Голосование пользователя

-хух .. - выдохнула Тара.. - Сча еще пол не много попортим... и все сделаем. Где наша не пропадало.. Веревка, блок и гефестова смекалка. Что еще дфарву надо...

Значит предположим, что молот упал самой тяжелой частью на пол. То есть рукоять у нас торчит вверх. И так нам надо знать из чего у нас пол, есть ли балки над головой и насколько высоко потолок. Ну и что еще есть в зале .

Для начала дварфийка попробовала просто тянуть молот за веревки по полу...

Саломея была довольна собой: еще бы, последняя песня произвела куда более сильный эффект, чем она могла предполагать – естество одного из гостей не устояло перед чарами музыки, и парный танец стал шикарным обрамлением мелодии. Глядя на танцующих, демонолог самодовольно улыбнулась: тщеславию девушки такая реакция льстила.
Играя, фон Чирски еще думала, стоит ли продолжить свой бенефис, когда обстоятельства решили за нее: явление немертвой Шанаи Шикхар поставило жирную точку в сомнениях девушки. При такой гостье местные некроманты наверняка не захотят уподобляться смертным, а посему концерт можно было считать оконченным ввиду резкого сокращения зрителей.
Когда смолкла последняя струна, барышня плавно поднялась со своего места, вежливо поклонившись залу и послав воздушный поцелуй бородатому и буйноволосому танцору – в знак признательности за поддержку.

Щелчок пальцами – и бесенок, взвизгнув, исчез вместе со своим инструментом. Следующей целью Саломеи стал один из слуг: не желая тратить время на сборы, рогатая певица безапелляционно распорядилась отнести гитару наверх. Сама же она собиралась лично засвидетельствовать почтение новоприбывшей: знакомство с такими важными персонами никогда не бывает лишним, а уж если она сумеет оказать личу услугу, то можно рассчитывать на ответную любезность: некроманты всегда платили по счетам.
Но на пути планов оказалась помеха, хотя и приятная: те, кто желал выразить свое восхищение ее талантом. Купаясь в сладких лучах лести, леди с наслаждением принимала вполне заслуженные похвалы и знаки внимания: это было чертовски приятно и предавало сил на новые свершения.

Позволив последнему поклоннику запечатлеть жаркий поцелуй на тонких пальцах, Саломея уж было приготовилась встречать некромантшу, как перед ней оказался новый кавалер: давешний очаровательный демогоргот. Мозг фройлян работал как часы: знакомство с Шикхар полезно, но знакомство с более опытным коллегой по искусству важнее, а значит, леди-лич может и подождать. К тому же он куда как интереснее и, чего уж греха таить, полезнее. К тому же демонолога мучило любопытство: вряд ли мужчина решил просто выразить свое восхищение: для достигшего таких высот это было бы слишком банально.

Обворожительно улыбнувшись в ответ, бывшая поданная Святого Престола кивнула и практически пропела своим контральто, протягивая собеседнику руку для поцелуя:
- Вы мне льстите, есть куда как более прекрасное пение и более удивительные открытия. Но слова ваши мне крайне приятны, равно как и возможность вас лицезреть.
Когда губы демогоргота коснулись пальцев, демонолог чуть вздрогнула, прикрыв глаза и еле слышно вздохнув: весьма недвусмысленный знак для тех, кто умеет понимать.
А после новой реплики мужчины любопытство возликовало пуще прежнего: раз он так жаждет утащить ее на уединенный балкончик, то все это не просто так! Лукаво улыбнувшись, Саломея с усмешкой ответила, покосившись на портсигар:
- Ваше предложение просто нельзя не принять, ведь это будет преступлением против самой себя. Так что ведите меня… Джилебер.
Хотя раньше они не были представлены, фон Чирски была не глупа и знала если не всех, то почти всех живых демогорготов: не так уж их и много. Сопоставить выгравированные буквы с известными ей именами – и вот ответ на то, кто перед ней.

Арфорт встретил Аларика обманчивым умиротворением. Древние постройки, сильно отличавшиеся от тех, какие инквизитор привык видеть в центральных провинциях, навевали мысли о спокойствии, тихих посиделках у очага с бокалом хорошего вина, последних днях уходящего лета и Празднике Урожая, сохранившемся ещё со времён до Падения Старого Мира. Крестьяне придавали ему такое значение, что Ватикану пришлось пойти на уступки, привинтив к празднику очередного канонизированного святого...
После холодного Моргота, ощетинившегося сотнями тысяч орудий, Арфорт манил атмосферой старинного уюта. Правда, ровно до той поры, пока среди гражданских и местной стражи не начинали мелькать геральдические знаки рыцарей из расквартированных здесь сил очередного Крестового похода. Поскольку город был не настолько велик, чтобы свободно расселить такое количество воинов, казармы для них возвели по большей части за северной стеной, однако некоторое число рыцарей обитало в городе.
По большей части демоноборец замечал госпитальеров, тамплиеров, бойцов "Креста Святого Петра" и "туринцев". Эти при своей принадлежности к орденам имели и вполне мирские интересы. В частности, знатно закусить и выпить. Аларик бы от данных занятий тоже не отказался. Свежий вечерний воздух, наполненный огнями и шумом затихающего города, равно как долгая дорога, возбуждали аппетит. Инквизитор скомандовать Трейну - новобранцу, занимавшему водительское сидение - неспешно следовать за тремя оживлённо беседующими рыцарями из "Креста Святого Петра" - уж эти-то точно знают все приличные места в округе, если пробыли тут хоть с неделю. К тому же, следовало немного осмотреться и отдохнуть. Чего ради к ночи метаться, словно подстреленный в задницу волколак?
Хотя поводы, конечно, были. Например, Аларику казалось странным, что стартовой площадкой для похода стал именно Арфорт.

Саунд: ссылка

Вы не можете просматривать этот пост!

Стоя, наконец, под венцом с возлюбленным, Жанна ловила себя на мысли,то она, наверное, сейчас выглядит наивной-наивной дурочкой - ей никак не удавалось согнать с лица эту широкую и донельзя счастливую улыбку, равно как и убрать из взора безбрежное море восторга, и придать себе надлежаще строгое и спокойное выражение, подобающее важной церемонии и ее статусу почти что уже жены графа де Рэ. Убедившись в бесплодности попыток и поняв, что это решительно невозможно, девушка, наконец, махнула рукой на все подобные попытки: плевать, что скажут окружающие, пускай они все убедятся, что Жюльетт Сориньян счастлива свадьбе с любимым и единственным - и счастлива так, как может быть счастлива только та, что без ума от обьекта своей страсти. Пускай они осознают, что наблюдают прекрасное чудо любви обоюдной, более того - Истинной Любви.
Восторженная Жанна, державшаяся за руку жениха, была на седьмом небе от счастья: душа ее белой горлицей взлетала в горние выси, сердце, будто готовое выпрыгнуть из груди, пело самую прекрасную песню: "Жиль, мой Жиль, мой милый, любимый, обожаемый, ненаглядный, самый-самый лучший, самый красивый и желанный, мой сильный Жиль, моя поддержка и защита, половинка сердца моего, мой бесконечно любимый...". Периодически пальцы немного нервной баронессы сжимали руку супруга, словно бы ища у нее поддержки, и от осознания того, что эти руки будут вскоре ласкать ее уже не как руки любовника, но мужа, затуманивался рассудок и сладко щемило сердце.
Девушка смотрела на лицо графа де Рэ, и никак не могла налюбоваться любимым. Хотя каждая черточка его прекрасного лица была ей известна, за долгие ночи была не раз исследована ласковыми пальцами и изучена горячими поцелуями, оно оставалось столь же манящим и божественно чарующим и манящим, как и в первый день их встречи. Ее милый Жиль был для нее жизнью и ее душой, он был всем, и юная Жанна-Жюльетт твердо знала, что что бы не случилось, они навек останутся вместе, ибо они - одно целое.
Залюбовавшись будущим мужем, она даже не сразу услышала слова святого отца, обращенные к ней, а как осознала их, ответила просто, сверкнув белозубой улыбкой и огоньками счастья в полных безграничной любви глазах:
- Я согласна.
И когда она вместе с любимым произносила слова свадебной клятвы, сердце ее трепетало в ожидании того судьбоносного мига, когда они соединятся в законом браке перед всем Морготом, как соединились друг для друга.

...Теперь они с Жилем муж и жена - самая счастливая супружеская пара на свете. Теперь она может обнимать и целовать любимого даже прилюдно, не сдерживая своих чувств и безбрежной любви. Теперь они, наконец, смогут проводить ночи в одной спальне не украдкой, как тайные любовники, а открыто и честно - теперь никто не посмеет их упрекнуть, ведь они - супруги. Новая графиня де Рэ, замирая в крепких обьятиях мужа и ощущая всем телом его пылкий поцелуй, чувствовала себя самой счастливой на свете - после стольких препон, после стольких преград они, наконец, воссоединились, и даже смерть не смогла помешать им.
Свадебное застолье прошло для девушки как в тумане - она отвечала на поздравления, сама поднимала бокалы за гостей, смеялась над шутками и хлопала представлениям: но при всем при этом была словно бы не здесь, не отходя ни на шаг от любимого. Ей хотелось бросить все эти осточертевшие церемонии, всех гостей и весь мир, и просто уединиться с Жилем: заново изучать его уже как мужа, и отдавать всю себя его ласкам, потонуть, раствориться, сгорать в пламени их любви.
Лишь неизмеримой выдержкой и предельным напряжением сил Жанна сумела дотерпеть до ночи, вежливо распрощаться с гостями и родичами и, наконец, добраться до супружеской спальни.
То же, что происходило на ложе за массивными дверями в опочивальне графов де Рэ, навек останется тайной для всех, ибо эта ночь принадлежала только им двоим, а то, что было меж ними, негоже выносить на обозрение достопочтенной публики.

...Утреннее купание с любимым было для Жанны в новинку, и она со всем пылом отдавалась этому наслаждению - отдыху в горячей воде рядом с ненаглядным мужчиной. Графиня резвилась, как ребенок, брызгалась в Жиля водой, весело и задорно смеялась, не в силах сдержать своего счастья. Не надо таиться, не надо уединяться - теперь их с обожаемым графом ничто и никто не разделит. "Вместе, вместе, вместе!" - радостно стучало ее сердце, и девушка была готова обнять весь мир - таким прекрасным он казался, когда рядом муж.
Вдосталь накупавшись, графиня де Ре отправилась приводить себя в порядок, сушить и расчесывать длинные черные локоны. Улыбаясь своему отражению, Жанна любовалась теми следами страсти, что оставиил на ней ненаглядный, как вдруг раскаленным прутом все тело ее прошибла ужасающая боль. Перво-наперво девушка почему-то подумала, что она беременна, но когда этот раскаленный стержень страданий стал проворачиваться внутри ее, будто испепеляя все внутренности и наматывая их на себя, она ужасающе четко осознала, что это нечто гораздо более худшее и страшное.
Пошатнувшись, Жанна ухватилась за столик, молясь о прекращении страданий и о том, чтобы только не упасть. Опустив голову так, что недочесанные спутанные пряди заслонили лицо, он с ужасом увидела, как кожа, ее кожа, которую столь недавно ласково целовал любимый, начала сползать целыми пластами, открывая розовое мясо - как у прокаженной. Вся столешница казалась залитой кровью так, что казалось, что в самой девушке не осталось ни капли. Это было не реально, это казалось кошмарным бредом - но это было ужасающей реальностью.
Расширившимися от животного ужаса глазами графиня смотрела на весь этот сюрреалистичный кошмар, пока новый спазм не заставил ее согнуться почти к самой залитой кровью поверхности стола. Из последних сил она пыталась позвать любимого, но из сведенных связок вырвался лишь слабый писк. Оперевшись, пытаясь подняться и хоть как-то совладать с болью и ужасом, она смогла лишь крикнуть хриплым голосом, похожим на карканье могильного ворона:
- Жиль!
Вместе со словами изо рта вылетели кровавые сгустки - будто все внутренности постигла судьба рук. Ноги девушки подкосились, в последней отчаянной попытке удержаться она попыталась ухватиться за столик, но только своротила его. Рухнув на пол, скорчившаяся в позе эмбриона Жанна лишь на самом краю сознания отсекла звон разлетающегося вдребезги стекла, прежде чем милосердная тьма беспамятства не поглотила ее.

Но вот Фарштайн довёл Жюльетт к алтарю, и она оказалась стоящей напротив будущего супруга. Маршал улыбался и выглядел самым счастливым мужчиной на свете. Впрочем, в этот момент действительно сложно было найти кого-то, столь же довольного жизнью, как Жиль де Рэ. Его, правда, несколько огорчало, что Ди Альри в связи с неотложными делами вынужден отбыть непосредственно перед свадьбой. Впрочем, к этому граф относился с пониманием. А сейчас… Все прошлые тяготы остались позади, а грядущие испытания ещё не наступили. Жанна, его Жанна была рядом – пусть и в ином облике. Святой отец, чьи одежды больше напоминали парадный мундир, чем сутану, кивнул и начал священный ритуал. В Морготе супружеская клятва несколько отличалась от общепринятой имперской, откровенно напоминая местами принесение присяги, но гостей провинции такая военизированность давно перестала удивлять.
Сегодня мы стали одним целым;
Я клянусь хранить верность и нежность к тебе.
Я буду твоим мечом и твоим щитом,
Я буду твоими латами и пламенем, что разгонит непроглядный мрак.
Я клянусь быть с тобой на поле брани и в минуты мира,
Во славе победы и в горечи поражения,
В болезни и здравии, в богатстве и бедности –
Вместе мы сможем преодолеть всё,
До тех пор, пока смерти не разлучит нас.
В час же, когда настанет Судный День,
И воины Щита примут последний бой,
Я клянусь сражаться с тобою бок о бок.
Проговорив это слова, молодые взялись за руки. Граф притянул к себе свою супругу и, подняв вуаль, скрывавшую её лицо, поцеловал Жюльетт.
Граф и графиня ещё какое-то время стояли у алтаря (Аларик тихо порадовался, что дети в белых праздничных нарядах усыпают их и присутствующих традиционными лепестками роз, а не, скажем, боеприпасами), после чего вместе с гостями проследовали в пиршественную залу.
Празднование свадьбы в Щите Империи так же отличалось от общепринятого. Итак, праздник длился ровно один день. Недостатка в угощениях не было, но морготцы явно не гонялись за чрезмерной роскошью яств, равно как и за количеством выпитого спиртного. На время графской свадьбы сухой закон временно прекращал действовать, но никто не усердствовал в поглощении алкоголя. Куда больше времени занимали поздравительные речи, танцы, игры и забавные представления, разыгрываемые актёрами (в иных гости могли поучаствовать). К слову, рыжеволосая огнемётчица не отступала от Аларика ни на шаг: они отплясывали, пили на брудершафт, соревновались в стрельбе из лука по подвешенным на прочных нитях вызолоченным яблокам. В итоге к полуночи приглашённые уходили весьма и весьма довольные, но на своих ногах и в добром здравии. Фенрир, впрочем, уволокла инквизитора в казармы, ни мало не смущаясь от его нового ранга.

Надо сказать, подобное отношение к празднествам весьма устраивало Аларика. Он всё ещё не получил ответа от своего наставника, но уже изучил всю имевшуюся в Машекуле информацию о явлениях мальшторма. Единственное место, в котором он, вероятно, мог добыть ответы, оставалась крепость Сангвис – но попасть туда было нелегко, даже имея при себе знак инквизиторских полномочий. Во всех подобных ситуациях самым верным средством было заручиться поддержкой морготского владыки. На следующее утро демоноборец переговорил с графом, и к обеду они уже направлялись в твердыню ордена Тернового Венца. В присутствии Жиля магистр был не в пример сговорчивее, и мужчин отвели в хранилища ордена, где те и проторчали до поздней ночи, перебирая работы учёных мужей ордена.
Полученная информация отнюдь не сужала круга поиска. До сих пор не было ясно, может ли средней руки чернокнижник создать мальшторм самостоятельно, но в одном сомнений не возникало – достаточно сильный колдун способен без труда управлять этим жутким явлением, вероятно, визуально контролируя его через оптическое устройство, которое в Абиссарии называется вижионарией. Более того, не исключается вероятность психокинетического контроля без визуализации процесса. Скорее всего, лучшее управление мальштормом достигается за счёт относительно небольшого (до сотни километров) расстояния между ним и управляющим малефиком, но установить точно максимальное эффективное расстояние не получилось. Таким образом, злодей, погубивший Изабель де ла Круа, мог, образно выражаясь, сидеть за соседним кустом, а мог и торчать в одной из абиссарийских пограничных застав. Не оставлял сомнений только профиль тёмной магии, выбранный паршивцем: ему непременно требовалось быть специалистом в демонологии и управлении инфернальными энергиями.
Маршал был уверен в том, что этот колдун всё ещё жив, поскольку текущие проверки, последовавшие после смерти леди инквизитора, не выявили ни единого чернокнижника, который обладал бы достаточной силой.
- Аларик, вы не могли бы инициировать проверку в морготском отделении Инквизиции со стороны агентов Маурицио? – вдруг спросил повелитель Щита Империи, когда все книжные тома и пухлые папки с документами были за ненадобностью унесены одним из адептов Ордена. – У меня есть кое-какие связи среди ваших коллег, но я не уверен, что этого достаточно. Я не настолько дружен с вашей организацией, как мой отец.

Николас, скрывавшийся под личиной убитого Рикардо, тоже не терял времени даром. Пока маршал и инквизитор искали, используя свои каналы, тёмный маг решал вопросы по-своему. Он начал подозревать, что оказался частью замысла куда более значительного, чем ему сообщили. Всё больше Вантейн находил подтверждений тому, что кампания, реализуемая в Морготе, началась далеко не пару месяцев и даже не несколько лет назад. Возможно, всё это стартовало ещё до Тринадцатой Морготской. Чернокнижник злился, не будучи в силах принять, что его Изабо стала расходным материалом в чьём-то плане. Она была другой веры, была его врагом, но к моменту своей безвременной гибели значила для него столько, что он выступил бы против её убийцы, кем бы тот не оказался. Была её смерть случайной или запланированной, Ник не знал. Ему удалось разведать, что в относительной близости к границам Ватиканской Империи присутствовали три колдуна, могущества которых хватит на то, чтобы управлять мальштормом на большом расстоянии, но он не испытывал никакой уверенности в их мотивах. Мужчине приходилось выжидать информации, которая прольёт свет на тревожившую его тайну.
Впрочем, он предчувствовал событие, которое вскорости изменит баланс сил до неузнаваемости.

Второе утро после свадьбы – блаженное воскресное утро – началось чуть позже, чем обычно. В воскресенье даже владыка Моргота и его жена могут понежиться в постели и никуда не спешить. Сладко было просыпаться в объятия любимого мужа после пламенной ночи, и ничего не могло быть лучше, чем после вместе отправиться в ванную, а затем – завтракать, и весь день провести вдвоём.
Так и поступили супруги. Из ванной доносился плеск воды и смех абсолютно счастливых людей. Они были беззаботны и веселы, точно дети, хотя роковой миг неотвратимо приближался.
Графиня покинула купальню раньше мужа; пока тот брился, Жюльетт устроилась перед зеркалом на низком пуфе и сушила свои тёмные косы. Внезапно ей сделалось дурно. Дыхание перехватило, и жесточайший приступ боли, сжавшей грудь и горло, заставил молодую женщину выронить фен и вцепиться побелевшими пальцами в маленький столик, стоявший перед зеркалом. С ужасом жена морготского маршала смотрела, как кожа на её руках сходила целыми кусками. Преодолев боль, она смогла позвать Жиля; вместе с хриплым криком из её горла вырвался кровяной сгусток.

*Честь, долг, любовь... и расставание.*

Орландо был с ней, с Верене, которой когда-то помог, с той, кого полюбил всем сердцем, пока был с ней, вел её в этот мир оттуда, стараясь помочь на сколько хватало умений, ловил себя на том что разглядывает облик Верене, подаренный её прекрасной и доброй душе Богами. Он хотел быть с ней дольше, но так же и понимал о том что долг важен. Любовь, даже если они никогда больше не смогут увидеться, Орландо, запоминавший её душевные черты, которые проявляет лицо Верене, знал, что где бы они ни были в тяжелом грядущем, которое им уготовано, он будет с ней сердцем и душой, как и она. Так ощущал себя граф старого рода. Он трепетно относился к любимой, и не менее трепетно к тому малому времени, которое им обоим выпало провести на едине.
Граф с радостью исполнял пожелания Верене и водил её по саду Машекуля, на стену этого старинного сооружения, откуда они наблюдали рассвет, предлагал любимой, чьи волосы так игриво трепал ветер, прогуляться среди местной природы, ощутить её благое дыхание. Но время неумолимо текло. И подошло время прощаться.
Радость, что сверкала в очах Орландо, ослабла, и его взгляд стал суровее и собраннее, хотя и через него проглядывались всполохи любви, когда Верене заглядывала в них.
- Любимая, - начал разговор граф, после того как отпустил Верене из последних своих объятий, - Чтобы ни случилось, я выполню данные тебе обещания. Смогу ли? - промелькнула нотка неуверенности, но её граф постарался отбросить, стряхнув с головы, - Да. Я отправлюсь на поиски того чада, как провожу тебя. Найду его, усыновлю и передам ему то, что мне ведомо.

Дорога домой в памяти Жанны практически совсем не отложилась: кажется, весь путь она провела, прижавшись к любимому и не отпуская его. Баронессе до одури хотелось чувствовать любимого рядом, ощущать тепло его дыхания, просто ежесекундно осозновать, что он жив. Те бескончно длинные минуты после взрыва мальшторма, когда она не видела графа, казались девушке страшней всех адских мук. Только при одной мысли о том, что она могла навсегда потерять Жиля, Сориньян покрывалась холодным потом, а липкие щупальца страха сжимали трепещущее сердце осознанием того, что из-за всего происшедшего она могла лишиться половинки души.

Ранее девушка считала, что вполне понимает, что чувствовал граф при вести, что ее сожгли на костре. Как же она заблуждалась! Только сейчас, чуть не потеряв любимого, она лишь на миллиметр смогла приблизиться к той бездне отчаяния, что охватила дэ Рэ. В тот миг, когда она не увидела среди поднимающихся "Волкодавов" графа, сердце рухнуло подстреленной птицей. Разум не хотел, не мог осознать того худшего, что могло случиться. От обморока, истерики или чего похуже Жанну спасло чудо: Господь в неизбывной милости своей послал на подмогу Жилю Аларика, поддержавшего того снизу, и направил стопы солдата, чье имя, кажется, Рене, к месту падения владыки Моргота, благодаря чему жених девушки смог счастливо избежать опасности и быстро выбраться на поверхность.

Прибыв домой и уединившись в ванной комнате, Жанна долго сидела под струями воды, обхватив колени и напряженно думая. Мысли Сориньян были сейчас далече от бренного тела, и были целиком и полностью направлены на один донельзя важный вопрос: как обезопасить любимого от подобных эксцессов впредь? К сожалению, ничего путного на ум не приходило: все варианты так или иначе сводились к тому, чтоб запереть Жиля в клетке, пускай даже золотой. А такого она не могла себе позволить - подобные действия были признаком не любви, а собственнического инстинкта, и ни к чему хорошему привести не могли. Да и вообще - подобное стало бы просто верхом неуважения к любимому и дискредитацией себя в собственных глазах.

Завершив водные процедуры, баронесса поняла, что жаждет снова увидеть поверженную инквизитора и убедиться в том, что обидчица умирает. Смущало девушку и ее состояние: прежняя озлобленность и ненависть к убийце отступили, сменившись лишу усталым равнодушием и скупым осознанием того, что месть свершилась: кровь за кровь, огонь за огонь, смерть за смерть. Невеста владельца замка недолго думала над поводом: ее статус вполне позволял посещать всех раненных. Более того, идея навестить их и проявить заботу была хорошей и правильной, достойной будущей жены Владыки Моргота.
Дойдя до медицинской части, девушка надела поверх своей обыденной одежды белый халат, а волосы спрятала под чепец. С разрешения дежурного врача она принесла для каждого из раненных при мальшторме небольшой подарок: пакет, где лежали бутылка легкого гранатового вина, помогающего при кровопотере, фрукты из тех, что дозволенно раненным, и, в самом низу, скрытый от врачей запрещенный в больничных учреждениях табак. С каждым из них Жанна мило пообщалась, поинтересовалась о состоянии здоровья, жалобах, просьбах и, наконец, отбыла в дальнее крыло, где лучшие хирурги бились за жизнь де ла Круа.

Вид распятого на столе обрубка, бывшего не так давно молодой и красивой женщиной, а ныне обгорелого до неузнаваемости и утыканного разными капсулами и датчиками, к легкому недоумению Жанны, не вызвал у нее никаких чувств: ни радости, ни удовлетворенности, ни стыда, ни жалости: словно перед ней был и не человек вовсе, а сломанная кукла. Такое безразличие даже несколько пугало Сориньян: как так может быть, что плата за долгожданную месть - лишь пустота? Радовало только одно: теперь не осталось никого, кто может разлучить их с Жилем - ведь они доказали, что это даже смерти не под силам!
Как бы то ни было, девушка стояла рядом с женихом и ждала итогов операции, которая, по словам старшего над медиками, вряд ли могла увенчаться успехом. Лишь поздним вечером, когда всех посторонних настоятельно попросили не мешать и выйти, она покинула палату де ла Круа и отправилась в свою спальню, вскоре забывшись тяжким сном.

Они почти успели. Почти. Вот только история не имеет сослагательного наклонения - у них не было еще хотя бы пары минут этой бешенной скачки, прочь, прочь от огненной воронки, вырвавшейся из самого Ада. И это "почти" так и осталось несбывшейся надеждой на спасение. Распахнутым зевом зверя рыкающего повис мальшторм над кромкой леса. Воем тысячи тысяч демонов ужасающее детище абиссарийских колдунов надвинулось на всадников и, казалось, от него не было спасения.

Свинцово-тяжелый ветер донес до мчащейся рядом с Жилем девушки запах насупленного, предгрозового неба. Казалось, что вот-вот разверзнутся хляби небесные, и изойдут на землю, но не острыми струями ливня, а огненным метеором, испепеляющим все живое. Словно наяву Жанна почувствовала на губах приторно-угольный вкус пепла и праха - будто она вновь по воле фанатички горела в пламени костра.
Но пепел сей откликнулся в душе Перерожденной не ужасом и болью, которые сопровождали ее до самого посмертия, но чем-то новым, чуждым, но при этом до боли знакомым. Казалось, что беснующийся мальшторм что-то изменил в ней, или, скорее, вынес на свет божий то, что она пыталась скрыть даже от самой себя. Не зря ведь написано в 1-м Послании к Коринфянам:

Говорю вам тайну: не все мы умрем, но все изменимся
вдруг, во мгновение ока, при последней трубе; ибо вострубит, и мертвые воскреснут нетленными, а мы изменимся.
Ибо тленному сему надлежит облечься в нетление, и смертному сему облечься в бессмертие.
Когда же тленное сие облечется в нетление и смертное сие облечется в бессмертие, тогда сбудется слово написанное: 
поглощена смерть победою.
Смерть! Где твое жало? Ад! Где твоя победа?


Не был ли тот набат сотен голосов, проклинающих "еретичку", ее колоколом Судного Дня? Не облачилась ли она, смертная, в бессмертие? Не воскресла ли она нетленной, обновленной? А, значит, не изменилась ли она? И не пора ли ныне отринуть страх и раскрыть очи пред пылающим сиянием Истины?
Ведь что есть истинная вера и истинное благо? Это - любовь. И это - не пустое словословие, ибо в Книге Книг, в Евангелии от Иоанна, есть прямой ответ на это, ответ, не терпящий искажений: "…потому что любовь от Бога, и всякий любящий рожден от Бога и знает Бога. Кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь. В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение. Боящийся несовершен в любви".

Так не пора ли отринуть страх и сомнения, не пора ли ей, мчащейся сквозь пламя Преисподней, последовать тем словам, что раскаленным клеймом палача навек отпечатались в ее сердце? Чуть попридержав нервно бьющего копытом коня, Жанна приотстала от своего графа. Сейчас она не ведала сомнений, а рука ее была тверда, как никогда. Она решилась.
И снова святые тексты на ее стороне - послание Римлянам гласит ясно: "Не мстите за себя, возлюбленные, но дайте место гневу Божию. Ибо написано: Мне отмщение, Я воздам, говорит Господь". Она не будет сама убивать инквизитора и марать руки ее грязной кровью - пусть верный кинжал оборвет жизнь скакуна де ла Круа. И, ежели она грешна, то Господь в неизбывной справедливости своей покарает ту, что пошла против его заветов. А ежели Жанна ошиблась, и на де ла Круа нет вины - она спасется попущением Божьим.

Простые мысли, простое действие. Как легко ложится кинжал в руку! Как легко он входит в шею коня инквизитора! И как же хорошо, что никто этого не видит - охранники фанатички заняты бегством от бури. Не оборачиваясь, Жанна пришпорила Гордеца, догоняя любимого. Она никогда не скажет ему о том, что только что произошло - пусть совесть графа останется не запятнанной. Если то, что она совершила, грех, то пускай это будет только ее грех. Сердце девушки в эти минуты пело радостный гимн любви и счастья, ей казалось, что отныне неред ними - весь прекрасный мир во всем его многообразии. Ведь теперь они - свободны!

...Тяжелый, гулкий взрыв прогремел совсем рядом. Жанну вышибло из седла, и невеста графа рухнула на холодные острые камни. Надежный морготский доспех спас ее от ушибов и множественных переломов, но вот решение снять шлем оказалось ошибочным. Со стоном оперевшись на руки и приподнявшись, Сориньян чувствовала, как по виску струится тонкая струйка крови от рассеченной кожи на голове. Волосы слиплись, и, каснувшись раны, она зашипела сквозь стиснутые зубы - не смертельно, но чертовски больно.
Взгляд с трудом поднявшейся девушки скользнул по окрестностям. Но ее не интересовали с кряхтением поднимающиеся "Волкодавы" и надсадно ржущие кони - она напряженно искала своего Жиля. Свою любовь. Свою душу.
Но, как она не вглядывалась в окружающую местность, графа не было видно. Лишь глубокое ущелье было недоступно взору Жанны. Такое глубокое... Такое смертельно опасное...
Ноги ее словно подломились, и баронесса рухнула на колени. С губ той, кого знали, как Жюльетт Сориньян, сорвался истошный, исполненный слез вопль - словно крик смертельно раненной птицы:
- Жи-и-иль! Люби-и-имый!

Когда рядом любимый, даже охота на оборотней превращается в захватывающую прогулку. Осмотревшаяся Жанна еще раз восхитилась суровой, но прекрасной природой Моргота и в очередной раз убедилась в необходимости изгнать с этой земли абиссарийских отродий. Изгнать их прямо в ад, мечом и пистолетом. Не место тем, кто оскверняет земли Ватикана, под светом Господним, и граф, она и их добрые подданые приложат все усилия, дабы изгнать нечисть с земель де Рэ.
На шутку Жиля и его очаровательную улыбку Жанна сама тепло улыбнулась в ответ, чувствуя, как в сердце расцветает прекрастный цветок счастья: ибо нет ничего лучше, чем быть подле любимого в горе и в радости, в мире и на войне. Кивнув ненаглядному графу, девушка легко усмехнулась:
- Рядом с такими достойными мужами, что рождаются на землях Моргота, любая женщина чувствует себя под надежной защитой. Ну а чтобы быть достойными таких мужей, они с радостью в сердце станут подле них во имя благородного деяния - изгнания нечести. К тому же мне, - она рассмеялась, - как будущей графине де Рэ, необходимо помогать жениху наводить порядок дома, и следить, чтобы в замке не было пыли, а в лесах - оборотней. Как говорится, у хорошей хозяйки дом всегда чистый - и я собираюсь стать достойной хозяйкой, милый мой.

Но время слов уже подошло к концу - ликантропы близко. Те, кого убегающие со всех лап волкодлаки оставили в арьергарде, не сумели не только оказать "волкодавам" какого-либо сопротивления, но даже сколько-нибудь на долго задержать их. Как нож сквозь масло элитные гвардейцы де Рэ прошли сквозь заградившую им путь стаю, вырезав всех, и очутились под склоном оврага, по которому остатки оборотней карабкались на верх в тщетной попытке спастись.
Передовые отряды морготцев заняли позицию у склона, готовые встретить спрыгивающих тварей, а прочие, и Жанна с Жилем в том числе, открыли ураганный огонь по абиссарийской нечисти.
Прицелившись, будущая графиня де Рэ спустила курки пистолетов, и здоровенная черная особь с подпалинами на хребте, взвизгнув, сорвалась вниз. Увы, но пуль оказалось недостаточно, чтобы убить отродье, и практически сразу он, злобно рыча, поднялся на лапы и приготовился прыгнуть на людей. Но солдаты графа не дремали: и ближайший гвардеец, выстрелив в ликантропа с одной руки, тут же другой обружил на хребет монстра тяжелый цеп, переломав нечисти все кости.
А затем Жанна уже не могла следить за всей битвой, целиком и полностью погрузившись в пучину схватки. Разрядив пистолеты в алую пасть очередного монстра, Сориньян взялась за меч, и уже вскоре корпус о корпус с конем графа рубила врагов.
Практически сразу она приноровилась под стиль возлюбленного, и вское ей начало казаться, что руки их направляет одна душа - так четко и слаженно они работали. Впрочем, так оно и есть - воистину, у них одна душа на двоих. Сейчас молодые люди не гнались за количеством личных побед - куда важнее было подставить оборотня в наименее выгодную ситуацию, позволив второму воспользоваться преимуществом внезапности и зарубить тварь.
Жиль и Жанна. Жанна и Жиль. В эти минуты они стали одним целым. В эти минуты они стали одной душой, воцарившейся в двух телах.

Лошадка укатила Виолу в лес.

