заражения, время и место возникновения первых пострадавших, по возможности найти динамику распространения болезни, узнать более - менее значимые события и происшествия, произошедшие накануне. В больнице мы можем узнать об этом. В местной церкви, если она там есть, так же может быть интересующая нас информация, туда должны начать стекаться люди за помощью и поддержкой, кроме того священник может поделиться наблюдениями за городом и паствой. Кроме того есть неизвестный стрелок или стрелки, возможно они связаны с заболеванием. В больнице, как и в полицейском участке, вероятно, есть списки погибших с подробностями. Я не слишком силён в этой снайперском деле, но предлагаю отметить места гибели людей и попытаться определить, убиты они с одного места, с двух, или опасность в этом городе на каждом углу. Исходя из полученных сведений, мы сможем двигаться дальше. Если у кого-то есть план лучше, прошу высказаться.

      – Хочу добавить; на нас лежит большая ответственность, а стремление к безопасности способно загубить самые честные и благородные начинания. До отлёта есть несколько задач требующих решения здесь: подготовить и подогнать снаряжение, настроить и согласовать условные сигналы для связи, выбрать того, кому можно поручить координирование операции на месте.

- Сергей, я бы сказал, это философский вопрос. И хорошо, что вы его задали. Почему вы пришли в Х-СОМ? Мы - частная компания, и не тащим никого силой. Да, вам положено хорошее довольствие. Но участие в проекте - дело добровольное. Для Х-СОМ это происшествие - шанс не только на начало плотной работы с материалом, но и на существенное увеличение финансирования. А уж почему вы оказались в рядах нашей организации - вопрос к вам. Думаю, у каждого здесь свои причины. Что касается вызова кадровых военных США, их медиков и биологов - у меня нет информации на этот счёт, но я думаю, это было бы логично. Так что будьте готовы к возможной гонке за инопланетными артефактами. США считает, что и сами прекрасно справятся - но, увы, они скорей всего недооценивают угрозу, тут требуется международное вмешательство. Возможность действовать на месте предоставлена нам не страной, а отдельным человеком, пусть и с широкими связями. Я не исключаю, что он решил пойти ва-банк, и получит в случае своей правоты и вашего успеха место в Конгрессе или даже кое-что получше. Ну а в случае провала его ждёт военный трибунал. Так что ничего странного в этой ситуации нет. Один полковник ФБР имеет широкие амбиции и мой контакт, США тем временем решают свою проблему так, как считают нужным, ну а Х-СОМ пользуется ситуацией в своих целях. Нас туда никто не вызывал, нам, скорее, обеспечили условия для работы. Весьма выгодной для нас работы. А насчёт уровня опасности.. Я не пошлю учёных и инженеров, разработавших единственный в мире штурмовой лазерный карабин туда, где они могут поймать случайную пулю калибра 12.7мм.

Комната Тордеку понравилась, в отличие от ее хозяина. Впрочем, хозяина ли? Возможно эту приемную обустроил по своему вкусу Адриан, или другие предыдущие командиры. Хотя, пить пиво и заниматься делами в присутствии шевелящейся тролльей лапы было не вполне по вкусу жрецу. Не испортило бы ему аппетита, ни боже мой, приходилось застольничать в куда более экстремальных условиях. Просто, в списке украшений, которые дворф бы выбрал для своего удовольствия, подергивающиеся зеленые лапы не числились. Хотя это была просто мелькнувшая мысль, дальше появилось других поводов к удивлению.
Да уж, мысленно протянул Торадин. Кресла он распорядился приготовить, пять штук! Нет, чтобы к приходу гостей, которых хочешь на что-то уговорить приготовить чаши, да не с водой. И проблем бы никаких не было, что мы вдвоем с чародеем пять чаш не приговорим?! Да я даже Ллилевину уступил бы.... одну... ладно, не надо скаредничать с товарищами... Две!! А больше не надо, идти в бой с пьяным магом за спиной, оно, может, и весело, но как бы не превратиться в зеленую белочку... Да этот железнолобый еще имеет наглость предполагать, что Тордек Изумрудный Клинок (и его товарищи) будет работать двойным агентом! Нет, Тордеку случалось работать на не ладящих между собой работодателей, но он чувствовал черту, за которой кончаются нормальные деловые отношения и начинается двурушничество. Поработал, получил плату, разошлись - и дальше можно спокойно брать другой заказ.
И этот скаредный тип, который считает, что раз он добродетелен, то на свете не должно быть ни пирожков, ни пива, еще и рассуждает про погрязший в скверне город и выкорчевывание с корнем! Или как-то так. Надо будет письмо потом еще раз перечитать, подумал дворф. Но, похоже, если позволить тут себе забрить лоб - будут тебе сплошная муштра и полировка доспехов.
И тем не менее, против фактов не попрешь – в этом городе что-то было неладно. И сегодняшнее покушение на Адриана, который ведь и впрямь мировой мужик (это же надо – нравиться и народу, и таким, как Рейвенгард!), возможно, только один из симптомов. Хотя любвь любовью, а в критическмй момент герцогу пришлось встречать врага одному. То есть, с компанией мимохожих приключенцев. Воров Торадин не особо любил, но относился к их существованию как к данности. Само собой, оставь недопитым доброе пиво – прокиснет, не уделяй внимание девчонке – другой сманит, приедь в большой город – ворье тут как тут. Это как осенний листопад или зимний холод. Однако же, если попытаться устроиться в городе, надо не только выручать Адриана. Надо еще по возможности не портить отношений с прочими сильными мира сего. По возможности. Возможно, Рейвенгард прав, и какая-то муть варится в Высоком Зале. Или Храме Гонда. Или в закоулках Внешнего города.
Кажется, Ллилевина тоже покоробил таранный подход к дипломатии хозяина этих покоев. Кажется, чародей решил выиграть время. И это, как не крути, было правильно. Поэтому Торадин присоединился к осмотру, с искренним интересом добавляя свои комментарии. Клерик решил, что доля восхищения чужой доблестью дела не испортит, к тому же тут вовсе не было нужды притворяться. К тому же это дало небольшую возможность обменяться взглядами с Ллилевином. Да, кажется чародей также не рвался под знамена кулака. Так что, когда полуэльф дал озвучил позицию, Торадину оставалось только поддержать товарища.
- Я уже состою в Ордене Единорога, и не уверен, как там воспримут если я принесу еще одну присягу. И я согласен с мастером Полиоркетом - нам надо обсудить такое дело с остальными нашими товарищами. Но, и я снова соглашусь с Ллилевином, это вовсе не помешает нам оказать вам нашу квалифицированную помощь как внешним специалистам. Позвольте выразить вам мое восхищение, я многое слышал об осаде Драконьего Копья. Участие в таком деле воистину не меркнет даже на фоне легендарных достижений Пылающего Кулака. Я отношусь к вам с большим уважением, но не уверен что мои обязательства перед Орденом и моими соратниками позволят мне надеть форму. Не сочтите это отказом в помощи вам в делах, которые несомненно пойдут на пользу городу.

И дворф, основательный как камень присоединился к Ллилевину возле дверей.

Гервиль поблагодарила настоятеля за свитки с заклинанием, и хотя не знала их цену, могла предположить, что изрядная часть ее пожертвования только что была возвращена Ходжесом в виде ответной любезности. Про себя она загадала на будущее, если конечно с этим противостоянием Амберли все обернется гладко, отблагодарить жреца еще чем-нибудь.
Хансен же заставил Гервиль снова поразмыслить, но, к сожалению, исходя из имеющейся информации, разрешить дело об убийстве (самый вероятный сценарий), не выходя из комнаты, было непосильно для ее ума.
- Возможно, эксперимент получился удачным. Мы ведь не знаем, какова была его цель... - своими мыслями на этот счет жрица решила поделиться, но ожидать какого-либо заключения на основании ее соображений было бы слишком поспешно. К слову, в других обстоятельствах сам Хансен немедленно попал бы в число подозреваемых. Судить о результатах эксперимента, не будучи к нему причастным... Подозрительно.
- Что до остального, то здесь берут свое начало множество различных версий, проверить состоятельность которых, стоя здесь, мы не сможем. Но я практически уверена, что несчастный умер не по причине хвори. Будь в нашем распоряжении кто-то из его родственников или знакомых, это можно было бы выяснить немедленно. Существуют болезни, что заставляют организм чахнуть, это верно, однако ни одна из них не способна совершить с человеком подобное за один день. Если он действительно был болен чем-то подобным , то кто-то из близких должен был об этом знать. Далее, если все же мы рассмотрим возможное убийство, то появлению тела на заднем дворе конюшни может сопутствовать несколько различных обстоятельств. Одно из них: убийца не был в полном смысле разумен. Если тварь какая-нибудь сделала с ним это, то заботиться о сокрытии улик - не в их правилах. Впрочем, в таком случае весьма вероятным становилось бы обнаружение дополнительных следов у трупа или же в самой ране. Если же существо разумное, включая волшебников и других охочих до исследований лиц, то гадать на кофейной гуще в таком случае можно очень долго и безрезультатно. Возможно, это была угроза кому-нибудь, кто работает на конюшне. Возможно, кто-нибудь из этих людей знал жертву. Наконец, возможно, у ответственного за смерть попросту не оказалось дома печки, топора или тележки с мешковиной. Либо обстоятельства не позволили ею воспользоваться, и труп оказался брошен в первом попавшемся месте. В конце концов, убийца мог хотеть, чтобы тело было обнаружено по каким-то извращенным причинам...

Видя, что собравшиеся начинают скучать от ее довольно пространной болтовни, по крайней мере, Гервиль так показалось, она решила прервать череду размышлений и вернуться к медицинской практике:
- Кажется, я слишком увлеклась. Простите. Думаю, теперь мы можем приступить к вскрытию...

Ходжес, очевидно, не любил считать чужое богатство, и ответил примирительно:

- Граф Толрин содержит оранжерею, а не сад. Не думаю, что у него больше десятка деревьев - но точное их число и урожайность мне неизвестна. Конечно, сами фрукты были бы тоже полезны - но во многих книгах пишут, что именно в кожуре концентрируются полезные вещества. Так что я благодарен графу за его помощь, и не ищу лучшего. А ваши познания о тифе... Весьма впечатляет! Вы говорите как человек, лично имевший дело с этой страшной болезнью. Кое-что я и сам знал, но о переливании крови мы не додумались. Хансен, нам нужно будет сперва опробовать это друг на друге, а затем внедрить среди прихожан. В этом я вижу и некий сакральный смысл... Что-то вроде братания общины.

Хансен провел отца и Гервиль в медицинский флигель - в операционную. Здесь было установлено два операционных стола, один "для живых", и второй - "для мертвых". Стены, снаружи деревянные, изнутри были облицованы белым полированым камнем, вроде плотного известняка, плитки которого идеально подходили друг к другу. Пол и даже потолок также были белокаменными. На одном из столов, прикрытый белой простыней, лежал труп. Даже от входа чувствовался резкий запах - то ли гнили, то ли отходов... Хансен остановился перед входом, и прочел краткую молитву Илматеру, коснувшись сначала себя, а затем Ходжеса и Гервиль.

- Это очистит вашу одежду. В этом помещении не должно быть лишней грязи. Возьмите шелковые перчатки из верхнего ящика операционного стола, и повязки - там же. Жаль, очищающее воздух заклинание уже развеялось. Отец, не мог бы ты помочь? Я знаю, у тебя получается надолго подавить эти нечистые запахи...

Ходжес кивнул, и, сотворив молитву шепотом, дунул в помещение. Дышать сразу стало значительно легче. Хансен облачился в перчатки сам, надел маску и осторожно завернул простынь с трупа. Это был мужчина, лет сорока. Грубая рабочая рубашка на его груди была уже разрезана скальпелем. Прежде всего бросалась в глаза кожа - она выглядела совершенно высохшей, как будто ее доверили нерадивому дубильщику. Цвет кожи был зелено-коричневым, при том, что умерший имел рыжие волосы - то есть явно при жизни не был смугл. Кожа плотно облегала мышцы - они превратились в подобие коры дерева, или же выветрившейся скалы - отдельные валики, разделенные впадинами. В тех местах, где мышц было мало, кости прорвали кожу и торчали желтоватыми бугорками. От чего бы ни умер этот человек, его агония была ужасна. Пока Ходжес и Гервиль разглядывали "пациента", Хансен пояснил

- Его принесли работники конюшен. Сказали, что нашли на заднем дворе - то есть, он как-то оказался на улице и, очевидно, шел по ней, пока не упал! В боку есть рваная рана - я бы сказал, что от укуса, но следов зубов нет! Взял мазок из раны - нет следов слюны, только грязь и кровь. Возможно, крючья? А грязь, занесенная после, стала причиной болезни. Кроме того, я не исключаю яд. Тем, кто его принес, я уже провел обряд очищения, но пока все анализы не дают совпадения ни с одной из известных мне болезней. И еще один любопытный факт. На момент смерти в теле оставалось очень мало крови - однако никаких следов нападения вампира или подобных тварей я не обнаружил.

Ходжес внимательно осмотрел тело, и ощупал мускулатуру трупа.

- Словно камень. Труфальдина, Хансен - я считаю, нужно делать вскрытие. Поддерживаете? Или, может быть, появились какие-то идеи?

Отец Ходжес неловко улыбнулся в ответ Гервиль:

- Мы тут живем по календарю храмовых забот, а что солнце уже клонится к закату - замечаем только если выдается минутка. Вот будет общая раздача пищи - считай, что и вечер.

По дороге в трапезную отец Ходжес немного рассказал о себе в ответ на вопрос жрицы:

- Да, я и правда с юга, из городка Тредмит, что в Амне. Когда мне было четырнадцать, там начались проблемы с воинствующими друидами, и отец отправил меня с матерью на север. А потом эта война за шахты... Так мы шесть лет и не имели известий о нем. А после я встрелил Анну, свою единственную жену, а мать уехала к отцу - так что счастливо избежала чумы. А вот Анна не смогла выбраться, десять лет мы прожили вместе - не так мало, но не так и много. Говорят, первые года в супружестве лучшие, так что я благодарен богам, что они подарили мне их.

Так они дошли до дверей трапезной, и Ходжес в свою очередь задал вопрос:

- Вы очень скромны, Труфальдина, Илматер поощрит вас за это. Но вы упомянули, что тоже служите божеству - другому. Что же это за сила? И прошу вас, не нужно сравнивать нас по степени близости к божеству. Мы с вами равно далеки от своих богов и равно преданы им. Не может расстояние в несколько стадий сделать разницы там, где мера - путь от Торила до Селунэ.

За ужином хозяйничала Сисса. В больших лотках, подогреваемых паром, дымились котлы с едой. Священники Илматера питались тем же, чем кормили своих неимущих прихожан, и из той же посуды. А если вдруг еда окажется дурной, они первыми распознают это. Ужин был больше похож на обед - для человека, весь день проведшего в работе это было в самый раз. Кислые щи с перловкой и говяжьим желудком, печеный картофель и пирожки с куриной требухой. Ко всему этому Сисса с гордостью вынесла графин, наполненный слегка оранжевым напитком. Ходжес тут же оценил его:

- Неужто наш коллега Толрин внял моим увещеваниям?! И много ли померанца он пожертвовал на храм?
- Сегодняшнего пожертвования хватит на четыре полных ужина, отец.
- Хорошо, тогда растяни его на месяц. В нашем климате легко подхватить цингу и тиф, а это питье поможет беднякам не умереть раньше срока.

Тут в залу вошел Хансен - юноша лет двадцати, совершенно непохожий на отца - лишь глаза и черные как смоль волосы выдавали сходство. Юноша был аристократически бледен, с тонкой кожей и изящными, как у музыканта, пальцами. Белизна лица и чернота глаз делала его цепкий взгляд зловещим - о чем он, вероятно, догадывался, и старался не смотреть подолгу на собеседника, если того не требовал этикет.

- Отец, я не опоздал? Пять минут назад принесли тело... Там уже нечего лечить, все признаки разложения. Бедняга умер в бреду, и до сих пор от него жар. Нужно будет провести ритуал очищения, но прежде ты должен взглянуть, я такого раньше не видел.
- Хорошо, Хансен. Познакомься, это Труфальдина. Она пожертвовал на храм и поможет нам в работе сегодня вечером. А теперь помолимся.

"Илматер, благослови и очисти эту пищу, достаточную для поддержания сил душевных и телесных. Amen."

Некоторое время все ели в молчании. Наконец Ходжес, чтобы не делать из ужина поминки, задал вопрос Гервиль:

- Труфальдина, мы редко бываем в городе, а сегодня ведь День Возвращения. Расскажите, как прошел праздник? Что говорил граф Абдель? Что прошения, опять одни купцы у помоста?

В облаке пыли, поднятом обвалившимся углом здания, возникла фигура, хотя и имевшая характерные (благодаря ватнику и ушанке) колдобские очертания, слишком спокойная и невозмутимая в творившемся вокруг хаосе, чтобы быть одним из солдат Драгоффа. Махнув рукой "Неудержимым", фигура повернулась и скрылась в пыли, чтобы вынырнуть из нее около одного из рычащих стальных чудовищ, перемалывавших гусеницами щебень и расколотый асфальт улицы. В этот раз импровизация с газовой гранатой бы не сработала – слишком много было свидетелей, и кто-то обязательно бы раскрыл прикрытие шпиона. Если память не изменяла, то высота просвета от днища до земли у стандартного колдобского танка колебалась от тридцати до сорока пяти сантиметров, и этого было достаточно, чтобы машина не размазала человека, оказавшегося под ней и не угодившего ногой, рукой или головой в гусеницу.

И, выждав наиболее подходящий момент, Харт бросился под танк, спиной вниз. Место он выбрал заранее – небольшой участок треснувшего вдоль линии канализации асфальта создавал естественную выемку, еще больше уменьшавшую шансы быть раздавленным. Мгновение спустя устройство, которое Сэм достал из внутреннего кармана, оказалось на днище танка. Еще секунда – и покрытые зеленью стальные пластины уступили место небу, а выхлопная труба обдала шпиона облаком вонючего дыма. Благодаря бога и корону за свое везение и обучение, Харт нажал на кнопку пульта дистанционного управления, после чего машина проехала еще несколько метров и, издавая мотором кашляющие звуки, застыла на месте.

Колдобцы всегда хвастались тем, что в их военной технике куда меньше уязвимой для противника электроники, чем у текущих партнеров и потенциальных противников. Но танк – слишком сложная машина, чтобы обходиться вообще без комплексных электрических цепей и микросхем (или, если верить нехорошим слухам о колдобцах, ламп). И разработанное на далекой родине устройство, прицепленное шпионом прямо напротив двигателя, сейчас заставляло каждое полупроводниковое устройство и каждый электрический узел танка сходить с ума.

Тихоня бежал изо всех сил, чтоб не отстать от остальной команды. Еще бы, все же шли по улице, а командос -- как и положено, под улицей, то техническому коллектору, время от времени выбивая запертые решетки. Однако, скрежет танковых гусениц по асфальту настоящий солдат узнает даже из-под земли.

-- Вот черт! -- Только и успел выругаться Гаммерфлоп, приподнимая макушкой крышку люка, когда увидел, что на него издалека движется агрегат, косящий от переплавки, на глаз, этак с Перлинского Кризиса, не меньше. Больше десантник времени зря не терял, будто в ускоренной съемке наляпав вокруг люка побольше пластита, а затем явил зрителю альпинистский шнур с кошкой на конце. Гаммер успел его раскрутить и закинуть на ствол танковой пушки как раз за секунду до того, как танковая гусеница наехала на пластит, ровно эту-то секунду командос и использовал, чтобы, сложив руки, свалиться обратно в темноту канализационного люка.

А дальше взрыв, естественно сопровожденный неизменными клубами пламени, подбросил вверх танк, за пушку которого был захлестнут шнур, на другом конце которого, как выяснилось, был десантник Соединенных Штатов Суперики, Джон Гаммерфлоп. Он и вылетел из люка к небу, за свободу которого был готов отдать жизнь.

И пока внизу кувыркался взорванный колдобский танк, у десантника было несколько секунд на воздушную акробатику. Более чем достаточно, чтоб достать большой нож и выставить его перед собой, падая на второй танк проклятых колдобцев, не верящих в демократию. Как известно, если служить достаточно благородной цели, то танковую броню есть шанс пробить ножом.

Но самое удивительное, что все эти подвиги Гаммерфлоп успел проделать, оставшись совершенно незаметным для остальных колдобцев.

- Тварь мертва? - рефлекторно взмахнув раза два клинком вокруг себя паладин замер, не спеша открывать глаза, - Тварь мертвее некуда? - открыв наконец глаза, Ирос обнаружил подле себя массивную зеленочешуйчатую зверюгу, своими челюстями, способную прокусить броню паладина. Кивнув своим мыслям, паладин крутанул клинок и с силой вогнал лезвие в шею монстру, с натугой проворачивая его. Отступив в сторону от слизи, заменяющей земноводному кровь, Ялот наконец огляделся, ища взглядом своих напарников, которые, как оказалось, ОПЯТЬ пренебрегли советом мудрого Ироса, оставив свои глаза широко открытыми!
- Боже, Идрис Пламенеющий! Послал ты мне эти испытания, но я с честью выдержу их все, но за что ты пробуешь на прочность эти светлые души? - паладин вытер клинок о листву и вложив его в ножны, присел на колено возле Кадфаэля, - Мой Бог, поводырь и светоч мира, яви свою силу и мудрость всем достойным ее лицезреть! Разрушь заклятие злой воли, порабощения тела и духа, которые ты нас учил сокрушать! - вытащив из сумки символ Идриса, Ялот сжал его до хруста костяшек и громко, не стесняясь вора, начал молиться, - Помоги этим немощным и они вернут все сторицей, своими поступками и делами! Мы не закончили карать зло, ушедшее под землю и предрекающее всем бедствиями во благо власти Кирика, твоего собрата! Прошу, услышь мою мольбу и просьбу!
Закончив молиться, паладин не спешил отходить от жреца, хоть и обратил внимание на вора, единственого оставшегося невредимым, кроме самого паладина, - Дварф, ты цел? Я могу тебе помочь? - ощупав свой рюкзак, Ирос достал лечебное зелье и протянул его вору, - Бери. Мы не знаем, что нас ждет впереди, но правда такова, что проблемы сами нас находят. - Достав второе зелье, Ялот выпил его сам, сразу же почувствовав себя лучше.
- Если они превратяться, нам придётся туго, - паладина передернуло, когда он вспомнил, как разлетелись на куски несчастные охотники, - Но я надеюсь, что наш Бог нас не оставит в трудную минуту, ведь мы стараемся по воле его!

Майлз оказался у ворот Василиска за полчаса до их закрытия. Вечерний туман уже поднялся от реки, и красный шар солнца плавал в нем, словно шарик апельсинового мороженого в стакане молока. Не доходя пары кварталов до ворот, бард заметил приличных размеров очередь на проход - мастеровые, лоточники, фонарщики и другой простой люд спешил домой, за новой партией своих товаров и скудной порцией сна, чтобы завтра утром вновь выкатить на улицы праздничного города и успеть заработать за фестивальную неделю. Когда бард спросил, из-за чего такое столпотворение, то получил такой ответ:

- Ха, ты бы видел, что здесь пару часов назад творилось! Злобный Марек, этот Василиск в дворфийском обличье, вздумал всех обыскивать - дескать, из храма Гонда что-то уперли, и положено всех досмотреть. Но с ним поговорила служанка одной знатной особы - говорят, приближенная самого графа Абделя! - и намекнула, что если дворф продолжит тянуть и вымогать взятки, то ему быстро найдут замену. Так что теперь пошустрее пошло, правда все равно пяток меди стоит сунуть, а то застрянешь тут до завтра. Хотя через полчаса ворота закроют, так что может статься, для нас с тобой ставки возрастут, приятель!

Тут один из тех мастеровых, кто стоял поближе к воротам, прищурился, и выдал
- Ба, парень, да не ты ли стоял сегодня на помосте рядом с Адрианом!? Ты бы поговорил со стражей, они наверняка тебя узнают. Может, устроишь так, чтобы нас всех пропустили? Скажешь там, граф дал указание снять дозор, и всего делов? А мы уж в долгу не останемся, все лучше хорошему человеку скинуться, чем барыге этому!

Приглядевшись к тому, что происходит в воротах, бард увидел седого, ворчливого дварфа, досматривающего пожитки тех, кто собирается пройти через ворота. Он просто вываливал их на стол и начинал буквально рыться в вещах, как лиса разрывает кроличью нору! Безопасность обеспечивали четверо солдат Пылающего Кулака, да еще сколько-то было в караулках у ворот и на стенах... Понятно, почему толпа до сих пор не вышвырнула этого Василиска с его насеста! Впрочем, кого-то дварф пропускал сразу же - не забывая при этом поправлять свою суму, висящую на поясе. Ох и много же в ней металла!

