Голосование пользователя

Всякая успокоилась - мужчина с телефонной гарнитурой в ухе, прихлебывающий свою лапшу, поглядел на мельтешение исподлобья, но вроде бы и не заметил - видимо, вёл диалог напряженный с кем-то, а потому и не собирался отвлекаться.
Молодая парочка - парень с волосами длинными в клетчатой рубашке и девушка с выбритой с одной стороны головой, с татуировкой на шее - достали телефоны и начали снимать, увлеченно что-то обсуждая полушепотом.
Котиков ломанулся следом за Дядей Ваней. Дядя Ваня, словно вихрь - за Ивичем.
Поймал его, вдавившего официанта в стену сгибом локтя и держащего пистолет, заряженный под завязку серебряным свинцом, напротив паха дрожащего служащего:
- Я клянусь, у меня есть разрешение! - прошептал парень, сопли пузырьками из носу лезут, глаза на мокром месте. Глаза. Ключ к любому существу в его глазах. Магия иллюзии скрадывает разницу между глазами людей и нелюдей.
Но каждый сотрудник ГСМН в меру своих способностей учиться различать разницу между настоящими человеческими глазами и глазами тех, кто человеком не является - но очень хочет быть.
Зачем?
Причины всегда разные.
Кто-то проходит курс реабилитации и внедрения в общество под личиной человека - у таких всегда есть кураторы и наблюдатели, за ними ведется постоянное наблюдение и психический контроль.
Кто-то шифруется под человека исключительно для того, чтобы творить гадости - пить кровь, высасывать душевную эссенцию, питаться эмоциями людей, гадить, воровать, убивать и делать нехорошее.

- Полукровка, - плюется Ивич. Он уже встречал полудемона, который чуть не оторвал ему ногу - давным-давно, еще до того, как попасть в ГСМН. Такое не забывается.
Как узнал его? Чем дрожащий комок ужаса в оболочке получеловека выдал себя? Он, кажется, совсем не опасен - но стоило бы проверить его клеймо и документы, если он говорит правду.
- Он лжёт, - Ивич неумолим. Сдавил шею предплечьем так, что артерия вздулась, словно шланг. Руки официанта подняты вверх. Он безоружен.
Но он полудемон. Им не нужны руки. Им вообще ничего не нужно, чтобы творить магию.
Стоит только слово проронить.

Схватился за голову, корчась страшно. Вздымается нефритовый жезл, горят щёки, перед русскими воинами стыдно! Закричал не неё громко, чтобы отпугнуть:

- Плафур... СЕТКА!!!

Повинуясь приказу, оперативники ГСМН взошли на холмик, оказавшийся непростым, но защищенным древней оккультной магией курганом. На вершине, утопая в ярком изумрудном сиянии, стояла нарушительница спокойствия: прекрасная женщина, от одного взгляда на которую обыкновенный мужчина потерял бы память и пал к её ногам.
Но каждый боец ГСМН проходит сложный курс практической подготовки, включающий в себя тренировки силы воли и преданности Отчизне и вызывающий, при появлении серьезных сомнений относительно службы отечеству сильнейшие боли, кровоизлияние и, в некоторых случаях, смертельный исход.
А потому у всех и каждого вдруг резко заболела голова, хотя ведьма не сделала ни единого паса в вашу сторону.
- О, мальчики! - томным голосом разнузданной профурсетки прошептала с придыханием она громогласно прямиком с того света.
- Наконец-то вы пришли. И принесли свои большие стволы.. - бесподобным задом вертит, приближаясь.
Мир теряет краски. В нем есть место только теплу, что разливается в твоих чреслах, и её пугающе-привлекательных, нечеловеческих уже глазах.
Стерва!

- Долбоебы.

-УЧИТЕЛЬ ОРА...
Кх.
Подхватывайте уже, тупые черви!