Дни текли за днями, а Жанна, вернее теперь Жюльетт Сориньян, все больше привыкала к новому телу. Столь неуклюжее, столь деревянное в начале, ныне, стараниями Жиля, оно обретало привычную ловкость и плавность движений. Окружающие лишь радовались, видя, как хорошеет герцог рядом со своей невестой, как ставшая привычной печать безысходности покидает его чело, стоит рядом показаться будущей хозяйке замка.
Душа девушки пела, ведь теперь она могла не только смотреть на возлюбленного и беседовать с ним, но касаться его, перебирать его волосы, чувствовать его горячее дыхание... Она жила, она летела, она горела: ведь большинство мужчин только болтает о том, что пойдет за возлюбленной за грань смерти и дальше; а Жиль, ее Жиль сделал это. Он вернул ее из мира теней под свет солнца, и теперь она будет рядом с ним всегда, в вечности и за ее пределами.
Старый капитан Огюст Берналь, инструктор учебного плаца, широко улыбался в седые усы, смотря, как молодой господин приобнимает свою невесту, помогая ей лучше прицелиться, как он радуется вместе с ней любому попаданию, как, в конце концов, думая, что отставник не видит, он целует свою даму. В бою на клинках герцог тренировал баронессу лично, и смотревший за этим Берналь спустя пару дней даже подумал, как похожи движения молодой невесты герцога и безвременно почившей девицы Жанны, но потом отогнал от себя эти мысли, хотя они и не давали ему покоя: у почившей святой была весьма неординарная техника, и он впервые видел еще кого-то с абсолютно такими же ухватками. Совсем старый, наверно, стал, - думал ветеран, - вижу мистику там, где ее и быть не может.
Но не только в тренировках проводила свои дни Жюльетт Сориньян: она присутствовала и на воинских советах, и на переговорах с поставщиками, с морготскими чиновниками, с ходатаями к герцогу. Скромная, немного зажатая девушка всегда сидела чуть в уголке, словно губка впитывая в себя информацию, учась всему, что должна знать будущая хозяйка Машекуля. Изредка она вставляла тихие комментарии или задавала вопросы, и вскоре многие заметили, как хорошо невеста герцога разбирается в военном деле: достойная будет герцогиня де Рэ, что уж говорить, Жилю действительно повезло с парой.
Но все это нужно было Жанне не только ради дела: это была возможность больше времени проводить рядом с милым, смотреть, как он склоняется над картами, как он морщится, слыша цены поставщиков, как он задумчиво стучит по подлокотнику кресла, слушая очередного просителя... Жанна, а вернее, теперь и отныне Жюльетт не отрывала глаз от своего рыцаря, любуясь каждой его черточкой лица, каждым его жестом, каждым поворотом головы... Рядом, он рядом. Теперь они вместе, теперь и навсегда.

А ночи... Строгие законы не позволяли жениху и невесте делить постель до свадьбы, но Жанне было на это наплевать: каждую ночь тайно она пробиралась в покои хозяина своего сердца, чтобы заснуть, наконец, на его плече. И каждое утро она покидала их, растворяясь, словно призрак, в предрассветной дымке, чтобы за утренней трапезой снова увидеть своего Жиля и спросить, как прошла его ночь. Машекуль, как и всякий старый замок, изобилевал тайными ходами, и никто не знал об их тайных встречах, а она наконец-то свободно могла наслаждаться близостью своей любви.
Но не все было столь безоблачно: было то, вернее, та, что отравляла ей жизнь хуже самого горького яда, та, кого Жанна ненавидила со всей страстью и пылом, кто была хуже любого абиссарийца. Изабель де ла Круа, инквизитор. Убийца. Та тварь, что сожгла ее. То отродье, что до сих пор крутится в замке выглядывая, вынюхивая, наверняка ища пути к ее Жилю. Всепрощение, оно, конечно, добродетель, но к дьяволу такую добродетель, когда речь идет о такой ядовитой змее.
Как бы Жанна хотела видеть своими глазами, как эта очаровательная блондинка сама горит на костре, как голодное пламя сжирает ее волосы, как от жара лопается ее кожа, слышать, как она кричит сорванным от воплей голосом, как она молит о пощаде... Но, увы, инквизитор не та персона, с кем можно разделаться в открытую. Но Жанна не собиралась отступать: врут те, кто говорят, что месть нужно подавать холодной: ненависть Жанны до сих пор пылала также, как ее костер.
И вот в одну из ночей разнеженная девушка, прижавшаяся всем телом к своему ненаглядному, приподнялась и посмотрела в глаза де Рэ:
- Жиль, я больше не могу. Я не могу видеть ее, не могу сдерживаться, когда эта мразь ходит по твоему замку. Милый, я все понимаю, - рука женщины плавно скользнула по груди герцога, - но я хочу смерти де ла Круа. За мою смерть, за то, что она чуть не разрушила нашу любовь, она должна умереть сама. И если она окажется права - пускай бог вернет ее из могилы! Я еще не до конца верю своим рукам, и поэтому прошу тебя, - она запечатлела на губах мужчины страстный поцелуй, - отомсти ей. Пусть она умрет.

***

Массивная туша вновь устремилась к стене. Четыре крыла, некогда огромные и величественные, сейчас напоминали больше мочалку, чем средство полёта. Он был последним.
Моя душа.
Наверх.
Слепыми шагами пытается выйти наружу.
И я ей не нужен.
Но страх, ей выколол глаза, подрезал крылья и бросил гнить в лабиринтах себя. Спасение, о котором молила она, но которое не мог принять он, было сейчас так близко и яркой болью плоти и металла забирало надежды с каждым мгновением отбирая последние остатки жизни. И Титан снова вставал, упорством и волей отдавая свою судьбу по высокой цене. Снова встал, чтобы упасть. Наконец, привычный спектр зрения поплыл и уступил место предсмертной агонии, небытью, тьме.
Последний робкий сердца стук, трудней становится дышать. Теплом по коже бледных рук летит твоя душа.

***


Ради чего стоило жить? Ради чего я стоял до конца? Ради грёбанных Звёзд, что пылью покрыли меня?
Теперь эти Звёзды навсегда останутся с мной.
Это Небо заберёт меня на последний бой. Мой последний бой.
Небо не ждёт. За свинцовым затвором лишь пустота. Здесь нет ничего.
Только вперёд. Во тьму, времени нет обернутся назад. Занавес вверх, начинается Ад.

***

Возьми мой холод пустоты. Облей глаза мои ядом. Убей во мне своё отражение.
Воронка загустилась. В то же мгновение она покрылась толстой коркой из под которой исходило едва заметное свечение, словно через толстое чёрное стекло пытается пробится солнце.
- АЗ. ЕСМЬ. ВОЗРОЖДЁННЫЙ!
Тяжёлый удар пришёлся по ту сторону, от чего окружающие зашатались, а воронка с жалобным скрипом треснула. Сеткой белых полосок она подтверждала, что не удержит ужас и разрушение, что не спасёт Мироздание.
Ещё один удар. Несколько осколков вылето в стену, насквозь пройдя через таверну.
Последний. Озменовавший начало Эры Искупления.

Оказавшись во дворе, Тхрог оценивающе оглядел окружающую обстановку, эльфа и щуплого в красном. Варвар вздохнул, ругнулся на родном наречии и устало потёр глаза.
- Дорогая - обратился он к алому магу - тебя сюда кто-нибудь звал?
- А ты, - мясистый палец ткнул в сторону эльфа - если слово "честь" для тебя что-нибудь значит, попроси свою подружку вернуться обратно в тепло. Я здесь совсем один - варвар развёл руки в стороны и медленно повернулся на месте по кругу.
- Если бы я хотел подло убить твоего жениха - снова обратился он к человеку в красном - то не стал бы звать его на поединок во двор, а просто разбил бы ему голову, как только вы переступили порог трактира. Поверь, кроме его самолюбия, и возможно щита с доспехами, ничто не пострадает. А теперь, ПОШЛА ВОН! - при последних словах рука наёмника, стоявшего абсолютно расслабленно за мгновение до этого, резко метнулась вперёд еле уловимым движением, оставив в воздухе стальной росчерк. В полу-дюйме от лица мага из доски торчал кинжал.

Картина была жалкая, но свойская в доску: не суть кто она или кто они. Она жертва, они нападающие, и сейчас тащат добычу к не в меру ревнивому... ну кем бы он ей приходился, или может она денег задолжала. Хотя ребята выглядят угрожающе, так что либо задолжала крупно, либо вляпалась в историю по самое не балуй. В общем дело с приличным оборотом. И тащат ведь на виду у всей честной толпы, а хоть бы кто шелохнулся. С такой реакцией закрадываются мысли, а не насолила ли она кому важному из официальной власти города. А девчонка ведь хороша собой. Небось, если бы их не было так много, или выглядели бы они обыденнее - нашлись бы и желающие оказать помощь бедолаге. Не с побуждений справедливости, так с более... хмм... низменных причин.

Сейчас бы, как тому велит хороший рассказ, который обычно повествуют барды толпе, ну или родители детям - должно бы явиться рыцарю в сияющих доспехах, разбросать негодяев, помочь леди, одолеть злодея, который кинется их искать и жить с (конечно же до беспамятства влюбленной в него) спасенной долго и счастливо.

Конец.

Ибо жизнь прозаичнее. Девка вполне могла заслужить подобное нелестное отношение. А если и нет - наемники тоже должны на что-то жить. Их мало интересует история и мысли их цели.
Потому Альмод праздно наблюдал за разворачивающейся сценой со стороны, разминая руку под плащом. Ощущения были странные и непривычные, но действия происходили на автомате. Мыслями же полуорка временно завладели желание досмотреть сцену и философские размышления по поводу созерцаемого.

В очередной раз Тыблю выбросило в нескольких метрах над полом и он больно приложился пузом о каменистый пол. Бормоча невразумительные ругательства на демонике, бес торопливо подпрыгнул, отжавшись от пола всеми четырьмя конечностями и хвостом и выдал длинную тираду на всё той же демонике:
- Ай да пузанен залупен! Шайзе коротышкен, курва мутер кобелина ебайтунг. Телепорт Тыбля в анус. Тыбля негодовайтунг! Доберусь до пузанен, яйкен в хлебален засунен до гланден...

Оглядевшись миньон увидел недобрые взгляды уголовников, притих. А вот увидев собрата даже обрадовался. Хвост словно веник загулял из стороны в сторону поднимая пыль и грязь.
События шли своим чередом, но когда сородич радостно завыл и заорал, воодушевлённый Тыбля тоже заорал и захлопал в ладоши:
- Минус один, минус один....
Бесёнок стоял рядом, прихлопывал и пританцовывал, а спутся миг у него случился приступ чрезмерного любопытства. Быстренько взобравшись по ноге сородича Тыбля хотел занять удобную наблюдательную позицию повыше. Но увы, спиленные рога и лысая голова чуть не стали причиной очередного падения. Бес растянулся на лысине словно шапка, а хвостом обвил шею, чтобы точно не упасть.
Подавшись вперёд, он свесил голову и заглянул в глаза сородича, спросил:
- А почему только минус один? Почему не два?

Кто знает, что послужило причиной тому, что отчаянный крик Жанны не остался без ответа? Едва гьеденец вышел, как Жиль обратил свой взор прямо на неё! Да, он вновь сумел её увидеть!
- Любимая… Ты ведь все слышала. Скоро, совсем скоро у тебя будет новое тело. Верь мне… Я смогу вернуть тебя к жизни! – горячо шептал граф, протянув руку к призрачному лицу своей возлюбленной. Казалось, что несгибаемый маршал в эту секунду готов был расплакаться. Но Жиль все же сумел сдержать нахлынувшие на него чувства.
- Я верю тебе, любовь моя. Верю. Мы снова будем вместе… - Жанна не могла плакать от переполнявшей её смеси ликования и печали. И все же её полупрозрачные руки попробовали погладить ладонь Жиля. Напрасно. Опять. Мертвое сердце девушки не билось, плоть негодна была держать в себе трепещущую живую душу благодаря мерзавке-инквизитору. Боль вынужденной разлуки не становилась меньше; забрезжившая надежда порождала нетерпение, граничащее с умопомешательством.
Граф же почувствовал, что у него есть силы жить дальше. Теперь, когда появилась даже не тень надежды, а нечто, похожее на твердую уверенность в том, что он, наконец, вернет к жизни ту, без которой его бытие пусто, как покинутый жильцами дом. И ради этой цели он, Жиль де Рэ, пойдет на что угодно. Святотатство? Пусть! Нарушение законов мироздания? Да будет так!
Влюбленные долго не могли оторвать друг от друга взгляда, наполненного желанием и грустью, но тут графа отвлек какой-то неприятный звук. Точно кто-то скребся о стекло…
Жиль всего на мгновение отвел взор, чтобы встретиться взглядом с необычайно большой белой совой, сидевшей на решетке по ту сторону окна. Почему-то взгляд птицы казался удивительно мудрым и понимающим. А еще слегка укоризненным. Незваная гостья похлопала крыльями, ухнула пару раз и улетела, хотя Жанна могла поклясться, что странная птица видит и её. И тут все кончилось… Жиль перестал её видеть и на его лице так явственно отобразились тоска и разочарование, что Жанна издала горестный вопль и поспешила прочь из палаты. Вылетев прямиком из стены, д’Арк натолкнулась прямо на каталку с бледной элергордкой, которая по внешнему виду мало чем отличалась от мертвеца. Каким-то шестым чувством призрачная дева вдруг поняла, что сила, едва не убившая жрицу чужой богини, просто отправила бы её в небытие. Жанна не могла объяснить, откуда взялась такая уверенность.

Саунд: ссылка


Когда кому-то из стражников, патрулировавших территорию Машекуля, показалось, что он слышал недалеко от склепа чей-то сдавленный крик, то там обшарили едва ли не каждый выступ. Бессознательную девушку нашли рядом с опрокинутым фонарем – Верене растянулась у безымянного гроба и никак не отреагировала на попытки привести её в чувство. Девушку немедля доставили в госпиталь, где выяснилась любопытная подробность: под совершенно целой одеждой на правой стороне торса обнаружился странный ожог, тянувшийся от плеча до пояса. Будто кто-то хотел разрубить девицу Вивьен огненным клинком…
Срочно проведенное обследование показало, что внутренние органы в полном порядке и само состояние пациентки стабильное. Только вот открывать глаза девушка не спешила. Странностей было так много, что голова кругом пошла не только у врачей. Как именно новенькая служанка оказалась в склепе в столь поздний час? Зачем? Что могло нанести ей такие странные раны, явно имевшие не естественное происхождение?
Об этом доложили маршалу, заинтересовавшемуся неожиданной возней в лазарете, и тот потребовал немедленно сообщить обо всем магистру Экзорцистов, дабы обрушить на его голову предписанные громы и молнии. За три дня неведомая сила совершила нападение уже на вторую девушку, и дело не закончилось испугом и царапинами, как в случае баронеты. С чего бы вдруг Экзорцисты столь откровенно халтурили?
В Машекуле был объявлен комендантский час, а слугам запретили ходить поодиночке. Каждый обязан был носить с собой личное оружие. По крепости стлался шепоток; старожилы и знатоки истории Моргота рассказывали, что подобное случалось ранее лишь однажды.
Кухарки также узнали о случившемся вместе со всей остальной прислугой и страшно разволновались: ведь рыжеволосая девчушка еще вечером сидела с ними за одним столом, выглядев совершенно здоровой. Кто-то даже решился навестить больную, и у всех создалось впечатление, что увешанная капельницами Вивьен одной ногой в могиле.
Никто из них не мог понять, как слаба сейчас жриц Калидуэн, запертая в собственной теле и беспомощно наблюдающая за суетой вокруг сквозь прикрытые веки. Ведь самые страшные повреждения были нанесены духу Верене, а вовсе не её телу. И согласна она была с докторами лишь в одном – странный шрам останется с ней теперь на всю жизнь. Память о безжалостности служителей чужого бога.

Саунд: ссылка


Как много сказано о внезапно вспыхнувшей страстью между мужчиной и женщиной! Целые тома посвящены этой неуловимой искре, что может пробежать даже между заклятыми врагами и превратить их в нечто нераздельное. До этой ночи Николас и Изабель могли думать, что все это лишь нелепые выдумки и их это не коснется…
Чернокнижник и леди-инквизитор ошибались. Сладкое безумие, порожденное первородным огнем их крови, соединило любовников незримыми узами. Каждый из них стремился полностью отдать себя нежданному партнеру, раствориться, слиться в экстатической пляске тел… Хоть леди де ла Круа и были ведомы тонкости любовных утех, но на сей раз все было по-иному – Николас точно предугадывал малейшее её желание, чтобы немедля исполнить каким-нибудь изощренным способом. Сам же абиссариец получал от этого такое удовольствие, которое не могли бы доставить и сотни специально обученных рабынь. Сей ночью не существовало ничего, кроме сплетения тел на сбитых простынях, жаркого дыхания, нежных касаний и поцелуев…
Наслаждение, испытанное вместе, объединило тех, что должны были погубить друг друга при первой же возможности, и Николас нашел это ироничным, когда его сердцебиение медленно успокоилось. Изабель же тихонько мурлыкнула перед тем, как сладко заснуть на тёплом плече мужчины, думая, что ей будет жаль, если лейтенант окажется причастен к здешним темным делишкам и придется вынести ему смертный приговор.
Поцеловав в лоб ту, что все-таки умудрилась похитить его сердце, колдун расслабился, стараясь не думать о том, что ему придется покинуть спальню леди-инквизитора до рассвета, как заправскому донжуану. Приличия, бесы бы их побрали!
И, естественно, этой идиллии помешал вопль Аризена, прорвавшийся в полусонный мозг Николаса…
- Хозяин! Хозяин! Элергордская девчонка в больнице! Кто-то её здорово шарахнул! Как бы не померла она, хозяин!

Саунд: ссылка


Фенрир лучезарно улыбнулась Аларику:
- Ну, док уже по-дружески получил по зубам от Ренвила. Правда, я не уверена, что снайпер с Сэджи справится. Наш полевой врач – просто монстр!
Инга протянула Аларику полный кубок вина. Похоже, передовому отряду дали послабление по части несения караула и сухого закона. Охотник принял напиток, отметив, что аромат его обещает отменный вкус. Отпив глоток, мужчина перевёл взгляд на ринг.
Право, зрелище было интересным. Джеймс Ренвил был выше и проворнее, чем Рид Сэджи, однако последний был массивнее и явно казался более опасным в рукопашной. Преимущества у снайпера были ровно до того момента, как полевой хирург сможет перевести поединок на малую дистанцию.
Ещё какое-то время парень гонял Сэджи по всему рингу, заставляя того фыркать и забавно ругаться. Затем добрый доктор умудрился выбить у снайпера алебарду и навязал ему столь неудобный при разницах в весовой категории ближний бой. Ситуация накалялась, и "Волкодавы", затаив дыхание, наблюдали за ходом сражения. Честно говоря, Аларик был уверен, что стрелок обречён на поражение.
Ещё несколько минут прошли, наполненные упорством противостояния, в котором никто не желал уступать победу. Как ни странно, но эта капризная дама отдала предпочтение снайперу.
Джеймс подал руку поверженному Сэджи, и тот не преминул завалить оппонента на маты с громким аргументом:
- А это чтоб ты клювом не щёлкал!
Эльфоподобный стрелок только смеялся.
Мужчины поднялись и после рукопожатия разошлись.
- Аларик, - окликнул помощника леди-инквизитора Киннер, старший брат укушенного Сайвика, - вызываю тебя на дуэль!
- На учебную, - тот час же с улыбкой добавил "Волкодав".
Медик одобрительно крякнул:
- Мне очень хочется посмотреть, выдюжит ли солдат из центральных провинций против нашего брата. Давай, охотник! Волколаков ты валил знатно!

Саунд: ссылка


Маршал успел не только узнать о творящихся в крепости непотребствах и построить магистра, но и отдал распоряжения нужным людям о подготовке лаборатории. Он не собирался обустраивать её по морготскому образцу, прекрасно понимая, что гьеденские технологии ушли далеко вперёд. А вот проверить вентиляционные шахты, экранирование, системы водо- и воздухопроводов, электросети и прочее граф считал необходимым. Если уж он сдаёт в эксплуатацию лабораторный комплекс, то этот самый комплекс должен походить на сооружение своего типа, а не на свалку безобразно устаревшего оборудования.
В кабинет Ксавьера постучали. Когда учёный дал разрешение гостю войти в комнату, на пороге появился среднего роста мужчина в мундире "Морготских Волкодавов". Коротко стриженые волосы его были тёмно-русыми, голубовато-зелёные глаза смотрели живо и остро; на вид пришедшему было около сорока лет, и он мог выглядеть привлекательно, если б из-под закрывающей его левый глаз повязки не расползались, подобные лучам жуткой звезды, белесые рубцы. Люций почти на автомате бросил мимолётный взгляд на погоны визитёра: тот был при капитанском чине.
Человек заговорил:
- Здравствуйте, господин Ксавьер. Господин маршал поручил мне помочь вам с перемещением на новую площадь. Я буду вашим проводником и консультантом по части некоторых затруднительных вопросов.

Саунд: ссылка

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Нилит резко обернулась на голос. Нет, без всякого сомнения - эти слова были адресованы именно ей, ну кого еще в этом городе могли красавицей величать?
На прелестном личике застыло удивление, впрочем, оно исчезло почти мгновенно, стоило лишь всмотреться в лица потенциальных спутников и оценить недостойность этих кандидатов. На анализ ушло всего пара секунд, после чего тифлингесса поджала губки и нахмурила бровки, пытаясь вспомнить куда же билетик припрятала, потому как забыть его она определенно не могла, ибо не в ее натуре что-то забывать. Если Нилит вдруг что-то все-таки забыла, знайте - в ее тело подселили пассажира! Но это тоже из ряда невероятного, не зря же она подкладывает амулеты в нижнее белье! Да, от подобных инцидентов, и многих других, она тщательно себя страховала, всецело полагаясь на силу своих оберегов.
"Ты меня разочаровываешь, девочка... Ответь болванам, а уж потом свою бумажку ищи!" - подсказывал внутренний голос.
Нилит вышла из ступора и натянула приветливую улыбку.
- Ах, господа, и рада была бы, но я уже приглашена. - без зазрения совести врала чародейка.
Ложь давно стала неотъемлемой частью ее жизни - вот к чему привела дружба с внутренним "Я", озлобленным на мир близнецом, сидящем внутри, которого породило проклятие пустоши.

Дрэйк.
Мистер Кутнер подошел к Эйбу преподнося перо и чернильницу. Как-то один из членов кружка шепнул ему по секрету, что Дрэйк - самый настоящий пират и теперь хозяин подвала робел в его обществе. Внимательному зрителю было бы видно, как он нервно сглотнул перед произнесенной фразой.
- Мистер Абрахам, вот ваше перо, - произнес он, хотя в его эмоциональном состоянии было бы уместнее повести себя, как джентльмен обнаруживший в своей ванне каймана.

- Билет? - брезгливо скривив губы и изогнув вопросительно бровь, проронила тифлингесса, но пошуршав по карманам, выдала стражнику необходимую сумму.
- Надеюсь, это путевка в первые ряды. - уже с улыбкой добавила Нилит, получив билетик в руки.
Элегантным жестом убрав клочок бумаги в декольте, девушка развернулась и якобы случайно махнула пышными волосами на прощание, щекотнув кончиками стража по лицу и оставив на нем легкий аромат сандала.

По дороге домой Нилит снова пришлось "уворачиваться" от взглядов зависти и страсти, что неизменно сопровождали ее на улице. Сложнее всего было избегать старых клиентов и потенциальных, потому как сегодня она спешила, а одна мадам уже умудрилась отнять у ворожеи очень много времени. Но за долгие годы популярности наметанный глаз приспособился молниеносно оценивать лица окружающих и распознавать в них эмоции и желания, по этому избежать ненужных встреч и разговоров даже в таком людном городе Нилит удавалось как никому другому.
"Надеюсь Лирацио не пропустит свои игры... Я одену то черное платье с белым верхом, что на позапрошлой неделе забрала из ателье. И декольте в нем что надо, и разрез на юбке соблазнительный, не слишком откровенный. А белая меховая оборка по воротнику смотрится очень богато и элегантно. Шейку идеально подчеркнет сапфировая подвеска, а туфельки... О боги! Я не купила туфли под новое платье!!!"

Мысль о том, что Нилит не успела дополнить обновку еще одной обновкой, и что теперь придется копаться в "старье", изрядно испортила ей настроение. А в разряд "старье" попадало все, что было ношено хотя бы один раз, или куплено, но не одевалось ни разу в течении месяца. Не балуя себя обновками, Нилит уже не чувствовала себя такой привлекательной, ей казалось, что все будут тыкать в нее пальцем узрев, что такая состоятельная особа не может позволить себе купить приличные вещи.

Но выбора у чародейки не было, ведь к встрече с Лирацио нужно подготовиться самым тщательным образом! Она уже много месяцев искала с ним встречи, и не могла позволить себе облажаться именно сегодня, когда подвернулся такой замечательный шанс произвести на этого мерзкого типа сногсшибательное впечатление!
"И почему я не догадалась раньше сходить на эти чертовы игры? Лирацио любит свой маленький цирк, и в этот раз у него нет права пропустить такое зрелище!" - что она имела ввиду под словом "зрелище", себя или игры? Риторический вопрос, особенно если учесть, что сейчас Нилит выглядела весьма эффектно лежа в ванной, над водой вздымались изящные плечики, упругий бюст и закинутые на бортик ножки. На поверхности плавали лепестки цветов и маленькие блестки масел.

Через три часа довольная красавица с улыбкой крутилась у большого зеркала, пытаясь решить как лучше уложить волосы, чтобы прическа выгодно смотрелась с платьем. До начала "концерта" оставалось достаточно времени, чтобы одолеть и эту проблему. К слову, с чувством времени у Нилит было все в порядке, а вот с чувством меры, касающейся внимания к собственной красоте, не вполне. Эта кокетка обожала часами вертеться перед зеркалом представляя, как сводит с ума очередного несчастного богатея.

Платье сидело великолепно! Буйные локоны были слегка небрежно заколоты сзади, образуя весьма романтичную прическу, а самое главное- обнажая тонкую шейку. Несколько прядей нарочито выбивались из общей массы кудряшек, воздушно обрамляя личико чародейки. Туфли из черной кожи выглядели идеально, но все же Нилит казалась заметна их не "первая свежесть". Сапфир на тонкой цепочке сверкал не хуже алмаза, синим бликом подыгрывая желтым глазам и строгому вечернему макияжу.

В подвале господина Кутнера пахло выделанной кожей. Когда заговорщики пришли сюда первый раз здесь еще хранились упряжи которыми комплектовались кареты, галантерея для косметической починки и капитального ремонта. Для хранения кожи требовались особые условия и поэтому в подвале было сухо, а окна находившиеся под потолком хоть и представляли из себя лишь узкие щели, но прогревали помещение исправно.
Тогда от каждого шага по дощатому полу в свет косых лучей солнечного света поднимались облачка пыли. Извиваясь как танцовщицы в сиянии софитов и глаз ликующей толпы они давали понять, что настоящий хозяин этого подвала не Кутнер и даже не застройщик этого района. Настоящим хозяином этого места было Время. Теперь времени не было. Окна были занавешены непрозрачными занавесками, лишнее из помещения убрали и сделали влажную уборку оставив лишь огромную, в человеческий рост бочку вмурованную в стену, несколько столиков и стульев в достатке. На сводчатом потолке горели свечи в люстре напоминающей колесо от телеги, а на полке рядом с бочкой стояли в ряд графины с бордовой жидкостью и ряд коренастых бокалов грубой работы, однако сделанных из местного хрусталя.
Сам господин Кутнер милостиво пустил людей в свой дом и постарался создать им комфортные условия. Человек в годах, из тех кого молодые восторженные студенты с презрением называют обывателями, своих идей он по поводу революции, смещения правительства или становления нового порядка не имел, но любил слушать собравшихся примостившись на табуретке у крутой лестнице вверх. По словам Дионисио этот маленький человек как нельзя лучше понимал, что на его глазах творится история и быть причастным к событиям, которые останутся в истории для него было великой честью и самой большой наградой. В ответ на благодарности он только смущенно отмахивался и заливался краской говоря, что его маленькая услуга может принести стране пользу такую, такой все его семейство не сможет принести за целый век.
Сегодня снова было собрание. Лидера подпольщиков не было, но именно он и организовал эту сходку прямо из своей одиночной камеры. Посещения были разрешены только его супруге, ей-то он и нашептал, что время не ждет и собрание отложить никак нельзя.

Керри Эрерра-Вотердип.
- Я слишком много взял на себя, - взволновано шептал он на ухо Керри в полумраке сырой камеры больше похожей на небольшой, ветхий склеп, - механизм уже запущен и сейчас нужно многое сделать. Теперь когда я здесь, вся надежда только на вас. Нам нужно всколыхнуть народ. Мой тюремщик иногда пересказывает слухи или дает почитать газету, я слышал про то, что произошло на плантациях и поспешил бы туда, чтобы раскрыть эту грязную тайну, показать миру что это за люди, которые входят в их дома! Еще я хотел совершить поездку в Истоки - власти сильно обеспокоены их деятельностью, если ты понимаешь про что я, но я не уверен, что это безопасно, я хотел посмотреть, что это за люди и можно ли с ними вести дела. Верхний Лейдан. Там, говорят до сих пор сохранилась старая династия королей, но вестей от них нет, как и никто не знает, что они думают о ситуации. У меня намечалась еще одна встреча, про которую я не могу даже упомянуть здесь, но я передал послание "печатнику", надеюсь он заметит, потому что второго такого шанса не будет. Вы должны начинать действовать без меня...
Внезапно он закрыл лицо руками, как человек пытающийся сосредоточиться во время бессонной ночи. Эрерра посмотрел на девушку с горечью и Керри внезапно поняла, что он постарел.
- Это заключение не идет мне на пользу, милая. Я все время думаю, строю планы, анализирую. Слишком много свободного времени и слишком мало информации. И вот теперь вместо того, чтобы говорить вам о том, как слуху не хватает шелеста ваших юбок, я вынужден давать поручения пока отвлекся надзиратель... Это проклятое место сводит с ума. Идите, любовь моя. Я слышу шаги за дверью... время посещения подошло к концу...

Гай Финниган.
Накануне просматривая утреннюю прессу мистер Финниган наткнулся на небольшую заметку на второй странице. Прочитанное заставило его отставить в сторону утренний кофе и нервно поправить узел галстука. На желтоватой бумаге еще пахшей типографской краской было написано следующее:


Этот код мог разобрать только он. Буквы, количество их в предложении, расстановка - все говорило о тайном послании от их плененного лидера.
"Гай важная встреча на 12 широты и 74 долготы завтра 11 вечера".
А еще через несколько часов к его дому подъехала повозка леди Вотердип и ситуация стала предельно ясной.

***

Теперь все были в сборе и настало время решать насущные дела. Господин Кутнер плотно запер дверь подвала и, пока собравшиеся обменивались рукопожатиями и приветствовали друг друга, умастился на свой табурет.

-Порежу, я тебя порежу. Будет больно, очень больно, хи-хи-хи, и, когда я тебя достану из этой банки, ха-ха-ха, то я... - бормотал За-Вик, обхватившись руками и ногами за правое незащищенное металлической пластиной колено робота. Где-то он заприметил малозаметный тросик, что соединялся с подвижным шарниром и заставлял механическую ногу сгибаться под чутким управлением Джига. Срезать его - и огромный робот упадет, а дальше вскрывать будет легко. Его нож-бабочка и не такой металл вскрывала, да, да, ДА, ДА-А!

Джиг в отчаянии махал робо-руками, пытаясь достать наглого маньяка, но тот вовремя уворачивался и все ближе подбирался к передаточному тросу. В отчаянии маленький йордл задвигал все рычаги, которые попадались под руки. Робот резкими рванными движениями переступил с ноги на ногу, механическая ступня топнула пару раз, а затем махина Джига вдруг рванула в сторону заледеневшей стены уступа. Конрад Вандерер вовремя отпрыгнул в сторону от несущегося прямо на него Меха. За пару мгновений робот добежал до преграды и врезался в нее, не сбавляя скорости. Послышался громкий лязг металла, звон на некоторое время заглушил даже воющий ветер, а белоснежный снег окрасило красным.
Одно кровавое пятно было на стене, другое - совсем рядом, в месте, куда сползло тело За-Вика, но больше всего крови осталось на острых, выпирающих деталях правой робо-ноги. Какое-то время от творения Джига шел особо черный дымок, слышалось поскрипывание движущихся деталей, а затем робот встал и побрел к королевской троице и восьми оставшимся новым чемпионам Лиги Легенд. Трещали шестеренки, скрипели движущиеся части, лишь хорошо смазанная правая нога работала относительно бесшумно.

-Роланд, похоже мы только что потеряли десятого чемпиона. Не отец, так призыватели точно с нас шкуру сдерут. - вздохнул первый брат.
-Хей! Могли бы подождать, пока мы поставим вам метки возрождения! - возмутился Роланд. - Человек погиб из-за твоего нетерпения, робот!

В этом посте мы узнали:
За-Вик был-таки человеком, и он умер. Впрочем его нож-бабочка вроде бы была при нем, может она еще осталась у трупа?
Конрад Вандерер умеет отпрыгивать вовремя в сторону.
Когда робот смазывается кровью, он становится не таким шумным.
Братьев - два. И второго зовут Роланд.
Они должны были поставить на вас метки возрождения, привязав к магии Нексуса, но не успели.
 

Мелкий пакостник Тыбля защелкал языком!
- Попал, попал, попал... И следом запустил ещё несколько десятков метательных снарядов по позициям приближающихся гвардейцев.

Мелкому дурню было абсолютно невдомёк, что его могут поймать и привлечь к уборке помещений и учинённой им же самим разрухи. В прочем, старый хозяин как-то раз попробовал это сделать. Приказал миньону убрать помещение и чтобы ни одной соринки не было, расставить всё по местам. И нужно признать, что Тыбля справился, всё помещение сверкало чистотой, но радость хозяина была не долгой. Всё началось в тот момент, когда он плюхнулся в своё любимое кресло и в его филейную часть вонзились зубья столовых приборов, которые Тыбля спрятал в складках обивки. Подскочив, как ужаленный, он опрокинул кресло, а под креслом оказались залежи мусора и объедков, которые Тыбля спрятал с глаз долой. В общем весь мусор миньон распихал по закромам, распихал по вазам и закопал в кадки с растениями, наведя только внешний вид порядка, так что хозяину пришлось ещё недели две искать нужные ему вещи, поскольку сам Тыбля не помнил, куда и что он прятал стараясь быстро справиться с поручением и обрадовать хозяина.

