Голосование пользователя

Словно в ответ на молитву Марселло задрожал вдруг потолок, а на головы находившихся в подвальном помещении людей посыпалась штукатурка. Затем послышался грохот и гул все нарастающей сирены - тревога!

Бомба с досадой бросил руку Эрнесты. Лежавшая возле лохани с водой, где совсем недавно ее подтапливали, пытая, невеста Марселло даже не пошевелилась.
- Мы бросим вас подыхать под завалами и это - ваш подарок судьбы, - зашипел офицер, спешно подбирая какие-то бумаги со стола, - но молитесь, чтобы мы не вернулись, паршивые нищеброды, - на прощание угостив солнечное сплетение юноши приличным ударом, они покинули комнатку.

Здание же продолжало трястись и, дернувшись, веревка, стянувшая до крови руки Гальярдо, соскочила с крюка в стене - Марселло повалился на пол, не удержав равновесия. Связанные накрепко, руки его чесались и саднили, требуя свободы.
Эрнеста же отозвалась на творящееся вокруг глухим стоном. Веки ее дернулись, но глаза так и не открылись.

- Ох простите меня... - Мэйнард начал с громких извинений, но стоило ему увидеть сестру - пусть даже не в подобающем виде, - он не смог сдержать счастливой улыбки: уголки губ непроизвольно расползались в разные стороны. В таком состоянии забыть, что хотел сказать, не так уж и трудно.
Улыбка Элеоноры буквально заряжала еще большим оптимизмом, и видя ее радость, самому уже с трудом удавалось сдерживать смех.
Она скрылась за ширмой, и.. ух ты! Оказывается сестра не одна была в комнате...
- Ой... - только и смог пробормотать Мэйнард, старательно пытаясь придать себе более серьезное выражение лица, - Я знаете ли, ошибся... комнатой... и это...ха-ха - истеричный хохоток, - ...простите...
Игнорируя его оправдания, чванная дамочка кивнула сестре и гордо удалилась. Обстановка моментально разрядилась, и уголки губ вновь начали расползаться.
Стоило сестре показаться из-за ширмы, как Мэйнард, будучи уже не в силах сдерживаться себя, быстро обнял ее, носом уткнувшись в шею.
- Ммм, как же я рад, боже! - на пол секунды отодвинувшись, он провел по лбу Элеоноры,убрав непослушную прядь волос. Да она это, она! Положив свою ладонь ей на затылок, он вновь прижал к себе сестру, губами коснувшись ее виска, - Оххх...
Он втянул носом запах ее волос, и сердце приятно заныло.

Йохансон дёрнул со всех ног, у него это получилось достаточно быстро он бежал в ровень с Гадателем. Мясник и Картер подотстали. Срубать зомбаков позади было не очень то и удобно, к тому же не так эффективно как ожидалось. Патроны в магазинах у всех кончились, зомбаки пёрли, а перезаряжать не было времени. Хорошо что до бара оставались считанные метры. Первым до железной двери с засовом для глаз подбежал Гадатель, задыхаясь от полученной физической нагрузки он начал колотить в дверь, тут подоспел Йонхансон, задыхаясь сел на одно колено, развернулся, перезарядил винтовку, и приник к оптике. Руки дрожали, из-за дыхания поймать в прицел мертвого было нереально трудно, но пара особо дерзких были снесены патроном 7,62. В 100 метрах бежали отстающие.

Засов открылся, в нем показался с одной стороны глаз, с другой, дуло пистолета. Тяжелый голос спросил - Заражены? Нет? Гостей привели?

-Давай нахер открывай и группу зачистки вниз по улице сюда зомбаки прут.- задыхаясь проорал Гадатель. Засов закрылся, послышался железный скрежет и какие-то невнятные команды. Дверь распахнулась оттуда почти сразу выбрались в кевларовых бронижелетах 4 бугая. У двоих были АКМ, причем не стоило сомневаться что они в отличном состоянии. У двоих же остальных были зверски большие РПД. Они по двое стали спиной к спине так, чтобы двое смотрели в одну часть улицы а двое в другую.