Миссия окончилась провалом. Последнее задание очень сильно сказалось внешне на Игоре. Тому были виной и потери, и их бессмысленность в итоге. За все в ответе был он. Что это было? Некомпетентность? Потерял навык полевого руководства, пока возился со своими неофитами и послушниками, забыл, как в 2006-м руководил облавой на логово вудуистов в общежитии РУДН? Или же просто устал, что непозволительно офицеру даже его уровня?
Ответ, наверное, знали только Суямов со Щербой. А может - только Будда.
Зима, во всяком случае, его не знал.
Несколько дней он бродил, потерянный, по московской базе ГСМН, негромко клацая деревянными сандалиями и держась рукой за выданный амулет. Глаза запали, небрит несколько дней. Разве что не вонял, но телесные запахи после определенного уровня посвящения почти не задерживаются на человеке.
Игорь здоровался с коллегами, давя улыбку, слушал сочувственные слова своих подчиненных, однако в душе у него не было покоя, слова не находили утешения. Скажут - расклеился, тряпка, а не командир. И будут правы, отчасти. Потому что души эти, которые погибли там, каждую ночь стучались в дверь комнаты. Нет, это были не фантомы, не призраки, спектральную проверку на наличие эктоплазмы он проводить еще умел. Скорее, психологическое. И никак он не мог найти покоя.
В один из дней, Игорь вышел из своей квартиры с небольшим кульком в руке. Невидимый наблюдатель мог бы проследить его путь, по городу, как Зима добирался через метро, разглядывая силуэты живых и не живых в темных стеклах вагонов подземки. Как сидел, сложив руки на коленях, в трамвае. И как постучал в обитую железом, но деревянную дверь будки часовщика где-то в Капотне.
Дверь открыл седенький старичок, небольшого роста, заросший седой бородой. Простенький пиджачок, ветхая кепка на голове, однако из-под козырька смотрели ярко-зеленые, пронзительные глаза, не потускневшие с годами.
- Игорек. Давно не заходил. Ну, проходи, коли пришел, неча маяться у порогу, - густым, чуть скрипучим голосом сказал дед, улыбаясь в усы.
Внутри было гораздо больше места, чем могло показаться снаружи. Неподалеку от двери, чтобы можно было дотянуться до откидного окошка, стояли рабочий стол, верстак, на которых были разложены либо готовые часы, либо разобранные, либо какие-то детали от них. То же самое было на закрепленных настенных полках. Ярко светила настольная лампа, крупное увеличительное стекло важно поблескивало в электрическом свете. На стене бормотала что-то сама для себя простенькая радиоточка.
В глубине помещения стояло два кресла, кожаных, вытертых, но все еще крепких. Казалось, что им лет сто, однако на самом деле им было даже больше. Между креслами - столик с какими-то книгами. Торшер, больше похожий на посох волшебника. В кресле лежал очень большой серый кот, из таких дворовых котов, при описании которых так и просится слово "бандит". Он дернул потрепанным ухом, открыл желтый глаз и тут же закрыл, не удостоив посетителя своим вниманием.
Хозяин комнаты провел Зиму к окну. Через светлые стекла и кружевные занавески струилось солнце - день выдался на удивление ярким. На столе, что стоял вплотную к окну, находился старенький патефон с большим бронзовым раструбом и блестящей ручкой. Жестом, старичок пригласил Игоря сесть за стол на один из двух "вольтеровских" стульев.
- Как сам, как служба? - начал разговор дед. Кепку на вешалку повесил, присел напротив посвященного. - Петрович все так же складом заведует, старый пень? Ладно, не за тем пришел, чтобы старого человека сплетнями побаловать. Вижу сам, и так. Но ты не мнись, говори, выслушаю.
- Саня, я облажался, - начал Игорь. - Погибли люди, по моей вине. Неофиты, послушники, просто покрошило их, а я ничего не мог сделать. Ну, - мужчина развел руками, как бы приглашая собеседника заглянуть ему в душу. Дед кивнул, как будто и правда это сделал. - А потеряв силу - запаниковал. Бездумные приказы, беспомощность. Такого не было со мной очень и очень давно. Когда ты открываешь свою новую сторону, то привыкаешь к тому, что ты - не как все. Привыкаешь заглядывать в будущее, слегка, чтобы избежать мелких неудобств. Привыкаешь прикуривать от пирокинеза. И забываешь, что ты - человек. Что мне делать-то теперь? Я каждого погибшего вижу, как живого.
Саня покачал головой. Протянул руку и снял с самовара фаянсовый чайник, начал наливать себе в граненый стакан в серебряном подстаканнике заварку. Открыл краник, налил кипятку. Игорь моргнул, он и не заметил, как на столе оказался самовар. Русский, здоровый самовар, с начищенными орденами, не электрический, а древесный. Опомнившись, он положил на стол свой сверток. Развернул тряпицу, вытащил оттуда сахарные сухари, связку сушек, разноцветные кубики рафинада. Разложил по вазочкам и отпил своего чаю. Когда появился его наполненный стакан он так же не уловил.
- Знаю я это все, - сказал дед. - Много могу историй по этому поводу рассказать, и про то, как люди себя забывали, кто они есть на самом деле, и как их свое же могущество сжирало целиком, не оставляя остатка. Но это не главное. Зачем тебе байки мои, Игорек? - посмотрел через пар, что поднимался со стакана. - Все проходит. Вот смотри, ты говоришь, что видишь их лица. А для чего они тебе являются? Ты подумай? Может быть они тебя простили? А может быть не простили? Хотя, скажу по личному опыту, твои метания им не нужны, у каждого из них свой путь, дальше.
Отвечу и на другой твой вопрос, более животрепещущий, который ты задать никак не решаешься. Что тебе делать с тем, кто на тебя проклятье наложил. Ты должен его убить. Погубить его душу, все как говорится в твоих казенных бумажках. Так или эдак. Однако, я тебе скажу одну вещь - магия, Вселенная, Бытие. За этими знакомыми тебе словами скрывается одно значение - одного единственного решения нет ни для чего. Вселенная настолько многообразна, что ты не можешь себе этого вообразить пока. И если кто-то, в Темные века, не нашел способа снять проклятье по-другому, это потому, что его устроил этот вариант. Всегда есть другой путь, Игорь. Подумай над этим. А теперь давай чай пить, остывает.
Пока Зима размышлял над немудреным советом, который дал ему Саня, тот потянулся к граммофону. Крутанул ручку разок, другой, третий. Зашуршала пластинка, приводимая в движение двигателем. Аккуратно игла коснулась винила и через раструб заструилась старая мелодия, знакомая до боли.
Так они и сидели. Пили чай, думали о своем, слушали "Рио-Риту". Потом Игорь поклонился старому архимагу и вышел из дома. А музыка все играла, и играла, и играла...

На следующий день посвященный четвертой ступени, лейтенант Игорь Зима ушел в бессрочный неоплачиваемый отпуск с целью совершенствования духа и тела в далекой тибетской обители.

...и тут внезапно начался фейерверк.

Думать было некогда. Отточенные рефлексы сработали хлёстко, как вьетнамская ловушка. Поднять руки, прицелиться и выпустить короткими очередями весь магазин без остатка. Затем нажать кнопку извлечения и, не подхватывая отстрелянный, синхронно вытащить левой рукой запасной, вставить и приготовиться стрелять снова. Приготовиться — но не палить без разбору, если того не требует дело. Сперва посмотреть. Вглядеться. Распознать. Осознать! И ни в коем случае не расслабляться.
Надеюсь, в неведомом мире будущего это не сочтут за расизм, но доверия к вурдалакам и прочим мертвецам человек испытывать не должен ни в коем случае, и резкая пальба — возможно, самый разумный выход из сложившейся ситуации. Но, чую, только в три ствола мы сможем разгромить эту тварь до того, как она успеет сделать свой ход. И лишь бы никто!.. Лишь бы никто, блядь, не промахивался.

