Хоть именно на такой результат Стефан всегда и рассчитывал, но в душе всё-таки удивился, что его план сработал столь безупречно. Хоть и делалась ставка на тщеславность и прямолинейность Эмилио, хоть и были идеально затронуты необходимые струны, но вдумчивому по своей натуре Сальваторе всё равно нелегко оказалось поверить, что кто-то может оказаться настолько глуп и недальновиден.
Впрочем, вопреки всем сомнениям, при одном взгляде на добродушного хозяина особняка становилось понятно, насколько глубоко проникло каждое слово Стефана. На столь ошеломительный успех, он, признаться честно, как-то даже и не рассчитывал. Уже прокрутил в голове дальнейшее развитие диалога, приготовился доказывать и отстаивать свою точку зрения, заготовил дальнейшие аргументы и блестящие манёвры… Вот только, всего этого не потребовалось. Эмилио оказался даже глупее, чем предполагал Сальваторе. А уж Стефан был очень низкого мнения относительно умственных способностей этого человека.
Так или иначе, но всё шло в соответствии с задуманным планом. Ещё пара удачных манёвров – и его соперники поймут, какого противника в своей глупости рискнули недооценить.
Впрочем, за успехом пришла и расплата. Медвежьи объятья Эмилио в компании с его «изысканным» хохотом, который неизменно сопровождался брызгами слёз, слюней и всевозможный иных жидкостей организма. Стефан перетерпел.
Старый знакомый, стражник, проявляя немалую для его лиги сообразительность, попытался было выступить в роли гласа рассудка Эмилио, но тут же был с позором вытурен из зала.
Но никуда не делся он из памяти Сальваторе, который успел исподлобья метнуть в спину Чени многообещающий и до крайности выразительный взгляд. Этого ублюдка Стефан уже не забудет.
А вот следующий вопрос де Боно загнал Сальваторе в тупик. Он настолько был поглощён подготовкой к самому диалогу, что не успел как следует поразмыслить о грядущих последствиях. Чтобы избежать необходимости немедленного ответа и замаскировать неловкую паузу, Стефан пошёл на жертву и вновь приложился к бокалу.
Если сам Сальваторе тратил ежемесячно бешеные деньги, чтобы доставлять себе несколько бочек любимого вина прямиком из предместий Парижа, то напиток, который ему предложили здесь… Мог бы на равных конкурировать с разбавленным пивом, которое предлагали в самых дешёвых местных трактирах.
Несколько глотков отвратной кислятины, впрочем, помогли выиграть драгоценное время. Когда Стефан наконец-то оторвался от кубка, он уже в точности знал, что ответит Эмилио – что ни говоря, а манипулятором Сальваторе всегда был превосходным.
Если у Андре хватит ума правильно понять суть его поручения, если удастся добиться у церкви благословения и, ещё лучше, моратория на различные схватки… То результат провокации может превзойти все возможные ожидания. Осталось только выбрать, кого из противников счесть наиболее опасным…
Фарадеччи – тот ещё позёр и дуэлянт, как никак, ещё один гордый носитель звания «клинка Пьяченцы». Вызвать такого на дуэль – слишком просто, он её с радостью примет. Хоть именно это и входило в планы Сальваторе, но всё-таки, куда лучше если удастся выманить на свет кого-то другого… Того, у кого, быть может, хватит ума поступиться честью и отказаться. Таким образом в арсенале Стефана окажутся сразу два козыря – во первых, карта с Эмилио всё ещё останется не разыгранной, а во вторых – авторитет одного из домов может стремительно обвалиться в сравнении с остальными. Из всех наиболее опасным противником казался ему Эстакадо…
- Знаешь, Эмилио, мне кажется, ты совершенно прав. Никаких манёвров или пушек… Настоящие споры должны решаться не так. Только честная и открытая схватка может на самом деле доказать, кто и чего в этом городе стоит… - Стефан говорил, в душе насмехаясь над собственными словами. – Я думаю, ты должен бросить вызов Данте Эстакадо. Швырнуть перчатку ему в лицо, на публике, чтобы этот трус не смог отказаться. В честной схватке, отряд на отряд, решить, кто же действительно достоин править Пьяченцей…
Сальваторе замолк, оценивая эффект сказанных только что слов. Рискнув, добавил:
- Конечно же, этим кем-то окажешься ты… Вне всяких сомнений.
