Голосование пользователя

-Да ты мой друг стал настоящим взломщиком- рассмеялся Бартез в усы, глядя как мудрый маг топором вскрывает дверь -Да, много времени пролетело...- старик слегка задумался. -Правильно, Склэйв, разделяться больше не стоит. Эй! Любезный!- обратился Бартез к мажордому -Как пройти в библиотеку? У нас там срочные дела, а потом мы сразу посетим господ- старый воин не знал всех правил приличия, грузно спрыгнув с высоковатого стула, он обратил свой взор на мертвяка с ключами, не очень ожидая ответа. После чего шепнул Харамонусу -Куда нам лучше пойти?-

- В сторону! - Герберт увидел все происходящее и, разорвав острым концом клевца край бурдюка с водой, окатил жидкостью то место, где летела пыльца, а заодно и Фиалку. Чтобы сбить всю опасную пыльцу и обезвредить "девушку".

За ту короткую жизнь эльфа, которая успела произойти, таких ощущений у него точно еще не было. Одно дело, когда тебя душат, другое - когда начинаешь опасаться за свою старость.

- Я тебе... - Сквозь хрип, - дам страху... - не сдавливаемое горло набрало слюны, и та полетела в призрачную усмешку.

Не особо надеясь на успех, руки Тиэля рванули к шее, в попытке просунуть их между собой и очередным умертвием, а ноги - куда-то назад и вбок, как можно ближе к бывшему входу, как можно дальше от призрака.

Бартез, рывок на славу вышел, хоть и испорченный яростным почесыванием. Но подвело зрение – проклятые кровососы заслонили весь обзор. Из-за этого немного попутал с направлением и с удивлением обнаружил перед собой стену кустарника на краю полянки. Э, да он будто шевелится, расступаются ветки! А там еще одна цветодева, массивная и коренастая с толстыми лоснящимися листьями и единственным зеленым бутоном, будто бы опрокинутым набок и сплющенным сверху и снизу. Ломится через кусты, сейчас прямо на тебя выйдет. Зато хоть комары отстали.

Герберт, может, придумал и неплохо, но исполнить толком не вышло. Отбиваешься что есть сил от наседающих тварей, но парочка все же умудряется насосаться твоей крови. Чувствуешь жжение в местах укусов и общую слабость, но так просто тебя не одолеть! Но и москиты не сдаются, каждый норовит урвать свое. Окруженный гудящим роем, оказываешься возле подожженного Склэйвом куста, который уже потихоньку разгорается, весело потрескивая пламенем и разбрасывая искры. А еще вдруг твоя рука нащупывает небольшой сверток на боку – волшебная накидка, доверенная тебе Тиэлем. Эх, доведется ли вернуть?

Склэйв, ну а у тебя дела идут неплохо на первый взгляд. Оружие удачно подобрал – черенка как раз хватает дотянуться до цветка в лихом выпаде, минуя хлещущие отростки, которые только впустую разгоняют комаров над твоей лысой башкой. Старина Брудр бы не достал. Грабли жадно впиваются в нежный розовый лепесток и начисто срывают его! В месте отрыва тут же наливаются крупные алые капли, собираясь в прочерчивающие красные дорожки ручейки. Чудовище резко отшатывается, бешено размахивая щупальцами и издавая пронзительный свист, заставляющий тебя в свою очередь скривиться и попытаться как-то прикрыть уши.
Видишь, как сбоку приближается высокая цветодева, состоящая из множества небольших изящных бутонов разных оттенков фиолетового и лилового. А сзади с обновленной силой налетают москиты. Странное дело, несколько из них, особенно крупные и тяжелые, направляются к раненой Розе, и та охотно раскрывает лепестки им навстречу, не опуская завесы из еще больше отросших шипастых усиков.

Что делаете?

Герберт чудовищно замешкался во всем происходящем. У него было возникла мысль развести костер побольше и выждать. С целью, что потенциальных врагов вероятно (поскольку тут везде растения, а им огонь - смерть) боятся пламени, а друзья смогут увидеть наш дым и прийти на него, соединить отряд. Но гномы потопали вперед, и ему ничего не оставалось, как идти следом, сжимая правда в руке импровизированный факел из толстой ветки, куска плаща и масла, которое использовалось при разведении костров в любом приличном лагере. Рыцарь осторожно пролезал за гномами.

