Голосование за ходы

С каждым шагом, как будто озарение какое-то. Догадки. Нет. Понимание. Десятиметровыми волнами накатывает, сбивает с ног, и тонет Ксин в нахлынувшей ненависти и ощущении безысходности.
Кому доверилась сейчас? Зачем? Почему?
И неясная злоба из недр подсознания поднимается, шепчет какое-то слово.
"Отомстить".
Сколько шансов у нее выжить здесь? А ещё - для чего? Не знает ответа. Но если подохнуть, то прихватив с собой как можно больше тех, кто эту обидную злобу внутри поселил.
Мысли нечеткие, обрывками. С ними и добрела до назначенного пункта.
Встала столбом перед открывшимся проемом.
Неприятное чувство. Казалось, сделает шаг, в этот жаркий мрак - добровольно залезет в глотку к какому-то монстру и даст себя сожрать добровольно.
А может получится изнутри этому монстру желудок вспороть, так что б потроха по земле растеклись?
Глубокий вдох - медленный выдох. И - нерешительный шаг вперед.

"Ух ты..."
Пришла мысль при взгляде на "разукрашенное" тело, и тут же растворилась. Тату воспринялись, как что-то само собой разумеющееся, например, как волосы на голове.
Прямо, направо, снова прямо... Потом Ксин пришлось поднапрячься, что бы запомнить все инструкции говорящего динамика.
Что ж, ей понятно, да.
Немного запоздало пришло желание прикрыться, несмотря на то, что пару минут назад она устроила дикий забег, светя голыми сиськами и задницей. Но тогда это было неважным.
Чжао Ксин.
Произношение покоробило. Однако, желание узнать о себе больше, отбило охоту поправить капитана.
Чжао Ксин скрестила руги на груди, произнесла:
- Без глупостей. Договорились.
И двинулась по указанному маршруту, размышляя, не стоило ли ей вернуться дабы прихватить оружие, оставшееся валяться у тела Альвареса, и куда она могла бы его спрятать, и почему она нихрена не помнит о своем прошлом.
Мигающий свет, мерный гул под ногами, как будто немного успокаивали, отвлекали от только что пережитого "приключения", и Ксин действительно не хотелось пока больше испытывать доброту командира.

Ну да. То, что ей до сих пор удавалось выжить - счастливое стечение обстоятельств, не больше. Ксин это понимала и принимала.
Но стоит ли и дальше испытывать удачу, или же, притаиться на какое-то время и, что самое важное, отдышаться.
С самого момента, когда Ксин открыла глаза, ее дыхание то и дело сбивалось: то замирало от ужаса, то учащалось так, будто девушка намеревалась "выдышать" весь кислород вокруг.
Поэтому, вариант с подсобкой ей подходил.
Ксин согласно кивнула головой и подкрепила действие хриплым "согласна", будучи неуверенной видит ли ее сейчас командир.
- И мне хотелось бы... - девушка замялась, оглядывая себя. - Приодеться.

Да! Да...
Едва дверь поползла вверх, она юркнула в открывшуюся черноту и замерла, привалившись спиной к стене у самого прохода.
Тем более, наступившая тишина оглушала сильнее вопившей недавно сирены.
От внезапно свалившегося на нее ощущения безопасности, начало темнеть в глазах, закружилась голова. К горлу подступил предательский комок, который хотелось выплюнуть вместе со стоном облегчения. Но она сдержалась. Еще и потому, что снова заговорил этот... командир, что б его.
И, похоже, он знает о ней больше, чем она сама.
Ксин.
Девушка посмаковала названное имя, послушала его мысленно, примеряла.
Принято.
А вот слова из динамиков принимать никак не хотелось. Не верилось ей, Ксин, в честность этих фраз. И чего ж передумал? Изначально блефовал так убедительно? Или это открывшаяся дверь подействовала?
- А давай без капсулы, командир? Посижу тихонько, в окошко на прелести полюбуюсь?
А сама вглядывается в темноту коридора.
Интересно, сколько у нее времени, прежде чем сюда набежит с десяток таких же "Альваресов".

"Скорее-скорее-скорее"
Мысленно подстегивает себя, будто это может чем-то помочь. Обратный отсчет старается не слушать, потому что очень страшно.
Дрожащими руками, почти негнущимися от напряжения пальцами, шарит по поясу, и - удача! Не верится даже.
Оторвать, наверное, силенок не хватит, поэтому отстегнуть быстрее замок и - очередной рывок к попытке выжить.
Сколько там ей времени понадобилось, она уже не соображала и голос этот металлический, который ее последние секунды отсчитывающий, старалась все так же игнорировать. Но как только ключ-карта оказалась в ладони, пронеслась сломя голову по знакомой уже "протоптанной" дорожке.

Да что же это, как же так. Ощутила себя настолько конченой идиоткой, что невольно вырвался истеричный смешок. Можно, нужно было догадаться, обыскать этого грёбаного Альвареса. Сколько ж проблем от этого трупа.
Решение созрело быстро, а другого выхода у нее и нет - придется возвращаться.
Хватит ли времени? Навряд ли. Она это понимала так же точно, как и то, что дышать надо носом, а смотреть - глазами.
Панель находится достаточно низко, вероятно карточка или ключ присобачен на поясе у сотрудника.
Думая об этом, уже бежит в обратном направлении, так, что легкие горят огнем.
Не хотелось умирать от слова совсем. Тем более, так и не вспомнив ничего о том, что было "до".

