Голосование пользователя

— С этим я могу помочь, — раздался голос с дальнего столика.

Тифлингша с горящими белыми глазами поднялась со своего места и направилась к компании героев. Цокот ее козьих копыт сопровождался звоном золотых бусин, обвивающих рога девушки. Она приблизилась, остановив взгляд на жрице.

— Ты хочешь узнать их цель, я могу рассказать тебе. Мое имя Мойра. Я жрица судьбы, провидица... "гадалка" если хотите более приземленное название моих способностей, — в левой руке тифлингши мелькнула алым рубашка гадальных карт, — Все одно, в моей власти рассказать вам то, что скрыто. Я могу дать ответы на ваши вопросы, а вопросов у вас много, у каждого из вас, — Мойра с прищуром обвела взглядом всех приключенцев, — Вы собрались здесь за одним столом ведомые судьбой или удачей, — ведьма кивнула могучему войну с золотыми кудрями и протянула ладонь с черными пальцами к сестре Ао с немым вопросом "Разве я не права?" — Одни идут дорогой долга и чести, — она кивнула драконорожденным и суетному дварфу, — Кто-то движим любопытством, — ее взгляд встретился со взглядом длинноволосого эльфа, — Кто-то знает цену всему, и даже дружественному плечу, потому держится его, — гадалка кивнула полурослику и хмыкнула собрату тифлингу, — Другие же попали сюда случайно в ходе погони, но был ли это случай? — тифлингша наклонилась с улыбкой к жрице Суни, — Вы и сами уже поняли что нет. Вы прошли долгий путь и вот собрались все вместе, объединенные общей целью, но.. что же делать дальше? У вас нет зацепок, нет плана, вы на рубеже выжженных и разоренных земель, окруженные хорошо организованными врагами, которые медленно но верно движутся к своей цели. Я могу рассказать вам их цель, их планы или даже ваше будущее. Могу настроиться и почувствовать значок их культа в этой таверне. Могу подслушать их мысли.. Если вы хотите. За десять золотых монет, — добавила Мойра с хитрой улыбкой.

- Еще как имеет... и если б я могла заставить говорить его дух, я бы уже это делала!.. - проводив Драккейна взглядом, в сердцах сказала Чиара, - Проблема только в том, что мертвые... мертвы, и ничего не бояться. Их нельзя подкупить обещаниями, а причинять им боль уже не в наших силах...
Ее глаза потемнели, а черты лица, все еще покрасневшего от ожогов, заострились. Под глаза легли тени, и на какое-то мгновение показалось, что эти тени слегка шевельнули ее волосы. Хотя скорее всего это просто их всколыхнул сквозняк.
Чиара вздохнула, провела по лицу рукой, будто снимая что-то липкое и, пристально взглянув на Адриана, начала рассказ.
- Мы идем по следу Культа Дракона. Не знаю, слышал ли ты о нем или нет, но на моей родине об этой язве на теле мира знает каждый. Темные волшебники и опытные воины, что поклоняются драконам, а их цель - положить весь мир под ноги дракона, да не просто дракона, а дракона-нежити, могущественного и почти непобедимого драконолича. Говорят, что в давние времена им почти удалось создать это чудовище, но раскол в Культе и какие-то доблестные герои им помещали, - Чиара грустно усмехнулась, - Сейчас, похоже, в роли доблестных героев - мы.
Она вздохнула и, посерьезнев, продолжила:
- Мне и моим знакомым, давно следящим за действиями Культа стало известно о готовящихся нападениях. Мы прибыли в Гринест, пытались предупредить тамошнего градопровителя, но... опоздали. Культ напал на город и сжег его практически дотла, а наемники вынесли все мало-мальски ценное. Часть горожан успела укрыться в каменном донжоне, куда и раненого градоправителя доставили, но... многие погибли. Но это нападение оставило след - временное логово Культа было неподалеку, и мы отправились туда. Там было... многое, - вновь тяжелый вздох, - Но мы узнали главное - Культ Дракона почти одновременно ограбил десятки мелких городов. И награбленное тонкими струйками в обычных для этого времени торговых караванах течет на север. Перевалочный пункт нам известен - Врата Балдура, куда же эти деньги пойдут дальше, на что Культ планирует их потратить... ответы хотя бы на часть этих вопросов вполне мог бы знать теец. Он оказался главой ячейки Культа в Скорнубеле, подмяв под себя местных разбойников, у которых вы вроде как и пытались что-то там украсть. Впрочем, я не собираюсь сдавать тебя Кулаку, Адриан. Не думаю, что ты законспирированный член Культа. Ты должен быть бы тогда одним из Носящих Пурпур, чтобы смерть тейца окупила твое инкогнито. А ты на него, уж извини, не тянешь, - Чиара махнула рукой, вновь грустно усмехнувшись.

  Неоконченная фраза утонула в рёве и грохоте. Что-то огромное взорвалось во внутреннем дворе постройки, языки пламени лизнули порог под дверью. Раздались крики, паника, звуки ломающейся мебели и крики на улице. Выбежав из комнаты во внутренний двор, Бриферхью вместе с наёмниками увидели жутковатую картину: люди на первом этаже разбегались в разные стороны, а на мезонине вдоль второго этажа происходила настоящая магическая битва.
  — Смерть идет за тобой, маг! Слышишь звон похоронных колоколов? — пропел красивый женский голос. Невысокая девушка с эльфийскими чертами лица и невероятно красивой фигурой была облачена в лёгкие доспехи, и закрывалась щитом от возможных атак мага по другую сторону постоялого двора. На щите был изображён символ Суни, доброй и светлой Богини Красоты, а свиту девушке составляли трое призрачных мужчин-воинов с идеально сложенными обнажёнными торсами. Но магическая энергия, сорвавшаяся с изящных пальцев девушки, был тёмной энергией некромантии.
  Тёмный сгусток перелетел через весь двор и ударил в мага на другом конце мезонина. Маг взвыл от боли, когда рана вокруг торчащего из него арбалетного болта начала расширяться и мгновенно покрываться чёрной гнилью под влиянием жреческой некромантии. Его тело скрючилось пополам, едва удерживаясь на ногах, ярко-красная мантия начала окрашиваться в бурый, а на татуированной лысине выступил пот. Почти не разгибаясь, он посмотрел исподлобья на жрицу Суни, и протянул вперёд окровавленную руку.
  — Шакунецу! — скомандовал он почти одними губами.
  Воздух между ним и жрицей задрожал от потока горячего воздуха, а затем вспыхнул, и языки пламени сплелись в кипящую сферу. Огненный шар с рёвом пролетел над внутренним двором и взорвался за спиной девушки, уничтожая всё вокруг. Ещё услышав слова волшебника, она было дернулась, чтобы укрыться от огненного шара, но... не успела. Жгучая волна пламени прошлась по её коже, ещё не отошедшей от предыдущих ожогов. Острая боль пронзила разум жрицы, и она упала на пол. Вместе с её погасшим сознанием исчезли и полуголые духи-защитники.
  В следующий миг из одной из комнат выскочил высокий воин, вооружённый двуручным мечом, и ринулся в атаку на мага.
  — Хантон ти-мао... — произнёс заклинание красный маг, исчезнув, и тут же появившись внизу, на первом этаже внутреннего двора. Превозмогая боль, он устремился под деревянные настилы мезонина, чтобы скрыться с глаз от преследователя сверху, когда вновь прозвучали слова тайной магии — ещё одно заклинание некромантии, на этот раз произнесённое уже эльфом, что появился на мезонине из-под покрова невидимости. По приказу эльфа-некроманта появившаяся из воздуха призрачная рука вцепилась в шею красного мага, душа и вытягивая из него жизненные силы. Сам же эльф из последних сил скрылся в одной из комнат второго этажа, опасаясь ответной атаки.
  Воин с двуручником перепрыгнул через тело прекрасной жрицы, и вихрем сошёл с лестницы, ведущей на первый этаж. Меч поднялся для удара не слишком рано, чтобы открыться и не слишком поздно, чтобы пришлось тормозить ногами — как раз в нужное временное окно и.... атака.
  Худощавое тело в красных одеждах разломилось надвое под ударом двуручного меча.
  Оно упало на земляной пол, алея всеми оттенками красного: крови, мяса, внутренностей, тэйской мантии. Сердце его, отбивавшее последние удары в пустоту, тоже было красным, а не чёрным, как можно было ожидать от тэйца.
  Из комнаты с длинноволосым эльфом-некромантом появился рогатый получеловек-полудемон — тифлинг.
  – Эй, ты куда это собралась? — сказал он, подбгая к жрице и доставая зеленоватый флакончик магического зелья.
  В следующий миг массивные двери главного входа распахнулись, и закатные лучи осветили подозрительного вида мужика с щербатой улыбкой, и мордой настолько бандитской, что хотелось звать стражу от одного только его вида.
  – Хозяин, комнатка свободная не найдется? Устали с доро...
  Впрочем, открывшаяся его взгляду картина сразу же показала, что прикидываться поленом и не обязательно. Его банда попряталась по дымящимся от огненных шаров комнатам, а самый здоровый бугай стоял неподалеку прямо перед разрубленным чуть ли не надвое человеком в красном.
  – Ох, побегал же я за тобой, Адриан. А этого ты нафига убил? Он же авторитет местный, не ясно было что ли? Чем думал-то? Да-а-а, подвёл ты нас под монастырь, Химик. Когти рвать нужно, и побыстрее бы. Камни гони, у меня целее будут.
  Красный маг был мёртв.
  Из комнат постоялого двора начали выходить люди, поверившие возникшей тишине, что обещала безопасность. То был простой путешествующий народ: ремесленники, бродящие артисты, небогатые торговцы и дешёвые наёмники, нанятые ими для охраны таких же дешёвых товаров. Вместе с остальным народом с кухни на втором этаже сошёл ещё один драконорожденный белого цвета. За исключением его и пары полуорков, собирающаяся толпа состояла практически лишь из людей. Вид разрубленного тэйского мага многих из них шокировал, но многих и привлекал, распаляя нездоровое любопытство и подталкивая посмотреть поближе.
  Другие же глазели на тех, кто убил мага: настоящий эльф с серебристыми волосами, рогатый получеловек-полудьявол, покрытый белой чешуёй получеловек-полудракон, и красивая жрица-полуэльф, закованная в доспехи. Возле самого мага, ставшего кровавым месивом, стоял наёмник с двуручным мечом, покрытый алой кровью и какой-то чёрной дрянью, похожей на смолу, отдававшую запахом гнили. И какой-то уголовник с щербатой улыбкой.
  — Надо сообщить стражам... — раздался неуверенный женский голос из толпы.
  — Каким стражам, тут ближе всех лишь Врата Балдура, а до них день пути, — ответили ей.
  — Ентому, из Пламенных Кулаков…

— Я, Юсташ, лорд Колвилл, взываю к Тиру, — внезапно раздался голос старика. Сэр Юсташ звучал совсем тихо. Если кто-то ожидал, что он возвысит свой голос над поляной, то он, как кажется, ошибся. Да и зачем оно было бы нужно? Боги способны слышать стрекот цикад у ручья со своих высоких престолов. Смертным не надо возвышать и надрывать свои голоса, чтобы быть услышанными.

По крайней мере, не тем смертным, которые владеют величайшей магией, доступной человеческому роду. Лично проверив, что факел внизу потушен, и их отряд больше не стоит на палисаде будто кучка мишеней на стрельбище, волшебник принялся за работу. Работой его была тауматургия и богодейство.

— Слепой Тир, мой покровитель, я взываю к тебе, полный благовения и почтения. Я говорю от лица всех людей, что зависят от Троллклава и смотрят на него за защитой. Многие из них твои последователи, и многие из них верны тебе и двум другим лордам Триады в делах и мыслях. Сейчас им, живущим вдоль Торгового пути, и на берегах Ветреной Реки, и вблизи Тролльских Холмов, и у Высоких Топей, и на Полях Мертвых, нужно твое заступничество и твоя поддержка.

Вот правая рука сэра Юсташа — та, что увенчана перстнем — вспорхнула к небу.

— О Беспристрастный, о Израненный, о Справедливый Бог, коль скоро ты действительно милостив и правосуден, мы нуждаемся в твоей помощи! Я желаю, чтобы ты послал нам своего сияющего и могущественного слугу, дабы тот стал чемпионом Троллклава и разгромил подступающую к нашим границам армию орков, огриллонов, гоблинов и других тварей хаоса и зла!

