Офицер шагал рядом, привычно подстраиваясь к длине шага Шарлотты и мягко направляя девушку в нужную сторону. В абсолютном одиночестве они прошли мимо одного из приземистых казематов и сразу за ним свернули на угол.
– Не беспокойся, никому и никогда при мне не удавалось сделать кофе, который бы понравился Хэлу, – хмыкнул Уэсли, глядя себе под ноги. – Иногда он рассказывает, что правильно напиток готовила его дочь. Подтвердить не могу, меня здесь тогда ещё не было.
По всей видимости, этот вопрос волновал девушку куда сильнее, чем самого адъютанта. Если он и обратил внимания на то, как Шери вытирала рукавом выступившие на глазах слёзы, то этого никоим образом не показывал.
Шли молча. Немногословный спутник девушки думал о чём-то своём, в то время как Шарлотта глотала слёзы и изо всех сил пыталась сохранить остатки самообладания. Они прошли между двумя одинаковыми бараками и вышли на параллельную площади улицу, вдоль которой тянулся ровный ряд небольших одинаковых домиков, за которыми, в некотором отдалении, лениво перекатывался разбушевавшийся океан. За всю дорогу Уэсли заговорил лишь однажды, когда они проходили мимо длинного деревянного здания с высокими витринами-окнами.
– Что-то вроде местного паба. Здесь готовят совсем неплохие и относительно дешёвые завтраки и обеды, а вечерами включают музыку.
Свет в заведении уже не горел, что, в совокупности с темнотой, наводило на мысли о наступлении комендантского часа. Не дождавшись ответа, Уэсли двинулся дальше. Вывеска над тёмным крыльцом паба гласила «Морской Дьявол», а чуть ниже на дощечке был карикатурно и крайне бездарно изображён выпрыгивающий из моря чёрный левиафан.
На этой улице, в отличии от площади, горели кое-где редкие фонари – почти не дающие света газовые лампы попадались через каждую пятёрку домов. Один раз встретился проходящий патруль – три вооружённых гвардейца, пристально вглядывающихся в лица поздних прохожих.
– Это я, Андерсон! – крикнув им Уэсли и солдаты, отдав честь, без лишних вопросов двинулись дальше по улице.
А офицер наконец свернул к одному из одноэтажных коттеджей, ничем визуально не отличавшемуся от всех остальных, кроме грубой таблички с номером «24». Он поставил сумку Шери около двери и достал из кармана ключ на цепочке. Повозившись некоторое время в темноте, всё-таки попал в замочную скважину и, после двойного щелчка, распахнул достаточно хлипкую дверь.
Затащив сумку внутрь, сразу же подпалил зажигалкой свечу в скромном канделябре на единственной тумбочке. Апартаменты не впечатляли особым великолепием – простая железная кровать, благо хотя бы с матрацем и чистым бельём, деревянная табуретка, стол, покосившийся шкаф. Та самая тумбочка. Тазик с водой в углу. Всего одна комнатка, совсем небольшая. С единственным окном, из которого открывался вид на полосу пляжа и океан. И крошечная кухонька, с небольшой каменной печкой для готовки и отопления. Интересно, бывает ли здесь достаточно холодно, чтобы возникала необходимость в каком-либо отоплении?
– Океан вместо ванны и душа, – оповестил девушку Уэсли, кинув ключ на стол и, собираясь уже уходить, задержался в дверях. – Общий санузел в конце улицы. Ни о каком водопроводе, естественно, не может быть речи.