Голосование пользователя

Вы не можете просматривать этот пост!

Ближайшая территория

Племя ваших породителей находилось недалеко от Лискора, большого города, где жили дрейки, гноллы и антиниумы. Город находится на закате от старой стоянки племени в нескольких часах пути.

Дрейки в большинстве своем были обычно опасными. В основном это были [фермеры], [торговцы] и другие рабочие, но есть один дрейк-[Стражник], что опаснее всех в округе, способный в одиночку расправиться с целым племенем. Инстинкты подсказывают, что от них стоит держаться подальше.

Гноллы были не так страшны, как тот [Стражник], но сами по себе были гораздо опаснее дрейков все без исключения. Даже [лоточник]-гнолл был силен, быстр, и хорошо находил прячущихся гоблинов за счет острого нюха. Инстинкты подсказывают, что от них стоит держаться подальше.

Все без исключения антиниумы смертельно опасны для любого гоблина, в особенности солдаты, и один высокоуровневый [Стражник]. Инстинкты просто вопят о том, что от них нужно держаться подальше.

Справа от восхода солнца, в паре часов пути, находился большой лес, где росли синие фрукты. Фрукты вкусные и сладкие, но сердцевина ядовита. Следует быть осторожным.

Слева от восхода, в нескольких часах пути, почти как до Лискора, находится Лес Кровавой Смерти, потому что любой гоблин, что приближался к нему, вскоре был разорван многими и многими осколками деревьев, растущих там. Лес смертельно опасен, инстинкты говорят, что подходить к нему слишком близко — значит умереть мучительно и кроваво. Потому так и называется.

По левую руку от восхода, за Лесом Кровавой Смерти, в затопленных холмах, находится территория племени Кровавых Зубов. Это самое большое племя в окрестностях, гоблины из него каким-то образом смогли приручить лютоволков и теперь их хобы разъезжают на них верхом. Очень сильны, насчитывают несколько тысяч гоблинов.

В сторону восхода от племени Кровавых Зубов находится Челюсть. Это племя гоблинов возглавляется то ли [колдуном], то ли [шаманом] высокого уровня. Жуткие и страшные. Используют сильную магию и в целом мерзкие и подлые даже по меркам гоблинов.

По правую руку от восхода, ближе к территориям людей находится племя Огненного Глаза. Гоблины там смогли приручить пауков-щитовиков и так же используют их как верховых животных. Во главе племени находится сильный [Шаман], который специализируется на огненных заклинаниях. Хотя он не такой пугающий, как [шаманы] Челюсти.

Нововылпившиеся гоблины помнят о местоположении ещё многих вещей, но они не так важны и не требуют отдельного описания, но при сильном желании и их можно вспомнить.

Карта ближайшей территории:


Опасная фауна

Камнекраб. Самое опасное в прямом столкновении, но редко охотящееся на гоблинов существо в округе. Это крупный, более чем в 7-10 раз больше роста гоблина, краб, скрывающийся под большим, полым внутри, камнем. Обычно они скрываются под своим камнем, пока кто-то не подойдет слишком близко и не окажется в пределах досягаемости его огромных и острых клешней. Так и охотится. Крайне опасен, но может являться долгим источником пищи для средних размеров племени. Уязвим со стороны брюха. Стоит охотиться в группе не менее чем в 20 гоблинов, если не жалко потерять 5-7 гоблинов.

Лютоволки. Крупные, в один-два гоблинских роста в холке, волк. Многократно сильнее, но главное быстрее своих обычных собратьев. Редко, но всё же иногда спускаются с гор в поисках пищи, причины гоблинам не известны, но чаще это происходит зимой. На них не охотятся. Они охотятся на вас. Инстинкты подсказывают... Ну вы поняли.

Пауки-щитовики. Крупные пауки, размером примерно с гоблина. Охотятся в стаях, чаще всего в засадах. Они устраивают свои логова в ямах, которые маскируют с помощью паутины и всякого мусора. Не наступайте на них, иначе провалитесь и десятки голодных пауков раздерут вас на куски. Во времена особенно сильных дождей могут представлять опасность и вне своих ям-ловушек. Не такие опасные, как лютоволки, но всё ещё представляют нешуточную угрозу для неосторожных гоблинов.

Остроклювы. Не очень крупные, примерно в половину роста гоблина, чешуйчатые крылатые твари. Вездесущие, вечно тырящие все, что не приколочено, иногда даже отбившихся от племени гоблинов, если соберутся группой хотя бы в несколько особей. В целом, не особенно опасны, но крайне неприятны и надоедливы. Можно сбить точным броском острого камня в тонкую и нежную перепонку. В целом, съедобны, но не то чтобы полученное мясо соответствовало затраченным усилиям.