Вслед за остальными покинув здание совета, жрица Селунэ направилась обратно в трактир, раздумывая о том, с какой стороны следовало подобраться к прислуге Амберли. Еще с утра она полагала, что день окажется выстроен совсем иначе: после праздника она собиралась занять местечко где-нибудь на центральной площади нижнего города, дабы благословить нуждающихся и продать несколько «страниц света», как она называла листовки с выписанными собственноручно молельными текстами. Однако события на праздничном помосте, дальнейшее приглашение на совет и поставленное перед нею условие, от которого, к огромному сожалению жрицы, зависело возведение храма, вынуждали отказаться от ранее намеченных занятий. И дело здесь было вовсе не в недостатке времени, как сперва могло бы показаться. Гервиль не следовало более появляться на публике ни под каким предлогом, ведь это повышало шансы быть раскрытой в процессе воплощения наиболее подходящего, на ее взгляд, решения. Благо, стоя на сцене, девушка догадалась прикрыть лицо. Но вот… Одежда…
По пути к «Игривому лосю» (про себя она сокращала название трактира, изменяя его по сути в корне) внимательный взгляд девушки, который привык высматривать опасность едва не за каждым углом, многократно цеплялся за лица, что разглядывали ее во весь рост, так и эдак, независимо от возраста и пола. Дети, старики, повариха (судя по исходящему от женщины запаху), сапожник и уличный попрошайка – все они, вероятно, присутствовали сегодня на празднике и помнили женщину в сине-голубом, украшенном звездами наряде… Без сомнения, если она всерьез планировала обмануть жреческий ковен амберлиток, от традиционного облачения лунной жрицы нужно было поскорее избавиться. А заодно и от ее кудрявых локонов, что выглядывали из-под капюшона – это, впрочем, можно было уладить с помощью обычного для женщины из низких сословий хвостика.
Так Гервиль и поступила, обнаружив на пыльной, запруженной домашними курами улочке, что прилегала к более оживленному и широкому тракту, небольшой магазин одежды. Спустя четверть часа из его лона на свет появилась уже совсем другая девушка: неброская, простая одежда, что включала в себя рубаху да надетую поверх юбку, заменила добротный, на совесть пошитый костюм, подвязанный узелком хвост – распущенные, ухоженные волосы, дорожная же пушистая пыль скрывала теперь под собою мягкий перламутр кожи. Чего только не сделаешь ради высшей цели…
Свое обычное облачение жрица сложила в сумку и теперь гордо шагала по городу, будто обычная его жительница. Впрочем, направилась она уже совсем в другое место. Ее целью был храм Илматер, что располагался здесь же, в Нижнем городе. Свои изыскания молодая жрица решила начать с того, чтобы разузнать побольше об обстоятельствах смерти предыдущих жертв ритуала «Потопления любви», о котором упоминал Абдель. Подвергать постороннего человека риску без достаточных оснований полагать, что беду удастся предотвратить, она точно не станет. Однако разыграть расставание пары, за которым последует ее присоединение к духовенству Амберли и покушение на жизнь бывшего, казалось девушке довольно неплохой задумкой, хотя опыта в подобном она совсем не имела. Добровольца же на роль возлюбленного бывшая аристократка рассчитывала найти среди своих спутников, что обязательно, как считала Гервиль, должны были согласиться ей помочь. Об обратном она даже не помышляла, ведь убийство невиновных мужчин из мести за нескладную пару претит человеческим законам. Амберлитов нужно было остановить!

Аколит пытался опередить дворфа и хотя бы доложить о прибытии посетителя, но Торадин не дал ему и этой возможности, широко распахнув дверь в личные покои Высокого Созидателя. Сильвершилд как раз закончил произносить заклинание развеяния магии, и вор освободился от магического паралича. Его зрачки забегали, и, кажется, Сильвершилда он узнал. Впрочем, граф - фигура публичная, отчего бы и не узнать его? Заметив посторонних, вор тут же опустил глаза в пол и попытался отвернуться, чтобы не выдать деталей лица. С виду он был человеком лет шестнадцати - совсем ещё шпана, но уже с некоторым гонором.
Торадин успел отметить, что Сильвершилд не наложил на помещение заклинание зоны правды, обычное для допросов с участием жрецов. Возможно, он просто не успел этого сделать... Но с другой стороны, чародействовать проще при беспомощном преступнике. Этот же даже не был связан.
Толрин обернулся на звук открывающейся двери:
- Жрец Шариндалар? Граф Абдель передумал, и настаивает на моём присутствии? Проблема оказалась преувеличенной, и мне не потребуется много времени на допрос. Думаю, через пять-десять минут я смогу вернуться на совет, если это так необходимо.

Толрин выглядел невозмутимым, как и всегда. Тем не менее, от дварфа не укрылось, что жрец Гонда вздрогнул, когда открылась дверь, и обернулся не сразу, а спустя пару мгновений. Клубок подозрений продолжал наматывать нить...

Прежде всего Торадин был дворфом. Дворфы и незаметность - вещи, которые могут быть совместимыми лишь в глубине пещер и среди горных кряжей. Здесь же он даже не тешил себя надеждой проскользнуть незаметно. Посему, гордо расправив плечи, он вошёл в храм Гонда.

Дворф прошёлся по нему, особо ни от кого не скрываясь, ища какие-то прямые или косвенные улики нападения, о котором говорил Сильвершильд - поведение прислужников, состояние вещей в храме и так далее. Кинув на всякий случай несколько серебряных монет в качестве проявления уважения к божеству, в чьей обители он являлся гостем, жрец обратился к первому попавшемуся на пути послушнику.

- Здравствуйте, достопочтимый. Для меня честь посетить Ваш храм. - обратился дворф к нему. Он говорил с уважением, и уважение это не было показным - он уважал любых незлых божеств, а также их представителей в материальном мире и храмы, которые они возводили. - Говорят, Гильдия беспокоит храм. Возможно, я могу чем-то помочь?... - дворф внимательно смотрел за реакциями аколита. - Возможно, мы сможем справится с Гильдией, о которой говорил достопочтимый граф Абдель. Когда было последнее нападение? Что они искали? В этом деле детали могут быть важны!...

В обсуждении внутри партии Майлз произнёс шопотом:
- нужно голосовать за казнь. Нет смысла подмазываться к графу таким способом. Мы должны показать что наше решение не зависит от того кому мы его представляем, и что выносим мы его на основании логики а не попытки втереться кому то в доверие.
Вернувшись обратно к столу, и выслушав ответ одного из графов, брови Майлза с удивлением взлетели вверх:
- Граф Портир, простите за дерзкий вопрос, но с вчерашнего праздника прошло не достаточно времени что бы вынести заключение о вине убийцы? Или вы решили отложить решение о допросе, до сегодняшнего совещания? На мой личный взгляд это не самый дальновидный поступок. У большинства из присутствующих, была интересная пора в жизни, о которой сейчас возможно и не хотелось бы вспоминать. Но я все таки задам вопрос. И даже адресую его вам граф Адриан. Если бы вы оказались в ситуации Виеканга, не по поступку, а по местоположению. Сколько бы у вас заняло времени покинуть казематы, если бы вы не хотели там находиться? Я слышал вам в своё время удавались черезвычайно эффектные побеги. Думаете что вашему родственнику не под силу повторить ваши подвиги хотя бы частично? Или даже ещё проще. К примеру, если на пути Виеканга к нападению на вас, стояла маленькая девочка, отложил бы он свою месть, или убил бы ее, лишь бы добраться до вас побыстрее? Если считаете что пощадил - я за то что бы дать ему шанс. Если есть хотя бы малейшая возможность в обратном - казнь.

И обратился к жрице, про себя проклиная эту забывчивую дуру:
- Гераиль, эти слова справедливы для правителя. Любого. Если так вы интерпретируете милосердие, боюсь я никогда не смогу поверить в вашего бога. И будьте добры, не путайте понятия, милосердие, не есть недальновидность. И дарить его надо лишь тем кто его заслуживает. У вас возможно ещё не было жизненных ситуаций, когда милосердие непозволительная роскошь. И надеюсь вам не понадобится никогда делать столь нелегкий выбор.

Сержанту конкретно так снесло башню. Он и забыл, что должен командовать бандой совершенно двинутых убийц, которым только дай волю, снесут весь город до основания. Да и пускай всё катится прямиком в пекло! Старина Билл собирался привнести в берлогу Иванов частичку истинной свободы и демократии! И ни чёрт, ни дьявол не смогут остановить настоящего патриота!

Выбросив из танка весь колдобский мусор, в том числе матрёшек, гармошку, непонятно как протиснутый в танк самовар с сушками и огромный портрет Леонида Ильича Бре… кхм… Бориса Ивановича Смирноффа, Сержант на правах истинного хранителя свободы гордо развернул незнамо откуда взявшийся у него флаг Суперики. Подул ветер перемен и на фоне развевающегося флага, Билл послал очередь в воздух, не забывая потягивать из трубочки шипящую колу. Никому не скрыться от бдительного ока Демократии!

Стальные гусеницы пришли в движение. Сержант по пояс высунулся из люка, по сути переключая рычаги одними ногами. Для истинного сына Суперики нет абсолютно ничего невозможного! Зоркий глаз старого ветерана уже заприметил себе цель. Из этой хибарки пар валил коромыслом, изредка оттуда выкатывались полуголые мужики в простынях покурить, да побазарить. Дьявольское место! Будучи молодым простодушным ниггером, Билл по глупости залетел в одно из таких заведений, решив было, что колдобцы массово смолят там травку. Он ещё никогда так не ошибался. В течении часа беднягу стегали берёзовыми ветками до полного изнеможения. Пришёл час расплаты!

- Время навести здесь порядок, парни! Покажем проклятым колдобцам, как в Суперике делаются дела! Принудим массово жрать индейку на день Благодарения, захламим продуктовые дешёвым фастфудом, заставим их под дулами винтовок, чёрт побери, улыбаться и страстно, аж до дрожи в коленках, любить Демократию, мать её! А там… - Билл навёл дуло танка на ненавистную ему баньку, - …мы воздвигнем МакДак…

Переведя дыхание после слишком спешной и неожиданной выгрузке из полицейского фургона, Оскар наконец решил оценить ситуацию и осмотреться.

«Дженис — под рукой, Матильда — за спиной, Лили — на поясе, нож — всё там же.» — Палмер внимательно пересчитал свой не хитрый скарб и с облегчением констатировал — «Всё на месте.»

Только он решил немного расслабиться, сидя на асфальте и прислонившись спиной, а точнее корпусом ракетной установки, к кирпичной стене здания, как вдруг со стороны его позвал Уилл, а менее чем через секунду оттуда же раздался оглушительный удар, накрывший Оскара градом мелких осколков вперемешку с пылью. Не успев на мгновение прикрыть глаза, пришлось снова открыл их и вглядеться в поднявшуюся от взрыва дымку.

Совсем рядом Брюлис поднимался с земли, явно после жёсткого приземления.

- Твою мать, Оскар, это было чертовски близко. - сказал он, подхватив упавший револьверный гранатомёт, и снова вжавшись в укрытие.

Судя по виду, Уилл был вполне живой, здоровый… и злой.

- Да. Близко. - кивнул ему здоровяк с совершенно невозмутимой и умиротворяющей интонацией.

Медоед, знатно припорошённый слоем пыли, принюхался к оседающему облаку, провёл пальцами по носу, оставляя чёткую белую дорожку, и растер, собравшуюся на подушечках, темно-серую субстанцию.

«Гранатомёты значит… Ага...»

Он дотронулся языком до невзрачного осадка на руке и задумчиво распробовал его, будто сомелье на дегустации вина. Толи от удовольствия, толи от глубокого анализа химического состава, Палмер закатил глаза и откинулся назад.

« Калибр… - 40 миллиметров... РПГ Вэ 2... Со-Са-Сэ-эЛ пятидесятых годов выпуска… » - заключил Палмер, всё больше ухмыляясь своим мыслями.

Больше всего в этой ситуации его забавляло использование против них тяжелого вооружения невероятно старого образца.

Из раздумий Медоеда вывели очередные взрывы, выстрелы и новая реплика со стороны Брюлиса:

- Оскар, мы ещё не доехали до этой чертовой третьей авеню. И если ты хочешь, чтобы мы туда добрались, будь так добр, мочи козлов!!!

Уже сжимая рукоять шестистволки, он осторожно отодвинул её назад и закинул за плечо, а с другой стороны наоборот снял и схватился по удобней за многозарядную ракетницу.

Щелчок откидывающегося дисплея, высокочастотный писк сверх точной электроники и тихий хруст колёсика переключения режимов говорили о переходе многоцелевой ручной установки в полную боеготовность к пуску. Словно любя обняв массивное оружие и прислонив щеку к холодному корпусу, Медоед злорадно улыбнулся, заглядывая в мерцающий экран. Одно мешало ему точно выстрелить — они прятались за углом кирпичного дома от непрестанного пулемётного обстрела, а для успешного запуска ракеты нужно было покинут укрытие. Но эту задачу Оскар решил с типичной для него отвагой в сочетание с врождённой неуклюжестью. Подойдя к краю, он просто повалился на бок, как подкошенный дуб и, не выходя из образа, замер как неживой.

« Мочить козлов, говоришь? Ну Окей…»

Спустя пару секунд с уровня земли в направлении противоположного здания с шипением и свистом вылетела ракета. Почти бесшумно пробив стекло, она разорвалась внутри помещения, озарив всю улицу яркой огненной вспышкой сразу из трёх окон, разлетевшихся в дребезги и скрывшихся за сполохами пламени вперемешку с дымом.

Неподвижно разлёгшийся на асфальте, Палмер был просто шикарной мишенью, а запуск ракеты стал просто призывом к оставшимся Колдобцам открыть ответный огонь. Обрушившийся на Оскара обстрел странным образом задел только лишь край уха, лишив его доброй половины верхней части. Понимая своё неудачное положения и то, что куда-то прятаться при его скорости и ловкости было уже поздно, Медоед остался на своём месте, но постарался как можно компактнее сгруппироваться на земле. Совершенно бесполезные меры при его комплекции и открытом пространстве, но ценой этому был отличный обзор и готовность к новому запуску из Матильды.

Жрица была одновременно и рада, и отчасти обескуражена обращением с собой как с героиней. Ее сердце захлестнула настоящая буря эмоций. Прекрасных, преисполненных чувства выполненного долга, но вместе с тем и некоторого сожаления под темной мантией прошлого. Ибо герцогиня Лафранская точно таким образом, как сейчас это делал граф Абдель, по традиции должна была принимать салютующую толпу у балкона своего замка, как прежде принимал своих подданных ее ныне покойный отец. Богатое платье из атласа и парчи должно было укрывать ее стройные плечи, украшенная жемчугом тиара – венчать голову, а символ отцовской власти, всего герцогства – семейная гербовая печать – находиться подле руки. Беспокойные то были мысли, лишние… Но избавиться от них с каждым годом прожитой в изгнании жизни почему-то не становилось легче. И тем не менее, если не в добрый, богоугодный час оказалась их компания во Вратах, то какими же чудесами объяснить спасение графа от верной смерти? Если бы судьбы каждого из отряда путешественников в далеком прошлом сложились иначе, сейчас, возможно, господина Абделя оказалось бы попросту некому спасать.
Размышления об этом незамедлительно привели Гервиль к тому, едва заметному ощущению, что иногда посещает нас на переломе жизненных этапов, дорог и решений. Здесь, у помоста, в день основания старинного морского города что-то основополагающее возымело свое начало или же кануло на веки в небытие. Что-то скрытое от нашего понимания под пеленой божественных замыслов, кажется, пришло в движение у Врат Балдура. Аурелия-дворянка, вероятно, испугалась бы грядущей неизвестности, но спустя годы обучения в храме Гервиль-жрица лишь положилась на свою богиню.
Она обвела взглядом спутников, которые сегодня поработали на славу и теперь пожинали вполне заслуженные плоды, хоть и… Не совсем материальные. Им в руки передавали только всякое барахло да записочки, одну из которых жрица решила прочесть, подымаясь наверх вслед за остальными:
“Мир вам и любовь!Давайте все займемся ею!”- было написано в записке. Эти глупости девушка сразу же спрятала подальше от чужих глаз. Других посланий из народа читать она не стала. Вместо этого слегка отстранилась от края сцены и сильнее надвинула капюшон на лицо. Однако не от того, что раскраснелась, а только лишь из соображений безопасности. Столь много внимания Гервиль было совсем ни к чему. Держать слово перед народом она также была не готова, но все же воспользовалась предоставленным шансом, чтобы еще раз обратиться к графу. Девушка приблизилась к дворянину и негромко произнесла:
- Я не стану пользоваться возможностью и подвергать ваше решение давлению масс, милорд, - пусть мое прошение о строительстве останется приватным. Но помните: Селуне не оставила Вас перед лицом опасности.
В завершение своей речи Гервиль поклонилась и заняла прежнее место, но дожидаясь ответных слов Абделя.

За окном мелькали яркие фасады ресторанов, баров, магазинов, цветастые аллеи и высокие небоскребы из холодного стекла и бетона, но он не замечал их. Плечи фактически подпирали потолок салона, колени точно отмеряли границу его места и начало спинки соседа, а по неволе пригнутая голова покоилась на подставленной ладони. Снова заполнив собой дальний угол машины и выполняя уже привычную ему роль дополнительного ребра жесткости кузова, он пребывал в молчаливом и угрюмом размышлении.

Был ли Оскар не доволен своим текущим положением? Нет, скорее ему было безразлично. Он уже давно привык к тесноте полицейских фургонов, а расположение такой широкой колонны по центру всеобщего пространства варят ли кто-либо одобрил, да и придавленным ею к стенке никто быть не хотел, а потому даже Палмер понимал логичность своей посадки.

Сидя в машине и задумчиво глядя через стекло, он и не заметил, как окружение стало всё больше видоизменяться — тесные улочки вместо просторных аллей, чистые и новенькие улицы сменились старыми кварталами, а приземистые и плотно сложенные кирпичные здания выросли на месте высоток, словно грибы после дождя.

Пока одна рука подпирала челюсть, вторая же совершенно неосознанно и вслепую ковыряла вмятину в тонком бронежилете. Угодившую туда и расплющенную пулю вряд ли можно было бы достать голыми руками, но чем бы дитя не тешилось, лишь бы не начало раздирать кое-как обработанные раны от огнестрельных попаданий, наспех залеченные полицейским медиком во время посадки в фургоны.

Что же происходило в этой не пропорциональной огромному телу голове?

Оскара мучало отсутствие на его лице любимых солнцезащитных очков. Ведь они были с ним уже почти… сколько… полгода? Солидный срок, ещё раз доказывающий надёжность и качество фирмы CamelFace. Тут он вспомнил об одном обещании, брошенном в суматохе боя.

Изредка отвлекаясь от созерцания невидящими глазами видов из окна, он всё же подмечал какие-то моменты среди членов его нынешней команды в салоне.

«Лысый… Уилл?... Да. И эта красотка… Джессика? Ага… Чего?!»

Эти двое периодически одаривали друг друга странными и томными взглядами.

«Это ещё что? Взаимная симпатия?»
«Хых. Вот же ж… служебный роман.» - с ухмылкой подумал он.

Вниманием Оскар завладели её кудрявые золотистые волосы, короткая стрижка не скрывала изящной шеи, а обнажённые тонкие плечи…

Тут Палмер внезапно почувствовал себя в ещё более стеснённом положении, чем то вообще можно было представить.

«Ух… хватит! Брось эти мысли. Тебе на задании ещё бегать небось придётся.»


Вдруг Уилл оживился, помогая Медоеду отвлечься от волнительных образов в своей голове, и начал пытаться взломать ограждение полицейского арсенала в машине. Палмер не одобрял этого, но и мешать или как-то иначе выражать своё недовольство почему-то не стал. Будучи выходцем из до безобразия правильной семьи, он хорошо знал, что воровство - это всегда плохо. Возможно поэтому он и пошёл сам служить в полицию.
С плохо скрываемым любопытством, Оскар издали наблюдал за проделками лысого любителя дробовиков и гранат. Результат столь наглого взлома, учитывая сидящих за тонкой перегородкой полицейских, не заставил себя долго ждать -- Револьверный гранатомет оказался в руках Уилла. Тут Палмер, не поднимаясь с место, открыл было рот, не то желая наконец пожурить «коллегу» за присваивание себе чужого имущества, не то с жаждой в глазах собираясь прочитать лекцию и инструктаж по распакованному оружию. Медоед хорошо разбирался в таких инструментах полиции, хотя сам предпочитал более скорострельные или же более дальнобойные образцы. Увы, но произнести что-либо Брюлису он так и не успел.

Раздался взрыв, совсем рядом, беспорядочная стрельба и новые разрывы. Фургон резко завернул, подскочил на кочке и взлетел в воздух. Только когда они рухнули на бок, Оскар по-настоящему осознал всю тяжесть своего положения.
Таких ударов по голове за всю его жизнь было не много, но в этот раз Медоед всё же отключился.

Очнулся он ровно в той же самой позе, в какой и провел всю дорогу, только теперь он вдавливал не столько своё сиденье и спину кресла впереди, сколько стенку кузова, ставшую теперь полом, а под головой теперь была небольшая впадин, точно совпадающие с формой его черепа.

С боку перед ним, словно чёртов человек-паук, на уровне его глаз на корточки присел Уилл.

- Эй, ты тоже в порядке? - спросил лысый.

Палмер не стал что-либо говорить, а заставил себя двигаться, но стоило ему только оторвать спину от задней двери фургона, как мощный удар ноги врезался в каких-то полу метрах от лица. С грохотом срываемых металлических петель в наполняющийся дымом салон ворвался уличный свет.

Оскар решил, что Уилл присел не с целью проверить его состояние, а чтобы занять удобную позицию для выламывания двери.

« Ладно, лысый. Я тебе это припомню. » - решил он молча про себя.

Нужно было выбираться и, встав из лежачего продолжения на колени, Медоед вспомнил о самом главном:

« Дженис!... Матильда и Лили! »

Не разгибаясь, он бросился в глубь задымлённого фургона. Пока мимо него в сторону открывшегося выхода проходили колени и ботинки других членов команды, Оскар упорно двигался в противоположном направлении. Он хорошо помнил, куда их бережно убрал, — массивная ниша у стены, теперь ставшая полом, но железную дверцу заклинило из-за погнувшегося кузова.

« Чёрт! Открывайся! » — молча дергал он за рукоять замка, пока она с треском не осталось у него в руке.

Низко сгруппировавшись над люком в полу, словно зверь над найденной добычей, он внезапно почувствовал, что перед ним кто-то стоит. Медленно подняв голову, его глаза встретились с маленькими сапожками, плавно проскользили по крутой и гладкой голени, огибая крохотное колено и дальше в ввысь, пока взгляд не уперся в линию укороченных шорт. Продолжая подъем уже рывками, акцентируя внимание на особо привлекательных местах, он наконец встретился с её обворожительным лицом и сногшибательной улыбкой. Застыв как статуя и онемев, Палмер забыл, что он делал и что собирался.

Кажется Джессика что-то сказала ему или спросила, но он не разобрал слов. Осознавая, что очевидно зажал её в углу салона и не давал пройти, Оскар как мог быстро подобрался с пола и отодвинулся в сторону, пропуская красотку к спасательному выходу и как под гипнозом провожая её взглядом.

Придя наконец в себя, Палмер заметил, что всё ещё с силой сжимал зачем-то отломанную ручку люка. Вспомнив, что он хотел и найдя логичный выход накопившемуся напряжению, он обрушился на заклинивший люк с новой силой. Несколько быстрых ударов смяли железную ручку. Отбросив её в сторону, он с остервенением принялся долбить кулаком, пока наконец дверца не поддалась. Быстро подхватив шестистволку под руку, ранец с патрон-лентой и ракетницу отправив за спину, а в руки взяв пистолет-пулемёт, Медоед вывалился наружу.

Кое-как покинув дымящийся фургон, он принялся на бегу отстреливаться от бандитов на крыше, двигаясь туда же, куда ранее засел Уилл. Добравшись до места, с отдышкой плюхнулся возле него. Немного восстановив дыхание повернулся и бросил лысому:

«Х... хэй!... Ты... Уилл... Я тебя тогда... за язык не тянул. Но раз ты обещал,... то я надеюсь ты покажешь мне тот магазин на девятой и третьей авеню с шикарными очками.»

Ещё немного отдышавшись Оскар добавил:

«И если ты скажешь, что слишком занят с Джессикой, то на первый раз я пойму, а на второй обижусь. Так и знай.»

Эйл встал в стороне, решив прикрыть фланг.

Бар, обнаруженный Хартом, был в практически нетронутом состоянии. Сражение досюда еще не добралось, и, судя по уменьшающейся плотности огня бандитов, и не доберется. Несколько полупустых стаканов с недопитой водкой, осколки бутылки и начинающее становиться липким пятно чего-то, по цвету и запаху походившего на "золотую" текилу, красноречиво свидетельствовали о том, чем часть бандитов занималась, когда начался штурм здания. Выбор бутылок был достаточно богатым, и, хотя далеко не все из них соответствовали ценнику, имелись шансы найти что-нибудь достойное.

