Источающие изумрудное пламя прорези саркофага внимательно следят за тобой – Шеат не перебивает, внимательно прислушивается к каждому слову. Каким-то непостижимым образом ты чувствуешь, что он наблюдает за тобой с восхищением – действительно слегка зачарованный, хотя и пребывающий в абсолютной уверенности, что полностью контролирует ситуацию.
Ты говоришь, незаметно сокращая разделявшее вас расстояние грациозными движениями настоящего хищника. Ты говоришь именно то, что он хочет услышать. Искусно играешь на слабости своего оппонента, пользуясь его милосердием и отчаянной мечтательностью.
Присутствует во взгляде саркофага что-то такое, особенно пробирающее. Неосознанно внушающее жалость и сострадание. Борьба, невыразимая печаль и абсолютная безысходность. Текущий из глубины железной гробницы жидкий огонь излучает отчаяние – отчаяние заблудившегося и потерянного человека, весь мир которого вдруг сделался сулящей лишь новые и новые пытки темницей.
Но ты не позволяешь себя обмануть и смягчить – не колеблешься, пользуешься наивностью и доверием собеседника, подбираясь всё ближе.
Подгадываешь момент для единственного рокового удара.
- Ты понимаешь… - Шеат находит секунду для того, чтобы вставить в твой монолог преисполненную искреннего удивлению короткую реплику.
Сразу после ты отправляешь оба клинка в короткий полёт.
2
В ту же секунду синхронно срываются с места притаившиеся в нишах тёмные статуи. Они мчатся к тебе – на первый взгляд безоружные, в своих тёмных накидках и вездесущих в этом мире дождя капюшонах. Но, как бы ни были они стремительны и быстры, они так или иначе не успевают.
Твой кинжал и твоя сабля впиваются точно в прорези с не меньшей синхронностью. Сперва изумрудное пламя вспыхивает, становясь только ярче, но сразу после – гаснет совсем.
Фигуры вновь замирают, остановившись на полпути, а темница Шеата начинает медленно открываться. Ползёт неторопливо в сторону стальная створка – выпадают и, с металлическим лязгом падают на пол, клинки.
Тяжело дыша, из люка выбирается лично Вергилий – выпрямившись в полный рост, он обнаруживает в практически полном мраке тебя, остановившуюся перед медленно раскрывавшимся саркофагом.
Позади раздаётся резкий щелчок – меч архонта охватывает разгоняющее тьму холодное пламя. И, в лазурном свете клинка инквизитора, ты во всей красе можешь лицезреть содержимое саркофага.
Внутренняя поверхность мрачной темницы сплошь усеяна внушительными шипами. На эти шипы нанизано тело мёртвого человека, безвольно скорчившееся в глубине своей клетки.
Внутренняя поверхность саркофага и тело Шеата отливают в сапфировом свете багрянцем – изнутри металлическая поверхность покрыта тёмным слоем запекшейся крови, а с самого охотника, по всей видимости, была заживо содрана кожа. Наиболее крупный шип выглядывает из груди покойника в районе солнечного сплетения, укоризненно скалятся кровью выколотые глазницы.
В нескольких местах в тело охотника входят идущие откуда-то снизу прозрачные трубки – по ним струится невозмутимо ярко-зелёная жидкость.
Лицо Шеата скрывает от твоего взгляда уже знакомая маска – точно такая же, как та, за которой скрывался провалившийся убийца из тронного зала. Железная маска, которая, как тебе уже известно, изнутри тоже покрыта множеством мелких шипов.