И, чёрт побери, не забыть бы экономить патроны! Ведь наша главная цель — не болтливая мертвечина, вообразившая себя сфинксом. Наша главная цель — хитроумная старая ведьма, явно отсиживающаяся где-то неподалёку. И я очень надеюсь, что у меня будут все шансы расквитаться с ней за всё то дерьмо, что происходит с нами сейчас.

Артур Волкович увидел Сидящего-на-Камне и поспешил скорей его оскорбить! Вот это поворот! Выхватываю пистолет. Линию "целик"-"мушка"-"затылок" незримую создал. Вдохнул-выдохнул спокойно. И на выдохе обойму в голову плотно усадить приготовился. Не Волковичу - каменному сидельцу.

Пророк заходит в астральный поток, внедряется в него, встраивая своё тонкое тело в энергетическую струю. Он не хотел этого. В руках его лежит зачарованный листик из серебра с драгоценным камнем, что защищает от влияний порчи и сглаза. Пророк спит, хотя сон стал его проклятьем. Его мучают сновидения, в которых нечто могущественное и ужасное прорывается в мир и разрушает его в один миг, не оставляя после своего прихода ничего, кроме страдания и ужаса Пустоты.
Пророк мчится сквозь эфирные поля крошечным кварком, бесконечно малым и, одновременно, безразмерно великим. Здесь он кажется всесильным, но ему известно, как это ошибочно - за многими поворотами в этом мире прячутся существа могущественные и чуждые миру людей. Они затаились. Они ждут. Они спят.
И спит Артур. Пока на его плечо не опускается рука.
Он оборачивается и щурится от ослепляющего света. В его глазах - элегичная тоска, потому что он знает и чувствует это и, одновременно, испуг человека, увидевшего привидение.
Перед ним стоит Он. Во лбу его - огнестрельная рана, из которой сочится твердыми лучами яркий, нестерпимый свет.
- Не бойся, - говорит он, - скоро всё закончится.

Пророк вырывается из терзающего его кошмара. Сколько раз он видел этот сон? Пот липкий пропитал толстое одеяло. В съемной однокомнатной квартирке его жарко, как в бане, окна закрыты - в открытое окно может залететь всё что угодно, а на стекле Артур нарисовал святые символы красными чернилами, разведенными святой водой.
И теперь сюда ничто не проникнет.
Глазок дверной заклеен изолентой.
Ничто.
На часах "ведьмин час".
Это будет очень долгая ночь..

* * *

Сторож спал, когда вы проходили мимо. А если бы проснулся, вы бы успокоили мужичка и усыпили бы снова, прошептав теплые слова. Он и не вспомнит даже, видел он вас или нет. Скорее всего, подумал бы, что приснились ему парни в черных пальто, подъехавшие к территории кладбища на чёрной "Волге" поздней ночью, когда все нормальные люди спят, и делать им среди усопших нечего.
Вальпургиева ночь в апреле намечается, как и всегда, но что-то ведьмы, по слухам, расшалились не на шутку и начали хулиганить до срока, а это всегда плохо - и для отчетов, и для бюджета. Найти ведьму на кладбище - дело нехитрое, на самом деле. Надо просто уметь смотреть на следы. Если она, конечно, пришла сюда пешком, горбатая стерва, а не прилетела на ступе какой-нибудь или оседлав поломойную швабру. Это, конечно, попахивает клюквой и старенькими сказками, но, на самом деле, они очень старомодны и практичны.
Швабре не нужен бензин.

Холод жуткий. Зима в этом году пришла рано и порадовала еще осенью. Снежок кружится на ветру. Деревья чахлые, тут и там. И редкие черные сосны могучими великанами несут свою вахту на защите мёртвых граждан, как бы следя, чтобы черной магией их не поднимали из могил и не игрались с их душами. Ведь не все из нас окончательно уходят.
А Чистилище.. видимо, оно перестало работать еще в Средневековье.
Волкович, назначенный за главного, задрал рукав плаща и посмотрел на часы.

01:28:44

7 ноября 2012 года.

Зловещий рокот, низкий гул, вдруг показался страшной тишиной, предшествующей появлению чего-то воистину огромного. Наверное, что-то такое "слышит" крошечный муравей, когда на него с неба вдруг падает огромная резиновая подошва сапога.

Небо над Москвой окрасилось багровым сиянием, будто пролитая этой ночью кровь впиталась в небесный свод. Тонкими белыми трещинами полопалось мироздание над покатыми крышами многоэтажек в Бибирево, паутинкой километровых молний, с громом соответствующим, разошлось пространство над Москва-Сити, и Кремль, что ближе к центру чудовищного портала оказался, озарил безумно яркий свет иных солнц, чужих планет - свет дьявольски горячий, обжигающий, такой, что снега сугробы метровые мигом растаяли, а воздух, морозный и колючий, раскалился добела.

