Чертовски долгий день в конце концов подходил к своему завершению, но впереди по-прежнему маячила далеко не самая приятная его часть. Стефан устало откинул назад голову, позволяя себе на несколько коротких мгновений расслабиться, отдохнуть вдали от людских глаз, утонув в уютном полумраке своего экипажа.
Вообще, кареты Сальваторе откровенно и вполне заслуженно недолюбливал – но сегодня выбора у него, конечно, не оставалось. Роскошное одеяние, подобранное специально для приёма и выглядевшая безусловно великолепно спутница накладывали некоторые ограничения. Стефан с улыбкой снова взглянул на дочь – выглядела Эстелла великолепно. Конечно, девушка всегда старалась держаться на высоте, но сегодня она превзошла все границы. Облегающее платье небесного цвета – пожалуй, излишне откровенное, как, впрочем, и подавляющее большинство вещей в гардеробе Эстеллы. Искусно завитые белые волосы водопадом ниспадают на плечи. Блестящий образ довершают рубиновое ожерелье и загадочная улыбка, что почти всегда играет у девушки на губах.
Сальваторе прекрасно понимал, куда они едут. Знал, что подобное одеяние на приёме в память о Фарадеччи могут посчитать вызовом или даже оскорблением. Чрезмерно глубокое декольте, неуместный совершенно цвет бездонного неба. Но не сказал дочери ни слова, впервые увидев выбранный ею наряд.
Провокация. Он старался использовать все возможности, развивать сразу несколько направлений, пусть даже сам и до последнего не понимая, к какой выгоде могут в теории привести его действия. Конечно, совсем уж открыто оскорблять собравшихся лордов в планы Стефана не входило – настоял, чтобы при выходе из кареты Эстелла набросила на плечи шёлковую накидку нейтрального серого цвета. Так будет лучше. Чуть менее грубо, чуть более осторожно.
Едва ощутимый толчок ознаменовал остановку – экипаж замер прямо напротив парадного дома особняка Дестефани. Стефан первым спрыгнул на мостовую – следом помог выбраться дочери. В её голубых глазах он, как обычно, не видел даже намёка на страх или волнение – лишь задорные огоньки, которые, казалось, и вовсе оттуда не пропадают.
Двигаясь по аллее ко входу, Сальваторе не мог не отдать должное архитектуре и элитному местоположению роскошного особняка. По пути пытаясь припомнить, что вообще ему известно о доме Дестефани.
Ведя под руку дочь, Стефан наконец перетупил порог дома и оказался перед портретом покойного. На лицах вошедших, конечно же, преобладал вежливый траур, но глубоко внутри Сальваторе торжествовал. Вот что бывает с теми, кто слишком много играет на публику. Кто присваивает себе громкие титулы, называясь «Лучшими клинками Пьяченцы» соответствующей нумерации. Можно сколь угодно искусно размахивать мечом и блистать на дуэлях, но это не защитит от кинжала, направленного прямиком в спину. От яда в чаше, полной изысканного вина. От дюжины арбалетчиков, что могли подстеречь чемпиона за очередным поворотом. Всё относительно, человек – очень хрупкое существо. И если кто-то всерьёз задумал кого-то убить, то крайне тяжело будет избежать скорого визита к заранее зарезервированному месту на кладбище.
Стефан вежливо поприветствовал хозяйку особняка, от души восхитившись актёрским мастерством этой женщины. Ну надо же – глядя на неё, даже сам безвременно покинувший этот мир Фарадеччи мог бы поверить, что он навсегда останется хоть в чьих-то сердцах. В самой пиршественной зале преобладала другая совсем атмосфера, сразу выдававшая плохо скрываемое лицемерие подавляющего большинства. С неудовольствием Стефан отметил, что прибыл сюда практически первым – по крайней мере, среди по-настоящему значимых и достойных внимания фигур. Ни Эстакадо, ни Джованни, ни даже самого Фарадеччи на горизонте пока что не наблюдалось. Зато были Эмилио с дочерью, выглядевшие на светском приёме до нелепости неуместно. Недолго думая, Стефан пересёк зал с дежурной улыбкой, уселся на свободное место в непосредственной близости от де Боно под аккомпанемент песни местного менестреля. Складная композиция непроизвольно отпечаталась в памяти, заставляя задуматься о судьбе главного героя этого произведения.
Чезаре Борджиа. Быть может, герой и освободитель. Возможно – жестокий тиран и диктатор. Стефан знал лишь, что этот человек не побоялся ради достижения собственных целей утопить в крови всю Италию. И это, в глазах Сальваторе, по меньшей мере, было достойно искреннего восхищения.
- Эмилио. Леди Мария, - поприветствовал он старых знакомых. На этот раз, впрочем, решил ограничиться одним лишь приветствием – если комментарий относительно воинского искусства дочери де Боно был той безусловно приятен, то откровенно лестная ложь относительно внешности лишь испортит произведённое не так давно впечатление.
- Моя дочь, Эстелла, – в ответ девушка очаровательно улыбнулась. Стефан внимательно наблюдал за выражением лица де Боно – не один год прошёл с того момента, как Эмилио в последний раз видел его дочь, которая тогда была ещё скорее милой и вежливой девочкой.