Многие говорят, что жизнь - лишь череда случайностей, воля слепого случая, бросок игральных костей, если хотите, но разве может быть слепой случай так жесток ? Будто некая злобная сущность сейчас играла злую шутку с несчастным Виктором. Не прошло и полутора лет, как война забрала у гвардейца лучшего друга и доблестного товарища. Николай умер в страшных мучениях на иссохших скалах чужого мира: разорванная в клочья грудь, пробитые легкие, всепоглощающая боль, жажда хотя бы малейшего глотка воздуха, будто сжигающая изнутри агония, отдающаяся в каждом нерве и неизбежная смерть. Юноша спас Маченко жизнь, и, не подозревая о том, уплатил кровавый долг своей. Стоило, когда-то пышущему жизнью и здоровьем, ныне мертвенно-бледному, в мгновение ока изменившегося до неузнавания, лицу начать изглаживаться течением времени из памяти гвардейца, как смерть вновь продемонстрировала свою гнилую червивую улыбку. И снова она плюнула в лицо Виктору, схватив своими костлявыми пальцами близкого ему человека. Тот, без кого Маченко уже не мыслил своей службы, товарищ, на которого всегда можно было положиться, теперь безвольно лежал на земле, будто сломанная и брошенная капризным ребенком игрушка. Со спины бывшего кавалериста уже было не узнать: обугленная дымящаяся плоть, покрытая тонким слоем пепла и сочащаяся телесными соками, была на месте того, что раньше можно было назвать человеческой спиной и ногами. Десятки металлических осколков и обломков вместе со взрывной волной сломали и рассекли его тело во множестве мест. Лишь чудом сохранившиеся лицо и грудь позволяли опознать в бедном мужчине Васила. А все, чем мог ответить судьбе Маченко - горькие рыдания.
Виктор толком не помнил как он преодолел путь до четвертого транспортника и чем руководствовался, забираясь в пылающий остов. Было ли это желание вырваться из череды бедствий, приведшей силлионца в отчаяние или же это был выработавшийся полуинстинктивный солдатский автоматизм, но гвардеец - ничто без своего снаряжения, и именно снаряжение кавалерист пытался спасти. Сами остатки Валькирии представляли собой одновременно жалкое и чудовищное зрелище: близкий разрыв противовоздушной ракеты ксеносов вызвал детонацию прометиевого бака. Последовавший взрыв разворотил летательный аппарат будто яичную скорлупу и объял его огнем будто сухой хворост. Глядя на хаос пожара, обломков и взрытой земли, можно было лишь удивиться, как хоть кто-то из пассажиров умудрился выжить. Впрочем, философские размышления о вероятностях и предопределенностях Маченко не интересовали. Не ища ничего определенного, всадник стремился спасти все, что могло не быть безнадежно испорчено при крушении или возгорании. Не особо различая вещи из-за разъедающего глаза дыма, гвардеец собирал упаковки, вероятно, с пищей, невздувшиеся батареи к оружию и вещи первой необходимости. Не сказать, что израненный кирасир, находящийся на грани сознания, был продуктивен, но что-то он определенно смог найти. Драгоценные минуты текли, воздуха оставалось все меньше, пока, наконец, Виктор не понял, что сейчас потеряет сознание: голова тяжелела, зрение заволакивала пелена, пламя подбиралось все ближе, поглощая все больше и больше пространства, а густой черный дым заполнял немногочисленные лазейки в обломках.
"Конец ? " , - не адресованным никому вопросом вспыхнуло слово в утомленном мозгу, и тут же пришел ответ: "Похоже, что так." Впрочем, глубоко внутри с таким исходом Маченко уже был готов смириться, какая -то его часть такого финала даже желала. Но у судьбы, похоже, были на это другие взгляды. Гулкий, пропущенный через множество фильтров голос раздался за спиной верлерца: "Императору не нужны бессмысленные смерти. Единственная достойная гибель - это гибель в бою". Расплывчатому зрению гвардейца предстал темно-синий нечеткий силуэт, похоже, самого посланника Повелителя человечества. Фигура смерила силлионца взором двух переливающихся ярко-оранжевых пятен и, схватив его за шиворот рукой в черной кожаной перчатке потащила, кавалериста наружу, на спасительный ледяной воздух.