Вопросы Тодора сбили Берглина с толку – пьяница был занят был тем, что должен был делать Юсташ, Сиул или кто там еще считался воином? Вместо этого, именно дроу водил по камням арбалетным болтом, что-то считая и прикидывая, морщась как при зубной боли от звуков, коих было чуть более чем много. И уж чего, а воодушевлять хоть одного, хоть нескольких "товарищей" он явно не был способен. В данной ситуации все упиралось просто в то, что он дроу, и его взгляд на вещи отличался от взглядов других сидящих в башне. Но, как бы ни хотелось оставить Тодора без ответа, эльф все-же нашел в себе силы, не совсем уверенный в том, что дворф поймет его и сделает для себя какие-то выводы.

– Тодор, в поисках универсальности, ты идешь не по самому простому пути. Как бы объяснить... Будь проще. Как... Как топор, что ли. Казалось бы – палка с железкой на конце, но весьма универсальная штука, не так ли? И в быту, и во время боя. Пока ты ищешь сложные решения – другие идут простым путем и действуют. Нельзя быть лучшим сразу во всем, вот и вся наука об универсальности. Будь готов к тому, что из-за этого ты не будешь мастером в чем-то одном. Всему своя цена.

Глядя на дворфа, дроу вздохнул, закрыв лицо рукой – вместо чего-то полезного, тот занялся какой-то псевдополезной ерундой. Что-ж, как говорят люди "Хочешь что-то сделать, сделай это сам", так что темный эльф решил заняться изготовлением огненных болтов как раз для тех, кто будет сидеть в башне. Для этого предстояло снова слезть вниз, заодно слушая разговор дезертиров и тех, кто пытался их удержать. При этом он захватил лежащие рядом с позицией болты – его уже основательно достало бегать туда-сюда.

– Отличный вариант погубить всех. Дезертиры пойдут в плен, Тарариала за ними, я за ней, там все поляжем, а затем и за башню возьмутся.
Дроу вздохнул, недолго обдумывая сложившуюся ситуацию:
– Иногда мне кажется, что мне одному не насрать на то, что будет со всеми нами. Давайте вы не сдадитесь в плен, а свалите отсюда как раз во время рейда? Как раз мы отвлечем их внимание боем, а потому наверняка образуются более крупные бреши в окружении, чем они есть сейчас. И ты, эльф, сможешь вывести всех, кто хочет сбежать. Давайте хотя бы так? Я может и не человек или поверхностный эльф, но не сложно догадаться о том, что среди бандитов вряд ли есть драконорожденная., которая ради сраных идеалов, готова пустить кровь своим же за попытку получить информацию от пленника. Так и у вас будет побольше шансов добраться к родственникам, и мн… Нам спокойнее. Прости, Тари, но эльф должен вести их один, нас и так слишком мало, если уйдешь еще и ты, то рейд можно спокойно отменять и просто сидеть в этой гребаной башне, ожидая атаки и отдав инициативу. Я и сам думал о возможности выхода всех нас отсюда по тихому, но это все равно что вести стадо рофов прямиком через пограничный пост. Маленькая группа имеет больше шансов выйти. Но еще больше шансов выжить у нас не будет дезертирства. Возможно, что после вылазки появятся окна и бреши побольше, что даст возможность уйти остальным.

Говоря это, Берглин как будто само собой разумеющееся начал нарезать спальник Вейла на ленты, которые впоследствии помогут немного изменить назначение арбалетных болтов. Причем резал это он с заметной злостью – наверняка если бы не несчастный предмет, то речь дроу была бы наполнена руганью, оскорблениями и точно не склоняла бы к пониманию друг-друга.
Нарезав полосы, он плюхнулся задницей на рюкзак предателя и взялся за флягу с маслом. Ему уже было основательно пофиг на дезертиров – его собственная жизнь могла зависеть от этих тряпочек и болтов. Аккуратно привязывая полоску ткани к наконечнику болта, так чтоб острие оставалось все-же неприкрытым тканью, он погружал ленту, вместе с наконечником, в масло, после чего аккуратно накручивал импровизированный фитиль на болт, стараясь чтоб масло капало обратно во флягу – масляные лужи в башне были не нужны от слова “совсем”. Люди наверняка на них поскользнутся, а что еще хуже – у врагов тоже могут оказаться зажигательные стрелы, и вспыхнувшая внутри башни лужица быстро сведет оборону на нет.

– Я так понимаю мне нужно каждому рассказать что делать? Дожили. Не стыдно? Доверять ваши жизни алкоголику? Воины, блядь. Рыцари рофовы.

Берглин вздохнул – перед лицом всеобщей опасности даже дроу не всаживали ножи в спину соседям, если не было четкого плана как это может помочь решению общей проблемы и действовали сообща, для общего блага. По крайней мере в его обществе так было. Правда, нужно учитывать что из-за того что Шамат был центром торговли и торговых путей, то мало кому было выгодно уничтожать его, по крайней мере так навскидку темный эльф и не вспомнил бы подобных случаев.

– В общем... Мы отойдем немного в сторону от башни, так чтоб атака была не с одного направления. Сигналом к атаке будут огни. Я постараюсь подобраться поближе чтоб подсветить какое-то скопление врагов, если все пройдет хорошо – магия… Приклеится к ним и они сами станут освещать всех, кто рядом с ними. Ваша задача – стрелять первыми. Причем один этаж, сами разберетесь какой, дает выстрел зажигательными стрелами, можно даже не прямо по целям, а куда-то рядом, чтоб подсветить площадь для остальных стрелков башни. Если увидите дерево или палатку какую-то – вообще отлично, поджигайте. Только много башню не подсвечивайте – если уже подсвеченные цели, стреляйте по ним, не рискуйте.

Дроу вздохнул: его мысли путались, и говорить было очень сложно, отчего он взял паузу и отхлебнул воды из ближайшего бурдюка.

– Может случиться дерьмо, ну там первые огни не сработают, или подсвеченные цели будут мертвы. В общем, не видно куда стрелять – увидите светящийся силуэт человека – стреляйте в него, он будет аккурат перед противником. Если же и силуэт исчезнет раньше чем через минуту, значит со мной что-то случилось. Что-ж, у вас должны будут остаться огненные болты, вы сможете подсвечивать сами зону в пределах ста тридцати и выше футов, может кого и выцепите. Кстати, возможно болты с заклинанием света будут даже более эффективны чем из тряпок и масла, тольк о старайтесь не маячить в бойницах во время освещения башни.

– Iblith, надоел. – дроу полез вниз, оставив арбалет наверху, и на ходу вытаскивая кинжал: – Мне не нравится что ты тянешь время, но я готов поиграть, заткнись и послушай, я расскажу правила игры.

Берглин ухмыльнулся в ответ, наступая на грудь Колбера, и опираясь на ту же ногу предплечьями, так что кинжал в руке был неподалеку от лица пленника.

– Я так понимаю ты не сталкивался с расовой забавой дроу – пытками? Так вот...
Дроу наступил на лицо Колбера, закрывая ему рот сапогом и заставляя слушать.

– Будешь рассказывать – будешь жить, все твои конечности останутся целыми, и вряд ли какому-то лорду будет до тебя дело, и искать тебя никто не будет. В противном случае... Я начну с пальцев. Потом запястья, локти, плечевые суставы. Думаю, тебе понравится сталь между суставными поверхностями и отрезание сухожилий. Особенно на локте. Через пять минут такой игры, или даже три, ты лишишься возможностью полностью использовать руку. Ты будешь ее только чувствовать, но из всех ощущений там останется только боль. Потом вторую. Затем ноги... Даже когда ты превратишься в беспомощный кожаный мешок с костями, не имеющий возможности пользоваться конечностями, на твоем теле останется достаточно мест, чтоб причинить тебе боль. К тому же, у меня есть зелье, так что ты не умрешь до утра и мы сможем поиграть шесть раз. А потом ты медленно умрешь, задыхаясь, потому что я пробью тебе легкие и ты медленно, но верно задохнешься. Как ты понял – суть игры в том, чтоб отвечать когда тебя спрашивают, и призов у тебя целых три: жизнь, свобода, целостность тушки. Если проиграешь, то получишь утешительные призы: боль и мучительную смерть, захлебываясь в собственной крови.

— Будьте вы прокляты! И вы, и ваши дети, и ваши блохи, что вас грызут по ночам! Вот как вы с честным человеком обращаетесь! Гнусные подлецы! Жадные скряги! Грязные на руку проходимцы! Ни чести, ни достоинства! Когда я кого из вас обманул, демоны? Хоть одного, хоть раз? Не было такого! Это вы всех обманываете! Это вы всех подлавливаете! Строите свои интрижки, заговариваете зубы, лишь бы своего добиться! Одной рукой монетку вертите, а вторая на кинжале за поясом!

Колбер отчаянно пытался вырваться из захвата Бул-Дэша, изрыгая проклятья на всех, кого видел.

    Пронырливый полурослик протиснулся в проём, подсвечивая путь. Поскольку побоище приостановилось, пришла пора подумать про потерю. Попытка придержать проход принесла пугалу приличный пинок, поправ право пользования полурослика. Подождать, подумал он, проблематично - поутру понаедут поганцы, пограбить, поубивать... Подымут, подберут, пропадёт приобретение! Поэтому он ползал по полю, призывая пропажу:
    - Погоди, предатель! Поймаю - пропью, продам, прибью, покалечу!

    Переговоры прочих пропустил, понадеявшись, простак, что продолжат по-прежнему. Простофиля. Проболтались, переругались, про наличные припомнили. Позор! Придется помочь, позже.

    И вновь Сэм с чувством обиды и глубокого недоумения лежал перед аватаром Миркула.
    - Вот за что? Что я тебе такого сделал? Ужели я не почитал тебя, ужели не полировал еженощно твой лик, дарованный мне? И где справедливость? Меня, между прочим, убили на этот раз по твоей милости! Я всё видел!
    - НЕ ПОНИМАЮ, О ЧЁМ ВЫ ГОВОРИТЕ, МИСТЕР БЕЛОНОГ, - ответил Смерть, - Я НИКОГО НЕ УБИВАЮ, Я ПРИХОЖУ, КОГДА ПРИХОДИТ ВРЕМЯ.
    - У вас часы сбились, - буркнул полурослик, - могу продать почти новые, недорого. Только они не при мне сейчас, а помирать вдругорядь ради одной сделки, уж извольте, не стану. Но мы отвлеклись - это было убийство!

    В этот момент их переговоры грубо прервала эльфийка, вылечив раны полурослика.
    - Спасибо тебе, Тарариала, - открыв глаза и оценив обстановку, поблагодарил Сэм, - атака отбита?
    Узнав, что грабители оказались трусоваты, а Бран запер дверь, выкинув артефакт стоимостью несколько тысяч золотых в темноту, он застонал и поднялся, убирая меч.
    - Не думай, что я не заметил или забыл. Подлый предатель, - пробормотал Сэм, - погоди, я до тебя доберусь.

    - Но вам, господа, я вот что скажу: для сэра Юсташа, конечно, его шкура - самое главное, но у нашего отряда в целом несколько иная задача: доставить кольцо Руфнору. Кольцо - вот что главное. Поэтому, может, спросим самого Вейла-как-там-его об этом, для начала? А остальные вопросы отставим пока? Пока не остынем, я имею в виду, - уточнил он.
     - Сэр подбаронок, вы зачем с нами увязались, это первое, зачем скрывали свое имя и звание - это второе, и что хотели сделать с кольцом - это третье. И главное - а с нами-то что? Почему сейчас открылись, при нападении - другого времени не нашлось?

- Вот как. - Миртин отложил лук в сторону и скрестил руки на груди. - Я уже преступник, бандиты за стеной уже мои подельники, это уже допрос, а рыцарь моего отца уже мой палач? Что же мои солдаты, в таком случае? - Он посмотрел на калеку. Его солдаты уступили победу повстанцам, это ясно. Но насколько сильно пострадали они и их гордость? Уступят ли они и его?

Берглин не стал доставать второй скимитар обратно, однако, и не опускал уже обнаженное оружие даже когда накал страстей немного поутих.
– Ага! А я Триль Бэнр из Мензоберранзана! – прокомментировал дроу, – С каких пор благородные человеческие отпрыски стреляют в спину старикам? То что он якобы сынуля нашего нанимателя, не мешает ему действовать на свое усмотрение, и в угоду себе, а не баронству. Вообще, принадлежность к дворянству не дает иммунитет к клеймам "предатель" и "отравитель", а даже совсем наоборот.

