Голосование пользователя

- Ты что солдат страх потерял? Без стука в покои принцессы вламываться, - Корвин, как самый трезвый, взял на себя инициативу. - казнить тебя надо за такие промашки! Не видишь, что принцесса устала и хочет отдохнуть? И потом, вы что не можете самостоятельно разобраться с этими жаброносными червяками? Или тебя плохо учили военному искусству? Салага! Где этот ваш начальник стражи? Или рыбобл@ди его уже оприходовали, что он не может ходить? Всегда знал что Рабмовская стража самая "стражная" стража в мире! Что вылупился? Свободен! Держать оборону!

- Обезьяны...

Нужно было срочно вытащить Моэри из ее покоев. Корвин вытащил из ножен Грейсвандир и зашагал в сторону возлюбленной.
- Скоро вернусь и, это, придите в себя наконец!

По пути рыбобл@ди несколько раз пытались атаковать Корвина, однако их попытки были прерваны путем наколдовывания на их пути гигантского, светящегося фаллического символа, от которого оные выпадали в осадок...

Фиона, сцепив зубы, молчала, пока валилась на Корвина. Молчала, пока братец приводил ее вертикальное положение. Молчала, пока он тыкал в нее водой и каким-то теневым зельем. Потому что знала стоит ей только раскрыть рот, и она не сдержится. Выплеснет все, что накопилось и накипело.

Антипохмелин? Даже если бы Корвин предложил ей мышьяк с синильной кислотой и при этом гарантировал избавление от страданий, Фи выпила бы его не задумываясь. Любую адскую смесь.
Но стоило принцессе только поднести ко рту стакан и бросить взгляд на плескающуюся там жидкость, как все, что она так мужественно сдерживала в себе последние пять бесконечных минут, бодро рвануло на выход.

Фи едва успела призвать образ амбарного замка и перенаправить изливающийся поток в опустевшие бутылки.

Фи послушно взглянула на Жорика и тут же отвела взгляд.

- Э, нет, так не пойдет! - Корвин точно отвлекает ее внимание, готовясь учинить какую-то каверзу. Вот, и амулетик уже приготовил.

А знакомый какой-то амулет, она его где-то видела... Наверное, в книге, что нашла в библиотеке, в той, в которой писалось о редких артефактах невероятной мощи. И где же он его стащил? Фи пихнула в бок Флору и сказала ей на ухо:

- Фло, это заговор. Надо заманить Кори в Амбер, во дворец, и сдать его папеньке вместе с ворованным амулетом. И Лью тоже в деле, я чувствую. Лью, ты же в деле?

- Не умничай, Фи, тебя это старит, - съехидничала Флора, - А дела... они вот такие дела, и такие... - девушка мечтательно подняла глаза к потолку, руками обрисовала брутальную мужскую фигуру с плечами, насколько хватило размаха рук, потом приподняла согнутую в локте правую руку, задумалась на мгновение, покачала головой и вторую руку, с бокалом, положила на середину предплечья, чуть не расплескав вино, - Вот! А тут папенька со своими артефактами!

"Лью как была не от мира сего, так и осталась. Горбатого могила исправит," - подумала Фи и постаралась зайти очень хитро с другого бока:

- Имбецилы, дорогая, - это сложносочетанное слово "Иммигранты, бегущие от цивилизации". То есть, отшельники попросту, - она отхлебнула еще бейлевского напитка, который с каждым глотком становился всё лучше и лучше. - А что, Лью, Лабиринт тут, в Рабме, пользуется большой популярностью? экскурсии туда водят, есть желающие пройти и попробовать себя? Или простаивает, как бесполезный придаток? Кто там был последним?

- Фло, ты знаешь, - Фиона оглянулась на братьев и зашептала тише, - ты прямо мысли мои читаешь. Я и сама так думала. Что-то это всё как-то подозрительно. И, - ты заметила, - он снимал при нас защитное заклятье и говорил, что оно цело. А как он тогда узнал, что спикарты пропали? Получается, что он же тоже не заходил в сокровищницу? Он точно их сам спрятал заранее. Меченую колоду нам подсунул папочка, чует мое сердце.

Фи легко соскочила с лошади и раскрыла одну из объёмистых сумочек, притороченных к седлу. Сумочки на самом деле были даже вместительней, чем казались. Если разобраться, то по количеству упиханного в них содержимого их можно было назвать сумами. Сумищами даже.

Вот оттуда Фи извлекла четыре бутылки Лучшего Бейля, увесистый пакет с бутербродами и скатерть.

- Фло, помоги! - скатерть весело порхнула белым крахмально хрустящим крылом и покорно разлеглась на траве. Туда же спланировали филигранно нарезанные сэндвичи, выстроились почетным караулом бутылки, выкатились хрустящие запеченые сырные шарики - еще тёплые. И в довершение всего четыре хрустально звенящих бокала на витых ножках. Нет, три бокала. Четвёртый был упакован обратно в сумку, а вместо него на свет появилась крепкая керамическая кружка.

- Жерар, это тебе, - Фи протянула кружку брату, справедливо полагая, что дорогое стекло может запросто схрупать в его мощных лапах. - Ну, наливайте за успех мероприятия.

Фиона пропустила слова Жерара мимо ушей. Само собой, ехидная животина её раздражала, но не пререкаться же с ней, в самом деле.

Вздернув нос, она сделала вид, что оглохла, увлеченная осмотром помещения. Она прошлась вдоль полок и стен, увешанных разными штуками, некоторыми - совершенно непонятного назначения, вытянула тонкие пальцы и сосредоточилась. Из-под алых ногтей легкими струйками зазмеился дымок.