Мысли и идеи роятся в голове, как назойливая мошкара, гудят, жужжат. Может, вот так лучше? А может и эдак?
Параллельно в уставшем и, казалось, воспалённом мозгу рождаются и другие вопросы: как она сюда попала? Для чего? Кто - она?
Но отгоняла пока эти лишние загадки, сперва - выжить, выбраться. А уж потом, в безопасности.
В целом, кем бы она не была, оптимизм ей присущ.
А если так...
"Интересно, как он наблюдает за мной?"
И только проскочила мысль, как через секунду повернулась и побежала туда, где по ее догадкам, мог оказаться спасительный выход.

Да ну, что же?! Как!
Альфирин хотелось злобно ругаться и стонать от досады.
Ведь можно было сделать все достаточно тихо, не привлекая внимания и толпы зевак. И уж тем более - обойтись без драки.
Шестеро против троих. Совсем нечестно.
В бою травница, мягко говоря, была не ахти. А если совсем уж честно, она больше мешалась бы под ногами, поэтому торопливо отступила на несколько шагов назад, параллельно нашептывая простенькое заклинание исцеления, которое быстро сможет активировать при необходимости.

Биение сердца замедляется. Отсчитывает каждый миг.
Один - отползает, словно в замедленном действии, "крышка" временного "гроба".
А временного ли?
Два - взгляд утыкается в того, кто сейчас решит её дальнейшую судьбу.
Рассматривать долго не стала. Итак понятно: силен, могуч, опасен.
Три - холодит, покрывшийся испариной, лоб дуло пистолета. В голове нарастает звон. Терять нечего.
"И ты прости, но я попытаюсь".

Приходить в себя вот так - мерзко. Словно вырвали из сна. Приятного забытья. Попыталась воедино собрать мысли и чувства - нет, не вышло.
Слепит яркий свет. Щурится, старается отвернуться, но опять - мимо. Что-то сковывает, связывает по рукам и ногам, даже голова, и той не пошевелить особо.
Наконец смогла внятно оглядеться. Капсула какая-то? Больше ощущает себя, как в гробу.
Дернулась резко, всем телом, пытаясь ослабить... Ремни? Или что это? Ногами старается нащупать опору, освободить лицо.

"Так-так-так... "
Альфи с некоторым испугом рассматривала великолепное строение возвышающееся перед ней. Только теперь она начинала понимать во что она ввязывается. Ее участие в данном... хм... мероприятии, могло вызвать повышенный интерес к личности травницы.
"А нам ведь это совсем не нужно, э?"
Девушка в сотый раз поправила капюшон - ей казалось, что тот вот-вот соскользнёт с головы и выдаст всем её тайну.
Наверное со стороны она выглядела нервной и дёрганной. И огромным усилием воли молодая травница заставила себя прекратить это навязчивое движение.
Как на её вкус - все в этом райончике слишком вычурное, пафосное. Она и не бывала тут раньше - клиентура Альфирин состояла из более заурядных личностей.
Но монеты в кошельке одиноко побрякивали, а вознаграждение заказчик сулил вполне достойное, поэтому...
"Так - так - так..."
Собравшиеся у дверей люди оказались ее будущими компаньонами. Достаточно разноплановые ребята. Что ж, тем лучше, среди них Альфи проще будет оставаться незамеченной.
Девушка отступила за спины вновь прибывших и так и держалась чуть позади.
Зайдя внутрь травнице таки пришлось вцепиться в свой капюшон - Альфирин с восторгом вертела головой разглядывая роскошное убранство, а с ее губ то и дело слетало еле слышное «ух ты!».
В кабинете, где их принял секретарь пострадавшего виконта, девушка сразу плюхнулась на мягкий стул и постаралась вникнуть в суть дела. Протянутый договор прочла бегло, все стандартно, разве что только сумма несколько... больше тех, к которым она привыкла.
Говорить о себе Альфирин не торопилась - успеется еще, решила пока наблюдать, тем более среди этой компании найдутся болтушки. Хотя, пару мыслей у нее имелось и ими девушка поделилась:
- Если это поджог, то должны быть остаточные следы какого-то... Ммм... Вещества. Горючего масла, например. Или магии. Я бы осмотрела место происшествия кое с чем из своего арсенала, - и замявшись немного все таки добавила: - Меня зовут Альфирин. Я магичка - травница.
Пожалуй, этой информации более чем достаточно.

Едва ступни коснулись твердой, не шатающейся поверхности, настроение у Сони поднялось. Совсем немножко. Все таки земля - это надежнее, чем хлипкий мосток.
Однако, вид плотной стены тумана, которая скорее всего таила в себе нечто... Ммм. Ужасное? Опасное? Снова смертельное?...
Девушка почувствовала усталость. Как же так... Даже после смерти нет покоя. Это обидно. Обиднее вдвойне, что жизнь свою, какой бы она не была, Соня помнила отрывками. Словно подсмотрела у кого-то.
Ну вот ещё! Раскисла...
Подступающая хандра сменилось злостью на саму себя и девушка решительно сжала челюсть.
Повернулась к спутникам, дабы озвучить свои мысли и в этот момент увидела надвигающуюся на нее фигуру Олега. Так что, вместо осмысленной фразы Соня издала удивленно-испуганный короткий взвизг, закончившийся грубой нецензурной бранью:
- %*№#.... твою мать, Олег! Скажи "спасибо", что я тебе по яйцам не залепила!
Еще раз чертыхнулась, сплюнула и сделала два шага в сторону от шутника. Видимо, что-то этому поведению предшествовало, но Соня прослушала, погруженная в свои думы.
Впрочем, дальнейшие речи неудавшегося юмориста были вполне себе логичными (уж теперь то Соня вслушивалась) и девушка согласна кивала в такт его словам.
- А еще нам бы не помешал огонь...