Кислотные мухи. Не то что бы прям опасны, но неумение отличать их от обычных мух может стоить глаза или пальца неосторожному гоблину. По сути, обычные мухи, но с несколькими каплями сильной, растворяющей почти всё, кислоты в брюшке. Кислота кислотно-желтого цвета и просвечивает сквозь брюхо, так их и можно отличить от обычных, помимо большего размера. Любят сок синих фруктов.

Падение племени Черных Когтей

Вождь племени Черных Когтей заручился неплохим коротким бронзовым клинком, что был недавно выкран у проходящего каравана особенно удачливым вором, а так же племя обнаружило раненого камнекраба, который послужил племени неплохим подспорьем и источником пищи на долгое время. Несравненно племя переживало лучшие времена и было на подъеме. Так что ничего удивительного, что Лискор решил проредить слишком уж обнаглевшую популяцию гоблинов, расположенную так близко к городу и торговым путям.

Группа высокоуровневых авантюристов из четырех представителей людской расы напала внезапно, ночью, окружив со всех сторон. Они быстро перебили всех, схватившихся за оружие гоблинов, а после и всех оставшихся, отбивающихся когтями и зубами. После они предали все хижины огню, обрекая на жуткую смерть тех немногих, кто пытался спрятаться в них. Они даже нашли и сожгли почти все родильные ямы. Пережила эту ужасную ночь только одна кладка, самая маленькая, расположенная на отшибе.

В бездонной мгле между здездами, где утопает их холодный серебристый свет и куда не смеет погружаться луч солнца, в холодной тишине стоит престол. Смертные очи не косались его тверди бессчетные века, живая же плоть ещё ни разу. Престол не состоит из камня, ни из металла или же костей, но в сути своей похож на все три из них. Измерить его высоту неподсильно никому, как и взглянуть на него со спины или сбоку - сколь не был бы велик наблюдатель, как быстро и долго не оббегал бы он престол, циклопическая твердыня вечно нависает над любым смотрящим, вечно обращенная к тому ликом. От основания и покуда хватает очей, престол украшен вьющимися текстами, переплетениями щупалец и раскрытых рыбьих глаз, что кажутся вытесанными из одной с ним глыбы. Щупальца монолитны и недвижимы под прямым взглядом, однако стоит лишь впустить их в периферию зрения как беспрестанное движение станет очевидно. Покрывающие их зрачки следят за каждым шагом гостя, оставаясь при том неподвижными, словно у утопленника, а рельефные тексты не принадлежат ни одному прописному наречию, но кажутся читабельными при сознательном усилии. Читать их, однако, не стоит. Подлокотники престола исполнены из все того же литого костяного минерала и изображают три пары конечностей - человеческих рук, стрекозиных крыльев и крабьих клешней. В каком порядке размещены эти извояния кажется логичным и самоочевидным в один миг и ни коим образом не получается вспомнить в другой. В вышине виднеется венчающая престол голова, словно отсеченная у какого-то доисторического ужаса, водящегося в самых черных океанических глубинах. Её изкривленные клыки-колья окружают восседающего на троне шипастым, пожирающим свет нимбом, как кажется готовым сомкнуться на предложенной жертве в любое мгновение. На каждом изгибе и в каждой щели престола заметен золотой песок, тускло поблескивающих в умирающих лучах далёких звёзд. Он кажется лёгким, но способного унести хоть песчинку не знал ещё бесконечный космос - каждая грань каждой бархатистой песчинки режется и колится, кусается и вырывается из пальцев, словно обезумевшая от голода пиявка, не оставляя, при этом, малейшего пореза. Это в целом верно для всего престола - телу смертного или эссенции небожителя, прикоснувшегося к нему, циклопический монумент не вредит, сколь не пытался бы посетитель нанести себе об него увечья. Вопреки тому, трон покоящийся в межзвездной бездне более чем опасен, ведь служит местом пребывания твари, что чужда самому мирозданию. Оставьте надежды, все его узревшие, ибо это - престол Дравога-ра, и раз увидели, значит вы его заинтересовали.

— Этот разговор с духами — полный отстой, ха-ха-ха, — Табалк выдал это после волны странного гундежа на границе сознания, — тут есть хоть кто-нибудь по-проще? Желательно — приземлённые и большие.