Уж кому как не дроу знать что как раз таки представители "голубой крови" очень даже любят тыкать друг-друга кинжалами, кормить ядом и всячески развлекаться, вредя жизни и здоровью окружающих. Так было у его народа, и за несколько лет жизни на Поверхности он успел понять что у людей все ненамного лучше.

Даар, не веря своим глазам, смотрела на то, что делал человек, который когда-то назывался рыцарем. На то, как старик взял меч и пытался отсечь голову человеку без сознания. С глаз паладина как будто пелена упала. Если раньше она старалась не обращать внимания на странное поведение Юсташа, считая его старческими причудами, то вот это уже выходило за пределы ее понимания. Легко быть законопослушным, считая себя законом и творя что хочешь с таким убеждением. Легко быть добрым, решая самому что есть добро. Только так оно не работает. Есть законы, есть рыцарский кодекс чести и есть Боги. Боги не дали ему воспользоваться мечом ради самосуда. А один из постулатов рыцарского кодекса запрещает бить поверженного и безоружного противника.
Драконорожденная подошла к павшему Вейлу и осмотрела его, пощупала пульс. Даже если стрелял он, даже если он предатель, даже если он солгал про свое происхождение нельзя убивать его, не дав возможности объясниться. Считаете его опасным? Свяжите. Но дайте шанс оправдаться. А вдруг он не лгал? Почему старик настолько стремится не допустить того, чтобы Вейл говорил, что готов убить беспомощного? Может есть, что скрывать?
Даар встала над лежащим человеком так, чтобы закрывать его своим телом и щитом. Она смотрела сверху вниз на сухонького сэра Юсташа, сжимавшего в старческих руках кинжал, оружие воров, единственное холодное оружие, которое он еще мог использовать. Благородные мечи остались в его далеком героическом прошлом. Смотрела сверху вниз, а в ее глазах отражалось горькое разочарование и надежда, что Юсташ еще не совсем сошел с ума и не будет марать свои руки таким убийством.
- Рыцарь, где твоя честь! Добивать павшего, прикрываясь правосудием! Его должен судить барон!

— Оставьте дроу! — приказал сэр Юсташ Лугожу и Элдорону. Каким-то образом, старик оказался уже подле самих сражающих. Он посмотрел на полу-орка, сжимающего бесчувственное тело капитана Сиула. Тот был предателем или просто дураком?

В любом случае, он перестал быть воином под ятаганом Берглина. Руки не прирастают назад от столь малых чудес как то, что пытался влить в горло капитана Бул-Дэш.

Рыцарь наклонился и поднял с земли меч Сиула. Перехватив его обратной хваткой, он официально объявил:

— Я, Колвилл, сужу Вейла из Даггерфорда и приговариваю к смерти!

Сказав так, старый дворянин не мешкая ударил клинком в горло распростертого на земле предателя. Неожиданно для себя он промахнулся. Меч Сиула был слишком тяжел для него. Слишком плохо сбалансирован. Юсташ в гневе отбросил бесполезный кусок железа в сторону. Вместо того его рука потянулась и нащупала кинжал за поясом.

Правосудие должно восторжествовать. То не его рука наносит удар, да. Иллоквио. Юрген. Все остальные. Они взывали к крови этого ничтожества Вейла из загробного мира.

Первым делом колдун кликнул трактирщицу: -пива нам с друзьями, да хорошего. - и, прислушавшись к урчащему животу, добавил, - с мясом.
- Верно. Деньжат хочется, а то в карманах звенит уж больно тихо.
Кличут меня Даэнур. В городе и вообще этих местах недавно, но так понял, по своему почину тут работать не стоит, можно нарваться. Ну, а что умею... Довольно многое. Копьё - но я его не слишком люблю. Пристойно стреляю из арбалета, а если какой рохля зазевается - могу на цырлах на кинжалы поднять. Хотя таких умельцев у вас и так хватает, думаю. За что меня ребята ценили - пара колдовских фокусов. - в этом месте колдун провёл рукой над столом - и на нём появились четыре кружки пива (разумеется, иллюзия). - Научился ещё в молодости. Волшебника настоящего из меня так и не вышло - уж больно скучно, зубрёжки много, но навык пригодился. - в этом месте Даэнур ухмыльнулся максимально довольно и неприятно. - Рожи торговцев, когда в чистом поле прямо из земли стрелы бить начинают, а ровный участок дороги прямо под конями проваливается! Жаль только, что я болт глупый поймал... А может, и не жаль - пока отлёживался, остальные ребята в засаду вляпался, все там и легли... Помянем? Хорошие были парни.
После небольшой паузы колдун глянул на собеседников и поинтересовался: ну как, подхожу вам?

По мере того, как компания продвигалась вглубь земель чужаков, Бран с интересом рассматривал быт местных фермеров. Он всё хмурился и чесал голову в недоумении. Что-то не сходилось с его представлениями о том, как должны жить люди по ту сторону Большой реки. Несколько раз он порывался что-то спросить, но так и не мог определиться, кому адресовать свой вопрос. Ни один человек из племени старого шута не вызывал у тулнея доверия. Даже Тарариала, ради которой он пустился в этот путь, оказалась настолько зацикленной на своём муже и диких кошках, что Бран потерял интерес к рыжеволосой красавице.

Его работа была закончена, он успешно вывел отряд из лесу, не допустив нападения ни местной живности, ни нежити. Бран не ожидал ни оплаты, ни даже благодарности за свои услуги. Да он и не просил наперед никаких денег. Последние полдня, когда отряд пересёк условную границу между землями тулнеев и южного народа, варвар не понимал, зачем продолжает идти вперёд. Видимо, из интереса к тучным полям и стадам местных жителей.

Появившихся на горизонте всадников Бран принял за встречающую сторону. Осталось передать им в руки доверившийся ему отряд, и можно возвращаться домой. Поэтому, когда в голосе чужаков послышались нотки недоверия и страха перед приближавшимися воинами, варвар удивился.

— Дым и огонь, — произнёс он, наблюдая за тем, как полуорк начал разворачивать телегу. — Если это племя захочет вас убить в башне, они разведут костры из сырых веток, чтобы вы их не видели. А потом закидает вас факелами,— так, по крайней мере, действовали сами тулнеи во время набегов на соседние земли.

На вопрос Тодора, Фрат грустно покачал головой, это было не в его силах. В сказаниях о героях, которые хранились в храме повествовалось о героях поражавших злобных великанов. Разве он сам не исцелил раненого великаном товарища? Теперь и он герой? У этой победы был какой-то мерзкий привкус. Еще раз грустно покачав головой Фрат отправился помогать расчищать завалы.

Когда Сунга начал бежать, время для дроу остановилось – там неподалеку все еще стоит Тарариала и вряд-ли ее тело выдержит удар дубины великана. Но когда понял что Сунга заметил именно его – расслабился, и уже приготовился было вновь попробовать спрятаться, как магия и стрелы все-таки свалили это огромное существо. На всякий случай, Берглин вновь зарядил арбалет и рассмеялся, оперевшись спиной о дерево и сползая по нему. Так обычно смеются те, кто сходит с ума. Впрочем, смеялся он недолго – его собственный смех отдавался болью в ушах, которая заставила успокоиться. Осознание того, что он был рад тому, что великан взял себе за цель убить именно дроу, ударило крепче бабкиного зелья, а оно наверное самое крепкое что когда-то употреблял темный эльф. Поверхность однозначно портит дроу, а все началось с безобидного толчка ради бесплатной выпивки. Или немного позже? Что-то или кто-то в отряде однозначно сломал дроу, и он догадывался кто.

Радость и расслабленность тот того что бой закончился, сменились злостью на одного единственного человека, точнее эльфийку. Берглин сделал несколько глотков из фляги, которую дал Тодор. По ощущениям – обычная вода, и ничего святого в ней не чувствуется. Более того, она даже не успокаивает. Сидя под деревом, дроу пытался это сделать, и видели боги, если они вообще наблюдали за ним – он старался. Пытался успокоить себя тем, что все обошлось и она не пострадала, или даже обвинить себя, в том, что заставил великана бежать именно в эту сторону. А потом его накрыла тень. Недостаточная для того, чтоб его глаза перестали болеть, но такая, которая заставила его поднять глаза.

По тому как вскочил дроу, можно было подумать что он сидел на муравейнике, но он не начал отряхиваться, а в мгновение ока оказался рядом Тарариалой. Похоже он совершенно забыл о том, что теперь с ней ходит огромная кошка, которая может напасть, если расценит его действия как угрозу жизни, и на то, что может получить сапогом по лицу, причем несколько раз, поскольку почти сразу же схватил ее за наруч и, с помощью всего своего веса, потянул вниз. Наверное, дрожь в руках от ярости была противоположной той, которую вызвала нехватка выпивки, и, на удивление, он довольно крепко фиксировал пальцы на ремешках доспехов девушки, не давая ей освободиться. Берглин едва не сбросил ее с лошади, однако у него не было такой цели, и он успокоился, как только ухватил эльфийку за ворот доспеха, что позволило удерживать ее довольно близко к себе. Ну, по крайней мере внешне успокоился. Несколько мгновений он думал с чего начать, и при этом Тари могла наблюдать чистую ненависть на его лице. Наверное, так же он выглядел и в том злополучном бою, который кардинально изменил его жизнь.
– Ты… Как… ого… – дроу чуть дернул рукой, слегка тряхнув эльфийку: – Ты, б… Ты собралась умереть?! Кова… лять, стояла как… Проверить меня на слабо, смогу ли я спуститься за тобой в Бездну, или куда вы там попадете?!
Берглин вздохнул, посмотрев на землю, но не ослабляя хватку и продолжил, но уже немного тише и спокойнее:
– Если ты хочешь смерти…
Дроу замолчал, прерывая предложение, и немного ослабил хватку, при этом наконец понял насколько сильно сжал пальцы, поскольку они отозвались болью. Он вновь засмеялся на пару секунд, поймав себя на мысли что только что чуть не дал обещание которое точно не смог бы выполнить. Обещание о том, что если ей не мила жизнь, то он может избавить от нее Тари, причем быстро и безболезненно.
Вновь посмотрев в землю, в пропытках собраться с мыслями, Берглин вернул свой обычный взгляд на девушку – скорее всего она была магом, который даже без заклинаний мог усмирить пламя ярости.
Договорил он совсем тихо, после чего наконец отпустил ее:

Получатели: Тарариала.

О, да тут, похоже, не придётся ждать, пока чёрного человека сожрёт какая-нибудь лесная тварь, решил Бран. Его жена с этой задачей и сама справится. Как же она прекрасна в гневе! Её глаза при этом светятся неземным блеском, сказал бы он себе, будь Бран чуть более поэтичен. С таким темпераментом она должна быть столь же страстной и на супружеском ложе. Варвару определённо были по нраву такие женщины.

К тому же, она приручила дикую кошку! Он не знал ни одной женщины, способной на такое. Значит, и с его двенадцатью козами она должна справляться, раз так хорошо находит общий язык с животными. Бран представил себе, как её ловкие сильные руки со знанием дела доят козье вымя, и в его штанах в районе пояса почувствовалось некоторое стеснение.

— Тару! — Заявил он, делая шаг вперед к девушке. — Я Бран Костеголовый из рода Чёрного Вепря, и у меня есть вопрос. Как тебя зовут?

Судя по бескомпромиссному тону, ждать своей очереди в Троллклаве, чтобы получить ответ, этот внушительный черноволосый варвар был не намерен.

    - Ну, с богиней! - выдохнул Сэм и попытал счастья.
    - Врёшь, не возьмешь! - он дунул на кость, и она, покачнувшись, всё-таки легла другой стороной. Не лучшей, впрочем.
    Смерть бесстрастно наблюдал за ловкой манипуляцией Сэма, но вмешиваться не стал. Неужели всё-таки можно? Решив проверить свою наглость (ой, то есть удачу) до конца, Сэм снова потянулся к кубикам.
    - НИКТО НЕ МОЖЕТ ОБМАНУТЬ СМЕРТЬ, - сказал череп, -
    - А может, всё-таки договоримся? - снова завёл старую песню Сэм,

Впереди был тенистый лес, между деревьями которого Сэму было достаточно легко маневрировать, уходя от погони. Но беда была в том, что, с другой стороны, Сунга всё равно мог гнаться за ним, и деревья его смущали мало: он просто сносил те, что оказывались у него на пути.