Тут задыхаясь чуть ли не падая прибежали отставшие. И бугаи открыли огонь. Кровь, мясо, мозги, все летело от толпы мертвых. Ужасно много крови. Такое ощущение что зомби просто падали переходя определенную черту пути. Вскоре как всех порешали, бугаи остались стоять на месте, а приключенцев пригласили внутрь.

Бар, тихая музыка, слабое освещение. Всё оружие сдали. И сели за один деревянный столик. В баре было около 8 человек не считая их.

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

-"После завтрака и молитвы, Хартвин."- успел сказать в спину своему товарищу барон. И после этого задумчиво уставился на жену, с лёгким трепетом изучая словно бы истончившиеся черты лица. При этом он как-то необычно размяк, даже улыбаться начал. Захотелось подхватить это мягкое, нежное создание, лёгкую рыжую пушинку, обнять, зарыться лицом в волосах, и так сидеть у огня.
И тут...мужик словно что-то почуял. "Мне приснился неприятный сон." Ерунда, блажь, мара! Захотелось сказать уверенным голосом девушке именно это. Но что-то помешало ему это сделать. Может этот поход "по ведьму", что затевался рано поутру. Или голос, как-то дрогнувший при этих словах. А может зябь, которую взяла жену, и властно заставило передёрнуть плечиками?
А девушка говорила. Говорила совершенно невообразимые для него, воина и мужчины вещи. И в первую очередь, потому, что Крайдон привык быть хозяином. И не привык видеть в этих глазах, обычно спокойных, или может лукавых, отчаяние. Там, где раньше было умиротворение, страх прошёлся плугом, оставляя за собой борозду. Сны...сны, над которыми он не властен.
-"Милая,"- голос слегка дрогнул, словно щит, на который обрушился неожиданный удар. Задрожал - но выдержал, не подвёл хозяина. -"успокойся, родная. "- шаг. Длинный шаг, который барон сделал словно невзначай. Порывисто обнять. Теперь к вину на рубахе добавиться и кровь - но какая разница? Осторожно, бережно коснуться грубой дланью, больше привыкшей к рукояти меча, чем к покою, к голове, к осеннему ручью, который свил гнездо на голове у его леди.
-"Ничего не бойся. Даже когда меня нет - я рядом с тобой, Мира. Господь соединил нас, и наши души так же. Нет никакой змеи. Змея..."- и вдруг Ольтер напрягся. "Сны, несущие смерть!" промелькнуло в его голове, и голос, голос, вроде бы знакомый, но в которым слышался лязг вынимаемого из ножен меча, набат колокола, захлёбывающегося в взбешенном ритме, созывающих всех в преддверии набега к оружию. "Ведь-ма!"
И Край прижал к себе жену. Крепче. -"Я не отдам тебя никаким змеям! Слышишь, Мира?!"- голос, внезапно посуровевший, словно бы наждаком прошелся по повседневности, счищая серость, грязь, оставляя лишь истовость духа. Воевода моргнул, и наконец ослабил кольцо своих рук. -"Прости. Я тебя...не напугал?"-
Барон знал, чей голос прозвучал в его голове, столь задевший мужика. Его. И дело даже не в свирепости и холодности, присущей любому командиру на поле брани. Другим голосам там просто делать нечего. Таков закон.
И решение, зревшее в его сердце наполнялось жизнью. И кровью. Это будет не рядовая поездка. Он найдёт ведьму. Никто не посмеет чинить боль и неприятности его жене. Даже во сне. И уж тем более убивать, или удерживать его солдат. Болезнь не распространится на замок.

Открыл глаза.
Мыслей не было...
Девушка.
"Девушка..." - первая мысль. Обвел взглядом комна-...помещение. Постепенно с тем, как что-либо попадалось на глаза, приходили и мысли.
Камень, потолок, факел, ага... Так, опять девушка. Как же, все таки лень думать!!!
Пять секунд посмотрев на представительницу прекрасного пола, облизал пересохшие губы, и тихо пробормотал:
- Драсти.
Тяжело кряхтя привел себя в сидячее положение. Увидел еще людей.
"Хм..." - ничего умнее в голову больше не лезло.
- Драсти - кивнул остальным.