- Пхе-хе..!
Единожды пал, единожды врал;
Среди Врагов - король-амбал,
И тот, чьё прозвище: "Гордыня"?
Да пусть падёт твоя твердыня!

Изрекая насмешливый хохот, Шут-из-плоти качал головой, отмахиваясь от "Бога" и кидая взгляд гигантскому человеку. Зависнув в ленивом, медленном кувырке.

– Не думаю, что кто-то еще будет претендовать на этот титул, господин Гордыня. Нет здесь еще безумцев, называющих себя богами... На то я надеюсь, – Принцесса отпила чаю из кружки и положила его на изящный и невесомый столик из белого мрамора, идеально сочетающийся с её троном. Общение с... "Высшими", как решила именовать Рассвет своих конкурентов, вряд ли чем-то отличалось от обычных дипломатических приемов. Разве что градусом тщеславия. – Я Принцесса Рассвета, дочь Короля Дня и Королевы Ночи, наследница Бесконечной Империи Звезды. Рада вас приветствовать.

По-началу протянутую руку помощи от ведьмы благородный сэр встретил недоумением. Что мне с тобой делать, деревянная баба, реку на тебе переплывать? Но первый скепсис исчез в свете резко озарившей догадки. Это ж ведьма. А она всякие штуки знает. Которые могут помочь в деле злобного (не)кровопролития.

— Ну слухай. Жабоеды требушет развернули и лупят по селу. Надо эту инициативу цинично пресечь, но без особливых болей и насилева. Ты можешь на них падучую какую наслать? А я уж обеспечу, шоб тебя не замацали по пути туда. Девка ты ничо, даром что пиломатериал.

Вы не можете просматривать этот пост!

После пламенной речи пророка, так не вовремя завершившего свой путь, некоторые увидели в нем явление святого Себастьяна, как известно, также застреленного из арбалета. С этими людьми очень быстро разобрался заезжий инквизитор. Все прочие жители деревушки Маунт Пайтон предпочли жить, как живется, и страдать отмеренной им мерою. Но трое давних приятелей (не считая приблудной ведьмы-знахарки) увидели в этом нечто большее. Знак.

Каждый четверг эти четверо отмечали маленькую пятницу в трактире "Под звездой". На стенах заведения всяк, кто приезжал с другого города, рисовал его герб - если, конечно, такого герба еше не было на той же стене. На его вывеске и правда красовалась звезда, но только со стороны дороги, ведущей из города. Со стороны деревушки там была нарисована пара ног, возможно женских, и то, что со звездой рифмуется. Говорят, подобную услугу можно было получить на верхнем этаже. Ну как говорят... Кур доят! Можно, но не нужно. А вот пиво в трактире было доброе, как и его хозяин. Доброе, но забористое. А вот и сам трактир:



Святая граната Антиохийская - приз достойный, но чтоб его взять, сначала нужен конь, и скорей всего, не один. Во-первых потому, что если идти пешком, то догнать процессию удастся только под стенами столицы, славного Камелота. А там что-то стражи многовато. Во-вторых, сам ларец с гранатой тоже весит немало, и едет потому на отдельном коне. Разумеется, можно взять и коня, но это может оказаться сложнее, чем просто ларец.

--------------- Карта земель Ботт ------------------


Владения герцога включают в себя:

1. Родовой замок.
2. Небольшой городок на юге, с плодородными равнинами и злачным пастбищами.
3. Шахтерское поселение на севере.
4. Лесное поселение на северо-западе.
5. Рыбацкое поселение на юго-западе.

У каждого поселения есть свои уникальные территориальные особенности.

1 гекс на карте - 12 часов пути на груженой телеге.

Пример: расстояние от поселения рыбаков до замка = 8 гексов = около 7 дней пути со стоянками на ночь.
По тракту всадник, который будет гнать лошадь без отдыха, может преодолеть это расстояние за 48 часов

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Пока машина плелась к цели, под тусклым светом потолочной лампочки Барон упорно перебирал выданные ему документы. Нехарактерный приступ любознательности напал на него, когда выяснилось, что тачку поведёт не он. Мало того, ему еще и придется заговаривать зубы охране. Те самые зубы, которые он с ожесточенным удовольствием вбил бы им в глотки. Хера ли всё так, наверху точно ничего не напутали?

От скачущего текста и плохого освещения зарябило в глазах, поэтому Барон сдался и раздраженно бросил своё чтиво в бардачок. Только перспектива настрелять ублюдских копов, да подорвать их собачью будку теперь согревала душу бойца. Ну и то, что на обратном пути за рулём будет точно он. Скосив глаза, Барон всё оставшееся время скептически наблюдал за Окаром. Этот отшельник вообще водить-то умеет?