Скрежет металла и шумы за спинами стихли, Лайт постепенно перешла на шаг и выровняла дыхание. Теперь имело смысл осмотреться кругом. Но взгляду не за что было зацепиться, кроме стволов деревьев и густой зелени.
Шли долго.
Желудок Инаки предательски заурчал. Хотелось пить и дать отдохнуть уставшему телу.

Вот бы им попалась какая-то пещера, что ли...
Но вышли они к внушительной, светлой поляне.
Лайт замерла в недоумении, переводя ошарашенный взгляд с их многострадального зонда на существо, стоявшее рядом с аппаратом.
Навыками дипломатии, увы, Инаки не владела, но контакт налаживать нужно - это очевидно.
Прежде всего, показать, что они не опасны?.. А умно ли это?
Девушка подняла руки до уровня груди, ладонями к необычному созданию и медленно сделала небольшой шаг навстречу.
Взгляд старалась не отводить. Чуть склонила голову в знак уважения и приветствия.
- Мы потерпели крушение.
На каком диалекте говорить с местной фауной девушка не знала, главным было показать, что она и её экипаж готовы к диалогу.
- Некоторые из нас ранены.
Лайт осторожно прикоснулась пальцами к месту, где на одежде была видна кровь, после полученной травмы.

Так странно.
Еще мгновение назад было страшно. Ужас. казалось, наполнял всё нутро от самых ноготков на пальчиках ног до кончиков волос. Он огромным черным пятном разрастался, захватывая все другие мысли, эмоции... Разум.
А потом она ощутила Холод. И это ни в какое сравнение не шло с той тварью, что осталась на берегу.
Соня в панике гребла руками, дергала ногами и извивалась всем телом. пытаясь вырваться из ледяного водного плена, а он всё туже и туже сдавливает ребра, сковывает движения.
А потом всё закончилось.

Всё началось с боли.
Вместе с горячим и сухим воздухом она ужом пробралась в легкие. Разорвала их в клочья. Тяжелым камнем Боль осела где-то в животе, а затем взорвалась по всему телу фейверком.
Потом пришла Вонь. Она тоже, казалось, проникла в самое нутро и основательно там закрепилась.
Не таким должно было быть начало её конца.
Поэтому Соня резко села.
Тело протестующе отреагировало: желудок тут же сделал сальто, голова попыталась расколоться надвое, а глаза отказались видеть.
Девушка с тихим стоном подтянула колени к животу и обхватила плечи руками.
Тс-с-с.. Не так резко, не так быстро...
Когда сознание прояснилось наконец, Соня услышала детский голос. Услышала, но слушать не стала. Она в изумлении вертела головой, оглядывая бескрайний песчаный океан. Всюду, куда доставал взгляд, песок.
Девушка поднялась на ноги, ежась от холодных порывов ветра, не в силах осмыслить и поверить в происходящее...
Останки памяти роились в голове, блекли и совсем исчезали, оставляя пепельный привкус на губах. Слова мальчишки грубо проникли в сознание, заставив сердце сжаться в тугой комок.
Не может быть... С отчаянием в голове проносится мысль. А что-то ужасное изнутри уже наверняка знает - может!

Работой Лой не гнушалась. Любой.

В голове давно зрела идея покинуть вырастивший ее клан, посмотреть мир, заработать.
Ей повезло несколько дней назад - в одном из постоялых дворов, где Лой отсиживалась между короткими охотничьими вылазками, остановилась группа чужаков. То, что эта компания пришлых - сомнений не было. Деревни в округе маленькие, местные друг у друга на виду, каждый другого в лицо знает. Да и компания эта слишком уж колоритная вышла, взгляд сам цепляется. За острые мечи-клинки, арбалеты, стрелы. Еще одна диковинка была у них в отряде - темнокожая девица с белозубой улыбкой.

Лой долго наблюдала, и когда от общей кучи отделился один, главный, как рассудила охотница (он что-то у местных выспрашивал, о чем-то договаривался), она без сомнений последовала за ним.
Наемники?
Да.
Требуется ли человек, знающий и умеющий в этих местах выживать? Отлично.
Это ей как раз было на руку.
Собрав скромные пожитки, Лой присоединилась к отряду на рассвете, когда они уже покидали снятую на время хибарку.
Дорога в метель ей была привычна. Девушка густо смазала кожу животным жиром, плотнее запахнулась в меховую накидку и с легким сердцем отправилась в путь.

Компания, в целом, оказалась утрамбована неплохими ребятами, все они, Лой это вскоре поняла, были опытными вояками и серьезными наемниками.

В подробности "дела" охотница пока не вникала. Шла позади отряда, больше слушая разговоры попутчиков, разглядывая их и предводителя. Чутье подсказывало неприятности. Какие именно - черт их знает, поживем - увидим.