Пиво, имевшееся как в бочках, так и в бутылках с банками, вызвало лишь неприязненное искривление уголка рта. Этот напиток не соответствовал ситуации, и вряд ли мог считаться джентельменским. Водка, имеющая куда более интересную историю возникновения, чем та, которую связывают с Менделеевым, годилась разве что в элементы коктейля. Пить ее просто так было варварством. Зеленовато-коричневые бутылки мескаля, золотая трехлитровая громадина с соком пульке и ряды пестрящих испанскими словами, но произведенных явно в США бутылок текилы не заслуживали внимания. Агава вызывала у Сэма не слишком приятные ощущения, и не менее неприятные воспоминания. Разноцветные сладкие ликеры Харт считал алкоголем для женщин, и для не самых достойных женщин при том, и даже несколько удивился их присутствию. Впрочем, богатство выбора давало основу для предположения о том, что Тони просто хотел собрать их всех.

Имелся и большой выбор коньяков, но не было ни одного достаточно старого от достаточно уважаемых производителей. Единственным потенциальным кандидатом был Гранд Марнье №1, но, похоже, им слишком злоупотребляли для изготовления коктейлей, и жидкости оставалось лишь на донышке. Рядом с коньяками рядком стояли черный, красный и белый Дэниэлсы, будто символизируя историю Штатов. Но Сэм был не любителем американской продукции и потому продолжил, без особой надежды, поиски. На Бушмильскую продукцию надеяться на приходилось, но определенные надежды сулили бутылки с белой лошадью на черном поле. Харт уже протянул руку, как вдруг заметил заветные буквы JJ&S на фоне красного круга на этикетке.

- Боже, храни королеву…

Трагическая судьба оригинальной компании, поглощённой французским концерном, не сказалась на качестве более чем двухсотлетнего сорта виски. Если это, конечно, был оригинал – в чем Сэм убедился, открутив крышку и принюхавшись. После чего налил себе стаканчик и выпил.

Откуда-то издалека донеслись выстрелы, которые напомнили шпиону о том, что бой все-таки еще не закончен. Он вздохнул и, напевая себе под нос, начал готовить коктейль.

And did those feet in ancient time
Walk upon England’s mountains green?

Сперва в качестве основы для коктейля Харт хотел использовать водку или коньяк. Но, осмотрев полки повнимательней, он нашел замечательный, хотя и запрещенный в десяти штатах продукт компании David Sherman Corporation, который закупщик Тони приобрел, судя по всему, исключительно из чувства протеста. В чистом виде 196-пруфный по американской системе алкоголь мог убить, но в небольших дозах придавал коктейлям уникальный вкус.

And was the holy Lamb of God
On England’s pleasant pastures seen?

Вторым компонентом стала тряпка, которую Сэм щедро полил сперва водкой, а затем, для гарантии, виски американского производства. Засунув часть тряпки в горлышко бутылки, он взвесил результат в руке и хмыкнул, доставая из кармана зажигалку и перекладывая ее правый карман рубашки.

And did the Countenance Divine
Shine forth upon our clouded hills?

Еще один стакан ирландского виски последовал за первым, а потом, перевернутым, на стол. И, продолжая напевать, Харт направился обратно, к коллегам, перешагивая по дороге свежие трупы. Когда он добрался до центрального зала особняка, Тони остался почти один. Из двух выживших приспешников один дергался на полу в конвульсиях, немного искря, а другой прятался за укрытием недалеко от Сэма, который, к тому времени, уже дошел до первых строк третьего куплета и был вынужден прерваться, чтобы не выдать себя.

Впрочем, ненадолго. Пуля проделала аккуратное отверстие в затылке бандита и вышла через верхнюю челюсть. Харт толкнул труп в сторону, занимая его место в укрытии, и, продолжив напевать, зажег фитиль коктейля Молотова…

Многолетний (не будем уточнять насколько именно "много") опыт и отточенные навыки дедукции в сочетании с могучим интеллектом подсказывали агенту Блонд что фильм спец-операция приближается к концу. А это разумеется означало что ей предстоит вновь лицом к лицу столкнутся с тем же, с чем она сталкивалась практически в каждой операции в которой она принимала участие - и Китти уже была готова к неизбежному.

Неизбежное не заставило себя ждать - в очередной комнате роскошного особняка беспощадного наркобарона, Джессика лицом к лицу столкнулась со знойной латиносупериканкой, которая как и положено отрицательному персонажу, была одета ЕЩЁ более откровенно чем сама агент Блонд, при этом совершенно не уступая ей длинной ног и пышностью форм. Хотя разумеется в противовес голубоглазой блондинке Китти, вражеская секс-бомба была темноволоса и черноглаза, а в руках её вместо пистолетов были аж целые узи. Обе женщины на мгновение замерли впившись друг в друга пронзительным взглядом. Обе прекрасно понимали что происходит. За свою долгую карьеру спецагента ЦУР, Джессика уже успела освоить что каким бы ни было её задание, где бы оно не происходило и кто бы ни был противником - во вражеских рядах всегда найдется как минимум одна (на самом деле редко больше) боевая единица женского пола и сногшибательной внешности (как правило не уступающая по этому параметру самой агенту Блонд, но с "экзотическим" колоритом, для контраста с All-American beauty последней), вооруженная, очень опасная и крайне откровенно одетая. И сколько бы человек ни было в одном отряде с агентом Китти, обстоятельства всегда сложатся таким образом, что именно ей придется вступить в конфликт с этим отрицательным вариантом красотки. Вот так случилось и сейчас.

Наконец оторвавшись от попытки просверлить противницу взглядом, темноволосая девица презрительно процедила, словно сплевывая сквозь зубы
- Пута!
- Сучка! - Не растерялась и Джессика, одновременно вскидывая вверх пистолеты. Её оппонентка последовала её примеру и спустя мгновение обе красотки уже расстреливали друг в друга обоймы своего оружия, перебив все ближайшие оконные стекла, вазы и цветочные горшки, но разумеется даже и не зацепив свою визави. Синхронно отбросив в сторону пушки, женщины бросились навстречу другу, намереваясь вступить в рукопашную и после недолго (но крайне сексуально выглядевшего со стороны) обмена эффектными, но совершенно неэффективными ударами, вцепились друг другу в волосы и с визгом покатились по полу, явно стремясь причинить больший вред одежде и прическе противницы, а не её здоровью.

Именно подобное зрелище "женских боев к сожалению не в грязи", способное "вдохновить" даже столетнего импотента и предстало взгляду спустившегося на первый этаж в поисках напарницы Айронболлса

Жизнь! Как же Элан скучал за настоящей жизнью!

Будучи рожденным в небольшом поселке, который однажды вполне мог бы стать городком, Элан привык сам себе создавать приключения. Однажды окунувшись в омут городской жизни, где приключения сами тебя найдут стоило лишь переступить его границу, Элан не променяет его ни на что. Вот и прошлой ночью - танцы, музыка и эль. Он пел душой, он смеялся всем своим естеством. Ближе к рассвету когда бо́льшая часть его друзей направились спать перед важным днем, Элан с радостью заметил, что снова начал ощущать свои голосовые связки.

"Боги видимо решили пошутить над теми кто спит под луной." - Решил для себя Элан когда проснулся и направился к кувшину с водой, что бы умыться и отогнать прочь ночной морок своего сна. Он вспомнил, что когда укладывался спать в окне сияла луна, чей серебристый свет падал прямо на подушку. В детстве ему говорили о том, что это плохой знак, однако он никогда не верил в знамения и приметы. "Я и только я - эксперт в своей жизни и её строитель!" - утверждал он. Однако сейчас, после того сна который навеяла ему луна, возможно и стоило прикрыть окно. Он снова видел Невервинтер, злополучный док и крыс. Много крыс. Бесконечную бурую реку с черными и серебряными прожилками, которая гнала Элана прочь. Мужчина чертыхнулся, сплюнул на пол и в бессилии сжал кулак. Затем расслабил руку и приняв стоку бойца, сделал несколько прямых ударов перед собой.

"Лишь в пустой голове рождаются бесы, сын. А ну принимайся за дело..." - вспомнил он слова своего отца и улыбнулся. Еще некоторое время Элан потратил на то, что бы размять тело. Упорные тренировки в цирке заставляли тело ныть каждое утро, требуя нагрузки. Покончив с разминкой, мужчина принялся за одежду и оружие. Он полюбовался своей рапирой и отложил её. Жаль, что стража не пропустит с оружием, без неё Элан ощущал себя не комфортно. Не потому, что он не может постоять себя голыми руками, просто он очень любил класть руку на свое мастерски сделанное оружие. Таким движением, по мнению Элана, он создавал весьма романтический и притягательный образ для прекрасного пола.

По пути на площадь, Элан напевал песенку которую слышал несколько зим назад в какой-то деревушке. В песне упоминалась технология родом с другого континента, так что вполне возможно, что и песня была оттуда.



На площади Элан кричал вместе со всей толпой, наслаждаясь представлением. А каждый раз, когда был повод он поднимал мех с вином, который предусмотрительно наполнил в таверне и говорил новый тост... "Долгих лет и зим графу... Горячей плоти и холодной головы..." - и прочие, которые тонули в общем шуме. И в тот момент, когда Элан снова хотел приложиться к меху, он заметил необычное поведение друзей. Проследив куда они смотрят и что могло их встревожить, Элан убрал мех, а его губы растянулись в улыбке.

-- До чего же я люблю этот город, кто бы знал.

Врагов вокруг Брюлиса внезапно стало слишком много, что не удивительно, учитывая, что он шел напролом, как будто выпрашивая пулю. Вот только пока судьба была благосклонной и пулю или гранату получали окружающего его бандиты. Бам! Один из них получил пулю точно в грудь и отправился в последний короткий полет, закончившийся на деревянном лежаке. Хотелось сказать что-то в духе "поспи пока" или "отдыхай", но из-за пальбы и взрывов расслышать что-то было почти невозможно.

- Блонд, Брюлис прекратить этот балаган! Если вам очень сильно надо уединиться, после миссии я дам вам ключи от склада, но сейчас отставить все межличностные отношения в любой форме! Мы на войне, солдаты. И сейчас я хочу слышать лишь крики страданий, а не удовольствия! Поэтому быстро схватили по пушке и начали в темпе наводить закон и порядок!
При обычных обстоятельствах он бы отшутился, но сейчас было не до острот. Второй бандит выскочил из рубки стоящей у причала яхты с новомодным Steуr AUG. Не дав ему времени прицелиться, Уилл вжал гашетку Джекхаммера до тех пор, пока не опустел барабан. К моменту, когда дробовик вместо грохота издал едва слышное «чик» следов владельца «Штрыря» на палубе не наблюдалось – возможно снесло свинцовым приливом в море.

Как раз в этот момент слева выскочил следующий бандит с калашниковом. И патронов нет и слишком далеко для гранаты, а дым не успеет рассеяться... Бам-бам-бам-бам! И ещё много раз "бам!" - Джесс, разрядила в латиноса две обоймы - молодец, детка!

Одобрительно показав девушке свой направленный вверх большой палец и улыбнувшись белыми как снег зубами, Уилл в следующий миг уже летел к следующему шезлонгу, так как очередной подручный Томи принял его за легкую цель. Лежа, рывком поднял перед собой деревянный шезлонг, ещё один и ещё один, создавая импровизированную баррикаду. Дробовик остался на песке пляжа, а бандит, кажется, решил превратить его убежище в гору щепок. Так же внезапно, как началась, стрельба по Уиллу прекратилась. Сняли? Перезаряжается? Выхватив пистолет, Уилл высунулся из-за своего импровизированного укрытия, прицелился и разрядил обойму в головореза. Тот подергался, подергался, а когда патроны в обойме Уилла кончились - затих.

Боец снова вскочил на ноги, пошатнулся, едва не упав от боли в ноге, но устоял. Быстро перезарядив беретту, осмотрелся. Увиденное ему очень не понравилось - в сторону берега несся водный мотоцикл, на руле которого какой-то безумный гений закрепил пулемет. И эта дикая машина прямо сейчас неслась во фланг атакующим наёмникам, поливая их свинцом и заставляя пригнуться.

- Справа пулемет!

Хромая и обильно окропляя собственной кровью пляж, Уилл Брюлис двинулся на врага, стреляя из пистолета с двух рук и о чудо, одна пуля пришлась в лоб пулеметчику, тот резко откинулся, а затем завалился на руль, выжав педаль газа до упора. Гидроцикл с ревом начал крениться и разворачиваться прямо на стоящую в дюжине метров от Уилла металлическую будку, на которой красовалась надпись "Топливо. Осторожно! Не курить! Взрывоопасно!".

- Твою ж ...

Теперь Брюлис уже отчаянно хромал в сторону от пляжа, размахивая руками и привлекая внимание своих боевых товарищей.

- Назад! Сейчас рване...

И оно рвануло. Гидроцикл влетел прямо в склад ГСМ, на котором помимо масла и бензина, похоже, хранилась ещё пара ящиков взрывчатки, просто на подобный случай. Взрывная волна врезала по Уиллу и безжалостно бросила его в песок, пару раз заставив перевернуться и кувыркнуться. На миг наступила вожделенная темнота и тишина...


(дальше по итогам броска и действиям Блонд)

Чан презрительно посмотрел на ровную красную полосу оставшуюся на коже после выстрела.
- Ну вот теперь точно менять!
Чайниец уже был готов сорвать злость на незадачливом противнике. Как вдруг будто что-то почувствовав. Обернувшись он увидео сержанта которого ащил на себе Джон. Ли рванул в их сторону на полной скорости оставляя за собой ровную бороздку следов, которые разве что не дымились.
- А я то думал, чего это старый маразматик перестал ворчать.
Оказавшись вровень с Сержантом, Чан схватил его за воротник и начал трясти.
- Очнись старик, я не хочу рассказывать миссис Сержант, что ее старик отправился на пенсию раньше времени.
Хорошенько заехав ладонью по лицу Била, Ли начал творить нечто непонятно с точки зрения обычной медицины. С невероятной скоростью, он начал тыкать в Сержанта пальцами словно тот был подушечкой для иголок.
- Проснись и пой!
Убедившись, что сержант открыл глаза, Ли еще раз врезал ему ладонью.
- А это, за то, что заставил меня волноваться. Старый ворчун.

Харт подобные операции не любил. Еще в армии его учили о важности планирования и подготовки, а тут она отсутствовала практически напрочь, кроме разве что Оскара, которого можно было считать за артиллерию, а его любимое занятие – за артподготовку. Разумеется, никакого внедрения в ряды противника, изучения методов его работы, подготовки путей отхода и долгой, почти любовной подготовки большой взрывной диверсии план "вышибаем обдолбавшегося и поехавшего наркобарона из его особняка" не предусматривал. Да и вообще, работой по старинке, о которых столько рассказывали умудренные опытом наставники-шпионы во время переподготовки Харта после армии, тут и не пахло.

Думая о том, сколько бы денег он отдал за напряженную и смертельно опасную беседу с главой какой-нибудь преступной организации за карточным столом или погоню по высокогорной дороге на напичканных пулеметами, ракетами и рассеивателями шипов дорогих машинах, Сэм оторвал взгляд от особняка и приложил палец к уху. Сделанная по последнему слову британских шпионских технологий гарнитура отозвалась коротким гудком, свидетельствуя о готовности к передачи сведений остальным членам отряда.

- Вижу пятьдесят бойцов, из них десять профессионалов, и один ноб. Иду внутрь.

Помимо спонтанности операции дискомфорт Харт испытывал еще и от того, что сидел на продуваемой со всех сторон водонапорной башне неподалеку от особняка, причем не в своем любимом костюме с тонкой, но практически пуленепробиваемой броневой подкладкой, а в обычной одежде, делавшей его весьма и весьма похожим на одного из бандитов упоротого Тони.

- Главное уверенность и движения, приятель, уверенность и движение.

А также чтобы основная масса сил противника не была неграми или мексиканцами. Ехидное подсознание не переставало напоминать о не самой приятной ситуации из не столь далекого прошлого. Стрела из арбалета, за которой тянулась тонкая, но способная выдержать вес человека струна (очередное спасибо британским ученым), за считанные мгновения пролетела расстояние от позиции Харта до особняка и вонзилась в стену. Закрепив арбалет и подергав (старая привычка, еще с десантных тренировок в армии) струну в ненужной проверке на способность выдержать вес, Харт наложил на нее устройство для спуска, вдохнул и сделал шаг в пустоту…

Оказавшись за стеной особняка, он, в первую очередь, осмотрелся. Рядом стреляли. Бандиты в полицию и коллег, коллеги и полиция в бандитов. И оказываться под перекрестным огнем у Харта желания не было никакого. Не имея возможности продемонстрировать настоящее шпионское искусство, сейчас он пал до роли диверсанта, и самая старая, известная еще с доисторических времен диверсия называлась поджог.

Достав зажигалку (помимо основной функции – двухрежимную гранату, способную как убить человека, положившего ее себе карман, так и послужить термической бомбой за счет распыляемого аэрозольного огнеопасного вещества) и щелкая нужное количество раз кнопкой, Сэм думал о том, что стереотипы, навязываемые телевизором, иногда бывают полезны. Современное оружие стремится к выполнению своей непосредственной задачи с максимальной эффективностью, и не зажигательный боеприпас подожжет что-либо лишь при особо удачном стечении обстоятельств. Но Голливуд приучил людей к красивым взрывам и пожарам.

Если бы кто-то мог видеть Харта в этот момент созерцания колеблющегося пламени зажигалки, то он бы решил, что пред ним закоренелый пироманьяк. Но Сэм был профессионалом, и поэтому его никто не увидел.

А затем он размахнулся и кинул зажигалку в будку у ворот. По меньшей мере это должно было отвлечь внимание и дать время осмотреться в поисках более интересных возможностей, чем удушение несчастных струной от пианино или выстрел из спрятанного пистолета с глушителем.

Сержант остался недоволен встречей с мэром. Несмотря на убедительные доводы и громкий возмущенный кашель, разрешение на поддержку с воздуха выбить так и не удалось. Как и подспорье в виде бронетанковой дивизии. Чёрт возьми, ему не смогли пообещать даже помощь со стороны артиллерии! Бюрократы вечно ставили палки в колёса простым воякам, опасаясь нападок со стороны прессы. Хотя возможно, Билл просто слишком поздно включил свой слуховой аппарат и пропустил весь вступительный брифинг, уловив лишь последнюю фразу мистера Маккормика – «…у нас здесь творится самая настоящая война!» Сержант знал лишь один способ ведения войны. Мэр же явно хотел сохранить в целости хотя бы какую-то часть своего города.

Особо разглагольствовать на пути к очередной заварушке, Билл не стал. Лишь хмуро осмотрел своих бойцов и выдал:
- Вы все сами слышали. Не мне вам утирать сопли. Работу делаем быстро, качественно и красиво. В конце дня всем по пиву, кроме Дока, - кивок в сторону Шелдона, - тебе крепче сока не наливаем, малой.

Остаток пути Сержант продрых, сопя в обе дырочки. И как это и всегда бывает, проснулся только, когда над его ухом засвистели пули. Недовольно крякнув и широко зевнув, Билл чутка протёр глаза, да как заорёт:
- Огневой контакт! Похоже кто-то слишком спешит на встречу с Дьяволом!

Проявляя чудеса прыти и ловкости, старый чёрт выкатился из тачки, подобно мешку с гнилой картошкой, при этом не прекращая орать нечто нечленораздельное. Сделав ещё один богатырский кувырок, после которого у него в пояснице чего-то хрустнуло, ветеран всех возможных войн оказался возле машины с копами. Оценил обстановку. И тут же набрал в свои лёгкие побольше воздуха:
- Черт возьми, Брюллис, считай сколько ты сегодня плохих парней положишь, на столько дней я и отпущу тебя в этот гребанный отпуск! Поэтому достань, наконец-то, руки из задницы и начинай резво и в темпе набивать себе отпускные! И да, это приказ, солдат. Выполнять!

Внимание Сержанта тут же переключилось на копов:
- Сегодня ваш счастливый день салаги, кавалерия прибыла спасать ваши задницы! Поэтому подтяните штаны, втяните животы и покажите мне, старому чёрному засранцу, что в этом падшем городе копы ещё имеют хоть какой-то вес! Насчёт три. Раз… Два… Три! Заградительный огонь, мать вашу!

Вынырнув из укрытия, Билл выпустил целую прорву пуль в сторону противника.

Торадин сидел в компании товарищей по приключениям в "Лососе". Наконец-таки он попал во Врата Балдура - город, в котором добры молодцы организовали рыцарский орден, в котором он состоял!! Дворфу было чрезвычайно интересно узнать о том как обстоят дела среди членов Ордена Единорога здесь, в ихней Альма Матер! Завтра состоится день Прибытия, торжество, во время которого можно подать прошение Высокому Графу Абделю Адриану - и он вродь как удовлетворит его!! Интересно, чьи интересы поддерживают члены Ордена Единорога здесь, во Вратах?..

- Ха! Дык отсутствие храма Сэлуне-то компенсируется ведь её практически еженошным явлением среди россыпей Звёзд, которые она затмевает светом своим! - воскликнул Торадин вслед за замечанием Гервиль. - А вот храма Шариндлар-то действительно нехватает, хэ-ххаэх!

Прежде чем Изумрудный Клиноу начал предаваться алкогольной усладе со своими сотоварищами да решать чего бы такого попросить у правителя города, он за монетку послал гонца в Верхний Город с просьбой отыскать представителя Ордена Единорога по имени Гостоун Барншмельд. Этот был завсегдатаем всех таверн Нижнего Города, любил рассказывать байки о своих похождениях - чаще любовных, нежели рыцарских - и пил как не в себя, при этом не особо-то и пьянея. С Гостоуном лично Торадин знаком не был, но дворф в своё время путешествовал по Кормиру в одной группе с Чильдом Бороухим - уж тот-то знал Барнгмельда не по наслышке! Так что лишь послав гонца на поиски Гостоуна с просьбой передать привет от того, у кого есть весточка от Чильда - от Торадина Изумрудного Клинка, остановившегося в "Игривом Лососе", дворф присоединился к своим компаньонам. Сейчас он, естественно, ожидал узреть воочию этого самого Гостоуна.

- Договорились, Торит. - буркнул жрец барду. Он решил сразу начать привыкать называть Майлза другим именем, дабы это временно вошло у него в привычку. Чем Демогоргон не шутит - возможно, его мнимые связи могут дать приключенцам дополнительную информацию, как и связи самого Торадина с поклонниками Лурью.

Гервиль заняла место у окна – так уж вышло по доброй воле мужчин, что пропустили даму одеждах небесного цвета вперед. Ответом на проявленную галантность стал известный жест благодарности и кроткая улыбка жрицы. Не кому-то конкретному, а всем ее спутникам разом. Она, в целом, не была разговорчива и не употребляла спиртных напитков, а потому в известной степени не вписывалась в мужскую компанию на фоне оживленного трактира с подносом, забитым выпивкой и яствами. Глядя на улицу сквозь местами заляпанное стекло, по которому резво бегал паучок, она размышляла о тех некоторых вещах, что наводили на нее тоску. Вином бы это залить, да только уж лучше быть начеку. Мало ли, что может произойти… Она давно себя приучила, что ко всему нужно быть готовой, не полагаясь на одну только Селуне, что освещала ее путь вперед.
Паучки… Обычно паучки так не делают, а тихонько сидят в уголке, примерно, как поступала сейчас жрица, но этот почему-то был очень активен. В какой-то степени последнее время Гервиль тоже изменяла давно укоренившимся привычкам. Узнав своих спутников поближе, не смотрела на них волком, как было в самом начале их знакомства, когда они только приступили к тому дельцу с хитрыми крысами-воровками. Теперь она свободно могла с ними заговорить и даже изредка пошутить о какой-нибудь мелочи. О личном она умалчивала. Но дела – почему бы и нет?
Вслед за Майлзом она пригубила красного из кубка, совершив воистину мышиный глоточек, после чего оставила и без того едва наполненный сосуд в покое. Вино было кислым и немного разбавленным, как на ее утонченный вкус. В дворцах такое полагалось разве что слугам, да и то при отсутствии у господ своих собственных виноградников. Но из вежливости девушка не стала ничего об этом говорить, чтобы не портить аппетит остальным. Вместо этого она решила включиться в обсуждение, которое начал бард, хотя слово и было передано другому.
- Позволь мне? – с этими словами жрица едва подалась вперед. Из-под полы широкого плаща, что укутывал занявшую уголок фигуру, показалась тонкая, не обремененная тяжелым физическим трудом ручка служительницы Лунной девы. Спустя мгновение кончики ее пальцев оказалась на тонкой глади Майлзового свитка.
– Пусть наше прошение будет написано почерком женщины, - она взглянула в глаза барда, после чего медленно обвела взглядом остальных присутствующих и добавила. – Многие жители Врат чтят образ моей богини, заступницы моряков, но в городе нет ни единого храма, где прихожане могли бы вознести Селуне молитву. Если этот праздник действительно столь важен, я бы просила благородного Графа именно об этой милости…

Дорога зовет разных людей - и для каждого у нее своя песня. Кому-то она предстает любимой женщиной - и в погоне за незнакомкой человек уходит из родного города. Кого-то сталкивает с жестокой действительностью, и становится единственным утешением. А кому-то и вся жизнь - дорога, потому что нет у него дома, и завершением пути станет лишь смерть. Но дорога хороша тем, что на ней ты никогда не бываешь один. Так случилось и с пятью героями нашей повести - месяц назад встретились они в Нашкеле, случайно - каждый хотел заработать немного денег, а местный шериф хотел наконец поймать банду ловких воришек. Каково же было удивление слуги порядка, когда воришками оказались крысы, расплодившиеся в местной таверне! Мелкие грызуны постоянно таскали в свои гнезда ценные предметы постояльцев - а трактирщик чуть не отправился из-за них в тюрьму! Хотя за то, что он развел грязь в своем заведении, на него и наложили крупный штраф, все же он тоже был благодарен случайным помощникам - и вложил свою долю в их награду. Но Нашкель - провинциальный городишко, и многого в нем не заработаешь - если, конечно, не собираешься отдать свое здоровье шахтным духам, и за три года превратиться в жалкое подобие человека.