    Сторожко ступая, Сэм пытался представить себе невиданного лесоруба. Шкура, мех, когти, клыки, рога - чем наделила его природа? Уж силушкой в избытке, это точно. Ему трудно было представить, что это за чудовище; но когда он его увидал воочию - неопределенность усилилась. Что же это за зверь невиданный, чудище лесное? Сильное сходство с людьми в росте, умении работать с дубиной, ношении шкур и умственном развитии подсказывало полурослику, что это очередной местный житель. А может и нет. Во всяком случае, он доволен, имеет потребности и карманы, а значит, ему можно что-нибудь продать.

    Убрав арбалет за спину, чтобы не напугать дикаря, Сэм храбро показался на безопасном расстоянии футах в тридцати и ласковым голосом сказал:
    - Здравствуй, незнакомый друг! Хорошо ли тебе спалось, приятно ли работалось? Я - Сэм, я еду на север по дороге, я продаю и покупаю вещи. У меня есть друзья, они скоро будут здесь. Хочешь с нами поговорить?

– Да, я плохо координирую свои движения. Но мой разум пока принадлежит мне.
Берглин в очередной раз вздохнул, глядя на Тарариалу, наверняка делая все еще хуже. Он понимал что вряд-ли какие-то его слова сейчас могут приняты за правду, поэтому замолчал и полез за пазуху, что-то доставая оттуда. Довольно долго возился, и один раз даже скривился, как будто укололся о что-то, и наконец извлек небольшой сплюснутый кусочек обсидиана почти круглой формы, диаметром может быть чуть больше чем три пальца.
Дроу смотрел на Тари, но при этом, старался не смотреть на небольшой кусочек камня с выгравированным на нем символом в центральной части, напоминающим смесь восьмерки и девятки из алфавита общего языка, как будто нижняя часть цифры восемь является верхней частью для девятки. На фоне угадывались очертания различного оружия, и маска, но они не были выделены так четко, как основной узор. На обратной стороне была булавка, судя по окровавленной игле – именно о нее дроу и укололся.

– Это... Это последний предмет, который связывает меня с моим Домом. Когда будешь считать что я доказал – спроси у меня мое полное имя и верни. В противном случае – избавься от этого куска камня. Возможно, коллекционеры купят это за неплохие деньги.

Темный эльф грустно улыбнулся, отдав поверхностной эльфийке Знак Дома, наверняка это первый случай в истории когда дроу добровольно отдал подобную вещь. Если она не встречалась никогда с дроу, и не слишком знакома даже по книгам и рассказам с коварством и прочими втрибутами его сородичей, то есть вероятность что она не осознает сколь важен для него этот резной кусок камня. В какой-то момент самому Берглину показалось что вместе с тем, как уходит из камня тепло, которого он набрал от тела, что-то уходит и из него. Как будто на живую отрезал часть себя.
Жаль что Дивид умер раньше времени – его баллада об этом жила бы гораздо дольше чем сам бард. Да за счет своих песен, сочиненных на основании событий из этого похода он стал бы богачом.

Наконец он сделал шаг назад, наверное не в силах отвести взгляд от эльфийки, затем другой, и, тряхнув головой развернулся и пошел прочь, на ходу вытаскивая почти пустой бурдюк из-за пояса и выбрасывая его в сторону. Затем настала очередь того, который был в рюкзаке. Почти полный кожаный сосуд дроу просто выронил себе под ноги и едва не споткнулся из-за этого.

«Сам себя подписал на боль и мучения. Глупый, глупый дроу. Не правы ты был, считая дураком Тодора, а им оказался ты сам.» Вновь улыбнувшись, неизвестно чему, Берглин вскоре расслабился – приятное блаженство от выпитого поглощало его, лишая четкости мыслей и сознания. Да, он старался все-таки думать к чему же приведет все, что получилось, но сила огненной воды была слишком велика для темного эльфа.
Дольше всего держалась лишь одна мысль:
«Тебе будет больно. Очень больно.»

Что-то щелкнуло у нее в голове. Улыбка пропала и Тарариала напряглась всем телом. Она уперлась взглядом в дроу. Он был пьян. Как она могла упустить из внимания этот важный момент? Да у нее не получилось сбить его с ног, но он сам чуть не рухнул на ровном месте. Его язык заплетался, а мысли путались. Эльфийку прошиб озноб. Она убрала пальцы Берглина от себя, сложила их лодочкой и припечатала их к его груди.

— Это ты играешь со мной.. Я лишь хотела доказательств твоих слов. Ты сказал, что я тебе небезразлична, но.. в таком состоянии, как сейчас, понимаешь ли ты, что говоришь? Правда ли то, что ты чувствуешь?

Глаза эльфийки расширились еще больше, но она глубже ушла в себя. Там внутри она вдруг подумала, правда ли то, что она чувствует? Тогда в разведке она видела в Берглине что-то, это что-то свело ее с ума и застилало глаза все это время. Она хотела увидеть это еще раз, она искала это в нем, хотела разыграть в нем азарт, чтобы проснулось, то, что было в ту секунду, когда он рубил орков. А сейчас в ней закралась мысль, не ошиблась ли она. Ведомая ложным впечатлением, не она ли завлекала его? Тарариала сделала шаг назад. Ведь все, о чем он признавался могло быть основано на ее ошибке! Игре разума, мелькании света, вкусе крови во рту. Тарариала отвела взгляд в сторону. Обида и горечь чуть не погнали ее прочь от него.

— Возможно мы оба ошиблись. Я видела в тебе силу и страсть былого война и это увлекло меня. А алкоголь заставил тебя увлечься мной. Может это просто обман? Порочный круг? Моя фантазия играет со мной шутки, а с тобой опьянение, которое стало привычным, и что меняет мир вокруг и тебя самого. И теперь только ты можешь сказать, права я или нет.

Бран и раньше видел, как старик на коне долго и витиевато разговаривал со своим племенем. Да и Гадроф вчера договаривался именно с ним о проходе через их священные земли. Чужаки хотели, чтобы тулнеи считали, что старик — их вождь. Но Брана не так легко обвести вокруг пальца. Он был уверен в том, что вождь отряда чужаков — тот полуорк впереди. Он у них самый сильный, он занимался погребением их воинов, он управляет телегой. Значит, он во главе племени. А этот старый шут смешном красном колпаке — лишь для отвода глаз. Вот хитрецы.

Из долгой велеречивой тирады шута Бран понял лишь то, что измазанный сажей щуплый человек с арбалетом в дрожащих рукак — вроде как, его конкурент.

— Ты её муж, а она — твоя жена? — с недоумением поинтересовался он у Берглина на всеобщем, игнорируя сэра Юсташа. Как такая красивая женщина могла себе взять в мужья человека, который никогда не умывается и постоянно пьёт огненную воду? Что-то здесь не сходилось.

    - Да! Я знал, я верил! Тодор - наш чемпион! Варваров на мыло, герои Коллвиля - сила! - орал восторженный Сэм, подпрыгивая выше голов тулнеев. Вот это да, вот это бой - будет что вспомнить в своей пятиэтажной норе на личном острове, когда он удалится от дел и займется воспитанием правнуков.
    Донельзя довольный таим оборотом дела полурослик поспешил поздравить победителя, пока того не затоптали остальные поклонники.
    - Ты великий герой, мы тебя на руках носить будем! - хлопал в ладоши Сэм. К его удивлению, дварф бросился помогать поверженному противнику, которого, как оказалось, не убил - как и обещал. Ну, его дело.
    - А, брось - для этих людей честь дороже жизни. Его теперь за поражение из вождей турнут, если вообще не выгонят. Лучше оставь на попечение своих, а сам бегом отдыхать - он тебя потрепал всё же изрядно. Зелья чекалдыкни - полегчает, и голова прояснится.

    Покончив с этим, он приступил к ещё более приятному делу - его ждал законный выигрыш. Найдя Лугожа, он подошел к нему и вежливо напомнил:
    - Кажется, вы мне кое-что должны?

Получатели: Тарариала.

Сокрушительный удар, повергающий Гадрофа на землю, и последнее, что увидел Тодор — это родимое пятно под мышкой Гадрофа, точно такой же формы как у Тодора на ягодице. Гадроф упал и застыл. Неожиданно стало понятно, что бой закончен, и, что ещё более неожиданно, победителем оказался Тодор, а не Гадроф. Тодор, который большую часть боя делал непонятные манёвры и разглядывал топор противника и тулнеек в толпе. Тодор, который сам по себе и в половину не был так вынослив, как Гадроф. Тодор, которого мысленно уже похоронили все члены отряда, а некоторые и по нескольку раз. Никто уже не верил в его победу, все просто хотели, чтобы всё это уже поскорее закончилось, но раз за разом Тодор продолжал наносить удары, и уворачиваться от атак. И вот, Гадроф лежал в траве. Сильнейший из тулнеев не смог остановить упрямого дварфа.

Остальное племя из пяти дюжин рослых воинов затихло в изумлении. Стал вдруг вновь слышен шум морских волн, смешивающийся с шелестом прибрежных рощ. Где-то вдалеке кричали проснувшиеся чайки. Никто из воинов не знал, что делать дальше. Их вождь лежал без сознания, не в силах принять решение за всё своё племя, да к тому же только он хорошо говорил на Всеобщем, и без него переговоры с чужеземцами оказались задачей, за которую не каждый готов был взяться. Какое-то время они все молчали как истуканы, пока одна из тулнеек не нашла в себе силы и не вышла вперёд. Молодая воительница со светлыми заплетёнными волосами, она подошла к поверженному вождю, и объявила Тодору, а заодно и всем остальным:

— Ты убивал Гадроф. Его топор — твой топор. Его воля после — вы идти по земле нашей сквозь. Иди перед закат. Тару.

— Сражайся, ты дворф! — не выдержал и крикнул сэр Юсташ. Он был просто жалким зрелищем, этот недоумок, сорвавший его переговоры с вождем варваров своей простолюдинской спесью, а теперь даже не могущий как мужчина ответь за свои слова со сталью в руках.

Решившись, Юсташ расстегнул пояс, на котором висел его кинжал, и бросил самострел на землю. Так он сделал себя по видимому безоружным.

— Возьми тебя Бездна, ты что хочешь умереть как трус?!

В ярости престарелый рыцарь сделал шаг, а затем еще один, и еще навстречу сражающимся. Его кулаки были подняты в воздух, очи гнева буравили спину Тодора. Лорд Колвилль надеялся, что если не слова на Всеобщем, то, по крайней мере, пантомима сделает его намерения понятными для тулнеев.

Лидер чужаков в ярости от презренной слабости и нелепости его чемпиона. Это что-то, что могут понять, разглядеть и принять даже эти дикари. Тем более, что ярость Юсташа не была показной. Он действительно презирал сейчас дворфа как какого-то червя, копошащегося в грязи, и видел его чуть ли не как погибель Троллклава в его убогости.

Его, рыцаря, двигал вперед не только холодный расчет, одним словом — но и расчет был там. Берглин оказался медлительным тупицей, неспособным схватить инициативу как то подобает благородному. Не удивительно, что из ordo nobilis он пал в деревенские дурачки. Вайтфит — тупицей, который хотел превратить их и без того бедственное положение в подлинную катастрофу, лишив их лошадей ради какого-то своего непродуманного трюкачества. Неммонис Даар — тупицей, скованной нелепыми представлениями о чести, почерпнутыми из детских книжек. Все они были убийцами, преступным отребьем, насколько это понимал Юсташ. В своей нерешительности и нежелании делать то, что должно, они поставили на кон против Груумша жизни тысяч жителей Побережья. Его люди не были разменной монетой, которой чужаки и иностранцы могли играть в свои извращенные игры.

Его миньоны подвели его. Его самозваный чемпион не мог даже сражаться. Они что не понимают, что барон ждет их, и они не могут позволить себе обходной путь и обратную дорогу в Даггерфорд?

— Дерись, ты мешок с нечистотами! — прорычал Юсташ уже над самым ухом Тодора. — Ты не имеешь своей чести, это я понял, но я сам перережу твое горло, недомерок, если ты уронишь честь Колвилля и Троллклава!

Как близка была злая сталь. Что ж, он видел как Гадроф промахнется в своем сне. Он думал, что то Берглин, кто будет наживкой, но, видимо, здесь он ошибся.