На удивление, вроде умеет, раз фургончик остановился перед шлагбаумом, нигде не перевернувшись по дороге. Бездушные камеры уставились в лицо. Скоро ворота откроются. Доставку возмездия заказывали? Дешево и сердито! Барон громко шмыгнул, пытаясь унять возбуждение, но шрамы на руках настойчиво зудели, как и всегда перед серьезной операцией. Проверив, что пушка не выпирает под одеждой, и еще раз прогнав в голове своё прикрытие и цель визита, Барон выдавил улыбку, больше похожую на оскал. От ебучего лицемерия зачесался еще и ожог на лице. Давайте живее, суки.

Где-то в Городе.

Как всегда, в целях конспирации и во недопущение утечки информации, вы получили носитель с информацией через третьи руки. Это была многоуровневая система звеньев, где исполнители не имели никаких данных о тех, кто был наверху.
Хотя с Юрием Петровичем, что возник на крохотном голопроекторе, вы были знакомы лично. Виделись пару раз. Профессор из старого мира, геолог, организатор и архитектор «хошиминки». Его крохотная светло-голубая фигурка озарила тёмную подворотню. Когда-то это была всего лишь дешевая, одноразовая игрушка, что в массе продавались в автоматических киосках. Проекторы показывали мультяшку, зацикленную анимацию, но всего один раз, после чего данные стирались. Чтобы посмотреть новый мультик, нужно было вновь прикладывать кредитку к считывателю. Вариаций было множество. Умельцы Сопротивления научились их взламывать, и записывать нужный файл поверх исходника. Но функцию самоуничтожения оставили, конечно же.

—...так что нашим ломщикам удалось кое-что стянуть из их сетки. Похоже, речь идёт о какой-то электростанции, от которой они собираются в будущем запитывать свои аванпосты — и соединить с остальной сеткой, как вы понимаете. У них там не меньше шести человек охраны* на внешнем периметре. Внутри постройки наверняка есть кто-то ещё. И конечно, там есть гражданские сотрудники. Они прекрасно понимают, на кого они работают, и зачем, так что...возможно, они выкинут какой-то фокус. В любом случае, сохранность шкур лизоблюдов Коалиции не должна вас интересовать. У нас нет инфы, где конкретно находится сердце электростанции, но будь я проклят, если оно не находится в самой массивной части корпуса. Именно там вы и должны установить заряд...

— Что касается проникновения на объект. Нам удалось выйти на поставщиков, которые поставляют им материалы и припасы. Мы одолжили у них машину, а ещё пропуска и удостоверения личности. Мы немного поиграли с этим, так что на время операции вы станете рабочими из подрядной организации. Правда, только двое из вас. Остальные спрячутся внутри машины, а двоим — водителю и экспедитору — придется широко улыбаться и проявлять свою лояльность делу Коалиции. Как только вы заедете на территорию, придется импровизировать. Прежде всего необходимо разобраться с постом охраны: он располагается сразу справа, как заедете. Дежурная смена на въезде и территории состоит из шести копов**. Ещё столько же отдыхает. Вам стоит поспешить и разобраться с ними прежде, чем они проснутся и очухаются. У них на компе, в дежурке, есть тревожная кнопка. Как вы понимаете, нельзя позволить им врубить тревогу и послать сообщение на материк, иначе к вам сбегутся солдафоны со всей округи. Они всё равно сбегутся, но вы должны выиграть себе время...

— Конечно, тревогу могут поднять и с самого объекта. Ломщики говорят, что у них там хитрая охранная система, которая может распознать атаку на объект и вызвать подкрепление. Сигнал пойдёт через радиовышку и, к счастью, она запитывается отдельно: они ещё не ввели комплекс в работу, и это хорошо. Там есть генераторная — я советую вам её вырубить. На всю операцию у вас минут десять, может быть пятнадцать. Ваш отход планируется на той же машине. Как только выскочите из «горячей» зоны, бросайте машину и разбегайтесь. Вы знаете инструкции, как поступать в таких случаях. Машину обязательно сохраните: даже если вам удастся отпитать комплекс, и таким образом обесточить электрическое ограждение по периметру, между заслонами они всё заминировали. Даже не вздумайте лезть через забор.

— Хотел спросить, есть ли у вас вопросы, но...сами понимаете. Удачи.