И вот, ведомые честолюбивыми помыслами, пятеро путников отправились во Врата Балдура - огромную метрополию на Побережье Мечей. Что и говорить, в таком крупном городе яблоку негде упасть, и толковую работу найти очень сложно - даже местные мальчишки-факельщики сражаются за то, кому сегодня выпадет заработать медную монетку. Но есть во Вратах один чудесный день - День Прибытия. Много веков назад в этот день из своих дальних плаваний вернулся Балдуран - и основал легендарный город. Конечно, сейчас уже стараются не вспоминать, что Балдуран был просто удачливым корсаром, а вся знать города - патриарии - не более чем отпрыски самых отпетых головорезов в эскадре Балдурана. Праздник превратился во всенародные гуляния, фейерверки и шоу фокусников - а все трактиры делают в канун праздника двойную выручку. А главное - тот, кто займет места поближе к сцене, сможет во время речи Высокого Графа Абделя Адриана подать ему свое прошение - и тут же получить ответ! Вот шанс пробиться в люди!

Приключение в Нашкеле принесло и еще один приятный "трофей" - хозяин тамошней гостиницы знавал когда-то держателя "Игривого Лосося" - трактира в Нижнем городе Врат Балдура. И замолвил словечко за толковых приключенцев. В итоге по старой дружбе Добби Брэд не стал драть с друзей втридорога, да еще и подсказал им, где лучше встать, и во сколько занимать места на празднике. Торжественное открытие Дня Прибытия должно состояться завтра в полдень - но прийти на торговую площадь - Простор - лучше бы в шесть утра, едва откроют ворота в Верхний Город. А сейчас, теплым летним вечером, друзья сидели за кружкой некрепкого эля и обсуждали свое будущее - а также то, что именно они скажут графу Абделю, чтобы у него не возникло никаких сомнений - именно они достойны особых поручений от имени города. И еще был один важный вопрос - на кого именно работать во Вратах? На самого Абделя - он ведь раньше тоже был приключенцем. Или, может, на главу Пылающий Кулаков Равенгарда? Толрин Сильвершилд, богатейший человек города и священник Гонда - тоже уважаемая персона. А может, кто-то из патриариев имеет тайное влияние на совет города? Перед тем, как окунуться в мир большой политики, нужно было понять - на ту ли лошадь сделаны ставки?

- на значит Воршу будет кого нарубить в капусту - пробормотало Эйл, устало рухнув звездочкой рядом с остальной партией, и подняв голову спросил - что на счёт отдыха? Предлагаю немного отдохнуть, а то вдруг война, а я устал... - и на последнем слове уронил голову обратно

Решив, что лучше не стоять рядом, когда сработает руна, все пожелали Эберку успехов и встали в стороне от греха подальше. Дворф прицелился и выстрелил, нужно отдать ему должное - выстрел был идеальным. В Яблочко. Тютелька в тютельку. Как в легендах про Лучника, Безродный всадил сразу две стрелы ровно по центру руны, расщепив при этом второй стрелой первую...

Шарахнуло так, что на мгновение заложило уши. Огненный пузырь моментально спалил все радиусе, разнес в клочья каменные статуи охотников, выжег листву и обуглил деревья. Вряд ли бы кто мог выжить рядом с этой руной. По крайней мере было бы очень больно.

О тишине теперь думать было бесполезно, зато видимость в радиусе тридцати футов стала великолепная, если не считать пары загоревших деревьев.

- О, Рашаль! - воскликнул Риль и схватился руками за голову, - Теперь мы не сможем им помочь, они погибли!!!

Прямо из куска стены, в месте, где была руна, повалил сизый дым, что само по себе казалось странным. Мало того, что камень не горит, да еще и дым словно с поверхности. На месте выхода дыма обнаружилась дырка с развороченным металлом, закрытым каменной плиткой. Под руной явно был ход.

- Не с первого, так со второго. А не со второго... Ну, Иштар мне тогда судья - дварф удалился как можно дальше и убедившись, что к камню он находится ближе всех и все укрылись, он выпустил одну за другой две стрелы. Когда вторая стрела сорвалась с тетивы, Эберк нырнул за ближайшее дерево.

      Марк неудовлетворенно, по старчески крякнул, когда старухи отклонили ответ приключенцев и отказались играть дальше в загадки. Но их можно сдобрить, принеся дары и немного польстив! Точно! Картограф порылся в своем кошельке и еще раз недовольно крякнул. Его сбережений едва хватало на то, чтобы старые кряги остались довольны. А ведь, когда они будут увозить с острова Элисандру (а что будут - это точно. Тут Марк уже твердо определился), то еще и жадному паромщику нужно будет дать взятку.
      Фестам наклонился к Вилу и Селине и тихонько прошептал:
      - Если мы одарим этих милых старушек золотом, монет так на 75 золотых, и скажем им пару комплиментов, то, что-то мне подсказывает, они примут нашу сторону. Вот только с золотымм у меня беда. Сбросимся всем миром?

      - Элисандра, - так же негромко обратился Марк к девочке, - а скажи ка, с кем будет легче договориться - Уоршем или Ульбурто? Какие у них слабости, как лучше их убедить?
       Алчность паромщика Фестайм уже и сам успел увидеть, но, может, есть и другие пути?

Народ в тавернах Курдии иногда обсуждал дворфов, говорили про то, что они не плавают, не могут ездить на лошадях, а ползать предпочитают под землей, а не над. Как же они ошибались! Эберк безродный не хуже обезьяны схватился за ветку, кувырнулся, дотянулся до другой, ногой уперся в ствол и вот он уже дотянулся до верха соседней пальмы и перебрался на нее, как на обзорную площадку. Выглядело это представление шикарно, словно дворф демонстрировал свои способности, потому как никакого другого смысла не имело. Стволы и листва начисто перекрывали обзор на такой высоте, лианы висели гроздьями, где-то среди них Эберк заметил ядовитую древесную змею, маскирующуюся и ждущую ночи. Но вот дальше или на земле увидеть - увы.

Кадфаэль склонился над следами рядом с Рилем, оценил следы и двинул дальше. Полуэльф пошел следом, неслышно ступая по земле, чего нельзя сказать о жреце, несколько раз наступившем на старые веточки. Ярдах в тридцати следы переходили небольшой ручеек, уходили в кусты, затем возвращались к ручейку, словно василиск следы путал.

- Он тут часто бродит, но уходит куда-то далеко. Последние следы привели меня в то место, где мы встретились, - сообщил охотник, - Если мы прочешем тут лес, а затем по кругу, то мы должны напасть на логово. Смотри, ведут как раз в сторону статуй.

Кадфаэль посмотрел в указанном охотником направлении и действительно увидел выходящие из ручья следы, целую вереницу отпечатков туда и обратно. Здесь тварь ходила часто.

Путники дождались, пока спустится ловкач Эберк, а затем пошли по обнаруженным следам. Они привели охотников за тварью к густым высоким зарослям, переплетенным лианами. Кажется, из-под растительности проглядывал какой-то старый камень, а еще в кустах виднелись изваяния людей, замерших навечно. Словно гениальный каменщик решил оставить свои произведения в глубоких дебрях. Если бы не эта картина, то вокруг вообще ничего бы не напоминало от опасности: чирикали, трещали, пели разноцветные пичуги, квакали лягушки, трещали жуки - идилия.

- Вот тут все и случилось, - шепотом произнес Риль, показывая на проглядывающие статуи. Свежие следы вели прямо до объятого зеленью камня.

Деревня существовала на маленьком острове поколениями еще со времён до Магической Чумы, и все это время одни и те же семьи жили здесь, перемешиваясь друг с другом, так что теперь сложно разобрать, где одна, где другая. Все усиливающаяся дегенерация распространялась по населению острова, все сильнее портя жителей, и теперь их с трудом можно назвать цивилизованными. Местные жители редко взаимодействуют с чужаками. Все они говорят на архаичном диалекте Всеобщего, что временами делает понимание их речи затруднительным. Все они, даже женатые пары, внешне похожи друг на друга. Себя они называют Народ, а всех, кто не является жителем острова, - Чужаками.
С места высадки деревню не видно, ее загораживают деревья, так что впервые Герои Заварника видят деревню, забравшись на лесистый холм. Зрелище разочаровывающее. Деревня представляет собой горстку лачуг, амбар и большое кострище в центре. Немытые лица и удивленные глаза встречают друзей, когда они выходят из мокрого от дождя леса, а потом все возвращаются к своим занятиям. Улыбающаяся девочка с грязными взъерошенными волосами и лицом, усеянным оспинами, подбегает к приключенцам в явном восторге.
- А вы хто ж будете, чужаки? – обращается она ко всем вместе и к каждому по отдельности.

      Когда погода ухудшилась, Селина убрала книгу и закуталась в плащ, надвинув капюшон подальше на глаза, чтобы капли воды не заливались под плотную ткань к мягкой коже. Но морось была не так неприятна, как порывы буйного ветра. Не хватало ещё замёрзнуть и заболеть. Кашлять и заливать в себя горячие горькие отвары не самое приятное занятие, не говоря уж о том, что во время болезни тело как будто пытается сжечь себя изнутри, мозги вытекают из носа, а плюёшься ты своими лёгкими. По крайней мере, во время болезни Сэл ощущала себя так и никак иначе, хоть была довольно крепкой и болела редко.
      А вот кому заболеть не грозило, так это фамильяру волшебницы. Сэл взмахнула рукой, вытягивая сову из карманного пространства. От одной мысленной команды Пёрышко устремилась вверх и зависла над деревьями. Селина же намотала поводья на руку покрепче и постаралась устроиться в седле поудобней, чтобы не свалиться на первом же повороте или крупной яме. Время от времени полуэльфийка "переключалась" на зрение совы и осматривалась со стороны птичьего полёта. Но она всё ещё не достаточно уверенно себя чувствовала в седле, чтобы отключаться надолго.
      Вскоре шум бьющихся в лихорадке непогоды морских волн и лёгкий запах йода засвидетельствовал приближение к берегу. Здесь был паромщик, про которого рассказывал странствующий купец. И судя по тем рассказам, человеком он был не особо расположенным к разговорам, посему Сэл оставила разговоры кому-нибудь более компетентному в вопросах расположения к себе собеседника. Сама полуэльфийка переключилась на сову в очередной раз, чтобы быстро осмотреть обстановку. Она собиралась вернуться через пару минут.

Эйл, как только проснулся (а проснулся он рано, как всегда), занялся тем, что отошёл немного в сторону от остальных спящих и не очень, захватив бурдюк, и умылся водой из него. Заодно попил. Некоторое время он провёл за утренней молитвой (немного больше, чем обычно...) и разминкой, чтобы хоть как-то прогнать сонливость и разогреться. Чувствовал он себя не очень. Привык уже, что засыпает и пробуждается в одно время. Поприветствовав того, кто сейчас дежурил, он стал собираться в дорогу, широко при этом зевая. И как бы паршиво он себя ни чувствовал от недосыпа, на душе было хорошо от того, что они избежали вчера ненужной никому резни. Повезло, что у Карен оказалась та штука.

Дорога была длинной, и нудной. Спутники паладина вели себя как обычно, соблюдая разговорный нейтралитет. И только небо вело себя благосклонно, жалея своих подопечных. Километры сменялись километрами, пейзаж начал меняться и настроение тоже. Паладин старался не отставать от остальных, но и не вырываться, это давало возможность следить за Эберком, так кстати появившемся на пути приверженцев Света, добрых сил и Тамана.
Вдалеке появился первый признак разумной жизни: огонь. Костер, в конце пути.
- Хорошая примета, как считает Идрис! - Ирос махнул рукой в сторону огонька, замедляя Подмогу, - Там где царит веселье нечего бояться.
Новые лица, которые употребляли и не боялись находиться в такой глуши, не выставили дозорных - паладин не верил, что в таком разгуле кто-то вспомнит о такой вещи. Но присмотреться стоит.
Остановив коня, Ялот слез на землю и взял Подмогу за стремя.
- Доброго отдыха, путники! Вы не против, если мы присоединимся к вам? Дорога была долгой, разговоры короткими, холод вечным, а у вас царит веселье и радость. Поделитесь немного?

От шуток паладина у Эберка сжалось всё внутри и не только, и чуть было не втянулись обратно его волосы на голове. Он вздрогнул от хлопка по плечу, потому что весь был напряжён. Неужели перегнул? Или и правда слишком много взял на себя?

- «Ох уж эти паладинские шуточки» - подумал дварф и позволил себе расслабиться. На «шутку» Ироса он решил никак не реагировать, но выслушав его до конца сказал:

- Кроме шуток паладин. Я хочу помочь тебе. Но сперва охотники.

А эльф складно говорит. Убедительно. Лучше пожалуй не лезть, ведь можно ненароком всё и испортить.

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Итак, команда разделилась на две группы. Вил, Суррук, Марк и Лава последовали в «Заварник» - вещи собирать, а Сэлина с Карен и Эйлом решили заскочить к упомянутому рыцарем лекарю.

Прибыв в «Заварник», герои узрели возле него брата Кифи. Послушник смерил уничтожающим взглядом Вила с Суррук, после чего обратился к единственной, с кем был знаком – то есть к Лаве.

- Вы слишком быстро покинули храм, так что я не успел подготовить для вас лошадей во время – были дела, касающиеся постоянных обитателей Валхингенского Кладбища… - молвил келемворит, послав ещё один гневный взгляд в сторону столь странной парочки. Суррук с Вилом выглядели вместе на столько нелепо, что создавалось ощущение, что здесь либо любовная магия задействована, либо какие-то скрытые ото всех мотивы.

- Храм Келемвора выделил каждому из вас по скакуну, но знайте – мы даём их вам только во временное пользование, и в случае утраты скакуна вам придётся возместить ущерб. Тем не менее, я считаю это проявлением большого доверия к вам, так что не подведите! - С этими словами брат Кифи удалился.

Щедрость келемворитов была воистину безмерной, что говорило либо о чрезмерном доверии к «Героям Заварника», либо о чрезмерной важности их миссии, либо и о том, и о другом одновременно. Семь ездовых лошадей стоили больше пяти сотен монет золотом, а это было достаточно приличным состоянием, которым никто попусту рисковать не будет.



Тем временем, Карен, Эйл и Сэл прибыли к жилищу Филлистрома Вундеркундудла. Деревянная доска, изображающая перебинтованную руку, висела над небольшим фасадом магазина, подоконники которого заставлены ящиками с цветами. Лысеющий гном с остатками жидких седых волос аккуратно выдёргивал коренья из-под цветов, складывая их в маленькую корзину у его ног. Заметив приближение группы, Филлистром мгновенно определяет в них искателей приключений.

- Судя по тому, как уверенно вы шагаете в мою сторону, у вас ко мне какое-то дело!.. – говорит он, потирая ручонки. – Всего пять серебряных монет – и старина Филли постарается ответить на все ваши вопросы!

- Я лично обследовала последнее место нападания. – сообщила Буррал в ответ на предложение Марка отправится туда. – Кроме нескольких старых костей, которые я отнесла местному лекарю – Филлистрому Вундеркундудлу – на опознание, я там ничего особого не нашла.

-- Местному-- это Фланскому? Или в деревне, из которой этот несчастный безумец, ещё кто-то выжил? -- поинтересовалась Карен. -- Лекарь уже доложил вам о результатах?
Если нет, то нужно самим к нему зайти, подумала она.

- В любом случае, я прошу по возможности держать меня в курсе всех происходящих событий и – что более важно – соблюдать законы Флана в ходе расследования. Не смотря на то, что Йовир мне очень импонирует, ни он, ни я не сможем сделать ничего, чтобы защитить вас в случае нарушения законов.


-- Не беспокойтесь. Я даже не знаю, каким образом мы можем нарушить законы, занимаясь этим делом. Разве что сам деревню сожжём и разграбим, -- ответила Карен. Потом подумала, что нужно было, наверное, улыбнуться, чтобы стало ясно, что она шутит-- а то вдруг леди Алейд пример эти слова всерьёз.

-- Времени у нас два дня до следующего нападения. И если нам не удастся ничего узнать, мелких шлёпающих можно будет ждать уже во Фланне, -- заключила тифлингша. -- Конечно, Фланн-- не деревушка, но если замешан некромант, то из захваченных жителей он мог создать неплохое такое войско нежити. Хмм, -- она задумалась, но ненадолго. -- Сначала нужно выяснить у лекаря, что он узнал. И отправляться в рыбацкую деревушку. Вдруг жители уже заметили что-то тревожное. Не могут же гоблины, или кто бы это ни были, нападать без предварительной разведки.

Карта Флана и его окрестностей у Алейд была - она оказалась висящей на стене за спинами вошедших друзей – потому-то они её и не заметили, однако она была не на столько подробной для того, чтобы показывать столь мелкие поселения. Из перечисленных рыцарем на карту были нанесены лишь пивоварня и док Вига – и то чисто символически, без названий.

- Я лично обследовала последнее место нападания. – сообщила Буррал в ответ на предложение Марка отправится туда. – Кроме нескольких старых костей, которые я отнесла местному лекарю – Филлистрому Вундеркундудлу – на опознание, я там ничего особого не нашла. Старый гном сказал, что они похожи на человеческие. Единственное, что там было примечательного – это то, что следы – как обутые, так и босые – были маленькие, похожие на детские… Возможно это действительно гоблины, кто знает? – закончила она свою речь риторическим вопросом, отметив про себя информацию о гоблинах, предоставленную Вилом.

- В любом случае, я прошу по возможности держать меня в курсе всех происходящих событий и – что более важно – соблюдать законы Флана в ходе расследования. Не смотря на то, что Йовир мне очень импонирует, ни он, ни я не сможем сделать ничего, чтобы защитить вас в случае нарушения законов.

На этом разговор с представителем органов правопорядка был завершён, и герои последовали следом за Марком в местное представительство Гильдии Картографов. Членство Марка давало в этом плане достаточно серьезные бонусы – гильдейцы быстренько отыскали достаточно подробную карту окрестностей Флана. Подарить её картографы не могли даже такому уважаемому так сказать члену ихней гильдии, как Марк, а вот посмотреть дали всем приключенцам. На карте, примерно в восьми часах пешего пути от Флана, как раз между деревней Гава и Фланом, была обозначена отдельно расположенная рыбацкая деревушка на острове, до которого функционировала переправа. Карта была достаточно старой, примерно 50-летней давности, но картографы уверяли, что она всё ещё функционирует.

Осмотр торговых ларьков в поисках карты такой же подробности ничего не дал – максимальная детализация доступных для покупки карт была примерно такой же, как висящая у Алейд Буррал на стене карта.

Эйл пробудился с первыми лучами солнца, следуя привычке, появившейся у него спустя какое-то время после становления оруженосцем. Только не подумайте, это не привычка рано вставать, вовсе нет. Скорее, привычка просыпаться до того, как проснётся Карен и начнёт его будить. К тому же, как известно, кто рано встаёт, тому Тир подаёт.
Чувствуя здоровый голод (который, кстати, появился немногим раньше его полезной привычки и ощущался им с тех пор очень часто), полуэльф быстро оделся и поспешил вниз, заказать себе горячего и вкусного, благо деньги позволяли ни в чём себе не отказывать. Он даже мог бы кормить какое-то время всю таверну - так много их накопилось. Правда, он теперь стал чаще смотреть по сторонам, когда выходит на улицу. Не хотелось бы столкнуться с кем-нибудь и потом обнаружить, что кошель с почти сотней золотых спёрли. Эйл в который раз подумал, что неплохой идеей будет часть денег спрятать в сапог, но скорее всего он опять забудет это сделать.

Когда все наконец собрались за столом, Эйл уже расправлялся с остатками еды и подумывал сейчас о добавке. Еда тут подавалась очень даже вкусная.
-Можем проверить и маяк, если будем мимо проходить. Хороший оттуда вид? Вдруг мы оттуда и корабль увидим, если он рядом плавает. Заодно узнаем, что с этим маяком случилось. Может, тоже работа призраков.
Полуэльф не постеснялся и сам что-нибудь предложить, хотя его вполне устраивал вариант Карен и Марка. Призраков в любом случае надо как-то искать, а в голову пока ничего больше не приходило.

Лава поприветствовала подошедшего мужчину. Хоть кто-то откликнулся на её предложение, это хорошо.
- Чего там определять? – усмехнулась Лава, - Такого прожжённого наёмника, как я, за версту видно. А эти люди во Флане, - она вздохнула, - Мы сделали, на самом деле, не так уж и много, а они уже готовы нас на руках носить. Может, никто раньше и не хотел их дела разгребать? Ну, да, за такую-то паршивую плату.
Наёмница отпила из своей кружки и обернулась на таверну, как бы подтверждая свои слова.
- Чем мы занимались? Какие-то дела для Арфистов с драконьими яйцами, потом жрецы Келемвора не досчитались своих мёртвых, пришлось по гробницам ползать. А вот дальше всё стало совсем странно, - Лава выдержала паузу, - Начали наших друзей резать одного за другим, какие-то подсказки были с магическими предметами, чёрт их знает, да и вышли мы прямо здесь, в Заварнике, не совсем на то, что рассчитывали. Клинок какой-то, пулялся во всех молниями и зомбировал, вот уж странности? Пришлось немного с этим поработать. С тех пор мы герои Заварника. Самое обидное, что все эти жмоты, которые теперь нас героями зовут, так жались доплачивать за весь этот бардак, что у меня уже и мысли были всё это дело бросить.
Наёмница внимательнее посмотрела на своего собеседника.
- Вам, похоже, моё имя уже известно, хоть лично мы и не знакомы. Если что, зовите Лавой, и прошу прощения за манеры. Вы же сами кем-то приходитесь Плейну?

       Какая разношерстная компания, какие совершенно разные личности! Марк дивился тому, какие непохожие друг на друга друзья были у Плейна.
       Когда речь зашла о дальнейших планах, то Фестайм изначально засомневался, стоит ли ему, новичку в этой команде, навязывать свое мнение. Но, если уж на то пошло, то он будет рисковать своей головой не меньше других - так почему бы и не высказаться:
       - Лично мне кажется, что лучше будет начать с неупокоенных. Нежить и корабль-призрак - в этом может быть как-то замешан отвратительный культ Бешабы. По крайней мере, наткнуться там на культистов будет более вероятно, нежели при расследование краж.

      Марк снял комнату в таверне, чтобы находиться поближе к команде искателей приключений, членом которой он недавно стал. Но спать не хотелось, а одиночество только усилит печаль от потери сына, поэтому картограф решил остаться в зале и поближе познакомиться со своими новыми спутниками. Он заказал себе кружку легкого сидра, скромный ужин и подсел за столик к девушке, которую другие называли Лавой.
       - За знакомство,
      Марк качнул своим бокалом в сторону новых знакомых и, сделав пару глотков, поставил на место.
      - Я встречал много людей в своих странствиях и научился определять некоторые характерные черты, присущие определенному типу людей. Вот ты, например, явно умеешь ловко обращаться со всем тем оружием, что носишь. И, насколько я понял, во Флане ваша команда уже выполнила несколько миссий и сделала себе имя. Так какую же работу вы тут выполняли, если не секрет? - Обратился Фестайм к Лаве. Неплохо было бы завязать разговор и заодно узнать, чем занимался Плейн с друзьями, пока смерть не настигла его.

-Да без проблем, я ж обещал посмотреть, что можно сделать, - усмехнулся обычно ворчливый дворф, - Только учитывая количество заказов от вас, думаю, неплохо было бы притащить потом бурдюк эля.

После с тем же вопросом подошел Кадфаэль, а потом еще и Айван решил помочь, благо, у него способности были, а хороший подмастерье и, главное, послушный, всегда на вес золота.

Думатон забрал испорченные полулаты, поцокал языком и потащил все это к своему дому.

- А продать вы к торговцам сходите, а не к кузнецам, у торговцев больше получите, уж послушайте моего совета.

Локхир тоже предпочел побыстрее заняться своими делами и лишь кивнул на предложение встретиться у Фламикса, а затем растворился среди домов. Тут стоило бы вспомнить, что плут таскал с собой все найденное золото из саркофагов.