Теперь рыцарь смотрел на принца-побирушку варваров. Гневный голос Юсташа разносился над поляной, его руки, сжатые в кулаки, были высоко подняты над головой. Вблизи и не совсем понимая, что происходит, можно было подумать, что он сам бросает Гадрофу вызов. Но, как мы знаем, то и был расчет.

— Почему ты играешь с ним, тулней!? Мы — мы все — видим, что ты великий воин и можешь легко убить этого недоумка! Сделай это, прошу, хватит пытать меня! — прокричал Юсташ тоном, который — опять-таки не слыша и не разбирая слов — можно было интерпретировать как вызов на поединок.

    Сэм тяжело дышал, изподлобья глядя, как рушат результаты его трудов праведных. Из безвольно опущенной руки выпал на сыру землю факел и, сердито зафырчав, погас.
    - А я всего лишь хотел помочь, - огорченно сказал он и поплелся в ряды зрителей, смотреть, как дварф будет выбираться из расставленной самому себе ловушки. Неужели у сэра Юсташа есть план получше? Да не может такого быть, чтобы кто-нибудь да вдруг оказался хитроумнее него самого.
    С горечью глядел он на молившего о пощаде Тодора, ушедшего в глухую оборону. Нет, так в битвах не выигрывают... Он поймал краем глаза лукавый взгляд какой-то степной бабы, и по привычке подмигнул. Потом подумал, подошел поближе и обнял, куда достал:
    - Эй, крошка, ты не представляешь, что я могу проделать со стремянкой!

Эльфийка выглядывала из-за столпившихся спин, и то и дело не выдерживала и отходила в сторону, пнуть какую нибудь кочку или камень, а потом все же возвращалась обратно, напряженно наблюдая за неравным боем.

Она солгала вчера Тодору, она не чувствовала ничего хорошего, этот день мог быть последним для юного дворфа, и это не давало ей покоя. Оставив Берглина с вопросами без ответа, она сказала ему, что расскажет все завтра, потом еще долго возмущалась на Юсташа и ушла к пляжу, разбивать соленую землю обрыва точными ударами ножей. Волна иногда подступала совсем близко, обволакивая ее ступни холодной пеной. Тарариала не любила море, оно пугало своими размерами и глубиной, но тогда она об этом не задумывалась и старалась выбить из себя странное чувство вины и огонь негодования разъедавшего ее изнутри. Она не хотела никому принадлежать и уж тем более, чтобы ею распоряжались. Горячей головой она решила держаться и от Берглина подальше, ни к чему хорошему это не приведет. Странное влечение пройдет, наверняка, она была почти уверена..

Сейчас, глядя на бой, эльфийка чувствовала себя еще хуже. Мысленно ругалась на старого рыцаря за то, что он отправил маленького дворфа на смерть, и у нее даже возникла мысль, что может быть стоило им обвенчаться. Но эта мыль была резко изгнана из вороха суматошных мыслей, что не давали ей покоя.

В очередной раз она ушла из круга зрителей в сторону и увидела Сэма. Что он делает?
— Ты что творишь!? Сэм! Отойди от них сейчас же, alishrah nar zargnai!*
Она кинулась на полурослика, стараясь оттолкнуть его от лошадей.

*непереводимый эльфийский мат.

Вейл стоял в толпе, наблюдая за боем. Он понимал, что дворф, каким бы уверенным, сильным и храбрым он ни был, может проиграть. Он предчувствовал, что за этим может последовать полный провал всей их миссии...Однако, что он мог сделать? Не чародей, не отравитель и не бард, вор не мог повлиять на исход боя ни подбадривающими словами, ни колкими насмешками, ни чарами, ни ядами. Хотя он мечтал о возможности суметь сделать что-либо подобное! Выкрик из толпы навёл солдата на мысль о том, что стоит хотя бы попытаться. И Вейл крикнул:
- Та ту э чеилт таобх тиар де на фокали, Гадроф!

    После тяжелой битвы Сэм дрых без задних ног и едва не проспал самое оно. Уже совсем заутрело, когда он очнулся - Тодор, отмытый и обшитый чужой кольчугой, уже расхаживал по полю, остальные тоже подтягивались. Стоило спешить.
    - Сорок золотых на Тодора, десять на Гадрофа! - потрясая монетами, вопил он, - делайте ваши ставки, спешите! Спешите, и да помогут вам боги! Славные храбростью тулнеи и вы, тролльклавская дружина - поддержите своего чемпиона, делайте ваши ставки! Такой редкий шанс упускать нельзя - кому суждена победа, тот покроет себя вечно неувядающей славой, а вас - богатством!
    Сделав круг почета по своему лагерю, он вышел в поле и прошелся по рядам тулнеев. Варвары, как он слыхал, наивны, как дети, и падки на всякие зрелища. Жаль только, его не понимают. Ну ничего, звон золота - универсальный язык, авось проймет кого. Но всё же он искал кого ни на есть, с кем можно стакнуться - что помощник, что переводчик, что охранник нелишним будет.
    - Эй, кто знает общий, полуросличий али куда ещё - отзовись, комиссионные ждут! - при этих словах он сделал особый знак, ведомый некоторым личностям. Может, найдется и среди этих "детей природы" посвященный в тайны?
    Сэму до зарезу было необходимо узнать правила поединков до начала боя - ведь только зная правила, можно было понять, как их использовать в нужную сторону. Не то, чтобы он думал о каких-то нарушениях, вовсе нет: все виды мошенничества всегда совершаются в строгом соответствии с требованиями закона. Пощупать бы этот закон, пока не поздно...

    - А, как обычно - гнилая кожа, драные тряпки и самое ржавое оружие, которое можно украсть; вон, даже варвары не соблазнились, хоть и добрались до тел раньше меня, - ответил он рыцарю. Сэм спешил делать деньги, пока не началось, к тому же во что бы то ни стало надо было застолбить место получше - как он узнает, кто победил, если не увидит всего? а потому отошел от рыцаря, ничего более не сказав.

    Но даже он, услышав предложение дварфа, не смог сдержаться и всхлипнул:
    - О, какое сердце! Клянусь, если ты не совсем победишь, потрачу на похороны всю половину выигрыша! - с этими словами он обнял идущего на смерть и сунул ему кинжал:
    - Авось, пригодится хоть что-нибудь.

Тарариала в упор смотрела на Берглина, но не видела то, что хотела. И когда тот подскользнулся перед ней, эльфийка рефлекторно потянулась к нему, чтобы подхватить, но он все же смог устоять самостоятельно. И кажется, дроу неправильно понял ее порыв, потому что следом сам потянулся к ней.
Тарариала определенно не понимала, как такое может быть. Она чувствовала его дыхание на своей щеке и неприятный запах сивухи, едко ударивший по носу. Дроу был как всегда неуклюж и даже не уверен, и не смотря на это, по ее телу побежали мурашки от его прикосновения. Она ничего не могла с собой поделать, разум отказывался это понимать, лицо предательски зарделось и она напряглась всем телом, будто попала в ловушку, будто в собственный капкан, что переломил ее талию пополам, там где была его рука.

Получатели: Берглин.

Услышав, что ее зовет Юсташ, эльфийка как то под углом ушла из полуобъятий и красная поспешила командиру.

Но перед этим она обернулась к дроу и, глядя прямо ему в глаза сказала.
— Ты многое скрываешь в себе, Беглин. Но то, что внутри тебя, прорывается наружу, как бы ты ни старался подавить это. Боль убивает душу.. Но я знаю, как от нее избавиться.. иным путем. — она указала на бурдюк в его рюкзаке.

Придя к сэру Юсташу и выслушав его предложение, Тарариалы покраснела еще больше. Такой наглости от командира она никак не ожидала услышать. Если сдерживая негодование, девушка произнесла ровно и четко, к своему удивлению перейдя на официальный тон, хотя ее душа жаждела говорить совсем иные слова в адрес старика.
— То, о чем вы меня просите, сэр Юсташ, не входит в мои обязанности. И впредь не допускайте себе такой вольности, обращаться ко мне с подобными предложениями.

На этом она развернулась и увидела Тодора, что, наверняка, слышал ее слова. Гнев так же стремительно покинул ее, как и завладел ею, оставляя одну перед дворфом.
— Ты ведь все понимаешь, мой юный друг Тодор. Приказы командира не могут касаться столь тонкого вопроса, даже в нашей важнейшей миссии. Я лишь пожелаю тебе победы. Завтра будет хороший день, я чувствую.

С тяжелым сердцем Тарариала вернулась обратно к Беглину и села рядом на траву.

Ночь прошла спокойно. Для остальных. Не зря, ох не зря выполнял тифлинг мясницкую работу...
Когда колдун заступил на стражу, как раз прошла полночь. Луна скрылась за облаками, спутники мирно спали; даже транс эльфийки был максимально глубок. Всё складывалось идеально.
Рунический круг опоясывает костёр, ритуальные насечки покрывают трофеи. Тихие, гортанные слова падают, тут же рассеиваясь - имена Кр'ейсааха не должны быть услышаны. Сердца, одно за другим, падают в огонь, сопровождаемые речитативом - и сгорают бездымным чёрным пламенем - как не может гореть кусок мяса. Жертва принята.
Сдав вахту, колдун с удовольствием лёг, предвкушая заслуженный отдых. Однако, сон не был спокоен...
Дух спускается в бездны миров. Прорваться туда во плоти способен не каждый архимаг, но властный зов Тёмного Зверя способен притащить поклявшегося откуда угодно. Хотя бы в видении...
Разум слаб и милосерден - он не сохранил образа преисподен, не запечатлел и самого Кр'ейсааха. Колдун знал лишь, что тот доволен, и не только жертвой - демон занимался любимым делом. Он пытал. Какого-то духа из местных. Колдун чувствовал ужас истязаемого, и когда покровитель произнёс: "Проси" ответил, не успев и подумать - Его. Почувствовал ликование несчастного, пренебрежительное согласие демона и следом - боль от печати, намертво отметившей его, и духа, ставшего неразрывной частью тифлинга.

Проснулся Даэнур в превосходном настроении. Он машинально глянул на левую ключицу и увидел тонкую татуировку - глаз. Сон не обманул. Полудемон усмехнулся, провёл ладонью перед лицом, шепнув: "Сокрой". По ощущениям ничего не изменилось, но он знал - окружающие увидят человека. Имеющего несомненное сходство с Даэнуром, ту же комплекцию и черты - но явно человека! И незримое присутствие духа, прибавляющее сил.

- Вот так надо работать. Учись, подмастерье. - прокомментировал вскочившую и начавшую исполнять свой паладинский долг Неммонис.
Усевшись поудобне, дроу вновь осмотрел лагерь - их много, поднимут всех, кто нужен, позаботятся друг о друге. По крайней мере тот, кто еще дышит может расчитывать на то, что не умрет в ближайшие несколько ударов сердца.
А вот о себе стоит позаботиться. Подумать только: Берглин и первым делом вливает свое зелье и не в себя. Пожалуй, нужно будет сказать Дивиду чтоб упомянул об этом в своих песенках. Пошарив взглядом вокруг, дроу не нашел ничего, подходящего для того, чтоб закусить, не в том плане чтоб сожрать после выпивки, а чтоб приглушить боль, ну или хотя бы не орать. Поэтому он достал два арбалетных болта, а после короткого раздумья еше и третий, после чего зажал их все зубами. Он не стал пробовать, а сразу начал понемногу тянуть остатки копья со спины. И может быть он мог бы делать это быстрее, если бы было удобно. А так - неудобно и больно. Адски больно. Лечебная магия “приклеила“ обломок к его внутренностям, так что неудивительно что после пары попыток у Берглина начало темнеть в глазах и появилось желание просто лечь и умереть. Особенно оно обострилось, когда он почти вытащил остатки копья - легкое как будто вспыхнуло, а дышать стало гораздо трудней. Осталось напрягаться совсем немного, но руки упрямо не хотели фиксироваться на скольском от его же крови обломке и скользили.
На глазах дроу даже выступили слезы - нехватка воздуха или очередное осознание близости собственной смерти? Обидно было бы умереть после боя, в котором ты с горем пополам, но выжил.

И вот с глухим стуком копье втыкается в щит позади.
“Взять склянку с зельем и выпить!“
Проклятое стекло скользит, не держится в мокрых пальцах.
“Сука, только не упади. Закатишься под тела - убью!“
Последняя преграда - пробка. Даже жевательные мышцы ослабли, хватки нет и в зубах...
А шум в ушах все сильнее и сильнее, с каждым “Вшух!“ в глазах все темнее и темнее...
Чпок!