  «Ш-шурр!» - осыпается под копытами оленя каменное крошево, когда очередной отряд охотников преграждает ему путь к подлеску. Благородный самец, рогатый, как достойнейшие из ловчих, дергает испуганно чуткими ушами и стремит летящую поступь вверх по неширокой тропке, и все стадо мчит за ним. Это и надо загонщикам: с громкими криками и гиканьем они бегут за покинувшими скальное плато копытными, не знающими еще, что их ждет за поворотом. Но вот после очередного дикого прыжка под вожаком с треском проваливается только миг назад казавшийся настил из листвы и ветвей, и он с оглушительным визгом падает в глубокую ямину. А на замешкавшийся молодняк вылетают ощетинившиеся копьями зеленокожие и рогатые следопыты, коих ведет бледнокожая дева с темными волосами. Звери пытаются ринуться назад – но там их уже поджидают загонщики. Через несколько минут все кончено: потрясая окровавленными копьями, крепкорогие мужчины и женщины славят духов, что принесли племени вкусную и сытную пищу.
  Когда же на густые и темные, переплетенные лианами леса опускается ярко-алое солнце, раскрашивая во все оттенки алого и золотого листву крыш маленьких хижин, добытчики и их соплеменники сидят у костра, обсуждая прошедший день. Кто-то гордо кичится своим участием, кто-то молча и сосредоточенно сгрызает мясо с костей, кто-то баюкает на руках младенца, у которого даже рожки еще практически не видны. Насытившаяся сегодня первой – кто вел охоту, тот первым и получает лучший кусок – Белый лед сидит чуть в стороне от остальных, меланхолично натачивая обломком шершавого камня копье, чей белеющий в свете огня наконечник сделан из бедренной кости пумы – трофея светлокожей девы.
  Невеселы мысли воительницы: хоть эта охота и прошла беспроблемно, нередко звери ранят тех, кто пришли за их мясом и шкурами. А ведь те из соплеменников, кто отдает свою кровь ради пропитания остальных, потом долго восстанавливается, тогда как племени ежедневно нужны все его представители, способные и к собирательству, и к ловле рыб, и к погоне за зверьми. К тому же, выйдя с рассветом, ушедшие на ловлю четвероногого мяса мужи и женщины возвращаются в основном пред самым закатом для того лишь, чтобы через несколько дней выйти на новую тропу. И так из раза в раз, день за днем и сезон за сезоном. А коли могли бы они охотиться быстрее и легче, сколь много бы времени свободного было бы! Можно было бы сходить к таинственным камням кольца духов или узнать, что есть дальше по ручью, пересечь опасные и прекрасные горы или отправиться в долгий поход вкруг Большой Воды.
  Ах, сколько бы они могли сделать!

  Вот только с кем обсудить эти мысли? Ленивый лосось (вообще-то, родители назвали его Сытым лососем, но об этом давно никто не вспоминал) был хорошим охотником, но предпочитал слушаться и делать, а не решать. Гибкая лиана слишком молода и порывиста, да к тому же очарована храбрым красавцем Красным оленем. Могучий дуб мудр и молчалив, но он – не охотник. Шамана, Парящего листа, она уважительно опасается и никогда не посмеет спросить о подобных мелочах. Внимательная сова знает толк во всем, и в ловле зверей в том числе – но с ним общение никак не складывается. А вот Яростное пламя… К ней она и тянется, как мотылек к огню, но каждый раз боится опалить крылышки. Рыжеволосая воительница ведет себя подстать своему имени, и очаровывает и напором, и силой, и бьющимися в груди страстями. И, самое страшное, Лед уверена, Пламя она – единственная, кто сможет ее перетанцевать. Но выслушать и дать дельный совет может, наверное, только она.
  Белый Лед, приняв решение, больше не медлит. Убрав за ушки темные тяжелые пряди, она садится на бревно рядом с огнегривой красавицей, и, направив ладошки к костру, произносит негромко, словно беседуя сама с собой:
  - А если нам в следующий раз попробовать охотиться не так, как предки наши?