Довольная морда миньона высунулась из-за сундука, приобретя тёмно землистый оттенок, в цвет старой древесины, почти не отличимой по текстуре от сундука. Миньон углядел, что Большая Дылда схватила страшника и решила его использовать как метательный снаряд, вот только целился он не в Тыблю. А жаль, летающий гвардеец, это же так весело. В прочем, пролетающий мимо гвардеец не мене весело.
- Покатушки! Пискнул миньон и плашмя спрыгнул на спину пролетающего мимо гвардейца. Остаток пути до двери, и часть расстояния по ту сторону, Тыбля преодолел верхом на стражнике, щурясь от удовольствия и вцепившись в воротник, чтобы не упасть. Пролетая мимо остроухого, он улыбнулся, показав ряд острых зубов.

Когда грузное тело упало на пол и проскользило несколько метров, миньон оттолкнулся, подпрыгнул и совершив кульбит, вновь полез на стену, постоянно озираясь в поисках "ОСКОЛКА- ЧЕГО-ТО-ТАМ..."

Даже в самых причудливых сновидениях не привиделось бы благородной аристократке, как она будет стрелять по имперским солдатам, прикрывая гоблина от вражеского огня. Или, если уж на то пошло, чтобы дочь дома Блэкберд задержали те же самые имперцы. Да чтоб все провалилось пропадом, даже вызволение кого-то из застенков карцера было уже немыслимым для юной благовоспитанной леди действием!.. Ну и черт с ней, благовоспитанностью. История все равно все наврет.
- Считай, что я тебя наняла, - проговорила Натали скороговоркой синеглазому, - И держись рядом с Наоми! - она оглядела палубу, и поняла, что если гоблину не помочь, то очень даже легко окажется так, что "Сова" не взлетит. - Давай, Снаргл! - Она прицелилась, и выстрелила куда-то в сторону нападавших. - Свободу Сове! Свободу всем! И пусть никто не уйдет обиженным!

Теперь и кухарки, рискнувшие организовать эту маленькую авантюру, и Жизель, бывшая её непосредственной участницей, смотрели на Верене иначе. Если раньше её пытались опекать, точно малое дитя, или же поглядывали на неё с недоверием, то сейчас воспринимали как свою и прислушивались к тому, что она говорила. Кузе доказала благонадёжность своих намерений, и к её происхождению, а также странным силам, которыми она обладала, больше не было опасения. Толстая Хильда заваливала молодую жрицу вопросами по поводу невидимых обитателей подлунного мира, а Нина интересовалась свойствами различных трав. Девушка могла только удивляться, что к ней так хорошо относятся в этой в этой провинции, окружённой длинным шлейфом самых разнообразных, самых жутких слухов.
- От Катты слыхала, что не завтра, так послезавтра Его сиятельство выпишут, - сообщила Нина, выставляя на большой деревянный стол, помещавшийся в комнате прислуги, керамические миски.
- А вот и виновница ж! - всплеснула руками Хильда, поставив посреди столешницы блюдо с запечённой речной рыбой, которую элергордка никогда раньше не видела. - Вивьен, ай да за стол!
Вошедшая жрица было опешила, но ситуацию разъяснила Мила:
- Мы хотим хоть как-то уважить тебя, Вивьен.
Несколько смущённая девушка послушно уселась на стул, наблюдая, как на столе появляется незамысловатая снедь вроде вареного картофеля, обсыпанного зеленью, сметаны в большой кринке, квашеной капусты, сала и прочего подобного. В обществе благостно настроенных кухарок она даже на некоторое время отвлеклась от тревожных событий последних дней. Кузе потихоньку следила за мужчиной, окружённым чёрной аурой, и замечала, что тот постоянно находится рядом с инквизитором. Ей сейчас могла представиться замечательная возможность порасспросить о нём вездесущую и всеведущую прислугу. Раз уж эти женщины знали, что творится в реанимации, то могли рассказать хоть что-нибудь об этом подозрительном офицере.

Саунд: ссылка


Пока граф поправлялся под опекой медицинского персонала, Изабо, таская за собой Аларика, работала, не покладая рук. Осерчав на замечание Найджела по поводу протоколов, она прямо со следующего утра начала допрос с пристрастием. Расположившись в небольшой светлой комнате, она поочерёдно вызывала к себе воинов из сопровождавшего де Рэ отряда и заваливала каждого вопросами, надеясь раскопать что-нибудь такое. Впрочем, результат был далёк от ожидания: рассказы "Волкодавов" различались в деталях в зависимости от того, где во время столкновения находился тот или иной боец. В общей же сложности выходило следующее: маршал вёл себя, как обычно, колдовских штук не вытворял, еретических речей не произносил и вообще держал себя так, как полагается добропорядочному ватиканцу ровной до той поры, пока не рухнул посреди часовни от потери крови. Изабель хмурилась, Аларик прятал за услужливо принесённым служанкой бокалом с ароматным травяным отваром довольную ухмылку: уж эти-то закопать командира заживо не пытались.
Усердное дознание продолжалось четыре дня, но без особых изменений. Поговаривали, что де Рэ поставлен на ноги чудодейственной "Слезой Магдалены", и Аларик только пожимал плечами, видя, как горят глаза у его начальницы в предвкушении. Оставалось только гадать, чем ей не по нраву пришёлся морготский правитель. Чёрт разберёт этих женщин... Ладно, не всех. Иные рыжеволосые дамы козней не строят, и мозги у них работают навроде мужских. В смысле, без заморочек и излишнего кокетства. Побольше б таких.

Саунд: ссылка


Было уже поздно, и все обитатели замка, не считая солдат, дежуривших на своих постах, да пары фанатичных исследователей в лабораториях, спали. Николас, впрочем, хоть и не караулил, тоже не дремал. Блуждая по коридорам, он заметил женский силуэт. Из-под капюшона ночного халата выглянули знакомого оттенка пряди, и чернокнижник насторожился: хранительница Чаши? Кажется, девчонка тоже заметила его и бросилась наутёк. Ван Тейн преследовал её, пока не потерял из виду. Впереди в коридоре маячили стоявшие у массивных дверей спецназовцы. Надоедливая элергордка точно испарилась, и разочарованному колдуну пришлось возвращаться назад.
Впрочем, через несколько поворотов он наткнулся на рыжую у какого-то древнего доспеха. Сердито фыркнув, он схватил её за плечо и развернул к себе. Волосы у девицы были скорее каштановые, чем рыжие, веснушчатое широкое лицо не несло на себе ни единого характерного для элергордцев признака. Служанка испуганно вспискнула и выронила корзинку с ветошью.
- Ты... зачем убегала? - сконфуженно произнёс абиссариец.
- В-вы меня напугали, г-господин, - отвечала та. - Я темноты до жути боюсь, а в той части свет приглушён был. И шаги чьи-то позади... Я и дала стрекача!
И что тут попишешь?
Николас оставил в покое трусоватую горничную и поплёлся назад. На своём этаже он наткнулся на белое шёлковое облако, в котором узнал без труда баронету де ла Круа.
- Вам тоже не спится, старший лейтенант Вантейн, - произнесла она, и чернокнижнику показалось, что в её карих глазах замерцали какие-то странные огонёчки.

Саунд: ссылка

Вернувшись в стойку после удачного выпада, сирасси едва стоял на ногах. Меч в руке подрагивал и клонился все ниже к земле, а горизонт все время норовил медленно уплыть куда-то вбок, как бархан под ветром. Но после слов кочевника Сирокко словно оплеуху зарядили.
- Тварь!? Ах ты кхас-сум-мата!*
Сирасси аж задохнулся от возмущения. На подгибающихся ногах он подошел ближе и, размахнувшись, пнул кочевника под ребра. Ну, пнул бы, если бы в глазах не двоилось и ноги не шатались. Когтистая лапа описала в воздухе полукруг, и подняв кучу пыли, ящер растянулся рядом с кочевником, сжимая меч. Побарахтавшись секунду на земле, он уперся лезвием в землю и с трудом привел тело в сидячее положение. Острый клинок ушел в землю на добрую треть, прежде чем сирасси смог поймать равновесие и отпустить его. Зажав одной рукой рану в боку, он принялся копаться в сумке, выплевывая слова в сторону поверженного кочевника:
- Сссам себя добей, крыса сссстепная! Ссссам подъехал, ссссам напал, ссссам своих людей погубил - зарезаться тоже сссам сможешшшшь!
Из сумки наконец вынырнул мешочек, из которого на ладонь ящера высыпалась щепотка красновато-белого песка. Сирокко приложил руку с порошком к ране и отчаянно зашипел, когда из-под пальцев пошел легкий дымок.
- Пайрусссссс!... тебя забери, - глубоко вздохнув, он убрал руку от раны и осмотрел результат. Разрез покрылся толстой корявой коркой, которая трескалась и норовила отвалиться хлопьями после любого движения. Через несколько часов застывшая "пена" сойдет совсем, оставляя рану закрытой естественным рубцом. Ящер перевел взгляд на хрипящего кочевника.
- Я всегда убивал только защищаясь, - сказал он уже гораздо спокойнее. - так что давай дальше сам. Или вон ее попроси, я ей кинжал дал, - он кивнул в сторону Айрин, не глядя на нее. - А если все же передумал умирать, могу прижечь рану и тебе. Только давай быстрее решай, а то твои друзья на подходе.
Он отвернулся от кочевника и стал смотреть на приближающийся столб пыли. Рефлексы заставили боковым зрением все еще следить за раненым кочевником, но сил что-то придумывать уже не оставалось, поэтому он просто сидел, вслушиваясь в степь, и не думал ни о чем. Ветер шелестел низкой травой, пуская бесконечные волны на запад, и переливаясь на холмах, накрытых тенями облаков. Где-то совсем рядом трещал кузнечик и мелкие мошки вились перед носом, сливаясь с прыгающими в глазах черными точками от потери крови. Лошади кочевников, освободившись от всадников, мирно щипали траву, вытягивая морды под сбруями. Сирокко отдыхал.

Один маленький, но очень гордый собой миньон, остановился и надул щёки.
"Пффф... Как три пальца о базальт! Ну как дети.. ей богу, как дети... Не замок, а проходной двор..." Глаза существа пульсирующие неровным алым цветом чуть поугасли. Тыбля прищурился и плотоядно уставился на верхние и задние полусферы дамских прелестей...
"Ай, ай, ай... Какой красотка..." От возбуждения он даже зацокал языком, от чего под каменными сводами раздался тихий клёкот, сменившийся тихим радостным шипением.
Начиналась любимая игра Тыбли, которую так любил его первый и единственный хозяин, елси не считать владыки преисподней, который игры вообще не любил... А маг так и называл эту игру "Ку-ку, куда Тыбля спрятался?". Иногда они по нескольку часов играли в эту игру, но когда маг всё же находил Тыблю, то нагружал его разного рода поручениями. Эта часть игры ему совсем не нравилась, но противиться воле призвавшего его мага, было невозможно.
"Да, да, да... Начинается любимая игра... " От нетерпения миньон даже подпрыгнул на месте, а приземлившись, побежал к двум фигурам, на ходу творя заклинание невидимости...
Добежав до мужчины, он остановился и тихонечко пошел следом, выжидая удобного момента, и когда такой момент представился, он легонько стукнул свой ладошкой по заду девушки и отпрыгнул за спину мужчины...
Еле еле сдерживая ехидный и гаденький смешок, миньон-пакостик ждал, феерической развязки и доброй, звонкой оплеухи, на крайний случай пощечины...

- Я хочу сказать, что это может произвести неверное впечатление.- терпеливо ответила чародейка приложив руку ко лбу.

В следующий момент у Нилит екнуло сердце: полетела на пол кружка из ее дорогущего чайного сервиза! Это, и то, что кипяток ошпарил нежную кожу, а так же сулившие в последствии непривлекательные ожоги просто и быстро выбили из равновесия Тифлингессу.

"Дьявол! Сдохни!"- ударила в голову ярость. Сверкнув глазами, Нилит схватила первый подвернувшийся под руку предмет- чайную ложку, резко приподнялась на стуле и застыла в таком положении на пару секунд.
- Все в порядке.- еле слышно промямлила она с каменным выражением лица и встала.

Рука все еще крепко сжимала серебряную ложку. Нилит медленно направлялась в сторону истерички, остановилась на долю секунды подле нее и прошла мимо. Открыла стенной шкафчик, погремела чем-то, вытащила большую стеклянную банку с желтоватым кремообразным содержимым, скинув туфельку села в кресло-качалку и принялась молча намазывать лекарство на ожоги.

Внутри полыхал пожар злобы и ненависти, но Нилит старательно держала себя в руках. Возможно клиентку спасало именно то, что чашка осталась невредимой.

Вы не можете просматривать этот пост!

- Дааа, теперь мне гораздо легче, дружище! - уныло протянул Бартоломей. С каждым шагом, что они делали в сторону тюрьмы, настроение Тифлинга стремительно ухудшалось. Всё таки не смотря на добродушное поведение пузатого стражника, он вполне серьёзно собрался запрятать драчунов за решётку, а потом и более того, отправить на какие-то смертельные игры.
В поисках спасения, Бартоломей начал оглядываться вокруг, но, учитывая таинственное оружие стражника, все возникающие идеи быстро отметались как несостоятельные. Вот впереди показалось мрачное здание тюрьмы. Справа от него были обычные для этого района холупы, слева - какой-то оружейный магазинчик. Порыскав по нему глазами, Тифлинг вздохнул и отвернулся. Толку от оружия, когда самое совершенное оружие у тебя с собой - твоё собственное тело.
И вот маленькая процессия вошла под тёмные своды каземата. Пара коридоров, поворотов и дверей, и вот трое заключённых стоят шеренгой, а перед ними с добродушным видом прогуливается усатый низкий мужчина. Вообще эта идиотическое добродушие стражников начинало раздражать Бартоломея. Его тут считай казнить собираются особо изощрённым способом, а они улыбаются. Тьфу.
- Таааак, кто это к нам сегодня пожаловал? Ммм? - спросил Усатый облизнув губы и как-то странно подпрыгивая при ходьбе. "Как маленький надувной мячик" - промелькнуло в голове у Тифлинга, от чего он невольно прыснул со смеху. В ответ на это, Усатый тут же словно коршун молниеносно оказался перед Бартоломеем (что было довольно выдающимся достижением для его комплекции) и по-дурацки удивлённо выгнув брови домиком спросил:
- Оооо, а тебе, Хвостатый , очень весело как я посмотрю. Что ж, так и запишем. Весёлый парень. Зрители любят таких. Когда будешь подыхать, постарайся по-больше кричать и смешно дрыгать ногами. - Сладко улыбнувшись напоследок, он повернулся к стоявшим в углу стражником и рявкнул:
- Обыскать и в камеру его!

Сирокко вздохнул. Охрана каравана, как же. Те, кто вчера весело потрошил караваны, но осознал, что чем меньше их ходит, тем меньше добыча, а за охрану пяти караванов можно получить столько же, сколько собрать добычи с одного. Веселые улыбчивые ребята, скорые и на слово, и на руку.
И сейчас четверо этих веселых парней кружатся вокруг верхом, а у него в активе - только он сам. Девушка кинжал даже поймать не смогла, не то что "вынуть" из воздуха правильным хватом. Великий Пайрус, угораздило же... А затем в голову сирасси закралась неожиданная такая мысль.
- Хэй, хозяйка, пойдешь замуж? Глянь, какой красавет-сссс, - Ши'ар широко улыбнулся доброй ящеровой улыбкой во все сорок восемь зубов, присвистывая на согласных изредка. - При коне, при броне, при дружине... - он загибал пальцы левой руки, перечисляя достоинства новоявленного "жениха", и обходя "невесту" по тому же кругу, следуя за мордой коня. - Ты мне за защиту платишь, а я тебе в благодарноссссть жениха подарю, а? Подумай! А ты, жених, чьего роду-племени? Много ли приданого имеешшшшь?
Сирасси заливался соловьем, улыбаясь так, что не понять было - шутит он, или всерьез "продает" "невесту", а правая рука при этом невзначай зацепилась когтем большого пальца за перевязь так, что между остальными пальцами оказались рукояти сразу трех ножей. Одно движение, и три маленькие смерти полетят к цели.
Но Сирокко очень надеялся, что не придется вот так - сразу против четверых. Будь он один - рискнул бы, веря в свою ловкость и скорость. Напал бы первый, используя преимущество неожиданности - ну какой дурак один против четверых полезет! - и, проредив тонким свистом ножей ряды противников, начал бы Танец Клинка... эх, мечты. Стоит одному из них приставить острие к горлу девушки, и предстанет юный Ши'ар перед не самым легким выбором, от которого предостерегали мастера-учителя: "Порой честь дороже жизни, порой - глупость, за которую гибнет в остальном хороший воин. Будь же умным хорошим воином. Желательно - и живым при этом."

Рыжая пискнула, когда в воздухе сверкнул металл, и в последнюю секунду отскочила в сторону. Кинжал хлопнулся на землю, а Айрин виновато улыбнулась ящеру и поспешила поднять клинок. Да-а, холодное оружие явно не было ее коньком... Всадники приблизились, и Айрин спрятала руку с кинжалом под плащ - зачем сразу вызывать агрессию?
Им с Сирокко "повезло". Подъехавшие оказались гремучей смесью: кочевники, в свое время осознавшие, что перевозить караваны это если не их призвание, то попросту замечательный источник прибыли. Горячие головы, готовые подзаработать на чем угодно... Один из них, счастливый обладатель легкого доспеха, пришпорил коня, вырываясь вперед, и объехал их вокруг, внимательно осматривая. Затем осклабился, глядя на Айрин:
- Эта будет моей. Эту хочу в жены.
Девушка обомлела. Ни тебе здрасте, ни до свидания. Осмотрели - так, что рыжая почти наяву почувствовала, как ее общупывают эти грязные лапы, - и на тебе. В жены.

За десять тысяч лет Валиант Эльвенор успел много чего повидать, и удивить его было весьма сложно. Однако чернокнижника потенциальная жертва не просто поразила - ввергла в мощнейший когнитивный диссонанс! Никогда раньше никто с такой лёгкостью не... не то, чтобы отклонял его ментальный зонд... отшвыривал его, точно щепку! А эта нахалка не просто не дала ему разобраться в видении, но ещё и хихикала.
Колдун оторопел и минут пять сидел без движения
- Абби, варпова ты курва, я, конечно, ждал, что ты подложишь мне свинью, но чтоб такую... - потрясённо проговорил Повелитель Ночи. - Я не управлюсь с ней за трое суток, как планировал!
Впрочем, почти сразу его лицо вновь приобрело выражение крайнего спокойствия. Всё-таки кое-что ему узнать удалось, и разрозненные кусочки головоломки начали складываться воедино.
Итак, девчонка была псайкером. И явно псайкером не десятого эшелона. Где работают шибко способные псионики, если они поклоняются Трупу-на-Троне? Праа-аавильно! Их привечает, пусть и со скрипом, Имперская Инквизиция. А что делают инквизиторы, у которых шило пониже спины? В десяточку! Раскапывают частенько то, что не надо. Интересно, что такое дамочка раскопала, если мир может стать с ног на голову?
Космодесантник встал с кресла, достал из стола бутыль выдержанного амасека, налил полный кубок и залпом осушил его, почти не почувствовав вкуса. Не то, чтобы полегчало, но размер очей Валианта уже не вызывал ассоциаций с героями аниме.
Минут на сорок Эльвенор отлучился, а потом снова объявился за столом. Вместо доспехов на Астартес был длинный синий шёлковый халат, а его влажные волосы намекали, что возвратился он из ванной.
Нахмурившсь и покосившись на пикт с зловредной инквизиторшей, Валиант снова уткнулся в книгу.

Зиара замерла, лихорадочно обдумывая варианты выхода из этой ситуации. В принципе, эльф ни в чем не провинился. Ну, почти. Нет уж, провинился! Он действительно собирался ее тут бросить!
Но остался же. И даже пообещал провести. Ох, чтоб вас всех пробрало! Как же ты не вовремя, папенькина бронька!
Но время утекало, секунда за секундой, напряжение возрастало. Если она сейчас прикроет эльфа - он уйдет. Нет, поблагодарит, возможно, и слиняет, пока она не притянула еще больше неприятностей. Ничего им двоим не светит... Стоп, а она что, вдруг начала думать о них двоих?..
Что же, если других вариантов нет...
Девушка, обернувшись, обхватила ноги эльфа и завопила:
- Варранг, лови его, я держу!!!

"Действительно у воинов тут слишком много возможностей. Может это и неплохо, что меня изгнали? Нет. Плохо." Отал нахмурился и стал мысленно искать историю.
- Меня это устраивает. Хм, но единственное, на что я не соглашусь, это сопровождение смертников и рабов. На эту работу у меня табу. Итак, если ты не против, начну совой рассказ я прямо сейчас. И начнётся он с момента моего изгнания. Произошло это событие четырнадцать лет назад...

------------------------------

Отал выглядел опустошённо. Почему его изгнали, ведь он всего лишь спас несколько эльфов, дав им переночевать в крепости. Но это уже никого не волновало. Теперь он - изгой и преступник своего народа.
"А еды не так уж и много, плюс оружие не дали. И как я должен выжить? Тем более я ни черта не знаю о внешнем мире. Ладно, как-нибудь прорвусь."
<....>
Очередной привал и перекус на окраине лиственного леса. Но что-то было не так. Чирак чувствовал, как будто за ним наблюдает пара любопытных глаз. Минотавр доел и прилёг, чуть позже засопел, но он лишь пытался обмануть наблюдателя. И у него получилось. Через полчаса три гоблина тихо появились и начали тихо подкрадываться к Оталу. Один из них встал слишком близко к лицу "спящего" минотавра, и Чирак почувствовал. Мощная рука схватила гоблина, и её владелец быстро поднялся и оценил ситуацию. "Разведчики работорговцев? Какого чёрта они тут забыли? Неужели... Нужно прикончить их, или я стану рабом" Моментально раздался хруст и схваченные гоблин перестал вырываться из руки"
"Чёрт, никакой полезной амуниции. - оглядывая гоблина, думал Чирак. - Гоблинов то и без оружия убью, а вот с орками придётся сложнее."
Гоблины, наверно, не ожидали такого приёма со стороны изгнанника и немного замешкали, но этого хватило Оталу. Он швырнул труп со всей силы в гоблина с луком и сетью и рванул к другому, который был с небольшими дубинкой и мечом. Труп попал в цель и отвлёк другого гоблина. Минотавр подлетел и со всей дури пнул гоблина, как футбольный мяч. Полёт был быстрым и недолгим. Разведчик ударился об дерево и брызнул кровью изо рта, медленно съехал, подёргался и притих. Чирак двинулся к летавшему гоблину, но половине пути его остановила и заставила вспомнить про противника стрела, чиркнувшая о подбородок. Цель повернула голову и не обнаружила стрелка.
"Плохо, очень плохо, теперь меня точно ждут неприятности."
<....>
"Сколько я от них удираю без передышки, пять часов? Может шесть. Плохо дело, надо было дать им бой. Но, чёрт, они слишком хорошо вооружены" Отал устал, сильно.
<....>
Отряд по поимке рабов явно был не в настроении. Об этом можно было догадаться по виду Чирака. Многочисленные синяки, ссадины и кровоточащая рана на лице.
"Хех, не хотят убивать, видать, слишком ценен я для них."
Молодой орк рванул на минотавра, замахнулся мечом, но промахнулся и хотел отступить, но не успел. Мощный удар копытом в правую ногу и удар кулаком в лицо повалили орка. Дальше, его жизнь была оборвана ударом ноги в грудь. Хруст и вопль орка был слышан на приличное расстояние.
"Ну вот, теперь и меч есть, только лёгенький он."
Хоть Чирак был измотан, но с мечом его опасность возросла мгновенно. Однако сопротивление изгнанника было сломлено появлением двух троллей. Пока минотавр атаковал одного блокирующегося тролля, второй саданул дубиной по затылку и вырубил Отала.
<....>
"Всё тело ужасно болит и ноет, в голове как будто канкан танцуют мои родители. И куда теперь меня везут, хотя это уже не так важно. Куда бы меня ни привезли, ждёт одна и та же участь, участь раба."
<....>
В Городе Степных Ветров стоял жуткий ажиотаж. И было почему. Ведь не каждый день тебе предлагают купить минотавра. Даже продемонстрировали его способности. Особенно публике понравилась его сила и выносливость. А демонстрация гордости и воли путём избиения и мощного удара топором по правой руке так вообще публику взорвала. Но цена заставила всех притихнуть мгновенно, ибо только немногие богачи могли себе позволить потратить столько денег.

------------------------------

Чирак прервал свой рассказ, достал флягу и промочил горло.
- Возвращаюсь к теме напитков. Отказать я вынужден из-за отсутствия денег. Итак, продолжим, шёл уже первый месяц моего рабства, переправили меня на границу степей с Малым Халифатом, я там строил укрепления и был пушечным мясом. Знаете, общая беда сближает даже бывших врагов ....

------------------------------

- Шевелись, ну же, бычара недоделанный. Кому говорят, быстрее идиот! - кричал надзиратель
- Чирак послушай его и делай так. Это точно лучше, чем упрямиться. - сказал щуплый златовласый эльф. Хоть он и выглядел измотанным и грязным, странным образом казалось, что эльф чище надзирателя и господ.
- Хех, я не такой как ты, Ол. Мне кажется, что ты слишком смиренный - ответил минотавр
К разговаривающим друзьям подошёл странный человек. Одет он был в белый заляпанный халат, доходивший до колен, чёрные штаны и такого же цвета туфли. Лицо его было бледным, странные круглые очки красовались на переломанном носу.
- Мистер Чирак, время пришло. Прошу вас пройти со мной.
Минотавр послушно проследовал за странным человеком.
- Вы ведь всё ещё в здравом уме и помните наши условия? - спросил чудак
- Да, господин Хелим - холодно ответил Отал - Я - ваша подопытная крыска и послушно следую приказом, а взамен вы снисходительно относитесь к остальным. Она же всё ещё в силе?
- Конечно-конечно, мы же - люди слова - скал Хелим и недобро улыбнулся. - Итак, сегодня я приготовил для вас удивительнейший коктейль! Вам он понравится, обещаю.
Хоть на улице и стояло пекло, в палатке, поставленной специально для надзирателей, было прохладно и свежо. На столе, перед которым остановился Чирак, стояли три коктейля - зелёный, буровато-малиновый и ярко-белый.
- Итак, мистер крыска, вы должны чётко следовать моей инструкции. Сначала пьёте половину белого, потом полностью выпиваете зелёный, допиваете белый и через пять минут, т.е. как я вам скажу, пьёте бурый.
- Буро-малиновый - сказал Чирак
-Что? - спросил "учёный". Минотавр повторил свои слова. - Да-да, как скажите. Ну чтож, начинайте. Ах да, не забывайте оглашать свои мысли и чувства, мне, как учёному, очень интересно, что с вами происходит.
"Сам бы и пил тогда, раз интересно." Отал выполнил инструкцию
- Пока стандартная реакция: повысился пульс, участилось дыхание, стало жарко. - сказал подопытный. - Вы уверены, что это пойло отличае....
Минотавр зашатался, опустился на одно колено и схватился за голову.
- Что за чертовщина, руки и ноги не совсем подчиняются мне. - промолвил он. Хвост минотавра начал вилять из стороны в сторону. - Вы дали мне какой-то возбуждающий наркотик? Чёрт, хочется что-нибудь раздолбать в хлам. А всё, проходит.
- Потрясающе, мистер крыска. Вы разложили такой сильно- и быстродействующий наркотик за такой короткий промежуток времени! Мне становится всё труднее и труднее сдерживаться. Так и хочется распотрошить вас и узнать, в чём же секрет вашего иммунитета. Но ваш владелец категорически запрещает это делать.
<....>
Мирный сон раба жестоко прервали пинком в живот.
- Вставай, чёртов нелюдь. Тебя переводят - с явной злобой сказал надзиратель
- Кх....Что за перевод?
- Ха, а ты не умнее обычного раба. Запомни, ты - вещь отражающая состояние хозяина, как деньги, например. А что будет, если хозяин разорится или умрёт?
Чирак пришёл в ужас, теперь он понял, насколько ужасен этот мир. "Правильно думал наш народ. Этот мир гнилой и больной... И я теперь такой же. Хотя нет, не теперь. Я стал таким, когда убил в первый раз. Да уже тогда моя судьба определилась."
<....>
"Ненавижу этот базар."
- Эй, раб, ты чего такой угрюмый? Хозяйка взяла тебя с собой за покупками, ты должен плясать от счастья. - сказала худенькая, бледная и по-своему красивая женщина.
Отал ничего не ответил.
- Скажи, Отал, я лучше, чем твой предыдущий хозяин.
Чирак смолчал и на этот раз
- Чёрт, никто не говорил, что настолько упрямый! Но ничего, я сломлю твою волю, обещаю.
<....>
- Хей, минотавр, тебя госпожа вызывает - сказал тюремщик. - Ох и завидую я тебе. Госпожа то та ещё штучка, да? Молчишь? Ну и хрен с тобой.
Тюремщик открыл камеру, надел на раба кандалы и вывел из камеры.
- Ну скажи, не будь занудой. Какова госпожа в постели?
- Если ты сейчас не заткнёшься, удушу кандалами.
Наступила мёртвая тишина, прерываемая изредким звонким позвякиванием тех самых кандалов.
Комната, в которую зашёл "плюшевый" бычок (так обычно его называли в этой комнате), была чистой и опрятной, а также невероятно белой. По её внешнему виду, нельзя было предположить, для чего она была нужна. Она была большой, просторной, в центре стояла широкая, круглая кровать. У стен - различные шкафчики, тумбочки с множеством выдвижных ящиков.
"Сегодня только три? Странно."
- Чего встал, как вкопанный? Не в первый раз ты здесь, уже должен знать, что нужно делать
- Да, госпожа Мейна. - ответил Чирак
<....>
- Отал, скажи мне, ты не боишься, что однажды, твой хозяин погубит тебя? - неожиданно заговорила Мейна
Минотавр открыл глаза. Он всё ещё находился в той "особой" белой комнате. Но был он наедине со своей хозяйкой
- Нет - холодно ответил Чирак. - Я уже давно прогнил, как и этот мир. Так что, единственное, чего я опасаюсь, это новости. Я боюсь, что однажды мои родители и бывшие друзья на моей родине узнают о моей жизни. Пусть лучше думают, что я давно погиб.
- Ответь, это ужасно - не видеть свою родину, не иметь возможности снова посетить её?
Наступило молчание, какое обычно наступает, когда собеседники касаются очень личного.
- Да, ужасно. И я никому этого не желаю.
<....>
- Чирак, почему ты пытался сбежать, неужто ты до сих пор мечтаешь стать свободным?! - гневно, почти крича, спросила Мейна.
Минотавр молчал. Женщина кивнула головой, и стражник со всей силы ударил в живот два раза. "Хоть бы перчатки снял, а то больно же."
- Казалось бы, столько времени в рабстве, должен уже понять, что всегда надо отвечать на вопросы хозяев, а нет, упрямишься. - сказала Мейна. - Оставляю его тебе на попечительства. Не порти его внешний вид слишком сильно, но сломи. И запомни, мне не нужна сломанная игрушка.
Стражник кивнул и принялся оглядывать обширный инструментарий.
<....>
- Итак, сколько хозяев у тебя было до меня? - спросил тучный купец
- Всего четыре - послушно ответил Отал.
- Хорошо, хорошо. Отныне я твой хозяин. Называй меня, как хочешь, это не важно. Здесь ты будешь потешать, и потакать публике, ты понял?
- Не совсем.
- Да? Ну ничего, всё поймёшь, как войдёшь в круг.

------------------------------

Минотавр глянул в окно. Уже стояла глубокая ночь. "Что-то я стал необычайно болтлив, даже не замети, как ночь окутала землю"
-Я продолжу свой рассказ после сна, мистер Трой. Если вас не затруднит, могли бы вы предоставить мне место для ночлега?

- Сегодня он явно не в духе - тихим шепотом сказал Варранг. Это был еще один типичный день. Он встретил орка приятным ясным небом, кувшином холодной воды и храпящим после вчерашней попойки горцем. Они умудрились не разнести никакой трактир, не проснуться в каком-нибудь борделе с долгом в не одну сотню золотых или карцере стражи за массовую драку. Вообщем провели непривычно скучный вечер. И все бы ничего, если бы ночью не приснился тот адский вечер изгнания. А затем глаза той девочки-нифилима...
- Слушай, а давай спор. На бочку эля. Сколько пажей прикажет выпороть мастер? Ставлю на двоих. - орк посмотрел своим типичным взглядом. Если уж настроение хреновое, то нужно хоть как-то его улучшить самому.

Каким бы чудовищным не был кошмар, он обязательно с тем или иным исходом завершается. Как и всё в подлунном мире.
Сейчас чаша весов Судьбы склонилась в сторону ватиканцев - разумеется, не без внушительного вклада Мартина Фарштайна и его людей. Все "Морготские Волкодавы" при посвящении приносили клятву верой и правдой служить владыке Моргота, и в рьяности её исполнения могли перещеголять иного полоумного религиозного фанатика, денно и нощно биющего челом при сотворении молитвы. Впрочем, толку от спецназовцев было несоизмеримо больше, чем от упомянутого типа: под орудийным огнём стая оборотней быстро начала редеть. Может, прострелить их шкуры было непросто из штурмового оружия, но вот противопоставить крупнокалиберным танковым снарядам ликантропы ничего не могли. Воя, скуля и бессистемно разбегаясь в разные стороны, волколаки дохли пачками. Иные, обезумев, кидались на танки и бронетранспортёры, погибая под пулями стационарных пулемётов.
- Вам ни к чему оружие, господин Ксавьер, - цинично осклабился майор. - Мои люди способны обеспечить вашу безопасность.
Фарштайн полуобернулся влево:
- Орнест, Страйв, Лайхо! Головой отвечаете за сохранность научного сотрудника. И не забудьте стреножить ему зверушку для опытов. На какого волчонка господин профессор перстом укажет, того и скрутите.
Те коротко кивнули, а бравый майор прошествовал к связисту и позаимствовал у него рацию:
- Первая рота, к высадке! Пошевеливайтесь! Вторая рота, оцепить территорию! Не спать, принцесски!
Видимо, глава "Волкодавов" не распространял вокруг себя сарказм и подколки только во время сна. Надев шлем и застегнув крепления, он махнул рукой солдатам, подавая знак покинуть бронетранспортёр. Люций не успел опомниться, как в окружении назначенной ему в охрану троицы оказался на лесной опушке. Он остро жалел о том, что огнестрельного оружия ему не выдали, но только поначалу. Спецназовцы не подпускали ни единой твари ближе, чем на расстояние выстрела. Несколько расслабившись, гьеденец начал присматривать материал для опытов.