Священник стоял на центральной площади Энска перед толпой и вел проповедь перед сожжением кума и ребенка. В его глазах уже пылал огонь, огонь алчности и жажды власти, отныне он и его "верные прихожане" будут держать город в своей власти...Дни старого Пасечника канули в лету этой ночью когда он и его банда прокравшись в больницу использовали самое дикое оружие которое могли только найти - шомполы от автоматов... Отец вспомнил старые годы - в молодости, когда он служил на границе срочку, духи проникли в армейский городок и перебили роту... Он, тогда еще совсем зеленый, увидал эту картину только вернувшийся из внешнего караула и был шокирован - именно это направило его на служение Богу. Тогда воля случая старшины спасла ему жизнь, а теперь эта маленькая железяка сделала его правителем города.
Он сам организовал банду, сам направлял других на убийство, а теперь САМ отпевал своих жертв... Но это еще не все.
- ..Аминь, - закончил Александр проповедь. - Братья и сестры, память о погибших будет всегда жить в наших сердцах, мы не забудем их... А иуд проклятых, что сотворили сей грех, я именем Господа нашего, отрекаю от церкви и обвиняю в служении Дияволу, в жертву которому они и принесли души сии...И, дабы даровать им шанс на Царство Господнее, Я ОБРЕКАЮ ИХ НА СОЖЖЕНИЕ НА КОСТРЕ ДАБЫ СПАСТИ ДУШИ ИХНИИ И ОЧИСТИТЬ ИХ ОТ ГРЕХОВ ЧЕРНЫХ!!!.... - голос священника потонул в реве толпы. Он взял факел, принесенный палачом, и перекрестив кума и дитя молвил:
- Спаси Господи души их... - и поджег костры.
Темнело, а свет пламени все еще плясал на большом золотом кресте, которым Отец Александр отпевал уже отдавших Богу души стражей правопорядка. Никто не мог подумать что все сложится так, а ведь все могло быть иначе...
Священник закончил молитву, развернулся и тихо, дабы не выдать ничем ликование, спустился с помоста и отправился в свою келию, где его уже дожидались, чтобы отметить победу. Огонь еще долго плясал, облизывая столбы, а ветер уносил пепел в даль от грешного города Энска, города в котором царит МАФИЯ....

Утро было тихим... Солнышко светило ярко, согревая жителей своим теплом. Люди просыпались, умывались, завтракали и шли на работу - у большинства жителей города ничего не менялось день ото дня.
Аркадий Падлыч стоял на пороге тюрьмы и щурился на небо. Его старые кости ныли - в камере было сыро и холодно - но он стоически не обращал на это внимания, радуясь чистому небу над головой. Так же как и не обращал внимания на встречающую его процессию. Мэр Голио, одетый в длинную черную сутану с перевернутым крестом на шее искренне улыбался старику. Рядом с ним стоял Святой отец, хмуро наблюдающий за троицей работников, замешивающей в крупном тазу цемент. Абрам Абрамыч, поминутно отрываясь от мобильного телефона, по которому обсуждал какую-то сделку, давал им ценные советы. Журналист, сияя свежеподбитым глазом, в окружении своих коллег стояли в стороне и виновато смотрели в землю, стараясь не встречаться с Акакием взглядом. Сегодня им было нужно осветить последний день старика в нужном властям свете.
Но Акакий не боялся. Во-первых, он все же пожил достаточно, успев побывать в разных передрягах (чего стоил только один побег из Гестапо) и неоднократно смотрел смерти в лицо. А во-вторых, в кармане его лежат сильно потертый маузер, выменянный у одного из сокамерников на порцию баланды. Поэтому сейчас он щурился на небо и наслаждался теплыми лучами солнца...

C больничную палату ворвался Сережка на трехколесным велосипеде. Живо перебирая ножками и дудя в клаксон он подъехал к местному олигарху. Бедненький дяденька был совсем забинтован и очень стеснен в движениях. Поэтому Сережка взобрался как альпинист по искалечному телу и со всех сил стал бить ладошкой по губам.
-Плохой дядя, плохой дядя - не ругайся.

Вы не можете просматривать этот пост!

- Под небом голубым... есть город золотой...
С поганейшими гопниками и злобную шпаной.
А в городе том сад, всё травы да цветы,
Гуляют там ничтожества-разорваны зады.