Жерару что то щёлкнул на ухо и он заржал как конь. С трудом подавившись смехам он сказал:
-Умник просит тебя сестричка, показать как это деалется, а то он говорит у нашей семейки вынюхивать получается как ни когда хорошо.

Жерар подумал что хорошо, что всё выяснилось с Брендом, но плохо что нечего не прояснилось вообще. Услышав предложение Корвина про "когото ещё", он продолжил думать, и уже был готов в слух развить тему с выпивкой и подружками (благо у папы с последний было всё нормально), но тут же откинул эту идею, помятуя, что разные бабы папы, ещё и есть и разные мамы его братьев. Мысли зашли в тупик.
-Папа, я ещё нужен? А то сейчас пошли высокие материи в которых у меня не очень то получаеться копаться. Я пойду?

Сидит Неждана, только головой слегка кивает. Кто со стороны посмотрит - решит, что разомлела старуха в тепле да кимарить начинает. А глаза Неждана прикрыла. А перед глазами - здоровенный сом, коего в детстве с отцом да братьями вытаскивали. Только не когда он уже в сети бился, хвостом мужиков расшвыривая и кровя жабры о плетёнку, а раньше - когда осторожно обводили его сетью, почти ласкаючи. Неверное движение - и рыбина либо просто уйдёт, так что ищи его потом, либо ещё что хуже. Такой зверюге что шею, что хребет человеку переломить - труда не составить. Злая была рыба. Сначала уток да гусей таскал, а потом осторожность потерял - заглотнул малого Антипку, хромого бондаря Немила сына. Вдова Немилова... как бишь звали её?.. тогда и прибежала на двор к соседям, голося. Ну и пошли - мальца-то не спасти уже, да рыбину найти проще. Нашли, да глазам своим не поверили, когда приблизились - сколь велик. А что делать-то? Эдак он человечье мясо распробует - и прощай аль река с рыбой, аль деревня...
Когда выловили - все деревни в округе диву давались: восемь с половиной пудов заважил. А пока обводили, набрасывали, удержать старались да вытащить - казалось, все двадцать в чудовище.
Сидит Неждана, слушает раненого. И марится ей, что набрасывает она снова сеть. Не набросила ещё - но и ошибки пока нету. Только-только подходит.
Так и думала. Боятся люди гигантских змеев - что новогородцы, что татарове. Чёрное с жёлтым, пламя и дым, пар и крики... что ж, можно это. Не первый день на свете живёт, как огонь ярко-жёлтым сделать - невелика наука, как неживое кричать заставить - про то любая завирюха знает, уж зимой-то попробуй не услышь.
Улыбается Неждана.
- Пей, касатик.
Кружку с отваром прикладывает к губам. Пусть возвращается - негоже людям необученным долго по тем пределам ходить. Вот уже и глотает сам, и лицо розовеет - ладно оно, жить будет.
Кликнула девку, сказала ей - пусть спит в тепле, а как проснётся - тёплой водой поить да вставать не давать, ежели же надобность - как со стариком больным, что до ветру сам не выйдет. Раненый - он что старый, да только к молодости вернуться может. К утру легче быть должно, по всему видать.
Встала, распрямилась. Много народу в корчме, то добро. Но не все.
Подошла к старосте. Сурьёзен он, многие перед ним до немоты робеют - да не Неждане, знавшей его, жёнку его и чад от первого крика, о том забота.
- Собирай завтра сход о полудне, Бажай Бериславич. Видение мне было, как спастись нам - и о том всем разом говорить надо.
Негромко сказала, да слышно - как тяжёлый камень положить. Все Неждану знают - и всё будут думать до. И что не светла лицом, когда о спасении говорит, - тоже вспомнят. Будут ночью разговоры - оно тоже дело.
А вдову ту Дарёной звали - некстати вспомнилось. Да, точно, Дарёной.

-...боятся...воины...на ночь...чудовища...приходят в сны? - чужие слова ворвались в сознание Олвура и упрямо отказывались покидать это святое для всякого половца место. Добро бы это были просто слова, но говорящий их(понять, кто вопрошает: мужчина или женщина, старик или...страшно подумать - ребенок) ни мноо ни мало упрекал воинов в страхе, да к тому же утверждал, что им в снах является чудовища.Вот этого как раз совсем не можно было понять. Пока Олвур отгонял из своего сознания эти странные слова. А делал он это как ни странно, березовым веником, пустая темень вокруг него закружилась, завертелась, нагрелась и стала исходить клубами пара. Из его белых клубов вынулнули Ярослав с Игорем - два добрых товарища степного воина. Оба улыбались в русые усы.
-Ну что, пошли, татарин! - с недоброй улыбкой обратились они к Олвуру.
-Куда пошли? - и тут он вспомнил! Это уже было. Сейчас они потащят его в эту страшную избу - в баню! - Нет! Нет! А-а-а, разбойники! - как ни упирался степняк, русичи были сильней. Они подхватили его, будто ребенка и поволокли куда-то, откуда несло теплом и раздавались мужские крики, веселые и от того страшные.
Но до экзекуции дело не дошло. Вот они с теми же Ярославом и Игорем лежат в кустах на краю леса и стирают глаза о бескрайнюю степь. Олвур чувствует, что они здесь для дела. Все напряжены и сосредоточены. Они чего-то ждут под этим хмурым небом. И вот это что-то появляется в дали облаками серой пыли.
- Монголы!- шепчет Ярослав.
- Все-таки явились. - отзывается Игорь.
- Война...- мечтательно вздыхает Олвур. И все трое замолкают, наблюдая, как к кромке леса приближаются вражеские отряды. Неожиданно раздается гром и с неба на землю устремляются крупные капли дождя. Ветер раздирает и треплет их, расщипляя на тонкие иголочки, которые впиваются в незакрытые участки тела своими холодными остриями. По небу широкими компаниями начинают гулять молнии. Неожиданно для троих разведчиков весь табун степных всадников останавливается, наездники спешиваются и в жуткой панике спешиваются, стараясь укрыться то ли от жгучего дождя, то ли от грома и молний. Только один отряд монголов, тот, что вырвался дальше всех не останавливается, ускоряя ход скачет к лесу, надеясь найти укрытие от гнева небес под кронами чужих деревьев. Троица переглядывается. Олвур достает из ножен меч. - Встретим гостей как полагается. - славяне по началу с неодобрением смотрят в горящие глаза половца, но спустя мгновенье согласно кивают...
Молнии все ещё сверкают на небе и гром гремит все так же яростно. По-прежнему трясутся под своими лошадьми в степи монголы. Трое воинов оттирают кровь со своих мечей, перешагивая через убитых врагов. - Олвур! - взволнованный игривый женский голос раздается откуда-то сзади. Один из мужчин оборачивается. Половец узнал этот совсем неуместный голос - но зачем он здесь?

