Ревнивый супруг появился, конечно же, в наиболее неподходящий момент. Именно тогда, когда затеянная Стефаном игра начинала наконец приносить плоды, когда он намеревался и дальше расставлять свои сети… К неудовольствию Сальваторе, Матиас перехватил руку с бокалом, мешая девушке сделать значимый, но, в общем-то, безобидный глоток. Стефан с готовностью встретил полный ярости взгляд, даже не пытаясь скрыть собственного разочарования. Что же там было за срочное дело, если Джованни успел справиться с ним столь ошеломительно быстро?
О, Стефан совершенно его не боялся. В серых глазах плескалось презрение – с некоторым сожалением мужчина посмотрел вслед Беатрис, которую нагло и бесцеремонно вырвали прямо у него из-под носа.
Сработано отнюдь не изящно, синьор Джованни. Откровенно грубо. Совершенно невежливо. С нарушением большинства негласных правил лицемерной игры, что была распространена в светском обществе.
Сальваторе испытывал злость и разочарование, ощущать которые приходилось ему по этому поводу далеко не впервой. Иногда Стефану казалось, что он единственный в этом городе способен оценить красоту и величие отдельно взятых моментов. В то время как все остальные только и делают, что их попросту рушат…
Он поставил на стол свой бокал, мрачно поглядывая исподлобья на дуэты танцующих. Столь перспективно начинавшийся вечер теперь определённо испорчен. Вот незадача.
Кроме всего прочего, его ещё и лишили очаровательной партнёрши, которую он даже успел пригласить на следующий танец. Сожаление и досада, обусловленные тем фактом, что такие как Матиас попросту игнорируют негласные правила.
Оставшаяся часть вечера для Сальваторе была окрашена в серые краски. Он не танцевал, не возвращался за столик к Эмилио – скрестив руки на груди стоял у стены, с нарастающим бешенством вслушиваясь в мелодию вальса, которую старательно наигрывали музыканты. Напрасно потраченное время, вот что отождествлял собой весь этот проклятый праздник. Не нужно было вообще идти сюда – плевать на вежливость, плевать на чувства хозяйки. Сейчас Стефан хотел только лишь одного – поскорее отсюда убраться.
Сдержанно кивнул, будто бы поддерживая очередной тост синьоры Дестефани. Криво ухмыльнулся, при упоминании ожидаемой взятки. Когда же в дело вступил специальный гость из загадочного Багдада, Стефан даже соизволил уделить немного своего внимания происходящему. Впрочем, экзотичность номера вскоре приелась – Сальваторе, утвердившийся окончательно в своём подавленном настроении, вернулся к Эмилио и поспешил вежливо конфисковать у того ещё не отошедшую толком от танца Эстеллу.
Едва ли не впервые в жизни Стефан ушёл молча, умышленно позабыв о вежливости и не попрощавшись с гостями. Даже не дождавшись окончания выступления танцовщиц. И дело было не только в его настроении, не только в том, что он чувствовал себя в какой-то мере действительно оскорблённым. Вот уже почти час, как Сальваторе списал раут со счетов, вот уже почти час, как обдумывал свои планы на завтрашний день. Планы, к осуществлению которых приступить ему теперь не терпелось.
- О боже – Эмилио… Ты видел, как он танцует? Совершенно неподражаемый кавалер, я просто в восторге… А видел бы ты, как он заглядывал в моё декольте… Постыдился бы хоть на публике, право слово, - всю дорогу до кареты делилась впечатлениями несколько обескураженная столь внезапным уходом Эстелла.
Общительный и обходительный почти всегда Стефан, напротив, почти всё время молчал, лишь изредка кивая в знак того, что вообще прислушивается к словам дочери. Лишь когда захлопнулась позади дверь кареты, девушка осторожно осведомилась:
- Отец? – вопросительные интонации в её голосе не требовали для Стефана дополнительных разъяснений. Но теперь мужчина лишь отрицательно качнул головой, откинувшись устало на спинку сиденья. Давая понять, что объяснит ей всё несколько позже.