Андре облегчённо выдохнул, как только понял, что его предложение пришлось по душе Феликсу. Больше всего парень боялся, что неверно понял просьбу отца и что-то сделает не так, но выбирать не приходилось. Он молчал, пытаясь думать подобно Стефану Сальваторе, но до этого уровня сын был ещё крайне далёк, поэтому ничего путного, конечно же, не могло получиться.
Андре знал лишь то, что отец отправился навестить своего давнего знакомого, Эмилио де Боно, которого он искренне ненавидел, а вот с какой целью он это сделал и какую выгоду может принести подобный манёвр, юноша решительно отказывался понимать. В конце концов, он решил для себя лишь одно – Стефан отдал распоряжение любой ценой добиться расположения церкви, а значит, именно этим Андре и будет заниматься, не особенно углубляясь в закулисную аналитику.
Он внимательно выслушал каждое слово епископа, по привычке выискивая между строк скрытый смысл… Но Феликс не был ни Эстеллой, ни его отцом, и, по всей видимости, он действительно говорил именно то, что пытался сказать. Заключение этой сделки определённо поможет заручиться благословлением церкви, а значит…
Андре, больше не колеблясь, кивнул и заговорил:
- Отче, для дома Сальваторе и, в частности, моего любимого отца, на первом месте стоят исключительно интересы города и простых жителей. От имени Стефана Сальваторе я буду счастлив принять ваше предложение и всеми силами содействовать мирному урегулированию всевозможных конфликтов.
Говорил Андре пылко и страстно, с блеском в глазах – при взгляде на него ни у кого не могло остаться сомнений, что юноша искренен на сто процентов из ста.
Эстелла никогда по-настоящему не верила в Бога, но всё же неоднократно мысленно взывала к нему на протяжении этого немыслимо долгого дня. Конная поездка до крайности утомила девушку – настолько, что она уже даже не думала о соблазнении лейтенанта, а мечтала лишь рухнуть на перину и как следует отлежаться. Но, проявляя воистину отцовский характер, сдаваться так просто девушка вовсе не собиралась.
Впрочем, у небес явно не закончились ещё издевательства на сегодня. В кои-то веки Эстелла безумно устала, спина вспотела и приклеилась к платью, слиплись и покрылись дорожной пылью белокурые волосы – впервые за долгое время девушка вовсе не чувствовала себя привлекательной и неотразимой. И тут у всевышнего нашлось для несчастной новое испытание – пьяные монахи, самоотверженно вставшие на защиту своей скромной обители.
Девушка взглянула на служанку и закатила глаза – не могла же она на самом деле отступить из-за подобной нелепости?
Арбалет её напугал. Не столько само оружие, сколько тот факт, что оно находилось в руках мертвецки пьяного служителя Господа. Эстелла оказалась далеко от дома, в недосягаемости для защиты отца, почти наедине с неадекватным и вооружённым монахом. Против воли сердце бешено колотилось, а дыхание, которое и так приходилось тщательно контролировать из-за чрезмерно тугого корсета, окончательно сбилось. Говорить что-либо она боялась – не была уверена, как поведёт себя голос в сложившихся обстоятельствах.
Уже прокручивая в голове слова оправдания, которые она скажет отцу, девушка решила всё-таки сделать единственную попытку:
- Неужели не впустите несчастную девушку? – хрипло и жалобно спросила она. – Я всего лишь хотела увидеться с лейтенантом Паоло и вовсе не собираюсь никого из вас развращать…
Ни на что большее в таком состоянии она попросту была не способна. Папа поймёт, простит. Всегда прощает.