Тепло.
Спокойно.
Темно.
Шум отступает, как только по телу разливает тепло от дозы зелья, и темно, потому что глаза закрыты от удовольствия.
Не в этом ли прелесть боли? В непередаваемом чувстве блаженства когда она проходит. В сладости воздуха, доступа к которому, не было почти вечность.
Берглин глупо улыбнулся тьме и открыл глаза. Он поживет еще немного - не зря же осталось еще два бурдючка?
Выплюнув болты, дроу выбросил два - они были сломаны, и обратил внимание на все еще дрожащие руки. Что-ж, их нужно полечить, а значит первым делом нужно приложиться к бурдюку с чем покрепче, а потом уже можно и с варварами и с любой другой возможной проблемой разобраться.

    Сэм напряженно следил за вращением кости, решавшей его судьбу, стараясь не обращать внимание на грохот. Кость катилась беззвучно - шум стоял у него в голове.
    - Э-э-э, - завопил Сэм, увидев результат, - а как же "уверуйте, и спасены будете"? Я платил Вексне, знаете ли - где заказанные услуги по спасению? Вот и верь после этого богам!
    - У ВАС ЕЩЁ ДВЕ ПОПЫТКИ, - ответил Смерть, - МОЖЕТЕ ПОМОЛИТЬСЯ.
    - Надо было сохранять чеки, - проворчал Сэм вместо ответа и призадумался. Стоило потянуть время - может, кто-нибудь поможет ему?
    - А почему вы занимаетесь только мной - кругом же полно полутрупов? - широким жестом он обвел поле боя, на котором лежали в живописных позах его товарищи, - может, окажете услуги пока Дивиду, или хоть Неммонис?
    - ОНИ НЕ ПОЖЕЛАЛИ ТОГО. ПРОСТО БРОСОК. ВЫ БОЛЕЕ БОЛТЛИВЫ, - ответил гнусный тип мрачной наружности. Сэм скривился, слушая сомнительную похвалу. Если бы можно было договориться с ним, обсудить сделку по спасению своей жизни... А слушать слова, которые тверже могильного камня - удовольствие то ещё. Подкуп, лесть или бартер? Вряд ли ему что-нибудь нужно - он же мертвый, в конце концов!
    - Так, может, э-э-э, вы и сами - бог? - развернул он всё же подготовительную работу. Никогда не знаешь, с кем придется иметь дело.
    - Знаете, я мог бы предложить вам увеличить объем убийств на 20 процентов, и более, и не только орки - у нас очень широкая клиентура, солидная фирма.
    - Я ПРИХОЖУ КО ВСЕМ НЕИЗБЕЖНО. ВРЕМЯ НЕ ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЯ. ДЛЯ ВАС ТОЖЕ - Я МОГУ ЖДАТЬ ВЕЧНО.

    Внезапно их грубо прервали - вокруг началась суета, беготня. Какие-то воины с факелами погнали орков. Эх, на минутку всего пораньше бы! Но затем... затем засиял свет надежды - вернулись остальные и бросились спасать раненых. Сначала взялись за драконорожденную, а потом... провал... ой...
    - Неми, это ты... - прошептал он, глядя на свою спасительницу. Он новь лежал навзничь на одном из орков, но теперь уже сам свой - в родном теле, ужасно болевшем, но целом и вполне мясистом.
    - Как я тебе рад... Ты знаешь, он меня чуть не заграбастал, вот на столько, - неловко махнул он рукой, - спасибо.
    Волшебное лечение паладина помогло, но несильно - сев и ощупав себя, он нашел товар в явной некондиции, а посему решил передохнуть на месте.
    - Что тут происходит? Руфнор прислал подкрепление, или они сами перетрусили? А ты героиня, я про тебя песнь сложу... то есть закажу... Да, про Неммонис Грозу орков, Неммонис Белую, Неммонис... ну, дай минутку, сейчас, сейчас...

    Тут он услышал призыв сэра Юсташа и поспешил к последнему раненому, вытаскивая пакет с бинтами и мазями. Не то, что исцелять мановением руки, но для начала хватит. Доковыляв до Лугожа, он сел подле него и принялся кое-как затыкать раны, сколько получалось.

“Внезапно. Вот же чудо...“
Дроу придержал разогнавшуюся было лошадку, пытаяссь понять что делать. Пока варвары не атакуют, значит не все потеряно, может быть они даже нормальные.
Но исключать возможности боя Берглин не стал - кто знает что этим людям бъет в голову. Наверное поэтому Юсташу следовало бы спрятать сраное кольцо-решатель-проблем.
Например съесть, чтоб точно не нашли в случае чего. Но кричать об этом было поздно: может быть Юсташ и знал эльфийский, но где гарантия того, что тулнеи - необразованная толпа, которая совсем не знает языков, кроме своей тарабарщины?
Был, конечно, вариант просто гнать скакуна на юг, но толпа варваром сможет легко загнать одиного всадника, а если этот всадник еще и дроу, то вряд-ли Берглин проживет долго и счастливо. А значит нужно держаться поближе к “своим“.
Развернув лошадь, Берглин заехал с северной стороны лагеря, где как раз уже что-то шаманил Тодор.
Некоторое время он просто наблюдал, но с каждой секундой вознни дворфа, дроу все отчетливей понимал что пора вмешаться. Как раз к тому времени, как Берглин созрел, Тодор уже закончил.
- Не встанет. - прохрипел дроу, буквально сползая с лошади на трупы орков.
Стоя на коленях, он извлек из небольшой сумки на поясе флакон с зельем, и, используя зубы драконорожденной как открывашку, открыл его, после чего влил содержимое в пасть паладинши. Не дожидаясь пока зелье подействует, Берглин схватил ее за доспех у шеи и попытался поднять.
- Чего разлеглась? Вставай давай, мля. Ты нам еще нужна.
Для дроу с куском копья под ребрами, Неммонис оказалась слишком тяжелой, отчего из раны брызнула кровь и он сам заорал от боли.
- С-с-сука... Тодор, дай ей по щам, пусть встает.
Берглин улегся на теле орка, пытаясь успокоить боль и с долей злости пнул паладиншу в бедро.
- Быстрее, бля. Возможно еще будем драться.

Там за туманами жизни, к полуорку вновь пришел отец. Ах, как хотелось остаться здесь, с ним, но отец гневался. "Сын, почему ты так быстро?! Почему в голове твоей страшные мысли?!" - с укором задавал он свои вопросы. Затем были нравоучения, дабы дитя, вновь обрел уверенность и жизненный компас. Дабы полуорк помнил кто он таков и чем он отличается от зеленокожих в этой орде. И чем отличается от всех остальных. Да, возможно он не великий воин и совсем не тянет на героя и спасителя мира, но когда ты можешь спасти хотя бы одну, пускай даже самую маленькую жизнь - ты уже не зря ходишь по-этой земле. Бул-Дэш резко открыл глаза, в которые тут же залилась грязная кровь. Повернувшись набок, он быстро заморгал и пальцами попытался очистить глаза, а затем, найдя рядом ещё живого товарища, поспешил к нему на помощь. Это оказался Лугож. Он ещё слишком юн что бы умирать. Грубые руки солдата-полуорка, быстро принялись искать спасительное целебное зелье - должно где-то остаться ещё одно. А затем, убедившись что с юношей всё впорядке, поспешить к капитану Сиулу, заодно вспоминая как на полях брани, останавливал кровь подручными средствами и не давал умереть раненным бойцам.

    Стоя на горе трупов, Сэм гордо попирал их ногами, готовясь увеличить размер кургана из плоти, возведенного в собственную честь, когда внезапный удар свалил его с ног. Какую-то секунду он пытался подняться, ещё тянулся к горлу ближайшего врага... Но силы оставили его. Он упал. Закрыв глаза и проваливаясь в темноту, Сэм обрывами думал о героическом бое. И как поганцу удалось так ловко ударить снизу вверх, валяясь в грязи? Хотя, для орков грязь - самое милое дело, говорят, они из неё рождаются. Но всё же им почти удалось! Почти...

    - МИСТЕР БЕЛОНОГ?
    - Так звали моего папашу, - отозвался Сэм, садясь. Перед ним стоял незнакомец - не орк, а какой-то верзила в черном плаще, закутанный с ног до головы и в маске в виде черепа. Шаман?
    - ДА, Я ВСТРЕЧАЛСЯ С НИМ, НО СЕЙЧАС Я ОБРАЩАЮСЬ К ВАМ, - ответил тип. Сэм заподозрил неладное - так далеко к северу Белоног-старший не заезжал, резонно полагая, что там он скорее будет ограблен, чем разбогатеет. Или этот из здешних?
    - Хм, а вы чьих будете? - решился он, - потому как ежели вы за наших, то самое время нам подмогу сделать, а коли из ихних, то, кажись, смерть моя пришла...
    - ВЫ, КАК ВСЕГДА, НЕВЕРОЯТНО ПРОНИЦАТЕЛЬНЫ, МИСТЕР БЕЛОНОГ. Я - СМЕРТЬ, И Я ПРИШЕЛ ЗА ВАМИ. ВАШ ЧАС ПРОБИЛ, ВРЕМЯ ИСТЕКЛО, ИСТОРИЯ ОКОНЧЕНА И ТАК ДАЛЕЕ, ЧТО ОБЫЧНО ГОВОРЯТ В ПОДОБНОЙ СИТУАЦИИ. Я СЛЫШАЛ МНОГО РАЗНЫХ ОПИСАНИЙ. Я СЛЫШАЛ ИХ ВСЕ.

    - Нет! - закричал он, забыв и про орков, и про всё на свете, - не может быть, не верю, не хочу, не буду!
    - ОГЛЯНИТЕСЬ, - просто предложил он.
    Оглянувшись, Сэм уверился, что незнакомец был прав - его тело осталось преспокойно лежать на земле, истекая кровью в довольно красивой позе, а сам он - то есть "он" сидел над ним в виде смутной тени, колыхавшейся и полупрозрачной. Попытавшись схватить свой меч, он убедился, что бессилен - одна его правая рука прошла сквозь другую правую руку, как церковная казна сквозь налоговую инспекцию.
    - То есть, это - всё? - с ужасом спросил он.
    - НЕТ, У ВАС ЕЩЁ ЕСТЬ ШАНС, - ответил Смерть, - ПО ПРАВИЛАМ, НИКТО НЕ МОЖЕТ ОТПРАВИТЬ ВАС В МИР ИНОЙ - БОГИ ТАК И НЕ ПОДЕЛИЛИ ЭТУ ДОЛЖНОСТЬ МЕЖДУ СОБОЙ, БЫЛО СЛИШКОМ МНОГО ЖЕЛАЮЩИХ. ЭТО ОСТАВЛЕНО НА ВОЛЮ СЛУЧАЯ.
    А! "Шансы, правила, случай", - услыхав знакомые слова, он облегченно утёр пот со лба - своей призрачной рукой со лба своего тела. Не получилось, но кое-как мысли в кучку сбиваться стали.
    - Отличная идея, знаете ли, - улыбнулся Сэм, - у меня как раз есть в кармане удобная монета: я подкину её, и если выпадет...
    - НЕТ, - перебил Мрачный жнец, - КАК Я И СКАЗАЛ, Я УЖЕ ВСТРЕЧАЛСЯ С ВАШИМ ПАПАШЕЙ. МЫ БУДЕМ ИГРАТЬ МОИМИ КОСТЯМИ.
    Череп, заменявший существу лицо, оставался недвижимым с начала времён, но Сэм ясно различил, что тот ухмыляется. Впрочем, как и всегда. Смерть достал из складок своего плаща игральную кость, выточенную из пожелтевшей от времени фаланги пальца, и кинул на землю.

За спиной Бул-Дэша затрещала телега. Орки отрубили ей колесо и она завалилась на бок, растеряв всю утварь. Из заграждения она мгновенно превратилась в удобный трап, по которому орки стали быстро заполнять лагерь. В один миг южный фланг пал. Одним ударом уложили на землю Дивида, следом тут же упал Элдорон. Берглин, Сивинаг и Фрат оказались в окружении свежих врагов, тогда как у каждого силы были уже на исходе.