Вечером первого дня их полку прибыло. Лой заметила "новобранца", наверное, первой. Может еще кто и видел одинокого волка на приличном расстоянии идущего за группой, но все молчали. Молчала и она.
Бояться пока нечего. Один волк никогда не нападет на человека, разве что только от безысходности и от сильного голода. Но, если есть один, вероятнее всего рядом и остальная стая.
Значит - нападут.
Они это сделали на четвертый день.
Окружили их стоянку неслышными тенями. Поразительно умные твари. И не менее свирепые.
Люди зашевелились, похватались за оружие.
Лой тоже уже вылезла из платки, прихватив один из топориков.
Битва разгоралась. Темнокожая наемница, крепеький старикан и молодой Вольф уже разобрались с нсколькими.
- И волчатинку, - Лой хищно оскалилась на вопрос Барб, выбирая ближнего противника. - И медвежатинку... И даже человеченку!
Откуда-то сбоку послышался злобный вскрик - одному из отряда, кажется его называли Наджаком, зверь вцепился в руку.
Коротко рыкнув, Лой в два прыжка подлетела к наемнику, целясь волку в горло. Лезвие легко вспороло звериную плоть. Брызнула кровь, снег окрасился алым.
Сзади уже нападала другая тварюшка, Лой, едва успела отскачить в сторону и пнуть волчару пяткой, откидывая как можно дальше от себя.
А вот следующей атаки она не ожидала. Острые клыки чувствительно впились чуть выше левого плеча, грозя вырвать кусок плоти. Ругнувшись зло, охотница огрела нападавшего волка неглядя - плечо зверь отпустила, визгляво пискнув, но серьезных увечей не получил.
Лой поспешно отступала, правой рукой зажимая порваное плечо.
Осталось еще шестеро.
Они кружили, готовясь к новой атаке, щерились и яростно рыча.
Запах крови только раззадорил хищников.

Немного отошла ото всех, неприязненно косясь на невольную попутчицу. Неприятная она.
Успокаивающе коснулась бархатистой конской морды.
Не терпелось ехать. Как можно скорее закончить это, получить обещанное... Интересно, а на что купились остальные? Дана снова окинула взглядом спутников. Каждому свое.
Шепнула коню что-то нежное и тоже полезла на козлы кареты.

Вздох. Как будто самый первый. Воздух холодный. Будоражит, проникая в легкие. Захотелось вдохнуть как можно глубже, полной грудью.
А вот открывать глаза – нет. Как, впрочем, и подниматьсяиз этого «гроба».
Воспоминания словно придавили погребальной плитой.
Браво, Шон. Ассоциации что надо..
Хотя как раз подобная аналогия заставила, наконец девушку осмотреться.
Живая.
Ой ли? Приглядись внимательнее – руки-ноги на месте, сердце бьется?
И, словно не веря себя, неосознанно поднесла к глазам ладонь.
Ну что за бред. Спросонья, видимо.
Села. Голова чуток кружилась. По телу пробежала дрожь и Рема обхватила плечи руками, силясь её унять.
Обернуться было страшно. Точно бы за спиной она может увидеть их всех. Но нет. Больше пугала пустота и осознание, что как раз большинства из них уже нет.
Опустив голову просидела неподвижно с полминуты.
Мысли неясные, словно пьяные, бродили, натыкаясь одна на другу. Сосредоточившись, удалось вытянуть на свет самую ясную и настойчивую: хотелось в туалет и принять душ.
Девушка нетвердо поднялась на ноги, выискивая взглядом одежду.

Простить?.. Да за что, мать вашу? Что происходит, штурман?..

случилось что-то непоправимое, жуткое. Страх душил.

Так надоело… Так устала бояться…

Жив.
Жив и пытается что-то сделать. Значит – все будет хорошо. Шон доверяла ему, как никому другому уже долгое время не могла. От этого доверия становилось немного легче. Чувство зависимости от кого-то, когда надеяться можно не только на себя.

- Голова болит, Грег. Только голова, - попыталась успокоить твердым голосом, спокойной интонацией, но.. словно надломилось что-то и уже с дрожью закончила. – Ты как, штурман?

И всё-таки попыталась вывернуться, пусть не отстегивая ремней, но хоть как-то. Посмотреть, что творится вокруг, увидеть остальных.

Почему они молчат?..

И мысль яркой вспышкой. Неприятная, но такая ясная и естественная.

Некому говорить

Нет, теперь она не хотела знать. Если бы можно было зажмуриться… Проснуться.

И эта обманчивая легкость. Шон закусила губу.

- Гравитацию вырубило, да?

Они беспомощны. Танатос сейчас – неуправляемая груда металла, в которой они и подохнут. Сколько и какие системы ещё выйдут из строя?

Шон злилась. Конечно на себя в первую очередь. Техника их подвела. Подвело то, чему Рема привыкла доверять.

Может она может что-то сделать? Как-то исправить?..
Вот только штурман запретил расстегивать ремни.

И всё же нужно попытаться принять вертикальное положение – это придаст хоть небольшую уверенность и иллюзию контроля над ситуацией.

Со мной, да, штурман, да… И только попробуй куда-то деться.

- Какие ещё системы повреждены?

