Единственное, что пытается покалечить спину Лагвуса - взгляды всех, кто находится в таверне. Ооо, только если бы взгляды могли убивать, то Лагвус был бы уже мёртв, его труп - обоссан, дом сожжён, жена изнасилована, в собаку насрано, а сыну так сильно натянули шоссы на голову, что влага с их дна утолит его жажду. Но взгляды не могут убивать. Возблагодарим же Святую Плоть за это, и попросим Гробовщиков закопать саму возможность такого!
Перед самым лицом наёмника появляется вооружённые люди - пятеро, или шестеро, ведь за их широкими спинами может легко спрятаться пара другая человек, но хозяин отрицательно машет головой, благодарно махнув им рукой:
-Всё хорошо, люди добрые! Всё уже улеглось. Зайдите к чёрному входу, девки дадут вам попить, за ложный вызов. - Последние слова слушают только спины служивых, а тяжёлый топот, и звон оружия быстро огибают здание по направлению к чёрному ходу.
Подождав, пока Лагвус выйдет, хозяин кривовато улыбается, и говорит:
-Да, видать совсем у хлопа куполышек течёт. Не все могут принять войну, что тут поделаешь? - В голосе мужчины легонько сквозит жалость. - Не в первый раз я такое вижу, ох и не в первый, да. Но что поделаешь? Эй, девка! А ну ка, неси милсдарю капусты, да шкварок побольше! А всем остальным - по пинте пива, за мой счёт. В учёт конхфуза, так сказать.
Мужчина браво подмигивает постояльцем, заставив шрам под глазом дёрнутся, хлопает Хорульда по плечу, пробурчав что-то про завтрашний вечер, и отсылает помощников обратно, на кухню. Завершив сей маленький ритуал, он подхрамывает к столу Ветерка, и садится рядом, но разговор начинает только после того, как напряжённые местные, покраснев, уберут руки с ножей.
-Ну вот, милсдарь, я тут. Вы там погутарить вроде бы хотели, агась. - Усан делает большой глоток из кружки, и вытирает усы мосластой ладонью. - И вот он я, готов до всяких гоациаций. Чего изволите?