Саунд: ссылка (Заменяем "Асгард" на "Моргот", убираем Асов - и самое то. ^^)


- Наши идут! - радостно заорал эльфоподобный снайпер, на щеке которого пышным цветом распускался приличный синяк. - Наши!
Это коротенькое словцо "наши", казалось, обладало какими-то совершенно особыми магическими эманациями: отряд маршала - выдохшийся, обескровленный - волшебным образом встрепенулся. У людей точно открылось второе дыхание, и они, окрылённые надеждой, продолжали бой с такой упорной и методичной яростью, что вервольфы дрогнули.
А через несколько минут боевые товарищи защитников часовни ворвались в помещение, и у подданных Артемезии Филтс не осталось шансов на спасение.
По пути вниз Аларик и Николас наткнулись на единственного живого оборотня - спина у того пылала, что твой факел. Тварь металась у кучи тел своих сородичей и явно была напугана, что впрочем, поводом для удивления не было. Грязно выругавшись, чернокнижник завершил мечом то, что начало пламя. Да в гробу он видел этих волчар вместе со статуей, чтоб их всех так и растак! Мимолётом абиссариец заметил ещё полупрозрачный силуэт с чернотой, мерцающей в груди, но тот сейчас же исчез.
Чаяния Аларика отыскать Стасяка живым оказались пустыми. Полковник был столь же мёртв, как и камень окружающих стен; оборотни выели ему лицо, частично разодрали кольчугу, укрывавшую горло мужчины, поживившись, таким образом, и его гортанью. Вероятно, удар от падения оглушил Альбина, что и обрекло его на столь жуткую смерть.
В живых остался исключительно граф; опираясь на меч, как на трость, он медленно шёл к охотнику на ведьм и офицеру.
- Старший лейтенант Ван Тейн, - хрипло проговорил Жиль, - доложите обстановку.
Вместо того, чтобы начать рапортовать, Николас подставил де Рэ плечо. Хмурый Аларик волок тело полковника, думая, как сообщить о трагедии госпоже инквизитору и, что ещё хуже и тяжелее, супруге друга.
- Основные силы подошли, маршал, - у лестницы их встретили Найджел и рыжая бестия-огнемётчица.
- Доложите о потерях, - проговорил мертвенно-бледный граф.
- Вельф Хайнкер, Рене Вальстрем, Теокаст Шайн, Курт Эммергельд мертвы. Сайвик Мунро укушен. Все остальные ранены, но живы.
- Это как сказать! - вставил свои пять копеек дымивший сигариллой медик, коему вечно сходило с рук подобное нарушение субординации. - Этот дурак Хьюго опять чуть не угробил себя "Гневом Михаила"!
Жиль хотел что-то сказать, но зашёлся кашлем. Спина и всё остальное ныло по-прежнему нещадно. И дышать почему-то становилось всё труднее. Откашлявшись, мужчина с удивлением взглянул на облечённую латной перчаткой руку, а окружающие - на него: маршал зрел в своей ладони свежую кровь, а его люди оную - на его губах. Де Рэ пошатнулся и непременно бы упал, если б его не придержал Ван Тейн. Только сейчас стало заметно, что под краем пластины, прикрывавшей спину маршала, торчит обломок рапиры. Припомнив, что на полу было раскидано немало оружия - как в ящиках, так и в свободном виде, колдун нисколько не поразился.
- Носилки сюда! Бегом! - орал доктор Рид Сэджи, выплюнув сигариллу, подоспевшим медикам, приехавшим с Фарштайном. - Аппарат ИВЛ готовьте!

Жанна заламывала трясущиеся руки и металась у бездвижно лежащего на носилках маршала. Почему... почему она не успела раньше? Почему не смогла предотвратить несчастье? Она рыдала, роняя бесплотные слёзы на белые щёки графа, и от её горестных воплей умирающие оборотни сильнее бились в конвульсиях.
Почему, почему она не может исцелить его так, как делала это прежде? Девушка с тоской взирала на то, как в вены разоблачённого по пояс де Рэ вонзают иглы с тянущимися к капельницам трубками, как пропитывается кровью бинтовая повязка, как монотонно сжимается и вновь расправляется гармошка аппарата искусственной вентиляции лёгких, поджидавшего владыку Моргота в одном из бронетранспортёров. Неужели он умрёт?!
Дорога до Машекуля казалась бесконечно долгой, но всё, что могла сделать д'Арк, это сидеть в изголовье у возлюбленного и наблюдать, как врачи пытаются спасти его жизнь.

В замке с возвращением "Волкодавов" повисло страшное, холодное безмолвие. Жители Моргота не привыкли паниковать и суетиться, и потому свои переживания держали при себе. Жизель едва различимым шёпотом молилась в своей спальне. Стражники с непроницаемыми лицами изваяниями стояли на постах. Дворецкий распорядился готовить ужин для инквизитора, которую, вероятно, к вечеру выпишут из лазарета, а также для отряда маршала и Аларика.
А за окнами бушевала буря, какой в Щите Империи давно не видели.
Верене, справив нужду и побродив по крепости, вернулась в постель. Пожалуй, ей было не по себе больше, чем остальным: она слышала, как содрогаются незримые стены Машекуля, как разносится под сводами шелест голосов тех, кто почивал в древнем склепе...

Напоив баронету чаем, медицинская сестра ушла. Изабо, повертевшись в кровати, всё-таки задремала, но спала недолго. Её разбудили спешные шаги, шорох, и голоса.
- Операционная готова?
- Да, доктор Фауст. Более того, господин де Рэ только что доставлен туда. Всё готово для операции.
- А "Слезу Магдалены"* привезли из Пуриты?
- Да, доктор.
- Приступаем.
Девушка встала с кровати и, дойдя до двери, припала левым глазом к замочной скважине. Ирвин Фауст выглядел очень озабоченным. Это что там такое произошло? Преисполнившись намерения использовать все свои полномочия, чтобы докопаться до правды, де ла Круа выпрямилась и повернула дверную ручку.

Саунд: ссылка


*"Слеза Магдалены" - вещество, полученное благодаря изысканиям главы медицинского отделения ордена Святого Галомея-Великомученика Паэттом Мурье в 4660-ом году. Его создание стало настоящим чудом, поскольку Мурье удалось совместить новейшие разработки в области химии с вековыми тайнами церкви. "Слеза Магдалены" - светящаяся голубоватая полупрозрачная жидкость, вводимая внутривенно. Её своевременное применение позволяет исцелять тяжёлые ранения и переломы за считанные часы, но переносится далеко не всеми: около сорока-пятидесяти процентов пациентов, для лечения которых была использована оная, погибло или нуждалось в длительной реабилитации. Однако разработку галомейца продолжают использовать.
Первое время "Слеза Магдалены" была достоянием Ордена, однако с течением лет распространилась по Империи. Правда, исключительно в рамках дара другим орденам - наиболее древним и проверенным. Так, в Морготе этой технологией владеют орден Тернового Венца и орден Святой Катарины.

С появлением Жанны светопреставление в часовне Серокрылого Воителя превратилось в сценическую постановку с применением пиротехнических спецэффектов, с доносящейся сверху отборной бранью и музыкой оружейных очередей. А сольную партию в этой мистической опере исполняла она. Ее вокал, разливающийся неукротимой волной по часовне, неслышимый простым смертным, сполна оценили вервольфы, однако же вместо бурных оваций, мохнатых рукоплесканий и просьб подписать автограф вокруг раздавался вой, шерстяные коврики сновали туда-сюда, не разбирая дороги, натыкаясь друг на друга, на стены и на людей. Да, они по достоинству оценили выступление Жанны. Один даже бросился к ней - должно быть, особенно ретивый поклонник, жаждавший прикоснуться к звезде и сорвать с ее губ последний поцелуй перед тем, как перегрызет ей горло своими ужасающими клыками и вкусит кровь певицы...
Не было крови. Не было плоти. Он прошел сквозь нее и понесся на Жиля, приняв его за импресарио звезды. Внутренности террана во всей своей красе предстали на миг перед взором духа, она видела, как бьется его сердце - казалось, протяни руку и схвати, и сожми со всей силы...
- Куууда? - протянула д'Арк, резко развернувшись. Настолько быстро, что глазами Жиля это выглядело, как будто перед и зад Жанны поменялись местами. - Стой, киса!!!
Наверно, не было большего оскорбления для оборотня-вервольфа, чем назвать его кисой, этим глупым кошачьим прозвищем, от которого даже уважающие себя кошки воротят носы.

А дальше всё было только хуже для него. Жанна метнулась за оборотнем и ухватила за хвост, едва не оторвав его. После чего резко повернулась, чтобы метнуть оборотня с размаха в сторону лестницы, где кучковались его товарищи. Котята нашкодили - котята получили взбучку.

Девять.
Электрические кабели натянулись как струны. Скобы, прикрепляющие шланги к стене, оторвались один за другим. Дверной проем поддавался и в щель уже мог протиснуться человек. Алекс и Ричард изо всех сил тянули платформу, чтобы сохранить и приумножить успех, а Адам протиснулся в проход, чтобы тянуть ее с другой стороны.
Восемь.
Шилов тащит тело Кембелла к двери. Может быть, разряд и убил бедолагу, но пока есть шанс он останавливаться не собирается. Сегодня Альберт собрался спасти всех, и у него пока это получается. Он уже на полпути, но проход пока еще слишком узкий.
Семь.
Нечеловеческим усилием астронавты открывают дверь на две трети, и Шилов проталкивает туда Кэмпбелла. За обшивкой, где-то совсем близко, слышен звук отсоединяющихся держателей.
Шесть.
Один из шлангов, подающих в комнату жидкий азот, рвется и, извиваясь как змея, с шипением выпускает в воздух над головами клокочущую струю замораживающей смеси.
Пять.
Тянущего на себя платформу, капитана танковых войск Алекса Джеферсона окатывает азотом. Он не отпускает пока, не слышится хруст в запястьях. Одна из вцепившихся в кромку кистей так и остается на своем месте. Сам капитан падает по лестнице, разбиваясь на куски.
Четыре.
Платформа ломается на две части, половина остается в руках Ричарда. Половина платформы, половина тела Шилова и закрытая дверь. Свет гаснет.
Три.
Ю'Берион едва успевает убрать пальцы, под ноги ему падает русский, который все-таки вынес Кэмпбелла на свободу. Держит, обняв, безвольное тело, а у самого по пояс ничего нет. Дверь раздавила. Только кровь и изломанные ребра под кожей.
Два.
Адам невольно отвернулся. Герой Шилов? Несомненно. Но смотреть на него все ровно противно, тошнота подкатывает к горлу. Огляделся мельком, напротив выхода из морозильника открытые створки грузового лифта.
Один.
Механический голос произнес: "Отсоединение отсека" и пол ушел из-под ног. Джефа надежно удерживал его уже мертвый спаситель, а Адам, потеряв равновесие, упал на пол, заскользил к лифту, в последнее мгновения понимая, что кабины там нет и это только шахта. Рефлекторно, спасая жизнь, уцепился за край. Створки закрылись с силой, свидетельствующей о том, что предохранители, открывающие двери при помехе сломаны. К сломанным вещам на корабле добавились и пальцы улетающего во тьму шахты астронавта. Однако, сейчас его мысли были заняты совершенно другим.

Кэмпбелл проснется через двадцать минут в объятиях мертвеца. Коридор, по сравнению с морозильником, кажется раем. Убранные роботами поверхности, только немного крови на полу у лифта и тело разрубленное дверью. В следующий рабочий цикл все это уберут.

В маленькой часовне творился Кромешный Ад. Да-да, именно так, с большой буквы, поскольку иначе бы обозвать происходящее было кощунством и преуменьшением масштаба бедствия, обрушившегося на Жиля де Рэ и сопровождавших его воинов. Из подвала здания всё ещё лезли громадные волколаки, и в помещении живых особей находилось пятеро: двое настойчиво требовали внимания графа, ещё один клацал зубами, стараясь достать Аларика и рыжую огнемётчицу, четвёртый навязывал своё общество пану Стасяку, а пятый нёсся приветствовать Найджела. Казалось бы, положение, хоть и было весьма незавидным, ещё далеко находилось от получения статуса катастрофы. Но кто сказал, что "плохо" не способно трансформироваться в "ужасно", точно укушенный приснопамятным оборотнем в первое же после инфицирования полнолуние?
Ежели нашёлся мерзавец, взявшийся убеждать вас в обратном, плюньте ему в лицо, а затем велите палачу вырвать его гадкий лживый язык: ситуация у маршала делалась хуже буквально на глазах.

Джеймс Рэнвил, в конце концов, хоть и был снайпером от Бога, Богом не являлся. Крайне агрессивной и охочей до человеческой плоти абиссарийской скотины на подступах к убежищу обороняющихся было столько, что хватило бы с лихвой на три - да что там на три! - четыре отделения стрелков. Парень едва успевал доставать боеприпас из подсумка и совершенно явственно осознавал близость того момента, когда ему придётся оставить винтовку и, спустившись вниз, взяться за меч и пистолеты. Но, сколь эффективно Ренвил не расходовал патроны, твари прорвались внутрь часовни, заставив его сослуживцев перегруппироваться. "Морготским Волкодавам", за исключением сержанта и девушки, пришлось оставить Альбина, Аларика, Николаса и Жиля вести приём прущих из подземелья вервольфов самостоятельно.

Господа справлялись с попеременным успехом.
Граф, разрядив в особо живучих монстров, неустанно следующих у него по пятам, уже две обоймы, убрался за колонну и спешно перезаряжал свои пистолеты-пулемёты. Едва он успел сменить магазины, как вервольфы ринулись в его укрытие с двух сторон разом. Жиль бросился вперёд, перекатился кубарем, спасаясь от лязгающих клыков, а потом, живо встав на одно колено, угостил врагов освящённым свинцом. Не переставая вести огонь, маршал поднялся с пола и снова отступал. Волколаки, поплутав следом меж колоннами, заходили с разных сторон. Одного из них де Рэ удалось убить, что называется, на излёте, когда тот уже готов был спикировать сверху и вцепиться ему зубами хоть в какую-нибудь часть тела. Вероятно, мужчина смог бы отскочить до того, как весящая не меньше тонны туша рухнула на него, но во время этого маневра второй оборотень бросился на него сзади. Маршал пригнулся, двинулся вправо – и упустил момент: мёртвая тварь шлёпнулась на него, лишила равновесия и придавила своей массой к каменной плите так, что Жиль оказался обездвижен по колено. От удара он выпустил из рук оружие.
Лязгнули клыки, и абиссарийский выродок ткнулся мордой вниз… не достигнув цели: прижатый к полу граф сдаваться так просто не собирался и корпусом отклонился в сторону. Следующий бросок чудовища он вынужден был пресечь, сунув руку ему в пасть. Вервольф с яростным упорством сжимал и разжимал челюсти, стараясь раскусить наруч доспеха, но не мог совладать с металлом.
Граф Де Рэ поморщился; всё-таки упомянутый наруч начал гнуться, и ощущения от кольчуги, разрывающей плотную ткань нижней рубахи и впивающейся в кожу, приятными не были. Оборотень продолжал терзать левое предплечье маршала, однако вдруг застыл и издал горлом хлюпающий звук. Его звериные глаза смотрели на человека с удивлением даже тогда, когда из его шеи показалось окровавленное острие меча. Тварь ещё несколько раз дёрнулась, но потом захлебнулась кровью и окончательно перестала подавать признаки жизни.
Шипя, Жиль старался выбраться из-под нескольких тонн проклятой плоти. Получалось медленно и из рук вон плохо. Спасибо Стасяку, подоспевшему помочь графу.

Чернокнижник тоже проводил последние минут десять с пользой и очень весело. Разумеется, чёртовы люди-волки не собирались вдруг сделать для него исключение и перестать покушаться на его жизнь. Едва Ван Тейн пристрелил двух гадин, как к нему поспешил очередной одуревший комок шерсти. Исходя злобой и про себя подмечая, что сейчас очень хорошо понимает ватиканцев и полностью поддерживает их нелюбовь к подданным Артемезии Филтс, колдун шарахнул по бегущему волколаку очередью и прижался к стене за выступом оконной рамы. Да так пуль не напасёшься! Окровавленный оборотень всё ещё был опасным противником, и Николас не собирался давать ему фору. Он не успевал сменить магазин автомата, а потому выскочил из своего укрытия, вложив все свои чувства в замах, и долбанул зверюгу прикладом в висок. Вервольф, видимо, ничего такого не ждал и был оглушён; осоловело смотря по сторонам, он повернул голову к старшему лейтенанту… и не успел даже зарычать, когда в его открытую пасть вторгся клинок.

За секунду до начала вышеозначенного Ада рыжая огнемётчица обворожительно улыбнулась Аларику и представилась:
- Рядовой Инга Фенрир.
Она занималась амуницией, но явно не прочь была продолжить диалог. К сожалению, появление крупнокалиберных противников помешало ей продолжить эту инициативу. Впрочем, и охотнику на демонов сейчас было не до бесед с хорошенькими барышнями. Оборотень уже скакал в их сторону, а он всё ещё не перезарядил пистолеты.
Столь важные для этого дела секунды для него выиграла Инга. Похоже, девушка была сердита за предыдущую оплеуху и теперь страстно желала отплатить собрату посрамившего её обидчика. Оскалившись и став от этого похожей на лисицу, Фенрир понеслась прямо навстречу монстру. Казалось, тот должен был неминуемо снести дамочку, да только она прытко ушла вбок, и пальцы её уже вдавили до предела гашетку огнемёта. Волколак взвыл так, что задрожали остатки витражей в окнах; его бок весьма и весьма напоминал огонь в мемориальном комплексе, разожжённый максимально ярко по случаю праздника. Он всё ещё продолжал движение, но значительно замедлился. В пяти шагах от охотника он шлёпнулся, запутавшись в собственных выпущенных наружу кишках (всё-таки Инга владела своим жутким штыком профессионально). Вероятно, вервольф поднялся бы, но его мучения прекратил Аларик, всадив пару пуль меж глаз.
- Держать оборону, неженки! – прокричал помятый Найджел, уже оприходовавший своего оппонента. Рядом с ним маячил заляпанный кровью Николас. – Рядовой Фенрир, идёте со мной маршалу на выручку!
Девушка быстро последовала за командиром и старшим лейтенантом, и находившийся в услужении у инквизитора счёл целесообразным последовать за ними, благо, в указанном направлении враг ошивался слишком уж плотно. Сквозь рычание и выстрелы можно было кое-как расслышать голоса, и принадлежали они Стасяку и де Рэ. Оглянувшись на развернувшееся у входа побоище, Аларик только присвистнул и подумал, что всем, кто в этом месиве выживет, надо бы потребовать о пожизненной отмене дурацкого сухого закона.
Когда четвёрке с величайшим трудом удалось пробиться через окружение, положение офицеров было плачевным. Загнанного к краю лестницы Альбина вервольф спихнул на ступеньки и сиганул на него сверху; Жиля, снова занятого двумя противниками, третий, привстав на подъёме на задние лапы, ухватил зубами за щиколотку и резко потянул вниз.

Саунд: ссылка


- Господин Ксавьер, я всё-таки военный, а не учёный, - произнёс майор, и Люцию показалось, что тот сейчас пошлёт его к дьяволу или ещё куда поглубже. – Я не очень разбираюсь в правилах забора материала для исследований. Потому садитесь в бронетранспортёр. Не высовывайтесь только раньше времени за вашими лапами-головами.
Гьеденец, не став искушать судьбу и проверять на прочность терпение главы спецназа, последовал его совету и уместился в командирском транспорте. Там рябой сержант, умудряясь балансировать в движущемся БТРе, помог биологу экипироваться в кольчугу и шлем. Никто, понятное дело, не думал пускать научного сотрудника в горнило битвы, однако оставлять его без защиты не собирались.

Саунд: ссылка


Изабо разместили в удобной палате, бережно уложив на широкой, на диво удобной кушетке. Конечно, это помещение не было столь роскошным, как её прежняя комната, но тут было тепло и опрятно, хоть и пахло лекарствами. А ещё здесь было спокойно. И безопасно. Наверное. Если в Машекуле вообще могло быть безопасно после нападения того… духа. Девушка прикрыла глаза и взяла себя в руки. Если уж персоналу госпиталя приказали бы её убить, то те давно бы приступили. Она была одна в перевязочной с хирургом и сестрой, раненная и ослабевшая от пережитого. Но никто не причинил ей вреда.
Не прошло и двух минут, как к палате действительно приставили охрану – двух высоких парней, вряд ли перешагнувших тридцатилетний рубеж. Вооружены они были до зубов, а на рукавах их армированных костюмов помещалась уже знакомая де ла Круа эмблема с отрубленной головой демона.
Медицинская сестра – тоненькая брюнетка в белых ботиночках, брючках и халате длиной до середины бедра – укрыла инквизитора лёгким одеялом:
- Вы желаете отдохнуть, госпожа? Или проголодались?

Саунд: ссылка


- Думаю, сегодня тебе лучше не возвращаться к работе, Вивьен. Ты, должно быть, перенервничала, дитя. Отправляйся-ка к себе, а я уж разберусь на кухне с этими любительницами повсюду совать свои любопытные носы, - Жизель устало улыбнулась, и Верене на момент показалось, что экономка куда старше, чем можно было бы подумать сперва.
Попрощавшись с пожилой женщиной, жрица сделала вид, что отправилась в выделенную ей спальню. Как только Монмартен скрылась в другом конце коридора, Кузэ поспешила назад и спустилась по лестнице на первый этаж. По памяти найдя путь на кухню, она аккуратно приоткрыла дверь и прислушалась. Грозного повара слышно не было; пухлая Хильда что-то тёрла на тёрке, стоя спиной к входу; Мила, тихонько напевая, рылась в кладовой для овощей; остальных двух кухарок не было. Тихонечко шмыгнув за спиной толстушки, девушка поспешила к кладовкам. Там, ориентируясь по надписям, она юркнула в нужную – и вовремя.
- Хильда, что это двери скрипят?
- Эх, шебутная! Да чаво ж ты шарахаешься-от сегодня? Сквозняком потянуло – подумаешь, дела! Ты б не копалась там, а несла б уже морковь.
Мила послушалась и поспешила доставить товарке затребованный овощ.
Верене включила свет в кладовой и начала обшаривать полки, уставленные стеклянными банками и мешочками со специями.

Саунд: ссылка


Она слышала оглушительный треск. Как если бы кто-то мечом рубил цепи, и цепи эти поддались силе оружия и рук, его державших. И, как только этот звук затих, Жанна вдруг испытала чувство, похожее на то, которое испытывает живой человек, прежде тонувший, но вдруг вытащенный из воды. Ей стало вдруг легко, и девушка понеслась вперёд, бесплотно рея над колонной бронетранспортёров, принадлежавших «Волкодавам». Они двигались в знакомом ей направлении – к печально известному Вестерхейму. Лесу, в который отправился её Жиль. Но, раз так скоро они отправились туда, не значит ли сие, что ранее выехавшие бойцы не справились, и маршал находится в опасности?
У д’Арк мурашки пробежали по спине, как если б она не была призраком. А что, если они не успеют? Что, если… Жанна замотала головой, словно прогоняя страшные мысли, и понеслась ещё быстрее.
Пролетая над ставкой, она приостановилась и навострила уши. А потом рванула в чащобу так, словно все демоны Преисподней гнались за нею.

Саунд: ссылка

Знакомо ли вам то странное чувство, что возникает порой в момент триумфа или полного спокойствия, когда волноваться вроде бы и не о чем, но беспокойство упорно тяжкой тенью ложится на плечи, закрадывается в душу и заставляет вас вертеть головой во все стороны, чтобы заметить признаки скрытой угрозы? Оно похоже на вестника бури, вдруг возникшего посреди безоблачных небес чёрным чётким силуэтом. Или на стрелу, выпущенную метким стрелком, затаившимся в надёжном укрытии – стрелу, поразившую в самое сердце.
Это гнусное чувство медленно одолевало морготцев и постепенно передавалось людям инквизитора. Пока оно маячило на задворках сознания, почти неразличимое, но уже разрастающееся.
Спецназовцы перезаряжали оружие и считали гранаты. Эльфоподобный снайпер уже перезарядился и теперь снова осматривал окрестности. Оборотни дёргались в конвульсиях и дохли. Статуя ангела из серого камня, забрызганная кровью, всё так же страдальчески взирала на окружающий мир.
Ничего особенного, одним словом. Только противное ощущение опаски.
Аларику, впрочем, до статуи дела никакого не было. Он склонился над лежавшей на каменном полу девушкой. Та уже открыла глаза, осознала, что ей, равно как и её командиру, ничего более не угрожает. Теперь она, опираясь на огнемёт, осторожно поднималась. Ничтоже сумняшеся, охотник подал ей руку. Его сил вполне хватало на то, чтобы вернуть вертикальное положение даме, носившей не самый лёгкий боевой доспех. Не то рыжеволосая была благородного происхождения, не то среди морготских солдат в порядке вещей была галантность, но удивления она никак не проявила, позволив мужчине поставить себя на ноги. В прямом смысле этого слова.
Вблизи рыжая выглядела даже ещё симпатичнее. А уж насколько привлекательнее она становилась, когда улыбалась! И она, чёрт дери, улыбнулась Аларику.
- Спасибо. Могу я узнать, как зовут человека, поспешившего мне на помощь?
Практика показывала, что "Морготские волкодавы" - тоже люди местами. По крайней мере, это касалось женской части личного состава.
Огнемётчица ждала ответа и привычно проверяла амуницию. Всё говорило о том, что трудами оборотня пострадала её гордость, но никак не спина и место, располагавшееся чуть ниже оной.
Стасяк покосился на своего товарища, но ничего не сказал. Его больше занимало другое: до чего нелепой, непродуманной, сырой была засада. А атака? Твари неслись на ватиканцев, точно полоумные. Без ума совершенно. Альбин не был специалистом по части демонов, экзорцизма, вампиров, оборотней и прочей некромантии, но кое-что знал. А именно следующее: оборотни в большинстве своём сохраняли рассудок после трансформации. Но зверюги, которым полагалось быть хитрыми, буквально бросались под пули. С чего вдруг, а?
Полковник огляделся, осматривая убитых волколаков. Те явственно были мертвее мёртвого, но что-то продолжало терзать пана. Что-то... неоформленное, не имеющее пока даже очертаний.
Маршал молчал, и на долю секунды беспокойство обозначилось и в его чертах. Или то была игра недостатка освещения в старой часовне, забытой всеми, кроме морготских военных и не очень умных молодых оборотней, у коих показателем смелости было дойти до Серокрылого Воителя (их трупы солдаты частенько убирали из здания, матеря на все лады "глупую абиссарийскую скотину"). Впрочем, Николас, Жиль и его люди знали то, чего не знали Альбин и Аларик. У подножия скульптуры под плитами ловко был спрятан потайной ход в подземелье часовни, что давным-давно было приспособлено под склад. Там хранились боеприпасы, оружие, экипировка, средства индивидуальной защиты и провиант в виде армейских сухпайков. Помещение подвала не могло похвастаться сложностью, как при иных культовых сооружениях, но по площади было приличным.
И теперь, когда было ясно, что оборотни новой породы чихать хотели на наличие наделённой святыми свойствами статуи ангела, вставал логичный вопрос: не могла ли часовня, как предполагал изначально охотник со шрамом на лице, и правда быть западнёй? Граф пребывал в уверенности касательно безопасности этого места, потому как знал его историю и необычные особенности. Эта уверенность была грубо перечёркнута. Если бы он имел возможность разместить солдат в засаде на территории, ранее для того недоступной и для врага неожиданной, то непременно воспользовался б ею. Жиль не имел привычки считать себя умнее врага. Он кивнул на замечание Ван Тейна и, скептически вскинув брови, ответил:
- Не так скоро, как нам всем того бы хотелось.
- Рассредоточьтесь вдоль главного коридора, - произнёс владыка Моргота, обращаясь теперь к "Волкодавам". – Поль, пройдите…
Де Рэ не договорил. Послышался знакомый ему звук – шипение и лёгкое потрескивание запирающего механизма. Мраморные плиты быстро и гладко отъехали в стороны, и из образовавшегося в полу провала показался первый из взбегающих по лестнице волколаков. Размерами он не уступал последнему из своих застреленных собратьев и настроен был, разумеется, так же недружелюбно.
В этот "радостный" для скромного христианского (так и быть, почти христианского) воинства миг "добрых" вестей прибавилось: с крыши раздался голос Джеймса Рэнвила, сообщавший, что к трапезе поспевает количество гостей, не поддающееся подсчёту. Видимо, он сказал про это исключительно для проформы, потому как уже сообразил, что внутри часовни и без того скверно. Размяв шею, парень вскинул винтовку и прицелился: помирать, так с музыкой. А перед смертью отправить побольше абиссарийцев к их проклятому повелителю и сделать всё, чтобы обеспечить маршалу возможность уйти. У Моргота должен быть сильный правитель.
Первый оборотень с коротким не то воем, не то всхлипом повалился в грязь.
Не успел возглавляющий делегацию монстр преодолеть последние ступени лестницы, как бежавший за ним следом хорошо разогнался, перемахнул через собрата и, не сбавляя темпа, прогалопировал к Жилю. Третий взял курс на чернокнижника. Четвёртый бежал приветствовать огнемётчицу, Аларика и Альбина. И заканчиваться выбегающие твари пока не собирались.
Снова по лесу прокатились эхом звуки автоматных очередей.

Саунд: ссылка


Если Изабо и хотела ответить на вопрос Верене, то уже не успевала это сделать. В дверях объявилась старая экономка, за которой навроде свиты шествовали два рослых санитара в стандартной морготской медицинской форме (один нёс малую хирургическую укладку, второй – носилки в сложенном виде) и врач лет тридцати пяти на вид – осанистый, с окладистой бородкой и добрыми спокойными глазами, мудро сиявшими сквозь толстые стёкла круглых очков. Одет эскулап был в длинный белый халат, белые брюки и белые ботинки. На его правом плече видна была нашивка с красным крестом и гербом дома де Рэ, что подразумевало высокий профессионализм и преданность своему делу.
Медработник назвался доктором Ирвином Фаустом и приступил к осмотру. Видимо, Монмартен уже просветила его об инциденте, поскольку он не задал де ла Круа ни единого вопроса, его касающегося.
- Позвольте мне немного приподнять подол Вашего пеньюара, госпожа баронета, - Фауст принял у санитара жгут и бинт. – Необходимо наложить кровоостанавливающие жгуты, чтобы доставить Вас в медицинский блок без дополнительной кровопотери, где я смогу обработать ваши раны и извлечь осколки стекла.
Спрашивал он, похоже, исключительно из вежливости. В силу профессии к Ирвину прислушивались особы благородных кровей – вне зависимости от своих капризов. Врач ловко пристроил жгуты, пережав бедренные артерии, после чего не без помощи жрицы устроил девушку на разложенных санитарами носилках.
Для подозрительной сотрудницы Ватиканской Инквизиции такой поворот событий сначала показался крайне не заслуживающим доверия, но на этот раз тревога была напрасной. Её доставили именно в лазарет. Без покушений на её жизнь, физическое здоровье, честь и достоинство.
К местной больничке тоже было не придраться: белые стерильные помещения были оснащены настолько хорошо, насколько позволяли это сделать технологии ватиканцев. Изабо переместили на каталку, привезли в перевязочную и бережно уложили на покрытую одноразовой простынёй и клеёнкой кушетку. Тот час же откуда-то появилась среднего роста медсестра в маске и с собранными на затылке пшеничными волосами, дабы помочь доктору подготовиться к проведению ПХО* и ассистировать ему.
Обработав руки и надев перчатки, Фауст дождался, когда ассистентка приготовит операционное поле, сделал местную анестезию и приступил к хирургической обработке ран. Видя, что пациентка напряжена (служителю святого Асклепия и в голову не пришло, что шприц с анестетиком она приняла за шприц с ядом), он заговорил с ней, мягким увещевающим голосом объясняя суть каждой манипуляции и охотно отвечая на все вопросы, оной касающиеся.
Когда же маленькая операция была завершена, медсестра сняла жгуты. Прибрав, так сказать, отходы производства, она вышла из перевязочной.
- Всё в порядке будет, Ваша милость, - хирург добродушно улыбнулся. – Шрам если и останется, то один и маленький. Совсем незаметный. Других повреждений у Вас, хвала Всевышнему, нет. Но Вы пока побудете в палате под присмотром. Если пожелаете, к палате мы приставим охрану. Ради вашей безопасности.