***

  …Светлый ясень который уже час все морщился от боли, но упрямо отказывался принимать помощь. Нога юноши вся посинела и распухла, но он, опираясь на копье, упрямо хромал вслед за остальными соплеменниками, клянясь поднять на рога любого, кто усомнится в его силе. Именно из-за его упрямства рыболовы, полдня по колено в ласково звенящей воде ручья ловившие на острогу серебрящихся гладкой чешуей на солнце рыб, никак не могли дойти до становища, хотя Алый глаз уже почти закрылся.
  Наконец Льду все это надоело. Быстрокопейная дева устала слушать брюзжание Злого языка и насмешки Красного оленя, недовольное фырчание Каменного рога и огрызания Светлого ясеня. Был только один способ заставить юношу принять помощь – одолеть его в поединке: благо традиции племени за редкими исключениями не делали скидку для взрослых охотников на то, может ли вызванный сражаться в полную силу. Развернувшись к отстающему, она с силой вбила копье в землю и произнесла осиянную памятью многих поколений фразу – и Ясень не мог отказаться.
  Вскоре все было кончено: раненный юноша не был достойным противником напористой воительнице, и скоро лежал на земле с острым наконечником у горла, кривясь от болей уже и во второй ноге, по которой пришелся удар пяткой копья. Лед сейчас могла сделать с ним что угодно: убить ли («жизнь проигравшего, пока он в Круге, принадлежит победителю»), овладеть ли («взяв проигравшего на земле поединка, победитель черпает его силу»), или же просто заставить согласиться со мной («слово того, кто быстрей и сильнее, для павшего наземь является волей»). Грациозная в танце и в бою Лед протянула руку, помогая подняться молодому охотнику, и потребовала:
  - Тебя понесут Ветер и Опаленный, и ты не будешь до лагеря с этим спорить. – обыкновенно спокойный голос девушки на сей раз звучал громко и торжественно.
  - Как скажешь. – проигравший и не думал скрывать недовольства, но ослушаться не мог. – Твоя воля, Высокая. – он огласил древние слова, назвав Лед так, как именовали победителей, и тем признал за ней силу и право распоряжаться.

  Оставшийся путь рыболовы проделали быстрее и веселее. Довольна была и девушка, но ей никак не давали покоя вскользь брошенные слова Каменного рога: «Если бы в эти заросли забрел не Ясень, а зверь, то как проще было бы его ловить! Даже Хромая птица, и та бы догнала!». Ведь есть в сказанном небрежно что-то важное, есть! Белый Лед никак не могла ухватить, что именно – мысль была скользкой, подобно рыбине, но девушка чувствовала сердцем: в ней есть что-то важное. А еще она понимала, что стоит аккуратно поинтересоваться у Парящего Листа: не прогневятся ли духи, если племя будет использовать на охоте те пестрые соцветия, что ожгли своим касанием ногу Ясеня?

***

  Пускай ближе всего Белому льду были духи гор и холодного снега, оставившие на ее коже свой знак, дева не боялась выражать свое уважение и почитание и всем другим существам из Мира-за-Гранью: духам леса и воды, животных и рыб. И, конечно же, ласково жестоким духам пламени, благодаря которым в самые морозные дни можно было урвать кусочек тепла и съесть сочного, вкусного мяса, куда более аппетитного, чем сырое. К тому же именно огонь, чьи язычки столь извивисто и плавно танцевали, заронили в сердце обыкновенно бесстрастной воительницы любовь к жаркой пляске, позволяющей выплеснуть наружу те чувства и эмоции, что копились за невозмутимым лицом.
  И сейчас она, уставшая после долгих тяжелых дней, самозабвенно отдавалась этим прекрасным движениям. Грохотали барабаны, то оглушая своим перестуком даже ночь, то почти стихая и становясь не громче шагов танцующей; переливчато пела тростниковая свирель, побуждая взлететь вслед за мелодией, хлопали ритмично в ладоши собравшиеся вкруг костра соплеменники. С дробным перестуком пяток о дощатый настил кружила Лед, то застывая на секунду прямой, словно копье, то почти опадая к земле. Руки ее с тонкими – двумя пальцами можно охватить – запястьями змеями вились то у изящного стана, то на уровне широких плеч, то над главой. При каждом резком движении или прыжке взметались длинные темные волосы, ниспадая за спину, когда танцовщица запрокидывала голову, почти касаясь длинными изогнутыми рожками спины.
  В эти минуты спокойная дева была горяча и порывиста, словно сама становясь огоньком, искоркой, оторвавшейся от пламени и ставшей на краткий миг подобием разумного и говорящего создания. Белый лед горела огнем души, что возожгла стремительная пляска, и была безраздельно счастлива. Раскрасневшаяся, с шалыми глазами и развивающейся гривой темных волос, она сделала еще один круг, положив руки на талию, и звонко выкрикнула, обращаясь ко всем:
  - Ну так что, потанцуем?