Одно - как старый давно мертвый хрен.
Другое -жлоб, набитый коноплей.
С ними просто зомби огроменный,
Чей кошмарный шланг незабываемый.

А в небе голубом горит одна звезда.
Она твоя, о ангел мой, она твоя всегда.
Кто снайпер, тот и прав, кто с пушкой, тот и крут,
Пускай всем пулю прямо в мозжечок, враги тут не пройдут.

Подохнет старый совсем мертвый хрен.
Согнется жлоб, зажавший коноплю.
С ними просто зомби огроменный,
С пулей в лбу и дыркою в...паху.

Напевая сей не хитрый мотив, наш герой навел винтовку на ближайшего упыря. Подождал с таким расчетом, что бы как-минимум двое оказались на одной линии. Выстрел. А затем один или два выстрела по такой же методике.

Всё просто как апельсин.
Если умеешь его есть.

Скулы непроизвольно напрягались и расслаблялись, пока Арман переводил взгляд от одного визитера к другому. На душе было не спокойно, буквально что то сжималось внутри него. Но он знал как этому противостоять. Нужно просто думать о том что "сейчас"... занять ум второстепенными, казалось бы глупыми мыслями о том как... ну, например, надо поесть!
Чувство неловкости слегка сковывали движения, и мысли о том, как это будет выглядеть со стороны этих воинов слегка беспокоили Армана...
"Если я возьму еду, решат что я пес, радостно подбирающий остатки с хозяйского стола..." Желудок недовольно прервал монолог гордости, тихим урчанием. "Но и силы мне нужны... Черт подери, я не пес! Я лев, в чью клетку с испугом кидают кусок мяса, молясь не стать моей жертвой! Я здесь хозяин и пусть они это видят!"
Мысленный разговор с самим собой длился буквально пару секунд, пока брошенная миска, со звоном покрутившись, не остановилась. Потеряв интерес к присутствующим, Арман медленно и спокойно поднял ее.
Сделав вид, что он не услышал то, что сказала женщина, Арман медленно пережевывал пищу, сильно напрягая скулы. Приходилось делать усилие над собой - хотелось затолкать все содержимое миски в себя, даже не пережевывая. Но на него смотрели. Надо терпеть. Слова ее вызвали бурю эмоций, внешне выплеснувшись в громкий глоток. Но как мог, он пытался сохранять уверенность и непринужденность. Мысли роились в голове во всевозможных направлениях, придумывая и загадывая, что же, что будет дальше?!
"Стоп. Смотри в миску. Ешь. Не думай. Ешь"
Вновь вернулось самообладание. Мнительная сторона Армана на время "отключилась", оставив место лишь рациональной. Которая привыкла решать проблемы по мере их поступления. Нельзя загадывать наперед. Чему суждено случится, случится когда придет время. Незачем мучить себя предположениями.

Хлеба, что лежал в миске, не хватило, чтобы подобрать всю еду. Решив не унижать себя перед присутствующими, воин не стал доедать, подбирая руками. И, доев хлеб, поставил миску на место. Наверно треть каши там еще оставалась, и голод не был до конца утолен. Но гордость сказала свое веское слово. И Арман пошел у нее на поводу.
Однако, жадно выпить содержимое кружки, она не смогла ему помешать. И, рукавом вытерев мокрые губы, Арман резким движением встал, тут же сжав зубы - левое колено заныло тупой болью. Не устояв, он оперся о стену, пытаясь перетерпеть.

Сплиц вынул мятый клочок туалетной бумаги из кармана своего халата, со стола взял изгрызенный карандаш, глотнул медицинского спирту и принялся писать:
Уважаемый(ая) Эмбер Ротти, я слышал ваше выступление по радио и крайне возмущен. Мне так же знакома угроза мафии, появившейся в нашем городе, как и вам. В своем выступлении вы высказали свои опасения по поводу карателя и сегодняшней ночи, ночи Правосудия, что приводит меня к мысли, что именно вы не на стороне добра. Ваши выпады в сторону уважаемого пожилого жителя нашего города (И.П.) беспричинны и необоснованны. Я сомневаюсь в вашей компетентности и смело причисляю вас к стороне зла. Второе письмо такого же содержания отправлено лично Главному Судье с просьбой о задержании вас в тюрьме на определенный срок. С любовью, ваш доктор.
P.S. определитесь с полом.
Подранный клочок бумаги бесшумно скользнул в первый конверт, а доктор принялся, как и обещал, строчить второе письмо судье с просьбой о заточении Эмбер Ротти в изолятор на срок 3 суток, до выяснения последующих обстоятельств.
Второе письмо нашло себе место в другом конверте и уже вечером, после работы, они были отправлены нужным адресатам.
По приходу домой, Сплиц завалился в кресло и, смотря на за зажженную лампочку, задумался: "А правильно ли я поступаю, ведь своих же подвожу, хотя и другим насолить смогу в ходе следующих действ..."