Крауч изредка бросала на девушку косые взгляды – на всякий случай, мало ли что?..
А вот парень, похоже, решил основательно надраться. Хотя, кто знает – так ли уж много для молодого, крепкого, мужского организма – бутылка рома..
А вот свою меру Лило знала. И уж два бокала виски – точно маловато, что бы свалить её с ног.
Байкера она смерила презрительным взглядом. Точнее попыталась, так как первая злость спала, остуженная спиртным, но съязвить всё-таки очень хотелось, задеть этого бесполезного прожигателя жизни.
Демонстративно взвесила на ладошке бокал, что-то прикидывая.
- Во-первых, ещё раз назовешь меня «деткой», обещаю, что этим же бокалом… Буду бить. Во-вторых – напиваться при тебе само по себе противно. От таких как ты, сходят с ума девочки-подростки, пьянеющие от дешевого разбавленного пива. Вот они для тебя «детки», но не я.
В голосе сквозила больше обида, чем злость, да и вид у Крауч был в основном потерянным. Она сжалась на краю стола, в явно неудобной позе, неестественно сгорбившись. Это все нервы. И усталость.

Пожалуй, даже ангельскому терпению приходит конец. Пожалуй, стоило бы иногда все же сдерживаться и воспринимать жизнь менее серьезно и конечно совсем глупым было обращать внимание на это… Но тогда Лило не была бы той, кем являлась на данном этапе жизни.
Окаменевшее лицо предвещало мало хорошего, остекленевший взгляд – тоже.
Молча Крауч наблюдала, как шелестят купюры в руках мужчины. Спокойно приняла деньги. Пересчитав и с не меняющимся лицом сложила их аккуратной стопочкой и порвала пополам.
Кинула деньги, точнее то, чем они стали, под ноги.
И с удовольствием залепила звонкую пощечину, брезгливо отряхнув ладошку.
- Ничего страшного. Я простила.

Тряхнуло так, что в глазах потемнело и сбилось дыхание. Резкий толчок- стены мостика сорвались со своих мест, полетели мимо. Метнулись лица, размазались, всё превратилось в размытые пятна.
Шон не хватало воздуха- ремень железными тисками сдавил живот и грудь, заставив девушку не на шутку запаниковать.
Следом с головой накрыла волна грохота. Железо буквально рвалось, как бумажный лист. Громыхало, визжало и рычало. Бешено хрипели динамики.
Бортовая система корабля истерила.
Продолжалось ли это вечность или длилось всего минуту, но наступившая после тишина резала слух не меньше.
То ли Шон от страха закрыла глаза, то ли отрубалось освещение. Обстановка выплывала из темноты, предметы обретали всё более четкое очертание. Рема особо не оглядывалась - лежала заперев, силясь понять жива ли.
За зрением вернулся и слух. Звуки доходили как сквозь вату: металлическое шипение машин, мерное гудение, скрежет.
Танатос стонал. На свой лад, десятками голосов.
Больше всего хотелось дышать. Сделать глубокий вздох... и подавиться стоном. Вместе с кислородом в тело ворвалась резкая боль, разбежалась толчками, что бы через секунду сосредоточиться вдоль всего позвоночника.
- Ох...
Выдох смешался с кашлем и тут же стало ясно, что пострадала не только спина. Голову раскалывали тупым топором. Даже просто пошевелиться было страшно- вдруг череп развалится на две части?
Что-то было не так, цепляло сознание, что-то, что вылетело вместе с ударом.
Боль в голове мешала сосредоточиться, выталкивала мысли.
Осторожно Шон потянулась к отрывкам памяти последних минут.
- Грегори!
И как хватило сил на крик?..
Дрожащими руками взялась за ремень.
Он же говорил что-то!? Говорил... Значит живой.
И тут подкатило ощущение чего-то неправильного. Тошнотворное чувство слабости, опустошение.
Это еще что?..
- Грегори?...
В голосе испуг, просьба.

- Вот еще... Нервничаю...
Пробормотала тихо, умастила подбородок на ладони. К Керру не повернулась, головы не подняла, предоставив ему любоваться собственным профилем.
- Нихрена я не нервничаю.
Руки зашарили по карманам.
Куда-то я сунула сигареты...
- Пусть другие нервничают, когда я появляюсь.
Где эти долбанные сигареты?..
- А я - спокойна.
Да где ж они, мать вашу!?
Прикрыла глаза, выровняла дыхание. В районе желудка ощущался колючий комок.
Батлер все паясничал.
Проще ко всему относиться надо..
- Вот.
Пламенной речи не получилось. Убедительной- тоже.

Ощерилась вслед вышедшему майору – он, кажется, давно с головой распрощался. Но довериться ему можно, да. Осторожно только.
Капитана же выслушала с интересом. Особенно вслушивалась в те места, где про «нагнуть». Опустив голову и кривя губы в сдерживаемой усмешке. Попробовал бы он хоть пальцем коснуться… потом бы этих самых пальцев и не досчитался. Саша со злорадным удовольствием прокрутила в голове, ЧТО она бы сделала с капитаном. Громкий он,Керр, но тоже – ничего мужик. А грубость – так это в нормальном порядке вещей.
А вот капра-а-ал…
Саша терпеливо дождалась, пока Рой насмотрится. Дип ощущала его взгляд на себе буквально физически, как будто кто-то торопливо облапал влажными ладошками. Но стерпела. Смолчала. Отчасти потому, что боялась. Заломает – хрен вырвешься, а от части – понимала. В конце концов, они ж себя в руках держат.
Оскалилась капралу в ответ, обнажив верхний ряд ровных зубов.
-Смотря, что, ты Рой, называешь весельем.
Сок с ананасовой дольки, зажатой между большим и указательным пальцами, капнул на куртку.
Обиженно рыкнув, сунула ломтик в рот и встала к мойке, замывая пятно.

