- Что же, это не самый плохой вариант, особенно учитывая то, что иного у нас нет, - поддержал начинание девушки сэр Флиндерс, - насколько мне известно, Уаджет считался охранным символом, оберегающим умершего при путешествии через Дуат. Не уверен, что очень хочу попасть на суд Осириса, впрочем, но ндеюсь, что этому талисману может найтись и другое применение. Кстати, что-то мистер Эсэк не возвращается...
Словно в ответ на его беспокойство, комнату вошел Тобиас. Он выглядел взволнованным и растерянным, даже более чем раньше. Пройдя к ближайшей лавке, он сел на нее, бросая короткие взгляды на товарищей, словно мучимый некой мыслью, которую стеснялся озвучить.
Питри обеспокоенно посмотрел на юошу, но все же не стал с ним заговаривать, видимо решив дать тому время самому разобраться в своих мыслях. наверняка, покинув комнату Тобиас стал свидетелем какого-то очередного невероятного зрелища, резко расходящегося с привычным ему мировосприятием.
Обсуждение постепенно сходило на нет – усталость неизбежно брала свое. Люди клевали носами, теряли нить разговора и становились неспособны сформулировать самые простые мысли. Первоначальный заряд бодрости, вызванный сообщением Питри уже исчерпался и утомление становилось всепоглощающим.
- Джентльмены, лед, - произнес сэр Флиндерс после очередной повисшей паузы, - я полагаю, нам всем необходим отдых. Пускай даже несколько часов, но без них мы просто не сможем продолжать. Располагайтесь. Мисс Адлер, занимайте кровать. Вторую пускай займет мистер Эсэк. Я постараюсь бодрствовать еще пару часов, после чего разбужу мистера Кингсфорда. Третьим дежурить будет мистер Грант, если ни у кого нет возражений. Думаю более шести часов сна мы себе позволить не можем.
Археологи стали располагаться на отдых. Тяготы прошедшего дня тяжелым грузом давили на их плечи. Какими далекими и малозначимыми казались загадки гробницы, которые занимали их воображение меньше десяти часов назад! Коварная судьба с головой окунул их в новый мир, скорее напоминающий бред больного египтолога, мечущегося в лихорадке, внезапно свалившей его. Беспокойно ворочался Эсэк, не находя себе места, словно ложе его быо усыпано битым стеклом. Тяжело сопел виконт, отвернувшись к стене и накрыв голову полой куртки. Видимо сейчас он горько сожалел, что позволил духу приключений взять верх над приличествующей джентльмену рассудительностью. Красноватый отблеск разгоравшейся при затяжках трубки на короткое время освещал задумчивое лицо Питри, устремившего взгляд в пустоту – кто знает, какие картины сейчас рисовал его рзум? Мисс Адлер лежала не шевелясь, пребывая в каком-то необъяснимом напряжении, будто бы готовая в любой момент вскочить на ноги. Сон не шел, но усталость сковывала каждый мускул. Девушка с внутренним страхом представляла себя трупом, таким же как Нефертити – разум жив и ясен, а тело – тело уже не принадлежит тебе, словно корни пустив в полированную доску, на которой лежит. Вздрагивал во сне грант, словно кошмар реальности настиг его и там. Только Кингсфорд, словно опытный солдат спал спокойно, будто бы не посреди некрополя он находился, а дома, в привычной, уютной постели. Впрочем, был ли у этого человека дом, кроме походной палатки? На вид Кингсфорд казался профессиональным путешественником, человеком, преследующим закат в империи, в которой солнце никогда не заходит.
Археологов никто не тревожил. Лоуренс сменил Питри, а через два часа не без труда растолкал сопротивляющегося Гранта. Журналист какое-то время разглядывал облупившееся фрески, спящих товарищей, затем устроил ревизию собственным вещам – но спать все равно хотелось неимоверно. Пришлось несколько раз ущипнуть себя, чтобы не провалиться в тяжелую дрему. Часов Глен с собой не взял, потому понятия не имел, сколько времени продлилось его дежурство, и сколько продлится еще. Впрочем, от бремени выбора его избавило очередное происшествие.
В комнату поспешно вошел Панехси. Даже маска и лишенный способности передавать эмоции голос все же не смогли скрыть охватившего его волнения. Он заговорил что-то, быстро и непонятно, так что Глен не смог разобрать ни слова. При этом египтянин жестами указывал куда-то за спину Гранту. Журналист попытался объяснить ему, что не понимает его слов, но египтянин обратил на это мало внимания.
Наконец, разбуженный голосами Питри поднялся со своей лавки.
- Что? Удивленно спросил он, - что случилось?
Панехси тут же переключил свое красноречие на ученого. Сэр Флиндерс какое-то время внимательно слушал египтянина, причем с каждым сказанным словом лицо британца становилось все мрачнее. Наконец, когда Панехси закончил, сэр Флиндерс обернулся к Гранту:
- Мистер Грант, нужно будить остальных. Панехси говорит, что только что узнал, что фараон потребовал, чтобы Маху привел нас к нему. Вероятно, вера хемет-урт в свою неприкосновенность оказалась преувеличена. Сейчас сюда придет отряд стражи и мы будем доставлены к Эхнатону. Просыпайтесь, господа!