Саунд: ссылка


Пожилая экономка ещё раз обвела глазами комнату. Ей всё ещё не верилось, что в древнем Машекуле – этом оплоте графской фамилии и крепости с репутацией несокрушимой – может обитать хтоническая сила, не имеющая плоти, но могущая влиять на материальный мир.
- Пойдём отсюда, Вивьен. Я вызову священника и экзорциста, а нам с тобой не стоит тут чего-либо касаться. Пусть они и разбираются.
Жизель заперла разгромленную комнату на ключ и тяжело вздохнула:
- Я… в голове не укладывается, что здесь такое творится. Я много лет живу в Машекуле и служу властителям Моргота, но никогда прежде не видела, чтобы в замке буйствовали духи или бесы… или что там ещё может быть? И никто из прежних слуг не видел, уж поверь мне. Мы столетиями трудились здесь, твёрдо зная, что в крепости ничего не может никому угрожать. Она строилась с умом, Вивьен. Её трудно будет взять не то, чтобы оружием, но и колдовством, потому что в фундаменте и в катакомбах укрыты святые мощи, знаки и молитвы, оберегающие тех, кто тут находится. По крайней мере, такие слухи ходят веками. Лично я думаю, что эти молитвы спасают только от некоторых бед, ибо от всего защитить невозможно одними лишь ими. Как говорят, на Бога надейся, но сам не плошай. Но только никогда не творилось в самом сердце вотчины графа такая чертовщина.
Женщина вдруг остановилась посреди затенённого коридора и снова заговорила:
- Чувствую, тёмные времена грядут и для Моргота, и для Машекуля. Но ещё страшнее – для Его сиятельства. Вивьен… ты присмотри за ним. Пожалуйста.


Саунд: ссылка


Разыгравшаяся непогода для упорного в своих целях учёного была самым смешным и ничтожным из препятствий. Он ради достижения желаемого справлялся с куда более значительными препонами и сейчас не намерен был останавливаться. Ксавьер точно знал, что, хоть граф отсутствует в своей резиденции, в замке предостаточно офицеров высокого ранга, могущих разрешить его проблему. Надо-то ведь всего ничего – чтоб военный с определённым числом определённой толщины полос на погонах подписал ему пустяковую бумажку, которая позволит провести ряд исследований на живом материале.
Сидя в авто, он прикидывал в уме, к кому бы лучше было сунуться со своей идеей. Нужен был неглупый (ладно, глупых вояк не обвешивали генеральскими чинами и не держали в Машекуле – уже проще) и не слишком фанатичный человек, которому можно было втолковать о пользе затеянного исследования. Старый ворчун, считающий, что одолевать врага надо исключительно дедовскими методами, дело безвозвратно запоганит. Хорошо, не совсем. Но притормозит его основательно. Наконец, Люций вспомнил о Фарштайне. Его ребята наверняка отправились отстреливать волколаков вместе с маршалом, а это означало, что при удачном стечении обстоятельств и приказе начальства они могли привезти живого оборотня. Порешив так и сделать, подвижник Лилиан Коэпто совершенно успокоился, принялся обдумывать детали и даже удовлетворённо улыбнулся.
Прибыв в крепость, учёный увидел занимательнейшую картину. Во-первых, около двух рот "Морготских Волкодавов", вооружённых даже поболее, чем до зубов, спешно рассаживалось по бронетранспортёрам. Во-вторых, тут же маячил Мартин Фарштайн. Это с чего вдруг майор так дёргается? Люций спешно вылез из машины, проигнорировав помощь дежурного младшего лейтенанта, и, позабыв про зонт, потрусил к майору.
- Майор Фарштайн!
- Господин Ксавьер? Вы, кажется, из отдела биологических исследований. Если у Вас ко мне есть неотложное дело, поторопитесь, пожалуйста. У Вас ровно минута.

Саунд: ссылка


Жанна так и не поняла, что произошло в комнате. Когда победа была так близка, что-то остановило духа, холодной стеной встав меж ним и ненавистной ему Изабель де ла Круа. Д’Арк решила, что это очередная попытка её убийцы использовать экзорцизм. И потому даже не подумала останавливаться, хотя напряжение в ледяном поле преграды – невидимом, но явственно ощущаемом – вдруг начало нарастать.
Не успела девушка сделать и двух шагов, как давление незримой мерзлоты стало невыносимым. Что-то рвало её, отталкивало от палача, не давая совершить справедливое возмездие. Боли и гневу призрака не было предела. А тут ещё послышались шаги в коридоре. Экономка и новенькая служанка. В смысле, жрица. Жанна решила ретироваться, испугавшись и запутавшись в происходящем. Надо отступать, пока есть шанс. А наказать эту дрянь де ла Круа она успеет. Инквизитор здесь, в замке. И никуда не денется. Здесь её и похоронят. И хорошо было бы, если б хоронили, точно безродного пса. Закопали б и даже могильной плиты не положили. Эта сука заслужила, заслужила!
Д’Арк сидела у собственного саркофага в склепе и, обняв себя за плечи, тихонько плакала. Больше всего на свете она хотела, чтобы Жиль был рядом. Но он запаздывал. Запаздывал? Или ей так кажется, потому как ожидание всегда мучительно?

Саунд: ссылка

Темное пространство без ощущения времени и гравитации. В темноте висят четыре фигуры.
Загрузка завершена. Выбор - Innor 2: Tournament assemblage / Random Sample / Random character.
Игра в виртуальной реальности, в которой можно не только отдохнуть в удивительном волшебном мире, но и скрыться от посторонних глаз и ушей.
Настройки приватности: закрытый канал / Трансляция: нет.
Эмма собрала их всех, точнее пригласила Вальтера и Эйн, а Эйн захватила Саториуса, коллегу из лаборатории, заведующего оранжереей, в которой на данный момент она проводила исследования. Худой и напряженный он, тем не менее, был отрекомендован как "наш человек", которому "безусловно можно верить" и "его помощь будет неоценима в общем деле".
Sample: Спасение леса. Турнир 4*4, где игрокам предстоит уничтожить Сердце Порчи, чудовищное порождение Богини Азахан, оскверняющее Священный Лес. Light Mod. игра ведется до первой победы или поражения.
Эмме Хант предстояло начать их тайное собрание. Но она медлила. Не первый раз они встречались в виртуальной реальности, для того чтобы обсудить свои личные дела, но в этот раз все было по-другому. Ей никак не удавалось вспомнить о чем они собирались говорить. Не удавалось сосредоточиться, сконцентрироваться.
- Священный Лес призывает героев для защиты! - сильный мужской голос возвестил о выборе персонажей. - Лунная Охотница Мирион, Лесная чародейка Аюлла, Отец блуждающих огней таинственный Эо и Член совета Одиннадцати Илюзорных Грандмагус Юген.
Эта игра сгубила многих подростков, но вряд ли кому-то из четверки она нравилась. Они хотели обсудить....
- Защитниками Сердца порчи вызвались: Безымянный Похититель Сердец, Воплощение Ночных Кошмаров Атропос, Король Оборотней Эмбри и Мясник из Квойджа.
- И пусть победит сильнейший!

Батарея разряжена. Время до отключения 23 минуты. Пожалуйста, во избежание некорректного выхода из виртуальной реальности прервите турнир.

Четверо игроков преобрели вид выбранных наугад персонажей, мир обрел гравитацию и краски. Они стояли перед огромным деревом являющимся сердцем леса.
- Мои защитники, - донесся до них шелест ветвей, - я дарую вам оружие против зла. - Возьмите этот побег, его живительная сила уничтожит сердце.
Ветви дерева расходятся в сторону и на земле герои видят в локоть длинной тонкий побег, несколько маленьких зеленых листочков растущих прямо из ствола трепещут на ветру.
Вперед от дерева идет широкая дорога, по обеим сторонам от нее густой лес.

Важно:музыкальный фон для поста

youtube.com/watch?v=fZltd_nz2ag

Железная дверь с табличкой. Комната. В комнате ничего - только пульт управления в дальнем углу и несколько герметичных контейнеров. И еще одна дверь. Большую часть комнаты занимает бассейн, накрытый полупрозрачной пленкой. Если заглянуть, там окажется отнюдь не смесь Н2О с дезинфекторами, разделенная на дорожки.
Тела. Дюжина тел аккуратно уложена на платформы. Под ними еще дюжина. Через пол метра еще группа, и так до самого низа. Всего 84.
Это отсек криозаморозки - самого дешевого и популярного способа не умереть от старости.
Более половины экипажа корабля дожидается прибытия в подобных бассейнах. Вторая дверь двухстворчатая, прозрачная. За такой же прозрачной стеной находится еще комната, выкрашенная в белый цвет. Это, своего рода, медицинский отсек, он же реабилитационный центр адаптации вышедшим из холодильника. В медотсеке пустое место дежурного.
Около часу ночи, по корабельному времени, девятого августа, ледяной пар в бассейне начал постепенно исчезать, предоставляя возможность детально рассмотреть человеческие лица.


Адам Ю`Берион.
Разряд. Снова разряд. Адам наконец открывает глаза, едва шевелит пальцами. Вокруг чертовски холодно. Внутри тоже. Адам никогда не думал, что может быть холодно внутри. Или думал? Что-то плохое, словно тень, всплывает в памяти и исчезает. 
Панель отвечает на движение парой уколов в шею. Автоматически вспоминает: ультралегкий гравитационный реаниматор, модель 16/33 krio, компании Led Mechanics, усовершенствованная версия по заказу Фонда Новых Технологий. Грузоподъемность до 300 килограмм, оснащена дефибриллятором, заданным набором инъекционных игл, теплопанелями, датчиками движения, контролером базовых функций организма. Размеры 2,5 на 1,5, блок питания в правом верхнем углу под рамкой, основные " внутренности" в маленькой ячейке с обратной стороны. Материал...
На материале поток мыслей прервался звуком сворачивания защитной пленки. Адам закрыл глаза и открыл снова. Он инженер Паноптикума, проспавший более 80ти лет в морозильной камере и знавший о ней практически все. Начался процесс разморозки, значит они прибыли к точке назначения. Этот сумасшедший ученый уже сгнил в могиле, но они все же прибыли. По факту, ему удалось. Из криозаморозки выводят верхний ряд. Сейчас поддерживающие лучи исчезнут и первые 12 счастливчиков полетят на своих носилках в медицинский отсек. С небольшой задержкой гул стихает и, немного покачнувшись, панель отправляется к дверям. С непривычки Адам закрывает глаза, спасаясь от мягкого голубого света. Сейчас его встретит доктор, проверит все показания, даст полотенце, кружечку горячего чая, может хоть какую одежду и направит к точке общего сбора новоприбывших. Ултралегкая гравитационная панель от Led Mechanics, не сбавляя ходу, врезается в дверь медицинского отсека. В одно мгновение мистер Ю‘Берион оказывается лежащим на холодном полу, потеряв всякую способность думать от страшной боли. Гравитационная панель, словно насмехаясь над недавними мыслями Адама, падает на него сверху.Верхний ряд размораживается не правильно.


Алекс Джеферсон.
Джеферсон терпеть не мог уколов. И уж тем более просыпаться от них. Особенно если это уколы в спину. Алекс болезненно поморщился. Спросонья ему показалось, что в комнате страшно холодно, но сейчас температура была приятно теплой.
Очень неохотно Джеферсон открыл сперва правый глаз, затем левый. Приглушенный свет ударил в лицо, заставив зажмурится. Все же что-то заслоняло поток. Алекс снова открыл глаза и сконцентрировался.Вверху, на расстоянии меньше вытянутой руки, на прозрачной платформе лежал человек. Ну человек, ну и ладно. Глаза слипались и Джеферсон отключился на долю секунды.
Нет. 
Внимание снова было приковано к человеку. Насколько можно было рассмотреть обычный мужчина. Средних лет. Волосы короткие. Алекс пытался не обращать внимания и подумать о чем-то еще, но в голове крепко засел этот мужик.
Ладно. Хорошо. Что не так? Мужчина, средних лет, верхняя платформа, лежит на боку... На боку. Эта мысль казалась очень важной, но зачем.
Алекс напряженно думал, вглядываясь вверх. Это неправильно. Он не должен лежать на боку. Почему бы и нет? Мало ли как люди любят спать. Нет, нет, здесь что-то не так. Почему?
По мере того, как Джеферсон "оттаивал" его мозги начинали работать быстрее.
Уколы. Мерзкие уколы в спину. Он должен лежать на спине что бы получить препараты после пробуждения. Нет, опять не то. Препараты вспомогательные и только облегчают выход из заморозки. Выход.
Вход! Алекс широко раскрыл глаза от изумления. Он должен лежать на спине для инъекций перед заморозкой, в противном случае из криокамеры выйдет не более чем мороженое мясо.
С верхней платформы стекла струйка жидкости. В ужасе Джеферсон еще раз посмотрел наверх и заметил новую деталь. Поддерживающего луча не было.
Это ничего, подумал он. Это...
Одиннадцать платформ разом рухнули вниз. Платформа Алекса угрожающе накренилась под весом упавшей сверху, но та сползла вниз вместе со своим мертвым пассажиром. В какое-то мгновение Джеферсон увидел его так близко, что рассмотрел даже маленький шрам над правой бровью. Лицо страшное, обезображенное кровоподтеками и подкожными вздутиями. Платформа Алекса лишилась опорного луча и зашаталась. Джеферсон закричал. Ему казалось, сейчас он полетит вниз, в эту бездну, заполненную трупами. Алекс продолжал кричать, платформа несла его в сторону медицинского отсека. Один из датчиков окрасился тревожным желтым цветом. Короткая игла впилась ему в шею и мужчина разом затих. Платформа благополучно приземлилась недалеко от края бассейна.



Ричард Прайс.
Родителя наградили Прайса отменным здоровьем, которое он, в дальнейшем только укреплял. Прайс заботился о своей физической форме и навыках с особой тщательностью, но сейчас, молодой и крепкий юноша, прошедший лучшую школу уличных потасовок (ну и вдобавок курс выживания в экстремальных условиях, но какой же с него прок) лежал в третьем ряду теплеющего бассейна и скрипел зубами.
Сердце у Ричарда работало отменно, благодаря чему из заморозки он вышел с первым разрядом. То ли сбоила система, то ли что-то еще но Прайс получил один укол, заместо трех. Так что ему оставалось только наблюдать и ждать, когда тело приобретет способность двигаться.
Проснувшись почти в одно время с Ю’Берионом он живо соорентировался и подметил все детали.
Ричард видел над собой два ряда. Видел, что на верхних платформах, ближе к выходу, тела лежат как попало. На некоторых из них по два-три человека, словно их небрежно посбрасывали в кучу с края. Как пришли в действия панели, синхронизируясь с показателями жизнеобеспечения лежавших на них людей.
Спину Прайса обдало холодом — над ним зажглись только две панели.
Та, что в верхнем ряду поднялась и понесла человека к выходу. Остальные немного повисели в воздухе, словно раздумывая, что им делать дальше и отдались в руки всемирного тяготения.
Сверху справа закричали.
Второй пошел – подумал Прайс. Сразу несколько ударов пришлось на его платформу. Лишившись опоры, она не выдержала и перевернулась. Ричард полетел вниз, но упал на нижний ряд. Хотел удержаться, но ватные руки словно принадлежали другому и Прайс, соскользнувши, полетел дальше. Удар. Еще удар. Приехали.
Прайс приземлился на свежеразмороженный труп, лежавший на дне бассейна. Вокруг лежали еще, вперемешку с бесполезными платформами. Трупы продолжали падать, словно мешки. От многочисленных ударов у Прайса перехватило дыхание, он закашлялся и глубоко вдохнул.

Маленькому Ричи было 8, когда друзья уговорили его сходить с ними посмотреть заброшенный автомобильный завод. Хотя уже темнело, мальчики все равно отправились в соседний квартал, пролезли сквозь дыру в заборе и вошли в полуразрушенное здание. Ричи не сразу заметил, что остался один, в кромешной темноте с неоновым фонарем. Он начал звать их, но никто не отвечал. Преодолевая страх, подошел к лестнице и думал уже поискать на втором этаже, но ощутил по голове удар чего-то тяжелого и мягкого. Когда прошли «звездочки» мальчик направил луч света на упавший под ноги предмет.
Кошка. Пепельный мех, рыжеватая голова, молодая кошка со вспоротым брюхом.
И она текла.
Но хуже всего был сладковатый запах.
Волосы Ричи и его новенькая рубашка сплошь были в пятнах жидкости и чем-то непонятном. Мальчик посмотрел на грязный рукав и заметил пару белых личинок.
Фонарь выпал из его дрожащих рук и секунду спустя ребенок потерял сознание.

На дне бассейна, в теплеющем влажном воздухе Прайс уловил знакомый, едва различимый сладковатый привкус. Может по воле случая, а может сама вселенная проявила благосклонность к Ричарду, но он не успел истошно завопить, попутно справляясь с бунтующим желудком. Ребро падающей панели с математической точностью ударило по затылку, прервав мучения Прайса, а несколько трупов, упавших сверху, скрыли его от посторонних глаз.



Альберт Шилов.
Я засыпал не здесь - подумал Шилов. И сразу же спросил себя, что это за место. Что это вообще такое? Огляделся.
Если бог и был здесь когда-то, то он давно покинул этот дом. И Альберт прекрасно его понимал, черт возьми. Он продолжал повторять себе, что точно помнит, как засыпал в другом месте. Это подтверждалось и синим облегающим костюмом, в котором проснулся Шилов. Он посмотрел на собственные ноги. Черт, я похож на пидора в этом синем трико.
А потом началось.
Сверху градом посыпались люди и их платформы. Шилов крепко зажмурился и зашептал молитву. Удары сыпались на его платформу, но та, хоть и расшатываясь, продолжала висеть в горизонтальном положении. На секунду Шилов открыл глаза и заметил, как мимо пролетел мужчина с большим ожогом на спине. Ему показалось что этот, в отличие от остальных, живой, но он не мог сказать наверняка. Его грела мысль о еще одной живой душе в этом забытом богом месте.
Кажется, закончилось.
Шилов чувствовал, как машина под ним из последних сил поднимает груз и в любой момент может отказать, отправив его в весьма сомнительное путешествие.
На границе впадины и хромового пола платформа издала неясный звук, похожий на вздох и упала на край. Долей секунды раньше и они бы вместе сорвались вниз.
Но сегодня Шилову повезло.
Возможно, его молитвы были услышаны.

Джефф Кемпбелл.
Джефф открыл глаза.
Это же сраная Ниагара, - сказал он себе. Словно в замедленной съемке сверху падали люди. Ряд за рядом, вместе со своими носилками. В голубоватом свечении отчетливо видны были силуэты. Отчасти это зрелище казалось даже красивым, хоть и немного жутким. Место Кемпбелла было на самом дне бассейна, седьмой ряд, аккурат в углу. Яркие голубые лучи пронизывали все пространство, затем поочередно исчезали, ряд за рядом.
И люди падали.
«Ниагара» - думал он. Ниагара из человеческих тел.
Если так пойдет дальше, то я имею все шансы стать озером Онтарио.
Кемпбелл дернулся и зарычал.
Невероятная боль прошлась по затекшему телу.
Джефф прикусил губу и снова дернулся в сторону. На этот раз ему удалось подкатиться к краю платформы.
Кемпбелл зарычал еще громче и упал на холодный пол бассейна.
Из последних сил он заставил себя сделать еще одно движение и закатиться под платформу.
Это должно немного защитить от ударов.
Струйка крови стекала по подбородку.
Такие нагрузки сразу после выхода из криокамеры едва ли одобрит хоть один доктор.
Силы стремительно покидали Джеффа.
По крайней мере, это самое безопасное место, которое можно найти в этом аду.

Полковник лениво выбирался наружу из удобного средства передвижения местных военных сил. Не успел Альбин и слова вымолвить, как началась пальба. Вперед, на на группу Волкодавов, с редкими вкраплениями иных силовых структур, в лице Стасяка Аларика, неслась группа большущих волкодлаков. Таких размеров нечисти военный пока не встречал. Что же. Все бывает впервые правда? Спокойствию полковника можно было позавидовать. Он, будто не замечая угрозы, поправил свою одежду, да осмотрел оружие. Нужно быть уверенным в том, что держишь в руках, да чем собираешься отбирать жизни. Потому что это, помимо головы на плечах, единственное что может тебя спасти. Единственное, чего сейчас не хватало полковнику это сигареты. Или трубки. Немного табака не помешает совсем. Но увы, нету. Потому Стасяк просто так сплюнул на землю, перекрестился, да занял позицию рядом с другими обороняющимися. Впереди ждала еще та мясорубка. В отличии от Аларика же, Альбин решил просто молча помощь солдатам. Для вселения в них веры и уверенности в своих силах есть Жиль. А посторонним нечего переться на эти роли, местных шутов и героев.

Страх постепенно вытеснялся праведным гневом и янтарные глаза инквизитора сузились в злые щели, едва ли не полыхающие огнем. Ровный голос уверенно и четко проговаривал священные слова...
Но кому-то явно не пришлась по вкусу молитва, еще как не пришлась! Потусторонний визг всколыхнул страх, уже было застывший в глубине души, но Изабо лишь повысила голос, стараясь заглушить неизвестную тварь. Крик давил на уши, заставляя голову раскалываться на сотки мизерных кусочков. Примерно так же, как раскололось зеркало, блестящим ворохом осыпавшееся на пол и столик. Острые грани стекла хищно отсверкивали, химерически искажая отражение белокурой красавицы, превращая ту в чудовище. Или они просто отразили суть черной, обугленной и покрытой струпьями, души? Сейсам инквизитор не задумывалась над такими философскими вопросами-она просто стремилась победить неведомую тварь, что угрожала ей.
-Sancti Michaelis Archangeli, dux legionibus caelestis, defende nos in proelio, contra malum et persecutionem diaboli. Esto praesidium! Ita quod Dominus percutiet eum, rogamus et disceptabo. - крик резал барабанные перепонки и инквизитор зажала уши руками. Застежки сережек безжалостно впились в нежную шею, слегка проясняя разум, поэтому пожалуй, девушка и не прервала молитву к святому воину, когда оказалась на полу.- Tu, dux legionibus caelestis, Satanam aliosque spiritus malignos, qui nizvergni pervagantur in mundo, et anima depravare eas ad inferos virtute Dei. Amen.
Последнее слово молитвы странно совпало с моментом, когла стеклянное крошево взмыло в воздух и рванулось к девушке, словно святые слова невидимым щитов окружали инквизитора.
Никто не мог бы подозревать в тонких руках силы, достаточной, чтобы настолько быстро вскинуть многострадальный пуфик наперерез смертельно поблескивающим острым граням, но как говорится, "волею Божию и страхом ведомые..."

Николас ничего не услышал. И даже по губам графа или Морра не смог прочесть о предмете разговора: Жиль стоял спиной к колдуну, а капитан Астракса отвечал кивками. Чему он кивал, можно было только догадываться. Понимая, что задерживаться у откинутого полотнища выхода дольше не имеет смысла (да и может показаться подозрительным), Вантейн поспешил убраться к транспортам.
Не прошло и минуты ожидания, как граф де Рэ возвратился с абсолютно непроницаемым выражением лица и занял своё место в автомобиле.
Небольшая колонна двинулась к широкой просёлочной дороге, окружённой подлеском и высокими раскидистыми деревьями. Около часа всё было спокойно: на оснащённые оружием бронированные автомобили противник, если он присутствовал, внимания не обращал. Незаметной внешности дозорный, высунувшийся из верхнего люка БТРа, отмеченного гербом "Волкодавов", откровенно скучал. Не доносилось никаких посторонних звуков, кроме шороха гравия под колёсами, шума мелкого дождя, бьющего по листьям деревьев, да редких голосов птиц. По рации регулярно докладывали касательно обстановки – пути были свободны, а волколаки не рвались в бой.
- Если бы не рапорт и не отменная репутация этого леса, я бы ни за что не поверил, что здесь водятся вервольфы, - саркастически фыркнул маршал, равнодушно глядя на дорогу.
Пожалуй, не нашлось бы никого, кто был бы не согласен с этим утверждением, и причина крылась явно не в титуле и звании его автора.
Через десять минут пути ни у маршала, ни у "Морготских Волкодавов", ни у людей мадемуазель де ла Круа более не было причин сетовать на скуку: дорога оказалась основательно и с явной любовью к делу завалена толстенными деревьями, выдранными непосредственно с корнем.
- Нам же сообщили, что дорога чиста… Буквально двадцать минут назад… - пробормотал Хайнкер. – А тут…
- Старший лейтенант Найджел, произведите высадку личного состава, - спокойным тоном скомандовал Жиль по рации и потянулся за шлемом. Получив подтверждение от Франка Найджела, де Рэ иронично проговорил, обращаясь уже к сидящим в салоне головной машины:
- Господа, карнавал начинается.
"Волкодавы" бодро выпрыгивали из своего БТРа и тот час же рассредоточивались, оглядывая местность. Сам Жиль тем временем подошёл к сваленным деревьям и что-то там высматривал.
После высадки у Стасяка и Аларика появилась замечательная возможность рассмотреть отделение "Волкодавов" во всех подробностях. Спецназовцы, без сержанта в общей сложности насчитывавшие девять человек, были крайне разношерстны. Первым в глаза гостям Щита Империи бросился семифутовый детина с грубыми чертами лица, носивший крайне массивный доспех. Он не торопился надевать шлем, что позволяло обозревать на его лбу татуировку "Гнев Михаила", и поигрывал громадным боевым молотом, рукоять которого была украшена гравировкой с надписью «Муки очистят грешников от скверны» (о каких муках шла речь, было не очень понятно, потому как мужик явно убивал противника с одного удара, и автомат болтался у него на перевязи скорее для проформы). Второй "Волкодав" был… женщиной – среднего роста, гибкой, грациозной, с рыжими волосам (прядь выбивалась из-под остроконечного покатого шлема) и бирюзовыми глазами. Держалась дама с достоинством, и видно было, что в отделении с ней считались и за слабачку не держали. Вместо плаща рыжая носила белую искусно выделанную волколачью шкуру, прикрывавшую резервуар огнемёта. Оружие её было интересно тем, что к нему на манер винтовочного был прилажен впечатляющего вида штык. Третий внешне был совершенно не воинственен: высокий, тонкокостный, безбородый, со светлыми волосами, но чёрными бровями и ресницами, утончёнными чертами лица. Ему бы самое место при дворе в качестве пажа или поэта… Так казалось только с первого взгляда: серые глаза смотрели жёстко, на правой половине лица посвечивали на неприкрытом наушем участке тонкие белые шрамы (немало времени потратили хирурги на то, чтобы они были тонкими), самый длинный из которых заканчивался под самым глазом (когда-то чудом уцелевшем), а вооружён парень был отменной снайперской винтовкой. Следующий член отряда – коренастый, невысокий, всклоченный и не выпускающий изо рта сигарету (хоть и носил белую перевязь с красным крестом, что автоматически означало наличие у него медицинской степени). За плечами медик нёс довольно массивную армированную укладку, так же промаркированную красным крестом. К наплечнику бравого эскулапа колючей проволокой был прикручен человеческий череп, имевший непомерно длинные и острые (по человеческим меркам) клыки и гравировку на лбу "Если врач сказал "В крематорий!", то туда и надо!". Бледноватый тип с длинным носом и острыми скулами, которого иной слабонервный в темноте принял бы за вурдалака, на деле был связистом и потому таскал, помимо автомата, а также положенных всем "Волкодавам" гранат, пистолетов и ножей, массивный передатчик (про такие "гробницы", бывшие размером куда больше полностью укомплектованной медицинской укладки хирургического назначения, покойный Рэйвен де Рэ говаривал очень дурно и божился, что, покуда такие в ходу, лично он воевать на глубинных территориях Абиссарии не полезет).
Увидев шестого и седьмого солдат, Аларик едва сдержался от того, чтобы протереть глаза, потому как не сразу понял, что те были не галлюцинацией, вызванной дорожной скукой, а близнецами. Различить двух темноглазых смугловатых парней (бывшими, очевидно, уроженцами одной из южных провинций Империи), оборужённых автоматами, помогали только разного вида военные трофеи, украшавшие по традициям морготского спецназа доспех: один носил поверх левого наплечника связку мантикорьих лап, а второй – череп какой-то крупной рогатой рептилии. Восьмой "Волкодав" был русоволос, курнос и конопат (складывалось впечатление, что по части веснушек он старался и за себя, и за рыжую бестию-огнемётчицу). Самой забавной деталью в его экипировке был вампирский череп с прикрученной на шарнирах челюстью, державший в зубах пулю (предположительно, в изначальной версии несчастный кровосос сжимал челюстями сигарету – пока не был прилажен на цепь и не укреплён на столь популярном для украшения наплечье). Последний же солдат был тем самым обладавшим какой-то по-шпионски непримечательной внешностью субъектом, что высовывался из люка: отвернувшись на секунду, и Стасяк, и Аларик начисто забыли, как он выглядит.
- Земля на корнях слишком свежая. И её даже не успело смыть дождём, - сквозь зубы процедил граф.
Словно в подтверждение слов маршала где-то неподалёку раздался утробный вой. Каждый из присутствующих мог ощутить, как задрожала земля под ногами.
– Нас ждали. Уходим. Мы здесь в невыгодном положении. Через несколько сот метров должны быть развалины часовни, где мы сможем укрепиться.
Идти пришлось недолго, и вскоре среди теряющих листву деревьев обозначились потемневшие от времени стены старинной готической часовни. Когда-то она была по-настоящему прекрасна – об этом говорили остатки каркасов витражных окон, витиевато украшенные стрельчатые арки и обломки статуй. Сейчас же это место хранило лишь тень былых великолепия и святости, казалось тоскливым и бесприютным.
- Занять позиции, - коротко приказал Найджел, переглянувшись предварительно с де Рэ.
Солдаты организованно двинулись к обветшавшему зданию. Судя по тому, что ни граф, ни сержант не произнесли более ни слова, "Волкодавы" чётко знали, что от них требуется.
- Что за чёрт… - промолвил всклоченный медик, выпуская изо рта сигарету.
С севера, вздымая здоровенными лапами влажную землю и прелые листья, неслась пятёрка невообразимых созданий. Видом своим они напоминали оборотней, но были в разы крупней.
- Приготовиться к обороне! Живо! – рявкнул маршал, выхватывая пистолеты-пулемёты.

Саунд: ссылка


- Напугала ты меня, девочка, - с облегчением улыбнулась старая экономка, возвращаясь на своё место. – Но не переживай, Вивьен. Ты устала, переволновалась, потому и померещилось. В Машекуле бояться нечего.
Подлив в чашку девушки ещё немного кипятка и взяв из вазочки розоватую мармеладку, Жизель призадумалась над её последним вопросом.
- Он не всегда таким был, деточка. Я-то помню, ведь он на моих глазах приехал сюда мальчишкой, на моих глазах рос и мужал. Он очень живым был, Вивьен. Но за последний год всё изменилось… Тринадцатая Морготская была страшной, очень страшной. Много людей полегло, да и господин граф тяжело ранен был. Говорят, в церковном госпитале он встретил молодую девушку по имени Жанна Д’Арк, обладавшую даром исцеления. Она-то вроде и вытащила его сиятельство с того света. После его выздоровления она сопровождала его в качестве полевого медика. Если ты не знаешь, то вот что скажу: в Морготе все мы военнообязанные, не зависимо от пола. Есть мозги в голове и амбиции – и женщина дослужиться до офицерских чинов, не только мужчина. По-хорошему, не все коменданты крепостей мужчины. В Веласе, например, Патриция Гладиус сидит. Капитан. Про неё говорят, что она камень, а не дама. И нечисти распоясаться не даёт, и дисциплину держит. Неудивительно было, что граф наш доверил Жанне вести армию к Лавалю, который был окружён абиссарийцами. И девочка-то его отстояла, Вивьен. Наголову врага разбила. Но сама погибла. Вернулся господин граф с таким лицом, как будто не победу одержал, а только что всех родных похоронил. И две недели мы его не видели. Когда же он объявился, то был исхудавшим, измученным и на вид болезненным. И глаза скорбные, неспокойные… Мы все боялись, что господин маршал зачахнет. Он изводил себя делами, и мне, вдове, нетрудно догадаться, что бежал он в них от тоски. Думаю, он очень дорожил этой Жанной…
Монмартен отпила из своего бокала и вздохнула:
- Господин де Рэ больше не запирается в своих покоях и не устраивает недельных голодовок, но я вижу, что ничего не изменилось. По взгляду вижу.

Саунд: ссылка


То, что увидела в зеркале Изабо, могло бы лишить самообладания многих женщин. Однако госпожа инквизитор была не робкого десятка и многое повидала. Она усилием воли подавила страх, начавший было подниматься испуганным криком к горлу. Совладала с собой. И теперь, сидя на стуле и сжимая в тонких аристократических пальцах чётки, громко и чётко читала экзорцизм. Она очистила свои мысли от всего, что могло бы помешать ей, стараясь дышать глубоко и не терять присутствия духа.
В комнате повисла гнетущая тишина, нарушаемая лишь словами молитвы. Всё сделалось беззвучным: затих шелест начинавшегося дождя, перестали уютно пыхтеть спрятанные под полом батареи отопления, замерли часы на каминной полке. Целую минуту ничего не происходило, пока вдруг де ла Круа на грани восприятия не начала различать какой-то режущий слух, неописуемый… Визг? Лязг? Крик? Этот звук рос, набирал громкость постепенно, но вдруг разом обратился в протяжный вопль, рвущий барабанные перепонки. Он был так громок, что заглушил молитву и заставил Изабель болезненно вскрикнуть и выронить чётки. Дрожащими руками девушка зажала уши, не в силах переносить обрушившееся на неё крещендо. Теперь уже и она сама кричала, срывая голос до хрипа, стараясь перекрыть потусторонний рёв экзорцизмом.
Внезапно инквизитора подхватила какая-то невидимая сила – подхватила вместе со стулом и опрокинула на пол. Едва Изабо пришла в себя, как осколки зеркала, осыпавшиеся на столик и пол, взлетели в воздух и устремились в её сторону.

