Продвигаешься дальше. Предположительно в недра горы. К по-прежнему достаточно далёкой и смутной цели. Проходишь решительно одинаковый зал, снова ныряя в центральный проход. Концентрируешься, возводя вокруг своего разума ментальный барьер. Голоса, кажется, притихают. Создаётся впечатление, что они внимательно наблюдают за твоими действиями, и тихо переговариваются, обсуждая твой следующий шаг.
Снова коридор. Поворот. Поворот. Твоя память почти идеальна – с беспрестанно возрастающим беспокойством отмечаешь абсолютную идентичность и самого коридора. Это какое-то безумие, кто и зачем стал бы заниматься чем-то подобным? Как такое возможно? Почему молчат голоса? Последним вопрос кажется странным – ватная тишина вокруг окутывает тебя, мягко обволакивает твою защиту. Смутно ощущая, что что-то не так, инстинктивно наращиваешь интенсивность защитной пульсации. И наконец понимаешь. Ты не слышишь ничего – ни голосов, ни молитв Арианны, ни собственного дыхания или даже просто шагов. И, как только осознаёшь это, рушится неосознанно выстроенная тобою хлипенькая стенка безмолвия.
Темнота больше не шепчет – она орёт, едва не оглушая тебя, сбивает с ног. Неведомые твари шипят из мрака безжизненными мёртвыми голосами. Как ты мог не слышать этого только что? Факел тускнеет. Ты вглядываешься во тьму за пределами светового кольца… И вдруг понимаешь, что тьма вглядывается в ответ. Невольно ускоряешь шаг. Поворот, ещё один. Вновь выбираешься в проклятый зал. Точно такой же, как два предыдущих.
Из-за шипения сложно даже попросту мыслить. Волнами поднимается глубоко внутри незваная паника. Ритм твоей мысленной пульсации нарушается. И каждый сбой в успокаивающем мерцании лишь подстёгивает зарождающийся в потаённых уголках твоей души страх. Страх человека перед тьмой. Мраком. Чем-то гораздо более жутким и первобытным, чем обычная привычная темнота. Ты чувствуешь, что ты чужой здесь, в этих безумно древних пещерах. Обычный перепуганный человек. В то время как эти тени здесь лежали всегда. У них были века и тысячелетия для того, чтобы как следует подготовиться.
Сквозь страх всё-таки не без труда понимаешь, что тебе просто внушают часть предательских мыслей. Сквозь захлестнувшую тебя волну первобытного ужаса, ты различаешь тоненький писк. Писк, который любой охотник без труда узнает за многие мили. Предательский запашок страха добычи, уже чувствующей, что преследователь напал на правильный свет. На подсознательном уровне Мрак тоже боится. Боится охотников.
Бежишь вперёд – снова одинаковый зал. Твой внутренний компас молчит, напрочь отказываясь определять направление. Пытаешь сконцентрироваться на реальности, уцепиться хоть за одну по-настоящему материальную мысль. Однако, негласное давление теней стремительно нарастает.
И вдруг сквозь шёпот и темноту прорывается что-то другое. Чистый и мелодичный голос, разрывающий на куски наиболее плотные тени. Заставивший твой факел вспыхнуть и запылать с новой силой. Слова эхом разносились по лабиринту одинаковых коридоров – теперь Арианна не молилась, она пела. Каким-то образом приходишь к мысли, что это – основная часть ритуала. Слова песни ускользают от твоего понимания, но мелодия без труда передаёт основной лейтмотив. Это – песня жизни, песня света, песня огня. И эта песня заставляет тени отступить от тебя, выпустить из своих цепких щупалец твой уже начавший было сдаваться рассудок. Прекрасный и чистый голос светловолосой девушки разносится по святилищу, заставляя шёпот замолкнуть. Служит ориентиром. И словно разрушает губительную иллюзию круглого зала – ты снова видишь позади себя лестницу, а впереди – всего одну арку. И кости, равномерно распределённые по всей поверхности пола.
Мрак молчит, а ты бросаешься вперёд, ориентируясь теперь только на голос. Там, за аркой, уже совсем другой коридор. Который не заканчивается, вопреки опасениям, очередным круглым залом. Напротив, он расширяется – ввысь, в стороны, превращаясь в колоссальных размеров пещеру. Грот, потолок которого утопает в клубящейся темноте. Ты видишь далеко впереди, посреди исполинской пещеры, островок света. Точёную фигурку в светлой накидке, стоящую около грубого каменного алтаря, в недрах которого едва тлеют угли. Арианна поёт – и огонь пусть и неохотно, но разгорается. Над плечом девушки парит бабочка из чистого света, служащая тебе ориентиром и хотя бы немного освещающая окружающее пространство.
Её сильный голос здесь особенно резонирует – слова разносятся во все стороны, гулким эхом отражаясь от стен и невидимых сводов.