Увидев женщину-цветок, он придержал Склэйва за руку: - Не спеши, друг. Это обманчивая красота. По слухам, что рассказывала жена со слов местных своих знакомых, графиня приглашала в замок простолюдинок, молодых девушек и убивала, а на их крови выращивала в саду ужасных монстров из терновника и плюща. Минуту, кажется я вспоминаю ее слова лучше...

Рыцарь воспользовался тем, что на теле было немало ссадин, сорвал какой-то не колючий побег с земли, окропил его своей кровью и бросил к корневищу "цветка". Память подсказывала, если это не сказка конечно, что чудовище можно было умилостивить такой малой жертвой, чтобы безбоязненно пройти мимо.

Бартез, ты первым запрыгнул в пасть демону. Мир кувыркнулся несколько раз, оставляя за собой легкое головокружение, а потом нахлынул свет и тебя выбросило на замшелые камни. Оказываешься в изрядно заросшем саду, и как-то здесь совсем неладно на первый взгляд. Только поднимаешься на ноги чтобы оглядеться как следует, как тебя вновь сбивает появившийся сзади Склэйв. Встаете оба, осматриваетесь удивленно. Позади глухая стена, высокая и довольно гладкая, не чета той, что снаружи. На стене барельеф, изображающий неведомое существо с тремя остроконечными хвостами и широко расставленными лапами. Вид сзади.

Впереди возвышается центральная башня замка, но единственная дорожка к ней пролегает через глухие заросли, и вот они как раз вызывают опасения. Болезненно сочная зелень вьюнка оплетает высохший шипастый кустарник, на лозах здесь и там невпопад торчат цветы, крупные почки, гроздья ягод и плоды самых причудливых форм и расцветок. Из жирной, напитанной желтой гнилью земли торчат пучки белесой травы вперемешку с осклизлыми бесформенными тыквами и россыпями уродливых грибов. Все это выглядит донельзя странно и пугающе, будто грубая насмешка над природой. В нос бросается тошнотворный сладковатый запах гнилостного разложения, дурманящий рассудок и предостерегающий об угрозе.

И этот омерзительный сад живет, растет, шевелится, гниет прямо у вас на глазах! Вот с хлопком лопается фиолетовый плод, пачкая листья вокруг смрадным розоватым гноем. А вот что-то ворочается в глубине, издавая утробное чавканье и заставляя растения вокруг беспокойно колыхаться. Ветра здесь почти нет, и намного теплее, да и туч над головой не видать – монотонное светлое небо, как будто никогда не знавшее дневного светила. Пока чешете бороды в недоумении, на вас сваливается еще и сэр Герберт, выглядящий изрядно пожеванным, но не павшим духом. Троица воинов – грозная сила против любого противника, но что вы будете делать против этих неестественных зарослей? Не стоит ли обождать появления мудрого мага и хитрого эльфа?

Мощеная замшелыми булыжниками дорожка уводит в сердцевину гнилого сада. А к замковой стене зелень будто бы не решается подступаться, оставляя пару ярдов пространства – вполне достаточно, чтобы пройти гуськом. Так что, будете ждать или пойдете куда-то?

Вздохнув устало и потерев лоб, маг взглянул на туман спрятаный под крышкой зелья так и зажатого в его кулаке. Бессонная ночь сказывалась на его уме, затупляя стаи мыслей. Как помочь эльфу угодившему в переплёт судя по поведению птицы? Никаких умных идей. Вообще это все было не его, думать. Он всегда был простым рубакой. Если бы не его клан, которому никто кроме него не способен помочь...

Откупорив зелье Харамонус принюхался, а после попытался это выпить. Была — не была!

Идете и быстро понимаете, о чем говорил Оглафссон. Вроде до замка рукой подать, но путь кажется длиною в вечность. Каждый шаг вверх по скользким мокрым камням дается со все большим трудом. Завывающий ветер, толкающий в грудь и швыряющий в лицо горсти ледяной крошки, так и норовит опрокинуть и сбросить вас в зияющее за спиной ущелье. Раскаты грома раздирают барабанные перепонки грозным ревом, а частые вспышки молний слепят глаза, сужая и без того скудную видимость до нескольких футов перед собой.