Снова.
Вашу мать.
Шон издала звук похожий на стон.
Она вымоталась. До предела. Не столько физически, сколько морально. Каждая клеточка мозга вопит и молит о пощаде.
Оставаться, правда, совсем не хотелось. Наблюдать за приборами на пульте, угадывая, где сейчас тварюшка, чьи кости она дожирает в данный момент и ждать, когда, наконец, она доберется и до мостика.
А в том, что эта гнида сюда доберется, Шон мало сомневалась. Интереснее другое – как тварь будет прорываться к лакомой добыче.
Маячащий перед глазами пацан вызывал легкое раздражение, действовал на нервы.
Удерет поганец… Не воспринимает он происходящее всерьёз…
Семён с кастрюлями напротив – вызывал умиление.
Ладно… Ладно. Всё будет нормально.
Фраза затертая в сознании до дыр. Она уже почти не действует, не успокаивает нервы, но проносится в голове автоматически.
Привычка.
Человек существо забавное – не теряет надежды до последнего, даже глядя смерти в глаза.
Прислонилась к стене. Надо чем-то себя занять. И пацана тоже.
Шон окликнула мальчишку:
- Парень. Зовут тебя как, а? Полное имя.

Против воли на губах появилась улыбка.
Заботливый, встревоженный штурман смотрелся непривычно. Но Шон нравилось.
- Постараюсь больше тебя не пугать. – Серьезный тон. Штурман должен понять, что ей не безразличны его слова, а идиотские поступки – это о собственной глупости, а не от равнодушия.
Перевела взгляд на мониторы, в которые Грегори так старательно пялился. Даже обида кольнула неясная, что этим экранам достается все его внимания.
Невольно подалаь вперед, пытаясь увидеть что-либо. Наклонилась, устроив на плече навигатора не только ладони, но и подбородок.
- Ищешь что-то конкретное? – Скосила глаза на небритую щеку Грегори, ожидая ответа.

Не отстранилась, потому что не ожидала.
Не отстранилась, потому что испугалась.
Испугалась потерять что-то действительно важное и нужное.
Так, наверное, чувствует себя утопающий, отчаянно барахтающийся посреди бушующего моря, наедине со стихией, а потом внезапно обнаруживший рядом с собой спасательный круг.
В голове стучит, к щекам прилила кровь, а мысли не сговариваясь, отправились восвояси.
Какой там, к чертям собачьим, монстр?! Предательство капитана, злое начальство?.. Пфе! На пару секунд всё потеряло свое значение.
Ощущение теплоты, доверие, растерянность, чувство защищености и страх. Подростковый страх, что сейчас их кто-то застанет на месте преступление. Всё это слилось в одну карусель, унося сознание.
И в тот же момент, как будто камень с плеч.
Шон не задумываясь, ответила на поцелуй.
Через некоторое время (а черт знает, сколько его прошло…) с неохотой отстранившись, замутненным взглядом уставилась в глаза штурмана. Просто потому, что не придумала ничего умнее.

И все-таки зря, зря отказалась от дурацкой идеи…
Шон неуверенно оглянулась на оставшийся позади коридор. Закусила губу, махнув головой, отогнала навязчивые мысли.
На мостике было спокойнее, надежнее. Решительный Айвен, правильный Атлас и ворчливый Семен. Рема чуть усмехнулась.
И ещё пацан. Вертлявый и мелкий. Все дети такие.
Надо же,… а он счастливчик. Пожалуй, единственный кому удалось облазить весь корабль вдоль и поперек с тварюшкой на борту и остаться целым. Везунчик.
Шон кивнула Айвену, мельком глянула на Семена. Тот, похоже, постепенно приходил в себя.
Бедняга… уволит к чертям, ели выживем.
Истерика и паника уступили место страху перед неизвестностью и тяжелому, тянущему чувству внутри живота. Глядя на решительность остальных, Шон не позволяла себе окончательно раскисать.
Хотелось уюта и покоя.
Забиться бы в свою каюту, завернуться в одеяло и читать…
На секунду прикрыла глаза, глубоко вздохнула.
Все будет хорошо.
И так самой хотелось верить этим словам.
Осторожно Шон приблизилась к штурману. Встала у него за спиной опустив руки на плечи. С ним было спокойно, надежно, чего и хотелось больше всего на свете. Чуть сжала ладони. Произнесла со смешком:
- В следующий раз, когда будешь переживать за меня – не кричи так в рацию.

Дым встал где-то посреди глотки.
В голове загудело, уши на мгновение заложило.
- Грегори? – Шон беспомощно оглянулась на штурмана. – Ублюдки. Крысы.
Злость, клокотавшая внутри, готова была вырваться наружу истерикой и потоком слез.
С жатые в кулаки руки мелко дрожали, а на ум приходили не самые лестные слова.
Знать бы кто это.
Истерика подступала медленно, но неотвратимо, постепенно вытесняя здравый разум. Хотелось бить, царапать, выть.
Вместо этого Шон крепче обхватила плечи руками, глубже затягиваясь сигаретой.
Они не одни. Их не кинут. Не могут. Не должны..

