| |
"Одержимость".
Анмори смотрит в удивительные черные глаза так долго, как смеет. Может, хозяин добавит еще что-то? Или рассмеется собственной удачной шутке?
"Одержимость," — повторяет девушка беззвучно уже на анморийском, пробует губами и языком, не потерялось ли чего при переводе. Нет, такое же колючее слово, жжется. Вечер примеряет его на себя. Не так подходит, чтобы что-то вдруг встало на свои места, но и не настолько чуждо, чтобы отбросить, как глупость.
Как бы там ни было, анмори еще раз кланяется, прижав ладонь к груди. Даже если поданный чай горчит, следует поблагодарить за угощение. Даже если ответ не по нраву...
Настой, приготовленный Ианом, впрочем, сладок. Сладко смотреть и на танец юние, тягучие движения — как нити жженого сахара. Вот девушка и смотрит, и не может никак насмотреться, забывает на время обо всем. Даже в мокрых насквозь одеждах ей вдруг становится жарко. Это уже немного знакомое чувство. Тогда, на дороге, Веним пел, а одержимая кровь анмори будто искала новое русло, выжигая себе путь огнем. Так и сейчас. И хочется, чтобы все кончилось, но лучше бы никогда не кончалось.
Однако даже в шелковой паутине мухе не очень-то уютно. Отогревшись немного, Вечер вновь осторожно пытается оглядеться. Смотрит на чешую, на ребра, на позвонки, прислушивается — бьется ли сердце? Неужели и правда это — есть ли у него имя? — пойдет — поплывает? — с ними по дороге? Как оно сделано? Почему отпугивает чудовищ? Хотя... это как раз можно предположить. Вечер бы тоже и близко не подошла бы к кораблю, собранному из... из...
Снова к горлу подкатывает — не то тошнота, не то незаданные вопросы. Анмори подносит к губам чашку. Так многое хочется спросить, но гостеприимный хозяин, кажется, предпочитает тишину, и даже Веним что-то примолк. Кстати...
— Ты ведь помнишь, что подал знак? — Вечер не слишком-то вежливо толкает стражника локтем в бок. — Сюда сейчас половина стражи не сбежится?
Конечно, это немедленно разбивает хрупкую красоту момента. Но уж лучше она, чем дюжина уньцев, кружащих вокруг буя, завывающих "вам будет удобно, если мы начнем вас спасать?"
|
|
|
|
Сначала сердце ухает куда-то вниз. Так же, как дюжину раз до этого — на поворотах, на бешеных спусках дороги — и все-таки по-другому. Не "все позади", а "ничего не поправить". Страшно! Как же так? Чья вина? Что делать?
"Нет времени, потом, — говорит себе Вечер. — Соберись."
И страх исчезает. Хотя... скорее вежливо отступает в сторонку, старый друг. Анмори теперь совершенно спокойна: руки не дрожат, мысли не путаются, дыхание не скачет, голос слушается. Времени действительно мало, надолго в этом состоянии искусственного, выстраданного равновесия ей никогда не удавалось задержаться. Значит, нужно торопиться. Но — медленно.
— Существо за бортом! — кричит она. Подбирает поводья, пока не упали под ласты черепахозавру, крутит головой по сторонам. Хочется охватить взглядом всю дорогу сразу, но Вечер заставляет себя смотреть медленно, вдумчиво, квадрат за квадратом, от самого панциря завра и дальше, к обочине, вширь, вдаль... Венима не видно. Зато там, впереди, над дорогой висит уже знакомое марево.
— Три балла по курсу! Развернемся там!
— ʆ૭!
Уньцы, к счастью, не спорят и не рвутся геройствовать. Вечер и порадовалась бы, что даже в отсутствие стражника экипаж ее слушает, но на это времени тоже нет. Софу — вот молодец — перебирается поближе к месту возницы. Анмори сует ему в руки поводья.
— Малая скорость!
— ʆ૭!