Но вам надо в замок Хексенборг, и вы приходите к нему, преодолев лютующее ненастье. Из ветряной бездны проступают очертания могучих стен и широкой надвратной башни, нависшей над аркой входа. Буре сложнее разгуляться здесь, и ее натиск ослабевает. Оказываетесь лицом к лицу с воротами, буквально.



Барельеф в виде угрюмого каменного лица молчаливо приветствует вас с плотно закрытых створок. Брезгливая гримаса выразительно кривит широкий рот, дуги бровей сердито сведены, а взгляд будто бы считывает потайные намерения в сокровенных глубинах душ. Но камень есть камень, сохраняет форму, приданную древними мастерами, ведь такова его сущность. Или нет? Показалось, или выражение лица чуточку изменилось при вашем появлении? Сердитее что ли стало.

И тут до вас доносится хриплое насмешливое карканье. Не сразу заметили большого черного ворона, усевшегося на одном из арочных столбов. "Каррр".

Что будете делать?

Снявший, специально для Бартеза, корону "гоблин-шаман" преобразился в старого доброго Харамануса, который выглядел не очень – спутаная борода, бледность и лихорадочный взгляд. Большой контраст с молодым воином некогда воевавшим вместе с побратимом в подземной войне. Хоть он и сказал сэру Гилберту что он пришёл в норму чуть раньше когда подтверждал что он все ещё придворный чародей рода Стен, недостаток сна явно скзывался на маге, под глазами у того были мешки и ему с большим трудом удавалось подавлять зевки. Только гномья врождённая выносливость и упрямство держали его в боевом состоянии.

– Может стоит из связать пока спят? – предложил маг понизив голос, – Иначе доставят они нам хлопот. И эти ящики... Бартез, вспомни откуда они взялись, вы везли их как-то особо осторожно или маг все время держал их рядом с собой? Этот Зилькар крайне опасен, он демонопоклонник, если вы не знали. А это значит внутри могут быть монстры или даже демоны. Или нечто похужее... алхимия.
– Возможно, нам стоит вернутся назад к гоблинам прямо сейчас. Тиэль, ты помнишь ту надпись что прочитал на языке бездны? Попробуй начертить в пыли дословно что там было, я похоже слишком мало внимания ей уделил в тот раз.

Бартез был зол на то, что из него пытаются сделать тыловую крысу. Всю дорогу он сопел, кряхтел и бухтел себе под нос ругательства на гномьем и что-то типа «Я вам еще покажу… припасы охранять. Да я знаете скольких… ух…» Единственное, что его сдерживало, это письмо от Харамонуса с просьбой последить за Бургольдом, втереться к нему в доверие и ждать встречи со старым приятелем в замке.

Увидев спутников Харамонуса, Бартез мысленно послал благодарность Великому Отцу всех дварфов, за то, что больше не придется терпеть общество антиквариатора. Однако старого гнома ждали и плохие вести, краем уха он услышал о пропаже мага. Памятуя прошлые передряги, которые они с побратимом пережили на войне, Бартез отказывался верить в гибель друга, пока своими глазами не увидит тело Харамонуса.

Среди спутников мага, Бартез увидел молодого гнома, к которому сразу почувствовал какую-то связь, природа которой пока оставалась ему не ясной. Старый гном понимал, что неплохо бы перекинуться парой словечек с появившимся из подземелий отрядом. Разузнать побольше о судьбе Харамонуса и о цели его визита в Замок, но пока рассекречивать себя не хотел, даже перед этими охламонами, что остались с ним в карауле. Да и эти ящики, которые они охраняли, тоже не давали Бартезу покоя. Расшагивая мимо них взад и вперед, имитируя бурную караульную деятельность, Бартез выгадал момент, когда Друктах и Гразз были отвлечены игрой и попытался рукоятью секиры отодвинуть рогожу с ящика, что бы узнать что там под ней.

- Жаль, что вы собираетесь так скоро, сэр. Наверняка многие воины погибнут, а когда вы отступите, мы как раз отдохнем и... уж тогда вы возможно сочтете, что вам пригодится наша помощь. Хотя бы в столкновении с ужасными монстрами и ловушками, которыми полон замок, - в том же стиле отвечал Герберт с вежливым поклоном: - Мы сталкивались с ними, но если вы спешите... не смею задерживать. Вы правы, иногда горько признавать поражение - особенно, когда выбираешь спешку вместо терпения.