  Музыкальная тема: ссылка ♪

  У всего есть начало, первопричина, исток. Бурный поток срывается с гор в вышине, падая в пенную бездну, его воды бьют увитые корнями высоких деревьев крутые скалистые берега, но духи земли и леса, что обитают в ветвях и в траве, и во всяком звере лесном, усмиряют буйные воды и вот уже тихий прозрачный ручей – ступи в него, будет лишь по колено – плавно, только журча у редких округлых камней, течет он среди этих темных лесов к самому берегу моря. Но море – не дом ему, лишь союзник: духи ручья поют сладкую песнь о пресной воде, что утолит жажду; духи моря же, грозные в своём буйстве и непоколебимые в долгом спокойствии волн, молчаливо устремляют свой взгляд в недостижимую даль: где то там, где за волнами скрывается на закате сияющий белый диск солнца, ищут взглядом они новый день, но всякий раз вновь светило является меж горных вершин, будто само спешит вслед за сладкой водой горных рек.

  Обильны леса, богаты и дичью, и целебными травами. Но народ ваш не первый, чей след был оставлен на этой земле. Холодные камни древних руин тонут во влажной земле, куда тянут их корни деревьев. Многих зовёт к себе тихий ручей: спешит к нему лесной зверь, черпают в его воде силы деревья, скрывающие небо ветвями. Кто-то жил здесь до вас, но сгинул – шаманы лишь знают, что когда-то здесь была битва и целыми днями воды ручья были алыми от пролитой крови. Но у сладкой воды в хижинах из лиан и сухих веток, лишь едва сдерживающих беспощадные ливни, живет ваше племя, воины и охотники, говорящие с духами и знающие травы лесные. Отгремели последние грозы сезона дождей, расцвели цветы на ветвях, зверь лесной – большой и малый, быстрый или мехом покрытый, вернулся к ручью, а следующим утром, настало время охоты.

ЭПИЛОГ.

Очередной карательный отряд Альянса, пришедший в полуразрушенное стойбище Орков, стал свидетелем странных вещей. Футмены и эльфы увидели пустующие улицы орочьего селения, разоренную Свиноферму и загадочное сооружение, украшенное костями. На мгновение одному из Пехотинцев почудилось, что на него посмотрел кто-то из темного прохода в зиккурате - но внутри никого не было...

Не найдя пропавших орочьих пеонов и единственного уцелевшего грунта, каратели разрушили и спалили и без того пришедшее в упадок селение, после чего поспешили покинуть это зловещее место. Никто из них не заметил следы, ведущие на Юг, в сторону орочьих земель. Так же как никто не заметил и отсутствия Черепа, с которым уже довелось пообщаться некоторым зеленокожим.

Нарушить приказ Верховного Вождя, чтобы спасти свою жизнь, - большое преступление, но чтобы покарать за него, нужно еще отыскать виновного! Четверо орков ушли достаточно далеко и от людей, и от орков, чтобы посвятить себя новым откровениям загадочного духа, научившего их строить зиккураты и возвращать к жизни мертвецов. С каждым месяцем их возможности увеличивались, так что вскоре шаманы Орды могли бы позавидовать безвестным пеонам, но Четверо пока что не спешили сообщать остальным оркам об этом. Еще не время...

Но однажды это время настанет. Череп как-то сказал им, что далеко-далеко на Севере этого мира есть спящая сила, служение которой во сто крат благодарнее служению любому из королей и вождей смертных. Однажды спящий пробудится - и тогда Четверо станут его избранными Всадниками, вестниками его воли.

А пока что четверо орков, объединенных общей тайной, могут понимающе переглядываться и скалить клыки в многозначительных ухмылках, разделяя скудную трапезу из общего котла, выбирать место для нового, куда более тщательно скрытого от посторонних глаз поселения.

И ждать наступления новой эпохи.

   Несмотря на все современные достижения науки и техники, человечество всё ещё не может однозначно ответить на вопросы, возникающие при вдумчивом изучении прошлого нашего вида. Правда ли мы произошли от обезьян? Как на самом деле зародилась жизнь на Земле? Кто все таки помог в построении пирамид? Неужели индийские боги были пришельцами на нашей планете, имели ядерное оружие и вознеслись в космос, взяв с собой часть людей, о чем говорят древние Веды и прочие сакральные тексты? Зачем придумали безалкогольное пиво? На большинство этих загадок нет однозначных ответов до сих пор...