Кивнула трактирщику, обернулась, коротко кивнула всем: "Вечера доброго", прошла к раненому. Бросила девке Зорянке, что при трактире жила да трактирщику помогала: "Горячей воды принеси, большую мису. И с холодной водой. И ещё пару мис пустых". А внуку: "А ты, Будило, снегу притащи, да чистого, в одну из мис набей плотно".

Стала разбираться - что стрелой сотворено, что потом, когда везли да когда сам дёргался, случилось. Только руки в воде отогреть, чтобы неуклюжими с мороза хуже не сделать.

Стрелу вырезать - дело нехитрое, хитрое - чтобы выжил потом. Потому сначала снегом обложим, чтобы кровь меньше текла. Вошла-то неплохо - хоть и глубоко, а жил кровяных главных, где кровь быстрая да алая, вроде не повредила. Так что - "Будило, крепко пальцами тут сожми!" - вынуть, трубку, чтоб плохая кровь стекала (под наглядом, дело ясное, но от того вреда не будет - порченая кровь уже), вложить, и быстро зашить, чтобы хорошей крови поменьше вытекло.

Теперь ещё раз Зоряну кликнуть, чтобы ещё чугунок горячей воды принесла, да травок бросить. Покуда запарятся. Тёмная гнилая кровь уже почти не идёт - вот и хорошо: распороть - "Будило, теперь тебе тут и тут держать, да крепко!", промыть холодной водой, зашить быстро и уже крепче, не на время, за которое разве что собаке почесаться, а на пару дней, а то и неделю. Это как пойдёт. Парень вроде крепкий, если до того ел нормально, не голодал - рана должна затягиваться хорошо.

А вот теперь посидеть да подождать. Коли всё верно сделала - а с чего бы неверно? мало, что ли, вынимала и стрел охотничьих, и просто суков при неудачных падениях что с лошади, что в овраг... - скоро в себя начнёт приходить. Травки-то вот уже заварены, хорошие. И здоровью на пользу, и языку в подмогу. Вот и поговорим о делах наших скорбных...

Серый морду поднял, поглядел вопросительно. "Бди!" - сказала. Лобастый службу знает - за хозяйкой увязываться не стал, вместо того встал, с достоинством прошёлся по двору, дескать, в лучшем виде всё будет. Добрый пёс. От его батьки-волка достались Серому шкура да челюсти. А прочий характер - от мамки. Тоже серьёзной сукой была Лешачиха, кличку такую зазря не получают. До того Неждана с ней ходила, покуда не стала Лешачиха дряхлеть да не напоролась на острый камень во вражке. Тогда Неждана на руках её до дому донесла, думала выходить - да не оправилась она, ещё с полгода лежала, на солнце грелась, только голос подавала, если что не так; а потом и померла. Короток собачий век, не чета человечьему. Ну да не зря Лешачиха пожила, её щены (все полуволки - не особо с деревенскими собаками зналась; а вот один ли батька у всех или разные, про то и Неждана не ведала), чай, по трём деревням сейчас живут. И охотники, и сторожа, и даже с чадами подмога - но только если хозяева им по сердцу придутся. Бывало, и уходили. В мамку норовистые, тумака али пинка по пьяному делу не прощают. А коли по сердцу хозяин - бывало, и спасали. И замёрзнуть не давали, и с неудачной охоты раненого вытаскивали. А Серый - всё-таки лучший. Долго думала Неждана, кого себе оставлять, - и не прогадала.
Скрипит под ногами снег - не по весеннему холодно, уже задалживает зима весне. Идти недалеко - с юности легконогой была Неждана, да и сейчас не последний ходок, хоть и побаливают уже старые кости, - да нутряно тревожно. Серьёзное дело свершить надобно, а для того - чтобы все в слова её поверили...
Ну да ладно, о том позже. Сначала выведать попробуем чего от нехристя этого, кем бы он ни был, - ежели, конечно, получится.
Отворила тяжёлую дверь, вошла, впустив морозный воздух.
Коротко обвела корчму взглядом.
Не тратя прочих слов:
- Где?