Герберт без излишней грубости (его ведь совершенно не трогали колкости авантюриста, видали и похуже), вежливо и спокойно дал понять, что самонадеянность может загнать отряд конкурентов в беду, намекнул, что им может понадобиться помощь тех, кто уже пытался проникнуть внутрь и при этом остался в живых.

- Кто знает, может тут есть залежи ценной руды или драгоценных камней? Не зря же гоблины влезли, - между делом во время похода попытался сыграть на самолюбии друга-гнома Герберт. Он совсем не хотел отпускать после дела Склэйва домой: хоть временами и ворчлив, но Фрэйхайтсон всегда излучал энергию и практичное жизнелюбие, с ним можно было просто поболтать или выпить, не гнушаясь - ведь гном это вам не какой-нибудь простолюдин-человек, к тому же еще и мастер-горняк.

Пока товарищи доводили гоблина до преждевременной смерти, Тиэль неожиданно для себя встал с умным видом напротив стены, периодически кивая своим собственным мыслям. Быть сыном владельца игорного дома - увлекательное занятие. Особенно когда отец может оказаться в хорошем настроении и позволить группе подозрительных людей в капюшонах использовать в качестве ставки толстенную коллекцию записей. К которой, разумеется, у малолетнего воришки был неограниченный доступ.

Шестеренки в голове поворачивались невероятно медленно, каждое слово он с трудом вытаскивал из памяти. Несколько минут он просто бормотал себе под нос, разбирая возможные варианты чтения.

- Приди, мм... служка? Хозяин? Черт, куда там завиток должен был смотреть? Предположим, хозяин, зачем им слуг призывать... О, тут алфавит, это я выучил, использовали как тайный шифр с товарищами. А! - Хлопнул себя по лбу. - Так вот откуда та ведьма знала, как мы её называем между собой. Зря мы искали крысу среди своих.

***

Вскинул наконец руки, собрав паззл в голове.

- Я-то думал, это так, до жути красивый в написании, но придуманный язык. А им и правда пользуются. - Обернулся, увидел косые взгляды. - Господа и... господа поменьше, на данной стене вы можете наблюдать, как неизвестный автор призывает некоего Повелителя Думхаша проглотить нечестивых, и оставляет подсказку, где спрятаны некие скрижали: за троном из камня, под рисунком черепа. Предположу, что это может быть интересным, особенно для мужа будущей владелицы этих земель. Подвал дома следует проверять до того, как в него заселишься.

Харамонус, направляешься в гоблинскую караулку. Как бы тебя там не видели со стороны, сам ты по-прежнему ощущаешь себя плотным гномом – приходится чуточку пошире приоткрыть дверь. Та жалобно скрипит в ответ. Заходишь внутрь, ощупываешь помещение цепким взглядом. Довольно тесная комната, ярко освещенная факелами на стенах и пылающей жаровней. Вокруг последней столпилась восьмерка гоблинов, занятых жаркой беседой – то есть галдящих и орущих, не слушая друг друга. Впрочем, до тебя доносятся лишь отголоски – восемь уродливых голов одновременно поворачиваются к тебе с выражением глупого недоумения, сменяющегося удивлением. Самый рослый из нелюдей – явно начальник, в железном шлеме и с острой рогатиной в руках – выступает вперед и требовательно вопрошает:

— Mea ha kahl ket ster wen?

Склэйв, пока сэр Герберт с Тиэлем занимают позицию по обеим сторонам двери, находишь минутку рассмотреть образцы гоблинской настенной культуры. Прямо напротив караулки нанесенная широкими мазками надпись во всю стену горделиво гласит:

साधु, अनुवादार्थं किमर्थं आरुह्य मम जिज्ञासु मित्र

Чуть дальше красуется изображение, от которого на твоих видавших всякое глазах наворачиваются слезы отчаяния, а борода предательски дрожит от накативших мурашек. Портрет гоблинской женщины во фривольной позе, видимо, призванный поднимать дух караульным на долгом дежурстве. Никогда не забудешь.