Вечернее посещение Таманом торговцев всполошило весь сток, потому что колдун ходил и рассказывал всякие истории, ужасал детей, в общем так хвалил свой товар, что впору было становиться торговцем. Почти все скупили не местные. Наверняка, они потом продадут где-то еще дороже, но это было неважно, так как он хорошо продал товар. Вот только копья, шлемы и щиты никто не хотел брать за ненадобностью. Лишь под самый конец дня колдуну повезло и один кузнец предложил ему купить все барахло по дешевке, чтобы зря не таскать. Он же и заинтересовался странными мечами, предложив за них неплохую цену. В общем, к концу вечера Таман был обвешан четками так, что шея сгибалась.

Ювелир, который оказался полуросликом, что довольно редко для Курдии - не в смысле ювелиры, а именно полурослики - принял желавших продать драгоценности с распростертыми объятиями. Звали мужчину Тут, и в блестящих вещах он разбирался прекрасно, да и инструмента у него оказалось для этого достаточно. Рассмотрев внимательно кольцо, он потер ручки.

- Я могу-с предложить за эту прекрасную вещицу пятнадцать Четок, но нужно будет зайти завтра, потому что таких денег у меня сейчас в наличии нет, - сообщил он.

Пока Кадфаэль договаривался, в лавку вошел Таман, уже весь увешанный Четками. Предстояло продать еще те цепочки, которые они нашли в саркофагах, львиную долю которых забрал Локхир. С ними оказалось проще, на цепочки у Тута деньги были, а потому товарищи разбогатели еще на пару Четок.

В это время Ирос посетил дом Малика, старейшина с радостью встретил уже успевшего стать известным паладина и осведомился, как прошел поход. Известие о том, что в пещере обнаружилась нежить, а также исчезновение Рибеньи и его падение заставили старика наморщиться, словно от боли.

- Что ж, я рад, что вы вернулись и скорблю о павших. Рибенья прогнил уже давно, а я не замечал этого. Это значит, что мне уже пора на покой, а столь ответственным делом, как управление стоком, должен заниматься кто-то более сообразительный. Чем больше жителей узнают об этом негодяе, тем больше вероятность, что он обнаружит себя. Впрочем, я думаю, что сейчас он не будет стремиться появляться на людях. Я отправил послание в Столицу, надеюсь, скоро прибудут новые жрецы Рашаль, и мы сможем вновь открыть ее храм, без Луноликой и ее жрецов довольно тяжело заботиться об усопших...

К вечеру большинство авантюристов, за исключением Айвана и Думатона, что погрязли в работе, оказались в таверне у Фламикса. Хотелось поесть свежей, не походной еды, выпить эля, ну и послушать, что происходит в стоке. Вита и Зухра сразу же принялись обхаживать почетных гостей, слава о которых уже разнеслась по стоку. Многие посетители обсуждали торговлю Тамана, и даже не всегда в положительном ключе, потому что торговцев не любили. Кто-то интересовался судьбой отсутствующих, особенно хозяин таверны, ведь он лично наставлял группу. Известие о гибели Довы и Джоля его ужасно расстроило, хоть он и не подал виду. В общем, за тарелкой прекрасного жаркого из оленины герои, а именно так их теперь стали называть, теперь могли с уверенностью сказать: в стоке их знает каждый. Хорошо это или плохо - еще предстояло выяснить, ведь до этого никто из них не знал, что такое слава. Ну или почти никто.

Когда компаньоны уже приступили к элю, появился довольный Локхир и уселся за стол, бухнув на стол мешочек, приятно звякнувший. Мешочек был небольшим, но лицо эльфа так ухмылялось, что там должно было быть целое сокровище.
- Я продал золотые цепочки и приобрел десяток алмазов в общей сумме где-то на тысячу монет, - сказал он, - Мой опыт говорит, что деньги лучше сохраняются в драгоценных камнях, да и носить их куда проще, - он бросил веселый взгляд на Тамана.
За разговорами прошло больше часа, и герои узнали, что в город недавно прибыл какой-то бард Ларум и завтра собирается выступать. Сам он был из Империи Сарсов, а телега его напоминает пеструю палатку...

Айван не видел и не слышал всего этого, они с Думатоном были поглощены работой. Как у себя дома, крепыш вновь вдохнул запах горящего угля, масла для стали и крепких мехов. Домик у дворфа был скромный, но большую часть пространства занимали инструменты и домна. Думатон снял с рукояти обмотку и бросил рукоять и лезвие в форму для выплавки. Айвану пришлось попахать на мехах, чтобы создать нужную температуру, и вот, наконец, металл стал красным и пластичным. Далее стук молотка долго разносился по округе. Работу же заточки, шлифования и насадки противовеса и гарды дворф оставил назавтра, как и ремонт латного доспеха.

Ночью каждый ночевал, где уже привык, и только Кадфаэль, который во сне мало нуждался, варил по привычке зелья, которые могут пригодиться еще не раз.

Утро следующего дня встретило жителей проливным дождем, который бывает в джунглях недолго, но за короткое время выливает на головы целые потопы воды. Многие жители с утра принялись поправлять свои хижины - ливень попортил кровлю и подмыл пороги. Наступал день, когда лучше отсидеться дома и ждать пока все подсохнет.

Таман, Локхир, Кадфаэль и Ирос собрались вновь у Фламикса, но Айвана так и не было, для него под крышей работа продолжалась.
Он стал свидетелем, как Думатон уделил целый час записям чего-то в своей небольшой книжке в кожаном переплете, а потом отправил крепыша до кожевенника, чтобы принесли лоскуты для ремней доспехов и для рукояти. Его не волновало, что парень промокнет, он же сам согласился...

- Не думаю, что сегодня у этого Ларума будет выступление, в такую погоду никто смотреть не пойдет, - сказал хозяин таверны сидящим за столом, когда приносил еду, - Сегодня даже ко мне не приходит никто.
Действительно, в помещении под навесом никого не было, даже обе его дочери отсутствовали.

- Да и пес с ним, с этим бардом, -сказал Локхир, - Нам нужно поделиться доходами, я считаю, свою долю я внес. К тому же я хотел, чтобы ты, Таман, поучил меня колдовским штукам. Сегодня ночью я перенапрягся в своих мыслях и когда схватился за меч, по нему прошел электрический разряд, представляешь? Слыхал я, что эльфийская кровь имеет склонность к магии, но за всю свою долгую жизнь такое со мной впервые.

На службе у богов можно было много чего повидать: и смерть, и жестокость, и ярость, и горечь. Но Ядо никогда до сегодняшнего дня не прощался с друзьями. Навсегда. Безответно. Хоть и прошло немало лет, все изменились и он сам в том числе, но все они оставались друзьями. Кого бы как жизнь не потрепала, какие сюрпризы не подносила, полуорк мог точно сказать, что доверит спину этим ребятам. «Кто бы как не изменился, но глядя на знакомые лица, перед глазами пробегают отрывки из нашего детства».

Перед глазами до сих пор стояли черные, словно тьма, рога лося, разрывающие плоть кричащей, то ли от страха, то ли от боли, Оникс. Сколько себя помнил Ядо, в окрестностях Флана не обитало подобных существ. Не уж то это как то связано с тем, что пришлось узнать в пещере? Или же это как то связано с прошлым юной полуэльфийки? Вопросов было больше чем ответов, но было точно понятно, что подругу детства стоит упокоить в ее родном городе.

Не успел монах обдумать потерю, слова, что будут произноситься друзьям в Заварнике, причины такой трагедии и будущее друзей, его вновь ждала грустная весть, на этот раз о Тэймлине. «Кто?» «Зачем?» «Как?» «Как это связано?» «С чем это связано?» - множество вопросов резко всплыли в мыслях полуорка. Две смерти в один день. Две странные смерти. Смерть двоих друзей из общего круга старых знакомых. Информации мало, но слишком много совпадений и непонятностей. Надо поскорее узнать подробности у ребят и сообщить им новую грустную весть. Оставив растерзанное тело Оникс вместе с ее вещами служителям Келемвора , а так же согласившись на первую помощь с его ранами, Ядо поспешил в Заварник.

«Коротышка охмуряет, какую то, Эльфийку с луком, наша волшебница с еще одним ушастым о чем-то активно ведет беседу, а Лава явно собирается напиться в стельку с очередным посетителем Заварника» - подумал монах, преодолевая расстояние от входа до стола друзей.
- Привет, ребята, я рад, что вы все живы и здоровы! – с искренней улыбкой произнес Ядо, присаживаясь на свободный стул, - к сожалению, - тут он немного помрачнел и уставился в бесконечность, подбирая слова, - я слышал про Тэймлина от жрецов Келемвора. С Оникс также произошло несчастье, - словно проглотил слова, молвил монах.
Он понимал, что ничего не мог сделать, он не был способен изменить то, что случилось, но чувство вины все же жгло его душу. Возможно, это было заметно внимательному собеседнику, но Ядо старался не показывать плохие чувства наружу.

2. Будет день – будут приключения
Каждому необходимо разное время для сна. По всей видимости, полуорки спали мало, так как комната, в которой остановились Ядо, Оникс, Асеир и Вил, выйдя к завтраку, обнаружили, что остальные друзья всё ещё дремлют. Даже Ядо понадобилась всего пара часов, ведь он практически не спал этой ночью – чувство вины за ранение Селины погнало его в леса за сбором трав. Собственно, во время завтрака полуорк успел приготовить несколько травяных сборов и оставить их у мадам Фреоны, дабы та передала их Сэл и остальным друзьям, когда те спустятся.
Неуспев закончить утреннюю трапезу, друзья услышали причитания на улице и пошли посмотреть в чём же дело. Перед «Заварником» вопила некая женщина средних лет по имени Милливент Мосс, частная предпринимательница, занимающаяся поддержанием фермы по добыче торфа на болотах. Как оказалось, на её ферму напали гоблины, захватив людей и погнав их на восток. Среди них были не только шестеро наёмных рабочих, но и её супруг Халдред, двое дочерей – Олина и Китиан, и двое сыновей – Куэйл и Волланд. По счастливой случайности спастись удалось лишь ей и её младшему сыну Бо, которого она собственно и держала на руках. Подошедшие два стражника из Чёрных Кулаков признали в друзьях искателей приключений и поручили им разобраться с этим делом, выписав расписку на вознаграждение в виде 50 золотых монет из казны города в случае успеха.
Друзья согласились. Собрав пожитки и докупив некоторое снаряжение, они сели на телегу и доехали до фермы. Вид у неё конечно был печальненький – много хрупких предметов были разрушены и на територии царил хаос, хотя на ограбление это похоже не было. По всей видимостью, основной целью для гоблинов были именно люди. Полудрузья в составе двух полуорков, полурослика и полуэльфийки начали продвигаться по следам гоблинов на восток – вначале по твёрдой местности, затем по болотам. В итоге через час они дошли до пещеры, став свидетелем странного разговора между закутанным в плащ человеком и гоблином. Судя по всему, человек был достаточно сильным магом, так как по окончании разговора попросту исчез, и он был заинтересован платить гоблинам за какие-то змеиные монеты и найденные драконьи артефакты. Друзья также поняли, что гоблинами управляет некий Горрунк, и что человек имеет достаточно ресурсов для того, чтобы пользоваться услугами всего племени.
Недолго думая, Асеир и Вил рванулись внутрь, оставив Оникс и Ядо сторожить вход. Очистив несколько комнат пещеры от врагов, Асеир вынес тяжело раненного Вила и отправился подальше от входа в пещеру – залатывать раны, а Оникс и Ядо их подменили. Однако, не смотря на свежесть, даже они не смогли выстоять вдвоём против вождя гоблинов, медвежатника Горрунка, без помощи со стороны. Этой помощью оказался один из пленников, которого не было в списке пропавших – зент по имени Чааб. Расправившись с врагами, Чааб и другие заключённые вынесли из пещеры раненых друзей и всё ценное, сразу же отправившись обратно в сторону Флана, дабы не погибнуть от рук других отрядов гоблинов, возвращавшихся в логово. Всё прошло замечательно, и, двигаясь скрытно, вся группа без особых приключений через два часа была уже на ферме Милливент. К этому времени Вил и Ядо пришли в себя.
Зент поделился с друзьями имеющейся у него информацией. Оказалось, что племя гоблинов Дурная Вода переселилось в этот комплекс пещер менее месяца назад. Когда-то здесь жил молодой чёрный дракон, но он погиб в битве с искателями приключений. Сами авантюристы тоже погибли, оставив это место ничейным. Кто-то растащил его сокровища и начал растаскивать части тела мёртвого дракона. Гоблины считают, что им очень повезло найти это место, но присутствие дракона привлекло сюда и другие заинтересованные стороны — в частности, Культ Дракона. После того как Культ убил много гоблинов, исследуя пещерный комплекс, обе стороны заключили сделку. Гоблины будут раскапывать и исследовать бывшее логово дракона, а Культ будет выкупать у них всё, что связано с драконом. Представитель Жентарима, прослышав, что здесь замечен Культ, вошёл в пещеру, но был захвачен гоблинами. Теперь гоблины по наущению Культа рыщут по окрестностям, чтобы убедиться, что больше в окрестностях нет агентов Жентарима. Чааб попытался покинуть логово и сообщить о находках, но его скрутило несколько десятков гоблинов. Больше об этом он ничего не знает, кроме того, что в этом логове живут сотни гоблинов.
Тем временем Теймлин, Карен, Плейн, Лава и Селина уже проснулись и заканчивали поглощение позднего завтрака. Сэл уже успела по-быстренькому сгонять на рынок за ингридиентами и создать себе фамильяра в виде совы, получила свой исцеляющий чай и приготовила его под чутким руководством мадам Фреоны, а также получила задание по добыче книги с территории кладбища. Плейн получил успокаивающий чай от Ядо, который был предназначен для всех, а Теймлин же, быстро отобедав, удалился в леса по своим следопытческим делам. Послушник Келемвора, брат Кифи, работающий Смотрителем Мёртвых и Эксгуматором в Валхингенском кладбище, нанял остальной квартет друзей исследовать склеп некой Ксандрии Веллтран, дабы проверить, верны ли подозрения в том, что эта особь была зелёной драконихой, принявшей человеческий облик. Не смотря на невысокую плату, друзья согласились.
Дойдя до склепа и получив относительно ненужную информацию о том, что старейшину Всепечального Ордена Тихого Савана, Проводника Смерти, зовут Йовир Гландон, и что он лично контролирует порядок на кладбище, друзья зашли в склеп. Чудом избежав отравления газом при попадании в ловушку, они, вместе с братом Кифи обнаружили, что кости действительно драконьи. Более того – они активизировали скрытый механизм, открывший скрытый проход в подземелье склепа. Друзья последовали вниз, оставив у входа ожидающего новостей брата Кифи.
В подземелье действительно обнаружились живые мертвецы, тайная лаборатория, книга с символом Культа Дракона, которую искала Сэл, и магический круг, которым, вполне вероятно, мог пользоваться некто по имени Рааксиль, ведь оно было указано в инструкциях в лабратории. Очистив нижнюю часть склепа от нежити, друзья позвали брата Кифи, дабы тот, уже в безопасной обстановке, узрел происходящее внизу. Осмотрев лабораторию, символы и портал, брат Кифи вытер несколько символов ногой, тем самым сделав портал нерабочим. Он обосновал это тем, что является членом Альянса Лордов, и заинтересован в стабильности во Флане как представитель этой организации, но ни он, ни Орден Тихого Савана, не обладают достаточными ресурсами для того, чтобы в дальнейшем разбираться с этим делом. Он также сообщил друзьям, что, судя по всему, здесь пытались создать драколича. Слухи о драконьей природе Ксандрии попали в Альянс Лордов, и ему поручили расследовать это дело. Кроме того, в Альянсе Лордов знают о Смотрящих и Приветствующих – двух гильдиях воров Флана, которые вот уже месяц как крутятся вокруг всего, что связано с драконами. Также ходят слухи, что ранее это была одна гильдия воров, которая сейчас раскололась и соперничает одна с другой в борьбе за влияние в городе.
В итоге, распрощавшись с послушником Келемвора, друзья направились обратно в «Заварник» мадам Фреоны, вернувшись ненамного позднее Асеира и Вила. Оказивается, из них четверых Оникс не пришла в себя после битвы в пещере гоблинов, и Ядо унёс её тело в лес для того чтобы попытаться исцелить её своими методами. Однако кроме Асеира и Вила в Заварнике был Теймлин. Мёртвый Теймлин…

Мадам Фреона всеми силами старалась помочь Шерстолапу выяснить правду, ведь он не только ещё один полурослик, но и её дальний родственник.
- Он вернулся около часа назад - сразу, как ты ушёл, Вил. - сказала она. - Судя по всему, он был в лесу - он ведь следопыт, как-никак. Ушёл рано утром, сразу после завтрака. - Слова халфлингши подтверждались деталями внешности Теймлина - начиная от нескольких вялых листиков, прилипших к грязи на подошвах его сапог, и заканчивая остатками каммуфлирующей раскраски на лице. Возможно, он выслеживал кого-то или что-то.
- Никто вами не интересовался, да и не знаю, кто мог желать зла проводнику. - продолжила Фреона. - По всей видимости, это просто несчастный случай.
Несчастный случай... Видимо, для семейства Теймлина это было не в новинку. Вспомнить хотя бы его деда, умершего при падении с лестницы в попытке достать книгу с верхней полки. И действительно - полурослик не нашёл ни яда, ни дырок в одежде, ни ранений, говоривших о том, что здесь произошло убийство. Даше поза следопыта намекала на то, что тот действительно подавился или захлебнулся, в последние моменты своей короткой (как для полуэльфа) жизни пытаясь прочистить горло. Даже если это и было убийство - хотя на убийство это похоже не было - здесь могла быть замешана только могущественная магия, а никак не бандитские разборки, а таких могущественных врагов у друзей вроде бы не было.
Яйцо оказалось на месте, как и все вещи Теймлина - не пропало ничего. Тайника Вил также не обнаружил - полуэльф был следопытом, а не вором, поэтому даже не задумывался о таких предосторожностях. Судя по всему, либо Теймлин попросту подавился и умер глупой смертью, либо расследование Вила зашло в тупик... Проанализировав все имеющиеся у него факты, полурослик понял, что всё-таки скорее второе, нежели первое. Судя по всему, Вил что-то упустил... Но что именно?

- Благодарю тебя, почтенный Фламикс! - паладин кивнул тавернщику, - Если у тебя будет желание помочь, поспрашивай по углам, были ли еще у вас случаи, когда находили мертвых без сердец. Для меня это важно.
- Локхир, Кадфаэль вы будете здесь или захотите пройтись со мной? Кстати... - паладин на секунду замер и начал вспоминать, где у него лежал кошелек, доставшийся от допельгангера, - Я помню, у меня были еще деньги. Жаль, эта победа всегда будет напоминать мне Ираду... Парни, если хотите, вместе со мной можете отправиться в Ке-Бо. Помните, что мы спустились в зал вчера из кельи священника, ушедшего с моими братьями? Нужно предупредить тех ребят, ну где рыжая и слепой, что отправились туда вчера, что их ждет ловушка. Надо подготовиться... Совсем забыл! Этот набор я нашел внизу. Я не очень разбираюсь, но он кажется новым, он твой, жрец. Локхир, а тебе я отремонтирую кольчугу, хоть будешь целее... Эх, Ираде бы ее заранее...

Придя на берег, паладин застал прелестную картину, но углубляться ее подробным изучением не стал. Лишь запив сладости водой, присел на песок, повернув колени. Достав меч, взятый им из дома мертвой культистки, паладин начал его осмотр. Проверив рукоять и ножны на секреты, Ирос отложил их в сторону. Вытянув меч в руке, мужчина медленно встал, размял ноги и встав в стойку, пару раз взмахнул мечом, проверяя баланс...

Ещё один удар, ещё один стальной росчерк. Отчаяние гоблина столкнулось с упрямством берсерка.

Крик полурослика, грохот падающих камней, рычание волка - ничего этого Асеир не слышал. Всё заглушали звуки рвущихся цепей и гулкий звон спадающих оков. Трещал разрываемый ошейник.
Рукояти топоров сами собой оказались в ладонях. Ноги оттолкнулись от пола пещеры. Полуорк зарычал не хуже гоблинского питомца и бросился... Нет, не на врага. На жертву, словно бешеный пёс. Чтобы убить её и разорвать на части.

Кадфаэль переместился к раненному паладину, который сейчас фактически представлял передовую силу, принимающую почти все стрелы, и произнес короткую молитву. Моментально Ялот почувствовал разлившееся по телу тепло и рванул к темному жрецу, что не прерывал своих песнопений. Почти сразу же он почувствовал, как сильно обожгло бок в месте соединения брони, отчего ноги едва не подкосились. Однако, он совладал с собой и нанес мощный удар по читавшему молитву Рууху. Казалось бы даже сильное ранение не способно было прервать жреца от своей молитвы, но вот шепот, что донесся от паладина, заставил голос Рууха дрогнуть.

- Жалкий выродок жалкого бога, я намотаю твои кишки на копье, Закатник, а потом закончу свою молитву. Ваши сердца пойдут на алтарь, а души изопьет Мертвый! - с этими словами он сделал выпад своим странным копьем, наконечник которого раскрылся, словно пасть дракона хотела укусить Ироса. Видимо, самообладание подвело жреца, а потому выпад оказался довольно неуклюжим, и последователь Идриса легко слил его щитом в сторону.

Сразу трое скелетов бросили свои луки, достали мечи и поспешили на помощь Рууху, удары сыпались один за другим, но паладин успевал от них уходить, принимать на броню и щит, а потому больше не получил ни одного ранения.

Трое других бросились к Кадфаэлю, что посмел использовать святую магию в проклятом месте, но и эльфа словно защищала сама Нила - он уворачивался от ударов с доступной лишь эльфу ловкостью.

Мечники рванули вперед, одаривая ударами скелетов, окруживших Кадфаэля, и нужно отдать им должное, они смогли развалить на части двух скелетов. Локхир продолжил расстреливать скелетов, в этот раз стрела вошла в шейный позвонок мертвого рядом с Иросом, и едва не переломила кость.

Сашх снова использовал заклинание огненных лучей, однако два вонзились в землю, а третий сжег поврежденного Локхиром.

Карта

      Торендил осушил два кубка с вином перед тем, чтобы вернуться на сцену и сыграть новую песню. В глазах появился пьяноватый отблеск, по лицу расползлась ухмылка, ставшая ещё шире после того, как Корнелий благословил его на подвиги светом Ильматера. К еде, приготовленной дворфом, менестрель не прикоснулся.
      — К чёрту всех! — заявил он фальцетом, забираясь на сцену и поворачиваясь к искателям приключений. — Да здравствует Ильматер! Надоело мне петь по-старому — не получается, не выходит никак! Буду, значит, петь, как получается. А если будете ржать, то... То... Идите нахрен, вот что!
      Манерно поклонился, взял в руки лютню.
      — Эта песня называется "я просыпаюсь под столом"... — эльф ударил пальцами по струнам и стал играть простыми аккордами.
      — Я просыпаюсь под столом, среди объедков и собак.
Тяжелый рыцарский сапог меня пинает по ребру.
В мозгу навязчивая мысль: какой я в детстве был дурак,
Что посвятил свою судьбу служенью песням и добру.

А нынче в полдень, говорят, назначен рыцарский турнир.
Помилосердствуй, о Милил: я больше жить так не могу —
Потом повяжут и опять потащат петь на пьяный пир.
А под конец вернется всё... к объедкам, псам и сапогу.

Я просыпаюсь под столом от кратковременного сна.
В глазах туман, на сердце стон — и восемь ярдов до двери.
"О яду, яду мне!" — молю, но чаша выпита до дна.
О Милил правая, молю: "мой дар с доплатой забери, а?"

Ох, этот дьявольский талант — уменье песни сочинять.
Меня тошнит, но вновь грозит ударом рыцарский сапог.
Ах если б слово, господа, имело силу убивать,
То каждый рыцарь от меня б огреб по паре теплых строк.

Я просыпаюсь под столом, я просыпаюсь под столом, я просыпаюсь под столом...

      Это выступление выдалось гораздо лучше предыдущего, несмотря на то-о-оненький голос исполнителя. А может быть, дело заключалось в том, что публика уже разогрелась от Ювара, наигравшего мелодию из своего племени на губной гармошке.
      Тем временем алкоголь начинал потихоньку действовать на остальных. Лёгкое и приятное чувство опьянения вместе с сытостью накрыло как приключенцев, так и Гоббу. Желающие могли продолжить пьянку, а вот Корнелию и Авениру то был знак, что они выпили уже достаточно и можно было пока притормозить с элем и можжевеловкой.
      Бальбо, глупо хихикнув, чуть не уронил стакан с настойкой на пол, но драгоценную жидкость всё же потерял, пролив её на себя. Вот на него алкоголь подействовал, похоже, сильнее, чем на других.

      Воодушевлённая быстрой победой над первым скелетом, Селина побежала к следующему, на ходу шепча заклинание. На её руке стали появляться снежинки, которые падали на пол и быстро таяли, даже не долетая. Волшебница за пару секунд преодолела расстояние до поворота и вытянула руку, указывая на нежить. С её пальцев сорвался луч бело-синей энергии холода и направился в сторону скелета.

