Стефан выслушивал выступления остальных без тени тревоги – он казался спокойным, уверенным в себе и полностью удовлетворённым ходом собрания. Кандидаты Эстакадо действительно были достойны внимания – старик Сориа, казалось, и вовсе был просто для этого создан. Но Сальваторе не отчаивался, понимая другое – идейный и принципиальный Луиджи, даже войдя в совет, вовсе не обязательно отдаст свой голос за Данте. Во главу угла он наверняка поставит благополучие Пьяченцы, закрыв глаза на роль давшего ему подобную власть покровителя во время принятия наиболее значимого решения. Проще говоря, вошедший по воле Эстакадо в совет Сориа вовсе не обязательно проголосует за Эстакадо. Кандидаты Джованни и вовсе показались Сальваторе недостойными внимания публики – едва ли кто-то в здравом уме примет в совет никому неизвестных родственников Матиаса, тем более, когда каждый второй в городе только и делает, что вопит о значимости нейтралитета и непредвзятости выборов.
Когда же заговорил отец Феликс, даже Стефан оказался не в силах подавить рвущуюся наружу ухмылку. Он с первых слов понял, к чему клонит глас Господа всея Пьяченцы и, обнаружив в происходящем иронию, доступную, по всей видимости, ему одному, сдержанно улыбнулся.
Эмилио де Боно оказался, впрочем, в своих чувствах куда более откровенен.
В конце концов, растерявший большую часть напыщенного самодовольство Луиджи поднялся и мрачно огласил имена трёх избранных кандидатов. В ответ на это Стефан лишь покачал головой и устало вздохнул. Идиотизм окружающих не переставал удивлять. Марсель Джованни в совете! Дьявол, вот за чью непредвзятость и откровенность действительно можно перед лицом всевышнего поручиться. Чёрт побери, ведь это фактически равносильно тому, чтобы он, Стефан, на роль нейтральных и руководствующихся исключительно интересами Пьяченцы кандидатов выдвинул бы Андре и Эстеллу. Проклятье.
Поборов гнев, Сальваторе улыбнулся Дестефани. Бедняге Вито Руссо сегодня не повезло.
Фарс, тем временем, продолжался, набирая всё большие обороты. Наступило время голосования – естественно, не раньше молитвы, а голосовать предлагалось им всем. То есть он, Стефан, имел право отдать свой голос за Эстакадо или Джованни на выбор… Право слово, что за вопиющий идиотизм!
Не прошло мимо Сальваторе и замечание отца Феликса относительно Магдалены. Мужчина вновь улыбнулся, улыбнулся злорадно. Вопиющее нарушение любых правил приличий, выставление в дурном свете кандидата за которого он, Стефан, поручился своим авторитетом и своей честью. Пообещал себе, что вне зависимости от исхода голосования, отцу Феликсу представлять в Пьяченце церковь осталось недолго.
Сальваторе поднялся. С высоты своего немалого роста оглядел ещё раз собравшихся и, прокашлявшись, заявил:
- Я считаю, что Пьяченца, город наш с вами родной и любимый, достойна лучшего. Правителя, который будет заботиться о её процветании, обращая внимание не только на нужды господ, но и действуя в соответствии с интересами простых горожан. Я искренне полагаю, что Пьяченца… О, Пьяченца достойна правителя, которым будет гордиться, - Стефан выдержал паузу, преисполненную глубокого драматизма.
Не время для напускной скромности, синьор Сальваторе.
- В связи с чем я прошу уважаемый совет считать мой голос голосом против всех. Вы понимаете, я искренне сочувствую горю семьи Фарадеччи. Бернардо Фарадеччи, первый клинок Пьяченцы, меценат и настоящий аристократ – вот кандидат, который действительно достоин этого города. Будь синьор Фарадеччи, мудрый правитель и достойнейший воин, этот блистательный ум, здесь с нами, в этом зале, я бы без промедления отдал за него свой голос, - ах, как жалел Сальваторе в эти секунды, что никто в этом зале не может по достоинству оценить воздвигаемые им пирамиды из чистой иронии. Первый клинок Пьяченцы, надо же. – Но, к несчастью, достопочтенный Бернардо преждевременно нас покинул.
Стефан выдохнул и закончил:
- Да, повторю прямым текстом. Ни уважаемого синьора Эстакадо, - на самом деле не такого уж уважаемого. – Ни синьора Джованни…
Не уважаемого, тем временем, совершенно.
- Я не считаю достойными кандидатами на эту должность, требующую небывало высоких личностных качеств.
Слегка поклонившись присутствующим напоследок, Стефан вновь опустился на место.