Тогда Козловская, спасая себя и других от волны удушающего жара магией огня, бросилась за покореженный корпус горящего танка, от которого клубами валил пар, а металл брони натужно, словно с болью, скрипел и скрежетал. Тогда Зима, пытаясь спасти осколки разума бойцов, которым не повезло, упал на колени и приложил к вискам руки, даря спасительное спокойствие мечущимся в горящих телах душам.
Тогда Чернов, укрывшись за тушей демона им самим обезглавленного, не чувствовал ни тоски, ни сожаления - эмоции стёрты, и на душе хорошо и тепло, даже жарко немного. Тогда Самба, взвыв от боли, увидела на мгновение нечто: чудовищный в своей непередаваемой уродливости рог или клык, вернее, самый кончик его, протаранивший весь её мир, пронзивший небо и землю подобно титанической игле энтомолога, пробившей крошечную букашку. Тогда Королев, хлопнувшись в землю лицом, почувствовал, как горит его тело, и душа его сгорает дотла. Тогда Цыденов, совершив отчаянную попытку прорыва, ворвался в здание МИДа и, сраженный пулями, срубил двоих обомлевших аколитов, рыча и харкаясь кровью. Тогда Кузнецов, не найдя укрытия от света и тепла, подобного божественному, поднял голову и был буквально испепелен на месте, пройдя ритуал "очищения", который был уготован Орденом каждому живущему. Тогда Ариман, окончательно сойдя с ума, бросился в атаку и пропал в чаду горячего пара, что шёл от раскаленной земли. Тогда Соколов, мирно прикрыв глаза, кивнул своим мыслям и затаил дыхание, ожидая перерождения.

Тогда мир погиб, не выдержав Возрождения.

Но так ли всё было?

Мятежный дух впился клыками ярости в куклу, уже переставшую быть человеком, взяв над ней полный контроль. Никто из окружающих не заметил изменений.
Дух же, не теряя времени, выдернул кольца гранат на своей груди и, сделав три прыжка, оказался в центре зала.
Взрыв, погубивший большую часть зомбированных аколитов и магов, не мог уничтожить духа, как не мог уничтожить демона, что овладел душой Демидова, в то время как тело, с помощью живой воды восстановленное из полуразложившихся останков его, на миг потеряв связь с демонической сущностью, тут же пеплом рассыпалось, и кинжал Аши, засветившийся было сиянием магическим, особенным, чужим и инопланетным, со звоном каменным стукнулся об пол, и больше не было никаких звуков в том зале, кроме эха дьявольского визга, отражавшегося какое-то время от стен и потолка - и источником этого крика была оскверненная душа Белого мага, ставшего Черным.

* * *

БМП черный, горящий, жирным дымом чадит. Бойцы ГСМН прорываются сквозь заслоны несобранных и ослабевших аколитов - солдаты ордена кажутся какими-то потерянными, и оказать достойное сопротивление не в силах.

Чернов срезает пулеметными очередями людей, Тайшир императорским мечом рубит головы демонам, Самба и Зима заставляют бестолковых зомби без чувств падать на промерзшую землю и дрожать от внезапно нахлынувшего чувства ужаса, погребенного глубоко в душе и вновь открытого ими.
Бойцы пробиваются, очищают комнаты и коридоры, ждут подкрепления и вновь идут в бой, продвигаются выше. Танки прикрывают, Щерба высаживается с вертолета на крышу МИДа и лично пускает пулю в голову старшему чародею Ротманну, прибывшему из семнадцатого века для контроля над Возрождением.
Никто не знает, куда снова делся Демидов.
Группа под руководством Зимы врывается в зал, где уже лежат мертвые и умирающие орденцы, всюду кровь и обезображенные останки, а на полу - Кинжал Аши, покрытый слоем пепла. Ни следа Демидова. Словно в воздухе растворился.

Сомнения тревожат бойцов. Здесь произошло то, что недоступно пониманию многих из них. Кулешов, пятерней почесывая бороду, в которой кусочки костей и катышки плоти застряли, многозначительно хмыкает, довольно так, и уходит.
Суямов, узнав о произошедшем, расплывается в таинственной улыбке и смотрит в одну точку на звездном небе долго, очень долго.

* * *

В течение трех следующих дней попавшие под воздействие зомбирующего излучения жители Москвы проходят реконструкцию и минимальную корректировку памяти посредством гипноизлучателей, установленных в Храме Василия Блаженного. Все видеозаписи и фотографии, на которых бойцы ГСМН ведут бои с неизвестными, изъять не удается. В прессе пущен слух о сорванных террористических акциях, предпринятых радикальными исламистами из организации "Алый Джихад".
"На любительских кадрах мы видим, как бойцы спецназа ГРУ предпринимают попытку штурма здания министерства иностранных дел России, на верхних этажах которого забаррикадировались террористы-смертники"
"Какие цели ставили перед собой агрессивные ваххабиты, обвешавшись оружием и взрывчаткой и напав на здание Московского МИДа глубокой ночью? Этого, наверное, не знает никто, кроме высших чинов нашего глубокоуважаемого правительства. Однако, до свидания".

Апокалипсис, о котором говорили, который предсказывали и предрекали демоны, падшие ангелы и старые женщины с джиннами в подчинении, не произошёл. Причин этому могло быть несколько, но каждая версия того, что склонило чашу весов на сторону условного "Добра" в лице ГСМН, порождала больше вопросов, чем ответов, а потому каждый, кто пытался докопаться до истины, рано или поздно бросал это дело, и только старые и умудренные опытом ветераны на вопрос: "Куда делся Демидов?" с долей юмора отвечали: "Он улетел. Но обещал вернуться".

И он вернулся.
Но это уже совсем другая история.

Пророк:

Смерть - не конец.
Сознание - вспышка Света ослепляющего, в которой вдруг прокол черной иглой Неизбежности сделали, ядро пронзили, сея разрушение и пустоту. То, что было мозгом - умерло сразу. То, что было тобой - догорало, как клочок бумаги, в Великий Костёр времени брошенный. То, что было мгновением, показалось тебе вечностью. Ты умирал, и в смерти твоей отразилось всё то, чего ты боялся, что терзало тебя и мучило. Страдание превратилось в бесконечную пытку, боль волнами чудовищными накатывала, и не было Спасения.
Не было, пока не появился он.
Тот самый дух, который спас тебя однажды, спас тебя и теперь.

У тебя нет того, что ты мог бы назвать руками, ногами, туловищем. Нет ничего физического. Ты - яркий шар света, источник еще не уничтоженной жизни, задержавшейся на этом плане бытия навсегда - или всего лишь на несколько крупиц того, что можно было бы назвать временем.