Услышав Ироса, Малик выгнул бровь и, наконец, совладал с собой.

- То есть, вы утверждаете, что убитый, как его там, доппельгангер и есть убийца Рисы? - спросил он, но паладин уже убежал решать какие-то важные насущные дела, забыв об элементарном почтении. Рыцарь раздавал указания Ракешу, чтобы тот оповестил всех стражников. Паладин, напавший на след, совершенно не думал, как будут выглядеть его слова, ведь они фактически обозначали, что есть еще убийца, или какой-то другой злоумышленник. Следом настала очередь Локхира, но тот отмахнулся от излишне рьяного паладина. Дескать, и сам все знаю, не надо учить, а после пропал с глаз долой, лишь периодами появляясь возле какого-нибудь стражника или зеваки.

В это время Кадфаэль и Ирада осматривали домик на предмет тайников. Труп чудовища все так и лежал на месте в липкой массе кожных останков. Труп девушки - тоже. Убили ее совершенно отлично от Рисы, а именно, просто распороли живот когтями. Знакомому с медициной эльфу это было ясно, как день, по рваным краям кожи, прочеркам на остатках целой, Тщательный осмотр тела показал, что у охотницы на икроножной мышце небольшая татуировка в виде черепа, впрочем, такие так часто встречались, что определить, относится она к какому -то из культов или же просто так носила рисунок, не представлялось возможным.

Никаких тайников обнаружить не удалось ни в досках простой кровати, ни в плетеных стенах, ни на полу. Следов там тоже было не различить, так как они были затоптаны в пылу сражения, да и сама Керса тут изрядно находила. У оружейной стойки теперь пустовали два места, одно из-под неизвестного древкового оружия, другое - из-под меча, что забрал Ирос.

Маг уголком губ улыбнулся, когда эльф попросил его принять участие в расследовании.
- Сейчас, мне нужно подготовиться, уважаемый Кадфаэль, - сообщил Сашх, - Вы пока займитесь своими делами... - с этими словами он начал производить в воздухе пассы руками и тихонько нашептывать...

Кадфаэль и Гайлани в это время закончили с осмотром и направились к Малику, которому уже как на духу выкладывал информацию Ирос. Лицо старейшины сделалось очень серьезным, он даже забыл о том, что еще недавно паладин просто бросил рассказ и убежал делать другие дела. Оно и понятно, ведь информация для Ривери более чем громкая. Ученик жреца Рашаль - главный подозреваемый!

- Покойная Керса была охотницей, хорошей охотницей, - вздохнул Малик, - Я не слышал, чтобы она занималась наемничеством, хотя все может быть. Охотилась она с копьем и луком, а кто был ее мужчиной, я не знаю. Не видел, чтобы к ней кто-то ходил.

Гайлани во время разговора прислонилась к Кадфаэлю слева и взяла в свою ладонь его руку, словно боялась всех этих разговоров.


- Ну что, направимся к Рууху, - громко сказал старейшина, чтобы слышала охрана, которая тут же собралась рядом, громыхая доспехами. Подошел и Локхир, поймал взгляд Ироса и отрицательно покачал головой, впрочем, учитывая способности доппельгангеров нельзя было быть уверенным в том, что рядом нет кого-то ни того.

Под лучами вечернего солнца процессия направилась к храму Рашаль, крепкой избе подозреваемого, которая к счастью оказалась открыта, иначе проникновение внутрь стало бы затруднительным. Молельная и она же приемная зала была пустой, и Малик дал жестами команду стражникам рассредоточиться. Дальняя дверь и дверь справа от алтаря были закрыты, а после того, как стражники подергали двери, стало понятно, что закрыты на замок.

Спустя какой-то десяток минут полуорк уже трясся в повозке и протирал бархатной тряпочкой огромный топор. Собрался он не в пример быстрее полурослика и трактирщице ничего оставлять не стал, благо путешествовал налегке.
Асеир чувствовал желание подраться. Подобно страсти Вила к золоту, в его душе гнездилась жажда битвы. Глубоко внутри полуорка поселился дикий зверь, алкающий лишь крови. Он всегда жил там - с самого детства Асеир чувствовал голодный взгляд из-за левого плеча. С годами железная хватка чудовища никуда не исчезла - только усилилась. Иногда в ночи он слышал, как кто-то скребётся позади его глаз. Порой перед боем чьё-то хриплое дыхание раздавалось на самой границе слышимости.
И сейчас этот зверь чуял близость убийства.
Но внешний контроль полуорка был безупречен. Движения оставались размеренными, лицо ровным. А мысли, не обезображенные кровожадностью, возвращались к текущей задаче.
Гоблины. Маленькие и слабые, но хитрые и жестокие. В бою берут числом либо внезапным ударом... Похоже, в недавнем нападении использовали обе тактики. Напали быстро, близко от города - знали, за чем шли. Рабочие не охранялись, значит, работа безопасная, нападения не ждали.
Асеир поднёс топор к глазам, вгляделся в лезвие и, не найдя изъяна, потянулся за копьём.
Итак, зачем же гоблинам пленники? Похоже, нужны очень, раз забрались за ними так далеко. Рабы? Нет, слишком большой риск. К чему же лезть так далеко? Или они всегда были поблизости, просто окончательно обнаглели? Нет, не такие же идиоты служат в местной страже. Хотя... Полуорк вспомнил встречу с Чёрными Кулаками сегодня утром. Если и так, то идиоты ещё и местные правители, и тогда у Флана вообще всё печально.
Серая рука потянулась за следующим копьём.
Жертвоприношение? Возможно, но кому и зачем? Асеир с лёгкой грустью понял, что о гоблинских верованиях ничего не знает. В любом случае, хватает менее рисковых способов раздобыть пленников. К чему же дёргать льва за усы? Нет, даже гоблины не настолько глупы.
Полуорк задумчиво посмотрел на спину Милливент Мосс. Взвесил копьё в руке и взял следующее.

- Почтенный Кадфаэль, Ирада устала с дороги, еще бы! Ведь ей пришлось убить целого доппельгангера, которым оказался наш старый знакомый Ривиз из Кауна, которого пару часов назад латал другой старый знакомый Руух... Как думаешь, трудно было бы заметить то, что перед тобой нечеловек, если судить по своим заносчивым речам, минимум бог врачевания? Когда Ирада убила двойника, я увидел что у него кроме бесцветной жидкости еще и красная кровь струится в теле, только этим я даю шанс Рууху доказать свою лояльность Свету.... Начну заново, я вижу твое непонимание из-за того, что перескакиваю с первого на третье: ты отослал нас с Ирадой к Керсе. Когда мы пришли, двери были рапахнуты. Нам это не понравилось и мы прокоались внутрь, увидев этого мерзавца возле тела убитой. Да, Керса мертва, но мы об этом никому не говорим. Так вот, я решил что стоит привести охотника к вам для допроса и завлек его предложением перевести медальон со мной в прецепторию для его уничтожения, зявив что это Руух предложил найти охотника. Он обрадовался, услышав про медальон, но повелсебя агрессивно, предлагая пустить нам кровь. Потом Ирада его убила и на теле мы нашли вот эту записку:
. Я сразу не понял, о чем речь - вряд ли этот змееныш будет таскать с собой клятвы - это доказательство предательства своего служения кому-то прославляющему разум... Ракешу, например. Руух мог вполне написать ее как простую ... долговую раписку, впечатлившись действиями охотника - я не уверен, но кажется что Ривиз не первая его кожа... Ты умеешь сверять почерки? Может это вообще быть Сакш с его рукописной книгой магии... Но это уже паранойя. Я выполнил клятву, данную Ирдису, но что-то не дает мне покоя... Точно! Черный клинок. Расскажи мне про него все, что можешь. Возможно я пойму, что за оружие пропало у Керсы. Алебарда или другое тяжелое орудие... Прости, я устал, сейчас можем перекусить и ты задашь все вопросы... Без лишних ушей.

- Будучи смотрителем за всеми постоянными обитателями Валхингенского кладбища, кроме всего прочего я отвечаю за эксгумацию трупов. Жрецам Келемвора попали в руки сведения о том, что одна из стародавних обитательниц кладбища, Ксандрия Веллтран, на самом деле была не человеком, а принявшим человеческий облик зелёным драконом. Загвоздка в том, что именно я должен войти в этот склеп и исследовать тело, чтобы подтвердить или опровергнуть домыслы. Я опасаюсь, что там могут быть и другие существа, но другие жрецы Келемвора попросту подняли меня на смех. Поэтому-то я и ищу помощи искателей приключений, которые сопроводят меня в склеп.
Грелинда, будучи чрезвычайно благодарной Плейну за чаевые, быстренько удалилась, как будто что-то вспомнив, но потом всё так же быстро вернулась с двумя мешочками. Это были травяные сборы, один из которых она вручила Сэл, а другой Плейну.
- Это вам от вашего друга, полуорка по имени Ядо. Это для всех вас, - девушка протянула мешочек успокаивающего чая Плейну, - а это - лично для Вас! - закончила, немного покраснев Грелинда, протягивая целебный чай Сэлине. Тем временем, жрец заканчивал освещать друзьям подробности дела:
- Я могу дать 100 золотых монет для всех вас, а также, на всякий случай, снабдить свитком защиты от зла и добра, но это максимум из того, чем я могу вас обеспечить. - Судя по настрою жреца, торг здесь не будет уместным, и он попросту поищет кого-либо другого для этого задания, так как, скорее всего, это практически всё, что у него есть.

Остаток ночи минувшего дня Ядо провел на крыше старого "Заварника". Вдыхая вечерний воздух и пропуская его прохладу через себя, он пытался остудить мысли после жаркого вечера.

Как то все странно и необычно произошло. Внезапный незнакомец, наниматель, ищущий искателей приключений именно в день встречи друзей - совпадение ли? Сэл говорила, что знакома с это организацией, а подруге верить всегда можно было, значит вряд ли это подстава со стороны нанимателей. Выходит им просто не повезло оказаться в клещах в том сарае? Но если бы Ядо остался там, где ему сказала стоять Лава - многого можно было избежать. Друзья пострадали, и вина была именно на нем. Впредь стоит слушать то, что говорят более компетентные личности в том или ином вопросе. За себя монах мог постоять, не впервой, но он забыл, что теперь он работает в команде (и чувство подсказывало ему, что предстоит еще немало времени провести в одной упряжке с друзьями), что здесь интересы группы ставятся выше личных.

Чувство, словно только что они вязались в очень страшную игру, или очень интересную. Явно, предстоит пройти немало испытаний плечом к плечу со старыми друзьями, а теперь и товарищами по оружию. Но потенциальные драки (или "битвы", как поэтично высловился Вил) несколько настораживали. Что если в пылу сражения я снова утрачу контроль над своей яростью? А если в этот момент рядом будут друзья? Они вновь пострадают из-за меня? Это будет проверка. Действительно ли я готов покинуть монастырь? Действительно ли я подчинил себе пламя, бушующее в моем сердце?

Еще много мыслей протекло через разум полуорка той ночью. Ему казалось, что прошли часы, дни раздумий, но на деле - лишь пару минут. Придя к мысли, что возвращаться в главный зал заведения, откуда он пропал, после заявления Лавы, еще рано - не готов он к громким и хмельным посиделкам. Решение было найдено: вечерняя(уже ночная, но это ничего не меняет) пробежка вокруг города несколько десятков кругов. Заодно надо собрать пару необходимых трав для одного немаловажного для Ядо дела.

Сон был коротким, но в тоже время стремительным. Спустя всего несколько часов сна полуорка переполняла энергия. Все же после физической нагрузки сон куда продуктивнее. Есть еще немного времени до завтрака, так что надо заняться полезным делом. Монах спустился с комнат, взяв с собой набор травника и собранные ингредиенты. Поздоровался с хозяйкой, занял укромное место в углу зала и принялся за дело. Что-то толклось, что-то резалось, что-то рвалось и в конечном итоге расфасовывалось в два мешочка. Закончив с нехитрым занятием, Ядо убрал за собой, и оставил мешочки мадам Фреоне с просьбой передать тот, что побольше, его друзьям, а тот, что поменьше, лично Селине. В первом полуорк постарался собрать чай, способствующий нормализации давления, затягиванию ран, восстановлению кровообращения. А второй чай был чем-то вроде успокоительным и расслабляющим напитком - именно так Ядо пытался загладить свою вину перед волшебницей.

Как раз в этот момент начали спускаться уже пробудившиеся друзья, и полуорк поспешил поприветствовать их да сесть за совместный завтрак. И вновь комком подступило чувство вины: вчера, покинув помещение, Ядо даже не пообщался с опоздавшими друзьями. Принеся свои извинения, он принялся расспрашивать то, что, скорее всего, рассказывали вчера - о прошедших годах Асеира и Оникс. Вила монах побоялся расспрашивать о его жизни, так как, зная его былого, и проследив за ним нынешним, было не сложно догадаться, что ответом на вопрос будет шумная триада приправленная метафорами, афоризмами, гиперболизациями и прочими эпитетами длиною в несколько часов в лучшем случае. Вил всегда был, или, по крайней мере, казался задумчивому полуорку шумным. А шум... бесит.

Но желанию посидеть в относительной тишине не суждено было сбыться: резкий крик, шум, вопли ворвались с улицы пронзающими клинками в зал. "Кто-то в беде!" - Ядо это сразу осознал. Позабыв про вкусно пахнущий завтрак на его же тарелке, монах вылетел из заведения и стал искать причину и следствия такого переполоха.

      Этим утром Селина проснулась рано, ещё до восхода, но желания спускаться к завтраку не было никакого. Вместо этого она, стараясь не разбудить никого в общей комнате, быстро собралась и отправилась на рынок за необходимыми компонентами для заклинаний.
      Шумные улицы встретили её спешащими по своим делам людьми, слоняющимися без дела пройдохами и весёлыми зазывалами, приглашающими посетить именно то самое "место, о котором все всегда мечтали, но не знали, как пройти". С самого утра город наполнился жизнью. На подходе к рынку так вообще не протолкнуться, к тому же Селину пару раз пытались облапошить, всучить редчайшее зелье из Амна подозрительной консистенции и даже откровенно обчистить карманы. Да, поход за покупками всегда был тем ещё испытанием. Но и светлые пятна в этой истории тоже были: радующие глаз экзотические товары со всех концов света, чарующие запахи духов и благовоний, уличные артисты со своими выступлениями. Всё это многообразие кружило голову, хотелось и того, и того, и того! Но нет, Селина пришла сюда за определёнными вещами. Найти удалось всё, хоть и не сразу. Уголь, благовония, редкие травы и ещё много чего по мелочи. Всё-таки занятие магией не из дешёвых. Магическая фокусировка хоть и изрядно сокращала список расходов, но некоторые специфические компоненты не могли быть заменены универсальным элементом. Не такой уж и универсальный в таком случае, хех.

      Заплатив мадам Фреоне за отдельную комнату, полуэльфийка перебралась туда, наконец найдя место, где она никому не помешает. Волшебница приготовила всё необходимое для начала ритуала. С помощью углей и трутницы развела огонь в небольшой латунной жаровне, купленной на том же рынке, где и всё остальное. Селина подожгла несколько палочек благовоний, и их запах наполнил комнату, настраивая на нужный лад. Сэл зашептала уже привычные магические слова, проявляющие нити Плетения для её взора. Одной рукой волшебница хваталась за них и переплетала в узоры, а другой подкидывала травы в жаровню. Каждый раз происходил небольшой взрыв ярких искр, наполнявший комнату новым запахом и дымом, а Селине являвший новые нити для работы. Последние минуты волшебница провела сплетая из них стилизованный образ совы. Когда последние штрихи были закончены, Сэл продекламировала завершающие слова и развела руки в стороны, отпуская Плетение и позволяя ему самому завершить ритуал. Так и произошло. Из снопа искр и сизого дыма вылетела серая сова и села полуэльфийке на плечо.

      К обеду Селина спустилась уже с новым другом. Серая сова сидела у неё на плече и причудливо вертела головой, осматривая всех присутствующих. Подошедшему брату Кифи тоже досталось немного подозрительных совиных взглядов и несколько "Ух!".
      "Хмм, а ведь это именно то, что мне нужно", - про себя подумала Селина, выслушав потенциального нанимателя.
      - Конечно, присаживайтесь, - поддержала волшебница Плейна в его предложении и, дождавшись действий от жреца, продолжила, - Так что же вы хотите предложить?

Стоящий у стенки Ривиз из Кауна вздрогнул от неожиданности и резко повернулся к вошедшим. Было в его повадках что-то звериное, какая-то дикая грация, словно охотник перенял в джунглях повадки тех, на кого охотился. И еще это лицо - оно у молодого человека сейчас застыло и совершенно не отражало эмоций.
- Добрый вечер, - охотник копировал интонацию паладина, - У нас все в порядке. На улице жара, сейчас все с открытыми дверьми, - лицо говорившего ожило и расслабилось, в руки из напряженного положения опустились по швам, - Керса отдыхает, тяжелый день.
Ирос без труда понял, что этот человек врет, ложь была во всех его движениях, в мимике, которая вообще не соответствовала речи, а лежавшая на кровати женщина лежала, словно убитая. Краем глаза рыцарь Иштара заметил под кроватью темную лужицу, да и грудь женщины была совершенно неподвижной.

Несравненная дочь Империи Сарсов тоже заметила странности и косо глянула на рыцаря, положив руки на рукояти клинков.
- Не стоит беспокоить отдыхающих, молодой человек еще и после ранения, все таки когти пантеры - это больно. Не будем беспокоить дурацкими расспросами, - спокойно промолвила мабеда, однако, глаз с охотника не спускала.

--------------------------------
- Я еще раз убеждаюсь в здравости и торжестве вашего разума на чувствами, которые совершенно мешают жить всем, - согласился Сашх Дымчатый, -Я согласен с вашими измышлениями о знании моего прибытия и меня. Судя по всему, я - фигура заметная, раз и вы меня так быстро нашли. Я сильно увлекаюсь исследованиями, за что уже не раз попадал в нелепые ситуации. Ничего не вижу, как только чувствую историю места. Меня точно знают и старейшина и Руух, кажется, в таверне хозяин запомнил, но это нормально, кто еще? Дочка его, что помладше. Пару раз я, конечно, замечал, что за мной поглядывают, особенно на берегу, но там была какая-то молодежь, я не разглядел. Как я вам уже говорил, тот простейший факт, что преступник делает все в один день и в наглую, говорит о спешке. Ему что-то очень нужно. Я могу предположить, что вы нашли то, что он искал. Мне вы это показывали, покажите всем и положите вашу вещь в укромном месте. Я более чем уверен, что преступник окажется там. Идей, почему такая спешка, у меня нет, но вырванное сердце Рисы, как часть тела, наводит на мысль о каком-то ритуале. Возможно, важен день или время дня. Однако, сейчас уже почти вечер... Да, я бы очень хотел перекусить, целый день не ел, знаете ли. Пойдемте в таверну, положим вашу штуку на стол и громко выпьем вина, - пожилой маг ухмыльнулся.

Локхир поморщился от уверенности мага, тот явно не нравился плуту, а еще ему не нравилось наличие у того неплохого кошелька. Впрочем, он не был против поучаствовать в эксперименте, даже с каким-то удовольствием одел этот зеленый плащ и начал хромать на месте.

Ракеш новоиспеченным следователям только диву давался, а потому на предложение отреагировал быстро и повел группу к той, что первая указала на вероятного Сашха.

Галан и Мистра оказались дома, а дверь их была открытой, юная Персея тоже сидела и точила не малых размеров нож на специальном круглом камне под руководством отца. Когда вошли двое в накидках, ведомые Кадфаэлем и Ракешем, девочка вздрогнула и выставила перед собой нож. У вольных тоже оказалось в руках по мечу.
- Что вам надо? - спросил поджарый охотник Галан холодным тоном.

Я вышел из дома, освоив науку Смотреть
Я посмотрел на мой город, и город был тусклым, как Смерть.
Мир изменился, пока я учился читать Имена -
Чужое небо, чужие дороги, чужая страна!
Примерно такие мысли крутились в голове Асеира, когда он шагал по пустым каменным улицам. Пустым только в переносном смысле - даже в вечернем Флане жизнь била ключом. Усталые трудяги направлялись в кабаки и трактиры, отдохнуть после долгого дня, рыбаки возвращались в доки, или наоборот, уходили на промысел, между всем этим сновали бойкие карманники, а уличные торговцы изо всех сил старались всучить оставшиеся товары и первым, и вторым, и третьим. Это был чудестный, полный жизни мир, со своими героями, жертвами и повседневными заботами. Но полуорку дикарского вида в нём больше не было места.
Асеир бродил по некогда знакомым улочкам и чувствовал себя невероятно чужим. Его присутствие в этом месте казалось почти противоестественным. Он больше не принадлежал этому городу. Похоже, он несколько раз перестраивался, или просто память полуорка оставляла желать лучшего, но за весь день он так и не встретил ничего знакомого - как по форме, как и по духу. Места, которое он некогла называл домом, больше не существовало. Никто из опрошеных местных даже не вспомнил ни о чём подобном. Порт оставался там же - да и куда он мог деться? - но всё равно выглядел другим, незнакомым и враждебным. Асеир не стал там задерживаться.
Он даже начал думать, что прибытие сюда вообще было плохой идеей. Может быть, лучше развернуться и уйти как можно скорее? Ему здесь быть не положено. А обещание... Кто вообще помнит об этом обещании? Двадцать лет прошло, шутка ли. Они теперь совсем другие люди.
Полуорк даже почти решился бросить это всё, когда вмешалась судьба. Судьба в этот раз приняла облик невысокой девушки, полуэльфийки, с очень грустными глазами. Оникс.
Нет, Асеир её не узнал. Хотя мог бы запомнить, очень уж глаза у неё характерные, но вот нет. Не вспомнил. Случилось наоборот - друга детства признала она. Видать, у полуэльфов память крепче.
Как бы то ни было, эта встреча вернула экс-пирату уверенность в принятом решении. Пусть колдунью, по сути, пришлось узнавать заново, но эй, уже не зря приехал! Хоть сколько-то обещание оправдано.

Как оказалось, Заварник тоже стоял на прежнем месте (по крайней мере, в этом уверили немногочисленные ночные прохожие). Его Асеир помнил плохо, поэтому сказать, сильно ли тот изменился, не мог. Публика изменилась, это точно.
Высокий, статный полуорк, уже немолодой, увешанный оружием, как новогодняя ёлка, нерешительно застыл на пороге, оглядывая немногочисленных посетителей. Какой-то мрачный мужик в плаще с капюшёном, спешно покидающий зал. Высоченный, но тощий бородатый полуорк с довольно странным копьём. Ухоженный толстый полурослик. Добродушного вида толстячок с рапирой на поясе. Тифлинг в доспехах... Тифлинг в доспехах?!
Асеир вгляделся в лицо Карен. Вроде бы... Да чёрт бы побрал этих рогатых, они все одинаковые! А ну не она? Полуорк ещё раз оглядел группу. Точно она. Нет, они. Другой такой цирк уродов ещё поискать надо.
Полуорк нацепил лёгкую полуулыбку и направился к людям, некогда бывшим его друзьями.

"Ну конечно, всё не может просто взять и быть просто!"

"Кажется, это скоро станет нашим девизом", - с усмешкой подумал Плейн.

Оценив ситуацию, Плейн кивнул Вилу, и с дьявольской улыбкой посмотрел в глаза второму "сеточнику". Его губы начали что-то шептать, а сам он, на ходу выхватывая рапиру, кинулся к своей жертве.

Достопочтенный Малик внушал уважение одним своим видом. Его седина и следы от богатого жизненного опыта на коже говорили сами за себя - перед добровольными помощниками стражи стоял мудрый и опытный властитель, наверняка не склонный рубить с плеча и принимать преждевременные решения, пускай и исходящие от сердца - те достоинства, которых так не хватает юным, и дочери Гайлани в том числе. Это было добрым знаком: его знания вкупе с умениями тех, у кого не зачерствело сердце, обязательно должны привести к успеху.
В знак глубокого уважения к властителю стока Ирада не просто совершила привычный ритуал приветствия, но и низко склонила голову перед старцем. Многие ее сестры по служению наверняка не одобрили бы этого, сочтя мужчину-иноземца недостойным уважения, но избравшая себе прозвище "Ирис" придерживалась иного мнения. Однажды в библиотеке храма она обнаружила мудрую книгу с достойными следования мыслями, и некотрые цитаты оттуда запали ей в душу - факт того, что книгу написал мужчина, несколько не умалял ее ценности в глазах тогдашней мобдати. "Только у дурака спина пряма, как древко копья. Мудрый подобен гибкому луку: для него не зазорно согнуться, ибо это не сломает его суть. Как и добрый лук, он вновь распрямится, не утратив себя".