А вот рядом с дверью угольком нацарапано знакомыми рунами. Верхняя надпись грубо перечеркнута, а ниже другой рукой:

Хурзяш – наш король
Хурзяш сын подземный слизняк и грязной гнома!

А Харамонус застывшим взглядом разглядывая самый первый бутылёк с зельем всё оглаживал бороду и не говорил ни слова о чем-то размышляя. Он принял сумку из рук Склэйва и кивнул тяжело вздыхая. Это он был тем кто сварил то самое зелье что нашёл теперь, узнал по внешнему виду. Он его продал несколько лет назад и вот погляди, встретился со своей работой в подземелье замка Хексенборг. Оставив в покое собственный эликсир, маг взялся за последнее из зелий – то что не подписано. Взболтал в руках наблюдая за туманом внутри и задумался почесав затылок. Что-то знакомое?

- Он пытался сбежать, в него стреляли изнутри. - Сообщил Тиэль остальным. - Определенно нужна баррикада. Стоп, а это что...?

И отвращение тут же сменилось замешательством. Эльф присел, рассматривая открывшееся ему чудо. Определенно Арьен. Не сдержался и ткнул пальцем в лоб маленькому лицу, хихикнув. Коли не шутка магическая, а и правда он, значит, будет добр провести куда надо.

- Нашелся, воришка. И давно ты так тут? А, - спохватился, призадумался, - левая бровь это "нет", правая это "да", раз говорить не можешь. Тело-то - кивнул на труп - на твое не похоже, как я посмотрю.

Вытащил палочку, одну из стрел, и позволил остальным делать с погибшим что захотят, а сам подошел к Харамонусу.

- Слуга графини на палочке, одна штука. Может, знаешь, чем его так?

Щит Герберта сейчас был надежно на ремнях привешен к седлу, а в руках он держал клевец и арбалетный болт, так что единственным, как он мог защититься - было подставить руку в кольжучном рукаве и толстой перчатке всадника, и надеяться, что метательный снаряд не пробьет их.

- Видишь? - только и смог прохрипеть он седому рыцарю осипшим от жажды голосом, после выстрела шурина... а затем пошатнулся от резкой боли и выпал из седла да так, что крепко приложился головой о землю.

Харамонус, тебе ли не знать, что каждый камень наделен духом, пусть и не животворящим, но способным желать, а то и чувствовать. И вот ты открываешь свой разум, взывая к обломкам разрушенного моста. И сразу же слышишь их нестройный хор, твое сознание буквально окутывает потоком горестных стенаний!

...тяжелые камни, гранитные плиты
спаяны временем в мост монолитный.
По воле творцов, древних зодчих умелых,
простер он чрез бездну могучее тело.
Веками друг с другом округлые спины
стиснуты крепко в кладке единой.
Но небо пошло против суши войною,
разорвано братство могучей грозою.
Потери страшны, многих нет уж меж ними –
смыты потоком, раздроблены в щебень.
Остатки разрознены, вырваны с корнем,
но помнят еще изначальную форму.
И друг готов к другу прильнуть, как и прежде
в порыве отчаянном дикой надежды,
чтоб аркой моста бросить вызов ненастью,
на миг обрести монолитное счастье.
Но пусть заклинатель даст твердый обет:
Что братства камней не нарушит сто лет...

И первый камень уже с готовностью поднялся из пропасти, чтобы примкнуть к торчащему обрубку моста.

Тем временем, на площадку перед мостом один за другим выезжают восемь конных. Дубовые листья на походном знамени и стилизованное под кору изображение латной перчатки на щитах не оставляют сомнений в их принадлежности. Герберт, переднего всадника ты узнаешь сразу же – Альбин Грайс, младший брат твоего кровного врага и один из самых молодых и известных командоров Ордена. Он тянет поводья и поднимает ладонь, призывая отряд остановиться. Рыцари не сразу замечают пять фигур на фоне величественного зрелища замка и разбитого моста, и неясно, чем они недовольны больше. Ехавший одесную с командором всадник наклоняется, чтобы прошептать предводителю что-то на ухо, указывая на вас рукой. Ба, да это же твой шурин, Герберт, а вон и второй позади! Надо же, уже полноправные рыцари, кто бы мог подумать. Сэр Альбин кивает и трогает поводья, направляясь к вам в одиночку, рука поднята в знак переговоров.
Что будете делать?