Саунд: ссылка


В комнате пахло яблочным пирогом и отменным чёрным чаем с клубникой и персиком. Люций сидел в мягком кресле и смотрел в окно. Там накрапывал дождь, колыхала ветками старая липа и посвистывал ветер. Но в комнате было тепло, удобно и немного дремотно. Маленькой десертной вилкой учёный отломил ещё один кусочек пирога и отправил его в рот. Домработница в очередной раз превзошла себя: выпечка была мягкой, буквально таяла на языке и приятно отдавала корицей и ванилью. Ксавьер блаженно щурил глаза на осенний пейзаж и прикидывал в уме касательно странного образца. Интуиция и опыт подсказывали ему, что не всё будет с этим просто. И что назревает вокруг нечто… нечто… Как бы поточнее определить? Это как запах озона от идущих поблизости гроз. Ещё немного, и буйство природы нагрянет в непосредственной близости с тобой. Гьеденец пожал плечами и отпил ароматного чая из тонкой фарфоровой чашечки. Станет понятно только после анализа и обработки результатов.
Пока машина трудилась нал образцом тканей, Люций Ксавьер успел расправиться с дивным пирогом и чаем и даже почитать книгу. По привычке украдкой он посматривал на свои часы – на вид совершенно обычные. Как только он заметил красноватое мерцание на циферблате, ожидание завершилось. Анализатор сигнализировал о том, задача выполнена. Отложив книгу, мужчина привычным способом прошёл в потайную лабораторию. Сложный прибор уже выдавал ему распечатку с итогами сложного генетического анализа. Потирая подбородок, Ксавьер внимательно всматривался в строки букв и цифр, подробную генетическую карту. Самое интересное заключалось в том, что на владелицу образца воздействовали симбиотом…

Саунд: ссылка

Эовен впредь до вспоминания о нем самом был слегка шокирован пустотой, жесткостью оформления зала начальника. Это место ему казалось чуть ли не мертвым. Вырос как никак среди природы и живой среды, он просто не мог предположить что люди настолько грубо могут обходиться с комнатами и не оставлять ничего кроме не живого камня и "убитого" дерева в форме стула... У мэра и то приятнее находится было, там хоть было на что посмотреть... Вообще странное тут все и не особо то приятное... АХ, точно! Интересно, а кем этот выскочка себя возомнил если позволяет себе так обращаться со мной?! "кроме этого конечно?", вообще наглость! Я уважаемый маг! Я окончил академию! А со мной так обращаются, как будто я не пойми что!? Так... ладно, пропусти это мимо ушей Эо... (так он любил про себя ласково называть). Подумаешь человечик какой... Хоть и никакого уважения, но по моему если кроме этих убийц которые могут и меня вместе с четверкой отправить на тот свет, еще не хватало своих напарников... Воспринимай это как какую то оплошность в разговоре... Все, бери в руки... Вдох... Выдох... Так, ну и пожалуй нужно что то сказать этим двум грубой силы людям...
- Я внимательно слушал вас начальник, позвольте сразу же представится.. Меня зовут Эовен. У меня присутствует лишь имя, по скольку мои родители не воспринимают побочных инициалов, они считают что имени вполне достаточно для того, что бы знать как обратиться к человеку, а что бы его опознать нужны лишь глаза да память... Кстати о них самих, вы сказали свидетелей не было.. Но были граждане которые слышали битое стекло, либо еще что то... Скажите пожалуйста, а возможно ли их увидеть, хотелось бы побольше узнать о всем что они могли услышать. Так же я смею предполагать что они могли услышать звуки до убийства, возможно какой то спор, или еще что либо. Нельзя исключать из вариантов то, что эти маги - тут Эовен задумался, если это возможно что он сейчас произнесет... то позор и неуважение магам этим!- могли быть причастны к контрабанде, либо какому либо долгу, а так же прочим нелегальным сделкам. Еще вопрос, была ли связь между этими магами? Возможно дружба, либо отношения какого либо характера? Нас как экспертов даже волнует тот фактор, как ориентация жертв... Возможно их просто не взлюбили... - тут он закашлялся по скольку мага-гея он себе ну никак представить не мог, так же ему становилось немного смешно от своих мыслей... Но как никак нужно из себя построить некого эксперта, который имеет какой то план, по которому они должны вести расследование.. Признаться честно, этот Крис, предложил не плохие идеи... Но все равно он не очень по душе... Ну да ладно, сработаемся!- И пожалуй еще один вопрос, а скорее просьба, дайте данные о проживании и родственников этих магов, нам нужно наведаться в их жилища, а так же переговорить с друзьями и родственниками. Они могут что то знать!

- Знаешь, вспомнилась одна теория. Мне ее Брэм Грэмботтл, который стал учеником фогта, рассказал, а ему еще кто-то... - в ответ прошептал Травен.
- Ну так вот, по этой теории есть множество миров, которые существуют одновременно с нашим. Они могут быть в чем-то похожи на наш мир, а в чем-то отличаться. Судя по всему мы попали именно в такое, - выждав момент, когда хозяйка отойдет, возволнованно продолжил шептать Травен.
Сказал и вимательно посмотрел на Айглондура - как среагирует, не примет ли за сумасшедшего, не выдержавшего потрясений минувшего дня.

Она ее не замечала. Эта тварь, эта сучка, эта девка продажная Мауриццо ее просто не замечает! В бессильной злобе неслышно скрипели зубы, которых нет. Жанна била ее, истязала, рвала плоть… без толку. Эта кукла для бесплотного духа была крепче самого прочного из сплавов, созданных на заводах Моргота. И ее фарфоровое личико без единого изъяна вызывало такую дикую тоску, что д’Арк взвыла. Взвыла со всей силы своей мистической. Ударив на тонких планах по слуху живущих. И притихли птицы в саду. И тараканы забились в щели. И крысы мертвыми притворились. Вот. Всё, что она могла. Клопов пугать своим диким воем. Жанна бессильно опустилась на пол прямо там, где мылась инквизитор, сгубившая ей жизнь, приведшая приговор в исполнение.
Но что это? Что там она бормочет? Дух подняла голову и всмотрелась в двигающиеся губы, вслушалась в нежный голос. Нежный и ядовитый. Что-то здесь не так. Бесплотная дева поднялась и приблизилась к ней, не желая пропустить ни слова из сказанного. Де ла Круа говорила вслух, сама с собой, это удивительно. Или она нарочно? Ну да, специально так делает, чтобы выставить себя лишь слепым исполнителем приговора, оправдаться перед Жилем. Рассчитывает, сука, на скрытое наблюдение и записывающие устройства. Мол, ах, я не знала, вы же всё слышали, я ни при чём, был приказ сверху. А девочку эту мне жаль было убивать. Да кто тебе поверит???
Новый удар по лицу – и снова когтистая рука проходит сквозь плоть, как нож сквозь паутину.

В воде Изабо провела почти час. Жанна неотрывно наблюдала за ней. Злоба и ненависть сменялись завистью к ее живому и красивому телу. Зависть – легкой и беспочвенной ревностью… зачем Жиль принял ее у себя?.. Впрочем, Жанна слишком верила своему возлюбленному, чтобы терзаться долгими приступами ревности. За час дух остыл немного и преобразился обратно из мертвеца в девушку, какой она была до своего отъезда из Машекуля.
Инквизитор села у зеркала и стала приводить в порядок волосы. Привидение вздохнуло неслышным вздохом, заволновалось и приблизилось к ней, рассматривая то Изабо, то ее отражение в зеркале. Красивая… стерва. А знаешь ли ты, каково быть мертвой невестой, лежащей в гробу, с истлевшей плотью, с вырванными ногтями…
Не знаешь? Так смотри!

Жанна содрогнулась от того, что хотела сделать. Преодолевая брезгливость, она вошла в Изабо и приняла ее позу, слилась с госпожой инквизитором. А затем… использовала потустороннюю силу, чтобы показать ей… Глаза Изабо стали глазами Жанны. На месте носа осталась лишь щель. Губы исчезли, обнажив гнилые зубы. Ее прекрасное лицо стало обличьем истлевшей мумии, а чудесные волосы, которые она так любовно расчесывала, превратились в истлевшие и редкие патлы. Рука, державшая расческу, стала обугленным куском мяса без ногтей.
- Красоту так легко потерять… - шепнули беззвучно губы, которых нет. Жанна вложила в эту фразу столько силы, чтобы ее шепот был услышан. Мысленно. Неотличимо от собственных мыслей Изабо.

- Любуйся! Любуйся собой! – обезумевший дух захохотал, скаля зубы. Зеркало треснуло.

- К инструктажу... - скривился Дрантон, но его лицо заметно смягчилось - судя по всему, внешний вид и повадки рыцаря вполне удовлетворили его, - ну что же. У нас самих информации не так много.

- За последние четыре дня было совершено четыре убийства магов. Трое из них эльфы, один - человек. Каждый день совершалось по одному убийству, сегодня утром нашли Диего Плотца, человека. Во всех случаях свидетели отсутствуют - вернее есть те, кто слышал звон стекла, и тому подобное, но ни одного, кто видел хоть кого-нибудь подозрительного. Всех убитых объединяет способ убийства - застрелены. Трое - вероятнее всего из огнестрельного оружия дальней дистанции, судя по разбитым окнам в двух случаях из трех, а Плотц был найден в башне, где не было застекленных окон, так что тоже подходит по внешним признакам. Лишь один - Лазарь Винер, был застрелен в упор.
- Таким образом, в городе действует снайпер - хотя Винер и выбивается из общей колеи. Второй общий момент - у всех жертв были похищены документы. Какие именно, неизвестно, так как сами маги хранили их в секрете. Но признаки хищения налицо на всех местах преступления. Учитывая, что обычно действует снайпер, скорее всего у него есть подельник - в случае с Яном Микрутом, убийство было совершено днем, так что времени у них точно было немного, чтобы выкрасть документы до появления стражников.
- Все четверо естественно состояли в Гильдии магов. Мы отправили им запрос, но эти чертовы стариканы бюрократы похуже государственных будут. В ответе они заявили, что "никакой информации, которая способствовала бы раскрытию дела, в архиве не обнаружено". Может это действительно так, а может просто не хотят делиться - хрен их знает. Хотя вроде бы их членов убивают, должны же они напрячься хоть немного, - ле Сантос заметно разошелся, видимо магов он не очень любил.
- Контрабандистов мы сразу прикрываем как находим, так что эти преступники либо привезли оружие с собой, либо снабжаются из одной из точек, еще нами не обнаруженных. Мотив и цели убийств - пока не выяснены. Если судить по способам убийств, действует организованная группа, как минимум из двух человек. Связей между убитыми не обнаружено.
- Вот и получается - Гильдия магов информацию не дает, а тем временем каждый день убивают одного из них. А нам приходится ловить призраков, и даже не от чего оттолкнуться. Остается надеяться на ошибку убийц да внимательность сограждан. А как вы будете это расследовать... Ну, вы же эксперты, вам и карты в руки. Если интересно мое мнение - копайте Винера. Другой способ убийства, может быть неспроста. А может и просто совпадение...

На Флаю побег, да и все случившееся сегодня в целом, оказало неизгладимое впечатление. Ощущение полной потерянности обступило несчастную дварфочку со всех сторон. Откуда ждать опасности, где лучше скрыться, куда вообще можно податься в их положении?
Она всю сознательную жизнь считала Скалу своим домом. Домом, где нет чужих. Сегодняшний день смыл это чувство, кажется, на всегда. Вряд ли теперь Флая сможет считать себя где-либо в безопасности.
Сейчас ей хотелось лишь одного, вновь оказаться ребенком, о котором всегда найдется, кому позаботиться в большой дружной дварфийской семье. Но реальность заставила ее взвалить на свои хрупкие плечи не просто повседневные хлопоты, а вопрос выживания собственного и своих друзей. Да, именно друзей. Иначе и не скажешь о тех, кто оказался вместе в подобной передряге, и готов пройти этот путь вместе до конца. Остается лишь надеяться, что он будет не столь печальным, сколь свидетельствует начало.
Вопрос о выборе пути она вполне могла доверить мужчинам. Хотя на ее взгляд у обоих возможных вариантов были недостатки. В первом случае - под скалой проще затеряться среди своих, кроме того, знакомое окружение и обстановка могут быть на руку. Но не известно главное: кто здесь свой, а кто чужой, и это опаснее всего. Ведь оставшись здесь, соблазна довериться кому-либо, не избежать. И кем этот доверенный окажется, шанс пятьдесят на пятьдесят. Во втором варианте: ее не смущала поверхность, она часто там бывала, вполне сможет найти кое-что съестное в лесу, да и трав полезных там много. Одним словом не пропадут. Но туда имеют выход разведчики, которые намного опытнее юных дварфов, а на чьей они стороне также не известно. К слову прятаться от них весьма сложная задача. Так пусть уж лучше решат мужчины, а у Флаи была и более важная тема для размышлений.
Торн был ранен. Флая даже не глядя на него, чувствовала это. Сейчас настало самое время разбудить свои истинные способности леигена. Хотя, если она чувствует чужую боль, значит, они уже проснулись, осталось лишь воспользоваться ими. Но сейчас они не могут сделать остановку, чтобы перевести дух. Поэтому основательную помощь надо отложить на потом. Но кое-что можно сделать и по пути. В потайном карманчике жилетки у нее всегда было с собой несколько листиков Силенции (растение обладающее противомикробным и заживляющим эффектом). Отец часто напоминал Флае о чудодейственных свойствах этого цветка. Достав один из листочков, дварфочка сжала его ладонями, поднесла к лицу и прошептала несколько лишь ей известных фраз. Обращенных к славному духу Силенции, дабы попросить у него помощи в усилении лечебных свойств растения. Все это было сделано на ходу. Потом она буквально на секунду задержала Торна, слегка потянув его за рукав здоровой руки.
- На счет пути ребята Вам решать. А вот это, - вложив Торну в руку целебный листочек, - приложи к плечу и прижми, как следует, только подожди минутку, - Флая разорвала посильнее рубаху в месте ранения, чтобы к нему можно было приложить лекарство. А потом опасливо оглянулась на преследовавших их стражников.

Бежать! Скорее! Дабы выжить и не упасть в пропасть! Возможно что-то из этого мелькало в головах Ариен и Отче, устремившихся прямо вперед, к спасительному краю пропасти и той двери что была разворочена кем-то до них. Но сейчас обоих волновало лишь как спастись. Ведь с каждым шагом, им казалось что опора, держащая их слабеет. Прыжок. Это было необходимо. И так они и поступили. Упав на цельный каменный пол. Отдышаться... Понять что уже в безопасности...
Прошло некоторое время, прежде чем оба решили встать и оглядеться. Придя в себя, Ариен и Отче решили сразу же пойти дальше, не теряя бдительности. И скрывшись за оплавленным куском двери, осветив посохом путь, они прошли по коридору и вышли в зал грандиозных масштабов ширины и высоты. Да и вдаль было куда идти. Источник света из посоха вдруг вытек и слабо замерцали странные символы, как там, в центре пьедестала. Они вились по стенам и колоннам, высеченным умелыми зодчими древности. Делая шаг за шагом, Ариен и Отче видели множество построек. Настоящий подземный город, напоминавший тэйги урзов, но в то же время, сильно отличавшийся. Было тихо и ни души вокруг. Лишь камень, и тусклое мерцание знаков и символов. Да, они нашли, то что искали их предшественники. Те, найти которых их послали еще там, где-то наверху. Что же нашли в том тэйге Ариен и Отче? Нашли ли они выход оттуда? Иль нечто удивительное? Об этом сложена иная легенда.

Тогда же, в столице Империи. Академия магии, зачарованная директором комната, где собрались Беатриче, Франсуа и Даниэль. Рок, им уготованный начал приоткрывать завесу своих мотивов. Да, они были почти у цели, понимания происходящего. Но что? Кого ожидали они? Ту, кто вскоре появилась перед ними. Да, Франсуа угадал. Хао, та странная арлекинша из его снов или реальностей или даже нереальностей, где он побывал. Она плавно вылезла из тени Франсуа, сначала показалась дивная шапка с глазом посередке. Он осморел каждого, довольно сощурился, и вылезла на свет уже сама арлекинша, все в том же костюме, в каком представала перед Лонтье. Хао потянулась и села на колени к Франсуа. Дивно было лицезреть сию особу. Которая после реагирования на ее появление остальных, прыгнула и остановившись перед кроватью с раненым Даниэлем, начала повествование. Кто же она? О, об этом она решила умолчать, сославшись на личные секреты. Но вот о том двойнике поведала многое. Что это тень, сущность крайне опасного для неподготовленных места. И теперь бродит свободная по миру. Но привязана она к Франсуа, и пока он жив, тень сама его найдет. Но важнее другое. Пронгаст наконец-то поведал цель с которой их собрал. Дочь императрицы, леди Аура, сейчас находится под присмотром в имперском поместье, что в нескольких днях пути на север от столицы. Под охраной, но именно ее надо встретить и защитить. Императрицу вскоре объявят погибшей. Так вот оно как... директору они были нужны для сохранности жизни дочери императорского рода. Дабы при более плохих событий, нежели уже случившиеся, был шанс на сохранение целостности Сартола и его границ. После бурного обсуждения, директор переместил их в поместье. Но было уже поздно. Портал, в который вошли, Исказился и вытряхнул всех в лесу, около поместья, со стороны которого уже шел дым. А следом и разгорался пожар... Да, героям предстояло найти принцессу и помочь ей совершить то, что она задумала. Но справились ли они с поставленной задачей, уже другая легенда.

В пределах Северной пустоши, в одной из пещер, был погребен заживо один наемник, имени которого уже никто не вспомнит, а почему? Все оттого что он безрассудно полез туда, где его ждала западня. НО даже так, утром в лагере имперцев была поднята тревога. Сбежали пленники и с ними девушка, говорящая что она внучка сира Тадаркиса, главы ордена лазури. Их было двое. Или трое? Нет, показалось. Леди Карин и чужак Фэст, под покровом ночи сбежали из лагеря и теперь путь им был лишь в одно место. Лагерь врага. Ведь они до сих пор лелеяли надежду остановить кровопролитие. Но удалось ли им добиться этого, иная легенда, где вновь фигурирует некто в белой маске...

Императрица? После падения и взрыва Драккариса, прошло несколько дней. Брат умершего Императора, внезапно взошел на трон, провозгласив себя Императором и поведавший что погибли его сестра и племянница. И что ему теперь, в сложные времена, нужно взять власть в свои руки. Были и несогласные и доверчивые были. И те, кто сомневался.
Но как же обстояло на самом деле? О том, что же с дочкой императрицы сталось, в ином сказе указано. Но как насчет ее матери? Что же произошло на Драккарисе? Все просто. Когда выжившие после нападения демонов, боролись со временем за жизнь, Грамыхака достиг ядра своего детища и сделал один единственный вывод. Он спешно связался по своему урзовскому устройству с мостиком и скомандовал направить драккарис на ближайшую точку. А сам, с остальными кто ему помогал, принялся эвакуировать всех, кого мог. Используя летную платформу древних. Пока он возился с настройками и готовил устройство, Люций и Сова его защищали. Нири, пришлось сразиться с пробравшимся врагом, и на счастье, тот не успел никого убить. Его окружили как раз вовремя. Ираэн же, искал среди белых масок ту, которую носил его личный враг. Но его не было среди врагов. Шел жаркий бой. Драккарис трясло все сильнее, под ним зияла глубокая бездна, а до ее края еще было далеко. Постепенно, удалось частично выровнять падение, но во время боя с носящими белые маски, погибли еще люди.
Падение набирало обороты и спасительная твердь уже не казалась столь спасительной. Ядро треснуло и из него полился мощный поток магии, сокрушающий и повреждающий все что его окружало. Драккарис треснул и разлетелся на несколько больших и малых обломков. Потом все помнили лишь как Ираэн безумно смеялся, разрубая очередного врага, поддавшийся жажде крови, так рьяно подступившей. И он знал тому причину. Следующее что было, это как Люций закидывает не успевших залезть на платформу к остальным и сам запрыгивает, там же и Нири, вместе с Императрицей, Рубиногривом и остальными. Сова, отчетливо помнил как, сопротивляясь собственным чувствам, кинулся на Ираэна и пока тот отвлекся, вырубил его и затащил на платформу. Она отделилась как раз вовремя от палубы. Ибо драккарис весь покорежило от удара о твердую породу. Следующее что помнят выжившие, как их спасительное устройство сильно трясет, как горят обломки драккариса. И... медленное приземление на чужую сторону. Неизведанные земли. Два десятка выживших, и на удивление, когда спустя некоторое время, Грамыхака полез к обломкам, обнаружил хладную камеру, первый прототип, которая, хоть и была покорежена, но относительно цела. Он решил проверить на всякий случай сохранность запасов пищи и открыв с помощью пары выживших членов экипажа, удивился своей находке. Из камеры выпал малость обмороженный исследователь Надар. Он самый. Выжил во всем этом хаосе. И теперь, пока Нири бегала от раненого краненым, Сова мучил расспросами приходящего в себя Ираэна, а Люций проверял состояние императрицы и докладывал о всем что знает, из той камеры вывалился еще один полу-трупик. Холодный, дрожащий, но узнать его было легко. Монтескье.
Чем же обернулось для выживших приземление в неизведанных землях, уже иная легенда, о которой память будет храниться тысячелетиями...

- Ну-у... я ведь знала,- подняла бровь Нона. Она сосредточенно посмотрела в потолок, пытаясь вспомнить.- Хм... а как я узнала?

Это был лучший день в его жизни! Работа складывалась как нельзя лучше, а вот и Целестина вновь тащит его за таверну.
-Дорогая моя Целестина! Ты сегодня прекрасна как никогда! Клянусь камнем ты самая замечательная девушка на свете! - дварф сиял от счастья.
Целестина ничего не ответила, а только обняла его, крепко крепко! Белвар в свою очередь решил воспользоваться ситуацией и пощупать пышногрудую девицу. Одна рука тянулась к ягодицам, а вторая к груди, ну а губы свернулись в трубочку и требовали поцелуя!

Сердце Сарин тоскливо сжалось от подступающей неизвестности. Караванщики не были друзьями и она им особо не верила, но они были уже более-менее знакомы. Теперь же они опять должны были следовать за незнакомцами в дебри чужого леса. Даже деревья сейчас не казались ей такими гостеприимными как накануне. Это рос страх. Само осознание этого привело ее несколько в чувство, заставив отползти гнетущее чувство. "Я смогу, я смогу. Надо только пройти через лес. Просто лес" - уговаривала она себя успокоиться.
Главный оленелюд тем временем обговорил характер движения, и Сарин чуть сдвинула брови, когда рыцарь удостоился имени, а ее просто просклоняли по половому признаку. Но ученая не стала протестовать, ведь она действительно была женщиной, и как называют ее дикари не особо-то и важно. "А если возникнет спор о месте женщин в жизни этого племени и обычаях - у меня всегда есть пистолет".
Надев и как следует закрепив плащ, Сарин пропустила Бладрайта вперед и пошла вслед за дикарями в лесную тень.

-- И я! - воскликнул Урист, поддерживая своего приятеля...


...Тащили дварфов головой вперед - на всякий случай.

Переправили немало дварфов. Не все из них были в состоянии передвигаться, но определенно все подавали признаки жизни, заведомо омраченной, владельцы были обречены влачить дальше жалкое существование калек и уродов. Так думал и Урист, пока они с Варрогом не водрузили на выбитую дверь, которую использовали в качестве носилок, престарелого фогта с перебитыми рухнувшей балкой ногами. Урист, взявшийся за дверь в ногах пострадавшего, имел возможность заметить на указательном персте обгоревшей правой руки золотую печатку с обсидиановой шайбой, на которой твердым как некогда державшие своды пещеры столпы шрифтом были высечены инициалы "I.F." - Инглин Фейн, автор, как он позже поведал, многочисленных трудов по истории народностей дварфов.

Инглин пострадал, пытаясь спасти из Архивов ценные рукописи. Он нес их столь много, что те загораживали ему обзор - и фогт, услыхав металлический скрежет сверху в последний момент, рванул вперед, споткнувшись о тело почившего дварфа. И тяжелый монолитный кусок металла придавил обоих: труп он попросту раздавил, Инглину раздробил бедра. Для дварфа, пожалуй, ужаснее могла быть только утрата рук или бороды, но старец лишь вслух размышлял об устройстве, которое позволило бы его братьям по несчастью вновь обрести возможность двигаться свободно. Уриста утешал его тонкий голос, среди окружающего хаоса звучавший как птичья трель, но он, слушая Инглина лишь вполуха, думал об отце и брате. Тревогой полнилась его душа, пока его думы не оборвал спасенный:

-- Ты, должно быть, думаешь, как я не потерял разум в этой бойне, мальчик, - дрожащим голосом промолвил престарелый фогт, сжимая кипу спасенных писаний, - Это долг. Перед народом. И отечеством. Долг сильнее желаний. И важнее. Личное, мальчик, не значит важное...


И вот он стоял рядом с Варрогом и еще парой незнакомых ему дварфов, относительно целых, и посему выделявшихся в этой давке среди страждущих, перед главой всех леигенов. Зычный голос Архимастера словно молот окончательно пригвоздил к сердцу Уриста мысль о долге. Но и личное нашло отражение в сем призыве: ведь попутно он мог разыскать родных!

-- И я! Меня тоже запишите!

Дворф был шокирован произошедшим. Сцена всеобщей радости превратилась в ад земной. Ульрик все время бежал, уклоняясь от обвалов и драконов. К сожалению, он не был настолько проворен, и не смог уберечь свою бороду от огня. Каким-то чудесным образом он сумел сбить пламя. Дворф забежал в какое-то здание в районе Лиги Леигенов. Шок от нападения наконец-то победил адреналин в крови, и Ульрик оцепенел...
Будучи ещё совсем маленьким, он слышал множество сказок от матери. Его любимой была сказка о Хьялпи Длинные Руки, который сумел обмануть дракона.
- И вот из-за гор вылетел дракон! Взмах его крыльев сметал целые деревни, чешуя его была крепче вороненой стали а когти пробивали горы! Насквозь! А зубы!.. - красочно описывала мама внешность сей бестии.
Каждый раз при этих словах Ульрик зарывался поглубже под одеяло и дрожал, как кролик, учуявший волка рядом. Зато потом он одобрительно визжал, когда Хьялпи хватал его за язык гигантскими клещами.
- Мам, драконов ведь уже нет? Им всем Хьялпи языки оторвал, правда, правда? - спрашивал дворфенок.
- Конечно, сынок, - лишь ухмылялась мама.
Она ошибалась. Не всем драконам Хьялпи оторвал язык. И вот они пришли сеять смерть и разрушение. "Мама... Папа... Альфрик... Йорген..." Не услышит малыш Йорген сказку о Хьялпи Длинные Руки. Не сможет Альфрик расширить свой дом. Не наденет мама то прекрасное оранжевое платье, подаренное ей на юбилей. Не завершит своего проекта механической посудомойки отец... Они мертвы. Их больше нет.
Впервые в жизни Ульфрик плакал. Все, что у не было, обратилось прахом. Остался лишь он, последний Штальбер, с огненной птицей на груди.
"Драконы. Я. Уничтожу. Драконов". Слезы высохли быстро из-за горячей ярости, что огненной птицей взлетела в его груди. "Но нужно много сделать... Нужно много железа. И заклепок. И дерева. И вода, много воды. Каменные ядра. Уголь. Это все принесет им погибель. Но нужны и дворфы, которые это соберут".
Дрожа от всех этих мыслей, пропитанных необузданной ненавистью, Ульрик нашел в себе силы стать и пошел на главную площадь. Там он заметил тучу раненых и бросился им на помощь. Он как раз мастерил тент вместе с Белваром, когда услышал призыв Архимастера.
- Я могу создать механизмы, чтобы упростить разбор завалов. Руками это будет очень долго, а у нас каждая минута на счету. - обратился дворф.

Человек переглянулся со своими товарищами, и улыбнувшись, произнес, обращаясь к тебе:
- Хорошо. Мы дадим тебе работу, ты поедешь с нами...
Что еще сказал человек ты не услышал - что-то сильно ударило тебя в затылок, а пол рванулся навстречу. Потом была темнота. Чьи-то голоса откуда-то издалека. Странное чувство, как-будто лежишь в лодке подбрасываемой волнами. Запах чего-то горелого. Снова голоса. Смех.
Иногда этот бред смешивался с более понятными тебе картинами. Старый шаман-наставник. Дом. Родная деревня. Все это иногда представало перед твоим взором.
В какой-то момент воображаемую лодку, на которой ты лежал тряхнуло особенно сильно. Человеческие голоса сменились криками и каким-то грохотом. Стало тяжело дышать. А потом тьма нехотя отпустила тебя из своих объятий оставив напоследок лишь сильнейшую головную боль.
Не сразу ты понял, где находишься. Вокруг лежали какие-то вещи и припасы. Потолок был очень низко над головой, так то даже тебе, отнюдь не высокому гоблину, было не подняться. Каждое движение отдавало сильной болью в затылке. Соображалось вяло. Только спустя несколько минут ты понял, что лежишь под перевернувшейся телегой.
Выбравшись из-под нее ты увидел, что находишься не в городе, а в лесу. Где-то позади поднимался к небу столб дыма. Вокруг валялись тела твоих недавних знакомцев, все как один с выпущенными кишками. Очевидно тот, кто сделал это попросту не заметил тебя под повозкой, иначе неизвестно что ждало бы маленького гоблина.

Альбин почти всю дорогу ехал в молчании. Вначале потому что рот не затыкался у Аларика, а потом, потому что был не особо в настроении говорить. Место, куда направлялась группа инквизитора, был не самым лучшим из тех, куда их моголо бы занести. О Щите Стасяк кое что слышал, и то что он слышал совсем не нравилось. Ни с точки зрения боевого полковника, ни с точки зрения простого гражданина империи. Рыцаря съедала тоска. Но дело было совсем не в том задании что ждало их в мрачных землях Моргота, как могло бы показаться с первого взгляда. Не пустые улицы, кажущихся мертвыми городов, не пустые салоны поездов, не гробовые выражения солдат местного разлива. Внутренние волнения была вызвана тем, что полковнику не приходили сообщения от любимой. Прямо как в той старой песне из военной молодости... Полковнику никто не пишет.

Когда автомобиль остановился у блокпоста, Стасяк встряхнул головой, и казалось что опомнился. Вышел из машины подышать воздухом, а так же чтобы выбросить остаток от зубочистки, которую почти всю дорогу крутил и вертел в руках. Невольно полковник так же стал свидетелем сцены падения Жанетты на землю. Внутри все екнуло. Нет, военный не испугался за жизнь инквизитора. Не картал он себя сомнениями и волнениями по поводу того, что подумают люди вокруг. Его поразило то, что эту больную женщину все же отправили выполнять какое-либо задание. До этого времени рыцарь надеялся что это не будет прост эскорт, но теперь, кажется понял, что его, похоже, хотят списать на пенсию. С этого все начинается. Сопровождение, защита, поддержка "очень важных персон", которое по сути является не более чем простым уделом швейцаров и прочих служб охраны... Еще и эти замашки, будто дэ Блуэн как минимум королева...
- Боже, упаси и помоги, - тихо прошептал Альбин, опираясь спиной на кузов машины.
Говорить что либо не было необходимости, потому как этим делом занялся Аларик. Что же. Ну и флаг ему в руки. А так как инициатива бывает наказуемой, то хорошо что ее проявил водитель. Сам же полковник из кармана достал свои документы, на случай если охрана периметра решит проверить всех отдельно.

Зловоние и разложение, истекающий из незаживающих ран гной, отвратительная мягкость собственной плоти и боль - ко всему этому Жанетта Блуэн давно привыкла. Суровая сотрудница Ватиканской Инквизиции с безразличным выражением лица стояла на белой эмалированной поверхности большой раковины, встроенной в пол перевязочной. Она была обнажена, и врач, лечивший её с прежней безуспешностью, был при ней. Что только не перепробовал медик, служащий в одном из отделений Инквизиции, чтобы исцелить Блуэн - молитвы, операции, мощи, святую воду и освящённые растворы, новейшие медикаменты... Всё было без толку: процесс удавалось приостановить, но не более того.
- Потерпите, мадемуазель Блуэн, - голос Гамильтона Санчеза был спокоен и убаюкивал. Врачу всего-навсего тридцать три, но он был уже очень опытен6 медики, проходящие государственную службу в Инквизиции, видят куда больше странных и необычных случаев, чем гражданские.
С металлического подноса, прикрытого стерильной простынёй, медсестра Ариетта подала Гамильтону ножницы. Пожилая женщина встала рядом, держа в руках флакон с освящённым физраствором и марлевую турунду, смоченную в нём же. Очень скоро доктору Санчезу понадобятся добрые полсотни таких турунд...
Санчез приступил к своей работе. Аккуратно разрезая бинты, он слой за слоем снимал их; когда те присыхали к язвам, струпам и гнойникам так, что их нельзя было отделить, медсестра обильно смачивала физрастовром проблемный участок, и неприятная болезненная процедура продолжалась.
Пухлая санитарка, дожидавшаяся в углу окончания снятия бинтов, встрепенулась и принялась за уборку. Она убирала зловонные метры повязок в герметичные полиэтиленовые пакеты, пока Санчез намывал руки и менял перчатки, а Ариетта помогала ему.
Жанетта терпеливо ожидала в раковине, выставляя напоказ своё уродство. В эти моменты она ненавидела абиссарийцев особенно сильно: ведь десяток лет назад инквизитор была писаной красавицей, а не грудой гниющего мяса. Скрипнув зубами, проглядывающими через проеденную язвой дыру в щеке, Блуэн подавила тяжкий вздох.
Гамильтон с осторожностью наносил на раневую поверхность (в данном случае ею было всё тело) мазь с антисептиком на водной основе. По перевязочной разносился приторный кисловатый запах лекарства, шлейфом окруживший изувеченную женщину, будто аромат дорогих духов - изнеженную придворную даму. Инквизитор закрыла глаза; не было ничего приятного в том, чтобы видеть струпья, перемазанные беловатой склизкой субстанцией. Она и так зреет это каждый день. Тошно уже...
Она ощутила, как привычными движениями Гамильтон тур за туром накладывает на её тело бинты. После этого она будет похожа на чёртову мумию. А куда деваться?
Ариетта предложила Жанетте помощь в одевании, но та отказалась. Пусть она искалечена, это вовсе не означает, что она беспомощна. И ежедневно Блуэн доказывала всем и каждому, что она и сейчас способна позаботиться о себе. Пусть она теперь нехороша в рукопашной битве, пусть сидит на лекарствах - она может вылавливать еретиков, метко стрелять и уж точно в состоянии натянуть одежду и держать в руках столовый прибор.
- Спасибо, не нужно, - сухо произнесла Жанетта Блуэн. Медицинская сестра-то привыкла со всеми сюсюкать, да только Блуэн не нужны ни сюсюканья, ни унизительная жалость. - Я сама.
Для человека, напоминающего восставший из могилы труп, Жанетта и правда неплохо управлялась. Она довольно скоро оделась, скрыла лицо маской и, сухо выразив благодарность медицинскому персоналу, ушла. Ей нужно было спешить. Она получила личное послание Антонио Мауриццо, в котором тот предписывал ей направляться в Моргот. Глава службы Инквизиции высказывал опасения касательно того, что в Морготе могли остаться тайные культы и диверсионные отряды. Жанетта Блуэн должна была оказать помощь маршалу Щита Империи в выявлении и уничтожении этой дряни, поскольку у того, руководящего теперь не только охраной границ, но и восстановлением военных объектов, явно поубавилось на это времени.
Путешествие не обещало быть приятным: в Морготе, бывшем закрытой карантинной зоной, КПП были чуть ли не через каждые десять километров. У Врат Моргота документы любого въезжающего лица, равно как и его рекомендательные письма (а также письма направительные - как в случае Блуэн) тщательно проявляли, а багаж только что не разбирали по частям. На прочих постах ограничивались проверкой документов, но кому захочется удлинять путь, когда Щит Империи известен своими промозглыми ветреными осенями?