Аверьян только затылок почесал... Слыхивать-то он про половцев слыхивал, а вот видеть не видал. И каковы они только из себя, эти половцы? Одному Богу ведомо, ну да и не нужно это сейчас. В баню надобно подойти, глянуть: можа, подсобить чем Местятке нужно.
Поёжился Аверьян. Эх, к вечеру скоро подойдет: холодать начинает. И протопить, кстати, на добро нужно: хоть и не шибко, а все-таки так, чтобы жар стоял добрый. А коли не так, то зачем и банька-то?
Ух ты... Аж в животе заурчало, не ел давненько. Ну да и ладно, потерпим, чай не впервой. Перед мытьем наедаться негоже, а вот опосля - в самый раз. И хорошо бы...
Захожу в баню. Эх, хорошо топит мужик: хоть, вроде, и недолго растапливал, а уже тепло чуется.
- Эх, хорошо будет, - начинает Аверьян потихоньку, - можа, подсобить чем, а, Местятка?

Уж, первая закладка своё отгорела. Мастятка как раз новых дровишек приволок, и вторая на них хорошо разгорелась: яростно и жадно. Это уже настоящее тепло, не баловство какое. Эх, красивый огнь - в баньке-то он добрый, а Ярославль аль Дмитров вдруг так и горели. И не до банек там было с травяными настоями. Ой, не до них...
Ну, полно. Всему время своё есть. Сейчас в банька добрая нам уготована, а горевать что завтра будет, да что вчера было, дело пустое. Тут думать надобно, а у вшивого все мысли токмо о бани. Вот, попаримся, да рассуждать с чистым телом и сядем.

- Дядьки, дядьки...- что за крики с наружи, мальцу-то что надобно. Вечер уже, не татар ли пришёл. Кабы не татар... Впрочем, этот всегда не кстати будет. Ох, кабы не татар.

- Аверьян, что там? Что паренёк кличет? - не надобно мне сразу вскакивать, а пока вылезу, так и время пройдёт. Лучше сразу узнать, что случилось. А сам потихоньку, да к двери пополз.

- Да, говорит, что бабка Неждана велела баньку топить не сильно, но долго. - эх, всего-то, ну, так и славно. Что-то за всеми этими думами я сам боязливый, хуже этой рыбы стал. Не хорошо это. Еже ли Неждана права, то страх-то самим надо в руки взять, да на них его и направить. Она то баба умная, права небось. Токмо, это сделать не просто будет. Татар ведь сам не дурак. У них, поди, и не глупее наших умы найдутся.

- Пусть скажет, что протопим, как наказали. - я и так рьяна топить не стал. С дороги мягкий пар в самый раз будет, дабы тело расслабить, да сердце успокоить. А то что долгим пар дать это мы сейчас устроим, токмо к каменке подползём, не гоже её без присмотра оставлять. Вот так, чуток дровишко сдвинем, оно и глубже камни протопит. Главное кладку-то не ворошить, чтоб прогорела вся. Лучше бы это до второй закладки сказали, но и так справимся, чай не впервой баньку топить.

А коль не сказала Неждана знать случилось чего, вот она мальца и отправила. Ну, у знахарки, поди, дел не мало будит. Справиться чай.

("Нехристя... Ой, не опоздала ли ты, Неждана?!" - пронеслось в голове)
Вслух же сказала Неждана совсем иное:
- Годи, Будило, не части. Ежели нехристя - какими ворогами? Али монголы уже на пороге и их то ратник?
(Ежели так - ничего уже не попишешь, как плохо...)
- Али то кто из паганцев, кого монголы такоже воевали? А, внучек?
(Ну-ка, ну-ка... А вот это может и в пригоде стать. Думай, Неждана, ай думай, и быстро! Какие травы сознание не туманят али туманят в малой мере, а язык развязывают? И чтоб на запах их не опознать, и чтоб раны не отворяли? Правильно. Вот их сейчас и соберёшь. Раз малого не тронули да корчма стоит - рано голову терять, пригодится ещё. Самая умная голова на все Яжелбицы, побереги пока.)
Стоит Неждана да прикидывает, что с собой брать. Авось не на полвечера труд будет, авось банька ещё не остынет...

Вот она - красавица. Таких как эта, поди, от Святой Софии до Батюшки Киева три баньки наберётся, не боли. Кину-ка в предбаннике вещи, да жаль трав не собирать сейчас, негоже в такой бане без трав-то мыться - преступно. Может на вид она и не приметна, но сложена больно хорошо, а камни-то как подобраны - загляденье. Эх, хорошо знать попаримся. И нечего, что на паре одном, да на залой токмо. Оно даже и хорошо будет, свежее. Вот за водой схожу, и сразу протопкой займусь. Где ж тут вёдра были. Неждана их завсегда в предбанники держала, кабы что случись, так ей и искать их надобности, чтоб не было, а сразу баньку готовить. Вот и ведро у входа. Вода в речке студёная ещё, зимняя совсем. Ну, два ведра пока и хватит, в ушаты перелью. Аверьян видать дрова уже поднёс. Мы её в четыре руки быстро протопим:

- Тебя, видать, Аверьяном звать, ну а меня Местятка кличут. Давай-ка, что бы время зря не терять, ты воды ещё принеси, а я первую закладку заложу. Идет? - лишнею одежду между тем в предбанники оставил, подмигнул парубку, взял ушат, да в баню пошёл.

Вот она каменка, и дрова уже тут. Первую закладку с умом сделать надо, иначе морока одна будет. Лемеха плотно сложить, дрова в поднору поглубже просунуть. Камни сложить над ними. Вот так хорошо, теперь и дрова разжигать можно. Вроде ни чего не забыл. Нет, забыл! Стрый дурак я, так бы и помер тут... дверь забыл проверить. Дверь распахнута - хорошо, да и волоковое окошко открыто. Теперь уж всё: надобно дрова разжигать, да ложиться на пол. Половица новая, лесом ещё пахнет - видать осенью перестилали. Вот и огонь замялся - дыму напустил.