Наверное, было бы жестоко так говорить, но Томас увидев умирающую лошадь обрадовался. Садистом Фоксглоу назвать было нельзя, и мучения несчастного животного не приносили штурмовику никакого удовольствия. Тем не менее, приятен был один факт: лежавшее перед ним бледное создание было родом не с Силлиона, а с Крига. Перебитый куском обшивки позвоночник не оставлял скакуну ни единого шанса и обрекал полуослепшее животное медленно гореть в только начинающем набирать силу огне и задыхаться в дыму. От жары противогаз на лошади начинал плавиться, сжигая морду, затекая в пасть, ноздри и одну пустую глазницу, глубже и глубже, пока, наконец, не доберется до мозга и не вскипятит его. Все, что могло животное - кричать и хрипеть в надежде на милосердие, которое явилось ему в виде рядового с лаз-пистолетом в руках. Одно нажатие на курок и лазерный луч, сопровождаемый коротким хриплым взвизгиванием, за мгновение довершил ту работу, на которую у пламени и расплавленной резины ушло бы полчаса. Как только создание прекратили сотрясать конвульсии, Томас выпрямился и осмотрелся в поисках других выживших и снаряжения. Найти разбросанное при крушении по всему отсеку содержимое вещмешков было не просто, но вполне возможно, если не поддаваться панике и грамотно расходовать отведенное огнем время. К счастью жизнь уже сумела наградить штурмовика драгоценным опытом и в подобных ситуациях его мысли были кристально чисты.
Поиски Фоксглоу были прерваны пронзительным свистом. Выйдя с той стороны от разбитой Валькирии, откуда был слышен звук, штурмовик увидел чудом уцелевшего Стефана: тот свистел снова и снова, нетерпиливо расхаживая взад-вперед, не обращая внимания на раны. Кирасир звал своего скакуна. Минуты тянулись, будто часы и вот, с души медика будто камень свалился: среди обступающих поляну многовековых деревьев показалась Фурия: животное было напугано, но, тем не менее, подчинилось прочно засевшим в черепной коробке командам. Спустя еще несколько минут лошадь стояла привязанная к ближайшему ко 2-ому самолету стволу дерева, а ее хозяин на пару с Фоксглоу пытался спасти самые критичные для выживания в данный момент вещи: аптечку и диагностор, кроме того, Величко-Вышнележский собирался наведаться в упавшую буквально в нескольких десятках метров 4-ую валькирию, в поисках вокс-кастера. Боеприпасы и провизия интересовали Стефана в последнюю очередь. Медик был, похоже не обделен милостью Императора, и рейд в чадящий транспорт, по крайней мере частично, увенчался успехом: сумка с вещами оказалась при кирасире, аптечка и диагностор, находившиеся в ней были в полной сохранности, остальное уцелело в гораздо меньшей степени: инжектор был разбит в дребезги, а провизия и боеприпасы были испорчены почти полностью. Выживших внутри покореженной Валькирии обнаружить также не удалось: транспорт был почти пуст. Лишь внутри кабины пилота кирасиры нашли два тела. Оба принадлежали криговцам. Пилот, чье несомненное мастерство спасло ваш самолет, упокоился на своем месте. Его голова, будто перезревший арбуз была размозжена при столкновении с землей, а тело было переломано под неестественным углом в районе грудины. Поза, в которой замерло тело летчика была такой, что он наклонился на правый бок в сторону своего коллеги, будто вслушиваясь, в его слова. Тело второго же пилота больше напоминало кашу: смесь крови, осколков костей и остатков внутренних органов была размазана по доброй половине кабины - в кресле находилась лишь часть тела ниже желудка.