Саунд: ссылка

Верене очнулась в темнице - тут не могло быть никаких сомнений. Каменные стены, низкий потолок и узкое оконце - не только зарешеченное, но и, как ни странно, застеклённое. В комнатушке было сухо и вполне себе не холодно, а лежала девушка не на груде прогнившего сырого сена, но на добротном, пусть и довольно старом матраце. Похоже было на то, что "апартаменты" часто убирали и не использовали для содержания особо опасных преступников. Кузэ много рассказывали о том, насколько плохи условия, в которых содержат своих пленников ватиканцы (а уж на поле боя она и сама на них насмотрелась), и потому удивлению её не было пределов. Кандалы-то, конечно, на неё надели, но вот не было по стенам орудий пыток и луж крови на полу.
Юная жрица ещё раз озадаченно осмотрелась, а потом выглянула в окно.
За тонкой стеклянной преградой простирался сад - совсем ещё недавно ухоженный и роскошный, а ныне запущенный. Тропинки были засыпаны пожухшей листвой, на клумбах медленно умирали самые стойкие к непогоде цветы, а в воздухе как будто царил запах запустения и печали. Их концентрация за окном была так велика, что они просачивались и в камеру Кузэ. Девушка покачала головой и продолжила разглядывать видимый кусочек пейзажа.
На громадном тисе, выросшим прямо напротив, сидела крупная сова, своими большими круглыми глазами уставившаяся на Верене. Птица расправила крылья и повертела плотно сидящей на короткой шее головой, а затем как будто кивнула - и снова вперила взор в лицо жрицы. Простой непосвящённый, увидь он сову с такими по-человечески мудрыми и задумчивыми очами, непременно испугался бы и решил, что это всё ведьмин морок. Но Кузэ смотрела на мир иначе и, как все в Элергорде, жила в гармонии с природой…
Скрипнула металлическая створка, закрывавшая вырезанное в двери квадратное отверстие над небольшой полкой. Верене инстинктивно обернулась на звук. В отверстии показалась мужская массивная рука, державшая поднос с куском хлеба, миской, наполненной похлёбкой, и стаканом с каким-то питьём.
- Держи, девка. Ешь, а там жди, покуда его высочество пробудится. Господин граф не неженка, посему скоро отведу тебя к нему. Да смотри, не шали: коли и ведьма ты, так не сбежишь. Кандалы освящены, прутья, стены и дверь - тоже. Ну, а ежель не ведьма, то и держать тебя никто тут не будет...
Рука исчезла и стражник, похоже, собрался уходить.

Саунд: ссылка

Не одна Жанетта Блуэн собиралась навестить Щит Империи. Орландо Ди Альри, дворянин из рода Фениксов, уже достиг Врат Моргота, но вперёд его вёл отнюдь не долг. Ди Альри не одно столетие сотрудничали с родом де Рэ, и сотрудничество это пережило весьма трудные времена, не только не дав трещину, но и став со временем чем-то навроде дружбы. Так или иначе, но два аристократических семейства частенько кооперировались для достижения различных целей.
Орландо известил де Рэ о своём желании посетить его угодья. Из телефонной трубки голос среднего сына Ги звучал глухо и едва ли не заупокойно, что вселило беспокойство в Феникса. Обещав маршалу скорейше прибыть, Ди Альри приступил к сборам. Он выдвинулся налегке, взяв с собою лишь двух телохранителей, водителя и служанку. В его автомобиль, приспособленный для длительных поездок по бездорожью, слуги уложили только самое необходимое, и аристократ отправился в путь…
У Врат Моргота – мощной крепости, построенной более трёх тысяч лет назад и регулярно обновляемой с учётом последних достижений военной промышленности – Ди Альри встретили вооружённые солдаты. Средних лет мужчина, носивший знаки отличия капитана, был, очевидно, осведомлён касательно гостя. Однако это не уменьшило его бдительности: документы слуг и их господина были тщательно проверены, а багаж – досмотрен. Впрочем, ничего примечательного стражи Врат там не нашли: еретических книг и предметов не было, количество и тип ввозимого оружия соответствовали регламенту – словом, причин не допустить Орландо в Моргот не было.
Комендант крепости выдал Фениксу пропуск и выделил людей для сопровождения, дабы друг графской семьи не был утруждён постоянными проверками на дороге.
С такими провожатыми Ди Альри и правда мог двигаться куда быстрее и легче. Он даже успел насладиться местными видами (мрачными, но не лишёнными трагической завораживающей красы) – синеватыми хвойными лесами и почти лишёнными листвы лиственными рощами, грозно вздымающимися вверх скалами, расположенными далеко на востоке, почти у самых абиссарийских границ, и опалово-серым небом.
Орландо беспрепятственно въехал в крепость Машекуль, и сопровождавший его старший лейтенант, представившийся Рене Болонтье, удалился, чтобы доложить Жилю де Рэ о прибытии гостя.

Саунд: ссылка

Совместно с Эхнарой.
ссылка
Духобой выскользнул в прореху шатра. Солнце начинало подниматься из-за горизонта стражи щурились от утреннего света и до небольшой фигуры, припавшей к земле им не было никакого дела. Спать уже бессмысленно, час ничего не решит. Скорее можно было проснуться не в духе. Настроиться на испытания, настроиться на победу можно было и по-другому. Он прошел спящий лагерь насквозь, прямиком к колодцу, набрав несколько ведер воды, разделся до пояса. Тонкая вязь татуировок, покрывающих руки, уже начинала напоминать о себе жжением. Эльф смочил их остывшей за ночь водой, но вода не приносила облегчения.
Халлнир нанес пару ударов в пустоту, пытаясь разогнать кровь по телу и размять мышцы. Тело откликнулось недостаточно охотно, словно напоминая о недостатке тренировок. И, последовав этим первым звоночкам изменяющейся жизни, он начал тренироваться.
***
Казалось, только Илламтар решила немного вздремнуть, как наступила пора вставать и готовить себя к экзаменам. С удивлением девушка обнаружила, что до сих пор одета в полюбившеюся ей рубашку Халлнира, но хоть та и оказалась на удивление мягкой и приятной, идти в ней на экзамены никак нельзя, да и следовало реабилитироваться за вчерашний позор.
Откинув крышку тяжеленного сундука, Илли принялась доставать оттуда наряд за нарядом, выискивая что-то подходящее для торжественного события и в тоже время, не скрывающее всех ее достоинств. Несколько минут спустя, расшвыряв по шатру изрядное количество разнообразной одежды, эльфийка победно извлекла находку. Длинное платье из темно-зеленого бархата, расшитое синими полудрагоценными камнями имело вполне консервативное декольте, зауженную талию и длинный разрез от бедра с правой стороны. Подобрав к нему черные сапожки на шнуровке и такого же цвета плащ, дроу быстро переоделась и вызвала служанок, велев им привести ее волосы в порядок.
***
Облившись ледяной водой, эльф почистил одежду от дорожной пыли, оторвал подшитые полосы льняной ткани из под воротника и манжетов, и парой быстрых стежков прихваченной из дома иголки пришил новые. Почистив зубы порошком из округлой костяной коробочки, он натер войлоком пуговицы и пряжки, а ремни и сапоги смазал кусочком несоленного сала из припасов. Ремни ножен сидели как надо, внешний вид соответствовал наставлениям племени, все было идеально. Напоследок он достал раскладную бритву и, оглянувшись по сторонам, немного порезал язык. Закатав рукав, парень уронил одну каплю крови на предплечье. Никакой реакции. С досадой поморщившись, эльф сплюнул на землю, подобрал рюкзак и направился ко входу в замок.
***
Буквально полчаса спустя эльфийка, в сопровождении охраны, уже подходила к замку. Иллиамтар заметно нервничала от того, что пришлось спрятать кинжал в сумку, но, как ни крути, к платью его не прицепишь. На шее, периодически угрожающе высовывая раздвоенный язык, сидела Эйла — последнее оружие, которое оставалось под рукой. Оставив охрану разбираться с доставкой ее багажа в замок, девушка отправилась вглубь толпы, разыскивая Халлнира. Вокруг кого только не было — какие-то зеленые недоросли, огры, полуангелы, козлорогие демоны, люди, гномы… «А это еще что?!» - с удивлением подумала Илли, огибая что-то пушистое и хвостатое.
Халлнира она нашла практически у входа в арку.
-Ты опоздала, - бесстрастным тоном сказал он, окинув девушку с головы до пят задумчивым взглядом. Юноша отметил, что дроу тщательно прихорашивалась к экзаменам, но, по его мнению, она не учла того, что их могут заставить бегать, прыгать или сражаться. Квинси ничего не говорил о сути испытаний, кроме того, что они меняются раз за разом. Поэтому здесь, в равной мере, могли понадобиться как мозги, так и свобода движения.
Илли улыбнулась и хотела ответить, но тут отовсюду грянул голос, оповещавший о начале испытаний. Потолкавшись в очереди несколько минут пара дошла до арки, оживленно болтая о всякой ерунде. Лишь на миг, перед тем, как сделать решающий шаг, они инстинктивно взялись за руки, что бы тут же сделать вид, будто ничего не было, едва переступив черту, отделяющую будущих магов от неудачников.
Следом были анкетные листы с вопросами, но девушку гораздо больше интересовало происходящее вокруг. То там, то тут бродили мужчины и женщины разных возрастов, одетые в униформу работников замка, прибывали новые искатели, тех, кто уже закончил писанину, провожали в разные помещения…Эльфийка оглянулась и увидела, как на невидимую стену напоролся ее сородич из другого племени. Выражение полнейшего изумления и отчаянья застыли на его лице. Он никак не поддавался на утешения других магов и уговоры отойти от арки. Иллиамтар криво усмехнулась, продолжая наслаждаться зрелищем. Каменный же пока заполнял анкету резкими ровными печатными буквами. Он никогда не стремился стать летописцем племени, да и у его отца от многих битв буковки выходили пляшущие. От этого дело продвигалось медленно, тем более после имени стоило указать сокращение его происхождения, которое было на амулете и звучало достаточно длинно. Подумав о пункте «магические навыки» он записал: "Убийство неупокоенных духов без помощи оружия; опыт обращения с магическим артефактом". Потом заметив как Илли, чуть ли не в голос, потешается над ее менее удачливым соплеменником, парень ткнул ее под бок, вырывая из рук анкету и протягивая их бланки, какому-то юноше.
- Пошли, хватит ехидничать, - буркнул Халлнир, указывая на следующее помещение. – Нам туда.
Проследовав в указанном направлении, они очутились в мрачном темном зале, где непонятного вида фигура, стоящая за кафедрой вычитывала одну юную особу. После короткой перепалки девушка скрылась в крайней двери.
«Дядя…, - Иллиамтар вновь усмехнулась. – Нужно запомнить ее, она может оказаться полезной в будущем» - подумала эльфийка.
Темная фигура объяснила им, что нужно взять камень и загадать желание. Дроу повернулась к эльфу и язвительным тоном промолвила:
- Если б у меня было два желания, в первую очередь я бы пожелала что бы вся эта свора научилась тише говорить!
Халлнир только вздохнул, в очередной раз, поражаясь дурному нраву своей подруги, и взял ее за руку, призывая не проявлять характер перед будущим начальством. Его собственные желания были просты. Он хотел быть магом. Хотел, чтобы время сделало из него сведущего в тайных науках живого и вывело его понимание окружающего за рамки родного племени и усвоенного воспитания. Они крепко зажмурились, в ожидании неизвестного, и одновременно протянулись за камнями.

Четверо стояли с камнями, каждого терзали желания. Каждого разрывало сокровенное желание, каждому нужна была сила для его реализации.
Погрузившиеся в себя Искатели не заметили как внутри камней зажатых в ладонях промелькнула искра. И камни начали менять цвет.
Первым был Рашграмрукц. Безумие желаний бушевавшее внутри маленького гоблина, окрасило шар в огненно алый цвет, растекаясь подобно самому пламени внутои шарика бушевала буря из огня, но там где есть огонь всегда есть и дым. Гоблин притушил свои желания, неожидано в шаре выгоравшем от пламени ада пошли развод черного дыма: едкого, маслянистого, разедавшего глаза и выворачивавшего легкие на изнанку. Гоблин неожиданно почувствовал себя среди того ада что творился внутри шарика.
Задумчивый нефилим погруженный в свои размышления нежели желания, он услышал шепот. Тихие неразборчивые голоса, они кричали, пели, рассыпались в хвалах и угрозах. Голоса звали, манили. И вот нежиданно, наваждение пропало, Раэррой снова стоял перед кафедрой, а в руках держал шарик темного цвета, с клубящейся в нем тьмой.
Феа стояла держа шарик в руках, он был холодный и немного липкий. Холод незаметно проникал в мысли, выхолаживая мысли, иссушая чувства, опусташая душу... пустота и холод заполняли девушку недавая даже шевельнуться. И тут воспоминания и мысли прорвали плотину холода, возвращая контроль, отгоняя холод, заковывая его в кандалы, не давая контролировать тело чужеродному воздействию. Наконец девушка смогла сфокусировать взгляд на шарике. Серо-белая мгла клубилась в глубине прозрачного шара, спокойная и опасная. Затаившаяся в ожидании.
...Элиара погружалась, она тонела в глубине прозрачных стенок шарика, некаких эмоций, рассеяное "Я". И спокойные мысли, желание материализовывалось приобретая форму, оно крепло, ведя девушку куда-то, в глубину прозрачной сферы, в глубину своего сознания. Там, её собственный голос, кричал... "Кто угодно!!! Дайте мне силу!!! Дайте силу для мести!!! Дайте силу для справедливости!!!"
И ктото отозвался... тихий голос отозвался где-то на границе восприятия. Он пообещал и исчез. Очнувшаяся Элиара увидела огненно алый шарик, с дымными разводами, бушевавшими в маленьком шарике...

-...мда, два чернокнижника, некромант и маг теней. Шары держите при себе.
Голос с кафедры был какойто спокойный и равнодушный, даже капли интереса не проскользнуло в интонациях. Вздохнув темная личность указала на резную дверь зачерненную травлением.
- Шагаем, вас встретят. - произнеся эти три слова, темный потерял интерес к групке возможных учеников.
И они вошли в двери, каждый осознал нечто, каждому удалось не потерять себя...

Раэррой открыл дверь и шагнул первым. Сначала ему показалось что он шагнул в бездну, темнотв и абсолютная тишина скрадывали звуки. А потом неожиданно все чувства проснулись и на всю четверку обрушился ураган цвета и звука.
Шокированые они стояли на лесной полянке, посреди которой цвело радужное дерево, а воздух был заполнен тысячами крыльев.
"Феи...!!!" - осознание было подобно просветлению. Не один из них ранее не видел такого зрелища, даже более, не один из них даже фей не разу в жизни не видел. Это зрелище, было волшебно-прекрасно, завораживающий танец-полет, феи были самыми прекрасными из всех волшебных существ. И самыми опасными...
Первым пришел в себя от этого зрелища гоблин. Его инстинкты кричали что здесь смертелхно опасно но логика почемуто говорила что ему нечего не грозит если он не будет провоцмровать хозяев этого места. Осмотревшись он понял что по всей поляне стоят такие-же как и он сам Искатели. Замершие от красоты этого места, а под деревом в окружении нескольких фей сидела женшина в белоснежной форме преподавателя Замка с золотистыми и зелеными вставками.
мягко превстав в соправождении импровизированой свиты она внимательно всмотрелась в лица Искателей и заговорила мягким переливающимся как весенний ручеек голосом:
- Ищите вашего проводника! Тот чье сердце открыто, чьи помыслы чисты, чья душа не отравлена ядом скверны, пройдет дальше. Его поведут руки народа Грёз.

Ветер пришёл с небес. Пробежался по холмам, небрежно смёл пыль и пепел с Дороги, пошевелил лохмотья, оставшиеся от форменной шинели, привалившегося спиной к валуну, благостно улыбающегося скелета, и закружился смерчиком, удивлённый – пространство над Старухой вздрогнуло. Свет звёзд и линии теней сплелись в нечто неописуемое – раз, другой, третий…
Первой появилась рыжеволосая женщина – ветер взметнул подол её одежд, а скелет приветливо улыбнулся гостье. Отрава больше не бежит по её жилам, навалившаяся последней ночью неподъёмная глыба тьмы больше не давит на грудь.
Затем на противоположную сторону дороги шагнул воин – уверенный и прямой от подошв сандалий до гребня фракийского шлема. Для него момент конца настал ожидаемо, но вместе с тем и неожиданно – чья рука держала тот гладий, вынырнувший сбоку в горячке битвы, так и останется тайной.
И вновь танцует, кружится ветер, радуясь невесть чему. Шагах в двадцати позади воина идёт ещё одна женщина, Дорога отражается в стеклышках её очков. Взрыв подхватил её, понёс, в голове мелькнуло что-то донельзя неподходящее, а затем был удар. Но был ли? Предсмертный ли бред окружает её?
Лязг лат – закованный в броню мечник ступает на истертые временем плиты, не зная, склонили ли в нужную сторону весы победы, брошенные на них жизни его и его людей.
А ещё дальше, прямо посреди дороги стоит, невозмутимо оглядываясь, изуродованный шрамом зеленокожий, который всегда твёрдо знал одно – преступление не останется безнаказанным.
Они стояли, глядя друг на друга и пытаясь осознать, вместить случившееся. Тени, отбрасываемые ими, были странны и нечётки, а в самой глубине существа каждый ощутил нечто чуждое и вместе с тем долгожданное, дополнившее их души.
Ветер присвистнул залихватски и умчался дальше. Скелет продолжал улыбаться.

"Совместно с Eol'ом. Согласованно с мастером"

Иллиамтар, с трудом приподняв веки, окинула бессмысленным взглядом темное небо, на котором постепенно начинали проступать едва заметные огоньки звезд. После красочного видения и обилия чужих чувств в голове осталась пустота. Девушка никак не могла взять в толк, где же она и что произошло. Первая попытка привести все в порядок окончилась крахом, сильным головокружением и вынудила дроу зажмуриться на несколько секунд. Открыв глаза, она еще раз попыталась оглядеться. Небо над головой. Вокруг веселье и смех. Халлнир. Такой беспокойный, бормочет что-то несвязное про книги, дары, энергии…
Илли блаженно улыбнулась. Все хорошо. Все просто замечательно, пока его сильные руки поддерживают ее.
Мгновением позже все прояснилось, девушка вспомнила о подарке, о чудесном сне, который может и вовсе не сон, о том каково это - одновременно быть кем то еще, о теплых объятиях каменного эльфа…
Последнее подействовало как удар грома.
- А ну убери от меня свои лапищи! - визгливо крикнула Иллиамтар, пытаясь схватиться за кинжал, но едва ли смогла пошевелить рукой. В изумлении она опустила глаза и взгляд ее наткнулся на то, во что превратилась ее одежда.
- Ах ты…- начала было девушка, злобно впившись глазами в каменного. – Если бы ты был чуточку внимательнее, а не маячил тут как пугало на огороде, мой костюм не превратился бы в…
Закончить свою обвинительную речь эльфийке не удалось, юноша приподнял ранец и в свете плясавших вокруг костров Илли, разглядев, во что превратилась их книга, второй раз за вечер лишилась дара речи.
Видя какой эффект возымела на девушку демонстрация, Халлнир тут же воспользовался образовавшейся паузой в разговоре.
- Если я уберу "лапищи", - язвительно передразнил её эльф, - то ты упадешь.
Пока визги, брань и попытки прирезать его не возобновились, юноша дернул застежки ранца и вытянул оттуда чистую верхнюю рубаху из той одежды, которую собирался использовать, если ему запретят ходить в форме.
- На вот, прикройся, бесстыдница, - усмехнувшись, Халлнир набросил на нее шерстяную вещь. Конечно, ничего особо бесстыдного он не увидел, но изгибы тонкой талии и эбонитовый блеск кожи никак не шли у него из головы. Чтобы не покраснеть, он сосредоточился на поддержании наглой улыбочки и самодовольного вида.
- Как добралась? Без происшествий?
- Не твое дело, как знатные особы путешествуют, - огрызнулась в ответ эльфийка, все так же злобно сверкая глазами. - Немедленно отнеси меня обратно в шатер, я не могу позволить, что бы меня видели укрытой этой колючей тряпкой.
- Эй, знатная особа! Я, между прочим, сын вождя всего племени! - каменный хотел разжать руки, но, подумав, аккуратно опустил девушку на землю,- Отнести тебя в шатер? Чтоб твои головорезы с меня шкуру содрали? Мое высокородное гостеприимство... и моя лучшая рубашка...
- Лучшую рубашку? ЭТО в вашем племени называют лучш... - Иллиамтар осеклась, решив не доводить мысль до конца. В любом случае, это – единственное что у нее есть на данный момент. К тому же, она выросла среди сородичей, кои даже лучшего яду вряд ли отдадут за просто так, не то, что рубашку.
- Где ты ее вообще достал, - буркнула девушка и начала одеваться, пытаясь справится с непослушными и все еще слабыми руками, пока Халлнир засовывал книгу в сумку. Через пару мучительных минут она предстала перед ним, всячески показывая своим видом, что отсутствие стиля в одежде может ранить девушку не хуже каленой стали.
- Спасибо, - небрежно обронила она, - где ты остановился, сын вождя? Мой шатер находится у южной окраины лагеря.
- Я пока не остановился, - пожал плечами эльф, кивая на туго скатанный и пристегнутый к ранцу спальный мешок, - тут есть общие костры, хотел найти публику, которая меня не обворует во сне, но, по-моему, это будет нелегко.
- Тебе очень многое предстоит мне объяснить, и чем раньше, тем лучше, - развернувшись к эльфу, Илли грозно наставила на него указательный палец.
-Собственно, по этому, и только по этому ты можешь переночевать у меня в шатре, если мы придумаем, как отвлечь охрану, - осанка девушки снова приобрела царственные черты и Халлнир удивленно отметил, что приемы во дворце она могла бы вести хоть в его рубашке. "И даже без нее" - шепнуло что-то, на грани сознания и эльф робко понадеялся, что это был не Безымянный.
-У тебя есть доверенные слуги? Пленные или ,по-вашему, рабы? Можно было бы обратиться к ним за помощью.
- Использовать рабов – удел варваров моего племени и не смей меня путать с ними, - эльфийка презрительно фыркнула, возмущенная подобным предположением со стороны друга. В подземельях за подобные высказывания можно лишиться головы, но здесь, на поверхности, некому наказывать ее за вольнодумство. Мысли о жестокости и варварском поведении привели Илли к легкому решению проблемы их ночлега.
- У меня есть другой вариант, - хитро улыбнувшись, сказала она, - Оглянись!
Халлнир обвел взглядом поляну. Их трудно не заметить и не услышать.
- Огры! – одновременно вскрикнули подростки.
- Все так изрядно выпившие и если соврать им, что в моем шатре есть бесплатное поило, то охране придется изрядно попотеть, чтобы переубедить их в обратном.
- Отличная военная хитрость, после этого я и сам справлюсь, - воодушевился каменный эльф. Он увлек девушку за собой, огибая компании и костры. Приблизившись к буйной группе огров, он сделал вид сильно подвыпившего и неровной походкой направился к переросткам. Изображая будто не заметил массивную тушу, он с ходу напоролся на великана и упал на землю.
- Эй, - проорал он пьяным голосом, не вставая, - кто поставил здесь этот... а, орг. Здоровые вы ребятки. Здоровенные! Но и вы не сможете выпить все, что выставил нам Замок в честь будущих экзаменов! - Халнир икнул и широко улыбнулся, - там бочки с тебя ростом. Я так и не понял, как они умещаются в такую маленькую палатку. К-а-л-д-а-в-с-т-в-о, говорю я тебе, ради этого я и пришел сюда. Бухло и колдовство, все кончается на "о".
Эльф опять рассмеялся, вознеся хвалу Безымянному за то, что его отец не видит подобного.
- Вот тот шатер с нарисованной белой белибердой в кружке, там угощают бесплааатно, - доверительно протянул эльф отвечая на невысказанный вопрос столпившихся вокруг него огров. Далее нужно было сделать только одно - быстро убраться с дороги, чтобы не быть растоптанным.
- Это не белиберда, это знак моего дома! - возмущенно начала Иллиамтар, но тут же замолчала, повернувшись в сторону, куда указывал улыбающийся эльф. Зрелище было еще то: огры столпились вокруг шатра и требовали у охраны выпивки. Дроу пытались объяснить громилам, что те ошиблись, но желание опустошить пару бочек халявного винишка прочно поселилось у огров в головах и затмило их недалекие умы не хуже любых чар.
Пользуясь ситуацией, которая вот-вот должна была перерасти из громкого спора в довольно забавную потасовку, парочка проскочила к задней части шатра, где Халлнир, не слушая протестов юной жрицы, разрезал полог и пролез внутрь.
- Паучий шелк… - страдальческим тоном произнесла девушка, раздосадованная еще и тем, что приходится проникать в свое собственное жилище как вор, но развивать тему о безкультурности каменных эльфов не стала - все равно семена бы упали не на благодатную почву.
Теперь, оказавшись, наконец, в безопасности, Илли выглянула из шатра и грозным тоном осведомилась, в чем дело. Решив не утруждать себя выслушиванием возмущений и оправданий, девушка велела подарить ограм припасенный ящик вина в честь праздника и на этом закончить данный конфликт, не забыв напомнить охране, что без женской руки они – группа бездарных идиотов, которая не в состоянии справиться даже с простейшей задачей. Приказав, ни под каким предлогом не трогать ее до утра девушка задернула полог и оказалась наедине с другом.
Всю оставшуюся ночь они проговорили о путешествии, о божественных откровениях и о предстоящих экзаменах, временами засыпая, убаюканные мягкостью и теплотой шелковой постели. На рассвете они распрощались, не забыв условиться о встрече перед испытанием, и Халлнир тихо ускользнул в проделанную им щель, оставив почему-то погрустневшую эльфийку обдумывать все ею услышанное.

Джиханна впервые с начала охоты заерзала на своем троне. Она беззвучно произнесла, чуть шевеля губами «Огонь!». А прикрыв веки представила, как четыре сети опутывают младшего братца с ног до головы и солдаты волокут его обратно на берег к её ногам, вываливая в грязи как личинку восьминога, под раскаты её хохота. Но когда она открыла глаза, то увидела озерного монстра во всей его красе, стремительно перебирающего четырьмя лапами по мелководью уже совсем близко к берегу. Практически ездовой ящер, только с огромным рогом на лбу и широкими перепонками между пальцами. А её непутевый братец, которого следовало придушить еще в утробе матери, красуясь и гарцуя, как молодой ползун в брачный период, метнулся к нему навстречу. Тяжко вздохнув, леди сложила ногу на ногу и откинулась на спинку кресла.
Гексастериум ждал своего героя.

Азерал печально окинул взглядом бесконечные стеллажи с товаром. На мгновение нос его презрительно дернулся: «С подобной работой даже гоблин бы справился!» проговорил он про себя. «Не удивительно, что у них до сих пор нет магов. С таким подходом к делу , они небось сортиры чистят вместо того чтобы заниматься усилением семьи.»

Азерал устало протянул руку и без энтузиазма взял печать.

-У меня есть небольшая просьба. Не так давно при мне были некоторые вещи, и мне бы хотелось получить их обратно. Господин консорт распорядился обратиться к вам. Пусть их принесут. Без них я не могу полноценно продолжать обучение. А это как вы знаете достопочтимый господин Лори приоритетная обязанность возложенная на нас с вами господином Васаонаром. Ибо вы не хуже меня знаете как дом Зириндин нуждается сейчас в квалифицированных слугах. – Азерал многозначительно посмотрел на дворецкого, давая понять всем своим прогибом , как велика роль Лори в делах дома. - Я даже буду рад, если кем-то этим окажется какой-нибудь лишаистый гнол, дабы не отвлекать добропорядочных дроу от своих повседневных обязанностей.

Дроу скептически окинул взглядом окружающий их товар.

-А то сам я походу еще не скоро смогу дойти за ними.

«Фу ну и тошно. Как противно прогибаться еще и перед этим заморышем. Ни чего не меняется, дроу ни чем не переделаешь. Даже сейчас, когда им нужен хороший маг, они делают все что бы его не получить. Эх и так всю жизнь: сделай то, то и то, а потом подотри меня и иди еще сбегай туда-то. И чтоб выучил все ирод неблагодарный. А когда спрашивается? Ладно, ко всему этому не привыкать. Что-нибудь придумаем.»

Подкинув в ладони печать и подхватив на ходу сосуд с чернилами, Азерал демонстративно направился к первому тюку с товаром.

«Для начала осмотримся, чем дышит этот дом!»

ссылка Для М_С

И тут детектив Бриджер все понял. Долгожданная собака хрустела его пальцами, а он смотрел на воздвигающийся из мусора крест, ставший метафорой жизни и смерти Джошуа Кеплера.
"И еще повелел Сатанаил земле, чтобы она произвела животных, питающихся плотью и кровью. А морям повелел, чтобы произвели они рыб плоть пожирающих и птиц, небесных падалью питающихся. Для того повелел он это, чтоб пожирали они все живое созданное невидимым Отцом", - вспомнил Джек слова одного апокрифа, который пришлось прочитать в рамках расследования. Он сам служил хлебом насущным для твари земной, а Джошуа... а Джошуа был кровью Христовой.
Тогда Джек посмеялся над апокрифом прочитав в нем такую фразу. "Вся кошерная пища - содержат человеческую кровь, полученную при специальном ритуале убийства с максимальным выделением гавваха (энергии страдания, которая питает и доставляет наслаждение Сатанаилу и его рабам)". Но сейчас он воочию видел эту самую гавваху, которая излечивала и преобразовывала все вокруг. Ребра его срослись, кровь перестала сочиться из тела. Включился и лихорадочно заработал мозг.
Майерс. Безоружный Майерс, увидев что можно получить от смерти подходит к двум таким же безоружным людям и предлагает им уйти. Желтоглазые спорят о гаввахе как о добыче. Вожак эльфов утащил Ларина.
Майерс бегущий от драки и пытающийся идти на переговоры, предлагает просто сбежать, причем не беря с собой стрелков. Это можно было считать детективской смекалкой, но Джеку ярко представились тела француза и девчонки растянутые на цепях и бизнесмен сцеживающий с них целебную энергию. Воспользовавшись, что никто за ним не следил он вытянул здоровой рукой из кармана ручку и рекламную листовку, быстро написал на ней короткую фразу и смял в маленький комочек.
Сенбернар никуда не девался. Потеряв пальцы он обрел верного друга. Одного из немногих кому можно было доверять.
- Тебя будут звать, Лазарь, вкусив плоти детей господа и выпив их крови возродился ты из тлена как Лазарь из Вифании, - произнес детектив потрепав собаку по голове, - Рядом, Лазарь, на самом деле я не очень религиозный, просто хорошая память на всякий бред, тут и не захочешь в Бога поверишь, правда Лазарь? Ты ведь здесь дольше меня, наверное...
Он встал и направился к телу священника. Парень которого взяли в заложники давал ему шоколадку. Шоколадка провела с буддистом какое-то время и возможно сохранила его запах, теперь собака сможет вывести их на похищенного.
Проходя мимо Лионы, детектив незаметно сунул ей в ладонь записку. Спасать он никого не собирался. Ну может Арлекина и Стрелка. Но дать шанс на спасение было необходимо. На измятом клочке бумаге было написано: "Берегитесь Майерса, он попытается вас убить, действуйте первыми".
Обогнув желтоглазого растопырившего крылья Джек присел над телом священника. Кеплер спас их два раза. Один раз убив "маску", второй сейчас высвободив своей смертью целительную гавваху. Не смотря на свою неуравновешенность, истеричность и безумие он был бы очень хорошим другом. Жаль он ушел от нас слишком рано. А нужно было всего лишь подчиниться приказу боевого командира.
- Последний приказ тебе, Джо, - улыбнулся Джек, закрывая веки священнику, - я знаю, ты тоже его не выполнишь как и все предыдущие, но... покойся с миром.
Затем детектив прикоснулся к ране обрубленными пальцами левой руки. К сожалению, энергия уже не понадобится убитому. Он был их человеко и таким он останется навсегда. Убийцы, типа парочки спустившейся с небес и падальщики, типа третьего желтоглазого не будут носить частичку героя, просто недостойны. Джек не знал как поглощать энергию, но этому он попытался вспомнить то чувство, когда был алкоголиком. Непереносимая жажда. Организм, который вбирает спиртное как сухая потрескавшаяся земля. Все без остатка. Кисонька, ну дай ещё хоть капельку. Затем он забрал у погибшего катану в ножнах, кинув её Арлекину. С одной рукой мечем особо не помахаешь. Порывшись в карманах забрал гранаты и шоколадку.
Подозвав Лазаря, он дал понюхать ему шоколадку, приговаривая:
- Ищи хозяина шоколадки, найдешь я дам тебе откусить, давай малыш, она с вафелькой, ты же любишь вафельки.
Обернувшись к товарищам по Мясовозу, Джек спросил:
- Стрелок, Арлекин вы пойдете искать Буддиста? С собакой мы это быстро обстряпаем.

