Рейнарт хмыкнул, поражаясь, быть может, избирательности своей новой помощницы.
– Немедленно извещу мистера Андерсона, как только он соблаговолит здесь всё-таки объявиться, – с этими словами комендант выдвинул одну из многочисленных шуфляток своего массивного письменного стола и извлёк оттуда наполовину сточенный карандаш вместе с записной книжкой.
Подумав немного и наскоро пролистав обёрнутый в кожу пухленький ежедневник, он небрежно передал его Шери вместе с карандашом. От внимания девушки не укрылось, что большая половина записной книжки коменданта уже чем-то исписана – ей он любезно выделил чистый разворот где-то в последней четверти.
– Надеюсь, апартаменты устраивают? – осведомился Хэл чуть насмешливо.
Он вообще почти всегда общался с людьми в своеобразной ироничной манере – примерно с теми же интонациями Рейнарт вновь назвал Уэсли «мистером Андерсоном» всего минуту назад.
– В столице ты определённо привыкла к чуть более подходящим для молодой леди условиям, но, боюсь, это действительно лучшее, что мы способны тебе на данный момент предложить. Располагайся, можешь повесить на вешалку плащ, – мужчина будто бы невзначай махнул на небольшую неприметную стойку в углу, на которой одиноко висело его собственное пальто.
Рейнарт сделал глубокую затяжку и взял со стола один из многочисленных листов с какими-то печатными текстами.
– Свежие новости с материка, – выдохнув облако дыма, задумчиво проронил он. – Думаю, тебе будет любопытно узнать кое-что. Тебе говорит о чём-либо имя Джеймса Декарта?
Он внимательно посмотрел на девушку, а перед глазами Шарлотты уже неслись, сменяя друг друга, картины не слишком отдалённого прошлого. Это имя как-то совершенно дико, абсолютно неуместно прозвучало здесь и сейчас из уст коменданта – у девушки оно неотрывно ассоциировалось с прошлой жизнью, туманной и дождливой столицей, чем-то, что закончилось, казалось бы, невыразимо давно.
Глупо было конечно же полагать, что жизнь всех её знакомых остановилась вместе с её собственной ссылкой, однако слышать о них здесь, на таком расстоянии… Казалось чем-то совершенно неправильным.
Джим был одним из последних. Всё это случилось, если подумать, совсем недавно, но, в то же время, словно бы невообразимо давно. Молодой аристократ, проявлявший искренний интерес к её творчеству, ухаживавший за ней столь осторожно, нежно и романтично… Почему она отвергла его? Почему снова оттолкнула от себя исключительно интересного и приятного человека? Перед глазами послушно всплыл образ темноволосого молодого парня с внимательными тёмно-зелёными глазами, неизменно смотревшего на Шарлотту с плохо скрываемым восхищением.