Кош спускается к парусам. Наученная дорогой, обвязывается веревкой. Вечер тоже сооружает пару обвязок — покороче, для Софу, и подлиннее, себе. Делает наскоро выброску: привязывает к тросу сапоги вместо груза. Стискивает на мгновение плечо Софу — "держись!" — и ловко взбирается по такелажу выше. Крепит страховочный трос. Высматривает место для разворота — пошире и поспокойнее. После пяти баллов три кажутся почти штилем, дорога стелется ровной добропорядочной уньской скатертью. Вон и удобная лагуна в полусотне шагов.
— Товьсь! К повороту... Поворот!
Завтр милостив. Завр снисходит. Массивная ласта величаво описывает полукруг. Софу бормочет что-то благодарное. Кош вовремя перекидывает парус. Несколько мгновений не понять, что движется, куда и когда, но вот дорога снова подхватывает их всех, несет теперь в обратную сторону. Вечер упирается босыми ногами в панцирь, теплый и шершавый, откидывается на своем страховочном тросе, в который раз уже за день вглядывается в горизонт. Теперь-то ей хорошо видно, где именно уньская скатерть превращается юнийское творческое безобразие.
— Пять баллов по курсу!
Ополье сейчас не тяготит Вечер. И на анморианском она говорила бы так — короткими рублеными фразами, без трелей и щелчков. Никому сейчас не нужно знать, о чем она думает или что чувствует. Да ей и самой не до того, чтобы разбираться. Ну где же Веним?
Черепахозавр набирает ход, как бы Кош ни пыталась гасить скорость парусом. Ух! Вниз! В сторону! Началось!
Показалось? Или и правда темное пятно у обочины? Исчезло... нет, вот, снова! Маленькую фигурку крутит, бросает из стороны в сторону невидимый поток. Вот она попыталась уцепиться за камень... нет, сорвалась. Но, значит, живой! Ха, что ему будет, питону ромбовидному... Нет, спокойно. На надежду времени тоже нет. Где надежда, там и отчаяние. Где отчаяние — там ошибка.
— Триста шагов! Прямо по курсу! Существо за бортом! — Вечер указывает на Венима и больше уже не сводит с него глаз и не опускает руку. — Кош, готовь выброску. Софу, к повороту!.. Жди... Жди... Поворот!
Течение здесь сильнее, Завтра тащит по инерции еще сотню шагов и едва не проносит мимо цели, но Кош — лучшая из существ! — оказывается в нужном месте в нужное время, выуживает Венима из объятий дороги за шиворот, даже выброска не понадобилась. Вечер спешит стражнице на помощь. Вместе они кое-как обвязывают веревкой Венима. Сапоги анмори нежно подпинывают его пониже спины на каждом ухабе.
Теперь только стиснуть зубы, держаться и ждать.
Три балла — как глоток холодной воды после длинного перехода.
Справились.
Вместе.
(Становится страшно.)
—
Веним, измотанный и оглушенный, приходит в себя не сразу. По левую руку от него сидит Софу с поводьями в руках и что-то ласково втолковывает Завтру. Над самим стражником нависает Вечер — и тоже что-то бормочет. Сначала он даже не может расслышать, что: в глазах плывет, в ушах звенит. Может, это какой-нибудь анморийский ритуальный заговор? У рыбки боли, у осьминога боли, у Венима не боли?
А может, шкипер ругает его на чем свет стоит, ну, насколько анмориан вообще это умеют?
"... больше страховочных тросов, — наконец разбирает стражник, а уж дальше выуживает из гула слово за словом, как по цепочке. Голос у Вечер спокойный, даже ласковый, будто она успокаивает ребенка. — Рейлинги вдоль бортов и крепления с кольцами для тех, кто работает с парусами, — говорит она нараспев. — Ремни на скамье для возницы и шкипера. Яркая одежда для членов экипажа. Большой выкидной парус для сброса скорости. Ничего этого нет, а устройство для записи голоса есть. И эта дисгармония чрезвычайно расстраивает шкипера и экипаж. Досвидания. Лог шкипера, закончить запись."
"Буп."
|
|
|
|
Как бы сама Арника хотела знать ответ на вопрос Эн!