Аверьян усмехнулся в усы: дело говорит бабка! Уже мало не два дня идет по такому морозу - в баньку сходить в самую пору было бы. Вот только слабоват он нынче - не ел давненько, ну да оно ничего. Жар костей не ломит, а вперед бани есть негоже.
- Ну, бабушка, будь по-твоему.
На редкость за последние дни твердой походкой пошел вслед за Местяткой - баня-то и действительно недалеко была. Не гляди что ветхая - приоткроешь дверь, присмотришься к мощным, на добро сделанным полкам - ни следа гнили не увидишь, как вчера срубили. Печь большая, камнем снаружи обложенная - пар добрый будет. Предбанник просторный, авось, и троим места хватит. Потолок невысокий - оно бы и ни к чему - но и не низкий, головы сгибать не приходится. Хорошая, добрая баня - и вытопим на добро.
Вдохнул полную грудь морозного воздуха, ртом выдохнул да пошел дрова собирать - тянуть нечего.

Эх, тропинка, тропинка...
Дороги-то для деревеньки, словно руки для человека. Всё через них проходит, всё ими делается. По тропинке-то, что к дому идёт, всё о домочадцах сказать можно. Каждый ухабик - мозоль, каждая ямка - ранка.
На главных-то улицах города, где бояре чинно ходят, там и дорога сама ровно да широко идёт, без ухабов и ямок. Словом, чинная сама та дорога.
А вот эта другое дело: узенькая, но аккуратная, не петляет, как иные, а токмо под яблоню чуть загибает. И ни колдобин, ни рытвин нет почти - быстро по ней ходят, знать, но аккуратно, каждый камушек, каждую травинку боятся потревожить. К этому дому чай токмо важное дело приведёт. Да и то, когда идти уже некуда больше: к бабке Неждане, аль в церковь. Зря тревожить - не станут, побаивается народ знахарку-то. Побаивается и уважает - есть за что... И яблоня совсем разрослась. Взрослый человек не поклонившись-то, и не пройдёт.
А вот изба совсем потемнела, да угол вон покосился. Давно, видать, тут крепкие руки не работали. Сложно, небось, бабке одной хозяйство вести.
Хотя вот и голоса раздаются. Сиплый первый, мужской. А второй - бабки вроде. Из-за дома слыхать, посмотрю, что ли.
Точно, вот она с речки идёт. А это что за бродяга из чащи выглядывает, недуг его какой к знахарке привёл, аль бежал он от чего, да лес вывел. А может, лихой какой, смотрит враждебно, хоть оружия при нём и не видно. Да и лес он плохо знает, веточку какую-то в руках держит: на неё и опереться нельзя, да и дорогу прощупать сложно - мешает больше такая в лесу, руки занимает. Знать, к лесной разбойной жизни не приучен ещё.
Впрочем, всяко бывает - Деян вот, помнится. Продал в Твери урожай, да домой возвращался с гостинцами. А по дороге разбойники на него напали и всё забрали, повезло ему ещё, что жизнь оставили. Добрался он до ближайшей деревни, и пригорюнился там, мол, как я с руками пустыми домой-то вернусь. Нет, говорил, мне теперь дороги домой. А через день и ушёл с Всемилом - односельчанином своим, который тоже с Твери ехал. Потом по весне я и узнаю, что вернулся Деян в село-то с гостинцами да выручкой, а Всемил до дому-то так и не доехал. Так что ухо-то востро завсегда в дороге держать надобно. Да с кем ни попадя не якшаться. А дорога сама покажет, из чего человек сделан, да каков он есть. Вот сейчас и узнаем. Негоже тут стоять, подойти надобно.

- Низкий поклон, тётя Неждана. Давайте я вам с ведёрочком-то помогу.

Бабка Неждана живёт в самом дальнем от деревни доме: кто не знает, не враз и увидит. Крыша из потемневшей от времени и влаги соломы (эххх, самой уже и думать не надо, как поменять, надо бы с кого летом спросить как плату али внукам про бабку напомнить, коли сами не сообразят... ежели судьба до лета дожить) почти скрыта снегом. Перед домом кусты смородины и орешника, с боков да позади уже деревья. По тёплому-то времени ещё кой-какой огород отличить можно, да что деревья по бокам - яблони да груши (а что и рябина там, так тем никого и в лесу не удивить, вот яблоки да груши покрупнее диких всё же будут). Банька же вовсе в лес, к ручью отнесена: и ходить за водой недалече, и окунуться после парной удобно, и лишних взглядов не будет. Глядеть-то, правда, уже особо не на что - по молодости хороша была Неждана, справная да в теле, а теперь, когда правнуков уже трёх приняла, так разве что скелета покрасивше будет. И то правда: деда свово уже лет на тридцать как пережила (хотя коли медведь бы не заломал - может, и вместе бы доживали), сыновей понянчить не довелось, зато девчонок аж пятерых родила (хотя какие они теперь девчонки... уже и у них лица, как печёные яблоки, но порода крепкая), так что все из дому разлетелись. А Неждана одна осталась в доме, да и не жалуется - к старости тишину больше ценишь, а проситься к кому-то - не настолько ещё одряхлела. Захотят - сами придут, куда без бабки: то у кого зуб больной, то кто по пьяному делу в яму свалился, руки-ноги-рёбра-голову побил-поломал, то рожает баба, то порчу снять с ребёночка надо, то приворожить девку аль парня...