- Твои друзья умирают, - произнес голос, который показался тебе ангельским - такими силой и нежностью одновременно он обладал, - их уже не спасти. Возрождение нельзя остановить, свершенный ритуал нельзя прервать. Но Он пришёл еще слишком рано, бездумно ведомый людьми в этот мир. Люди же всё и исправят.. - голос замолчал, и звонкая тишина лавиной ударила в тебя, и, если бы ты мог, ты бы, наверное, закричал и закрыл свои уши, но у тебя не было ушей, которыми ты мог это услышать, и не было рта, которым можно было кричать.

- Я верну тебя туда, где ты сможешь всё исправить. Сделай это, и Возрождение будет отложено до тех времен, когда ему было предписано свершиться. У тебя будет один шанс. Не упусти его.

Цыденов, Чернов, Обухов, Аль Хазими, Тайшир. Общее:

Пули - оживленный в металле гнев, которым вы осыпаете своих врагов. Град их, ураган, плотный поток. Аколиты, призванные демонические бестии, бойцы ордена и зомбированные гражданские, взявшие в руки оружие впервые в жизни, гибнут под струями свинца, но гибнете и вы.
Вот Хан, едва расстреляв очередной рожок, взмахом Императорского меча рассекает возникшего за его спиной демона рогатого, с хвостиком огненно-ярким, перехватывает вновь автомат, снаряжает снова магазин, и раздаются выстрелы - маленький мальчик в свитере синем, лет восьми, с пустым взглядом серых глаз разряжает пистолетную обойму в спину бойца ГСМН.
Вздрогнув, разворачивается Тайшир, желая отомстить обидчику. На колени падает, в глаза эти, словно дула стволов черные глядя. Понимает то, чего не понимают другие. Из рук автомат выпускает, голову склонив перед Роком, Судьбой, что убила его так внезапно.
Обухов падает на снег, пули визжат рядом, взрывается что-то и гремит, стучит в висках его горячая кровь. Минута боя, за которую он успевает изрешетить четверых аколитов, в бой бросившихся самоубийственно. Орден не жалеет бойцов, ведь рекрутирование представляет собой ритуал, в котором есть позолоченные клинки, проклятые знаки и забытые языки, а также кровь демонов, что обжигает глотку и оскверняет разум.
Минута мучений - и ты теряешь себя, и остается только то, что куклой можно обозвать едва, с натяжкой.

Миг - пронзает бойца черный дух, эманация зла, то, что с трудом смог бы побороть открыто Суямов. Бесплотный призрак, сотканный из ненависти, черной злобы, колдовского огня - он заглядывает в глаза Сергея, находит в его душе самое темное и заставляет его вскормить всё это в себе, принуждает его поднять ствол автомата на своих же товарищей.
Ужас, тоска, бессильная злоба захлестывают, но не успевают выплеснуться очередью в спину Чернова - Бадор Сергеевич, шепча мантру, сверкающим мечом срывает поток чародейства вместе с головой зараженного Обухова. Если бы был шанс сделать иначе, Суямов непременно им бы воспользовался.
Блаженная пустота. Кровь на снегу.

Гибнет отряд, неся потери. Гибнут орденцы. Кровопролитие длится, кажется, вечность. Но когда рык стволов и грохот шрапнели стихает на миг от дрожи, которая заставляет всё человеческое в вас сжаться на мгновение, вы понимаете - это началось и уже не остановится.

Едут. Козловская какая-то хмурая сидит. И ботинки ей неудобными кажутся, жесткие слишком. И волосы толком просушить не дали. Откровенно говоря, настроение ну никак не зубоскальное. По морде бы сейчас дать кому-нибудь... Тьмонеистово так, без выпёндрёжа всякого. Просто, раз - и по морде. Но ничего. Доедут они до этих божевольных выпотроков, которых бить надо, вот она и отведёт душу. И за Родину, и за ботинки неудобные, и за пентаграммы в неположенном месте.
Очистительную мощную мантру раз пятьдесят повторила. Затем на привлечение денег. И от недугов астральных. Потом несколько раз поправила балаклаву-пасамонтану. Подумала, что если б ей ещё платок красный дали, то она бы была вылитый Субкоманданте Маркос.
Придумала несколько вариантов как можно интересно расшифровать "БМП", минуя избитые "боже мама помоги" и "братская могила пехоты". Даже хотела уже было предложить коллегам присоединиться к этому бесполезному, но убивающее волочащееся время занятию. Но не успела.

Какое бы безумие не обуревало аргонианина, конюх уходить не пожелал. Он сложил руки на груди и оскалился.
- С какого это хрена мне уходить и оставлять тебя здесь? - почти переходя на рык, спросил норд.

***
Унгриэн хмыкнул, убрав лук за спину.
- В портках сам ищи, Дрэм, - непривычно грубо ответил босмер. Эльфа как будто подменили. Проведя пальцами по глазам и прошептав что-то на родном валенвудском наречии, охотник ступил в комнату и принялся осматривать труп мага, добитого Кальвином.

Ничего интересного, кроме сумки с порошками и листочками лучник не обнаружил, но колдунам алхимикам предложил свою находку. Мертвецам все равно, что при них оставят. Они уже не нуждаются в тушенке.

Экспедиционный Дневник Скаальда Лайне

Запись трех месячной давности

Мне удалось обнаружить записи о нордском кургане, куда уводит цель моих изысканий. Для путешествия мне понадобится конь и наемник... Посмотрим. Путь из Сольтитьюда долог и я решил сократить его, перебравшись через поток к болотом перед Морфаллом. Заодно попробую закончить перевод.

Запись двухмесячной давности

Наемник утоп в болоте вместе с моим конем. Будь он проклят! Древний манускрипт намок и изъеден дряными мошками. И какой-то огромный жук едва не убил меня... Придется пешком добираться до Морфалла.