Сложно сказать, оказала эта сцена на Стефана такой эффект или на него повлияло обилие угарного газа, но господин Величко почувствовал, что еще немного и его сознание откажет, так что поиски пришлось прекратить. Выбравшись не без помощи штурмовика наружу, медик остановился у одного обломков, усеивающих лесную поляну, чтобы унять головокружение. Проведя несколько минут на свежем воздухе, Величко-Вышнележский пришел в себя. Фоксглоу тем временем увидел Михала: помощник медика вел под узцы трех скакунов: свою лошадь, лошадь Маченко и лошадь Томаса, шагая медленно и неторопливо, чтобы не нервировать ездовых животных. "Господин Стефан, я тут подумал, что нам всем сэкономит времени, если я отыщу хотя бы нескольких разбредшихся по округе животных, кроме того, я просто не мог поверить, что с вами что-то случилось", - улыбнулся своему другу корнет.
После того как вы обследовали место крушения, обнаружить Маченко труда не составило: когда трое кавалеристов увидели своего товарища, он только пришел в сознание. Судя по его внешнему виду, чувствовал он себя неважно, хотя заметных серьезных ранений вы не обнаружили. Компанию прислонившемуся к куче натасканных небольших обломков, сидящему в борозде пропаханной одним из упавших транспортников Виктору составляла та самая пара всадников смерти, путешествовавшая во второй валькирии в качестве пассажиров. Один из них был серьезно ранен: даже полному профану в медицине были заметны множественные переломы и открытое кровотечение, другой же, вроде бы, отделался только ссадинами и ушибами, и сидя на другом краю той же самой кучи, около которой пристроился верлерец, раздумывал над чем-то. Увидев подошедшую группу гвардейцев, тот молча приветственно кивнул и начал наблюдать за вами. Сложно сказать, что творилось в голове у этого "противогаза" , но в очередной раз повисшее молчание он первым нарушать не собирался.
|
Арморит молчал, когда братья десантники спорили о командире, и лишь склонил голову в поклоне принимая их выбор как свой. Все они были достойны занять место командира, но выбор на эту роль брата апотекария, был более чем разумным и Арморит не собирался возражать против подобного решения. Единственное что пожалуй, несколько смущало Арморита, это то, что он почти ничего не знал, о Кровавых ангелах. Ни предпочтительную тактику, ни устои их ордена. Впрочем, как давным давно говорил его наставник: -Когда сражаешься плечом к плечу с другим космодесантником достаточно одного сражения что бы понять, кто на что способен и как поведет себя в той или иной ситуации.
Говорил он это, нужно сказать про Космических волков, с которыми у Громовых воронов были не самые простые отношения. Не то что бы вражда, но... Поэтому увидев в команде одного из сыновей Русса, Арморит воспринял это как еще одно испытание в выдержке и силе духа.
Нет, Арморит и до этого уже дважды сражался бок о бок с этими воинами с Фенриса. Но в разум каждого неофита Громовых воронов обучающие машины вкладывали историю о том, как многие столетия назад, еще когда их орден был слишком мал и молод, затихающий варп шторм вытолкнул в систему, которая стала домом для Громовых воронов поврежденную, но все еще вполне боеспособную боевую баржу, некогда принадлежавшую сынам Русса.
Потом у десантников ушли десятилетия, что бы полностью восстановить поврежденные системы корабля и очистить палубы от всевозможной заразы, которая развелась там за время "варп путешествия". Ни одного космического волка, на борту конечно обнаружено не было, по крайней мере никого живого.
Однако спустя, несколько столетий, во время компании на Юмексе, когда данная боевая баржа уже была переименована в "Песнь грома" и стала флагманом флота Громовых воронов, прибывшие на подмогу силы Космических волков опознали свой боевой корабль, пусть и утерянный столетия назад, и потребовали его "вернуть". На что, естественно, получили отказ.
Тогдашний командир восьмой роты Космических волков, даже предпринял попытку абордажного штурма, в котором многие десантники с обеих сторон сложили свои головы, однако захватить баржу так и не удалось.