Было тихо.
Тяжелая, тоскливая суета, прерываемая тихими голосами.
Семен здесь. Суетливо ворочается по каюте. Может так меньше лезут в голову дурные мысли.
За столом ему составляли кампанию один из морпехов и мистер Войт. Оба мрачные, понурые.
На Семена смотреть было жалко – потрясло старика механика. Шон старательно отводила глаза. Только головой махнула на предложение Семена присоединиться. Да и штурман уже отволок куда-то в сторонку, приговаривая что-то успокаивающее.
Важны были не слова – интонация.
Совсем уверенно Шон себя почувствовала, когда ощутила в сжатой ладони помятую пачку сигарет и зажигалку.
Поджала под себя ноги, сжала губами фильтр. Звонко чиркнула зажигалка и в воздухе заклубился дым.
Вкус был новым, незнакомым. Шон задумчиво глянула на тлеющий кончик сигареты. Интересно, а где её, Ремы, сигареты?..
Уставилась в спину штурмана суетившегося вокруг кофеварки.

Сигаретный дым имеет живительное свойство. Иначе, почему одного глубоко вздоха достаточно, что бы мир начал казаться чуточку веселее?..
Шон выдавила благодарную улыбку – как всегда Грегори спасает. Хотя бы своим присутствием и готовностью помочь.
Рема охотна, пошла за ним, вцепившись в руку Грегори.
Парень что-то ворчал в рацию, кому-то отвечал, объяснял, просил, спорил…
Шон не слушала. Жалась боком ближе к нему, оглядывая коридор.
Огонь не пощадил стены, безжалостно сжевал внутреннюю обшивку.
Танатос выглядел паршиво. Впрочем, как и его горе-спасатели.
Госпожа Воинственный Морпех и один из её парней. Видимо они и помогали тушить пожар.
Видимо охота на тварюшку не увенчалась успехом, но хоть живы, отметила про себя Шон.
Да плевать, что будет.
Главное – через пару минут она будет пить дымящийся, горячий кофе, в компании близкого друга.
Рема чуть сильнее сжала руку штурмана.

Шон стеклянными глазами наблюдала, как Франко внезапно появляется между ней и стажером, как через секунду после - Тео кулем валится на пол. И голос Семена. Глухой, как сквозь вату.
Дверь. Нужно закрыть.
Еще туго соображая, Рема кинулась к двери. Руки дрожали, тело не слушалось. Как закрыла - сама не монит.
Теперь, с жалким видом, размазывая по щекам жадные, злые слезы, обернулась к раненому парнишке.
Жалко его, мать вашу.
Чокнутый экипаж, смертельно-опасная тварь на борту... Мда. Милое, романтическое путешествие.
Сюжет для фантастического ужастика.

Шон обернулась к девушке. Обычная такая. Ну. Другая немного, а в остальном – обычная.
- А это не моя работа, госпожа…мм, прости, имя забыла. Моя работа – чинить это долбаное корыто. А уж, какую свинью вам подложили сверху я не знаю и ответственности не несу.
Шон пожала плечами. Грустно было. Виноватой она себя не чувствовала.
- Я не видела. И не хочу видеть, как тварь эта сейчас будет жрать кого-то из нашей команды.
Шон сожалела только о том, что не пошла, как и велел кэп исправлять неполадки. Не было бы сейчас этой глупой ситуации. Отвернулась, чуть скривив губы, сверлит взглядом Айвена.

Семен. Благодетель. Друг и помощник. При случае – вспомнить ему этот поступок и слова. Шон как-то вдруг вспомнила, за что же она любила и уважала этого скрягу. При случае ещё раз подлизаться не забыть.
Шон скривила губы. В её понимании это была благодарная улыбка начальнику.
Наконец её послушали.
Обернулась к капралу. Кивнула коротко.
- Не за что.
У всех стресс. Всем не всё равно, что твориться здесь. Все стараются держаться.
Пожала плечами и побежала за Семеном. Делом заниматься. Нужным. Там, где от нее польза есть.

Тила довольно оскалилась, демонстрируя выпуклый карман куртки.
- Удача нынче балует, - голос охрипший чуток, прокуренный. – Правды были некоторые неувязочки. Ну, да я не беззащитная дамочка – как-нибудь справлюсь.
Шайн хохотнула, затягиваясь сигаретой. Легко хлопнула Смоки по плечу.
Хм… Смоки… А как зовут-то уже никто и не помнит, наверное…
Мысль мекнула странная, немного грустная, но так быстро исчезла, что Тила через мгновение и позабыла о ней. А внутренний голосок тихонько выдал: «Майкл»
- Майки, - с удовольствием повторила Шайн за голосом. – Эй, а какие новости расскажешь сам, э?

- Твою мать, - Шон попятилась от двери. Дрожащими руками поднесла к губам рацию. – Врача! Срочно! К мусорному шлюзу! Индрек, поторопитесь, пожалуйста.
Пока Индрек добежит - может быть действительно поздно, а парню нужна срочная помощь. Рема чуть закусила губу, кинула неуверенный взгляд на Франко.
- Мы должны сделать что-то, пока врач не пришел, - попыталась прибавить голосу твердости. – Дверь нужно открыть.
Пожалуйста, им же нужна помощь...
Шон сжала кулаки, намереваясь войти любой ценой.

Шон двигалась позади процессии. Шли молча, в тоскливой гробовой тишине. В горле першило, а по спине то и дело пробегал нервный холодок.
Рема кончиками пальцев касалась безжизненных, пустых стен корабля. Это немного, но всё же успокаивало.
Когда подошли к шлюзу Шон нервно поежилась, обхватила себя руками, наблюдая, как Семен решительно отдает приказы, как Франко укладывает раненого… От Анри Шон вообще старалась держатся как можно дальше. А эта тварь на его лице вызывала судороги где-то в желудке.
Рема подперла стену плечом, оглядывая неприветливое пустое помещение.
Я не гуманная… Просто иногда мне жалко людей
Рема проводила взглядом отчалившего Семена
- Франко… Помощь нужна?