Приветствие Кадафаэля изрядно повеселило сарсийку: она бы использовала подобные обороты для общения с подгорным племенем, но никак не с людьми. Впрочем, бывший отшельник оказал девушке, сам того не подозревая, неоценимую услугу: дал ей время для того, чтобы собраться с мыслями и словами. В очередной раз столкнувшаяся с нелюбовью местных жителей к вежливости детей пустыни, Ирада не хотела повторять ошибки перед власть придержащим, но и остоваться невежливой тоже не желала. В конце-концов она выбрала компромиссный, как ей показалось, вариант:
- Достопочтенный из достославных Малик, почтение тебе от скромной дочери Гайлани. Благодарим Вас за содействие, и да будет вовек одесную Вас стоять мудрость, а ошую - справедливость.

Деньги за помощь Ираду не сильно интересовали: она еще не познала нужды, чтобы ценить подобные предложения, и считала, что имеющейся у нее наличности вполне достаточно. Но сарсийка не была совсем наивной и глупой, чтобы отказываться от подобного предложения: мало того, что отказом она могла обидеть сделавшего идущее от сердца предложение, так еще и начитанная жрица, пускай и в теории, но осознавала важность денег как минимум для поддержания существования, достойного высокого статуса мобеды.

Распращавшись с Ялотом и стражей, Ирис с оставшимися единомышленниками и самим Маликом направилась к жилищу мужа покойной. Жрица весьма скептично относилась к целесообразности подобного визита, но спорить не собиралась: хуже от этого уж точно не будет. Время в пути она посвятила размышлениям о дальнейшем ходе расследования и расспросам старейшины о его мыслях о том, кто бы это мог сделать и куда скрыться. Пока что девушка считала, что у них нет никакой зацепки: раз уж убийцу не удалось поймать на месте преступления, то он наверняка залег на дно.
К сожалению, охотника дома не оказалось, и визит стал казаться вдвойне более бесполезным. Но странный взгляд Локхира то на дом, то на Малика заставил девушку остановиться и не высказать бывшее уже на языке предложение развернуться и уйти. А тут и Кадафаэль выступил с предложением осмотра дома. Что же, раз все так хотят остаться, останется и Ирис. Повернувшись к старцу, девушка мягко улыбнулась:
- Достойнейший Малик, пока мои напарники будут осматривать дом, не могли бы вы поведать мне, есть ли вверх и вниз по реке что-то, что могло вызвать интерес для нашего расследования? И еще: есть ли в городе и поблизости какие-то катакомбы, рукотворные или естественные? Есть ли в городе заброшенные дома на отшибе или в лесах - руины? Видит Нила, нам легче найти логово убийцы, чем его самого. Можно предположить, что оно где-то неподалеку от места убийства: некроманту, скорее всего, нужно было еще свежее, теплое сердце. Иначе зачем столько ухищрений?

Говоривший за всех следопытов и видимо старший из тройки покивал головой. Незнакомые ему люди не доверяли профессионалам, хотели перепроверять. Что ж это было его проблемой, ведь он не представился и не рассказал о себе, хотя тут все на перебой только и делали, что показывали свои качества. Они же не могли, потому что это было незачем.

- Следов, уходящих вглубь нет, - следопыт говорил уверенно, хотя зачем-то глянул на Локхира, - Неизвестный подошел к лодке на этом берегу и причалил на том, что он делал в промежутке или после -неизвестно. Напротив он явно наблюдал, иначе бы просто подплыл на лодке. Учитывая, что лодка скорее всего эта же, на которой плавали мои товарищи, то он либо уплыл сам, либо ушел в сток, поэтому внимательно под ноги смотрите, может быть, капли крови увидите...
Мужчине явно было не впервой объяснять подобное, да и размышлял он остро, с другой стороны явно не спеша самостоятельно заниматься убийством и предоставляя это право энтузиастам.

Следопыт, забравшийся в воду и доставший улику лишь коротко кивнул на слова эльфа - лекаря, что принялся изучать кость. Тут явно все было просто: кость удобно ложилась в руку, в каналец можно было налить, намазать любую смесь, а она при ударе двигается по канальцу и попадает в тело жертвы. Тонкий кончик давал очень большую вероятность прокола кожи. Тот же самый яд почувствовал Кадфаэль после ритуала на инструменте.

Локхир продолжал внимательно изучать следы и думать о чем-то своем, мысли вслух в отличии от остальных он не высказывал, а лишь слушал.

Местные женщины решили заняться телом жертвы, в то время как остальная группа - навестить старейшин, а затем заняться патрулированием, ведь мерзкий убийца мог быть и в стоке. Громыхая доспехами и оружием, группа выдвинулась к старейшине узнать о награде, зафиксировать, ну и дать добро на поиск преступника...


Почти коричневый от времени каменный дом Малика Седобородого был недалеко от центра, размеру он был небольшого, одноэтажный, однако же ухоженный. На встречу вышел и сам хозяин дома, разведя руки в стороны и приветствуя гостей.
Старейшина соответствовал своему прозвищу, почти белая худая борода свисала до пояса.

- Доброго вам дня, - сказал он, - Коль скоро мы будем в таком количестве, то прошу вас встать тут под навес, а то мало ли.
Малик был крепким стариком, а еще довольно опасным, судя по тому, как тихо у него говорят. Рассказ о том, как произошло убийство, расстроил пожилого человека, чья кожа на лице говорила о богатом боевом или охотничьем опыте, а седые волосы закрывали плечи.

- Я предлагаю вам четыре Четки за поимку преступника, а еще официально называю вас охотниками за головой, - он снял с пальцами перстень с черепом и протянул Ялоту, - Согласны ли принять предложение и поработать на благо стока?
Сейчас было не время отправляться самому, то время прошло, хотя Малик и был уверен - он еще хорош, вот только возраст и уважение напрягают лишь мысли и нервы, мышцы должны напрягать другие. Так было, и так будет.

Получив формальное согласие Ирос, следопыты и стражники пошли осматривать сток на наличие хромого. Сам его вид уже обещал быть замеченным, вот только если это тот вид был настоящим. Стража не была против пойти в патрулирование, особенно Ракеш со своим энтузиазмом, следопыты все так же казались отчужденными, но свой опыт они уже показали.

Сток все еще не оживал после обеденного отдыха, патрулировать его было просто и неэффективно, хотя ровные улочки и позволяли проглядывать все далеко в разные стороны. Разделившись на пары, ищущие пошли цепью по улицам, высматривая зеленый капюшон и спрашивая редких прохожих. Теплый ветер свободно гулял по прямым улицам, унося все ненужные запахи, зимой тут будет прохладно, однако сейчас, в жару, такой сквозняк радовал.

Паладину в пару достался Ракеш, болтливый довольно парень, всую дорогу расспрашивал Ироса, кто он, да откуда, да по каким делам. Пара едва не налетела на женщину в легкой кольчужной рубашке с копьем за спиной, та сообщила, что недавно видела хромого в капюшоне, мол, шел, бормотал чего-то... Стражник и паладин устремились в указанном направлении, и, действительно, возле небольшого тростникового домика в ярдах тридцати ходил по дворику неизвестный в темно-зеленом плаще с капюшоном. Он очевидно хромал и что-то бормотал себе под нос.

--------------------------
Тем временем Кадфаэль, Ирада и Локхир, получив разрешение одного из старейшин стока направились к дому мужа покойной. Старейшина Малик взял короткое копье и, используя его в качестве посоха, отправился показывать дом. Старейшина знал дом каждого в Ривери в отличие от энтузиастов, даже жрец Нилы, хоть и пожил уже в стоке, не мог похвастаться подобным багажом знаний.

На третьей улице от реки, свернув вправо, ищущие оказались перед широким домом из бревен, стоящих вертикально и перевязанных веревками, крышу застилали тонкие доски, прикрытые сухими листьями. Седрак строил серьезный дом, что было странно при его профессии.

- Тут он живет, видите, возле двери "сторож"(короткая палочка, опирающаяся о дверь), вряд ли он дома, да и не видел я его. Новость застанет его внезапно, когда появится. Убийца жены получит серьезного врага на свой след, - сообщил старейшина и провел по бороде сухой рукой.

О, Нила! Та, что дарит жизнь растениям, животным и людям! В строгой доброте своей и неизбывной мудрости ты привела под своды скромного дукана тех трех, чье сердце преисполнилось правого негодования при мысли о столь жестокосердном убийстве боле, чем ото всех иных скорбных вестей. И вдвойне славится имя Твое, что эти трое решились обьединить свои усилия как меж собой, так и со скромной дочерью Гайлани!
К невеликому прискорбию достойной мобеды, славные путники не были одарены добродетелью терпения, устремив свои стопы незамедлительно к месту кровавой гибели. Тихая же служительница Доброй Богини поспешила под сень хижины, ставшей на какое-то время ей домом и кровом. Девушка не была столь опытна в расследовании смертоубийств, как бы того хотелось ей, но и невеликих знаний вкупе с природной осторожностью хватало, чтобы осознать тот яркий и ясный словно полуденное солнце факт, что сын греха, совершивший такое ужасное преступление, несомненно вступить в противостояние с теми, кто милостью Нилы обнаружит его. "Если обнаружит", - мысленно поправила себя Ирада, и от этих сомнений на душе стало горько, словно от корня анчара.

Кратким было раздумие ее. Желание комфорта и легкости сетовало на необходимость ношения тяжкой брони по такой жаре, тогда как чувство самосохранения вопиело о необходимости защититься максимально возможным способом: ибо Жизнедарительница защищает лишь того, кто сам себя защищает. Наконец сарсийка приняла решение, и оно было подобно решению одного из славных владык древности: не знаешь, что предпринять, дели пополам. Раз уж рука об руку с ней шествует шлемоблещущий воин праведности, значит он и станет доспехом для хрупкой дочери песков. Посему кольчугу девушка решила оставить дома, и взять с собой лишь оружие. Разделил участь доспехов и короткий меч, висевший досель в ножнах на поясе мобеды. Взамен она решила оборонить себя и спутников своих длинным сарсийским клинком, коий она любила превыше прочих.
Чуть вынув меч из украшенных сафьяновых ножен, Ирис в который уже раз залюбовалась грациозной хищной красотой прерывающего нити жизни. Обоюдоострый, он был тем, к чему должно стремиться любому родившемуся под мудрым правлением сарсийских владык (да не померкнет их слава в веках!): одной стороной своей оберегать невинных, другой - карать нарушивших божие и человеческие законы. Но не удовольствовалась смиренная слуга Нилы одним клинком, взяв с собой и крепкобортый щит, который должен был защитить ее, как Милостивая защищает всех созданий своих. Не оставила она в безделии и крутодугий лук со звенящей тетивой, и стрелы, разящие верно, как слова кади.

Прошептав благодарственную молитву Матери всех плодов, Ирада с решительностью и пылкой готовностью отправилась туда, где уже пролилась кровь, и где ждали ее те, которые волею Пяти временно стали ее товарищами. Не сложно было найти место последнего вздоха неповинной девы: тихий рокот толпы, подобный шелесту песчинок под ветром, и громовой голос ее спутника-воина привели бы к нему и слепца.
Обстоятельный страж рассказывал о несчастной, чье имя оказалось Рисой, и сам задавался вопросом, кто мог сотворить такое злодейство. А ведь это именно его долг был хранить покой горожан, и он допустил это. Вот уж действительно: "Кто имеет медный щит, тот имеет медный лоб". В благославенной Сарсии (да стоит она вечно!), такого нерадивого стража немудленно наказали двадцатью ударами бамбуковой палкой по пяткам - в назидание всем прочим. Но здесь была свободная Курдия, и нравы были другие.
Увиденное заставило подкатиться комок к горлу, и отступившая на полшага девушка благославила Нилу, даровавшую ей крепкий желудок, а такожде Айлиль-ханум, в мудрости своей демонстрировавшую обучавшимся медицине тела тех, у кого насильственно забрали дар Жизни. Приложив руку к губам, побледневшая Ирис выдохнула:
- Нила! Какой же шакал это сделал, пожри дэвы его печень!?

Воители беседовали с людьми, мудрый Кадфаэль омывал руки, а скромная дочь своего отца опустилась на колени перед несчастной, все поражаясь кровавому смертоубийству. Никакой брезгливости или отвращения не осталось - сосредоточившаяся на мертвом теле девушка бестрепетно выполняла долг гостеприимства перед городом, на время приютившим ее, равно как и следовала зову сердца.
Подобно пчелам над цветком роились мысли в голове Ирады. Но сейчас ее больше интересовал вопрос не кто это сделал, а как. Станет картина убийства перед ней ясной и открытой - тогда найдется и негодяй. Вторым же вопросом, что дочь Гайлани задала себе, стала причина гибели девушки: была ли жертвой конкретно она, или лиходей удовольствовался бы любой, что окажется перед ним?

Мобеда приступила к медленному и планомерному изучения тела, выискивая на ней следы борьбы, какого-либо иного воздействия или же странных меток. Ирис смущал тот факт, что пальцы жертвы впились в землю, тогда как, как она подозревала, человек с вырванным сердцем не способен на такое. Но были это только предположения: никогда прежде сарсийка не встречала ничего подобного. Так что особое внимание она уделила следам на руках и под ногтями покойницы - а ну как она успела вцепиться в совершившего это? Интересовало ее и время смерти - как подтверждение того, что убийца совершил свое злодение недавно.
Пока Ирада осматривала тело, она увидела, как к ней присоединились тонкие умелые руки - благородный эльф не оставил ее без помощи. Печально улыбнувшись помощнику, служительница Нилы перешла к осмотру непосредственно кровавого цветка смерти на груди несчастной. Она собиралась удостовериться, не укус ли это, и возможно ли, хотя бы в теории, собрать осколки ребра.
Коли же это действительно окажется удар - следовало определить его направление: сверху или снизу нанес рану убийца, а также лежала ли или стояла в это время убитая. Затем сарсийка, все также полускрытая шелей, медленно и обстоятельно изучила края раны на предмет определения формы разрыва, количества нанесших удар пальцев и наличия разрезанных участков, если на руке были когти или когтистая перчатка. Что-то могли сказать и разорванные лоскуты кожи - и они тоже не остались без внимания жрицы.
Затем настал черед и глубин поцелуя смерти: Ирада заинтересовалась формой и размером осколков костей, равно как и местами скола - превратились ли кости от удара в крошево, или были просто разломаны. Повинуясь нехорошему предчуствию, она осмотрела подсохшую рану и на предмет наличия в ней волосков или шерсинок: чем иблис не шутит, а вдруг убийца - оборотень?

Пока проводился осмотр тела, у девушки была возможность поразмыслить о причинах такого ужасающего способа убийства. К печали ее, вариантов было множество, и любой из них мог оказаться столь же верным, сколь и ложным. Оставалось только пытаться вспомнить, не могла ли она где-то видеть и слышать о подобном: Ирис не верилось, что совершивший это сын греха и порока все придумал сам.
Завершив же исследование, сарсийка вновь подала голос, негромко обратившись к стражникам:
- Благородные охранители покоя горожан, да будут ваши семьи здоровы, а мечи - остры. Не откажите в милости: поведайте, какая тут глубина, и есть ли рядом омут? И еще: не могли бы вы, славные стражи, позвать сюда опытного чтеца следов: может, его зоркий глаз сможет найти следы нечестивца?
И еще, - чуть помявшись и опустив очи долу произнесла она, - сможем ли мы сами побеседовать с теми достойными соседями, кто еще не прибыли? Ежели Нила будет милостива, служители ее возможно, смогут узнать больше подробностей этого кошмара: ведь пресечь повторение подобного - наш долг перед Доброй Богиней.

Бисмилля ар-рахман ар-рахим! Восславим же Нилу-Жизнедарительницу за новый день, прожитый под ее неусыпной лаской, за колос молодой, ростком прбивающийся к солнцу, за течение рек и плодоносящие почвы, за ветер на барханах и ласковую негу в оазисах, ибо Она есть начало и конец всего сущего, первая и последняя, бессмертная в трех лицах: Девы, Роженицы и Матери!

Вознеся полуденную молитву Владычице Жизни, скромная мобеда Ее выпрямилась в полный рост, продолжая прижимать руки к сердцу, и вновь, словно в первый раз, оглядела блестящими любопытными карими глазами чуждую и незнакомую Курдию, столь разительно отличающуюся от столь милой ее сердцу Сарсии. И дело было даже не в пестроцветье зелени этих земель, столь чуждой для строгого золота бескрайних пустынь ее родины, где каждая прекрасная чинара или хинджук смотрелись, словно драгоценный камень в диадеме на высоком челе прекрасной пэри, скрытым словно утренней дымкой, легким покровом шели, нет. Дело было в тех людях, что жили здесь. Кто сказал, что каждое дитя Нилы похоже на другое, словно песчинки в руке караванщика, тот лгал и никогда не бывал дальше своего аула. Народ этой страны отличался от сарсов, как отличается гранат от финика, как палящий полдень от мягкой прохлады ночи, как верблюд от кобылицы.
И новость этих людей, их необычность и непохожесть на то, что видела Ирада раньше, заставляли ее сердце трепетать в предвкушении нового и непознанного. Словно бы она, очнувшись и разомкнув веки после долгого сна, впервые в жизни выглянула на улицу, разорвав открытием занавесей узилище тесного мирка маленькой комнаты. Чужды и непонятны были их обычаи и традиции тем, кто жили под благославенным правлением Шах-эн-шаха (да святится имя Его!), но, наверное, и местным обитателям были столь же далеки и незнакомы нравы столь близкой и столь далекой Сарсии, с которой их волей Пяти надолго разлучила война.
И дочь Гайлани словно губка впитывала в себя весь этот новый мир, без устали поражаясь его необычности и красоте. Ушли за далекий бархан все мысли и стремления о паломничестве по святыням Жизнедарительницы в Курдии, и девушка никак не находила в себе силы покинуть Ривери, который словно умелый прядильщик ковров ткал пред ней все новыми и новыми нитями новую, иную жизнь, столь не похожую ни на послушание в храме, ни на жизнь под благословенной крышей приюта родителей (да продлятся их годы бесконечно!).

А ведь что как не караван-сарай, если верить странствующим акынам и безумным дервишам, есть сердце любого города, куда стекаются все новости и слухи, где за бархат вина и мякоть плоти барашка и спелость фруктов уставшие после долгих троп караванщики услаждают слух хозяина и посетителей сказочными историями о далеких городах и странах, о мудрых джинах и коварных иблисах, о прекрасных девах с хвостом змеи вместо ног и возникающих в мареве пустыни городах! И разве "Отдых странника" хуже какой-нибудь "Ветки персика" на задворках Шаар-хиана, о которой благочестивая мобеда только слышала, но никогда не видела воочию? Разве мало здесь путников необычных, чей вид и речь способны заронить незамедлительно прорастающее зерно интереса в пашню любопытства даже самого иссохшего духом незнакомца?
Дева огненноволосая с характером подстать буйству ее кудрей; муж крепкий и надежный, непоколебимый словно утес; эльф с кожей бледной, как снега на вершинах гор и несущий с собой покров невысказанной тайны; юноша, из пламени чьего духа рождается огонь на кончиках пальцев; благородный воин Идриса, чья вера стала для него щитом и мечом; незрячий дервиш, чьи чувства столь остры, что заменили ему глаза; и, наконец, собрат по по служению, чей взгляд на вопросы веры был интересен и необычен, и встреч с кем Ирада алкала боле прочих. И что была на их фоне она, скромная дочь Гайлани - вчерашняя тихая мобдати, ныне мобеда Нилы, ступившая первым осторожным шагом на тропы такого огромного и многогранного мира?

Вот и сейчас она тихо сидела в уголке постоялого двора попивая родное сарсийское вино из пузатой афтабы. Попирая тихо все традиции, она носила подобное мужскому платье: короткополый зеленый халат с рукавами в три четверти, изукрашеный растительным орнаментом, из-под которого проглядывала белая хлопковая рубаха, а на ногах ее были (о времена, о нравы!) пышные шаровары, заправленые в высокие кожаные сапоги. Впрочем, не решаясь и не желая нарушать все, что возможно, девушка благопристойно носила перчатки и прикрывающую волосы и лицо шелю.

Но не было покоя на землях Ривери, и полнился караван-сарай слухами о несчастьях и бесчинствах, творимых вокруг. Благочестивому сердцу давно настоло время восстать на защиту созданий Дарительницы Жизни, но кто она такая, чтобы первой поднимать слово в защиту невинных, предлагая руки и разум свой благому делу? Есть более сильные, есть более умные - они справятся, это их дело и их долг. И молчала та, что взяла себе прозвище в честь родного храма - Ирис, не рашаясь стать первой.
Но настал тот день, когда терпение караван-баши переполнилось, как переполняется в долгожданный дождь сухой арык. И поднялся он, скликая тех, кто готов послужить страждущим не словом, но делом. Зов его не остался без ответа: те странные люди, что пленили любопытство юной мобеды, одни за другим вставали, протягивая руку помощи. Разве могла служительница Той-что-дарит-Жизнь остаться в стороне?

Поднялась и Ирада, откинув в лица зеленый плат Посвященной. Вежливая к старшим, она поклонилась караван-баши, приложив руку попеременно к сердцу, челу и губам. Тихий голос ее после речей паладина и рассудительного выступления охранника звучал подобно мяуканью котенка после громогласного рева льва:
- Я сердцем и душой готова помочь в поисках убийцы невинной девы, ибо великий грех перед Нилой лишать жизни тех, кто способен продлить свой род. И Дева благославит в неизбывной милости своей тех, кто послужит правому делу. Только... можно по дороге мы вернемся под стены моего жилища, чтобы я могла вооружить руки свои к вероятному бою со злокозненным нарушителем спокойствия?

Один из дней.

Был теплый июльский день, а точнее сказать полдень. Солнце пекло так, что Идриса поминали нехорошими словами, а все, кто не работал в лесу, под широкими мясистыми листьями тропических деревьев, стремились оказаться под навесами. Сейчас было время, когда стоило выпить не спеша водицы из глиняной кружки, поговорить об охоте, погоде и прочих мелочах. Ничего не значащие фразы всегда создают приятную атмосферу уюта и единения для жителей. Такое преобразование из "сам по себе" в "я один из многих".

Ривери не был исключением в такое время, сток словно обезлюдел, затих выжидающе, лишь местами дымились трубы. Если бы могли взглянуть на сток глаза птицы, то увидели б, что строгие линии улиц геометрически правильного стока лишь желтели сухим песком, и лишь местами мелькала бы белая накидка или фиолетовая сари какой-нибудь очень деловой женщины, не могущей себе позволить бездействие. Плетенные и сложенные из солончака домики нагревали свои бока, превращая довольно узкие улочки в одну большую жаровню, глядишь, поведешь стадо буйволов, а на выходе получишь огромное жаркое. Но это, конечно, преувеличение, которое может выдать каждый изнывающий от жары.

Фламикс протирал очередные кружки в своей просторной таверне "Отдых странника". Его заведение почти по всему периметру зала имело лишь пол стены, не мешая любоваться красотами природы. Навес из бамбуковых связок и листьев надежно закрывал посетителей от солнца, и лишь кухня, да жилое помещение были огорожены полноценными стенами из желтого камня.

На легких стульях и брошенных на полу шкурах сейчас лежало, сидело порядочно народу, две дочки Фламикса едва успевали носить напитки. Среди посетителей без труда можно было обнаружить смуглых, а иногда даже черных сарсов, этих странных любителей прикрывать лица, можно было найти и бледных септийцев с пронзительным "морским" взором, даже парочка эльфов и дворфов сидела по углам, разговаривая о своем. Подобно реке в засуху, вода объединяла всех: и хищников и травоядных. Каждый из здесь присутствующих представлял различные профессии, а потому сегодня будет рассказано много интересных историй.

Фламикс любил истории так же, как любил и своих дочерей, что собирали для него эти истории, бродя между столиками и спрашивая посетителей. Любил не потому, что они приносили ему деньги, хотя и истории давали вполне ощутимый доход, а потому, что любил все знать, какой-то внутренний голод овладевал им в отсутствии информации, мир сокращался до размеров его таверны.

- Папа, представляешь, этот красавчик-следопыт Виштра ... - начинает младшая из дочерей, невысокая черноволосая красавица Зухра, поставив поднос на стойку, говорит, что на проходе Тали пропала группа исследователей. Этот тощий молодой маг Рут пообещал заплатить каждому по четке за поход, и повел группу в самую глушь лесов. Виштра говорит, что навесы и вещи у прохода меж скал нашли, а группы нет, да и следы успели зарасти...

Фламикс слушает дочь в пол уха, любуется ее красотой и мимикой, конечно он запомнит все, что она сказала, такова привычка, но мысли его сейчас о другом: расцвела, уже полных шестнадцать весен. Скоро наступит день, и она выдаст свои первые задания ищущим ее сердца. Весна и страсть врываются бурно, куда уж тут понять старшим с их размеренностью. Он вспомнил свою ненаглядную Пиипи, которая сейчас была где на охоте. И что она в нем нашла, подумаешь, прополз двести ярдов по Стене поющего ветра... Эх было время...