Виктор открыл глаза.
Он находился в больнице, в странной больнице. Операционная, в которой он лежал вся была коричневая и ржавая. Стены вокруг были ужасны. Когда глаза привыкли к темному освещению, Виктор заметил, что вокруг все измазано кровью.
Попытка встать, не увенчалась успехом, его движениям мешал ремни, крепко придерживающие его к столу.
Боже, где я?
- Не бойся дружок, ты в заботливых руках. Все будет хорошо, мы только немного тебя полечим.
В поле зрения попала женщина в белом халате, именно с ней Виктор познакомился в клубе, но что, черт возьми происходит сейчас?
- Ничего, - она достала шприц наполненный кровью, - Для начала сделаем укольчик, - она протянула шприц к руке ворочающегося Виктора и резко воткнула иглу в вену.
НЕЕЕТ!!
Приступ боли охватил бедного пациента. Агония скрутила его и не давала больше шевелиться, он мог только кричать и молить о помощи.
- А теперь мой сладенький, мы сделаем маленькую операцию на глаза, не бойся, пощипет немного и пройдет.
Медсестра достала ржавый гвоздь, покрутила им перед Виктором и направив конец к правому глазу, медленно начала опускать его.
Последнее, что видел глаз - ржавое острие гвоздя.
ВЫТАЩИ ЕГО!!!! ВЫТАЩИ!!!
- Зачем мой сладенький? Он немного поторчит в твоем глазке, это не вредно, - она рассмеялась как ребенок.
- Нужно еще дать тебе витаминки, - мучитель ненадолго ушел, но вернулся он уже с горсткой гноящихся червей.
- Кушай пупсик, кушай...
НЕЕЕЕТ!!!!

- Нееет!!
Виктор очень тяжело дышал, он проснулся в мокрой от холодного пота кровати. Придя в себя, Вик понял, что кошмар закончился.

Кошмар только начинался.

Вы не можете просматривать этот пост!

Похоже, денек был не из легких. Если это вообще был денек? Сознание вышло из тумана. Значение слов доходили сразу до сознания капрала. Как только речь пошла о них.. Девушку словно окатило водой, которая заставила уже окончательно выйти из туманной завесы. Где мои манеры?!- подумала она.
Девушка встала по стойке смирно и отсалютовав взмахом руки, представилась. Хоть ноги ещё на прочь не хотели слушаться девушки, норовя согнуться под тяжестью её тела, но сильная воля заставляла их держаться. Они дрожали и подгибались, всё же сохраняли положение.
- Позвольте представиться. Я, Микуру Асахина, первый пилот Авалона, точнее уже бывший пилот, и унтер-офицер.
Своему голосу девушка старалась придать большую уверенность.
- Насчет твари... Кацман, введите в курс дела. Вы справитесь с этим лучше чем я.

Дослушав вплоть до "послушай", Никко скривил на морде лица омерзительную гримасу.
Откинул мороженное в сторону и, достав из кармана свежую жвачку, принялся жевать.
Он жевал и жевал. Жевал и жевал.
Жевал и жевал...
Жевал...

Небеса мрачно покосились на человечка в нелепых доспехах, раздумывая, не стукнуть ли его молнией по темечку - просто что бы не зарекался. Ограничились тем, что слегка полили дождиком. Персональным.

Али потянулась, отгоняя остатки дремоты, которая снова решила напасть. Какая-то пустота, да еще и игра, а ее ведь даже и не спросили хочет ли она участвовать... Недовольно скривила мордашку. но пока в разговор решила не встревать.