- Понимаешь, они оживают сами и ведут себя так, как им заблагорассудится. Я не управляю их перемещениями. Но просыпаются они тогда, когда у меня случается эмоциональный всплеск. То есть, с этой точки зрения, причина, всё же во мне. И я пока не знаю, как это устроено и чего ждать... Иногда мне кажется, что с ними можно разговаривать. Только пока мы друг друга побаиваемся и контакта не происходит. Надеюсь, что ответы найдутся. Рано или поздно, так или иначе.
Ника попросила Анту дать ей рассмотреть карту поближе. К концу дня глаза устали и в мягком освещении веранды мелкие детали начинают расплываться.
- Какая теплая и яркая карта! Я вижу здесь девушку, уверенную в себе, гибкую, сильную. Она явно замышляет что-то дерзкое!
Она в дорогом шелковом платье стоит возле колонны на веранде большого дома, в котором живёт её семья, её род. Пока в комнатах проходят скучные приёмы и ведутся официозные беседы, она предпочитает провести своё драгоценное время там, где плещутся волны и воркует ветер, подсказывая, к чему действительно стоит прислушиваться, когда следуешь своему пути. Подзорная труба в руках - не для того, чтобы тихонько подсматривать, а чтобы приближать желаемое и чётче составлять план действий!
Конечно же она умеет производить впечатление и вести себя соответственно тому кругу, к которому принадлежит, однако её мир намного шире того скучного и вылизанного газона, который обычно одобряется социумом. В нём есть место любопытству, экспериментам, прямым вопросам и таким же на них ответам. Она доверяет себе, верит, что все ее задумки и проекты сбудутся. В чём-то она очень наивна. Но ведь никто не рождается с мудростью старца! Опыт приходит с каждым новым шагом, с каждой новой идеей и каждым новым чувством.
- Знаешь, тебя хочется "позвать играть", не потому, что жалость или сочувствие. Скорее, потому что я чую, что будет весело! Что с тобой можно бегать, лазить, смотреть сквозь стёклышки на солнце и придумывать истории. Очень детское предвкушение радости и движения, то, что так быстро забывается, когда ты взрослый и ответственный человек.
Ника улыбнется и тихонько толкнет Анту своим плечом в плечо.
|
В домике химер безвременье - или вечность, - там день сменяет ночь, и вечер - утро, там весело хозяевам и бесконечное лето, и Бенедикт знает, что в Грезе так бывает часто, если не всегда. А он наполовину человек, и вскоре после ухода сира Эмира с его захватывающей и будоражащей душу историей паренька тянет на приключения. Не в привычках его народа сидеть на одном месте, общаться с одними и теми же людьми, феями, химерами… он рожден странствовать, узнавать новое, всегда добиваться своего. Он рожден меняться. И однажды утром его постель оказывается несмята, а в воздухе после него остался запах дождя и нерасцветших ландышей.
Сколько прошло для химер? Он не знает, но для него минуло два года - он побывал в Бостоне и Сан-Франциско, дважды переплыл океан зайцем на огромном лайнере, нашел новых друзей и расстался с ними - бессчетное число раз. Трудно дружить с эшу - они уйдут на рассвете, не сказав ни слова, а когда встретят снова - обнимут как ни в чем не бывало, осыпят вас похвалами и комплиментами, словно бриллиантами, и вы никогда не будете знать, что у них на душе.
Бенедикт научился улыбаться. Свежо, искренне, радостно, как будто бесконечно счастлив вас видеть, даже если это случается впервые. Но он не делает это часто. Какая-то тень былого еще довлеет над ним, изредка заставляя замирать и думать о чем-то своем, далеком и сложном, но уже сам выходит из этих состояний, стряхивая их с себя, как капли дождя. Он распрямился - еще не гордо, как и положено кому-то с золотым гербом на груди, но уже не сутулится и не смотрит по большей части себе под ноги, словно согнувшись под тяжестью не такой уж и большой котомки. Он научился держать одежду в чистоте - теперь видно, что это изумрудно-зеленый бархат камзола века эдак шестнадцатого (?), на пару тонов светлее обтягивающие кожаные брюки - именно брюки, не шоссы и не панталоны, что сразу делает весь его облик на пару веков ближе к современности, высокие кожаные же сапоги до колен - коричневато-песочные, яркие и блестящие. Кружев на белоснежных манжетах тонкой рубашки, похоже, прибавилось. На голове залихвацкий зеленый берет с пушистым алым пером, которого не найдешь в реальности. Ему уже четырнадцать, он слегка подрос - хотя все еще выглядит и юным, и хрупким, как и в прошлый раз, - и боевой палаш на его боку отливает золотом отделки, хоть и слегка потускневшей.