Шон кивнула Семену, змеей проскользнув в лабораторию. С любопытством скосила глаза на Индрека и ту дрянь, что стала причиной кучи проблем, но на всякий случай старательно держалась подальше – мало ли что…
Заправив за ухо выбившуюся прядь, присела на одно колено рядом с дырой в полу. Тихонько присвистнула.
- Твою мать…

- Подходи.

Взяв в шлюзе трос, один из его концов Шон пристегнула к поясу скафандра, второй конец (уже снаружи) - карабином к креплениям на корпусе корабля.
Как всегда перехватило дыхание. В первое мгновение. Звезды сводили с ума, звали к себе, обещали вечность и покой. Обманчивый. Покой, до которого никогда не добраться.
Тишина представлялась Шон в виде огромного черного хищника. Он подкрадывался сзади неслышной тенью и «съедал» каждого, осмелившегося выйти один на один с космосом.
Наваждение постепенно отступало; Рема, наконец, начала вспоминать, что у них есть дело.
Немного отвлекала громадина – «Авалон». Жуткая, мощная. Даже не отвлекала, а тревожила. Корабль не хотелось ни на секунду выпускать из поля зрения. Шон нервно оборачивалась к нему каждые несколько секунд.
- Господи, штурман, ты бы это видел, - звук собственного голоса приободрил. Кстати, двое остались ждать её распоряжения. – Атлас, там, на мостике мистер Войт и, по-моему, Джон Сноу. Ты бы их к себе взял, а? Пожалуйста.
И Шон неспешно, по-очереди переставляя ноги, двинулась вверх, к месту пробоя.

- Мне сегодня весь день с ним мотаться предстоит, да? - ни к кому конкретно не обращаясь, проворчала Шон, однако послушно поплелась вслед за штурманом. Но не очень быстро... Что б не задавался.
Всё внутри жалобно ныло и протестовало. Женское любопытство не давало так просто уйти, не задав начальству хотя бы один вопрос.
На пороге Шон обернулась к капитану:
- Больше ничего так и не известно? И что вы думаете с этим делать?
Эх, не хорошо, не хорошо, Рема, совать нос не в свои дела.
Ну, в таком случае "не хорошо быть женщиной"...

Кривая усмешка слетела с лица, как по осени листья с деревьев. На мгновение глаза стали холодными, а потом снова появилось выражение, типа "мне всё глубоко по барабану, пока ты ко мне не лезешь".
- Грегори, а давай лучше про нас слухи пойдут, а? Я даже постонать выразительно тут согласна, лишь бы тему эту не обсуждать. Это самое неприятное для меня... Конечно помимо тех слухов, которые таки могут поползти о нас, если ты, лентяй, не пошевелишься.
Рема говорила чушь и сама это прекрасно осознавала, стараясь не смотреть на штурмана.
Твою мать, ну что он обо мне подумает после этого?
На мгновение, замолкнув Шон повернулась к Атласу.
- Знаешь, это разговор для тихого, уединенного места в интимной и личной обстановке. Не сейчас. Идет?
Шон немного отодвинула Грегори переходя к поискам на его стеллаже, т. к, свой она облазила уже полностью.

- «Клоунада», Ромуальди? Ты же сам прекрасно знаешь – весь этот цирк затеян только ради тебя, - Коган допустила в голос капельку грустной иронии. – И они не уедут. Даже если сами этого захотят. Это единственное твоё условие? Если так, то боюсь, что оно не выполнимо.
Леа слышала как позади неё что-то шёпотом толдычет в рацию капитан (у него был очень возмущённый), а ему, кажется, грозно отвечает Вюрер. Коган понимала, что времени у неё не много, ситуацию нужно было решать как можно скорее. В голове, как птица в клетке, билась настойчивая, но пока ещё не связная мысль. Иногда детектив понимала, КАК нужно действовать дальше, но понятие это больше пугало. Хотя.… Поднимется шум.… Начнутся действия.… Это приведёт к небольшой неразберихе…
Коган глубоко вздохнула и выдала почти на одном дыхании, боясь передумать:
- Хм… Ромуальди, а давай меняться? Жизнь двух гражданских на жизнь представителя закона, - Леа сделала короткую паузу. – Вполне честный обмен, я считаю. Возьми меня и отпусти мать с девочкой.

- ***, - громко и нецензурно выругавшись, Ева кинулась на эту ополоумевшую. Что бы только помешать выстрелу и выбить пистолет. Ну, ещё и руки заломить.

Леа вылезла из машины следом за Сэмом. Не отходя от машины, уставилась на дом. Руки в бока, губы плотно сжаты.
Не высовываться... Как же.
Она ж не девочка давно. Переживёт детектив Вюрер её непослушание. Если захочет - может даже поругать потом. А сейчас - всё равно даже слова не скажет. Зыркнет только недовольно и всё.
- Детектив Леа Коган, - видя, что капитан проигнорировал её присутствие, девушка сама коротко сжала его руку. - Переговоры вести пробовали?

Ева затравлено озиралась в поисках выхода. Сердце бешенно колотилось. Лену она спустила на пол, однако продолжала крепко сжимать руку малышки.

Лана лениво плюхнулась рядом с Александром, откинувшись на спинку и расслабляясь.
- Кто ещё кроме меня вас образумит... - проворчала девушка и прикрыла глаза.