Запись двухмесячной давности

Добрался до Морфалла. Какой-то придурок, пытающийся воскресить память о древнем культе, завел показать мне записи древности. Убил его ночью... В одной из книг нашел, как призывать теневых скакунов из Обливиона. Занятно! В Морфалле нельзя оставаться. Пропажу Сил Весула найдут, а мне не хочется томиться в тюрьме. Решил бежать в Данстар.

Запись месячной давности

Удача! Мне удалось вычислить местоположение кургана. Немедленно отправляюсь туда.

Запись месячной давности

Нет! Проклятые драугиры. Придется поискать помощников... Решил отправиться в Академию Винтерхолда. Это дело должно заинтересовать их или я уведу парочку любителей запретной магии.

Запись месячной давности

До Винтерхолда я не доехал. Чародеи из Форта Кастав преградили мне путь... и сторговавшись, я решил откупиться Древним Свитком из кургана.

Запись месячной давности

Моя интрига сработала. Некроманты передрались. Двоих лояльных я забрал с собой. Идиоты.

Запись месячной давности

Нет! Проклятая дверь! Семь лет изысканий каджиту под хвост! Нужен драконий коготь. Стены слишком толстые! Дверь защищена чарами! Наша магия бессильна... Но где же мне искать ключ? Ни намека на его местонахождение. Он должен быть где-то здесь! Кто-то же приносит венки из снежеягодника и зажигает свечи...

Запись полумесячной давности

Как-то разговорился с тавернщиком из "Ночных ворот"... Хм, он сказал, что владелица лесопилки раз в месяц навещает его заведение после паломничества к могиле предков... И что она очень одинока. Пора навести красивый визит. Хм, давно я не упражнялся в обольщении... Где мой паучий яд... Заодно сделаю противоядие, вдруг она в алхимии не так хороша, как растрепал этот жирный владелец постоялого двора.

Запись полумесячной давности

Несколько дней наблюдаю за лесопилкой. Кажется я знаю чем задеть сердце этой холодной старой девы.

Сегодняшняя запись *чернила свежие*

Все получилось. Эта дура клюнула. Забрал коготь и убил ее. Завтра вернемся в курган и отопрем дверь. Не забыть убить парня, а то эта парочка меня точно прирежет.

***
В рюкзаке, помимо походного барахла, нашелся свиток, отгоняющий нежить, и аметистовый коготь.

Да, дикие анторианские эльфицы, как оказалось, умеют переходить от плотских удовольствий к готовности убивать мгновенно. Возможно, даже переход никакой не требуется, ведь сиськи её... полноте, рассказчик - поморщится искушённый слушатель, особенно эльф - прекратите уже домыслы своего завистливого, похотливого и пошлого людского умишки - нам не интересны эти ваши рассказы про сиськи и письки! Скажите, наконец, что там таилось и глядело на парочку столь зловещим и ощутимым взглядом! Человек, напротив, возразит: автор, мы пришли сюда именно за сиськами! Больше сисек! Больше секса! С подробностями животрепещущими! Мы хотим видеть розовую плоть, хотим ощутить коготки сладострастной дикой эльфки на своей коже, хотим почувствовать её нежный...

Однако, ваш покорный слуга опасается, что подобных лирических отступлений не оценит ни один его читатель. Что ж, со вздохом возвращаемся к нашему правдивому (разве что приукрашенному немного) повествованию.

Итак, эльфийка вскочила с Лоренса и огляделась. Поначалу она ничего не заметила, но затем цепкий её взгляд уловил шевеление в дальних кустах... а потом оттуда вихрем вылетела буланая молния. Нечто очень быстрое метнулось на поляну у ручья, которую выбрали для утех охотники (точнее, охотница - Лоренс-то ничего не выбирал, он только комплименты говорил и валялся, как полено, пока его обхаживали). Нэройе удержала руку и не стала метать сулицу. Её острый взор различил, что это всего лишь... конь! Да, конь, насколько она могла судить. Но не кобыла Лоренса, нет - что-то заметно меньшее. Пони, может быть. Или жеребёнок. Оно так быстро неслось, петляя, что и не скажешь. А затем с неба упала стрела. Нэройе заметила её только перед самым попаданием - что-то быстро мелькнуло сверху-вниз - и жеребёнок, издав такой звук, как будто это был раненый эльф, остановился и похромал дальше вполне неспешно. Из задней ноги его торчала трёхфутовая стрела с серыми перьями. Теперь животное можно было рассмотреть. Он был маленький, буланый, длинногривый. Холкой, может, эльфийке по грудь. И хромал он прямо к любовникам (хотя можно ли их считать любовниками, пока любовный акт не завершён? Впрочем, оставим этот вопрос философам). Ах да, совсем небольшая деталь. На носу у жеребёнка рос рог. Маленький такой - не больше, чем фаллос Алого Бродяги.

Ввалился в таверну Кальвин настолько, чтоб узреть полноту комедианства Аластора. Один имперский труп и две ледяные статуи, чудом не разбившиеся на мелкие осколки. Осевший со стрелой в груди, пока еще живой чародей. Каджит, который переоценил свои силы и расстояние для удара, даже не задев данмера. Зато не подскользнулся и успел увернуться от ледяного копья, едва не убившего его. Данмера, без удачи пустившего смертельные чары и выругавшегося на своем темном наречии.

- Да вы здесь все подохните, - заявил злобно колдун, все таким же хриплым голосом* после крика, и принялся плести новые чары. Бутылка, кинутая одним из авантюристов, разбилась о косяк, ненадолго сбив концентрацию некроманту.