Он снимает берет и церемонно кланяется присутствующим: “Добрых дней, веселых ночей!” - он обнимает химер - всех по очереди, гладит их теплые пушистые бока, чуть приминая и снова отпуская, чтобы те мягко пружинили, - и восклицает, звонко и радостно, как в первый день весны:
- Вы помните! У меня новая свирель, и для флейты мне сплели кисточку, - хвастается он и показывает. - А у вас как тут?
Он вернулся сквозь дождь, туманы и морскую непогоду, на его одежде здесь и там переливаются редкие капли, но в целом он не выглядит как кто-то вымокший и продрогший. Дорога эшу была легка, как и должна быть, и у химер он оказался, идя совсем в другое место. Пути Грезы неясны и непонятны, даже ее обитателям, так что стоит ли удивляться тому, что путь вывел не туда, куда вел?.. Его позвали друзья, и он откликнулся на их зов о встрече, но его ждали в другом месте - куда он и пришел. В соответствии с правом рождения.
А вопрос…. вопрос остался всё тот же, ведь в прошлый раз он нашел здесь утешение, но не ответ.
|
-
Джанго солнышко :) Грызть тискать и радоваться, аж жаль, что Чаща там со своей инерцией не заценит в полной мере.
Пост вообще уютный и сказочный, вот именно та атмосфера, которой так хотелось в Гильдии.
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
-
Это так хорошо, что тянет сделать каноном.
|
|
|
|
|
-
За "иногда проигрыш — это победа", за человечность, смелость, пафос, любопытство, за всё :)
"Я сама оружие" (◉Θ◉)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
-
Обращается к тебе Данко воевода мопсов, что хомячьи города настолько сжигали, что самим тушить приходилось, дабы на камне хоть камень остался!
:D
И все отсылки к капусте! Это великолепно!
-
За капусту. :)
|
|
|
|
-
Но картограф пропала, значит, она отклонилась от тропы, значит, нам нужно будет отклониться от неё тоже, чтобы найти её...
Альвин умный.
И описания хорошо создают образ.
|
|
|
|
|
|
-
Октавия изумительно тёплая. Сразу вызывает доверие. И песня прелесть.
Мне очень нравится и персонаж, и отыгрыш.
-
За доброту и чудесное стихотворчество.
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
-
За объяснение Барону, за объяснение Транспортной, за выход для Кирики. Сравнение с камнем, ставшее окончательным.
И в целом за очень здравое и уместное поведение Дэйррина.
|
|
|
-
Он обманом разлучил Линга с душевным Скворечником
:)
Выбор слов, чувство юмора, отличный отыгрыш сложного вот-это-поворота. "душевный Скворечник", ахаха
|
|
|
-
Попытка блефа была хороша.
Для начала - полный отчет о здесь присутствующих. Кто, откуда родом, что делает, что умеет. Потом - список самых важных вещей. Потом - план эвакуации про пожаре. Потом - перечень лиц, имеющих доступ в хранилище. Потом - журнал посещений. Потом - журнал выдачи содержимого хранилища. А потом... Потом будет видно. По итогам уже прочитанного.
Очень круто!
|
|
|
|
|
-
Хорошо было героям сказаний! Иди вперед, ломай двери, обезвреживай ловушки, руби встречных врагов. А тут? Потолок с видом на дно реки; странный шепот хранилища; невозможная жестянка в прочной кольчуге; верный Лохматик рядом.
Улыбнуло :)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|