Стоит дом из потемневшего дерева, уже в землю немного врос от века. Сходу и не увидать за деревьями. Лишь тропка сквозь сугробы выдаёт, что ходить сюда людям есть надобность.

Выходит бабка Неждана к дому от ручья. В зимнее время кто не рыбачит - сам себя обкрадывает. Лов не то чтобы совсем задался, но и не зря сходила: с пяток подлещиков да десятка полтора окуней на личинок репейной моли попалось. Ну и ерши есть - это так, на первую уху, для второй основу. Баловство не баловство, а выбрасывать, что вода даёт, - не по-умному.

Будет бабке еда.

Фиона задумалась: "Где же Дворкин мог спрятать артефакт?"
- Наш замечательный дед отличается тягой к подземельям, как мне помнится. Я бы предложила спуститься вниз. Хотя с другой стороны, его нетрадиционное мышление и буйная фантазия могли сподвигнуть его на самый неожиданный ход. Вплоть до того, что он мог встроить камень куда-нибудь в стену. И неизвестно, как мы его вообще распознаем. Кстати! Бранд, не хочешь ли ты достать Вервиндль? Она может ощущать какие-то энергетические или магические эманации. А что это там кричит за воротами? Я не припомню, чтобы мы встречали живых существ, между прочим... Уж не идут ли по нашему следу те пресловутые маги?

Войдя в квартиру первое, что бросилось в глаза это мать Анюты. Теперь понятно в кого такая красавица уродилась. Шило покраснев от пяток до ушей и смушенно отведя взгляд лишь выдавил из себя: "Здрасти" почесывая затылок.
Теперь забот у Васьки прибавится, прийдется коситься из под тишка не только на девушку, но и на ее прекрасную маму тоже.

Вы не можете просматривать этот пост!

- Здорова,- Миха поправил очки и протянул тощую руку, приветствуя паренька.
- Как оно? У тебя интернет есть? Мой - накрылся.
Тут же вспомнил о том, что над облаками, переливаясь и искрясь, зависли непонятные объекты.
- Что думаешь?
Стандартный пакет вопросов, заданный без энтузиазма. Без искреннего желания, услышать ответ. В голове - мрачные образы, терзающие сознание мыслями о том, есть ли более убогие люди на этой грешной земле.
Более убогие, чем Миша.
Запоздалые откровения.
Но лучше поздно, чем никогда?

Краснея и смущаясь в присутствии Ани, Василий с умным видом заявил:
- Ну тут два варианта, либо мы их ракетами балистическими либо они нас бластерами. - Уши Иванова горели, щеки налились пунком. - Скорее всего первое, ты же знаешь у меня в семье одни военные и я понимаю, что к чему.
Позабыв про магазин и интернет парень продолжал пялится в небо изредка поглядывая на белокурую соседку.

- Але, мам? Мам, как дела? Да сам еще не понял толком. Да, давно встал. Покушал. Кота? Нет, не кормил. Что там слышно? Нет, не пучит больше. Хватит мам! Ой, мам, не знаю. Да не переживаю я, успокойся. Все, ладно, потом позвоню.
Туфли "облюбовал" кот. Грязное, жестокое животное. Пришлось одеть кроссовки. Кроссовки и пиджак. Да ладно. Не на танцы. Ключи. Замок. Ключи. Ступеньки. Улица. Небольшими группами стоят люди, и зачарованно смотрят в небо. А в небе - огни. Как в фильмах. Кружится голова.

- Анютка, вставай! завтрак готов! - тёплый, заботливый голос мамы мягко выталкивал Анну из объятий сладкого утреннего сна.
Девушка перекатилась на спину, потянулась, улыбнулась матери, не открывая прижмуренных глаз.
- Маам, ещё рано. Мне на вторую пару же, ты что забыла?
- Вставай, вставай, доченька, уже время, - привычное шуршание маминых тапочек, запах горячего кофе с молоком, сухая мягкая ладонь, взъерошившая Анюткины лохмы.
Девушка поймала мамину руку, чмокнула её в ладонь, неторопливо потянууулась в постели, откинула одеяло.
Спустила ноги на пол, нащупала тапочки, нырнула в них и потопала в ванную, щелкнув по пути пультом телевизора.
- Маэм, а что на заутрак? - промычала она, вычищая зубы и отфыркиваясь, краем уха слушая бубнёж телика.
Там, кажется, передавали очевидное-невероятное... или что-то научно-фантастическое.
Умывшись и накинув пушистый халат, Аня пришлёпала в кухню и плюхнулась на стул.
Её уже ожидала дымящаяся паром яичница с помидорами, а также чашка кофе с молоком и пара бутербродов, заботливо приготовленные мамочкой.
Телевизор бухтел и тут, так что девушка поглощала передачу вместе с завтраком.
Передача была какая-то угрожающе-мрачная, голос диктора раздражал и пытался испортить хорошее утреннее настроение.
- Ой, мам, хорош смотреть этот бред, - Аня пощелкала пультом в поисках музыки, - Жёлтая же пресса, несут чушь какую-то.
На экране заплясала парочка вульгарных девиц с синтетическими бюстами и искусственными голосами. Девушка послушала, показала им язык.
- Вот, стану я звездой - все обзавидуетесь, шоу-бизнес на запчастях, тоже мне, - фыркнула она, допивая кофе и хватая сумку - пора было бежать на занятия.
Мазнув помадой губы и проведя расческой по волосам, она вскочила в джинсы, майку, пиджачок и, обуваясь на ходу, вылетела на улицу.

