О день великий, легендарный день!
По улицам Пьяченцы бурными потоками струилась кровь невинных и виноватых, а с лица Стефана Сальваторе не сходила снисходительная улыбка. На людях он скрывал под скорбной маской выражение неприкрытого торжества, но даже не думал притворяться наедине с самим собой или по-настоящему доверенными людьми.
Наконец-то это болото, гордо именуемое провинциальным городком, встряхнулось. Не в последнюю очередь и благодаря его, Стефана, упорным усилиям.
Хладнокровного Сальваторе не трогали горе и скорбь сотен граждан, лишившихся в этой бессмысленной резне любимых и близких. Его вообще мало что волновало, кроме собственных благополучия и амбиций.
Нет, Стефан никогда не был конченым человеком. Не были чужды ему иногда жалость и сострадание. У него были свои, пусть и основательно извращённые, понятия о кодексе чести. Но не был Сальваторе и альтруистом. Не мог заставить себя переживать за совершенно незнакомых людей, не мог отказаться от упоительного ощущения торжества.
Ни при каких обстоятельствах. Как мог он?
Ведь, в конце концов, многоходовая политическая интрига выходила в свою финальную фазу.
Ведь, в конце концов, начиналась самая интересная часть игры. В крови по-прежнему бурлил адреналин после серии уличных столкновений, а в бокале переливалось изысканное вино – напиток богов, излюбленный напиток Стефана Сальваторе, который он ежемесячно заказывал за баснословные деньги прямиком из горячо любимой им Франции.
Никогда ещё кресло в роскошном кабинете мужчины не казалось ему таким удобным и мягким, никогда ещё не казался ему настолько заманчивым риск.
- Войдите, - властно распорядился мужчина в ответ на осторожный стук в дверь.
- Андре, - сегодня Стефан поприветствовал сына радушно и неожиданно благосклонно. Сказывалось хорошее настроение. Ведь Сальваторе волновала не столько желанная в высшей мере победа в этой сумасшедшей гонке за власть, сколько великолепие задуманного им грандиозного представления.
Откровенно говоря, Стефан и сам собирался созвать городской совет. Его планам играло только на руку устроенное кондотьерами кровопролитие.
- Отец, - молодой человек наклонил голову в знак уважения. – Эстелла была в безопасности в особняке синьоры Дестефани, но я счёл необходимым всё же доставить её сюда.
- Замечательно, - без тени сарказма откликнулся Стефан, старательно выводя пером какое-то послание на бумаге.
Старший Сальваторе размышлял о своей, безусловно, достаточно сильной позиции. Рейтингу капитана городской стражи бойня определённо пошла не пользу, а вот Джованни, кажется, отличился. Лично зарубил одноглазого кондотьера.
Хотя, как сказать лично… Стефан сжал перо настолько сильно, что побелели костяшки пальцев. Информаторы донесли ему о подлом трюке этого напыщенного выродка, Матиаса-головореза. У Сальваторе был один небольшой пунктик, который касался непосредственно личных дуэлей. И подобное извращение претило ему, выводило мужчину из себя.
Впрочем, Джованни ещё за это ответит. Тот был слишком опасен со своими подпольными интригами в мире воров и бандитов. Неконтролируемым звеном, чуждым топорной машине закона элементом.
Бездействие Эстакадо его поражало. Окажись сам Стефан на страже порядка и располагай он такого рода информацией, то сокрушительный удар не заставил бы ждать себя слишком много. Для Данте с его сведениями не составит большого труда при минимальном количестве доказательств изящно вывести семью Джованни из официальной гонки за власть, а то и вовсе засадить напыщенного кретина за стальную решётку.
Стефан устало вздохнул. Идиоты. Он уже привык к тому, что его окружают одни идиоты. Оставалось только надеяться, что он недооценил умственные способности собственных оппонентов и бездействие оных мотивируется чем-то действительно важным.
Сальваторе готов был подвергнуть риску успех всего предприятия во славу незамутнённой красоты чистого риска, азарта настоящей игры. Многоуровневого противостояния с достойными оппонентами.
- Я тоже хочу тебе кое-что рассказать, сын мой. Последние новости из городской ратуши. Синьор Альберти мёртв, убит кондотьерами, - с кривой ухмылкой Стефан наблюдал, как на лице Андре медленно проявляется выражение крайнего шока. Он по-прежнему такой наивный и впечатлительный, этот беспомощный мальчик.
- Сориа самовольно назначил себя временным правительством и назначил на завтрашнее утро выборы новых членов совета. И…
Драматическая пауза, чтобы подчеркнуть исключительную значимость следующей фразы.
- Выборы нового правителя Пьяченцы. А это значит, что нас с тобой ждёт море работы. Что там Дестефани?
- Она... – Андре поморщился, припомнив в деталях прощальную тираду синьоры. – Всем довольна. Сидит в своём особняке и радуется, что с ней всё в порядке!
Несмотря на то, что младший Сальваторе в присутствии отца старался сохранять несвойственное ему обычно хладнокровие, в последнюю фразу вкрались непрошеные нотки искреннего негодования.
Стефан вновь снисходительно улыбнулся.
- Значит, её вполне устраивает цена такого рода нейтралитета. А знаешь Андре… Мы ведь практически никогда не общались с ней лично. Исключительно интересная женщина, насколько я слышал.
Сальваторе одним глотком осушил бокал. Наполнил снова, пододвинув к Андре.
- Глотни для храбрости.
Никогда прежде Стефан не предлагал сыну своё особенное вино.
- Упоительный вкус грядущей победы, - он улыбнулся. – Поручишь Эстелле подобрать парочку кандидатов на роль новых членов совета. А сам… Передашь это послание Эмилио лично в руки.
И он бросил на стол запечатанный свиток, решительно направившись прямо к дверям. Время ещё никогда не стоило столь сногсшибательно дорого. И никогда ещё не иссякало настолько стремительно.