А дальше случилось худшее: пал северный фланг. Сначала капитан Сиул, а за ним и Неммонис с Сэмом. Защитников в той стороне больше не осталось и все сдерживаемые ими орки ворвались в лагерь, размахивая секирами. Лугож был сражён одним ударом, и следом наступила очередь Тодора. Орков в лагере было столько, что им просто перестало хватать места, и тогда, оставшиеся снаружи стен, пошли в обход, где обнаружили лошадей, Бул-Дэша, Тарариалу и сэра Юсташа. Бул-Дэша вырубили ставшим уже привычным за этот бой ударом секиры, подрубив перед этим ноги его лошади, и теперь орки злобно смотрели на Тарариалу.

В это время Элан решился на отчаянный шаг. Он видел, что орков становилось слишком много, и нужно было принципиально другое решение. Бросив метать магические снаряды, он рванул к лошадям, стоявшим за лагерем, и с разбегу запрыгнул на одну из них.

— Пошла!

Пятки ударили в бока животного, и, огибая телегу и щиты, Элан выскочил на поле боя верхом на чьей-то лошади (чьей — разбирать было некогда). Он пронёсся стрелой мимо наступающих отрядов и оказался возле Дивида и Бул-дэша в мгновение ока.

— Скорее! Давай его сюда!

БАММ!! Удар в щит за спиной Тодора чуть было не оглушил дварфа. Сила удара превратила щит в деревянный барабан, низкий звук от которого срезонировал в грудной клетке. Подкравшиеся орки, которых он так напряжённо высматривал больше не скрывались. Они рубили в щепки деревянную стену перед собой, а заодно и борта телеги, за которой спрятался Сэм, в то время как отряд с южной стороны бежал во весь опор, поддерживая штурм. Им пока не удалось добраться до щитов, поэтому южная часть лагеря, защищаемая копьём Элдорона, выглядела более безопасной. Этим не преминул воспользоваться Элан, перебежав туда, и используя щит как укрытие. Свой заряд же он послал в сторону орков с севера.

Орки вдруг неожиданно резко рванули вперёд, Тодор едва успел отскочить. Элану повезло меньше. Не успев вовремя среагировать, он вдруг обнаружил себя окружённым орками. В закатных лучах солнца засверкали багряным секиры. Те орки, что не могли достать до самого чернокнижника, рубили по его лошади, пока та не упала, издав предсмертное ржание. Элан повалился на землю вместе с ней, исчезнув из вида оставшихся на конях товарищей.

Вдруг вдалеке за спинами орков появилась лошадь необычно рыжего цвета. Тар-туна — такое имя дала ей Тарариала. Но Тар-туна была без своей наездницы... Одиноко она бежала в сторону основного отряда, пока не увидела на своём пути толпу орков.

Даар в предвкушении взирала на толпу врагов. Достойная будет битва. Однако пока она ничего не могла делать, надо было подождать.
Услышав слова Колбера она не сдержалась :
- Колбер, ты уверен что твоя ничтожная помощь стоит столько золота? Ни разу не видела тебя в бою. Если ты трус, то шуруй за спины где тебе и место и молись о нашей победе, а нет - бери меч и сражайся как мужчина. Прежде чем цену себе назначать покажи чего ты стоишь. Или может ты в сговоре с орками и уверен что в любом случае останешься жив, м?

- Осмотрим состояние пор кожи, зрачки, покажи язык, - Хелдер приступил к осмотру, - знаете ложное обращение в храм не такая уж и редкость, - прокоменнтировал свои действия жрец, - люди нередко просто хотят внимания, но тратить на них божественные силы глупо, вот нас и учат медицине понемногу. Прихожане часто обижаются, тебе дескать махнуть рукой жалко? - С этими словами жрец взял одну руку барда за запястье, а другой нащупал артерию на своей шее, сверяя ритм.

Договорились, сейчас скажу стае - они спокойно пропустят вас. Прокормитесь ? Мы в этих лесах будем ещё дня два - если поймёте , что ноги держат плохо - подходите к костру - накормим. - прорычала в ответ Эльфийка.
Договорившись, Милесса спокойно подошла к волкам, чтобы освободить их. Попутно она пояснила соратникам: - Мы договорились, волки уйдут, не причиняя вреда. И я пообещала им безопасный проход, учтите - кто попробует договорённость нарушить - уши поотрезаю.

Колени сэра Юсташа подкосились. Частично то была тупая боль, сковавшая его грудь и живот, частично — горечь утраты. Вот уж, воистину, злая шутка богов. Ни разу за все то время, что они были знакомы, лорда Коллвиля не посещала мысль, что он переживет Иллоквио Монтейра. И тем не менее это было так. Сталь режет глубже, чем всякая мысль. Вот и сейчас кровавая рана на груди молодого эльфа усмехалась и смеялась над всеми расчетами и предвидениями старика.

Рыцарь рухнул на землю подле тела своего пажа. Его белые как кость пальцы впились в чахлую траву и черную плоть земли. На одном из его пальцев вместе с его собственным кольцом-печаткой блестел золотой перстень с тремя брильянтами. Яд подбирался к его сердцу. Оно ударилось один раз, затихло, ударилось другой, затихла, как кажется, на еще больший промежуток — снова удар, более слабый, чем предыдущий, снова еще одна, еще большая пауза...

Старик разверз свои посеревшие уста и сказал что-то на языке, коим мир когда-то был пропет к существованию. Тени взметнулись вокруг него, окрашенные багрянцем и тирийским пурпуром. Его глаза на секунду стали абсолютной чернотой, двумя океанами надзвезной пустоты, более полными, чем ночь вокруг. Вместо дыхания из его груди вырвался черный пар, клубящийся как живой мрак из-за пределов мира. Ногти и кончики пальцев рыцаря окрасились черными пятнами, как будто он был болен чумой. Смерть вошла в него, но то была смерть, которую рыцарь призвал сам.

— Я... Я не умру здесь! — прорычал Юсташ, до скрипа сжав свои черные зубы-клыки.

Похоже что не он один чувствовал себя не важно, причем дело было явно не в орочьем портвейне – другие его вроде бы не пробовали. Честно говоря, дроу даже удивился тому что ему плохо. Конечно, плохо ему было постоянно, но то от алкоголя, а не так, что было совершенно новым для него.
– Как там было? Шляк бы трафив того повара. – заметил дроу и поспешил к кустам, намереваясь избавить себя хотя бы от остатков отравы с помощью двух пальцев. В начале его алкогольной карьеры этот метод был полезен, но сейчас уже Берглин и не думал что он может пригодиться.

Полудемон со смесью восхищения, недоверия и... пожалуй, зависти наблюдал за действиями эльфийки. Колдун отлично научился общаться с людьми и входить к ним в доверие (это не так сложно - помогали врождённая харизматичность и приобретенное знание человеческой природы. Иначе тифлингу среди людей не выжить). Но общаться со зверем, хищником... Это было похоже на чудо, сказку - просто потому, что находилось за границей понимания.
Тем временем волки зарычали на эльфийку - и она им ответила. Не только голосом: изменилась пластика движений, добавилась какая-то хищность, дикость, казалось, сама девушка стала немного зверем. Рыкнула, бросила угощение (подошедший Андер прокомментировал это, но Даэнур был слишком захвачен зрелищем, чтобы вслушаться в слова разведчика). Тихие, успокаивающе звуки... Колдун напрягся, стоя позади эльфийки. Сейчас волки или признают её другом, или рванутся в атаку. И если цепи ненадёжны - нужно будет спасать друидессу.

Всю оставшуюся ночь Яго провёл в кузнице. При помощи Тодора он растопил печь, проверил инструменты. Свою ночную рубаху он сменил на привычный кожаный фартук, выдав запасной Тодору. Тот ему был, конечно, великоват, но это было быстро подправлено парой тесёмок. Всё оружие, что должно было быть заточено, лежало стройным рядом на верстаке, ожидая своей очереди, самих же хозяев клинков и пик Яго выгнал, чтобы не мешали. И чтобы не узнали секрет заточки, который теперь волею судеб будет открыт Тодору.

Как оказалось, называть это «заточкой» оказалось неправильным. Точильный диск одни практически не использовали, зато использовали молот и жар печи, распаляемой мехами. Что они делали, так это перековывали клинок, придавая лезвию особую форму в виде кромки, сходящей к режущему краю под особым углом, а самому краю придавая едва заметную глазу кривизну. Процесс был очень сложным, и требовал невероятного мастерства, где сила ударов была так же важна как и ловкость руки, и зоркость глаза, и быстрота ума.

Но всё это было лишь приготовлением. Яго сказал, что когда клинок готовят в Калимшане, особое значение придают стали, которая должна будет обладать способностью выдерживать все нагрузки. Местная сталь готовых клинков отличалась, поэтому её надо было изменить, добавив в примесь металлов рубиновую пыль — алхимический секрет, который Яго не хотел раскрывать до последнего. Этот последний шаг кузнец делал сам, потому что пыли у него осталось совсем немного, а испортить клинок на этом этапе очень просто. Когда он только начинал изучение этого метода, у него уходил целый рубин на один клинок, но сейчас горстки рубиновой пыли ему хватило на все клинки.

Оба кузнеца, мастер и ученик, встретили рассвет за работой. Не отвлекаясь даже на еду, они продолжили ещё несколько часов, пока последний клинок не был заточен. Долг Яго барону Руфнору был оплачен, и теперь он мог покинуть эти земли со спокойной душой.

— Бабкина? Это какая-то местная бабка что ли? — Тарариала взяла кружку, понюхала странного цвета жидкость и посмотрела еще раз на беднягу дроу, прослезившегося от этой дряни, — Ну что ж, за то, чтобы у этого барда сил хватало только на одну "красавицу" со сложным именем. — специально громко сказала эльфийка и бахнула два глотка за добро.

Горло прожгло и процарапало вниз, будто драная кошка и провалилось маленьким трупом в желудок. Тарариала не могла вдохнуть, как ни старалась. Уперлась руками в стол и тихо прохрипела, — Она тебя убить хочет! — Залила огонь своей кружкой эля и заела всем предложенным ей мясом. Кое как отдышавшись эльфика вытирала слезы, которые потекли по разгоревшимся щекам, и проклиная все на свете, она поглядела на Берглина жалостливым взглядом. А потом расхохоталась на всю таверну, наверное, разбудив всех постояльцев.

— Как ты это пьешь!? Я думала сейчас сама тут рухну, вместо тебя! Ахаха! Самоубица! Что за гадство, теперь от этого привкуса не избавишься! — Язык начал заплетаться, а взгляд рассеиваться. — Дроу и правда сурровый народ. А ты наверное самый крепкий из всех дроу, раз пьешь эту бабушкину дрянь. Уверена, она тебе что-то не то подсунула. Наверное бабка этим сорняк на огороде травит. Надо будет к ней пойти спросить, за что покушалась на великого Берглина героя Колвилля.

- Естественно желание отступить, вот только гоблины при своей тупости не лишены хитрости. Боюсь, когда мы вернёмся, они успеют неплохо окопаться, а то и просто сбегут. Сейчас есть шанс воспользоваться разбродом и шатаниями, через час шансов на это будет мало, через день - никаких. - тифлинг задумчиво посмотрел на воина. - В прошедшей схватке ты так и не воспользовался молотом, мне это кажется нечестным. Как насчёт поразмяться? Главная проблема - первый залп, если нам устроят засаду - у впереди идущего шансов не много. Как насчёт сделать им медвежатника? Как - поднимешь? А я попробую еще сумятицы добавить.
Колдун щёлкнул пальцами, сложив их причудливым жестом, и внезапно труп "рявкнул" голосом медвежатника: "Сгною, твари подлючие!"
- Думаю, после такого все стрелы пойдут в эту тушу.

Воспоминания о фекальном нарушителе спокойствия.
– Нехрен шастать без пердупеждения... – пробурчал дроу, подбирая окровавленный болт и опять заряжая арбалет. Может он и пьяница, но от привычек, выработанных за годы жизни среди собратьев он еще не отказался, к несчастью Тодора. Свою ошибку он признавать не собирался – свои все дома сидят, а когда кто-то орет во все горло, то значит что-то случилось, и лучше для верности выстрелить в то, что за стеной щитов, а потом уже разбираться.
Впрочем, просьбу подранка он не проигнорировал и взял два бурдюка, один почти полный, а второй уже заметно опустевший. Немного подумав, он вернул второй на место подушки, а полный протянул дварфу. Судя по запаху содержимого там была добротная сивуха, которая неподготовленного человека или эльфа запросто свалит с ног.
После того, как Тодор «полечился», Берглин обнял бурдюк как ребенка и улегся обратно, перед этим проверив чтоб арбалет был в пределах досягаемости, на случай если кто-то опять захочет прогуляться вне лагеря.