Вы не можете просматривать этот пост!

Задумалась Вайя. Крепко задумалась, голову опустила, чуть исподлобья продолжая следить за Шеаром. Возвращаться за рабом не хотелось. Это значит опять переться вдоль берега на противоположную сторону озера, а потом вместе с рабом и сопровождающим обратно. Не дело это туда-сюда ездить, особенно когда так устала и поскорей уж хочется добраться до постели своей мягкой, под густую и пошлую тень балдахина нырнуть и заснуть, забыть ужасного монстра, проклятого гнолла… всё забыть… Просить Шеара самого съездить, а самой подождать? Так бы и поступила прежняя Вайя. Вайя, полная сил и задора, и уверенности в себе… беззаботная и легкомысленная маленькая девочка, вот ты кто для древнего чудовища, которое обитает в водах подземного озера, наверно, с незапамятных времён.
Юной дочери дома Рибизи было страшно оставаться одной на берегу этого озера. Да и, признаться, одной возвращаться домой, чувствуя за спиной шёпот ушедших безвозвратно в пасть монстра, тоже страшно. Проклятье, она, Вайя Рибизи, боится! И предпочтёт скорей общество опасного врага, от которого знаешь чего ждать, чем остаться наедине со своими страхами… с теми страхами, которые вонзаются клыкастыми пастями тебе в глотку, проникают через рот внутрь тебя, разрывая лёгкие криками ужаса и яростно пиная сердце, чтобы неистово билось в истеричном припадке… страхами неизвестности, мистическими, непреодолимыми…
- Вам помочь?
Она вскинула голову и взглянула в его глаза другим взглядом. Наверно никогда Шеару не приходилось видеть такой взгляд у дочерей благородных домов. У рабынь, может быть… Испуганный взгляд, умоляющий, просящий… как будто от его решения зависела её жизнь. Только миг…
Вайя моргнула. Наваждение прошло. Она снова была благородной дроу, исполненной достоинства даже в такой неблагополучной ситуации. Молча приняла руку Д'араунда и почти с лёгкостью взобралась на своего ящера. Почти, потому что это действие стоило физического усилия. Платье не мешало привычной к таким нарядам эльфийке. Теперь были хорошо видны стройные ноги, сжавшие бока животного.
- Согласна. Однако, стоит избегать малых проблем ради достижения больших. Отвлекаясь на малые, меньше думаешь как преодолеть большие, - философски заметила девушка. – Поехали за моим рабом. Заодно посмотрю как этот выводок будет слушаться ведущего ящера, - она оглянулась на скреплённых верёвками ящеров. – Жаль, хлыста нет. Без хлыста могут не сообразить, куда им надо двигаться, тупые скотины.
Взглянула сверху вниз на Шеара и очаровательно улыбнулась, так будто симпатизировала этому дроу. А почему нет? Он её выручил, он хорош собой, он второй сын четвёртого дома… Она ему симпатизировала. Как удав симпатизирует кролику.
- Мм, Шеар, тебе не кажется, что мы возвращаемся к тому, с чего начали. Мне снова спросить, что ты хочешь за это получить? Или тебя всё же интересует, что я могу тебе дать? Сомневаюсь, что тебя устроит материальное вознаграждение.
Вайя знала что могла бы ему дать. И пожалуй что не без собственной выгоды, заключавшейся в получении удовольствия. В любой другой день она бы, услышав этот вопрос, спрыгнула с седла и поцеловала бы негодяя. Просто потому, что улыбается, гад, красиво. Просто потому, что так он не сможет трепать своим языком, который стоило бы отрезать. Пусть лучше найдёт ему другое применение.
В любой другой день. Но не когда тебя изнасиловал вонючий раб. Сейчас мысль о мужчине вызывала если не сплошное отвращение, то лютую агрессию. Потом. Всё потом. Ей просто нужно отойти от стресса. Забрать раба, отрезать ему сначала язык, чтобы не кричал. Потом ту штуку у него между ног. Нет, сначала его надо помыть. Просто чтоб самой не противно было его трогать. Да, точно. Приказать рабам отчистить его от грязи. Пусть сдирают её вместе с кожей, а она будет смотреть. Да. Вайя замечталась и её взгляд теперь смотрел куда-то сквозь Шеара, а на губах играла мстительная улыбка.

- Чего хочу? - Лоу усмехнулся - Дай-ка подумать, может президентом стать? Хотя нет, не то.
Джастин хотел было еще что-то сказать, но тут Никола стала странно себя вести. Хотя странно это не то слово. Пророчить стала. Ну вот, теперь не удастся план до конца довести - времени нет.

"Голубая Стрела" без сигнальных огней,
Разбивает стекло - исчезает в окне,
Твой игрушечный поезд летит под откос,
Только это уже почему то всерьез.

Руди тоже ошеломлен предсказанием - умереть бессмертному? Ага, как же. Такая участь не по душе.
Недобро смотрит на демонессу. Не нравятся немцу ее слова. Но молчит, агрессии не проявляет открыто. И не проявит, пока Редберри здесь.

Оловянный солдатик на фланге стола,
Ты почти окружен - плохи ваши дела,
Перевяжет сестра рассеченную бровь,
Только это уже настоящая кровь.

Девушка в руках бессмертного мелкой дрожью бьется, боится. Клинок ангела к горлу прижимается, кровь все еще течет потихоньку. Интересно о чем сейчас она думает? И о чем думает Редберри? О чем Никола думает? Девушка скорее всего просто боится, ибо люди хрупкие создания. Демон думает как бы поскорее разорвать бессмертных в клочья. Все его посулы об исполнении указаний - не более чем отвлечение внимания, стоит отпустить девушку и он покажет свое лицо. А Никола... сложно сказать о чем думает она, хотя, судя по всему ни о чем. Просто в прострации пребывает.

Это те же картинки прочитанных книг,
Первозданная сила исходит от них,
Только в книгах от ран не осталось следа,
Там за Красной Горой есть живая вода.

И что значит "он уже здесь". Хотя, если подумать, то ожидали тут появления Люцифера-старой-перечницы. Значит, скорее всего, именно он сюда и направляется. Развалюха старая. Становится ясно, почему Руди предрекли гибель. И не ему одному. У Люцика найдется чем удивить всех собравшихся.

На пылающий лоб ляжет мамин платок,
А в руках у нее - апельсиновый сок,
Можно в синее небо с тоскою смотреть,
Только это уже настоящая смерть.

А встречу все-таки надо отложить. Не готовы еще к таким гостям. Да и делать тут нечего уже, все кто был нужен мертвы, а те кто нужен не нужны вдвойне. Резкое движение клинком и голова девушки падает на пол, белокурые волосы перепачканы кровью. Вместе с тем удивленно-испуганное лицо демона, которому менее секунды жить осталось.
А что смотришь? В Челябинске только так демонов и изгоняют, так что будь добр умереть и освободить пространство.

А по правую руку огни казино,
А по левую руку сгоревшая рожь,
Если прямо пойдешь, то что ищешь найдешь,
Только это уже настоящая ложь.

- Действуем быстро.
Руди в ответ кивнул. Трость Редберри подобрал - мало ли оружие какое, и в окно кинулся. Как гласит народная мудрость - выход короче через окно.
Джастин в это время взял демонессу за руку, и за собой потащил. Ну не бросать же ее тут. Девушка не в себе, а Старая Перечница вот-вот будет здесь.
Двери, коридоры, коридоры и двери. Бегом, вслед за Рудольфом. Пока еще есть время. А то невежливо как-то - Люцик при параде, а мы и не готовы.
В окно выпрыгнул вслед за немцем.

И выходит старик, из воды, из огня,
И выводит из леса гнедого коня,
Если хочешь - скачи, сколько можешь держись,
Только это и есть - настоящая жизнь.

Свежий воздух в лицо. Неужели успели?

Вы не можете просматривать этот пост!

Джеральд не чувствовал, что дроу лжёт. Или она очень хорошо умеет лгать, или говорит правду. Тем временем, ситуация развивалась не лучшим для Алаунаи образом. Её обступили низшие, готовые растерзать тёмную за одну только попытку отплатить обидчику зверолюду.
Ала заурчала и замахнулась…
…с пальцев гоблинши слетело заклинание…
…воздушный щит не мог сдержать заклинание школы разума…
…однако эльфийка смогла…
Ере Ере почувствовала что удачно сотворённая ею магия слабее защиты принцессы дроу, которую заклинание не смогло пробить…
…и её рука уже летела к каджиту…
… однако, его потрясающие рефлексы сработали и клинки оказались в руках быстрей чем рука эльфийки…
…да, она не успела схватить его за гениталии…
И вдруг Алаунаи расхохоталась. Сзади её пытался схватить, превозмогая воздушный щит, парень с рожками – и безуспешно. Спереди угрожал своими зубочистками зверолюд, и ясно было, что щит их сдержит.
…А Джеральд понял, что ничего каджиту не будет…
…Рука дроу опустилась на гениталии Катай-рата и легонько сдавила.
- А в моём роду так меряют степень удовольствия, которую может доставить раб своей госпоже, - беззастенчиво мурлыкнула дроу и отпустила кота. – Ещё только раз… - сузив глаза, предупредила она его, развернулась и пошла к выходу из пещеры, не очень вежливо оттолкнув с дороги Ере Ере – не касаясь её, одним щитом воздуха.

Самаэль чувствовал что нацеленная на него энергия имеет под собой демоническую основу. То ли неизвестный демон желал его смерти, то ли что. Ощущение не покидало ангела, однако, больше ничего не происходило.

Радиоэфир был заполнен в основном многочисленными радиостанциями, а также были слышны отдельные разговоры по радиочастотам. На Грейсона навалилась целая какофония шумов, звуков, обрывков разговоров, музыки. Разные языки… чаще всего тот, на котором он общался со всеми после переноса в предыдущий мир, хотя скорей всего это был другой язык, просто воспринимался всеми как родной или общий язык их мира. Почти не уступал ему в частоте встречаемости… эквестрийский! Или какой-то его диалект.

В тот миг, когда Герк поглядел на небо, его внимание привлёк странный след в вышине, там среди облаков, высоко-высоко, летела какая-то птица, наверняка гигантских размеров, и оставляла за собой светлый след по небу, постепенно таявший.

Дир Гая принял облик тигра и неизвестно кем насланное заклинание развеялось как дым. Оставляя после себя лёгкий след магии разума. Друид снова мог ясно соображать. И ему вдруг явилось видение, посланное кем-то: маленькая щель в стене, дремучий лес снаружи, запахи и звук льющейся воды.

RESOLVE

ссылка фон
Чи, Арринакс, Зэран не выдержали мощи стихии, представшей перед ними, и бросились бежать, не разбирая дороги. Прочь из-под эгиды волшебного щита. Прочь лишь бы укрыться от этого всепроникающего взгляда. Остальные повалились, там где стояли, не находя в себе сил противиться хаосу. Только Стобород, Айне и Алистер остались крепки духом. Сжав зубы, дварф вел свой разбитый корабль через шторм. Он знал, что «Лакомый Кусок», прошедший с ним огонь и воду, больше никогда не отправится в путешествие. Ни один мастер не возьмется чинить корабль, подвергшийся такому сильному воздействию. Теперь шхуне суждено погибнуть окончательно. Выгрузив пассажиров, придется просто отключить левитатор, чтобы хаос получил желаемое. Но сжав до боли в пальцах штурвал он вел корабль, пытаясь разглядеть сквозь мглу хоть что-нибудь. Глаза заливал пот. Единственным его желанием было спасти команду и пассажиров. Долг капитана, подкрепленный упрямством дварфа не давал ему испугаться. Плевать на Хаос, плевать! Если он отпустит штурвал, то они все умрут в то же мгновение!
Айне держала защитный купол. Наверное, ясновидящей пришлось тяжелее всего, ведь она отличалась от своих товарищей и видела сквозь это марево все, что происходило на палубе.
Зэран бежит через марево, сабля падает на доски. Заклинание щита ветра, которое он произнес перед боем, все ещё работает, но тут в воздушные потоки окружающие эльфиского чародея вливается бардовая как кровь струйка. Мгновение и он весь скрыт от взгляда циркулирующей вокруг него темной энергией. Оставшиеся на палубе трупы и визжащие от ужаса пленные приближаются к сфере. Их втягивает вовнутрь.
Чи Хамильтон бежит к носу корабля, падает, скребет ногтями по доскам, встает и снова бежит. Ошалевшие глаза, открытый в безмолвном крике рот. Невидимая рука подхватывает его и насаживает на острый рог скульптуры единорога, венчающей нос шхуны. Окровавленный шип вырывается у него из груди, а голова безвольно запрокидывается назад.
Некромантка пытается пробраться к каютам, но перед ней вырастает отвратительное чудовище, порождение её страхов. Сжав волю в кулак, воспитанница Академии атакует его заклинанием. Костяные дротики тучей летят в… иллюзию и, возвратившись обратно, протыкают её в десятке мест. Дротики оживают и, извиваясь, заползают в тело Арринакс. Она кричит, мечется по кораблю от боли и страха. Вскоре, не выдержав всего этого, стремясь прекратить страдания прямо сейчас, выхватывает кинжал и втыкает себе в грудь, пронзая сердце.
Нефилим, стойко представшая перед лицом хаоса, оказывается хрупкой перед видом страданий своих товарищей. Не желая терпеть это более ни секунды, она вонзает длинные ногти в глазницу и, пересиливая боль, отвращение, вытаскивает глаз, дающий ей силы ясновидца, отбрасывая его от себя. К ужасу девушки, глаз зависает в нескольких метрах около неё. Он смотрит. Зрачок расширяется. Хаос разрывает вопль горечи и разочарования. Безумное сознание сметает магические барьер, но в тот же момент корабль воспаряет над облаками. Неповоротливый фрегат уже не может догнать шхуну. Неравный бой остался позади.

***
Когда спала тьма, путешественникам представилась ужасающая картина. Вот что превратилась их шхуна? Разбитый нос, палуба залитая кровью и тайфлинг насаженный на носовую фигуру, волшебница с кинжалом в груди. Эти ужасы меркли перед тем, что увидели они на месте вихря появившегося от эльфийской магии.
Трупы, стянутые невидимой силой вместе, были разложены на составляющие, образуя невыносимый, ненормальный в своей простоте пейзаж. Не большой отрезок моря, метра три. На берег сделанный из человеческой кожи бугрился сокращающимися под ним мускулами, тут и там валялись скрученные в виде ракушек белые кости. Все внутренности были свалены вместе, изображая море. Диафрагмы некоторых из них все ещё сжимались, побуждая надуваться извлеченные легкие. Было похоже на легкий прибой. На «берегу» неподвижно стояла фигура мужчины. Воздев руки в позе прикрывающегося от солнца человека, она была обожжена, а лицо было лишено черт и было гладким подернутым ожогами овалом. В «море» сидела фигура «девушки», ноги были сращены, а длинные волосы заменяла россыпь голубоватых вен, извлеченных из тел и вживленных в голову.

Зрелище увиденное после боя стало последней каплей для Тула. Кровь отлила от его лица, он побелел как смерть и упал на руки Алистера без памяти. В сознание он не приходил, пока корабль не пришвартовался к ближайшему острову. Матросы хотели немедленно выбросить отвратительное творение Хаоса, но Алистер запретил к нему приближаться. Через сутки, которые все провели в гнетущем молчании, корабль зашел в гавань баронства Нолд.
На пристани их уже ждали святые братья из церкви Кающегося. Алистер послал им сообщение ещё на подлете. Написав письмо с описанием ситуации, он сжег его в зачарованной курительной чаше, и сообщение тут же попало в ближайший собор. Для всех оказалось сюрпризом, что Алистер служил Инквизиции.
Наставник Алистера представил его инквизитору баронства Нолд и монаху метемпсихозии Кающегося, который вселившись в тело священной птицы следил за путешествием глазами галки. Вместе они занялись расследованием. «Лакомый Кусок» был опечатан и изучен. Над телами были проведены священные ритуалы очищения, и они были выданы родственникам для погребения. Кинжал Арринакс был признан опасным артефактом, усиленным воздействием Врага, который подлежит уничтожению. Но той же ночью он исчез. Не нашли так же и Моргана, весь вечер слушавшего размышления инквизитора, а потом улизнувшего под покровом ночи.

Забрав осколки амулета, взорвавшегося у наемного убийцы еще на острове Академии, они провели анализ и выяснили, что амулет сделал ни кто иной как волшебник Вольфган Бернс. Сделал он артефакт специально с изъяном, чтобы оставить себе способ устранить своего же наемника. Пообщаться с гномом не получилось, почуяв неладное, он сбежал. Обыскав его дом, собрав информацию о членах группы, которую собрал Бернс, покопавшись в биографии гнома Алистеру удалось воссоздать последовательность событий.
В разговоре Бернс упоминал, что путешествовал с Робаро, который исчез при невыясненных обстоятельствах. Алистер начал подозревать, что в этом может быть замешан хаос. Внезапная догадка оправдалась. Изучив архивы Собора, в котором хранились списки всех опознанных возвращенцев, искаженных трупов, которые хаос бросал в атаку против Поднебесья, он нашел имя спутника Бернса. Видимо в путешествии они попали в Шторм и Бернс смог договориться с Врагом и начал работать на него.
Следователя мучил вопрос. Зачем злокозненный гном тратил уйму сил, чтобы собрать совершенно разных людей из разных уголков мира? Он начал искать, что может объединять Тариэлу, Зэрана, Айне и Арринакс. На установление связи ушел целый год. Сначала он поговорил со стариком убитым горем, дедом Арринакс, с помощью телепорта добрался до Парадиза, где провела детство Айне, побывал на засечной черте лесных эльфов, где разыскал мать Тариэлы, в Созвездии, пообщавшись с родственниками Зэрана.
За свои старания он был вознагражден четырьмя странными историями, сплетавшимися в причудливую картину.

История первая. Айне. Золотая клетка Хаоса.



История вторая. Зэран. Колыбельная для мечтателя.

История третья. Арринакс. Овечка в волчьей шкуре.


История четвертая. Тариэла. Ложка дегтя в бочке дегтя.


Итак, Хаос поучаствовал в судьбе каждого из четверых, оставив частицу себя, незаметную и слабую. Однако в чем смысл всего этого? Стоило обратить внимание на монастырь Гарзера, конечный пункт их пути. Прислужники хаоса не могли пробраться туда, а агенты, по всей видимости, не обладали достаточной силой, чтобы сделать то, что хотел от них Хаос в самом монастыре. Изучив жизнеописание Газера, Алистер обратил внимание на то, что большое внимание во время жизни Газер уделял своему щиту, менялись доспехи, оружие, но старенький отцовский щит оставался неизменным. После того, как Кающийся снизошел к Газеру, про щит больше упоминаний не было. Заподозрив, что именно щит и обеспечивает защиту монастыря от Хаоса, Инквизитор, нашел искомое в главном зале, на самом видном месте. Щит был спрятан в алтаре. Монахи даже не прикоснутся к алтарю, служащим священным местом в храме, а Газер, со свойственной ему солдатской беспардонностью, спрятал туда свой щит. Солдат всегда поймет другого солдата и Алистеру не составило труда отыскать тайник. Он и сам поступил бы так же.

Теперь настала очередь Тула. Все это время он томился под арестом в монастыре-тюрьме Слеза Спасителя. Монах был чист перед Господом, невиновен и смиренен, он тяжело переживал пропажу Зэрана и все твердил, что раз тело эльфа было не найдено, то возможно он ещё жив.
Поиск какой-либо информации о Туле не дал ровным счетом ничего, в монастыре его не знали, агенты инквизиции около столицы, места первой встречи Бернса с Тулом, сбились с ног, пытаясь найти хоть что-то. Отгадка пришла неожиданно. При очередном осмотре дома волшебника-ренегата, Алестер почувствовал странный сладковатый запах разложения. В поисках источника запаха он вскрыл потайную дверь в подвал дома, где находилась лаборатория мага. Странные механизмы, раздутые тела в колбах, анатомические схемы, гном занимался вопросами создания искусственного человека – гомункулуса. Теперь становилось ясно, почему память Тулу не могли вернуть лучшие маги. У него просто не было прошлого. Поведение как у ребенка, светлые не замутненные эмоции, любознательность – все черты указывали на то, что Тул моложе, чем выглядит. По расчетам инквизитора сейчас ему было полтора года, а на момент путешествия три месяца.

Итак, Щит Газера, четыре человека зараженные хаосом, гомункулус со знаком монастыря на шее… Символ монастыря! Старик Стормклауд помог провести исследования амулета, и оказалось, что тот был магический. Это было трудно определить, потому что магия была достаточно слабая, как спусковой крючок на мушкете он должен был запустить процесс объединения частиц хаоса, когда все жертвы соберутся в одном, строго определенном месте (вероятно около алтаря, в котором хранился щит). Глаз с ясновидением нефилима, кожа некромантки невосприимчивая к тасу, а значит, при определенных обстоятельствах с магией, слух эльфа, канал по которому от хаоса могут приходить приказы, и отравленные клыки эльфийки, как оружие. Все это объединилось бы в оболочке, искусственно созданном теле Тула. Существо, получившееся не вне, а внутри купола, могло бы противостоять врагам и захватить артефакт. Завладей хаос щитом, это бы не только сняло бы защиту с монастыря стоящего в одной из ключевых точек этого противостояния. Кто знает, каких бед можно было бы натворить, исказив дар Кающегося хаотической энергией.

Расследование было закончено. Пособница хаоса в Парадизе, графиня Торне и на засечной черте были подвергнуты суду Инквизиции и приговорены к смерти. Однако чародея из созвездия высшие эльфы представить перед лицом правосудия не захотели. После приема мать Зэрана подошла к Алистеру и сказала ему, чтоб тот не волновался и то что высшие эльфы могут заставить страдать преступника на много сильнее и дольше, чем он может себе представить. Тон её не вызывал сомнения в правдивости её слов.
По иронии судьбы неумелые действия «капитана» корабля, помешали хитрым планам Хаоса осуществиться. Конечно, в этой истории большую роль сыграли три подростка-капитана, на кораблях под флагом с драконом. Но кто они выяснить так и не удалось, фрегат исчез также внезапно, как и появился. Опознать убитых солдат со шхуны было не возможно из-за искажения их тел.
Что же случилось с героями этой истории.
Алистер, наконец, стал полноправным инквизитором и ещё не раз вступал в борьбу с Врагом, храня покой Поднебесной Земли.
После суда над графиней Торне её имущество было распределено между наследниками, по закону в число наследников были включены и пострадавшие от рук приспешника Хаоса, а значит и Айне. Ей отошло небольшое поместье недалеко от Меддоу, где девушка уединилась и занялась открытием в себе новых псионических способностей.
Церковь проявила щедрость и выплатила Стобород[у цену корабля, чтобы он мог купить себе новый. Старый капитан же ответил, что его путешествия закончены разделил деньги с Рокханом-полуорком и отправился в родной Провальс. Там он открыл мастерскую механика и занялся усовершенствованьем своего многозарядного ружья, дела все его семьи. Он внес в конструкцию усовершенствования, барабан с патронами, теперь сам прокручивался после выстрела. Продавал своё изобретение он только дварфам, приговаривая что высокие народы слишком вспыльчивы и недальновидны, чтобы обладать таким оружием.
Рокхан потратил свою часть вознаграждения на портал в Обетавану номер один. Сказав, что ноги его больше не ступит на корабль, он ушел к племени орков, у которых жил какое-то время. Было видно, что полуорка, и до этого не жаловавшего магию, очень напугал хаос. Но с его стороны было мудро выбрать единственное место в Поднебесье, куда Враг доступа не имеет. Путешественники, которых орки пропускали на свои земли, говорили, что встречали странного шамана, одетого как человек, некоторые даже показывали чудесные зелья, защищавшие от хаоса, которые тот обменивал на книги, табак и ром.
Алистер периодически просматривал списки возвращецев, ища там лесную эльфийку, упавшую с корабля без сознания, но ещё с теплившейся искрой жизни. Похожих не было. Однако в Халикарнасе в одну ночь были убиты глава гильдии убийц и глава гильдии воров. Хотя в инциденте читалось явное присутствие хаоса ход расследованию не дали власти свободного города, а среди халикарнасцев появилась легенда о несправедливо обвиненной и вернувшейся после смерти мстительницы.
Когда расследование закончилось, Тула освободили из-под стражи. Признали полноправным гражданином Империи, а Академия волшебства назначила ему пенсию, как пострадавшему от магического воздействия по вине Академии. Формулировка подходила не очень, но его случай стал прецедентом. Для Тула стало ударом, что он искусственный человек. Он не знал, что делать, ведь восстановить память долго оставалось его единственной целью. Он благодарил инквизиторов, что они предотвратили ужасную интригу Бернса, оплакивал Зэрана, прокручивал все события раз за разом, пока к нему не пришла простая мысль. Пересчитав по памяти погибших и тех, из кого сделали, скульптуру он понял, что одного не хватает. Эльфа там не было. Лже-монах засел за учебники по магии, по колдовству Эпохи до Поднятия. Он стремился понять, что произошло в ту ночь. Изучая хаос в попытках вернуть эльфа, Тул стал большим экспертом. Инквизиция спрашивала у него совета в особо сложных случаях, а маги Академии зазывали преподавать. Парень отказывался. А лет через пять исчез. Говорят его видели на Туманных Рифах в компании отчаянных парней спускающихся за добычей на поверхность.

Прошло много лет. История про искусственного человека и подлого гнома сыгравшего на альтруизме четверых молодых существ понемногу забылась. Алистер думал, что виновника этой трагедии уже не найдут. Однако, одним осенним вечером, когда он допоздна засиделся, разбирая документы очередного запутанного дела, в дверь постучали. Точнее даже не постучали, а ударили несколько раз. Что-то воткнулось в древесину с внешней стороны. Выхватив меч, инквизитор поспешил на звук, готовый дать отпор любому врагу. Он открыл дверь, и глаза его полезли на лоб от удивления.
Вольфган Бёрнс, путешественник, чародей Академии Волшебства, пособник Хаоса и предатель лежал, опираясь на дубовые доски. Ладонь его была приколота к двери тем самым кинжалом, которым Арринакс убила себя во время шторма и, который хотела уничтожить инквизиция, как опасный артефакт. Из гнома быстро уходили жизненные силы, а камень на рукоятке светился красным. В щель двери было вставлено письмо. С несколькими строками, написанными убористым подчерком:
«Алистер, возвращаю тебе кинжал. Гнома выследил в Объединенном Королевстве, вам туда хода нет. Считаю, что теперь все виновники наказаны. Был бы признателен, если б ты снял с меня обвинение о хищении. Морган».

Шорох
Кёрли хмыкнул.
- Пусть ребята развлекаются, если конечно ты не хочешь взять их с собой, - кашлянул, пряча ухмылка в кулак, - веди своего юношу, а с вином разберемся.
Тифон послушно ждал ракшаса там, где тот его покинул. Чай был выпит, цукаты съедены. Сын мага с любопытством следил за приготовлениями. С появлением корабля юноша присмирел. Может быть, он решил задать все свои вопросы капитану, а может, просто мандражировал перед путешествием.
В любом случае сборы не заняли много времени и вышли из дома они минут через пятнадцать.

Кёрли следил за погрузкой топлива и воды. А близнецы, подняв крылья мельницы и встав один на другого, пытались починить конструкцию с помощью новоприобретенного молотка, упорства и кретинического оптимизма.

Кёрли проводил их в просторную каюту с двумя кроватями, показал жестом где находится его кабинет и предоставив их самим себе ушел по делам. Вскоре сверху раздались крики "отдать швартовые", "Полный вперед". Захлопали паруса, обшивка заскрипела, легонько задев край острова. Корабль отправлялся в путешествие.

- Некросфинкс, - хаджит задумался, - я, конечно, слышал об этих тварях, Но чтобы в живую встретить эту махину...
Рейнис провел рукой над головой, - Эти твари под 3 метра ростом, носят огромные мечи в своих когтистых лапах, из глазниц черепов светит ледяное некротическое пламя, а острые жала на хвостах пробивают даже латные доспехи, - хаджит бросил взгляд на паладина, - вообщем, я бы не советовал соваться к этой твари ближе чем на пол-лиги.
А сегодня, - боец кивнул в сторону минотавра, - я увидел, как, буквально из бескрайних песков пустыни, на нас полезла нечисть. Скелеты с ржавыми скимитарами, мумии с тошнотворнопахнущими обмотками и кусками истлевшей плоти, торчащей из бинтов. Я даже заметил среди них скелета-мага, правда не долго, - усмехнулся мастер клинка, - Редрак снес ему голову одним ударом прежде, чем эта тварь успела наколдовать проклятий. Я с необычайным отвращением чистил свой меч от скверны и гнили. Вообщем, день задался веселый.
- С вашего позволения, - Рейнис кивнул в сторону хозяина каравана и пригубил вина, взяв в лапы кубок.

Джейт, выругавшись, встал на ноги. Серебряные опять спасли его. В который раз.
- Я их не оставлю!!! - проревел он, отстёгивая кирасу. - Зовите магов. Испарить. Сжечь. (Он сбросил сапоги). Ты к магам. Остальные - ЗА МНОЙ!
Он с размаху врезался в ледяную стену проломив её и поплыл навтречу ближайшему гвардейцу жестами показывая помощникам кого вытаскивать. Одна из теней вынырнула в воду и утянула за собой одного из солдат. Он ухватил соседнего. Помогает плыть. Жив. Хорошо.
Холодно. Господи, как же холодно.
Ногу лорда схватила судорога. Дёрнувшись, он достал кинжал из-за пояса бойца и лихорадочно уколол себя в ногу несколько раз. Вода окрасилась кровью.
"Вы не умрёте здесь, ублюдки" - шипел про себя он. - "Вы не утонете как собаки. Мы погибнем вместе, на поле боя. Не останавливаться. Только.. не... останавливаться... ФОРШАДОУ"
С боеввым кличем он резко рванул вперёд к грани воды.
"Только бы маги что-то придумали".

В общем-то, происходящее начало напоминать полный и несусветный бред, а Света быстро начала понимать причину политики партии фашистов. Потому что желание взять и перегрести чем-то ощутимо тяжелым этого жиденка стала почти неконтролируемым. Плюс эта мерзкая скрипка.
-Парень, может прекратишь свое музицирование? -с милым оскалом голодного рейфа уточнила Светлана. -Господа, а вы может прекратите этот балаган, вытащите из тоннеля ваше опоздало и наконец-то объясните причину нашего здесь присутствия?
Последнее было адресовано уже торжественной делегации.

Шорох
Ракшас молнией метнулся к мальчику, тот отшатнулся от неожиданности, оружия при нем Шорох не заметил, но за тот краткий миг его полета парень успел вытянуть руку вперед и начал бормотать какие-то слова на неизвестном языке. Увидев, что ракшас не враждебен Тифон прекратил заклинание специальным жестом отмены, и вытянутая рука раскрылась для того, чтобы поддержать приветствие. Она была холодной и немного влажной.
- Приятно познакомиться, меня зовут Тифон, - ответил парень. – Может, присядем? Отец говорил о том, что с нами поедет ещё кто-то? Какая первая остановка?
Парень начал засыпать вопросами. Они присели и начали обсуждать предстоящее путешествие. Через минут десять входная дверь отворилась, и в зал вошли Тиьа и Тоба

ссылка

Тиба был явно растерян, увалень держал перед собой руку, в ладони которой красовался большой гвоздь, а Тоба, его близнец ощупывал свежий синяк под глазом, и виновато смотрел на хозяина.
- Шеф, мы потеряли молоток, он упал с острова, мы не можем больше укреплять пер... пере...
- Периметр, - перебил Тоба Тибу, - и у нас травма, гвоздь, понимаешь, его так...
В ответ на недовольный взгляд ракшаса они наперебой начали рассказывать о своих злоключениях.
Будучи посланными укреплять край острова с помощью досок, они забыли страховочные веревки, но возвращаться им не хотелось и они решили, что пару досок смогут прибить и так. Придя на место, они не сошлись во мнениях, как именно им стоило работать без страховки, сбить каркас на земле или прибивать уже от имеющихся опор. Выяснив все своим любимым методом, а точнее дракой, они начали прибивать доски друг к другу на земле, Но Тиба прибил себя к первой же доске и, в сердцах, швырнул молоток с острова.
Воистину бесполезные помощники главы гильдии воров на Туманных островах, рассказав свою глупую историю, с чувством выполненного долга и искренней уверенностью в том, что раз возникли обстоятельства делающие выполнение их задания невозможным, то значит они справились на отлично, воззрились на шефа ожидая его реакции.
- Прикажите что-нибудь ещё, сэр? - услужливо спросил один из них

Вы не можете просматривать этот пост!

Включив несознанку и политкорректность в купе с галантностью, Рарак решил заняться короткой словесной казнью собеседника. «Будильник» в голове давал понять, что времени мало, а так же пинком под... эмм... мозг короче, выгнал из сна. Бодренький орк заметил, что у этого эльфа явно серьезный недосып. На этом и сыграем.
- Любезнейший. Вы не могли бы объяснить, чем вызвано ваше выканье в адрес обиженной стороны? А так же по коей причине столь недоспавший как вы эльф, загораживает узкую лестницу, в ожидании того как его кто либо спешащий по делам, не заметив толкнет и тем паче вместе с ним полетит кубарем? Извольте разъяснить ситуацию.
Фраза возникла в голове походя, пока шаман вставал и отряхивался. Ждать было некогда и если затянется разговор то можно вывести этого кадра на улицу и потащить с собой дабы доказать неправоту. Всё таки на эльфах, тем более на мужиках в планы Рарака, жениться не входило. Да и времени в обрез.

Чувствуя что хватка слабеет, Манавидан сжал зубы и попытался сбросить с себя оставшихся воров, уже крича во всю глотку - Именем Отца Всемогущего, сдохните собаки!!!

Людвиг гнал клубы пыли прямо в лицо Мареку. Появившаяся слабая надежда, добавила ярости.
-Совка!Окно!
Надо было бежать, противостоять ему им нечем,только бежать!