Костиган сидел на своем стуле и мирно ждал поезда до Страны Эльфов, в которую его ласково, с любовью, выпинывали разноцветные таблеточки, как вдруг услышал довольно-таки внезапное повышение в должности: в последний раз его называли джентльменом по окончании академии.
Билли поперхнулся чаем, который мистер МакГрид поставлял ему, говорят, с самого Цейлона - чертовы желтомазые обезьяны делали отличный чай, да, он усиливал эффект MDMA, но отходняк был довольно экстремальный.
Прокашлявшись после чаеизлияния в толпу, Костиган принял более-менее учтивый вид, промокнул лицо платком и криво оскалился в сторону безутешной старушки.
Приняв как можно более незаинтересованный вид, ирландец начал разглядывать вид за окном, изредка бросая наметанный взгляд на клиентку. Может статься так, что милая черножопая посетительница сама грохнула братца. Зачем? Это уже дело Кристофера.
Вид за окном был ничуть не менее занимателен, чем вид старушки. Парень с пачкой газет и с дырявым зонтиком пытался всучить простым американским обывателям новый высер мозгопромывающего правительственного аппарата под названием "СМИ", попутно засовывая руки в карманы прохожим и пытаясь выудить что-нибудь ценное. Неплохой парень, выжимает выгоду из всего. Скоро к нему придет шавка Раифла или О'Хары и предложит сложный выбор - либо стать клерком и сдохнуть во время очередной Великой Депрессии, или стать одной из тупоголовых шестерок мафии, которые десятками гибнут в перестрелках.
А пока парень с газетами улыбался дождю и пытался взглядом разогнать тучи. Не получится, парень, это не получается даже у нашего президента, чтоб его.
Да, небо выглядит просто отлично - чем-то напоминает мышиный помет цветом и свиной корм - видом. Черные разводы - кто-то наверняка пролил пару тюбиков чернил в небо, надеясь избавиться от блевотного цвета.
Черт.
Внутри Костигана что-то заклокотало, зарождающаяся легкость в мыслях и чувствах сменилась гнетущим чувством, Билли повернулся на стуле, спрыгнул с него и быстрым, очень быстрым шагом помчался в сортир.
Вскоре оттуда послышались мелодичные звуки выблевываемого чая вперемешку с утренними сосисками и макаронами.
Чертов чай вперемешку с таблетками иногда действовал не так хорошо, как хотелось бы.

Болемир пожал плечами.
- Я не стану докладывать в Ватикан о случившемся здесь. Они пришлют еще одного Инквизитора, который ничего не обнаружит. Инквизицию мало кто любит - поэтому часто те, кого Папа Римский посылает в отдаленные районы до мест назначения не добираются. Кардиналы решат, что я пал жертвой разбойников и изрядно прочистят эту часть Польши от преступников. так что Елене ничто не угрожает. Что же до меня - я, пожалуй, отправлюсь в Пиренеи. В свое время я встретил там странную группу людей, практикующих магию. Не знаю, почему я тогда пощадил их - они несли то, что показалось мне тогда полным бредом. Добровольцы, взявшие на себя часть вашей, Купала, работы. - Нойманн говорил с неким умиротворением в голосе. - Думаю, я нашел себя.

-А, дьявол! - выкрикнул Болемир, не особо заботясь о богочестии, кидаясь вслед за Еленой, впрочем, пробежал не дальше Яна, осознав тщетность этой затеи.
Затем быстрым шагом подошел к колдуну. Инквизитор был страшен. Глаза пылали истинным огнем и разбрасывали искры, по телу время от времени пробегали отдельные всполохи. Подойдя к Яну, Болемир схватил его за грудки и заревел в лицо: Кто это был? Отвечай, паскуда! - затем, не дождавшись ответа, буквально швырнул мага в сторону, со злости спалив еще одно дерево, стал ходить кругами, уйдя в раздумья.

- так мы эту лазейку до скончания века искать будем! Учитывая особенности его психики в разные периоды времени, - Дара фыркнула, - извини, конечно, Бранд, но твоя в настоящеее время примерно в том же состоянии должна быть. Может есть идеи?

Остаток ночи Болемир не спал, но и не пытался найти того человека - просто сидел перед камином в гостиной Наславского, потягивая вино. Времени и вина было много и утром слуга, спустившийся дабы подготовить столовую к трапезе, обнаружил инквизитора в стельку пьяным. Впрочем, подойти к себе епископ слуге не дал, пригрозив тому сожжением и единственное - велел принести еще вина.

---Отлично. - сказал ведьмак. - Или он гений или он мужчина...
Достал сотовый, набрал телефон аналитики:
---В очередной раз здравствуйте. Так мне нужен список за последние 5 дней согласно следующим параметрам: пол не важен, возраст после 20, транспортировал артефакты, также - что угодно напоминающее вампирский клык. Кольцо, висюльку, что угодно. Да - мне плевать, что это очень трудно выполнимо. Ещё мне нужно чтобы вы проверили совпадения людей которые попались на глазок служебным камерам на любой точке въезда и потом проявились в районе Патриарших. Ещё мне нужно чтобы вы просмотрели любые аномалии связанные с астрологией, теологией и подобной ересью с четверть вековым циклом на сей месяц. Пока - всё. - Даниил улыбнулся до ушей. - Заранее спасибо.
Ведьмак положил трубку.
---А мы пока я думаю всё таки мигрируем в бэт-пещеру. Или хотя бы направим стопы в её направлении - если аналитики справятся с задачей быстрее, чем я думаю. И посему у меня к вам вопрос Джон - мы поедем на такси или вам привычнее другой способ перемещения?