Настоящее время
Останавливаться на улице Берглину хотелось чуть менее чем нисколечко, поэтому неудивительно что он одним из первых пошел в таверну, прихватив свои нехитрые сокровища. В таверне хоть нет вероятности упасть в пропасть неба, хотя он все равно предпочел бы пещеру – несколько лет жизни на Поверхности никак не отразились на его предпочтениях в окружающей обстановке. Хотя, если бы на улице наливали, то это был бы уже другой разговор.

«Зеленый дракон», служивший домом когда были деньги для дроу, безнадежно испортили цветами и прочими бесполезными штуковинами. Оставили бы эти цветы и растения, росли бы себе дальше, так нет же. В плане украшения чего-либо Берглин предпочел бы волшебные огоньки и прочие магические штуки, как делали у него дома.
Единственный посетитель, а так много шума... Пьянчуга поморщился как от зубной боли:
– Ой-вей, не ори ж ты так... Но по поводу бочонка – идея хорошая, горло не мешало бы промочить. И поесть.

Секунды боя смешались: пламя, вопли, стрелы и на фоне - шёпот того, чей голод вечен. Вот во фланг врага бьёт эльфийка - тонкая фигура, воздетые руки и напряжённое лицо... Затем - волна, что поражает всех врагов, следом ужасный раскат грома, скрывающий вскрик воительницы - волк ухитрился укусить отступающую девушку. Дальше всё как в кошмаре: кровь, бьющая из раны (какая же она нестерпимо-алая...), зверь - покрытый ранами, как он ещё на лапах держится? - и клыки вновь смыкаются на теле эльфийки. Почти сразу за этим - стрела, наконец, добивающая волка.
Тифлинг моргнул. Прошло, наверное, секунд пять с момента, когда эльфийка нанесла смертоносный удар, но поменяться успело очень многое. Натренированный разум сам, помимо воли заметил огромное количество крови, вытекшей из ран (холодный расчёт: если не остановить кровь, такими темпами и минуты не протянет). Не обращая внимания на бегущих гоблинов подскочить к спутнице, перепрыгивая через волка. Руки не дрожат, отлично. Кинжалом освободить рану от остатков ткани, им же отрезать от своего плаща пару чистых кусков... Сейчас бы хоть элем промыть, но некогда.
- Тодор, сюда, живо. Перевязывай, я держу.

С начала обучения прошло около месяца, за это время вы успели возненавидеть коменданта форта и весь офицерский состав вместе взятый. День за днем вас гоняли по полигону, заставляя уничтожать мешки с сеном и выполнять прочие казалось бы бесполезные задачи. И вот наконец настал день которого вы ждали и к которому готовились. Все тот же комендант расхаживал вдоль стройных рядов "молодых" бойцов, всматриваясь в ваши лица и пытаясь разглядеть хоть капельку ума.
- Итак, мясцо, хочется верить что за этот месяц вы научились хоть чему-нибудь и сможете протянуть за воротами форта хотя бы пару дней. Сегодня, семеро из вас отправятся в патруль. Считайте что вам повезло и этот патруль будет не совсем обычным. Как вы знаете, обычно патруль доходит до города и затем возвращается оттуда с припасами, если возвращается конечно, но в этот раз вам нужно будет доставить обоз до нашего гарнизона, который как вы знаете находится прямиком у моста через Тенеру. - комендант ещё раз окинул взглядом выбранный накануне отряд и его слегка передернуло. - Ну у вас и рожи конечно, надеюсь ни один из вас мне не соврал и вы все отпетые бандиты и убийцы, которым нечего терять! В повозке вас будет ждать все необходимое, а именно рацион питания на восемь дней и набор целителя чтобы у вашего Жреца была возможность если что продлить вашу жизнь за пару часов. Думаю не нужно объяснять, что в ящики из обоза свой нос лучше не совать. А теперь валите, не хочу больше вас видеть!
Гаркнув напоследок на отряд из самоубийц, комендант распустил остальных бойцов. В распоряжении же отряда оказалось две телеги, одна была крытой и полностью забитой ящиками с маркировкой форта, вторая же была обычной повозкой и в ней обнаружилось лишь несколько мешков с едой и бурдюки с водой, а так же небольшой набор целителя. Все уже было готово к выходу.

Даэнур поприветствовал эльфийку вежливым "с добрым утром", предложил перекуснуть и принялся излагать добытые от гоблина сведения, дополнив рассказ собственными выводами и идеями. Тифлинг закономерно рассудил, что если и представительница славящегося мудростью эльфийского племени одобрит план, есть вероятность, что он и впрямь весьма неплох: созданный опытом авантюр, положительно воспринятый юным воином, план явно нуждался в более холодном взгляде.
Изложив всё это, полудемон отошёл к повозке, давая девушке время обдумать всё как следует, взял там клинок, которому посвятил больше всего времени, и вернулся к товарищам.
- Леди Милесса, позвольте поблагодарить вас за стрельбу, спасшую мою душу от незапланированной встречи с предками (среди них встречаются крайне неприятные и назойливые личности). Я обратил внимание, что ты предпочитаешь восточные клинки, и хочу вручить тебе этот лёгкий скимитар. Поверь, с двумя клинками танцевать гораздо сподручнее, если вдруг придётся взяться за железо.

Амулет на груди рыцаря на секунду вспыхнул красным светом как будто бы то было живое пылающее сердце какого-то бога или демона, которое он носил поверх одежды. Гоблины были сноровисты, их лидер, следовало полагать, знал пару заговоров, багбир был силой, способной крушить плоть и кости.

Но Юсташ сейчас был за пределами таких вещей, как сила, смекалка или знание. Когда он простер свою длань в сторону зала и заговорил, он говорил на языке, что было старше самого времени, языке, что пронизывало весь мир и все вещи в нем.

"Спите", — приказал он теми же словами, что Ао некогда повелел творению быть, а мирам разделиться.

Милесса с удивлением и улыбкой посмотрела на полудемона с дварфом. А ведь они друг с другом даже не общались толком... Вмешиваться в творящийся цирк эльфийка не посчитала нужным (ребята и сами вполне справлялись), вместо этого она достала из пожитков заветный, учителем подаренный посох и обратилась к природе. "Великая Мать, помоги. Мы усталы и изранены, а путь впереди долог. Прошу, пошли свою благодать, не откажи мне, твоей верной служительнице, в час нужды" - примерно так, вероятно, можно было бы описать обращение друида, если бы речь велась с помощью слов. Разумеется, это было не так, однако - Природе слова не нужны, и она ответила своей дочери и защитнице. В ладони у эльфийки появилась россыпь чудесных ягод, чуть светящихся, полупрозрачных, дышащих магией. Сама же Милесса открыла глаза, чувствуя усталость: кажется, бой на мечах в течение получаса не заставил бы её так утомиться.
С ягодами в руке девушка пошла к Андеру, отдала их, произнеся: "Возьми. Съешь четыре ягоды, они вернут тебе силы и помогут ране затянуться. Когда остальные закончат, отдай им тоже. И не сердись на них: они молоды, и бой горячит их. Когда горячка спадёт, они ничего гоблину не сделают, а когда станут старше, и мудрость и спокойствие придут к ним, они смогут после боя спокойно перевязывать раны и беседовать с пленными. А сейчас... Полудемон ранен и зол, а то, что я слышала об их племени (хоть это и не слишком много), подсказывает, что его кровь сейчас требует быть гораздо более жестоким. То, что он этому зову сопротивляется, говорит о немалой внутренней силе. Тодор юн, и очень многое воспринимает подобно игре. К тому же, кажется, он верит, что любая рана товарища - его личный просчёт... И винит себя за твоё бедро. Не обижайся на них, просто пойми. В любом случае, это лучше, чем калёное железо.
Мне надо отдохнуть сейчас, обращение к природе берёт немало сил. Я погружусь в медитацию, постарайтесь не тревожить меня без крайней необходимости, хорошо?"
С этими словами Милесса расстелила плащ и села на солнышке, плавно погружаясь в транс.

    - Э, высокородный сэр, - ответил Юсташу Сэм, - это человечья гордыня, и боле ничего. Кажному довольно шести футов земли, а кто поумнее - и всех трёх. Это только верзилы да эльфы себе домовины рядят, словно жить после смерти собираются. По-нашему, лучше живым обустраиваться на пользу, чем такой труд в землю зарывать. Вот был он мастером, вот его так почитали, что отгрохали цельную пирамиду, сколько камня перевели, не считая харчей работникам, а толку? Всё в лапы зеленошкурых пошло - и конец величию. А Миркул пусть утрётся - ежели одна богиня может поспособствовать в делах, то нет резону тратиться на остальных.
    - Лучше распорядись, право, свою челядь снаружи оставить, на караул, да. И пошли уже внутрь. Ежели девчонки там нету - так дальше по следам завсегда пройти успеем, а тут пошарить надо.

    Вняв совету Тодора, он приготовил верные кинжалы, и пристроился позади драконорождённой, прикинувшись хвостом. Даже влиял в такт движениям бёдер, для натуральности. Отсюдова ему было всё видать, всё слыхать, а самого его - ни в жисть не достать. Таким манером он и потопал вглубь трёхзвёздочного постоялого двора "У мёртвого мастера".

Альтон же оставался невозмутим.

— А я не вижу изъяна в этом плане, между прочим. Впереди племя гоблинов, хочешь, не хочешь, а чтобы вытащить дварфа, придётся с ними сразиться. Никто из нас не одет не то что в латы, но даже в кольчугу, а значит основной удар на себя принимать некому. Тут либо всем гуртом, внушая страх, либо никак. И это самое, я взломщик, а не скаут. Сундук вскрыть, потайную дверь найти, ловушку обезвредить — это ко мне. Лезть в самое гнездо гоблинов, пока вы тут за пределами арбалетного выстрела отсиживаетесь? Нет уж, спасибо. Я туда не полезу до тех пор, пока не буду уверен, что в случае чего, вы меня прикроете. А про славу в веках это вы другим пойте, Элан, я лучше буду в безвестности, но живым.

Мельком взглянув на рану, Даэнур понял, что дело плохо, и вторую стрелу он вряд ли переживёт. Нужно убить лучника, или уйти с линии огня. Увы, обход с фланга затянулся, то, что казалось хитрым планом, похоже, приведёт меня в прямиком в могилу... "Пожри Кр'ейсаах твою печень! Алэр-ануа" выкрикнул колдун, уже чувствуя, что заклятью не хватит убийственной мощи, чтобы достать лучника. Кажется, сегодня Сферы ему не благоволили... В то же время Даэнур отходил ближе к своим, поняв, что дуэли - совсем не его... Оказавшись под прикрытием тяжеловооружённого воина, полудепон почувствовал себя гораздо спокойнее.

Это задание не слишком интересовало эльфийку, но возможность вблизи понаблюдать за столь разношёрстной компанией было интересно. Начало пути выдалось слегка скучноватым: телега медленно двигалась по ухабистой дороге, и лига тянулась за лигой. Вполне неплохо развлекал юный дворф: кажется, ему очень хотелось поговорить, хотя выбор темы довольно забавен (чем ещё заинтересовать друида, как не воинскими секретами? Увы, часть увлекательных рассказов Милесса пропустила, наблюдая за облаками, о том, как они меняли форму , перетекая друг в друга и создавали неповторимые узоры и очертания...). Полурослик Андер показался весёлым парнем, но после знакомства он большую часть пути держался впереди, следя за дорогой. Полудемон - загадочный и мрачный парень, в основном торчал позади, не очень стремясь к диалогу с кем-либо.
Туши лошадей сразу привлекли внимание (ещё бы, они лежали посреди пустой дороги). Кажется,запахло приключением... Спутники начали смело разбегаться по кустам, Тодор при этом старательно сигналил (что-то эльфийка не помнила среди условных сигналов почёсывания филейной части - не слишком джентельменский знак...). Милесса ненавязчиво подготовила лук и наложила стрелу на тетиву, стараясь не слишком высовываться из-за бортика повозки. Ну, прилегла девушка в тень отдохнуть... При этом она внимательно осматривала лес по обе стороны дороги впереди и позади отряда (что, если лошади должны были отвлечь охрану, а засада находилась позади? ибо заметны они были достаточно издалека - так неужели возможные разбойники настолько глупы, чтобы оповещать о себе заранее?). Милесса была готова выпустить стрелу на любой признак тревоги (разумеется, не забывая о том, что в кустах есть и свои, и отслеживая их перемещения).