Ит`иийрэейэ перегнулась за стойку, схватив одежду Аластора и подергав его за плечо. Удивительно как быстро надрался чародей. Для услаждения его состояния по нижним полкам стойки стоял заманьчивый батальон бутылей. Лорд Сангвин бы одобрил... Пей хоть до изнеможения или пока живот не лопнет.
- Как ты можешь! Помоги же ему! - но тут же отпустила, услышав про поджог. Обернулась и метнула в негодяя кинжал.

- Выметайся из-за прилавка, беспредельщик! Я тебя под имперский суд отдам, коли сожжешь мою ненаглядную! - последнее оторопевший от наглости пьяного мага тавернщик явно говорил про постоялый двор.

Зато спрятавшийся за прилавком не менее пьяный, а даже значительно более пьяный крестьянин начал пинаться.
- Это мое укрытие! Найди себе другое место! - и попытался задом выпихать Аластора.

***
Шлист был как всегда убедителен. Он до смерти напугал конюшего. И не столько магией, сколько зубами и зловещим блеском чешуек.
- Тьфу, нелюдь! - выругался он и сплюнул в сторону, закрывая люк на засов и перекрывая цепью в пазах. - Вот. Только не бей меня! - и поднял руки, отходя подальше от чудного прозрачного зверя и его жуткого хозяина.

Проанализировав упомянутые выше факты под номерами 00, 01, и 03, Карк'Харад перешел к осмыслению неудобств, доставляемых следствием факта 01 в бою. Очевидно, сражение с представительницами противоположного пола может подвигнуть на нецелесообразные риски и послужить причиной поражения, не говоря уже об общем снижении боеспособности организма, в связи с опуханием мочеиспускательной системы. Это, очевидно, при наличии у противника раздражающих внимание форм тела, приводит к поражению в 60 % случаев, что косвенно связано с психологическими и физиологическими особенностями особи мужского пола, на основе которой был построен механизм Карк'Харада.
Необходимость наличия мочеиспускательного органа мыслилась необходимой, но гомункул все же подумал о его устранении. Вероятно, потеря органа приведет к смерти от кровотечения. А если вырвать быстро и обработать рану? Тут он надолго задумался, но все же пришел к умозаключению о крайней сложности вывода жидких отходов в случае потери телом той его части, которая природно отвечает за эту функцию.
Следовательно:

10. Неудобство, по всей видимости, придется как-то терпеть, или как-то компенсировать пока невыявленным способом.
11. В связи с невозможностью надежно и безопасно пустить мочеиспускательный тракт в обход крайней части, не рекомендуется проводить операцию по удалению означенного органа в связи с большим риском для жизни.

Выбравшись из бассейна, гомункул сдвинулся в направлении недавней блондинки, удерживая ее в своей ЗЭО. Зарегистрировав ухудшение симптомов, Карк’Харад сел в позу лотоса и долго размышлял о том, для чего Мастер привнес в его тело такую обременительную субстанцию – ведь очевидно, что это есть нечто синтетическое. Иными словами, сей феномен можно охарактеризовать соединением некоего стремления, или желания, проистекающего из плохо изученных свойств организма, в совокупности с психологическим или физическим актом, который требуется для возвращения гармонии в разум и тело. Но если допустить необходимость наличия этого акта, то имеет ли он своей внешней целью познание женской особи на предмет ее уязвимостей в бою?
Следовательно:

12. Должна быть цель, из-за которой Мастер привнес в его тело данную функцию, а поскольку он, так или иначе, связан с боем, то эта цель, что логично, так же должна быть связана с боем. Это устраняет разногласия со следствием 10, но вносит элемент неизвестности. Требуется более детальное прочтение инструкции по эксплуатации к человеческому организму.
13. Очевидно, направляющее указание соответствующего органа олицетворяет собой меч, или оружие; что подтверждает вывод из следствия 12.

Мысленно удостоверившись в логичности своих выводов, Карк’Харад направился к блондинке и, встав перед ней, произнес:
- Мне нужен брифинг по устройству человеческого организма.

Каджит обратил свой взор в сторону немного растерявшихся имперцев. Они явно не понимали, какого черта, в тихой, никому, кроме запоздавших путников и пьяных забулдыг-завсегдаев, ненужной таверне, происходили странные вещи, и что тут вообще делают ожившие мертвецы, которым, в общем-то, не важна выпивка и хорошая компания. Зато, иллюзия любящего показуху Аластора, замечательно оправдала их намеренья, и теперь предоставленные нежитью неудобства будут не слишком мозолить глаза посетителям, если свалить их на настоящих убийц, вполне заслуживающих не только устных обвинений, но и полуметра холодной стали в живот.

– Каджит приносит свои извинения, однако все его опасения подтвердились, некроманты-убийцы принесшие гибель в тихую деревеньку Анга, остановились на ночлег тут. Дух невинно убиенной девушки привел нас сюда. Некромантам нет места на землях Скайрима, и у нас есть свидетель их бесчестных поступков. Справедливость восторжествует!

Каджит просто ненавидел подобные речи. Ну что за бред он нес? Должно быть, холодные ветра Скайрима слишком плохо действовали на незакалённого, теплолюбивого кота. Наверное, он заболел. Нет, он точно заболел, раз нес подобную ахинею, вместо того чтобы просто зайти и перерезать спящих убийц. Ох, засмеяли бы его ренриджра крин…

– Вперед-же! – Глубоко вздохнув, и мысленно помолившись прародительнице, каджит задержал дыхание и выставив перед собой меч, шагнул к двери из которой повалил дым, вслед за исчезшей в нем-же иллюзией, которая выполнила свое назначение и теперь дело оставалось за малым, убить убийц, и закончить эту печальную историю.