   Однако до первых людей, задавших эти вопросы, пройдет еще несколько тысяч лет, поднимут штандарты и рассыпятся в прах несколько империй, страшный мор выкосит уйму народа и прочие вещи, вызванные влиянием человека. Сейчас же люди, эти относительно недавно, по меркам эволюционного процесса, обретшие разум приматы, только начинали выгрызать свое жизненное пространство у остальных обитателей планеты, используя свое главное преимущество - разум. Они объединялись в большие стада - племена, как сами люди их называли - связанные кровным родством и духовными узами. Данные племена и были тем, что в итоге дало толчок для развития всему людскому роду. Вот за становлением одного из таких племён мы и посмотрим, практически от первого лица наблюдая их взлеты и падения.

   Бродяги, погорельцы, потеряшки и просто странные чужаки - кого только не было среди этой группы. Даже чудаковатая баба, что держалась сильной и независимой, показывая, что она полезный член переселенцев, а не просто придаток к костру, умеющий говорить. Имея минимум вещей и продуктов, они должны найти себе новое пристанище взамен утерянных, чтобы показать всем скептикам, врагам и заодно самим себе, что их ничто не сломит, а всяческие невзгоды они способны обратить себе на благо! Но сначала они должны хотя бы не умереть, поэтому мы пожелаем им удачи в нелегком деле выживания и уходим на рекламную паузу, после которой наше голопрограмма продолжит свое наблюдение за этими убогими. Не переключайтесь!

Зиккурат медленно и мучительно поднимался над опустошенным лагерем орков. Самое важное, впрочем, уже было сделано - в особой потайной камере в глубине строения были погребены останки хумансовского рыцаря вместе с его боевым конем, а внутреннее убранство гробницы пеоны послушно украсили кожей и костями злосчастного эльфа. Никто из зеленокожих не имел ни малейшего понятия о том, зачем всё это делается, но раз Череп сказал, что так нужно - значит так нужно!

Оставшиеся непогребенными и незамаринованными трупы были мирно подъедены разнообразной живностью, кишевшей на поле брани несмотря на бегающих туда-сюда орков. И вскоре только валяющиеся под ногами объеденные и поломанные кости напоминали о прошедшей битве.

Казалось, что теперь-то уже клан сможет зализать свои раны, восстановить потери и снова попробовать начать свою экспансию, обещанную Вождю. Но тут с севера раздался уже знакомый нашим оркам грохот винтов...

   - Ненавижу, б***ь, ЭЛЬФОВ! Пошли вон с нашей базы!! - Гурбащ был поистине зол. Он еще не до конца отошел от прошлого нападения, а тут опять враги. Хумансы, а с ними еще и эти жеманные эльфики, у которых не понятно, мужик это или баба. Фу такими быть, их надо очистить!! Поэтому, недолго думая, мол, одой пеон, ведомый духом Угрука, взывающим об отмщении, понесся на эльфиков, сжимая верную кирку в малопиксельной руке.

Глядя на руины рудника, Баграг едва сдерживал слезы. Каждый обрушенный рудник как в первый раз. Он немного постоял. Этот был совсем молодым, но уже с сединой в камне. Он был золотой внутри, золотой снаружи. Эти останки должны быть отправлены матери в земляном гробу. Со временем, Мать-Земля увидит их. А пока... Пеон молчал отдал честь, взял кирку и отправился к следующему руднику. Они – настоящие солдаты и они единственные страдают, пока Альянс и Орда веселятся...

От неожиданности предложения о том, что НУЖНО ПОСТРОИТЬ ЗИККУРАТ, да ещё и сказанного ЗЛОВЕЩИМ ГОЛОСОМ из черепа только что сооружённого тотема, Зураб чуть было не отложил кладку кирпичей. Нет, ему точно не показалось. Строить молодой пеон любил. Но можно ли доверять указаниям из черепа убитого врага? Впрочем, слово "зиккурат" какое-то смутно знакомое. Что же оно означает?
Тут Зураб заметил, что другой пеон, Лумзуг, как-то подозрительно уставился на тотем, открыв рот и пуская слюни. А, ну да. Соображает. Мыслительные процессы - они такие, да.
- Благодарю, что взял на себя сей нелёгкий труд думать за меня, товарищ, - уважительно похлопал Зураб Лумзуга по плечу.
Хотел было возвести лесопилку, но оказывается, что и тут опередили!
- Эй, Гурбаш! Такое здание надо же впритык к лесу строить, чтоб нам потом не тащить древесину через всё поселение! А ты где начал? Так, давай, берись с того края и катим это здоровенное полое бревно вон туда - там ему самое место!