------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Схлоар-ти уже пятый день шел с еще тремя охотниками на северо-восток, Иштар им точно благоволил, потому как весы удачи склонились в их пользу. Погода почти мочила ливнем, тропки попадались протоптанные кем-то до них, и даже злостные насекомые не так доставали одетых в зеленые легкие накидки нарушителей спокойствия леса. Следопыт любил джунгли, знал о них многое, если не все и про себя считал, что он очень опытный следопыт для своих двадцати пяти, просто Вита этого не видит. Но ничего, сейчас они обогнут озеро Каа, и найдут одно болото, что приметил Схолар-ти...

Те трое из небольшой деревушки к востоку от Ривери сразу повелись, когда он сказал про аллигатора с тремя гребнями на спине... Еще бы, убить такого, и можно всю жизнь в почете быть, а там уже и старейшиной стать не далеко. Мысли потянули следопыта в далекие дали, а потому он едва не налетел головой на обломанную ветку. Что это под ногами? Какая -то большая чешуя? На змею не похоже... И уж точно не рыба, до озера еще далеко. Он заметил, как один из охотников куда-то смотрит, раскрыв от удивления рот, а другие почему-то молча удирают. Схолар-ти пришлось вернуться назад, он даже достал из ножен свой огромный тесак на всякий случай.

Там, где следопыт едва не налетел на ветку, целый ворох лиан сдвинулся в сторону, явив гранитную арку с черным зевом входа, по всей поверхности арки были нанесены символы, и почти в каждом из них присутствовал череп. Молодой человек хлопнул по плечу Сануса, охотника, что застыл с открытым ртом, но едва не отбил руку. Охотник был холодный и каменный! Рядом раздался шелестящий звук, будто большая змея ползла по дереву. Медленно, очень медленно следопыт повернул голову и уперся взглядом в когтистые лапы на камне арки, покрытые чешуей зеленоватого оттенка. Подняв глаза выше, парень встретил горящие красным глаза большого рептилоида и его сознание померкло...

----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Кочевники тоже отдыхают.

Дова уже неделю отдыхала в Ривери, в этом большом стоке, сменившем вольную жизнь на оседлую. Конечно, местные периодически делали вылазки в джунгли, сплавлялись по рекам и вообще держали себя в форме, ну за исключением торговцев и работников различных заведений, однако, это все равно отличалось от вольной жизни. Свободный духом не строит дом - так говорили кочевники.
Тем не менее воительницу заинтересовали возможности стока, тут можно было подзаработать и узнать нужную информацию. Особенно важно было последнее. Стоки были местом, где знали или слышали обо всех происшествиях: то торговец на хвосте привезет, то следопыты выйдут из леса, да нарассказывают, то пастухи-охотники с гор спустятся. Пару раз на улице она видела крепких обветренных ребят с длинными волосами и броней, подобной ее. "Глаз" говорил все. "Глаз" смотрел. Обходились легкими кивками и продолжали заниматься своими делами, лишь пару раз обменявшись информацией.Выходило по всему, что на востоке что-то происходит, более того именно у Ривери сгущаются тучи: стали пропадать охотники, группа исследователей, восточнее, ближе к границе, вольные следопыты вообще перебили восемь мертвяков, невесть откуда взявшихся возле ключа Ке-бо. Один из местных жрецов Рашаль, почтенный Рибенья отправился на место с парой паладинов, но тоже больше никаких вестей.

Это был странный сток, жители Курдии собрались вместе, чтобы вместе собрать и проблемы, а уж эти ровные улочки, делящие каждый район на квадраты. Местная стража, нужно отдать им должное, постоянно тренировалась, на вышках всегда смотрели дозорные, патрули ходили в ближайшие леса, да особо рьяно смотрели сарсских торгашей. Внешность Довы на многих вольных солдат произвела впечатление, пара сержантов даже просила у нее задание, что означало предложение, но пока кочевница игнорировала этих засидевшихся на месте вояк.

Периодически она заходила к Фламиксу, хозяину одной местной забегаловки, который мог поделиться информацией, хитрый пройдоха, одно слово - торгаш. У него сидела парочка представителей Вольных Луков, хорошие ребята, всегда подскажут, где заработать несколько Че, когда деньги заканчиваются. Одного звали Гаем, длинный, худой, жилистый человек средних лет, за спиной постоянно носит такой же, как он сам, меч. Второй был дворфом, звали Думатон. Крайне не разговорчивый, даже свирепый парень. Нет, он не сердился, когда воительница с ними общалась, просто у него был настолько тяжелый взгляд, что казалось, им кабана придавить можно.

С детства со сталью знакомым нечего дома сидеть.

Айван занимал в "Отдыхе Странника" место в углу, уже который день. Он был такой широкоплечий и невысокий, что немногочисленные посетители дворфы, заходя, махали ему рукой, лишь потом соображая подвох, те же, кто немного переборщил на жаре с элем и вовсе иногда путали со шкафом и старались не уронить, поправить и так далее. Фламикс периодически подкидывал серебряк за какую-нибудь простенькую работу, которую здоровяк делал легко и непринужденно, потому как был приучен, да и жрать нужно было на что-то.

Вольные луки кормили завтраками постоянно, но даже не знакомый ранее с наемной жизнью сын кузнеца понимал: к нему присматриваются, он еще новичок и никто просто так ему ничего важного не подкинет. Нужно ждать. Ждать Айван умел, он мог ждать месяц, и даже год. Жизнь деревенская приучила. Посадил поле риса, напряг жилы, выкорчевал коряги и спи-отдыхай, воды заготовил, намолол зерна и спи-отдыхай, натаскал отцу руды, но вы поняли. А потом снежок присыплет, корма собраны, все сделано, охота только нужна, да шитье одежды из кожи, а это требует терпения и усидчивости. В общем парень срастался потихоньку со своим небольшим стулом, Гай и Думатон подзабыли пр его существование, потому как парень был не наглый, не настырный, не доставал. А зачем мужчине это? Айван уже сказал, чего зря воздух сотрясать.

Уже не раз наблюдал Айван, как одна видная девица проносилась, волосы краснющие, словно закатный луч прямо в глаза словил, за спиной два меча, просто опытнейший наемник по виду, тоже Вольных Луков теребила, да что спрашивала, искатель приключений пока не интересовался. Он ждал чего-то, всей душой чувствовал, что его судьба не у наковальни. Он сам будет ковать свою судьбу, а уж закалится аль сломается, то только Пятерке ведомо.

Кровь юношей кипит - о, да, огонь силен настолько, что даже пальцы могут создавать огонь

Храм Идриса в Септийской империи не мог сдержать истинную сущность мальчика, коего они лелеяли с самого детства и который отплатил им совершенно другой монетой. Их угнетало его естество, а фактически его кровь, но он был именно таким. Таким и не иначе, и никто не должен ему указывать, каким ему быть, тем более, что он себе такого не позволяет. Эмоции переполняли его, когда он покидал храм. Он не оборачивался, потому как всегда смотрел вперед оптимистичным взглядом. Зачем смотреть в прошлое?

Наличие денег позволяло комфортно путешествовать, а потому Таман направил свои стопы в свободную страну Курдию, где можно было думать только о себе, по крайней мере так ему казалось. Тут очень любили колдунов, считая, что эмоциональные, спонтанные проявления магии есть ничто иное, как сила характера и духа. Проявить свои силы упрашивали, особенно если эти силы обладали видимым эффектом. Огонь был одним из самых популярных - кто не любит огонь?

Подобное отношение позволяло Таману сидеть на месте и выбирать: пойдет он на охоту, или выжжет нору какого-нибудь зверя, или поможет растопить смолу на лодках, чтобы промазать швы, можно было и за бандитами поохотиться, но те могли подстрелить, - в общем не жизнь, а роскошь. Волею судеб колдуна занесло в Ривери, этот военный городишко, который местные называли стоком. Несмотря на военные устои, по улицам не маршировали солдаты, нигде не гремела война, да и вообще жизнь отличалась какой-то провинциальной размеренностью. Деньги потихоньку кончались, живот немного вырос, а потому требовалось хоть как-то разогреть застоявшуюся кровь, а не просиживать штаны у пройдохи Фламикса, к которому кто только не приходил в таверну.

Счастливая новая жизнь одного эльфа

Свободные дороги Курдии вели Локхира к новой жизни, в которой он уже многое повидал. Смотревшие на проезжающего всадника люди и не представляли, сколько раз он их пережил, впрочем, не представляли они и того, что сейчас в его душе. Периодически опытный глаз эльфа замечал, что за ним следят, его преследовали от самой границы всадники в зеленоватой коже и с луками ,шли на пределе видимости, но не отпускали. Локхир не беспокоился по этому поводу, такова местная охрана границы. Он вызывал подозрение, а потому за ним смотрели.

Когда он подъехал к Кауну, этому стоку напоминающему огромный рынок, вытянутый вдоль дороги, слежки за ним уже не было. Нужно было отдать должное ребятам, Локхир проморгал, когда прекратилась слежка, а потому была и возможность, что она не прекратилась вовсе. Пусть. Впервые за время проезда по Курдии эльф увидел нормальные дома, даже двухэтажные большие постройки с намеком на помпезность. Живший здесь большой слой торговцев любил удобства и роскошь - просто мечта для вора. Пришлось покинуть это суматошное пристанище, слишком велик был соблазн, слишком... Даже с десяток Че в кармане забренчал. Нужно на восток, там, где никто не встретится, где никто не узнает.

Геометрически идеальный Ривери был непривычен глазу эльфа, в то время, как местные на септийского эльфа не обращали внимания. Вообще это отличие Курдии от Септийской империи сильно бросалось в глаза. Тут никто не мешал жить, не проверял, не останавливал, не показывал пальцами. Свобода, как она есть. В тавернах не вызнавали, не задавали вопросов, надо - расскажешь сам. Сток был удобен: граница рядом, вокруг какие-то неприятности, слухи о пропавших экспедициях - то, что нужно, главное зацепиться. Местный держатель одной из таверн Фламикс любил собирать информацию и продавать ее, это был о так знакомо и полезно, что Локхир периодически приходил сюда потратиться на стаканчик эля.

Смелость произрастает в сильных духом

Иногда даже хрупкое создание оказывается сильным и смелым, вбирая в себя дух и величие орла, что парит на пустынями Империи Сарсов. Этот дух подобно змее проползает, обходя любые запреты и устои, он не остановим. И вот однажды хрупкая девушка осознает, что она должна летать, что границы вокруг слишком хрупкие и тесные, что то, что нельзя, на самом деле, делается и соображений безопасности и покоя. Но как можно быть в покое, когда с крыши минарета Сааш'Дура такой прекрасный вид на закате. Богиня-родительница создала нас, чтобы мы наслаждались, чтобы видели всю красоту и понимали, ради чего стоить расти, бороться, множиться. Поля в лучах заката прекрасны, хоть и приходится прикрывать шелей*, чтобы песок не залетел в открытый от удивления рот. Но это лишь вокруг. Свобода распространяется дальше, высота под тобой лишь малая ее часть, а там за барханами... Эта непреодолимая тяга в Ираде Аль-Гайлани была с рождения. Как не переучивали ее никуда не ползать, все было бесполезно. Прислуживание Айлиль-ханум позволило ей стать полноценной жрицей Нилы-Жизнедарительницы, а значит занят положение, при котором ни один мужчина не смог бы ее остановить и забрать к себе. Это была свобода для свободолюбивого характера.

Настоятельница храма Идриса чувствовала это в душе юной послушницы и понимала, чем это закончится, она была мудра, и прекрасно понимала, что некоторые птицы могут жить лишь на свободе. Юная птица, научившаяся многому и впитавшая знания подобно губке выпорхнула на свободу, отринув уготованную судьбу, готовая жизнь не для нее, за спиной остался Шаар-хиан - город, подернутый маревом горячего воздуха.

Переход через границу стоил нервов, сарсийский патруль, а особенно ославленный лейтенант Укруд Меташ, сын Азаза, внук Ригуза, великого сотника положил на красавицу, чей стан и красоту не могла скрыть никакая тряпка. Жричество было сродни правителям, а потому военные не могли перечить жрицам, но дочь Гайлани явно не дотягивала до тех, кого можно еще было уважать и бояться с первого взгляда. Лейтенант не мог себе позволить прямо препятствовать выезду, но находил всяческие отговорки, чтобы задержать тянущуюся к свободе. Пришлось дать ему десять дариков, чтобы он наконец перестал нести чушь и пропустил всадницу дальше. Алчность и похоть так явно боролась в мужчине, что он задержал руку на руке девушки больше на долгое мгновение... Алчность победила. Перед путешественницей открывалась неизвестная Курдия, что славилась свободой, и где не любили ее народ.

Полувоенный сток Ривери встретил ее холодом, который, словно кадка воды, окатил ее с головы до ног. Конечно, дело было в различиях менталитета, но когда смотришь своими глазами, так не кажется. Серьезные, сосредоточенные мужчины проходили мимо, не обращая на нее внимания, изредка, кто-то, понимая, откуда она, сплевывал на землю и отворачивался, но не это главное. Эти действия Ирада понимала, ей хватало мудрости игнорировать, а вот свободно болтающих мужчин и женщин, находящихся почти вплотную друг к другу... а эти хлопки по плечу, как равный равного... Это был небольшой шок...

Всем известный знак Нилы даровал ей небольшую, хоть и трудно объяснимую благосклонность населения, как она поняла позже, когда сняла небольшой домик из бамбука, суть была в отношении к жрецам. Однажды, с южной окраины стока девушка испытала второй шок, мужчины и женщины купались голышом в реке, хоть и а расстоянии друг от друга. Видно было, что гигиене тут уделяют внимание, хоть и не пользуются маслами и благовониями, однако рядом, и так непринужденно... У сарсов процедура омовения женщины - целый ритуал, который интимен и не допускает присутствие посторонних. На всякий случай Аль-Гайлани поменяла у одного торговца дарики на местные Че, чтобы местные лишний раз на нее не косились.

Бродить по тавернам для мобдати верх неприличия, но ведь она теперь свободна... "Отдых Странника" обладал определенным уютом, нет, тут не было диванов и ковров, однако, тут не косились на иноземцев, каждый говорил о своем, да и истории были такими интересными... Для ищущей и алчущей приключений это место оказалось тем, что надо, словно она чувствовала, что тут найдет свою цель.

Не травма делает человека калекой, а сломленный дух.

Небольшой приют Иштара в северном подножии Ворота выпустил из ворот человека в простой монашеской одежде и с замотанными тряпкой глазами. Человек остановился, наполнил грудь воздухом и шагнул вперед, шагнул уверенно, будто бы видел впереди дорогу. Его посох постукивал перед собой легко, аккуратно, уверенно, а оттого человек останавливался лишь наталкиваясь на крупный булыжник.
Джоль, а именно так звали этого человека, уже прочувствовал испытания жизни, Джоль жил испытаниями, и они ждали его впереди. Во славу Иштара иль ради преодоления себя - это уже другая история, быть может, человек просто не смыслил себя без преодоления без борьбы, непокорный дух курдийца сидел в нем и не желал сдаваться.

Ближе к Кауну его остановили двое, чьих лиц он видеть не мог, но слышал алчное дыхание. Цель, не способная защищаться и опознавать преступника - удобная цель. Тем более, что у калеки были вещи и неплохие. Как глубоко было разочарование ублюдка, пытавшегося стянуть рюкзак, когда его ребро треснуло и едва не вошло в легкое от быстрого удара рукой. Слепец стоял в той же позиции, ка ки был остановлен, сейчас от него исходило не только спокойствие, но и опасность. Второй достал нож... Слишком громко. Сталь предательски рассказала чутким ушам о действии, а потому второй не заметил, как слепец оказался рядом, а рука уже висит плетью. Глаза верить не хотели, но нервы сообщили, что надо. С диким воем и сломанной рукой, бандит убежал в джунгли, второй тоже поспешил за ним, а путник направился дальше - он применил лишь необходимое воздействие.

Каун пришлось покинуть довольно быстро - сток ослеплял гомоном, выкриками, движением. Это была какофония звуков, а потому монах едва не потерял ориентацию в пространстве. Прикупив немного еды, он направился на восток. Куда идти было не важно, однако когда солнце греет лицо, идти удобнее...

Оказавшись в Ривери Джоль буквально сросся со стоком, его нигде не замечали, потому что мужчина был молчалив и не требователен. Пару раз его видели отдыхающим на берегу реки в южной оконечности стока, кто-то говорил, что видел, как слепец ползает на пальму и бьет ее всеми частями тела, словно безумный, но никто не подходил к калеке с расспросами, словно отсутствие глаз мешало тому разговаривать. Однажды он даже подсел, чтобы съесть свою похлебку, к такому же молчаливому человеку, больше похожему на каменный блок. Так они и сидели молча, каждый думая о своем. Для Фламикса было удобно, что с вышибалой спокойно садится другой посетитель, потому как место то больше никто занимать не хотел, а так пространство экономилось.

Тонкости мироздания требуют присутствия в обществе, как ни странно

Недавно в Ривери пришел довольно потрепанный высокий эльф, одежда его была подобно охотникам, многие месяцы проводившим в джунглях, но при этом он не тащил шкур, не был украшен большим количеством шрамов - вообще о походе напоминал лишь потрепанный вид. Подобное явление, как оказалось, жреца Нилы вызвало множество пересудов даже у не любящих сплетни жителей, потому как он не вязался с привычным. Будь на нем какая шкура волка или тигр, все бы и внимания не обратили. Со временем, однако, узнав о жреческом сане, к нему потянулись, но никто не спрашивал, откуда он пришел и где был. Если нужно сам расскажет, к тому же эльфы всегда отличались менталитетом, поговаривали, что на севере в Великом Лесу так и вовсе не любят всех, кто не эльф. В Курдии такой проблемы не было, в Курдии была свобода. Ему без проблем предоставили небольшую хижину, куда периодически наведывались больные, раненные - обычное дело в любой деревне. Золотые глаза внимательно изучали каждого, словно пытаясь найти в них, людях, какой-то ответ.

Временами Кадфаэль посещал "Отдых странника", это замечательное заведение с хорошей едой, а самое главное - с важными и интересными историями. Тут находились, как представители других рас, так и из других государств, а потому найти ответ на извечное в обществе можно было не во всем городе, а именно тут, в таверне. Впрочем, сам вопрос был настолько глобальным, что вера в его нахождение где либо всегда ставилась под сомнение и самим эльфом.

Тьму разит не только свет, но и меч, служащий свету

Сверкая подобно солнцу, на террасе таверны часто сидел молчаливый мужчина с копной светлых волос, его бархатец был постоянно отполирован, а потому сверкал наплечниками и грудными пластинами. Эмблема солнца на щите однозначно сообщала о его принадлежности к церкви Идриса. Что искал этот человек в восточном стоке, было не ясно, но местные регулярные посетители таверны неоднократно видели, что он разговаривает с охотниками, спрашивает, узнает, причем делает это с энтузиазмом, как будто от этого зависит, что-то важное для него.
Вроде бы его звали Ирос...

Пара дворфов с центрального стока рассказали ему про одного амбициозного и молодого мага Рута, который излишне болтал про мантикор. Казалось бы, вот она - зацепка, но местная прелестница-дочь хозяина таверны невольно сообщила, что мага в Ривери нет, более того, он пропал. Словно неведомая сила раз за разом мешала ему напасть на след, может так и было, однако латник не унывал, наоборот, все это действо начало становиться целью его жизни, идеей фикс, словно все остальное не важно. Конечно, Зухра, да и некоторые другие персоны иногда напоминали ему, что у мужчины бывают и другие интересы, однако, паладин не намеревался сбиваться с цели. Ползущие в последнее время слухи словно концентрировались в этой таверне, сам того не зная, Фламикс стал концентрировать дурные известия, а потому для паладина это было именно то место, где стоило находиться....

--------------------------------------------------------------------------------------------------------
Один из дней...

Жаркое летнее солнце очередной раз загоняло посетителей в заведение Фламикса, работенка не пыльная, а денег приносит регулярно. Две дочери все также разносили напитки, а потому седоватый мужчина в хорошей комплекции испытывал легкое чувство дежавю. Оно и понятно, ведь такое уже было и не один раз, но все же бывший наемник шестым чувством знал: сегодня день необычный. Зал был наполнен, как обычно, некоторые уже были привычны глазу хозяина таверны, взять хоть бы и этого крепкого парня Айвана. Да тут, если честно, можно было отряд нанимать, не то, что парочку. Многие были вооружены, потому как клинок для курдийца, как вторая жена.

- Отец! Отец! - молодая Вита забежала с улицы, она была младше своей сестры на пару лет и в сари** очень сильно напоминала мать, - Отец! Там жители говорят, что возле реки женщину убили! - сказала она, едва не плача, - Говорят, сердце вырезали и забрали. Вольных стражников собирают, чтобы искали. Это ж каким лиходеем надо быть!!!

Фламикс обнял дочь, похлопал по спине, обводя взглядом свое заведение, потому как почти все сейчас смотрели на них, столь громкие тирады не могли быть незамеченными. Наконец, он отстранил успокоившуюся девушку, вышел на центр зала и громко прокашлялся.

- Мои достопочтенные посетители, смею привлечь ваше внимание, потому как уже давно замечаю, что вокруг творятся всякие непотребства. Охотники и следопыты заняты своими делами, вольные стражники ищут бандитов и нарушителей, но на многие события почти не обращает внимания. Видит Идрис, я многое знал и собирал информацию, да и приторговывал этой самой информацией, но сейчас я вам все выложу, как на духу, потому что это вызовы для сильных и награды для достойных, - он глядел залу острым взглядом карих глаз, убеждаясь, что внимание на нем, - Сначала этот богач Рут забрал с десяток следопытов увел, денег наобещал и пропал. Проход Тали, что в трех днях на севере хоть и дик, но всегда был безопасным, а тут что? Неужто не найдется смельчаков, способных по своей воле разобраться с этой проблемой? Или вот искатель руки моей дочери на восток пошел за аллигатором две недели назад, тоже нет, и знаете что? Местный из поселка Укир приходил, говорят, видели на севере каменные статуи человеческие! На юге в двух днях столкновение с орками было, откуда взялись - непонятно.

- Да и этот случай, что дочь моя сейчас рассказала... Прямо в стоке и такое убийство, неужели не найдется желающих прославиться или заработать? Я поговорю со старейшиной Ранти, он обеспечит награду алчущих, тех же, кто славы ради - прославятся, что скажете, достопочтенные посетители.

-------------------------------------------------
Карта Курдии в плохом качестве.


немного дневной визуализации


немного ночной визуализации


Фламикс


Зухра

Вита

...Разгром целой эскадрильи вертолетов был быстрым и жестоким - но даже при полной внезапности такое событие не могло остаться тайной для того, кто посылал "вертушки" к вулкану. Исчезновение сразу трех боевых машин дало понять - к Лос-Чихуанос движется враг! Причем враг серьезный.

В этот момент в самой деревне шел разговор на повышенных тонах.

- Мигель! Ты, чертов бесполезный засранец, я к тебе обращаюсь!

Тот, кого называли Мигелем, испуганно вжал голову в плечи и покрылся потом. Это был уже знакомый "неудержимым" офицер, удравший из шахтерского поселка при первых же выстрелах. Перед ним стоял огромный чернокожий детина в черной униформе, черном берете и темных очках - и этот здоровяк был в ярости.

- Что я тебе приказывал?! Какой был приказ Диего?!
- Дон Диего приказывал... охранять периметр острова.
- Так какого...!

Пока Мигеля трясли за воротник, деревня была вся в движении, напоминая разворошенный муравейник. Немногочисленных местных жителей, включая стариков и плачущих женщин с детьми, выгоняли из их домов солдаты в зеленой униформе - а со стороны за этим беспределом равнодушно наблюдали вооруженные до зубов гвардейцы в черных комбинезонах и беретах. Они явно считали, что не обязаны мараться об этих ничтожеств. Деревня со всех сторон была оцеплена постами, можно было увидеть даже пару танков и бронетранспортеров.

Приготовления еще были в самом разгаре, но когда "неудержимые" спустились с горного склона и дорога в джунглях сделала последний поворот перед деревней, им открылись внушительные силы противника.

Сцена № 3 - Деревня

Точка входа - дорога, ведущая от вулкана к деревне через джунгли (по обочинам густые заросли)

Далее - обработанные поля с какой-то невысокой (по пояс) растительностью. Два солдата-автоматчика и джип с пулеметом (водитель ожесточенно спорит о чем-то с одним из солдат).

За полем - два дома с соломенной крышей на сваях (в окне дома с правой стороны видно солдата-автоматчика - курит дешевую сигару), между ними - самодельный шлагбаум, возле него стоит танк и пятеро солдат (один с гранатометом, остальные с автоматами). На крыше левого здания видно снайпера, наблюдающего за окрестностями.

Еще дальше - видно крыши еще трех зданий (они повыше первых, два этажа + сваи) и свободное пространство (очевидно, "центральная площадь" деревни)

Дальше - еще пара зданий, но уже совсем не видно, что там вокруг них.

Точки выхода (2 шт) - дорога на восток, в сторону морского побережья, или дорога на запад, в джунгли и к аэродрому.

Героям - выбрать стратегию поведения (кто идет в открытую, кто пытается идти скрытно, у кого какое оружие в руках). По результатам этого всего откидаю на скрытность и инициативу.