-Необычного? Нет-нет, своих девочек и мальчиков оставь другим посетителям. Мне вина принеси - но не церковного, а лучшего, что у тебя есть - и постарайся не опрокинуть туда стакан с водой, а то мне уже встречались такие неуклюжие корчмари - сейчас болтаются на эшафоте где-то под Прагой.
Себе тоже налей - так и быть, за мой счет. И составь мне компанию.

---Кхммм...
Даниил аж сел.
---Судя по всему у нас сложилась некая нестыковка планов и пониманий окружающей действительности. Джон - я напоминаю, что мы находимся в.... как бы это подобрее то. В ОЧЕНЬ многолюдном мегаполисе. За яйца мы его тут не поймаем. Однократная акция, работы на полчаса, следы в сумраке скрывает. Сейчас бесполезно рвать наши с вами телеса в бесплодных усилиях. Не говоря уже, что уехать из города у него возможно и не получится. В конце концов - вы же Высший. Телефонируйте Гессеру о своей проблеме - пускай хоть шторм над нашими башками устроит - ни один самолёт никуда не денется. Поезда и автобусы возьмут на просмотр. Да и в любом случае - напрягать аналитиков лучше в глаза, чем по телефону.
Даниил сидел и смотрел на светлого слегка наклонив голову. Нет - ну всё же какие они забавные, анахронизмы.

Войдя в дом, Инквизитор какое-то время критично его осматривал. При этом губы его едва шевелились, рука сжимала крест и, если бы кто-то стал вслушиваться в шепот Болемира, то он бы услышал следующее:
"Princeps gloriosissime coelestis militiae, sancte Michael Archangele, defende nos in proelio et colluctatione, quae nobis adversus principes et potestates, adversus mundi rectores tenebrarum harum, contra spiritualia nequitiae, in coelestibus. Veni in auxilium hominum, quos Deus creavit inexterminabiles, et ad imaginem similitudinis suae fecit, et a tyrannide diaboli emit pretio magno. Proeliare hodie cum beatorum Angelorum exercitu proelia Domini, sicut pugnasti contra ducem superbiae luciferum, et angelos ejus apostaticos: et non valuerunt, neque locus inventus est eorum amplius in coelo. Sed projectus est draco ille magnus, serpens antiquus, qui vocatur diabolus et satanas, qui seducit universum orbem; et projectus est in terram, et angeli ejus cum illo missi sunt."(молитва изгнания демона[экзорцизма]) - прочитав молитву, епископ стал внимательно смотреть на старика.

Болемир кивнул и отдал слуге плащ, после чего стал осматривать гобелены и оружие в комнате.
Коллекция понравилась Инквизитору - здесь были и палаши, и клейморы, стилеты и моргенштерны. Гобелены, впрочем, не произвели такого впечатления на него.
В ожидании пана Наславского, Болемир сел в кресло и приказал слуге подать чаю.

Принц поднялся и отряхнулся.
-Как-то всё натянуто. Туманно. Не верю я! Не верю!
Выходку Дары он проигнорировал.
-Ладно, выкладывай, что от нас ты хочешь и почему. Видимо, выбора нет говорить.

-Светлый, а почему вы думать... тху, блин! Почему вы думаете что он человек. Сильный маг, или тот кто обладает достаточно сильными артефактами может скрыть сущность от кого угодно. Рассказ, несомненно достаточно правдоподобен, однако тот факт что маг высокого уровня, вероятнее всего готовый к схватке и максимально закрытый теряет сознание и тот, которого он преследовал "внезапно" исчезает вызывает некоторые подозрения.
Влад ухмыльнулся. Пусть светлый трактует его последнее предложение как хочет. Само собой он не думал, что старый иной будь он светлый или тёмный позволит увести у себя из под носа ценный артефакт (хотя чем Тьма не шутит?), однако он хотел немного вывести светлого из равновесия.
Телепатограмма:
-Братишка, если этот старый хрыч сказал хотя бы половину правды, то вопрос стоит только в осведомлённости искомого Ирландца и в степени его паранои. В данном случае Ирландец несомненно знает о существовании магии и иных. Это понятно. Но вот насколько? Судя по тому, что инквизиция до сих пор не перерыла планету в поисках такой весьма ценной бирюльки, а судя по тому, что эта омолаживающая бурда не в схороне инквизиции, они если и роют, то весьма лениво, есть шанс что знает он об иных недостаточно. Так же отсутствие рвения со стороны инквизиции, а иначе они бы уже давно курировали вопрос, может означать что использует Ирландец свою игрушку не часто. А судя по тому, что объявился он в Москве, а не в какой-нибудь горячей точке, где люди пропадают регулярно, в совъеткое КаГэБе он тоже не особо верит. А значит стоит перекопать въезжающих на территорию Москвы пожилых англоговорящих иностранцев. Так же, думаю, стоит поискать среди них того, кто приехал сюда в санаторий, например, или с целью обратиться к какому-нибудь известному пластическому хирургу. Надо же будет на томожне объяснять явное несоответствие фотографии в паспорте и возраста внешнему виду.
-Правда эти светлые те ещё интриганы. Не исключено что нам сейчас напели красивую сказочку, чтобы мы рыли в нужном направлении но искали не то, и, таки вытащили им пару каштанов из огня.

Дара напряженно наблюдала за противниками, готовая в любой момент вмешаться. "И с чего это вдруг, ее так заботит жизнь Корвина?" - промелькнула мысль.