Впрочем, не желая развивать конфликт, особенно в тот момент, когда перед обоими орденами есть реальный враг, командир Громовых воронов предложил решить этот вопрос в сражении двух чемпионов. По условиям выходило, что если чемпион Космических волков одержит верх, то по окончании компании боевая баржа будет передана их ордену, вместе во всем содержимым на борту, если же победа достанется чемпиону Громовых воронов, то волки снимут всякие свои притязания на этот корабль, а так же оставят примирительный дар.
Умерив свой первоначальный пыл волчий лорд согласился с подобным предложением...
На эту битву, в качестве чемпиона волки выставили Вульфена по имени Разек. От Громовых воронов в битву пошел младший брат капеллан Ёрган.
Сражение было страшным, чемпионы бились так, как если бы это была самая последняя битва в их жизни. Сила и мастерство обеих соперников были очень велики. Во время этой схватки Брат Ёрган потерял руку и получил несколько тяжелейших ранений, но все же, каким то чудом, а может быть проведением самого отца Императора сумел одержать победу.
Волчьему Лорду, да и Космическим волкам в целом было тяжело признать поражение, но все же они сдержали свое слово и отступились.
Мало кто знал, что брат Ёрган тоже умер, примерно час спустя после того как покинул место своего сражения с волчьим чемпионом.
В качестве же примирительного дара, Космические волки передали Громовым воронам несколько тандерхоков, а так же почти пол сотни комплектов силовой брони.
Конфликт был исчерпан, хотя многие братья, как со стороны волков, так и со стороны воронов уже отдали за это свои жизни.
Говорят, иногда среди "молодых" Волчьих лордов, а так же железных и рунных жрецов что приходят на смену своим павшим сотоварищам появляются идеи все же вернуть себе столь ценный трофей. Особенно зная где примерно его стоит искать. Впрочем, к счастью, за последние века, эта идея так и не нашла поддержки и волки и вороны никогда не выступали друг против друга...
Арморит знал эту историю, пожалуй даже лучше чем многие из его боевых братьев по ордену, потому как носил на себе как раз один из тех комплектов доспехов, что некогда были переданы в качестве примирительного дара.
Арморит вошел в корабельную часовню, в который почти никого не было. Лишь волк, заканчивал свою странную молитву и Арморит не стал ему мешать.
Опустившись на одно колено, чуть поодаль и удерживая перед собой свой цепной меч, юноша одними губами зашептал литании и обеты, которые он давал самому себе перед битвой и лишь Император был ему свидетелем.
Вскоре в часовне появились десантники и других орденов...и настало время для других клятв и обетов.
Во время погрузки в десантный отсек Арморит снова стал тихим и молчаливым. Ему было не слишком удобно внутри десантного отсека и уж точно, будь его воля он предпочел бы какой угодно транспорт из ангаров своего ордена этому переделанному тягачу. Другие братья очевидно разделяли его взгляды.
Сняв с магнитного крепления на поясе свой шлем Арморит надел его и тут же проверил все системы доспехов. Все показатели горели зелеными индикаторами и лишь показатель системы автоприцеливания шлема уже по обычаю загорелся желтым.
Арморит производил погрузку в контейнер последним и сейчас находился ближе всего к выходу, в голове десантника даже на мгновение появилась мысль о том, сможет ли он в случае необходимости вынести ударом запирающий механизм и покинуть контейнер используя прыжковой ранец, но Коэл быстро отбросил эту мысль.
Разрывы снарядов ПВО за обшивкой становились все более частыми и кажется все более близкими.
-Кодекс Астартэс предписывает не покидать десантных средств до момента приземления. Но вроде там не уточняется как именно это приземление должно происходить. А запасной план это всегда хорошо. - проговорил Арморит и улыбнулся под шлемом, как раз в тот момент, когда их "десантную коробочку" в очередной раз изрядно тряхануло.
|
|