- Ушёл Брожич? Вот.. - сдержался Кулешов, не выругался, аки предписывает катехизис, гласящий о том, что ненависть порождает скорбь, и злоба черная захлестывает сердце бойца, впитываясь в душу его несмываемым пятном, за которое потом нечисть цепляется. Нельзя, короче, бойцам злиться, материться, надо быть добрыми и помогать людям - или, если уж на то пошло, то убивать без злобы в душе, а токмо с благими намерениями.
- Ладно. Ищи, Зима, бойцов своих! Ититская сила, двух медиумов за одну операцию профукали, тьфу..

Крадется Самба, вслушиваясь. Шаги свои регистрирует, чтобы без лишнего шума, без скрипа подошвы. Глаза привыкают ко тьме. Руки натыкаются на стену шершавую, холодную. Ауру пытается засечь того, кто холодным тоном выдает реплики свои.
Аккуратно так, без спешки, чтобы не выдать себя. В тонкие материи выглядывает, крошечную точку проделывая мысленно, окошечко, через которое можно безопасно подглядывать в мир духов, призраков и нечистой силы проклятущей, невидимой человеческому глазу.
Могущественное зло. Одержимый. Маг. Закрыла глаза, зажмурилась от жути, что в душе его гуляет. Старейший из виденных ею колдунов. И, наверное, самый мощный, даже без демонстрации силы, исключительно со стороны. Удаляется, не заподозрив даже, что взглянули на него одним глазком. Брожич плетется следом, мускулами играя, заискивающе поглядывая по сторонам.
Ловит отрывки произнесенного Назия, внимает каждому слову. Какие-то организационные моменты, касающиеся ордена. "Золотая Заря", явно. Ничего не значащие шифрованные термины и непонятные Самбе названия баз орденских. Домысливает недосказанное. Всё вокруг операции "Пролом" вертится, неоднократно озвученной. И последнего из легендарных артефактов, нужных для её исполнения.
Кинжал Аши, расположение которого орденцам известно.
Створки лифта распахнулись, светом озарив две фигуры. Брожич кряжистый. А рядом - тот, чей розыск был объявлен давным-давно, когда Самба еще и понятия не имела, что есть такая организация государственная, которая занимается отловом незаконных магов и тварей потусторонних.
Лицо его увидела и всё поняла тут же.
Демидов. Старая белогвардейская сволочь, воскрешенная много лет назад орденцами. Пытается, значит, "Пролом" сделать. Впустить кого-то сюда, кто жаждет цивилизацию человеческую лихо опрокинуть на попа, раздавить пару десятков городов ненароком, кровушки испить да свалить обратно в свою дыру межгалактическую.


Уехал лифт, а Назия еще помыкалась вокруг, нашла дверь, распахнула и вышла на огромный балкон одной из Сталинских высоток. Оттуда уже смогла связаться с остальными.
Тайшира и Пророка подбросили на попутках до базы.
Искра в анафилактическом шоке провалялась в лазарете неделю, опухшая и красная вся, с головы до пят. Гвоздь ей ожерелье с зубами вампирскими в руку вложил, своими пальцами чудовищными сжал кулак её и посоветовал ей резко выздоравливать, пока он не рассердился. Выкарабкалась, и не таких с того света вытаскивали.
Информация, добытая Назией, подтвердила догадки самых чувствительных псиоников. Была возобновлена усиленная слежка за всеми известными базами "Золотой Зари" и всеми подпольными организациями, так или иначе связанными с черной магией и оккультизмом. Были предприняты попытки найти и перехватить Брожича, но он как сквозь землю провалился. В Москве был введен уровень магической угрозы "Желтый-1". Подняли на уши отделения по всей России, чтобы все были готовы к любым вариантам развития событий.
Демидов вернулся и в очередной раз намеревался устроить несладкую жизнь всем и каждому, кто попадется на его пути.
Но в этот раз ГСМН узнали о его планах заранее и были готовы к его следующему шагу.

Надвигалась развязка.

Приподнялся с рычанием, собираясь гомомункула разорвать на мелкие вонючие кусочки.
А тот уже и сам разорвался. Ну, бывает.
Чернов мотнул головой, окончательно приходя в себя и, отчего-то, успокаиваясь.
Хмыкнул. Пробурчал не очень внятно, рот и нос рукой прикрыв:
"Чую, внутренности и газы хаммункула ентого не просто мерзкие, а еще и токсичные.
Так что братва, наверное помрем пряма щас.
Или не помрем."
Твердо шагнул вперед, не поддаваясь яду.
И потом помер.
Или не помер.

Стрельба по коленкам не дала ничего особенного и вот чудовище размерами с молодого слона и разумом трехлетнего ребенка подобно... да хрен знает чему это подобно. Несется здоровенная тупая туша, трупами как дубинами размахивает, крови алчет и подыхать совершенно не собирается. Не урод ли?
Хотел было Цыденов посетовать на то, что с такой нервной работой ко всем чертям позабудутся моральные ценности буддизма, а попутно и гуманизм в любом проявлении лесом пойдет, но не было у бурята времени. Совсем не было, а тут еще и Сокол собрался при помощи гранатомета украсить помещение ошметками гомункула. Идея, конечно, крутая и стильная, но лучше уж смаковать ее гениальность где-нибудь в укрытии, подальше от во-первых гомункула, а во-вторых зоны грядущего взрыва.
- Ари нари тунари - кричал Цыденов слова мантры, во весь опор направляясь к хоть какому-нибудь укрытию - Анаро наби кунаби! *
Следовало, наверное, кричать что-то иное, или вообще не кричать, но отчего-то именно эти слова вертелись на языке у Амгалана. Видать не даром часами мантры распевал, раз вспомнил.

- Не дрейфь, старик, поверь в себя, поверь в меня, поверь в мою веру в тебя и все будет пучком! В смысле всех в одной каталке увезут! - Штаффер снова заржал, но через несколько секунд, успокоившись и посерьезнев добавил - А вообще, не гони сильно, шутки шутками, а мало ли.